автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Персонажи второго плана в структуре романа М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Персонажи второго плана в структуре романа М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита""

На правое рукописи

ГАДЖИЕВ МУСА АСЕЛЬДЕРОВИЧ

ПЕРСОНАЖИ ВТОРОГО ПЛАНА В СТРУКТУРЕ РОМАНА М.А. БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА»

Специальность 10 01 01 - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

иоз163264

Махачкала- 2007

003163264

Работа выполнена на кафедре русской литературы Дагестанского государственного университета

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор

Горбанев Н. А.

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Ханмурзаев К. Г.

кандидат филологических наук, доцент Ахмедов А. X.

Ведущая организация Институт языка, литературы и искусства

им Г Цадасы Дагестанского научного центра Российской академии наук

Защита состоится «30» января 2008 года в 14 часов на заседании Диссертационного совета К 212 053 03 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук в Дагестанском государственном университете по адресу 367025, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул М Гаджиева, 37, ауд 42

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки Дагестанского государственного университета Телефон (872-2) 67-09-94, (872-2) 67-23-26 Факс (872-2) 68-23-26; 68-23-32

Автореферат разослан $)•>•> 2007 :

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук,

доцент Ширванова Э.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящая работа посвящена исследованию сюжетно-композиционной роли персонажей второго плана в общей структуре романа М А Булгакова «Мастер и Маргарита»

Актуальность исследования определяется прежде всего тем, что персонажи второго плана романа М Булгакова «Мастер и Маргарита» еще не становились предметом целостного и всеобъемлющего изучения, так как основное внимание исследователей вполне объяснимо было сконцентрировано на анализе главных героев столь сложного в жанрово-композиционном плане романа Безусловно, во многих работах о романе в той или иной мере уделялось внимание и второстепенным персонажам (аналитическому обзору научной литературы в данном аспекте посвящен второй параграф первой главы) При этом в поле зрения булгаковедов оказывался прежде всего прототипический или ономастический аспект второстепенных и эпизодических персонажей, во многих работах отдельные второстепенные персонажи упоминаются только в той мере, в какой они были необходимы для подтверждения тех или иных суждений о главных героях романа Таким образом, можно констатировать, что персонажи второго плана рассматриваются исследователями чаще всего без полноценного определения их места в художественной структуре романа в целом

Объект и предмет исследования. Объектом данного диссертационного исследования является роман М А Булгакова «Мастер и Маргарита» с точки зрения его художественной структуры Предметом исследования выступает анализ сюжетно-композиционных функций персонажей второго плана и их роли в реализации идейно-художественного замысгга автора «Мастера и Маргариты»

Задачи исследования. Выбранный аспект исследования предполагает решение следующих задач

- в результате аналитического исследования существующих в науке о литературе разнообразных подходов в интересующем нас терминологическом аспекте определиться в понимании основных для данной работы терминов («персонаж», «персонажи второго плана», «система персонажей»),

- осознавая сложность персонажной сферы романа М Булгакова «Мастер и Маргарита, определенным образом классифицировать многообразие составляющих ее персонажей, как главных, так и второстепенных, опираясь на выработанный структурный принцип организации системы персонажей романа «Мастер и Маргарита»,

- ввести в научный оборот основной корпус персонажей второго плана романа М А Булгакова «Мастер и Маргарита», сделав упор на целостном анализе персонажей второго плана «древнего» романа (романа Мастера),

- наиболее важной задачей данного диссертационного исследования является определение сюжетно-композиционных функций персонажей

второго плана и их роли в реализации идейно-художественного замысла автора «Мастера и Маргариты»

Научная новизна исследования заключается в том, что в данной работе персонажи второго плана романа М Булгакова «Мастер и Маргарита» впервые становятся предметом целостного и всеобъемлющего изучения, предпринимается также попытка системной классификации всего многообразия персонажей второго плана по целому ряду достаточно репрезентативных признаков Наконец, анализ сюжетно-композиционных функций персонажей второго плана позволяет выявить новые грани в осмыслении художественной структуры романа «Мастер и Маргарита»

Методологической и теоретической основами диссертации послужили литературоведческие и критические работы булгаковедов, посвященные изучению романа «Мастер и Маргарита»

В качестве теоретической базы в вопросе терминологического наполнения основных для нашей диссертации понятий «персонаж», «персонажи второго плана», «система персонажей» выступили прежде всего работы Н Д Тамарченко, а также труды Л Я Гинзбург, В Я Проппа, Ю М Лотмана, А А Сабурова, А А Скафтымова, Н С Лейтес, Е В Хализева, Л.В Чернец, Е Фарино, В А Грехнева и др

Решение поставленных в диссертации задач потребовало обращения к аналитическому, структурному, целостному методам изучения романа М А Булгакова «Мастер и Маргарита»

Теоретическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут найти применение при изучении персонажей второго плана в произведениях большой эпической формы как М А Булгакова («Белая гвардия», «Театральный роман»), так и других писателей

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования отдельных положений и выводов исследования в вузовских и школьных курсах и спецкурсах по истории русской литературы в той ее части, которая имеет отношение к творчеству М А Булгакова, а также при составлении учебных пособий, написании курсовых и дипломных работ по изучению произведений М А Булгакова

На защнту выносятся следующие положения диссертации:

1 Понятие «персонажи второго плана» в данной работе используется для обозначения всех представителей персонажной сферы произведения, кроме собственно тех, кого принято называть «главными героями», при этом данная проблема осознается как актуальная в терминологическом плане

2 Система организации главных героев романа «Мастер и Маргарита» (в нашем понимании это Мастер и Маргарита, Понтий Пилат и Иешуа Га-Ноцри, а также Воланд) выступает в качестве метаструктуры по отношению к персонажам второго плана, то есть изображение главных героев и персонажей второго плана строится, с учетом специфических различий, по одной и той же модели

3 Персонажи второго плана наделены важнейшими сюжетно-

композиционными функциями и призваны восполнить пробелы в реализации этих функций главными героями

4 Взаимоотношения главных героев и персонажей второго плана в системе персонажей «Мастера и Маргариты» строятся на всех структурно-смысловых уровнях по принципу «нераздельности и неслиянности» (А Блок)

5 Автор «Мастера и Маргариты» для реализации своего замысла сочетает избирательность при выборе персонажей второго плана с их строгой классификацией по определенным тематическим группам, наделенным в романе специфическими функциями

6 Все в большей или меньшей степени значимые персонажи второго плана структурно, тематически, сюжетно-композиционно привязаны, как правило, к «своим» главным героям и реализуют комплекс тех идей, носителями которых в романе являются Мастер, Маргарита, Понтий Пилат, Иешуа Га-Ноцри и Воланд

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в опубликованных статьях, в докладах на научно-практических конференциях, в спецкурсах, читаемых в течение ряда лет на филологическом факультете ДГУ

Структура работы подчинена решению поставленных задач Диссертация состоит из введения, двух глав заключения и списка использованной литературы Объем диссертации — 178 страниц машинописного текста

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обосновывается актуальность темы, анализируется степень ее изученности, определяется объект исследования, формулируются цели и задачи работы, характеризуется научная новизна, теоретическая и практическая значимость данной работы

В главе первой — «Понятие «персонажи второго плана» в научном изучении и в литературе о «Мастере и Маргарите» — дается теоретическое обоснование использования основных для диссертации терминов «персонаж», «персонаж второго плана», «система персонажей» (в структуре диссертации эта часть выполняет функцию теоретической основы исследования), а также осуществляется аналитический обзор научно-критической литературы о романе «Мастер и Маргарита», в которой в большей или меньшей степени анализируются именно персонажи второго плана

Персонажная сфера романа М Булгакова «Мастер и Маргарита», представляя собой довольно сложную систему, ставит исследователей перед необходимостью определенным образом классифицировать все многообразие составляющих ее персонажей1, как главных, так и второстепенных

1 Исследователи насчитывают в романе более пятисот персонажей

5

В параграфе 1.1. «Понятие «персонажи второго плана» в научном изучении» исследуется проблема отсутствия в современной науке системной классификации персонажей и определяется терминологическое наполнение понятий «персонаж», «персонажи второго плана» и «система персонажей»

Анализ различных справочных, учебных и специальных исследований, как отечественных, так и зарубежных, выявил достаточно давнюю и устойчивую научную традицию при обозначении разнообразных изображенных в литературном произведении лиц или фигур термины «литературный герой», «персонаж», «характер» зачастую или не разграничиваются, или используются как синонимичные, взаимозаменяемые термины (ср «литературный персонаж», «литературный образ», «образ человека», «образ героя», «образ-персонаж», «главный герой», «главный персонаж», «протагонист», «антагонист», «антигерой», «действующее лицо», «второстепенный герой», «второстепенное лицо», «эпизодический персонаж», «эпизодический герой», «образ-характер» и др), что затрудняет корректное в научном отношении использование данных терминов

Анализ соотношения терминов «литературный герой» и «персонаж» с точки зрения их сюжетных функций позволил выявить разграничительную, дифференцирующую по отношению к понятию «литературный герой» роль понятия «персонаж», под которым обычно подразумевается «субъект действия», «действующее лицо» С этой точки зрения «персонаж может быть отличим от литературного героя по степени участия в действии — как второстепенное действующее лицо»1

С учетом отсутствия в современной науке единого подхода к классификации видов изображения образа человека в литературном произведении выделяется последнее по времени комплексное исследование литературоведческих проблем, в котором предлагается определение термина «персонаж», используемое в нашей работе в качестве базового «Персонаж — действующее лицо произведения, которое выполняет в нем заданные (традицией или автором) функции, т е совершает поступки, претерпевает невзгоды, перемещается в пространстве и времени изображенного мира Его сущность либо исчерпывается совпадением инициативы поступков или иных действий и реакций с выполняемой сюжетной ролью, либо знаменуется (оставаясь нераскрытой) их принципиальным несовпадением»2

Понятие «персонажи второго плана» в диссертации используется для обозначения всех представителей персонажной сферы произведения, кроме собственно тех, кого принято называть «главными героями» Встречающиеся в различных исследованиях определения «лица первого плана» и «лица второго плана» представляются менее удобными так,

1 Тамарченко Н Д Герой литературный // Литературная энциклопедия терминов и понятий М,2001 Стб 176-177

2 Теория литературы Учеб пособие для студ филол фак высш учеб заведений В 2 т / Под ред Н Д Тамарченко Т 1 М, 2004 С 253

например, именовать Банга, любимую собаку Понтия Пилата, несомненно, входящую в персонажный состав романа, «лицом» не очень корректно По поводу традиционного разделения всех действующих лиц на «главных героев» («ведущих») и «второстепенных героев» нами было отмечено, что понятие «персонажи второго плана» вместо «второстепенных героев» предпочтительнее с точки зрения учета существующей дифференциации внутри всего комплекса второстепенных персонажей

Далее в диссертации отмечаются два основных подхода ученых к обозначению второстепенных персонажей Первый (представлен в большинстве справочной и учебной литературы) заключается в простой фиксации разделения всех персонажей на главных и второстепенных, без дальнейшей дифференциации последних Второй предлагает различные варианты дифференциации персонажей второго плана (побочные, второго плана, и эпизодические, второстепенные и групповые, второстепенные, внесценические и собирательные, а также персонажи - животные, растения, вещи, природные стихии, фантастические существа, роботы и пр )

В работах, исследующих в той или иной мере персонажную сферу литературного произведения как теоретическую проблему, М М Бахтин, Ю Н Тынянов, Б В Томашевский, А П Скафтымов, Л Я Гинзбург, Л В Чернец, Е Фарино, В А Грехнев и др закономерно приходят к необходимости использования таких понятий, как «структура», «система», «иерархия»

Из предложенных исследователями различных вариантов организации системы персонажей к такому роману, как «Мастер и Маргарита», могут быть применимы, с определенными оговорками, во-первых, система с выдвижением из фона одной или нескольких фигур, равноценных — ести не по сюжетной роли, то по духовному потенциалу — главному герою, во-вторых, вариант, когда каждый из выдвинутых на авансцену персонажей фона, будучи вполне самостоятельным, воплощает вместе с тем одну из граней личности главного героя (Н Д Тамарченко), в-третьих, тип построения, исключающего господство центрального персонажа и выдвигающего в центр внимания несколько героев, одинаково важных для воплощения авторской мысли (В А Грехнев)

Многообразие вариантов организации системы персонажей в сочетании с очевидной неразработанностью данной проблемы в научной литературе с точки зрения темы нашего диссертационного исследования определяет необходимость поиска целостной концепции анализа системы персонажей романа М Булгакова «Мастер и Маргарита»

В параграфе 1.2. «Обзор научной литературы о романе «Мастер и Маргарита» в аспекте персонажей второго плана» осуществляется аналитический обзор научно-критической литературы о романе «Мастер и Маргарита», в которой в большей или меньшей степени исследуются именно персонажи второго плана

Выявленный в ходе анализа критических работ о «Мастере и

Маргарите» разброс мнений даже в определении разными исследователями главных героев булгаковского романа (не только с точки зрения их роли как выразителей авторского замысла, но и в терминологическом смысле) позволил сделать важный вывод об объективно присущей булгаковскому роману сложной, неоднозначной, несводимой к каким-либо схемам организации персонажей («Структура многогеройного романа исключает возможность однозначных ответов на подобные вопросы (то есть кого считать главным героем7 — МГ)»')

В данной работе принято, что именно Мастер и Маргарита, Понтий Пилат и Иешуа Га-Ноцри, а также Воланд являются основными выразителями идейно-художественного замысла романа М Булгакова

Далее обзор касается тех исследований, в которых предпринимается попытка предложить целостную систему персонажей (концепции Г Лесскиса, Б Соколова, Е Яблокова, О Викторович, А Гапоненков и др ), при этом внимание акцентируется, в соответствии с темой диссертации, именно на персонажах второго плана

Как показал анализ, исследователи «Мастера и Маргариты» настойчиво ищут и «находят» стройные и порой весьма убедительные в силу едва ли не математической выверенности схемы, концепции И в результате, как сказано в самом романе, «все объяснено, и объяснения эти нельзя не признать и толковыми и неопровержимыми»2 Правда, дальше в романе выясняется, что, несмотря на «неопровержимые» объяснения, все же «почти все объяснилось» (курсив наш — МГ) Может быть, прав известный исследователь, когда пишет, что «текстовый анализ не ставит себе целью описание структуры, задача видится не в том, чтобы зарегистрировать некую устойчивую структуру, а скорее в том, чтобы / / проникнуть в смысловой объем произведения»3

Проделанный анализ не дает оснований говорить о решении булгаковедами проблемы системной организации персонажей «Мастера и Маргариты» как правило, в различных исследованиях нет анализа именно системных отношений между главными и второстепенными персонажами Очевидно, что при таком подходе персонажи второго плана романа остаются на периферии исследовательского интереса ученых

В истории изучения романа «Мастер и Маргарита» с самых первых статей о нем установилась традиция рассматривать систему персонажей, исходя из выделения в тексте трех основных пластов (уровней, планов) повествования не вдаваясь в детали различных подходов, можно обозначить их в общем виде как реальный (современный, московский), исторический («древний», библейский) и фантастический (демонологический, ирреальный,

1 ЛейтесН С Роман как художественная система Пермь, 1985 С 26

2 Булгаков М А Собр соч В 5-ти т Т 5 М, 1990 С 375 Далее цитаты из романа приводятся по этому изданию с указанием страницы в круглых скобках

3БартР Избранные работы Семиотика Поэтика М, 1989 С 425

потусторонний) Столь же устойчива и традиция анализа тех или иных групп персонажей романа в определенной последовательности очевидно, что чаще всего исследователи начинают с анализа именно персонажей «древних» глав, во всяком случае, выбор той или иной последовательности концептуален, он отражает понимание исследователем роли одного из пластов повествования в идейно-художественной структуре романа

В диссертационном исследовании обзор критической литературы о романе в аспекте персонажей второго плана строится в рамках отмеченной традиции понимания структуры «Мастера и Маргариты» как многопластовой В этой связи предпринимается анализ исследований М Иовановича, Г Эльбаума, Е Фарино, Е Толстой, М Гаспарова, Д Дж Ханне, А Зеркалова, О Савельевой, Л Яновской и др, прямо посвященных «древним» главам

Материалы аналитического обзора исследований булгаковедов, в которых с разной степенью полноты уделялось внимание персонажам второго плана «Мастера и Маргариты», по мере необходимости привлекались во второй главе диссертационной работы

В главе второй — «Сюжетно-композицнонные функции персонажей второго плана в идейно-художественной струюуре романа «Мастер и Маргарита» — на основе тщательного текстуального анализа исследуется персонажная сфера «Мастера и Маргариты», осознаваемая как весьма сложная система, предпринимается попытка классификации составляющих ее персонажей, как главных, так и второстепенных, с опорой на выработанный в диссертации структурный принцип организации системы персонажей романа

В параграфе 2.1. «Структурный принцип организации системы персонажей романа «Мастер и Маргарита» излагаются основные принципы организации системы персонажей булгаковского романа, при этом, в соответствии с темой диссертационного исследования, в центре внимания оказываются именно персонажи второго плана

Система организации главных героев романа «Мастер и Маргарита» выступает в качестве метаструктуры по отношению к персонажам второго плана, то есть в изображении главных героев и персонажей второго плана автор прибегает, как правило, к одной и той же модели, с учетом специфических различий В качестве типологической возможности такого подхода можно указать на суждения о метароманной природе «Мастера и Маргариты» М Чудаковой «Роман Мастера о Иешуа и Пилате описывал — в качестве метаромана — современную Мастеру жизнь, служил ключом к ней, сама же жизнь не может описать ни себя самое, ни историю»1

В изображении главных героев романа М Булгаков использует весь комплекс разнообразных художественных средств для выражения основного идейного замысла книги (важнейшая сюжетная роль каждого из названных

1 Чудакова М О Жизнеописание Михаила Булгакова М, 1988 С 632

9

героев, основополагающие характерологические качества, развернутый на протяжении всего романного действия портрет, все разновидности речевой характеристики, внутренние монологи, обязательное участие в ключевых сценах и диалогах, многократные отражения сквозь призму восприятия других персонажей романа) Наконец, именно через них в роман входит весь комплекс основных проблем романа Важной особенностью художественного метода писателя является использование для создания образа каждого из главных героев романа индивидуального набора художественных приемов В диссертации исследуется, какие именно средства создания художественного образа писатель активно использует, а от каких, соответственно, сознательно отказывается в тех или иных случаях

Так, например, очевидно, что все главные герои романа воплощают основную проблематику романа, при этом Воланд, безусловно, занимает некое особое место в структуре романа, не вписываясь в явную бинарную структуру организации главных героев (Мастер и Маргарита, Иешуа Га-Ноцри и Понтий Пилат) Не случайны в булгаковедении настойчивые попытки найти Воланду соответствующую пару, поддержать симметричность структуры романа Но роман этим попыткам активно сопротивляется, что, как представляется, находит свое объяснение следует, видимо, признать уникальность занимаемого Воландом места в идейно-художественной структуре романа и — признав это — сосредоточиться на поисках авторского замысла в зонах пересечения Воланда и других главных героев, при этом несомненна именно связующая, синтезирующая во всех смыслах роль Воланда и его свиты

Наряду с Воландом, особое место в субъектной структуре романа занимает Иешуа Га-Ноцри читателю не дано ни одной сцены в романе увидеть глазами Иешуа, с его точки зрения

Если в плане воплощения комплекса важнейших идей романа главные герои относительно равноправны, то следует отмегить отличие их сюжетно-композиционных функций

В этом отношении на первый план в романе выходят Воланд и Маргарита сюжетно-организующая роль Воланда, несомненно, важнейшая на протяжении всего действия романа (с первой же главы, которую можно считать завязкой романа, и вплоть до «Эпилога»), Маргарита, начиная со второй части романа, оказывается в эпицентре всех сюжетно-проблемных узлов романа (бал у Воланда, решение судьбы Мастера)

Сюжетно-композиционная роль Иешуа Га-Ноцри неоднозначна С одной стороны, по мнению ряда исследователей, именно Иешуа определяет судьбы всех действующих лиц романа, с другой, нельзя не признать пассивную в сюжетном смысле роль одного из главных героев романа Мастера, особенно в сопоставлении с активностью его идейного оппонента Понтия Пилата

Столь же сложна и неоднозначна, как и у Иешуа Га-Ноцри, сюжетно-композиционная функция Мастера Очевидно, что именно ему как автору

романа о Понтии Пилате и Иешуа Га-Ноцри принадлежит важнейшая роль в развитии общероманного сюжета. В то же время следует указать и на его сюжетно-фабульную пассивность не случайно он появляется лишь в 13-й главе с характерным названием «Явление героя», а все его романное земное существование (не считая ретроспективного броска в прошлое - рассказа об истории написания романа и любви к Маргарите) - это последовательная и сознательная цепочка отказов от написанного романа, от любви, от жизни, от желаний «Я возненавидел этот роман, и я боюсь Я болен Мне страшно» (с 144), «Он мне ненавистен, этот роман, я слишком много испытал из-за него» (с 284), «Нет, поздно Ничего больше не хочу в жизни Кроме того, чтобы видеть тебя Но тебе опять советую — оставь меня Ты пропадешь со мной» (с 280), «У меня больше нет никаких мечтаний и вдохновения тоже нет / / меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал» (с 284)

Неоднозначна, как отмечалось, и сюжетно-композиционная роль Понтия Пилата На первый взгляд, именно он наиболее активен в «древних» главах, так как организует сюжетное действие (допрос, приговор, организация казни и погребения Иешуа Га-Ноцри, инициирование убийства Иуды из Кириафа) Но, начиная с главы «Казнь», собственно механизм сюжета приводят в действие Афраний и Левий Матвей (отметим при этом, что Афраний идеологически входит в орбиту Понтия Пилата, а Левий Матвей — Иешуа Га-Ноцри)

В романе «Мастер и Маргарита» именно персонажи второго плана наделены важнейшими сюжетно-композиционными функциями и призваны восполнить пробелы в реализации этих функций главными героями

Взаимоотношения главных героев и персонажей второго плана в системе персонажей «Мастера и Маргариты» строятся на всех структурно-смысловых уровнях по принципу «нераздельности и неслиянности» (А Блок) Справедливость данного утверждения подкрепляется текстуальным анализом романа Следует отметить его важнейшую структурно-композиционную особенность в узловых, основополагающих во всех отношениях, сценах романа ведущую роль играют, в первую очередь, главные герои, а связующие эти сцены сюжетно-композиционные функции выполняют персонажи второго плана

Так, в «древнем» романе нравственно-философский и социально-исторический аспекты основного конфликта разворачиваются в сложных взаимоотношениях Понтия Пилата и Иешуа Га-Ноцри, но художественно убедительное, объемное, полифоническое содержание конфликта воплощается через разнообразную систему открытых, фабульных, и скрытых, ассоциативных, перекличек именно с персонажами второго плана Включение в сюжет первосвященника иудейского Каифы существенно меняет регистр диалога Пилата и Иешуа с мировоззренческого, философского на религиозно-исторический, так как именно он, в отличие от прокуратора, отстаивая смертный приговор Иешуа, апеллирует к необходимости защиты веры и народа иудейского Сходная схема

построения персонажа второго плана используется и в том случае, когда Афраний не только выступает в роли верного исполнителя приказа прокуратора об убийстве Иуды, но и вступает в сложные, проявляемые на ассоциативном уровне отношения с обоими главными героями, выполняя еще и функцию связующего на образно-тематическом уровне ершалаимские и московские главы звена

В романе о Мастере обнаруживается действие того же структурного принципа по отношению к главным героям Воланд выходит на первый план в ходе повествования не столь часто, но в действительно важных, узловых для понимания смысла романа сценах В первой части романа к таковым следует отнести открывающую весь роман сцену диалога-спора Воланда с Берлиозом и Бездомным и представление в Варьете, во второй — его появление в кульминационный момент на балу, разговор с Левием Матвеем на террасе «одного из самых красивых зданий в Москве» (с 348) и прощальный полет со свитой

Во всем остальном романном пространстве идейно-художественные функции Воланда по-разному реализуются членами его свиты Коровьевым-Фаготом, Бегемотом, Азазеллой и Геллой, причем, за каждым из них закреплены специфические сюжетные функции

Еще реже выходит на авансцену событий Мастер если не считать тех из числа уже названных нами сцен, в которых он появляется вместе с Маргаритой в гостях у Воланда, то важнейшими должны быть названы встреча героя в 13-й главе с Иваном Бездомным (единственное его появление в первой части), сцена прощания с Иваном Бездомным в клинике Стравинского (глава 30-я «Пора1 Пора'»), продублированная еще раз уже во сне Бездомного в «Эпилоге» Немаловажно, что в московском реалистическом сюжете романа, в «настоящем» времени основных событий за Мастером закреплен только хронотоп клиники (дома скорби), то есть в этом аспекте можно говорить о единственном появлении одного из главных героев в романе Все остальные его появления в романном сюжете или ретроспективны (рассказ о написании романа и о Маргарите), или же происходят в трансцендентном хронотопе

Итак, если «персонажи в произведении подлинно художественном составляют завершенную систему», «соотнесены, «сцеплены» между собой не только ходом событий (это бывает не всегда), но и в конечном счете логикой мышления писателя»1, то следует понять основной структурный принцип организации такой завершенной системы

При рассмотрении персонажей второго плана в целом (то есть всех, кроме главных героев романа) становится очевидным, что многообразие всех представленных с той или иной степенью полноты персонажей удивительным образом не трансформируется в ходе чтения романа в

1 Хализев В Е Персонажи и их система // Введение в литературоведение / Под ред Г Н Поспелова М, 1983 С 115

ощущение нагроможденности, хаотичности Несомненно, что гипотетически возможная разрозненность восприятия столь большого и разнообразного персонажного состава романа преодолевается прежде всего тем, что все они объединены единым светом авторской идеи, то есть каждый, даже самый, казалось бы, незначительный персонаж является важным системным элементом функционирования художественного организма «Мастера и Маргариты»

Во-первых, для реализации своего замысла избирательность при выборе персонажей второго плана (в ярко выраженном «городском» романе вполне сознательно, на наш взгляд, не представлена такая категория жителей, как рабочий класс) автор сочетает со строгой их классификацией по определенным тематическим группам, причем каждая из них мотивирована и функциональна по-своему В романе выборочно изображаются несколько групп персонажей второго плана - носителей определенной темы Помимо этого, они выступают в качестве некоего фона, на котором разворачиваются основные события, и изображают определенный срез общества, государства В романе о Мастере, в московских главах, это писатели и писательская среда (члены Массолита и персонажи, фабульно связанные с ними), собственно жители Москвы и других городов, служащие различного рода, органы следствия и правопорядка, наконец, многообразие нечистой силы (свита Воланда, гости на великом балу у Воланда, вампиры, русалки, ведьмы и др) В «древнем» романе все изображенные персонажи относятся к определенным социальным группам 1) представители римской власти, соотносимые с Понтием Пилатом как с одним из главных героев (группа Пилата), 2) персонажи второго плана, фабульно соотнесенные с Иешуа Га-Ноцри (Левий Матвей, Иуда из Кириафа и огородник из Вифании), 3) жители Ершалаима и Иудеи, 4) персонажи, связанные с Синедрионом (Великим и Малым) и, соответственно, с первосвященником Иосифом Каифой

Во-вторых, выявляется единый художественный принцип изображения персонажей второго плана, строгая упорядоченность, благодаря которой и преодолевается кажущаяся хаотичность Так, выделяется некое массовое количество персонажей (прохожие на улицах Москвы и Ершалаима, зрители в Варьете, служащие в учреждении, посетители в Торгсине, Доме Грибоедова, римские легионеры и т д), которые в результате панорамного описания воспринимаются именно как коллективный, групповой образ Из этого коллективного, массового образа выхватывается, высвечивается ее часть (это может быть меньшая по объему группа персонажей или один из представителей группы), которая описывается автором более подробно Как правило, выхваченный из ряда подобных персонаж второго плана не только описывается более конкретно, индивидуализировано, но и становится героем микроэпизода, более того - выразителем определенной темы, проблемы, которая ставится в связи с общей группой персонажей

В-третьих, все в большей или меньшей степени значимые персонажи

второго плана структурно, тематически, сюжетно-композиционно привязаны, как правило, к «своим» главным героям и реализуют комплекс тех идей, носителями которых в романе являются Мастер, Маргарита, Понтий Пилат, Иешуа Га-Ноцри и Воланд

В диссертационном исследовании данное положение обосновывается текстуальным анализом образа Мастера, вводящего в роман в качестве важнейших темы творчества, художника и общества С этим главным героем сюжетно-композиционно и образно-тематически связывается самая многочисленная группа персонажей второго плана в московских главах — все, кто так или иначе причастен к писательской (Массолит), литературно-художественной и окололитературной среде

Прямое сюжетное противостояние Мастера и общества в лице Берлиоза и многочисленных членов Массолита (история с напечатанным отрывком из романа и последующими травлей, арестом Мастера, после чего он и оказывается в психиатрической клинике) не случайно дано в ретроспективной форме К моменту, когда на страницах романа появляется Мастер, читатель в главах 1-й, 3-й и 5-й получает, казалось бы, исчерпывающее представление об истинной сущности как Массолита в целом, так и всех этих берлиозов, бескудниковых, двубратских, загривовых, штурманов жоржей, лавровичей, квантов и прочих так называемых писателей, деятелей от литературы Но в 13-й главе этот, уже, казалось бы, художественно исчерпанный псевдописательский мир с появлением Мастера неожиданно высвечивается по-новому, в свете той идеи, носителем которой выступает в романе Мастер Тем самым Булгаков решает ряд важнейших художественных задач во-первых, такой композиционный ход снимает остроту личностного конфликта, переводя противостояние главного героя и мира Массолита на идеологический, мировоззренческий уровень, во-вторых, вводится еще одна точка зрения на писательскую среду, чем достигается объемность, многогранность в описании лживой, губительной для общества идеологии

Задача многоаспектной художественной реализации темы творчества достигается и через различного рода отношения Мастера и персонажей второго плана В диссертации показано, что на сюжетно-композиционном и тематическом уровне важную роль играют такие связки, как Мастер — Берлиоз, Мастер - Иван Бездомный, Мастер — Рюхин, Мастер — Алоизий Могарыч, Мастер — критики Мстислав Лаврович, Латунский и др , каждая из которых раскрывает перед читателем различные грани идейно-художественного комплекса, воплощаемого Мастером

В диссертации особое внимание уделено таким персонажам второго плана, как Берлиоз, Бездомный и Рюхин Сюжетная трансформация Ивана Бездомного из послушного ученика председателя Массолита Берлиоза в ученика Мастера сама по себе значимый факт, но не менее важно, что именно способность/неспособность искренне, внутренне воспринять нравственно-философские постулаты Иешуа, изложенные в романе Мастера,

предопределяет дальнейшую судьбу этих персонажей второго плана гибель Берлиоза и эволюционное превращение Ивана Бездомного из бездарного и невежественного поэта в профессора-историка Ивана Николаевича Понырева

На первый взгляд, может показаться, что Берлиоз предстает в романе персонажем с абсолютно ясной для читателя программой жизни, не подверженным нравственной рефлексии, своего рода персонифицированным воплощением духа официальной идеологии, или, если воспользоваться словами Мастера, «человеком без сюрприза внутри» Но это ошибочное представление, поскольку в случае с Берлиозом срабатывает булгаковский принцип сохранения перспективы образа Об этом свидетельствует, в частности, сцена на балу, в которой Берчиоз (точнее, его голова) появляется в романе в последний раз Увиденные Маргаритой «живые, полные мысли и страдания глаза» (с 265) неожиданно наполняют уже, казалось бы, завершенный образ новым содержанием Наделение Берлиоза столь значимыми в художественном мировосприятии Булгакова качествами — еще одна грань реализации важнейшего для понимания романа мотива страдания Не случайно также, что страдающие глаза Берлиоза увидены именно Маргаритой, которая сама страдала и поэтому очень чутко ощущает страдания других (вспомним эпизоды с Фридой, с Пилатом, с Мастером, наконец, слова Маргариты «Гори, страдание'» (с 361) В романе Булгакова способность мучиться, страдать от содеянного и от невозможности это изменить (тема Пилата) становится важнейшим критерием дифференциации персонажей Наглядно это проявляется в главе «Казнь», в описании Марка Крысобоя и Левия Матвея, абсолютно контрастных в этом отношении Мотив страдания — один из важнейших в романе еще и потому, что, несомненно, имеет автобиографические истоки

При рассмотрении каждой из указанных связок выявляются различные классификационные критерии персонажей романа

способность/неспособность к восприятию истины (Берлиоз), способность страдать от содеянного и от невозможности это изменить/неспособность на страдание (Берлиоз, Маргарита, Мастер, Понтий Пилат, Левий Матвей, Фрида, Крысобой), способность/неспособность к эволюции (Бездомный, Рюхин, Берлиоз)

Образы Ивана Бездомного и Александра Рюхина рассмотрены в диссертации многоаспектно с точки зрения способности/неспособности к эволюции, специфически присущих им сюжетно-композиционных и тематических функций (сюжетная функция Бездомного как помощника по аналогии с пропповскон классификацией персонажей волшебной сказки, мотивы ученичества, творческой зависти и др )

В ходе анализа всех персонажей второго плана сквозь призму их взаимоотношений с главными героями романа в диссертации по мере необходимости отмечаются многообразные системообразующие переклички между изображенными мирами на сюжетном-композиционном и образно-

тематическом уровнях

Организация системы персонажей в «древнем» романе (именно этому и посвящен параграф 2.2. Персонажи второго плана «древних» глав в структуре романа «Мастер и Маргарита») была рассмотрена в нескольких ракурсах, в зависимости от выбранного угла зрения и используемых классификационных критериев

Анализ всего многообразия персонажей второго плана романа Мастера (по нашим подсчетам, их около семидесяти) позволил сделать вывод об их соотносимости с романом о Мастере как с точки зрения количества персонажей, так и в плане общности и различий художественных принципов воплощения персонажей первого и второго планов романа в целом

В соответствии с предложенной выше концепцией в работе делается попытка выявить принцип организации всех изображенных в «древнем» романе персонажей второго плана сквозь призму двух главных героев — Иешуа Га-Ноцри и Понтия Пилата При этом в качестве классификационной основы используется соотнесенность персонажей второго плана с одним из этих главных героев или и с тем, и с другим

При анализе текста романа иод этим углом зрения обнаружилась явная количественная и качественная диспропорция между изображением персонажей второго плана, фабульно соотносимых с Пилатом (их неизмеримо больше) и Иешуа (всего три персонажа Левий Матвей, Иуда из Кириафа и огородник из Вифании - прямо соотнесены именно с Иешуа) Романное одиночество Иешуа носит фабульный характер и принципиально отлично от одиночества Понтия Пилата если сам нищий и одинокий философ, вопреки внешнему, социально-статусному взгляду на него все время обращен вовне, ко всем людям, включая самого Пилата и его окружение («злых людей нет на свете», «все люди добрые»), то Понтий Пилат, чей статус подкреплен всей мощью римской государственной и военной машины, наоборот, замкнут в самом себе, отъединен от всех, кроме любимой собаки

Выявленная диспропорция позволила сделать вывод о сознательном выборе именно такого принципа описания двух основных социальных сил, на фоне которых развивается конфликт в «древних» главах (римская власть и жители Ершалаима и Иудеи), а также об исходной конфликтной ситуации в ершалаимских главах, в которой одинокий и беззащитный философ предстает перед всесильным прокуратором Иудеи на его территории (дворец Ирода) в окружении его людей В самом деле, постоянному упоминанию и описанию как различных воинских единиц римской армии (легион, кентурии, когорты, турма, кавалерийская ала, конвой, патруль, пехотинцы и тд), так и отдельных ее представителей (трибун, легат, офицеры римской кентурии, просто легионеры, кашевары в кентурии, караульные солдаты и пр), подробному описанию не только мельчайших и исторически достоверных разнообразных деталей костюма и вооружения римлян, но и их действий по оцеплению, отграничению, удержании ершалаимцев

(«себастийцы держат оцепление на площади перед гипподромом» (с 34), «тройной ряд себастийских солдат» (с 40), двойное оцепление Голгофы и др) противопоставлено достаточно скупое на таком фоне описание жителей и гостей Ершалаима как потока прохожих, толпы, в которой почти не видны отдельно обрисованные лица, нет этнобытовых подробностей в описании

Анализ ключевых сцен романа показал, что пассивность и одиночество Иешуа носят мнимый характер, поскольку Иешуа, главный сюжетно-идеологический оппонент Понтия Пилата, на протяжении всего романного действия воплощает свои идейно-нравственные установки не только прямо, словами и поступками, но и косвенно, отражением своих идей именно через персонажную сферу Понтия Пилата В свою очередь, и Понтий Пилат как один из главных героев романа Мастера тоже воплощает свой взгляд на мир, реализует свою сущность во многом именно через персонажей второго плана

Этот основной тезис был подкреплен многоаспектным анализом как коллективных образов, так и персонифицированных персонажей второго плана (Иосифа Каифы, Афрання, секретаря, Левия Матвея Марка Крысобоя, Низы, Иуды и др )

Рассмотрение «коллективных персонажей» в «древнем» романе выявито разнообразие художественных средств для воплощенге сггожного авторского замысла Разделение всего многообразия «коллективных персонажей» на две большие группы (представители римской власти и жители Ершалаима и — шире — всей Иудеи начала I в н э) диктуется хронотопом описываемых событий Исторически достоверное, по-военному точное и дифференцированное описание первой группы «коллективных персонажей» художественно убедительно воплощает в романе безграничную власть прокуратора Понтия Пилата Вторая же группа «коллективных персонажей» значительно более дифференцирована внутри себя Причем, если обозначения персонажей первой группы не носят оценочный характер, стилистически нейтральны и чаще всего вводятся повествователем, то описания второй группы носят ярко выраженный оценочный характер и, что особенно важно, даны не только с точки зрения повествователя, но и с точки зрения двух главных героев — Понтия Пилата и Иешуа Га-Ноцри Так, именно Понтию Пилату приписаны самые разнообразные и ярко выраженные характеристики жителей «ненавистного города» (слова Пилата, с 33) «В Ершалаиме все (курсив везде наш — МГ) шепчут про меня, что я свирепое чудовище » (с 21), « множество разных людей стекается в этот город к празднику Бывают среди них мага, астрологи, предсказатели и убийцы, а попадаются и лгуны Так свидетельствуют люди» (с 24), « — А вот что ты все-таки говорил про храм точпе на базаре7 / / Зачем же ты, бродяга, смущал народ, рассказывая про истину, о которой ты не имеешь представтения9 » (с 26), «праздные зеваки в Ершалаиме» (с 28), «Кстати, скажи верно ли, что ты явился в Ершалаим через Сузские ворота верхом на осле, сопровождаемый толпою черни, кричавшей тебе приветствия как бы

некоему пророку?» (с 28), «Так знай же, что не будет тебе, первосвященник, отныне покоя' Ни тебе, ни народу твоему» (с 38), « маги, чародеи, волшебники, эти стаи богомольцев Фанатики, фанатики'» (слова Пилата в разговоре с Афранием, с 295), «толпа нищих» (с 300) Такому разнообразию пилатовских характеристик противопоставлена одна и та же, принадлежащая Иешуа «Эти добрые люди, - заговорил арестант и, торопливо прибавив - игемон, — продолжал - ничему не учились и все перепутали, что я говорил»(с 24), «злых людей нет на свете» (с 29), «С тех пор, как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств» (Иешуа о Марке Крысобое, с 29) Но значимость этой характеристики такова, что Пилат в ходе допроса настойчиво реагирует на нее, включает в свою речь, хоть и в ироническом контексте «А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова «добрые люди»1 Ты всех, что ли, так называешь9» (с 29), « Добрые люди бросались на него (на Крысобоя — М Г), как собаки на медведя» (29), «Добрый человек? — спросил Пилат, и дьявольский огонь сверкнул в его глазах» (реплика на рассказ Иешуа об Иуде, с 31), « люди, которые, как я вижу / / тебя били за твои проповеди / / — добрые люди>» (с 33)

Повествователь, на протяжении всего действия «древнего» романа описывая толчею прохожих на улицах Ершалаима, караваны с приехавшими на празднование Пасхи людьми, глашатаев, продавцов воды, мальчишек и др, избегает резких оценочных суждений о них Несомненна перекличка двух важнейших в структуре романа сцен с описанием толпы сцены объявления Пилатом смертного приговора и сцены казни Иешуа Одна из выразительных перекличек между сценами — описание глашатаев Но принципиально важно, что первая сцена дана сквозь призму восприятия самого Понтия Пилата, поэтому и в ярком описании реакции толпы на приговор («Тут ему показалось, что солнце, зазвенев, лопнуло над ним и залило ему огнем уши В этом огне бушевали рев, визги, стоны, хохот и свист / /Он знал, что теперь у него за спиною на помост градом летят бронзовые монеты, финики, что в воющей толпе люди, давя друг друга, лезут на плечи, чтобы увидеть своими глазами чудо - как человек, который уже был в руках смерти, вырвался из этих рук1» /с 42Г) можно отметить, с одной стороны, мотив оправданности действия толпы, стремящейся увидеть чудо спасения от смерти, с другой — скрытый мотив начавшегося возмездия Пилату, всенародного осуждения Образ разорвавшегося солнца впервые, видимо, возникает у Булгакова еще в завершающем повесть «Дьяволиада» описании смерти главного героя Короткова («Затем кровяное солнце со звоном лопнуло у него в голове, и больше он ровно ничего не видал»1) Безусловно, идейно-смысловое наполнение данного образа, воплощение в каждом из произведений по понятным причинам совершенно разное (в повести сцена дана изнутри сознания Короткова, в романе внутренняя точка

1 Булгаков М А Собр соч В 5-ти т Т 2 М, 1989 С 42

18

зрения Пилата растворена в точке зрения повествователя), но в данном случае именно настойчивое использование Булгаковым этого образа на протяжении всего творческого пути свидетельствует о его важности для понимания мировоззрения писателя

В описании же людей, пожелавших наблюдать за процедурой казни Иешуа, данной с точки зрения повествователя, очевидна уничижительная оценка толпы, при этом настойчиво повторяется слово «любопытные» « шло около двух тысяч любопытных К этим любопытным из города присоединились теперь любопытные богомольцы» (с 168)

Упомянутая выше сцена вынесения приговора, несомненно, может считаться одной из центральных в «древнем» романе еще и потому, что именно в ней толпа жителей и гостей Ершалаима изображается как единое целое, как художественный образ, более того, как полноценный персонаж, активный участник действия, прямо и косвенно влияющий на развитие романного конфликта между Понтием Пилатом, Иешуа Га-Ноцри и Иосифом Каифой Все упоминания и характеристики множества людей, заполонивших предпраздничный Ершалаим, в сцене допроса можно назвать увертюрными Дальнейший ход действия позволяет говорить о полифоническом (и в литературоведческом, и в музыкальном смыслах) развитии конфликта в главе «Понтий Пилат», когда различные, на первый взгляд никак не взаимосвязанные, мотивы настойчиво вплетаются в общую тему, чтобы в финале, в сцене объявления приговора зазвучать единым аккордом, завершив, с одной стороны, микроконфликт в пределах данной главы, с другой - через осознание данной сцены как основополагающей, ключевой в судьбах всех персонажей романа определить дальнейшее развитие основного комплекса нравственно-философских проблем уже в пределах всего романа в целом

Один из таких основных мотивов, реализуемый в романе Мастера, — это, несомненно, мотив объявления (обдумывания, формулирования, вынесения) приговора Настойчивое, многократное, поливариантное по форме и содержанию упоминание данного мотива на протяжении всей главы (подробный анализ приведен в диссертации) постепенно подготавливает читательское восприятие ключевой сцены объявления приговора, в которой автор художественно убедительно воплощает различные точки зрения, как Понтия Пилата, так и ершалаимской толпы, народа

Параллели ершалаимской толпы с московской не столь однозначны, как зачастую отмечается исследователями Уничижительного изображения массы людей, толпы в московских главах, в сущности, нет Все резко отрицательные описания в массовых сценах касаются определенной среды (писательской, например) Не случайно настойчивый в черновых вариантах полета Маргариты над улицами Москвы мотив сравнения потока прохожих с букашками, муравейником (с ярко выраженной отрицательной коннотацией) в окончательной редакции Булгаковым снят

В диссертационном исследовании используются репрезентативный

критерий «наличие/отсутствие собственного имени» для дифференциации персонажей второго плана «древнего» романа Так, собственными именами наделены (в порядке первого упоминания на страницах романа) «кентурион первой кентурии Марк, прозванный Крысобоем» (с 21), Левий Матвей, собака Банга, разбойники Дисмас, Гестас, Вар-равван, Иуда из Кириафа, первосвященник иудейский Иосиф Кайфа, начальник тайной службы Афраний, Низа (тайный агент Афрания) Помимо указанных персонажей, выступающих в качестве объектов и субъектов изображения, именами наделены некоторые внесценические и, так сказать, виртуальные персонажи император Тиверий (его имя один раз упоминает Пилат, в дальнейшем используется понятие «кесарь»), подруга Низы Энанта (упоминается служанкой Низы), мать прокуратора Пила (Понтий Пилат упоминает ее имя во сне в разговоре с Иешуа), «непосредственный предшественник Пилата в должности прокуратора Иудеи»1 Валерий Грат (упоминает в разговоре с Понтием Пилатом Афраний), помощник Афрания Толмай (трижды в разговоре с Пилатом упоминается Афранием) — всего 15 персонажей Соответственно, все остальные персонажи второго плана (помимо тех, кто входит в так называемые коллективные образы толпа, народ, прохожие, жители и др) безымянны секретарь Понтия Пилата, тетрарх (Пилат упоминает, его слова косвенно передаются через секретаря), два легионера в сцене допроса Иешуа, легат, командующий легионом (примечательно, что при безымянности именно этот персонаж наделен одним из самых развернутых в романе портретов), глашатаи, сириец, командир кавалерийской алы, «солдат с пылающей на солнце трубою за спиной» (с 43), конвой тайной стражи, шесть палачей Иешуа Га-Ноцри (двое из них выделены особо поят осужденных водой и ударами копья избавляют от мучений Иешуа и Дисмаса и Гест аса), огородник из Вифании (у него гостили Иешуа и Левий Матвей), хозяйка хлебной лавчонки, в которой Левий Матвей украл нож, ординарец трибуна когорты, двое слуг-африканцев Понтия Пилата (один из них разбивает кувшин с вином), трое возничих и пятнадцать верховых из похоронной команды, служанка Низы, «прохожий с кувшином в руках» (его едва не сбивает Иуда) (с 304), человек с ведром в подворотне, от которого отворачивается Низа во время разговора с Иудой (с 305), двое убийц Иуды, коновод Афрания, поджидавший его с лошадьми после убийства Иуды (с 308)

Очевидно, что наделение именами большинства персонажей определяется их сюжетно-композиционной ролью (например, Марк Крысобой, Низа) или сознательной установкой автора на соотнесение читателем персонажа с закрепленными в историко-богословской традиции именами (Иосиф Кайфа, имена трех разбойников, Иуда, Тиверий, Валерий Грат, Левий Матвей) Другой принцип наделения именем персонажа второго

1 Лесскис Г А Последний роман Булгакова Комментарии // Булгаков М А Собр соч В 5-ти т Т 5 М, 1990 С 661

плана (микроэпизод с упоминанием внесценического персонажа Энанты в разговоре Низы со служанкой) используется автором, когда необходимо придать сцене психологическую достоверность, подключить очередной бытовой эпизод к общей картине жизни По такой же модели, как показано в диссертации, организованы многие микроэпизоды в московских главах.

Из числа персонифицированных персонажей второго плана, наделенных и не наделенных именами, в работе подробно, многоаспектно проанализированы такие персонажи, как начальник тайной службы Пилата Афраний и секретарь суда в ведомстве прокуратора, а также Левий Матвей, Марк Крысобой, Иуда из Кириафа, женские образы

Афраний — один из наиболее ярких представителей группы Понтия Пилата из числа всех персонажей второго плана, максимально широко разработанный с точки зрения художественных средств, — проходит через весь роман, по сути дела, как безымянный персонаж Впервые появившись в главе «Понтий Пилат» неназванным человеком, «лицо которого было наполовину прикрыто капюшоном» (с 40), в главе «Казнь» он фигурирует как «тот самый человек в капюшоне» (с 168), «тот, кто сидел на трехногом табурете» (с 175), вплоть до середины главы «Как прокуратор пытался спасти Иуду из Кириафа» он по-прежнему «человек в капюшоне», «пришедший» и «гость прокуратора», затем Пилат отмечает его «громадные заслуги на труднейшей работе в должности начальника тайной службы при прокураторе Иудеи» (с 297), но все еще не называет по имени, и персонаж продолжает обозначаться как «гость» И только в конце разговора, после реплики «О нет, нет, Афраний1» (с 298) он обретает свое имя и далее именуется и как гость, и как начальник тайной службы, и как Афраний Характерно, что в последней главе Афраний выступает под своим именем только в эпизоде с Низой и в последней беседе с Пилатом, а в остальных эпизодах вновь становится безымянным персонажем Таким образом, важнейшим признаком включенности данного персонажа в систему персонажей становится именно наличие/отсутствие у него имени Такая система именования («мерцание имени») и сложные сюжетно-смысловые взаимоотношения Афрания с главными героями всего романа в целом делают его образ многофункциональным Три главные составляющие определяют его образ в античном романе портрет (в широком смысле, то есть не только описание внешнего облика, но и то, что называется психологическим портретом), речь, участие в сюжете — в каждой из них Афраний вполне соотносим с обоими главными героями с точки зрения выделенного ему романного пространства, что и было показано в диссертации

В Заключении сформулированы выводы, полученные в результате исследования

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

1 Об эволюции Ивана Бездомного в романе М Булгакова «Мастер и

Маргарита» // Роман и повесть в классической и современной литературе Межвузовский научно-тематический сборник Махачкала, 1992 С 126-132

2 К проблеме анализа фрагмента эпического произведения большой формы в школе (На материале романа М Булгакова «Мастер и Маргарита») // Материалы юбилейной научно-методической сессии Махачкала, 2000 С 47-49

3 Анализ субъектной организации романа М А Булгакова «Мастер и Маргарита» как средство выявления авторской точки зрения // Вопросы русского и сопоставительного языкознания Выпуск III Сборник научных сообщений студентов и аспирантов Махачкала, 2003 С 64-65

4 О второстепенных персонажах «древних» глав романа М А Булгакова «Мастер и Маргарита» // Сборник научных статей к 75-летию проф Н А Горбанева Махачкала, 2006 С 121-133

5 Об одном из критериев классификации персонажей второго плана романа М Булгакова «Мастер и Маргарита» // Вестник Дагестанского научного центра №27 Махачкала, 2007 С 109-112

6 К проблеме главных героев романа М А Булгакова «Мастер и Маргарита» в булгаковедении // Сборник научных статей к 75-летию Дагестанского государственного университета Махачкала, 2007 С 111-123

Подписано в печать 25 12 07 Бумага офсетная Печать офсетная Формат 60*84 1/16 Уел печл-1,5 Заказ № 186 Тираж 100 экз

Отпечатано в типографии "Радуга-Г' г Махачкала, ул Коркмасова 11а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гаджиев, Муса Асельдерович

Введение.

Глава 1. Понятие «персонажи второго плана» в научном изучении и в литературе о «Мастере и Маргарите».

1.1. Понятие «персонажи второго плана» в научном изучении.

1.2. Обзор научной литературы о романе «Мастер и Маргарита» в аспекте персонажей второго плана.

Глава 2. Сюжетно-композиционные функции персонажей второго плана в идейно-художественной структуре романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

2.1. Структурный принцип организаций системы персонажей романа «Мастер и Маргарита».:.

2.2. Персонажи второго плана «древних» глав в структуре романа «Мастер и Маргарита».

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Гаджиев, Муса Асельдерович

Настоящая работа посвящена исследованию сюжетно-композиционной роли персонажей второго плана1 в общей структуре романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

Актуальность исследования определяется прежде всего недостаточной изученностью персонажей второго плана романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита».

Степень изученности темы исследования. Персонажи второго-плана булгаковского романа еще не становились предметом целостного и всеобъемлющего изучения, так как основное внимание исследователей вполне объяснимо было сконцентрировано на анализе главных героев столь сложного в жанрово-композиционном плане романа. При этом следует отметить, что во многих работах о романе в той или иной мере уделялось внимание и второстепенным персонажам (аналитическому обзору научной литературы в данном аспекте посвящен второй, параграф первой главы данной диссертации). При этом в поле зрения булгаковедов оказывался прежде всего прототипический или ономастический аспект второстепенных и эпизодических персонажей, во многих работах отдельные второстепенные персонажи упоминаются^ только в той мере, в какой они были необходимы для подтверждения тех или иных суждений о главных героях романа. Таким образом, можно4 констатировать, что' персонажи второго плана, как правило, рассматриваются исследователями без полноценного учета их места в художественной структуре романа в целом.

Объект и предмет исследования. Объектом данного диссертационного исследования является роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» с точки зрения его художественной структуры. Предметом

1 Терминологическая проблема будет рассмотрена в первом параграфе первой главы. исследования выступает анализ сюжетно-композиционных функций персонажей второго плана и их роли в реализации идейно-художественного замысла автора «Мастера и Маргариты».

Задачи исследования. Выбранный аспект исследования предполагает решение следующих задач: в результате аналитического исследования существующих в науке о литературе разнообразных подходов в интересующем нас терминологическом аспекте определиться в понимании основных для нашего исследования терминов («персонаж», «персонажи второго плана», «система персонажей»); осознавая сложность персонажной сферы романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита, определенным образом классифицировать многообразие составляющих её персонажей, как главных,t так и второстепенных, опираясь на выработанный структурный принцип организации системы персонажей романа «Мастер и Маргарита»; ввести в научный оборот основной корпус персонажей второго плана романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», сделав упор на целостном анализе персонажей второго плана «древнего» романа4 (романа' Мастера); наиболее важной задачей данного диссертационного исследования является определение сюжетно-композиционных функций персонажей второго плана и их роли в реализации идейно-художественного замысла автора «Мастера и Маргариты».

Научная новизна исследования заключается в том, что в данной^ работе персонажи второго плана романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» впервые становятся предметом целостного и всеобъемлющего изучения, предпринимается также попытка системной классификации всего многообразия персонажей второго плана по целому ряду достаточно репрезентативных признаков. Наконец, анализ сюжетно-композиционных функций персонажей второго плана позволяет выявить новые грани в осмыслении художественной структуры романа «Мастер и Маргарита».

Методологической теоретической; основами диссертации послужили литературоведческие и критические работы булгаковедов, изучавших и изучающих роман «Мастер и Маргарита».

В качестве теоретической базы в вопросе терминологического обозначения основных для нашей диссертации понятий «персонаж», «персонажи второго плана», «система персонажей» выступили прежде: всего работы Н.Д. Тамарченко, а также труды JUT; Гинзбург, В .Я. Проппа, Ю.М. Логмана, А.А.Сабурова, А. А. Скафтымова, II.C. Лейтес, Е.В. Хализева, Л.В. Чернец, Е. Фарино, В.А. Грехнева и др.

Решение поставленных в диссертации? задач потребовало обращения к аналитическому, структурному, целостному методам изучения романа: М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». . ,г

Теоретическая значимость работы состоит в том, что её результаты могут найти применение при изучении; персонажей; второго -плана в! произведениях большой эпической; формы;.как М.А. Булгакова- («Белая f гвардия», «Театральный роман»), так и-других писателей.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования отдельных положений^ и выводов исследования в вузовских и школьных курсах и спецкурсах по истории русской;литературы в той её части, которая имеет отношение к творчеству М.А. Булгакова, а также при составлении* учебных пособий-' написании* курсовых и дипломных работ по изучению<творчества;М!А. Булгакова.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1. Понятие «персонажи второго плана» в данной работе используется- для обозначения всех представителей персонажной; сферы произведения, кроме собственно, тех, кого принято называть «главными героями», при этом сама терминологическая проблема осознается нами как актуальная.в терминологическом плане.

2. Система организации главных героев романа: «Мастер и

Маргарита» (в нашем понимании это Мастер и Маргарита, Понтий Пилат и Иешуа Га-Ноцри, а также Воланд) выступает в качестве метаструктуры по отношению к персонажам второго плана, то есть изображение главных героев и персонажей второго плана строится, с учетом специфических различий, по одной и той же модели.

3. Персонажи второго плана наделены важнейшими сюжетно-композиционными функциями и призваны восполнить пробелы в реализации этих функций главными героями.

4. Взаимоотношения главных героев и персонажей второго плана в системе персонажей «Мастера и Маргариты» строятся на всех структурно-смысловых уровнях по принципу «нераздельности и неслиянности» (А.Блок).

5. Автор «Мастера и Маргариты» для реализации своего замысла сочетает избирательность при выборе персонажей второго плана с их строгой классификацией по определенным тематическим, группам, наделенным в романе специфическими функциями.

6. Все значимые (в большей или меньшей степени) персонажи второго плана булгаковского романа структурно, тематически, сюжетно-композиционно привязаны, как правило, к «своим» главным героям и реализуют комплекс тех идей, носителями которых в романе являются Мастер, Маргарита, Понтий Пилат, Иешуа Га-Ноцри и Воланд.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в опубликованных статьях, в докладах на научно-практических конференциях, в спецкурсах, читаемых в течение ряда лет на филологическом факультете ДГУ.

Структура работы подчинена решению поставленных задач. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. Объем диссертации — 178 страниц машинописного текста.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Персонажи второго плана в структуре романа М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита""

Заключение

В данной диссертационной работе была поставлена цель исследовать сюжетно-композиционные роли персонажей второго плана в общей структуре романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

В соответствии с этим были определены несколько основных задач. Две из них заключались в необходимости аналитического исследования существующих в науке о литературе разнообразных подходов в интересующем нас терминологическом аспекте, с тем чтобы определиться в понимании основных для нашего исследования терминов («персонаж», «персонажи второго плана», «система персонажей»), а также аналитического обзора научно-критической литературы о романе «Мастер и Маргарита», в которой в большей или меньшей степени анализируются именно персонажи второго плана.

Решению этих задач посвящены два параграфа первой главы.

Анализ различных справочных, учебных и специальных исследований, как отечественных, так и зарубежных, выявил достаточно давнюю и устойчивую научную традицию: при обозначении разнообразных изображенных в литературном произведении лиц или фигур термины «литературный герой», «персонаж», «характер» зачастую или не разграничиваются, или используются как синонимичные, взаимозаменяемые термины (ср.: «литературный персонаж», «литературный образ», «образ человека», «образ героя», «образ-персонаж», «главный герой», «главный персонаж», «протагонист», «антагонист», «антигерой», «действующее лицо», «второстепенный герой», «второстепенное лицо», «эпизодический персонаж», «эпизодический герой», «образ-характер» и др.), что затрудняет корректное в научном отношении использование данных терминов.

Анализ соотношения терминов «литературный герой» и «персонаж» с точки зрения их сюжетных функций позволил выявить разграничительную, дифференцирующую по отношению к понятию литературный герой» роль понятия «персонаж», под которым обычно подразумевается «субъект действия», «действующее лицо». С этой точки зрения «персонаж может быть отличим от литературного героя по степени участия в действии — как второстепенное действующее лицо» [Тамарченко 2001: стб 176-177].

Далее было отмечено, что понятие «персонажи второго плана» в нашей диссертации используется для обозначения всех представителей персонажной сферы произведения, кроме собственно тех, кого принято называть «главными героями». Встречающиеся в различных исследованиях определения «лица первого плана» и «лица второго плана» представляются менее удобными: так, например, именовать Банга, любимую собаку Понтия Пилата, несомненно, входящую в персонажный состав романа, «лицом» не очень корректно. По поводу традиционного разделения всех действующих лиц на «главных» («ведущих») и «второстепенных героев» нами было отмечено, что понятие «персонажи второго плана» вместо ««второстепенных героев» предпочтительнее с точки зрения учета существующей дифференциации внутри всего комплекса второстепенных персонажей.

Из предложенных исследователями различных вариантов организации системы персонажей к такому роману, как «Мастер и Маргарита», могут быть применимы, с определенными оговорками, во-первых, система с выдвижением из фона одной или нескольких фигур, t равноценных — если не по сюжетной роли, то по духовному потенциалу — главному герою, во-вторых, вариант, когда каждый из выдвинутых на авансцену персонажей фона, будучи вполне самостоятельным, воплощает вместе с тем одну из граней личности главного героя (Н.Д.Тамарченко), в-третьих, тип построения, исключающего господство центрального персонажа и выдвигающего в центр внимания несколько героев, одинаково важных для воплощения авторской мысли (В.А.Грехнев). а f

Многообразие вариантов организации системы персонажей в сочетании с очевидной неразработанностью данной проблемы в научной литературе с точки зрения темы нашего диссертационного исследования определило необходимость поиска целостной концепции анализа системы персонажей романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита».

Выявленный в ходе анализа критических работ о «Мастере и Маргарите» разброс мнений даже в определении разными исследователями главных героев булгаковского романа (не только с точки зрения их роли как выразителей авторского замысла, но и в терминологическом смысле) позволил сделать важный вывод об объективно присущей булгаковскому роману сложной, неоднозначной, несводимой к каким-либо схемам организации персонажей. («Структура многогеройного романа исключает возможность однозначных ответов на подобные вопросы (то есть кого считать главным героем? — М.Г.)» [Лейтес 1985: 26]). Мы в своей работе исходили из того, что именно Мастер и Маргарита, Понтий Пилат и Иешуа Га-Ноцри, а также Воланд являются основными выразителями идейно-художественного замысла романа М.Булгакова.

Далее обзор касался тех исследований, в которых предпринимается попытка предложить целостную систему персонажей (концепции Г. Лесскиса, Б. Соколова, Е. Яблокова, О. Викторович, А. Гапоненкова и др.), при этом внимание акцентировалось, в соответствии с темой диссертации, именно на персонажах второго плана.

Проделанный анализ не дает оснований говорить о решении в современном булгаковедении проблемы системы персонажей «Мастера и Маргариты»: как правило, в различных исследованиях нет анализа именно системных отношений между главными и второстепенными персонажами, как на сюжетном, так и на содержательном уровне. Очевидно, что при таком подходе персонажи второго плана романа остаются на периферии исследовательского интереса ученого.

Следующая задача, поставленная в данной диссертационной работе, заключалась в том, чтобы, осознавая персонажную сферу «Мастера и Маргариты» как весьма сложную систему, классифицировать составляющих её персонажей, как главных, так и второстепенных, с опорой на выработанный в диссертации структурный принцип организации системы персонажей романа.

Решению данной задачи посвящен первый параграф второй главы. В результате проделанного анализа принципов организации системы персонажей «Мастера и Маргариты» мы пришли к следующим основным выводам:

1. Система организации главных героев романа «Мастер и Маргарита» (в нашем понимании это Мастер и Маргарита, Понтий Пилат и Иешуа Га-Ноцри, а также Воланд) выступает в качестве метаструктуры по отношению к персонажам-: второго плана, то есть в изображении главных героев и персонажей второго плана автор прибегает, как правило, к одной и той же модели, с учетом специфических различий.

Более того, анализ принципов организации персонажей второго плана романа Мастера и романа о Мастере позволил сделать вывод о том, что и в этом отношении можно говорить о метаструктурном подходе.

2. В изображении главных, героев романа М.' Булгаков использует весь комплекс разнообразных художественных средств для выражения основного идейного замысла книги (важнейшая сюжетнаяфоль каждого из названных героев, основополагающие характерологические качества, развернутый на протяжении всего романного действия портрет, все разновидности речевой- характеристики, внутренние монологи, обязательное участие в ключевых сценах и диалогах, многократные отражения сквозь призму восприятия других персонажей романа): Наконец, именно через них в роман входит весь комплекс основных проблем романа. Важной особенностью художественного метода писателя является использование для создания образа каждого из главных героев романа индивидуального набора художественных приемов. Показав, какие именно средства создания художественного образа писатель активно использует, а от каких, соответственно, сознательно отказывается в тех или иных случаях, мы выдвинули тезис о том, что в романе «Мастер и Маргарита» именно персонажи второго плана наделены важнейшими сюжетно-композиционными функциями и призваны восполнить пробелы в реализации этих функций главными героями.

3. Взаимоотношения главных героев и персонажей второго плана в системе персонажей «Мастера и Маргариты» строятся на всех структурно-смысловых уровнях по принципу «нераздельности и неслиянности» (А.Блок). Справедливость данного утверждения подкрепляется текстуальным анализом романа. Следует отметить его важнейшую структурно-композиционную особенность: в узловых, основополагающих во всех отношениях, сценах романа ведущую роль играют, в первую очередь, главные герои, а связующие эти-- сцены сюжетно-композиционные функции выполняют персонажи второго плана. Так, в «древнем» романе подобную функцию по отношению к Понтию Пилату и Иешуа Га-Ноцри выполняют такие персонажи, как Кайфа, Афраний, Левий Матвей. В московских главах, как было нами показано, Воланд выходит на первый план в ходе повествования не столь часто, но в действительно важных, узловых для понимания смысла романа сценах (диалог-спор с Берлиозом и Бездомным, представление в Варьете, появление в кульминационный момент на балу, разговор с Левием Матвеем на террасе Пашкова дома и прощальный полет), во всем-остальном романном пространстве идейно-художественные1 функции Воланда реализуются членами его свиты Коровьевым-Фаготом, Бегемотом, Азазеллой и Геллой, причем, за каждым из них закреплены специфические сюжетные функции.

4. Автор «Мастера и Маргариты» для реализации своего замысла избирательность при выборе персонажей второго плана сочетает со строгой классификацией персонажей второго плана по определенным тематическим группам, причем каждая из них мотивирована и функциональна по-своему. В романе выборочно изображаются несколько групп персонажей — носителей определенной темы. В романе о Мастере, в московских главах, это писатели и писательская среда (члены Массолита и персонажи, фабульно связанные с ними); собственно жители Москвы и других городов; служащие различного рода; органы следствия и правопорядка; наконец, многообразие нечистой силы (свита Воланда, гости на великом балу у Воланда, вампиры, русалки, ведьмы и др.). В «древнем» романе все изображенные персонажи относятся к определенным социальным группам: 1) представители римской власти, соотносимые с Понтием Пилатом как с одним из главных героев (группа Пилата); 2) персонажи второго плана, фабульно соотнесенные с Иешуа Га-Ноцри (Левий Матвей, Иуда из Кириафа и огородник из Вифании); 3) жители Ершалаима и Иудеи; 4) персонажи, связанные с Синедрионом (Великим и Малым) и, соответственно, с первосвященником Иосифом Каифой.

5. Все в большей или меньшей степени значимые персонажи второго плана структурно, тематически, сюжетно-композиционно привязаны, как правило, к «своим» главным героям и реализуют комплекс тех идей, носителями которых в. романе являются Мастер, Маргарита, Понтий Пилат, Иешуа Га-Ноцри и Воланд. В диссертационном исследовании данное положение обосновывается текстуальным анализом образа Мастера, вводящего в роман в качестве важнейших темы творчества, художника и общества. С этим- главным героем4 сюжетно-композиционно и образно-тематически связывается самая многочисленная группа персонажей второго плана в московских главах — все, кто так или иначе причастен к писательской (Массолит), литературно-художественной и окололитературной среде. Задача многоаспектной художественной реализации темы творчества достигается и через различного рода отношения Мастера и персонажей второго плана. В диссертации показано, что на сюжетно-композиционном и тематическом уровне важную- роль играют такие связки, как Мастер —Берлиоз, Мастер - Иван Бездомный, Мастер — Рюхин и др., каждая из которых раскрывает перед читателем различные грани идейно-художественного комплекса, воплощаемого Мастером. При этом в процессе рассмотрения каждой из названных связок выявлялись различные классификационные критерии дифференциации персонажей романа: способность / неспособность к восприятию истины (Берлиоз); способность страдать от содеянного и от невозможности это изменить / неспособность на страдание (Берлиоз, Маргарита, Мастер, Понтий Пилат, Левий Матвей, Фрида, Крысобой); способность / неспособность к эволюции (Бездомный, Рюхин, Берлиоз).

Еще одна поставленная в диссертации задача предполагала в процессе анализа персонажей второго плана романа «Мастер и Маргарита» в интересующем нас аспекте ввести в научный оборот, опираясь, на целостный анализ, основной корпус персонажей второго плана «древнего» романа (романа Мастера).

Данная задача решалась во втором параграфе второй главы.

Анализ всего многообразия персонажей второго плана «древних» глав позволил сделать предварительный вывод об их соотносимости с романом о Мастере как с точки зрения количества персонажей, так и в плане общности и различий художественных принципов воплощения персонажей первого и второго планов романа в целом.

Далее, в соответствии с изложенным в первом параграфе данной главы подходом к пониманию системы персонажей «Мастера и Маргариты», мы попытались выявить принцип организации всех изображенных в романе Мастера персонажей второго плана сквозь призму двух главных героев — Иешуа Га-Ноцри и Понтия Пилата, точнее, положили в основу их классификации соотнесенность (в той или иной мере) с одним из главных героев или и с тем, и с другим.

В процессе анализа текста романа под этим углом зрения обнаружилась явная диспропорция между изображениями персонажей второго плана, фабульно соотносимых с Пилатом (их неизмеримо больше) и Иешуа (всего три персонажа).

Это позволило сделать предварительный вывод о сознательном выборе именно такого принципа описания двух основных социальных сил, на фоне которых развивается конфликт в «древних» главах (римская власть и жители Ершалаима и Иудеи), а также об исходной конфликтной ситуации в ершалаимских главах, в которой одинокий и беззащитный философ предстает перед всесильным прокуратором Иудеи на его территории (дворец Ирода) в окружении его людей.

Произведенный далее тщательный анализ ключевых сцен романа показал, что пассивность и одиночество Иешуа носит мнимый характер, потому что Иешуа, главный сюжетно-идеологический оппонент Понтия Пилата, на протяжении всего романного действия воплощает свои идейно-нравственные установки не только прямо, словами и поступками, но и косвенно, через отражение своих идей именно через персонажную сферу Понтия Пилата. В свою очередь и Понтий Пилат как один из главных героев романа Мастера тоже воплощает свой взгляд на мир, реализует свою сущность во многом именно через персонажей второго плана.

Этот основной тезис был подкреплен многоаспектным анализом как коллективных персонажей, так и персонифицированных персонажей' второго плана (Иосиф Кайфа, Афраний, секретарь, Левий Матвей, Марк Крысобой, Низа, Иуда и др.).

Помимо этого, было продолжено начатое в предыдущем параграфе выявление различных репрезентативных критериев дифференциации персонажей второго плана романа, в частности все персонажи «древних» глав классифицировались по критерию «наличие/отсутствие собственного имени». При этом было отмечено, что наделение именами большинства персонажей определяется их сюжетно-композиционной ролью (например,

Марк Крысобой, Низа) или сознательной установкой автора-творца на соотнесение читателем персонажа с закрепленными в историко-богословской традиции именами (Иосиф Кайфа, имена трех разбойников, Иуда, Тиверий, Валерий Грат, Левий Матвей). Другой принцип наделения именем персонажа второго плана (эпизод упоминания внесценического персонажа Энанты в разговоре Низы со служанкой) используется автором, когда необходимо придать какой-либо сцене психологическую достоверность, подключить очередной бытовой эпизод к общей картине жизни в Ершалаиме. По такой же модели, как нами было показано, организованы многие микроэпизоды в московских главах.

Таким образом, наиболее важная задача данного диссертационного исследования — определить сюжетно-композиционные функции персонажей второго плана и их роль в реализации идейно-художественного замысла автора «Мастера и Маргариты» — в результате проделанной работы может считаться достигнутой в той мере, в какой это возможно, учитывая непостижимый до конца художественный мир столь сложного в жанрово-композиционном отношении романа, как «Мастер и Маргарита».

Список научной литературыГаджиев, Муса Асельдерович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Булгаков М. А. Письма. Жизнеописание в документах / Вступ. статья В.В. Петелина; коммент. В. И. Лосева и В. В. Петелина. М., 1989. — 576 с.

2. Булгаков М. Великий канцлер. Черновые редакции романа «Мастер и Маргарита». М., 1992. 544 с.

3. Неизвестный Булгаков / Сост. и коммент. В. И. Лосева. М., 1992.-463 с.

4. Булгаков М. Черный маг. Главы из романа / Сост., пред., коммент. В. И. Лосева // Булгаков М. Избранные произведения. Киев, 1990. С. 21-83.

5. Булгаков М. Из первой редакции «Мастера и Маргариты». Фрагменты реконструкции / Публ. М.О. Чудаковой // Литературное обозрение. 1991.- №5. С. 18-23.

6. Булгаков М. Великий канцлер. Главы из романа / Публ. глав романа и коммент. В. Лосева // Слово. 1991. - №№ 4-9.163* *

7. Абрагам П. Р. Роман «Мастер и Маргарита» М. Булгакова в аспекте литературных традиций: (Проблемы интерпретаций): Дис. канд. филол. наук /МГУ им. М. В. Ломоносов. М.,1989. - 249 с.

8. Абрагам П. Павел Флоренский и Михаил Булгаков // Философские науки. 1990. - №7. С 95 - 100.

9. Абрамович Г. Тип литературный // Словарь литературоведческих терминов. М., 1974. С.413 — 414.

10. Аверинцев С. С. Антихрист // Мифы народов мира. В 2 т. Т. 1. М., 1991. С. 85-86.

11. Альтшулер А. Булгаков — прозаик // Литературная газета. — 1968. № 6. 6-7 февраля. - С. 4 - 6.

12. Альми И. Л. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» и традиции русской классики // Замысел и его художественное воплощение в произведениях советских писателей. Владимир, 1979. С. 16 40.

13. Анализ художественного текста (эпическая проза). Хрестоматия для студентов филологических факультетов университетов и пединститутов / Авт.-сост. Н. Д. Тамарченко. М., 2001.

14. Андреевская М. И. О «Мастере и Маргарите» // Литературное обозрение. 1991.-№5. С.59-63.

15. Андреев П. Беспросветье и просвет. Фантастические рассуждения о фантастическом романе // Литературное обозрение. 1991. - № 5. С. 108-112.

16. Ачкасова Л. С., Васильева Т. Б. Принцип сюжетно-композиционной организации романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // О жанре и стиле советской литературы: Сб. научных трудов. Тверь, 1992. С. 21-27.

17. Багирова Е. П. Литературные антропонимы библейской темы в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Экология культуры и образования: филология, философия и история. Тюмень, 1997. С. 25 - 31.

18. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989.573 с.

19. Барт Ролан. S/Z. М., 2001. 232 с.

20. Барышников Е. П. Литературный герой // Краткая литературная энциклопедия. Т. 4. М., 1967. Стлб. 315-318.

21. Барышников Е. П. Тип // Краткая литературная энциклопедия. Т. 7. М., 1972. Стлб. 507 508.

22. Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 7 180.

23. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975. 502 с.

24. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.424 с.

25. Белецкий А. И. Избранные труды по теории литературы. М., 1964.-480 с.

26. Белинский В. Г. Герой нашего времени. Сочинение М.Лермонтова (1840) // Белинский В. Г. Полн. собр. соч. (В 13 т.). М., 1954. Т. 4. С. 200-201.

27. Белобровцева И., Кульюс С. Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Опыт комментария. Таллинн, 2004. 359 с.

28. Бельская Л. Л. О Фоке, Сладком, Рюхине и других // Русская речь. 1991. - № 6. С. 120 - 121.

29. Бессонова М. И. Лейтмотивы как форма выражения авторской позиции в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: Автореф. дис. канд. филол. наук /МПГУ. М., 1996. - 16 с.

30. Благой Д. Тип // Словарь литературных терминов: В 2 т. М.; JI., 1925. Стлб. 951 -958.

31. Бройтман С. Н. Источники формулы «нераздельность и неслиянность» у Блока // Александр Блок. Исследования и материалы. JL, 1987. С. 79-88.

32. Булатов М. Вечность зла и бессмертие добра. Нравственно-философское содержание романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Махачкала, 1999. 158 с.

33. БэлзаИ. Ф. Генеалогия «Мастера и Маргариты» // Контекст -1978: Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1978. С. 156 -248.

34. Бэлза И. Ф. К вопросу о пушкинских традициях в отечественной литературе (на примере произведений М. А. Булгакова) // Контекст 1980. Литературно-критические исследования. М., 1981. С. 191 -243.

35. БэлзаИ. Ф. Дантовская концепция «Мастера и Маргариты» // Дантовские чтения 1987. М., 1989. С. 58 - 90.

36. Бэлза И. Ф. Партитуры Михаила Булгакова // Вопросы литературы. 1991. - № 5. С. 55 - 83.

37. Викторович О. В. Становление системы персонажей романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» в творческой истории произведения. Дис. канд. филол. наук. Коломна, 1999. 169 с.

38. Виноградов И. Завещание мастера // Виноградов И. По живому следу. Духовные искания русской классики. Литературно-критические статьи. М., 1987. С. 335-381.

39. Владимирова Н. Характер литературный // Словарь литературоведческих терминов. М., 1974. С. 443 444.

40. Волгин И. Не удостоенные света. Булгаков и Мандельштам: опыт синхронизации // Октябрь. 1992. - № 7. С. 126 - 160.

41. Волкова В. В., Суран Т. И. Концепция судьбы как встречи, вины, заслуги и воздаяния у М. А. Булгакова. (Иешуа и Воланд- в судьбах героев «Мастера и Маргариты») // Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994. С. 291 -298.

42. Волошин М. Евангелие от Иуды / Публ. Вл. Купченко // Наука и религия. 1992.-№2. С. 18- 19.

43. By лис А. Послесловие к публикации 1 части романа «Мастер и Маргарита» // Москва. 1966. - № 11. С. 127 - 130.

44. Вулис А. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». М., 1991. 222 с.

45. Гаврюшин Н. Литостротон, или Мастер без Маргариты // Вопросы литературы. 1991. - №8. - С. 75 - 88.

46. Галинская И. Л. Загадки известных книг. Дж. Сэлинджер и М. Булгаков. М., 1986. 125 с.

47. Галинская И. Л. Рецепция творчества М.А. Булгакова в англоязычной критике // Михаил Булгаков: современные толкования. К 100-летию со дня рождения. 1891-1991. М., 1991.-С. 184-209.

48. Галинская И. Л. Наследие Михаила Булгакова в современных толкованиях. Сб. науч. тр. М., 2003. — 132 с. (цитируется электронная версия — http://ilgalinsk.narod.ru/Bulgakov.doc)

49. Гапоненков А. А. «Мастер и Маргарита» М. А. Булгакова: жанровое своеобразие романа. Саратов, 2001. 64 с.

50. Гаспаров Б. Из наблюдений над мотивной структурой романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Даугава. 1988. - № 10. С. 96 -106, № 11. С. 88 - 96, № 12. С. 105-113; 1989. № 1. С. 78-90.

51. Гаспаров Б. М. Новый Завет в произведениях М. А. Булгакова // Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе XX века. М., 1993. С. 83 123.

52. Гинзбург Л. Я. О литературном герое. Л., 1979. 223 с.

53. Гоголь Н. В. Собр. соч. в 8 т. Т. 5. М., 1984. 320 с.

54. Горбанев Н. А. Вершины русского романа. «Евгений Онегин». «Герой нашего времени». «Мертвые души». Учебное пособие по спецкурсу. Махачкала, 2001. 56 с.

55. Грехнев В. А. Словесный образ и литературное произведение: Книга для учителя. Нижний Новгород, 1997.

56. Доронина Т. В. Личность и масса в романах М. А. Булгакова. Дисс. канд. филол. наук. Орел, 2002. 153 с.

57. Дневник Елены Булгаковой. М., 1990. 400 с.

58. Ермолинский С. А. Из записок разных лет; Михаил Булгаков. Николай Заболоцкий. М., 1990. 256 с.

59. Звезданов Н. В свете на «Майстора и Маргарита». София, 1993. -211 с. (цит. по: Галинская 2003 http://ilgalinsk.narod.ru/Bulgakov.doc )

60. Зеркалов А. Воланд, Мефистофель и другие: Заметки о «теологии» романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Наука и религия. 1987.-№8.-С. 49-51; №9.-С. 27-29.

61. Зеркалов А. Евангелие Михаила Булгакова. Опыт исследования ершалаимских глав романа «Мастер и Маргарита». М., 2003. 192 с.

62. Золотоносов М. Родись второрожденьем тайным. // Вопросы литературы. 1989. - № 4. - С. 149 - 182.

63. Золотусский И. Заметки о двух романах Булгакова: «Мастер и Маргарита» и «Белая гвардия». // Литературная учеба. 1991. - №2. -С. 147- 165.

64. Илюшин А. А. Антропонимия, антропонимика // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. Стб. 42 44.

65. Ильин И. П. Нарратология // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. Стб. 608 610.

66. Ильин И. П. Персонаж // Современное зарубежное литературоведение: Энциклопедический словарь. М., 1996. С. 98 99.

67. Ильин И. П. Теоретические итоги эволюции «новой критики». От американского «неогуманизма» до французского структурализма. Дисс. канд. филол. наук. М., 1979.

68. Ионин J1. Две реальности «Мастера и Маргариты» // Вопросы философии. 1990. - №2. С. 44 - 55.

69. Йованович М. Евангелие от Матфея как литературный источник «Мастера и Маргариты» // Зборник за славистику: Вып. 18. — Нови Сад, 1980. С. 109 - 116.

70. Йованович М. Об источниках «Мастера и Маргариты» // Известия РАН. Серия литературы и языка. М., 1992. Т. 51, № 1. С. 60 72.

71. Казаркин А. П. Литературный контекст романа «Мастер и Маргарита» // Проблемы метода и жанра: Вып. 6. Томск, 1979. - С. 44 -58.

72. Казаркин А. П. Истолкование литературного произведения. (Вокруг «Мастера и Маргариты» М.Булгакова). Учебное пособие. Кемерово, 1988.-83 с.

73. Канчуков Е. Расслоение мастера // Литературное обозрение. -1991.-№5. С. 75-77.

74. Киселева Л. Ф. Прочтение содержания сквозь призму формы // Методология анализа литературного произведения. М., 1988. С. 227 248.

75. Киселева Л. Ф. Диалог добра и зла в романе Булгакова «Мастер и Маргарита» // Филологические науки. 1991. - № 6. С. 3 - 11.

76. Ковалев Г. Ф. Воланд и его свита (ономастические этюды) // Вестн. Воронеж, гос. ун-та. Сер. 1, Гуманит. науки. 1996. Вып. 1. С. 86 -101.

77. Колтунова М. В. О концепции личности в романе «Мастер и Маргарита» // Возвращенные имена русской литературы. Аспекты поэтики, эстетики, философии. Самара, 1994. - С. 55 - 64.

78. Комаров С. А. О художественной структуре романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Художественное творчество и литературный процесс. Вып. 5. Томск, 1983. С. 25 34.

79. Кораблев А. А. Ученичество как принцип читательского восприятия. (На материале романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»). Дисс. . канд. филологич. наук. Донецк, 1988. 177 с.

80. Кораблев А. Тайнодействие в «Мастере и Маргарите» // Вопросы литературы. 1991. - № 5. С. 35 - 54.

81. Крючков В. П. «Он не заслужил света, он заслужил покой.»: Комментарий к «Мастеру и Маргарите» // Литература в школе. 1998. — № 2. С. 54-61.

82. Кулешова В. Д. Имена собственные как стилистическая единица речи в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Вопросы русской филологии. М., 1978. С. 169 - 177.

83. Кушлина О., Смирнов Ю. Магия слова: Заметки на. полях романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Памир. — 1986. № 5. С. 152 -167; №6. С. 109- 123.

84. Кушлина О., Смирнов Ю. Некоторые вопросы поэтики романа «Мастер и Маргарита» // М. А. Булгаков драматург и художественная культура его времени. М., 1988. - С. 285 - 303.

85. Лакшин В. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Новый мир. 1968. - № 6. - С. 284 - 311.

86. Левина Л. А. Нравственный смысл кантианских мотивов в философском романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Филологические науки. 1991. - № 1. С. 12 - 23.

87. Левин А. Б. Terra incognita: Иудея и иудеи в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // http://www.netslova.ru/ab levin/terra.html

88. Левшин В. Садовая 302-бис. // Театр. 1971. - № II. - С. 110120.

89. Лейтес Н. С. Роман как художественная система. Пермь, 1985. -80 с.

90. Лесскис Г. А. «Мастер и Маргарита» Булгакова: манера повествования, жанр, макрокомпозиция // Изв. АН СССР. Сер. лит: и яз. -М., 1979. - Т. 38.-№ i.-c. 52-58.

91. Лесскис Г. А. Последний роман Булгакова. Комментарии // Булгаков М. А. Собр. соч. В 5-ти т. Т. 5. М., 1990. С. 607 664.

92. Лесскис Г. А. Триптих М. А. Булгакова о русской революции: «Белая гвардия»; «Записки покойника»; «Мастер и Маргарита». Комментарии. М., 1999.-431 с.

93. Литературоведческие термины: материалы к словарю. Коломна, 1997. 56 с.

94. Литературоведческие термины (материалы к словарю). Вып. 2. Коломна, 1999.

95. Магазанник Э. Б. Персонаж // Краткая литературная энциклопедия. Т. 5. М., 1968. Стлб. 697 698.

96. Магомедова Д. М. «Никому не известный композитор-однофамилец.» (О семантических аллюзиях в романе М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита») // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 44. М., 1985. № 1.С. 83-86.

97. Маркович В. М. Человек в романах Тургенева. Л., 1975.

98. Мартьянова С. А. Поведение персонажа // Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины. М., 1999. С. 261 278.

99. Масловский В. И. Литературный герой // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 195.

100. Мелетинский Е. М. Сказки и мифы // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. Т. 2. М., 1994. С. 441 444.

101. Миллиор Е. Вина и расплата в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Круг чтения 1991. Календарь. М., 1990. С. 128 - 132.

102. Миллиор Е. Мир наоборот // Литературное обозрение. 1991. — №5. С. 64-65.

103. Миримский И. Социальная фантастика Гофмана // Литературная учеба. 1935. -№ 5. С. 63 - 76.

104. Михаил Булгаков: Современные толкования. К 100-летию со дня рождения: 1891 1991: Сб. обзоров. М., 1991.-244 с.

105. Михайлов О. Н. Вторая жизнь мастера (О прозе М. Булгакова) // Михайлов О. Н. Страницы современной прозы. М., 1984. - С. 109-121.

106. Михайлова Е. И. Точка зрения в композиции романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Алфавит. Строение повествовательного текста. Синтагматика. Парадигматика. Смоленск, 2004. С. 179-190.

107. Недзвецкий В. А. Русский социально-универсальный роман XIX века. Становление и жанровая эволюция. М., 1997. 264 с.

108. Немцев В. И. Проблема автора в романах М.А.Булгакова. («Белая гвардия», «Театральный роман», «Мастер и Маргарита»). Дис. канд. филол. наук. М., 1986. 217 с.

109. Немцев В. И. Михаил Булгаков: становление романиста. Самара, 1991. 164 с.

110. НиколинаН. А. Имя собственное в романе И.А.Гончарова «Обломов» // Русский язык в школе. 2001. - № 4. С. 55 - 61.

111. НиколинаН. А. Повторы в структуре текста: роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Николина Н. А. Филологический анализ текста: Учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений. М., 2003. С. 52-65.

112. Новиков В. В. Михаил Булгаков художник. - М., 1996. — 357 с. — цит. электронная версия: http://www.russofile.ru/articles/article 67.php

113. Палиевский П. Последняя книга М. Булгакова // Палиевский.П. Литература и теория. М., 1979. С. 263 271.

114. Паршин Л. Чертовщина в Американском посольстве в Москве, или 13 загадок Михаила Булгакова. М., 1991. 208 с.

115. Петелин В. Жизнь Булгакова: Дописать раньше, чем умереть. М., 2000.-665 с.

116. Подгаец О. А. Бездомный, Латунский, Рюхин и другие // Русская речь. 1991.-№3. С. 15-22.

117. Пропп В. Я. Морфология сказки. 2-е изд. М., 1969.

118. Проффер Э. Художник и власть: По страницам романа «Мастер и Маргарита» // Иностранная литература. 1991. - № 5. С. 212 -221.

119. РехоК. Лев Толстой и проблемы современного японского романа // Толстой и наше время. М., 1978.

120. Рыжкова Т. В. Изучение творчества М. А. Булгакова на уроках литературы в средней школе. Дисс. .канд. педагогич. наук. СПб., 1995. -365 с.

121. Сабуров А. А. «Война и мир» Л. Н. Толстого. Проблематика и поэтика. М., 1959. 603 с.

122. Савельева О. А. Русский апокрифический Христос: к постановке проблемы // Slavia Orientalis. Т. LII. № 2. - 2003. - С. 159-178. (цит. электронная версия: http://www.philology.ru/literature2/savelveva-03.htm)

123. Сарнов Б. Каждому — по его вере. (О романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»). В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. М., 2000. 96 с.

124. Сахаров В. И. М. А. Булгаков в жизни и творчестве. Учебное пособие для школ, гимназий, лицеев и колледжей. М., 2002. — 112 с.

125. Симонов К. Предисловие к публикации первой части романа «Мастер и Маргарита» // Москва. 1966. - № 11. С. 6 - 7.

126. Скафтымов А. П. Тематическая композиция романа «Идиот» // Скафтымов А. П. Нравственные искания русских писателей: Статьи и исследования о русских классиках. М., 1972. С. 23 87.

127. XIX XX веков. В двух томах. Том II. Русская литература XX века. / Учебное пособие для поступающих в МГУ им. М. В. Ломоносова. М., 1998. С. 159-181.

128. СоколовБ. В. Комментарий. // Булгаков М. Мастер и Маргарита. М., 1989. С. 483 558.

129. СоколовБ. В. Роман М.Булгакова «Мастер и Маргарита». Очерки творческой истории. М., 1991. - 176 с.

130. Соколов Б. В. Булгаковская энциклопедия. М., 1996. 592 с.

131. СоколовБ. В. Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты». М., 2006. 608 с.

132. Солоухина О. Образ художника и время. Традиции русской литературы в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Москва. -1987.-№3. С. 173-181.

133. Спендель де ВардаД. Сон как элемент внутренней логики в произведениях М. Булгакова // М. А. Булгаков драматург и художественная культура его времени. М., 1988. - С. 304-311.

134. СуранТ. И. Эволюция личности персонажа художественной прозы в свете когнитивной теории текста: (На материале способов именований персонажей в романе «Мастер и Маргарита») // Тезисы респ. Булгаковских чтений Черновцы, 1991. С. 109 -110.

135. Сухих И. Евангелие от Михаила. (1928 1940. «Мастер и Маргарита» М. Булгакова) // Звезда. - 2000. - № 6. С. 213 - 225.

136. Сыров И. А. Смысловые регистры одного диалога (роман М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита») // Русская словесность. 2004. — № 2. С. 65 - 70.

137. Тамарченко Н. Д. Система персонажей // Литературоведческие термины: Материалы к словарю. Коломна, 1997. С. 36 — 39.

138. Тамарченко Н. Д. Герой литературный // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. Стб. 176 — 177.

139. Теоретическая поэтика: понятия и определения. Хрестоматия для студентов /Авт-сост. Н. Д. Тамарченко. М., 2001. 467 с.

140. Теория литературы: Учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2 т. /Под ред. Н. Д. Тамарченко. Т. 1: Н. Д. Тамарченко, В. И. Тюпа, С. Н. Бройтман. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. М., 2004. - 512 с.

141. Тимофеев JI. И. Основы теории литературы. М., 1976. 448 с.

142. Толстая Е. Бродяга из Гамлы и «Царь Иудейский»: об одном источнике булгаковского романа // Согласие. 1991. - № 5. С. 20 - 33.

143. Толстой JI. Н. Письма Н. Н. Страхову от 23 и 26 апреля 1876 г. // Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. (В 90 т.) М., 1953. Т. 62. С. 268 269.

144. Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. (Юбилейное). Т. 15. М., 1955. С.319.

145. Творчество Михаила Булгакова: Сб. статей. Томск, 1991. 158с.

146. Творчество Михаила Булгакова: Исследования. Материалы. Библиография. Кн. 1. Л., 1991.-446 с.

147. Творчество Михаила Булгакова: Исследования и материалы. Кн.2. СПб., 1994.-380 с.

148. Творчество Михаила Булгакова: Исследования. Материалы. Библиография. Кн. 3. СПб., 1995. 368 с.

149. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996.

150. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. 574 с.

151. Тюпа В. И. Характер литературный // Краткая литературная энциклопедия. Т.8. М., 1975. Стлб. 215-219.

152. УгрюмоваВ. Фиолетовый рыцарь и другие (антропонимика романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита») // www.lib.ru/rufant/ugrumova/bulgakov.txt

153. Утехин Н. П. «Мастер и Маргарита» М.Булгакова: Об источниках действительных и мнимых // Русская литература. 1979. — №4. С. 89-109.

154. Утехин Н. П. М.А.Булгаков: Исторические грани вечных истин // Утехин Н. П. Современность классики. М., 1986. С. 247 331.

155. Фарино Е. Введение в литературоведение. Учебное пособие. СПб, 2004.-638 с.

156. Фролова Т. С. О художественном конфликте романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Художественное творчество и литературный процесс. Вып. 7. Томск, 1985. С. 142- 160.

157. Хализев В. Е. Персонажи и их система // Введение в литературоведение / Под ред. Г. Н. Поспелова. М, 1983. С. 114-116.

158. Хализев В. Е. Теория литературы. М, 1999. 398 с.

159. Ханне Д. Дж. Роль Иешуа в романе «Мастер и Маргарита» // Возвращенные имена русской литературы. Самара, 1994. С. 74 - 90.

160. Химич В. В. «Странный реализм» М. Булгакова. Екатеринбург, 1995.-232 с.

161. Чернов В. И. Голос персонажа романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Филология. Владимир, 1998. С. 198 204.

162. Чернышев А. Персонаж // Словарь литературоведческих терминов. М, 1974. С. 267.

163. ЧудаковаМ. О. Общее и индивидуальное, литературное и биографическое в творческом процессе М. А. Булгакова // Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения / АН СССР. Научный совет по ист. мировой лит. Л., 1982. С. 133 -150.

164. ЧудаковаМ. О. Гоголь и Булгаков // Гоголь: История и современность: (К 175-летию со дня рождения). М., 1985. С. 360-388.

165. Чудакова М. О. МихайлБулгаков: эпоха и судьба художника // М. А. Булгаков. Избранное. М., 1991. С. 337 -383.

166. Чудакова М. О. Евгений Онегин, Воланд и Мастер // Возвращенные имена русской литературы. Самара, 1994. С. 5 10.

167. Шешкен А. Г. Югославская русистика о Михаиле Булгакове // Михаил Булгаков: Современные толкования. К 100-летию со дня рождения: 1891 — 1991: Сб. обзоров / АН СССР ИНИОН. М., 1991. С. 138- 152.

168. Шиндель А. Пятое измерение // Знамя. 1991. - № 5. С. 193208.

169. Эльбаум Г. Анализ иудейских глав «Мастера и Маргариты» Булгакова. Анн Арбор: Ардис, 1981. 137 с.

170. Яблоков Е. А. Художественный мир Михаила Булгакова. М., 2001.-424 с.

171. Яновская JL М. Творческий путь Михаила Булгакова. М., 1983. -391 с.

172. Яновская JI. Треугольник Воланда и Фиолетовый рыцарь. О «тайнах» романа «Мастер и Маргарита» // Таллинн. 1987. - № 4. С. 101 — ИЗ.

173. Яновская JI. М. Комментарии // Булгаков М. А. Избранные произведения: В 2-х т. Т. 2. Мастер и Маргарита. Киев, 1989. С. 731 749.

174. Яновская JI. Горизонтали и вертикали Ершалаима // Вопросы литературы. 2002. - № 3. С. 291 - 303.