автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Факторы языкового сдвига и сохранения миноритарных языков: дискурсный и социолингвистический анализ

Полный текст автореферата диссертации по теме "Факторы языкового сдвига и сохранения миноритарных языков: дискурсный и социолингвистический анализ"

На правах рукописи

ХИЛХАНОВА ЭРЖЕН ВЛАДИМИРОВНА

ФАКТОРЫ ЯЗЫКОВОГО СДВИГА И СОХРАНЕНИЯ МИНОРИТАРНЫХ ЯЗЫКОВ: ДИСКУРСНЫЙ И СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

(на материале языковой ситуации в этнической Бурятии)

Специальность 10.02.19 -теория языЛа

003470287

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

2 1 2СЙ

Барнаул - 2009

003470287

Диссертация выполнена на кафедре иностранных языков и общей лингвистики ФГОУ ВПО «Восточно-Сибирская государственная академия культуры и искусств»

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Боргоякова Тамара Герасимовна (ГОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова»)

доктор филологических наук, профессор Санжина Дарима Дабаевна (ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет»)

доктор филологических наук, профессор Халина Наталья Васильевна (ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет»)

Ведущая организация: Институт лингвистических исследований Российской академии наук

Защита диссертации состоится «16» июня 2009 г. в 10-00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.005.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет» по адресу: 656049, г. Барнаул, ул. Дмитрова, 66.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет».

Автореферат разослан« » 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент ж^^^Н,В. Панченко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В новейшей истории исчезновение малых языков приобретает угрожающие размеры. По пессимистическим прогнозам, к концу XXI века на нашей планете может остаться менее десятой части существующих ныне языков. Задача лингвистов в связи с этим заключается не только в обеспечении лингвоохранных мер, таких как научное документирование малых языков (особенно исчезающих), создание нормативной письменности, словарей и грамматических описаний, но и в выявлении условий и механизмов сохранения или, наоборот, исчезновения малых языков.

На сегодняшний день ограниченность эвристических и экспла-наторных возможностей традиционного анализа внешних детерминирующих факторов - этноязыковой политики государства, влияния модернизации и глобализации, соотношения между национальным большинством и меньшинством в стране, наличия или отсутствия институциональной поддержки - становится все более очевидной. Это пе значит, что их нельзя учитывать вообще; речь идет о том, что сегодня, наряду с анализом объективных детерминирующих факторов, необходимо обратить внимание на изучение действия субъективных, внутригрутговых факторов сохранения или исчезновения миноритарных языков, оказывающих негативное воздействие на пользование титульным языком и постепенную утрату навыков владения им миноритарными этносами. Изучение лингвистических особенностей речи двуязычных говорящих в ситуации повседневного общения также дало бы сведения о механизмах и возможных путях развития двуязычных языковых ситуаций - одного из наиболее актуальных объектов исследования отечественной социолингвистики.

В представленной работе данная проблематика рассматривается на примере языковой ситуации в одном из национальных регионов Российской Федерации - этнической Бурятии, под которой в современной монголистике понимается регион компактного проживания современных бурят на территории РФ, включающий в себя Республику Бурятия (РБ), бывший Усть-Ордынский Бурятский автономный округ (УОБАО) (ныне часть Иркутской области) и Агинский Бурятский автономный округ (АБАО) (ныне часть Забайкальского края).

Актуальность избранной темы связана также с выявлением причин, почему повышение национального самосознания, национально-культурное возрождение и этническая мобилизация, принятие законов, дающих статус государственных титульным языкам в национальных республиках РФ, не гарантируют кардинального улучшения языковой ситуации. Не только научную, но и общественно-политическую значимость имеет и задача определения того, почему ситуация в национальных регионах РФ в период после мобилизованного лингвицизма неодинакова, хотя меры поддержки миноритарных языков были приняты примерно в одни и те же годы. Выяснение этих вопросов является также необходимой предпосылкой рациональной языковой политики в отношении малых языков и их носителей на современном этапе развития любого многонационального государства, включая российское.

Объектом диссертационного исследования являются современная языковая ситуация в этнической Бурятии и условия, влияющие на положение, динамику и перспективы развития бурятского языка как миноритарного в ситуации национально-русского двуязычия. Социальным объектом исследования является взрослое трудоспособное бурятское население этнической Бурятии, терминологически обозначаемое нами как бурятская этническая общность или бурятская этническая группа.

Предмет исследования - комплекс детерминирующих данную ситуацию дискурсивных факторов, механизмов и следствий их действия. Анализируемые факторы и описание их функционирования разделены на три группы, каждая из которых представляет одно из направлений диссертационного исследования: 1) собственно лингвистические факторы, механизмы и следствия языкового сдвига; 2) внешние факторы - социолингвистические, социокультурные, социально-психологические и культурно-антропологические; 3) внутренние - психолингвистические, субъективные и прагматические факторы; здесь же рассматривается фактор этнической идентичности, а также взаимосвязь этнического языка и культуры.

Под бурятским языком понимается язык бурятской нации во всех формах его проявления и существования; диалектная дифференциация, деление на подсистемы национального языка являются нерелевантными для целей нашего исследования. В работе рассматривается преимущественно современная этноязыковая ситуация в этнической Бурятии; диахронический аспект, включая историю со-

циолингвистической проблематики бурятского языка, присутствует в некоторых главах нашей работы, но не является основным. Как объект, так и предмет исследования изучаются преимущественно на коллективном, групповом уровне, т.е. данная работа относится к категории акросоциолингвистических.

Цель работы - выявление внешних, внутренних и собственно лингвистических факторов языкового сдвига и/или сохранения миноритарного языка на примере анализа сложившейся этноязыковой ситуации в одном из национальных регионов РФ - этнической Бурятии - и теоретико-методологическое обоснование и практическое применение дискурсного анализа как парадигмы социолингвистического исследования экспланаторного типа, определяющей, в свою очередь, выбор методологии, обозначаемой нами как дискурсивная социолингвистика.

Задачами исследования являются:

• критический обзор и типологизация существующих подходов к изучению языковых ситуаций с миноритарными языками и теоретико-методологическое обоснование продуктивности дискурсивного подхода в социолингвистическом исследовании экспланаторного типа;

• аналитическое описание современной и частично - диахронической двуязычной языковой ситуации на примере этнической Бурятии, тенденций и динамики ее развития с позиций достижений современной научной мысли по вопросам национально-языковых отношений;

• анализ лингвистических факторов, механизмов и следствий языкового сдвига на примере бурятско-русского двуязычия;

• рассмотрение внешних (социолингвистических, социокультурных, социально-психологических и культурно-антропологических) факторов, определяющих состояние и перспективы развития языковой ситуации с миноритарными языками на примере языковой ситуации в этнической Бурятии;

• анализ внутренних (психолингвистических, субъективных, прагматических и этноидентификационного) факторов выбора языка на примере бурятско-русского двуязычия; выявление значения и роли этнического языка в языковом сознании говорящих;

• выявление социолингвистических корреляций между владением формами обоих языков, интенсивностью их использования, «распределением» бурятского и русского языков по сферам общения и региональным и генерационным (возрастным) факторами;

• изучение взаимодействия этноязыковых и этнокультурных процессов, соотношения языковой и культурной компетенции в национальных регионах РФ, корреляции между владением этническим языком и художественными предпочтениями на примере современных бурят.

Гипотеза диссертационного исследования заключается в том, что поиск причин языкового сдвига или, наоборот, сохранения миноритарных языков должен осуществляться комплексно. При этом, помимо хорошо изученных социолингвистических факторов, таких как демографические, территориальные (оппозиция «город - деревня», «столица - провинция») и т.п., необходимо обратить внимание и на социокультурные, социально-психологические факторы и особенности этнической культуры. Механизм лингвистического приспособления носителей языка в условиях контакта разномощных языков должен также исследоваться не только на структурно-языковом уровне (в виде изучения заимствований), но и на речевом - в виде факторов и механизмов переключений и смешений кодов. Особого внимания заслуживают наименее изученные внутренние факторы, влияющие на состояние и перспективы миноритарных языков (психолингвистические, субъективные и прагматические, фактор идентичности).

Степень научной разработанности проблемы

В настоящей диссертации рассматриваются два блока смежных проблем: с одной стороны, соотношение языка и этничности, языка и культуры, проблемы национально-русского двуязычия и языковой ситуации в многонациональном государстве вообще и в Российской Федерации в частности. С другой стороны, избранная методология исследования данной социолингвистической проблематики, определяемая парадигмой дискурсного анализа, предполагает рассмотрение широкого круга вопросов, связанных с интерпретацией понятия дискурса, направлений и методов дискурсного анализа. Эта часть работы основывается на работах отечественных и зарубежных лингвистов: А.Е. Кибрика, A.A. Кибрика, Е.С. Кубряковой, Ю.С.

Степанова, В.И. Карасика, M.JI. Макарова, Н.Д. Арутюновой, Т.А. ван Дейка, Р. Водак, П. Серио, Дж. Поттера и др.

Вопросы языковой политики СССР и языковой ситуации на постсоветском пространстве подробно рассматривались в работах В.М. Алпатова, В.А. Аврорина, В.И. Беликова, Т.Г. Боргояковой,

A.A. Бурыкина, Н.Б. Бахтина, Ю.Д. Дешериева, В.Ю. Михальченко,

B.М. Солнцева и других социолингвистов.

Проблемы двуязычия и языков национальных меньшинств особенно интенсивно изучались и в западной социолингвистике, начиная с 1960-х гг. XX в. Различия между авторами определяются в основном их идеологическими позициями. Представители левых взглядов рассматривают проблему миноритарных языков в аспекте языкового и социального неравенства (Krauss 1992, 1999; Crystal 1999; Dorian 1998; Skuttnab-Kangas 2000). По мнению этих ученых, решающую роль в определении статуса языка играет государство, а точнее, нащоналъ-ное государство. Языковые ситуации являются следствием процесса создания государств и государственной национальной и языковой политики; так, согласно этой позиции, положение языков национальных меньшинств в пост-советской России - во многом следствие языковой политики советского государства.

«Вечная» тема социолингвистики - дву- и многоязычие - также чаще всего рассматривается в аспекте социального неравенства (Skuttnab-Kangas 1983; Laponce 1987; Edwards 1994; Trudgill 1983). Указанные авторы полагают, что большинство билингвов в мире вынуждены быть билингвами, поэтому вынужденное двуязычие -это социально самый важный и самый распространенный вид.

Значительная часть работ (Э. Хауген 1975, Laponce 1987; Trudgill 1983) посвящена проблемам языковой политики, в частности обсуждению различий принципов, лежащих в ее основе, а именно приоритета индивидуальных и групповых прав.

Проблеме языкового сосуществования бурятского и русского языков традиционно уделялось внимание и многими бурятскими лингвистами (см. работы С.М. Бабушкина, Т.П. Бажеевой, А.Р. Бадмаева, Т.А. Бертагаева, И.Д. Бураева, У.-Ж.Ш. Дондукова, A.A. Дарбеевой, Г.А. Дырхеевой, Д.Д. Санжиной, Д.Б. Сундуевой, Ц.Б. Цыдендамбаева, Л.Д. Шагдарова и др.).

В целом как отечественные, так и зарубежные лингвисты в большинстве своем исследовали либо внешний, социальный аспект языковых ситуаций с малыми языками, либо собственно лингвисти-

ческий - внутриязыковые изменения, происходящие с малыми языками в контакте с мажоритарным языком. Среди причин постепенного вытеснения бурятского языка русским также чаще всего называются внешние факторы, в основном относящиеся к недавней истории бурятского языка - истории советского периода: неоднократные смены письменности бурятского языка, перевод всех школ РБ на общесоюзную программу, когда бурятский язык не преподавался ни в вузах, ни в средних специальных учебных заведениях и т.д. (Бураев, Шагдаров 2004; Бабушкин 2005). В более широком контексте учеными называются такие негативные факторы, как дисперсное проживание и преимущество русскоязычного населения, языковая политика советского государства, которые привели к ослаблению культурно-языковой устойчивости бурят, утрате отдельных элементов этнической самобытности, к постепенной потере языка (Дырхеева 2005).

Безусловно, эти причины действительно оказали негативное воздействие на нынешнее бедственное положение бурятского языка. Однако нам представляется, что доминирующее положение русского языка в стране не обязательно предполагает упадок бурятского языка, хотя, конечно, эти два явления связаны. Исчерпывающего объяснения тому, почему этнические меньшинства, в частности в России, не задерживаются на стадии двуязычия, а перестают говорить на своих исконных языках и переходят на мажоритарный язык, пока нет.

На этом фоне особо следует остановиться на работах Н.Б. Бахтина, которые внесли значительный вклад в понимание процессов языкового сдвига, и в первую очередь включили в набор традиционно рассматриваемых детерминирующих факторов установки и деятельность самих акторов - носителей миноритарных языков и весьма убедительно рассмотрели их действие на примере языков народов Севера (Бахтин 1998, 2001; Бахтин, Головко 2005).

В настоящем диссертационном исследовании автор в определенной степени продолжает традицию исследования особенностей существования миноритарных языков в России в условиях контактирования с русским языком и делает попытку внести дополнительный вклад в изучение данной проблемы путем теоретико-методологического обоснования и практического применения дискурсивного подхода.

Методологическая и теоретическая основа диссертации

Теоретическую основу диссертационного исследования составляют фундаментальные труды зарубежных и отечественных ученых в области социолингвистики, дискурсного анализа и смежных гуманитарных дисциплин, в которых рассматриваются различные аспекты проблемы языка и общества, языкового неравенства, дву- и многоязычия, языка и этничности, языка и культуры, языка и власти.

Диссертация основывается на общенаучных принципах познания общественных явлений: анализе, синтезе, индукции, типологи-зации, аналогии и сравнении; на диалектическом принципе взаимосвязи объективного и субъективного, принципе социального детерминизма, системного и сравнительного анализа. Использованный в работе дискурсивный подход как парадигма изучения реально функционирующих языков в широком социально-культурном контексте базируется на принципах междисциплинарности и эмпиричности, естественным образом воплотив стремление современной лингвистики к расширению границ своего объекта, предвосхищенное еще в трудах И.А. Бодуэна де Куртенэ, JI.B. Щербы, P.O. Якобсона, Л.П. Якубинского, В.Н. Волошинова, М.М. Бахтина и др. Соответственно, как при построении гипотезы исследования, так и при интерпретации эмпирических данных мы в определенной степени опирались на разработки специалистов в области этнологии, культурной антропологии, этнопсихологии, социологии: Л.М. Дробиже-вой, М.Н. Губогло, В.А. Тишкова, Ю.В. Арутюнян, С. Московичи, К. Либкинд, Э. Гелльнера, Б. Андерсона и др. Большое значение имели лингвистические работы, посвященные изучению условий, механизмов и детерминирующих факторов выбора языка, в первую очередь работы Н.Б. Бахтина, Дж. Фишмана, а также теория этнических границ Ф. Барта.

Междисциплинарность данного исследования нашла свое отражение как в подходах к изучаемым феноменам, так и в методах и интерпретациях. В работе были использованы: 1) количественные и качественные социолингвистические методы - методы полевого исследования (анкетирование, включенное наблюдение, полуструктурированное интервью, интроспекция); 2) метод дискурсного (конверсационного) анализа, примененный к изучению дискурсивных факторов, механизмов и следствий переключения кодов в двуязычном дискурсе (разговоре); 3) методы статистической обработки материала (корреляционный анализ) и их содержательной интерпретации.

Основное внимание уделялось анкетированию как «наиболее надежному, рациональному и всеохватывающему способу сбора достоверного материала, требующему минимальные затраты времени на его сбор и обработку»1. Инструментарий включал вопросы нескольких типов: социально-демографические, социолингвистические, лингвистические, этнопсихологические и культурологические. Этносоциолингвистическое исследование было проведено автором в 2004-2006 гг. на территории этнической Бурятии. Выборочная совокупность составила 714 респондентов, что считается достаточным для социологического исследования, тем более при использовании принципа квотной пропорциональной выборки.

Для анализа переключений кодов (далее - ПК) нами был использован качественный метод дискурсного анализа, смыкающегося с конверсационным анализом, поскольку только разговор (естественный диалог) может дать сведения об экстралингвистических детерминантах, структурных следствиях и механизмах ПК. Как известно, диалог представляет собой первичную и естественную форму человеческой коммуникации, а повседневное спонтанное общение, в отличие от более формализованных его видов, представляет собой основную форму существования языка (особенно миноритарного языка), которая позволяет судить о происходящих в нем актуальных процессах в отличие, например, от бурятской речи, которую мы слышим в театре или в СМИ.

Для обработки полученных при полевом исследовании данных использовались статистические методы обработки данных, где в качестве независимых переменных выступали такие социальные параметры, как возраст, место жительства, место рождения, пол, национальность, а в качестве зависимых - языковые явления (владение формами бурятского и русского языков, использование данных языков в различных сферах общения и др.).

Информационной базой исследования послужили:

• Результаты анкетного опроса взрослого трудоспособного бурятского населения этнической Бурятии, проведенного в 20042006 гг.

1 Дырхеева Г. А. Бурятский язык в условиях двуязычия (история и современность, проблемы и перспективы): автореф. дис. ... д-ра филол. наук. -Улан-Удэ, 2002. - С. 6.

• Целенаправленные (интервью) и случайные (в общественных местах) записи речи носителей бурятского языка.

• Транскрипты аудиозаписей речевых событий в комплексе с данными этнографического наблюдения. Объем речевого материала был определен в 9 образцов естественных (бытовых) диалогов разной тематики и протяженности, что составило 3 часа 24 минуты аудиозаписи.

• Материалы Всесоюзной переписи населения и Всероссийской переписи населения по Республике Бурятия и бурятским автономным округам за 1989 и 2002 гг.

Таким образом мы пытались сочетать достоинства каждого из методов: верифицируемость и математическая точность количественного метода и возможность «дать слово» акторам - самим говорящим.

Научная новизна исследования заключается в том, что:

1) в работе сделана попытка теоретической разработки и практического применения дискурсивного подхода к анализу языковой ситуации в одном из национальных регионов Российской Федерации с точки зрения детерминирующих ее факторов. Этот подход, терминологически обозначаемый как дискурсивная согщолингвистика, заключается в использовании дискурсного анализа в качестве парадигмы социолингвистического исследования экспланаторного типа и предполагает изучение как «текста», т.е. двуязычного дискурса, так и «контекста», т.е. комплекса дискурсивных факторов;

2) разработана и апробирована методология дискурсивной социолингвистики, предполагающая определенный алгоритм действий и выбор методов. Во-первых, это аналитическое описание самой языковой ситуации с точки зрения релевантных социолингвистических параметров, представляющее собой исходный пункт для дальнейших размышлений о ее причинах. Во-вторых, сочетание количественных и качественных методов: анкетирование, интервью, интроспекция и анализ естественного диалога (разговора); при этом анкетирование дает необходимую точность, а анализ двуязычного дискурса «объективизирует» субъективизм данных анкетного опроса. В-третъих, данная методология предполагает анализ «внешнего» и «внутреннего» контекста. «Внешний» контекст составляют внешние дискурсивные факторы формирования языковой ситуации, «внутренний» —языковое сознание говорящего;

3) выделены в отдельную категорию исследования и рассмотрены на примере бурятского этноса группы внутренних (психолингвистических, субъективных, прагматических и этноидентификаци-онного) и собственно лингвистических факторов (лексико-семантические (отсутствие соответствующего понятия в когнитивной базе языка-рецептора); интер-дискурс и тема разговора; недостаточная языковая компетенция в миноритарном языке наряду с высокой языковой компетенцией в мажоритарном языке; частота использования мажоритарного языка; передача чужой речи);

5) теоретически обоснована необходимость апробации популярного в примордиалистском дискурсе, но редко подтверждаемого конкретными исследованиями на материале миноритарных языков тезиса о тесной связи языка, культуры и этничности, произведена эмпирическая верификация данного тезиса на примере бурятской этнической группы.

Теоретическая значимость работы.

Теоретическая значимость настоящей работы видится, во-первых, в обосновании применимости дискурсного анализа в качестве парадигмы, или дисциплинарной матрицы в социолингвистическом исследовании экспланаторного типа и выработке соответствующей методологии.

Во-вторых, теоретическая значимость работы связана с тем, что она посвящена анализу языковой ситуации и выявлению внешних (экстралингвистических), внутренних (психолингвистических, субъективных и прагматических) и собственно лингвистических факторов, определяющих динамику развития языковой ситуации в многоязычном сообществе, изучению особенностей связи языка и этнической идентичности.

В-третьих, данная работа представляет собой актуальный для социолингвистики синтез теорий и подходов современной западной социолингвистики и анализа дискурса с традицией изучения языковых ситуаций в отечественной социолингвистике.

Методологические и методические подходы к изучению данной проблематики и сами результаты исследования могут быть использованы при изучении условий формирования языковых ситуаций в национальных регионах России, для разрешения общих теоретических вопросов развития и функционирования языков в условиях дву- и многоязычия, позволят выявить общие и специфические осо-

бенности динамики развития миноритарного и мажоритарного языков в различных регионах РФ, могут внести вклад в теоретическую дискуссию о том, является ли язык значимым маркером этничности, и может ли связь языка с культурой быть выражена через другой (в данном случае русский) язык.

Помимо чисто научной ценности, полное понимание причин происходящего имеет и практическую ценность в плане языковой политики и планирования, а также, надеемся, будет способствовать осознанию значения личной ответственности и инициативы каждого члена языкового сообщества как залога сохранения и развития миноритарного языка. Материал, содержащийся в работе, может быть использован в дальнейших исследованиях, при формировании языковой политики, планировании и прогнозировании. Этнопсихологический и культурно-антропологический аспекты работы, в частности, понимание культурной детерминированности речевого поведения могут способствовать оптимизации вариативных моделей обучения в школах с контингентом учащихся - представителей традиционных культур.

Материалы диссертационного исследования использованы при разработке комплексной научной темы Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств «Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии», в курсе «Введение в социолингвистику», читающемся для студентов ФГОУ ВПО ВСГАКИ. Основные положения, выводы и данные социолингвистического исследования могут быть применены в дальнейшем при разработке учебных курсов по социо- и этнолингвистике, социологии, культурной антропологии, межкультурной коммуникации, регионального компонента вузовского и школьного образования.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Актуальная проблема выявления причин сохранения или исчезновения миноритарных языков требует на современном этапе развития языкознания рассмотрения ее в более широких дисциплинарных рамках, чем даже социолингвистика. Такую междисциплинарную основу может предоставить методология дискурсивной социолингвистики. Ее парадигмальные рамки, задаваемые таким междисциплинарным направлением лингвистики, как дискурсный анализ, характеризуются экспансионизмом, антропоцентризмом, функционализмом (неофункционализмом) и экспланаторностью,

что позволяет: 1) расширить традиционные для социолингвистики представления о связях языка и общества, т.к. удовлетворительное объяснение тенденциям развития двуязычной языковой ситуации может быть дано только при обращении к комплексу формирующих ее факторов; 2) анализировать двуязычный дискурс - естественный диалог (разговор) - для получения объективных (в отличие от анкетирования) сведений о степени владения обоими языками и предпочтениях использования их в речи, механизмах и структурных особенностях ПК.

2. Исходя из интерпретации дискурса как текста, погруженного в социокультурный контекст, т.е. в реальную жизнь, в методологию дискурсивной социолингвистики включается изучение как текста - в нашем случае двуязычного дискурса, так и контекста -комплекса дискурсивных факторов смены языка: 1) внешних (социолингвистических, социокультурных, социально-психологических и культурно-антропологических), 2) внутренних (психолингвистических, субъективных, прагматических и фактора идентичности) и 3) собственно лингвистических факторов (отсутствие соответствующего понятия . в когнитивной базе языка-рецептора), интер-дискурс и тема разговора, недостаточная языковая компетенция в миноритарном языке наряду с высокой языковой компетенцией в мажоритарном языке, частота использования мажоритарного языка, передача чужой речи). Данная методология предполагает также анализ характера взаимосвязи языка, культуры и этнической идентичности.

3. Методология дискурсивной социолингвистики в эксплана-торном исследовании многоязычной языковой ситуации предполагает определенный алгоритм действий и выбор методов в зависимости от целей исследования и характеристик эмпирических дискурсов. Во-первых, это аналитическое описание самой языковой ситуации с точки зрения релевантных социолингвистических параметров; в нашем исследовании это степень владения формами исследуемых языков в диахроническом и/или синхроническом аспекте; использование того или иного языка в различных сферах общения в корреляции с наиболее значимыми социальными детерминирующими факторами: место жительства, возраст и язык обучения в школе. Выявление состояния языковой ситуации представляет собой исходный пункт для дальнейших размышлений о ее причинах. Во-вторых, сочетание количественных и качественных методов: анке-

тирование, интервью, интроспекция и анализ переключения кодов в двуязычном дискурсе (тексте). Анкета представляет собой субъективный, а анализ переключения кодов - объективный источник данных. В-третьих, анализ «внешнего» и «внутреннего» контекста. Под первым понимается изучение дискурсивных факторов формирования языковой ситуации. «Внутренним» контекстом является языковое сознание человека, что предопределяет включение в операциональное поле социолингвистического исследования ряда ментальных и когнитивных категорий, таких, как интенции, знания, представления, речевые и поведенческие стереотипы, стратегии, интернализованные установки по отношению к языку собственной этнической группы, принятые в российском обществе конвенции и социальные нормы, массовые представления респондентов о родном языке и его важности для сохранения этнической идентичности.

4. Нахождение регионов этнической Бурятии в составе РФ имеет следствием то, что объективные параметры языковой ситуации, доминирование русского языка во всех сферах общественной жизни не могут сильно измениться. Национально-культурное возрождение последних десятилетий проявляется в изменении субъективно-детерминированных параметров языковой ситуации, которые заключаются в изменении ценностных установок и общем позитивном отношении к этническому языку. Выбор языка и решение об активизации знания титульного языка детерминированы также и разнообразными когнитивными механизмами, локальными и возрастными стереотипами, стратегиями (преимущественно интегра-тивной стратегией), принятыми в российском обществе социокультурными нормами и, наконец, привычкой и удобством коммуникации.

5. Для этнических групп со «слабой» идентичностью и нелин-гво-ориентированной культурой язык не является диакритиком, и потеря языка не влечет за собой утраты этнической идентичности, хотя эмоционально-психологическая ценность родного языка в глазах респондентов высока. Связь «язык - культура» для таких этнических групп не является имманентной и может быть выражена посредством языка доминирующей группы, а культурный компонент этнической идентичности оказывается гораздо более устойчивым, чем языковой. В отношении таких этнических групп отсутствует

прямая и однозначная зависимость между степенью знания своего этнического языка и культурной компетенцией.

6. В ситуации длительного контакта разномощных языков возникает разрыв между символическим и реальным уровнями отношения к миноритарному языку: в символическом аспекте данная связь трактуется в примордиалистском ключе, а в реальном носит инструментальный характер. Соответственно, фактор этнической идентичности, с одной стороны, способствует сохранению миноритарного языка как этнического символа, с другой - определяет предпочтение мажоритарного, ситуационно более выгодного языка. Амбивалентное отношение к языку обусловлено сильной трансформацией этничности национальных меньшинств РФ, в том числе и бурятской.

7. Перспективы развития языковой ситуации для миноритарного языка либо в сторону языкового сдвига, либо в сторону сохранения языка обусловлены также типом культуры данного этноса. Если культура, подобно бурятской, относится к типу коллективистской, характеризующейся большой степенью дистанции власти, приспосабливающейся к внешним обстоятельствам и ориентированной на сохранение гармонии, то следствием является достаточно успешная адаптация этнофоров к новым общественным отношениям, в том числе и легкость языковой ассимиляции и сохраняющееся предпочтение мажоритарного языка.

8. Одним из наиболее значимых лингвистических следствий и механизмов языкового сдвига является тенденция к использованию дискурсивных маркеров из мажоритарного языка. Данный феномен трактуется в связи с глобальным противопоставлением субъективного и объективного в языке: в речи бурят-билингвов категория субъективности тяготеет к выражению на русском языке, т.е. явно или неявно выраженная в суждении дополнительная информация (сведения о характере зависимости между реальными явлениями, оценочная квалификация, локально-временная ориентация, а также метатекстовые связи) дается преимущественно на русском языке. На бурятском языке обычно выражается «объективная», пропозициональная информация. Поскольку этот факт сигнализирует о переходе к осмыслению действительности на русском языке, нами предлагается дополнение и детализация критериев определения языка-матрицы. На основании совокупности критериев (психолингвистических, социолингвистических и собственно лингвистиче-

ских) делается предположение о том, что бурятская этническая общность находится в стадии смены языка.

9. Результатом действия рассмотренных факторов является то, что в миноритарных языках может произойти перераспределение значимости выполняемых ими функций по сравнению с качественно иными периодами развития. В бурятском языке, к примеру, коммуникативная функция уступает сегодня место в иерархии функций символической, функция создания и поддержания идентичности также отходит в настоящее время на задний план, в то время как актуализируется функция этнической солидарности.

Апробация работы

Основные положения исследования нашли отражение в публичной лекции в рамках научной стажировки по программе изучения национализма в Центрально-Европейском университете (Будапешт, 2002), докладах и выступлениях на 8-й ежегодной всемирной конференции Ассоциации по изучению национальностей (АБМ) в Колумбийском университете (Нью-Йорк, 2003), международной научной конференции «Россия - Азия: становление и развитие национального самосознания» (Улан-Удэ, 2005), международном симпозиуме «Образование, культура и гуманитарные исследования Восточной Сибири и Севере в начале XXI века. Байкальские встречи 5» (Улан-Удэ, 2005), межрегиональной научно-практической конференции «Язык и культура: Межкультурная коммуникация, лингво-дидактика [Текст]» (Улан-Удэ, 2005), Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы монголоведения (Санжеевские чтения-6)» (Улан-Удэ, 2006), Всероссийской научно-практической конференции «Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона» (Улан-Удэ, 2006), международном круглом столе «Европа - Азия» (Улан-Батор, 2008).

Основные результаты диссертации опубликованы в двух монографиях, а также ряде научных статей по проблеме диссертационного исследования. Апробация представлена публикациями общим объемом 40,3 п.л. Из них 9 статей общим объемом 5,7 п.л. опубликовано в реферируемых журналах.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, 5 глав, заключения, библиографии и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность исследуемой проблемы, определяется объект, предмет, цели и задачи исследования, формулируются гипотеза и положения, выносимые на защиту, излагаются теоретико-методологические основы и характеризуются источники исследования, определяется научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, приводятся сведения об апробации.

В первой главе «Теоретико-методологические основы исследования. Понятия и термины» рассматриваются теоретические подходы современной гуманитарной науки к интерпретации взаимодействий языка, культуры и этнической идентичности, роли языка в этнической идентификации, анализируются условия, механизмы и детерминирующие факторы языкового сдвига или сохранения миноритарных языков. Аналитическому обзору подвергаются также релевантные для нашего исследования термины и понятия, относящиеся к социолингвистике, психолингвистике и другим смежным наукам. В совокупность нуждающихся в комментарии, лингвистических понятий и терминов входят: языковая ситуация, языковой сдвиг, выбор языка, языковая личность, переключение кодов и заимствование, вкрапления, диглоссия и билингвизм, этнолингвистическая витальность и др. Помимо них, рассмотрены используемые в работе понятия и термины из других дисциплин: этническая идентичность, этническое самосознание, этническая группа, диакритик.

Теоретико-методологическую основу исследования составили фундаментальные трудов отечественных языковедов, как тех, что заложили теоретическую основу, систему понятий и терминологию современной социолингвистики, так и тех, которые внесли значительный вклад в развитие современных лингвистических направлений: В.А. Аврорина, В.М. Алпатова, Н.Б. Бахтина, В.К. Журавлева, А.Е. Кибрика, Е.С. Кубряковой, В.Ю. Михальченко, Ю.С. Степанова и других. Также ввиду того, что количество фундаментальных исследований на тему связи языка и этничности, проблематике отношения к языку и языкового выбора, проблеме «язык и власть», языковых контактов и языкового сдвига на материале языков и языковых ситуаций на территории бывшего Советского Союза пока невелико, заявленный круг проблем рассматривается в данной главе преимущественно на западном, в первую очередь англо-

американском теоретическом и иллюстративном материале. Помимо классических работ Дж. Фишмана, Ч. Фергюсона, У. Вайнрайха, Э. Хаугена, в настоящем исследовании широко представлены разработки таких ученых, как Т.А. ван Дейк, Д. Кристал, М. Краусс, Т. Скуттнаб-Кангас и многих других.

В настоящем диссертационном исследовании принята позиция, согласно которой язык рассматривается как важный компонент этнокультурной идентичности, однако его важность варьирует в зависимости от конкретной ситуации и для некоторых групп является минимальной. Родной язык является решающим фактором для этнокультурной идентичности в той степени, в которой члены этнической группы сами это определяют. Наличие большого количества людей, не знающих не только языка, но и многих обычаев, традиций и прочих компонентов своей культуры, позволяет говорить о том, что речь идет об основе культуры, т.е. из многих составляющих культуры остается определенный набор релевантных этнокультурных маркеров, при которых этнокультурная идентичность сохраняется. Язык может быть, а может и не быть в числе этих маркеров.

В существующей лингвистической литературе можно выделить по меньшей мере две позиции по отношению к проблеме миноритарных языков. Согласно одной из них, исчезновение языков является неизбежным, естественным и необратимым процессом; современная тенденция языкового развития неизбежно приведет к унификации и резкому сокращению культурного и языкового разнообразия. Другие авторы, представители «зеленого» подхода, рассматривающие язык как право и как ресурс, называют такую позицию формой социолингвистического дарвинизма, настаивая на том, что языковая ситуация должна рассматриваться в широком контексте социального и политического распределения власти.

В целом, разделяя позиции «зеленого» подхода к проблеме языкового сдвига и положению миноритарных языков, мы тем не менее полагаем, что он может быть подвергнут критике за имплицитное предположение о том, что различия в положении языков являются в определенном смысле естественными, т.е. примордиальными, в то время как на самом деле они носят конструктивистский характер. Данному подходу присуща также некоторая идеалистичность: в частности, реализация провозглашаемого им принципа полного многоязычия вряд ли возможна в таком многоязычном государстве, как

Российская Федерация. Недостатком «зеленого» подхода является также его неполнота, ведущая к недостаточной экспланаторной ценности. Под неполнотой понимается то, что здесь не учитывается, может быть, основной фактор в плане витальности малых языков - человеческий фактор, под которым понимаются установки членов этнической группы по отношению к этническому языку и их речевое поведение.

В качестве альтернативы как «зеленому», так и «дарвинистскому» подходу в работе предлагается дискурсивный подход к изучению факторов и механизмов сохранения или исчезновения миноритарных языков, предполагающий рассмотрение всего комплекса дискурсивных факторов: внешних, внутренних и собственно лингвистических. Конечно, внутренние детерминирующие факторы зачастую являются производными от внешних: так, оценка статуса языка своей этнической группы как «низкого», препятствующая его употреблению, как правило, является результатом «второстепенного» положения его носителей по сравнению с демографическим большинством, сознательной политики государства или ее отсутствия, что, по существу, является тоже политикой. Тем не менее, существуют факты, не позволяющие однозначно трактовать внутренние факторы как производные от внешних.

К таковым относится, к примеру, разная степень языковой ассимиляции или, напротив, приверженности языку своего народа у этносов Российской Федерации, хотя языковая политика проводилась в советский период в равной степени в отношении всех нерусских национальностей. При этом некоторые из них (например, народы Северного Кавказа, якуты) довольно успешно сопротивлялись не намеренной, но тем не менее фактической языковой ассимиляции, в то время как многие национальности бывшего СССР, включая евреев, белорусов, поляков, алеутов и др., почти полностью переключились на русский язык. Так, по данным переписи 2002 г., 95,9% чеченцев владеют чеченским языком, несмотря на неблагоприятные внешние факторы - языковую политику СССР, длительное военное противостояние. Следовательно, столь благополучная языковая ситуация среди чеченцев может быть отнесена только на счет внутреннего фактора.

В то же время язык может утрачиваться даже при относительно' благоприятных внешних факторах, как это было с ирландским языком. Несмотря на неформальную, а потом формальную языковую

политику, направленную на уменьшение потери языка, реальность ирландского языка как быстро утрачивающегося языка теперь совершенно очевидна. Причина не только в том, что ирландский язык является скорее символом, а не реальным средством коммуникации, но и в том, что не язык, а религия является для ирландцев основой этнической идентификации.

Соответственно, искать причины витальности или, наоборот, утраты языка следует также и в том, какое место он занимает в структуре этнической идентичности и даже в ее природе. Картина языковой ассимиляции нерусских народов бывшего СССР позволяет предположить существование этнических групп с «сильной» и «слабой» идентичностью, во-вторых, наличие более или менее лин-гво-ориентированных культур. Группы с сильным ощущением и осознанием своей этнической идентичности, также как и лингво-ориентированные культуры, имеют более крепкие связи с языком своей этнической группы, в то время как группы со «слабой» идентичностью, меньше придающие значение языку, легче ассимилируются и расстаются со своим языком, однако первое не обязательно предполагает второе.

Во второй главе «Дискурсный анализ как парадигма социолингвистического исследования. Методология дискурсивной социолингвистики» дается теоретическое обоснование применимости дискурсного анализа в качестве парадигмы, или дисциплинарной матрицы социолингвистического исследования эксплана-торного типа, продиктованное двумя основными соображениями: во-первых, убеждением, что необходимо расширить традиционные для социолингвистики представления о связях языка и общества; во-вторых, необходимостью анализа живого речевого материала для получения объективных, в отличие от анкетирования, сведений о степени владения обоими языками и предпочтениях использования их в речи, механизмах и структурных особенностях ПК в двуязычном дискурсе.

В данной главе представлены также интерпретации понятия дискурса, описаны направления современного дискурсного анализа, дана принятая в работе инвариантная интерпретация понятия дискурса, в которой, на наш взгляд, хорошо отражена как языковая, так и «внеязыковая», но непосредственным образом явленная в языке окружающая действительность - значение его как текста, погруженного в социокультурный контекст, т.е. в реальную жизнь, что

может быть выражено краткой формулой «дискурс = текст + контекст»2. Это понимание дискурса включает в себя и более узкое значение дискурса, используемое в настоящей диссертации в тех местах, где речь идет об анализе разговора, или спонтанной устной речи с переключением кодов, в транскрибированном виде представленной как совокупность двуязычных текстов, составляющих, таким образом, бурятско-русский двуязычный дискурс.

Использование методологии дискурсивной социолингвистики в макросоциолингвистическом исследовании должно опираться на аналитическое описание языковой ситуации с точки зрения релевантных социолингвистических параметров, что представляет собой исходный пункт для дальнейших размышлений о ее причинах. Определение "дискурсивная", тем не менее, вносит новый методологический компонент, отличающий предлагаемое новое направление от социолингвистики и позволяющий эффективно исследовать именно причины той или иной языковой ситуации. Этим новым компонентом является эксплицитное утверждение о необходимости изучения и текста (в нашем случае двуязычного дискурса), и контекста. Необходимость изучения процессов ПК в двуязычном дискурсе предопределило наше обращение к специальному направлению, занимающемуся анализом бытового диалога и представляющем собой сложившуюся лингвистическую дисциплину - конвер-сационный анализ. В работе рассмотрены истоки, примеры конвер-сационного анализа и возможности его приложения к новому, специфическому объекту - двуязычному дискурсу.

Языковая личность формируется в определенном социокультурном пространстве, т.е. определяется демографическими, территориальными, социокультурными, социально-психологическими, культурно-антропологическими факторами. Эти дискурсивные факторы представляют собой «внешний» контекст. «Внутренним» контекстом является языковое сознание человека; изучение языкового сознания предопределяет включение в операциональное поле со* циолингвистического исследования ряда ментальных и когнитивных категорий, таких, как интенции, знания, представления, рече-вые и поведенческие стереотипы, стратегии, интернализованные

2 Трошина H.H. Социокультурные параметры дискурса / H.H. Трошина И Социолингвистика вчера и сегодня: сб. науч. трудов. - М.: ИНИОН РАН, 2005. -С. 107-131.-С. 109.

установки по отношению к языку собственной этнической группы, принятые в российском обществе конвенции и социальные нормы, массовые представления респондентов о родном языке и его важности для сохранения этнической идентичности.

В данной главе также дается подробное описание и обоснование выбора использованных в диссертационной работе количественных и качественных методов. На наш взгляд, наиболее эффективным для достижения целей и решения задач исследования, носящего экспланаторный характер, является сочетание традиционных для социолингвистики количественных и широко используемых в дис-курсном анализе качественных методов.

В главе III «Языковая ситуация в этнической Бурятии. Лингвистические факторы, механизмы и следствия языкового сдвига» дается диахронический срез языковой ситуации в данном регионе в период начиная с 1988-1990-х гг. (использованы данные социолингвистических обследований, проведенных социолингвистической группой отдела языкознания Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН и Г.А. Дыр-хеевой) по 2004-2006 гг. (исследование автора). Особое внимание обращено на анализ таких объективных социальных факторов, как сферы общения, семья и школьное образование.

Исследование показало, что в настоящее время, когда в истории послереволюционного развития бурятского языка после периода сначала подъема в 1920-1930-е гг., затем его постепенной деградации, продолжавшейся до 1990-х гг. и, наконец, после периода мобилизованного лингвицизма, произошли определенные изменения. В определенной степени изменились объективные параметры языковой ситуации, описанные и в работах других бурятских социолингвистов. Степень владения бурятским языком продолжает ухудшаться. Сохраняется разница в знании и употреблении бурятского языка между восточными и западными бурятами, сельскими и городскими жителями, старшим и младшим поколением бурят, а также между языковым и речевым уровнями, т.е. между знанием языка и его употреблением. С точки зрения языковой ассимиляции можно констатировать наличие двух полюсов, на одном из которых - более урбанизированные и русифицированные жители столицы Бурятии и УОБАО, на другом - обладающие противоположными характеристиками жители АБАО и сельских районов Бурятии. В эту же схему укладывается и первичная социализация детей.

Сравнение письменных и устных форм владения бурятским языком разными поколениями позволяет сделать вывод, что корреляция навыков понимания и говорения на бурятском языке с возрастом респондентов прямо противоположна такой же корреляции с навыками чтения и письма. То, что старшее поколение хорошо понимает и говорит по-бурятски, объясняется тем, что они в большинстве своем выросли в бурятскоговорящей среде. В развитии навыков чтения и письма решающую роль играет образование, и плохое владение этими навыками старшим поколением и хорошее - молодежью явно следует отнести в первую очередь на счет государственной языковой политики, в первую очередь в сфере образования, и только во вторую - на счет сделанного их родителями в отношении своих детей выбора языка. Для понимания же и тем более говорения в первую очередь необходима живая традиция, но, поскольку она не была передана в полном объеме следующим поколениям, мы наблюдаем языковой сдвиг в области владения устной формой бурятского языка молодежью.

Собственно лингвистические причины перехода с одного языка на другой рассматриваются в параграфе 3.2. в виде переключения кодов (ПК). Отмечается, что, в отличие от заимствований, собственно лингвистических причин ПК не так уж много; большинство из них лежит за пределами «чистой» лингвистики.

«Классическим» фактором ПК является тема разговора. При диглоссии, типичной для многих двуязычных языковых ситуаций с функционально неравнозначными языками, переход с семейно-бытовой или религиозной темы на официально-производственную является фактором ПК с миноритарного на мажоритарный язык. При этом следует обратить внимание на механизм когезивно-когерентной инерции говорения: тема имеет большие шансы быть продолженной на том языке, на котором были высказаны ключевые для нее слова. Можно сказать, что в определенном смысле слова, относящиеся к официально-производственной сфере, являются триггерами и обусловленное ими переключение кодов подкрепляется экономией речевых усилий.

Более детальное объяснение механизма тематически-обусловленного ПК может дать дискурсивный подход, а именно интерпретация дискурса в понимании М. Фуко. Известно, что специализация человеческого знания, существование юридических, экономических и других дискурсов, выработанных соответствую-

щими институтами, компенсируется интегративными элементами, дискурса, в результате чего возникает интер-дискурс, который обеспечивает взаимопонимание в обществе. В многонациональных обществах, каковым является Россия, на взаимодействие институциональных сфер между собой накладывается фактор многоязычия. Генератором и активным транслятором интер-дискурса являются система образования и СМИ. Если многие члены этнической группы получили образование на мажоритарном языке и постоянно живут в иноязычном окружении, то частота говорения на мажоритарном языке, отсутствие обозначений новых реалий на миноритарном языке ведут к появлению речевой привычки, закреплению паттернов категоризации мира на мажоритарном языке.

В результате интенсивных контактов разномощных языков возникает недостаточная языковая компетенция в Яа3 наряду с высокой языковой компетенцией в Я6> в результате чего происходит постепенная замена даже базового вокабуляра иноязычными единицами в том числе и потому, что русскоязычные лексемы воспринимаются уже как немаркированные, нейтральные, в то время как их эквиваленты на родном языке - как этнически' маркированные (например, лексема «друг» вместо бурятского эквивалента нухэр). Здесь действует также то, что мы назвали принципом первичности номинации: вторичность калек (напр., арбан дабхар гэр вместо «десятиэтажка») хорошо ощущается билингвами, обладающими достаточной языковой компетенцией в Яб. Для таких билингвов выбрать лексическую единицу на языке-оригинале легче и естественней, чем калькированный вариант, т.е. в первом случае выбор языка является стилистически немаркированным, а во втором - маркированным. Употребление маркированных единиц всегда сопряжено с большими речевыми усилиями и интенциональностью (например, сознательным подчеркиванием этнической принадлежности), и при отсутствии последней говорящий не будет выбирать маркированный языковой вариант.

3 Яа обозначает язык-реципиент, в то время как Я6 — это язык-донор (в случае вкраплений - вставляемый язык). Обозначения Яа и Яб предпочтительнее обозначений Я1 и Я2, т.к. последние предполагают, что некий язык является первым, а некий вторым, в то время как в отношении многих языков это может быть по-разному. Зачастую оба языка - миноритарный и мажоритарный - усваиваются одновременно, и как тот, так и другой язык может быть первым, хотя, безусловно, первым бывает чаще всего этнический язык.

Более высокая компетенция в Яб ведет к тому, что говорящие неосознанно «соскальзывают» к нему как к языку, который они знают лучше. В лингвистической литературе подобное неосознанное ГПС определяется как momentary inclination - появляющаяся в определенный момент и часто неосознаваемая наклонность к использованию того или иного языка, обусловленная просто билингвизмом говорящих (Проценко 2004). Другие факторы, такие, как автоматизированность речевого навыка, задействованы и в этом механизме ПК.

Любая передача чужой речи, произнесенной на другом языке, также выступает как фактор ПК. Для билингва проще и естественней передать чужую речь в ее первоначальном виде, чем переводить ее на свой национальный язык.

Лингвистическим следствием и одновременно механизмом языкового сдвига является закономерность, которую можно сформулирована в следующих терминах: в речи бурят-билингвов дополнительная информация (сведения о характере зависимости между реальными явлениями, оценочная квалификация, локально-временная ориентация, а также метатекстовые связи), выраженная дискурсивными маркерами, дается преимущественно на русском языке. На бурятском языке обычно выражается «объективная», пропозициональная информация. Это явление может представлять собой одно из первых звеньев в механизме языкового сдвига, переход к осмыслению действительности на русском языке.

В главе IV «Языковая ситуация в этнической Бурятии н ее внешние детерминирующие факторы» рассматривается степень влияния на языковую ситуацию внешних, экстралингвистических факторов: социальных / социолингвистических, социокультурных, социально-психологических и культурно-антропологических.

В рамках социолингвистической парадигмы анализируются вопросы влияния на выбор языка сферы общения, семьи и школьного образования. Бурятский язык остается конкурентоспособным в се-мейно-бытовой сфере и доминирует в религиозной. Промежуточный между первичной социализацией в семье и последующей взрослой жизнью этап - школа - по большому счету не оказывает влияния на употребление бурятского языка и не в состоянии переломить неблагоприятную языковую ситуацию в этнической Бурятии.

Модели речевого поведения взрослого человека дома, в семье и вне ее формируются различными обстоятельствами. В общественно-производственной сфере давление внешних факторов является определяющим. Семейно-бытовая сфера является более устойчивой к этому давлению: объем общения на бурятском языке сохраняется примерно на уровне общения в семье до школы, но также с тенденцией к уменьшению. Соответственно, дальнейшее использование бурятского языка в семье является по сути трансляцией приобретенной в детстве языковой компетенции, что еще раз свидетельствует о важности межгенерационной передачи языка и создания языковой среды хотя бы в рамках семьи. Тем не менее, употребление бурятского языка уменьшается на порядок от поколения к поколению. В целом полученные данные в сравнительном аспекте говорят о четкой тенденции к уменьшению количества активного общения респондентов с представителями всех поколений на бурятском языке, неуклонном выходе бурятского языка из активного употребления, недостаточной эффективности мер по его возрождению, но также и о выборе, сделанном членами бурятской этнической общности относительно языка коммуникации.

Социокультурные факторы языковой ситуации рассматриваются нами как базовые по отношению к социально-психологическим и социолингвистическим факторам и метафорически могут быть обозначены как «давление» окружающего социума. К числу социально-психологических факторов, способных пролить свет на изучаемую проблему, следует отнести социальные восприятия и атрибуции, установки (особенно интернализованные установки по отношению к языку собственной этнической группы), особенности процесса социализации (в частности, языковой социализации), социальные нормы, роли и ролевые стереотипы, принятые в обществе конвенции. Если использовать терминологию Н.Б. Бахтина, эти две группы факторов можно обозначить как мотивацию ожидания «чужих» (престижа) и ожидания «своих».

В Бурятии ожидания «чужих» в отношении языка существовали, пожалуй, только в городской среде и сопровождали процесс социокультурной модернизации бурят. Мы разделяем мнение С.Д. Бато-мункуева, что интеграция в российские образовательные и культурные системы отвечала интересам как отдельных людей, так и бурятского общества в целом, что неизбежно было сопряжено с непредсказуемыми для бурятского языка последствиями., Русский язык,

благодаря его социокультурной роли в бурятском обществе с его диалектной пестротой,' фактически стал выполнять функцию языка общения разнодиалектных бурят (Скрынникова, Батомункуев, Вар-навский 2004). К 1950-60-м годам многие буряты настолько интегрировались в российские образовательные и культурные системы, что русский язык стал для них более адекватным для выражения своих мыслей, чем бурятский, функциональная ограниченность которого стала к тому времени очевидной. Но, если фактор давления окружающего социума сейчас несколько потерял свою актуальность, то фактор привычки я удобства коммуникации сохранился.

В это же время возник и стереотип, ассоциирующий старшее поколение и этнический язык с отсталостью и молодых - с прогрессом и русским языком. Смена стереотипа произошла, как и в целом по стране, примерно в 1980-х гг., когда этнические меньшинства осознали масштабы своей ассимиляции, включая и языковую. С этого момента у старшего поколения бурят, родившихся в 19301940-х гг. XX в. и прошедших через все этапы отношения общества к титульному языку, существует два стереотипа одновременно: негативный, оценивающий свой язык как «мало пригодный для жизни» и позитивный, заставляющий их декларировать его ценность. Негативный стереотип ушел в тень, но продолжает действовать на подсознательном уровне, о чем свидетельствует то, что старшее поколение по-прежнему мало говорит с детьми и внуками на бурятском языке. Это говорит о чрезвычайной устойчивости ментальных моделей, сформировавшихся в период становления личности.

В настоящее время стереотип, ассоциирующий бурятскую речь с «головарством»4, не исчез, а трансформировался: если владеющая титульным языком сельская молодежь демонстрирует тенденцию к предпочтению русского языка бурятскому, то не владеющая языком городская молодежь сожалеет о незнании титульного языка и даже пытается говорить на нем хотя бы на уровне отдельных слов и фраз. Причина такой разницы в речевом поведении нам видится в более отчетливом осознании дивидендов от хорошего знания русского языка у сельской молодежи на фоне того, что сельчане в целом хуже владеют им, чем горожане. Для последних, в совершенстве вла-

4 Лексемы «головар», «дондок» имеют значение 'бурят - выходец из сельской местности, выдающий свое происхождение речью, манерой поведения, одеждой и т.д.' и имеют сильную пейоративную окраску.

деющих русским языком, такая проблема не стоит, и тяга к бурятскому языку городской молодежи объясняется мотивацией идентичности, поскольку функциональной пользы от владения им они не видят. Здесь играет роль также и изменившееся отношения к этническим культурам и языкам в современном обществе.

Тот факт, что почти половина опрошенных молодых людей заявила об использовании бурятского языка в дацане и культовых местах, а также данные об уровне владения языками в генерационном аспекте свидетельствуют о том, что определенное знание языка у этой возрастной группы имеется, но активизировать его они считают нужным только в этой сфере. В данном случае мы наблюдаем воздействие на речевое поведение молодежи сильного стереотипа речевого поведения в зависимости от сфер общения, срабатывающего вне зависимости от знания языка: в дацане пытаются говорить по-бурятски даже те, кто плохо говорит на нем, а в официально-производственной сфере не говорят по-бурятски даже те, кто хорошо говорит на нем.

Регуляция речевого поведения индивида и группы осуществляется также посредством выработанных в обществе и группе социокультурных норм. Респондентами многократно упоминалось то, что резкий переход от бурятского языка к русскому обуславливается переездом в город. Восприятие города - и в прошлом, и в настоящем - как пространства русскоязычного, а села - бурятскоязычного - восходит к началу процесса социокультурной модернизации бурят в 1920-х гг. XX в., когда в коллективном сознании бурят был заложен этот паттерн, что в городе нужно говорить по-русски, а речевое поведение бурят в городе стало конвергентным, причем конвергенция является тотальной: это не попытка приспособить свое речевое поведение к потребностям русскоязычного слушающего на частных уровнях - более «чистое» произношение, использования самоперевода и т.д. - речь идет о полном переходе на русский язык. Первоначально используясь в официально-производственной сфере с сохранением бурятского языка для семейно-родственного и неформального общения, эта модель речевого поведения постепенно распространилась и на семейно-бытовую сферу.

Помимо конвергенции, доминирование русского языка в официально-производственной и частично и в семейно-бытовой сферах свидетельствует о предпочтении бурятской этнической группой стратегии интеграции в контакте с русскоязычным большинством,

если рассматривать поведение бурят с точки зрения выделенных Д. Берри альтернативных стратегий культурного взаимодействия, открытых меньшинствам в межгрупповом контакте с большинством (Berry 1990). В пользу стратегии интеграции говорит то, что буряты не отказываются от культурного наследия своего этноса, поддерживают идентификацию со своей этнической группой; обладают необходимыми культурными навыками (в данном случае знанием языка доминирующего большинства) для того, чтобы интегрироваться в общероссийское общество, и сделали выбор, а, точнее, перераспределили персонально релевантные этнокультурные маркеры. Как правило, этнический язык находится в числе таких маркеров для индивидуумов, которые усвоили его автоматически в силу своего сельского происхождения и стали в результате интеграции двуязычными личностями с бикультурной идентичностью - явление, типичное для России. Для тех, у кого бурятский язык не входит в число этих маркеров - опять же в силу того, что им не довелось родиться в бурятскоговорящей среде - следствием является также распространенная ситуация, когда у человека чаще всего нет сомнений в его принадлежности к бурятскому этносу при незнании этнического языка.

Помимо рассмотренных выше факторов, на языковую приверженность этнической группы оказывают влияние и исторически сформировавшиеся особенности той или иной культуры. Тип бурятской культуры как коллективистской, характеризующейся большой степенью дистанции власти, приспосабливающейся к внешним обстоятельствам и ориентированной на сохранение гармонии, сформировал определенные ментальные программы, действующие, как любой когнитивный механизм, в основном на неосознанном уровне. Эти программы обусловили достаточно быструю адаптацию бурят к новым общественным отношениям, сложившимся после Октябрьской революции 1917 г., в том числе и легкость языковой ассимиляции и сохраняющееся предпочтение русского языка. В других терминах, бурятский этнос обладает «слабой» идентичностью и не-лингвоориентированной культурой. Безусловно, другие этнические культуры и их «основные культурные ценности» могут задавать, соответственно, и другие ориентиры в плане сохранения или исчезновения этнического языка.

В главе V «Внутренние факторы выбора языка. Язык и культура» аналитическому рассмотрению подвергаются четыре

основных фактора: 1) психолингвистические; 2) субъективные; 3) представления респондентов относительно связи языка и этнической идентичности; 4) прагматические. Отдельно рассматриваются также принципы и критерии определения языка-матрицы для бурятской этнической группы и дается эмпирическая верификация тезиса об имманентной взаимосвязи этнического языка и культуры.

Механизм действия психолингвистических факторов ПК показан на примерах микротекстового уровня и описан в терминах автоматизированное™ речевого навыка, связанной с частотой употребления русского языка, недостаточной языковой компетенцией в Яа и экономией речевых усилий. В таких случаях, как, напр.: «Тэрэ бэзэ, ahaa? Узэлэй гоё нэгэнууд юун... ('вот это, ara? Очень красивые это...') как же называется... забыла», где говорящий переключает код, несмотря на наличие у русских слов бурятских эквивалентов, действует неосознанный механизм ПК, когда говорящий использует те слова, которые первыми приходят ему на ум, лежат ближе в поверхностной структуре памяти и поэтому легче вспоминаются. А это происходит ввиду автоматизированности речевого навыка, соединенной с экономией речевых усилий и привычкой говорения на русском языке, что также тесно связано с принципом экономии речевых усилий. Другими словами, у бурят-билингвов «включены» оба языка и (поскольку основная часть лексем в нашем корпусе текстов все-таки на бурятском) двуязычные буряты обращаются сначала к лексикону бурятского языка, но его явно не хватает, поэтому для выражения многих мыслей им приходится прибегать к русскому языку.

Рассмотрен также механизм триггеринга, достаточно хорошо изученный в исследованиях ПК за рубежом, но никогда не применявшийся по отношению к бурятско-русскому двуязычию. В примере «Теэд, юун Ъаам даа ('ну и, что же это')... там же два кирпичных дома», представляющем собой довольно редкий образец предварительного триггеринга, триггером является слово «кирпичный», которое не имеет ни денотативного, ни сигнификативного эквивалента в бурятском языке и может считаться заимствованием. Дополнительным аргументом того, что здесь действует именно механизм триггеринга, а не бессознательного немотивированного ПК, служит то, что изначально говорящий был намерен выстроить свое высказывание на бурятском языке и успел уже произнести четыре слова на нем. О поисках эквивалента на бурятском языке, наряду с

частицей теэд, особенно ярко свидетельствует вопросительное местоимение юун Иамда 'что же это' и хезитация перед ПК.

Среди субъективных факторов выбора языка рассматриваются четыре фактора: 1) отношение к изучению бурятского языка и представления бурятской этнической общности о важности изучения русского, бурятского и иностранного языков для детей; 2) мнения респондентов относительно их родного языка и причины квалификации того или иного языка в качестве родного; 3) массовые представления относительно связи бурятского языка и бурятской идентичности; 4) прагматические факторы выбора языка.

Исследование показало наличие изменений в общественном сознании бурятской этнической общности - пока на уровне ценностных установок. Незнание титульного языка многими людьми рассматривается как противоречие норме, язык воспринимается как имманентный элемент этнической культуры, а этноязыковой нигилизм, распространенный в 1960-1980-е годы, уходит в прошлое. Тем не менее, отношение к бурятскому языку членами этнической общности заключается лишь в общей позитивной оценке, сопряженной с ностальгией по той утерянной цельной этнической идентичности предков, когда в ней присутствовали все компоненты, в том числе и языковой. Ностальгия тесно связана с идеализацией языка своего народа и отнюдь не влечет за собой реальных мер по его овладению.

Бурятская этническая группа, как и любая другая, не является гомогенным образованием, и релевантность культурных маркеров варьируется внутри группы, как среди разных поколений, так и в зависимости от места жительства. Регионально-локальный фактор, включающий дифференциацию «город - село», имеет решающее значение для выбора языка и его значимости в структуре этнической идентичности.

С точки зрения возрастной дифференциации старшее поколение тяготеет к прошлому, к этнически специфическим формам культуры, включая бурятский язык, причем преимущественно в символическом аспекте. Для молодого поколения больше характерно сугубо рациональное и прагматическое отношение к языку, отсутствие эмоциональной, интимной связи между языком и этнической идентичностью, вследствие чего оно предпочитает игнорировать проблему титульного языка как ситуационно нерелевантную. В отношении старшего поколения бурят, особенно горожан, действует

следующий механизм: регрессивное движение происходит не во всех областях культуры - оно имеет место в религиозной сфере, в соблюдении традиций и обрядов, в повышении этнического самосознания, но практически не затронуло реальную языковую сферу.

Такое речевое поведение имеет несколько мотиваций, ведущими из которых являются прагматическая и мотивация привычки, или стереотипа речевого поведения. Обе мотивации сформировались и приобрели устойчивые формы за годы Советской власти. Тогда же возникла и прагматическая по сути мотивация престижности, однако, в отличие от предыдущих, в настоящее время она уже не столь актуальна.

Среди прагматических факторов, вызывающих переключение кодов с бурятского языка на русский, задействованы и такие «традиционные» факторы, как цель общения, коммуникативная интенция говорящего, социолингвистические характеристики адресатов и т.д. Пик действия прагматической мотивации пришелся на послевоенные годы. Тогда многие родители-горожане предпочли русский язык в общении со своими детьми, чтобы облегчить им вхождение в новые социальные условия. Такая мотивировка достаточно распространена, и сходные ситуации описаны в социолингвистической литературе. Своеобразным «побочным продуктом» мотивации прагматического удобства является использование титульного языка как секретного кода для передачи информации, не предназначенный для других слушателей.

Бурятский язык в сознании самой этнической общности имеет статус языка внутриэтнического и практически никогда не используется при контактах между бурятами и не-бурятами. Эту последнюю роль выполняет только русский язык. Следовательно, можно говорить о том, что функция бурятского языка как средства коммуникации сужается, но усиливается его функция как средства этнической солидарности. Если вспомнить, что общинность (клано-вость) выступает одной из доминант бурятской этничности, то в этом контексте применение титульного языка выполняет символическую и ностальгическую роль маркировки, поддержки и актуализации локально-территориальной этнической идентичности.

По нашим данным, язык не является ни базовым этноидентифи-катором, ни релевантным маркером этнической идентичности не только для молодежи, но и для бурят в целом, и для большинства респондентов потеря языка не влечет за собой утраты этнической

идентичности. Однако, говоря об этом, следует разграничивать практический (утилитарный) и символический аспекты этой связи. Если в практическом, утилитарном аспекте связь языка и этнической идентичности у бурят носит скорее ситуационный, конструктивистский характер, то в символическом аспекте она трактуется, в первую очередь сельскими жителями, с позиций примордиализма.

Для самого бурятского языка следствием совокупного действия вышеописанных факторов явилось перераспределение значимости выполняемых им функций по сравнению с качественно иными периодами его развития, а именно: коммуникативная функция уступает сегодня место в иерархии функций символической, функция создания и поддержания идентичности также отходит в настоящее время на задний план, в то время как актуализируется функция этнической солидарности.

Анализ взаимосвязи языковой и культуроведческой компетенции представителей бурятского этноса показал отсутствие прямой и однозначной зависимости между ними, причем культуроведческая компетенция бурят выше языковой компетенции. В такой важнейшей для существования любого языка области, как литература, этническая составляющая присутствует в том, что буряты в целом любят и читают бурятских писателей, но в русскоязычном варианте.

Сказанное также подтверждает предположение о том, что язык не является значимым маркером этничности у бурят, и культурный компонент бурятской этничности (и, возможно, не только бурятской) является гораздо более устойчивым, чем языковой, в силу его большей широты, возможности существования в невербальном измерении и, главное, в силу того, что артефакты культуры могут быть выражены на другом - в данном случае русском - языке.

Таким образом, на современную языковую ситуацию и выбор языка в этнической Бурятии теперь действуют два разнонаправленных, но почти одинаковых по мощности вектора: с одной стороны, невысокая ценность этнического языка с точки зрения социальной мобильности интегрированных в российское общество бурят и высокая ценность языка как символа этнической идентичности. При этом данные векторы существуют параллельно и не пересекаются, и есть все основания полагать, что такое положение сохранится и в будущем.

В заключении подводятся общие итоги, формулируются основные выводы исследования.

Основные публикации по теме диссертации

Монографии

1. Хилханова Э.В. Дискурс прессы как объект лингвистического исследования / Э.В. Хилханова. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 1999. - 112 с. 7,2 п.л.

2. Хилханова Э.В. Факторы коллективного выбора языка и этнокультурная идентичность у современных бурят (дискурс-аналитический подход) / Э.В. Хилханова. - Улан-Удэ: ИПК ВСГАКиИ, 2007. - 205 с. 13 п.л.

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК для публикации основных положений докторской диссертации

3. Хилханова Э.В. Оценочные установки этнической группы как внутренний детерминирующий фактор витальности языка // Вестник Бурятского университета. Сер. 6: Филология- Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2G05. - Вып. 9. - С. 35-42. 0,6 п.л.

4. Хилханова Э.В. Бурятский язык: условия и причины языкового сдвига // Вестник Бурятского университета. Сер. 6: Филология. - Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2006. - Вып. 11. - С. 14-23.0,6 пл.

5. Хилханова Э.В. Великая история монголов и язык предков как этнические символы у монголов и бурят (на основе сравнительного анализа Монголии и этнической Бурятии) // Вестник Бурятского университета. Сер. 18: Востоковедение. - Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2006. - Вып. 3 - С. 144-154.0,6 пл.

6. Хилханова Э.В. Бурятский язык как этнический символ (по результатам социолингвистического исследования) // Вопросы филологии. - М., 2007. №2 (26).- С. 37-41.0,6 пл.

7. Хилханова Э.В. Этническая идентичность как субъективный фактор коллективного выбора языка: теоретико-методологи-ческий аспект / Э.В. Хилханова // Сибирский филологический журнал.- Новосибирск, 2008. -№2.-С. 133-140. 0,8 пл.

8. Хилханова Э.В. Некоторые психолингвистические факторы в механизме переключения кодов (на примере бурятско-русского двуязычного дискурса) / Э.В. Хилханова // Вестник Читинского государственного университета. - № 5 (50). - Чита: Изд-во ЧитГУ, 2008. - С. 102-110.1 пл.

9. Хилханова Э.В. Культурно-антропологические факторы коллективного выбора языка (на примере языковой ситуации в этнической Бурятии) / Э.В. Хилханова // Мир науки, культуры, образования. - 2008. - № 5 (12). -С. 62-64.-0,5 пл.

10. Хилханова Э.В. Некоторые лингвистические следствия и механизмы переключения кодов в речи бурят-билингвов / Э.В. Хилханова // Вестник

Читинского госуниверситета. - № 6 (51). - Чита: ЧитГУ, 2008. - С. 114121.0,6 п.л.

11. Хилханова Э.В. Проблема основного языка при двуязычии и критерии его определения (на примере бурятско-русского двуязычия) / Э.В. Хилханова // Филология и человек. - 2009. - № 1. - С. 61 -67.

Статьи в научных сборниках и журналах

12. Хилханова Э.В. Значение, интерпретации и определения понятия дискурса в современной лингвистике / Э.В. Хилханова // Функциональные исследования. Статьи по лингвистике. М., Московский лицей, 1998. -Вып. 6. Библиотека журнала «Русский филологический вестник». Т. 29. -С. 5-14. 0,5 п.л.

13. Хилханова Э.В. О соотношении русского и бурятского языков в Республике Бурятия в современный период / Э.В. Хилханова // Национальный язык: региональные аспекты: сб. материалов межрегион, науч.-практ. конф. - Чита: Изд-во ЗабГПУ им. Н.Г. Чернышевского, 2001. - С.79-80. 0,1 п. л.

14. Хилханова Э.В. Расизм, дискурс средств массовой информации и язык / Э.В. Хилханова, Д.Л. Хилханов // Природные и интеллектуальные ресурсы Сибири (Сибресурс-7-2001): докл. VII Междунар. науч.-практ. конф., в 2 ч. (Барнаул 17-19 сент. 2001 г.): отв. ред. В.Н. Масленников. Ч.2.-Томск: Изд-во Томского ун-та, 2001. - С. 96-99. 0,3 пл. (авторских 0,2 п.л.).

15. Хилханова Э.В. Культура и национальная идентичность (опыт дискурс-ного анализа) / Э.В. Хилханова, Д.Л. Хилханов // Байкальские встречи -III: Культуры народов Сибири: материалы III Междунар. симпозиума. Т. 2. - Улан-Удэ: ИПК ВСГАКиИ, 2001. - С. 34-43. 0,8 п.л. (авторских 0,4 п.л.)

16. Хилханова Э.В. Бурятский этнос: этническая самоидентификация, культура и язык в современный период российской и мировой истории / Э.В'. Хилханова, Д.Л. Хилханов // Санжеевские чтения - 5: материалы науч. конф. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2002. - С. 25-32.0,5 п.л. (авторских 0,3 п.л.)

17. Хилханова Э.В. О состоянии и перспективах бурятского языка / Э.В. Хилханова // Проблемы фольклористики, литературоведения и языкознания: материалы регион, науч.-практ. конф. памяти д-ра филол. наук, проф. кафедры бурятской филологии ИГУ Н.О. Шаракшиновой (23-24 ноября 2001 г.). - Иркутск, 2002. - С. 124-127. 0,2 п.л.

18. Khilkhanova Е. Language and Ethnic Identity of Minorities in Post-Soviet Russia: The Buryat Case Study / E. Khilkhanova, D. Khilkhanov // Journal of Language, Identity, and Education, 3 (2). - New Jersey: Lawrence Erlbaum Associates, 2003. -C. 85-100.1,7 п.л. (авторских 0,7 пл.).

19. Khilkhanova E. The Changing Dynamics of Language and Ethnic Identity Link by Russian Minorities: the Buryat Case Study / E. Khilkhanova, D.

Khilkhanov // Journal of Eurasian Research. - Nizhniy Novgorod, 2003. - Vol. 2, №. 1. - C. 26-30,39. 1 п.л. (авторских 0,5 п.л.).

20. Anbari F.T. Cross Cultural Differences and their Implications for Managing International Projects / F.T. Anbari, E.V. Khilkhanova, MV. Romanova, and S.A. Umpleby // Pm days '03 - research conference: Management in the Project-oriented Society. Vienna, Austria, October 29th, 2003 [CD]. 1,1 п.л. (авторских 0,3 п.л.).

21. Anbari, F.T. Managing Cultural Differences in International Projects / F.T. Anbari, E.V. Khilkhanova, M.V. Romanova, and S.A. Umpleby // Journal of International Business and Economics. 2004. - Vol. 2, № 1. - C. 267-274. 0,5 п.л. (авторских 0,1 пл.).

22. Хилханова Э.В. Роль государства в современных этнических процессах и положении языков миноритарных этносов / Э.В. Хилханова, Д.Л. Хилха-нов // Этнические процессы и традиционная культура. — М.; Улан-Удэ: ИПК ВСГАКиИ, 2005 (Сибирь: этносы и культуры. Вып. 9). - С. 196-210. 1 п.л. (авторских 0,5 пл.).

23. Хилханова Э.В. Роль интеллигенции в современных этнических процессах / Э.В. Хилханова, Д.Л. Хилханов // Интеллигенция и нравственность: материалы междунар. науч. конф. (30 июня - 1 июля 2005 г.): в 2 т. Т.2. -М.; Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госунивератгета, 2005. - С. 140-145. 0,6 п.л. (авторских 0,3 пл.).

24. Хилханова Э.В. Культурно-национальные различия и их практическая значимость / Э.В. Хилханова, Д.Л. Хилханов // Россия - Азия: становление и развитие национального самосознания: материалы междунар. науч. конф. (21-24 июня 2005 г.). - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2005. - С. 33-35. 0,2 п.л. (авторских 0,1 пл.).

25. Хилханова Э.В. Язык как субъективный фактор этнической идентичности в современном обществе / Э.В. Хилханова // Образование, культура и гуманитарные исследования Восточной Сибири и Севере в начале XXI века. Байкальские встречи - 5. Т. 1. Улан-Удэ, 2005. - С. 350-354. 0,25 пл.

26. Хилханова Э.В. Лингвистический активизм и «зеленый» подход в социолингвистике: краткий критический обзор / Э.В. Хилханова // Язык и культура: Межкультурная коммуникация, лингводидактика [Текст]: материалы межрегион, науч.-практ. конф. (2-3 ноября 2005 г.). - Улан-Удэ: ИПК ВСГАКиИ, 2005. - С. 27-30.0,25 пл.

27. Хилханова Э.В. Язык, культура и этническая идентичность / Э.В. Хилханова // Семиотика социокультурных процессов: сб. науч. ст. - Улан-Удэ: Изд-во ВСГТУ, 2005. - С. 123-132.0,6 пл.

28. Хилханова Э.В. Этническая идентичность как фактор сохранения языка /Э.В. Хилханова // Языковая личность в современном социуме (региональный аспект). - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2006. - С. 11-21. 0,7 пл.

29. Хилханова Э.В. Язык и этническая идентичность: современная языковая ситуация в г. Улан-Удэ / Э.В. Хилханова // Буряты в контексте современ-

ных этнокультурных и этносоциальных процессов. Традиционная культура, народное искусство и национальные виды спорта бурят в условиях полиэтничности [Текст]: в 3 т. Т. 1. - Улан-Удэ: ИПК ВСГАКиИ, 2006. -С. 82-88.0,4 п.л.

30. Хилханова Э.В. О роли и месте языка в структуре этнической идентичности бурят / Э.В. Хилханова // Актуальные проблемы монголоведения (Санжеевские чтения - 6): материалы всерос. науч. конф. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2006. - С. 107-108. 0,1 пл.

31. Хилханова Э.В. Коллективный выбор языка и этническая идентичность у городских бурят (по материалам полевого социолингвистического исследования) / Э.В. Хилханова // Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии [Текст]: материалы III Междунар. симпозиума: в 3 т. Т. 2 / науч. ред. Р.И. Пшеничникова. - Улан-Удэ: ИПК ВСГАКиИ, 2006. -С. 198-206.0,5 п.л.

32. Хилханова Э.В. Теории культурных различий и практика межкультурной коммуникации в бизнесе и образовании У Э.В. Хилханова, Д.Л. Хил-ханов // Проблемы становления и развития национального самосознания: сб. ст. / отв. ред. В.В. Башкеева [Серия: Русский национальный текст]. -Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2007. - Вып. 3. - С. 36-41. 0,4 п.л. (авторских 0,3 пл.).

33. Хилханова Э.В. Роль этнической идентичности и степени лингвистической ориентированности культуры в витальности миноритарных языков / Э.В. Хилханова, Д.Л. Хилханов // Язык. Миф. Этнокультура: подходы и методы исследования / отв. ред. JI.A. Шарикова. - Кемерово; М.: Российские университеты: Кузбассвузиздат - АСТШ, 2007. - С. 86-92. 0,5 п.л. (авторских 0,4 п.л.).

34. Хилханова Э.В. Региональная и этническая идентичность в дискурсе СМИ Республики Бурятия // Э.В. Хилханова, Д.Л. Хилханов // Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона. - СПб.: Астерион, 2007. - С. 274-283.0,6 п.л. (авторских 0,5 пл.).

35. Хилханова Э.В. Особенности национального самосознания бурят (по материалам полевого исследования) / Э.В. Хилханова // Евразийский фрон-тир: ментальное пространство в русской и монгольской культурах: материалы международ, круглого стола «Европа - Азия». - Улан-Батор, 2008. -С. 81-86. 0,3 пл.

Учебное пособие

36. Введение в социолингвистику: учеб. пособие / Э.В. Хилханова. - Улан-Удэ: ИПК ВСГАКиИ, 2003. - 89 с. 5,5 п.л.

Подписано в печать 29.04. 09. Формат 60 х 84 1/16. Уч.-изд.л. 2,05. Усл. печ. л. 2,25. Тираж 100. Заказ № 416.

Издательство Бурятского госуниверситета 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Хилханова, Эржен Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Теоретико-методологические основы исследования. Понятия и термины.

1.1. Исследования языковых контактов и миноритарных языков: направления, основные понятия и термины.

1.2. Основные теоретические подходы к изучению взаимосвязи языка, этнической идентичности и культуры

1.3. Факторы и механизмы сохранения/исчезновения миноритарных языков: лингвоэкологический и «дарвинистский» vs. дискурсивный подходы.

1.4. Изучение двуязычия в этнической Бурятии: историкоаналитический обзор.

Выводы.

ГЛАВА II. Дискурсный анализ как парадигма социолингвистического исследования. Методология дискурсивной социолингвистики.

2.1. Интерпретация понятия дискурса. Направления и методы дискурсного анализа.

2.2. Методология дискурсивной социолингвистики: изучение языковой ситуации, текста и «контекста».

2.3. Конверсационный анализ —» дискурсный анализ как направление и метод изучения разговора (текста).

2.4. Методы дискурсивной социолингвистики.

2.4.1. Общие проблемы сбора материала. Отбор информантов. Количественные методы.

2.4.2. Качественные методы. Единицы и категории дискурсного анализа и социолингвистики.

Выводы.

ГЛАВА III Языковая ситуация в этнической Бурятии. Лингвистические факторы, механизмы и следствия языкового сдвига.

3.1. Степень владения формами бурятского и русского языков в диахроническом аспекте.

3.2. Лингвистические факторы переключения и смешения кодов.

3.2.1. Интер-дискурс и тема разговора

3.2.2. Недостаточная языковая компетенция в Яа наряду с 186 высокой языковой компетенцией в Яб. Частота использования Яб.

3.2.3. Передача чужой речи

3.3. Лингвистические следствия и механизмы языкового сдвига на примере переключения кодов с бурятского языка на русский.

Выводы.

ГЛАВА IV. Языковая ситуация в этнической Бурятии и внешние факторы языкового сдвига.

4.1. Социолингвистические параметры как факторы функционирования бурятского языка в условиях двуязычия.

4.1.1. Сферы общения, территориальная принадлежность и возраст.

4.1.2. Общение в семье до школы и школьное образование.

4.2. Социокультурные и социально-психологические факторы выбора языка.

4.3. Культурно-антропологические факторы выбора языка. 226 Выводы.

ГЛАВА V. Внутренние факторы языкового сдвига. Язык и культура.

5.1. Психолингвистические факторы выбора языка.

5.1.1. Автоматизированность речевого навыка, экономия речевых усилий и привычка говорения.

5.1.2. Триггеринг.

5.2. Субъективные факторы выбора языка.

5.2.1. Отношение к бурятскому языку.

5.2.2. Представления респондентов о родном языке.

5.3. Язык и этническая идентичность: анализ массовых представлений.

5.4. Прагматические факторы выбора языка.

5.5. Проблема языка-матрицы и критерии его определения на примере бурятской этнической группы).

5.6. Выбор языка культуры: корреляция языковой и 284 культуроведческой компетенции у современных бурят

Выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Хилханова, Эржен Владимировна

Актуальность темы исследования. Процессы «этнического возрождения», «взрыва этничности», начавшиеся в последние десятилетия XX века и продолжающиеся и по сей день, привели к мобилизации этнического самосознания, проявляющейся, в частности, в повышенном интересе к этническим языкам как части языкового и культурного разнообразия. Тому есть и объективные основания - в новейшей истории исчезновение малых языков приобретает угрожающие размеры. По пессимистическим прогнозам, к концу XXI века на нашей планете может остаться менее десятой части существующих ныне языков.

Конечно, лингвисты не могут взять на себя полноту ответственности за сохранение миноритарных языков. Следует согласиться с мнением А.Е. Кибрика и М.А. Даниэля, что в конечном счете сохранить или потерять язык предстоит говорящему на нем этносу, хотя этому этносу должны быть предоставлены минимальные условия для сохранения языка (Кибрик, Даниэль 2005, с. 7). Однако ученые, в том числе и филологи, не могут оставаться в стороне от этих процессов. Задача лингвистов в этой связи заключается не только в обеспечении лингвоохранных мер - таких, как создание нормативной письменности, грамматических описаний, научного документирования языков и т.д., но и в выявлении условий и механизмов сохранения или, наоборот, исчезновения языков.

В отношении миноритарных языков, в частности в Российской Федерации, актуальность данной работы обусловлена необходимостью изучения современных языковых ситуаций с новой, экспланаторной перспективы, т.е. выявления факторов, оказывающих позитивное и (чаще) негативное воздействие на динамику дву- и многоязычия в полиэтнических регионах. Исследования, направленные на поиск причин, почему, с одной стороны, принятие законов, дающих статус государственных титульным языкам в национальных республиках РФ, не гарантирует кардинального изменения языковой ситуации, но с другой стороны, почему ситуация в национальных регионах РФ в период после мобилизованного лингвицизма неодинакова, хотя меры поддержки миноритарных языков были приняты примерно в одни и те же годы, имеют не только научную, но и общественно-политическую значимость.

Можно предвидеть возражения, что времени, прошедшего с момента принятия данных документов, недостаточно, чтобы остановить или хотя бы замедлить процессы языковой ассимиляции, утраты миноритарными языками общественных функций, которые длились десятилетиями. Тем не менее, сравнение современной языковой ситуации в некоторых национальных республиках РФ, например, Татарстане, Саха (Якутии) и Бурятии свидетельствует о том, что за десять с лишним лет в некоторых регионах произошло определенное улучшение положения титульных языков, а в некоторых - нет1. Возникает закономерный вопрос относительно причин, обусловивших эту разницу, при этом оособый интерес представляет изучение региона, где налицо противоречие между продолжающимся упадком национального языка, с одной стороны, и повышением национального самосознания, национально-культурным возрождением и этнической мобилизацией - с другой. Исходя из этого, территориальные границы исследования очерчены нами как регион этнической Бурятии2.

На наш взгляд, пришло время задаться вопросом - почему сегодня, когда

1 Васильева 2003, с. 126; Язык и этнос на рубеже веков. 2002, с. 20,22; Антонова 2006; Бабушкин 2002; Будаин 2005; Бураев 2002; Дырхеева 2005; Егодурова 2005 и др.

2 Под этнической Бурятией в современной монголистике понимается регион компактного проживания современных бурят на территории Российской Федерации. Этот регион включает в себя Республику Бурятия, бывший Усть-Ордынский Бурятский автономный округ (ныне часть Иркутской области) и Агинский Бурятский автономный округ (ныне часть Забайкальского края). отсутствует давление со стороны государства, как это было в советское время и на что ссылались многие исследователи миноритарных языков, в период законодательной (пусть больше формальной, но тем не менее существующей) поддержки титульных языков ситуация с владением миноритарными языками в целом не улучшается, сферы их функционирования продолжают сужаться, а молодежь все больше переходит на русский язык. Думается, что задача объяснения причин, влияющих на этнолингвистическую витальность миноритарных языков, еще не может считаться решенной и потому является по-прежнему актуальной.

Таким образом, настоящее диссертационное исследование находится в русле современных тенденций развития языкознания, когда «. становится все более очевидным, что [.] в общей теории языка происходит качественное изменение исходных презумпций и, наряду с /сак-вопросами, все чаще начинают ставиться «очему-вопросы. Тем самым на смену безраздельного господства таксономической /сак-типологии приходит объяснительная почему-тшюпотш., призванная ответить не только на вопросы о существовании, но и о причинах существования/несуществования тех или иных явлений. Такое развитие [.] имеет место не только и не столько в силу осознаваемой ограниченности как-типологии, но в первую очередь ввиду потребностей самой как-типологии: оказывается, что исчерпывающих ответов на лт-вопросы зачастую невозможно получить, не поставив своевременнно иочелгу-вопросы» (Кибрик 1992, с. 29).

Мы полагаем, что в нынешней ситуации, характеризующейся демократизацией общественно-политической жизни России, повышением этнического самосознания у национальных меньшинств эвристическая и экспланаторная ценность традиционного анализа внешних детерминирующих факторов - этноязыковой политики государства, влияния модернизации и глобализации, соотношения между национальным большинством и меньшинством в стране, наличия или отсутствия институциональной поддержки - обнаруживает свои пределы. Это не значит, что их нельзя учитывать вообще; речь идет о том, что сегодня, наряду с анализом внешних, объективных детерминирующих факторов, необходимо обратить внимание на изучение действия внутренних факторов выбора языка', отношение к языку, оценочные языковые установки самой этнической группы; прагматические мотивации к его использованию', поведенческие и речевые стереотипы, а также особенности национального характера, включающие в себя привязанность народа к своей культуре и языковую лояльность (приверженность) коллектива (language loyalty).

Таким образом, актуальность избранной темы связана с задачей выяснения факторов, оказывающих негативное воздействие на пользование титульным языком и постепенную утрату навыков владения им миноритарными этносами на примере современных бурят, что может иметь отрицательные последствия для этнополитической ситуации в многонациональных сообществах, в том числе и в данном стратегически важном для российского государства регионе. Известно, что утрата языка и культуры и обида за утраченное может породить негативное отношение к мажоритарному этносу и агрессивный национализм, подрывая стабильность и согласие, являющиеся презумпцией мирного сосуществования различных этносов в полиэтническом регионе, каковым является и Байкальский регион, где дисперсно проживают буряты. Выявление особенностей языковой ситуации-в таких регионах является также необходимой предпосылкой рациональной языковой политики в отношении малых языков и их носителей на современном этапе развития любого многонационального государства, включая российское.

Актуальности настоящего исследования способствует и то, что оно проводится в период продолжающейся социально-политической трансформации российского общества, прошедшего недавно через очередной этап государственного строительства, имеющего непосредственное отношение к этнической Бурятии. В связи с объединением Усть-Ордынского Бурятского автономного округа с Иркутской областью и Агинского Бурятского автономного округа с Читинской областью изучение конкретной этноязыковой ситуации в регионе этнической Бурятии с точки зрения комплекса обусловливающих ее факторов не теряет своей актуальности.

Степень исследованности проблемы.

В настоящей диссертации исследуется комплекс проблем, центральной из которых является проблема детерминирующих факторов сохранения или исчезновения миноритарного языка и методологии анализа данных факторов с позиций дискурсивной социолингвистики. Соответственно, в работе рассматривается два блока смежных проблем: с одной стороны, соотношение языка и этничности, языка и культуры, проблемы национально-русского двуязычия и языковой ситуации в многонациональном государстве вообще и в Российской Федерации, в частности. С другой стороны, избранная методология исследования данной социолингвистической проблематики, определяемая парадигмой дискурсного анализа, предполагает рассмотрение широкого круга вопросов, связанных с интерпретацией понятия дискурса, направлений и методов дискурсного анализа. Эта часть работы основывается на работах отечественных и зарубежных лингвистов: A.A. Кибрика, А.Е. Кибрика, Е.С. Кубряковой, Ю.С. Степанова, В.И. Карасика, M.JI. Макарова, В.З. Демьянкова, Н.Д. Арутюновой, H.H. Трошиной, Т.А. ван Дейка, Р. Водак, Ю. Линка, П. Серио, 3. Егеря, Дж. Поттера и др.

Вопросы языковой политики СССР и языковой ситуации на постсоветском пространстве подробно рассматривались в работах В.М. Алпатова, В.А. Аврорина, В.И. Беликова, Т.Г. Боргояковой, A.A. Бурыкина, Н.Б. Бахтина,

Ю.Д. Дешериева, В.Ю. Михальченко, В.М. Солнцева, В.К. Журавлева и других социолингвистов. 90-е годы XX века, ознаменованные процессами национально-культурного возрождения, сопровождались повышенным интересом этнических меньшинств (а в условиях России этническим меньшинством являются все народы, кроме русского) к своему языку и культуре. Поэтому закономерно появление в этот и последующий периоды большого количества работ, посвященных малым языкам: «Малые языки Евразии: социолингвистический аспект» (1997), «Языки этнос на рубеже веков: Этносоциологические очерки о языковой ситуации в Республике Татарстан» (2002), «Современные языковые процессы в Республике Саха (Якутия)» (2003), «Проблемы родного языка в условиях глобализации и интеграции современного общества: Сб. науч. ст.» (2007), «Динамика функционального развития марийского языка» (2008) и др.

После распада Советского Союза, когда языковая ситуация в России менялась очень быстро, появилось много работ, посвященных описанию конкретных языковых ситуаций в различных регионах РФ (см., например, статьи в сборниках «Языковая ситуация в Российской Федерации: 1992» (1992), «Языковые проблемы Российской Федерации и законы о языках» (1994), «Языки Российской Федерации и нового зарубежья» (2000), «Язык и общество на пороге нового тысячелетия» (2001).

Проблеме языкового сосуществования бурятского и русского языков, положения бурятского языка традиционно уделялось внимание и бурятскими лингвистами (см. работы С.М. Бабушкина, Т.П. Бажеевой, И.Д. Бураева, У.-Ж.Ш. Дондукова, A.A. Дарбеевой, Г.А. Дырхеевой, В.М. Егодуровой, Д.Д. Санжиной, Д.Б. Сундуевой, Ц.Б. Цыдендамбаева, Л.Д. Шагдарова и др.).

На фоне изменения парадигмы языкознания во второй половине XX века, отличающемся вниманием именно к речи и реальному речеупотреблению, учету экстралингвистических факторов, широкому пониманию границ своего объекта, становится особенно заметным недостаточное количество исследований на материале миноритарных языков, обращенных, в частности, к изучению проблематики отношения к языку и языкового выбора, к изучению двуязычия с позиций новых междисциплинарных отраслей языкознания: психолингвистики, лингвокультурологии, межкультурной коммуникации. Тем не менее, в бурятском языкознании последние десятилетия ознаменованы появлением ряда монографических исследований социолингвистического, этнолингвистического и лингвокультурологического плана: Дырхеева 1996; 2002 а, б, в; 2005; Дырхеева, Будаев, Бажеева 1999; Бажеева 2002; Сундуева 2005) и научных сборников (Социолингвистические исследования в Бурятии 1992; Двуязычие в Бурятии: новые аспекты изучения 2002; Бурятский язык и культура в условиях глобализации: Материалы международной научно-практической конференции 2005; Россия — Азия: становление и развитие национального самосознания: Материалы междунар. науч. конференции 2005; Языковая личность в современном социуме (региональный аспект), 2006 и др.

В данных работах анализируются различные аспекты существования и функционирования бурятского языка. Так, в монографии Т.П. Бажеевой Социальный и языковой аспекты формирования раннего (детского) бурятско-русского и русско-бурятского двуязычия (2002) исследуются условия развития и реализации двуязычных языковых способностей у детей-бурят дошкольного возраста, освещаются вопросы функционирования бурятского и русского языков в семейной коммуникации, влияния социальных факторов на формирование одно- и двуязычия, взаимодействия систем разных языков в речевой деятельности детей. В- работе дан исчерпывающий обзор существующей литературы по проблемам двуязычия.

Региональным аспектам этноязыкового взаимодействия бурятского и русского языков посвящена работа Д.Б. Сундуевой Бурятско-русское двуязычие в Агинском Бурятском автономном округе: социолингвистический аспект (2005). Данное исследование восполняет существовавший до этого пробел в региональных социолингвистических исследованиях: до ее появления двуязычие в АБАО не подвергалось системному описанию при том, что развитие бурятско-русского двуязычия на территории АБАО не может не иметь свою специфику, ведь только в данном регионе из трех бурятских административных образований буряты составляют большинство населения.

Комплексное исследование проблем бурятско-русского двуязычия, в том числе с учетом субъективных факторов выбора языка, представлено в монографии Г.А. Дырхеевой Бурятский язык в условиях двуязычия: проблемы функционирования и перспективы развития (2002). Ее отличает привлечение обширного архивного материала для освещения истории вопроса, всестороннее освещение современной языковой ситуации в Республике Бурятия, анализ вопросов языковой политики, языкового законодательства и статуса бурятского языка. Особое внимание уделено функционированию бурятского и русского языков среди учащейся молодежи, реализации закона «О языках народов Республики Бурятия», мерам по улучшению языковой ситуации в республике в отношении бурятского языка.

Проблемы двуязычия и языков национальных меньшинств особенно интенсивно изучались и в западной социолингвистике, начиная с 1960-х гг. XX в. Различия между авторами определяются в основном их идеологическими позициями. Представители левых взглядов рассматривают проблему миноритарных языков в аспекте языкового и социального неравенства (Krauss 1992, 1995; Crystal 1999; Donan 1998; Skuttnab-Kangas 2000). По мнению этих ученых, решающую роль в определении статуса языка играет государство, а точнее, национальное государство. Языковые ситуации являются следствием процесса создания государств и государственной национальной и языковой политики. Мы продолжаем жить в эру национальных государств, что, безусловно, имеет свои положительные стороны: гарантия личной независимости, равноправие, гражданство и т.п., по крайней мере, в идеале. И как таковые, национальные государства часто рассматриваются как апогей современности и прогресса, как победа универсализма над партикуляризмом. Доказательством «триумфа» универсализма в отношении языка является постепенное замещение языкового разнообразия одним «общенациональным» языком (в СССР - язык межнационального общения). Этот процесс обычно включает легитимизацию и институционализацию избранного национальным языка. Так, нынешнее существование чешского и словацкого вариантов вместо ранее общего языка является следствием распада Чехословакии; положение языков национальных меньшинств в пост-советской России - во многом следствием языковой политики советского государства.

Вечная» тема социолингвистики - дву- и многоязычие - также чаще всего рассматривается в аспекте социального неравенства (Skuttnab-Kangas 1983; Laponce 1987; Edwards 1994; Trudgill 1983). Указанные авторы полагают, что большинство билингвов в мире вынуждены быть билингвами, поэтому вынужденное двуязычие — это социально самый важный и самый распространенный вид.

Значительная часть работ (Laponce 1987; Trudgill 1983) посвящена проблемам языковой политики, в частности обсуждению различий принципов, лежащих в ее основе, а именно приоритета индивидуальных и групповых прав. Так, например, в США первичными считаются индивидуальные права, в то время как в Бельгии - групповые. Языковая политика и языковое планирование зачастую имеют решающее значение для функционирования или даже существования языка, причем регулирование языка включает в себя не только юридические меры, но и иные, менее заметные, но не менее влиятельные механизмы, т.е., по терминологии Э. Хаугена, планирование языка может быть открытым или закрытым, а также официальным или частным (Хауген 1975, с. 441-472).

В целом работы как отечественных, так и зарубежных лингвистов, в большинстве своем исследовали либо внешний, социальный аспект языковых ситуаций с малыми языками, либо внутренний, внутриструктурный -внутриязыковые изменения, происходящие с малыми языками в контакте с мажоритарным языком, хотя современные авторы включают в научное понятие «языковая ситуация», помимо национально-демографических, лингвистических, материальных факторов также и человеческий фактор - ценностные ориентации носителей языков, их языковую компетенцию, их готовность обучиться второму языку самостоятельно и т.д. (Солнцев, Михальченко 1992, с. 15). При этом ощущается недостаток работ, которые анализировали бы мотивы и механизмы выбора языка на речевом уровне, т.е. в терминах переключения кодов.

В одной из наиболее полных классификаций языковая ситуация характеризуется не только по количественным (число идиомов, составляющих языковую ситуацию, число говорящих на каждом идиоме, количество коммуникативных сфер, обслуживаемых каждым идиомом, число функционально доминирующих идиомов), качественным (лингвистические характеристики идиомов, структурно-типологические отношения между ними, функциональная равнозначность/неравнозначность, характер доминирующего идиома - местный или «импортированный»), но и аксиологическим (оценка говорящим различных идиомов) параметрам (Виноградов 1990, с. 616-617). Субъективные параметры языковой ситуации упоминаются и другими лингвистами: так, А.Д. Швейцер относит к языковой ситуации и социальные установки, которых придерживаются в отношении указанных систем члены соответствующих языковых и речевых коллективов (Швейцер 1976, с. 134). Совокупность оценок языковым коллективом своего идиома по разным параметрам: коммуникативная пригодность, престижность, эстетическая ценность и т.д., составляет языковую приверженность (лояльность) коллектива.

В бурятском языкознании до недавнего времени существовала тенденция называть среди причин постепенного вытеснения бурятского языка русским внешние детерминирующие факторы, в основном относящиеся к недавней истории бурятского языка - истории советского периода. Так, по мнению И.Д. Бураева и Л.Д. Шагдарова, «непомерная централизация и монополизация всей жизни нашего общества, в частности, неоднократные директивные смены письменности возрождающихся языков, в том числе бурятского, вульгарные противопоставления классовых и национальных интересов надолго законсервировали развитие национальных языков» (Бураев, Шагдаров 2004, с. 232). Помимо этого, называются такие причины, как перевод всех школ РБ на общесоюзную программу, когда бурятский язык не преподавался ни в вузах, ни в средних специальных учебных заведениях, а «в начале 70-х годов было приостановлено начальное образование на родном языке во всех бурятских школах. Это распространялось даже на начальное обучение в школах тех населенных пунктов республики, где проживают одни буряты» (там же, с. 233234).

С.М. Бабушкин связывает неблагоприятную языковую ситуацию в Республике Бурятия с тем, что бурятский язык используется только бурятами, отсутствием единого языкового коллектива, т.е. фрагментацию общества по языковому признаку, что лишает бурятский язык возможности полноценного функционирования и развития. Соответственно, причины выхода из сложившейся ситуации видятся им в изменении отношения к бурятскому языку постоянно проживающего в Бурятии русскоязычного населения, т.е. в г

I < формировании русско-бурятского двуязычия (Бабушкин 2002, с. 31-32).

Г.А. Дырхеева рассматривает проблему негативных детерминирующих факторов в широком контексте геополитических и социально-экономических условий существования языка. Под этими условиями понимается дисперсное проживание и преобладающая численность русскоязычного населения, языковая политика советского государства, которые привели к ослаблению культурно-языковой устойчивости бурят, утрате отдельных элементов этнической самобытности, к постепенной потере языка (Дырхеева 2005, с. 1819).

Безусловно, перечисленные бурятскими учеными причины действительно оказали негативное воздействие на нынешнее бедственное положение бурятского языка. Однако нам представляется, что доминирующее положение русского языка в стране не обязательно предполагает упадок бурятского языка, хотя, конечно, эти два явления связаны. В отечественном языкознании, включая и бурятское, ощущается недостаток работ, сочетающих как лингвистические, так и экстралингвистические подходы при объяснении того, почему этнические меньшинства, в частности в России, не задерживаются на стадии двуязычия, а перестают говорить на своих исконных языках и переходят на русский язык.

На этом фоне особо следует остановиться на работах Н.Б. Бахтина, в первую очередь на монографии «Языки народов Севера в XX в.: Очерки языкового сдвига» (2001), которая опровергает многие стереотипы, сложившиеся в лингвистике, и вводит в научный оборот факты и явления, остававшиеся до сей поры вне внимания исследователей малых языков. Исследования Н.Б. Бахтина внесли значительный вклад в понимание процессов языкового сдвига, и в первую очередь включили в набор традиционно рассматриваемых детерминирующих факторов (например, вытеснение доминирующим, языком и доминирующей нацией, утеря языком социального престижа) установки и деятельность самих акторов - носителей миноритарных языков.

На материале бурятско-русского двуязычия внутренние (психолингвистические, субъективные и прагматические), социокультурные и социально-психологические факторы этнолингвистической витальности языка не выделялись в отдельную категорию исследования. О субъективных факторах выбора языка говорится в монографии Г.А. Дырхеевой (Дырхеева 2002 (б), с. 59-66). Автором перечисляются такие субъективные факторы, влияющие на языковую ситуацию, как ценностные ориентации народа, его привязанность к своей культуре и языку, желание расширить социальные функции родного языка, степень национальной терпимости, уровень интернационального воспитания, но специальному рассмотрению данные факторы не подвергаются. Проблема социокультурных факторов затрагивалась в исследованиях ученых-нелингвистов В.И. Антонова, И.Г. Балханова, С.Д. Батомункуева, И.Э. Елаевой, В.В. Мантатова, Т.Д. Скрынниковой, внесших значительный вклад в изучение этого вопроса.

В настоящем диссертационном исследовании автор в определенной степени продолжает традицию исследования особенностей существования миноритарных языков в России в условиях контактирования с русским языком и делает попытку внести дополнительный вклад в изучение данной проблемы путем теоретико-методологического обоснования и практического применения дискурсивного подхода.

Научная новизна исследования заключается в том, что: 1. впервые при изучении языковой ситуации в одном из национальных регионов Российской Федерации с точки зрения факторов, определяющих состояние и перспективы миноритарного языка, сделана попытка теоретической разработки и практического применения дискурсивного подхода к анализу данной проблематики. Этот подход заключается в рассмотрении дискурсного анализа в качестве парадигмы социолингвистического исследования экспланаторного типа и терминологически обозначается нами как дискурсивная социолингвистика. Дискурсивно-социолингвистический анализ языковых ситуаций с миноритарными языками предполагает изучение как «текста», т.е. двуязычного дискурса, так и «контекста», т.е. комплекса дискурсивных факторов: 1) внешних (социолингвистические, социокультурные, социально-психологические и культурно-антропологические), 2) внутренних (психолингвистические, субъективные, прагматические и фактор идентичности) и 3) собственно лингвистических (лексико-семантические (отсутствие соответствующего понятия в когнитивной базе языка-рецептора); интердискурс и тема разговора; недостаточная языковая компетенция в миноритарном языке наряду с высокой языковой компетенцией в мажоритарном языке; частота использования мажоритарного языка; передача чужой речи). Каждый комплекс факторов языкового сдвига или сохранения миноритарного языка, его этнолингвистической витальности, представляет собой обширное направление современной лингвистики и может быть развернут в отдельное исследование;

2. разработана и апробирована методология дискурсивной социолингвистики, предполагающая определенный алгоритм действий и выбор методов. Во-первых, это аналитическое описание самой языковой ситуации с точки зрения релевантных социолингвистических параметров, представляющее собой исходный пункт для дальнейших размышлений о ее причинах. Во-вторых, сочетание количественных и качественных методов: анкетирование, интервью, интроспекция и анализ естественного диалога (разговора); при этом анкетирование дает необходимую точность, а анализ двуязычного дискурса объективизирует» субъективизм данных анкетного опроса. В-третъих, данная методология предполагает анализ «внешнего» и «внутреннего» контекста. «Внешний» контекст составляют внешние дискурсивные факторы формирования языковой ситуации, «внутренний» - языковое сознание человека.

3. рассмотрена теоретическая проблема дифференциации переключения и смешения кодов (ПК и СК) и заимствований, а также проблема определения статуса вкраплений - окказиональных спонтанных включений в речь слова или словосочетания из другого языка Предложено решение данных проблем посредством корректного разграничения языкового и речевого уровней интерпретации и четкого осознания динамичности языка как системы, что в общих чертах может быть представлено следующим образом: ПК —» вкрапления —»■ заимствования.

4. с использованием методологии дискурсного анализа, приближенного к конверсационному анализу, выявлены факторы, лингвистические следствия и механизмы переключения кодов в двуязычном дискурсе на примере бурятско-русского дискурса. Установлено, что ПК стабильно происходит при включении в речь факультативных, слабо ассоциированных с предикативной структурой лексических единиц - дискурсивных маркеров (ДМ). На основании функционально-семантической классификации выделено четыре основных вида ДМ, при которых происходит ПК с бурятского языка на русский: 1) базовые маркеры, указывающие на характер «базового сообщения»; 2) маркеры-комментарии, так или иначе комментирующие «базовое сообщение»; 3) собственно дискурсивные маркеры, указывающие, как базовое сообщение связано с контекстом; 4) установочные (ориентационные) маркеры, отражающие коммуникативные и психологические установки говорящего; 5) интерактивные маркеры, сигнализирующие об обратной связи и направленные на установление и поддержку коммуникации.

5. в качестве одной из значимых причин утраты языка миноритарными этносами в практическом аспекте и сохранения его в виде этнического символа рассматривается такой фактор, как этническая идентичность, анализируется роль и место языкового компонента в ее структуре; в отношении бурятского этноса выявлено, что язык не является релевантным маркером этнической идентичности бурят в целом, а нынешняя языковая ситуация и амбивалентное отношение к языку являются отражением конфликта идентичности вследствие трансформации бурятской этничносги и формирования новой, множественной и полиэтнической идентичности;

6. верифицируется тезис о тесной связи языка, культуры и этничности, популярный в примордиалистском дискурсе, но редко подтверждаемый конкретными исследованиями на материале миноритарных языков. Верификация осуществляется посредством анализа взаимосвязи языковой и кулыуроведческой компетенции представителей бурятского этноса. Полученные эмпирические данные вносят вклад в теоретическую дискуссию о том, является ли язык значимым этноконсолидирующим и этнодифференцирующим маркером этничности, и может ли связь языка с культурой быть выражена через другой (в данном случае русский) язык.

7. установлены функциональные последствия совокупного действия вышеописанных факторов для миноритарного (бурятского) языка в виде перераспределения значимости выполняемых им функций по сравнению с качественно иными периодами его развития.

Цель работы - выявление внешних, внутренних и собственно лингвистических дискурсивных факторов языкового сдвига и/или сохранения миноритарного языка на примере анализа сложившейся этноязыковой ситуации в одном из национальных регионов РФ - этнической Бурятии - и теоретико-методологическое обоснование и практическое применение дискурсного анализа как парадигмы социолингвистического исследования экспланаторного типа, определяющей, в свою очередь, выбор методологии, обозначаемой нами как дискурсивная социолингвистика.

Задачами исследования являются:

• критический обзор и типологизация существующих подходов к изучению языковых ситуаций с миноритарными языками и теоретико-методологическое обоснование продуктивности дискурсивного подхода в социолингвистическом исследовании экспланаторного типа;

• аналитическое описание современной и частично — диахронической двуязычной языковой ситуации на примере этнической Бурятии, тенденций и динамики ее развития с позиций достижений современной научной мысли по вопросам национально-языковых отношений;

• анализ лингвистических факторов, механизмов и следствий языкового сдвига на примере бурятско-русского двуязычия;

• рассмотрение внешних (социолингвистических, социокультурных, социально-психологических и культурно-антропологических) факторов, определяющих состояние и перспективы развития языковой ситуации с миноритарными языками на примере языковой ситуации в этнической Бурятии;

• анализ внутренних (психолингвистических, субъективных, прагматических и этноидентификационного) факторов выбора языка на примере бурятско-русского двуязычия; выявление значения, места и роли этнического языка в языковом сознании говорящих;

• выявление социолингвистических корреляций между владением формами обоих языков, интенсивностью их использования, «распределением» бурятского и русского языков по сферам общения и региональным и генерационным (возрастным) факторами;

• изучение взаимодействия этноязыковых и этнокультурных процессов, соотношения языковой и культурной компетенции в национальных регионах РФ, корреляции между владением этническим языком и художественными предпочтениями на примере современных бурят.

Гипотеза диссертационного исследования заключается в том, что поиск причин языкового сдвига или, наоборот, сохранения миноритарных языков должен осуществляться комплексно, поскольку значение здесь имеют и внешние факторы (социолингвистические, социокультурные, социально-психологические и культурно-антропологические), и внутренние (психолингвистические, субъективные, прагматические и фактор идентичности) и собственно лингвистические факторы (отсутствие соответствующего понятия в когнитивной базе языка-рецептора, интер-дискурс и тема разговора, недостаточная языковая компетенция в миноритарном языке наряду с высокой языковой компетенцией в мажоритарном языке, частота использования мажоритарного языка, передача чужой речи).

Методологическая и теоретическая основа диссертации.

Теоретическую основу диссертационного исследования составляют фундаментальные труды зарубежных и отечественных ученых в области социолингвистики, дискурсного анализа, социальной психологии, культурной антропологии, социологии, этнологии, философии, в которых рассматриваются различные аспекты проблемы языка и общества, языкового неравенства, дву- и многоязычия, языка и этничности, языка и культуры, языка и власти.

Диссертация основывается на общенаучных принципах познания общественных явлений: анализе, синтезе, индукции, типологизации, аналогии и сравнении; на диалектическом принципе взаимосвязи объективного и субъективного, принципе социального детерминизма, системного и сравнительного анализа. Использованный в работе дискурсивный подход как парадигма изучения реально функционирующих языков в широком социально-культурном контексте базируется на принципах междисциплинарности и эмпиричности, естественным образом воплотив стремление современной лингвистики к расширению границ свооего объекта, предвосхищенное еще в трудах И. А. Бодуэна де Куртенэ, Л. В. Щербы, Р. О. Якобсона, Л. П. Якубинского, В. Н. Волошинова, М. М. Бахтина и др.

Соответственно, как при построении гипотезы исследования, так и при интерпретации эмпирических данных мы в определенной степени опирались на разработки специалистов в области этнологии, культурной антропологии, этнопсихологии, социологии: Л.М. Дробижевой, М.Н. Губогло, В.А. Тишкова, Ю.В. Арутюнян, Э. Дж. Хобсбаума, А.Турена, С. Московичи, К. Либкинд, Э. Гелльнера, К. Истман, Б. Андерсона и др. Большое значение для работы имела теория этнических границ Ф. Барта, а также лингвистические работы, посвященные изучению условий, механизмов и детерминирующих факторов выбора языка, в первую очередь работы Н.Б. Бахтина, Дж. Фишмана и др.

Междисциплинарность данного исследования нашла свое отражение как в подходах к изучаемым феноменам, так и в методах и интерпретациях. В работе были использованы следующие методы: 1) количественные и качественные социолингвистические методы - методы полевого исследования (анкетирование, включенное наблюдение, полуструктурированное интервью, интроспекция); 2) метод дискурсного (конверсационного) анализа, примененный к изучению дискурсивных факторов, механизмов и следствий переключения кодов в двуязычном дискурсе (разговоре); 3) методы статистической обработки материала (корреляционный анализ) и их содержательной интерпретации.

Значительное внимание уделялось анкетированию как «наиболее надежному, рациональному и всеохватывающему способу сбора достоверного материала, требующему минимальные затраты времени на его сбор и обработку» (Дырхеева 2002 (а), с. 6). Инструментарий включал вопросы нескольких типов: социально-демографические, социолингвистические, лингвистические, этнопсихологические и культурологические. Этносоциолингвистическое исследование было проведено автором в 2004-2006 гг. на территории этнической Бурятии, т.е. в Республике Бурятия (РБ), Агинском Бурятском автономном округе Читинской области (АБАО) и Усть-Ордынском Бурятском национальном округе Иркутской области (УОБАО). Выборочная совокупность составила 714 респондентов, что считается достаточным для социологического исследования, тем более при использовании принципа квотной пропорциональной выборки. Для обработки полученных при полевом исследовании данных использовался статистический метод корреляционного анализа, где в качестве независимых переменных выступали такие социальные параметры, как возраст, место жительства, место рождения, пол, национальность, а в качестве зависимых - языковые явления (владение формами бурятского и русского языков, использование данных языков в различных сферах общения и др.).

Широкое использование качественных методов обусловлено поставленной в диссертации задачей выявления дискурсивных (комплекса внешних, внутренних и собственно лингвистических) факторов выбора языка в ситуации национально-русского двуязычия. Очевидно, что для достижения этой цели мы должны анализировать языковые единицы в потоке речи, а отнюдь не на уровне отдельных лексических единиц. Соответственно, имеет смысл анализировать не заимствования, которые являются единицами лексического уровня, а переключение кодов. С этой целью нами был использован метод дискурсного анализа, смыкающегося* с конверсационным анализом, поскольку только естественный (в некоторых версиях — бытовой) диалог, или разговор может дать сведения об экстралингвистических детерминантах, структурных следствиях и механизмах переключения кодов. Как известно, диалог представляет собой первичную и естественную форму человеческой коммуникации, а повседневное спонтанное общение, в отличие от более формализованных его видов, представляет собой основную форму существования языка (особенно миноритарного языка), которая позволяет судить о происходящих в нем актуальных процессах в отличие, например, от бурятской речи, которую мы слышим в театре или в СМИ.

Информационной базой исследования послужили:

• Результаты анкетного опроса взрослого трудоспособного бурятского населения этнической Бурятии, проведенного в 2004-2006 гг.

• Целенаправленные (интервью) и случайные (в общественных местах) записи речи носителей бурятского языка.

• Транскрипты аудиозаписей речевых событий в комплексе с данными этнографического наблюдения. Объем речевого материала был определен в 9 образцов естественных (бытовых) диалогов разной тематики и протяженности, что составило 3 часа 24 минуты аудиозаписи.

• Материалы Всесоюзной переписи населения и всероссийской переписи населения по Республике Бурятия и бурятским автономным округам за 1989 и 2002 гг.

Таким образом мы пытались сочетать достоинства каждого из методов: верифицируемость и математическая точность количественного метода и возможность «дать слово» акторам — самим говорящим.

Объектом исследования является современная языковая ситуация в этнической Бурятии и условия, влияющие на положение, динамику и перспективы развития бурятского языка как миноритарного в ситуации национально-русского двуязычия. Социальным объектом исследования является взрослое трудоспособное бурятское население этнической Бурятии, терминологически обозначаемое нами как бурятская этническая общность или бурятская этническая группа.

Предмет исследования - комплекс детерминирующих данную ситуацию дискурсивных факторов, механизмов и следствий их действия. Анализируемые факторы и описание их функционирования разделены на четыре группы, каждая из которых представляет одно из направлений диссертационного исследования: 1) собственно лингвистические факторы; 2) внешние факторы — социолингвистические, социокультурные, социально-психологические и культурно-антропологические; 3) внутренние - психолингвистические, субъективные (отношение к языку) и прагматические факторы; 4) этническая идентичность в ее взаимосвязи с этническим языком и культурой.

Под бурятским языком понимается язык бурятской нации во всех формах его проявления и существования; диалектная дифференциация, деление на подсистемы национального языка являются нерелевантными для целей нашего исследования. В работе рассматривается преимущественно современная этноязыковая ситуация в этнической Бурятии; диахронический аспект, включая историю социолингвистической проблематики бурятского языка, присутствует в некоторых главах нашей работы, но не является основным. Как объект, так и предмет исследования изучаются преимущественно на коллективном, групповом уровне, т.е. данная работа относится к категории макросоциолингвистических.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Теоретическая значимость настоящей работы видится; во-первых, в обосновании применимости дискурсного анализа, в качестве парадигмы, или дисциплинарной матрицы в социолингвистическом исследовании экспланаторного типа и выработке соответствующей методологии.

Во-вторых, теоретическая значимость работы связана с тем, что она посвящена изучению особенностей связи языка и этнической идентичности, описанию языковой ситуации и выявлению внешних (экстралингвистических), внутренних (психолингвистических, субъективных и прагматических) и собственно лингвистических факторов, определяющих динамику развития языковой ситуации в многоязычном сообществе. Методологические и методические подходы к изучению данной проблематики и сами результаты исследования могут быть использованы при изучении условий формирования языковых ситуаций в национальных регионах России, для разрешения общих теоретических вопросов развития и функционирования языков в условиях дву-и многоязычия, позволят выявить общие и специфические особенности динамики развития миноритарного и мажоритарного языков в различных регионах РФ, могут внести вклад в теоретическую дискуссию о взаимосвязи языка, этнической идентичности и культуры у миноритарных этносов РФ.

Во-третьих, данная работа представляет собой актуальный для социолингвистики синтез теорий и подходов современной западной социолингвистики и анализа дискурса с традицией изучения языковых ситуаций в отечественной социолингвистике.

Помимо чисто научной ценности, полное понимание причин происходящего имеет и практическую значимость в плане языковой политики и планирования, а также, надеемся, будет способствовать осознанию значения личной ответственности и инициативы каждого члена языкового сообщества как залога сохранения и развития миноритарного языка. Материал, содержащийся в работе, может быть использован при дальнейших исследованиях, при формировании языковой политики, планирования и прогнозирования. Этнопсихологический и культурно-антропологический аспекты работы, в частности, понимание культурной детерминированности языкового поведения могут способствовать оптимизации вариативных моделей обучения в школах с контингентом учащихся - представителей традиционных культур.

Материалы диссертационного исследования использованы при разработке комплексной научной темы Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств «Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии», в курсе «Введение в социолингвистику», читавшемся для студентов гуманитарно-культурологического факультета ВСГАКИ. Основные положения, выводы и данные социолингвистического исследования могут быть применены в дальнейшем при разработке учебных курсов по социо- и этнолингвистике, социологии, культурной антропологии, межкультурной коммуникации, регионального компонента вузовского и школьного образования.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Актуальная проблема выявления причин сохранения или исчезновения миноритарных языков требует на современном этапе развития языкознания рассмотрения ее в более широких дисциплинарных рамках, чем структурная лингвистика и даже социолингвистика. Такую междисциплинарную основу может предоставить методология, обозначенная нами как дискурсивная социолингвистика. Ее парадигмальные рамки, задаваемые таким междисциплинарным направлением лингвистики, как дискурсный анализ, характеризуются экспансионизмом, антропоцентризмом, функционализмом (неофункционализмом) и экспланаторностью, что позволяет: 1) расширить традиционные для социолингвистики представления о связях языка и общества, т.к. удовлетворительное объяснение тенденциям развития двуязычной языковой ситуации может быть дано только при обращении к комплексу формирующих ее факторов; 2) анализировать двуязычный дискурс -естественный диалог (разговор) - для получения объективных (в отличие от анкетирования) сведений о степени владения обоими языками и предпочтениях использования их в речи, механизмах и структурных особенностях переключения кодов.

2. Исходя из интерпретации дискурса как текста, погруженного в социокультурный контекст, т.е. в реальную жизнь, т.к. «дискурс = текст + контекст», в методологию дискурсивной социолингвистики включается изучение как текста — в нашем случае двуязычного дискурса, так и контекста комплекса дискурсивных факторов смены языка: 1) внешних (социолингвистических, социокультурных, социально-психологических и культурно-антропологических), 2) внутренних (психолингвистических, субъективных, прагматических и фактора идентичности) и 3) собственно лингвистических факторов (отсутствие соответствующего понятия в когнитивной базе языка-рецептора), интер-дискурс и тема разговора, недостаточная языковая компетенция в миноритарном языке наряду с высокой языковой компетенцией в мажоритарном языке, частота использования мажоритарного языка, передача чужой речи). Данная методология предполагает также анализ характера взаимосвязи языка, культуры и этнической идентичности.

3. Методология дискурсивной социолингвистики в экспланаторном исследовании многоязычной языковой ситуации предполагает определенный алгоритм действий и выбор методов в зависимости от целей исследования и характеристик эмпирических дискурсов. Во-первых, это аналитическое описание самой языковой ситуации с точки зрения релевантных социолингвистических параметров; в нашем исследовании это степень владения формами исследуемых языков в диахроническом и/или синхроническом аспекте; использование того или иного языка в различных сферах общения в корреляции с наиболее значимыми социальными детерминирующими факторами: место жительства, возраст и язык обучения в школе. Выявление состояния языковой ситуации представляет собой исходный пункт для дальнейших размышлений о ее причинах. Во-вторых, сочетание количественных и качественных методов: анкетирование, интервью, интроспекция и анализ переключения кодов в двуязычном дискурсе (тексте). Анкета представляет собой субъективный, а анализ переключения кодов -объективный источник данных. В-третьих, анализ «внешнего» и «внутреннего» контекста. Под первым понимается изучение дискурсивных факторов формирования языковой ситуации. «Внутренним» контекстом является языковое сознание человека, что предопределяет включение в операциональное поле социолингвистического исследования ряда ментальных и когнитивных категорий, таких, как интенции, знания, представления, речевые и поведенческие стереотипы, стратегии, интернализованные установки по отношению к языку собственной этнической группы, принятые в российском обществе конвенции и социальные нормы, массовые представления респондентов о родном языке и его важности для сохранения этнической идентичности.

4. Сохраняющаяся этнополитическая ситуация, нахождение регионов этнической Бурятии в составе РФ имеет следствием то, что объективные параметры языковой ситуации, доминирование русского языка во всех сферах общественной жизни в исследованном национальном регионе России мало изменились. Национально-культурное возрождение последних десятилетий проявилось в изменении субъективно-детерминированных параметров языковой ситуации, которые заключаются в изменении ценностных установок и общем позитивном отношении к этническому языку.

3. Для этнических групп со «слабой» идентичностью и нелингвоориентированной культурой язык не может считаться диакритиком, как в случае с бурятским этносом, когда для большинства бурят потеря языка не влечет за собой утраты этнической идентичности, хотя эмоционально-психологическая ценность родного языка в глазах респондентов чрезвычайно высока. Связь «язык - культура» для таких этнических групп не является имманентной и может быть выражена посредством языка доминирующей группы, а культурный компонент этнической идентичности является гораздо более устойчивым, чем языковой. В отношении таких этнических групп отсутствует прямая и однозначная зависимость между степенью знания своего этнического языка и культурной компетенцией.

4. В ситуации длительного контакта разномощных языков возникает разрыв между символическим и реальным уровнями отношения к миноритарному языку: в символическом аспекте данная связь трактуется в примордиалистском ключе, а в реальном носит инструментальный характер. Соответственно, фактор этнической идентичности, с одной стороны, способствует сохранению миноритарного языка как этнического символа, с другой - определяет предпочтение мажоритарного, ситуационно более выгодного языка. Амбивалентное отношение к языку обусловлено сильной трансформацией этничности национальных меньшинств РФ, в том числе и бурятской.

5. Выбор языка и решение об активизации знания титульного языка детерминированы, помимо объективных социальных факторов, также и разнообразными когнитивными механизмами и субъективными факторами (отношение к изучению бурятского языка, представления бурятской этнической общности о родном языке и его важности для сохранения этнической идентичности, значимости изучения разных языков для детей), локальными и возрастными стереотипами, стратегиями (преимущественно интегративной стратегией), принятыми в российском обществе социокультурными нормами, и, наконец, привычкой и удобством коммуникации.

6. Перспективы развития языковой ситуации для миноритарного языка либо в сторону языкового сдвига, либо в сторону сохранения этого языка обусловлены также типом культуры данного этноса. Если культура, подобно бурятской, относится к типу коллективистской, характеризующейся большой степенью дистанции власти, приспосабливающейся к внешним обстоятельствам и ориентированной на сохранение гармонии, то следствием является достаточно успешная адаптация этнофоров к новым общественным отношениям, в том числе и легкость языковой ассимиляции и сохраняющееся предпочтение мажоритарного языка.

7. Одним из наиболее значимых следствий и механизмов языкового сдвига является тенденция к использованию дискурсивных маркеров из мажоритарного языка. Данный феномен трактуется в связи с глобальным противопоставлением субъективного и объективного в языке: в речи бурят-билингвов категория субъективности тяготеет к выражению на русском языке, т.е. явно или неявно выраженная в суждении дополнительная информация (сведения о характере зависимости между реальными явлениями, оценочная квалификация, локально-временная ориентация, а также метатекстовые связи) дается преимущественно на русском языке. На бурятском языке обычно выражается «объективная», пропозициональная информация. Поскольку этот факт сигнализирует о переходе к осмыслению действительности на русском языке, нами предлагается дополнение и детализация критериев определения языка-матрицы. На основании совокупности критериев (психолингвистических, социолингвистических и собственно лингвистических) делается предположение о том, что бурятская этническая общность находится в стадии смены языка.

8. Результатом действия рассмотренных факторов является то, что в миноритарных языках может произойти перераспределение значимости выполняемых ими функций по сравнению с качественно иными периодами развития. В бурятском языке, к примеру, коммуникативная функция уступает сегодня место в иерархии функций символической, функция создания и поддержания идентичности также отходит в настоящее время на задний план, в то время как актуализируется функция этнической солидарности.

Апробация

Основные положения исследования нашли отражение в публичной лекции в рамках научной стажировки по программе изучения национализма в Центрально-Европейском университете (Будапешт, 2002), докладах и выступлениях на 8-й ежегодной всемирной конференции Ассоциации по изучению национальностей (ASN) в Колумбийском университете (Нью-Йорк, 2003), международной научной конференции «Россия - Азия: становление и развитие национального самосознания» (Улан-Удэ, 2005), международном симпозиуме «Образование, культура и гуманитарные исследования Восточной Сибири и Севере в начале XXI века. Байкальские встречи 5» (Улан-Удэ, 2005), межегиональной научно-практической конференции «Язык и культура: Межкультурная коммуникация, лингводидактика [Текст]» (Улан-Удэ, 2005), Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы монголоведения (Санжеевские чтения-6)» (Улан-Удэ, 2006), Всероссийской научно-практической конференции «Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона» (Улан-Удэ, 2006).

Основные результаты диссертации опубликованы в двух монографиях, а также ряде научных статей по проблеме диссертационного исследования.

Апробация представлена 38 публикациями общим объемом 39,9 п.л. Из них 8 статей общим объемом 5,3 п.л. опубликовано в реферируемых журналах.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, 5 глав, заключения, библиографии и приложения. Объем работы 323 страниц в

Заключение научной работыдиссертация на тему "Факторы языкового сдвига и сохранения миноритарных языков: дискурсный и социолингвистический анализ"

Выводы

Таким образом, в данной главе на примерах микротекстового уровня показан механизм действия психолингвистических факторов ПК, описанный в терминах автоматизированности речевого навыка, связанной с частотой употребления русского языка, недостаточной языковой компетенцией в Яа и экономией речевых усилий. Дан также анализ механизма триггеринга, достаточно хорошо изученный в исследованиях ПК за рубежом, но никогда не применявшийся по отношению к бурятско-русскому двуязычию. Проведенное исследование показало, что факторы, способствующие ПК с бурятского языка на русский, достаточно сильны и в перспективе сила их воздействия скорее увеличится, чем наоборот. Изучение психолингвистических факторов и механизмов ПК на материале национально-русского двуязычия является чрезвычайно перспективным и может быть осуществлено в разных направлениях. Так, чрезвычайно интересным и обширным предметом для исследования является ПК, наоборот, с русского на миноритарные языки (на основе предварительного анализа можно сказать, что это происходит чаще всего в виде вставок, а не смены ЯМ, т.е. точечно, не в таком масштабе, как ПК с русского на миноритарный). Недостаточно разработанными являются также принципы определения ЯМ и ВЯ в случаях ПК, проблема дифференциации ПК и заимствований.

Анализ субъективных факторов выбора языка бурятской этнической общностью показал, что в целом отношение к бурятскому языку членами этнической общности заключается в его общей позитивной оценке -рассмотрении языка как важного элемента этничности в сочетании с личной неготовностью учить его и учить ему своих детей. Мнения респондентов относительно изучения бурятского языка их детьми регионально- и генерационно-обусловленны. Важность изучения этнического языка лучше всего осознается жителями Улан-Удэ и наименее всего - жителями АБАО. Мы полагаем, что первое обусловлено интенсивной культурной жизнью столицы Бурятии, уровнем образования улан-удэнских бурят, этнически-гетерогенным окружением в отличие от АБАО. Старшее и младшее поколения опрошенных оказались на противоположных концах шкалы в плане видения того, какие языки нужны их детям: если для 18-24-летних русский язык вне конкуренции, иностранные языки также очень важны, то для старшего поколения приоритетным считает именно бурятский язык.

В работе предложена таблица критериев определения языка-матрицы для бурят-билингвов, расширяющая список критериев, предложенный К. Майерс-Скоттон. Применение данных критериев к языковой ситуации в этнической Бурятии позволяет предположить, что бурятская этническая общность находится в стадии смены языка.

Относительно характера взаимосвязи языка и культуры у современных бурят можно сделать следующие выводы:

• в целом по этнической Бурятии отсутствует прямая и однозначная зависимость между степенью знания бурятами своего этнического языка и их культуроведческой компетенцией. В важнейшей для существования любого языка области литературы этническая составляющая присутствует в том, что буряты любят и читают бурятских писателей, но в русскоязычном варианте. В песенно-музыкальной сфере существует положительная корреляция: настоящими ценителями бурятской музыки являются те, кто знает бурятский язык, т.е. в первую очередь сельчане.

• зафиксирован определенный «культурный разрыв» между восточными и западными бурятами в области художественных предпочтений в области литературы, музыки, эстрады, театра и кино: западные буряты в культурном отношении являются наиболее ассимилированными в русскую культуру, что ведет к отсутствию у них всякой значимой корреляции между языковой и культурной компетенцией, в то время как у восточных бурят эта корреляция частично присутствует в сфере композиторского искусства, литературы и эстрады;

• с одной стороны, подтвержден би- и мультикультурализм современных бурят, с другой стороны, выявлена разница в восприятии этнической бурятской) и неэтнической культуры (русской культуры и культуры глобализации). «Родная» культура воспринимается как имманентная, «своя», она интернализована членами бурятской этнической общности, что проявляется в хорошем знании ее акторов и артефактов, избирательности и локальной ориентированности художественных предпочтений, в то время как включенность бурят в российское и мировое культурное пространство проявляется преимущественно в воспроизведении респондентами транслированных через различные институциональные медиумы (система образования, СМИ) коллективных знаний и стереотипов об этой области профессионального искусства, отражающих особенности общества и культуры, в которых прошла и проходит их социализация.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Сформировавшаяся на рубеже тысячелетий антропоцентрическая парадигма языкознания характеризуется, как известно, переключением интереса исследователя с объекта познания на субъект, т.е. анализируется человек в языке и язык в человеке.

На этом фоне чрезвычайно важным становится вклад науки в объяснение причин и условий утраты или сохранения малых языков. Исходя из этого, в настоящей работе была разработана и апробирована комплексная методика выявления причин конкретной языковой ситуации в этнической Бурятии. Данная методика носит целенаправленный экспланаторный характер и охватывает весь комплекс дискурсивных факторов смены языка: 1) внешние (социолингвистические, социокультурные, социально-психологические и культурно-антропологические), 2) внутренние (психолингвистические, субъективные, прагматические и фактор идентичности) и 3) собственно лингвистические (лексико-семантические, интер-дискурс и тема разговора, недостаточная языковая компетенция в бурятском языке наряду с высокой языковой компетенции в русском языке, частота использования русского языка, передача чужой речи). В работе также рассмотрены некоторые лингвистические следствия и механизмы выбора языка и установлены характеристики взаимосвязи этноязыковой и этнокультурной компетенции у современных бурят.

Проведенное автором социолингвистическое исследование с применением комплексного (социологического, дискурсивно-психологического и культурно-антропологического подходов) дало срез современной языковой ситуации через 14 лет после принятия Закона о языках РБ и десятилетие с момента начала реформ в системе образования во всех регионах этнической

Бурятии и - если смотреть в более широком контексте - в период очередных политических (стабильность политической ситуации в России, укрепление «вертикали власти» и губернизация страны) и социально-экономических изменений (выход России, включая и Республику Бурятия и национальные бурятские округа, из кризиса, постепенное улучшение жизни в стране).

Исследование показало, что в настоящее время, когда в истории послереволюционного развития бурятского языка после периода сначала подъема в 1920-1930-е гг., затем его постепенной деградации, продолжавшейся до 1990-х гг. и, наконец, после периода мобилизованного лингвицизма, произошли определенные изменения.

В определенной степени изменились объективные параметры языковой ситуации, описанные и в работах других бурятских социолингвистов. Степень-владения бурятским языком продолжает ухудшаться. Сохраняется разница в знании и употреблении бурятского языка между восточными и западными бурятами, сельскими и городскими жителями, старшим и младшим поколением бурят, а также между языковым и речевым уровнями, т.е. между знанием языка и его употреблением. С точки зрения языковой ассимиляции можно констатировать наличие двух полюсов, на одном из которых - жители столицы Бурятии и УОБАО, на другом - жители АБАО и сельских районов Бурятии. В эту же схему укладывается и первичная социализация детей: в Улан-Удэ и УОБАО количество респондентов, говоривших до школы преимущественно на бурятском языке, меньше количества говоривших на русском в два-три раза, в то время как в сельских районов Бурятии и АБАО ситуация прямо противоположная. Бурятский язык остается конкурентоспособным в семейно-бытовой сфере и доминирует в религиозной, особенно в АБАО. Можно даже сказать, что в первую очередь дацаны и культовые места, и только потом семья и сфера межличностных отношений являются тем местом, где «живет» бурятский язык. Промежуточный между первичной социализацией в семье и последующей взрослой жизнью этап - школа - по большому счету не оказывает влияния на употребление бурятского языка.

В отличие от объективных, субъективно-детерминированные параметры языковой ситуации претерпели значительные изменения. В первую очередь следует отметить (и здесь наши выводы подтверждают выводы других исследователей, см., напр., Дырхеева 2002 (а, б) изменения в общественном сознании бурятской этнической общности - пока на уровне ценностных установок. Усилия — в первую очередь национальной интеллигенции - по возрождению бурятской культуры и языка привели к тому, что незнание титульного языка многими людьми рассматривается как противоречие норме, язык воспринимается как имманентный элемент этнической культуры, а этноязыковой нигилизм, достаточно распространенный в 1960-1980-е годы, уходит в прошлое. Перейдут эти установки в практические действия или нет -покажет время. Тем не менее, отношение к бурятскому языку членами этнической общности заключается лишь в общей позитивной оценке. Бурятская этническая общность пока не осознает, что зачастую именно билингвы, в равной мере владеющие родным и русским языками и добровольно отказывающиеся от родного языка в общении между собой, решают судьбу своего этнического языка в пользу русского языка. Учитывая то, что именно межгенерационная передача языка в семье является ключевым моментом для его дальнейшего существования, противодействовать этой практике не могут ни инструктивные меры, ни работа школ, ни какая-либо деятельность по пропаганде бурятского языка.

По нашим данным, язык не является ни базовым этноидентификатором, ни релевантным маркером этнической идентичности бурят в целом, и для большинства респондентов потеря языка не влечет за собой утраты этнической идентичности. Однако, говоря об этом, следует разграничивать практический (утилитарный) и символический аспекты этой связи. Если в практическом, утилитарном аспекте связь языка и этнической идентичности у бурят носит скорее ситуационный, инструментальный характер, то в символическом аспекте она трактуется, в первую очередь сельскими бурятами, в примордиалистском ключе.

Бурятская этническая общность, как и любая другая, не является гомогенным образованием, и релевантность культурных маркеров варьируется внутри группы, как среди разных поколений, так и в зависимости от места жительства. Регионально-локальный фактор, включающий дифференциацию «город - село», имеет решающее значение для выбора языка и его значимости в структуре этнической идентичности. Так, носителями самого мобилизованного этнического самосознания являются жители г. Улан-Удэ ввиду более интенсивной актуализации этнического самосознания в ситуации этнически-гетерогенного состава населения. С точки зрения возрастной дифференциации старшее поколение тяготеет к прошлому, к этнически специфическим формам культуры, включая бурятский язык, причем преимущественно в символическом аспекте. Для молодого поколения больше характерно сугубо рациональное и прагматическое отношение к языку, отсутствие эмоциональной, интимной связи между языком и этнической идентичностью, вследствие чего оно предпочитает игнорировать проблему титульного языка как ситуационно нерелевантную.

Выбор языка и решение об активизации знания титульного языка детерминированы, помимо функциональной ограниченности бурятского языка, доминирования русского языка во всех институциональных сферах (кроме семейной и религиозной), и других объективных социальных факторов, также и разнообразными когнитивными механизмами (ментальными установками, локальными и возрастными стереотипами и т.д.), стратегиями преимущественно интегративной стратегией), конвенциями (принятыми в российском обществе социокультурными нормами и представлениями, а также стереотипами пользования языком, которые в виде определенной социокультурной условности определяют языковое поведение индивида), и, наконец, привычкой и удобством коммуникации.

Выбор данных стратегий, механизмов и конвенций, в свою очередь, обусловлен типом бурятской культуры как коллективистской, характеризующейся большой степенью дистанции власти, приспосабливающейся к внешним обстоятельствам и ориентированной на сохранение гармонии. Данный фактор, с одной стороны, значительно облегчил процесс социокультурной модернизации бурят, но с другой стороны, негативно отразился на этническом языке.

Весь комплекс дискурсивных факторов - собственно лингвистических, внешних и внутренних - находится в тесной взаимосвязи и может быть представлен в виде следующей таблицы:

Список научной литературыХилханова, Эржен Владимировна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка (К вопросу о предмете социолингвистики) / В.А. Аврорин. Л., 1975. - 276 с.

2. Аклаев А.Р. Язык в системе национальных ценностей и интересов / А. Р. Аклаев // Духовная культура и этническое самосознание. Вып. 1. М., 1990.

3. Александрова О.В., Кубрякова Е.С. Виды пространств текста и дискурса / О.В. Александрова, Е.С. Кубрякова // Категоризация мира: пространство и время. Материалы научной конференции. М., МГУ, 1997. - С. 15-26.

4. Алпатов В.М. (а) Зарубежная социолингвистика о проблемах двуязычия и языков национальных меньшинств / В.М. Алпатов // Речевое общение в условиях языковой неоднородности. М., 2000. С. 192 - 209.

5. Алпатов В.М. О будущем языков народов Севера / В.М. Алпатов // Лингвистический беспредел: Сборник статей к 70-летию А.И. Кузнецовой. М. : Изд-во МГУ, 2002. С. 194-201.

6. Алпатов В.М. Общественное сознание и языковая политика в СССР20.е 40-е гг.) / В.М. Алпатов // Язык в контексте общественного развития. М., 1994. - С. 29-46.

7. Алпатов В.М. (б) 150 языков и политика; 1917-2000: Социолингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства / В.М. Алпатов. М., 2000. - 240 с.

8. Антонов В.И. Символ в обществе и культуре Востока / В.И. Антонов. -М. : Изд-во «Луч» РАУ, 1993.

9. Антонова Н.С. Характеристика языковой ориентации личности в Бурятии / Н.С. Антонова // Языковая личность в современном социуме (региональный аспект). Улан-Удэ : БНЦ СО РАН, 2006.

10. Арутюнян Ю.В., Дробижева JIM., Сусоколов A.A. Этносоциология / Ю.В. Арутюнян, JIM. Дробижева, A.A. Сусоколов. М.: Аспект Пресс, 1998. -271 с.

11. Асылгужин P.P. Этническая идентичность как социально-философская проблема (Электронный ресурс): Дисс-я на соискание уч. степ, кандидата философских наук /P.P. Асылгужин. М., РГБ, 2005.

12. Аюпова JLJI. Языковая ситуация: Социолингвистический аспект / JI.J1. Аюпова. Уфа, 2000. - 154 с.

13. Аюшеев Б.Б. Речь молодежи: аспекты изучения социального диалекта / Б.Б. Аюшеев // Двуязычие в Бурятии: новые аспекты изучения. Улан-Удэ : БНЦ СО РАД 2002. 147 с. - С. 109-118.

14. Аюшеев Б.Б. Студенческий жаргон как социальный диалект этнической Бурятии. Автореферат на соиск-е уч. степ. канд. филол. наук / Б.Б. Аюшеев. Улан-Удэ, 2006.

15. Бабушкин С.М. К характеристике бурятско-русского двуязычия на рубеже веков / С.М. Бабушкин // Двуязычие в Бурятии: новые аспекты изучения. Улан-Удэ : БНЦ СО РАН, 2002. 147 с. - С. 18-33.

16. Бабушкина Н.С. Социальный аспект двуязычия / Н.С. Бабушкина. -Улан-Удэ, 1999. 114 с.

17. Бажеева Т.П. Социальный и языковой аспекты формирования раннего (детского) бурятско-русского и русско-бурятского двуязычия / Т.П. Бажеева. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2002.

18. Балханов И.Г. Двуязычие и социализация / И.Г Балханов. Улан-Удэ : Изд-во ВСГАКИ, 2002. - 253 с.

19. Баяртуев Б.Д. Доклад на III Всебурятском съезде / Б.Д. Баяртуев // Архив ВАРК, 2002.

20. Баяртуев Б.Д., Жапов В.Д. Литература / Б.Д. Баяртуев, В.Д. Жапов //

21. Буряты / Отв. ред. Л.Л. Абаева, Н.Л. Жуковская; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. М.: Наука, 2004. - С. 498-529.

22. Белодед И.К. Развитие языков социалистических наций СССР / И.К. Белодед. Киев, 1969. - 307 с.

23. Белоусов В.Н., Григорян Э.А., Познякова Т.Ю. Русский язык в межнациональном общении. Проблемы исследования и функционирования / В.Н. Белоусов, Э.А. Григорян, Т.Ю. Познякова. М., 2001.

24. Бертагаев Т.А. Билингвизм и его разновидности в системе употребления / Т.А. Бертагаев // Проблемы двуязычия и многоязычия. М. : Наука, 1972.-С. 82-88.

25. Бертагаев Т.А. К вопросу о взаимовлияниях языков (о монголизмах и двуязычии) / Т.А. Бертагаев // Взаимодействие и взаимообогащение языков народов СССР. -М.: Наука, 1969.

26. Борботько В.Г. Типы текста как результата деятельности языкового сознания / В.Г. Борботько // XII Международный симпозиум по психолингвистике и теории комуникации "Языковое сознание и образ мира". М., РАН, Институт языкознания, МГЛУ, 1997.

27. Боргоякова Т.Г. Социолингвистические процессы в республиках Южной Сибири. Абакан : Изд-во Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова, 2002. - 166 с.

28. Борисова И.А. Метаязыковая специфика дистантного опосредованного устно-речевого дискурса (на материале русского языка). Автореф. дисс-и на соиск-е уч. степ. канд. филол. наук / И.А. Борисова. — М., 2009.

29. Брайт, У. Введение: Параметры социолингвистики / У. Брайт // Новое в лингвистике. Вып. 7. - М., 1975. - С. 34-41.

30. Бураев И.Д. Бурятский литературный язык и бурятско-русское двуязычие / И.Д. Бураев // Двуязычие в Бурятии: новые аспекты изучения. Улан-Удэ : БНЦ СО РАН, 2002. -147 с. С. 3-18.

31. Бураев И.Д., Шагдаров Л.Д. Бурятско-русское двуязычие / И.Д. Бураев, Л.Д. Шагдаров // Буряты / Отв. ред. Л.Л. Абаева, Н.Л. Жуковская; Ин-т этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая. Наука, 2004. - 633 с. - С. 232-235.

32. Бурыкин A.A. Ментальность. языковое поведение и национально-русское двуязычие (язык меньшинства как "тайный язык" в отечественном социокультурном контексте), (http://arctogaia.krasu.ru/laboratory/m4/burykin.shtm).

33. Бурыкин A.A. Язык малочисленного народа в его письменной форме (на материале эвенского языка) / A.A. Бурыкин. — СПб. : Петербургское Востоковедение, 2004. 384 с.

34. Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (конец XIX первая треть XX веков) / П.К. Варнавский, Г.А. Дырхеева, Т.Д. Скрынникова. - Иркутск : Оттиск, 2003. - 244 с.

35. Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (постсоветский период) / Д.Д. Амоголонова, И.Э. Елаева, Т.Д. Скрынникова. -Иркутск : Изд-во РПЦ «Радиан», 2005. -246 с.

36. Бурятский язык и культура в условиях глобализации: Материалы международной научно-практической конференции (11-12 ноября 2005 г.). -Улан-Удэ : Издательство «Бэлиг», 2005. 256 с.

37. Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие / У. Вайнрайх // Новое в лингвистике. Вып. 6. ("Языковые контакты"). - М., 1972.

38. Вайнрайх У. Языковые контакты / У. Вайнрайх. Киев, 1979.

39. Васильева Р.И. Особенности языкового поведения саха и русских / Р.И. Васильева // Современные языковые процессы в Республике Саха (Якутия): Актуальные проблемы. Новосибирск : Наука, 2003. - 224 с. - С. 119-134.

40. Бахтин Н.Б. Исчезновение языка и языковая трансформация: заметки о метафоре "языковой смерти" / Н.Б. Бахтин // Типология. Грамматика. Семантика. К 65-летию B.C. Храковского. СПб.: "Наука". 1998. С. 115-128.

41. Бахтин Н.Б. Языки народов Севера в XX веке. Очерки языкового сдвига / Н.Б. Бахтин. СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. - 338 с.

42. Бахтин Н.Б., Головко Е.В. (б) Социолингвистика и социология языка: Учебное пособие / Н.Б. Бахтин, Е.В. Головко. СПб. : ИЦ «Гуманитарная Академия»; Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2004. - 336 с.

43. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. —М., 1997.

44. Вепрева И.Т. Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху / И.Т. Вепрева. Екатеринбург, 2002. - 379 с.

45. Верещагин Е.М. Психологическая и методическая характеристика двуязычия (билингвизма) / Е.М. Верещагин. М.: Издательство Московскогоуниверситета, 1969.

46. Виноградов В.А. Языковая ситуация / В.А. Виноградов // ЛЭС. М., 1990.-С. 616-617.

47. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения / Т.Г. Винокур. М. : Наука, 1993.

48. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке / В.Н. Волошинов. Л., 1929.

49. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р. Гальперин. М. : Наука, 1981. - 139 с.

50. Гамперц, Д. Типы языковых обществ / Д. Гамперц // Новое в лингвистике. Вып. 7. - М.: Прогресс, 1975. - С. 182-198.

51. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества / И.Г. Гердер. -М.: Наука, 1977.

52. Голикова Т.А. Этнопсихолингвистическое исследование языкового сознания (На материале алтайско-русского ассоциативного эксперимента): Монография. М., 2005. - 322 с.

53. Гомбоин Ч. По пути возрождения / Ч. Гомбоин // Правда Бурятии. 1996. 24 февраля.

54. Грумадене Л. Принципы и методы комплексного социолингвистического исследования: язык города / Л. Грумадене // Принципы и методы социолингвистических исследований. М.: Наука, 1989. - С. 45-60.

55. Губогло М.Н. Идентификация идентичности: Этносоциологические очерки / М.Н. Губогло; Ин-т этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая. -М. : Наука, 2003.

56. Губогло М.Н. Этническая социолингвистика или социальная лингвистика / М.Н. Губогло // IV конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик, 20-23 сентября 2001 года. -М., 2001.

57. Губогло М.Н. Языки этнической мобилизации / М.Н. Губогло. М.,

58. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. 2-е изд. / В. Гумбольдт. М.: Прогресс, 2000.

59. Дараган Ю.В. Функции слов-"паразитов" в русской спонтанной речи / Ю.В. Дараган // Труды Международного семинара «Диалог 2000» по компьютерной лингвистике. 1Шр:/Аууу\у.(Ка1о£-21 .ги/пШепа^/ агсЫуе.азр?1с1=6260&уо1=6077&у=2000.

60. Дашиева Б.В. Образ мира в культурах русских, бурят и англичан / Б.В. Дашиева // Языковое сознание: формирование и функционирование. Сборник статей / Отв. Ред. Н.В. Уфимцева. М., 1998. - 256 с. - С. 200-207.

61. Дашинимаева П.П. Бурятский язык: реверсивная стадия билингвизма и методология вопроса в когнитивном аспекте / П.П. Дашинимаева // Вестник Читинского госуниверситета. № 5 (50). - Чита, 2008. - С. 92-97.

62. Дейк, Т.А. ван. (1) Анализ новостей как дискурса / Т.А. ван Дейк // Язык. Познание. Коммуникация. М. : Прогресс, 1989. С. 111-160.

63. Дейк, Т.А. ван. (2) Когнитивные и речевые стратегии выражения этнических предубеждений / Т.А. ван Дейк // Язык. Познание. Коммуникация. М. : Прогресс, 1989. С. 268-304.

64. Дейк, Т.А. ван, Кинч В. Макростратегии / Т.А. ван Дейк, В. Кинч // Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. С. 41-67.

65. Дейк, Т.А.ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста / Т.А. ван Дейк, В. Кинч // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1988. - Вып. ХХШ.

66. Демьянков В.З. Англо-русские термины по прикладной лингвистике и автоматической обработке текста / В.З. Демьянков // Методы анализа текста. -Вып. 2. Всесоюзн. центр переводов. Тетради новых терминов, 39. - М., 1982.

67. Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века / В.З. Демьянков // Язык и наука конца 20 века. Сб. статей. М., Рос. гуманит. ун-т, 1995.-С. 239-320.

68. Дешериев Ю.Д. Социальная лингвистика. К основам общей теории / Ю.Д. Дешериев. М., 1977. - 382 с.

69. Доржиева И.Ц. Источники формирования городского населения Бурятии (1970 -1990 гг.) / И.Ц. Доржиева // Гуманитарные исследования молодых ученых Бурятии. Улан-Удэ, 1999. - Вып. 2. - С. 38-42.

70. Дробижева Л.М. Актуальная задача: союз с социальными психологами / Л.М. Дробижева // СЭ. 1983. - № 4. - С. 63-67.

71. Дробижева, Л.М. (ред.) / Л.М. Дробижева // Социальная и культурная дистанции. Опыт многонациональной России. Институт этнологии и антропологии РАН. М.: Изд-во Института социологии РАН, 1998.

72. Дьячков М.В. Миноритарные языки в полиэтнических / многонациональных государствах / М.В. Дьячков. М.: ИНПО, 1996. - 114 с.

73. Дьячков М.В. Миноритарные языки в европейском образовании / М.В. Дьячков. М.: 2003. - 88 с.

74. Дырхеева Г.А. (а). Бурятский язык в условиях двуязычия (история и современность, проблемы и перспективы). Автореф. дисс-и на соиск-е уч. степ, доктора филол. наук / Г.А. Дырхеева. Улан-Удэ, 2002.

75. Дырхеева Г.А. (б) Бурятский язык в условиях двуязычия: проблемы функционирования и перспективы развития / Г.А. Дырхеева. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2002.

76. Дырхеева Г.А. Особенности функционирования бурятского и русского языков в Республике Бурятия и бурятских национальных округах / Г.А. Дырхеева//Проблемы бурятской диалектологии. Улан-Удэ, 1996. С. 17-33.

77. Дырхеева Г.А. (в) Развитие национально-языковых отношений и трансформация современных социолингвистических понятий и терминов / Г.А. Дырхеева // Двуязычие в Бурятии: новые аспекты изучения. Улан-Удэ, 2002. -С. 33-72.

78. Дырхеева Г.А. Смешение и переключение кодов в речи современных буря-билингвов / Г.А. Дырхеева // Международный симпозиум по полевой лингвистике. Тезисы докладов. М., 23-26 октября 2003 г. - С. 100-102.

79. Дырхеева Г.А. Языковая ситуация и языковое законодательство в Республике Бурятия / Г.А. Дырхеева // Права человека и законодательство о языках в субъектах Российской Федерации. М.: Изд-во РУДН, 2003. - 50 с.

80. Дырхеева Г.А., Будаев Б.Ж., Бажеева Т.П. Бурятский язык: современное состояние (социолингвистический аспект) / Г.А. Дырхеева, Б.Ж. Будаев, Т.П. Бажеева. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ, 1999. - 142 с.

81. Егодурова В.М. Выбор языка коммуникации билингвами в Бурятии / В.М. Егодурова // Бурятский язык и культура в условиях глобализации:

82. Материалы международной научно-практической конференции (11-12 ноября 2005 г.). Улан-Удэ : Издательство «Бэлиг», 2005. - 256 с. - С. 129-131.

83. Егодурова В.М. О формировании билингвальной языковой личности / В.М. Егодурова // Языковая личность в современном социуме (региональный аспект). Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2006. - С. 36-50.

84. Елаев A.A. Бурятский народ: становление, развитие, самоопределение / A.A. Елаев. М., 2000.

85. Елаева И.Э. Некоторые доминанты этнической идентичности бурят / И.Э. Елаева // Гуманитарные исследования молодых ученых Бурятии. Улан-Удэ, 1996.-С. 104-109.

86. Елаева И.Э. Феноменологическое пространство этнической идентичности бурят / И.Э. Елаева // Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (постсоветский период) Иркутск : Изд-во РПЦ «Радиан», 2005.-246 с. - С. 133-151.

87. Елаева И.Э. Этническая идентичность бурят в постсоветский период / И.Э. Елаева // Буряты / Отв. ред. JI.JI. Абаева, Н.Л. Жуковская; Ин-т этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая. -М.: Наука, 2004. С. 577-587.

88. Журавлев В.К. Внешние и внутренние факторы языковой эволюции / В.К. Журавлев. -М.: Наука, 1982.

89. Истомина О.Б. Особенности функционирования двуязычия в условиях региона (на примере Предбайкалья). Автореферат дис. . канд. социол. наук / О.Б. Истомина. Улан-Удэ, 2005.

90. Казакевич O.A. Языки малочисленных народов России / O.A. Казакевич // Человек. Вып. 4. - 1996. - С. 149-161.

91. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М. : Гнозис, 2004.

92. Караулов Ю.Н., Петров В.В. От грамматики текста к когнитивнойтеории дискурса / Ю.Н. Караулов, В.В. Петров // Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989.

93. Касевич В. Б. Буддизм. Картина мира. Язык. — СПб., 1996.

94. Кибрик A.A. Анализ дискурса в когнитивной перспективе. Автореф. дисс-и на соиск-е уч. степ, доктора филол. наук / A.A. Кибрик. М., 2003.

95. Кибрик A.A. Дискурс. 2007, http://www.philol.msu.ru/~otipl/new/main/courses/discourse/14-discourse-markers.ppt

96. Кибрик A.A., Паршин П.Б. Дискурс. 2001, http://www.krugosvet.m/articles/82/l 008254/1008254а9 .htm

97. Кибрик А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания / А.Е. Кибрик. М., 1992.

98. Кибрик А.Е., Даниэль М.А. Предисловие / А.Е. Кибрик, М.А. Даниэль // Малые языки и традиции: существование на грани. Вып. 1: Лингвистические проблемы сохранения малых языков. М. : Новое издательство, 2005. - С. 5-18.

99. Конвенция ЮЕЕСКО о борьбе с дискриминацией в областиобразования. Принята 14 декабря 1960 г. // Статус малочисленных народов России. М. : Юридическая литература, 1994.

100. Кондрашкина Е.А. Динамика функционального развития марийского языка / Е.А. Кондрашкина. М., 2008.

101. Копелев JI. Образ «чужого» в истории и современности / JI. Копелев // Лев Копелев и его «Вуппертальский проект». М., 2002. - С. 97-117.

102. Копыленко М.М., Саина С.Т. Функционирование русского языка в различных слоях казахского населения / М.М. Копыленко, С.Т. Саина. Алма-Ата, 1982.-111 с.

103. Крупа C.B., Ондрейович С. Взаимодействие культур и языков: теория и методология /C.B. Крупа, С. Ондрейович // Встречи этнических культур в зеркале языка в сопоставительном лингвокультурологическом аспекте. М. : Наука, 2002.-С. 179-186.

104. Крысин Л. П. Владение разными подсистемами языка как явление диглоссии / Л.П. Крысин // Социально-лингвистические исследования. М. : Наука. 1976. - С. 62-69.

105. Крысин Л.П. Владение языком: лингвистический и социокультурный аспекты / Л.П. Крысин // Язык, культура, этнос. М. : Наука. 1994. С. 66-78.

106. Крысин Л.П. Иноязычные слова в современном русском языке, М.: Просвещение, 1968.

107. Крючкова Т.Б. Развитие отечественной социолингвистики / Т.Б. Крючкова// Социолингвистика вчера и сегодня: Сборник научных трудов. М.: ИНИОН РАН, 2005. - 204 с. - С. 8-51.

108. Кубрякова Е.С. О понятии дискурса и дискурсном анализе в современной лингвистике: научно-аналитический обзор / Е.С. Кубрякова // Дискурс, речь, речевая деятельность. М., 2000. - С. 7-35.

109. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во сторойполовине XX века (опыт парадигмального анализа) / Е.С. Кубрякова // Язык и наука конца 20 века. Сб. статей. М.: Рос. туманит, ун-т, 1995. — С. 144-238.

110. Кургузов В.Л. Восток Россия - Запад: Теория и практика межкультурной коммуникации: Очерки лекционного курса / В.Л Кургузов. -Улан-Удэ : Издательско-полиграфический комплекс ВСГАКИ, 2003. - 351 с.

111. Лабов, У. Исследование языка в его социальном контексте / У. Лабов // Новое в лингвистике. Вып. 7 ("Социолингвистика"). М. : Прогресс, 1975.-С. 96-181.

112. Лагута О.Н. Логика и лингвистика. Новосибирск, 2000, http://www.philology.ru/linguisticsl/laguta-00.htm

113. Лисковец И.В. Переключение и смешение кодов в речи жителей г. Минска / И.В. Лисковец // Вестник молодых ученых. 2001. - № 4 (Серия: Филологические науки 1, 2001). - С. 26-33.

114. Лотман Ю.М. К современному понятию текста / Ю.М. Лотман // Семиотика культуры: Тезисы докладов Всесоюзной школы-семинара по семиотике культуры. Архангельск, 1988.

115. Макаров М.Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе / М.Л. Макаров. Тверь, 1998. - 200 с.

116. Макаров М. Л. Основы теории дискурса / М.Л. Макаров. М. : ИТДГК «Гнозис», 2003.— 280 с.

117. Мантатов В.В. Выступление / В.В. Мантатов // Материалы Всебурятского съезда по консолидации и духовному возрождению нации (22-24 февраля 1991 года). Улан-Удэ, 1996.

118. Малые языки Евразии: Социолингвистический аспект / Сост. Кузнецова А.И. и др. М., 1997. - 208 с.

119. Межу ев В.М. Идея национального государства в исторической перспективе / В.М. Межуев // Полис. 1992. № 5-6.

120. Методы социолингвистических исследований / Отв. ред. Михальченко В.Ю. М., 1995. - 313 с.

121. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика / Н.Б. Мечковская. М. : АО «Аспект Пресс», 1996. - 207 с.

122. Михайлов М.М. Двуязычие и взаимовлияние языков / М.М. Михайлов // Проблемы двуязычия и многоязычия. М.: Издательство «Наука», 1972.

123. Михайлов Т.М. Национальное самосознание и менталитет бурят / Т.М. Михайлов // Современное положение бурятского народа и перспектива его развития: Мат-лы науч. конф. — Улан-Удэ, 1996.

124. Михальченко В.Ю. О приемах интерпретации полевого социолингвистического материала / В.Ю. Михальченко // Международный симпозиум по полевой лингвистике. Тезисы докладов. — М., 23-26 октября 2003 г. -С. 65.

125. Михальченко В.Ю. Языковые проблемы Содружества Независимых Государств / В.Ю. Михальченко // Язык в контексте общественного развития. М., 1994. С. 9-28.

126. Морохоева З.П. Личность в культурах Востока и Запада: К постановке проблемы / З.П. Морохоева. Новосибирск : ВО «Наука». Сибирская издательская фирма, 1994. -206 с.

127. Московичи С. От коллективных представлений к социальным (к истории одного понятия) / С. Московичи // Вопросы социологии. 1992. № 2. С. 83-96.

128. Надмидон В.Д. Сложные слова с исконными компонентами и компонентами-англицизмами в бурятском языке. Дисс-я на соискание уч. степ, канд. филол. наук / В.Д. Надмидон. Улан-Удэ, 2007.

129. Нерознак В.П. Современная этноязыковая ситуация в России / В.

130. Нерознак // Известия РАН. Серия литературы и языка. М., 1994. - Т. 53. - № 2.

131. Никольский Л.Б. Синхронная социолингвистика (Теория и проблемы) / Л.Б. Никольский. М., 1976.

132. Никольский Л. Б. Язык в политике и идеологии стран Зарубежного Востока / Л.Б. Никольский. М., 1986.

133. Новое в лингвистике. Вып. 7. Социолингвистика. М., 1975.

134. Общая психодиагностика / Под ред. A.A. Бодалева, В.В. Столина. -М., 1987.

135. Остгоф Г., Бругман К. Предисловие к книге «Морфологические исследования в области индоевропейских языков» // Звегинцев В. А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. — М., 1960. — С. 153-164.

136. Панарин С. Этнополитическая ситуация в Республике Бурятия / С. Панарин // Байкальская Сибирь: из чего складывается стабильность / редкол.: В.И. Дятлов, С.А. Панарин, М.Я. Рожанский. М.; Иркутск : Наталис, 2005. -320 с. - С. 23-94.

137. Принципы и методы социолингвистических исследований. М., 1989.

138. Проблемы становления и развития национального самосознания: сб. ст. / Отв. ред. В.В. Башкеева Серия: Русский национальный текст. Вып. 3. -Улан-Удэ : Изд-во Бурятского госуниверситета, 2007. - 182 с.

139. Проблемы языковой жизни Российской Федерации и зарубежных стран / Отв. ред. Солнцев В.М., Михальченко В.Ю. М., 1994. - 200 с.

140. Проценко Е.А. Проблема переключения кодов в зарубежнойлингвистике / Е.А. Проценко. Вестник ВГУ, Серия «Лингвистика и межкультурная коммуникация». - 2004. - №1. - С. 123-127.

141. Речевое общение в условиях языковой неоднородности / Отв. ред. Крысин Л.П. М., 2000. - 224 с.

142. Сандомирская И. Книга о Родине: Опыт анализа дискурсивных практик / И. Сандомирская // Wiener slawistischer Almanach. Wien, 2001. - Bd. 50.-281 S.

143. Седов К.Ф. Дискурс и личность: эволюция коммуникативной компетенции. М.: Лабиринт, 2004.

144. Серебрякова Ю.А. Философские проблемы национального самосознания и национальной культуры / Ю.А. Серебрякова. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1996. - 185 с.

145. Серио П. В поисках четвертой парадигмы. Авторизов. перевод с франц. Ю.С. Степанова / П. Серио // Философия языка: в границах и вне границ: Междунар. сер. моногр. / Редкол. сер.: Степанов Ю.С. (отв. ред) и др. Харьков : Око, 1993.

146. Серио П. Этнос и демос: дискурсивное построение коллективной идентичности / П. Серио // Этничность. Национальные движения. Социальнаяпрактика. СПБ, 1995. С. 51-59.

147. Серль Дж. Р. Что такое речевой акт? / Дж. Серль // H3JI. Вып. XVII. М., 1986.-С. 151-169.

148. Сибиданов Б.Б. Традиционная реальность бурят: пространство и время / Б.Б. Сибиданов. Улан-Удэ : Издательство Бурятского госуниверситета, 2002.-152 с.

149. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест / Отв. редактор E.À. Земская. М., 1983.

150. Скворцов Н.Г. Проблема этничности в социальной антропологии / Н.Г. Скворцов. Спб. : Изд-во СПБ Университета. 1996.

151. Скрынникова Т.Д., Батомункуев С.Д., Варнавский П.К. Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (советский период): Кол. моногр. / Сост. Т.Д. Скрынникова. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2004.

152. Слово в действии. Интент-анализ политического дискурса / Под ред. Т.Н. Ушаковой, Н.Д. Павловой. СПб. : Алетейя, 2000.

153. Современные языковые процессы в Республике Саха (Якутия): Актуальные проблемы. Новосибирск : Наука, 2003. - 224 с.

154. Соколовский C.B. Образы Других в российских науке, политике и праве / C.B. Соколовский. М. : «Путь», 2001.

155. Солнцев В.М., Михальченко В.Ю. Национально-языковые отношения в России на современном этапе / В.М. Солнцев, В.Ю. Михальченко // Языковая ситуация в Российской Федерации: 1992. -М., 1992. С. 7-17.

156. Социальная и культурная дистанции. Опыт многонациональной России / Институт этнологии и антропологии РАН. — М. : Изд-во Института социологии РАН, 1998. 388 с.

157. Социолингвистические исследования в Бурятии. Улан-Удэ, 1992.131 с.

158. Степанов Г. В. К проблеме языкового варьирования / Г.В. Степанов. М., 1979.

159. Степанов Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности / Ю.С. Степанов // Язык и наука конца 20 века. Сб. статей. М., Рос. гуманит. ун-т, 1995. С. 7-34.

160. Сультимова Ж.Б. Двуязычие как базовое основание межкультурной коммуникации (на материалах Республики Бурятия). Автореферат на соиск-е уч. степ. канд. культурологии / Ж.Б. СУльтимова. - Улан-Удэ, 2005.

161. Сундуева Д.Б. Бурятско-русское двуязычие в Агинском Бурятском автономном округе: социолингвистический аспект / Д.Б. Сундуева. Чита: ЧитГУ, 2005.-182 с.

162. Сундуева Д.Б. Языковая личность билингва как объект исследования / Д.Б. Сундуева // Языковая личность в современном социуме (региональный аспект). Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2006. - С. 50-55.

163. Табуре-Келлер А. К изучению двуязычия в социологическом плане / А. Табуре-Келлер // Новое в лингвистике. Вып. 6 ("Языковые контакты"). - М. : Прогресс, 1972. - С. 170-182.

164. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. — М.,2000.

165. Теоретические проблемы социальной лингвистики. М., 1981.

166. Тишков В.А. Идентичность и культурные границы / В.А. Тишков // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М., 1997. С. 15-43.

167. Тропшна H.H. Социокультурные параметры дискурса / H.H. Трошина // Социолингвистика вчера и сегодня: Сборник научных трудов. М. : ИНИОН

168. РАН, 2005.-204 с.-С. 107-131.

169. Туманян Э.Г. Законы о языках и возможность их реализации / Э.Г. Туманян // Язык в контексте общественного развития. М., 1994. — С. 72-82.

170. Ушакова Т.Н. Психологический подход к анализу дискурса / Т.Н. Ушакова // XII Международный симпозиум по психолингвистике и теории комуникации "Языковое сознание и образ мира". М., РАН, Институт языкознания, МГЛУ, 1997.

171. Франтишек, Д., Чмейркова С. Экология языка малого народа / Д., Франтишек, С. Чмейркова//Язык, культура, этнос. М. : Наука, 1994. С. 27-39.

172. Функциональная стратификация языка. М., 1985. С. 9-24, 41-54, 6785.

173. Хаймс, Д. Этнография речи / Д. Хаймс // Новое в лингвистике. Вып. 7. Социолингвистика. - М. : "Прогресс", 1975. - С. 42-95.

174. Халина Н.В. Языкознание в условиях постмодернистской парадигмы. Барнаул, 2008.

175. Хауген Э. Лингвистика и языковое планирование / Э. Хауген // Новое в лингвистике. Вып. 7. Социолингвистика. - М. : Прогресс, 1975. - С. 441-472.

176. Хилханов Д.Л. Этническая идентичность: роль хозяйственно-экономических и культурно-языковых факторов / Д.Л. Хилханов. Дисс-я на соиск-е уч. степ. д. соц. наук. - Улан-Удэ, 2007.

177. Хилханова Э.В. Дискурс прессы как объект лингвистического исследования / Э.В. Хилханова. Улан-Удэ : Изд-во Бурятского госуниверситета, 1999.-112 с.

178. Хилханова Э.В. Оценочные установки этнической группы как внутренний детерминирующий фактор витальности языка / Э.В. Хилханова // Вестник Бурятского университета. Серия 6: Филология. Вып. 9. Улан-Удэ :

179. Издательство Бурятского госуниверситета, 2005. С. 35-42.

180. Хилханова Э.В. Факторы коллективного выбора языка и этнокультурная идентичность у современных бурят (дискурс-аналитический подход) / Э.В. Хилханова. Улан-Удэ : ИПК ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2007. - 220 с.

181. Хилханова Э.В. Этническая идентичность как фактор сохранения языка / Э.В. Хилханова // Языковая личность в современном социуме (региональный аспект). Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2006. - С. 11-21.

182. Хомский Н. Язык и мышление / Н. Хомский. М. 1972.

183. Четырова Л.Б. Русскоязычие нерусских: истоки и следствия / Л.Б. Четырова // Известия СамГУ. Серия «Гуманитарные науки». - Раздел «Филология». - Вып. 1 (2008). - С. 36-47.

184. Чимитдоржиев Ш.Б. Кто мы бурят-монголы? - Улан-Удэ, 1991.-60с.

185. Швейцер А. Д. Модели языковой вариативности / А.Д. Швейцер // Языки мира: проблемы языковой вариативности. М., 1991. - С. 63-73.

186. Швейцер А.Д. Современная социолингвистика. Теория, проблемы, методы / А.Д. Швейцер. М., 1976.

187. Швейцер А.Д., Никольский Л.Б. Введение в социолингвистику / А.Д. Швейцер, Л.Б. Никольский. М., 1978.

188. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса / Е.И. Шейгал. М.; Волгоград, 2000. - 367 с.

189. Штелинг Д.А. Грамматическая семантика английского языка. Фактор человека в языке / Д.А. Штелинг. М. : МГИМО, ЧеРе, 1996.

190. Эрдынеева Э.Д. Региональная специфика языковой личности (по материалам говоров русских старожилов Бурятии) / Э.Д. Эрдынеева // Языковая личность в современном социуме (региональный аспект). Улан-Удэ : Изд-во

191. БНЦ СО РАН, 2006. С. 78-87.

192. Этнокультурная специфика языкового сознания. Сборник статей / Отв. ред. Н.В. Уфимцева. М., 2003. Изд. 2-е. 256 с.

193. Язык в контексте общественного развития / Отв. ред. Солнцев В.М., Михальченко В.Ю. Институт языкознания РАН : Москва, 1994. - 345 с.

194. Язык и этнос на рубеже веков: Этносоциологические очерки о языковой ситуации в Республике Татарстан. Казань : Магариф, 2002. - 208 е.: табл.

195. Язык. Культура. Этнос / Под ред. С.А. Арутюнова. М., 1994.

196. Языки мира: проблемы языковой вариативности. М., 1991.

197. Языковая личность в современном социуме (региональный аспект). Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2006.

198. Языковое сознание: теоретические и прикладные аспекты. М.Барнаул, Институт языкознания РАН, 2004. - 344 с.

199. Языковое сознание: формирование и функционирование. Сборник статей / Отв. Ред. Н.В. Уфимцева. М., 1998. - 256 с.

200. Якубинский Л.П. Ф. де Соссюр о невозможности языковой политики // Л.П. Якубинский. Избранные работы. Язык и его функционирование. М. : "Наука", 1986. С. 71-82.

201. Anderson В. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism (rev. edn) / B. Anderson. London : Verso, 1991.

202. Auer, P. Bilingual Conversation. Pragmatics and Beyond: an interdisciplinary series of language studies, 8. — Amsterdam, Philadelphia: J. Benjamins, 1984.

203. Auer, P. Zweisprachige Konversationen: Code-switching und Transfer bei italienischen Migrantenkindern in Konstanz. Papiere des Sonderforschungsbereich 99 Linguistik. No 79, Konstanz, 1983.

204. Austerlitz R. Three Thoughts on Dr. Kreindler's Thoughts / R. Austerlitz // International Journal of American Linguistics. 1982. Vol. 33.

205. Barth F. Ethnic Groups and Boundaries: The Social Organization of Culture Difefrence 1969. / F. Barth // Theories of Ethnicity: A classical reader / Ed. by W.Sollors, London, etc. : MacMillan Press, 1996.

206. Becker K. Spanish/English bilingual code-switching: a syncretic model / K. Becker // Bilingual review. January-April 1999. - Vol. 22. Issue 1. - C. 3-31.

207. Berghe P. van den. The Ethnic Phenomenon / P. van den Berghe. New York, 1987.

208. Berry, J.W. Psychology of acculturation / J.R. Berry // Nebraska Symposium on Motivation. Vol. 37 Cross-Cultural Perspectives / Ed. by J.J. Bremen. - Lincoln : University of Nebraska Press. - C. 201-235.

209. Boas F. Language / F. Boas // General Anthropology. New York, 1938. p. 124-145.

210. Broersma, M. & De Bot, K. Triggered codeswitching: A corpus-based evaluation of the original triggering hypothesis and a new alternative / M. Broersma, & K. De Bot // Bilingualism: Language and Cognition 9 (1), 2006. C. 1-13.

211. Brown, R., Gillmann A. The pronouns of power and solidarity / R. Brown, A. Gillmann. // Language and Social Context: Selected Readings / Ed. By P.P. Giglidi. Harmondsworth : Penguin, 1972.

212. Chomsky, N. / N. Chomsky // Language and Responsibility. London : Harvester, 1979.

213. Chomsky, N. On Power and Ideology: The Managua Lectures / N. Chomsky. Boston, MA : South End Press, 1987.

214. CILAR (Committee on Irish Language Attitudes Research). Report. -Dublin : Stationery Office, 1975.

215. Clyne M. Transgerrence and triggering: Observations on the languageassimilation of postwar German-speaking migrants in Australia / M. Clyne // Den Haag : Martinus Nijhoff, 1967.

216. Clyne M. Triggering and language processing / M. Clyne // Canadian Journal of Psychology, 1980, 34. C. 400-406.

217. Clyne M. Dynamics of Language Contact / M. Clyne // Cambridge : Cambridge University Press, 2003.

218. Corsaro, W.A. Sociological Approaches to Discource Analysis / W.A. Corsaro // Handbook of Discource Analysis / Ed. by T.A. van Dijk. Academic Press, 1985. - Vol. 1 (Disciplines of Discource).

219. Crystal, D. The death of language / D. Crystal // Prospect. 1999. -November. - C. 56-59.

220. Crawford, J. Endangered Native American Languages: what is to be done and why? / J. Crawford // Journal of Navajo Education. 1994. - 11 (3). - C. 3-11.

221. Denison N. (1977). Language death or language suicide? / N. Denison // International Journal of the Sociology of Language. 12. - C. 13-22.

222. Dijk, T.A. van. Text and Context. Explorations in the Semantics and Pragmatics of Discourse / T.A. van Dijk. London : Longman, 1977.

223. Dorian, N. Western language ideologies and small-language prospects / N. Dorian // Endangered Languages: Language Loss and Community Response / Ed. by L. Grenoble and L. Whaley. Cambridge : Cambridge University Press, 1998. - C. 3-21.

224. Eastman, C. Language, ethnic identity and change / C. Eastman // Linguistic Minorities, Policies and Pluralism / Ed. by J. Edwards. London : Academic Press. - 1984. - C. 259-276.

225. Edwards, J. Language, Society, and Identity / J. Edwards. Oxford : Basil Blackwell, 1985.

226. Edwards, J. Multilingualism / J. Edwards. London : Routledge, 1994.

227. Emmorey, K. & Fromkin, V. The mental lexicon / K. Emmorey & V. Fromkin // Newmeyer, F. (ed.) Linguistics: The Cambridge Survey. 1998. Vol. III. -C. 124-149.

228. Endangered languages / Ed. by R. Robins, E. Uhlenbeck. Oxford - New York, 1991.

229. Fairclough N. Introduction / N. Fairclough // Critical Language Awareness / Ed. by N. Fairclough. London : Longman, 1992.

230. Fishman, J. A. Reversing Language Shift: Theoretical and Empirical Foundations of Assistance to Threatened Languages / J.A. Fishman. Clevedon, England : Multilingual Matters, 1991.

231. Fishman, J. A. Language and Nationalism: Two Integrative Essays / J.A. Fishman. Rowley, M.A.: Newbury House, 1972.

232. Fishman, J. A. Sociolinguistics / J.A. Fishman // Handbook of Language and Ethnic Identity / Ed. by Joshua A. Fishman. New York - Oxford : Oxford University Press, 1999.-C. 152-163.

233. Foucault, M. / M. Foucault // Archäologie des Wissens. Frankfurt, 3 Auflage. 1988.

234. Fowler R. Language in the News: Discourse and Ideology in the Press / R. Fowler. London and New York : Rout Ledge, 1991.

235. Fräser, B. What are discourse markers? Journal of pragmatics 1999. -31. C. 931-952. <http://www.philol.msu.ru/~otipl/new/main/courses/ discourse/fraser.pdf>

236. Gans, H. Symbolic ethnicity: the future of ethnic groups and cultures in America / H. Gans // Ethnic and Racial Studies. 1979. - 2. - C. 1-20.

237. Garzon S. The process of language death in a Mayan community in southern Mexico / S. Garzon // Special issue of. IJSL. Language Obscolescence, Sift, and Death in Several Native American Communities. 1992. - Vol. 93. - C. 53-66.

238. Geertz, C. The Interpretation of Cultures / C. Geertz. New York : Basic Books, 1973.

239. Gellner, E. Thought and Change / E. Gellner. London : Weidenfeld and Nicholson, 1964.

240. Giles, H., and Johnson, P. Ethnolinguistic identity theory: A social psychological approach to language maintenance / H. Giles, and P. Johnson // International Journal of the Sociology of Language. 1997. - 68. - C. 256-269.

241. Gill R. Discourse Analysis: Methodological aspects / R. Gill // Handbook of Qualitative Research Methods for Psychology and the Social Sciences / Ed. by J.E. Richardson. Leichester, 1996.

242. Goffman, E. Strategic Interaction / E. Goffmann. New York : Ballantine Books, 1972.

243. Grosjean F. Studying bilinguals: Methodological and conceptual issues / F. Grosjean // Bilingualism: Language and Cognition, 1. 1998. C. 131-149.

244. Gumperz, J. Discourse strategies / J. Gumperz // Studies in interactional sociolinguistics. Camb., 1982.

245. Gumperz, J. Language in social groups / J. Gumperz. Stanford, 1971.

246. Hall, S. Introduction to media studies at the Centre / S. Hall // Culture, Media, Language / Ed. by S. Hall, D. Hobson, A. Lowe, A. & P. Willis. London : Hutchinson, 1980.

247. Halliday, M.A.K. Language as a social semiotic. The social interpretation of language and meaning / M.A.K. Halliday. Bait., 1978.

248. Harre R., Stearns P. (eds.). Discursive Psychology in Practice. L., 1995.

249. Haust, D. Codeswitching in Gambia: eine soziolinguistischw Untersuchung von Mandinka, Wolof und English in Kontakt; with and English summary / D. Haust. Köln : Köppe, 1995.

250. Hofstede, G. Culture's consequences: comparing values, behaviors, institutions, and organizations across nations. 2nd ed. / G. Hofstede. Thousand Oaks : Sage Publications, 2000.

251. Hymes, D. Foundations in sociolinguistics. An ethnographic approach / D. Hymes. Phil., 1974.

252. Hymes, D. Introduction: toward ethnographies of communication / D. Hymes //American Anthropologist. 1964. - Vol. 66. - № 6. - Part 2.

253. Jäger S. and M. (Hg.). Baustellen. Beiträge zur Diskursgeschichte deutscher Gegenwart. Duisburg, 1996. - 346 S.

254. Jäger, S. (a) Der Gross-Regulator. Analyse der BILD-Berichterstattung ueber den rassistisch motivierten Terror und die Fahndung nach der RAF im Sommer 1993. Duisburg, 1993. - 196 S.

255. Jäger S. (6) Kritische Diskursanalyse. Eine Einfuhrung. Duisburg, 1993. -346 S.

256. Khilkhanova, E., Khilkhanov, D. Language and Ethnic Identity of Minorities in the post-Soviet Russia: the Buryat Case Study / E. Khilkhanova, D. Khilkhanov // Journal of Language, Identity, and Education. 2003. - 3 (2). - C. 85100.

257. Krauss, M. The world's languages in crisis / M. Krauss // Language. -1992. 68.-C. 4-10.

258. Krauss, M. Language loss in Alaska, the United States and the world. Frame of reference / M. Krauss // Alaska Humanities Forum 6 (1). 1995. - C. 2-5.

259. Kress, G. Ideological Structures in Discourse / G. Kress // Handbook ofdiscourse analysis. 1985. - Vol. 4. - Chapter 3.

260. Labov W. The social stratification of English in New York city / W. Labow. Washington, 1966.

261. Lakoff, R. Language and woman's place / R. Lakoff. New York : Harper & Row, 1975.

262. Laponce J.A. Languages and their Territories / J.A. Laponce. Toronto -Buffalo-London, 1987.

263. Liebkind K. Social Psychology / K. Liebkind // Handbook of Language and Ethnic Identity / Ed. by Joshua A. Fishman. New York - Oxford : Oxford University Press, 1999.-C. 140-151.

264. Link, J. Die Struktur des Symbols in der Sprache des Journalismus. Zum Verhältnis literarischer und pragmatischer Symbole / J. Link. Muenchen, 1978.

265. Link, J. Medienanalyse unter besonderer Berücksichtigung der Kollektivsymbolik: "Der irre Saddam setzt seinen Krummdolch an meine Gurgel!" / J. Link// Kritische Diskursanalyse. Eine Einführung. Duisburg, 1993.

266. Link-Heer, U., Link, J. Kollektivsymbolik und Orientierungswissen. Das Beispiel des "Technisch-medizinischen Vehikel-Körpers" / U. Link-Heer, J. Link // Der Deutschunterricht. Jahrgang 46, 1994, № 4.

267. Luhman, R. Appalachian English stereotypes: Language attitudes in Kentucky / R. Luhmann // Language in Society. 1990. - Vol. 19. - № 3. - C. 331-348.

268. May S. Language and Minority Rights. Ethnicity, Nationalism and the Politics of Language / S. May. Harlow : Pearson Education, 2001.

269. Myers-Scotton, C. (a) Common and uncommon ground: Social and structural factors in codeswitching / C. Myers-Scotton // Language and Society 22. Cambridge University Press, 1993. C. 475-503.

270. Myers-Scotton, C. (6) Duelling languages. Grammatical Structure in Codeswitching. Oxford : Clarendon Press, 1993.

271. Myers-Scotton, C. (b) Social Motivations for Codeswitching. Evidence from Africa / C. Myers-Scotton // Oxford Studies in Language Contact. Oxford : Clarendon Press, 1993.

272. Ochs, E., Schegloff, E., and Thompson, S.A. (eds.). Interaction in Grammar. Cambridge: Cambridge University Press, 1996.

273. Parr, R. Literaturwissenschaft praktisch werden lassen. Projektvorstellung der «Diskurswerkstatt» Bochum und der Zeitschrift für allgemeine Diskurstheorie KultuRRevolution / R. Parr // Zeitschrift für Germanistik. Neue Folge, 1992, № 1.

274. Phillipson, R. Globalizing English: are linguistic human rights an alternative to linguistic imperialism? / R. Philippson // Language Sciences. 1998. -20.-C. 101-112.

275. Pinker, S. The Language Instinct / S. Pinker. London : Penguin, 1995.

276. Poplack, S. Sometimes I'll start a sentence in Spanish Y TERMINO EN ESPANOL / S. Poplack // Linguistics 18,1980. C. 581-618.

277. Poplack, S., Sankoff, D., & Miller, C. The social correlates and linguistic processes of lexical borrowing and assimilation / S. Poplack, D. Sankoff, & C. Miller // Linguistics 26, 1998. C. 47-104.

278. Potter J., Wethereil M. Discourse and Social Psychology / J. Potter, M. Wethereil. L., 1989.

279. Romaine, S. Bilingualism/ S. Romaine. Oxford : Basil Blackwell, 1989.

280. Sachs, H. Lectures on Conversation. 2nd ed. - 2 vols. — Cambridge, MA, 1995.

281. Sacks, H., Schegloff, E., and Jefferson, G. A simplest systematics for theorganization of turn-taking in conversation. Language 50, 1974. — C. 696-753.

282. Sandig B. Tendenzen der linguistischen Stilforschung / B. Sandig // Stilfragen. Institut fur deutsche Sprache. Handbuch. Berlin, 1995.

283. Schiffrin, D. Approaches to Discourse / D. Schiffrin. Oxford : Basil Blackwell, 1993.

284. Skuttnab-Kangas, T. Linguistic Genocide in Education or Worldwide Diversity and Human Rights? / T. Skuttnab-Kangas. - Mahwah, NJ : Lawrence Erlbaum, 2000.

285. Smolicz, J. Culture and Education in a Plural Society / J. Smolicz. -Canberra, Australia : Curriculum Development Centre, 1979.

286. Soares, C. & Grosjean F. Bilinguals in a monolingual and a bilingual speech mode: The effects of lexical access / C. Soares & F. Grosjean // Memory & Cognition. 1984. - 12, (4). - C. 380-386.

287. Spolsky, B. Language policy / B. Spolsky. — Cambridge : Cambridge University Press, 2004.

288. Stubbs M. Discourse analysis: The sociolinguistic analysis of natural language / M. Stubbs. Chicago : U. of Chicago, 1983.

289. Tabouret-Keller A. Language and Identity / A. Tabouret-Keller // The Handbook of Sociolinguistics / Ed. by F. Coulmas. Oxford : Blackwell, 1997. - C. 315-326.

290. The Cambridge encyclopedia of the English language / David Cristal. -Cambridge University Press, 1995.

291. Tishkov, V. The Russian Census; Denying the Present / V. Tishkov // 8th Annual World Convention of the Association for the Study of Nationalities, New York : Columbia University, 3-5 April 2003.

292. Totalitäre Sprache Langue de bois - Language of Dictatorship / Hrsg. Wodak R., Kirsch E.P. - Wien, 1995. - 268 S.

293. Touraine A. Production de la société / A. Touraine. Paris, 1973.

294. Trompenaars, F. & Hampden-Tumer, C. Riding the Waves of Culture: Understanding Cultural Diversity in Global Business, Second Edition / F. Trompenaars, C. Hampden-Turner. New York : McGraw Hill, 1998.

295. Trudgill P. Sociolinguistics. An Introduction to Language and Society / P. Trudgill. London, 1983.

296. Turner G.W. Stylistics / G. Turner. N.-J., 1977.

297. Ussher, A. The Face and Mind of Ireland / A. Ussher. London : Gollancz, 1949.

298. Wardhaugh, R. An Introduction to sociolinguistics / R. Wardhaugh. -Oxford Cambridge (Mass.), 1992.

299. Weinreich, U. Languages in Contact / U. Weinreich. The Hague, 1953.

300. Williams F. The Identification of Linguistic Attitudes / F. Williams // Linguistics. 1974. - Vol. 136.

301. Wodak, R. Disorders of discourse / R. Wodak. L., N.Y., 1996.

302. Wodak, R., de Cillia, R., Reisigl, M., Liebhart, M. The Discursive Construction of National Identity. Trans. A.Hirsch and R. Mitten / R. Wodak, R. de Cillia, M. Reisigl, M. Liebhart. Edinburgh : Edinburgh University Press, 1999.

303. Словари, справочники и энциклопедии

304. Англо-русский словарь по лингвистике и семиотике. М., 1996.

305. Бабушкин С.М. Бурятско-русский и русско-бурятский словарь. В 2-хчастях. Улан-Удэ : Издательство Бурятского госуниверситета, 1999. - Ч. I. -190 с.

306. Бабушкин С.М. Бурятско-русский и русско-бурятский словарь. В 2-х частях. Улан-Удэ : Издательство Бурятского госуниверситета, 1999. - Ч. II. -164 с.

307. Бабушкин С.М. Бурятско-русский и русско-бурятский словарь. В 2-х частях. Улан-Удэ : Издательство ОАО «Республиканская типография», 2004. - 568 с.

308. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Немецко-русский и русско-немецкий словарь лингвистических терминов (с английскими эквивалентами). -М.: "Помовский и партнеры", 1993. Т. 1,2.

309. Голикова Т.А. Алтайско-русский ассоциативный словарь (Алтай-орус ассоциативный созлик). — М.: Ин-т Яз., 2004. — 380 с.

310. Караулов Ю. Н., Сорокин Ю. А., Тарасова Е. Ф., Уфимцева Н. В., Черкасова Г. А. Русский ассоциативный словарь. М.,1994.

311. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

312. Николаева Т.М. Краткий словарь терминов лингвистики текста / Т. Николаева // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1978. - Вып. VIII.

313. Ю.Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.,1992.

314. Словарь социолингвистических терминов. М., 2006.

315. Черемисов K.M. Бурятско-русский словарь. М., 1973.

316. Encyclopedia of Bilingualism and Bilingual Education / Ed. by C. Baker, S. Prys Jones. Clevedon, England : Multilingual Matters, 1998.1. УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ

317. Бурятскоязычный дискурс, включая слова, оформленные в соответствии с правилами грамматики бурятского языка, выделяется курсивом: басаган шни звониилнэ

318. Русскоязычный дискурс, включая слова, не имеющие в данном примере признаков фонетической, морфологической и др. интеграции в бурятском языке, дается без курсива: энэш юу дургэб гэнэ, табан жэлэнгэ кургуули, специалитет.

319. Перевод бурятскоязычных единиц дается в одинарных кавычках и круглых скобках.

320. А 1: но двадцать тысяч только даст1. Б 2: за июль-август \

321. А 3: угьгбда, угы. за сентябрь-октябрь

322. Б 4: а, за сентябрь-октябрь наоборот тулхэ гу?

323. По этим правилам оформляются все примеры, где протяженность репликипревышает объем одного предложения либо имеет место диалогическое единство. Одиночные примеры оформляются в соответствии с правилами 1 или 2.

324. Круглые скобки перед примерами обозначают их порядковый номер; в каждой главе нумерация начинается заново:

325. Сэсэг Дугаровна молодец, те перво курсо дургве.