автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Фонетическая оформленность немецкой спонтанной полилогической речи

Полный текст автореферата диссертации по теме "Фонетическая оформленность немецкой спонтанной полилогической речи"

На правах рукописи

ЯКОВЛЕВА ЭММА БОРИСОВНА

ФОНЕТИЧЕСКАЯ ОФОРМЛЕННОСТЬ НЕМЕЦКОЙ СПОНТАННОЙ ПОЛИЛОГИЧЕСКОЙ РЕЧИ

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва-2005

Работа выполнена на кафедре прикладной и экспериментальной лингвистики Московского ордена Дружбы народов государственного лингвистического университета

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор, академик МАИ Р. К. Потапова

доктор филологических наук, профессор О.С. Родионова

доктор филологических наук, профессор М.Г. Мирианашвили

доктор филилологических наук, профессор В.М. Бухаров

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Защита диссертации состоится «

/У™

_ 2005 г. в ~и_ часов на

заседании диссертационного совета Д 212.155.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Московском ордена Дружбы народов государственном лингвистическом университете по адресу: 119992, г. Москва, ул. Остоженка, 38.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московскою ордена Дружбы народов государственного лингвистического университета.

Автореферат разослан

2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

З.К. Бурнацева

Специфические черты монологической и диалогической речи привлекают все большее внимание современных исследователей. Следствием этого интереса является огромное количество исследований, посвященных монологу и диалогу. Полилогу, как отмечает А.Р.Балаян, «повезло» гораздо меньше, а точнее сказать вообще не повезло» (Балаян 1981: 65). До недавнего времени ситуации общения, включающие более двух участников, часто либо вообще игнорировались исследователями, либо трактовались как частный случай диалога Неразработанность проблем полилога вела к их отождествлению с проблемами монолога и диалога. Например, возникало сомнение, имеется ли в полилоге новое лингвистическое качество по сравнению с диалогом, или полилог - это всего лишь сумма составляющих его микродиалогов или монологических реплик.

Однако в настоящее время все же наметились положительные тенденции к принципиальному отличию двусторонней и многосторонней форм коммуникации. О необходимости размежевания этих форм речи свидетельствуют первые шаги, предпринятые исследователями в основном на материале драматических произведений.

По нашему мнению, в ближайшем будущем исследовательский интерес, несомненно, будет направлен на естественную многостороннюю речь, поскольку обращение к изучению живого общения - настоятельная необходимость нашего времени.

Для языковой действительности рубежа XX и XXI столетий наряду с диалогом характерна экспансия многосторонних видов коммуникации. Полилог в самых разнообразных его проявлениях получает широкое распространение. В средствах массовой информации (теледебаты, телемосты, «круглый стол» с привлечением нескольких участников, ток-шоу и т.д.), в связи с развитием сетевой коммуникации (электронные сетевые конференции), расширением международных контактов (симпозиумы, конференции, школы-семинары и т.д.), на страницах газет и журналов дискуссионные жанры (тематическая беседа, интервью с группой экспертов и др.) занимают все более прочные позиции (Потапова 2002,2004).

Исследования монологического и диалогического видов дискурса показывают, что эти формы речи не «покрывают» особенностей полилогической формы общения, не отражают его специфики. Возрастающая роль экстралингвистических факторов, таких, например, как количество коммуникантов, своеобразность ситуации общения, его иерархичность в случае наличия асимметрии в социальном статусе общающихся и др. обеспечивают специфичность коммуникативных стереотипов, выходящих за рамки монолога и диалога.

В силу вышеизложенного актуальность диссертации определяется необходимостью:

- комплексного исследования (с привлечением данных ряда наук: прагматики, социологии, социальной психологии, теории речевой

деятельности, дискурсологии) полилогической коммуникации как особой формы речевой деятельности;

- изучения звучащей речи в специфических условиях многосторонней коммуникации;

- исследования аутентичного звучащего полилогического дискурса на материале немецкой спонтанной речи;

- разработки критериев макросегментации спонтанного звучащего дискурса, обусловленных социальными, межличностными отношениями коммуникантов и спецификой ситуации общения;

- исследования коннекторной функции просодии в спонтанном многостороннем речевом произведении, проблемы взаимодействия лексико-семантических, семантико-синтаксических средств его связности и просодических характеристик при восприятии содержательной информации полилогического единства и осуществлении определенного воздействия на адресата (-тов);

- комплексного исследования и моделирования просодико-семантико-прагматической вариативности звучащего полилогического дискурса с опорой на языковое сознание партнёров по коммуникации на материале немецкого языка.

Основная цель диссертации заключается в анализе типологических характеристик и обосновании самостоятельного лингвистического статуса полилога как особого вида общения.

Данная цель исследования обусловила необходимость решения ряда задач, включающих:

- разработку теоретических основ описания спонтанного полилогического дискурса как особого лингвистического объекта изучения с учетом специфики межличностной коммуникации, организованного (наряду с другими формами речи, выделяемыми традиционно: монологом, диалогом) по принципу целостности, структурности, иерархичности, связности в самостоятельную форму речи;

- разработку методики анализа спонтанного звучащего полилогического дискурса;

- проведение системно-структурного анализа немецкого спонтанного полилогического дискурса и описание особенностей когезии реплик в многостороннем речевом акте;

- выявление основных единиц макросегментации звучащего спонтанного полилога на базе перцептивного и акустического видов анализа;

- проведение семантического и прагматического видов анализа полилогической речи;

- выявление инвентаря просодических средств, позволяющих описать просодическую организацию немецкого спонтанного полилогического дискурса;

- выявление наличия и характера взаимосвязи между структурными факторами и просодической организацией немецкого спонтанного полилогического дискурса;

- статистическую обработку данных, полученных в результате перцептивного и акустического видов анализа немецкой спонтанной полилогической речи;

-определение релевантных признаков лингвистического феномена «спонтанный полилогический дискурс».

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые на материале немецкой спонтанной речи:

- осуществлен прагматический анализ языкового общения в малых группах;

проанализированы проблемы общения, традиционно рассматриваемые как диадические речевые взаимодействия с позиции коллективной интеракциональности;

- разработана система структурных моделей полилогической речи;

- разработана семантико-прагматическая типология полилога;

- описаны типы и виды адресации, свойственные полилогической форме речи;

- выявлена типология речевых взаимодействий в полилоге, отличающих его от диалога;

- рассмотрены конфигурации речевого взаимодействия в зависимости от квантитативных характеристик группы;

- исследовано влияние квантитативного фактора на речевые особенности участников многостороннего речевого акта в зависимости от выполняемой ими роли в группе и характера межличностных отношений;

- проведены перцептивно-слуховой и акустический виды анализа просодических характеристик немецкой спонтанной полилогической речи и определена их роль в сегментации звучащего дискурса особого т ипа;

- рассмотрена проблема соотношения просодии, лексико-семантических и семантико-синтаксических средств при выражении смысла в полилогическом дискурсе;

-выделены критерии передачи смысловых отношений в полилоге при анализе разных типов коннекции.

Материалом исследования послужили звучащие спонтанные полилоги носителей немецкого литературного языка. Общее время звучания - 7 часов.

Объектом исследования является спонтанный полилогический дискурс как система, организованная по принципам целостности, структурности, иерархичности, связности.

Предметом исследования является специфика фонетической организации немецкого спонтанного полилогического дискурса.

Методологической основой анализа полилогического дискурса является лингвопрагматический подход, предполагающий сочетание структурного, семантического, прагматического и просодического видов анализа языкового общения в малой группе.

Изучение малых групп имеет довольно долгую традицию в социальной психологии (Hyman 1942; Homans 1950; Cartel, Stice 1960; Kelley 1962; Hare 1963; Taylor 1970; Zander 1971; Cartwright 1972; Stogdill 1974; Crosbie 1975; Lamm, Myers 1978; Робер, Тильман 1988; Левин 2000; Андреева 1987, 1988, 2000, 2002а, 20026; Ярошевский 1974, 1978; Уманский 1980; Емельянов 1985; Емельянов, Шилова 1993; Коломинский 2001; Кричевский, Дубовская 1991, 2001 и др.). Малая группа рассматривается как модель социума, как первичная среда, в которой наиболее удобно рассматривать поведение личности во взаимодействии с другими членами малой группы.

История изучения малых групп свидетельствует об интересе исследователей в основном к социальным характеристикам, поведенческим аспектам малой группы, межличностным отношениям. Лингвистические характеристики группы с несколькими участниками оставались «за кадром». Полилог как основная форма выражения речевой деятельности членов малой группы до сих пор остаётся малоизученной даже в своих самых элементарных проявлениях. Имеющиеся в нашем распоряжении свидетельства полилогической речи (художественная литература, радио- и телепередачи, личные наблюдения) говорят о несводимости её свойств к характеристикам диалогической речи. В нашем исследовании предпринята попытка анализа спонтанного полилога в рамках междисдиплинарного подхода.

Для выполнения задач исследования использовались следующие методы лингвистического анализа: описательно-аналитический, структурный, семантический, прагматический, просодический. Основу анализа просодической организации спонтанного полилогического дискурса составил развернутый эксперимент, включающий аудитивный, акустический виды анализа, статистическую обработку полученных данных, лингвистическую и психолингвистическую интерпретацию результатов.

Теоретическая значимость диссертации заключается:

- в определении самостоятельного лингвистического статуса полилога, в выделении его в более сложную и отличную от диалога форму общения, обладающую целым рядом специфических характеристик;

- в выделении комплекса прагматических критериев для анализа многосторонних вербальных взаимодействий, расширяющих современное представление о взаимосвязи между прагматическими характеристиками субъектов речи, порождаемыми ими речевыми актами и используемыми языковыми средствами;

- в разработке приемов анализа крупного речевого произведения с позиции системности, позволяющей рассматривать спонтанный полилог как дискурс новой онтологии;

- в получении результатов, имеющих определенную ценность для дальнейшего изучения таких теоретических проблем, как типология речевого общения, теория речевой деятельности, теория макросегментации слитной речи и ряда других;

- в разработке методики анализа значений просодических параметров в рамках звучащего дискурса особого типа, позволяющей внести ряд уточнений в разработку проблемы текстообразующей функции просодии.

Практическая значимость диссертации заключается:

- в возможности использования полученных результатов в курсах лекций, спецкурсах, посвященных проблемам дискурсивного анализа, теории полилога и диалога, теоретической и практической фонетики немецкого языка, синтаксиса немецкой спонтанной полилогической речи;

- в применении результатов исследования в практике преподавания немецкого языка при обучении восприятию и порождению спонтанной полилогической речи;

- в возможности использования разработанных моделей полилогической коммуникации в лингводидактических целях при обучении дискуссионному общению в рамках профессионального взаимодействия в условиях межкультурных контактов; в практических курсах по подготовке специалистов, представителей тех профессий, которые требуют успешности деловых контактов;

- в применении результатов исследования в разработке спецкурсов «Лингвопрагматические особенности полилогической речи», «Коммуникативно-прагматическая когерентность полилогического дискурса», «Просодические характеристики спонтанной полилогической речи», «Синтаксические особенности немецкой спонтанной полилогической речи», «Семантика и прагматика текста»;

- в применении полученных данных в области прикладной лингвистики для решения задач, связанных с распознаванием и пониманием слитной речи.

Достоверность и обоснованность выводов обеспечивается репрезентативным объемом использованного в ходе исследования звучащего материала (время звучания - 7 час); количеством проанализированных фонограмм (п=120 - исходный экспериментальный корпус, п=70 - базовый экспериментальный корпус); привлечением к экспериментам достаточного количества информантов (п=45), в том числе (п = 15) в ходе просодико-семантического анализа вариативности вербальных компонентов немецкого спонтанного полилога, (п=30) при исследовании коннекторной функции рекуррентных комплексов в полилогических единствах на просодическом уровне; применением комплексной методики анализа экспериментального корпуса звучащей немецкой речи.

Положения, выносимые на защиту:

1. Наряду с диадической формой речи полилог - это самостоятельная форма взаимодействия, имеющая характеристики, отличающие его от диалога.

2. К основным факторам'отличия многосторонней коммуникации от двусторонней возможно отнести следующие: квантитативный (количество коммуникантов); вариативно-ролевой (более широкий спектр коммуникативных ролей по сравнению с диалогом и их непостоянство); фактор ретиально-аксиальной адресованности (коллективно-индивидуальная обращенность); информативный фактор (речевой акт говорящего, обеспечивающий знание всеми участниками того, какая иллокутивная функция по отношению к непосредственным адресатам им выполняется); фактор конструктивной рецепции (возможность обдумывания речевого шага в рецептивном состоянии и отсрочка выступления), фактор множественности когнитивных позиций в силу мультиперсонализма, фактор переменной дейктики (наряду с «ты» «Вы» появление «он» «она» «они» «вы»).

3. Чередование реплик в полилоге имеет специфические особенности, присущие только этой форме общения. Оно детерминировано ролевыми и межличностными отношениями участников речевого акта.

4. Социальные характеристики и межличностные отношения участников находят свое выражение в выборе ими языковых средств, свойственных определенному типу полилога.

5. Выбор коммуникативной стратегии, использование конкретных видов речевых актов собеседниками также детерминированы ролевыми, межличностными отношениями коммуникантов и социальными факторами.

6. Речевые акты в полилоге имеют различные иллокутивные функции для различных категорий адресатов. Речевой акт может быть непосредственно обращен к одному из слушающих. Одновременно он направлен и на других участников. Двойная направленность одного и того же речевого акта в полилоге открывает возможность для двойной реакции со стороны как прямого, так и косвенных адресатов и определяет тем самым иной характер чередования реплик в сравнении с диалогом.

7. Роль накладывает своеобразный отпечаток на характер взаимозависимости между участниками полилога. Зависимость собеседников друг от друга в полилоге проявляется своеобразно, иначе, чем в диалогической речи. Активность или пассивность участников, определяемые ролевыми и межличностными отношениями, также своеобразным образом преломляют характер взаимосвязи собеседников в ходе полилогического общения, который может меняться от относительной независимости до полной зависимости, что накладывает своеобразный отпечаток на дискурсивный «рисунок» полилога.

8. Лишь некоторые принципы описания диалога могут быть применены и для описания многосторонних речевых актов. Для описания вербальных взаимодействий нескольких людей нельзя полностью применять традиционные методы описания взаимодействий в диаде, так как добавление к двум общающимся хотя бы одного собеседника существенным образом модифицирует коммуникативные стратегии и, следовательно, речевые характеристики собеседников. Попытки трансформировать полилог в диалог с минимальными деформациями приводят к кардинальным модификациям семантического характера.

9. В полилоге реализуется несколько смысловых позиций с учетом принципа мультиперсонализма.

10. В полилоге существуют особые типы и виды адресации, не свойственные диалогу.

11. Типы речевых полилогических взаимодействий отличны от диалогических.

12. Степень сложности конфигураций речевого взаимодействия и направленность адресаций находятся в зависимости от квантитативного фактора.

Апробация работы. Основные результаты исследования были изложены в ряде выступлений на следующих конференциях: международных - «Проблемы семантического описания единиц языка и речи» (Минск 1998); «Филология и культура» (Тамбов 1997, 1999, 2001); «Понимание и рефлексия в коммуникации, культуре и образовании» (Тверь 1998); «Язык образования и образование языка» (Великий Новгород 2000, 2002); «Текст, восприятие, информация, интерпретация» (Москва 2002); «От слова к тексту» (Минск 2000); «Speech and computer» (Specom' 2003) (Москва 2003); «Specom' 2004» (С-Петербург 2004); «Теория и практика речевой коммуникации» (Москва 2004); «Полифония образования и англистика в мультикультурном мире» (Москва 2003); «Информатизация и информационная безопасность правоохранительных органов» (Москва 2004); «Язык. Дискурс. Текст» (Ростов-на-Дону 2004); «Когнитивная лингвистика» (Тамбов 1998, 2000, 2002); всероссийских - «Иностранные языки в системе непрерывного образования» (Москва 1997); «Переводческие решения: проблемы и поиски» (Пенза 1998, 1999, 2000, 2001, 2002); «Теория и практика германских и романских языков» (Ульяновск 2000, 2001, 2002). Результаты работы были представлены в выступлениях на ежегодных международных чтениях памяти кн. Н.С.Трубецкого (Москва 2004); Рязанских педагогических чтениях (1998, 1999, 2000, 2001); на 13 и 14 сессиях Российского Акустического общества (Москва 2003; Нижний Новгород 2004) и др.

По теме диссертации опубликованы 2 монографии, 65 статей, тезисов докладов. Общий объем публикаций по теме исследования составляет 46, 313п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных словарей, приложения.

Содержание и основные результаты исследования

Во введении обосновывается выбор темы исследования, формулируются его цель и задачи, определяются актуальность и научная новизна работы, материал и методы исследования, его теоретическая и практическая значимость, излагаются методологические подходы к исследованию материала, основные положения, выдвигаемые на защиту.

Первая глава «Монолог, диалог и полилог в современной лингвистике» посвящена рассмотрению понятия общения как самостоятельного вида деятельности - деятельности общения, соотношению данного понятия с понятием «коммуникация», сопоставительному описанию односторонней, двусторонней и многосторонней форм речи.

Общение - необходимое и специфическое условие существования человека как Homo sapiens в обществе. Это - сложный, многоплановый процесс установления и развития контактов между людьми, порождаемый потребностями в совместной деятельности и включающий в себя обмен информацией, выработку единой стратегии взаимодействия, восприятие и понимание другого человека. При определении речевого общения исходным пунктом является деятелъностная онтология речи.

При обсуждении проблем общения существенным является вопрос о соотношении понятий «общение» и «коммуникация». В решении данной проблемы наметились следующие подходы.

Первый подход состоит по существу в отождествлении двух понятий. Его придерживаются многие отечественные психологи и философы (Выготский 1996; Леонтьев 1975; Прилюк 1985; Красных 2001, 2003 и др.). В словарях термин «коммуникация» трактуется как «путь сообщения, общение», то есть этимологически и семантически термины «общение» и «коммуникация» - тождественны. Следовательно, и как претенденты на номинацию исходного понятия, обозначающего информационный обмен в обществе, они равноправны.

Второй подход связан с разделением понятий «коммуникация» и «общение» (Каган 1988; Андреева 1987 и др.). С позиции данного подхода нетождественность понятий «общение» и «коммуникация» проявляется в том, что общение имеет практический, материальный, духовный, информационный характер, тогда как коммуникация является чисто информационным процессом - передачей тех или иных сообщений (Каган 1988). В коммуникации процесс однонаправлен, информация течет только в одну сторону, и, по теории коммуникации, количество информации в ходе ее движения от отправителя к получателю убывает. В общении информация циркулирует между партнерами, поскольку они в равной степени активны, и поэтому информация не убывает, а увеличивается, обогащается,

расширяется в процессе ее циркуляции. Структура первого типа информационной активности (коммуникация), следовательно, асимметрична:

отправитель —> послание —> получатель;

а структура второго типа активности (общение) - симметрична:

партнер <—> партнер

С позиции социальной психологии общение - категория более широкая, чем коммуникация (Андреева 1987). В структуре общения выделяются три взаимосвязанные стороны: коммуникативная, состоящая в обмене информацией между индивидами; интерактивная, заключающаяся в организации взаимодействия между общающимися, то есть в обмене не только знаниями, идеями, но и действиями; перцептивная, представляющая собой процесс восприятия и познания друг друга партнерами по общению и установления на этой основе взаимопонимания. Перцептивная задача, «опосредует» процесс восприятия речи (Потапова 1997).

Таким образом, общение не может быть приравнено ни к передаче сообщений, ни к обмену сообщениями. Это процесс выработки повой информации, общей для общающихся людей и рождающей их общность.

Третий подход к проблеме соотношения указанных понятий основан на понятии информационного обмена. С позиции этого подхода общение не исчерпывает все информационные процессы в обществе. Они охватывают весь общественный организм, пронизывают все социальные подсистемы, присутствуют в любом, даже самом малом фрагменте общественной жизни, далеко не всегда облекаются в вербальную форму. Сообщения в вербальном виде составляют лишь небольшую часть информационного обмена в обществе, в остальных случаях обмен информацией осуществляется в неязыковых формах, а ее носителями служат не только невербальные сигналы, но и вещи, предметы, материальные носители культуры. Именно поэтому «общение» обозначает только те процессы обмена информацией, которые представляют собой специфически человеческую деятельность, направленную на установление и поддержание взаимодействия между людьми и осуществляются прежде всего вербально, с помощью языка. Таким образом, понятие информационного обмена включает в себя понятия «коммуникация» и «общение».

Существует также особый подход, связанный с понятием коммуникации «человек-ЭВМ», при котором возникают специфические аспекты взаимодействия (Потапова 1989, 1997, 2004). При этом основным различительным признаком является наличие/отсутствие цели коммуникации.

Соотношение понятий «коммуникация» и «общение» рассматривается в каждом из представленных подходов в зависимости от того содержания,

которое в них вкладывается, поэтому в одних случаях коммуникация выступает лишь как информационная сторона, аспект общения; в других, наоборот, общение выступает стороной, или формой коммуникации.

При анализе монологической, диалогической и промежуточных форм речи определяются сходные и отличительные черты между ними и на этой основе анализируются типологические характеристики полилогической формы общения.

Проблема полилога и необходимость его изучения осознаны в лингвистике недавно. Термин «полилог» нашел словарное отражение лишь в последних изданиях «Большого энциклопедического словаря», где это понятие выделено в отдельную статью (БЭС 1998: 381). До недавнего времени диалог трактовался как «форма устной речи, разговор двух или несколькихлиц» (БЭС 1991:388).

Вопрос о том, считать ли полилог разновидностью диалога или суммой диалогов, рассматривать ли его в качестве полноправной формы речевого общения, до сих пор является дискуссионным среди лингвистов. Сторонники трактования диалога как двустороннего, так и многостороннего речевого акта и закрепления данного термина в качестве основополагающего для двух разных видов общения выдвигают несколько аргументов.

1. Существенным аргументом в пользу диалога в качестве видового понятия для речевой коммуникации как двух, так и более человек, по мнению некоторых исследователей, является факт определения диалога в словарях как поочередного общения между двумя или несколькими лицами и отсутствие понятия «полилог», а также эпизодические противоречивые лингвистические данные о полилоге, не проливающие свет на сущность данного явления. Высказываются даже предположения, что данное понятие вряд ли приживется в лингвистическом обиходе: «In absehbarer Zeit ist wohl auch kaum zu erwarten, dass dieser Terminus im allgemeinen Sprachgebrauch festen FuB fassen wird» (Filippow, Mackeldey 1985: 87).

2. В качестве второго соображения в пользу диалога выдвигается тезис о том, что речевое взаимодействие двух лиц - это самая естественная и основополагающая форма общения. Не оспаривая данного положения, следует заметить, что в жизни существует бесчисленное множество ситуаций, когда речевое взаимодействие осуществляется между несколькими людьми.

3. Вследствие растущего влияния СМИ якобы именно понятие диалога из сферы идеологии и политики проникает в языковой обиход носителей языка как понятие взаимопонимания между людьми разных стран (Filippow, Mackeldey 1985).

Однако существует понятие «плюрализм мнений», прочно вошедшее в языковой обиход разных этносов как выражение толерантности к разным точкам зрения и, таким образом, ведущее к взаимопониманию.

Таким образом, появление, растущая популярность и необходимость нового термина заставили лингвистов искать признаки, позволяющие провести «демаркационную линию между диалогом и полилогом» (Кромм 1980: 126). Следует отметить, что хотя полилог и представляет собой неосвоенную «целину» по сравнению с диалогом, тем не менее, первые шаги в этом направлении сделаны (Pike, Lowe 1969; Pike 1973; Poythress 1973; Roye 1983; Tannen 1984; Кларк, Карлсон 1986; Bublitz 1986; Hundsnurscher 1991; Jeanneret 1991; Perm, Gensollen 1992; Kerbrat-Orecchioni, Plantin 1993.

В отечественной науке полилог долгое время оставался объектом анализа литературоведов, изучавших его возможности для раскрытия замысла произведения, динамического развития сюжетных линий и характеристики персонажей (Галкина-Федорук 1953; Борисова 1956; Винокур 1977; Завадовская 1987). При этом полилог считался диалогом особого типа с тремя и более участниками коммуникативного акта. Лингвистические сведения (весьма скудные и нерегулярные) о полилоге стали появляться с конца 70-х годов (Анусас 1979). Это изучение не имело всеобъемлющего характера, а скорее было эпизодическим, попутным в связи с рассмотрением других проблем. Если проследить хронологию появления исследований, посвященных полилогу, то можно отметить лишь единичные работы (иногда в виде небольших статей и сообщений), в целом скудно «проливающих свет» на данную проблему. Но и эти «ростки» весьма ценны, поскольку в сравнении с зарубежными исследованиями (в основном ток-шоу), обращенными к социально-психологической стороне проблемы, посвящены чисто лингвистическим и дидактическим проблемам. Как отмечает ЛЛ.Читахова, «первыми, кто обратил внимание на это малоизученное явление, были фонетисты» (Читахова 2001: 20), указывая на исследования К.К.Фаизовой (1988) и Г.Г.Матюшечкиной (1989). Добавим к ним еще исследования фонетистов П.П.Анусас (1979), Н.В.Ореховой (1991) и Е.БЖуравлевой (1991). Именно фонетическая сторона изучения речи натолкнула исследователей на необходимость размежевания понятий «диалог» и «полилог». В связи с этим следует упомянуть и недавнее исследование С.В.Костюк (Костюк 2002), также посвященное прагмалингвистическому описанию делового полилога и рассмотрению его фонетической организации.

На основе сопоставления монологической, диалогической и полилогической форм речи можно сделать некоторые общие выводы относительно их наиболее значимых характеристик.

1. Разграничение монологической и диалогической форм речи, по мнению многих исследователей, является до некоторой степени условным. Условность выделения этих форм вытекает, главным образом, из отрицания лингвистами самостоятельного существования монолога.

2. Несмотря на признание лингвистами монолога несколько искусственной формой речи, он, тем не менее, является одной из основных и естественных речевых форм.

3. Монологическая речь являет собой максимум самовыражения говорящего, это форма общения, в которой выражается одна смысловая позиция.

4. Монолог представляет собой коммуникативно-речевой акт, не рассчитанный на обязательность реакции, тем не менее, заключающий в себе апеллятивность. Цель монолога может считаться достигнутой лишь в случае его восприятия аудиторией.

5. Формы ответствования на монолог могут быть различны - это и передача записок говорящему, и «реплики из зала», иногда изменяющие ход монологического повествования, переходящие в диалог или полилог, переговоры слушателей между собой по поводу услышанного, внутреннее реплицирование.

6. Существование гибридных речевых форм является причиной многочисленных споров лингвистов относительно их «чистых» характеристик и демаркаций между ними. Представляется правомерным говорить лишь об относительном пуризме речевых форм, поскольку речевое самовыражение, как правило, не замыкается в «законодательные» рамки какой-то одной формы.

7. Диалог признается основной и наиболее естественной формой коммуникации по сравнению с монологом.

8. Старая трактовка диалога как речевого взаимодействия двух или нескольких собеседников изжила себя. В связи с этим считаем справедливым замечание О.Кромм, отражающим современное состояние изучения двусторонней и многосторонней форм речи: «Ломание копий по поводу числа участников в акте говорения, именуемого диалогом, после распространения и принятия «прав гражданства» в терминологии понятия «полилог» должно отойти в прошлое» (Кромм 1980:124).

9. По нашему мнению, стремление некоторых лингвистов и сегодня оставаться в терминологических рамках прошлого создает заведомо ложные предпосылки для лингвистического анализа, вносит путаницу в определение единиц полилогической речи и имеет следствием получение искаженных характеристик и выводов. Рассмотрение сущности полилога через призму диалога (на основании трактования диалога как «взаимословия» и перенесения данного принципа речевого взаимодействия на полилог) не всегда правильно, поскольку механизм проявления данной характеристики в полилоге иной, чем в диалоге. Словосочетание «диалог с тремя и т.д. участниками» - громоздко и не отражает существа многосторонней коммуникации. В данном случае корректнее говорить о конфигурациях речевых ходов, свойственных конкретному типу полилога с определенным количеством участников (тетралогу, пенталогу и т.д.).

10. Особое значение в диалогической и полилогической коммуникации имеет механизм реплицирования, которое является неотъемлемым свойством диалога и полилога. Это качество роднит данные формы речи. Полилог, как и диалог, можно противопоставить монологу. Чередование реплик в полилоге имеет специфические особенности, присущие только этой форме общения. Оно детерминировано квантитативным фактором, межличностными и ролевыми отношениями участников речевого акта. Полилог представляет собой коммуникативный речевой акт, с одной стороны, как в диалоге, рассчитанный на обязательность реакции, с другой стороны, не претендующий в силу своеобразия некоторых реплик на возможную реакцию со стороны всех партнеров, за исключением одного или нескольких. Стимулы и реакции в репликах полилога обнаруживают большое своеобразие. Последующая реплика может являться реакцией на стимул не непосредственного адресата, а временно вербально пассивных участников. Кроме того, такие реплики могут быть реакцией не на предыдущую реплику, а отстоять от нее на значительном расстоянии, то есть быть удаленными во времени.

11. Чрезвычайно важную роль при изучении диалога и полилога играют экстралингвистические факторы, включающие функциональные составляющие - такие как количество участников, ситуацию общения, спецификацию коммуникантов, а также паралингвистические средства, существенным образом дополняющие обе формы коммуникации. Социальные характеристики коммуникантов и их межличностные отношения находят свое выражение в выборе ими языковых средств, свойственных определенному типу диалога и полилога.

12. Диалогу и полилогу чужда ригидность как его составляющих, так и тематического плана. Обе формы - живые организмы, отличающиеся особым динамизмом, структурной и тематической подвижностью.

13. Для возникновения диалогической и полилогической коммуникации необходимо наличие минимального «напряжения», «интриги», особого импульса.

14. К основным отличиям многосторонней формы речи от двусторонней относятся: а) более широкий спектр коммуникативных ролей: лидерствующего адресанта (модератор, «подпевала», основной интерпретатор, разработчик темы); рядового адресанта (медиатор, арбитр, «миротворец» в конфликтах, выразитель мнения всей группы, оценивающий, корректирующий, резюмирующий, «самозванец» во вмешательствах, слегка поддерживающий разговор); адресата (прямой, косвенный, случайный, именованный, неименованный, виртуальный и т.д.) б) непостоянство ролей собеседников; в) непредсказуемость полилога относительно чередования реплик ввиду возможного вмешательства одного или сразу нескольких участников, переадресации реплик, «замаскированной» адресации, виртуального вмешательства, влияющих на характер связи реплик, особое комбинирование единиц речевого общения.

15. Полилог имеет свойственную только ему дейктику. Поскольку в нем меняется набор коммуникативных ролей, меняются нормы и варианты вступления в беседу. В процессе полилогического общения группе свойственен распад на коалиции, в связи с этим меняется дейксис лица: наряду с «я», «ты», «ВЫ» появляются «вы», «он», «она», «они».

16. Речевые акты в полилоге имеют разные иллокутивные функции для различных категорий адресатов.

17. Полилог - это не механическая сумма самостоятельных диалогов. Диалоги в составе полилога, как правило, не всегда обладают автосемантичностью по сравнению с настоящими диалогами. Они декодируемы только в полилогическом контексте.

18. Специфической чертой полилогического общения является возможность обдумывания речевого шага в рецептивном состоянии и отсрочки выступления.

19. При кажущейся низкой внешней активности некоторых участников или их временном вербальном неучастии в общении наблюдается, тем не менее, подготовка к «прыжку», обдумывание контраргументов и т.д.

20. В многостороннем речевом акте существует фактор временной лимитации, обусловленный количественным фактором. Семантическая организация полилогического дискурса тесным образом связана с распределением времени говорения участников.

21. Диалог - это форма общения, в которой выражаются две смысловые позиции двух участников. В полилоге реализуется несколько смысловых позиций в силу мультиперсонализма.

22. Фактором сближения всех трех форм речи можно считать апеллятивность, дифференцирующим фактором - квантитативность.

Вторая глава «Структурная типология немецкого спонтанного полилогического дискурса» содержит структурный анализ типов полилогических единств (ПЕ), описание единиц полилогической речи.

Понятие «спонтанный полилог» до настоящего времени не определено в лингвистике. Существует лишь понятие «спонтанный диалог». В нашем исследовании под спонтанностью мы понимаем (отвлекаясь от других составляющих спонтанности) моменты синхронного планирования и продуцирования речевой программы. При таком понимании спонтанности непринужденное неподготовленное высказывание в условиях «нескрытого» микрофона теряет черты квазиспонтанности.

Под спонтанным полилогическим дискурсом следует понимать неподготовленную, незапланированную речь, «творимую» несколькими собеседниками, рассматриваемую в событийном аспекте, в которой актуализируются собственно языковые и экстралингвистические факторы. В данном случае, очевидно, возможно отметить более яркий характер проявления черт спонтанности вследствие действия фактора квантитативности, расширяющего рамки проявления ее характеристик за

счет увеличения индивидуальных признаков спонтанности речи у каждого участника беседы.

Основной единицей сообщения в традиционной грамматике признается предложение. Однако предложение принадлежит системе языка, и его использование в качестве основной единицы анализа спонтанной речи вызывает большие трудности. Результаты современных исследований живой речи свидетельствуют о существенных различиях в синтаксической структуре некодифицированной спонтанной речи и кодифицированных письменных текстов.

В коммуникативной лингвистике для исследования разных форм устной разговорной речи лингвистами предлагается условная единица, так называемая коммуникативная форма предложения (КФП) (Михайлов 1994). При реализации в определенных коммуникативных условиях она получает в спонтанном дискурсе специфическое преломление в виде высказывания. Диалог как форма речи состоит из диалогических форм предложений (ДФП) (Михайлов 1994), складывающихся в реплики. Полилог так же, как и диалог, формируют реплики, поэтому, вслед за Л.М. Михайловым, с уверенностью можно говорить и о полилогической форме предложения (ПФП), условной единице, получающей в спонтанном полилогическом дискурсе своеобразное преломление в виде высказывания и принятой в нашем исследовании за одну из единиц анализа структурной организации полилогических единств (ПЕ).

И в диалогической, и в полилогической формах спонтанной речи цепочки ДФП и ПФП формируют реплики - отрезки речи говорящих, «нанизываемые» друг на друга в ходе развивающегося общения. Реплики, как правило, не остаются изолированными, а объединяются в целые группы. Эти группы в диалоге образуют диалогические единства (ДЕ), в полилоге -полилогические единства (ПЕ).

Характер связи реплик в полилоге будет зависеть от более широкого круга коммуникативных ролей, меняющихся в ходе общения, межличностных отношений собеседников. Этот факт свидетельствует об особом комбинировании единиц в полилоге по сравнению с диалогом.

Анализ материала показывает, что единицами спонтанной полилогической речи могут служить простые полилогические единства (ППЕ) и комплексные полилогические единства, (КПЕ). Основными критериями выделения таких единств являются: 1) наличие трех и более собеседников; 2) единство темы разговора; 3) наличие смыслового центра, вокруг которого строится это единство (Круглова 1997).

Смысловое содержание всего полилога, или главная тема (макротема), развивается через подтемы, реализуемые репликами, представляющими собой, как правило, микротему (субтему) общей темы развёртываемого дискурса. Подтема может включать одну микротему и фактически совпадать с ней или раскрываться в нескольких микротемах.

Рассмотренный материал показывает, полилог - это сложная форма речи, которая может разбиваться на ряд элементарных единиц. Разбиение полилога на составные части не является механическим, оно определяется сменой подтем или границей между субтемами. Взаимозависимость между единицами в полилоге иная, чем в диалоге - в диалоге она гомогенна, то есть существует только между однородными простыми или сложными ДЕ (двучленными или многочленными); в полилоге - эта взаимозависимость гетерогенна, то есть может существовать также и между разнородными формами единиц: ДЕ и ПЕ.

По своей структуре ПЕ могут быть простыми неделимыми, комплексными неделимыми, комплексными дискретными. Простые неделимые ПЕ - это полилогические единства, которые нельзя разбить на составные части в виде ДЕ, в нем лишь три участника. К комплексным ПЕ относятся все речевые произведения, которые: 1) создаются коммуникативными усилиями более трех собеседников; 2) единства, которые создаются тремя собеседниками, произносящими более одной реплики; 3) единства, реплики которых содержат две и более субтем. Среди комплексных ПЕ можно выделить неделимые и дискретные. Комплексное неделимое ПЕ не может быть в полном смысле слова разделено на составные части в виде ДЕ и ПЕ. От простого неделимого ПЕ его отличает большее количество участников (4 и более или 3 участника, произносящие более трех реплик). Комплексные дискретные ПЕ (макроличные, макрорепличные, макротематичные) могут быть разделены на составляющие: ДЕ или ДЕ и ПЕ.

С целью более наглядного представления единиц полилога предлагаем следующие схемы (см. схемы 1 и 2):

Единицы полилога

4

Простые ПЕ 1

Неделимые (3 участника, 3 реплики)

Схема 1. Единицы полилога

I

Комплексные ПЕ

* I

Неделимые Дискретные (4 и более учасг. (с разным или 3 участ, числом произносящие участн. и более 3 реплик) реплик)

ПЕ —

I

Макротема

I

Подтема (ы) 1

Субтема(ы) Схема 2 Структура ПЕ

Схема ПЕ

реплики = 1 субтема (2 + п)

I

ПФП

С учетом инициирующей и реагирующей взаимозависимости реплик можно выделить следующие структурные типы ПЕ:

1) ПЕ-«эхо»: вызов - отзыв - отзыв - отзыв, то есть с гомогенной взаимозависимостью реагирующих реплик;

2) ПЕ: вызов - отзыв / вызов - отзыв / вызов и т.д., то есть с гетерогенной взаимозависимостью реагирующих реплик.

С учетом числа участников, реализуемых тем и реплик можно выделить следующие структурные типы ПЕ:

- по количеству участников - 1) трилоги (3); 2) тетралоги (4); 3) пенталоги (5); 4) гексалоги (6); 5) гепталоги (7) и т.д.;

- по числу реализуемых в репликах тем - 1) двутематичные; 2) политематичные;

- количество реплик может быть: 1) минимальным (3); 2) максимальным (п).

Реплики участников полилога могут быть содержательными, то есть содержать определенную информацию, или несодержательными, то есть иметь фатический (установление, поддержание контакта) или модально-эмоциональный характер, являясь, по сути дела, малоинформативными. Участники полилога - активные говорящие и слушающие. Последние могут быть потенциальными слушающими или временно вербально не участвующими в разговоре, тем не менее, остающимися активными его участниками. Вербально активный собеседник всегда учитывает их молчаливое присутствие.

Полилогическое единство (ПЕ) можно определить как структурно-семантическую единицу полилогической речи, состоящую из трех и более реплик, примыкающих к единому смысловому центру, взаимозависимых семантически, структурно и коммуникативно. ПЕ характеризуются семантико-тематической цельностью, семантико-синтаксической когерентностью при переходе от одних реплик к другим.

В качестве доминантного функционального типа коммуникативных форм предложений в спонтанных обиходных полилогах-обсуждениях можно выделить декларатив. Преобладание реплик декларативного типа объясняется жанровым характером данной формы спонтанной речи. Именно в дискуссии каждый участник старается высказать свое мнение по тому или иному поводу, разворачивая свою мысль как декларацию, как бы заявляя свое право на собственное мнение, обосновывая и защищая его. Именно поэтому при развертывании своей речевой программы говорящий относительно редко употребляет вопросительные конструкции для обращения к собеседникам, поскольку, дождавшись своей очереди на «соло», он не желает передавать инициативу говорения другому собеседнику.

В спонтанном полилоге-дискуссии имеют место все виды синтаксической связи между полилогическими формами предложений, однако доминантной является кумулятивная связь, возникающая вследствие

спонтанного характера развертывания мысли. Этот вид связи, таким образом, обладает жанровой выделенностыо.

Третья глава «Семантика, прагматика, просодия немецкого спонтанного полилога» состоит из двух разделов. В первом разделе «Семантико-прагматическая типология немецкого спонтанного полилогического дискурса» представлена семантико-прагматическая типология полилогических единств на материале аутентичных звучащих спонтанных полилогов на немецком языке.

Спонтанный полилогический дискурс - это динамичное, живое образование, порожденное благодаря совокупности ряда факторов: прагматических, социальных, психологических и т.д. Представляется необходимым рассмотреть его, в первую очередь, в прагматическом аспекте, то есть обратиться непосредственно к участникам общения.

Ролевые отношения в полилоге можно представить в виде полевой структуры двух типов: 1) ролевого поля и 2) проблемно-ролевого поля.

Полилогическое общение имеет два вида управления: персонально-лидерское и проблемное.

Ролевое поле иллюстрирует персонально-лидерское управление процессом общения, осуществляемое при наличии модератора, выполняющего организационные функции ведущего.

Успешное развёртывание процесса групповой речевой деятельности требует немалых усилий по его организации, поддержанию целевой направленности, координации индивидуальных и коллективных действий, то есть нуждается в управлении. Ключевой фигурой в разворачивающемся действии является модератор. Он остаётся активным на всём протяжении беседы, являясь её своеобразным «катализатором», способным изменять её течение, направлять в нужное русло. В его задачи входит режиссура «спектакля». Он антиципирует ход беседы, набрасывает её «эскиз», проигрывает ситуацию, задаёт временные рамки, регламентирует беседу и стремится к определенному результату. Направленность и характер его адресаций определяют ролевую структуру полилога, то есть определяют роли других его участников. Модерированная беседа - это всегда организованное общение.

Однако в менее организованных формах полилогического общения, протекающих в непринуждённой обстановке (тематическая беседа), роль ведущего не всегда предусматривается или приобретает стихийный, эстафетный характер, то есть в ходе беседы могут выделяться несколько ведущих или основная проблема интерпретируется всеми участниками в одинаково активной степени без ведущего. В процесс «раскрутки» темы включаются её интерпретаторы, то есть основные разработчики темы, наиболее активные и компетентные участники общения. В большинстве исследуемых полилогов основная часть времени (65-70%) расходуется именно разработчиками темы.

Остальные участники выполняют более пассивные роли (слушателей, наблюдателей, слегка поддерживающих разговор и т.д). Иногда эти роли разнообразны по своему содержанию и не могут быть названы пассивными: медиатор, арбитр, «миротворец» в конфликтах, выразитель мнения всей группы, оценивающий, корректирующий, резюмирующий, «самозванец» во вмешательствах и т.д. Степень активности рядовых участников весьма подвижна: пассивные участники могут стать активными и наоборот.

Структуру ролевого поля можно представить следующей схемой:

1- центр,

2 - большое ролевое поле,

3 - малое (периферийное) ролевое поле

Схема 3 Структура ролевого поля

Ролевое поле состоит из центра, большого ролевого поля и малого ролевого поля, или «периферии».

Ролевые отношения в ролевом поле представлены следующим образом: в центре находится модератор, в большом ролевом поле отношения складываются между интерпретаторами; на «периферии»

2- интерпретаторы (А, В),

3- участники (С, Б, Е)

Схема 4 Распределение ролевых отношений в полилоге

Следующая схема показывает ролевую активность участников в ролевом поле:

Схема 5 Ролевая активность в полилогах с проблемно-лидерским управлением

При персонально-лидерском управлении групповым общением все участники активны. Наибольшую активность демонстрируют интепретаторы проблемы (см. схема 5, большое ролевое поле 2).

Временную соотнесённость ролевой активности можно представить следующим образом:

Схема 6. Временные показатели ролевой активности при персонально-лидерском управлении

При сравнении полилогов с разным числом участников, где ведущий и разработчики темы - разные лица, обнаружено, что модератор занимает гораздо меньше времени ( ~ 20%), чем интерпретаторы (~ 70%).

При проблемном управлении структура проблемно-ролевого поля

3-участники

Схема 7. Структура проблемно-ролевого поля

Такую структуру имеют полилоги без ведущего, создаваемые речевой активностью лишь интерпретаторов разрабатываемой проблемы. Фактически проблема «управляет» ходом беседы, «ведёт» её разработчиков. Для полилогов вышеописанного типа (с персонально-лидерским управлением, модерированных) СЛ.Кругловой предложен термин «физическое» управление (Круглова 1997), который, на наш взгляд, является не совсем удачным, поскольку и немодерированные полилоги тоже управляются, хотя и не модератором, а участие в них определенных лиц тоже делает их «физическими». В этом случае происходит смещение организационных акцентов, а управление, тем не менее, остается, приобретая менее координированный, а иногда и стихийный характер. В противном случае беседа просто не состоится.

Исследуемый материал показывает, что очень часто имеет место так называемая «закадровая» или условная модерация, то есть присутствие модератора в полилоге ощущается, хотя сам он в нем не участвует. Модератор может заранее предложить тему, распределить роли участников и в дальнейшем лишь наблюдать за ходом беседы, вербально не проявляя своего присутствия.

О—

1 - участники (С, Б),

2 - интерпретаторы (А, В),

3 - проблема,

4 - модератор (М)

Схема 8 Условная модерация

Ролевая активность в полилогах с проблемным управлением также изменяется. Наиболее активными могут быть интерпретаторы, но менее пассивными могут стать и другие участники, находящиеся на «периферии».

Временную соотнесённость ролевой активности можно представить следующей схемой:

Схема 9. Временные показатели ролевой активности при проблемном управлении

Во временном выражении основная часть времени (80%) приходится на дискурс интерпретаторов, при этом значительно увеличится время (20%) (по сравнению с 10% при персонально-лидерском управлении), приходящееся на речевую активность участников, находящихся на «периферии».

Ролевая активность в полилогах с проблемным управлением может изменяться до такой степени, что проблемно-ролевое поле вообще потеряет «периферию», то есть все участники станут интерпретаторами, превратившись из пассивных в наиболее активных участников:

Схема 10. Ролевая активность в полилогах с проблемным управлением

Таким образом, с учетом ролевой структуры можно выделить два типа полилогов:

- модераторный тип (персонально-лидерское управление);

- проблемный тип (управление без ведущего, проблема «управляет» её

интерпретаторами).

В полилоге выделяются два основных типа (аксиальный и ретиальный) и несколько видов (прямая, формальная, виртуальная) адресации. Аксиальный тип адресации включает такие виды адресации, как прямая и формальная адресации. Прямая адресация - это такой вид адресации, которая направлена на непосредственного адресата. Прямая адресация может быть номинальной, то есть вербально маркированной, и неноминальной, то есть не быть выраженной средствами номинации прямого обращения. Другим видом аксиального типа адресации является формальная (проблемная) адресация, которая лишь формально направлена на адресата, а фактически (прямо) - на проблему и по своему характеру представляет собой «философствование» с монологическим выходом в речь. Адресность является универсальной категорией и не зависит от того, выражен или нет сам адресат в конкретном речевом акте. Отсутствие элементов, прямо ориентированных на собеседника, не свидетельствуют об отсутствии направленности речи. В данном случае маркирована сама проблема как «адресат». Аксиальный тип адресации предполагает наличие информатива во всех относящихся к нему видах адресации, то есть речевого акта говорящего, обеспечивающего знание всеми участниками общения того, какая иллокутивная функция по отношению к непосредственным адресатам им выполняется.

Ретиальный тип адресации предполагает коллективную адресацию, то есть адресацию ко всем участникам общения. В этом типе адресации также можно выделить вербально маркированного коллективного адресата. Номинация прямого обращения выполняет функцию реализации установки на создание контактной ситуации общения. Немаркированная формальными языковыми средствами форма обращенности также свойственна коллективному виду адресации.

Совершенно своеобразным видом обращенности в полилоге является

1

виртуальная адресация, которая может возникнуть лишь при определенных

1 Считаем наш выбор данного термина обоснованным в силу реальной, потенциально возможной адресации сообразно возникающей ситуации.

обстоятельствах. Этот вид адресации может иметь как аксиальный, так и ретиальный характер. Она может быть представлена как вербально, так и невербально.

Специфика 15 выделенных типов речевого взаимодействия в полилогах показывает, что они свойственны только этой форме речи. Данный факт доказывает её своеобразие и отличает от диалога.

Последовательно-линейное взаимодействие предполагает поочерёдное вступление в разговор, и количество «выступлений» оказывается одинаковым. Такая схема характерна для обсуждений, где каждый участник излагает свою точку зрения на проблему. Общение имеет форму линии: А-В-С-О-А-В-С-О и т.д. При данном способе взаимодействия каждый участник имеет возможность высказаться.

Оценочно-модальный речевой ход не предполагает постоянного участия в общении, а только его оценку, выражение отношения к обсуждаемому предмету, резюмирование в конце, умозаключение, вывод.

Заместительное взаимодействие состоит в том, что на реплику А, обращенную к В, отвечает С.

Переадресованное взаимодействие является подвидом заместительного взаимодействия. Оно предполагает начало обращения к одному адресату, а затем его переадресацию другому адресату.

При отсроченном взаимодействии реакция на предъявленный стимул наступает не сразу, а спустя одну или несколько реплик других участников. Причинами такой отсрочки могут быть: желание обдумать ответ, уступить «дорогу» другому партнёру, не находить в данный момент нужных слов для выражения мысли, желание другого партнёра перехватить инициативу разговора, перебивы разного характера и др.

Совместное взаимодействие предполагает коллективный (совместный) ответ на индивидуальное обращение. Такие речевые ходы возникают в результате наложения реплик разных говорящих. По своему характеру получаются «перехлёстные» высказывания. Появление накладывающихся речевых ходов может быть вызвано разными причинами: желанием высказаться первым, не замечая другого собеседника; эмоциональным состоянием собеседников (волнение, нетерпение, вызывающее желание высказаться за другого и т.д.).

Цепное взаимодействие можно обнаружить и в диалоге, когда происходит «нанизывание» реплик говорящих друг на друга как попеременное чередование двух членов одной цепочки. Однако существенным отличием данного вида взаимодействия в полилоге является пополнение цепочки репликами разных говорящих. Данный вид взаимодействия характерен для полилогов с большим количеством участников, когда каждый из них пытается уложиться в короткий промежуток времени. В результате такого «нанизывания бусинок» реплики получаются относительно короткими.

Эстафетное взаимодействие предполагает переформулирование вопроса А участником В участнику С, то есть фактически происходит передача вопроса по эстафете.

Инициативное взаимодействие заключается в том, что на обращение к двум адресатам отвечает один за двоих. Он сам берет инициативу ответа и за себя, и за собеседника.

При медиаторном (трансмиссивном) взаимодействии участник С растолковывает В содержание речевого хода А, выступая в роли посредника (медиатора).

Редуцированное взаимодействие более часто встречается в пьесах с авторскими ремарками относительно вербального неучастия в полилоге третьего лица: «она не отвечает», «в ответ он только кивнул», «слышен глубокий вздох» и др. или на видеозаписи многосторонней беседы, где можно воочию убедиться в наличии и причинах редукции речевого взаимодействия. И хотя такое взаимодействие носит свёрнутый характер, оно является характерным именно для полилога с присутствием третьего лица. Вербальная невыраженность участия компенсируется невербальными средствами. Причины нежелания третьего собеседника вступить в разговор могут быть самыми разными: плохое настроение, усталость, занятость, нежелание отвечать именно человеку, задавшему вопрос, и т.д. Однако третий в данном случае - полноправный участник акта коммуникации, хотя вербально неполноценно эксплицирующий своё участие. Даже в случае нулевой вербальной экспликации участник остаётся полноправным, поскольку молчание - многозначно, а участие в беседе может быть выражено разнообразными невербальными способами.

Инкорпорированное взаимодействие предполагает неожиданное включение в состав беседующих (например, А и В) третьего лица.

Поддерживающее взаимодействие заключается в том, что инициирующий речевой ход одного адресанта поддерживается инициирующим ходом второго адресанта, на которые должна последовать реакция адресата.

При замаскированном взаимодействии реплика, которая, как кажется на первый взгляд, обращена к одному партнёру, фактически является латентной адресацией к другому.

Виртуальное взаимодействие может иметь место при определенных условиях (например, спонтанно, при внезапном появлении четвертого, пятого, п - лица, или запланировано с учетом его отсроченного появления и возможного подключения к беседе).

С позиции личного вклада (активности/неактивности) участников в развитие общей темы можно выделить три типа полилогов:

- полилоги, в которых все участники одинаково активны в раскрытии общей темы;

- полилоги, в которых все участники, кроме одного, активно участвуют в развитии темы;

- полилоги, тема которых развивается в основном лишь в репликах одного коммуниканта, так называемые «сольные» полилоги.

Учитывая смысловую сторону полилогических единств, семантический статус их реплик, можно выделить 3 семантических типа полилогов:

- моноцентрированные (один смысловой пик);

- дицентрированные (два смысловых пика);

- полицентрированные (без смыслового пика).

Моноцентрированный полилог имеет, как правило, центральную реплику - наиболее семантически важную, имеющую наибольший вес в раскрытии общей темы полилога По своему объему она более массивна, чем остальные периферийные. Место смыслового пика - разное: центральная реплика может быть и маргинальной. Где-бы она ни находилась, в ней заключен смысловой центр всего ПЕ.

В полилоге реплики (двух говорящих) могут образовать 2 вершины. В них раскрывается основная тема разговора. Остальные реплики -малоинформативны, констатирующего характера.

Если реплики всех участников полилога одинаково важны для раскрытия общей темы, то есть все реплики равнозначны, то мы имеем дело с ПЕ без смыслового пика. В полилогах такого типа каждого участника можно рассматривать в качестве разработчика темы. Реплика каждого участника становится центром ПЕ.

Сложность конфигураций речевых взаимодействий в полилоге находится в прямо пропорциональной зависимости от количества участников общения. В нашем исследовании проанализированы наиболее частотные конфигурации речевых взаимодействий (тернарные, квартетные, квинтетные).

С позиции выражаемой интенции выделяются комплементарные, компетитивные полилоги и полилоги с императивной семантикой. В силу чрезвычайной сложности и многообразия полилогического общения в целом следует констатировать наличие смешанных типов.

Тематическую полифонию полилога определяют процессы конвергенции и дивергенции. Гармоническое сочетание нескольких самостоятельных тематических линий обепечивает «центростремительная сила», тяготеющая к тематическому ядру. Имеющие место деривации от основной темы определяются действием «центробежной силы».

Рекуррентные свойства языковых единиц в коннекторных рядах подтем в полилогических единствах являются теми «перекидными мостиками», которые обеспечивают связное, интегративное целое. Смысловые блоки, переплетаясь, образуют единый замысловатый «узор» ПЕ, обеспечивают его смысловое, структурное, коммуникативное единство. Рекомбинация набора элементов позволяет обеспечить единую целостность ПЕ.

Второй раздел «Просодическая организация немецкой спонтанной полилогической речи» состоит из двух подразделов. Первый подраздел «Экспериментальное исследование коннекторноп функции просодии в

немецком спонтанном полилогическом дискурсе» посвящен экспериментальному исследованию коннекторной функции просодии в немецком спонтанном полилогическом дискурсе и лингвистической интерпретации результатов исследования.

Основная цель эксперимента заключалась в определении коннекторной функции просодических средств в макротематической монолитности спонтанного полилогического единства (ПЕ).

В качестве основной гипотезы выдвигается теоретически обосновываемое и экспериментально подтверждаемое положение о том, что просодический коннектор вмражает логико-семантические отношения между рекуррентными лексическими и грамматическими единицами в ПЕ. Их корреляция обеспечивает тематическую связность ПЕ и способствует адекватному декодированию смысла звучащего полилогического дискурса. Просодическая коннекция способствует оптимизации речевого воздействия на адресата.

Исходя из цели эксперимента, следовало установить: 1) какие просодические средства оформляют: а) маргинальные фрагменты реплик полилогического единства (ПЕ) (конечные ритмические структуры (РС) стимулирующих и начальные РС реагирующих реплик) как структурные стыковые рекуррентные комплексы, обеспечивающие архитектонику ПЕ; б) рекуррентные единицы языковых уровней (лексического, грамматического, семантико-синтаксического); 2) какова степень повторяемости просодических характеристик (частотность при оформлении рекуррентных комплексов (РК); 3) каким образом просодические средства проявляют свои скрепляющие свойства между ними; 4) какова роль просодических средств в процессе оптимизации смысловой рецепции звучащего спонтанного полилогического дискурса единичным и множественным адресатом с учетом двух видов обращенности: аксиальной и ретиальной.

Для достижения поставленной в эксперименте цели были проведены аудитивный и акустический виды анализа экспериментального материала.

Основной целью аудитивного анализа являлось 1) выявление просодических характеристик рекуррентных комплексов в ПЕ, выполняющих связующую роль в развитии основных тематических линий в полилогическом единстве; 2) установление частотности их проявления при оформлении РК; 3) определение степени предпочтительности при выборе реципиентом характеристик определенного просодического параметра, оформляющего РК.

Аудитивный анализ проводился в два этапа. На первом этапе информанты-аудиторы анализировали интонационную структуру маргинальных участков стыковых реплик, в частности, интонационное оформление ритмических структур (РС)1 конца стимулирующей и начала

1 В данном виде анализа в качестве базовой просодической универсалии рассматривается ритмическая структура ^С) марганальных фрагментов реплик ПЕ как структурно организованный звуковой и слоговой рекуррентный комплекс, повторяющийся в стимулирующих и реагирующих репликах ПЕ и тем самым

реагирующей реплик в полилогическом единстве (ПЕ) в соответствии с поставленными перед ними задачами. Второй этап анализа предполагал продедуру определения интонационных характеристик рекуррентных структур в ПЕ (лексический, грамматический, семантико-синтаксический уровни).

В данном виде анализа приняли участие 3 группы аудиторов. Подбор аудиторских групп определялся тем, в какой степени уровень фонетической компетенции их состава будет влиять на аудитивную оценку воспринимаемого материала. Первую группу аудиторов (группа № 1) составили фонетисты-германисты (п=5), преподаватели фонетики немецкого языка. Во вторую группу (группа № 2) вошли студенты-германисты (п=20), изучающие немецкий язык в качестве основного (1-го иностранного языка). Третья группа аудиторов (группа № 3) состояла из носителей немецкого языка (п=5). Степень подготовленности информантов для участия в эксперименте определялась по шкале: 1) фонетисты-германисты - высокая; 2) студенты-германисты - средняя; 3) носители немецкого языка - нулевая.

Результаты аудитивного анализа экспериментального материала позволили сделать следующие выводы.

1. При выборе характеристик мелодического параметра, оформляющего маргинальные фрагменты ритмических структур (РС), наибольшее количество предпочтений в оценках аудиторов - носителей русского языка отдано ровному (начальные РС) и нисходящему (конечные РС) движению тона. В группе носителей немецкого языка предпочтения в оценках отданы нисходящему (начальные РС) движению тона и почти равному соотношению всех характеристик параметра «Мелодика» (конечные РС).

Приоритетность в выборе данных характеристик мелодического параметра в группах аудиторов - носителей русского языка соответствует, с нашей точки зрения, дидактическим образцам интонационного оформления начала и конца реплики, уподобляемой СФЕ, представляющему собой относительно законченный в смысловом и коммуникативном отношении отрезок текста. В данном случае носители русского языка опирались не столько на свои слуховые впечатления, сколько слышали так, как должно быть в соответствии с фонетической нормой оформления абзаца книжно-письменного текста. Оценки носителей немецкого языка более естественны, поскольку по роду занятий они не являлись идентичными двум первым группам и впервые принимали участие в фонетическом эксперименте.

При анализе степени приоритетности оценок мелодического оформления рекуррентных комплексов (РК) также следует констатировать совпадения во мнениях в группах аудиторов - носителей русского языка. Наибольшее количество предпочтений в их оценках также отдано ровному и

обеспечивающий их связность. Выбор данной единицы представляется удобным, поскольку РС является предельной единицей, в которой присутствует соотношение плана содержания и плана выражения (Мирианашвили 1983, 1994, Златоустова, Хитина 1988, Ро1ароу 2001; Потапов 2004) стыковых синтагм стимулирующих и реагирующих реплик.

нисходящему движению тона, оформляющему серединные и конечные РК. Носители немецкого языка в данном случае отдали предпочтения восходящему движению тона.

Спонтанная речь, как известно, не подтверждает фонетические каноны кодированной письменной речи, а опровергает их. Поэтому оценки носителей немецкого языка образцов спонтанной речи, интонационное оформление которых не соответствует фонетической норме кодифицированной письменной речи, следует считать наиболее естественными.

2. Результаты анализа паузального оформления маргинальных фрагментов (ритмических структур реплик: начальных и конечных РС) и рекуррентных комплексов (РК) лексического, грамматического и семантико-синтаксического уровней языка в полилогических единствах (ПЕ) свидетельствуют о том, что в полилоге количественное преимущество имеют короткие и средние синтаксические паузы и хезитационные периоды (ХП) (по данным всех групп аудиторов). Данная особенность темпоральной организации спонтанного полилога объясняется проявлением квантитативного фактора. Большее количество участников полилога в отличие от диалога способствует быстрому «перехвату» инициативы говорения в паузальных промежутках, вследствие чего длительность этих промежутков значительно сокращается. Наступающие паузы «подталкивают» молчащих собеседников к вступлению в беседу. Полилог как продукт многосторонней речевой деятельности «вынуждает» коммуникантов так строить свои высказывания, чтобы вложить туда как можно больше информации. В исследованных ПЕ основная часть времени расходуется ведущим или разработчиком (-ками) темы (= 70-75%), остальная часть времени приходится на остальных участников, которые и стремятся использовать возникающие перерывы для начала коммуникации. Хезитационные периоды (ХП), в частности заполненные фонациями, в отличие от ХП в виде акустического нуля, одновременно маскируют и озвучивают моменты речевых затруднений адресанта, тем самым заставляя его, с одной стороны, более «ревниво» относиться к качеству собственной речи, делая её контролируемой, и не допустить «перехвата» инициативы говорения. С другой стороны, заполненные фонациями хезитации сигнализируют о речевых затруднениях говорящего и о возможности вступления в разговор другого собеседника, что опять же сокращает длительность ХП. Относительная длительность хезитации уменьшается также и в силу того, что в период молчания молчащие участники получают возможность довольно хорошо обдумать своё высказывание, которое вследствие этого становится квазиспонтанным, а, следовательно, демонстрирующим значительно меньшее количество хезитации, а в случае их наличия - их меньшую длительность. В диалоге собеседник также стремится к «перехвату» инициативы говорения, используя хезитационные затруднения говорящего, однако происходит это, по сравнению с

полилогом, не столь быстро, поскольку адресат уверен в том, что он единственный претендент на смену роли и ему не нужно отвоёвывать право на «соло», то есть здесь в полной мере сказывается экстралингвистический фактор двусторонности речевого общения.

3. При сравнении результатов аудиторских оценок темповых характеристик РС и РК следует констатировать факт предпочтительности средних значений темпового параметра в группах аудиторов - носителей русского языка. Быстрый и очень быстрый темп отмечены ими в качестве секундарных характеристик. В группе аудиторов - носителей немецкого языка отмечается тенденция к предпочтению быстрого темпа в качестве основной временной характеристики РС и РК. С нашей точки зрения, данную тенденцию к предпочтительности разных значений темпового параметра носителями русского и немецкого языков можно объяснить особенностями перцептивно-мыслительной мнемической деятельности носителей разных языков.

Выявленные расхождения в восприятии просодического оформления полилогических единств в группах аудиторов - носителей немецкого и русского языков следует рассматривать как обусловленные национально-культурной интерференцией на уровне фиксированной стереотипной специфики слуховой перцепции носителей разных языков.

4. Оценки динамического параметра в оформлении РС и РК совпадают в 3-х группах. В качестве основной характеристики этого параметра отмечен средний уровень. Данная харктеристика уровня интенсивности, оформляющая РС и РК, является определяющей в перцептивно-мыслительной деятельности носителей немецкого и русского языков.

5. При выявлении набора наиболее частотных типов и классов РС учитывались следующие факторы: а) число слогов; б) позиция ударения. РС, находящиеся в маргинальных фрагментах реплик (начальная, конечная позиции), были распределены по признаку числа слогов и локализации ударного слога. Наиболее частотными оказались позиции: 1/1 - 31,8% и 3/2 - 28,9% (начальные РС); 2/1 - 17,3% и 3/2 - 18,8% (конечные РС), что совпадает с данными других исследователей, полученными на материале немецкой спонтанной речи (Бабичева, 2003; Калашникова, 2004). Таким образом, позицию 3/2 для спонтанной речи можно считать универсально-маркированной.

6. Большое процентное содержание маркированности рекуррентных комплексов синтагматическим, фразовым, логическим видами ударения свидетельствует о значительной смысловой нагрузке, выполняемой РК, что, в свою очередь, доказывает их огромную когерентную роль во всем ПЕ.

Основная цель акустического анализа заключалась в следующем:

- определении акустических коррелятов воспринимаемых параметров (изменение высоты тона, громкость звучания, длительность), оформляющих маргинальные фрагменты (начальные ритмические структуры (РС) реагирующих, конечные РС стимулирующих) реплик полилогических

единств (ПЕ) как стыковые1 рекуррентные комплексы (РК) и рекуррентные единицы языковых уровней (лексического, грамматического, семантико-синтаксического), выполняющие коннекторную функцию в архитектонике ПЕ;

- уточнении данных, полученных в результате перцептивно-слухового анализа просодических характеристик указанных рекуррентных комплексов.

Задачей акустического анализа являлось определение просодических признаков РС и РК как основных коннекторов в архитектонике спонтанного ПЕ по трем акустическим характеристикам: частоте основного тона (в Гц), интенсивности (в дБ) и времени звучания (в мс).

В качестве анализируемых просодических параметров РС и РК были выбраны:

- средние значения частоты основного тона (ЧОТ) на первом предударном, ударном, первом заударном слогах;

- значения ЧОТ в начале, середине и конце ударных гласных;

- диапазон ЧОТ на ударном слоге;

- средние значения уровня интенсивности на гласных первого предударного, ударного и первого заударного слогов;

- диапазон уровня интенсивности на ударном слоге;

- длительность ударного и первого заударного гласных;

- длительность пауз, предшествующих РС и РК и следующих за ними.

В данном виде анализа также принимали участие три группы

информантов-аудиторов: группа № 1 (фонетисты-германисты, преподаватели фонетики немецкого языка; п=5); группа № 2 (студенты-германисты, изучающие немецкий язык в качестве основного (1-го иностранного языка; п=20); группа № 3 (носители немецкого языка; п= 5)

Результаты акустического исследования экспериментального материала в основном подтвердили данные аудитивного анализа, а в некоторых случаях дополнили наши представления о восприятии просодических характеристик ритмических структур (РС) и рекуррентных комплексов (РК) аудиторами - носителями русского и немецкого языков:

1. Наиболее частотным типом мелодического оформления начальных РС является ровное движение тона. Сравнительно редким типом мелодического оформления конечных РС оказалось падение тона. Данный факт следует объяснять спонтанным характером речи. Конец реплики часто редуцирован из-за многочисленных обрывов в виде апозиопезиса, наличия хезитационных периодов, наложения реплик, вследствие чего конец реплики имеет ровное или восходящее движение тона. Наиболее адекватными данным акустического анализа следует считать оценки аудиторов -носителей немецкого языка (группа № 3) У аудиторов - носителей русского

1 Анализ стыковых ритмических структур проводился по методике Р К Потаповой (Потапова 1986, 1989,

2002)

языка (группы № 1, 2) восприятие мелодического оформления конца реплики носит дидактизированный характер.

Мелодическое оформление РК в целом представлено всеми типами движения ЧОТ. Наиболее адекватными данным акустического анализа относительно тональных характеристик РК также следует считать данные группы № 3.

2. В начальных РС изменения ЧОТ имеют более интенсивный характер по сравнению с конечными РС. Изменение движения ЧОТ считалось значимым, если перепад тона в пределах сегмента составлял более 1 пт. В начальных РС скорость изменения ЧОТ в 2 раза выше, чем в конечных РС. Наиболее адекватными данным акустического анализа являются данные носителей немецкого языка. По их оценкам, отношение доли ровного движения тона в начальных РС к его доли в конечных РС составляет 1,6, в то время как это отношение по оценкам групп аудиторов - носителей русского языка составляет 3,5 (группа № 1), 4,94 (группа № 2).

Результаты акустического анализа, полученные для конечных РС, соответствуют статистике РК. В данном случае следует констатировать сохранение тенденции к наибольшему соответствию данным акустического анализа оценок 3-й группы аудиторов (носители немецкого языка): отсутствие ожиданий услышать в РК восходящее или нисходящее движение тона, как в конечных РС.

3. Общая тенденция восприятия громкости всеми группами аудиторов наблюдается в том, что ожидаемый уровень громкости в конечных РС находится ниже, чем в начальных РС. Эта тенденция имеет место и относительно ожидаемого уровня громкости в РК, находящихся в начале высказывания. Данный факт соответствует существующей лингвистической тенденции к общему спаду громкости в конце высказывания (Потапова 1997: 266). Носители немецкого языка оценивают как средний уровень громкости более низкую интенсивность, чем носители русского языка. Среди аудиторов - носителей русского языка при меньшей выраженности этой тенденции аудиторы группы № 1 (фонетисты-германисты) оценивают как средний уровень громкости более высокую интенсивность, чем студенты-германисты (группа № 2). Данный факт, очевидно, следует объяснять спецификой профессиональной деятельности аудиторов группы № 1. Аудиторы этой группы более устойчивы к повышению уровня громкости, а аудиторы группы № 3, напротив, более чувствительны к данному изменению уровня громкости.

4. По данным акустического анализа, паузы, примыкающие к РС и РК, оказались более длительными по долготе, чем по данными аудитивного анализа. Очевидно, данный факт следует объяснять тем, что пауза как воспринимаемый феномен оценивалась аудиторами в большинстве случаев не как полное отсутствие физического сигнала, а целым комплексом явлений: хезитационными периодами разной этиологии, изменениями

темпа, особенностями аллофонии, перепадом ЧОТ и интенсивности или сочетанием этих возможностей в различных комбинациях. При восприятии основное внимание аудиторов - носителей русского языка сосредоточено на стыковых (межрепликовых) паузах как самых длительных. Для носителей немецкого языка их длительность нерелевантна.

Во втором подразделе «Просодико-семаитический анализ вариативности многоуровневых вербальных компонентов немецкого звучащего полилогического дискурса» представлены просодико-семантический анализ вариативности многоуровневых вербальных компонентов немецкого звучащего полилогического дискурса и психолингвистическая интерпретация результатов исследования.1 Данный анализ предполагал проведение перцептивно-слухового эксперимента.

Основная цель эксперимента состояла: 1) в выявлении лингвистических и экстралингвистических признаков, обуславливающих просодико-семантическое варьирование компонентов спонтанного звучащего полилогического дискурса; 2) в разработке методики многокомпонентного анализа смыслового декодирования звучащего многостороннего аутентичного дискурса с учетом квантитативного фактора и социальных характеристик коммуникантов.

В качестве основной гипотезы выдвигается тезис о том, что перцептивно-ориентированная реконструкция смысла сообщения (реплики-реакции, реплики-стимула) в процессе восприятия речевого фрагмента, элиминированного из контекста, основана на антиципации, имеющей вероятностный характер. Прогнозирование смысла сообщения осуществляется с опорой на семантические и просодические признаки.

В эксперименте принимали участие 15 информантов, из них - носители русского языка (5 студентов 5 курса факультета немецкого языка МГЛУ и 5 преподавателей фонетики кафедры фонетики немецкого языка МГЛУ), 5 информантов - носителей немецкого языка, студентов-славистов.

До начала эксперимента было проведено анкетирование участников эксперимента с целью получения наглядной картины их социальных и социолингвистических характеристик для детального анализа и интерпретации эмпирических данных, их достоверности, объективности и возможности последующей верификации при создании речевой базы данных.

Логика предложенных в анкетах вопросов, их количество (14) соответствовали целям исследования и служили получению информации, которая проверяла выдвинутую гипотезу. Максимальная конкретность сформулированных вопросов предусматривала получение исчерпывающей информации о каждом участнике эксперимента. По результатам анкетирования были составлены социограммы, иллюстрирующие

1 Данная часть исследования выполнялась в рамках проекта «Фундаментальное исследование и моделирование вербального структурирования многоязыкового звучащего дискурса», грант № 02-06-80008а (науч рук РК Потапова)

стратификационные и социально-психологические характеристики участников эксперимента.

В задачу испытуемых входило: 1) прослушать реплики-стимулы (8) и реплики-реакции (Я); 2) предложить ответные варианты реплик-стимулов и реплик-реакций на исходные; 3) выделить из предложенных на выбор факторов, релевантные для принятия того или иного решения с целью адекватной реконструкции смысла составляющих ПЕ реплик.

Анализируемые полилоги были оценены по принципу полноты, завершенности, соответствия нормам их построения, количества участников, числа реплик и реализуемых тем, а также изменения конфигурации взаимодействия коммуникантов. Для эксперимента были выбраны пары реплик - реплика-стимул и реплика-реакция на немецком языке, имеющие разную степень связности, элиминированные из контекста полилогических единств (ПЕ).

Эксперимент проходил в два этапа. На первом этапе аудиторы прослушивали предъявленные реплики-стимулы (8) (13 фрагментов звукозаписи на немецком языке) и записывали свои варианты реплик-реакций (Я) на них. Второй этап эксперимента предполагал процедуру обратного характера. Аудиторы прослушивали реплики-реакции (Я) (13 фрагментов звукозаписи на немецком языке) и записывали свои варианты реплик-стимулов (8). Стимулы и реакции предъявлялись троекратно с небольшими паузами между ними.

На первом и втором этапах эксперимента при прослушивании реплик-стимулов (8) и реплик-реакций (К) аудиторы в специально подготовленных протоколах отмечали, какие факторы заставили их принять то или иное решение при прогнозировании ответа на предъявленные стимул и реакцию (интегративное смысловое содержание высказывания, ключевое слово или словосочетание, просодические факторы: мелодика, громкость, темп, акцентная выделенность), а также другие факторы.

По результатам эксперимента были сделаны следующие выводы.

Оценки аудиторов - носителей русского и немецкого языков при выборе факторов принятия решения относительно декодирования прослушанной реплики и реконструкции смысла требуемых реплики-Я и реплики-8 в целом совпадают, за исключением семантических факторов. Для носителей русского языка одинаково релевантны интегративное смысловое содержание высказывания и ключевое слово или словосочетание. Для носителей немецкого языка более релевантным фактором является интегративное смысловое содержание высказывания.

Однако в основном факты приоритетности ориентаций аудиторов на семантические факторы при прослушивании звукозаписей спонтанных речевых образцов свидетельствуют о смысловом восприятии речи, что подтверждает нашу гипотезу. Просодические признаки при этом играют также ведущую роль.

Полученные результаты подтверждают данные проведенных нами ранее исследований и указывают на тот факт, что перцептивный процесс осуществляется на нескольких уровнях и может быть определен как многоуровневый, иерархический, предполагающий сложный аналитико-синтетический путь обработки речевого сигнала по разным параметрам: акустическим, семантико-языковым и смысловым.

Результаты эксперимента дают основание для предположения о том, что перцептивный процесс с самого начала оказывается под влиянием самого характера речевого сообщения, определяемого языковыми особенностями (фонетическими, лексическими, грамматическими, стилистическими), логико-смысловой структурой сообщения, экстралингвистическими факторами.

Несомненный интерес представляют темпоральный и динамический факторы как наименее предпочитаемые (в нашем эксперименте группами студентов) при выборе решения о формировании смысла высказывания. В связи с этим важное значение имеет исследование Г.Б.Архипова (Архипов 1968), в котором была выявлена общая зависимость восприятия от темпа звучащей речи и характер этой зависимости. При медленном темпе речи усложняется синтетическое обобщение впечатлений в законченный образ, быстрый темп мешает аналитическому восприятию речевого потока. В предложенных на восприятие искусственно «отторгнутых» из спонтанного контекста репликах ускоренный темп в значительной степени ограничивал перцептивные потенции аудиторов-студентов как наименее опытных по сравнению с преподавателями-фонетистами.

Недостаточная громкость также отмечалась как отрицательный фактор при декодировании смысла звучащего речевого образца.

Оценка аудиторами в качестве других факторов, способствующих пониманию сообщения, хезитационных периодов свидетельствует об их исключительно положительной роли при декодировании семантической стороны услышанного. В данном случае их можно рассматривать как «опоры», дающие возможность слушающему ориентироваться при восприятии потока речи. В хезитационные периоды слушающий декодирует услышанное и антиципирует дальнейшую речевую программу говорящего.

Отмеченные грамматические факторы (инверсия, препозиция ремы) также можно выделить в качестве положительных в сложной перцептивно-мыслительной деятельности.

В качестве критериев принятия решения информанты использовали все предлагаемые альтернативы. Количество отмечаемых признаков у разных информантов колебалось от 1 до 6. При этом каждый из них ориентировался на индивидуальный (предпочтительный) ряд признаков, отличающихся как по количеству, так и по качеству.

Экспериментальное исследование просодико-семантической вариативности многоуровневых вербальных компонентов звучащего спонтанного дискурса позволяет говорить об осмыслении речевого

сообщения в терминах психолингвистической компетенции слушающего с учетом его социальных характеристик.

Планирование слушающим ответной реплики-реакции (Я) / исходной реплики-стимула (8) можно изобразить в виде следующей схемы:

(сообщение, обусловленное логикой ожидания) коммуникативная компетенция экстралингвистические

планирование ответной реплики-реакции (Я)

(модифицированное сообщение с позиции экспекгаций слушающего) коммуникативная компетенция экстралингвистические

вариативность прогнозирования исходной реплики-стимула (в)

планирование исходной реплики (Б)

Схема 11. Модель планирования реципиентом реплики-стимула (8) и реплики-реакции (Я)

Данная модель свидетельствует о более усложненной степени антиципации вероятных вариантов выбора исходных реплик-стимулов (8) и их селекции при данной ответной реплике-реакции (Я), поскольку смысл прослушанной ответной реплики-реакции как бы «задает» обратный ход стереотипной логике прогнозирования. Реплики-реакции (Я), в отличие от реплик-стимулов (8), в большей степени принадлежат одному семантическому полю, однако могут располагаться с разной степенью удаленности от его смыслового центра.

Согласно полученным данным по «успешности» восстановления составляющих диалогических единств, среднее число ассоциативных ответов, предложенных информантами при восстановлении реплик-реакций выше, чем среднее число этих ответов при реконструкции смысла реплик-стимулов. Можно говорить о том, что восстановленные реплики-реакции отличаются большим разнообразием, чем восстановленные реплики-

стимулы. Разнообразие ответов снижается, когда семантическая область диалогических единств сужается. Следует отметить, что «успешно» восстановленными считаются реплики, относительно близкие в смысловом отношении к пропущенным. При этом наиболее значимым является наличие/отсутствие семантической связи между репликами диалогическогоединства. Там, где она явно выражена, возрастает и вероятность восстановления (проспективного и, особенно, ретроспективного) требуемого. Сравнительно большее число «успешно» восстановленных стимулов (вопросов) связано, по-видимому, с тем, что во многих случаях информантам предлагались вопросно-ответные единства. У информантов при прослушивании реплики-стимула всегда остается искушение дать личностный ответ, оставляя «за скобками» задание «восстановить» имеющуюся ответную реплику. Прослушивание реплики-реакции не допускает подобной раздвоенности мотивов, которые в этом случае совпадают: информанту необходимо обнаружить в ответе скрытый вопрос, независимо от того, руководствуется ли он мотивами личностного смыслового поиска или мотивами информанта-диктора.

Таким образом, проведенный перцептивно-слуховой эксперимент с целью выявления и оценки лингвистических и экстралингвистических признаков, обуславливающих просодико-семантическое варьирование компонентов спонтанного полилогического дискурса, подтверждает нашу гипотезу о том, что перцептивный процесс осуществляется как многоуровневый (иерархический), предполагающий аналитико-синтетический путь обработки речевого сигнала по разным параметрам: как семантическим, так и просодическим. Принятие решения об альтернативе между семантическими или просодическими факторами или их совокупности зиждется на вербальной вариативности как онтологическом свойстве языка. Разработанная методика многокомпонентного анализа смыслового декодирования спонтанной полилогической речи обусловлена необходимостью изучения звучащего многостороннего аутентичного дискурса с учетом квантитативного фактора и социальных характеристик коммуникантов.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, дается теоретическое освещение полученных результатов.

Достижения современной коммуникативистики позволяют по-новому взглянуть на природу диалога и приблизиться к рассмотрению полилога. В нашем исследовании в качестве нового объекта лингвистического анализа представлены звучащие спонтанные полилоги с разным количеством участников - носителей немецкого языка. Изучение механизмов речевого взаимодействия в многосторонних коммуникативных актах потребовало введения ряда соответствующих категорий и терминологических понятий, позволяющих адекватно описывать полилогическую форму речи.

Как показал анализ полилогической коммуникации, процессы многосторонней речевой деятельности являются сложными когнитивными

феноменами, определяемыми межличностными отношениями, социальными характеристиками общающихся, экстралингвистическими факторами. При исследовании полилога необходим более масштабный, чем при изучении диалога, выход в сферу социолингвистики и психологии общения с учетом многих факторов. Исследование спонтанной полилогической речи показывает, что даже на поверхностном уровне получаемый в этом типе общения «знаковый продукт» отличается от того, что мы имеем в случае диалога» (Балаян 1981: 65).

Таким образом, полилогическое единство можно охарактеризовать как политематическую единицу, создаваемую несколькими коммуникантами и представляющую собой единый структурный, коммуникативный, просодический и смысловой комплекс.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Монографии:

1. От диалога к полилогу. Монография. - М.: МГЛУ, 2003. - 19,31 п.л.

2. Специфика немецкой спонтанной полилогической речи. Монография. -М.: МГЛУ, 2004. - 12,75 п.л.

Статьи и доклады:

3. Озвучивание текста как средство достижения понимания читаемого. Статья // Организация учебного процесса по иностранным языкам в вузе. -М.: НИИ высшего образования АПН России, 1994. - 0,4 п.л.

4. Об одном из видов классификации хезитационных явлений в немецкой спонтанной диалогической речи. Статья. - М.: ИНИОН РАН, 1995 - 0,4 п.л.

5. Просодические средства макросегментации спонтанных диалогических текстов. Статья // Некоторые аспекты формирования базы лингвистических знаний для автоматизированных систем. Сб. науч.тр. МГЛУ, вып. 407. - М.: ИНИОН РАН, 1995 - 0,4 п.л.

6. Теоретические и прикладные проблемы речевой коммуникации. Статья // РЖ «Социальные и гуманитарные науки». Серия 6: Языкознание. -Вып. 1.-М.: ИНИОН РАН, 1996. - 0,4 п.л.

7. Теория фоносемантического поля. Обзор, статья // РЖ «Социальные и гуманитарные науки». Серия 6: Языкознание. - Вып. 1. - М.; ИНИОН РАН, 1997.-0,3 п.л.

8. Корреляты словесного ударения по данным экспериментального исследования. Обзор, статья // РЖ «Социальные и гуманитарные науки». Серия 6: Языкознание. - Вып. 2. - М.: ИНИОН РАН, 1997. - 0,2 п.л.

9 Место слога в словоформе Обзор статья // РЖ «Социальные и гуманитарные науки» Серия 6 Языкознание - Вып 2 - М ИНИОН РАН,

1997 - 0,Зпл

10 Проблема сегментации спонтанного диалогического текста Статья //Филология и культура -Тамбов ТГУим ГР Державина, 1997 - 0,2пл

11 Единицы сегментации спонтанного диалогического текста Тез докл// Филология и культура - Тамбов ТГУ им ГР Державина, 1997 -0,15пл

12 Методика проведения упражнений для достижения интонационной корректности при обучении чтению вслух Тез докл // Иностранные языки в системе непрерывного образования - М МГУК, 1997 - 0,1 п л

13 Организация самостоятельной работы студентов неязыковых факультетов над улучшением качества произношения Тез докл // Самостоятельная работа студентов новые подходы к организации и руководству -Рязань РГПУим С А Есенина, 1998 -0,15пл

14 Обусловленность понимания научно-технического текста его логической сегментацией Тез докл // Переводческие решения проблемы и поиски -Пенза ПДЗ, 1998 -0,15 п л

15 Взаимообусловленность делимитативной и когнитивной функций хезитационных явлений в спонтанном тексте Тез докл // Когнитивная лингвистика -Тамбов ТГУим ГР Державина, 1998 -0,1 пл

16 О лингвистической значимости и функциональной нагрузке хезитаций в спонтанном диалогическом тексте Тез докл // Проблемы семантического описания единиц языка и речи - Минск МГЛУ, 1998 -0,15пл

17 О коммуникативных единицах речи Статья//Предложение и текст -Рязань РГПУим С А Есенина, 1998 -0,Зпл

18 О создании модели вербального планирования и дистрибуции хезитаций в спонтанном диалогической тексте Статья // Система языка в свете современной научной парадигмы (Социокультурные аспекты функционирования знаковых систем) - Рязань РГПУ им С А Есенина,

1998 -0,4пл

19 Роль хезитаций в восприятии и понимании спонтанного текста Тез докл // Понимание и рефлексия в коммуникации, культуре и образовании -Тверь ТГУ, 1998 -0,1 п л

20 Роль хезитаций в формировании единиц спонтанного дискурса Тез докл //Проблемы прикладной лингвистики -Пенза ПДЗ, 1998 -0,15пл

21 О фазах лексического распознавания при восприятии спонтанного дискурса и проблемах устного перевода Тез докл // Вопросы теории и практики перевода -Пенза ПДЗ, 1999 -0,15пл

22 Функциональный подход к разработке таксономии хезитационных явлений в немецкой спонтанной диалогической речи Статья // Связи языковых единиц в системе и реализации Когнитивный аспект - Тамбов ТГУим ГР Державина, 1999 -0,Зпл

23 Обучение рецепции иноязычной речи - первоочередная лингводидактическая проблема Тез докл // Лингводидактические проблемы преподавания иностранных и классических языков - Самара СаГА, 1999 -0,1 п л

24 Временная и структурно-смысловая соотнесенность в спонтанном дискурсе Тез докл // Филология и культура - Тамбов ТГУ им ГР Державина, 1999 -0,15 п л

25 Об усилении аналитических начал в формировании фонетической компетенции будущих специалистов по иностранным языкам Тез докл // Преемственность высшей школы - основа фундаментальной подготовки специалиста -Рязань РГПУим С А Есенина, 1999 -0,1 п л

26 Рефлексия культуры иного лингвосоциума посредством рецепции спонтанного дискурса Тез докл // Языковые и культурные контакты различных народов -Пенза ПДЗ, 1999 -0,1 пл

27 Делимитативная и когнитивная функции хезитаций в спонтанном дискурсе Тез докл // Экономические и социально-культурные аспекты российских реформ -Самара СИМГУК, 1999 -0,1пл

28 К вопросу о селекции звучащих дидактических текстов при обучении рецепции иноязычной речи Тез докл // Подготовка к международному профессиональному общению - М Билингва, 1999 - 0,1 пл

29 Сопоставительный анализ структурной и темпоральной организации спонтанного дискурса (на материале немецких диалогических и полилогических текстов) Тез докл // Актуальные проблемы сопоставительного языкознания и межкультурные коммуникации - Уфа БГУ, 1999 -0,15 п л

30 О роли просодических параметров в формировании единиц речи Тез докл //Проблемы прикладной лингвистики -Пенза ПДЗ, 1999 -0,15 пл

31 О естественности феномена хезитаций и проблемах воспитания речевой культуры Тез докл // Профессионально-педагогическая и специальная подготовка студентов как социокультурная деятельность -Рязань РГПУ им С А Есенина, 2000 -0,1 п л

32 Восприятие просодических характеристик речи и их роль в устном переводе Тез докл // Вопросы теории и практики перевода - Пенза ПДЗ, 2000 -0,15 пл

33 О проблемах преодоления интонационной интерференции у русских учащихся, изучающих немецкий язык Тез докл // Теория и практика германских и романских языков - Ульяновск УГЛУ им ИН Ульянова, 2000 -0,15 п л

34 Немецкий спонтанный диалогический дискурс как воплощение этнопсихолингвистических характеристик Статья // Языковые и культурные контакты различных народов - Пенза ПДЗ, 2000 - 0,2 п л

35. Положительные функции хезитаций. Статья // Язык образования и образование языка. - Великий Новгород: НГУ им. Я. Мудрого, 2000. - 0,2 п.л.

36. Взаимосвязь способов манифестации хезитационных явлений с их функциями при речепорождении. Тез. докл. // Когнитивная семантика. -Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державин, 2000. - 0,15 п.л.

37. Актуальные проблемы теоретической и прикладной лингвистики. Статья // РЖ «Социальные и гуманитарные науки». Серия № 6: Языкознание. - Вып. 2. - М: ИНИОН РАН, 2000. - 0,4 п.л.

38. Причины хезитационной вариативности в многосторонних речевых актах (на примере спонтанного полилогического дискурса). Тез. докл. // От слова к тексту. - Минск: МГЛУ, 2000. - 0,15 п.л.

39. Особенности идентификации звуковой системы немецкого языка русскими учащимися. Тез. докл. // Современные тенденции развития российского общества. - Самара: СИ МГУК, 2001. - 0,1 п.л.

40. Хезитационные периоды как опоры для слушающего в потоке речи. Статья // Вопросы теории и практики перевода. - Пенза: ПДЗ, 2001. - 0,2 п.л.

41. Темпорально-структурно-смысловые корреляции в двусторонних речевых актах. Статья // Теория и практика германских и романских языков.

- Ульяновск: УГЛУ им. И.Н. Ульянова, 2001. - 0,25 п.л.

42. Структурно-прагматические особенности спонтанного полилогического дискурса как многосторонней формы речевого акта. Тез. докл. // Филология и культура. - Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2001. -0,15 п.л.

43. Локализация хезитаций как полезный делимитативный сигнал в речевом коде носителей немецкого языка. Статья // Языковые и культурные контакты различных народов. - Пенза: ПДЗ, 2001. - 0,2 п.л.

44. Трудности перцепции просодических характеристик речи в устной деятельности переводчика. Тез. докл. // Обучение переводу в контексте общего и профессионального образования. - Волгоград: ВолГУ, 2001. - 0,1 п.л.

45. Специфика слухового восприятия спонтанного дискурса и создание звучащего транслята. Тез. докл. // Перевод и межкультурная коммуникация.

- Курск: РОСИ, 2001. - 0,1 п.л.

46. Причины появления хезитаций в композитах. Тез. докл. // Проблемы прикладной лингвистики. - Пенза: ПДЗ, 2001 - 0,15 п.л.

47. Просодическая рефлексия знаков препинания в звучащей мерной речи и её роль в донесении авторского замысла до реципиента. Статья // Теория и практика германских и романских языков. Ульяновск: УГПУ им. И.Н. Ульянова, 2002. - 0,2 п.л.

48. О видах хезитаций и их функционально-коммуникативной значимости (на примере немецких спонтанных диалогов). Тез. докл. // Язык

образования и образование языка. - Великий Новгород: НГУ им. Я. Мудрого, 2002.-0,15 п.л.

49. Сопоставление композиционно-структурной организации спонтанных диалогов и полилогов. Тез. докл. // Композиционная семантика. - Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державин, 2002. - 0,1 п.л.

50. Проблемы восприятия иноязычного спонтанного дискурса как воплощения культуры иного социума. Статья // Текст: восприятие, информация, интерпретация. - М.: РосНОУ, 2002. - 0,2 п.л.

51. Проблема обучения восприятию и пониманию аутентичной спонтанной многосторонней речи. Тезисы докл. // Понимание в коммуникации. - М.: МГГУ, 2003. - 0,15 пл.

52. Разработка проблемы полилогического общения в работах отечественных лингвистов. Статья. - М.: МГЛУ, 2003. -1,4 п.л.

53. Акустико-перцептивные корреляты делимитации устного спонтанного дискурса. Статья // Акустика речи, медицинская и биологическая акустика. Т.З. - М.: ГЕОС, 2003. - 0,25 п.л. (совм. с Р.К.Потаповой, М.В. Хитиной).

54. Акустика речи и прикладная лингвистика. Статья // РЖ «Социальные и гуманитарные науки». Серия № 6: Языкознание. - Вып. 2. -М.: ИНИОН РАН, 2003. - 0,6 п.л.

55. Функционирование просодических форм. Обзор, статья // РЖ «Социальные и гуманитарные науки». Серия № 6: Языкознание. - Вып. 3. -М.: ИНИОН РАН, 2003. - 0,2 п.л.

56. О понятии и сущностных характеристиках полилога. Статья // Фонетическая культура речи. Вестник МГЛУ, вып. 476. - М.: МГЛУ, 2003. -0,5 п.л.

57. Перспективы использования новых информационных технологий в исследовании устно-речевого дискурса. Тез. докл. // Полифония образования и англистика в мультикультурном мире. - М.: МГЛУ, 2003. - 0,04 (совм. с Р.К.Потаповой, М.В. Хитиной).

58. Многостороннее общение как средство формирования межкультурной компетенции. Тез. докл. // Полифония образования и англистика в мультикультурном мире. - М.: МГЛУ, 2003. - 0,15 п.л.

59. Новая фундаментальная работа о речевом ритме. Обзор, статья // Вестник МГУ. Серия 9: Филология № 4. - М.: МГУ им. М.В. Ломоносова,

2003. - 0,2 п.л. (совм. с ГА Кедровой).

60. Fundamental Research and Modelling of Verbal Structuring Concerning Multilingual Spoken Language Discourse. Статья // Proceedings International Workshop Speecora'2003. - M.: MSLU, 2003 - 0,4 p.s. (with R.K. Potapova, M.V. Khitina, VA. Dolinsky).

61. Просодико-семантическое прогнозирование фрагментов устно-речевого дискурса. Статья // Язык. Дискурс. Текст. - Ростов-на-Дону: РГПУ,

2004. - 0,3 п.л. (совм. с Р.К. Потаповой, М.В. Хитиной).

62. Перцептивно-ориентированная реконструкция смысла сообщения (на материале вопросно-ответных единств спонтанной речи). Статья // Информация и информационная безопасность правоохранительных органов.

- М.: Акад. управления МВД РФ, 2004. - 0,3 п.л. (совм. с Р.КПотаповой, Н.Б.Цибулей, М.В. Хитиной).

63. Особенности просодико-семантической вариативности устно-речевого дискурса. Статья // Вестник РосНОУ. - М.: РосНОУ, 2004. 0,4 п.л. (совм. с Р.К.Потаповой, М.В. Хитиной).

64. Полилог в современной коммуникативистике. Статья // Вестник РосНОУ. - М.: РосНОУ, 2004. - 0,3 пл.

65. Перцептивно-слуховая реконструкция просодико-семантической структуры устно-речевого дискурса. Статья // XIV сессия РАО. - Нижний Новгород, 2004. - 0,3 п.л. (совм. с Р.К.Потаповой, М.В. Хитиной).

66. Spoken Discourse Perceptual Rules of its Semantic Reconstruction. Статья // Proceedings International Workshop Speecom'2004. - SPb: SPbSU, 2004 - 0,4 p.s. (with R.K. Potapova, M.V. Khitina).

67. Специфика сегментации спонтанной речи и коммуникативная значимость хезитаций. Статья // Теория и практика речевой коммуникации.

- М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 2004. - 1 п.л.

/

22 MAP 2005

wir

V :

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Яковлева, Эмма Борисовна

Введение.

Глава 1. Монолог, диалог и полилог в современной лингвистике.

1.1. Общение как процесс межличностной деятельности.

1.2. Монолог или «монологический диалог» ?.

1.3. Общие характеристики диалога.

1.4. Специфические характеристики многосторонней речевой деятельности и полилога как основной формы её выражения.

Выводы.

Глава 2. Структурная типология немецкого спонтанного полилогического дискурса.

2.1. Определение понятий «спонтанность», «спонтанный дискурс», «спонтанный полилогический дискурс».

2.2. Единицы анализа полилогической речи.

2.3. Структурные типы полилогов с учетом числа участников, реализуемых тем, реплик.

2.4. Структурные типы простых и сложных полилогических единств по характеру взаимозависимости реплик.

2.5. Функциональные типы коммуникативных форм предложения в репликах полилогических единств.

2.6. Доминантный характер связи полилогических спонтанных высказываний.

Выводы. полилога.

Раздел 1. Семантико-прагматическая типология немецкого спонтанного полилогического дискурса.

3.1.1. Типология полилогических единств с учетом степени активности участников общения.

3.1.2. Композиционная семантика полилогических единств.

3.1.3. Ролевая структура полилогических единств.

3.1.3.1. Персонально-лидерское управление.

3.1.3.2. Проблемное управление.

3.1.4. Типы и виды адресаций в полилоге.

3.1.5. Типы речевых взаимодействий в полилоге.

3.1.6. Векторы адресации и конфигурации речевых взаимодействий в зависимости от квантитативных характеристик группы.

3.1.6.1. Тернарное взаимодействие.

3.1.6.2. Квартетное взаимодействие.

3.1.6.3. Квинтетное взаимодействие.

3.1.7. Интенциональная типология полилогических единств.

3.1.8. Процессы конвергенции и дивергенции в развитии основных тематических линий полилогических единств.

3.1.9. Коннекторная функция повторов как средства макротематической связности полилогического единства.

3.1.9.1. Лексический уровень.

3.1.9.2. Грамматический уровень.

3.1.9.3. Семантико-синтаксический уровень.

Раздел 2. Просодическая организация немецкой спонтанной полилогической речи.

3.2.1. Экспериментальное исследование коннекторной функции просодии в немецком спонтанном полилогическом дискурсе.

3.2.1.1. Планирование эксперимента.

3.2.1.1.1. Актуальность, новизна, цель, основная гипотеза, задачи, практическая значимость эксперимента.

3.2.1.1.2. Методика аудитивного анализа.

3.2.1.1.2.1. Цель анализа.

3.2.1.1.2.2. Задачи аудиторов.

3.2.1.1.2.3. Задачи экспериментатора.

3.2.1.1.2.4. Подбор информантов-аудиторов.

3.2.1.1.2.5. Процедура аудитивного анализа.

3.2.1.1.2.6. Статистическая обработка результатов аудитивного анализа.

3.2.1.1.2.7. Лингвистическая интерпретация результатов аудитивного анализа.

3.2.1.1.2.8. Выводы.

3.2.1.1.3. Методика акустического анализа.

3.2.1.1.3.1. Цель анализа.

3.2.1.1.3.2. Задача анализа.

3.2.1.1.3.3. Анализируемые параметры.

3.2.1.1.3.4. Программное обеспечение.

3.2.1.1.3.5. Процедура анализа.

3.2.1.1.3.6. Результаты анализа.

3.2.1.1.3.7. Выводы.

3.2.2. Просодико-семантический анализ вариативности многоуровневых вербальных компонентов немецкого звучащего полилогического дискурса.ЪЫ 3.2.2.1. Методика перцептивно-слухового эксперимента.

3.2.2.1.1. Цель эксперимента.

3.2.2.1.2. Основная гипотеза.

3.2.2.1.3. Участники эксперимента.

3.2.2.1.4. Методический инструментарий исследования.

3.2.2.1.5. Интерпретация социологической информации об участниках эксперимента.

3.2.2.1.6. Задачи испытуемых.

3.2.2.1.7. Процедура эксперимента.

3.2.2.1.8. Статистическая обработка результатов эксперимента.

3.2.2.1.9. Психолингвистическая интерпретация результатов исследования.

3.2.2.1.10. Выводы.

Выводы.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Яковлева, Эмма Борисовна

Деление речи на диалог и монолог по числу участников действия было известно уже в Древней Греции, и это деление использовалось в риторике, философии, логике. Античных мыслителей интересовали вопросы культуры речи. Так, например, изначально предметом риторики была живая речь, словесное мастерство, красноречие как ораторское искусство и как умение вести полемику с оппонентом.

Специфические черты монологической и диалогической речи привлекают внимание и современных исследователей. Следствием этого интереса является огромное количество исследований, посвященных монологу и диалогу.

Полилогу, как отмечает А.Р.Балаян, «повезло» гораздо меньше, а точнее сказать вообще не повезло» (Балаян 1981: 65). До недавнего времени ситуации общения, включающие более двух участников, часто либо вообще игнорировались исследователями, либо трактовались как частный случай диалога. Неразработанность проблем полилога вела к их отождествлению с проблемами монолога и диалога. Например, возникало сомнение, имеется ли в полилоге новое лингвистическое качество по сравнению с диалогом, или полилог - это всего лишь сумма составляющих его микродиалогов или монологических реплик.

Однако в настоящее время все же наметились положительные тенденции к принципиальному отличию двусторонней и многостронней форм коммуникации. О необходимости размежевания этих форм речи свидетельствуют первые шаги, предпринятые исследователями в основном на материале драматических произведений. Столь избирательный исследовательский «охват» многосторонней формы речи вполне можно понять, поскольку стилизованная речь пьесы или романа (с авторскими ремарками) удобна для исследования и получения искомых, ожидаемых результатов.

По нашему мнению, в ближайшем будущем исследовательский интерес, несомненно, будет направлен на естественную многостороннюю речь, поскольку обращение к изучению живого общения - настоятельная необходимость нашего времени.

Для языковой действительности рубежа XX и XXI столетий наряду с диалогом характерна экспансия многосторонних видов коммуникации. Полилог в самых разнообразных его проявлениях получает широкое распространение. В средствах массовой информации (теледебаты, телемосты, «круглый стол» с привлечением нескольких участников, ток-шоу и т.д.), в связи с развитием сетевой коммуникации (электронные сетевые конференции), расширением международных контактов (симпозиумы, конференции, школы-семинары и т.д.), на страницах газет и журналов дискуссионные жанры (тематическая беседа, интервью с группой экспертов и др.) занимают все более прочные позиции. Усиливается многосторонний характер художественных произведений. Многообращенность становится одним из важных принципов построения рекламного текста.

Исследования монологического и диалогического дискурса показывают, что эти формы речи не «покрывают» особенностей полилогической формы общения, не отражают его специфики. Возрастающая роль экстралингвистических факторов, таких как количество коммуникантов, своеобразность ситуации общения, его иерархичность в случае наличия асимметрии в социальном статусе общающихся и др. обеспечивают специфичность коммуникативных стереотипов, выходящих за рамки монолога и диалога.

Все эти факты свидетельствуют об актуальности нашего обращения к полилогу.

Проведенные структурный, семантико-прагматический и просодический виды анализа экспериментального материала показывают нетождественность характеристик диалога и полилога. Диалог - это элементарная форма группового общения. По мнению некоторых ученых, малая группа начинается с диады, хотя при этом справедливо обращается внимание на редуцированный характер внутригрупповых отношений в такого рода микрообщности, не отражающий всей полноты межличностных связей, наблюдающихся в 'больших по объёму малых группах. Ведь добавление даже одного человека к диаде имеет следствием существенные модификации в структуре общения. Полилог - более сложная как по составу участников и межличностных отношений, так и по языковой структуре форма общения. Ошибочный взгляд на полилог как форму диалога создает заведомо ложные предпосылки для лингвистического анализа, вносит путаницу в определение единиц полилогической речи и имеет следствием получение искаженных характеристик и выводов.

Методологической основой анализа полилогического дискурса является лингвопрагматический подход, предполагающий сочетание структурного, семантического, прагматического и просодического видов анализа языкового общения в малой группе.

Изучение малых групп имеет довольно долгую традицию в социальной психологии (Hyman 1942; Homans 1950; Cattel, Stice 1960; Kelley 1962; Hare 1963; Taylor 1970; Zander 1971; Cartwright 1972; Stogdill 1974; Crosbie 1975; Lamm, Myers 1978; Робер, Тильман 1988; Левин 2000; Андреева 1987, 1988, 2000, 2002а, 20026; Ярошевский 1974, 1978; Уманский 1980; Емельянов 1985; Емельянов, Шипова 1993; Коломинский 2001; Кричевский, Дубовская 1991, 2001 и др.). Малая группа рассматривается как модель социума, как первичная среда, в которой наиболее удобно рассматривать поведение личности во взаимодействии с другими членами малой группы.

Коммуникация в малых группах (small group communication) уже в 60-е годы приобрела значимость самостоятельной научной дисциплины, которая ♦ имела черты междисциплинарности, сочетавшая психологию, социологию, теорию коммуникации (Larson 1971; Cushman, Cahn 1985; Cushman, Kovacic

1994 и др.). Однако, как отмечает М.Л.Макаров, «интерес традиционной социальной психологии к данной проблеме остыл к 70-м годам» (Макаров 1997: 302). Колебания и неуверенность исследователей общения в малых группах приводили к «разнобою» в терминологии, неоправданному заимствованию данных ряда смежных наук, неадекватному анализу коммуникативных переменных. Сложилась иллюзия активного изучения общения в группе, фактически не дающая нового знания (Макаров 1997).

С позиции социальной психологии группу следует рассматривать как «субъекта деятельности» (Андреева 1988: 173) (курсив наш). Группа как субъект деятельности включена в систему общественных отношений. В связи с этим особую значимость приобретают понятия «статус» или «позиция» (Андреева 1988: 181), обозначающие место индивида в группе. С этими понятиями тесно связана и другая характеристика индивида в группе - роль. Роль определяется как динамический аспект статуса (Андреева 1988). Роли членов «речевой» группы - разные (лидер, председательствующий, толкователи темы, другие участники и т.д.). С понятием роли связано понятие коммуникативной инициативы, отражающее социально-психологическое состояние группы. Эта категория лишь частично совпадает с понятием «лидер». Она соответствует целому набору способов коммуникативного управления интеракцией (инициативные предписывающие ходы, активное установление и смена коммуникативных ролей, темы, стиля, тональности беседы). Коммуникативная инициатива выступает как сложный динамический фактор организации и интерпретации смысла в групповом общении. Определенная роль и коммуникативная инициатива определяются выбором коммуникативной стратегии. Стратегия - основное теоретическое понятие в любой модели прагматики. Под стратегией понимается коммуникативный выбор тех или иных речевых действий для достижения определенной цели. В широком смысле коммуникативная стратегия может определяться как тип поведения одного ф из партнеров, который обусловлен и соотносится с планом достижения глобальной и локальных коммуникативных целей в рамках типового сценария функционально-семантической репрезентации интерактивного типа (Романов 1990). Коммуникативная стратегия отличается гибкостью и динамикой, в ходе общения она подвергается постоянной корректировке, непосредственно зависит от речевых действий собеседника и от постоянно наполняющегося и изменяющегося контекста дискурса.

При рассмотрении проблемы малой группы, в первую очередь, возникает вопрос её определения. Если выбрать из огромного количества разнообразных (зарубежных и отечественных), иногда противоречивых по смыслу, определений понятия «малая группа», то можно представить некоторую синтетическую дефиницию, соединяющую в себе несколько параметров. Под малой группой понимается немногочисленная по составу 9 группа лиц, объединенных общей социальной деятельностью, находящихся в непосредственном контакте друг с другом, подчиненных групповым нормам отношений (Homans 1950; Робер, Тильман 1988).

М. Шоу систематизировал существующие определения малой группы в зависимости от акцентируемых разными авторами позиций групповой принадлежности: 1) восприятия членами группы отдельных партнеров и группы в целом; 2) мотивации членов группы; 3) групповых целей; 4) структурных характеристик группы; 5) взаимозависимости партнеров; 6) взаимодействия членов группы (Shaw 1981).

X. Тэйлор, П. Кросби, А. Хеа наряду с взаимодействием, групповыми целями и структурой в качестве существенных признаков, отличающих группу от простого скопления людей, отмечают и другие её характеристики: некоторую продолжительность существования; осознание входящими в группу индивидами себя как «мы» (Taylor 1970; Hare 1963; Crosbie 1975). fr Таким образом, малую группу характеризуют пять признаков, отличающих ее от простого собрания нескольких лиц: 1) члены малой группы находятся в непосредственном взаимодействии друг с другом; 2) им свойственны групповые мотивы и цели; 3) члены группы придерживаются определенных групповых норм поведения; 4) между членами группы устанавливается «система ролей», отличающих данную группу от всех остальных; 5) между членами группы складываются отношения взаимной симпатии или неприязни.

Отправным моментом в анализе малой группы является её интерпретация как звена системы общественных отношений, преломляющихся в специфике непосредственных личных контактов. Их развитие детерминировано фактором совместной деятельности (Андреева 2002а).

Определение малой группы связано с ее квантитативными характеристиками. Принято говорить о «нижней» и «верхней» границах малой группы, хотя единого мнения по этому вопросу не существует. По мнению некоторых исследователей, малая группа начинается с диады, хотя при этом указывается на усечённый характер внутригрупповых отношений (Кричевский, Дубовская 2001). Диада является центральным объектом теории «диадического взаимодействия» (Thibault, Kelley 1959; Stogdill 1974; Zander 1971 и др.). Однако и здесь высказываются мнения о том, что диаду нельзя считать малой группой. Совершенно очевидно, что методологический принцип, согласно которому диада является единственной моделью малой группы, не оправдывает себя и поэтому не может быть принят в качестве основополагающего при изучении малой группы (Кричевский, Дубовская 2001; Данилин, Хараш 1974; Щепаньский 1969). Наименьшее число членов малой группы - не два, а три: «Мы будем называть группой определенное число лиц (не меньше трех), связанных системой отношений, регулируемых ценностями и отделенных от других общностей определенным принципом обособления» (Щепаньский 1969: 118). Опираясь на экспериментальный опыт, исследователи приводят следующие аргументы в пользу триады как основополагающей при определении нижнего предела малой группы. В диаде фиксируется лишь самая простейшая, генетически первичная форма общения. Диаду трудно рассматривать как настоящего субъекта деятельности, поскольку в ней практически невозможно выделить тот тип общения, который опосредован совместной деятельностью: в диаде в принципе неразрешим конфликт, возникший по поводу деятельности, так как он неизбежно приобретает характер чисто межличностного конфликта (Андреева 1988). Присутствие в группе третьего лица создает новые позиции, определяемые его ролью в триаде, и это добавляет существенно новый момент к возникшей системе отношений.

Не менее остро обсуждается вопрос и о «верхнем» пределе малой группы. Мнения специалистов по этому вопросу также расходятся, о чем свидетельствуют и различные предлагаемые ими ничем неаргументированные величины группы: 20, 7±2 (объем оперативной памяти человека). Большинству авторов присуща произвольность в решении данного вопроса. Некоторые исследователи делают акцент на функциональной целесообразности величины малой группы в различных сферах социальной практики (Андреева 2002а; Кричевский, Дубовская 2001), то есть, по их мнению, логично не устанавливать какой-либо жесткий «верхний» предел группы, а принимать за таковой реально существующий, данный размер исследуемой группы, продиктованный потребностями совместной групповой деятельности. Иными словами, если группа задана в данной системе общественных отношений в каком-то конкретном размере и если он достаточен для выполнения конкретной деятельности, то именно этот предел и можно считать «верхним». Обсуждаемый вопрос следует рассматривать также и с позиции управляемости группой, то есть определения объема группы, являющегося оптимальным для успешного руководства ею (Кричевский, Дубовская 2001). Наиболее управляемой является группа из 5-9 человек. С увеличением же её объема (свыше 12 человек) возрастает число подгрупп (клик), и соответственно усиливается вероятность противодействия решениям руководителя со стороны лидеров микрогрупп, затрудняется координация общегрупповых усилий.

Из крупных теоретических подходов к изучению малых групп в социальной психологии, сложившихся в течение всего периода изучения рассматриваемой нами проблематики и лежащих в основе многих экспериментальных и прикладных разработок зарубежных и отечественных ученых, можно выделить следующие: 1) теория поля (Левин 2000); 2) интеракционистская концепция (Bales 1965); 3) теория систем (Кричевский, Дубовская 1991); 4) социометрическое направление (Moreno 1959; Коломинский 2001); 5) психоаналитическое направление (Андреева 20026); 6) общепсихологический подход (Андреева 20026); 7) эмпирико-статистическое направление (Cartel, Stice 1960); 8) формально-модельный подход (Паниотто 1975); 9) теория подкрепления (Homans 1950; Thibault, Kelley 1959); 10) социально-когнитивное направление (Андреева 2000); 11) деятельностный подход (Ярошевский 1978; Емельянов, Шипова 1993); 12) параметрическая концепция (Уманский 1980); 13) организационно-управленческий подход (Свенцицкий 1986); 14) теория адаптивного структурирования (Poole 1976); 15) теория (метод) фокус-групп (Белановский 1996); 16) теория символической конвергенции (Bormann 1990); 17) тренингово-терапевтическое направление (Емельянов 1985; Витакер 2000; Кеннард, Роберте, Уинтер 2002; Берн 2003).

Совершенно очевидно, что данные подходы нельзя считать исчерпывающими и строго дифференцировать. Как показывает их анализ, в них обнаруживаются определенные интегративные, взаимообогащающие тенденции, стирание строго очерченных концептуальных рамок. Все они призваны объяснить довольно узкий круг эмпирических фактов, относящихся, как правило, к тому или иному отдельному групповому феномену или к нескольким из них.

Таким образом, история изучения малых групп свидетельствует об интересе исследователей в основном к социальным характеристикам, поведенческим аспектам малой группы, межличностным отношениям. Лингвистические характеристики группы с несколькими участниками оставались «за кадром». Полилог как основная форма выражения речевой деятельности членов малой группы до сих пор остаётся малоизученной даже в своих самых элементарных проявлениях. Имеющиеся в нашем распоряжении свидетельства полилогической речи (художественная литература, радио- и телепередачи, личные наблюдения) говорят о несводимости её свойств к характеристикам диалогической речи. В нашем исследовании предпринята попытка анализа спонтанного полилога в рамках междисдиплинарного подхода.

В силу вышеизложенного актуальность диссертации определяется необходимостью:

- комплексного исследования (с привлечением данных ряда наук: прагматики, социологии, социальной психологии, теории речевой деятельности, дискурсологии) полилогической коммуникации как особой формы речевой деятельности;

- изучения звучащей речи в специфических условиях многосторонней коммуникации;

- исследования аутентичного звучащего полилогического дискурса на материале немецкой спонтанной речи;

- разработки критериев макросегментации спонтанного звучащего дискурса, обусловленных социальными, межличностными отношениями коммуникантов и спецификой ситуации общения;

- исследования коннекторной функции просодии в спонтанном многостороннем речевом произведении, проблемы взаимодействия лексико-семантических, семантико-синтаксических средств его связности и просодических характеристик при восприятии содержательной информации полилогического единства и осуществлении определенного воздействия на адресата (-тов);

- комплексного исследования и моделирования просодико-семантико-прагматической вариативности звучащего полилогического дискурса с опорой на языковое сознание партнёров по коммуникации на материале немецкого языка.

Основная цель диссертации заключается в анализе типологических характеристик и обосновании самостоятельного лингвистического статуса полилога как особого вида общения.

Данная цель исследования обусловила необходимость решения ряда задач, включающих:

- разработку теоретических основ описания спонтанного полилогического дискурса как особого объекта изучения с учетом специфики межличностной коммуникации, организованного (наряду с другими формами речи, выделяемыми традиционно: монологом, диалогом) по принципу целостности, структурности, иерархичности, связности в самостоятельную форму речи;

- разработку методики анализа спонтанного звучащего полилогического дискурса;

- проведение системно-структурного анализа немецкого спонтанного полилогического дискурса и описание особенностей когезии реплик в многостороннем речевом акте;

- выявление основных единиц макросегментации звучащего спонтанного полилога на базе перцептивного и акустического видов анализа;

- проведение семантического и прагматического видов анализа полилогической речи;

- определение социально-ролевого статуса и межличностных отношений участников полилогов;

- выявление инвентаря просодических средств, позволяющих описать просодическую организацию немецкого спонтанного полилогического дискурса;

- выявление наличия и характера взаимосвязи между структурными факторами и просодической организацией немецкого спонтанного полилогического дискурса;

- статистическую обработку данных, полученных в результате перцептивного и акустического видов анализа немецкой спонтанной полилогической речи;

- определение релевантных признаков лингвистического феномена «спонтанный полилогический дискурс».

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые на материале немецкой спонтанной речи:

- осуществлен прагматический анализ языкового общения в малых группах;

- проанализированы проблемы общения, традиционно рассматриваемые как диадические речевые взаимодействия с позиции коллективной интеракциональности;

- разработана система структурных моделей полилогической речи;

- разработана семантико-прагматическая типология полилога;

- описаны типы и виды адресации, свойственные полилогической форме речи;

- выявлена типология речевых взаимодействий в полилоге, отличающих его от диалога;

- рассмотрены конфигурации речевого взаимодействия в зависимости от квантитативных характеристик группы;

- исследовано влияние квантитативного фактора на речевые особенности участников многостороннего речевого акта в зависимости от выполняемой ими роли в группе и характера межличностных отношений;

- проведен анализ просодических характеристик немецкой спонтанной полилогической речи и определена их роль в сегментации звучащего дискурса особого типа\

- рассмотрена проблема соотношения просодии, лексико-семантических и семантико-синтаксических средств при выражении смысла в полилогическом дискурсе;

- выделены критерии передачи смысловых отношений в полилоге при анализе разных типов коннекции.

Теоретическая значимость диссертации заключается:

- в определении самостоятельного лингвистического статуса полилога, в выделении его в более сложную и отличную от диалога форму общения, обладающую целым рядом специфических характеристик;

- в выделении комплекса прагматических критериев для анализа многосторонних вербальных взаимодействий, расширяющих современное представление о взаимосвязи между прагматическими характеристиками субъектов речи, порождаемыми ими речевыми актами и используемыми языковыми средствами;

- в разработке приемов анализа крупного речевого произведения с позиции системности, позволяющей рассматривать спонтанный полилог как дискурс новой онтологии;

- в получении результатов, имеющих определенную ценность для дальнейшего изучения таких теоретических проблем, как типология речевого общения, теория речевой деятельности, теория макросегментации слитной речи и ряда других;

- в разработке методики анализа значений просодических параметров в рамках звучащего дискурса особого типа, позволяющей внести ряд уточнений в разработку проблемы текстообразующей функции просодии.

Практическая значимость диссертации заключается:

- в возможности использования полученных результатов в курсах лекций, спецкурсах, посвященных проблемам дискурсивного анализа, теории полилога и диалога, теоретической и практической фонетики, синтаксиса немецкой спонтанной полилогической речи;

- в применении результатов исследования в практике преподавания немецкого языка при обучении восприятию и порождению спонтанной полилогической речи;

- в возможности использования разработанных моделей полилогической коммуникации в лингводидактических целях при обучении дискуссионному общению в рамках профессионального взаимодействия в условиях межкультурных контактов; в практических курсах по подготовке специалистов, представителей тех профессий, которые требуют успешности деловых контактов;

- в применении результатов исследования в разработке спецкурсов «Лингвопрагматические особенности полилогической речи», «Коммуникативно-прагматическая когерентность полилогического дискурса», «Просодические характеристики спонтанной полилогической речи», «Синтаксические особенности немецкой спонтанной полилогической речи», «Стилистика текста», «Семантика и прагматика текста»;

- в применении полученных данных в области прикладной лингвистики для решения задач, связанных с распознаванием и пониманием слитной речи.

Для выполнения задач исследования использовались следующие методы лингвистического анализа: описательно-аналитический, структурный, семантический, прагматический, просодический. Основу анализа просодической организации спонтанного полилогического дискурса составил развернутый эксперимент, включающий аудитивный, акустический виды анализа, статистическую обработку полученных данных, • лингвистическую и психолингвистическую интерпретацию результатов.

Материалом исследования послужили звучащие спонтанные полилоги носителей немецкого литературного языка. Общее время звучания - 7 часов.

Объектом исследования является спонтанный полилогический дискурс как система, организованная по принципам целостности, структурности, иерархичности, связности.

Предметом исследования является специфика фонетической организации немецкого спонтанного полилогического дискурса.

Достоверность и обоснованность выводов обеспечивается репрезентативным объемом использованного в ходе исследования звучащего материала (время звучания - 7 час.); количеством проанализированных фонограмм (п = 120 - исходный экспериментальный корпус, п = 70 - базовый экспериментальный корпус); привлечением к экспериментам достаточного числа информантов (п = 45), в том числе (п = 15) в просо дико-семантическом анализе вариативности вербальных компонентов немецкого спонтанного полилога, (п = 30) при исследовании коннекторной функции рекуррентных комплексов в полилогических единствах на просодическом уровне; применением комплексной методики анализа экспериментального корпуса звучащей немецкой речи.

Положения, выносимые на защиту:

1. Речевое общение не ограничивается формулой «один разговор - два собеседника». Наряду с диалогической формой речи полилог - это самостоятельная форма взаимодействия, имеющая характеристики, отличные от диалога.

2. К основным факторам отличия многосторонней коммуникации от двусторонней мы относим следующие: 1) квантитативный (количество коммуникантов); 2) вариативно-ролевой (более широкий спектр коммуникативных ролей по сравнению с диалогом и их непостоянство); 3) фактор ретиально-аксиальной адресованности (коллективно-индивидуальная обращенность); 4) информативный фактор (речевой акт говорящего, обеспечивающий знание всеми участниками того, какая иллокутивная функция по отношению к непосредственным адресатам им выполняется); 5) фактор конструктивной рецепции (возможность обдумывания речевого шага в рецептивном состоянии и отсрочка выступления); 6) фактор множественности когнитивных позиций в силу мультиперсонализма; 7) фактор переменной дейктики (наряду с «ты» «Вы» появление «он» «она» «они» «вы»),

3. Чередование реплик в полилоге имеет специфические особенности, присущие только этой форме общения. Оно детерминировано межличностными отношениями участников речевого акта.

4. Спецификация и межличностные отношения участников находят свое выражение в выборе ими языковых средств, свойственных определенному типу полилога.

5. Выбор коммуникативной стратегии, использование конкретных видов речевых актов собеседниками также детерминированы межличностными отношениями коммуникантов и социальными факторами.

6. Речевые акты в полилоге имеют различные иллокутивные функции для различных категорий адресатов. Речевой акт может быть непосредственно обращен к одному из слушающих. Одновременно он направлен и на других участников. Двойная направленность одного и того же речевого акта в полилоге открывает возможность для двойной реакции со стороны как прямого, так и косвенных адресатов и определяет тем самым иной характер чередования реплик в сравнении с диалогом.

7. Роль накладывает своеобразный отпечаток на характер взаимозависимости между участниками полилога. Зависимость собеседников друг от друга в полилоге проявляется своеобразно, иначе, чем в диалогической речи. Активность или пассивность участников, определяемые ролевыми и межличностными отношениями, также своеобразным образом преломляют характер взаимосвязи собеседников в ходе полилогического общения, который может меняться от относительной независимости до полной зависимости, что накладывает своеобразный отпечаток на дискурсивный «рисунок» полилога.

8. Лишь некоторые принципы описания диалога могут быть применены и для описания многосторонних речевых актов. Для описания вербальных взаимодействий нескольких людей нельзя полностью применять традиционные методы описания взаимодействий в диаде, так как добавление к двум общающимся хотя бы одного собеседника существенным образом модифицирует коммуникативные стратегии и, следовательно, речевые характеристики собеседников. Попытки трансформировать полилог в диалог с минимальными деформациями приводят к кардинальным модификациям семантического характера.

9. В полилоге реализуется несколько смысловых позиций с учетом принципа мультиперсонализма.

10. В полилоге существуют особые типы и виды адресации, не свойственные диалогу.

11. Типы речевых взаимодействий в полилоге отличны от диалогических.

12. Степень сложности конфигураций речевого взаимодействия и направленность адресаций находятся в зависимости от квантитативного фактора.

Апробация результатов исследования. Основные результаты работы были изложены в ряде выступлений более чем на 30 международных, всероссийских, республиканских и региональных конференциях, школах-семинарах в России, республиках бывшего СССР. По теме диссертации опубликованы 2 монографии, 65 статей, тезисов докладов.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных словарей, приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Фонетическая оформленность немецкой спонтанной полилогической речи"

Выводы

1. С позиции личного вклада (активности/неактивности) участников в развитие общей темы можно выделить три типа полилогов:

- полилоги, в которых все участники одинаково активны в раскрытии общей темы;

- полилоги, в которых все участники, кроме одного, активно участвуют в развитии темы;

- полилоги, тема которых развивается в основном лишь в репликах одного коммуниканта, так называемые «сольные» полилоги.

2. Учитывая смысловую сторону полилогических единств, семантический статус их реплик, можно выделить 3 семантических типа полилогов:

- моноцентрированные (один смысловой пик);

- дицентрированные (два смысловых пика);

- полицентрированные (без смыслового пика).

3. С учетом ролевой структуры можно выделить два типа полилогов:

- модераторный тип (персонально-лидерское управление);

- проблемный тип (управление без ведущего, проблема «управляет» её интерпретаторами).

4. В полилоге выделяются два основных типа (аксиальный и ретиальный) и несколько видов (прямая, формальная, виртуальная) адресации. Прямая адресация может быть номинальной, то есть вербально маркированной, и неноминальной, то есть не быть выраженной средствами номинации прямого обращения. Аксиальный тип адресации предполагает наличие информатива во всех относящихся к нему видах адресации, то есть речевого акта говорящего, обеспечивающего знание всеми участниками общения того, какая иллокутивная функция по отношению к непосредственным адресатам им выполняется.

5. Специфика 15 выделенных типов речевого взаимодействия в полилогах показывает, что они свойственны только этой форме речи. Данный факт доказывает её своеобразие и отличает от диалога.

6. Сложность конфигураций речевых взаимодействий в полилоге находится в прямо пропорциональной зависимости от количества участников общения.

7. С позиции выражаемой интенции выделяются комплементарные, компетитивные полилоги и полилоги с императивной семантикой. В силу чрезвычайной сложности и многообразия полилогического общения в целом следует констатировать наличие смешанных типов.

8. Тематическую полифонию полилога определяют процессы конвергенции и дивергенции. Гармоническое сочетание нескольких самостоятельных тематических линий обепечивает «центростремительная сила», тяготеющая к тематическому ядру. Имеющие место деривации от основной темы определяются действием «центробежной силы».

9. Рекуррентные свойства языковых единиц в коннекторных рядах подтем в полилогических единствах являются теми «перекидными мостиками», которые обеспечивают связное, интегративное целое. Смысловые блоки, переплетаясь, образуют единый замысловатый «узор» ПЕ, обеспечивают его смысловое, структурное, коммуникативное единство. Рекомбинация набора элементов позволяет обеспечить единую целостность ПЕ.

10. Комплексное рассмотрение разноуровневых средств организации ПЕ с привлечением разных видов анализа позволяет констатировать наличие корреляции между характером просодического оформления, аудиторским восприятием и информативностью элементов текста ПЕ. Просодические средства, оформляющие рекуррентные комплексы, позволяют определить основу содержательных связей всего ПЕ и таким образом способствуют наиболее адекватному декодированию адресатом (-тами) смысла воспринимаемого.

11. Просодико-семантический анализ вариативности вербальных компонентов немецкого спонтанного полилога показал, что перцептивный процесс осуществляется на нескольких уровнях и может быть определен как многоуровневый (иерархический), предполагающий сложный аналитико-синтетический путь обработки речевого сигнала по разным параметрам: как семантическим, так и просодическим.

12. Комплексный анализ ПЕ позволяет определить его как политематическую единицу, создаваемую несколькими коммуникантами, представляющую собой единый структурный, коммуникативный, просодический и смысловой комплекс.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ш

Ei incumbit probatio, qui dicit, non qui negat Диалог интересует ученых на протяжении многих десятилетий. Его многогранность привлекла к нему интерес представителей философии, социологии, психологии, информатики, этнологии и других научных дисциплин. Наибольшую разработанность он получил в лингвистике, где изучение проблем теории и практики диалогической речи имеет давние традиции. В системе лингвистических изысканий преимущественное внимание уделяется выделению диалогических единиц и специфике их функционирования в коммуникативной ситуации. Акцент делается либо на особенностях реализации функции воздействия на собеседника через диалогические единицы (теория речевых актов), либо на сигналах # когерентности дискурсивных единиц (теория интеракции). Когнитивная структура диалога изучается с позиции функционирования фреймовых структур в качестве диалогических единиц и т.д.

Проблема полилога и необходимость его изучения осознаны в лингвистике недавно. Свидетельством тому является мизерный исследовательский «охват» полилогического дискурса по сравнению с диалогическим.

Неразработанность проблем полилога ведет к их отождествлению с проблемами монолога и диалога. Например, возникают сомнения, имеется ли в полилоге новое лингвистическое качество по сравнению с диалогом, или полилог - это просто сложная сумма составляющих его микродиалогов или монологических реплик. Положение усугубляется тем, что лингвистами не выработана единая точка зрения на природу монолога и диалога и их переходных форм. Трудности определения форм речи связаны с существованием гибридных форм: между крайними случаями проявления монолога и диалога в чистом виде находится ряд промежуточных, центром которых являются такие случаи, когда диалог становится обменом монологами, или монолог становится фактически диалогом. Человек может вести диалоги в уме или вслух сам с собой (внутренние диалоги). Возможно, такая внутренняя «коммуникация» следует тем же правилам, что и межличностная коммуникация.

Достижения современной коммуникативистики позволяют по-новому взглянуть на природу диалога и приблизиться к рассмотрению полилога, поскольку имеющиеся исследования диалогического дискурса показывают, что эта форма речи не «покрывает» особенностей полилога, не отражает его специфики.

В настоящее время наметились положительные тенденции к принципиальному отличию двусторонней и многосторонней форм речевого общения. О необходимости размежевания этих форм речи свидетельствуют первые шаги, предпринятые исследователями в основном на материале драматических произведений.

Стилизация формы речевого общения, воплощенной в художественном произведении, не может, с нашей точки зрения, в полной мере отразить естественность живой полилогической речи даже в силу того факта, что лежащий в основе порождения полилогического дискурса квантитативный фактор не может быть естественным образом реализован одиночной мыслью, воображением писателя, ведь единство полилога обеспечивается мультигенезисом, то есть участием в его порождении ряда лиц. В отличие от художественных полилогов спонтанные обиходные полилоги являются наиболее естественными формами непосредственного живого общения, подлинными фрагментами действительности. Именно такой материал должен стать, на наш взгляд, «игровым полем» будущих исследований.

В нашем исследовании в качестве нового объекта лингвистического анализа представлены звучащие спонтанные полилоги с разным количеством участников - носителей немецкого языка. Изучение механизмов речевого взаимодействия в многосторонних коммуникативных актах потребовало введения ряда соответствующих категорий и терминологических понятий, позволяющих адекватно описывать полилогическую форму речи.

Как показал анализ полилогической коммуникации, процессы многосторонней речевой деятельности являются сложными когнитивными феноменами, определяемыми межличностными отношениями, социальными характеристиками общающихся, экстралингвистическими факторами. При исследовании полилога необходим гораздо больший, чем при изучении диалога, выход в сферу социолингвистики и психологии общения с учетом многих факторов. Исследование спонтанной полилогической речи показывает, что даже на поверхностном уровне получаемый в этом типе общения «знаковый продукт» отличается от того, что мы имеем в случае диалога» (Балаян 1981: 65).

Старая трактовка диалога как речевого взаимодействия двух или нескольких собеседников в настоящее время не отражает истинного положения вещей. Термин «полилог» уже получил право «гражданства» и, следовательно, данная форма речи должна быть признана равноправной наряду с монологом и диалогом. Следует отметить, что термин «полилог» в целом является прерогативой отечественных лингвистов. На наш взгляд, данный термин называет ёмкое понятие. Его первая составная часть от греческого «polys» - «многочисленный», указывающая на множество, разнообразный состав чего-либо, весьма удобна, с одной стороны, для анализа трилогов, тетралогов, пенталогов и т.д. с учетом квантитативного фактора. С другой стороны, многосторонний характер общения предполагает развитие политематики в одном дискурсивном событии, анализ которой позволяет выявить основные и побочные дискурсивные линии, способствующие созданию целостного речевого произведения. Наконец, в этом термине заложена мультиролевая обусловленность взаимоотношений участников, позволяющая по-иному, чем в диалоге, рассмотреть прагматическую сторону данного вида дискурса.

Описанные типы и виды адресаций в полилоге и типология речевых взаимодействий свидетельствуют о том, что они свойственны только этой форме речи и отличают её от диалогической, доказывают наличие иного лингвистического качества в полилоге.

К основным факторам отличия многосторонней коммуникации от двусторонней мы относим следующие: 1) квантитативный (количество коммуникантов); 2) вариативно-ролевой (более широкий спектр коммуникативных ролей и их непостоянство); 3) фактор ретиально-аксиальной адресованности (коллективно-индивидуальная обращенность); 4) информативный фактор (речевой акт говорящего, обеспечивающий знание всеми участниками того, какая иллокутивная функция по отношению к непосредственным адресатам им выполняется); 5) фактор конструктивной рецепции (возможность обдумывания речевого шага в рецептивном состоянии и отсрочка выступления); 6) фактор множественности когнитивных позиций в силу мультиперсонализма; 7) фактор переменной дейктики (наряду с «ты» «Вы» появление «он» «она» «они» «вы»).

Полилогу чужда ригидность как его составляющих, так и тематических линий в силу множественности когнитивных позиций коммуникантов. Полилог - живой организм, отличающийся особым динамизмом, структурной и тематической подвижностью. Полилогу свойственны «ценростремительность» и «центробежность» с довлеющим темой-ядром, вбирающей в себя побочные темы, возникающие как следствие мультиперсонализма, однако обеспечивающие однородность дискурса. Для живого спонтанного полилога характерна 'большая политематичность по сравнению с книжным полилогом, что объясняется ситуативностью разговорной речи, когда импульсом для возникновения новой микротемы служит сама предметная обстановка коммуникации.

Определяя полилогическое единство, его можно охарактеризовать как политематическую единицу, создаваемую несколькими коммуникантами и представляющую собой единый структурный, коммуникативный, просодический и смысловой комплекс.

Попытаемся указать некоторые ориентиры дальнейшего развития последующих исследований многосторонней коммуникации, поскольку, с нашей точки зрения, она в большей степени, чем диалогическая коммуникация, нуждается в новом инструментарии анализа и специфичных подходах к исследованию. Всесторонний анализ может дать ценные результаты не только чисто научного, но и прикладного характера.

Во-первых, для углубленного описания многосторонней формы общения необходимо изучить детали общей ситуации общения, влияющие на процесс его протекания, помогающие его развитию или, наоборот, ведущие к его затуханию. При этом количество общающихся, их спецификация должны рассматриваться как главные составляющие этой ситуации.

Во-вторых, следует более детально изучить характер многостороннего общения: формальный или неформальный, направленный на сотрудничество или конфликт; прагматические характеристики участников: иерархичность-неиерархичность общения - вертикальные (равенство-неравенство), горизонтальные (близость - дистанция) отношения; типы адресаций, их векторные характеристики; типологию речевых взаимодействий в разных по количественному составу полилогах.

В-третьих, далеко не последней по значимости является проблема обучения адекватному дискуссионной ситуации речевому поведению. В основе дидактической концепции должна лежать игровая модель многосторонней дискуссионной деятельности. И хотя обучение дискуссионному общению будет, очевидно, строиться как ролевая игра с обсуждением квазипроблемы и в итоге получения квазидискуссии, тем не менее, оно будет весьма эффективным, поскольку создаст благоприятные объективные (усложнение речемыслительной деятельности) и субъективные (высокая мотивация) предпосылки для формирования реального умения придерживаться корректного, соответствующего обстановке дискуссионного общения, стиля поведения.

Мы отдаём себе отчёт в том, что описание указанной формы речи на основе анализа научной литературы, экспериментальных данных и простых наблюдений за ежедневным речевым общением позволило нам сделать лишь общие выводы, требующие, разумеется, дальнейшей доработки и детализации. Однако это не более чем начало большой череды последующих исследований. Изучение спонтанной речи с её специфическим синтаксисом, эклектичными характеристиками - нелегкая задача, однако, дающая возможность прийти к достоверным результатам и правильным выводам. Очевидно, при более углубленном рассмотрении деталей некоторые из них могут быть оспорены, и в этом мы не видим ничего противоестественного, поскольку любое научное изыскание, как и сама жизнь, это - диалектический процесс во всем многообразии его форм и противоречивости.

В заключение можно сказать, что изучение полилогической речи, безусловно, одно из самых перспективных направлений современной лингвистики, имеющее широкое поле деятельности. Подобные исследования диктуются потребностями развития современной жизни, необходимостью описания стратегий и тактик поведения адресанта и адресатов и, несомненно, позволят открыть новую страницу в большой книге «Теория полилога». Совершенно очевидно, что накопление новых фактов в результате наблюдений и экспериментальных проверок приведет к верификации наших взглядов на проблему или к выбору иных способов (что совершенно необходимо и желательно) представления знаний об объекте нашего исследования.

Список научной литературыЯковлева, Эмма Борисовна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Айвеляйт У. Влияние числа собеседников на языковое оформление непринужденных бесед Вопросы лингвистики и лингвометодики текста в процессе преподавания неродного языка. IV международный симпозиум. Тбилиси: ТГУ, 1984.-С. 15-16.

2. Алимурадов А.Р. Семантико-композиционное строение современного английского диалога как коммуникативной формы текста. Дис. канд. филол. наук. Пятигорск, 1981.-201 с.

3. АлякринскийБ.С. Общение и его проблемы. М.: Знание, 1982. 64 с.

4. Амзаракова KIT. «Монолог» в немецкой разговорной речи. Дис. канд. филол. наук. М., 1985. 248 с.

5. Андреева Г.М. Общение и оптимизация совместной деятельности. М.: МГУ, 1987.-301 с.

6. Андреева Г.М. Социальная психология. М.: Изд-во МГУ, 1988. 432 с.

7. Андреева Г.М. Психология социального познания. М.: Аспект-Пресс, 2000.-287 с.

8. Андреева Г.М. Социальная психология. М.: Аспект-Пресс, 2002а. 377 с.

9. Андреева Г.М. Зарубежная социальная психология XX столетия. М.: Аспект-Пресс, 20026. 286 с.

10. Антипина ГС. Проблема «малой группы» в эмпирической социологии США Философские науки. М., 1965, 4. 52-59.

11. Антипова A.M. О взаимодействии вербальных и невербальных средств общения в спонтанной разговорной речи Проблема спонтанной разговорной речи Сб. науч. тр. МГПИИЯ им. М. Тореза М., 1989. Вып. 332.-С. 61-75.

12. Анусас П.П. Фонетические характеристики односторонней и многосторонней устной речи. Дис. канд. филол. наук. Минск, 1979. 169 с.

13. Аристотель. Риторика. Поэтика. М.: Лабиринт, 2000. 220 с.

14. Арутюнова Н.Д. Некоторые типы диалогических реакций и «почему»-реплики в русском языке Филологические науки. М., 1970, 3 С 44-58.

15. Архипов Г.Б. О влиянии темпа речи на аудирование Уч. зап. 1 МГПИЯ. 1968. Т. 44. 29-34.

16. Астафьева И.М. Виды синтаксических повторов, их природа и стилистическое использование (на материале современного английского языка). Дис. канд. филол. наук. М 1962. 239 с.

17. Ахманова О.С., Никитина СЕ. О некоторых лингвистических вопросах составления дескрипторных языков Вопросы языкознания. М.: Наука, 1965, 6 С 111-115.

18. Ахутина Т.В. Нейролингвистический анализ динамической афазии. М.: МГУ, 1975. 143 с.

19. Бабаян В.Н. Особенности диалога при молчащем наблюдателе. Дис. канд. филол. наук. Ярославль, 1998. 195 с.

20. Бабичева А.Б. Особенности ритмической организации спонтанной немецкой диалогической речи на супрасегментном уровне. Дис. канд. филол, наук. М., 2003. 162 с.

21. Байзикова Е. Внутритекстовые

22. Бакун В.М. «Привязка» связи Об интерпретации к вопросу изучения художественного текста. Братислава, 1981.-С. 141-145. валентности структурного взаимодействия реплик ДЕ Вопросы синтаксиса русского языка. Рязань: РГПИ, 1975. Вып. 3. 35-44.

23. Балаян А.Р. Ещё один монолог о диалоге (полилоге) Русский язык за рубежом. М.: Русский язык, 1981, 4. 62-65.

24. Баранов А.Н., Крейдлин Г.Е. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога. Вопросы языкознания. М., 1992, 2. 84-98.

25. Бахтин М.М. Проблема речевых жанров Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 250-296.

26. Бахтин М.М. Из архивных записей к работе «Проблемы речевых жанров». Диалог. Диалог

27. Проблема диалогической речи. Диалог 2 Собрание сочинений. Том 5. М.: Русские словари, 1996. 207-218.

28. Белановский А. Метод фокус-групп. М.: Магистр, 1996. 272 с.

29. Беляева А.В., Майклз Монолог, диалог и полилог в ситуациях общения Психологические исследования общения. М.: Наука, 1985. 219-243.

30. Берг А.И. Управление, информация, интеллект. М.: Мысль, 1976. 383 с.

31. Берн Э. Групповое лечение. Екатеринбург: Литург, 2003. 352 с.

32. Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. М.: Высшая школа, 1986.-160 с.

33. Блох М.Я., Поляков СМ Строй диалогической речи. М.: Прометей, 1992.-154 с.

34. Бобырева Е.В. Семантика и прагматика инициальных и финальных реплик диалога. Автореф. дис. ...канд. филол. наук. Волгоград, 1996. 22 с.

35. Борботько В.Г. Семантическая организация и интерпретация дискурса при когнитивной и эстетической коммуникации Текст как психофизиологическая реальность. М.: Институт языкознания АН СССР, 1982.-С. 7-13.

36. Борисова М.Б, О типах диалога в пьесе Горького «Враги»// Очерки по лексикологии, фразеологии, стилистике Уч. зап. ЛГУ/. Серия филол. наук. Л., 1956. Вып. 24. 96-124.

37. Борисова И.Н. Русский разговорный диалог: проблема интегративности. Автореф. дис. ...канд. филол. наук. Екатеринбург, 2001. 45 с.

38. Браво У. У. Повтор в современном испанском языке. Автореф дис. .канд. филол. наук. М., 1983. 23 с.

39. Брандес М.П. Стилистика текста. М.: Прогресс-Традиция; ИНФРА, 2004.-416 с.

40. Брудный А.А. 1977.-С. 39-51.

41. Брудный А.А. Понимание и общение. М.: Знание, 1989 64 с.

42. Будагов Р.А, Литературные языки и языковые стили. М.: Высшая школа, 1967. 375 с. К теории коммуникативного воздействия Теоретические и методологические проблемы социальной психологии. М.,

43. Бухаров В.М. Варианты норм произношения современного немецкого литературного языка. Нижний Новгород: ННГУ, 1995. 138 с.

44. Ващавик П., Бивин Д., Джексон Д. Прагматика человеческих коммуникаций. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. 312 с.

45. Винокур Г. О. Проблема культуры речи Русский язык в советской школе. М., 1929, 5. 82-92.

46. Винокур Г. О. О некоторых синтаксических особенностях диалогической речи Исследования по грамматике русского литературного языка. М.: АН СССР. Ин-т языкознания, 1955. 354 с.

47. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1959.-492 с.

48. Винокур Т.Г. Характеристика структуры диалога в оценке драматургического произведения Язык и стиль писателя в литературнокритическом анализе художественного произведения. Кишинев: Штиинца, 1977.-С. 64-72.

49. Вита кер Д. Группы как инструмент психологической помощи. М.: Независимая фирма «Ejiacc», 2000. 432 с.

50. Выборнова О.Е. Пресуппозиционный компонент общения и его прикладное моделирование. Дис. канд. филол. наук. М 2002. 177 с.

51. Выготский Л.С. Педагогическая психология. М.: ПедагогикаПресс, 1996. 534 с.

52. Выготский Л.С. Мышление и речь. 5-е изд. испр. М.: Лабиринт, 1999.-351 с.

53. Гайдучик СМ. Типология речевых высказываний Экспериментальная фонетика. Минск: МГПИИЯ, 1973. 46-67.

54. Галкина-Федорук Е.М. О некоторых особенностях языка ранних драматических 55. произведений Т.А. Горького Вестник МГУ. Серия общественных наук.- М.: МГУ, 1953. Вып. 1, 1. 105-

55. Гоголадзе Фонетическая организация разновидностей английской спонтанной разговорной речи. Дис. канд. филол. наук. М., 1987.-139 с.

56. Головкина Н.Т. Повтор как стилистическое средство в различных видах и жанрах речи (на материале современного немецкого языка). Дис. канд. филол. наук. М., 1964. 340 с.

57. Гордон Д., Лакофф Д. Постулаты речевого общения Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. М.: Прогресс, 1985. 276 302.

58. Грайс Г П. Логика и речевое общение Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. М.: Прогресс, 1985 217-237.

59. Данилин К.Е., Хараш А.У. Диада или триада Социальнопсихологические проблемы руководства и управления коллективами. Рига, 1974.-184 с.

60. Девкин В.Д. Проблемы немецкой разговорной речи (лексика и синтаксис). Дис. д-ра филол. наук. М., 1974. 358 с.

61. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. -312 с.

62. Декларация принципов толерантности II Резолюция Генеральной конференции ЮНЕСКО от 16.11.95.

63. Демьянков В.З. Конвенции, правила и стратегии обш,ения (интерпретирующий подход к аргументации) Известия АН СССР. Серия лит. и яз. Т.41, 4. М., 1982а. 327-337.

64. Демьянков В.З. Англо-русские термины по прикладной лингвистике и автоматической переработке текста Методы анализа текста. Вып.

65. Тетради новых терминов, 39. М.: ВЦП, 19826. 90 с.

66. Долинин К.А. Спонтанная речь как объект лингвистического исследования Теория и практика лингвистического описания разговорной речи Сб. науч. тр. ГГПИ им. М. Горького Вып.

68. Евсеева Л.А. Реализация эмоциональных парадигм в речи. Автореф. дис. канд. филол. наук. Белгород, 2002. 25 с.

69. Емельянов Ю.Н. Активное социально-психологическое обучение. Л.: Изд-во ЛГУ, 1985. 167 с.

70. Емельянов Е., Шипова Е. Репродуктивная наука? Анализ структуры ролевых отношений в современных научных коллективах Вопросы социологии, 1993, 1/2-С. 152-162.

71. Журавлев А.Ф. Опыт квантитативно-типологического исследования разновидностей устной речи Разновидности городской устной речи. М.: Наука, 1988.-С. 84-150.

72. Журавлева Е.Б. Структурно-семантические модели полилога Текст как единица коммуникации Сб. науч. тр. МГЛУ М., 1991. 31-34.

73. Завадовская СЮ. Прагматическая направленность полилога в произведениях Л. Арагона (на примере анализа отрывка из «Страстной недели») Прагматические Вып. 292.-С. 39-43.

74. Земская Е.А. Русская разговорная речь. М.: Наука, 1973. 485 с.

75. Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения (2-е изд. перераб. и дополненное). М.: Русский язык, 1988.-240 с.

76. Зилъберман Л.И. Лингвистика текста и обучение чтению английской научной литературы. М.: Наука, 1988. 161 с.

77. Зимняя И.А. Лингвопсихология речевой деятельности. М.: Московский психолого-социальный институт, Воронеж: НПО «МОДЭК», 2001.-432 с.

78. Златоустова Л.В. Фонетические единицы русской речи. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. 105 с.

79. Златоустова Л.В., Потапова Р.К., Потапов В.В., Трунин-Донской В.Н. Общая и прикладная фонетика. М.: Изд-во МГУ, 1997. 416 с.

80. Златоустова Л.В., Хитина М.В. Частотность единиц ритма русской речи Вест. Моск. ун-та. М.: Изд-во МГУ, 1988. 1. 31-39.

81. Ильина Н.А. О динамике диалогической речи Речь в научнолингвистическом и дидактическом аспектах. М.: Изд-во МГУ, 1991. 173-181.

82. Инъкова-Манзотти О.Ю. Коннекторы противопоставления во французском и русском языках. Дис. докт. филол. наук. М., 2001. 451 с.

83. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.: Эдиториал УРСС, 2002. 283 с. аспекты лексикологии и стилистики французского языка /Сб. науч. тр. МГПИИЯ им. М.Тореза М., 1987.

84. Каган М.С. Мир общения: проблемы межсубъектных отношений. М.: Политиздат, 1988. 315 с.

85. Калашникова Е.А. Просодия австрийской спонтанной диалогической речи (к проблеме сегментации и акцентуации). Дис. канд. филол. наук. М., 2004. 142 с.

86. КарнегиД. Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично. М.: Прогресс, Пракситель, 1989. 444 с.

87. Кацнелъсон СД. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука (Ленингр. отд.), 1972. 216 с.

88. Кеннард Д., Роберте Д., Уинтер Д. Групп-аналитическая психотерапия. СПб.: Питер, 2002. 192 с.

89. Кибрик А.А. Когнитивные исследования по дискурсу Вопросы языкознания, 5. М.: Наука, 1994. 126-139.

90. Кирей Л.Л. Роль интонационных и синтаксических средств в организации английской спонтанной диалогической речи. Дис. канд. филол. наук. М., 1988. 175 с.

91. Кларк Г.Г., Карлсон Т.Б, Слушающие и речевой акт Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М Прогресс, 1986. 270-321.

92. Кожевникова К. Спонтанная устная речь в эпической прозе (на матер, русс. худ. лит-ры). Praha: Acta univ. Carolmae. Philologica, 1971.-165 с.

93. Колмогоров A.H. Теория передачи информации. М.: Академия наук СССР, 1956.-33 с.

94. Колоколъцева Т.Н. Специфические коммуникативные единицы диалогической речи. Автореф. дис. докт. филол.наук. Саратов, 2001. 48 с.

95. Коломинский Я.Л. Психология взаимоотношений в малых группах. Минск: Тетра Системе, 2001. 431 с.

96. Костюк СВ. Деловой полилог в прагмалингвистическом освещении. Дис.... канд. филол. наук. М., 2002. 168 с.

97. Красных В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации. М.: ИТДГК «Гнозис», 2001. 270 с.

98. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 375 с.

99. Кричевский Р.Л., Дубовская Е.М. Психология малой группы: теория и прикладные аспекты. М.: Изд-во МГУ, 1991 207 с.

100. Кричевский Р.Л., Дубовская Е.М. Социальная психология малой группы. М,: Аспект Пресс, 2001. 318 с,

101. Кромм О.А. К разграничению понятий «монолог, диалог, полилог» Wissenschaftliche Zeitschrifl der Friedrich-Schiller-Universitat, Н. 2, 1980. 121-127.

102. Кронгауз М.А. Семантика. М.: РГГУ, 2001. 399 с.

103. Круглова Л. Полилогическая речь. Дис. канд. филол. наук. Ярославль, 1997. 173 с.

104. Кутянина Е.М. Системное моделирование переспроса в немецком диалогическом синтаксисе. Дис. канд. филол. наук. Иркутск, 1998. 160 с.

105. Кухаренко В.А. Виды повторов и их стилистическое использование в произведениях Ч. Диккенса. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1955. 2 3 с.

106. Кучер А.В. О структуре английской диалогической речи Вопросы романо-германского и общего языкознания. Минск: МГПИИЯ, 1973. 86-100.

107. Лаптева О.А. Устно-разговорная разновидность современного русского литературного языка и другие его компоненты Вопросы стилистики. Вып.

109. Лаптева О.А. Соотношение спонтанной и телевизионной речи Проблема спонтанной разговорной речи Сб, науч. тр. МГИИЯ им. М. Тореза М., 1989. Вып. 332. 5-22.

110. Леванова А.Е., Байн О.Б. Прагматика пресуппозиции в диалогической речи Прагматические условия функционирования языка Сб. науч. тр. КГУ Кемерово, 1987. 79-85.

111. Левин К. Теория поля в социальных науках.- СПб: Речь, 2000. 364 с. ПО. Леонова Л.А., Шубин Э.П. «Готовые» предложения в современном английском бытовом диалоге. Иностранные языка в школе, 1970, 5. 11-21.

112. Леонтьев А.Н. Человек и культура. М., 1961. 115 с.

113. Леонтьев А.А. Язык, речь, речевая Просвещение, 1969а. 212 с. ИЗ. Леонтьев А.А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. М.: Наука, 19696. 307 с.

114. Леонтьев А.А. Общение как объект психолингвистического исследования. Методологические проблемы социальной психологии. М.: 1975.

115. Леонтьев А.А. Психология общения. М.: Смысл, 1999. 365 с.

116. Ломов Б.Ф. Общение и социальная регуляция поведения индивида Психологические проблемы социальной регуляции поведения. М.: Наука, 1976.-С. 64-93.

117. Лурия А.Р. Письмо и речь. Нейролингвистические исследования. М.: Издательский центр «Академия», 2002. 352 с.

118. Макаров М.Л. Языковое общение в малой группе: опыт интерпретативного анализа дискурса. Дис. докт. филол. наук. Тверь, 1997.-443 с. деятельность. М.:

119. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.-280 с.

120. Маковский М.М. Феномен табу в традициях и в языке индоевропейцев. М.: Азбуковник, 2000. 268 с.

121. Матюшечкина Г.Г. Временная организация сверхфразовых единств в устном диалогическом тексте. Дис,... канд. филол. наук. М., 1989. 174 с.

122. Минякова Н.И. Сопоставительный канд. филол. наук. Одесса, 1983. 17 с.

123. Мирианашвили М.Г. Некоторые вопросы ритмики звучащего текста //Звучащийтекст.-М.: ИНИОН АНСССР, 1983.-С.77-91.

124. Мирианашвили М.Г. Ритмическая организация немецкой звучащей речи. Дис. докт. филол. наук. М., 1994. 392 с.

125. Миронова Н.Н. Дискурс-анализ оценочной семантики. М.: НВИ Тезаурус, 1997.-158 с.

126. Михайлов Л.М. Коммуникативная грамматика немецкого языка. М.: Высшая школа, 1994. 256 с.

127. Морозов В. П. Психоакустические аспекты восприятия речи Механизмы деятельности мозга человека Под ред. Н.П. Бехтеревой М., 1988.-С. 578-607.

128. Москалъчук Г.Г. Структура текста как синергетический процесс. М.: Едиториал УРСС, 2003. 296 с.

129. Николаева Т.М. Краткий словарь терминов лингвистики текста Лингвистика текста Новое в зарубежной лингвистике. Вьга.УШ. Сост., общ. ред. и вступ. ст. Т.М. Николаевой. М.: Прогресс, 1978. 467-472.

130. Ноздрина Л.А. Композиция и грамматические средства связности художественного текста. Дис. канд. филол. наук. М 1980. 192 с. анализ конъюнкторов и коннекторов самостоятельных предложений связного текста. Автореф. дис.

131. Орехова Н.В. Временное структурирование полилогического текста Текст как единица коммуникации Сб. науч. тр. МГЛУ М., 1991. Вып. 371.-С. 20-31.

132. Основы теории коммуникации Под ред. проф. М.А. Василика. М.: Гардарики, 2003. 615 с.

133. Павлова Н.Д. Полилог как совместная деятельность по переработке речевой информации Современные модели психологии речи и психолингвистики. М.: АН СССР. Ин-т психологии, 1990. 61-75.

134. Паниотто В.И. Структура межличностных отношений. Киев: Наукова думка, 1975. 127 с.

135. Папина А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории. М.: Эдиториал УРСС, 2002. 368 с.

136. Попова Т.В. Типы полилогических единств в речевом общении коммуникантов, выполняющих относительно равные роли. Дис. канд. филол. наук. СПб, 1995.-198 с.

137. Потапов В.В. Динамика и статика речевого ритма. Сравнительное исследование на материале славянских и германских языков. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Едиториал УРСС, 2004. 344 с.

138. Потапова Р.К. Слоговая фонетика германских языков. М.: Высшая школа, 1986. 144 с.

139. Потапова Р.К. Речевое управление роботом. М.: Радио и связь, 1989а.-248 с.

140. Потапова Р.К. Просодические характеристики макросегментации слитной речи Экспериментальная фонетика. Автоматическое распознавание и синтез речи. М.: МГЛУ, 19896. 174 с.

141. Потапова Р.К, Линднер Г. Особенности немецкого произношения. М.: Высшая школа, 1991. 319 с.

142. Потапова Р.К. Речь: коммуникация, информация, кибернетика. М.: Радио и связь, 1997а. 528с.

143. Потапова Р.К. Коннотативная паралингвистика. М.: Триада, 19976.-69 с.

144. Потапова Р.К. Речь: коммуникация, информация, кибернетика. 2 изд., доп. М.: Эдиториал. УРСС, 2001. 568 с.

145. Потапова Р.К. Новые информационные технологии и лингвистика. М МГЛУ, 2002а.-575 с.

146. Потапова Р. К. Об одном подходе к пополнению базы параметрических данных (применительно к немецкой слитной речи) Проблемы фонетики IV. М.: Наука, 20026 225-240.

147. Потапова Р.К. Речь: коммуникация, информация, кибернетика. 3 изд., доп. М.: УРСС, 2003. 565 с.

148. Потапова Р.К., Потапов В.В. От классической фонологии к современному речеведению Вестник Московского университета. Сер.

149. Филология, 2003 1. 56-65.

150. Потапова Р.К, Хитина.М.В., Яковлева Э.Б. Акустикоперцептивные корреляты делимитации устного спонтанного дискурса Акустика речи, медицинская и биологическая акустика /Сб.трудов XIII сессии РАО/. Т.З. М.: ГЕОС, 2003а. 74-77.

151. Потапова Р.К, речевого дискурса. Хитина М.В., Яковлева Э.Б. Перспективы Полифония образования и англистика в использования новых информационных технологий в исследовании устномультикультурном мире. М.: МГЛУ, 20036. 92-93.

152. Потапова Р.К, Хитина М.В., Яковлева Э.Б. Просодикосемантическое прогнозирование фрагментов устно-речевого дискурса Язык. Дискурс. Текст. Ростов-на-Дону: РГПУ, 2004а. 160-163.

153. Потапова Р.К, Хитина М.В., Яковлева Э.Б. Перцептивно-слуховая реконструкция просодико-семантической структуры устно-речевого дискурса Акустика речи. Медицинская и биологическая акустика.

154. Потапова Р.К., Хитина М.В., Яковлева Э.Б. Особенности просодико-семантическои вариативности устно-речевого дискурса Вестник Рос НОУ. М.: РосНОУ, 2004в. 10-12.

155. Потапова Р.К, Хитина М.В., Цибуля КБ., Перцептивно-ориентированная реконструкция смысла Яковлева Э.Б. сообщения (на материале вопросно-ответных единств спонтанной речи Информация и информационная безопасность правоохранительных органов. М.: Акад. управления МВД РФ, 2004г. 372-374.

156. ПочепцовГ.Г. Теория коммуникации. М.: Рефл-бук, Киев: Ваклер, 2001.-651с.

157. Прилюк Ю.Д. Проблема общения в историческом материализме. Киев: Наукова думка, 1985. 192 с.

158. Ризелъ Э.Г. Стилистическое значение выбора слов Иностранные языки в школе. 1957, 6.

159. Робер М.А., Тильман Ф, Психология индивида и группы. М.: Прогресс, 1988.-255 с.

160. Родионова О.С. Синтагматическое Дис. канд. филол. наук. М 1985. 139 с.

161. Розеншток-Хюсси О. Речь и деятельность. М.: Лабиринт, 1994. 213 с.

162. Романов А.А. Коммуникативные стратегии лидера в диалогическом общении Этнопсихолингвистические аспекты речевого общения. Самарканд, 1990. С 34-35.

163. Сарина З.М. Прагматические основания функционирования повтора в различных речевых формах (в англоязычном худ. тексте). Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1999. 24 с. членение как средство фоностилистической организации текста в современном немецком языке.

164. Свенцицкий А.Л. Социальная психология управления. Л.: Изд-во Ленингр. у-та, 1986. 175 с.

165. Святогор ИЛ. Типы диалогических реплик в современном русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. М 1967. 20 с.

166. Сиротинина О.Б. Непосредственность общения определяющий фактор разговорной речи Теория и практика лингвистического описания разговорной речи Сб. науч. тр. ГГПИ им. М. Горького Горький, 1973. Вып. 55.-С. 122-128.

167. Солганик Г.Я. Стилистика текста. М.: Флинта: Наука, 2003. 256 с.

168. Степанов Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности Язык и наука конца 20 века Сб. статей Под ред. Ю.С. Степанова М.: Институт языкознания РАН, РГГУ, 1995. 35-73.

169. Тарасова И.П. Речевое общение, толкуемое с юмором, но всерьез. М.: Высшая школа, 1992. 175 с.

170. Толпыгина О.А. Дискурс и дискурс-анализ в политической науке Политический дискурс: история и современные исследования. Сб. науч. тр. РАН ИНИОН М., 2002. 72-86.

171. Уманский Л. И. Психология организаторской деятельности школьников. М Просвещение, 1980. 160 с.

172. Фаизова К.К. Интонационная структура полилога. Дис. канд. наук.-М., 1988.-137 с.

173. Филиппов К.А. Лингвистика текста. СПб.: Изд-во -Петерб. у-та, 2003.-336 с.

174. Хитина М.В. Делимитативные признаки устно-речевого дискурса. М.: Изд-во «ООО Типография Сарма», 2004. 157 с.

175. Цибуля КБ. Роль интонации в структурировании текста. Дис. канд. филол. наук. М., 1982. 186 с.

176. Цирелъсон Н.Ю. Взаимодействие инициирующих реплик и репликреакций в диалоге. Автореф. дис. канд. филол. наук, М 2002. 18 с.

177. Чахоян Л.П. Синтаксис диалогической речи современного английского языка. М.: Высшая школа, 1979. 168 с.

178. Читахова Л.Л. Трилог как форма общения коммуникантов в современном французском языке. Дис. канд. филол. наук, М., 2001. 238 с.

179. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М.: АН СССР. Ин-т русского языка, 1960. 377 с.

180. Шендельс Е.И. Понятие грамматической синонимии. НДВШ. Филологические науки, 1959, 1. 17-28.

181. Ширяев Е.Н. Семантико-синтаксическая структура разговорного диалога Русский язык в научном освещении. М., 2001, 1. 132-147.

182. Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. М.: Наука, 1969.-247 с.

183. Энгель Е.А. Коммуникативный динамизм обиходного диалога (теоретико-экспериментальное исследование на материале немецкого языка). Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2002. 21 с.

184. Якобсон P.O. Лингвистика и поэтика Структурализм «за» и «против». М.: Прогресс, 1975. 193-230.

185. Якобсон P.O. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. 445 с.

186. Яковлева Э.Б. Просодические средства сегментации немецкого спонтанного диалогического текста. Дис. канд. филол. наук. М., 1996. 220 с.

187. Яковлева Э.Б. Положительные функции хезитаций Язык образования и образование языка. Великий Новгород: НГУ им. Я. Мудрого, 2000.-С. 359-360

188. Яковлева Э.Б. От диалога к полилогу. М.: МГЛУ, 2003. 309 с.

189. Яковлева Э.Б. Специфика сегментации спонтанной речи и коммуникативная значимость хезитаций Теория и практика речевой коммуникации. М.: Изд-во МГУ, 2004. 160-173.

190. Якубинский Л.П. О диалогической речи Избранные работы. Язык и его функционирование. М.: Наука, 1986. 17-58.

191. Ярошевский М.Г. Психология XX столетия. Изд. 2-е доп. М.: Политиздат, 1974. 447 с.

192. Ярошевский М.Г. Программно-ролевой подход к исследованию научного коллектива Вопросы психологии, 1978, 3. 40-53.

193. Яусс Г.Р. К проблеме диалогического понимания Бахтинский сборник. Под ред. В.Л. Махлина. М.: Лабиринт, 1997. Вып. 3. 182197.

194. Antona M.F. Typologie des trilogues dans les umissins de plateau Le trilogue. Lyon: PUL, 1993. P. 186-200.

195. Bales R. Adaptive and integrative changes// Small groups: studies in social interaction. -N.Y., 1965. P. 79-84.

196. Barthel H. logon didonai. Gesprach und Verantwortung. Festschrift ftir Hellmut Geifiner. Mtinchen, Basel: E. Reinhardt Veriag, 1996. 186 S.

197. Bormann E.G. Small Group Communication: Theory and Practice. N.Y., 1990.

198. Brandes M.P. Stilistik der deutschen Sprache. M.: Vysschaja schkola, 1990.-320 S.

199. Brunetiere V., Doizy С Du non verbal dans les interactions trielles a partir de sequences consensuelles et polemiques de films de fiction Dialoganalyse V, Referate der

200. Arbeitstagung. Paris, 1994, Tubingen: Max Niemeyer Veriag, 1997. S. 23-35.

201. Bublitz W. Gesprachsthema and thematische Handlungen im Englischen Pragmantax: Akten des 20. ling. Kolloq. Tubingen, 1986. S. 225-235.

202. Carlson L. Dialogue games. London: D. Reidel Publishing Company, 1983.-317 p.

203. Cartwright D. Gruppendynamik und der „subjektive Faktor". Repressive Entsublimierung oder politisierende Praxis. Frankfurt a. M.: K. Horn, 1972. 440 S.

204. Cattel R., Stice J. The dimensions of groups and their relation to the behavior of members. N.Y., 1960. 189 p.

205. Charaudeau P. La television. Les debats culturels Apostrophes. P.: Didier Erudition, 1991. 29 p.

206. Collins В., Raven B. Group structure Handbook Soc. Psychol. V.

208. Corboz-Warnery A., Gertsch Bettens С Lalliance triadique dans Iinteraction pere-mere-bebe: Constitution, crises et reprise evolutive Le trilogue. Lyon: PUL, 1993. P. 306-328.

209. Crosbie P. V. Interaction in small groups. New York: Macmillan, 1975. 572 p.

210. Cushman D., Cahn D. Communication in Мефег8опа1 Relationships. Albany, 1985.-138 p.

211. Cushman D., Kovacic B. Human communication: A rules perspective Building Communication Theories: A Socio-Cultural Approach. Hillsdale, 1994. P 269-295.

212. Dolinsky V., Jakovleva E., Khitina M Potapova R. Fundamental Research and Modelling of Verbal Structuring Conceming Multilingual Spoken Language Discourse Proceedings Intemational Workshop Speecom2003. M.: MSLU,2003.-C. 144-148.

213. Doury M. Duel sur la cinq: dilogue on trilogue? Le trilogue. Lyon: PUL, 1993.-P. 224-249.

214. Filippow K., Mackeldey R. Dialog contra Polylog? Linguistische Arbeitsberichte N

215. Leipzig: K.-Marx- Universitat, 1985. S. 84-90.

216. Frangois-Geiger D. Partition dorchestration dialogique Dialoganalyse III, T I., Tubingen: Max Niemeyer Verlag, 1991.- P. 117-122.

217. Franke W. Elementare Dialogstrukturen. Tubingen: Niemeyer, 1990. 186 S.

218. Fries Ch. The Structure of EngHsh. London: Longmans, Green Co., 1957.-304 p.

219. Goffman E, RepHes and Responses. London, 1976, Vol. 5, N. 3. P. 257-313.

220. Goffman E. Forms of Talk. Oxford: Blackwell, 1981.

221. Graf J., Meifiner B. Neue Untersuchungen zur R-Realisation im Deutschen. Halle: MLU-Halle-Wittenberg, Institut fur Sprechwissenschaftund Phonetik, 1996.-32 S.

222. Grimm H.J. Zur Bedeutung aufiersprachlicher Faktoren fur lexisch- semantischen Bau dialogischer AuBerungen Deutsch als Fremdsprache. 1976. J g 13, N 2 S 92-99.

223. Gumperz J. Discourse strategies. Studies in International Sociolinguistics. Cambridge: Cambridge University Press, 1982a. 225 p.

224. Gumperz J. Language and Social Identity. Cambridge: Cambridge University Press, 1982b. 324 p.

225. Habermas J. Erlautenmgen zur Diskursethik.

226. Aufl. Frankfurt a. M.: Suhrkamp Verl., 1992.

227. Hare A.P. Handbook of small Group Research. N.Y.: Free Press of Glencoe, 1963.-512 p.

228. Hatch E. Discourse and language education. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. 333 P.

229. Henne H, RehbockH. Einfuhrung in die Gesprachsanalyse. 2., verb. u. erw. Aufl. Berlin, New York, 1982. 300 S.

230. Higbee K., Wells M. Some research trends in social psychology during the 1960-s Amer. Psychol., 1972, V. 27. P. 32-42.

231. Homans G.C. The Human Group. N.Y.: Harcourt Brace, 1950. 484 P

232. Hundsnurscher F, Zur dialogischen Grundstruktur von mehr-Personen Gesprachen Dialoganalyse III, Referate der

233. Arbeitstagung, Bologna, 1990, Teil I. Tubingen, 1991. S. 149-161.

234. Hyman H. The psychology of status. N.Y.: Archives of Psychology 269, 1942.-94 p.

235. Jakovleva E., Khitina M., Potapova R. Spoken Discourse Perceptual Rules of its Semantic Reconstruction Proceedings International Workshop Speecom2004. SPb: SPbSU, 2004. P. 444-448.

236. Jeanneret T. Fabrication du texte conversationnel of conversation pluriloc- uteurs Cahier de Linguistique Francaise, 1991, N12. P. 83-102.

237. Kelley H. The Development of cooperation in the minimal social situation. Washington: American psychol. assoc, 1962. 19 p.

238. Kerbrat-Orecchioni C, Plantin. Le trilogue. Lyon: PUL, 1993. 332 P

239. Kloepfer R. Das Dialogische in Alltagssprache und Literatur Dialogforschung. Jb. 1980 des Institute fur deutsche Sprache Hrsg. von P. Schroder, H. Steger.-Dusseldorf: Schwann, 1981.- S. 314-333.

240. Labov W., Fanshel D. Therapeutic Discourse: Psychotherapy as Conversation. New York: Academic Press, 1977. 392 p.

241. LakoffR. The logic of politeness, or Minding your Ps and Qs papers from the 9-th Regional M eeting of the Chicago Linguistics S ociety. Chicago, 1973.-P. 292-305.

242. Lamm H., Myers D. Group-induced polarization of attitudes and behavior Soc. Psychol., 1978, V. 11. P. 23-39.

243. Larson C.E. Speech communication research on small groups Speech Teacher. 1971 V. 20 P. 89-107.

244. Lasswell H.D. Propaganda and communication in world history. Honolulu: Univ. press of Hawaii, 1980. 561 p.

245. Leech G. Principles of pragmatics. London, New York: Longman, 1983.- 250 p.

246. Mabry E. Exploratory analysis of a development model for task-oriented small group Human Comm. Res., 1975, V. 2. P. 35-56

247. Mackeldey R. Alltagssprachliche Dialoge. Kommunikative Funktion und syntaktische Strukturen. Linguistische Studien. Leipzig: VEB Enzyklopadie Verlag, 1987.-160 S. 242. McGrath J., Altman I. Small group research: A synthesis and critique. New York, 1966.-89 p.

248. Moilanen M., Viehweger D., Carlson L. Zugange zur Text- and Dialoganalyse. Hamburg: H. Buske, 1994. 124 S.

249. Moreno J. Gruppenpsychotherapie und Psychodrama. Einleitung in die Theorie und Praxis. Stuttgart: Thema, 1959. 327 S.

250. Muller F.E. Trilogue et «double articulation» de la conversation radiophonique Le trilogue. Lyon: PUL, 1993. P. 201-223.

251. Myers D., Lamm H. The group polarisation phenomenon Psychol. Bull., 1976, V. 83.

252. Perin P., Gensollen M. La communication plurielle, Linteraction dans les teleconferences. P.: La Documentation Francoise, 1992. 297 p.

253. Pike K.L., Lowe L Pronominal Reference in English Conversation and Discourse. A Group Theoretical Treatment Folia Linguistica. L6dz: Mouton, 1969, Vol. 3, 1/2. P. 68-106.

254. Pike K.L. Sociolinguistic Evaluation of Altemative Mathematical Models: English Pronouns Language. Baltimore: The Waverly Press, 1973, Vol. 49, N 1 P 121-160.

255. Poole M. Social Class and Language Utilization at the Tertiary Level. St. Lucia: Univ.of Queensland Press, 1976. 254 p.

256. Potapov V.V. Dynamik und Statik des sprachlichen Rhythmus: Eine vergl. Studie zum slav. und germ. Sprachraum. Koln etc.: Bohler, 2001. 309 S.

257. Poythress V. Formation for Describing Rules of Conversation Semiotica. Hague: Mouton, 1973, Vol. 7, N 4. P. 285-299.

258. Priest P.J. «Gilt by Association»: Talk Show Participants Televisually Enhanced Status and Self-Esteem Constructing the self in a mediated World. Sage Publications International Educational and Professional Publisher Thous and Oaks. London, New Delhi, 1996. P. 68-83.

259. Roye H.W. Segmentierung und Hervorhebung in der gesprochenen deutschen Standardsprache. Tubingen: Niemeyer, 1983. 308 S.

260. Rues B. Noch einmal R Gesprochene Sprache transdisziplinar (Festschrift zum

261. Geburtstag von G. Meinhold) Hallesche Schriften zur Sprechwissenschaft u. Phonetik. B.

263. Sacks H., Schegloff E., Jefferson G. A Simplest Systematics for the organization of turn-talking in conversation Language. Baltimore: The Waverly Press, 1974, Vol. 50, N 4. P. 696-735.

264. Sacks H. Lectures on Conversation. 2 nd ed. 2 vols. Cambridge, MA, 1995.

265. Schambaugh P. The development of the small group Human Relations, 1978, V. 31.

266. Schramm W. The story of human communication. N.Y. etc.: Harper a. Row, 1988.-XVin.-382p.

267. Shannon C, Weaver W. The Mathematical Theory of Communication. Urbana: The Univ. of Illinois press, 1949. 117 p.

268. Shannon C. Automata studies. Princeton: Princeton univ. press, 1956. -285 p.

269. Shaw M. Group dynamics: the psychology of small group behavior. 2"ed.-N.Y.: McGraw-Hill, 1981.-414p.

270. Stogdill RM, Handbook of Leadership. A Survey of theory and research. -N.Y.: Free Press, 1974. 613 p.

271. Stubbs M. Discourse Analysis: the sociolinguistic analysis of natural language. Chicago: The Univ. of Chicago press, 1984. 272 p.

272. Tannen D. Conversational style: Analysing talk among friends. Norwood, 1984.-280 p.

273. Taylor К Balance in small groups. N.Y., 1970. 324 p.

274. Thibault J., Kelley H. The Social Psychology of Groups. N.Y.: Wiley, 1959.-313 p.

275. White M. Tele-advising: Therapeutic discourse in American television. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1992.

276. Wilmot W. Dyadic communication: a transactional perspective. Reading Mass: Addison Wesley Pub. Co., 1975.-196 p.

277. Wise A. Communication in Speech. Longman, Green and Co LTD, 1965.-157 p.

278. Zander A. The psychology of group process. Motives and goals in groups. N.Y. London: Acad. Press, 1971. 212 p. Список словарей

279. Большой энциклопедический словарь, т. L М.: Советская энциклопедия, 1991. 863 с.

280. Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. 685 с.

281. Краткий словарь когнитивных терминов I Под общей ред. Е.С. Кубряковой. М.: Изд-во МГУ, 1997. 245 с.

282. Психологический словарь. М.: Педагогика-Пресс, 1996. 439 с.

283. Словарь лингвистических терминов I Под ред. О.С. Ахмановой. М., 1966.-239 с.