автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.06
диссертация на тему: Формирование зоонимической лексика современного узбекского языка по данным исторической грамматики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Формирование зоонимической лексика современного узбекского языка по данным исторической грамматики"

РОССИЙСКАЯ ШДЙ£!Я НАУК Институт языкознания

САФАРОВ Пирназар

Формирование зоонимической лексика современного узбекского языка по данным исторической грамматики

Специальность 10.02.06 - Тюркские языки

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени • кандидата филологических наук

Москва 1992

Работа выполнена в лаборатории тюркологии и монголистики Института языкознания Российской Академии наук.

Научный руководитель доктор филологических наук

И.В.Корлуиин

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Д.ХНасилов

кандидат филологических наук Ю.В.Щека

Ведущее учреждение: кафедра тюркскол филологии Восточного факультета Санкт-Петербургского университета

Защита состоится " с1992 г. на заседании Специализированного ученого совета Д 002.17.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук яри Институте языкознания РАН по:адресу: 103009, Москва, К-9, ул.Семашко, 1/12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН.

Автореферат разослан " л".? " ЛЩр й/и^ 1992 г.

Ученый секретарь Специализированного совета • кандидат филологических наук

Г.И.Ермушкин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность теми. Тюркское историческое языкознание к настоя'де?.;у времени имеет в своем актине сувда'ленталыше обобщающие труды по сраваительно-нсторическо:; грамматике -М.Рясянена, АЛ.Щербака, Б.А.Серебренникова и Н.З.Гадяиевой, коллектива Института язшсознания РАН под руководством Э.Р.Те-нвшева, - и лексикологии (этимологии) тюркских языков - это лренде всего этимологически:": словарь З.Б.Севортяна, а так:се словари Ы.Рясянена, Д. Хлоеона и Г.Дёрг'ера. Теперь яе, как указывает Э.Р.Тенииев, перед тюркологией стоит задача следующего исследовательского этапа: "напасать истории ряда национальных языков, что отвечало бы запросам теории и практики"^. Узбекская филология располагает опытами написания исторических грамматик и словарей - это труди А.К.Боровкова, А.'Л.Щербака, Г.А.Абдурахманова, С.Н.Иванова, И.Шукурова, Э.Фазылова, Л.Рустг.мова и др. Однако трудами названных ученых, обобщивших материал большого количества письменных памятников, воссоздается скорее история литературного узбекского языка; в отдельных случаях, как оценивает это Э.Р.Тенншев, "один и тот же термин "история" скрадывает теоретическую позицию составителей не различать истории грамматической структура языка и истории его литературной формы, сливать их вместе"2. Между тем, ■ как пишет Г.Ф.Благова,?изучение литературного языка, его истории, как известно, требует совершенно иного подхода, иной

о

методики, нежели изучение истории общенародного языка" .

■^Тенишев Э.Р. Принципа составления исторических грамматик и историй литературных языков // Сов.'тюркология. 1988, }'! I.

2 Там же, с.67-68.

о

Благова Г.Ф. Соотношение "историй литературного языка" и"исторической грамматики" в исследовании средневекового тюркоязичного памятника // Сов. тюркология. 1988, I.

Общей целью ресТеряруемоз; диссертации являлся анализ избранного пласта лексики - названий основных хозяйственных и единично-диких яивотшх - как предмета исторической грамматики. Специалисту, изучающему историю узбекского языка именно в аспекте исторической: грамматики, приходится учитывать не только литературный характер языка многих его памятников, но и гетерогенную природу современного народного языка. Складывающие современны:; узбекский-язык три наречия в структурно-генетическом отношении являются представителями трех достаточно удаленных друг от друга, классификационно различных групп тюркских языков - каряукско:;, огузско:! I) кипчакском^. Поэтому для построения истинной картина развития слов и форм на первый план выдвигается задача, возможно, неактуальная для многих других тюркских языков, - внутри незаимствоваяного, собственно тюркского материала определить элементы разнодиалект-ного (разногрулпоЕОГо) происхоздени"., с тем, чтобы не соеди-¡1ять в единую цепочку звуковых и др. изменений (переходов) формы, имеющие совершенно разную истори». Таким образом, в соответствии с общей целью исследования и спецификой исторического и современного узбекского языкового материала в диссертации ставились и решались следующие конкретные исследовательские задачи:

- сравнение данных современного узбекского языка с данными современного уйгурского языка, с одной стороны, и с данными древнекарлукского языка XI в. (общего для уйгурского и узбекского языков) по памятникам караханидской эпохи "Диван лугат ит-турк" Махмуда Кашгари и,в меньшей степени, "Кутадгу билиг" Юсуфа Баласагуки для подтверждения или опровержения карлукского характера борщ;

- сравнение данных современного узбекского языка с окру-;:'дш;имн его на протяжении всей его истории (ХУ-ХХ вв. и в более раннее время) языками киргизским, казахским и туркменским

^-Решетов В.В. Узбекский язык // Языки народов СССР. М., I9G6. Т.2: Тюркские языки; Баскаков H.A. Введение в изучение т'.оркекпх языков. , 1Э69.

(при недостаточности этих данных - к с другими тюркскими языками), а также с имеющимися в отношении огузской и кипчакской групп историческими данными для определения кипчакского или огузского типа формы;

- выявление различного рода фонетических, морфологических и лексико-семантических изменений гомогенных (одного и того же диалектного типа) форм, превде всего карлукского (в тех более редких, до сравнению с кардукскими данными, случаях, когда это позволяло наличие соответствующих исторических материалов), что и представляет собой основную и непосредственную задачу исторической грамматики;

- выявление и попытки относительной хронологизация внешних заимствований, главным образом иранских (тадтагкско=персидсккх) и монгольских; попытки определения на основе материалов древ-некарлукского языка тех исконных тюркских форм, которые могли быть сменены внешними заимствованиями.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые дается анализ провесров сложения определенной лексико-семанти-ческой группы современного узбекского языка с точки зрения сложной истории образования данного национального языка, а не с точки зрения происхождения такой ДСГ в тюркских языках в целом. Применяемые в дисоертации подхода позволяли провести свое-, образную дифференциацию животноводческой лексики узбекского языка на: а) исконнсь-карлуксвую, б) вошедшую из других тюркских диалектов (языков), а также заимствованную из нетвркских языков; часть лексем, нейтральная к дифференциальным признакам языковых групп, условно может приравниваться к исконно-карлукской лексике.

Теоретическая и практическая значимость дисоертации заключается в том, что она фактически представляет собой схематически проработанный фрагмент исторической лексикологии узбекского языка, а ее исследовательская методика может быть распространена и на остальной массив узбекской лексической системы при создании полной исторической лексикологии. Результаты работы могут быть учтены при создании соответствуидих вузовских курсов по истории узбекского языка.

Методика исследования. В диссертации применялись приемы сравнительно-исторического метода в языкознании - оценка лексического материала с точки зрения фонетических, морфологических и лексических соответствий между классификационными группами тюркских языков, сравнение реальных форм с пратюркскими архетипами (праформами), построение схем фонетического, морфологического и лексико-семанткческого преобразования исследуемых слов. При изучении лексико-семантических изменений применялись приемы компонентного анализа - фиксировались изменения в составе сем лексического значения:.

Апробация работы. Диссертация, сначала ее план и методика работы, а по окончании - результаты, обсуждены на заседаниях лаборатории тюркология и монголистики Института языкознания РАН, где в 1339-90 гг. диссертант состоял соискателем. Первоначальные варианты работы, воиедаие теперь незначительной составной частью в текст диссертации, осуществлялись при Самаркандском госунаверситете им. А.Навои. Основные положения диссертации изложены в 4 публикациях. Они были также предметом сообщения на конференциях молодых ученцх.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из Введения, двух глав, заключения и библиографии. В прилояении дан индекс рассмотренных в работе словоформ.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Введение посвящено вопросам структуры зоонимической лексики узбекского языка, ее роли и значению в истории языка и изучению в специальной литературе. Исследователи неоднократно указывали, что при скудости или отсутствии исторических данных о прошло;.; тшркских народов изучение лексики, в особенности таких ее устойчивых пластов, как общепринятых терминов животного и растительного мира, названий металлов и т.п.', предоставляет лингвистические дашше для заключения о фактах этнической истории тюркских народов, их расселении и быте в до-письменнув эпоху^. Тюркские народа, вероятно, не менее 3 тыс. лет, а возмонно - и более, были кочевыми скотоводами. Естест-

®%саев K.M. Основные проблемы изучения лексики тюркских языков // Сов. тюркология. 1978, ИЗ, с.40.

венно, словарный состав тюркских языков обогатился специальной животноводческой терминологией, в том числе специализированными названиями животных по поду и возрасту, масти и другим внешним отличительным признакам, хозяйственной предназначенности и т.д. Ира этом, охота на диких ломотных не была изжита с переходом на коневое скотоводство, дополнившись новыми видами: облавной охотой на конях, охотой с прирученными хищными птица-ш и др. Можно думать, в этот период зоохимическая лексика достигает своего максимума в словарном составе тюркских языков.

Впоследствии же, видимо, в послегуннскую эпоху, когда некоторые тюркские народы, в том числе предки современных узбеков, оседают на плодородных землях Средней Азии и в их хозяйственном укладе наряду с сохраняющимся животноводством все большую роль начинает играть земледелие, указанный максимум начинает ослабевать. Как показал наш анализ во П главе, происходит редукция части элементов разветвленной номенклатуры половозрастных наименований животных, а также замена целого ряда тюркских элементов на иранские.

Далее во Введении диссертации объясняется расширительное употребление тершнов "зооним", "зоонимическая лексика", "зоо-нимня". В строго терминологическом смысле "зооним" означает собственное кмя (кличку) животного. В реферируемой диссертации и публикациях по теме мы говорим о "эоозшмдческом пласте лексики" (зооншлах в широком смысле слова), обосновывая его единство в следупцеи классификации его лекеяко-темахических группировок (с примерами по всем рубрикам в тексте диссертации):

1. Названия животных (с подгруппа г,-л: общие названия видов, половозрастные обозначения, названия специфических хозяйственных подвидов, пород).

2. Специфические прилагательные и существительные, называвшие какие-либо качества ила-свойства .тавотных, а тагасе самих животных с такими свойствами (с подгруппам:!: названия по масти, окрасу, физическим свойствам, поведенческим особенностям, качествам животных с точки зрения хозяйственного их использования).

3. Специфические прилагательные я, существительные, обозначающие хозяйственное предназначение зивоишх, различные орудия труда и уцряжь, рабочее п иное состояние животных, грянадлея-ность а учет животных, породостость/непородастость.

4. Собственные имена, или клкчкк животных (зоонимы в узком смысле слова).

Для последнего разряда наш установлено два типа мотивации. Первый тип - животным даются имена собственные ладей (владельцев, либо просто человеческие имена) или различного рода топонимы. Второй чип мотивации - животным даются различного рода апеллятквные лексемы, отраженные в первых трех пунктах нашей классификации. Именно в этом т видам основания расширительного употребления термина "зоошш" как различного рода нарицательных наименований животных, которые Достаточно свободно транспонируются в имена собственные.

В следующем кратком разделе Введения поднимается вопрос об ограниченности исторических материалов по отдельным видам зоо-нишческой лексики узбекского языка. Средневековыми словарями и лексикологическими трактатами чаще всего фиксируются основные названия животных к их некоторые половозрастные наименования, тогда как зоолексеш из. друти:: рубрик представлены в исторических материалах редко. Именно этим обстоятельством объясняется: выбор для нашего ксторяжо-лексикологического исследования из всей массы зооняынческой лексики указанных двух типов зоошыов.

Заключительный раздел Введения посвящен краткоад-, по возможности, рассмотрению литературы вопроса. Образцом для нас служило монографическое исследование Л.М.Щербака "Названия домашних и диких яявотных в тюркских языках". Опираясь на эту, ставшую уке классической, работу, как и на материалы этимологических словарей, мы имели особый аспект изучения - не общетюркский, а собственно узбекский, о чем говорилось выше в реферате, - в связи с чем ш старались использовать материалы," разработки и выводы большого числа работ, посвященных целиком или частично затрагивающее нивотноводческуы лексику узбекского и некоторых других тюркских: языков - труды Т.Урунова, Д.Ба*>._ заровои, С.Усманова, М.Буранова,. Т.Ходаамбердиева, Т.Дуйшана-лиева, Э.Ф.Йдбердина, П.Амарова, К.Ибрагимова и др.

Глава I "О критериях историко-лингвистического анализа процессов формирования лексики узбекского языка" ставит задачу работы следующим образом: а) указать источник кавдого исследуемого слова, б) выявить и зафиксировать те изменения, которые произошли с нам за период его исторического развития. В отноые-

нии источника: какдое слово современного узбекского языка по своему происхождению может быть либо собственно тюркским, либо заимствованным из нетюркских языков. Нетюркское происхождение легко определяется у поздних (исторических) заимствований, но весьма затруднено при анализе древнепаих (доисторически-:) заимствований, к которым к принадлежит часть зоошшической лексики тюркских языков. Однако поскольку в работе решаются проблемы формирования лексики узбекского языка, а не тюркских языков в делом, т.е. в исторически определенное время, то процессы, предшествующе анализируемому перегоду, не являются релевантными для доставленной задачи и рассматриваются а диссертации обзорно.

Избранный для анализа период не ограничивается временем с ХУ в., когда староузбексхий язык в его литературной форме получил свое оформление в творчестве Алисера Навои, но включает и более раннюю эпоху,.поскольку одна из составляющих староузбекского языка - говорн городов Ферганы. Последние сло-жяляеь здесь задолго до ХУ в. и на базе той речи древнекарлук-ского диалектного типа, которая лекала п в основе древнеупгур-ского языка, и з основе караханздеко-уйгурского язшеа. Когда, в какое время слохились говоры древненарлукского типа, общие тюркскому населенна юга Средней: Азии и запада' Центральной Азия, наука точно не знает. Однако обладая единственной фиксацией ма-, териалов нивого древкекорлукского языка з словаре "Диван лугат ит-турк" Махмуда Назгзрн XI в,, мы условно принимаем это за начало налево анализа. С учетом особенностей формирования узбекского ' национального языка проблемз выяснения источников его лексики заключается л получении ответов на следующие альтернативные вопросы:

- если слово по происхоздснги тюркское, то его современная узбекская форма связана лишен развития с формой древнекарлук-ского языка (или древненарлукекпх диалектов), легшего в основу современного-узбекского языка, или ::;о она связана с историей гашчакских или огузских диалектов, хакхе вошедших в состав современного узбекского языка?

- если слово по происхозденпн'нетазрксжое, то является ли оно заимствованным в период самостоятельного существования национального узбекского языка от начала его формирования, или же оно относится к древним общетюркским заимствованиям?

- если слово относится к древним общетюркским заимствованиям, то его форма в современном узбекском языке отражает карлукское наследие или связана с историей двух других,диалектных зон, интегрированных в узбекском языке?

Ответы на эти вопросы даны в диссертации исходя из анализа изменений в фонетическом облике, морфологическом составе и лексической семантике изучаемых слов, которые произошли в них за период формирования и развития национального языка и которые оцениваются приемами и процедурами сравнительно-исторического метода. Первая глава содержит далее обзор межтвркских фонетических соответствий, использованных в работе в качестве основных критериев предпринятого историко-лингвистического анализа узбекской лексики. Обзор составлен на основе выявленных в тюркологии звукосоответствий еще в трудах Ф.Е.Корша, В.В.Рад-лова, А.Н.Самойловнча и изложенных в сравнительно-исторических и исторических грамматиках М.Рясянена, А.М.Щербака, Б.А. Серебренникова и Н.З.Гадешевой, Э.РЛеншлева и его коллектива.

Соответствие -г//-к//-в//-0.. Для исследования языковой структуры узбекского языка это соответствие хорошо тем, что имеет в каждом классификационной группе - карлукской, кипчакской и огузской - характерные рефлексы. На конце односложного слова (или первого слога двусложного слова) исходный для этой серии сонант -г сохраняется в карлукской и огузской группах, в кыпчакской группе > -в в большинстве случаев и редко ж-г > -й, тогда как в киргизском и алтайском языках отражается в виде удлинения предшествующего гласного; на конце второго слога к-г отпадает в огузских языках, оглушается в -к в карлукских, в киргизском и алтайском, как и на конце первого слова, удлиняется предшествующий гласный, а в кипчакских, токе как и на конце первого слога, > -в. На основании дан-' ного признака первые члены таких, например, дублетных этимологических пар узбекских слов, как: 15 и ш л о ^ »село, деревня' //рилов 'зимнее стойбище', я й д о % 'неоседланный (конь)'// я й д о в 'пущенный на волю, на подножный корм, не привязанный (конь)', - должны быть признаны карлукскими, вторые члены - кипчакскими. Для форм, типа узб. % у в- 'гнать', с у в 'вода', выделенных в особые рефлексы А.МДербаком, наш предложено более сложное решение. Оно допускает, что в позиции после о, у огублялся очень рано, так как формы с у в,

цов- зафиксированы уже в "Диване" Кашгари, но там же еще фигурирует форма с -г: 15 н ш л а р.

Соответствие т-//д- и к-//г~. Данное межгоркское звуко-соответствие дает положительный критерии только одной группе языков - огузской, имеющей; звонкое начало, характеризуя остальные группы недифференцированным отрицательным признаком - "неогузская" (форма). Звонкое анлаутное д в языке огузов отмечено еще Махмудом Кашгари в разделе "О различиях в тюрк- ■ ских языках и диалектах"; неравномерность результатов озвончения анлаута внутри огузской группы языков возможно объяснить длительностью этого процесса, который оформился как устойчивая тенденция до П-в. - времени совместного существования этих языков в среднеазиатском ареале и продолжался после их разделения с разной; степенью интенсивности в разных языках.

Соответствие 6-//м-. Данное звукосоответствие в качестве межтюркского отмечено еще Махмудом Кашгари, фиксировавшим м-в словах мэн 'я', мун 'суп' как характерное для языка тюрков (карлуков), и й- (бэн, бун) - для языка огузов, кипчаков и су-вароз. В современных языках распределение б-//м- несколько иное, не имеющее четкой ареальной очерченности: <5-, как и для XI в., - огузекая черта, а вот м—не только кардукская, но я кипчакская, а также черта, свойственная части языков северовосточной группы. При этом, наряду с исконным меятиркским чередованием м- о») б- (в определенной группе слов), в котором кипчакские языки имеют м-, встречаются случаи вторичного, более позднего, не связанного с первичным чередованием, т.е. уже в других словах перехода б- > и-, свойственного кипчакским и тувинскому языкам. Поскольку соответствие м- // б- не соблюдается строго, т.е. всегда находятся слова, нарушавдие закономерное распределение, то для заключения по данному соответствию приходится анализировать сравнительный материал по кавдой исследуемой лексеме в отдельности.

Соответствие й-//0-//ж;-. Данное соответствие, как показывают обширные материалы сравнительных фонетшс А.М.Щербака и Э.Р.Тенишева, не проходит строго по всему объему слов с й- во

всех языках классификационных групп, однако тенденция типового распределения вполне отчетлива и общепризнана в тюркологии: й= типичен для огузскок и уйгуро-карлукской групп, . - для кып- -чакской; кроме того, в огузсккх языках, преимущественно в азер-" байдаанском к туркменском, у части лексем с й- в позиции перед узким гласным происходит отпадение й-. Оба фонетических чередования й-//^- и Й-//0 зафиксированы еще Махмудом Нашгэри, т.е. они достаточно древни, восходя к периоду донационального существования современных языков.

Соответствие // -д- / -з- // -й-.

Лэнное мёжпоркское соответствие - одно из важнейших йо--нетических чередований, дифференцирующих тюркские языки на основные группы и подгруппы. В числе других оно отмечено еще Махмудом Кашгари, причем при характеристике распределения звуко-соответствий по языкам в этом случае упоминается наибольшее число тюркских племен, Древнекарлукский. язык чигилей и других тюрок (по номенклатуре Кашгари) обладал межзубным -3-, языки огузов; ягма, тухси, кипчаков, ябаку, татар, каев и чог,гулов имели -й-, а языки кылчаков (другой их части - П.С.), емеков, суваров и булгар - -з-. Сравнение материалов хорезмских паият-ников ХШ. в., иыевших дублетные формы с -з~ и -й-, с языком Алишера Навои ХУ в., в котором уке были представлены только формы с -й-, показывает завершение к ХУ в. процесса вытеснения старых форм с новыми формами с -й-. Мы исходим из того, что это было не фонетическое развитие, а нормативная смена, происходившая под влиянием огузо-кьтчакских диалектов. Ново-карлукские Форш с -й- в узбекском и уйгурском языках следует 'оценивать как исконные, поскольку они вошли в их базовые диалекты до начала их формирования в качестве современных национальных языков. Это положение наглядно подтверждается анализом названия "медведя".

Далее в главе I называется несколько более частных фонетических явлений, использованных при оценке материала, а такке говорится о роли морфологического и лексико-семанткческого анализа.

Глава П "йсторико-жнгвистический анализ некоторых узбекских названий домашних а диких животных" содержит аналитические статьи по каздовд из общевидовнх к половозрастных наименовании девяти видов яявотных; "козы" - "овцы" - "коровы" - "лошади" -

"верблюда" - "свиньи" - "курицы" - "утки" - "медведя". Перед некоторыми видами даются небольшие историко-культурные справки. Аналитические статьи открываются сводками языкового материала из узбекского языка и его диалектов и говоров и далее -в соответствии с обозначенными задачами сравнения узбекских форм с формами других тюркских языков среднеазиатского ареала

- из уйгурского, киргизского, казахского и туркменского.

Далее следует краткий анализ по историко-фонетическим критериям с учетом лексико-семантических сдвигов, решающий задачи квалификации узбекской формы как исконно тюркской или заимствованной, с дальнейшей конкретизацией по отнесенности к типу тюркских групповых форм (карлукская - кипчакская - огузская) или к языку заимствования. Ввиду ограниченности объема реферата мы здесь приводим лишь итоговые оценки материала (конкретный анализ в тексте диссертацией общие вывода по теме.

Из шести рассмотренных названий козы современного узбекского языка - эчки 'коза', така 'козел-производитель', серка 'холощенный козел', уло^ 'козленок до года', чибич 'козленок-самка в возрасте от шести месяцев до года', тувча 'коза от года до двух' - одно слово (серка) определенно заимствовано из монгольских языков, очевидно, после Ж в.; еще одно' (чибич)

- возможное заимствование из иранских,языков, но до XI в. Остальные слова - тюркского происхождения. Два из них (така, уло1р наследуют общетюркелие формы,, а два других следует определить как региональные, хотя эчкй распространено очень, широко (являясь лексемой,'характерной сразу.для трех групп - карлук-ской, кипчакской, северо-восточной) а тувча - намного уже.

Только слово така не имеет мейтюркских дифференциальных признаков, остальные -эчкя,. у л о , тувча-несут на себе, в той или иной степени, приметы кипчакского звукового облика: узкий но-лабиализованныи конечный гласный в э ч к и и -в- < й -Ф-, а такке у < о в -у л.о ^ и т у в ч а.

Из тринадцати рассмотренных названий овцы современного узбекского языка - дуй 'овца, баран», совляд. 'овцематка', рчкрр 'баран-производятель*, йазман 'ваЛ^х-^аран', 1^узи 'ягненок в возрасте до шести месяцев', барра 'ягненок от роздения'до 1020 дней', щирвоз 'ягненок в возрасте до двух месяцев', ту^ли 'ягненок в возрасте от шести месяцев до года', дагар 'баран в

возрасте около I года', тусо^ 'овца-самка до 2 лег', шиаак •овца-баран 2-3 лет», чори '4-летний баран', панжи '5-летшм баран' - три названия (ширвоз, чори, панжи) - явно иранские „ заимствования; два названия (барра, дагар) - неизвестного происхождения, возможно, не тюркского, так как не имеют параллелей в других тюркских языках. Большинство названии, причем саше важные в системе половозрастных наименований, определяются: как общетвркские. Что касается межгорксксх дифференциальных фонетических признаков, то три из'числа общетюркских лексем -тугуш, ту с 015 к шишак - необходимо характеризовать как наиболее вероятно карлукские по своим звуковым особенностям; еще три - }--уи, ^уч^ор, - могут быть признаны как карлукско-кыпчакские, что означает: в данных словах отсутствуют признаки, дифферс 'одирущие их принадлежность к карлукскои, либо к кьшчакской группе; одно название - совята; - по признаку -в- < -е- определяется как кипчакская; фактически вышедшее из узбекского языка и сохраняющееся лишь в огузеком наречии название валуха а з м а н, являясь общетюркским, не обнаруживает дифференциальных групповых признаков.

Из пятнадцати рассмотренных названий коровы пять - достаточно поздние заимствования. Четыре - говмиш 'молочная корова', гусала 'теленок до года', новвос, яувона - явно иранского происхождения, при этом два последних наименования - синонимы (оба значат "бычок в возрасте 2-3 лет"), из которых новвос' встречается только в узбекском языке; одно' - гуножин 'телка по 3-му году, нетель' - монгольское, слово. Слово тана 'телка по второму году* считается древним индоевропейским заимствованием, поэтому оно получило общетюркский статус и в узбекском имеет форму, не дифференцированную для карлукских н кыпчакских языков, но отличную от огузской форш с д-. Такой же не дифференцированный между карлукскими и кипчакскими языками статус имеет термин торпак 'теленок в возрасте от & ыео. до года', а не дифференцированные между тремя группами - карлукской, кыпчак-ской и осузской - общее название коровы инак и редкое половозрастное наименование 1$очар (дублетное к гунокин). Около половины половозрастных наименований крупного рогатого.скота содержат, карлукские признаки: с и г и р 'корова', б у ^а 'бык-производитель', ^.у к и з 'вол', б у з о ц 'теленок', и с и р

'яловая корова'; в эту же группу следует отнести новокарлукскую форму у й 'корова'.

Из десяти названии лошади три - довольно поздние заимствования, из них два - монголйзмы (гунон 'жеребенок по 3-му году', дунон 'лошадь по 4-му году'| одно - иранское (ахта 'мерин'). Общетюркское общевидовое название лошади а т считается древним индоевропейским заимствованием; в узбекском это слово получило новокарлукскую примету - огубление широкого а > о. Два общетюркских половозрастных наименования - дулун, 'жеребенок по первому году, жеребенок-сосунок', байтал 'кобыла' - совершенно ке имеют каких-либо дифференцирующих межтюркских признаков. Из остамцихся четырех терминов название кобылицы бия предположительно обладает шпчаксхой звуковой формой; термин той 'жеребенок по 2-цу году* дифференцируется начальным т- как неогузская, а огубленней а > о как ново-кардукская форма; по признаку -й- новокарлукской формой следует квалифицировать название жеребца а й -г и р 'жеребец'; общетюркский термин йил^и 'табун' то начальному й-, как показалось в ходе анализа, должен быть признан кнпчакско-гаузской, не дифференцируемой мевду ними формой.

Из десяти сохраняющихся в современном узбекском языке названий верблвда четыре являются заимствованиями: моя, нор 'одногорбый верблюд', дарвона 'верблюдица' - тадаикско-перскд-ское, лук 'верблюд-вожак' - предположительно, китайское. В числе остающихся пяти исконно тюркских лексем две - туя 'верблвд*, бута 'верблюженок' -- содержат кыпчакские фонетические признаки; одна - название сакца-нроизводателя бугра - сохраняется в карлук-ском фонетическом облике, не отличимом от огузского и равном исходной общетюркской форме; название верблшенка тойло^, имеет лишь чисто узбекское огубление гласных а > о, в остальном же сохраняя общетюркскую форму, одинаковую для карлукской и кыпчакской групп, от которой могла бы отличаться огузская форма с д-. Составное название дромадера айря туя следует квалифицировать как новокарлукскую форму по признаку -й- в айри.

Анализ названий верблюда в узбекском языке в сравнении с окружающими его другими тюркскими языками Средней Азии- показал значительные изменения в составе это:; лексико-семантической подгруппы: с одной стороны, произошла редукция части половозрастных названий, причем названа тюркского происхождения; с дру-

гой стороны, номенклатура названий обогатилась радом терминов, которые выполняют роль половозрастных наименований, однако по происхождению - это помесные названия, т.е. наименования различного характера и степени помесей одногорбого и двугорбого верблюда. Среди последних много заимствований, прежде всего, тад-жикско-персидских. Эти лингвистические факты, возможно, указывают на то, что селекционная работа в верблюдоводстве, выведение помесных пород, происходила на территории Средней Азии.

Небольшая группа общетюркских названий свиньи - тунгиз 'свинья, кабан', хрбон 'кабан, боров', чуч^а 'свинья' - показывает историческую связь их с дикой разновидностью. Это объясняется тем, что, не будучи домашним животным у кочевых скотоводов (поскольку свиньи разводятся в оседлом земледельческом хозяйстве при большом количестве отходов овощеводства и растениеводства), свиньи (дикие) были объектом охоты. Одно из названий свиньи - чуч^а-, с дополнительным значением "домашняя" в киргизском, при вероятной связи,этого слова с чочак 'ребенок' (общетюрк.) и .'поросенок* (в древнекарл.) заставляет предположить семантический сдвиг: 'поросенок' —* 'домашняя свинья', а а объяснять этот сдвиг особенностями первоначального разведения свиней в домашних условиях путем выращивания поросят дикой свиньи, изъятых при охоте,

Только для тунгиз можно указать на наличие кыпчакской фонетической приметы в неогубленном узком -и- в противоположность карлукско-огузскоаду огубленному -у-. В слове ^обон сохраняется общетюркская форма; узбекское слово дифференцируется лишь поздним собственно узбекским огубдением а > о и отсутствием перехода -б- > —в—, произошедшим в уйгурской форме. В чуч^а невозможно указать даже на столь незначительные дифференциальные признаки, как в ^обон.

Пониманию фонетических взаимоотношений форм названия "утки" помогает этимология К.Менгеса, Г.Дерфера и Э.В.Севортя-на, исходящая из первичности формы «дирек, типа древнеуйгур-ской. Древнекарлукская форма в р д е к у Кашгари и в "Кутад-гу билиг" произошла путем метатезы -др- > -рд-, и она сохраняется в современном узбекском языке. Вероятно, многие языки огузской и кыпчакской групп заимствовали древне-карлукскую форму о -рд-, поскольку свои собственные формы должны были

<5ы иметь -й-, как в казах. ^ 5 р е к.

Из двух названий "курицы" одно - х у р о з 'петух* -является таджикско-персидским заимствованием. Второе, общетюркское общевидовое наименование утвердилось в узбекском языке в кипчакской фонетической форме т о в у ц.

Очень важен анализ названия единственного полностью недо*"" маинего животного - "медведя" а й и к. включенного в наше исследование благодаря сочетанию в одной лексеме двух межтюркскях фонетических соответствий, благодаря чему устанавливается их относительная хронология. В XI в., как фиксирует "Диван" Каш- • гари, существовала фор«! с -й- (огузские и кипчакские) и с -д- (карлукские, или "таркекле", по Махмуду Кашгари), но с конечным звонким сонантом -£>-: айнр//адыг.

На основе суммированных итогов анализа девяти лексико-семантических подгрупп названий животных, преимущественно домашних, проведенных путем выявления в них исторических изменений в их фонетическом и морфологическом облике, морфологическом составе, лексической семантике, а также в структура номенклатуры видовых, половозрастных и породных терминов мозкно сделать следующие общие выводы:

1. 70$ рассмотренных зоонпмических лексем современного узбекского языка составляют слова, определяемые специалистами-этимологами как исконно таркские, ЗС$ - безусловные, явные заимствования.

2. Среди исконно тюркской лексики подавляющее большинство слов (55% от общего числа рассмотренных лексем,включая заимствования) обладают либо сугубо карлукскими фонетическими признаками, либо признаками, не дифференцирующими карлукские формы от кипчакских, либо признаками, не дифференцирующими карлукские формы от кыпчакских и огузских, т.е. в которых практически в почти неизменном виде сохраняются общегюркские фоты. Все эти случаи исторвко-фонетическях характеристик форм следует квалифицировать как карлукское наследие, как карлукский слой зоонимической лексики узбекского языка.

3. В составе зоонимической лексики узбекского языка выделяется слой кыпчакских по ряду фонетических признаков фош -около 15% от общего числа. Ввиду большой близости кыпчакских и карлукских форл фактически речь идет о том, что з эт:«х случаях происходила небольшая фонетическая модификация звуков:го облика

карлукских форм под влиянием народно-разговорной речи, в некоторой закономерности кипчакского типа проявляются шире, чем в литературном языке.

4. Обращает на себя внимание полное отсутствие форм с признаками огузской группы. Это касается литературного языка, его опорных ферганских говоров, а также говоров кыпчакского наречия.

5. Заимствования больше чем на две трети состоят из иранских (таджикско-персидских) слов, меньше чем на треть - из монгольских слов. Достаточно большой процент заимствованной лексики практически во всех подгруппах зоонимической лексики обусловлен историческими причинами, в том числе, что касается иранизмов, совместным проживанием тадкиков и узбеков и практическим двуязычием населения. В то же время, обращение к дравне-карлукскш материалам показало, что многие заимствования вероятнее всего вытеснили исконно тюркские слова, фиксировавшиеся

в памятниках и сохраняющиеся теперь в ряде соседних среднеазиатских тюркских языков.

6. Констатируем мяогослойность формирования зоонимической лексики (на примере рассмотренных названий) современного узбекского языка как , по источникам, так и по хронологии. Базисный слой - собственно карлукские формы, в их чясле ключевые, наиболее значимые элементы. Кипчакские формы,или, точнее сказать, кипчакские модификации форм следует признать самыми поздними, вошедшими в.литературный язык в период сложения нозолитерагур-ного языка в Х1Х-ХХ ав. Между ниш три слоя: слой новокарлук-ских форм с -Й-, заменивших древнекарлукские формы с -д-, видимо, в М-НУ вв., и два слоя заимствований - монгольские и иранские. Первые вошли, очевидно, в Ш-ПУ вв., а вторые -позднее: так, например, в случаях с названиями овец - четырех- и пятилеток, таджикско-персидские слова ч о р и и

п а н ж и при или на смену монгольским формам д у н а н и г у н о к.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

I. Некоторые замечания по узбекской зоонимии // Вопросы ономастики, выпуск Ш, Самарканд, 1976 г.

2. Некоторые клички лошадей в узбекском языка // Тезисы докладов областной коиф. молодых ученых, Самарканд, 1976 г.

3. Мотивации в зоонимии // Тезисы докладов молодых ученых. Ташкент, 1978 г.

4. К формированию зоонзипя узбекского языка: названия коэ и овец // Сов. тюркология. 1989, № 5.

Подп. к печ. 24/1-92 г. Объем 1 печ. л. Зак. $ Тир. 100 экз.

ВНИПИ трупа в строительстве