автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Эволюция политических режимов в субъектах Российской Федерации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эволюция политических режимов в субъектах Российской Федерации"

На правах рукописи

Копаева Екатерина Владимировна

Эволюция политических режимов в субъектах Российской Федерации

Специальность: 23.00.02 - Политические институты,

процессы и технологии

005048939

31 янв т

Москва - 2013

005048939

Работа выполнена на кафедре философии, культурологии и политологии AHO ВПО «Московский гуманитарный университет»

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор

Ледяев Валерий Георгиевич

Официальные оппоненты: доктор политических наук

Лапина Наталья Юрьевна, ведущий научный сотрудник отдела глобальных проблем ИНИОН РАН

кандидат политических наук, доцент Ермашов Дмитрий Васильевич, доцент кафедры истории и теории политики ФГБОУ ВПО «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Ярославский

государственный педагогический университет имени К.Д. Ушинского»

Защита состоится 21 февраля 2013 г. в 16.00 час. на заседании диссертационного совета Д 521.004.03 при AHO ВПО «Московский гуманитарный университет» по адресу: 111395, г. Москва, ул. Юности, д. 5, корп. 3, ауд. 511.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке AHO ВПО «Московский гуманитарный университет».

Автореферат разослан « » января 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

А.К. Сковиков

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Возникшие в процессе постсоветской политической трансформации на территории России разнообразные локальные политические режимы определили особую роль регионов как субъектов местной и общероссийской общественно-политической систем в условиях современного российского политического процесса. Режимы развивались и модифицировались в постсоветской России в условиях внутренней борьбы за политическую власть в субъектах РФ между различными акторами и при активном воздействии на субнациональный политический процесс федеральных институтов и игроков.

В 1990-е годы, когда децентрализация власти достигла критического состояния, представляя угрозу для сохранения единства страны, большую практическую актуальность приобрел вопрос о допустимых пределах разнообразия политических режимов в субъектах РФ. С началом восстановления в период президентского правления В.В. Путина (с 2000 г.) властной вертикали управления был запущен процесс унификации режимов локального уровня. На протяжении последнего десятилетия федеральный Центр оказывает значительное влияние на их формирование и характер, устанавливая единые правила, но, делая исключения и предоставляя различные преференции, то есть, задавая данный процесс сверху.

Несмотря на значительное нивелирование политических режимов субфедерального уровня в целом, дифференцированная политика Центра по отношению к различным субъектам и разнообразие географических, экономических, социально-культурных условий развития продолжают воспроизводить предпосылки их диверсификации. В связи с этим возникает новый важный ракурс осмысления эволюции локальных политических режимов: какие последствия для местного уровня политики может иметь навязанная Центром стабилизация политических режимов субъектов РФ в рамках единой модели власти, и каковы условия преодоления этого единообразия.

Наличие двух отчетливо различаемых периодов общесистемной трансформации в России, позволяющее зафиксировать и сравнить ее результаты в различных субъектах федерации, обусловило возрастание научного интереса к изучению развитая российского общества в субфедеральном срезе. Поэтому исследование становления и развития локальных политических режимов актуально как для современной политической науки, так и для политической практики. Представляется, что к наиболее значимым относятся такие проблемы, как влияние устойчивых конфигураций акторов на типы режимов; условия, определяющие стратегии взаимодействия политических игроков на местах; взаимосвязь институтов местной политики, конфигураций акторов и типа режима; внешние и внутренние факторы формирования отношений между акторами.

Степень научной разработанности проблемы. Многообразие научных исследований по данной проблеме может быть разделено на две основные группы; теоретические исследования режимов разного уровня и анализ

отдельных аспектов локальных режимов (акторы, институты, стратегии, роль Центра в формировании локальных режимов и пр.), основанный на конкретном эмпирическом материале.

Теоретические исследования режимов разного уровня. Значительное внимание изучению политических режимов уделяли В. Бане, Р. Даль, А. Лейпхарт, X. Линц. Методологическая ценность их работ заключается в разработке теоретико-концептуальных основ процесса изменения политических режимов, в частности, в содержательной интерпретации понятия «демократический режим», подразумевающей не столько его классическое описание в рамках минималистского подхода к пониманию демократии, сколько анализ конкретных властных практик. С учетом этого режимные изменения на субфедеральном уровне в современной России рассматриваются с точки зрения реальной динамики конфигураций власти, а не их формального соответствия нормам демократии.

Теоретические основы изучения режимов субнационального уровня в западной политологии были заложены К. Стоуном, С. Элкином и другими авторами, создавшими типологию локальных режимов. Несмотря на то, что она базируется на западном эмпирическом материале, выявленная в ней универсальная логика формирования локальных режимов как типов конфигураций власти делает ее вполне применимой к российским реалиям.

В отечественной науке концепт политический режим исследовался Д.В. Ермашовым, А.Н. Медушевским, А.П. Цыганковым и другими авторами.

Типология субнациональных процессов на материалах России разрабатывалась A.B. Дахиным и Н.П. Распоповым, выделившими базовые и периферийные процессы и систему их акторов. М. Бри, В.Я. Гельман и С.И. Рыженков применили процедурный анализ трансформаций к отдельным субъектам РФ 1990-х гг., изучив основных акторов политических процессов и их важнейшие параметры. Теоретические модели регионального политического процесса также разрабатывались Р.Ф. Туровским, Н.И. Шестовым и другими исследователями.

Анализ отдельных аспектов локальных режгшов. Прежде всего, это обширный корпус работ, посвященных акторам региональной политики. Особое внимание уделяется губернаторам как ключевым игрокам в субфедеральном политическом пространстве. Главы исполнительной власти рассматривались как проводники трансформационных процессов, модели политического лидерства которых приближали или отодвигали переход к демократии. Наиболее подробно их властный потенциал изучался Е.С. Алябьевой, Т.В. Соколовой и др.

Исследованию депутатского корпуса местных парламентов, их роли в политическом процессе и взаимодействию с другими акторами посвящены работы Г.В. Голосова, A.B. Кынева, Н.Ю. Лапиной, П.В. Панова, К.А. Пуниной, А.Е. Чириковой.

Поскольку до конца 1990-х годов на отдельных территориях России существовали слабые стимулы к партийному строительству и партии

практически отсутствовали в электоральном поле местной политики, первые обобщения их роли как политических акторов относятся к 1997-2000 годам (М.Н. Афанасьев, Г.В. Голосов, Б.И. Макаренко, Е.В. Морозова). Исследования В.Я. Гельмана, А.К. Мамитова, Р.Х. Усманова выполнены на материалах отдельных территорий (Юг России, Дон, Урал). Реформы 2000-х гг., способствовавшие интеграции региональных партий в общероссийские партийные «сети», создали стимулы для правящих элит заниматься партийным строительством. Этот феномен осмысливается в статьях М.Ф. Батуевой, A.B. Кынева и других.

Особого внимания заслуживает анализ экономических акторов, влияние которых на формирование локальных режимов весьма значительно. Со второй половины 1990-х годов предметом научного исследования становятся предприниматели как особая группа интересов, специфика формирования объединений предпринимателей и их участие в политическом процессе. Специальное внимание уделяется корпорациям и крупному бизнесу в регионах (Н.В. Зубаревич, С.П. Перегудов, Р.Ф. Туровский). Реформы

B.В. Путина изменили баланс ресурсов, увеличив роль федеральных и региональных органов власти. Корпоративные сети сохраняются, но, как показали исследования С.Ю. Барсуковой, Н.Ю. Лапиной и других авторов, становятся государственно-зависимыми и вертикально-интегрированными. В то же время со второй половины 2000-х наметилось возрастание роли малого бизнеса как актора местной политики, что нашло отражение в ряде диссертационных исследований. Все больше внимания уделяется потенциалу влияния глав муниципальной власти как акторов локального режима.

Политические институты субъектов РФ. Были обобщены данные электоральных циклов по отдельным субъектам и выявлена взаимосвязь между результатами голосования и особенностями конфигурации власти на местах. Большое внимание привлекают неформальные институты, дополняющие, а иногда и замещающие формальную институционализацию. Наиболее активно изучаются клиентарные отношения (М.Н. Афанасьев,

C.B. Бирюков), лоббизм (И.А. Пивоварова), протекционизм (Ю.С. Аштаев), коррупция (Е.А. Лазарев), административное давление (Н.Ю. Куракова).

Подводя итог обзору работ, посвященных изучению политических режимов в субъектах РФ, необходимо признать, что при всем их многообразии существует лишь ограниченное количество исследований, сфокусированных на системном рассмотрении режима в комбинации взаимодействия акторов, ресурсов и стратегий. Кроме того, накопленный массив эмпирических данных касается, в основном, двух групп субъектов: развитых промышленных территорий и национальных республик. В то же время большая группа дотационных областей не подвергалась пристальному анализу. При сильной экономической зависимости от Центра, а с началом строительства вертикали власти - и политической, эти территории оказались в условиях, наименее способствовавших складыванию устойчивых режимов. Задача, таким образом, заключается в том, чтобы на примере Ивановской области, являющей собой образец подобного региона, выявить особенности выстраивания конфигурации

власти, возможные источники и перспективы формирования относительно автономной системы правления.

Объект исследования - политические режимы в субъектах Российской Федерации как особая относительно устойчивая форма организации политического пространства на субфедеральном уровне.

Предмет исследования - эволюция политических режимов в субъектах Российской Федерации.

Цель исследования — выявить особенности становления и эволюции политических режимов в субъектах Российской Федерации.

Достижение указанной цели требует решения следующих задач:

- систематизировать основные элементы режимного анализа на основе обобщения теоретических подходов к изучению политических режимов в субъектах Российской Федерации;

- охарактеризовать систему локальных политических акторов в современном российском обществе, а также набор ресурсов и стратегий, используемых ими для достижения поставленных целей;

- выявить возможные устойчивые конфигурации акторов и их влияние на специфику политических режимов в субъектах Российской Федерации;

- исследовать процесс становления властных институтов местного уровня в постсоветской России, показать сочетание формальных правил и неформальных практик в контексте их влияния на специфику локальных режимов;

- проследить основные направления эволюции режимов в субъектах Российской Федерации, как в период их диверсификации, так и на этапе унификации;

-описать эволюцию политического режима Ивановской области с начала формирования демократических институтов управления до настоящего времени, рассмотрев изменения конфигурации акторов и институтов локальной политики.

Эмпирическую базу исследования составили эмпирические исследования, посвященные особенностям положения и функционирования политической власти в субъектах РФ, данные статистики, публикации.

Основным эмпирическим источником изучения политического режима Ивановской области послужили 25 глубинных интервью с представителями региональной (муниципальной) исполнительной и законодательной власти, местного бизнеса, экспертами.

Методологическая основа исследования. В ходе исследования использовались общенаучные принципы системности, объективности, историзма. Они позволили рассматривать эволюцию региональных режимов как социально-детерминированный компонент трансформации политической системы. На уровне методологии применялся неоинституциональный подход (Дж. Марч, Д. Норт, Й. Ольсен). В рамках неоинституционализма акторы, стратегии и ресурсы определяются как относительно постоянные элементы политических режимов. Динамика режимов задается влияниями внешней среды, а также взаимодействиями акторов по поводу власти. Применимость

этого подхода к изучению «переходных» обществ связана с тем, что он позволяет соединить статические и динамические модели политического процесса, учесть преемственность и изменения.

Научная новизна исследования:

— осуществлена адаптация теоретико-методологических оснований режимного подхода к исследованию конкретного эмпирического случая;

— выявлены основные типы конфигураций региональных политических акторов и их влияние на особенности политических режимов субфедерального уровня;

— прослежена эволюция политических режимов в субъектах РФ в рамках децентрализованной и унитарной моделей развития российской государственности;

— выявлены этапы становления и эволюции политического режима Ивановской области, установлены причины замедления процесса перехода от прежнего режима к новому и определены возможные перспективы его дальнейшего развития.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего осмысления политических процессов субфедерального уровня, выявления и обоснования перспективных с точки зрения соотношения властных полномочий «Центр-регион» путей развития субъектов федерации.

Практическая значимость исследования заключается в возможности применения органами власти и государственного управления положений работы и рекомендаций автора для принятия решений, способствующих повышению эффективности государственного и муниципального управления. Результаты исследования могут быть использованы при разработке специальных курсов по политологии и регионоведению.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности. Содержание диссертационного исследования соответствует специальности 23.00.02 - Политические институты, процессы и технологии. Содержание глав и параграфов диссертационного исследования соответствует следующим пунктам области исследования: п. 3.1.-3.2. - политический режим. Типология политических режимов; п. 3.8 - переходные режимы: современные дискуссии; п. 5.3 - центральная, региональная и местная политические элиты; п. 5.6-5.7 - строение и функции правящей элиты, политическая и бизнес-элита во власти;

Положения, выносимые на защиту.

1. Политический режим на субфедеральном уровне является важной процессуальной характеристикой функционирования власти в субъектах РФ и понимается как способ взаимодействия региональных политических акторов, имеющих значимые ресурсы и применяющих собственные стратегии, и региональных политических институтов как формальных и неформальных правил взаимодействия.

2. На этапе децентрализации (1991-1999 гг.) формирование режимов в субъектах РФ происходило в условиях относительной автономности и закрытости регионов по отношению к центральной власти, что способствовало их вариативности при общей сохраняющейся тенденции к доминированию исполнительной власти (губернатора/президента республики). На этапе рецентрализации (с 2000 г.) сглаживание специфики локальных режимов сопровождалось усилением вертикализации власти на местах, включая ее муниципальный уровень и партийную составляющую.

3. Конфигурация региональных политических акторов является частью системы связей, по которым выстраивается взаимодействие (и противодействие) игроков в региональном политическом пространстве (по линии Центр-регион; региональная власть-муниципальная власть).

4. Политический режим на территории Ивановской области прошел несколько этапов: 1991-1996 годы - период ослабления прежнего советского режима и вхождения в стадию неопределенности; 1996-2005 годы - переход к новому режиму, сопровождавшийся нарастанием неопределенности и попытками создания нового консолидированного режима; 2005-2012 годы -выход из неопределенности и создание консолидированного регионального политического режима моноцентрического типа.

5. Ныне действующий режим, возникший в результате навязанного перехода, представляет собой консолидированный моноцентрический режим, основной характеристикой которого является его управляемость и полная подконтрольность исполнительной власти.

Апробация и внедрение результатов работы. Основные положения и выводы, а также отдельные аспекты проблематики диссертации изложены автором в докладах и выступлениях на конференциях (VI Всероссийский конгресс политологов (Москва, 2012); Международная конференция «Модернизационный потенциал регионов» (Иваново, 2010); Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Политическая власть: теоретико-методологический, нравственно-правовой и информационный аспекты (Йошкар-Ола, 2009); Первая всероссийская научно-практическая конференция «Система ценностей современного общества» (Новосибирск, 2008) и в 9 научных публикациях.

Основные результаты работы получили внедрение в учебном процессе ФГБОУ ВПО «Ивановский государственный энергетический университет имени В.И. Ленина», внедрены сектором политологии «Научно-исследовательского института общественных и политических наук» при разработке исследования «Реформирование органов муниципальной власти: сравнительные исследования» и разработке рекомендаций для органов муниципальной власти города Чебоксары по усовершенствованию механизмов управления и сотрудниками научно-исследовательского института государственного строительства и местного самоуправления Национальной академии правовых наук Украины при подготовке выводов по фундаментальному научному исследованию «Публичная власть в Украине: конституционно-правовое регулирование механизма реализации» и

рекомендаций международной научно-практической конференции «Информационное общество и государство: проблемы взаимодействия на современном этапе», а также аналитической записки «Стратегия реформ и поиск политического баланса в Украине».

Структура работы. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения, списка источников и литературы, приложения.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, определяются объект и предмет, цель и задачи работы, характеризуется степень научной разработанности проблемы, излагается источниковая и теоретико-методологическая база, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования.

В первой главе «Локальный политический режим в переходных обществах: теоретико-методологические основания исследования» рассматриваются теоретические подходы к анализу локальных режимов, понятийная структура, основные темы и проблемы в изучении режимов субнационального уровня.

В первом параграфе «Локальный политический режим: понятие и типология» исследование сфокусировано на анализе концепта «локальный политический режим». Основная цель параграфа заключалась в том, чтобы, во-первых, выбрать из многообразия имеющихся подходов к пониманию политического режима тот, который релевантен задачам, поставленным в диссертации; во-вторых, обосновать допустимость его использования применительно к локальному уровню конфигурации власти; в-третьих, определиться с выбором типологии политических режимов субнационального уровня.

Традиционно интерпретация конструкта «политический режим» осуществляется в рамках двух подходов - правового и социологического. Если с точки зрения первого, под режимом понимают формально закрепленные способы функционирования политической системы, то в рамках второго режим рассматривается шире, включая как политические, так и социальные переменные. Сопоставление обоих подходов позволяет заключить, что в последнем заложены большие теоретические возможности для изучения динамики политических режимов. При социологическом подходе режим рассматривается не только как «форма» (будь то форма правления или государственного устройства) и даже не только как структура власти с присущими ей методами реализации политической воли, но и в гораздо более широком значении - как баланс, соответствие, имеющееся во взаимоотношениях социального и политического. В рамках социологического подхода предпочтение отдается определению, предложенному В.Я. Гельманом, согласно которому под политическим режимом понимается совокупность акторов политического процесса,

институтов политической власти, ресурсов и стратегий борьбы за достижение и/или удержание власти.

Предельно широкая трактовка политического режима позволяет использовать концепт применительно к политическим процессам субфедерального уровня в России при условии, что данной территориальной единице присуща минимальная автономия локальной политики и управления по отношению к вышестоящим уровням власти.

При выборе типологии локального политического режима предпочтение отдается сочетанию двух подходов: типологии В.Я. Гельмана, в основе которой лежит выделение базовых моделей режимов в зависимости от числа акторов, влияющих на формирование конфигурации власти (моноцентризм, полицентризм, бицентризм), и типологии Р.Ф. Туровского, которая позволяет оценить степень диверсификации локальных режимов в ситуации нарастающего контроля со стороны Центра и ограничения местной политической автономии с использованием следующих критериев: монополия-олигополия; автономия-зависимость, демократия-авторитаризм.

Во втором параграфе «Акторы локальных режимов, их ресурсы и стратегии» уточняется содержание понятия «актор», описываются основные атрибуты акторов (ресурсы, стратегии, цели) и их типологии, обосновывается инструментальная значимость концептов «конфигурация акторов» и «система акторов».

Анализ содержания концептов «субъект политики», «актор» и «элита» позволяет выявить следующее их соотношение: понятие «политический актор» уже, чем понятие «субъект политики», но шире, чем понятие «элита», поскольку включает в себя различные группы элит наряду с другими субъектами, удовлетворяющими критериям принадлежности к акторам.

Приводимые типологии акторов базируются на нескольких критериях, что позволяет сформировать многомерную теоретическую конструкцию. Во-первых, на основании степени влияния на принятие политических решений в рамках локального режима акторы подразделяются на: региональную политико-административную элиту; политических акторов; экономических акторов; других региональных игроков, чье влияние, возможно, эпизодично, но при определенных обстоятельствах может иметь политический вес (СМИ, ОПТ, НКО). Во-вторых, в зависимости от локализации центра принятия властных решений - внутри или вне региона - акторы подразделяются на внешних и внутренних. В-третьих, по отношению к социальной структуре общества акторы подразделяются на массовых и элитарных.

Под ресурсами в рамках данного исследования понимается «атрибут, обстоятельство или благо, обладание которым увеличивает способность влияния его обладателя на других индивидов или группы»1. На основе содержательного наполнения ресурсы подразделяются на административные (контроль над использованием силового или иного принуждения по отношению к другим акторам); экономические (контроль над финансовыми

1 Rogers M. The Bases of Power //American Journal of Sociology. 1976. Vol. 79. № 6. P. 1425.

8

потоками и материальными объектами); политические (влияние на действия других акторов и/или на функционирование институтов), информационные; в зависимости от особенностей контроля и управления - на перераспределяемые, т.е. контролируемые акторами, и непосредственно неперераспределяемые (географическое положение, экономическая структура); в зависимости от локализации центра контроля непосредственно перераспределяемые ресурсы могут контролироваться централизованно и/или извне региона или децентрализованно и/или изнутри региона, что может оказывать существенное влияние на формирование региональной конфигурации власти.

Под стратегиями акторов понимаются относительно устойчивые модели взаимоотношений между ними. Набор стратегий задается как композицией и ресурсами акторов, так и характеристиками институтов политической власти. Эти обстоятельства обуславливают выбор конкретных решений акторов. В то же время общие характеристики политических стратегий связаны с различной оценкой акторами политической деятельности как таковой, т.е. рассматривают ли они цель последней как постоянную борьбу за власть (ее завоевание и удержание) и, следовательно, подавление противника, или же -как управление организацией, для осуществления которого необходимо сотрудничество. Отсюда - подразделение базовых вариантов стратегий на два типа - силовые и компромиссные.

Далее в диссертационной работе отдельно рассматриваются стратегии взаимодействия политических и экономических акторов, поскольку роль последних в формировании регионального политического режима весьма существенна. В связи с этим дается обзор основных концепций взаимодействия власти и бизнеса (М. Афанасьев, С. Барсукова, О. Гаман-Голутвина, Н. Лапина, А. Чирикова) и наиболее распространенных стратегий.

В третьем параграфе «Роль институтов в функционировании локальных режимов» определяется содержание понятий «политический институт», формальные и неформальные институты, рассматриваются основные подходы к интерпретации причин деформализации институтов в условиях постсоветских переходов, а также дается общая характеристика институциональной среды региона с выявлением возможных направлений влияния того или иного сочетания формальных и неформальных правил на специфику регионального политического режима.

Интерпретация институтов в рамках диссертации дается с позиций неоинституционального подхода, согласно которому институт понимается как совокупность установлений, норм, правил политической деятельности; затем выявляется содержательное наполнение формальных и неформальных институтов.

Поскольку большую роль в ходе формирования и эволюции локальных политических в современной России играют неформальные институты, а тенденция к деформализации формальных институтов является весьма заметной, то важно определиться с выбором теоретического подхода к

объяснению этого процесса. В этой связи рассматриваются культуралистский, государственно-ориентированный и конфигуративный подходы и обосновывается наибольшая продуктивность последнего, в основе которого лежит сочетание анализа влияния структурных факторов на развитие неформальных институтов и процедурных компонентов институционального строительства.

Далее дается характеристика основных составляющих институциональной среды субъектов РФ, которые систематизируются по следующим направлениям: 1) по уровням власти - региональная власть, сфера муниципального самоуправления, сфера взаимодействия региональной и федеральной власти; 2) по типу акторов - властная элита, экономические акторы, партии; 3) по формальности - формальные и неформальные институты.

Вторая глава «Эволюция политических режимов в субъектах Российской Федерации» посвящена рассмотрению динамики локальных режимов и выявлению основных тенденций их становления и развития в России в целом. Хронологические рамки исследования включают в себя период с 1990 по 2012 годы с подразделением его на этап децентрализации (1990-2000 гг.) и рецентрализации (2000-2012 гг.)

В первом параграфе «Становление системы политических акторов в субъектах Российской Федерации» прослеживается формирование и развитие системы политических акторов в российских регионах и в связи с этим решаются три задачи: 1) описание всех ведущих акторов политических режимов в субъектах РФ, чье участие в политике в той или иной мере может оказывать влияние на режимные изменения; 2) выявление их наиболее распространенных конфигураций на протяжении двух этапов эволюции; 3) прослеживание взаимосвязи между конфигурациями акторов и спецификой режимов.

К основным акторам, оказывающим значимое влияние на расстановку политических сил в регионе, относятся: губернатор, депутатский корпус местных парламентов, бизнес-сообщество, мэр областного центра, партии, структуры федерального Центра на местах.

В основу анализа влияния каждого из указанных акторов на формирование локального режима в рамках двух указанных периодов был положен определенный алгоритм: описание ресурсной базы, стратегий взаимодействия с другими значимыми политическими игроками, а также дополнительных факторов, которые могут влиять на изменение ресурсной базы акторов.

В ходе исследования было выявлено, что на этапе децентрализации в регионах сложилось четыре типичных конфигурации акторов и соответствующие им типы политических режимов.

Первая - губернатор как доминирующий актор - наиболее распространенная и устойчивая конфигурация, поскольку такая структура власти поддерживалась как институциональными инновациями, продвигаемыми Центром, так и значимостью властного ресурса,

аккумулируемого губернаторами в условиях местной автономии. Ей соответствовал моноцентрический режим.

Вторая - губернатор то спикер ОЗС - как правило, характеризовалась кратковременностью, и, следовательно, режимы, сложившиеся на ее основе, также были достаточно неустойчивы. Победы спикеров ряда региональных ассамблей на губернаторских выборах 1995-1997 гг. были не результатом аккумуляции ресурсного потенциала председателей ОЗС, а ситуативным усилением местных парламентов в условиях институциональной неопределенности. В таких субъектах складывались режимы, тяготевшие к неустойчивому полицентризму.

Третья - губернатор У5 группы влияния в ОЗС - характерна для территорий, где губернаторская власть вынуждена была конкурировать с группой (группами) влияния, сложившимися в депутатском корпусе парламента субъекта РФ и, как правило, представлявшими интересы различных региональных бизнес-групп. Такая конфигурация власти способствовала формированию устойчивого полицентризма.

Четвертая - губернатор га мэр областного центра — также достаточно неустойчива, поскольку ресурсная база глав областных центров, в середине 1990-х претендовавших на захват стратегически значимых властных позиций в пределах субфедерального политического пространства, оказалась подорванной сужением экономических ресурсов городов и новым институциональным дизайном МСУ. В регионах с подобной конфигурацией акторов сложился бицентризм.

На этапе рецентрализации произошло заметное нивелирование разнообразия конфигураций акторов, и четко обнаружилась тенденция к формированию режимов моноцентрического типа с губернатором в качестве доминирующего игрока.

Во втором параграфе «Институты власти в субъектах Российской Федерации» анализируется влияние местных институтов на особенности локальных политических режимов. Формирование институционального дизайна политического пространства субъектов происходило под воздействием: 1) «советского наследия», включавшего кроме формальных институтов набор неформальных норм, которые постепенно сложились за время функционирования партийно-советской политической элиты и порой играли определяющую роль во взаимоотношения между отдельными группировками; 2) осуществленного сверху, из Центра, импорта формальных демократических институтов: невмешательство государства в частное предпринимательство, возможность создавать независимые от государства общественные и общественно-политические организации, формирование региональных органов государственной власти посредством конкурентных выборов, разделение властей и т.д.). В основе анализа локальных политических институтов лежит следующая схема. Каждая из ветвей власти (законодательная и исполнительная) функционирует как система властных полномочий и как структура органов власти. Формальные институты, определяющие правила формирования обеих ветвей власти, подразделяются

на способы легитимации власти (всенародные выборы, процедура назначения или наделения полномочиями, конкурсный отбор) и нормы, задающие структуру органов власти. Набор официально признанных правил игры расширяется и дополняется за счет совокупности неформальных институтов, которые позволяют приспосабливать первые для достижения целей акторов регионального политического режима.

Поскольку институциональная среда субфедеральной политики чрезвычайно разнообразна, то круг исследуемых формальных институтов был ограничен наиболее значимыми с точки зрения влияния на особенности режима: институт выборов органов региональной законодательной власти; структура парламента, легитимация глав исполнительной власти, формирование органов региональной исполнительной власти, институты местного самоуправления, институты взаимодействия экономических и политических акторов.

На этапе децентрализации, когда федеральным Центром задавалась лишь рамочная основа формальных институтов на местах, отсутствие строгой регламентации этих норм создавало условия для лоббирования влиятельными региональными акторами выгодных им формальных правил и использования неформальных практик.

В ходе исследования было выявлено, что для субъектов РФ с моноцентрическим режимом характерны следующие институциональные особенности: преобладание мажоритарной системы голосования на выборах в ОЗС; преимущественно моноцентрический тип клиентелы в депутатском корпусе; упрощенная структура областной администрации, все ключевые посты в которой занимали ставленники главы региона; подчинение региональной властью муниципальной исполнительной власти за счет невыгодного для последней распределения полномочий регионального и муниципального уровней; преобладание неформальных институтов во взаимоотношениях властных и экономических акторов.

Для регионов с полицентрическим режимом были характерны: наличие смешанной или пропорциональной электоральной формулы; полицентрический тип клиентелы в депутатском корпусе; более сложная структура областной администрации (наличие регионального правительства, возглавляемого сильным лидером, не являющимся креатурой губернатора); значительная степень политической и экономической автономии муниципальной власти; во взаимоотношениях между властными и экономическими акторами преобладание формальных институтов (широкое представительство бизнеса в региональном парламенте) и неформальных договоренностей, построенных на партнерстве.

На этапе рецентрализации, когда Центром стала последовательно проводиться политика строгой регламентации локальных формальных институтов, сопровождавшаяся сужением ресурсной базы акторов, произошло изменение политических режимов субъектов РФ в сторону нарастания моноцентризма. Для обеспечения доминирования в субфедеральном политическом пространстве в условиях ограниченного

формального нормотворчества главы регионов все больше стали прибегать к внедрению неформальных правил игры (подчинение с помощью силового давления местных парламентов, муниципальной власти; контроль над формированием органов исполнительной власти на местах, управление выборами), прикрываемых формально-институциональным фасадом.

В третьем параграфе «Направление эволюции политических режимов в субъектах Российской Федерации» показана динамика локальных политических режимов в период децентрализации и рассмотрены факторы, влияющие на изменение траектории их развития в условиях рецентрализации.

Изменения режимов в субъектах РФ в течение первого периода анализировались с помощью модели «обусловленного пути», позволяющей описать их динамику, поскольку она свободна как от телеологической заданности «переходов к демократии», так и логики «невозможности демократии». Советское наследие сформировало в разных регионах различные предпосылки эволюции режимов. Факторами, способствующими полицентризму и преобладанию формальных институтов, являлись высокая автономия акторов (прежде всего городских по отношению к областным) и наличие структурного раскола «центр-периферия», в то время как низкая автономия акторов и отсутствие структурных расколов способствовали моноцентризму и преобладанию неформальных институтов.

Было показано, что в период децентрализации сформировалось достаточно большое разнообразие локальных политических режимов при преобладании различных разновидностей авторитарного режима.

При этом пути, ведущие к появлению доминирующего актора, были различны: 1) прорыв к властным позициям аутсайдеров - популистов (Саратовская область при режиме губернатора Д. Аяцкова, Калмыкия при президенте К. Илюмжинове); 2) «захват полномочий» исполнительной властью (Москва при Ю. Лужкове); 3) «прямая трансформация» правящей группы прежнего политического режима в доминирующего актора нового политического режима (например, Ульяновская область при Ю. Горячеве).

Второй тип - гибридные режимы - строятся на основе интересов элит и достижения значимых компромиссов между акторами по основным политическим вопросам (Нижегородская, Томская, Новгородская области).

В случае отсутствия доминирующего актора и отказа местных элит от использования силовых стратегий сложились предпосылки для формирования полицентрического режима с преобладанием формальных институтов и компромиссных стратегий. Не будучи демократическими, тем не менее, эти режимы открывают возможность движения в сторону демократизации (Волгоградская, Свердловская, Пермская области, Удмуртия).

С началом процесса рецентрализации, инициированного федеральным Центром, наиболее ярко выраженной стала тенденция к нарастанию единообразия локальных политических режимов в сторону губернаторского моноцентризма. В то же время мониторинг субфедеральных политических

процессов дает основания допускать возможность их вариативности, хотя и не столь ярко выраженной, как это было в 1990-е годы. Основными векторами, по которым происходит смещение центров принятия решений в рамках локальных политических режимов, являются следующие.

Во-первых, ориентированность в сторону федерального Центра. Будучи внешним по отношению к региональной конфигурации власти игроком, именно он на данный момент сосредоточил наибольшие властные ресурсы, позволяющие распределять и перераспределять их между субъектами федерации. Достигнутый в целом достаточно низкий уровень конфликтности местных элит является результатом выстраивания корпоративно-бюрократической модели власти, распространяемой сверху вниз и объединяющей федеральные и региональные властные элиты системой неформальных договоренностей. При всей стабильности опасность сложившейся системы отношений заключается в консервации ряда особенностей современных локальных режимов (поощрение Центром «вертикалей власти», выстраиваемых на региональном уровне, ярко выраженная асимметричность институтов с уклоном в сторону неформальных практик), которые делают моноцентризм единственно возможным вариантом.

Во-вторых, возрождение городских режимов, в рамках которых формируются центры власти, альтернативные региональным. В отличие от первой, эта тенденция не столь очевидна, и следует признать, что возможности формирования относительно автономных городских режимов сохраняются только в тех муниципальных образованиях, где сложились традиции полицентризма и имеются структурные предпосылки для дифференциации центров политического влияния.

В третьей главе «Политический режим в Ивановской области: основные характеристики и тенденции развития» дается анализ политического режима отдельного субъекта РФ с точки зрения особенностей его становления и возможных перспектив последующего изменения.

Первый параграф «Политические акторы режима в Ивановской области: ресурсы, стратегии и специфика взаимодействия» представляет собой аналитический обзор системы политических акторов и изменения их конфигураций. Хронологические рамки обзора совпадают с временными границам, принятыми ранее применительно к субфедеральному уровню политики в целом, но внутри них выделены три этапа, соответствующие трем фазам эволюции режима в Ивановской области.

На первом этапе становления политического режима акторы как автономные субъекты еще не сформировались. Это было обусловлено слабостью ресурсной базы, которая не позволяла им включиться в политическую конкуренцию, а заставляла следовать в русле институциональных преобразований, навязываемых Центром, и придерживаться в отношении друг друга компромиссных стратегий. Экономические акторы (старый советский директорат, частные предприниматели нового поколения) представляли разные группы влияния в

региональном парламенте (первые консолидировались с представителями партийно-советской номенклатуры и областной администрацией; вторые образовали самостоятельную группу интересов).

На втором этапе начала оформляться конфигурация акторов с губернатором в центре. Стремление главы областной администрации занять доминирующее положение натолкнулось на сопротивление отдельных вето групп в ОЗС и попытки главы города Иваново навязать региональной власти свои правила игры. Результатом этого противостояния стали многочисленные конфликты между акторами, которые, однако, были следствием не их ресурсообеспеченности, а неопределенности формально-институционального дизайна. Прослеживается тенденция к дистанцированию экономических акторов от прямого участия в политической деятельности. Вторичность партий как акторов выражалась в том, что они, как правило, не обладали самостоятельной ресурсной базой, а представляли собой организации клиентелистского типа, не укорененные в политическом пространстве региона.

На третьем этапе сложилась отчетливая конфигурация акторов во главе с губернатором как доминирующим актором. Все остальные игроки (парламент, избранный глава областного центра, затем сити-менеджер, глава местного отделения «Единой России») подконтрольны ему. Внешне политика губернатора ориентирована на бесконфликтное взаимодействие с другими акторами, однако за этим нередко скрываются силовые стратегии, маскируемые под следование формальным нормам.

Во втором параграфе «Институциональная организация политической власти в Ивановской области» описывается институциональная среда региональной политики и проверяется ряд гипотез о взаимосвязи между институтами областной власти и особенностями режима.

В ходе исследования было выявлено, что на локальный политический режим влияют не столько сами формальные институты и неформальные практики, сколько ресурсы акторов, способных использовать эти институты для достижения своих политических целей. Подтверждением этому является, например, тот факт, что использование, в основном, формальных институтов на первом этапе эволюции политического режима Ивановской области было не столько следствием силы акторов, сколько слабости ресурсной базы. Соответственно, достижение компромиссов между субъектами местной политики было признаком не полицентризма, а обоюдной договоренности губернатора и спикера о сохранении статуса-кво, т.е. поддержания режима управления, фактически воспроизводившего расстановку сил в области в позднесоветский период.

Сопоставление различных формальных институтов легитимации главы областной администрации (назначение президентом, всенародные выборы, назначение президентом и одобрение региональным парламентом) показало, что его вступление в должность через всенародные выборы (при возможности на местном уровне издавать законы, регулирующие эту

процедуру) создает условия большей автономии губернатора как политического актора. При этом способность последнего лоббировать выгодные для него формальные правила и внедрять неформальные является наиболее существенным фактором, влияющим на локальный режим.

Однако применительно к ситуации, сложившейся в области с 1996 по 2005 гг. (периоды правления губернаторов, занявших этот пост в результате выборов), следует признать, что автономизация исполнительной власти не способствовала созданию консолидированного режима, а, напротив, в период правления последнего всенародно избранного губернатора закончилась окончательной дестабилизацией неустойчивого моноцентризма, который начал формироваться при его предшественнике. С изменением института легитимации глав региональной администрации с выборов на наделение полномочиями исполнительная власть оказывается полностью подчиненной федеральной власти, при этом, стремясь воспроизвести эту же модель подчинения на региональном уровне и, в результате, формируя жесткую вертикаль власти во главе с губернатором.

Замена мажоритарной системы голосования на выборах ОЗС на смешанную (с 2004 г.), которая теоретически должна была способствовать усилению конкуренции между региональными политическими акторами, на практике к этому не привела. Это объясняется тем, что изменение указанного формального института совпало с назначением в область нового губернатора, обладавшего, в отличие от своих преемников, сильной ресурсной базой. Вследствие этого ему удалось с помощью насаждения неформальных практик адаптировать формальные институты для подчинения себе депутатского корпуса областного парламента.

В ходе изучения эволюции институтов политического режима Ивановской области подтвердилась общероссийская закономерность, выражающаяся в том, что наряду с формальными правилами игры неформальные практики являются важными элементами институционального дизайна. Вместе с тем, исследование соотношения формальных и неформальных практик показало, что не на всех этапах становления и эволюции политического режима области они могли успешно задаваться акторами и функционировать, дополняя неформальные институты.

Для политических процессов, протекавших в Ивановской области характерны следующие особенности неформальной институционализации: а) неразвитость неформальных институтов на этапе ослабления прежнего режима и вхождения в неопределенность, что было типично для периферийных регионов со слабой ресурсной базой; б) отсутствие устойчивой моноцентрической клиентелы на этапе перехода к новому режиму, обусловленное недостаточной ресурсной базой главы областной исполнительной власти, непродуманной кадровой политикой и неумением выстраивать личные отношения (при губернаторе В. Тихонове); в) использование неформальных практик под прикрытием формальных институтов с целью подавления потенциальных конфликтов между акторами

(внутри ОЗС, в партии власти) и выстраивания жесткой вертикали власти (при губернаторе М. Мене).

В третьем параграфе «Этапы эволюции режима в Ивановской области» дается анализ этапов его трансформации и выявляется логика формирования современного политического режима. Отмечается, что локальная специфика этого процесса определялась двумя основными группами факторов - структурными и процедурными.

К структурным факторам относятся: 1) исторически сложившаяся структура экономики области, в которой преобладала текстильная промышленность, работающая на узбекском хлопке; вслед за распадом СССР и разрывом экономических связей последовали перебои с поставками сырья, и областная промышленность (текстильная и легкая) оказалась в тяжелом кризисе; 2) отсутствие на территории области - в отличие от соседних Ярославской, Владимирской, Нижегородской областей - предприятий тяжелой промышленности, связанной с ВПК, приводившее к существенному ограничению финансирования областного бюджета; 3) слабая ресурсно-сырьевая база, что значительно снижало интерес к области как со стороны федерального Центра, так и впоследствии со стороны частных инвесторов; 4) отсутствие сильных и стабильных группировок региональной политической элиты, не способствовавшее возникновению внутриэлитных расколов.

Процедурные факторы сводятся к следующим: 1) затянувшаяся стадия перехода от прежнего режима, в ходе которой происходило нарастание неопределенности от минимальной (в начале 1990-х) до очень высокой степени (в середине 2000-х); 2) неоднократные неудачные попытки консолидации политического режима, завершившиеся при выходе из неопределенности реализацией сценария «война всех против всех».

Основными признаками этапа ослабления прежнего режима и вхождения в неопределенность (1991-1996 гг.) стали демонтаж формальных институтов советского периода и установление формальных институтов нового режима. Однако отсутствие структурных предпосылок для формирования в области автономных акторов обусловило относительную продолжительность стадии ослабления прежнего советского режима.

На этапе перехода к новому режиму (1996-2005 гг.) были предприняты две попытки создания консолидированного политического режима. Переход осуществлялся по схеме сценария, приближающегося к модели «пакта». В его основе лежала договоренность между частью региональной политической элиты, поддерживающей действующего губернатора, и федеральным Центром, заинтересованным в том, чтобы главой области стал предсказуемый кандидат. Начавший складываться режим характеризовался следующими признаками: 1) появление доминирующего актора - главы областной исполнительной власти; 2) наличие других акторов, претендовавших на то, чтобы составить конкуренцию губернатору в формировании повестки дня и принятии властных решений; 3) изменение стратегий, используемых субъектами региональной политики с преимущественно компромиссных на силовые.

Однако, в целом, формирующийся моноцентризм был крайне неустойчивым, а сложившаяся конфигурация акторов - достаточно аморфной. Ни один из двух губернаторов не смог аккумулировать достаточный властный ресурс для того, чтобы укрепить моноцентрическую модель власти. К концу 2005 года политическая ситуация в области достигла пика дестабилизации и нарастания неопределенности, выход из которой осуществлялся по сценарию «война всех против всех» - наиболее бесперспективному с точки зрения формирования политического режима.

Третий этап эволюции (2005 - 2012 гг.) представлял собой выход из неопределенности и создание консолидированного политического режима моноцентрического типа. Выход из неопределенности осуществлялся по сценарию «победитель получает все». В данном случае возникновение доминирующего актора в лице губернатора-назначенца стало следствием осуществленного' Центром навязанного перехода, формально-институциональным сопровождением которого стало изменение процедуры общенародных выборов глав регионов на их назначение президентом.

С приходом к власти ныне действующего губернатора М. Меня начал проводиться последовательный курс на восстановление вертикали власти, признаками которого стали: 1) концентрация в руках доминирующего актора всей полноты ресурсов, обеспечивающая ему свободу политического маневра; 2) использование доминирующим актором силовых стратегий для навязывания собственных правил игры и повестки дня; 3) снижение роли формальных институтов и использование их как фасада для неформальных практик; 4) контроль доминирующего актора над всей публичной сферой.

В заключении представлены основные результаты исследования, сделаны выводы о причинах формирования в области моноцентрического политического режима и предпосылках его возможной демократизации.

Локальные политические режимы в России являются неотъемлемой частью политической реальности. Их становление обозначило начало постсоветской трансформации и дифференциацию российского политического пространства. Существовавшие до этого режимы представляли собой проявление типичного для позднесоветского периода административного режима, т.е. не были по своей природе политическими режимами, а только лишь системами управления, которым было свойственно отсутствие акторов или их слабая автономия.

В развитии политических режимов субъектов РФ отчетливо прослеживаются два этапа: децентрализации (1991-1999) и рецентрализации (2000-2012 гг.).

На этапе децентрализации в политическом пространстве регионов появляются все основные акторы, включившиеся в борьбу за ресурсы власти и использовавшие при этом определенные стратегии. К игрокам с наибольшим объемом ресурсов относились глава региональной исполнительной власти, спикер регионального парламента, мэр областного (крупного промышленного) центра и региональная бизнес-элита. В зависимости от структурных, культурно-национальных и других факторов

сложилось четыре основных конфигурации акторов, определявших специфику режимов (моноцентризм, полицентризм, бицентризм).

Хотя институциональный дизайн политики в субъектах РФ формировался в ходе импорта формальных институтов из Центра, отсутствие строгой регламентации процедур формирования органов региональной власти и МСУ создавало условия для лоббирования влиятельными локальными игроками выгодных им законодательных норм, дополняемых неформальными правилами. Наличие одного или более центров принятия властных решений на местах влияло на специфику институтов, характерных для моноцентрических или полицентрических режимов.

На этапе рецентрализации произошло нивелирование разнообразия конфигураций акторов и наметилось тяготение к режимам моноцентрического типа с губернатором во главе. Это стало следствием проведения Центром политики унификации региональных институтов, выстраивания вертикали власти, включившей в себя и муниципальное самоуправление, и партийную составляющую; удаления крупного бизнеса от власти, что на местах выразилось в замене губернаторов-олигархов чиновниками.

Демонтаж советской политической системы в Ивановской области произошел без смены элит и не сопровождался острыми конфликтами. Изначальное примерное равновесие сил законодательной и исполнительной ветвей власти обусловливалось, с одной стороны, общими генетическими корнями местной элиты, включавшей представителей советской бюрократии и хозяйственной номенклатуры - директорского корпуса, а с другой стороны, слабостью ресурсной базы субъектов региональной политики. В то же время сказалось отсутствие ярких политических лидеров, способных претендовать на руководящую и консолидирующую роль в условиях открывшихся возможностей демократических преобразований.

Затянутость этапа перехода от позднесоветского административного к новому политическому режиму была обусловлена такими факторами, как тяжелое экономическое положение области, вызванное системным кризисом во всех отраслях региональной экономики, отсутствие значимой ресурсной базы, снижавшее интерес к региону со стороны федерального Центра, слабость бизнес-акторов. Обозначившиеся в среде политической элиты расколы были следствием не внутренних политических процессов вызревания нескольких автономных центров принятия властных решений, а результатом подрывной деятельности внешних акторов. Выход из неопределенности происходил по сценарию «война всех против всех» -наиболее бесперспективному с точки зрения формирования режима.

Консолидация режима стала возможна с приходом к власти губернатора-назначенца М. Меня. Однако обратной стороной стабилизации политической ситуации в области стала концентрация власти в руках губернатора, для подавления своих конкурентов нередко прибегающего к использованию силовых стратегий; нарастание сферы неформальных правил игры, скрываемой за фасадом формальных институтов; увеличение закрытости

региона по отношению к внешним СМИ и контроль над областными масс-медиа.

Сопоставление логики эволюции политического режима Ивановской области с тенденциями общефедерального уровня показывает, что формирование подобного типа режима связано не только с местной спецификой, но и с общей политикой государства, направленной на выстраивание вертикали власти.

Вместе с тем, представляется, что даже в сложившихся условиях существует определенный потенциал демократизации политического режима в Ивановской области, связанный со стимулированием развития, прежде всего, малого бизнеса в сфере производства товаров и услуг.

Важным источником развития политического плюрализма является разрушение монополии партии власти и создание условий для межпартийной конкуренции, облегчающих прохождение в орган законодательной власти представителей других политических партий.

Наконец, еще одним фактором, способным повлиять на подрыв моноцентрической конструкции областной власти, является расширение возможностей и совершенствование инструментов участия различных институтов гражданского общества в сфере законодательной, контролирующей, экспертной деятельности.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Публикации в рецензируемых научных журналах определенных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки Российской Федерации:

1. Копаева Б.В. Губернатор и региональный парламент: борьба за власть в контексте трансформации (случай Ивановской области) II Политика и общество. 2011. № 10. С. 15-21 (0,6 пл.).

2. Копаева Е.В. Политический режим в субъекте Российской Федерации: этапы и перспективы эволюции (на примере Ивановской области). // Знание. Понимание. Умение. 2012. № 4. С. 310-313 (0,3 п.л.).

Публикации в других научных изданиях:

3. Копаева Е.В. Региональный политический режим: понятие, сущность, проблема типологизации: монография / под ред. O.E. Гришина, А.К. Сковикова. М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2012. С. 164-177 (0,6 п.л.).

4. Копаева Е.В. Система региональных политических акторов: основные этапы формирования (на примере Ивановской области) // Факторы устойчивого развития регионов России: монография / под общей ред. С.С. Чернова. - книга 12. - Новосибирск: ООО «агентство «СИБ-ПРИНТ», 2012. С. 194-207 (0,8 п.л.).

5. Копаева E.B. Некоторые проблемы взаимодействия власти и бизнеса в регионе (на примере Ивановской области) // Современное предпринимательство: социально-экономическое измерение: / под общей ред. О.И. Кирикова. - книга 20 - Воронеж: ВГПУ, 2008. С. 140-150 (0,5 п.л.).

6. Копаева Е.В. Соотношение формальных институтов и неформальных практик как фактор стабильности регионального политического режима (на примере Ивановской области) // VI Всероссийский конгресс политологов «Россия в глобальном мире: институты и стратегии политического взаимодействия»: материалы. Москва, 22-24 ноября 2012г. - М.: Российская ассоциация политической науки, 2012. С. 248-249 (0,1 п.л.).

7. Копаева Е.В. Развитие институтов муниципального самоуправления в контексте формирования гражданского общества (случай Ивановской области)//PolitBook. 2012. №2. С. 100-109 (0,5 п.л.).

8. Копаева Е.В. Губернатор и бизнес-элиты в субъектах Российской Федерации: этапы институционализации отношений (на примере Ивановской области) // 1нформацШне суспшьство i держава: проблеми взаемодп на сучасному еташ: зб. наук. ст. та тез. наук. повщ. за матер1алами м|'жнар. наук.- практ. конф., м. Харюв, 26 жовтн. 2012 р. / редкол.: В.Г. Пилипчук, С.Г. Серьогша, I.B. Яковюк. - X.: НД1 держ. буд-ва та мюц. самоврядування, 2012. С.132-138 (0,4 п.л.)

9. Копаева Е.В. Влияние выборов как института формирования региональной законодательной власти на специфику регионального политического режима (на примере Ивановской области) // Актуальные проблемы науки и техники / Сборник научных трудов IV Международной научно-практической конференции молодых ученых. Уфа: Нефтегазовое дело, 2012. С. 159-160 (0,1 п.л.).

10. Копаева Е.В. Региональная политическая элита: источники рекрутирования и тенденции эволюции (на примере формирования кадрового состава Ивановского областного органа законодательной власти) // Модернизационный потенциал регионов / Сборник докладов и тезисов Международной научно-практической конференции. Иваново: Изд-во Ивановский государственный университет, 2011. С. 58-60 (0,2 п.л.).

11. Копаева Е.В. Роль регионального бизнес-сообщества Ивановской области в устойчивом развитии региона (политический аспект) // Стратегия устойчивого развития регионов России / Сборник материалов III Всероссийской научно-практической конференции. Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2010. С. 99-102 (0,2 п.л.).

12. Копаева Е.В. Стратегии взаимодействия региональных политических акторов (на примере Ивановской области) // Политическая власть: теоретико-методологический, нравственно-правовой и информационный аспекты / Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. 29-30 мая 2009, Йошкар-Ола. Марийский государственный университет, 2009. С. 262-266 (0,3 п.л.).

13. Копаева Е.В. Трансформация региональных политических режимов в России: к вопросу о сущности демократии // Система ценностей современного общества / Сборник материалов 1 Всероссийской научно-практической конференции. Новосибирск: ЦРНС - Изд-во СИБПРИНТ, 2008. С. 121-123 (0,1 п.л.).

Подписано в печать 15.01.2013 г. Заказ № Формат 60x84 1/16. Объем 1,5 п.л. Тираж 100 экз. Издательство AHO ВПО «Московский гуманитарный университет» 111395, г. Москва, ул. Юности, д. 5

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Копаева, Екатерина Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ЛОКАЛЬНЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ В ПЕРЕХОДНЫХ ОБЩЕСТВАХ: ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ.

1.1. Локальный политический режим: понятие и типология.

1.2. Акторы локальных режимов, их ресурсы и стратегии.

1.3. Роль институтов в функционировании локальных режимов.

ГЛАВА II. ЭВОЛЮЦИЯ ПОЛИТИЧЕКИХ РЕЖИМОВ В СУБЪЕКТАХ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.

2.1. Становление системы политических акторов в субъектах Российской Федерации.

2.2. Институты власти в субъектах Российской Федерации.

2.3 Направление эволюции политических режимов в субъектах Российской Федерации.

ГЛАВА III. ПОЛИТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ В ИВАНОВСКОЙ ОБЛАСТИ: ОСНОВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ.

3.1. Политические акторы режима в Ивановской области: ресурсы, стратегии и специфика взаимодействия.

3.2. Институциональная организация политической власти в Ивановской области.

3.3. Этапы эволюции режима в Ивановской области.

Введение диссертации2013 год, автореферат по политологии, Копаева, Екатерина Владимировна

Процесс политического, экономического и социокультурного самоутверждения регионов обусловил интерес исследователей к региональной политике как одной из центральных проблем политического реформирования России. Одним из ключевых предметов дискуссий стал процесс формирования региональных политических режимов, способных эффективно реализовать политику федерального центра на местах.

Будучи подвижным и динамичным явлением, региональные политические режимы развивались и модифицировались в постсоветской России в ус» » ловиях внутренней борьбы за политическую власть в субъектах РФ между различными акторами и при активном воздействии на региональный политический процесс федеральных институтов и игроков. В 90-е годы, когда децентрализация власти достигла критического состояния, представляя угрозу для сохранения единства страны, большую практическую актуальность приобрел вопрос о допустимых пределах разнообразия региональных режимов.

С началом восстановления при В. Путине разрушенной властной вертикали начался постепенный процесс унификации региональных политических режимов. На протяжении последнего десятилетия федеральный центр оказывает значительное влияние на характер региональных политических режимов, устанавливая единые правила, при этом делая из них исключения, предоставляя различные преференции. Несмотря на значительное нивелирование региональных режимов в целом, как дифференцированная политика Центра по отношению к различным регионам, так и разнообразие географических, экономических, социально-культурных условий их развития продолжают воспроизводить предпосылки диверсификации режимов, хотя и в достаточно ограниченном виде. В связи с этим возникает новый ракурс осмысления эволюции региональных режимов: какие последствия для развития регионального уровня политики может иметь навязанная Центром стабилизация региональных режимов в рамках единой модели власти, и каковы условия преодоления этого единообразия.

Наличие двух отчетливо разграниченных периодов общесистемной трансформации в России, позволяющее зафиксировать и сравнить ее результаты в различных регионах, обусловило возрастание научного интереса к изучению развития российского общества в региональном срезе. Поэтому исследование вопроса о становлении и развитии механизма региональных политических режимов на территории России является актуальным как для политической науки, так и для политической практики.

В современной политологии понятие «региональный политический * * режим» достаточно давно закрепилось в качестве значимого инструмента, с помощью которого изучается один из распространенных политических феноменов современной российской реальности. Применительно к регионам России наиболее удобным представляется определение режима, предложенное В. Гельманом: режим - это совокупность акторов политического процесса, институтов политической власти, ресурсов и стратегий борьбы за достижение и (или) удержание публичной власти. Исследование этих переменных дает возможность перейти от описания событий к их осмыслению, к системному анализу регионального политического процесса через рассмотрение таких вопросов, как возможные типы конфигураций акторов, условия их формирования.

Особое значение в ходе изучения региональных режимов приобретает анализ частных случаев развития региональных политий, на примере которых можно проследить конкретные варианты сочетания региональной специфики с общефедеральными процессами институциональных изменений.

Рассмотрение региональной политической власти через призму трансформаций ее институтов, структур и механизмов позволяет целостно охватить расстановку политических сил в регионе, показав ее как систему взаимодействия значимых региональных игроков, обладающих доступом к конкретным ресурсам и использующих определенные стратегии, прибегая при этом к сочетанию формальных и неформальных правил игры. Аккумуляция данных по специфике трансформации отдельных региональных политических режимов и осмысление таких конкретных случаев позволит заложить теоретический фундамент для создания качественно новой модели федеративных отношений.

Степень разработанности проблемы. Региональный политический режим как сложное, динамичное и качественно разнообразное явление широко исследуется в работах по политологии, политической регионалистике, социологии. Все многообразие научных трудов по данной проблеме может быть разделено на несколько тематических секторов: 1) теоретико-методологические исследования политических режимов; 2) региональные политические акторы; 3) сочетание формальных и неформальных практик, образующих институциональную среду региона.

Теоретико-методологические исследования. Интерес к изучению генезиса политических режимов как на уровне государства, так и региональных, а также первые попытки обобщения мирового опыта и классификации политических режимов по степени их демократичности появились со второй половине XX в. Нередко это связывается с работой С. Хантингона «Политический порядок в меняющихся обществах»1. Внимание изучению политических режимов уделяли М. Бри, Л. Даймонд, А. Пшеворский и другие. Методологическая ценность работ этих авторов заключается в разработке концептуальных основ процесса изменения политических режимов, содержательной интерпретации понятия «демократический режим», подразумевающей не столько его классическое описание в рамках минимальной демократии, сколько приближение к конкретным формам демократических систем, складывающихся в переходных обществах . Для осмысления регионального

Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. М.: Прогресс-Традиция, 2004. 480 с.

2Brie М. The Political Regime of Moscow - Creation of a New Urban Machine? // Wissenschaftszentrum Berlin fur Socialforschung. Working Papers. Berlin, 1997. P. 97-102; Diamond L. Developing Democracy: Toward Consolidation. Baltimore : Johns Hopkins University Press, 1999. P. 276-289; Пшеворский, А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке / А. Пшеворский. М. : РОССПЭН, 2000. 320 с. уровня политического процесса определенное методологическое значение имеет концепция «многосоставных обществ» А. Лейпхарта, в рамках которой создан и разработан инструментарий анализа территориально расколотых систем1.

Концептуализация понятия «политический режим» основывалась на сопоставлении взглядов представителей двух парадигм — институциональной (Г. Лассуэл2, Р. Макридис3) и социологической (М. Дюверже4, Г. Шмиттер5),

6 7 а также теоретических исследованиях Д. Норта , С. Левитски и Г. Хелмке посвященных разработке концепта «институт», соотношению формальных и неформальных институтов, особенностям их функционирования.

Методологические основы изучения субнационального уровня политических режимов в западной политологии были заложены в исследованиях К. Стоуна8, С. Элкина9 и других авторов теории городских политических режимов, разработавших их типологию. Несмотря на то, что эта теория базируется на западном эмпирическом материале, выявляемая ею универсальная логика формирования локальных режимов как определенных конфигураций власти делает эту теорию применимой к российским реалиям.

На материалах России типологию региональных процессов разрабатывали А. Дахин и Н. Распопов, выделившие базовые и периферийные процессы и систему их акторов. М. Бри, В. Гельман и С. Рыженков применили процедурный анализ трансформаций к регионам России 1990-х гг., обосновав

Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. Сравнительное исследование. М.: АспектПресс, 1997. 143 с.

2Lasswell, Н. D.Power and Personality. New York : W. W. Norton, 1948. 260 p.

3Macridis, R.C. Modern Political Regimes. Patterns and Institutions. Boston, Toronto : Little, Brown, 1986. 257 p.

4Дюверже M. Политические институты и конституционное право // Антология мировой политической мысли : в 5 т. T.2. М.: Мысль, 1997. С. 206-217.

50'Donnell G., Schmitter Ph.C. Transition from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. Baltimore; London : The Johns Hopkins University Press, 1991. 321 p.

6Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики : монография. М.: Начала, 1997. 112 с.

7Хелмке Г., Левитски С. Неформальные институты и сравнительная политика: основные направления исследований // Прогнозис. 2007. № 2(10). С. 192.

8Stone C.N. Regime politics: Governing Atlanta, 1946—1988. Lawrence : University Press of Kansas, 1989. 314 p.

9Elkin S.L. City and regime in the American republic. Chicago: University of Chicago Press, 1987. 320 p. структуру акторов политических процессов и их важнейшие параметры1. Теоретические модели регионального политического процесса в России соз

2 3 дали также Р. Туровский , Н. Шестов и др. Некоторые исследователи предпочитают изучать региональные политические режимы, используя операциональный набор функций и методов властвования (А. Кузьмин, А. Кынев, В. Нечаев,). По-видимому, использование формально-институциональных индикаторов может играть вспомогательную роль, дополняя его качественное описание.

Обширным является комплекс научных исследований, посвященных изучению региональных политических акторое. Во-первых, это работы, где дается обоснование различных подходов к изучению акторов, уточняется терминологический аппарат. Самостоятельное направление исследований темы представляет политическая элитология. Исследования постсоветских региональных элит, в которых проблема ставится на уровне начальных гипотез и обобщений, появились к середине 90-х гг. (М. Афанасьев, О. Крыштановская и др.)4. Сочетание теоретической модели исследования роли элит в региональном политическом процессе с позиций неоинституционального подхода и анализа отдельных случаев региональных режимов дано в монографии «Россия регионов».

Иной метод исследования применили Н. Лапина и А. Чирикова. Они выявляли ресурсы влияния, политические ориентации и установки деятельности, стили лидерства региональных элит на основе глубинных интервью с их представителями5. Типология взаимодействий элит, полученная на основе

См.: Россия регионов: Трансформация политических режимов / Общ. ред. В. Гельмана, С. Рыженкова, М. Бри. М.: Весь Мир, 2000.

2Туровский Р.Ф. Центр и регионы: проблемы политических отношений. М.: Изд. дом ГУ-ВШЭ, 2006. 780 с.

Он же. Региональные политические режимы в России: к методологии анализа // Полис. 2009 . № 2. С. 77-95. ^Шестов Н.И. Выбор дискурса исследования регионального политического процесса // Регион как субъект политики и общественных отношений. М.: МОНФ. 2000. С. 116-124.

Крыштановская О.В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту // Общественные науки и современность. 1995. № 1. С.51-65; Афанасьев М.Н. Изменения в механизме функционирования правящих региональных элит//Полис. 1994. №6. С.59-66;

5Лапина Н.Ю. Региональные элиты в РФ: модели поведения и политические ориентации : монография. М. : ИНИОН РАН, 1999. 192 е.; Лапина Н.Ю., Чирикова А.Е. Новые тенденции в развитии региональной власти // Элитизм в России: «за» и «против» : сб. статей / под ред. В.П. Мохова. Пермь : Пермский государственный технический университет, 2002. С. 167-182; Лапина Н.Ю. Черты к портрету российской региональной социологических методик, сходна с выводами неоинституционального исследования В. Гельмана.

Изучаются тенденции эволюции элит регионального и субрегионального уровня, чему посвящен целый ряд диссертационных исследований1. «Точки роста» в процессуальном анализе элит выявляются в серии статей Р. Туровского, основанных на конфликтологическом подходе .

Особое внимание в исследованиях уделяется губернаторам как ключевым игрокам в региональном политическом пространстве. Главы исполнительной власти рассматривались как проводники трансформационных процессов, стиль руководства и модели политического лидерства которых при» » ближали или отодвигали переход к демократии. Наиболее подробно возможности этого актора исследуются Е. Алябьевой, Т. Соколовой, и другими.3 Изучению региональных парламентов как акторов, т.е. с точки зрения взаимодействия внутриэлитных групп, политических партий посвящены работы А. Глубоцкого, Г. Голосова, А. Кынева, Н. Лапиной, П. Панова, К. Пуниной, А. Чириковой4.

Политические партии в регионах России становятся объектом анализа, начиная с конца 1990-х., так как до этого времени в регионах были слабые стимулы к партийному строительству. Первые обобщения о региональном уровне партий сделаны в 1997-2000 гг. (М. Афанасьев, Г. Голосов, Б. Макаренко)5. Исследования В. Гельмана, А. Мамитова, Р. Усманова выэлиты // Властные элиты современной России. Ростов н/Д : Изд-во СКАГС. 2004. С.268-279; Чирикова А.Е. Региональные элиты России. М. : АспектПресс, 2010. 272 с.

См.: Тарусина И.Г. Трансформация элит и внутриэлитных взаимодействий: Томская область в сравнительной перспективе : дис. канд. полит, наук. Пермь, 2004. 207 е.; Кучумов В.И. Роль элиты в трансформации региональных политических режимов в современной России : дис. . канд. полит, наук. СПб., 2008. 185 е.; Хабаров И.А. Трансформация субрегиональной политико-административной элиты в современной России : дис. . канд. полит, наук, (по материалам Тамбовской области). М., 2010. 192 с.

2Туровский Р.Ф. Динамика регионального политического процесса в России // Политическая наука. 2003. № 3. С.64-86; Он же. Губернаторы и «олигархи»: история отношений // Политика в регионах: губернаторы и группы влияния. М., 2002. С. 12-139.

См.: Соколова Т.В. Феномен губернаторской власти в России: модели политического лидерства : дис. . канд. полит, наук. Пермь, 2006. 167 е.; Алябьева Е.С. Региональная исполнительная власть в современной России: тенденции и противоречия : дис. . канд. полит, наук. М., 2008. 179 с.

4 См.: Панов П.В., Пунина К.А. Конфликты и «порядок» в региональном парламенте (На примере Законодательного собрания Пермской области) // Полис. 2003. №6. С. 125-134; Панов П.В. Изменение электоральных институтов в России (Кроссрегиональный сравнительный анализ) // Полис. 2004. №6. С. 16-28.

Макаренко Б.И. Губернаторские «партии власти» как новый общественный феномен // Полития. 1998. № 1. С.50-58; Голосов Г.В. Губернаторы и партийная политика // Pro et contra. 2000. № 1. С.96-108; Афанасьев М.Н. Политические партии в российских регионах // Pro et contra. 2000. № 4. С. 104-110. полнены на материалах отдельных регионов (Юга России, Дона, Урала)1. Реформы 2000-х гг., способствовавшие интеграции региональных партий в общероссийские «сети», создали стимулы для правящих элит заниматься партийным строительством. Этот феномен осмысливается в статьях у

М. Батуевой, А. Кынева, и других .

Со второй половины 90-х годов начинает активно изучаться роль экономических акторов в региональном политическом процессе. Рассматриваются особенности формирования объединений предпринимателей и их участия в политическом процессе3. Среди групп интересов в региональной политике наиболее изучены корпорации. Выявлен патрон-клиентарный тип взаи-» » моотношений власти с крупным бизнесом (М. Афанасьев, Н. Зубаревич, С. Перегудов)4. Вместе с тем реформы В. Путина изменили баланс ресурсов, увеличив роль федеральных и региональных органов власти. Корпоративные сети сохраняются, но они становятся государственно-зависимыми и вертикально-интегрированными, как отмечают С. Барсукова, Н. Лапина и другие5. В то же время со второй половины 2000-х обозначилась тенденция возрастания роли малого бизнеса как регионального актора, что нашло отражение в ряде диссертационных исследований6. Роль глав муниципальной власти как акторов регионального режима рассматривается в контексте проблем совре

1 Усманов Р.Х. Региональный партогенез в политическом процессе современной России (Южный федеральный округ в 1990-е годы). М : Прометей МПГУ, 2002. 258 е.; Мамитов А.К. Региональный партогенез в современной России // Политические партии России в контексте её истории. Ростов н/Д. : Феникс, 1998. С.488-489; Гельман В.Я., Голосов Г.В. Политические партии в Свердловской области // МЭиМО. 1998. № 5. С.31.

2Кынев A.B. Политические партии в российских регионах: взгляд через призму региональной избирательной реформы // Полис. 2006. № 6. С. 145-160; Батуева М.Ф. «Партия власти» в региональном политическом пространстве //Человек. Сообщество. Управление. 2006. Спецвып.1. С.5-9.

3См.: Паппэ Я.Ш. От парламента отраслей к беспристрастной госбюрократии // Россия. 1996. № 10; Перегудов С.П., Лапина Н.Ю., Семененко И .С. Группы интересов и российское государство. М.: УРСС, 1999. 3523 с.

4Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность : монография. М.: Московский общественный научный фонд,, 1997. 318 е.; Перегудов С.П. Корпорации. Общество. Государство : монография. М. : Наука, 2003. 352 е.; Зубаревич Н.В. Пришёл, увидел, победил? (Крупный бизнес и региональная власть) // Pro et contra. 2002. № 1. С. 107-119; Политика в регионах: Губернаторы и группы влияния / под ред. Р.Ф. Туровский. М. : Центр политических технологий, 2002. 278 с.

Барсукова С.Ю. Власть и бизнес: новые правила игры // Полис. 2006. № 6. С. 135-144; Лапина Н.Ю. Бизнес и власть в российских регионах: новые параметры взаимодействия // Россия и современный мир. 2004. № 4. С.56-67.

6Латушко A.A. Малое предпринимательство современной России как субъект политического процесса : дис. канд. полит, наук. М., 2010. 183 е.; Кружевникова A.A. Институциональные факторы и политические проблемы развития малого бизнеса (на примере Санкт-Петербурга) : дис. . канд. полит, наук. СПб., 2010. 185 с. менной институциональной организации МСУ в работах Е. Белокуровой, В. Гельмана, С. Рыженкова1.

Наконец, отдельно стоит отметить исследования, посвященные группам влияния, роль которых до недавнего времени оценивалась как незначительная. Речь идет о различных некоммерческих организациях регионов России и СМИ как акторах региональной политики. Некоммерческие организации регионов России в качестве актора политики пока изучены фрагментарно. Среди публикаций преобладают описания на уровне отдельных регионов (Санкт-Петербург, Самарская область, Краснодарский край)2. Часто фрагментарные оценки НКО даются в контексте общих проблем становления гражданского общества в регионах. Что касается СМИ, то политологические исследования на эту тему пока ограничиваются небольшим кругом работ, посвященных роли информационных процессов в развитии политики на региональном уровне3.

Изучение институциональной среды региональной политики связано с рассмотрением электоральных процессов, формирования органов законодательной и исполнительной власти, формальных и неформальных институтов взаимодействия политических и бизнес-акторов в регионах. Большую значимость в контексте данного исследования представляют доклады, обобщающие эмпирические данные электоральных циклов по регионам, показывающие взаимосвязь между результатами голосования и особенностями конфигурации власти в регионах4; работы, посвященные изучению роли партийной

1 Гельман В.Я. Федеральная политика и местное самоуправление в России: идеологии, интересы и практика // Местное самоуправление в современной России: Политика, практика, право / под ред. С. Рыженкова. М. : МОНФ, 1998. С. 12-26; Рыженков С.И. Органы государственной власти субъектов Российской Федерации в реформе системы местного самоуправления (1994-97 гг.) // Местное самоуправление: теория и практика / под ]эед. Г. Люхтерхндт. М.: Фонд Фридриха Науманна, 1997. С. 73-129.

См.: Сунгуров А.Ю. Развитие неправительственных организаций в Санкт-Петербурге и России // Гражданское общество в поисках пути. СПб. : Центр, 1997. С.90-103; Романов П.В. Негосударственные организации Самарской области // Граждане и власть: проблемы и подходы. М.; СПб. : Летний сад, 2003. С.70-87; Туцен-ко Н.Ф. Неправительственные организации в процессе формирования гражданского общества (На примере исследований в Кубанском регионе): монография. Краснодар : Изд. дом «Юг», 2000. 217 с. 'См.: Халтанова С.С. Роль региональных СМИ в политической жизни России : автореф. дис. . канд. полит, наук. М., 2009. 24 е.; Чирикова А.Е. Информационные акторы в регионах: власть, СМИ и информационные войны // Социс. 2003. № 11. С. 28-35.

4См.: Туровский Р.Ф. Региональные выборы в России: случай атипичной демократии // Технологии политики. М., Центр политических технологий, 2006. С. 143-190; Голосов Г.В. Измерение российский избирательных систем // Полис, 2001, №4. С.71-85. составляющей в изменении институциональной среды региональной политики1 . Все большее внимание привлекают неформальные институты как правила взаимодействия региональных акторов, дополняющие, а иногда и полностью замещающие формальную институционализацию . Наиболее активно в современной политологи изучаются такие из них, как: клиентарные отношения (М. Афанасьев3, С. Бирюков4), лоббизм (И. Пивоварова5), протекционизм 7

Ю. Аштаев) , коррупция (А. Леденева, С. Шекшня ), административное давление (Н. Куракова)8.

Подводя итог обзору исследований региональных политических режимов, необходимо признать, что этот феномен достаточно глубоко и подробно рас

4 ¥ смотрен в различных аспектах: методологическом (разработана и продолжает уточняться концептуальная база, связанная как с обоснованием основных теоретических понятий, так и критериев эмпирического изучения и типологизации региональных политических режимов); структурном (проанализированы различные конфигурации власти, возникающие на уровне региональной политики, изучаются причины этой вариативности региональных режимов); институциональном (изучается влияние формальной и неформальной институционализа-ции на становление и развитие режимов), динамическом (созданы концепции переходов, в рамках которых интерпретируются траектории и перспективы развития региональных политических режимов), эмпирическом (накоплен и обобщен богатый материал в рамках конкретных региональных и кроссрегиональ

Макаренко Б.И. Парламентские выборы 2003 г. как проявление кризиса партийной системы // Полис. 2004. №1. С.51-65; Гельман В. От «бесформенного плюрализма» — к «доминирующей власти»? Трансформация российской партийной системы // Общественные науки и современность, 2006. №1. С.46-58.

2См.: Гельман В.Я. «Подрывные» институты и неформальное управление в современной России // Полития. 2010. №2. С. 64-88.

3Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность : монография. М.: Московский общественный научный фонд, 1997. 318 с.

4Бирюков C.B. Региональная политическая власть: институты, структуры, механизмы : дис. . докт. полит, наук. М., 2009.450 с.

5Пивоварова И.А. Функции лоббизма в региональных политических процессах // Грамота. 2011. № 3. С. 145149.

6Аштаев Ю. С. Протекционизм в политике: институциональный анализ ; дис. . канд. полит, наук. Ростов-на-Дону, 2007. 167 с.

7Леденева А., Шекшня С. Бизнес в России: неформальные практики и антикоррупционные стратегии // Russie. Nei.Visions. 2011. Март. 29 с.

8Куракова Н.Ю. Неформальный институт административно-силового давления на субъектов малого предпринимательства : автореф. дис. . канд. эконом, наук. Кемерово, 2006. 181 с. ных исследований). Вместе с тем было бы неправильно полагать, что эта тема исчерпана. »

Во-первых, при многообразии работ, посвященных теоретическим и эмпирическим аспектам изучения региональных режимов, приходится констатировать ограниченное количество исследований, сфокусированных на системном рассмотрении режима в комбинации взаимодействия акторов, ресурсов и стратегий.

Во-вторых, эволюция региональных политических режимов - процесс открытый, и внутри уже действующих тенденций, несмотря на кажущуюся предопределенность, заложены различные варианты развития. Следовательно, интересно выявить факторы, способные проблематизировать сложившуюся политическую реальность, обозначив новую фазу их эволюции.

В-третьих, накопленный массив эмпирических данных охватывает две группы субъектов федерации: развитые промышленные территории и национальные республики. Именно они представляли собой полигон, на котором в 90-е годы разворачивался естественный эксперимент по формированию политических режимов. При этом большая группа регионов, как правило, относящихся к дотационным, отличающимся бедной сырьевой базой, низким уровнем экономического развития, оказываясь только в статистических сводках мониторинга политической ситуации, не попадала в сферу внимания исследователей. При сильной экономической зависимости от Центра, а с началом строительства вертикали власти - и политической, эти регионы оказались в условиях, наименее способствовавших складыванию устойчивого политического режима. Анализ Ивановской области как типичного примера подобного региона, позволяет выявить возможные источники формирования относительно автономной системы правления.

Объектом диссертационного исследования являются политические режимы в субъектах Российской Федерации как относительно устойчивая форма организации политического пространства на субфедеральном уровне.

Предмет исследования - эволюция политических режимов в субъектах

Российской Федерации.

Цель исследования — выявить особенности становления и эволюции политических режимов в субъектах Российской Федерации.

Задачи исследования:

- систематизировать основные элементы режимного анализа на основе обобщения теоретических подходов к изучению политических режимов в субъектах Российской Федерации;

- охарактеризовать систему локальных политических акторов в современном российском обществе, а также набор ресурсов и стратегий, используемых ими для достижения поставленных целей; * выявить возможные устойчивые конфигурации акторов и их влияние на специфику политических режимов в субъектах РФ; исследовать процесс становления властных институтов местного уровня в постсоветской России, показать сочетание формальных правил и неформальных практик в контексте их влияния на специфику локальных режимов;

-проследить основные направления эволюции режимов в субъектах РФ, как в период диверсификации, так и на этапе унификации;

- описать эволюцию политического режима Ивановской области с начала формирования демократических институтов управления до настоящего времени, рассмотрев изменения конфигурации акторов и институтов локальной политики.

Научная новизна работы состоит в следующем: осуществлена адаптация методологических аспектов режимного подхода к исследованию конкретного эмпирического случая; выявлены основные типы конфигураций региональных политических акторов и их влияние на особенности политических режимов субфедерального уровня;

- прослежена эволюция политических режимов в субъектах РФ в рамках децентрализованной и унитарной моделей государственности;

- выявлены этапы эволюции политического режима Ивановской области, установлены причины замедления процесса перехода от прежнего режима к новому и определены перспективы его дальнейшего развития.

Положения, выносимые на защиту.

1. Политический режим на субфедеральном уровне является важной процессуальной характеристикой функционирования власти в субъектах РФ и понимается как способ взаимодействия политических акторов, имеющих значимые ресурсы и применяющие собственные стратегии, и региональных политических институтов как формальных и неформальных правил взаимодействия. *

2. На этапе децентрализации (1991-1999 гг.) формирование региональных режимов происходило в условиях автономности и закрытости регионов по отношению к центральной власти, что способствовало их вариативности при общей сохраняющейся тенденции к доминированию исполнительной власти. На этапе рецентрализации (с 2000 г.) сглаживание специфики региональных режимов сопровождалось усилением вертикализации власти в регионах, включая муниципальный уровень и партийную составляющую.

3. Конфигурация региональных политических акторов является частью системы связей, по которым выстраивается взаимодействие игроков в региональном политическом пространстве (отношения по линии Центр-регион; региональная власть-муниципальная власть).

4. Политический режим на территории Ивановской области прошел несколько этапов: 1991-1996 - ослабление прежнего советского режима и вхождения в стадию неопределенности; 1996-2005 гг. - переход к новому режиму, сопровождавшийся нарастанием неопределенности и попытками создания нового режима; 2005-2012 гг. - выход из неопределенности и создание консолидированного регионального политического режима моноцентрического типа.

5. Ныне действующий политический режим, возникший в результате навязанного перехода, представляет собой консолидированный моноцентрич-ный режим, основной характеристикой которого является его полная подконтрольность исполнительной власти.

Практическая значимость исследования заключается в возможности применения органами власти и государственного управления положений работы и рекомендаций автора для принятия решений, способствующих повышению эффективности функционирования регионального политического режима. Результаты исследования могут быть использованы при разработке специальных курсов по политологии и регионоведению.

Методологическая основа исследования включает в себя два уровня -общенаучные принципы анализа и методологические подходы политологии. Использовались общенаучные принципы системности, объективности, историзма. Они позволили рассматривать эволюцию региональных режимов как социально детерминированный компонент трансформации политической системы.

На уровне методологии применялся неоинституциональный подход (Дж. Марч, Д. Норт, Й. Ольсен)1, позволяющий выявить реальные аспекты политических процессов. Неоинституционализм раскрывает роль исторической обусловленности трансформаций политических систем. Его важная черта -понимание институтов как «правил игры» в обществе. Институты, акторы, стратегии и ресурсы определяются как относительно постоянные элементы политических режимов (Г. О'Доннелл, Ф. Шмиттер)2. Динамика режимов задается влияниями внешней среды и взаимодействиями акторов по поводу власти. Неоинституционализм полезен для изучения «переходных» обществ, так как позволяет соединить статические и динамические модели политического процесса.

Документальную базу исследования составляют правовые акты 19902012 годов, связанные со становлением российской модели федерализма и

Норт Д. Указ. соч. transitions from Authoritarian Rule: Prospects for Democracy / Ed. by: G.O'Donnell, Ph. Shmitter, L.Whitehead. Baltimore, London : Johns Hopkins University Press, 1986. 347 p.

15 развитием системы институтов региональной политической власти. Среди законов общефедерального уровня следует выделить Конституцию РФ 1993 года, федеральные законодательные акты, устанавливающие принципы устройства и взаимоотношений исполнительной и законодательной власти регионов. Из региональных правовых актов автором были изучены Уставы Ивановской области и другие областные законы, регулирующие устройство и функционирование властных институтов.

Эмпирическую базу исследования составили данные политологических исследований отечественных и зарубежных акторов, в частности, материалы глубинных интервью, посвященных особенностям положения и функционирования региональной политической власти, проводившихся в российских регионах научно-исследовательскими группами под руководством Н. Лапиной и А. Чириковой и др. Эмпирическим источником изучения регионального политического режима Ивановкой области послужили 25 глубинных интервью с представителями региональной (муниципальной) исполнительной и законодательной власти, регионального бизнеса, экспертами.

Структура работы. Диссертация включает введение, три главы и заключение. Во введении обосновывается актуальность темы работы, приводится обзор литературы, формулируется научная новизна и практическая значимость исследования. В первой главе определяется терминологическая база, обобщаются теоретические подходы к изучению региональных политических режимов и их основных элементов - акторов, ресурсов и стратегий, обосновывается выбор типологий региональных режимов. Предметом рассмотрения во второй главе является процесс эволюции региональных режимов в России. Показаны тенденции в формировании конфигураций региональных политических акторов, направления изменения институциональной среды регионов, прослеживается связь между этими процессами и типами режимов. В третьей главе рассматривается эволюция регионального политического режима Ивановской области. Анализ развития политических про

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эволюция политических режимов в субъектах Российской Федерации"

Выводы.

1. В ходе исследования была подтверждена гипотеза о том, что на региональный политический режим влияют не столько сами формальные институты и неформальные практики, сколько ресурсы акторов, способных ис

177 пользовать эти институты для достижения своих политических целей. Так, использование, в основном, формальных институтов на первом этапе эволюции регионального политического режима было следствием не силы акторов, а, напротив, их слабой ресурсной базы. Соответственно, достижение компромиссов между субъектами региональной политики было признаком не полицентризма, а обоюдной договоренности губернатора и спикера о сохранении статуса-кво, т.е. поддержания режима управления, фактически воспроизводившего расстановку сил в регионе в позднесоветский период.

2. Сопоставление формальных институтов легитимации главы региональной позволяет констатировать, что легитимация главы региона через всенародные выборы (при возможности на региональном уровне издавать законы, регулирующие эту процедуру) создает условия большей автономии губернатора как регионального политического актора. При этом способность последнего лоббировать выгодные для него формальные правила и внедрять неформальные является фактором, влияющим на складывающийся в регионе политический режим.

Применительно к ситуации, сложившейся в политическом пространстве Ивановской области с 1996 по 2005 гг. (периоды правления выборных губернаторов), следует признать, что автономизация исполнительной власти не способствовала созданию консолидированного режима, а, напротив, в период правления В. Тихонова закончилась окончательной дестабилизацией неустойчивого моноцентризма, который начал формироваться при его предшественнике В. Тихомирове. По мнению экспертов, проводивших многолетнее исследование «Демократический аудит регионов»,1 в Ивановской области в этот период доминировал стиль управления, обозначенный как «сумбур вместо политики».

1 Демократический аудит регионов: совместный проект, организованный Институтом «Общественная экспертиза» (И. Яковенко) в партнерстве с Фондом «ИНДЕМ» (Г. Сатаров, Ю. Благовещенский) и Аналитическим центром «Меркатор» (В. Козлов, Д. Орешкин), 2008. URL: http://www.freepress.ru/publish/publish043.shtml

С изменением института легитимации главы региона с выборов на наделение полномочиями исполнительная власть оказывается полностью подчиненной федеральной власти, при этом стремится воспроизвести эту же модель подчинения на региональном уровне, в результате формируя жесткую вертикаль власти во главе с губернатором.

3. Введение смешанной системы голосования на выборах регионального парламента в Ивановской области не способствовало усилению конкуренции между региональными политическими акторами. В условиях усиливающегося моноцентризма, который к концу первого срока правления М. Меня обрел черты консолидированного режима, губернатору удалось с помощью насаждения неформальных практик адаптировать формальные институты для подчинения себе депутатского корпуса регионального парламента.

4. В процессе изучения эволюции институционального дизайна регионального политического режима было выявлено, что неформальные практики выступают в качестве его сущностных элементов и регулируют поведение субъектов политики. Вместе с тем, исследование формальных практик показало, что не на всех этапах становления регионального режима они могли успешно задаваться акторами и функционировать, дополняя неформальные институты.

Для политических процессов, протекавших в Ивановской области характерны следующие особенности неформальной институционализации: а) неразвитость неформальных институтов на этапе ослабления прежнего режима и вхождения в неопределенность, что вообще было достаточно типично для периферийных регионов со слабой ресурсной базой; б) отсутствие устойчивой моноцентричной кли-ентелы на этапе перехода к новому режиму, обусловленное недостаточной ресурсной базой главы региональной исполнительной власти, непродуманной кадровой политикой и неумением выстраивать личные отношения (при губернаторе В. Тихонове); в) использование неформальных практик под прикрытием формальных институтов с целью подавления потенциальных конфликтов между акторами (внутри регионального парламента, внутри партии власти) и выстраивания жесткой вертикали власти (при губернаторе М. Мене).

179

3.3. Этапы эволюции режима в Ивановской области

Современный региональный политический режим, сложившийся на территории Ивановской области, представляет собой определенное логическое завершение процесса трансформации, начало которому было положено выходом из острого кризиса советской системы в 1991 году.

К обстоятельствам, повлиявшим на специфику эволюции регионального политического режима, относятся:

- структурные факторы: 1) исторически сложившаяся структура экономики области, в которой преобладал текстильная промышленность, работающая на узбекском хлопке; вслед за распадом СССР и разрывом экономических связей последовали перебои с поставками сырья, и областная промышленность (текстильная и легкая) оказалась в тяжелом кризисе; 2) отсутствие на территории области - в отличие от соседних Ярославской, Владимирской, Нижегородской областей - предприятий тяжелой промышленности, связанной с ВПК, вело к существенному ограничению финансирования областного бюджета; 3) регулярное недополучение областью инвестиций привело к тому, что она устойчиво находилась в числе аутсайдеров по темпам экономического роста;1 4) слабая ресурсно-сырьевая база, что значительно снижало интерес к ней как со стороны федерального Центра, так и впоследствии со стороны частных инвесторов; 5) отсутствие сильных и стабильных группировок региональной политической элиты, что не способствовало возникновению внутриэлитынх расколов;

- процедурные факторы: 1) затянувшаяся стадия перехода от прежнего режима, в ходе которой происходило нарастание неопределенности от минимальной (в начале 1990-х) до очень высокой степени (в середине 2000-х); 2) неоднократные неудачные попытки консолидации регионального политического режима, завершившиеся при выходе из неопределенности реализацией сценария «война всех против всех».

1 Например, в годы 11 пятилетки (1981-1985 гг.) среднегодовой рост производства промышленной продукции в Ивановской области составил 1.7 %, т.е. ниже, чем во всех соседних областях. Цит. по: Белоусов Г. А. Исторический опыт планового управления экономикой СССР. М.: Мысль, 1987. 440 с.

180

Набор общих структурных характеристик ставят Ивановскую область в один ряд с регионами, оказавшимися в период коллапса позднесоветского политического режима в сходных условиях. Соответственно, траектории их последующего развития, во многом предопределенные зависимостью от предшествующего пути, оказались близки.1 Как уже указывалось ранее, становление современного политического режима в Ивановской области можно рассматривать как последовательную смену трех этапов: 1991-1996 гг. - период ослабления прежнего режима и вхождение в неопределенность. 1996 — 2005 гг. - переход к новому режиму, сопровождавшийся нарастанием неопределенности и попытками создания консолидированного режима. 2005 -2012 гг. - выход из неопределенности и создание консолидированного регионального политического режима моноцентрического типа.

1991-1996 гг. Началом перехода к новому политическому режиму в области стало ослабление, а затем крушение позднесоветского режима, сопровождаемое инициируемым сверху демонтажем основных формальных институтов (ликвидация обкома КПСС, роспуск Советов). Переход осуществлялся по сценарию консервативной реформы, или модели «без смены элит», особенностью которой является минимальная степень неопределенности. Отсутствие структурных предпосылок для формирования в регионе автономных акторов обусловило продолжительность стадии ослабления прежнего режима. По сути дела, на протяжении первой половины 90-х на территории области продолжал действовать административный, а не политический режим, основной задачей которого было поддержание существующего порядка.

Период с 1991 по 1994 гг. характеризовался сосуществованием двух различных типов властных структур как на региональном, так и на местном уровнях (назначенный президентом глава администрации, избранный мэр областного центра и Советы народных депутатов как выборный орган законодательной власти), а также отсутствием четкой нормативной базы, опреде

1 Подробно случай развития региона такого типа рассматривается Б. Овчинниковым на примере Тверской области. См.: Тверская область: протополитика // Россия регионов: трансформация политических режимов. С. 294-330. лявшей границы свободы региональных властей в выборе институционального дизайна и использованием неформальных институтов. С 1994 по 1996 происходило установление формальных институтов нового режима: были избраны областные и муниципальные органы законодательной власти, приняты Уставы области и г. Иваново, прошли выборы глав областной и городской администраций.

Неизбежная институциональная неопределенность (поскольку слом старых институтов инициировался сверху) не коснулась изменения в составе региональной элиты: почти все позиции в органах региональной и муниципальной власти были заняты представителями партийно-хозяйственной номенклатуры советского периода. Характерный для начала переходного периода раскол правящей элиты на сторонников и противников сохранения статус-кво в регионе не был выражен. Напротив, на протяжении всего периода наблюдалась тенденция к относительному равновесию сил группировок, возглавляемых губернатором и председателем ОЗС. Угроза неопределенности и сужение ресурсной базы региона, создаваемые политическими изменениями периода перестройки, обусловили стремление региональной элиты к компромиссам и отказ от силовых стратегий. Начавшая формироваться в этих условиях конфигурация региональных политических акторов включала главу региональной исполнительной власти (губернатора), председателя ОЗС, отдельные депутатские группы (аграрии, частные предприниматели, бывший советский директорат вкупе с представителями партийно-хозяйственной номенклатуры), мэра областного центра, федеральную власть в лице отдельных представителей администрации президента, самого президента как инициатора формально-институциональных изменений (например, влияние на персональный состав региональной власти через назначение или отстранение главы областной администрации).

Основными центрами принятия решений на региональном уровне были губернатор и председатель ОЗС, между которыми установилось определенное равновесие как результат персональных договоренностей, включавших

182 следующие правила: 1) устойчивое следование существующими и/или вновь установленным формальным институтам; 2) отказ от силовых стратегий; 3) лояльность Центру; 4) признание автономии различных субъектов, наличия у каждого из них собственной сферы компетенции и функций. При этом периодически возникающие конфликты между мэром и губернатором, губернатором и частью депутатского корпуса не были признаками формирования новых акторов.

Отсутствие развитой экономической базы, а точнее затяжной экономический спад, ставший следствием коллапса советской экономической системы, на длительный период затормозили развитие такого значимого регионального актора как бизнес-сообщество, что во многом предопределило последующие особенности расстановки сил в региональном политическом пространстве. Несмотря на то, что директора большинства ведущих ивановских предприятий, а также представители возникшего в первой половине 1990-х слоя частных предпринимателей активно стали избираться в ОЗС, их усилия не были консолидированы, в парламенте не возникло сильных групп вето. Свои интересы представители бывшей советской хозяйственной элиты предпочитали отстаивать в одиночку. Кроме того, частный бизнес и бывший директорат имели различные цели: кредиты, которые можно было получить только путем налаживания личных отношений в коридорах центральной власти, для одних и создание условий, экономически выгодных для развития частного предпринимательства, для других.

Мэр областного центра, стремясь аккумулировать административный ресурс на муниципальном уровне за счет давления на депутатский корпус городской Думы, на региональном уровне не мог конкурировать по степени своего влияния с губернатором и не являлся влиятельным субъектом региональной политики. Центр не оказывал существенного влияния на расстановку политических сил в регионе по нескольким причинам. Во-первых, политическая ситуация в области в период путча и после него находилась под контролем региональной власти, не вызывая опасений со стороны федераль

183 ной власти. Во-вторых, поскольку экономический потенциал региона был незначителен, то невелика была и заинтересованность Центра в оказании целенаправленной государственной помощи для преодоления кризиса в текстильной промышленности - ключевой отрасли региона. Более значимым для него было поддержание лояльности региональной власти (в том числе за счет эпизодических трансфертов) и контроль со стороны регионалов политических настроений местного электората в ходе парламентских и президентских выборов.

Установившееся в рассматриваемый период равновесие сил между губернатором и спикером ОЗС было следствием слабости ресурсной базы обоих акторов (применительно к данному периоду было бы правильнее использовать понятие не актор, а субъект региональной политики) и неготовностью ни одной из сторон навязывать свои правила игры. Ресурсная база обоих характеризовалась противоречивостью. Наличие у них значимого политического ресурса (для спикера - это легитимация через выборы и, следовательно, поддержка избирателей, для губернатора - назначаемость президентом и наделение его рядом важных властных полномочий; оба по должности становились членами Совета Федерации, т.е. потенциально имели одинаковые каналы доступа к федеральной власти) нивелировалось слабостью экономических возможностей и недостаточной концентрацией административного ресурса в руках какой-либо из сторон.

Единственным источником подрыва сложившегося равновесия была немногочисленная группа депутатов регионального парламента, представлявшая интересы зарождающегося частного бизнеса. Именно они стремились навязать депутатам свою повестку дня, что выражалось как в активной законотворческой деятельности, так и продвижении кандидатуры своего представителя на губернаторских выборах. Однако численный перевес прогуберна-торской части депутатского корпуса, равно как и незаинтересованность Центра в приходе к власти на местах радикальных реформаторов не позволили этой группе развиться в значимого политического актора.

184

Таким образом, осуществившаяся в Ивановской области в течение рассматриваемого периода реконфигурация региональной политической элиты была минимальной: произошло всего лишь замещение новых позиций представителями советской партийно-хозяйственной номенклатуры, а начавшие оформляться новые группы влияния и отдельные субъекты региональной политики (например, мэр областного центра) не обладали ни ресурсами, ни стратегиями, чтобы реализовывать свои политические цели.

Внедренные извне в региональное политическое пространство формальные институты не были восприняты субъектами региональной политики как инструменты для реализации своих собственных стратегий, а выполняли лишь роль способа адаптации к меняющимся политическим условиям. Особенностью институциональной сферы Ивановской области была неразвитость системы неформальных правил. В регионе не было акторов, способных установить и навязать другим собственные правила. В результате сложился симбиоз формальных институтов и приоритета консенсуса как главного, коллективно выработанного неформального института. Система договоренностей между наиболее влиятельными субъектами, внешне напоминающая соглашение по типу «сообщество элит», на самом деле таковой не являлась по двум причинам. Во-первых, договоренность о поддержании консенсуса основывалась не на оценке ресурсов сторон и механизмов их обмена, а на признании слабости участников договора и их взаимной потребности в коллективной защите от внешних угроз (от возможных внутрирегиональных социальных выступлений, способных обостриться в любой момент на фоне общего экономического кризиса, до революционных изменений в масштабе всей страны). Во-вторых, формальные правила не только не ограничивали, но и стимулировали автономию субъектов политики во всем, что не было связано напрямую с политической конкуренцией (например, губернатор был заинтересован в лоббировании выгодных для себя электоральных институтов и контролировал этот процесс, а формально закрепленное разделение полномочий ветвей власти допускало достаточно высокий уровень независимости ОЗС от исполнительной власти).

1996 — 2005 гг. Толчком для перегруппировки сил внутри региональной политической элиты стал ряд инициированных Центром кадровых и формально-институциональных преобразований в региональном политическом пространстве (отставка в 1996 году главы областной администрации А. Лаптева, сопровождаемая назначением бывшего председателя ОЗС В. Тихомирова, затем введение института губернаторских выборов). Губернаторские выборы в декабре 1996 г. стали «точкой отсчета» нового этапа эволюции регионального политического режима. Основным признаком разрушения административного режима, направленного исключительно на поддержание внутрирегиональной стабильности, и вступления в стадию перехода к политическому режиму стало складывание конфигурации региональных политических акторов, имеющих свой набор ресурсов, цели и стратегии для их достижения.

Обстоятельствами, сопровождавшими вхождение в неопределенность, были: 1) введение Центром нового формального института - выборов губернатора; 2) наметившийся раскол региональной элиты, выражавшийся в активном продвижении в сферу политической конкуренции представителей зарождающегося бизнес-сообщества; 3) активное участие представителей федеральной власти в контролировании исхода губернаторских выборов.

Что касается первого фактора, то вносимый им в региональный политический процесс элемент непредсказуемости снимался за счет того, что ко времени назначения выборов действующий губернатор сумел, заручившись поддержкой депутатского корпуса ОЗС, провести большинство выгодных для себя норм в региональном законе о выборах главы исполнительной власти (правда, губернатору не удалось «продавить» более выгодную для себя норму об однотуровой системе голосования). Выдвижение в качестве альтернативы инкумбенту кандидатуры предпринимателя Н. Лобаева как местными, так и региональными экспертами оценивалось как предпосылка серьез

186 ной конкурентной борьбы между ним и действующим губернатором, и, следовательно, вносило определенную интригу в исход выборов. Однако вмешательство Центра в управление этим процессом обеспечило победу системному кандидату, т.е. действующему губернатору, уже в первом туре.

Таким образом, переход к новому режиму осуществлялся на основе сценария, приближающегося к модели «пакта». В его основе лежала договоренность между частью региональной политической элиты, поддерживающей действующего губернатора, и федеральным Центром, больше заинтересованным в том, чтобы главой региона стал предсказуемый кандидат. В результате при сохранявшемся дефиците экономического ресурса произошло усиление ресурсной базы главы исполнительной власти за счет политической и административной составляющих (поддержка на выборах и одновременно одобрение его кандидатуры Центром, личная лояльность спикера ОЗС, контроль над областной администрацией и силовыми структурами региона, хорошие отношения с полномочным представителем президента в регионе), что стимулировало его к усилению моноцентризма исполнительной власти.

Наряду с главой исполнительной власти в региональном политическом пространстве появились и другие самостоятельные акторы, имевшие свои цели. К игрокам, претендовавшим на завоевание стратегических властных позиций, можно отнести часть депутатского корпуса - представителей регионального бизнес-сообщества, чьи интересы лоббировались региональным отделением Союза промышленников и предпринимателей, мэра областного Центра, стремившегося не только обрести контроль над депутатами городской Думы, но и влиять на политические процессы регионального уровня. Однако ресурсная слабость всех акторов ограничивала возможность и готовность использования ими силовых стратегий, переводя конфликты между участниками политической конкуренции в формально-институциональную сферу. Многочисленные конфликты между губернатором и ОЗС возникали в связи с законотворческими вопросами (т.е. установлением формальных институтов) и регулировались формальными процедурами (вето губернатора на

187 решения законодателей и их преодоление квалифицированным большинством).

Следует отметить, что сохранявшие в этот период свою значимость формальные институты были фактором, способствовавшим ограничению губернаторского моноцентризма. Он был тем более действенным потому, что неформальные правила игры еще не получили заметного развития. Действовавший ранее неофициальный договор между субъектами региональной политики о поддержании статуса-кво в новых условиях фактически прекратил свое существование, а заменяющая его система неформальных договоренностей и патрон-клиентелистских отношений не могла сформироваться в силу того, что ни один из акторов, включая губернатора, не обладал решающим перевесом ресурсов, чтобы активно насаждать выгодные ему неформальные институты.

Таким образом, начавший складываться в регионе в переходный период политический режим характеризовался следующими признаками. Во-первых, появление доминирующего актора - главы региональной исполнительной власти. Во-вторых, наличие других акторов, претендовавших на то, чтобы составить конкуренцию губернатору в формировании повестки дня и принятии властных решений (депутатские группы в ОЗС, мэр областного центра). В-третьих, изменение политических стратегий, используемых субъектами региональной политики. На смену преобладанию компромиссных способов взаимодействия акторов приходит использование силовых стратегий (например, инициирование группой депутатов ОЗС импичмента губернатора). В-четвертых, использование губернатором своих возможностей лоббирования выгодных ему формальных институтов в процессе принятия региональных законов.

Однако формирующийся моноцентризм был крайне неустойчивым, а сложившаяся конфигурация акторов - достаточно аморфной. Первая предпринятая губернатором попытка создать консолидированный режим оказалась неудачной. Очередные губернаторские выборы (2000 г.), имевшие своей

188 целью упрочить положение правящей группировки («семьи Тихомирова», включавшей в себя, в том числе вице-губернатора, выставившего свою кандидатуру на выборах; спикера; части депутатского корпуса, представленной, в основном, бывшим советским директоратом и партийно-советской номенклатурой), стали примером проявления так называемого «опрокидывающего» эффекта1. Вопреки активному привлечению командой губернатора административного ресурса победу во втором туре одержал кандидат от КПРФ В. Тихонов, использовавший столь важный политический ресурс как протест-ное голосование. В результате его победы потерпела крах команда бывшего главы региона, что позволило, по выражению одного из периодических изданий, легко нейтрализовать влияние в регионе тихомировской «семьи»2. Вновь избранным губернатором (2000-2005 гг.) была предпринята вторая попытка консолидировать режим и завершить его моноцентрическую конструкцию.

Несмотря на полную смену команды губернатора и неконтролируемость им процесса выборов в ОЗС третьего созыва (выборы в областной законодательный орган проходили одновременно с губернаторскими), вновь избранному главе региона удалось достаточно быстро мобилизовать властный ресурс за счет: 1) политического ресурса в виде поддержки избирателей на выборах; 2) накопленного административного ресурса, обеспечиваемого за счет предшествующей инсталляции ряда формальных институтов в интересах исполнительной власти (например, предусмотренная Уставом области подчиненность администрации области главе администрации и невозможность влияния законодательного собрания на его состав и деятельность) и последующего их лоббирования в региональном парламенте (досрочное прекращение полномочий ОЗС губернатором по ряду оснований); 3) финансовой поддержки исполнительной власти со стороны представителей региональной бизнес-элиты. В отличие от своего предшественника В. Тихонов стал актив

См.: Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века. М.

2 Политический портрет В. Тихонова// Независимая газета. 2005.03.23. РОССПЭН, 2003. 268 с. но привлекать к участию в политической жизни региона экономические ресурсы регионального бизнес-сообщества, при этом отдавая предпочтение «текстильным олигархам» и практически игнорируя малый бизнес; 4) контроля над силовыми структурами и правоохранительными органами региона (использование областного УВД и прокуратуры для оказания влияния на политических конкурентов).

Институциональным фактором, используемым для усиления властных ресурсов, стало целенаправленное внедрение губернатором В. Тихоновым неформальных правил игры, прежде всего, в отношениях с влиятельными бизнес-акторами региона. Расставляя в ОЗС на ключевые посты представителей региональной бизнес-элиты, он тем самым попытался выстроить систему патрон-клиентелистских связей, которая до этого в регионе так и не сложилась.

Противоречивость ресурсной базы губернатора и непоследовательность используемых им стратегий не позволили В. Тихонову создать устойчивые группы поддержки как среди депутатов ОЗС, так и среди бизнес-элиты региона («текстильные олигархи», стремясь диверсифицировать риски, обращались в поисках более надежного патрона к покровительству других акторов, например, влиятельных субъектов лоббирования в кругах, близких к администрации президента, политического конкурента губернатора М. Бабича). В результате, начавшаяся с 2004 года деятельность депутата Госдумы М. Бабича по дестабилизации регионального режима оказалась весьма успешной и довершила раскол региональной элиты. Сложившуюся в регионе ситуацию можно охарактеризовать как борьбу за перераспределение властных ресурсов. «Определяющее влияние, - по словам Р.Ф. Туровского, - приобретают корпоративные конфликты, или просто клановая борьба. Партии и альтернативные центры власти включаются в эту борьбу только постольку, поскольку они становятся институциализированными формами политико-экономических кланов» \

К концу губернаторского срока дестабилизация режима достигла своей наиболее острой фазы, усиливаясь за счет институциональной неопределенности (изменение института легитимации губернаторов). В преддверии возможных кадровых изменений в регионе особенно усилилась антигубернаторская кампания, возглавляемая М. Бабичем (заведение уголовного дела с привлечением В. Тихонова в качестве свидетеля, сбор подписей против губернатора).

Выход из неопределенности происходил по сценарию «война всех против всех» - наиболее бесперспективному с точки зрения формирования политического режима. По выражению В. Гельмана, развитие политических событий в результате данного сценария «скорее напоминает компьютерные игры, в которых игрок, пройдя через серию испытаний в одной комнате, по выходе из нее начинает новый цикл сражений.». Среди признаков сложившейся ситуации можно назвать явную неконсолидированность региональной элиты (расколы шли по разным направлениям: законодательная и исполнительная власть, внутри исполнительной власти, региональный и муниципальный уровни власти), отсутствие устойчивой клиентарной связи (региональная бизнес-элита предпочитала не включаться в активную политическую деятельность, поскольку отсутствовала какая-либо определенность в сложившейся ситуации), маловлиятельность и неэффективность исполнительной власти.

Таким образом, переход от административного режима советского типа к политическому режиму на территории Ивановской области продлился почти десять лет (с 1996 по 2005 гг.), в течение которых было предпринято две неудачные попытки создания моноцентрического режима. Затягивание ста

1 Туровский Р.Ф. Конфликты на уровне субъектов федерации: типология, содержание, перспективы урегулирования. С. 80.

2 Гельман В.Я. Трансформации и режимы. Неопределенность и ее последствия. С. 44. дии перехода было обусловлено: 1) длительностью предшествующего этапа, на протяжении которого в законсервированном виде сохранялся позднесо-ветский административный режим, и запоздалым возникновением политической конкуренции; 2) ограниченностью экономического ресурса акторов, что резко суживало их возможности в процессе политического торга; 3) противоречивым участием федеральной власти в формировании политического пространства региона: все наиболее значимые события в процессе эволюции режима были вызваны либо вмешательством Центра (как правило, оно осуществлялось в условиях нарастания неопределенности исхода того или иного этапа политической трансформации и не проявлялось как заинтересованность в решении экономических проблем области), либо являлось последствием институциональных изменений на общероссийском уровне. Но главным последствием было то, что это вмешательство, накладываясь на региональные процессы, нарушало их естественное развитие и автономию акторов.

2005 - 2012 гг. Ключевым пунктом, обозначившим начало консолидации регионального режима моноцентрического типа, стало назначение на пост губернатора Ивановской области московского чиновника М. Меня. Выход из неопределенности осуществлялся по сценарию «победитель получает все». В данном случае возникновение доминирующего актора в лице губернатора-назначенца стало следствием осуществленного Центром навязанного перехода. По мнению А. Кынева, «все более растущая практика назначения губернаторов - «варягов», не имеющих никаких личных и иных связей с регионами назначения и не отягощенных внутрирегиональными обязательствами как политического, так и экономического свойства, символизирует «административную роль губернаторов и ослабление их зависимости от взаимоотношений с местными кланами, финансово-промышленными группами и иными фигурами региональной элиты».1 Однако, как показало дальнейшее развитие ситуации в регионе, губернатор не может быть неполитической фигурой, так как, с одной стороны, находится в центре политических процессов

1 Кынев A.B. Политико-административный ландшафт региона и его эволюция. С. 67.

192 на региональном уровне, а, с другой, оказывается «между» региональным и федеральным уровнями политики.

С приходом к власти М. Меня был взят последовательный курс на восстановление региональной вертикали власти, признаками которого являлись: 1) концентрация в руках доминирующего актора всей полноты ресурсов, обеспечивающая свободу политического маневра; 2) использование доминирующим актором силовых стратегий для навязывания собственных правил игры и повестки дня; 3) утрата роли формальных институтов и использование их как фасада для неформальных практик; 4) контроль доминирующего актора над всей публичной сферой.

В период губернаторского правления М. Меня произошло значительное ослабление роли областной Думы. Это обусловлено: 1) рядом институциональных изменений, зафиксированных в региональном законодательстве. Конкуренция между политическими акторами, особенно в ходе предвыборной борьбы, все более явно осуществляется по принципу «боев без правил». «В результате, - по словам А. Дахина, - предвыборная площадка становится зоной обширной нелегальной политической активности»;1 2) использованием силовых методов давления пол прикрытием формальных институтов; 3) целенаправленной политикой формирования лояльного депутатского корпуса через использование «губернаторского списка» на выборах, продвижение на ключевые позиции в Думе вплоть до поста спикера подконтрольных губернатору персон.

Усиление контроля губернатора над муниципальной властью происходило сначала за счет включения мэра областного центра в общую партийную вертикаль: членство главы города в партии власти означало его подчинение партийной дисциплине и возможность применения санкций вплоть до исключения в случае разногласий с доминирующим актором, а затем за счет лоббирования губернатором формально-институциональных изменений, свя

1 Дахин A.B. Трансформации региональных элит (На примере Нижегородской области) // Полис. № 4. С.108-119. занных с внесением поправок в действующее законодательство по МСУ, и введением института сити-менеджера. Региональная исполнительная власть навязала именно эту модель в областном центре и ряде других городов региона, что существенно облегчало контроль над муниципальной властью.

Как средний, так и мелкий бизнес в регионе остаются разобщенными и не могут составлять конкуренцию губернатору в качестве альтернативного центра политического влияния. Широкая представленность бизнес-элиты в областной и городской Думах не увеличивает ее влиятельность на региональном уровне политики, что является следствием ее разобщенности. Как правило, депутатские места занимают бизнесмены, представляющие не интересы всего делового сообщества региона, а только своих компаний.

Оформление партии власти в качестве политического актора повлекло за собой и ее организационное структурирование, т.е. появление в региональном политическом пространстве такого субъекта власти как руководитель областного (городского) политсовета. Для исполнительной власти это открывало возможность или полностью снять с себя или разделить с другими ответственность за неудачно проведенные предвыборные кампании. В условиях кризиса и ужесточения борьбы за уменьшающиеся ресурсы конфликты внутри самой партии становятся предметом публичных скандалов, а членство в партии власти — инструментом неформального воздействия на самих участников политического процесса (исключение из партии, понижение по должности в партийной иерархии связывается не с идеологическими расхождениями, а с выражением несогласия с главой исполнительной власти или невыполнением конкретных задач. Например, за низкие показатели голосов за партию «Единая Россия» по партийным спискам во время последних муниципальных выборов губернатор области настоятельно рекомендовал сложить с себя полномочия руководителя городского политсовета ЕР Р. Ефремова.1

1 Губернатор области комментирует результаты выборов // Официальный сайт Правительства Ивановской области. URL : http: ivanovoobl.ru/interview.aspx?d=23.03.2010&р=3

Наконец, при губернаторе М. Мене были достигнуты полное подчинение исполнительной власти прогубернаторских региональных СМИ и контроль над оппозиционными средствами массовой информации (областная телекомпания «Барс», позиционируемая как независимая и выступающая с критикой властей, на самом деле вполне им лояльна). Необходимость в короткий срок максимизировать влияние на региональную политическую элиту, тем самым преодолев сохранявшиеся в ее среде раскольнические тенденции, и консолидировать региональный режим определяла стратегии губернатора по подавлению всех возможных конфликтов в региональном политическом пространстве (самый яркий пример силовой стратегии - разгон областной Думы 4 созыва)

После подавления источников конфликта (прежде всего, выведения из политической игры наиболее активных сторонников депутата Госдумы М. Бабича) упор главой региона стал делаться не на откровенное использование силовых стратегий, а на формирование и внедрение системы неформальных правил, обеспечивающей ему под прикрытием формальных институтов беспрепятственный доступ к центрам принятия решений: развитие клановости (почти все ключевые посты в региональном политическом пространстве занимают представители сергиев-посадской группы, лично приближенные к губернатору люди, хорошо знакомые с ним по предыдущей работе в правительстве Москвы), создание местной клиентелы, включающей чиновников регионального и муниципального уровня, лояльных главе региона. В то же время следует констатировать: отсутствие в регионе устойчивых патрон-клиентарных отношений, возможно, объясняется тем, что губернатор-выходец из другого региона заинтересован не столько в установлении патронажа над местной бизнес-элитой, сколько в поддержании клановых связей с московским бизнесом.

Таким образом, процесс становления регионального режима в Ивановской области, начавшийся в результате перехода от постсоветского режима и прошедший длительную стадию консолидации, завершился созданием моно

195 центрического режима. Доминирующий актор в лице губернатора подчинил себе как региональную законодательную власть, так и муниципальную исполнительную власть под политическим патронажем «Единой Россия».

Основной характеристикой сложившегося политического режима является его управляемость и полная подконтрольность исполнительной власти. Слабость бизнес-сообщества как значимого игрока и отсутствие тенденции к его усилению и консолидации не создают на ближайшее время предпосылок для формирования противовеса исполнительной власти. Формально-институциональный дизайн регионального-политического режима представляет собой только внешний фасад, за которым скрывается обширный набор неформальных правил игры, активно используемых исполнительной властью для поддержания своей стабильности и снижения уровня конфликтности в регионе.

Итак, с 1991 года по настоящее время политический режим в Ивановской области прошел полный цикл эволюции, начиная с периода ослабления позднесоветского административного режима и заканчивая формированием консолидированного режима моноцентрического типа.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Региональные политические режимы в России являются неотъемлемой частью политической реальности. Их становление обозначило начало постсоветской трансформации и дифференциацию российского политического пространства. Существовавшие до этого региональные режимы представляли собой проявление типичного для позднесоветского периода административного режима, т.е. не были по своей природе политическими режимами, а только лишь системами управления, которым было свойственно отсутствие акторов или их слабая автономия.

В развитии политических режимов субъектов РФ отчетливо прослеживаются два этапа: децентрализации (1991-1999) и рецентрализации (2000-наше время).

На этапе децентрализации в политическом пространстве регионов появляются все основные акторы, включившиеся в борьбу за ресурсы власти и использовавшие при этом определенные стратегии. К игрокам с наибольшим объемом ресурсов относились глава региональной исполнительной власти, спикер регионального парламента, мэр областного (крупного промышленного) центра и региональная бизнес-элита. В зависимости от структурных, культурно-национальных и других факторов сложилось четыре основных конфигурации акторов, определявших специфику политических режимов (моноцентризм, полицентризм, бицентризм).

Хотя институциональный дизайн региональной политики формировался в ходе импорта формальных институтов из Центра, отсутствие строгой регламентации процедур формирования органов региональной власти и МСУ создавало условия для лоббирования влиятельными региональными игроками выгодных им законодательных норм, дополняемых неформальными правилами. Наличие одного или более центров принятия властных решений на уровне субфедеральной политики влияло на специфику институтов, характерных для моноцентрических или полицентрических режимов.

На этапе рецентрализации произошло нивелирование разнообразия конфигураций акторов и наметилось тяготение к режимам моноцентрического типа с губернатором во главе. Это стало следствием проведения Центром политики унификации региональных институтов, выстраивания вертикали власти, включившей в себя и муниципальное самоуправление, и партийную составляющую; удаления крупного бизнеса от власти, что на местах выразилось в замене губернаторов-олигархов чиновниками.

Оформление современного политического режима в Ивановской области представляет последовательную смену трех этапов: 1991-1996 гг. - период ослабления прежнего режима и вхождение в неопределенность, 1996 -2005 гг. - переход к новому режиму, сопровождавшийся нарастанием неопределенности и попытками создания консолидированного режима, 2005 -2012 гг. - выход из неопределенности и создание консолидированного регионального политического режима моноцентрического типа.

Демонтаж советской политической системы в Ивановской области произошел без смены элит и не сопровождался острыми конфликтами. Изначальное примерное равновесие сил законодательной и исполнительной ветвей власти обусловливалось, с одной стороны, общими генетическими корнями местной элиты, включавшей представителей советской бюрократии и хозяйственной номенклатуры - директорского корпуса, а с другой стороны, слабостью ресурсной базы субъектов региональной политики. В то же время сказалось отсутствие ярких политических лидеров, способных претендовать на руководящую и консолидирующую роль в условиях открывшихся возможностей демократических преобразований.

Затянутость этапа перехода от позднесоветского административного к новому политическому режиму была обусловлена такими факторами, как тяжелое экономическое положение области, вызванное системным кризисом во всех отраслях региональной экономию!, отсутствие значимой ресурсной базы, снижавшее интерес к региону со стороны федерального Центра, слабость бизнес-акторов. Обозначившиеся в среде политической элиты расколы

198 были следствием не внутренних политических процессов вызревания нескольких автономных центров принятия властных решений, а результатом подрывной деятельности внешних акторов. Выход из неопределенности происходил по сценарию «война всех против всех» - наиболее бесперспективному с точки зрения формирования политического режима.

Консолидация режима стала возможна с приходом к власти губернатора-назначенца М. Меня. Однако обратной стороной стабилизации политической ситуации в регионе стала концентрация власти в руках губернатора, для подавления своих конкурентов нередко прибегающего к использованию силовых стратегий; нарастание сферы неформальных правил игры, скрываемой за фасадом формальных институтов; увеличение закрытости региона по отношению к внешним СМИ и контроль над внтурирегиональными масс-медиа.

Сопоставление логики эволюции политического режима Ивановской области с тенденциями общефедерального уровня показывает, что формирование подобного типа режима связано не только с региональной спецификой, но и с политикой государства, направленной на выстраивание вертикали власти.

Вместе с тем, представляется, что даже в сложившихся условиях существует определенный потенциал демократизации регионального политического режима, который для Ивановской области связан со стимулированием развития, прежде всего, малого бизнеса в сфере производства товаров и услуг.

Важным источником развития политического плюрализма является разрушение монополии партии власти и создание условий для межпартийной конкуренции, облегчающих прохождение в орган законодательной власти представителей других политических партий.

Наконец, еще одним фактором, способным повлиять на подрыв моноцентрической конструкции региональной власти, является расширение возможностей и совершенствование инструментов участия различных институ

199 тов гражданского общества в сфере законодательной, контролирующей, экспертной деятельности.

Список научной литературыКопаева, Екатерина Владимировна, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Устав (Основной закон) Ивановской области. Принят ЗС 26 марта 1996 года. В ред. законов Ивановской области от 11.06.1996 № 23-03, от 15.05.2000 № 11-03, от 04.12.2000 № 77-03, от 26.07.2001 № 54-03 // СЗ Ивановской области. 2001. № 8.

2. О выборах главы администрации Ивановской области : 03 Ивановской области от 19.02.1996 № 8-03 (ред. от 25.06.1996) // СЗ Ивановской области. 1996. № 12.1. Литература

3. Альтова, Е.А. Политические факторы формирования смешанных избирательных систем в регионах России / Е.А. Альтова // ПОЛИТЭКС. 2007. №2. С. 190-202.

4. Алябьева, Е.С. Региональная исполнительная власть в современной России: тенденции и противоречия : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Алябьева Елена Сергеевна. М., 2008. 179 с.

5. Аузан, A.A. Административные барьеры в экономике: задачи деблокирования / A.A. Аузан, П.В. Крючкова // Вопросы экономики. 2001. №5. С. 73 -89.

6. Афанасьев, М.Н. Изменения в механизме функционирования правящих региональных элит / М.Н. Афанасьев // Полис. 1994. № 6. С.59-66.

7. Афанасьев, М.Н. Клиентелизм и российская государственность : монография / М.Н. Афанасьев. М. : Московский общественный научный фонд,, 1997.318 с.

8. Афанасьев, М.Н. Политические партии в российских регионах / А.Н. Афанасьев // Pro et contra. 2000. № 4. С. 104-110.

9. Ашихмина, Я.Г. О критериях оценки выборов / Я.Г. Ашихмина, О.Б. Подвинцев, П.В. Панов // Полис. 2004. №4. С. 139-146.

10. Аштаев, Ю. С. Протекционизм в политике: институциональный анализ : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Аштаев Юрий Сергеевич. Ростов-на-Дону, 2007. 167 с.

11. Бадовский, Д. Региональные элиты в постсоветской России: особенности политического участия / Д. Бадовский, А. Шутов // Кентавр. 1995. № 6. С. 6-11.

12. Бане, В. Элементы неопределенности в переходный период / В. Бане // Полис. 1993 № 1. С. 44-51.

13. Барабанов, О.Н. Региональные власти и местное самоуправление: проблемы взаимодействия / О.Н. Барабанов // Регионы России в 1999 году / под ред. Н. Петрова. М. : Гендальф, 2001. С. 338-345.

14. Барсукова , С.Ю. Власть и бизнес: новые правила игры / С.Ю. Барсукова // Полис. 2006. № 6. С.135-144.

15. Барсукова, С.Ю. Теневая политика и теневая экономика: взаимные интересы / С.Ю. Барсукова, В.И. Звягинцев // Свободная мысль. 2006. № 78. С. 155-169.

16. Барсукова, С.Ю. Стратегии сращивания бизнеса и власти / С.Ю. Барсукова // Свободная мысль 2006. № 3. С. 5-14.

17. Батуева, М.Ф. «Партия власти» в региональном политическом пространстве / М.Ф. Батуева // Человек. Сообщество. Управление. 2006. Спец-вып. 1. С.5-9.

18. Белокурова, Е.В. Петрозаводск: ресурсные сдвиги и утраченный консенсус / Е.В. Бклокурова // Реформа местной власти в городах России, 1991-2006 / под ред. В.Я. Гельмана. СПб. : Норма, 2008. С. 227- 229.

19. Белокурова Е.В. Общественное участие на локальном уровне в современной России / Е.В. Белокурова, Д.В. Воробьев // Неприкосновенный запас. 2010. №2. С. 83-91.

20. Белоусов, Г. А. Исторический опыт планового управления экономикой СССР / Г.А. Белоусов. М.: Мысль, 1987. 440 с.

21. Бирюков, C.B. Региональная политическая власть: институты, структуры, механизмы : дис. . докт. полит, наук : 23.00.02 / Бирюков Сергей Владимирович. М., 2009. 450 с.

22. Борисов, C.B. Постоянные и переменные величины регионального политического процесса до и после выборов / C.B. Борисов // Нижегородские выборы-95: новые тенденции и старые уроки. Нижний Новгород : ВВАГС, 1997. С. 34-40.

23. Борисова, Н.В. Роль элит в трансформации регионального режима: «пермский феномен» // Акторы макро-, мезо- и микроуровней современного трансформационного процесса / Н.В. Борисова / под общ. ред. Т.П. Заславской. М. : МВШСЭН, 2001. С.132-138.

24. Бри, М. Москва // Органы государственной власти субъектов Российской Федерации : учебные материалы / М. Бри. М. : ИГТИ, 1998. С. 72-78.

25. Бри, М. Региональные политические режимы и системы управления // Россия регионов. Трансформация политических режимов / М. Бри / под ред. В. Гельмана, С. Рыженкова, М. Бри. М.: Весь Мир, 2000. С. 94-99.

26. Брызгунова, Ю. Региональная власть в системе политических сетей / Ю. Брызгунова // Власть. 2007. № 4. С. 87-89.

27. Бурлацкий, Ф.М. Современный Левиафан. Очерки политической социологии современного капитализма : монография / Ф.М. Бурлацкий, A.A. Галкин. М. : Мысль, 1985. 384 с.

28. Бычкова, О.В. Экономические акторы и локальные режимы в крупных городах России / О.В. Бычкова, В .Я, Гельман // Неприкосновенный запас. 2010. № 2. С. 73-82.

29. Вебер, М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения / пер. с немецкого. М. : Прогресс, 1990.

30. Витковская, Т.Б. Локальная политическая элита в регионах РФ: особенности формирования, структура и тенденции развития : дис. . канд полит. наук : 23.00.02 / Витковская Татьяна Борисовна. Пермь, 2008. 185 с.

31. Власть, бизнес, общество в регионах: неправильный треугольник / под ред. Н. Петрова, А. Титкова. М. : РОССПЭН, 2010. 441 с.

32. Ворожейкина, Т. Стабильна ли нынешняя Россия? // Куда пришла Россия? Итоги социетальной трансформации / Т. Ворожейкина / под ред. Т.И. Заславской. М : МВШСЭН, 2003. С.55-62.

33. Воронцова А.Б. Административный ресурс как феномен российского избирательного процесса / А.Б. Воронцова, В.Б. Звоновский // Полис. 2003. №6. С. 114-124.

34. Гелеранский, П.С. Региональные парламенты в условиях реформирования политико-административных отношений в России / П.С. Гелеранский // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. 2006. № 7. С. 38 -42.

35. Гельман, В.Я. Политические партии в регионах России: динамика и тенденции / В.Я. Гельман, О.Б. Сенатова // Власть. 1995. №5. с. 39-48.

36. Гельман, В.Я. Политические партии в Свердловской области / В.Я. Гельман, Г.В. Голосов//МЭиМО. 1998. № 5. С. 133-144.

37. Гельман, В.Я. Федеральная политика и местное самоуправление в России: идеологии, интересы и практика / В.Я. Гельман // Местное самоуправление в современной России: Политика, практика, право / под ред. С. Рыженкова. М. : МОНФ, 1998. С. 12-26.

38. Гельман, В.Я. Региональная власть в современной России: институты, режимы и практики / В.Я. Гельман // Полис. 1998. № . С. 87-106.

39. Гельман В.Я. Волгоградская область: структурный плюрализм и неустойчивый бицентризм // Россия регионов. Трансформация политических режимов / под ред. В. Гельмана, С. Рыженкова, М. Бри. М.: Весь Мир, 2000. С. 181-218.

40. Гельман, В. Саратовская область: победитель получает все / В. Гельман, С. Рыженков. И. Семенов // Россия регионов: трансформация политических режимов / под ред. В. Гельмана, С. Рыженкова, М. Бри. М.: Весь Мир, 2000. С. 109-145.

41. Гельман, В.Я. Сравнительная перспектива: региональная политическая динамика // Россия регионов, трансформация политических режимов / под ред. В. Гельмана, С. Рыженкова, М. Бри. М.: Весь Мир, 2000. С. 346348.

42. Гельман, В.Я. «Столкновение с айсбергом»: формирование концептов в изучении российской политики / В.Я. Гельман // Полис. 2001. № 6. С. 617.

43. Гельман, В.Я. Постсоветские политические трансформации: наброски к теории / В.Я. Гельман // Общественные науки и современность. 2001. № 1.С. 18-26.

44. Гельман, В.Я. Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политике / В.Я. Гельман // Полис. 2003. №4. С. 6-25.

45. Гельман, В.Я. Политическая оппозиция в России: вымирающий вид? / В.Я. Гельман // Полис. 2004. № 4. С. 58-72.

46. Гельман, В.Я. От «бесформенного плюрализма» к «доминирующей власти»? Трансформация российской партийной системы / В.Я. Гельман // Общественные науки и современность, 2006. №1. С.46-58.

47. Гельман, В.Я. Возвращение Левиафана (Политика рецентрализации в современной России) / В.Я. Гельман // Полис. 2006. № 2. С. 90-109.

48. Гельман, В.Я. Трансформация российской партийной системы: монополизация политического рынка / В.Я. Гельман // Общественные науки и современность. 2006. № 1.4. С. 46-58.

49. Гельман, В.Я. От местного самоуправления к вертикали власти / В.Я. Гельман // Pro et Contra. 2007. №1.С. 6-18.

50. Гельман, В.Я. Политические диффузии в условиях пространственно гибридного режима: институциональное строительство и выборы мэров в городах России / В.Я. Гельман, Т.В. Ланкина // Полис. 2007. № 6. С. 96103.

51. Гельман, В.Я. Из огня да в полымя? Динамика постсоветских режимов в сравнительной перспективе / В.Я. Гельман // Полис. 2007. № 2. С. 81108.

52. Гельман В.Я. «Подрывные» институты и неформальное управление в современной России // Полития. 2010. № 2. С. 64-88.

53. Гельман, В.Я. Власть, управление и локальные режимы в России: рамки анализа / В.Я. Гельман // Неприкосновенный запас. 2010. №2(70). С. 5362.

54. Глубоцкий, А.Ю. Партийная составляющая законодательных собраний российских регионов / А.Ю. Глубоцкий // Полис. 2003. № 6. С. 71-87.

55. Голосов, Г.В. Губернаторы и партийная политика / Г.В. Голосов // Pro et contra. 2000. № 1. С.96-108.

56. Голосов, Г.В. Политические партии на региональном уровне / Г.В. Голосов // Политическая социология и современная российская политика / под ред. Г. Голосова, Е. Мелешкиной. СПб. : Борей-принт, 2000. С. 226271.

57. Голосов, Г.В. Элиты, общероссийские партии, местные избирательные системы (О причинах развития политических партий в России) / Г.В. Голосов // Общественные науки и современность. 2000. № 3. С. 51-75.

58. Голосов, Г.В. Измерение российский избирательных систем / Г.В. Голосов//Полис, 2001. №4. С.71-85.

59. Гончаренко, О.В. Трансформация института губернаторства в России в контексте современных процессов элитообразования :. дис. . канд. полит. наук : 23.00.02 / Гончаренко Оксана Владимировна. М., 2009. 193 с.

60. Гончаров, Д.В. Легислатуры в российских регионах: институциональная оценка / Д.В. Гончаров // Федералист. 2005. № 2. С. 15-28.

61. Дахин, A.B. Трансформации региональных элит (На примере Нижегородской области) / A.B. Дахин // Полис. № 4. С. 108-119.

62. Дилигенский, Г.Г. Политическая ииституциоиализация в России: социально-культурные и психологические аспекты / Г.Г. Дилигенский // МЭиМО. 1997. № 7. С. 65-76.

63. Дроботенко, И.И. Муниципальная реформа в России: проблема взаимоотношений уровней власти / И.И. Дроботенко // Власть. 2010. № 4. С. 7379.

64. Дюверже, М. Политические институты и конституционное право / М. Дюверже // Антология мировой политической мысли : в 5 т. Т.2. М. : Мысль, 1997. С. 206-217.

65. Загвозкина, Ю. Мэр теряет оптимизм / Ю. Загвозкина // Рабочий край. 1995. 30 августа.

66. Заславская, Т.И. Трансформационный процесс в России и институциона-лизация неправовых практик / Т.И. Заславская, М.А. Шабанова // Истоки: Экономика в контексте истории и культуры / под ред. Я.И. Кузьми-нова. М.: ГУ ВШЭ, 2004. С. 205-227.

67. Зубаревич, Н.В. Пришёл, увидел, победил? (Крупный бизнес и региональная власть) / Н.В. Зубаревич // Pro et contra. 2002. № 1. С. 107-119.

68. Зубаревич, Н.В. Крупный бизнес в регионах России: территориальные стратегии развития и социальные интересы. Аналитический доклад / Н.В. Зубаревич. М.: Поматур, 2005. 102 с.

69. Зубаревич Н.В. Российский бизнес в регионах: история с географией / Н.В. Зубаревич // Неприкосновенный запас:. 2006. № 4-5. С. 95-105.

70. Институт губернатора в России: традиции и современные реальности / под ред. Н.С. Слепцова М. : Изд-во РАГС, 1997. 316 с.

71. Кириллов, А.Д. Региональные особенности становления новой российской государственности. На примере областей и республик Урала / А.Д. Кириллов // Полис. 1998. № 2. С. 104-107.

72. Ковалев, В.А. Изменения в институте региональных выборов в России, политика в субъектах РФ и российская политическая регионалистика /

73. B.А. Ковалев. URL: http://www.igpi.ru/info/people/kovalev/1096477086.html.

74. Ковалев В.А. Грани влияния. Власть, бизнес и политика в республике Коми : монография / В.А. Ковалев. Сыктывкар : Изд-во Сыктывкарского ун-та. 2004. 180 с.

75. Кириллов, А.Д. Региональные особенности становления новой российской государственности. На примере областей и республик большого Урала / А.Д. Кириллов // Полис. 1998. № 2. С. 104-107.

76. Козлов, Д.В. Современное социально-экономическое развитие России как методологическая проблема (региональный аспект) / Д.В. Козлов // Проблемы политической трансформации и модернизации России. М. : МОНФ, 2000. С. 169-195.

77. Колосов, В.А. Осенне-зимние выборы глав исполнительной власти в регионах: сценарии перемен / В.А. Колосов, Р.Ф. Туровский // Полис. 1997. № 1.С. 97-108.

78. Колосов, A.B. Механизм функционирования региональной власти в условиях российских реформ (опыт Нижегородской области) : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Колосов Андрей Владимирович. Нижний Новгород, 2006. 204 с.

79. Кружевникова, A.A. Институциональные факторы и политические проблемы развития малого бизнеса (на примере Санкт-Петербурга) : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Кружевникова Анна Андреевна. СПб., 2010. 185 с.

80. Крыштановская, O.B. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту / О.В. Крвштановская // Общественные науки и современность. 1995. № 1. С.51-65.

81. Крыштановская, О.В. Современные концепции политической элиты и российская практика / О.В. Крыштановская // Мир России. 2004. № 4. С. 22 -28.

82. Кузьмин, A.C. Региональные политические режимы в постсоветской России: опыт типологизации / A.C. Кузьмин, Н.Дж. Мелвин, В.Д. Нечаев //Полис. 2002. № 3. С.142-155.

83. Куракова, Н.Ю. Неформальный институт административно-силового давления на субъектов малого предпринимательства : дис. . канд. эконом. наук : 23.00.02 / Куракова Наталья Юрьевна. Кемерово, 2006. 181 с.

84. Кучумов, В.И. Роль элиты в трансформации региональных политических режимов в современной России : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Кучумов Владимир Ильич. СПб., 2008. 185 с.

85. Кынев, A.B. Политические партии в Законодательных Собраниях субъектов РФ / A.B. Кынев, А.Ю. Глубоцкий. URL : http://intellectuals.m/cgibin/proekt/kynev/kynev.cgi?action=articul&statya=vi ewstat&id=id29

86. Кынев, A.B. Политико-административный ландшафт региона и его эволюция // Сайт Московского центра Карнеги / A.B. Кынев. URL : http://www.carnegieendowment.org.

87. Кынев, A.B. Политические партии в российских регионах: взгляд через призму региональной избирательной реформы / A.B. Кынев // Полис. 2006. №6. С.145-160.

88. Лапина, Н.Ю. Региональные элиты в России: кто правит на местах / Н.Ю. Лапина // Россия и современный мир. 1998. Вып. 1(18). С. 98-120.

89. Лапина, Н.Ю. Региональные элиты в РФ: модели поведения и политические ориентации : монография / Н.Ю. Лапина. М. : ИНИОН РАН, 1999. 192 с.

90. Лапина, Н.Ю. Стратегии региональных элит: экономика, модели власти, политический выбор : монография / Н.Ю. Лапина, А.Е. Чирикова. М.: РАН ИНИОН, 2000. 200 с.

91. Лапина, Н.Ю. Региональная власть и реформа российского федерализма: сценарии политического будущего / Н.Ю. Лапина, А.Е. Чирикова // Со-цис. 2001. №4. С. 16-27.

92. Лапина, Н.Ю. Новые тенденции в развитии региональной власти / Н.Ю. Лапина, А.Е. Чирикова // Элитизм в России: «за» и «против» : сб. статей / под ред. В.П. Мохова. Пермь : Пермский государственный технический университет, 2002. С. 167-182.

93. Лапина, Н.Ю. Регионы-лидеры: экономика и политическая динамика / Н.Ю. Лапина, А.Е. Чирикова М. : ИСРАН, 2002. 326 с.

94. Лапина, Н.Ю. Путинские реформы и потенциал влияния региональных элит. Аналитический доклад, подготовленный по заказу московского представительства Фонда им. Эберта. М. : Институт социологии РАН / Н.Ю. Лапина, А.Е. Чирикова. М„ 2004.

95. Лапина, Н.Ю. Черты к портрету российской региональной элиты / Н.Ю. Лапина // Властные элиты современной России. Ростов н/Д : Изд-во СКАГС. 2004. С.268-279.

96. Лапина, Н.Ю. Бизнес и власть в российских регионах: новые параметры взаимодействия / Н.Ю. Лапина // Россия и современный мир. 2004. № 4. С.56-67.

97. Лапина, Н.Ю. Бизнес и власть в сильных районах: модели и ресурсы взаимодействия / Н.Ю. Лапина // Власть и элиты в российской трансформации / под. ред. A.B. Дуки. СПб. : Интерсоцис, 2005.

98. Латушко, A.A. Малое предпринимательство современной России как субъект политического процесса : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Латушко Андрей Александрович. М., 2010. 183 с.

99. Леденева, А. Бизнес в России: неформальные практики и антикоррупционные стратегии / А. Леденева, С. Шекшня // Russie. Nei.Visions. 2011. Март. 29 с.

100. Ледяев, В.Г. Власть: концептуальный анализ / В.Г. Ледяев. M.: РОС-СПЭН, 2001.

101. Ледяев, В.Г. Социология власти: теория городских политических режимов / В.Г. Ледяев // Социологический журнал. 2006. № 3-4. С. 46-68.

102. Ледяев, В.Г. Городские политические режимы: теория и опыт эмпирического исследования / В.Г. Ледяев // Политическая наука. 2008. № 3. С. 32-60.

103. Ледяев, В.Г. Изучение власти в городских сообществах: основные этапы и модели исследования / В.Г. Ледяев // Неприкосновенный запас. 2010. № 2 (70). С. 23-48.

104. Лейпхарт, А. Демократия в многосоставных обществах. Сравнительное исследование / А. Лейпхарт. М.: АспектПресс, 1997. 143 с.

105. Либоракина, М.И. Проблемы и перспективы местного самоуправления: независимая экспертиза реформы / М.И. Либоракина. М. : Фонд «Либеральная миссия», 2003. 223 с.

106. Лысенко, В. Н. Эволюция парламентаризма а условиях централизации власти России: федеральный и региональный уровни / В.Н. Лысенко // Казанский федералист. 2005. № 2. С. 35-42.

107. Любарев, А.Ю. Выборы в Москве: опыт 12 лет. 1989-2002 / А.Ю. Люба-рев. М. : Стольный град, 2001. 279 с.

108. Любарев, А.Ю. Выборы в Московскую городскую Думу: хроника деградации выборов // Российское электоральное обозрение. А.Ю. Любарев. 2010. № 1. С. 72-82.

109. Макаренко, Б.И. Губернаторские «партии власти» как новый общественный феномен / Б.И. Макаренко // Полития. 1998. № 1. С.50-58.

110. Макаренко, Б.И. Парламентские выборы 2003 г. как проявление кризиса партийной системы / Б.И. Макаренко // Полис. 2004. №1. С.51-65.

111. Макаркин, A.B. «Смешанная» избирательная система в российских регионах / A.B. Макаркин // Pro et Contra. 2006. Т. 10. № 1. С. 640-646.

112. Мамитов, A.K. Региональный партогенез в современной России / А.К. Макаркин // Политические партии России в контексте её истории. Ростов н/Д. : Феникс, 1998. С.488-489.

113. Мацузато, К. Некоторые критерии сравнения политических режимов Татарстана, Удмуртии и Мордовии / К. Мацузато // Регионы России: хроника и руководители. В 8-ми томах. Т. 7 / под ред. К. Мацузато. Саппоро, 2000.

114. Медушевский, А.Н. Сравнительное конституционное право и политические институты : курс лекций / А.Н. Медушевский. М. : ГУ ВШЭ, 2002. 512 с.

115. Меркель В. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях / В. Меркель, А. Крувссан // Полис. 2002. № 1. С. 6-17.

116. Местное самоуправление в России: состояние, проблемы, пути совершенствования. Итоговый доклад / под ред. А.И. Максимовой. М. : Экон-Информ, 2009. 524 с.

117. Миронов, Н. Местное самоуправление в России: между реформой и контрреформой / Н. Миронов // Сравнительное конституционное обозрение. 2006. №2. С. 21-27.

118. Митрохин, С.С. Предпосылки и основные этапы децентрализации государственной власти в России / С.С. Митрохин // Центр регионы - местное самоуправление. М.- СПб. : Летний сад, 2001. С. 44-87.

119. Мокшин, В.К. Трансформация политической власти в современной России на примере Архангельской области / В.К. Мокшин // Северное регионоведение в современной регионологии. Архангельск : ИУППК ПГУ им. М.В. Ломоносова, 2005. С. 303-340.

120. Мохов, В.П. Эволюция региональной политической элиты России (19501990 гг.) / В.П. Мохов. Пермь : Перм. гос. техн. университет, 1998. 255 с.

121. Нечаев, В.Д. Региональные политические системы в постсоветской России / В.Д. Нечаев // Pro et Contra. 2000. Т. 5. № 1. С. 80-95.

122. Норт, Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики : монография / Д. Норт. М.: Начала, 1997. 112 с.

123. Овчинников, Б. Тверская область: протополитика // Россия регионов: Трансформация политических режимов. / М. Бри / под ред. В. Гельмана, С. Рыженкова, М. Бри. М.: Весь Мир, 2000. С. 294-330.

124. Овчинников, А.П. Политическая регионалистика Три уровня власти в региональном измерении : Материалы к учебному курсу / А.П. Овчинников. Самара : Изд-во «Самарский университет», 2002. 140 с.

125. Панеях, Э. Неформальные институты и использование формальных правил: закон действующий vs. закон применяемый / Э. Панеях // Политическая наука. 2001. № 3. С. 34-40.

126. Панов, П.В. Конфликты и «порядок» в региональном парламенте (На примере Законодательного собрания Пермской области) / П.В. Панов, К.А. Пунина // Полис. 2003. №6. С. 125-134

127. Панов, П.В. Изменение электоральных институтов в России (Кроссре-гиональный сравнительный анализ) / П.В. Панов // Полис. 2004. №6. С. 16-28.

128. Панов, П.В. Стратегии взаимодействия между региональными элитными группами в Прикамье: институциональный подход. П.В. панов URL : http://elis.pstu.ru/panov.htm.

129. Паппэ, Я.Ш. От парламента отраслей к беспристрастной госбюрократии / Я.Ш. Паппэ // Россия. 1996. № 10. С. 6-10.

130. Паппэ, Я.Ш. Треугольник собственников в региональной промышленности / Я.Ш. Паппэ // Политика и экономика в региональном измерении /213под ред. В. Климанова и Н. Зубаревич. М., СПб.: ИГПИ «Летний сад», 2000. С. 87-95.

131. Парсонс, Т. Система современных обществ : монография / Т. Парсонс / пер. с англ. М. : Аспект-Пресс, 1997. 270 с.

132. Перегудов, С.П. Группы интересов и российское государство / С.П. Перегудов, Н.Ю. Лапина, И.С. Семенко. М.: УРСС, 1999. 523 с.

133. Перегудов, С.П. Корпорации. Общество. Государство : монография / С.П. Перегудов. М.: Наука, 2003. 352 с.

134. Пивоварова, И.А. Функции лоббизма в региональных политических процессах / И.А. Пивоварова // Грамота. 2011. № 3. С. 145-149.

135. Политика в регионах: Губернаторы и группы влияния / под ред. Р.Ф. Туровский. М. : Центр политических технологий, 2002. 278 с.

136. Политический альманах России 1997 / под ред. М. Макфола и Н. Петрова. В 2-х т. Т. 2. Социально-политические портреты регионов. Кн. 1. М.: Московский центр Карнеги, 1998. 552 с.

137. Постсоветский институционализм. Власть и бизнес / под ред. P.M. Ну-реева. Ростов-на-Дону : Наука Пресс, 2006. 512 с.

138. Предыбайлов, С.М. Представительная власть в субъектах Российской Федерации : особенности формирования и функционирования : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Предыбайлов Сергей Михайлович. М., 2011. 187 с.

139. Пузанов, А. Отчуждение местной власти /А. Пузанов, Л. Рагозина // Pro et Contra. 2007. Т. 11. № 1. С. 80-85.

140. Пунина, К.А. Конфликты и «порядок» в региональном парламенте. На примере Законодательного собрания Пермской области / К.А. Пунина, П.В. Панов // Полис. 2003. № 6. С. 125-134.

141. Пунина, К.А. Органы представительной власти как акторы политического процесса в регионах современной России : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Пунина Ксения Александровна. Пермь, 2006. 192 с.

142. Пшеворский, А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке / А. Пшеворский. М. : РОССПЭН, 2000. 320 с.

143. Распопов, Н.П. Нижегородский региональный политический режим: проблемы трансформации влияния центров власти / Н.П. Распопов. 1ЖЬ : http://www.kazanfed.ru/actions/ ко^егЗ/с!ок1ас17/.

144. Региональные модели взаимодействия между деловыми и властными элитами: современные процессы и их социально-политические последствия. Проект № 150 / под ред. Р.Ф. Туровского. М. : Фонд «Центр политических технологий», 2009. 245 с.

145. Романов, П.В. Негосударственные организации Самарской области // Граждане и власть: проблемы и подходы / П.В. Романов. М.; СПб. : Летний сад, 2003. С.70-87.

146. Россия регионов: Трансформация политических режимов / Общ. ред. В. Гельмана, С. Рыженкова, М. Бри. М.: Весь Мир, 2000. 375 с.

147. Российское местное самоуправление: итоги муниципальной реформы 2003-2008 гг. Аналитический доклад Института современного развития / под ред. С.Д. Валентея. М. : РАН, 2009. 135 с.

148. Реутов, Е.В. Региональное законодательное собрание: особенности формирования и функционирования / Е.В. Реутов // Социс. 2003. № 9. С. 7984.

149. Рыженков, С.И. Локальные режимы и «вертикаль власти» / С.И. Рыжен-ков // Неприкосновенный запас. 2010. № 2. С. 63-72

150. Самодин, C.B. Основные тенденции и противоречия реформы местного самоуправления в современной России (1993-2007 гг.) : дис. . канд. полит. наук : 23.00.02 / Самодин Сергей Владимирович. М., 2007. 185 с.

151. Слатинов, В.Б. Курское «сообщество элит» в контексте политического развития региона / В.Б. Слатинов // Образование и общество. 2008. № 1. С. 4-10.

152. Соколова, Т.В. Феномен губернаторской власти в России: модели политического лидерства : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Соколова Татьяна Владимировна. Пермь, 2006. 167 с.

153. Соловьев, А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии. Учебник для студентов вузов / А.И. Соловьев. М.: Аспект Пресс, 2000. 559 с.

154. Стонер-Вейс, К. Причины непокорности российских регионов центральной власти / К. Стонер-Вейс // Страна после коммунизма: государственное управление в новой России. В 2-х т. Т. 2. М. : Институт права и публичной политики, 2004. С. 107-144.

155. Сунгуров, А.Ю. Развитие неправительственных организаций в Санкт-Петербурге и России / А.Ю. Сунгуров // Гражданское общество в поисках пути. СПб. : Центр, 1997. С.90-103.

156. Тажиев Н.М. Роль современной региональной этнополитической элиты в процессе модернизации российского общества : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Тажиев Наиль Мунирович. Астрахань, 2011. 195 с.

157. Тарусина, И.Г. Трансформация элит и внутриэлитных взаимодействий: Томская область в сравнительной перспективе : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Тарусина Инесса Геннадьевна. Пермь, 2004. 207 с.

158. Титков, А.В. Модели развития региональных политических элит / Трансформация российских региональных элит в сравнительной перспективе (материалы международного семинара) / A.B. Титков. М. : МОНФ, 1999. С. 159-170.

159. Туровский, Р.Ф. Губернаторы начинают и выигрывают? Выборы законодательных собраний в 1997 г. / Р.Ф. Туровский // Политические процессы в регионах России / под ред. Р.Ф. Туровского М. : Центр политических технологий, 1998. С. 130-157.

160. Туровский, Р.Ф. Губернаторы и «олигархи»: история отношений / Р.Ф. Туровский // Политика в регионах: губернаторы и группы влияния. М., 2002. С. 12-139.

161. Туровский, Р.Ф. Динамика регионального политического процесса в России / Р.Ф. Туровский // Политическая наука. 2003. № 3. С.64-86.

162. Туровский, Р.Ф. Конфликты на уровне субъектов федерации: типология, содержание, перспективы урегулирования / Р.Ф. Туровский // Общественные науки и современность. 2003. № 6. С. 79-89.

163. Туровский, Р.Ф. Назначать или выбирать губернаторов / Р.Ф. Туровский. URL: http://www.politcom.ru/article.php?id=6411.

164. Туровский, Р.Ф. Центр и регионы: проблемы политических отношений / Р.Ф. Туровский. М.: Изд. дом ГУ-ВШЭ, 2006. 780 с.

165. Туровский, Р.Ф. Политическая регионалистика : Учебник / Р.Ф. Туровский. М. : Изд дом ГУ ВШЭ, 2006. 792 с.

166. Туровский, Р.Ф. Региональные выборы в России: случай атипичной демократии / Р.Ф. Туровский // Технологии политики. М., Центр политических технологий, 2006. С. 143-190.

167. Туровский, Р.Ф. Вертикаль власти всех помирила / Р.Ф. Туровский // Независимая газета. 2008. 1 апреля.

168. Туровский, Р.Ф. Региональные политические режимы в России: к методологии анализа / Р.Ф. Туровский // Полис. 2009 . № 2. С. 77-95.

169. Туценко, Н.Ф. Неправительственные организации в процессе формирования гражданского общества (На примере исследований в Кубанскомрегионе): монография / Н.Ф. Туценко. Краснодар : Изд. дом «Юг», 2000. 217 с.

170. Тюхтенев, A.C. Экономическая (материальная) основа местного самоуправления в Российской Федерации (теоретико-правовые аспекты) : ав-тореф. дис.канд. юрид. наук : 12.00.02 / Тюхтенев Алексей Степанович. М.,2006. 23 с.

171. Усманов, Р.Х. Региональный партогенез в политическом процессе современной России (Южный федеральный округ в 1990-е годы) / Р.Х. Усманов. М : Прометей МПГУ, 2002. 258 с.

172. Федоров, А.Ю. Представительство интересов центральной власти в регионах России (исторический опыт и современные тенденции) : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Федоров Антон Юрьевич. М., 2006. 144 с.

173. Хабаров, И.А. Трансформация субрегиональной политико-административной элиты в современной России (по материалам Тамбовской области) : дис. . канд. полит, наук : 23.00.02 / Хабаров Илья Александрович. М., 2010. 192 с.

174. Халтанова , С.С. Роль региональных СМИ в политической жизни России : автореф. дис. . канд. полит, наук : 23.00. 02 / Хальанова Светлана Степановна. М., 2009. 24 с.

175. Хантингтон, С. Третья волна. Демократизация в конце XX века / С. Хантингтон / пер. с мнгл. М. : РОССПЭН, 2003. 268 с.

176. Хантингтон, С. Политический порядок в меняющихся обществах / С. Хантингтон / пер. с англ. М.: Прогресс-Традиция, 2004. 480 с.

177. Хелмке, Г. Неформальные институты и сравнительная политика: основные направления исследований / Г. Хелмке, С. Левитски // Прогнозис. 2007. №2(10). С. 188-211.

178. Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика : учеб. пособие для вузов / А.П. Цыганков. М. : Интер-пракс, 1995. 296 с.

179. Чирикова, А.Е. Информационные акторы в регионах: власть, СМИ и информационные войны / А.Е. Чирикова // Социс. 2003. № 11. С. 28-35.

180. Чирикова, А.Е. Исполнительная власть в регионах: правила игры формальные и неформальные / А.Е. Чирикова // Общественные науки и современность. 2004. № 3. С. 71-80.

181. Чирикова, А.Е. Региональные парламенты: ресурсный потенциал и неформальные правил политической игры / А.Е. Чирикова // Власть и элиты в российской трансформации / под ред. A.B. Дуки. СПб. : Интерсо-цис, 2005. С. 194-222.

182. Чирикова А.Е. О теориях элит / А.Е. Чирикова // Общество и экономика. 2008. №3-4. с. 144-174.

183. Чирикова А.Е. Региональные элиты России / А.Е. Чирикова. М. : Ас-пектПресс, 2010. 272 с.

184. Шашкова Я.Ю. Партийная система в процессах политической трансформации и выборов в Российской Федерации (на примере регионов Юго-западной Сибири) : дис. . докт. полит, наук : 23.00.02 / Шашкова Яна Юрьевна. Чита, 2011. 225 с.

185. Шестов, Н.И. Выбор дискурса исследования регионального политического процесса / Н.И. Шестов // Регион как субъект политики и общественных отношений. М. : МОНФ. 2000 / под ред. Н.В. Зубаревич. С. 116124.

186. Шмитт, К. Понятие политического / К. Шмитт // Вопросы социологии. 1992. № 1.С. 37-67.

187. Шугаев, A.A. Партийно-политические системы на региональном уровне: проблемы развития / A.A. Шугаев // Вестник Поволжской академии государственной службы. 2008. № 4 (17). С. 71-76.

188. Brie, M. The Political Regime of Moscow Creation of a New Urban Machine? / M. Brie // Wissenschaftszentrum Berlin fur Socialforschung. Working Papers. Berlin, 1997. P. 97-102.

189. Coleman, J. Foundations of Social Theory / J. Coleman. Cambridge, MA and London : Harvard University Press, 1990. 993 p.

190. Dahl, R. Who Governs? Democracy and Power in American City / R. Dahl. New Haven, 1961.276 p.

191. Diamond, L. Developing Democracy: Toward Consolidation / L. Diamond. Baltimore : Johns Hopkins University Press, 1999. P. 276-289.

192. O'Donnell, G. Transition from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies / G. O'Donnell, Ph.C ., Schmitter. Baltimore; London : The Johns Hopkins University Press, 1991. 321 p.

193. Dowding, K. Regime politics in London local government / K. Dowding, P. Dunleavy, D. King, H. Margetts, Y. Rydin // Urban Affairs Review. 1999. Vol. 34. №4. P. 515-545.

194. Elkin, S.L. City and regime in the American republic / S.L. Elkin. Chicago: University of Chicago Press, 1987. 320 p.

195. Hall, P.A. Governing the economy: The politics of state intervention in Britain and France / P.A. Hall. New York : Oxford University Press, 1986. 306 p.

196. Lasswell, H. D.Power and Personality / H. D. Lasswel. New York : W. W. Norton, 1948. 260 p.

197. Linz, J. Problems of Democratic Transition and Consolidation: Southern Europe, South America, and Post-Communist Europe / J. Linz, A. Stepan. Baltimore : The Johns Hopkins University Press, 1996. 504 p.

198. Macridis, R.C. Modern Political Regimes. Patterns and Institutions / R.C. Ma-cridis. Boston, Toronto : Little, Brown, 1986. 257 p.

199. March, J.G. Rediscovering institutions: The organizational basis of politics / J.G. March, J.P. Olsen. New York : Free Press, 1989. 496 p.

200. Martin, R. The Sociology of Power / R. Martin. London : Routlrdge and Ke-gan Paul, 1977.

201. Rogers, M. The Bases of Power / M. Rogers // American Journal of Sociology, 1976. Vol. 79. №6. P. 137-152.

202. Scharpf, F. W. Decision rules, decision styles and policy choices / F. W. Scharpf// Journal of Theoretical Politics. 1989. Vol. 2. P. 149-176.

203. Steinmo, S. Structuring politics: Historical institutionalism in a comparative perspective / S. Steinmo, K. Thelen, F. Longstreth. New York : Cambridge University Press, 1992. 183 p.

204. Stoker, G. Urban regime theory in comparative perspective / G. Stoker, K. Mossberger // Environment and Planning C: Government and Policy. 1994. Vol.12. P. 810-835.

205. Stone, C.N. Regime politics: Governing Atlanta, 1946-1988 / C.N. Stone. Lawrence : University Press of Kansas, 1989. 314 p.

206. Transitions from Authoritarian Rule: Prospects for Democracy / Ed. by: G.O'Donnell, Ph. Shmitter, L.Whitehead. Baltimore, London : Johns Hopkins University Press, 1986. 347 p.1. Интернет-сайты

207. Ивановская областная Дума. Официальный сайт. URL: http://www.ivoblduma.ru/press/news72071.

208. О деятельности Ивановской областной Думы в марте-декабре 2008 года : доклад. URL: http://rudocs.exdat.com/docs/index-415092.html

209. М. Мень: «Нам абсолютно не нужны мэры городов, которые имеют политические взгляды». URL: http://slon.ru/articles/402748.

210. Родионова В.В. Ивановская область в декабре 1993. Политический мониторинг. 1994. Январь. URL : http://www.igpi.ru/monitoring/1047645476/1996/0196/37.html

211. Родионова В.В. Ивановская область в январе 1996 года // Политический мониторинг. 1996. Февраль. URL : http://www.igpi.ru/monitoring/1047645476/1996/0196/37.html.

212. Родионова В.В. Ивановская область в феврале 1996 года // Политический мониторинг. 1996 . Март. URL : http://www.igpi.ru/monitoring/1047645476/1996/0196/37.html.221

213. Родионова B.B. Ивановская область в феврале 1997 г. // Политический мониторинг. 1997. Март. URLhttp://www.igpi.ru/moiiitoring/1047645476/1996/0196/37.html.