автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Европейские научные методы в традиции старинных русских грамматик 15-середины 18 века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Европейские научные методы в традиции старинных русских грамматик 15-середины 18 века"

РГ Б ОД

- 8 МАЙ И

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ нм.М.В Ломоносова

Филологический факультет Кафедра русского языка

На правах рукстис*

Захарьин Дмитрий Борисович

ЕВРОПЕЙСКИЕ НАУЧНЫЕ МЕТОДЫ В ТРАДИЦИИ СТАРИННЫХ РУССКИХ ГРАММАТИК 15 - СЕРЕДИНЫ. -18 ВЕКА.

Специальность 10.02 01 - Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических нам;

МоскЕа 1995

Работа выполнена на каФедре русского языка Филологического Факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова

Научный руководитель

-доктор Филологических наук, доцент В. М. Хивов

Официальные оппонента

-доктор Филологических наук, профессор Н. Б. Нечковская

-кандидат филологических наук, доцент, Л. Г. Чапаева

Ведущая организация

-Институт славяноведения и бал канистики. Российская Академия наук

Зашита диссертации состоится "8" июня 1995 г. на заседании диссертационного совета К - 053,05. 37 при Московской государственном университете имени М. В. Ломоносова,

Адрес:119699. ГСП, Москва В-234, Воробьевы горы. МГУ имени М. В. Ломоносова. 1-ый корпус гуманитарных Факультетов, Филологический Факультет,

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГУ.

Автореферат разослан 1995г.

Ученый с

до

В.КЛОбУКОВ

>нного совета

Работа Европейские научные методы в традиции старинных русских грамматик (XV - сер. XVIIIв.) посвящена истокам русской грамматической традиции. Ее изучение в мировой науке имеет не столь уж долгую историю. Большая часть источников была опубликована лишь после Н-ой мировой войны. На 60-е - 70-е годы приходится ряд изданий, связанных с церковнославянской грамматикой Мелетия Смогрицкого 1619г. (см. Horbatsch 1964,1973,1974)1. В те же годы выходят в свет грамматические описания русского языка 18-го века: Лудольфа 1696 (см. Unbegaun 1959), Копиевича 1706, Адодурова 1731 и Тренинга 1750 (см. Unbegaun 1969)а. Наиболее значительные открытия 80-х - 90-х годов предстали перед читателем в серии публикаций Б.А. Успенского и Г. Кайперта. Именно в эти годы были извлечены из архивов, изданы или подробно описаны неизвестные до сих пор грамматики русского языка, предшествовавшие русской грамматике Ломоносова (1755). К наиболее ярким источникам этой эпохи относятся грамматики Глюка 1704 (Keipert, Uspenskij, Zivov 1994), Сойе 1724 (Успенский 1987), Афанасьева 1725 (Успенский 1989), Шванвица 1731 (Keipert 1992)1. Большая часть исследований о старых русских грамматиках посвящена истории отдельных текстов, а также проблемам палеографического и филологического описания дошедших рукописей. Можно утверждать, что попытка исследования грамматической традиции в целом представлена лишь в 4-х работах последних лет. Первой в этой области, пожалуй, следует считать монографию Д. Уорта The origins of Russian grammar... 1983. Исследователь впервые поставил проблему систематического анализа парадигм спряжения и склонения в ранних грамматических текстах Руси. За работой Уорта

'Horbatsch, О.: 1964, Die пег Ausgaben der kirchenslavischen Grammatik von M. Smotryciyj; Wiesbaden.

Horbatsch, O.: 1973, Adelphotas. Die erste gedruckte griechisch - kirchenslawische Grammatik Lemberg 1591.

Horbatsch, O.: 1974, Meletij Smoinxkvj. Hrammatiki shvenskija pravilnoe syntagma. Evje 1619. hg. von Olexa Horbatsch. Frankfurt am Main.

2Unbegaun, В.: 1959, Henrici Wühelmi Ludolf: Grammatica Russica A.D. MDCXCVI. ed. by B.O. Unbegaun, Oxford.

Unbegaun, В.: 1969, Drei russische Grammatiken des 18. Jahrhunderts. Nachdruck der Ausgaben von 1706, 1731 und 1750 mit einer Einleitung von B.O. Unbegaun.

3Keipert, H.; Uspenskij, В.; Zhivov, V.: 1994, Grammatik der russischen Sprache, Köln. Uspenskij,В.: 1987, Jean Sohier, Grammaire et Methode Busses et Franfoises. MS 1724. Успенский, Б.А.: 1989, "Неизвестная русская грамматика петровской эпохи (грамматика Ивана Афанасьева 1725г.)", Russian Linguistlcs 13, 221 - 244.

Keipert, Н: 1992, "Русская грамматика М.Шванвица 1731г"... в: Доломоносозсюш период русского литера1}тряого языка. Uppsala.

вышла диссертация Н.Б.Мечковской Ранние восточнославянские грамматики ...1984. Данная работа является основополагающей в русской лингвистической традиции. В 1992 г. состоялась публикация Т. Дайбера Die Darstellung des Zeitwortes in ostslavischen Grammatiken von den Anfangen bis zum ausgebenden 18. Jh... Автор ее на широком материале и с использованием разработок последних лет продемонстрировал возможность соединения церковнославянской и русской грамматических традиций, преимущественно, в вопросе описания глагольного вида. В 1992г. на конференции в Фагерудде был заслушан доклад Б.А.Успенсксго Доломоносовские грамматики русского языка (итоги и перспективы). В докладе был сделан филологический и текстокритический разбор недавно открытых грамматик русского языка первой половины 18-го века.

Вопрос о методах, которыми пользовались русские грамматисты, до сих пор не ставился в науке ни разу. Представляемую работу можно считать первым исследованием в этой области. История грамматического метода тесно связана с историей европейской науки вообще. Наука, столь дифференцированная в наши дни, была во многих отношениях универсальной в эпохи Средневековья, Гуманизма и Просвещения. Grammatica, Musica & Theologia развивались в это время на родственной методической основе. В представляемой работе делается попытка изучения связей между различными отраслями знания. Эти связи уже трудно установить в наши дни, но они были прозрачными для ученых прошлого. Изучение истории метода позволило объединить вокруг единого стержня разрозненные грамматические тексты, появлявшиеся в России в течение трех с половиной веков. Если отдельные рукописи имеют неповторимую историю и часто случайное происхождение, то традиция метода связана зримой нитью с интеллектуальными и духовными миссиями Запада в славянской Европе. На Западе - в Италии, Франции, Германии и в Польше - грамматическая наука развивалась непрерывно. В России смена научных парадигм происходит скачкообразно. Грамматическая традиция представлена здесь отдельными центрами, или, лучше сказать, очагами книжной культуры. В период с 15-го по нач. 18-го вв. одни очага угасают, в результате миссионерских волн и культурного влияния извне возникают новые. Однако их взаимную преемственность до сих пор не удавалось проследить. Трудность исследования состояла в том, что недостающие звенья в цепи должны были быть реконструированы по внешним, западно-европейским источникам. Попытка такого

-з-

рода впервые предпринимается в настоящей работе. Подробно автором анализируются 10 основных памятников русской традиции, в числе которых грамматики "О осмихъ частъхъ слона" (XV в.), "Донат" 1480/1522, "Адельфотес" 1591, Зизания 1596, Смотрицкого 1619, Ужсвича 1643, Крижанша 1666, Лудольфа 1696, Адодурова 1731 и Ломоносова 1755. Эволюция метода в истории грамматики показана на примере логико-философских категорий: Tempus, Genus, Modus, Species, Persona. Их содержание и способ их грамматического представления развивались под влиянием меняющихся философских и метафизических представлений Старого Света. В работе каждый из десяти памятников характеризуется с точки зрения представленных в нем грамматических парадигм времени, залога, наклонения и т.д. За лингвистическим описанием следует развернутый культурно-исторический комментарий, объясняющий метод представления. Рассмотрим подробнее содержание работы.

1-ая глава посвящена анонимному трактату О осмихъ частi хъ слова, попавшему на Русь в начале 15-го века через болгарское посредство. В сер. 14-го в. этот трактат известен в Сербии и на Афоне. Речь идет о переводе неивестного византийского источника, или, скорее, о компиляции многих источников. Прототипом славянского текста мог стать переработанный в Средневековье античный оригинал Дпоннсия Фракийского или Аполлония Дискола, а также византийские грамматики Москопула и Хоиробоска (§1.1,с.1). В этих грамматиках термины и дефиниции стоической школы пережили дополнительное переосмысление в духе византийской теологии. Первый славянский трактат о языке в методе описания также отражает средневековый статус грамматики как служанки богословия. Трудно определить, идет ли речь о грамматическом или богословском сочинении. Характерна в этом отношении парадигма залога (§1.1.1.3.,с.4). Примеры показывают, что под действительным залогом автор трактата понимает активную проповедь Евангелия: Ср. ... Петръ учить, Павьлъ поснлает, Матфей благой: стауст Под страдательным - пассивное страдание Христа на кресте: Ср. Христосъ расплнаетъсл, сълнце помрьцаетъ, каменпе распадается ■ Характерно, что трактуемый как пассивный, глагол помрьцаетъ на самом деле не является таковым. Таким образом, теологическая задача превалирует над грамматической. На лингвистическом уровне актив и пассив почти не связаны формально, но лишь содержательно. Действительный залог олицетворяет движение

от конкретного субъекта (Я) к неопределенному объекту: БИЮ. Страдательнь залог представляет собой обратно направленное движение: от неопределенно субъекта к определенному объекту (Я): БИЮТЬ ME.

Грамматическое наклонение (§ 1.1.1.4.,с.5) описывается как воля души (изложен, же есть вола душе). Показательно, что автор трактата, видимо, сознательно измен? канонический порядок наклонений (в нем на первом месте стоит индикатив), трактате же рассмотрение грамматического наклонения начинается с императив имитирующего голос души. Особняком в системе расположен ивфинитив, которы может выполнять веление души только в сочетании с именем или глаголет Инфинитив, таким образом, подобен нерасчлененкой материи, котора одухотворяется по велению души, говорящей от первого лица: ср. ПовЪлеваю i бггги.

Показательны и другие примеры, экстралингвистически соотнесенные христианской системой этических ценностей и богословских аксиом. Ср. примеры субстантивного инфинитива: еже чистяпользно... еже itrpamукорьП(. Трактат О осмшхъ частЬ хъ слова в терминологическом смысле можно считат началом русской грамматической традиции. На него опирается толмач Дмитри Герасимов, переведший в конце 15-го в. с латыни Ars minor Элия Доната. Втору! жизнь сочинение О осмихъ част!: хъ слот обретает после его переиздания в Вильн в 1586. Оно становится источником староукраинских грамматик Адельфотес 1591 3 иза ни я 1596, Смотрицкого 1619 (§1.1.2., с.6).

II-ая глава монографии посвящена переводу латинской школьной грамматики Эли Доната на церковнославянский (§2.1.,с.6)- Текст носит название Книга глаголусма Донатусъ меишей. Перевод был осуществлен в Новгороде, в кругу архиепископ Геннадия в конце XV в. В этом же кругу состоялись перевод Геннадиевской Библи с латинского текста Вульгаты и ряд переводов средневековых трактатов немецкого. Новгород в эту эпоху до его завоевания московским князьями, имее активные связи с ганзейской торговой конторой и культурные контакты ливонскими и немецкими городами. Толмач Герасимов, осуществивший перевод как следует из его приписки к грамматике, в молодости изучал латынь и немецки: в ливонской школе. Доказанным является факт, что перевод сделан с параллельной текста латинско - немецкой грамматики. Славянский текст в нем являл co6oi практически 1-й уровень подстрочных глосс. Теологическая ориентация описани:

-J-

была все еще актуальной для эпохи Позднего Средневековья. Очевидно, что

организация грамматических отношений в славянской парадигме метафизически

ориентирована на представление о едином Боге, существующем в настоящем (то

есть в вечности) и реализующим себя в речи от первого лица.

Ср. Из Иоанна Дамасхина в переводе Иоанна Экзарха Болгарского: L

Гь бъ твои единъ есть. Исаемъ пакы рече: азъ бъ правый и азь бънпотомъ // раэвъ мене нЪ сть бга ...

Теологически осмыслен способ представления глагола в первой образцовой

парадигме грамматики: Люблю бга, слова есть д~Ь льяое, указательным чнномъ '-г

глемо... Заданной теологической схеме соответствует и ряд технических решений и операций порождения форм. Прошедшие времена и будущее производятся от настоящего способом морфологического приращения слева и справа (§2.1.2.,с.17): ср. Praesens - чту, Futurum - почту; Imperfectum - почтох, Perfectum - чтохъ, Plusquamperfectum - читахъ. При этом дополнительно на основе системы античного грамматиста Диомеда формы времени соотнесены со способами глагольного действия: Praesens, Perfectum = species absoluta, Imperfectum = species ínchoativa, Plusquamperfectum = species iterativa (§2.1.1 .l.,c.7-8). Пассив производится от актива с помощью синтетического наращения", ср. чту - ч7усА(§2.1.1.3.,с.13-14). Оптатив и конъюнктов производятся от индикатива посредством аналитических маркеров: ср. учить - охъ учить - егдз учил, (§ 2.1.1.4.,с.15). Аналогично 2-е и 3-е яйцо задуманы как аналитические преобразования первого лица. Ср.: А лица - три: первое лице, от него же глетсл второе, к нему же глетсл трете. Первое лицо в грамматике характеризуется стабильными флексиями настоящего времени и аориста, 2-е и 3-е лица дополнительно маркируется личными местоимениями и вариативными флексиями имперфекта (§2.1 Л.2.,с. 11-13). В средневековыхлатинских комментариях к Донату выстраивается наивная этимологическая модель: "лицо это то, что само звучит" - "persona dicitura personando, ео quod per se sonaC (правильная этимология: persona < etrusk. phersv, "маска"). Таким образом, настоящее понимается как инвариант времени, первое лицо - как инвариант лица, индикатив - как инвариант наклонения (tempus unitum).

В приписке к грамматике, Герасимов сообщает, что осуществлял перевод "себе для памяти" (§2.1.3.,с.17). Идея писания для запоминания указывает на обращение переводчика к искусству мнемотехники, методы которого описаны в

многочисленных средневековых трактатах. Большая часть сочинений об Аг. memoriae восходит к анонимному античному тексту Ad Негептит. Согласнс легенде, Симонид из Кеоса не получил достаточной награды за свои стихи, потом) что прославлял в нем Диоскуров более, чем заказчика. Во время пира Диоскурь; отомстили за себя, разрушив дворец, в котором меценат собрал гостей. Симонвд один был вызван таинственными юношами (ими были переодетые Диоскуры) к воротам, когда потолок в зале обвалился. Никто не мог опознать трупы, кроме Симонида, который запомнил колонны, где возлежали гости. В основе мифа лежит античное представление о памяти как структурированном пространстве. Мертвецы в обрушившемся зале - символ неживой, неупорядоченной памяти. Колонны и дверь - образы организованной памяти, где информация распределена по структурным клеткам. Методы запоминания с античности строились в виде системы "мест и образов" (loci et imagined). Imagines - это образы зримого мира (н.п. фигура лошади или льва); loci - структурные ячейки, которые чаще всего представлялись в виде частей здания: угол, свод, окна и т.д. Мнемонический метод был искусно применен Герасимовым при создании системы славянских подстрочных глосс к латинским парадигмам (§2.1.3.1.1.,с.20). Н.п., место формы ох хачивалъ тон в парадигме следует за местом формы хачивалъ той. Место формы хачивалъ той - за местом формы хачивахъ. Место формы хачивахъ - за местом формы лощу и т. д. Таким образом, выстраивается деривационная цепочка: хощу > хачивахъ > хачивалъ той > ох хачивалъ той. Славянские глоссы соотнесены не только и нг столько с семантикой соответствующих латинских терминов, сколько с соответствующим местом в парадигме.

Необходимость заучивания наизусть в Средневековье диктуется недостатком и дороговизной писчего материала (§2.1.5.,с.2б). Папирус, которым пользовались £ античности, вымер в результате экологической катастрофы. Бумага ввозилась и: Китая в Европу до начала 1+то века. Пергаментный манускрипт толщиной в 1 SC страниц стоил жизни 12-ти ягнятам. Вседоступным и единственно удобным учебны;, "пособием" была рука, на пальцах которой ученики размещали парадигмь; спряжения и склонения (§2.1.3.1.2.,с.21). Язык пальцев (digitorum loquela), очевидно служил подспорьем и славянскому переводчику. Описывая парадигмы, ramat Герасимов периодически проверяет себя по "костяшкам": ср. Падении же у всъ xi именъ ... па Th, а уклонений ил-Ei же по гречески, а по латыиски шесть .

В практическом отношении диалог с учителем был основной формой средневекового грамматического обучения. Учитель монотонно повторял отрывок текста до тех пор, пока ученики могли воспроизвести его. Чтение "про себя" почта неизвестно Средневековью. Оставаясь один, клерик и педагог чаще всего также читали вслух, готовясь к общению со слушающей публикой. Даже после изобретения ишгопечатаиья в конца 15-го в. письменные тексты долгое время остаются ориентированы на произнесение. Примечательно, что правила рецитации в переходный период часто фиксируются на бумаге. Таким образом, подготавливается переход от декламатора Средневековья к немому читателю Нового времени. Так, нравоучительное сочинение ZeitglœckJeia des Lebens und Leidens Cbristi (1492г.), по времени совпадающее с переводом русского Доната, противопоставляет поспешному поверхностному чтению - размеренное и проникновенное. Для устного исполнения рекомендуется введение в речь "трогающих сердце слов" (hertzbewegliche worte): Ach, we, Leider, О Herr, О Gott ... Все многообразие подобных средств автор трактата сводит к трем: А & О & Ach. Вздохи и восклицанля, таким образом, кодифицируются в письменном тексте как элементы устной нормы. В переводе Герасимова с помощью частиц О, Ох, Ох да представляется латинский оптатив (§2.1.3.2.2.,с.24). В этом способе сказывается влияние нравоучительной литературы раннего немецкого Гуманизма с еще неоформленным противопоставлением устного и письменного слова. Психологической предпосылкой метода мнемотехники является представление о человеческой памяти как замкнутом пространстве. Идея замкнутости мира и знания о мире находит выражение в аудитивно - моторном методе обучения. Напряжение моторных функций памяти поддерживается искусственно в средневековых школах через систему телесных наказаний. В короткой приписке к Донату Герасимов характеризует функцию учителя на уроке как истязание: "истязает их /учеников/ въпрашая", "истязая въпрашает". Глагол "истязать" вполне можно понимать буквально, так как за неточность или ошибку учитель драл учеников прутом по спине. Грамматика понималась в силу конкретных причин как истязание., Ratherius von Verona (ум. в 974г.) назвал обработаны» им грамматический компендиум Spara dorsum - "спаси спину" (§2.1.4.,с.25).

Замысел Герасимова - переработать латинскую грамматику в русскую (о котором он говорит в приписке) - остался нереализованным. В силу исторических причин:

утраты Новгородом своей самостоятельности в 1478г., закрытия ганзейской конторы и наступившей зависимости бывшей Боярской республики от Московской Руси, • пропаганда латинской образованности, связанная с восприятием западных гуманистических идей, становится невозможной. Переписчики Доната не поняли ни назначения текста, ни замысла его переработки. Славянский текст был переписан без латинского, что стало препятствием для его осмысленного прочтения. Обрыв латинско-славянской грамматической традиции может быть охарактеризован, в терминах психологии, как катастрофа памяти (Gedâchtniskatastrophe). Возрождение традиции на основе греческих и латинских источников эпохи Гуманизма связано с православной миссией Арсения Эласонского в Юго-Западной Руси.

Ш-я глава монографии посвящена грамматикам конца 16то - нач. 17-го века, возникшим в православных центрах Юго-Западной Руси. После введения территорий древнего Галицко-Волынского княжества в состав польско-литовского государства по условиям унии 1355г. начинается латинизация его смешанного населения, в конфессиональном отношении, и полонизация - в языковом. Соединение православной и католической конфессий находит выражение в Брестской унии 1596-го г. Униаты признают протекторат Папы, сохраняя одновременно православный обряд. Таким образом, культура Юго-Западной Руси основана на взаимодействии различных литературно-языковых традиций. Украинский живой диалект имеет нормированный прототип в виде литературного польского языка. В свою очередь, литературный польский соотносится гуманистами с новой, пришедшей из Германии и Италии "элегантной латынью". Православные ученые Юго-Западной Руси сопоставляют латынь с церковнославянским как языком традиционной русской книжности. В контексте этого сопоставления церковнославянский язык также видоизменяется и искусственно правится становясь элегантный. В качестве образцов правы используются не только латинские, но и, преимущественно, - греческие источники. Греческий занимает верхнее место в языковой иерархии. Его высокий статус, как языка нового Завета, соответствует гуманистической установке "к источникам" (ad fontes). Православные филологи переосмысляют ее, указывая, по аналогии, на истоки собственнс славянской, или, лучше сказать, визангийско-русской традиции. Таким образом, формируется концепция "еллинославянского языка"(§3.2.3.,с.56).

ч-

Греческие источники, положившие начало традиции славянских грамматик, попадают в Юго-Западную Русь, в основном, из Италии и Германии. В Италии оседают грамматики, перевезенные греками из захваченной турками Византии после падения Константинополя в 1453г. (среди них - грамматика Константина Ласкариса 1476г.). Из Германии в Юго-Западную Русь попадают компилятивные греческие грамматики, авторами которых являются протестантские филологи -миссионеры: Медапхтон и Крузия. В произведении львовских учеников греческого миссионера. Ар^тяЭяажжкотъ-Грамтпгхедоброглаголи/игоеллтюсловег/скат языка Addphotes (1591г.) - использованы оба типа источников (§3.1.,с.31). Арсений Эласонский преподавая греческий язык в Львовской школе православного братства. Для яостреформациоиной педагогики характерно внимание к практическим методам обучения классических языков. Меланхтон осуждает преподавателей, которые на занятиях грамматикой толковали диалектику, а на занятиях диалектикой - грамматику (Dialecticen in Grammatica tradebant, in Dialéctica -Grammatíceri). Грамматика Львовского братства Addphotes представляет собой именно практическое пособие по изучению греческого языка (§3.1.6.,с.46). Теоретические пассажи сокращены в пользу прикладных описаний. В силу требования метода здесь широко представлены генетические и операционные определения: они строятся как перечень операций, с помощью которых предмет можно распознать:

Ср. Пресовершеняое твпртсл от первою лица протл женного nasri, нше кончащее -А-на -ETN-. Система славянских глосс привязана формально и содержательно к греческому тексту в левой части. Единая порождающая модель, выбранная в качестве ведущего методического решения, связана с приращением морфов к базовой основе. Приращение морфов уподобляется приращению значения. В этом принципе реализуется традиционная модель мнемонического представления loci et imagines. Показательной в этом отношении является парадигма времени (§3.1.2.,с.32). Очевидно, что славянский переводчик следовал методическим указаниям, представленным в греческом источнике (ib.,33). Записанный заглавными греческими буквами текст О Родстве времен является началом теоретического руководства о соотнесении трех основ времени: Настоящего-имперфекта, перфекта-плюсквамперфекта, будущего-аориста. По аналогии, в славянской правой части грамматики соотносятся основы настоящего-мнмошедшего (I-основа: творю-

творихъ), протяженного-пресьвершенного (А/АА-основа: творяхъ-творяахъ) н непредельного-будущего (префигированная основа: сътвору-сьтворихъ). В отличие от более раннего опыта Герасимова, мнемоническая система Адельфотеса выстраивается как письменный текст, предназначенный для прочтения, а не для произнесения вслух. Например, унифицирована система аналитических маркеров, с помощью которых представляются формы наклонения. Конструкция оптатива строится без эмфатических частиц О; ОХЪ. В тексте отсутствуют также отступления богословского содержания, вкрапления из молитв и пр (§3.1.3.,с.41). Переработкой грамматики Адельфотес явилась изданная в 1596г. в Вильне грамматика Лаврентия Зизания, бывшего учителем в православном Львовском братстве. Если славянская часть Адельфотесг ориентирована на греческие источники, то в грамматике Зизания отчетливо сказывается влияние латинской традиции (§3.2.,с.47). Зизанием были использованы грамматики латыни, изданные в гуманистических кругах Германии и Полыни: сочинения Меланхтона, Лупула, Басея и Урсина. По структуре дефиниций и композиции грамматика Зизания обнаруживает наибольшее сходство с грамматикой Меланхтона. Однако, если Меланхтон представляет себя продолжателем античной и гуманистической традиций и приводит на полях цитаты из Диомеда, Геллия, Присциана, Лоренцо Валла и.т.д., то Зизаний умалчивает о своих источниках. Напротив, индивидуальная авторская позиция, утверждающая новость исполненного замысла, выражена львовским учителем декларативно: Зри же, яко и первая есть словенская грамматика (§3.2.4.3.3.,с.61). В этом случае воссоздается ситуация, описанная в связи с Донатом Герасимова: обрыв традиции, или катастрофа памяти. В той социолингвистической ситуации, в которой создавалась грамматика (протестантское и иезуитское влияние извне, влияние униатской церкви изнутри), ее автор не мог осознавать себя преемником православной книжности в ее "московском" варианте. Соображения конфессионального характера не позволили ему также открыто цитировать латинские источники. В Юго-Западной Руси намечен двойной уровень культурно-языковых противопоставлений: если греческая грамматика не понятна без комментариев на церковнославянском, то сама церковнославянская грамматика не является понятной без разъяснений на "простом" языке, то есть полонизированном диалекте украинского. Не случайно поэтому, что "проста мова" представлена в грамматике как язык метакомментария. Технические решения заимствованы

Зизанием из грамматики Адельфотес. В основу систематизации глагольных форм положено греческое правило О родстве времен. Соответствующий параграф приводится в славянском переводе, несмотря на то, что греческий текст и примеры элиминированы (§3.2.1 .,с.48). Автор тем самым пытается ввести правило в практику описания славянской морфологии.

Если введение Герасимова к переводу латинского Доната построено в форме наставления, как спасти спину от побоев, то предисловие Зизания организовано в жанре похвалы знанию. Общий тон вступления определяется влиянием гуманистических источников. Средневековое представление о совести, как мученичестве, признается гуманистами диким и мрачным. Учителей, которые "истязают вопрошая" и "вопрошают истязая", - Эразм называет палачами, терроризирующими учеников (... carnifices terrore pverorum abutantes). Так как рацио приравнивается к нравственности, то эрудиция, как культурно-образующий элемент, оценивается в моральных и эмоциональных категориях. Зизаний издает грамматику "любезнейшего словенского нашего языка", которая формирует "светлый розум человечий" (§3.2.8.,с.73). (

От грамматических разработок конца 16-го в. нельзя отделить вопрос о филологических полемиках. Грамматический спор как таковой составляет основу программы гуманистов. Идея критики и исправления' (corrigere) изначально представлена в ней как фундаментальная категория, наряду с идеями чтения (legere), понимания (inteUegere), перевода (vertere) и изложения (еппагаге). Узнавать - значит критиковать источники. При этом грамматика уравнивается с богословием в правах. Если в Средневековье грамматические вопросы обсуждались как богословские, то в эпоху Гуманизма богословские вопросы ставятся как грамматические (§3.3,с.75). Православные ученые принимаются вести споры о своем языке, интуитивно и сознательно подражая западным прототипам. Один из ярких примеров такой полемики - спор Лаврентия Зизания, автора нового Катехизиса, с московскими справщиками Илией и Григорием, осуществившими праву текста (§3.3.2.,с.77-84). Спор ведется по поводу перевода строчки из молитвы Отче наш. Зизаний перевел форму аористного императива как да о£ЛХ1ШХЛ имя твое. При этом он исходил из греческого правила О родстве времени своей грамматике: "основа будущего-аориста есть приставочная основа". Справщики настаивают на другом чтении: да евлпося имя твое. Для mix да святится не является аналитической конструкцией.

-iZ-

Справщики рассматривают ее как нечленимую форму оптатива, желательна образа. Спор не имеет решения. Хотя Зизаний соглашается со справщиками, диалог представляет собой контраверзу, когда спорящие обмениваются мнениями, не достигая единства. Далее нами обсуждаются аналогичные полемики, которые ведут также по грамматическим вопросам филологи Западной Европы. Среди них - споры Мартина Крузия с Нккодкмом Фришлином я Эразма Роттердамского с испанским филологом Стутникой. Значение грамматических форм, как в новоевропейских языках, так и в русском, - изначально складывается в форме их соотнесенности с греческой и латинской грамматикой. Правила соответствия устанавливаются при этом экспериментальным путем в результате индивидуальных усилий переводчиков-реформаторов н в сопровождении бурных полемик. Острота грамматических полемик в 16-м - нач. 17-го вв. отражает дизъюнктивный схлад возрожденческого мышления. Настоящее противопоставляется прошлому, письменный текст -устному, перевод - оригиналу, сакральное начало - мирскому. Выходя из возрожденческой дизъюнктивное™, следующая эпоха. Барокко, противопоставляет первой соединение противоположностей - coincidentia opposiiowm, снятие различий' между признаковостью и беспризнаковостыо (§3.3.4.,с.96).

В IV-ой главе работы нами рассматриваются методы Барокко в связи с историей русской грамматики. В конце 16-го века реформаторское течение в Польше и Юго-Западной Руси переживает кризис и отступает под напором идей Контрреформации. Оплотом этих идей является молодой и подчеркнуто интеллектуально ориентированный иезуитский Орден. Во всей Европе и в Польше, в частности, распространяется система иезуитского образования Ratio Studionxm (§4.1.2.,с,112) . Эта же система превалирует в Виленской Академии, где слушал лекции Мелетий Смотрицкий - автор Грамматики славенския правильное синтагма (1619г.) наиболее значительного памятника русской грамматической традиции 17-го века (§4.1.,с.96). Характерная для гуманистического мировоззрения связь грамматики и теологии разрушается в эпоху Барокко. Одна из причин этого в том, что меняется сам характер филологических поисков.

Филология вынуждена выдерживать конкуренцию со стороны бурно развивающихся технических и естественных наук. На свое вооружение она берет логические и математические методы. Знаменательным событием в истории науки явилась вновь изданная в Страсбурге в 1598 г. серия трудов средневекового каталанского

мыслителя Раймунда Лулла (1232 -1316 гг.). На это издание, поразившее Европу, впоследствии опираются разработки аббата Кирхера и Лейбница в области универсального языка. Луллизм формирует научную доктрину 17-го века. Лулл, как и его последователи, пользуется универсальными законами комбинации, диспозиции и пермутации элементов. Элементы языка могут переставляться n-ое число раз. В этом случае мы говорим о пермутации элементов. Н.п., в итальанском алфавите - 21 буква. Из такого набора элементов может быть организовано более 50-ти миллиардов пермутации. О диспозиции мы говорим, если элементы рассматриваются не по отдельности, но попарно. При этом порядок, элементов также имеет функциональное значение, выражаясь образно, - не все равно, кто в паре собеседников сидит у окна, а кто - у прохода. О комбинации элементов мы говорим тогда, когда элементы, хотя и рассматриваются попарно, но порядок их в паре не имеет значения (§4.1.2.1., с. 314-119).

В славянской грамматике Мелетия Смотрицкого описанные законы были использованы при систематизации парадигм спряжения и склонения (§4.1.3.,с. 119). Интерес к комбинаторике отличает метод Смотрицкого от разработок предшественников. В его системе очевидна склонность к арифметическому универсализму: каждая отдельно взятая форма может быть представлена в виде комбинации заранее заданных элементов. Так, категория рода (genus nominis) выражается не только в системе живых л-претеритов, но и в системе книжных претеритов (что не соответствует стандартной норме церковнославянского языка кирилло-мефодиевского извода). И не только в единственном, но и во множественном и двойственном числе. В видовые противопоставления втянуты не только основы претерита, как у толмача Герасимова и у Зизания, но и презенса. В парадигме глагола речь идет о девяти глагольных акциденциях, вместо восьми. Легко предположить, что 9-ая акциденция (genus ncminis) введенная Смотрицким в глагольную парадигму, означает соотнесение восьмиричного грамматического канона с девятлрнчной системой лулловой логики (ib.,119-121). В грамматике Смотрицкого состоялось соединение западной и восточнославянской грамматических традиций (§4.1.5.,с.124). В разработке глагольных категорий tempus & species Смотрицкий обнаруживает сходство с методологией чешских и польских грамматик 16-го века. Речь идет, в первую очередь, о Чешской грамматике {1571г.) Яна Благослава и польской грамматике Петра Стагория Стоенскога - Polonicae

Grammatices Instítutio(\$6%T.). Восприятие западнославянских грамматических идей восточнославянской традицией свидетельствует об их медленном продвижении с Запада на Восток. Через тридцать лет после первого издания Смотрицкого в Евье выйдет исправленная московская версия его грамматики. Смотрицкий в процессе работы над грамматикой использовал достижения чешских и польских филологов, получивших образование в гуманистических и протестантских кругах Германии, Франции и Италии. Несмотря на очевидные заимствования из западнославянской традиции, грамматика Мелетия Смотрицкого ориентирована, в конфессиональном отношении, иначе, чем ее польские и чешские аналоги (ib.,129), Создание грамматик польского и чешского языков совершается в эпоху распространения протестантских идей. Новая грамматика соотносится с новой конфессией. Создатели первых западнославянских грамматик одновременно известны как переводчики Священного Писания. Грамматической кодификации предшествует экспериментальный переводческий поиск. Латинским и греческим каноническим формам подыскиваются соответствия в живом литературном языке. Именно в ракурсе горизонтального движения от старой конфессии к новой Ян Благослав рассматривает, н.п., замену церковнославянских книжных претеритов л-формами народного языка. Смотрицкий провозглашает реформу языка без реформы конфессии. Протестантская идея выражается не в переходе от надэтнического языка к народному, но в реформе надэтнического книжно-литературного языка. Реформа основана на вертикальном движении: от более книжных форм к менее книжным. Ср. да бьгхъ:абы былъ прочяталъ. Смотрицкий описывает, как регулярные, правила перехода от церковнославянского к простой мове, или литературному украинскому. Однако народный язык не рассматривается им как язык новой конфессии и имеет, в рамках старой, более низкий ранг литературности, чем книжный церковнославянский (§4.1.5.,с. 130).

Грамматика Смотрицкого продолжает свою жизнь в истории в форме многочисленных подражаний и компиляций (§4.1.6.,с.130). Открытость, сознательная несбалансированность системы, комбинаторная основа метода создают условия для разнообразного прочтения грамматики. В украинской традиции (Ужевич 1643) грамматическая система Смотрицкого развивается по линии заимствования польской и чешской методологии (§4.2.,с.131). При этом имеется в виду кодификация простой мовы как литературного языка Юго-Западной Руси.

Напротив, в московской традиции (Смотрицкий 1648, Поликарпов Ш]) за основу принимается концепция церковнославянской грамматики (§4.3.,с.133). Просветители петровской эпохи создают на ее базе грамматику русского языка. Третье направление разрабатывается хорватским миссионером Юраем Крижаничем (1666г.) и находит выход в концепции универсального языка - искусственно конструируемого славянского койнэ. Крижанич развивает комбинаторный метод, соединяя грамматические категории различных славянских наречий. В его сочинении идея ad regulas дистигает своего крайнего выражения. С помощью правил может быть создан единый доступный для общего понимания язык славян, не уступающий ни в чем греческому койнэ. Подражание источникам при таком подходе выглядит старомодным. Крижанич видит слабость Смотрицкого в том, что тот пытался переделывать славянский язык по греческим и латинским образцам (§4.4.2., с.147). В Московию Крижанич попадает накануне грозящего государству церковного раскола. Пытаясь предотвратить новую схизму, римский миссионер выступает противником прогреческой партии патриарха Никона, готовящей праву церковных книг по византийским источникам. Партия Никона олицетворяет реформаторское течение в русской церкви. Его основное содержание - переход от религии звучащего слова к религии текста. Миссионер иезуитского Ордена, очевидно, усматривал в русском исполнении идеи ad fontesпрообраз европейской Реформации. Стремление помешать расколу церкви, уже принесшему Европе столь пагубные плоды, как 30-летняя война (1618 - 1648гг.), делает Крижанича союзником русских старообрядцев. Очевидно, это послужило причиной его удаления из Москвы царем Алексеем Михайловичем, поддерживавшим реформаторов. Желая уберечь русское духовенство от рокового увлечения "источниками", Крижанич разрабатывает идею славянского койнэ (§4.4.2.,с.150). Хотя Крижанич говорит об общем языке славян, синтез грамматических вариантов из различных славянских диалектов осуществляется с учетом ценностных критериев. Явную неприязнь миссионера вызывает польский языковой элемент. В разных местах грамматики мы читаем, что Леки велет зло, некористно, премерзко, не право и т. д. Для Крижанича очевидно, что формы, которые кодифицирует Смотрицкий в своей грамматике, "построены по образцу польского диалекта". Если это так, то никого не удивит их бессмысленность. Источником порчи польского языка Крижанич считает немецкий, имея в виду, без сомнения, протестантское влияние конца 15-го - перв. пол. 16-го

из-

века. Верхнее положение на ценностной шкале занимают русский и хорватский языки. Таким образом, славянское койнэ Крижанича ориентировано прежде всего на книжный русский и хорватский языки (§4.4,3.,с.153). В определенном историческом контексте оно должно рассматриваться как русско-хорватское койнэ. Языковая программа Кркжаннча сближает ее автора с кругом южнославянских филологов, работавших в сер. 16-го века над созданием универсального языка славян на основе русской и хорватской редакций церковнославянского языка. Среди наиболее ярких имен - Рафаэль Левакович (1597 - 1649гг.), земляк Крижанича, тоже иезуит, член Congregatio depropaganda fide. Крижанич подружился с ним, завершая свое образование в Риме в 1640-м -1642 гг.

Концепция комбинаторной грамматики, пригодной для описания нескольких родственных языков, очевидно, разрабатывалась Крижаничем и его кругом еще в Риме на основе латинского языка (§4.4.4.,с.154). В России совершенные ранее теоретические открытия были перенесены на славянский материал. Есть основания полагать, что Крижанич разрабатывает собственную грамматическую систему на основе комбинаторного словаря Афанасия Кирхера (Polygraphia universalis, 1663). Парадигмы спряжения и склонения организованы в форме таблиц. Таблица представляет универсальный язых-койнэ. В виде комбинаторных вариантов в ней соотнесены хорватские и русские грамматические элементы. Ср. Узор 1. AM Узор 2. ЕМ Узор 3. ИМ

По Херв. По Руску По Херв. По Руску По Херв. По Руску ймам ймайу ведем веду водим водрку

ймаш ймайеш ведеш ведеш водиш водиш

йма ймайет веде ведет води водит-

Таблица описывает правила рационального перехода из одного языка в другой. В качестве "кода" переключения Крижаничем используется, н.п., глагольная флексия. Из соответствующей русской формы можно получить хорватскую, прибавив окончание АМ/ЕМ/ИМ. Если в грамматике Смотрицкого операции порождения производятся над формами одного языка, то в грамматике Крижанича - над формами разных языков. Традиционные латинские обозначения грамматических категорий в связи с этим теряют свое содержание и могут заменяться кодовыми обозначениями или числами. Н.п., у Крижанича (как и в комбинаторной грамматике Кирхера) отсутствует наименование залога (genus). Глаголы делятся у

Кирхсра на Activa & Passiva. У Крижанича соответственно различаются рнчина дяйаняа и ричина тирпяльна (см. выше). Крижанич избегает и прочих традиционных наименований: вид (species), лицо (persona) и т. д. Их философско -логическое содержание нигде не объясняется эксплицитно и должно быть понятно по умолчанию. У Кнрхера соответствующие категории закодированы черточками и полукружиями (§4.4.4.,с.161). Комбинаторный числовой метод характеризует своеобразие научной парадигмы середины 17-го веха. В 1607-м г. известный уже в ту эпоху Кристоф Клавиус пытается определить количество суждений, которые могут бьггь построены с помощью 23-х букв латинского алфавита. Сходной проблемой занят матемагнх Поль Гульден в трактате Problema aríthmetícum de rerum combinations (1622г.). Гульден пришел к выводу, что количество слов различной длины (от 2-х до 23-х букв) составляет в универсальном языке около 60 миллионов единиц, и для того, чтобы произвести их, необходим миллион миллиардов букв. В 1636 г. патер Мерсенн в "Универсальной гармонии" (Harmonie universelle) снова задается вопросом о количестве суждений в универсальном языке, который охватывал бы все известные языки мира. Речь идет здесь уже не только о звуковых, но и о нотных секвенциях. Ни Клавиус, ни Мерсенн, ни Кирхер, ни примыкавший к данному ученому кругу Юран Крижанич почти не пользуются в своих филолого-математических разработках традиционными понятиями грамматики. Не случайно, что в их трактатах нельзя встретить понятий "залог", "лицо", "время". Логические операции производятся уже пе над понятиями, но над буквами и их возможными комбинациями и пермутациями. Получаемые в конечном счете высказывания уже не выдерживают прежних критериев оценки (теологическая правильность или элегантность суждения). Принципом, монопольно регулирующим механизм всякого научного и, среди прочих, грамматического описания, становится число (§4.4.5.,с. 165).

Если гуманистический век открывает свои филологические сочинения гимном к радости, то науха 17-го в. представляет себя совершенно иными интонациями (§4.5.. с.169). За столетие до Крижанича жалобы на упадок просвещения высказывает Ян Благослав в чешской грамматике: чешский язык опущен и порушен, поскольку умерли старые чешские туманисты, ученики Эразма, Камерария и Меланхтона. Предисловие к грамматике Крижанича открывается описанием безрадостного положения славянских литературных языков и надвигающегося с Запада варварства:

-Iß-

y болгар в языке нечего искать, там язык погублен, у поляков половина слов примешана из других языков, чешский язык тоже загрязнен, да и сербы с хорватами немало загубили дедовские беседы. За пределами славянского мира упреки в адрес образования не только не затихают, но, напротив, раздаются громче. В середине 17-го века гуманитарное знание все чаще объявляется лебединой песней поколения в сравнивается то со светом заходящего солнца (lumen soUs cadeatis), то с болезнью, имеющей летальный исход (lethaJe semper Signum mediéis fuit). Эти и другие метафоры можно понимать как отражение кризиса, охватившего гуманистическое образование вообще и меланхтонову педагогическую .систему, в частности. Образование, представленное в начале и середине 17-го века небольшой группой просветителей и реформаторов, в 17-ом веке встает на службу государственному аппарату и должно оправдывать себя рациональной пользой. Из филологии и теологии оно вырождается в "фундаментальную ученость" (solida doctrina), соответствующую умонастроению раане-барочпого полицейского государства. Наступает новая образовательная реформа, в полном объеме проведенная в жизнь Ратке и Комевиусом. Ее содержание - поиск новых отношений между молодыми национальными языками и латынью. Ее метод - введение математических и естественных законов в унаследованное от прошлого знание об источниках. Ее адресат - не "содружество ученых" (res publica litterata), но гражданин государства со своей личной позицией (habitus) и политической мудростью (pansophia política).

В 5-ой главе работы обсуждается история русской грамматики в эпоху Просвещения (§5.1.,с.171). Изменение в содержании грамматических категорий "время" и "наклонение" тесно связано с эволюцией метафизических представлений в Новое время. Эволюция состоит в переходе от замкнутого, в пространственном и временном отношении, мира к. бесконечному универсуму. Джордано Бруно (1548 -1600гг.) не был первым, но, пожалуй, самым настойчивым пропагандистом идеи вечного пространства в конце 16-го в. В 1584г. он выступил в диалогах De Г infinito universo е mondr, а в 1591-ом г. - в написанной на латыни поэме De immenso et innumerabilis, - с доказательством тезиса о единстве и вечности мира. Бруно был арестован в 1593- ом г. инквизицией и сожжен на костре в 1600 г. Однако открытое его идеями столетие прошло под знаком смены философской и метафизической парадигм. Уже в начале 17-го в. новая метафизика, основанная на идее вечного

пространства, находит отражение в грамматических описаниях. Среди первых реформаторов следует упомянуть имя Вольфганга Ратке (Ратихиуса 1571-1635гт.), произведшего реформу немецкой школы. Базисной формой порождения в грамматике Ратке является не форма настоящего времени, а форма инфинитива, отождествляемого с вечным пространством и временем. Прочие темпоральные формы рассматриваются как звенья в комплексе взаимосвязанных логико-грамматических категории. Аналогично среди наклонений различаются исконные (urspruengliche) и производные (entsprungene). К исконным относится и бесконечное наклонение (unendlich), то есть инфинитив. Бесконечное наклонение, по, Ратке, это то, в котором "нет конца ни числам, ни лицам". К производным относится, в частности, указательное (anzeigende), то есть индикатив, которое, по Ратке, "просто и наивно указывает, происходит действие или нет". Таким образом, у Ратке инфинитив соотнесен с идеей бесконечного и исходного, а индикатив связан с идеей конечного и производного (§5.2., с.175).

В России новая космология впервые реализуется в грамматической системе Лудольфа (1696г.). Связанный с кругом пиетистов из Галле, Лудольф предпринимает миссионерское путешествие в Россию, по возвращению из которой он издал свою грамматику. В главе о деривации глагольных форм в качестве порождающей основы обозначена форма инфинитива, соотнесенного с бесконечным временем. От инфинитива образуются прочие формы времени. Ср.: "Презенс ... оканчивается на У/Ю, как ЗД'ЬЛАЮ. Известно, что имеющие в инфинитиве окончание -ВАТЬ, меняют его в презенсе па -УЮ: ночевать... ночую". "Претерит получается от инфинитива путем замены -ТЬ на -ЛЪ , как А ЗДЪЛАЛЪ от ЗДЪЛАТЬ". "Футурум получается добавлением к инфинитиву -БУДУ, -СТАНУ ... как: БУДУ ЗДЬЛАТЬ" (§5.3.,с.177). Таким образом, общая схема порождения форм времени должна была иметь следующий вид: Praesens = Infmitivus (-Fl + F2) Praeteritum = Infmitivus (-Fl +■ F3) Futurum = Infmitivus (+- Aux)

Fl - флексия инфинитива; F2 - флексия презенса У/Ю; F3 - флексия претерита -ЛЪ; Аих - вспомогательный глагол -БУДУ/ СТАНУ (§ 5.3.,с.178).

Аналогичные представления имеют и другие всходы на русской почве. К наиболее известным относится краткое грамматическое руководство, приложенное к русско -

немецкому словарю Вейсмака {Anfaogsguende der Russischen Sprache - ] 731г.). Его автором является переводчик Василий Адодуров.

Другие представления, связанные с развитием комбинаторного метода, отразил в своей грамматике (1755г.) Михаил Ломоносов. Ломоносов выступает при этом как ученик и последователь Лейбница и Вольфа. В свою очередь, последние следуют научной традиции, открытой Луллом и продолженной патером Кирхером. Вольф отстаивает тезис своего" учителя Лейбница о "разумном порядке вещей". Творец представляет собой не сверхъестественную силу, но мудрый расчет (calculus), который регулирует естественный захои (lex naturae). Переводчик "Физики" Вольфа, Ломоносов выступает как проповедник идей своего марбургского учителя. Вышедшая в свет в 1755г. Российская Грамматика также обнаруживает интерес ее автора к числу, как методу решения грамматических вопросов. Рационально устроенная грамматика должна представлять собой, по мнению Ломоносова, один из способов проявления calculus universalis. Парадигма времени у Ломоносова включает в свой состав десять форм. Восемь из них порождаются от простых глаголов, две - от сложных (с приставкой). Ломоносов не сразу пришел к числу "десять", выстраивая темпоральную парадигму. В более ранних версиях грамматики встречаются разнообразные числовые комбинации. Базисной при порождении форм времени и наклонения Ломоносов считает не инфинитив, но форму 1-го лица настоящего времени индикатива. Соответственно им предлагаются правила перехода от настоящего времени к прошедшему и будущему. Ср.: ШУ на САЛЪ, пишу -писалъ... хочу ■ захочу (§ 5.4., с.187). У Лудольфа и Адодурова целостность системы поддерживалась последовательностью формально - логических переходов от неопределенной формы к определенным. У Ломоносова, напротив, тон задают определенные формы, соотнесенные с естественным временем и пространством человеческого мира. Называя грамматику Адодурова "несовершенной и несправедливой", Ломоносов, без сомнения, имел в виду то, что представленное в ней описание не охватывает всего языкового материала. За этим описанием стоит представление о мире как бесконечном пустом универсуме.

Некоторые идеи настоящей работы разработаны в следующих публикациях: Захарьин, Д.Б.: 1991, "О немецком влияния на русскую грамматическую мыль", Russian Lingistics 15, 1-29.

Zacharjin.D. Besprechung: Daiber, Т.: 1992, Die Darstellung des Zeitwortes in ostslaviscben Grammatiken von den Anlangen bis zum ausgehenden 18. Jahrhundert(= Monumenta Linguae Slavicae Dialecti Velens, Tom. XXXII), U.W. Weiher- Freiburg - im Druck.

Захарьин. Д. Б. "Европейские научные методы в традиции старинных русских грамматик 15-сер. 18в. " - в печати: в серии =Secimina phiologiae slavlcae=