автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Эволюция прозы Саши Соколова в жанрово-стилевом аспекте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эволюция прозы Саши Соколова в жанрово-стилевом аспекте"

004616434

гю

Карбышев Андрей Александрович

ЭВОЛЮЦИЯ ПРОЗЫ САШИ СОКОЛОВА В ЖАНРОВО-СТИЛЕВОМ АСПЕКТЕ

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

-9 ЛЕК 2010

Барнаул-2010

004616434

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, доцент Десятое Вячеслав Владимирович

доктор филологических наук, профессор Мароши Валерий Владимирович (ГОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет»)

кандидат филологических наук, доцент Воробьева Елена Петровна (ГОУ ВПО «Алтайская государственная педагогическая академия»)

Ведущая организация:

Институт филологии СО РАН

Защита состоится 14 декабря в 15-00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.005.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет» по адресу: 656049, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет».

Автореферат разослан «]2» ноября 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета //}

кандидат филологических наук, доцент н.В. Панченко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемое диссертационное сочинение выполнено в русле исследований по теоретической и исторической поэтике, носит частнопоэтический характер и посвящено изучению характера эволюции авторского стиля Саши Соколова с точки зрения языковой и жанровой специфики творчества писателя.

Актуальность работы определяется несколькими факторами.

Во-первых, в последнее время произведения Саши Соколова активно исследуются лингвистами и литературоведами (И.В. Азеева, A.C. Атрощенко, А.Х. Ахмедов, И.В. Ащеулова, Т.Д. Брайнина, A.B. Вавулина, Е.П. Воробьева, М.Ю. Егоров, С.Н. Ефимова, И.Чж. Квон, M.JI. Кременцова, A.A. Кузнецова, И.О. Попович, O.A. Сысоева, Е.А. Черемина). Очевидно стремление исследователей осмыслить авторское творчество в целом, определить его место в новейшей литературе.

Во-вторых, в отечественном литературоведении постепенно возрастает интерес к проблеме жанра и привлекается ранее практически не исследовавшийся с этой точки зрения материал новейшей, в т.ч. постмодернистской, литературы, к которой правомерно отнести творчество Соколова (A.A. Журбин, С.П. Лавлинский, И.С. Скоропанова, И.П. Смирнов, O.A. Сысоева и др.).

В-третьих, остается актуальной проблема разграничения и соотношения прозы и стиха, изучению различных конкретных примеров их взаимовлияния посвящены работы М.М. Гиршмана, Е.В. Невзглядовой, Ю.Б. Орлицкого, М.И. Шапира, С.Е. Шейной, В. Шмида и др. В этом отношении поэтически ориентированная проза Соколова представляет богатый и интересный материал.

Степень разработанности темы. Поэтика Саши Соколова исследовалась в нескольких диссертационных работах последнего десятилетия. Начало исследованиям было положено научными и критическими статьями 1980-90-х гг. П. Вайля и А. Гениса, О. Дарка, Д.Б. Джонсона, А.К. Жолковского, JI. Токер и др. В связи с наибольшей изученностью периферийное положение в настоящей работе занимают следующие аспекты творчества писателя: характер образности, мифопозтика, тематика, интертекстуальные связи.

Следует отметить, что ни в одной из известных нам работ корпус текстов Соколова не рассмотрен как целое, точнее - при .актуализации в исследованиях вопроса о корпусе текстов писателя существенно принижается роль малой прозы в эволюции авторского стиля. К выборочному анализу эссе писателя обращаются в упомянутых выше диссертациях Т.Д. Брайнина и Е.А. Черемина.

Далее, несмотря на наличие работ, касающихся вопроса о жанре при рассмотрении творчества того или иного современного писателя, проблема жанров постмодернистской литературы (в частности, русской) до сих пор не осознана в надлежащей степени. В основном такая ситуация связана с дискредитацией самой категории в постструктуралистских исследованиях и сфере их интеллектуального влияния. В последнее время подобная дискредитация критикуется (Н.Л. Лейдерман, И.П. Смирнов, R. Cohen и др.). £

Объектом исследования является авторский стиль, представленный в текстах, составивших собрание сочинений Саши Соколова.

Эти тексты относятся к определенному периоду творчества писателя. Подобная авторская избирательность позволяет рассмотреть собрание сочинений с точки зрения его концептуальной завершенности. Правомерность взгляда подтверждается отсутствием жанрового разнообразия текстов: в собрание вошли романы («Школа для дураков», «Между собакой и волком», «Палисандрия») и эссе. В исследовании затрагивается вопрос об особой соотнесенности двух названных жанров с художественной литературой в целом, о чем писали Г. Гуд, К. де Обалдиа, В.А. Пестерев, И.П. Смирнов, М.Н. Эпштейн. Роман нередко рассматривается как центральный жанр постриторической литературы, эссе - как проблематизирующий границы художественности и жанровости. Последовательное обращение Соколова к двум указанным формам - факт, требующий особого внимания.

Предметом исследования является эволюция авторского стиля, рассмотренного в соотношении с жанрово-стилевой спецификой романа и эссе.

Цель исследования - определение характера эволюции авторского стиля Саши Соколова с точки зрения жанрово-стилевой специфики его романов и эссе.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих основных задач:

1) рассмотреть вопрос о специфике романа и эссс в свстс современней теории литературного жанра;

2) рассмотреть современную концепцию орнаментальной прозы и выявить перспективы ее соотнесения с теорией жанра, в частности - романа и эссе;

3) определить жанрово-стилевую специфику каждого из трех романов Соколова;

4) выявить жанрово-стилевое своеобразие эссе Соколова;

5) сопоставить выявленные жанровые и стилевые характеристики романов и эссе писателя.

Методология исследования определена его частнопоэтическим характером. Это подразумевает, во-первых, комплексное рассмотрение различных концепций и их использование в целях выявления специфики предмета; во-вторых, стилистический, нарративный и стиховедческий анализ конкретны? гроизведений. Основными методами исследования являются сравнительный типологический и структурный. Методологическую базу исследования составил! работы по теории романа и эссе М.М. Бахтина, К. де Обалдиа, И.П. Смирнова М.Н. Эпштейна; работы, посвященные родовой, типологической и языковоГ характеристике прозы и поэзии М.М. Гиршмана, В.П. Григорьева Ю.Б. Орлицкого; работы H.A. Кожевниковой, JI.A. Новикова, В. Шмида развивающие концепцию орнаментальной прозы.

Обращение в реферируемой диссертации к новейшей концепцш орнаментальной прозы продиктовано необходимостью, во-первых, прояснени) характера влияния структуры и семантики поэтического текста на проз}

Соколова, во-вторых, обоснованного сопоставления исследуемого авторского стиля со сходными явлениями в прозе.

Научная новизна исследования заключается, во-первых, в привлечении всего корпуса изданных произведений писателя, в том числе текстов, не изучавшихся ранее; во-вторых, в последовательном рассмотрении крупной и малой прозы Соколова как орнаментальной, позволяющем уточнить и расширить данное понятие; в-третьих, в изучении жанровой природы прозы Соколова, сопровождаемом рассмотрением современной теории жанра вообще, романа и эссе в частности.

Теоретическая значимость работы заключается в расширении возможностей использования методологического и понятийного аппарата исторической и теоретической поэтики ввиду исследования нового для этих дисциплин постмодернистского материала. Также в работе углубляется понятие об орнаментальной прозе благодаря рассмотрению вопроса о жанровых вариантах данного явления.

Практическая ценность работы. Материалы исследования могут быть использованы при подготовке университетских курсов истории русской литературы (литература постмодернизма), теоретико-литературных курсов и спецкурсов, затрагивающих вопросы жанрово-родовой и идейно-исторической классификации литературы.

Положения, выносимые на защиту:

1. Влияние семантики и структуры поэтического текста на прозу Соколова проявляется, во-первых, в смысловой неодномерности и референциальной проблематичности высказывания, во-вторых, в насыщенности текста смежными и дистантными эквивалснтностями на вссх уровнях как формальной, так и содержательной структуры произведения.

2. Прозу Саши Соколова правомерно описать как динамическую бинарную систему жанров: ее основными элементами являются роман и эссе; ее эволюция происходит в направлении от крупной формы к малой.

3. В каждом из трех романов Соколова моделируется определенная стадия существования жанрового канона: ^о^лировзиие жанрообразующих элементов в романе «Школа для дураков»; соединение разнородных жанрово-стилевых начал в романе «Между собакой и волком»; автоматизация жанрообразующих элементов в романе «Палисандрия». Эссе Соколова представляют следующую стадию авторского творчества - выход за пределы жанровых норм и концептуализацию биографии автора.

4. В романах Соколова авторский стиль представлен в речи фиктивных нарраторов; количество нарраторов уменьшается от романа к роману (множество, три, один), при этом увеличивается степень стилистической синтетичности их речи.

5. В малых текстах Соколова авторский стиль обретает единообразие, наследуя характер стилевой синтетичности и орнаментальность структуры романов. Эта стадия представляет собой компрессию доминант авторского стиля.

Апробация работы. Основные положения реферируемой работы были представлены в виде докладов на Международных научных конференциях «Нарративные традиции славянских литератур (Средневековье и Новое время)» (Новосибирск, 2006), «Воспитание читателя: теоретический и методический аспекты» (Барнаул, 2007), на VI межвузовской конференции молодых ученых (Барнаул, 2004), на ежегодных XXXII и XXXIV научных конференциях Алтайского государственного университета (Барнаул, 2005, 2007), а также на заседании кафедры русской и зарубежной литературы Алтайского государственного университета. Основные положения диссертации также нашли отражение в 7 публикациях (3,1 п.л.); 2 статьи опубликованы в изданиях, включенных в «Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий ВАК РФ».

Структура диссертационного исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, насчитывающего 231 наименование.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, характеризуются степень ее изученности и научная новизна, определяются цель, основные задачи, методология, теоретическая значимость и практическая ценность исследования, обозначаются положения, выносимые на защиту, описывается структура работы.

В первой главе «Поэтически ориентированная проза в романе и эссе: теоретический аспект проблемы» рассматриваются актуальные теории литературного жанра вообще, романа и эссе в частности, орнаментальной прозы, а также раскрываются основные теоретические положения работы. Высказываются наблюдения и замечания относительно текстов Соколова, с тем, чтобы сузить возможный круг теоретических вопросов до необходимого.

Первый параграф «Вопрос о жанрово-стилевой специфике романа и эссе в современном литературоведении» посвящен рассмотрению основных тенденций осмысления категорий литературного жанра и стиля на современном этапе развития науки о литературе. Реконструируется необходимый историко-теоретический контекст проблемы.

В первом разделе первого параграфа «Вопрос о категории жанра в современном литературоведении» обосновывается перспективность исследования русской постмодернистской литературы в аспекте жанра; в качестве одного из оптимальных подходов предлагается изучение авторских жанровых систем. Указывается, что жанровое мышление Саши Соколова в отношении прозы бинарно, о чем свидетельствует переориентация творчества писателя на жанр эссе, которое он сам трактует как «текст» - малую прозу, менее ограниченную жанровыми конвенциями, чем роман. При этом отмечается, что необходимость учитывать авторские жанровые определения не должна рассматриваться как более важная в сравнении с необходимостью научного определения жанровой природы произведения по определенным признакам.

Современная теория литературных жанров сталкивается с проблемой преодоления в тех или иных исследованиях позднеструктуралистского и постструктуралистского мышления. В числе наиболее влиятельных в этом отношении работ называются сочинения Ж. Женетта, Ц. Тодорова, Р. Барта, Ж, Деррида. Отмечается, что указанная проблема связана не столько с возможностью жанровой классификации словесности, сколько с определением специфики жанров художественной литературы как особого дискурса, границы которого, по мнению большинства исследователей, исторически изменчивы.

В качестве примеров, подтверждающих актуальность и трудность разрешения этой проблемы в литературоведческой генологии, приводятся положения работ влиятельных западных теоретиков жанра А. Фаулера и Дж. Снайдера.

Далее указывается, что проблема определения специфики жанров художественной литературы ■ тесно связана с проблемой подхода к изучению жанра. В настоящее время в работах по теоретической поэтике утверждается сочетание типологического и историко-генетического подходов, еще недавно представлявшихся трудно совместимыми. Р. Коэн и, позднее, И.П. Смирнов предлагают продуктивные модели описания жанров литературы постмодернизма, проецируя их на предыдущие периоды истории литературы и восстанавливая тем самым целостность историко-теоретического контекста.

В связи с этим в реферируемом исследовании избирается ориентация на концепцию, предложенную И.П. Смирновым, в рамках которой литературные жанры трактуются как несходные и устойчивые в конститутивных признаках образы времени, объединяющие конкретные тексты и проявляющиеся в них как на общесмысловом уровне, так и на уровне языковой репрезентации.

Во втором разделе первого параграфа «Современная жанровая теория романа» актуальные для современного литературоведения представления о жанровой специфике романа сводятся к двум традициям, условно обозначаемым как «гегелевская» и «бахтинская». Анализ научных текстов позволяет охарактеризовать критерий такого разграничения как аксиологический: в бахтинской традиции целостность мира, проблематизируемая в романе, не является ценностью, что находит соответствие в позднейшей постмодернистской идеологеме «мир как текст».

Указанное разграничение остается в той или иной степени актуальным в посвященных роману работах представителей историко-поэтического (Е.М. Мелетинский, А.В. Михайлов, А.Д. Михайлов) и теоретико-поэтического (Н.Л. Лейдерман, Н.Т. Рымарь, II.Д. Тамарченко) направлений; оно осмысляется в исследованиях научной истории Г.К. Косикова и Г. Тиханова.

В качестве связующего звена между теорией М.М. Бахтина и постструктуралистским анализом дискурса рассматриваются работы Ю. Кристевой о романе. Утверждается целесообразность обращения к тем тенденциям в новейшей литературе, которые фиксируются Кристевой и находят отражение в романном творчестве Саши Соколова.

Денарративизация романа рассматривается как основная тенденция. Отмеченный Ю. Кристевой феномен диалогизацш сознания субъекта повествования сопоставляется с интерпретацией романного нарратива как репрезентации вариантных событийных цепей (И.П. Смирнов, Н.Д. Тамарченко). В связи с этим внимание сосредоточивается на субъекте репрезентации -рассказчике в романе; анализ научной литературы позволяет зафиксировать отличие романного рассказчика от повествователя, представленного в нарративах традиционного типа. Устанавливается связь между развитием нарратора в романе и развитием категории характера в рамках указанного жанра. Делается промежуточный вывод о том, что в новейшей литературе индивидуальный язык рассказчика становится основным средством соединения разнородного жанрового и языкового материала крупной повествовательной формы.

Перемещение вербального диалога из внешнесобытийной плоскости в вербализованное сознание нарратора сопоставляется с изменением характера взаимоотношений индивида и действительности, фиксируемым в романе. Мнение, согласно которому романный герой эпохи модернизма перестает быть активно действующим лицом, превращается из «агенса» в «пациенса» и нередко симптоматично совпадает с основным нарратором (Вяч.Вс. Иванов, В.В. Кожинов), подразумевает рассмотрение вопроса о сохранении жанровой идентичности. В связи с этим возникает необходимость определения конститутивных признаков жанра.

Сопоставительный анализ современных теорий романа позволяет выявить в качестве основного признака проспективную модель времени, подробно описанную И.П. Смирновым. Проспективность обусловливает специфическую для романа проблематизацию настоящего, прошлого, а также тех взаимосвязей, которые характеризуют антропоцентрическую модель действительности. С проспективностью связана историчность данного жанра и его особое положение в системе художественной литературы: историческая функция романа является пародийно-охранительной по отношению ко всему литературно-жанровому репертуару.

Сравнение реалистического, модернистского и постмодернистского вариантов романа в рамках одной парадигмы, характеризуемой высокой степенью осознанности писательского творчества, позволяет описать постмодернистский роман как принципиально интертекстуальный.

В третьем разделе первого параграфа «Современная жанровая теория эссе» определяется жанровая специфика эссе. Отмечается, что данный жанр нередко сравнивается с романом как не имеющий эквивалентов в риторической жанровой системе.

Анализируются работы М.Н. Эпштейна, сопоставляющего процессы эссеизации и романизации как родственные и магистральные в жанровой истории литературы нового времени. Различие между двумя жанрами сводится к фундаментальному дискурсивному различию между рассуждением и повествованием. Оговаривается нериторический, субъективированный характер рассуждения в эссе, чья свободная композиция обусловливает сравнительно

небольшой объем текста. Перечисляются родственные жанры риторического типа, обусловившие формальное разнообразие эссе.

Далее рассматривается вопрос о возможности отнесения эссе к художественно-литературному дискурсу. Исследуются фикциональный и эстетический аспекты указанного жанра. Анализ научных работ позволяет сделать вывод о факультативности фикциональных признаков эссе, а также об исторически обусловленном вхождении жанра в систему художественной литературы в силу отмеченной IC.A. Зацепиным и роднящей эссе с литературой имманентности смысла плану выражения.

В то же время отмечается интенциональная «маргинальность» жанра, разнообразно выражающееся стремление современных эссеистов выйти за пределы жанровости и художественности. Осуществляемое в связи с этим сопоставление современной теории эссе и концепции «экстатического» жанра, предложенной И,II. Смирновым, обнаруживает лежащую в основе жанровой специфики эссе модель времени. Последняя обусловлена проблематичностью авторской самоидентификации на фоне осознания собственной конечности и носит, как и в романе, проспективный характер. Специфика темпоральной модели исследуемого жанра сводится к тому, что автор эссе концептуализирует собственную биографию, смысл своей жизни из точки кризиса, предчувствуя будущее.

Во втором параграфе «Концепция орнаментальной прозы: аспекты индивидуального стиля и жанра» рассматривается вопрос об орнаментальной прозе, анализируются содержание и границы понятия, предлагаемые в работах H.A. Кожевниковой, JI.A. Новикова, В. Шмида, во многом основанных на наблюдениях русских формалистов относительно ряда произведений конца XIX-начала XX вв.

Орнаментальность прозы проявляется в ориентации на принципы организации поэтического текста, подразумевающей поуровневое структурирование текста в формальном и тематическом аспектах по принципу эквивалентности элементов. Современная орнаментальная проза (начиная с XX в.), по мысли В. Шмида, отражает ремифологизацию художественного мышления.

Отмечается двоякое понимание исследователями феномена орнаментализма - как конкретно-исторического и как структурного, т.е. видового. Обе трактовки предполагают возможность выявления типологически сходных явлений в разных периодах истории литературы, в т.ч. в постмодернистском. Обосновывается правомерность отнесения прозы Саши Соколова к орнаментальному типу.

Далее констатируется, что концепция орнаментальной прозы нуждается в большей типологической спецификации материала, в частности - в актуализации его жанрового и индивидуально-стилевого аспектов.

Постановке проблемы индивидуально-авторских характеристик орнаментальной прозы способствует рассмотрение вопроса о характере и последовательности воплощения орнаментального принципа в тексте.

Наблюдения упомянутых исследователей, касающиеся фактора объема, характера событийности и сюжета, коммуникативной структуры художественной прозы и т.п., позволяют рассмотреть специфику воплощения принципа эквивалентности в жанрах романа и эссе.

В романе, характеризуемом, в отличие от более ранних нарративных жанров, сопоставлением вариантных идей и сюжетов, система формальных и тематических эквивалентностей вступает не столько в конфликт, сколько в продуктивное смысловое взаимодействие с собственно повествовательным началом.

Относительно эссе высказывается предположение, согласно которому в данном прозаическом жанре орнаментальный принцип способен воплотиться с наибольшей последовательностью. Особенность эссе состоит в том, что нарратив не является здесь системообразующим элементом. В этом смысле эквивалентом повествовательного сюжета в эссе выступает специфическое движение авторской мысли, что сближает этот жанр с лирической поэзией и естественным образом открывает возможности сочетания двух указанных форм в иных аспектах, в том числе в формально-семантическом.

Во второй главе «Эволюция авторского стиля в романах Саши Соколова» рассматривается жанрово-стилевой аспект прозы Соколова на материале его романов «Школа для дураков», «Между собакой и волком» и «Палисандрия».

Первый параграф «Жанрово-стилевая специфика романа "Школа для дураков"» содержит разносторонний анализ текста дебютного романа писателя.

В «Школе для дураков» проявляется характеризующая всю позднейшую прозу Соколова тенденция денарративизации. В исследуемом романе в ее основе лежит прием сплошной ретардации повествования.

Первое предложение основного текста, в котором проблематизируется сюжетный зачин, открывает своеобразные кавычки текста в тексте, и последующее описание атрибутов изображаемого мира приобретает подчеркнуто гипотетический характер. Представленный двумя нарративными инстанциями рассказчик («ученик такой-то») ориентируется не на моделирование образа внешнего мира, но на организацию своей речи в соответствии с интуитивно постигаемыми образцами, что проблематизирует статус описываемых предметов и событий как существующих за пределами речи нарратора.

Соколов моделирует дискретность сознания «ученика», мотивируя указанное душевной болезнью героя. Далее замечается, что растяжение экспозиции повествования в романе имеет следствием фактическое отсутствие завязки и, соответственно, других элементов сюжетной структуры и сосредоточивает внимание потенциального читателя на уровне языковой репрезентации. Последовательность событий полностью совпадает с последовательностью и характером их изложения. Последнее обстоятельство было неоднократно отмечено исследователями. В связи с этим в реферируемой работе обосновывается лирический характер событийности в романе.

В «Школе для дураков» сознательно нарушается принцип нарративного обрамления, что обусловливает невозможность непротиворечивой реконструкции иерархии коммуникативных уровней повествования. Констатируется перманентная интерференция высказываний различных нарраторов. Восстановлению читателем системы повествовательных рамок препятствуют незаконченность историй, многочисленные вставные тексты, ассоциирующиеся с лирическими отступлениями и вставными новеллами в более традиционном повествовании.

Важно также, что субъектная принадлежность реплики или монолога в отдельных случаях неопределима. Этот факт обусловлен наличием в романе множества разнородных нарративных инстанций, расположенных в диапазоне от нарратора-персонажа до анонимного субъекта речи. Градация нарраторов в этом отношении обусловливается количеством реплик и монологов, а также характером именования субъекта речи. Как в повествовании в целом, так и в воспроизводимых диалогах отсутствует реалистическая мотивировка. Соколов проблематизирует соотношение актуального и виртуального времени и пространства, равно как и актуальность / виртуальность участников коммуникации.

Речь относительно самостоятельных персонажей-нарраторов («ученика», «автора книги», учителя Норвегова) контрастирует в романе с характерной речью. Последняя образует в широком смыслс прозакчсскик фон, ка котором первая выступает как поэтическая, игровая и гетерогенная в отношении стиля и речевого жанра. Отмечается несводимость такой речи к реалистической мотивировке (характеру деятельности, мировоззрению, особенностям психики ее субъекта). Речь «ученика» в известном смысле вторична и репрезентируется как языковое творчество носителя избирательной памяти. В пределе такой нарратив принимает вид прозаического центона, но не сводится к нему, поскольку чаще организован как лирический монолог, в рамках которого сополагаются произвольно сгруппированные языковые элементы.

Подобная цитатность отмечается как универсальное свойство речи основных нарраторов, обнаруживающей элементы «чужого слова» на разных языковых уровнях. Уточняется, что цитаты в указанных случаях воспринимаются как конструктивный материал разнородного языка. Разомкнутость в широкий языковой контекст делает такую речь одновременно конкретной и обобщенной.

Далее отмечается, что нормативность тех или иных элементов собственной

ЛАШЛ оипоотро ППРПШРТ"»* Г\аЛпв1//>ГП1 ппилпилгл ТГЧПМЧТЛЛО ЛУЛМЛО'.ГТЛИуНТ! ОЛ1ТТ т

постоянного идеологического напряжения в романе.

Приемы сплошной ретардации, интерференции нарративов, деконкретизации пространства и времени, соположения стилистически разнородных элементов в своей конструктивной функции направлены, во-первых, на сосредоточение внимания потенциального читателя на собственно языковой составляющей текста, во-вторых - на создание концептуально целостного (несмотря на декларируемую хаотичность) романного мира. Отмечается, что использование названных приемов продуктивно именно в жанре романа, в силу

своей природы допускающего различные варианты соотношения устного и письменного начал изображенной речи, и сопровождается в исследуемом тексте актуализацией сквозных словесных тем и локусов речи, компенсирующей дискретность и разнородность повествования.

Формально-содержательный повтор в «Школе для дураков» осуществляется, прежде всего, средствами эвфонии, ритмизации, введением сквозной словесной темы и лейтмотива. Наиболее продуктивным способом образования словесной темы в «Школе для дураков» является вычленение слова из определенного ряда и дальнейшее его относительно автономное существование в тексте.

Формальная организация текста «Школы для дураков» соотносится с характером отображения в нем жанровой специфики романа. Проблематизация сюжетной структуры произведения обусловливает правомерность различных интерпретаций финала, в рамках которых он трактуется как открытый. Ретроспективный и синхронный аспекты нарратива оборачиваются проспективностью последнего в силу того, что повествование завершается предчувствием неизвестного будущего. Характер будущего в романе, по замечанию И.П. Смирнова, заключается в нейтрализации фундаментальной для данного жанра оппозиции поэтического и практического начал. Подобная нейтрализация наличествует в романе «Школа для дураков».

Во втором параграфе «Жанрово-стилевая специфика романа "Между собакой и волком"» отмечается, что второй роман Соколова организован принципиально иначе, чем первый. Если текст «Школы для дураков» являет собой пространство сплошной интерференции относительно независимых голосов, то текст «Между собакой и волком» четко разделен между тремя стилистически автономными субъектами речи, представленными в трех группах глав. Общая черта двух романов - использование средств ретардации повествования, позволяющих сосредоточить внимание на речевой специфике нарраторов

В группе глав под общим названием «Заитилыцина» образуется несколько параллельных линий повествования, причем завершение в традиционном понимании получает не каждая. Во многом это связано с особенностями сегментации текста романа: абзацные отступы в главах «Заитилыцины» крайне редки и образуют своего рода главки, средний объем которых превышает таковой в первом романе.

Высказывание основного нарратора «Затилыцины» Ильи Дзындзырэлы «заездил я на будущем челноке в позапрошлое» выражает принцип повествования в указанной группе глав. С точки зрения каузально-генетической нарративики временная последовательность событий и их координация в пространстве в данном случае неопределимы. Многочисленные противоречия устраняются при рассмотрении повествуемых времени и пространства как имманентных повествованию. Как и в «Школе для дураков», в «Заитилыцине» факт существования обусловлен самим высказыванием: истинность и достоверность относятся к модусу собственно языкового существования. Однако

г «Заитилыцине» напряжение между подразумеваемой фиктивной действительностью и нарративом сохраняется, поскольку Илья Дзындзырэла -сказитель, и его речь воспринимается как изображенная. Принципиальное в этом отношении отличие «Заитилыцины» от «Школы для дураков» заключается в том, что нарратор не подвергает рефлексии возникающие в его рассказе противоречия.

Так называемый модус собственно языкового существования находит наиболее последовательное воплощение в другой группе глав романа, носящей общее название «Ловчая повесть, или Картинки с выставки». В этих главах Соколов использует потенциал экфрасиса, который в данном случае следует понимать широко, как пересказ невербальных или внешних вербальных текстов. Экфрасис в «Ловчей повести» подчеркивает существование любого внешнего объекта в качестве акта вербального высказывания. Это открывает широкие возможности для денарративизации и лиризации и обусловливает высокую проницаемость границы между виртуальным и актуальным началами в романе, оставляя ее релевантной.

Далее делается вывод, согласно которому лирическая проза «Картинок с выставки» представляет собой цитированную речь второго из основных персонажей-нарраторов, Запойного Охотника Якова Паламахтерова. Субъект цитирования характеризуется как анонимный нарратор, своего рода биограф Паламахтерова.

Динамика ассоциатизнои многопрсдмсткои речк компенсирует известную статичность изображаемого, так как нарратив «Картинок с выставки» в определенном смысле безысходен, не подразумевает развязки.

В связи с вышесказанным утверждается, что в качестве эквивалента повествования в главах «Ловчей повести» Соколов использует актантную структуру предложения; в этом отношении повествование в указанной части романа принципиально не отграничено от описания или рассуждения. В «Ловчей повести» повествуются не события, а обстоятельства, причем понимаемые широко, прежде всего как статическая альтернатива истории, характеризуемая определенной последовательностью речевых фигур. Отмечается, что в «Картинках с выставки» коммуникативно-предметное начало ослаблено до беспрецедентной в творчестве Соколова степени.

Переклички между «Заитилыциной», «Ловчей повестью», а также стихотворными главами «Записки Запойного Охотника» в отношении ряда персонажей, мотивов и образов актуализируют вопрос о некоем объективном, общем для всего романа образе изображенного мира, дискретно и разнообразно представленного в речи автономных нарраторов. Романная структура создает своеобразное напряжение между последними.

Важнейшим качественным изменением, которое претерпевает в романе выраженный в фиктивных идиолектах авторский стиль, является изменение статуса интертекстуальности и интердискурсивности. Факт разнородности элементов различных уровней речи не рефлексируется субъектом последней или иной нарративной инстанцией. Нарратору в первом романе свойственно остранять элементы различных речевых и литературных жанров, дискурсов,

конкретных текстов и т.п. Данный прием подчеркивает, что нарратор в «Школе для дураков» создает собственный мир из различных языковых элементов. По аналогии замечается, что в главах «Заитилыцины» мир уже создан и нарратор помещен в его пределы. Соположение разнородных стилевых элементов во втором романе почти не встречается; происходит качественно более глубокая диффузия стилей.

Также для второго романа, в отличие от первого, в целом не характерны маркировка и внешняя мотивировка непрямых словоупотреблений; число же последних существенно возрастает. Отмечается почти полное замещение в речи нарратора слов и фразеологизмов литературного языка специфическими, не только поэтическими, но также разговорными, просторечными, областными и жаргонными, образующими неправдоподобно разнородные речевые конструкции. Особенно ярко это проявляется в сказе «Заитилыцины». В главах «Ловчей повести» лексико-фразеологических замещений существенно меньше, однако ведущую роль получает метафора, зачастую развернутая.

При этом жанровая гетерогенность текста «Между собакой и волком» не сводится только к прозиметрии, и ее правомерно трактовать как в широком смысле пародийную модель жанрового полиморфизма романа -фундаментального качества, эксплицируемого в различной мере на разных этапах жанрового развития.

Второй роман Саши Соколова эвфонирован, ритмизован и метризован в значительно большей степени, чем первый. Метризация как таковая здесь является важной составляющей общего ритма текста, и ее использование часто не имеет очевидной семантической мотивировки. Характеризующая метризованную и вообще орнаментальную прозу возможность «двойного чтения» в данном случае реализуется таким образом, что мелодико-графический компонент текста в ряде случаев начинает превалировать над смысловым.

Авторский стиль Соколова во втором романе характеризуется зонами продуктивного напряжения, во-первых, между прозой и стихом, во-вторых, между устной и письменной речью. В стихотворных «Записках» обнаруживаются элементы прозаизации. Правильная последовательность единиц времени в стихах контрастирует с принципиально дискретным временем в прозаических главах.

В «Между собакой и волком» в гораздо большей степени, чем в первом романе, отчетлив ритм текста как целого. Прозаические и стиховые главы выступают в качестве сложных формально-семантических единиц, которые, сменяя друг друга регулярно, задают ритм произведения в целом, компенсирующий дискретность сюжета. Ритмическое разрешение заменяет в тексте отсутствующую сюжетную развязку и подчеркивает проспективный характер темпоральности романа, в котором утверждается будущее разрешение, размыкание циклической безысходности описываемых обстоятельств.

В третьем параграфе «Жанрово-стилевая специфика романа "Палисандрия"» анализируется единый языковой образ, носителем которого является герой-повествователь Палисандр Дальберг, мифический кремлевский сирота.

«Палисандрия» - единственное произведение Соколова, заявленное как «антироман», что подразумевает осознанное отталкивание от образцов романного жанра, пародию в широком смысле.

Пародируемым элементом в «Палисандрии» является, в первую очередь, сюжет. В третьем романе Соколова он гораздо более соответствует традиционной нарративной форме, чем в первых двух.

«Палисандрия» по-своему наследует идее памяти-текста, определяющей два первых романа. Однако иллюзорность повествуемого мира, не имеющего в пределах текста никакого нарративного обрамления, разнообразно подчеркнута; в первую очередь - сочетанием пародии и гротеска.

В третьем романе Соколова многочисленные случаи ретардации повествования получают сюжетную мотивировку. Периоды ретардации образуются рассуждениями нарратора о «знаменательной чепухе». В «Палисандрии» писатель активно использует такую хара ктерную для крупной повествовательной прозы форму, как лирические отступления. Специфический модус лирического высказывания в «Палисандрии» наблюдается в основном в рамках этих отступлений.

Третий роман, как и два предыдущих, Соколов стремится оформить как единое высказывание. Стремление к смысловой континуальности единого, хотя и необычно сложного, монолога героя-повествователя своеобразно сочетается в романе с многократным и многообразным разделением текста на сравнительно крупные синтаксические единицы (абзацы, главки, «книги»), подразумевающие определенную степень смысловой дискретности.

В «Палисандрии», так же как и в первых двух романах, Соколов играет на соотношении устного и письменного начал изображенной речи: текст третьего романа заявлен как письменный (мемуары), но интонационно богатая речь повествователя включает элементы сказа. В «Палисандрии» указанная игра приобретает новое, графическое направление, усиливающее аналогии со стихотворным текстом. Важно то, что игра осуществляется с помощью тех элементов графики, которые традиционны в прозе, но нехарактерны для первых романов писателя: частые абзацы, сноски-примечания мелким шрифтом, графически оформленные реплики персонажей и резюме нарратора.

Главным ритмообразующим началом в романе следует признать разграниченные абзацными отступами реплики. Они невелики по объему и часто метризованы. В последнем случае в «Палисандрии» можно наблюдать уникальный для творчества Соколова случай аналога стиховой сегментации в прозе. Краткие и сверхкраткие реплики внутреннего или внешнего диалога, в отсутствие авторских ремарок, чередуясь, образуют вертикальный текст. Каждая реплика выступает как аналог стихотворной строки не только визуально, но и ритмически, поскольку переход от одной к другой подразумевает паузу. Аналогия усиливается за счет ритмической и интонационной сопоставимости реплик.

Метризация и инструментовка в «Палисандрии» в целом более интенсивны, чем в прозаических главах второго романа. Отмечается также, что в

определенных фрагментах звукоритмическое начало преобладает над собственно смысловым.

В «Палисандр™» Соколов активно использует эмфазу. Интенсивность эмфатических конструкций поэтического характера в конкретно-предметном прозаическом высказывании обусловливает неестественность интонации рассказчика. Потенциал сведения воедино рудиментов различных стилей, присущий нарративам второго романа, в «Палисандрии» оборачивается «тотальным полиморфизмом» героя-рассказчика.

Уникальность речевой манеры Палисандра видится в том, что разнообразные стилевые элементы могут сосуществовать в разных комбинациях в пределах одного высказывания, проступая один сквозь другой в зависимости от выбранной интонации высказывания.

Своеобразно представлен в романе прием непрямого словоупотребления. Поэтическая и обыденная речи в их метафорическом аспекте многообразно сочетаются в рассказе Палисандра; стершаяся, тривиальная и нетривиальная метафоры становятся равноправными элементами, которыми насыщена речь нарратора.

Третий роман создает в прозе Соколова прецедент целостности1 речевого сознания, несомненной несмотря на высокую степень интертекстуальности и интердискурсивности. В романе отсутствует тот тип речевой интерференции, который свойствен «Школе для дураков», также отсутствует взаимное напряжение между автономными и разнородными языковыми образами, характеризующее второй роман.

Парадоксальность сочетания различных формальных и тематических элементов в речи Палисандра служит исследователям основанием для рассмотрения третьего романа Соколова как «антиромана», нейтрализующего противопоставление полярных начал и доводящего постмодернистскую идеологему тотального полиморфизма до абсурда. Абсурдным видится и финал приключений Палисандра Дальберга: счастливый вопреки всем обстоятельствам, в эпилоге он сменяется сценой предсмертных судорог героя в предчувствии будущего как стремительного обратного хода времен.

В реферируемом исследовании многообразная пародизация внешних признаков беллетристического романа в «Палисандрии» трактуется как моделирование стадии автоматизации жанрового канона, подводящее логический итог романного творчества писателя.

В третьей главе «Малая форма в творчестве Саши Соколова» дается жанровая и стилевая характеристика малых текстов писателя, обосновывается правомерность их рассмотрения как эссе и проводится сопоставление с романами.

В первом параграфе «Жанрово-стилевая специфика "Эссе и выступлений"» исследуются одиннадцать текстов малой формы, вошедших в собрание сочинений Соколова наряду с романами и каписаккых в основном после них.

Обосновывается внешний характер разграничения малых текстов писателя на выступления и эссе, не отражающего жанровой сущности исследуемых текстов.

Отличительная черта эссе Саши Соколова как совокупности текстов -стилистическое и тематическое единство.

Малая проза писателя представляется наиболее сложной для восприятия, во-первых, по причине явного стремления автора к семантизации и эстетизации элементов каждого уровня художественного текста, во-вторых, в виду жанровой специфики эссе, порождающей известную неопределенность коммуникативных ожиданий потенциального читателя.

В эссе обнаруживаются тс же основные языковые приемы, направленные на создание орнаментальной структуры произведения, которые характеризуют романы Соколова: эвфония, ритмизация, метризация, сквозная словесная тема. В лексико-фразеологическом аспекте эссе наиболее близки к роману «Палисандрия» и главам «Ловчей повести» второго романа. Их, кроме того, характеризует та же степень стилевой синтетичности.

Ритм малых текстов Соколова ощутим не только в рядах смежных синтагм, или колонов, но и в текстуальном целом, поскольку задан в том числе чередованием сопоставимых крупных сегментов. Его функция, как и в романах Соколова, двояка: она состоит не только в усложнении конкретного смысла высказывания, но и в акцентировке звукоритмического аспекта последнего, а также текста в целом.

Для малой прозы Соколова не характерна фрагментарность и автономность того или иного речевого периода, каждый текст представляет собой единое развернутое высказывание.

В качестве важной жанровой характеристики эссе Соколова отмечается рудиментарный сюжет, в каждом из малых текстов сводимый к сюжету инициации (которая в рамках концепции И.П. Смирнова трактуется как «секундарная инициация» кризисной индивидуальности). Это не позволяет идентифицировать текст как сугубо нарративный, но обусловливает взаимодействие повествовательного и поэтического (орнаментального) начал, характерное также для романов писателя. Динамику произведения формирует главным образом чередование и трансформация стилистических фигур-носителей непрямо высказанного смысла, а не описание событий или последовательность суждений. В этом также проявляется ориентация Соколова-прозаика на традицию лирической поэзии, равно как и эссеистическая жанровая природа его малой прозы.

В малой прозе Саши Соколова утверждается единообразный стиль, наследующий романным идиолектам, сосредоточивающий их наиболее характерные черты и утверждаемый, таким образом, в качестве авторского. Корпус малых текстов Соколова выступает как своего рода единый автобиографический комментарий, выражающий стремление выйти за пределы жанровых канонов в сферу искусства чистой словесности, представляющей, в понимании автора, высшую ценность для писателя.

Во втором параграфе «Жанрово-стилевая специфика двух поздних текстов Саши Соколова» исследуются позднейшие верлибры Соколова «Рассуждение» и «Газибо». Анализ текстов позволяет отметить, что их единственным жанрово-

стилевым отличием от эссе Соколова является наличие стиховой сегментации (в первом случае - с анжамбманами). Исследуется влияние стиховой сегментации на тексты, отмеченные всеми основными чертами авторского стиля, ее взаимодействие с ритмизацией и метризацией, обретающими статус побочных. Констатируется экспериментальный характер анализируемых стихов. Ставится вопрос о том, является ли данное, фундаментальное в типологическом отношении отличие основанием для отнесения исследуемых текстов к некоему иному, нежели эссе, жанру. Дастся отрицательный ответ.

В заключении излагаются основные результаты проведенного исследования, определяется их соответствие сформулированным во введении задачам, намечаются перспективы дальнейшего изучения вопросов, рассмотренных в реферируемой работе.

Современная концепция орнаментальной прозы утверждает поэтически ориентированную прозу в качестве особого структурного типа повествовательных текстов, отражающего ремифологизацию художественного мышления. Изучение орнаментальной прозы как системы формальных и тематических эквивалентностей нуждается, однако, в большей типологической спецификации материала, в частности - в актуализации его жанрового и индивидуально-стилевого аспектов.

Роман в свете названной концепции правомерно трактовать как рефлективную в отношении многообразного жанрового репертуара художественной литературы форму, в рамках которой на тех или иных сгруктурных уровнях текста осмысляются различные аспекты ее дискурсивной специфики.

Эссе в силу эквивалентной повествовательному сюжету динамики вербализованной авторской мысли близко к лирической поэзии и представляется наиболее органичным для формирования орнаментальной (поэтической) структуры текста прозаическим жанром.

Представленная в персонализированных языковых образах романная проза Соколова являет собой вариантные идиолекты единого авторского стиля. От романа к роману уменьшается количество фиктивных нарраторов (множество -три - один) и увеличивается степень стилистической синтетичности их речи: в первом романе разнородность стилистических элементов соответствует разнородности основных субъектов речи; во втором романе существенно возрастает степень стилевой гетерогенности речи каждого нарратора, но романные идиолекты остаются контрастными; в третьем романе весь стилевой диапазон предыдущего романа концентрируется в речи одного парратора.

В малых текстах Соколова происходит утверждение авторского стиля в качестве единого для ряда произведений.

Поэтически ориентированная проза Саши Соколова эволюционирует в направлении от романа к эссе, подвергаясь влиянию этих форм и раскрывая их возможности.

Переосмысление и уточнение основополагающих категорий исторической и оретической поэтик в исследованиях подобного материала представляется той ерспективой, которую обозначает настоящая работа.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Статьи, опубликованные в рекомендованных Высшей аттестационной миссией Министерства образования и науки РФ изданиях:

1. Карбышев, A.A. Экфрасис и нарратив в романе С.Соколова «Между собакой и волком» // Мир науки, культуры, образования. - 2008. - № 1 (8).-С. 59-62 (0,2 п.л.).

2. Карбышев, A.A. Эссе Саши Соколова: к вопросу о «поэтической» прозе //Филология и человек.-2010.-№ 1.-С. 133-140 (0,4 п.л.).

Публикации в других изданиях:

1. Карбышев, A.A. Система субъектов речи в романе Саши Соколова «Между собакой и волком» / В.В. Десятов, A.A. Карбышев // Известия Алтайского государственного университета. - 2005. - № 4 (38). - С. 82-

IÍ7 m i п » /пкп,^

О i ll.Jl. I V, 1 ll.Jl.J.

2. Карбышев, A.A. «Россия волчья» в произведениях модерниста Пильняка и постмодерниста Соколова // Русский постмодернизм. Вести из Алтай-Виднянска: сб. статей. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006. - С. 44-62 (1,1 п.л.).

3. Карбышев, A.A. Модель коммуникации в романе Саши Соколова «Школа для дураков» // Филология и человек. - 2007. - № 2. - С. 110-116(0,4 п.л.).

4. Карбышев, A.A. Проблема адресации и повествуемого мира в романах Саши Соколова / A.A. Карбышев, А.И. Куляпин // Известия Алтайского государственного университета. - 2007. - №2 (54). - С. 61-66 (0,3 п.л. / 0,15 п.л.).

5. Карбышев, A.A. Романы Саши Соколова: коммуникативный аспект // Человек - коммуникация - текст: сб. статей. - Барнаул: Изд-во Алт. унта, 2008. - Вып. 8. - С. 114-121 (0,4 п.л.).

Подписано к печати 09.11.2010. Формат 60x84/16. Усл. печ.л.1,0. Тираж 100 экз. Заказ 357.

Типография Алтайского государственного университета 656049, Барнаул, ул. Димитрова, 66

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Карбышев, Андрей Александрович

Введение

Глава 1. Поэтически ориентированная проза в романе и эссе: теоретический аспект проблемы

1.1. Вопрос о жанрово-стилевой специфике романа и эссе в современном литературоведении

1.1.1. Вопрос о категории жанра в современном литературоведении

1.1.2. Современная жанровая теория романа

1.1.3. Современная жанровая теория эссе

1.2. Концепция орнаментальной прозы: аспекты индивидуального стиля и жанра

Выводы

Глава 2. Эволюция авторского стиля в романах Саши Соколова

2.1. Жанрово-стилевая специфика романа «Школа для дураков»

2.2. Жанрово-стилевая специфика романа «Между собакой и волком»

2.3. Жанрово-стилевая специфика романа «Палисандрия»

Выводы

Глава 3. Малая форма в творчестве Саши Соколова

3.1. Жанрово-стилевая специфика «Эссе и выступлений»

3.2. Жанрово-стилевая специфика поздних текстов Саши Соколова

Выводы

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Карбышев, Андрей Александрович

Настоящая работа посвящена исследованию характера эволюции-авторского стиля Саши Соколова с точки зрения языковой и жанровой специфики творчества писателя.

Актуальность работы определяется несколькими факторами.

Во-первых, в последнее время произведения Саши Соколова активно исследуются лингвистами и литературоведами [Азеева, 1999; Атрощенко, 2010; Ахмедов, 2006; Ащеулова, 2000а; Брайнина, 2006; Вавулина, 2000; Воробьева, 2004; Егоров, 2002; Ефимова, 2008; Квон, 1999; Кременцова, 1996; Кузнецова, 2002; Попович, 2008; Сысоева, 2008; Черемина, 2000]. Очевидно стремление исследователей осмыслить авторское творчество в целом, определить его место в новейшей литературе.

Во-вторых, в настоящее время в отечественном литературоведении постепенно возрастает интерес к проблеме жанра и привлекается ранее практически не исследовавшийся с этой точки зрения материал новейшей, в т.ч. постмодернистской, литературы, к которой правомерно отнести творчество Соколова [Журбин, 2006; Лавлинский, 2010; Скоропанова, 2002; Смирнов; 2008; Сысоева, 2008].

В-третьих, остается актуальной проблема разграничения и соотношения прозы и стиха, изучаются различные конкретные примеры их< взаимовлияния« [Гиршман, 1982, 2007; Златоустова, 1996; Невзглядова, 2005; Орлицкий, 2002, 2008; Шапир, 1999, 2000; Шеина, 2009; Шмид, 1998]. В этом отношении поэтически ориентированная проза Соколова представляет богатый и интересный материал.

Степень разработанности темы. Поэтика Саши Соколова исследовалась в нескольких диссертационных работах, а также в отдельных научных и критических статьях. В связи с этим укажем наиболее исследованные и, как следствие, периферийные в структуре настоящей работы аспекты. Речь идет о характере образности, мифопоэтике, тематике произведений писателя, а также о менее исследованных в количественном отношении интертекстуальных связях.

В 1980-90-х гг. специфика прозы Соколова в том или ином аспекте рассматривалась в многочисленных работах преимущественно литературно-критического характера [Аксенов, 1989; Белова, 1998; Битов, 1989; Вайль, 1993; Дарк, 1989; Джонсон, 1992; Жолковский, 1994; Зорин, 1989; Казарина, 1997; Ланин, 1998; Липовецкий, 1991; Потапов, 1989; Толстая, 1988; Турбин, 1992; Фридман, 1989; Яблоков, 1997; Johnson, 1986; Zholkovsky, URL]. Позже появились научно-исследовательские работы, рассматривающие творчество Соколова с разных точек зрения. Наиболее обстоятельными представляются лингвопоэтическое исследование образности соколовских романов, предпринятое Т.Д. Брайниной [Брайнина, 2006], мифопоэтическая концептуализация И.В. Ащеуловой крупной прозы писателя [Ащеулова, 2000а], а также анализ поэтики Соколова в контексте постмодернизма, выполненный М.Л. Кременцовой на материале романов [Кременцова, 1996] и Е.А. Череминой, рассматривавшей также эссе «Тревожная куколка» [Черемина, 2000]. Высокая репутация Соколова-стилиста (в не меньшей степени, чем статус одного из первых русских писателей-постмодернистов) влияет на то, что Соколов ставится исследователями в один ряд с такими авторами, как, например, А. Битов и Вен. Ерофеев (см.: [Воробьева, 2004; Квон, 1999; Попович, 2008]).

При этом приходится констатировать, что ни в одной из известных нам работ корпус текстов Соколова не рассмотрен как целое, точнее - при актуализации в исследованиях вопроса о корпусе текстов писателя существенно принижается роль малой прозы в эволюции авторского стиля. К анализу эссе писателя обращаются в упомянутых выше диссертациях Т.Д. Брайнина и Е.А. Черемина; первая исследует интертекстуальные связи трех эссе Соколова с его романами, вторая сосредоточивает внимание на эссе

Тревожная куколка» - также с точки зрения интертекстуальных связей с романами и общих характеристик поэтики автора. В работах А.Х. Ахмедова и М.Ю. Егорова [Ахмедов, 2006; Егоров, 2002] поэтика прозы Соколова характеризуется на материале только первого романа писателя. Утверждение своеобразия поэтики производится исследователями в контексте постмодернистской и - шире - игровой литературы. O.A. Сысоева также поднимает вопрос о постмодернистской игре у Соколова, рассматривая его романы через призму пародии; исследователь пишет о важности «жанра пародии как формообразующего фактора» [Сысоева, 2008, с. 3] этих произведений. Отметим, что авторский стиль не является предметом указанного исследования. Кроме того, качественно различные понятия «пародия» и «роман» одновременно определяются в нем словом «жанр» вследствие того, что осмысление категории жанра не входит в число приоритетных задач исследования.

В целом, несмотря на наличие работ, касающихся вопроса о жанре при рассмотрении творчества того или иного современного писателя, проблема жанров постмодернистской литературы (в частности, русской) до-сих пор не осознана в надлежащей степени. В основном такая- ситуация, связана, с дискредитацией самой категории в постструктуралистских исследованиях и сфере их интеллектуального влияния. В ряде позднейших теоретических работ подобная дискредитация критикуется [Лейдерман, 2006; Смирнов, 2008; Cohen, 2000].

Объект исследования - авторский стиль, представленный в текстах, составивших собрание сочинений писателя.

Специфика собрания сочинений Соколова заключается в том, что это сравнительно компактный и концептуально завершенный корпус текстов, избранных автором. В него вошли три романа — «Школа для дураков», «Между собакой и волком», «Палисандрия» - и одиннадцать прозаических произведений малой формы, обозначенные как «Выступления и эссе». Все вышеуказанное написано с 1975 по 2006 гг. Литературную деятельность, продолжающуюся до настоящего времени, Соколов начал в середине 1960-х годов. Однако тексты, созданные (в т.ч. опубликованные) до первого романа* «Школа для дураков», были отвергнуты автором, а все написанное после речи-«Конспект» (1996), до недавнего времени не было опубликовано по его желанию. В 2007 году издательство «Азбука» выпустило отдельными томами три романа писателя, а также его малую прозу, дополнив девять текстов ранее опубликованными в периодике двумя, также относящимися к послероманному периоду.

Таким образом, собрание сочинений писателя составлено из произведений определенного периода творчества. Подобная авторская избирательность позволяет рассмотреть этот корпус текстов с точки зрения его концептуальной завершенности. Правомерность такого взгляда подтверждается также отсутствием жанрового разнообразия: перед нами три романа (большая; прозаическая форма) и эссе (малая неповествовательная проза).

Принципиально важным для настоящего исследования', фактом является то; что все вошедшие в собрание сочинений малые тексты, Соколова написаны позже романов. Этот факт позволяет высказать предположение о том, чтсь эволюция изучаемого авторского стиля носила жанровый характер.

Предметом исследования является эволюция авторского стиля, рассмотренного во взаимодействии с жанрово-стилевыми особенностями романа и эссе.

Приведем соображения, обусловливающие правомерность формулировки предмета.

Жанровые формы романа и эссе часто сопоставляются [Пестерев, 1999; Смирнов, 2008; Эпштейн, 1988; Good, 1988; Obaldia, 1995]. По общему мнению указанных исследователей, оба жанра особым образом соотнесены с художественной литературой в целом. Роман нередко рассматривается как центральный ■ жанр постриторической литературы, эссе — как проблематизирующий границы художественности и жанровости. Стилистический потенциал манеры письма Соколова реализуется в двух названных формах. Известно, что писатель не включил в число признанных текстов ранние стихи и рассказы. Этот факт обусловливает правомерность рассмотрения творчества Саши Соколова в качестве примера авторской и в определенном смысле авторитарной концептуализации индивидуального стиля. Его эволюцию возможно проследить с той стадии, на которой сформировались его основные черты.

Эстетический максимализм Соколова, так или иначе отмеченный всеми исследователями и критиками его творчества, проявляется в художественной природе не только романов, но и эссе писателя. Пограничность и парадоксальность жанра эссе скрыта благодаря узнаваемости авторского стиля в малых текстах. Интерпретация данного факта как результата простой экстраполяции стилистических приемов представляется методологически^ некорректной, а фиксация характерных черт авторского стиля без учета значительности жанрового изменения — недостаточной. В этом заключается отличие проводимого нами литературоведческого анализа авторского стиля от лингвопоэтического. В данной работе разделяется точка зрения, согласно которой обращение к категории жанра позволяет наиболее адекватно описать и концептуализировать в литературоведческих категориях соотношение уникального и типичного в каждом анализируемом тексте (см.: [Смирнов, 2008, с. 29; Тамарченко, 2007, с. 6]).

Тем не менее, в настоящем исследовании используется не только литературоведческое понимание категории авторского стиля (см.: [Аверинцев, 1994, с. 110]), но и лингвистическое понятие о литературном идиолекте как о системе индивидуальных характеристик авторского языка, «свойственных данному периоду развития художественной литературы» [Виноградов, 1980, с. 167]. Такой подход обусловлен высокой эвристической ценностью лингвопоэтических исследований (см. об этом: [Широнин, 2002, с. 48]) и оправдан в нашем случае стремлением определить «идиостиль как нечто единообразное» [Золян, 1989, с. 252] посредством анализа идиолектов, которые в романах Соколова в основном идентичны речевым манерам фиктивных нарраторов. В этом отношении специфика малой прозы писателя заключается в отказе от фигуры эксплицитного фиктивного нарратора при сохранении тех стилеобразующих приемов и качеств, которые объединяют внешне различные романные нарративы. Каждый из изображенных в романах Саши Соколова идиолектов характеризуется высокой степенью стилистической гетерогенности и синтетичности, представляя собой нереалистический «образ языка» (М.М. Бахтин), и нередко трактуется соколоведами как постмодернистский палимпсест, не только собственно языковой, но и идеологический ([Воробьева, 2003; Савельзон, 2008; 2Ьо1коузку, 1990]). В эссе Соколова стилистическая гетерогенность и определенного рода искусственность - качества языка, утверждаемого как авторский1. В то время как в романах широко используемые писателем сказ, «вариация» (М.М. Бахтин) и пародия создают эффект изображенной речи, в малой прозе, при сохранении общих с романными идиолектами доминантных стилевых элементов, подобное отчуждение отсутствует. Этот факт, наряду с выраженным в эссе и имплицированным в фикциональной системе романа автобиографическим началом, обусловливает феномен прозы Саши Соколова как языкового, жанрового и идейного целого.

Характер рассмотрения в настоящем исследовании категории стиля делает периферийным вопрос о его принадлежности к определенному художественному направлению. Речь в работе идет, в первую очередь, о стиле как об «индивидуальной манере письма <.>, составленной из тех или иных стилистических компонентов» [Арнхейм, 1994, с. 290]. Кроме того, учитывая специфику объекта исследования, мы обращаемся не только к наиболее часто отмечаемым исследователями аспектам стиля, т.е. лексике и фразеологии, но

1 Наблюдения над соотношением идиолекта реального автора и стиля его произведений на примере И.Бродского были сделаны Львом Лосевым (см.: [Лосев, 2010, с. 20]). Случай Соколова с этой точки зрения кратко характеризовал А.К. Жолковский (см.: [Жолковский, 2003, с. 431,438]).

В.Шмида [Кожевникова, 1976, 1990; Новиков, 1990, 2001; Шмид, 1992, 1998, 2003], продиктовано необходимостью, во-первых, прояснения характера влияния структуры и семантики поэтического текста на прозу Соколова, во-вторых, обоснованного сопоставления исследуемого авторского стиля со» сходными явлениями в прозе. В этой связи становится важным, что Саша Соколов относится к числу прозаиков, ориентирующихся на поэзию как образец художественной выразительности. Эту ориентацию отображает придуманное писателем слово «проэзия», именующее авторский идеал художественной прозы.

Проза Соколова1 характеризуется разнообразно проявляющимися эстетичностью и сложностью* формы, подвижностью стиля и смысла, свойственной поэтическому высказыванию. Необходимо заметить, что Соколов писал и, возможно, продолжает писать стихи и ассоциирует себя с поколением смогистов, бывших преимущественно поэтами-авангардистами. При этом в одном из интервью писатель утверждает: «Для меня нет принципиальной разницы между прозой и поэзией. Высокая проза стоит трудов, может быть, более напряженных, чем стихи» [Ерофеев, 1989; с. 199]:

Современная концепция орнаментальной прозы позволяет выявить -диапазон форм поэтически ориентированной прозы, в том^числе в,различных жанрах, несмотря на то, что данная категория остается периферийной в работах названных исследователей. Также требует рассмотрения (возможного в рамках вышеуказанной концепции) вопрос о взаимодействии собственно стиха и прозы в произведениях Соколова ввиду особого внимания, уделяемого писателем звукоритмическому и лексико-грамматическому компонентам текста.

Методология исследования определена его частнопоэтическим характером. Это подразумевает, во-первых, комплексное рассмотрение

1 Исключение составляют эссе «Газибо» и «Рассуждение», в которых Соколов экспериментирует с формой верлибра, отличного от его прозы чисто типологически: наличием стиховой сегментации (см. гл. 3.2). различных концепций и их использование в- целях выявления специфики предмета; во-вторых, стилистический, нарративный; и стиховедческий анализ конкретных произведений. Основными методами исследования являются сравнительный; типологический и структурный. Методологическую? базу исследования составили работы по теории романа и эссе М.М. Бахтина, К. де Обалдиа, И.П. Смирнова, М.Н. Эпштейна; работы, посвященные родовой; типологической и языковой характеристике прозы и поэзии М.М. Гиршмана, В.П. Григорьева, Ю.Б. Орлицкого; работы H.A. Кожевниковой, JI.А. Новикова, В. Шмида, развивающие концепцию орнаментальной прозы.

Научная- новизна, исследования заключается^ во-первых, в привлечении всего корпуса изданных произведений . .писателя, в том числе1 не. рассматривавшихся прежде текстов «О другой встрече», «Еазибо» и. «Рассуждение»; во-вторых, в последовательном рассмотрении крупной и малой прозы Соколова как. орнаментальной; позволяющем уточнить и расширить данное понятие; в-третьих, в изучении жанровой природы; прозы. Соколова; сопровождаемом рассмотрением; современной теории жанра вообще, романа, и эссе властности. : •••

Теоретическая значимость работы заключается в расширении. возможностей применения методологического и- понятийного . аппарата исторической и теоретической поэтики ввиду исследования нового для- этих дисциплин постмодернистского материала. Также в работе- углубляется понятие об орнаменталыюй прозе благодаря рассмотрению вопроса о жанровых вариантах данного явления.

Практическая ценность работы. Материалы исследования могут быть использованы при подготовке университетских курсовт истории русской литературы (литература постмодернизма), теоретико-литературных курсов и спецкурсов; затрагивающих вопросы жанрово-родовой и идейно-исторической классификации литературы.

Положения, выносимые на защиту:

1. Влияние семантики и структуры поэтического текста на прозу Соколова проявляется, во-первых,, в смысловой неодномерности? и референциальной проблематичности высказывания, во-вторыху в насыщенности текста смежными и дистантными эквивалентностями на всех уровнях как формальной, так и содержательной- структуры произведения.

2. Прозу Саши Соколова правомерно описать как динамическую бинарную систему жанров: ее основными элементами являются роман и эссе; ее эволюция происходит в направлении от крупной формы к малой.

3; В каждом из трех романов Соколова моделируется определенная стадия существования жанрового канона: формирование жанрообразующих элементов в романе: «Школа для дураков»; соединение разнородных жанрово-стилевых начал в> романе «Между собакой и волком»; автоматизация жанрообразующих; элементов в: романе «Палисандрия». Эссе Соколова; представляют следующую стадию: авторского творчества - выход за пределы жанровых норм-, и концептуализацию биографии автора.

4. В романах Соколова авторский стиль представлен: в речи фиктивных нарраторов; количество нарраторов уменьшается от романа к роману (множество, три, один), при этом увеличивается* степень стилистической синтетичности их речи.

5. В малых текстах Соколова авторский стиль обретает единообразие, наследуя характер стилевой синтетичности и орнаментальность структуры романов. Эта стадия представляет собой компрессию доминант авторского стиля.

Апробация работы. Основные положения работы были представлены в виде докладов на Международных научных конференциях «Нарративные традиции славянских литератур (Средневековье и Новое время)» (Новосибирск, 2006), «Воспитание читателя: теоретический и методический аспекты» (Барнаул, 2007), на VI межвузовской конференции молодых ученых (Барнаул, 2004), на ежегодной XXXII научной конференции Алтайского государственного университета (Барнаул, 2005), а также на заседании кафедры русской и зарубежной литературы Алтайского государственного университета. По теме диссертационного исследования опубликовано 7 статей.

Структура диссертационного исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, насчитывающего 231 наименование.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эволюция прозы Саши Соколова в жанрово-стилевом аспекте"

ВЫВОДЫ

В третьей главе исследованы стилевая и жанровая специфика малой прозы Саши Соколова, в том числе двух последних по времени публикации текстов, представляющих собой экспериментальную форму свободного стиха. Обоснована правомерность отнесения малых текстов к жанру эссе, по необходимости произведено сопоставление с романами писателя. Результаты данной части исследования можно свести к следующим выводам:

1. Стиль эссе наследует качество металитературности от романов писателя, в которых последнее было обусловлено как стилевой, так и жанровой гетерогенностью и наличием фигуры рассказчика. В малой прозе поэтическая ориентация авторского стиля достигает наибольшей последовательности и проявляется:

- в противостоянии смысловой одномерности и референциальности повествовательного высказывания, в использовании характерных для поэтического высказывания: а) контекстуальной полисемии — за счет сопряжения стилистически разнородных элементов (как правило, сочетаний различной степени устойчивости) с общим членом, либо за счет помещения стилистически маркированного элемента (слова, словосочетания, предложения, фразы) в чужеродный контекст; б) затемнения основного признака значения слова и активизации» его лексической окраски путем организации звукоритмически однородного ряда; в) динамизации смыслового ряда прогрессивно и регрессивно за счет активизации в расширяющемся контексте ранее не актуальных смыслов слов и словосочетаний; вообще для авторского стиля Соколова в высшей степени характерна установка на неразрешимость смысловой многомерности;

- в насыщении прозы эвфоническим и метрическим элементом, в создании интонационно-смыслового рисунка произведения;

- в высокой степени образности языка, активном использовании тропов (в основном метафор и метонимий, характеризуемых установкой на свободу и неожиданность ассоциации);

- в многообразной ритмизации прозаического произведения: развертывании образных и словесно-тематических последовательностей, повторах и эстетизации композиции прозаического текста, утверждении композиции в качестве ритмообразующего фактора;

- в использовании устаревшей литературной («высокой») лексики и фразеологии как постоянного компонента индивидуальной стилистической системы.

2. В малой прозе Саши Соколова доминанты авторского стиля наиболее наглядны ввиду стилистического единообразия этих текстов. Таким образом, в эссе происходит компрессия основных стилеобразующих элементов.

3. Итоговый характер эссе по отношению к завершенному периоду творчества писателя выражается также в их жанровой природе. Если в трех романах Соколова последовательно концептуализируются различные стадии существования жанрового канона (проблемная недооформленность в «Школе для дураков», диалектическое соприсутствие генерогенных жанрово-стилевых элементов в «Между собакой и волком», финальная автоматизация в «Палисандрии»), то в малой прозе, в соответствии с экстатической логикой жанра эссе, автор осуществляет выходка пределы канона и концептуализирует собственную творческую биографию.

4. Ритм и смысловую» динамику эссе Соколова формирует главным образом не нарратив или последовательность суждений, но чередование и трансформация стилистических фигур-носителей непрямо высказанного смысла. В этом также проявляется ориентация Соколова как прозаика на традицию лирической поэзии, а также эссеистическая жанровая природа его малой прозы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Выданной работе анализ жанрово-стилевой специфики творчества Саши Соколова в эволюционном аспекте предварен рассмотрением современных жанровых концепций романа и эссе, реконструкцией историко-теоретического контекста проблемы. Такой подход обусловлен необходимостью последовательного применения методологии и понятийного аппарата исторической и теоретической поэтики к изучению нового для этих дисциплин материала, в частности — литературы русского постмодернизма. Указанная необходимость продиктована; теоретическими, методологическими и историческими причинами; и позволяет включить материал постмодернистской литературы в более абстрагированную от него исследовательскую парадигму при сохранении; внимания; к его специфике. Частичное переосмысление и уточнение основополагающих категорий исторической и теоретической поэтик в исследованиях подобного материала представляется той перспективой, которую обозначает настоящая работа:

Нами- рассмотрены современные концепции романа и эссе. В качестве общетеоретическогометодологического ориентира избраны: жанровая теория И.П. Смирнова, изложенная в; книге «Олитературенное время» и критически осмысляющая различные концепции; теория орнаментальной . прозы в интерпретации^ В. Шмида. Как следствие, индивидуальный стиль и жанр рассматриваются; в работе в; качестве категорий, связанных соотношением понятий «время мира» и «время текста». На основе этого выработана комплексная методика анализа, лежащая в основе, как представляется, оптимального подхода к прозе Саши Соколова.

Результаты проделанной работы позволили сделать ряд выводов частнопоэтического характера, вносящих вклад в интенсивно развивающееся соколоведение: .

1. Проза Саши Соколова как индивидуальный вариант орнаментальной (поэтически ориентированной) прозы развивается во взаимодействии с языковыми и жанрово-композиционными особенностями сначала романа, затем эссе;

2. Представленная в персонализированных языковых образах романная проза Соколова являет собой вариантные идиолекты единого авторского стиля. От романа к роману уменьшается количество фиктивных нарраторов (множество - три — один) и увеличивается степень стилистической синтетичности их речи: в первом романе разнородность стилистических элементов соответствует разнородности основных субъектов речи; во втором романе существенно возрастает степень стилевой гетерогенности речи каждого нарратора, но романные идиолекты остаются контрастными; в третьем романе весь стилевой диапазон предыдущего романа концентрируется в речи одного нарратора;

3. В малых текстах Соколова происходит утверждение авторского стиля в качестве единого для ряда произведений.

Поэтически ориентированная проза Саши Соколова эволюционирует в направлении от романа к эссе, подвергаясь влиянию этих форм и раскрывая их возможности.

Романы Саши Соколова характеризуются созданием синтетичных языковых образов нарраторов, своего рода идиолектов авторского стиля.

В романе «Школа для дураков» герой-рассказчик воспроизводит несколько самостоятельных языков, условно разделенных на языки обыденные и «поэтические». Наличие двух автономных, но пересекающихся на локальном участке текста групп языковых образов (собственно образов языка в романе больше) обусловливает звукоритмическую неоднородность романа. Однако эта неоднородность способствует связанности текста другими средствами — сквозными словесными темами, выделенными графически. Ритмическая композиция романа характеризуется дискретностью, приемами переключения, разрыва и дистантного восстановления теморематических цепочек, металептическим повествованием.

В романе «Между собакой и волком» создано три автономных персонифицированных образа языка. Их почти полная стилистическая взаимонепроницаемость при аллюзийной соотнесенности и регулярном; чередовании образуют особый ритм романа. Звукоритмически гораздо более насыщенная речь персонажей содержит сквозные словесные темы, образующие сложную систему ассоциативных перекличек, устанавливающих связь между тремя мирами. Теморематические цепочки высказывания одного субъекта речи как правило прерываются началом либо продолжением высказывания другого. Образы языка:

- в «Заитилыцине» язык характеризуется, с одной стороны, просторечным, разговорным, жаргонным пластом, с другой — диалектным и древнерусским; Илья Петрикеич, одновременно простой точильщик и пророк, сочетает в своей речи «высокое» и «низкое» иногда в пределах одного высказывания;

- В; «Ловчей повести» образ языка обусловлен принципами экфрасиса,. когда на искусствоведческий дискурс с характерными формулами: налагается, литературная стилизация- и образно-лирическая^ эмоционально? приподнятая речь - часто в пределах высказывания;~

-в «Записках Охотника» представлена чисто стихотворная? речь, стилистически самая разнообразная в романе.

В романе «Палисандрия» впервые употреблен один, универсальный; образ языка, стиль речи нарратора-персонажа реализует идею «тотального полиморфизма» (А.К. Жолковский), где сочетаются повышенная образность и лиричность поэтического высказывания с манерностью, приподнятость с бесстрастностью научного и официально-делового высказывания и ироничностью разговорного. Как и во втором романе, совмещение осуществляется часто в пределах высказывания. В пародийной по отношению к беллетристическому роману «Палисандрии» ввиду беспрецедентной в творчестве Соколова динамичности событийного сюжета уменьшается количество и изменяется качество сквозных словесных тем, чаще предстающих в традиционном виде мотивов и образов. Вместе с тем ритм прозы в большей степени метризован; кроме того, он организуется чередованием повествовательных и неповествовательных фрагментов, а переключения теморематических цепочек осуществляются введением большого количества «текстов в тексте», ретардирующих основное повествование, но и реактуализирующих его по прошествии определенного периода без нарушения принципа нарративного обрамления («текст в тексте» как расширенная цитата). Звукоритмическое оформление речи неоднородно, но в целом более интенсивно, чем в первом романе, местами звукоритмический компонент высказывания довлеет конкретно-смысловому.

В малых текстах Саши Соколова утверждается общий, универсальный язык его прозы. От языков «Школы для* дураков» он- отличен своим принципиально синтетическим характером, от сказового языка второго романа - отказом от ориентации на стилистику фольклора и древнерусской литературы,,диалектный и жаргонный пласты языка. Его основное отличие от образа языка в «Палисандрии» - отсутствие пародийной направленности. Универсальный язык Соколова, утверждаемый в качестве такового именно в его малых произведениях - это синтетический, эстетический язык литературы.

Малая проза Саши Соколова представляет собой специфически художественный дискурс, несмотря на то, что ее материалом выступает личная биография писателя. Преодолеваемое в его романах сюжетное начало в данном случае значимо подчеркивается, однако имеет специфический характер. Эссе Соколова объединены единой темой (писатель и язык, литература), сюжетным инвариантом (инициация), концептуализирующими биографию писателя, а также наличием автобиографического образа, дистанциированного от авторского «я» использованием второго и третьего грамматического лица.

Общей чертой малых текстов Соколова выступает и последовательное воплощение в них принципа орнаментальности. Качественно отличная от романной структуры (отсутствие специфического хронотопа, системы персонажей, повествования и его обязательных атрибутов), структура эссе позволяет организовать текст в виде особой ритмической и образной системы. Благодаря аналогу повествовательной ретардации в структуре конкретного высказывания ритмический рисунок текста становится отчетливым. В крупной романной форме такое ритмическое единство крайне проблематично: ретардация способна полностью деактуализировать структуру высказывания. Качество цельности малой прозы проявляется в том, что каждый текст представляет собой единый непрерывный период, характеризуется одним тематическим и ритмическим зачином и разрешением.

Список научной литературыКарбышев, Андрей Александрович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аверинцев, С.С. Авторство и авторитет / С.С. Аверинцев // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. - М.: Наследие, 1994. - С. 105-125.

2. Аверинцев, С.С. Историческая подвижность категории жанра: опыт периодизации / С.С. Аверинцев // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. — М.: Наука, 1986. — С. 104-116.

3. Азеева, И.В. Игровой дискурс русской культуры конца XX века (Саша Соколов, Виктор Пелевин): автореф. дисс. . канд. культурол. наук: 24.00.02 / И.В. Азеева; Яросл. гос. пед. ун-т им. К.Д. Ушинского. -Ярославль, 1999. 22 с.

4. Аксенов, В. Выступление на копенгагенской встрече деятелей культуры / В. Аксенов // Вопросы литературы. 1989. - № 5. — С. 22.

5. Аристов, В. Эссе: онтологические установки и формальные границы /i,

6. В. Аристов // Новое литературное обозрение. 2010. - № 104.1. С. 218-222.

7. Арнхейм Р. Новые очерки по психологии искусства. / Р. Арнхейм. — М.: Прометей, 1994. 352 с.

8. Арутюнова, Н.Д. Типы языковых значений (оценка, событие, факт) /

9. Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1988. - 338 с.

10. Атрощенко, A.C. Орнаментализм в романе Саши Соколова «Между собакой и волком» / A.C. Атрощенко // Лесная школа: Труды VI Международной летней школы на Карельском перешейке по русской литературе. СПб.: СПГУТД, 2010. - С. 296-304.

11. Ахмедов, А.Х. Поэтика игры в творчестве Саши Соколова: На5 материале романа «Школа для дураков»: дис. . канд. филол. наук:1001.01 / А.Х. Ахмедов; Даг. гос. пед. ун-т. Махачкала, 2006. — 151 с.t

12. Ащеулова, И.В. Мотив бабочки в романе Саши Соколова «Школа для дураков» / И.В. Ащеулова // Проблемы литературных жанров: сб. ст., ч. 2 Томск: изд-во.ТГУ, 1999. - С. 231-235.

13. Ащеулова, И.В. Поэтика прозы Саши Соколова (изменение принципов мифологизации): автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / И.В. Ащеулова; Том. гос. ун-т. Томск, 2000. — 20 с.

14. Бабенко, Н.Г. Язык русской прозы эпохи постмодерна: динамика лингвопоэтической нормы: автореф. дис. .докт. филол. наук: 10.02.017. Н.Г. Бабенко; СПбГУ. - Санкт-Петербург, 2008. - 45 с.

15. Барт, Р. Нулевая степень письма / Р. Барт // Семиотика: Антология (сост. Ю.С. Степанов). М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга; 2001. - С. 327-370.

16. Бахтин, М.М. Вопросы литературы* и эстетики / М.М.Бахтин. М.: Художественная литература, 1975. — 504 с.

17. Бахтин, М.М. Слово в поэзии» и1 в. прозе / М.М: Бахтин // Вопросы литературы. 1972. - № 6. - С.80-85.

18. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М.: Искусство, 1986. - 445 с.

19. Белова, Т.Н. О постмодернистском литературоведении / Т.Н.Белова // Литературведение на пороге XXI века. Мат-лы междунар. науч. конф. (МГУ, май 1997). М.: Рандеву-АМ, 1998. С. 109-116.

20. Белова, Т.Н. «Палисандрия» С. Соколова «Лолита» наоборот. К проблеме постмодернистской пародии / Т.Н. Белова // Набоковскийвестник. Вып. 1. Петербургские чтения. СПб.: Дорн, 1998. — С. 157-167.

21. Беньямин, В. Рассказчик: размышления о творчестве Николая Лескова /

22. B. Беньмин // В. Беньямин. Маски времени: Эссе о культуре и литературе: пер. с нем. и фр. СПб.: Симпозиум, 2004. — С. 383-^418.

23. Берг, М. О литературной борьбе / М. Берг // Октябрь. 1993. - № 2.1. C. 184-192.

24. Бондаренко, М. Роман-аттракцион и катафатическая деконструкция / М. Бондаренко // Новое литературное обозрение. 2002. - № 56 (4). -С. 241-248.

25. Брайнина," Т.Д. Ассоциативные связи слова как основа создания образа в произведениях Саши Соколова: автореф. дисс. . канд. филол. наук: 10.02.01 / Т.Д. Брайнина; Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова РАН. — М., 2006. 24 с.

26. Буслакова, Т.П. Литература русского зарубежья: курс лекций / Т.П. Буслакова. М.: Высшая школа, 2003. - 365 с.

27. Вайль, П. Уроки школы для дураков / П. Вайль, А. Генис // Литературное обозрение. 1993. - № 1/2. - С. 13-16.

28. Вайман, Н. Беседа с Сашей Соколовым / Н. Вайман // Радио «Свобода». Программы «Культура» Электронный ресурс. URL: http:// www.SvobodaNews.ru. (Дата обращения: 03.11.2008).

29. Величанский, А. Грядущий благовест / А. Величанский // Новое литературное обозрение. 1996. - № 20. - С. 239-248.31 .Веселовский, А.Н. Избранное: Историческая поэтика /

30. A.Н. Веселовский. -М.: РОССПЭН, 2006. 688 с.

31. Виноградов, В.В. О языке художественной прозы: избранные труды /

32. B.В. Виноградов. М.: Наука, 1980. - 360 с.

33. Воробьева, Е.П. Литературная рефлексия в русской постмодернистской прозе (А. Битов, Саша Соколов, В. Пелевин): автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Е.П. Воробьева; Алт. гос. ун-т. Барнаул, 2004; -21 с.

34. Гаспаров, М.Л. Избранные труды. Т. 2. О стихах / М.Л; Гаспаров. М.: Языки русской культуры, 1997. - 50Г с.

35. Гаспаров, МЛ. Русские стихи 1890-x-l 925-го годов в комментариях / М.Л. Гаспаров. М.: Высшая школа, 1993. - 272 с.

36. Гаспаров, М.Л. Считалка богов (о пьесе В. Хлебникова «Боги») / М.Л. Гаспаров // Мир В елимира Хлебникова. Статьи и исследования 1911-1998; М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 279-293.

37. Гинзбург, Л.Я. О лирике / Л.Я. Гинзбург. Л.: Советский писатель, 1974.-408 с.

38. Гиршман, М.М. Литературное произведение. Теория художественной, целостности / М.М; Гиршман. М.: Языки славянской культуры, 2007. -528 с.

39. Гиршман, М.М. Ритм художественной прозы / М.М. Гиршман. — М.: Советская Россия, 1982.-367 с.

40. Глэд, Дж. Беседы в изгнании. Русское литературное зарубежье / Дж. Глэд. -М.: Книжная палата, 1991. 320 с.

41. Горпиняк, П.А. Публицистика И.А.Бродского: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.10 / П.А. Горпиняк; Уральск, гос. ун-т им. A.M. Горького. Екатеринбург, 2009. - 24-с.

42. Григорьев, В.П. Грамматика идиостиля. В. Хлебников. Предисловие / В.П. Григорьев // В .П. Григорьев. Будетлянин. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 57-60.

43. Григорьев, В.П. Поэтика слова / В.П. Григорьев.' М.: Наука, 1979- -' 343 с.

44. Григорьева, E.H. К проблеме лирического события / E.H. Григорьева // Событие и событийность: сб. статей (под ред. В. Марковича и В. Шмида). М.: Издательство Кулагиной-Intrada, 2010. - С. 101—112

45. Гройс, Б. Кремлевский хронист / Б. Гройс // Соколов, С. ПалисанДрия. Эссе. Выступления. СПб.: Симпозиум, 1999. - С. 428-430.

46. Гройс, Б. Утопия и обмен / Б. Гройс. -М.: Знак, 1993. 374 с.

47. Гуеев, В.И. К вопросу о типах сказа / В.И. Гусев // В мире Лескова. Сборник статей. М.: Советский писатель, 1983. - С. 188-195.

48. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.1 /

49. B.И. Даль. М.: Русский язык, 2002. - 699 с.

50. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.2 / В .И. Даль. М.: Русский язык, 2002. - 779 с.

51. Дарк, О. «Время для частных бесед.»: предисловие к интервью / О. Дарк//Октябрь. -М., 1989.-№8.-С. 194-195.

52. Дарк, О. Миф о прозе / О. Дарк // Дружба народов. М., 1992. - № 5.1. C. 219-232.

53. Дементьев, В.В. Непрямая коммуникация и ее жанры / В.В. Дементьев. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2000. - 248'с.

54. Десятов, В.В. Набоков и русские постмодернисты: Монография /

55. B.В. Десятов. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. 360 с.

56. Десятов, В.В. Система субъектов речи в романе Саши Соколова^ «Между собакой и волком /В.В. Десятов, A.A. Карбышев // Известия-Алтайского государственного университета. — Барнаул, 2005. № 4.1. C. 82-87.

57. Джонсон, Д.Б. Саша Соколов. Литературная биография / Д.Б. Джонсон // Соколов С. Палисандрия. Глагол. - Mi, 1992. - № 6. - С. 270-294.

58. Дмитровский, А.Л. Жанр эссе. Очерк теории жанра: монография / А.Л. Дмитровский. Орел: Картуш, 2006. - 130 с.

59. Днепров, В.Д. Идеи времени и формы времени / В.Д. Днепров. Л.: Советский писатель, 1980. - 598 с.

60. Драгомирецкая, Н.В. Автор и герой в русской литературе XIX-XX вв. / Н.В. Драгомирецкая. М.: Наука, 1991. - 379 с.

61. Дымарский, М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы XIX-XX вв.) / М.Я. Дымарский. — М.: Эдиториал УРСС, 2001. 328 с.

62. Евстратов, А. Саша Соколов: краткая биография / А. Евстратов // Электронный ресурс. URL: http: // www.krugosvet.ru. (дата обращения: 05.11.2008).

63. Егоров, М.Ю. Продуцирование текста как художественный феномен в романе Саши Соколова «Школа для дураков»: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / М.Ю.Егоров; Яросл. пед. ун-т им. К.Д. Ушинского. — Ярославль, 2002. — 23 с.

64. Ерофеев, В.В. «Время для частных бесед.»: Интервью с Сашей Соколовым // Октябрь. 1989. - № 8. - С. 195-202.

65. Ерофеев, В.В. Русские цветы зла / В.В. Ерофеев // Ерофеев, В.В. В лабиринте проклятых вопросов. М.: Союз фотохудожников России, 1996.-С. 232-250.

66. Ефимова С.Н. Четыре образа мира и слово в романе Саши Соколова «Между собакой и волком» // Известия Смоленского государственного университета. 2008 - № 1. - С. 42-50.

67. Женетт, Ж. Фигуры: Работы по поэтике в 2 тт.: пер. с фр. Т. 2 / Ж. Женетт. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. - 472 с.

68. Жирмунский, В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика / В.М. Жирмунский. Л.: Наука, 1977. - 405 с.

69. Жирмунский, В.М. Теория стиха / В.М. Жирмунский. Л.: Советский писатель, 1975. — 664 с.

70. Жолковский, А.К. «Блуждающие сны» и другие работы / А.К. Жолковский. М.: Наука-Восточная литература, 1994. - 427 с.

71. Жолковский, А.К. «Эросипед» и другие виньетки / А.К. Жолковский. -Томск-М.: Водолей Publishers, 2003. 624 с.

72. Жолковский, А.К. Эссе / А.К. Жолковский // Иностранная литература. -2008.-№ 12.-С. 233-236.

73. Журбин, А.А. Интертекстуальность творчества Леонида Губанова: автореф. дисс. . канд. филол. наук: 10.01.01 / А.А.Журбин; Астрах, гос. ун-т. Астрахань, 2006. - 20 с.

74. Гиршман, М.М. Ритм художественной прозы / М.М. Гиршман. — зуг.: Советская Россия, 1982. 367 с.

75. Глэд, Дж. Беседы- в изгнании. Русское литературное зарубежгЕ»е / Дж. Глэд. -М.: Книжная палата, 1991. 320 с.

76. Голынко-Вольфсон, Д. Эссе о невозможности эссе (Проза АрЕсадия Драгомощенко в контексте современной эссеистики) / Д. Гольюко-Вольфсон // Новое литературное обозрение. 2010. - № 10^4-, С. 202-217.

77. Городецкий, Б.П. Русские лирики. Историко-литературные очер>:кги / Б.П. Городецкий. JL: Наука, 1974. - 157 с.

78. Горпиняк, П.А. Публицистика И.А.Бродского: автореф. дис. . 1Еса.нд. филол. наук: 10.01.10 / П.А. Горпиняк; Уральск, гос. з^н-т им. A.M. Горького. Екатеринбург, 2009. - 24 с.

79. Григорьев, В.П. Грамматика идиостиля. В. Хлебников. Предисловие / В.П. Григорьев // В.П. Григорьев. Будетлянин. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 57—60:

80. Григорьев, В.П. Поэтика слова / В.П. Григорьев.' М.": Наука, 1-9*79. 343 с.

81. Григорьева, E.H. К проблеме лирического события / E.H. Григорьева // Событие и событийность: сб. статей (под ред. В. Марковича и В. Шмида). -М.: Издательство Кулагиной-Intrada, 2010. С. 101-112.

82. Гройс, Б. Кремлевский хронист / Б. Гройс // Соколов, С. Палисандршя Эссе. Выступления. СПб.: Симпозиум, 1999. - С. 428-430.85.3юмтор, П. Опыт построения средневековой поэтики / П. Зюмтор. — СПб.: Алетейя, 2003. 544 с.

83. Иванов, Вяч. Вс. Взгляд на русский роман в 1992 г. / Вяч. Вс. Иванов // Вяч. Вс. Иванов; Избранные труды по семиотике и истории культуры. Т.2: Статьи о русской литературе. — М.: Языки русской культуры,'2000. -С. 745-761.

84. Иванов, Вяч. Вс. О воздействии эстетического эксперимента Андрея Белого / Вяч. Вс. Иванов // Андрей Белый. Проблемы творчества. Статьи. Воспоминания. Публикации. -М.: Советский писатель, 1988. -С. 339-348.

85. Иванова, H.H. Высокая и поэтическая лексика / Н.Н. Иванова // Языковые процессы современной русской художественной литературы. Поэзия. М.: Наука, 1977. - С. 7-77. .

86. Казарина, Т.В. Эстетизм Саши Соколова как нравственная позиция / Т.В. Казарина // Литература «третьей волны» русской эмиграции. -Самара: Слово, 1997.-С. 76-8L

87. Карбышев, A.A. Проблема адресации и повествуемого мира в романах Саши Соколова / А;А. Карбышев, А.И; Куляпин // Известия Алтайского государственного университета. 2007. - № 2 (54). — С. 61-66.

88. Карбышев, A.A. «Россия волчья» в произведениях модерниста Пильняка; и постмодерниста Соколова / A.A. Карбышев // Русский постмодернизм. Вести из Алтай-Виднянска: сб. статей. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006. - С. 44-62.

89. Квон, Им Чжен. Современная русская постмодернистская проза: Венедикт Ерофеев и Саша Соколов: дисс. канд: филол. наук: 10.01.01. / Им Чжен Квон; МГУ им. Ломоносова. М., 1999. - 22 с.

90. Кожевникова, H.A. Звуковая организация стиха. Паронимическая аттракция / H.A. Кожевникова // Очерки истории языка русской поэзии

91. XX века. Поэтический язык и идиостиль: Общие вопросы. Звуковая организация текста. М.: Наследие, 1990. - С. 167-301.

92. Кожевникова, H.A. Из наблюдений над неклассической («орнаментальной») прозой / H.A. Кожевникова // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1976. — № 1. — С. 55-66.

93. Кожинов, В.В. Поэзия и проза / В.В. Кожинов // Литературная энциклопедия терминов и понятий (гл. ред. и сост. А.Н. Николюкин). — М.: НПК «Интелвак», 2001. Стб. 778-781.

94. Кожинов, В.В. Роман / В.В. Кожинов // Литературная энциклопедия терминов и понятий (гл. ред. и сост. А.Н. Николюкин). М.: НПК «Интелвак», 2001. - Стб. 889-892.

95. Компаньон, А. Демон теории: литература и здравый смысл / А. Компаньон. М.: Изд. им. Сабашниковых, 2001. - 336 с.

96. Косиков, Г.К. К теории романа: роман средневековый и роман Нового времени / Г.К. Косиков // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1993. - № 1 (2).-С. 21-51.

97. Кравченко, В. Учитель дерзости в школе для дураков (беседа с С. Соколовым) / В. Кравченко // Литературная газета. М., 1995. - № 7.- 15 февр.-С. 8.

98. Кременцова, М.Л. Художественный мир Саши Соколова: автореф. дисс. . канд. филол. наук: 10.01.01 / М.Л. Кременцова; Моск. пед. гос. ун-т им. В.И. Ленина. М., 1996. - 18 с.

99. Кристева, Ю. Бахтин, слово, диалог и роман / Ю. Кристева // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1993. - № 4. - С. 3-11.

100. Кристева, Ю. Избранные труды: разрушение поэтики / Ю. Кристева.- М.: РОССПЭН, 2004. 656 с.

101. Кузнецова, A.A. Языковая экспликация хронотопа в постмодернистском тексте (на материале повести Саши Соколова

102. Школа для дураков»): автореф. дисс. . канд. филол. наук: 10.01.01 / А.А. Кузнецова; СПб., 2002. 21 с.

103. Ланин, Б.А. Постмодернистская проза Саши Соколова / Б.А. Ланин // Русский постмодернизм: предварительные итоги. Ч. 1. Ставрополь: Изд-во Став. гос. ун-та, 1998. - С. 128-133.

104. Ланин, Б.А. Проза русской эмиграции (3-я волна) / Б.А. Ланин: — М.: Новая школа, 1997. 208 с.

105. Лейдерман, Н.Л. «Даль свободного романа» как теоретическая проблема / Н.Л. Лейдерман // Школа теоретической поэтики: сб. научных трудов-к 70-летию Н.Д. Тамарченко. М.: Изд-во Кулагиной -Intrada, 2010. - С. 182-188.

106. Лейдерман, Н:Л. Проблема' жанра в- модернизме и авангарде: испытание жанра или испытание жанром? / Н.Л. Лейдерман // Русская литература XX-XXI веков: направления и. течения. Вып. 9: -Екатеринбург, 2006. С. 3-33.

107. Лейдерман, Н.Л. Современная русская литература 1950-1990-е в 2 т.т. Т. 2 / Н.Л. Лейдерман, М.Н. Липовецкий. М.: Академия, 2003. -688 с. ■i

108. Липовецкий, М.Н. Леонид Гиршович и поэтика необарокко (пример «Прайса») / М.Н. Липовецкий // Новое литературное обозрение. 2002. -№57 (5).-С. 220-237.

109. Липовецкий, М.Н. Русский постмодернизм (очерки исторической поэтики): Монография. / М.Н. Липовецкий. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. пед. ун-та, 1997. - 317 с.

110. Липовецкий, М.Н. «Свободы черная работа»: статьи о литературе / М.Н. Липовецкий. Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1991. — 269 с.

111. Лихачев, Д.С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С. Лихачев. -М.: Наука, 1979.-360 с.

112. Лосев, Л.В. Меандр: Мемуарная проза / Л.В.Лосев. М.: Новое издательство, 2010.-430 с.

113. Лотман, Ю.М. О поэтах и поэзии: Анализ поэтического текста / Ю.М. Лотман. СПб.: Искусство, 1996. - 848 с.

114. Лотман, Ю.М. «Поэтическое косноязычие» Андрея Белого / Ю.М. Лотман // Андрей Белый. Проблемы творчества. Статьи. Воспоминания. Публикации. — М.: Советский писатель, 1988. — С. 436-442.

115. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман // Ю.М. Лотман. Об искусстве. СПб.: Искусство, 2005. — С. 14-285.

116. Лукач, Д. Теория романа / Д. Лукач // Новое литературное обозрение. -1994.-№9.-С. 13-80.

117. Медведев, П.Н. Формальный метод в литературоведении: критическое введение в социологическую' поэтику / П.Н. Медведев. -М.: Лабиринт, 2003. 192 с.

118. Меднис, Н.Е. Сверчок, кузнечик, цикада в романе Саши Соколова «Между собакой и волком» / Н.Е. Меднис // Сибирский филологический журнал. 2002. - № 1. - С. 61-68.

119. Мелетинский, Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа / Е.М. Мелетинский. — М.: Наука, 1986. 320 с.

120. Мелетинский, Е.М. Историческая поэтика новеллы / Е.М. Мелетинский. М.: Наука, 1990. - 274 с.

121. Михайлов, A.B. Методы и стили литературы / A.B. Михайлов. М.: ИМЛИ РАН им. A.M. Горького, 2008. - 176 с.ч

122. Михайлов, A.B. Языки культуры: Риторика и история искусств. Ключевые слова культуры. Самоосмысление гуманитарной науки. Учебное пособие по культурологи / A.B. Михайлов. М.: Языки русской культуры, 1997. - 909 с.

123. Муравьев, B.C. Эссе / B.C. Муравьев // Литературная энциклопедия терминов и понятий (гл. ред. и сост. А.Н. Николюкин). М.: НПК «Интелвак», 2001. - Стб. 1246-1247.

124. Невзглядова, Е.В. О стихе / Е.В. Невзглядова. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2005. - 272 с.

125. Николаева, Т.М. Актуальное членение — категория грамматики текста / Т.М.Николаева // Вопросы языкознания. 1972. — №2. — С. 48-54.

126. Новиков^ В.И. О соотношении эстетической и коммуникативной функций художественного произведения / В.И. Новиков // Тыняновский сборник: 1-е тыняновские чтения (г. Резекне, 28-30 мая 1982 г.). Рига: Зинатне, 1984. - С. 122-130.

127. Новиков, Л.А. Избранные труды. Т.2. Эстетические аспекты языка.* Miscellanea / Л.А. Новиков. М.: Изд-во Росс, ун-та дружбы .народов, 2001.-844 с.

128. Новиков, Л.А. Стилистика орнаментальной прозы Андрея Белого / Л.А. Новиков. -М.: Наука, 1990. 180 с.

129. Орлицкий, Ю.Б. Динамика стиха и. прозы в русской» словесности / Ю.Б. Орлицкий. М.: РГТУ, 2008. - 845 с.

130. Орлицкий, Ю.Б. Стих и проза в русской литературе / Ю.Б. Орлицкий. -М.: РГГУ, 2002.-681 с.

131. Падучева, Е.В. Лексика поэзии и поэзия лексики / Е.В. Падучева // Роман Якобсон: Тексты, документы, исследования / Отв. ред. X. Баран, С.И. Гиндин. -М.: РГГУ, 1999. С. 552-568.

132. Падучева, E.B. О модернистской технике в нарративе с лингвистической точки зрения / Е.В. Падучева // Структура и семиотика художественного текста: доклады VII Международной конференции. — М.: СпортАкадемПресс, 1999. С. 279-295.

133. Переписка Набоковых с Профферами / публ. Г. Глушанок и С. Швабрина // Звезда. 2005. - № 7. - С. 123-171.

134. Пестерев, В.А. Модификация романной формы в прозе Запада второй половины XX столетия: Монография / В.А. Пестерев. -Волгоград: Изд-во Волг, ун-та, 1999. 312 с.

135. Попович, Н.О. Художественная концепция мира и человека в русской прозе конца XX века (Венедикт Ерофеев, Саша Соколов, Татьяна Толстая): автореф. дисс. . канд. филол. наук: 10.01.01. / Н.О. Попович; Моск. город, пед. ун-т. М., 2008. — 26 с.

136. Потапов, В. Очарованный точильщик: опыт прочтения / В. Потапов // Волга. Саратов, 1989. — № 9. — С. 103-107.

137. Потебня, A.A. Эстетика и поэтика / A.A. Потебня. М.: Искусство, 1976.-616 с.

138. Прохожий, А. Воспоминания о литературной группе СМОГ / А. Прохожий // Новое литературное обозрение. 1996. - № 20. — С. 249-255.

139. Пушкин, A.C. Сочинения. В 3 тт. Т. 1. Стихотворения; Сказки; Руслан и Людмила: Поэма / A.C. Пушкин. М.: Художественная литература, 1985. — 735 с.

140. Пъеге-Гро, Н. Введение в теорию интертекстуальности / Н. Пьеге-Гро. М.: Изд-во ЛКИ, 2008. - 240 с.

141. Ревзина, О.Г. Дискурс и дискурсивные формации / О.Г. Ревзина // Критика и семиотика: научное издание. Вып. 8. — Новосибирск: НГУ, 2005. - С. 66-78.

142. Рикер, П. Время и рассказ. Т. 1. Интрига и исторический рассказ / П. Рикер. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. — 313 с.

143. Рикер, П. Время и рассказ. Т. 2*. Конфигурация в вымышленном рассказе / П. Рикер. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - 224 с.

144. Роб-Грийе, А. О нескольких устаревших понятиях / А. Роб-Грийе // Называть вещи своими именами: Программные выступления мастеров западноевропейской литературы XX в. М.: Прогресс, 1986. -С. 111-115.

145. Руднев, В.П. Метафизика футбола: исследования по философии текста и патографии / В.П. Руднев. М.: Аграф, 2001. - 384 с.

146. Руднев, В.П. Прочь от реальности: исследования по философии текста / В.П. Руднев. М.: Аграф, 2000. - 432 с.

147. Руднев, В.П. Словарь культуры XX века / В.П. Руднев. М.: Аграф, 1999.-382 с.

148. Руднев, В.П. Философия языка, и семиотика безумия. Избранные работы*/ В.П: Руднев. — М.: Территория будущего, 2007. 528 с.

149. Рымарь, Н.Т. Поэтика романа*/ Н.Т. Рымарь. — Куйбышев: Изд-во СГУ, 1990.-252 с.

150. Савельзон, И.В: Маскарад в зеркальной комнате (о. романе Саши Соколова «Палисандрия») / И.В. Савельзон // Вопросы литературы — 2008.-№4.-С. 212-227.

151. Силантьев, И.В. Жанровый статус сюжетного произведения / И.В. Силантьев // Школа теоретической поэтики: сб. научных трудов к 70-летию Н.Д. Тамарченко. М.: Изд-во Кулагиной — Intrada, 2010. — С. 166-171.

152. Скоропанова, И.С. Русская постмодернистская литература: учебное пособие / И.С. Скоропанова. М.: Флинта - Наука, 2002. - 608 с.

153. Славиньский, Я. К теории поэтического языка / Я. Славиньский // Структурализм: за и против: сб. статей. — М.: Прогресс, 1975. -С. 267-273.

154. Смирнов, И.П. О смысле краткости / И.П. Смирнов // Русская новелла. Проблемы теории и истории: сб. статей (под ред. В. Марковича и В. Шмида). СПб.: Изд-во СП6ГУ,1993. - С. 5-13.

155. Смирнов, И.П. Олитературенное время. (Гипо) теория литературных жанров / И.П. Смирнов. СПб.: Изд-во РХГА, 2008. - 264 с.

156. Смирнов, И.П. Психодиахронологика. Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней / И.П. Смирнов. М.: Новое литературное обозрение, 1994.-351 с.

157. Смирнов, И.П. Роман тайн «Доктор Живаго» / И.П. Смирнов. М.: Новое литературное обозрение, 1996. — 204 с.

158. Смит, Дж. Взгляд извне. Статьи о русской поэзии и поэтике / Дж. Смит. -М.: Языки славянской культуры, 2002. 528 с.

159. Соколов, С. Американцы не могут понять о чем это можно говорить два часа / С. Соколов // Юность. - 1989. - № 2. - С. 66-67.

160. Соколов, С. В Мичигане я писал о Волге / С. Соколов // Российская^ газета. -1991.-2 марта. С. 4-5.

161. Соколов, С. Газибо / С. Соколов // Зеркало. 2009. — № 33. Электронный ресурс. URL: http: // magazines.russ.ru / zerkalo / 2009 /33/sol.html (дата обращения: 09.01.2010).

162. Соколов, С. Дуэнде / С. Соколов // Зеркало. 2006. - № 27-28. Электронный ресурс. URL: http: // magazines.russ.ru / zerkalo / 2006/27/ss01 .html (дата обращения: 09.01.2010).

163. Соколов, С. Конспект романа / С. Соколов // Независимая газета. -1996.-31 мая.-С. 7.

164. Соколов, С. Рассуждение / С. Соколов // Зеркало. 2007. - № 29—30. Электронный ресурс. URL: http: // magazines.russ.ru / zerkalo / 2007 / 29/ss2.html (дата обращения: 09.01.2010).

165. Соколов, С. Школа для дураков. Между собакой и волком / С. Соколов. СПб.: Симпозиум, 1999. - 352 с.

166. Соколов, С. Палисандрия. Эссе. Выступления / С. Соколов. СПб.: Симпозиум, 1999. - 432 с.

167. Соколов, С. Спасение в языке интервью, данное А. Михайлову. / С. Соколов // Литературная учеба. - М. - 1990. - № 2. - С. 1-3.

168. Соколов, С. Тревожная куколка: Эссе / С. Соколов. — СПб.: Азбука-классика, 2007. 192 с.

169. Соколов, С. Я вернулся, чтобы найти потерянное / С. Соколов // Медведев, Ф. После России. -М.: Республика, 1992. С. 28-62.

170. Солганик, Г.Я. Стилистика текста / Г.Я. Солганик. М.: Флинта -Наука, 1997. - 256 с.

171. Сысоева, O.A. Пародия как жанрообразующий фактор романной прозы Саши Соколова: автореф. дисс. . канд. филол. наук: 10.01.01 / O.A. Сысоева; МГУ им. Ломоносова. М., 2008. - 22 с.

172. Тамарченко, Н.Д. Русская повесть Серебряного века. Проблемы поэтики сюжета и жанра: Монография / Н.Д. Тамарченко. М.: Intrada, 2007.-256 с.

173. Тамарченко, Н.Д. Типология реалистического романа. На материале классических образцов жанра в русской литературе XIX века / Н.Д. Тамарченко. Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1988. - 195 с.

174. Терещенко, М. Я не принимаю большую часть русского словаря интервью с Сашей Соколовым. / М. Терещенко // Газета. 2004. -20 дек.-С. 15-16.

175. Тодоров, Ц. Понятие литературы / Ц. Тодоров // Семиотика: Антология (сост. Ю.С. Степанов). М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - С. 376-391.

176. Тодоров, Ц. Семиотика литературы / Ц. Тодоров // Семиотика: Антология (сост. Ю.С. Степанов). М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - С. 371-375.

177. Толстая, Т. Саша Соколов / Т. Толстая // Огонек. М., 1988. - № 33. -С. 20-21.

178. Томашевский, Б.В. О стихе / Б.В. Томашевский. Л.: Прибой, 1929. -327 с.

179. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика / Б.В. Томашевский. М.: Аспект-пресс, 2002. - 334 с.

180. Томпсон, Д.Э. / «Братья Карамазовы» и поэтика памяти / Д.Э. Томпсон. СПб.: Академический проект, 1999. - 344 с.

181. Турбин, В. Евгений Онегин эпохи развитого социализма: по поводу романа Саши Соколова «Палисандрия» / В. Турбин // Урал. 1992. -№5.-С. 43-51.

182. Тынянов, Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н. Тынянов. -М.: Наука, 1977.-574 с.

183. Тынянов, Ю.Н. Проблема стихотворного языка / Ю.Н.Тынянов. -М.: Советский писатель, 1965. 301 с.

184. Тюпа, В.И. Статус событийности и дискурсные формации / В.И. Тюпа // Событие и событийность: сб. статей (под ред. В. Марковича и В. Шмида). М.: Издательство Кулагиной-Intrada, 2010. -С. 24-36.

185. Успенский, Б.А. Поэтика композиции: структура художественного текста и типология композиционной формы / Б.А. Успенский. М.: Искусство, 1970. - 225 с.

186. Уэллек, Р. Теория литературы / Р. Уэллек, О. Уоррен. М.: Прогресс, 1978.-456 с.

187. Фарыно, Е. Введение в литературоведение: учебное пособие / Е. Фарыно. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2004. - 639 с.

188. Федотов, О.И. Основы теории литературы в 2 ч. Ч. 2: Стихосложение и литературный процесс / О.И. Федотов. М.: Владос, 2003. - 240 с.

189. Фрайзе, М. Событийность в художественной прозе: типология ее разновидностей и ее отношение к эстетической функции литературы / М. Фрайзе // Событие и событийность: сб. статей (под ред.

190. B. Марковича и В. Шмида). М.: Издательство Кулагиной-Intrada, 2010. -С. 37-57.

191. Франк, С. Заражение страстями или текстовая наглядность:, pathos и ekphrasis у, Гоголя / С. Франк // Экфрасис в русской литературе: труды. Лозаннского симпозиума (под ред. Л. Геллера). М.: МИК, 2002.1. C. 31-41.

192. Фридман, Дж. Ветру нет указа / Дж. Фридман // Литературное обозрение. 1989. - № 12. - С. 14-16.

193. Ханзен-Леве, О. Русский формализм: методологическая реконструкция-на основе принципа остранения / О. Ханзен-Леве. М.: Языки русской культуры, 2001. - 672 с.

194. Ходель, Р. Экфрасис и «демодализация» высказывания / Р. Ходель // Экфрасис в русской литературе: труды Лозаннского симпозиума (под ред. Л. Геллера). М.: МИК, 2002. - С. 23-30.

195. Цветков, А. Уроки Меркатора / А. Цветков // Соколов, С. Школа для дураков. Между собакой и волком. СПб.: Симпозиум, 1999. - С. 5-16.

196. Черемина, Е.А. Поэтика Саши Соколова: автореф. дисс. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Е.А. Черемина; Астрах, гос. пед. ун-т. — Волгоград, 2000. 20 с.

197. Чудаков, А.П. В.В. Виноградов и его теория поэтики / А.П. Чудаков // Чудаков, А.П. Слово вещь - мир: от Пушкина до Толстого: очерки поэтики русских классиков. — М.: Современный писатель, 1992. — С. 219-264.

198. Шапир, М.И. Проблема границы стиха и прозы в свете лингвистического учения Р.О. Якобсона / М.И. Шапир // Роман Якобсон: Тексты, документы, исследования / Отв. ред. X. Баран, С.И. Гиндин. М.: РГГУ, 1999. - С. 664-669.

199. Шапир, М.И. Universum versus: Язык стих - смысл в русской поэзии XVIII-XX веков. Кн. 1 / М.И. Шапир. - М.: Языки русской, культуры, 2000. - 536 с.

200. Шеина, С.Е. Взаимодействие поэзии и прозы в- англо-ирландской литературе 1-й половины XX в. (Дж. Джойс и С. Беккет): автореф. дисс. . докт. филол. наук. / С.Е. Шеина; Мое. пед. гос. ун-т. М., 2009. -34 с.

201. Широнин, И.М. Язык и повествование (из наблюдений над акциональным кодом «Северной симфонии» Андрея Белого) / И.М. Широнин // Реальность и Субъект. 2002. - № 2. - С. 48-50:

202. Шкловский, В.Б. Гамбургский счет: статьи воспоминания — эссе, 1914-33 / В.Б. Шкловский. - М:: Советский писатель, 1990. - 544 с.

203. Шкловский, В.Б. Избранное в 2 тт. Т. 2 / В.Б. Шкловский. М.: Художественная литература, 1983. — 640 с.

204. Шмид, В. Нарратология / В. Шмид. М.: Языки славянской культуры, 2003. - 312 с.

205. Шмид, В: Орнаментальный текст и мифическое мышление в рассказе Е. Замятина «Наводнение» / В. Шмид // Русская литература. 1992. -№2.-С. 63-66.

206. Шмид, В. Проза как поэзия / В. Шмид. СПб.: Инапресс, 1998. — 352 с.

207. Шмид, В. Событийность, субъект и контекст / В. Шмид // Событие и событийность: сб. статей (под ред. В.Марковича и В. Шмида). М.: Издательство Кулагиной-Intrada, 2010. - С. 13—23.

208. Эйхенбаум, Б.М. О прозе. О поэзии / Б.М.Эйхенбаум. Л.: Художественная литература, 1986. -456 с.

209. Эйхенбаум, Б.М. О литературе / Б.М. Эйхенбаум. М.: Советский писатель, 1987. - 541 с.

210. Эпштейн, М.Н. Клуб эссеистов и коллективная импровизация: творчество через» общение (из интеллектуальной истории 1980-х) / М.Н. Эпштейн // Новое литературное обозрение. 2010. - № 104. -С. 223-235.

211. Эпштейн, М.Н. Парадоксы новизны: о литературном развитии XIX-XX веков / М.Н. Эпштейн: М.: Советский писатель, 1988. - 416 с.

212. Эпштейн, М.Н. Постмодерн в России. Литература и теория / M.II. Эпштейн. -М.: ЛИЛ Р. Элинина, 2000. 367 с.

213. Яблоков, Е.А. «Нашел я начало дороги отсюда туда» (о мотивной структуре романа Саши Соколова «Между собакой и волком») / Е.А. Яблоков // Литература «третьей волны» русской эмиграции. — Самара: Слово, 1997. - С. 33-37.

214. Якобсон, P.O. Лингвистика и поэтика / Р.О.Якобсон« // Структурализм: за и против.-М.: Прогресс, 1975.-С. 194-205.

215. Якобсон, P.O. Работы по поэтике / Р.О.Якобсон. М.: Прогресс, 1987.-464 с.

216. Adorno, Т. W. The Essay as Form / T. W. Adorno // New German Critique. No. 32 (Spring-Summer, 1984). - P. 151-171. Электронный ресурс. URL: http://www.jstor.org/stable/488160 (дата обращения: 06.09.2010).,

217. Borden, R.C. The Art of Writing Badly: Valentin Kataev's Mauvism and the Rebirth of Russian Modernism / R.C. Borden. Evanston, Illinois: Northwestern University Press, 1999. - 418 p.

218. Cohen, R. Do Postmodern Genres Exist? / R. Cohen // Postmodern Literary Theory: an Anthology, ed. by N. Lucy. Oxford: Blackwell Publishers Ltd, 2000. - P. 293-309.

219. Fowler, A. Kinds of Literature: an Introduction to the Theory of Genres and Modes / A. Fowler. Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1982.-358 p.

220. Freedman, R. The Lyrical Novel: Retrospection and Prognosis / R. Freedman // Essentials of the Theory of Fiction, ed: by M.J. Hoffmann, P.D. Murphy. Durham; London: Duke University Press, 1988. -P. 190-202.

221. Friedman, N. What Makes a Short Story Short? / N. Friedman // Essentials of the Theory of Fiction, ed. by M.J. Hoffmann, P.D. Murphy. -Durham; London: Duke University Press, 1988;-P; 152-169;

222. Good, G. The Observing Self: Rediscovering the Essay / G. Good. New York: Routledge, Chapman & Hall, 1988. - 220 p.

223. Johnson, D.B. Sasha Sokolov's Twilight Cosmos: Themes and Motifs / D.B. Johnson // Slavic Review. 1986. - vol. 45. - № 4. - p. 639-649.

224. Obaldia, С. de. The Essayistic Spirit. Literature, Modern Criticism, and the Essay / C. de Obaldia. Oxford: Clarendon Press; New York: Oxford University Press, 1995. - 336 p.

225. Snyder, J. Prospects of Power. Tragedy, Satire, the Essay, and the Theory of Genre / J. Snyder. Lexington, Kentucky: University Press of Kentucky, 1991.-224 p.

226. Tihanov, G. The Master and the Slave: Lukacs, Bakhtin, and the Ideas of their Time / G. Tihanov. Oxford: Clarendon Press; New York: Oxford University Press, 2002. - 327 p.