автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.06
диссертация на тему: Формирование зоонимической лексики coвpeмeнного узбекского языка по данным исторической грамматики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Формирование зоонимической лексики coвpeмeнного узбекского языка по данным исторической грамматики"

РОССИЙСКАЯ АВДЕМИЯ НАУК Институт языкознания

САТАРОВ Пирназар

Формирование зооншической лексики современного узбекского языка по данным исторической грамматики

Специальность 10.02.06 - Тюркские языки

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени • кандидата филологических наук

Москва 1992

Работа выполнена в лаборатории тюркология и монголистики Института языкознания Российской Академии наук.

Научный руководитель доктор филологических наук

И.В.Кормушин

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Д.М.Насилов

кандидат филологических наук Ю.В. Щека

Ведущее учреждение: кафедра тюркско"; филологии Восточного факультета Санкт-Петербургского университета

Специализированного уЧ'.. . . ... . . . защите

диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языкознания РАН по адресу: 103009, Москва, К-Э, ул.Семашко, 1/12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН.

Автореферат разослан ' " 1992 г.

Защита состоится

заседании

Ученый секретарь Специализированного совета кандидат филологических наук

Г.И.Ерлушкин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕШСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность темы. Тюркское историческое языкознание к настоящему времени теет в своем актине фундаментальные обобщающие труды по сравнительно-нсторпческо:; грамматике -М.Рясянена, А.Ц.Щербака, Б.А.Серебренникова и И.З.Гадоисвой, коллектива Института языкознания РАН пол руководством Э.Р.Те-нвьева, - и лексикологии (этимологии) тюркских языков - это прение всего этимологически:: словарь Э.В.Севоргяиа, а тагс:;е словари Ы.Рясянена, Д.Клосока к Г.Дёр'ера. Теперь ::-;е, как указывает Э.Р.Тенишев, перед тюркологией стоит задача следующего исследовательского этапа: "написать истории рада национальных языков, что отвечало бы запросом теории и практики"*. Узбекская филология располагает опытами написания исторических грамматик и словарей - это труды А.К.Боровкова, А.М.Щербака, Г.А.Абдурахманова, С.Н.Иванова, И.Шукурова, Э.Фазылова, А.Рустамова и др. Однако трудами названных ученых, обобщивших материал, большого количества письменных памятников, воссоздается скорее история литературного узбекского языка; в отдельных случаях, как оценивает это Э.Р.Тенишев, "один и тот же термин "история" скрадывает теоретическую позицию составителей не различать истории грамматической структуры языка и истории его литературной формы, сливать их вместе"2. Между тем, как пишет Г.Ф.Благова,Vизyчeниe литературного языка, его истории, как известно, требует совершенно иного подхода, иной методики, неяели изучение истории общенародного языка"^.

^Тенишев Э.Р. Принципы составления исторических грамматик и историй литературных языков // Сов.'тюркология. 1988, й I.

2 Там же, с.67-68.

Благова Г.Ф. Соотношение "истории литературного языка" и"исторической грамматики" в исследовании средневекового тюркоязычного памятника // Сов. тюркология. 1908, X I.

Общей целью реферируемой диссертации являлся анализ избранного пласта лексики - названий основных хозяйственных и единично-диких йивотинх - как предмета исторической грамматики. Специалисту, изучающему историю узбекского язы1са именно в аспекте историческо" грамматики, приходится учитывать не только литературный характер языка многих его памятников, но и гетерогенную природу современного народного языка. Складывающие современный узбекский-язкк три наречия в структурно-генетическом отношении являются представителями трех достаточно удаленных друг от друга, классификационно различных групп тюркских языков - карлукско!:, огузскон и кипчакской4. Поэтому для построения истинно1:: картины развития слов и форм на первый план выдвигается задача, возможно, неактуальная для многих других тюркских языков, - внутри незаимствованного, собственно тюркского материала определить элементы разнодиалект-ного (разногруппового) пропсхо-аени"., с тем, чтобы не соединять в единую цепочку звуковых и др. изменений (переходов) формы, имеющие совершенно разную историю. Тагам образом, в соответствия с общей целью исследования и спецификой исторического и современного узбекского языкового материала в диссертации ставились и решались следующие конкретные исследовательские задачи:

- сравнение данных современного узбекского языка с данными современного уйгурского языка, с одной стороны, и с данными дровнекарлукского языка XI в. (общего для уйгурского и узбекского языков) по памятникам караханидской эпохи "Диван лугат ит-турк" Махмуда Кашгари 11,8 меньшей Степени, "Кутадгу билиг" Юсуфа Еаласагунм для подтверждения или опровержения карлукского характера формы;

- сравнение данных современного узбекского языка с окружающими его на протяжении всей его истории (ХУ-ХХ вв. и в более раннее время) языками киргизским, казахским и туркменским

^Решетов В.З. Узбекский язык // Языки народов СССР. М., I9G6. Т.2: Тюркские языки; Баскаков H.A. Введение в изучение т:эркскпх языков. , 1Э69.

(при недостаточности этих данных - и с другими тюркскими языками), а таете с имевшимися в отношении огузской и кыпчакской групп историческими данными для определения кыдчакского или огузского типа формы;

- выявление различного рода фонетически, морфологических и лекскко-семантических изменении гомогенных (одного я того же диалектного типа) форм, преяде всего карлукского (в тех более редких, по сравнению с карлуксшми данными, случаях, когда это позволяло наличие соответствующих исторических материалов), что и представляет собой основную и непосредственную задачу исторической грамматики;

- выявление и попытки относительной хронологизация внешних заимствований, главным образом иранских (тадаикско=персидсккх) и монгольских; попытки определения на основе материалов древ-некарлукского язнка тех исконных тюркских форм, которые могли быть сменены внешними заимствованиями.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые дается анализ процессов сложения определенной лексико-семанти-ческой группы современного узбекского язнка с точки зрения сложной истории образования данного национального языка, а не с точки зрения происхождения такой ЛСГ в тюркских языках в целом. Применяемые в диссертации подхода позволили провести свое-, образнуи дифференциации животноводческой лексики узбекского язнка на: а) исконно-карлукскую, б) вошедшую из других тюркских диалектов (языков), а такге заимствованную из нетюркских языков; часть лексем, нейтральная в дифференциальным признакам языковых груш, условно мояет приравниваться к ясконно-карлукской лексике.

Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в том, что она фактически представляет собой схематически проработанный фрагмент исторической лексикологии узбекского языка, а ее исследовательская методика тает быть распространена и на остальной массив узбекской лексической системы при создании: полной исторической лексикологии. Результата работы могут быть учтены при создании соответствующих вузовских курсов по истории узбекского языка.

Методика исследования. В диссертации применялись приемы сравнительно-исторического метода в языкознании - оценка лексического материала с точки зрения фонетических, морфологических и лексических соответствии мезду классификационными группами тюркских языков, сравнение реальных форм с цратюркскими архетипами (праформами), построение схем фонетического, морфологического и лексико-семантического преобразования исследуемых слов. При изучении лексико-семантичееких изменений применялись приемы компонентного анализа - фиксировались изменения в составе сем лексического значения.

Апробация работы. Диссертация, сначала ее план и методика работы, а по окончании - результаты, обсувдены на заседаниях лаборатории тюркологии и монголистики Института языкознания РАН, где в 1989-90 гг. диссертант состоял соискателем. Первоначальные варианты работы, вошедшие теперь незначительной составной частью в текст диссертации, осуществлялись при Самаркандском госуниверситете им. А.Навои. Основные положения диссертации изложены в 4 публикациях. Они были также предметом сообщения на конференциях молодых ученых.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из Введения, двух глав, заключения и библиографии. В приложении дан индекс рассмотренных в работе словоформ.

СОДЕРКАНИЕ ДИССЕРТАЦИЙ

Введение посвящено вопросом структуры зоонимической лексики узбекского языка, ее роли и значению в истории языка и изучению в специальной литературе. Исследователи неоднократно указывали, что при скудости или отсутствия исторических данных о ярошло;.; тюркских народов изучение лексики, в особенности таких ее устойчивых пластов, как общепринятых терминов животного и растительного мира, названий металлов и т.п., предоставляет лингвистические данные для заключения о фактах этнической истории тюркских народов, их расселении и быте в до-письменную эпоху^. Тюркские народы, вероятно, не менее 3 тыс. лет, а возможно - и более, были кочевыми скотоводами. Естест-

5Мусаев K.M. Основные проблемы изучения лексики тюркских языков // Сов. тюркология. 1978, J&3, с.40.

венно, словарный состав тюркских языков обогатился специальной животноводческой терминологией, в том числе специализированными названиями животных по полу и возрасту, масти и другим внешним отличительным признакам, хозяйственной предназначенности и т.д. При этом, охота на диких животных не была изжита с переходом на кочевое скотоводство, дополнившись новыми видами: облавной охотой на конях, охотой с прирученными хищными птицами и др. Можно думать, в этот период зоонимическая лексика достигает своего максимума в словарном составе тюркских языков.

Впоследствии же, видимо, в послегуннскун эпоху, когда некоторые тюркские народы, в том числе предки современных узбеков, оседают на плодородных землях Средней Азии и в юс хозяйственном укладе наряда с сохраняющимся яивотноводством все большую роль начинает играть земледелие, указанный максимум начинает ослабевать. Как показал наш анализ во П главе, происходит редукция части элементов разветвленной номенклатуры половозрастных наименований животных, а также замена целого ряда тюркских элементов на иранские.

Далее во Взедеши диссертации объясняется расширительное употребление терминов "зоошш", "зоонимическая лексика", "зоо-нкмяя". В строго терминологическом смысле "зооним" означает собственное имя (кличку) хивотного. В реферируемой диссертация и публикациях по теме мы говорим о "зоонимическом пласте лексики" (зоонимах в широком смысле слова), обосновывая его единство в следующей классификации его лексико-тематических группировок (с примерами по всем рубрикам в тексте диссертации): '

1. Названия животных (с подгруппами: общие названия видов, половозрастные обозначения, названия специфических хозяйственных подвидов, пород).

2. Специфические прилагательные и существительные, называющие какие-либо качества или-свойства животных, а такяе самих животных с такими свойствами (с подгруппами: названия по масти, окрасу, физическим свойстгэм, поведенческим особенностям, качествам яивояшх с точки зрения хозяйственного использования).

3. Специфические прилагательные и существительные, обозначающие хозяйственное предназначение животных, различные орудия труда и упряжь, рабочее и иное состояние животных, прянадлеж-гость и учет животных, породистость/непородистость.

4. Собственные имена, или клички животных (зоонимы в узком смысле слова).

Для последнего разряда нами установлено два типа мотивации. Первый тип - животным даются имена собственные ладей (владельцев, либо просто человеческие имена) или различного рода топонимы. Второй тип мотивации - животным даются различного рода апеллятивные лексемы, отраженные в первых трех пунктах нашей классификации. Именно в этом мы видим основания расширительного употребления термина "зооним" как различного рода нарицательных наименований животных, которые достаточно свободно транспонируются в имена собственные.

В следущем кратком разделе Введения поднимается вопрос об ограниченности исторических материалов по отдельным видам зоо-нимической лексики узбекского языка. Средневековыми словарями и лексикологическими трактатами чаще всего фиксируются основные названия животных и их некоторые половозрастные наименования, тогда как зоолексемы из друга:; рубрик представлены в исторических материалах редко. Именно этим обстоятельством объясняется выбор для нашего ксторико-лексикологического исследования из всей массы зоошшической лексики указанных двух типов зооняыов.

Заключительный раздел Введения посвящен краткому, по возможности, рассмотрению литературы вопроса. Образцом для нас служило монографическое исследование Л.М.Щербака "Названия домашних и диких, животных в тюркских языках". Опираясь на эту, ставшую уже'классической, работу, как и на материалы этимологических словарей, мы имели особый аспект изучения - не общетюркский, а собственно узбекский, о чем говорилось выше в реферате, - в связи с чем ш старались использовать материалы, разработки и выводы большого числа работ, посвященных целиком или частично затрагивающих животноводческую лексику узбекского и некоторых других тюркских языков - труды Т.Урунова, Д.Ба*-._; заровой, С.Усманова, М.Буранова, Т.Ходаамбердиева, Т.Дуйшана-лисза, Э.Ф.Ипбердина, П.Амирова, К.Ибрагимова и др.

Глава I "О критериях историко-лингвистического анализа процессов формирования лексики узбекского языка" ставит задачу работы следующим образом: а) указать источник каждого исследуемого слова, б) выявить и зафиксировать те изменения, которые произошли с ним за период его исторического развития. В отконе-

нии источника: каждое слово современного узбекского языка по своему происхождению может быть либо собственно тюркским, либо заимствованным из нетюркских языков. Нетюркское происхождение легко определяется у поздних (исторических) заимствований, но весьма затруднено при.анализе древнейших (доисторически':) заимствований, к которым и принадлежит часть зоонимической лексики тюркских языков. Однако поскольку в работе решаются проблема формирования лексики узбекского языка, а не тюркских языков в целом, т.е. в исторически определенное время, то процессы, предаествущие анализируемому периоду, не являются реле-вантнымк для поставленной задачи и рассматриваются в диссертации обзорно.

Избранный для анализа период не ограничивается временем с ХУ в., когда староузбекский язык в его литературной форме получил свое оформление в творчестве Алииера Навои, но включает и более раннюю эпоху, поскольку одна из составляющих староузбекского языка - говори городов Ферганы. Последние сложились здесь задолго до ХУ в. и на базе той речи древнекарлук-ского диалектного типа, которая лежала ж в основе древнеупгур-ского языка, и в основе карахакздско-уйгурского языка. Когда, в какое время слокились говори древнекарлукского типа, общие тюркски,ту населенна »га Средней Азии а запада' Центрально« Азии, наука точно не знает. Однако обладая единственной фиксацией мз-„ териалов яшзого древнекарлукского языка з словаре "Диван лугат ит-турк" Махмуда Кашгара XI з., ш условно принимаем это за начало нашего анализа. С учетом особенностей формирования: узбекского национального языка проблема выяснения источников его лексики заключается в получении ответов на следующие альтернативные вопросы:

- если слово по цроисхоадеикю тюркское, то его современная узбекская форма связана линией развития с формой древнекарлукского языка (или древнекарлукских диалектов), легшего а основу современного■ узбекского языка, или зхе она связана с историей отгчакских или огузскнх диалектов, такке вошедших з состав современного узбекского языка?

- если слово по происхождению'нетюркское, то является ли жо заимствованным в период самостоятельного существования национального узбекского языка от начала его формироЕашш, или се оно относится к древним обдетюркским заямствованиям?

- если слово относится к древним общетюркским заимствованиям, то его форма в современном узбекском языке отражает карлукское наследие или связана с историей двух других.диалектных зон, интегрированных в узбекском языке?

Ответы на эти вопросы даны в диссертации исходя из анализа изменении в фонетическом облике, морфологическом составе и лексической семантике изучаемых слов, которые произошли в них за период формирования и. развитая национального языка и которые оцениваются приемами и процедурами сравнительно-исторического метода. Первая глава содержит далее обзор межтюркских фонетических соответствий, использованных в работе в качестве основных критериев предпринятого историко-лингзистического анализа узбекской лексики. Обзор составлен на основе выявленных в тюркологии звукосоответствий еще в трудах Ф.Е.Корша, В.В.Рад-лова, А.Н.Самойловича и изложенных в сравнительно-исторических и исторических грамматиках М.Рясянена, А.М.Щербака, Б.А. Серебренникова и Н.З.Гаджиевой, Э.Р.Теняшева и его коллектива.

Соответствие -р//-к//-в//-0. Для исследования языковой структуры узбекского языка это соответствие хорошо тем, что имеет в каждой классификационной группе - карлукской, кипчакской и огузской - характерные рефлексы. На конце односложного слова (или первого слога двусложного слова) исходный для этой, серии сонант ^-г сохраняется в карлукской и огузской группах, в кипчакской группе > -в в большинстве случаев и редко

> тогда как в киргизском и алтайском языках к-р отражается в виде удлинения предше с твущего гласного; на конце второго слога к-г отпадает в «эгузских языках, оглушается в -к в карлукских, в киргизском и алтайском, как и на конце первого слова, удлиняется предаествунций гласный, а в кыпчакских, тоне как и на конце первого слога, "-г > -в. На основании данного признака первые члены таких, например, дублетных этимологических пар узбекских слов, как: р и л о ^ 'село, деревня' // и ш л о в 'зимнее стойбище', я й д о % 'неоседланный (конь)'// я й д о в 'пущенный на волю, на подножный корм, не привязанный (конь)', - должны быть признаны карлукскими, вторые члены - кипчакскими. Для форм, типа узб. ^ у в- 'гнать', с у в 'вода', выделенных в особые рефлексы А.М.Щербаком, нами предложено более сложное решение. Оно допускает, что ж-р в позиция после о, у огублялся очень рано, так как формы с у в,

рв- зафиксированы уже в "Диване" Кашгари, но там же еще фигурирует форма с -г: ц ы ш л а г.

Соответствие т-//д- и к-//г~. Данное межтюркское звуко-соответствяе дает положительный критерий только одной группе языков - огузской, имеюцей звонкое начало, характеризуя остальные группы недифференцированным отрицательным признаком - "неогузская" (форма). Звонкое анлаутное д в языке огузов отмечено еще Махмудом Кашгари в разделе "О различиях в тюркских языках и диалектах"; неравномерность результатов озвончения анлаута внутри огузской группы языков возможно объяснить длительностью этого процесса, который оформился как устойчивая тенденция до XI в. - временя совместного существования этих языков в среднеазиатском ареале и продолжался после их разделения с разной степенью интенсивности в разных языках.

Соответствие б-//м~. Данное звукосоответствяе в качестве межтюркского отмечено еще Махмудом Кашгари, фиксировавшим м-в словах мэн 'я', мун 'суп' как характерное для языка тюрков (карлуков), и б- (бэн, бун) - для языка огузов, кылчаков и су-вароз. В современных языках распределение б-//м- несколько иное, не имеющее четкой ареальной очерченности: 6-, как и для XI в., - огузская черта, а вот м— не только карлукская, но и, кыпчакская, а также черта, свойственная части языков северовосточной группы. При этом, наряду с исконным межтюркским чередованием м- ги б- (в определенной группе слов), в котором кипчакские языки имеют м-, встречаются случая вторичного, более позднего, не связанного с первичным чередованием, т.е. уже в других словах перехода б- > м-, свойственного кипчакским и тувинскому языкам. Поскольку соответствие м- // б- не соблюдается строго, т.е. всегда находятся слова, нарушающие закономерное распределение, то для заключения по данному соответствию приходится анализировать сравнительный материал по каждой исследуемой лексеме в отдельности.

Соответствие &-//0-//ц~. Данное соответствие, как показывают обширные материалы сравнительных фонетик А.М.Щер<!ака и Э.Р.Тенишева, не проходит строго по всему объему слов с й- ео

всех языках классификационных грушт, однако тенденция типового распределения вполне отчетлива и общепризнаиа в тюркологии: й= типичен для огузской к уйгуро-карлукской групп, для кып- ■■

чакской; кроме того, в огузских языках, преимущественно а азер-" байджанском и туркменском, у части лексем с й- в позиции перед узким'гласным происходит отпадение й-. Оба фонетических чередования й-//.^- и Й-//0 зафиксированы еще Махмудом Кашгари, т.е. они достаточно древни, восхода к периоду донадионалъного существования современных языков.

Соответствие // -д- / -з- // -й-.

Данное мёжтюркское соответствие - одно из важнейших ¿генетических чередований,-дифференцирующих тюркские языки на основные группы и подгруппы. В числе других оно отмечено еще Махмудом Кашгари, причем при характеристике распределения звуко-соответствий по языкам в этом случае упоминается наибольшее число тюркских племен. Древнекарлукский язык чигилей и других тюрок (по номенклатуре Кашгари) обладал межзубным -3-, языки огузов; ягма, тухси, кыпчаков, ябаку, татар, каев и чомулов имели -й-, а языки кыпчаков (другой их части - П.С.), емеков, суваров и булгар —з-. Сравнение материалов хорезмских памятников XIX в., имевших дублетные формы с -з- и -й-, с языком Алишера Навои ХУ в., в котором уже были представлены только формы с -й-, показывает завершение к ХУ в. процесса вытеснения старых форм с -5- новыми формами с -й-. Мы исходим из того, что это было не фонетическое развитие, а нормативная смена, происходившая под влиянием огузо-кыцчакских диалектов. Ново-карлукские формы с -й- в узбекском и уйгурском языках следует оценивать как исконные, поскольку они вошли в их базовые диалекты до начала их формирования в качестве современных национальных языков. Это положение наглядно подтверждается анализом названия "медведя".

Далее в главе I называется несколько более частных фонетических явлений, использованных при оценке материала, а такке говорится о роли морфологического и лекоико-семантического анализа.

Глава П "Историко-лингвистический анализ некоторых узбекских названий домашних и двкнх нивотшх" содержит аналитические статьи по каждому из общевидовых к половозрастных наименовании девяти видов животных; "козы" - "овцы" - "коровы" - "лошади" -

"верблюда" - "свиньи" - "курицы" - "утки" - "медведя". Перед некоторыми видами даются небольшие историко-культурные справки. Аналитические статьи открываются сводками языкового материала из узбекского языка я его диалектов и говоров и далее -в соответствии с обозначенными задачами сравнения узбекских форм с формами других тюркских языков среднеазиатского ареала

- из уйгурского, киргизского, казахского и туркменского.

Далее следует краткий анализ по историко-фонетическим критериям с учетом лексико-семантических сдвигов, решающий задачи квалификации узбекской формы как исконно тюркской или заимствованной, с дальнейшей конкретизацией по отнесенности к типу тюркских групповых форм (карлукскзя - кыпчакская - огузская) или к языку заимствования. Выеду ограниченности объема реферата мы здесь приводим лишь итоговые оценки материала (конкретный анализ в тексте диссертации)и общие выводы по теме.

Из шести рассмотренных назвашй козы современного узбекского языка - .эчки 'коза', така 'козел-производитель', серка 'холощенный козел', улоз$ 'козленок до года', чибич 'козленок-самка в возрасте от шести месяцев до года', тувча 'коза от года до двух' - одно слово (серка) определенно заимствовано из монгольских языков, очевидно, после XI в.; еще одно' (чибич)

- возможное заимствование из иранских языков,' но до XI з. Остальные слова - тюркского происхождения. Два из них (така, уло1р наследуют общетюркские формы,- а два других следует определить как региональные, хотя эчки распространено очень широко (являясь лексемой,'характерной сразу.для трех групп - карлук-ской, кипчакской, северо-восточной) а тувча - намного уже.

Только слово така не имеет межтюркских дифференциальных признаков, остальные - эчки,. у л о , тувча-несут на себе, в той или иной степени,, приметы кипчакского звукового облика: узкий не—лабиализованный конечный гласный в эчки и -в- < 31 а также у < о в у л о 15 и т у в ч а.

Из тринадцати рассмотренных названий овцы современного узбекского языка - ри 'окца, баран», совли^. 'овцематка', рчкрр 'баран-производитель', яазман 'ваЛ9Х-<5аран', фза 'ягненок в возрасте до шести месяцев', барра 'ягненок от родценяя'до 1020 дней', ширвоз 'ягненок в возрасте до двух месяцев', тузри 'ягненок в возрасте от шести месяцев до года', дагар 'баран в

возрасте около I года', тусо^ 'овца-самка до 2 лет', шишак 'овца-баран 2-3 лет», чори '4-летний баран', панки '5-летний баран' - три названии (ширвоз, чори, панзш) - явно иранские ^ заимствования; два названия (барра, дагар) - неизвестного происхождения, возможно, не тюркского, так как не имеют параллелей в других тюркских языках. Большинство названии, причем саше важные в системе половозрастных наименований, определяются как общетщркские. Что касается межтюркских дифференциальных фонетических признаков, то три из числа общетюркских лексем -тут$ли, тусо1$ и шишак - необходимо характеризовать как наиболее вероятно карлукские по своим звуковым особенностям; еще три - 1$Ч1$ор, ^узи - могут быть признаны как карлукско-кьшчакские, что означает: в данных словах отсутствуют признаки, дифферс -щируицие их принадлежность к кардукскои, либо к кыпчакской группе; одно название - совли^ - по признаку -в- < -Р- определяется как ныпчакская; фактически вышедшее из узбекского языка и сохраняющееся лишь в огузском наречии название валуха а з м а н, являясь общетюркским, не обнаруживает дифференциальных групповых признаков.

Из пятнадцати рассмотренных названий коровы пять - достаточно поздние заимствования. Четыре - говмиш 'молочная корова', гусала 'теленок до года', новвос, яувона - явно иранского происхождения, при этом два последних наименования - синонимы (оба значат "бычок в возрасте 2-3 лет"), из которых новвос' встречается только в узбекском языке; одно - гуножин 'телка по 3-му году, натель' - монгольское, слово. Слово тана 'телка по второму году' считается древним индоевропейским заимствованием, поэтому оно получило общетюркский статус и в узбекском имеет форму, не дифференцированную для кардукских и кипчакских языков, но отличную от огузской формы с д-. Такой же не дифференцированный между карлукскими и кипчакскими языками статус имеет термин торпак 'теленок в возрасте от 6 мес. до года', а не дифференцированные между тремя группами - карлукской, кыпчакской и огузской - общее название коровы инак и редкое половозрастное наименование 1^>чар (дублетное к «уножин). Около половины половозрастных наименований крупного рогатого.скота содержат, карлукские признаки: с и г и р 'корова', б у ку а 'бык-производитель', к и з 'вол', б у з о д 'теленок', и с и р

'яловая корова'; в эту лее группу следует отнести новокарлукскую форму у й 'корова'.

Из десяти названий лошади три - довольно поздние заимствования, из них два - монголйзмы (гунон 'жеребенок по 3-му году', дунон 'лошадь по 4-му году', одно - иранское (ахта 'мерин* ). Общетюркское общевидовое название лошади а т считается древним индоевропейским заимствованием; в узбекском это слово получило новокарлукскую примету - огубление широкого а > о. Два общетюркских половозрастных наименования - ^улун, •жеребенок по первовд году, керебенок-сосунок', байтал 'кобыла* - совершенно не имеют каких-либо дифференцирующих межтюркских признаков. Из остающихся четырех терминов название кобылицы бия предположительно обладает кыпчакской звуковой формой; термин той 'жеребенок по 2-му году' дифференцируется начальным т- как неогузская, а огублением а > о как ново-карлукская форма; по признаку -й- новокарлукской формой следует квалифицировать название жеребца а й г и р 'жеребец'; общетюркский термин йил§и 'табун' по начальному й-, как показалось в ходе анализа, должен быть признан кшчакско-огузской, не дифференцируемой между ними формой.

Из десяти сохраняющихся в современном узбекском языке названий верблюда четыре являются заимствованиями: моя, нор 'одногорбый верблюд*, ^арвона 'верблюдица' - тадашкеко-персид-ское, лук 'верблюд-вожак' - предположительно, китайское. В числе остающихся пяти исконно тюркских лексем две - туя 'верблюд', бута 'верблюженок'- - содержат кыпчакские фонетические признаки; одна - название самца-вроизводителя буера - сохраняется в карлук-ском фонетическом облике, не отличимом от огузского и равном исходной общетюркской форме; название верблюженка тойло%, имеет лишь чисто узбекское огубление гласных а > о, в остальном же сохраняя общетюркскую форму, одинаковую для карлукской и кыпчакской групп, от которой могла бы отличаться огузская форма с д—. Составное название дромадера айри туя следует квалифицировать как новокарлукскую форму по признаку -й- в айри.

Анализ названий верблюда в узбекском языке в сравнении с окружающими его другими тюркскими языками Средней Азии'показал значительные изменения в составе этой лексико-семантнческой подгруппы: с одной стороны, произошла редукция части половозрастных названий, причем названии тюркского происхождения; с дру-

гой стороны, номенклатура названий обогатилась рядом терминов, которые выполняют роль половозрастных наименований, однако по происхождению - это помесные названая, т.е. наименования различного характера и степени помесей одногорбого и двугорбого верблюда. Среди последних много заимствований, прежде всего, тад-жикско-персидских. Эти лингвистические факты, возможно, указывают на то, что селекционная работа в верблюдоводстве, выведенце помесных пород, происходила на территории Средней Азии.

Небольшая группа общетюркских названий свиньи - тунгиз 'свинья, кабан', грбон 'кабан, боров', чуч^а 'свинья' - показывает историческую связь их с дикой разновидностью. Это объясняется тем, что, не будучи домашним животным у кочевых скотоводов (поскольку свиньи разводятся в оседлом земледельческом хозяйстве при большом количестве отходов овощеводства и растениеводства), свиньи (дикие) были объектом охоты. Одно из названий свиньи - чуч^а-, с дополнительным значением "домашняя" в киргизском, при вероятной связи,этого слова с чочнк 'ребенок' (общетюрк.) и .'поросенок* (в древнекарл.) заставляет предположить семантический сдвиг: 'поросенок' —> 'домашняя свинья', а а объяснять этот сдвиг особенностями первоначального разведения свиней в домашних условиях путем выращивания поросят дикой свиньи, изъятых при охоте.

Только для тунгиз можно указать на наличие кипчакской фонетической приметы в неогубленном узком -и- в противоположность карлукско-огузскому огубленному -у-. В слове ^обон сохраняется общетюркская форма; узбекское слово дифференцируется лишь поздним собственно узбекским огубленней а > о и отсутствием перехода -б- > —в—, произошедшим в уйгурской форме. В чуч^а невозможно указать даже на столь незначительные дифференциальные признаки, как в $обон.

Пониманию фонетических, взаимоотношений форм названия "утки" помогает этимология К.Мекгеса, Г.Дерфера и Э.В.Севортя-на, исходящая из первичности формы едирек, типа древнеуйгур-ской. Древнекарлукская форма в р д е к у Кашгари и в "Кутад-гу биляг" произошла путем метатезы -др- > -рд~, и она сохраняется в современном узбекском языке. Вероятно, многие языки огузской и кипчакской групп заимствовали древне-карлукскую форму с -рд-, поскольку свои собственные формы должны были

бы иметь -й-, как в казах. £ й р е к.

Из двух названий "курицы" одно - х у р о з 'петух' -является тадлшкско-персидским заимствованием. Второе, общетюркское общевидовое наименование утвердилось в узбекском языке в кипчакской фонетической форме т о а у ц.

Очень важен анализ названия единственного полностью недо*'-мапнего животного - "медведя" а й и включенного в наше исследование благодаря сочетанию в одной лексеме двух мелстюркских фонетических соответствий, благодаря чему устанавливается их относительная хронология. В XI в., как фиксирует "Диван" Каш- ■ гари, существовали формы с -й- (огузские и кипчакские) и с -д- (карлукскне, или "тюркские", по Махмуду Кашгари), но с конечным звонким сонантом -?-: а й и г // а д ы р.

На основе суммированных итогов анализа девяти лексико-семантическах подгрупп названий животных, преимущественно домашних, проведенных путем выявления в них исторических изменений в их фонетическом и морфологическом облике, морфологическом составе, лексической семантике, а также в структуре номенклатуры видовых, половозрастных и породных терминов можно сделать следующие общие выводы:

1. 7052 рассмотренных зоонимических лексем современного узбекского языка составляют слова, определяемые специалистами-этимологами как исконно тюркские, 30$ - безусловные, явные заимствования.

2. Среди исконно тюркской лексики подавляющее большинство слов (.55% от общего числа рассмотренных лексем, включая заимствования) обладают либо сугубо карлукскими фонетическими признаками, либо признаками, не дифференцирующими карлукскяе формы от кипчакских, либо признаками, не дифференцирующими кар-лукские форлы от кипчакских и огузоких, т.е. в которых практически в почти неизменном виде сохраняются общетюркские формы. Все эти случаи историко-фонетических характеристик форм следует квалифицировать как карлукское наследие, гак карлукский слой зоонимической лексики узбекского языка.

3. В составе зоонимической лексики узбекского языка выделяется слой кипчакских по ряду фонетических признаков фош -около 15% от общего числа. Ввиду большой близости кыпчаксгах и карлукских форд фактически речь идет о том, что з этих случаях происходила небольшая фонетическая модификация звукового облика

карлукских форм под влиянием народно-разговорной речи, в некоторой закономерности кипчакского типа проявляются шире, чем в литературном языке.

4. Обращает на себя внимание полное отсутствие форм с признаками огузской группы. Это касается литературного языка, его опорных ферганских говоров, а также говоров кыпчакского наречия.

5. Заимствования больше чем на две трети состоят из иранских (таджикско-персидскях) слов, меньше чем на треть - из монгольских слов. Достаточно большой процент заимствованной лексики практически во всех подгруппах зоонимической лексики обусловлен историческими причинили, в том числе, что касается иранизмов, совместным проживанием таджиков и узбеков и практическим двуязычием населения. В то не время, обращение к дравне-карлукским материалам показало, что многие заимствования вероятнее всего вытеснили исконно тюркские слова, фиксировавшиеся

в памятниках и сохраняющиеся теперь в ряде соседних среднеазиатских тюркских языков.

6. Констатируем многоедойность фондирования зоонимической лексики (на примере рассмотренных названий) современного узбекского языка как по источникам, так и по хронологии. Базисный слой - собственно карлукские формы, в их числе ключевые, наиболее значимые элементы. Кипчакские формы,или, точнее сказать, кипчакские модификации фори следует признать самыми поздними, вошедшими в литературный язык в период сложения нозолптератур-ного языка в Х1Х-ХХ вв. Между ниш три слоя: слой новокарлук-ских форм с -й-, заменивших древнакарлукские формы с -д-, видимо, в ХШ-Х1У вв., и два слоя заимствований - монгольские и иранские. Первые вошли, очевидно, в ХШ-НУ вв., а вторые -позднее: так, например, в случаях с названиями овец - четырех- и пятилеток, таджикско-персидские слова ч о р и и

п а н ж и пришли на смену монгольским формам д у н о н и г у к о н.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

I. Некоторые замечания по узбекской зоонимии // Вопросы ономастики, выпуск Ш, Самарканд, 1976 г.

2. Некоторые клачкя лошадей в узбекском языка // Тезисы докладов областной конф. молодых ученых, Самарканд, 1976 г.

3. Мотивации в зоонимяа // Тезисы докладов молодых ученых. Ташкент, 1978 г.

4. К формированию зоонимии узбекского языка: названия коз и овец // Сов. тюркология. 1989, й 5.

Подп. к печ. 24/1-92 г. Объем 1 печ. л. Зак. (5 Тир. 100 экз.

ВНИПИ труда в строительстве