автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Философско-эпистомологические аспекты теории речевых актов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философско-эпистомологические аспекты теории речевых актов"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ

На правах рукописи

т од

; - 3ИйН ш

ВАЙЧУК ТАТЬЯНА ВИКТОРОВНА

ФИЛОСОФСКО-ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ТЕОРИИ РЕЧЕВЫХ АКТОВ

специальность 09.00.01 - онтология и теория познания Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Москва 2000

Работа выполнена в Колледже философии, геологии и истории им.Св.Фомы Аквинского

Научный руководитель - доктор философских наук А.Л.Никифоров

Официальные оппоненты - доктор философских наук А.С.Карпенко,

кандидат философских наук А.А.Игнатьев

Ведущая организация - Российский государственный гуманитарный университет

Защита состоится "Л&июия 2000 г. в____час. на заседании

Ученого совета Д.002.29.03 на соискание ученой степени доктора философских наук при Институте философии РАН по адресу: Москва, ул. Волхонка, 14.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института философии РАН

Ученый секретарь диссертационного совета - кандидат философских наук Л.П.Киященко ¿у^лг.

I *

Автореферат разослан "ЛУ' мая 2000 г.

Общая характеристика работы

Актуальность темы. Теория речевых актов, сложившаяся в рамках лингвистической философии, представляет собой исследование и структуризацию естественного языка с точки зрения его деятелыгостного понимания. Она развивалась в соответствии с аналитической традицией англоязычной мысли, а в 50-80 годы привлекла внимание выдающихся философов, логиков и лингвистов — Н.Хомского, У.Куайна, Дж.Остина, АТарского, Г.Грайса, М.Даммита, Д.Дэвидсона, У.Патнэма, С.Крипке, П.Стросона, Р.Монтегю и еще "добрый десяток других фигур первой величины" (Серль). Эта теория внесла существенный вклад в описание структуры и разнообразных функций языковых выражений, поэтому ее рассмотрение представляется весьма актуальным.

Исследование языка как правплосообразного и контекстно-значимого, характерное для теории речевых актов, позволяет обнаружить в нем аспекты, которые могут быть обозначены как философские: 1)понимание языка как посредника в социально-конвенциональном взаимодействии индивидов, т.е. коммуникативный аспекпг, 2)выявление связи между ментальными состояниями и речевыми практиками, т.е. когнитивно-интещгюналънын аспект; ^соотношение конвенционального и интенционального в языковых выражениях, 4)оригинальная трактовка значения, вытекающая из преимущественно прагматического подхода к языку.

Данное исследование опирается на анализ языка в концепциях четырех представителей аналитической философии — Л.Витгенштейна, Дж.Остина, П.Стросона и Дж.Серля. Идеи Л.Витгенштейна, казалось бы не имеющие

прямого отношение к теории речевых актов, повлияли на философию языка ь целом и в значительной степени сформировали теоретический фундамент теории речевых актов. В 1955 году Дж.Остин прочитал курс лекций под названием "How to Do Things with Words" ("Слово как действие"), в 1962 году они вышли книгой и это событие вызвало самый широкий резонанс в аналитическом сообществе. П.Стросон принял деятельное участие в обсуждении концепции Остина ("InVention and Convention in Spcch Acts" —"Намерение и конвенция в речевых актах"). Дж.Серль в 1969 году опубликовал монографию "Speech Acts: An Essays in the Philosophy of Language" ("Речевые акты: опыт философии языка"), выдержавшую 17 изданий к 1994 году и ставшую одной из классических книг аналитической философии. В последующие годы им был опубликован ряд статей на эту тему: "A Taxonomy of Illocutionary Acts" — "Таксономия иллокутивных актов" (1975), "Indirect Speech Acts" — "Косвенные речевые акты" 11975), "A Classifications of Illocutionary Acts" — "Классификации иллокутивных актов" (1976) .

За последнее тридцатилетие, т.е. по сути с момента оформления в монографии Серля, эта теория привлекала внимание философов, специализирующихся в самых различных областях и относящих себя к самым разным традициям. Ее результаты использовали, например, М.Фуко ("Что такое автор?"), >К.-Ф. Диотар ("Состояние постмодерна"), Р.Г.Харре ("Varities of Realism. A Rationale for The Natural Sciences"—"Многообразие реализма: рационализация в естествознании"); достижения отмечались как маститым австрийским религиозным метафизиком, SJ, Э.Коретом ("Основы метафизики"), так и словенским философом С.Жижеком ("Возвышенный объект идеологии"). Можно найти точки соприкосновения между теорией речевых актов и рефлексией над языком Р.Барта

("Писатели и пишущие"), Ж Делеза ("Представление Захер-Мазоха. Холодное и жестокое"), Ж.Дерриды ("Страсти", "Кроме имени").

Методы теории иллокутивных актов были применены Р.Г.Харре к анализу научных дискурсов, Г.Латуром и С. Вулгаром — к научным и "журналистским". Представляется, что они могли бы быть использованы и в анализе разных типов политического дискурса. Существует, на наш взгляд, пока что не до конца ясная связь между теорией речевых актов и РЯ. В свете сказанного интерес к философским аспектам этой теории представляется оправданным.

Степень разработанности темы. Данная тема, ориентированная на исследование философских аспектов анализа естественного языка, не привлекала до сих пор внимания отечественных философов, что, возможно, объясняется ее междисциплинарным характером. Первое упоминание о теории речевых актов принадлежит В.В.Петрову в работе "Структуры и значения" (1967), затем последовали исследования Р.И.Павилениса и А.Л.Блинова. Обсуждению чисто лингвистических аспектов этой теории посвящены работы Н. Д.Арутюновой, Е.В.Падучевой, И.М.Кобозевой. Пожалуй, только философия Л.Витгенштейна обсуждалась в русскоязычной литературе достаточно основательно. Упомянем хотя бы некоторые публикации соотечественников: труды А.Ф.Грязнова, работы по философии языка и переводы Витгенштейна М.С.Козловой, статьи и книга о Витгенштейне З.А.Сокулер.

В отечественной философской науке на сегодня нет исследований теории речевых актов. Такие работы по истории аналитической философии как «Философия и язык» М.С.Козловой (1972) "Англиийская буржуазная философия XX века" А.С.Богомолова (1973), "Очерки по философии США. XX век" Н.С.Юлиной (1999), не

рассматриваю! идей Дж. Остина и П.Стросона с точки зрения теории речевых актов. Не нашли пока что своего изложения и анализа на страницах философских публикаций и философско-лингвистические разработки Дж. Сердя.

Оценочно-нормативный аспект языка был исследован в работах Г.Х.фон Вригта и А.А.Ивина. Однако их работы посвящены, г лавным образом, формализованным языкам, в меньшей степени — естественному языку. В связи с этим, представляется важным, выйдя за пределы чисто логического подхода, взглянуть на проблему ценностей с точки зрения эпистемологии.

Цели исследования. Основная цель диссертации заключается в рассмотрении теории речевых актов с точки зрения того, в какой мере она содействует выработке более глубокого и полного представления о структуре и функциях естественного языка, какой вклад вносит в философию и эпистемологию языка.

Основные задачи: 1)показать, каким образом теория речевых актов сформировалась в трудах Л.Витгенштейна, Дж.Остина, П.Стросона, Дж.Серля, 2)выявить содержание теории речевых актов и ее результаты, относящиеся к описанию структуры и функций языковых выражений, 3)расширить теорию речевых актов за счет описания оценочно-нормативного аспекта языка, 4)провести исследование языка этики с точки зрения расширенной интерпретации методологии теории речевых актов.

Методологическая основа диссертации. В работе были использованы как метод проблемного анализа, так и описательные методы исторической и проблемной реконструкции.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нем впервые в отечественной литературе дан философско-эиистемологический анализ

лингвистической теории, существенно расширяющий наши представления о разнообразных функциях выражений естественного языка. Теория речевых актов дополнена анализом оценочно-нормативного употребления языка.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Показано, каким образом сформировалась теория речевых актов. Ее истоки обнаруживаются в трудах позднего Витгенштейна ~ его концепции языковых игр. Раскрыта эпистемологическая связь между деятельностно-конвенциональным пониманием языка в теории Остина и его когнитивно-интенцнональной интерпретацией в работах Серля.

2. Выявлены и сформулированы результаты теории речевых актов, расширяющие и углубляющие философские представления о структуре и функциях выражений естественного языка. Теория речевых актов показала, что языковые выражения носят 1)правилосообразный (Серлем введены 9 правил показателя иллокутивной функции и 12 значимых измерений для речевых актов), 2)конгекстно-значимый (значение языковых выражений определяются контекстом их употребления); 3)интенциональный (языковые выражения необходимым образом связаны с направленностью на объект) характер.

3. Вскрыта существенная ограниченность теории речевых актов, выразившаяся в трактовке описательной функции языка. Понягие репрезентатива, введенное Серлем для отображения описательной функции языка, не требует сопоставления утверждений с реальностью и, соответственно, понятия истины, которое заменяется на понятие ответственности говорящего за сообщение о некотором положении дел. В диссертации сделан вывод о том, что тест на истинность или ложность не является ни необходимым, ни достаточным условием для

отличения репрезентативов от других видов речевых актов.

4. Показано, что в теории речевых актов отсутствует реконструкция оценочной функции языковых выражений. В случае оценок отношение между словом и миром является противоположным тому, каково оно в случае описаний: оценка требует приспособления реальности к слову, а не наоборот, при этом описание претендует на истинность, оценка - на эффективность.

5. Сделан вывод о невозможности исследования языка этики в отсутствие категорий ценности и оценки. Однако если пытаться использовать в языке этики абсолютные оценки, то их обоснование оказывается невозможным.

Научно-практическая значимость работы. Материал и общие выводы предлагаемой работы могут быть использованы при дальнейшем теоретическом исследовании философии языка; при изучении аналитической традиции в истории философии, а также при исследовании и изучении некоторых

общеметодологических вопросов гуманитарных наук. Для лингвистов небезынтересной может оказаться та часть диссертации, в которой выявляется связь между философией языка позднего Витгенштейна и теорией речевых актов.

Апробация работы. Основные положения диссертации представлены в опубликованных и подготовленных к публикации работах автора, некоторые из них использовались в курсах лекций по истории философии, прочитанных автором в РГТУ и этике — в Колледже философии, теологии и истории им. Св.Фомы Аквинского.

Структура диссертации. Работа включает в себя введение, три главы, заключение и библиографию.

Содержание диссертации

Во Введении описывается контекст возникновения теории речевых актов, рассматривается степень разработанности темы исследования, формулируется цель и задачи работы и ее методологическая основа.

В главе 1 "Становление теории речевых актов" основное внимание уделяется анализу работ Л.Витгенштейна, Дж.Остина и П.Стросона.

§1 главы 1. Концепция языковых игр Л.Витгенштейна.

§ 1 главы 1 предваряют замечания общеметодологического характера с целью выявления того обстоятельства, что достаточно оригинальная трактовка понятия языка в теории речевых актов возникла не на пустом месте, она выросла из неудавшейся попытки третьих позитивистов (М.Шлика, Р.Карнапа и др.) построить идеальный научный язык. Эта неудача была осознана прежде всего самими неопозитивистами (здесь принципиальны были также результаты Геделя-Тарского).

Если философия языка Остина может быть обозначена как первая попытка структурировать естественный язык, исходя из его социально-конвенциональной функции, то о Витгенштейне может быть сказано, что он был именно тем мыслителем, чьи теоретические прозрения лежали в основе этого нового взгляда на язык. (Имеется в виду прежде всег о Витгенштейн второго периода своего творчества, т.е. периода "Голубой книги", "Коричневой книги", "Философских исследований", работы "О достоверности").

В "Философских исследованиях" структура и граница языка определяются многоаспектными взаимодействиями, проистекающими "извне"— из системы,

в которую он включен. Поэтому при исследовании языка в идеале должен учитываться не только внутриязыковой контекст, но и контекст всей человеческой жизни. Антиэссенциалистскую по интенции идею "языковой игры" Витгенштейн вводит на примерах игр-коммуникаций. В них слово начинает рассматриваться уже не как описание, но как действие. (Посчитать позицию Витгенштейна безоговорочно антиэссенциалистской мешает частое употребление им в "Философских исследованиях" понятия "сущности": даже имея сильнейшее желание порвать с платоновской традицией в философии, это, по всей видимости, не так легко сделать, особенно мыслителю, имеющему континентальные корни. Язык, идущий от Платона, слишком ь'втренирован" в нас и поэтому трудно элиминируем из языковой игры под названием "философия"). При этом указывается, что реальным аналогом языковых игр могут быть простые языки примитивных племен или способы обучения детей их родному языку. Витгенштейн приходит к выводу, что жизнь знаку дает его употребление, употребление же полагает реальную жизнь языка, или языковую игру. Игры, как и многие другие реалии, обладают набором устойчивых признаков. Но сходство между ними носит тот особый характер, который Витгенштейн называет "семейным сходством". Кроме "семейных сходств" Витгенштейн прибегает и к образу прядения нити: волокно сплетается с волокном, и прочность нити создается не тем, что какое-нибудь одно волокно проходит через нее по всей длине, а тем, что в ней переплетается много волокон.

Чтобы приблизиться к сути Витгенштейнова взгляда на язык, необходимо обсудить проблему "следования правилу", приводящую к парадоксу: "Ни один образ действий не мог бы определяться каким-то правилом, поскольку любой образ действий можно

привести в соответствии с этим правилом". (Филсофские исследования//Философские работы, Ч. 1, М.,1994. С. 161). Разрешение парадокса самим Витгенштейном состоит в том, что следование правилу представляет собой прежде всего некоторую реальную практику ("Полагать же, что следуешь правилу, не значит следовать правилу), а не "ментальное состояние" (Выходит, правилу нельзя следовать лишь "приватно"; иначе думать, что следуешь правилу, и следовать правилу было бы одним и тем же"). (Там же, с. 163).

"Если рассматривать одного человека изолированно, то понятие правила как того, чем он ведом в своих действиях, не может иметь никакого содержания", — пишет Крипке (S.A. Kripke. Wittgenstein on Roles and Private Language, Oxford, 1982, p. 89). Но если перейти от такой идеализации (персональный язык) к реальным ситуациям социальных коммуникаций, то обнаружится, что "Другие люди знают условия, оправдывающие утверждение, что этот человек следует правилу..." (там же, р.89). Условия, о которых идет речь в описываемой здесь ситуации, — это те обстоятельства, при которых говорят, что ребенок выучился считать.

§2 главы 1. Дж.Остин: конвенциональный аспект

языка.

Теория речевых актов, по замыслу ее непосредственного основателя Дж.Остина, свою главную задачу видела в исследовании обыденного языка в его "наиболее философски напряженных зонах", "горячих точках", т.е. мыслилась своего рода лингвистической феноменологией. Построенная на ее основе классификация высказываний, основывается на следующем рассуждении. Философы, явно или неявно, исходят из соображения, что единственное назначение утверждений — описывать некоторое положение дел, или утверждать некоторый факт,

причем всегда как либо истинный, либо ложный. Эта установка породила проблему гак называемых нсевдоутверждений (к ним относили утверждения чувства, этические утверждения и т.п.). Существует тип высказываний, не являющихся бессмыслицей, но неправильное употребление которых может порождать специфические виды "бессмыслицы". Например, "Да", сказанное во время брачной церемонии, не является описанием того, как было бы квалифицировано действие в результате произнесения высказывания, что совершается данный акт: произнесение высказывания и есть осуществление действия. При этом оно не является ни истинным, ни ложным.

Остин строит концепцию языка на следующей гипотезе: чистое утверждение — это цель, идеал, к которому стремится наука в своем поступательном развитии. Реальный язык (особенно обыденный) чаще имеет дело с перформаттиыми высказываниями (performative), т.е. высказываниями, которые заключают в себе еще и некоторые действия (идея, восходящая к Витгенштейну). Для того, чтобы справиться с трудностями разграничения констативов и перформативов (разве мы не совершаем действия, произнося что бы то ни было?), Остин предлагает акт "говорения" назвать осуществлением покутивпого акта (locutinary act), а исследование высказываний, проводимых на этом уровне, исследованием локуций (locutions), или неполных единиц речи. Локутивный акт соответствует произнесению предложения с определенным смыслом и референцией, что грубо соответствует "значению" в традиционном смысле слова. Обычно осуществление локутивного акта одновременно и тем самым является осуществлением иллокутивного акта (illocvtionary act). Производя иллокутивные акты (информирование, приказ, предупреждение, начинание и

т.п.), мы произносим высказывания, обладающие определенной конвенциональной силой. Мы способны также осуществлять перлокутивные акты (perlocutionary act), т.е. вызывать что-то, достигать чего-либо н т.д. посредством говорения, например, убеждать, устрашать, вводить в заблуждение и т.д.

§ 3 Главы 1. Субъективное значение и интенция.

Поправка Х.Грлйса и П.Сгросона.

Философия языка Остина явным и неявным образом предполагает, что за речевыми актами, обозначаемыми им как иллокутивные акты и выражаемыми экстицнтпыми лерформашнвамн, стоят конвенции, носящие социальный характер. Г.Грайс (Meaning (//"Philosophical Rewiew, 1957, 66) и П.Стросон (Intention and Convention in Speech Acts )//"Philosophical Rewiew, 1964, 73) отказались видеть за иллокуциями лишь конвенции. Ими высказывается другое предположение: не все иллокуции конвенциональны. Они вводят понятия субъективного значения (Грайс) и намерения (Сгросон), точнее, целых коллизий, связанных с иерархией намерений и их распознаваний у говорящего и слущающего, которые должны дать более широкое и правильное понимание того, как реально осуществляется общение.

Критика подхода Остина со стороны Стросона провоцируется его сомнением в том обстоятельстве, что иллокутивный акт как бы "не несет ответственности" за свои намерения. Стросон обращается к утверждению Остина о способности, общей для всех иллокутивных актов, — быть осуществленным с помощью эксплицитной перформативной формулы. Объяснение этого свойства иллокуций происходит, по Стросону, в два этапа: первый касается общих, второй — специальных свойств намерения. Обычно человек может говорить о своем намерении с той долей авторитетности, которая не поддается контролю при

предсказании результатов. Его намерение что-то сделать зависит от него самого в том смысле, в каком результат его действий не зависит от него самого.

Однако возьмем случай, когда налицо не просто намерение вызвать определенную реакцию у слушающего, но намерение вызвать эту реакцию посредством распознавания со стороны слушающего вызвать эту реакцию (причем это распознавание должно служить в качестве частичного основания для реакции слушающего, а намерение вызвать это распознавание само является объектом вызвать это распознавание). Говорящий, таким образом, не только несет общую ответственность за содержание своего намерения, которую несет любой производящий действие человек; у него имеется также причина, не отделимая от природы выполняемого им акта, сделать это намерение явным. Потому что он не обеспечит иллокутивной силы своего высказывания, не осуществит акта общения, если слушатель не уловит его сложного намерения.

Если целью Остина было на основе понятия "слова как действия" дать пусть предварительную, но вполне реальную классификацию иллокутивных актов, то Стросон, попытался создать концепцию, обладающую большей объяснительной силой. И хотя ему еще не удалось релевантно развести понятия иллокутивного акта и иллокутивной силы высказывания, но своими рассуждениями на эту тему он подвел к этому Серля, и во всяком случае его обращение к теории речевых актов привнесло в нее особую когнитивную глубину.

Глава П. Теория речевых актов Дж.Серля §1 главы П. Экспликация понятия речевого (иллокутивного) акта.

Естественный язык функционирует в соответствии с двумя видами правил: регулятивными и

конститутивными. Регулятивные правила обычно имеют форму императива или императивной перифразы. Конститутивные правила почти тавтологичны (например, футбольные правила не просто регулируют игру в футбол, но создают возможность такой деятельности и определяют ее). Одна из главных идей Ссрля состоит в том, что семантику языка можно рассматривать как ряд систем конститутивных правил и что иллокутивные акты суть акты, совершаемые в соответствии с этими наборами конститутивных правил.

Для Серля принципиальным является разведение содержания иллокутивного акта, называемое им суждением, или пропозицией (ргорояШот) и утверждение или констатацию (хШанеп 1) этого суждения. Утверждение — иллокутивный акт, а суждение — вообще не акт, хотя акт выражения суждения есть часть совершения определенных иллокутивных актов.

С семантической точки зрения в предложении пропозициональный показатель (/пШса1ог•) и есть показатель иллокутивной функции. Показатель иллокутивной функции позволяет судить, как надо воспринимать данное суждение (просьба, приказ, утверждение), или, иными словами, какую иллокутивную силу должно иметь высказывание, т.е. какой иллокутивный акт совершает говорящий, произнося данное предложение. Поскольку одно и тоже суждение может быть общим для всех типов иллокутивных актов, то мы можем отделить анализ суждения (пропозиционального содержания) от анализа различных видов иллокутивных актов.

§2 главы П. Классификация речевых (иллокутивных) актов.

При изучении функционирования языка в обществе одним из самых важных вопросов является следующий: сколько существует способов употребления языка (тез о/

language). Витгенштейн считал, что количество употреблений языка практически бесконечно. Серль же полагает, что это не так, причем ошибка Витгенштейна обусловлена отсутствием ясного определения самого использования понятия "способ использования языка". Если же принять, что основной единицей языкового общения между людьми является иллокутивный акт, то наиболее важной формой постановки этого вопроса будет такая: сколько существует категорий иллокутивных актов?

По мнению Сер ля, существует 12 значимых измерений, в которых происходит варьирование иллокутивных актов.

Наиболее важным выводом из концепции речевых актов Дж.Серля является следующий: множество языковых игр не бесконечно и не неопределенно. Иллюзия неограниченности употреблений языка порождена большой неясностью в отношении того, что составляет критерии разграничения для различных языковых игр. Если принять, как это делает Серль, что иллокутивная цель - это базисное понятие, вокруг которого группируются различные способы употребления языка, то окажется, что число различных действий, которые мы производим с помощью языка, в принципе ограниченно: мы сообщаем другим, каково положение дел (по таксономии Серля эта цель достигается с помощью репрезентаттоъ); мы пытаемся заставить других совершить нечто (директивы), мы берем на себя обязательства совершить нечто (комиссивы), мы выражаем свои чувства и отношения (экспрессты), наконец, мы с помощью слов вносим изменения в существующий мир {декларации).

§3 главы П. От теории речевых актов (философии языка) к анализу интенцноналыгости (философии сознания). Предварительные итоги.

В 60-70-е годы в аналитической философии преобладала та точка зрения, в соответствии с которой природу языка можно уяснить, исследуя все, кроме сознания индивида (т.е. сферы ментального). В 80-е годы ситуация изменилась: проблема сознания становится одной из центральных в англо-американской мысли. Ей отдал должное и Серль — в 1983 году выходит его книга "Intentionality: An Essays of Philosophy of Mind".

Понятие интенциональности означает у Серля то свойство ментальных состояний и событий, посредством которых они направлены на объекты и положения дел внешнего мира. Для исследования вопроса о связи между интенциональными состояниями и объектами, на которые они направлены, Серль предлагает использовать аналогию, которая ему видится между интенциональными состояниями и речевыми актами. Ему представляется очевидным, что особенности речевых актов как раз и представляют собой их репрезентативные свойства, т.е. их интенциональность. Поэтому оказывается, что понятие интенциональности равно применимо как к ментальным состояниям, так и лингвистическим сущностям. И по этой причине данное Серлем объяснение интенциональност и не является логическим анализом в смысле задания необходимых и достаточных условий посредством бодее простых понятий, так как интенциональность предст<{дяет собой фундаментальное свойство мышления. Не существует нейтральной позиции, которая позволила бы исследовать отношения между интенциональными состояниями и миром, а затем описать их в нейтральных терминах.

Стратегия аналогии порождает следующий вопрос: каково соотношение между интенциональностью мышления и интенциональностью языка? Уже на уровне терминологии существует очевидное различие между ментальными состояниями и речевыми актами. Достоинством своего подхода Серль считает то, что он позволяет решить эту проблему, не прибегая к сущностям тина брентановского "интенционального существования интенциональных объектов" и т.п. Вопрос о том, каким образом интенциональные состояния реализуются в онтологии мира для нас, по Серлю, не более важен, чем аналогичный вопрос о том, как материально реализуются лингвистические акты.

. Глава Ш. Оценочно-нормативное употребление языка

§ 1 главы Ш. Понятие ценности в эпистемологии и логике.

И концепция языковых игр, и теория речевых актов, исходя из деятельностного понимания языка, структурируют его близкими методами. Однако оценочно-нормативное употребление языка ускользнуло от внимания аналитических философов, хотя Л.Витгенштейн вплотную подошел к нему. Чувствуя недостаточность понятия объяснения, он ввел наряду с ним понятие оправдания. Утверждение считается оправданным, если оно не может быть отброшено без того, чтобы не были затронуты другие утверждения, которые "крепко удерживаются нами" и сами не подвергаются оправданию. Оправдание Витгенштейна являегся неэксплицитным установлением ценностного отношения между утверждениями. Те из них, за которые мы "крепко держимся" и не считаем нужным особо оправдывать это стандарты оценки.

Проблема ценности также важна для эпистемологии, как и проблема истины: существуют десятки определений ценности. Все они, как правило, объявляют ее предметом

некоторого желания, интереса, стремления и т.п. На этих определениях сказывается убеждение в том, что истина -это свойство мыслей, правильно отражающих реальность, а ценность - свойство самих вещей, отвечающих каким-то целям и т.п. Но ценность, как и истина, является не свойством, а отношением мысли и действительности, Утверждение и его объект могут находиться между собой в двух противоположных отношениях, истинностном и ценностном. В случае первого - отправным пунктом сопоставления является объект, утверждение выступает как его описание и характеризуется в терминах истинностных понятий. В случае ценностного отношения исходным является утверждение, функционирующее как оценка, стандарт, план. Соответствие ему объекта характеризуется в оценочных понятиях. (АА.Ивин. Логико-философское исследование ценностей//Исследования по неклассическим логикам. М.,1987).

Теоретическое противопоставление истинного и ценностного отношения между утверждениями в применении к анализу лингвистических актов сталкивается с той трудностью, что и научный, и в еще большей степени естественный язык, редко оперирует чистыми описаниями или чистыми оценками. Вне контекста употребления выражения, как правило, невозможно установить, описывает ли оно или оценивает или же пытается делать и то, и другое одновременно. Формы явного и неявного вхождения ценностей в наши рассуждения многочисленны и разнообразны, но представляется возможным выделить в них три основные категории. Это - \)абсолютныс оценки ("хорошо", "плохо", "безразлично"); 2)сравнптельные оценки ("лучше", "хуже", "равноценно"); У)нормы (эта область в высшей степени гетерогенна, фон Вригт включает в нее правила, предписания и т.н. технические нормы).

§2 главы Ш. Язык морали и принципы обоснования суждений этики.

В соответствии с принципом, впервые высказанным Юмом, нельзя с помощью логики от высказываний со связкой "есть" перейти к высказываниям со связкой "должен", т.е. не существует логического вывода, посылками которого являлись бы только описательные высказывания, а заключением та или иная оценка или норма. Из принципа Юма ряд авторов, например, К.Р.Поппер, сделали радикальный вывод: невозможность выведения нетавтологических этических правил из утверждений о фактах. Логический подход к этике закономерно ведет к такому положению дел, что возможным оказывается лишь наблюдение моральной жизни, но не ее кодификация.

Дж. Мур увидел решение проблемы, поставленной Юмом, в разграничении языка этики и языка метаэтики. Первый язык истолковывался как система моральных норм, предписывающих определенное поведение, второй - как совокупность описательных утверждений о таких нормах, прежде всего об их существовании или "пребывании в силе". Нормативная этика полагалась ненаучной и не допускающей обоснования из-за отсутствия связи моральных норм и фактов. Описательная этика (метаэтика) трактовалась как обычная эмпирическая дисциплина. В 1964 году к этой проблеме, также не без влияния Мура, обратился Дж.Сердь. Схема, по которой он пытается вывести должное из фактического, по сути, представляет собой перенос и "переворачивание" витгенштейновского метода сведения относительных оценочных утверждений к утверждениям факта; (См.: Speech Acts. An Essays in the Philosophy of Language, Oxford, 1994, p. 71).

Подход Мура не является универсальным средством решения методологических проблем этики. Чаще всего мы

имеем дело с ситуациями, в которых нормативная и описательная этика не подлежат эффективному отграничению друг от друга. Этика и метаэтика — два полюса, к которым тяготеют конкретные дискурсы о морали. Эти дискурсы часто представляют собой иносказания, притчи и т.п.

Решение проблемы языка морали, как мне кажется, вообще лежит в другой плоскости. С одной стороны, оно должно включать в себя логическую дистинкцию дескрипций и прескрипций, а с другой — оно выходит за рамки этой днетинкции в сферу Абсолютного.

В сущности, Витгенштейн, достаточно радикально поменявший взгляды на язык, в вопросе о природе и языке этики был на редкость последователен, причем именно потому, что мыслил в этой сфере, исходя из абсолютных ценностей. В "Лекции об этике" он показывает, что в языке существует проблема подмены абсолютных ценностей относительными: очевидно, что выражения "абсолютное Добро" и т.п. выводят нас за пределы так называемого обладающего значением языка, но "прорыв через решетку нашей клетки абсолютно безнадежен". Этика, считает Витгенштейн, постольку поскольку она проистекает из стремления сказать нечто об изначальном смысле жизни, об абсолютно добром и абсолютно ценном, не может быть наукой. Разделяя пессимизм Витгенштейна в отношении научности этики, имеет смысл уточнить, с моей точки зрения, два обстоятельства. Наука действительно не может обосновать язык этики, но, во-первых, она располагает средствами, с помощью которых этот язык может быть "проверен", а во-вторых, представляется уместным в этом контексте вспомнить Кароля Войтылу: "Мыслящий католик (можно читать и "мыслящий христианин", а может быть и шире — Т.В.) опирается в своей нравственности на разум и Откровение и не терзается

тем, что его этические принципы ненаучны". (Основания этики//"Вопрос^1 философии", 1991, N1. С.31).

В Заключении работы рассматриваются те линии развития философии языка, которые наметились под влиянием концепции языковых игр Витгенштейна и теории речевых актов Остина-Стросона-Серля. Делается вывод о том, ^теория речевых актов обладает значительным позитивным потенциалом, который может быть реализован в рамках эпистемологического и философского подходов к разным областям знания.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Теологическое прочтение Витгенштейна?//"Форум", 2000, N1. С.87-102.

Язык этики и принципы морали//"Форум". (В печати) — 0,8 п.л.

Корет Эмерих//Философский энциклопедический словарь. (В печати) —2 с.

Штайн Эдиту/Философский энциклопедический словарь. (В печати)—2 с.

Послание к Тимофею. История и приключения в России теории речевых актов//«Логос», 2000, N4 — 1 п. л.

Даниелю Жан//Философский энциклопедический словарь. (В печати) — 2 с.

МЩ а.260 т. 100 15.05.2000г.