автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Формирование исторического знания в Западной Европе эпохи перехода от Средневековья к Новому времени

Полный текст автореферата диссертации по теме "Формирование исторического знания в Западной Европе эпохи перехода от Средневековья к Новому времени"

004612462

Бобкова Марина Станиславовна

Формирование исторического знания в Западной Европе эпохи перехода от Средневековья к Новому времени

специальность 07.00.03 - всеобщая история

1 1 НОЯ 2010

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва-2010

004612462

Работа выполнена в Центре истории исторического знания Учреждения Российской академии наук Института всеобщей истории РАН

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Басовская Наталья Ивановна

доктор исторических наук, профессор Девятайкина Нина Ивановна

доктор исторических наук Намазова Алла Сергеевна

Ведущая организация - Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД РФ

Защита состоится « » ноября 2010 г. в 11 часов на заседании Диссертационного совета Д 002.249.01 при Институте всеобщей истории РАН по адресу: 119334, Москва, Ленинский проспект, 32а (ауд.1406)

С диссертацией можно ознакомиться в научном кабинете ИВИ РАН

Автореферат разослан «

»

2010 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета, кандидат исторических наук

Н.Ф. Сокольская

Общая характеристика работы

Диссертация посвящена изучению одной из фундаментальных проблем исторической науки - процессу формирования истории как гуманитарной дисциплины в Западной Европе переходной эпохи от Средневековья к Новому времени. В данной работе базовые элементы восприятия истории новоевропейским обществом исследуются, характеризуются и типологизируются в контексте целостной оценки исторического знания как единого феномена. Анализируются пути, способы и формы преемственности его традиций, а также неразрывная взаимосвязь локальных исторических культур, образующих западноевропейскую общность.

Актуальность исследования. Актуальность диссертационного исследования заключается в значимости изучения становления современной исторической науки в рамках единой европейской традиции историописания ХУ1-ХУШ вв. Это базовое фундаментальное направление гуманитарного знания, и его изучение дает возможность лучше понять как природу и характер обращения к занятиям историей в переходную эпоху, так и многие процессы, происходящие в исторической науке сегодня.

В свете новейших теорий междисциплинарности актуальное значение приобретают исследования взаимосвязей истории с существовавшими интеллектуальными практиками в Западной Европе переходной эпохи от Средневековья к Новому времени, а также оценка роли общегуманитарного знания этого периода в формировании представлений о предмете изучения истории. Особенная актуальность исследования состоит в анализе того вклада, который внесли филология, формальная логика, юриспруденция, математические науки в становление метода исторической дисциплины (новое осмысление пифагорейства как способа познания прошлого мыслителями переходной эпохи; методы критики источника, заимствованные из филологии и юриспруденции; теоретические подходы к организации материала и их соотношение с законами формальной логики и пр.).

Наше пристальное внимание к переходной эпохе вполне закономерно в ситуации рождения новой научной парадигмы, которая - в противовес постмодернистскому отказу от «большого нарратива» -вновь актуализирует разработку принципов общей теории систем, интерес к изучению макропроцессов и макросдвигов, созданию универсальных теорий.

В контексте современной глобальной истории особенную актуальность представляют содержащиеся в историописании переходного времени дифференциация истории по пространственно-

географическому основанию - по соотношению всеобщего и локального, а также понятие «всемирная история».

Актуальность данного исследования определяется и углублением разработки одной из основных категорий современной науки -историзма. Тексты об истории создаются в конкретной социокультурной среде и характеризуют собой различные аспекты исторического сознания общества. Таким образом, обращение к истории исторического знания, так или иначе, приводит нас к изучению исторического сознания общества, к изучению социального; помогает выявить общие причины и закономерности актуализации тех или иных аспектов исторического знания в переходные эпохи.

Новизна исследования. Научная новизна диссертации состоит в проблематике заявленных исследований, в научных подходах, которые использует автор, и в результатах проделанной работы.

В диссертации впервые в отечественной и зарубежной историографии на основе обширного комплекса сочинений об истории французских, итальянских, немецких, английских авторов XVI-XVIII вв. исследуется восприятие прошлого в контексте формирования самосознания европейской общности, на основе принципа единства европейской культуры переходной эпохи и с позиций развития традиций античного и средневекового историописания. Пятнадцать трактатов XVI века впервые вводятся в научный оборот. Впервые было проведено исследование:

- механизмов формирования оценок прошлого в контексте социального развития переходной эпохи;

- содержания исторического знания переходной эпохи;

- источниковой базы, на которой основывались авторы сочинений исторического жанра указанного времени в рамках западноевропейской традиции историописания;

- представлений о предмете истории и методах его изучения в контексте уровня развития гуманитарного и естественно-научного знания в Западной Европе ХУ1-ХУШ вв.;

- моделей всемирной истории в сочинениях переходной эпохи;

- динамики становления категории «время» и вектора социального движения в истории;

- особенностей смены познавательной парадигмы, перехода от событийной истории к историческому моделированию.

Новизна исследовательского подхода, представленного в диссертации, состоит в том, что в ней определяются теоретические основания механизмов, путей и способов межкультурного взаимодействия, а также общего и особенного в восприятии прошлого представителями интеллектуальных кругов переходной эпохи.

Новизна научных подходов к изучению заявленной темы опре-

деляется и использованием методов компаративного анализа, ее рассмотрением с точки зрения сравнения развития существовавших до XVI в. традиций историописания, вклада в формирование исторической дисциплины авторов теоретических сочинений об истории XVI в. и трансформации кризисного типа историзма на протяжение XVII и XVIII вв. Кроме того, впервые по отношению к данному типу источников применяется метод описательной статистики.

В результате проведенного комплексного анализа нескольких десятков историко-теоретических трактатов ХУ1-ХУШ вв. впервые дано определение кризисного типа историзма переходной эпохи как особого социокультурного феномена западноевропейского общества, а также определены перспективы его развития. Таким образом, автор данным диссертационным исследованием заявляет новое направление в истории исторической науки - изучение кризисного типа исторического сознания общества переходных эпох.

Объектом диссертационного исследования является трансформация исторического мышления в Западной Европе переходной эпохи от Средневековья к Новому времени.

Предметом диссертационного исследования являются состояние и развитие исторического знания в Западной Европе переходной эпохи от Средневековья к Новому времени, тесно связанные с культурными, социальными и политическим процессами.

Как известно, историческое мышление, то есть осмысление человеком своего прошлого, и историческое знание, составленное из множества фрагментов того, что нам известно (а не того, что было), образуют основу человеческих действий. Вне зависимости от того, насколько полно или фрагментарно историческое знание, именно на его базе складывается система ценностных суждений о настоящем через прошлое, именно оно служит критерием упорядочения знаний о мире и играет важнейшую роль в формировании мировоззрения. Из исторического знания рождается конкретный «образ истории». Он всякий раз индивидуален, субъективен, но в целом вписывается в общую картину представлений о прошлом, свойственную определенной социальной группе, определенному культурному типу, определенной эпохе.

Степень изученности проблемы. В историографии проблемы исторического сознания, включая такой его важнейший аспект как знания о прошлом, являлись предметом научного осмысления, в

том числе и применительно к исторической мысли переходной эпохи от Средневековья к Новому времени1.

1 English Historical Writing and Thought, 1580-1640. L„ 1962; Certeau M„ de. The Writing of History. N. Y.: Columbia Univ. Press, 1988; Chartier R. Cultural History. Between Practices and Representations. Oxford: Polity Press, 1988; Burke P. The Renaissance Sense of the Past. N. Y.: St. Martin's Press, 1969; Breysig K. Kulturgeschichte der Neuzeit. В.: о. V., 1900; Barber В. Science and the Social Order. N. Y.: Free Press, 1952; Barnes B. Scientific Knowledge and Sociological Theory. L.; Boston: Routledge & Kegan Paul, 1974; Dubois C.-G. La conception de l'histoire en France au XVI-e siècle (1560-1610). P.: A.G. Nizet. 1977; Finberg H.P.R. (ed.) Approaches to History. Toronto: Univ. of Toronto Press, 1962; Kelly W. Philosophy and Historical Understanding. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1964; Gilbert N.W. Renaissance Concepts of Method. N. Y.: Columbia Univ. Press, 1960; Simiand F. Recherches anciennes et nouvelles sur le mouvement general des prix du XVI a XIX siecle. P.: Domat Montchrestien, 1932; White M. Foundations of Historical Knowledge. N. Y.; L.: Harper & Row, 1965; Woolf D. A High Road to the Archives? Rewriting the History of Early Modern English Historical Culture // Storia della Storiografia. 1997. № 32; Woolf D. The Social Circulation of the Past: English Historical Culture, 1500-1730. Oxford, 2003; Андреева Г.М. Психология социального познания. M.: Аспект-Пресс, 2000; Артог Ф. Время и история // Анналы на рубеже веков: антология. М., 2002. С. 147168; Басовская Н.И. Цель истории— история / отв. ред., сборник статей. М.: РГТУ, 2002; Брагина JI.M. Итальянский гуманизм эпохи Возрождения / Идеалы и практика культуры. М., 2002; Визгин В. П. Герметизм, эксперимент, чудо: три аспекта генезиса науки Нового времени // Философско-религиозные истоки науки. М.: Мартис, 1997. С. 88-141; Гульгга А. В. Гер-дер. М., 1975; Девятайкина Н.И. Латинский нарратив трактата Петрарки: источники, способы организации текста, авторское «я» // Петрарка Фр. Диалоги на гецдерные и эстетические темы (Трактат «О средствах против превратностей судьбы». Кн. 1. Саратов: СГУ, 2008; Дрей У. Еще раз к вопросу об объяснении действий людей в исторической науке // Философия и методология истории / Ред. И. С. Кон. М.: Прогресс, 1977. С. 37-71; Намазова А.С. Новые подходы в изучении истории XIX в // История: электронный научно-образовательный журнал. 2010. Вып.1: Историческая наука в современной России [Электронный ресурс]. Доступ для зарегистрированных пользователей: URL:

http://mes.igh.ru/magazine/content/new_approaches_in_studing_history_xix_ce ntury.html (дата обращения 06.07.2010); Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек — текст - семиосфера - история. М.: Языки русской культуры, 1996; Репина Л.П. Культурная память и проблемы историописания (историографические заметки). М., 2003. Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала нового времени / Отв. ред. Л.П. Репина. М.: Кругъ, 2003; История и память: историческая культура Европы до начала Нового времени // Отв. ред. Л.П. Репина. М.: Кругь,

Тем не менее, несмотря на то, что переходная эпоха от Средневековья к Новому времени занимает особое место в европейской истории, в историографии данный исторический период представлен довольно фрагментарно - в основном сюжетами по политической и культурной эволюции общества, в контексте которой, так или иначе, трактовалось и историческое знание. Имеющиеся научные исследования либо посвящены представлениям об истории отдельного мыслителя, либо ограничены отдельным и довольно кратким периодом в рамках переходной эпохи (например, XVI в.) и, как правило, одной страной2. Хотя, безусловно, исследования Г. Левина, У.-К. Фергюсона, Г. Батгерфилда, М. Джильмора, П. Кристелера, Р. Флинта, Г. Хаузера, Д. Хапперта, Н. Джильберта, Д. Келли и др. имеют большое значение для понимания концепций метода в познавательных практиках переходного времени, культуры этой эпохи в целом.

Анализ исторического сознания как единого феномена в рамках географического пространства Западной Европы в мировой научной практике предпринимался только однажды - в книге крупного отечественного историка М.А. Барга «Эпохи и идеи. Становление историзма». Он рассмотрел развитие исторической мысли Античности, Средних веков и Нового времени с позиций философии истории и в контексте культуры этих эпох3. Данная монография носит обобщающий характер и рассматривалась М.А. Баргом как начало большого исследовательского проекта, основанного на изучении источников по истории исторической науки указанных периодов. В этой книге он определил основные приоритеты и на-

2006; Рикер П. Память, история, забвение. М., 2004; Уколова В. И. Античное наследие и культура раннего средневековья. М., 1989; Хобсбаум Э. От социальной истории к истории общества // Философия и методология истории: Сб. переводов / Ред. И. С. Кон. М.: Прогресс, 1977 и др.

2 Levin Н. The Myth of the Golden Age in the Renaissance. L., 1970; Ferguson W.K. The Renaissance in Historical Thought. Boston: Houghton Mifflin, 1948; Butterfield H. Man on His Past. The Study of the History of Historical Scholarship. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1955; Jilmor M. The World of Humanism (1453 - 1517). N.Y., 1978; Kristeller P. Renaissance Thought and its Sources. N.Y., 1962; Flint R. The Philosophy of the History in France and Germany. Edinburg and L., 1874; Hauser H. La modernite du XVI-e siecle. P., 1930; Huppert J. The Idea of Perfect History (Historical Erudition and Historical Philosophy in Renaissance France). Urbana-L., 1969; Jilbert N.W. Renaissance Concepts of the Mctod. N.Y., 1960; Kelley D. Foundation of Modern Historical Scholarship: Language, Law and History in French Renaissance. N.Y.-L., 1970; Gooch G.P. History and Historians in the Nineteenth Century. L.; N. Y.; Toronto: Longmans, Green and C°, 1928.

3 Барг М.А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М.: Мысль, 1987.

правления изучения исторической сознания и шире - исторической культуры западноевропейского общества. Наработки, сделанные для развития заявленной проблематики, носят незавершенный характер, но в силу их значимости были опубликованы посмертно4. М.А. Барг, обладавший тонким исследовательским чутьем, предполагал и дальше развивать это направление, но уже на конкретно-историческом уровне.

По отдельным хронологическим периодам обобщающих трудов по изучению истории исторического знания немного больше. Рассмотрению античной традиции историописания посвящено всего несколько работ. В числе них следует обратить внимание прежде всего на обобщающие монографии А. Момильяно, А.Дж. Вудмана, И.С. Моксона, Дж.Д. Смарта . В отечественной историографии следует отметить книгу А.И. Немировского «Рождение Клио»6, которая, хотя и носит довольно популярный характер, тем не менее, до сих пор остается единственным примером целостного рассмотрения античной традиции историописания. Средневековому историописанию посвящена работа известного французского историка Бернара Гене «История и историческая культура средневекового Запада»7, а также близкие по тематике и подходам исследования Ф.-И. Шмале8 и Б. Лакруа9. У истоков формирования этого исследовательского направления в России стояли работы Е.А. Косминского и О.Л. Вайнштейна, опубликованные в 60-х годах прошлого века10. Это направление довольно долгое время оставалось на периферии исторической науки и только в начале XXI века, обогащенное новыми подходами в изучении и осмыслении ис-

4 Барг М.А., Авдеева К.Д. От Макиавелли до Юма: становление историзма. М.:ИВИРАН, 1997.

5 Momigliano A. The Classical Foundation of Modern Historiography. Berkeley, 1990; Woodman A. J., Moxon I.S., Smart J.D. Past Perspectives: Studies in Greek and Roman Historical Writing. Cambridge: Cambridge University Press 1986. Greek and Roman Historiography in Late Antiquity. Fourth to Sixth Century A.D. / Ed. G. Marasco. Leiden, 2003;

6 Немировский А.И. Рождение Клио: У истоков исторической мысли. 2-е изд. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1986.

7 Guenée В. Histoire et culture historique dans l'occident Médiéval. P., 1980. Пер. на рус. яз.: Гене Б. История и историческая культура средневекового Запада. М.: Языки славянской культуры, 2002.

8 Schmale F.-J. Funktion und Formen mittelalterlicher Geschichtschreibung. Darmstadt, 1985.

9 Lacroix В. L'historien au Moyen Âge. Montréal; Paris, 1971

10 Косминский E.A. Историография средних веков V в. - сер. XIX в. М., 1963, Вайнштейн O.JI. Западноевропейская средневековая историография. М„ 1964.

точника, получило новый импульс к развитию11. Одним из ярких примеров развития этого направления на совершенно новых методологических основаниях может служить монография А.И. Сидорова12. Предметом ее исследования является каролингское исто-риописание, которое, бесспорно, представляет собой вполне обособленное культурное явление, ограниченное территориальными и хронологическими рамками.

В целом же следует отметить, что исследования, связанные с проблемами исторического знания, в отечественной исторической науке чаще всего или включены в историографические компендиумы13, т!ли представляют собой работы, связанные с изучением жизни и творчества конкретных историков14. Безусловно, они играют важную роль в процессе накопления и осмысления знаний об исторических представлениях разных эпох.

Источниковая база. Проведенное исследование основано на нескольких, условно выделяемых автором диссертации, группах источников. Первую группу составляют восемнадцать сочинений исторического жанра, которые были «отобраны» самим XVI в. как наиболее значимые для исторического сознания европейского общества того времени. Впервые они были опубликованы в двухтомном издании Иоханном Вульфом в 1576 г. в Базеле. Второе, дополненное издание под названием «Сокровищница истории. Сборник из восемнадцати трудов как древних, так и недавних [авторов] и, кроме того, что особенно следует отметить, шести книг Ж. Бодена о Методе истории» вышло уже через три года, в 1579 г.,

1! В качестве примеров мы хотим привести очень интересные исследования наших коллег Н.И. Басовской, Л.М. Братиной, Т.В. Гимона, Н.И. Де-вятайкиной, Ю.В. Ивановой, О.Ф. Кудрявцева, Ю.П. Малинина, С.Г. Ме-реминского, З.Ю. Метлицкой, Н.В. Ревякиной, Д.В. Самотовинского, А.Ю. Серегиной, В.И. Уколовой и др., высказав при этом некоторое сожаление, что активно идущая сегодня публикация переводов сочинений исторического жанра Средневековья (например, Фруассар Ж. Хроники 1325 - 1340 СПб., 2008; Жан де Жуанвиль, Жоффруа де Виллардуэн. История Крестовых походов. М., 2008 и др.) не сопровождается монографическими исследованиями.

12 Сидоров А.И. Отзвук настоящего. Историческая мысль в эпоху каролингского возрождения. СПб.: Издательский Центр «Гуманитарная Академия», 2006.

13 Например, Савельева И.М., Полетаев A.B. История и время: в поисках утраченного. М.: Языки русской культуры, 1997. Савельева И.М., Полетаев A.B. Знание о щ/ошпои: теория и история. В 2 т., М.: Наука, 2003.

14 Например, Доронин A.B. Историк и его миф: Иоганн Авентин (14771534). М.: РОССПЭН, 2007. Зверева В.В. «Новое солнце на Западе»: Беда Достопочтенный и его время. М.: Алетейя, 2008 и др.

у того же печатника - Пьера Перно. Это издание и легло в основу наших исследований15. Оно хранится в Музее книги Российской государственной библиотеки и представляет собой два тома т 8° в переплетах более позднего времени, без сплошной нумерации страниц - в целом в двух томах их 2586.

В первый том входит семь трактатов об истории французских, итальянских и немецких авторов: Жан Боден Андикав «Метод истории»16; Франсуа Балдуин «Книга о всеобщей истории и ее связи с юриспруденцией в двух книгах»17; Франческо Патрици «Десять диалогов об историю)18; Иоанн Понтаний «Об истории»19; Себа-стьяно Фокс-Марцелло «Об устройстве истории»20; Иоанн Антоний Випераний «О написании истории»21; Франческо Робортелло «Об истории»22. Завершает первый том сочинение Дионисия Гали-карнасского «Суждение об истории Фукидида» с предисловием Дудиция23. Содержание второго тома состоит из девяти сочинений авторов XVI века (итальянцев, немцев и французов) и одного греческого автора и выглядит следующим образом: Кристоф Мило «Об универсализме истории»24; Уберто Фолиета «О смысле [правил] написания истории и единообразии у Полибия»25, Давид Цит-ройс «О том, как правильно читать историю»26; Лукиан из Самоса-ты «Как следует писать историю»27, Симон Грино «О пользе чтения истории» 8; Целий Секунд «О пользе чтения истории» [О том же]29; Кристофор Пецель «Речь об истории»30; Теодор Цвингер

15 Artis historicae Penus, octodecim scriptorium tarn veterum quam recentiorum monumentis et inter eos lo. Praecipue Bodini libris Methodi historicae sex in-structa, Basileae, ex officina Petri Pernae, 1579.

16 loan. Bodini Andigavensis Methodus histórica.

17 Fr. Balduinus de Historia universa, et ejus cum juristrudentia conjunctione libri II.

18 Fr. Patritii Dialogi X de Historia.

19 Joan Pontams De Historia.

20 Sebastiani Foxii Morzilli de Histórica Institutione.

21 loan. Ant. Viperanus de Scribenda Historia.

22 Fr. Robortellus de Historia.

23 Dionysius Halicarnasseus de Thucydidis historia Judicium, cum Duditii Prae-fatione.

24 Christophorus Milaeus de Historiae universitate.

25 Ubertus Folieta de Ratione scribendae historiae, et de similitudine normae Polybianae.

26 David Chytraeus de Recte instituenda Historiae lectione.

27 Lucianus Samosatesis de Scribenda Historia.

28 Simon Grynaeus de Utilitate legendae historiae.

29 Coelius Secundus de eadem.

30 Christophori Pezelii Oratio de historia.

«Базельский доктор»31; Иоанн Самбуций «Цезарь историк»32, Антоний Рикобоний «Об истории, включая недавно открытые фрагменты ее древних авторов»3 .

Эта группа источников была дополнена автором диссертации сочинением Луи Леруа «Рассуждение о французской и всеобщей истории»34 в силу значимости его исторических штудий для понимания изучаемых процессов.

Вторая группа источников позволила нам дать оценку кризисного типа историзма переходной эпохи на основе сравнительного подхода. Она подразделяется на три подгруппы: 1) сочинения отцов церкви, церковные истории, национальные, универсальные, региональные истории Средневековья (Августин Блаженный, Беда Достопочтенный, Зосима, Исидор Севильский, Григорий Турский, Гуго Сен-Викторский, Евсевий Кесарийский, Евсевий Памфил, Николя Тревет, Павел Джовий, Павел Орозий и др.)35; 2) «истории» и рассуждения об истории эпохи Возрождения (Филипп де Коммин, Дж. Виллани, Ф. Бьондо, Н. Макиавелли, Фр. Гвиччарди-ни, М. Монтень и др.)36; 3) сочинения об истории или историче-

31 Theodorus Zwingerus Medicus Basiliensis.

22 loan. Sambucus Caes. Historiens.

33 Antonius Riccobonus de Historia et de ea verterum fragmenta recens ad-juncta.

Leroy L. Considération sur i'histoire françoise et universel! de ce temps, dont les merveilles sont succinctement recitees. Lyon, 1567.

35 Эти и ряд других источников использовались авторами изучаемых нами трактатов. Beda Venerabilis. Historia Ecclesiastica Gentis Anglorum. - Baedae Opéra Historica. Ed. by J.E. King, v. 1-2. L.-N. Y., 1930; Bernar Gui. Fleres chronicarum, prologus, RHF, XXI. P. 69; Isidorus Hispalensis. Etymologiarum, I, 41. PL, t.82; Hugues de Saint-Victor. Didascalicon. De Studio Lefendi. Ed. Ch.H. Buttimer, Washington, 1939; Chronicon Turonense // Martene P., Durand U. Nicoluas Trevet. Annales..., ed. Th. Hog, Londres, 1845; Veterum scriptorum et monumentorum historicorum dogmaticorum moralium amplissima collectio...V. 9, P., 1724-1733; Zosimus. Historia Nova. Ed. by L. Mendelson. Lipsiae, 1887 etc. Переводы на рус. яз.: Августин Блаженный. О Граде Божьем: Соч. в 4-х томах. Т.4. М., 1994; Он же. Исповедь Блаженного Августина. М.: Ренессанс, 1991; Беда Достопочтенный. Церковная история народа англов. СПб.: Алетейя, 2001; Григорий Турский. История франков. М., 1987; Евсевий Памфил. Церковная история. М., 2001; Памятники средневековой латинской литературы IV -VII веков. М., 1998; Орозий П. История против язычников. Кн. I-V. СПб., 2001-2003; Исидор Севильский. Из «Этимологии» Исидора Севильского. М.: Одиссей, 1998; Григорий Турский. История франков. М., 1987 и др.

Эти и ряд других источников использовались авторами изучаемых нами трактатов. Flavius Blondus. Le decadi (Historiarum ab inclinatione Romanorum decades), Forli, 1964; Bruni L. Historiarum Florentini populi libri

ского жанра XVII - XVIII вв. (Бейль П., Болингброк Г., Бэкон Ф., Вико Дж„ Вольтер Ф., Гердер И.-Г., Кондорсе, Монтескье Ш. JL, Спиноза Б., Тюрго А. Р. Ж., Юм Д. и др.)37.

XII / A cura di Е. Santini // Rerum italicarum scriptores. Citta di castello. 1926. V XIX; Francesco Guicciardini. Storia d'ltalia, R., 1537-1540; Ph. de Com-mynes. Mémoires / Ed. par B. df Mandrot. P., 1901—1903. T. I—И etc. Переводы на рус. яз.: Филипп de Коммин. Мемуары. М.: Наука, 1986; Петрарка Ф .Сочинения философские и политические. М.: РОССПЭН, 1998; Он же. Африка. М.: Наука, 1992; Виллани Дж. Новая хроника или история Флоренции. М.: Наука, 1997; Валла Лоренцо. Об истинном и ложном благе. О свободе воли. M., 1989; Он же. История деяний Фердинанда, короля Арагона // Средние века, вып. 59. М., 1996. С. 253-266. Он же. Рассуждение о подложности так называемой дарственной грамоты Константина / В кн.: Итальянские гуманисты XV в. о церкви и религии. М.: Изд. Ан СССР, 1963. С.139-216; Макьявелли Н. История Флоренции. Л.: Наука, 1973; Он же. Избранные сочинения. М.: Худ. лит, 1982; Он же. Рассуждение о первой декаде Тита Ливия. Государь. М.: РОССПЭН, 2002; Гвиччардини Ф. Сочинения. М.-Л.: Academia, 1934; Монтень М. Опыты. Избранные произведения в 3-х томах. М.: Голос, 1992 и др.

Эти источники являются наиболее значимыми для рассмотрения трансформации кризисного типа историзма с точки зрения преемственности традиции, в контексте историографической революции переходной эпохи. Pierre Bayle. Dictionnaire historique et critique. Rotterdam. 1697; BossuetJ.B. Discours sur l'histoire universelle. Paris, 1681; Vico, Giambattista. Principi di una scienza nuova d'intorno alla comune natura delle nazione...Milano, 1990; The Works of Lord Bacon // ed. J. Spedding. L., 1879; The Letters of David Hume, edited by J.Y.T. Greig, 2 volumes, Oxford: Clarendon Press, 1932 [This edition also contains Hume's autobiographical essay, "My Own Life" (HL, 1:17).]; David Hume. The History of England, ed. by William B. Todd, Indianapolis: Liberty Classics, 1983; Turgot A.R.J. Oeuvres de mr. Turgot, ministre d'état, v.1-9. P., 1808-1811 etc. Переводы на рус. яз.: Бейль П. Исторический и критический словарь, в 2 т. М., 1978; Болингброк. Письма об изучении и пользе истории. М.: Наука, 1978; Бэкон Ф. О достоинстве и преумножении наук // История правления короля Генриха VII. М.: Наука, 1990. С. 149-170; Он же. О мудрости древних // Там же. С. 191-199; Вико Д. Основания новой науки об общей природе наций. Л.: Гос. изд. худ. лит., 1940; Вольтер Ф. История Карла XII, короля шведского. СПб., 1909; Гердер ИГ. Идеи к философии истории человечества. М.: Наука, 1977; Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи (История упадка и разрушения Великой Римской империи). Т. 1-7. М.: Терра, 1997; Декарт Р. Начала философии // Декарт Р. Избр. Произведения. М.: Госполитиздат, 1950; Кондора Ж.А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. М.: Соцэкгиз, 1936; Юм Д. Англия под властью Стюартов, т 1-2. СПб., 2001-2002; Лейбниц Г. В. Соч. В 4 т. М.: Мысль, 1982-1989; Монтескье Ш. Л. Избр. произведения. М.: Наука, 1955. Спиноза Б., де. Избр. произведения. В 2 т. М.: Госполигиздат, 1957 и др.

Кроме того, автор дает развернутую характеристику отражения античного историописания в сочинениях XV - XVI вв., что позволяет установить реальное влияние античного историописания на формирование исторического сознания переходной эпохи. Здесь в качестве источников привлекаются сочинения Аммиана Марцел-лина, Аппиана, Аристотеля, Арриана, Веллея Патеркула, Геродота, Гесиода, Катона, Евтропия, Иосифа Флавия, Квинтилиана, Платона, Плутарха, Полибия, Светония, Геродота, Фукидида, Ксенофон-та, Курция Руфа, Тита Ливия, Павсания, Плиния Младшего, Плиния Старшего, Тацита, Цицерона, Саллюстия, Варрона, Страбона, Цезаря, Цицерона и др.38.

38 Эти и ряд других античных источников использовались авторами изучаемых нами трактатов. Алшиан Марцеллин. История. Вып. 1-3. Киев, 1906-1908; СПб., 1996; Аппиан. Римские войны. СПб., 1994; Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Категории. Минск, 1998; Арриан. Плавание вокруг Эритрейского моря // ВДИ. 1940. № 2; Он же. Поход Александра Македонского. М.-Л., 1993; Беллей Патеркул. Римская история. Воронеж, 1985. Геродот. История в девяти книгах. М., 1999; Гесиод. Труды и дни. Теогония // Эллинские поэты в переводе В.В.Вересаева. М., 1963; Дионисий Катон. Моральные дистихи // ВДИ. 1981. № 4; Евтропий. Краткая история от основания города // Римские историки IV в. М., 1997; Иосиф Флавий. О древности иудейского народа. Против Апиона. СПб., 1895. Он же. Иудейские древности. Москва-Иерусалим, 1993. Он же. Иудейская война. Минск, 1991; Катон Марк Порций. Фрагменты речей. М., 1981; Квинтилиан Марк Фабий. Двенадцать книг риторических наставлений. СПб., 1834; Ксенофонт. Сочинения. М., 1880; Он же. Анабазис. М., 1994; Он же. Греческая история СПб., 1997; Он же. Киропедия. М., 1993; Кур-ций Руф Квинт. История Александра Македонского. М., 1993; Ливии Тит. История Рима с основания города. М., 1989-93. Т. 1-3; Павсаний. Описание Эллады. М., 1994; Платон. Сочинения в 4 т. М., 1992-1994; Плиний Младший. Письма. М., 1982; Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве. М., 1994; Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М., 1994. Т. 1-3; Полибий. Всеобщая история. СПб., 1995-1996. Т.1-3; Саллюстий Крисп Гай. Сочинения. М., 1991; Светоний Транквшл Гай. Жизнь двенадцати цезарей. Любое изд.; Страбон. География. М, 1994; Тацит Корнелий Публий. Сочинения. М.-Л., 1993. Т.1-2; Флор Луций Анней. Две книги эпитом римской истории обо всех войнах за 700 лет. Воронеж, 1977; Малые историки. М., 1996; Фукидид. История. М., 1993. Т. 1-2; Цезарь Гай Юлий. Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о галльской войне, о гражданской войне, об александрийской войне, об африканской войне. М., 1993; Цицерон Марк Туллий. Диалоги. О государстве. О законах. М., 1994; Он же. Письма. М„ 1995., Т.1-3; Он же. Речи. М., 1995., Т.1-2; Юстин. Эпи-тома сочинения Помпея Трога Historia Philippicae. Всеобщая история //ВДИ. 1954. № 2.; 1955. № 1. и др.

В диссертации использована и мемуаристика39. Благодаря этому типу источников в диссертации раскрывается одна из важнейших особенностей исторической культуры того времени - ее коммуникативность. Коммуникация в сфере исторических знаний может носить разные формы, но, во всяком случае, она подразумевает диалог с уже существующими текстами. Привлечение мемуаристики в качестве источника позволило автору диссертации воссоздать то единое европейское информационное пространство, в рамках которого и осуществлялась историческая коммуникация.

Определение объекта и предмета исследования, нерешенность многих вопросов в выбранной проблематике и наличие обширного круга источников, часть из которых ранее не вводилась в научный оборот, позволили поставить цель и определить задачи исследования.

Целью диссертационного исследования является всестороннее изучение и комплексный анализ состояния и развития исторического знания в переходную эпоху от Средневековья к Новому времени.

Дня достижения поставленной цели представлялось необходимым решить следующие исследовательские задачи:

- выявить этапы становления новоевропейского историописа-ния, раскрыть особенности и сущностные черты исторического знания переходной эпохи;

- проанализировать исторические источники, использовавшиеся в сочинениях исторического жанра указанного времени, определить значение библейской традиции, традиций античного и средневекового историописания, оценить использование свидетельств современников;

- дать оценку представлениям о предмете истории и методах его изучения в контексте познавательных практик переходной эпохи;

- рассмотреть проекты всемирной истории, соотнести их с представлениями о региональной истории, определить перспективу развития этих двух типов истории;

- проанализировать представления о времени, хронологии, развитии в новоевропейском историописании;

39 Маргарита Валуа. Мемуары. СПб., 2010. Abbé Goujet. Mémoire historique littéraire sur le college royal de France. P., 1758; Jacques-Auguste de Thou. Les mémoires. Nouvelle collection des mémoires. P., 1985. V. 11; Hume D. The Life of David Hume, Esquire, Written by Himself. L., 1777 etc.

- определить специфику перехода от фактологического построения средневекового нарратива к методам реконструкции прошлого.

Хронологические рамки работы - ХУ1-ХУШ вв. Основная исследуемая нами группа источников относится к XVI в. Именно в это время возникает новый исторический жанр - трактаты об истории, ознаменовавшие собой рождение новой познавательной парадигмы, которая существенно видоизменилась в XVII в., а в XVIII в. практически исчерпала себя - объективистское мировиде-ние трансформируется в естественно-научную систему знаний. Таким образом, заявленные хронологические рамки исследования дали возможность определить вектор развития кризисного типа историзма.

Кроме того, именно эти хронологические рамки определяют переходную эпоху от Средневековья к Новому времени, которая характеризуется кризисным типом исторического сознания общества.

При определении хронологических рамок диссертационной работы учитывалась и специфика предмета ее исследований - развитие исторического знания. Накопление знаний - это процесс, относящийся к познавательной сфере, характеристики и содержание которой формируются и видоизменяются на протяжении длительного времени. Поэтому их корректное рассмотрение возможно только в исторической ретроспективе и перспективе с привлечением исторических источников Античности, Средневековья и Нового времени.

Географический ареал. Проведенное исследование предполагало изучение важнейших моментов в истории исторического мышления стран Западной Европы, которые испытали на себе сильнейшее влияние таких мощных духовных, социальных, политических, религиозных потрясений, как Возрождение и Реформация. Это - Италия, Германия, Франция и Англия.

Методологическая основа. Диссертационное исследование основано на методологических принципах, концепциях, теоретических моделях и технических приемах, выработанных в рамках компаративной истории, новой культурной и социальной истории, которые в сочетании с традиционными текстологическими и герменевтическими методами анализа текста и позволяют наиболее результативно решить поставленные исследовательские задачи.

Методологической базой изучения проблем исторического сознания в диссертации является сочетание типизирующего и индивидуализирующего подходов. При этом типизирующий подход обеспечил возможность выявления системообразующих черт в

кризисном типе историзма, в то время как индивидуализирующий подход раскрыл специфическую «траекторию» движения теоретической мысли. Как следствие, ключевое значение обретала проблематика передачи традиции в «экзистенциальном пространстве творческой деятельности и коммуникативных практик сообщества интеллектуалов»40, что позволило сфокусировать внимание на той части предметного поля историописания XV{-XVIII вв., где и происходит зарождение и оформление важнейших историографических событий - концептуальных моделей.

Обращение к системному подходу позволило представить интеллектуальные усилия, разделенные временем, расстоянием и направленностью, как единую совокупность элементов, взаимодействующих посредством структуры коммуникаций для решения общего комплекса задач.

Важной составной частью методологии исследования стало уточнение содержательного наполнения ключевых дефиниций. В нашей работе мы основываемся на теоретических разработках понятия «историческое сознание» как важной части культуры, сделанных М.А. Баргом41. Согласно его концепции, «историческое сознание» включает в себя представления о прошлом, настоящем и будущем, которые существуют в том или ином обществе. На первый план выходит временной аспект любого культурного явления; обращается большое внимание на восприятие времени обществом, на формирование чувства своей эпохи в историческом времени. Сегодня ведущая роль в этом направлении мировой историографии принадлежит известному немецкому историку Й. Рюзену, который разработал оригинальную типологию кризисов, отличающихся по глубине и стратегиям их преодоления4.

40 Алеврас H.H. И снова про... предмет историографии (трансформация предметного пространства и категория «историографический быт» // Теории и методы исторической науки: шаг в XXI век : материалы международной научной конференции / Отв. ред. JI. П. Репина М., 2008. С. 238-240.

1 Барг М.А. Историческое сознание как проблема историографии // Вопросы истории. 1982, №12. С. 49-66; «Цепь времен»: проблемы исторического сознания / отв. ред. Л Л. Репина. М.: ИВИ РАН, 2005.

42 Rüsen J. Historiographische Orientierung: über die Arbeit des Geschichtsbewußtseins, sich in der Zeit zurechtzufinden. Köln, 1994; Rüsen J. Was ist Geschichtskultur? Überlegungen zu einer neuen Art, über Geschichte nachzudenken // Rüsen J., Füßmann K., Grütter H.T. (Hg.) Historische Faszination. Geschichtskultur heute. Köln-Weimar-Wien, 1994.

Понятие «переходная эпоха» является дискуссионным и до сих пор не имеет точного определения43. В данной работе это понятие используется для характеристики хронологического периода в истории Западной Европы, ограниченного рамками XVI - XVIII вв. Особенностью этого времени было тесное взаимодействие, а зачастую и противостояние традиционного и инновационного в развитии общества. Понятие «переходность» предполагает постепенное качественное изменение традиционного за счет инновационного в социальной реальности, эволюцию и трансформацию традиционного. Это не совсем точно по отношению к изучаемому нами периоду. Поэтому наряду с термином «переходная эпоха» мы используем понятие «эпоха катастроф». Под ним подразумевается период экономического, социального, политического, культурного взрыва, который проявляется в этнических, конфессиональных конфликтах, революциях, гражданских и континентальных войнах, являющихся высшим проявлением кризисного состояния общества. Катастрофа — это полное разрушение системы без возможности ее последующего восстановления. Такое разрушение традиционного общества происходило на протяжении ХУ1-ХУШ вв. и проявлялось в целом комплексе структурных кризисов.

Под понятием «историографическая революция» в данной работе подразумевается формирование и трансформация представлений о содержании и структуре предмета истории, характер обновления теоретико-познавательного инструментария, изменение стилистики сознания и языка историка, т.е. явления системного характера. Историографическая революция в Западной Европе ХУ1-ХУШ вв., как и всякая научная трансформация, носящая па-радигмальный характер, представляла собой глобальное как в содержательном, так и во временном планах явление44.

43 Humanism in Crisis: The Decline of the French Renaissanc // ed. Desan Ph. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1991; Уколова В.И. Особенности культурной жизни Запада (IV - первая половина VII в.) // Культура Византии IV - первая половина VII в. М., 1984. С. 78-97; Она же. Мировоззренческая борьба в западном Средиземноморье на рубеже античности и средневековья // Средиземноморье и Европа: исторические традиции и современные проблемы. М., 1986. С. 9-25; Переходные эпохи в социальном измерении. История и современность: Сб. ст. М., 2002.; Селун-ская H.A. Осень средневековья и поздняя античность: как антиковеды с медиевистами историю делили // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 13. М., 2004. С. 232-246; Цивилизации. Вып. 8. Социокальтурные процессы в переходные и кризисные эпохи. Отв. ред. акад. А. О. Чубарьян. М.: Наука, 2008 и др.

44 Joseph Н. Preston. Was There an Historical Revolution? // Journal of the

Важнейшими в ряду используемых являются понятия «историография» и «историописание»4. Общеизвестно, что термин «историография» обладает опасной двусмысленностью и может означать или искусство написания истории (традиция, идущая от Луи Николя Бешереля, Иоахима Лелевеля, Иосифа-Казимира Плебан-ского), или литературу по истории (немецкая школа XIX в.). Значит, историки, которые изучают эту литературу по истории, занимаются историей историографии (так немцы разрабатывали свою Geschichte der Historiographie, а итальянцы - свою «storia dell storiografia»). Максимилиан Поль Эмиль Литтре в словаре 1877 г. определил термин «историография» как «литературную историю трудов по историю). И начиная с Литтре во Франции, например, для многих ученых историография - это задворки истории как науки, вспомогательная историческая дисциплина. Таким образом, говоря, например, «античная историография», одни сегодня подразумевают труды, написанные историками античности, другие имеют в виду труды, которые современные историки посвящают исследованию античности, а третьи обозначают этим термином труды историков наших дней, посвященные изучению наследия историков античности. Мы используем термин «историописание» 1) для обозначения совокупности исторических текстов, созданных в определенную эпоху и на определенной территории; 2) для характеристики способов и форм фиксации прошлого в период становления исторической дисциплины.

Определение предмета исследования и методологических подходов позволило сформировать набор методического инструментария. Наиболее продуктивными в рамках избранной темы, кроме общенаучных методов анализа и синтеза, классификации и типологизации, представляются методы исторического исследования - историко-генетический и историко-сопоставительный. Кроме того, в рамках системного подхода использовались структурный, структурно-диахронный и функциональный анализ, а также метод описательной статистики.

Научная и практическая значимость диссертации состоит в том, что она позволит заполнить значительные пробелы в освещении проблемы формирования истории как гуманитарной дисциплины; выявить особенности и сущностные черты исторического знания в социальном пространстве новоевропейского общества, этапы его становления; актуальные для историописания этой эпо-

Н1йо1у оШеаз, 38 (1977), 353-64. БаргМ.А. Эпохи и идеи. С. 316-317. 45 Терминология исторической науки. Историописание. / Сб. науч. статей. Отв. ред. М.С.Бобкова, СТ. Мереминский. М.: ИВИ РАН, 2010.

хи источники знаний о прошлом; определить специфику осмысления предмета истории; показать особенное в восприятии такого базового для исторической дисциплины понятия, как «время». Положения и выводы исследования могут быть использованы для дальнейшей разработки широчайшего спектра проблем исторического сознания, подготовки лекционных и специальных курсов для высших учебных заведений гуманитарного профиля, при создании обобщающих трудов по истории исторического знания, исторической культуры разных хронологических периодов.

Апробация результатов исследования.

Диссертация была обсуждена на совместном заседании Центра истории исторического знания и Отдела западноевропейского Средневековья и раннего Нового времени ИВИ РАН.

По теме диссертации были представлены доклады на заседаниях Центра истории исторического знания ИВИ РАН, секциях, «круглых столах», конференциях, в том числе и международных, проходивших в ИВИ РАН, в университете Сиднея (Австралия), в университете Хельсинки (Финляндия), университете Чикаго (США), университете Париж IV (Франция), Казанском, Саратовском, Ставропольском, Омском государственных университетах, в Воронежском государственном педагогическом университете, на заседаниях междисциплинарного научного семинара ИВИ РАН «Люди и тексты».

Различные аспекты темы диссертационного исследования освещались в курсах лекций и отдельных лекциях по истории исторического знания, прочитанных на историческом факультете МГОУ, историческом факультете Саратовского государственного университета, на историко-филологическом факультете РГГУ.

Основные положения и результаты работы изложены в 43 публикациях автора общим объемом 125 п.л., в том числе в публикации перевода, монографии и двух учебных пособий. Всего автором опубликовано по различным проблемам истории исторического знания более 160 п.л.

Структура работы

Цель и основные задачи исследования определили его структуру, в основу которой положен проблемный принцип. Диссертация состоит из введения, пяти глав, разделенных на параграфы, и заключения. Справочный аппарат включает: постраничные сноски, список источников и литературы, приложения. В приложениях помещены впервые вводимые в научный оборот в отечественной историографии источники, перевод которых выполнен автором

диссертационного исследования - это сочинения исторического жанра Жана Бодена, Луи Леруа, Ж.-0. де Ту.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность и новизна темы, анализируется степень ее разработанности в зарубежной и отечественной литературе, описываются использованные источники, определяются предмет, объект, цели, задачи и хронологические рамки исследования.

В Главе I «Историческое знание в социальном пространстве новоевропейского общества» рассматриваются место и роль знаний о прошлом в историческом сознании социума. В первом параграфе «Этапы становления новоевропейского историописания» выделяются основные хронологические отрезки и периоды становления новоевропейского историописания. На основе положения о том, что Ренессанс концептуализировался как переворот в мировоззрении; как исторический период, содержанием которого стало торжество сильной, не признающей никаких ограничений личности, ниспровергающей средневековые церковные представления о мире и выдвигающей вместо религиозно-этических гуманистически-эстетические критерии, делается заключение, что именно в этот период формируется новоевропейская историография, которая определяется как тип восприятия прошлого, присущий исторической культуре, основанной на объективистском ми-ровидении (в противовес теологическому). Именно эпоха Возрождения утвердила антропоцентричную систему мировосприятия. При этом на основе привлечения широкого круга источников показано, что новоевропейское историописание развивалось все-таки и в рамках христианской идеологемы, которая по-прежнему исполняла свою (и не последнюю) роль в оценках исторического опыта. Реформация вначале ассоциировалась с рубежом, началом новой эпохи, а позднее превратилась в концепцию определенного хронологического этапа. Наступление эпохи Реформации рассматривалось как заключительный период христианства; одновременно предполагалось, что им закончится история.

Если в сочинениях исторического жанра предыдущих эпох (то есть за две тысячи лет) только в небольших «Введениях» авторы вскользь касаются рассуждений о прошлом, то теперь за одно столетие было написано несколько сотен объемных трактатов, специально посвященных проблемам метода, способам познания прошлого. Данное явление характеризуется как начало историографической революции XVII в.

Произведения переходного времени знаменуют собой новое восприятие прошлого, новый тип исторической саморефлексии, характеризующейся схематизацией памяти о прошлом, «пренебрежением» реальной памятью в пользу сущностного объяснения этого прошлого. Именно в ту эпоху в книгах по истории происходит изменение базового вопросного ряда. Вопросы «что, когда, как» становятся второстепенными, уступая место вопросу «почему?», который затрагивает различные исследовательские сферы. Первостепенная адресация - к манере писания истории историками (почему писали так, а не иначе, и как следует писать), вторая -выявляет причинно-следственный ряд, механизмы, действующие в событийной истории. При этом подчеркивается, что у истории одна задача и цель - полезное, а оно может вытекать только из истины.

На основе анализа содержания исследуемых исторических источников делается вывод о том, что все они посвящены не описанию какого-то конкретного периода в истории, события или исторического деятеля, а размышлениям об отношении к прошлому; разбору тех приемов и способов его описания, которые использовали предшественники; поискам ответов на вопрос о том, какого историка можно считать наилучшим и др. XVI век словно провел своеобразную «ревизию» всего, что было написано об истории за многие столетия.

Однако на этом обсуждение проблем предмета и методов истории не закончилось. Оно было продолжено в первой половине XVII в. и в трансформированном виде, скорее уже в рамках философской истории, велось довольно широко в XVIII веке.

Во втором параграфе первой главы «Особенности и сущностные черты исторического знания» отмечается, что одной из важнейших особенностей исторической культуры этого периода является формирование свойства ее коммуникативности. Благодаря этому свойству человек действительно становится самим собой, обнаруживая себя в ином. Историческая коммуникация осуществляется в едином информационном пространстве, носителем и производителем которого является конкретное общество, существующее в определенных координатах времени и пространства. Для XVI - XVIII вв. характерна высокая динамика культурных связей -складывается впечатление, что, например, поиски текстов античных авторов, их переводы и издания объединяли интеллектуальную элиту Италии, Франции и Германии.

Другая особенность этого периода состояла в высокой степени интегрированное™ в историческую культуру западноевропейского общества XVI - XVIII вв. целого ряда типов историописания, ха-

растеризующихся определенными традициями восприятия прошлого. Условно говоря, «источниковедческая база» новоевропейского историописания включала в себя сочинения греческих, римских, византийских авторов, церковные истории и сочинения отцов церкви (не только христианской, но и иудейской, мусульманской), средневековых хронистов, произведения итальянских историков XIV - XV вв., а также сочинения об истории современников.

Наконец, отмечается тот факт, что географические рамки территорий, которые были вовлечены в круг интересов новоевропейского историописания, выходили далеко за пределы Западной Европы и включали страны Восточной, Южной, Северной и Центральной Европы, а также Индию, Африку и Америку.

В третьем параграфе «Направленность развития исторического знания» определяется кризисный тип европейского историописания ХУГ-ХУШ вв. и вводится понятие «эпоха катастроф», которое наиболее емко отражает процесс рождения нового социума, детерминируемого новыми временными ритмами и погруженного в них, иным осмыслением прошлого, фиксируемого в особенностях как индивидуальной, так и коллективной памяти. В этой части главы показано, что совокупность ответов на вызовы «эпохи катастроф», содержащиеся в исследуемых ею источниках, отражают кризисную форму и противоречивую динамику исторической культуры этого периода.

ХУ1-ХУШ вв. - важный этап в становлении историзма. За это время история выделилась из философии и риторики и приблизилась к науке, обретя свой предмет и метод исследования, правила отбора и организации материала. Культура Возрождения, с XV в. охватившая все стороны жизни европейцев, не могла не затронуть и историографию. Правда, в самостоятельную область знания история выделялась довольно медленно, хотя гуманисты живо интересовались ею. Постепенно возрождается античное искусство историописания, предпринимаются попытки превратить историю в самостоятельный жанр. Она становится все более популярной, о чем свидетельствует множество наставлений, как освоить искусство истории, писать и читать ее. Гуманисты использовали историю для того, чтобы приукрасить и сохранить культурные идеалы. Как и в других сферах культуры, точкой отсчета служила классическая античная историография. Гуманистическому видению истории как практического знания были присущи черты, позволявшие усматривать в нем, с одной стороны, возрождение и старательное воспроизведение античной традиции, а с другой - значительное смещение акцентов внутри нее, свидетельствовавшее о стремлении переосмыслить знания о прошлом в новой исторической ситуации.

Появляются многочисленные издания античных историков, служившие эталонами при отборе, организации и изложении материала. Особой популярностью пользовались труды Г. Саллюстия и Т. Ливия. Имитировались и стиль, и форма исторического сочинения. Как у Ливия, все «Истории» обычно делились на книги, каждая из которых начиналась с рассуждения на общие темы. Влияние классиков сказалось и в отборе тем, пользовавшихся повышенным вниманием гуманистов. Их мало интересовали проблемы метода и теории истории. Следуя Аристотелю, они отделяли историю от поэзии, ставя последнюю гораздо выше, а у Цицерона заимствовали тезис о том, что историк должен стремиться искать и излагать правду (впрочем, сами они на деле далеко не всегда следовали этому правилу). Гуманисты заботились прежде всего о том, чтобы история помогала увековечить те события и достоинства действующих лиц, которые ценились как доблесть, достойная подражания. Достижению этой цели должна была максимально способствовать и форма повествования. Несомненным было влияние классиков и на выбор тематики: главными объектами интереса выступали внешняя политика, войны с подробнейшим описанием битв. Заметным было тяготение к масштабным характерам и ко всему тому, что могло служить образцом для подражания. В качестве источника чаще использовались работы одного автора. Иногда это была средневековая хроника, но в организации материала и принципах его изложения всегда четко следовали античным образцам. Критическая оценка приводимых данных отсутствовала. Гуманисты были далеки от использования совокупности источников, их сопоставления и изложения выводов как результата собственного исследования. Первые попытки в этом направлении были предприняты Ф. Бьондо, заложившим основы эрудитской школы. Существовал четкий эталон описания событий, в котором центральное место занимали битвы, портреты и речи героев. Вместо безликих событий средневековых хронистов на авансцену вышли «герои», в характерах которых гуманисты пытались найти и причины отдельных событий, и двигатель всего хода истории. Тяготение к искусству портрета часто выливалось в персонификацию порока и добродетели. Для объяснения мотивов действий в текст зачастую включались пространные речи «героев» (как правило, обращенные к воинам перед битвами), которые должны были подчеркнуть важность происходящего. При этом авторы не слишком заботились о скрупулезности в соблюдении исторической правды, точности в деталях, нередко вкладывая в уста «героев» информацию о вымышленных фактах. Гуманистическая историография имеет ярко выраженный дидактический характер. Основная функция истории,

по мнению гуманистов, должна была состоять в том, чтобы забавлять, доставлять удовольствие драматизмом изображаемых событий, но прежде всего наставлять, убеждать через создание моделей для подражания и порицания. Представляя природу человека неизменной, гуманисты делали из этого вывод о том, что история может предсказывать развитие событий в будущем, ибо одни и те же причины порождают одни и те же следствия. Именно поэтому история, по их мнению, могла служить основанием для построения политических максим.

Переходная эпоха характеризуется активизацией интереса к источникам - их начинают собирать, публиковать и комментировать. Эрудитская школа, зародившаяся в последней трети XVI в. и нашедшая свое воплощение в деятельности антикваров, вступает в полосу расцвета. В Англии основы антикварианизма были заложены коллекционерами и исследователями прошлого У. Кэмдэном, Дж. Леландом, Дж. Стоу. В XVII в. стали выходить большие серии средневековых источников. Общества, занимавшиеся их поиском и изучением, часто учреждались католической церковью с целью изучения христианского прошлого и истории церкви. Во многом такая деятельность мыслилась как ответ на реформационное движение в Европе.

Одним из самых известных обществ-публикаторов было объединение мавристов во Франции - монахов конгрегации Святого Мавра из ордена бенедиктинцев (с 1627 г.) в парижском аббатстве Сен-Жермен-де-Пре. В 1648 г. они подготовили план изданий, куда вошли рукописи по истории бенедиктинского ордена, церкви, а также документы, содержавшие сведения о прошлом французских провинций. Мавристами было собрано множество средневековых манускриптов. Каждый из них публиковался на основе тщательного сопоставления и сверки всех списков. Эрудиты-мавристы издавали и руководства по датировке и установлению достоверности рукописей. С 1643 г. по инициативе Ж. Болланда иезуиты начали издавать средневековые источники в Антверпене. Серия «Жития святых», содержавшая средневековые легенды и предания о деяниях христианских святых, насчитывала несколько десятков томов. Круг источников, публиковавшихся эрудитами, значительно расширился — в него вошли хроники, документы по истории права и др., причем публикации содержали все больше критических элементов. Современная историческая наука обязана эрудитам публикацией фундаментальных источников, а также появлением ряда вспомогательных дисциплин — научной хронологии, палеографии, сфрагистики, геральдики, дипломатики. Однако они не в

состоянии были осмыслить весь огромный материал, извлеченный из архивов.

Попытка понять исторические процессы, найти в них внутренний смысл первоначально была привнесена в историю извне. Чаще всего она исходила от политиков и юристов, придававших развитию истории новый импульс. В прошлом они искали упорядоченность, а, следовательно, закономерность, выясняли типичное, общее, проводили аналогии с настоящим. Уже в XVI и особенно в XVII в. настойчиво проводилась мысль о том, что общественно-политические формы имеют собственную «естественную историю», вытекающую из ряда свойств человека: там, где вновь образуются сходные условия, история повторяется. Природа человека трактовалась как отправная точка при выяснении общественно-политических событий прошлого и настоящего. Эта мысль возникла под влиянием успехов точных наук. Существенное влияние на развитие новоевропейского историописания оказало картезианство. Картезианская парадигма истинного знания заключалась в выделении отправных «ясных и определенных» идей, всякое противоположение которым абсурдно. Затем путем строгой дедукции из них выводилось заключение, истинность которого обеспечивалась вечной истиной исходных аксиом и строгостью последующей дедукции. В результате оказывалось, что лишь математические науки, допускающие строгое доказательство, соответствовали выдвинутым Декартом требованиям научности. Все же остальные не имели ничего общего с истиной, которой должен питаться разум, ибо в них, по мнению Декарта, изложение сводилось к словесной гимнастике и игре с абстракциями, а заключение носило лишь вероятностный характер. Названия науки заслуживает только очевидное уму и глазу, все же остальное, подверженное иллюзиям, прибегающее к воображению, не отгорожено от «подсказок» страстей, пребывает во власти заблуждений. Знание законов, по Декарту, было возможно лишь в точных науках, но не в истории. Действия и поступки людей он считал непредсказуемыми, мотивируя это тем, что помимо внешних причин приходится учитывать мотивы и намерения, а о них можно судить лишь с определенной долей вероятности. Если историк объясняет причины человеческих действий, то никогда нельзя быть уверенным в его правоте, утверждал Декарт. Отсюда он делал вывод, что история не является достоверным знанием о причинах и следствиях и не отвечает идеалу науки.

Олицетворением картезианства в теории гуманитарного познания в целом и исторического познания в частности является не-опирронизм. Гуманисты возродили учение античного философа

Пиррона с его неверием не только в истинность знания, но и в способность человеческого ума вообще адекватно познать что-либо из окружающего мира. Пирронизм возродился в условиях смены исторических эпох, когда старое разрушалось, а новое пугало своей неясностью, происходил пересмотр самих основ познания, а получил развитие в творчестве М. Монтеня, но особенно широко распространился в XVII в. В развитие этого течения немалую лепту внес Дж. Локк, усомнившийся в основных установках дидактической историографии: вряд ли кто-либо станет лучше от того, что узнает историю древних греков и римлян, истина дается не историей, а внутренним сомнением и вопросами. Школа либертинов, культивировавшая скептицизм в истории, считала большинство исторических трудов ложными, мотивируя это тем, что заинтересованные авторы по-разному интерпретируют одно и то же событие, создают мифы и даже заведомую ложь в угоду личным или корпоративным предпочтениям. Различные течения неопиррониз-ма слились в труде П. Бейля «Исторический и критический словарь». Бейль утверждал, что всякая истина, каким бы ни был ее источник, ложна, если она не выдерживает проверки индивидуальной способностью рассуждения. Вся история - не что иное, как клубок ошибок и преступлений, а историография - базирующееся на лжи и мифах собрание басен, выдуманных невежественным и алчным воображением безумцев. Являясь выразителем крайнего исторического пессимизма, Бейль не только считал, что вся предшествующая историография искажена и представлена в ложном свете, но и вообще сомневался в возможности достижения истины в истории. Историки Просвещения увидели решение проблемы в распространении на историографию познавательных принципов рационализма, духа критицизма - как в отношении ее фактического основания, так и методов ее научного освоения. Успехи рационализма в познании законов природы вдохновляли просветителей на применение тех же методов в изучении природы человека. Анализ человеческих устремлений и социального поведения в различные исторические эпохи с точки зрения универсальных и неизменных принципов разума открывал возможности рассмотреть всю историю человечества с рациональных позиций как уникальный эксперимент, позволяющий выявить в человеческой природе конечные цели и правила поведения. В результате открывалась возможность внесения в историографию единства метода, духа критицизма и требования фактической верификации. Так на смену повествовательной и провиденциальной схеме историографии пришла другая схема - «философская». Знание истории должно было в значительной степени способствовать освобождению чело-

вечества от зол, к которым причислялись и заблуждения прошлого. В этих условиях достижения историзма XVIII в. были весьма значительны. Интенсивный, но ограниченный интерес к прошлому, характерный для антикваров, сменили попытки конструирования схем универсальной истории. Начали формироваться общие идеи, которые рассматривали состояние человечества как производное от его прошлого опыта.

В целом интеллектуальная ситуация, сложившаяся в Европе к концу XVIII в., была исключительно противоречивой и сложной. В ней переплелись антиаристотелизм, расцветший под влиянием не только Бэкона, но и Декарта, картезианство, спинозизм, физикали-стский эмпиризм (начало последнему положил Галилей, а вершина была достигнута в творчестве Ньютона). Отсутствие общепринятых «конечных истин», ранее обеспечивавших гармонию в сфере знания, разброд, наступивший в ней в условиях раскола церкви, растущей секуляризации мысли и антиклерикализма, - таковы были основные черты переходного времени.

Во второй главе «Источники знаний о прошлом: традиционное и новаторское в исторнописании переходной эпохи» ставится вопрос об источниках информации авторов трактатов об истории изучаемого периода. В четырех параграфах этой главы показано, что ответ на него дает возможность понять, в рамках каких культурных и интеллектуальных традиций прошлого они чувствовали себя естественно, каким образом «осваивали» их, актуализируя и подстраивая под свою систему мировидения. Решение данной проблемы позволило показать, что в актуализации источников знаний о прошлом, в их подборе и трактовке четко фиксируются многообразные социально-политические запросы общества. В этой главе устанавливается, что авторы исследуемых в работе сочинений черпали сведения из самых разных источников - устной традиции, свидетельств очевидцев, собственных наблюдений и письменных текстов. В первом параграфе «Священное Писание. Патристика» выявлено, что в соответствии со средневековыми традициями письменный текст в сочинениях авторов XVI - первой половины XVII вв. зачастую воспринимался как наиболее аутентичный описываемой прошлой реальности. Историю как предмет изучения легитимизировал сам Ветхий Завет, повествование об истории народа Израилева. Парадокс, который также отмечался исследователями, состоит в том, что Писание давало не только модель для рассказа о прошлом, но и представляло историю, которая служила образцом для будущего хода событий. Текст Писания мыслился как многозначный, содержащий множество скрытых значений, которые надлежало из него извлекать. Для этого в христиан-

ской теологии разрабатывались специальные процедуры чтения -извлечения смыслов. Они выстраивались в определенную иерархию. Впервые четыре уровня истолкования библейского текста -буквальный, аллегорический (типологический), тропологический (моральный), апагогический, - были выделены Кассианом в IV-V вв. Хотя, конечно, в постреформационное время уже был известен целый ряд приемов критики текста, которые сформировались не в последнюю очередь и раньше всего под влиянием своеобразного «разрушения» безусловного авторитета письменного слова, восходившего к исключительной роли Библии в рамках христианской культуры.

Во втором параграфе «Сочинения античных авторов» показана очевидность авторитетности античных историков и особая аюуализа-ция сочинений древнегреческих авторов. Отношение к Геродоту и Фу-кидиду в историко-теоретических построениях XVI - XVII вв. автор диссертации расценивает как предтечу формирования двух направлений историописания: «диалогичного» (Геродот) и «монологичного» (Фукидид). При этом Геродот придерживался «литературно-риторического» подхода в описании событий прошлого, а Фукидид — собственно «исторического», аналитического. Последний был, несомненно, историком-теоретиком и считал, что факты (пусть вполне объективно описанные) должны обязательно соответствовать теоретическим построениям. Геродот же представлял «эпическую» историографию. В работе показано, что именно в XVI в. обращение к истории обретает новый смысл: история формируется как дисциплина, разрабатываются пути и способы ее изучения. Когда события прошлого излагаются как бы происходящими в настоящем времени и в непосредственной близости от рассказчика, повествование уступает место непосредственному изображению действия. Этот вид повествования преимущественно предпочитает Фукидид. Обычно отмечается, что главными источниками сообщений Фукидида были его собственное присутствие на месте происходивших событий и сообщения других свидетелей событий. Таким образом, Фукидид воспринимался как первый историк современности, о котором было известно XVI в. Осмысление наследия Фукидида в историко-теоретических трактатах предшествовало и в значительно мере способствовало расцвету мемуаристики во Франции XVII в. С другой стороны, подчеркивается, что в XVIII веке Геродот снова вошел «в моду» в качестве «отца истории» в значительно мере благодаря распространению картезианства.

В третьем параграфе «Средневековые источники» показано, что историческая реальность фиксировалась в рамках провиденци-

альной периодизации всемирной истории - от Сотворения мира до Судного дня - и характеризовалась «отсутствием представлений о ее эволюционности» и движением истории по кругу. Таким образом, рассуждения историографов о типе исторического движения, его направленности естественным образом предопределяли в средневековых текстах отношение к источникам, а точнее - отсутствие представлений об их репрезентативности. Используя в качестве источников разновременные по происхождению тексты, средневековые авторы не задавались вопросами о специфике описываемых ими эпох, более того, изображение современных событий давалось в рамках уже устоявшихся «текстовых моделей». История выстраивалась как событийная. Большее внимание авторы повествования уделяли не тому, «что произошло», а «тому, что было сделано» людьми, «замечательными мужами» (vins illustribus), правителями, служителями церкви, праведниками, а также целыми «народами». В этом историки следовали за Библией как за образцом; такая история давала простор для рассказов о добродетели и пороке, моральных истинах, Спасении. В текстах о прошлом сочетались политическая и церковная истории; нарратив мог выстраиваться вокруг становления государства или обращения народа в христианство и достижения церковного единства. Пожалуй, самые яркие сцены историй связаны с описаниями судеб «народов». В раннесредневековых текстах народы «создавались» по библейской модели. История разворачивалась через отношения Бога и народа, принимающего или отвергающего веру.

В четвертом параграфе «Свидетельства современников» указывается, что именно в переходную эпоху складываются представления о различиях между событием и фиксирующим его текстом (то есть «образом события»). Единственная угроза для истины в реконструкции прошлого исходит от историка, который может вольно или невольно исказить или «замутить» ясную истину факта. А способность текста «говорить от имени бытия» превращает его из явления репрезентативного в реальность первого порядка. Следует отметить, что в работах историков этого времени полностью разрушается «гуманистический идеал автора» и все настоятельнее звучит требование, выдвинутое еще в XVI в., по возможности «исключить личность писателя из его произведения», то есть освободить исследование от убеждений и иллюзий, симпатий и антипатий, воображения и страстей автора. Лучшим признавался тот историк, который оставлял читателя «наедине с фактами» (например, Гвиччардини). Мыслители XVI - первой половины XVII вв. относились к истории как к дисциплине факта, поскольку факт (в отличие от теории) ничего не предполагает и не «обобща-

ет». Из этой трактовки, которая была дополнена и взята на вооружение, например, Ф. Бэконом, Дж. Вико, А. Тюрго, Ш. Монтескье и др., выводилась возможность отождествления природы исторического и естественно-научного знания. Но если так, то к этому можно относиться и как к очевидному реверсивному движению, ведь лучшей формой изложения фактов были анналы - жанр исто-риописания, переставший быть актуальным уже в раннее Средневековье, и хронистика, отвергнутая интеллектуальным движением эпохи Возрождения. Перелом в оценке источников наметился в эпоху Возрождения в филологии, когда зародились новые представления о движении истории и утвердилась ее светская периодизация. Именно тогда Л. Валла едва ли не первым концептуализировал понятие прошлого как «другого» на уровне анализа текстов, выдвинув и доказав идею о том, что в прошлом создавались другие тексты. В правоведении представления о репрезентативности источников права были сформулированы приблизительно в это же время, если не раньше, в работах французских юристов Ж. Куяса, Э. Барона, Ф. Отмана и особенно Ф. Канно в рамках критики вневременного характера содержания римского права. Наблюдения, сделанные в области филологии и права, легко переносились на историю, поскольку она так же, как филология и, в значительной степени, право, связана с текстами - историки используют их для изучения прошлого и пишут «истории-тексты».

Отметим, что в интересующую нас эпоху в исторических сочинениях история во временных координатах также была представлена одной-единственной моделью - настоящее/будущее как продолжение прошлого. Отсюда следовало определение «законов» истории и выводилась необходимость изучения прошлого. Более того, история виделась как повторяющийся процесс. Уже сформированное к тому времени представление о качественном отличии исторических циклов друг от друга не было препятствием в прогнозировании (предопределении) будущего на основе знания закономерностей социального развития, сокрытых в прошлом. Подобным «утилитаризмом» отличался подход представителей французской гуманистической школы историописания в XVI в. (Боден обосновал предсказательную парадигму теоретически, а Нострадамус реализовал в своих «Пророчествах»), Одним из наиболее важных факторов формирования истории как отрасли научного знания является выделение особой группы носителей информации о прошлом - исторических источников. Уже в XVI в. авторы книг по истории разделяют исторические источники и исторические сочинения. Оценивая значимость всех предшествующих традиций историописания, автор доказывает, что в сочинениях об истории XVI -

XVIII вв. большая доля упоминаний и отсылок приходится на античную традицию историописания. В этой главе диссертации показано, что во второй половине XVII в. новая мировоззренческая и, прежде всего, научная парадигма, ориентированная на эксперимент, опытное знание, полностью меняет отношение гуманитарного сообщества к историческим источникам. На протяжении трех столетий отношение исследователей к историческому источнику, осознание его роли и места в изучении прошлого претерпели длительные и весьма непростые изменения, которые, бесспорно, не носили эволюционного характера. Можно было бы выразиться даже более определенно: на протяжении XVI-XVIII вв. было сформировано несколько совершенно разных моделей оценки прошлого, получивших обоснование в контексте осмысления предмета истории в целостной системе социогуманитарного и естественно-научного знания той эпохи.

В двух параграфах третьей главы «Представления о предмете истории в контексте познавательных практик» анализируются представления о предмете истории и способах его изучения в контексте познавательных практик переходной эпохи. При исследовании этих проблем исходной является прежде всего установка, что в этот период история только определяла себя как дисциплина, причем данный процесс носил крайне противоречивый характер. В первом параграфе «Определение предмета исторического знания» показано, что, во-первых, формирование представлений о предмете истории происходило исключительно в рамках уже существовавших в то время познавательных практик. Во-вторых, в сочинениях XVI в. история осознанно противопоставлялась этим практикам, излишне преувеличивались ее специфичность и состоятельность как специальной отрасли знаний. В-третьих, начиная с середины XVII в. скептицизм и неопирронизм подвергли историю всесторонней критике. Эти критические нападки, с одной стороны, буквально лишали историю права на существование в рамках познавательной системы общества, а с другой - реально конституировали, формировали научные основы осмысления прошлого, которые были развиты и трансформированы в рамках культурных и мировоззренческих моделей XIX в. Определение предмета истории в XVI - XVIII вв., его сущностное наполнение было очень динамичным и в значительной мере задавалось кризисным типом историзма той эпохи. При этом на одном хронологическом отрезке (в нашем случае - в рамках «эпохи катастроф») на уровне истори-ко-теоретического моделирования были сформированы, бытовали и актуализировались не просто различные, но и взаимоисключающие представления о предмете истории. В переходную эпоху ос-

мысление истории определялось тремя генерирующими и очень мощными интеллектуальными потоками - христианской парадигмой мировидения, правовыми штудиями, гуманистической культурой (прежде всего, философской, филологической ее составляющими) и открытиями в области естественно-научного знания. Причем первый из этих потоков сыграл ведущую роль в формировании предмета истории, а остальные оказали огромное влияние на выработку методов, способов и путей познания прошлого.

Во втором параграфе «Методы изучения прошлого» подчеркивается, что для мыслителей переходной эпохи в разработке методов познания прошлого особенно важным было установление причинно-следственных связей и строгих закономерностей (цель историка - предвосхищать будущее), теоретически обоснованное возможностью отождествления природы исторического и естественно-научного знания. Факт истории и факт природы рассматривались как однородные и характеризовались равной степенью объективности и достоверности. Ориентация на математику как на «образцовую науку» или на науки, в которых результаты исследований могли быть выражены и обоснованы математическими методами, воплощала меру научного оптимизма XVIII в., когда универсальная рационализация мира представлялась в идеале как его универсальная математизация. Уже в XVI в. основой методологического подхода в познании прошлого становится новое осмысление пифагорейства, подчеркивавшего наличие в мире соотношений меры, числа и веса, ибо божественное искусство при сотворении мира состояло главным образом в геометрии, арифметике и музыке. С одной стороны, это закономерный результат поиска инструмента упорядочивания прошлой социальной реальности, а с другой - проверка возможностей использовать этот же самый инструмент (математику) для прогнозирования будущего. Второй сферой выявления механизмов, определяющих историческое развитие, является сотворенная Богом природа, законы которой неиз- * менны, так же, как и ее влияние на человека. В XVI-XVIII вв. эти механизмы изучались географией, хорографией и комплексом медицинских наук. Так в арсенале исторических методов появились географический детерминизм и гуморальная теория. Методы исторического исследования были непосредственно заимствованы из правоведения и филологии. Иначе и быть не могло, так как, во-первых, изначальный прагматический интерес к истории в начале XVI в. был обусловлен идеей создания универсального права, во-вторых, авторами трактатов, содержавших теоретическое осмысление истории, были выпускники факультетов права ведущих европейских университетов, имевшие ученую степень доктора права.

Теоретические подходы к организации материала были заимствованы из выведенных П. Рамусом законов формальной логики. Согласно этим законам, при изложении какого-либо сюжета следовало, в первую очередь, дать общую формулировку проблемы. Затем выводились определения основных понятий. Проблема расчленялась на составные части, каждая из которых получала свое определение. Далее шли разъяснения на наглядных примерах. Таким образом, исследование, предпринятое в этой главе, убеждает в том, что история имела глубокую связь и основывалась практически на всех имеющихся интеллектуальных практиках.

В четвертой главе «Темпоральность истории» принципиально важным представляется обращение к одному из фундаментальных понятий исторического знания - «времени». В первом параграфе «Представления о времени и динамика их изменений» указано, что христианское время мыслилось как сотворенное, линейное, имевшее начало и конец, двигавшееся из вечности в вечность, стремившееся к завершению. В «Церковной истории» Беды Достопочтенного приводился пример, который показывал человеческую жизнь и земную историю в соотношении с вечностью: они были подобны птице, на мгновение влетающей в освещенный пиршественный зал и снова уносящейся за его пределы в неизвестность. Вся история мира, от его сотворения до конца, разворачивается в едином времени. Христианский историк должен, опираясь на библейские тексты, охватить единым взором всю историю мира от его сотворения до конца. В повествовании о первых и последних временах христианские авторы опираются на библейские тексты. Для христианского историка, строго говоря, время - единый поток. Однако между прошлыми событиями, дата которых точно известна, и будущими есть существенная разница. Дело в том, что никто не может сказать, когда произойдут будущие события, даже в тех случаях, когда Господь приподнял над ними покров тайны. Например, никто не может сказать, когда настанет конец мира. Так что есть большая разница между прошедшими событиями, дата которых точно известна, и будущими событиями, дата которых неопределенна. Смирившись с этим, историк разграничивает в ровном потоке времени прошлое и будущее. Будущее -область пророка, прошлое - царство историка. Ограниченный прошлым, средневековый историк старается, по крайней мере, охватить его полностью, от начала мира до своего времени. В этом непрерывном потоке, который представляет собой прошедшее время, единственным решающим моментом, собственно говоря, является смерть историка. В отличие от античности, средневековое христианское сознание очень остро ощущало единство прошедше-

го времени. Следовательно, труд историка состоит в том, чтобы сохранить память об этом времени, изложить относящиеся к нему факты, дать его описание, точнее представить себе его «последовательность», установить достоверную хронологию событий. Средневековая историография плохо ориентировалась в пространстве, свою суть она видела во времени. На нее давила тирания хронологии. Время, увиденное авторами через текст Писания, имело свой центр и кульминацию - рождение Христа и Его жизнь среди людей. Поэтому все события делились на произошедшие «до», «после» и «в течение» этого переломного периода. Временные отрезки «до» и «после» рождения Христа как бы «смотрелись» друг в друга, взаимно отражаясь, отсылая к уже совершенному или грядущему событию. И прошлое, и будущее могли быть выражены во время пришествия Спасителя. Таким же образом соотносились книги Ветхого и Нового Заветов. Все это позволило исследователям говорить о том, что в раннесредневековых текстах о прошлом воплотились элементы анахронического понимания истории. В рамках исследования «время» рассматривается как основополагающее социокультурное явление, как важнейший научный концепт, определяющий развитие исторической теории и конкретно-исторических исследований.

На протяжении столетий среди мыслителей царило согласие относительно того очевидного факта, что история разворачивается во времени, при этом выявляются особенности в восприятии времени в историко-теоретической традиции переходной эпохи. Античные историки представляли себе историю мира циклической. Человеческие сообщества рождаются, расцветают и погибают одно за другим. История изучает времена, которые постоянно возвращаются на круги своя. Христианское время мыслилось как сотворенное, линейное, имевшее начало и конец, двигавшееся из вечности в вечность, стремившееся к завершению. Поэтому, труд историка состоял в том, чтобы сохранить память об этом времени, изложить относящиеся к нему факты, дать его описание, точнее представить себе его «последовательность», установить достоверную хронологию событий. В сочинениях исторического жанра XVI - XVIII вв. впервые в европейской традиции историописания изложены взгляды на события прошлого, теории и модели, принципиально отличавшиеся от средневекового видения истории и привносившие в общественное сознание новые оценки исторического процесса. Темпоральные характеристики истории были базовыми для понимания и трансляции прошлого в переходную эпоху.

Во втором параграфе «Вектор социального движения в исто-

риописаиии переходной эпохи» направленность развития общества определяется поступательным движением в истории человечества, который усматривался в этическом идеале, в научных (компас, порох, книгопечатание) и географических открытиях своего времени, в появлении новых сухопутных и морских путей, в развитии торговли, в общем росте товарного и ремесленного производства. Одну из предпосылок развития истории человечества по восходящей линии мыслитель видел в огромных возможностях освоения природы, естественной среды обитания общества. Наряду с теориями прогресса в XVIII в. разрабатывались и концепции культурно-исторических циклов. Этим концепциям, не обещавшим ни усовершенствования разума, ни всеобщего счастья, не удалось стать столь же популярными в обществе, как идея прогресса. Последователи идеи прогресса в своих умозаключениях опирались на картину мира, сформированную воззрениями Бэкона, Декарта, Ньютона. В ее основе лежали точные и естественные науки, методы которых давали возможность объяснить не только природу, но и жизнь человеческого общества в прошлом и настоящем. В своих представлениях о мире сторонники теории циклов признавали важность, наряду с разумом, человеческих чувств: эмоций, интуиции. Это направление в значительной мере соотносилось с традициями гуманистической культуры. Подавляющее большинство мыслителей XVI-XVIП вв. в рамках многочисленных моделей социального развития схематизировали «живую» историю прошлого, словно подтверждая слова о том, что современник, даже когда его влечет старина, склонен считать своих предков людьми простодушными и недалекими. Он замечает в них прежде всего то, чего им не хватало с современной точки зрения, и обычно не замечает того, чего ему самому не хватает по сравнению с ними. Идея поступательного развития общества, выраженная изначально в критике представлений о шести возрастах мира, о золотом веке, трансляции империи, находит свое логическое воплощение в периодизациях, основанных на объективных критериях (регионально-климатический, уровень развития государственности, языка и др.) и обретает завершенность в концепциях бесконечного и непрерывного прогресса. За пределы исторической дисциплины выносится и такая характерная для Средневековья позиция, как «время - вечность». Вместо нее на первый план выдвигается позиция внутри самого времени - «прошедшее - будущее», в рамках которой «настоящее» одновременно выступает и разделительной гранью, и соединительным звеном. Обращение собственно к хронологическим системам прошлого в историописании переходной эпохи связано прежде всего с попытками создания универсального

всемирного календаря или с попытками исторического прогнозирования, которые характеризовали смену познавательной парадигмы.

Пятая глава «Переход от фактологического построения средневекового нарратива к методам глобальной реконструкции прошлого» посвящена анализу изменений познавательных приоритетов в переходную эпоху. В первом параграфе «Значение фактологии в изучении прошлого» указывается, что «факт, событие, явление» - эти термины в основном используются в профессиональном сообществе историков для обозначения действия человека или групп, объединений людей, происходящего в определенных временных и пространственных координатах и составляющего содержательный стержень исторического процесса. Смысловая интерпретация этого действия, придающая ему социальную значимость, предопределена политическими интересами, идеологическими парадигмами, нравственными принципами и религиозными ценностями. Она формирует потребность общества в актуализации памяти о прошлом. Именно интерпретация исторического факта придает ему значимость события. По сути, со-бытиё - это востребованный образ прошлого, который, претерпев известную трансформацию, бытует в общественном сознании и становится важной составляющей коллективной памяти. Оценивая значимость события в формировании исторического сознания как человека, так и общества в целом, мы вправе задать себе вопросы, связанные, например, с целями и способами первичной фиксации этого события, с выделением критериев отбора, с последующей трактовкой, выстраиванием причинно-следственного ряда, с проблемой авторского изложения события, авторских пристрастий и т. п. Ответить на все эти вопросы, на наш взгляд, можно только в контексте выявления общих черт эволюции историзма и его основных характеристик в средневековой и ренессансной историографии, а также в контексте ответа на вопрос «что такое история?».

Итак, обращение к историческому событию, так или иначе, ставит перед нами обширнейшую проблему исторического знания в целом, ибо именно в процессе трансформации исторического факта в историческое событие кроется ключ к пониманию его дальнейшего бытования и в истории, и в историческом сознании современного общества. Существует целый ряд подходов к исследованию события в истории. Выделяются некоторые общие тенденции изображения события в западноевропейских средневековых и ренессансных сочинениях исторического жанра, поскольку переосмысление античной и средневековой традиций являлось важнейшей составляющей историзма ХУ1-ХУИ1 вв. В античном

историописании риторическая история, понимаемая как собрание образцовых деяний, создавалась для тех, кто должен был творить дальнейшую историю, то есть для граждан, политиков, государственных мужей. Отсюда выводилось и такое значение исторического события как «exemplum vitae». На дидактическое значение исторических событий указывает и широкое распространение в Средневековье и особенно в эпоху Возрождения ars histórica, основанного на следующей посылке: покровительницей искусства истории является Клио - Муза, которая прославляет, отсюда и трактовка истории как искусства прославления.

Во втором параграфе «Событийная история» показано, что факты, составляющие содержательную основу истории, по Цицерону, требуют точного соблюдения хронологического порядка и описания места, где они случаются. Таким образом, с одной стороны, над историками довлело понимание необходимости хронологического изложения фактов (событийной истории), отсюда и самый распространенный жанр исторических сочинений Средневековья - хроника. С другой стороны, историки тщательно отбирали факты, удостаивая тот или иной факт значимости исторического события (исторического примера). По сути, они создавали историю событийную, в которой события прошлого излагались в определенных хронологических границах, а именно: либо в рамках провиденциальной периодизации всемирной истории - «шесть веков» земной истории - от Сотворения мира и до Судного дня, либо в рамках светской периодизации, заложенной в идее «четырех Империй». Историки с преимущественно теологической ориентацией (например, Исидор Севильский, Беда Достопочтенный, Адо Вьенский) предпочитали опираться на схему «шести веков», поскольку для них события прошлого - не столько явления конкретной реальности, сколько функции трансцендентного начала. Средневековье записывало, а значит, создавало образы событий, которые отличались или неординарностью, или значимостью для той общности людей, где составлялись хроники. Политическая раздробленность, собирание земель, господство вассально-ленных отношений, с одной стороны, и церковь, с другой, предопределили тематическую направленность работ средневековых хронистов.

Хроники появлялись в основном (чаще всего по заказам) при дворах королей и крупнейших представителей светской (почти однозначно - элиты рыцарства) знати, которая своими богатством и славой была обязана войне, а также при монастырях, использовавших хроники для утверждения и прославления христианской церкви. Хотя многие хроники Средневековья основаны на одном имевшемся под рукой источнике, не следует игнорировать тот

факт, что именно при светских дворах и в монастырях собирались и хранились документы и «древние книги» (архивы и библиотеки). Средневековые писатели не ставили перед собой задачу точного установления фактов и причинной связи между ними. Они стремились главным образом истолковать описываемые факты в духе определенной религиозно-этической или политической модели. События неканонизированные, то есть не охваченные библейским текстом, поскольку они принадлежат к указанной промежуточной эпохе, освещались промыслом - включением их в единую с библейской периодизацию.

В параграфе третьем «Историческое моделирование» отмечается, что в Х1У-ХУ вв. появляется новая, отличающаяся от традиционной дидактической концепции, тенденция в оценке события. Причины социально-политических событий связывались с мотивами, движущими людьми. Связь событий с абсолютным прообразом и, в конечном итоге, с Богом опосредована человеком и выбором, который ему предоставляет Бог. Таким образом, намечается переход от символической к причинно-следственной интерпретации событий. Структура событий усложняется, теряя упрощенность очертаний, которую придавала им этическая концепция Средневековья. В XVI в. событийная история приобретает качественно новое наполнение на основе гуманистического наследия благодаря появлению мыслителей, которые смогли объединить в своих работах: 1) понимание специфики первоисточников, использование их в качестве основы исторического сочинения, навыки антикваров; 2) умение выстраивать и использовать фактологическую цепь движения истории, определяя историческое пространство (приемы хронистов); 3) литературные навыки «историков».

В XVI - начале XVII вв. существовало уже несколько терминов для описания прошлого: «историописание», «искусство истории», «история». Термином «историописание», как правило, называли летописи, хроники, анналы, то есть сочинения, которые только фиксировали те или иные события прошлого и деяния правителей в определенной хронологической системе. «Искусство истории» предполагало не просто фиксацию явлений, но и захватывающую фабулу повествования, хороший литературный стиль, доступность изложения. При этом рассказы о прошлом служили либо красочными иллюстрациями к философским рассуждениям, либо тем источником, в котором правоведение находило прецеденты, либо просто жанром литературы. Достаточно часто термины «искусство истории» и «история» отождествлялись. История - это документирование в письме, рисунке, камне всего того, что способны воспринять органы чувств; не повествование, а верное или принимае-

мое за верное отражение действительности во всех трех временных модусах; воспоминание, сохранение в памяти воздействий на органы чувств однажды данной действительности. К «эпохе катастроф» история становится менее персонифицированной. Средневековые хронисты повествовали о событии в исключительной связи с человеком и через человека, что обусловливалось дидактическими функциями истории. В конце XVI в. предмет истории по-прежнему определялся как деяния, но уже детерминированные через человека социумом, внутренней природой человека, природой окружающей среды, космосом и другими факторами. Событие во многом утратило значение образа прошлого, теперь к нему обращались как к некоторой составляющей модели закономерного развития человеческих общностей. Во времена Ф. Бэкона уже господствовала тенденция к наполнению термина «история» изначальным, классическим содержанием - «исследование», «описание», «узнавание». Фактор времени в этом содержании практически отсутствовал, так как «исследовалось» или «описывалось» событие, которое наблюдалось и было засвидетельствовано как нечто неизменное, всегда тождественное себе, независимо от того, происходило ли оно в настоящем на глазах повествующего о нем или в прошлом и воспринималось по описаниям других.

В Заключении подведены итоги исследования, сформулированы выводы и обобщения по ключевым проблемам рассматриваемой темы, а также показаны перспективы дальнейшей работы.

Проделанный анализ выявил этапы становления новоевропейского историописания, показал специфику исторического познания в Западной Европе переходной эпохи от Средневековья к Новому времени и относительность критериев истинности и достоверности в исторических сочинениях этого времени. Относительность исторического знания предопределена рядом факторов, прежде всего исходной многозначностью трех основных компонентов исторического сочинения, а именно исторического факта, исторического источника и метода исторического исследования. В выводах подчеркивается, что, пытаясь выяснить «субъективную правду» о прошлом, историк оказывается заложником как собственной субъективности, так и «субъективности» тех свидетельств, которые он подвергает процедуре рационального анализа. Пределы и возможности исторического знания ограничены и неполнотой свидетельств, и отсутствием гарантий того, что отразившиеся в этих свидетельствах реалии являются достоверным образом изучаемой эпохи. Вместе с тем признание мыслителем собственной ограниченности не мешает историческому знанию быть рациональным,

обладающим собственным методом, языком и социальной значимостью.

Анализ источнйковой базы, использовавшейся в сочинениях исторического жанра XVI-XVIII вв., позволил определить степень влияния на их авторов библейской традиции, традиций античного и средневекового историописания, оценить использование свидетельств современников. При этом особенное внимание уделяется значимости влияния античной традиции историописания в формировании оценок истории в сочинениях переходной эпохи.

Компаративные методы анализа, примененные в работе, позволили определить характер темпоральных характеристик истории в сочинениях XVI - XVIII вв. Вектор развития кризисного типа историзма определялся социальными и политическими запросами общества, а также уровнем развития знаний этой эпохи. Схематично он выглядит так: ars histórica methoda histórica -» lex histórica -> magistra vitae. Он носил не поступательный, а регрессивный характер. Достигнув своей верхней точки в самом начале переходной эпохи, выдвинувший проекты исторического прогнозирования, затем, скомпрометированный картезианством, он вернулся к описательному нарративу и был возрожден совершенно на иных основаниях уже в Германии XIX в. Специфика исторической культуры, сложившейся в христианской парадигме мировидения, состояла в том, что вплоть до середины XVII в. в человеческом восприятии картина истории была богаче, живее, целостнее, гармоничнее, доступнее и, наконец, неизмеримо важнее картины природы. Природное и божественное воплощались и обретали смысл лишь в рамках истории человеческой. В сочинениях второй половины XVII - начала XVIII вв. картина человеческой природы не носила временного признака, а трактовалась как изначально заданная на все времена. Но если заведомо исключаются какие-либо изменения человеческой природы и последняя становится в своей абстрактной неизменности той призмой, через которую рассматривается вся история человечества, то естественно, что последняя превращается только в иллюстрацию метафизической и неисторической идеи - проявление метафизической всеобщей человеческой сущности. К концу XVIII в. понятие «природа» в подобной своей функции всего лишь сменило средневековую идею Бога, в результате чего историзм провиденциальный превратился в историзм натуралистический.

Действительно, в натурфилософии XVIII в. история человечества (в своей позитивной составляющей) трансформировалась в историю абстрактной идеи, отвлеченной от представлений о месте человека в мире вообще и в социуме в частности. В этой перспек-

тиве мир истории и мир природы более не противостояли друг другу, а органически сливались в единой картине мироздания, управляемого законами естественного разума.

Поиски естественного закона стали целью всякого исследования, претендующего на достоверность. Со второй половины XVII в. начинается мощная разрушительная атака на историю с позиций новой науки, прошедшей через революционные открытия в естествознании этого столетия. История перестает быть текстом и становится моделью, методом, парадигмой, соответственно, исчезает сам смысл исторических занятий. Но именно в этот период в историографию были привнесены аналитические методы рационализма. Фачософская историография сформулировала научную задачу истории: установить общие основания, обусловившие специфику исторических эпох и то, чем определялась их смена. Однако это была лишь декларация, потому что самой философской историографии был чужд историзм, включающий понимание своеобразия и неразрывной связи исторических эпох. Было бы несправедливо не отметить, что бывшие маргинальными для своего времени занятия антикваров во многом определили методы истории как науки в XIX в. Таким образом, кризисный тип историзма, бесспорно, несет в себе сочетание разрушительных и созидательных тенденций. Представления о мире истории как всеобъемлющей гармонии мира - в силу их недоказуемости с точки зрения механистического естествознания - были подвергнуты жесточайшей критике и «забыты». Но на почве механистического мировидения оказался невозможным анализ изменений общественных, как оказалось невозможным выявление источников и характера исторического движения. На основе анализа исторических представлений и концепций ряда крупнейших мыслителей переходной эпохи делается вывод о принципиальной важности своеобразия предмета и методов исторического исследования, а значит, исторического знания в целом. История - и содержательно, и по форме - рождалась в интегральном взаимодействии с иными сферами изучения действительности (географией, филологией, математикой, правоведением и др.) и литературными жанрами. Именно это определяет включенность современной исторической науки в систему междисциплинарного взаимодействия. Во-вторых, изучение источников методами компаративистики ярко продемонстрировало слабость и силу исторического знания переходного времени, его мно-гоуровневость и зависимость от культурного контекста.

Проведенное исследование определило и возможные перспективы развития заявленной проблематики. Представляется целесообразным применить полученные теоретические результаты в раз-

работке проблем кризисного типа историзма Западной Европы XVI-XVIII вв. для анализа представлений об истории в другие переходные эпохи.

В диссертации средневековая историческая традиция рассматривается как нечто единое. Именно так она воспринималась и в источниках XVI - XVIII вв. Хотя очевидно, что в ее рамках существуют и варварское, и латинское (собственно западноевропейское, и тоже не единое), и греческое (византийское) направления историописания. В перспективе представляется важным провести дифференцированный анализ влияния каждого из этих направлений средневекового историописания на формирование исторического знания переходной эпохи от Средневековья к Новому времени.

Проделанное исследование заявленных источников позволяет выделить «Illustrissimo» (посвящения авторов, переводчиков, издателей, даже типографов), открывающих сочинения об истории в XVI-XVII вв., в отдельную группу массовых источников (только за XVI-XVII вв. было издано более 100 трактатов об истории, а если сюда включить и сочинения о священной истории, то количество утроится). Исследований «Illustrissimo» как самостоятельной группы источников нигде, никогда и никем не предпринималось. Между тем, в перспективе изучение этого типа источников могло бы привнести значительный вклад в расширение представлений современного профессионального сообщества о реальной интеллектуальной среде, которая формировала основы исторического сознания общества в Западной Европе переходной эпохи от Средневековья к Новому времени.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

Монография:

1. Бобкова М.С. «Historia pragmata». Формирование исторического сознания новоевропейского общества. М.: ИВИ РАН, 2010.-329 с.

Публикация источника:

2. Жан Боден. Метод легкого познания истории (перевод с лат. яз., заключительная статья, комментарий М.С. Бобковой). М.: Наука, 2000.412 с.

Публикации в ведущих рецензируемых изданиях:

3. Бобкова М.С. Жизненный путь Жана Бодена // «Вопросы ис-

тории», № 9, 1997, С. 149-154.

4. Бобкова М.С. Феномены истории // Средние века, М., 2000, №61, С. 67-78.

5. Бобкова М.С. Историческое знание эпохи перехода от Средневековья к Новому времени // Преподавание истории в школе. №7, 2010, С. 28-31.

6. Бобкова М.С. Проблемы методологии исследований, инновационные подходы и координация научно-образовательной деятельности в преподавании истории в высшей школе // Новая и новейшая история, № 4,2003, С. 34-52.

7. Бобкова М.С. Межкультурный диалог в историческом контексте И Новая и новейшая история, 2005, №1, С. 43-58.

8. Бобкова М.С. Историческое знание и коммуникативные практики // Новая и Новейшая история, 2006, №4, С. 27-39.

9. Бобкова М.С. Рецензия на: А.И. Сидоров. Отзвук настоящего. Историческая мысль в эпоху каролингского возрождения. СПб.: Издательский Центр «Гуманитарная Академия», 2006. - 352 с. (Серия "Studia classica") // Средние века, № 68 (2), М.: Наука, 2007, С. 181-189.

10. Бобкова М.С. Как складывались представления о предмете и методе истории в западноевропейском обществе Раннего Нового времени? // Вестник РГГУ №12,2008, С. 195-210.

11. Бобкова М.С. У истоков формирования исторического сознания западноевропейского общества Нового времени НИ Новая и Новейшая история, №6,2008, С. 24-34

12. Бобкова М.С. Время в координатах истории // Новая и Новейшая история, №2, 2009, С. 68-79.

13. Бобкова М.С. Периодизация западноевропейской истории в сочинениях мыслителей XVI - XVII веков // Новая и Новейшая история, 2009, №1, С. 109-126.

14. Бобкова М.С. Терминологический инструментарий исторической науки: к постановке проблемы // Вестник Белгородского ГУ. Серия: «История». - Вып. 13 (84) -2010. С. 53-58.

Публикация учебной литературы:

15. Бобкова М.С. Историческое знание в XV-XVIII вв. Учебное пособие для исторических факультетов вузов. М.: ИВИ РАН, 2001. - 134 С.

16. Бобкова М.С. Западноевропейское историописание «эпохи катастроф». Учебное пособие для исторических факультетов вузов. М.:КДУ, 2007.-287 С.

17. Бобкова М.С. Французская монархия в XVI - XVII вв. // Новое время. (Всемирная история для школьников и студентов). Под

ред. В.П. Будановой. М.: ОЛИСС, Эксмо, 2006. С. 209 -247.

17. Бобкова М.С. Зарождение средневековой Европы. Начало средневековой учености. // Средние века (Всемирная история для школьников и студентов). Под ред. В.П. Будановой. М.: ОЛИСС, Эксмо, 2006. С. 31-34.

18. Бобкова М.С. Империя Карла Великого // Средние века (Всемирная история для школьников и студентов). Под ред. В.П. Будановой. М.: ОЛИСС, Эксмо, 2006. С. 41 - 52.

20. Бобкова М.С. «Осень» Средневековья // Средние века (Всемирная история для школьников и студентов). Под ред. В.П. Будановой. М.: ОЛИСС, Эксмо, 2006. С. 171 -201.

21. Бобкова М.С. Французский Ренессанс // Раннее Новое время: книга для чтения по истории. М: Астрель, 2007, С. 93 - 101.

22. Бобкова М.С. Франция при Ришелье // Раннее Новое время: книга для чтения по истории. М: Астрель, 2007, С. 186 - 190.

23. Бобкова М.С. Историческое знание-Нового времени. Видеолекция // Инновационный Учебно-методический комплекс «История». Модуль I: «Интерпретация истории». Олма-медиа-групп. М., 2007.

24. Бобкова М.С. История и историческая культура средневекового Запада. Видеолекция // Инновационный Учебно-методический комплекс «История». Модуль I : «Интерпретация истории». Олма-медиа-групп. М., 2007.

Другие работы:

25. Бобкова М.С. Жизнь и деятельность Жана Бодена в контексте культурных, религиозных и правовых течений во Франции XVI века // «Возрождение: гуманизм, образование, искусство. Иваново, 1994; С. 87-103.

26. Бобкова М.С. Некоторые аспекты ренессансного историзма во Франции // Мир истории жизнь историка: научные чтения памяти профессора М.А.Барга. М., 1995, С. 91-102.

27. Бобкова М.С. Исторический метод Бодена как способ теоретического осмысления прошлого // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории, вып.1, М., 1999, С. 184-201.

28. Бобкова М.С. Возвращение к истокам исторического метода // Проблемы исторического познания. Материалы международной конференции. М., 1999, С. 274-286.

29. Бобкова М.С. Жан Боден о предмете истории. //Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 2. М.,2000, С. 192-209.

30. Бобкова М.С. От ars histórica к исторической мысли раннего Нового времени: удалась ли попытка создания теоретической ис-

тории в XVI веке? // Преемственность и разрывы в интеллектуальной истории. Москва, 2000, С. 173-176.

31. Бобкова М.С. Память о событии и представления об истории в исторических сочинениях эпохи Средневековья и Возрождения. // Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени. М.: Кругь, 2003. С. 52-65.

32. Бобкова М.С. Вариативность времен и вариативность моделирования прошлого. Становление категории "факт" в истории. // Межкультурный диалог в историческом контексте. Материалы Международной конференции. М.: ИВИ РАН, 2003. Ч.1., С. 45-49.

33. Бобкова М.С. Межкультурное взаимодействие в диахрон-ном срезе: западноевропейское историописание "эпохи катастроф"// Межкультурный диалог в историческом контексте. Материалы Международной конференции. 4.2, М.: ИВИ РАН, 2004. С. 21-25.

34. Бобкова М.С. Пути становления французской школы права: в поисках компромисса // Конфликты и компромиссы в мировой истории, Ярославль, С 23-38.

35. Бобкова М.С. Идея развития в истории // Общественная мысль в контексте истории культуры, М.: Наука, 2004, С. 185-205.

36. Бобкова М.С. Политическая культура России и Европы. Введение// Историческая культура XIX века: Россия и Запад. М., 2005, С. 3-27.

37. Бобкова М.С. Преемственность и новации в исторической культуре позднего Средневековья и начала Нового времени // История и память. М., 2006. С. 455 - 506.

38. Бобкова М.С. «Мы сами - время»: прошлое и настоящее в историческом сознании эпохи Средневековья // Цепь времен. Проблемы исторического сознания. М., 2006. С. 133-151.

39. Бобкова М.С. История исторического знания в творчестве М.А. Барга // Михаил Абрамович Барг. Наследие ученого в современной исторической науке. М., 2006. С. 148-158.

40. Бобкова М.С. Источники знаний о прошлом в западноевропейских историко-философских сочинениях ХУ1-ХУП вв. // Мир Клио. М., 2007, Т. 1, С. 284-310.

41. Бобкова М.С. От традиционных курсов по историографии к курсам по истории исторической культуры // Как изучают историю в высшей школе: опыт, перспективы, дискуссии. М: ИВИ РАН, 2007, С. 263-269.

42. Бобкова М.С. Историческое комментирование в системе современного гуманитарного знания. Библиография. // Историография и историческое комментирование: исследовательский опыт и практика преподавания. Электронное издание. Сайт «Всемирная история. Единое научно-образовательное пространство»

//www.worldhist.ru, 2007, С. 203-217.

43. Бобкова М.С. Темпоральная организации истории: представлении мыслителей западноевропейского Средневековья и раннего Нового времени // Диалоги со временем: память о прошлом в контексте истории. М.., 2008, С. 202-222

44. Бобкова М.С. Особенности восприятия категории «времени»: от Средневековья к Раннему Новому времени // Темпораль-ность исторического пространства. М. ИВИ РАН, 2009, сборник научных статей по материалам Международной конференции. С. 188-223.

45. Бобкова М.С. О природе исторических терминов // Терминология исторической науки. Историописание. М.: ИВИ РАН, 2010, С. 4-9.

Зак. №^РГйбъем4ЯГп.л. Тир./1£?экз. ИВИ РАН, Ленинский пр-т, 32-а

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Бобкова, Марина Станиславовна

Введение.4

Глава Г:

Историческое знание в социальном пространстве новоевропейского общества.

§ 1. Этапы становления историописания.98

§ 2. Особенности и сущностные черты исторического знания.131

§ 3. Направленность развития исторического знания переходной эпохи.165

Глава II:

Источники знаний о прошлом: традиционное и новаторское в историописании переходной эпохи.

§ 1. Священное писание. Патристика.168

§ 2. Средневековые источники по историописанию.180

§ 3. Сочинения античных историков.193

§ 4. Свидетельства современников.236

Глава III:

Представления о предмете истории в контексте познавательных практик.

§ 1. Определение предмета исторического знания.265

§ 2. Методы изучения прошлого в новоевропейском историописании.322

§ 3. Проект всемирной истории и его противоречия.332

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Бобкова, Марина Станиславовна

Во II'в. н. э. ('164 или 166 г.)-Лукиашиз.Самосаты.создал первое в. западноевропейскомшространстве сочинение; связанное с осмыслением и систематизацией - знаний о прошлом, - литературно-критический трактат под названием «Как следует писать историю». Непосредственным» поводом к работе над ним стал обильный- поток льстивых, лживых и некомпетентных исторических сочинений, появившихся в конце Парфянской войны« 161-165 гг. Авторы этих трудов спешили прославить победы римских военачальников1. В критической части трактата, обращенного к другу Лукиана Филону, автор развенчивает дилетантов от историописания, показывая, чего должен избегать настоящий' историк, чем исторический, труд отличается от панегирика, риторики и поэзии. Во второй' части сочинения Лукиан подробно формулирует позитивный идеал историографии, описывает, какими качествами должен обладать историк, как ему надлежит работать над отбором материала и. литературным стилем, и, в конечном итоге, отвечает на вопрос «как следует писать историю?».

В XVI в. известный французский мыслитель и политический деятель Жан Боден в трактате «Метод легкого познания истории» (1566 г.) , развивая размышления Лукиана из Самосаты об отношении к прошлому, поставил вопросы о том, как следует историю читать, познавать и, наконец, как используя знания о прошлом, прогнозировать события будущего.

Сегодня разговор об историческом познании не может быть сведен лишь к рассуждениям о том, как пишется история. Современное

1 Лукиан Самосатский. Сочинения / Под. ред. А.И. Зайцева. Т. I. СПб., 2001; Зайцев А.И. Древнегреческий интеллигент эпохи упадка. // Там же.; История греческой литературы / Под ред. С.И. Соболевского и др. Т. III. М.-Л., 1960; Немировскш А.И. Теоретические аспекты античной историографии // Вопросы истории. 1982. №2; Античная историческая мысль и историография / Авторы-составители А.В. Махлаюк, И.Е. Суриков. М., 2008. С. 263-271.

2 Боден Жан. Метод легкого познания истории. М., 2000 / Пер., комментарий, статья М.С. Бобковой. историческое познание представляет собой > сложный многоуровневый процесс. Он включает в себя ' конкретно-историческое исследование (имеющее, в свою очередь, определенную профессиональную стратификацию); концептуально-теоретическое осмысление; анализ ' того, как, собственно, происходит мыслительная работа историка, как она фиксируется в создаваемом тексте и как этот текст соотносится с фактической историей, которая тоже может рассматриваться- как текст; изучение методов исследования и написания истории. Таким- образом; профессиональные результаты работы« исследователя^ прошлого располагаются в широко понимаемом поле исторического и в целом -гуманитарного знания. Вместе с тем; развивая изучение истории исторической мысли, историческое сообщество только сейчас ставит вопрос о познании исторической культуры past society. Интересы современной науки в сфере истории исторического знания реализуются в нескольких направлениях. Прежде всего, это исследование эмпирически зримой цепи историографических школ и направлений, сменявших друг друга с течением времени и характеризовавших собой5 тип исторической культуры« общества. Данное направление является традиционным в российской историографии и имеет в ней глубокие корни. Относительно недавно историю исторического знания стали рассматривать, как процесс, обусловленной системными связями историописания с данным типом социума и с его культурой, в частности, с ее мировоззренческой сутью, с точки зрения выявления и типологизации форм историзма. Третье направление - исследование механизмов и форм фиксации прошлого, его социальной и политической актуализации - позволяет на анализе конкретных источников рассматривать дисциплинарную историю в теснейшей взаимосвязи с социальной историей прошлого.

Наша-, диссертационная работа посвящена изучению одной из фундаментальных проблем исторической науки- - процессу формирования истории- как гуманитарной, дисциплины в Западной Европе переходной эпохи от Средневековья, к- Новому времени. Базовые элементы; восприятия: истории, новоевропейским обществом^ исследуются, характеризуются- и типологизируются в контексте-целостной оценки исторического знания как единого-западноевропейского феномена. Анализируются пути, способы.и-формы, преемственности, его- традиций, а также неразрывная взаимосвязь локальных исторических культур, образующих западноевропейскую' общность.

Актуальность проведенного нами- исследования- заключается в значимости изучения становления современной исторической науки в-рамках единой1, европейской традиции историописания XVI - XVIII вв. Это фундаментальное базовое направление гуманитарного знания, и его изучение дает возможность, лучше понять как природу и характер обращения к занятиям историей в переходную эпоху, так и многие процессы, происходящие в исторической науке сегодня. Несколько десятилетий назад английский историк и философ Робин Джордж Коллингвуд писал о том, что историческое мышление является з первичной и* фундаментальной деятельностью человеческого сознания . Как сказал бы французский мыслитель Рене Декарт, идея о прошлом является «врожденной». Подобное представление, кажущееся столь очевидным, на-самом деле, как и многие очевидности, едва ли может рассматриваться как истинное. Современные науки о человеке убедительно показали, что ни «чувство времени», ни базирующееся на нем «историческое мышление» не могут считаться изначально

3 Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. / Перевод и комментарии Ю.А. Асеева. М., 1980, С. 160. присущими-' человеку, они. - плод, прежде всего, его социального развития. История, как познание не рождается- вместе с. человечеством, она* формируется- в,процессе его-становления-и развития; изменениями-усложнения его бытия.

Конец XX в., на общем* фоне возрастания.интереса к событийной' истории у довольно^ широкого круга непрофессиональных историков4, выявил серьезные рецидивы аисторичности как в профессиональной-среде, так и в картине мира* современного» человека. Удобно' созерцаемая; ничему не обучающая история5 как- обряженная» в наряды прошлого современность. — вот что сегодня; весьма притягательно* для массового сознания5. В* связи с этим отметим, что профессиональное историческое знание и самые разные формы и способы его популяризации призваны сегодня играть важную роль в обществе.

Кроме того, мы должны, учитывать, что многим специалистам-гуманитариям весьма непросто разобраться г в современной* ситуации, сложившейся в самой исторической, науке, которая характеризуется-поиском и открытием новых методов- и подходов' к анализу источниковедческой' базы, переоценкой уже имеющегося методологического арсенала и особой рефлексией, приводящей к переосмыслению роли историка и места исторической науки в обществе: В исторической- науке, прошедшей в 90-е гг. через разрушение м ар ксистко-ленинских- методологических основ познания,

4 В интернете на запрос о сайтах исторической кино-документалистике результат поиска составляет 454 ООО

Электронный ресурс]. Электрон. дан. Режим доступа: http://wYvw.3rim.ru/news/u rossivan vozros Ínteres k istorii свободный, (дата обращения 06.10.2010). [Электронный ресурс]. Электрон, дан. Режим доступа: http://www.regions.ru/news/politics/2246001/ свободный, (дата обращения 06.10.2010).

Зверева В.В. История на ТВ: конструирование прошлого //Отечественные записки. №5. 2004 Зверева В.В. Дискурсы знания на российском телевидении // Неприкосновенный запас. 2003 N6(32). [Электронный ресурс]. Электрон, дан. Режим доступа: http://magazines.rus4.rU/nz/2003/6/zver.html свободный, (дата обращения 06.10.2010).

Вашик К. Представление исторического знания и новые мультимедийные технологии. М., 1999.

5 Массовая культура: современные западные исследования / Пер. с англ., ред. и предисл. В.В. Зверевой. М., 2005; Зверева Г.И. Дискурс войны в популярной литературе современной России // Популярная литература: Опыт культурного мифотворчества в Америке и в России / Под ред. Т.Д. Бенедиктовой. М., 2003.

•трансформировавшейся под влиянием постмодернизма, появились сомнения в самой возможности адекватного воспроизведения прошлого на основе имеющегося инструментария. Многие ученые усомнились в познавательных возможностях истории как. науки. В. наше время историки-профессионалы заново примеривают на себя то христианскую философию истории, то антропологические подходы и лингвистический" поворот, то теории неопозитивизма, а то и вовсе концепции'гибели и конца истории6. -Что это? Свидетельство-кризиса, тупика или, напротив, преддверие нового взлета историзма; осмысленного в категориях наступившей эпохи, обещающей в связи с компьютеризацией и • созданием мультиинформационных сетей совершенно иной уровень информационной насыщенности и возможности воссоздания имевших место реальностей и конструирования новых квазиреальностей?

Кризис идентичности исторической« профессии, ставший очевидным в науке на рубеже XX — XXI вв., имеет прямое отношение'к глубинным процессам, происходящим в. историческом знании . Так, констатируя «головокружительное расширение вселенной историков»,

6 Brown R. An Introduction to the New Testament (Anchor Bible Reference Library). London, 2007; Одиссей. Человек в истории. М., 1990; Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. [Электронный ресурс]. Электрон. дан. Режим доступа: http://wvvw.gumer.info/bibliotekBuks/History/fuku/index.php свободный, (дата обращения 06.10.2010); [Электронный ресурс]. Электрон, дан. Режим доступа: http://velikanov.ru/philosophy/lingvisticheskijpovorot.asp свободный, (дата обращения 06.10.2010). Нарский И.С., Современный позитивизм, M., 1961; Хилл Т.И. Современные теории познания / пер. с англ. М., 1965. Гл. 13 и 14; Швырев B.C. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. М., 1966; Jliiomap Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998; Брикмон Ж., Сокол А. Интеллектуальные уловки. Критика современной философии / Перев. с англ. A.A. Костиковой иД.Ю. Кралечкина. Предисловие С.П. Kanutfbi. М., 2002.

7 Среди серьезных исследований последнего времени можно назвать работы: Берк П. «Новая история», ее прошлое и будущее // Imagines mundi. Альманах исследований всеобщей истории XVI -XX вв. №3. Интеллектуальная история. №1. Екатеринбург: УрГУ, 2004; Breisach Е. The On the Future of History: The Postmodernist Challenge and Its Aftermath. Chicago: University of Chicago Press, 2003; Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической науки // Вопросы истории. М., 1991, № 2-3. С. 2135; Дэвис Н.-З. «Анналы» и проблема «объект-субъект» // Споры о главном: Дискуссия о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». М., 1993; Могильнищий Б.Г. История исторической мысли XX века. Вып.2. Томск, 2003; Он же. История исторической мысли XX века: Курс лекций. Вып. III: Историографическая революция. Томск, 2008; Николаева И.Ю. Проблема методологического синтеза и верификации в истории в свете современных концепций бессознательного. Томск, 2005; Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 2009; Селунская Н.Б. Методологическое знание и профессионализм историка // Новая и новейшая история, 2004, №4. С. 24-41; Согрин В.В. Современная историографическая революция // Новая и новейшая история, № 3, 2009, С. 99-106 и др. выразившееся- в\ частности в дифференциации все более специализирующегося- знания, П.г Берк пишет8, что ценой такого расширения явился кризис самоопределения историков и, как следствие, отсутствие ориентиров, что делает невозможным достижение «тотальной истории», которую отстаивал Ф. Бродель. Анализируя методологические проблемы современной истории, известный французский »историк Р.'Шартье в одной; из своих последних работ дает ей знаковое название «На краю- обрыва»?. Не менее известный» в профессиональных кругах американский историк Т.С. Хеймроу прямо квалифицирует нынешнюю ситуацию как историографическую революцию «наиболее масштабную», из всех со времени их возникновения более 2000 лет назад10.

Обращение к кризисному типу историзма- XVI - XVIII вв., к анализу причин, сути историографической революции эпохи перехода, от Средневековья к Новому времени позволяет выявить общее и особенное в этих процессах. Поэтому, мы считаем, что наша работа4 является необходимой составной частью при типологизации «историографических революций» и представляется актуальной в современных историографических условиях.

Понять сложные процессы, происходящие в современном историческом познании, определить свое исследовательское поле, свои пути и,способы осмысления прошлой социальной реальности, освоить новые приемы работы с историческими источниками можно только в контексте обращения к генезису исторической науки. Богатейший материал осмысления истории, накопленный нашими предшественниками, нашими коллегами, жившими несколько столетий назад, в иной социальной среде, в иных исторических условиях, в

8 Берк П. «Новая история», ее прошлое и будущее. С. 91-115.

9 Charrier R. Au bord de la falaise: L'histoire entre certitudes et inquietude. Paris, 1998. P. 293.

10 Hemerrow T.S. Reflections on History and Historians. Madison. 1987. P. 14. другом времени и пространстве является бесценным интеллектуальным опытом^ Изучение его показывает динамику становления-истории как науки, раскрывает суть категорий и понятий,этой дисциплины в момент их зарождения, определяет смысл и,назначение занятийисторией.

Особенности' проделанной нами- работы, определяющие новизну предлагаемого исследовательского подхода, состоят в том, что- мы попытаемся определить теоретические основания механизмов, путей и способов межкультурного взаимодействия, а также характерного, общего и особенного- в восприятии прошлого выдающимися мыслителями «эпохи катастроф» через призму исторической культуры.

Наше пристальное внимание к становлению истории в эпоху перехода вполне закономерно в современной ситуации рождения новой научной, парадигмы, которая - в противовес постмодернистскому отказу от «большого нарратива» — вновь актуализирует разработку принципов, общей теории систем, интерес к изучению макропроцессов и макросдвигов, созданию универсальных теорий11.

В свете новейших теорий междисциплинарности' актуальное значение приобретают исследование и осмысление взаимосвязей истории с существовавшими интеллектуальными практиками в Западной Европе переходной эпохи от Средневековья к Новому времени, а также оценка роли общегуманитарного знания этого периода в формировании представлений о предмете изучения истории. Особенная актуальность исследования состоит в анализе* того вклада, который внесли филология, формальная логика, юриспруденция, математические науки в становлении метода исторической дисциплины в переходную эпоху от Средневековья к Новому времени (новое осмысление пифагорейства как способа познания прошлого; методы критики источника, заимствованные из филологии и юриспруденции; теоретические

11 Цивилизации. Социокультурные процессы в переходные и кризисные эпохи / отв. ред. А.О. Чубарьян. М., 2008. С. 9. подходы к организации материала и. их соотношение с законами формальной логики и пр.).

В контексте современной, глобальной истории особенную актуальность представляют содержащиеся <в<историописании переходного времени, дифференциация, истории по пространственно-географическому основанию' — по < соотношению всеобщего и локального, а также понятие «всемирная история», в, котором' трансформировалось 1 античное и средневековое восприятие всеобщности.

Актуальность данного исследования определяется и углублением разработки одной из основных категорий современной науки -историзма. Тексты об истории создаются- в конкретной социо-культурной среде и характеризуют собой различные аспекты исторического сознания общества. Таким образом, обращение к истории исторического знания, так или иначе, приводит нас к изучению исторического сознания общества, к изучению социального; помогает выявить общие причины и закономерности актуализации отдельных аспектов исторического знания в переходные эпохи.

Специальное внимание в исследовании уделено характеристике теории исторического факта как базовой составляющей истории исторического знания. Автор проследила и охарактеризовала ряд общих тенденций переосмысления изображения события в историзме XVI-XVIII вв. по сравнению с античной, средневековой и гуманистической традициями. Соотношение в нарративе повествовательного и аналитического, интуитивного и рационального в значительной степени влияет на оценку типа исторического сознания и ставит нас перед проблемой выявления объективно существующих факторов влияния на развитие общества. Именно поэтому в диссертационном исследовании историческая закономерность и исторический закон рассматриваются в контексте отождествления фактов социальной и природной реальности.

Изучение категории «времени» и ее определение; особенности фиксации в исторических источниках; особенности восприятия времени, в различных исторических системах; в* широком» смысле -темпоральность истории' - являются базовыми для понимания5 и трансляции* прошлого12. В1 рамках данной работы «время» рассматривается как основополагающее социо-культурное явление, как важнейший научный концепт, определяющий развитие исторической теории и конкретно-исторических исследований- переходной эпохи от* Средневековья к Новому времени.

Научная новизна диссертации состоит в проблематике заявленных исследований, в научных подходах, которые использует автор и в результатах проделанной работы.

В диссертации впервые в отечественной и в зарубежной историографии> на основе обширного комплекса сочинений об истории французских, итальянских, немецких, английских авторов' XVI - XVIII вв. исследуется восприятие прошлого вг контексте формирования самосознания европейской общности, на основе принципа единства восприятия европейской культуры переходной эпохи и с позиций развития традиций античного и средневекового историописания. Пятнадцать трактатов XVI века впервые вводятся в научный оборот. Впервые было проведено исследование механизмов формирования оценок прошлого в контексте социального развития переходной эпохи; содержания исторического знания переходной эпохи; источниковой базы, на которой основывались авторы сочинений исторического жанра указанного времени в рамках западноевропейской традиции историописания;

12 Темпоральность исторического пространства / отв. ред. М.С. Бобкова. М., 2009.

- представлений^ о предмете истории и методах его изучения в контексте уровня- развития- гуманитарного и естественно-научного знания в Западной Европе ХУГ-ХУПГвв.;

- моделей всемирной истории переходной-эпохи;

- динамики становления категории «время» и-вектора социального-движения в истории;

- особенностей, смены познавательной парадигмы, перехода от событийной истории к историческому моделированию.

Новизна исследовательского подхода, представленного, в диссертации, состоит в том, что в ней определяются* теоретические основания механизмов, путей и способов межкультурного взаимодействия, а также общего и особенного в восприятии прошлого представителями интеллектуальных кругов переходной эпохи.

Новизна научных подходов к изучению заявленной темы определяется- и использованием методов компаративного анализа: проводится сравнение развития существовавших до XVI в. традиций историописания, вклада в формирование исторической дисциплины авторов теоретических сочинений об истории. XVI в. и трансформации кризисного типа историзма на протяжении XVII и XVIII вв. Кроме того, впервые по отношению к данному типу источников применяется метод описательной статистики.

В результате проведенного комплексного анализа нескольких десятков историко-теоретических трактатов XVI - XVIII вв. впервые дано определение кризисного типа историзма» переходной эпохи как особого социокультурного феномена западноевропейского общества, а также определены перспективы, его развития. Таким образом, данное диссертационное исследование заявляет собой новое направление в истории исторической науки - изучение исторического сознания общества в переходные эпохи.

Объектом диссертационного исследования стала трансформация исторического, мышления- в Западной Европе переходной эпохи- от Средневековья к Новому времени.

Предметом- диссертационного исследования являются состояние и развитие исторического знания в.3ападной Европе переходной.эпохи от Средневековья к Новому времени, тесно5 связанные с культурными, социальными и политическим процессами.

Как известно, историческое мышление, то есть осмысление, человеком своего прошлого, и историческое знание, составленное из множества фрагментов того, что нам известно (а не того, что было), образуют основу человеческих действий. Вне зависимости от того, насколько полно или фрагментарно историческое знание, именно на его базе складывается система ценностных суждений о настоящем через прошлое, именно оно служит критерием упорядочения* знаний о мире и, играет важнейшую роль в формировании мировоззрения. Из исторического знания рождается конкретный «образ истории». Он всякий раз индивидуален, субъективен, но в целом вписывается в общую картину представлений о прошлом, свойственную определенной социальной группе, определенному культурному типу, определенной эпохе.

В восприятии отечественного исторического сообщества история* исторической мысли довольно долго занимала далеко не лидирующее положение в сравнении с политической, социально-экономической историей или историей культуры. Это вполне объяснимо предметом ее исследований, разумеется, не являющимся базисным в структуре социума, но, тем не менее, имеющим существенное влияние на его развитие, поскольку так или иначе отношение личности, общества к прошлому определяет картину мировосприятия. Большинство категорий, которые используются при'изучении истории исторического знания (историческое сознание, время, развитие и пр.) носят междисциплинарный характер. Может быть поэтому изучение истории исторического сознания в историографии чаще являлось занятием философов, размышлявших о его проблемах, а не собственно историков, делавших свои, выводы на. основе- исторических источников. Тем не менее, обобщая историографическую, ситуацию* по» изучению' этого направления истории; можно говорить о том, что в западной и отечественной исследовательских традициях эта тема возникла довольно* рано, является постоянно востребованной и рассматривается в самых различных аспектах13.

Начать свой историографический обзор мы считаем нужным с исследования, которое является совершенно уникальным в изучении

13 English Historical Writing and Thought, 1580-1640. London, 1962; Certeau M., de The Writing of History. New York, 1988; Chartier R Cultural History. Between Practices and Representations. Oxford, 1988; Burke P. The Renaissance Sense of the Past. New York, 1969; Breysig K. Kulturgeschichte der Neuzeit. В.: о. V., 1900; Barber В. Science and the Social Order. New York, 1952; Barnes В Scientific Knowledge and Sociological Theory. London; Boston, 1974; Approaches to History / Ed. H.P.R. Finberg. Toronto, 1962; Kelly W. Philosophy and Historical Understanding. Cambridge, 1964; Gilbert NAV. Renaissance Concepts of Method. New York, 1960; Simiand F. Recherches anciennes et nouvelles sur le mouvement general des prix du XVI a XIX siecle. Paris, 1932; White M. Foundations of Historical Knowledge. New York; London, 1965; Woolf D. A High Road to the Archives? Rewriting the History of Early Modern English Historical Culture // Storia della Storiografia. 1997. № 32; Woolf D. The Social Circulation of the Past: English Historical Culture, 1500-1730. Oxford, 2003; Андреева Г.М. Психология социального познания. М., 2000; Артог Ф Время и история // Анналы на рубеже веков: антология. М., 2002. С. 147-168; Цель истории - история / отв. ред. Н.И. Басовская. М., 2002; Брагина JI.M Итальянский гуманизм эпохи Возрождения / Идеалы и практика культуры. М., 2002; Визгин В.П. Герметизм, эксперимент, чудо: три аспекта генезиса науки Нового времени // Философско-религиозные истоки науки. М., 1997. С. 88-141; Гулыга А. В. Гердер. М., 1975; Девятайкина Н.И. Латинский нарратив трактата Петрарки: источники, способы организации текста, авторское «я» // Петрарка Фр. Диалоги на тендерные и эстетические темы (Трактат «О средствах против превратностей судьбы». Кн. 1). Саратов, 2008; Дрей У. Еще раз к вопросу об объяснении действий людей в исторической науке // Философия и методология истории / отв. ред. И.С. Коп. М., 1977. С. 37-71; Намазова А.С. Новые подходы в изучении истории XIX в // История: электронный научно-образовательный журнал. 2010. Вып.1: Историческая наука в современной России [Электронный ресурс]. Доступ для зарегистрированных пользователей:

URL: http://mes.igh.ru/magazine/content/newapproachesinstudinghistoryxixcentury.html (дата обращения 06.10.2010); Лоптан Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек - текст - семиосфера -история. М., 1996; Репина Л.П. Культурная память и проблемы историописания (историографические заметки). М., 2003; Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала нового времени / отв. ред. Л.П. Репина. М., 2003; История и память: историческая культура Европы до начала Нового времени // отв. ред. Л.П. Репина. М., 2006; Рикер П. Память, история, забвение. М., 2004; Уколова В И. Античное наследие и культура раннего средневековья. М., 1989; Хобсбаум Э От социальной истории к истории общества // Философия и методология истории: Сб. переводов / отв. ред. И.С. Кон. М., 1977 и др. исторического сознания - с книги крупного отечественного историка* М:А. Барга «Эпохи и1 идеи. Становление историзма». Уникальность этого труда в мировой научной практике определяется двумя факторами. Первый из них состоит в особенностях проведенного анализа* исторического сознания как единого феномена в, рамках географического' пространства Западной. Европы с V по XVIII вв. Второй фактор свидетельствует о том; что М.А. Барг рассмотрел развитие исторической мысли» Античности, Средних веков и Нового времени с позиций философии истории и в контексте культуры этих

14 эпох .

В данной монографии была поставлена проблема изучения историзма самого исторического знания и способов, с помощью которых оно формировало и истолковывало содержание истории, — способов идеологических, логических, риторических. Обращаясь к античному наследию, М.А. Барг отметил, что в этот период историческое познание шло через генезис к структуре и функциям, а не наоборот. Мифологическая парадигма Античности обнаруживала острую необходимость, которую переживал и человек, и общество, в ретроспективе, в «историческом пространстве». При этом, как подчеркивается в исследовании, мифологические сознание не знало пространственно-временной локализации событий. Поскольку историческое сознание Античности М.А. Барга интересовало лишь как отправной момент длительного процесса эволюции, постольку в центре его внимания находились не собственно античное историописание, а его системные и типологические черты15. При этом историческая мысль указанного периода представлена как важная грань античной культуры в целом.

14 Барг М А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1987.

13 Там же. С. 25.

Эпохе Средневековья М.А. Барг в этой- книге уделил самое большое внимание — три главы («Теология раннего христианства», «Средневековое видение мира и человека», «Средневековая историческая мысль»). Автор указывает, что стержневой идеей средневекового историзма являлся догмат о провиденциальной обусловленности направления движения истории, ее конечной« цели, основных этапов, смысла и значения каждого^ из них. В средневековом видении истории, они являются моментами непосредственного вторжения в человеческую историю сил вне и надысторических16.

Историзм Нового времени, по мнению автора, родился в эпоху Возрождения. В этот период, считает автор, человеку впервые открылась историческая ретроспектива — историческое время, обнаруженное в результате осознания гуманистами содержательного различия между отдельными его отрезками. Историки именно с этого момента все чаще , ищут объяснения первопричин внутри самой эмпирически прослеживаемой истории. Создавая новую объяснительную схему в терминах рационально интерпретируемого человеческого опыта, историзм XV в. приобретал черты секуляризированной и гуманистической философии истории. Гуманисты, по мнению М.А. Барга, положили начало историзму натуралистическому, точнее, на практике возродили прагматическую историографию, то есть историю деяний, призванную служить практическим целям. Ренессансный историзм был очень неоднородным и только два течения, сформировавшиеся на его почве, - историческая филология и историческая юриспруденция — сделали определенный шаг

17 в направлении создания научного метода историографии .

16 Там же. С. 154.

17 Там же. С. 243,290.

И последняя часть этого сочинения посвящена «философской истории» Посвящения18. В'ней показано,- что в Новое время,- по мере того» как В' сфере^ естествознания^ утверждалась рационалистическая парадигма, историческое сознание восприняло господствовавшую, в то* время - физическую концепцию природы. Вследствие этого, по мнению М.А. Барга, цель- исторического знания, которая во все времена в, конечном, счете сводилась к самопознанию- человека, была- теперь, впервые, явным, образом сформулирована как проблема познания^ человеческой природы, которую историку следовало изучать методами физики1. Соответственно были переосмыслены категория исторической причинности и механизмы взаимосвязи, событий. Но главное для этой эпохи состояло в переосмыслении самого- предмета исторической

19 науки .

Книга «Эпохи и идеи» была превосходным- новаторским трудом для своего времени, причем подходы, которые применял М.А. Барг, отличались такой новизной и неординарностью, что* он, по-видимому, всерьез волновался за судьбу этого исследования. В качестве рецензентов обычно выступают один-два ученых, книгу М.А. Барга рецензировали трое ведущих историков того времени, имевших бесспорный авторитет и большое влияние в научных и политических кругах - академик АН СССР М.В. Нечкина,. член-корр. АН- СССР В.Т. Пашуто, доктор исторических наук В.А. Дунаевский.

Подводя некоторый итог, еще раз подчеркнем, что многие мысли, высказанные М.А. Баргом в монографии, в 80-е гг. не были до-конца поняты и только сейчас получают достойное развитие. Книга «Эпохи и идеи» является обобщающим трудом и рассматривалась М.А. Баргом как начало большого исследовательского проекта, основанного на изучении источников по истории исторической науки указанных

18 Там же. С. 291-341.

19 Там же. С. 23. периодов. В/ этой книге- он определил основные приоритеты и направления ¡изучения'исторического сознания и шире - исторической культуры - западноевропейского- общества. Наработки, сделанные для развития-заявленной проблематики, носят незавершенный »характер, но в

ЛЛ силу их значимости, были опубликованы посмертно. . М'.А. Барг, обладавший, тонким исследовательским чутьем, предполагал и дальше-развивать, это направление, но уже на уровне конкретно-исторических исследований.

В книге «Эпохи и идеи» М.А. Барг указывал, что переходная эпоха от Средневековья к Новому времени занимает особое место в европейской истории, но в зарубежной и отечественной историографии данный исторический период освещен недостаточно полно. Эта ситуация мало изменилась, и сейчас. В современной историографии очень ограниченный- круг исследований посвящен собственно проблеме исторического сознания1 этого периода. Ниже, мы к ним вернемся и подробно рассмотрим. В основном; же изучение этого периода представлено сюжетами по социально-политической и1 культурной эволюции? общества; в контексте которой, так или иначе, трактуется^ и. историческое знание. Имеющиеся, научные исследования либо посвящены представлениям об истории отдельного мыслителя; либо-ограничены отдельным периодом в рамках переходной эпохи (например, XVI век) и, как правило, одной страной.

В первой трети XX в. появилось несколько исследований, рассматривающих различные аспекты историописания от Возрождения до эпохи Просвещения. Большинство из их авторов сосредоточивали свое внимание на национальных историографических традициях и школах21. Наиболее важными работами этого времени являются

20 Барг М.А., Авдеева К.Д. От Макиавелли до Юма: становление историзма. М., 1997.

21 [Электронный ресурс]. Электрон, дан. Режим доступа: http://www.rovalhistoricalsocietv.org/trioderncataloguec20.pdf свободный, (дата обращения 06.10.2010). сочинения Анри Озе (в- англофонном пространстве - Генри Хаузер), в которых определяется понятие l'âge moderne по« отношению к периоду XV - XVII' вв. и- дается характеристика, общей интеллектуальной ситуации, в которой- и происходит рождение новой познавательной» парадигмы в оценке прошлого.

Начиная с середины XX в. интерес к проблемам исторического познания? приводит к появлению целого ряда монографических исследований, которые позволяют говорить о формировании отдельного! направления в исторической науке - изучения исторического сознания стран Западной Европы. Классические работы, появившиеся в этот период, принадлежат английским исследователям - известному специалисту по истории и культуре Ренессанса Уильяму К. Фергюсону и одному из крупнейших английских историков XX в. сэру Герберту Баттерфилду22. У.-К. Ферпосон, изучая отражение культуры,Ренессанса в исторической мысли- Х11Г- XVIII вв., первым среди историков своего времени поставил вопрос о причинах мощного взрыва интереса к прошлому в Западной Европе XV - XVI вв. Наряду с этим он отметил, что Франция была первой страной, где появилась собственно история в лице французских хронистов от Виллардуэна до Филиппа де Коммина, написавшего историю на французском языке. По мнению Фергюсона, в XIII - XV вв. Англия не имела светских национальных историков, в Италии они появились не раньше XV в. Во Франции же была сформулирована ранняя прочная традиция историописания, значительный вклад в развитие которой1 внесли Ж. Фруассар, показавший отличия истории от хроник, и Ф. де Коммин, открывший политическую историю и придавший ей оценочный характер23.

22 Butterfield H. The Present State of Historical Scholarship, Inaugural Lecture, University of Cambridge. Cambridge, 1965; Idem. The Origins of History. London, 1981; Idem. Man on his Past. The Study of the History of Historical Scholarship. Cambridge, 1955; Idem The Englishman and his History. Cambridge, 1944 (2nd ed. - 1970).

23 Ferguson W.K The Renaissance in Historical Thought. Boston, 1948. P. 142, 150.

Отметим, что« эти положения Фергюсона уже неоднократно и небезосновательно оспаривались. В его работе дана развернутая, характеристика влияния* античной культуры на оценку истории в XV -XVI вв., а также развития искусства истории.в системе studia humanitatis. В "1979 г. выходит работа Поля Оскара Кристеллера, которая продолжает исследование исторических источников в гуманистической мысли. Отметим, что эти две работы, безусловно, входят в длинный историографический список общих работ по истории Возрождения, который для нас не имеет первостепенного значения. Тем не менее, мы отметили их в связи с рассмотрением отношения человека и общества переходной эпохи к своему прошлому в контексте ренессансной культуры.

Основным направлением интересов Герберта Баттерфилда были не только историография' и история науки' но и конституционная история XVIII века; христианство и история; теория международной политики. В книге, посвященной» истокам современной'науки (1300 -1800 гг.)24, он рассматривает развитие истории» в этот период на основе «теории толчка», объясняющей возникновение и реализацию исторической необходимости. Будучи протестантом, Баттерфилд не верил, что историк может обнаружить десницу Божию в истории.

Известность Баттерфилду как историку принесла книга «Вигская интерпретация истории» . Баттерфилд в своей критике имел в виду не только историков-современников: Его критика построения линии прогресса от варварского прошлого к прекрасному настоящему может быть применена к более общим примерам. «Вигской интерпретацией истории» или историей, написанной победителями, Баттерфилд называет также и исторические труды эпохи Просвещения, для которых в полной мере характерен исторический позитивизм.

24 Butterfield Н. The Origins of Modern Science 1300- 1800. L., 1957

25 Butterfield H. The Whig Interpretation of History. L., 1951.

Позитивистские историки рассматривали мыслителей прошлого исходя из критериев современного знания. Все, что соответствовало новой« концепции, восхвалялось, а все, что ей .хоть сколько-нибудь противоречило, отвергалось как суеверие и слепая^ догма. Идеи, которые совпадали с их рационалистическими взглядами, они описывали как храбрые, смелые и творческие, независимо от того было ли оправданным- придерживаться такой позиции в данный исторический' период. И! напротив; идеи, которые современная наука не одобряла, рассматривались как опасные, конформистские и не истинные, не учитывая того; была ли разумна такая позиция в свете тогдашнего знания. Научная революция, по мнению Баттерфилда, «. опрокинула авторитет в науке не только средних веков, но и древнего мира, . так как она имела своей целью не только устранение схоластической философии, но-и разрушение аристотелевской физики, она затмила все, что связано с возникновением христианства и свела Возрождение и Реформацию к рангу простых эпизодов, простых внутренних сдвигов внутри системы средневекового христианства». >

По мнению Баттерфилда «вигская» история искажает прошлое и должна быть пересмотрена. Оценка знания прошлого в контексте знания современности является искаженным восприятием действительности. Историк должен погрузиться в контекст истории, постараться оценить прошлое через призму интеллектуального климата тот эпохи, которую он изучает. Только при этом условии, по мнению Баттерфилда, возможна объективная оценка исторических событий прошлого.

Более непосредственное отношение к теме наших исследований имеют работы одного из ведущих современных американских историков л/

Дональда Р. Келли , посвященные рассмотрению основ современного

26 Kelley D. R. Foundation of Modern Historical Scholarship: Language, Law and History in French Renaissance. New York; London, 1970; Idem. Faces of History: Historical Inquiry from Herodotus to Herder. New Haven, 1998. исторического знания на основе исторических источников итальянского и французского Возрождения (XV - XVI вв.). Келли проанализировал историзм итальянских гуманистов, их вклад* в работу над историческим источником^ на основе филологической критики и в развитие практик перевода античных авторов. Особенное внимание исследователь уделил рассмотрению развития правовых теорий»и их взаимосвязями историей, исторической школе французских правоведов, а также деятельности Жака дю Тилле по привлечению архивных документов « при создании исторических текстов. Особенно важным, на наш взгляд, является, высказанное Д. Келли> предположение о том, что чувство истории в основном, было продуктом итальянского гуманизма, а вот специфические формы и толкование историческое знание приобрело только благодаря^ тем потрясениям, которые- принесли Реформация* и гражданские войны в странах Западной Европы в XVI - XVII вв. Справедливости ради, нужно отметить, что первым это предположение высказал и обосновал в ряде своих работ профессор Чикагского университета Джордж Хапперт. Выход в свет его книги, посвященной формированию метода истории, стал значительным событием в

27 изучении истории исторического сознания ренессансной Франции . Вообще научные интересы этих двух выдающихся историков5' довольно часто пересекались и научный диалог (не всегда в буквальном смысле) на страницах Journal of the History of Ideas неоднократно давал блестящие результаты.

Хапперт в своей книге проанализировал основные интеллектуальные течения во Франции XVI века и, исходя из этого выявил причины столь мощного прорыва, произошедшего в это время в осмыслении истории. Он показал, что возникновению «совершенной истории» предшествовал период расширения границ знания, активного

27 HuppertJ. The Idea of Perfect History (Historical Erudition and Historical Philosophy in Renaissance France). Urbana; London, 1970. введения в оборот античного наследия благодаря большой- работе переводчиков; и комментаторов. Здесь, предостерегает Хапперт, нельзя, забывать о том,. что античное наследие включало* в себя* такую важнейшую составляющую, как естественнонаучное знание: В>то<время в обществе еще не были сформированы условия4 для рождения* гениев в какой-то одной области знания. Развитие • познавательной сферы шло-в горизонтальной плоскости - приобретение- и- накопление знаний/ и гуманитарной;, и естественнонаучной направленности. Поэтому энциклопедизм- был присущ практически- каждому человеку, получившему университетское образование. Правовед, к примеру, безусловно, имел хорошую филологическую подготовку, владел философией, логикой, риторикой, математикой. Система подготовки в университетах на артистических факультетах, изначально базировавшаяся на изучении семи свободных искусств, предполагала подготовку энциклопедически образованного человека. Этому способствовала и. методика, образования; основой которой являлось заучивание наизусть.

Значительного внимания, заслуживает в этой книге первое

28 приложение «Культура и общество во Франции 1540 — 1584» . В нем на основе анализа сочинений Ла Круа дю Мэйн «Discours» (1579) и «Bibliothèque françoise» (1584) для периода 1540 - 1584 гг. устанавливается количество магистратов («судебных крючков» так Хапперт называет людей, имевших отношение к судебно-административной системе), вклад которых во французскую культуру не вызывает сомнения — это или художники, или авторы книг. Выводы, к которым пришел Хапперт, поражают. Общая цифра составляет 378 человек. Из них статус 59 установить не удалось. 178 человек — представители третьего сословия, сфера их деятельности - гражданское

28 Ibid. Р. 185-194. право. 46 клириков, 28 — преподаватели« разных уровней (профессора, частные педагоги), 12 - военные, 14 - ремесленники! (печатники, аптекари) и 16 - секретари, короля или- других знатных персон, 25 -представители второго сословия' (дворяне). Хапперту удалось установить из каких семей- происходили* 288 человек, из них 222 (т.е. 80%) или сами имели прямое отношение к занятиям правом, или были сыновьями' и братьями, правоведов; Хаппер делает вывод, что французская культура практически- всей второй половины XVI века была культурой- «судебных, крючков», т.е. людей, так или иначе имевших отношение к правовым штудиям и практикам.

Также следует упомянуть о работе Ф. Мейнеке, посвященной истории возникновения историзма. Здесь автор уделяет некоторое внимание «Истории» Гиббона, вписывая этот материал в контекст понимания истории в английском Просвещении. По- мнению. Ф. Мейнеке, английская историография середины и второй половины XVIII в. по большей части опиралась на Локка, «обосновывавшего сенсуалистское и эмпирическое Просвещение»29.

Отдельную историографическую линию представляют собой работы, посвященные изучению метода познания новоевропейского общества. Среди них наиболее важными для изучения западноевропейского исторического знания являются монографии Н. Джильберта30 и Филиппа Десана31.

Особенное значение, по нескольким причинам, для исследования нашей темы имеет монография профессора университета Бордо III

32

Клода-Жильбера Дюбуа «Концепция истории во Франции XVI века» . Во-первых, эта единственная работа из всего историографического списка по нашей теме, в которой не просто упоминаются, но и

29 Мейнеке Ф. Возникновение историзма / Пер. с нем. М., 2004. С. 153.

30 Jilbert N W. Renaissance Concepts of the Method. N. Y., I960.

31 Desan Ph Naissance de la méthode (Machiavel, La Ramée, Bodin, Montaigne, Descartes). P., 1987.

32 Dubois C.-G. La conception de l'histoire en France au XVI-e siècle (1560-1610). P., 1977. исследуются несколько сочинений, вошедших в сборник «Сокровищница-истории» И. Вольфа. Во-вторых, главная тема, которой посвящено это исследование, это концепция метода истории во Франции» XVI в. Одним из самых больших достоинств этот монографии мы считаем широкую источниковую базу, которую К.-Ж. Дюбуа привлек в своем- исследовании. Он использует практически весь комплекс французских и немецких сочинений об истории этого периода (церковные истории, теоретические сочинения, о методе истории, эсхатологические и апокалипсические трактаты). Дюбуа выявляет общее информационное'и мировоззренческое поле, в котором формировались представления об истории мыслителей стран, прошедших через новое осмысление культуры в рамках Возрождения и через новое постижение духовности в ходе реформационных процессов. На основе анализа этих источников он пришел к потрясающему по своей глубине выводу о том, что все они были объединены идеей трансцендентной истории. •

Важными для общей постановки проблем нашего исследования являются^ также работы Г. Левина, М. Джильмора, П. Кристеллера, Р. Флинта, А. Озе и некоторых др. Они имеют определенное значение для понимания концепций метода в познавательных практиках переходного времени, культуры этой эпохи в целом33.

По отдельным хронологическим периодам обобщающих трудов по изучению истории исторического сознания немногим больше. Рассмотрению античной традиции историописания посвящено всего несколько работ. В числе них следует обратить внимание, прежде всего, на труды Ф. Якоби, А. Момильяно, А.Дж. Вудмана, И.С. Моксона, Дж.Д.

33 Levin H. The Myth of the Golden Age in the Renaissance. L., 1970; Jilmor M. The World of Humanism (1453 - 1517). New York, 1978; Kristeller P. Renaissance Thought and its Sources. N.Y., 1962; Flint R. The Philosophy of the History in France and Germany. Edinburgh; London, 1874; Hauser H. La modernité du XVI-e siècle. Paris, 1930; Gooch G.P. History and Historians in the Nineteenth Century. L.; N Y.; Toronto, 1928.

Смарта34. На протяжении почти всего XX в. господствовала, модель Ф: Якоби. Он выделил пять суб-жанров античной историографии на основе хронологического принципа: 1) генеалогия / мифография; 2) этнография; 3)' история времени; 4)>хронография; 5) хорография'(местная история). Главное отличие схемы Якоби: местная история? появляется последней, как реакция на сочинения Геродота. Для Якоби и его последователей, т.е. для большинства, антиковедов- XX в., развитие греческой историографии в значительной мере было связано с личным развитием* Геродота от этнографа к историку. Эта модель была недавно подвергнута существенной^ критике (К. Джойс)35. Действительно, годы жизни и деятельности многих греческих историков сомнительны; к тому же путь к «совершенной» историографии, предложенный Якоби, столь же сомнителен, сколь и античная схема Дионисия Геликарнасского. За 800 лет от Геродота до Евнапия более тысячи античных авторов, о которых мы знаем, написали исторические ■ труды. Якоби считал, что никакие жанры или авторы не должны быть в привилегированном положении; нужно рассматривать всю1 совокупность исторических сочинений.

В последние десятилетия оформились два подхода к зарождению античной историографии. Сторонники первого, традиционного, «исторического» подхода продолжают рассматривать античных историков как предшественников современных ученых-историков, заложивших основы метода исследования прошлого. Однако адепты другого, «риторического» подхода считают античных авторов, прежде всего, писателями, озабоченными литературными («риторическими») достоинствами своих сочинений в гораздо большей степени, нежели

34 Jacoby F. Ûber die Entwicklung der griechischen Historiographie und den Plan einer neuen Sammlung der griechischen Historikerfragmante // Klio. 1909. Bd 9. S. 80-123. Momigliano A. The Classical Foundation of Modem Historiography. Berkeley, 1990; WoodmanAJ., Moxonl.S., Smart J.D. Past Perspectives: Studies in Greek and Roman Historical Writing. Cambridge, 1986. Greek and Roman Historiography in Late Antiquity. Fourth to Sixth Century A.D. / Ed. G. Marasco. Leiden, 2003.

35 См., например: Joyce С. Was Hellanikos the First Chronicler in Athens? // Histos. 1999. № 3. поиском исторической истины. Момильяно, признавая новизну и обоснованность. некоторых выводов' ученых-сторонников «риторического» подхода к античной историографии, все же склоняется к более традиционному, состоящему в том, что современная историческая наука не' возникла «из1 ничего», и некоторые методы и подходы античных авторов мало» отличаются- от методов и подходов современных историков. Есть еще один очень важный* момент, который свойственен как древним, так и современным« историкам: субъективное (личное) побуждение к исследованию. Античная модель развития древнегреческой историографии была отвергнута по многим причинам, но не в последнюю очередь из-за очевидного телеологического подхода36.

В' отечественной- историографии следует отметить книгу А.И.

37

Немировского «Рождение Клио: у истоков! исторической мысли» , которая'хотя и носит довольно популярный, характер, тем не менее, до сих пор остается единственным примером целостного рассмотрения античной традиции историописания. В' книге исследованы проблемы возникновения античной историографии и процесс ее развития в закономерных связях с другими литературными и научными формами, в ее обусловленности социальными отношениями и политической борьбой. На основе анализа трудов Гекатея Милетского, Геродота, Фукидида, Аристотеля, Полибия, Саллюстия, Ливия, Тацита, Аммиана Марцеллина делается попытка выявления особенностей и теоретических аспектов античной исторической мысли. А. И. Немировский считал, что родиной исторической науки является именно древняя Греция. Поводом для написания его монографии являлась довольно напряженная дискуссия о месте зарождения исторической науки. В западной

36 Toye D.L. Dionysius of Halicarnassus on the First Greek Historians I I The American Journal of Philology. 1995. Vol. 116. P. 279-302.

37 Немировский А.И. Рождение Клио: У истоков исторической мысли. 2-е изд. Воронеж, 1986. историографии- в сер. XX в. было распространено утверждение о том, что историческая наука возникла на древнем Востоке, в немалой степени способствовали популярные в нач. XX в. идеи О. Шпенглера, одного из основоположников философии циклизма. Отказавшись от идеи эволюционного развития, Шпенглер рассматривал историю как ряд автономных циклов, культур. Каждая культура, по его мнению, развивается самостоятельно, но, благодаря морфологии культур, можно вскрыть некоторые аналогии и сходства между ними. Характеризуя античную цивилизацию, Шпенглер утверждал, что греки были самым аисторичным народом и их мысль была геометрической, визуальной. Эту идею подхватили и развили те исследователи, которые, сравнивая греческую историческую мысль с ближневосточной и, в частности, с ветхозаветной, отдавали предпочтение последней:

Так, нидерландский философ и историк Г. Боман в своей книге «Еврейское мышление в связи с греческим»?8 считал, что грекам не присущ историзм и даже Фукидид, по его мнению, был далек от него, ибо история понималась им как вечное повторение одних и тех же событий и явлений. Статичности и цикличности греческой мысли Боман противопоставлял поступательный библейский динамизм. Поэтому он считал, что большинство Ветхозаветных книг исторично, так как история понимается Библией как движение. Там, где в античности Боман встречал элементы динамики, он приписывал это заимствованию с Востока. Так он объясняет появление у греков гераклидовой диалектики. Об отсутствии в античной историографии историзма говорит и немецкий историк Хр. Мейер39. Согласно английскому историку Р. Дж. Коллингвуду40, «греки были совершенно уверены в том, что объектом подлинного знания может быть только неизменное, ибо

38 Вотап G. Das hebräische Denken im Vergleich mit den Griechischen. Göttingen, 1959.

39 Meier Chr. Geschichte // Geschichtliche Greindbegriffe. Stuttgart, 1975. Bd. 2. S. 603.

40 Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980. С. 22—23. оно должно иметь определенный только ему присущий характер и не носить в себе семена своего разрушения. История« же — наука о человеческих действиях: историк изучает поступки, совершенные людьми, в прошлом. Но они принадлежат к меняющемуся миру, где вещи возникают и прекращают свое существование. Такие вещи, с точки зрения« греческой^ философской' мысли должны быть непознаваемы, но? тем- самым история- становилась невозможной». Поэтому автор заключает, что «у греков-история' не* была объектом научного'познания. Она была лишь предметом^восприятия».

К завершающему этапу развития древневосточной литературы принадлежит Библия. В силу своего сравнительно позднего происхождения Библия объединила^ все, что. дали народы древнего Востока в области осмысления истории, и уже в силу этого продвинула историописание на более высокую ступень. Кроме того, разрушение самостоятельности древнееврейских царств, ассирийское и вавилонское пленение были восприняты древнееврейскими писателями и жрецами как драма всего человечества, требующая не простого пересказа в духе старинных хроник, но религиозно-философского и исторического осмысления41.

А.И. Немировский отмечает, что к VI в. до н. э. возникли два противоположных понимания истории: одно — ветхозаветное, библейское, основанное на сугубо религиозном мышлении, на религиозно-философском восприятии исторического прошлого и настоящего и на линеарном понимании исторического времени, другое — древнегреческое, основанное на светском характере мышления, рационалистически философском объяснении^ прошлого и настоящего и

41 Интересная характеристика историзма ветхозаветных книг Библии в контексте ближневосточного историописания дана в монографии советского историка И.П. Вейнберга (с 1993 г. проживает в Израиле): Вейнберг И.П. Рождение истории: Историческая мысль на Ближнем Востоке сер. 1 тыс. до н.э. М., 1993. соответствующем* этому объяснению циклическом понимании* исторического времени.

Вместе с тем, было*бы<неправильно считать,.что древний Восток не оказал» влияния на, формирование древнегреческой историографии. Свидетельства- Геродота, Платона; Страбона, Диодора указывают на-непосредственное влияние древневосточной, культуры на греческую. Однако не влияние и заимствование обусловили возникновение исторической науки в древней- Грецит Она явилась результатом сложных- процессов > этнокультурного и исторического развития греческого народа, самих- греческих полисов. Ко времени появления ветхозаветных исторических книг у эллинов имело место этико-художественное восприятие мира у Гомера и рационалистически-религиозное и философское его понимание у Гесиода; сложилась традиция-индивидуализированного творческого отношения к прошлой и современной» действительности, что нашло свое отражение в циклической поэзии и раннегреческой лирике; в материалистическом-и натурфилософском объяснении космоса (т. е. природы и общества) ионийскими философами. Результатом этого и явилось у эллинов, циклическое восприятие исторического процесса и историзма и нелинейное понимание исторического времени.

Если историческая наука возникла в Греции, то вполне естественным является вопрос: в чем же заключался^ ее метод. Для ответа на него А.И. Немировский выявляет особенности или черты греческой историографии, которые сводятся к следующему:

1. Ее научность определялась, постановкой вопросов и ясным пониманием задач и целей исторического труда.

2. Греческая историография рациональна, ибо обосновывает ответы, даваемые ею на поставленные вопросы, обращаясь к данным источников; при этом греческие историки вполне сознавали необходимость не только описания самих политических событий; но и выявления причинно-следственных связей в этих событиях.

3. Греческая; историография — гуманистическая по своему характеру, ибо она стремилась сохранить для'человечестващроделанный ценный опыт; это подразумевало практическое понимание: греками сущности истории, как науки, т. е. учить людей на примере прошлого; предугадывать поворот событий в будущем.

4. Научное содержание, греческой» историографии обусловлено также критическим отношением к источникамшнформации: Таким образом; критическое отношение к источникам, достижение с их помощью надежных результатов, исследования исторических событий и выявление причинно-следственных связей, пронизывающих и организующих эти события — все это и составляет сущность исторического' метода;. присущего греческой историографии. Критическое отношение к традиции;сформировалось в древней Греции к V В; до н.э. в результате развития* рационалистического} индивидуального творческого отношения к литературным текстам, и уже в V в. появились специалисты, способные их анализировать. Аналитическая работа сводилась к следующему:

• тщательное чтение согласно ударению и придыханию и-количеству слогов;

• умение объяснять встречающиеся в тексте риторические фигуры;

• умение объяснять особенности языка и область исторического содержания;

• проведение изысканий в области этимологии;

• изложение грамматических соответствий; умение производить критический анализ текста.

Гуманисты« XIV - XV вв., начиная с Ф. Петрарки42 вернули к жизни античное циклическое понимание времени и исторического процесса, а вместе с этим и исторический- метод греческой' историографии-и критическое отношение к источникам.

Интерес к истории средневекового историописания стал совершенно очевиден в странах Западной Европы уже на рубеже XIX -XX вв. Его-важность-И'назначение уже в 1872 г. хорошо понимал Г. Моно: «.критик вынужден жить с историками, труды которых анализирует; он пытается постичь их повседневную жизнь, их стиль, работы, скрытые пружины, руководящие их помыслами, причины, порождающие их слова. Он присутствует при- сочинении их трудов, видит рукописи, разложенные на их столе; источники, к которым они обращаются, иногда ему удается обнаружить, какие куски текста они читали, какие фрагменты прочитанного плохо поняли. И когда критик охватывает таким исследованием целую эпоху, когда он отмечает связи, соединяющие разные исторические источники, когда он< обнаруживает,, как они копируют друг друга или подражают один другому, как одни и те же идеи, одни и те же чувстваг повторяются или преображаются от века- к веку, разве он не работает над историей самого человеческого разума?»43. Новейшими работами, посвященными средневековому историописанию и определившими современные исследовательские направления развития этой области исторической науки, стали монографии известного французского историка Бернара Гене «История и историческая культура средневекового Запада»44, а также близкие по

42 Здесь следует отметить совершенно новаторскую по подходам к вкладу Ф. Петрарки в историописание итальянского гуманизма статью Н.И. Девятайкиной «Новое и традиционное в раннеренессансном "освоении истории" (по трактату Петрарки "О средствах против превратностей судьбы")» // Локальные культуры и традиции историописания. Отв. ред. А.И. Сидоров. М.: ИВИ РАН. С. 201-236.

43 Monod G. Etudes critiques sur les sources de l'histoire mérovingienne. Paris, 1872. P. 19. О своеобразном «прорыве», произошедшем во французской исторической науке XIX в. и связанном с изучение средневекового историописания см. Charbonnel СИ.-0. Histoire et historiens: Une mutation idéologique des historiens français, 1865 - 1885. Toulouse, 1976.

44 Guenée B. Histoire et culture historique dans l'occident Médiéval. P., 1980. Пер. на рус. яз.: Гене Б. тематике и- подходам исследования профессора университета Дармштадта Франца-Иозефа Шмале и. профессора Института средневековых исследований Монреальского университета Бенуа Лакруа46.

Книга Бернара Гене посвящена становлению истории как науки в средневековой Западной'Европе. Автор прослеживает из века в век, кем были люди, писавшие историю, и- кто« читал (или слушал) их труды; выявляет цели и потребности, которыми они руководствовались, с рассматривает темы, в разное время1 вызывавшие преимущественный интерес публики и историков. Особенно важным, является, анализ характерной для средневекового историописания системы ценностей и авторитетов, а также изучение проблем социального заказа и ангажированности сочинителя. Б. Гене изучает источники, которыми пользовались средневековые авторы, и методы их использования; жанры исторических сочинений; «технические» приемы написания исторических трудов; критерии их успеха; пути распространения рукописей; значимость истории для общества (историческая пропаганда, официальная история, использование примеров и прецедентов, соотношение истории и правды). Книга Б. Гене стала своеобразным прорывом в изучении историописания. От описательно-информационной формы исследования он перешел к структурированному и системному анализу историописания. Французский ученый предложил комплекс вопросов, которые и определили совершенно новую исследовательскую парадигму: каково место истории в Средние века? Кем был историк? Как историки работали? Какие усилия они прилагали, чтобы реконструировать близкое и далекое прошлое? Кто их читал? Кто их слушал? Какую

История и историческая культура средневекового Запада. М.:, 2002.

45 Schmale F.-J. Funktion und Formen mittelalterlicher Geschichtschreibung. Darmstadt, 1985.

16 Lacroix В L'historien au Moyen Âge. Montréal; P., 1971. систему знаний;, какую картину прошлого онш смогли? оставить, в-наследство своим: современникам и потомкам? Какое влияние имели эти знания, и картина прошлого? на менталитет и образ? действий людей? Ответы, на эти вопросы открыли ш еще один; впервые: заявленный Б. Гене ракурс рассмотрения историописания — его социальную основу, ; выявляющую сложную взаимосвязь внутри структуры «человек - текст - общество».- Впервые в научной практике Б; Гене поставил и изучил вопросы успеха исторического сочинения и определил его критерии. Но анализ каждого отдельного произведения ош рассматривает как: лишь один из;этапов' работы. Он ясно заявляет свою цель: «. .подняться» над: анализом частных случаев; сгруппировать результаты» этого анализа и в качестве, синтеза предложить . как можно более точную картину исторической культуры»47. И проблема, как подчеркивает Гене, состоит не в. том, чтобы, нарисовать одну единственно возможную картину средневековой исторической культуры, а в том, чтобы уточнить, в каком виде, в какое время и в каком месте могла проявляться историческая культура историков и историческая культура всех остальных людей. И французский историк показал, что, только1 выявив эти различия, мы сможем оценить, насколько важна были история для данного конкретного общества; Заслуживает внимания. и мнение: Б. Гене о рождении истории как науки; Многие задавались вопросом, когда родилась новая история:. Одни считают, что; у ее колыбели стояли: немецкие профессора XIX в., другие- - что это были философы- и эрудиты XVIII в., третьи — что это были юристы второй половины XVI в; Многие считают, что ее создателями были гуманисты Возрождения. Гене считает, что если смотреть на новую историю как на дискурс, то, в ее развитие большой вклад внесли гуманисты Возрождения. Но если рассматривать ее как науку, то родилась она, по мнению Гене, в

47 Гене Б. Цит. соч. С. 343. монастырях около 1100 г. (!). При-этом французский! историк считает, что такая, постановка вопроса- в основе своей выглядит не совсем корректной, потому что - подразумевает разрыв между старой и новой историей. Между тем, книга Гене демонстрирует нам преемственность исторических трудов на протяжении веков, «солидарность всех историков, стремившихся • обрести« прошлое или хотя« бы спасти его от

18 забвения и рассказать о* нем» . Важность исследования Б. Гене в осмыслении представлений об истории была настольно велика, что» и сегодня оно определяет развитие новейших мировых тенденций, в изучении исторической мысли.

У истоков! формирования исследовательского направления, связанного с изучением исторического знания и исторической мысли западноевропейского Средневековья в России стояли Е.А. Косминский и O.JI. Вайнштейн, работы которых были опубликованы в 60-х годы прошлого века49. Эти исследования носили информационно-обзорный* характер и внесли свой важный вклад в систематизацию практик историописания в Средние века.

В начале XXI века это направление, обогащенное новыми подходами в изучении и осмыслении исторических источников, получило новый импульс к развитию50. Хотя работ, посвященных собственно историописанию, по-прежнему выходит мало.

Одним из ярких примеров изучения средневекового историописания на совершенно новых методологических основаниях, вполне в том русле, который определил Б. Гене, может служить

48 Гене Б. Цит. соч. С. 415-416.

49 Косминский Е.А. Историография средних веков V в. - сер. XIX в. М., 1963, Вайнштейн O.JI Западноевропейская средневековая историография. М., 1964.

50 В качестве примеров мы хотим привести очень интересные исследования наших коллег Ю.Е. Арнаутовой, Н.И. Басовской, Л.М. Брагиной, Т.В. Гимона, Н.И. Девятайкиной, Ю.В. Ивановой, О.Ф. Кудрявцева, Ю.П. Малинина, З.Ю. Метлицкой, Н.В. Ревякиной, А.Ю. Серегиной, В.И. Уколовой и др. Высказав при этом некоторое сожаление, что активно идущая сегодня публикация переводов сочинений исторического жанра Средневековья (например, Фруассар Ж. Хроники 1325 - 1340 СПб, 2008; Жан де Жуанвиль, Жоффруа де Виллардуэн. История Крестовых походов. М., 2008 и др.) не сопровождаются монографическими исследованиями. монография А.И: Сидорова51. Предметом» ее исследования? является, каролингское историописание, которое,* бесспорно, представляет собой» вполне обособленное культурное явление, ограниченное-территориальными и хронологическими^ рамками. Основная; исследовательская® проблема, над которой работает А.И. Сидоров, состоит в, изучении-исторического-сознания52 (и шире - исторической^ культуры) каролингской.* эпохи, того фундамента, который, на наш взгляд, определяет самобытный характер каролингской культуры и больше - каролингского общества в целом. Причем, совершенно очевидно, что каждый* источник - будь то хроника, анналы- или жизнеописание - представляются автору уникальным и даже самодостаточным явлением и именно с этих позиций он подходит к их изучению. А.И. Сидоров; следуя интенсивному изучению небольшого числа сочинений, имея в - виду их сложный« опосредованный характер; стремится рассмотреть каждый из источников во всем комплексе возможных детерминант, повлиявших на формирование текста. Таким образом, максимально» персонифицируя предмет исследования и наполняя его конкретным содержанием, ученый; отмечает то общее, что характеризует феномен исторического сознания и исторической культуры каролингской эпохи в целом. При таком подходе, на наш взгляд, удается также выявить то уникальное, что отличало историческое сознание и историческую культуру различных социальных-групп, потому что автор монографии каждый из рассматриваемых им текстов воспринимает как продукт, максимально ориентированный на конкретные микрогруппы, и интерпретирующий материал в формах,

51 Сидоров А.И. Отзвук настоящего. Историческая мысль в эпоху каролингского возрождения. СПб., 2006.

52 На наш взгляд, необходимо отметить, что изучение проблем исторического сознания, исторической культуры в последние несколько лет привлекает внимание отечественной историографии на разных исследовательских уровнях. Можно привести, например, такие издания, как: Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени. М., 2005; «Цепь времен». Проблемы исторического сознания / отв. ред. Л.П. Репина. М., 2005; История и память: историческая культура Европы до начала Нового времени / отв. ред. Л.П. Репина. М., 2006. моделях и образах, максимально понятных, прежде всего, людям- и составлявшим эти группы.

Использование качественного анализа источника, на наш> взгляд, один из немногих верных и продуктивных способов «разговорить» источник, провести? его убедительное «логическое описание». Именно этот исследовательский метод, описанный и примененный А.И. Сидоровым в своей монографии, позволил ему дать свои, и на, наш. взгляд, довольно убедительные, ответы, на те многочисленные вопросы, которые вообще встают перед любым историком, и на главный среди, них - понимаем ли мы текст? И какими аргументами убеждаем себя в этом понимании?

Следующим серьезным событием» в изучении средневекового историописания в России, как мы считаем, станет издание в 2010 г. широко обсуждавшейся' историческим * сообществом монографии С.Г. Мереминского «Формирование традиции: английское историописание второй половины XI - первой половины XII веков» (объем 29 а.л.). Книга посвящена анализу английского средневекового историописания XI - XII вв. На основании широкого круга разножанровых источников рассматривается процесс складывания общих представлений о прошлом Англии в ключевую эпоху ее истории - первое столетие после Нормандского завоевания 1066 г. Образ английской истории, сформировавшийся в этот период, оставался практически неизменным вплоть до Нового времени и в значительной мере определил своеобразие английского национального самосознания. С.Г. Мереминский поднимает целый ряд интереснейших вопросов: кто и зачем писал исторические сочинения, откуда эти авторы черпали сведения, кому они адресовали свои повествования, в каких формах сохранялись и трансформировались знания о прошлом? На страницах книги встают живые «образы прошлого» - образы хронистов ушедшей эпохи, монахов, каноников** и* их покровителей, о которых автор - пишет с заинтересованностью и пониманием.

В', целом же следует отметить, что. исследования, связанные с проблемами исторического знания, в отечественной исторической-науке чаще всего или- включены- в* историографические компендиумы , или. представляют собой работы,.связанные*с изучением.жизни и творчества конкретных историков54. Безусловно, они играют свою важную? роль в процессе накопления и осмысления знаний об исторических представлениях разных эпох.

Итак, мы очертили, довольно широкий круг историографии, которая оказала свое влияние на определение проблематики, а также подходы.и методы нашего исследования. Отметим, что мы остановились только- на наиболее значительных для нас работах. Большой объем литературы, касающейся отдельных вопросов или» тем нашего исследования, не вошел* в историографическую часть. Введения к диссертации, но будет активно привлекаться и использоваться' в основном ее содержании.

Проведенное исследование основано на нескольких, условно выделяемых автором диссертации, группах источников. Первую группу составляют восемнадцать сочинений исторического жанра, которые были «отобраны» самим. XVI в., возможно, как наиболее значимые для исторического сознания европейского общества того времени. Впервые они были опубликованы в однотомном издании Иоханном Вольфом в 1576 г. в Базеле. Второе дополненное издание под названием «Сокровищница истории. Сборник из-восемнадцати трудов как древних, так и недавних [авторов] и, кроме того, что особенно следует отметить,

53 Например, Савельева И.М., Полетаев A.B. История и время: в поисках утраченного. М., 1997; Они же. Знание о прошлом: теория и'история. Т. 1-2. М., 2003.

54 См. например: Доронин A.B. Историк и его миф: Иоганн Авентин (1477 - 1534). М., 2007. Зверева В В. «Новое солнце на Западе»: Беда Достопочтенный и его время. М., 2008 и др. шести книг Ж. Бодена о Методе'истории» вышло в двух томах уже через три-года, в Л 579 т., у того же печатника - Пьетро Перна. Это издание и-легло в1 основу наших исследований55.

Примечательно, что, несмотря' на широкую известность АНР В' зарубежной, и (в меньшей степени) отечественной'историографии — едва ли не в каждой работе, посвященной интеллектуальной^ истории XVI столетия встречаются упоминания этого* труда- — специальных исследований, посвященных ему, фактически нет. Единственным исключением можно считать, небольшую? и уже достаточно давнюю статью * американского историка Беатрис Рейнольде56, которая, впрочем, проанализировала лишь часть включенных в АНР трактатов а именно-те, которые по времени, предшествовали первой публикации «Метода» Ж. Бодена. (1566 г.). По мнению Рейнольде, представленные в сборнике трактаты демонстрируют характерную для- XVI в. постепенную эволюцию,от ренессансного идеала (восходящего еще к-Аристотелю и Цицерону) истории как литературного жанра (сочинения «риторов» Понтано и Робортелло) к характерному для- «юристов» Бодена и Балдуина стремлению связать историю - с нуждами реального государственного управления. Вместе с тем, за пределами внимания Рейнольде остался целый, ряд других важных аспектов, важных для/ целостного осмысления АНР (например, конфессиональный фактор). Кроме того, американская исследовательница обошла стороной весь круг источниковедческих проблем, связанных с АНР.

Экземпляр АНР, с которым мы работали, хранится в Музее книги Российской государственной библиотеки и представляет собой два тома т 8° в переплетах более позднего времени, без сплошной нумерации

55 Artis historicae Penus, octodecim scriptorium tam veterum quam recentiorum monumentis et inter eos Io. Praecipue Bodini libris Methodi historicae sex instructa, Basileae, ex officina Petri Pernae, 1579. В дальнейшем в тексте мы будем использовать сокращение АНР.

56 Reynolds В. Shifting Currents in Historical Criticism // Journal of the History of Ideas. 1953. Vol. 14. P. 471-492. страниц - в целом в двух томах их 2586. Оба тома, с различающими обрезами красного цвета с незначительной позолотой.

Переплет первого- тома- довольно простой из, тонкой, деформированной кожи* бежевого цвета, гладкий, без- каких-либо* изображений и надписей. На обороте первой страницы (пустой) имеется три надписи, выполненных одной рукой-в XVII в., и разными по яркости, коричневыми * чернилами. На мой взгляд, они носят какой-то учетный характер. Первая, датирована апрелем. 1616 г. «Себастьян Марти. Третья, книга Истории Венеции». Вторая (август 1615 г.): «Сердонати Флорентийский». Третья (декабрь 1661 г.) «Галеотти Марти.». На титуле название, типографская марка - изображение босой женщины в простой одежде с лезвием косы в одной руке и рукояткой - в другой. Под изображением'девиз: «Lucerna pedibus mais verbum turn». Далее, по правому полю надпись: «Из библиотеки Адама Э. (затертое окончание записи)». Ниже места издания (Basileae) надпись коричневыми чернилами «Ио. Альберто Фабрици».

Развернутая« внешняя критика источника; которую мы даем ниже, может и показаться довольно утомительной^ для, читателя, но мы придаем ей важнейшее значение по целому ряду причин. Прежде всего, тщательные изыскания в справочных изданиях и поисковых системах дают нам ответы или своеобразные подсказки, как минимум на четыре вопроса; имеющих принципиальное значение как при оценке нашего источника, так и при оценке исторической культуры интересующей нас эпохи.

Вот какие вопросы мы перед собой ставили, углубляясь в дальнейшие штудии: каким образом, по каким принципам формировался «авторский коллектив» сборника АНР? Какими причинами руководствовался И. Вольф, включая то или иное сочинение в свои тома? Был ли это своеобразный mainstream эпохи или отражение идеологической, политической конъюнктуры, или все это совпало? Наконец; для: кого, для какой аудитории предназначалось это-издание, кто им интересовался?

Итак, начнем свой анализ с характеристики- личности' Иоханна Вольфа; старательного ученого-компилятора^ благодаря? которому и-вышел двухтомник АИР! Специальной^ работы, посвященной исследованию жизни- и творчества, И. Вольфа,, в историографии нет. Информация о нем в справочниках! иг словарях XX в. практически отсутствует, а вот XIX век его еще «помнит». Для воссоздания краткой биографии И. Вольфа мы использовали английские биографические словари 1826 и 1833 гг. В соответствии со сведениями, приводимыми там, он родился. 10 августа 1537 г. в г. Бергцаберн герцогства Цвайбрюкен« (земля Рейнланд-Пфальц, Германия). Его отец был главой магистратов этого города. Вольф - обучался философии и. праву в университетах Страсбурга, Виттенберга, Тюбингена, на- факультете права в.университете Доля (Бретань)1 и здесь получил степень доктора права. В- Страсбурге он испытал на себе влияние одного из известнейших немецких гуманистов.В. Штурма, в Виттенберге - учился-греческому языку у одного из лидеров, немецкой реформации Ф. Меланхтона, а в Брюгге слушал лекции у главы национальной < французской школы права, признанного «князя романистов» Ж. Куяса (1522-1590 гг.).

Он много и часто, переезжал - в 1567 г. путешествовал с герцогом Стеттином в основном по территории Франции и Бургундии. В 1569 г. в составе вспомогательного корпуса герцога Вольфганга Цвайбрюкенского И. Вольф участвовал в третьей религиозной войне во Франции на стороне гугенотов и, когда герцог погиб, практически руководил возвращением этого корпуса в Германию. Корпус Вольфганга

57 New Universal Biography by Rev. John Platts. London, 1826. Vol. 5. P. 608; A General Biographical dictionary. Vol. 3. London, 1833.

Цвайбрюккенского входил в состав армии Вильгельма Оранского. Благодарностью за спасенный корпус для И. Вольфа стала близость к семье Вильгельма Оранского, который был сыном Юлианы Штольберг Вернигероде.

Выдающиеся дипломатические способности обеспечили И. Вольфу в дальнейшем участие в двух посольствах - ко двору английской королевы Елизаветы I и польского короля Генриха Валуа - с выполнением личных поручений от германских князей. По возвращению из Польши в 1573 г. Иоханн Вольф принял предложение маркграфа Баденского Карла и стал его советником. В 1575 г. он получил должность управляющего города Мундельхайм. В этот период он и публикует АНР.

В 1594 г. он оставил административную службу вернулся в Хайденбург, где все свое время проводил в научных занятиях, чтении и в подготовке к печати еще двух изданий «Истории Хлодвига» и «Ьесйогит тетогаЫПит е1 гесопсШагит сепйтеа» в 2-х томах. Этот труд представляет собой собрание курьезных фактов и наблюдений из жизни и сочинений 3000 авторов. Мы этот текст не изучали, но мнения современников в отношении его разные - одни буквально

Иоханн Вольф воспитывались на этой книге; другие считали ее «отвлекающим и бесполезным чтением». Напомним, что все сочинения И. Вольфа носили компилятивный характер и говорили о широчайшей начитанности и эрудиции автора. Современники, видимо имея в виду именно эти качества, называли, его «уникальным библиоманом», добавляя к его характеристике то, что путешествуя с различными государственными поручениями1 по многим крупным городам, в то время как его товарищи бросались в объятия Бахуса, он отправлялся в публичные библиотеки^ этих городов.

В 1706 г. вышла книга «Vitae Eruditorum cum Germanorum tum exterorum.», предисловие к которой - есть такое предположение - тоже написано И.Вольфом, там он повествует о своих литературных и

58 дипломатических трудах «с большим интересом и пристойностью» . В этом же предисловии рассказывается о секретаре Вольфа, некоем Мартине, который будучи в начале ревностным католиком, после общения с Вольфом стал протестантом «большим, чем Лютер». Так что из всего вышесказанного в отношении И. Вольфа сомнений быть не может - он был последовательным, убежденным и воинствующим протестантом. Значит, едва ли бы он, как составитель АНР, популяризировал взгляды на историю католических авторов.

Умер Вольф 23 мая 1600 г. в Хайденбурге, и в этом же году были напечатаны два тома его ««Lectiorum».

Могли ли публичные библиотеки дать И. Вольфу возможность изучить сочинения 16 современных авторов и подготовить их к печати? Это вызывает серьезные сомнения. Заметим, что публичных библиотек в то время было ничтожно мало, фонды их были скудными и, вероятно, что он их хорошо знал, но ими не ограничивал свое любопытство. Имел ли доступ этот «библиоман» к частным библиотекам протестантов?

58 Dub dim TF Bibliomania. London, 1842. P. 110-112.

Ответить на этот вопрос нам поможет обращение ко второму тому АНР.

Второй том АНР находился в библиотеке Штольбергов-Вернигероде. Об этом свидетельствует погашенный штамп на 4 странице тома (см. рис. 1).

Рис. 1

Описать это изображение мы можем следующим образом. Владелец(цу) Штольберг-Вернигероде (графы и книязья) (Stolberg-Wernigerode (Grafen und Fürsten zu). «Штольбергская библиотека, принадлежащая графам Вернигероде». Библиотека Штольбергов в Вернигероде (GRAFL. STOLBERGISCHE BIBLIOTHEK Z. WERNIGERODE). В центре - герб графов цу Штольбергов.

Каким образом этот том попал в Российскую Государственную библиотеку? Вопрос, конечно, второстепенный, но интересный, поэтому мы на него ответим. В 1943 г. был создан Государственный литературный фонд, в функции которого входило восполнение того урона, который был нанесен во время Великой Отечественной войны библиотечному фонду СССР. В 1948 г. с этой целью значительная часть томов из библиотеки Штольбергов в Вернигероде была вывезена в СССР, в том числе и интересующий нас том И. Вольфа 1579 г. издания59.

59 Konrad Breitenborn. .mit unbekanntem Ziel von den Sowjets abtransportiert / Das Schicksal der fürstlichen Bibliothek vor 50 Jahren, im April 1948 und danach (Teil 1) // Neue Wernigeröder Zeitung. Nr. 9, 2. Mai 1996, S. 22; Derselbe. Reulecke verkraftete Exodus nicht / Das Schicksal der fürstlichen Bibliothek vor 50 Jahren und danach (Teil 2) // Neue Wernigeröder Zeitung. Nr. 10, 15. Mai 1996, S. 24; Derselbe. "Ware" aus Georgien fiir deutschen "grauen Markt" / Das Schicksal der fürstlichen Bibliothek vor 50 Jahren und danach (Teil 3) // Neue Wernigeröder Zeitung. Nr. 11, 29. Mai 1996, S. 22; Книги и судьбы (Тульской

Поступление этой книги из Гослитфонда в Государственную публичную библиотеку им. В.И. Ленина, подтверждает и инвентарная книга библиотеки за 1949 г.

Итак, напомним, что владельцы второго тома установлены,- это графы цу Штольберги. Далее; первый том открывает посвящение Фридриху Виттенбергскому. Мы полагаем, что речь идет о> курфюрсте Саксонии- Фридрихе III Мудром Виттенбергском. («1463 - 1525 гг.). В. 1502 г. он- учредил университет «Лейкореа» в Виттенберге, предназначенный для подготовки юристов, теологов- и врачей для саксонского эрнестинского правительства: Через пять лет после основания» университета курфюрст Фридрих объединил университет'с монастырём Всех Святых. Первым ректором университета стал Мартин Поллих, основателем теологического- факультета — Иоханн фон Штаупиц. В первые годьг в'университете'преподавали такие профессора, как Андреас Боденштайн из Карлсштадта. В 1508 г. Штаупиц содействовал приглашению в университет монаха-августинца Мартина. Лютера. Позднее были приглашены также^ Николаус фон Амсдорф и преподаватель греческого языка Филипп Меланхтон. Виттенбергский университет в дальнейшем становится центром распространения новой реформированной религии — лютеранства,и шире — протестантизма.

Теперь, логично поставить следующие вопросы: была ли какая-то связь между Штольбергами и Виттенбергским университетом? Имели ли Штольберги хоть какое-то отношение к изданию этого сборника? Кто такие вообще эти Штольберги?

Рассмотрим внимательнее второй том, который по оформлению сильно отличается от первого. Переплет очень дорогой, выполнен из областной универсальной научной библиотеки). [Электронный ресурс]. Электрон, дан. Режим доступа: http://www.toanb.ru/Library/lJpload/kp/rull tekst kp/bibliogr 11 .pdf свободный; Бсшкова И.В., «Трофейные» издания в фондах Национальной библиотеки Чувашской Республики. [Электронный ресурс]. Электрон, дан. Режим доступа: http.7/www.libfl.ru/restitution/conf/balkova.html свободный, (дата обращения 06.10.2010). кожи превосходного качества белого цвета с тисненным растительным орнаментом, в который-вплетены, четыре мужских портрета-медальона. Орнамент образует прямоугольник, в центре которого рука, держащая^ подсвечник с одной свечой, справа.и. слева-от нее расположены свитки. В верхней части обложки расположены тисненные надпись WEGZS и внизу год - 1593. Что означают эти* надпись,и год? Мы предполагаем; что этот экземпляр книги был приобретен и хранился в частной библиотеке Вольфа1 Эрнста графа цу Штольберга (1546 - 1606 гг.), который был сыном Вольфганга Штольберга (1501 - 1552 гг.). Во время летнего семестра 152 Г г. Вольфганг Штольберг выполнял обязанности, ректора Виттенбергского университета и именно он положил начало одной из самых крупных частных библиотек XVI века. В ней в это время насчитывалось более 4000 томов60. Более того, мы можем-предположить, что и переплет интересующего нас тома был выполнен по заказу Вольфа Эрнста цу Штольберга в 1593 г., в честь рождения сына Хайнриха Эрнста графа цу Штольберга (1593 - 1672'гг.)-в будущем - рейхсграфа Штольберга, настоятеля монастыря святых Бонифация и Мауриция. В связи с эти мы можем высказать предположение и о значении надписи WEGZS, расположенной над символическим изображением свечи, указывающей дорогу. WEG ZU STOLBERG - дорога Штольберга, родившегося в 1593 г. Значит, эта книга была не просто приобретена Штольбергами, заказав переплет, Вольф Эрнст «вложился» в нее. Материалы для переплетов, сами переплетные работы стоили тогда дорого и требовали затраты значительных денежных средств. Более того, посвятив этот том, пусть через надпись на обложке книги, своему новорожденному сыну, Вольф Эрнст Штольберг указал на значимость этого издания для его семьи.

На форзаце этого (второго) тома расположен экслибрис,

60 Штольбергское частное собрание книг стало публичной библиотекой г. Вернигероде с 1746 г., тогда в ней насчитывалось 10 000 томов, а в 1771 г. - 30 000 книг. датированный 1721 г. и принадлежащий Христиану Эрнсту графу цу Штольбергу (Рис. 2). Это экслибрис представляет собой бумажный прямоугольный ярлык, наклеенный владельцем на книгу, и относится он к гербовому разряду экслибрисов.

Сверху он содержит ленту с титулом и именем владельца: Христиан Эрнст граф цу Штольберг. На этом экслибрисе, помимо основного гербового щита, мы видим по бокам две античные колонны, рядом с которыми восседают две аллегорические женские фигуры: одна из них держит в правой руке весы, на ее голове лавровый венок. По-видимому, она олицетворяет Справедливость или Правосудие. Вторая фигура с короной на голове, в левой руке держит дубовую ветвь, в правой жезл. Вероятно, она олицетворяет воинскую доблесть. В центре скамьи, на которой она восседает, указан год - 1721. Немного ниже подпись: Бе. Возможно, это инициалы гравера.

Рис. 2

Геральдическая часть этого экслибриса читается следующим образом: Это> триF рыцарских шлема, поддерживающие щит, короны, украшающие шлемы и фигуры - орел;, страусиные: перья, оленьи рога. Основной! щит, разделенный Hat части: . На верхней : части справа на золотом фоне изображение: черного оленя. Это родовой герб4 семьи; Штольберг. Рядом, с ним; най золотом фоне: изображен герб рода • Кенигштайн - черный; лев. В' центре сверху, на?таком же .золотом фоне — красный« орел. - герб графов Рутшефорт. Родовой герб древней семьи; Вернигероде можно сразу узнать, по изображению; двух красных форелей, перевернутыми друг к другу головами и хвостом на серебрянном щите. Мы располагаем; источником, согласно: которому германский король Генрих I Птицелов (919 - 936 гг.) по случаю основания города Гослара разделил среди соседних графов новые должности и пожаловал графам Вернигероде титул королевского, рыбака и новый герб с форелями61. Следующие от герба Вернигероде - щитьь сверху вниз — герб баронов (Freiherren) Эппштайн. А под ним щит, поделенный пополам, как мы предполагаем; принадлежал: графам: Мюнценберг. Предполагаем также, что щиты с изображением шахматного поля относились к графам Марк. Небольшой серебряный щит с красным оленем между этими гербами принадлежал семье графов Клеттенберг. Под этим щитом на красном поле золотой лев — герб графов Витгенштайн и Хонштайн. Щиты с золотыми и красными полосами относились к графам Аигмонт. Как мы уже указали; основной щит поддерживают три турнирных шлема: Центральный шлем, с красным и серебряным плащом, увенчан красной шляпой, на ней золотое ядро, по бокам его два оленьих рога, красный и белый, в центре - павлиний хвост. Правый шлем, с золотым и черным плащом увенчан королевской короной, по бокам короны — два страусиных пера, в центре павлиний хвост. Левый шлем, с золотым и красным плащом, так же

61 Lucae F. Des Heil. Roemischen Reichs Uhalten Graffen-SaaLFranckfurt am Mayn, 1702. P. 726, 731732. имеет королевскую корону, над ней-стоит орел. Любопытно-отметить, что в 1433 г. три графских дома - Шварцбург, Штольберг и Хонштайн -установили братский союз. Поэтому элементы гербов, в том числе центральный шлем с убранством присутствует в гербах этих трех фамилий- . В книге П.И. Спенеро приведены титулы графского? рода Штольберг: графы Штольберг, Кенигштайн, Рутшенфорт, Вернигероде

--у и Хонштайн, Эппштайн, Мюнценберг, Аигмонт, Лора и Клеттенберг . Таким образом, перечисленные графства со временем влились в род графов Штольберг, оставив след на* фамильном гербе. Представители всех этих немецких и швейцарских аристократических фамилий, породненных со Штольбергами, были сторонниками реформированной церкви, активными, воинствующими и влиятельными участниками событий XVI в. в Германии.

А теперь время вспомнить про их частную библиотеку и про И. Вольфа. Для* того, чтобы сделать тематическую подборку сочинений, подобную той, что представлена в АНР, составителю или значительную часть жизни следовало бы посвятить сбору этих книг, или иметь к этому уже имеющемуся собранию прямой доступ. Вольф как минимум дважды - во время учебы в Виттенберге ив 1569 г. имел возможность близкого знакомства с представителями рода Штольбергов, а точнее с Вольфом Эрнстом графом цу Штольбергом. В посвящении И: Вольф напрямую не упоминает Штольбергов, но воздает хвалы их покровителю Фридриху III Мудрому курфюрсту Саксонии, а также благодарит за оказанную помощь некоего монаха Барингарда64, который, как мы.выяснили, был библиотекарем у Штольбергов65. На основании исследований наших

62 Ibid. P.292.

63 Spenero P J Historia insignium illustrium sev operis heraldici. Pars specialis. Francfiirti ad Moenum,1717. P. 772-773.

64 Illustrissimo principi ac domino. // AHP, P. 2-5.

65. Herr i cht H Die ehemalige Stolberg-Wernigerödisch Handschriftenabteilung. Die Geschichte einer kleinen feudalen Privatsammlung, Halle 1970 (= Schriften zum Bibliotheks- und Buchereiwesen in Sachsen-Anhalt, 31). немецких коллег , занимавшихся катологизацией библиотеки Штольбергов, в ней' в 70-х гг. XVI в. хранилось то самое, собрание сочинений, которое Вольф включил в АНР. Значит, возможности публикации этих авторов, а скорее всего, и своеобразный идеологический заказ могли исходить непосредственно от Штольбергов.

По сути, издание АНР является уникальным по многим причинам. Это был, первый в европейской истории сборник, включавший в. себя, сочинения об истории 16 современных авторов (многие из которых на момент издания двухтомника в Г576 г. были живы). И, несмотря на это, названия сочинений, включенных в АНР, расходятся в оглавлении сборника с названиями в самом тексте сборника и с теми названиями, которые давали авторы своим книгам при первом издании. Совпадений практически нет. Мы собрали эту информацию и представили в таблицах 1, 2.

ПЕРВЫЙ ТОМ АНР

Таблица 1)

Автор Название в Название в Оригинальное Год 1-го Годы оглавлении самом тексте название в 1-м издания жизни

АНР АНР издании автора loan. Bodini Methodus Textori curieae Metodus ad Parisiis, 1530

Andigavensis histórica Inqvisitorum facilem 15 66 1596 praesidi, J. cognicionem

Bodinus Metodus historiarum ad facilem cognicionem historiarum

66 Pfeil B. Katalog der deutschen und niederländischen Handschriften des Mittelalters in der Universitätsund Landesbibliothek Sachsen-Anhalt in Halle (Saale) (= Schriften zum Bibliotheks- und Büchereiwesen in Sachsen-Anhalt, 89/1-2). 2 Bände. Halle (Saale) 2007, vor allem Bd. 1, S. XVII-XXX; Oppitzl U.-D. Die «Deutschen Manuskripte des Mittelalters» (Zb-Signatur) der ehemaligen Stolberg-Wernigerodischen Handschriftensammlung // Geographia Spiritualis. Festschrift für Hanno Beck / Hrsg. von D. Haberland. Frankfurt am Mayn u. a., 1993. S. 187-205.

Fr. Balduinus de Historia universa, et ejus cum juristrudentia conjunctione libri II. De institutione Historiae universae et ejus cum juristrudentia conjunctione De institutione Historiae universae et ejus cum juristrudentia conjunctione prolegomenon libri II. Parisiis, ap. A. Wechelum, 1561 15201573

Fr. Patritii. Dialogi X de Historia. Dialogi X de Historia. Delia Historia, dies dialoghi di Francesco Patrizzi, ne'quali siragiona di tutte le cose appartenenti all'historia. Venetia, Arrivabebe, 1560 15291597

Joan Pontanus De Historia. Actius dialodus Giovanni Gioviano Pontano. Actius de numeris poeticis et lege historiae. Neapoli, 1507 14261503

Sebastiani Foxii Morzilli De Histórica Institutione. Sebastiani Foxii Morzilli Hispalensis De Histórica Institutione liber. De Historiae institutione dialogues. Parisiis, M. Juvenis, 1557 15261559 loan. Ant. Viperanus de Scribenda Historia. de Scribenda Historia liber. de Scribenda Historia liber 1569 15351610

Fr. Robortellus de Historia. de Historia. de Historia facúltate commentiunculae Lutetiae, 1556 1516 1568

ВТОРОЙ ТОМ АНР (Таблица 2)

Автор Название в Название в Оригинальное Год 1-го Годы оглавлении самом тексте название в 1-м издания жизни

АНР АНР издании

Christopho de Historiae De Scribenda De Scribenda Basileae, J. 7-1570 rus Milaeus universitate. universitatis universitatis Oporinus,

Milieu) rerum historia rerum historia 1551 libri quinqué libri quinqué

Ubertus de Ratione 1. de Ratione de Ratione Rome, 1574 1518

Folieta scribendae scribendae scribendae 1581 historiae, et de historiae. historiae similitudine 2. de normae similitudine

Polybianae. normae

Polybianae.

David de Recte De lectione De lectione Rostak, 1530

Chytraeus instituenda historiarum historiarum Argentinae, 1600

Historiae recte instituenda recte instituenda С. Mylius, lectione et historicorum 1563 fere omnium series et argumentum breviter et perspicue expósita.

Simon de Utilitate de Utilitate de Utilitate Basileae, 1493

Grynaeus legendae legendae legendae 1539 1541 historiae. historiae historiae / опубл. с Justini ex Trogo

Pompeio

Historia

Coelius de eadem. Curionis de De Historia Basiliae 1576 1503

Secundus historia legenda legenda 1569 sentential ad sententia ad

Basilium Basilium

Amerbachium Amerbachium.

Christopho Oratio de Oratio de Oratio de Witenberg, 1539ri Pezelii historia. Argumento Argumento 1568 1604

Historiarum, et Historiarum

Fructu ex earum lectione petendo

Habita

Witenbergae á

Christophoro

Pezelio

Theodorus Medicus Theodorus Histórica Basileae, 1533

Zwingerus Basiliensis Zwingerus exercitation 1571-1576 1588

Medicus

Basiliensis. De

Historia. loan. Caes. De historia in Antonii Basileae, 1531

Sambucus Historicus. praefatione ad Bonfinii Rerum 1568 1584 bonfinii Vngaricarum historiam decades ungariae. quatuor, cum dimidia.

Quarum tres priores, ante annos 20.,

Martini

Brenneri

Bistriciensis industria editae, iamque diuersorum aliquot codicum manuscriptorum collatione multis in locis emendatiores: quarta uero decas, cum quinta dimidia, numquam antea excusae, loan. Sambuci Tirnauiensis, . opera ac studio nunc demum in lucem proferuntur:. Accessit etiam locuples rerum & uerborum toto opere memorabilium index.

Antonius de Historia et de Antonii De Historia Venetiis, J. 1541

Riccobonus ea verterum Riccoboni commentarius Barillettus, 1599 fragmenta rhodigini. De cum fragmentis 1568 recens adj uñeta. Historia Liber ab eodem /./ cum fragmenta collectis. historicorum veterum

Latinorum summa fide et diligentia ab eodem collectis et auetis.

С чем связана такая, «небрежность» И! Вольфа, библиомана и эрудита- составителя сборника АИР? Прежде всего; отметим, что- к сочинительским и издательским практикам того времени нельзя' подходить с современными требованиями и нормами библиографии или» оформления» справочного аппарата. Надо- помнить о том, что книгопечатание было для европейцев XVI в. занятием новым, и правила книжного оформления находились в стадии формирования. Да и издание книги тогда все еще было занятием не из дешевых, сопряженным с рядом технических трудностей (например, наличием шрифтов), и* выход книги, безусловно, был событием неординарным. Изданные книги были «на слуху» и быстро становились хорошо известны в кругу ученых мужей. Поэтому, неточность в названии, на наш взгляд, не могла смутить или ввести в заблуждение человека знающего.

Но в названиях есть не только неточности, но и прямые «вызовы». Вот, например, Боден, по-видимому, был, одним из самых выдающихся авторов, по мнению И. Вольфа, представленных в АНР. Это следует хотя бы и из полного названия двухтомника (напомним -«Сокровищница истории. Сборник из восемнадцати трудов как древних, так и недавних [авторов] и, кроме того, что особенно-следует отметить, шести книг Ж. Бодена о Методе истории»). Так вот, в отношении этого автора мы подметили как минимум две странные «неточности». Первое - Боден назван не анжерцем, как он сам подписывался в своих о сочинениях, а андикавом - этим, вероятно, подчеркивается древность народа, к которму принадлежал Боден. И второе - «текст президента Инквизиционной палаты (палаты следствий)». Это уже не неточность, это осознанное искажение фактов. Боден никогда не занимал такого

67 Кстати, книг (или глав) было не шесть, а десять. Столько же и в тексте трактата, который содержится в АНР.

68 Андикавы - это античное наименование галльского племени, населявшего области нынешнего Анжу (правый берег нижней Луары). места, более того, в 1576 г. было общеизвестно, что он к этому времени уже трижды, преследовался за-, скрытый: протестантизм, (один раз -проводился? обыск у него дома и были сожжены найденные у него запрещенные книги; дважды, он подвергался аресту). Этого ли было не знать эрудиту Вольфу? Кстати, мы не исключаем и факт их личного-знакомствам 1573 г., когда оба присутствовали при событиях, связанных со- вступлением на польских престол Генриха Валуа. Тем более, И. Вольф* должен был быть, прекрасно информирован о религиозных воззрениях Бодена.

Еще одна «странность», очевидная даже при беглом * знакомстве с содержанием АНР. Протестанты включают в свой сборник сочинение придворного испанского короля Филиппа II и наставника инфанта Карла католика Себастьяно Фокс Морцелло, погибшего в 33 года при кораблекрушении. Возможно, здесь нужно учитывать, что он был известным натурфилософом своего времени и блестящим^ знатоком Цицерона, Платона и Аристотеля. Другой причиной, объясняющей, уже обозначенные нами «странности» и «неточности»- текста, может быть острейшая политическая и религиозная ситуация в Западной Европе второй половины XVI в. Не исключено, что И. Вольф, не отказываясь от стратегической цели издания (служить укреплению протестантизма), сделал глубоко продуманный тактический шаг, связанный с изданием и дальнейшей судьбой книги, и представил двухтомное издание АНР как сборник сочинений авторов, лояльных католицизму и папскому престолу. К сожалению, здесь мы можем только > высказывать свои предположения и гипотезы. Возможно, со временем изучение этого текста даст нам ответы и на уже поставленные вопросы и те, которые, вероятно, еще появятся.

В первый том АНР входит семь трактатов об истории западноевропейских авторов: Жан. Боден Андикав «Метод истории»69; Франсуа Балдуин «Книга о всеобщей истории и ее связи с юриспруденцией в двух книгах»70; Франческо Патрици «Десять диалогов об истории» ; Джованни Джовиано Понтано «Об истории» ;

69 В сноски мы решили вынести краткие биографии авторов сочинений, представленных в АНР. Это сделано в силу того, что большинство из них, практически не известны в историографии - ни их биографии, ни их труды не являлись предметом отдельного исследования. loan Bodini Andigavensis Methodus histórica. Жан Боден (1530 - 1596 гг.) французский правовед, философ, историограф родился в Анже, в семье портного. Боден закончил факультет права Тулузского университета, учился в Париже. В 1562 г. началась его адвокатская карьера. В 1571 г. он становится королевским прокурором и поступает на службу к принцу Франсуа Алансонсому. В 1576 г. он участвует в Блуасских Генеральных штатах, отстаивая интересы короны. Свою жизнь Жан Боден заканчивает в должности королевского прокурора города Лана69. Никогда не был прокурором Инквизиционной палаты (палаты следствий). "Methodus ad facilem historiarum cognitionem" был впервые издан в Париже в 1566 г. в типографии Мартина Лё Жёна на латинском языке.'В этом издании содержалась выдержка из «Королевской привилегии», в которой фиксировалось единоличное право печатника и книготорговца Парижского университета Мартина Лё Жёна на издание и продажу трактата в течение десяти лет. Второе издание «Метода» с авторскими поправками и уточнениями было выпущено также Мартином Лё Жёном в его же типографии в 1572 г. Менее чем за сто лет "Метод" переиздавался десять раз: Paris, 1566; Paris, 1572; Basel, 1576 (в первом томе Artis Historicae Penus); Basel, 1579 (также в первом томе дополненного издания Artis Historicae Penus); Heidelberg, 1583; Strasbourg, 1599; Strasbourg, 1607; Geneve, 1610; Amsterdam, 1650. Критическое издание «Метода» на латинском языке было осуществлено в 1951 г., когда Пьер Менар издал книгу «Философские труды Бодена».

70 Fr. Balduinus de Historia universa, et ejus cum juristrudentia conjunctione libri II. Франсуа Балдуин, или Бодуэн (1520 - 1573 гг.) родился в Аррасе, закончил факультет права в Тулузе. Один из ведущих теоретиков римского права в XVI в., сторонник реформированной религии. См.: Kelley D.R. Historia Integra: Francois Baudouin and his Conception of Histoiy // Journal of the History of Ideas. 1964. Vol. 25. P. 35-57.

71 Fr. Patritii Dialogi X de Historia. Франческо Патрици (итальянизированый вариант его хорватского имени Фране Петрич) (1529 - 1597 гг.) Родился на острове Црес, у побережья Далмации, в 1529 году. Сначала обучался в своем родном городе, а затем учился медицине в Венеции и Ингольштадте, с 1547 г. по 1554 гг. изучал философию в университет Падуи. Позже он посетил ряд других итальянских городов и переехал на Кипр, где совершенствовал свои знания греческого языка и начал собрать коллекцию греческих рукописей. В ходе двух своих поездок в Испанию, продал большинство из собранных им греческих рукописей. В 1578 г. Филиппом II был приглашен преподавать философию Платона в университете Феррары. В 1592 г. по приглашению кардинала Ипполито Альдобрандини преподавал этот же курс в Риме. Патрицииоследние годы своей жизни он провел, как один из немногих философов, внедряя идеи платонизма и неоплатонизм в университетской среде Италии конца XVI в. На основании опубликованных и неопубликованных работ, которые он написал за свою карьеру, становится ясно, что диапазон интересов Патриции был достаточно широк. Это свидетельствует о том, что художественное, историческое и литературное влияние ренессансного гуманизма в научных кругах Италии XVI в. было довольно значительно. Переводил и комментировал сочинения Аристотеля, Платона, Прокла, Филопона, а также фрагменты из сочинений герметической философии, ведущей традицию от Гермеса Трисмегиста и последователей. Поддерживал и разделял взгляды Дж. Бруно. «Десять диалогов об истории», опубликованные в 1560 г., были продолжены сочинением «Десять диалогов о риторике», вышедшим в свет в 1562 г. В «Десяти диалогах об истории» совершенно очевиден антиаристотелизм подходов Патрици, ярко выраженный неоплатонизм и герметизм. В 1583 г. он опубликовал крупное исследование, посвященное древней римской армии, основанное на его изучении сочинений Полибия, Ливия и Дионисия Галикарнасского. Он анализировал тактику и стратегию древних римлян, постоянно сравнивая их с состоянием дел в современной ему Италии. Очевидно, что это была своеобразная попытка привлечь внимание к войнам, ведущимся в Италии XVI в.

72 Joan Pontanus De Historia. Джованни Джовиано Понтано был родом из местечка Черрето (Умбрия), образование получил в университете Перуджи. В 1447 г. поступил на службу к неаполитанскому королю Альфонсу V Арагонскому, стал видным государственным деятелем, занимал министерские посты и при преемнике Альфонса V - короле Фердинанде I. Дипломатические усилия Понтано были

Себастьяно Фокс Морцелло «Об устройстве истории»73; Джованни Антонио ВиперанО' «О- написании истории»74; Франческо Робортелло направлены на установление мира между итальянскими государствами. Будучи воспитателем сына Фердинанда I Альфонса, написал для него дидактический трактат этико-политического содержания «Государь» (De principe, издан в 1490). Нарисованный Понтано образ идеального правителя, нравственно совершенного, исполненного мудрости, реализма и творческих сил, явился своеобразным воплощением гуманистических представлений о человеке. Благосостояние государства, всего общества Понтано ставил в прямую зависимость от доблести правителя, движимого чувством долга, гражданской ответственности. В течение многих лет Понтано возглавлял основанную его учителем Панормитой гуманистическую академию, получившую его имя -Accademia Pontaniana. На собраниях этого кружка гуманистов дискутировались вопросы философии, поэзии, астрологии. В историю итальянского гуманизма Понтано вошел как выдающийся латинский поэт и писатель, автор многочисленных лирических стихов: «Любовные элегии, или Партенопеец», «Ямбы», «Лира» и др., эклог «Лепидина», «Мелизей», дидактических поэм «Метеоры», «О садах Гесперид». Ему принадлежит ряд сатирических диалогов, в которых заметно влияние Лукиана -«Харон» (1467), «Осел» (1488), «Акций», «Эгидий» (1501), «Антоний» (1488). Проникнутые духом языческой мифологии, диалоги Понтано, особенно «Харон», исполнены в то же время острых критических наблюдений над современными нравами, а также религией и церковью. Гуманиста глубоко интересовали проблемы этики, что нашло отражение в целой серии трактатов на моральные темы: «О Фортуне» (1500), «О благоразумии», «О повиновении» (1470, напечатан в 1490), «О мужестве», «О щедрости», «О великодушии» и др. Идеи аристотелизма и стоицизма получили в трактатах Понтано оригинальную интерпретацию. Кардинальное этическое понятие «добродетель» рассматривается в них как доблестные деяния, ценные сами по себе (а не в общественном их восприятии), преследующие при этом не только честь- Понтано не склонен вслед за стоиками абсолютизировать это понятие, - сколько пользу для самого индивида. Однако индивидуализированное понимание добродетели вписывается в этике Понтано в идею гармонии человека и общества. Его нравственный идеал предполагает не уединение, а разностороннее и полнокровное восприятие жизни. На первом плане среди добродетелей у Понтано оказываются разумная умеренность и здравомыслие. Разуму и знаниям гуманист придает огромное значение в достижении человеком земного счастья. Гражданская и политическая жизнь успешно развиваются, опираясь на широкую практику ораторского искусства, полагал он, и, подобно Полициано, видел в поэзии силу, способную вести человечество по пути цивилизации. В интересующем нас диалоге «Акций» Понтано развивает идею взаимодействия- поэзии и истории. Это первая «поэтика историописания» - и фактически первая классицистическая поэтика эпохи Ренессанса. После выхода этого диалога в свет вплоть до середины XVI столетия никаких других рецептов для историков не создавалось, зато во второй половине века они появляются в изобилии. В творчестве Понтано особое место занимают сочинения по астрологии, к которой он проявлял особый интерес. Это трактат «О небесных явлениях» (1475-1495), и дидактическая поэма «Урания». В трактате Понтано выступил с критикой положений Джованни Пико делла Мирандола, изложенных в его «Рассуждениях против божественной астрологии». Опираясь на античных авторов, Понтано отстаивал теорию астрального детерминизма. Политические идеи Понтано, его глубокая реалистическая оценка событий, свидетелем которых он был, анализ международных отношений его времени, когда Италия вступала в полосу непосредственно затрагивающих ее франко-испанских войн, нашли отражение в обширной переписке Понтано. Ему принадлежит также историческое сочинение «О неаполитанской войне» (1494). Из сочинений Понтано на русском языке опубликован диалог «Харон» (в кн. «Итальянские гуманисты XV века о церкви и религии». М., 1963) и трактат «Государь» (в кн. «Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения /XV век /». ML, 1985).

73 Sebastiani Foxii Morzilli de Histórica Institutione. Себастьяно Фокс Морцелло (1526 - 1559 гг.) испанских ученый-филолог происходил из семьи Фоксов из Аквитании. Родился в Севилье, где получил и начальное образование, затем учился в университете Лувена и других университетах. Заслужил хорошую репутацию как переводчик с греческого языка и комментатор. В 1546 г. он опубликовал парафраз сочинений Цицерона, а в 1550 - комментарии к «Тимею» Платона. Король Испании Филипп II пригласил его в качестве наставника своего сына инфанта Карла. Марцелло погиб во время кораблекрушения.

74 loan. Ant. Viperanus de Scribenda Historia. Джованни Антонио Виперано родился в Мессине в 1535 г., из богатой семьи. Учился в иезуитской коллегии в Мессине, около 1550 г. стал членом ордена иезуитов. Преподавал в иезуитских коллегиях в Губбио, Флоренции, Перудже. С конца 1560-х гг. жил в Португалии и Испании, в 1580-е гг. был придворным историографом короля Филиппа II (в

ПС

Об истории» . Завершает первый, том сочинение Диониссия Галикарнасского «Суждение Фукидида об истории с предисловием Дудиция»76.

Содержание второго» тома* состоит из девяти сочинений авторов XVI века и одного греческого автора и выглядит следующим образом: Кристоф Мильё «Об универсализме истории» , Уберто Фольетта «О'

78 смысле [правил] написания! истории« и, единообразие у Полибия» , Давид Хитреус «О'том, как правильно читать.историю»79; Лукиан из частности, написал обоснование прав Филиппа на португальский престол) и капелланом дворцовой капеллы в Палермо. В 1587 назначен каноником собора в Агридженто (Сицилия), с 1589 г. - епископ города Джовинаццо (Giovinazzo) в Апулии. Умер в Джовинаццо в 1610 г. Трактат De scribenda Historia впервые напечатан в 1569 г. в Антверпене (неясно, написан до или после переезда на Пиренеи).

75 Fr. Robortellus de Historia. Франческо Робортелло (1516 — 1568 гг.) итальянский филолог; обучался в Болонье у знаменитого Ромуло Амазео, был профессором риторики в Венеции, затем - греческой и латинской литературы в Падуе и Болонье. Гордый и упрямый, Робортелло был во вражде со многими знаменитыми людьми его времени: Эразмом, Павлом Мануччи, Этьенном и др. Важнейшие сочинения: «Variorum locorum annotationes tarn in graecis quam in latinis auctoribus» (Венеция, 1543), «De histórica facúltate» (Флоренция, 1548), собрание статей о греческой и латинской литературе; «De arte sive ratione corrigendi veteres auctores» (Падуя, 1557), «De vita et victu populi romani sub imperatioribus Caesaribus Augustis» (1559). К середине XVI в. новая эстетика начинает опираться не на Платона, а на Аристотеля. Робортелло издал «Поэтику» Аристотеля с пространными комментариями в 1548 г., трагедии Эсхила, «Тактику» Элиана и трактат Лонгина «О высоком». В 1557 г. Франческо Робортелло подверг сомнению принадлежность найденных текстов Анакреонту (писавшему на ионическом, а не дорическом диалекте).

76 Dionysius Halicarnasseus de Thucydidis historia judicium, cum Duditii Praefatione.

77 Christophorus Milaeus de Historiae universitate. Кристоф де Молин (Christophe de Molin) или Мильё (Milieu) уроженец швейцарского городка Эставайе-ле-Лак (в кантоне Фрибур, на южном берегу Невшательского озера), из богатой семьи (его отец был бургомистром). Об образовании нет сведений, к 1544 г. был преподавателем в коллеже Св. Троицы в Лионе. Вероятно, сочувствовал Реформации. Во 2-й пол. 1540-х гг. совершил путешествие на Восток, посетил Константинополь. В 1548 изучал гражданское право во Флоренции, там в том же году впервые опубликовал трактат De scribenda universitatis rerum historia (2-е, дополненное издание - в 1551 г. в Базеле). Умер 18 октября 1570 г., по-видимому, на родине. Электронный ресурс. Режим доступа http://www.hls-dhs-dss.ch/textes/f/F48280.php свободный, (дата обращения 06.10.2010); Kelley D. R. Writing Cultural History in Early Modern Europe: Christophe Milieu and his Project // Renaissance Quarterly. 1999. Vol. 52. P. 342-365.

78 Ubertus Folieta de Ratione scribendae historiae, et de similitudine normae Polybianae. Уберто Фольетта (Foglietta), родился ок. 1518 г. в Генуе, умер 5 сент. 1581 г. в Риме. Изучал право в университете Перуджи, много жил в Риме. После издание в 1559 г. в Риме диалогов «О Генуэзской республике» (Delia república di Genova), содержавших критику нобилей, был осужден на изгнание из Генуи и конфискацию имущества. Пользовался покровительством кардинала Ипполито д'Эсте. В 1576 г. смог вернуться и стал официальным историографом Генуэзской республики, однако умер, не успев завершить этот труд. (Historia Genuensium опубликована посмертно в Генуе в 1585 г.). Трактаты De Ratione scribendae historiae и De norma Polybiana впервые опубликованы в 1574 г. в Риме в составе большого сборника сочинений Фольетгы. Электронный ресурс. Режим доступа http://vvvvw saxonia.com/cgi-bin/dvnfs.pl?Kuenstler liste=/galerie/006283.htm свободный, (дата обращения 06.10.2010).

79 David Chytraeus de Recte instituenda Historiae lectione. Давид Коххафе, писал под псевдонимом Хитреус (перевод на греческий его фамилии - горшечник). Родился 26 февраля 1531 в Ингельфингене (Вюртемберг). Из семьи протестантского пастора. Учился в Тюбингенском университете, получив степень магистра, с 1544 г. продолжил образование в Виттенберге, где застал лекции Лютера истал

Самосаты «Как следует писать историю»80, Симон Гринеус «О пользе чтения истории»81, Челио Секонде «О том же»82; Кристоф Пецель «Речь любимым учеником Меланхтона. С 1550 (с перерывами) преподавал в Ростокском университете, неоднократно занимал там пост ректора, прославился как педагог и реформатор образования. В 156070-е гг. - один из организаторов протестантской церкви в Австрии. Видный лютеранский теолог, один из авторов «Формулы согласия». Умер 25 июня 1600 г. в Ростоке. Автор большого числа богословских, педагогических, полемических и исторических сочинений. Трактат De lectione historiarum recte instituenda впервые опубликован в 1563 г. в Ростоке.

80 Lucianus Samosatesis de Scribenda Historia.

81 Simon Grynaeus de Utilitate legendae historiae. Симон Гринеус [латиниз. Grynaeus] (наст, фамилия Гринер) Симон (ок. 1493, Ферингендорф, ныне земля Баден-Вюртемберг, Германия - 1.08.1541, Базель, Швейцария), нем. реформатский теолог, кальвинист. Сын крестьянина. Учился с Ф. Меланхтоном в школе г. Пфорцхайма. С окт. 1511 г. в университете г. Вены изучал медицину, математику, естествознание, философию. В 1515 г. получил степень магистра искусств и магистра философии. В ун-те познакомился с гуманистом Иоахимом Вадианом. С 1520 г. Г. заведовал лат. школой для переселенцев из Германии в г. Офене (Буде, ныне Будапешт). Помимо чтения лекций по лат. и греч. лит-ре Гринер знакомил учеников со взглядами М. Лютера, в связи с чем доминиканцы обвинили его в ереси и поместили в тюрьму. Благодаря знакомствам в среде местной аристократии Гринер был освобожден и переехал в г. Витгенберг (в 1523), где встретился с Меланхтоном и познакомился с Лютером. В 1524 - 1529 гг. Гринер - профессор греч. языка в ун-те г. Гейдельберга, в связи с финансовыми трудностями он преподавал также арифметику, музыку, геометрию, астрономию. После встречи с А. Карлштадтом в 1524 г. он пересмотрел свой взгляд на Евхаристию (склонился к версии У. Цвингли). В 1524 г. он познакомился с И.Эколампадием, Т. Мюнстером. Через год состоялся диспут между Й. Бренцем и Гринером относительно его изменившихся взглядов. В 1526 г. Гринер получил должность профессора латыни, помимо преподавания в униварсите он изучал труды Аристотеля и Галена. В 1527 г. в б-ке аббатства Лорш Гринер обнаружил 5 неизвестных книг Тита Ливия (из «Ab urbe condita»), к-рые затем включил в полное собрание сочинений и переиздал в 1530 г. с предисловием Эразма Роттердамского. Во время визита в Шпайер, где в 1529 г. был созван рейхстаг, Гринер попытался вступить в спор с Й. Фабером (Венский епископ с 1531), противником Реформации. Фабер повелел арестовать Гринера, но с помощью Меланхтона ему удалось бежать. В мае 1529 г. по рекомендации Эколампадия Гринер был приглашен в ун-т г. Базеля в качестве профессора греч. языка. Помимо чтения лекций о «Риторике» Аристотеля он вел курс экзегетики Нового Завета. В марте 1531 г. с письмом от Эразма Роттердамского посетил Англию с целью изучения античных источников. Во время путешествия познакомился с Т. Мором, Р. Полом, Т. Кранмером. 6 июня 1531 г. в Лондоне Гринер был представлен кор. Генриху VIII, к-рый интересовался отношением континентальных протестантов к его разводу с Екатериной Арагонской. В авг. 1531 г. Гринер совместно с Цвингли, В. Ф. Капито, Эколамападием и др. сообщил письменно о поддержке короля. Вернувшись в Базель (июль 1531), Гринер издал труды Евклида с комментариями Прокла и продолжил чтение лекций в ун-те в качестве профессора теологии. В 1534 г. по инициативе М. Буцера в Штутгарте состоялся религ. диспут между кальвинистами и лютеранами (оппонентами выступили Э. Шнепф и Гринер). Достигнуть понимания и согласия участникам не удалось. В 1536 г. он принял участие в составлении Первого Гельветического исповедания. На диспуте между католиками и протестантами в Вормсе (1540) он был единственным представителем швейцар, реформаторской церкви. В нояб. 1534 г. по поручению герц. Ульриха Вюртембергского Гринер совместно с А. Бларером реорганизовал Тюбингенский ун-т. После возвращения в Базель (1535) Г. занимал должность декана философского факультета (1536-1537). 1 мая 1541 был избран на должность ректора ун-та. Умер во время эпидемии чумы. Соч.: Grynaeus S., Huttich J. Novus orbis regionum ас insularum veteribus incognitarum. Basileae, 1532; Ioannis Oecolampadii et Huldrichi Zvingli Epistolarum libri 4 / Utriusque vita et obitus S. Grynaeo, W. Capitoné et O. Mynconio autoribus. Basileae, 1536; Lexicon Graecum. Basileae, 1539; Grynaeus S., Camerarius J. Oratio de studio bonarum literarum atque artium et linguae Graecae ac Latinae. S. London, 1542; Epistolae. Basileae, 1847.

82 Coelms Secundas de eadem. Челио Секонде Курионе (Celio Secondo Curione), итальянский гуманист, протестант. Родился 1 мая 1503 г. в Чирие (в Пьемонте). Рано осиротел, с 1520 г. изучал свободные искусства и право в Туринском университете, где познакомился с идеями Лютера, Цвингли, Меланхтона, стал приверженцем Реформации. Собирался уехать в Германию, но был заключен в монастырь, откуда бежал. Преподавал в Милане, Казале, Павии, Ферраре, Лукке. В 1542 г., спасаясь от гонений, бежал в Швейцарию, с 1547 г. профессор Базельского университета. Трактат De Historia legenda sententia адресован Базилю Амербаху (1533 - 1591 гг.), базельскому юристу, профессору об истории»83; Теодор Цвингер «Базельский доктор»84; Иоанн Самбук пг

Цезарь, историк» , Антонио Риккобони «Об»истории, включая недавно римского права в Базельском университете. Электронные ресурсы. Режим доступа http://wwvv.hls-dhs-dss.ch/textes/f/F 10573.php свободный, (дата обращения 06.10.2010);

Режим доступа http://it.wikipedia org/wiki/Celio Secondo Curione свободный, (дата обращения 06.10.2010); Режим доступа http://unitariens.voi1a.net/articles/curione.html свободный, (дата обращения 06.10.2010); Чиколини Л.С. Гуманистические и реформационные идеи Челио Секондо Курионе // Культура эпохи Возрождения. Л., 1986.

83 Christophori Pezelii Oratio de historia. Кристоф Пецель родился 5 марта 1539 г., умер 24 февраля 1604 г. в Бремене. Учился в латинской школе в Бремене и изучал теологию в университетах Йены и Виттенберга. После этого он преподавал в г. Плауен. В 1565 г. он продолжил свое обучение благодаря получению стипендии- курфюрста. В 1567 г. он занял профессорскую кафедру на факультете философии в университете Витгенберга и одновременно проповедовал в церкви. В 1570 г. он получил научную степень доктора теологии. Он был обвинен в приверженности криптокальвинизму, дважды арестован, заключен на два года в тюрьму и, наконец, выдворен из владений курфюрста. В ноябре 1576 г. он переехал в г. Эгер. Осенью 1577 г. принял предложение графа Иоханна Старшего от Нассау-Дилленбург. Сначала он работал в г. Зиген, а затем проповедовал в Дилленбурге. Благодаря проведенной им предварительной работе 8-9 июля 1578 г. Генеральный Синод принял решение о присоединении Нассау-Дилленбурга к реформированной церкви В ноябре 1578 г. он получил приход в г. Херборн. В 1579 г. городской совет Бремена предложил взять на себя миссию теологического миротворца. В 1581 г. переехал в Бремен, где с 1584 г. стал суперинтендантом. Благодаря его деятельности Бремен принял реформированную религию (в 1595 г. было принято Бременское соглашение как основа нового религиозного учения и устройства церкви Бремена). Однако, городской совет отказался от предложения Пецеля ввести в Бремене порядок по примеру Женевы. Пецель участвовал в распространении реформированной религии и в Вестфалии. Он был одним из самых выдающихся теологов — учеников и последователей Меланхтона. Пецель выступал против противников Лютера - Хамельманна и Зельнекера. Внутри реформированной церкви Базеля он боролся против Йозефа Назе, отрицавшего святость Тайной Вечери.

84 Theodorns Zwingerus Medicus Basiliensis. Теодор Цвингер Сташий (2 августа 1533 г. - 10 марта 1588 г., Базель) швейцарский ученый-медик. Отец, портной Леонард Цвингер, умер в 1538 г., поэтому воспитанием Теодора занимался его отчим профессор артистического факультета Базельского университета Конрад Ликостенес. Т. Цвингер вначале учился у Томаса Планттера, в 1548 г. поступил в Базельский университет, но прервал там обучение и отправился в Лион, где был книготорговцем, а затем - в Париж, где познакомился и тесно общался с Петром Рамусом и очень серьезно изучал латинский, греческий, древнееврейский и арабский языки. В 1553 г. начал обучение на медицинском факультете Базельского университета, затем продолжил его в одном из ведущих центров изучения медицины - в Падуанском университете, соперничавшего с медицинской школой университета в Монпелье. Закончил Падуанский университет с отличием и там же получил научную степень доктора. В 1559 г. вернулся в Базель и стал членом медицинской Коллегии в Базельском университете. С 1565 г. Цвингер преподавал греческий язык, с 1571 г. - этику, с 1580 г. - теорию медицины. Увлечение универсальным образованием привело Цвингера к изучению теологии. Выступал в защиту идей Парацельса. Женат был на дочери богатого ремесленника, вдове Лукаса Изелино, Валерии Рюден, которая родила ему 8 детей. В 1565 г. опубликовал свое основное сочинение «Teatrum Vitae Humanae» (имело огромную популярность и переиздавалось в 1571, 1586, 1604 гг.). При подготовке этой энциклопедии Цвингер использовал собрание источников, которые хранились у его отчима. Он воспользовался и библиотекой своего друга Базиля Амербаха (1533 -1591 гг.), базельского юриста, профессора римского права в Базельском университете. В 1610 г. его сын Якоб Цвингер Младший опубликовал сочинение своего отца «Physiologia medica», которое до сих пор не потеряло своего значения. gs loan. Sambucas: Caes. Historicus. Иоанн Самбук (венг. Янош Жамбоки), венгерский гуманист. Родился 1 июня 1531 в Трнаве. Учился в Вене, Лейпциге, Виттенберге, Ингольштадте, Страсбурге и Париже (там в 1551 г. получил степень магистра философии). Продолжил образование в Падуанском университете, изучал медицину, в 1555 г. получил степень доктора медицины. С 1560 г. - врач в Вене, стал придворным врачом и историографом императора Максимилиана И, затем - Рудольфа II. Занимался классической филологией и оставил критическое издание комедий Плавта и «Поэтики» Горация. Его сборник стихов «Эмблемы» (Антверпен, 1564 г.) пользовался необычайным успехом у писателей барокко, любивших загадки, игру слов, остроумные и неожиданные изречения. Трактат De historia впервые опубликован как предисловие к труду итальянца Антонио Бонфини (1434 - 1503 гг.), открытые фрагменты ее древних авторов» .

Эта группа источников'автором, диссертации была дополнена.еще и сочинением Луи Леруа «Рассуждение о французской' и всеобщей

87 истории» , в силу значимости его исторических штудии для понимания; изучаемых процессов:

Вторая, группа источников позволила нам дать оценку кризисного типа историзма переходной- эпохи на основе сравнительного- подхода. Она подразделяется на три подгруппы: 1) сочинения» отцов церкви, церковные истории, национальные, универсальные, региональные истории Средневековья. (Августин- Блаженный, Беда Достопочтенный, Зосима, Исидор Севильский, Григорий Турский, Гуго Сен-Викторский, Евсевий Кесарийский, Евсевий Памфил, Кассиодор, Николя Тривет, Павел Орозий и др.)88; 2) «истории» и рассуждения об истории эпохи Возрождения (Филипп де Коммин, Дж. Виллани, Ф. Бьондо, Н. Макиавелли, Фр. Гвиччардини, М. Монтень и др.)89; ЗУ сочинения об жившего в Венгрии с 1486 г. и написавшего историю венгров в качестве придворного историографа короля Матьяша Корвина. Электронный ресурс. Режим доступа http://de.wikipedia.org/wiki/Johannes Sambucus свободный, (дата обращения 06.10.2010).

86 Antonius Riccobonus de Historia. et de ea verterum fragmenta recens adjuncta. Антонио Риккобони, итальянский гуманист и историк. Родился в 1541 г, в г. Ровиго. Учился в Венеции и Падуе. В 1558 г. стал нотарием в Ровиго, с 1562 г. преподавал в местном коллеже. Из-за обвинений в сочувствии Реформации уехал в Падую, где с 1571 г. был профессором Падуанского университета (преподавал риторику). Прославился переводом «Поэтики» Аристотеля и первой попыткой реконструкции ее утраченной второй книги. Умер в 1599 г. в Падуе. Сочинение «De historia commentarius» впервые опубликовано в 1568 г. в Венеции. В 1579 г. переиздано в Базеле: Antonii Riccoboni Rhodigini de historia liber : Cvm fragmentis historicorvm veterum Latinorum. Электронный ресурс. Режим доступа http://it.wikipedia.org/wiki/Antonio Riccoboni свободный, (дата обращения 06.10.2010).

87 Leroy L. Considération sur l'histoire françoise et universell de ce temps, dont les merveilles sont succinctement recitees. Lyon, 1567.

88 Эти и ряд других источников использовались авторами изучаемых нами трактатов. Beda Venerabilis. Historia Ecclesiastica Gentis Anglorum // Baedae Opéra Historica / Ed. by J.E. King. Vol. 1-2. London; New York, 1930; Bernar Gui. Fleres chronicarum, prologus // Recueil des Historiens des Gaules et de la France. T. 21 \Isidorus Hispalensis. Etymologiarum // Patrologia Latina. T. 82; Hugues de Saint-Victor. Didascalicon. De Studio Lefendi / Ed. Ch.H. Buttimer. Washington, 1939; Nicoluas Trevet. Annales. // Ed. Th. Hog, London, 1845; Zosimus. Historia Nova / Ed. by L. Mendelson. Lipsiae, 1887 etc. Переводы на рус. яз.: Августин Блаженный. О Граде Божьем // Соч. в 4-х томах. Т. 4. М., 1994; Он же. Исповедь Блаженного Августина. М., 1991; Беда Достопочтенный. Церковная история народа англов. СПб., 2001; Григорий Турский. История франков. М., 1987; Евсевий Памфил. Церковная история. М., 2001; Памятники средневековой латинской литературы IV - VII веков. М., 1998; Орозий Павел. История против язычников. Кн. I-V. СПб., 2001-2003; Исидор Севильский. Из «Этимологии» Исидора Севильского. М., 1998 и др.

89 Эти и ряд других источников использовались авторами изучаемых нами трактатов. Flavius Blondus. Le decadi (Historiarum ab inclinatione Romanorum decades), Forli, 1964; Bruni L. Historiarum Florentini populi libri XII. / A cura di E. Santini // Rerum italicarum scriptores. Citta di castello, 1926. V. 19; истории или исторического- жанра XVII - XVIII вв. (П. Бейль, Г. Болингброк, Ф.- Бэкон, Дж. Вико, Вольтер; И.-Г. Гердер, М. Кондорсе, Ш.-Л. Монтескье, Б. Спиноза; А.Р.Ж. Тюрго, Д. Юм и др.)90.

Кроме того, автор дает развернутую характеристику отражения античного историописания в сочинениях XV - XVI' вв., что позволяет установить реальное влияние античного наследия на формирование исторического сознания^переходной эпохи. Здесь.в качестве источников привлекаются- сочинения Аммиана Марцеллина, Аппиана, Аристотеля, Арриана, Веллея Патеркула, Геродота, Гесиода, Катона, Евтропия, Иосифа Флавия, Квинтилиана, Платона, Плутарха, Полибия, Светония, Геродота, Фукидида, Ксенофонта, Курция Руфа, Тита Ливия, Павсания, Плиния Младшего, Плиния Старшего, Тацита, Цицерона, Саллюстия, Варрона, Страбона, Цезаря, Цицерона и др.91.

Francesco Guicciardini. Storia d'Italia, Roma, 1537-1540; Ph de Commynes. Mémoires / Ed. par В. de Mandrot. Paris, 1901—1903. T. 1—2 etc. Переводы на рус. яз.: Филипп de Колшш. Мемуары. М., 1986; Петрарка Ф. Сочинения философские и политические. М., 1998; Он же. Африка. М., 1992; Биллами Дж. Новая хроника или история Флоренции. M., 1997; Валла Лоренцо. Об истинном и ложном благе. О свободе воли. М., 1989; Он же История деяний Фердинанда, короля Арагона // Средние века. Вып. 59. М., 1996. С. 253-266. Он же. Рассуждение о подложности так называемой дарственной грамоты Константина // Итальянские гуманисты XV в. о церкви и религии. М., 1963. С. 139-216; Макьявелли Н. Историия Флоренции. Л., 1973; Он же. Избранные сочинения. М., 1982; Он же. Рассуждение о первой декаде Тита Ливия. Государь. М., 2002; Гвиччардини Ф. Сочинения. М.; Л., 1934, Монтень М. Опыты. Избранные произведения в 3-х томах. M., 1992 и др.

90 Эти источники являются наиболее значимыми для рассмотрения трансформации кризисного типа историзма с точки зрения преемственности традиции, в контексте историографической революции переходной эпохи: Pierre Bayle. Dictionnaire historique et critique. Rotterdam, 1697; Bossuet J.-B. Discours sur l'histoire universelle. Paris, 1681; Vico G. Principi di una scienza nuova d'intorno alla comune natura delle nazione. Milano, 1990; The Works of Lord Bacon // Ed. by J. Spedding. London, 1879; The Letters of David Hume / Ed. by J.Y.T. Greig, Vol. 1-2. Oxford, 1932; Hume D. The History of England / Ed. by W.B. Todd. Indianapolis, 1983; Turgot A.R.J. Oeuvres de mr. Turgot, ministre d'état, v.1-9. Paris, 18081811 etc. Переводы на рус. яз.: Бейль П. Исторический и критический словарь, в 2 т. М., 1978; Болингброк Г. Письма об изучении и пользе истории. М., 1978; Бэкон Ф. О достоинстве и преумножении наук И Он же. История правления короля Генриха VII. М., 1990. С. 149-170; Он же. О мудрости древних // Там же. С. 191-199; Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций. Л., 1940; Вольтер Ф. История Карла XII, короля шведского. СПб., 1909; Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977; Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи (История упадка и разрушения Великой Римской империи). Т. 1-7. М., 1997; Декарт Р. Начала философии II Он же. Избранные произведения. М., 1950; Кондорсэ Ж.А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. М., 1936; Юм Д. Англия под властью Стюартов. T 1-2. СПб., 2001-2002; Лейбниц Г.В. Сочинения в 4 т. М., 1982-1989; Монтескье Ш.-Л. де. Избранные произведения. М., 1955; Спиноза Б. Избранные произведения. В 2 тт. М., 1957 и др.

91 Эти и ряд других античных источников использовались авторами изучаемых нами трактатов. Алшиан Марцеллин. История. Вып. 1-3. Киев, 1906-1908; СПб., 1996; Аппиан. Римские войны. СПб., 1994; Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Категории. Минск, 1998; Арриан. Плавание вокруг Эритрейского моря. // Вестник древней истории. 1940. № 2; Он же. Поход Александра Македонского. М.; Л., 1993; Веллей Патеркул. Римская история. Воронеж, 1985; Геродот. История в девяти книгах.

0*5

В диссертации« использована и мемуаристика . Благодаря* этому типу источников в диссертации раскрывается- одна из важнейших особенностей исторической культуры^ того времени — свойство ее коммуникативности. Коммуникация в сфере исторических знаний может носить разные формы, но, во всяком случае, она подразумевает диалог с уже существующими текстами. Привлечение мемуаристики в качестве источника позволило автору диссертации воссоздать, то- единое европейское информационное пространство, в рамках которого' и-осуществлялась историческая коммуникация.

Определение объекта и предмета исследования, нерешенность многих вопросов в выбранной проблематике и наличие обширного круга источников, часть из которых, ранее не вводилась в научный оборот, позволили поставить цель и определить задачи исследования.

Целью диссертационного исследования является всестороннее изучение и комплексный анализ состояния и развития исторического знания в переходную эпоху от Средневековья к Новому времени.

М., 1999; Гесиод. Труды и дни. Теогония // Эллинские поэты в переводе В.В.Вересаева. М., 1963; Дионисий Катон. Моральные дистихи. // Вестник древней истории. 1981. № 4; Евтропий Краткая история от основания* города // Римские историки IV в. M., 1997; Иосиф Флавий. О древности иудейского народа. Против Апиона. СПб., 1895. Он же Иудейские древности. Москва; Иерусалим, 1993. Он же Иудейская война. Минск, 1991; Катон Марк Порций. Фрагменты речей. M., 1981; Квинтилиан Марк Фабий. Двенадцать книг риторических наставлений. СПб., 1834; Ксенофонт. Сочинения. M., 1880; Он же. Анабазис. M., 1994; Он же. Греческая история. СПб., 1997; Он же. Киропедия. M., 1993; Курций Руф Квинт. История Александра Македонского. М., 1993; Ливии Тит. История Рима с основания города. M., 1989-1993. Т. 1-3; Павсаний. Описание Эллады. M., 1994; Платон. Сочинения в 4 т. M., 1992-1994; Плиний Младший. Письма. M., 1982; Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве. M., 1994; Плутарх. Сравнительные жизнеописания. M., 1994. Т.1-3; Полибий. Всеобщая история. СПб., 1995-1996. Т.1-3; Саллюстий Крисп Гай Сочинения. М., 1991; Светоний Транквилл Гай. Жизнь двенадцати цезарей. M., 1993; Страбон. География. M, 1994; Тацит Корнелий Публий. Сочинения. M.; Л., 1993. Т. 1-2; Флор Луций Анней Две книги эпитом римской истории обо всех войнах за 700 лет. Воронеж, 1977; Малые историки. M., 1996; Фукидид. История. М., 1993. Т. 1-2; Цезарь Гай Юлий. Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о галльской войне, о гражданской войне, об александрийской войне, об африканской войне. М., 1993; Цицерон Марк Туллий. Диалоги. О государстве. О законах. М., 1994; Он же. Письма. М., 1995., Т.1-3. 1993; Он же. Речи. М., 1995. Т. 1-2; Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога Historia Philippicae. Всеобщая история. М: РОСПЭН, 2005 и др.

92 Маргарита Валуа. Мемуары. СПб, 2010. Abbé Goujet. Mémoire historique littéraire sur le college royal de France. Paris, 1758; Jacques-Auguste de Thou. Les mémoires. Nouvelle collection des mémoires. Paris, 1985. V. 11; Hume D. The Life of David Hume, Esquire, Written by Himself. London, Mil etc.

Для достижения поставленной цели представлялось необходимым решить следующие исследовательские задачи:

- выявить этапы становления новоевропейского историописания, раскрыть, особенности и сущностные черты исторического» знания переходной эпохи;

- проанализировать исторические источники, использовавшиеся в сочинениях исторического жанра ^ указанного времени, определить значение библейской' традиции, традиций-античного-и.средневекового-историописания, оценить использование свидетельств современников;

- дать оценку представлениям о предмете истории»и методах его изучения'в контексте познавательных практик переходной эпохи;

- рассмотреть проекты всемирной истории, соотнести их с представлениями о, региональной истории, определить перспективу развития этих двух типов истории;

- проанализировать представления* о времени', хронологии, развитии в новоевропейском историописании;

- определить специфику перехода от фактологического построения средневекового нарратива к методам* реконструкции прошлого.

Хронологические рамки работы определяются комплексным характером диссертационного исследования и охватывают период с XVI по XVIII вв. Основная исследуемая нами группа источников относится к

XVI в. Именно в это время возникает новый исторический жанр -трактаты об истории, ознаменовавшие собой рождение новой познавательной парадигмы, которая существенно видоизменилась в

XVII в., а в XVIII в. практически исчерпала себя — объективистское мировидение трансформируется в естественно-научную систему знаний. Таким образом, заявленные хронологические рамки исследования дали возможность определить этапы, и вектор развития. кризисного типа историзма.

При определении хронологических рамок диссертационной работы учитывалась и< специфика предмета ее исследований - развитие исторического» знания, т. е. процесс, относящийся» к познавательной' сфере, характеристики и/ содержание которого формируются г и» видоизменяются- на' протяжении длительного времени. Поэтому их корректное рассмотрение и« оценка возможны только5 в. исторической ретроспективе*и перспективе с привлечением'исторических источников. Античности, Средневековья.и Нового времени.

Географический ареал проведенного исследования предполагает изучение важнейших моментов- в истории! исторического мышления в странах Западной Европы, которые испытали на себе сильнейшее влияние таких мощных духовных, социальных, политических, религиозных потрясений, как Возрождение и Реформация. Это - Италия, Германия, Франция и Англия. В XV в. Италия являлась центром возникновения и развития гуманизма; положившего начало новоевропейскому историописанию. К 1500 г. достижения итальянского Ренессанса получают широкое распространение и становятся общеевропейским достоянием. Во второй* половине XVI в. в Италии появляется значительное количество, сочинений об истории, но все эти труды уже несут на» себе печать слишком отвлеченной риторической теории, не просто плохо знакомой с практикой историописания, но и сознательно не стремящейся к ней приблизиться. Очевидно, что в XVI в. центр изучения и осмысления классической древности и связанные с этими многочисленные и разнообразные обращения к прошлому переместился из Италии во Францию и Германию, где межконфессиональные столкновения, поиски путей выхода из затяжных и изматывающих религиозных войн, обратили, наиболее пытливые умы активных политиков к постижению опыта прошлого. Параллельно с этим, в Англии; где Реформация и- сопровождавшая1 ее секуляризация, монастырей прошли- сравнительно мирно, зарождается, мощное движение антиквариев. — людей, посвятивших себя, изучению национальной и-локальной; истории, собиранию и описанию памятников * старины. В- его- рамках издавались многочисленные труды, возникали' общества и кружки любителей истории (Общество»антиквариев, Г572 г. и др.), складывались крупнейшие собрания старинных рукописей' (библиотеки М. Паркера, Т. Бодлея,1 Р. Коттона и др.). В XVII в. континентальная историческая культура, видоизменяясь» и трансформируясь, обогащается английским опытом и к XVIII в. представляет собой" уже единый европейский феномен, созидавший историческую дисциплину и предопределившее институциональное оформление исторической науки в Германии в XIX в.

Диссертационное исследование основано на методологических принципах, концепциях, теоретических моделях и технических приемах, • выработанных в рамках компаративной истории, новой культурной и социальной истории, которые в сочетании с традиционными текстологическими и герменевтическими методами анализа текста и позволяют наиболее результативно решить поставленные исследовательские задачи.

Методологической базой изучения проблем исторического знания в диссертации является сочетание типизирующего и индивидуализирующего подходов. При этом типизирующий подход обеспечил возможность выявления системообразующих черт кризисного типа историзма, в то время как индивидуализирующий подход раскрыл специфическую «траекторию» движения теоретической мысли. Как следствие, ключевое значение обретала проблематика передачи традицииш «экзистенциальном пространстве творческой'деятельности и коммуникативных практик сообщества интеллектуалов»93, что позволило сфокусировать внимание на« той части предметного поля историописания XVI - XVIII вв., где и происходит зарождение и оформление важнейших историографических событий — концептуальных моделей.

Обращение к системному подходу, позволило представить интеллектуальные усилия, разделенные временем, расстоянием и направленностью, как единую совокупность элементов, взаимодействующих посредством структуры коммуникаций для1 решения общего комплекса задач.

Важной составной частью методологии исследования стало уточнение содержательного наполнения ключевых дефиниций. Терминологичностъ истории. Проблема формирования и использования терминологического инструментария исторической науки, в основе которого лежит понятие, самым тесным образом связана с ее становлением как дисциплины и осмыслением предмета ее исследований. «Одной из особенностей общества как предмета научных исследований является целостность взаимодействий и противодействий факторов различной природы. неясности теоретического мышления об обществе и его истории, так и неясности суждений, выражающих общественное мнение, в значительной мере зависят от того, что в этих сферах мы имеем мышление, выраженное с помощью идей, а не понятий»94.

Специфические свойства понятия, зафиксированного в термине, определяются и тем, что оно должно выступать в качестве медиатора в

93 Алеврас НН. И снова про. предмет историографии (трансформация предметного пространства и категория «историографический быт») // Теории и методы исторической науки: шаг в XXI век : материалы международной научной конференции / отв. ред. Л Л Репина М., 2008. С. 238-240.

94 Финн В К Интеллектуальные системы и общества. М., 2001. С.273-274. процессе профессионально-научной- коммуникации. Даже в рамках-собственно исторического профессионального сообщества, неупорядоченность терминологии, разнобой вызывают ненужные споры между представителями разных школ- и направлений, а также - от досадных до1 комичных недоразумений — между историками^ и обществом, являющимся непосредственным «потребителем» производимого учеными продукта: научных монографий, статей, учебников, исторической* публицистики, справочной- литературы, исторической масс-медиа продукции и пр.

Кроме того, отметим^ что сегодня особенно' актуальным^ представляется изучение понятия как «носителя информации» о той деятельности, которая' непосредственно связана с формированием, хранением и передачей» специальных знаний. Научный язык является такой же частью реальности, как и объекты действительности, изучаемые наукой95.

Проблема усугубляется и тем? состоянием собственно исторической, науки в настоящее время, которое связано и со сменой познавательных парадигм, и с информатизацией общества96, и с другими не менее важными факторами, перечислять которые здесь не имеет особого смысла. Хотя, одного из них мы, все-таки коснемся более подробно, а именно процесса диверсификации в сфере гуманитарного знания. Активное развитие «смежных» с историей дисциплин (культурологии, политологии и пр.), связанное с их самоопределением и поиском исследовательских полей, с одной стороны, а с другой - все

95 Ankersmit F.R. The Use of Language in the Writing of History // Working with Language: A Multidisciplinary Consideration of Language Use in Work Contexts / Ed. by H. Coleman. Berlin, 1989. P. 57-83.

96 Одна из важнейших черт современной информации, связанной напрямую с реконструкцией прошлого, отмечена Ф.Р. Анкерсмитом: «При нашем современном способе говорить об информации намечается тенденция отодвигать на задний план действительность, которой касается эта информация. Реальностью теперь является сама информация, а не действительность, скрытая за ней. Это дает информации свои собственные автономность и реальность» (Анкерсмит Ф.Р. Историография и постмодернизм // Современные методы преподавания Новейшей истории. М., 1996. С. 143). усиливающаяся междисциплинарная составляющая исторического знания, безусловно, повлияли на размывание границ предмета истории, или даже привели к его переосмыслению, его содержательной переактуализации. Кроме того, накопление нового* аналитического материала по исследованию исторических источников, попытки оценить его в контексте теории синхронной истории, ставят под вопрос содержание основополагающих понятий исторической науки и требуют их переосмысления97.

В истории исторического знания многие виднейшие ученые уделяли, проблемам понятия, исторической терминологии самое пристальное внимание, поскольку только наличие ясной терминологии, выражающей те или иные сущности, конституирует научную дисциплину, науку. Мы будем недалеки от истины, утверждая, что осмысление языка историка, существует столько же сколько и сама историческая 'дисциплина.

Делом и правом нашей науки, как и любой другой, должно быть исследование и определение понятий, с которыми она имеет дело. Если бы она позаимствовала их из результатов других наук, то ей бы пришлось покориться и подчиниться тем научным подходам, над которыми у нее нет контроля, возможно даже таким, которые, как ей очевидно, ставят под сомнение ее собственную самостоятельность и право; она, возможно, получила бы от них дефиницию понятия «наука», которая бы ей была не по нутру. Нашей науке придется подыскать для себя соответствующий ряд понятий по-своему, т. е. эмпирическим путем. Она имеет право на это, поскольку ее метод есть прежде всего

97 Один из самых ярких примеров в этом отношении: Феодализм: понятие и реалии. Материалы круглого стола. Москва, 25 апреля 2005 г. М., 2008. В этом сборнике научных статей публикуются материалы круглого стола, проведенного в рамках семинара по исторической и культурной антропологии ИВИ РАН и Ассамблеи медиевистов 25 апреля 2005 г. при поддержке Отделения исторических и филологических наук РАН. В сборнике отражен весьма широкий спектр мнений и взглядов на проблемы феодализма, сложившихся в отечественной исторической науке, который свидетельствует о серьезных поисках содержательного определения тех процессов, которые переживал социум в период со второй половины V по XVII вв. метод понимания, понимания« w того, что есть у языка и словоупотребления в повседневном' обиходе и что он предлагает ее

98 эмпиризму» .

Вопрос об< исторических понятиях, об их определении в, XVI -XVIII вв. постоянно возникает практически; во всех сочинениях об истории?9. Действительно, это период, когда история* активно < ищет и определяет средства' выраженшгуже накопленных знаний о прошлом. С середины XIX до? первой трети» XX вв. языком истории были идеи, а- с 30-х гг. XX в.100 начинается их переосмысление и формализация на. уровне понятий и*категорий101. Терминологический аппарат может быть

1 А^ лишь результатом реконструкции идей, преобразованных в понятия .

Рубеж XX и XXI вв. очевидно демонстрирует нам единство научного знания, что соответствующим образом влияет и на язык гуманитарной науки, и на формирование взаимоприемлемого- общенаучного понимания структуры смысла.

На сегодняшний день историческая наука обладает собственным юз уровнем теории , т.е. уровнем категориального знания, соответствующим ее познавательным функциям и определяемым коллективным опытом осмысления прошлого. Природа исторического термина проистекает из предмета исследования и подвергается по мере его осмысления динамическим изменениям. В этом состоит одна из особенностей логики развития не только истории, но и всего гуманитарного научного знания.

Термин (от лат. terminus — предел, граница) - это слово или сочетание слов, точно обозначающее определенное понятие. В

9S Дройзен ИГ Историка М., 2004, С. 549 - 550.

99 Goodman N Ways of Worldmaking. Hassocks, 1978.

100 Danto A.C The Transfiguration of the Commonplace: A Philosophy of Art Cambridge, 1983, P. 189; Hutton P.H. History as an Art of Memory. Hanover; L., 1993.

101 Smith P. The Place of Histoiy among the Sciences // Essays in Intellectual History. Dedicated to James Harvey Robinson by His Former Students. N. Y., 1929. P. 213-227.

102 Финн В К Цит. соч. С. 274.

103 Вопрос о качестве этого уровня в отечественной науке — сложная и многоплановая тема отдельного исследования. словарном1 составе языка различают два основных семантических типа слов: общеупотребительные слова и> термины!04. Они находятся в постоянном и глубоком^ взаимодействии между собой в рамках пространственно-временного . континуума. Научные термины органически» связаны со всем словарным» составом* языка, как и наука.со всей- социо-культурной средой своего развития. Следовательно,1 смысловая природа терминов- понятна лишь в, связи с общеупотребительной лексикой' языка. Таким, образом; мы должны учитывать, что термины существуют не просто в языке, а в составе определенной' терминологии. Если в общем языке- (вне- данной терминологии) слово может быть многозначным, то, попадая в определенную терминологию, оно должно приобретать однозначность, потому что понятие не нуждается в контексте, как обычное слово. Термины разной природы и разных сфер употребления объединяет то, что они известны в пределах профессиональной области, известны кругу специалистов (так они подпадают под определение и специальной и профессиональной лексики). Ко всякому термину следует подходить не как к обособленной смысловой единице; стоящей вне всякой связи с окружающими его словами, а как к слову, за которым закреплено определенное техническое значение, но > которое может изменить свое содержание в зависимости от той отрасли, где этот термин применен.

Здесь необходимо сказать еще об одной» сложности, с которой мы сталкиваемся. Понятия, используемые историком, довольно часто выходят за пределы чисто профессиональной деятельности и активно существуют в политическом, социальном, культурном контекстах. А это приводит к слиянию терминологического слова с лексикой общего языка и, в конце концов, к изменению смыслов.

Понятие, используемое для определения (а не интерпретаций)

104 Реформатский А.А. Введение в языковедение. М., 2005. С. 115-126. содержания, должно быть точным, адекватным и однозначным» (наличие «свободного места» для термина, обозначающего понятие). Многозначность, используемых сегодня историками терминов, приводит или к непониманию их содержания, путанице: одним,и тем^ же*словом-термином! обозначаются совершенно разные понятия; или.к тому, что в каждом отдельном случае понятие надо определять, но тогда оно -перестает быть понятием и его использование теряет всякий смысл.

Нам бы хотелось отметить и еще одно важное качество, связанное с заимствованием терминологии из других языков. Очень часто использование прямого перевода (языковой «кальки») приводит к искажению смысла понятия. Мне известны сетования коллег по поводу «птичьего языка», используемого отечественными историками в современной научной литературе. А ведь международность понятия, общность терминологии, даже при разном фонетическом^ и грамматическом^ оформлении терминов' в каждом отдельном языке, является важнейшей предпосылку понимания сути дела. Обозначив некоторые общие подходы к проблемам терминологичности исторического знания остановимся более конкретно на тех дефинициях, которые имеют важное значение для понимания предмета наших исследований.

Понятие «историческое сознание». В данной работе мы основываемся на теоретических разработках понятия «историческое сознание» как важной части культуры, сделанных М.А. Баргом105. Согласно его концепции, «историческое сознание» включает в себя представления о прошлом, настоящем и будущем, которые существуют в том, или ином обществе. На первый план выходит временной аспект любого культурного явления; обращается большое внимание на восприятие времени обществом, на формирование чувства своей эпохи в

105 Барг М.А. Историческое сознание как проблема историографии // Вопросы истории. 1982, №12. С. 49-66; «Цепь времен»: проблемы исторического сознания / отв. ред. Л.П. Репина. М., 2005. историческом временш Применительно к историописанию историческое сознание есть та призма, сквозь, которую» преломляются все аспекты культуры, данной эпохи. Историческое сознание с точки зрения его нормативной и рефлективной функции по отношению к историописанию - эта форма сознания, которая с момента возникновения «искусства, историописания», предполагает наличие у историка гносеологической «установки» по исходному для него вопросу: о важном и второстепенном в предмете* изучения, об* отношении исторической памяти к исторической действительности, окружающей историка, т. е. в конечном счете о концепции истины106. С этой точки зрения процесс историописания (historia rerum gestarum) следует понимать в двух смыслах: 1) как процесс восприятия, дешифровки и упорядочения опыта прошлого с-целью истолкования его в свете опыта настоящего и 2) как метод реализации подобной программы. Эти- две стороны единого процесса историописания попеременно выдвигаются на первый план, оставаясь при этом в тесной связи, и взаимообусловленности: развитие метода открывает доступ к новому знанию, и, наоборот, рост позитивных знаний совершенствует методы их получения. Именно поэтому история идей наряду с содержательной стороной имеет еще сторону формальную - речь идет о

1 СП развитии самого отношения, отражательной способности этих идей .

Сегодня ведущая роль в этом направлении мировой историографии принадлежит известному немецкому историку И. Рюзену, который разработал оригинальную типологию' кризисов, отличающихся по глубине и стратегиям их преодоления108.

Прежде всего, в центре его внимания - кризис, который наступает

106 См. Юдин Э Г. Системный подход и принцип деятельности. М., 1978. С 7.

107 Барг М.А. Историческое сознание как проблема историографии // Вопросы истории. 1982. №12. С. 52.

108 Rusen J. Historiographische Orientierung: über die Arbeit des Geschichtsbewußtseins, sich in der Zeit zurechtzufinden. Köln, 1994; Idem. Was ist Geschichtskultur? Überlegungen zu einer neuen Art, über Geschichte nachzudenken // Istorische Faszination. Geschichtskultur heute / Hrsg, von J. Rüsen, K. Füßmann, H.T. Grütter. Köln; Weimar; Wien, 1994. при столкновении исторического сознания с опытом, не укладывающимся в, рамки привычных исторических представлений, что ставит под угрозу сложившиеся1 основания и принципы идентичности. Рюзен разработал оригинальную типологию кризисов, отличающихся по глубине и тяжести- («нормальный», «критический» и «катастрофический»), а также по стратегиям их преодоления109.

Нормальный кризис может быть-преодолен на основе внутреннего потенциала сложившегося исторического сознания с несущественными изменениями- в способах смыслообразования, характерных для данного типа исторического сознания. Критический - ставит под вопрос возможность воспринимать и адекватно интерпретировать прошлый опыт (зафиксированный в исторической памяти) в соответствии с новыми потребностями и задачами, которые ставят перед собой субъекты исторического сознания. В результате1 преодоления подобного кризиса происходят коренные изменения, и, по сути, формируется новый тип исторического сознания. Наконец, катастрофический кризис — это такой кризис, который препятствует восстановлению идентичности, ставя под сомнение возможность исторического смыслообразования в целом. Такой кризис выступает как психологическая травма для субъектов, которые его пережили: пережитый опыт воспринимается как катастрофа, поскольку он не может быть с точки зрения субъектов наделен каким-либо смыслом. Отчуждение «катастрофического» опыта путем замалчивания или фальсификации не решает проблемы: он продолжает влиять на современную реальность, а отказ учитывать его сужает возможности адекватной постановки целей и выбора средств их достижения.

Основным способом преодоления кризисов исторического сознания является исторический нарратив (повествование), посредством которого прошлый опыт, зафиксированный в памяти в виде отдельных событий,

109 См. об этом: Михаил Абрамович Барг. Наследие ученого в современной исторической науке / отв. ред. М.С.Бобкова. М., 2006. оформляется в определенную целостность, врамках которой.эти события приобретают смысл.

Рюзен выделил четыре основных типа, исторического нарратива-(традиционный; назидательный, критический и- генетический); выражающих последовательное развитие • исторического сознания. Историческое повествование традиционного: типа формирует представление- о неизменной1 преемственности, постоянном-* воспроизведении! изначально созданных форм жизни, утверждает авторитет традиции и исключает важнейшее для- историзма («исторического сознания в строгом смысле слова») понятие развития во времени. В'назидательном типе повествования обобщенный до правил поведения конкретный опыт прошлого применяется к современной ситуации, что делает человеческую* деятельность рационально обоснованной. Критический- тип, исторического нарратива' отрицает значимость прошлого опыта для современности. Критика прошлого позволяет освободиться от его влияния, и самоопределиться, независимо предустановленных образцов. Именно данный тип повествования создает возможность для развития и служит средством перехода от одного типа исторического- сознания к другому, более соответствующему ситуации динамичных социальных и культурных сдвигов Нового времени. Наконец, генетический тип нарратива представляет осмысление истории как изменения и развития и через признание изменчивости образцов поведения и моральных ценностей, трансформирующихся в соответствии с новыми условиями жизни, ведет к пониманию других, а значит и к более глубокому самопознанию.

Таким образом, опыт прошлого понимается исторически, что соответствует «историческому сознанию в строгом смысле слова», которое с утверждением историзма и становлением истории как науки в XIX в. сделалось определяющей чертой профессиональной идентичности, воплощенной в исследовательской практике историков. Этот тип модернистского исторического сознания имеет три основания -темпоральность (изменение и развитие во времени), контекстуальность, процессуальность. Развитие историзма в русле «научной истории»-углубило различие между элитарным (профессиональным)?и обыденным-(массовым) историческим сознанием.

Понятие «историческая культура». Данное исследование посвящено анализу особенностей историзма Раннего Нового времени: Тексты об истории формируются в конкретной социо-культурной среде и характеризуют собой различные аспекты исторической культуры, общества. Таким образом, обращение к истории исторического знания, так или иначе, приводит нас к изучению исторической культуры общества. Поскольку понятие «историческая культура» имеет различные коннотации, определимся в его содержательной наполненности. Дефиниция понятия^ «историческая культура» является предельно широкой110. Она включает в себя и текущую реальность, и историческое сознание, поскольку в изучении прошлого нет четких границ и водоразделов. Осознание неразрывной связи между историей самих идей с одной стороны, и историей условий и форм интеллектуальной деятельности с другой, — одна из специфических черт современной интеллектуальной культуры. При этом учет взаимодействия между движением идей и отнюдь не абстрактной исторической средой; социальными, политическими, религиозными, культурными контекстами, в которых идеи зарождаются, распространяются, модифицируются, развиваются, приобретает принципиальное значение. Эта исследовательская установка, по самой своей сути, нацеливает нас на междисциплинарный и интегративный подход в изучении исторической культуры.

110 Репина Л П Историческая культура как предмет исследования // История и память: историческая культура Европы до начала Нового времени / под. ред. Л.П. Репиной. М., 2006. С. 5-46.

Наиболее полная- концепция' исторической' культуры, предложена известным-/ британским- и канадским- историком, профессором Королевского- университета (Кингстон, Онтарио, Канада) Дэниэлом Робертом- Вульфом111: «Характерные черты исторической культуры определяются материальными и. социальными условиями-, а также случайными-* обстоятельствами; которые, - как и традиционно • изучаемые интеллектуальные влияния, обуславливают манеру думать, читать, писать и говорить о прошлом'. Представления- о, прошлом' в любой исторической культуре являются не просто абстрактными идеями; зафиксированными для блага последующих поколений. Скорее они являются частью - ментального и вербального фонда того общества, которое использует их, пуская в обращение среди! современников-посредством устной речи, письма и других средств коммуникаций»112. Действительно, для адекватного понимания того, что стоит за высказыванием о прошлом недостаточно* узнать, какие источники историк читал, выяснить его картину мира или мировоззрение и представить рассказанную- им историю; Необходимо рассматривать «.любое подобное высказывание как серию коммуникаций с одной стороны, между автором и актуальной для его текста аудиторией, а с другой стороны - между автором и последующими поколениями читателей, как собеседование, само по себе составляющее всего лишь часть матрицы, которая также включает общие социально-политические и более непосредственные социально-экономические обстоятельства.

111 * не говоря уже об особенностях стиля.» .

Категория «историческая культура» в отечественной

111 [Электронный ресурс].

Электрон, дан. Режим доступа: http://en.wikipedia.org/wiki/Daniel Woolf свободный, (дата обращения 06.10.2010).

112 Woolf D. A High Road to the Archives? Rewriting the History of Early Modern English Historical Culture // Storia della Storiografia.1997. № 32. P. 55.

1,3 Woolf D. The Social Circulation of the Past: English Historical Culture 1500 - 1730. Oxford, 2003. P. 912; Local Identities in Late Medieval and Early Modern England / Ed. by D. Woolf, N.L. Jones. Basinfstoke; N. Y., 2007. историографии'разрабатывалась MIA. Баргом. Хотя'в его исследованиях и не содержится- прямого, определения* этого понятия114, но, проанализировав' соотношение категорий «историческое сознание», «историография», «культура», которые ош глубоко * и серьезно« исследовал, мы можем его наметить. Итак, историческая культура - это* категория-исторической науки; состоящая1 из следующих элементов: 1) историческое сознание (базисный); 2)>мировоззренческие и ценностные установки; 3) трансперсональное мироведение и формы его выражения (структурные). Только- включение в исторический анализ наряду с общеисторическими предпосылками» посылок, логических; наряду с характеристикой1 уровня исторических знаний, — характеристики знаний^ естественно-научных (состояние всей системы наук); наряду с характеристикой исторического метода - характеристики методов науки как таковой; наконец, характеристики* господствующего стиля культуры как целостности, дает возможность представить движение исторического знания как объективно обусловленный, закономерный процесс115. Таким образом, по М'.А. Баргу, историческое сознание, являясь базовым элементом категории «историческая культура», определяет ее уникальность в paMKáx отдельных исторических периодов. С другой стороны, мы- должны учитывать теснейшую взаимосвязь между динамикой понятия «историзм» и историческим сознанием эпохи.

Понятие «историзм». Становление категории историзма фиксирует движение процесса осмысления человеком существующей реальности на основе актуализации его личного и социального опыта. Для современной исторической науки абсолютно очевидно, что ни сам человек и его мышление, ни общественные институты не могут быть поняты вне связи с временными и пространственными координатами, а также вне связи с историей их возникновения и формирования.

114 Барг М.А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1987, С. 23 - 29.

115 Там же. С. 6

Торжество идеи развития, нашедшей свое воплощение в нынешнем понимании историзма (в первую очередь в^ анализе социокультурных проблем), стало» следствием целого ряда научных революций, в естествознании, начиная с XV века.

Коллективный^ «образ истории» может восприниматься под различными углами зрения, в зависимости от того, какие аспекты являются 1 для субъекта исторического познания определяющими -события, структуры, социальные институты, идеи-, политика, социальное устройство, экономика, культура, религия и пр.116. Критерии выбора и степень актуализированной важности содержания истории обусловлены эпохой и господствующим в ней мировоззрением. Таким образом, «образ истории» - это не вся «прошедшая история», и не все «историческое знание», а субъективное видение и^ интерпретация хода истории, часть мира человеческих представлений, а именно представлений о прошлом. Поэтому «образ истории» всегда является упрощенным- толкованием прошлого из перспективы настоящего. При этом он ориентирован на современность, поскольку именно она задает параметры, по которым оценивается прошлое, отбирается все «значимое». Можно сказать, что прошлое актуализируется настоящим и, следовательно, является динамичной составляющей исторической культуры современного общества.

В синхронном срезе культуры могут сосуществовать несколько «образов истории», что свидетельствует о многослойности исторического сознания, которое содержит в себе изменчивость человека и его истории, а также признание воздействия истории на настоящее и будущее. Это предполагает существование «образа истории», в котором основная масса исторической информации^

116 Репина Л П Образы прошлого в памяти и в истории // Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени. М., 2003. С. 9-19; Le Lieux de Mémoire. / Ed. P. Nora. T. 1-7. Paris, 1984-1992. систематизирована в соответствии с определенным мировидением, включающем в себя философию истории (представления- об истории как процессе, имеющем начало, определенный ход и конец, о сущности истории, ее целях и. движущих силах, их условиях и причинах). Собственно историзм создает историческое сознание социума и личности и видоизменяется под их воздействием. Поэтому правомерно говорить о целом ряде типов исторического сознания в рамках одной социо-культурной реальности. При анализе категории историзма мы исходим из того, что формирование знания - это социальный процесс, и что знания о прошлой социальной реальности конструируют саму эту

117 реальность, аккумулирующую свое прошлое, настоящее и будущее .

В данной работе мы касаемся лишь некоторых аспектов историзма - прежде всего, через определение основы исторического познания, исследование его метаморфоз в ходе исторического процесса. Мы рассмотрим представления о смысле и значении истории в рамках отдельного исторического периода на примере сочинений ряда выдающихся мыслителей, чьи труды предопределили формирование исторической культуры в хронологических рамках XVI - XVIII вв. Нам представляется крайне необходимым найти путь к более позитивному постижению иной культуры, культуры иного времени и пространства, которая составляет важнейшую часть и интеллектуального багажа современного социума.

Категории «историческая культура», «историзм», «историческое сознание» осмысленные на теоретико-методологическом уровне в данном исследовании будут применены и разработаны в конкретно-исторической плоскости на исследовании источников переходной эпохи от Средневековья к Новому времени.

117 Савельева И. М., Полетаев А. В. Знание о прошлом: теория и история. Т. 1-2. М., 2003, С. 124-130.

Понятие «переходная эпоха» является дискуссионным и до сих i i о пор не имеет точного*определения- . В целом феномен «переходности» и определение его сущности привлекают все возрастающее внимание ученых, хотя до- настоящего времени он остается недостаточно изученными как в отечественной119, так и в мировою историографии.* Важность постановки этого вопроса определяется- несовершенством* или полным отсутствием разработанного и общепринятого - понятийного аппарата, который, как известно, играет значительную роль при конструировании и- самоидентификации науки. Кроме того, переходность — это не «разовое» состояние общества, это определенные периоды времени в истории, характеризующиеся повторяемостью. Поэтому мы излагаем ряд подходов к типологизизации этого понятия, отметив при этом, что мы* сконцентрировали свои усилия^ на рассмотрении межстадиальных переходных состояний общества.

История, на наш взгляд, существует в двух плоскостях - история как процесс и история как некое осмысление этого процесса. Если первая-находит свое выражение в выстраивании событийного ряда, то вторая характеризуется поливариативностью своих проявлений - от мифа до научного исследования - что предопределяется самими особенностями человеческого мышления и восприятия. Периодизации истории являются одним из важнейших и древнейших проявлений осмысления многочисленных событийных рядов. Возникнув едва ли не

118 Humanism in Crisis: The Décliné of the French Renaissance / Ed. by Ph. Desan. Ann Arbor, 1991; Уколова В И. Особенности культурной жизни Запада (IV - первая половина VII в.) // Культура Византии IV - первая половина VII в. M., 1984. С. 78-97; Она же. Мировоззренческая борьба в западном Средиземноморье на рубеже античности и средневековья // Средиземноморье и Европа: исторические традиции и современные проблемы. M., 1986. С. 9-25; Переходные эпохи в социальном измерении. История и современность: Сборник статей. M., 2002; Селунская Н.А. Осень средневековья и поздняя античность: как антиковеды с медиевистами историю делили // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 13. M., 2004. С. 232-246; Цивилизации. Вып. 8. Социокальтурные процессы в переходные и кризисные эпохи / Отв. ред. А.О Чубаръян M , 2008 и др.

119 Переходные эпохи в социальном измерении: История и современность / под ред. В Л Малькова. M., 2003; Цивилизации. Социокультурные процессы в переходные и кризисные эпохи / отв. ред. А.О Чубаръян. M., 2008; Бурыкина Н.Б. Переходная эпоха и рефлексия исторического процесса // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2009. № 118. С. 45-67. одновременно с социумом, способным определиться во времени на уровне «до» и- «после», периодизации в истории исторического знания имеют богатую традицию и являются ¡определенным^ показателем типа и уровня развития исторического сознания общества.

Кроме того, деление истории-процесса1 на временные отрезки технически облегчает систематизацию* событийного ряда с целью-его изучения и закрепления знаний. В'исторической науке сформировались основополагающие понятия, без которых невозможна организация, эмпирического материала. Историческая категория «эпоха» — одно из таких понятий. Эта категория трактуется как целостность социальной, экономической, политической, культурной систем и системы личности и в качестве таковой является ключевым элементом структурирования прошлого - периодизации.

Любая периодизация представляет историческое время в виде отрезков, которые концентрируются как периоды устойчивого или относительно неизменного состояния общества в широком смысле, по крайней мере, по определенным базовым характеристикам; Среди всех периодов, на которые^ историки делят прошлое, эпоха — наиболее широкое понятие, как по временному охвату, так и по содержанию. В* истории, на наш взгляд, четко выделяются два типа эпох - «устойчивые эпохи» и «эпохи переходные». Относительно стабильный этап развития социума вырастает в понятие устойчивой эпохи, при этом в историческом процессе выделяются переходные периоды, когда данное состояние общества уже не есть прежняя эпоха, но вместе с тем, пока еще не приобрело целостности нового типа. В переходную эпоху проигрываются и вызревают новые способы ориентации, формируются элементы становящейся картины мира. Вариативность возможностей, рождающихся в горниле переходной эпохи, делает ее наиболее интересной для исторического исследования. Часто в этот момент хаотические сплетения и сочетания впоследствии становятся доминирующими в социальной) динамике и надолго определяют устойчивость того или иного типа историзма.

Коротко,, сравнительная характеристика устойчивой и переходной эпохи: в общих; чертах; может быть представлена в виде следующей; таблицы:

Устойчивая эпоха Переходная эпоха («эпоха катастроф»)

Всестороннее развитие производительных сил (факторов производства) Замена формы собственности; носившая^ практически всегда насильственный? характер

Интенсивное внедрение достижений ¡НТР НТР

Развитие многообразных форм» государственности Распад государственности

Дипломатическая форма разрешения конфликтов Военная или вооруженная форма разрешения конфликтов

Монотеизм Противостояние церквей и религий^' всплеск фу ндаментализма^ мистики

Представление, о мировом порядке (картина мира) как устойчивом Представление о мировом порядке как противоречивом и подвижном

Позитивная мировоззренческая программа - стабильность и целенаправленность социальной психологии Шаткость мировоззренческих позиций, высокая амплитуда социально-психологических колебаний

Ориентация на рациональное, осознанное в истории:, вера в абсолютную силу разума. Попытка сблизить исторический процесс с природной стихией, усиление внимания, к интуитивно-эмоциональному, непредсказуемому.

Актуализация архивной деятельности, повышенное внимание к источниковой базе истории Поиск в истории законов и правил социального развития, как возможной позитивной программы выхода из кризиса

Использование специфических видовых средств науки. Чистота научных Стремление к полидисциплинарности. Активное взаимопроникновение направлений. исследовательских средств разных наук.

Тенденция к синтезу в науке.

В'условиях переходной эпохи кризис охватывает все институты социума: Рушатся государство, армия, распадаются старые хозяйственные и социальные связи,- и, кажется, что-все погружается^ в-состояние нестроения, развала и бесперспективности.

Наше исследование относиться^ периоду, хронологические рамки которого ограничены тремя столетиями, а именно XVI - XVIII вв.' Данный этап в традиционной историографии характеризуется» как «позднее Средневековье» или как «переходная эпоха» (от Средневековья к Новому времени), либо1 выделяется* как совершенно самостоятельный этап в развитии- западноевропейского общества, и именуетсяфанним Новым временем, а некоторые исследователи просто относят его к Новому времени. Во второй половине XVIII в. утверждается целостная по форме и содержанию концепция Нового времени. С тех пор понятия «Древний мир», «Средние века» и «Новое время» подразумевают не просто отдельные периоды, а концепцию определенного социального устройства, политической системы, культуры и личности. С этого момента можно четко «развести» понятия «новое время» и «тоёегпкаБ». Новое время - время всего мира, всего человечества, диктуемое Европой, независимо от типа или ступени развития того или иного общества. Современность («тос1егпказ») - это модель конкретного общества, характеризующегося определенными признаками. Именно, исходя из модели. современного (модернизированного) общества, начало Нового времени обычно связывают с возникновением единых национальных государств, капиталистического хозяйства, с колониализмом, а также с установлением приоритета научного мышления. Понятие «современное общество» охватывает все системы социальной реальности и способы их взаимодействия- с другими реальностями, характерными для современности. Именно этот разрыв, зафиксированный- в содержательном наполнении понятий «Возрождение» и «Реформация», служит начальной точкой эпохи, которую традиционно' называли «переходной», а мы определяем как «эпоху катастроф»; Оба эти термина^ выполняют функцию- некоторого профессионального инструментария. Однако от первого из них мы бы отказались, поскольку «переходность» - достаточно аморфная дефиниция, предполагающая постепенное качественное изменение традиционного за счет' инновационного в социальной реальности, компромиссное движение от традиционному к. инновационному, в развитии общества, эволюцию И' трансформацию традиционного.

Что такое катастрофа? Интуитивно ясно, что катастрофа — нечто такое, что может коснуться любого проявления человеческой жизни, затронуть все оющество, проникнуть в каждый атом человеческого» существования. Иными- словами, превратиться во всеохватывающую проблему всех и каждого. Можно было бы ожидать, что такое всеобщее понятие хорошо разработано в гуманитарных науках. Между тем это не так. Не только проблема катастрофы не разработана, но содержание самого понятия «катастрофа» недостаточно прояснено. На наш взгляд, это связано с преобладанием обыденных интуитивных представлений, а также традиции негуманитарного прочтения этого понятия. Слова катастрофа, катастрофический* относятся к тем, которые в большей мере присутствуют в обыденной речевой практике, чем в науке. Они носят оценочный характер. В русском языке прошлого века катастрофа не всегда означала негативно оцениваемое событие, что зафиксировано в «Толковом словаре» В.И.Даля, который определяет слово катастрофа

19Л как «важное событие, решающее судьбу или дело» . К середине XX

120 Электронный ресурс. Режим доступа http•//vvww■classes.ru/all-russian/russian-dictionarv-Dal-term-12802■htm свободный, (дата обращения века слово катастрофа обросло * негативными коннотациями, и другой составитель толкового словаря4русского языка*— С.И.Ожегов — в 1949 году уже определяет катастрофу как «событие с несчастными, трагическими последствиями»121. Webster's New World" Dictionary называет катастрофой «любое большое и внезапное бедствие». Соответственно, люди опасаются любых событий, которые угрожают подобными« последствиями. Обыденное понимание катастрофы, взаимодействует с научным. До последнего, по крайней мере, времени-понятие катастрофа чаще использовалось в отношении к природным процессам, в том числе биологическим, чем к социальным явлениям. Научное изучение катастроф — это прежде всего изучение стихийных бедствий. В социально-научном знании тоже присутствует понятие «катастрофа». Большей частью оно встречается в тех научных контекстах, которые находятся в русле старой традиции различения относительно медленных, количественных изменений — эволюционных, связанных с постепенным накоплением новых качеств — и революционных, катастрофических, т.е. быстрых, обычно неожиданных, где новое качество появляется скачком. Работы биохимика, Нобелевского лауреата И. Пригожина и современные варианты эволюционной теории модифицируют эти старые сюжеты.

Понятие «эпоха катастроф» мы определяем как временной отрезок, хронологический этап экономического, социального, политического, культурного взрыва, который часто проявляется в этнических, конфессиональных конфликтах, революциях, гражданских и континентальных войнах, являющихся высшим критерием оценки кризисного состояния общества. В результате этого взрыва рождается

06.10.2010). 121

Электронный ресурс. Режим доступа http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionarv-Ozhegov-term-l 1838.htm свободный, (дата обращения 06.10.2010). новый социум, погруженный и детерминируемый новыми временными ритмами, иным осмыслением прошлого, фиксируемым в особенностях как индивидуальной, так и коллективной памяти. Совокупность ответов на вызовы «эпохи катастроф» отражает ступень, форму и динамику исторической культуры.

Катастрофа — это полное разрушение системы без возможности-ее последующего восстановления. Именно такое разрушение традиционного общества происходило на протяжении XVI - XVIII вв. и проявлялось оно в целом комплексе структурных кризисов, а именно:

• в кризисе феодальной социально-политической системы, который можно трактовать и как кризис системы вассально-ленных отношений, и как кризис средневековой сословно-представительной монархии как формы государства, и как кризис имперского универсализма;

• в кризисе общественного сознания, порожденном Возрождением и Реформацией и ' проявившемся в ментально-мировоззренческих изменениях, в разрушении традиционных религиозных, этических и эстетических принципах;

• в кризисе аграрной экономики, связанном с демографическими факторами, с развитием товарно-денежных отношений и адаптацией производства к условиям централизованного государства.

К факторам «ускорения» этих кризисов можно отнести Великие географические открытия с их разнообразными кумулятивными эффектами, такими как расширение границ мира, глобальный контакт цивилизаций Старого и Нового Света, Запада и Востока, революция цен,

122 начало колониальной и капиталистической мир-системы .

122 Медиевистика XXI века: проблемы методологии и преподавания. Кемерово, 2005.

Кроме того, нельзя не учитывать и кризис традиционного для Средневековья! Средиземноморского центра, в котором переплетались» две основные тенденции: возрастающая мощь Османской империи в XV-XVL вв., фактический распад в XIV в. и крушение в XV в. Византийской империи,' когда Малая Азия, Левант, Балканский* полуостров перешли под контроль Османской империи. Можно1 говорить в целом о турецком завоевании и его тормозящем системном' влиянии на социально-экономическое, политическое и культурное развитие Центральной и Южной Европы. Можно говорить и о том, что Византийская империя, которая, безусловно, диктовала определенные культурные и политические образцы, идеологию странам Восточной и Центральной* Европы, потерпела не только политическое, но и своеобразное цивилизационное поражение перед лицом более жизнеспособного и агрессивного противника. Постепенная утрата европейцами контроля и доступа к коммуникациям Восточного Средиземноморья, т. е. ключевыми позициями на Великом трансконтинентальном торговом пути, послужила фактором не только крушения Византийской империи, но и эпохального кризиса итальянских государств. Османская экспансия повлияла и на судьбу

1 УХ стран Пиренейского полуострова и империи Габсбургов .

Другой показатель кризиса средневековой системы миропорядка -непримиримое противоборство имперской и национально-абсолютистской концепций развития европейских государств124. Средневековая Европа неоднократно демонстрировала свою приверженность именно имперской тенденции развития, которая очень ярко проявилась в XVI в., когда Карл V Габсбург предпринял попытку создать трансевропейскую политическую систему с включением в нее

123 Chastel A The Crisis of the Renaissance, 1520-1600. Geneva, 1968 P. 89-91; Crisis in Europe, 1560-1660/Ed. by T. Aston. N. Y., 1965. Ch. 3.

124 Crocker LG An Age of Crisis: Man and World in Eighteenth-Century French Thought. Baltimore, 1959. P 45-49.

Испании, Нидерландов; германских земель, итальянских владений, Австрии, Чехии, а также испанских колоний в Новом Свете: С одной стороны, империя Габсбургов в-правление-Карл V была сильна, каю никогда, с другой - именно» в- этот период она! вступила в наиболее драматичную- фазу своего развития, завершившуюся крахом. Этому способствовали ускорение с середины XVI в. процессов формирования« централизованных национальных государств во Франции и Англии, которые всегда выступали! стратегическими противниками- империи; и развитие центробежных- тенденций в ^.Нидерландах, Италии и Германии. Кризис мир-империи Габсбургов, выразившийся в ярком противостоянии имперской и национально-абсолютистской концепций политического развития Европы, так или иначе разрешился победой национально-абсолютистской системы-во время Тридцатилетней войны 1618- 1648 гг.

В этом ключе, на наш взгляд, можно рассматривать религиозные и гражданские войны в. Германии и во Франции — как определенную проекцию политических и социальных конфликтов, связанных с выбором приоритетов и путей дальнейшего развития этих государств. Отметим, что образ империи как некоего европейского универсума пронизывал весь сектор европейской международной политики на протяжении Нового времени. Столкновение противоборствующих имперских и национально-абсолютистских тенденций привело к затяжному внешнеполитическому международному кризису, сопровождавшемуся несколькими «турами» общеевропейских войн.

Историческое сознание и историческая культура «эпохи катастроф», синтезируя усилия и опыт многих поколений или отрицая их, проявляясь во всей полноте, приобретают совершенно новое качество, когда проходят через внезапные бедствия, влекущие за собой гибельные последствия для человека; социальной, конфессиональной или этнической группы; государства. Самое главное возникает на границах жизни и смерти, бытия и небытия, которые выступают своеобразным маркером-в становлении и развитии историзма.

Выявление1 особенностей, механизмов; воспроизведения, бытования и актуализации представлений о прошлом- людей, живших в периоды социального, интеллектуального пограничья, характеризующих сущностное содержание «эпохи катастроф», крайне актуально в процессе комплексного исследования феномена исторической культуры.

В нашей работе мы обращаемся^ лишь к одному периоду развития -исторического знания. Периоду, не слишком протяженному во времени, но сыгравшему определяющую роль в становлении историографической картины Нового времени и предварившему «исторический XIX век». Именно в этот период наивысшей точки развития получает «назидательный» тип нарратива, который, сменяется «критическим», ос отрицающим значимость прошлого опыта для современности . В то же время, в настоящем исследовании мы обращается к явлениям.и процессам ментального характера, которые формируются на протяжении довольно длительного времени.- и могут быть поняты и верно оценены только в исторической ретро- и перспективах. Поэтому, хронологические рамки нашего исследования, посвященного историческому сознанию общества Раннего Нового времени и основанному на применении сравнительного подхода, включают в себя и обращение к предшествующим традициям историписания Античности, Средневековья и последующим - эпохи Просвещения.

Под понятием «историографическая революция» в данной работе подразумевается формирование и трансформация представлений о содержании и структуре предмета истории, характер обновления

125 Rusen J. Historiographische Orientierung: liber die Arbeit des Geschichtsbewusstseins, sich in der Zeit zurechtzufinden. Köln, 1994. S. 43-49. Idem. Was ist Geschichtskultur? Überlegungen zu einer neuen Art über Geschichte nachzudenken. S. 8-12. теоретико-познавательного инструментария, изменение стилистики сознания- и? языка историка, т.е. явления- системного- характера. Историографическаяфеволюция'в»Западной Европе XVI - XVIII вв. как и всякая, научная- трансформация, носящая, парадигмальный характер, представляла, собой1' глобальное как в содержательном, так- и во временном планах явление126.

Важнейшими в- ряду используемых являются понятия•

127 историография» и «историописание» . Общеизвестно, что* термин-«историография»- обладает опасной двусмысленностью и может означать или, искусство написания- истории (традиция, идущая от Луи Николя Бешереля, Иоахима Лелевеля, Иосифа-Казимира Плебанского), или литературу по истории (немецкая школа'XIX в.). Значит, историки, которые изучают эту литературу по истории, занимаются историей историографии (так, немцы разрабатывали свою Geschichte der Historiographie, а итальянцы - свою «storia dell' storiografia»). Максимилиан Поль Эмиль Литтре в словаре 1877 г. определил термин «историография» как «литературную историю трудов- по истории». И начиная! с Литтре во Франции, например, для многих ученых историография - это задворки истории как науки, вспомогательная историческая дисциплина. Таким образом, говоря, например, «античная историография», одни сегодня подразумевают труды, написанные историками античности, другие имеют в виду труды, которые современные историки посвящают исследованию античности, а третьи обозначают этим термином труды историков наших дней, посвященные изучению наследия историков античности. Как альтернативу перегруженному понятию «историография» мы используем термин «историописание»: 1) для обозначения совокупности исторических

126 Preston J.H. Was There an Historical Revolution? // Journal of the History of Ideas, 38 (1977), 353-64. Бар г M. Л. Эпохи и идеи. С. 316-317.

27 Терминология исторической науки. Историописание. / Сб. науч. статей. Отв. ред. М.С. Бобкова, С.Г. Мерелтнский. M., 2010. текстов, созданных в* определенную эпоху и на определенной * территории; 2) для характеристики способов и форм фиксации прошлого в период становления исторической дисциплины.

За рубежом' данное направление развивается в рамках History of the Historical Ideas, Geschichte der Geschichtsschreibung или L'histoire d'histoire. В нашей стране до сих пор нет единого научного центра, координирующего развитие этого направления.

Определение предмета исследования и методологических подходов позволило сформировать. набор методического инструментария. Наиболее продуктивными в рамках избранной' темы, кроме общенаучных методов анализа и синтеза, классификации и типологизации представляются методы исторического исследования -историко-генетический и историко-сопоставительный. Кроме того, в рамках системного подхода использовались структурный, структурно-диахронный1 и функциональный анализ, а так- же метод описательной статистики.

Научная и практическая значимость диссертации состоит в том, что она позволит заполнить значительные пробелы в освещении' проблемы формирования истории как гуманитарной дисциплины; выявить особенности и сущностные черты исторического знания в социальном пространстве новоевропейского общества; этапы его становления; актуальные для историописания этой эпохи источники знаний о прошлом; определить специфику осмысления предмета истории; показать особенное в восприятии такой базовой для исторической дисциплины понятия как «время». Положения и выводы исследования могут быть использованы для дальнейшей разработки широчайшего спектра проблем исторического сознания, при создании обобщающих трудов по истории исторического знания, исторической, культуры разных хронологических периодов:

Диссертация была обсуждена на совместном; заседании* Центра истории исторического знания и Отдела западноевропейского Средневековья и раннего Нового - времени ИВИ РАН. .

По теме диссертации были представлены доклады на заседаниях Центра истории исторического знания ИВИ РАН, секциях, «круглых столах», конференциях, в том числе и международных, проходивших в ИВИ РАН, в университете Сиднея» (Австралия), в университете Хельсинки (Финляндия), университете Чикаго (США), университете Париж IV (Франция), Казанском, Саратовском, Ставропольском, Омском государственных университетах, в Воронежском государственном педагогическом университете, на заседаниях междисциплинарного научного семинара ИВИ РАН «Люди и тексты».

Различные аспекты темы диссертационного исследования* освещались в курсах лекций и отдельных лекциях по1 истории исторического знания, прочитанных на историческом факультете МГОУ, историческом факультете Саратовского государственного университета, на историко-филологическом факультете РГГУ.

Основные положения и результаты работы изложены в 43 публикациях автора общим объемом 125 п.л., в том числе в публикации перевода, монографии и двух учебных пособий. Всего автором опубликовано по различным проблемам истории исторического знания более 160 п. л.

Цель и основные задачи исследования предопределили его структуру, в основу которой положен проблемный принцип. Диссертация состоит из введения, пяти глав, разделенных на параграфы,

Список научной литературыБобкова, Марина Станиславовна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Abercrombie N. Class, Structure and Knowledge. Text.: / Abercrombie N. // Oxford: Blackwell, 1980. - 198 p.

2. A General Biographical dictionary. Text.: / [Ed. by M.C. Noonkester] // L.: English Language Notes. 1833. - Vol. 1-3.

3. Alphonse Willems. Les Elzevier Text. / W. Alphonse Brussels, 1880.

4. Ankersmit F.R. The Use of Language in the Writing of History Text.: / Ankersmit F.R. // Working with Language: A Multidisciplinary Consideration of Language Use in Work Contexts / [Ed. by H. Coleman]. Berlin, 1989. -P. 57-83.

5. Approaches to History. Text.: / [Ed. H.P.R. Finberg]. // Toronto, 1962. -V. 1-2.

6. ArmstrongElizabeth. Robert Estienne, Royal Printer. An historical study of the elder Stephanus Text. / E. Armstrong Cambridge: University Press, 1954.

7. Arnold Joseph Toynbee. Twelve Men of Action in Greco-Roman History Text. / A.J. Toynbee L., 1952,

8. Ashley M. The Golden Centuiy: Europe, 1598-1715. Text.: / Ashley M. // N. Y.: Praeger, 1968.-230 p.

9. Atran Scott. Cognitive Foundations of Natural History: Towards an Anthropology of Science Text. / S. Atran Cambridge: Cambridge University Press, 1990.

10. Aubrey J. Natural History of Wiltshire Text. / J. Aubrey. Cambridge, 1969.

11. Aulotte Robert. Précis de Littérature Française du>XVI-ème siècle Text. / R. Aulotte. P.: Presses Universitaires de France, 1991.

12. Aventuriers pour Dieu. Haussmann, Frank-Rutger: Französische Renaissance Text. / Hrsg. J.B. Metzler. Stuttgart, Weimar, 1997.

13. Backus I. Historical Method and Confessional Identity in- the Era of the Reformation (1378-1615) Text. /1. Backus. Leiden: Brill, 2003.

14. Barber B. Science and the Social Order. Text.: / Barber B. // N. Y.: Free Press, 1952.-341 p.

15. Barnes B. Scientific Knowledge and Sociological Theory. Text.: / Barnes B. // L.; Boston: Routledge & Kegan Paul, 1974. 230 p.

16. Baron R. Hugues de Saint-Victor lexicographe. Trois texts inédits Text. / R. Baron // Cultura Neolatina. 1956. - Vol. 16. - P. 109-145.

17. Baxandall M. Painting and Experience in» Fifteenth-Century Italy Text. / M: Baxandall. -Oxford: Oxford University Press, 1988.

18. Beddie J. S. Libraries in the Twelfth Century: their Catalogues and Their Contents Text. / J. S. Beddie // Anniversary Essays in Medieval History by Students of C.H. Haskins. N.-Y., 1929! P. 1-23.

19. Bell D. The End of Ideology. Text.: / Bell D. // Glencoe (111.): Free Press, 1960. 330 p.Benoit Jean-Paul. Robert Estienne. Imprimeur du Roi [Text; imprimeur et éd. de la Bible]. Straßburg: Editions Oberlin; 1968.

20. Berghman E. Etudes sur la bibliographie Elzivirienne Text. / E. Berghman. Stockholm, 1885.

21. Bibliotheca Aldina. A collection of one hundred publications of Aldus Pius Manutius and the Aldine Press, including some valuable Aldine conterfeits Text. Roma, 1991.

22. Black R. The New Laws of History Text. / R. Black // Renaissance Studies.-1987.-№ l.-P. 126-156.

23. Braida L. Stampa e cultura in Europa Text. / L. Braida. Roma-Bari: Laterza, 2003.

24. Blair A. The theater of nature: Jean Bodin and Renaissance science Text. / A. Blair. -Princeton-New Jersey: Princeton University Press, 1997.

25. Blanke Horst Walther. Historiographiegeschichte als Historik. Fundamenta Histórica Text. / W. Blanke Horst. Stuttgart: Frommann-Holzboog, 1991.-Vol. 3.

26. Brunet G. Ch. Manuel du libraire et de l'amateur des livres (3 vols.) Text. /G. Ch. Brunet.-P., 1810.

27. Burke P. A. Survey of the Popularity of Ancient Historians Text. / P. A. Burke // History and Theory. 1966 - Vol. 5. - No. 2. - P. 135-152.

28. Burke P. Vico Text. / P. Burke. Oxford; N.-Y., 1985.

29. Benoit Jean-Paul. Robert Estienne. Imprimeur du Roi Text; imprimeur et éd. de la Bible. Straßburg: Editions Oberlin, 1968.

30. Berghman E. Etudes sur la bibliographie Elzivirienne Text. / E. Berghman. Stockholm, 1885.

31. Bibliotheca Aldina. A collection of one hundred publications of Aldus Pius Manutius and the Aldine Press, including some valuable Aldine conterfeits Text. Roma, 1991.

32. Black R. The New Laws of History Text. / R. Black // Renaissance Studies. 1987.-№ 1.-P. 126-156.

33. Blair A. The theater of nature: Jean Bodin and Renaissance science Text. / A. Blair. -Princeton-New Jersey: Princeton University Press, 1997.

34. Blanke Horst Walther. Historiographiegeschichte als Historik. Fundamenta Histórica Text. / W. Blanke Horst. Stuttgart: Frommann-Holzboog, 1991.-Vol. 3.

35. Bloor D. Knowledge and Social Imagery. Text.: / Bloor D. // L.: Routledge & Kegan Paul, 1976. 254 p.

36. Bietenholz P.G. Der italische Humanismus und die Blütezeit desBuchdrucks in Basel Text. / P. G. Bietenholz. 1959.

37. Boman G. Das hebräische Denken im Vergleich mit den Griechischen. Text.: / Boman G. // Göttingen, 1959. 459 p.

38. Brabant F. Time and Eternity in Christian Thought. Text.: / Brabant-F. // L.: Longman, Green & C°, 1937. 654 p.

39. Bracher K.-D. Wendezeiten der Geschichte. Text.: / Bracher K.-D. // Stuttgart: DYA, 1992. 129 p.

40. Braida L. Stampa e cultura in Europa Text. / L. Braida. Roma-Bari: Laterza, 2003.

41. Brown Raymond. An Introduction to-the New Testament (Anchor Bible Reference Library). Text.: / Brown Raymond. // L., 2007. 609p.

42. Breysig K. Kulturgeschichte der Neuzeit. Text.: / Breysig K. // B.: o. V., 1900.-267p.

43. Breisach E. The On the Future of History: The Postmodernist Challenge and Its Aftermath. . Text.: / Breisach E. // Chicago: University of Chicago Press, 2003.-580 p.

44. Breisach' E. Historiography. Ancient, Medieval and Modern. Text.: / Breisach E. // Chicago: University of Chicago Press, 1983. 379 p.

45. Breitenborn Konrad. .mit- unbekanntem Ziel von • den Sowjets abtransportiert. . Text.: / Konrad Breitenborn. / Das Schicksal der fürstlichen

46. Bibliothek vor 50 Jahren, im April 1948 und danach (Teil 1) Neue Wernigeröder Zeitung. - Nr. 9, 2. Mai 1996. - C. 98-123.

47. Brumfitt J. Voltaire Historian. Text.: / Brumfitt J. // Oxford, 1958. 456 P

48. Brunei G. Ch. Manuel du libraire et de l'amateur des livres (3 vols.) Text. /G. Ch. Brunet. P., 1810.

49. Burke P. Vico. Text.: / Burke P. // Oxford; N. Y., 1985. 643 p.

50. Burke P. The Renaissance Sense of the Past. Text.: / Burke P. // N. Y.: St. Martin's Press, 1969. 400 p.

51. Burke P. Popular Culture in Early Modern Europe. Text.: / Burke P. // L.: Temple Smith, 1978. 540 p.

52. Burke P. History and Social Theory. Text.: / Burke P. // Ithaca (N. Y.): Cornell Univ. Press, 1993 184 p.

53. Burke P. A. Survey of the Popularity of Ancient Historians Text. / P. A. Burke // History and Theory. 1966 - Vol. 5. - No. 2. - P. 135-152.

54. Butterfield H. The Present State of Historical Scholarship; Inaugural Lecture. Text.: / Butterfield H. // Ithaca (N. Y.): University of Cambridge. Cambridge, 1965. 52 p.

55. Butterfield H. The Origins of History. Text.: / Butterfield H. // London, 1981.-352 p.

56. Butterfield H. Man on his Past. The Study of the History of Historical Scholarship. Text.: / Butterfield'H. // Cambridge: University of Cambridge. Cambridge, 1955. 264 p.

57. Butterfield H. Idem. The Englishman and his History. Text.: / Butterfield H. // Cambridge: University of Cambridge. Cambridge, 1944 (2nd ed. -1970).-420 p.

58. Cassirer E. Die Philosophie der Aufklarung. Text.: / Cassirer E. // Tubingen, 1932.-365 p.

59. Catalogus translationum et commentariorum: Mediaeval and Renaissance Latin Translations and Commentaries Text. / Ed. By Paul Oskar Kristeller, F. Edward Kranz. Washington: Catholic University of America Press, 1971.

60. Certeau M., de. The Writing of History. Text.: / Certeau M. // N. Y.: Columbia Univ. Press, 1988. 532 p.

61. Chatelet F. La naissance de l'histoire: La formation de la pensee historienne en Grece Text. / F. Chatelet. P.: Editions de Minuit, 1962.

62. Challenge from 1700 to 1800. Text.: / [Ed. P. Turnbull] // St. Louis: Concordia, 1980. 882 p.

63. Charbonnel Ch.-O. Histoire et historiens: Une mutation idéologique deshistoriens français, 1865 1885. Text.: / Charbonnel Ch.-O. // Toulouse, 1976.-346 p.

64. Chartier R. Au bord de la falaise: L'histoire entre certitudes et inquietude. Text.: / Chartier R. // P., 1998. 231'p.

65. Chartier R. Cultural' History. Between Practices and Representations. Text.: / Chartier R. // Oxford: Polit. Press, 1988. 309 p.

66. Chastel A. The Crisis of the Renaissance, 1520-1600. Text.: / Chastel A. // Geneva: Skira, 1968. 313 p.

67. Chatelet F. La naissance de l'histoire: La formation de la pensee historienne en Grece. Text.: / Chatelet F. // P.: Editions de Minuit, 1962. -289 p.

68. Chaunu P. Le temps des reformes. La crise de la chretiente: L'eclatement, 1250-1550. Text.: / Chaunu P. // P.: Fayard, 1975. 405 p.

69. Couzinet Marie-Dominique. L'inspiration historique chez Francesco Patrizi Text. /M.-D. Couzinet//Epistemon. 19 January 2000.

70. Crisis in Europe, 1560-1660. Text.: / [Ed. by T. Aston.] // N. Y.: Basic Books, 1965.-339 p.

71. Crocker L. G. An Age of Crisis: Man and World in Eighteenth-Century French Thought. Text.: / Crocker L. G. // Baltimore: John Hopkins Univ. Press, 1959.-509 p.

72. Da Costa Kaufmann Th. Antiquarianism, the History of Objects, and the History of Art before Winckelmann Text. / Th. Da Costa Kaufmann // Journal of the History of Ideas. 2001. - № 62 - P. 523-541.

73. Danto F.C. Analytical Philosophy of History Text. / F. C. Danto. -Cambridge: Cambridge University Press, 1965.

74. Danto F.C. The Transfiguration of the Commonplace: A Philosophy of Art. Text.: / Danto F.C. // Cambridge: Cambridge University Press,, 1983. -294 p.

75. Daston Lorraine. The Cold Light of Facts and the Facts of Cold Light: Luminescence and the Transformation of the Scientific Fact, 1600-1750 * Text. / L. Daston // EMF: Studies in Early Modern France. 1997. - № 3: -P. 173.

76. Daston Lorraine. Baconian Facts, Academic Civility and»the Prehistory of Objectivity, Text. / L. Daston // Annals of Scholarship. 1991. - № 8. - P. 337-364.

77. David W. Davies. The World of the Elseviers 1580-1712 Text. / D. W. Davies. The Hague, 1954.

78. Davies G. Sir Robert Cotton's collection of Roman stones Text. / G. Davies // Sir Robert Cotton as collector: an early Stuart courtier and his legacy. L., 1983.

79. Davies Martin. Aldus Manutius: printer and publisher of Renaissance Venice Text. / M. Davies. L.: British Library, 1995.

80. Davis N. Z. Society and Culture in Early Modern France Text. / N. Z. Davis. Stanford, 1975.

81. Dear P. The Literary Structure of Scientific Argument: Historical Studies Text. / P. Dear. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1991.

82. Delen Ary J. J., Christophe Plantin. Imprimeur de l'humanisme Text. / J. J. Delen Ary and Chr. Plantin. Bruxelles, 1944.

83. Desan Ph. Naissance de la méthode (Machiavel, La Ramée, Bodin, Montaigne, Descartes) Text. / Ph. Desan. P.: Librairia A.-G. Nizet, 1987.

84. Dorothea Walz. Die historischen und philosophischen Handschriften der Codices Palatini Latini in der Vatikanischen Bibliothek (Cod. Pal. Lat. 9211078) Text. / Walz D. Wiesbaden, 1999.

85. Dear P. The Literary Structure of Scientific Argument: Historical Studies Text. / P. Dear. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1991.

86. Delën Ary J. J., Christophe Plantin. Imprimeur, de l'humanisme Text. / J. J. Delen Ary and Chr. Plantin. Bruxelles, 1944.

87. Derselbe A. "Ware" aus Georgien für deutschen "grauen Markt" . Text.: / Derselbe1 A. / Das Schicksal der fürstlichen Bibliothek vor 50 Jahren und danach (Teil 3) // Neue Wernigeröder Zeitung. Nr. 11, 29. -Mai 1996,« -S. 22.

88. Desan Ph. Naissance de la méthode (Machiavel, La Ramée, Bodin, Montaigne, Descartes). Text.: / DesamPh. // P., 1987. . 243 p.

89. Dictionnaire de Michel de Montaigne. ). Text.: / [Dirigé par Ph. Desan. Desan Ph.] // P.: Champion. 2004. T. 1-2.

90. Dorothea Walz. Die historischen und philosophischen* Handschriften der Codices Palatini Latini in der Vatikanischen Bibliothek (Cod. Pal. Lat. 9211078) Text. / Walz D. Wiesbaden; 1999.

91. Droysen J.G. Historik. Vorlesungen über Encyclopadie und Methodologie der Geschichte. Text.: / Droysen J.G. // München; B.: Verlag von R. Oldenbourg, 1958. 690 S.

92. Dubdlin T.F. Bibliomania. Text.: / Dubdlin T.F. // L., 1842. V. 1-3.

93. Dubois C.-G. La conception de l'histoire en France au XVI-e siècle (1560-1610). Text.:/Dubois C.-G.//P., 1977.-670 p.

94. Dudone de S. Quintino / Ed. P.G.A. degli'Innocenti. Trento, 1995. P. 77-102. •

95. Dupont Paul. Histoire de l'imprimerie (2 vols) Text. / P. Dupont. P., 1854.-P. 129.

96. Duponer P.K. Outlines of the World's History. History of civilization and the progress of Mankind Text. / P. Dupont. Farnborough ; Hants.: Gregg, 1971.

97. English Historical Writing and Thought, 1580-1640. Text.: / [G.Sherwood:. // L., 1962. 870 p.

98. Elias N. Über die Zeit. Text.; / Elias N. // Frankfurt am M.: Suhrkamp, 1984.-438 S.

99. Evans R.J.' In Defence of History. Text.: / Evans RJ. // L.: Granta Books, 1997.-244 p.

100. Febvre L., Martin H. La nascita del libro Text. / L. Febvre, H. Martin. -Roma-Bari: Laterza, 2001.

101. Ferguson W.K. The Renaissance in Historical Thought. Text.: / Ferguson W.K. // Boston: Houghton Mifflin; 1948. 596p:

102. Finberg H.P.R. Approaches to History. Text.: / [Finberg H.P.R. (ed.)] // Toronto: Univ. of Toronto Press, 1962. 531 p.

103. Fletcher H. G. New Aldine Studies: documentary essays on the life and work of Aldus Manutius Text. / H. G. Fletcher. San Francisco, 1988.

104. Fragonard Marie-Madeleine. La pensée religieuse d'Agrippa d'Aubigné et son expression. Bibliothèque littéraire de la Renaissance Text. / M.-M. Fragonard. P.: Honoré Champion, 2004.

105. François Stasse. La Véritable Histoire de la Grande Bibliothèque Text. / Fr. Stasse. P., 2002.

106. Frick H. Die Elzevirschen Republiken Text. / H. Frick. Halle, 1892.

107. Fuchs K. Zeichen und Wunder bei Guibert de Nogent Text. / K. Fuchs. München, 2008.

108. Geary P. Phantoms of Remembrance: Memory and Oblivion at the End of the First Millennium Text. / P. Geary. Princeton, 1994.

109. Gelly W. Philosophy and Historical Understanding. Text.: / Gelly W. // Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1964. . 486 p.

110. Geschichtsschreibung: Epochen-Methoden-Gestalten Text. / Sigmaringen, 1987.

111. Goodich M. Biography 1000-1350 Text. / M. Goodich // Historiography in the Middle Ages / Ed. D.M. Deliyannis. Leiden, 2003. P.353.386.

112. Greek and Roman8 Historiography in Late Antiquity. Fourth to Sixth Century A.D: Text.: / [Ed. G. Marasco]. //Leiden, 2003. 761 p.

113. Grundmann H. Geschichtsschreibung im Mittelalter Text. / H. Grundmann. Göttingen, 1965.

114. Guenée B. Histoire et culture historique dans l'occident Médiéval. Text.: / Guenée B. // P., 1980. 570 p.

115. Guggisberg H.R. Pietro Perna Fausto Sozzini und die "Dialogi quatuor" Sebastian- Castellios Text. / H. R. Guggisberg // Studia bibliographica in honorem Herman De La Fontaine .Verwey, 1967. S. 171-201;

116. Gilbert N.W. Renaissance Concepts of Method: Text.: / Gilbert N.W. // N. Y.: Columbia Univ. Press, 1960. 392 p.Godman Peter. Die geheime Inquisition, marixverlag Text. / P. Godman. -Wiesbaden, 2005.

117. Gooch G.P. History and Historians in the Nineteenth Century. Text.: / Gilbert N.W. // L.; N. Y.; Toronto: Longmans, Green and C°, 1928. 541 p.

118. Goodman N. Ways of Worldmaking. Text.: / Goodman N. // Hassocks, 1978.-247 p.

119. Handbuch der historischen Buchbestünde in Deutschland Text. / Hrsg. B. Fabian. Hildesheim, 1992.

120. Hardy Th. D. Descriptive Catalogue of Materials Relating to the History of Great Britain and Ireland to the end of the reign of Henty VII Text. / Th. D. Hardy.-L., 1862-1871.

121. Hay D. Annalists and Historians. Western Historiography from the VIII to the XVIII-th Century Text. / D. Hay. L., 1977.

122. Hazard P. La Crise de la conscience europeenne, 1680-1715. Text.: / Hazard P. // P.: Plön, 1935.-329 p.

123. Histoire des bibliothèques françaises (4 vols.) Text. // Les Bibliothèques médiévales, du Vie siècle à 1530 / Dir. André Vernet. P., 2008. Vol. 1.

124. Hemerrow T.S. Reflections on History and Historians. Text.: / Hemerrow T.S. // Madison. 1987. 450 p.

125. Herri cht H. Die ehemalige Stolberg-Wernigerödisch Handschriftenabteilung. Die Geschichte einer kleinen feudalen Privatsammlung. . Text.: / Herricht H. // Halle. 1970 (= Schriften zum Bibliotheks- und Büchereiwesen in Sachsen-Anhalt, 31). 690 S.124.

126. Hill Ch. The Century of Revolution. Text.: / Hill Ch. // L.: Reinhold, 1988.-586 p.

127. Hunter M. Science and Society in Restauration England. Text.: / Hunter M. // Camb., 1981.-232 p.

128. Huppert J. The Idea of Perfect History (Historical Erudition and Historical Philosophy in Renaissance France). Text.: / Huppert J. // Urbana, 1969.-284 p.

129. Hutton P.H. History as an Art of Memory. Text.: / Hutton P.H. // Hanover; L.: University Press of New England, 1993. 596 p.

130. International Dictionary of Library Histories (2 vols) Text. Chicago, 2001.

131. Jacoby F. Über die Entwicklung der griechischen Historiographie und den Plan einer neuen Sammlung der griechischen Historikerfragmante . Text.: / Jacoby F. // Klio. 1909. Bd 9. - S. 80-123.

132. Jardine L. Ingenious Pursuits. Building the Scientific Revolution. Text.: / Goodman N. // L., 1999. 298 p.

133. Joyce C. Was Hellanikos the First Chronicler in Athens? Text.: / Joyce C. // Histos. 1999. № 3. - S. 43-62.

134. Junod Samuel. Agrippa d'Aubigné ou les misères du prophète Text. / S. Junod. Geneva: Droz, 2008.

135. Kelchner R. Catalogus librorum officinae Elsevirianae Text."" / R. Kelchner. P:, 1880.138'. Kelle D. R. Foundation of Modem Historical Scholarship: Language, Law and History in French Renaissance. Text.: / Kelle D: R. // New York; London, 1970.-416 p.

136. Donald Kelley, David' Sacks. The Historical Imagination in Early Modern Britain: History, Rhetoric, and Fiction, 1500-1800 Text. / D. Kelley, D. Sacks. Washington: Woodrow Wilson Center Press; Cambridge: Cambridge University Press, 1997.

137. Kelley D. R. Faces of History: Historical Inquiry from Herodotus to Herder. Text.: / Kelle D. R. // New Haven, 1998. 480 p.

138. Kelley D. R. Historia Integra: Francois Baudouin and his Conception.of History. Text.: / Kelle D. R. // Journal of the History of Ideas. 1964. - Vol. 25.-P. 35-57.

139. Kelley D. R. Writing Cultural History in Early Modern Europe: Christophe Milieu and his Project. Text.: / Kelle D. R. // Renaissance Quarterly. 1999. - Vol. 52. - P. 342-365.

140. Kelley D.R. Faces of History: Historical Inquiry from Herodotus to Herder. Text.: / Kelle D. R. // New Haven: Yale University Press. 1998. -328 p.

141. Kelley D. Philosophy and Historical Understanding. Text.: / Kelle D. R. // Cambridge, 1964. 352 p.

142. Kimble G.H.T. Geography in the Middle Ages. Text.: / Kimble G.H.T. // L.: Methuen, 1938.-429 p.

143. Klare Johannes. Französische Sprachgeschichte Text. / J. Klare. -Stuttgart; Düsseldorf; Leipzig: Ernst Klett Verlag, 1998.

144. Klempt A. Die Säkularisierung der universalhistorischen AuffassungText. / A. Klempt. -Göttingen, 1960.

145. Knecht Robert Jean. The Rise and Fall of Renaissance France: 14831610 Text. / R. J. Knecht. -L., 2001.

146. Knight J. F. The geometric spirit. Text.: / Knight J. F. // New Haven; L., 1968.-280 p.

147. Koselleck R. Futures Past. On the Semantics of Historical Time. Text.: / Koselleck R. // Cambridge (MA); L.: The MIT Press, 1985. 494 p.

148. Kracauer S. Time and History Text.: / Kracauer S. // History and Theory. 1966. Beiheft 6. - P. 65-78.V

149. Lacroix B. L'historien au Moyen Age. Montréal. Text.: / Lacroix B. // P., 1971.-230 p.

150. Lamprecht F. Zur Theorie der humanistischen Geschichteschreibung. Text.: / Lamprecht F. // Zurich, 1950. 315 p.

151. Lanson G. Hommes et livres. Text.: / Lamprecht F. // P., 1895. 673 p.

152. Lapidge M. The Anglo-Saxon Library Text. / M. Lapidge. Oxford, 2005.

153. Laurentii Valle. Gesta Ferdinandi Regis Aragonum Text. Padova, 1973.

154. Lefevre E. Argumentation und Struktur der moralischen Geschichtschreibung der Römer am Beispiel von Livius Darstellung des Beginns des römischen Freistaates Text. / E. Lefevre // Livius, Werk und Rezeption. München, 1983.

155. Le Goff J. Labor time in the 'crisis' of the fourteenth century: From medieval time to modern time Text. / J. Le Goff // Time, work, and culture in the Middle Ages. Chicago, 1977;

156. Le Goff J. Merchant's time and church's time in the Middle Ages Text. / J. Le Goff // Time, work, and culture in the Middle Ages. Chicago, 1977. P. 29-42.

157. Le Goff J. History and Memory. Text.: / Le Goff J.// N. Y.: ColumbiaUniv. Press, 1992 1981. 739 p.

158. Le Lieux de Mémoire. Text. : / [Ed: P. Nora] // P, 1984 1992. - T. 1 - 7. Linden Paul. Voice and Witnessing in Agrippa- d'Aubigné's Les Tragiques. Dissertation [Text] / P. Linden. - Emory University, 2003.

159. Lloyd Ch. The Structures of Histoiy. Text.: / Lloyd Gh.// Oxford: Blackwell, 1993.-267 p.

160. Lowry Martin. The World of Aldus Manutius: Business and, Scholarship in Renaissance Venice Text. / Lowry M. Oxford: Basil Blackwell, 1979.

161. Ludwig Schuba. Die Quadriviums-rHandschriften- der Codices Palatini Latini in der Vatikanischen Bibliothek (Kataloge der Universitätsbibliothek Heidelberg 2) Text. / L. Schuba. Wiesbaden: Dr. Ludwig Reichert Verlag, 1992.

162. Mackenzie R. The Ninetienth Century A History. Text.: / Mackenzie R. // L., etc.: Thomas Nelson & Sons, 1891. - 360 p.

163. Mandrou R. Introduction a la France moderne. Essai de psychologie historique, 1500-1640. Text.: / Mandrou R. // P.: Albin Michel, 1961. 600 P

164. Maravall J.A. Culture of the Baroque: Analysis of a Historical Structure. Text.: / Maravall J.A. // Manchester: Univ. of Manchester Press, 1986. 375 P

165. Marincola J. Greek Historians Text. // Greece and Rome. New Surveys in the Classics / J. Marincola. Oxford. - 2001 - No. 31.

166. Marrou H.-I. De la connaissance historique. Text.: / Marrou H.-I. // P.: Editions du Seuil, 1954. 364 p.

167. Martin H.-J. Histoire de l'édition française Text. / H.-J. Martin. P., 1982. Vol. 1.

168. Massimo Galuzzi. Le forme della comunicazione scientifica Text. / M. Galuzzi. Milan: Franco Angeli, 1998.

169. McKitterick D. From Camden to Cambridge: Sir Robert Cotton's Romaninscriptions and their subsequent treatment Text. / D. McKitterick // Sir Robert Cotton as collector: an early Stuart courtier and his legacy. L., 1983.

170. McKitterick Di Print, Manuscript, and the Search for Order, 1450-1830 Text.: / D. McKitterick. N.-Y.; Cambridge: Cambridge University Press, 2003. Ch. 2:

171. Meier Chr. Geschichte. Text.: / Meier Chr. // Geschichtliche Greindbegriffe. Stuttgart, 1975. - Bd. 2. - S. 603.

172. Mendyk S. «Spéculum Britanniae». Regional Study, Antiquarianism, and Science in Britain to 1700. Text.: / Mendyk S. // Toronto, 1989. 461 p. Meyerhoff H. Time in Literature. [Text]: / Meyerhoff H. // Berkeley: Univ. of California Press, 1955. - 219 p.

173. Mittler Elmar. Bibliotheca Palatina, Druckschriften, Katalog zur Mikrofiche-Ausgabe Text. /E. Mittler. München, 1999. Bd. 1-4.

174. Momigliano A. The Classical Foundation of Modern Historiography. Text.: / Momigliano A. // Berkeley: Univ. of California Press, 1990. 653 p.

175. Mommsen Th. Die patricischen Claudier Text. // Mommsen Th. Römische Forschungen / Mommsen Th. B"., 1864. Bd. 1.

176. Monod G. Étude critiques sur les sources de l'histoire mérovingienne. Text.: /Monod G. // P., 1872. 446 p.

177. Moore W.E. Man, Time and Society. Text.: / Moore W.E. // P., 1872. -197 p.

178. Mounier R, Labrousse E. Le XVIII-e siecle, l'epoque des "Lumieres" (1715 1815). Text.: / Mounier R, Labrousse E. // P., 1965. - 490 p.

179. New Universal Biography by Rev. John Platts. Text.: / John Platts // L., 1826.-Vol. 1-5.

180. Parker G. Europe in Crisis, 1598-1648. Text.: / Parker G // Ithaka (NY): CorneirUniv. Press, 1979. 455 p.

181. Parry J.H. The Age of Reconnaissance: Discovery, Exploration and Settlement, 1450 1650. Text.: / Parry J.H. // L.: Wiedenfelf & Nicolson, 1963.-560 p.

182. Pieters G. Annales de limprimerie Elsvirienne Text. / G. Pieters. 2nd ed.-Ghent, 1858.

183. Preston J.H. Was There an Historical Revolution? Text.: / Preston J.H // Journal of the History of Ideas. 38 (1977). - P. 353-364.

184. Ranke L. von. Deutsche Geschichte im Zeitalter der Reformation Text. / L. von Ranke. Wien, 1983.

185. Renouard A. A. Annales de l'imprimerie des Aide, ou l'histoire des trois Manuce et de leurs éditions Text. / A.A. Renouard. 3ème édition. P., 1834.

186. Reume A. de. Recherches historiques, genealogiques, et bibliographiques sur les Elsivier Text. / A. de Reume. Brussels, 1847.

187. Schmale F.-J. Funktion und Formen mittelalterlicher Geschichtschreibung. Text.: / Schmale F.-J. // Darmstadt, 1985 .-319 S;.

188. Schmidt-Biggemann W. Topica universalis: eine Modellgeschichte humanistischer und barocker Wissenschaft Text. / W. Schmidt-Biggemann. -Hamburg: Meiner, 1983.

189. Shopkow L. Dynastie History Text. / L. Shopkow // Historiography in the Middle Ages / Ed. D.M. Deliyannis. Leiden, 2003. P: 217-218.

190. Schreiber Fred. The Estiennes: an annotated catalogue of 300 highlights of their various presses Text. / F. Schreiber.-N.-Y.: E. K. Schreiber, 1982.

191. Schück Julius. Aldus Manutius und seine Zeitgenossen in Italien und Deutschland Text. / J. Schück. Hamburg, 1862.

192. Schweiger F.L.A. Handbuch der. classischen Bibliographie (3 vols)Text./F. L. A. Schweiger. Leipzig, 1830 1834;

193. Simiand F. Recherches anciennes et nouvelles sur le mouvement general des prix du XVI a XIX sieclè. Text.:. / Simiand" F: // P.: Domat Montchrestien, 1932. 235 S.207; Solèri G; Telesio Text.;/G. Soleri.-Brescia, 1944.

194. Southern R.W. Aspects of the European Tradition of Historical Writing: 2Hugh of St. Victor and the Idea of Historical Development Text. / R.W.tSouthern //Transactions of the Royal Historical Society. 5th ser. - 1971. - 22. -P. 159-179.

195. Swanson Gunnar. Graphic Design and Reading: explorations of an uneasy relationship Text. / G. Swanson. -N.-Y., 2000.

196. Spink J. S. "Pyrrhonien" et "Sceptique" synonimes de "Materialiste" dans la littérature clandestine. Table ronde sur le matérialisme du XVIII-e siecle et la littérature clandestine. Text.: / Spink J. S. // P. Sorbonne, 1980. -397 P.

197. The Correspondence of Henry St. John and Sir William Trumbull, 16981710 Text. / Ed. Adrian C. Lashmore-Davies // Eighteenth-Century Life. -2008-32 (No. 3).

198. The Form of Time. Text.: / [ ed. Jaques E.] // L.: Heinemann, 1982. -317p.

199. The Historical Works of Gervase of Canterbury Text. / Ed. W. Subbs. Londres, 1879-1880. Vol. 2.

200. The Medieval Library Text. / Ed. J. Westfall Thompson. N.-Y., 1957.P. 83.

201. The Place of History among the Sciences Text.: / Smith P. // Essays in Intellectual History: Dedicated to James Harvey Robinson by His Former Students. -N. Y.: MacMillan, 1929. P. 213-227.

202. Thompson J.W. The Medieval Library Text. / Th. More. Chicago, 1939. P. 67-91.

203. Toye D.L. Dionysius of Halicarnassus on the First Greek Historians Text.: / Toye D.L. // TheAmerican Journal of Philology. 1995. Vol. 116.-P. 279-302.

204. Ulimann B.L. Renaissance The Word and the Concept Text.: / Ullmann B.L. // Studies in Philology. 1952. - V. 49. № 2. - P. 105-118.

205. Verniere P. Spinoza et la pensee française avant la Revolution. Text.: / Verniere P. // P., 1954. 262 p.

206. Voet Leon. The Plantin Press (1555 1589) Text. / L. Voet // A bibliography of the- works printed and published by Christopher Plantin at Antwerp and Leiden. In collaboration with Jenny Voet-Grisolle (6 Bände). VanHoeve: Amsterdam, 1980-1983.

207. Weisinger H. Ideas of History During* the Renaissance Text.: / Weisinger H. // Journal of the History of Ideas. 1945. V. 6. - P. 415-435.

208. White M. Foundations of Historical Knowledge. Text.: / White M. // N. Y.; L.: Harper & Row, 1965. 639 p.

209. Wolfram H. Le genre de l'Origo gentis Text. / H. Wolfram // Revue Beige de philologie et d'histoire. 1990. - Vol. 68. - P. 789-801;

210. Woodman A.J., Moxon I.S., Smart J.D. Past Perspectives: Studies in Greek and Roman Historical Writing. Text.: / Woodman A.J. // Cambridge, 1986.-521 p.

211. Wolf Hubert. Inquisition, Index, Zensur. Wissenskulturen der Neuzeit im Widerstreit Text. / H. Wolf. 2. Aufl., Schöningh. - Paderborn, 2003.

212. Аве ринцев C.C. Плутарх и античная биография. Текст.* : / Аверинцев / М.: Наука, 1973. - 469 с.

213. Андреев М.Л. Время и вечность в «Божественной комедии» Данте. Текст. : / Андреев // Дантовские чтения. 1979. М.: Наука, 1979. - С. 156-212.

214. Андреева Г.М. Психология социального познания. Текст. : / Андреева // М.: Аспект-Пресс, 2000. 265 с.

215. Анкерсмит Ф.Р. Историография и постмодернизм. Текст. : ■/ Анкерсмит // Современные методы преподавания Новейшей истории. -М., 1996.-С. 143-159.

216. Арон Р. Избранное. Текст. : / Арон / [Пер. с фр. ] Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1999. - 685 с.

217. Артог Ф. Время и история. Текст.": / Арон / [Пер. с фр. ] // Анналы на рубеже веков: антология. -М., 2002. С. 147-168.

218. Ахундов М.Д. Концепция пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы. Текст. : / Ахундов // М.: Наука, 1982. 348 с.

219. Барг М.А. Шекспир и история. Текст. : / Барг // М.: Наука, 1979. 269 с.

220. Барг М.А. Категории и методы исторической науки. Текст. : / Барг //М.: Наука, 1984.-490 с.

221. Барг М.А. Эпохи и идеи: становление историзма. Текст. : / Барг // М.: Мысль, 1987.-349 с.

222. Барг М.А. Историзм< Фрэнсиса Бэкона. Текст.1: / Барг // Бэкон Ф. • История правления короля Генриха VTI' / [Пер: с англ.] // М.: Наука1, 1990.-С. 200-249:

223. Барг М.А., Авдеева; К.Д. От Макиавелли до Юма: становление историзма. Текст.,: / Барг, Авдеева // М.: ИВИ РАН, 1997. 336 с.

224. Баткин JT.M. Итальянское Возрождение. Проблемы и люди. Текст.? : / Барг // М.: РГГУ, 1995. 203 с.

225. Бердяев Н. А. Смысл истории. Опыт человеческой судьбы. Текст. : / Барг // М.: Мысль, 1990. 462 с.

226. Бернгейм Э. Введение в историческую науку. Текст. : / Бернгейм Э. / [Пер. с нем. ] // СПб.: Изд-во «Вестника знаний». 450 с.

227. Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры. Текст.1 : / Бицилли// СПб., 1995. 513 с.

228. Блок М. Антропология истории, или Ремесло историка. Текст. : / Блок / [Пер. с фр. ] // М.: Наука,Л 986. 340 с.

229. Блок М. Короли-чудотворцы. Текст. : / Блок / [Пер. с фр. ] // М.: Языки русской культуры, 1998. 684 с.

230. Бобкова М.С. Историческое знание в XV-XVTII вв. Текст. : / Бобкова // М.: ИВИ РАН, 2001.-156 с.

231. Бобкова М.С. Западноевропейское историописание «эпохи катастроф». Текст. : / Бобкова // М.: КД «Университет», 2008. 267с.

232. Брагина JI.M. Итальянский гуманизм эпохи Возрождения. Текст. : / Брагина. / Идеалы и практика культуры. // М., 2002. 340 с.

233. Брикмон Ж., Сокал А. Интеллектуальные уловки. Критика современной философии. Текст. : / Брикман / [Пер. с англ. A.A. Костиковой и Д.Ю. Кралечкина. Предисловие С.П. Капицы.] // М., 2002. -328 с.

234. Бродель Ф. Что такое Франция? Кн. 1. Пространство и- время. .Текст. : / Бродель / [Пер. с фр.] // М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1994. -286 с.

235. Бродель Ф. История и общественные науки. Историческая-деятельность Текст.' : / Бродель / [Пер. с фр.] // Философия и методология истории. // М.: Прогресс, 1977. С. 56-89.

236. Бурхард Я. Культура Возрождения в Италии: опыт исследования. Текст. : / Бурхард / [Пер. с нем.]7/ М.: Юрист, 1996. 493 с.

237. Бурыкина Н.Б. Переходная эпоха и рефлексия- исторического процесса. Текст. : / Бурыкина / Известия Российского * государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2009. № 118. - С. 4567.

238. Вайнштейн О.Л. Западноевропейская средневековая историография. Текст. : / Вайнштейн // М.-Л.: Наука, 1964. — 567с.

239. Валлерстайн И. Изобретение реальностей времени — пространства. . Текст. : / Валлерстайн // Время мира Новосибирск. 2001. - Вып. 2. -С. 102-116.

240. Вашик К. Представление исторического знания и новые мультимедийные технологии. Текст. : / Вашик // М., 1999. 231 с.

241. Вейнберг И.П. Рождение истории: Историческая мысль на Ближнем Востоке сер. 1 тыс. до н. э. Текст. : / Вейнберг // М., 1993. 178 с.

242. Визгин В. П. Герметизм, эксперимент, чудо: три аспекта генезиса науки Нового времени. Текст. : / Визгин // Философско-религиозные истоки науки. М.: Мартис, 1997. - С. 88-141.

243. Витгенштейн Л. Философские работы. Текст. : / Витгенштейн // М.: Гнозис, 1994. 590 с.

244. Герье В. Философия истории от Августина до Гегеля. Текст. : / Герье //М.: Печатня С. П. Яковлева, 1915.

245. Гене Б. История и. историческая культура1 средневекового Запада. Текст. : / Гене // [Пер с фр.] // М.: Языки славянской культуры, 2002. -494'с.

246. Глухов-А. Г. Судьбы древних библиотек: научно-художественные-очерки. Текст. : / Глухов // М.: Либерия, 19921 285 с.

247. Грановский' Т. Н: Лекции по истории средневековья. Текст. : / Грановский // М!: Наука; 1986. 432 с.

248. Гулыга А. В. Гердер. Текст. : / Гулыга // М.: Наука; 1975. 412 с.

249. Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической.науки. Текст. : / Гуревич // Вопросы истории. М., 1991, № 2-3. - С. 21-35:

250. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. Текст. : / Гуревич // 2-е изд. М.: Искусство, 1984. 320 с.

251. Гуревич А. Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. Текст. : / Гуревич // М.: Искусство, 1990. 318 с.

252. Гусарова Т. П. Хронология. Текст. : / Гусарова // Введение в» специальные исторические дисциплины. // М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990. -С. 174-198:

253. Гуссерль. Э. Лекции по феноменологии внутреннего сознания времени. Текст. : / Гуссерль. / [Пер. с нем.] / Собр. соч. // М.: Гнозис, 1994.-Т. 1-2.

254. Данто А. Аналитическая философия истории. Текст. : / Данто / [Пер с фр.] // М;: Идея-Пресс, 2002. 292 с.

255. Дарнтон Р. Великое кошачье побоище и другие эпизоды из истории французской культуры. Текст. : / Дарнтон / [Пер с англ.] // М.: НЛО, 2002.-384.

256. Доронин A.B. Историк и его миф: Иоганн Авентин (1477 1534). Текст. : / Доронин // М.: РОССПЭН, 2007. - 256.

257. Дрей У. Еще раз к вопросу об объяснении действий людей в исторической науке. Текст. : / Дрей // Философия И' методология истории / Ред. И. С. Кон. // М.: Прогресс, 1977. С. 37-71.

258. Дройзен И.Г. Историка. Текст. : / Дройзен / [пер. с нем.] // СПб.: Владимир Даль, 2004. 584 с.

259. Дьяконов И. М. Пути истории. Текст. : / Дьяконов // М.: Восточная литература, 1994. 382 с.

260. Дэвис Н. 3. Возвращение Мартена Гера. Текст. : / Дэвис / [пер. с англ.] // М.: Прогресс, 1990. 238 с.

261. Дэвис Н.-З. «Анналы» и проблема «объект-субъект». Текст. : / Дэвис // Споры о главном: Дискуссия о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». // М., 1993. С. 62-79.

262. Дэвис Н. 3. Дамы на обочине. Три женских портрета XVII века. Текст. : / Дэвис / [пер. с англ.] // М.: НЛО, 1999. 376 с.

263. Дюби Ж. Трехчастная модель, или Представления средневекового общества о самом себе. Текст. : / Дюби / [пер. с фр.] // М.: Языки русской культуры, 2000. 316.

264. Еремеева А.И. Астрономическая картина мира и ее творцы. Текст. : / Еремеева // М., 1984. 224 с.

265. Зайцев А.И. Древнегреческий интеллигент эпохи упадка. Текст. : /Зайцев // История.греческой литературы / Под ред. С.И. Соболевского и др. . M.-JL, 1960. Т. 1-3.

266. Зверева В.В. «Новое солнце на Западе»: Беда;Достопочтенный и его время. Текст. : / Зверева//М., 2008. 280:

267. Зверева Г.И. Дискурс войны в популярной литературе современной России. Текст. : / Зверева,// Популярная литература: Опыт культурного мифотворчества в Америке и в России. / Под ред. Т.Д. Бенедиктовой // М, 2003. С. 210-232.

268. Зелдин Т. Социальная^ история как история всеобъемлющая. Текст. : / Зелдин // THESIS. 1993. Вып. 1. - С. 154-162.

269. Зидер Р. Что такое социальная история? Разрывы и преемственность в освоении «социального». Текст. : / Зидер // THESIS. -1993. Вып. Г.-С. 163-181.

270. Зиммель-Г. Проблема исторического времени. Текст. : / Зиммель // Избранное. / [Пер. с нем.]. М.: Юрист, 1996. Т. 1-2.

271. История и память: историческая культура Европы до начала Нового времени. Текст. : / Репина // [Отв. ред. JI. П. Репина]. // М.: Кругъ, 2006. 680 с.

272. Йейтс Ф.А. Джордано Бруно и герметическая традиция. Текст. : / Йейтс / [Пер. с англ.] /Мл НЛО, 2000. 528.

273. Кареев Н. Историология. (Теория исторического процесса). Текст. : / Кареев // Пг.: Стасюлевич, 1915.-328.

274. Кареев Н. И. История Западной Европы в новое время. Текст. : / Кареев // СПб.: [Б. изд.Пг.: Стасюлевич, 1892-1917. Т. 1-7.

275. Кедров Б.М. Классификация наук. Текст. : / Кедров // М.: Мысль,1961-1965.-Кн. 1-2.

276. Киссель М.А. Джамбаттиста Вико. Текст. : / Киссель // М., 1980. М.: Мысль, 1961-1965. Кн. 1-2.

277. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. Текст.«: / Ковальченко // М.: Наука, 1987. 324 с.

278. Козлов В.П. Тайны фальсификации. Анализ подделок*исторических источников ХУШ-Х1Х вв. Текст. : / Козлов //М.: Аспект-Пресс, 1996. М.: Наука, 1987.-242 с.

279. Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография. Текст. : / Коллингвут // [Пер. с англ.] // М.: Наука, 1980. 485 с.

280. Косминский Е.А. Историография средних веков V в. сер. XIX в. Текст. : / Косминский // М.: Наука, 1980. - 430 с.

281. Кроче Б. Теория и история историографии. Текст. : / Кроче / [Пер. с итал.] // М.: Языки русской культуры, 1998. 192 с.

282. Кун Т. Структура научных революций. Текст. : / Кун / [Пер. с англ.] // М.: Прогресс, 1977. 237 с.

283. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. Текст. : / Лакатос / [Пер. с англ.] // М.: Медиум, 1995.-524 с.

284. Ланглуа Ш.-В., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории. Текст. : / Ланглуа / [Пер. с фр.] // Пер. с СПб.: [Б. изд.], 1899. 275 с.

285. Лаппо-Данилевский А. С. Методология истории. Текст. : / Лаппо-Данилевский // СПб.: Студ. изд. комитет при историко-филологич. ф-те СПб. ун-та, 1911-1913. В 2-х т.

286. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. Текст. : / Ле Гофф / [Пер. с фр.] // Екатеринбург: У-Фактория, 2005. 560 с.

287. Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в Средние века. Текст. : / Ле Гофф / [Пер. с фр.] // СПб.: Издат. дом СПбГУ, 2003. 160 с.

288. Ле Гофф Ж. Людовик IX Святой. Текст. : / Ле Гофф / [Пер. с фр.] //М.: Ладомир, 2001. — 800 с.

289. Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. Текст. : / Ле Гофф / [Пер. с фр.] // М.: Прогресс, 2001. З40'с.

290. Жан-Франсуа Лиотар. Состояние постмодерна. Текст. : / Лиотар / [Пер. с фр.] // СПб., 1998. 457.

291. Лотман. Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек текст -семиосфера - история. Текст. : / Лотман // М.: Языки русской культуры, 1996.-704 с.

292. Лосев А. Ф. Античная философия истории. Текст. : / Лосев // М.: Наука, 1977. 704 с.

293. Люббе Г. Что значит: «Этому можно дать только историческое объяснение»? Текст. : / Люббе // THESIS. 1994. Вып. 4. - С. 213-222.

294. Мейнеке, Ф. Возникновение историзма Текст. / Ф. Мейнеке ; пер. с нем. М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 478 с.

295. Маркина О. В. Взаимосвязь временных теорий. Текст. / Маркина // Философские аспекты учения о времени, пространстве, причинности и детерминизме / [Ред. Ю. Б. Молчанов]. // М.: Ин-т философии АН СССР, 1985.-С. 39-53. •

296. Массовая культура: современные западные исследования. Текст. : / Зверева // [Пер. с англ. Отв. ред. и предисл.] // М.: Наука, 1977. 339 с.

297. Медиевистика XXI века: проблемы методологии и преподавания. Текст. : / Отв. И.Ю. Николаева.] // Кемерово: Кузбассвузиздат, 2005. -345 с.

298. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. Текст. : / Мелетинский // М.: Наука, 1995. -407 с.

299. Михаил Абрамович Барг. Наследие ученого в современной исторической науке. Текст. : / Бобкова. / [отв. ред. М.С. Бобкова]. // М.: ИВИ РАН — 329 с.

300. Мило Д. За экспериментальную, или веселую, историю. Текст. : / Мило // THESIS. 1994. Вып. 5. - С. 185-205.

301. Могильницкий Б.Г. История исторической мысли XX века. Курс лекций. Выпуск I. Кризис историзма. Текст. : / Могильницкий // Томск, 2001.-325 с.

302. Могильницкий Б.Г. История исторической мысли XX века. Вып. II. Текст. : / Могильницкий // Томск, 2003. 456 с.

303. Могильницкий Б.Г. История' исторической мысли XX века: Курс лекций. Вып. III: Историографическая революция. Текст.: / Могильницкий // Томск, 2008. 269 с.

304. Могильницкий Б.Г. «Антропологический поворот» в свете антитезы макро- и микроисторических подходов Текст. / Могильницкий // Диалог со временем ; альманах интеллектуальной истории. — 28. — М. ; КРАСАНД, 2009. С. 5-28.

305. Моисеев H.H. Время в нас и вне нас. Текст.: / Моисеев // JL, 1994. -397 с.

306. Молчанов Ю.Б. Четыре концепции времени в философии и физике. Текст.: / Молчанов // М.: Наука, 1977. 192 с.

307. Молчанов Ю.Б. Проблема времени в современной науке. Текст.: / Молчанов // М.: Наука, 1990. 134 с.

308. Нарский И.С. Современный позитивизм. Текст.: / Нарский // М., 1961.-349 с.

309. Немировский А.И. Теоретические аспекты античной историографии. Текст.: / Немировский //Вопросы истории. 1982. №2. М., 1961.-С. 13-29.

310. Немировский А.И. Рождение Клио: У истоков исторической мысли. Текст.: / Немировский //Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1986. — 370 с.

311. Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. Текст.:Никофоров//М.: ДИК,.19981.-380?.

312. Николаева И;Ю. Проблема . методологического синтеза и верификации в истории в свете современных; концепций; бессознательного: Текст. : / Николаева // Томск, 2005. — 458 с.

313. Оукшот М: Деятельность историка: Текст.: / Оукшот / [Пер. с англ.]. // Рационализм в политике // М.::Идея-Пресс, 2002. G. 128-152.

314. Поппер К. Нищета историцизма. Текст.: / Попнер / [Пер. с англ.] // М.: Прогресс-VIA, 1993. 689 с.

315. Порк А. Историческое объяснение: Критический анализ немарксистских теорий. Текст.: / Порк / [Пер. с англ.] //Таллинн: Ээсти-Раамат, 1981.-316 с.

316. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Текст.: / Пригожин, Стенгерс / [Пер. с англ.] //Таллинн: Ээсти-Раамат, 1981. — 296 с.

317. Про А. Двенадцать уроков по истории. Текст.: / Про / [Ilep. с фр.] // М.: РГГУ, 2000.-236.

318. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. Текст.: / Пропп/ [Пер. с нем.] //М.: Лабиринт, 2001. 339.

319. Раков В.М. «Европейское чудо» (рождение новой; Европы в XVI-XVIII: вв.). Текст.: / Раков // Пермь: Издательство Пермского ун-та, 19991- 150 с.

320. Ранке Л., фон. Об эпохах новой истории. Лекции, читанные баварскому королю Максимиллиану II. Текст.: / Ранке / [Пер. с нем.]:-// М.: Тип. И. А. Баландина, 1898. 400 с.

321. Рейхенбах Г. Философия пространства и времени. Текст.: /Рейхенбах / Пер. с нем.-// М.: Прогресс, 1985. 250 с.

322. Репина* Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история.Текст.: /Репина // М.: ИВИ РАН, 1998. 412 с.348: Реформатский A.A. Введение в языковедение. Текст.: / Рефрматский // М., 2005. 560 с.

323. Риккерт Г. Границы естественно-научного образования* понятий. Текст.: /Ранке / [Пер. с нем. ] // СПб.: Наука, 1997. 532 с.

324. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. Текст.: / Риккерт / [Пер. с нем. ] // СПб.: Наука, 1997. 365 с.

325. Савельева И.М., Полетаев A.B. История и время: в. поисках утраченного. Текст. / И. М. Савельева, А. В. Полетаев М.: Языки русской культуры, 1997. - 800 С.

326. Савельева И.М., Полетаев A.B. Знание о прошлом: теория и история. Текст. / И. М. Савельева, А. В. Полетаев — В 2 т. — М.: Наука, 2003.

327. Сартр Ж.-П. Проблема метода. Текст. / Ж.-П. Сартр [Пер. с фр.] -М.: Прогресс, 1994. 240 С.

328. Селешников С.И. История календаря и хронологии. Текст. / С. И. Селешников — 3-е изд. М.: Наука, 1977. — 222 С.

329. Селунская Н.Б. Методологическое знание и профессионализм историка. Текст. / Н. Б. Селунская // Новая и новейшая история. 2004. - №4. — С. 24-41;

330. Селунская Н.Б. Осень средневековья и поздняя античность: как антиковеды с медиевистами историю делили. Текст. / Н. Б. Селунская // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 13. — М., 2004. С. 232-246.

331. Сидоров А.И. Отзвук настоящего. Историческая мысль в эпоху каролингского возрождения. Текст. / А. И. Сидоров СПб.: Издательский Центр «Гуманитарная Академия», 2006. - 352 С.

332. Стоун Л. Будущее истории. Текст. / Ж Стоун // THESIS: 1994. Вып. 4.-С. 160-176.

333. Сюзюмов М.Я. Хронология всеобщая. Текст. / М. Я. Сюзюмов 2-е изд. - Свердловск; 1971. - 563 С.

334. Тахо-Годи A.A. Ионийское и аттическое понимание термина «история» и родственных с ним Текст. / А. А. Тахо-Годи. // Вопросы классической филологии. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969. - Вып. 2. - С. 107-126.

335. Тахо-Годи A.A. Эллинистическое понимание: термина «история» и родственных с ним Текст. / А. А. Тахо-Годи // Вопросы классической филологии: М:: Изд-во^Моск. ун-та; 1969: - Вып. 2. - С. 126-157.

336. Темпоральность исторического пространства Текст. / отв. ред. М.С. Бобкова. М.: ИВИ РАН, 2009: - 332 С.365: Терминология: исторической науки. Историописание» Текст. / отв. ред. М.С. Бобкова, С.Г. Мереминский. -М.: ИВИ РАН, 2010. 335 С.

337. Тилли Ч. Будущая история 1988. [Текст] / Ч. Тили // Время мира (Новосибирск). 1998.— Вып. 1. - С. 128-137.

338. Тулмин С. Человеческое понимание Текст. / С. Тулмин / [Пер. с англ]. Благовещенск: БГК, 1998. - 328 С.

339. Уайт X. Метаистория. Историческое воображение в Европе XIXвека Текст. / X. Уайт / [Пер. с англ.] Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2002. - 528 С.

340. Уинч П. Идея социальной науки и» ее отношение к философии Текст. / П. Уинч / [Пер. с англ]. М.: Русское феноменологическое общество, 1996.-106 С.

341. Уитроу Дж. Естественная философия- времени / Уитроу/ Пер. с англ. М.: Прогресс, 1964. - 400 С.

342. Уйбо А. С. Теория и историческое познание. Текст. / А. С. Уйбо. — Таллин: Ээсти-Раамат, 1986. 107 С.

343. Уколова В.И. Античное наследие' и культура раннего средневековья. Тексту В. И. Уколова. М., 1989. - 320 С.

344. Уколова В.И. Особенности культурной жизни Запада (IV первая половина VII в.) Текст. В. И. Уколова // Культура Византии IV - первая половина VII в. М., 1984. С. 78-97.

345. Уколова В.И. Мировоззренческая борьба в западном Средиземноморье на рубеже античности'и средневековья. Текст.: /В. И. Уколова // Средиземноморье и Европа: исторические традиции и современные проблемы. — М., 1986. С. 9-25.

346. Февр Л. Бои за историю Текст. / Л. Февр / [Пер. с фр]. М.: Наука, 1991.-529 С.

347. Фигуры истории или «общие места» историографии. Текст. -СПб.: Северная звезда, 2005.—460 С.

348. Финн В.К. Интеллектуальные системы и общества. Текст. / В.К. Финн. — М., 2001.-309 С.

349. Франция — память (отрывки) Текст. / [Пер. с фр. Ред. П. Нора]. -СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1999.-237 С.

350. Фриман Э. Методы изучения истории Текст. / Э. Фриман / [Пер. с англ]. -М.: [Б. изд.], 1893.-200 С.

351. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук Текст. / М.Фуко / Пер. с фр. СПб.: A-cad, 1994. - 408 С.

352. Фуко М. Археология знания Текст. / М. Фуко / [Пер. с фр]. Киев: Ника-центр, 1996. - 210 С.

353. Фуко М. История безумия в классическую эпоху Текст. / М. Фуко / [Пер. с фр]! — СПб.: Университетская книга, 1997. 576 С.

354. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. Текст. / Ф. Фукуяма- М.: Издательство ACT, 2004. 592 С.

355. Хайдеггер М. Время' и бытие 1968. [Текст] / М. Хайдеггер // Хайдеггер-М. Время и бытие / [Пер. с нем]. — М.: Республика, 1993. С. 393-406.

356. Хайдеггер М. Время картины мира Текст. / М. Хайдеггер // Хайдеггер М. Время и бытие / [Пер. с нем]. М.: Республика, 1993. - С. 42-63.

357. Хвостов В.М. Теория исторического процесса. Очерки по философии и методологии истории. Текст. / Хвостов М.: М.: Моск. научн. изд-во им. Г. М. Марк при Моск. научн. ин-те, 1919.

358. Хейзинга Й. Осень Средневековья Текст. Й. Хейзинга / [Пер. с голл]. -М.: Наука, 1988.

359. Хейзинга Й. Homo ludens Текст. / Й. Хейзинга // Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / [Пер. с голл]. — М.: Прогресс-Академия, 1992-318 С.

360. Хилл Т.И. Современные теории познания Текст. / Т.И. Хилл / [Пер. с англ]., М., 1965.-425 С.

361. Хобсбаум Э. От социальной истории к истории общества Текст. / Э. Хобсбаум // Философия и методология истории: Сб. переводов / [Ред. И. С. Кон] М.: Прогресс, 1977. С. 289 - 321

362. Хокинг С. Краткая история времени: от большого взрыва до черных дыр Текст. /С. Хокинг / [Пер. с англ]. СПб: Амфора, 2000. - 268 С.

363. Хорган Дж. Конец науки: Взгляд на ограниченность знания назакате Века Науки Текст. / Дж. Хорган / [Пер. с англ]. СПб.: Амфора,2001.-479 С.

364. Чиколини Л.С. Гуманистические и реформационные идеи Челио Секондо Курионе Текст.: Л. С. Чиколлини [Пер. с итал.] // Культура эпохи Возрождения. Л., 1986. - С. 56 - 69.

365. Цель истории — история Текст. / отв. ред. H.H. Басовская. М:,2002. 535 С.

366. Цивилизации. Социокультурные процессы в переходные и кризисные эпохи Текст. / Отв. ред. А.О. Чубарьян. М.: Наука, 2008. -275 С.

367. Швырев B.C. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. Текст. / В. С. Швырев — М., 1966. 215 С.

368. Шпет Г. Г. История как проблема логики. Критические и методологические исследования. Текст. / Г. Г. Шпет М.: Памятники исторической мысли, 2002. - 1168 С.

369. Элиас Н. Изменение баланса между Я и Мы Текст. / Н. Элиас // Элиас Н. Общество индивидов. / [Пер. с нем]. М.: Праксис, 2001. - С. 215-330.

370. Эриксон Э.Г. Молодой Лютер: психоаналитическое историческое исследование Текст. / Э. Г. Эриксон / [Пер. с англ]. М.: Медиум, 1995. -508 С.i