автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Фонетика и морфология мысовско-лупьинского диалекта коми-пермяцкого языка

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Пономарева, Лариса Геннадьевна

0. ВВЕДЕНИЕ.

0.1. Общая характеристика работы.

0.2. История изучения северных говоров коми-пермяцкого языка.

1. ФОНЕТИКА.

1.1. Вокализм.

1.1.1. Артикуляционная характеристика гласных и их дистрибуция.

1.1.1.1. Гласные переднего ряда.

1.1.1.2. Гласные среднего ряда.

1.1.1.3. Гласные заднего ряда.

1.1.2. Фонетические явления в области гласных.

1.1.2.1. Стяжение гласных.

1.1.2.2. Корреспонденция гласных.

1.1.2.3. Варьирование гласных в непервом слоге.

1.1.3. Словесное ударение.

1.2. Консонантизм.

1.2.1. Артикуляционная характеристика согласных и их дистрибуция.

1.2.1.1. Губные согласные.

1.2.1.2. Переднеязычные согласные.

1.2.1.3. Передне-среднеязычные согласные.

1.2.1.4. Среднеязычный согласный.

1.2.1.5. Заднеязычные согласные.

1.2.2. Фонетические явления в области согласных.

1.2.2.1. Варьирование л ~ 1.

1.2.2.2. Вставка й, в, л между гласными.

1.2.2.3. Выпадение согласных т, й, з.

1.2.2.4. "Вставка" м, н, к, т, й после основы на согласный.

1.2.2.5. Ассимиляция согласных.

1.2.2.5.1. Регрессивная ассимиляция согласных.

1.2.2.5.2. Прогрессивная ассимиляция согласных.

1.3. Выводы по главе.

2. МОРФОЛОГИЯ.

2.1. Имя существительное.

2.1.1. Категория числа.

2.1.2. Категория притяжательности.

2.1.3. Категория падежа.

2.1.3.1. Основное склонение.

2.1.3.2. Притяжательное склонение.

2.2. Имя прилагательное.

2.2.1. Категория степеней сравнения.

2.2.1.1. Позитив.

2.2.1.2. Компаратив.

2.2.1.3. Суперлатив.

2.2.2. Категория степеней качества.

2.2.2.1. Степень полноты качества.

2.2.2.2. Степень неполноты качества.

2.2.2.3. Степень увеличения качества.

2.3. Числительное.

2.3.1. Количественные числительные.

2.3.2. Порядковые числительные.

2.3.3. Совместные числительные.

2.4. Местоимение.

2.4.1. Личные местоимения.

2.4.2. Счетно-личные местоимения.

2.4.3. Обобщенно-определительные местоимения.

2.5. Глагол.

2.5.1. Категория наклонения.

2.5.1.1. Изъявительное наклонение.

2.5.1.2. Повелительное наклонение.

2.5.2. Категория времени.

2.5.2.1. Настоящее время.

2.5.2.2. Будущее время.

2.5.2.2.1. Будущее простое время.

2.5.2.2.2. Будущее сложное время.

2.5.2.3. Прошедшее время.

2.5.2.3.1. Простые формы прошедшего времени.

2.5.2.3.1.1.1 (очевидное) прошедшее время.

2.5.2.3.1.2. II (неочевидное) прошедшее время.

2.5.2.3.2. Сложные формы прошедшего времени.

2.5.2.3.2.1. Прошедшее незавершенное (длительное) время.

2.5.2.3.2.2. Прошедшее завершенное (плюсквамперфект).

2.5.2.3.2.3. Прошедшее незавершенное неочевидное время.

2.5.2.3.2.4. Прошедшее завершенное неочевидное время.

2.5.3. Категория залога.

2.5.4. Категория способа глагольного действия.

2.5.5. Неспрягаемые формы глагола.

2.5.5.1. Инфинитив.

2.5.5.2. Причастие.

2.5.5.3. Деепричастие.

2.6. Наречие.

2.6.1. Структурно-простые наречия.

2.6.2. Производные наречия.

2.6.3. Транспозитивные наречия.

2.7. Послелог.

2.8. Союз.

2.9. Частица.

2.10. Выводы по главе.

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Пономарева, Лариса Геннадьевна

0.1. Общая характеристика работы

Настоящая диссертация посвящена исследованию фонетической системы и морфологической структуры мысовско-лупьинского диалекта коми-пермяцкого языка.

Мысовско-лупьинский диалект вместе с кочевским и косинско-камским диалектами составляет северное наречие коми-пермяцкого языка. Он распространен на самом севере Коми-Пермяцкого автономного округа (далее -КПАО) в бассейне р. Лупья - левого притока р. Камы. На севере рассматриваемый диалект граничит с эловыми говорами верхневычегодского диалекта коми-зырянского языка, на юге - с говорами косинско-камского диалекта коми-пермяцкого языка, на западе и на востоке — с территорией, заселенной русскими.

Основная часть населения мысовско-лупьинского диалекта ныне занимает территорию пос. Жемчужный, деревень Мысы, Конопля, Сойга, которые располагаются весьма компактно друг от друга (через 0,5 км.). Все перечисленные населенные пункты входят в состав Кебратского поселкового совета Гайнского района. Общая численность населения этих пунктов по данным 2001 г. составляет 484 человека. Названные селения мысовско-лупьинского диалекта имеют несколько изолированное географическое положение. Они расположены вдали как от остальных севернопермяцких населенных пунктов, так и от ближайших коми-зырянских селений. От районного центра - пос. Гайны до д. Мысы расстояние составляет 40 км. На этом 40 километровом пути встречаются 3 поселка: Кебраты, Шордын й Верх-Будым, заселенных переселенцами разных национальностей: татарами, немцами, русскими, белорусами, украинцами и коми-пермяками. Последние переселены в основном с бывших, ныне несуществующих населенных пунктов Верх-Лупья, Коса-сотчбм, Пашкыб, Еныб, Мбдгорт, Пурга, Харин, Ягдын, Мыс-Лес, Шурга шор сай, Тошыб, которые некогда (до 1981 г.) располагались на территории распространения описываемого диалекта. Небольшая часть пермяков в вышеназванных поселках восходит к переселенцам ныне функционирующих населенных пунктов мысовско-лупьинского диалекта. Численность коми-пермяков, проживающих в поселках Кебраты, Шор-дын и Верх-Будым, не определена.

Упомянутые селения Верх-Лупья, Коса-сотчбм, Пурга, Харин, Шурга шор сай и Мбдгорт располагались севернее ныне существующих селений исследуемого диалекта и, следовательно, ближе к зырянским населенным пунктам. От д. Верх-Лупья (самой северной) до ближайшей коми-зырянской д. Оська расстояние составляло 4 км. В этих условиях, безусловно, между мысовско-лупьинскими пермяками и верхневычегодскими коми наблюдались тесные контакты. В настоящее время д. Оська не существует. Она была исключена из учетных данных в 1965-1966 гг. Контакты между мысовско-лупьинскими пермяками и верхневычегодскими коми ныне не существуют.

По ряду фонетических и морфологических особенностей рассматриваемый диалект членится на 2 говора: мысовский и лупьинский. Носителями мысовско-го говора являются коренные жители деревень Мысы, Конопля, Сойга, а также переселенцы с ныне несуществующих деревень Тошыб, Еныб, Пашкыб. К представителям лупьинского говора относятся переселенцы с ныне нефункцио-нирующих деревень Верх-Лупья, Пурга, Коса-сотчбм, Харин, Шурга шор сай и Мбдгорт, проживающие в настоящее время в тех же самых населенных пунктах, что и носители мысовского говора.

Согласно Р. М. Баталовой [1975: 216-220], мысовский и лупьинский говоры представляют собой самостоятельные диалекты. Это членение было произведено в то время, когда еще функционировали деревни В-Лупья, Пурга и Коса-сотчбм. Как известно, в настоящее время названные населенные пункты в силу разных причин оказались заброшенными. Они были исключены из учетных данных в 1981 г. С этого года носители лупьинского и мысовского диалектов стали жить на единой территории - территории распространения мысовского диалекта. В условиях совместного проживания, безусловно, язык мысовцев и лупьинцев подвержен взаимовлиянию. Их слияние вполне естественно, ибо мысовский и лупьинский (верх-лупьинский - по терминологии Р. М. Баталовой [1975: 218]) диалекты были в постоянных тесных контактах и не имели больших различий (см.: [Баталова 1975: 216-220]). Следует также заметить, что некоторые мысовские и лупьинские пермяки проживали совместно еще раньше, начиная с 1930-х гг. В то время начали открываться леспромхозы и строиться новые поселки: Шордын (1930 г.), Мыс-лес (1962 г.), Жемчужный (1962 г.), Верх-Будым (1952 г.), Ягдын (1963 г.). Носители мысовского и лупьинского диалектов уезжали работать и жить в ново строящиеся поселки. С закрытием некоторых из названных поселков люди переезжали в близлежащие функционирующие поселки. Из всего этого явствует, что язык мысовских и лупьинских пермяков уже с 30-х гг. XX в. начал испытывать взаимовлияние.

Таким образом, в силу того, что в настоящее время мысовские и лупьинские пермяки занимают единую территорию, для обозначения этой территориально-языковой единицы мы принимаем термин мысовско-лупьинский диалект, предложенный Е. Н. Федосеевой [2002: 431]. А поскольку язык мысовских и лупьинских пермяков при некоторой нивелировке все же сохраняет отдельные особенности (они прослеживаются в ходе работы), мы считаем целесообразным выделить внутри мысовско-лупьинского диалекта мысовский и лупьинский говоры.

Что касается терминов говор, диалект, наречие, то мы используем их в следующих значениях: говор - наиболее мелкая территориальная разновидность языка, употребляющаяся в пределах одного или нескольких населенных пунктов (сел, деревень); диалект - совокупность однородных говоров; наречие - самая крупная единица диалектного членения, совокупность диалектов, связанных между собой общими языковыми чертами.

Актуальность работы. 1. Как известно, коми-пермяцкий язык относится к числу младописьменных и не имеет древних письменных памятников, поэтому диалекты являются ценнейшими источниками изучения его истории. Однако в силу различных обстоятельств отдельные пермяцкие диалекты до сих пор остаются неизученными или малоизученными. К числу таковых относится и мы-совско-лупьинский диалект. В связи с этим детальное описание мысовско-лупьинского диалекта на уровнях фонетики и морфологии является актуальным для коми-пермяцкого языкознания.

2. Определенный интерес для пермяцкой диалектологии представляет выявление особенностей и места этого диалекта как в системе севернопермяцких диалектов, так и в системе коми-пермяцких диалектов в целом.

3. Небезызвестным остается тот факт, что современные диалекты - это htof длительного развития. В ходе формирования они ".претерпевают определенные изменения: происходит взаимодействие, взаимовлияние диалектов, что приводит к их определенному сближению, частичному смешению, к приближению к нормам литературного языка" [КЯЭ 1998: 100]. Особый интерес в этом плане представляет рассматриваемый диалект. В настоящее время на территории распространения исследуемого диалекта проживают совместно носители традиционно разделяемых мысовского и верх-лупьинского диалектов. В условиях совместного проживания, естественно, имеет место взаимовлияние диалектов. В связи с этим сегодня, пока живо еще старшее поколение носителей мысовского и верх-лупьинского диалектов, возникает настоятельная потребность в изучении выбранного диалекта.

4. Острая потребность в изучении мысовско-лупьинского диалекта возникает и в силу того, что численность населения рассматриваемого диалекта по последним данным составляет всего лишь 484 человека. Это говорит о возможном скором вымирании названного диалекта.

Цель исследования - детальное описание фонетической системы и морфологической структуры мысовско-лупьинского диалекта коми-пермяцкого языка в его современном состоянии с одновременным сопоставлением выделенных особенностей диалекта с другими коми диалектами й литературным пермяцким языком, а также при необходимости - с другими родственными языками. Для достижения поставленных целей ставятся следующие задачи:

1) подробно описать фонетику и морфологию мысовско-лупьинского диалекта;

2) выявить специфические особенности диалекта, наблюдаемые в области фонетики и морфологии; дать им теоретическое осмысление и детальный анализ;

3) выделить сходные с другими севернопермяцкими диалектами языковые черты и сопоставить их с общими южнопермяцкими языковыми явлениями;

4) найти общие черты языка описываемого региона с верхневычегодским диалектом коми-зырянского языка, носители которого в прошлом имели тесные контакты с представителями исследуемого диалекта;

5) при необходимости сопоставить языковые явления диалекта с особенностями других родственных языков;

6) рассмотреть языковые факты диалекта с исторической точки зрения при условии необходимости;

7) систематизировать и обобщить результаты предыдущих исследований по данному диалекту.

Представленная работа исключает экспериментальное изучение звукового состава рассматриваемого диалекта.

Методы исследования. Основным методом исследования является синхронно-дескриптивный. В качестве дополнительных методов привлекаются сравнительно-сопоставительный и диахронный.

Источники исследования. Основная часть анализируемого материала собрана автором во время полевых экспедиций в 1999-2002 гг. непосредственно от носителей описываемого диалекта, главным образом, от людей старшего и среднего возраста. Сбор материала проведен в ходе устного общения. Для более точного выявления фонетических и морфологических особенностей диалекта производились аудиозаписи, которые затем были расшифрованы и уточнены в последующих экспедициях. При сборе полевого материала использовалась программа-вопросник Р. М. Баталовой [1966].

В качестве дополнительных источников послужили образцы речи исследуемого диалекта, записанные В. И. Лыткиным [1955: 42—44], Т. Е. Уотилой [Uotila-Kokkonen 1985: 2-12].

Теоретической и методологической основой настоящей работы явились труды отечественных и зарубежных лингвистов, посвященные исследованию диалектного и наддиалектного языка, главным образом, финно-угорских народов.

Научная новизна исследования состоит в том, что:

1) впервые детально проанализированы фонетические и морфологические особенности мысовско-лупьинского диалекта;

2) исследование проведено с использованием нового диалектного материала;

3) выявленные языковые особенности диалекта рассмотрены в сравнении с фактами языка других коми диалектов, а также при необходимости - других родственных языков;

4) выделены языковые явления, являющиеся результатом влияния соседнего верхневычегодского диалекта коми-зырянского языка;

Практическая значимость. Полученные данные могут быть использованы при:

1) исследовании фонетики и морфологии коми-пермяцкого языка и других пермских языков как в синхронном срезе, так и в диахронии;

2) чтении лекций, посвященных диалектологии, фонетике и морфологии коми языков, студентам Пермского педагогического университета и Сыктывкарского университета;

3) написании учебников и методических пособий по проблемам коми-пермяцкой диалектологии, фонетики и морфологии современного коми-пермяцкого языка, предназначенных для средней школы и вузов;

4) составлении сравнительного словаря коми-пермяцких диалектов.

Апробация. Основные положения диссертации изложены в докладах, прочитанных на следующих конференциях и симпозиумах: IV Российской универ-ситетско-академической научно-практической конференции (Ижевск, 1999); Международной научной конференции "И. А. Куратов и проблемы современного финно-угроведения" (Сыктывкар, 1999); III Международной научно-практической конференции "Исторический опыт российских регионов: округ и Урал на рубеже тысячелетий" (Кудымкар, 2000); Научно-практической конференции "Коми-пермяцкий язык и литература во взаимодействии с другими языками, обновление методики их преподавания" (Пермь, 2000); Международном симпозиуме "Дейктические системы и квантификация в языках Европы и Северной и Центральной Азии" (Ижевск, 2001); Всероссийской научно-практической конференции "Коми-зырянская культура XX века и финно-угорский мир" (Сыктывкар, 2001); Региональной научно-теоретической конференции "Г. Е. Верещагин и этнокультурное развитие народов Урало-Поволжья" (Ижевск, 2001); IX Международном симпозиуме "Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками" (Ижевск, 2002).

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, основной части, заключения, списка использованной литературы, приложения. Во введении дана краткая история формирования диалекта, определена актуальность работы, поставлены цели и задачи работы, раскрыты методы исследования, отмечены научная новизна и практическая ценность работы, а также проанализированы исследования, посвященные изучению северных говоров коми-пермяцкого языка. В первой главе рассматривается фонетическая система мы-совско-лупьинского диалекта, характеризуются основные языковые черты в области фонетики. Вторая глава посвящена описанию морфологии выбранного диалекта, выделению специфических морфологических особенностей диалекта, а также выявлению языковых черт, являющихся общими как для севернопер-мяцких говоров, так и для верхневычегодского диалекта коми-зырянского языка, носители которого в прошлом имели тесные контакты с мысовско-лупьинскими пермяками. В заключении даны краткие выводы и обобщения. В

Заключение научной работыдиссертация на тему "Фонетика и морфология мысовско-лупьинского диалекта коми-пермяцкого языка"

2.10. Выводы по главе

На основании анализа морфологической структуры мысовско-лупьинского диалекта можно заключить, что исследуемый диалект обладает следующими морфологическими особенностями:

1. Имя существительное:

1) несколько шире, чем в литературном языке, употребляется форма единственного числа при обозначении парных частей тела и связанных с ними парных предметов (кдти• но-ллим (кп. лит. котиэз новйим) 'коты (мы) носили');

2) показателем множественного числа может выступать суффикс -йэз, в то время как в других коми-пермяцких диалектах и литературном языке названный суффикс подвергается, как правило, разного рода модификациям;

3) принадлежность предмета/предметов 1-му лицу индивидуального обладателя выражается показателями -д(-э) и -ой (-эй), тогда как в остальных коми-пермяцких диалектах и литературном языке это значение последовательно реализуется только показателем -б: ма-мэ (др. кп. д. ма-мб; кп. лит. мамб) '(моя) мать'; зо-нбй (др. кп. д. зо-нб; кп. лит. зонб) '(мой) сын';

4) падежная система мысовско-лупьинского диалекта состоит из 19 падежей, в то время как в литературном языке насчитывается 17. Расширение падежной системы диалекта произошло за счет стяжения 2 серийных послелогов с основой на выл- в падежный формант, а именно: 1) послелога вылын 'на чем-нибудь' во внешнеместный инессив (суперессив) -лын (-ллын): ту-йлын (кп. лит. туй вылын) 'на дороге'; 2) послелога выло 'на что-нибудь' во внешнеместный иллатив (сублатив) -лб (-ллб): мы-рлб (кп. лит. мыр выло) 'на пень';

5) диалект обнаруживает особенности в семантике отдельных падежей: а) конзекутив используется вместо датива южнопермяцких диалектов: ъгстим пиша-л'ла (юж. (вэовое) пиша-л'вб) '(мы) отправили за ружьем';

6) сравнительное значение передается формами элатива (чаще) и преклюзи-ва (реже) вместо преклюзива других диалектов коми-пермяцкого языка: мы-сыс ми-йан д'эрэ-вн'аис' (др. кп. д. д'эрэ-вн'ас'а) ыджы-джджык 'д. Мысы больше нашей деревни'; в) причинность действия выражается при помощи элатива (чаще), датива (реже) и инструменталя (в единичных случаях) на месте эгрессива южных диалектов: тшы-глб (юж. тшы-кс'ан') кулисб 'от голода умерли'; шу-мс'ис (юж. шу-мс'ан'ас) лб-гас'б 'из-за шума-то становится злым'; г) обозначение того, в качестве кого выступает лицо, осуществляется посредством инессива вместо инструменталя литературного языка: зо-нбй мо-ра-кын (кп. лит. морякбн) служи-тис '(мой) сын моряком служил'; д) иллатив и элатив употребляются вместо делатива и сублатива южных диалектов: ы-джыт ма-мыт ы-бис' (юж. (вэовое) ы-бвисг) ло-ктб '(твоя) бабушка с поля идет'; ы-джыт йо-лкаб (юж. (вэовое) йо-вкаввб) ка-йбма 'на большую ель (он) взобрался'; б) определенные особенности проявляются во внешнем оформлении падежей: а) в лупьинском говоре диалекта показатели адессива -лдн, аккузатива -бс, инструменталя -дн, иллатива -б, пролатива -от и терминатива -бдз (-да') могут употребляться с гласной э на месте б других коми-пермяцких диалектов: вра-чэс ва-йэтлисд 'врача (они) привозили'; кэ-ркаэ пыртисд 'в дом (они) завели' и др.; б) в обоих говорах диалекта суффиксы инструменталя -он, инессива -ын, элатива -ис\ пролатива -от и терминатива -бдз (-дз) после гласной основы могут выступать без начальной гласной: ко-с'тан ба-н'ан (кп. лит. баняын) 'высушишь в бане'; ко-тбртис о-с'тат (кп. лит. осътабт) '(он) бежал, тек через отверстие' и др.; в) в лупьинском говоре диалекта показатели генитива -лдн, датива -лб, кон-зекутива -ла имеют фонетические варианты -1эн, -1э, -la: ка-га\эн горзб-мыс 'плачь ребенка'; вэ-mlu чэрни!-ка1а '(я) сходила за черникой' и др.; г) показатели инессива -а и иллатива -а притяжательно-указательного склонения рядов 'твой' и 'его' после основы слова на гласный могут выпадать: ма-лтан ба-н'ас (кп. лит. баняас) 'намажешь в бане-то'; шэ-дас пэ-кл'ас (кп. лит. пекляас) 'попадется в петлю-то'; д) формант эгрессива в рядах 'мой', 'твой' и 'его' выступает как с конечной гласной -а, так и с -и: ка-йи шко-ла-с'ан'а-т ~ шко-ла-с'ан'и-т '(я) пришла из школы-то'; е) маркеры пролатива и терминатива во всех рядах единственного и множественного числа фигурируют с финальным -и на месте -а литературного языка: ви-йалд о-с'та-дт'т'и-с (кп. лит. осътадттяс) 'бежит, течет через отверстие-то'; грани-ца-бдздзи-с (кп. лит. границаддззас) вб-ли ки-ломэтра два. 'До границы было километра два'.

2. Имя прилагательное:

1) значение сравнительной степени может выражаться синтаксически: слово, обозначающее то, с чем сравнивают, в элативе + имя прилагательное в позитиве: мэ сы-ис' с'эм л'эт ылд пд-рис'. 'Я старше его на семь лет.';

2) суперлатив образуется только аналитическим способом: сочетанием прилагательного в позитиве или в компаративе со словами-усилителями мэ-тс'а, са-мбй, ста-вс'ис: си-йа воли ста-вс'ис ми-ча. 'Она была красивее всех.'; кол-ко-з'н'иклб са-мбй ыджы-джджык пэ-н'с'ийа до-лжны с'э-тны. 'Колхознику самую большую (букв, самую более большую) пенсию должны давать.';

3) в диалекте употребляются специфические слова для выражения увеличения (усиления) качества: вы-лти (вы-lmu), бэда■: вы-лти ды-шбс' б-ни йб-зыс. 'Слишком ленивые нынче люди.'; бэда- бур сва-д'бас вб-ли. 'Очень хорошая свадьба была.'.

3. Числительное:

1) мысовско-лупьинские пермяки при счете используют, в основном, русские числительные. Исконные числительные употребляются, как правило, до шести;

2) значение порядковости выражается суффиксами -от и -бдз, тогда как в других коми-пермяцких диалектах (за исключением соседнего косинско-камского диалекта) и литературном языке порядковые числительные оформляются только суфиксом -от: витб-т ~ витб-дз 'пятый'; куйимб-т ~ куйимд-дз 'третий'.

4. Местоимение:

1)в мысовском говоре диалекта адессив личных местоимений 1-го и 2-го лица единственного числа представлен двумя паралельными формами: мэ-нам ~мэ-йам 'мой, у меня'; тэ-нат ~ тэ-йат 'твой, у тебя';

2) в обоих говорах диалекта аллатив личных местоимений 1-го и 2-го лица единственного числа имеет полную и сокращенную формы: мэ-ным ~ мэм 'мне'; тэ-ныт ~ тэт 'тебе';

3) в мысовском и лупьинском говорах диалекта номинатив личных местоимений 1-го и 2-го лица множественного числа предствален полной и краткой формами: ми-йб ~ми 'мы'; ти-йб ~ ти 'вы';

4) в диалекте являются малоупотребительными формы личных местоимений единственного и множественного числа в иллативе, пролативе и терминативе. Вместо них чаще функционируют сочетания местоимения, стоящего в номинативе, с соответствующим послелогом: и мэ дынддз lo-ктис бол'э-з'ыс. 'И до меня дошла болезнь-то.';

5) счетно-личные местоимения 1-го, 2-го и 3-го лица единственного числа представлены двумя вариантами, различающимися наличием/отсутствием в основе указательного суффикса -с(ы)\ б-тнасым ~ 6-тнам 'я один', б-тнасыт ~ б-тнат 'ты один', д-тнасыс ~ б-тнас 'он один';

6) специфическим для диалекта является функционирование обобщенно-определительного местоимения став 'весь, вся, всё, все', от которого образуется целое гнездо форм, разделяющихся на ряд: а) неличных форм: ста-выс 'все, всё', ста-вбн 'все'; б) личных форм: ста-вным 'мы все', ста-вныт 'вы все', ста-вныс 'они все'.

5. Глагол:

1) пригласительная форма глагола 1-го лица множественного числа имеет показатели -ам(б) и -амбй (-амэй), тогда как в других пермяцких диалектах названная форма выражается только маркером -ам(д): с'ы-ламбй! (др. кп. д. с'ы-ламб!) 'споем!';

2) форма 2-го лица множественного числа повелительного наклонения представлена суффиксами -о и -бй, в то время как в остальных коми-пермяцких диалектах и литературном языке данная форма маркируется только суффиксом -б\ б-стбй (др. кп. д. б-стб) би-сб! 'Зажгите свет!';

3) форма 3-го лица единственного и множественного числа повелительного наклонения в мысовско-лупьинском диалекте, как и в других севернопермяцких диалектах, образуется на основе сочетания глагола, выступающего в форме 3-го лица единственного и множественного числа настоящего и будущего времени, с побудительной частицей мэд 'пусть, пускай', соответствующей частице ас' южнопермяцких диалектов: мэд (юж. ас') о-лас 'пусть живет';

4) 2-е лицо множественного числа настоящего, будущего и I (очевидного) прошедшего времени представлено двумя формами: -ат(б) ~ -анб; -ит(р) ~ -инб. В других коми-пермяцких диалектах и литературном языке 2-е лицо множественного числа настоящего и будущего времени последовательно выражается формой -ат(6), а 2-е лицо множественного числа I (очевидного) прошедшего времени - только формой -ит(б): му-нанд (др. кп. д. мунат(д)) 'пойдете'; ги-жинб (др. кп. д. ги-жит(р)) '(вы) написали';

5) отрицательным вспомогательным глаголом 2-го лица множественного числа настоящего и будущего времени выступает оно на месте од(б) других пермяцких диалектов; в I (очевидном) прошедшем времени — энб ~ энэ на месте эд(б) остальных коми-пермяцких диалектов: о но (др. кп. д. од(б)) лэ-дзб 'не отпускаете'; э-нэ (э-д(б)) ло-ктб '(вы) не пришли';

6) в лупьинском говоре диалекта показатель понудительного залога -от изредка может выступать в фонетическом варианте -эт: па-с'с'эз выло мийа-нбс пукс'э-тисб. 'На шубы нас посадили.';

7) по сравнению с диалектами южного наречия, в исследуемом диалекте наблюдается более широкое употребление суффикса -ал (-аГ), образующего длительный способ глагольного действия: с'уйа-лбны 'засовывают', вунбта-ли 'забыла (я)';

8) к суффиксу инфинитива -ны могут присоединяться показатели аккузатива определенно-притяжательного склонения: -то (-т) и -со (-с): ку-тнытб 'поймать-то', кэ-рнысб 'делать-то, приготовить-то', чэ-ччышныс 'привстать-то';

9) специфическим для диалекта является функционирование деепричастных маркеров -иг, -иго, -игын : вб-ратуджа-лиг 'работая в лесу'.

6. Наречие:

1) наречие дзик 'совсем, совершенно, только' испытывает ограничения в употреблении: может функционировать только со счетно-личными местоимениями б-тнасым ~ б-тнам 'я один', б тнасыт ~ б-тнат 'ты один', б-тнасыс ~ б-тнас 'он один', б-тнаным 'мы одни', б-тнаныт 'вы одни', б-тнаныс 'они одни' и с наречием б-ччыд ~ б-ччид 'один раз, однажды': дзик б-тнам ко-л'ччи. 'Совершенно одна (я) осталась.'; дзик б-ччид вэ-тли 'только один раз (я) сходила';

2) в образовании наречий участвует специфичный суффиксоид -ног, которому в других коми-пермяцких диалектах соответствует вторичный суффикс -н'ож: мб-дног (др. кп. д. мб-дн'ож) 'по-другому'.

7. Служебные слова:

1)в диалекте наблюдается ряд послелогов, имеющих определенное территориальное распространение. К таковым относятся следующие: чбж 'в течение времени', вбсна 'из-за, по причине, за', пын'д'и 'вместо', с основой на кост- 'промежуток, между';

2) специфичным в диалекте является то, что соединительные союзы и, да 'и' могут выступать после второго (третьего и т. д.) однородного члена, в то время как в литературном языке и в других его диалектах названные союзы располагаются, как правило, между однородными членами: н'ан' пджа-лам кач сорбн туру-н сорбн да. (кп. лит. нянь пбжалам кач сорбн да турун сорбн.) 'Хлеб печем вперемежку с корой и вперемежку с травой.';

3) в диалекте функционирует незначительное количество частиц, имеющих ограниченный ареал распространения. Одни из них (мэд 'пусть, пускай', а-бу 'нет, не имеется, не') наличествуют только в севернопермяцких диалектах и в диалектах коми-зырянского языка или получили в этих диалектах более широкое распространение, чем в южнопермяцких диалектах. Другие (сб-мын 'только', вэ-с'иг 'даже', н'ин 'уже', э-с'кб 'бы') функционируют лишь в мысовско-лупьинском диалекте и в диалектах коми-зырянского языка.

3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассматриваемый мысовско-лупьинский диалект, распространенный в бассейне р. Лупья, левого притока р. Камы, служит средством общения коми-пермяков, проживающих в настоящее время в населенных пунктах Жемчужный, Мысы, Конопля, Сойга и частично в поселках В-Будым, Кебраты и Гайны. Все перечисленные селения входят в состав Кебратского поселкового совета Гайнского района. На севере исследуемый диалект граничит с эловыми говорами верхневычегодского диалекта коми-зырянского языка, на юге - с говорами косинско-камского диалекта севернопермяцкого наречия, на западе и на востоке - с территорией, заселенной русскими. Занимая такое географическое положение, мысовско-лупьинский диалект вобрал в себя языковые явления, свойственные и севернопермяцким диалектам, и коми-зырянским диалектам, главным образом, верхневычегодскому диалекту.

Общими севернопермяцкими чертами в диалекте являются следующие:

1. В области фонетики:

1) употребление в определенной группе слов корневого о на месте б южнопермяцких диалектов: мл., др. сев. ко-да ~ ко-дйа И юж. кб-да ~ ко-дйа 'кто, который'; мл., др. сев. кор II юж. кбр 'когда';

2) функционирование в некоторых словах русского происхождения гласного б на месте о южных диалектов: мл., др. сев. пбтблб-к И юж. потово-к ~ потоо-к 'потолок'; мл., др. сев. год II юж. год 'год';

3) варьирование в непервом слоге определенных слов ы ~ у, тогда как в южнопермяцких диалектах в этих словах регулярно выступает только у: мл., др. сев. вуры-н ~ вурун // юж. вурун 'шерсть (овечья)'; мл., др. сев. го-жым ~ го-жум И юж. го-жум 'лето';

4) колебание ударения в глаголах с суффиксами -от, -ал, -ыл, -ис', -ас', в тс> время как в южных (кудымкарско-иньвенском и нижнеиньвенском) диалектах названные суффиксы являются всегда ударными: мл., др. сев. су-лтдтны ~ султб-тны (юж. сувтб-тны) 'поставить'; мл., др. сев. пэ-талны ~ пэта-лны (юж. пэта-вны) 'сходить (на улицу)'; мл., др. сев. шо-нтис'ны ~ шонти-с'ны (юж. шонти-с'ны) 'греться';

-J- 5) сохранение первичного велярного л во всех позициях слова (в южных (вэовых) диалектах первичный л переходит в в, в'" w, w или же 0): а) в анлауте: мл., др. сев. ло-кны (юж. во-кны) 'прийти'; б) в инлауте в положениях: (-)УлУ(-): мл., др. сев. о-лам (юж. о-ам) 'живем'; (-)СлУ(-): мл., др. сев. шу-ллис (юж. шу-ввис) '(он) наговорил'; (-)УлС(-): мл., др. сев. дома-лны (юж. дома-вны) 'завязать'; в) в ауслауте: мл., др. сев. вол (юж. edw) 'лошадь';

6) спорадический переход первичного в русских заимствований в л, что не наблюдается в вэовых диалектах южного наречия: мл., др. сев. сблс'э-м (юж. совс'э-м) 'совсем'; мл., др. сев. лот (юж. вот) 'вот';

7) ограниченное функционирование согласного в: возможен только в анлауте (вор 'лес'; вэ-рмыны 'мочь, быть в состоянии что-либо сделать'), тогда как в южнопермяцких (вэовых) диалектах названный согласный встречается во всех позициях слова;

8) употребление во избежание зияния гласных неэтимологических в, л, несвойственных для южных (вэовых) диалектов: мл., др. сев. ло-васб (юж. во-асб) 'будут, станут, образуются'; мл., др. сев. шу-ла (юж. шу-а) 'говорю';

9) единичные случаи сохранения этимологического з состава суффикса множественного числа существительных -йэз перед притяжательно-указательными формантами -ыт, -ыс, тогда как в южных диалектах согласный з из -йэз в обозначенной позиции подвергается регулярному выпадению: мл., др. сев. стари-ккэзыс (юж. стари-ккэс) 'старики-то'; мл., др. сев. бога-ты-ррэзыт (юж. богаты-ррэт) 'богатыри-то'.

2. В области морфологии:

1) выражение цели действия посредством конзекутива вместо датива южнопермяцких диалектов: мл., др. сев. но-ллбтис тша-кла (юж. (вэовое) тша-квб) '(он) водил за грибами';

-f- 2) обозначение причинности действия при помощи датива и элатива, тогда как в южнопермяцких диалектах это значение реализуется эгрессивом: мл., др. сев. тшы-глб (юж. тшы-кс'ан') ку-лисб 'от голода умерли'; мл., к.-кам. шу-мс'ис (юж. шу-мс'ан'ас) лбга-с'б 'из-за шума-то становится злым'; 3) употребление иллатива вместо сублатива южных диалектов: мл., к.-кам. ы-джыт йо-пкаб (юж. (вэовое) йо-вкаввб) ка-йбма 'на большую ель взобрался (он)';

4) выражение усиления (увеличения) качества или признака в предмете посредством слова-усилителя страс' 'страсть, очень, крайне': мл., др. сев. страс' с'б-кыт у-джыс 'крайне тяжелая работа';

5) образование порядковых числительных с помощью суффиксов -от и -бдз, тогда как в южных диалектах порядковые числительные образуются только посредством суффикса -от: мл., к.-кам. н'ол'б-т ~ н'ол'б-дз (юж. н'ол'б-т) 'четвертый'; мл., к-кам. куйимб-т ~ куйимб-дз (юж. куйимб-т) 'третий';

6) употребление аллатива личных местоимений 1-го и 2-го лица единственного числа в полной и краткой форме, в то время как в южнопермяцких диалектах зафиксированы только полные формы названных местоимений: мл., к-кам. мэ-ным ~ мэм (юж. мэ-ным) 'мне'; мл., др. сев. тэ-ныт ~ тэт (юж. тэ-ныт) 'тебе';

7) более широкое функционирование суффикса -ал, образующего длительный способ глагольного действия: мл., др. сев. с'уйалбны 'засовывают'; мл., др. сев.рбзбрита-лбмас' '(они) разорили (оказывается)';

8) употребление наречия б-ччыд ~ б-ччид 'один раз, однажды', которому в южных диалектах соответствует наречие б-тпыр: мл., др. сев. вэ-тли б-ччид (юж. б-тпыр) '(я) сходила один раз'; f~ 9) функционирование частицы мэд 'пусть, пускай' вместо частицы ас' южнопермяцких диалектов: мл., др. сев. мэд (юж. ас) ги-жб 'пусть пишет'; ~t 10) широкое употребление отрицательного слова а-бу 'нет, не имеется, не', тогда как в южнопермяцких диалектах в этом значении чаще выступает русская частица н'э: мл., др. сев. мэ а-бу (юж. н'э) та-тис' 'я не отсюда'.

Языковые черты, являющиеся общими для мысовско-лупьинского диалекта и верхневычегодского диалекта коми-зырянского языка:

1. В области фонетики:

-j- 1) спорадическое функционирование в лупьинском говоре диалекта звука э в непервом слоге слова на месте б других коми-пермяцких диалектов: мл. кымб-р ~ кымэ-р // вв. кымэр II др. кп. д. кымб-р 'облако, туча'; мл. пидзб-с ~ пидзэ-с И вв. пидзэс II др. кп. д. пидзб с 'колено';

-j- 2) непостоянное употребление в лупьинском говоре диалекта согласного I на месте велярного л других пермяцких диалектов: мл. ныл ~ ны1 II вв. ны1 П др. сев. ныл 'дочь, девушка'; мл. вэ-тлыны ~ вэ-т1ыны // вв. вэт1ини И др. сев. вэ-тлыны 'сходить';

2. В области морфологии:

4-1) выражение принадлежности предмета/предметов 1-му лицу индивидуального обладателя посредством суффикса -ой (-эй); тогда как в других коми-пермяцких диалектах названное значение реализуется маркером -б: мл. ко-ккэзбй (др. кп. д. ко-ккэзб) '(мои) ноги'; вв. йурэй '(моя) голова';

2) обозначение сравнительного значения формой элатива вместо преклюзи-ва других коми-пермяцких диалектов: сы-ис' (др. кп. д. сы-с'с'а) то-мжык 'моложе его'; вв. мэис'сюсь 'сообразительнее меня';

3) использование для выражения превосходства качества или признака сравниваемого предмета местоимения ста-вс'ис 'из всех', которому в других коми-пермяцких диалектах соответствует местоимение быдб-нныс'с'а: мл. ста-вс'ис (др. кп. д. быдб-нныс'с'а) пб-рис' 'старше всех'; вв. ставс'ис мича 'красивее всех';

4) обозначение интенсификации качества в предмете посредством наречия вы-лти (вы-lmu) 'очень, чересчур, слишком, чрезмерно': мл. вы-лти ды-шбс' йб-зыс 'слишком ленивые люди'; вв. вы1ти горш 'слишком жадный';

-f 5) употребление обобщенно-определительного местоимения став 'весь, вся, всё, все', несвойственного другим коми-пермяцким диалектам: мл. ста-вкбт вэтлб тб 'со всеми ходит'; вв. ставлэн вис'э 'у всех болит';

-•jU 6) функционирование отрицательного вспомогательного глагола 2-го лица множественного числа настоящего и будущего времени оно на месте од(д) других коми-пермяцких диалектов: мл. о но (др. кп. д. о-д(б)) с'о-йб 'не кушаете'; вв. онэ вос'тэй 'не открываете';

7) выражение условного значения посредством частицы э-с'кд 'бы', соответствующей частице бы других пермяцких диалектов: д-ни э-с'кд (др. кп. д. бы) о-лан . 'теперь живешь бы .'; вв. с'ойан эс'кэ. 'покушаешь бы .';

8) выражение формы 2-го лица, обозначающей побуждение к действию собеседников, суффиксом -бй (-эй) на месте -б других пермяцких диалектов: мл. б-стбй (др. кп. д. д-стб) би-сд''Зажгите свет-то'1; вв. пукс'эй 'Сядьте*;

9) образование наречий с помощью суффиксоида -ногдн, который соответствует вторичному суффиксу -н'ож других коми-пермяцких диалектов: мл, быдно-гдн (др. кп. д. бы-дн'ож) 'по-всякому'; вв. быдногэн 'по-всякому';

10)употребление частиц сб-мын 'только', вэ-с'иг 'даже', несвойственных другим пермяцким диалектам;

-f- 11) функционирование послелогов чдж 'в течение времени', вб-сна 'из-за, по причине, за', с основой на кост- 'промежуток, между', не имеющих места в других коми-пермяцких диалектах.

Кроме рассмотренных явлений в мысовско-лупьинском диалекте наблюдаются специфические языковые черты:

1. В области фонетики:

1) непостоянное сохранение корневого й в положении перед показателями I (очевидного) прошедшего времени -и, тогда как в других коми-пермяцких диалектах согласный й в обозначенной позиции регулярно выпадает: мл. с'о-йим ~ с'о-им (др. кп. д. с'о-им) '(мы) покушали, поели'; мл. ка-йис ~ ка-ис (др. кп. д. ка-ис) '(он) поднялся';

2) спорадическое сохранение начального й состава суффикса -йэз в следующих положениях: а) после гласной основы (в других коми-пермяцких диалектах в названной позиции согласный й суффикса -йэз регулярно выпадает): мл. кэ-ркуйэз ~ кэ-ркуэз (др. кп. д. кэ-ркуэз) 'дома'; мл. шы-йэз ~ шы-эз (др. кп. д. шы-эз)'голоса, звуки'; б) после палатальной согласной (в остальных пермяцких диалектах начальный й суффикса -йэз в данном положении подвергается постоянной ассимиляции предшествующим палатальным согласным): мл. чу-н'йэзэй ~ чу-н'н'эзэй (др. кп. д. чу-н'н'эзд) '(мои) пальцы'; мл. вра-чйэс ~ вра-ччэс (др. кп. д. вра-ччэс) 'врачи-то';

- в) после велярной согласной (в других коми-пермяцких диалектах (за исключением косинско-камского) в этой позиции согласный й суффикса -йэз регулярно уподобляется предшествующему твердому согласному): мл. чума-нйэз ~ чума-ннэз (др. кп. д. чума-ннэз) 'берестяные лукошки'; мл. т'и-пйэз ~ т'и-ппэз (др. кп. д. т'и-ппэз) 'цыплята';

3) единичные случаи сохранения в оглушенном виде согласного з состава суффикса -йэз перед показателями аккузатива -то, -со, тогда как в остальных пермяцких диалектах в обозначенной позиции согласный з маркера -йэз постоянно выпадает: мл. оччо-тйэстб (др. кп. д. оччо-ттэтб) 'отчеты-то'; мл. чэ-рин'ан'йэссб (др. кп. д. чэрин'а-н'н'эсд) 'рыбные пироги-то'.

2. В области морфологии:

-|Л) функционирование только 2 внешнеместных падежей (суперессива и сублатива), в то время как в других пермяцких диалектах сформировалось 5 внешнеместных падежей (суперессив, сублатив, делатив, суплетив и субтерми-натив); f 2) сочетание показателей суперлатива (са-мбй, мэ-тс'а, ста-вс'ис) с формой сравнительной степени имени прилагательного (в других пермяцких диалектах показатели превосходной степени сочетаются с прилагательными в позитиве): мл. са-мбй ыджы-джджык (др. кп. д. са-мбй ы-джыт) пэ-н'с'ийа 'самая большая пенсия';

4-3) обозначение 2-го лица множественного числа настоящего, будущего и I (очевидного) прошедшего времени формами -ат(б) и -анб; -ит(б) и -инб, в то время как в других коми-пермяцких диалектах 2-е лицо множественного числа настоящего и будущего времени последовательно выражается формой -ат(б), а 2-е лицо множественного числа I (очевидного) прошедшего времени постоянно обозначается формой -ит(б): мл. у-з'ат(б) ~ у-з'анд (др. кп. д. уз'атд) 'спите'; мл. пбрчча-с'ит(б) ~ пбрчча-с'инб (др. кп. д. пбрчча-с'ит(б)) '(вы) разулись';

4) образование деепричастий с помощью суффиксов -иго и -игын, не имеющих места в остальных коми-пермяцких диалектах: мл. вдрат уджа-лигб 'работая в лесу'; мл. мэ-нам помн'ити-гын 'когда (я) помнила себя'.

По своим языковым особенностям мысовско-лупьинский диалект неоднороден. Он членится на 2 говора: мысовский и лупьинский. Последний располагался некогда (до 1981 г.) севернее мысовского говора (д. В-Лупья находилась в 18 км. севернее д. Мысы), и поэтому он сильнее, чем мысовский говор, испытывал влияние со стороны эловых говоров верхневычегодского диалекта коми-зырянского языка. Вследствие этого, в лупьинском говоре больше, чем в мы-совском, проявляется зырянских черт, чем, собственно, и отличаются выделенные говоры. Нами обнаружены следующие черты языка лупьинских пермяков, по которым он расходится от языка мысовцев, и появление которых можно объяснить влиянием верхневычегодского диалекта коми-зырянского языка:

1) спорадическое употребление в непервом слоге слова звука э на месте б мысовского говора и других коми-пермяцких говоров: луп. ги-жбм ~ ги-жэм (др. кп. гов. ги-жбм) '(он) написал (оказывается)'; луп. пас'тб-тны ~ пас'тэ-тны (др. кп. гов. пас'тб-тны) 'одеть';

2) нерегулярное функционирование / на месте велярного л мысовского говора и других пермяцких говоров: луп. лэ-птис'ны ~ 1э-птис'ны (др. кп. гов. лэпти-с'ны) 'подняться'; луп. с'ы-лны ~ с'ы-Ыы (др. эловые гов. с'ы-лны; др. вэовые гов. с'ы-вны) 'петь';

3) более частое использование суффикса -бй (-эй) при выражении принадлежности предмета/предметов 1-му лицу индивидуального обладателя: луп. зо ной (мыс. зо-нб) '(мой) сын'; луп. карто-кбй (мыс. карто-кб) '(мой) картофель'.

Как видно, больших различий между говорами в области фонетики и морфологии не наблюдается.

Анализ фонетической системы и морфологической структуры мысовско-лупьинского диалекта показывает, что диалект обладает языковыми чертами, свойственными как для северных говоров коми-пермяцкого языка, так и для соседнего верхневычегодского диалекта коми-зырянского языка. Кроме этого, мысовско-лупьинский диалект имеет специфические фонетические и морфологические особенности, позволяющие выделить его в качестве самостоятельной единицы в диалектной системе коми-пермяцкого языка.

Список научной литературыПономарева, Лариса Геннадьевна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. АристеП. Рецензия. // СФУ. 1981. № 3 (XVII). С. 231-234.

2. Рец. на: Ледяйкина В. А. Причастие в мордовских языках: Дис. . канд. фи-лол. наук. Тарту, 1980.

3. Баталова Р. М. Оньковский диалект коми-пермяцкого языка: Дис. . канд. филол. наук / АН СССР. Ин-т языкозн. М., 1962. 207 с.

4. Баталова Р. М. Краткая программа-вопросник по собиранию сведений о коми-пермяцких диалектах / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Наука, 1966. 46 с.

5. Баталова Р. М. Рукописные словари коми-пермяцкого языка XVIII первой половины XIX вв. // Вопросы финно-угорского языкознания / АН СССР. Ин-т языкозн. Ужгородский гос. ун-т. М., 1966. Вып. 6. С. 110-121.

6. Баталова P.M. О некоторых фонетических и морфологических явлениях в периферийных диалектах коми языков // СФУ. 1974. № 2 (X). С. 93-100.

7. Баталова Р. М. Коми-пермяцкая диалектология / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Наука, 1975. 252 с.

8. Баталова Р. М. Ареальные исследования по восточным финно-угорским языкам: Коми языки / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Наука, 1982. 168 с.

9. Баталова Р. М. О следах миграционных процессов по данным диалектов коми языков // Пермистика: Вопросы диалектологии и истории пермских языков: Сб. статей / НИИ при Сов. Мин. Удм. АССР; Удм. ун-т. Ижевск, 1987. С. 60-68.

10. Баталова Р. М. Унифицированное описание диалектов уральских языков. Оньковский диалект коми-пермяцкого языка. М., 1990. 205 с.

11. Белова Е. Б. Функционирование удмуртских аффрикат / РАН. УрО. Удм. ин-т ИЯЛ. Ижевск, 2000. 48 с.

12. Ботева Е. В. Методика изучения морфологии коми-пермяцкого языка в условиях иньвенского диалекта: Автореф. дис. . канд. пед. наук. Кудымкар: Ко-ми-Пермкнигоиздат, 1961. 20 с.

13. Бубрих Д. В. Грамматика литературного коми языка / ЛГУ им. А. А. Жданова. Л.: Изд-во ЛГУ им. А. А. Жданова, 1949. 199 с.

14. Буланин Л. Л. Структура русского глагола и его грамматические категории // Спорные вопросы русского языкознания. Теория и практика. Л., 1983. С. 94-115.

15. ВВД 1966 Сорвачева В. А., Сахарова М. А., Гуляев Е. С. Верхневычегодский диалект коми языка II Историко-филологический сборник / АН СССР. Коми филиал. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1966. Вып. 10. 254 с.

16. ВСД 1975 Жилина Т. И. Верхнесысольский диалект коми языка / АН СССР. Коми филиал. М.: Наука, 1975. 268 с.

17. ВМД 1998 Жилина Т. И. Вымский диалект коми языка / РАН. УрО. Коми НЦ. Ин-т ЯЛИ. Сыктывкар: Изд-во Пролог, 1998. 438 с.

18. ГМЯ 1962 Грамматика мордовских (мокшанского и эрзянского) языков. Ч. 1. Фонетика и морфология / НИИ языка, лит. и экон. при Сов. Мин. Морд. АССР. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1962. 376 с.

19. Гнатюк Г. М. Взаимодействие глагольных и именных категорий в системе причастия (на материале современного украинского языка): Дис. . докт. фи-лол. наук. Киев, 1982.

20. Грибанов С. Ф. Коми-пермяцкой орфографической словарь. Кудымкар: Ко-мипермгиз, 1945. 196 с.

21. ГРЯ 1952 Грамматика русского языка. Т. I. Фонетика и морфология / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Изд-во АН СССР, 1952. 720 с.

22. ГСУЯ 1962 Грамматика современного удмуртского языка: Фонетика и морфология / Удм. НИИ ист., экон., языка и лит. Ижевск: Удм. кн. изд-во, 1962. 375 с.

23. Дмитриева Р. П. Косинско-камский диалект коми-пермяцкого языка (фонеотика, морфология): Дис. . канд. филол. наук. Йошкар-Ола, 1998а. 195 с.

24. Дмитриева Р. П. Косинско-камский диалект коми-пермяцкого языка (фонетика и морфология): Автореф. дис. . канд. филол. наук / Мин. общ. и профес. образов. РФ. Map. ГУ. Йошкар-Ола, 19986. 18 с.

25. Дмитриева Р. П. Особенности падежной системы косинско-камского диалекта коми-пермяцкого языка // Пермистика 7: Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками: Сб. статей / РАН. УрО. Коми НЦ. Ин-т ЯЛИ. Сыктывкар, 1999. С. 59-62.

26. Дневные записки путешествия доктора и адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства. Т. 3. СПб., 1780.

27. Жилина Т. И. Некоторые особенности говора обских коми (села Мужи и Шурышкары) // Историко-филологический сборник. Сыктывкар, 1960. Вып. 6. С. 152-170.

28. Зайцева М. И. Грамматика вепсского языка: Фонетика и морфология / АН СССР. Карельский филиал. Ин-т ЯЛИ. Л.: Наука, 1981. 359 с.

29. Игушев Е. А. Русские заимствования в ижемском диалекте коми языка: Дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1973.

30. ИЖД 1976 Сахарова М. А., Селъков Н. Н. Ижемский диалект коми языка / АН СССР. Коми филиал. Ин-т ЯЛИ. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1976. 288 с.

31. Калакуцкая JI. П. Адъективация причастий в современном русском литературном языке. М.: Наука, 1971. 226 с.

32. Карпова Л. Л. О некоторых морфологических особенностях дебинского говора // Вопросы диалектологии и лексикологии удмуртского языка: Сб. статей / АН СССР. УрО. Удм. ин-т ИЯЛ. Ижевск, 1990. С. 66-84.

33. Карпова Л. Л. Особенности употребления падежных форм в среднечепец-ком диалекте удмуртского языка//LU. 1996. № 1 (XXXII). С. 36-41 (42).

34. Карпова Л. Л. Фонетика и морфология среднечепецкого диалекта удмуртского языка (= Dissertationes Philologiae Uralicae Universitatis Tartuensis 2). Тарту, 1997. 224 с.

35. Карманова А. Н. Ошя коми кыв. Морфология мод юкбн (кадакыв формаяс, кадакывберд, состояние кывъяс) (Современный коми язык. Морфология (глагольные формы, наречия, безлично-предикативные слова)): Велбдчан неббг / Сыкт. гос. ун-т. Сыктывкар, 1998. 76 с.

36. Келъмаков В. К. Финно-угорская праязыковая особенность вокализма непервого слога и ее следы в пермских языках // Вопросы удмуртского языкознания: Сб. статей / Удм. НИИ ист., экон., лит и языка при Сов. Мин. Удм. АССР. Ижевск, 1975. Вып. 3. С. 65-89.

37. Келъмаков В. К. Роль отпадения конечных гласных основы в развитии фонетического строя пермских языков // Фонетика и письмо: Межвуз. сб. науч. тр. / Удм. гос. ун-т. Устинов, 1986. С. 116-128.

38. Келъмаков В. К. Формирование и развитие фонетики удмуртских диалектов: Научный доклад, представленный в качестве диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук / РАН. Ин-т языкозн. М., 1993. 57 с.

39. Келъмаков В. К. Краткий курс удмуртской диалектологии: Введение. Фонетика. Морфология. Диалектные тексты. Библиография / Удм. гос. ун-т. Каф. общего и фин.-уг. языкозн. Ижевск: Изд-во Удм. ун-т, 1998. 386 с.

40. Келъмаков В. К. К вопросу о типах склонения имен существительных в пермских языках // Пермистика 6: Проблемы синхронии и диахронии пермскихязыков и их диалектов: Сб. статей / Удм. гос. ун-т. Каф. общего и фин.-уг. язы-козн. Ижевск, 2000. С. 73-87.

41. Кривощекова-Гантман А. С. Словарный состав и словоизменение иньвен-ского диалекта коми-пермяцкого языка: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Д., 1951.18 с.

42. Кривощекова-Гантман А. С. Словарный состав и словоизменение иньвен-ского диалекта коми-пермяцкого языка: Дис. . канд. филол. наук. Д., 1952.

43. Кривощекова-Гантман А. С. О некоторых особенностях иньвенского диалекта коми-пермяцкого языка // Ученые записки ПГПИ. Пермь, 1958. Вып. 17. С. 128-134.

44. Кривощекова-Гантман А. С. О переходе л вей чередование в с нулем звука в иньвенском диалекте коми-пермяцкого языка // Вопросы финно-угорского языкознания / АН СССР. Ин-т языкозн. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1962. С.212-228.

45. Кривощекова-Гантман А. С., Ратегова Л. П. Коми-пермяцкие говоры (учебное пособие) / Мин. прос. РСФСФ. ПГПИ. Пермь, 1980. 69 с.

46. КПРС Коми-пермяцко-русский словарь: Ок. 27 ООО слов / P.M. Баталова, А. С. Кривощекова-Гантман; ИЯ АН СССР; Пермский ГПИ. М.: Рус. яз., 1985. 624 с.

47. КПЯ 1962 Коми-пермяцкий язык: Введение, фонетика, лексика и морфология / Под ред. и при соавт. проф. В. И. Лыткина. Кудымкар: Коми-перм. кн. изд-во, 1962. 340 с.

48. Кузнецов П. С., Спорова А. М. Русско-коми-пермяцкий словарь. Кудымкар: Комипермгиз., 1946. 388 с.

49. КЭСК Лыткин В. К, Гуляев Е. С. Краткий этимологический словарь коми языка. Переизд-е с дополн. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1999. 430 с.

50. КЯЭ 1998 Коми язык: Энциклопедия / Мин-во образ, и высш. школы РК; РАН. УрО. Коми НЦ. Ин-тЯЛИ. М.: ДИК, 1998. 608 с.

51. ЛЛД 1985 Жилина Т. И. Лузско-летский диалект коми языка / АН СССР. Коми филиал. Ин-т яз., лит. и ист. М.: Наука, 1985. 270 с.

52. Лобанова А. С. Кочевский диалект коми-пермяцкого языка: Дис. . канд. филол. наук / РАН. Ин-т языкозн. М., 1993. 167 с.

53. Лобанова А. С. Об ассимиляции гласных звуков в диалектах коми-пермяцкого языка // Пермистика 6: Проблемы синхронии и диахронии пермских языков и их диалектов: Сб. статей / Удм. гос. ун-т. Каф. общ. и фин.-уг. языкозн. Ижевск, 2000. С. 110-114.

54. Лыткин В. И. Материалы по Коми грамматике (обоих наречий). М.: Центр, изд-во народов СССР, 1929. 47 с.

55. Лыткин В. И. К происхождению суффикса множественного числа -jos в удмуртском языке // На удмуртские темы 2. М., 1931. С. 107—111.

56. Лыткин В. И. Фонетика северновеликорусских говоров и заимствования из русского языка в комийский // Материалы и исследования по русской диалектологии Т. II / АН СССР. Ин-т рус. языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1949. С. 128-201.

57. Лыткин В. И. Древнепермский язык: Чтение текстов, грамматика, словарь / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Изд-во АН СССР, 1952а. 175 с.

58. Лыткин В. И. Об ударении в коми-пермяцком языке // Труды Института языкознания. Т. I. М.: Изд-во АН СССР, 19526. С. 107-119.

59. Лыткин В. И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам с обзором диалектов и диалектологическим словарем Ч. I / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Изд-во АН СССР, 1955. 128 с.

60. Лыткин В. И. Историческая грамматика коми языка. Ч. I: Введение. Фонетика. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1957. 135 с.

61. Лыткин В. И. Коми-язьвинский диалект / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Изд-во АН СССР, 1961. 228 с.

62. Лыткин В. И. Исторический вокализм пермских языков / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Наука, 1964. 270 с.

63. Лыткин В. И. Проблема лексического ударения в финно-угорских языках // ALH. 1970. № 3-4 (XX). С. 245-263.

64. Лыткин В. И. Коми кывлбн исторической морфология (историческая морфология коми языка): Учебное пособие. 2-е изд., доп. / Сыкт. гос. ун-т. Сыктывкар, 1995. 101 с.

65. Лыткин Г. С. Грамматика зырянского языка // Зырянский край при епископах пермскихъ и зырянский языкъ 1383 — 1501. Санкт-Петербург, 1889. С. 1-42.

66. Лягиее В. А. Фонетико-морфологические особенности вымского диалекта коми языка: Дис. . канд. филол. наук. Сыктывкар, 1975. 267 с.

67. Майшев И. И. Грамматика коми-пермяцкого языка // Труды Института языка и мышления им. Н. Я. Марра. XVIII. Серия FENNO-Ugrica / АН СССР, М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1940. 83 с.

68. НВД 1978 Сорвачева В. А. Нижневычегодский диалект коми языка / АН СССР. Коми филиал. Ин-тЯЛИ. М.: Наука, 1978. 228 с.

69. Нечаев Г. А. Характеристика зюздинското диалекта Коми языка // Сборник комиссии по собиранию словаря и изучению диалектов коми языка. Сыктывкар: Коми Госиздат, 1930. Вып. I. С. 1-12.

70. Нечаев Г. А. Отношение окружного коми литературного языка к северным диалектам Коми округа // Сборник Комиссии по собиранию словаря и изучению диалектов коми языка / Под ред. В. И. Лыткина. М.: Центриздат, 1931. Вып. II. С. 14-32.

71. ОФУЯ 1974 Основы финно-угорского языкознания: Вопросы происхожденния и разития финно-угорских языков / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Наука, 1974. 484 с.

72. ОФУЯ 1976- Основы финно-угорского языкознания: Марийский, пермские и угорские языки / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Наука, 1976.466 с.

73. Лаплас П. С. Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницею Всевысочайшей особы. СПб., 1787.

74. ПЧД 1976 Сахарова М. А., Селъков Н. Н., Колегова Н. А. Печорский диалект коми языка / АН СССР. Коми филиал. Ин-т ЯЛИ. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1976. 152 с.

75. Роговъ Н. Опытъ грамматики пермяцкаго языка. С. Петербургъ, 1860. 166 с.

76. Савваитов П. И. Грамматика зырянского языка. СПб., 1850.

77. Сборник Комиссии по собиранию словаря и изучению диалектов коми языка. Сыктывкар: Коми Госиздат, 1930. Вып. I. 70 с.

78. Сборник Комиссии по собиранию словаря и изучению диалектов коми языка / Под ред. В. И. Лыткина. М.: Центриздат, 1931. Вып. II. 104 с.

79. Серебренников Б. А. Из истории образования глагольных времен в коми языке // Историко-филологический сборник / АН СССР. Коми филиал. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1956. Вып. 3. С. 57-69.

80. Серебренников Б. А. Категории времени и вида в финно-угорских языках пермской и волжской групп / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Изд-во АН СССР, 1960. 300 с.

81. Серебренников Б. А. Историческая морфология пермских языков / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 392 с.

82. Сидоров А. С. Синтаксические и лексико-семантические формы выражений глагольного вида в коми языке // Избранные статьи по коми языку. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1992. С. 79-102.

83. СКРД 1971 Жилина Т. И., Бараксанов Г. Г. Присыктывкарский диалект и коми литературный язык / АН СССР. Коми филиал. М., 1971. 275 с.

84. Сорвачева В. М. Морфологические особенности верхне-вашского говора языка коми: Дис. . канд. филол. наук. М., 1951.

85. ССД1980 Колегова Н. А., Бараксанов Г. Г. Среднесысольский диалект коми языка / АН СССР. Коми филиал. Ин-т ЯЛИ. М.: Наука, 1980. 226 с.

86. ССКЗД Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов / АН СССР; Коми филиал. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1961. 489 с.

87. Тараканов И. В. Прилагательные, обозначающие степени качества в пермских языках // Исследования и размышления об удмуртском языке: Сб. статей: Пособие для вузов. Ижевск: Удмуртия, 1998. С. 216-220.

88. Тепляшина Т. И. О рукописных памятниках коми-пермяцкого языка // СФУ. 1965. № 1 (I). С. 60-61.

89. Тепляшина Т. И. Нижнечепецкие говоры северноудмуртского наречия // Записки / Удм. НИИ ист., экон., лит. и языка при Сов. Мин. Удм. АССР. Ижевск, 1970. Вып. 21: Филология. С. 156-196.

90. Тепляшина Т. И. О новых удмуртских падежах // Congressus Quintus International Fenno-Ugristarum. Turku 20.-27. VIII. 1980. Turku, 1981. Pars VI: Disser-tationes sectionum: Phonologica et morphologica, syntactica et semantica. C. 285-292.

91. Федюнева Г. В. Местоимения и числительные (опыт новой интерпретации в свете создания научной грамматики коми языка) // Научные доклады / АН СССР. УрО. Коми НЦ. Сыктывкар, 1990. Вып. 241. 60 с.

92. Федюнева Г. В. Структурные типы коми наречий // Грамматика и лексикология: Труды Ин-таЯЛИ / РАН. УрО. Коми НЦ. Сыктывкар, 1995. Вып. 58. С. 99-121.

93. ФлеровъА. Ф. Зырянская грамматика. СПб. 1813.

94. Фролова-Жилина Т. И. Именные категории верхне-вымских говоров северного диалекта коми языка: Дис. . канд. филол. наук. М., 1951.

95. ФУСЯ- Языки народов СССР. Т. 3. Финно-угорские и самодийские языки / АН СССР. Ин-т языкозн. М.: Наука. 1966. 464 с.

96. Хакулинен Л. Развитие и структура финского языка. Ч. I. Фонетика и морфология. М.: Иностр. лит-ра, 1953. 311 с.

97. Цыпанов Е. А. Дополнения к парадигме II прошедшего времени в коми языке // LU. 1992. № 1 (XXVIII). С. 24-31.

98. Цыпанов Е. А. Причастие в коми языке: история, семантика, дистрибуция / РАН. УрО. Коми НЦ. Ин-т ЯЛИ. Екатеринбург, 1997. 211 с.

99. Цыпанов Е. А. Категория способа глагольного действия в коми языке // Научные доклады / РАН. УрО. Коми НЦ. Сыктывкар, 1998. Вып. 398. 36 с.

100. Шахов Н. А. Краткий коми-русский словарь. Устьсысольск: Коми изд-во, 1924. 85 с.

101. Шеболкина Е. П. Категорий вида и залога в коми языке: Дис. . канд. филол. наук / Сыктывкарский гос. ун-т. Сыктывкар, 1994. 164 с.

102. Щаповъ П. В. Вторая книга для чтешя и практическихъ упражненш на пермяцкомъ языкь. Издаше Переводческой Коммиссш при Управ лен in Казанского Учебнаго Округа. № 25. Казань: Центр, типогр., 1909. 78 с.

103. Baker R. The Development of the Komi Case System: A Dialectological Investigation//MSFOu 189. Helsinki, 1985. 266 S.

104. CastrenM. A. Elementa Grammatices Syrjaenae. Helsingforsiae. 1844.

105. Fischer J. Sibirische Geschichte. Bd. I. St. Petersburg. 1768.

106. Fuchs D. R. Der Komparativ und Superlativ in den finnisch-ugrischen Sprachen // FUR 1949. 30. S. 147-230.

107. Gabelentz H. C. Grundziige der syrjanischen Grammatik. Alterburg, 1841.1.koDy. Apermi nyelvek szovegi maganhangzoi. Budapest, 1934. 65 I.

108. Miiller H. F. Sammlung russischer Geschichte. Bd. 3. St. Petersburg. 1758.

109. Oinas F. The Development of Some Postpositional Cases in Balto-Finnic Languages // MSFOu 123. Helsinki, 1961. 190 S.

110. Orban G. A flnnugor nyelvek szamnevei ertekezes a finnugor osszehasonlfto nyelveszet korebol. Bratislava, 1932.

111. Raun A. Zum Komparativ und Superlativ in den finnisch-ugrischen Sprachen / FUF. 1951.30. S. 381-389.

112. Ravila P. Suomalais-ugrilaisten kielten ordinaalit // SKST 263. Helsinki, 1959. S. 77-86.

113. Redei K. A zurjen -jas stb. es a votjak -jos tobbesjel eredetehez // NyK. 1963. 65. 374-375 old.

114. Redei K. A permi nyelvek elso szotagi maganhangzoinak a tortenetehez // Nyk. LXX. 1968. C. 35-45.

115. Setala E. N. Zur Geschichte der Tempus- und Modusstammbildung in den finnisch-ugrischen Sprachen. (2., muuttam. painos. 1981.)//JSFOu. Helsinki, 1887. 198 S.

116. Szinnyei J. Finnisch-ugrische Sprachwissenschaft. Aufl. 2. Berlin-Leipzig, 1922.

117. Tikka T. Vepsan suffiksoituneet postpositiot. Kieliopillisiin sijoihin liittyva suf-fiksoituminen // Studia Uralica. Upsaliensia 22. Uppsala, 1992.

118. Uotila Т. E. Zur Geschichte des Konsonantismus in den permischen Sprachen. Helsinki, 1933. XVIII + 446 S.

119. Uotila-Kokkonen Syrjanische Texte. Band I. Komi-permjakisch. Gesammelt von Т. E. Uotila. Ubersetzt und herausgegeben von Paula Kokkonen. Helsinki, 1985. 297 S.

120. Wichmann-Uotila Wichmann Y. Syrjanischer Wortschatz nebst Hauptziigen der Formlehre, aufgezeichnet von Y. Wichmann, bearbeitet und herausgegeben von Т. E. Uotila. Helsinki, 1942.

121. Wiedemann F. J. Versuch einer Grammatik der Syrjanischen Sprache nach dem in der Uberzetzung des Evangelium Matthai gebrauchten Dialekte. Reval, 1847. 144 S.

122. Wiedemann F. J. Syrjanisch-deutsches Worterbuch nebst einem wotjakisch-deutsches im Anhange und einem deutschen Register. St.-Petersburg, 1880. XIV + 692 S.

123. Wiedemann F. J. Grammatik der Syrjanischen Sprache mit Beriicksichtigung ihrer Dialekte und des Wotjakischen. St.-Petersburg, 1884. 255 S.1. СОКРАЩЕНИЯ