автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Формирование института государственной службы во Франции XIII-XV веков

Полный текст автореферата диссертации по теме "Формирование института государственной службы во Франции XIII-XV веков"

На правах рукописи

Цатурова Сусанна Карленовна

Формирование института государственной службы во Франции ХШ-ХУ вв.

специальность 07 00 03 - всеобщая история (средние века)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва - 2010

004601433

Работа выполнена в Отделе западноевропейского Средневековья и раннего Нового времени Учреждения Российской академии наук Института всеобщей истории РАН

Официальные оппоненты

доктор исторических наук, профессор Хачатурян Нина Александровна

доктор исторических наук Малов Владимир Николаевич

доктор исторических наук, профессор Кудрявцев Олег Федорович

Ведущая организация - Санкт-Петербургский государственный университет

Защита состоится « 2010 г. в 11 часов на

заседании Диссертационного совета Д 002 249 01 при Институте всеобщей истории РАН по адресу 119334, Москва, Ленинский проспект, 32а (ауд 1406)

С диссертацией можно ознакомиться в научном кабинете ИВИ РАН

Автореферат разослан « ОТ » ДШ-рШ-Х^ 2010 ]

Ученый секретарь Диссертационного совета, кандидат исторических наук

Шш

Н Ф Сокольская

Общая характеристика работы

Диссертация посвящена одной из фундаментальных проблем исторического знания - истории возникновения государства, рассматриваемой через призму зарождения во Франции в эпоху позднего Средневековья публично-правовых институтов королевской власти и складывания особой социальной группы профессиональных служителей короны - чиновников, предтечи бюрократии

Предметом исследования является формирующаяся разветвленная структура ведомств и служб исполнительного аппарата как основа института государственной службы со своими правовым статусом, полномочиями, дисциплинарными нормами и специфической этикой, раскрывающими сущность общественного устройства, социальной структуры и политической культуры западноевропейской средневековой цивилизации Исследование охватывает все звенья исполнительного аппарата - от полномочных представителей короля на местах (бальи и сенешалей) до верховных палат в столице (Парламент, Палату счетов, Казначейство, Канцелярию, Налоговую палату и т д) Круг ведомств и служб строго ограничен институтами гражданской администрации - судебными, финансовыми и административными, поскольку именно они «представляли персону монарха», исполняя его публичные функции в отдельной области или сфере управления В исследовании анализируется институциональное оформление ведомств и служб короны Франции, рост численности и закрепление штатов чиновников, концентрация правовых полномочий и политических прерогатив, особенности комплектования и возникновение прав чиновников на занимаемые должности, складывание особого статуса, этики и культуры службы

Актуальность исследования заключается в значимости изучения государства в качестве одного из стержневых двигателей трансформации средневекового общества, а также в специфике самого феномена государства как явления большой длительности, вследствие которой в исследуемый период закладывались институциональные, правовые и идейные основы государственного аппарата управления и характерные черты бюрократии, являющейся непременным атрибутом развитого государства

Степень изученности темы. Страна «классической бюрократии», Франция с самого начала пристально исследовала историю формирования собственного государства, что превратило эту область историографии в доминирующую парадигму французской национальной школы Французская монархия служила эталоном формирования сильной королевской власти, и, как следствие, ее изучение стало способом осмысления монархической формы правления в традиционной западноевропейской медиевистике Науч-

ные исследования по истории государства и его институтов, созданные историками периода Реставрации, Июльской монархии, Второй Империи и Третьей Республики, заложили основы современного знания об этапах формирования ведомств и служб короны Франции, введя в научный оборот фундаментальный массив архивных источников1 Главной идеей, объединявшей историков разных направлений - от Ф. Гизо, О Тьерри, Ж Мишле до их последователей, являлось признание ценности созданных при монархическом государстве институтов власти, которые стали стержнем национального единства страны Важно, что с первых трудов история средневекового государства рассматривалась в тесной взаимосвязи с оформлением чиновничества, чье воздействие на процесс признавалось всеми исследователями, вне зависимости от оценок социальной принадлежности служителей короны Эта тематика исследований подкреплялась методологией позитивизма с присущей ей многофакторностью подходов и вниманием к социально-экономической истории, которые предусматривали и историю институтов, и историю людей во власти, что способствовало сопряжению политической истории с глубинными социальными процессами в обществе

Однако к 1930-м гг происходит обеднение и выхолащивание прежде новаторских политико-правового и позитивистского направлений вместо истории народа она превратилась в историю политическую, затем в институциональную, наконец, в админист-

1 Aubert F Histoire du Parlement de Paris de l'origine à François I T I Organisation Compétence et attributions P, 1894, Idem Le Parlement de Pans de Philippe le Bel à Charles VII (1314-1422) 2 vols P , 1887-1890, Borreli de Serres L Recherches sur divers services publics du XIII au XVII siècle 3 vols P, 1895-1909, DesjardinsA Etats Généraux, 1355-1614 Leur influence sur le gouvernement P , 1871, Glasson E Le Parlement de Paris, son rôle politique depuis le regne de Charles VI jusqu'à la Révolution 2 vols P, 1901-1905, Esmem A Cours élémentaire du droit français P, 1898, Maugis E Histoire du parlement de Paris Des avènement des rois Valois a la mort d'Henri IV 3 vols P, 1913-1916, Morel O La grande chancellerie royale et l'expédition des letters royaux de l'avènement de Philippe de Valois à la fin du XlVe siècle (1328-1400) P, 1900, Picot G Histoire des Etats Généraux 5 vols P, 1888,

Tardif J Études sur les institutions politiques et administratives de la France P, 1881, Valois N Étude historiques sur le Conseil du Roi P, 1886, ViardJ La Cour au commencement du XIVe siecle // BEC 1916 T 77 P 74-87, Viollet P Histoire des institutions politiques et administratives de la France T

3 P, 1903

ративную2 Именно в этой ситуации кризиса появляется течение, получившее наименование «школы Анналов», которое совершило подлинное обновление исторического знания, внедрив в структуру исследований фактор сознания и культуры как структурообразующих элементов общественного развития3 Мнение об игнорировании «школой Анналов» политической истории некорректно, прежде всего, потому что ее основатель М Блок ставил историю государства на второе место после социально-экономической и написал новаторскую книгу «Короли-чудотворцы», давая образец сопряжения политической и культурно-психологической составляющих исторического процесса4. По мнению основателей этого направления, картина мира человека, глубинные параметры его сознания оказывали решающее воздействие на все сферы его жизнедеятельности Опираясь на методы социологии (Э Дюркгейм и М Вебер) и антропологии (М Мосс, К Леви-Стросс), на идеи неокантианства (В Дильтей), они создали направление исторической антропологии, знаменовавшее «возврат к человеку», но уже в ракурсе физическом и психологическом, что способствовало появлению позднее методов политической антропологии и «новой политической истории»

Призыв М Блока поставить административную историю в контекст социальных структур был услышан спустя десятилетия и

2 Пример тому - труды выдающегося историка Г Дюпон-Феррье о персонале ведомств и служб короны Франции позднего Средневековья Dupont-Ferrier G Les avocats à la Chambre ou Cour des Aides de Paris au XVe siècle //BEC 1932 T 93 P 267-313, Idem Etudes sur les institutions financières de la France a la fin du Moyen âge T I Les élections et leur personnel P, 1930, Idem Gallia Regia ou État des officiers royaux des bailliages et des sénéchaussées de 1328 à 1515 6 vols P, 1942-1961, Idem Les officiers royaux des bailliages et sénéchaussées et les institutions monarchiques locales en France à la fin du moyen âge P , 1902, Idem Le personnel de la Cour du Trésor (1390-1520) P , 1938, Idem Le personnel de la Cour ou Chambre des Aides de Paris, des ongmes à 1438 P, 1932, Idem Le rôle des commissaires royaux dans le gouvernement de la France spécialement du XI Ve et XVIe siècle //Mélangés Paul Fournier P, 1929 P 171-184

3 О совершенном «школой «Анналов» перевороте в историографии см Гуревич А Я Исторический синтез и школа «Анналов» M , 1993, Хачатурян H А Общественная система и принцип относительности К вопросу о содержании концепт-явления «феодализм» // Средние века Вып 68 № 1 M , 2007 С 6-35

4 Блок M Короли-чудотворцы Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенном преимущественно во Франции и в Англии Пер с франц Под ред А Я Гуревича

воплотился в наиболее продуктивном направлении исследований средневековой государственности - анализе «людей власти», чиновников в русле «социологии власти»5, «оживив» государство-монстр и наполнив его чаяниями, стратегиями и культурными ориентирами приходящих во власть людей Напряженная атмосфера поисков обновления социальной истории выразилась тогда же в знаменитых спорах в Сен-Клу по поводу форм осмысления социальных страт между группой Э Лабрусса (сторонника «классов») и группой Р Мунье (сторонника «сословий»)6

Масштабное обновление политической истории осуществил в последней трети XX в участник этих споров Б Гене, создав цельную концепцию истории государства в Западной Европе эпохи позднего Средневековья7 В своем комплексном видении проблемы он обращает внимание на различные факторы процесса складывания государств на новый язык власти и смысл слов «Фран-

5 Favier J Les légistes et le gouvernement de Philippe le Bel // Journal des savants 1969 N 2 P 92-108, Autrand Fr Naissance d'un grand corps de l'État Les gens du Parlement de Paris, 1345-1454 P , 1981, Bautier R -H Le personnel de la chancellerie royale sous les derniers Capetiens // Prosopographie et genese de l'État moderne P , 1986 P 91-115, Fédou R. Les hommes de loi lyonnais à la fin du Moyen âge Etude sur les origines de la classe de robe These Lyon, 1964, Friedlander A Les sergents royaux du Languedoc sous Philippe le Bel//Annales du Midi 1984 T 96 N 167 P 235251, Guenee В Tribunaux et gens de justice dans le bailliage de Senlis a la fin du Moyen âge (vers 1380-vers 1550) Thèse Strasbourg, 1963, HennemanJ В Jr «Enqueteurs-Reformateurs» and Fiscal Offïcers in Fourteenth-Century France//Traditio 1968 T 24 P 309-349, Pegues FJ The Lawyers of the Last Capetians Princeton, 1962, Quilliet В Les corps d'officiers de la Prévôté et Vicomte de Paris et de l'Ile-de-France, de la fin de la guerre de cent ans au début des guerres de religions 2 vols Lille, 1982, Strayer J R. Les gens de justice du Languedoc sous Philippe le Bel Toulouse, 1970, Viala A Le Parlement de Toulouse et l'administration royale laïque, 1420-1525 2 vols Albi, 1953, Bartier J Légistes et gens de finances au XVe siècles Les conseillers des ducs de Bourgognes Philippe le Bon et Charles le Teméraire Bruxelles, 1955, Mattéoni О Servir le prince Les officiers des ducs de Bourbon à la fin du Moyen Age (1356-1523) P , 1998

6 Ordres et classes Colloque d'histoire soc.alc Saint-Cloud, 24-25 mai 1967 Communications reunis par E Roches et présentes par E Labrouste P,1973

7 Guenee В L'Occident aux XIVe et XVe siècle Les Etats P, 1993 Книга вышла в 1971 г с тех пор выдержала пять изданий (последнее - в 1993 г ), причем сам текст остается неизменным, зато меняется, увеличиваясь с каждым новым изданием, библиография, составленная по темам и проблемам, зримо показывая «приращение знания» в каждом из намеченных автором аспектов политической истории

ция», «родина» и «общее благо», на ментальный контекст (идеи, чувства, представления), образы власти и королевские мифы, методы пропаганды и политические церемонии, на способы властвования (коммуникации, административное деление, налоги и финансы), на эволюцию политического общества и социальных групп Автор объединил три века французской политической истории, между «феодальной» и «абсолютной» монархиями (сер XIII - сер XVII вв.), видя в нём особый этап развития государства Не менее важна трактовка Б Гене роли складывающейся бюрократии как важнейшего элемента становления государства и как специфической группы со своим статусом, ценностными установками и культурными практиками

Под влиянием школы Б Гене и в духе книги Дж Стрейера «Средневековые истоки современного государства»9 в конце XX в оформилось новое направление, избравшее объектом исследования État moderne как «матрицу» современного государства Под руководством Ж -Ф Жене была создана группа по изучению государства в широком временном отрезке (от XIII до XVI вв ) и на общеевропейском материале, организовавшая несколько коллоквиумов и завершившаяся 7-томным изданием, в котором отдельный том был посвящен властным элитам и их роли в становлении государства10

8 Эти идеи и направления развили представители созданной им школы Autrand Fr Offices et officiers royaux en France sous Charles VI // RH 1969 T 242 N 2 (492) P 285-338, Eadem Le service publique // La France mediévale Sousladir J Favier P, 1983 P 284-303, Beaune С Naissance de la nation France P, 1985, Gauvard Cl «De gracc especial » Crime, État et société en France à la fin du Moyen âge 2 vols P, 1991, Krynen J Idéal du prince et pouvoir royal en France à la fin du Moyen âge (1380-1440) Etude de la littérature politique du temps P, 1981, Idem L'Empire du roi Idées et croyances politiques en France, XIIIe-XVe siecle P, 1993, Pons N La guerre de Cent ans vue par quelques polémistes français du XVe siècle // Guerre et société en France, en Angleterre et en Bourgogne, XlVe-XVe siècle Ed Ph Contamine Lille, 1991 P 143-169, Eadem La propagande de guerre française avant l'apparition de Jeanne d'Arc // Journal des savants 1982 N 2 P 191214), Eadem Les chancelleries parisiennes sous les régnés de Charles VI et Charles VII // Cancelleria e cultura nel Medio Evo XVI Congreso Intern Di Scienze Stonche (Stoccardo, 1985) Città del Vaticano, 1990 P 137-168, Tel-liez R «Per potentiam officn» Les officiers devant la justice dans le royaume de France au XlVe siècle P, 2005

9 StrayerJR On the Médiéval Ongins of the Modem State Princeton, 1970

10 Culture et ideologie dans la genese de l'Etat moderne Actes de la table ronde organisée par le CNRS et l'École française de Rome, Rome, 15-17 octobre 1984 Rome, 1985, Etat et Eglise dans la genese de l'Etat moderne Actes du

На этом фоне развитие отечественной медиевистики предстает не менее органичным и поступательным Облик отечественной историографии в сфере политической истории определяли масштабность и проблемный характер исследований, системный подход и «дисциплина ума», диктовавшая потребность сопряжения различных частей общественной структуры, поиск новых горизонтов и готовность к постоянному обновлению Отечественные медиевисты традиционно ставили анализ политической сферы в контекст социально-экономической структуры общества На смену первоначальной недооценке политического фактора к 1960-м гг приходит понимание роли государства как активного «модератора» развития общества, с акцентом на его охранительных функциях В трудах отечественных франковедов история французской монархии обрела объемность, глубокое социальное наполнение, в том числе и через призму формирования социальной группы служителей короны Франции с их особым статусом, специфическими идеями и культурными практиками11 Особое значение для данного исследования имеют труды Н А Хачатурян по истории государ-

colloque organise par le CNRS et la Casa de Velàzquez, Madrid, 30 octobre -1 décembre 1984 Ouvr prép parJ-Ph GenetetB Vinant Madnd, 1985, L'État et les aristocraties (France, Angleterre, Ecosse) XIIe-XVille siècle P, 1989, L'État moderne Genèse Bilans et perspectives P, 1990, L'Etat moderne et les élites, XlIIe-XVIIIe siècles Apports et limites de la méthode prosopographiques Actes du colloque internationale, CNRS-Paris I, 16-19 octobre 1991 Éd par J-Ph Genet et G Lottes P, 1996, Genèse de l'État moderne Prélèvement et redistribution Actes du colloque de Fontevraud, 1984 Éd par J -Ph Genet et M Le Mené. P, 1987, Renaissance du pouvoir législatif et genese de l'État Ed par A Gouron et A Rigaudière P, 1988, Prosopographie et genese de l'État moderne Actes de la table ronde organisée par le CNRS et ENS de jeune fille, Paris, 22-23 octobre 1984 Ed par Fr Autrand P, 1986, Théologie et droit dans la science politique de l'État moderne Actes de la table ronde organisée par l'Ecole française de Rome avec le coucours du CNRS, Rome, 12-14 novembre 1987 P , 1991, Les origines de l'État moderne XlIIe-XVIIe siecle Sous la dir W Blockmans et J -Ph Genet P, 1996 Les élites du pouvoir et la construction de l'État en Europe Sous la dir W Reinhard P, 1996

11 Для периода раннего Нового времени см Люблинская АД Французский абсолютизм в первой трети XVII в Л , 1965, Малое В H Ж-Б Кольбер Абсолютистская бюрократия и французское общество М, 1991, Он же Три этапа и два пути развития французского абсолютизма // Французский ежегодник 2005 Абсолютизм во Франции К 100-летию Б Ф Порш-нева (1905-1972) М, 2005 С 86-128, Он же Парламентская Фронда Франция 1643-1653 M , 2009, Копосое H В Высшая бюрократия во Франции XVII века Л, 1990

ства классического Средневековья в них становление сословной монархии во Франции предстает как сложный процесс усиления публично-правовых начал власти, в том числе и под воздействием складывания исполнительного аппарата, обнаружившего тенденцию к автономизации и выработавшего особые концепты королевских прерогатив под влиянием рецепции римского права В ряде работ автора были намечены основные этапы становления государства в Средние века, трансформация королевской власти и ее взаимосвязь с социальной структурой общества, характерные черты аппарата управления, наконец, проявление в сфере власти корпоративизма как сущностной черты средневекового общества'2

Начавшиеся в конце XX в перемены в отечественной медиевистике органично вписываются в нынешнее эпистемологическое пространство мировой исторической науки Многочисленные «вызовы», на которые историческая наука искала ответы, к началу нового тысячелетия привели к позитивному разнообразию методологических ракурсов и подходов, к междисциплинарному диалогу исследователей

В сфере потестологии лидирующее место занимают исследования политического символизма и различных ритуалов власти, вдохновлённые книгой Э Канторовича «Два тела короля»13 Трансформация природы власти изучается представителями этого направления через призму ритуалов помазания и коронации, похорон монарха и «ложа правосудия», парадных въездов и политических церемоний14 Этот символический контекст в сфере потесто-

12 Хачатурян НА Сословная монархия во Франции XIII-XV вв M , 1989, Она же Эволюция государства в средневековой Европе с древнейших времен до конца XV в // История Европы Т 2 Часть 3 M , 1992 С 487508, Она же Почитическая и государственная история Западного Средневековья в контексте структурного анализа // Средние века. Вып 54 M, 1992 С 5-22, Она же Общественная система и принцип относительности К вопросу о содержании концпт-яв!ения «феодализм» // Средние века. Вып 68 №1 M , 2007 С 6-35, Она же В часть и общество в Западной Европе в Средние века M , 2008

13 Kantorowicz Е The King's two Bodies A Study in Mediaeval Political Theology Princeton, 1957

14 Brown EA R, Famiglietti R С The Lit de Justice semantics, ceremonial and the Parlement of Pans, 1300-1600 Sigmaringen, 1994, Bryant L L'entree royale a Paris au Moyen âge // Annales ESC 1986 N3 P 513-542, Idem The King and the City in the Parisian Royal Entry Ceremony Politics, Ritual and art m the Renaissance Genève, 1986, Idem Parlementaire Political Theory in the Pansian Entry Ceremony И Sixteenth century journal 1976 N 7 P 15-24, Coronations medieval and early modern monarchic ritual Berkeley, 1990,

логии способствовал обращению историков к сакральной природе королевской власти, к харизме монарха и глубинным психологическим истокам доминирования15

«Новая социальная история» расширила эпистемологическое пространство исследований общества за счет включения «социального воображаемого» как фактора социальной идентификации индивидов и групп, что привело к появлению, в том числе в отечественной медиевистике, направления культурной антропологии и к широкому междисциплинарному синтезу права, экономической истории, культурных практик и их идейного осмысления в анализе социальной структуры16

Hanley S L'idéologie constitutionnelle en France le Lit de Justice // Annales ESC 1982 N 1 P 32-63, Eadem Le lit de justice des rois de France L'idéologie constitutionnelle dans la legende, le rituel et le discours P , 1991, Giesey R E The Royal funeral ceremony in Renaissance France Geneve, 1960 (пер на франц Le roi ne meurt jamais Les obsèques royales dans la France de la Renaissance P, 1987), Idem Cérémonial et puissance souveraine, France, XVe-XVIIe siècle P, 1987, Idem Modèles de pouvoir dans les rites royaux en France//Annales ESC 1986 N3 P 579-599, Idem The Présidents ofParlement at the Royal Funeral // Sixteenth century journal 1976 N 7 P 25-34, Jackson R.A "Vivat rex'" Histoire des sacres et couronnements en France (1324-1825) P, 1984, Idem Le pouvoir monarchique dans la cérémonie du sacre et couronnements des rois de France // Représentation, pouvoir et royauté a la fin du Moyen âge Actes du colloque organisé par l'Université de Maine les 25 et 26 mars 1994 Ed J Blanchard P, 1995 P 237-252, Поблекшее сияние власти Материалы круглого стола. Отв ред M А Бойцов M, 2006, Бойцов M А Как горожане встречали своего сеньора // Город в средневековой цивилизации Т 4 Extra muros город, общество, государство M, 2000 С 65-78, Он же Величие и смирение Очерки политического символизма в средневековой Европе M, 2009

15 Хачатурян НА Король-sacré в пространстве взаимоотношений духовной и светской власти в средневековой Европе (морфология понятия власти) // Священное тело короля Ритуалы и мифология власти / Отв ред НА Хачатурян М,2006 С 19-28

16 В своем кругу Индивид и группа на Западе и Востоке Европы до начала Нового времени, Общности и человек в средневековом мире Материалы межреспубликанской конференции (Москва, Институт всеобщей истории, 30 сент — 2 окт 1991) M-Саратов, 1992, Средневековое европейское дворянство от рыцаря к придворному и officier Круглый стол Ассоциации // Бюллетень Всероссийской ассоциации медиевистов и историков раннего Нового времени № 8 М, 1997 С 10-30, Европейское дворянство XVI-XVII вв Границы сословия / Отв ред В А Ведюшкин М, 1997. Человек и его близкие на Западе и Востоке Европы (до начала нового времени) / Под общ ред Ю Л Бессмертного, Г О Эксле M, 2000, Социальная иден-

В этом контексте важны новейшие тенденции в изучении корпораций и различных социальных институций, в которых артикулируются, воспроизводятся и репрезентируются специфические групповые системы ценностей Особое место в новейших, в том числе отечественных, исследованиях занимают мемориальные практики и, в целом, memoria социальных групп как фактор их консолидации и идентификации17 Этот плодотворный поворот к культуре в социальном и политическом анализе оформился в виде направления «новой культурной истории» Наряду с «новой интеллектуальной историей» он способствовал трансформации сферы изучения политической мысли рядом с историей идей история их бытования и распространения, культурный контекст и коллективная психология, мифы и символы, специфика труда интеллектуала18

На этом фоне изучение истории права с трудом включается в обновление, неся тяжёлый груз «формально-юридического подхода» Историки и правоведы на рубеже XX-XXI вв сделали шаги к сближению и созданию общей площадки для диалога, способствующего пониманию специфики действия правовых норм, особенностей средневекового законотворчества и его связи с общим идейно-культурным контекстом эпохи19

тичность средневекового человека / Отв ред А А Сванидзе, П Ю Уваров M, 2007, Человек XV в грани идентичности / Под ред А А Сванидзе и В А Ведюшкина M, 2007

17 Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени Отв ред ЛП Репина М, 2003, Арнаутова ЮЕ От memoria к «истории памяти» // Одиссей Человек в истории 2003 M, 2003 С 170-198, Время - История - Память историческое сознание в пространстве культуры / Под ред Л П Репиной M , 2007, Кириллова Е H Корпорации раннего Нового времени Ремесленники и торговцы Реймса в XVI-XVI1 вв M , 2007, I.es Lieux de mémoire Sous la dir P Nora T I La République P, 1984, T 11 La Nation 3 vols P, 1986, T III Les France 3 vols P, 1992

18 Репина ЛП «Новая историческая наука» и социальная история М, 1998, Она же «Второе рождение» и новый образ интеллектуальной истории // Историческая наука на рубеже веков /Отв ред А А Фурсенко M , 2001 С 175-192, Она же Интеллектуальная история на рубеже веков // Новая и новейшая история 2006 № 1 С 288-297, Prost A Sociale et culturelle//Pour une histoire culturelle P,1997 P 143-145

19 Lemarignier J -F Le gouvernement royal aux premiers temps capétiens (9871108) P, 1965, Idem La France mediévale Institutions et société P, 1970, Richet D La France moderne l'esprit des institutions P, 1973, Droits savants et pratiques françaises du pouvoir (Xle-XVe siècles) Sous la dir J Krynen et

В целом, большинство исследователей осознают необходимость системного и междисциплинарного подхода к анализу сложных социально-политических феноменов Примером синтетического подхода к изучению социальных феноменов является исследование П Ю Уварова, в котором соседствуют традиционный объективирующий, антропологический и микроисторический методы20 Наиболее перспективной площадкой для комплексного изучения политической истории представляется созданная в 1992 г под руководством Н А Хачатурян исследовательская группа «Власть и общество», которая, организуя регулярные конференции для предметного диалога специалистов в разных областях потестологии, синтезирует различные подходы к изучению власти и политического фактора как одного из структурообразующих элементов средневековой общественной системы21

Научная новизна. Данное исследование продолжает отечественную традицию изучения сущностных явлений в истории, системного подхода к проблеме и сопряжения политического фактора

A Rigaudière Р, 1992, Guillot О, Rigaudière A, Sassier Y Pouvoir et institutions dans la France medievale 2 vols P, 1994, Rigaudière A Penser et construire l'Etat dans la France du Moyen âge (XIIIe-XVe siècle) P, 2003, Jacob R Images de lajustice Essai sur l'iconographie judiciaire du Moyen Âge à l'âge classique P, 1994, Тогоева О И «Истинная правда» Языки средневекового правосудия M, 2006, Варьяш О И Пиренейские тетради Право, общество, власть и человек в Средние века M, 2006, Право в средневековом мире М, 1996, Право в средневековом мире Вып 2-3 СПб, 2001, Право в средневековом мире 2007 Сб статей / Под ред И И Варьяш, Г А Поповой M, 2007, Право в средневековом мире 2008 Сборник статей Под ред И И Варьяш, Г А Поповой M, 2008

20 Уваров П Ю Франция XVI в Опыт реконструкции по нотариальным актам M, 2004

21 Конференции Харизма королевской власти миф и реальность (1993), Придворная культура эпохи Возрождения и власть (1994), Средневековое европейское дворянство - от рыцаря к придворному и officier (1996), Жизнь двора и его образ в литературе Средних веков и раннего Нового времени (1998), Королевский двор в политической культуре средневекового европейского общества теория, символика, церемониал (2001), Сакральное тело короля (2003), Власть, общество и человек в средневековой Европе (2006), Империи и этно-национальные государства в Европе в Средние века и раннее Новое время (2008) Коллективные монографии Двор монарха в средневековой Европе явление, модель, среда / Под ред НА Хачатурян Вып 1 M СПб, 2001, Королевский двор в политической культуре средневековой Европы / Отв ред H А Хачатурян M , 2004, Священное тело короля, Власть, общество, индивид в средневековой Европе M, 2008

с социальными и культурными параметрами общественной структуры Новизну исследования определяет обращение вновь к истории институтов, до сих пор остававшейся вне процесса обновления исторического знания Оно является первым в историографии комплексным анализом института государственной службы как сложного политико-правового и социо-культурного явления, отражающего сущностные процессы формирования исполнительного аппарата государства и социальной группы чиновничества во Франции на первом этапе складывания развитого централизованного государства в форме сословной монархии

Источниковая база исследования. Комплексное исследование института государственной службы, соединяющее институциональные, правовые, социальные и культурно-ментальные параметры, потребовало обращения к разным по характеру источникам, в том числе архивным, и применения различных исследовательских методик

Королевское законодательство В качестве базы для изучения правового и институционального аспектов процесса формирования института службы был избран самый авторитетный свод королевского законодательства - «Ордонансы французских королей третьей династии» в 22-х томах2 В результате сплошного просмотра соответствующих избранному периоду 17 томов было выявлено 433 указа, в той или иной форме касающихся ведомств и служб короны Франции Полученный массив был дополнен за счет невк-люченных издателями указов, хранящихся в наиболее полном из существующих архивов ведомств короны - в фонде Парламента В результате было найдено еще 69 указов, относящихся, в основном, к сфере оплаты и привилегий чиновников23 Этот массив источников был дополнен сведениями из архивов других ведомств, в том числе и благодаря тематическим публикациями из собраний Канцелярии, Палаты счетов и иных служб24 Важный аспект склады-

22 Ordonnances des rois de France de la troisième race, recueillis par ordre chronologique 22 vols P, 1723-1849

23 Archives Nationales (далее - AN) Série X Parlement de Pans XIa Parlement civil X1 a 8602-8606

24 Registres du Trésor des chartes T I Regne de Philippe le Bel (1300-1314) Inventaire analytique Ed J Glenisson et J Guerout Sous la dir R Fawtier P, 1958, T 2 Règnes des fils de Philippe le Bel (1314-1328) Ed J Guerrout P, 1966, T 3 Règne de Philippe de Valois (1328-1350) Inventaire analytique Ed J Viard revu par A. Vallee 3 vols P, 1978-1984, Viard J Documents parisiens du règne de Philippe de Valois (1328-1350) Extraits des registres de la Chancellerie de France 2 vols P , 1899-1900, Langlois Ch-V Textes relatifs a l'histoire du Parlement depuis les origines jusqu'en 1314 P , 1888, Douet-

вания группы чиновников - налоговые и иные привилегии, равно как и получение ими аноблирующих грамот - потребовал привлечения архивных материалов из Сокровищницы хартий и Отдела рукописей Национальной библиотеки Франции, хранящей копии грамот из сгоревшего архива Палаты счетов25

Собранный в результате обширный и репрезентативный корпус законодательных актов дал возможность изучить поэтапно процесс формирования исполнительного аппарата, эволюцию численного состава ведомств и служб, дисциплинарные нормы, процедуры комплектования, систему вознаграждения и привилегий, политические полномочия, формирование прав на должности и статус служителей короны Системный подход к королевскому законодательству позволил обнаружить важную черту складывающейся структуры - преемственность правовых норм и институтов власти, а также проследить перипетии нелинейного характера процесса, влияние сиюминутных задач и внешних событий, столкновение стратегий королей и ведомств Известная декларативность законодательных актов приобретает самостоятельную ценность в русле изучения формирующегося нового языка и риторики власти, символических стратегий в конструировании государства и заявляемого идеального образа чиновника При очевидном зазоре между образом и реальностью, декларируемые цели и идеалы приобретают самостоятельную ценность, поскольку раскрывают символические стратегии становления государства, особенно в контексте политической антропологии и созидательной роли системы ценностей Соединение истории права с историей политической культу-

d'Arcq L Choix de pièces inédits relatives au regne de Charles VI 2 vols P, 1863-1864, Longnons A Paris pendant la domination anglaise (1420-1436) Documents extraits des registres de la chancellerie de France P, 1878, Artonne A Le Mouvement de 1314 et les Chartes provinciales de 1315 P, 1912, Cosneau E Les grands traités de la guerre de Cent Ans P , 1889, Coville A L'Ordonnance Cabochienne (26-27 mai 1413) P , 1891, Les Chambres des comptes en France aux XlVe et XVe siècles Textes et documents reunis par Ph Contamine et О Mattéoni P, 1998

25 Bibliothèque Nationales de France (далее - BNF) Mss Latin 18345 Dom Carpentier Anoblissements et genéalogies tirés du Trésor des Chartes et de la Chambre des comptes 1308-1499 (AN JJ 34 à 232), Mss Fr 4139 Anoblissements enregistrés à la Chambre des comptes, Mss Fr 32014 Anoblissements à la Chambre des comptes, Mss Fr 32016 Anoblissements, légitimations enregistrés a la Chambre des comptes, Collection Clairambault 1 (782) Extraits des mémoriaux de la Chambre des comptes de Paris (1300-1662), Mss Fr 18234-18234 Extraits des registres des Requestes de l'Hôtel, Mss fr 23679 Registres des Requêtes de l'Hôtel (1393-1403)

ры раскрыло значение повторяемости норм законов1 не только как свидетельства неэффективности прежних указов, но и как формы придания этим нормам особой ценности в виде «освящённой давностью традиции» и твердой интенции власти Наконец, преамбулы указов, апеллирующие к защите интересов подданных, не только оправдывают законодательную инициативу монарха, но и служат мостом к реальной действительности и к административной практике

Административная практика и юридические трактаты Связующим звеном между законодательными актами и административной практикой являются письма королей Франции к ведомствам и отдельным служителям Сохранившиеся лишь частично, они охватывают в архиве Парламента только правление Людовика XI и дополняются публикациями писем отдельных королей26 Системное изучение административной практики в ведомствах и службах затрудняется кричащей неравномерностью сохранности их архивов за исключением Парламента, архивы остальных ведомств почти не содержат сведений до XV в А архив верховной судебной палаты не поддается системному анализу ввиду его обширности, однако благодаря составленному в XVII вв указателю Ж Ленена стало возможным исследовать ряд важных аспектов темы - статус и политические прерогативы, формы комплектования, ремонстрации и стратегии репрезентации чиновников27. Эти архивные сведения дополнены публикациями из различных его частей «Актами Парламента» начала XIV в, первого уголовного регистра Парламента, «Дневниками» гражданских секретарей Никола де Бая и Клемана де Фокамберга начала XV в , извлечениями из различных

26 AN XIa 9317 Lettres originales des rois de France et autres personnages au Parlement, Cazelles R Lettres closes Lettres « De par le Roy » de Philippe de Valois P, 1958, Dehsle L Mandements et actes divers de Charles V P , 1874, Lettres de Louis XI, Roi de France Ed E Charavay et J Vaesen 11 vols P, 1890-1909

27 AN U 493-574 Tables de la collection Le Nain Début XVIlIe s Tables méthodique des matières AN U 497 Conseilliez (417 ff), U 501 Maîtres des requêtes, avocats du Roi, greffiers, huissiers et procureures du Roi aux Requêtes de l'Hôtel (521 p), U 502 Premiers présidents, présidents des Enquêtes (254 p ), U 508 Autorité du Parlement (139 ff), U 509 Parlement de Paris (467 p ), U 511 Ceremonies auxquelles le Parlement a assisté (423 et 306 p ), U 516 Remonstrances du Parlement au Roi table chronologique et table méthodique (87 ff), U 562 Officiers du Parlement (458 ff )

регистров, особенно относительно форм участия чиновников в торжественных церемониях28

Связь законодательных норм с административной и судебной практикой раскрывают и созданные в исследуемый период юридические трактаты, составленные самими чиновниками Привлекаемые в исследовании трактаты охватывают равномерно весь период «Установления Людовика Святого», «Книга о правосудии и судопроизводстве», «Кутюмы Бовези» Филиппа де Бомануара, «Обвинительное заключение против Робера Ле Кока», сборник судебных казусов с комментариями Жана Ле Кока, сборник формуляров Канцелярии Одара Моршерна, «Ремонстрация Парламента королю о ситуации в церкви», «Доклад Большому совету о Налоговой палате» 9

28 Actes du Parlement de Paris Série 2 1328-1350 Éd H Furgeot et J-P Laurent 3 vols P, 1920-1975, Langlois Ch-V Confessions et jugements de criminels au Parlement de Paris (1319-1350) P, 1971, Baye N de Journal de Nicolas de Baye, greffier de Parlement de Pans 1400-1417 Ed A Tuetey 2 vols P, 1885, 1888, Fauquembergue Cl de Journal de Clément de Fauquembergue, greffier de Parlement de Paris 1417-1435 Ed A Tuetey 3 vols P, 1903-1915, Fagmez G Fragment d'un répertoire de jurisprudence parisienne au XVe siècle // Mémoires de la Société d'histoire de Paris 1890 T 17 P 1-94, AN U 424 Notes historiques extraites des registres du Parlement (1364-1643) XVIIIe s , Godefroy Th et D Le Cérémonial François 2 vols P , 1649, Cérémonial de l'inhumation de Charles VI // Giesey R Le roi ne meurt jamais P 297-304

29 Etablissement de Saint-Louis Publ P Vollet 4 vols P, 1881-1886, Delaborde H F Le texte primitif des Enseignements de Saint-Louis à son fils // BEC 1912 T LXXIII L 1-2 P 73-100, L 3-4 P 237-262, L 5-6 P 502504, Li Livre de jostice et de plet Publ d'après le manuscrit antique de la Bibliothèque Nationale par Rapetti P, 1850, Beaumanoir Ph de Rémi de Coutumes de Clermont en Beauvaisis Publ A Salmon 2 vols P, 1899-1900, Цатурова С К Скандал в коридорах власти во Франции XIV в (В приложении «Обвинительное заключение в отношении Робера Ле Кока, епископа Ланского»)//Право в средневековом мире M , 1996 С 221-269, Le Coq J Questiones Johannis Galli Ed M Boulet P, 1944, Le Formulaire d'Odart Morcheme dans la version du mss BNF fr 5024 Éd О Guyotjeannin et S Lusignan P, 2005, Jusselin M Remonstrances du Parlement au roi sur la situation de l'Eglise de France (1430 a st)//BEC 1913 T 74 P 516-524, Rapport au Grand Conseil de Louis XI sur les abus et les scandales de la Cour des Aides de 1468 // BEC 1848-1849 T 5 P 60-66, Contamine Ph «An officiarn régis sint multiplicandi » Une réflection scolastique sur la nature et les limites de la puissance du roi de France à la fin du Moyen Age, a propos des officiers de la Chambre des comptes // Les chambres des comptes P 19-28

Ценность этим источникам придают не только содержащиеся в них свидетельства о реальном функционировании тех или иных законодательных норм, но и интерпретация самими чиновниками этих норм и практики службы В этом контексте привлекаются и ряд трактатов, написанных чиновниками в начале Нового времени, свидетельствующих о дальнейшей эволюции и преемственности фундаментальных норм службы30

Памятники политической мысли и хронистика Значение политической мысли в построении государства признавалось всегда, однако в новейших подходах к этой области исследований наибольшее значение приобретают не столько крупные имена и новаторские труды, сколько топосы, кочующие сюжеты и бытование идей в конкретной культурной среде В связи с этим перед исследователем открывается обширное пространство различных трактатов, зерцал, проповедей и наставлений государей, в изобилии создававшихся во Франции ХШ-ХУ вв В этом массиве произведений наше внимание было сконцентрировано на тех, в которых фигурируют королевские чиновники, что сократило круг источников, поскольку в исследуемый период служители короны редко привлекают внимание авторов политических произведений, и упоминают их лишь люди церкви и университетов, а также выходцы из чиновной среды Еще одна особенность этих произведений заключается в их неравномерности по времени написания наиболее интенсивные размышления о предназначении власти приходились на периоды кризисов и их преодоления, что сообщает им дополнительную ценность, поскольку свидетельствует об их тесной связи с политической реальностью. Наконец, не менее важно нынешнее понимание созидательной роли политического сознания в обществе, которое побуждало относиться к политическим текстам не только как к описаниям реальности, но и как к формам осмысления, описания и артикуляции идей власти, что делало их активными участниками процесса построения государства В таком ракурсе государство предстает результатом размышлений, надежд и чаяний всего общества

Среди хроник того времени чиновники упоминаются в «Рифмованной хронике» Жоффруа Парижского, в «Нормандской хронике», в «Хрониках аббатства Сен-Дени» (Гийома из Нанжи и его продолжателей, Пьера д'Оржемона, Мишеля Пинтуэна и Жана

î0 TiUet J du Recueil des Roys de France, leur couronne et maison P , 1607, La Roche-Falvin B de Treize livre des Parlements de France Genève, 1621, La Loupe V Des dignitez, magistrats et offices du Royaume de France P, 1553, Loyseau Ch LesOuevres Lyon, 1701

Шартье), «Хронике» Жиля Jle Бувье, в «Дневнике» Парижского буржуа, в «Хронике» Ангеррана де Монстреле и в «Истории Карла VII и Людовика XI» Тома Базена31 Круг их авторов вовсе не случаен все они так или иначе были связаны с властными институтами, что сообщает их сведениям об административных реформах и политических событиях, слухах и парадных церемониях дополнительную ценность

Собственно в политических трактатах и иных произведениях политической мысли, за исключением «Прославления Парижа» Жана де Жандена32, чиновники появляются лишь в правления Карла Мудрого, что нельзя не увязать с происходившими в этот момент реформами в сфере администрации Именно в это время по заказу короля появляются переводы на французский язык Никола Орезма «Политики» Аристотеля, Дени Фулыпа «Поликратика» Иоанна Солсберийского, оригинальные «Трактат о коронации» Жана Голена, «Сновидение садовника», позднее «Сновидение старого паломника» Филиппа де Мезьера33, наконец, взлет политической мысли во Франции на рубеже XIV-XV вв - проповеди выдающегося теолога Жана Жерсона, трактаты Кристины Пизанской,

31 Diverrès A La Chronique metrique attribuée a Geoffroy de Pans Strasbourg, 1956, Chronique normande du XIV siècle Éd A et É Molinier P, 1882, Chronique latine de Guillaume de Nangis de 1113 a 1300 avec les continuations de cette chronique de 1300 à 1368 Nouv éd 2 vols NY, London, 1965, Chronique des règnes de Jean II et de Charles V Éd R Delachenal 4 vols P, 1917-1920, Religieux de Saint-Denis Chronique contenant le règne de Charles

VI de 1380 a 1422 Éd L F Bellaguet 6 vols P, 1839-1855, Ckartier Jean Chronique de Charles VII, roi de France Publ Vallet de Vinville 3 vols P , 1858, Bouvier Gille le, dit le Héraut Berry Les chroniques du roi Charles VII Ed H Courteault et L Celier P, 1979, Journal d'un bourgeois de Pans de 1405 a 1449 Ed C Bonne P, 1990, MonstreletEnguerrandde Chronique Ed L Douet-d'Arcq 6 vols P, 1857-1862, Basm Thomas Histoire de Charles

VII Éd et trad Ch Samaran 2 vols P, 1933-1944, Idem Histoire de Louis XI Ed et trad Ch Samaran 3 vols P, 1963-1972

32 Jandun Jean de Tractatus de laudibus Pansius II Le Roux de Lincy A et Tisserand L-M Paris et ses historiens aux XIV et XV siècle P, 1864 P 32-79

33 Oresme, Nicole Le Livre de Politique d'Anstote Publ A D Menut Philadelphia, 1970 / American Philosophical society Transactions Vol 60 Part VI, Foulechat Denis Tyrans, princes et prêtres (Jean de Salisbury Policratique Livre IV et VIII) Ed Ch Brucker Montréal, 1987 // Le Moyen français Revue d'Etudes linguistiques N 21, Songe du vergier Ed M Schnerb-Lievre 2 vols P , 1982, Jackson R A The Traité du sacre de Jean Golem // Proceeding of the American Philosophical Society 1969 Vol 113 N 4 P 305-324, Mézières Philippe de Le Songe du viel pèlerin Ed G W Coopland 2 vols Cambridge, 1969

Пьера Сальмона, продолженный в кризисные годы двойной монархии анонимным «Советом Изабо Баварской», политическими трактатами Жана Жувеналя дез Юрсена, трактатами Гилберта из Меца, Антонио Астесано, Анри Бода и Робера де Бальзака34

Редкой возможностью услышать общественное мнение, игравшее важную роль в построении государства, позволяют сохранившиеся сведения о трех ключевых собраниях депутатов Штатов 1356, 1413 и 1484 гг, ознаменованных попытками проведения административных реформ В речах депутатов обнаруживается не только критика формирующегося административного аппарата, но и общие места политических представлений эпохи, объединяющие в единое политическое поле разные социальные группы со своими культурными кодами, стратегиями и верованиями 5

Частноправовые документы завещания и эпитафии В эту категорию включены разные по характеру, но чрезвычайно важные и уникальные источники, раскрывающие специфику формируемой группы чиновничества Обращение к ним стимулируется методами «новой социальной истории», позволяя исследовать складывающиеся параметры социальной идентичности группы

34 Gerson Jean Oeuvres complétés Ed P Glorieux 10 vols P, 1960-1975 Vol VII L'oeuvres françaises 2 part P, 1968, Pisan Christine de Le Livre des faits et bonnes moeures du roi Charles V le Sage Ed S Solente 2 vols P , 1936-1940, Eadem The « Livre de la paix » of Christine de Pisan Ed Ch C Willard S-Gravenhage, 1958, Eadem Le livre du corps de policie Éd A J Kennedy P, 1998, Salmon Pierre Demandes faites par le roi Charles VI touchant son état et le gouvernement de sa personne avec les responses Publ G-A Crapelet, Advis a Isabelle de Bavière Ed E Deprez//BEC 1866 T 27 P 128-157, Juvénal des Ursms Jean Écrits politiques Éd P S Lewis 2 vols P , 1978, 1985, Guilbert de Metz Description de la Ville de Pans sous Charles VI (1407-1434)//Le Roux de Lmcy A et Tisserand L -M Op cit P 131-236, Astesan Antiomo Poeme latine écrit en 1451 // Ibid P 528-577, Baude Henri Eloge ou portrait de Charles VII // C'nartier J Chroniques T 3 P 130-140, Le traite de Robert de Balsac / Contamine Ph Un traité politique inédit de la fin du XVe siècle // Idem Des pouvoir en France 1300-1500 P,1992 P 207-235

35 Delachenal R Journal des états réunis à Paris au mois d'octobre 1356 // NRHDFE 1900 Annee 24 P 415-465, Courtecuisse Jean L'Oeuvre oratoire française Ed G Di Stefano Turin, 1969, Moranvillé H Remonstrances de l'Universite et de la Ville de Paris à Charles VI sur le gouvernement du royaume // BEC 1890 T 51 P 420-422, Massehn Jean Journal des États Généraux de France tenus à Tours en 1484 sous le règne de Charles VIII, rédigé en latin par Jehan Massehn, député du bailliage de Rouen Ed A Bernier P, 1835

Регистр завещаний был составлен в Парламенте в начале XV в и включает 236 актов последней воли чиновников, иерархов церкви, городских нотаблей и знати36 Поскольку он сохранился неполностью, образовавшиеся лакуны позволяет восполнить сделанная с него в XVIII в копия37 Благодаря выявленным в корпусе завещаниям чиновников стало возможным исследовать параметры идентификации группы, стратегии корпоративной и семейной солидарности, структуру дарений (книги, дары чиновным братствам, университетам), специфику чиновной культуры

Собрание эпитафий парижских церквей, созданное Роже де Гэньером в конце ХУП-начале XVIII вв, никогда не привлекало внимания исследователей в данном контексте38 Между тем, оно позволяет проследить динамику увеличения числа надгробий чиновников как проявления роста престижности службы, эволюцию текста эпитафий - появление почетных эпитетов и титулов знатности, ступеней карьерного роста, ученых степеней как форм идентификации, прославления монархов и ведомств короны Франции, восхваление труда чиновника.

Методологическая основа. Исследование построено на синтезе политико-правового, историко-антропологического, социокультурного, текстологического, лингвистического и имагологиче-ского методов Анализ строится на соотнесении в едином дискурсе норм законодательства, политической мысли и массовых представлений, ритуалов и культурных практик Решающая роль самих чиновников, их специфических идей и интересов в процессе построения государства была особенностью складывания французской монархии на этом этапе, что определило необходимость связать этапы становления аппарата управления с генезисом группы чиновничества, опираясь в методике сопряжения на концепции П Бурдье Такой ракурс позволил исследовать объективную логику становления бюрократического поля власти, конкретное преломление общих тенденций и влияние исторических событий, последствия стечения обстоятельств и столкновения воли отдельных участников процесса

36 AN Xla 9807 Testaments enregistrés au Parlement de Paris et exécutions testamentaires

37 BNF Collection Moreau 1161-1162 Copies de testaments enregistrés au Parlement

38 Epitaphier du vieux Pans Recueil général des inscriptions funéraires des eglises, couvents, collèges, hospices, cimetiers et charniers depuis le Moyen âge jusqu'à la fin du XVIIe siecle Ed E Raunié, M Pnnet, A Lesort, H Verlet 12 vols P, 1890-1918,1974-1999 / Histoire général de Paris

Хронологические рамки исследования охватывают период с сер XIII до сер XV вв началом избраны ордонансы Людовика IX Святого «о преобразовании нравов в королевстве» (1254-1256 гг.), заложившие основы нового облика служителя короны Франции, а условной конечной датой - указ Людовика XI от 21 октября 1467 г о несменяемости чинов Этот выбор продиктован общей периодизацией процесса становлении централизованного государства во Франции, а также представлениями самих чиновников, оценивавших эти указы как краеугольные для складывания института службы

Терминологические параметры. Анализ лексики источников в сочетании с подходом к государству как явлению большой длительности, когда термины отстают по времени от возникающих явлений, позволяет использовать в работе словарь более позднего времени («государство», «чиновничество» и т д ), поскольку, пусть и в иной форме, описываемые явления осознаются людьми исследуемой эпохи

Цель работы заключается в изучении процесса, этапов, составляющих элементов и конкретных обстоятельств становления публично-правовых институтов королевской власти во Франции ХШ-ХУ вв и складывания социальной группы профессиональных служителей короны, на этой основе вывести модель, применимую для изучения аналогичных процессов в других странах или в иные периоды, обнаружить эвристический потенциал соединения в едином поле исследования правовых норм с идейными и ментальными элементами политической культуры Основные задачи анализ процесса институционализации и автономизации исполнительного аппарата в контексте трансформации королевской власти и складывания публично-правовых основ государства, оформления политических и властных прерогатив исполнительного аппарата, его бюрократизация (формы комплектования и права чиновников на должности), формирование особого статуса чиновной службы, её культуры и этики

Апробация материалов исследования. Основные положения и результаты исследования изложены в монографии и серии работ общим объемом более 60 п л Материалы диссертации неоднократно представлялись в виде докладов на конференциях, семинарах и круглых столах «Карл Великий реалии и мифы» (Москва, ИВИ РАН, 2000 г ), «Королевский двор в политической культуре средневековой Европы» (Москва, МГУ им. М В Ломоносова, 2002 г), «Славяне и их соседи» (XXII конференция, Москва, Институт славяноведения, 2004), «Социальная самоидентификация средневекового человека» (Москва, ИВИ РАН, 2004 г), «Выбор в

пользу права» (Москва, ИВИ РАН, 2005), «Закон что дышло» (Воронеж, 2006), «Власть, общество, индивид в средневековой Европе» (Москва, МГУ им М В Ломоносова, 2006 г ), «Человек XV века» (Москва, ИВИ РАН, 2006 г), «Империи и этно-национальные государства» (Москва, МГУ им М В. Ломоносова, 2008 г), «Клятвы и присяги в средневековом праве» (Москва, ИВИ РАН, 2008 гг ), «Город в Античности и Средневековье общеевропейский контекст» (Ярославль, 2009), франко-российский международный коллоквиум «Королевская власть, знать, двор в эпоху Средневековья» (Москва, ИНИОН, 2009) Диссертация обсуждена на заседании Отдела западноевропейского Средневековья и раннего Нового времени ИВИ РАН

Структура работы. Диссертация построена по проблемному принципу. Она состоит из введения, трех глав («Становление публично-правовых институтов королевской власти», «Комплектование корпуса королевских должностных лиц Проблема соотношения патримониального и публично-правовых начал», «Статус, этика и культура службы»), каждая из которых делится на параграфы и подпараграфы, заключения, таблиц, списка источников и литературы

Основное содержание работы. Во введении определяются предмет, цель, задачи и научная актуальность исследования, анализируются основные тенденции и современное состояние историографии темы, дается характеристика источниковой базы и методик исследования, методологических подходов и хронологических рамок, а также терминологических параметров работы

Первая глава посвящена анализу становления публично-правовых институтов королевской власти, впервые рассматриваемого в комплексе Первый параграф посвящен институциональному аспекту вопроса складыванию ведомств и служб как «несущей конструкции» исполнительного аппарата и его физического капитала (этапы оформления, структура палат и их полномочия) В основе процесса оформления ведомств и служб лежала их автономизация от персоны монарха и институциональное закрепление В начале процесса корона имела лишь полномочных представителей на местах - бальи и сенешалей, возникших в правление Филиппа II Августа, чьи публичные функции расширили, заложив новые нормы службы, ордонансы Людовика IX Святого и Филиппа IV Красивого В самой Королевской курии к середине XIII в сконцентрировались образованные легисты, клерки-писцы, знатоки финансов Расширение усилиями правоведов-идеологов и служителей короны публичных полномочий монарха, усложнение

функций управления, нужда в архивах потребовали оседания ведомств и служб в столице Так логика развития бюрократического поля власти привела к автономизации исполнительного аппарата от персоны монарха Следующей вехой стало институциональное оформление верховных ведомств, которое протекало долго, нелинейно и сложно, под влиянием интересов власти и исполняемых ими публичных функций, прежде всего, судебных Первой получила институциональное оформление Палата счетов (1320 г) ввиду особой важности финансов и казны, затем Парламент (13421345 гг) и Королевский совет (1346 г) Этот процесс затронул и сеньориальные службы Дома короля, приобретавшие всё больше публичных функций оформляются Монетная палата (1348 г), Канцелярия (1361 г), ведомство вод и лесов (1376 г), Казначество и Налоговая палата (1389-1390 гг) Стержнем процесса являлось создание (путем дробления и дифференциации) все новых публичных и управленческих прерогатив монарха, существовавших лишь потенциально, что отвечало интересам самих чиновников и усиливало зависимость от них монарха, превращающегося в «независимого арбитра»

Организационная структура подкреплялась увеличением и фиксацией штата должностей и их деперсонализацией, что превращало ведомства в стабильные институты Анализ складывания номенклатуры и численности должностей на основе законодательных актов обнаруживает фиксацию штатов post factum и неудержимую динамику их роста, который эти указы пытаются ограничить как правило, численность ведомств определяется поименным перечислением чиновников или упоминается в контексте ее сокращения Процесс делится на два периода со втор пол XIII до сер XIV вв идет стремительное увеличение числа должностей, затем оно резко останавливается и рост прекращается до середины XV в под влиянием неблагоприятных обстоятельств Столетней войны и сокращения ресурсов казны, создав напряжение вокруг сужающихся дверей в «коридоры власти», но и стимулируя служебное рвение, преданность, профессионализм и нравственные доблести чиновников Поскольку главным инструментом властвования и основной публичной функцией верховной власти на этом этапе являлась судебная, от ее объема напрямую зависела и численность штатов, имевшая также символический характер Парламент как верховная судебная палата королевства являлся самым большим ведомством (100 человек), остальные ведомства соразмерно объёму публичных функций и по степени их значимости для власти составляли Канцелярия 60 человек, Палата счетов 24, Налоговая палата 10-14, Казначейство 10, служба вод и лесов 5-15, Монетная палата 6-8

Монетная палата 6-8 Менялся и социальный состав служителей ведомств из них удалялись те, кто не исполнял службу на постоянной основе, а также непрофессионалы Амбивалентность служб Дома и Дворца выражалась в периодических попытках королей подчинить ведомства принцам крови и знати, что усиливало сеньориальный элемент власти Закрепление штатов превратило их численность в «освященную давностью» традицию и в «тело ведомства», на которое король уже не мог без причины посягать, что открывало путь к корпоративным правам чиновников на должности

Реакция общества на возникновение ведомств и служб короны Франции являлась важнейшей формой легитимации складывающегося исполнительного аппарата и впервые исследуется в институциональном контексте Общество с трудом принимало принцип передачи полномочий от монарха к его служителями, зорко следило за разрастанием штатов чиновников и заставляло власть учитывать свое мнение Оно отличалось рядом архаичных по природе топосов - требованием к королю «жить на свое» (оплачивать чиновников только из домениальных доходов, не посягая на налоги) и соразмерять численность аппарата управления с объемом поступлений в казну, неадекватным представлением о численности ведомств и служб («тысячи должностей», «засилье сержантов»), уверенностью в пагубности появления армии управленцев (образ «адвокатов-крючкотворов») Однако общественное мнение проделало гигантский путь от однозначного неприятия растущего числа королевских служителей, выразившегося в движении Провинциальных лиг 1314-1315 гг, к стремлению контролировать администрацию и повысить ее эффективность (проекты реформ на Штатах 1356, 1413, 1484 гг) Знаменем предлагаемых сокращений являлась фундаментальная идея геГогтаГю, означавшая очищение от незаконных новшеств и возврат к прежним традициям Неприкосновенность «тела ведомства» отвечала и интересам самих чиновников, враждебно относившихся к внештатным должностям и новым претендентам на скудные ресурсы казны Характерной чертой общественного мнения являлась его «перевернутая вертикаль» по мере восхождения на вершины иерархической лестницы критика ослабевала, так что самый большой институт короны - Парламент - не критикуется в плане численности, что свидетельствует о постепенном признании в обществе значимости исполняемых администрацией публично-правовых функций

Второй параграф посвящен приобретению ведомствами и службами короны Франции символического капитала, слабо учитывавшегося исследователями, но сыгравшего структурообразующую роль в становлении королевской администрации В его осно-

ве лежала трансформация идеологических основ королевской власти в сторону усиления публично-правовых принципов, выраженных в концепте «службы короля» как служения общему благу Идущая от библейской установки на ответственность правителя за благо подчинённой ему группы, усиленная теориями теологов, канонистов и легистов о независимой суверенной власти короля Франции, концепция обязанностей монарха способствовала становлению идейных основ института службы, поскольку функции управления еще не мыслились в отрыве от персоны монарха Все созданные в исследуемый период трактаты о природе и назначении власти исходят из идеи о центральном месте короля в системе управления, отвечающего за работу своей администрации, являющегося главой ведомств и служб, обязанного вникать во все сферы управления и являть пример для подражания чиновникам Традиционный набор добродетелей монарха (защита веры и церкви, рыцарский кодекс) расширяется за счет управленческих навыков и знаний (грамотность, знания законов и финансов), корона трактуется как тяжелая ноша, управление - как «труд и работа» Всевластие и'расширение прерогатив монарха отвечало интересам его служителей, которые всемерно отстаивали авторитарный принцип, делая акцент на системе разграничений полномочий внутри поля власти, основанных на теории «двух тел короля» «Король-профессионал» оставался всего лишь «бренным существом», что оправдывало существование аппарата управления, повышало роль Совета и бюрократических процедур принятия решений Трансформация природы королевской власти нашла выражение в соперничестве теологов и юристов за место у трона и в споре о том, кто должен быть советником короля архаические и теологические представления о сакральной природе власти, ставившие людей церкви на ближайшее к трону место, начинают вытесняться рационалистическими, прагматическими идеями о преимуществах знатоков права и профессионалов управления

Важной стратегией укрепления символического капитала аппарата управления, не привлекавшей внимания исследователей, являлась номинация ведомств и служб короны Франции, которой придавалось чрезвычайно большое значение самими чиновниками, усматривавшими в ней выражение их власти, статуса и авторитета Номинация строилась вокруг двух концептов идеи совета как первой функции служителей короны и идеи правосудия как главного предназначения королевской власти Чем больший объем этих функций был у ведомства, тем престижнее была его номинация Служители выделившихся из Королевской курии ведомств сохраняли престижную номинацию «советников» короля, однако у каж-

дого звена складывается и своя номинация, выражающая их публичные функции Самой престижной была номинация Парламента он провозглашался эманацией («представлял без посредников») короля, «образом королевского величества», «истоком правосудия» и именовался с середины XIV в. «главной и суверенной курией», единственным сохранив слово «Курия/Двор» и первым получив концепт «суверенитета», обозначающего независимость и неподвластность иной власти Постепенно понятие «суверенитета» распространялось на значимые звенья администрации усилиями их служителей как форма повышения их статуса и знак неподвластности иным институтам (на бальи и сенешалей в конце XIV в , на Палату счетов во второй половине XV в ) Появление концепта «суверенитета» в номинации ведомств и служб, отражающей новых язык власти, являлось стратегией утверждения публично-правового начала монархического государства

Третий параграф анализирует складывание политического капитала ведомств и служб короны Франции, заключающегося в оформлении их властных полномочий и прерогатив Они опирались на принцип делегирования полномочий от короля к его служителям, почерпнутый из арсенала римского права и церковной доктрины проистечения власти Диктуемый логикой развития бюрократического поля, принцип передачи власти придавал исполнительному аппарату качественно новый характер, способствуя его автономизации и усилению публично-правовых основ Полномочия ведомств и служб закреплялись королевскими указами и приносимой чиновником клятвой Главной среди них являлась обязанность «охранять права и интересы короля», предписанная всем чиновникам от бальи до канцлера Трактовка самими чиновниками этих «прав и интересов» эволюционировала в сторону публично-правовых принципов власти (охрана домена и доходов, отправление правосудия, создание указов) Постепенно служители короны замещают персону монарха в важнейших сферах власти (принятие вассальных клятв, право помилования, вынесение приговора в последней инстанции) Принцип делегирования привел к складыванию иерархической структуры внутри ведомств и между ними (разграничение компетенций и соподчинение), способствуя взаимной ответственности и взаимосвязи всех звеньев администрации На ее вершине безраздельно господствовал Парламент, отправляющий главную публичную функцию королевской власти - правосудие и в этом качестве претендующий на полноту компетенции По тому же пути автономно функционирующих (на чьи приговоры нельзя апеллировать) ведомств начали двигаться также Палата счетов и Налоговая палата, отвечающие за сферу финансов

королевства Однако сложные переплетения компетенций были неустранимы при монархическом правлении, подразумевающем нерасчлененность властных полномочий, пребывающих в персоне монарха

Высший политический капитал исполнительного аппарата выражался в соучастии ведомств и служб в сфере законодательства и в лимитах полномочий короля Франции Традиционно трактуемое в историографии через призму права подачи ремонстраций (возражений), соучастие ведомств в сфере законодательства впервые поставлено в контекст всей складывающейся структуры бюрократических процедур и делегированного права контроля за действиями монарха функция «хранения памяти» государства в форме преемственности законов и правовых норм (недопущения «опасных новшеств»), этапы прохождения указов (ведение протоколов заседаний, правила печати, подписи, регистрации, оглашения), «защита интересов короля», под которыми чиновники начинают подразумевать интересы королевства (неотчуждаемость домена, неприкосновенность доходов и компетенции ведомств) Введение правил контроля диктовалось не только прагматическими целями (доведение до сведения и исполнение указов), но и идейными посылами, преследующими цель легитимировать законодательные полномочия короля через соучастие Королевского совета и иных ведомств в законотворчестве, поскольку ничем не ограниченная власть считалась тиранией Изначально закон должен был издаваться «ради общего блага» и с одобрения Совета, под которым теперь стали подразумеваться выделившиеся из Курии ведомства и службы Право регистрации, верификации и оглашения указов, как и право высказать свои возражения, распространённое вначале на Парламент, а затем и на иные ведомства и службы, вплоть до бальи, было внедрено короной и с целью высвободить себе поле для маневра - возможность отменить изданный под давлением «назойливых просителей», под которыми угадываются ближайшие к персоне монарха лица - принцы крови, знать, коронные чины, - указ, что объективно защищало власть монарха, создавая систему сдер-жек и противовесов Но ограничение полномочий короля диктовалось исходно заложенным конфликтом между всевластием монарха и незыблемостью законов, от имени которой и ради «общего блага» чиновники лимитируют и контролируют законотворчество Единичные проблемы с прохождением указов в XIV в (выявлено 11 случаев) со второй половины XV в в правление Людовика XI превращаются в лейтмотив конфликтов короля с верховными палатами Анализ существа конфликтов обнаруживает приверженность чиновников публичным «интересам короля» - охране домена

и казны, свобод галликанской церкви, прерогатив ведомств и служб короны Франции

Во второй главе анализируется важнейшая для становления исполнительного аппарата сфера комплектования, соединяющая патримониальный и публично-правовой принципы Переплетение и конфликт этих двух принципов составляет стержень происходящих трансформаций король был и оставался до конца монархического правления распорядителем всех должностей, однако складывание устойчивой группы чиновничества, неотъемлемого атрибута развитого государства, привело к возникновению бюрократических процедур комплектования и прав чиновников на занимаемые должности Первый параграф ставит в центр внимания патримониальный принцип и его трансформацию Сохранение личностного принципа ярко проявилось во взаимоотношениях короля и его служителей Суверенное право короля назначать всех служителей не оспаривалось ни в теории (нормы указов об исключительном праве короля, топос политических представлений о его ответственности за выбор чиновников), ни на практике (клятва чиновника «быть верными королю и никому другому», формуляры о назначениях тех, «кто угоден королю», «пока угоден» и только на срок его правления, право отстранить любого чиновника «по желанию» без права апелляции, сохранение решающего голоса монарха при процедуре выборов чиновников) О сохранении нерасторжимой личностной связи чиновника с персоной монарха свидетельствуют следующие выявленные элементы формуляр обращения короля в письмах к ведомствам и службам «мои любимые и верные», апеллирующего не только к вассальной верности сеньору, но и к «любви» как основе персональных отношений короля и его «слуг», представление о личной обязанности монарха оплачивать их службу, ливрейное одеяние чиновников королевских цветов, физическая приближенность к персоне монарха как источнику власти и, напротив, удаление провинившегося служителя на строго определенное расстояние (до 40 лье) от короля

Сохранение патримониального принципа комплектования отразилось в контракте чиновника с королем С указов Людовика Святого корона всячески препятствовала возврату к прежней инфео-дации должностей, что было закреплено в тексте приносимой всеми чиновниками (от бальи до канцлера) клятве при вступлении в должность Заключаемый контракт предусматривал «службу королю и никому другому» (отказ от прежних служб, пенсионов и ливрей иных лиц), что сродни «абсолютному оммажу» (hommage lige), запрет на получение чиновником и его родственниками даров (кроме оговоренных объемов еды и вина), для служителей на мес-

тах - на покупку земель, рент, иной недвижимости, на браки детей, на помещение их в монастыри в своем округе, административные правила регулярно перемещать чиновников из одной области в другую (раз в 2-3 года), не назначать местных уроженцев Такая клятва призвана была гарантировать лояльность и преданность чиновника интересам короны, защищая королевскую администрацию от давления кланов и клиентел знати, что укрепляло позицию короля Тесная личная связь чиновника с персоной монарха отразилась в политической мысли, одобрявшей вводимые запреты, в топосах общественного мнения и в стереотипном обвинении проштрафившегося служителя в «предательстве» и «злоумышлении против персоны короля» (от Ангеррана де Мариньи до Жака Кера), в своеобразной форме фиксирующего сохранение личностного принципа в отношениях короля с его чиновниками

Квинтэссенцией патримониального принципа комплектования стали осуждение и запрет фаворитизма, фиксируемые в законодательных актах и в политической мысли эпохи Возникшая в качестве дополнения к контракту чиновника с королем, тема осуждения фаворитизма и протекции при комплектовании администрации свидетельствует, однако, о трансформации личностного компонента власти и усилении автономизации чиновников от персоны монарха В указах и произведениях политической мысли фавор и совмещение службы королю с иными обязательствами трактуется как посягательство кланов и клиентел принцев крови и знати на прерогативы монарха, грозящее нелояльностью чиновников Эти идеи отражали реальное появление внутри администрации по мере повышения статуса службы короне Франции разветвленных политических и корпоративных кланов, влияющих на отбор чиновников с целью завладеть рычагами управления и финансами казны Но короне приходилось считаться с интересами знати и назначать чиновников по «рекомендации и мнению» принцев крови Обострение борьбы кланов вылилось в войну арманьяков и бургиньонов в начале XV в , а затем раздробило администрацию в период королевской схизмы 1418-1436 гг. В результате ведомства и службы получили правовые гарантии от давления кланов и клиентел с целью защиты власти и авторитета администрации, усилившие публично-правовой характер королевской власти Органичной частью гарантий лояльности стало поощрение чиновных кланов как способа противостоять давлению знати и формы защиты автономности исполнительного аппарата

Кардинальной трансформации характера службы способствовало возникновение бюрократических процедур комплектования. которым посвящен второй параграф Оно выразилось в соучастии

ведомств в комплектовании Детальный анализ эволюции ритуала клятвы показал, что процедура ее принесения чиновниками не королю (за редким исключением), а ведомству в публичной церемонии трансформировало ее природу - из вертикальной она стала горизонтальной, промессивной присягой на верность интересам государства и службы, за соблюдением которой должны были следить сами ведомства, отстраняя нарушителей, что явилось первой формой соучастия в комплектовании, дополненной правом отбирать «наиболее достойных» (комиссии, ревизии и прямые назначения) Будучи «обрядом включения» в сферу власти, статус клятвы повышался по мере усиления публично-правового характера администрации, а ее текст отражал специфику каждой из служб, предписывая обязанности и нормы должностного поведения Места принесения клятв отражали статус ведомств, иерархию внутри исполнительного аппарата и разделение компетенции

Высшей формой соучастия ведомств в комплектовании явились процедуры конкурсного отбора чиновников Эти процедуры впервые поставлены в общий контекст бюрократических практик, что обнаруживает в их возникновении логику трансформации исполнительного аппарата в процессе автономизации, профессионализации и укрепления публичных основ власти Внедрению процедур конкурсного отбора способствовали политические теории о «законном правлении», предусматривающем коллегиальность принятия решений (соучастие Совета), а также почерпнутые из античной традиции идеи о выборах как гарантии отбора наиболее достойных людей, широко поддержанные в общественном мнении Выборы должны были укрепить власть короля путем отбора наиболее пригодных и профессиональных кадров в администрацию. Однако речь не шла о «всенародных выборах» как форме коллективного управления, а об отборе внутри узкой группы исполнительного аппарата Процедуры конкурсного отбора были введены уже указами Филиппа IV Красивого в начале XIV в и подразумевали всестороннее обсуждение кандидатур, а при Карле V Мудром они приобрели форму голосования с подсчетом голосов внугри ведомств, руководствующихся профессиональными критериями Право выбирать коллег и подчиненных было распространено на всю административную структуру - от бальи и сенешалей до верховных палат в Париже Эти нормы законов подтверждаются их реальным применением на практике Так исполнительный аппарат превращается в самовосполняющуюся структуру, что укрепляло его автономность, но возвращало частноправовой элемент

Закреплению процедур конкурсного отбора способствовала и типизация качеств королевских должностных лиц как стратегия

профессионализации администрации и ослабления личностного принципа комплектования Если в ордонансах Людовика Святого требования к чиновникам сводились к сфере морали (запрет богохульствовать, играть в азартные игры, посещать питейные заведения и т п ), повышая моральный авторитет администрации, то уже в ордонансе 1302 г появляются ростки профессиональных требований к служителям короны, которые могли исходить только из бюрократического поля власти Анализ формулировок достоинств чиновников для каждого звена администрации показал, что наряду с краеугольными требованиями верности королю, мудрости, честности, пригодности и состоятельности, постепенно вырабатываются специфические критерии для каждой из служб, отвечающие её характеру (грамотность, знание законов, опытность и образованность) Показательно, что даже откупные службы начинают даваться только на основе соответствия кандидата службе Профессиональные достоинства превращаются в стержень социальной идентификации чиновников и укрепляют корпоративное единство

Переплетение частноправового и формирующегося публично-правового характера комплектования исполнительного аппарата нашло выражение в формировании прав чиновников на занимаемые должности Их основой стало утверждение принципа несменяемости чиновников Указ от 21 октября 1467 г, где право короля назначать чиновника требовало наличия вакансии, а ее появление ограничивалось тремя условиями (смерть, правильно сделанная уступка должности при жизни или судебно доказанное преступление чиновника), был завершением сложного процесса укрепления прав чиновников на должности Замораживание численности штатов и ограниченные ресурсы казны спровоцировали первые указы (1337-1341 гг) о необходимости наличия вакансий для новых назначений Мощным фактором укрепления прав чиновников стал кризис 1356-1358 гг, когда огульное отстранение 22 высших чинов мятежными Штатами сопровождалось при их возвращении на должности введением правила, согласно которому сместить служителя можно лишь в результате судебно доказанного преступления, что защищало администрацию от политических чисток и гарантировало власти лояльность чиновников, уверенных в своем положении Вторым шагом на этом пути стало введенное при Карле Мудром (1364 г) правило переутверждать при восшествии на престол всех чиновников на должностях Это не значит, что король не мог отстранить любого неугодного ему лично служителя, но гарантировало тому другую должность, если отстранение не было следствием доказанного судом преступления Такие правила усиливали контроль ведомств за комплектованием (фиксация протеста

отстраняемого для включения его в резерв, проверка наличия вакансий или обоснованности отстранения), штаты воспринимаются как корпоративная собственность служителей, препятствующих попыткам короля их увеличить и тем самым сократить доходы чиновников Уверенные в своих доходах и положении, чиновники делались более лояльными, политически независимыми и заинтересованными в соблюдении норм должностного поведения как гарантии несменяемости

Последствием стабилизации службы явилось оформление бюрократических правил карьерного роста чиновников Не прописанные в указах, они были порождены административной практикой ведомств, воспроизводящей общие нормы корпораций Анализ показал, что такие правила действовали не только внутри Парламента, имевшего иерархическую структуру палат, но во всех ведомствах и службах Они подчинялись единой норме продвижения «по выслуге лет», учитывающей стаж службы чиновника, что выражалось в наличии внутри ведомств контроля очередности (запись в матрикулы или в протоколы дат поступления на службу, соответствующие стажу места рассадки) и строгой цепочки «восхождения» по карьерной лестнице (переход из нижних в верхние палаты, с внештатных на ординарные должности и т п ) Соблюдение этих правил находилось целиком в ведении самих чиновников, усиливая автономизацию ведомств и служб и стимулируя служебное рвение, гарантирующее материальный достаток и моральный авторитет за «долгую и безупречную службу», при которой cursus honorum представал как иерархия заслуг и достоинств чиновника

Возникновение правила фактической несменяемости и прав чиновников на занимаемые должности («владение и сейзина») способствовали складыванию корпоративных и семейных стратегий воспроизводства чиновников Первой формой гарантий чиновников на должность стал институт пожизненного жалованья, назначаемого за долгую безупречную службу (15-30 лет), своеобразный пенсион, дававший возможность «подобрать себе преемника». Вслед за этим возникают формы легального распоряжения должностями теми чиновниками, кто прослужил достаточно долго и имел право на компенсацию своих трудов, однако с учетом выработанных бюрократических критериев отбора уступка в пользу другого лица, передача по наследству и продажа Все эти три формы лишь зарождаются в исследуемый период, являясь симптомом замыкания чиновной среды и складывания устойчивой социальной группы В политических теориях и общественном мнении засилье родственников в администрации подвергалось резкой критике, а продажа должностей, особенно содержащих судебную функцию,

однозначно осуждалась Однако в чиновной среде апроприация должностей трактуется как фактор стабильности, автономности и профессионализации службы. Осуждая вместе с обществом практику откупов и скрытую продажу должностей с корыстными целями, чиновники оправдывают права на распоряжения должностями тех, кто доказал свою преданность службе короне, если ими соблюдались правила конкурсного отбора, иерархия должностей и выработанные критерии достоинств чиновника (опыта, навыков, этических норм и культуры), которые теперь как бы передаются по наследству или воспроизводятся внутри узкой группы, что свидетельствует о новом характере службы и формируемой социальной группы

В третьей главе анализируется формирование статуса, этики и культуры службы как основы социальной идентичности чиновничества В истоке консолидации социальной группы лежал особый бюрократический габитус, определявший общественный статус служителей короны Он основывался, прежде всего, на специфическом образе жизни, диктуемом дисциплинарными нормами службы Комплексный анализ выявил следующие общие для всех ведомств и служб параметры личное исполнение чиновником должностных обязанностей, недопущение отлучек или совмещения служб без особого распоряжения короля и глав ведомств, соблюдение установленного указами графика работы ведомств, наполнение работой всех отведенных часов, сохранение секретов власти (состояния казны и доходов, мнения судей при вынесении приговоров, внутренних обсуждений), что способствовало консолидации и автономизации бюрократической сферы власти Для каждой из служб существовал и свой набор дисциплинарных норм и проступков, соответствующих характеру службы (медлительность и продажность суда, превышение полномочий, взяточничество) Контроль за соблюдением этих правил целиком находился в ведении самих ведомств, извлекающих материальную выгоду от налагаемых штрафов и от общего объёма выполненной работы Стимулируя служебное рвение чиновников, эти нормы работы и оплаты способствовали повышению профессионализма и эффективности исполнительного аппарата, а равенство при получении вознаграждения и взаимная заинтересованность в результатах труда консолидировали корпус должностных лиц Дисциплина службы формировала особый образ жизни (манеры и этику поведения) и повышала общественный авторитет чиновников, способствуя утверждению рационализации и бюрократизации механизмов управления и превратив «работу», воспринимаемую как призвание и долг, в стратегию их социально-культурной идентификации

Важную роль в этом процессе сыграло вознаграждение чиновника, рассматриваемое в контексте формирования принципа бескорыстия службы Впервые подвергшиеся комплексному анализу, характер и структура вознаграждения показывают новый статус чиновника, тесно связанного с персоной монарха, а через опосредование форм оплаты - с государством Статус службы характеризовался оплатой в форме денег (а не земель или откупа регальных прав), поденной (за строго фиксируемое количество отработанных дней), кроме глав ведомств с фиксированным жалованьем, правом получать дополнительное вознаграждение за сверхурочную работы (во время вакаций, сверх должностных обязанностей, за комиссии и посольства от короля), адекватностью размера оплаты статусу и авторитету исполняемых функций Формы оплаты стимулировали служебное рвение чиновников и заинтересованность в объеме работы, а ее фиксация и формализация (оплата по бюрократическим правилам, под контролем ведомств и опосредованно через казну, а не по воле конкретного монарха и не из собираемых налогов) способствовали автономизации исполнительного аппарата Любые попытки посягнуть на оплату воспринимались чиновниками как угроза «почетному статусу» и авторитету службы, поскольку дисциплинарные нормы и контракт с королем не позволяли им искать иных источников существования. Замораживание размеров ординарного жалованья чиновников в середине XIV в на фоне возникших трудностей казны с исполнением этой первейшей обязанности короля привело к складыванию различных форм дополнительного вознаграждения привилегий, даров, бенефициев, пенсионов и налоговых льгот Разрастающиеся размеры этих вознаграждений «за служебное рвение», со временем также формализованных и опосредованных, тем не менее не были включены в структуру ординарной оплаты, что можно понять только в контексте важного для формируемого статуса службы принципа бескорыстия как стратегии социо-культурной идентичности чиновников Характерно, что критика финансистов и откупщиков была не только топосом общественного мнения, но исходила и из среды чиновников, пропагандирующих службу как бескорыстное служения общему благу В этом же контексте приобретает истинный масштаб факт нежелания чиновников добиваться аноблирующих грамот (по сути личного дара короля) и стремление получать благородный статус, как и иные привилегии, автоматически за заслуги и безупречную службу

Повышение авторитета службы нашло отражение в статусе неприкосновенности и формах почитания королевских должностных лиц Они опирались на функцию чиновников «представлять

персону короля и его власть», «хранить честь королевства», защищая его интересы и исполняя публичные функции Взаимосвязь короля и его исполнительного аппарата нашла выражение в метафоре «тела короля», активно используемой теоретиками службы для описания зарождающегося государства и его служителей Они получили статус неприкосновенности при исполнении должностных обязанностей («особую королевскую защиту»), право быть наказанными только судом короля, возможность защищать честь, достоинство и профессиональную репутацию, однако так и не смогли добиться квалификации преступлений против чиновников как «оскорбления величества» Символической компенсацией являлись формы почитания «чести» ведомств и должностных лиц, активно насаждаемые самими чиновниками и уравнивавшими весь корпус должностных лиц от канцлера до сержанта в округе

Повышение статуса чиновников и усиление публичной природы королевской власти отразилось на формах репрезентации корпуса королевских служителей Изучение «театра власти» через призму облика чиновников в торжественных церемониях впервые поставлено в контекст институционального оформления исполнительного аппарата и складывания этики службы, причем особое внимание уделяется решающей роли самих должностных лиц и их специфических концепций, запечатленных в сохранившихся свидетельствах (трактатах, регистрах ведомств, хрониках) С точки зрения участия чиновников наибольшую ценность представляют две церемонии - похороны монарха (впервые чиновники окружают катафалк Иоанна Доброго в 1364 г) и торжественный посткоронационный въезд короля в Париж (впервые в церемонии extra muros чиновники появляются при встрече Генриха VI в 1431 г) В первом случае чиновники «замещают» умершего монарха, олицетворяя преемственность на троне и «неумирающее тело короля», во втором происходит «встреча двух тел короля» - навстречу вступающему в столицу монарху идет процессия его служителей На складывание ритуалов оказали влияние объективный процесс ав-тономизации ведомств от персоны монарха и усиление публичного характера их власти, политические события (кризис 1356-58 гг, королевская схизма 1418-36 гг) и идейно-символические стратегии самих чиновников Интерпретация ближайшего места служителей Парламента у катафалка короля основывалась на роли правосудия в публичных функциях монарха, а церемониал встречи нового короля - на теории «двух тел» (зеркальность идущих навстречу друг другу процессий, включая строй ведомств и чинов, используемые атрибуты власти и одеяние) Порядок следования ведомств и служб отражал их иерархию (от низшего звена - Шатле

- к Парламенту как главному институту), равенство служителей (участие всех, включая вспомогательные службы) и корпоративный принцип внутренней организации (места следования согласно выслуге лет) Трактовка чиновниками своего ливрейного одеяния как «королевской одежды» являлось квинтэссенцией их саморепрезентации - автономного статуса, суверенной власти «представлять монарха», исполняя его главные публичные функции

В контекст становления институтов королевской власти и стратегий репрезентации впервые поставлено и исследование символики Дворца на острое Ситэ, ставшего «матрицей французской монархии» и резиденцией исполнительного аппарата Топография размещения ведомств и служб демонстрирует их институциональное оформление, степень автономизации от персоны короля (удаленность от его покоев), размеры и месторасположение помещений - статус исполняемых функций Реконструкция Дворца 12961313 гг. зримо воплощала новый облик власти (открытость публике, публичность работы ведомств), ее преемственность и славу (грандиозная Большая зала со статуями всех королей) Символическое превращение Дворца в «образ государства» было подкреплено отъездом монархов в 1364 г в другою резиденцию под влиянием политического кризиса 1356-58 гг и стремления закрепить автономный статус ведомств и служб Все заботы по поддержанию помещений Дворца в надлежащем состоянии, соответствующем «чести короля», были переданы в руки самих чиновников, которые самостоятельно изыскивали средства для реконструкций и украшений залов в согласии со своими представлениями о значимости исполняемых ими публичных функций (ремонт помещений и мебели, забота о сохранности архивов, заказ украшений и картин) Статус Дворца в Ситэ как резиденции верховной светской власти с галло-римских времен неуклонно повышался (все ведомства стремились разместиться здесь), усиливая акцент на публичных функциях королевской власти и возрастающей роли чиновников, чье тесное соседство способствовало выработке корпоративных правил и культурных практик

Оформление корпуса должностных лиц в отдельную социальную группу сопровождалось складыванием специфических стратегий идентификации служителей короны Франции Единство группы профессиональных служителей поддерживалось стратегиями корпоративной солидарности Корпоративные процедуры вступления в должность, единство достоинств и конкурсный отбор, нормы работы и формы вознаграждения, коллегиальный принцип функционирования (правила гласности и большинства при принятии решений) способствовали выработке общих правил поведения

чиновников Корпоративная солидарность сказалась на протекционистской политике ведомств, особенно в сфере исполнения завещаний (защита интересов коллег и их семей), а также на характере самих завещаний, в которых появляются дарения коллегам атрибутов профессиональной идентичности (мантий, ножей, перчаток, чернильных приборов) Сплочению корпораций служили создаваемые внутри ведомств братства (общие службы в начале рабочего дня, небесные покровители, праздники, взносы в общую кассу и взаимная помощь коллегам, участие в их похоронах) Мощным фактором укрепления групповой идентичности стала корпоративная историческая память чиновников (ритуал ежегодного оглашения хартий ведомств, дарения на мессы с целью сохранения в коллективной памяти), духовно связывавшая служителей с культом «неумирающего тела» государства (дарения на прославление ведомств, монархов и династии) как основы легитимности, статуса и авторитета чиновников

Параметры конституирования чиновников в социальную группу «государственной знати» включают не только правовой и имущественный аспект, но и «социальное воображаемое» (этика, культура и ментальность) как факторы складывания идентичности чиновников В обществе появление новых людей, посягающих на незыблемость антропоморфного устройства «политического тела», было встречено враждебно, тем более что с самого начала они претендовали на высокий статус, выражавшийся в именовании «рыцари/сеньоры закона» и подкрепленный богатством и привилегиями, вызывавшими социальную зависть Повышающийся статус зримо воплощался в поступательном увеличении числа надгробий чиновников в церквах Парижа Легитимация привилегированного статуса основывалась на осмыслении и прославлении исполняемых чиновниками публичных функций «на общее благо» королевства В согласии с эволюцией этих функций, социальная идентичность зарождающейся группы строилась на синтезе элементов идентификации двух привилегированных сословий духовенства как изначальных советников короля (кризис нарастал по мере обмирщения службы) и дворянства как модели благородного сословия (защита общего блага с помощью иного оружия - законов и неуклонное соперничество двух «воинств») Этот синтез способствовал облагораживанию государственной службы и выработке специфических параметров идентичности чиновников, отличных от дворянских (обряд похорон «не как у рыцарей» и «без помпы», показное смирение и самоуничижение, культ знаний и книг, распределяемых по завещаниям как общая корпоративная собственность и «профессиональный капитал», прославление «благородст-

ва по заслугам», а не по крови) Особое место в конституировании чиновников занимало образование как «патент на карьеру», что сказалось в дарениях по завещаниям университетам и коллежам, а также на получение образования родственниками или коллегами, на упоминании ученых степеней в эпитафиях. Появление титулов знатности и почетных эпитетов «благородных и почтенных людей», прославление карьерного роста и династий, развернутые похвалы «доблестной службе на общее благо» в эпитафиях чиновников свидетельствуют о конституировании статуса респектабельности корпуса должностных лиц, неразрывно связанного с «неумирающим телом» государства

Стержнем процесса усиления публично-правового характера королевской власти являлся принцип общего блага, отразившийся в этике и практике службы Стратегией завоевания легитимности и морального авторитета королевской власти была защита ею «общей воли» и «справедливости для всех» В сфере исполнительного аппарата эта стратегия нашла выражение в складывании этики и практики гражданского гуманизма службы Главной функцией верховной власти на этом этапе являлась функция свершения правосудия «по образу Бога на земле» («король восседает на престоле суда»), что нашло выражение в клятве и в уникальной инсигнии короля - длани правосудия, повышая статус ведомств и служб, исполнявших ее Эволюция трактовки правосудия от преимущественной защиты веры и церкви, бедных и страждущих, вдов и сирот в духе сакральной концепции к справедливой, милосердной и равной для всех защите прав и интересов отразило укрепление публично-правового характера власти Правосудие воспринимается как способ установления мира в обществе, как главная протекционистская функция власти («защита народа»), уравнивая всех в единую категорию под данных Риторика власти по пропаганде равного для всех, бедных и богатых, беспристрастного («невзирая на лица», защита интересов иноземцев и иноверцев) суда способствовала повышению морального авторитета государства в обществе, превращая короля в арбитра, заступника и гаранта «общей воли» и сказавшись на этике и практике службы (удешевление и убыстрение судопроизводства, осуждение крючкотворства адвокатов, забота о содержащихся в тюрьмах, в том числе и дарениями им денег по завещаниям), отмеченных духом идей гражданского гуманизма

Моральному авторитету корпуса должностных лиц способствовала и избранная им политическая нейтральность как стратегия закрепления автономности и общественной значимости исполнительного аппарата Невмешательство чиновников в политические

конфликты, трактовавшееся как слабость их влияния в обществе, получает иную интерпретацию в контексте феномена политической нейтральности, особенно при наличии внутри исполнительного аппарата членов различных кланов и клиентел Определяемая контрактом с королем и запретом фаворитизма, секретностью работы и функцией «защиты интересов короля» автономность исполнительного аппарата от всех политических сил в обществе и нейтральность позиционировали чиновников как независимых и неангажированных защитников «общего интереса» Введённый вослед кризису 1356-58 гг запрет для чиновников на участие в политических движениях, трактуемое как корпоративное предательство и нарушение контракта с королем, строго соблюдавшийся с тех пор, способствовал повышению авторитета корпуса должностных лиц, к которому прибегали представители всех конфликтующих сторон в поисках «справедливости» Именно в этом контексте понятны истинные катастрофические масштабы королевской схизмы 1418-36 гг, расколовшей администрацию на два враждебных лагеря После преодоления кризиса все усилия чиновников были направлены на то, чтобы «стереть память» об этом расколе, наносящем ущерб статусу и авторитету чиновников как независимых арбитров и защитников «общего интереса»

Квинтэссенцией этики государственной службы становится императив общего блага и противопоставленный ему «частный интерес» Являясь стратегией расширения публично-правовых прерогатив королевской власти, принцип защиты общего блага как сути государства был выработан усилиями теологов, канонистов и легистов, превращая короля в стоящего над всеми арбитра и гаранта общего интереса Как следствие, складывается концепт короны как «dignitas publica», отделенной от короля как частной персоны, налагающей на него обязательства «служения общему благу» и превращающей в «управителя», а не собственника королевства (титулатура монарха - «мэтр, министр, опекун и куратор общего блага») Это стало идейным обоснованием прерогатив исполнительного аппарата, исполняющего публичные функции монарха и присваивающего себе право налагать ограничения на действия короля как носителя «частного интереса» от имени «общего интереса королевства» Эволюция взаимоотношений короля и его исполнительного аппарата нашла отражение в изменении ритуала «ложа правосудия»- из регулярного посещения королем Парламента, где ему всегда было отведено место под балдахином и распятием, он превращается в торжественную церемонию по строго ограниченному кругу поводов, как бы прекращающую полномочия верховной судебной палаты Присваивая себе функцию защиты

общего интереса от действий короля как частной персоны, ведомства и службы короны опираются на закон и «позитивное право», которому король обязан подчиняться Проверка указов на предмет «незаконных новшеств» обосновывалась защитой исполнительным аппаратом суверенной власти государя от сползания в тиранию, создавая систему ограничений произвола короля от имени закона и «общего интереса» Теоретическое обоснование и практическое применение этих идей совершалось в бюрократическом поле власти, отражая заинтересованность чиновников ч расширении власти и ограничении полномочий короля как основы их общественного статуса и авторитета, признанных и за пределами Дворца правосудия Автономизация от персоны монарха и присвоение функции защиты «справедливости для всех» с помощью правосудия в наивысшей форме сконцентрировались в верховной судебной палате -в Парламенте, именуемом «олицетворением мистического тела» королевства Формой осмысления статуса защитника общего интереса стал образ Римского Сената, к которому парламентарии возводят свою генеалогию, что легитимировало их претензию на ограничение полномочий короля во имя «общего блага» Однако природа этих ограничений, несмотря на присвоение Парламентом функции сословно-представительных собраний (по аналогии с английским парламентом), что предопределило соперничество исполнительного аппарата со Штатами, носила принципиально иной характер, выражая не коллективный принцип властвования (ограничения со стороны общества), а заложенные внутри бюрократического поля власти ограничения воли короля от имени закона во имя мира, порядка и справедливости для всех

В заключении подводятся итоги и намечаются открывающиеся перспективы исследования Проделанный анализ показал этапы, механизмы и обстоятельства складывания исполнительного аппарата государства, конкретизируя общие тенденции процесса в перспективе их преемственности и выявляя специфику бюрократического поля власти трансформация природы королевской власти, переплетение частного и публично-правового начал, автономизация сферы управления, оформление правового статуса и политических прерогатив исполнительного аппарата, корпоративизм в функционировании, комплектовании и идентификации чиновников Выделенные параметры института государственной службы раскрывают как специфику французского варианта развития, так и общие тенденции становления бюрократического поля власти Эти параметры структуры исполнительного аппарата могут быть использованы для исследования аналогичных процессов в иных регионах или в иные периоды (институциональное оформление, сим-

волический капитал, политические функции, идейные основы и культурные практики) Комплексное рассмотрение института службы, соединяющее политико-правовые, идеологические и культурно-ментальные аспекты, обнаруживает нерасторжимую взаимосвязь власти и общества, активную роль культуры и сознания в процессе построения государства, органичное соединение сферы управления с политическими, социальными и культурными параметрами общественной структуры Построение государства предстаёт как активный двигатель трансформации и динамики, изменяющий политическую, социальную, идеологическую и культурную составляющие процесса развития средневекового общества

Основные положения работы отражены в следующих публикациях

Монография

1. Цатурова С К Офицеры власти Парижский Парламент в первой трети XV в М Логос, 2002 383 с (24 п л )

Статьи и рецензии в ведущих рецензируемых изданиях

2 Цатурова С К «Дневник» Никола де Бэ - клирика, парламентского чиновника, гражданина // Вестн Моек Ун-та Сер 8 История 1990 №5 С 68-77 (0,8 пл)

3 Цатурова С К Парламентская корпорация и Парижский парламент в первой трети XV в // Средние века Вып 55 М., 1992

С. 73-86(1 пл)

4 Цатурова С К Судьи и правосудие во Франции XV века глазами Жана Жувеналя, королевского адвоката // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории Выпуск 7 М, 2001 С 263-277(1 пл)

5 Цатурова С К Двор монарха в средневековой Европе явление, модель, среда / Под ред Н.А Хачатурян Вып 1 М • СПб,

2001 (рец на кн) // Средние века Вып 63 М , 2002 С. 434-439 (0,5 пл)

5 Цатурова С К Право в средневековом мире сборник статей СПб, 2001 Вып 2-3 (рец на кн) // Средние века Вып 63 М,

2002 С 428-434 (0,5 пл)

7 Цатурова С К «Сеньоры закона» К проблеме формирования «параллельного дворянства» во Франции в Х1У-ХУ вв // Средние века Выпуск64 М,2003 С 50-88(2,2пл)

8 Цатурова С К. Варфоломеевская ночь Событие и споры Сб статей. Под ред ПЮ Уваров М, 2001 (рец на кн.) // Средние века Вып 65 М , 2004 С 400-407 (0,7 п л)

9 Цатурова С К Homo histoncus К 80-летию со дня рождения Ю J1 Бессмертного В 2-х кн / Отв ред А О Чубарьян М , 2003 (рец на кн) // Средние века Вып 66 М , 2005. С 303-311 (0,8 п л )

10 Цатурова С К «Культурное Средневековье» Обсуждение «Словаря средневековой культуры» под редакцией А.Я Гуревича (М , 2003) на Ассамблее в ИВИ РАН // Средние века Вып 66 М., 2005 С 265-273 (0,5 п л) (в соавторстве с Н И Алтуховой)

11 Цатурова С К Хроники и документы времен Столетней войны Перевод, состав , предисловие М В Аникиева СПб Изд-во С -Петерб Ун-та, 2005 (рец на кн) // Средние века Вып 67 М , 2007 С 343-345 (0,3 пл)

12 Цатурова С К Фернан Бродель как явление Большого стиля (Ассамблея медиевистов в ИВИ РАН) // Средние века Вып 67 М , 2007 С 257-259 (0,3 п л) (в соавторстве с П Ю Уваровым)

Другие работы

13 Цатурова С К Просвещение, воспитание, культура в наследии Жана Жерсона (В приложении Жан Жерсон Против «Романа о Розе», Письмо Пьеру Колю Перевод и коммент. С.К. Цатуровой // Европейская педагогика от Античности до Нового времени (Исследования и материалы) Часть2 М, 1994 С 148-183 (Зпл)

14 Цатурова С К Скандал в коридорах власти во Франции XIV в (В приложении «Обвинительное заключение против Робера Ле Кока» Перевод и коммент С К. Цатуровой) // Право в средневековом мире М , 1996 С 221-269 (2,5 п л)

15 Цатурова С К. Культура Франции в конце XV - начале XVII в // История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения М, 1999 (2-е изд 2001) С 218-247 (С 253-286) (1,8 п л)

16 Цатурова С К Карл Великий и «королевская религия» во Франции XIV-XV вв // Карл Великий реалии и мифы Под ред А А Сванидзе М,2001 С 189-209(1 пл)

17 Цатурова С К «На ком платье короля''» Королевские чиновники в торжественных въездах королей в Париж (XIV-XV вв) // Королевский двор в политической культуре средневековой Европы Теория Символика Церемониал / Отв ред Н А Хачатурян М,2004 С 216-248(1,5 пл)

18 Цатурова С К Идеальный бальи мечта Бомануара в контексте эпохи // Historia animata Сб статей М , 2004 Ч 1 С 191-200 (0,5 п л)

19 Цатурова С К «Король-профессионал» (Идеал монарха в политических трактатах во Франции XIV-XV вв ) // Феномены истории 2005 К 80-летию со дня рождения и 45-летию работы в РУДН В Л Керова Сборник статей М, 2005 С 258-270 (0,8 п л)

20. Цатурова С К Король Франции и его чиновники (Своеобразие реализации принципа абсолютной власти Quod pnncipi placuit) // Французский ежегодник 2005 Абсолютизм во Франции К 100-летию Б Ф Поршнева М , 2005 С 129-149 (1,5 пл)

21 Цатурова С К Галликанизм // Православная энциклопедия Т 10. М, 2005 С 350-358 (1, 5 п л ) (в соавторстве с JI А Пимено-вой)

22 Цатурова С К Миссия короля-судии, её вершители и их статус во Франции XIV-XV вв // Священное тело короля Ритуалы и мифология власти / Отв ред Н А Хачатурян М, 2006 С 78-95 (1,2 пл.)

23 Цатурова С К Историческая память в построении самоидентификации парламентариев во Франции XIV-XV вв // Социальная идентичность средневекового человека /Отв ред А А Сванидзе, ПЮ Уваров М , 2007 С 166- 179 (0,8 п л)

24 Цатурова С К «Король - чиновник, священная особа или осел на троне?» Представления об обязанностях короля во Франции XIV-XV вв // Искусство власти Сб в честь профессора НА Хачатурян СПб, 2007 С 99-131 (2, 1 пл)

25 Цатурова С К Нина Александровна Хачатурян, портрет ученого в зрелости // Искусство власти Сборник в честь профессора Н А Хачатурян СПб , 2007 С 5-38 (2,3 п л )

26 Цатурова С К Право чиновника против суверенного права короля, конфликт в королевской канцелярии (Франция, XV в ) // Право в средневековом мире 2007 Сборник статей Под ред И И Варьяш, Г А Поповой М,2007 С 107-121 (1 пл)

27 Цатурова С К Танги дю Шатель и успешный заговор чиновников (рыцарь на службе короне Франции) // Человек XV столетия грани идентичности Под ред А А Сванидзе, В А Ведюш-кина М , 2007 С 159-180(1 пл)

28 Цатурова С К Гуманизм во Франции // Культура Возрождения. Энциклопедия В 2 т. Т 1 А-К М, 2007 С 489-492 (0,8 п л)

29 Цатурова С К Жерсон Жан // Православная энциклопедия Т 19 М, 2008 С 148-150(0,5 пл)

30 Цатурова С К Отрада сутяг и погибель Франции адвокат как зеркало французского правосудия в XIV-XV вв // Право в средневековом мире 2008 Сборник статей Под ред И И. Варьяш, Г А Поповой М , 2008 С 68-88 (1 п л )

31 Цатурова С К Длань правосудия в инсигниях королевской власти во Франции XIII-XV вв // Анфологион Славяне и их соседи Власть, общество, культура в славянском мире в Средние века

К 70-летию Бориса Николаевича Флори Выпуск 12 М, 2008 С 228-232 (0,5 п л )

32 Цатурова С К Верховные ведомства и лимиты власти короля Франции в сфере законодательства в Х1У-ХУ вв // Власть, общество, индивид в средневековой Европе / Отв ред Н А Хачатурян М,2008 С 152-175 (1,6пл)

33 Цатурова С К Клятва чиновника при вступлении в должность во Франции ХШ-ХУ вв от контракта с королем к контракту с государством // Право в средневековом мире 2009 М, 2009 С 51-81 (1, 5 п л)

34 Цатурова С К Номинация ведомств и служб как стратегия формирования суверенитета королевской власти во Франции ХШ-ХУ вв // Империи и этно-национальные государства в Европе в Средние века и раннее Новое время (в печати) (1, 8 п л )

Зак. №&#0бъем4#п-л. Тир,

ИВИ РАН, Ленинский пр-т, 32-а

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Цатурова, Сусанна Карленовна

Введение.

§ 1. Постановка проблемы.

§ 2. Основные тенденции и современное состояние историографии изучаемой проблемы.

§ 3. Источниковая база и методика исследования.

Королевское законодательство.

Административная практика и юридические трактаты.

Памятники политической мысли и хронистика.

Частноправовые документы: завещания и эпитафии.

§ 4. Методологические подходы, хронологические рамки и структура исследования.

§ 5. Терминологические параметры исследования.

Глава I. Становление публично-правовых институтов королевской власти.

§ 1. Физический капитал ведомств и служб короны Франции. а) Процесс оформления ведомств и служб короны Франции. б) Складывание номенклатуры и численности должностей: динамика пульсирующего роста. в) Реакция общества на возникновение ведомств и служб короны Франции

§ 2. Символический капитал верховных ведомств и служб короны Франции. а) «Служба» короля Франции. б) Номинация ведомств и служб короны Франции.

§ 3. Политический капитал ведомств и служб короны Франции. а) Структура и иерархия делегированных полномочий. б) Соучастие ведомств и служб в сфере законодательства и лимиты полномочий короля Франции.

Глава 2. Комплектование корпуса королевских должностных лиц. Проблема соотношения патримониального и публично-правовых начал

§ 1. Патримониальный принцип и его трансформация а) Король Франции и его служители. б) Контракт чиновника с королём. в) Осуждение и запрет фаворитизма.

§ 2. Возникновение бюрократических процедур комплектования. а) Соучастие ведомств в комплектовании. б) Процедуры конкурсного отбора. в) Типизация качеств королевских должностных лиц. 501 $ 3. Формирование прав чиновников на занимаемые должности. а) Утверждение прииципа несменяемости чиновников б) Правила карьерного роста. в) Корпоративные и семейные стратегии воспроизводства: должности пожизненные, наследственные, уступаемые и продаваемые.

Глава 3. Статус, этика и культура службы.

§ 1. Бюрократический габитус. а) Дисциплинарные параметры службы. б) Вознаграждение чиновника и принцип бескорыстия службы. в) Статус неприкосновенности и формы почитания королевских должностных лиц

§ 2. Репрезентация корпуса королевских служителей а) Облик чиновников в торжественных церемониях. б) Символика Дворца на острове Ситэ.

§ 3. Идентификация служителей короны Франции а) Стратегии корпоративной солидарности. б) Параметры конституирования «государственной знати».

§ 4. Принцип общего блага в этике и практике службы а) Гражданский гуманизм службы. б) Политическая нейтральность как стратегия. в) Императив общего блага и «частный интерес».

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Цатурова, Сусанна Карленовна

§ 1. Постановка проблемы.

История возникновения и развития государства принадлежит к числу фундаментальных проблем историографии. Применительно к истории Средневековья изучение форм государственности является одной из таких краеугольных тем, которые приближают нас к пониманию сущности общественного устройства, социальной структуры и политической культуры каждого этапа и в целом феномена западноевропейской средневековой цивилизации. Предметом данного диссертационного исследования является история формирования государства во Франции периода сословной монархии как сложной и разветвлённой структуры ведомств и служб исполнительного аппарата королевской власти, породившей особую социальную группу профессиональных служителей короны - чиновников, предтечи бюрократии. Складывание привилегированной социальной группы королевских должностных лиц явилось одним из важнейших признаков становления государства, немыслимого без развитого и устойчивого аппарата управления, этого повсеместного физического воплощения власти. Стержнем анализа сделана история оформления института службы короне Франции с его особым правовым статусом, полномочиями, дисциплинарными нормами, специфической этикой и культурой. Такой ракурс темы - государственный аппарат сквозь призму института службы -имеет научной целью исследовать природу и особенности складывающегося централизованного, «национального» государства во Франции на первом этапе трансформации власти государя из патримониальной в публично-правовую1.

Научная актуальность данной темы заключается, прежде всего, в значении изучения государства как одного из главных, стержневых двигателей процесса развития средневекового общества, а также в специфике самого феномена государства как явления большой длительности (longue durée), вследствие которой в исследуемый период закладывались многие идейные основы и принципы властвования, как

1 Основные этапы и пути эволюции государства эпохи Средневековья намечены и исследованы в трудах H.A. Хачатурян. См.: Хачатурян H.A. Сословная монархия во Франции XIII-XV вв. М., 1989; Она же. Эволюция государства в средневековой Европе с древнейших времен до конца XV в. // История Европы. Т. 2. Часть З. М., 1992. С. 487-508. Она же. Власть и общество в Западной Европе в Средние века. М., 2008. и характерные черты бюрократии, являющиеся стержнем складывания État moderne, матрицы современного государства.

Исследование охватывает начальный этап формирования централизованного государства - с середины XIII до середины XV вв. Выбранный нами период истории централизованного государства является наименее исследованным и наиболее сложным, поскольку он сочетал в себе черты прежней сеньориальной, частноправовой по природе власти короля с ростками нового, публично-правового характера монархии2. Это сочетание во многом определило его специфику и дало историкам основание выделить XIII -XV вв. в качестве самостоятельного этапа в становлении монархического государства, позволяющего понять механизмы формирования институтов королевской власти3. 2. Основные тенденции и современное состояние историографии изучаемой проблемы.

Исчерпывающий обзор предшествующей историографии исследуемой проблемы, обязательный для диссертационной работы, применительно к данной теме заведомо обречён на провал. Страна «классической бюрократии», Франция всегда пристально исследовала историю формирования собственного государства, что превратило эту область историографии в доминирующую парадигму французской национальной школы. Французская монархия служит эталоном формирования сильной королевской власти, и, как следствие, её изучение стало способом осмысления монархической формы правления во всей западноевропейской медиевистике4. Анализ развития этой историографии вполне достоин стать темой специально

2 Как заметил Б. Шевалье, с начала XIV в. до конца XV в. мы имеем дело с наиболее тёмным периодом в истории французских политических институтов, лежащим между апроприацией публичной власти собственно «феодального» периода и бюрократическими тенденциями периода абсолютной монархии. См.: Chevalier В. Gouverneurs et gouvernement en France entre 1450 et 1520 // Histoire comparée de l'administration (IVe - XVIIIe siècles) : Actes du XIVe Colloque historique franco-allemand, Tours, 27 mars-1 avril 1977. Publ. par W. Paravicini et K.F. Werner. Miinchen, 1980. P. 291.

3 О специфике этого периода и его характерных чертах первым заговорил Б. Гене. См.: Guenée В. L'Occident aux XlVe et XVe siècle. Les États. P., 1993. P. 78-82.

4 По меткому наблюдению Г. Далдера, даже труды по политической истории Европы написаны в терминах, которые при ближайшем рассмотрении оказываются формализованным анализом именно французского варианта развития. См.: Daalder H. Centres, bureaucraties et le développement des gouvernements démocratiques stables // Visions sur le développement des États européens. Théories et historiographies de l'État moderne : Actes du го исследования, и не одного. В этой связи представляется целесообразным наметить лишь основные линии развития историографии государства и его служителей во Франции, выделив те направления и идеи, которые наиболее актуальны в настоящее время и повлияли на избранный мною ракурс исследования. Поэтому анализ предшествующей историографии построен по проблемно-хронологическому принципу.

Предваряя историографический обзор, считаю необходимым сделать два общих замечания. Во-первых, нет нужды ныне подробно доказывать тесную взаимосвязь между избираемым историком ракурсом исследования и современными ему запросами общества и, в целом, научными и общественными тенденциями. Признанная поначалу как познавательный стимул историков, она была со временем дискредитирована, породив даже известный «научный пессимизм»5. Вызовы постмодернизма и «крушение идеологий» заставили задуматься над интерпретационными схемами самих историков и включить самого исследователя в структуру его исторического исследования6. «Лингвистический поворот» сделал акцент на дискурсе историка, который стал восприниматься как «интерпретатор интерпретаторов», как создатель на основе имеющихся в его распоряжении источников собственной субъективной концепции истории. В современной историографии это направление именуется «медиевализмом» (в англо-американской традиции) или «политическим медиевизмом» (в традиции немецкой).

Для нашей темы особенно важно признание глубокой взаимосвязи между политической полемикой в обществе и трудом историка, определяющей во многом национальную традицию в историографии. Так, во французской историографии colloque organisé par la Fondation européenne de la science et l'École française de Rome. Rome, 18-31 mars 1990. Éd. par W. Blockmans et J.-Ph. Genet. Rome, 1993. P. 73. См. также: Carbonell Ch.-О. Les origines de l'État moderne: les traditions historiographiques françaises (1820-1990) // Ibid. P. 297-312.

5 Как пример из эпохи «научного оптимизма»: один из первых исследователей истории Парламента Г. Дюкудрей признавался в предисловии к своему ставшему классическим труду, что часто задавался вопросом, не «развлекается ли он эрудитским любопытством», и успокаивался, лишь убеждаясь, что этот институт королевской власти сохраняет своё значение и в настоящем (Ducoudray G. Les origines du Parlement de Paris et la justice aux XlIIe et XlVe siècles. P., 1902. P. VII). О нынешнем «кризисе» оптимизма см. в частности: Chartier R. Au bord de la falaise. L'histoire entre certitudes et inquétude. P., 1998; Guerrean A. L'avenir d'un passé incertain : Quelle histoire du Moyen âge au XXI siècle. P., 2001.

6 Об этих заданных схемах интерпретации в традиции Э. Трёльче наиболее убедительно написано в исследовании: Копосов Н.Е. Как думают историки. М., 2001. либерально-революционная концепция, созданная историками периода Реставрации и Июльской монархии, превратилась в своего рода «национальный миф» о зарождении в глубинах Средневековья ростков современного общества, что превратило изучение государственных институтов в традицию французской школы7.

Однако тесная взаимосвязь между выбором историка и общественными запросами отнюдь не детерминирует научное качество исторического исследования, напротив, напоминает об относительности каждой добытой историком «правды» и ценности всякого пути к истине8. Превращение истории трудами учёных Третьей Республики в основу французского национального самосознания обострило нынешний интерес во Франции к политической истории, призванной ответить на потребности человека в современном меняющемся мире и указать дорогу к правильному обновлению9. Каждый новый поворот в историографии нашей темы так или иначе был связан с политическими и общественными настроениями, влияющими на позицию и самого историка, осознавал он это или нет. В историографическом обзоре этот аспект будет нами намеренно опущен ввиду его эпистемологической самостоятельности.

Но куда важнее понимать, и это второе замечание, как общественные настроения или открытия в других науках отразились на изменении и углублении самого предмета истории, как они повлияли на эпистемологию и меняли не только ракурсы исследования, но и сами объекты исследовательского внимания историков.

7 Взгляд на эту ситуацию со стороны см.: Oexle O.G. L'historicisation de l'histoire // Les Tendences actuelles de l'histoire du Moyen âge en France et en Allemagne : Actes du colloque de Sèvres (1997) et Göttingen (1998) organisés par le CNRS et le Max-Plank-Institut fur Geschichte. Sous la dir J.-Cl. Schmitt et O.G. Oexle. P., 2002. P. 31-41.

8 A. Берр даже требовал, чтобы историческое исследование согласовывалось снастоящим, с запросами дня, и прямо опирался на авторитет Гельвеция - «Всё, что не послужило будущему, бесполезно в истории». Ситуацию нынешнего кризиса в историографии и пути его преодоления отразил в ряде своих работ Н.Е. Копосов. См. сборник статей: Кокосов Н.Е. Хватит убивать кошек! Критика социальных наук. М., 2005. В своём анализе развития социальной истории Франции в исторической науке второй половины XX в. П.Ю. Уваров в значительной мере уделил внимание этим подспудным, нередко политически мотивированным интенциям историков. См.: Уваров П.Ю. Франция XVI в.: Опыт реконструкции по нотариальным актам. М., 2004. С. 23-70.

9 См. об этом: Dufour A. Le retour de l'histoire politique // Histoires de France, historiens de la France : Actes du colloque international, Reims, 14 et 15 mai 1993. Publ. Y.M.Bercé et Ph. Contamine. P., 1994. P. 315-324; Schmitt J.-Cl. et Iogna-Prat D. Trente ans d'histoire médiévale en France // Les Tendences actuelle. P. 416.

Научные исследования по истории государства, его институтов и служителей начались во Франции с трудов историков периода Реставрации и Июльской монархии, и эти труды оказали решающее воздействие на всю последующую историографию. Благодаря целенаправленным поискам О. Тьерри, Ф. Гизо, О. Минье и других либеральных историков в средневековой истории истоков «успехов третьего сословия», взгляд на французскую монархию как на «союзницу» буржуа, рука об руку с которыми ею был «похоронен феодализм», долгое время определял предмет исследований, в том числе, и с целью эти взгляды опровергнуть10. Главной идеей, тем не менее, объединявшей работы либеральных историков времени Второй республики и их последующих оппонентов эпохи Луи Бонапарта, являлось признание ценности созданных при монархическом государстве институтов власти, которые пережили монархию и стали стержнем национального единства страны. Ещё более поразительно и не менее значимо восприятие этой историографией облика служителей королевской власти. Если исследователи в традиции Тьерри видели в них «лидеров буржуазии», навязавших новые идеи складывающемуся государству, то их последователи и даже оппоненты, всячески пытаясь возвысить роль французских королей в деле «разрушения феодализма», в данном пункте оказались полностью с ними согласны11. Даже если эти историки и преувеличивали роль ле-гистов в построении монархии и тенденциозно оценивали их вклад, нельзя не признать, что практически с самого начала история государства воспринималась во Франции в тесной взаимосвязи с историей служителей короны. Для нашей темы

10 Наличие большого числа историографических обзоров снимает необходимость подробного анализа каждой концепции. Хотелось бы обратить внимание на историографический обзор, принадлежащий перу виднейшего французского специалиста по истории государства позднего Средневековья Б. Гене: Guenée В. L'histoire de l'État en France à la fin du Moyen âge vue par les historiens français depuis cent ans // RH. 1964. T. 232. N 10-12. P. 331360.

11 Эта концепция характерна для трудов по истории средневекового государства таких выдающихся историков разных направлений, как С. Люс, Э. Бутарик, К. Дарест де Ла Ша-ванн и А. Шеруэль, чей «Исторический словарь институтов, нравов и обычаев Франции» выдержал во второй половине XIX в. целых пять изданий. См.: Darest de la Chavanne С. Histoire de l'administration et des progrès du pouvoir royal (de Philippe Auguste à Louis XIV). P., 1848; Cheruel A. Histoire de l'administration monarchique en France, depuis l'avènement de Philippe-Auguste jusqu'à la mort de Louis XIV. 2 vols. P., 1855; Idem. Dictionnaire historique des institutions, moeures et coutumes de la France. 2 vols. P., 1855 (5e éd. P., 1880); Boutaric E. La France sous Philippe le Bel. Étude sur les institutions politiques et administratives du moyen âge. P., 1861; Luce S. Le principe électif, les traductions d'Aristote et les parvenus au XlVe siècle // Idem. La France pendant la guerre de Cent ans. P., 1890. P. 179-202. исследования большую роль сыграло то обстоятельство, что данная концепция о социальной природе и связанных с ней имманентных идеях королевских должностных лиц оставалась во французской историографии «священной коровой» более ста лет.

Первым осмелился посягнуть на этот «неприкосновенный запас» француз1 ской историографической традиции в середине XX в. Р. Казель . В нескольких своих работах, попутно реабилитировавших в глазах истории двух французских королей, затерявшихся в тени своих родственников - Филиппа VI Валуа и Иоанна II Доброго, он неопровержимо доказал преобладание дворян в среде королевских должностных лиц и обнаружил в их политике совершенно иную, чем принято было считать, систему ценностей. Эту тенденцию подхватили Ж. Фавье и ученица Р. Ка-зеля Ф. Отран: в их исследованиях о французских чиновниках главное внимание было уделено социальному аспекту формирования группы профессиональных служителей власти. Доказывая принадлежность большинства должностных лиц к дворянам, они обнаруживают истоки правового оформления «нового дворянства» по службе короне, и, как следствие, обращают внимание на тенденцию конституиро-вания этой социальной группы в «дворянство мантии»13. Однако, при всей плодотворности такого отхода от прежней упрощённой схемы, этот историографический поворот также страдает некоторой односторонностью: стремление «мещан во дворянство» подчас педалируется в ущерб складывающейся уже в этот период особой этике и самоидентификации королевских должностных лиц, отличной от дворянской и нередко даже прямо враждебной ей, вне зависимости от «благородного» происхождения или статуса чиновника14.

12 Cazelles R. La société politique et la crise de la royauté sous Philippe de Valois. P., 1958; Idem. Jean II le Bon : quel homme? Quel roi? // RH. 1974. T. 509. P. 5-26; Idem. Société politique, noblesse et couronne sous Jean le Bon et Charles V. Genève; Paris, 1982.

13 Favier J. Les légistes et le gouvernement de Philippe le Bel // Journal des savants. 1969. N 2. P. 92-108; Autrand Fr. Naissance d'un grand corps de l'État : Les gens du Parlement de Paris, 1345-1454. P., 1981; Eadem. L'image de la noblesse en France à la fin du Moyen âge : Tradition et nouvauté // Compte rendus de l'Académie des Inscriptions et Belles-Lettres. 1979. P. 340-354.

14 На это обстоятельство указала в своём'исследовании социальных и политических аспектов складывания парламентской корпорации Н.А. Хачатурян, предостерегая от преувеличения отмеченных Ф. Отран тенденций и напоминая о том, что дворянство мантии так и не слилось с дворянством шпаги вплоть до конца Старого порядка. См. подробнее: Хачатурян Н.А. Сословная монархия во Франции. С. 75-77.

Наглядным свидетельством превращения истории государства, его институтов и служителей в доминирующую проблематику французской историографии явился «девятый вал» исследований в этой области, порождённый историками времен Второй Империи и Третьей Республики. Невзирая на смену методологий, ракурсов и дискурсов, будучи врагами генерализации и «маньяками» источников, историки сконцентрировали своё внимание на складывании институтов королевской власти. Так на свет появились ставшие отныне классическими труды по истории Королевского совета, Парламента, Генеральных и провинциальных штатов и других институтов Французской монархии, так возродилось изучение истории права и был введён в научный оборот основной массив архивных источников15.

Следует особо подчеркнуть, что с первых же шагов на пути осмысления политической и институциональной истории французской монархии внимание историков было сконцентрировано и на служителях королевской власти. Одновременно с трудами по институциональной истории ведомств и служб короны Франции появились исследования о чиновниках, будь то коллективные портреты корпораций16 или биографии отдельных ярких представителей этой политически и социально значимой группы. Причем эта тематика в историографии средневекового государства определялась и методологией позитивизма, чей многофакторный подход предполагал, при опоре на социально-экономическую доминанту, и историю ин

15 Ввиду неисчерпаемости этого потока трудов назову лишь те, которые были в наибольшей степени использованы мной при написании данной работы: Aubert F. Histoire du Parlement de Paris de l'origine à François I. T. I. Organisation. Compétence et attributions. P., 1894; Idem. Le Parlement de Paris de Philippe le Bel à Charles VII (1314-1422). 2 vols. P., 1887-1890; Borreli de Serres L. Recherches sur divers services publics du XIII au XVII siècle. 3 vols. P., 1895-1909; Desjardins A. États Généraux, 1355-1614. Leur influence sur le gouvernement. P., 1871; Glasson E. Le Parlement de Paris, son rôle politique depuis le règne de Charles VI jusqu'à la Révolution. 2 vols. P., 1901-1905; Esmein A. Cours élémentaire du droit français. P., 1898; Mangis E. Histoire du parlement de Paris. Dès avènement des rois Valois à la mort d'Henri IV. 3 vols. P., 1913-1916; Morel О. La grande chancellerie royale et l'expédition des lettres royaux de l'avènement de Philippe de Valois à la fin du XlVe siècle (1328-1400). P., 1900; Picot G. Histoire des États Généraux. 5 vols. P., 1888; Tardif J. Études sur les institutions politiques et administratives de la France. P., 1881; Valois N. Étude historiques sur le Conseil du Roi. P., 1886; ViardJ. La Cour au commencement du XlVe siècle // BEC. 1916. T. 77. P. 74-87; Viollet P. Histoire des institutions politiques et administratives de la France. T. 3. P:, 1903.

16 Aubert F. Les huissiers du parlement de Paris, 1300-1420 // BEC. 1886. XLVII. N 4. P. 370393; Bos E. Les avocats aux conseils du roi. Étude sur l'ancien régime judiciaire de la France. P., 1881; Delachenal R. Histoire des avocats au Parlement de Paris. 1300-1600. P., 1885; Gravier H. Essai sur les prévôts royaux du Xle au XlVe siècle II NRHD. 1903. T. 27. P. 539-574, 648672, 806-874; Guillos A. Recherches sur les maîtres des requêtes de l'Hôtel des origines à 1350. P., 1909; Robin P. La compagnie des secrétaires du roi, 1351-1791. P., 1933. статутов, и историю людей во власти17. В этом смысле появление в историографии второй половины XX в. «человеческого измерения» истории является, как и многие новшества, хорошо забытым старым.

Главное достоинство этих первых исследований по институциональной и административной истории французской монархии заключалось не только в том, что они очертили основные вехи в становлении институтов (институциональное оформление, принципы комплектования, структура оплаты, компетенция, привилегии и статус служителей), но и в их опоре на архивные изыскания. По существу, в научный оборот были введены гигантские объёмы архивных документов, и это обстоятельство придаёт данным исследованиям непреходящую ценность первой ступени на пути освоения истории институтов и путеводителя по обширным архивам

1Я ведомств . Не менее важным представляется обращение историков уже в этот период к перспективной в будущем сфере политических идей, представлений и верований, которые оказали влияние на политическую историю19. Позитивизм способствовало большей объёмности политической истории и её сопряжению с глубинными общественными тенденциями, наполняя новым смыслом историю событийную или «человеческую».

Однако нельзя не видеть постепенно наметившейся тенденции к обеднению и выхолащиванию прежде столь новаторских политико-правового и позитивист

17 Aubert F. Un grand magistrat au XIYe siècle : Simon de Bucy // Revue des études historiques. 1913. T. 79. P. 550-571; Batiffol L. Jean Jouvenel, prévôt des marchands de Paris (1360-1431). P., 1894; Bermis P. Le rôle politique de Pierre de Brézé au cours des dix dernières années du règne de Charles VII (1451-1461) // BEC. 1908. T. LXIX; Carolus-Barré L. Le cardinal de Dormans, chancelier de France « principal conseiller » de Charles V d'après son testament et les Archives du Vatican // École française de Rome. Mélanges archéologiques et historiques. .1935. T. 52. P. 314-365; Coville A. Raymond Bernard Flamenc, dit « sac de lois », conseiller des ducs d'Anjou, rois de Sicile et juge mage de Provence (deuxième moitié du XlVe siècle) // BEC. 1938. T. 99. P. 313-343, 1939. T. 100. P. 93-112; Delachenal R. La bibliothèque d'un avocat au XlVe siècle. Inventaire estimatif des livres de Robert le Coq // NRHDFE. 1887. N 4. P. 524-537; Deprez E. Hugo Aubriot, praepositus parisiensis et urbanus praetor (1367-1381). P., 1902; MerletL. Biographie de Jean de Montagu, Grand Maître de France (1350-1409) // BEC. 1852. T. 3. P. 248-284; Mirot L. Une grande famille parlementaire aux XlVe et XVe siècles: Les Orgemonts. Leur origine, leur fortune. La Boiteux d'Orgemont. P., 1913; Perler A. Nicolas Rolin. 1380-1461. P., 1904.

18 Как пример использования таких исследований в качестве руководства по архивам см. описание П.Ю. Уваровым своих поисков в архиве Парижского парламента с помощью труда Э. Можи: Уваров П.Ю. Франция XVI в. С. 88-89.

19 Таким новаторским исследованием явился труд Э. Лависса: Lavisse E. Étude sur le pouvoir royal au temps de Charles V // RH. 1884. T. XXVI. P. 233-280. ского направлений в историографии. Этот процесс обеднения так описан у Б. Гене: вместо истории «народа», о которой мечтал некогда О. Тьерри, она превратилась сначала в историю политическую, затем в историю институциональную, наконец, в историю административную20. На этом фоне появившиеся в России в конце XIX в. исследования по политической истории французской монархии - М.М. Ковалевского, Н.И. Кареева - были ближе к заветам Тьерри и Гизо, как и, в целом, отвечали наметившемуся в мировой медиевистике более плодотворному соединению политической истории с историей социальной21.

Даже оформившееся во Франции к 30-м годам XX в. направление корпора-тивистов и их оппонентов парламентаристов существенно не изменило характера исследований государственных институтов и их персонала. Пример тому - труды выдающегося историка Г. Дюпон-Феррье, заведовавшего более двадцати лет (19151937 гг.) кафедрой Истории политических, административных и судебных институтов Франции в Школе хартий. Им было написано большое число исследований о персонале ведомств и служб короны Франции эпохи позднего Средневековья, а многотомное издание «Королевская Галлия» является непревзойдённым собранием сведений для просопографических исследований22. Хотя все его труды продолжают быть единственным источником сведений о служителях многих ведомств и служб короны, но они не только не содержат обобщений или глубоких идей, но и сложны в использовании или просто «не операбельны»23. Вместе с тем он предвосхитил

20 Guenée В. L'histoire de l'État en France. P. 335.

21 Об этом см.: Хачатурян Н.А. Достижения, потери и перспективы отечественной медиевистики (по материалам направления политической истории западноевропейского Средневековья) // Бюллетень Всероссийской ассоциации медиевистов и историков раннего Нового времени. 1995. № 6. С. 5.

22 Dupont-Ferrier G. Les avocats à la Chambre ou Cour des Aides de Paris au XVe siècle // BEC. 1932. T. 93. P. 267-313; Idem. Études sur les institutions financières de la France à la fin du Moyen âge. T. I. Les élections et leur personnel. P., 1930; Idem. Gallia Regia ou État des officiers royaux des bailliages et des sénéchaussées de 1328 à 1515. 6 vols. P., 1942-1961; Idem. Les officiers royaux des bailliages et sénéchaussées et les institutions monarchiques locales en France à la fin du moyen âge. P., 1902; Idem. Le personnel de la Cour du Trésor (1390-1520). P., 1938; Idem. Le personnel de la Cour ou Chambre des Aides de Paris, dès origines à 1438. P., 1932; Idem. Le rôle des commissaires royaux dans le gouvernement de la France spécialement du XlVe et XVIe siècle // Mélanges Paul Fournier. P., 1929. P. 171-184.

23 Так, многотомным изданием «Королевская Галлия» практически невозможно пользоваться, поскольку оно не имеет даже именного указателя, и регулярные перемещения чиновников из одного бальяжа в другой невозможно отследить. Несколько лет назад группа под руководством А. Демюрже начала делать комплексный индекс к изданию, но итог этой работы остаётся не известным. своими эрудитскими изысканиями будущий всплеск просопографии и преимущественное внимание к «людям власти», к чиновникам. Более того, он не был чужд и пониманию роли ментальностей в развитии политических институтов. Однако его труды пришлись на время глубокого общественного импульса к либерализации: несмотря на призыв А. Пиренна писать «тотальную» историю, государство и его институты начинают восприниматься как нечто противостоящее всему обществу. На этом фоне продолжающиеся исследования институтов власти и их персонала казались уже чем-то архаичным.

Все эти недостатки исследований по политической истории стали очевидны к 1930-м годам, когда во французской историографии зарождалось течение, которое получило теперь наименование «школы Анналов». Вновь не повезло Палате счетов: книга по истории этой второй по значимости верховной курии французской монархии подверглось на страницах журнала «Анналы» уничижительной критике Л. Февра, упрекавшего автора в «убогости философии» и преклонении перед фактологией, словно бы не замечая, что им проделана беспрецедентная работа по «возрождению из пепла» - буквально, ввиду пожара 1737 г., погубившего архив ведомства, этого важнейшего института короны Франции24. Главная претензия. Л. Февра сводилась к игнорированию автором социального и ментального аспекта, и, как выявила полемика, это игнорирование было намеренным. Однако в новых условиях и при новых общественных запросах даже честное исследование административной истории без учёта человеческого фактора выглядело безжизненным. Наступала новая эпоха в историографии, и «школа «Анналов» вновь выведет французскую историографию на лидирующее место в мировой медиевистике.

Однако у неё были предшественники во Франции, и отсутствие упоминаний выше о Ж. Мишле в контексте французской историографической традиции XIX в. вовсе не случайно. Из цельного направления историографии второй половины XIX в. явно выпадала фигура этого выдающегося историка, «отца медиевистов», чьи труды не были, однако, должным образом оценены и подхвачены современниками. Хотя сегодня во Франции признаётся, даже с неохотой, что его «История Франции» является лучшим из серии подобных трудов, в своё время её пафос не был

2AJassemin H. La chambre des comptes de Paris au XVe siècle. P., 1933. О полемике Л. Февра и А. Жассмена см.: Guenée В. L'histoire de l'État en France:. P. 343-344. понят. Будучи «энтузиастом архивов», по выражению Ж. Ле Гоффа, Мишле не был рабом источников, для него это был лишь материал, из которого он воссоздавал прошлое, и воображение историка было в его глазах знаком «профессиональной пригодности». Он первым осмелился писать «тотальную историю», в которой нашлось место и правовому документу, и стихотворному произведению, чем предвосхитил нынешний междисциплинарный подход. Он мечтал «оживить» человека прошлого, обозначив тем самым, по выражению П.Ю. Уварова, «основной инстинкт» историка25. Наконец, он может считаться и родоначальником «новой социальной истории», поскольку первым обратил внимание на конкретно-исторические критерии социальной идентичности, на глубинные умонастроения и общественное мнение как факторы характеристики социальной структуры общества, предлагая, по выражению Ж. Ле Гоффа, «ловить общества прошлого их собственными сетями»26.

Характерно, что долгое время во французской медиевистике, как, впрочем, и в самой Германии, недооценивались также достижения немецкой историко-культурной школы, давшей свои впечатляющие ростки в России в трудах Л.П. Карсавина и П.М. Бицилли27. Однако затеянное основателями «школы «Анналов» -М. Блоком и Л. Февром - обновление исторического знания в итоге способствовало повсеместному внедрению в структуру исторического анализа факторов созна

28 ния и культуры как структурообразующих элементов общественного развития .

Считается, что «школа «Анналов» игнорировала политическую историю, сосредоточив своё внимание на культурно-социальном измерении исторического

25 Уваров П.Ю. Апокатастасис: или основной инстинкт историка // Историк в поиске. Микро- и макроподходы к изучению прошлого. Доклады и выступления на конференции 5-6 октября 1998 г. М., 1999. С. 184-206.

26 Ле Гофф Ж. Является ли политическая история по-прежнему становым хребтом истории // Он же. Средневековый мир воображаемого. Пер. с фр. Под общ. ред. С.К. Цатуровой. М., 2001. С. 403; Он лее. Средние века Мишле II Он же. Другое Средневековье: Время, труд и культура Запада / Пер. с франц. Под ред. В.А. Бабинцева. Екатеринбург, 2000. С. 13-35.

27 Карсавин Л.П. Культура средних веков. Киев, 1995; Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры. СПб., 1995.

28 О совершённом «школой «Анналов» перевороте в историографии написаны библиотеки трудов, поэтому позволю себе ограничиться ссылкой на одну книгу, принадлежащую перу выдающегося российского медиевиста, всемерно способствовавшего проникновению методов исторической антропологии в российскую медиевистику: Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993. развития29, но это впечатление обманчиво. Дело не только в том, что один из двух отцов-основателей - М. Блок - ставил историю государства на второе место после экономической и социальной истории, чем легитимировал научную значимость темы. Дело, главным образом, в том, что именно он написал в 1924 г. новаторскую работу «Короли-чудотворцы», которая давала образец сопряжения, синтеза поли

30 тическои и культурно-психологической составляющих исторического процесса . Но это исследование не было понято и по достоинству оценено современниками, посчитавшими его откровенной неудачей"'1. Оно будет оценено значительно позднее, когда придёт понимание подлинного значения политических представлений, ритуалов и символики власти.

Тем не менее, именно «школа Анналов», при известном её отходе от политической истории, сыграла выдающуюся роль в глубоком обновлении, в возрождении и нынешнем расцвете сферы политического в современной медиевистике32.

На знамени «первых «Анналов» было начертано слово «социальное» как рычаг к пониманию глубинных общественных процессов во всех сферах жизни, включая и политическую сферу. По мнению основателей этого направления, картина мира человека, глубинные параметры его сознания, названные словом «мен-тальности», оказывали решающее воздействие на всю-его деятельность, от отношения к земле до восприятия власти. В своих подходах они опирались на методы социологии и антропологии, в частности, на параметры исследования примитивных обществ (М. Мосс и К. Леви-Стросс) как на способ понять «безмолвствующее большинство» средневекового общества. Решающими для выработки новой методологии оказались идеи неокантианства - немецкого философа В. Дильтея с его концепцией «понимающей психологии» и «историей духа»; французского социо

29 О расхожести мнения, будто бы «школа «Анналов» пренебрегала политической историей, свидетельствует, в частности, попутное упоминание об этом как об аксиоме в статье: Dufoxir A. Le retour de l'histoire politique. P. 315.

30 Блок M. Короли-чудотворцы: Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенном преимущественно во Франции и в Англии. Пер. с франц. Под ред. А.Я. Гуревича. М., 1998.

31 Об этом см.: Krynen J. Idéologie et royauté // Saint-Denis et la royauté. Études offerts à Bernard Guenée. P., 1999. P. 609.

32 О глубоком воздействии «новой исторической науки» на основные области медиевистики, прежде всего, на социальную и политическую историю, в том числе и в России см.: Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. С. M, 1998 (особенно С. 8-72); Хачатурян Н.А. Современная медиевистика России в контексте мировой исторической науки // СВ. Вып. 62. М., 2001. С. 195-212. лога Э. Дюркгейма с его призывом изучать социальные группы в связи с их самовосприятием; наконец, труды немецкого социолога и историка М. Вебера по конструированию «идеальных типов», в которых на конкретном историческом феномене (в частности, протестантской этике) была показана взаимосвязь материальных и духовных факторов, где приоритет отдавался «картине мира» человека и конкретно-исторической системе ценностей33. В русле этой концепции М. Блок призвал историков искать повсюду человека и понять мотивы его поведения и жизненные

Л I стратегии, вернув в качестве объекта истории именно людей' . Так появилось направление исторической антропологии, знаменовавшее «возврат к человеку» в историческом исследовании, но уже в новом ракурсе - физическом и психологическим, и оказавшее обновляющее воздействие на политическую историю.

Призыв М. Блока поставить административную историю во взаимосвязь с социальными структурами, без которых она «остаётся чем-то безнадёжно безжизненным», дал импульс едва ли не самому продуктивному направлению исследований средневековой государственности - анализу «людей власти» - чиновников, в лг русле «социологии власти» . В основе этих трудов лежала просопография (мето

33 Дильтей В. Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах // Новые идеи в философии. СПб., 1912 № 1 ; Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни. М., 1912; Он же. Социология. М., 1995; Мосс М. Социальные функции священного. СПб., 2000; Леви-Стросс К. Первобытное мышление. M., 1994; Вебер М. История хозяйства. Очерки всеобщей социальной и экономической истории. Пг., 1923; Он же. Протестантская этика. Сб. ст. Ч. 1. М., 1972; Он же. Избранные произведения. М., 1990.

34 «Настоящий же историк похож на сказочного людоеда. Где пахнет человечиной, там, он знает, его ждет добыча» (Блок М. Апология истории или ремесло историка. М., 1973. С. 18).

35 Помимо упоминавших выше трудов Ж. Фавье и Ф. Отран, назовём основные исследования чиновничества позднего Средневековья: Bautîer R.-H. Le personnel de la chancellerie royale sous les derniers Capétiens // Prosopographie et genèse de l'État moderne. P., 1986. P. 91115; Fédou R. Les hommes de loi lyonnais à la fin du Moyen âge. Étude sur les origines de la classe de robe: Thèse. Lyon, 1964; Friedlander A. Les sergents royaux du Languedoc sous Philippe le Bel // Annales du Midi. 1984. T. 96. N 167. P. 235-251; Guenée B. Tribunaux et gens de justice dans le bailliage de Senlis à la fin du Moyen âge (vers 1380-vers 1550): Thèse. Strasbourg, 1963; Henneman J. B. Jr. « Enqueteurs-Réformateurs » and Fiscal Officers in Fourteenth-Century France // Traditio. 1968. T. 24. P. 309-349; Pc gués F.J. The Lawyers of the Last Capetians. Princeton, 1962; Quilliet B. Les corps d'officiers de la Prévôté et Vicomté de Paris et de l'Ile-de-France, de la fin de la guerre de cent ans au début des guerres de religions. 2 vols. Lille, 1982; Strayer J.R. Les gens de justice du Languedoc sous Philippe le Bel. Toulouse, 1970; Viala A. Le Parlement de Toulouse et l'administration royale laique, 1420-1525. 2 vols. Albi, 1953. Важное значение для понимания развития административной истории французской монархии имеют новейшие работы по изучению политических структур в апанажах и в самостоятельных принципатах на территории Франции, которые прежде рассматдика была взята у антиковедов), изучение биографий, социального и персонального состава ведомств и служб короны Франции. Она позволила «оживить» государст-во-«монстр» и наполнить его чаяниями, стратегиями и культурными ориентирами приходящих на службу людей.

Эти исследования осуществлялись в напряжённой атмосфере поисков обновления социальной истории, выразившегося во Франции в знаменитых семинарах в Сен-Клу. Под влиянием марксизма и структурализма появляется «социально-структурная история», ставящее целью изучение и описание социальных групп на основе массовых документов (нотариальных, фискальных актов и т.д.). Споры в Сен-Клу между группой Э. Лабрусса (сторонника «классов») и группой Р. Мунье (сторонника «сословий») о способе определения и описания социальной стратифи

Xfk кации общества, хоть подчас и квалифицируемые как «бесплодные» , на деле способствовали пристальному вниманию историков к социальной идентификации и самоидентификации индивида прошлого, что придавало новое значение и правовым нормам, и культурным практикам. Социальные категории оказались субъективными конструктами, причём не только историков, но и самих социальных «агентов», однако эти конструкты больше приближают нас к пониманию конкретно-исторических социальных групп, чем поиски объективных, «надёжных» критериев стратификации.

Однако порождённое этими спорами, в целом, весьма значимое направление в изучении государства, не утратившее своей ценности до сих пор, в своеобразной форме реализовало призыв «первых «Анналов» в тот момент, когда сама «школа» уже характеризовалась существенно иными ориентирами.

По сути, неприятие политической истории, которое приписывается огульно всей «школе Анналов», было характерно только для её «второго поколения» во главе с Ф. Броделем, который, собственно, и превратил её в «международный ривались как « bastard feudalisme », а теперь, в том числе, и на основе изучения административного аппарата, признаются необходимой ступенью на пути «освоения» королевской властью огромной территории Франции. В этих территориальных единицах управление и институт службы строились как «Париж в миниатюре». См.: Bartier J. Légistes et gens de finances au XVe siècles. Les conseillers des ducs de Bourgognes Philippe le Bon et Charles le Téméraire. Bruxelles, 1955; Mattéoni O. Servir le prince. Les officiers des ducs de Bourbon à la fin du Moyen Age (1356-1523). P., 1998.

36 Об этой коллизии см.: Уваров П.Ю. Франция XVI в. С. 26-40. Ordres et classes : Colloque d'histoire sociale. Saint-Cloud, 24-25 mai 1967. Communications réunis par E. Roches et présentés par E. Labrouste. P., 1973. бренд»37. Ярый апологет явлений «большой длительности», «неподвижной истории» и «структур», он и частично его последователи уже из третьих «Анналов» (Ж. Дюби, Ж. Jle Гофф, Э. Ле Руа Ладюри и др.) отводили политическому фактору роль «конъюнктур», в лучшем случае, а скорее - «пены на глади волн», обвиняя современную им политическую историю в нетребовательности, в поверхностности, в ге

38 нетической привязанности к событию и факту, в историзирующем дискурсе . И всё же, не чуждые сами политической истории, они сумели превратить её в явление «большой длительности» благодаря самому изменению эпистемы - вместо политической истории событий и людей история власти (потестология), в том числе и в традиционной сфере государственных институтов39. Такое изменение предмета исследования сделало объектом изучения феномен власти через коллективные представления и коллективную ментальность, верования и идеи, и всё это пришло на смену прежней истории политических идей, оторванной от социального контекста. В таком ракурсе существенное значение приобрели знаки власти (корона, скипетр, длань правосудия и т.д.) и политические ритуалы как форма пропаганды, репрезентации власти и диалога с обществом. Всё это потребовало обращения к методам психологии, к семиотике, к герменевтике.

Для «новой политической истории» Ж. Ле Гофф предложил термин «политическая антропология», а сама политическая история стала историей «du politique», политического фактора в широком смысле слова. Благодаря причислению государства к явлениям большой длительности стало оправданным изучать

37 О роли Ф. Броделя в развитии «школы Анналов» и в мировой медиевистике см.: Гуревич А.Я. Фернан Бродель, певец Средиземноморья и «времени большой длительности» // Бродель Ф. Средиземноморье и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II. Часть 3. События. Политика. Люди. Пер. с франц. М.А. Юсима. М., 2004. С. 508-535; Юсим MA. Фернан Бродель: путь к Средиземноморью // Там же. С. 536-549; о его роли на международной арене см.: Уваров П.Ю., Цатурова С.К. Фернан Бродель как явление Большого стиля (Ассамблея медиевистов в ИВИ РАН) // СВ. Вып. 67. М., 2007. С. 257-259.

38 Все эти претензии нашли отражение в статье Ж. Ле Гоффа 1971 г., написанной им в канун триумфального возрождения политической истории с целью предостеречь от «возвращения демонов прошлого». См.: Ле Гофф Ж. Является ли политическая история по-прежнему становым хребтом истории. С. 403-424. О трактовке политической истории «третьми «Анналами» см. один из манифестов группы - статью Э. Ле Руа Ладюри, напечатанную в «Анналах» в 1974 г.: Ле Руа Лядюри Э. Неподвижная история // THESIS. Т. 1. Вып. 2. Весна. М., 1993. С. 153-173.

39 Характерен в этом контексте подзаголовок тома о государстве в четырехтомном издании «Истории Франции», вышедшей под редакцией Ж. Ле Гоффа: Histoire de la France. Sous la dir. de A. Burguière et J. Revel. T. I. L'État et les Pouvoirs / R. Descimon, A. Guery, J. Le Goff. Sous la dir. de J. Le Goff. P., 1989 (Rééd. La longue durée de l'État. P., 2000). его структуры, идеи и практики на широком историческом фоне, связав позднее Средневековье с ранним Новым временем через преемственность и традицию в структурах, идеях и практиках État moderne40.

Однако подлинное обновление политической истории во французской историографии последней трети XX в. заложил и во многом осуществил Б. Гене - историк, далёкий от «школы «Анналов», начинавший свой путь с традиционного на тот момент исследования «людей власти» в бальяже Санлиса и активный участник семинаров в Сен-Клу. Начертав новую программу исследования в историографической статье 1964 г., Б. Гене облёк её в цельную концепцию изучения истории государства в Западной Европе эпохи позднего Средневековья41. В этой концепции, опиравшейся на новейшие тенденции в историографии, нашлось место для различных аспектов потестологии: автор призвал историков снова заняться историей государства и обратить внимание на язык власти и смысл слов «Франция», «родина», «общее благо» и т.п., на ментальный контекст (идеи, чувства, представления) в его тесном взаимодействии с политической реальностью, на образы власти и королевские мифы, на методы пропаганды и политические церемонии, на инструменты властвования (способы коммуникации, административное деление, налоги и финансы), на структуру и эволюцию политического общества и социальных групп. Комплексное видение Б. Гене проблемы приводит к уравниванию, однако, всех факторов, без их иерархического сопряжения. Автор объединил в общий период три века французской политической истории, между «феодальной» и «абсолютной» монархиями - с середины XIII в. до середины XVI в., видя в нём особый тип государства. Такой широкий подход к теме опирался на глубокую убеждённость автора в преемственности институтов, принципов и идей в структуре государства, а с другой стороны, сочетался с признанием специфики и самоценности данного начального этапа в становлении État moderne. Важнейшим для нашей темы явилась

40 О направлении «политической антропологии» и её нынешнем состоянии см.: Berlioz J., Le Goff J., Gerremi-Jalabert A. Anthropologie et histoire // L'Histoire médiévale en France. Bilan et perspectives. Éd. M. Balard. P., 1991. P. 287-304.

41 См. упоминавшиеся выше статью и монографию: Gnenée В. L'histoire de l'État. P. 345360; Idem. L'Occident aux XlVe et XVe siècles. Книга вышла в 1971 г. с тех пор выдержала пять изданий (последнее - в 1993 г.), причём сам текст остаётся неизменным, зато меняется, увеличиваясь с каждым новым изданием, библиография, составленная по темам и проблемам, зримо показывая «приращение знания» в каждом из намеченных автором аспектов политической истории. также трактовка Б. Гене роли служителей власти - складывающейся бюрократии -как важнейшего фактора становления государства и как специфической группы со своим статусом, ценностными установками и политическими практиками, сыгравшей ведущую роль в развитии именно французской монархии.

Б: Гене и созданная им школа во французской медиевистике осуществили прорыв в изучении политической истории: они исследовали не столько государственные институты, сколько сообщества и политические ментальности, ментальную атмосферу, повлиявшую и на политические идеи, верования, мифы, и на административные практики служителей власти42. Такой ракурс исследовательского внимания придал новую ценность разным по характеру произведениям политической мысли, в которых оказалась важна не столько оригинальность идей, сколько, напротив, наличие топосов, общих мест, расхожих идей и кочующих сюжетов, следование «общему руслу» политических представлений эпохи. Первым во французской историографии обратив внимание на роль исторических сочинений и формирования общего исторического прошлого нации в построении государства, Б. Гене стимулировал целое направление в изучении средневекового историописания43.

Особым знаком этой «команды» стала смелость языка исследователей: вслед за Б. Гене, его ученики и последователи использовали «анахронизмы» - информация, пропаганда, бюрократия, экономическая политика, сближая тем самым фено

42 К этому кругу исследователей справедливо причислить как прямых учеников самого Б. Гене и учеников этих учеников, так и историков, работавших в русле начертанной им программы исследований: это, прежде всего, уже упоминавшаяся Ф. Отран, а также К. Говар, К. Бон, Ж. Кринен, Н. Понс (Aiitrand Fr. Offices et officiers royaux en France sous Charles VI // RH. 1969. T. 242. N 2 (492). P. 285-338; Eadem. Le service publique // La France médiévale. Sous la dir. J. Favier. P., 1983. P. 284-303; Beaune C. Naissance de la nation France. P., 1985; Gaiivard Cl. « De grâce especial ». Crime, État et société en France à la fin du Moyen âge. 2 vols. P., 1991 ; Krynen J. Idéal du prince et pouvoir royal en France à la fin du Moyen âge (13801440). Étude de la littérature politique du temps. P., 1981; Idem. L'Empire du roi. Idées et croyances politiques en France, XIIIe-XVe siècle. P., 1993; Pons N. La guerre de Cent ans vue par quelques polémistes français du XVe siècle // Guerre et société en France, en Angleterre et en Bourgogne, XIVe-XVe siècle. Ed. Ph. Contamine. Lille, 1991. P. 143-169; Eadem. La propagande de guerre française avant l'apparition de Jeanne d'Arc // Journal des savants. 1982. N 2. P. 191-214); Eadem. Les chancelleries parisiennes sous les règnes de Charles VI et Charles VII // Cancellería e cultura nel Medio Evo. XVI Congreso Intern. di Scienze Storiche (Stoccardo, 1985). Città del Vaticano, 1990. P. 137-168; Telliez R. «Per potentiam officii ». Les officiers devant la justice dans le royaume de France au XlVe siècle. P., 2005.

43 Giienée B. Histoire et culture historique dans l'Occident médiéval. P., 1980; Autrand Fr. Les dates, la mémoire et les juges // Le Métier d'historien au Moyen âge. P., 1977. P. 157-182; Pons N. L'historiographie chez les premiers humanistes français // L'Aube de la Renaissance. Études réunis parD. Cecchetti, L. Sozzi et L. Terreaux. Genève, 1991. мен позднеередневекового государства с современностью. Такая модернизация оказалась в итоге весьма плодотворной, поскольку раскрывала средневековые истоки многих современных идей, мифов и практик.

Во многом благодаря этому ракурсу в конце XX в. оформилось новое направление в сфере потестологии, избравшее объектом исследования Etat moderne как предтечу современного государства. Учёным удалось создать исследовательскую группу под руководством Ж.-Ф. Жене и запустить программу по изучению государства Нового времени в широком временном отрезке - от XIII до XVII вв. и на общеевропейском материале, организовавшую несколько коллоквиумов и завершившуюся 7-томным изданием, в котором отдельный том был посвящен властным элитам и их месту в становлении государства44.

Однако следует признать, что во многих областях французская историческая наука в этот момент уже существенно отстаёт от появившихся в мировой медиевистике новых направлений, что отчётливо проявилось и в «четвёртых Анналах», навёрстывающих теперь упущенные сферы исследований. Лидирующее место во французской историографии занимает по-прежнему социальная история, и идея о противостоянии власти и общества остаётся особенностью национальной исторической школы во Франции45. Даже излюбленная просопография постепенно обнаружила свои эпистемологические пределы, поскольку не смогла соединить соци

44 Culture et idéologie dans la genèse de l'État moderne: Actes de la table ronde organisée par le CNRS et l'École française de Rome, Rome, 15-17 octobre 1984. Rome, 1985; État et Eglise dans la genèse de l'État moderne : Actes du colloque organisé par le CNRS et la Casa de Velàzquez, Madrid, 30 octobre -1 décembre 1984. Ouvr. prép. par J.-Ph. Genet et B. Vinant. Madrid, 1985; L'État et les aristocraties: (France, Angleterre, Ecosse). XlIe-XVIIIe siècle. P., 1989; L'État moderne : Genèse. Bilans et perspectives. P., 1990; L'État moderne et les élites, XlIIe-XVIIIe siècles: Apports et limites de la méthode prosopographiques: Actes du colloque internationale, CNRS-Paris I, 16-19 octobre 1991. Éd. par J.-Ph. Genet et G. Lottes. P., 1996; Genèse de l'État moderne. Prélèvement et redistribution. Actes du. colloque de Fontevraud, 1984. Éd. par J.-Ph. Genet et M. Le Mené. P., 1987; Renaissance du pouvoir législatif et genèse de l'État. Éd. par A. Gouron et A. Rigaudière. P., 1988; Prosopographie et genèse de l'État moderne: Actes de la table ronde organisée par le CNRS et ENS de jeunes filles, Paris, 22-23 octobre 1984. Éd par Fr. Autrand. P., 1986; Théologie et droit dans la science politique de l'État moderne: Actes de la table ronde organisée par l'Ecole française de Rome avec le coucours du CNRS, Rome, 12-14 novembre 1987. P., 1991; Les origines de l'État moderne. XlIIe-XVIIe siècle Sous la dir. W. Blockmans et J.-Ph.Genet. P., 1996. Les élites du pouvoir et la construction de l'État en Europe. Sous la dir. W. Reinhard. P., 1996.

45 Schmitt J.-Cl. et Iogna-Prat D. Trente ans d'histoire médiévale en France. P. 419-423; Oexle O.G. Les tendances actuelles de la recherche médiévale française vues d'Allemagne // Les Tendances actuelles. P. 425-432. альную и институциональную историю и дать выход на феномен власти46. Несмотря на существенное возрождение интереса к политической истории, ею во Франции занимаются не более 10% учёных, да и их подходы, несмотря на декларации конца 1970-х гг. о появлении «новой исторической школы» остаются во многом враждебными некоторым новейшим тенденциям, в частности, изучению ритуалов, корпораций, имагологии и т.д.

На этом фоне развитие отечественной медиевистики предстаёт более органичным, поступательным и позитивным. Облик отечественной историографии в сфере политической истории определяют масштабность замыслов и проблемный характер исследований, системный подход к проблеме и «дисциплина ума», диктующая потребность в сопряжении различных частей общественной структуры, наконец, постоянный поиск новых горизонтов и готовность к обновлению. В отечественной медиевистике, традиционно, а после утверждения доминирующей идеологии марксизма, в особенности, анализ политической сферы ставился в контекст экономической и социальной структуры общества, что придавало объёмность и глубину изучаемым политическим процессам47. На смену первоначальной недооценке политического фактора в истории Средневековья в отечественной медиевистике начиная с 1960-х гг. приходит понимание значения государства как активного «модератора» развития общества. В противовес господствовавшей на тот момент в трудах западных медиевистов негативной оценке роли государства (преувеличение его эксплуататорской, прессовой функции, противостояния власти и общества) в трудах российских учёных был сделан акцент на охранительных функциях государства как «собирательно организованной жалости», по выражению филола софа B.C. Соловьёва . В трудах российских франковедов - медиевистов и истори

46 Об этих познавательных лимитах просопографии см.: Autrand Fr. Y a-t-il une prosopographie de l'État médiéval? // Prosopographie et genèse de l'État moderne. P. 13-18.

47 О путях развития российской медиевистики, особенно в сфере потестологии см. историографические исследования H.A. Хачатурян. Помимо упоминавшихся выше см.также: Хачатурян H.A. Современная историография по проблеме королевской власти в средневековом обществе // Средние века. Вып. 58. М., 1995. С. 144-149.

48 На. этот момент обратила внимание H.A. Хачатурян, отметив его появление в отечественной медиевистике с труда Е.В. Гутновой «Возникновение английского парламента. (Из истории английского общества и государства XIII в.). М., 1960. См.: Хачатурян H.A. Современная историография о проблеме королевской власти. С. 144-145; о путях развития отечественной историографии политической истории см.: Она же. Власть и общество. С. 268-284. ков раннего Нового времени - А.Д. Люблинской, H.A. Хачатурян, В.Н. Малова, Н.Е. Копосова - история становления и развития французской монархии обрела объёмность, глубокое социальное наполнение, в том числе, через призму формирования социальной группы служителей короны Франции, с их особым статусом и специфическими идеями, в сложном взаимодействии власти и общества49. Особое значение для выработки концепции данного исследования имеют труды H.A. Хачатурян: в них история становления сословной монархии во Франции предстаёт как органичная структура, в которой интенции и реальные возможности власти обретали зримое проявление в институтах исполнительного аппарата (суд, финансы, армия), в социальном облике служителей власти и в их политике по отношению к сословиям общества50. В работах H.A. Хачатурян выявлены основные факторы и этапы становления королевской власти и государства во Франции XIII-XV вв. и, в целом, в Западной Европе эпохи Средневековья. Прежде всего, ею показана трансформация природы политической власти от частной к публично-правовой, роль права и юристов в этом процессе, сложное переплетение двух принципов властвования - авторитарного и коллективного, наконец, корпоративизм как сущностная характеристика средневековой социальной структуры51.

Произошедшие в конце XX в. перемены в отечественной исторической науке, связанные с отказом доминирующей методологии и с поиском новых, ранее почти запретных тем и ракурсов исследований, в области политической истории открыли широкие горизонты средневековой потестологии. Однако эти перемены органично вписываются в нынешнее эпистемологическое пространство медиевистики. Многочисленные «вызовы», на которые историческая наука сумела найти свой ответ к началу нового тысячелетия, в целом, привели к позитивному разнооб

49 Для периода раннего Нового времени см.: Люблинская А.Д. Французский абсолютизм в первой трети XVII в. Л., 1965; Малое В.Н. Ж.-Б. Кольбер. Абсолютистская бюрократия и французское общество. М., 1991; Он же. Парламентская Фронда: Франция, 1643-1653. М., 2009; Копосов Н.В. Высшая бюрократия во Франции XVII века. Л., 1990.

50 Помимо упомянутых трудов см.: Хачатурян H.A. Политическая и государственная история Западного Средневековья в контексте структурного анализа // Средние века. Вып. 54. М., 1992. С. 5-22; Она же. Политическая организация средневекового города // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Под ред. A.A. Сванидзе. Т. 1. М., 1999. С. 313-340.

51 Анализ исследований H.A. Хачатурян в контексте мировой медиевистики см.: Цатурова С.К. Нина Александровна Хачатурян: портрет ученого в зрелости // Искусство власти. Сборник в честь профессора H.A. Хачатурян. СПб., 2007. С. 5-38. разию методологических ракурсов и подходов, к отказу от доминирующей парадигмы в историографии, к междисциплинарному диалогу исследователей52.

Начать описание ландшафта в области политической истории, характеризующего её сегодняшнее состояние, мне представляется целесообразным с давней книги немецкого историка Э. Канторовича «Два тела короля», изданной в США в 1957 г. и посвященной средневековой «политической теологии» во Франции и Англии, в которой органично были соединены правовые теории, политические идеи и ритуальные практики, способствовавшие автономизации бюрократического поля власти в форме «мистического / неумирающего тела» государства . Оно породило целое новое направление в исследовании государства позднего Средневековья и раннего Нового времени - так называемых церемониалистов, группу историков в США, вдохновлённых трудом Э. Канторовича на изучение различных политических ритуалов и светских церемоний как стратегии развития и утверждения государства. Через изучение церемоний помазания, коронаций (Р. Джексон) и похорон монархов (Р. Гизи), «ложа правосудия» (С. Ханли) и парадных въездов королей в города (Л. Брайан) исследователи рассматривают истоки, эволюцию и репрезентацию монархической идеологии. С точки зрения проблематики данного исследования важно обратить внимание на то, что в большинстве этих трудов существенное место занимают институты королевской власти, прежде всего, Парламент, в формировании и репрезентации монархической идеологии54.

52 Это разнообразрю нашло удачное отражение в сборнике, изданном в честь 80-летия Ю.Л. Бессмертного. См.: Цатурова С.К. Рец. на книгу: Homo historicus: К 80-летию со дня рождения Ю.Л. Бессмертного: В 2-х кн. / Отв. ред. А.О. Чубарьян. М., 2003 // СВ. Вып. 66. М., 2005. С. 303-311.

53 Kantorowicz Е. The King's two Bodies. A Study in Mediaeval Political Theology. Princeton, 1957 (франц. пер. Les deux corps du Roi: Essai sur la théologie politique au Moyen âge. Trad. De l'anglais par J.-Ph. Genet etN. Genet. P., 1989). Это новаторское и фундаментальное исследование сложной структуры верховной светской власти в эпоху Средневековья осталось практически не замеченным во Франции, а запоздавший её перевод на французский язык не сумел существенно повлиять на отставание французской медиевистики в области изучения феномена монархического государства. Об этом отставании см. Krynen J. Idéologie et royauté. P. 609.

54 Bryant L. L'entrée royale à Paris au Moyen âge // Annales ESC. 1986. N 3. P. 513-542; Idem. The King and the City in the Parisian Royal Entry Ceremony. Politics, Ritual and art in the Renaissance. Genève, 1986; Idem. Parlementaire Political Theory in the Parisian Entry Ceremony // Sixteenth century journal. 1976 N 7. P. 15-24; Coronations: medieval and early modern monarchic ritual. Berkeley, 1990; Hartley S. L'idéologie constitutionnelle en France: le Lit de Justice il Annales ESC. 1982. N 1. P. 32-63; Eadem. Le lit de justice des rois de France. L'idéologie constitutionnelle dans la légende, le rituel et le discours. P., 1991; Giesey R.E. The

Справедливости ради следует отметить, что на нынешний рост интереса к различным церемониям и, в целом, к политической символике и репрезентации повлияли исследования антропологов в области природы сакрального, что позволило историкам по-новому взглянуть на истоки и параметры королевского культа55. В этом плане первенство принадлежит немецкой школе медиевистов, у истоков которой стоял П. Шрамм, оказавшей воздействие и на отечественных исследователей в области потестарной имагологии и политического символизма56. В русле этого направления были сделаны исследования различных политических церемоний и ритуалов, артикулирующих монархическую идеологию и культ королевской власти

57

Сакральная природа королевской власти, органично связанная, даже в перспективе оппозиции, с благодатью сверхъестественного происхождения, с харизмой монарха, стала объектом пристального внимания отечественных медиевистов на рубеже ХХ-ХХ1 вв., явившись, в известном смысле, началом нового этапа средневековой потестологии в России58.

Royal füneral ceremony in Renaissance France. Genève, 1960 (пер. на франц.: Le roi ne meurt jamais. Les obsèques royales dans la France de la Renaissance. P., 1987); Idem. Cérémonial et puissance souveraine, France, XVe-XVIIe siècle. P., 1987; Idem. Modèles de pouvoir dans les rites royaux en France // Annales ESC. 1986. N 3. P. 579-599; Idem. The Présidents of Parliament at the Royal Funeral // Sixteenth Century journal. 1976. N 7. P. 25-34; Jackson R.A. "Vivat rex!" Histoire des sacres et couronnements en France (1324-1825). P., 1984; Idem. Le pouvoir monarchique dans la cérémonie du sacre et couronnements des rois de France // Représentation, pouvoir et royauté à la fin du Moyen âge: Actes du colloque organisé par l'Université de Maine les 25 et 26 mars 1994. Éd. J. Blanchard. P., 1995. P. 237-252.

55 Начиная с трудов Дж. Фрэзера антропологи, социологи и психологи обратились к изучению природы сакрального в человеческих сообществах. См.: Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М., 1986; Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994; Balandier G. Anthropologie politique. P., 1969.

56 Schramm P.E. Herrschaftszeichen und Staatsymbolik. Beiträge zu ihrer Geschichte vom dritten zum sechzenten Jahrhundert. Stuttgart, 1954-1956.

57 Наиболее ярким и последовательным сторонником этого направления в отечественной потестологии является М.А. Бойцов. См.: Богщов М.А. Как горожане встречали своего сеньора // Город в средневековой цивилизации. Т. 4. Extra muros: город, общество, государство. М., 2000. С. 65-78; Он же. В шкурах или в пурпуре? К облику варварских королей времен «падения» Римской империи // Искусство власти. С. 46-87; Поблекшее сияние власти: Материалы круглого стола. Отв. ред. М.А. Бойцов. М., 2006; Он же. Величие и смирение. Очерки политического символизма в средневековой Европе. М., 2009.

58 Не случайным представляется тот факт, что темой первой конференции, проведённой созданной в 1992 г. исследовательской группой «Власть и общество» под руководством H.A. Хачатурян, стала харизма королевской власти. См.: Харизма королевской власти. Миф и реальность // СВ. Вып. 58. М., 1995. Эта тема получила продолжение в коллективной монографии: Священное тело короля: Ритуалы и мифология власти / Отв. ред. H.A.

На этом фоне следует отметить достаточно позднее обращение французских исследователей к данной теме, остающейся, по их собственному признанию, аутсайдером по отношению к традициям экономической, социальной или религиозной истории59. Хотя Б. Гене разглядел широкие перспективы проблематики «театра власти» и даже предоставил в распоряжение исследователей богатый источнико-вый материал60, но успехи этого направления во французской медиевистике всё ещё весьма скромны61. У такого «отставания» имеются весьма глубокие идейные корни: французская историографическая традиция опирается на антропологию и делает упор на более широкий социальный контекст ритуалов, в отличие, скажем,

62 от немецкой школы, где ритуалы изучаются в социологическом ключе .

И здесь мы сталкиваемся с ещё более сложным расхождением в отношении к самому феномену государства между разными историческими школами. Не вдаваясь в политические аспекты вопроса, отметим, что заложенное либеральными отцами-основателями французской исторической школы (Гизо, Тьерри, Мишле и др.)

Хачатурян. М., 2006 (особенно: Хачатурян Н.А. Сакральное в человеческом сознании. Загадки й поиски реальности // Там же. С. 5-16):

59 Об этом отставании и путях его преодоления см.: Aiitrand Fr., Barthélémy D., Contamine Ph. L'espace français: histoire politique du début du Xle à la fin du XVe siècle II L'Histoire médiévale en France. P. 101-125.

60 Он собрал воедино и опубликовал различные описания парадных въездов королей Франции в города, снабдив издание предисловием и обширной библиографией: Giienée В., LehowcF. Les entrées royales françaises de 1328 à 1515. P., 1968.

61 Изучение во Франции различных политических церемоний имеет либо полемический, либо отрывочный характер, хотя и насчитывает внушительный объём исследований. Назовём лишь наиболее актуальные для нашей темы работы: Antrand Fr. Mémoire et cérémonial: la visite de I'empreur Charles IV à Paris en 1378 d'après les Grandes Chroniques de France et Christine de Pisan // Une femme de lettres au Moyen âge. Orléans, 1995. P. 91-103; Blanchard J. Une entrée royale II Le Temps de la reflexion. 1984. N 5. P. 353-374; Boureau A. Les cérémonies françaises entre performance juridique et compétence liturgique II Annales ESC. 1991. N 6. P. 1253-1264; Idem. Ritualité politique et modernité monarchique. Les usages de l'héritage médiéval II L'État ou le roi, les fondements de la modernité monarchique en France (XlVe-XVIIe siècles). Éd. N. Bulst, R. Descimon, A. Guerreau. P., 1996; Guenée B. Liturgie et politique: Les processions spéciales à Paris sous Charles VI // Saint-Denis et la royauté. P. 2349; Le GoffJ. Le Sacre royal à l'époque de Saint-Louis. P., 2001; Mérindol Ch. Le prince et son cortège. La théâtralisation des signes du pouvoir à la fin du Moyen âge // Les princes et le pouvoir au Moyen âge. Brest, 1993. P. 303-323; Десгшон P. Варфоломеевская ночь и парижская «ритуальная революция» // Варфоломеевская ночь: Событие и споры. Сб. статей / Отв. ред. П.Ю. Уваров. М., 2001. С. 138-189.

62 Об отставании французской школы в области изучения средневековых ритуалов, его причинах и первых попытках преодоления см.: Gauvard Cl. Le rituel, objet d'histoire II Les Tendances actuelles. P. 269-277. демократическое» видение исторического процесса приводит к недооценке глубокой взаимосвязи власти и общества.

Подобная недооценка сказалась, прежде всего, на непонимании феномена государства как объекта целенаправленных усилий людей. При всём прорыве, каким стало 7-томное издание «Истоков нового государства» под руководством Ж.-Ф. Жене, в его основе лежала книга американского специалиста по чиновничеству эпохи Филиппа Красивого Дж. Стрейера «Средневековые истоки современного государства», чей пафос был направлен на акцентирование позитивной роли государства в развитии общества . Он писал о необходимости понять значение морального авторитета верховной власти и нравственных общественных ценностей, воплощённых в ней и защищаемых ею, как важнейшего фактора успехов в построении государства, не сводимого к «легальному насилию». Однако именно эти глубокие идеи, пронизывающие небольшую по объёму, но вдохновляющую книгу, не были поняты большинством медиевистов. Единственным исключением, на мой взгляд, стало исследование отечественного медиевиста Ю.П. Малинина, посвящённое изучению политической мысли во Франции позднего Средневековья, акцент в котором был сделан на этических и нравственных постулатах, пронизывавших всю структуру общественных идей - и сословную этику рыцаря, и правовые концепции власти, и национальное самосознание64.

Как следствие, мало замеченными во французской историографии оказались новейшие тенденции в сфере изучения социально-корпоративных феноменов

63 Strayer J.R. On the Medieval Origins of the Modern State. Princeton, 1970. Книга была с опозданием переведена на французский язык, а её призыв так и остался «гласом вопиющего», поскольку подвигнул лишь на робкие попытки преодоления разрыва между исследованиями по позднему Средневековью и раннему Новому времени (Strayer J. Les origines médiévales de l'État moderne. Trad. M. Clément. P., 1979). Об этом пагубном разрыве французских медиевистов с «новистами» и необходимости изучать политическую историю в контексте «большой длительности» см.: Blockmans W. Les origines des états modernes en Europe, XlIIe-XVIIIe siècles // Visions sur le développement des États européennes. P. 1-9; KrynenJ. La souveraineté royale II Les Tendances actuelles. P. 299-302.

64 Малиннн Ю.П. Общественно-политическая мысль позднесредневековой Франции XIV-XV вв. М., 2000. Глубокие и тонкие наблюдения автора, как и в случае со Стрейером, не были приняты коллегами и докторская диссертация на основе монографии так и не была им защищена. Переиздание этого главного труда Ю.П. Малинина усилиями его учеников может способствовать их большему признанию на новом витке развития медиевистики. См.: Малинин Ю.П. Франция в эпоху позднего Средневековья. Материалы научного наследия / Сост., отв. ред. М.В. Аникиев, А.Ю. Карачинский, В.В. Шишкин. СПб., 2008.

Средневековья, первенство в которых принадлежит немецкой медиевистике65. Особое место для нашей темы исследования имеет фигура немецкого социолога Н. Элиаса, достойного продолжателя М. Вебера, предложившего новаторскую программу интерпретации феномена государства, соединив анализ социальной дифференциации общества с генезисом королевской власти и процессом цивилизации66.

Недооценка роли государства как социального регулятора сказалась на характере французских исследований в области социальной истории. Разумеется, под воздействием «третьих Анналов» во Франции отдавалось должное «социальному воображаемому» как фактору социальной идентификации индивидов и групп, что усилило акцент на культурном контексте социальной стратификации и привело к появлению направления культурной антропологии67. Однако параметры социальной идентификации индивида или группы не сводимы к примату какого-то одного фактора, что приводило бы к обеднению сложной картины социальной действительности. Именно в новейшей отечественной медиевистике проблема социальной идентификации средневекового человека или группы рассматривается в широком междисциплинарном контексте - в синтезе права, экономических параметров, культурных практик и их идейного осмысления68.

В этом плане особенно важны новейшие тенденции в изучении корпораций и различных социальных институций, которые характерны для традиции немецкой

65 Эксле О.Г. Действительность и знание: очерки социальной истории Средневековья / Пер. с немецкого и предисловие Ю.Е. Арнаутовой. М., 2007.

66 Элиас Н. Придворное общество. Исследования по социологии короля и придворной аристократии, с Введением: Социология и история. Пер. с нем. М., 2002.

67 Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого; Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. С. 21-31.

68 См. коллективные монографии: Социальная идентичность средневекового человека / Отв. ред. A.A. Сванидзе, П.Ю. Уваров. М., 2007; Европейское дворянство XVI-XVII вв. Границы сословия / Отв. ред. В.А. Ведюшкин. М., 1997; Человек XV в.: грани идентичности / Под ред. A.A. Сванидзе и В.А. Ведюшкина. М., 2007; Человек и его близкие на Западе и Востоке Европы (до начала нового времени) / Под общ. ред. Ю.Л. Бессмертного, Г.О. Эксле. М., 2000; В своем кругу. Индивид и группа на Западе и Востоке Европы до начала Нового времени. М., 2003. На эту же тему были проведены конференции и круглые столы. См.: Общности и человек в средневековом мире: Материалы межреспубликанской конференции (Москва, Институт всеобщей истории, 30 сент. — 2 окт. 1991). М.-Саратов, 1992; Средневековое европейское дворянство: от рыцаря к придворному и officier: Круглый стол Ассоциации // Бюллетень Всероссийской ассоциации медиевистов и историков раннего Нового времени. № 8. М., 1997. С. 10-30. исторической школы69. В ней корпорации рассматриваются как стабилизирующие социальные институты, в которых артикулируются, воспроизводятся и репрезентируются специфические групповые системы ценностей. Особое место занимают в новейших, в том числе отечественных, исследованиях мемориальные практики и, в целом, memoria социальных групп как важнейший фактор консолидации и идентификации сообществ70. В отечественной медиевистике с её традициями социально-политического анализа развития общества изучение корпораций опирается на прочную теоретическую базу. Социально-политическая характеристика феномена корпоративизма и теоретическое осмысление понятия «сословий» в средневековом обществе, данные в исследованиях H.A. Хачатурян, была углублена в недавней работе E.H. Кирилловой о корпорациях в Реймсе в раннее Новое время, где органично соединены социально-экономический, политико-юридический и ментально-культурный анализ71. Образцом синтетического подхода к изучению социальной структуры общества может считаться исследование П.Ю. Уварова, в котором органично соединены прежде принципиально несоединимые методики анализа - традиционный объективирующий, антропологический и микроисторический подхо

На этом фоне во французской медиевистике продолжает господствовать изучение различных культурных практик лишь в контексте истории ментальностей, но вне связи с социальной историей, поскольку корпорации и сообщества восприни

69 Обзор новейших достижений немецкой школы институционалистов см.: Oexle O.G. Les groupes sociaux du Moyen âge et les débuts de la sociologie contemporaine // Annales. Histoire, sciences sociales. 1992. N 3. P. 751-766; Melville G. L'institutionnalité médiévale dans sa pluridimensionnalité II Les Tendances actuelles. P. 243-261.

70 См.: Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени / Отв. ред. Л.П. Репина. М., 2003; Арнаутова Ю.Е. От memoria к «истории памяти» // Одиссей. Человек в истории. 2003. М., 2003. С. 170-198; Она же. Memoria: «тотальный социальный феномен» и объект исследования // Образы прошлого. С. 19-37; Время — История - Память: историческое сознание в пространстве культуры / Под ред. Л.П. Репиной. М., 2007.

71 О понятии «сословие» см.: Хачатурян H.A. Сословная монархия во Франции. С. 28-43; о природе средневекового корпоративизма см.: Она же. Феномен корпоративизма // Общности и человек в средневековом мире. С. 17-23; Она же. Власть и общество. С. 178188; Кириллова E.H. Корпорации раннего Нового времени. Ремесленники и торговцы Реймса в XVI-XVII вв. М., 2007.

72 Уваров П.Ю. Франция XVI в. См. также его анализ новейших подходов к социальной истории: Согомонов А.Ю., Уваров П.Ю. Парадоксы вывихнутого времени, или как возникло социальное // Конструирование социального. Европа. V- XVI вв. / Сост. П.Ю. Уваров и И.В. Дубровский. М., 2001. С. 135-159. маются лишь как нечто навязанное обществу извне, преимущественно властью в целях поддержания господства73. Правда, под влиянием заокеанских исследователей социальной истории Франции раннего Нового времени французские историки стали обращать более пристальное внимание на роль культуры в социальной идентификации индивидов и групп74.

Существенно повлиявший на подходы к политической истории «критический поворот» конца 1980-х гг. знаменовался во Франции одним весьма примечательным изданием-проектом - «Места памяти» под эгидой П. Нора, в котором отразилось понимание роли политического фактора в самой структуре исторической памяти народа, равно как и признание особой культурной роли политических феноменов («Большие Французские хроники», Париж как политическая столица и т.д.) , естественным образом очерчивающих рамки «национальной» памяти.

Этот плодотворный поворот к культуре в социальной и политической сферах обязан своим появлением оформлению нового направления в историографии, в том числе в отечественной, которое получило название «новая культурная история», наряду с «новой интеллектуальной историей»76. В рамках этого направления стало возможным существенно трансформировать одну из важнейших для нашего исследования областей знания: вместо истории политических идей и теорий изучать бытование и распространение этих идей, культурный контекст и коллективную пси

73 Об этом прямо сказано в комментарии К. Говар: Gauvard Cl. Rituel et institutions // Les Tendances actuelles. P. 269-281. О попытках преодоление кризиса см.: Lepetit В. Histoire des pratiques, pratiques de l'histoire II Les formes de l'experience. Une autre histoire sociale. P., 1995; Cerutti S. La construction des catégories sociales // Passé recomposé. Champs et chantiers de l'histoire / Éd. J. Boutier et D. Julia. P., 1995. P. 224-234. Редким исключением является исследование С. Лузиньяна параметров построения университетской общности. См.: Lusignan S. «Vérité garde le roy». La construction d'une identité universitaire en France (XlIIe-XVe siècle). P., 1999.

74 Яркий образец такого нового подхода - труды Ф. Отран о чиновниках во Франции позднего Средневековья. См. также: Huppert G. Le bourgeois gentilhommes : An Essay on the Définition of Elites in Renaissance France. Chicago, London, 1977; Jouanna A. L'idée de race en France au XVIe siècle et au début du XVIIe siècle. 3 vols. Lille, 1976; Eadem. Devoir de révolte: La noblesse française et la gestation de l'État moderne (1559-1661). P., 1989.

75 Les Lieux de mémoire. Sous la dir. P. Nora. T. I. La République. P., 1984; T. II. La Nation. 3 vols. P., 1986; T. III. Les France. 3 vols. P., 1992. См. перевод нескольких статей из этого корпуса: Франция - память. Пер. с фр. Д. Хапаевой. СПб., 1999.

76 См. об этом подробнее: Репина Л.П. «Новая историческая наука». С. 226-247; Уваров П.Ю. Франция XVI в. С. 64-67. В отечественной историографии направление интеллектуальной истории, возглавляемое Л.П. Репиной, ныне является одним из ведущих, оформившись и институционально, в виде Общества интеллектуальной истории со своим периодическим изданием «Диалог со временем». хологию, мифы и символы, а также специфику труда интеллектуалов . Эти новые подходы к культуре способствовали оформлению и такого своеобразного направления, как «культурная история политического», существенно расширившего познавательные возможности изучения феномена власти и формирования государст

70 ва в Средние века . О его плодотворности свидетельствует четырехтомное издание «Культурной истории Франции», в котором органично соединены в качестве фундаментальных параметров культуры исторические мифы и эволюция языка, формы обучения и производство манускриптов, теология и живопись. Знаменательно, что важное место в «культурной истории» отведено служителям королевской власти — чиновникам - и, в целом, политической культуре как важной составляющей куль

70 турного ландшафта общества . Справедливости ради следует напомнить, что изучение чиновной среды как одного из «очагов» высокой культуры, в том числе французского гуманизма, имеет во Франции давнюю историю. Начатое в 1970-е гг. усилиями Ж. Уи изучение раннего французского Возрождения добилось к 1980-м гг. и институционального оформления в виде научной группы, и признания коллег

80 медиевистов, и широких международных контактов .

На этом вдохновляющем фоне расширения эпистемологического поля исследований в области политической истории несколько в стороне находится во Франции такая важная для нашей темы сфера как история права. В отличие от области политических идей, существенно затронутых процессами обновления, история права с трудом включается в структуру новых подходов, неся на себе тяжёлый груз «формально-юридического подхода». Если в конце Х1Х-начале XX вв. ещё

77 См. подробнее: Репина Л.П. «Второе рождение» и новый образ интеллектуальной истории // Историческая наука на рубеже веков / Отв. ред. А.А. Фурсенко. М., 2001. С. 175192; Она эюе. Интеллектуальная история на рубеже веков // Новая и новейшая история. 2006. № 1. С. 288-297; Prost A. Sociale et culturelle // Pour une histoire culturelle. P., 1997. P. 143-145.

78 Как удачные образцы плодотворности данного направления можно привести исследования двух коллег, постоянно спорящих друг с другом: Шартъе Р. Культурные истоки Французской революции. Пер. с франц. О.Э. Гринберг. М., 2001 ;Дарнтон Р. Великое кошачье побоище и другие эпизоды из истории французской культуры. М., 2002.

79 Sot M., Boiidet J.-P., Guerreaii-Jalabert A. Histoire culturelle de la France. Sous la dir. J.-P. Rioux et J.-Fr. Sirinelli. T. I. Le Moyen Age. Sous la dir. M. Sot. P., 1997.

80 Об этой группе и параметрах её исследований см.: Pratiques de la culture écrite en France au XVe siècle: Actes du Colloque international du CNRS, Paris, 16-18 mai 1992, organisé en l'honneur de Gilbert Ouy par l'unité de recherche «Culture écrite du Moyen Âge tardif». Louvain-la-Neuve, 1995; Préludes à la Renaissance. Aspects de la vie intellectuelle en France au XVe siècle. Éd. C. Bozzolo et E. Ornato. P., 1992. наблюдалась слаженность в поисках правовой и институциональной истории французской монархии81, то возникновение «школы Анналов» парадоксальным образом привело к 1930-м гг. к кардинальному разрыву между историками права и теми, кто изучал общество в социально-культурном аспекте, хотя в фундаментальном труде М. Блока «Феодальное общество» было отведено подобающее место средневековому праву и даны образцы его социального анализа82. Однако, к 1950-м гг. история права практически полностью отгораживается во Франции от собственно истории, и надолго8"5. Лишь редкие правоведы-медиевисты пытались в эти годы в своих трудах создать некоторую общую площадку для диалога между правоведами и историками84. Историки, со своей стороны, также делали шаги в сторону

85 сближения с правоведами, постепенно апроприируя «правовое поле» . Существенные результаты этого сближения можно констатировать лишь к рубежу XX-XXI вв.: усилиями Ж. Кринена, А. Ригодьера, И. Сассье и других историков права, вдохновлённых программой Б. Гёне и Ж.-Ф. Жене, в сферу исторического анализа постепенно входят и правовые аспекты, помогая понять специфику действия правовых норм, особенности средневекового законотворчества и его связь с общим

81 Chénon Е. Histoire général du droit français public et privé des origines à 1815. 2 vols. P., 1926-1929; Darest R. La justice administrative en France. P., 1898; Klimrath H. Mémoire surles monuments inédits de l'histoire du droit français au moyen âge. Strasbourg, 1835; Martin O. L'Assamblée de Vincennes de 1329 et ses conséquences, étude sur les conflits entre la juridiction laique et la juridiction ecclesiastique au XlVe siècle. Rennes, 1909; Olivier-Martin F. Histoire du droit français des origines à la Révolution. P., 1948; Perrot E. Les cas royaux. Origine et développement de la théorie aux XlIIe et XlVe siècle. P., 1910; Idem. Les institutions publiques et privées de l'ancienne France jusqu'en 1789. P., 1935; Viollet P. Histoire du droit civil français. P., 1905.

82 Блок M. Феодальное общество / Пер. с франц. М.Ю. Кожевниковой. М., 2003.

83 В этот период лишь некоторые исследователи, продолжали в своих трудах соединять социально-политическую и правовую историю Средневековья. См.: David M. La souveraineté et les limites juridiques du pouvoir monarchiques du IXe au XVe siècle. P., 1954; Ellul J. Histoire des institutions de l'époque franque à la Révolution. P., 1962; Lot F., Fawtier R. Histoire des institutions françaises au moyen âge. 3 vols. P., 1957-1962; Ourliac P. Études d'histoire du droit médiéval. P., 1980.

84 В их число входили Ж.-Ф. Лемаринье, П.-Л. Тембаль и некоторые другие. См.: Lemarignier J.-F. Le gouvernement royal aux premiers temps capétiens (987-1108). P., 1965; Idem. La France médiévale. Institutions et société. P., 1970; Timbal P.C., Castaldo A. Histoire des institutions publiques et des faits sociaux. 7e éd. P., 1985.

85 Особенно ценными в этом плане представляются труды историка Д. Ршие: Richet D. La France moderne : l'esprit des institutions. P., 1973; Idem. De la Réforme à la Révolition. Études sur la France moderne. P., 1991. культурным фоном эпохи86. Не менее важно поставить историю права в контекст собственно политической истории, поскольку это сопряжение позволяет обнаружить истинную природу возникающих правовых норм. Как образец перспективности такого рода сопряжения представляется исследование Г. Бермана о возникновении и складывании западноевропейской правовой традиции, в котором автор связал возникающие правовые новшества с политическими процессами эпохи Вы

8V сокого Средневековья . Особо хотелось бы обратить внимание на сделанный автором вывод о прямой взаимосвязи политико-правовых структур Высокого и Позднего Средневековья с сущностными элементами права и государства Нового времени, что с иной стороны подкрепляет плодотворность современных подходов историков к исследованию феномена État moderne88.

Подлинный расцвет исследований в области права переживает во французской медиевистике изучение различных судебных ритуалов, в которых исследователи обнаруживают не только особый дискурс власти, но и воплощение символических, культурных и ментальных параметров сознания89. Это перспективное направление чётко обозначилось и в российской медиевистике90.

86 Droits savants et pratiques françaises du pouvoir (Xle-XVe siècles). Sous la dir. J. Krynen et A. Rigaudière. P., 1992; Guillot O., Rigaudière A., Sassier Y. Pouvoir et institutions dans la France médiévale. 2 vols. P., 1994; Rigaudière A. Penser et construire l'État dans la France du Moyen âge (XIIIe-XVe siècle). P., 2003.

87 Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. Пер. с англ. М., 1994.

88 Вдохновлённый Дж. Стрейером, автор бросает в адрес учёных XIX в. обвинение в заговоре с целью приуменьшить и замолчать средневековые истоки современных западных институтов, навязав «фальшивую периодизацию истории Запада» (См.: Там же. С. 56).

89 Gauvard Cl. Discipliner la violence dans le royaume de France aux XlVe et XVe siècles : une affaire d'État? // Disziplinierung im alltag des Mittelalters und der Frühen Neuzeit. Wien, 1999. P. 173-204; Eadem. L'Honneur du Roi. Peines et rituels judiciaires au Parlement de Paris à la fin du Moyen âge // Les rites de la justice et rituels judiciaires au Moyen âge occidental. Éd. Cl. Gauvard et R. Jacob. P., 2000. P. 99-123; Eadem. De la difficulté d'appliquer les principes théoriques du droit pénal en France à la fin du Moyen âge // Die Entstehung des öffentlichen Strafrechts. Wien, 1999. P. 91-120; Eadem. De la théorie à la pratique : Justice et miséricorde en France pendant le règne de Charles VI // Revue des langues romanes. 1988. T. 92. N 2. P. 317325; Eadem. Grâce et exécution capitale : les deux visages de la justice royale française à la fin du Moyen âge // BEC. 1995. T. 153. N 2. P. 275-290; Eadem. La justice pénale du roi de France à la fin du Moyen âge // Le pénal dans tous ses états. Justice, États et Sociétés en Europe (Xlle-XXe siècles). Sous la dir. X. Rousseaux et R. Levy. Bruxelles, 1997. P. 81-112; Eadem. Pendre et dépendre à la fin du Moyen âge. Les exigences d'un rituel judiciaire // Histoire de la Justice. 1991. N 4. P. 5-24; Jacob R. Images de la justice. Essai sur l'iconographie judiciaire du Moyen Âge à l'âge classique. P., 1994.

90 Тогоева О.И. «Истинная правда». Языки средневекового правосудия. М., 2006.

Однако в отечественной медиевистике, в целом, мы можем наблюдать сходную картину в области изучения средневекового права: пропасть между историками и правоведами также возникает на рубеже XIX-XX вв., поддержанная последующим чётким разделением дисциплин в системе образования и науки, что привело к практической невозможности диалога между двумя параллельно развивающимися сферами. Радикальный импульс к преодолению пагубного для развития медиевистики разрыва был сделан усилиями О.И. Варьяш, которая создала площадку для регулярных встреч и контактов специалистов, занимающихся политической и правовой историей Средневековья. Заслуживает особого внимания выдвинутый ею тезис о праве как социо-культурном феномене, что побуждало исследователей соединять в своём анализе правовую историю с социальной, политической и культурно-ментальной91.

Это направление отвечало назревшей в целом необходимости синтеза различных дисциплин, на которые распалось в конце XX в. историческое знание («история в осколках»). Деление на историю экономическую, социальную, политическую, правовую, культурную и т.д. привело к утере общего контекста, к складыванию внутри каждого направления своего языка и иерархии авторитетов, что обернулось явным тупиком в осмыслении цельных по своей природе явлений, институций и тенденций в истории.

Наиболее плодотворной площадкой по преодолению этого кризиса исторического знания в домене политической истории стала, на мой взгляд, образованная в 1992 г. исследовательская группа «Власть и общество» под руководством H.A. Хачатурян, которая вначале предложила в качестве синтетического объекта изучения королевский двор как многофункциональный институт, позволяющий изучать специфику властвования и формирование идейных основ королевской власти, формы репрезентации и диалога с обществом, складывание особой политической

91 Занимаясь исследованиями права на Пиренеях, О.И. Варьяш стала и инициатором создания периодического издания «Право в средневековом мире», куда входят материалы конференций и круглых столов по различным проблемам истории средневекового права и практики. См.: Варьяш О.И. Пиренейские тетради. Право, общество, власть и человек в Средние века. М., 2006; Право в средневековом мире. М., 1996; Право в средневековом: мире. Вып. 2-3. СПб., 2001; Право в средневековом мире. 2007. Сб. статей / Под ред. И.И. Варьяш, Г.А. Поповой. М., 2007; Право в средневековом мире. 2008. Сборник статей. Под ред. И.И. Варьяш, Г.А. Поповой. М., 2008. Нашу оценку этого направления см.: Цатурова С.К. Рец. на книгу: Право в средневековом мире: сборник статей. СПб., 2001. Вып. 2-3 // Средние века. Вып. 63. М., 2002. С. 428-434. культуры и ритуалов. Организуемые этой группой регулярные конференции создали площадку для предметного диалога специалистов в разных областях потестоло-гии92, а выпускаемые ею коллективные монографии синтезируют различные подходы к изучению власти и политического фактора как одного из структурообразующих элементов средневековой общественной системы93. Хотелось бы обратить внимание на преимущество отечественной медиевистики в области изучения феномена королевского двора94 по сравнению с современной французской историографией: сами историки Франции констатируют слабость интереса исследователей к королевскому двору, который вполне соответствует устойчивым историографическим предубеждениям в восприятии феномена власти, и лишь королевские резиденции сделались объектом более пристального внимания ученых, особенно в свя

95 зи с «прорывами» в археологии .

92 Харизма королевской власти: миф и реальность (1993), Придворная культура эпохи Возрождения и власть (1994), Средневековое европейское дворянство - от рыцаря к придворному и officier (1996), Жизнь двора и его образ в литературе Средних веков и раннего Нового времени (1998), Королевский двор в политической культуре средневекового европейского общества: теория, символика, церемониал (2001), Сакральное тело короля (2003), Власть, общество и человек в средневековой Европе (2006), Империи и этно-национальные государства в Европе в Средние века и раннее Новое время (2008). Анализ эвристических потенциалов и историографических новаций в работе данной группы см.: Цатурова С.К. Рец. на кн.: Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. H.A. Хачатурян. Вып. 1. М.: СПб., 2001 // Средние века. Вып. 63. М., 2002. С. 434-439.

93 Каждый из сборников статей снабжён вступительной статьёй H.A. Хачатурян, в которой показаны историографические традиции и эпистемологические перспективы каждой темы: Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. H.A. Хачатурян. Вып. 1. М.: СПб., 2001 (Хачатурян H.A. Запретный плод. или Новая жизнь монаршего двора в отечественной медиевистике // Там же. С. 5-30); Королевский двор в политической культуре средневековой Европы / Отв. ред. H.A. Хачатурян. М., 2004 (Хачатурян H.A. Колесо Фортуны. Праздники и будни монаршей власти // Там же. С. 5-12); Священное тело короля: Ритуалы и мифология власти / Отв. ред. H.A. Хачатурян. М., 2006 (.Хачатурян H.A. Сакральное в человеческом сознании. Загадки и поиски реальности // Там же. С. 5-16); Власть, общество, индивид в средневековой Европе / Отв. ред. H.A. Хачатурян. М., 2008 (Хачатурян H.A. Суверенитет, закон и «вся община»: взаимодействие и дихотомия власти и общества // Там же. С. 5-8).

94 Шишкин В. В. Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI-XVII века. СПб., 2004.

95 Королевский двор изучается ныне во Франции как «место власти», но преимущественно через археологические раскопки или реставрацию, например, Венсенского замка в пригороде Парижа. О некотором возрождении интереса к королевскому двору, вдохновлённому школой Б. Гене см.: Autrand Fr., Barthélémy D., Contamine Ph. L'espace français. P. 108-109; Moeglin J.-M. Les recherches françaises sur les cours et les résidences au bas Moyen Age // Les Tendances actuelles. P. 357-362.

Обозначенные достижения предшествующей историографии поставленной проблемы и современные тенденции в её изучении явились основой для выработки концепции и методики настоящей работы. Она продолжает отечественную историографическую традицию изучения сущностных явлений в истории, системного подхода к проблеме и сопряжения политических факторов с социальными и культурными параметрами общественной структуры. Новизну данного исследования определяет обращение на новом витке развития историографии вновь к истории институтов, с которых, собственно, и зарождалось изучение феномена складывающегося государства в позднее Средневековье, но на новых методологических подходах. При этом впервые в качестве объекта исследования избран институт государственной службы, который рассматривается как комплексное политико-правовое и социо-культурное явление, отражающее сущностные процессы формирования исполнительного аппарата государства и социальной группы чиновничества во Франции ХШ-ХУ вв.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Формирование института государственной службы во Франции XIII-XV веков"

Заключение

Государство представляет собой высшую форму организации власти, отличающуюся максимальной абстрацией и деперсонализацией. Изначально присущие любой власти публичные функции достигают своей наибольшей полноты, возможной в конкретный исторический момент. Предметом данного исследования являлось складывание развитого централизованного государства во Франции на его первом этапе - в период позднего Средневековья (ХШ-ХУ вв.) в форме сословной монархии. Поскольку развитое государство отличает наличие устойчивого и разветвлённого исполнительного аппарата как один из его сущностных компонентов, становление аппарата управления входит важнейшей составной частью в процесс государственного строительства. Особенности этого аппарата во Франции в ХШ-ХУ вв. свидетельствуют о специфике данного этапа в развитии государства.

В самом начале и в известной мере до конца исследуемого периода мы имеем дело с его ещё эмбриональной формой, с архаичным государством: небольшая численность чиновников, слабый охват институтами управления территории королевства, неразвитость инструментов властвования, сохранение патримониального и личностного характера власти монарха, узкая идейная база властных полномочий исполнительного аппарата. Ткань исследования составляет анализ процесса усиления государства во всех формах - увеличение аппарата управления за счёт институционального оформления множащихся публичных функций в различные ведом-С1ва и службы; едва сдерживаемый рост численности чиновников; автономизация управления от персоны монарха (оседание чиновников в Париже как в политическом центре власти); трансформация характера власти короля в сторону укрепления публично-правовых основ; расширение публичных функций должностных лиц и их правовых гарантий; возникновение бюрократических процедур и, как следствие, лимитов полномочий монарха; повышение общественного статуса корпуса должностных лиц и укрепление идеологических основ королевской власти.

Новизна исследования заключается в необычном ракурсе - рассмотрение складывания исполнительного аппарата и социальной группы чиновников через призму института службы как сложного политико-правового и социо-культурного явления, что существенно расширяет эвристические горизонты темы. Системное рассмотрение института службы выявило его разноплановую и тесную генетическую связь с общественной структурой. При этом сам объект исследования отличает изначально заложенная противоречивость - сочетание в нём конкретно-исторических особенностей и вневременных черт сферы управления.

Исследование процесса складывания исполнительного аппарата королевской власти во Франции в эпоху позднего Средневековья выявило эти особенности, присущие бюрократической сферы власти и раскрывающие как специфику конкретно-исторического периода или региона, так и вневременные черты, что придаёт исследуемой теме не только конкретно-исторический, но и философско-теоретический смысл, демонстрируя научные перспективы изучаемой проблемы. Прежде всего, научная перспектива открывается в контексте дальнейшей преемственности возникших в исследуемое время институтов государственного управления с их институциональными, правовыми, политическими и культурными характеристиками. Столь же перспективными являются выявленные в исследовании особенности складывающейся социальной группы чиновников, которые получили дальнейшее развитие в новое и новейшее время и должны привлечь внимание исследователей в качестве истоков многих позднейших явлений.

Как показало проведённое исследование, уже на первом этапе зарождения исполнительного аппарата мощно заявляет о себе вневременная специфика бюрократической сферы, которая в разные периоды проявляется в различных формах. К числу этих фундаментальных особенностей принадлежит автономность бюрократической сферы власти, её замкнутость, усиленная принципом секретности работы, корпоративизм и корпоративная солидарность в характере функционирования, в комплектовании, в этике и культуре службы.

Анализ процесса раскрыл общественный потенциал феномена государства как динамично развивающейся структуры со своими специфическими механизмами и как мощного рычага трансформации всего общества. Становление государства потребовало различных форм и стратегий легитимации верховной светской власти, в которых нашли отражения усилия и чаяния всего общества, проделавшего сложный путь для принятия государственного аппарата как необходимого средства поддержания мира, порядка и справедливости для всех. Становление государства кардинально меняло общественные нравы и политическую культуру путём утверждения ненасильственных и правовых форм разрешения конфликтов, умения договариваться и «жить вместе», ценности мира, порядка и защиты интересов всех членов общества.

Изучение процесса становления государственного аппарата во Франции XIII-XV вв. обнаружило как специфику французского варианта развития централизованного государства, так и общие тенденции, присущие данному явлению. Какими средствами воздействия, какими инструментами властвования обладало вначале государство? Его статус, авторитет и престиж основывались вначале только на моральных ценностях - на защите слабых и обиженных, на роли независимого и стоящего над схваткой арбитра в разрешении споров и конфликтов, на функции гаранта общего интереса жителей королевства. Выражением узости средств властвования является преобладание на данном этапе судебной прерогативы монарха и, как следствие, судебных ведомств в аппарате управления, когда верховная судебная палата королевства (Парламент) находилась на вершине иерархической структуры исполнительного аппарата короны Франции. Моральные ценности стали мощным рычагом развития и укрепления государственного аппарата, расширяясь по мере признания их в обществе, которое всё чаще и охотнее прибегало к заступничеству и посредничеству короля и его служителей. Именно эти моральные ценности определили во многом этику государственной службы и стратегии идентификации чиновников: идеи гражданского гуманизма, защита слабых, культ милосердия, принцип равенства всех перед законом, императив общего блага и противодействие угрозам «частного интереса».

Они же.лежали в основании декларируемого идеала чиновника: нестяжательство, преданность интересам службы, независимость от иных обязательств, «профессиональные» добродетели и достоинства как обязательный критерий при получении должностей. Преобладание моральных ориентиров в стратегиях укрепления королевской власти на этом первом этапе предопределило особое внимание к нравственному облику чиновников, к их незапятнанной репутации, к поддержанию служебного рвения.

Монархический культ стоящей над всеми обезличенной и абстрактной силы порядка, милосердия и справедливости выражал изначальную узость средств властвования, но он пережил монархию и преобразился в моральный авторитет как политический капитал верховной власти, в различные формы уважения и защиты государственных символов и институтов как неотъемлемый атрибут соврехменного государства, что в иной форме апеллирует к изначальному протекционистскому статусу верховной власти как силы справедливости и порядка, как гаранта защиты общего интереса.

Зарождение публично-правовых основ королевской власти соединялось в исследуемый период с сохраняющимися частноправовыми и личностными элементами во всех сферах управления - в области полномочий, в формах комплектования, в стратегиях репрезентации чиновного аппарата. Это соединение выражалось в функциях должностных лиц «представлять персону монарха» в его публичных властных прерогативах; в номинации «образ королевского величества»; в статусе неприкосновенности при исполнении и квалификация нападок на чиновников как «ущерба королю»; в стратегиях репрезентации через уподобление «публичной персоне монарха» (порядок шествия, атрибуты профессиональной деятельности, одеяние служителей короны); в идентификации с помощью «верности королю», «частей тела короля», декларируемой связи с «неумирающим телом» государства. Это явилось стратегией укрепления властных полномочий, и повышение авторитета службы короне Франции, способствуя легитимации складывающегося исполнительного аппарата через тесную нерасторжимую связь с персоной короля.

Такое известное переплетение двух казалось бы взаимоисключающих принципов власти являлось ещё одним знаком архаичности исследуемого государства, признаком первой стадии его становления. Вместе с тем, несмотря на поступательное усиление публично-правового характера королевской власти, личностный и частноправовой компонент будут сохраняться и впредь, при абсолютной монархии, и даже после отмены монархического строя как один из сущностных элементов государственной «машины». Роль монарха как независимого арбитра, как «последнего прибежища» в поиске справедливости для всех остаётся в функциях главы любого государства, будь то исключительная прерогатива помилования преступников, будь то прямое заступничество и личное вмешательство в общественно значимые конфликты. В этом контексте сохранение личностного компонента власти не снижает степени развитости исполнительного аппарата государства, но каждый раз преломляется в динамичный конфликт двух форм управления - авторитарного и коллегиально го.

Констатируемое наличие уже на раннем этапе этих двух форм управления помогает понять долю участия самих чиновников в процессе построения государственного аппарата и конкретное проявление общих тенденций. Общим для начального этапа складывания государственного аппарата в Западной Европе было активное и решающее соучастие знатоков права и практиков службы из ближайшего окружения короля в создании бюрократических институтов. Но во Франции это соучастие характеризовалось наибольшей широтой. Французский вариант развития исполнительного аппарата королевской власти характеризовался первоначальной узостью социальной базы монархии и наличием сильных соперников у короля в лице знати и грандов, что предопределило особенно тесный союз королей Франции с корпусом королевских должностных лиц как стратегию расширения социальной опоры монархии и защиты прерогатив монарха от посягательств иных носителей политической власти.

Исследование процесса становления аппарата управления открыло внутренние глубокие механизмы этого союза и его последствия. Служители короны были самыми последовательными и рьяными сторонниками, королевского «абсолютизма» и суверенитета, неподвластности короля никакой иной власти на земле, включая независимость и от общественного мнения. Эта известная позиция чиновников находит реальное объяснение в тесной взаимосвязи их статуса, прерогатив и авторитета со статусом, прерогативами и авторитетом монарха, выраженной в праве ведомств «представлять персону короля» и отправлять его главные публичные функции. Как следствие, чиновники были лично заинтересованы в расширении и укреплении власти короля, от которой зависели их личный авторитет, материальное благополучие и общественный статус. Исследование показало, как. сами чиновники «строят государство» в своих интересах, способствуя тем самым укреплению бюрократической сферы, усилению её публично-правовых основ, автономиза-ции от иных политических сил; и эти интересы оказались выгодны для верховной власти. Из этого союза органично вытекает присущая бюрократии вневременная черта - смешивать свой личный интерес с государственным и не делить их, выдавая частный интерес чиновников за «общий интерес» государства.

Однако силу и «абсолютный» характер власти монарха придавала система ограничений полномочий короля, исходящая из самого бюрократического поля, в полном согласии с теоретическими концепциями о легитимности верховной власти, определяемой через наличие лимитов. Опора монархии на юридический капитал в деле утверждения публично-правового характера королевской власти, педалирование идеи общего блага для перетягивания на сторону короны функций защиты «общей воли» способствовали делегированию публичных прерогатив ведомствам и службам короны, внедрению разветвлённых бюрократических процедур в инструменты властвования. Служа целям укрепления позиции монарха и легитимации его публичных функций, эти делегированные прерогативы и внедрённые процедуры способствовали созданию лимитов полномочий короля во всех сферах управления - в законотворчестве, в комплектовании корпуса должностных лиц, в распоряжении средствами казны, - исходящих из самого бюрократического поля власти. Контролируя и лимитируя действия короля, чиновники выступают от имени закона и общего интереса, присваивая себе публичные функции монархии и позиционируя монарха как носителя «частного интереса».

В широте этих прерогатив и процедур исполнительного аппарата сказалась специфика французского варианта развития, когда король Франции, имея сильных конкурентов, нуждался в создании «сдержек и противовесов» для защиты от давления грандов, кланов и клиентел, для «игры на противоречиях» и возможности отмены силой навязанных решений. Кодекс должностного поведения чиновника и контракт с королём, бюрократические процедуры комплектования и вступления в должность, запрет фаворитизма и конкурсный отбор, проверка указов на предмет «опасных новшеств» и сохранение «памяти» государства, обезличенность и опо-средованность форм вознаграждения, стратегия политической нейтральности опирались на защиту королевской администрации от незаконного вмешательства иных сил в сферу управления. Именно в силу этих ограничений полномочий короля1 французская монархия была и признавалась современниками наиболее устойчивой» и могущественной. Однако это не только усиливало зависимость монарха от его исполнительного аппарата, но и создавало механизмы автономизации последнего от персоны короля. Автономизация исполнительного аппарата, являясь следствием сложного утверждения приоритета французского монарха в ситуации наличия сильных соперников, раскрывает вневременную специфику бюрократического поля власти, действующего в качестве коллегиального, безличностного и публично-правового механизма властвования.

Превращение корпуса королевских должностных лиц в отдельную социальную группу диктовалось особенностями общественной структуры средневекового общества, в котором каждая профессия, страта или группа организовывались в корпорацию для реализации своих прав, прерогатив и привилегий через групповую солидарность. Этот корпоративизм средневекового общества и логика формирования средневековых элит сказались на формах конституирования чиновного дворянства: корпоративные формы воспроизводства и распределения материальных благ, складывание прав чиновников на занимаемые должности в перспективе наследования и продажи, выработка общих достоинств и добродетелей, единый образ жизни и идентификация через специфическую «работу», общие ценности и культура - всё это сплачивало служителей короны в однородную группу. Однако корпоративизм, будучи особенностью средневековой социальной структуры, присущ бюрократии в целом, поскольку вытекает из специфики её общественного положения. С другой стороны, конституирование чиновников в отдельную социальную группу открыло новые сферы вмешательства государства в социум (санкция верховной власти для установление социального статуса) и внесло вклад в культуру общества: новая ценность образования и книг, авторитет труда чиновника на «общее благо», конкурирующий с авторитетом оружия и воинскими ценностями.

Наконец, императив общего блага, лежащий в основании строящейся структуры исполнительного аппарата королевской власти, нашёл воплощение в этике государственной службы, отражающей как специфику французского варианта развития государства, так и особенности бюрократии как социальной группы. Будучи идейной основой утверждения статуса и авторитета корпуса королевских должностных лиц, принцип защиты общего блага воплотился в стратегии политической нейтральности, в риторике бескорыстия службы, в императиве милосердия, равенства и справедливости как неотъемлемых атрибутов бюрократической сферы власти.

Формирование исполнительного аппарата короны Франции и складывание социальной группы чиновников представлено в исследовании как результат столкновения разнонаправленных и по-разному мотивированных целей и воли социальных агентов, действующих в конкретных и постоянно меняющихся политических обстоятельствах и внутри определённого поля, отличающегося своими границами и специфической логикой развития. Комплексный подход к институту службы потребовал вычленения частей единого целого и их рассмотрения в статике и динамике. «Места разрывов» отчётливо видны в неизбежных и знаковых повторах, когда одно и то же явление - правовая норма, административная или культурная практика, учёная идея или топос массовых представлений - рассматриваются в различных контекстах, что раскрывает их глубину и многозначность. Такой ракурс исследования открывает новые эвристические горизонты научных изысканий в сфере политической истории.

Прежде всего, соединение законодательных норм, административной практики и идеологических концепций показало, что исследование их изолированно приводит к обеднению и даже искажению смысла. Законодательные нормы невозможно до конца понять вне того общего идейно-культурного контекста, в котором они создаются и функционируют; и наоборот, в отрыве от сферы реальной политики и социальной практики высокие учёные идеи и массовые представления теряют свой конкретный смысл в качестве форм осмысления складывающегося государства, отражения административной практики и действенного механизма воздействия на власть. Соединение их в едином поле исследования обнаружило тесную взаимосвязь между законотворчеством, административной практикой и политической культурой эпохи. Такой ракурс исследования плодотворен и для иных периодов и явлений истории, поскольку помогает понять истоки, формы реализации и осмысления политико-юридических и социо-культурных феноменов.

Это комплексное и системное исследование истории государственных институтов во Франции позднего Средневековья вносит вклад в фундаментальную проблему потестологии - в осмысление форм и характера взаимосвязи власти и общества. При данном подходе она предстаёт глубже и многограннее, чем исключительно способность общества к самоорганизации и воздействию на власть путём прямого соучастия в сфере управления. Влияние общества на сферу управления не сводится только к действенному контролю (политические движения, восстания, проекты реформ) и разделу политического капитала. Связь власти с обществом предстаёт более глубокой и многосторонней, поскольку власть - это люди, пришедшие управлять и сформированные общественными ценностями, культурными кодами и идейными установками данного общества. Культура общества активно и действенно влияет на культуру власти и наоборот, формируя особую бюрократическую вневременную культуру управления как служения общему благу, понимаемого в каждую эпоху по-разному. Не стоит также забывать и о фундаментальном для любой власти вопросе о её легитимности: легитимность как опора власти включает в себя в качестве обязательного элемента факт её признания в обществе, что заставляет носителей власти считаться с общественным мнением и в той или иной форме учитывать его. В этом контексте становление и развитие государства оказывается результатом представлений, идей, ценностных установок и чаяний всех сло-ёв общества, отражая не только высокие учёные концепции, но и массовые представления людей эпохи. Такой ракурс смягчает традиционное для историографии противопоставление власти и общества как двух соперничающих и отделённых друг от друга политических сил и придаёт подлинное значение политической культуре как структурообразующему фактору развития власти и общества. Наконец, рассмотрение власти и общества как двух разных и противоборствующих структур верно лишь частично, поскольку не учитывает общность их конечных целей - защиту общего блага, поддержание мира и порядка, гарантии справедливости для всех. Проделанный в исследовании системный анализ складывания исполнительного аппарата французской монархии показал глубокую и тесную связь властных институтов с социальным устройством общества, при примате последнего. Структура власти оказывается напрямую зависимой от общества, в большей степени, чем наоборот. При таком подходе власть предстаёт зеркалом общества (его социальных, политических и культурных параметров), что сообщает проделанному исследованию и предложенной в нём методологии научную и общественную значимость.

Этапы оформления ведомств и служб короны Франции

Наименование ведомства Дата оформления (хартии)

Палата счетов 1320

Парламент 1345

Палата прошений Дома 1346

Королевский совет 1346

Монетная палата 1348

Канцелярия 1361

Ведомство вод и лесов 1376

Налоговая палата 1389-1390

Казначейство 1390

Список научной литературыЦатурова, Сусанна Карленовна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Национальные архивы Франции (Archives Nationales)

2. Série U Extraits, copies et mémoires intéressant diverses juridictions, procédures et pièces déposées aux greffes.

3. U 424 Notes historiques extraites des registres du Parlement (1364-1643). U 446. Recueil, en partie original, d'ordonnances et de règlements enregistrés au

4. Parlement de Paris. 1325-1557. U 493-574 Tables de la collection Le Nain. Début XVIIIe s. Tables méthodiquedes matières. U 497. Conseilliers (417 ff.).

5. U 501. Maîtres des requêtes, avocats du Roi, greffiers, huissiers et procureures du

6. Roi aux Requêtes de l'Hôtel (521 p.). U 502. Premiers présidents, présidents des Enquêtes (254 p.). U 508. Autorité du Parlement (139 ff.). U 509. Parlement de Paris (467 p.).

7. U 511. Cérémonies auxquelles le Parlement a assisté (423 et 306 p.). U 516. Remonstrances du Parlement au Roi : table chronologique et tableméthodique (87 ff.). U 562. Officiers du Parlement (458 ff.).

8. Série X Parlement de Paris. XIa Parlement civil.

9. XIa 8602-8606. Lettres patentes et ordonnances : actes royaux et autres enregistrés par le Parlement.

10. XIa 9317 Lettres originales des rois de France et autres personnages au Parlement.

11. XIа 9807. Testaments enregistrés au Parlement de Paris et executions testamentaires.

12. Национальная библиотека Франции (Bibliothèque Nationale de France) Отдел рукописей.

13. Mss. Fr. 4139 Anoblissements enregistrés à la Chambre des comptes.

14. Mss. Fr. 18234-18234 Extraits des registres des Requestes de l'Hôtel.

15. Mss. Fr. 23679 Registres des Requêtes de l'Hôtel (1393-1403).

16. Mss. Fr. 32014 Anoblissements à la Chambre des comptes.

17. Mss. Fr. 32016 Anoblissements, légitimations enregistrés à la Chambre des comptes.

18. Mss. Latin 18345. Dom Carpentier. Anoblissements et généalogies tirés du Trésor des Chartes et de la Chambre des comptes. 1308-1499.

19. Nouv. acq. lat. 184 Extraits des Archives de la Chambre des Comptes et de celles du Parlement.

20. Collection Clairambault. 1 (782) Extraits des mémoriaux de la Chambre des comptes de Paris (1300-1662).

21. Collection Moreau. 1161-1162. Copies de testaments enregistrés au Parlement.1. Опубликованные источники

22. Гоббс T. Левиафан. M., 2001.

23. Жан Жерсон Жану Майори, наставнику дофина Людовика Перевод и коммент. С.К. Цатуровой // Антология педагогической мысли христианского Средневековья. Т. 2. Мир преломился в книге. С. 230232.

24. Коммин Ф. де. Мемуары. M., 1986.

25. Обвинительное заключение в отношении Робера Ле Кока, епископа

26. Ланского». Пер. и коммент. С.К. Цатуровой // Право в средневековом мире. М., 1996. С. 234-269.

27. Ришелъё А.-Ж. дю Плесси, кардинал-герцог де. Политическое завещание или Принципы управления государством. М., 2008.

28. Actes du Parlement de Paris. 1254-1328. 2 vols. P., 1863-1866. Éd. M.E. Boutaric.

29. Actes du Parlement de Paris. Série 2. 1328-1350. Éd. H. Furgeot et J.-P. Laurent. 3-vols. P, 1920-1975.

30. Advis à Isabeau de Bavière (anonyme) Éd. E. Deprez, préface A. Vallet de Viriville // BEC. 1866. T. XXVII. P. 128-157.

31. Ancelme (père). Le Palais de l'Honneur. P., 1664.

32. Archives Nationales. Documents du Minutier central des notaires de Paris. Histoire de l'art au XVIe siècle (1540-1600). T. 2. P., 1986.

33. Astesan Antoine. Poëme latine écrit en 1451 // Le Roux de Lincy A. et Tisserand L.-M. Paris et ses historiens. P. 528-577.

34. Basin Thomas. Histoire de Charles VII. Éd. et trad. Ch. Samaran. 2 vols. P., 19331944.

35. Basin Thomas. Histoire de Louis XI. Éd. et trad. Ch. Samaran. 3 vols. P., 19631972.

36. Baude Henri. Eloge ou portrait de Charles VII // Chartier J. Chroniques. T. 3. P. 130-140.

37. Baye Nicolas de. Journal de Nicolas de Baye, greffier de Parlement de Paris. 14001417. Éd. A. Tuetey. 2 vols. P., 1885, 1888. Beaumanoir Philippe de Rémi de. Coutumes de Clermont en Beauvaisis. Publ. A.

38. Salmon. 2 vols. P., 1899-1900. Besse G. Recueil de diverses pièces servant à l'histoire du roi Charles VI. P., 1660. Bouchot H. Inventaire des dessins exécutés pour Roger de Gaignières. 2 vols. P., 1891.

39. Bouvier Gilles le, dit le Héraut Berry. Les chroniques du roi Charles VIL Éd. H.

40. Courteault et L. Celier. P., 1979. Cazelles R. Lettres closes. Lettres « De par le Roy » de Philippe de Valois. P., 1958.

41. Cérémonial de l'inhumation de Charles VI II Giesey R. Le roi ne meurt jamais. P. 297-304.1.s Chambres des comptes en France aux XlVe et XVe siècles. Textes et documents reunis par Ph. Contamine et O. Mattéoni. P., 1998.r

42. Chartier Alain. Le Quadrilogue invectif. Ed. E. Droz. P., 1950. Chartier Jean. Chronique de Charles VII>, roi de France. Publ. Vallet de Viriville: 3 vols. P., 1858:r

43. Chronique des règnes de Jean II et de Charles V. Ed. R. Delachenal. 4 vols. P., 1917-1920.

44. Chronique latine de Guillaume de Nangis de 1113 à 1300 avec les continuations de cette chronique de 1300 à 1368. Nouv. éd. 2 vols. N.Y., London, 1965.w

45. Chronique normande du XIV siècle. Ed. A. et E. Molinier. P., 1882. Complainte sur la bataille de Poitiers. Éd. Ch. de Beaurepaire // BEC. 1851. T. 2. P. 257-263.

46. Delaborde H. F. Le texte primitif des Enseignements de Saint-Louis à son fils // BEC. 1912. T. LXXIII. L. 1-2. P. 73-100; L. 3-4. P. 237-262; L. 5-6. P. 502

47. Delachenal R. Journal des états réunis à Paris au mois d'octobre 1356 // NRHDFE.1900. Année 24. P. 415-465. Delisle L. Mandements et actes divers de Charles V. P., 1874. Diverrès A. La Chronique métrique attribuée à Geoffroy de Paris. Strasbourg, 1956.

48. Douët-d'Arcq L. Choix de pièces inédits relatives au règne de Charles VI. 2 vols. P., 1863-1864.

49. Etablissement de Saint-Louis. Publ. P. Vollet. 4 vols. P., 1881-1886.

50. Fagniez G. Fragment d'un répertoire de jurisprudence parisienne au XVe siècle //

51. Mémoires de la Société d'histoire de Paris. 1890. T. 17. P. 1-94. Fauqiiembergiie Clément de. Journal de Clément de Fauquembergue, greffier de

52. Parlement de Paris. 1417-1435. Éd. A. Tuetey. 3 vols. P., 1903-1915. Le Formulaire d'Odart Morcherne dans la version du mss BNF fr. 5024. Éd. O:

53. Osnabmck, 1967 (Réémpr. 1867-1877). Gerson Jean. Oeuvres complètes. Ed. P. Glorieux. 10 vols. P., 1960-1975. Vol.

54. France (1430 a. st.) // BEC. 1913. T 74. P. 516-524. Juvénal des Ursins Jean. Chroniques. Il Michaud J.-Fr. et Poujoulat J.J. Fr.

55. Nouvelle collection des mémoires relatives à l'histoire de France. P., 1881. T. 2.r r

56. Paris (1319-1350). P., 1971. La Roche-Flavin Bernard de. Treize livres des Parlements de France. Genève, 1621.r

57. Coq Jean. Questiones Johannis Galli. Ed. M. Boulet. P., 1944.1.grand Jacques. Un sermon français inédit. Éd. E. Beltran // Romania. 1972. T.93. N371-372. P. 460-478.r

58. Maire Gidllaume. Livre. Ed. C. Port// Mélanges historiques. T. II. P., 1877. P. 187-549.

59. Roux de Lincy A. et Tisserand L.-M. Paris et ses historiens aux XIV et XV siècle. P., 1864.

60. Roux de Lincy A. Recueil des chants historiques français. 2 vols. P., 1847. Lettres de Louis XI, Roi de France. Éd. E. Charavay et J. Vaesen. 11 vols. P., 1890-1909.

61. Livre de jostice et de plet. Publ. d'après le manuscrit antique de la Bibliothèque

62. Nationale par Rapetti. P., 1850. Longnons A. Paris pendant la domination anglaise (1420-1436) : Documents extraits des registres de la chancellerie de France. P., 1878.1.yseau Charles. Les Oeuvres. Lyon, 1701.

63. Monstrelet Enguerrand de. Chronique. Éd. L. Douet-d 'Arcq. 6 vols. P., 1857-1862.

64. Willard. S.-Gravenhage, 1958. Pisan Christine de. Le livre du corps de policie. Éd. A.J. Kennedy. P., 1998. Rapport à Philippe VI sur l'état de ses finances. Éd. H. Moranvillé // BEC. 1887. T. 48. P. 380-395.

65. Rapport au Grand Conseil de Louis XI sur les abus et les scandales de la Cour des

66. Aides de 1468 //BEC. 1848-1849. T. 5. P. 60-66. Recueil général des anciennes lois françaises, depuis l'an 420 jusqu'à la révolution de 1789. Éd. A.J. Jourdain, Decursy et F.A. Isambert. 29 vols. P., 18211833.

67. Religieux de Saint-Denis. Chronique contenant le règne de Charles VI de 1380 —1422. Éd. L.F. Bellaguet. 6 vols. P., 1839-1855.

68. Ritter G. Extraits du Journal du Trésor (1423-1424) // BEC. 1912. T. LXXIII. L. V-VI P. 470-489.

69. Salmon Pierre. Les Demandes faites par le roi Charles VI touchant son état et le gouvernement de sa personne avec les réponses de Pierre Salmon, son secrétaire et familier. Publ. G.-A. Crapelet. P., 1833.

70. Songe du vergier. Éd. M. Schnerb-Lièvre. 2 vols. P., 1982.

71. Tables chronologique des diplômes, chartes, titres et actes imprimés concernantrl'histoire de France. Ed. Préquigny et Pardessus. 8 vols. P., 1769-1863.

72. Testaments enregistrés au Parlement de Paris sous le règne de Charles VI. Textes publiés par A. Tuetey // Mélanges historiques. Choix de documents. T. 3. P., 1880. P. 241-704.

73. TeuletA., LabordeJ. de. Layettes du Trésor des chartes. 6 vols. P., 1863-1909.

74. Troyes Jean de. Les Chroniques II Michand J. Fr., Poujoidat J.J.Fr. Nouvelle collection. T. 4.

75. Valois N. Fragment d'un registre du Grand Conseil de Charles VII (mai-juin 1455) Il Annuaire-bulletin de la Société de l'histoire de France. 1882. P., 1882. P. 273-308; 1883. P., 1883. P. 209-245.

76. Viard J. Documents parisiens du règne de Philippe de Valois (1328-1350). Extraits des registres de la Chancellerie de France. 2 vols. P., 1899-1900.

77. Указатели к архивам и справочники

78. Cheruel A. Dictionnaire historique des institutions, moeures et coutumes de la France. 2 vols. P., 1855 (5e éd. P., 1880).

79. Coyecque E., Débrayé H. Catalogue général des manuscrits des bibliothèques publiques de France. Chambre des députés. P., 1907.

80. Du Cange C. Glossarium ad scriptores mediae et infimae latinitatis.

81. Franklin A. Les sources de l'histoire de France. P., 1877.

82. Ornato M. Dictionnaire des charges, emplois et métiers relevant des institutions monarchiques en France aux XlVe et XVe siècles. P., 1975.

83. Stein H. Inventaire analytique des ordonnances enregistrées du Parlement de Paris jusqu'à la mort de Louis XI. P., 1908.

84. Vilar-Berrogain G. Guide des recherches dans les fonds d'enregistrement sous l'Ancien Régime. P., 1958.

85. Vocabulaire historique du Moyen âge. Sous la dir. De Fr.-O. Touati. P., 1995.1. Литература

86. Арнаутова Ю.Е. От memoria к «истории памяти» // Одиссей. Человек в истории. 2003. М., 2003. С. 170-198.

87. Арнаутова Ю.Е. Memoria: «тотальный социальный феномен» и объект исследования//Образы прошлого. С. 19-37.

88. Бенвеннст Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995.

89. Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. Пер. с англ. М., 1994.

90. Бессилии H.A. Жан Жувеналь дез Юрсен — историк и политический деятель Франции XV века: Автореферат диссертации . к.и.н. М., 1993.

91. Бессмертный Ю.Л. Другое Средневековье, другая история средневекового рыцарства (материалы к лекции) // Homo Historicus. T. 1. С. 72-99.

92. Бгщгтли П.М. Элементы средневековой культуры. СПб., 1995.

93. Блок М. Апология истории или ремесло историка. М., 1973.

94. Блок М. Короли-чудотворцы: Очерк представлений о сверхъестественномхарактере королевской власти, распространенном преимущественно во Франции и в Англии. Пер. с франц. Под ред. А.Я. Гуревича. М.5 1998.

95. Блок М. Феодальное общество /Пер. с франц. М.Ю. Кожевниковой. М., 2003.

96. Бойцов М.А. В шкурах или в пурпуре? К облику варварских королей времен «падения» Римской империи // Искусство власти. С. 46-87.

97. Бойцов М.А. Величие и смирение. Очерки политического символизма в средневековой Европе. М., 2009.

98. Бойцов М.А. Как горожане встречали своего сеньора // Город в средневековой цивилизации. Т. 4. Extra muros: город, общество, государство. М., 2000. С. 65-78.

99. Бурдье 77. Социология политики: Пер. с фр. / Сост, общ. ред. и предисл. H.A. Шматко. М., 1993.

100. Бурдье П. Социология социального пространства / Пер. с франц.; отв. ред. перевода H.A. Шматко. М., 2007.

101. В своем кругу. Индивид и группа на Западе и Востоке Европы до начала Нового времени. М., 2003.

102. Варьяш О.И. Пиренейские тетради. Право, общество, власть и человек в Средние века. М., 2006.

103. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

104. Вебер М. История хозяйства. Очерки всеобщей социальной и экономической истории. Пг., 1923.

105. Вебер М. Протестантская этика. Сб. ст. Ч. 1. М., 1972.

106. Власть, общество, индивид в средневековой Европе / Отв. ред. H.A.

107. Хачатурян; сост. О.С. Воскобойников. М., 2008.

108. Время История - Память: историческое сознание в пространстве культуры / Под ред. Л.П. Репиной. М., 2007.

109. ГеннепА. ван. Обряды перехода. М., 2002.

110. Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993.

111. Гуревич А.Я. Фернан Бродель, певец Средиземноморья и «времени большой длительности» // Бродель Ф. Средиземноморье и средиземноморский мир в эпоху Филиппа И. Часть 3. События. Политика. Люди. Пер. с франц. М.А. Юсима. М., 2004. С. 508-535.

112. Данилевский И.Н. Повесть временных лет: Герменевтические основы изучения летописных текстов. М., 2004.

113. Дарнтон Р. Великое кошачье побоище и другие эпизоды из истории французской культуры. М., 2002.

114. Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. H.A. Хачатурян. Вып. 1. М.: СПб., 2001.

115. Десгшон Р. Варфоломеевская ночь и парижская «ритуальная революция» // Варфоломеевская ночь: Событие и споры. Сборник статей / Отв. ред. П.Ю. Уваров. М., 2001. С. 138-189.

116. Дильтей В. Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах // Новые идеи в философии. СПб., 1912 № 1.

117. Дмитриева О.В. «Недостойный представлять достойнейшее собрание»: индивидуальная и коллективная идентификация в речах спикеров английского парламента //Социальная идентичность средневекового человека. С. 193-212.

118. Дюби Ж. История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны д' Арк. 987-1460 / Пер. с фр. Г.А. Абрамова, В.А. Павлова. М., 2000.

119. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни. М., 1912.

120. Дюркгегт Э. Социология. М., 1995.

121. Европейское дворянство XVI-XVII вв. Границы сословия / Отв. ред. В.А. Ведюшкин. М., 1997.

122. Искусство власти. Сб. в честь профессора H.A. Хачатурян. СПб., 2007.

123. Карсавин Л.П. Культура средних веков. Киев, 1995.

124. Кириллова E.H. Корпорации раннего Нового времени. Ремесленники и торговцы Реймса в XVI-XVII вв. М., 2007.

125. Копосов Н.В. Высшая бюрократия во Франции XVII века. М., 1990.

126. Колосов Н.Е. Как думают историки. М., 2001.

127. Копосов Н.Е. Хватит убивать кошек! Критика социальных наук. М., 2005.

128. Королевский двор в политической культуре средневековой Европы / Отв. ред. H.A. Хачатурян. М., 2004.

129. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994.

130. Левинсон К. А. Чиновники в городах Южной Германии ХУ1-ХУН вв.: опыт исторической антропологии бюрократии. М., 2000.

131. Ле Гофф Ж. Другое Средневековье: Время, труд и культура Запада / Пер. с франц. Под ред. В.А. Бабинцева. Екатеринбург, 2000.

132. Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в средние века. Долгопрудный, 1997.

133. Ле Гофф Ж. Людовик IX Святой. М., 2001.

134. Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. Пер. с фр. Под общ. ред. С.К. Цатуровой. М., 2001.

135. Ле РуаЛядюри Э. Неподвижная история // ТНЕ818. Т. 1. Вып. 2. Весна. М., 1993.С. 153-173.

136. Люблинская А. Д. Французский абсолютизм в первой трети XVII в. М., 1965.

137. Малинин Ю.П. Общественно-политическая мысль позднесредневековой Франции Х1У-ХУ вв. М., 2000.

138. Малинин Ю.П. Патриотические идеи Алена Шартье и итальянскаягуманистическая мысль // Культура и общество Италии накануне нового времени. М., 1993. С. 215-230.

139. Малинин Ю.П. "Средневековый" дух совета // Одиссей. Человек в истории. 1992. М., 1994. С. 176-192.

140. Малинин Ю.П. Франция в эпоху позднего Средневековья. Материалынаучного наследия / Сост., отв. ред. М.В. Аникиев, А.Ю. Карачинский, В.В. Шишкин. СПб., 2008.

141. Малое В.Н. Ж.-Б. Кольбер. Абсолютистская бюрократия и французское общество. М., 1991.

142. Малое В.Н. Парламентская Фронда: Франция, 1643-1653. М.} 2009.

143. Малое В.Н. Три этапа и два пути развития французского абсолютизма //

144. Французский ежегодник. 2005: Абсолютизм во Франции. К 100-летию Б.Ф. Поршнева (1905-1972). М., 2005. С. 86-128.

145. Мерг{алова М.Н. Костюм разных времен и народов. М., 1993. Т. 1.

146. Мосс М. Социальные функции священного. СПб., 2000.

147. Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени. Отв. ред. Л.П. Репина. М., 2003.

148. Общности и человек в средневековом мире: Материалы межреспубликанской конференции (Москва, Институт всеобщей истории, 30 сент. 2 окт. 1991). М.-Саратов, 1992.

149. Поблекшее сияние власти: Материалы круглого стола. Отв. ред. М.А. Бойцов. М., 2006.

150. Польская С.А. Королевские постцеремониальные пиры в регламенте церемонии французского королевского двора // Двор монарха в средневековой Европе. С. 235-242.

151. Право в средневековом мире. М., 1996;

152. Право в средневековом мире. Вып. 2-3. СПб., 2001.

153. Право в средневековом мире. 2007. Сб. статей / Под ред. И.И. Варьяш, Г.А. Поповой. М., 2007.

154. Право в средневековом мире. 2008. Сборник статей. Под ред. И.И. Варьяш, Г.А. Поповой. М., 2008.

155. Про А. Двенадцать уроков по истории. М., 2000.

156. Ретша Л.П. «Второе рождение» и новый образ интеллектуальной истории // Историческая наука на рубеже веков /Отв. ред. A.A. Фурсенко. M., 2001. С. 175-192.

157. Репина Л.П. Интеллектуальная история на рубеже веков // Новая и новейшая история. 2006. № 1. С. 288-297.

158. Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М, 1998.

159. Священное тело короля: Ритуалы и мифология власти / Отв. ред. H.A. Хачатурян. М., 2006.

160. Себенгрва М.М. Восстание кабошьенов // Моск. Историко-архивный ин-т. Т. 12. М., 1958. С. 208-240.

161. Себенгрва М.М. Кабошьены и Ордонанс 1413 г. // МГПИ. Уч. Записки. Т. 37. Исторический фак-т. Вып. 3. М., 1946. С. 91-105.

162. Словарь средневековой культуры. Под ред. А .Я. Гуревича. М., 2007.

163. Согомонов А.Ю., Уваров П.Ю. Парадоксы вывихнутого времени, или каквозникло социальное // Конструирование социального. Европа. V- XV вв. / Сост. П.Ю. Уваров и И.В. Дубровский. М., 2001. С. 135-159.

164. Социальная идентичность средневекового человека / Отв. ред. A.A. Сванидзе, П.Ю. Уваров. М., 2007.

165. Средневековое европейское дворянство: от рыцаря к придворному и officier: Круглый стол Ассоциации // Бюллетень Всероссийской ассоциации медиевистов и историков раннего Нового времени. № 8. М., 1997. С. 10-30.

166. Стукалова Т.Ю. Введение в средневековую французскую архонтологию. М., 2001.

167. Тогоева О.И. «Истинная правда». Языки средневекового правосудия. М., 2006.

168. Уваров П.Ю. Апокатастасис: или основной инстинкт историка // Историк в поиске. Микро- и макроподходы к изучению прошлого. Доклады и выступления на конференции 5-6 октября 1998 г. М., 1999. С. 184-206.

169. Уваров П.Ю. Города средневековой Франции // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1. Феномен средневекового урбанизма. М., 1999. С. 60-73.

170. Уваров П.Ю. Лучшие люди христианства, лучшие люди королевства // Элита и этнос Средневековья. Ml, 1995. С. 206-212.

171. Уваров П.Ю. Париж XV века: события, оценки, мнения. общественное мнение? // Одиссей. Человек в истории. 1993. М., 1994. С. 175-193.

172. Уваров П.Ю. Парижский университет: Европейский универсализм, местные интересы и идея представительства // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 4: Extra muros. Город, общество, государство. Ml, 2000. С. 51-65.

173. Уваров П.Ю. Парижский университет и городские восстания (к вопросу об идеологических функциях средневековых университетов) // Проблемы идеологии и культуры в раннеклассовых формациях. Межвузовский сборник научных трудов. М., 1986. С. 62-86.

174. Уваров П.Ю. Парижский университет и местные интересы (конец XIV — первая половинаXV в.)//СВ. Вып. 54. М.,1991. С. 55-71.

175. Уваров П.Ю. Социальные именования парижан в эпоху Старого порядка // Социальная идентичность средневекового человека. С. 180-192.

176. Уваров П.Ю. Старый порядок социальных наименований во французских нотариальных актах: Нобилитет и нотабли // СВ. Выпуск. 69 № 1. М., 2008. С. 56-67.

177. Уваров П.Ю. Университеты и идея европейской общности // Европейский альманах. История. Традиция. Культура. 1993. М., 1993. С. 115-123.

178. Уваров П.Ю., Цатурова С.К. Фернан Бродель как явление Большого стиля (Ассамблея медиевистов в ИВИ РАН) // СВ. Вып. 67. М., 2007. С. 257259.

179. Уваров П.Ю. Франция XVI в.: Опыт реконструкции по нотариальным актам. М., 2004.

180. Уколова В.И. Империя как «смысл» исторического пространства. Попытка политологического анализа, обращенная к прошлому // Власть, общество, индивид в средневековой Европе. С. 20-33.

181. Фавье Ж. Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого. Пер. с франц. A.B. Лентовской СПб., 2003.

182. Фавтье Р. Капетинги и Франция. СПб., 2001.

183. Февр Л. Бои за историю. М., 1991.

184. Франция память. Пер. с фр. Д. Хапаевой. СПб., 1999.

185. Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М., 1986.

186. Халъбвакс М. Социальные рамки памяти. Пер. с фр. и вступ. Статья С.Н. Зенкина. М., 2007.

187. Харизма королевской власти. Миф и реальность // СВ. Вып. 58. М., 1995.

188. Хачатурян H.A. Авторитарный и коллективный принцип в эволюциисредневековой государственности // Власть и политическая культура. Ч. 1.М., 1992.

189. Хачатурян H.A. Аристотелевское понятие «гражданин» в комментариях Н. Орезма и социальная реальность во Франции XIII-XV вв. // От Средних веков к Возрождению: Сборник в честь профессора Л.М. Брагиной. СПб., 2003. С. 19-35.

190. Хачатурян H.A. Власть и общество в Западной Европе в Средние века. М., 2008.

191. Хачатурян H.A. Возникновение Генеральных штатов во Франции. М., 1976.

192. Хачатурян H.A. Запретный плод. или Новая жизнь монаршего двора вотечественной медиевистике // Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. H.A. Хачатурян. Вып. 1. М.: СПб., 2001. С. 5-30.

193. Хачатурян H.A. Колесо Фортуны. Праздники и будни монаршей власти // Королевский двор в политической культуре средневековой Европы / С. 5-12.

194. Хачатурян H.A. Король-sacré в пространстве взаимоотношений духовной и светской власти в средневековой Европе (морфология понятия власти) // Священное тело короля. С. 19-28.

195. Хачатурян H.A. Общественная система и принцип относительности. Квопросу о содержании концепт-явления «феодализм» // СВ. Выпуск 68. № 1.М., 2007. С. 6-35.

196. Хачатурян H.A. Политическая и государственная история Западного Средневековья в контексте структурного анализа // СВ. Вып. 54. М., 1992. С. 5-22.

197. Хачатурян H.A. Политическая организация средневекового города // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Под ред. A.A. Сванидзе. Т. 1.М., 1999. С. 313-340.

198. Хачатурян H.A. Сакральное в человеческом сознании. Загадки и поиски реальности // Священное тело короля: С. 5-16.

199. Хачатурян H.A. Современная историография по проблеме королевскойвласти в средневековом обществе // СВ. Вып. 58. М., 1995. С. 144-149.

200. Хачатурян H.A. Современная медиевистика России в контексте мировой исторической науки // СВ. Вып. 62. М., 2001. С. 195-212.

201. Хачатурян H.A. Сословная монархия во Франции XIII-XV вв. М., 1989.

202. Хачатурян H.A. Суверенитет, закон и «вся община»: взаимодействие и дихотомия власти и общества // Власть, общество, индивид в средневековой Европе. С. 5-8.

203. Хачатурян H.A. Феномен корпоративизма // Общности и человек в средневековом мире. С. 17-23.

204. Хачатурян H.A. Феномен сословного представительства в контексте проблемы État moderne // Власть, общество, индивид в средневековой Европе. С. 34-43.

205. Хачатурян H.A. Эволюция государства в средневековой Европе сдревнейших времен до конца XV в. // История Европы. Т. 2. Часть 3. М., 1992. С. 487-508.

206. Хёйзннга Й. Осень Средневековья. Исследование форм жизненного уклада и форм мышления в XIV и XV веках во Франции и Нидерландах. М., 1988.

207. Хюлъзен-Эш А. фон. Роль памяти в становлении сословия юристов:изобразительная репрезентация Джованни да Леньяно (пер. с нем. Н.Ф. Сокольской) // Одиссей. Человек, в истории. 2002. М., 2002. С. 76-100.

208. Цатурова С.К. Верховные ведомства и лимиты власти короля Франции в сфере законодательства в XIV-XV вв. // Власть, общество, индивид в средневековой Европе. С. 152-175.

209. Цатурова С.К. Длань правосудия в инсигниях королевской власти во

210. Франции XIII-XV вв. // Анфологион. Славяне и их соседи. Власть, общество, культура в славянском мире в Средние века. К 70-летию

211. Бориса Николаевича Флори. Выпуск 12. М., 2008. С. 228-232. Цатурова С.К. «Дневник» Никола де Бэ — клирика, парламентскогочиновника, гражданина//Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 8. История. 1990. № 5. С. 68-77.

212. Цатурова С.К. Жерсон Жан // Православная энциклопедия. Т. 19. М., 2008. С. 148-150.

213. Цатурова С.К. Идеальный бальи: мечта Бомануара в контексте эпохи //

214. Цатурова С.К. «Король чиновник, священная особа или осел на троне?»: Представления об обязанностях короля во Франции XIV-XV вв. // Искусство власти. Сб. в честь профессора H.A. Хачатурян. С. 99-101.

215. Цатурова С.К. Отрада сутяг и погибель Франции: адковат как зеркалофранцузского правосудия в XIV-XV вв. // Право в средневековом мире. 2008. М., 2008. С.68-88. Цатурова С.К. Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV в. М., 2002.

216. Ведюшкина. М., 2007. Черных А.П. Геральдика и право в трактате Songe du vergier // Древнее право. 1996. № 1.

217. Шартъе Р. Культурные истоки Французской революции. Пер. с франц. О.Э.

218. Гринберг. М., 2001. Шишкин В.В. Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI

219. XVII веках. СПб., 2004. Эксле О.Г. Действительность и знание: очерки социальной истории

220. Средневековья / Пер. с немецкого и предисловие Ю.Е. Арнаутовой. М., 2007.

221. Эксле О.Г. Аристократия, memoria и культурная память (на примеремемориальной капеллы Фуггеров в Аугсбурге) // Образы прошлого и коллективная идентичность. С. 38-51. ЭлиадеМ. Священное и мирское. М., 1994.

222. Элиас Н. Придворное общество. Исследования по социологии короля ипридворной аристократии, с Введением: Социология и история. Пер. с нем. М., 2002.

223. Юсгт М.А. Фернан Бродель: путь к Средиземноморью // Броделъ Ф.

224. Organisation. Compétence et attributions. P., 1894. AubertF. Les huissiers du parlement de Paris, 1300-1420 // BEC. 1886. XLVII. N4. P. 370-393.

225. AutrandFr. L'apparition d'un nouveau groupe social // Histoire de la fonctionpublique en France. T. I : Des origines au XVe siècle. P., 1993. P. 311-361.

226. Autrand Fr. Un certain sens de l'État // Vincennes aux origines de l'État moderne. P. 343-353.

227. Autrand Fr. Charles V le Sage. P., 1994.

228. Autrand Fr. Charles VI : la folie du Roi. P., 1986.

229. Autrand Fr. Le concept de souveraineté dans la construction de l'État en France (XlIIe-XVe siècle) // Axes et méthodes. P. 149-162.

230. Autrand Fr. Culture et mentalité. Les librairies des gens du Parlement au temps de Charles VI // Annales. ESC. 1974. N 5. P. 1219-1244.

231. Autrand Fr. Les dates, la mémoire et les juges // Le Métier d'historien au Moyen âge. P., 1977. P. 157-182.

232. Autrand Fr., Barthélémy D., Contamine Ph. L'espace français : histoire politique du début du Xle à la fin du XVe siècle // L'Histoire médiévale en France. P. 101-125.

233. Autrand Fr. La force de l'âge : jeunesse et vieillesse au service de l'État en France aux XlVe et XVe siècles // Comptes rendus de l'Académie des inscriptions et belles-lettres. 1985. N 3. P. 206-220.

234. Autrand Fr. Géographie administrative et propagande politique, le rôle desassignation du Parlement au XlVe et XVe siècle // Actes du XIV Colloque historique franco-allemand. Histoire comparée de l'administration. Munich, 1980. P. 264-281.

235. Autrand Fr. L'image de la noblesse en France à la fin du Moyen âge : Tradition et nouvauté // Compte rendus de l'Académie des Inscriptions et Belles-Lettres. 1979. P. 340-354.

236. Autrand Fr. Mémoire et cérémonial : la visite de l'empreur Charles IV à Paris en 1378 d'après les Grandes Chroniques de France et Christine de Pisan // Une femme de lettres au Moyen âge. Orléans, 1995. P. 91-103.

237. Autrand Fr. Naissance d'un grand corps de l'État : Les gens du Parlement de Paris, 1345-1454. P., 1981.

238. Autrand Fr. Offices et officiers royaux en France sous Charles VI // RH. 1969. T. 242. N 2 (492). P. 285-338.

239. Autrand Fr. Pouvoir et société en France (XlVe-XVe siècle). P., 1974.

240. Autrand Fr. Le règne de Charles VI : un mai vais souvenir? // Saint-Denis et la royauté. P. 13-22.

241. Autrand Fr. Rétablir l'État : l'année 1454 au Parlement // Actes du 104e CNSS, Bordeaux, 1979. P., 1980. T. 1. P. 7-23.

242. Autrand Fr. Le temps des professionnels // Histoire de la fonction publique en France. T. I : Des origines au XVe siècle. P., 1993. P. 363-443.

243. Autrand Fr. Le service publique // La France médiévale. Sous la dir. J. Favier.

244. Autrand Fr. Y a-t-il une prosopographie de l'Etat médiéval? // Prosopographie etgenèse de l'État moderne. P. 13-18. Axes et méthodes de l'histoire politique. Sous la dir. De S. Berstein et P. Milza. P., 1998.

245. Babeau A. Les préambules des ordonnances royales et l'opinion publique //

246. Séances et travaux de l'Académie des sciences morales et politiques. 1896. T. 46. P. 797-855. Balandier G. Anthropologie politique. P., 1969.

247. Baldwin J. W. The Government of Philippe Auguste. Foundations of French Royal

248. Power in the Middle Ages. Berkeley, Los Angeles & London, 1986. Barbey J. Etre roi : Le roi et son gouvernement en France de Clovis à Louis XVI. P., 1992.

249. Bartier J. Légistes et gens de finances au XVe siècles. Les conseillers des ducs de

250. Bourgognes Philippe le Bon et Charles le Téméraire. Bruxelles, 1955. Batany J. Le vocabualire des catégories sociales chez quelques moralistes français

251. Bautier R.-H. Le personnel de la chancellerie royale sous les derniers Capétiens //

252. Beaune C. Mourir noblement à la fin du Moyen âge // La Mort au Moyen âge.

253. Strasbourg, 1977. P. 125-143. Beaune C. Naissance de la nation France. P., 1985.

254. Blanchard J. Une entrée royale // Le Temps de la reflexion. 1984. N 5. P. 353-374.

255. Block J.-R. L'Anoblissement en France au temps de François 1er. Genève, 1934.

256. Borreli de Serres L. Recherches sur divers services publics du XIII au XVII siècle. 3 vols. P., 1895-1909.

257. Bos E. Les avocats aux conseils du roi. Étude sur l'ancien régime judiciaire de la France. P., 1881.

258. Bossuat A. Documents inédits sur l'horloge du Palais et sur ses gouverneurs au XVe siècle // Bulletin de la S.H.P. 1929. T. 56. P. 91-102.

259. Bossuat A. Le Parlement de Paris pendant l'occupation anglaise // RH. 1963. N229. P. 19-40.

260. Bossuat A. Le rétablissement de la paix sociale sous le règne de Charles VII // Moyen âge. 1954. T. 60. P. 137-162.

261. Bourdieu P. La noblesse d'État: Grandes écoles et esprits de corps. P., 1989.

262. BoureauA. Les cérémonies françaises entre performance juridique et compétence liturgique // Annales ESC. 1991. N 6. P. 1253-1264.

263. BoureauA. Ritualité politique et modernité monarchique. Les usages de l'héritage médiéval // L'État ou le roi, les fondements de la modernité monarchique en France (XlVe-XVIIe siècles). Éd. N. Bulst, R. Descimon, A. Guerreau. P., 1996.

264. Bourquelot F. Jean des Marès, avocat général au Parlement de Paris au XVe siècle // RHDFE. 1858. N 4. P. 244-283.

265. Boutaric E. La France sous Philippe le Bel. Etude sur les institutions politiques et administratives du moyen âge. P., 1861.

266. Boutaric E. Recherches archéologiques sur le Palais de Justice principalement sur la partie consacrée au Parlement depuis l'origines jusqu'à la mort de Charles VII // Mémoires de la Société des antiquaires de France. T. XXVII. P., 1864. P. 1-70.

267. Brown E.A.R., Famiglietti R. C. The Lit de Justice : semantics, ceremonial and the Parlement of Paris, 1300-1600. Sigmaringen, 1994.

268. Bruguière M.-B. et al. Introduction à l'histoire des institutions françaises : Des origines à 1792. P., 1983.

269. Bryant L. L'entrée royale à Paris au Moyen âge // Annales ESC. 1986. N 3. P. 513-542.

270. Bryant L. The King and the City in the Parisian Royal Entry Ceremony. Politics, Ritual and art in the Renaissance. Genève, 1986:

271. Bryant L. Parlementaire Political Theory in the Parisian Entry Ceremony // Sixteenth century journal. 1976 N 7. P. 15-24.

272. Bulst N. Les officiers royaux en France dans la deuxième moitié du XVe siècle.r r

273. Carolus-Barré L. Le cardinal de Dormans, chancelier de France « principalconseiller » de Charles V d'après son testament et les Archives du Vatican // École française de Rome. Mélanges archéologiques et historiques. 1935. T. 52. P. 314-365.

274. Carolus-Barré L. La grande ordonnace de 1254 sur la réforme de l'administration et la police du royaume // Septième centenaire de la mort de Saint-Louis. P. 85-96.

275. Cazelles R. La société politique et la crise de la royauté sous Philippe de Valois. P., 1958.

276. Cazelles R. Société politique, noblesse et couronne sous Jean le Bon et Charles V. Genève-Paris, 1982.

277. Cazelles R. Les variations du prélevèment et de la repartition selon les équipes au pouvoir II Genèse de l'État moderne. Prélèvement et redistribution. P. 203-207.

278. RHDFE. 1962. N 40. P. 373-394.

279. Chiffoleaii J. Dire l'indicible. Remarques sur la cathégories du nefandum du Xlle au XVe siècle // Annales. E.S.C. 1990. N 2. P. 289-324.

280. CollardF. Pouvoirs et culture politique dans la France médiévale (Ve-XVe ss.). P., 1999.

281. Congar Y. L'Eglise et L'État sous le règne de Saint Louis // Septième centenaire de la mort de Saint Louis : Actes des Colloques de Royaumont et de Paris (20-27 mai 1970). P., 1976. P. 257-271.

282. Contamine Ph. Le concept de société politique dans la France de la fin du Moyen âge : définition, portée et limite // Axes et méthodes de l'histoire politique. Sous la dir. De S. Berstein et P. Milza. P., 1998. P. 261-271.

283. Contamine Ph. De la puissance aux privilèges : doléances de la noblesse française envers la monarchie aux XlVe et XVe siècle // La Noblesse au Moyen âge, Xle-XVe s). Essai à la mémoire de Robert Boutruche. Ed. Ph. Contamine. P., 1976. P. 235-257.

284. Contamine Ph. Des pouvoirs en France, 1300-1500. P., 1992.

285. Contamine Ph. Le Moyen âge occidentale a-t-il connu des « serviteurs de l'État »? // Les serviteurs de l'État au Moyen âge : XXIXe Congrès de la SHMES (Pau, mai 1998). P., 1999. P. 9-20.

286. Contamine Ph. Le vocabulaire politique en France à la fin du Moyen âge : L'idée de reformation // État et Eglise dans la genèse de l'État moderne. P. 145-156.

287. Coronations: médiéval and early modem monarchic ritual. Berkeley, 1990.

288. Courtemanche D. Mémoire et représentation ou pourquoi se hisser au statut d'ancêtres // Les serviteurs de l'État au Moyen âge. P. 269-279.

289. Courtemanche D. Oeuvrer pour la postérité : Les testaments parisiens des gens du Roi au début du XVe siècle. P., 1997.

290. CovilleA. Les Cabochiens et l'ordonnance de 1413. P., 1888.

291. Coville A. Jean Petit. La Question du tyrannicide au commencement du XVe siècle. P., 1932.

292. Coville A. Raymond Bernard Flamenc, dit « sac de lois », conseiller des ducsd'Anjou, rois de Sicile et juge mage de Provence (deuxième moitié du XlVe siècle) // BEC. 1938. T. 99. P.313-343, 1939. T. 100. P. 93-112.

293. Coville A. Recherches sur Jean Curtecuisse et ses oeuvres oratoire II BEC. 1904. T. 65. P. 469-486.

294. Culture et idéologie dans la genèse de l'État moderne: Actes de la table rondeorganisée par le CNRS et l'École française de Rome, Rome, 15-17 octobre 1984. Rome, 1985.

295. Daalder H. Centres, bureaucraties et le développement des gouvernementsdémocratiques stables II Visions sur le développement des États européens. P. 71-93.

296. Dalas-Garrigues M. Origine et naissance des sceaux du Parlement II BEC. 1988. T. 146. Livr. l.P. 163-170.

297. DarestR. La justice administrative en France. P., 1898.

298. Darest de la Chavanne C. Histoire de l'administration et des progrès du pouvoir royal (de Philippe Auguste à Louis XIV). P., 1848.

299. David M. Le serment du sacre du IXe au XVe siècle. Contribution à l'étude des limites juridiques de la souveraineté // Revue du Moyen âge latin. 1950. T. 6. P. 5-272.

300. David M. La souveraineté et les limites juridiques du pouvoir monarchiques du Ixe au XVe siècle. P., 1954.

301. Delachenal R. La bibliothèque d'un avocat au XlVe siècle. Inventaire estimatif des livres de Robert le Coq // NRHDFE. 1887. N 4. P. 524-537.

302. Delachenal R. Histoire des avocats au Parlement de Paris. 1300-1600. P., 1885.

303. Demitrger A. Guerre civile et changements du personnel administratif dans le royaume de France de 1400 à 1418 // Francia. Forschungen zur Westeuropaichen Geschichte. Bd. 6 (1978). München, 1979. P. 151-298.

304. Demurger A. Le rôle politique des baillis et sénéchaux royaux pendant la guerre civile en France (1400-1418) // Actes du XIVe colloque historique franco-allemand. Histoire comparée de l'administration. Munich, 1980. P. 282-290.

305. Demurger A. Temps de crises, temps d'espors. XIVe-XVe siècle. P., 1990.

306. DeprezE. Hugo Aubriot, praepositus parisiensis et urbanus praetor (1367-1381). P., 1902.

307. Descimon R. La haute noblesse parlementaire parisienne : la production d'une aristocratie d'État aux XVI-XVII // L'État et les aristocraties. P., 1989. P. 357-384.

308. Descimon R. Modernité et archaisme de l'État monarchique : le Parlement de Paris saisi par la vénalité (XVIe siècle) // L'État moderne. Genèse. P. 147-161.

309. Descimon R. La royauté française entre féodalité et sacerdoce : Roi seigneur ou roi magistrat? // Revue de syntèse. 1991. T. IV. N 3-4. P. 455-473.

310. Desjardins A. États Généraux, 1355-1614. Leur influence sur le gouvernement. P., 1871.

311. Desjardins M. Les savoirs des notaires et secrétaire du Roi et la géographie de la France d'après le manuel d'Odart Morcherne et du index de chancellerie // Écrits et pouvoir dans les chacelleries médiévales. P. 87-97.

312. Dohm-van- Rossum G. L'histoire de l'heure . L'horlogerie et l'organisation moderne du temps. P., 1997.

313. Dravasa E. « Vivre noblement ». Recherches sur la dérogeance de la noblesse du XlVe au XVI siècle. Bordeaux, 1965.

314. Droits savants et pratiques françaises du pouvoir (Xle-XVe siècles). Sous la dir. J. Rrynen et A. Rigaudière. P., 1992.

315. Duby G. Histoire de la civilization française. P., 1958. T. I.

316. Ducoudray G. Les origines du Parlement de Paris et la justice aux XlIIe et XlVe siècles. P., 1902.

317. Dufour A. Le retour de l'histoire politique // Histoires de France, historiens de la France : Actes du colloque international, Reims, 14 et 15 mai 1993. Publ. Y.M.Bercé et Ph. Contamine. P., 1994. P. 315-324.

318. Duïac L. L'autorité dans les traités en prose de Christine de Pizan : discours d'écrivain, parole de prince // Une femme de Lettres. P. 15-24.

319. Dupont-Ferrier G. Les avocats à la Chambre ou Cour des Aides de Paris au XVe siècle //BEC. 1932. T. 93. P. 267-313.r

320. Dupont-Ferrier G. Etudes sur les institutions financières de la France à la fin du Moyen âge. T. I. Les élections et leur personnel. P., 1930.

321. Dupont-Ferrier G. La formation de l'État français et l'unité française. P., 1934

322. France de Philippe Auguste. Le temps des mutations : Actes du colloqueinternational organisé par le CNRS, Paris, 29 séptembre 4 octobre 1980. Éd. par R. Bautier. P., 1982.

323. Dupont-Ferrier G. Gallia Regia ou État des officiers royaux des bailliages et des sénéchaussées de 1328 à 1515. 6 vols. P., 1942-1961.

324. Dupont-Ferrier G. Ignorance et distraction administratives en France aux XIV et XV siècles//BEC. 1939. T. 100. P. 145-156.

325. Dupont-Ferrier G. Les institutions françaises du Moyen Age vues à travers les institutions de l'Antiquité romaines // RH. 1933. T. 171. P. 281-298.

326. Dupont-Ferrier G. Les officiers royaux des bailliages et sénéchaussées et lesinstitutions monarchiques locales en France à la fin du moyen âge. P., 1902.

327. Dupont-Ferrier G. Ou en était la formation de l'unité française aux XVe et XVIe siècles // Journal des savants. 1941. N 1. P. 10-24, 54-64, 106-109.

328. Dupont-Ferrier G. Le personnel de la Cour du Trésor (1390-1520). P., 1938.

329. Dupont-Ferrier G. Le personnel de la Cour ou Chambre des Aides de Paris, des origines à 1438. P., 1932.

330. Dupont-Ferrier G. Le rôle des commissaires royaux dans le gouvernement de la France spécialement du XlVe et XVIe siècle // Mélanges Paul Foumier. P., 1929. P. 171-184.

331. Ellul J. Histoire des institutions de l'époque franque à la Révolution. P., 1962.1. F f

332. Esmein A. Cours élémentaire du droit français. P., 1898.r

333. FabreA. Etudes historiques sur les clercs de la Bazoche suivies de pièces justificatives. P., 1856.

334. Familietti R. C. The role of the Parlement de Paris in the ratification and registration of royal acts during the reign of Charles VI // Journal of Medieval history. 1983. Vol. 9. N 3. P. 217-225.

335. Faral E. Robert Le Coq et les États généraux d'octobre 1356 // RHDFE. 1945. N2. P. 171-214.

336. Favier J. La Guerre de Cent ans. P., 1980.

337. Favier J. Les légistes et le gouvernement de Philippe le Bel // Journal des savants. 1969. N2. P. 92-108.

338. Favier J. Paris au XVe siècle. 1380-1500. P., 1974 (Nouvelle histoire de Paris. T. 3).

339. Favier J. Paris, capital // Franco-British studies. 1994. N 17. London and Paris from the beginnings to the Year 2000. P. 32-45.

340. Favier J. Philippe le Bel. P., 1978.

341. Favier J. Une ville entre deux vocations : place d'affaires de Paris au XVe siècle // Annales E.S.C. 1973. N 5. P. 1245-1279.

342. Fawtier R. Parlement d'Angleterre et Etats Généraux de France au Moyen âge // Académie des Inscriptions et Belles-Lettres. Comptes rendues des séances. P., 1953. N3. P. 275-284.r

343. Fédou R. Les hommes de loi lyonnais à la fin du Moyen âge. Etude sur les origines de la classe de robe : Thèse. Lyon, 1964.

344. Fédou R. La noblesse en France à la fin de Moyen âge (du milieu du XlVe à la fin du XVe siècles) // Studia z dziejov Francji. Lodz, 1980. P. 49-63.

345. Filhol R. Les archives du Parlement de Paris // RH. 1947. T. 198. N 3. P. 40-61.

346. Fossier R. La société médiévale. P., 1991.

347. France de Philippe Auguste. Le temps des mutations : Actes du colloque international organisé par le CNRS, Paris, 29 séptembre-4 octobre 1980. Éd. R. Bautier. P., 1982.

348. Friedlander A. Les sergents royaux du Languedoc sous Philippe le Bel // Annales du Midi. 1984. T. 96. N 167. P. 235-251.

349. Funck-Brentano Fr. L'ancienne France, le roi. P., 1912.

350. Funck-Brentano Fr. L'ancienne régime. P., 1926.

351. Gaillard H. Essai de biographie de Jean de Folleville // BEC. 1908. T. 69. P. 369-404.

352. Gaussin P.-R. Les conseillers de Charles VII (1418-1461). Essai de politologiehistorique // Francia. 1982. T. 10. P. 67-130.

353. Gauvard Cl. Christine de Pisan a-t-elle une pensée politique? A propos d'ouvrages récentes //RH. 1973. N 508. P. 417-430.

354. Gauvard Cl. « De grâce especial ». Crime, État et société en France à la fin du Moyen âge. 2 vols. P., 1991.

355. Gauvard Cl. De la difficulté d'appliquer les principes théoriques du droit pénal en France à la fin du Moyen âge // Die Entstehung des öffentlichen Strafrechts. Wien, 1999. P. 91-120.

356. Gauvard Cl. De la théorie à la pratique : Justice et miséricorde en France pendant le règne de Charles VI // Revue des langues romanes. 1988. T. 92. N 2. P. 317-325.

357. Gauvard CL Discipliner la violence dans le royaume de France aux XlVe et XVe siècles : une affaire d'État? // Disziplinierung im alltag des Mittelalters und der Frühen Neuzeit. Wien, 1999. P. 173-204.

358. Gauvard Cl. La fama, une parole fondatrice // Médévales. 1993. N 24. P. 5-13.

359. Gauvard Cl. Grâce et exécution capitale : les deux visages de la justice royale française à la fin du Moyen âge // BEC. 1995. T. 153. N 2. P. 275-290.

360. Gauvard Cl. L'Honneur du Roi. Peines et rituels judiciaires au Parlement de Paris à la fin du Moyen âge // Les rites de la justice et rituels judiciaires au Moyen âge occidental. Éd. Cl. Gauvard et R. Jacob. P., 2000. P. 99-123.

361. Gauvard Cl. L'image du roi justicier en France à la fin du Moyen âge d'après les lettres de rémission // Actes du 107e CNSS. Bulletin philologique et historique. T. 1. Brest, 1982. P. 165-192.

362. Gauvard Cl. La justice pénale du roi de France à la fin du Moyen âge // Le pénal dans tous ses états. Justice, États et Sociétés en Europe (XIIe-XXe siècles). Sous la dir. X. Rousseaux et R. Levy. Bruxelles, 1997. P. 81-112.

363. Gauvard Cl. Les officiers royaux et l'opinion publique en France à la fin du

364. Moyen âge // Histoire comparée de l'administration (IVe — XVIIIe siècles) : Actes du Colloque franco-allemand. P. 583-593.

365. Gauvard Cl. Ordonnance de réforme et pouvoir législatif en France au XlVe siècle (1303-1413) // Renaissance du pouvoir législatif. P. 89-98.

366. Gauvard Cl. Pendre et dépendre à la fin du Moyen âge. Les exigences d'un rituel judiciaire // Histoire de la Justice. 1991. N 4. P. 5-24.

367. Gauvard Cl. Le rituel, objet d'histoire // Les Tendances actuelles. P. 269-281.

368. Gauvard Cl. Le roi de France et l'opinion publique à l'époque de Charles VI //r

369. Culture et idéologie dans la genèse de l'Etat moderne. P. 353-366.

370. Gauvard CL, Boureau A. Jacob R., De Miramon Ch. Les normes, droit, rituels et pouvoir // Les Tendances actuelles. P. 461-482.

371. Genèse de l'État moderne. Prélèvement et redistribution. Actes du colloque de Fontevraud, 1984. Éd. par J.-Ph. Genet et M. Le Mené. P., 1987.

372. Gazzaniga J.-L. Les clercs au service de l'État dans la France du XVe siècle : à lalecture de travaux récents // Droits savants et pratiques françaises du pouvoir. P. 253-277.

373. Genet J.-Ph. Histoire politique anglaise, histoire politique française // Saint-Denis et la royauté. P. 621-636.

374. Giesey R.E. Le roi ne meurt jamais. Les obsèques royales dans la France de la Renaissance. P., 1987).

375. Giesey R.E. Cérémonial et puissance souveraine, France, XVe-XVIIe siècle. P., 1987.

376. Giesey R.E. Modèles de pouvoir dans les rites royaux en France // Annales ESC. 1986. N3. P. 579-599.

377. Giesey R.E. The Présidents of Parliament at the Royal Funeral // Sixteenth century journal. 1976. N7. P. 25-34.

378. Giordanengo G. De la Faculté de decret aux négocia régis. Une répétition d'Evrard de Trémaugon (Paris, 1371) // Droits savants et pratiques françaises du pouvoir. P. 211-251.

379. Glasson E. Les origines du costume de la magistrature // NRHDFE. 1884. Livre 2. N8. P. 109-137.

380. Glasson E. Le Parlement de Paris, son rôle politique depuis le règne de Charles VI jusqu'à la Révolution. 2 vols. P., 1901-1905.

381. Glasson E. Le roi grandjusticier//NRHD. 1902. T. 26. P. 711-737; 1903. T. 27. P. 76-94.

382. Glénisson J. Les enquêteurs administratives en Europe occidentale aux XHIe et XlVe siècles // Histoire comparée de l'administration. P. 17-25.'

383. Gorochov N. Charles V et les collèges parisiens. L'affirmation d'une politique universitaire royale (1365-1380) Il Paris et ses campagnes sous l'Ancien Régime. Mélanges offertes à Jean Jacquart. P., 1994. P. 187-194.

384. Gorochov N. Collège de Navarre dès sa fondation (1305) au début du XVe (1418). Histoire de l'institution, de sa vie intellectuelle et de son recrutement. P., 1997.r

385. Gorochov N. Entre la cour et l'école : les étudiants au service de l'Etat en France à a fin du Moyen âge (XlVe-XVe siècle) // Les serviteurs de l'État au Moyen âge. P. 249-256.

386. Gouron A. La double naissance de l'État législateur II Théologie et droit dans la science politique. P. 101-114.

387. Gouron A. Théorie des présomptions et pouvoir législatif chez les glossateurs II Droits savants et pratiques françaises. P. 117-127.

388. Grandeau Y. La mort et les obsèques de Charles VI II Bulletin philologique et •historique. An. 1970. T. II. P., 1974. P. 133-186.

389. Gravier H. Essai sur les prévôts royaux du Xle au XlVe siècle //NRHD. 1903. T. 27. P. 539-574, 648-672, 806-874.

390. Guenée B. L'âge des personnes authentiques : ceux qui comptent dans la société médiévale sont-ils jeunes ou vieux? // Prosopographie et la genèse de l'Etat moderne. P. 249-279.

391. Guenée B. Entre l'Eglise et l'État : Quatre vies de prélats français à la fin du Moyen âge (XlIIe-XVe siècles). P., 1987.

392. Guenée B. L'histoire de l'État en France à la fin du Moyen âge vue par les historiens français depuis cent ans // RH. 1964. T. 232. N. 10-12. P. 331-360.

393. Guenée B. Histoire et culture historique dans l'Occident médiéval. P., 1980.

394. Guenée B. Liturgie et politique : Les processions spéciales à Paris sous Charles VI // Saint-Denis et la royauté. P. 23-49.

395. Guenée B. « Non perjurabilis ». Serment et parjure en France sous Charles VI // Journal des savants. 1989. N 2. P. 241-257.

396. Guenée B. L'Occident aux XlVe et XVe siècle. Les États. P., 1993.

397. Guenée B. L'opinion publique à la fin du Moyen âge d'après la Chronique de Charles VI du Religieux de Saint-Denis. P., 2002.

398. Guenée B. Paris et la cour du roi de France au XlVe siècle // Villes, bonnes villes, cités et capitales. Études d'histoire urbaine (XlIe-XVIIIe siècles) offerts à Bernard Chevalier. Éd. par M. Bourin. Tours, 1989. P. 259-265.

399. Guenée B. Le portrait de Charles VI dans la Chronique du Religieux de Saint-Denis il Journal des savants. 1997. N 1. P. 125-165.

400. Guenée B. Tribunaux et gens de justice dans le bailliage de Senlis à la fin du Moyen âge (vers 1380-vers 1550) : Thèse. Strasbourg, 1963.

401. Guerreau A. L'avenir d'un passé incertain : Quelle histoire du Moyen âge au XXI siècle. P., 2001.

402. Guéry A. La dualité de toutes les monarchies et la monarchie chrétienne II Le royauté sacré. P. 45-47.

403. Guillos A. Recherches sur les maîtres des requêtes de l'Hôtel des origines à 1350. P., 1909.

404. Guillot O., Rigaudière A., Sassier Y. Pouvoir et institutions dans la France médiévale. 2 vols. P., 1994.

405. Guyotjeannin O. Un archiviste du XlVe siècle. Entre érudition et service du prince : les « notabilia » de Gérard de Montaigu // Histoire d'archives. Recuiel d'articles offerts à Lucie Favier par ses collègues et amis. P., 1997. P. 299-316:

406. Guyotjeannin O., PyckeJ., TockB.-M. Diplomatique médiévale. Turnhout, 1993 / L'Atelier du médiéviste. 2).

407. Guyotjeannin O. Les méthodes de travail des archivistes du roi de France (XlIIe-début XVIe siècle) Il Archiv fur Diplomatik. T. 42. 1996. P. 295-373.

408. Guyotjeannin O. Les sources de l'histoire médiévale. P., 1998.

409. Guyotjeannin O. « Super omnes thesauros rerum temporalium » : les fonctions du Trésor des chartes du roi de France (XlVe-XVe siècles // Ecrits et pouvoir Dans les chancelleries médiévales. P. 109-131.

410. Hanley S. L'idéologie constitutionnelle en France: le Lit de Justice II Annales ESC. 1982. N 1. P. 32-63:

411. Hanley S. Le lit de justice des rois de France. L'idéologie constitutionnelle dans lalégende, le rituel et le discours. P., 1991.

412. Harsgor M. Un très petit nombre : Des oligarchies dans l'histoire de l'Occident. P., 1994.

413. Hasenhor G. L'essor des bibliothèques privées aux XlVe et XV e siècles // Histoire des bibliothèques françaises. T. I. P., 1989. P. 215-263.

414. Heers J. Fêtes des fous et carnavals. P., 1983.

415. Henneman J. B. Jr. « Enqueteurs-Réformateurs » and Fiscal Officers in Fourteenth-Century France // Traditio. 1968. T. 24. P. 309-349.

416. Henneman J. B. Olivier de Clisson and political society under Charles V and Charles VI. Philadelphia, 1996.

417. Henneman J.B. Who were the Marmousets? // Médiéval Prosopographie. 1984. N5. P. 19-63.

418. Histoire comparée de l'administration (IVe XVIIIe siècles) : Actes du XlVe

419. Colloque historique franco-allemand, Tours, 27 mars-1 avril 1977. Publ. par W. Paravicini et K.F. Werner. Munchen, 1980.

420. Histoire de la fonction publique en France. T. I : Des origines au XVe siècle. P., 1993.r

421. Flistoire de la France. Sous la dir. de A. Burguière et J. Revel. T. I. L'Etat et les Pouvoirs / R. Descimon, A. Guery, J. Le Goff. Sous la dir. de J. Le Goff. P., 1989 (Rééd. La longue durée de l'État. P., 2000).

422. Histoire des Universités en France. Sous la dir. J. Verger. P., 1986.

423. Histoire médiévale en France. Bilan et perspectives. Éd. M. Balard. P., 1991.

424. Huppert G. Le bourgeois gentilhommes : An Essay on the Definition of Elites in Renaissance France. Chicago, London, 1977.

425. Jackson R.A. "Vivat rex!" Histoire des sacres et couronnements en France (1324 1825). P., 1984.

426. Jacob R. Images de la justice. Essai sur l'iconographie judiciaire du Moyen Âge à l'âge classique. P., 1994.

427. Jassemin H. La chambre des comptes de Paris au XVe siècle. P., 1933.

428. Jouanna A. Devoir de révolte: La noblesse française et la gestation de l'État moderne (1559-1661). P., 1989.

429. Jouanna A. L'idée de race en France au XVIe siècle et au début du XVIIe siècle. 3 vols. Lille, 1976.

430. Juges, notaires et policiers délinquants, XIVe-XXe siècles. Sous la dir. B. Garnot. Dijon, 1997.

431. Kantorowicz E. Les deux corps du Roi: Essai sur la théologie politique au Moyen âge. Trad. De l'anglais par J.-Ph. Genet etN. Genet. P., 1989.

432. Klimrath H. Mémoire sur les monuments inédits de l'histoire du droit français auà moyen âge. Strasbourg, 1835.

433. Krynen J. Aristotélisme et réforme de l'État en France au XlVe siècle // Das Publikum politischer Theorie im 14. Jahrhundert. Ed. J. Miethke.

434. Oldenbourg, 1992. P. 225-236.

435. Krynen J. « De nostre certaine science. » Remarques sur l'absolutisme législatif de la monarchie médiévale française // Renaissance du pouvoir législatif. P. 131-144.

436. Krynen J. Droit romain et état monarchique : A propos du cas français //

437. Représentation, pouvoir et royauté à la fin du Moyen âge : Actes du colloque organisé par L'Université du Maine les 25 et 26 mars 1994. Éd. J. Blanchard. P., 1995. P. 13-23.

438. Krynen J. L'Empire du roi. Idées et croyances politiques en France, XlIIe-XVe siècle. P., 1993.

439. Krynen J. Un exemple de critique médiévale des jurists professionnels: Philippe de Mézières et les gens du Parlement de Paris // Histoire du droit social. Mélanges en hommage à Jean Imbert. P., 1989. P. 333-344.r

440. Krynen J. Genèse de l'Etat et histoire des idées politiques en France à la fin du Moyen âge // Culture et idéologie dans la genèse de l'État moderne. P. 395-412.

441. Krynen J. Idéal du prince et pouvoir royal en France à la fin du Moyen âge (13801440). Étude de la littérature politique du temps. P., 1981.

442. Krynen J. Idéologie et royauté // Saint-Denis et la royauté. Études offerts à Bernard Guenée. P., 1999. P. 609-620.

443. Krynen J. Les légistes "idiots politiques". Sur l'hostilité des théologiens à l'égard des juristes en France, au temps de Charles V // Théologie et droit dans la science politique de l'Etat moderne. P. 171-198.

444. Krynen J. Les légistes « tyrans de France »? Le témoignage de Jean Juvénal des Ursins, docteur in utroque // Droits savants et pratiques françaises. P. 279-299.

445. Krynen J. "Le mort saisit le vif'. Genèse médiévale du principe d'instantanéité de la succession royale française // Journal des savants. 1984. N 2. P. 178-221.

446. Krynen J. La souveraineté royale // Les Tendances actuelles. P. 299-302.

447. GoffJ. Le Sacre royal à l'époque de Saint-Louis. P., 2001.

448. GoffJ. Le travail dans les systèmes de valeur de l'Occident médiéval II Le travail au Moyen âge. Une approche interdisciplinaire. Louvain-la-Neuve, 1990. P. 7-21.

449. GojfJ. Les trois fonctions indo-européennes, l'historien et l'Europe féodale // Annales. ESC. 1979. N 6. P. 1188-1210.

450. Maillard Fr. Mouvements administratifs des baillis et des sénéchaux sous Philippe le Bel II Bulletin philologique et historique du Comité des travaux historiques et scientifiques. 1959. P. 407-430.

451. Martin O. L'Assemblée de Vincennes de 1329 et ses conséquences, étude sur les conflits entre la juridiction laique et la juridiction ecclesiastique au XlVe siècle. Rennes, 1909.

452. Martin O. La nomination aux offices royaux au XIV e siècle d'après les pratiques de la Chancellerie II Mélanges Paul Fournier. P., 1929. P. 487-501.

453. Mattéoni O. « Plaise au roi ». Les Requêtes des officiers en France à la fin du Moyen âge // Suppliques et requêtes : Le Gouvernement par la grâce en Occident (XlIe-XVe siècle). P., 2003. P. 281-296.

454. Mattéoni O. Servir le prince. Les officiers des ducs de Bourbon à la fin du Moyen Âge (1356-1523). P., 1998.

455. Maugis E. Histoire du parlement de Paris. Dès avènement des rois Valois à la mortd'Henri IV. 3 vols. P., 1913-1916.

456. Melville G. L'institutionnalité médiévale dans sa pluridimensionnalité // Les Tendances actuelles. P. 243-261.

457. Menache S. La naissance d'une nouvelle source d'authorité : l'université de Paris // RH. 1982. N 544. P. 305-327.

458. Mérindol Ch. Le prince et son cortège. La théâtralisation des signes du pouvoir à la fin du Moyen âge // Les princes et le pouvoir au Moyen âge. Brest, 1993. P. 303-323.

459. Mérindol Ch. Signes de hiérarchie sociale à la fin du Moyen âge d'après le vêtement. Méthodes et recherches // Cahiers du Léopard d'or. I. Le Vêtement. Histoire, archéologie et symbolique vestimentaires au Moyen âge. P., 1989. P. 181-222.

460. MerletL. Biographie de Jean de Montagu, Grand Maître de France (1350-1409) Il BEC. 1852. T. 3.P. 248-284.

461. Metman J. Les archives du Parlement de Paris Instruments de recherches manuels et informatisés II Francia. Bd. 6. 1978. München, 1979. P. 567-576.

462. Michaud-Quantin P. Le vocabulaire des catégories sociales chez les canonistes et moralistes du XlIIe siècle II Ordres et classes. P. 73-86.

463. Miracle capétien. Sous la dir. St. Riais. P., 1987.

464. Mirot L. Une grande famille parlementaire aux XIVe et XVe siècles: Les

465. Orgemonts. Leur origine, leur fortune. La Boiteux d'Orgemont. P., 1913.

466. Moeglin J.-M. Les recherches françaises sur les cours et les résidences au bas Moyen Âge II Les Tendances actuelles. P. 357-362.

467. Mollat G. Les origines du gallicanisme parlementaire aux XlVe et XVe siècles II Revue d'histoire ecclesiastique. 1948. T. 43. N 1-2. P. 90-147.

468. Mombello G. Quelques aspects de la pensée politique de Christine de Pisan d'après ses oeuvres publiées II Culture et politique en France à l'époque de l'humanisme. Torino, 1974. P. 43-153.

469. Morel H. L'absolutisme français procède-t-il du droit romain? Il Mélangés en hommage de Jean Imbert. P., 1989. P. 425-440.

470. Morel O. La grande chancellerie royale et l'expédition des letters royaux de l'avénement de Philippe de Valois à la fin du XlVe siècle (1328-1400). P., 1900.

471. Mousnier R. Les concepts d'« ordres, d'états, de fidélité » de la fin du XVe à la fin du XVIIIe siècle // RH. 1972. N 502. P. 282-312.

472. Mousnier R. La fonction publique en France du début du XVIe siècle à la fin du XVIIIe siècle // RH. 1979. T. 261/2. N 530. P. 321-335.

473. Mousnier R. Paris, capital politique au Moyen âge et dans les temps modernes (environ 1200 à 1789) Il Paris, fonction du capitale. P., 1962. P. 39-80.

474. Mousnier R. L'Université dans là société II Mélangés en hommage Jean Imbert. P.,1989. P. 441-445.

475. Mousnier R. Vénalité des offices. Rouen, 1945.

476. Neuville D. Le Parlement royal à Poitiers (1418-1436) II RH. 1878. T. 6. P. 1-28, 273-314.

477. Nortier M. Recueils perdus de testaments enregistrés au Parlement de Paris II BEC.1955. T. 113. P. 185-193.

478. Nortier M. Le sort des archives dispersées de la Chambre des comptes de Paris // BEC. 1965. T. 123. Livre 1-2. P. 487-537.

479. Oexle O.G. L'historicisation de l'histoire // Les Tendences actuelles de l'histoire du Moyen âge en France et en Allemagne . P. 31-41.

480. Oexle O. G. Les groupes sociaux du Moyen âge et les débuts de la sociologiecontemporaine // Annales. Histoire, sciences sociales. 1992. N 3. P. 751-766.

481. Oexle O. G. Les tendances actuelles de la recherche médiéval française vues d'Allemagne // Les Tendances actuelles. P. 425-432.

482. Olivier-Martin F. Histoire du droit français des origines à la Révolution. P., 1948.

483. Ourliac P. Etudes d'histoire du droit médiéval. P., 1980.

484. Ourliac P. L'opinion publique en France du XHIe au XVIIIe siècle II L'Opinion publique. P., 1957. P. 25-44.

485. Ourliac P. Troubadours et juristes II Cahiers de civilisation médiéval. 1965. Vol. 8. N 1-2. P. 159-177.

486. Ouy G. Le collège de Navarre, berceau de humanisme français II Actes du 95e Congrès national des sociétés savantes. P., 1975. T. 1. P. 276-299.r

487. Pacaut M'. L'Eglise et l'Etat // La France médiéval. Sous la dir. J. Favier. P., 1983: P. 305-325.

488. Pagès C. La vénalité des offices dans l'ancienne France II RH. 1932. T. 169. N 3. P. 477-495.

489. Paravicini Bagliani A. Les intellectuels et le pouvoir au Moyen âge. Réflexions sur l'imaginaire social II Études des lettres. 1984. N 1. P. 20-48.

490. Pastoureau M. Images du pouvoir et pouvoir des princes II L'État moderne. Genèse. P. 227-234.

491. Pegues F.J. The Lawyers of the Last Gapetians. Princeton, 1962.

492. Penser le pouvoir au Moyen âge (VlIIe-XVe siècles). Textes réunis par D. Boutet et J. Verger. P., 2000.

493. PerierA. Nicolas Rolin. 1380-1461. P., 1904.

494. Perrot E. Les cas-royaux. Origine et développement de la théorie aux XHIe et XlVe siècle. P., 1910.

495. Perrot E. Les institutions publiques et privées de l'ancienne France jusqu'en 1789. P., 1935.

496. Petit J. et al. Essai de restitutions des plus anciens mémoriaux de la chambre des Comptes de Paris. Préf. Ch.-V. Langlois. P., 1899.

497. Petit-Dutaillis Ch. Charles VII, Louis XI et la minorité de Charles VIII. 14221492. P., 1982. P. 30 / Histoire de la France au moyen âge. T. 6).

498. PiagetA. L'épitaphe d'Alain Chartier//Romania. 1894. T. XXIII. P. 152-156.

499. Picot G. Histoire des États Généraux. 5 vols. P., 1888.

500. Pinoteaux H. Tableaux français sous les derniers Valois // Cahiers d'héraldique. 1975. N2. P. 119-176.

501. Plagnieitx P. La fondation funéraire de Ph. de Morvilliers, premier président du Parlement : Art, politique et société à Paris sous la régence du duc de Bedford // Bulletin monumental. 1993. T. 151 N 2. P. 357-381.

502. Pons N. Les chancelleries parisiennes sous les règnes de Charles VI et Charles VII // Cancellería e cultura nel Medio Evo. XVI Congreso Intern. Di Scienze Storiche (Stoccardo, 1985). Cittàdel Vaticano, 1990. P. 137-168.

503. Pons N. La guerre de Cent ans vue par quelques polémistes français du XVe siècle // Guerre et société en France, en Angleterre et en Bourgogne, XIVe-XVe siècle. Ed. Ph. Contamine. Lille, 1991. P. 143-169.

504. Pons N. L'historiographie chez les premiers humanistes français // L'Aube de la Renaissance. Études réunis par D. Cecchetti, L. Sozzi et L. Terreaux. Genève, 1991.

505. Pons N. La propagande de guerre française avant l'apparition de Jeanne d'Arc // Journal des savants. 1982. N 2. P. 191-214).1. pouvois monarchique et ses suppôts idéologiques. P., 1990.

506. Powis J. Aristocratie et bureaucratie dans la France du Xve siècle: État, office et patrimoine // L'État et les aristocraties. P: 231-245.

507. Pratiques de la culture écrite en France au XVe siècle: Actes du Colloqueinternational du CNRS Paris, 16-18 mai 1992 organisé en l'honneur de Gilbert Ouy par l'unité de recherche « Culture écrite du Moyen Âge tardif ». Louvain-la-Neuve, 1995.

508. Préludes à la Renaissance. Aspects de la vie intellectuelle en France au XVe siècle. Éd. C. Bozzolo et E. Ornato. P., 1992.r

509. Prosopographie et genèse de l'Etat moderne : Actes de la table ronde organisée par le CNRS et ENS de jeune fille, Paris, 22-23 octobre 1984. Éd par Fr. Autrand. P., 1986.

510. ProstA. Sociale et culturelle // Pour une histoire culturelle. P., 1997. P. 143-145.

511. Ouicherat J. Histoire du costume en France depuis les temps les plus reculés jusqu'à la fin du XVIII siècle. P., 1875.

512. QuilletJ. Charles V le roi lettré : Essai sur la pensée politique d'un règne. P:, 1984.

513. OuilletJ. Les Clefs du pouvoir au Moyen âge. P., 1972.

514. QuilletJ. Un commentaire médiéval de la doctrine aristotélicienne de la justice : celui de Nicolas Oresme // La Justice au Moyen âge (sanction ou impunité?). Publ. CUER MA Univ. de Provence. Marseille, 1986. P. 285-291.

515. Quillet J. Tyrannie et tyrannicide dans la pensée politique médiévale tardive

516. XIVe-XVe siècles) // Cahiers de philosophie politique et juridique. 1984. N6. P. 63-73.

517. Ouilliet B. Les corps d'officiers de la Prévôté et Vicomté de Paris et de l'Ile-de-France, de la fin de la guerre de cent ans au début des guerres de religions. 2 vols. Lille, 1982.

518. Raynaud Ch. La violence au Moyen âge. XIIIe-XVe siècle. P., 1990.f r

519. Renaissance du pouvoir législatif et genèse de l'Etat. Ed. par A. Gouron et A. Rigaudière. P., 1988.

520. Représentation, pouvoir et royauté à la fin du Moyen âge : Actes du colloque organisé par L'Université du Maine les 25 et 26 mars 1994. Éd. J. Blanchard. P., 1995.

521. Reulos M. La place de la justice dans les fêtes et cérémonies du XVIe siècle // Les fêtes de la Renaissance. T. 3. Ed. J. Jacquot. P., 1975. P. 71-80.

522. Riebet D. Autour des origines idéologiques lointaines de la Revolution française : élites et despotisme//Annales. E.S.C. 1969. T. 24. N 1. P. 1-22.r

523. RichetD. De la Réforme à la Révolition. Etudes sur la France moderne. P., 1991.

524. RichetD. La France moderne : l'esprit des institutions. P., 1973.

525. Rigaudière A. Le bon prince dans l'oeuvre de Pierre Salmon // Penser le pouvoir au Moyen Âge (VIIIe-XVe siècle). Textes réunis par D. Boutet et J. Verger. P., 2000. P. 365-384.

526. Rigaudière A. État, pouvoir et administration dans la « Practica aurea libellorum » de Pierre Jacobi (vers 1311)// Droits savants et pratiques français du pouvoir. P. 161-210.

527. Rigaudière A. Legislation royale et construction de l'État dans la France du XHIe siècle // Renaissance du pouvoir legislative et genèse de l'État. Montpellier, 1988. P. 203-236.

528. Rigaudière A. Penser et construire l'État dans la France du Moyen âge (XIIIe-XVe siècle). P;, 2003:

529. Rigaudière A. Le Religieux de Saint-Denis et le vocabulaire politique du droit romain // Saint-Denis et la royauté. P. 261-298.

530. Rittier F. Histoire du Palais de Justice et du Parlement de Paris, 860-1789. P., 1860.

531. Robin P. La compagnie des secrétaires du roi, 1351-1791. P., 1933.

532. Royer J.-P. L'Eglise et le royaume de France au XlVe siècle d'après le « Songe du Vergier » et la jurisprudence au Parlement. P., 1969.

533. Saint-Denis et la royauté. Études offertes à Bernard Guenée. P., 1999.

534. Sassier Y. L'Utilisation du concept de res publica en France du Nord aux Xe, Xle et Xlle siècles // Droits savants et pratiques françaises. P.79-97.

535. Scheuer R. L'enregistrement à la chancellerie de France au cours du XVe siècle // BEC. 1962. T. 120. P. 104-129.

536. Schmitt J.-Cl. et Iogna-Prat D. Trente ans d'histoire médiévale en France // Les Tendences actuelles de l'histoire du Moyen âge en France et en Allemagne . P. 399-424.

537. Schnerb-Lièvre M. Evrart de Trémaugon et le Songe du vergier // Romania. 1980. T. 100-101.

538. Schramm P.E. Herrschaftszeichen und Staatsymbolik. Beiträge zu ihrer Geschichte vom dritten zum sechzenten Jahrhundert. Stuttgart, 1954-1956.

539. Scordia L. "Le roi doit vivre du sien". La théorie de l'impôt en France (XIIIe-XVe siècles). P., 2005.

540. Senellart M. Les arts de gouverner. Du « regimen » médiéval au concept dugouvernement. P., 1995.

541. Septième centenaire de la mosrt de Saint Louis : Actes des Colloques de Royaumont et de Paris (20-27 mai 1970). P., 1976.1.s serviteurs de l'État au Moyen âge : XXIXe Congrès de la SHMES (Pau, mai 1998). P., 1999.

542. SfezL. La symbolique politique. P., 1988.

543. Shennan J. H. The Parlement of Paris. Ithaca (N.Y.), 1968.

544. Sot M., Boadet J.-P., Guerreau-Jalabert A. Histoire culturelle de la France. Sous la dir. J.-P. Rioux et J.-Fr. Sirinelli. T. I. Le Moyen Age. Sous la dir. M. Sot. P, 1997.

545. Strayer J.R. Les gens de justice du Languedoc sous Philippe le Bel. Toulouse, 1970.

546. Strayer J. Les origines médiévales de l'État moderne. Trad. M. Clément. P., 1979.

547. Strubel A. Le "chevauchier" de Charles V. Christine de Pizan et le spectacle de la majesté royale// Penser le pouvoir au Moyen âge (VIIIe-XVe siècle). Textes réunies D. Boutet et J. Verger. P., 2000. P. 385-399.

548. Tardif J. Études sur les institutions politiques et administratives de la France. P., 1881.

549. Tessier G. Diplomatique royale française. P., 1962.

550. Tessier G. L'enregistrement à la chancellerie royale française // Le Moyen âge. 1956. T. 62. P. 39-62.

551. Théologie et droit dans la science politique de l'État moderne: Actes de la table ronde organisée par l'Ecole française de Rome avec le coucours du CNRS, Rome, 12-14 novembre 1987. P., 1991.

552. Thomas M.A. Alain Chartier, chanoine de Paris // Romania. 1904. T. XXXIII. P.129-132.

553. Timhal P.C., Castaldo A. Histoire des institutions publiques et des faits sociaux. 7e éd. P., 1985.

554. Valois N. Étude historiques sur le Conseil du Roi. P., 1886.r

555. Verger J. Le transfert de modèles d'organisation de l'Eglise à l'Etat à la fin du Moyen âge // État et Eglise dans la genèse de l'État moderne. P. 31-39.

556. Verger J. Les Universités au Moyen âge. P., 1973.

557. Viala A. Le Parlement de Toulouse et l'administration royale laique, 1420-1525. 2 vols. Albi, 1953.

558. Viard J. La Cour au commencement du XlVe siècle II BEC. 1916. T. 77. P. 74-87.

559. ViardJ. Gages des officiers royaux vers 1329 II BEC. 1890. T. 51. N 3-4. P. 238-267.

560. Vincennes aux origines de l'Etat moderne : Actes du colloque scientifique sur

561. Les Capétiens et Vincennes au Moyen âge », organisée par J. Chapelot et

562. Lalou à Vincennes, les 8, 9 et 10 juin 1994. P., 1996. Viollet P. Histoire des institutions politiques et administratives de la France. T. 3. P., 1903.

563. Viollet P. Histoire du droit civil français. P., 1905.