автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Лексика флоры и фауны южного наречия коми-пермяцкого языка

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Меркушева, Татьяна Николаевна

Предисловие

Введение

Диалектное членение южного наречия коми-пермяцкого языка

Особенности диалектной лексики и аспекты её изучения

История изучения лексики флоры и фауны в пермском 24 языкознании

Методика анализа и изложения материала

Глава 1. Лексика флоры

1. Происхождение названий растений 32 1.1 лексика, связанная с анатомией растений

1.2. названия деревьев

1.3. названия кустарников

1.4. названия травянистых растений

1.5. названия грибов

2. Структурно-словообразовательный анализ названий растений

3. Лексико-семантический анализ коми-пермяцких названий 81 растений

4. Территория распространения коми-пермяцких названий 88 растений

Глава 2. Лексика фауны

1. Происхождение названий животных

1.1. названия домашних животных

1.2. названия птиц

1.3. названия рыб

1.4. названия насекомых, земноводных и пресмыкающихся

2. Структурно-словообразовательный анализ лексики фауны

3. Лексико-семантический анализ лексики фауны

4. Территориальное распространение названий животных 151 Заключение 163 Литература 172 Список сокращений 187 Приложения

1. список информаторов

2. карты распространения лексических явлений по говорам 198 южного наречия

3. краткий сравнительный словарь лексики флоры и фауны 210 южного наречия коми-пермяцкого языка

Предисловие.

Одной из важнейших задач в коми-пермяцком языкознании является изучение словарного состава литературного языка и диалектов. Основная часть имеющихся работ по лексикологии посвящена вопросам топонимики (Кривощёкова-Гантман 1964; 1973; 1974; 1986; Аксёнова 1996) и изучению заимствованной лексики (Баталова 1962). При описании диалектов учёные чаще всего обращаются к проблемам фонетики и морфологии (Баталова 1962; Баталова 1975; Лобанова 1993; Дмитриева 1998; Пономарёва 2002). Научное исследование словарного состава диалектов южного наречия носит фрагментарный характер. В этом плане особо следует отметить работу А.С.Кривощёковой-Гантман "Словарный состав и словоизменение иньвенского диалекта коми-пермяцкого языка" (Кривощёкова-Гантман 1951) и статью О.П.Аксёновой "Диалектные особенности крохалёвского говора нижнеиньвенского диалекта" (Аксёнова 1997). Богатый лексический материал южного наречия зафиксирован в словарях по коми-пермяцкому языку (Волегов 1833; Рогов 1869; КПРС 1985), по коми-зырянскому языку (Шахов 1924; Вихман 1942), в диалектологических словарях (КДС 1928; Лыткин 1955), в монографических описаниях диалектов (Баталова 1990; 1995); в диссертационных работах (Кривощёкова-Гантман 1951; Баталова 1962), в материалах диалектологических экспедиций (Сорвачёва 1946), однако он не подвергался лексикологическому анализу. Именно это обстоятельство определило выбор темы настоящей диссертации, которая посвящена исследованию лексики флоры и фауны южного наречия коми-пермяцкого языка.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Меркушева, Татьяна Николаевна

как отмечают учёные, в пермском языкознании остается малоизученной диалектная лексика (см. Хаузенберг 1972: III; Кельмаков 2002: 92 и др.), не исследованы ещё многие тематические и лексико-семантические группы, недостаточно разработана историческая лексикология (см. Лыткин 1979: 9) и т.д. В настоящее время довольно полно выявлена лексика прауральского, прафинно-угорского, прафинно-пермского и прапермского периодов. Однако почти не исследована лексика собственно коми-пермяцкого периода, в том числе лексика южного наречия. По справедливому замечанию А.-Р.Хаузенберг, "новые сведения могут быть почерпнуты именно в тематических разработках лексики, связанной с древнейшим жизненным укладом" (Хаузенберг 1972: III). В диссертационной работе для анализа взяты две тематические группы: лексика флоры и лексика фауны южного наречия коми-пермяцкого языка, которые представляют собой наиболее архаичные пласты в лексической системе финно-угорских языков.

В финно-угроведении исследование лексики на основе тематических групп имеет давние традиции. Такой подход обеспечивает возможность последовательного изучения словарного состава языка. В этом направлении исследованы такие группы лексики, как названия птиц в удмуртском, марийском и эстонском языках (Соколов 1973; Васильев 1982; Mager 1967), термины родства в коми, удмуртском, эстонском и финно-волжских языках (Сидоров 1952; Плесовский 1960; Сий 1998; Вяари 1953; Вавра 1970; Андрианова 2000), лексика флоры в коми, марийском, мордовских и финском языках (Ракин 1977; Гребнева 1984, 1997; Ефремов 1987; Сюрьялайнен 1982), лексика фауны в коми языке (Хаузенберг 1972; Broicher-Schmidt 1975), анатомическая лексика в коми и мордовских языках (Ракин 1996; Кочеваткин 1999) и др.

Цель диссертации. Главной целью работы является описание лексики флоры и фауны южного наречия коми-пермяцкого языка в его современном состоянии. Для достижения этой цели ставятся следующие задачи:

1. Систематизация собранного из разных источников материала по лексике флоры и фауны южного наречия коми-пермяцкого языка;

2. Реконструкция путей возникновения и развития данных лексических систем;

3. Выявление ареалов распространения лексем по диалектам южного наречия;

4. Определение словообразовательной структуры лексем коми-пермяцкого происхождения.

5. Описание принципов номинации собственно коми-пермяцких названий.

Методы исследования определяются целью и задачами работы. В диссертации использованы следующие методы: 1) описательный, который является ведущим, т.к. исследование языковых фактов проводится, в основном, в синхронном плане; 2) сравнительно-исторический при рассмотрении лексики в её историческом развитии; 3) сопоставительный при сравнении соответствующих явлений в пермских языках; 4) лингвогеографический при выяснении и установлении ареалов исследуемых явлений; 5) метод непосредственного наблюдения при работе с информаторами в полевых условиях.

Научная новизна. Лексика южного наречия коми-пермяцкого языка до настоящего времени не являлась предметом специального комплексного исследования. В качестве сравнительного материала она привлекалась в работах по коми-зырянскому (Хаузенберг 1972; Ракин 1977; КЭСК 1961; Broicher-Schmidt 1975), удмуртскому (Сий 1999; Максимов 1999) и другим финно-угорским языкам (UEW 1986; Андрианова 2000). Изучение лексики коми-пермяцкого языка проводилось лишь в лексикографическом аспекте. В настоящей работе лексика южного наречия впервые рассматривается как объект специального лексикологического исследования. В диссертации впервые на материале коми-пермяцких диалектов:

- прослеживается генезис лексики флоры и фауны;

- выделяется собственно коми-пермяцкий пласт и анализируются основные пути пополнения названий растений и животных в период обособленного развития коми-пермяцкого языка;

- выявлены типологические основы словообразования, характерные для коми-пермяцких названий растений и животных, описаны структурно-словообразовательные модели;

- выявлены изоглоссы распространения лексем в диалектах и говорах южного наречия;

- паспортизирована лексика флоры и фауны по говорам и диалектам южного наречия коми-пермяцкого языка, выявлены варианты слов, зафиксировано более ста новых лексем.

Источники и методика сбора материала. На первом этапе работы был осуществлён сплошной выбор лексики флоры и фауны из всех доступных словарей коми-пермяцкого языка (Рогов 1869; КГТРС 1985; КПОС 1992), отчётов диалектологических экспедиций, хранящихся в архиве Коми НЦ УрО РАН (Сорвачёва 1946). На основе составленной картотеки, содержащей около 1500 словарных единиц, был подготовлен специальный вопросник "Названия растений и животных" для сбора полевого материала. На втором этапе исследования работа велась по вопроснику. Сбор материала осуществлялся автором во время полевых экспедиций в 1999-2002 годах в населённых пунктах: д. Кузьва. с.Кува, с.Белоево, д.Малохово, д.Тебень, д.Гурино, д. Верх-Иньва, д.Мосино (КИ), д.Онохово, с.Доег, с.Тимино (НИ), с.Они (О), с.Ленинск, д.Ершова, д.Подгора (Н) Кудымкарского и Юсьвинского районов Коми-Пермяцкого автономного округа. Информаторами были в основном люди пожилого возраста (60-70 лет), хорошо владеющие местными говорами южного наречия. В ходе сбора материала впервые выявлено 97 названий, 17 слов зафиксировано в ином значении; 7 лексических единиц, обнаруженных в южном наречии, в словарях приведены только с пометой сев. Определённое количество материала получено от учителей сельских школ, которым был разослан подготовленный вопросник: по говору села Москвино - от В.М.Зубовой, села Верх-Иньва - от Г.И.Хозяшевой, села Аксёнова - от С.Г.Кылосовой, д. Мосино - от Н.А.Кривощёковой, д. Мижуй - от Т.А.Васькиной. В работе анализируется 620 названий растений и животных, распространенных на территории южного наречия коми-пермяцкого языка.

Теоретической и методологической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных учёных по вопросам описательной и исторической лексикологии, диалектологии, семасиологии, лингвогеографии (Ф.П.Филин, О.И.Блинова, И.А.Оссовецкий, Т.С.Коготкова, Н.И.Толстой, О.Н.Мораховская, Р.А.Аванесов, В.А.Меркулова, Р.М.Баталова, А.С.Кривощёкова-Гантман, В.И.Лыткин, Е.С.Гуляев, А.Н.Ракин, В.К.Кельмаков, И.В.Тараканов, А.Р.Хаузенберг, Энико Сий, R. Broicher-Schmidt и др.)

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы при изучении других наречий и диалектов коми-пермяцкого языка, родственных и неродственных языков, при составлении учебников по описательной и исторической лексикологии. Фактический материал может послужить основой для составления сравнительного словаря коми-пермяцких диалектов, отраслевых словарей коми-пермяцкого языка.

Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались на следующих научных конференциях и симпозиумах: на VII зональном симпозиуме по пермским языкам "Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками" (Сыктывкар 1998), на февральских чтениях в Сыктывкарском госуниверситете (1999, 2000, 2001), на научно-практическом семинаре в г.Кудымкаре (1999), на 14 республиканской молодёжной конференции (Сыктывкар 2000), на научно-практической конференции "Коми-пермяцкий язык и литература во взаимодействии с другими языками, обновление методики их преподавания" (Пермь 2000), на VIII международном симпозиуме "Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками" (Сыктывкар 2000), на международной конференции "Актуальные проблемы финно-угроведения и преподавания финно-угорских языков" (Москва 2001), на XVI и XVIII международных молодёжных конференциях IFUSCO (Сыктывкар 1999, Хельсинки 2002).

По теме диссертации имеется пять публикаций.

Структура работы. Диссертация состоит из предисловия, введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, списка условных сокращений. В приложении даны сравнительный словарь лексики флоры и фауны южного наречия коми-пермяцкого языка, список информаторов и карты. Общий объём диссертации составляет 230 страниц.

Введение

1. Диалектное членение южного наречия коми-пермяцкого языка

Как и все развитые естественные языки, коми-пермяцкий язык имеет письменно-литературную форму и состоит из диалектов.

Первые попытки деления коми-пермяцкого языка на наречия находим в "Опыте грамматики пермяцкого языка" Н.А. Рогова (1860). Автор выделяет два наречия, одно из них он называет коренным, другое - южным. "Пермский, или пермяцкий язык в имениях Строгановых имеет два наречия, отличающихся изменением буквы1 в в л; в первом наречии, принятом здесь за главное, буква в выговаривается почти во всех случаях, где это возможно, исключая весьма немногих слов, в которых удерживается буква л; во втором наречии во многих словах, однако же далеко не во всех и не вполне, вместо коренной в выговаривается л. Коренным наречием говорят Пермяки, живущие в северной и восточной частях иньвенской дачи и в смежной с нею купросской, а изменным в юго-западной части иньвенской дачи и в лежащей южнее ея кокшаровской. В середине оба эти наречия смешиваются. Изменённое наречие, для отличия от коренного, названо южным и обозначено буквою ю" (Рогов 1860: предисловие).

А.Ф.Теплоухов выделяя два наречия: северное и западное, отмечает следующее: "Пермяки Чердынского и Соликамского уездов Пермской губернии имеют по два наречия. В Соликамском уезде северное (все пермские волости кроме Нердвинской, Верхне-Нердвинской и южной части Верхне-Юсьвинской и юго-западной Верхне-Иньвенской) и южнее, а в Чердынском уезде западное (все волости уезда кроме Верхне-Язьвинской волости)" (Теплоухов 1916: 124).

В статье В.И.Лыткина "Краткий обзор диалектов коми языка" даются фонетические особенности территориальных разновидностей коми языка. Он выделяет 14 диалектов, в числе которых коми-пермяцкие: инъвенский (бассейн р. Иньвы, правого притока Камы, южная часть Коми-Пермяцкого

1 Для обозначения понятия звук (фонема) автор употребляет слово буква. округа), зюздинский (в верховьях Камы, северо-камский (северная половина Коми-Пермяцкого округа), восточно-пермский (Верхне-Язьвинская волость Верхне-Камского округа) (Лыткин 1930: 39).

Г.А.Нечаев в своих работах оперирует такими понятиями, как зюздинский диалект и северные диалекты (Нечаев 1931: 16).

Первые сведения об особых говорах сёл Малые Они и Большие Они, а также нердвинском диалекте находим в книге "Коми-Пермяцкий национальный округ" (1948): "По языку территория Коми-Пермяцкого округа делится на два крупных диалектологических района: камо-косинский, или верхне-камский, на севере и инъвенский на юге. Имеются и промежуточные формы наречий. Места со своеобразным говором имеются как в северном диалектологическом районе, так и в иньвенском. Они ещё мало изучены, но известно, например, об особом говоре пермяков из Верх-Лупьи (Гайнский район) или Малых и Больших Они (Юсьвинский район), а также из бассейна р. Нердва" (Шишкин 1948: 166).

В статье В.И.Лыткина "Об ударении в коми-пермяцком языке" (Лыткин 1952: 110) речь идёт не только о наречиях, но и о говорах: кудымкарском, верхнеиньвенском, косинском, кочёвском, нердвинском, онъковском, нилснеиньвенском.

В рукописной работе "Быт и культура коми-пермяцкого народа в эпоху капитализма и в годы советской власти" I часть (1953) Д.И.Гусев, по данным, представленным Г.А.Нечаевым, в составе коми-пермяцкого языка выделял 7 диалектов: "1. Северный диалект (или косинский). Территория распространения - Гайнский, Косинский и Кочёвский районы; 2. Инъвенский (южный) диалект. Территория распространения - Белоевский, Кудымкарский районы; 3. Нижнеинъвенский диалект. Его территория - бассейы рек Доег, Пой, Исыл, т.е. в населённых пунктах около деревень Тимина, Доег, Аксёново Юсьвинкого района; 5. Оньковский диалект. Территория - Малые и Большие Они и деревня Максимовка Юсьвинского района; 6. Нердвинский диалект. Территория - современный Ленинский и Пятинский сельские советы Кудымкарского района. 7. Язьвинский диалект; 8. Зюздинский диалект" (Гусев 1953: 91-92).

В последующий период при более глубоком изучении диалектов коми-пермяцкого языка его территориальные разновидности всё более уточнялись. Однако до сих пор нет единой точки зрения в отношении членения коми-пермяцкого языка на наречия. В одних работах выделяют три, в других -четыре. Различаются мнения учёных и в отношении деления южного наречия на диалекты. Одни авторы различают четыре диалекта, другие - пять, третьи основными считают лишь два. При этом нет единообразия и в употреблении терминологии. Для обозначения понятия "самое крупное деление" в работах, касающихся диалектов коми-пермяцкого языка, используются термины диалект, наречие, говор, диалектная группа.

В "Диалектологической хрестоматии по пермским языкам" в разделе "Коми-пермяцкие говоры" В.И.Лыткин пишет: "Территориальные разновидности коми-пермяцкой речевой системы в пределах Коми-Пермяцкого округа Молотовской области можно объединить в два говора (или, вернее, в две диалектные группы): северный и южный" (Лыткин 1955: 24). В составе южной диалектной группы мы можем выделить следующие говоры: оньковский, ниэ/снеиньвенский, нердвинский и кудымкарско-инъвенский (Лыткин 1955: 26). Такого же деления придерживается в своих работах Р.М.Баталова (Баталова 1975: 224; 1998: 14)

Е.В.Ботева в учебнике для высших учебных заведений "Коми-пермяцкий язык" в составе иньвенского наречия выделяет 5 диалектов. "Иньвенский диалект является одним из двух основных диалектов коми-пермяцкого языка. Он в свою очередь подразделяется на разновидности, как то: оньковский, расположенный в одноимённом сельсовете и характеризующийся наличием звука л; нилснеиньвенский, занимающий бассейны северных притоков р. Иньвы - Доега, Поя, Исыла с прилегающими к ним территориями по р. Иньве; кудымкарско-иньвенский, расположенный на остальной территории бассейна р. Иньвы с притоками. На границе этого последнего говора и нижнеиньвенского расположен переходный говор, который можно назвать среднеинъвенским''' (Ботева 1962: 41).

В учебном пособии "Коми-пермяцкие говоры" А.С.Кривощёкова-Гантман и Л.П.Ратегова в состав южного наречия включают два иньвенских диалекта: кудымкарско-инъвенский (диалект бассейна верхней и средней Иньвы) и ниэ/снеиньвенский (КПГ 1980: 8), к которым "территориально примыкают нердвинский и онъковский диалекты, относящиеся к л-диалектам и имеющие общие признаки с иньвенскими диалектами" (КПГ 1980: 9).

Если в ранних работах Р.М.Баталова в составе коми-пермяцкого языка выделяла 3 наречия: северное, южное, верхнекамское (Баталова 1975: 210) (аналогичная точка зрения представлена в энциклопедии "Коми язык" (1998: 107), то в её последней работе читаем: "Последующие исследования автора позволили включить в их число (наречий - Т.М.) и четвёртое наречие коми-пермяцкого языка - коми-язьвинское, наречие язьвинских пермяков" (Баталова 1998: 14).

В нашей диссертационной работе взята за основу классификация, предложенная в своё время В.И.Лыткиным, в соответствии с которой в составе южного наречия различаются 4 диалекта: кудымкарско-инъвенский, нижнеинъвенский, нердвинский и онъковский, имеющие наряду с общими чертами, присущими южному наречию в целом, ряд особенностей в фонетике, морфологии, словообразовании и лексике (Лыткин 1955: 26). В нашем понимании наречие - это самая крупная территориальная разновидность языка, состоящая из группы диалектов с общими языковыми признаками. Диалект является частью наречия и обладает специфическими чертами, отличающимися от других диалектов. Диалекты, в свою очередь, состоят из более мелких образований, называемых говорами.

Таким образом, на территории Коми-Пермяцкого автономного округа традиционно выделяют два крупных наречия - северное и южное. Южное наречие коми-пермяцкого языка распространено на территории Кудымкарского и Юсьвинского районов Коми-Пермяцкого автономного округа, северное наречие занимает три района: Кочёвский, Косинский и Гайнский. Вплоть до недавнего времени в нём выделяли четыре диалекта: косинско-камский, кочёвский, мысовский и верх-лупьинский. В новейших исследованиях последние два объединяют в один диалект, называемый мысовско-лупьинским (Пономарёва 2002: 8; Федосеева 2002: 431). Третье наречие - верхнекамское, состоящее из одного диалекта, находится за пределами округа - в Кировской области.

Основными чертами южного наречия, отличающими его от северного, являются следующие:

1. Существование двух типов ударения - морфологизированного и качественно-вокального. Морфологизированное ударение, когда одни словообразовательные суффиксы ударные, а другие - безударные, характерно для кудымкарско-иньвенского и нердвинского диалектов. Так, всегда ударными являются уменьшительно-ласкательные суффиксы существительных, прилагательных (пан'ок 'ложечка'), отымённые словообразовательные суффиксы -бр, -бс, -а (куз'а 'длина'), суффиксы глаголов -а (-ав), -ы, -ась, -ись (мичамис 'погода прояснилась') и др. Качественно-вокальным типом ударения, когда место ударения в слове зависит от качества корневого гласного, обладают оньковский и нижнеиньвенский диалекты. В названных диалектах корневые гласные верхнего подъёма и, ы, у в неодносложных словах обычно не имеют на себе ударения: гижны* 'писать', вм. гйжны; чигйс 'сломался', вм. чёгис.

2. Наличие системы внешнеместных падежей. Процесс разрушения системы серийных послелогов с основой на выл- привёл к образованию серии внешнеместных падежей: внешнеместнык туивын на дороге < туи вылын тж внешнеместный-вступительный туйво 'на дорогу' <туй выло 'тж' внешнеместтный-исходный туйвись 'с дороги' <туй вьипсь 'тж' внешнеместный-переходный туйвбт 'по дороге' < туй вылбт 'тж' внешнеместный-предельный туйвбдз 'до дороги' <туй вылбдз 'тж'.

3. В составе южного наречия по употреблению звуков лив выделяются 3 типа диалектов: эловый, когда звук л сохраняется во всех позициях, ср. вол 'лошадь', локны 'прийти' (нердвинский диалект), без-эловый, когда отсутствует звук л, ср. вбв 'тж', вокны 'тж' (кудымкарско-иньвенский и нижнеиньвенский диалекты) и нуль-вэовый, когда звук в в середине, в конце и в начале слова заменяется на л, ср. лбл 'тж', локны 'тж' (оньковский диалект). В северном наречии все диалекты относятся к эловому типу.

4. Лексические особенности южного наречия обусловлены как лингвистическими, так и экстралингвистическими факторами -историческими причинами, культурно-бытовыми условиями и т.д. Как отмечает В.А. Оборин, "В Верхнем Прикамье от оз. Чусовского на севере до р.Чусовой на юге по Каме и её притоками жили предки коми-пермяков. В родановской культуре (10-15 вв.) выявлены два крупных варианта -северный и южный, территории которых совпадают с распространением двух диалектов коми-пермяцкого языка" (Оборин 1990: 46). В словарном составе южного наречия различаются следующие 4 основных компонента:

1) лексика, которая является общей как для южного, так и северного наречия. Это общенародная лексика, составляющая ядро всего словарного состава коми-пермяцкого языка: ме 'я', чочком 'белый', мунны 'идти', сёйны 'кушать', турун 'трава', зон 'сын', зород 'стог', висьтавны 'сказать' И т.д.

2) слова, которые встречаются повсеместно в диалектах южного наречия, но не употребляются в северном наречии или употребляются в ином значении: бобов 'дурак' - сев. йой 'тж', куржавитны 'покрыться инеем' -сев. пужмалны 'тж', пикан 'сныть обыкновенная' - сев. кбчазь 'тж', коска 'кость' - сев. лы 'тж', чильдны 'покрыться инеем (об усах, бровях)' - сев.

• • / Ч •• •• L Ч •• •• L ) гыорзьыны тж , модотны нарядить -сев. модотны отправить .

3) слова, которые повсеместно употребляются в южном наречии, но имеют ограниченную территорию распространения в диалектах северного наречия: ббббтчыны 'лгать, обманывать', в северном наречии данное слово зафиксировано в говорах косинско-камского диалекта, в остальных диалектах - пбрьясьны 'тж'; кольвавны 'провожать', в северном наречии имеет распространение в говорах Кочёвского района, на остальной территории - мбдбтны 'тж'; брдын 'тяжеловоз', в северном наречии зафиксировано лишь в говорах косинско-камского диалекта и др.

4) слова, которые имеют ограниченную территорию распространения в диалектах южного наречия, но повсеместно употребляются в северном наречии: няп 'шиповник' (НИА), в других диалектах южного наречия жельнбг ( сев. няп 'тж'); песны 'натирать' (О) в других диалектах нбитны {сев. песны 'тж'); баляняня 'жимолость' (НИД), в других диалектах ыжман (КИ), ыжбан (Н), жбан (О) (сев. баляняня 'тж'); шаитны 'гореть слабым пламенем' (НИ, О), в других диалектах чискыны (КИ, Н) (сев. шайтны 'тж') и др.

Фонетические и морфологические особенности диалектов южного наречия исследованы и обобщены в работе Р.М.Баталовой "Коми-пермяцкая диалектология" (1975). К числу основных характеристик, свойственных для каждого диалекта в отдельности, относятся следующие:

Кудымкарско-иньвенский диалект в составе южного наречия является наиболее крупным по занимаемой территории. Он распространён в современных границах Кудымкарского района и юго-западной части Юсьвинского района. В его составе выделяют 10 говоров: фёдоровский, мелюхинский, верх-юсьвинский, самковский, дёминский, кувинский, лопанский, егоровский, ошибский и хайдукский (Баталова 1982: 8). Основные особенности диалекта:

1. Полная утрата фонемы л, вместо неё употребляется фонема в и её позиционные варианты, диалект является без-эловым. В начале и в середине слова - после согласных - эти две позиции звука в сильнее, здесь он всегда выступает в своём основном варианте. Например, вбрын 'в лесу', вунтыр 'весь день' (лит. лунтыр), тэчвбм 'он складывал' (лит. тэчлбм), кинвбн 'чей' (лит. кинлбн). Середина слова перед согласными, между гласными и конец слова являются слабыми. Здесь на месте в чаще всего выступают его варианты в^, у, у° и нуль звука, т. е. в выпадает. Например, коис < ковис 'понадобился', ков > кбв°> кбу > кбу° > кб° 'опояска'. Ослабление качества в в слабых позициях - относительно новое явление, выступающее более отчётливо в серединных южных говорах (СИ, Куд.) (Баталова 1975: 30).

2. В переходном падеже употребляется окончание -от, например: ворот 'по лесу', вабт 'по воде' (ср. нерд. вбрбть, вабть).

3. Сохраняется окончание глаголов 3-го лица, множественного числа, настоящего времени -бны: вердоны 'кормят', нянь короны 'хлеба просят' (ср. ни. корбнб).

4. Суффикс относительных прилагательных -овбй имеет варианты -обй, -оой, -ой, -вой: зброой 'овсяной', идзасоой 'из соломы', шогдюй 'пшеничный', йыбвбй морт 'ледяной человек'.

6. В диалекте функционируют 24 падежные формы (именительный, родительный, притяжательный, дательный, винительный, творительный, соединительный, лишительный, сравнительный, достигательный, местный, исходный, вступительный, приблизительный, отдалительный, переходный, предельный, внешнеместный, внешнеместный-вступительный, внешнеместный-исходный, внешнеместный-переходный, внешнеместный-предельный, внешнеместный-достигательный, приблизительно-местный).

Нердвинский диалект распространён на территории современного Ленинского сельсовета и находится в южной части Кудымкарского района. Здесь проживает около четырёх тысяч человек, больше половины из них составляют коми-пермяки. Для нер двинского диалекта характерны следующие черты:

1. Окончанием переходного падежа в большинстве случаев является бть: джоджоть 'по полу', вм. джоджбт, ворбть 'по лесу', вм. ворот.

2. Окончание отдалительного падежа имеет варианты -сянь -синь, -сень, вм. -сянь: гортсинь 'из дому', ворсень 'из лесу'.

3. В винительном падеже личных местоимений иногда выступает окончание -ос, вместо -б, например: менбс 'меня', ciftoc 'его'. Миб шйбс ог вбрзьбтб 'Мы их не тронем'.

4. Личные местоимения 3-го лица употребляются в стяжённой форме: са < с1я 'он', на < шя 'они'.

5. Конечный гласный в показателе неопределённой формы глагола часто выпадает, например, ветлын 'сходить' < ветлыны, кошшын 'искать' < кошшыны.

6. Наречия места, представляющие собой застывшую форму отдалительного падежа, имеют в исходе чаще -синь, -сень: кысень 'откуда' < кысянь, сыббрсинь 'потом' < сыббрсянь.

7. Некоторые местоимения и наречия принимают частицу -сь, например, коркось когда-то < корко, кытшомкось какой-то < кытшомко.

8. С прилагательными употребляются суффиксы -атик: учатик 'маленький', кокнятнк 'лёгонький'.

9. Частица но (но) употребляется вместо вводных слов мыся 'говорю, мол', шуа 'тж': кулас но 'думаю, умрёт', кыкбн но мунбны 'вдвоём, мол, идут'.

10. Более широкое употребление имеет звук б: остатки 'остатки', тало 'в этом году'.

11. Шире встречается прогрессивная ассимиляция согласных, например: пеллянь < пельнянь 'пельмени', гыжжалны < гыжьялны 'чесать'.

12. Мягкие согласные р', в', б1, м' в заимствованных словах усваиваются значительно легче и встречаются также в речи старшего поколения: семь, букварь, ребёнок.

13. Широко представлено чередование гласных как в первом, так и во втором слоге слова: а) чередование ы и б: бддьон и ыддьын 'очень', сэтор и сэтыр 'смородина', б) би э; посодз и посэдз 'крыльцо'; в) у и ы: пожум и пожым 'сосна'.

14. Суффикс множественного числа выступает в двух вариантах -эз и эс: чуманнэс кербны 'делают берестянки', налиммез мешбккезбн ваисб 'налимов приносили мешками'.

15. Во всех позициях выступает л: ныл 'дочь', лэбтыны 'поднять', вбтлыны 'прогнать'.

Нижнеиньвенский диалект занимает территорию 5 сельсоветов Юсьвинского района: Тиминского, Тукачёвского, Купросского, Крохалёвского, Аксёновского и Доеговского. Носители диалекта живут на правых притоках реки Иньвы - по реке Доег, Исыл и Пой (Пой). "По данным 1994 года на территории распространения нижнеиньвенского диалекта проживает всего 5516 человек, в том числе говорящих на данном диалекте около пяти тысяч человек" (Баталова 1995: 4). В составе нижнеиньвенского диалекта Р.М.Баталова выделяет 4 говора: тиминский, тукачёвский, азовский, крохалёвский (Баталова 1975: 224).

Специфическими для нижнеинвенского диалекта является следующие черты:

1. Разрушение послелогов с основой дын- при употреблении с местоимениями, например: мияндо 'к нам' < миян дынб, мийандодз 'до нас' < миян дынбдз, поэтому в диалекте функционирует 28 падежных форм (именительный, родительный, притяжательный, дательный, винительный, творительный, соединительный, лишительный, сравнительный, достигательный, местный, исходный, вступительный, приблизительный, отдалительный, переходный, предельный, внешнеместный, внешнеместный-вступительный, внешнеместный-исходный, внешнеместный-переходный, внешнеместный-предельный, внешнеместный-достигательный, приблизительно-местный, приблизительно-вступительный, приблизительно-исходный, приблизительно-переходный, приблизительно-предельный).

2. Гласный ы в притяжательных суффиксах -ыт 'твой' и -ыс 'его' часто выпадает, например: кагат < кагаыт 'твой ребёнок', кагас < кагаыс 'его ребёнок'.

3. Вместо личных местоимений 1-го и 2-го лица мн. числа нередко употребляются соответствующие местоимения единственного числа: ме мунамо 'мы пойдём', вм. мийб мунамо, тэ мунато 'вы пойдёте', вм. тшб мунатб.

4. В притяжательном падеже у местоимений 1-го и 2-го лица мн.числа появляются специфические окончания, например: мианчиным 'у нас' < мияшнсь, TiaHHHHbiT 'у вас' < т1янлюь.

5. Вместо наречия места сэтчин 'там' употребляется сьчаньын иногда сяньын: са овис сьчаньын кык год 'он жил там два года'.

6. Наряду с послелогом йылюь 'о, об' употребляется также послелог понда: мамо понда о маме .

7. Относительно-вопросительное местоимение мый 'что' имеет варианты мой, ма, амбй.

8. Некоторые корневые слова имеют и-овую огласовку: виж 'ловушка', им 'есть, имеется', ср лит. веж 'тж', ем 'тж'.

9. Во всех позициях вместо л выступает в: вокны 'прийти' (ср. лит. локны), пбв 'доска', кырвавны 'поцарапать' (ср. лит. кырлавны), т.е. диалект относится к без-эловому типу.

Оньковский диалект распространён на территории нынешнего Оньковского сельсовета, находящегося в юго-восточной части Юсьвинского района, в нижнем течении реки Иньвы, притока Камы, в населённых пунктах: с.Они, д.Потапова, д.Заполье, д.Вальканова, д.Евсина. К этому же диалекту ранее относилось население небольших населённых пунктов - д.Исыла, д.Бусыгиной, д.Артюшовой, д.Питера, д.Онохова. По переписи населения 1989 года всего 15 человек говорило на данном диалекте. Для диалекта характерны следующие явления:

1. Изредка звук й сохраняется в составе суффикса множественного числа -йэз: номйэз 'комары', ср. номмез; шырйэз 'мыши', ср. шыррез.

2. Возникают новые падежные формы с приблизительно-местным значением: мияндын 'у нас' из миян дынын, мияндо 'к нам' из миян дынб, мияндкь 'от нас' из миян дынюь и др. Всего в диалекте функционируют 28 падежных форм, как и в нижнеиньвенском диалекте.

3. Отдалительный падеж имеет окончание ~синь: вбрсинь 'из леса', ср. ворсянь; керкусинь 'из дома', ср. керкусянь.

4. Отсутствует суффикс -жуг, его значение передаётся описательно, например, киссьбм керку 'домишко', умбль керку 'тж', ср. в других диалектах керкужуг 'тж'.

5. Имеются своеобразные суффиксы -кодем, -ынчок, -чок: мамкодем 'как мать', зоночок 'мальчик (мой)'.

6. Вспомогательный глагол волны 'быть' в 3-м лице единственном числе во втором прошедшем времени имеет окончание ^с : волк локтб 'он пришёл', вм. вол! локтб.

7. Специфичным является послелог пыдди (<пыньди) со значением 'из-за кого-чего': зэр пыдди оз туй 'из-за дождя нельзя', в других диалектах зэр кузя.

8. Смешение в употреблении суффиксов 1 и 3-го лица единственного числа определённо-притяжательной категории: сойыс 'моя сестра', вм. сойб, мамы с 'моя мама', вм. мамб.

9. Удвоение суффикса множественного числа: ыббезезас 'на полях', вм. ыббезас, киннэзэзлкь 'у кого', вм. киннэзлюь.

10. Некоторые корневые слова имеют и-овую огласовку: чир 'топор', им 'иголка', вм. чер, ем.

11. Фонема л сохраняется во всех положениях: ветлыны 'сходить', локны 'прийти', тол 'зима'.

12. Р.М.Баталова констатирует тот факт, что "отличительной чертой оньковского диалекта является отсутствие фонемы в" (Баталова 1975: 46). Однако при сборе материала в с.Они в 1999-2001 годах такое явление не было зафиксировано. Коренные жители Оней говорят на л^ а переселившиеся из соседних деревень, говорят на в.

13. Имеет место стяжение гласных: лас < лоас 'он будет', сон < сшбн 'потому' и др.

В составе кудымкарско-иньвенского и нижнеиньвенского диалектов, как сказано было выше, в качестве минимальной единицы диалектного членения исследователи выделяют также говоры. В процессе сбора фактического материала у автора диссертации не было возможности сплошного обследования всех говоров южного наречия, поэтому пришлось ограничиться лишь частью из них, которые были выбраны в качестве опорных пунктов на территории всех диалектов. Говор д.Кузьва (КИД) является родным для нас. Для него характерны все черты кудымкарско-иньвенского диалекта, а также следующие явления:

1. Суффикс множественного числа встречается в форме -эз и -э: киэт nbiKTico 'руки твои отекли', типпез 'цыплята'.

2. Звук в сохраняет свои позиции в большинстве случаев в интервокальном положении: тбвок 'ветерок', тавун 'сегодня'.

Кроме того, материал по кудымкарско-иньвенскому диалекту был также проверен в следующих населённых пунктах: с.Кува, с.Белоево, с.Верх-Иньва, с.Ошиб, с.Москвино, с.Дёмино, Д.Малахова, д.Тебенькова, д.Карбас Кудымкарского района, д.Мосино, д.Калинино, д. Мелюхино, д. Бажино Юсьвинского района.

В нижнеиньвенском диалекте в качестве опорного пункта был взят говор с.Доег. Наряду с характерными особенностями диалекта, здесь нами выявлены также следующие явления:

1. Звук в в интервокальном положении в большинстве случаев выпадает или переходит в нуль-звука: коб корны 'надо пригласить' (вм. ковб корны), шкоаб 'в школу' (вм. шковаб).

2. Некоторые местоимения и наречия принимают частицу -ас: кытшбмас 'какой', потомас 'потом'.

3. Задненёбные г и к в положении перед е и и переходят в дь и ть: пырта терквб 'заношу в дом' (вм. пырта керкаб), диж письмосб 'напиши письмо' (вм. гиж письмосб).

Сбор материала по оньковскому диалекту осуществлялся в с.Они, так как в настоящее время лишь в этом населённом пункте проживают носители данного диалекта. Отличительные черты говора рассмотрены выше.

По нердвинскому диалекту материал был собран в д.Подгора, д.Ершова, д.Гаврилова, д.Мазунина, с.Ленинск Ленинского сельсовета, где и распространён данный диалект. Об отличительных чертах диалекта речь шла выше.

2. Особенности диалектной лексики и аспекты её изучения

Диалектный язык, представляющий собой одну из разновидностей национального языка, имеет три главных признака: 1) он территориально ограничен; 2) ненормирован; 3) имеет устную форму функционирования. В пермском языкознании методика исследования диалектной лексики является недостаточно разработанной. В русской диалектологии сложилось два подхода к исследованию диалектной лексики в зависимости от того, что является объектом изучения: 1) дифференциальный, предполагающий изучение лексических элементов диалекта, отсутствующих в литературном языке; 2) системный, когда фиксируются и исследуются единицы независимо от того, являются ли они специфическими местными особенностями или совпадают с соответствующими единицами литературного языка. При этом изучение лексики диалекта можно осуществлять в двух направлениях: 1) изучение словарного состава говора в целом; 2) описание лексико-семантических, тематических групп или семантических полей.

Классификация лексического материала по предметно-тематическим группам и лексико-семантическим группам - наиболее часто встречающиеся приемы в изучении лексической системы языка. Изучение лексики по тематическим группам чаще всего используется как методический приём в изложении разнородного материала. Такая классификация не вскрывает внутренних семантических связей слов и взаимодействия между словами, которые могут быть раскрыты при изучении лексико-семантических групп.

Таким образом, объектом изучения может быть выбрана лексика диалекта и диалектная лексика, лексическая система диалекта или отдельная тематическая и лексико-семантическая группа. Изучение словарного состава диалектного языка может быть проведено в трёх аспектах: лексическом, семантическом и типологическом.

1. Лексический подход в изучении словарного состава предполагает характеристику и классификацию слов с учётом признаков, обусловленных факторами внеязыкового, социально-исторического характера. Такие признаки могут быть охарактеризованы как внешние по отношению к слову как носителю лексического значения. Основной задачей лексикологии в этом плане является систематизация лексики, выявление в словарном составе таких пластов словарных единиц, которые объединяются и противопоставляются по следующим внешним признакам: исконное -заимствованное, актуальное - устаревшее, общеупотребительное -ограниченное в употреблении, общеизвестное - диалектное, общенародное -локальное.

2. Семантический подход к исследованию словарного состава диалекта состоит в рассмотрении лексики как системы (см. работы Р.И.Аванесова, Ф.П.Филина, И.А.Оссовецкого, К.И.Демидовой, Н.Г.Ильинской, Э.А. Московской, Н.И.Толстого и т.д.). Системные связи в лексике образуются двумя основными типами: синтагматическими и парадигматическими. Синтагматические отношения проявляются в закономерностях сочетаемости слов в линейном ряду, в составе предложений и словосочетаний. В основе парадигматических отношений в лексике лежит сходство слов, формальное или смысловое. На основе этого выделяют, например, отношения синонимии, паронимии, антонимии, лексического варьирования, мотивировочные и др.

3. Типологическое изучение словарного состава диалекта предполагает сопоставление лексики разных диалектов, лексики диалекта и литературного языка на разных её уровнях: "на уровне отдельных слов, на уровне моделей словообразования и словосочетания, на уровне семантических моделей и, наконец, на уровне всей системы в целом" (см. Блинова 1975: 175). При этом решаются разные проблемы, например, 1) выявление общего и различительного в лексике диалектов; 2) построение группировок диалектов; 3) определение характера единства словарного состава диалектного языка и т.д.

Таким образом, изучение лексики диалектов может быть осуществлено в разных аспектах. При этом могут быть решены различные проблемы, касающиеся как общей, так и региональной лексикологии, а именно: проблема отдельности и тождества слова, проблема синонимии и вариантности, проблема системной организации лексики и т.д.

Объектом исследования данной диссертации являются две тематические группы - лексика флоры и фауны южного наречия коми-пермяцкого языка. Выбор этих групп является не случайным. Во-первых, большинство лексем этих групп имеют определённые ареалы распространения, т.к. одни и те же понятия имеют разные наименования в разных говорах (названия диких животных не имеют диалектных отличий и рассмотрены в монографиях А.-Р. Хаузенберг (1972) и Р. Броихер-Шмидта (1975), поэтому не рассматриваются в предлагаемой работе). Во-вторых, эти названия являются наиболее архаичными, входят в активный словарный запас диалектоносителей на протяжении многих веков.

3. История изучения лексики флоры и фауны в пермском языкознании

Лексика флоры и фауны не раз становилась объектом лингвистического анализа в пермском языкознании, в котором выделилось два основных направления исследований: 1) лексикографическое и 2) лексикологическое.

Лексика флоры и фауны была зафиксирована уже в первых лексикографических работах по пермским языкам. Например, в "Дневных записках" академика И.И.Лепёхина (1780) отмечены следующие коми-пермяцкие слова: мое 'корова', баля 'овца', вол 'лошадь', порсь 'свинья', бшка 'бык', кукань 'телёнок', курбг 'курица', кань 'кошка', пон 'собака' (см. Лыткин 1952: 156). Богатый лексический материал (около 13000 слов) по южному наречию коми-пермяцкого языка, в том числе ботаническая и зоологическая терминология, содержится в словаре Н.Рогова (1869), например, понуль 'можжевельник', полян 'дудка', нин 'лыко', дзодзог 'гусь' и др. В настоящее время некоторые названия, содержащиеся в этих источниках, уже утрачены диалектоносителями, например, берись 'липа', сугонь 'лук', корбс 'лист', кутш 'орёл', метшкбтчан 'утка', четчась 'лягушка' и др. Все последующие словари, включающие коми-пермяцкий материал (КПРС 1985; Шахов 1924; Вихман 1942; КДС 1928; Лыткин 1955), представляют большой научный интерес для коми-пермяцкой лексикологии, т.к. до сих пор отсутствуют отраслевые словари по коми-пермяцкому языку, в том числе, и биологический. Первые попытки систематизации разрозненного материала названий растений и животных можно найти в "Коми-пермяцком орфографическом словаре" (1992), где народные названия разделены на следующие группы: сюэз, туруннэз, дзоридззез, ягод да карч, т.е. названия злаков, трав, цветов, ягод и овощей (с. 248-252); пуэз, куеттэз, т.е. названия деревьев и кустарников (с. 253); тшаккез, т.е. названия грибов (с. 254); насекомдйез, гаггез, т.е. названия насекомых и червей (с. 255-256); чериэз, т.е. названия рыб (с. 256); кайез, вдрпиэз, пода, т.е. названия птиц, зверей, домашних животных (с. 256-258). Однако в словаре не указана территория распространения лексических параллелей, например, вдрбадь (бадъ, гдрдбадъ, съддбадъ, ойбадь) - ива (КПОС: 253). В этом плане существенно отличаются два отраслевых словаря по коми-зырянскому языку "Краткий коми-русский, русско-коми ботанический словарь" (Ракин 1989) и "Краткий коми-русский, русско-коми зоологический словарь" (Ракин 1993), где все лексемы паспортизированы, например, клюква - турипув, кадмоль лет., клюква иж., нюрмоль пл., нюрпул сс. (Ракин 1989: 58); комар - ном, бвад ее. (Ракин 1993: 136). По удмуртскому языку изданы три словаря: "Краткий русско-удмуртский биологический словарь" (1970), "Краткий удмуртско-русский, русско-удмуртский биологический словарь" (1978) и "Словарь биологических терминов" (1994). Последний является наиболее полным, он "содержит материалы всех доступных рукописных словарей и печатных источников" (СБТ: 57). Однако, как и в коми-пермяцком языке, в этих словарях отсутствуют указания на территорию распространения разнодиалектных слов, поэтому возникают определённые трудности при решении вопроса: являются ли они абсолютными синонимами в литературном языке или же диалектными вариантами, например, для обозначения волчьего лыка приводятся три названия кионмульы, пунымульы, кионнин (СБТ: 70).

Объектом лексикологических исследований в пермских языках являлись названия травянистых растений (Гуляев 1961; Ботева 1963; Ракин 1977; Загуляева 1990); названия деревьев и кустарников (Гуляев 1967; Ракин 2002); названия грибов (Марков 1983; Ракин 1985; Вахрушев 1987); названия животных (Хаузенберг 1972; Соколов 1975; Broicher-Schmidt 1975), названия птиц (Соколов 1973). В этих работах: 1) рассматривается происхождение названий животных и птиц удмуртского языка (Соколов 1973: 10-139; 1975: 149-165), названий животных коми языка (Хаузенберг 1972: 159-171; Broicher-Schmidt 1975: 21-91); названий травянистых растений коми языка (Ракин 1977: 13-85); названий деревьев и кустарников коми языка (Гуляев 1967: 130-136; Ракин 2002: 26-32); 2) устанавливается морфологическая структура лексики флоры и фауны (Хаузенберг 1972: 171-184; Broicher-Schmidt 1975: 180-211; Ракин 1977: 131-157; 1984: 156-176; 1985: 72-76); 3) анализируются принципы номинации (Хаузенберг 1972: 185-198; Соколов 1973: 140-160; Broicher-Schmidt 1975: 97-170; Ракин 1977: 86-130; Вахрушев 1987: 80-84; Загуляева 1990: 39-52). Отличительной особенностью исследования Р.Броихер-Шмидта является то, что анализ проводится на основе синтаксической связи рассматриваемых слов. 4) очерчиваются ареалы распространения разнодиалектных названий. При изучении отраслевой лексики авторы работ не ограничиваются материалом литературных языков или отдельных диалектов, а рассматривают разнодиалектные варианты, поэтому важным аспектом исследований является ареальный. Этот подход встречается в работах, в которых анализируются коми названия животных (Хаузенберг 1972: 3-155; Broicher-Schmidt 1975: 231-251), коми названия птиц (Broicher-Schmidt 1975: 252-288), удмуртские названия травянистых растений (Загуляева 1990: 39-52).

Таким образом, названия растений и животных довольно подробно изучены в удмуртском и коми-зырянском языках, тогда как в коми-пермяцком языке они до сих пор не были объектом специального анализа, несмотря на то, что "эта часть лексики является богатейшим и надёжнейшим материалом для определения родственных связей языков и составления истории языка и народа" (Ботева 1963: 37).

4. Методика анализа и изложения материала

Южные коми-пермяки самостоятельно проживают на современной территории с 11 века (Оборин 1958: 186, Оборин 1990: 46). Уже тогда начали развиваться специфические пермяцкие черты, не характерные для коми-зырянского и удмуртского языков, поэтому одной из главных задач данного исследования является выделение собственно коми-пермяцкого пласта лексики, его всесторонний анализ. Собственно коми-пермяцкими словами мы считаем как лексические, так и семантические новообразования, которые возникли в языке в период с 11 века и отсутствуют в других финно-угорских языках. Лексика южного наречия рассматривается в работе как определённая система, т.е. анализируются все слова независимо от того, встречаются они в литературном языке или нет. Изучение лексем проводится с различных точек зрения: 1) происхождения; 2) словообразования; 3) семантики и 4) территориального охвата.

1. В словарном составе южного наречия коми-пермяцкого языка, как и в любом говоре, наречии, языке, с точки зрения происхождения, можно выделить лексику исконную и заимствованную. Исконная лексика - это слова, унаследованные из более древнего языкового источника, своего языка-основы, в том числе и древние заимствованные слова. В финно-угорском языкознании наиболее известной периодизацией уральских языков является схема родословного дерева, предложенная Петером Хайду. В ней выделяются следующие диахронные пласты: прауральский (6-4 тыс. до н.э.), прафинно-угорский (до 3 тыс. до н.э), прафинно-пермский (сер. 2 тыс. до н.э.), общепермский (до 8 в. н.э) (ОФУЯ I: 39; Хайду 1985: 173). Эта схема признаётся многими финно-угроведами, однако, сомнения вызывают наличие ряда промежуточных праязыков: финно-пермского, финно-волжского, волжского (см. об этом Хелимский 1982: 10-11; Напольских 1997: 116). Для коми-зырянского и коми-пермяцкого языков следует выделить ещё два периода: общекоми (период после распада прапермской общности до 11 в.) и собственно коми-пермяцкий (с возникновения древнекоми-пермяцкого языка, т.е. с 11 в.).

В настоящее время в финно-угроведении достаточно полно выявлена лексика уральского, финно-угорского, финно-пермского и пермского периодов. На каждом этапе словарный состав представлял собой определённую систему, которая состояла из более мелких частных систем. При реконструкции названий растений и животных уральского, финно-угорского и финно-пермского периода мы опирались на "Уральский этимологический словарь" (UEW 1988), который "представляет собой наиболее полное собрание уральской лексики" (Сий 1998: 30). Общепермские и общекоми реконструкции лексем приводятся по "Краткому этимологическому словарю коми языка" (КЭСК 1999). Собственно коми-пермяцкий пласт лексики выявлялся методом исключения, при этом использовались лексикографические справочники по пермским языкам, такие как "Краткий коми-русский, русско-коми ботанический словарь" (Ракин 1989), "Краткий коми-русский, русско-коми зоонимический словарь" (Ракин 1993), "Краткий русско-удмуртский биологический словарь", составленный Ф.С.Главатских и М.П.Прокопьевым (1970), "Словарь биологических терминов" (С.В.Соколов, В.В.Туганаев 1994), в которых наряду с общеупотребительными названиями даны также диалектные обозначения. Исследование лексики в синхронии и диахронии позволяет устанавливать: 1) лексемы, унаследованные диалектами южного наречия от более раннего состояния; 2) лексемы, возникшие в период самостоятельного развития наречия; 3) изменения в лексике и в семантике в период самостоятельного развития наречия.

2. При структурно-словообразовательном анализе в финно-угорских языках выделяют простые, сложные и составные наименования. Простые названия представлены непроизводными и производными словами, сложные - композитами, составные - словосочетаниями. В производных словах чаще всего выделяют словообразовательные суффиксы. Для сложных и составных названий интерес представляет принадлежность их компонентов к той или иной морфологической части речи (см. Хаузенберг 1972: 171-184; Ракин 1977: 131-157; Гребнева 1984: 12-15; Ефремов 1987: 13-17). Однако анализируя их, возникают трудности при разграничении сложных и составных наименований, так как в финно-угорских языках сложные слова по структуре не отличаются от свободных словосочетаний (Хаузенберг 1972: 179-180; Ракин 1977: 137-144; Ефремов 1993: 65-67; Гребнева 1997: 50). В финно-угорском языкознании пока не определены чёткие критерии разграничения сложных слов от словосочетаний, но выделяют следующие основные признаки сложного слова: "а) твёрдый порядок следования компонентов, б) наличие главного ударения на первом слоге, в) общее значение, отличное от значений составляющих основ" (Федюнёва 1998: 453). В коми-пермяцком языке сложилась традиция, согласно которой слова кай 'птица', турун 'трава', ягод 'ягода', пу 'дерево' и т.д. в названиях деревьев, кустарников, ягод, рыб, птиц пишутся слитно (см. КПОС: 16), следовательно подобные структурные образования - пиктапу 'пихта' (букв, пихтовое дерево), сюрипу 'бузина' (букв, цевка-дерево) - относят к разряду сложных слов. Учитывая, что семантический критерий выдвигается в качестве одного из самых важных факторов в вопросах разграничения сложных слов и словосочетаний, стоит пересмотреть правописание некоторых коми-пермяцких названий растений и животных. Одни из них, действительно, следует относить к композитам (вымдорчача 'ветреница лесная' (букв, приснежный цветок), ошпу 'бузина' (букв, медвежье дерево), сюрипу 'бузина' (букв, цевка-дерево), другие, на наш взгляд, - к синтагмам, например, горд льбм 'черёмуха красная' (букв, красная черёмуха), горд сэтбр 'красная смородина' (букв, красная смородина), пикта пу 'пихта' (букв, пихта-дерево), сьбд сэтбр 'чёрная смородина' (букв, чёрная смородина). Пока же в данной работе мы будем придерживаться принятого правописания, которое предложено в лексикографических работах по коми-пермяцкому языку (КПРС 1985, КПОС 1992). Изучение названий растений и животных с точки зрения словообразования позволяет определить их структурные типы, продуктивность соответствующих словообразовательных элементов в пределах каждой группы.

3. Многие названия растений и животных представляют слова с достаточно выраженной внутренней формой. В основе их наименования лежат различные признаки, подмеченные человеком. Одни названия образованы непосредственно через указание на свойства или признаки обозначаемого, другие же - на основе сравнения, сопоставления, ассоциаций с другими предметами и явлениями. На основе этого выделяют две группы образований: 1) названия, которые возникли на основе прямого восприятия свойств, признаков реалий; 2) названия, которые образованы путём метафоризации. Изучение названий растений и животных с семантической точки зрения позволяет выявить, какие признаки одних и тех же предметов послужили основанием для разного их наименования в исследуемых говорах.

4. Для лингвогеографического аспекта исследования наиболее важными являются различительные в территориальном плане изучения элементы. Среди различительных черт прежде всего выделяют непротивопоставленные и противопоставленные диалектные различия, ^противопоставленными считаются такие элементы диалектной системы, для которых в других диалектах отсутствуют непосредственные эквиваленты. "Противопоставленные диалектные различия находятся в определённых закономерных отношениях друг к другу, представляя тождество в одном отношении и различие в другом" (Аванесов 1962: 12-13). Противопоставленные различия могут быть: 1) собственно лексическими, выделяемые на материальном (омонимы) и на семантическом (синонимы) тождестве; 2) вариантные, выделяемые на материальном (лексико-семантические варианты) и на семантическом (фоно-морфологические варианты) тождестве. Изучение территориального распространения названий растений и животных позволяет выявить общее и различительное в лексике исследуемых говоров, установить причины функционирования разнодиалектных названий, а также на основе диалектных различий сгруппировать говоры в диалектные зоны.

При анализе лексики флоры и фауны с точки зрения объектов обозначения использовались принципы классификации, изложенные в 3-х томном издании "Деревья и кустарники СССР" (М., 1966), "Культурные растения СССР" (М., 1978), "Дикорастущие растения СССР" (1976), "Грибы" (Васильков 1959), "Животный мир Коми АССР" (1972). Латинские названия растений и животных приводятся по "Биологическому энциклопедическому словарю" (БиЭС 1986).

При подаче диалектного материала указывается диалект: КИ -кудымкарско-иньвенский, НИ - нижнеиньвенский, Н - нердвинский и О -оньковский, а также населённый пункт, где названия были зафиксированы.

Диалектные названия даются в фонетической транскрипции на кириллице.

Названия и этимологии, взятые из работ других исследователей, приводятся в таком написании, в каком они фигурируют в источнике.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лексика флоры и фауны южного наречия коми-пермяцкого языка"

Выводы по разделу: С точки зрения происхождения лексика фауны южного наречия коми-пермяцкого языка достаточно архаична. Наиболее древними названиями являются названия птиц, насекомых и домашних животных. Из рассмотренных 153 названий животных исконного происхождения 37 восходят к допермскому, 28 - к общепермскому, 28 - к общекоми, 60 - к собственно к коми-пермяцкому пласту (см. табл. 13). Иноязычные слова представлены во всех семантических группах, в количественном отношении преобладают русские заимствования (см. табл. 14). В результате проникновения русских заимствований многие исконные слова из разряда активного словарного запаса переходят в пассивный (кбдзыв 'муравей' - мураш, кутш 'орёл' - орйол).

Заключение

Лексика флоры и фауны составляет один из важнейших пластов словарного состава коми-пермяцкого языка. Отчасти это объясняется тем, что собирательство, охота и рыболовство были древнейшими занятиями коми-пермяков. Обе эти группы представляют собой целостные системы, имеющие устойчивое количество объектов номинации и предназначенный для их обозначения конкретный состав лексических единиц.

I. С точки зрения происхождения в составе лексики флоры и фауны южного наречия выделяется исконный и иноязычный пласты. Исконная лексика южного наречия коми-пермяцкого языка формировалась на протяжении многих тысячелетий. Она включает слова допермского и общепермского периодов. 15 названий восходят к уральскому праязыку, 27 -к финно-угорскому, 38 - к финно-пермскому, 51 - к общепермскому. 70 названий растений и животных восходят к общекоми периоду. К этому времени уже была полностью сформирована система названий деревьев, а миконимическая система только начинает складываться.

В современном коми-пермяцком языке исконная лексика древнего происхождения употребляется большей частью без семантических изменений (70), например, коз 'ель' < ур. *kose 'тж', н'ин 'лыко' < ф.-п. *nine 'тж', пон 'собака' < ф.-п. *репе 'тж' и др. В ряде слов произошли следующие семантико-дистрибутивные изменения:

1. Несвободное (связанное) употребление в диалектах южного наречия наблюдается в следующих словах, которые сохранились в составе производных слов: вовпу 'ольха' (ср. ф.-п. *lele 'ольха'), корйа 'лиственный' (ср. ф.-п. *ког 'лист'), пучэй 'короед' (ср. ф.-у. *сиуз (сикз) ~ suy3 (,suk3j 'дровоточец, точильщик'), туричэрпу 'калина' (*caje-r3 'стебель'), чэрнгад'а 'чайка' (ср. ф.-у. *kaja-ka 'чайка'); в устойчивых словосочетаний не ыж, не мэж 'ни то, ни сё' (ср. ф.-у. *мсе 'овца', ф.-п. те$з 'овца, баран') и др.

2. Сужение лексического значения: кыр 'кобель, самец собаки' < 'самец', л'бмтой 'клещ энцефалитный' < 'клещ', номыр 'червь в грибах' < tit с ч ^ с »-» червь , с итурун мятлик луговой < родовое название семейства злаковых'.

3. Уменьшение объема лексического значения произошло в двух названиях: бшка 'вол' < 'бык, вол', ув 'ветвь' < 'сук, ветвь'.

4. Расширение лексического значения: выс 'хвоя' < 'игла', кыр 'дятел любой' < 'вид дятла'.

5. Перенос названия с одного обозначаемого на другое: гаг 'любой червяк' < 'насекомое', дарга 'бычок-подкаменщик' < 'ёрш, пескарь', дзул' 'головка льна' < 'семенник', жон' 'снегирь' < 'синица', ком 'хариус' < 'форель'.

6. Уточнение лексического значения: жак 'кукша' < 'вид лесной птицы (?ронжа, сойка, чёрный дятел)', л'апа 'голец' < 'вид какой-то рыбы', понсэтбр 'волчьи ягоды' < 'название какого-то кустарника', сын 'язь' < 'вид рыбы'.

Большинство названий лексики флоры и фауны, которые имеют генетические соответствия в других финно-угорских языках, встречается повсеместно в южном наречии или в большинстве его говоров. Однако, в ряде случаев древние слова имеют более ограниченную территорию распространения, чем их варианты, возникшие позднее, или заимствованные названия.

К уральскому языку-основе восходят следующие диалектные слова: ком 'хариус' (КИ, НИ), ср. русское кариус 'тж' (Н, О), кыр 'кобель' (КИ), ср. русское заимствование пйос, пйос'ик 'тж' (Н, НИ, О), н'атша 'мокрица' (Н, НИ, О), ср. н'авда 'тж' (ф.-у.) (КИ).

Названия прафинно-угорского периода: кбдзыв 'муравей' (КИ, НИ, Н), ср. русское мураш 'тж' (О), кыр 'дятел' (КИ, НИ, Н), ср. с'из' 'тж' (НИ, О) (ф.-п.), бмидз 'малина' (КИ, Н), ср. русское мал'ина 'тж' (НИ, О), пэлыз' 'рябина' (НИ), ср. русское рйабина 'тж' (КИ, Н, О).

Названия прафинно-пермского периода: жон' 'снегирь' (КИ, НИ, Н), ср. русское жулан 'тж' (О), жэл'нбг 'шиповник' (КИ, НИ, Н), ср. русское шипича 'тж' (НИ, О), роз 'колос овса' (НИ, КИ) и русское брон (О)/ брон' (Н) 'тж', умра 'дудник' (НИ, О), ср. пбл'ан 'тж' (общекоми) (КИ, Н).

Собственно коми-пермяцкими словами являются 212 названий, например, названия растений (100): вирвужйа 'чистотел', мортпикан 'сныть обыкновенная', чупкантурун 'клевер'; названия птиц (23): дзул'имкай 'иволга', кул'утка 'черныш', чэригад'а 'чайка'; названия домашних животных (16): бодзо 'бычок', дзул'у 'овца', кбзадзэл'ок 'козлёнок' и др. Новые слова и значения возникают на основе уже существующих слов исконного или заимствованного характера.

Иноязычный компонент до самостоятельного развития коми-пермяцкого языка был представлен словами, восходящими к индоевропейскому, индоиранскому, древнебулгарскому и прибалтийско-финскому источникам. В собственно коми-пермяцкий период единственным источником заимствований является русский язык.

Большинство заимствованных слов в диалектах южного наречия употребляется без каких-либо изменений, например, йаблон'а 'яблоня', л'агуша 'лягуша', пороз 'бык' и др. Однако в ряде слов произошли те или иные изменения. Среди них можно назвать следующие:

1. фонетические изменения:

1.1. гласных:

- переход о в б: кобыла 'кобыла' > кббыва 'тж', коза 'коза' > коза 'тж', омег 'омежник' > бмэг 'тж';

- переход ы в и на конце слова: бобы 'бобы' > боби 'тж';

1.2. согласных:

- замена к на г в конце слова: чеснок 'чеснок' > чэснбг 'тж';

- переход л в в в без-эловых диалектах: лопушник 'мать-и-мачеха' > вапушн'ик 'тж', свёкла 'свекла' > с'оква 'тж';

- переход ц в ч: жеребец 'жеребец' > жэрэбэч 'тж', перец 'перец' > пэрэч 'тж', огурец 'огурец' > огурчи 'тж', уразница 'зверобой' > уразнича 'тж';

- выпадение звуков в интервокальном положении: полуторник 'бык 1 года' > поуторн'ик 'тж' и др.;

2. Семантические изменения:

2.1. Сужение лексического значения: гриб 'подосиновик' (НИТ) < 'любой гриб', гриб 'трубчатый гриб' < 'любой гриб', чуча 'сука, самка собаки' < 'собака';

2.2. Семантический перенос на основе метонимии: барабол'ки 'ягода картофеля' (Н) < бараболя 'картофель', гороховина 'стручок' < гороховина 'гороховый стебель с листьями', шышыбар 'плод репейника' < шишибор 'репейник'.

2.3. Расширение лексического значения: кул'бук 'любой несъедобный гриб' < кульбук 'валуй'.

2.4. Развитие нового значения, несвойственного языку-источнику: каравай 'белый гриб' (Н) < 'хлеб круглой формы', кастрат 'вол' < 'кастрированный мужчина, скопец', кокол' 'ягода картофеля' < 'комок', морйак ' овод' < 'служащий на флоте'.

Взаимодействие иноязычных слов с исконными соответствиями вызвало следующие семантические изменения:

1. специализация лексического значения исконного слова под влиянием русского заимствования: ошка 'вол' < 'бык, вол', т.к. для обозначения быка используется слово пороз;

2. дифференциация значений исконного и иноязычного слов: роз 'гроздь' (Н, О) < '1. овсяной колос, 2. гроздь' под влиянием русского слова брон 'овсяной колос'; тшак 'пластинчатый гриб' < 'любой гриб' под влиянием слова гриб 'любой гриб', которое в южном наречии чаще имеет значение 'трубчатый гриб'.

По источнику заимствований в диалектах южного наречия выделяются две группы: а) слова, вошедшие из русского литературного языка, б) слова, которые в языке-источнике являются диалектными.

Слова, источником заимствования которым послужил русский литературный язык, как правило, являются более поздними названиями. Причиной их заимствования являются экстралингвистические факторы, среди которых основным является двуязычие коми-пермяков и восприятие иноязычного слова в качестве более престижной номинативной единицы. В результате этого слова неисконного происхождения становятся более употребительными, например, кэдр, вм. сыспу 'тж', мал'ина вместо бмидз 'тж', окун1 вместо йокыш 'тж' и др. Многие из них сосуществуют параллельно с исконными словами. Следует отметить, что исконные слова более употребительны в речи старшего поколения, а русский эквивалент -среднего и младшего, например, жовпу 'калина' (НИ) и кал'ина 'тж', ком 'хариус' и кариус 'тж', н'ыв 'пихта' и пикта 'тж', туричэрпу 'тж' (КИКуз) и калина и т.д. Другой причиной увеличения количества иноязычных слов является распространение новых растений, прежде всего культурных, в результате чего вместе с усвоением соответствующих видов растений укореняются также их названия: кал'иг 'брюква' картошка, обл'эпиха, укроп и др.

Заимствованные слова, имеющие соответствия в русских народных говорах (47 названий), как правило, являются более ранними и указывают на связи коми-пермяков с соседствующими группами русского населения: богомолка 'купальница' (Н), ср. вят. богомолка 'тж', жулан 'снегирь' (О), ср. прип. жулан 'тж'; кул'бук 'валуй' (Н), ср. прип. кульпик 'тж'.

По степени распространённости русских заимствований по диалектам южного наречия выделяются три группы:

1. Слова, встречающиеся во всех диалектах южного наречия, например, воробэй 'воробей', жаба, жабрэй 'яснотка пятнистая', пороз 'бык', пырэй, топол', щука и многие другие.

2. Слова, встречающиеся в двух и более диалектах, например, брон/ брон' 'овсяной колос' (Н, О), л'агушн'ик 'калужница' (НИ, Н), шипича 'шиповник' (НИ, О), шышыбар 'репейник' (КИ, Н) и др.

3. Слова, встречающиеся лишь в одном говоре, который непосредственно граничит с русскоязычным населением, например, богомолка 'купальница' (Н), мамамовка 'купальница' (КИВИ), гороховина 'стручок' (О) и др.

И. По словообразовательной структуре названия животных и растений южного наречия коми-пермяцкого языка делятся на четыре типа: простые, сложные, эллиптированные и составные. Для лексики фауны характерны все четыре типа названий, для лексики флоры первые три.

Обогащение системы лексики флоры и фауны в собственно коми-пермяцкий период происходит за счёт внутренних ресурсов и заимствований. Образование новых слов идёт двумя основными путями: путём аффиксации и путём сложения корней. В синхронном словообразовании представлены названия, образованные от имён и глаголов при помощи суффиксов -ан, -ань, -им, -ка, -ок, -бр, -па, -у, -ун, -ыр. Суффикс -ан участвует в словообразовании как названий растений, так и животных. Собственно коми-пермяцких названий, образованных суффиксальным способом - 11: вуджанка 'ромашка аптечная', гбчан 'подгруздок белый', дзул'у 'овца', тупка 'сова', чал'па 'пасынок', чупканка 'клевер' и др. Основной базой для образования новых слов являются исконные слова коми-пермяцкого языка.

165 собственно коми-пермяцких названий представляют собой сложные фитонимы, образованные на основе словосложения двух или более корней исконного или иноязычного происхождения: киз'турун 'пижма' (киз' 'пуговица' и турун 'трава'), кул'павка 'рогоз' (кул' 'чёрт' и павка 'палка'), чэригаг 'дождевой червь' (чэри 'рыба' и гаг 'червяк') и т.д. Этот способ наиболее употребительным является в образовании названий дикорастущих трав, названий птиц и названий грибов. Продуктивными моделями являются Sn + Sn, Adj + Sn.

Десять названий возникли на базе существующих слов в результате переосмысления их значений на основе метафоры или функциональной смежности, например, туган 'весенний побег хвойных деревьев' < 'вершина, кончик', понул' 'можжевельник' < 'молодая ёлка', гол'и 'ягода картофеля' < 'шишка', чал'па 'пасынок' < 'отросток, ветка' и т.д.

Выявлены также общие основы, которые участвуют в номинации. По семантической классификации в лексике флоры чаще встречаются названия животных (кбч- 'заяц', пон- 'собака', ош- 'медведь'), название мифического существа (кул'- 'чёрт'), названия цветообозначений (воз- 'синий', гбрд-'красный'); для лексики фауны - название географического апеллятива (вбр-'лес'), название божественного существа (йэн- 'бог'), название цветообозначения (с'бд- 'чёрный'). Общими основами для лексики флоры и фауны являются следующие: бал'а- 'овца', вор- 'лес', горд- 'красный', йэн-'бог', кул'- 'чёрт', мое- 'корова', с'бд- 'чёрный', ур- 'белка', ыб- 'поле'.

III. Рассмотрение основных принципов номинации лексики флоры и фауны показало следующее: для названий растений характерна номинация, как на основе прямого восприятия денотативного признака, так и на основе метафоры, т.е. путём сравнения с предметами и явлениями окружающей действительности. Для лексики фауны характерен лишь первый тип. Чаще всего в основу номинации кладутся следующие признаки: цветовая окраска, место обитания, внешний вид, использование человеком. Для обеих групп характерно следующее явление: к названию, обозначающему конкретный вид, добавляется слово уточнительного характера, но значение остаётся прежним (даргайур 'бычок-подкаменщик' < дарга 'тж', озйагбд 'земляника' < оз 'тж', ойтупка 'сова' < тупка 'тж' и др).

IV. В составе лексики флоры и фауны встречаются слова, общие для всех диалектов южного наречия, и слова, которые имеют определённые географические ареалы.

Общераспространённые слова являются:

1) наследием предыдущих эпох и имеют генетические соответствия в других финно-угорских языках, например, вуж 'корень', ср. удм. выжы 'тж', мар. вож 'тж', ненец, waany 'тж' (см. КЭСК: 69-70);

2) собственно коми-пермяцкими образованиями для номинации новых понятий: картошка кора 'картофельная ботва', с'бдрйабина 'арония черноплодная' и др.;

3) заимствованиями, например, малина, мухомор, омег 'омежник', подорожник и др.

Большинство этих слов входит в словарный состав и литературного коми-пермяцкого языка, однако в диалектах сосуществуют несколько наименований для обозначения одного и того же понятия.

Анализируемый материал показал, что на территории распространения южного наречия в области лексики флоры и фауны нет таких чётких междиалектных различий, которые характерны для фонетического и морфологического уровней, хотя специфический словарный запас в каждом

1О из них всё же имеется, например, голи 'ягода картофеля', кайшбмкор 'кислица лесная', кбчвон' 'плаун булавовидный', мамамовка 'купальница' и др. (кудымкарско-иньвенский диалект); кокол1 'ягода картофеля', дзул'гантурун 'пастушья сумка', кбчббж 'горец змеиный' и др. (нижнеиньвенский диалект); барабол'ки 'ягода картофеля', барашки 'пион', гундырчача 'ветреница лесная', сонник 'гвоздика лесная' и др. (нер двинский диалект); гороховина 'стручок', гбнапутшка 'бутень Прескотта', катшкан 'клевер', уртшак 'сыроежка' и др. (оньковский диалект). Кроме того, можно выделить определённые ареалы в пределах южного наречия, которые объединяют между собой различные диалекты:

1. лексические единицы, характерные для двух граничащих диалектов: нижнеиньвенского и оньковского (сырчик 'трясогузка', умра 'иван-чай'); кудымкарско-иньвенского и нердвинского (пичик 'трясогузка', пбл'ан

12 Подчёркнутые слова являются новообразованиями, которые функционируют в данных диалектах дудник' и др.); кудымкарско-иньвенского и нижнеиньвенского (пармат'эг 'мыльнянка лекарственая' и др.) диалектов. В составе лексики нижнеиньвенского и оньковского диалектов встречаются также слова, которые объединяют их с коми-язьвинским диалектом: касатка 'ласточка', сырчик 'трясогузка', умра 'дудник' и др, что, возможно, указывает на их более близкое родство.

2. лексические единицы, характерные для трёх диалектов, например, нижнеиньвенский - нердвинский - кудымкарско-иньвенский: жон' 'снегирь', ср. жулан 'тж' (О); пуртбс 'стручок', ср. гороховина 'тж' (О).

Закономерности формирования и развития лексической системы диалектов и литературного языка в целом должны стать объектом дальнейших лексикологических исследований.

Список научной литературыМеркушева, Татьяна Николаевна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Айбабина Е.А. Специфика функционирования русских лексических заимствований в коми языке в современных условиях. Серия препринтов "Научные доклады". Коми научный центр УрО АН СССР, 1990, вып. 251. 28 с.

2. Аксёнова О.П. Коми-пермяцкие географические термины и их функционирование в топонимии Верхнего Прикамья. Дис . канд. филол. наук. Ижевск, 1996.

3. Аксёнова О.П. Диалектные особенности крохалёвского говора южного наречия коми-пермяцкого языка // Пермистика-7: Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками (сб. ст.) Сыктывкар, 1999. С. 36^0.

4. Алатырев В.И. Этимологический словарь удмуртского языка: А-Б./ Под ред. В.М.Вахрушева, С.В.Соколова. Ижевск: НИИ при СМ УАССР, 1988. 240 с.

5. Андрианова Е.М. Терминология родства в финно-угорских языках волжской и пермской групп. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Йошкар-Ола, 2000. 20 с.

6. Баталова P.M. Краткий справочник по заимствованным словам и диалектной лексике коми-пермяцкого языка (в помощь учителю). Кудымкар, 1962. 48 с.

7. Баталова P.M. Оньковский диалект коми-пермяцкого языка. Автореф. дис. канд. филол. наук. Кудымкар, 1962. 21 с.

8. Баталова P.M. Оньковский диалект коми-пермяцкого языка. Дис. канд. филол. наук. М., 1962.

9. Баталова P.M. Краткая программа-вопросник по собиранию сведений о коми-пермяцких диалектах. М.: Наука, 1966. 48 с.

10. Баталова P.M. Коми-пермяцкая диалектология. М.: Наука, 1975. 252 с.

11. Баталова P.M. Ареальные исследования по восточным финно-угорским языкам (коми языки). М.: Наука, 1982. 167 с.

12. Баталова P.M. О следах миграционных процессов по данным диалектов коми языка// Пермистика: вопросы диалектологии и истории пермских языков. Ижевск, 1987. С. 60 68.

13. Баталова P.M. Унифицированное описание диалектов уральских языков. Оньковский диалект коми-пермяцкого языка. Москва, 1990. 205 с.

14. Баталова P.M. Диалектная система коми-пермяцкого языка и её развитие в сравнительном и ареальном освещении. Науч. доклад . док. филол. наук. Москва, 1998. 70с.

15. Безносикова JI.M. Синонимические отношения глаголов движения в коми языке // Советское финно-угроведение.Таллин, 1982. №2. С. 105 111

16. Белицер В.Н. Очерки по этнографии народов коми. М.: Изд-во АН СССР, 1958. 393 с.

17. Белых С.К. Пермские истоки этногенеза удмуртского народа (проблема распада прапермской общности). Дис.канд. истор. наук. Ижевск, 1998. 146 с.

18. БиЭС Биологогический энциклопедический словарь/ Гл. ред. М.С.Гиляров. М.: Сов. энциклопедия, 1986. 831 с.

19. Блинова О.И. Введение в современную региональную лексикологию: Материалы для спецкурса. Изд-е 2, исправленное и дополненное. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1975. 258 с.

20. Блинова О.И. Русская диалектология. Лексика: Уч. пособие. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1984. 136 с.

21. Ботева Е.В. Методика изучения морфологии коми-пермяцкого языка в условиях иньвенского диалекта. Дис. канд. пед. наук. М., 1961.

22. Ботева Е.В. Характеристика иньвенского диалекта в сравнении с литературным коми-пермяцким языком // Коми-пермяцкий язык. Введение, фонетика, лексика и морфология. Кудымкар: Коми-пермяц. кн. изд-во, 1962. С. 41-44.

23. Ботева Е.В. Лексика флоры в пермских языках // Тезисы докладов и сообщения к Всесоюзной конференции по вопросам финно-угорского языкознания. Ужгород, 1963. С. 37-38.

24. Бубрих Д.В. К проблеме изобразительной речи (на материале коми языка) // Уч. записки Карело-Финского гос. ун-та. Петрозаводск, 1949. Т.З. вып. 1.С. 85-94.

25. Вавра К.И. Терминология родства венгерского и мансийского языков. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1970.

26. Васильев В.Н. Марийская орнитонимия. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1984. 17 с.

27. Васильков Б.П. Грибы. М.:Изд-во мин-ва сельского хоз-ва, 1959. 96 с.

28. Вахрушев В.М. Названия грибов в удмуртских диалектах // Пермистика: вопросы диалектологии и истории пермских языков. Ижевск, 1987. С.75-84.

29. Вехов В.Н., Губанов И.А., Лебедева Г.Ф. Культурные растения СССР. М.:Мысль, 1978. 336 с.

30. Вихман Wichmann Y. Syrjanischer Worttschatz nebst Hauptziigen der Formlehre, aufgezeichnet von Y. Wichmann, bearbeitet und herausgegeben von Т.Е. Uotila. Helsinki, 1942. 488 s.

31. Волегов Redei K. Permjakisches Worterverzeichnis aus dem Jahre 1833 aufGrund der Aufzeichnungen F.A.Wolegows. 1968. 138 s.

32. Вяари Э. Терминология родства в прибалтийско-финских языках. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1953.

33. Голдина Р.Д. Древняя и средневековая история коми-пермяцкого народа // Коми-пермяки и финно-угорский мир. Материалы I Международной научно-практической конференции. Кудымкар: Коми-Перм. кн. изд-во, 1997. С. 98-101.

34. Гребнева A.M. Флористическая лексика мордовских языков. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1984. 16 с.

35. Гребнева A.M. Флористическая лексика мордовских языков: Учеб. пособие. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1997. 88 с.

36. Гуляев Е.С. О некоторых удмуртских терминах флоры и их соответствия в коми языке // Всесоюзное совещание по вопросам финно-угорской филологии. 26-30 июня 1961. Петрозаводск, 1961. С. 123-127.

37. Гуляев Е.С. Кытысь лоины пу нимъяс (Коми ботаническая терминология) // Коми кыв да литература школаын. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1967. С. 130-136.

38. Гуляев Е.С. Общепермская лексика в некоторых деэтимологизированных словах и фразеологизмах коми языка // Вопросы финно-угорского языкознания. Вып. 4. Ижевск: Удмуртия, 1967. С.83-89.

39. Гусев Д.И. Быт и культура коми-пермяцкого народа в эпоху капитализма и в годы советской власти. I часть. 1953 Коми-Пермяцкий окр. краев, музей им Субботина-Пермяка №20.

40. Гусева Л.Г. Локальные заимствования в устаревшей уральской лексике //Русская диалектная этимология. Екатеринбург, 1999. С. 13-14.

41. Даль 1 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.1. М.:Русский язык, 1989. 699 с.

42. Даль 2 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.2. М.:Русский язык, 1989. 779 с.

43. Даль 3 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.З. М.'.Русский язык, 1989. 555 с.

44. Даль 4 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.4. М.:Русский язык, 1989. с.

45. Демидова К.И. Проблемы изучения местных народных говоров. Материалы для спецкурсов и факультативов. Свердловск, 1976. 108 с.

46. Демидова К.И. Проблемы уральской диалектной лексикологии и лексикографии: Уч. пособие. Челябинск, 1982. 96 с.

47. Деревья и кустарники СССР. М.: Мысль, 1966. 637 с.

48. Дмитриева JT.В. Названия растений в тюркских и других алтайских языках // Очерки сравнительной лексикологии алтайских языков. Л.: Наука, 1972. С. 151-223.

49. Дмитриева Р.П. Косинско-камский диалект Дис.канд. филол. наук. Сыктывкар, 1998.

50. Ефремов А.С. Названия растений марийского языка (травянисто-ягодная флора). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1987. 16 с.

51. Ефремов А.С. Структура, историческое развитие некоторых марийских названий растений // Вопросы марийской ономастики. Вып. 6. Йошкар-Ола, 1987. С. 62-71.

52. Жилина Т.И. Лузско-летский диалект коми языка. М.: Наука, 1985.271 с.

53. Жилина Т.И., Бараксанов Г.Г. Присыктывкарский диалект и коми-литературный язык. М.: Наука, 1971. 276 с.

54. Жилина Т.Н., Колегова Н.А. Некоторые особенности говора обских коми (сс. Мужи и Шурышкары) // Историко-филологический сборник. Вып. VI. Сыктывкар, 1960. С. 152-170.

55. Загоровская О.В. Семантика диалектного слова и проблемы диалектной лексикографии. М., 1990.

56. Загуляева Б.Ш. Говоры дд. Муважи и Чумали // Материалы по удмуртской диалектологии. Ижевск, 1981. С. 126-136.

57. Загуляева Б.Ш. Названия растений в удмуртских диалектах // Вопросы диалектологии и лексикологии удмуртского языка: Сб.статей. Ижевск, 1990. С.39-52.

58. Игушев Е.А. Русские заимствования в ижемском диалекте коми языка. Дис. канд. филол. наук. Тарту, 1973. 211 с.

59. Ильинская Н.Г. К проблеме системных отношений в лексике. М., 1998.320 с.

60. КДС Коми диалектологический словарь. Науч. архив КНЦ УрО РАН, 1928-1932. ф.21. оп.1. д.2-8.

61. Кельмаков В.К. Этапы формирования, некоторые итоги и неотложные задачи удмуртской диалектологии // К истории удмуртского и пермского языкознания. Ижевск: Издательский дом "Удмуртский университет", 2002. С. 89-100.

62. Коготкова Т.С. Русская диалектная лексикология (состояние и перспективы). М.: Наука, 1979. 336 с.

63. Коломиец В.Т. Происхождение общеславянских названий рыб. Киев, 1983. 159 с.

64. Коми язык. Энциклопедия. М., 1998. 608 с.

65. КПГ Кривощёкова-Гантман А.С., Ратегова Л.П. Коми-пермяцкие говоры. Пермь: Пермское кн. изд-во, 1980. 69 с.

66. КПНО — Коми-Пермяцкий национальный округ. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1948.431 с.

67. КПОС Коми-пермяцкой орфоргафическбй словарь. Кудымкар: Изд-во "Пермская кника" Коми-пермяцкой отделеннё, 1992. 279 с.

68. КПРС Баталова P.M., Кривощекова-Гантман А.С. Коми-пермяцко-русский словарь. М.: Русский язык, 1985. 624 с.

69. КПЯ Коми-пермяцкий язык. Введение, фонетика, лексика и морфология. Кудымкар: Коми-пермяц. кн. изд-во, 1962. 340 с.

70. Красная книга Республики Коми. Редкие и находящиеся под угрозой исчезновения виды растений и животных/ Под ред. А.И.Таскаева. М.: Изд-во ДИК, 1998. 528 с.

71. Краткий удмуртско-русский и русско-удмуртский биологический словарь. Ижевск, 1978. 224 с.

72. Кривощёков И.Я. Словарь географическо-статистический Чердынского уезда Пермской губернии. Пермь, 1914. 825 с.

73. Кривощёкова-Гантман А.С. Словарный состав и словоизменение иньвенского диалекта коми-пермяцкого языка. Автореф. дис. канд. филол. наук. Л., 1951. 22 с.

74. Кривощёкова-Гантман А.С. Словарный состав и словоизменение иньвенского диалекта коми-пермяцкого языка. Дис.канд. филол. наук. Д., 1951.

75. Кривощёкова-Гантман А.С. О некоторых особенностях иньвенского диалекта коми-пермяцкого языка // Уч. Записки ПГПИ Вып. 17. Пермь, 1958. С. 123-140.

76. Кривощёкова-Гантман А.С. О переходе л в в и чередование в с нулём звука в иньвенском диалекте коми-пермяцкого языка // Вопросы финно-угорского языкознания. M.-JL, 1962. С. 212-229.

77. Кривощёкова-Гантман А.С. Географические названия Коми-Пермяцкого округа // Вопросы фонетики, словообразования, лексики русского языка и методика его преподавания. Пермь, 1964. С. 133-140.

78. Кривощёкова-Гантман А.С. К проблемах языковых контактов // Вопросы финно-угроведения. Вып.5. Йошкар-Ола. 1970. С. 78-85.

79. Кривощёкова-Гантман А.С. Откуда эти названия. Пермь: Пермское кн. изд-во, 1973. 108 с.

80. Кривощёкова-Гантман А.С. Географическая терминология коми-пермяцкого языка // Вопросы лингвистического краеведения Прикамья. Вып.1. Пермь, 1974. С. 19-43.

81. Кривощёкова-Гантман А.С. Микротопонимия Коми-Пермяцкого автономного округа // Ономастика Поволжья: Межвузовский сб. науч. трудов. Саранск, 1986. С. 56-63.

82. КРК Безносикова Л.М., Айбабина Е.А., Коснырева Р.И. Коми-русский словарь. Сыктывкар: Коми кн.изд-во, 2000. 816 с.

83. КРС Коми-русский словарь. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1961. 923 с.

84. КРУБС Краткий русско-удмуртский биологический словарь. Сост. Ф.С.Главатских, М.П.Прокопьев. Ижевск:Изд-во "Удмуртия", 1970. 180 с.

85. Кузнецов П.С. Судьба твердого л в иньвенском диалекте коми-пермяцкого языка//Сб: Памяти академика Л.В.Щербы, Д., 1951. С. 188190.

86. Кузнецов П.С., Спорова A.M. Русско-коми-пермяцкбй словарь. Кудымкар: Комипермгиз, 1946. 390с.

87. КЭСК Лыткин В.И., Гуляев Е.С. Краткий этимологический словарь коми языка/ переиздание с дополнением. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1999. 430 с.

88. КЯД Лыткин В.И. Коми-язьвинский диалект. М., 1961.

89. Лексикон Лексикон пермского языка, кратко выбранный и по алфавиту расположенный. Фонд 10, оп. 5, ед.хр. 879.

90. Лобанова А.С. Кочёвский диалект коми-пермяцкого языка. Дис.канд. филол. наук. М., 1993.

91. Лыткин В.И. Краткий обзор диалектов коми языка // Записки общества изучения Коми края. Вып.5. Сыктывкар, 1930. С. 31-40.

92. Лыткин В.И. Фонетика средневеликорусских говоров и заимствования из русского языка в комийский // Материалы и исследования по русской диалектологии. Т. II., М.-Л., 1949. С. 128-201.

93. Лыткин В.И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам (с обзором диалектов и диалетологическим словарём). М.: Изд-во АН СССР, 1955. 128 с.

94. Лыткин В.И. Древнепермский язык: Чтение текстов, грамматика, словарь. М.: Изд-во АН СССР, 1952. .175 с.

95. Лыткин В.И. Об ударении в коми-пермяцком языке // Труды Института языкознания АН СССР. Т. I. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 107119.

96. Лыткин В.И. Исторический вокализм пермских языков. М.: Наука, 1964. 270 с.

97. Лыткин В.И. К этимологии марийских слов // Вопросы марийского языка. Вып. 2. Йошкар-Ола, 1968. С. 30-31.

98. Лыткин В.И. Пермско-иранские языковые контакты // Вопросы языкознания. 1975 №3. С. 84-97.

99. Лыткин В.И. Историческая лексикология коми языка. Уч. пособие. Сыктывкар, 1979. 72 с.

100. Ляшев 1984 Мурыгин A.M., Королёв К.С., Ляшев В. А. Миграционный фактор в развитии средневековых культур Северного Приуралья. Серия препринтов "Научные доклады". Вып. 105. Сыктывкар, 1984. 56 с.

101. Ляшев В.А. Вопросы коми-зырянского лингвоэтногенеза // Сущность, развитие и функции языка/ АН СССР. Институт языкознания; Отв. ред. Г.В. Степанов. М., 1987. С. 141-146.

102. Майшев И.И. Грамматика коми-пермяцкого языка. М.: Изд-во АН СССР, 1940. 83 с.

103. Максимов С.А. Северноудмуртско-коми ареальные лексико-семантические параллели. Дис.канд.филол.наук. Ижевск, 1999. 167 с.

104. Марков В.М. О сопоставительном изучении микологической номенклатуры // Вопросы удмуртской диалектологии и ономастики. Сб. ст. НИИ при Совете Министров УдмАССР. Ижевск, 1983. С. 62-64.

105. MAC 1- 4 Словарь русского языка: в 4-х т./ АН СССР, Ин-т рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. - 2-е изд-е., испр. и доп. - М.: Русский язык, 19811984.

106. Меркулова В.А. Очерки по русской народной номенклатуре растений. М.: Наука, 1967. 260 с.

107. Московская Э.А. Опыт системного исследования глагольной диалектной лексики Автореф. дис. .канд. филол. наук. М., 1968.

108. Напольских В.В. Введение в историческую уралистику. Ижевск: Удм. институт истории, языка и литературы УрО РАН, 1997.

109. Насибуллин Р.Ш. Некоторые названия флоры в языке закамских удмуртов (материалы) // Вопросы удмуртского языкознания, вып.2. Ижевск, 1973. С. 152-162.

110. Насибуллин Р.Ш. Русские заимствования в удмуртском языке (дооктябрьский период). Автореф. дис. .док.филол. наук. Казань, 1999. 46с.

111. Нечаев Г.А. Отношение окружного коми литературного языка к северным диалектам Коми округа // Сб. комиссии по собиранию словаря и изучению диалектов коми языка. Вып. II. М., 1931. С. 14-32.

112. Нечаев Г.А. Характеристика зюздинского диалекта коми языка // Сб. комиссии по собиранию словаря и изучению диалектов коми языка. Вып. I. Сыктывкар, 1930.

113. Оборин В.А. Заселение и освоение Урала в конце 11- начале 17 века. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1990. 168 с.

114. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1989. 750с.

115. Оссовецкий И.А. Лексика современных русских народных говоров. М.:Наука, 1982. 198 с.

116. Остроумов Н.А. Животный мир Коми АССР. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1972. 280 с.

117. ОФУЯ I Основы финно-угорского языкознания: Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков. М.: Наука, 1974. 484 с.

118. ОФУЯ II Основы финно-угорского языкознания: Марийский, пермские и угорские языки. М.: Наука, 1976. 464 с.

119. Плесовский Ф.В. К вопросу о развитии семьи у коми и удмуртов (по терминам родства) // Историко-филологический сборник, вып. 6. Сыктывкар, 1960. С. 105-129.

120. Пономарёва Л.Г. Фонетика и морфология мысовско-лупьинского диалекта коми-пермяцкого языка. Дис. канд. филол. наук. Ижевск, 2002. 207 с.

121. Попов Краткий Пермский словарь с Российским переводом, собранный по разным материам расположенный города Перми Петропавловского собора протоиреем Антонием Поповым 1785.

122. Ракин А.Н. Лексика флоры коми языка. Автореф. дис. канд. филол. наук. Тарту, 1977. 19 с.

123. Ракин А.Н. Лексика флоры коми языка. Дис.канд. филол. наук. Сыктывкар, 1977. 268с.

124. Ракин А.Н. Флористическая терминология коми языка (этимологический анализ) // Вопросы лексикологии коми языка. Труды Института языка, литературы и истории, №22. Сыктывкар, 1979. С. 129-164.

125. Ракин А.Н. Словообразовательная структура фитонимов коми языка // Вопросы лексикологии и словообразования коми языка. Труды ИЯЛИ АН СССР. Сыктывкар, 1984. С. 156-176.

126. Ракин А.Н. Лексика низшей флоры пермских языков. Серия предпринтов "Научные доклады". Коми филиал АН СССР, 1985, вып. 115. 26с.

127. Ракин А.Н. Особенности развития словообразовательной структуры коми названий низших форм животных // Основные тенденции развития финно-угорских языков. Саранск, 1985. С.72-76.

128. Ракин А.Н. Краткий коми-русский, русско-коми ботанический словарь. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1989. 88 с.

129. Ракин А.Н. Краткий коми-русский, русско-коми зоонимический словарь.Сыктывкар: Коми кн. из-во, 1993. 184 с.

130. Ракин А.Н. Антропотоминимическая лексика в пермских языках. Сыктывкар, 1996. 156с.

131. Ракин А.Н. Ихтионимическая лексика в пермских языках // Пермистика-4: Пермские языки и их диалекты в синхронии и диахронии: Сб. статей. Ижевск, 1997. С. 136-143.

132. РГ Русская грамматика. Фонетика. Фонология. Ударение, интонация, словообразование, морфология. T.I. М.: Наука, 1982.

133. РКС Русско-коми словарь. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1966. 776 с.

134. Рогов Н.А. Опыт грамматики пермяцкого языка. СПб., 1860. 166 с.

135. Рогов Н.А. Пермяцко-русский и русско-пермяцкий словарь. СПб., 1869.415 с.

136. РУС Русско-удмуртский словарь. М.,1956. 1360 с.

137. Сабанеев Л.П. Жизнь и ловля пресноводных рыб. Киев: изд-во "Урожай", 1970. 668 с.

138. Сахарова М.А., Сельков Н.Н., Колегова Н.А. Печорский диалект коми языка. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1976. 152 с.

139. Сахарова М.А., Сельков Н.Н. Ижемский диалект коми языка. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1976. 286 с.

140. СБТ Соколов С.В., Туганаев В.В. Словарь биологических терминов. Ижевск: Удмуртия, 1994. 144 с.

141. СДрЯ Средневский И.И. Словарь древнерусского языка. В 3-х т. М.: Книга, 1989.

142. Сидоров А.С. Термины родства у коми // Лингвистический сборник. вып.2. Сыктывкар, 1952. С.62-68.

143. Сий Энико. Термины родства и свойства в удмуртском языке. Будапешт, 1998. 216 с.

144. СКЯ Современный коми язык. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1955. 312 с.

145. Сл. вят. Областной словарь вятских говоров. Вып. 1. А-Б. Киров,1996.

146. Сл. сол. Словарь говоров Соликамского района Пермской области/ сост. О.П.Беляева. Пермь, 1973. 706 с.

147. Смирнов Н.И. Пермяки. Казань, 1891. 78 с.

148. Современный коми язык. Лексикология/ отв. ред. И.И.Туркин. М.:Наука, 1985. 208 с.

149. Соколов С.В. Названия птиц в удмуртском языке. Автореф. дис.канд. филол. наук. Тарту, 1973. 18 с.

150. Соколов С.В. Названия птиц в удмуртском языке. Дис.канд. филол. наук. Тарту, 1973.

151. Соколов С.В. Этимология удмуртских названий животных // Вопросы удмуртского языкознания, вып. 3. Ижевск, 1975. С.149-165.

152. Соколов С.В. Ещё раз об этимологии удмуртского пислэг "синица' // Пермистика: вопросы диалектологии и истории пермских языков. Ижевск, 1987. С. 155-157.

153. Сорвачёва В. А. Материалы диалектологической экспедиции по иньвенскому диалекту (с.Верх-Иньва КПАО). Науч. архив КНЦ УрО РАН, 1946. ф.1.оп.11.ед.хр.88. 546с.

154. Сорвачёва В.А. Нижневычегодский диалект коми языка. М.: Наука, 1978. 228 с.

155. Сорвачёва В.А., Безносикова JI.M. Удорский диалект коми языка. М.: Наука, 1990.282 с.

156. Сорвачёва В.А., Сахарова М.А., Гуляев Е.С. Верхневычегодский диалект коми языка. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1966. 254 с.

157. СРНГ Словарь русских народных говоров. Спб, 1965 - 1999.

158. ССКЗД Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1961. 489 с.

159. Сюрьялайнен Ю.Э. Названия растений в финских говорах Ленинградской области. Автореф. дис.канд. филол. наук. Тарту, 1982.

160. Тараканов И.В. Заимствованная лексика в удмуртском языке (удмуртско-тюрские языковые контакты).Ижевск: Удмуртия, 1982. 188 с.

161. Теплоухов А.Ф. Женские головные уборы пермяков и их отношение к старинным уборам местного русского населения // Иллюстрированный сб. Пермского губернского земства. Вып. 2. Пермь, 1916. С. 122-137.

162. Теплоухов Ф.Ф. Пермяки и зыряне // Пермский краеведческий сборник. Вып.2. Пермь, 1926.

163. Тепляшина Т.И. Бессермянские термины, выражающие понятия 'мать' и 'отец' // Советское финно-угроведение. 1966 №1. С. 51-57.

164. Толстой Н.И. Славянская лексикология и семасиология. Изб. труды. т.1. М.: Языки русской культуры", 1997. 520 с.

165. Травянистые растения СССР. В 2-х т. М.: Мысль, 1971.

166. Трубачёв О.Н. Происхождение названий домашних животных в славянских языков. М.: Изд-во АН СССР, 1960. 115 с.

167. Туркин А.И. Современное состояние и задачи изучения диалектов коми языка // Пермистика: вопросы диалектологии и истории пермских языков. Сб.ст. Ижевск, 1987.С. 19-26.

168. УРС -Удмуртско-русский словарь. М.:Русский язык, 1983. 592с.

169. Утешены С. Названия божьей коровки (Coccinella septempunctata) в Общеславянском лингвистическом атласе // Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования 1975. М.: Наука, 1977. С. 16-33.

170. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. 4 т. М., 19641973.

171. Федосеева Е.Н. Лексика северного наречия коми-пермяцкого языка. Дис. канд. филол. наук. Сыктывкар, 2002. 280 с.

172. Федюнёва Г.В. Словообразовательные суффиксы существительных в коми языке. М.: Наука, 1985. 134 с.

173. Федюнёва Г.В. Сложные слова // Коми язык. Энциклопедия / Отв. ред. Г.В.Федюнёва. М.:Изд-во ДИК, 1998. С.453-454.

174. Филин Ф.П. Истоки и судьбы русского литературного языка. М.: Наука, 1981.328 с.

175. Филин Ф.П. Образование языка восточных славян. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1962. 294 с.

176. Хайду П. Уральские языки и народы. М.: Прогресс, 1985.430 с.

177. Хаузенберг А.-Р. Названия животных в коми языке (сравнительно-исторический анализ). Таллин, 1972. 238с.

178. Хелимский Е.А. Древнейшие венгерско-самодийские языковые параллели. М.: Наука, 1982. 164 с.

179. Шахов Н.А. Краткий коми-русский словарь. Устьсысольск, 1924. Шишкин Н.И. Хозяйственный и культурный быт // Коми-Пермяцкий национальный округ. М.: Изд-во АН СССР, 1948. С. 158-173.

180. Щерба JI.B. Очередные проблемы языковедения // Языковая система и речевая деятельность. Д., 1974. С. 5-6.

181. Batalova, R. Nizneinvenskij dialekt komi-permjatskogo jazyka. Hamburg, 1995. 197 S.

182. Broicher-Schmidt R. Struktur, Semantik und dialektgeographie syrjanischer Tiernamen. Miinchen, 1975. 324 S.

183. Kalima J. Die russischen Lehnworter im Syrjanischen. Helsingfors, 1911. MagerM. Eesti linnunimetused. Tallinn, 1967.

184. Rakin A.N. Dendronymische Lexik in der komi-syrjanischen Sprache // Lingustica Uralica. Tallinn, 2002 № XXXVIII (1). S. 26-32.

185. UEW Redei K. Uralisches Etimologisches Worterbuch.B.1-2. Budapest,1988.

186. Uotila, T. Syrjanische texte. Komi-permjakisch. Band I. // Gesammelt von T.E.Uotila. Ubersetzt und herausgegeben von Paula Kokkonen. Helsinki, 1985. 297 S.