автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия)"

ц 0 у

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА, ОРДЕНА ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ и ОРДЕНА. ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗКАГЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УН1ШЕРСИТЕТ имени М.В.ЛО:,'ОНОСОВА

Филологический факультет

На правах рукописи

ЯКОВЛЕВА Екатерина Сергеевна

фрагменты русской Языкова! КАРТИНЫ МИРА .

(модели пространства, времени и восприятия) Специальность 10.02,01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва - 199И

Работа выполнена на кафедре современного русского языка Института русского языка-им. А.С.Пушкина.

Официальные оппоненты - доктор филологических'наук

Т.В.Булыгина;

- доктор филологических наук Г. Г,1.Николаева;

- доктор филологических наук Б.А.Успенский

Ведущая организация - Институт русского языка РАН

в "Ш

Защита диссертации состоится 'У\.( " 1992 г,

час. на заседании специализированного совета

Д- 05Й.05.14 при Московском государственном университете им. М.В.Ломоносова. Адрес: 119699, ГСП, г.Москва, В-234, Ленинские горы, МГУ, I корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотетко ни. М.Горького.

Ученый секретарь специализированного совета доцент

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОШ

1 а

' I• Предмет и цель исследования

Проблема изучения язш:овой картины мира -■ зафиксированной з языке и специфической для дшшого языкового коллектива схеш восприятия действительности - имеет давнюю истории^. В настоящее вре1ш ыозкно говорить о целых направлениях в рамках этой общей теш. Упошшем лишь некоторые из них: славянская языковая картина мара (Т.Ц.Николаева, С.М.Толстая); лингвистические ос-нови балканской модели мира (Т.В.Цивьяп; Г.Д.Гачев)| балто-сла-вянские исследования (Еяч.Вс.Иванов, В.Н.Топоров); исследование славянской языковой карткш мира в аспекте реконструкции духовной культуры славян (Н.й.Толстой, С.Н.Толстая, С.Е.Никитина); отражение языковой картины мира в русском словообразовании (Е.А.Земская), в лексической семантике н прагматике (Ю.Д.Апрз-сян, Н.Д.Арутюнова, Т.ВеВулнгина, Ю.Н,Караулов, Л.П.Крысин, Е.В.Падучева, А^Д.Имелев); своеобразие языка а зеркале метафо™ ры и др.языковых тропов (Н.Д.Арутюнова, В.Н.Телия); исследование "культурного коннотатпвного компонента слова" (Ю.А.Бедьчи™ ков, В.Г.Костомаров), язнкового поведения з условиях другой культуры (А.А.Акшшна., Н.И.Формановсная).

Данная работа лекит в русле семантически исследований, нацеленных на изучение русской языковой карткш мира. "Язнкоеыэ значения, - пишет Ю.Д.Апресян, - кокно сзяэызать с фактами действительности не прямо, а через отсылки к определенный деталям наивной модели мира, как она представлена в данном языке. В результате появляется основа для выявления универсальных и национально своеобразных черт в семантика естественных язшсов »вскрываются некоторые фуггдаментальныа принципа формирования языковых значений" . ' .

^ Обзорн по это Злу вопросу см., налр., в Апресян Ю.Д. Дейк-сис а лексике и грамматике и наивная модель мира// Семиотика и информатика, вып.Нв, и., 1986; Постовалова В.И. Картина мира п жизнедеятельности человека// Роль человеческого фактора в язы~ ,ке. Язык и картина мира. М.„ 1908.

^ Ю.Д,Апресян . Указ. еоч.р с.6.

Б диссертации практически на всем ее протяжении проводится сопоставительный семантический анализ синонимических рядов: далеко, вдалеке, вдали; прошлый, прежний, минувший, былой; очень, весьма, на редкость, крайне и пр. Однако формирование семантических описаний анализируемых слов было лишь проыекуто-чной целью работа. Главную же цель исследования ш видели в том, чтобы, опираясь на найденные семантические характеристики, выявить скрытые от непосредственного наблюдения фрагмент картины мира, нащцшие отражение в этих словах. Конкретным воплощением отой цели стало описание некоторых моделей" пространства, времени и восприятия, свойственных русскому языковому сознанию.

Языковой моделью пространства (времени, восприятия) мы называем специфическую точку зрения на пространство (время, условия восприятия), содержащуюся в семантике ряда слов ("носителей модели"). Проиллюстрируем ото определение на предельно упрощенном примере пространственных моделей.

В Главе I показано, что наречия с семантикой "далеко"/"бли зко" задают две, совершенно различные,'пространственные модели (интерпретации пространства). Счова близко, (не)далеко, рядом выражают от носитель а у» оценку расстояния между 'говорящий и предметом описания, обусловленную, главным образом, функциональными аспектами ситуации. Из высказыЕания Иван^_недалеко нельзя сделать каких-либо выводов о реальной удаленности Ивана от говорящего: Иван может Сыть в другой комнате/городе/ стране. Слова вблизи, п^близост15, негр^алеку, (невдалеке, вдаш выражают, по существу, абсолютные оценки расстояния. Высказывание Ишш_непод&леку со всей однозначностью указывает, что Иван находится где-то в сравнительно малой окрестности говорящего , по крайней мере, в одном с ним города.

^Понятие "говорящий" ш используем в предельно.широкой значении - не делая специальных оговорок для речевого и нарративного режима употребления языка. Говорщий мохет обозначать и субъекта речи, и субъекта сознания, и наблюдателя (ср. использование отих дефиниций в работах Е.В.Падучеьой). Для нас говорящий - это тот, кто осуществляет маисовой выбор, использует слово, т.е. является носителем языкоього дознания.

-2-

Таким образом, слова близко, (не)далеко, рядом - носители одной модели пространства: их значения включают компонент 'относительная оценка расстояния'; слова поблизости, вдали, неподалеку и др. - носители другой модели пространства: их значения содержат компонент 'абсолютная оценка расстояния'.

Фрагментом пространства (времени, восприятия) языковой картины мира мы называем совокупность взаимосвязанных (сопоставимых друг с другом) языковых моделей пространства (времени, восприятия).

2. Актуальность и научная новизна работа

Научная новизна и актуальность диссертации определяются тем, что в ней предложен и реализован особый подход к изучению фрагментов и моделей языковой картины мира. Даны определения изучаемых моделей, выявлен целый ряд пространственных, вре-ме1тых и относящихся к восприятию моделей русского языкового сознания, приведены их подробные описания. Благодаря этому расширена основа для выявления своеобразных (характерных для русского языка) и универсальных (присущих многш языкам) семантических средств отртения действительности.

При изучении механизма фиксации в языке конкретной модели выявлен особый кок лонент значения слова, представляющий модель и определяющий кохректность употребления слова-носителя модели и той или иной ситуация действительности. Самостоятельность и имплицитность этого компонента потребовали использования специального метода - -'ализа (подбора диагностических ситуаций) для его обнаружения.

3. Научно-практическая значимость работы

Диссертация имеет широкое и разнообразное применение. Теоретические положения, развиваемые в работе, могут быть использован и при разработке различных разделов курсов современного русского языка (лексига, стилистика, язык художественной литературы) для студентов филологических факультетов университетов и пединститутов. Крош того, эти положения могут стать основанием для разработки оригинального курса "русская языковая картина мира". Найденные з работе принципы выявления-и представления материала могут быть использованы при описании других фрагментов языковой карткш мира. Результата работы могут быть использованы в практических курсах русского язика как

как иностранного. Они могут, стать исходными принципами сопоставительных описаний. Полученные в результате анализа лексико-семангических групп сведения о системных отношениях отдельных элементов (слов) в рамках ЛСГ могут найти применение в лексикографической практике, в частности, при составлении синонимических словарей.

4. Апробация работы

Материалы работы докладывались на конференциях 1984-1991 п по вопросам семантики, семиотики, лингвистики текста в Москве, Смоленске, Даугавпилсе; на Лоспеловских, Ломоносовских чтениях в МГУ им. Ы.В.Ломоносова; на Виноградовских чтениях в ИРЯ им. А.С.Душкина. Результаты исследования обсуждались на лингвистических семинарах Н.Д.Арутюновой, Ю.Д.Апресяна, на кафедре современного русского языка ИРЯ им. А.С.Пушкина.

5. Структура диссертации

Диссертация состоит из Введения, трех глав и Заключения.

В Главе I описывается пространственный фрагмент русской языковой картины мира, который задают наречия с семантикой "далеко"/"близко".

В Главе П дани описания двух фрагментов языковой картины временя: раздел 2 - восприятие и переживание времени в итогах, мигах, ж^вениях и моментах; раздел 3 - языковое отражение циклической/линейной моделей времени.

Глава И посвящена анализу базовых моделей восприятия, определяемых характером личностных знаний говорящего (формирование высказывания на основе непосредственного распознавания предметной ситуации/косвенных данных и логического вывода/предшествующего опыта, связанного с предметом описания).

В Заключении подводятся итоги работы и намечаются перспективы дальнейших исследований в данной области.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обозначены предмет и цель работы, даны характеристики метода исследования и формы представления результата, обсудцена используемая терминология; обоснованы актуальность, теоретическая и практическая значимость диссертации.

Глава I

КАРТИНА ПРОСТРАНСТВА, ЗАДАВАЕМАЯ НАРЕЧИЯМИ С СЕМАНТИКОЙ "ДАЛЕК0',/"БЛИЗК0"

Материалом для выявления пространственных моделей послужили два синонимических ряда: далеко - вдали, вколет и близко -■ вблизи, поблизости, неподалеку, рядом, недалеко. Их лингвистический анализ предваряется обсуждением некоторых общих вопросов, связанных с представлениями о пространстве.

В работе "Пространство и текст" В.Н.Топоров пишет о двух пониманиях пространства : по Ньютону и по Лейбницу. В первом случав пространство - "нечто первичное, самодостаточное, независимое от материи и не определяемое материальными объектами, в нем находящимися...". Во второй случае пространство "нечто относительное, зависящее от находящихся в нем объектов, определяемое поряди о,и сосуществования вещей.. Можно сказать, что ньютоновское пространство является некоторой объективацией идеи пространства, принципиальны!,! отвлечением от фактора восприятия пространства человеком; у Лейбница же пространство "одушевляется" человеческим присутствием, оно трактуется, "прочитывается" человеком. Ньютоновское пространство принадлежит физика и геометрии; лейбницевскоо яе относится, скорее, к области человеческих представлений о мире, так сказать, "наивной философии" мира. "Постулаты" этой философии лежат в основании картины мира.

Ццея пространства в архаической модели мира, как отмечает В'.Н.Топоров, сводится к его "собиранию", "обживанию", "освоение": "Некогда в начале творения пространство било лро-сте» рто, раз-бросало повсюду (уровень Творца в чистом виде). Но через уир вещей и через человека (последующий уровень творца вещей) пространство собирается как иерархизованная структура соподчинении* ему сшсдов" (там не, с.242).

Существенного, что язик описывает уне это "облситоа" человеком пространство. В.Н.Топороз приводит многочисленные при-

Р В.Н.Топоров. Пространство и теист// Текст: семантика гг структура. М., ^983, с.220,

меры "очеловечения" "вселенского пространства через его связь с членами тела": по^но^ье^орь!, горный^хребет, рловина (там же, с.244).

Релевантность для языкового сознания понятия "обживания" пространства (и, как следствие, его "собирания") прос-лелсива-ется и на примере употребления наречий с семантикой "далеко"/ "близко". Рассмотренный нами пространственный фрагмент позволяет сделать вывод о том, что картина пространства в русском языковом сознании не сводила ни к какому физико-геометрическому прообразу: пространство (по крайней мере, в этой его части) мыслится носителями русского языка как неоднородное; его нельзя считать непрерывным; пространство не является простым виестилкцсм объектов, а скорее наоборот - конституируется ими и в втом смысле оно вторично по отношению к объектам. Поскольку часто пространство ощущается, воспринимается именно через "эманация" вецей, его заполняющих, для описания пространственных отношений релевантны такие признаки, как "положение наблюдателя"; "характер и-условия восприятия".

Рассматриваемые наречия образуют целостную систему противопоставлений, составляющих в совокупности законченный фрагмент пространственной картины мира, только в эгоцентрическом употреблении - когда 2-я валентность наречия яшо иди неявно заполняется говорящим далеко; Москва_ряд^_м; ^й^^Щ^евдся горы - во всех этих высказываниях объект описывается относительно говорящего). Естественно поэтому ограничение рассматриваемого материала эгоцентрическим употреблением наречий.

Было выявлено несколько признаков, по которым наречия с семантикой "далеко"/"близко" противопоставлены. Рассмотрим последовательно катдай из них,

I), Отмеченность/кеотмеченность семшг'икой наблюдения. "Наблюдение" передается наречиями вдалеке, невдалеке, вдали» вблизи в том случае, когда, как пишет 13.Д.Апресян, у них "не реализована 2-я валентность"*). Наречи! с семантикой "наблюдения" противопоставлены не отмеченным э.тиы признаком словам

■»11.11!.. зл

Ю.Д.Апрасян, Дейксис в лексике и грамматике , с.19.

далеко, недалеко, неподалеку, рядом, поблизости, близко.

Наличие непосредственного восприятия в семантике наречий предопределяет их связь с реальным модальным планом высказывания (они исключены в контексте ирреальных наклонений, гипотезы и под.), а также предпочтительное употребление с актуальными предикат а:,и, по Т.В.Еулыгиной: если у слов неподалеку, поблизости объект может быть расположен, он может находиться, пролегать к под., то у наречий негдатеке, в^али объект шд-н_еется, поблескивает, высится.

к). Мсолютносгь/относительность пространственной оценки. Наречия близко, не^але^о, далеко, рядом являются относительными оценками удаленности объекта от говорящего, а остальные наречия (невдалеке, неподатеку, вдали, поблизости, вблизи) выражают абсолютные оценки, Поясним суть этого противопоставления на таком примере: во фразе Смотси, вдали показался Ивсл слово встали указывает, что Яван находится на максимальном расстоянии от говорящего, при котором он все :ке доступен визуальному восприятии (мэлено скаазть, что Иван, условно, где-то у линии гор;[зонта). 3 подобной ситуации высказывание С/'о_три,

бкю бы неуместно, а фраза Смотри, ,'^ан^близко не противоречит, з бы предметной ситуации в том с.-учае, если бы сна характеризовала расстояние до Ивана не само по себе, а в сравнении с гораздо большим расстоянием (скажем, Иван приближался бы к финизу марафонской дистанции). Аналогично, высказывание }Л^ази1_Д10б*г11з_0стп всеми потенциальными адресатами будет понято более или менее одинаково (на расстоянии нескольких минут хотьбн). §раза же &газ_ш_блиако не задает расстояние до объекта столь однозначно: для девушки, любящей ходить по магазинам, расстояние з несколько кварталов - близко, а для старика - нет (для него близко - это в соседней доме).

Абсолютные оценки действуют только в пределах некоей'условной "окрестности говорящего". Так, показатели непосредственного восприятия ("наблюдения") обслуживают вполне определенные пространственные зоны, их положение в иерархии дистанционных показателей фшаровано: то, что находится у линии горизонта, на «одет быть невдалеке, .зблизи; то, что невдалеке, исключает характеристики "вдали и вблизи н под. Сфера действия рассматриваемых слов, естественно, ограничивается возмогзюстятя непо-

средственного восприятия говорящего. Но среди показателей абсолютных оценок есть и свободные от условия непосредственного восприятия - наречия поблизости и неподалеку. Эти слова подчеркивают функциональную доступность предмета описания: до него можно быстро добраться. Не связанные семантикой'"наблюдения" эти локализаторы обладают относительной свободой передвижения по "окрестности", т.е. реально могут задавать разные дистанции

Поблизости живет Иван). Но и4они абсолютна в том смысле, что н.з способны к описанию объектов з а пределами "окрестности говорящего". Так, находясь в Смоленске» странно говорить 1&^да^^егща^ку/поблизоста; сказать ке Мос^-к^^недалеко/бл кзко в этой ситуации можно.

Абсолютные оценки основаны на некоторых общенормативных представлениях о близости/дальности и в этоу сшсле они более объективны. Относительные же оценки субъективны - они передают мнение конкретного говорящего о характере расстояния, их выбор связан с индивидуальной мерой дальности и потому не монет быть оспорен с объективных позиций, т.е. всегда корректен. ■ Мера дальности у относительных оценок часто зависит от сравнения описываемого расстояния с предшествующим, напр.': В_прошлои году Иван был далеко - на Кубе, а нынче он близко (рядом) -Польше. Заметим, что высказывание Иша^шода^^ -

в Польше едва ли корректно: называя целуй страну, ш задаем такой пространственный масштаб , который не могут описывать абсолютные оценки (ср.:

"Окрестность говорящего" (« область действия абсолютных оценок) предполагает известность, освоенность говорящим описываемого участка пространства: относительно какого-либо "условного", умозрительного пространства абсолютные оценки не используются. Гак, переехал в новый (незнакомый!) район, можно выразить опасение{ дом завод?; пожелание: * ^РЗД0-

лить ке это, еще не освоенное, пространство в терминах поблизости или неподалеку едва ли возможно.

'' "Освоенность" преет:ансгва в семантике слов неподалеку, поблизости подразумевает не только Дунганопальную доступность объекта,~но и покую "исхоуннссп г'.и.-лю пг о--тран-тса, некий

образ пространства, связанный с поверхностью земли (ср. "освоение", "обживание" пространства в архаической модели икра, по В.Н.Топорову). Так, находясь в метро (не на поверхности земли!), мы не говорим о функционально близких, доступных и проч. станциях: Пушкинская недода^еку/поблиз_ост11 (ср. естественность такой фразы в положении на земюй поверхности); этой ситуации'используются относительные оценки ¡^едадско, рядом и др. ,

Дихотомия пространственных оценок вносит коррективы в общепринятые представления о том, что "...членение пространства ... должно быть сугубо относительным ^.

3). Обязательность/необязательность горизонтальной ориентации объектов относительно говорящего

Принадлежность к "окрестности говорящего" связывает абсолютные показатели и таким условием: они применимы только при описании объектов, расположенных на горизонтальной плоскости, . поверхности. Если же описываемый объект находится над или под говорящим, о нем нельзя сказать, что он эдалеко/Е^али. 'Приведем примеры, в которых с необходимостью используются- относительные оценки, поскольку объект описания расположен за пределами горизонтальной плоскости: /пастух спускается ,с гор?

ка КОСОГОР>

в^вщо^Далеко внизу^всеми руказам мутно блecтeлa_дeльтaJto^50ga. (95.Искандер) или: /полет Маргариты/ леко^внизу забегеш^^^ (М.Булгаков); В^зто_^ремя

да^ю__назе|жу^^тула^^л. °^то_он_Еоиел^, -^з ш.-;;рж к ем сердца подумал Поплавский (он гке).

Рассмотренные факты позволяют предположить, что "категория. дистанции" в русском языке тесно связана с горизонтальной ориентацией пространства-, т.е. в этой области языковой семантики находит отражение, так сказать, "плоскостное", "равнинное" мышление говорящих (язык отразил наиболее типичный ландшафт своих носителей). Ведь картина, в принципе, может быть и другой, напр., для языков горшх народов. Тан в будухеком языке

' Т.В.Цивьян. Лингвистические основ« балканской картины мира. М., 19.90, с.141.

"стратификация по вертикальной оси ... ьакладывается на дистанционные значения" .

4). Место наречий в'коммуникативной структуре высказывания.

Показатели относительных оценок тяготеют в высказывании к позиции репы, часто они выступают в роли предикатов, что исключено для тех абсолютных: оценок, которые отмечены признаком "непосредственное восприятие". Если ш сравним, напр., слова недалеко и невдалеке, то уввдим, что последнее - слово с семантикой "наблюдение" - как правило, занимает в высказывании позицию "кулис": Невд ал ек^сщит_^1ван; нздалеко, напротив, находится в высказывании в фокусе внимания: Иван_ сидит недалеко. В тематической позиции "кулис" недалеко используется редко.

Наречия, не отмеченные семантикой непосредственного восприятия, свободны от указанного условия: поблизости легко'употребляются как в пре-, гак и в постпозиции.

Эти синтаксические особенности локализаторов мотивированы их семантикой. Абсолютные показатели со значением "наблюдения" тематичны, поскольку они являются простыми "фиксаторами" того места окрестности, в котором разворачивается соответствующее -действие, ср.: §gгшl_пoJrш^ катился^ чистеньки|^^ сшшодьишдешый

|ассдюянием (Б.Пастернак). Картина иная для относительных оценок: их выбор субъективен, связан с индивидуальными представлениями о мере дальности, поэтому именно здесь актуализируется вопрос об оценке расстояния: оно непросто констатируется, как у абсолютных показателей, но именно оценивается. Для оценки ие естественна позиция ремы, предиката сообщения.

5). Способность к описанию "пустого" пространства.

Из всех рассматриваемых слов при констатации отсутствия предметов описания могут употребляться толдко рядом, поблизости, вблизи. Кожно сказать: Радо^изтцого ^агазша; По-

т\ ——

С.А.Крылов. К типологии дейктических систем// Лингвистические иссследования. Типология. Диалектология. Этимология. Компаративистика. 4.1. И., 1984, с. 140.

близости/вблизи_мет1Ш) и нельзя: яШто^a^eJ<y/^вJaлelc_e_HGт ■ яизрого^магазина! Вдалеке все тихо/никого нет...

I)----

В ъголь различном поведении наречий можно видеть языковое отражение архаического понимания пространства, согласно которому пространство "не предшествует вещам, его заполняющим, а наоборот» конституируется ими"й'. Наречия £едом, вблизи, поблизости употребляются в тех случаях, когда пространство определяется через-говорящего - это тот объект, та Гвещь", которая в нем находится, т.е. говорящий здесь конституирует "пространство говорящего". Остальные же наречия - непо^^алеку, невдалеке, вдали, вдалеке - является характеристиками пространства, внешнего по отношений я говорящему, - пространства объектов ("вепрюго пространства", по В.Н.Топорову). Вез объектов внешнее пространство как бы на существует (но поддается описаний). Поэтому наречия невдалеке и под. можно считать показателями объектов. Ясно, что первые - поблизости, радом и др. - могут использоваться при констатации отсутствия в соответствующем место (« месте говорящего!) объекта, а вторые - нет: ведь она характеризуют сам объект, в их семантику "встроено" указание на объект, они имплицируют его наличие.

По признаку "способность, указания на отсутствие предмета" с показателей "моста говорящего" сходны такие координатные слова, как сзади, ¡вто^е^, слева, справа, вверху, внизу. Интересно, что и они могут описывать только "близлежащее отсутствие", ср.: Впереди никого_нет} $£55ко_впе|)еда большого города при невозможности: ''Далеко впереди никого нет/

—V__*—■—1 ----'——-ч....-—^--——-----*—---——------

ничего не видно.

6). Г^адуируемость, дшашчность/неградуируеиость, статичность.

Наречия (недалекэ, (неблизко легко поддается градуированию (оу^ъ/с0зтт^шо/тах_бтшо), чего нельзя сказать

Относительные показатели не участвуют в этом противопоставлении, поскольку их употребления в тематической позиции затруднено - одинаково плохо сказать: ^¡гак^сида^ Изен я ^Близко никого нет.

—I—. —- —

^ В.Н.Топоров. Пространство и текст// Текст: семантика и структура. И., £963, с.234«.

об остальных слоьах, ср. некорректность сочетаний типа ктак поблизости; чопь вдали.

Нарачия па -о свободно употребляются в "динамических" описаниях, т.е. в тех случаях, когда в фокусе внимания находится указание ка изменение расстояния меггду говорящим и объектом описания (X^j^co/eyoдалеко). Ведь шешго вследствие своей динамичности эти наречия способны выражать относительные оценки расстояния: близко - по сравнению с предыдущим» Далеко - по отношению к норме и т.д. По признаку "динамичность" данные наречия отличается от показателей абсолютных оценок: последние не используется в том случае, когда описываемый ими объект является целью движения (хотя бы и потенциальной), п>;-.:кточ назначения (или ко находится на пути движения). Ср. закономерность выбора в еле,дующем примере именно "динамического" наречия на т.к. речь идет о цели путешествия: Ждцрино должно быть недалеко (А.Пушкин). Заметим, что если бы Жадрино оставалось в стороне от дороги, показатель типа Heno,gajieKy стал бы вполне уместен. 7). Связь с физическим пространством.

• Свобода от границ "окрестности говорящего" (конкретного физического пространства) позволяет относительным показателям описывать объекты, местоположение которых неопределенно или неопределимо, напр,: /об арестованном/ Как^вы^думаете, Коля^еде здесь, в городе, или уже далеко? (Л.Чуковская) - пространственное. положение объекта неизвестно и поэтому неопределимо в конкретных пространственных терминах.

Неопределенность локализации может быть и принципиальной для описания объекта: не существенно, где он, важно "близко" это или "далеко" (т.е. оценка расстояния является в таких случаях смысловым акцентом пространственного указателя), напр.: Но огащ_^^ш_высоко,// ^е^ь^тяскелая^с^амком,// Черноокая далеко,// В m^owjr^jejCBoeM (М.Лермонтов). "Дальность" здесь но является собственно пространственной - это, скорее, некий символ разъединенности: далеко значит "не рядом", "не вместе". В подобных случаях выбор того или иного локализатора является косвенным указанием на отсутствие (далеко' или наличие (близко) объекта.

Как кажется, именно потенциальная свобода от "определенно-

ста", "известности" обусловливает способность относительных оценочных показателей к нереферентному употреблению: ведь пространство, понимаемое обобщенно, - это, в сущности, то гее самое "умозрительное" пространство бинарных оппозицийг ср.: Москва далеко, а^начальшш^близко (при новоз«ояиостт "поблизости, кнепо^але1су); Хорошо, когда оядои друг) Ря^он пропадает очарование близости; Когда ш далеко, все каретой ини?! н проч.

Наполняясь особым содерсшкюн, дистпищюшшз показатели (Гормируют некое новое - битиКноо - кюазипрострэнсгво, с ¡-.но:; _ системой вяшидзотисдеций пространствами:: пот1%чт«а;сД, ¿'ни' •% хараитаривтикаш самого "ироглрггнетка-',

В приведенных прилера* докализаторл зги ¡а ¡у;- уиозрнтолшо-з, абстрактное ( н е а е п р а р п я н о о , и з г о м о г о 1,- • и о о ) пространство с ризличиоа значимости') част«й, пространство полюсоз "далеко"/"близко"} составлншрсс о'киарнуд оппозиции. !Дезду полпеакя нет пронодуточной зенн: огшенвееиая в ота:-. случаях область но обладает одной из фупдтяздгал ышх характеристик пространства физического (трехмерного) - про т л -« е н н о с т ь ю. Квазипространетво дистанционной оценки но * разворачивается, но про-стираегсл, как физическое пространство, И далсуу», близко, рядом в дашой системе отношений - ото у;/,е готовые оценки, стерсотипизнровавииеся как опосредованный способ описания наличия/отсутствия объекта.

Тезис о том, что полюса дале!;о/блнзко являются ужо г о т оз а и и оценками, подтверждается новозмо:аюсть» какой-либо иг добавочной модификации, уточнения, как ото бывает а случае "естественных" собственно пространственных указаний, ср.: Москва еще очень_далеко/уае^совсем близко при сомнительности: 'Москва оч^з11Ь^далеко, а начальник совсем близко; ''хорошо, когда совсем радой друг (совсем проецирует высказывании на какую-то к о а к р е т н у и ситуацию, из постную говорящему).

Тезис до о "заиестителшоа0 роли простраиств-змиа показателей особенно ярко подтверждается употреблением пяопа далеко. Ср. такой диалог: /о. выкинутом а мусорницу черновике/ - Где сн? - .Дздеко, и данном случае о&ьок? иоквь находиться на расатол/иш вытянутой руки, но он сброшен со счето!), дскягшфщироирн Фун-

кционально и поэтому перемещается б область семантического небытия , его нет, сооби;ает умозрительное далеко. Важно, что такс;"] "заместитель" не допускает каких-либо собственно дистанционных, метрических, уточнений; ответ типа Оч@нь/совсем далеко сориентировал бы адресата неправильно относительно всей ситуации в целом. Смысл функциональной дисквалификации локализуемого объекта (черновика) при таком ответе был бы утерян. Ср.; —Где книга? - Очень/слишком далеко, где наличие добавочного пространственного модификатора имплицирует существо в а -н и е (функциональное бытие) книги: "Книга слишком далеко, чтобы я vor сейчас, "тебе ее принести" и иод.

Умозрительное далеко (а также близко и радом) формируют не только бдакйное квазипрострг'Нство - пространство наличия (Слизко)/отсутствия (далеко) каких-либо физических объектов; они (к только они) способны к "пространственной" ре« ализации, абстрактных представлений, духовных, психо-физичвсккк и под. сущностей, т.е. объектов н е физических. Область отой реализации мы называем пространством инобытия, Примеры: ... Л что ж? Глаза его читали, но шели были далеко (А.Пушкин); /из "Разгонора, книгопродавца с поэтом"/ ~ О^ чем вздохнули так__гл2;-. боко,// Нельзя ль .узнать?// - Я был далеко:// Я время_то_вос-п оминал,// Когда, надеждами богатый,// Поэт беспечный, я^писал// Ife вдохновенья, не из_ платы. Далеко здесь - зто в другой системе координат, некоем "ментальном пространстве". В последнем примере далеко сообщает о реальном, духовном отсутствии объекта на Фоне его видимого (физического) присутствия ("наличия"). Важно, однако, что в отлично от рассмотренных выше примеров (Москва далеко,,; Черновик далеко /в мусорнице/) пространственный показатель не выполняет здесь "заместительной" функции; он сигнализирует, скорее, о "перемещении" объекта описания (его духовной ипостаси) в какую-то иную область, сопредельную видимой физической проетранствонности, Далеко в отой системе но говорит. о небытии объекта, а близко не является символом "наличия" (свободной функциональной доступности); в пространство инобытия далеко и близко - это соприсутствие, сосуществование , ср.! A^xi^poe_iu;6o низко - // Пок-!t Познаю: Ты здесь. % близко,// Тебя здесь ÜS2« -^LZ-J^i (Л.Елок); 4üc jiariH04Ht;;i, близ потока// Ти'взглк-

Ш!Iса:// Со^дтаюгся^далеко// В горнем мире чудеса (А. Хомяков). --- ^

Если бытийное квазипространство является областью вторичного использования пространственных показателей (язык пространственных отношений применяется как сродство описания несобственно пространственных сшслов), то в пространстве ¡¡побитая дистанционные показатели используются по своему прямо:,у назначению, но "заместительно", Объекты умобитин сосуществуют с реальными физическими объектами в непересекаищи/ся, взздьнокепро-ницаемых пространственных зонах. Об ото;; гзшкюпспронщаекости и свидетельствует наш языковой выбор - невозможность применения к инобытию абсолютных оценок, сферой описания иоторих является пространство физическое, трехмерное, протяженное. Чтобы показать разницу между абсолютными и относительшпа: оценками, приг-сдей примеры', где ря^ом описывает "инобктипнуй" близость - Сосуществование двух миров: посюстороннего и потустороннего: Я чувствую твое присутствие рядом; Я-чувствую, что ты рядом. Речь идет о близости дуга, и поэтому смысл фраз не то.едествон такому, напр., высказыванию: Я^чувствую, что тыпоблизости/неподалеку. В последнем случае объект описания находится в одном пространственном измерении с говорящим.

Таким образом, свобода от связи с конкретным физическим пространством позволяет относительным показателям; переключаться в область оценок и формировать умозрительное квазилрос- . транство "бытийности" с полюсами наличия (близко)/отсутствия (далеко); реализовать в пространстве (понимаемом широко - как некая область существования) объекты нефизические: ментальные, психические и проч.

Кроме того, отсутствие связи с "окрестностью говорящего" и динамичность позволяют наречиям на -о описывать временные расстояния (именно здесь эксплуатируется такая базовая харак- . теристика пространства, как метрика, протяженность), напр.: И сказал мне /Ангел7: не^¿печатшзай^слоз^^ ¿^i^i

сей; ибо^емя_близко. Конкретно-пространственные показатели "окрестности" ни при каких условиях не могут быть осмыслены в другой системе координат, ср.: Праэдн^^ при не-

возможности: лПраздни^ поблизости

Итоги. Особенности языкового поведения наречий с семантикой "далено"/"близко" отражают специфику пространственных представлений носителей русского языка. Употребление данных наречий позволяет говорить о трех языковых моделях пространства: Г) абсолютная, статическая модель, которая задается словами вблизи, вдали, (не)вдалеЕо, поблизости, неподалеку; 2) относительная, ' динамическая модель, средствами описания которой являются слова рядом, (недалеко, 3) бинарная модель бытийного квазипространства с полюсами далеко/близко.

Характерной особенностью языкового отражения пространства ' является с е м а н ? и з а ц и я расстояния. Именно этот критерий лежит в основе выделения языковых моделей пространства.

Существование в языке абсолютных и относительных оценок расстояния свидетельствует о релевантности (и даяе фундаментальности) для описания пространства такого параметра, как ч ел о в с ч е с к о е измерение. Абсолютность показателей "окрестности говорящего" (первая модель) определяется не только семантикой "наблюдения" у некоторых из них, априори задающей дистанционную закрепленность соответствующего показателя и "разворачивающей" пространство (как область наиболее стандартных описаний) по горизонтали от говорящего, и не обладающие семантикой непосредственного восприятия наречия неподалеку, поблизости указывают на о б к и г о о пространство. "Окрестность говорящего" - это область пространства, соизмеримая с человеком, это результат освоения и "с о б и р а -ни л" пространства. Именно в рамках этой модели абсолютное расстояние значимо, поскольку оно оценивается с точки зрения непосредственных возможностей человека. Функциональная близость в применении к "окрестности" подразумевает возможность человека достичь соответствующей точки в пространстве, не прибегая к услугам сверхмощных (=-- не стандартных) транспортных средств. "Стандартность" де подразумевает достижение цели путей передвижения по поверхности земли ("исхоженность" пространства). "Окрестность говорящего1 можно было бы назвать а р х а и ч ес к О й моделью пространства, поскольку она отражает восприятие пространства древним человеком, а именно - это та часть прчггргл(гтпа, которую он способен непосредственно воспринять,

- ('"-

в той или иной мере самостоятельно освоить и узнать.

Для относительной пространственной модели характерна не-аначтость абсолютного расстояния. Семантическую оценку расстояния в рамках этой модели можно охарактеризовать так: относительная трудность достижения данной точки пространства обусловлена удаленностью этой точки. Объект может быть далеко, находясь и/в пределах одной комнаты, и за пределами страны/материка; аналогично, близко может описывать и реально весьма внушительные дистанции (Луна близко).

Функциональность относительных показателей (иррелевантность фактора протяженности пространства, конкретных расстояний) снимает вопрос об "образе" пространства: для этой модели не существенно условие горизонтальной ориентации объектов по отнопению к говорящему, "исхоженность" пространства.

Свобода относительных показателей от фактора пространственной протяженности позволяет им участовать в формировании умозрительного бытийного квазипространства функциональной оценки. С помощью полярных ^ал^о/близко все мыслимое пространство разбивается на две части по признаку наличие/отсутствие; реальность (близко)/ирреалыюсть (далеко).

Таким образом, наличие с русском языке наряду с полифункциональными относительными дистанционными оценками абсолютных позволяет выявить динамику "пространственных представлений" носителей языка, Языковое отражение "наивной философии пространства" носит явныэ черты архетипических представлений, что позволяет говорить об архетшшческой основе соответствующих языковых воплощений.

В порядке послесловия к главе рассматривается вопрос о том, к чему приводит снятие фактора агоцентричности (а происходит это при заполнении ¡¿'•ой валентности наречия объектом, отличным от говорящего). Отсутствие эгоцентрической ориентации кардинально меняет картину системных отношений в пределах рассматриваемой группы пространственных показателей. Прежде всего, становится не существенным само понятие ''окрестности "говорящего'' (с его человеческим масштабом, "образом" пространства и пр.): наречие получает возможность соотнесения с самыми различными ориентирами. Вследствие этого:

I) появляется возможность употребления абсолютных показателей в нереферентных высказываниях, напр,; Обычно^магазины

ст^ро¿тсд каюдсле от центра^^оро^а (ср.: Мага?мщ^троятся

неподалеку, где речь идет о конкретных, известных говорящему у.агазтшх);

'¿) поскольку в этом круге употребления у слов типа вдалеке реализуется "недейктическая стратегия" (В.Д.Апресян), появляется возможность использования этих наречий при с а ы о -описании, напр.: Я, был ^евдалеке__отдош, когда у сльшал_ выстрелы;

""" Ц) теряет отчетливость и противопоставленность наречий по линии 11 статичность"/"динамичность", ср. корректность употребления н]Щодалеку от в динамической ситуации, по отношению к цели движения: - Что ви^оладте? - те рп ел к в о о к лшшул ^он Кириллова уже (Ф.Достоевский);

4) то обстоятельство, что говорящий перестает быть наблюдателем, снимает необходимость наличия у него непосредственного восприятия в случае употребления таких слов, как уевдалеке. Как следствие, для отих слов открывается возможность употребло- ' ния в высказываниях, не соотнесенных с реальным модальным планом, ср.: Хорошо ^ы ^казать^я_ мИчас^ где-нибудь невдалеке__от экватор;

5) отсутствие эгоцентрической ориентации снимает необходимость согласования пространственных показателей по признаку ,1бл^щнeeV,\цaльнee,,, ср. примеры, где пространственные указания взаимно согласованы,с такими, где это согласование вовсе не обязательно: Там^вдали, по ,дреыуч1Ш урочищам,// Этой ночью весе11нею_белой// ^шшоадовьем^ грохочущим// Оглашают лес-ные^предалы (В.Пастернак) и Там, вблизи от больших городов, вам б^дет_лучие; ^десь, вдали^этМо^кш, живется спокойнее;

6) возыокность соотнесения дистанционного показателя о самыми различными ориентирами фактически делает нерелевантным пространственный масштаб "окрестности говорящего"; становятся возможны сочетания не^адек^от^^емли/отматерика и пр. С исчезновением "окрестности" редуцируется и условие горизонтальной ориентации объектов относительно говорящего у абсолютных показателей. Да и в самой оппозиции абсолютность/относительность происходит переориентация, в частности, осуществляется

-18-

некоторый обмен функциями между отдельным показателям! абсолютных и относительных оценок: для описания близости/дальности с названиями объектов, не обладай?;их конкретно-пространствен-шгми характеристикам (в этом смысле абстрактными) легче употребляются такие показатели крайних точек "окрестности", как гблизи/вдали, и практически неупотребит выразители относительных оценок далега/б^изко. Ср.: вдали/вбмзи^г цивилизации при невозможности: "далеко/близко от цивилизации.

Именно заполнение й-ой валентности объектом, отличным от конкретно-физического, ведет к потере "образных" пространственных ассоциаций у таких слов, как вдали. Само понятие пространства п данном случав преобразуется, семантизируется, прочитывается не метрически - как некая протяженность,- а функционально - как разъединенность (ср. бытийноо квазипространство !). При этом непреодолимость барьера но свяэ.ала с фактором пространственной локализации (протяженностью пространства), она определяется, скорее, содержательным разрывом. Т.е., как я в случае бытийного квазипространства, указание на пространственную удаленность символизирует нечто другое - содержательную несовместимость, несоединимость: ведь пребывать вдали_взыска^-тслыгнх_невелсд (А.Пушкин) можно, реально находясь в одном с ним! "локусе".

Семантическая мотивация употребления предложно-наречнкх сочетаний.ъдэл^от я ^алеко_ог отчетливо видна в примерах, устроенных по одному и тому по синтаксическому образцу. Так, высказывания Я^щ^в^а^з^т^Большого^^а^ и Я_живу_Далеко ог Большого театра не тождественны по смыслу* вдали высвечивает момент содержательной разъединенности, разобщенности между субъектом н Больяпи театром (его делами, интересами и под.), как следствие, глагол жить прочитывается з плане "существования", а не "местоположения"; далеко яе несет чисто пространственные характеристики, я жить в контексте этого наречия обозначает именно местоположение,

Не связанные условием эгоцентричности, пространственные показатели приобретает новые смысловые нюанса, вследствие чего вырисовываются и новые системные противопоставления между ними.

Глава П

ФРАШШН ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ ВРЕШШ

Лава состоит из трех разделов. В первом, вводном, дается характеристика объекта исследования - феномена "времени жизни" - одной из "определяющих категорий человеческого сознания (А.Я.Гуревич); обсуждаются понятия, которые лежат в основании "культурных моделей" времени, содержащихся в интуиции носителей русского языка (в частности, дихотомия циклического и линейного времени; противопоставление времени и вечности...),

® разделе 2 на основе употребления показателей коротких интервалов времени (минута, миг, №новение, момент) выявляется тот фрагмент языковой картины времени, который связан с воспри ятием и интерпретацией событий в. терминах трех временных систем (= моделей времени): рациональное, аналитическое; повседневное, обыденное; надбытовое, исключительное ("вневременное")

С каждым из показателей кратковременности ассоциируется своя семантика времени. При этом каждый из них представляет "собой атомарную (далее неделимую) единицу соответст-' вующей временной системы. Выявление этих систем (моделей) времени проводилось через сравнение условий употребления слов-носителей моделей.

В реальном употреблении показатели кратковременности заметно идиоматизировадись: молсег быть минута (но не момент) тоски; 11оворота^ мо!,1снт, но 1[е^дов^отна^ганш; можно сказать за" несколько свободных секунд и нельзя хза_неско^ко^ю^одных мгновений...

Проведенный анализ позволил предположить, что особенности употребления показателей коротких интервалов времени и возможность "вычитать" из соответствующих контекстов какие-то дополнительные смыслы связаны с тем, что в инауиции носителей языка содержится представление о разных системах времени. Соответственно, каздый раз выбор конкретного слова определяется тем, с какой временной системой соотносит говорящий то, что он описывает. Миги и мгновения передают особое, эмоционально насыщенное мироощущение говорящего. Сверхкраткость в семантике этих слов как бы сгущает и уплотняет само время» повышал ценность

-го-

каждой его "частицы". Как следствие, в сферу описг-шп этих слов попадают значимые для говорящего, раритетные события. Мга1уты и секунд связаны с бытовым временем. Минуты также тяготеют к описанию эмоциональной сферы, внутреннего мира субъекта, но это, так сказать, повседневные эмоции и настроения. Момент является показателей рационального, аналитического восприятия времени*!В отличие от минуты, гюмент концентрирует внимание не на эмоциях человека, его внутреннем мире, а на внешних атрибутах - тех обстоятельствах, в которых субъект находится.

Специфика трех моделей восприятия времени описывалась через последовательное сравнение шя^ги с гюментом и минута с щцовением и мигом.

I. Минута момент.

Поскольку в 1-ом, объективном, значении мин^йЗ является некоей единицей часа, в сознании носителей языка "минута наступления события" в любой случае ассоциируется с конкретным суточным временем,' т.е. шщта неявно апеллирует к каким-то человеческим "срокам" (= описывает "срочное время"). Момент ае, не принадлежа'к общепринятым единицам измерения времени, свободен От подобных ассоциаций. Так, в следующих.высказываниях ш не употребт.} "конкретных" мин^т, поскольку время наступления события никак не фиксировано: ¡^моменту^вго^возвращения все должно быть^готово; Иванушка совершенно изменился за то в^емя, ч^о^п^ошл^с^^юмента гибели Берлиоза (М.Булгаков).

"Условность" гюмента позволяет ему описывать, время, абстрагированное от конкретных физических единиц измерения, напр., аспектологическое, историческое.

Конкретность минуты и абстрактность момента ставит выбор того или иного слова в зависимость от масштаба описываемых событий. Ср. два примера; В мищтыдуховного по^ье^ла

11 Национализм и мессианизм соприка-

Говоря о "восприятии", "переживании" времени, ш хотим подчеркнуть, что минута, миги, секунда но просто констатируют длительность каких-либо временных интервалов, но выражают оценку - эмоциональную, рациональную и проч. - событий, заполняющих соответствующие временные промежутки.

саются и смешиваются. Национализм в своем л ож и т ел ьн шлу т вер -эдеш;и7^момснтц иск^вдитслыюп^ перелива-

ется в мессиш!изы '(К.Бердяев). В последнем случае время не поддается описанию в терминах минут, поскольку здесь нет проекции на какую-либо временную ось' того, что описывается. Такой "осью" для минуты, как правило, является кизнь человека, ср.: трудные моменты (жизни социума) и т^дные^линуты (в жизни отдельного человека).

Минуты не могут выйти за пределы "частного существования", человеческих сроков в силу априорной заданности своей величины. Момент же, на имея конкретной величины, обладает соотносительным масштабом, поэтому он приложим к самому широкому кругу явлений: жизнь человека/общества/природы; описание артефактов .

Таким образом, момент мсь^т обладать сколь угодно большой временной протяженностью (так, Ф.М.Достоевский сказал о "Братьях Карамазовых": Зтс^отт^даже^^роман, ^л^ииь^о,Дин момент

); употребление этого временного показателя оправдано.в том случае, когда описываемая ситуация мыслится говорящим как эпизод (т.е. в сознании говорящего временной промежуток момента существует на глобальном временном фоне), напр.: момен-

ту,. - ^о^мне катет£я, весьма важную для_нашего отдаленного бу-йтдего (А.Солженицын).

Описывая жизнь человека, минута и момент "высвечивают'" разные ее аспекты: момент делает акцент на событиях, которые имеют место к описываемый отрезок времени, на каком-либо стечении обстоятельств, а минута относится, скорее, к настроениям субъекта, его душевным состояниям, переживаемым в указанное время, ср.: ^дст^ие^бш^пе^вБМ лучоы^ в_карьеро Вшинского - он го-товил^_восэтанио, (Н.Мандельштам) и

С1^ем^се^о в^цшути уныния: ).:0лХ-м ли &^гь {!есчас1™, жшпш №, (П.Чаадаев).

^ М.В.Всеволодова'относит шмент к словам, конкретное значение которых определяется исходя из контекста (Ы.В.Все-володова. Способы выражения временных отношений в современной русском языке. М,, 1975, с.29).

-'¿г-

Употребляясь же в сходных контекстных условиях, минута и момент будут описывать отнкдь не одно и то жо, ср.: Витание минуты моменты) я^_зову^его__на_помочь. Минуты подразумевают здесь, скорее, какие-то эмоциональные состояния (тоска, одиночество и пр.); моменты жэ указывают на ситуативные затруднения, напр., "я" не могу решить задачу, "ио" не с кем оставит детей, у "меня" нет денег и т.д. Ср. потенциальный набор эпитетов при том и другом слове: л^б^эгштный, характерный, существенный, сложный _момент/скор_бная, грустная, светлая, чудная минута. По-видимому, именно способность к описанию событийных рядов обусловливает появление у момента 2-го, не временного, значения "обсто- • ятельства", "аспекта" (оно выделяется всеми толковыми словарями), напр.: Острое^ ощущение победы над страхом - очень существенный момент_средневекового смеха (М.Бахтин).

Важным отличием момента от всех слов рассматриваемой группы является его неспособность быть единицей счета времени: мы говорим на/через^мищту/секуялу; минутой^_позже; за мгагуту^до... и мы не говорим *на/через^омент; ^моментом позже и т.п. Указанные особенности характерны именно для русского момента; возможности, скажем, английского moaant несколько шире, ср.: It wae all over in a few moments. Pleoae wait a moment. Употребление слова момент в количественном значении возможно в русском языке, пожалуй, лишь в устойчивом сочетании с^елать_^т>-либо ^э^эдин момент.

Минуты и секз"нды легко передают динамику времени (Секузды ползут, как часы; Бегут минуты); ьюмента же описывают промежутки времени безотносительно н характеру их протекания, акцент в данном случае делается на событийном содержании этих, как бы статичных, фрагментов (ср. выражения: схв^н/^печмли^омент).

Поскольку момент способен реально описывать и довольно продолжительные интервалы, то один и тог яе отрезок времени может трактоваться и как момент, и как период. Если он определяется как момент, то акцент делается на эпизодичности, кратковременности (по сравнению с глобальным временным фоном) и, что не менее важно, на некоей целостности, однородности, неизменности ситуации. Момент проходит под знаком какого-то одного сплетения обстоятельств, высвечивает какую-то одну, характерную, черту описываемого временного отрезка. Период же монет быть вместили-

-23-

щем самых разнообразных событий, ситуаций, обстоятельств. По-■ этому можно сказать: Ц^отот^те^иод^итуацвд нялась и.нельзя: э_тот^ломснт_ситу^щия^есжол_ько раз менялась; есть выражение деретодаый^период и нет

личие от момента, период может мыслиться как нечто внутренне динамичное, поэтому можно сказать в^ечение/про^олжение периода и нельзя: '^течение/продолжение момента.

Итак, момент характеризуется: I) неразрывной связью с событиями внешнего мира; 2) эпизодичностью; 3) соотносительным ' с предметом описания временным масштабом; 4) "фиксированносгыо" (неизменностью) описываемых обстоятельств; 5) относительной свободой от идеи (физического) времени - неспособностью быть единицей счета/измерения времени.

Минута - в силу принадлежности к единицам физического времени - способна описывать динамику времени, быть единицей счета и измерения времени; связь минуты с идеей "часов" проецирует описываемое на конкретную временную ось: это может быть "срочное" время (Подопш^^^ или же время эмоций и настроений (Накатила минута)

х ---------ч-----' .л

2. Минута, сек^дда миг, мгновение.

При сравнении этих временных показателей бросается в глаза их тяготение к разным функционально-стшшстическиы регистрам: минуты (секунды) описывают "кратковременность" в повседневной речи (^ел^на^амуту; подоги ^кунду), а штавеш и миги характерны для языка художественного, образного (т.е. авторского!) описания. Ср. конвенциональное Но^н^^О^Р^И^Л^ последние минуты и Отравлены его последние мгновенья// Коварным шепотом•насмешливьк>_неве5д (М.Лермонтов); ср. еще: н^т^о^конц^шщт и Погасло небо осеннее// Й_роэовый_небо-склон.// А я считаю мга<^шш7ТТГдз^ (А.Блок).

""^Уплотнение времени и счет его на^мигн и мгаовения подчеркивает валность того, что описывается, ср.: Г^ет^ещит. этот миг// Удивител^и_велмк.// Миг^олчания, ст^асг^^пыта,,

Водо'ИЯЗ^ЕШ!0' ЛЕЗ^^Е0'^

И всего, что познал^утосттМдГСамоЙлов). Переход на язык игно' в енисГвсе'^а^адетмьствует о повышении "эмоционального транса" повествования. Так, в следующем отрывке из "Мастера и Маргариты" мгновения передают истинный драматизм происходящего:

-УА-

/Левий Матвей мучительно ищет способ спасения Кешуа от страданий на кресте7 Одного мг^вения достаточно, чтобы^ударить Иеш^а_ножоы в спину, кликнув ему: "У.оиуа^паса^^гебя и ухожу выесте_с тобою! Я,^ЛатвейТ^вой верннй^и ^дшст^шнй^че-ник!" Мгновение здесь символизирует особое время. - повышенной напряженности и значимости: в одно мшовение вмещается последний и самый важный в жизни поступок. Существенно и то, что в силу отсутствия каких-либо объективных характеристик длительности, данные временные показатели способны описывать субъективное эмоциональное врем, в котором мигу или мпювению реально может соответствовать целый фрагмент жизни (ср. миг Гамлета у Д.Самойлова)^^. Анализируемый эпизод показателен и в том отношении, что в нем автор как бы "обнажает прием" -. подчеркивает выбор именно такого временного знака. В подтверждение продолжим цитату: ... А если бы Во г__бл а г мотиве одним^с во б^о-

ДЗЛЛ___• ! оббило ы _ заколоть с я и само му,

избежав_^ертг^на^столб_е. Нарушение стандартной сочетаемости (может быть свободная минута, но не свободное мгновение) акцентирует внимание на употреблении именно такого показателя (сверхзначимого) времени. Тем самым описываемые события поднимаются на должный уровень - оцениваются как исключительные.

Отсутствие объективных характеристик длительности - тан сказать, семантика "вневременности" - по-разному повлияло на временные показатели: для момента "внезременность" открыла дорогу к относительной свободе от идеи времени вообще, а мгновениям и мигам "вневременность" позволяет оторваться от повседневности. Если мищ^ты и секунды так или иначе "повязаны" своими "объективными" характеристиками с с, ,чным кругом, земными сроками, то мгаовения и миги свободны от каких-либо "бытовых" ассоциаций. В интуиции носителей языка содержатся представления о двух системах отсчета времени: шшуты и секунды являют-

Используя введенную бл.Августином дихотомию мыслимого и переживаемого времени, можно сказать, что мгновения описывают Еремя перевиваемое - "растяжение...самой души" (Исповедь Блаженного Августина, Епископа Иппс; когоП Богословские труды, сб.19, П., 1979, с.192).

- 2.5 -

ся мерой повседневного времени, а мгновения и шги ассоциируются с нздбитовкм временем, они описывают нечто, соотносимое с вечностью. Ведь именно мтовеш» и мну, а не секунде или в сознании человека противопоставляется вечность. Соответствующие ассоциации могут идти по качественным характеристикам (вечность а "истинность", "духовность", "Еысота") -ср. у В.Соловьева: ... вечности

тя;^лые_года - и по параметру "количество" (вечность^ бесконечность времени), ср. пер. С.Маршака из В.Блейка: В одном мгнове1чье ввдсть^всчн^сть...

и секщда могут кислиться как время, нам принадлежащее (^^секу^^нс^^г^^^ Есть _еще^несколько минут); мгновения ;ке и миги, скорее, "посещают" нас: они не"зависят от нашей воли, не могут быть запланированы, осуществляться по часам. Ср. закономерность использования в следующем примере именно показателя "срочного" времени: К минуто мше'нья приближаясь,// Оноппт, ьтайн^^мэхаясь,//Подходит к Ольге... (А.Пушкин) Если минуда "ожидается" (Иы ждем с^омленьем упованья// Минуты вольности святой...), то (лиг "предвкушается" как нечто ниспосылаемое, происходящее по сценарию свыше: Н£__близ<^миг_ру^пле-сканий...; миг мокно пророчить: ^будет^шг, мгда^ты сшидешь// Вче^в^ные 1шбеса (А.Блок).

Разница между повседневным, обыденным временем и вневремен-ностью (надбытовым, истшшыы временем) видна при сравнении примеров, в которых с необходимостью используются знаки разных временных систем, ср.: Та:мт пре крацамцпмсякущ^сле-дств_ие_м ознаменовалось утр<^с^^тнего_дая (М.Булгаков). Странно сказать :~^ледствие ни прекращалось; ^Завод^ни^на мгновение не останавливал работу (в подобных случаях естественнее использовать знаки повседневного времени). И с другой сто-роны:/Заго мой вечный дух, свободный и_могучий,// К^ ее груди невидимо прильнет..И_Ш1^на_ миг^ее он не_омавит,// Любовью вечною>ее' он озарит (В.Соловьев). Здесь неуместно использование повседневных ни_^на шшуту/секунду.

Анализ языкового сознания, для которого ощущение времени является фактом мировоззрения, подтверждает предположение о "вневременности" мгновений и мигов, их соотнесенности с "качественной" вечностью "(модусом истинности). Так, для Поэта едини-

-26-

цей краткости служит несбытовой миг, а не секунда или минута, ср.: Меэду лга^в^^и^теборьк^распят// "ой_миг, мой час, мой День, мой^век (М.Цветаева). С мкг/той связаны совсем другио ассоциации. У М.Цветаевой (в стихотворении "?,!инута") она -минутая.., меряемая.., шугаая.., н^с^меллщая. Поэт остро чувствует непримиримость двух временных систем (исключающих друг друга модуса существования), ср. кенцовку стихотворения: 0, как ^рв^З^^от^ир^оставить,// Где маятники душ^рву?,// Гдс'всч-ностью^оею^равит// Разминогсние минут. Дтя Проповедника же "примирение" между временем и вечностью возможно: время д о-п о л н я о т вечность, ведет к вечности, если жизнь мыслить как "школу вечности" (слова о.А.Кеня). Примори из проповедей о.Александра свидетельствуют: "атомами времени" этой жизни являются минуты (ср.: Ка*эдую^инуту (нельзя: мпюленио!) приближает нас Бремя к вечности, каждую минуту оно^с_нас_спраши-вае^_^Чтю^^^делал_для нее?"); мпювения же и миги служат "окном" в вечность, в и н о й модус существования, ср.: Ito^ixl

¿'S !1£>С^СУД Божир. Kax.Aiii\jMT (нельзя: секундуЛлиуту!) на нас смотрит^Господь и всегда взвешивает наши п^стугп^и, видит до глубины нашу дуну и^наку_совесть. Понятно, что как для Поэта, гак и для Проповедника мерилом истинного существования являются MraojjemM, а не секунды, ср.: ¿все должно находиться перед лицом Христовым/ тогда__кат^гщй день, каядый^час, кал^ое^^пювеш^е (плохо: секунда) заполнится Его^вщешш^рисутствием.

Таким образом, в применении к человеческой жизни мгновения описывают время, свободное от бытовой, исторической и проч. конкретики, время, выведенное из круга повседневности - соотносящееся с вечностью в "качественном" ее понимании. Отсюда -оценочность Mniogenirti, их уникальность, неповторимость и пр. Но мгаовения и миги выполняют в русском языке не только функции показателей экспрессивности, "стимулов к сопереживанию", .. они не только повышают ценность предмета описания (Я^ошюмчуд-ное мгновенье...), эти слова являются обозначениями кратчайших единиц онтологического, "первозданного" времени, ср. у бл. Августина: П^одолжительнос^з^мега^осгавляется_т_преемствен-ной последовательности различша_м^^ний, которые не могут

проявиться совместно.

. . _ v .. . - -27-

Мгновение - это показатель непосредственного восприятия времени. Понятно, что областью "естественного ощущения" времени является настоящее (ср. у Н.А.Бердяева: мгнадшн^^^и^ и мгновение наследует эту

семантику "настоящего": оно описывает нечто как бы уке прожитое, прочувствованное. Отсюда - различные предпочтения в выборе временных показателей при описании событий в том или другом модальном ключе, ср.: В э^о^шшвение^погг£в^вова^омр^ю_боль и Воэг мо:шо, в отот момент (плохо: мгновение) вы^поч^вствуете _ост|Щ) боль. Мгновение не может быть простым фиксатором бессобытийного времени, констатацией отсутствия событий: можно сказать Б ..этот момент я еще не^1^ствош1л_бол_и и плохо: ^В__это_ь^'овение^я^еще ■ Д10^^ствовал__болк.

В том случае, когда мпномнет выполняют роль элементарных частиц онтологического Бремени, они не связаны условием априорного оценочного содержания; такие ьтаовения могут быть и ранними, и текшими, и настоящими, ср.: ..

построено^на культе каждого^данного мгновения (Н.Бердяев),

Являясь единицами онтологического времени, мгновения не при-ложимы ни к каким иным, искусственно выделенным, временным системам, Такой "системой", в частности, может быть время романа: единицей этого времени будет аналитический момент, ср.: Все_мо-

с^чаем (М.Бахтин).

Свобода "онтологических" мгновений от идеи количества (измерения, свойственного физическому времени; датировки и сроков, определяющих время повседневных человеческих дел); отсутствие связи с событийным заполнением и оценочная нейтральность являются теми предпосылками, которые позволяют предположить наличие у этих мгновений ассоциативной связи с вечностью-бесконечностью. Подтверждает это предположение, в частности, различное употребление показателей кратковременности в контексте преуменьшения, или, в терминах Е.Дкбуа, "смещения по ряду интесивности". Ср. два примера: Любовь^есть^сон, ^сон__-^одно_мгновенье (Ф.Тетчер)

и Читателей^бшо^шого.., ту (Н.Мандельштам). В обоих случаях явная неадекватность описания (наличие "смещения"), но в первой некорректно было бы-ис-

пользовать 'линугу, а во втором - мгновение. Выбор конкретного временного показателя определяется здесь не только обязательностью согласования по "типу времени": надбытовое (м^ношз^ие)/ повседневное (минута), но и тем, что мига (мгновения) и секунда (минуты) обладают разной потенциальной "вместимостью". Так, жизнь '""ловека/государства/цивилизации мояет быть сопоставлена Г; но ,1с с мищ^йЛ^этщой. Напр.: Я^разве_только я? Я

ствовшшй (Н.Заболоцкш'О.

Глобальность масштаба у мп^овений и мигов определяется отсутствием в их семантике ассоциаций с конкретными мерами длительности: нгаовения и мил! в сознании человека связываются с бесконечностью вечности, а минуты и секунды - с конечным временем суточного/жизненного круга. Поэтому можно сказать, подобно Марку Аврелию: Время человеческой лизни_шг (сопоставляя эту жизнь с бесконечностью вечности) и нельзя: *Время человеческой^жизни минута/секунда. Минуты и секунды преуменьшают, как правило, про' должительность каких-либо дел, вовлеченных в круг повседневности и составляющих его часть, ср.: Я^^^^м^муту» Купить__си-гарет - одна минута и пр.

Итоги. Показатели кратковременности характеризуют разные аспекты восприятия и "переживания" времени человеком (и в этом смысле их можно считать атомарными единицами разных временных систем): подобда^минуга подразумевают настроения и душевные состояния, подобные моменты - обстоятельства и события внега-него мира, а подобных мгновений и мигов н<3 бывает, поскольку с ними связывается идея неповторимости и исключительности.

Выбор временного показателя во фразах Я^гюшю_зтот мо(^ент/ ^овенио заставляет представить различные ситуации. Момент подсказывает, что речь идет о некоем эпизоде, к которому говорящий монет быть и не причастен лично (фильм, прочитанный роман, политическая хроника...). Не предполагается такяе и эмоциональное сопереживание описываемым событиям. Картина меняется при использовании слова мжута: говорящий скорее всего был участником событий или уж во веяной случае соучаство- _ вал.в них эмоционально, получая информацию как бы из первых рук (т.е. по каналу визуального восприятия, а но через, скажем, га- • зетн или рассказ очевидцев). В первом случае (момент) говорл-

-29-

щему запомнились сами события, а во втором (минута) - пережитые чувства. При этом к "событиям" в первом случае могут относиться и такие, как доказательство теоремы, анализ шахматной партии и пр. придает описанию глубоко личный харак-

тер, заведомо указывая на причастность говорящего к предмету речи; мгновение выводит предмет описания из круга повседневности, наделяя его такими оценками, как "важность", "редкость", "значимость", "незабываемость".

В разделе 3 на основе различных типов употребления квазисинонимов в|юмя и пора устанавливается лингвистическая релевантность дихотомии циклическое/линейное время. По "языковым следам" (= особенностям употребления близких по смыслу показателей времени) выявляются "разновидности" цикличности: космологическое циклическое время (пора); цикличность как бесконечные возвраты и повторы (нынешнее, прошлый, впредь...).

I. О понятии "циклическое время". Пора как показатель цикличности.

С древнейших времен в сознании человека сосуществуют два представления о времени - время как последовательность повторяющихся однотипных событий, "жизненных кругов" (циклическое) и время как однонаправленное поступательное движение (линейное). Эти представления могут противопоставляться как "наивное" и "естественно-научное". Б.А.Успенский отмечает, что циклическое время соответствует космологическому сознанию, а линейное - историческому: "Космологическое сознание предполагает, что в процессе времени повторяется один и тот же онтологически заданный текст. ... Между тем, историческое сознание, в принципе, предполагает линейное и необратимое ... время"

В "культурной модели" носителей языка с понятием циклического времени связываются идеи природных циклов, бесконечных возвратов и повторов одних и тех же событий, общности человеческих судеб на всех кругах бытия; с понятием же линейного времени ассоциируются такие характеристики, как "неповторимость", "уникаль-

П Б.А.Успенский. История и семиотика (восприятие времени как семиотическая проблема)// Труды по знаковым системам, ХХШ, Тарту, 1989. Статья 2-я, с.З^-ЗУ.

-30-

ность", "единичность" событий, необратимость самого жизненного процесса. Естественно поэтому, что "циклическое сознание" настроено на типизацию (отождествление того, что есть, с тем, что уже некогда было), а "линейное" - на и н д и в и -дуализацию.

Дихотомия циклического и линейного времени находит отражение и в языке. По этому признаку, напр., противопоставлены слова вдеш! и пора_в значении периода времени.

Словари.выделяют у слова пора два типа употребления (в обоих пора синонимична времени): I) пора в значении существительного - время, период, срок ; 2) пора, в составе предиката - настал срок для чего-л. (Щ1шла_пора_про-!даться). В первом случае пора всегда описывает некоторый период времени, занятый действием, а во втором - момент (скорее, "точку", а не отрезок времени), когда действие должно начать осуществляться. Наличие в русском языке двух, конкурирующих между собой показателей (в^емя/пора), позволяет 1 первом, номинативном, типе употребления отразить дихотомию циклического и линейного времени, а во втором, предикативном, типе - выразить целый спектр значений, связанных с понятием "своевременность".

Номинативная пора называет фазу "космологического цикла", который многократно реализуется в природе и жизни людей, напр.: Землей пережита// Пора роскошных сил и мощных трепетаний (А.К.

--• - -------------ч______—----------___---------------------------- - V-

Толстой); Прошла пора вступлений и прелюдий (В.Высоцкий); Документальная литература_обычно^1£^ зал отсняла паузу и была вестником новой литерату£Но^по£ы7(В.Лакшин).

Прообразом человеческой (и шире - социальной) поры является по^а природная: весенняя, летняя, осенняя. В смене времен года представлен извечный "сценарий": рождение, становление, расцвет, увядание и снова рождение... Неединичность космологического цикла, фазы которого отмечает лора, хорошо иллюстрируется сменой времен года. Для каждого же отдельного человека та или иная пора - как определенный, жизненно важный этап - единична:

(М. Салтыков-Щедрин) сменяется (А.Пушкин), за которой могут идти садстливы^лета, (П.Вяземский)... На протяжении отдельно взятой жизни пора не повторяется и не

-31-

возвращается, но как закономерный этап одна и та ае по^а реализуется во множестве человеческих жизней. В сферу описания поры попадает именно те случаи, когда "время повторяется в виде формы, в которую облекаются индивидуальные судьбы и образы" Описывая некоторую фазу извечного "жизненного круга", пора находит сходство в уникальном, типизирует неповторимое.

Втэемя же способно описывать развитие событий "линейно", т.е. быть неповторимым, "необратимым"*^. Как следствие, у времени возыоашы индивидуализирующие определители: николаевское, хрущевское, екатерининское. Время может уйти (навсегда!): Ушло то^время, догдг^^бьш^^ Допускает релятивное

употребление (относительно момента речи конкретного говорящего): оно может быть недавним, далеким, ближайшим.

"Космологичность" лоры проявляется и в том, что она имеет место независимо от человека: Своим ®

(Ф.Тютчев). Можно стараться щмбли-^ть_вреш (но не пор/) Х~а. Время динамично (оно может течь) и субъективно (о нем можно сказать летит и тянется); пора же статична и объективирована; она приходит и проходит.независимо от человеческих желаний.

Стержневая идея космологического цикла, который описывает пора, - "созидание", "становление". Отсюда, в частности, естественная ассоциация поры с_возрастом (= взрослением, формированием). Семантика поры предполагает обязательную смену этапов: за одной по^ой всега идет другая. Поскольку конец природного цикла уяе содержит идею (ожидание) нового начала, то не исключена и природная Дор^гвщания.. О человеческой или социальной

по£й ш так не говорим (это противоречило бы ее "созидательной'

Б.А.Успенский. Указ. соч., с.32.

В оппозиции циклического и линейного времени само слово время является немаркированным членом, Наследуя архетипичес-кие представления о движении времени как о вращении (ср. этимологические исследования Миклошича, Бругмаца, Флоренского, Покровского, Якобсона), оно, тем не менее, способно к описанию любых нюансов, связанных с линейным пониманием времени .

-3*-

идее), ср.: Шан^ереживает тору рлсцгота/тг-срческоя зрелости, ' но но пору ^па^ка/застоя. Лора отмечает поиор6?и::о !.:о:.:о:!ти~~ "созревшие" в результате предаествукяссго разь.тгкя к кряэгешвю определить дальнейший ход зецей. Семантика "созрошшя" является связующим звеном между двумя типа:.:;: уг;отрсбло!:::я слова пора. Был выявлен следуюций семантический иквариыгг ¿итого временного знака.

Пора указывает на возникновение (в процессе накопления некоторых признаков) нового этапа в развитии ситуации. Это хохот быть представлено двояко: I) как отрезок времени, на протяжении которого этот новый ("вызревший") зтая иьюет моего (дси:п;:Л смысл реализует номинативная пора: отлета птиц/демократических преобразований); '¿) как момент, с которого отог ;-:оьий эта- должен вступить п силу (данный смысл реализует предикативная пора: р^;орм1ровать/передохнуть).

И в том, и в другом случае у поры наличествует семантика "созревания": номинативная пора - это этап {ормироЕоиия, становления в пределах некоего целого (пркродаого/зиэнс-нного круга); предикативная пора - это "срок", иазрзьсий по логике событий, по обстоятельствам, а но по "часам" (ср.: Пора, пора_:л{д быть^утлней (А.Пушкин)).

Есть основания думать, что в сознании носителей языка пора также представлена синкретично, ъ виде некоего инварианта, соединяющего в себе представления о подступают,;« "сроках", своевременности и о соотносительности описываемого времшного отрезка с фазой некоторого, общезначимого, цикла. Как кажется, в обеих смысловых ипостасях реализуется пора в следующих строках А.С.Пушкина: Гатья1Ш^луыала с^досадой// 7^ки^спл_еиш, но тайком// С неизъяснимою^отрадой// И

сердуе ду'Ш^ронилась.// Пора_припла, он^любилась...

в"~"Старишой студенческой песне" Б. Окуджавы сквозь предикативную пору, благодаря глаголу, обладающему яркой квалифика-тивной силой, "просвечивает" лора номинативная (какая), ср.: Пока я не грянула пора// Нам отправлят^^онешогу,// Возьмемся за руки, друзья.••

Пора отличается от специальных показателей циклтески повторявшихся временных единиц - слов, обозначающих "искусствен-

но" выделенные отрезки времени: суточные/годичные (заметим, что именно они обычно рассматриваются как показатели циклического времени; см., напр., работы'Б.В.Морковкина, Т.В.Цивьян). Сравним в подтверкдение смысловой потенциал утра и Хтренне^Цто-ры; осени и осенней^юри.

Являясь "космологическим оператором", пора специфицирует описываемый временной отрезок ("утро", "осень") под углом зрения космологического времени, т.е., прежде всего, типизирует соответствующую единицу времени: наделяет ее признаками неединичности, обобщенности, а также объективированности.

Специальные же показатели циклических временных единиц свободны от какого-либо функционального предопределения и поэтому вполне способны принимать на себя любые характеристики линейного времени: единичность, -конкретность, динамичность, субъективность и пр. Как следствие, можно сказать: царскосельская осень-и нельзя: ^царскосельская осенняя пора; можно: сего-дняипюе/это/то^тро и нельзя: к^го^^шя/эта/тг^у^решяя__по-ра; ср. еще: ^о^ж^_е^ах_осень (нельзя:, осшщяя^^ра) особенно красива; Осень (^осенняя пора) пролетела незаметно; Когда

г —-л I •">., | - ------—' — ■ — «__-I _ |_ . и I -« -I - »——■_. *—

( осешшя__пора)? Ут£о» как и день, время, может мыслиться как принадлежащее субъекту (Потерял_все ут^о (^^тденню^юру) на^2^££во£ы_с_тобой); они могут рассматриваться в аспекте количества (шчти/все/¡^елое^^тро). Иначе говоря, слова, называющие временные единицы, наследуют все характеристики времеши Как и время, в оппозиции циклического/ли нейного они занимают нейтралитет, т.е. способны к описанию любых моделей времени.

2. Цикличность в плане прошлого/настоящего/будущего.

"Цикличность" имплицитно представлена и в семантике других показателей времени: щюшлый, прекний, нынче; нше, впредь Но здесь можно видеть другую модификацию этой идеи: акцент делается на возвратах н повторах, а "созидательность", "созревание" (то, что у поры является смысловым стержнем) никак не выражены.

2.1. Настоящее.' В группе показателей настоящего времени словари отмечают два рода различий: I) стилистические (нынче -разговорюе, а ныне - устарелое, высокое); 2) семантические -способность некоторых слов обозначать отрезки времени, разные

-34-

по продолжительности. Так, у нынче выделяется два значения: а) то же, что сего^ця (Нынче^ыорозно); б) то ив, что теперь (Нынче жить весело). Ныне же трактуется как теперь, в_н§стшш}ее время. Аналогично, сейчас может обозначать момент речи и период времени; сегощя - это "текущий день" и "настоящее время"(теперь). Выстраиваются стилистически дифференцированные синонимические ряды: сегодня^ » нынчб]- и теперь <= сейчас^ " !1Ж102 п = ныне » ^этчудя^.

Наблюдение за употреблением зтих словарных синонимов показало, что их выбор для описания той или иной ситуации определяется не только стилистическими факторами, он и семантически мотивирован. Столь богатая синонимика в области описания настоя-' щего времени позволяет выразить целый спектр дополнительных-смысловых нюансов, связанных с различным пониманием самого, времени носителями русского языка, в частности, находит свое-выражение оппозиция циклического и линейного времени1'. •

Так, нынче( ныне» нынешний принадлежат к средствам описаг ния циклической модели времени, где "настоящее - отражение прошлого и предзнаменование будущего"^, Сопоставление условий употребления данных слов с другими показателями настоящего времени (словами-типа сейчас, сегодня, теперь) подтверждает данный тезис.

Охарактеризовать как нынашее можно только то, что уже

^'Рассматриваемые временные показатели совмещают в себе и семантические аспекты "времени жизни", и функции показателей текстового (диокурсивного) времени. Именно как воспреемники глагольного времени данные слова были описаны М.А.Кронгаузом (см., напр., М.А.Кронгауз. Время'как семантическая категория имени.// Вопросы кибернетики. М., 1989). Краеугольным при таком подходе было понятие "точки отсчета", Мы же описывали значения данных слов через призму "времени жизни", с опорой на дихотомию ("культурной модели"!) циклическое/линейное время. Естественно поотому, что какие-то вопросы текстовых функций этих слов остались не затронутыми.

Б.А.Успенский. История и семиотика..., с.20.

было v. будет i.HOFb: HkHemec^oTKnuTire сезона; иынешн^__чештио-нат; masezHce^ пов!щени{М£Зи при невозможности: хнинешее_ОФк-рытие геатга (если оно первое); мвгшс нынешнее ш^ящение_в сан. ¡'»езду тек, слова сегодня, согоднклшй свободно описывают v, уникальные события: сегоднякнее ^тщлти^театреИС; ваше^сего-днякнео посвяаенио в сан; сегодняшнее отречение даря Николая. Ср. неуместность цикличных ныне и нынче в следующем примере (где показатели линейной модели времени сейчас и сегодня и н-дивидуалкзируют описываемый ими временной отрезок): Сейчас^и»- но та Церковь, которая обратила огромное государство. Напротив, сегодня своим примером мы часто отталкиваем других, своим примером мы часто^позоршjimh христианское, кла_-ден пятно на чисту^_оде;кду Цоркчи (о.А.Мень).

Таким образом, в языке существует оппозиция нынешнего (циклически повторяющегося, возвращающегося) и с^^дншнего, свободного от подобных характеристик и поэтому способного к описании единичных, уникальных событий. Странно с точки зрения современной нормы звучит- (¡.раза: 'Наше нь!нешее^накомстао_я^^ да^не_забуду (нугло: сегодняшнее, т.к. речь идет об уникальном событии).

Противопоставлены могут быть и' отрезки времени нынче и теперь. Ср.: Кькче_я в PocMiojjejpHe^gy (И.Тургенев) - приезжал до этого и приеду позже - и Теперь я в Россию (никогда!) не^лриеду. Теперешний X может быть последним из двух, нынеш-ний^Х не может быть ни первым, ни последним.

Как к кшеыкий, теперешний X не может быть первым, но характер соотнесения с предшествующим положением дел у "нынче" и "теперь" разный: в отличие от других показателей настоящего времени теперь содержит в своей семантике компонент сопоставительное™, или даже кауэативности^. Поэтому,когда "сопоставитель-ность" выступает в смысловом отношении на первый план, тепедь обладает приоритетом при описании ситуации, ср.: Д,смери^не

Ji^i^^ J'^ »// Kejr/жен я теперь царице дум 'моих (В.Соловьев). Каузативное теперь действует незш!«имо'1иГ временных штанов: Теперь я^прзожу/^^прихо^^

На эту особеннооть теперь обращает внимание И.А.Мельчук (см.: И.А.Мельчук. Семантические этвды I: »Сейчас' и »теперь» в русском языке// Russian Llnmiettca, 19,85.9.

£анее. Такое теперь сигнализирует о некоем повороте событий и является скорее точкой нового отсчета, а не периодом, который заполнен действием, ср.: ^го?£ь__онад1ямвсю^жизнь его невольница (Б.Пастернак). Момент каузативности определяет невозможность использования теперь в тех случаях, когда развитие ни к чему но приводит, ср.: Сейчас/в мстоял^ее^время (^теперь) диссертация еще не_^кончена. В подобных случаях невозможно использовать и показатели циклических возвратов и повторов нынче и нше, но этот запрет имеет другую семантическую мотивацию.

Высказывания *Нынче/ныне диссертация еще но закончена; "■Нынче OHjjge но овлдцел^зыкоы^^следует некорректны по причине рассогласования значений циклического показателя со значением контекста, в котором отчетливо выражено отсутствие изменений. Й если показатель предшествующих изменений (теперь) все же может иметь некий "стабильный" результат №г^1^дис^ерт^ия_згар закончена), то в циклическом показателе заложена идея будущих изменений (^Нынче диссертация^уле за^юнчена).

Соотносимость нынче и ныне с циклической моделью времени определяет невозмо:кность их использования, в отличие от других показателей настоящего времени, при индивидуализации, выделении описываемого временного отрезка, ср.: ^%а^еве^шого^писали; и его имя знакомо почти всякому образо£а1шому^усско^м1_елове^; но nomiMaTbjsrc^jMCJib^^ (плохо: ныне,

ншче) (М. Герлензон).

Весьма существенно различие между нынешшта и теперетшм, отмеченное М.А.Кронгаузсм: "1^^ешний допускает только родо-воо употребление"*^. Отсюда - невозможность использования этого слова по отношению к исключающим родовое осмысление, ср.: Нынешнее (ятеперсинее) n^Ko^mo^coB^^mjm^^jraj^í бщет'отть^при коммушомэ (Л.Гознак). внешний описывает те-кущо^^а^тоящеоГ^'теперешшй - настоящее, обобщенное в свето каких-либо содержательно черт, противопоставляли прошлоггу.

М.А.Кронгауз. Структура времени и значение слов// Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. И., 1990, с.50.

В современном употребления "высокое" ныне и "разговорное" нынче (в значении периода времени) функционально размежевались при описании циклического настоящего: ныне - общезначимое ("круги" истории), а нынче - частное, битовое (сезонные, жизненные "круги" отдельных людей, заведенный порядок, "расписание").

Некоторая- "эпичность" ныне, которая ощущается носителями современной нормы (то, что стилисты склонны называть "высоким" или "устарелым"), имеет вполне семантическое объяснение: ныне спроецировано на социально-исторический контекст и выделяет в' нем общезначимое для социума. Напр.: Ныне, вглядываясьj3_jrror столетия, ш^о^гамной шкале^мер и весов ищем альтернативу Сталину... (А.Вознесенский)'. Использование нше поднимает описываемое на другой уровень значимости;, ер-: €тенот|эашга^тау опубл^^в^ша^^шне (¿- нынче!),

самого алолитичнейшего из_ поэтов (он иеККронЕг того1,, нынче я ныне задают и разный временной масштаб описываемого1, ср.г Ныне нынче) получен о.твет на этот вопрос. В первой случае- вопрос общезначим - ответ на него "получался" на достаточно' длительном отрезке времени (напр., есть ли альтернатива рыночной5 экономике), а во втором - он, скорее, носит частный' характер (напр., продлят ли подписку). Ср. различное истолкование "мы" во временной перспективе ныне и нынче: Ныне пришло^^тому^_что мы (общество, а не "ш с женой") так же не^ымим^себе^^70л^ит11-чвск^^ю^рзньJ563__nagrmi, как лиодую_без___семьР1 (А.Солженицын).

Поскольку временной отрезок, описываемый ныне, достаточно длителен (т.к. соотносится с социально-историческим циклом), в отношении отдельно взятой жизни нше может подразумевать и некоеНше^ш^отставке; й^^он^ста^^болен; Нше он покоится на ' Для нынче такое положение

исключено, ср. некорректность фразы: ^Ншче^ он покоится на Вол-ковском кладбище и сшловой подтекст высказывания Hhotojoh (предположим, Горбачев).в^отставке.

2.2. Прошлое также может мыслиться как постоянно воспроизводящееся, как возвраты "на круги своя" _»JfegP»> слово прежний

Ср.: /при циклическом понимании времени7 "те или иные 4ормы существования периодически повторяются (в разных по масштабу циклах); прошлое циклически ожигает в настоящем" (Б.А.Успенский. История и семиотика.., с.31)..

-УП-

во фразе: Я не вижу никоего ^^емнс^товармцей ш_заюиочентэ (О.Волков) подсказывает, что автор снова находится в заключении, ср.: Я^встретил бывшего (старого) говарш|а^ по заключению, где соответствующий смысл не выражен. Говорить о прежней жене может лишь человек, находящийся в повторном браке; о прежней работе - тот, кто устроился на новую. То, что кануло в Лету, не может мыслиться как "прежнее", и поэтому нельзя сказать: прежние российские uoHapxii/бояре. Совсем недавние события, внесшие коррективы, в советский официоз, повлекли за собою и некорректность таких сочетаний, как претив генсеки (нет объекта сопоставления в настоящем), прех;ние горкомы/партиколы (нужно: бывшие, т.к. аналогов им в настоящем - пока! - нет).

Из современного языка ушло и употребление слова прошлый в значении "ярошедгаий" '(безвозвратно), ср. у А.С.Пушкина: Мне галлицизмы .будут милы,// Как прошлой юности грехи... Утвердившись в именном статусе, прилагательное прошлый обрело свою семантическую специфику - оно описывает циклически повторяющиеся события:.X можно определить как прошлый только на фоне Х^а в настоящем.

Прошение, минувшив (а также былые) Х^ы могут противопоставляться прошлым и предним по признаку "уникальность", "неповторимость", ср.: ¡^<шедше_выборыJ^opa (пока единственные); ми-нувиая^ юность/любовь, 6ы лая_ из вестноеть/сл ава..,

Прошедшее, минувшее, былсе "линейны" в том смысле, что они могут безвозвратно уйти. Для прошлого же и прежнего не исключена возможность ожить в настоящем, напр.: И сердце полно,jtiojiho прежних лет... (М.Лермонтов) - здесь неуместны определения в терминах прошедаего или ^нуьшегр. Ср.: Впрочемслова. Ск0£0^^вдимся, начнется^ прежняя (5г&'лая!) жизнь, все объяснится (В.Пастернак) и Вос1П1танный^в определенном смысле романтически, оjk ал цепляться _за прежние (^былые) юнociecKHQ представления о жизни (¿.Неизвестный).

По смыслу "прошлое" не тождественно "прежнему": названия единиц времени в контексте прошлого прочитываются конкретно (т.к. прошлый определяется через момент речи), а в перспективе прежнего - собирательно, ср.: прошлая весна/прежние весны. В задачу прошлого входит временная локализация события; прежний до занят сопоставлением описываемого с тем, что имеет место в иа-

-39-

стоящей, ср.: я провел^ за^го родом и

ние в о с кре с <щья^ 61 ¡ли^ штере сн«ю. Возможность сопоставления определяется наличием у Х^а содержательных черт, поэтому некорректны выражения типа ^лрежний^оаз. Можно сказать, что в Отношении единиц времени слова пошлый и прежний противопоставлены как нынешний и т^пер^шний.

Крагишм шражеинеи противопоставления прдашого и цд>ешего является оппозиция значений соответствующих существительных: прошлое - это время, а прочнее - ото, скорее, щшншш и свойства. О человеке, который вернулся к старин привычкам (в широком сшсле - "возобновившем свойства"), ии сканец: "Ш ^опять^за прежнее (п£ошлое здесь неуместно). Прошлое (время!) - ото "на-полнимое", а прежнее - "наполнитель'.'.

Таким образом, выбор конкретного временного показателя акцентирует и прошлом свое содержание: нроиед^ие^ас^рнш<овс1сие чтения могут быть и едшшчны; пршлые_ Пастернаковски_е чтения -тс, которые были перед нынешними, а прохние Дастернаковскио чтения - ото отделенный от момента речи временным (- событийным) барьероц тип мероприятий, рассматриваемый в аспекте содержания. . '

2.3. Будущее. В русском языке есть показатель, который "планирует" будущее в свете ужо происшедшего. Это слово впредь. Пример: Впрц^ь и не буду спо-

рить. Впредь здесь указывает, что в будущем а аналоги ч-н ы х ситуациях субъект изменит свое поведение (опит прошлого откорректировал будущее).

Если ?ле впредь "усиливается" частицей и, то его смысл меняется на противоположный: ^впредь сигнализирует о неизменности поведения субъекта.

Таким образом, (и) впредь описывает то будущее, в котором "циклически оядаает прошлое" (В.А.Успенский). При атом (и) впредь прилоышо только к планируемому оудущему - возможный действиям (тактика) лица.. Ср. невозможность использования этого показателя относительно инеличностной с^еры: з:Ьпредь засуха 0£вгт1т__и_Поволжье; кВлредь ситуация может выйти из-под контроля. В таких случаях естественнее использовать показатели "линейного" будущего - слова, свободные от априорного событийного наполнения, далее, в^будущем, ь дальнейшей (она а«да»т лишь

последовательность по времени).

Итоги. Оформившееся к настоящему периоду функциональное размежеьаяие близких по смыслу слов (врем/пора; сегодняшний/ нижний; теперь/ншче; прошедоий, м^увпий/пргашый, прежний; в^альн^^ем/щеедь...) отражает дихотомию циклического/линейного времени. Цикличность может задаваться "тапнетнешшм кругом природы" (М.Лр^таш): "Каждый вступает в таинственный круг и проходит то, что миллионы пропли". Эту - "созидательную" -цикличность передает пора, типизирующая описываемый временной отрезок.

Бесконечный круговорот дней, сезонов, заведенный порядок, повторение повседневных дел приводит к осмыслению нынегаюго как циклически повгоряющегося, неединичного. Прошлое такие мо:..ст мыслиться как возвраты и повторы. Удентифицкронать "бывшее" как прошлое, прежнее можно лишь на фоне повторения его в нас--тоящем. Широта применения характеристик щзоелый и прежний говорит о том, что "кольцо существованья тесно" (А.Блок): унифицирующие возможности временных показателей явно преобладают над индивидуализи]ующими.

Глава 1Д

ОТРАЖЕНИИ В СЕ1ЛАНТИКЕ СЛОВА ЛИЧНОСТНЫХ ЗНАНИЙ ГОВОРЯЩЕГО

Помимо "унаследованного опыта" (в. виде которого "приобретается" картина мира)^. каждый говорящий обладает и опытом личным, конкретным, индивидуальным, связанным с познанием окружающего мира, неуклонным расширением границ освоенного "пространства вещей". Наличие/отсутствие у говорящего знаний о предмете речи существенно определяет его языковую стратегию, ведь важным элементом этой стратегии является согласован и е различных комленентов высказывания по тем или другим ыодусныы (отражающим условия речевой ситуации) характеристикам. Вопросам модусного согласования и посвящена последняя глава диссертации. __________

1)Ср.: "Но я приобрел свою картину мира не путем подтверждения ее правильности ... Это унаследованный опыт..." (Л.Витгенштейн. О достоверности// Вопросы философии, 1991 ,¡,-2, с. Ш).

-41-

Плава состоит из трех разделов. В первом выявляются закономерности зпистемического согласования. '

Широко известно введенное Б.Расселом противопоставление двух видов знаний - "знание по знакомству" и "знание по описанию". В языке данная оппозиция реализуется с разной степенью точности и полноты. Так, именно она лежит в основе семантического противостояния эпистемических показателей типа вероятно, ^жсг^ить ("знание по описанию")/кажется, как^будто ("знание по знакомству"). Данные языковые огаюэиты отражают принципиально различные модели восприятия действительности. "Знание по знакомству" (кажется) подразумевает наличие у говорящего прямой (характерной) информации о предмете речи, позволяющей, судить о нем непосредственно, без привлечения логического вывода и общих знания. "Знание по описанию" (вероятно, наверно и др.) не позволяет говорящему судить о предмете речи прямо} здесь привлекается логический.вывод, т.к. этот тип информации не содержит характерных, индивидуализирующих предмет описания черт.

.Наличие в высказывании специального модального показателя, свидетельствующего о коммуникативном намерении говорящего эксплицировать соответствующую модель-восприятия, задает нёкув "эпистемическуго перспективу" высказывания, определяющую согласованность всех его компонентов (местоимений, пропозициональных предикатов и проч.) по эписгемическим параметрам■ выбранного говорящим модально-вводного слова. Так, неопределенные -нибудь местоимения не используются в модальной перспективе кажется (Вероятно (^кажется), я ко^д^т^^^ги^биьвл); перцептивные предикаты пропозициональной установки не могут вводить модальные слова типа вероятно (Я^ю^встаовал^^го^боль^^ (кможет быть/вероятно) смла^оитускать) и т.д.

В тех лее случаях, когда высказывание не содержит специальных модальных маркеров, "осведомленность" говорящего может выражаться имплицитно, выступая в качество скрытого семантического фактора модусного согласования,Поясним сказанное.

Наблюдение за употреблением слов, а затем специальное тестирование их на "входимость" в те или другие модальные контексты позволушо выявить шзду ними различие: одни слова нейтральны, безразличны к модальному плану высказывания (н поэтому универсальны в своем употреблении), а другие - "модально отмечены"

-42-

(= употребыми только в высказываниях, обладающих реальным модальный статусом для говорящего). Так, близкие по смыслу наре-'Ьш очень и весьма противопоставлены по указанному признаку: первое монет быть использовано в любом модальном ключе, второе -Неупотребимо в ирреальной модальной перспективе, ср.: При^очень (квесьма) т^м^льно^тздготовке успе^£^антарован.

"Модальная отмеченность" слова определяется наличием в его семантике скрытой модусной характеристики "знакомство говорящего с предметом речи". "Знакомство" подразумевает наличие у говорящего достоверной информации о предмете, полученной либо с помощью собственного опыта, либо из надежного с точки зрения говорящего источника. Отмеченность слова отой характеристикой задает "модальную координату" его употребления: такое слово в принципе не может быть использовано в ситуации отсутствия "знакомства", оно приложило лишь к тем признакам, предметам, действиям, которые имеют или тлели место в действительности с точки зрения говорящего и входят в сферу его опыта. Естественно поэтому, что слова с семантикой "знакомство" не используются в гипотетических, ирреальных контекстах, в конструкциях логического вывода, в сфере действия отрицания. Так, фраза правильна, а фраза - нет; можно сказать:

услышав эту^ювость и нельзя: "Он буквально/так и/прямо подскочит, когда услышит эту новость. В подобию: случаях реализуется одна из модификаций рас-селовской дихотомии - приватисная оппозиция, сильным членом . которой является "знаний по знакомству". Выявлению и описанию "модально отмеченной" лексики посвящен раздел 2.

Модальная отмеченность (апостериорная оценка) может быть присуща целым функционально-семантическим группам слов. Легко предугадать "речевое поведение" таких глаголов, как выбиться, р^е^ь, оос^ипывать, по^ескивать. Все они принадлежат к "изобразительному" функциональному типу речи, по Г.А.Золотовой, и употребляются постфактум, на основе непосредственного восприятия .

Маркировкой "знакомства" могло считать образование в языке такта слов-"двойников", как несколько (человек) и несколько (странный), изустный (шахматист) и известный (прогресс), нас-тош^ий (янтарь) и настоящий (триумф), подлинный (Шагал) и п^д-"""" -43-

лкннуй (гений), определенный (ответ) и определенный (авторитет) Слова оти совмещают различные, подчас противоположные, функции^. При этом вторые компоненты пар (развившиеся новые значения) модально отмечены - употребимы только о отношении знакомых говорящему вещей, ср.: Это^ 11 хБоюсь, что ; Я как-то неуютно чувствую себ^в^то^^мпалии и

^к&шзвать; &р^вс^р_ети.т_насгояций шквая_штлод^смент55 и адруг_не^бу^ег настоящего

"Знакомство" лежит в презумпции употребления таких частиц, как еле, едва, ч^ть^ке, ср.: Я чуть не опоздал и хВы^чуть не оп здаете; Я^еле^хпел и ХЕи^еле__успеете. Все они используются "по следам" прокешедеих событий.

Апостериорная оценка может быть одним из семантических параметров, по которому проходит скрытая дифференциация слов в пр делах одного синонимического ряда. В работе подробно рассматриваются два случал: модальная отмеченность интенсификаторов (синонимов наречия очень) и модально-оценочные аспекты временной квалификации (слова.часто, зачастуто, иногда, подчас, ло, порой и др.).

Употребление интенсификаторов 'определяется не только - и н столько! - фактором их стилистической принадлежности (^есьма считается "книжным", а ужасно, ад£ки, страшю - разговорные синонимы наречия очень). В отличие-от нейтрального очень другие наречия чувствительны к модальному плану высказывания-- употребимы только б реальной модальной перспектива.¡Можно сказать (в условно-гипотетическом плане): При ^ень_^]^ьешюй^юдготовке та_^спвшвшься и нельзя:

с&^ьдзной^ющ^отющ^щ^св^авш можно сказать и очень назойливо, и весьма^тзойотво, но в сфере действия отрицания упот

^ Ср. буквально^ 11

^квально^, иключакхцее точные количественные и пр. определения; определенннй| и опре^елеишЙ2^в0 втором значении слово, по замечанию Т.В.Булыгиной, является, скорее, показателем неопределенности, ср.: • • •) ( СР- таюла потерявшее полноту первоначального смысла слово известный' (ср.:

11 известная определенность).

-44- ""

ребление посыла исключено, ср.: Н^бу^от^е^ш (^весьма) назой-ливш.!, , ср. также некорректность фраз

11 корректность:"

Характеристика "знакомство" говорит о том, что выражаемая модально отмеченным словом оценка пршгадлекит автору висказыва- ' ния, а это в свою очередь накладывает дополнительные ограничения на употребление соответствующих "носителей оценок". Наличие у слов крайне, весьма, на^редкость, необычайно и др. авторской семантики исключает возможность их использования в чуп-дой говорящему модально-оценочной перспективе (т.е. по этому признаку модально отмеченная лексика сходна с модально-вводным: словами). В высказывании, гдз явно выражено несогласие говорящего с приводимой им точкой зрения, возможно нейтральное (конвенциональное) очень и некорректны "авторские" весьма, удивительно, К£айне и пр., ср.: Квш^^т^р^ (пло-

хо: весьма, удивительно, необычайно...) ваглуп перссну; Иван вообразил, что он очень (нельзя: весьма, на редкость...) обалтслен. Ср. кеяду тем корректность модально отмеченных ин-тенсификаторов относительно 'тех ке оценок, но в "модальной перспективе" говорящею: Изаг^зес^ Ш^на__^едкость/ удивительно обалкукен и пр.

' "Модальная отмеченность" слова - это не отторжение его от г р а и и а т-и ч е с к о г о контекста определенного вида (императивных, сослагательных и проч. конструкций); это априорная, заданная семантикой слова, проекция на некоторый тип ситуаций. То, что именно ситуация, а не грамматический контекст, определяет возможность использования модально отмеченного слова, видно из следующего примера: удивительно/весьма нег^ихотли^^^^

п^овести^лесу. Корректность употреблен!« модально отмеченных слов в грамматическом контексте, казалось бы противопоказанном "авторским" оценкам, объясняется спроецировенностьо данного высказывания на ситуации "знакомства": ото косвенная апостериорная характеристика какого-то определенного, известного говорящему объекта. В априорной зе модальной перспективе употребление

слов типа весьма становится, как минимум, проблематичным, ср.: У ч т и, надо "быть (плохо:

^ЕУё» на^е^кость..) чтобы

21121,10 гичным причинам весьма и крайне мог/т быть попользованы в высказываниях типа Нам^было

•» веДь те сослагательны лишь по форме. Ср. невозможность использования модально отмеченных слов в высказываниях, сослагательных по существу: Если_^ц_щ^зсе-таки с^гл^клпсь^юехагь, вам^было^ы^очень ("весьма, хкрайне) интересно.

"Авторские" оценки специфицируют предмет описания под углом зрения конкретного говорящего (с позиций его личного опыта), поэтому они не используются относительно тех объектов, которые в принципе иыяючают "эмпирический фактор", в частности, ото предметы, лишенные индивидуализации, ср.: ^же^очрнь (плохо: крайне, весьма, на редкость...) неосторожный человек подумает, преаде__чем сказать^гакое. Носитель апостериорной оценки мыслится говорящим индивидуализировано, даже если это целый класс, ср.: человек^с^ при невозможности использования весьма

относительно лкхенной индивидуальных признаков переменной типа вежпй^^^ловек. Пример: 1/ежду прочим, шязь, очень (плохо: весьма, удивительно.,.) шр50любивтм_^диш,__на-конец_в_зорвался с аеоквдшгной^силой (Ш.Искандер).

Таким образом, наречие очень является универсальным - при-монп:.:ы;,г у любой ситуации - показателем большой степени признака, а остальные слова - это лишь "частичные варианты" (выражение А,Лосева) очень_, т.к. их употребление ограничено условием опытного знакомства говорящего с предметом речи. Для каждого из "частичных вариантов" очень их общее свойство модальной отмеченности является следствием каких-то частно-семантических ("инди-вгц^'йлъних") особенностей.

Весьма является показателем индивидуальной авторской и н -т е г а !] в и. Интерпретация подразумевает нестан-

дартность оценочной процедуры - модификацию информации, ' лежащей в основании оценки. Как следствие, весьма. не используется как прямой усилитель каких-либо физических (лежащих на поверхности непосредственного восприятия) признаков. Ср.: Он очень (квесьыа) высоко поставил вазу и Ш ^весьма^Цсоко__стадил стих поэтов • Около_трех часов _к глав1Ш^вормалм1050шли^Р21Ь сиеиь^лптшх и_очен.ь (''весьма) обтекаемых_ автомобиля. (А. Сол-

женщин)- и ^ьма^б^каемая^рмулкрозка. Выражая творческую, нестандартную оценку, весьма способно выступать в роли модифицирующего оператора - преломлять признак, описываемый прилагательным (наречием),в плоскость переносного осмысления, напр.: весьма адтодашый^взгляд на вещи; весьма г^ард^с^е^тсл осложнив; образ^да^ весьма аккреди^ванный_по-зт (В.Шершеневич о В.Брюсове). Очень не способно быть таким модификатором - это наречие совершает лишь прямые градационные операции. Поэтому закономерен выбор именно весьма в следующем примере: Как тебе хороио_^звестноу кеня^ичм^ро1^сшлда грустных воспоминаний не связывает со Старье, и весьма г н и л ц 1!, Светом (В.Набоков).

Удивительно, необычайно, на_^едкость, редкий подразумевают сравнение того, что описывается, с тем, что уже некогда было, т.е. неявно свидетельствуют, что на фоне известных говорящему подобных ситуаций описываемая выделяется по своим характеристикам, оценивается как исключительная, из ряда вон выходящая. Напр.: Бо^цна^едкоста_вк^сный (по сравнению...); Щ^ода^ам^цшзит^ (как нигде в другом месте);

Иван редкий эрудит (на фоне известных говорящему "обычных" зр^ дитов). Как следствие, названные интенсификаторы не употребляются относительно ситуаций с заданными параметра».« (не допускающими отклонений в сторону "исключительности"): можно сказать Соотцо^десь_нг^ое|^ _сИ£1ьиое и нельзя

2{Солнцэ на редкость/удивительно высоко (ср. корректность фразы

По аналогичному принципу организована и группа нарзчий-временных квантификаторов: среди них есть универсальные, модально нейтральные (чЗ§то, кногда) и отмеченные модально-оценочной семантикой (частенько, зачастую» подчас, ^_и^_дедо). Поляризация последних на "внаномые" говорящее ситуации определяется их частно-семантическими характеристиками.

У частенько можно усмотреть наличие латентной отрицательной оц.знки, понижающей в ранге предмет описания, напр.: Наа^хо Степан ^^$имович ... ча^еньно^юлеиивал^т^бо!^ (Ф.Достоевский). Лак следствие это наречие но используется-в контекстах типа: Ет^кладца^тсто (^частенько) просто, блестки; часто приводит меня з восторг/ярость; Иран часто (^частенько) Йомбит_

Израиль и под.

Зачастую, подчас содержат элемент обобщения, поэтому их оценка выступает в союзе с таким собственно временным признаком, как "продолжительность интервала, на котором повторяется действие". Ср.:. Мои первы^лешда смехом

при сошитеяьностиТ^^пп^ад^л^^

смехом (здесь естественнее использовать не обобщающее предшествующий опыт зачастую, а нейтрально констатирующее'часто). По аналогичным причинам в следующих высказываниях предпочтение отдается нейтральному иногда: Е^^зремя докладаон^ногда (^подчас) заглядывад^_л^екст; Иногда (^подчас) он__вставал_ив-за ^тюла_и_ прохакивался^

Подобно модально отмеченным интенсификаторам авторские квш: тификативные оценки обладают референциальной чувствительностью: они не используются относительно обобщающих "безликих" переменных типа: те, кто часто (^зачастую, ^частенько) бивает_за_ гргишцей; всякий^зто^часто/хоть _иноща (нч^стенько/хдорой) его видел...

Итоги. Свойство модальной отмеченности объединяет языковые явления разной природы. По-видимому, зафиксированное в употреблении противВ-йтавление модально отмеченной и нейтральной лексики отражает одну из фундаментальных особенностей языкового членения мира: выделенность в области знаний-человека той части, которая включена в его личный опыт. Иначе говоря, языковое подсознание специфицирует в употреблении освоенное говорящии "жизненное пространство"'. .

В кредыдущих главах затрагивался вопрос о пространственно-временной взаиыообратимости, Рассмотрение высказывания в аспекте его эпистемической семантики позволило обнаружить нетривиальные случаи совмещения различных функций - временных, пространственных, модальных - у некоторых дейктическях показателей. В раздело 3 рассматривается вопрос о связи дейксиса и ыодальносп

Э.Еенвенист подчеркивал, что для работы системы "внутренних референций" по параметрам Я-ЗДШСЬ-СЕЙЧАС "основным является сротнсшешю указателя (лица, времени, места ... и т.д.) с данным, настоящий моызягоы речи"!'.

Э.Бенвенист. Общая лингвистика. М., 1^74, с.314. -48-

При совпадении дейксиса с моментом речи такой канонически,1 показатель времени, как сейчас, может приобретать добавочные -эпистемические - характеристики. Гак, во фразе Иван сейчас в библиотеке именно сейчас однозначно указывает', что либо по отношению к говорящему, либо по отношению к адресату объект описания (Иван) находится в другом, перцептивно недоступном "денотативном пространстве". Сравним: Cмqтц^^кa^J^Jlвaн здесь (говорящий и слушающий находятся в "денотативном пространстве1' предметной ситуации) и Иван^сейчас__здесь - объект описания не находится в общем поле зрения собеседников. Фраза в принципе допускает следующие интерпретации: а) Иван вшел и его не видно (здесь понимается широко); б) слушающий не знает Ивана, не способен самостоятельно его идентифицировать (ср.: Иван^сейчас^здссь^угодггЙ, кто из них Иван); в) сам говорящий не'знает Ивана (ср.: '^обсказали, чтo^feaHJ5eйчacJзgec^ г) разговор по телефону: Иван рядом с говорящим, а слушающий в другом "локусе". В любом случае сейчас указывает на некий "эпистемиче-ский барьер", на неполноту информации, лежащей в основании высказывания, либо в силу пространственного разрыва (отделенно-сти), либо в силу незнания, отсутствия знакомства у говорящего и слушающего с предметом описания. ,

"Эпистемическое" сейчас передает идею синхронности двух различных планов описания, оно подчеркивает сосуществование разных миров: того, в котором находится говорящий, и того, в которой пребывает объект описания. Пример: ¿об умершем ребенке? Преставился, тихий: лучше живого лежит, сейчас в раю ветры серебряные слуиает (А.Платонов). Без сейчас данное высказывание было бы некорректно: именно сейчас служит здесь барьером между двуш мирами (дольним и горним) и именно сейчас создает эффект "соединения", как бы одновременного непосредственного восприятия этих двух соположенных, взаимнонепроницаемых мнроз.

"Эпистемлческую" отмеченность сейчас способно приобретать только в одном из своих значений - в значении момента речи. Е это-*"поеттно7: • с глаголами в настоящем актуальном времени прямое значение сейчас становится избыточным, дублируя настоящее актуальное время глагола. В тех та случаях» когда сейчас, сохраняет свою информативность.(глагол употребляется в прошедшем вт будущем времени, либо само наречие употреблено контрастивно),

это вновь приобретенное значение утрачивается.

. Другой случай взаимного влияния дейксиса и модальности: относительно настоящего, текущего ("этого") момента речи используются показатели отдаленности во времени, т.е. "это" квалифицируется как "то". Пример: Из.^окон^вто^о^ этажа втеадывались^^гюдк^ше головы_^ж|хзцов Фемиды и в т^ жэ миногу

(Н.Гоголь). Здесь эпистеиический (вероптно) и временной (в то время) указатели взаимно обусловлены: нельзя не употребить какого-либо показателя гипотезы (наверно и пр.), ср. некорректность, смысловую неполноту фраз: Из^окон высовыва-

шагу входил начальник. Столь сильным детерминирующим фактором является именно временной указатель - вдо (а не в это!) время. Автору понадобилось указание на отдаленность во времени (при том, что реально описываемое событие совпадает с моментом речи) для того, чтобы подчеркнуть пространственную отдаленность - иди, лучше сказать, отделе нность - говорящего (наблюдателя) от предметной ситуации« высказывания (комнаты, в которую входит начальник). Следствием этой отделенное™ является непол-- нота восприятия. Собственно, именно о ней свидетельствует опос-редованноегь временной отсылки. Еще пример:

быстро пошел к машине. Вдруг ре з к оостано в ил ся. Вероятно^в__тот момент он подумал, что за ним^следят - временная отдаленность (в^т^^т^1лоыент) подчеркивает взгляд извне на предметную ситуацию. Замена местоимения тот на этот снимет необходимость использования модального показателя; при этом описание будет восприниматься, скорее, как "внутреннее" - с точки зрения субъекта пропозиции, ср.: Вд^уг он^резко^ установился, В^мт^момент

Таким образом, отделение во времени может Сыть средством размежевания двух миров, "ментальных пространств" - говрящего (автора, повествователя) и объекта описания. Ср. аналогичное использование показателя прошедшего времени: Тал<^^н ^думал... Серел восток ... Пора_ б^ ы л о подумать о билете. Пели петухи, и^ожшзала^асса. Глагол помогает"сохранить "дистанцию" между повествователей и субъектом сс.чн'ишя в этом отрывке кз Б.Пастернака.

В ЗАКЛЮЧЕНИИ приводится итоговый список выявленных моделей, объединенных по фрагментам (пространства, времени и восприятия) русской языковой картины мира; намечаются перспективы дальнейших исследований в втой области. Остановимся на одной из них.

Даже предварительный анализ свидетельствует о недавнем происхождении многих из выявленных моделей (слова адзли, вблизи, неподалеку стали полноправными членами ЛСГ пространственных наречий сравнительно недавно; системные отношения в рамках времените показателей таюке продукт достаточно позднего времени, ср. русификацию слова момент в прошлом веке, появление у mme и нынче таких "конкурентов", как сейчас, сегодня...). Можно предположить, что направление, в котором едет развитие и последующая систематизация языковых значений, задается картиной мира - достаточно детализированной классификационной схемой действительности, представленной в сознании носителей языка. Детали этой картины, не находившие ранее отражения в языке, воплощаются в кем посредством функционального размежевания близких по смыслу слов в рамках ЛСГ. Списание "дрейфа" языковых значений в указанном аспекта представляется интересным.

Содержание работы отражено в следующих публикациях:

1. О семантике модальных слов-показателей достоверности в современном русской языке//Zboraik radova instituto za atrano

Jeslke 1 knjlaevnosti. Hovi s.ad, 1904, Sveska 6. И 0 п л

2. Согласование модусиых характеристик в высказывании// Логический "анализ языка. Прагматика и проблемы интенсиональности.

ti., - I9H8. 1,6 п.л.

3. О природе языковой гиперболы (на материале употребления слова БУКВАЛЬНО в модальном значении)// Русский язык за рубежом, 1988, №6. 0,7 л.л.

4. Семантика показателей категорической достоверности// Актуальные проблемы описания и преподавания русского языка как иностранного. М., 1969. 0,6 п.л.

5. Построение классификации показателей достоверности// Науч-<но-твхничвскал информации,сер. 2, IP9, 0,7 п.л.

г.. С сь.н:,и д>м'к ига и кч.i,nO' ти// Логический анализ языка, ир'т»«, !'? и 4ji"f/( Л1ч'ч. ть текста, li.,. 1'ЛЮ. 0,Ь п.л.

7. Языковая картина пространства, задаваемая наречиями с. семантикой "далеко"/"близко"// Логический анализ языка. Тождество и подобие. Сравнение и идентификация. М., 1990. 0,8 п.л.

8. Линейное/циклическое течение человеческой жизни: ВРЕМЯ/ПОРА/; Тезисы конференции "Концептуальный анализ". Ин-т языкознания. М., 1990. 0,2 п.л.

9. Опыт описания словарных синонимов// Модели культуры. Сб. в честь 60-летия проф. В.С.Баевского. Смоленск, 1992. 0,7 п.л»

10. Время и пора в оппозиции линейного и циклического времени// Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991. 0,5 п.л. И, Модально-оценочные аспекты вреыенной квантификации// Тезисы конференции "Модели действия". М., 1991. 0,25 п.л.

12. О некоторых семантических моделях времени в русском языке// Ruseistik. Berlin, 1992, H1. 0,6 п.Л.

13. Описание происходящего в минутах, мигах, мгаовеншос. и т^. ментах// Тезисы конференции "Время и пространство в языке и литературе! Даугавпилс, 1991. 0,2 п.л.

14. Некоторые модели-пространства'и времени, характерные для русского языкового сознания// Тезисы, конференции-"Лингвистика: взаимодействие концепций и парадигм". Харьков, 1991. 0,25 п.л.

15. Слово в модальной перспективе высказывания// Логический анализ языка. Модели действия. М., 199й. О,б.п.л.

16. Слово ОЧЕНЬ-и его синонимы// Русский язык в школе, 1992, №1. 0,6 п.л.

17. Языковое отражение циклической модели времени// Вопросы языкознания, 1992, И. 1,0 п.л.

18. Время и пора как сигнал приступить к действию// Русский язык в школе, 1992, Р5. 0,4 п.л»

19. Отражение в семантике слова личностных знаний говорящего// Русский язык за рубежом, 1992, №5. 0,6 п.л.

__ Ротапринт ИПРАНа

В печать 29.07~Q2r~T Л50~ Объем 2,1 д.л. Зак.й 45