автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Эволюция средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эволюция средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЛАСТНОЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

БАЛУТА АНАСТАСИЯ АНАТОЛЬЕВНА

ЭВОЛЮЦИЯ СРЕДСТВ ВЫРАЖЕНИЯ ИРРЕАЛЬНОЙ МОДАЛЬНОСТИ В СЛОЖНОПОДЧИНЁННЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЯХ РУССКОГО ЯЗЫКА (на материале переводов евангельских текстов)

Специальность 10.02.01 -русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Москва 2005

Работа выполнена на кафедре истории русского языка и общего языкознания Московского государственного областного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор

Лев Феодосьевич Колосов

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Евгений Михайлович Верещагин

Защита состоится «3» марта 2005 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.155.02 по защите докторских диссертаций (специальности: 10.02.01 - русский язык, 13.00.02 - теория и методика обучения и воспитания [русский язык]) в Московском государственном областном университете по адресу: 105005, г. Москва, ул. Ф.Энгельса, д. 21 а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГОУ по адресу: 105005, г. Москва, ул. Радио, д. 10 а.

Автореферат разослан « ^ » Сцб-С'ф^ИМ^ 2005 г.

Учёный секретарь

кандидат филологических наук, доцент

Вера Владимировна Тихонова

Ведущая организация: Московский государственный

областной педагогический институт

диссертационного совета профессор

Содержание синтаксической категории модальности, определённое В.В. Виноградовым как «отношение к действительности», оказалось прочно закреплённым за объективной модальностью. Модальные типы и модальные формы предложений на протяжении многих лет привлекают к себе внимание исследователей.

Несмотря на то, что проблема изучения категории модальности и средств её выражения получила освещение в целом ряде работ авторитетных учёных: В.В. Виноградова, М.В. Ляпон, А.Ю. Кожевникова, М.А. Таривердиевой, А.Р. Мухтаруллиной, Е.С. Отина, Т.И. Киселёвой, О.А Черепановой, С.С. Ваулиной, B.C. Лесневского, В.Л. Георгиевой, Т.И. Береговой и других, -многие вопросы остаются нерешёнными. Модальный тип предложения, в основу которого положено модальное значение ирреальности, и эволюция способов его выражения в структуре сложноподчинённого предложения, тем более в сопоставлении с греческим, латинским и церковнославянским языками, исследованию не подвергались. Это и обуславливает актуальность данного исследования.

Изучение процесса эволюции средств выражения ирреальной модальности сложноподчинённых предложений осуществляется на материале текста и переводов Евангелий. Это позволяет, принимая во внимание довольно большой временной отрезок, рассмотреть не только процесс эволюции средств выражения модальных отношений в языке-источнике (греческий), но и исследовать возможности передачи модальных отношений языка-источника средствами языка-перевода (латинский, церковнославянский, русский). Ограничение направления исследования кругом средств выражения ирреального модального значения лишь в некоторых типах сложноподчинённых предложений позволяет глубже изучить данную проблему на примере нескольких языков.

Объектом данного исследования являются синтаксические особенности текста Евангелий на русском, греческом, латинском, старославянском и церковнославянском языках в сравнительно-историческом освещении.

Предметом исследования являются средства выражения ирреального модального значения в сложноподчинённых предложениях (с придаточными целевыми, изъяснительно-объектными, оценочно-объектными, местоимённо-союзными, местоимённо-соотносительными и атрибутивными) в греческом тексте и переводах Евангелий.

Материалом исследования послужили тексты Евангелий на греческом, латинском, старославянском, церковнославянском и русском языках (всего 13 текстов), которые были избраны по факторам принадлежности к определённому временному периоду. В основном выбор источников связан с важными этапами перевода Библии на латинский, старославянский, церковнославянский и русский языки.

Цель диссертационной работы - выявить и охарактеризовать особенности процесса эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка и сравнить с течением аналогичных процессов в греческом, латинском и церковнославянском языках.

Реализация цели предполагает решение следующих задач:

1. Определить семантику подчинительного союза и степень его влияния на формирование модальности придаточной конструкции.

2. Выявить роль союзного слова при выражении ирреальной модальности в некоторых типах придаточных (изъяснительно-объектных, местоимённо-соотносительных, и атрибутивных).

3. Проследить пути эволюции исследуемых подчинительных союзов и союзных слов в русском языке в сопоставлении с аналогичными процессами в греческом, латинском и церковнославянском языках.

4. Установить особенности развития категории наклонения глагола в греческом, латинском, церковнославянском и русском языках. Сравнить модальный потенциал различных форм ирреальных наклонений и их роль в формировании модального значения придаточных конструкций.

5. Рассмотреть историю возникновения в исследуемых языках отглагольных имён с целевым значением. Определить модальный потенциал полупредикативных конструкций с отглагольными именами (аналогичных придаточным конструкциям с ирреальной модальностью), проследить историю их возникновения и развития в языке.

В качестве методов исследования мы использовали традиционный метод контекстуального анализа, применение которого в исторических исследованиях, вследствие невозможности опоры на разговорную практику, является особенно важным. Мы также применили семантико-грамматический анализ, в ходе которого устанавливали принципы взаимодействия грамматических и лексических средств выражения модального содержания сложных высказываний. При рассмотрении процессов эволюции разных языковых систем мы использовали сравнительно-исторический метод, который позволил выявить общие черты и индивидуальные закономерности развития отдельных индоевропейских языков. В некоторых случаях был также применён статистический мегод.

Основная гипотеза исследования. В эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка наблюдаются черты двух основных направлений: «восточного» (византийского) и «западного». За основу «восточного» (византийского) направления мы предлагаем принять пути исторического развития средств выражения ирреальной модальности в греческом койне, за основу «западного» направления — пути развития средств выражения ирреальной модальности в латинском языке. В данном случае имеется в виду не степень влияния греческого и латинского языков на русский, а определение общих черт в процессах исторического развития данных языков.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Модально окрашенный подчинительный союз является основным средством выражения ирреального модального значения придаточной конструкции.

2. В процессе исторического развития в языке, как правило, закрепляются подчинительные союзы, возникшие на разговорной основе.

3. Церковнославянская традиция переводов евангельских текстов не оказывала существенного влияния на формирование системы подчинительных союзов и структурных типов сложноподчинённых предложений русского языка.

4. Модальное значение придаточных конструкций, вводимых союзными словами, определяется модально окрашенными компонентами главной части сложноподчинённого предложения.

5. Системы времён и наклонений глагола в русском, греческом и латинском языках имеют меньше общих черт, чем системы подчинительных союзов.

6. Развитие систем глагольных наклонений в каждом языке оказывало своё влияние на эволюцию систем подчинительных союзов и на формирование структурных типов сложноподчинённых предложений.

7. В исследуемых языках существуют формы глагола, этимологически восходящие к отглагольным именам (в русском языке это инфинитив). Данные формы могли быть основой полупредикативных конструкций, аналогичных придаточным с ирреальной модальностью.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые исследование исторических изменений в области структуры сложноподчинённых предложений русского языка проводится в сопоставлении с ходом аналогичных процессов в других языках на материале текста и переводов Евангелий.

Теоретическая значимость проведённого исследования заключается в выделении средств выражения ирреальной модальности в некоторых типах сложноподчинённых предложений и описании процесса эволюции этих средств в русском языке в сопоставлении с греческим, латинским и церковнославянским.

Практическая значимость заключается в том, что материалы и выводы исследования могут быть использованы в процессе преподавания древнегреческого, латинского, церковнославянского языков, а также курсов «История русского литературного языка» и «Историческая грамматика русского языка» в вузе и на факультативных занятиях в школе.

Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации изложены в 6 публикациях. Материалы исследования обсуждались на заседании кафедры истории русского языка и общего языкознания МГОУ, на аспирантских семинарах по актуальным проблемам лингвистики.

Структура диссертации обусловлена целями, задачами, проблематикой и методологией исследования. Работа состоит из Введения, двух глав,

Заключения, Списка использованной литературы и Приложения (История возникновения источника и переводов Нового Завета).

Содержание работы.

Во Введении обосновываются выбор темы диссертационного исследования, актуальность и новизна избранной темы, определены объект, предмет, цель, задачи и методы исследования, представлены основные положения, выносимые на защиту, аргументируется теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе «Роль союза при выражении ирреальной модальности в придаточных конструкциях» раскрываются теоретические основы нашего исследования; рассматриваются пути эволюции подчинительного союза как средства выражения ирреальной модальности в придаточных конструкциях русского языка в сопоставлении с греческим, латинским и церковнославянским; изучается процесс формирования подчинительных союзов в СПП с целевыми придаточными и придаточными местоимённо-союзного типа со значением «логического следствия». Рассматриваются также модальные возможности инфинитива и инфинитивных оборотов в составе сложного предложения.

В процессе эволюции русского языка постоянно происходил отбор оптимальных языковых средств для выражения модального значения сложных высказываний. Однако основной принцип формирования в языке модального плана сложного высказывания, как правило, остаётся стабильным. В процессе эволюции изменяются лишь структурные формы сложных конструкций и языковые средства выражения модального значения. Модальность высказывания формируется на понятийном уровне, поэтому в сфере синтаксиса можно проводить параллели касательно принципов внешнего оформления элементов модальных характеристик сложных высказываний в некоторых языках индоевропейской семьи. Такие сопоставления помогают глубже понять исторические изменения в русском языке.

По мнению В.В. Виноградова, процесс формирования и развития СПП в русском языке сопровождался также развитием сложных модальных конструкций. Модальность сложного синтаксического единства определяется композиционным объединением разных модальных значений составляющих его частей, а также общей семантикой целого. В кругу сложных синтаксических единств постепенно выступает новый тип модально окрашенных служебных слов. Это — союзы. «Развитие модальных союзов в русском языке стало протекать особенно интенсивно в связи с развитием старославянской системы времён и наклонений. Функции глагольных наклонений восполнялись и осложнялись модальными частицами. Связанная с этим явлением утрата большей части форм вспомогательного глагола быть имела огромное влияние

на историю модальных союзов».1 Преобразование вспомогательного глагола быть (как части сослагательного наклонения предиката придаточного) в модальную желательную частицу и последующее слияние этой частицы с некоторыми подчинительными союзами привело к оформлению прежде модально нейтрального компонента конструкции в модальный квалификатор придаточного. Таким образом, в процессе исторического развития в языке постепенно закрепляются некие универсальные структурные типы придаточных конструкций, наиболее удобные для выражения различных семантических и модальных характеристик СПП.

В целях удобства представления системы исторических изменений в русском языке в области средств выражения ирреальной модальности в придаточных конструкциях предлагается классифицировать подчинительные союзы русского языка по этимологическому признаку. Подобной классификации можно подвергнуть подчинительные союзы других языков (греческий, латинский, церковнославянский). В данной классификации выделяются два основных типа подчинительных союзов: семантические и модальные. Некоторые исследователи русского языка уже использовали в своей классификации подчинительных союзов термин семантический. Так, например, СЕ. Крючков и Л.Ю. Максимов полагают, что одни из подчинительных союзов указывают своим лексическим значением на те отношения, которые выражаются в СПП этими союзами (например, ибо, если). Другие подчинительные союзы, которые могут употребляться в разных по значению предложениях, следует называть синтаксическими (например, что, чтобы, как). Мы же в своей этимологической классификации союзов берём за основу их происхождение от различных по модальной характеристике элементов языка. Поэтому семантическими мы называем подчинительные союзы, которые этимологически восходят к модально нейтральным словам, в основном местоимениям или наречиям, имеющим до начала развития гипотактических отношений в языке собственное лексическое значение. Модальными называются союзы, этимологически восходящие к модальным побудительным частицам. Такие союзы существуют во всех исследуемых нами языках.

В целевых СПП придаточные конструкции вводятся союзом чтобы, который является основным модальным квалификатором придаточного. Постановка союза чтобы и модальность придаточной конструкции мотивирована семантикой главной части. Рассматривая местоимённо-союзные СПП, придаточная часть которых в русском языке вводится союзом чтобы, мы выделяем конструкции со значением «логического следствия» {Воля пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную [Иоанн. (6, 40)]). В местоимённо-союзных конструкциях, вводимых союзом чтобы реализуется добавочный оттенок степени и цели. Такие конструкции представляют ещё не имеющий места в действительности, а лишь ожидаемый результат.

1 Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. Т. 1.0 категории модальности и модальных словах в русском языке. - М., 1975, с. 84.

В развитии союзных СПП с ирреальной модальностью придаточных (целевых и «логического следствия») в исследуемых нами языках можно отметить несколько общих тенденций.

1. С началом развития гипотаксиса в языке наблюдается усиление модальной функции подчинительного союза.

2. Постепенно в греческом койне (словом койне мы называем греческий язык Нового Завета - А.Б.), латинском и древнерусском языках происходит расширение семантики некоторых подчинительных союзов ("iva, quid, что). Одновременно с этим данные семантические союзы начинают утрачивать своё первоначальное лексическое значение.

3. Из всего разнообразия подчинительных союзов в языке, как правило, закрепляются те, что возникли на разговорной основе а те, что чаще встречались в языке книжном

постепенно выходят из употребления.

4. В исследуемых нами языках происходит расширение синтаксических функций сослагательного наклонения. Иногда это осуществлялось за счёт утраты других форм ирреальных наклонений. (Например, в койне уже довольно редко встречаются формы желательного наклонения, которое часто употреблялось в придаточных конструкциях древнегреческого языка.)

5. В греческом, латинском и русском языках укрепляются позиции сослагательного наклонения. В результате сослагательное наклонение становится основным наклонением глагола-сказуемого в придаточных конструкциях с ирреальным модальным значением.

Сослагательное наклонение глагола в исследуемых нами языках издавна входит в систему ирреальных наклонений, однако подобная функция была и у инфинитива.

В древнегреческом и латинском языках инфинитив представляет собой отглагольное имя и в то же время обладает определённой временной и залоговой системой. И.М. Тройский выдвигает предположение, что формы инфинитива, которые мы находим в отдельных ветвях индоевропейских языков, не восходят к общеиндоевропейскому языковому состоянию, а возникли на путях обособленного развития отдельных ветвей отдельных языков. По своему происхождению инфинитивные формы обычно представляют собой застывшие падежи отглагольных имён. Так В.Н. Ярхо и В.И. Лобода признают за латинским инфинитивом форму падежей Nominativus и Accusativus. Е.А. Реферовская считает, что латинский инфинитив, восходя отчасти к дательному падежу, отчётливо сохраняет способность служить обозначению цели. В этом значении в этом значении его функции функциям с супина и герундия с предлогом ad. Следует сказать, что такие отглагольные имена в латинском языке, как супин и герундий, по своим модальным функциям близки к функции инфинитива.

В старославянском языке инфинитив, как и супин, относился к неизменяемым именным формам глагола. А.М. Камчатнов называет инфинитив

протославянским новообразованием. Некогда он представлял собой имя, образованное от глагольной основы. Ещё в дописьменную эпоху это имя утратило изменение, так как из всех падежных форм осталась в употреблении только одна форма дательного падежа. Утратив словоизменение, инфинитив перестал быть именем и перешёл в систему глагола, получив в ней значение неопределённого наклонения, то есть формы глагола в отвлечении от его спряжения. В результате этого инфинитив получил возможность употребления в самых разных синтаксических функциях.

В исследуемых нами индоевропейских языках до появления СПП существовали БСП, некоторые части которых могли иметь целевую семантику. В качестве модальных квалификаторов таких частей БСП обычно выступали отглагольные имена с целевым значением (инфинитив, герундий, супин), восходящие к различным падежным формам праиндоевропейского целевого отглагольного имени. Эти отглагольные имена были во всех исследуемых нами языках, но синтаксические функции, количественное соотношение и варианты закрепившихся падежных форм инфинитива, герундия и супина зависели от индивидуальных особенностей развития каждого языка.

В древнегреческом языке целевое значение мог передавать инфинитив, а также некоторые виды причастий. В древнегреческом языке вместо наиболее употребительных видов придаточных конструкций с ирреальным модальным значением (целевые и изъяснительно-объектные) часто употреблялись обороты с инфинитивом в различных падежах с предлогами или без них. Постепенно инфинитив в греческом языке выходит из употребления, но целевые и изъясительно-объектные отношения в тексте Евангелий ещё довольно часто передаются с помощью инфинитивных оборотов.

В латинском языке все три вида отглагольных имён (инфинитив, герундий и супин) могли употребляться в оборотах, альтернативных придаточным конструкциям с ирреальным модальным планом. С расширением синтаксических функций инфинитива (в поздней народной латыни он начинает употребляться в качестве ирреального наклонения в изъяснительно-объектных придаточных) в латинском языке обороты с герундием и супином постепенно выходят из употребления.

В старославянском языке употреблялись целевые конструкции с инфинитивом и супином, но уже в этот период целевые инфинитивные конструкции постепенно вытеснили целевой супин. Однако старославянский инфинитив по своим синтаксическим функциям намного уступает греческому инфинитиву. И часто варианты употребления инфинитивных оборотов в старославянских и церковнославянских текстах Евангелий представляют собой синтаксические кальки с греческого.

Инфинитив русского языка также не обладал всеми синтаксическими возможностями греческого и латинского инфинитива, что выражалось в ограничении его употребления в оборотах, аналогичных придаточным конструкциям с ирреальной модальностью. Однако русский инфинитив обладал большей возможностью сочетаемости с семантическими союзами, чем греческий инфинитив, и в истории развития русского гипотаксиса

синтаксические позиции инфинитива как ирреального наклонения только укрепились. В результате этого в современном русском языке сохранились и активно употребляются придаточные конструкции с ирреальным модальным планом, где в качестве ирреального наклонения употребляется инфинитив: Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства, чтобы предать Его смерти [Мф. (26, 59)].

О частных особенностях развития структурных типов СПП придаточными целевыми и «логического следствия» можно сказать следующее.

В древнегреческом языке в подобных типах придаточных конструкций первоначально употреблялись и модальные, и семантические союзы в сочетании с формами ирреальных наклонений глагола-сказуемого: конъюнктивом (сослагательное наклонение - А.Б.), оптативом (желательное наклонение - А.Б.) и инфинитивом. Постепенно семантические союзы, как и некоторые формы ирреальных наклонений (оптатив и инфинитив) выходят из употребления. В результате этого уже в языке койне для выражения придаточных целевых и «логического следствия» закрепляется структурный вариант конструкции переходного типа: 'iva + conjunctiv: ка1 тсоЯлакгд avzdv ка1 sig жор ёра&е tcai eíg Ъдата, 'iva áitoAsarj atktív {И многократно дух бросал его и в огонь, и в воду, чтобы погубить его) [К.Д., s. 93]. Можно предположить несколько причин закрепления в языке таких конструкций.

1. Утрата форм инфинитива и оптатива, которые употреблялись преимущественно с семантическими союзами.

2. Расширение семантики модального союза 'iva, и расширение его модального потенциала.

В греческой придаточной конструкции переходного типа функции модального квалификатора распределены между союзом и формой сослагательного наклонения глагола-сказуемого.

Таким образом, путь развития системы подчинительных союзов в греческом языке осуществлялся от модальных и семантических союзов к модальным.

В латинском языке придаточные конструкции целевые и «логического следствия» первоначально вводились модальным союзом и представляли собой конструкции переходного типа: ut + conjunctiv: haec autem dicebant temptantes eum utpossent accusare eum {Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его) [B.S.V., s. 1672]. В дальнейшем полисемантичный модальный союз ut выходит из употребления. Его заменяют семантические союзы quod, quia, quid, употреблявшиеся в разговорном языке. В результате этого целевые и следственные конструкции переходного типа заменяются придаточными структуры: семантический союз + ирреальное наклонение (quod, quia, quid + conjunctiv). Функцию модального квалификатора таких конструкций выполняет форма сослагательного наклонения глагола-сказуемого. Семантические подчинительные союзы не становятся модально-семантическими, как это было в русском языке. В качестве причин этого явления можно назвать следующие.

1. Нет полной утраты первоначального лексического значения семантических союзов.

2. В латинском языке нет аналитической формы сослагательного наклонения.

Таким образом, в латинском языке путь развития системы подчинительных союзов, вводящих придаточные конструкции с ирреальным модальным значением, осуществлялся от модальных союзов к семантическим.

В памятниках старославянского языка (до XI века) наблюдается употребление и семантических, и модальных союзов. Учитывая специфику их сочетаемости с формами глагола-сказуемого в придаточном, эти союзы можно разделить на две группы.

1. Модальные союзы да (да не) - чтобы', да не како, едл (едл како, едл когда, едл коли) - чтобы не. По происхождению эти союзы относятся к модальным частицам (побудительным, вопросительным, желательным), поэтому их модальная функция первична, она образовалась одновременно с лексическим значением; союзное употребление данных частиц - явление вторичное. Полисемантичный союз мог употребляться также в качестве сочинительного союза. Эти модальные союзы могли сочетаться в придаточной части целевого СПП с глаголами в форме настоящего/будущего времени (аналитическая форма повелительного наклонения), а также с глаголами в сослагательном наклонении: не придо)(ъ во да ссуждж мироу нъ да съпася мирь [О.Е., л. 44]. Союзы первой группы всегда определяли в СПП ирреальный модальный план придаточной части и являлись основным грамматическим модальным квалификатором придаточного.

2. Семантические союзы а ко - чтобы, /яко не - чтобы не. Это союз наречного происхождения, не до конца утративший своё лексическое значение. Модальная функция этого подчинительного союза вторична, поскольку он имел много значений и мог вводить придаточные конструкции не только с ирреальным модальным планом. С течением времени лексическое значение cuto было утрачено. В придаточных частях целевых СПП союз вначале употреблялся в основном с инфинитивом глагола-сказуемого. Такие придаточные довольно близки к бессоюзным целевым инфинитивным конструкциям:

[О.Е. л.

241].

В старославянском языке, наряду с придаточными типа око + инфинитив, употреблялись целевые придаточные, вводимые тем же союзом с глаголом-сказуемым в аналитической форме повелительного наклонения +

настоящее/будущее время. в подобных конструкциях не является

модальным квалификатором, так как при его искусственном удалении целевая семантика и ирреальный модальный план придаточного сохраняются: др^иереи же и стАрьци- и съворъ кьсь* искаа^ж лъжасъв^д^тсльстба на ис~а

muco да оуинекп и [О.Е. л. 162]. Частотность употребления подобных конструкций с течением времени возросла настолько, что они почти полностью вытеснили уже в церковнославянском языке XVI-XVII веков конструкции ико + инфинитив. Возможно, такое избирательное употребление целевых придаточных типа ако дл + настоящее/будущее время представляет собой попытку искусственного создания в церковнославянском языке придаточных конструкций, подобных древнерусским с союзом что + сослагательное наклонение по схеме семантический союз + ирреальное наклонение.

В придаточных со значением «логического следствия» в старославянских и церковнославянских памятниках употребляются преимущественно те же союзы, что и в целевых конструкциях. Однако в поздних памятниках церковнославянского языка не наблюдается попытки замены при союзе сказуемого в форме изъявительного наклонения или инфинитива аналитической формой повелительного наклонения +

настоящее/будущее время), как это происходило в целевых придаточных. Вероятно, так в церковнославянском языке проявилась попытка формального разграничения целевых и местоимённо-союзных СПП.

В русском языке процесс развития союзной системы СПП с придаточными целевыми и «логического следствия» можно условно разделить на три основные фазы.

1. На ранней стадии развития гипотаксиса в языке употребляются конструкции переходного типа, в основе которых лежит аналитическая форма повелительного наклонения (да, атъ, оть + настоящее/будущее время): Тогда аще просить вой оу насъ киазь Рускии да воюешь, да дамъ ему елико ему будешь треб4 [И.И. Срезневский, Т. I, с. 619]. Наряду с конструкциями переходного типа употребляются придаточные, вводимые семантическими союзами (яко, что + сослагательное наклонение/инфинитив): Нача docnéeamu, ако вЗ/хти городъ [И.И. Срезневский, Т. Ш, с. 1655].

2. В связи с тем, что сослагательное наклонение в русском языке имело и аналитические формы, грамматический компонент этих форм (вспомогательный глагол быти) постепенно утрачивает своё лексическое значение и становится модально-желательной частицей бы. Эта частица получает возможность слияния с модальными союзами да, атъ, оть и сочинительным союзом а для усиления их модальной функции. В то же время модально-желательная частица бы получает возможность слияния с семантическими союзами яко, что в результате утраты их первоначального лексического значения. Следует отметить, что из возможных форм сочетания частицы бы с семантическими союзами в языке закрепляется союз местоименного происхождения, возникший на разговорной основе чтобы, в то время как из сочетаний частицы бы с модальными союзами закрепляется именно книжный вариант дабы.

3. Постепенно в языке возрастает частотность употребления придаточных, вводимых модально-семантическим (по происхождению) союзом чтобы

в сочетании с сослагательным наклонением или инфинитивом. Частотность употребления конструкций переходного типа (да + настоящее/будущее время), равно как и конструкций, вводимых модальным союзом дабы в сочетании с сослагательным наклонением или инфинитивом заметно снижается, хотя полностью из употребления они не выходят. Из этого можно сделать вывод, что в русском языке, также как и в позднем латинском, и в греческом койне, доминирующее положение занимают союзы, возникшие на разговорной основе. Однако в русском языке система подчинительных союзов, вводящих придаточные конструкции с ирреальной модальностью, осуществлялась по своему пути развития от модальных и семантических союзов к модально-семантическим.

Таким образом, можно заключить, что церковнославянская традиция переводов евангельских текстов не оказала существенного влияния на формирование системы подчинительных союзов русского языка.

Во второй главе «Семантика сложноподчинённого предложения как определяющий фактор ирреальной модальности придаточной конструкции», прежде всего, изучаются особенности выражения ирреального модального значения в изъяснительно-объектных СПП.

Семантика СПП, несомненно, является определяющим фактором для формирования модального значение всех его частей. Существуют типы сложных конструкций, где отдельные модально окрашенные компоненты главной части формируют ирреальное модальное значение придаточной конструкции, а также определяют выбор средств выражения этого значения. К таким типам СПП в первую очередь относяться изъяснителъно-объектные конструкции. Управляющий предикат в главной части с семантикой волеизъявления, желания, боязни, препятствия указывает на то, что содержание придаточной части воспринимается говорящим как некий «возможный мир»: Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами [Мф. (4, 3)]. Следовательно, употребление модально окрашенного предиката в главной части изъяснительно-объектной конструкции определяет ирреальное модальное значение придаточного и средства выражения этого значения. В зависимости от сочетания разных средств выражения ирреального модального значения можно определить несколько основных структурных типов изъяснительно-объектных придаточных.

Средства выражения ирреального модального значения изъяснительно-объектных придаточных и сами структурные типы этих конструкций подвергаются историческим изменениям в зависимости от индивидуальных особенностей каждой языковой системы. Для всех исследуемых нами языков (кроме греческого) на ранней стадии развития гипотаксиса наиболее распространёнными можно считать конструкции переходного типа. Основными составляющими конструкций переходного типа были модальный подчинительный союз и форма ирреального наклонения глагола-сказуемого. В некоторых языковых системах модально окрашенные компоненты придаточной

конструкции были более свободными (латинский союз ut + conjunctiv), в других системах модальный союз-частица и глагольная форма представляли собой неделимое сочетание (старославянский союз-частица дл + настоящее/будущее время = аналитическая форма повелительного наклонения). В древнегреческом языке, напротив, более привычными для употребления были изъяснительно-объектные придаточные с ирреальным модальным значением, вводимые семантическими союзами "okcoq, wg структуры семантический союз + ирреальное наклонение/будущее время, чем конструкции переходного типа модальный союз rtva + ирреальное наклонение. В процессе исторического развития индоевропейских языковых систем наблюдаются тенденции к сохранению конструкций переходного типа (греческий язык) или к постепенному их разрушению (латинский, церковнославянский и русский языки), как это происходило в целевых СПП.

Разрушение конструкций переходного типа, в основном, осуществлялось за счёт выхода из употребления модальных союзов и их замены союзами семантическими, этимологически восходящими к знаменательным частям речи. В результате этого процесса сформировались изъяснительно-объектные придаточные конструкции с ирреальным модальным значением нового типа: семантический подчинительный союз + форма ирреального наклонения глагола-сказуемого (в латинском языке: quod, quia, quid + conjunctiv/infinitiv; в церковнославянском языке: на ко + аналитическая форма повелительного наклонения; в русском языке: что (яко) + сослагательное наклонение/ инфинитив). В дальнейшем наблюдается постепенная утрата семантическими подчинительными союзами их первоначального лексического значения, в результате чего в некоторых языках (русский) появляется возможность усиления модальной функции подчинительного союза за счёт компонента ирреального наклонения (модально-желательная частица бы). В языках, где ирреальные наклонения имеют только синтетические формы (латинский), этого не происходит.

Исторические изменения главной части главной части изъяснителыю-объектных СПП, главным образом, происходили в оценочно-объектных конструкциях. Поводом к выделению оценочно-объектных конструкций из группы изъяснительно-объектных придаточных послужила семантика управляющего предиката в главной части. Оценочно-объектными мы называем такие изъяснительно-объектные придаточные конструкции, которыми управляют предикаты, имеющие в своём составе наречия и прилагательные с оценочной семантикой: Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы я пошёл (Иоанн. (16, 7)). Наречия и прилагательные с оценочной семантикой представляют собой оценочно-модусный компонент таких конструкций.

В процессе исторического развития изучаемых нами языков происходили изменения грамматических средств выражения оценочно-модусных компонентов. В древнегреческом языке для этой цели обычно использовались безличные формы оценочных глаголов (например, - безличн.

от оорфёра>(быть полезным)). В койне постепенно выходят из употребления

личные формы многих оценочных глаголов, которые употребляются уже только в безличной неспрягаемой форме, равной по своему значению наречию в положительной или сравнительной степени. В латинском языке также наблюдается тенденция к постепенному отмиранию некоторых форм оценочных глаголов. В старославянском и русском языках практически не существовало оценочных глаголов, равных по значению греческим и латинским, которые могли бы в безличной форме употребляться в качестве оценочно-модусных компонентов. Вероятно, именно поэтому сравнительные оценочно-модусные компоненты обычно выражены формами сравнительной степени наречий, производных от прилагательных. Таким образом, можно сказать, что в исследуемых языках наблюдается тенденция к адвербиализации безличных форм некоторых оценочных глаголов.

В изъяснительно-объектных конструкциях, где придаточная часть вводится союзным словом и, как правило, имеет значение косвенного вопроса, исторические изменения, прежде всего, затронули основное средство выражения ирреальной модальности придаточного: союзные слова. В исследуемых нами языках подобные конструкции вводились относительными местоимениями'. Она же, увидевши его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. Однако для каждой языковой системы характерны свои этимологические особенности относительных местоимений.

В древнегреческом языке практически все местоимения и местоименные наречия представляли собой систему этимологически родственных соотносительных форм. Если в древнегреческом языке косвенно-вопросительные конструкции чаще вводились относительными формами, то уже в языке койне наблюдается тенденция к замене относительных форм вопросительными. В результате этого становится возможной грамматическая дифференциация косвенно-вопросительных и атрибутивных конструкций, где употребляются относительные формы союзных слов. В латинском языке относительные местоимения по форме совпадали с вопросительными, а грамматическая дифференциация атрибутивных и объектных конструкций осуществлялась за счёт употребления различных форм наклонений: соп/'ипсШ в косвенном вопросе и МкаШ в атрибутивных конструкциях. Относительные местоимения в старославянском языке этимологически восходили к указательным, поэтому замена их вопросительными формами в процессе исторического развития была необходимой и осуществилась в самый ранний период. В русском языке в косвенно-вопросительных придаточных встречаются уже только вопросительные формы: что, кто, как, куда и др. Позже указательные местоимения, вводящие атрибутивные придаточные в русском языке, были также заменены вопросительными, которые получили дополнительную функцию относительных местоимений.

В древних языках, когда структура сложного предложения ещё не была окончательно сформирована, не существовало чёткой границы между прямым и косвенным вопросом. В современном русском языке, как и в древнерусском, содержание косвенно-вопросительной придаточной части ориентирует адресата на искомую субъектом информацию, причём вопросительное слово, вводящее

придаточную часть, обозначает ключевой момент данной информации: Яхочу понять, что он говорит. Следовательно, главным средством выражения ирреального модального значения в косвенно-вопросительных придаточных русского языка является вопросительная семантика союзного слова.

В СПП с атрибутивными придаточными конструкциями ирреальное модальное значение придаточного, как правило, полностью зависит от семантики и модального значения главной части. Следует сказать, что в греческом и латинском языках контактное слово в атрибутивном СПП (существительное, прилагательное, числительное, а чаще всего - местоимение) может быть формально не выражено, а восстанавливается по контексту. Поэтому в грамматиках не разделяют определительные (относительные) СПП на присубстантивно-атрибутивные и местоимённо-соотносительные. Мы также не проводили определённой черты между данными типами конструкций с целью единообразного восприятия источника и переводных текстов, хотя в русских переводах речь идёт, как правило, о местоимённо-соотносительных конструкциях. Ирреальное модальное значение придаточного в таких СПП, в основном, формируется за счёт отрицания или вопроса в главой части: никого нет в родстве твоём, кто называйся бы сим именем (Лк. (1, 61)); где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими? (Лк (22,11)). Так как союзные слова атрибутивных конструкций сохраняют своё первоначальное лексическое значение, модальная функция у них не развивается, и основным средством выражения ирреальной модальности придаточного является форма глагола-сказуемого.

В некоторых видах атрибутивных придаточных конструкций на основное значение могут накладываться дополнительные семантические оттенки (цели, следствия и др.), формирующие ирреальное модальное значение придаточного: И наблюдая за Ним, подослали коварных людей, которые, притворяясь благочестивыми, уловили бы Его в каком-либо слове, чтобы предать Его начальству и власти правителя (Лк. (20,20)). Средства выражения ирреального модального значения в СПП с атрибутивными и местоимённо-соотносительными придаточными конструкциями в исследуемых нами языках довольно разнообразны и зависят от особенностей каждой языковой системы, от индивидуального восприятия внутреннего смысла высказывания каждым носителем языка и от индивидуального восприятия переводчика.

В Заключении подводятся итоги и намечаются перспективы исследования.

Формирование средств выражения ирреальной модальности в СПП русского, греческого и латинского языков, как правило, осуществлялось по общему принципу. До появления подчинительных союзов в языке отношения подчинения передавались, в основном, за счёт форм ирреальных наклонений и оборотов с отглагольными именами (причастий, инфинитивов, супинов, герундиев). Постепенно в языке выделяются модально-побудительные частицы и некоторые слова, относящиеся к знаменательным частям речи (наречия и местоимения), которые начинают выполнять функцию подчинительных

союзов. Как правило, именно модально-побудительные частицы вводили придаточные конструкции с ирреальным модальным планом, так как их модальный потенциал изначально был сильнее. Однако в некоторых языках, обладающих достаточно развитой системой времён и наклонений (например, древнегреческий язык), функцию подчинительных союзов, вводящих придаточные конструкции с ирреальной модальностью, наравне с модально-побудительными частицами могли выполнять и знаменательные части речи (местоимения и наречия). В то же время в языке продолжали функционировать БСП, где вместо придаточных с ирреальным модальным значением употреблялись обороты с отглагольными именами, которые впоследствии могли сохраниться в языке или выйти из употребления.

С началом развития гипотаксиса в исследуемых языках начинает развиваться система подчинительных союзов. У слов и модальных частиц, выполняющих функции подчинительных союзов, кроме соединительной, появляется и модальная функция. Таким образом, если на начальной стадии развития гипотаксиса подчинительный союз указывал на зависимое положение придаточной части и часто употреблялся наряду с сочинительным, то в дальнейшем, с развитием модальной функции, подчинительный союз получает возможность стать модальным квалификатором придаточной части и выступать в качестве показателя реального/ирреального значения придаточного. Из всего разнообразия подчинительных союзов в языке, как правило, закрепляются те, что возникли на разговорной основе.

На ранней стадии развития гипотаксиса в исследуемых языках широко употреблялись конструкции переходного типа. Основными структурными элементами таких конструкций были модальные побудительные частицы и формы ирреальных наклонений глагола-сказуемого. В совокупности элементы этих конструкций представляли аналитическую форму повелительного наклонения (старославянский, древнерусский) или были аналогичны ей (греческий, латинский). Наряду с конструкциями переходного типа довольно рано начинают употребляться и конструкции, где в качестве союзов выступают прежде знаменательные части речи (местоимения и наречия). В придаточных конструкциях такие семантические подчинительные союзы сочетаются с формами ирреальных наклонений, в результате чего формируется другой структурный тип придаточных, где основным средством выражения ирреальной модальности является форма наклонения глагола-сказуемого.

Закрепление в языке того или иного типа СПП тесно связано с особенностью закрепления в языках подчинительных союзов, возникших на разговорной основе, а также утратой или укреплением позиций некоторых форм ирреальных наклонений.

Основные положения и выводы диссертации отражены в научных публикациях: 1. Миляева А.А. Роль союзного слова при выражении ирреальной модальности в косвенно-вопросительных придаточных конструкциях в древнегреческом, латинском и старославянском языках.//Русский язык:

история, диалекты, современность (выпуск Ш). Сборник научных трудов. -М.: Моск. пед. ун-т, 2001, с. 158-162.

2. Миляева А.А. Первые перевода Нового Завета на латинский язык//Труды I межвузовской конференции молодых учёных памяти профессора В.Ф. Семёнова 13 апреля 2002 г. (история древнего мира). -М.: Типография МГЛУ, 2002, с. 142-147.

3. Миляева А.А. Придаточные конструкции местоимённо-союзного типа с союзами «логического следствия» в греческом, латинском и старославянском языках (на материале Нового Завета).//Русский язык: история, диалекты, современность (выпуск IV). Сборник научных трудов. - М.: МГОУ, 2002, с. 79-84.

4 Миляева А.А. История перевода Библии на русский языкУ/Литература и история: выпуск 3./Огв. ред. Т.К. Батурова. - М.: МГОУ, 2002, с. 190-208.

5. Миляева А.А. Модальная функция инфинитива в придаточных конструкциях целевых сложноподчинённых предложений (в греческом, латинском, старославянском и русском языках) .//Проблемы лингвистики и межкультурной коммуникации. Сборник научных трудов. Выпуск III. -М.: Издательство МГОУ, 2004, с. 153-165.

6. Миляева А.А. Полупредикативные причастные и инфинитивные обороты (синонимичные изъяснительно-объектным придаточным) русского языка в сопоставлении с древнегреческим, латинским и старославянским//Русский язык и стилистика в наши дни. Материалы международной научной конференции, посвященной 85-летию со дня рождения Н.А. Кондрашова. - М: МГОУ, 2004, с. 486-493.

Подписано в печать: 28.01.2005 г. Бумага офсетная. Гарнитура «Times New Roman». Печать офсетная. Формат бумаги 60/84 1\К Усл. п.л. 1,25.

_Тираж 100 экз. Заказ № 379._

Изготовлено с готового оригинал-макета в Издательстве МГОУ. 105005, г. Москва, ул. Радио, д. 10-а, тел.: 265-41-63, факс: 265-41-62.

t

î

i

I I ,<

Ч > i

V-

H mm ■ 338

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Балута, Анастасия Анатольевна

Введение.

Глава I. Роль союза при выражении ирреальной модальности в придаточных конструкциях.

§ 1. Эволюция подчинительного союза как средства выражения ирреальной модальности в придаточных конструкциях русского языка (в сопоставлении с греческим, латинским и церковнославянским).

§ 2. Сложноподчинённые предложения с придаточными цели.

§ 3. Сложноподчинённые предложения местоимённо-союзного типа с придаточными «логического следствия».

Глава П. Семантика сложноподчинённого предложения как определяющий фактор ирреальной модальности придаточной конструкции.

§ 1. Сложноподчинённые предложения с изъяснительно-объектными придаточными.

§ 2. Особенности выражения ирреального модального значения в оценочнообъектных придаточных.

§ 3. Сложноподчинённые предложения с косвенно-вопросительными придаточными.

§ 4. Сложноподчинённые предложения с местоимённо-соотносительными и присубстантивно-атрибутивными придаточными с ирреальным модальным значением.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Балута, Анастасия Анатольевна

Содержание синтаксической категории модальности, определённое В.В. Виноградовым как «отношение к действительности» оказалось прочно закреплённым за объективной модальностью. Модальные типы и модальные формы предложений на протяжении многих лет привлекают к себе внимание исследователей.

Несмотря на то, что проблема изучения категории модальности и средств её выражения получила освещение в целом ряде работ авторитетных учёных: В.В. Виноградова «О категории модальности и модальных словах в русском языке»/Избранные труды. Исследования по русской грамматике. Т. 1. - М., 1975; М.В. Ляпон «Из истории выражения модальности в русском языке (на материале сочинений Курбского)» Автореф. дисс. к.ф.н. - М., 1971; А.Ю. Кожевникова «Об экстралингвистических основах модальных отношений» - СПб, 1993; М.А. Таривердиевой «Функциональная семантика модальных структур в латинском языке» Автореф. дисс. д.ф.н. - М., 1989; А.Р. Мухтаруллиной «Когнитивный аспект представления модальности в переводе» Автореф. дисс. к.ф.н. - Уфа, 1999; Е.С. Отина «Модальные отношения в конструкциях чужой речи и средства их выражения в русском литературном языке ХШ-ХУ11 веков» Автореф. дисс. к.ф.н. -Днепроопетровск, 1963; Г.П. Немец «Семантико-синтаксические средства выражения модальности в русском языке» - Ростов-на-Дону, 1989; O.A. Черепановой «Лексико-грамматические средства выражения модальности в русском языке XI-XVII веков» Автореф. дисс. к.ф.н. - Л., 1965; С.С. Ваулиной «Эволюция средств выражения модальности в русском языке (XI-XVII вв.)» Автореф. дисс. д.ф.н. - Л., 1991; В.Л. Георгиевой «История синтаксических явлений русского языка» - М., 1968 и других, - многие вопросы остаются нерешёнными. Модальный тип предложения, в основу которого положено модальное значение ирреальности, и эволюция способов его выражения в структуре сложноподчинённого предложения, тем более в сопоставлении с греческим, латинским и церковнославянским языками, изучению не подвергались. Это и обуславливает актуальность нашего исследования.

Объектом данного исследования являются синтаксические особенности текста Евангелии на русском, греческом, латинском, старославянском и церковнославянском языках в сравнительно-историческом освещении.

Предметом исследования являются средства выражения ирреального модального значения в сложноподчинённых предложениях (с придаточными целевыми, изъяснительно-объектными, оценочно-объектными, местоимённо-союзными, местоимённо-соотносительными и присубстантивно-атрибутивными) в греческом тексте и переводах Евангелий.

Изучение процесса эволюции средств выражения ирреальной модальности сложноподчинённых предложений осуществляется на материале текста и переводов Евангелий.

Языковые особенности оригинала и переводов канонических Евангелий как уникальный исторический памятник на протяжении многих лет привлекают к себе внимание исследователей. Здесь можно назвать фундаментальные работы таких учёных, как C.B. Лёзов «История и герменевтика изучения Нового Завета». - М., 1996; И.А. Чистович «История перевода Библии на русский язык». - М., 1997; A.M. Камчатнов «История и герменевтика славянской Библии». - М., 1998; Брюс Мецгер «Текстология Нового Завета. Рукописная традиция, возникновение искажений и реконструкция оригинала». - М., 1996; Е.М. Верещагин «Церковнославянская книжность на Руси. Лингвотекстологические разыскания». - М., 2001; A.A. Алексеев Текстология славянской Библии. -М., 1999; А.Ч. Козаржевский Источниковедческие проблемы раннехристианской литературы. - М., 1985; К.И. Логачёв Кирилломефодиевские переводы у южных и восточных славян. - Л., 1988; Л.П. Жуковская «Текстология и язык древних славянских памятников». - М., 1976 и другие.

Материалом диссертационного исследования послужили тексты Евангелий на греческом, латинском, старославянском, церковнославянском и русском языках (всего 13 текстов), которые были избраны по факторам принадлежности к определённому временному периоду. В основном выбор источников связан с важными этапами перевода Библии на латинский, старославянский, церковнославянский и русский языки. Подробно история возникновения источников и история перевода Библии излагается в разделе «Приложение». При выборе источников мы, прежде всего, опирались на исследование A.B. Горского и К.И. Невоструева «Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки». Отд. 1. Св. Писание. - М., 1855. Всего в диссертационном исследовании рассматривается около 4500 примеров (по 13-ти источникам).

Изучение процесса эволюции средств выражения ирреальной модальности сложноподчинённых предложений на материале текста и переводов канонических Евангелий позволило нам, принимая во внимание довольно большой временной отрезок, рассмотреть не только исторические изменения средств выражения модальных отношений в языке-источнике (греческий), но и исследовать возможности передачи модальных отношений языка-источника средствами языка-перевода (латинский, церковнославянский, русский). Ограничение направления исследования кругом средств выражения ирреального модального значения лишь в некоторых типах сложноподчинённых предложений позволяет глубже изучить данную проблему на примере нескольких языков.

Следует отметить, что целостного лингвистического исследования синтаксических особенностей источника и переводов Евангелий пока не существует. При постоянном появлении в лингвистике новых работ по изучению евангельских текстов, исследователи языка данного источника, как правило, задаются целью дать общую характеристику всем единицам языка Евангелий. Часто текст какого-либо Евангелия рассматривается изолированно, и изучается только язык данного источника (перевода). Мы же в своём диссертационном исследовании на примере изучения языка текста и переводов Евангелий попытаемся создать общее представление о процессе возникновения и развития в некоторых языках средств выражения ирреального модального значения в сложноподчинённом предложении.

В.В. Виноградов, определяя модальное значение предложения, прежде всего, обращает внимание на отношение его содержания к действительности. «Так как предложение, отражая действительность в её практическом общественном осознании, естественно, выражает отнесённость (отношение) содержания речи к действительности, то с предложением, с разнообразием его типов тесно связана категория модальности. Каждое предложение включает в себя, как существенный конструктивный признак, модальное значение, то есть содержит в себе указание на отношение к действительности. Любое целостное выражение мысли, чувства, побуждения, отражая действительность в той или иной форме высказывания, облекается в одну из существующих в данной системе языка интонационных схем предложения и выражает одно из тех синтаксических значений, которые в своей совокупности образуют категорию модальности».1

Изучая средства выражения модальности, мы, прежде всего, обращаем внимание на объективно-модальное значение предложения, поскольку именно оно, в первую очередь, связано с понятием реальности/ирреальности. Под значением слова ирреальность мы понимаем «несоответствие действительности, представление высказывания как желаемого, требуемого, устанавливаемого (предполагаемого) говорящим».2

1 Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке /Избранные труды. Исследования по русской грамматике. Т. I. - М., 1975, с. 55.

2 Современный русский литературный язык. /Под ред. Леканта П. А. - 5-е издание стер. - М„ 2001, с. 293.

В данном исследовании мы учитываем и понятие о категории модальности представителей семиологической грамматики, по мнению которых «модальность по содержанию не является ни субъективной, ни объективной категорией, она является категорией объективно-относительной. Модальность есть представление действительности с точки зрения субъекта речи - «я» говорящего, но с точки зрения типизированной, объективированной «раз навсегда» - для данного состояния языка -средствами самого языка».1

Следует также отметить, что из всего многообразия средств выражения модальных отношений в сложноподчинённых предложениях для нашего исследования являются доступными только те, которые нашли отражение в древних текстах Евангелий (в основном, подчинительный союз и формы наклонения глагола-сказуемого).

Цель диссертационной работы - выявить и охарактеризовать особенности процесса эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка и сравнить с течением аналогичных процессов в греческом, латинском и церковнославянском языках.

Реализация цели предполагает решение следующих задач:

1. Определить семантику подчинительного союза и степень его влияния на формирование модальности придаточной конструкции.

2. Выявить роль союзного слова при выражении ирреальной модальности в некоторых типах придаточных (изъяснительно-объектных, местоимённо-соотносительных и присубстантивно-атрибутивных).

3. Проследить пути эволюции исследуемых подчинительных союзов и союзных слов в русском языке в сопоставлении с аналогичными процессами в греческом, латинском и церковнославянском языках.

4. Установить особенности развития категории наклонения глагола в греческом, латинском, церковнославянском и русском языках.

1 Степанов Ю.С. Имена, предикаты, предложения (семнологическая грамматика). - М, 2002, с. 241.

Сравнить модальный потенциал различных форм ирреальных наклонений и их роль в формировании модального значения придаточных конструкций.

5. Рассмотреть историю возникновения в исследуемых языках отглагольных имён с целевым значением. Определить модальный потенциал полупредикативных конструкций с отглагольными именами (аналогичных придаточным конструкциям с ирреальной модальностью), проследить историю их возникновения и развития в языке.

В качестве методов исследования мы использовали традиционный метод контекстуального анализа, применение которого в исторических исследованиях, вследствие невозможности опоры на разговорную практику, является особенно важным. Мы также применили семантико-грамматический анализ, в ходе которого устанавливали принципы взаимодействия грамматических и лексических средств выражения модального содержания сложных высказываний. При рассмотрении процессов эволюции разных языковых систем мы использовали сравнительно-исторический метод, который позволил выявить общие черты и индивидуальные закономерности развития отдельных индоевропейских языков. В некоторых случаях был также применён статистический метод.

В диссертации мы изучаем закономерности процесса возникновения и развития средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка. Сопоставление процесса развития средств выражения ирреальной модальности в истории русского языка с аналогичными процессами в греческом и латинском языках позволяет выявить несколько общих тенденций развития гипотаксиса (в целом) и развития средств выражения подчинения (в частности).

Изучение исторических изменений русского языка в русле других индоевропейских языков позволяет выделить два основных направления эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка: «восточное» (византийское) и «западное». За основу «восточного» (византийского) направления мы предлагаем принять пути эволюции средств выражения ирреальной модальности в греческом языке, за основу «западного» направления - аналогичный процесс в латинском языке.

Мы не утверждаем, что «западное» и «восточное» (византийское) направления эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённом предложении представляют собой полную противоположность друг другу. Даже в своей основе синтаксические системы древнегреческого и латинского языков имели много общего. Однако при изучении исторического развития гипотаксиса данных языковых систем на одном текстовом материале (Евангелия) нам удалось выявить несколько частных закономерностей эволюции средств выражения модального значения в сложноподчинённых предложениях для каждого направления. Суть различия исторического развития гипотаксиса в «западном» и «восточном» направлениях развития некоторых языков мы постараемся изложить в данном диссертационном исследовании.

При существовании в индоевропейской семье языков двух направлений эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях не следует полагать, что каждый язык в своём историческом развитии шёл по конкретному пути того или иного направления. Любая языковая система не существует изолированно, процесс её эволюции протекает, как правило, в соприкосновении с другими языковыми системами. И это взаимопроникновение осуществляется на всех уровнях языка: от лексического до синтаксического. Однако если на лексическом уровне взаимопроникновение элементов разных языков осуществляется быстрее и охватывает более широкий круг языковых семей, то взаимовлияния на уровне синтаксиса реализуются, как правило, медленнее и внутри одной языковой семьи.

Каждый индоевропейский язык в процессе исторического развития мог приобретать черты и «восточного» (византийского), и «западного» направлений.

Изучая историю развития гипотаксиса и средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка, мы обнаружили в этой языковой системе почти одинаковое соотношение черт «восточного» (византийского) и «западного» направлений. Кроме того, элементы «восточного» (византийского) и «западного» направлений в процессе исторического развития русского гипотаксиса соприкасались с внутренними особенностями развития русского языка. Элементы «восточного» (византийского) и «западного» направлений развития мы можем различить и в современном русском языке, однако для более глубокого изучения мотивов их появления следует обращаться к сравнительно-историческому исследованию русской языковой системы.

В данном диссертационном исследовании мы изучаем эволюцию средств выражения ирреальной модальности в придаточных конструкциях русского языка, прибегая к сравнению с ходом аналогичных процессов в греческом («восточное» (византийское) направление) и латинском («западное» направление) языках. Для облегчения поставленной перед нами задачи в качестве материала для исследования мы взяли единый текст (канонические Евангелия). Л с целью более полного освещения истории русского языка мы исследовали также старославянские и церковнославянские тексты Евангелий (с XI по XVIII век). Такой подход к изучению данной проблемы позволил осветить синтаксические особенности переводов евангельских текстов в России не только на русский, но и на старославянский и церковнославянский языки, а также раскрыть некоторые особенности развития гипотаксиса в этих языковых системах.

Так как подчинительный союз является основным формальным средством выражения ирреальной модальности большинства придаточных конструкций, в данной работе мы рассматриваем, прежде всего, пути эволюции подчинительных союзов, вводящих придаточные с ирреальным модальным значением в исследуемых нами индоевропейских языках. При этом мы предлагаем этимологическую классификацию союзных систем, где разделяем подчинительные союзы по происхождению на модальные (восходят к модальным побудительным частицам) и семантические (произошли от знаменательных частей речи, в основном, наречий и местоимений). Мы также рассматриваем причины закрепления в языке тех или иных подчинительных союзов в разных типах придаточных.

Пути исторического развития системы подчинительных союзов в русском языке, по нашему мнению, больше соответствуют «западному» направлению, хотя однозначно ответить на этот вопрос нельзя. Если в греческом языке, представляющим «восточное» (византийское) направление, развитие системы подчинительных союзов, вводящих придаточные конструкции с ирреальным модальным значением, осуществлялось от семантических и модальных союзов к модальным, то в русском языке в развитии этой части союзной системы преобладают черты «западного» направления (как в латинском языке), от модальных и семантических союзов к семантическим. Однако, в отличие от латинского языка, где семантический союз так и не стал модальным квалификатором придаточной конструкции с ирреальным модальным планом, в русском языке подчинительные семантические союзы получили возможность развития у них модальной функции, что осуществилось посредством слияния с модальной побудительной частицей (например, союз чтобы).

В церковнославянском языке развитие системы подчинительных союзов происходило, что вполне объяснимо, по «восточному» (византийскому) направлению. Однако те элементы (модальные союзы-частицы), которые закрепились в греческом койне, так как возникли на разговорной основе, в старославянском и церковнославянском языках употреблялись преимущественно в письменной форме. В поздних памятниках церковнославянского языка наблюдается даже попытка замены модальных союзов семантическими, подобно тому, как это происходило на определённом этапе развития русского языка.

Следует сказать, что процесс эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях церковнославянского языка протекал очень медленно, он почти не отражается в памятниках поздней поры. Переводы сложноподчинённых предложений в Евангелиях XV, XVI и XVII веков, как правило, полностью идентичны переводу конца XV века. Причины этого явления можно найти в истории перевода Библии в России, которую мы рассматриваем в разделе «Приложение».

Кроме исторических изменений систем подчинительных союзов в исследуемых нами индоевропейских языках, мы в данном исследовании изучали пути возникновения и исторического развития союзных слов, вводящих придаточные конструкции нерасчленённой структуры с ирреальным модальным значением. Мы также исследовали закономерности изменения форм ирреальных наклонений глагола в исследуемых нами индоевропейских языках. Рассматривая способы образования и закрепления в языке определённых структурных типов придаточных конструкций нерасчленённой структуры с ирреальной модальностью, мы стремились выявить в каждом из исследуемых нами индоевропейских языков, как общеиндоевропейские закономерности исторического развития, так и частные особенности «восточного» (византийского) и «западного» направлений.

Основная гипотеза исследования. В эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка наблюдаются черты двух основных направлений: «восточного» (византийского) и «западного». За основу «восточного» (византийского) направления мы предлагаем принять пути исторического развития средств выражения ирреальной модальности в греческом койне, за основу «западного» направления - пути развития средств выражения ирреальной модальности в латинском языке. В данном случае имеется в виду не степень влияния греческого и латинского языков на русский, а определение общих черт в процессах исторического развития данных языков.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Модально окрашенный подчинительный союз является основным средством ирреального модального значения придаточной конструкции.

2. В процессе исторического развития в языке, как правило, закрепляются подчинительные союзы, возникшие на разговорной основе.

3. Церковнославянская традиция переводов евангельских текстов не оказывала существенного влияния на формирование системы подчинительных союзов и структурных типов сложноподчинённых предложений русского языка.

4. Модальное значение придаточных конструкций, вводимых союзными словами, определяется модально окрашенными компонентами главной части сложноподчинённого предложения.

5. Системы времён и наклонений глагола в русском, греческом и латинском языках имеют меньше общих черт, чем системы подчинительных союзов.

6. Развитие систем глагольных наклонений в каждом языке оказывало своё влияние на эволюцию систем подчинительных союзов и на формирование структурных типов сложноподчинённых предложений.

7. В исследуемых языках существуют формы глагола, этимологически восходящие к отглагольным именам (в русском языке это инфинитив). Данные формы могли быть основой полупредикативных конструкций, аналогичных придаточным с ирреальной модальностью.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые исследование исторических изменений в области структуры сложноподчинённых предложений русского языка проводится в сопоставлении с ходом аналогичных процессов в других языках на материале текста и переводов Евангелий.

Теоретическая значимость проведённого исследования заключается в выделении средств выражения ирреальной модальности в некоторых типах сложноподчинённых предложений и описании процесса эволюции этих средств в русском языке в сопоставлении с греческим, латинским и церковнославянским.

Практическая значимость заключается в том, что материалы и выводы исследования могут быть использованы в процессе преподавания древнегреческого, латинского, старославянского языков, а также курсов «История русского литературного языка» и «Историческая грамматика русского языка» в вузе и на факультативных занятиях в школе.

Апробация работы: Основные теоретические положения диссертации изложены в 6 публикациях. Материалы данного исследования обсуждались на заседаниях кафедры истории русского языка и общего языкознания МГОУ, на аспирантских семинарах по актуальным проблемам лингвистики, были использованы в процессе преподавания курсов латинского и древнегреческого языков в вузе

Структурно диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка использованной литературы, Приложения (История возникновения источника и переводов Нового Завета).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эволюция средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка"

Выводы к главе II

Семантика СПП, несомненно, является определяющим фактором для формирования модального значения всех его частей. Существуют типы сложных конструкций, где отдельные модально окрашенные компоненты главной части формируют ирреальное модальное значение придаточной конструкции, а также определяют выбор средств выражения этого значения. К таким типам СПП следует, прежде всего, относить изъяснителъно-объектные конструкции. Управляющий предикат в главной части с семантикой волеизъявления, желания, боязни, препятствия указывает на то, что содержание придаточной части воспринимается говорящим как некий «возможный мир». Следовательно, употребление модально окрашенного предиката в главной части изъяснительно-объектной конструкции определяет ирреальное модальное значение придаточного и средства выражения этого значения. В зависимости от сочетания разных средств выражения ирреального модального значения можно определить несколько основных структурных типов изъяснительно-объектных придаточных.

Средства выражения ирреального модального значения изъяснительно-объектных придаточных и сами структурные типы этих конструкций подвергаются историческим изменениям в зависимости от индивидуальных особенностей каждой языковой системы. Для всех исследуемых нами индоевропейских языков (кроме греческого) на ранней стадии развития гипотаксиса наиболее распространёнными можно считать конструкции переходного типа. Основными составляющими конструкций переходного типа были модальный подчинительный союз, этимологически восходящий к модальной побудительной частице, и форма ирреального наклонения глагола-сказуемого. В некоторых языковых системах модально окрашенные компоненты придаточной конструкции были более свободными (латинский союз ш + согуипсйу), в других системах модальный союз-частица и глагольная форма представляли собой неделимое сочетание (старославянский союз-часгица ал + настоящее/ будущее время = аналитическая форма повелительного наклонения). В древнегреческом языке, напротив, более привычными для употребления были изъяснительно-объектные придаточные с ирреальным модальным значением, вводимые семантическими союзами ("ожсод, aSq) структуры (<семантический союз + ирреальное наклонение/ будущее время), чем конструкции переходного типа (модальный союз 'iva + ирреальное наклонение). В процессе исторического индоевропейских языковых систем наблюдаются тенденции к сохранению конструкций переходного типа (греческий язык) или к постепенному их разрушению (латинский, церковнославянский, русский языки).

Разрушение конструкций переходного типа, в основном, осуществлялось посредством выходящих из употребления модальных союзов союзами семантическими, этимологически восходящими к знаменательным частям речи. В результате этого процесса формировались изъяснительно-объектные придаточные конструкции с ирреальным модальным значением нового типа: семантический подчинительный союз + форма ирреального наклонения глагола-сказуемого (в латинском языке: quod, quia, quid + conjunctiv/ infinitiv; в церковнославянском языке: uuio+ аналитическая форма повелительного наклонения; в русском языке: что (яко) + сослагательное наклонение/ инфинитив). В дальнейшем наблюдается постепенная утрата семантическими подчинительными союзами их первоначального лексического значения, в результате чего в некоторых языках (русский) появляется возможность усиления модальной функции подчинительного союза за счёт компонента ирреального наклонения (модально-желательная частица бы). В языках, где ирреальные наклонения имеют только синтетические формы (латинский), этого не происходит. Что касается исторических изменений в главной части изъяснительно-объектных СПП, то в типе оценочно-объектных конструкций можно отметить постепенную адвербиализацию глагольных форм, представляющих оценочно-модусный компонент. Таковы основные изменения, которые произошли в изъяснительно-объектных союзных придаточных конструкциях с ирреальным модальным значением.

В изъяснительно-объектных конструкциях, где придаточная часть вводилась союзным словом и имела значение косвенного вопроса, исторические изменения, прежде всего, затронули основное средство выражения ирреальной модальности придаточного: союзные слова. В исследуемых нами индоевропейских языках косвенно-вопросительные придаточные конструкции вводились относительными местоимениями. Однако для каждой языковой системы характерны свои этимологические особенности относительных местоимений. В греческом языке практически все местоимения и местоименные наречия представляли собой систему этимологически родственных соотносительных форм. Если в древнегреческом языке косвенно-вопросительные конструкции чаще вводились относительными формами, то уже в языке койне наблюдается тенденция к замене относительных форм вопросительными. В результате этого становится возможной грамматическая дифференциация косвенно-вопросительных и атрибутивных конструкций, где союзные слова, как правило, сочетались с формами изъявительного наклонения. В латинском языке относительные местоимения по форме совпадали с вопросительными, а грамматическая дифференциация атрибутивных и объектных конструкций осуществлялась за счёт употребления различных форм наклонений: сощипаю в косвенном вопросе и тШсаНх в атрибутивных конструкциях. Относительные местоимения в старославянском языке этимологически восходили к указательным, поэтому замена их вопросительными формами в процессе исторического развития была необходимой и осуществилась в самый ранний период. В русском языке в косвенно-вопросительных придаточных встречаются уже только вопросительные формы. Позже указательные местоимения, вводящие атрибутивные придаточные в русском языке, были также заменены вопросительными, которые получили дополнительную функцию относительных местоимений. Главным средством выражения ирреального модального значения косвенно-вопросительных придаточных в русском языке, как и в греческом, является вопросительная семантика союзного слова.

В СПП с атрибутивными придаточными конструкциями ирреальное модальное значение придаточного, как правило, полностью зависит от семантики и модального значения главной части. Ирреальное модальное значение придаточной конструкции, в основном, формируется за счёт отрицания или вопроса (общего или частного) в главной части СПП. Так как союзные слова атрибутивных конструкций сохраняют свое первоначальное лексическое значение, модальная функция у них не развивается, и основным средством выражения ирреальной модальности придаточного является форма глагола-сказуемого. В некоторых видах атрибутивных придаточных конструкций на основное значение могут накладываться дополнительные семантические оттенки, формирующие ирреальное модальное значение придаточного. Основным средством выражения ирреальной модальности в таких конструкциях также является форма глагола-сказуемого. Средства выражения ирреального модального значения атрибутивных придаточных конструкций в исследуемых языках довольно разнообразны и зависят от особенностей каждой языковой системы, от индивидуального восприятия внутреннего смысла высказывания каждым носителем языка и от индивидуального восприятия переводчика.

347

Заключение.

В заключение данного диссертационного исследования мы можем дать общую характеристику процесса эволюции средств выражения ирреальной модальности СПП в русском, греческом, латинском и церковнославянском языках.

Развитие гипотаксиса в данных языках, как правило, осуществлялось по общему принципу. До появления подчинительных союзов в языке отношения подчинения передавались, как правило, за счёт форм ирреальных наклонений и оборотов с отглагольными именами (причастий, инфинитивов, супинов, герундиев). Постепенно в языке выделяются модально-побудительные частицы и некоторые слова, относящиеся к знаменательным частям речи (наречия и местоимения), которые начинают выполнять функцию подчинительных союзов. Как правило, именно модально-побудительные частицы вводили придаточные конструкции с ирреальным модальным планом, так как их модальный потенциал изначально был сильнее. Однако в некоторых языках, обладающих достаточно развитой системой времён и наклонений (например, древнегреческий язык), функцию подчинительных союзов, вводящих придаточные конструкции с ирреальной модальностью, наравне с модально-побудительными частицами могли выполнять и знаменательные части речи (местоимения и наречия). В то же время в языке продолжали функционировать БСП, где вместо придаточных с ирреальным модальным значением употреблялись обороты с отглагольными именами, которые впоследствии могли сохраниться в языке или выйти из употребления.

С началом развития гипотаксиса в исследуемых нами языках начинает развиваться и система подчинительных союзов, которые со временем становятся основным средством выражения модального значения придаточной часта СПП. У слов и модальных частиц, выполняющих функции подчинительных союзов, кроме соединительной, появляется и модальная функция. Таким образом, если на начальной стадии развития гипотаксиса подчинительный союз указывал на зависимое положения придаточной части и часто употреблялся наряду с сочинительным, то в дальнейшем, с развитием модальной функции, подчинительный союз получает возможность стать модальным квалификатором придаточной части и выступать в качестве показателя реального/ирреального модального значения придаточного.

Постепенно в греческом койне, латинском и древнерусском языках происходит расширение семантики некоторых подчинительных союзов ('iva, quid, что). Одновременно с этим семантические союзы (quid, что) начинают утрачивать своё первоначальное лексическое значение. Из всего разнообразия подчинительных союзов в языке, как правило, закрепляются те, что возникли на разговорной основе ('iva, quid, что), а те, что чаще встречались в языке литературном, постепенно уходят из употребления ("оксод, ut, да, яко).

Определяя частные особенности развития систем подчинительных союзов в индоевропейских языках, можно сказать, что в греческом языке, который представляет «восточное» (византийское) направление, в СПИ с придаточными с ирреальным модальным значением первоначально употреблялись и модальные, и семантические союзы. Постепенно семантические союзы выходят из употребления, и в языке греческого койне закрепляется возникший на разговорной основе союз 'iva.

В латинском языке, который представляет «западное» направление, первоначально преобладали придаточные конструкции с модальным союзом ut. Но позднее в народной латыни происходит замена модального союза ut семантическими quid, quia, quod.

В старославянском языке преобладают черты «восточного» (византийского) направления системы подчинительных союзов, и из всех союзов, вводящих придаточные с ирреальным модальным планом, чаще всего употребляется модальный союз ал. В ранних памятниках церковнославянского языка обычно преобладают черты «восточного» (византийского) направления, но уже в более поздних памятниках наблюдается замена в придаточных конструкциях с ирреальной модальностью модального союза да на семантический союз /лко.

В древнерусском языке на ранней стадии развития гипотаксиса употреблялся и модальный союз да, и возникший на разговорной основе семантический союз что. Постепенно семантический союз что, как и другие семантические союзы, утрачивает своё первоначальное лексическое значение. В результате этого что получает возможность слияния с модально-желательной частицей бы, что приводит к усилению его модальной функции. Со временем в русском языке, как и в латинском, модальные подчинительные союзы вытесняются семантическими союзами, возникшими на разговорной основе, что является особенностью «западного» направления развития союзных систем индоевропейских языков. Однако в русском языке, в отличие от латинского, семантические союзы преобразуются в модально-семантические (в результате слияния с модально-желательной частицей бы), что позволяет союзу стать модальным квалификатором придаточных конструкций с ирреальным модальным значением.

В СПП с косвенным вопросом основным средством выражения ирреального модального значения в придаточной конструкции является союзное слово, выбор которого определяет семантика «запроса информации» в главной части. В исследуемых языках косвенно-вопросительные придаточные конструкции вводились, как правило, относительными местоимениями. Однако для каждой языковой системы были характерны свои особенности происхождения относительных местоимений. В греческом языке практически все местоимения и местоимённые наречия представляли собой систему этимологически родственных соотносительных форм. Если в древнегреческом языке косвенно-вопросительные конструкции чаще вводились относительными формами, то уже в языке койне наблюдается тенденция к замене относительных форм вопросительными. В результате этого становится возможной грамматическая дифференциация косвенно-вопросительных и атрибутивных конструкций, где союзные слова, как правило, сочетались с формами изъявительного наклонения.

В латинском языке относительные местоимения по форме совпадали с вопросительными, а грамматическая дифференциация атрибутивных и объектных конструкций осуществлялась за счёт употребления различных форм наклонений: сослагательное наклонение в придаточных косвенного вопроса и изъявительное - в атрибутивных конструкциях. По нашему мнению, эту особенность можно считать характерной чертой «западного» направления развития придаточных конструкций с союзными словами.

Относительные местоимения в старославянском языке этимологически восходили к указательным, поэтому их замена вопросительными формами в процессе исторического развития была необходима и осуществилась в самый ранний период. Изначальное несовпадение форм относительных и вопросительных местоимений также можно считать особенностью «восточного» (византийского) направления развития индоевропейских языков. Однако следует отметить, что в старославянском языке это различие было гораздо большим, чем в греческом.

В русском языке в косвенно-вопросительных придаточных встречаются уже только вопросительные формы. Позже указательные местоимения, вводящие атрибутивные придаточные в русском языке, были также заменены вопросительными, которые получили дополнительную функцию относительных местоимений.

Атрибутивные конструкции с самого начала развития гипотаксиса в индоевропейских языках также вводились союзными словами. Поскольку союзные слова атрибутивных конструкций сохраняли свое первоначальное лексическое значение, модальная функция у них не развивалась, и основным средством выражения ирреальной модальности придаточного была форма глагола-сказуемого.

В развитии систем ирреальных наклонений глаголов индоевропейской языковой семьи также можно наблюдать несколько общих тенденций. В исследуемых нами языках происходит расширение функций сослагательного наклонения. Иногда это осуществлялось за счёт утраты каких-либо иных форм ирреальных наклонений. В греческом и латинском языках укрепляются синтаксические позиции конъюнктива. В результате этого сослагательное наклонение становится основным наклонением глагола-сказуемого в придаточных конструкциях с ирреальным модальным значением.

Для «восточного» (византийского) направления развития системы наклонений (греческий язык) характерна постепенная утрата некоторых форм ирреальных наклонений, таких как инфинитив и оптатив, а также одновременное расширение функций конъюнктива. Поскольку именно инфинитив и оптатив в древнегреческом языке употреблялись преимущественно в сочетании с семантическими союзами, мы предполагаем, что утрата этих форм являлась одной из причин постепенного ухода из употребления семантических союзов.

Что касается «западного» направления развития системы наклонений (латинский язык), то здесь практически не произошло никаких серьёзных изменений. Укрепляются позиции сослагательного наклонения, и даже несколько расширились синтаксические функции инфинитива, который в поздней народной латыни получил возможность употребления в изъяснительно- объектных придаточных конструкциях.

В старославянском и церковнославянском языках, помимо общеиндоевропейских тенденций к расширению функций сослагательного наклонения, были и свои особенности: в придаточных конструкциях активно употребляется аналитическая форма повелительного наклонения (модально-побудительная частица да + настоящее/будущее время глагола). Так как модальная частица, ставшая впоследствии модальным союзом, входила в состав аналитической формы повелительного наклонения как обязательный компонент (в отличие от греческого и латинского языков, где модальный союз-частица был свободным компонентом), в старославянском и церковнославянском языках была более тесная связь в конструкциях с модальными союзами между союзом и глаголом-сказуемым.

В русском языке также возрастает модальный потенциал сослагательного наклонения, в результате чего вспомогательный глагол быти утрачивает своё первоначальное лексическое значение, а одна из его форм закрепляется в языке как модально-желательная частица. Укрепление синтаксических позиций сослагательного наклонения в придаточных конструкциях с ирреальным модальным значением приводит к постепенному сокращению частотности употребления в русском языке аналитической формы повелительного наклонения, что является особенностью «восточного» (византийского) направления.

В исследуемых нами языках до появления С1111 существовали БСП, некоторые части которых могли иметь целевую семантику. В качестве модальных квалификаторов таких частей БСП обычно выступали отглагольные имена с целевым значением (инфинитив, герундий, супин), восходящие к различным падежным формам праиндоевропейского целевого отглагольного имени. Эти отглагольные имена были во всех исследуемых нами индоевропейских языках, но синтаксические функции, количественное соотношение и варианты закрепившихся падежных форм инфинитива, герундия и супина зависели от индивидуальных особенностей развития каждого языка.

В древнегреческом языке целевое значение мог передавать инфинитив, а также некоторые виды причастий (например, раймлршт ШПш I). В древнегреческом языке вместо наиболее употребительных видов придаточных конструкций с ирреальным модальным значением (целевые и изъясниительно-объектные) часто употреблялись обороты с инфинитивом в различных падежах с предлогами или без них. Постепенно инфинитив в греческом языке выходит из употребления, но целевые и изъяснительнообъектные отношения в тексте Евангелий ещё довольно часто передаются с помощью инфинитивных оборотов.

В латинском языке все три вида отглагольных имён (инфинитив, герундий и супин) могли употребляться в оборотах, альтернативных придаточным конструкциям с ирреальным модальным планом. С расширением синтаксических функций инфинитива - в поздней народной латыни он начинает употребляться в качестве ирреального наклонения в изъяснительно-объектных придаточных - в латинском языке обороты с герундием и супином постепенно выходят из употребления.

В старославянском языке употреблялись целевые конструкции с инфинитивом и супином, но уже в этот период целевые инфинитивные конструкции постепенно вытеснили целевой супин. Однако старославянский инфинитив по своим синтаксическим функциям намного уступает греческому инфинитиву, и часто варианты употребления различных инфинитивных оборотов в старославянских и церковнославянских текстах Евангелий представляют собой синтаксические кальки с греческого.

Инфинитив русского языка также не обладал всеми синтаксическими возможностями греческого и латинского инфинитива, что выражалось в ограничении его употребления в оборотах, аналогичных придаточным конструкциям с ирреальной модальностью. Однако русский инфинитив обладал бблыпей возможностью сочетаемости с семантическими союзами, чем греческий инфинитив, и в истории развития русского гипотаксиса синтаксические позиции инфинитива как ирреального наклонения только укрепились (особенность «западного» направления). В результате этого в современном русском языке сохранились и активно употребляются придаточные конструкции с ирреальным модальным планом, где в качестве ирреального наклонения употребляется инфинитив.

Следует также сказать о возникновении и закреплении в исследуемых нами индоевропейских языках определенных структурных типов придаточных конструкций с ирреальным модальным значением.

На ранней стадии развития гипотаксиса в исследуемых языках широко употреблялись конструкции переходного типа (от паратактической связи к гипотактической). Основными структурными элементами таких конструкций были модальная побудительная частица + ирреальное наклонение ('iva + conjunctiv, ut + conjunctiv, (да + настоящее/будущее время) = аналитическая форма повелительного наклонения)). В совокупности элементы этих конструкций представляли собой аналитическую форму императива (старославянский, древнерусский) или были аналогичны ей (греческий, латинский). Следует также сказать, что в древнегреческом и латинском языке структурные компоненты таких конструкций были более свободными в синтаксическом отношении, чем элементы конструкций переходного типа в старославянском и древнерусском языке, так как в греческих и латинских конструкциях модальный союз-частица вводился в бессоюзные конструкции с конъюнктивом, в то время как форма глагола в старославянском и древнерусском языках без модальной частицы не была ирреальной. Во всех языках в конструкциях переходного типа средством выражения ирреального модального значения являются одновременно и модальный союз-частица, и форма глагола-сказуемого.

Наряду с конструкциями переходного типа, довольно рано начинают употребляться и конструкции, где в качестве союзов выступают прежде знаменательные части речи (местоимения и наречия). В придаточных конструкциях такие семантические подчинительные союзы сочетаются с формами ирреальных наклонений, в результате чего формируется другой структурный тип придаточных: семантический союз + ирреальное наклонение ("отссод + conjunctiv/optativ, quid + conjunctiv, око + инфинитив, что + сослагательное наклонение/инфинитив). Следует добавить, что закрепление в языке того или иного типа придаточных конструкций тесно связано с особенностью закрепления в языках подчинительных союзов, возникших на разговорной основе, а также с утратой или укреплением позиций в языке некоторых форм ирреальных наклонений.

Так в греческом койне («восточное» (византийское) направление) закрепляются конструкции переходного типа, поскольку именно в них употреблялся возникший на разговорной основе и более приемлемый в народной среде модальный союз 'iva. Старославянский язык принимает черты «восточного» (византийского) направления: в нём по большей части функционируют конструкции переходного типа: ал + настоящее/будущее время. Однако, в отличие от греческого 'iva, дд больше представляет собой элемент книжного стиля и употребляется преимущественно в письменной форме, так как закрепился в языке, отчасти, в результате деятельности переводчиков богослужебных текстов.

В латинском языке («западное» направление) постепенно закрепляется другой структурный тип придаточный с ирреальной модальностью: quid, quia, quod + conjunctiv/infmitiv, более приемлемый для разговорного языка. И в русском языке наблюдаем закрепление именно этого структурного типа придаточных с ирреальным модальным значением: что + сослагательное наклонение/инфинитив, что можно считать характерной особенностью западного направления. Индивидуальной особенностью русского языка можно считать иное, отличное от «западного» направления, распределение функций модального квалификатора конструкции между компонентами второго структурного типа придаточного: семантический союз + ирреальное наклонение. В русском языке семантический союз окончательно утрачивает своё первоначальное лексическое значение и получает возможность слияния с модально-желательной частицей бы, входящей в состав аналитической формы русского сослагательного наклонения. Таким образом, модальный потенциал русского семантического союза что расширяется, и он становится модально-семантическим подчинительным союзом, а следовательно, и основным средством выражения ирреального модального значения придаточных конструкций.

Поднятые в данной диссертационной работе вопросы эволюции средств выражения ирреальной модальности в придаточных конструкциях русского языка в сопоставлении с аналогичными процессами в греческом, латинском и старославянском языках указывают дальнейшие пути исследования текстов Евангелий в лингвистическом плане.

Список научной литературыБалута, Анастасия Анатольевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. KAINI Д1А0НКН. Ката rnv екбосиу tod оисооцткои яатрюрхеюи. АяоатоХпсп 8iaKovta тп<; еккХт|сп,си; тт|<; EXka&oq ev Aörjvau;. Екбоац 1993. (сокращение К. А.)

2. Biblia Sacra juxta vulgatum versionem. Stuttgart, Deutsche Biebelgesellschaft, 1994. (сокращение B.S.V.)

3. Остромирово Евангелие, 1056-1057. M.-JI., 1988. (сокращение - O.E.)

4. Архангельское Евангелие 1092 года. М., 1997. (сокращение - А.Е.)

5. Мстиславово Евангелие, или Апракос Мстислава Великого. Рубеж XI-ХП веков. М., 1983. (сокращение - М.Е.)

6. Кохно Евангелие, Болгарский памятник ХП1 века. София, 1986. (сокращение - К.Е.)

7. Чудовская рукопись Нового Завета 1354 года. Труд Святого Алексия, митрополита Киевского, Московского и всея Руси чудотворца. М., 2001. (сокращение - Ч.Н.З.)

8. Библия 1499 года и Библия в синодальном переводе в 10-ти томах. Т. 7. Святое Евангелие от Матфея, Марка, Луки, Иоанна. М., 1992. (Геннадиевская Библия, сокращение - Г.Б.)

9. Острожская Библия. Фототипическое переиздание текста 1581 года. -M.-JL, 1988. (сокращение О.Б.)

10. Евангелие. М.: Печатный двор, 1698. (аналог Евангелия из Московской Библии 1663 года, сокращение - М.Б.)

11. Библия. Кирилловская печать. М., 1757. (аналог Елизаветинской Библии 1751 года, сокращение - Е.Б.)

12. Новый завет на славянском и русском языках. Второе издание. Иждивением РБО московского отделения. М., 1823. (сокращение -Н.3.1823)

13. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета Канонические, в русском переводе. СПб., 1997. (русский Синодальный перевод 2-й половины XIX века, сокращение - Русск.).1. Словари.

14. Вейсман A.A. Греческо-русский словарь, репринт 5-го издания 1899г. -М., 1991.

15. Греческо-русский словарь Нового Завета. Пер. Краткого греческо-английского словаря Нового Завета Баркли М. Ньюмана. Рус пер. и ред. Кузнецовой В.Н. при участии Смагиной Е.Б. и Козырева И.С. М., 1997.

16. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. 5-е изд., стер. М., 1998.

17. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. В 3 т. -М., 2003.

18. Старославянский словарь (по рукописям X-XI веков)./Под ред. Цейтлин P.M., Вечерки Р., Благовой Э. 2-е изд., стер. М., 1999.1. Исследования.

19. Августин Аврелий, епископ Иппонийский. Христианская наука, или основания Св. герменевтики и церковного красноречия. Киев, 1835.

20. Адмони В.Г. Введение в синтаксис современного немецкого языка. -М., 1955.

21. Аландский П.И. Значение и употребление conjunctivi в языке Илиады и Одиссеи. (Синтаксические исследования.) СПб., 1873.

22. Алексеев A.A. Место Острожской Библии в истории славянского текста Священного Писания./Острожская Библия. Сборник статей. -М., 1990.

23. Алексеев A.A. Текстология славянской Библии. СПб., 1999.

24. Алтабаева Е.В. Категория оптативности в русском языке. Автореф. дисс. д.ф.н. М., 2003.

25. Амосова В. Вводно-модальные единицы в составе сложноподчинённого предложения. Автореф. дисс. к.ф.н. Куйбышев, 1971.

26. Андрейчук И.И. Функции причастия в греческом языке. Автореф. дисс. к.ф.н. Львов, 1966.

27. Аппельрот В. Употребление времён и наклонений в греческом языке. (Важнейшие правила греческого синтаксиса.) М., 1890.

28. Ю.Арама Б.Е. Психолингвистический аспект категории модальности. Автореф. дисс. к.ф.н. -М., 1995.

29. Арапович Б. Вступительное слово./Перевод Библии (лингвистические, историко-культурные и богословские аспекты). Материалы конференции 1994. М., 1996.

30. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. -М., 1988.

31. Архангельский A.C. Образование и литература в Московском государстве к. XV-XVII вв. Вып. 3. Казань, 1901.

32. Архимандрит Августин (Никитин). Геннадиевская Библия 1499 года и её западные библейские источники./Переводы Библии и их значение в развитии духовной культуры славян. СПб., 1994.

33. Асгафьев H.A. Опыт истории Библии в России в связи с просвещением и нравами. СПб., 1889.

34. Баженов И.В. Характеристика четвёртого Евангелия. Со стороны содержания и языка, в связи с вопросом о происхождении Евангелия. -Казань, 1907.

35. Баженова С.Л. Придаточные предложения цели в древнерусском языке (по памятникам XIV-XVII веков). Автореф. дисс. к.ф.н. М., 1954.

36. Байкова Л.И., Немец Г.П. О прагматике модальности в полипредикативных конструкциях в русском языке. Краснодар, 1986.

37. Баршай Д.И. Сложноподчинённые предложения местоимённо-союзного типа в современном русском языке. Автореф. дисс. к.ф.н. -М., 1967.

38. Бахмутская Р.П. Сложноподчинённые предложения с придаточными, раскрывающими содержание местоимённо-союзного слова, в русском языке ХУШ века. Автореф. дисс. к.ф.н. Куйбышев, 1966.

39. Белошапкова В.А. Сложное предложение в современном русском языке. М., 1967.

40. Белошапкова В.А. Современный русский зык. Синтаксис. М., 1977.

41. Берегова Т.И. Сложноподчинённые предложения с изъяснительно-объектными отношениями в русском литературном языке ХУШ в. Автореф. дисс. к.ф.н. M., 1982.

42. Бережненко В.И. Синтаксис простого и сложного предложения в латинском языке. Тверь, 1998.

43. Библия: литературные и лингвистические исследования./ Отв. Ред. Лёзов C.B., Тищенко C.B. Вып. 1 (Текстология). М., 1998.

44. Бикман Дж. К. Не искажая слова Божия. Принципы перевода и семантического анализа Библии. СПб., 1994.

45. Блаженный Августин. Творения. М., 1997.

46. Бондаренко В.Н. Виды модальных значений и их выражение в языке. Автореф. дисс. к.ф.н. -М., 1977.

47. Бондаренко В.Н. Отрицание как логико-грамматическая категория. -М., 1983.

48. Борковский В.И. Синтаксис древнерусских грамот. Сложное предложение. М., 1958.

49. Борковский В.И. Сравнительно-исторический синтаксис восточнославянских языков. Бессоюзное сложное предложение в сопоставлении со сложноподчинённым предложением. М., 1972.

50. Бройер Г. Значение синтаксических наблюдений для определения оригиналов древнерусской переводной литературы.

51. Тезисы .//Международный съезд славистов. Материалы дискуссии. Т. II/ -М, 1962.

52. Булаховский JI.A. Курс русского литературного языка. Т. П. Киев, 1953.

53. Буслаев Ф.И. О влиянии христианства на славянский язык. Опыт истории языка по Остромирову Евангелию, написанный Ф. Буслаевым. -М., 1848.

54. Буслаев Ф.И. Опыт исторической грамматики русского языка. М., 1858.

55. Бурдина Н.И. Сложные предложения со значением следствия в истории русского языка. (По памятникам XI-1 пол. XVIII вв.) Казань, 1971.

56. Ваард Ян де Найда, Юджин А. На новых языках заговорят. Функциональная эквивалентность в библейских переводах. СПб, 1998.

57. Вайан А. Руководство по старославянскому языку. Пер. с фр./ Под ред. и с предисл. Сидорова В.Н. 3-е изд., стер. М., 2004.

58. Ваулина С.С. Эволюция средств выражения модальности в русском языке (XI-XVII вв.). Автореф. дисс. д.ф.н. JL, 1988.

59. Вейк Н. Ван. История старославянского языка. Перевод с нем. М., 1957.

60. Верещагин Е.М. Из истории возникновения первого литературного языка славян. Переводческая техника Кирилла и Мефодия. М., 1972.

61. Верещагин Е.М. Христианская книжность Древней Руси./ Отв. Ред. Трубачёв О Н. М., 1996.

62. Верещагин Е.М. Церковнославянская книжность на Руси. Лингвотекстологические разыскания. М., 2001.

63. Виноградов В В. О категории модальности и модальных словах в русском языке./Избранные труды. Исследования по русской грамматике. Т. 1. М., 1975.

64. Винокурова T.B. О сослагательном наклонении в рамках функционально-семантического поля модальности. СПб., 1991.

65. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 2002.

66. Вондрак В. Древнецерковнославянский синтаксис. Пер. Петровского И.-Казань, 1915.

67. Воскресенский Г. Евангелие от Марка. По основным спискам. С. Посад, 1894.

68. Востоков А.Х. Особенности языка Остромирова Евангелия./Лескин А. Грамматика старославянского языка. М., 1890.

69. Востоков А.Х. Предисловие к первому изданию Остромирова Евангелия 1843 г./Остромирово Евангелие 1056-1057. -М.-Л., 1988.

70. Вреде В. Происхождение книг Нового Завета. М. 1908.

71. Гак В.Г. О семантической организации текста./Лингвистика текста. Ч. 1. Материалы научной конференции. М., 1974.

72. Гергей Е. История папства. -М., 1996.

73. Георгиев В.И. Исследования по сравнительно-историческому языкознанию. (Родственные отношения индоевропейских языков.) -М, 1958.

74. Георгиева В.Л. История синтаксических явлений русского языка. М., 1968.

75. Герасимова О.И. Коммуникативные характеристики косвенных высказываний. Калинин, 1985.

76. Глубоковский H.H. Греческий язык Нового Завета в свете современного языкознания. Гермес, 1915.

77. Горский A.B., Невоструев К.И. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. Отдел 1. Т. 1. М., 1855.

78. Горфункель А.Х. Историко-культурное значение первопечатных Библий / Фёдоровские чтения 1981 г. -М., 1985.

79. Горшков А.И. Старославянский язык. М., 2002.

80. Грешем Мейчен Дж. Учебник греческого языка Нового Завета. 2-е изд. Испр. и доп. М., 1995.

81. Григорьев A.B. К вопросу о лексико-семантической адекватности славяно-русских текстов Евангелий и их греческих оригиналов./Роль библейских переводов в развитии литературных языков и культуры славян. М., 1999.

82. Григорьев A.B. Соотношение славяно-русского текста Евангелия от Марка и его греческого оригинала. (Текстологический и лексикологический аспект.) Автореф. дисс. к.ф.н. -М., 1997.

83. Грилихес JI. Археология текста: сравнительный анализ Евангелий от Матфея и Марка в свете семитской реконструкции. М,, 1999.

84. Гринцер Н.П. Теория синтаксиса в становлении античной грамматической традиции. Автореф. дисс. к.ф.н. М., 1991.

85. Гудинг Д. Окно в рай: Исследование Евангелия от Луки. М., 1992.

86. Гукова JI.H. Усложнённые предложения со ступенчатым подчинением в русской деловой письменности ХУЛ в. Ростов-на-Дону, 1969.

87. Гуревич А.Я. Категории древнегреческой культуры. М., 1972.

88. Гурьева Е. Гипотаксис в старославянском языке. (На материале Мариинского и Остромирова Евангелия.) Автореф. дисс. к.ф.н. Тарту, 1968.

89. Добиаш А. Опыт семасиологии частей речи и их формы на почве греческого языка. Прага, 1897.

90. Донец H.A. Сложные предложения с условно-уступительными конструкциями. Учеб пособие. Рига, 1975.

91. Дынников А.Н., Лопатина М.Г. Народная латынь. М., 1975.

92. Дубровина В.Ф. Аорист в языке древнегреческой классической прозы. (Индикатив в главном и независимом предложении.) Автореф. дисс. к.ф.н. М, 1956.

93. Евангелие от Иоанна в славянской традиции. М., 1998.

94. Евсеев И.Е. Геннадиевская Библия 1499 г. -М., 1914.

95. Евсеев И.Е. Заметки по древнеславянскому переводу Священного Писания. 1-У. Т. I. О греческом оригинале первоначального славянского перевода. СПб., 1898.

96. Евсеев И.Е. Записка о научном издании Славянского перевода Библии и проект означенного издания. СПб., 1912.

97. Евсеев И.Е. Острожская Библия 1581 г. в старообрядческой перепечатке. М., 1914.

98. Евсеев И.Е. Рукописное предание Славянской Библии. СПб., 1911.

99. Жуковская Л.П. Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому. М., 1987.

100. Жуковская Л.П. О переводе Евангелия на славянский язык и о «древнерусской редакции» славянского Евангелия./Славянское языкознание. -М., 1959.

101. Жуковская Л.П. Текстология и язык древнейших славянских памятников. М., 1976.

102. Жуковская Л.П. Типология рукописей древнерусского Полного апракоса в связи с их лингвистическим изучением./Памятники древнерусской письменности. Язык и текстология. М., 1968.

103. Задворный В. История римских пап. Т. 1. М., 1995.

104. Запольская Н.Н. «Простой» русский язык в библейских текстах XVII века./Роль библейских переводов в развитии литературных языков и культуры славян. М., 1999.

105. Закриллаев Г.Н. Модальность и система форм изъявительного наклонения. Автореф. дисс. к.ф.н. Ташкент, 1978.

106. Иванова Д. О текстологической преемственности в славянских восточно-православных евангельских переводах (болгарском, сербском, русском и украинском) XIX века./Роль библейских переводов в развитии литературных языков и культуры славян. М., 1999.

107. Иванова Т.А. Старославянский язык. Учебник. 2-е изд. Испр. И доп. -СПб., 1998.

108. Игумен Иннокентий (Павлов). Славянская традиция Священного Писания и Острожская Библия./Острожская Библия. Сборник статей. -М., 1990.

109. Иероним Стридонский (330-419). Творения блаженного Иеронима Стридонского. Киев, 1880.

110. Исаевич Я.Д. История издания Острожской Библии./ Острожская Библия. Сборник статей. М., 1990.

111. Исследования по синтаксису старославянского языка. Сборник статей. (Науч. ред. Иосиф Курц.) Прага, 1963.

112. Историческая грамматика русского языка: Синтаксис. Сложное предложение./Под ред. Борковского В.И. М., 1979.

113. Камчатнов А.М. История и герменевтика славянской Библии. М., 1998.

114. Камчатнов А.М. Старославянский язык: Курс лекций. 3-е изд. М., 2001.

115. Камчатнов A.M. Теоретические основы лингвистической герменевтики и опыт её приложения к изучению языка славянорусских переводов Библии. Автореф. дисс. д.ф.н. М., 1996.

116. Касевич В.Б., Харковский B.C. От пропозиции к семантике предложения./Типология конструкций с предикатными актантами. -М., 1985.

117. Качевская Г.А. Из истории сложноподчинённых предложений в русском литературном языке XVI в. Автореф. дисс. к.ф.н. Л., 1951.

118. Келлоу К. Анализ дискурса и перевода Библии. СПб., 1997.

119. Кершиене Р.Б., Морозова С.Е., Преображенская М.Н. Особенности организации сложных синтаксических конструкций в текстах древнерусских и старорусских памятников XI-XVII вв. М., 1983.

120. Киселёва Т.И. Типизированные лексические элементы с модальным значением в составе сложного предложения. Автореф. дисс. к.ф.н. М., 1982.

121. Князевская O.A. К истории русского языка в соверо-восточной Руси в середине XIV в. (Палеографическое и фонетическое описание рукописи Московского Евангелия 1358 г.)/Труды Ин-та языкознания АН СССР. Т. УШ. М., 1957.

122. Ковалёва Е.Ф. Глагол старославянского языка. Кишинёв, 1969.

123. Когган Д., архиепископ Кентерберийский. Перевод Библии со времён ранней церкви до наших дней./Перевод Библии (лингвистические, историко-культурные и богословские аспекты). Материалы конференции 1994. М., 1996.

124. Кожевников А.Ю. Модальная логика и языковая модальность. -СПб., 1993.

125. Кожевников А.Ю. Об экстралингвистических основах модальных отношений. СПб., 1993.

126. Козаржевский А.Ч. Источниковедческие проблемы раннехристианской литературы. М., 1995.

127. Козаржевский А.Ч. Учебник древнегреческого языка. 3-еизд., испр. и доп. -М., 1998.

128. Колесов В.В. Древнерусский литературный язык. Л., 1968.

129. Колесов В.В. Славяно-русский и церковнославянский в древних переводах Евангелия./Переводы Библии и их значение в развитии духовной культуры славян. СПб., 1994.

130. Комиссия по научному изданию Славянской Библии (Русская Библейская комиссия) 1915-1929: Сб. арх. Материалов. Л., 1990.

131. Копреева Т.Н. Западные источники в работе новгородских книжников к. XV н. XVI вв./Федоровские чтения 1979 г. - М., 1982.

132. Корсунский И. О подвигах Филарета, Митрополита Московского, в деле перевода Библии на русский язык. М., 1883.

133. Кох Э. Греческая грамматика. M., 1890.

134. Крючков С.Е., Максимов Л.Ю. Современный русский язык. Синтаксис сложного предложения. М., 1977.

135. Кудрявский Д.Н. Грамматика древнегреческого языка. Тарту, 1964.

136. Кузнецова Р.Д. История подчинительных союзов в русском языке. Автореф. дисс. д.ф.н. Калинин, 1979.

137. Кузнецова Р.Д. Русские подчинительные союзы местоименного происхождения. Учеб. Пособие. Калинин, 1977.

138. Кукса И.Ю. Средства выражения побудительной модальности в русском языке XI-XIV вв. Автореф. дисс. к.ф.н. Тверь, 1997.

139. Кулбанов М.М. Новый Завет. Поиски и находки. М., 1968.

140. Кульбакин С.М. Древнецерковнославянский язык. 3-е изд. Харьков, 1917.

141. Кульбакин С.М., Дурново Н. Ещё о происхождении старославянского языка и письма. М., 1932.

142. Курц И. Проблема исследования синтаксиса старославянского языка./ Исследования по синтаксису старославянского языка. Прага, 1963.

143. Лавровский Н. О византийском элементе в языке договоров русских с греками. Варшава, 1904.

144. Латинский язык. Учебник для студентов педагогических вузов. Под. ред. Ярхо В.Н., Лободы В.И. 6-е изд., стер. М., 2000.

145. Лезов C.B. История и герменевтика в изучении Нового Завета. -М., 1996.

146. Ленцман ЯЛ. Сравнивая Евангелия. М., 1967.

147. Лескин А. Грамматика старославянского языка. Пер. с нем. С дополнениями по языку Остромирова Евангелия. М., 1890.

148. Лесневский B.C. Синтаксический строй сложноподчинённых предложений с союзом «да» в переводных славяно-русских произведениях XI-XIV веков. Автореф. дисс. к.ф.н. JI., 1977.

149. Лившиц Г.М. Очерки историографии Библии и раннего христианства. Минск, 1970.

150. Лившиц Г.М. Происхождение христианства в свете рукописей Мёртвого моря. Минск, 1967.

151. Линдсей В. Краткая историческая грамматика латинского языка. -М., 1948.

152. Логачёв К.И. Кирилло-мефодиевские переводы у южных и восточных славян. — Л., 1988.

153. Ломтев Т.П. Из истории синтаксиса русского языка. М., 1954.

154. Ломтев Т.П. Очерки по историческому синтаксису русского языка. М., 1956.

155. Лопатина Л.Е. Закономерности синтаксической структуры в памятниках народно-разговорной разновидности русского литературного языка XVI-XVII вв./Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому. Отв. ред. Жуковская Л.П. М., 1987.

156. Лопатина М.Г. К вопросу о развитии конъюнктива в определительных предложениях в латинском языке. (На материалах комедий Плавта и Теренция.) Вестник Моск. Ун-та. Ист.-филол. серия, 1958, №2.

157. Лопатина М.Г. Определительные предложения с оттенками в латинском языке. (На материале комедий Плавта и Теренция.) Автореф. дисс. к.ф.н. -М., 1956.

158. Лопухина Р.В. Функционально-семантическая характеристика конструкций с частицей «бы» в современном русском языке. Автореф. дисс. к.ф.н. М., 1984.

159. Лосев А.Ф. О законах сложного предложения в латинском языке./Статьи и исследования по языкознанию и классической филологии. М., 1965.

160. Ляпон М. В. Из истории выражения модальности в русском языке. (На материале сочинений Курбского.) Автореф. дисс. к.ф.н. -М., 1971.

161. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст: К типологии внутритекстовых отношений. М., 1986.

162. Малеин А. Латинский церковный язык. С. Посад, 1907.

163. Медникова Э.М. Прагматический аспект текста./ Лингвистика текста. Ч. 1. Материалы научной конференции. М., 1974.

164. Мейе А. Общеславянский язык. М., 2000.

165. Мецгер Б.М. Ранние переводы Нового Завета. Их источники, передача, ограничение. (Пер. с англ.) -М., 2002.

166. Мецгер Б. М. Текстология Нового Завета. Рукописная традиция, возникновение искажений и реконструкция оригинала. (Пер. с англ.) -М., 1996.

167. Мещерский H.A. Источники и состав древней славяно-русской переводной письменности IX-XV вв. Л., 1978.

168. Мещерский H.A. О синтаксисе древнеславянских переводных произведений./Теория и практика перевода. Л., 1962.

169. Мигирин В.Н. Эволюция придаточного и разные виды трансформации главных и придаточных предложений в русском языке. Автореф. дисс. д.ф.н. Симферополь, 1955.

170. Миронова Т.Г. Лексико-грамматичексие средства выражения модальности в современном русском языке. Автореф. дисс. к.ф.н. -Ташкент, 1979.

171. Мирошникова М.Г. Функционирование сложноподчинённых оценочно-изъяснииельных в речи. Автореф. дисс. к.ф.н. СПб., 1994.

172. Мухтаруллина А.Р. Когнитивный аспект представления модальности в переводе. Автореф. дисс. к.ф.н. Уфа, 1999.

173. Мыльников A.C. Славянские переводы Библии как этнокультурный определитель./Переводы Библии и их значение в развитии духовной культуры славян. СПб., 1994.

174. Немец Г.П. Аспекты проблемности реализации модальности в русском языке. Краснодар, 1989.

175. Немец Г.П. Модальные аспекты предложений в условиях билингвизма. Краснодар, 1989.

176. Немец Г.П. Семантико-синтаксические средства выражения модальности в русском языке. Ростов-на-Дону, 1989.

177. Нидерле Г. Грамматика греческого языка. Ч. 2. Синтаксис греческого языка. М., 1877.

178. Никифоров С.Д. Старославянский язык. Учебник. М., 1995.

179. Николаев Г.А. Языковые особенности древних переводов евангельских текстов./Переводы Библии и их значение в развитии духовной культуры славян. СПб., 1994.

180. Новикова A.C. Из истории славянского перевода молитвы «Отче наш»./Роль библейских переводов в развитии литературных языков и культуры славян. М., 1999.

181. Новицкий О.М. О первоначальном переводе Священного Писания на славянский язык. Киев, 1837.

182. Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Библейская Русь. Русско-ординская империя и Библия. М., 2000.

183. Овсяннико-Куликовский Д.Н. Синтаксис русского языка. СПб., 1912.

184. Орос М.В. Проблемы синтаксиса в трудах римских грамматиков. Автореф. дисс. к ф.н. -М., 1979.

185. Оган Е.С. Модальные отношения в конструкциях чужой речи и средства их выражения в русском языке ХШ-ХУП вв. Автореф. дисс. к.ф.н. Днепропетровск, 1963.

186. Охмуш Е.А., Сизько А.Т. Синтаксис старославянского языка. (Конспект лекций.) Днепропетровск, 1964.

187. Панин Л.Г. История церковнославянского языка и лингвистическая текстология. Новосибирск, 1995.

188. Пентковский A.M. Лекционарные таблицы русских библейских кодексов./Острожская Библия. Сборник статей. М., 1990.

189. Пентковская Т.В. О некоторых особенностях дательного падежа причастия в редакции Чудовского Нового Завета./Языковая система и её развитие во времени и пространстве. Сб. статей к 80-летию проф. Горшковой К.В. М., 2001.

190. Первольф И.И. Славянская взаимность с древнейших времён до XVIIIв.-СПб., 1874.

191. Переводы Библии и их значение в развитии духовной культуры славян: Материалы Международной Библейской комиссии./ Ред. Дмитриев П.А. СПб., 1994.

192. Перевод Библии: Лингвистические, историко-культурные и богословские аспекты. Материалы научной конференции. М., 1996.

193. Перельмутер И.А. Общеиндоевропейский и греческий глагол. Видовременные и залоговые категории. Л., 1977.

194. Петрова Г. Принципы синтаксической таксономии. (На материале латинского языка.) Автореф. дисс. к.ф.н. М., 1971.

195. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. 7-е изд. М., 1956.

196. Плетнёва А.А., Кравецкий А.Г. Церковнославянский язык. М., 1996.

197. Покровский М.М. Материалы для исторической грамматики латинского языка. М., 1898.

198. Покровский М.М. Семасиологические исследования в древнерусском языке.-М., 1895.

199. Попова З.Д. Об изучении сложных предложений старорусского языка./Восточные славяне. Языки. История. Культура. М., 1985.

200. Поржезинский В.К. Сравнительная морфология древнеиндийского, греческого, латинского и старославянского языков. -М., 1916.

201. Припадчев А.А. Иерархическая организация синтаксической системы древнерусского книжного языка Х1-Х1П вв. (в аспекте отражения категории времени). Воронеж, 1986.

202. Прозоровский Д. Происхождение славянского перевода священных книг. СПб., 1869.

203. Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства (материалы и документы). М., 1933.

204. Ренан Э. Евангелия и второе поколение Христианства. СПб., 1991.

205. Реферовская Е. А. Истоки аналитизма романских языков. (Очерки по синтаксису раннесредневековой латыни.) M.-JL, 1966.

206. Рижский М.И. История переводов Библии в России. -Новосибирск, 1978.

207. Роль библейских переводов в развитии литературных языков и культуры славян: Тез. Докл. Международной научной конференции 2324 ноября 1999. Отв. Ред. Смирнов JI.H. М., 1999.

208. Русинов Н.Д. Древнерусский язык. Учеб. Пособие для студентов филол. и ист. спец. ун-тов и пед. ин-тов. 3-е изд., стер. М., 1999.

209. Сабанеева М.К. Проблемы развития наклонений (от латинского языка к современному французскому). Автореф. дисс. д.ф.н. JL, 1981.

210. Сабенина A.M. Синтаксис «Моления» Даниила Заточника./Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому. Отв. ред. Жуковская Л.П. М., 1987.

211. Савельев B.C. Синтаксические особенности языка переводных церковнославянских юридических текстов. Автореф. дисс. к.ф.н. М., 1972.

212. Савченко А.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков: Учеб. Пособие. 2-е изд., стер. М., 2003.

213. Савченко И.Я. Программатика условного гипотаксиса. Киев, 1984.

214. Садов А. Латинский язык в памятниках христианской письменности древнейшего времени (до УШ в.). Опыт исторического и систематического обзора языка древних западных христиан-латинян. Ч. 1.-М., 1917.

215. Скупский Б.И. Вопросы источников реконструкции синтаксиса первоначального славянского перевода Евангелия (в связи с исследованием дательного самостоятельного). Wien, 1984.

216. Скупский Б.И. К вопросу о латинском влиянии на славянский перевод Евангелия. Zagreb, 1977.

217. Славятинская М.Н. Учебник древнегреческого языка. 2-е изд., испр. и доп. -М., 2003.

218. Смагина Е.Б. Новый Завет и его язык./Греческо-русский словарь Нового Завета. -М., 1997.

219. Смагина Е.Б. История греческого языка. Место и особенности языка Нового Завета./ Учебник греческого языка Нового Завета. Грешем Мейчен Дж. М., 1995.

220. Смирнов Л.А. Блаженный Иероним Стридонский как историк и полемист. -М., 1995.

221. Смирнов С. Особенности греческого новозаветного языка. М., 1886.

222. Смирнов С. Филологические замечания о языке новозаветном в сличении с классическим при чтении Послания апостола Павла к Ефесянам. М., 1873.

223. Соболевский А.И. Переводная литература Московской Руси XIV-XVII вв. СПб., 1903.

224. Соболевский А.И. Церковнославянские тексты моравского происхождения. Варшава, 1900.

225. Соболевский С.И. Грамматика латинского языка. Часть теоретическая. Морфология и синтаксис. Спб., 1998.

226. Соболевский С.И. Древнегреческий язык. Учебник для высших учебных заведений. СПб., 1999.

227. Современный русский литературный язык: Учебник/Под ред. Леканта П.А. 5-е изд., стер. М., 2001.

228. Спринчак Я.А. Очерк русского исторического синтаксиса. Ч. 2. Сложное предложение. Киев, 1964.

229. Степанов Ю.С. Имена, предикаты, предложения (семиологическая грамматика). 2-е изд., стер. М., 2002.

230. Стеценко А.Н. Исторический синтаксис русского языка. М., 1977.

231. Страхов И. Краткий синтаксис греческого языка. М., 1898.

232. Суркова Е.С. К лингвофилософскому обоснованию кирилло-мефодиевской теории перевода./Роль библейских переводов в развитии литературных языков и культуры славян. М., 1999.

233. Таривердиева М.А. От латинской грамматики к латинским текстам. Латинское предложение: форма и смысл. -М., 1997.

234. Таривердиева М.А. Роль семантики в выборе наклонения в придаточных обстоятельственных в латинском и французском языках. -М„ 1988.

235. Таривердиева М.А. Семантика придаточных предложений с союзами ut и пе в латинском языке. М., 1986.

236. Таривердиева М.А. Семантика пропозиционального объекта при verba affectum в латинском языке/Функциональная семантика: пропозициональные структуры и модальность. М., 1988.

237. Таривердиева М.А. Теоретическая грамматика латинского языка. Синтаксис. -М., 1988.

238. Таривердиева М.А. Эксплицитное выражение модальности в латинском и итальянском языках. Автореф. дисс. к.ф.н. М., 1973.

239. Таривердиева М.А. Функциональная семантика модальных структур в латинском языке. Автореф. дисс. д.ф.н. М., 1989.

240. Тронский И.М. Историческая грамматика латинского языка. Общеиндоевропейское языковое состояние (вопросы реконструкции). 2-е изд. доп. М., 2001.

241. Тронский И.М. Очерки из истории латинского языка. M.-JL, 1953.

242. Федотов В.В. Библейская мораль и культурные традиции древнего Средиземноморья. М., 1998.

243. Филиппов B.C. Римское право и Вульгата: право, закон, справедливость ./Древнее право I (IV). М., 1999.

244. Флорей Б.Н. Сказания о начале славянской письменности. М., 1980.

245. Фокков Н.К. К синтаксису греческого новозаветного языка и византийского. -М., 1887.

246. Фролова И.А. Предложение в древнеславянском тексте. (На материале Синайского патерика.) Автореф. дисс. к.ф.н. Арзамас, 1972.

247. Хинтикка Я. Виды модальности./Семантика модальных и интенсиональных логик. Пер. с англ. -М., 1981.

248. Храковский B.C., Володин А.П. Семантика и типология императива. Русский императив. Л., 1986

249. Цуркан Р.К. Славянский перевод Библии: происхождение, история текста и важнейшие издания. СПб., 2001.

250. Черепанова O.A. Лексико-грамматические средства выражения модальности в русском языке Х-ХП вв. Автореф. дисс. к.ф.н. Л., 1965.

251. Черных П.Я. Историческая грамматика русского языка. 2-е изд. -М., 1954.

252. Чистович И.А. История перевода Библии на русский язык. М.,1997.

253. Чуприна Г. Средства выражения побудительности в языке Плавта. Автореф. дисс. к.ф.н. JL, 1972.

254. Шантрен П. Историческая морфология греческого языка. 2-е изд., стер М., 2001.

255. Шахматов A.A., Щепкин В.Н. Особенности языка Остромирова Евангелия./ Лескин А. Грамматика старославянского языка. М., 1890.

256. Широков О.С. История греческого языка. М., 1983.

257. Шелихова Н.Т. Союзное подчинение в Новгородско-Псковских Хожениях./Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому. Отв. ред. Жуковская Л.П. М., 1987.

258. Экономид К. Опыт о ближайшем сродстве языка славянороссийского с греческим. СПб, 1828.

259. Юджин Найда Ян де Ваард. На новых языках заговорят. Функциональная эквивалентность в библейских переводах. СПб.,1998.

260. Augustinus Aurelius. De doctrina Christiana libri IV. Lugdunum Batavorum. Ex officina Ioann. Marire, 1641.

261. Bernhardy G. Wissenschaftliche Synax der griechischen Sprache. -Berlin, 1829.

262. Blass F. Grammatik des neutestsmentlichen Griechisch. Göttingen, 1896.

263. Bräuer H. Zur Frage der altrussischen Übersetzungsliteratur. M., 1962.

264. Burckhardt F. Der gotische Conjunctiv vergleichen mit den entsprechenden Modis des neutestamentlichen Griechisch. Zachopau, 1872.

265. Buttman A. Grammatik des neutestamentlichen Sprachgebrauch. -Berlin, 1859.

266. Dräger A. Historische Syntax der lateinische Sprache. Bd. 1. Lpz, 1878.

267. Fridh A. Der sogenannte prospective Konjunctiv im Lateinischen. -Göteborg, 1971.

268. Fürst A. Augustinis Briefwechsel mit Hieronymus. Aschendorf, 1999.

269. Georgius Haloinus. Georgii Haloini Cominiique domini De restauratione linguae Latinae. Leipzig, 1978.

270. Hieronymus Stridonensis. S. Hieronymi Stridonensis Opera Omnia. T. 3. Francofurtum ad Moenum et Lipsia. 1684.

271. Hofmann E. Studien auf dem Gebiete der lateinischen Syntax. Wien, 1884.

272. Kurzova H. Zur syntaktischen Struktur des Griechischen. (Infinitiv und Nebensatz.) Prag, 1968.

273. Leumann Hofmann - Szantyr. Lateinische Grammatik. Bd. 2. Syntax und Stilistik. Verlag Beck C.H. München, 1964.

274. Meyer L. Vergleichende Grammatik der griechischen und lateinischen Sprache. Bd. 1. Berlin, 1861.

275. Norberg D. Syntaktische Forschungen auf dem Gebiete des Spätlateins und des frühen Mittelaltens. Uppsala, 1943.

276. Reader H. Ein Problem in griechischer Syntax. Die Verbindung der Partikel öv mit Futurum. Kobenhavn, 1953.

277. Rydbeck L. Fachprosa, vermeintliche Volkssprache und neues Testanent. Uppsala, 1967.

278. Stender-Petersen A. und Jordal K. Das griechisch-byzantinische Erbe im Russischen. Kobenhavn. 1954.

279. Stummer E. Einführung in die lateinische Bibel. Pardeborn, 1928.