автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Фрейм деструктивного действия и особенности его актуализации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Фрейм деструктивного действия и особенности его актуализации"

На правах рукописи

Валько Ольга Владимировна

ФРЕЙМ ДЕСТРУКТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ И ОСОБЕННОСТИ ЕГО АКТУАЛИЗАЦИИ (на материале английского языка)

Специальности: 10.02.19 «Теория языка»

10.02.04 «Германские языки»

Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Кемерово 2005

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Кемеровский государственный университет»

Научный руководитель: кандидат филологических наук,

доцент Маринова Елена Дмитриевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Шкуропацкая Марина Геннадьевна,

кандидат филологических наук, доцент Лушникова Галина Игоревна

Ведущая организация: Барнаульский государственный педагогический университет

Защита состоится «30» ^щ-Оил_ 2005 г. в Ю0" часов на

заседании диссертационного совета Д.212.088.01 в ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет» по адресу: 650043, г. Кемерово, ул. Красная 6, 1 корпус, в зале заседаний Ученого Совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет» по адресу: г. Кемерово, ул. Красная 6.

Автореферат разослан .лсол. 2005 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

О. А. Булгакова

Реферируемая диссертация посвящена анализу значений английской глагольной лексики со значением деструктивного действия (далее ДЦ) с точки зрения когнитивной семантики и прототипической семантики, а также теории фреймов.

Глаголы деструктивного действия (далее ГДЦ) в английском языке практически не служили объектом специального исследования. В той или иной степени некоторые глаголы данной группы были рассмотрены на материале русского языка (Ю. Д. Апресян; Е. В. Надучева; Н. Б. Лебедева; А. А. Уфимцева); подробно были исследованы и классифицированы глаголы немецкого языка (Р. М. Скорнякова). В исследованиях на материале английского языка часто рассматривались только подкатегории ГДЦ: синонимический ряд с доминантой to break (3. В. Данилова), глаголы со значением прекращения жизни (S. G. Pulman; Z. Vendler; В. Б. Гольдберг). Многие исследователи обращались к ГДД как к единицам, иллюстрирующим определенные грамматические явления (переходность, каузативность, результативность, конверсия и т.д.) (S. G. Pulman; E. В. Дикусарова; А. И. Клишин), не рассматривая системные и категориальные особенности и семантику данной группы.

Актуальность исследования заключается в системном описании и анализе ГДД, выявлении их семантических и грамматических категориальных признаков, построении модели представляемой ими ситуации и соотнесении этой модели с элементами более высоких уровней (фрейм каузативной ситуации и фрейм физического воздействия). Сочетание фреймового подхода и теории прототипов позволяет выявить особенности глагольной номинации и категориальные признаки глаголов, учитывая человеческий фактор в языке и рассматривая язык в тесной взаимосвязи с мышлением и практической деятельностью человека. Актуальность работы обеспечивается также тем, что анализ ситуаций деструктивного действия (далее СДД) производится на основе теории фреймов, которая подтвердила свою успешность в многочисленных исследованиях последних лет.

Непосредственный объект исследования - английские ГДД, а именно: to destroy, to annihilate, to break, to kill, to wound, etc. (всего 726 лексических единиц). ГДД образуют лексико-грамматическую категорию, единицы которой обнаруживают общий категориальный компонент в своей семантике, а также демонстрируют общие грамматические признаки и употребляются в определенных грамматических моделях.

Предметом исследования являются когнитивные структуры (фреймы), которые репрезентируют СДД и соотносятся с ГДД. Данные структуры актуализируются при употреблении ГДД в речи, и в каждом конкретном случае происходит адаптация абстрактной (инвариантной) модели ДЦ к номинируемой СДД.

Цель работы состоит в том, чтобы определить СДД, идентифицировать семантические и грамматические элементы, участвующие в создании прототипа и инварианта ГДЦ, а также модифицирующие структуру значения глаголов этой группы.

В соответствии с поставленной целью исследования в диссертации решаются следующие задачи:

1. Выделить лексико-семантическую группу ГДД в современном английском языке, исследовать особенности их значения и принципы системной организации.

2. Выявить структуру прототипического фрейма СДД и его компоненты, а также способы актуализации фрейма в английском языке.

3. Исходя из наличия в значениях глаголов общих признаков, маркирующих конкретную СДД, провести семантическую классификацию лексических единиц исследуемой группы.

4. Рассмотреть явление инкорпорации и дезинкорпорации на примере ГДД.

5. Выявить особенности функционирования активной и пассивной синтаксической модели в отношении к ГДД.

6. Рассмотреть категориальные и прототипические эффекты, возникающие при употреблении ГДД в речи.

Материалом для исследования послужили данные толковых словарей и тезаурусов современного английского языка, электронных словарей и энциклопедий, примеры из художественных произведений английских и американских писателей 19-го и 20-го веков. Путем сплошной выборки было собрано 12650 примеров из общего объема материала, включающего приблизительно 60 000 страниц.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в таком объеме группа ГДД была описана на материале английского языка. При этом в ходе анализа учитывались разнородные компоненты структуры значения. В работе осуществлена классификация данных глаголов и предложен способ описания значения ГДД при помощи семантических примитивов А. Вежбицкой. Определены релевантные признаки СДД, на основании чего описана модель ДД, выявлен когнитивный и категориальный потенциал группы ГДД.

Набор методов и приемов исследования определяется общим направлением работы и конкретными задачами каждого этапа. При выявлении и классификации ГДД была произведена сплошная выборка лексических единиц из словарей и художественной литературы и осуществлен компонентный анализ на основе словарных дефиниций, дополненный процедурой лексических трансформаций. Кроме того, были использованы методы контекстуального анализа и интерпретации, метод количественной обработки данных. В ходе исследования применялись принципы «фреймовой семантики» Ч. Филлмора и элементы методики семантического исследования сложноструктурированных глаголов, предложенной Л. С. Гуревич.

На защиту выносятся следующие положения: 1. ГДД соотносятся с внеязыковой СДД и отражают разные аспекты этой ситуации. Наличие нескольких участников и разных компонентов СДД обусловливает сложный характер номинации и неоднородность распределения семантических и категориальных признаков в структуре

значения глаголов, возможность информационно-семантических сдвигов при их употреблении.

2. Выделение ГДД как отдельной категории строится на наличии общих семантических и грамматических признаков. К семантическим признакам относятся указание на «воздействие на структуру» и «нарушение структуры» / «уничтожение» / «негативное функциональное изменение». Грамматические признаки прототипа включают «каузативность» и «активность» для переходных глаголов, «инактивность» и «результативность» для непереходных глаголов. Общие признаки каузативных глаголов и ГДД, позволяют рассматривать ДЦ как частный случай каузативной ситуации.

3. Структура значения ГДД соотносится с фреймом ДЦ и фиксирует связь между участниками ситуации (субъектом и объектом деструкции), а также характеризует способ, цель, результат ДЦ, идентифицируя конкретную СДЦ.

4. Информация об участниках или компонентах ситуации может быть инкорпорирована в структуру значения (статический аспект языковой системы), а также дезинкорпорирована в процессе употребления (динамический аспект языковой системы).

5. При употреблении ГДД всегда реализуется прототипический (классифицирующий) компонент значения (указание на деструктивные изменения), в то время как идентифицирующий компонент значения может быть релевантным и реализовываться или быть нерелевантным и исключаться из смысловой структуры. Такая подвижность значения обусловливает возможность движения глагольной единицы по оси «генерализация - конкретизация».

6. Употребление ГДД в активной и пассивной конструкциях, а также использование ГДД, обозначающих разные этапы СДД, представляют разные способы когнитивного профилирования ДД в речи.

7. ГДД обнаруживают категориальные или прототипические эффекты, которые заключаются в разной степени прототипичности членов категории и наличии градации в проявлении признаков ДД.

Теоретическая значимость проведенного исследования видится в системном описании многочисленной группы глаголов (726 единиц), имеющих сложное лексическое значение, которые до настоящего времени не подвергались системному изучению на материале английского языка. Результаты исследования вносят вклад в развитие когнитивной семантики, теории категоризации и лингвистической теории прототипов. Использование принципов универсальной семантики и семантических примитивов помогают разработать и представить структуру значения ГДД, а также выявить их когнитивный потенциал. Предлагаемые модели СДД способствуют более точному описанию особенностей языковых средств репрезентации ДД в английском языке, а также представляют собой способ описания глагольного значения типизировано.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования результатов исследования в практике преподавания английского языка, в

теоретическом курсе по грамматике, при проведении семинарских занятий и спецкурсов по лексической семантике, при составлении учебных пособий, а также при руководстве курсовыми и дипломными работами.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры английской филологии № 1, а также на семинарах аспирантов кафедры английской филологии № 1 Кемеровского государственного университета. Основные положения диссертации нашли отражение в докладах и тезисах докладов на конференциях студентов и молодых ученых КемГУ (2000 г.; 2005 г.), Международной конференции «Менталитет. Концепт. Тендер» (КемГУ, октябрь 2000 г.), IV Всероссийской научно-практической конференции «Вопросы филологии и методики обучения иностранным языкам в вузе и школе» (Пенза, декабрь 2004 г.), Международной научно-практической конференции «Прогрессивные технологии развития» (Тамбов, декабрь 2004 г.), Международной научно-практической конференции «Проблемы прикладной лингвистики» (Пенза, декабрь 2004 г.).

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав с выводами по каждой главе, заключения, библиографии и списков использованных словарей и литературных источников.

Во введении обозначаются объект, предмет и материал исследования, определяются цель, задачи и методы исследования, обосновывается актуальность работы, указывается ее научная новизна, характеризуется теоретическая и практическая ценность диссертации, приводится краткая характеристика структуры и содержания работы.

Первая глава посвящена описанию характерных особенностей и принципов когнитивного подхода и когнитивной семантики, выявлению теоретических обоснований категоризации в языке.

Вторая глава посвящается особенностям глагольной категоризации и определению соотношения понятий «фрейм», «прототип» и «инвариант». Кроме того, затрагиваются проблемы инкорпорации и дезинкорпорации информации на примере ГДД.

Третья глава содержит описание СДД в ее взаимоотношениях с каузативной ситуацией, определение роли информации, касающейся участников и компонентов ситуации в структуре значения глаголов. Предложенная классификация ГДЦ опирается на дополнительные (индивидуализирующие) характеристики, которые способны передавать отдельные члены глагольной категории. В рамках третьей главы рассмотрены и проанализированы основные особенности активной и пассивной модели употребления ГДЦ.

В заключении обобщаются результаты проведенного в работе исследования, излагаются выводы, формулируются основные особенности организации категории ГДЦ и актуализации фрейма ДЦ, намечаются направления дальнейшего изучения этой научной проблемы.

Основное содержание работы

Глава 1 «Изучение когнитивных свойств языка» освещает некоторые теоретические проблемы когнитивной лингвистики. Когнитивный подход и

когнитивная лингвистика занимают в настоящее время ведущее положение в исследовании когнитивного и категориального потенциала лексического состава языка, поскольку «язык —это центр всей когнитивной деятельности» (Болдырев 2001: 11). Более того, язык и языковая форма являются «отражением когнитивных структур, го есть структур человеческого сознания, мышления и познания» (Кибрик 1994:126).

В рамках когнитивной семантики выделяется множество подходов к исследованию лексического и грамматического значения (Дж. Катц и Дж. Фодор, Э. Лич, У. Кемпсон, Л. Теньер Ч. Филлмор, Дж. Лакофф, М. Джонсон, Э. Рош, А. Вежбицкая, Дж. Эйтчинсон, Ю. Д. Апресян, И. А. Мельчук, А. Н. Баранов, Д. О. Добровольский, Т. В. Булыгина, Д. В. Шмелев, Е. С. Кубрякова, А. П. Бабушкин, Н. Д. Арутюнова, Н. Н. Болдырев, А. В. Кравченко, И. А. Сгернин, О. Д. Вишнякова, Е. В. Падучева). Однако на данном этапе значение принято рассматривать в рамках категориальных отношений и в антропоцентрической парадигме.

Категоризация в узком смысле означает «подведение явления, объекта, процесса и т. п. под определенную рубрику опыта, категорию и признание его членом категории» (КСКТ 1997: 42). Коренной вопрос языкознания касается «истоков, механизмов и способов формирования языкового значения как определенным образом категоризованной информации» (Кравченко 2001: 9).

Категоризация языковой и неязыковой информации, осуществляемая языком, выполняет функцию организующего механизма для всей когнитивной системы человека и выделяется на разных уровнях языка. Категориальные признаки обладают бесспорной значимостью для носителей языка и отражают их опыт соприкосновения с объективной и/или субъективной реальностью. Сложность организации категориальной структуры зависит от категоризуемой сущности и принципа, положенною в основу категоризации.

Наряду с понятием «категория» когнитивная семантика выдвигает целую серию понятий, которые отвечают на вопросы о приемах или способах структурирования информации о действительности (фреймы, протогипы, сцены, образные схемы и т. д.) и содержат обобщенную информацию и прошлый опыт, а также соотносятся с тезаурусом индивида. Структуры знаний фрейма представляют собой «пакеты информации», которые «обеспечивают адекватную когнитивную обработку стандартных ситуаций» (Герасимов, Петров 1988: 8). Ю. Н. Караулов рассматривает фрейм как «схему смысловых опор», Е. Оойтап как «аналитические леса» (основа для анализа и понимания). З. А. Харитончик определяег фрейм как средство организации и инструмент познания. По мнению Е. С. Кубряковой (1991: 89), фрейм - это когнитивная карта слова, которую можно рассматривать как отражение наиболее употребительных контекстов слова, можно - как констатацию всех направлений, по которым идут преобразования семантики слова.

Когнитивные структуры (в частности фреймы) и категории являются взаимообусловленными: первые структурируют мысли и принимают участие

в формировании категорий, которые в свою очередь определяют содержание когнитивных структур.

Существует огромное число классификаций фреймов (М. Минского, Ю. Чарняка, Л. Г. Васильева, А. П. Бабушкина, Т. А. Ван Дейка, Ч. Филлмора и др.). Степень конкретности информации зависит от уровня соотносимой с ней фреймовой структуры. А. П. Бабушкин учитывал уровень сложности структуры: концепт (категоризующая единица информационной структуры); категория (группа объектов или явлений, имеющих сходства); прототип (некий эталон, типичный пример, с которым соотносятся члены категорий); схема (специфический пучок семантических сеток и правил функционирования); фрейм (структура, аккумулирующая знания о стереотипной ситуации или классе ситуаций). Кроме этого, рассматриваются промежуточные разновидности структур: концепт-морфема, концепт-схема, концепт-фрейм и т. д.

Все единицы категории группируются вокруг прототипов, которые обнаруживают общие и характерные признаки единиц фрейма и дают носителю языка возможность опознавать всю структуру. Прототипическое представление значения считается центральным для когнитивного направления (Э. Рош, А. В. Бондарко, Н. Н. Болдырев, Е. В. Падучева).

ГДД образуют неоднородную категорию, в которой единицы не обладают аналогичным набором категориальных признаков. В качестве сигналов или категориальных признаков могут быть названы следующие: 1) обозначаемое действие приводит к полному уничтожению объекта (объект существует ДЦ объект не существует); 2) действие приводит к нарушению структуры объекта (объект существует ДД объект не тождественен себе в силу нарушения структуры или изменения функциональных особенностей).

Прототип обладает прототипическим значением, которое может быть также названо первичным ядерным значением, которое не существует абсолютно, то есть может быть связано с другими значениями, возникающими вследствие расширения (to destroy - to kill - to execute - to electrocute; to destroy - to break - to crash, etc.). Таким образом, члены категории могут быть расположены на оси, демонстрирующей разные степени прототипичности и информативности, при этом данные показатели находятся в отношении обратной пропорциональности.

«Образование категорий тесно связано с образованием концепта или группы концептов, вокруг которых она строится» (КСКТ 1996: 46). Появление новых членов категории указывает на развитие и усложнение когнитивных структур, соотнесенных с ними. При рассмотрении последовательности появления ГДД в языке на материале словаря Merriam-Webster's Dictionary было обнаружено, что основная масса ГДД, появившихся в течение 12 века или ранее, относится к базовому уровню категоризации, а глаголы, вошедшие в язык позже, напротив, содержат дополнительные характеристики СДД или ее компонентов: «to blaze» (13 в.) - «to burn brightly» («to burn» появился в 12 в.); «to tomahawk» (17 в.) - «to cut, strike,

or kill with a tomahawk» («to cut» - в 12 в., «to strike» -до 12 в., «to kill» -до 12 в.); «to dynamite» (19 век) - «to blow up with dynamite» («to blow up» - в 14 в.) и др. Проанализировав происхождение ГДД, мы представили данные в виде таблицы, отражающей количество ГДД, появившихся в английском языке или заимствованных из других языков в разные отрезки времени.

Таблица!.

Происхождение ГДД

Период возникновения глаголов Глаголы английского происхождения Глаголы германского происхождения Глаголы французского происхождения. Глаголы латинского и греческого происхождения Глаголы, заимствованные из других языков Глаголы неизвестного происхождения Общее количество

Доив течение 12 века 71 19 1 2 93 /12,81 %

13 век 18 4 19 1 - - 42/5,79%

14 век 34 17 73 24 - - 148/20,39%

1S век 23 8 27 19 - - 77/10,61%

16 век 32 19 29 37 2 4 123 / 16,94 %

17 век 19 15 21 43 4 2 104/14,33%

18 век 12 4 12 И 3 3 45/6,20%

19 век 15 8 10 23 9 2 67/9,23%

20 век 6 2 6 5 8 - 27/3,72%

230 96 198 165 26 11 726/100%

31,68% 13,22 % 27,27 % 22,73 % 3,58 % 1,52%

Согласно данным таблицы, большая часть ГДД (326 единиц или 44,9 % всех ГДД) имеют английское (230 единиц) или германское (96 единиц) происхождение, что составляет 31,68 и 13,22% от общего числа ГДД соответственно. Несмотря на это, еще более значительную часть образуют глаголы романского и латинского происхождения. На их долю приходится 50 % (363 ГДД), из которых 198 единиц (27,27 % всех ГДД) были заимствованы из французского языка, а 165 единиц (22,73 % всех ГДД) из латинского и греческого. Данную ситуацию можно объяснить особенностями исторического развития английского языка, а также особым значением французского, латинского и греческого языков для развития мировой культуры и науки. Этот факт подтверждается тем, что значительная часть французских, латинских и греческих заимствований (452 единицы или 62,25 %) пришли в английский язык в период с 14 по 17 века (последствия языковой политики после Норманнского завоевания Англии; доминирование Франции на политической арене; особый статус латинского и греческого языков как языков науки).

Тем не менее костяк категории ДД был сформирован единицами собственно английского и германского происхождения, которые

зафиксировали основные виды ДД: уничтожение («to wipe», «to undo» и др.); разные виды убийства, в том числе казнь («to behead», «to hang», «to martyr», «to shoot» и др.); различные виды нарушения структурной целостности («to bore», «to break», «to burst», «to grind», «to prick», «to rend» и др.); изменение функциональных характеристик («to bleach», «to dew», «to stretch», «to thin» и др.); нанесение вреда («to harm», «to mar» и др.); деструктивное воздействие природных факторов («to burn», «to heat», «to melt», «to rot», «to sink» и др.); потенциально ДД (глаголы физического воздействия, например, нанесение ударов: «to fight», «to hit», «to strike» и др.). Практически все заимствованные единицы только уточняли существующие представления о модели ДД.

Семантическая сфера члена категории может распространяться за счет компонентов, входящих в состав структуры значения ГДД, например, глаголы «to blaze», «to carbonize», «to char», «to combust», «to crown», «to detonate», «to fire», «to flame», «to frizzle», «to grill», «to ignite», «to incinerate», «to kindle», «to napalm», «to scorch», «to sear», «to singe» и другие уточняют значение концепта, актуализируемого глаголом «to burn». Некоторые из этих ГДД могут указывать на разные стадии процесса горения - начало («to detonate», «to ignite», «to kindle»), процесс («to blaze», «to sear», «to singe»), результат («to char», «to incinerate», «to scorch» - фиксируют степень результативности) ДД; разновидности/типы горения в зависимости от объекта или применяемого в процессе сжигания средства («to carbonize», «to combust», «to crown», «to frizzle», «to grill», «to light», «to napalm», «to scorch», «to sear», «to singe»).

Категория ГДД также демонстрирует связанность признаков, выделяемых при анализе значений. Например, для глаголов со значением убийства (прототип подкатегории «to kill») объектом может являться одушевленный предмет (конкретное употребление) или реже объекты духовной сферы (абстрактное/метафорическое употребление). Глаголы, в значении которых зафиксировано использование оружия, указывают на деструктивный результат действия, поскольку они осуществляются при помощи инструмента, функциональным назначением которого являются разные виды разрушения («to bomb» - при помощи бомбы или снаряда, «to crowbar» - лома , «to gas» - газа, «to gun» - огнестрельного оружия, «to harpoon» - гарпуна, «to knife» - холодного оружия, «to poison» - яда, etc.). Таким образом, для большинства ГДД можно выявить набор признаков, которые являются производными от категориальной структуры глагола и которые обусловливают ограниченную сферу употребления единицы данной семантики.

Глава 2 «Репрезентация когнитивных структур в языке» посвящена структурным особенностям глагольной категоризации, изучение которых представляет значительную трудность в силу сложного и комплексного характера категоризуемой сущности п наличие большей степени субъективности восприятия отражаемой глаголами ситуации (Pulman 1983: 107).

При описании одной ситуации разными единицами в каждом отдельном случае глагол фиксирует определенный интерпретационный компонент,

и

который может и не быть отражением компонента реальной ситуации, а являться признаком действия, приписываемым данной единице членами данного культурного сообщества: «действие+характеризующий интерпретационный компонент». Например, единица «to chance medley» демонстрирует ДД, описываемое как случайное («accidental homicide»), но имплицирует вину субъекта ДД в совершении убийства («not entirely without fault of the killer»).

Отмечаются только два глагола, которые могут претендовать на высший уровень в структуре глагольной категоризации: «to do» реализует динамический аспект действия, a «to be» относится к сфере статики. На основании семантических, грамматических и функциональных свойств ГДД соотносятся с другими уровнями глагольной категоризации следующим образом:

Схема 1 Организация глагольной категории ДД

Жизненные формы могут быть представлены «примитивными» глаголами «to cause», «to make», «to become», «to act», возможно, «to move» и «to say», которые обладают не столь низкой степенью информативности, как высший исходный, и не содержат интерпретационных компонентов, как единицы более низких уровней («to kill», «to murder», «to execute», «to assassinate», «to massacre» и др.). Однако практически все единицы вышестоящего уровня могут становиться гиперонимом и прототипом по отношению к нижестоящим единицам.

В случае ДД может быть выделен целый ряд концептов на разных уровнях категориальной структуры. Они способствуют разноплановому выявлению внутренней структуры категории и описанию когнитивных и функциональных свойств: «интенциональность >, «каузативность», «результативность», «орудие», «цель», «мотив», «сила», «масштаб действия», «характер действия», «объектная направленность действия», «способ».

Сложный характер номинации (инкорпорация), особый статус английского языка (зависимость грамматических и функциональных свойств от модели употребления глагола), наличие интеркатегориальных связей с более чем одним прототипом и гиперонимом («to guillotine» может быть

связан с гиперонимами «to execute», «to kill», «to cut»), отклонение от протототипической нормы или дефективность ДД («to smolder» - «to burn sluggishly, without flame, and often with much smoke» - едва гореть, «to singe» -«to burn superficially or lightly» - едва гореть, особенно на поверхности; «to overkill» - употреблять оружие избыточной мощности) также представляют трудности для изучения особенностей категоризации.

Все вышеперечисленное обусловливает необходимость описания инварианта и прототипа категории, которые являются организующими элементами категории. Однако если прототип в большей мере тяготеет к сфере семантики и информативной стороне категорий, то инвариант больше связан с проблемой функционирования члена категории.

Инвариантные свойства ГДД должны проявляться на морфологическом и синтаксических уровнях и включать следующие компоненты: акциональность («to kill» в отличие от «to die»); каузативность (каузативное действие «the sun melts the snow» в отличие от процесса или состояния «the snow melts»); контактность («to blind sb with some sharp implement» в отличие от «he was blinded with a torch»); результативность, при которой результат совпадает с целью («he cut the rope» в отличие от «he cut the finger (by chance, accidentally)»); интенциональность («he tore the sail» в отличие от «the wind tore the sail»); динамичность («they smashed the car» в отличие от «the car was smashed»), предельность («the wall ruined»). Эти свойства реализуются в прототипических глаголах категории -акциональных, каузативных, предельных, со значением физического контакта, который входит в намерения субъекта действия и приводит к деструктивному результату.

Инвариантное значение ГДД реализуется в инвариантных синтаксических конструкциях определенного типа: в предложениях с глаголом в активном залоге, с субъектом-агенсом, который каузирует изменения в объекте, возможно, при помощи инструмента или средства, приводящего к деструктивному результату.

Стремление языка к экономии средств часто приводит к тому, что информация, соответствующая падежным терминалам, представлена в семантике лексической единицы недискретно, то есть, инкорпорирована в семантику единицы (Л. В. Мерзлякова; М. Mithun; J. M. Sadock; Л. С. Гуревич). Глагольная лексема обладает способностью включать в значение целую серию от одного (простое включение, например, инструмент в «to gun») и больше (сложное включение, например, инструмент и результат действия в «to scratch») семантических актантов/семантических ролей/глубинных падежей. В семантической структуре глагола можно различать абсолютную (актант не может быть эксплицирован: «to behead», «to guillotine», «to knife» и др., поскольку в языке не существует словосочетаний типа *to behead the head, *to guillotine with a guillotine, *to knife with a knife) и относительную (актант может быть эксплицирован: «to shoot down with a gun», «to cut with a knife», «to finish offwith a rifle») инкорпорацию.

«Прозрачность» инкорпорации может быть обусловлена тем, что единицы были образованы при помощи конверсии. Рассмотрим таблицу, в которой отражены основные модели словообразования глаголов при помощи конверсии:

Таблица 2.

Количество и тип конвертированных ГДД

Модель конверсии Количество Относительное Относительное

глаголов количество (по количество (по

данной отношению к отношению к

группы общему числу конвертированных глаголов) общему числу ГДД)

N instrument ->V 117 0,49576/-50% 0,16116/-16%

N result -» V 58 0,24576/-25% 0,07989/-8%

Adj V 19 0,08051/- 8% 0,02617/-3%

N location of destructive 16 0,06780/-7% 0,02204/-2%

impact ->V

N disease -> V 11 0,04661/-5% 0,01515/-2%

N event V 10 0,04237/-4% 0,013771 %

N destructive agent V 5 0,02119/-2% 0,00689/- 1 %

236 1 /100 % 0,32507/-33%

Можно утверждать, что категория ГДД обнаруживает высокую степень инкорпорации, так как треть или 33 % (236 единицы) всех рассмотренных нами ГДЦ (общим количеством 726) были образованы именно при помощи глагольной конверсии типа N^V или N">Adj. При этом подавляющее большинство конвертированных глаголов было образовано от существительных - 217 единиц, что составляет 29,88 % от общего числа глаголов, в отличие от прилагательных, на долю которых приходится только 3 % от общего числа ГДД и 8 % от общего числа конвертированных ГДД.

Выделяется несколько моделей конверсии, наиболее продуктивной из которых оказалась конверсия, фиксирующая инструмент или способ осуществления деструкции (117 глаголов): «to billhook» (алебарда, топор, мачете, секач), «to bulldoze» (бульдозер), «to dirty» (грязь, загрязняющая субстанция), «to gas» (газ), etc. Затем следует группа глаголов, образованных на основе существительных, обозначающих деструктивный результат (58 глаголов): «to breach» (брешь, пролом, дыра; повреждение), «to chip» (щепка, лучина; стружка; опилки; место, где отбит кусок; изъян), «to concertina» (состояние деформации «гармошкой»), «to cripple» (травма, негодность), «to flake» (хлопья, фрагменты покрытия), etc. После данной группы ГДД следует группа из 19 глаголов, образованных от прилагательных, которые обозначают результирующее десгруктивное состояние: «to blind», «to dirty», «to disable», «to dry», «to dumb», «to fade», «to foul», «to neuter», «to shallow», «to sour», «to stale», и др.

Остальные группы образованы по менее продуктивным моделям от существительных, обозначающих локализацию деструктивного воздействия

(16 глаголов), в основном на частях тела человека: «to brain», «to crown», «to gilt», «to hull», «to lop», «to scalp», «to shell», «to shuck», «to skin», etc.; от существительных со значением болезни (11 глаголов): «to blight», «to blister», «to canker», «to disease», «to gangrene», «to hemorrhage», «to plague», «to wound»; от существительного со значением СДД (10 глаголов): «to massacre», «to pogrom», «to raid», «to slaughter», «to torment», «to torture» (характерной особенностью является либо массовый либо особо жестокий характер ДД); от существительного со значением субъекта действия (5 глаголов): «to butcher», «to savage», «to wolf».

Однако в определенных случаях для инкорпорированного компонента существует возможность дезинкорпорации, т. е. возможность быть выраженным в предложении, если к заданному концептом и словарным толкованием инкорпорированному компоненту добавляется атрибут или квантификатор, например: X gunned Y with the machine-gun; X knifed Y with a pen-knife / curved knife; X scalped three scalps, etc.

ГДД обнаруживают еще один тип дезинкорпорации, который мы могли бы назвать эмфатическим. В данном случае происходит дезинкорпорация актанта, указывающего на результат ДД или адвербиальную характеристику действия, которые уже содержатся в структуре глагола с целью повышения экспрессивности, например: «to break to pieces», «to destroy completely», «to thrash violently» и др., например: «They were coming with many more boats to exterminate every living thing» (Conrad, P. 473). Элементом усиления является выведение инкорпорированного местоименного компонента «every» в поверхностную структуру, хотя «to exterminate» подразумевает полное и немедленное уничтожение всех индивидов («implies complete and immediate extinction by killing off all individuals» - MWD).

Явление дезинкорпорации можно сравнить с семантической итеративностью, под которой понимается «многократное, или, по крайней мере, двукратное повторение какого-либо семантического элемента в составе лексических значений слов, используемых в тексте для передачи информации» (Агамджанова 1982: 3). Основное отличие состоит в неинтенциональном характере итерации, т. е. данное явление иллюстрирует системные свойства языка, который пытается обеспечить эффективную коммуникацию без информационных потерь. Дезинкорпорация, напротив, является результатом самостоятельного выбора говорящего.

Глава 3 «Когнитивный и категориальный потенциал глаголов деструктивного действия» указывает на каузативный характер ГДД, из чего делается вывод о том, что СДД является частным случаем каузативной ситуации. Каузативные глаголы не раз исследовались такими учеными, как З. Вендлер, А. П. Володин, И. Комри, В. П. Неделяков, Е. А. Пименов, Г. Г. Сильницкий, Ю. С. Степанов, А. А. Хилодолич, В. С. Храковский, Л. А. Шарикова, М. Штокер, У. Чейф и другими. В рамках каузативной ситуации субъект (каузатор) является источником энергии, направленной на объект каузации; а результатом энергетического воздействия является процесс и/или изменение объекта.

Рассмотрим таблицу ГДЦ, имеющих морфологические показатели переходности и каузативности:

Таблица 3.

Морфологические показатели переходности и каузативности в структуре ГДД

Аффикс Значение аффикса Количество глаголов Отношение к общему количеству аффиксальных глаголов Отношение к общему количеству ГДД

en-/ еш- / е- 1. cause to become, make 2. to put in the stated condition (LDCE) 13 0,10484 (10,5 %) 0,01791 (1,8 %)

Ье- 1. to teat as the stated thing 2. completely, thoroughly (LDCE) 11 0,08871 (8,9 %) 0,0152 (1,5%)

-ate to cause to become(LDCE) 59 0,47581 (47,6%) 0,08127 (8,2 %)

-en to (cause) to be, become, or have (LDCE) 15 0,12097 (12,1 %) 0,02066 (2,1 %)

-ify / -fy to make or become (LDCE) 7 0,05645 (5,6%) 0,00964 (1 %)

-ize/ -ise to cause to be more ... ; to make ... to become... (LDCE) 19 0,15323 (15,3 %) 0,02617 (2,6 %)

124 1,00001 (100 %) 0,1709 (17,1 %)

Было выявлено, что только 17 % (124 единицы) ГДД имеют показатели каузативности - суффиксы или префиксы, указывающие на каузативный характер глагола. Наиболее продуктивным морфологическим средством образования каузативных глаголов является суффикс -ate (59 единиц, что составляет 48 % всех ГДД с морфологическими показателями каузативности и 8 % всех ГДД). Следующими по значимости являются суффиксы -ize / -ise (19 ГДД, соответственно 15% ГДД с морфологическими показателями и 3 % всех ГДД); затем следуют суффикс -en (15 ГДД) и префиксы еп-/ет-/е- (13 ГДД) и Ы>-(11 ГДД).

Остальные глаголы не имеют показателей каузативности, однако, как показал анализ дефиниций, 73 % глаголов (530 глаголов) могут употребляться как каузативно-акциональные, так и непереходные процессуальные. Остальные 196 (27 %) глаголов относятся только к непереходным. Но, как уже указывалось ранее, именно конструкция предложения, в котором употребляется ГДД, определяет переходный или непереходный характер этого глагола.

Структура фрейма ДД неизбежно фиксирует следующие характерные черты действия в основе соответствующей ситуации: 1) действие обладает направленностью на объект (транзитивность); 2) результатом действия является состояние объекта, демонстрирующее отклонение от нормы (нарушение структуры, строения, изменение внешнего вида и т. д.) (каузативность); 3) результатом действия является отклонение от нормы, которое делает невозможным существование, функционирование или

использование объекта в соответствии с нормой.

Таким образом, прототипическая модель ДД в терминах семантических примитивов А. Вежбицкой (1996) может быть представлена следующим образом:

«в некое время некто (с)делал нечто с чем-то

из-заэтого

нечто произошло с этим чем-то в это же время

из-за этого

нечто не может больше действовать / существовать».

Каузативная ситуация, представленная единицей ДД, включает три компонента и фиксирует следующую цепочку отношений: Subject (actionl) Object (action2) Object (state). Каждый компонент данной цепочки отношений соответствует отдельному фрейму, входящему в макроструктуру прототипического фрейма, и может быть представлен отдельными ГДД -каузатив (actionl), инактив (action2), результатив (state) (Ю. Д. Апресян; И. А. Мельчук). Каждый ГДД задает определенную перспективу восприятия, представления и отображения ситуации и выдвигает определенные компоненты ситуации на передний план (контролируемость/неконтролируемость, внешность/внутренность ДД и т.д.).

В ходе исследования было выявлено, что только пять глаголов указывают на субъект ситуации эксплицитно, так как были образованы либо путем конверсии из соответствующих существительных («to butcher», «to savage», «to wolf»), либо добавлением глагольных суффиксов к основе имени существительного («cannibal» «to cannibalize», «vandal» «to vandalize»). Поскольку они являются производными от имен существительных, то глагольный фрейм сохраняет связи с моделью поведения, свойственной этим субъектам, и характеризует ДД, опираясь на отличительные черты этого поведения.

Однако нужно отметить, что некоторые глаголы имплицитно указывают на субъект ДД, так как обозначают ДД, характерное для групп людей определенных профессий или рода занятий, которые обусловливают причину, мотив или цель совершения ДД:

- солдат/армия/вооруженные объединения (причина - приказ командования в условиях ведения военных действий): «to fight», «to enfilade», «to invade», «to bomb», «to snipe», «to shell», «to nuke», «to tommy-gun», «to machine-gun», «to decimate», «to depopulate», etc.;

- человек, обладающий (политической) властью и правом отдавать приказы на массовое уничтожение, в чьем распоряжении находится армия, которая является его орудием уничтожения (причину можно видеть п преступных наклонностях или преследовании преступных целей, тяк как модели ДД и этом случае указывают на массовые и жестокие убийства, уничтожение в большом масштабе): «to exterminate», «to wipe»/«to rub out», «to commit genocide», etc.;

- убийца или человек, склонный к насилию (причина - преступные

наклонности, преступные мотивы): «to slaughter», «to slay», «to smite», «to stifle», «to strangulate», «to throttle», «to behead», «to brain», «to butcher», «to choke», «to cull», «to deaden», «to poison», etc.;

- водитель или управляющий транспортным средством (причина зависит от ситуации): «to knock off», «to run over», «to run into», «to steamroller», «to bump», «to collide», «to crash», etc.;

- спортсмен / охотник (причина или цель - добыча пищи, способ проведения свободного времени): «to hunt», «to shoot», «to harpoon», etc.;

- участник конфликта, дуэли, поединка (цель и мотив могут заключаться в защите своих интересов или свершении возмездия): «to duel», «to struggle», «to retaliate», etc.;

- служитель или приверженец религиозного культа (причина - особенности ритуальной службы или религиозная нетерпимость): «to immolate», «to impale», «to martyr», «to massacre», «to crucify», «to stone», «to victimize», etc.;

- палач (причина - род занятий или осуществление санкционированного возмездия): «to decapitate», «to electrocute», «to execute», «to guillotine», «to hang», etc.;

- врач (причина - род занятий; в случае с единицами «to commit mercy killing», «to practice euthanasia» причиной может служить либо жалость к пациенту, либо преступные наклонности): «to commit mercy killing», «to practice euthanasia», «to vivisect», «to dismember», «to amputate», etc.;

- неопытный или неумелый человек (причина заключается в неопытности или отсутствии необходимых навыков): «to bungle», «to botch», «to boggle», «to mar», «to spoil», «to butcher», etc.;

- стихия / болезнь: «to strike», «to plague», «to sweep (out)», «to flood», «to inundate», «to burn», «to gnaw», «to wash away», etc.

В случае, когда деструктивным фактором является неодушевленный объект, например, стихия (огонь, вода, землетрясение, болезнь, бедствие), наблюдается отклонение от прототипической модели ДД, так как синтаксический субъект не имеет цели, мотива, намерений, а действие носит неконтролируемый характер.

Промежуточное положение между неодушевленным деструктивным фактором и агентивным субъектом ДЦ может занимать животное, так как в данном случае равным образом трудно говорить о наличии у субъекта осознанных, а не инстинктивных намерений или целей.

Объектная характеристика является преобладающей в структуре значения ГДД, так как в результате действия изменения скорее происходят с объектом, чем с субъектом, поэтому при выборе единицы важно знать свойства объекта, чтобы выбрать соответствующий тип действия. Очень часто словарная дефиниция указывает на характер объекта глагола; например, объектом данных ГДД является дерево или его ветви, а ДД производится с разными целями: «to pollard» - для более густого роста боковых ветвей и листьев; «to crop» - для удаления верхних частей выступающих ветвей; «to stub» - для уничтожения старого или ненужного дерева «to prune» - для

обеспечения более эффективного плодоношения.

Однако в некоторых случаях характеристика действия является производной от способа осуществления действия, средства или инструмента, применяемого для достижения деструктивного результата. Поэтому классификация, которую мы приводим, указывает не только на особенности объекта, но и на особенности действия.

Одушевленный объект*:

1) убийство / физическое уничтожение;

2) нанесение ранений / физических повреждений: «to injure», «to impair», «to

damage», «to harm», «to wound», «to cut», «to burn», etc.:

а) без указания на способ/инструмент/средство;

б) при помощи инструмента / средства или каким-либо способом (огнестрельное оружие; колюще-режущее оружие; огонь/температура; химические средства; механизмы; нарушение структурных

• особенностей организма; отравляющие вещества и т. д.);

3) причинение боли: «to pain», «to hurt», «to irritate», «to lacerate», «to sting», «to torture», «to torment», etc.;

4) воздействие на функциональные способности:

а) ослабление: «to etiolate», «to weaken», «to invalidate», «to wither», etc.;

б) лишение способности (способностей): «to disable», «to debilitate», «to incapacitate», «to paralyze», «to blind», «to cripple», «to lame», etc.;

в) лишение половых признаков: «to demasculinize», «to effeminize» (o мужчине), «to desex», «to sterilize», «to castrate», «to geld», etc.;

г) воздействие на чувства и эмоциональное состояние: «to afflict», «to distress», «to rack», «to harrow», «to fester», etc.;

д) болезнь: «to afflict», «to pester», «to strike», «to decimate», «to sweep», etc.;

е) деградация: «to degrade», «to deteriorate», «to worsen», «to corrupt»t, etc.;

5) деструктивное воздействие на репутацию/чувство собственного достоинства: «to dirty», « to disgrace», «to deflate», «to humble», «to abase», «to debase», «to crush», etc.

* 1,2,3, 4 - применимы к животному, * 5 - применимы к животным только в шутливых контекстах.

He-человек (материальный объект, нематериальная сущность/абстрактный объект) или часть организма человека:

1) весь объект (тотальное разрушение или уничтожение): «to destroy», «to exterminate», «to annihilate», «to raze down», etc.;

2) структурная целостность объекта (нарушение целостности):

а) вся структура целиком:

- дезинтеграция / разделение на части: «to disintegrate», «to break», «to split», «to shatter», «to fall apart», «to separate», «to disunite», etc.;

- превращение в аморфную массу: «to crash», «to smash», «to dissolve», «to stamp», «to squash», «to mash», etc.;

б) один или несколько элементов структуры (отделение частей): «to separate», «to disaffiliate», «to disassociate», «to come away/off», «to segregate», etc.;

3) поверхность / внешний вид объекта:

а) целостность поверхности / покрытия:

- удаление поверхности: «to peel», «to flake of!», «to scale», «to shell», «to scour», etc.;

- нарушение поверхности (появление складок, неровностей, вмятин): «to crumple», «to dent», «to dint», «to indent», «to hollow», «to dip», «to wrinkle», etc.;

- нанесение знаков, линий, отметин, углублений и т. д.: «to mark», «to scratch», «to furrow», «to grove», «to plough», «to crease», etc.;

- нанесение проколов / создание отверстий / возникновение трещин: «to prick», «to puncture», «to perforate», «to crack», «to chink», «to cleave», «to fracture», etc.;

б) изменение цвета (при условии, что цвет - функционально значимая характеристика): «to discolour», «to taint», «to tarnish», «to fade», «to bleach», etc.;

в) нанесение вещества (грязь, краска): «to dirty», «to stain», «to soil», etc.;

г) удаление мельчайших впадин: «to grind», «to abrade», «to chafe», «to ruffle», «to rasp», «to scuff», etc.;

4) форма объекта (целенаправленное изменение формы):

а) отторжение частей для придания формы: «to square», «to round», «to drill», etc.;

б) изменение формы (зависит от ситуации): «to deform», «to bend», «to crook», «to curve», «to warp», etc.;

в) компрессия или расширение (зависит от ситуации): «to bulge», «to swell», «to stretch», «to press», «to pinch», «to compress», etc.;

г) смещение частей относительно друг друга: «to twist», «to contort», «to distort», «to wring», «to rive», etc.;

5) масса объекта (обычно уменьшение массы): «to shrink», «to deflate», «to thin», etc.;

6) состояние объекта (ухудшение состояния): «to deteriorate», «to worsen», «to decline», «to degenerate», «to foul», «to dilapidate», etc.;

7) чистота объекта как функционально значимая характеристика (отравление или загрязнение примесями): «to contaminate», «to infest», «to corrupt», «to poison», «to pollute», etc.;

8) баланс или равновесие (нарушение): «to disbalance», «to misbalance», «to imbalance», «to unbalance», «to disquiet», «to trouble», «to derange», etc.;

9) важные функциональные особенности (негативное воздействие на особенности и их последующее изменение): «to wet», «to shallow», «to harden», «to fuse», etc.

Категориальные (прототипические) эффекты возникают неизбежно как результат организации категории, а также функционирования и взаимодействия членов категории. Простейшим прототипическим эффектом

является градация членов категории: большая или меньшая степень соответствия прототипу (Болдырев 1994: 89-96).

Структуру категории ДД можно представить следующей схемой, которая отражает способ организации ее членов и взаимодействие между их подкатегориями:

Схема 2. Организация категории деструктивного действия

Верхние уровни категории образуют ГДД со значением тотальной деструкции (полное уничтожение объекта) или убийства, так как семантически они будут более близки к прототипу, полностью реализуя модель ДЦ. Поскольку связь между прототипом ДД и данными подкатегориями является бесспорной, она обозначена сплошной соединительной линией по направлении от прототипа ДД к прототипам подкатегорий. Последние занимают более низкий уровень по сравнению с прототипом всей категории, т. е. структура прототипов будет содержать модифицирующий их значение интерпретационный компонент.

В случае с подкатегориями следующего уровня категоризации (причинение вреда, нанесение ранений, функциональные изменения) результат ДД может иметь чуть менее заметный или очевидный характер (экспериенциально), то есть связь с прототипом носит менее явный характер и поэтому отражается на схеме при помощи прерывистой линии по направлению от прототипа к глаголам.

Следующий уровень содержит ГДД так называемого воздействия (физического, а также посредством температуры, химических веществ, электричества, излучения, механически и т. д.) и глаголы причинения боли. Действия, репрезентируемые данными ГДД, не всегда приводят к деструктивному результату, то есть являются потенциально деструктивными, что можно проверить при помощи простого теста на наличие результата. В основе данного теста лежит использование отрицания: если при введении отрицательного компонента происходит нарушение смысловой структуры, действие имеет результат, отсутствие нарушения смысловой структуры означает, что действие не имеет результата. Например: They heated the food, but nothing happened to it. vs. "They burned the food, but nothing happened to it; She rubbed the inscription but nothing happened to it. vs. *She erased the inscription, but nothing happened to it.

Нижний уровень глагольной категоризации имеет прямые или опосредованные связи со всеми вышестоящими уровнями (пунктирные линии). Во-первых, глаголы температурного, химического и других видов воздействия обозначают действия, которые могут привести к причинению вреда или нанесению повреждений неодушевленному объекту и ран и/или боли одушевленному объекту, или привести к функциональным изменения.

К категориальным эффектам также относится асимметрия между глаголами-членами категории за счет включения разной по характеру информации о СДД: «to afflict» - «to torment» - «to rack» - «to torture». Категориальные эффекты включают также градуальное выражение одного компонента значения, например, размер или форма, или состояние предмета в результате ДД: 1) «to chop» (= to cut into irregular pieces) - «to squash» (=to press or beat a flat mass) - «to crush» (= to squeeze into a mass) - «to mash» (= to reduce to a soft pulpy mass) - «to puree» (= to make a paste or thick liquid) -усиление признака гомогенности той формы, которую приобретает объект; 2) «to halve» - «to trisect» - «to quarter» - «to part» - «to section» - «to segment» - «to fragment» - «to dice» -«to splinter» - «to chip» - «to powder» - «to pulverize» - «to atomize» - «to micronize» - уменьшение размера и увеличение количества частей, на которые распадается объект.

С. Д. Кацнельсон (1974: 69) подчеркивает, что язык «анатомирует целостные события, расчленяет их на части, до некоторой степени искусственно обособляя то, что в самой действительности дано в живой и нерасторжимой связи». Такие этапы могут быть вычленены и в ситуации ДД: 1) воздействие на объект сигнализирует о начале этапе ДЦ; 2) изменения в субъекте или объекте соответствуют промежуточному этапу; 3) результат ДД (состояние) является финальным этапом.

Наряду с семантическим способом отражения разных этапов СДД, существует и грамматический. Рассмотрим несколько примеров, которые соотносятся с одной ситуацией, но задействуют разные единицы и структуры языка, фиксирующие разные этапы и аспекты ситуации, в результате чего реципиент может воспринять сцену по-разному.

(1) Не broke the glass (with the ball).- Agent- Patient

(2) The ball broke the glass. - Instrument / Mediator - Patient

(3) The hit broke the glass. - Event - Patient

(4) The glass broke. - Patient's change of state

(5) The glass is broken. - Patient's state

При отражении участников действия и действий, которые они совершают или которым подвергаются, получаются следующие модели ситуации ДД и ее этапов:

(1) [Agent - Action - (Instrument) - Action - Patient - Process - State]

(2) Agent - Action - [Instrument - Action - Patient - Process - State]

(3) Agent - [Action - (Instrument) - Action - Patient - Process - State]

(4) Agent - Action - Instrument - Action - [Patient - Process - State]

(5) Agent - Action - Instrument - Action - [Patient - Process - State]

Первое предложение фиксирует всю ситуацию целиком, что обозначено

квадратными скобками, выделение шрифтом указывает на включенность участников действия в структуру предложения, а круглые скобки обозначают, что компонент не употребляется в структуре предложения, а только имплицируется. Второе предложение представляет собой пример, фиксирующий один из последних этапов ситуации: предложение фокусирует внимание на воздействии инструмента на объект и его последующее изменение, исключая каузирующее лицо или фактор. В третьем предложении неагентивным субъектом является событие (hit), которое воздействует на объект и вызывает в нем деструктивные изменения. Таким образом, данная конструкция охватывает большую часть ситуации. Следующие схемы (4) и (5) указывают соответственно на процессуальное изменение и приобретение деструктивного состояния.

Активная модель ДЦ представлена реализацией активных залоговых форм ГДЦ, при этом в качестве синтаксического субъекта выступают агенс (деструктор), пациенс (разрушаемый объект) или инструмент/средство деструкции. Активная модель действия ориентируется на фигуру субъекта и его роль в осуществлении какой-либо деятельности. Прототипический субъект выделяется как человек (лицо) и как источник энергии, который намеренно (волитативно) осуществляет физическую активность, результатом которой становится контакт с другим внешним объектом и передача энергии этому объекту. Таким образом, агентивный субъект является источником события или источником непассивного признака и категоризует данную модель с точки зрения его роли в нем: активный деятель (X shoots / vandalizes / fights), источник свойства (X botches / cankers / breaks / extinguishes Y), источник процесса (Х weakens / flattens / incapacitates Y). Объект в роли подлежащего играет роль носителя состояния (Y melts / is melted; Y flakes / is flaked и т. п.).

Неодушевленный объект может выступать в качестве субъекта ДД, в связи с чем, несмотря на сохранение признака «креативность», субъект теряет признаки активности, интенциональности, контролируемости действия. Оставаясь источником деструктивных изменений, неодушевленный предмет все же не является первопричиной ДД.

Пассивная модель является средством семантического выдвижения объекта ситуации ДД. Прототипический объект представляет собой неодушевленный предмет материальной/нематериальной природы, характеризующийся структурной и функциональной целостностью. При этом пассивная конструкция указывает или имплицирует, что объект становится получателем энергии, источником которой является субъект. В результате получения энергии объект изменяется или приобретает деструктивное состояние.

Вследствие этого предлагается рассматривать субъект, цель, мотив и причину ДД, а также объект и характер нарушения структуры как взаимосвязанные компоненты структуры и организующие элементы семантики глагола. При изучении этапов СДД нами было отмечено, что большая часть ГДД демонстрирует отражение промежуточного и конечного этапа деструкции. Зафиксированы грамматические показатели ориентированности некоторых глаголов на результат.

Активная и пассивная модели употребления представляют разные способы отражения СДД и обнаруживают различия в содержании глубинных семантических ролей в зависимости от семантики глаголов.

Существует еще один тип активных конструкций, когда в роли подлежащего выступают не субъект и не объект действия, а инструмент (или медиатор) или вспомогательное средство (раствор, реагент и т. д.). Включение его в систему отношений ДД обусловливает разбивание ситуации на несколько дополнительных этапов, например:

[The boy broke the vase with a ball.] ~ [(The boy kicked the ball.) (The ball flew.) The ball hit the vase. (Thevasebroke.)] Выделенное предложение является дополнительным этапом рассмотрения ситуации ДД, но семантическому инструменту также невозможно приписать такие признаки, как агентивность, интенциональность, контролируемость и активность. Кроме того, данный тип предложений может быть использован для описания функциональных свойств предмета, который функционирует в качестве инструмента, например: «The knife cuts the bread», «The poison kills the vermin», «The pill kills / weakens the pain».

ГДД, как и большинство переходных и каузативных глаголов, обладают объектной ориентацией. Выше мы уже установили, что информация об объекте имплицируется характером (способом) или инструментом ДД.

Проведенное исследование показало, что проблема взаимодействия языка и мышления проявляется наиболее ярко в семантике и особенно в семантике глагольных единиц, которые являются единицами сложной номинации и представляют ситуацию с точки зрения всей совокупности участников и компонентов. На примере ГДД удалось продемонстрировать то, что фреймовые

структуры соотносятся со структурой категории. ГДД обнаруживают неоднородность распределения семантических и категориальных признаков в структуре значения, демонстрируют прототипические и категориальные эффекты. Использование понятий «фрейм», «прототип» и «инвариант» позволяет успешно исследовать семантическую структуру и грамматические особенности единиц и выявить категориальный и когнитивный потенциал самих единиц и различных языковых явлений.

Основные положения диссертации изложены в следующих работах автора:

1. Валько, О. В. Вариативность тематического фрейма в текстах различных жанров / О. В. Валько, А. Е. Леванова // Явление вариативности в языке: материалы Всероссийской конференции.—Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. -С. 228-237 (0,63 п.л.).

2. Валько, О. В. Когнитивные аспекты перевода / О. В. Валько, А. Е. Левановз // Теория и практика лингводидактики. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 1999. -С. 44-54 (0,7 п.л.).

3. Валько, О. В. Когнитивный подход в исследовании единиц со значением деструктивного действия / О. В. Валько // Менталитет. Концепт. Тендер. -Landau, 2000. -С. 163-164 (0,12 п. л.).

4. Валько, О. В. Тендерные особенности отражения деструктивного действия в английском языке / О. В. Валько // Человек и общество: на рубеже тысячелетий: международный сборник научных трудов. - Вып. 22. - Воронеж: ВГПУ, 2003.-С. 104-109(0,4п.л.).

5. Валько, О. В. Когнитивные особенности употребления глаголов деструктивного действия / О. В. Валько // Прогрессивные технологии развития: сборник научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции (17-18 дек. 2004 г.) - Тамбов: ПБОЮЛ Бирюкова М.А., 2004. -С. 136-137 (0,12 п.л.).

6. Валько, О. В. Явление инкорпорации в семантике глаголов деструктивного действия / О. В. Валько // Вопросы современной филологии и методики обучения языкам в вузе и школе: сборник материалов IV Всероссийской научно-практической конференции / под ред. Т. А. Румянцевой. - Пенза: РИО ПГСХА, 2004. - С. 66-69 (0,25 п. л.).

7. Валько, О. В. Прототипические и инвариантные значения глаголов деструктивного действия / О. В. Валько // Проблемы прикладной лингвистики: сборник статей Международной научно-практической конференции. - Пенза, 2004. -С. 42-45 (0,25 п. л.).

8. Валько, О. В. Глагольные категории: особенности организации и свойства / О. В. Валько // Человек и общество на рубеже тысячелетий: Международный сборник научных трудов / под общ. ред. проф. О. R Кирикова - Вып. 27. -Воронеж: Воронежский госуниверситет, 2005. - С. 337-343 (0,4 п. л.).

Подписано к печати 19.05.05. Формат 60x84 1/16.

Бумага офсетная. Печать офсетная.

Печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ № 80 /¿Л*

ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет».

650043, Кемерово, ул. Красная, 6.

Отпечатано в издательстве «Кузбассвузиздат».

650043, Кемерово, ул. Ермака, 7.

11 МОЛ 2005

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Валько, Ольга Владимировна

Введение.

Глава I. Изучение когнитивных свойств языка.

1.1 Когнитивный подход к изучению языка.

1.2 Понятие категоризации в языке.

1.3 Структура категории.

1.4 Когнитивные структуры представления знания.

1.4.1 Схемы: скрипты и фреймы.

1.4.2 Классификации фреймов.

1.4.3 Типы фреймов.

Выводы по главе 1.

Глава II. Репрезентация когнитивных структур в языке.

2.1 Структурные особенности глагольной категоризации.

2.1.1 Понятие «инвариант».

2.1.2 Понятие «прототип».

2.2 Явление глагольной инкорпорации.

2.3 Явление глагольной дезинкорпорации.

Выводы по главе II.

Глава III. Когнитивный и категориальный потенциал глаголов деструктивного действия.

3.1 Соотношение ситуации деструктивного действия и каузативной ситуации.

3.1.1 Субъект, цель, мотив и причина деструктивного действия как взаимосвязанные компоненты структуры.

3.1.2 Объект и характер нарушения структуры как организующие элементы семантики глагола.

3.1.3 Средства выражения результативности деструктивного действия.

3.2 Категориальные эффекты в рамках категории деструктивного действия.

3.3 Этапы развития ситуации деструктивного действия.

3.4 Синтаксические модели отражения деструктивного действия.

3.4.1 Активная модель деструктивного действия.

3.4.2 Пассивные модели деструктивного действия.

Выводы по главе 3.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Валько, Ольга Владимировна

Данное диссертационное исследование посвящено анализу значений английской глагольной лексики со значением деструктивного действия (далее ДД) с точки зрения когнитивной семантики и прототипической семантики, а также теории фреймов.

Глаголы деструктивного действия (далее ГДД) в английском языке практически не служили объектом специального исследования. В той или иной степени некоторые глаголы данной группы были рассмотрены на материале русского языка (Уфимцева 1980; Апресян 1995; Падучева 2004); подробно были исследованы и классифицированы глаголы немецкого языка (Скорнякова 1993). В исследованиях на материале английского языка часто рассматривались только подкатегории ГДД: синонимический ряд с доминантой to break (Данилова 1983), глаголы со значением прекращения жизни (Vendler 1967; Pulman 1983; Гольдберг 2000). Кроме того, многие исследователи обращались к ГДД как к единицам, иллюстрирующим определенные грамматические явления (переходность, каузативность, результативность, конверсия и т. д.) (Pulman 1983; Дикусарова 1995; Клишин 2000), не рассматривая системные и категориальные особенности и семантику данной группы.

Актуальность исследования заключается в системном описании и анализе ГДД, выявлении их семантических и грамматических категориальных признаков, построении модели представляемой ими ситуации и соотнесении этой модели с элементами более высоких уровней (фрейм каузативной ситуации и фрейм физического воздействия). Сочетание фреймового подхода и теории прототипов позволяет выявить особенности глагольной номинации и категориальные признаки глаголов, учитывая человеческий фактор в языке и рассматривая язык в тесной взаимосвязи с мышлением и практической деятельностью человека. Актуальность работы обеспечивается также тем, что анализ ситуаций деструктивного действия (далее СДД) производится на основе теории фреймов, которая подтвердила свою успешность в многочисленных исследованиях последних лет.

Непосредственный объект исследования — английские ГДД, а именно: to destroy, to annihilate, to break, to kill, to wound, etc. (всего 726 лексических единиц). ГДД образуют лексико-грамматическую категорию, единицы которой обнаруживают общий категориальный компонент в своей семантике, а также демонстрируют общие грамматические признаки и употребляются в определенных грамматических моделях.

Предметом исследования являются когнитивные структуры (фреймы), которые репрезентируют СДД и соотносятся с ГДД. Данные структуры актуализируются при употреблении ГДД в речи, и в каждом конкретном случае происходит адаптация абстрактной (инвариантной) модели ДД к номинируемой СДД.

Целью работы является определение СДД, идентификация семантических и грамматических элементов, участвующих в создании прототипа и инварианта ГДД, а также модификации структуры значения глаголов этой группы.

В соответствии с поставленной целью исследования в диссертации решаются следующие задачи:

1. Выделить лексико-семантическую группу ГДД в современном английском языке, исследовать особенности их значения и принципы системной организации.

2. Выявить структуру прототипического фрейм СДД и его компоненты, а также способы актуализации фрейма в английском языке.

3. Исходя из наличия в значениях глаголов общих признаков, маркирующих конкретную СДД провести семантическую классификацию лексических единиц исследуемой группы.

4. Рассмотреть явление инкорпорации и дезинкорпорации на примере

ГДД.

5. Выявить особенности функционирования активной и пассивной синтаксической модели в отношении к ГДД.

6. Рассмотреть категориальные и прототипические эффекты, возникающие при употреблении ГДД в речи.

Материалом для исследования послужили данные толковых словарей и тезаурусов современного английского языка, электронных словарей и энциклопедий, примеры употребления ГДД из художественных произведений английских и американских писателей 19-го и 20-го века. В анализе участвовали 12650 примеров из общего объема материала около 60 ООО страниц.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в таком объеме группа ГДД была описана на материале английского языка. При этом в ходе анализа учитывались разнородные компоненты структуры значения. В работе осуществлена классификация данных глаголов и предложен способ описания структуры при помощи семантических примитивов А. Вежбицкой. Определены релевантные признаки СДД, на основании чего описана модель ДД, выявлен когнитивный и категориальный потенциал группы ГДД.

Набор методов и приемов исследования определяется общим направлением работы и конкретными задачами каждого этапа. При выявлении и классификации ГДД была произведена сплошная выборка лексических единиц из словарей и художественной литературы и осуществлен компонентный анализ на основе словарных дефиниций, дополненный процедурой лексических трансформаций. Кроме того, были использованы методы контекстуального анализа и интерпретации, метод количественной обработки данных. В ходе исследования применялись принципы «фреймовой семантики» Ч. Филлмора и элементы методики семантического исследования сложноструктурированных глаголов, предложенной Л. С. Гуревич.

На защиту выносятся следующие положения: 1. ГДД соотносятся с внеязыковой СДД и отражают разные аспекты этой ситуации. Наличие нескольких участников и разных компонентов СДД обуславливает сложный характер номинации и неоднородность распределения семантических и категориальных признаков в структуре значения глаголов, возможность информационно-семантических сдвигов при их употреблении.

2. Выделение ГДД как отдельной категории строится на наличии общих семантических и грамматических признаков. К семантическим признакам относятся указание на «воздействие на структуру» и «нарушение структуры» / «уничтожение» / «негативное функциональное изменение». Грамматические признаки прототипа включают «каузативность» и «активность» для переходных глаголов, «инактивность» и «результативность» для непереходных глаголов. Общие признаки каузативных глаголов и ГДД, позволяют рассматривать ДД как частный случай каузативной ситуации.

3. Структура значения ГДД соотносится с фреймом ДД и фиксирует связь между участниками ситуации (субъектом и объектом деструкции), а также характеризует способ, цель, результат ДД, идентифицируя конкретную СДД.

4. Информация об участниках или компонентах ситуации может быть инкорпорирована в структуру значения (статический аспект языковой системы), а также дезинкорпорирована в процессе употребления (динамический аспект языковой системы).

5. При употреблении ГДД всегда реализуется прототипический (классифицирующий) компонент значения (указание на деструктивные изменения), в то время как идентифицирующий компонент значения может быть релевантным и реализовываться или быть нерелевантным и исключаться из смысловой структуры. Такая подвижность значения обуславливает возможность движения глагольной единицы по оси «генерализация - конкретизация».

6. Употребление ГДД в активной и пассивной конструкции, использование ГДД, обозначающие разные этапы СДД, представляет разные способы когнитивного профилирования ДД в речи.

7. ГДД обнаруживают категориальные или прототипические эффекты, которые заключаются в разной степени прототипичности членов категории и наличии градации в проявлении признаков ДЦ.

Теоретическая значимость проведенного исследования видится в системном описании многочисленной группы глаголов (726 единиц), имеющих сложное лексическое значение, которые до настоящего времени не подвергались системному изучению на материале английского языка. Результаты исследования вносят вклад в развитие когнитивной семантики, теории категоризации и лингвистической теории прототипов. Использование принципов универсальной семантики и семантических примитивов помогают разработать и представить структуру значения ГДД, а также выявить их когнитивный потенциал. Предлагаемые модели СДЦ способствуют более точному описанию особенностей языковых средств репрезентации ДЦ в английском языке, а также способ описания глагольного значения типизировано.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования результатов исследования в практике преподавания английского языка, в теоретическом курсе по грамматике, при проведении семинарских занятий и спецкурсов по лексической семантике, при составлении учебных пособий, а также при руководстве курсовыми и дипломными работами.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры английской филологии № 1, а также на семинарах аспирантов Кемеровского государственного университета. По теме диссертации были сделаны доклады на научных конференциях и опубликованы статьи в международных и всероссийских научных сборниках.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех исследовательских глав с выводами по каждой главе, заключения, библиографии и списков использованных словарей и литературных

Заключение научной работыдиссертация на тему "Фрейм деструктивного действия и особенности его актуализации"

Выводы по главе 3

Анализ собранного фактологического материала показал, что прототип СДД представляет собой частный случай и модификацию каузативной ситуации, поскольку СДЦ включает в себя все этапы каузативной ситуации, но указывает на конкретный ее исход — достижение деструктивного эффекта/результата (разрушение/уничтожение объекта или невозможность его функционирования).

Каузативное значение получает морфологическое выражение у 110 ГДЦ, которые в ряде случаев имеют показатели каузативности (префиксы и суффиксы, передающие каузативное значение). Кроме того, 73 % ГДЦ (530 единиц) могут употребляться как каузативно-акциональные, так и непереходные процессуальные, не имея показателей каузативности. Остальные 196 глаголов относятся только к непереходным.

Использование языка семантических примитивов А. Вежбицкой (1996, 1999) позволяет описать модель ДЦ, соответствующую фрейму ДЦ.

Достоинством такого описания является возможность указать на априорные процедурные требования к компонентам и участникам ситуации, которые реализуются в поверхностной структуре другими членами предложения. Априорные требования могут затрагивать характеристики субъекта, объекта, инструмента или способа действия, а также намерения или мотивы субъекта.

Применение терминов универсального языка при анализе конкретных употреблений глаголов позволяет выявить неотраженные в поверхностной структуре предложения этапы и компоненты ситуации. Понимание высказывания, содержащего единицы со значением ДД, опирается на знание фреймовых структур, когнитивное содержание конкретной единицы и ее соотнесенность с реальной ситуацией.

Единицы могут быть классифицированы по принципу включенности терминальной информации в структуру значения ГДД. Единица может входить в несколько групп или подгрупп в зависимости от степени сложности семантики единицы. Более того, наличие одного инкорпорированного элемента ситуации подразумевает наличие другого, то есть инкорпорация часто носит комплексный характер.

В следствие этого предлагается рассматривать субъект, цель, мотив и причину ДД, а также объект и характер нарушения структуры как взаимосвязанные компоненты структуры значения ГДД и организующие элементы семантики глагола. При изучении этапов СДД, нами было отмечено, что большая часть глаголов демонстрирует отражение промежуточного и конечного этапа деструкции. Зафиксированы грамматические показатели ориентированности некоторых глаголов на результат.

Активная и пассивная модели употребления представляют разные способы представления СДД и обнаруживают различия в содержании глубинных семантических ролей в зависимости от семантики глаголов и профилирования ситуации.

Заключение

Когнитивный аспект языка будет всегда представлять большой интерес для лингвистики и когнитивистики, поскольку он предполагает изучение двух видов человеческой деятельности (речевой и когнитивной), которые лишь с большой степенью абстракции могут рассматриваться в отдельности. До сих пор не были установлены со всей определенностью связи, существующие между единицами языка и когниции, не была исследована до конца сущность процессов восприятия, обработки и порождения речи. Их изучение осуществляется при помощи текстов, представляющих результат функционирования языка и когнитивной системы человека. Очень важно, что текст отражает не только индивидуальные особенности мышления человека, но и демонстрирует когнитивную специфику языка, являющегося «категориальным механизмом». Язык накладывает отпечаток на когнитивного субъекта, поскольку тот мыслит в рамках категорий и единиц этого языка и преломляет действительность через его призму.

Проблема взаимодействия языка и мышления проявляется наиболее ярко в семантике, и особенно в семантике глагольных единиц, которые, как известно, являются единицами сложной номинации и представляют ситуацию с точки зрения всей совокупности участников и компонентов. ГДД соотносятся с внеязыковой СДД и отражают разные аспекты этой ситуации (участников и разные компоненты ситуации). Любая ситуация действия включает несколько аспектов, что обуславливает сложный характер номинации и неоднородность распределения семантических и категориальных признаков в структуре значения глаголов.

Использование понятий «фрейм», «прототип» и «инвариант» позволяет успешно исследовать семантическую структуру и грамматические особенности единиц и выявить категориальный и когнитивный потенциал самих единиц и различных языковых явлений. Это обусловлено тем, что структура значения ГДД соотносится с фреймом ДД и фиксирует связь между участниками ситуации (субъектом и объектом деструкции), а также характеризует способ, цель, результат ДД, идентифицируя конкретную ситуацию деструкции.

Выделение ГДД как отдельной категории строится на наличии общих семантических (указание на «воздействие на структуру», «нарушение структуры», «уничтожение», «негативное функциональное изменение») и грамматических признаков («каузативность» и «активность» для переходных глаголов, «инактивность» и «результативность» для непереходных глаголов). Общие признаки каузативных глаголов и ГДД, позволяют рассматривать ДД как частный случай каузативной ситуации и уточнять особенности функционирования через прототип каузативного фрейма.

Поскольку языковые общности прошли разные пути познания, то и результаты познания, закрепленные в языке, будут различны. Сопоставляя лексику и грамматику языка, можно выявить, что они находятся во взаимодействии и отражают концептуальную картину мира, в основу которой положены признаки внеязыковой действительности и принципы ее организации, значимые для человека и отражающие его роль в данном явлении. Так, группы единиц со значением ДД указывают на особенности субъекта и объекта действия, способ осуществления действия (в том числе использование инструментов, приспособлений, дополнительных средств), цель, мотив, причину и результат ДД.

Информация об участниках или компонентах ситуации, которая является важной для данного языкового сообщества, может быть инкорпорирована в структуру значения, а также дезинкорпорирована при необходимости в процессе употребления. Однако система языка накладывает определенные ограничения на процесс дезинкорпорации.

В настоящей работе на обширном фактологическом материале показано, что СДД содержит целый комплекс знания, характеризующий особенности экстралингвистической реальности. Анализ элементов, составляющих СДД, позволяют найти ключ к решению вопроса о когнитивных предпосылках номинации и различных языковых процессов.

ГДД охватывают определенную денотативную область и демонстрируют достаточно широкий когнитивный потенциал.

Анализ материала показал, что при употреблении ГДД всегда реализуется прототипический (классифицирующий) компонент значения, в то время как идентифицирующий компонент значения в некоторых случаях может исключаться из смысловой структуры, обеспечивая глаголу возможность движения по оси «генерализация - конкретизация», то есть возможность обозначить либо более широкий, либо более конкретный класс ситуаций.

Употребление ГДД в активной и пассивной конструкциях и использование ГДД, обозначающих разные этапы СДД, представляют разные способы когнитивного профилирования СДД. ГДД обнаруживают категориальные или прототипические эффекты, которые заключаются в разной степени прототипичности членов категории и наличии градации в проявлении признаков ДД.

Принимая во внимание актуальность когнитивного подхода и недостаточную исследованность семантики языковых единиц и явлений с когнитивных позиций, продолжение подобных исследований следует считать оправданным и необходимым. В качестве развития результатов данного исследования можно предложить более подробный разбор и классификацию отдельных групп ГДД или единиц другой морфологической принадлежности (существительных, прилагательных), фразеологических и фразеоматических единиц. Кроме того, большой интерес представляет исследование абстрактного или метафорического употребления ГДД с позиций когнитивных основ для метафорического переноса и характеристик тех сущностей, которые выступают в роли субъекта или объекта ДД.

Список научной литературыВалько, Ольга Владимировна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Агамдшанова, В. А. Семантика итеративности в контексте (на материале современного английского языка): Автореферат дис. . д.ф.н. (специальность 10.02.04) / В. А. Агамдшанова. — Ленинград, 1982. — 42 с.

2. Агрова, О. В. Прагматика модальности метаязыковой организации перевода: Автореф. дис. канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / О. В. Агрова. Волгоград, 1994. - 20 с.

3. Андреев, С. Н. Многомерный подход: кластерный и дискриминантный анализ лингвистических данных / С. Н. Андреев // Многомерный анализ в лингвистике: Сборник научных статей. Смоленск: СГПУ, 2002. - С. 3-19.

4. АПВИГЯ Актуальные проблемы в исследовании германских языков (когнитивный аспект изучения лексикона): Сборник научных трудов / под ред. С. М. Прокопьевой / АПВИГЯ. - М.: Компания Спутник*, 2001. - 65 с.

5. Апресян, Ю. Д. Избранные труды, том I. Лексическая семантика / Ю. Д. Апресян. — М.: Школа «Языки русской культуры», Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1995. 472 с.

6. Арнольд, И. В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: Сборник статей / науч. ред. П. Е. Бухарин. / И. В. Арнольд. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 1999. 444 с.

7. Арутюнова, Н. Д. Предложение и его смысл / Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1976.-384 с.

8. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека / Н. Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 1999. - 896 с.

9. Бабайлова, А. Э. Роль «ключей» в авторском тексте для адекватного понимания и перевода / А. Э. Бабайлова // Перевод как моделирование и моделирование перевода. Тверь: Тверской государственный университет, 1991.-С. 58-64.

10. Бабушкин, А. П. Концепты разных типов в лексике и фразеологии и методика их выявления / А. П. Бабушкин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Научное издание / под ред. И. А. Стернина. —

11. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. С. 52-57.

12. Бабушкин, А. П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка, их личностная и национальная специфика: Автореф. дис. . д-ра. филол. наук (специальность 10.02.19) / А. П. Бабушкин. Воронеж, 1998. — 44 с.

13. Байкеева, В. М. Семантические параметры непереходных глаголов современного английского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / В. М. Байкеева. Львов, 1986. — 16 с.

14. Балл и, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Ш. Балл и. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1955.-416 с.

15. Баранов, А. Н. Введение в прикладную лингвистику / А. Н. Баранов. М.: Едиториал УРСС, 2001. - 360 с.

16. Баранов, А. Н. Постулаты когнитивной семантики / А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский // Известия РАН. Серия лит. и яз. - 1997. - том 56. - № 1. -С. 11-21.

17. Бархударов, Л. С. Английский язык / Л. С. Бархударов, Е. Г. Беляевская, Б. А. Загорулько, Е. Д. Швейцер // Языки мира: Германские языки. Кельтские языки. М.: Academia, 2000. - С. 43-87.

18. Болдырев, Н. Н. Инварианты и прототипы в системной и функциональной категоризации английского глагола / Н. Н. Болдырев // Проблемы функциональной грамматики: Семантическая вариативность/ инвариантность. Санкт-Петербург: «Наука», 2003. - С. 37-53.

19. Болдырев, Н. Н. Категориальное значение глагола: Системный и функциональный аспекты / Н. Н. Болдырев. СПб: Изд-во РГПУ, ТГУ, 1994.-171с.

20. Болдырев, Н. Н. Когнитивная семантика (Курс лекций по английской филологии) / Н. Н. Болдырев. — Тамбов: Изд-во Тамбовского ун-та, 2001. — Изд. 2-е, стер. 123 с.

21. Болдырев, Н. Н. Концепт и значение слова / Н. Н. Болдырев // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Научное издание / под ред. И. А. Стернина. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001а. — С. 25-36.

22. Бондарко, А. В. Инварианты и прототипы в системе функциональной грамматики / А. В. Бондарко // Проблемы функциональной грамматики: Семантическая вариативность/инвариантность. — СПб: «Наука», 2003. — С. 5-36

23. Бондарко, А. Г. Теория морфологических категорий / А. Г. Бондарко. -Л.: Наука, 1971.-255 с.

24. Бондарко, А. Г. Функциональная грамматика / А. Г. Бондарко. Л.: Наука, 1984.-136 с.

25. Булыгина, Т. В. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики) / Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - 576 с.

26. Валеева, Д. Л. Роль глагольных единиц в формировании предикативного поля: Автореф. дис. канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / Д. Л. Валеева. Уфа, 2000. - 24 с.

27. Васильев, Л. Г. Текст и его понимание / Л. Г. Васильев. Тверь: Тверской гос-ный университет, 1991. — 68 с.

28. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. М.: Рус. словари, 1996.-411 с.

29. Вейнрейх, У. О семантической структуре языка / У. Вейнрейх // Новое в зарубежной лингвистике. М.: «Прогресс», 1970. — вып. X. — С. 163-249.

30. Величковский, Б. М. Современная когнитивная психология / Б. М. Величковский. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. 336 с.

31. Виноград, Т. О понимании компьютеров и познания / Т. Виноград, Ф. Флорес // Язык и интеллект / пер. с англ. и нем. / сост. и вступ.ст. В. В.

32. Петрова. — М.: Издательская группа «Прогресс», 1996. — С. 185-229.

33. Виноград, Т. К процессуальному пониманию семантики / Т. Виноград // Новое в зарубежной лингвистике. 1983. - вып. XII - С. 123-171.

34. Вишнякова, О. Д. Язык и концептуальное пространство (на материале современного английского языка): Монография / О. Д. Вишнякова. М.: МАКС Пресс, 2002. - 380 с.

35. Володин, А. П. Каузативные глаголы и каузативные глагольные структуры в ительменском языке / А. П. Володин // Типология каузативных конструкций: Морфологический каузатив. Л.: Наука, 1969. - С. 170-178.

36. Володина, М. Н. Основные направления когнитивной лингвистики в Германии / М. Н. Володина // Вестник Московского Университета. 1994. - № 6. - С. 25-32.

37. Воронцова, М. И. Об иконичности выражения глагольных ролей и грамматике конструкций / М. И. Воронцова, Е. В. Рахилина // <http://lingvolab.chat.ru>

38. Гак, В. Г. К проблеме синтаксической семантики (семантическая интерпретация «глубинных» и «поверхностных» структур) / В. Г. Гак // Инвариантные синтаксические значения в структуре предложения. — М.: Наука, 1969.-С. 77-85.

39. Гафарова, Г. В. Когнитивный аспект представления лексики в функционально-семантическом словаре: Автореф. дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / Г. В. Гафарова. Краснодар, 1996. - 24 с.

40. Головенко, Ю. А. Основные принципы структурно-семантической организации текста и методика ее исследования (на материале совр. англ. языка): Дис. . д-ра. филол. наук (специальность 10.02.19) / Ю. А. Головенко. Л., 1982.-339 с.

41. Гончарова, Н. Ю. Формирование фактообразующего значения английского глагольного предиката в системе языка и речи: Автореферат дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / Н. Ю. Гончарова. М., 2000. - 20 с.

42. Гуревич, JT. С. Методика семантического исследования сложноструктурированных глаголов (на материале глаголов управления современного английского языка) / Л. С. Гуревич. Чита: Изд-во ЧитГТУ, 2002.-287с.

43. Гуревич, JI. С. Опыт анализа сложноструктурированных глаголов (на материале глаголов управления современного английского языка): Диссертация . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / JI. С. Гуревич. Иркутск, 2001. - 256 с.

44. Данилова, 3. В. Семантическая структура английских глаголов BREAK, BURST, CRACK, CUT, SMASH, SPLIT, TEAR: Автореферат дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / 3. В. Данилова. Киев, 1983. - 22 с.

45. Дейк, Т. А. ван Стратегии понимания дискурса / Т. А. ван Дейк, В. Кинч // Дейк Т. А. ван Язык. Познание. Коммуникация. — М.: Прогресс, 1989. С. 41-88.

46. Дейк, Т. А. ван Контекст и познание. Фреймы знаний и понимание речевых актов / Т. А. ван Дейк // Дейк Т. А. ван Язык. Познание. Коммуникация.-М.: Прогресс, 1989.-С. 12-41.

47. Демьянков, В. 3. «Событие» в семантике, прагматике и в координатах интерпретации текста / В. 3. Демьянков // Изв. АН СССР. Серия литературы и языка - 1983. - Т. 42. - № 4. - С. 320-329.

48. Демьянков, В. 3. Предикаты и концепция семантической интерпретации / В. 3. Демьянков // Изв. АН СССР. Серия лит. и яз. - 1980. - № 4. - С. 336-346.

49. Демьянков, В. 3. Теория прототипов в семантике и прагматике языка / В. 3. Демьянков // Структуры представления знаний в языке / отв. ред.

50. Кубрякова Е. С. М.: ИНИОН РАН, 1994. - С. 32-86.

51. Демьянков, В. 3. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода / В. 3. Демьянков // Вопросы языкознания. — 1994. —№ 4. —С. 17-33.

52. Джонсон-Лэрд, Ф. Процедурная семантика и психология значения. / Ф. Джонсон-Лэрд// Новое в зарубежной лингвистике. — 1988. — вып. XXIII — С. 234-257.

53. Дзоценидзе, Н. А. Явные и скрытые компоненты значения: Автореферат дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / Н. А. Дзоценидзе. — М., 1982.-26 с.

54. Дикусарова, Е. В. Семантико-синтаксические свойства отыменной глагольной конверсии типа N->V (падежно-семантический и словосочетательный подход): Автореферат дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / Е. В. Дикусарова. — Пятигорск, 1995. 16 с.

55. Динсмор, Дж. Ментальные пространства с функциональной точки зрения / Дж. Динсмор // Язык и интеллект / пер. с англ. и нем. / сост. и вступ. ст. В. В. Петрова. М.: Издательская группа «Прогресс», 1996. - С. 385-411.

56. Долинина, И. Б. Синтаксически значимые категории английского глагола / И. Б. Долинина. JI.: Наука, Ленинградское отделение, 1989. -216 с.

57. Евтушок, Ю. Г. Языковая репрезентация концепта CRIME (на материале американского варианта английского языка): Дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / Ю. Г. Евтушок. Иркутск, 2004. — 180 с.

58. Залевская, А. А. Психолингвистический подход к проблеме концепта / А. А. Залевская // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Научное издание / под ред. И. А. Стернина. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. С. 36-44.

59. Ильченко, Е. В. Сопоставительный анализ лексики семантической группы «клинковое оружие» (на материале английского и русского языков): Автореферат дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / Е. В. Ильченко. М., 2000 - 16 с.

60. Калимуллина, В. М. Роль глагольных единиц в реализации номинативной функции языка в тексте / В. М. Калимуллина. — Уфа: Башкирск. ун-т, 1996.-196 с.

61. Калимуллина, В. М. Компликативность фразеологических глагольно-именных словосочетаний, имеющих кореферентный глагол / В. М. Калимуллина // Вопросы семантики и стиля. — Уфа: Издательство Башкирского университета, 1985.-С. 12-17.

62. Каменская, О. Л. Текст и коммуникация / О. Л. Каменская. — М.: Высш. шк., 1990.-151 с.

63. Кант, И. Критика чистого разума / И. Кант // Соч. в 6-ти т. — Т 3. — М.: Мысль, 1964.-591 с.

64. Кацнельсон, С. Д. Типология языка и речевое мышление / С. Д. Кацнельсон. Л.: Наука, 1972. - 216 с.

65. Кашкин, В. Б. Универсальные грамматические концепты / В. Б. Кашкин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Научное издание / под ред. И. А. Стернина. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. - С. 45-52.

66. Кибрик, А. А. Когнитивные исследования по дискурсу / А. А. Кибрик // Вопросы языкознания. — 1994. -№ 5. — С. 126-139.

67. Клишин, А. И. Конкретные и абстрактно-метафорические значения в структуре глагола: проблемы семантики (на материале английского языка): Автореферат дис. . д-ра. филол. наук (специальность 10.02.19) / А. И. Клишин. СПб., 2000 - 38 с.

68. Козлова, Е. А. Метонимия как инструмент категоризации в языке / Е. А. Козлова // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Научное издание / под ред. И. А. Стернина. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. - С. 156-159.

69. Колшанский, Г. В. Контекстная семантика / Г. В. Колшанский. М.: Наука, 1980.-150 с.

70. Колшанский, Г. В. Объективная картина мира в познании и языке / Г. В.

71. Колшанский. -М.: Наука, 1990. 108 с.

72. Кошляк, А. Б. Подтекст как текстовая категория / А. Б. Кошляк // Вопросы семантики и стиля. — Уфа: Изд-во Башкирского университета, 1985. — С. 90-95.

73. Кравец, А. С. Топологическая структура смысла / А. С. Кравец // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Научное издание / под ред. И. А. Стернина. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001-С. 17-25.

74. Кравченко, А. В. Знак. Значение. Знание. Очерк когнитивной философии языка / А. В. Кравченко. Иркутск: Издание ОГУП «Иркутская областная типография № 1», 2001. - 261 с.

75. Кравченко, А. В. Язык и восприятие: Когнитивные аспекты языковой категоризации / А. В. Кравченко. Иркутск: Изд. Иркут. гос. Ун-та, 2004 (2-е испр.). — 206 с.

76. Кубрякова Е. С. Лексический анализ языка. Модели действия / Е.С. Кубрякова // Логический анализ языка. Модели действия. — М.: Наука, 1992.-166 с.

77. Кубрякова, Е. С. Начальные этапы становления когнитивизма. Лингвистика психология — когнитивная наука / Е. С. Кубрякова // Вопросы языкознания. - 1994. -№ 4. - С. 34-37.

78. Кубрякова, Е. С. Части речи в ономасиологическом освещении / Е. С. Кубрякова. М.: Наука, 1978. - 115 с.

79. Кубрякова, Е. С. Языковое сознание и языковая картина мира / Е. С. Кубрякова // Филология и культура. Материалы Международной конференции. — Тамбов, 1999. — С. 3-16.

80. Лакофф, Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении / Дж. Лакофф. М.: Языки славянской культуры, 2004.-792с.

81. Лобанова, Г. А. Реализация предикатов изменения в современном английском языке: Автореферат дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / Г. А. Лобанова. Ленинград, 1981. - 16 с.

82. Маркот, Я. И. Семантико-синтаксическая структура предложений сглаголами физического воздействия в современном английском языке: Автореферат дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / Я. И. Маркот. Минск, 1990. - 22 с.

83. Масленникова, А. А. Лингвистическая интерпретация скрытых смыслов / А. А. Масленникова. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1999. — 264 с.

84. Мелетинский, Е. М. Структурно-типологическое изучение сказки / Е. М. Мелетинский // Пропп В. Я. Морфология сказки. Изд. 2-е. - М.: Наука, 1969.-С. 134-162.

85. Мельчук, И. А. Русский язык в модели «Смысл — Текст» / И. А. Мельчук. — Москва—Вена: Школа «Языки русской культуры», 1995. — 682 с.

86. Мерзлякова, Л. В. Семантическая структура глаголов английского языка с инкорпорированными актантами: Автореф. дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / Л.В. Мерзлякова. Ленинград, 1986. - 18 с.

87. Минский, М. Фреймы для представления знаний / М. Минский. — М.: Энергия, 1979.-151 с.

88. Михайлова, О. А. Фразео-семантическое поле 'прекращение жизни человека' в русском и английском языках: Автореферат дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.01) / О. А. Михайлова. СПб, 1995. - 16 с.

89. МАВЛ — Многомерный анализ в лингвистике: Сборник научных статей / MAB Л. Смоленск: СГПУ, 2002. - 112 с.

90. МПКЛ — Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Научное издание / под ред. И. А. Стернина / МПКЛ. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. —182 с.

91. Назаров, С. И. Семантика и функционирование английских каузативных глаголов, обозначающих изменение состояния предмета: Автореферат дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / С. И. Назаров. Л., 1987. -16 с.

92. Неделяков, В. П. Типология морфологического и лексического каузативов / В. П. Неделяков, Г. Г. Сильницкий // Типология каузативных конструкций: Морфологический каузатив. Л.: Наука, 1969. — С. 20-50.

93. Неделяков, В. П. Заметки по типологии результатива (перфектов, результатов, перфект, пассив) / В. П. Неделяков // Предложение и текст в семантическом аспекте. — Калинин, 1980. — С. 143-151.

94. Неделяков В. П. Результатов, отличный от пассива / В. П. Неделяков // Типология результативных конструкций. —Л.: Наука, 1983. —С. 184-197.

95. Никитин, М. В. Основы лингвистической теории значения / М. В. Никитин. М.: Высшая школа, 1988. - 168 с.

96. Новиков А. И. Семантика текста и её формализация / А. И. Новиков. — М.: Наука, 1993.-215 с.

97. Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики / Е. В. Падучева. — М.: Языки славянской культуры, 2004. 608 с.

98. Паромчик, С. Е. Полипризнаковость имен прилагательных современного английского языка: Дис. канд. фил. наук (специальность 10.02.04) / С. Е. Паромчик. Минск, 1986. - 235с.

99. Лесина, С. А. Лексический прототип в семантической структуре слова: Автореферат дис. . канд. филол. наук (специальность 10.02.04) / С. А. Лесина. СПб, 1998. - 16 с.

100. Петров, В. В. На пути к когнитивной модели языка / В. В. Петров, В. И. Герасимов // Новое в зарубежной лингвистике. — 1988. — вып. XXIII. С. 512.

101. Петрова, С. Н. Семантическое декодирование: новые подходы / С. Н. Петрова // Знаковые системы в социальных и когнитивных процессах. — Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1990. — С. 57-66.

102. Пименов Е. А. Типология транзитивированных глаголов / Е. А. Пименов. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 1995.-284 с.

103. Почепцов, О. Г. Языкокая ментальность: способ представления мира / О. Г. Почепцов // Вопросы языкознания. 1990. - № 6. — С. 110-122.

104. Проблемы функциональной грамматики: Семантическая вариативность/ инвариантность. — СПб.: «Наука», 2003. 400 с.

105. Пропп, В. Я. Морфология сказки / В. Я. Пропп. Изд. 2-е. - М.: Наука, 1969.-168 с.

106. Растье, Ф. Интерпретирующая семантика / Ф. Растье. — Нижний Новгород: «Деком», 2001.-368 с.

107. Рощина, JI. М. Семантический потенциал глагольной формы / JI. М. Рощина // Семантика языковых единиц: Доклады VI Международной конференции. М.: «Спортакадемпресс», 1998. - С. 41-42.

108. Селфридж, М. Интегральная обработка, обеспечивающая надёжное понимание / М. Селфридж // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1989. Вып. XIV.- С. 161-209.

109. Семантика языковых единиц: Доклады VI Международной конференции. -М.: «Спортакадемпресс», 1998.-428 с.

110. Серебренников, Б. А. Роль человеческого фактора в языке: Язык и мышление / Б. А. Серебренников. М.: Наука, 1988. - 242 с.

111. Сильницкий, Г. Г. Глагольная валентность и залог / Г. Г. Сильницкий // Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. JL: Наука, 1974. — С.54-72.

112. Сильницкий, Г. Г. Структура глагольного значения и результатов/ Г. Г. Сильницкий // Типология результативных конструкций. — JI.: Наука, 1983. -С. 54-65.

113. Сипакова, И. Н. Именование ситуации изменения состояния предмета активными и инактивными конструкциями: Автореферат дис. . канд. фил. наук (специальность 10.02.19) / И. Н. Сипакова. Саратов, 1987. - 18 с.

114. СК Семантика и категоризация. - М.: Наука, 1991. — 168 с.

115. Скорнякова, Р. М. Проблемы языковой номинации / Р. М. Скорнякова. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 1993. 70 с.

116. Скрэгг, Г. Семантические сети как модели памяти / Г. Скрэгг // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1983. - вып. XII. - С. 228-271.

117. Стамболеева, М. Об одном подходе к описанию депендентных структур /

118. М. Стамболеева // Знаковые системы в социальных и когнитивных процессах. — Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1990. С. 47-57.

119. Степанов, Ю. С. Имена, предикаты, предложения / Ю. С. Степанов. М.: Наука, 1981.-360 с.

120. Степанов, Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю. С. Степанов. — М.: «Языки русской культуры», 1997.

121. Стернин, И. А. Методика исследования структуры концепта / И.А. Стернин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Научное издание / под ред. И. А. Стернина. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. — С. 58-65.

122. ТКПА Типология конструкций с предикатными актантами / отв. ред. В. С. Храковский. - Л.: Наука, 1985. - 232 с.

123. Уилкс, И. Анализ предложений английского языка / И. Уилкс // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1983. - вып. 12. — С. 208-228, 318-373.

124. Уилкс И. Основные проблемы лексической семантики / И. Уилкс // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1983. - вып. XII. - С. 74-123.

125. Уфимцева, А. А. Типы словесных знаков / А. А. Уфимцева. М.: Наука, 1974.-180 с.

126. Филлмор, Ч. Фреймы и семантика понимания / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. - вып. XXIII. - С. 52-93.

127. Филонова, Ю. Ю. Когнитивные и прагмалингвистические особенности опосредованных деловых преговоров на морском транспорте: Автореф. дис. . канд. фил. наук, (специальность 10.02.04) / Ю. Ю. Филонова. — Краснодар, 1998. 24 с.

128. Фодор, Дж. Коннекционизм и когнитивная структура: критический обзор / Дж. Фодор, 3. Пылишин // Язык и интеллект / пер. с англ. и нем. / сост. и вступ. ст. В. В.Петрова. М.: Издательская группа «Прогресс», 1996. -С. 230-313.

129. Фреймы и сценарии. Категории искусственного интеллекта в лингвистической семантике. М.: АН СССР, ИНИОН, 1987. - 53 с.

130. Халеева, И. И. Вторичная языковая личность как реципиент инофонноготекста / И. И. Халеева // Язык — система. Язык способность. Язык — текст. — М.: Институт русского языка РАН, 1995. — С. 277-285.

131. Харитончик 3. А. Способы концептуальной организации знаний / 3. А. Харитончик // Язык и структура представления знаний. — М.: ИНИОН РАН, 1992.-С. 98-123.

132. Хейз, Ф. Семантика синтаксический анализ устной речи: подход, основанный на семантике падежных фреймов / Ф. Хейз // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1989. — вып. XXTV. - С. 292-311.

133. Холодович, А. А. Залог. Определение. Исчисление / А. А. Холодович // Категория залога. Материалы конференции. — Л.: Наука, 1970. — С. 2-26.

134. Холодович, А. А. Проблемы грамматических теории / А. А. Холодович. — Л.: Наука, 1978.-304 с.

135. Хомский, Н. Язык и мышление / Н. Хомский. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972.-122 с.

136. Храковский, В. С. Пассивные конструкции / В. С. Храковский // Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. Л.: Наука, 1974. — С. 5-45.

137. Храковский В. С. Залог и рефлексив / В. С. Храковский // Проблемы теории грамматического залога. Л.: Наука, 1978. - С. 50-61.

138. Чарняк, Ю. Умозаключения и знания / Ю. Чарняк // Новое в зарубежной лингвистике.-М.: Прогресс, 1983. -вып. XII. -С. 171-208.

139. Чейф, У. Л. Значение и структура языка / У. Л. Чейф. — М.: Прогресс, 1975. -432 с.

140. Шенк, Р. К интеграции семантики и прагматики / Р. Шенк, Л. Бирнбаум, Дж. Мей // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1989. — вып. XXIV.-С. 32-47.

141. Шарикова Л. А. Деривация. Аспект. Семасиология / Л. А. Шарикова. — Кемерово: Кемеровский государственный университет, 2000. — 112 с.

142. Широкова, Н. П. Синтаксические конструкции результативности и их роль в тексте: Автореферат дис. канд. фил. наук (специальность 10.02.04) / Н. П. Широкова. Москва, 1993. - 16 с.

143. ЯВЯ Явление вариативности в языке: материалы Всероссийскойконференции. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. - 432 с.

144. ЯИ — Язык и интеллект / пер. с англ. и нем. / сост. и вступ. ст. В. В. Петрова. -М.: Издательская группа «Прогресс», 1996.-416 с.

145. Яковенко, Н.Э. Когнитивно-прагматический подход к пониманию текста: Автореф. дис. . канд. фил. наук, (специальность 10.02.04) / Н. Э. Яковенко. Краснодар, 1998. - 20 с.

146. Яковлева, Т. М. Системный анализ английских переходных глаголов (с учетом их реализации в предложении): Автореферат дис. . канд. фил. наук (специальность 10.02.04) / Т.М. Яковлева Ленинград, 1980. - 22 с.

147. Aitchison, J. Words in the Mind: An Introduction to the Mental Lexicon / J. Aitchison. Oxford: Basil Blackwell, 1987. - 230 p.

148. Anderson, J. Cognitive Psychology and its Implications / J. Anderson. — San Francisco: W. H. Freeman and Company, 1980. — 503 p.

149. Appelt, D. E. Studies in Natural Language Processing: Planning English Sentences / D. E. Appelt. London, N.Y.: Cambridge University Press, 1985. -172 p.

150. Arbib, M. A. In search of the person: Philosophical explorations in cognitive science / M. A. Arbib. Amherst, 1985. - 403 p.

151. Baker, C. F. What is Frame Semantics? / C. F. Baker // The Frame Net Project // Berkley: University of California <http:// www.icsi.berkeley.edu >

152. Bates, E. A Cross-Language Perspective / E. Bates; A. Devescovi; B. Wulfeck // Annual Review of Psychology, Annual 2001 369 - <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

153. Bateson, G. Geist und Natur: Eine notwendige Einheit / G. Bateson. Augsburg: Hieronymus Muelberger, 1984.-286 S.

154. Baybee, J. The Evolution of Grammar: Tense, Aspect and Modality in Languages of the World / J. Baybee. Chicago and London: The University of Chicago Press, 1994. - 308 p.

155. Bealer, G. Propositions (philosophy of language, traditional proposition theory) / G. Bealer // Mind. Jan. 1998 - v 107 - P. 1-32 - <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

156. Beaugrande, de R. Introduction to Text Linguistics / de R. Beaugrande, W.

157. Dressler. -N. Y.: Longmans, 1981. 178 p.

158. Brown, J. Natural kind terms and recognitional capacities / J. Brown // Mind. — April 1998 v 107 - P. 275 - 304. - <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

159. Bruner, J. Acts of Meaning / J. Bruner. Cambridge: Harvard University Press, 1990.-180 p.

160. Bruner, J. Actual Minds, Possible Worlds / J. Bruner. Cambridge: Harvard University Press, 1986. - 202 p.

161. Carpenter, P. A. Language comprehension: sentence and discourse processing / P. A. Carpenter; A. Miyake; M. A. Just // Annual Review of Psychology. 1995.- v 46. p. 91 -121.- <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

162. Carrol, J. M. What's in a Name? An Essay in the Psychology of Reference / J. M. Carrol. N.Y.: W. H. Freeman and Company, 1985. - 204 p.

163. Carsten, G. The Processing of Information Structure / G. Carsten // Focus: Linguistic, Cognitive and Computational Perspectives. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. - P. 18-42.

164. Changing Valency: Case Study in Transitivity Cambridge: Cambridge University Press, 2000. - 414 p.

165. Charniak, E. A Framed PAINTING: The Representation of a Common Sense Knowledge Fragment / E. Charniak // Cognitive Science. — 1977. VI. - # 4. -P. 355-394.

166. Chierchia, G. Meaning and Grammar: An Introduction to Semantics / G. Chierchia, S. McConnel-Ginnet. Cambridge, London: the MIT Press, 2000. -574 p.

167. Chomsky, N. Knowledge of language: Its Nature, Origin, and Use / N. Chomsky. N.Y.: Praeger Publishers, 1986. - 318 p.

168. Chomsky, N. Language and nature / N. Chomsky // Mind. Jan. 1995. - v 104.- P. 1-61. — <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

169. Clifton, Ch. Jr. Sentence and Text Comprehension: Roles of Linguistic Structure / Ch. Jr. Clifton; S. A. Duffy // Annual Review of Psychology. Annual. - 2001.- P. 167- 177. <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

170. Cognition and Memory: Knowledge and Meaning Comprehension as Functions of memory. Berlin: VEB Deutscher Verlag der Wiessenschaften, 1980. — 2781. S.

171. Cognition, Semantics and Philosophy: Proceedings of the First International Colloquium on Cognitive Science. — Dodrecht: Kluwer Academic Publishers, 1992.-314 p.

172. Cole, D. Thought and Qualia / D. Cole // Minds and Machines. 1994. - Vol.4 -N3.-P. 283-303.

173. Comrie, B. Aspect: an introduction to the study of verbal aspect and related problems / B. Comrie. Cambridge etc., 1976. - 256 p.

174. Constraints and Resources in Natural Language Syntax and Semantics. — Stanford: USA CSLI Center for the Study of Language and Information Leland Stanford Junior University, 1999. 338 p.

175. Cook, V. J. Chomsky's Universal Grammar / V. J. Cook, M. Newson. OxfordA Blackwell Publishers, 1996. - 370 p.

176. Cree, G. S. An Attractor Model of Lexical Conceptual Processing: Simulating Semantic Priming / G. S. Cree, K. Mcrae, Ch. Mcnorgan // Cognitive Science. -July-Sept 1999.-v 23.— P. 371-391.-<http://web4.infotrac.galegroup.com/>

177. Croft, W. The Contribution of Typology to Cognitive Linguistics / W. Croft // Plenary Lectures. Berkley: University of California. - <http: // www.gamet.berkeley.edu >

178. Cruse, D. A. Meaning in Language: An Introduction to Semantics and Pragmatics / D. A. Cruse. -N.Y.: Oxford University Press, 2000. 124 p.

179. Cuyckens, H. Towards an Empirical Lexical Semantics / H. Cuyckens, D. Sandra // Human Contact through Language and Linguistics. Frankfurt am Main; Berlin; New York; Paris; Wien: Lang., 1997. - P. 36 - 54.

180. Dawson, R. E. Critical Thinking, Scientific Thinking, and Everyday Thinking: Metacognition about Cognition / R. E. Dawson // Academic Exchange

181. Quarterly. Fall 2000. - v4. - P. 76-93. - <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

182. Dixon, R. M. W. Introduction / R. M. W. Dixon, A. Y. Aikhenvald // Changing Valency: Case Study in Transitivity. Cambridge: Cambridge University Press, 2000.-P. 1-29.

183. Dryer, M. S. Primary Objects, Secondary Objects, and Antidatives / M. S. Diyer

184. Language. December 1986. - Vol.62 - # 4 - P. 808-845.

185. Eliasmith, Ch. Integrating structure and meaning: a distributed model of analogical mapping / Ch. Eliasmith, Th. P. Thagard // Cognitive Science. -March 2001. — v 25. p. 245. - <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

186. Events as Grammatical Objects: The Converging Perspectives of Lexical Semantics and Syntax. Stanford: USA CSLI Center for the Study of Language and Information Leland Stanford Junior University, 2000. - 510 p.

187. Fauconnier, G. Methods and Generalizations / G. Fauconnier// Plenary Lectures. — Berkley: University of California—<http:// www.garnet.berkeley.edu >

188. Focus: Linguistic, Cognitive and Computational Perspectives. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. - 368 p.

189. Gauker, Ch. Domain of discourse / Ch. Gauker // Mind. Jan 1997. - vl06. - P. 1-32. - <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

190. Geeraerts, D. Idealistic Tendencies in Cognitive Linguistics / D. Geeraerts // Plenary Lectures. Berkley: University of California - <http: // www.garnet.berkeley.edu >

191. Givon, T. Syntax: a functional-typological introduction / T. Givon — Vol.11. — Amsterdam: Benjamins, 1990.-245 p.

192. Goffman. E. Frame Analysis / E. Goffman. Cambridge, Ma.: Harvard UP, 1974.-586 p.

193. Human Contact through Language and Linguistics. Frankfurt am Main; Berlin; New York; Paris; Wien: Lang., 1997.-435 p.

194. Jackendoff, R. Foundations of Language: Brain, Meaning, Grammar, Evolution / R. Jackendoff. Oxford: Oxford University Press, 2002. - 478 p.

195. Jonathan, B. Classifying conditionals: the traditional way is right / B. Jonathan // Mind. April 1995. - v 104. - p. 331- 355. - <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

196. Kintsch, W. Predication / W. Kintsch // Cognitive Science. March, 2001. -v25. - P. 173-189. - <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

197. Klix, F. On Structure and Function of Semantic Memory / F. Klix // Cognition and Memory: Knowledge and Meaning Comprehension as Functions of memory. Berlin: VEB Deutscher Verlag der Wiessenschaften, 1980. - S. 11

198. Lakoff, G. The Centrality of Explanatory Grounding Among Cognitive Linguistic Methodologies / G. Lakoff // Plenary Lectures. Berkley: University of California. - <http: // www.garnet.berkeley.edu >

199. Langacker, R. W. Concept, Image, and Symbol: The cognitive Basis of Grammar / R. W. Langacker. Berlin, New York, 1991. - 390 p.

200. Langacker, R. W. Nouns and Verbs / R. W. Langacker. // Language March 1987.- Vol.63 - # 1 — P. 53-94.

201. Laurence, S. A Chomskian alternative to convention-based semantics / S. Laurence // Mind. April 1996. - v 105. - P. 269-302. - <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

202. Le Ny, J.-F. Cognitive Science and Semantic Representations / J.-F. Le Ny // Cognition, Semantics and Philosophy: Proceedings of the First International Colloquium on Cognitive Science. Dodrecht: Kluwer Academic Publishers, 1992.-P. 273-292.

203. Lowe, J. A Frame-Semantic Approach to Semantic Annotation / J. Lowe, C. F. Baker, Ch. Fillmore // Berkley: University of California — <http: // www.garnet.berkeley.edu >

204. Lowe, J. Frame Semantics / J. Lowe // The Frame Net Project // Berkley: University of California <http: // www.garnet.berkeley.edu >

205. Lyons, J. Linguistic Semantics: An Introduction / J. Lyons. — Cambridge: Cambridge University Press, 1995. 376pp.

206. Lyons, J. Semantics / J. Lyons. London et al.: Cambridge University Press, 1977.-Vol 1.-372 p.

207. Martin, R. C. Language processing: functional organization and neuroanatomical basis / R. C. Martin // Annual Review of Psychology. 2003. - P. 55-90. -<http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

208. Miller, G. A. On Knowing a Word / G. A. Miller // Annual Review of Psychology. 1999. - P. 1-27. - <http://web4.infotrac.galegroup.com/ >

209. Mithun, M. On the Nature of Noun Incorporation / M. Mithun // Language. -March 1986. Vol.62 - # 1 - P.32-37.

210. Newmeyer, F. Has there been a 'Chomskian Revolution" in Linguistics? / F.

211. Newmeyer // Language. March 1986. - Vol.62 - # 1 - P. 1-18.

212. Persson, G. Meanings, Models, and Metaphors. A Study in Lexical Semantics in English / G. Persson. Stockholm: Almquist and Wiksel International, 1990. -210p.

213. Polysemy: Theoretical and Computational Approach. Oxford, New York: Oxford University Press, 2000. - 228 p.

214. Puetz, M. Incorporating the notion of 'function' into a cognitive approach to English grammar / M. Puetz // Human Contact through Language and Linguistics Frankfurt am Main; Berlin; New York; Paris; Wien: Lang., 1997. -P. 126-146.

215. Pulman, S. G. Word Meaning and Belief / S. G. Pulman. London and Canberra: Croom Helm, 1983.-180 p.

216. Rosch, E. N. Principles of Categorisation / E. N. Rosch // Cognition and Categorisation. Hillsdale: Lawrence Erlbaum, 1978. - P. 27-48.

217. Roy, D. K. Learning words from sights and sounds: a computational model. (Statistical Data Included) / D. K. Roy; A. P. Pentland // Cognitive Science. -Jan-Feb 2002. v 26. - P. 113-147. - <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

218. Sadock, J. M. Some Notes on Noun Incorporation / J.,M. Sadock // Language. -March 1986.-Vol.62 # 1.-P. 19-31.

219. Schweizer, P. Intentionality, Qualia and Mind / P. Schweizer // Minds and Machines. 1994. - Vol.4, N 3. - P. 259-283.

220. Shank, R. C. Rules and Topics in Conversation / R. C. Shank // Cognitive Science. 1977. - Vol. #1. - # 4. -P. 421- 456.

221. Smolensky, P. Grammar-based Connectionist Approaches to Language / P. Smolensky // Cognitive Science. Oct-Dec 1999. - v 23. - P. 589-635. - <http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

222. Steedman, M. Connectionist Sentence Processing in Perspective / M. Steedman // Cognitive Science. Oct-Dec 1999. - v 23. - P. 615-654. - <http://web4.infotrac.galegroup.com/ >

223. Stenning, К. Modelling Memory for Models / K. Stenning // Cognition, Semantics and Philosophy: Proceedings of the First International Colloquium on Cognitive Science. Dodrecht: Kluwer Academic Publishers, 1992. — P. 107127.

224. Stocker, M. The Causative in Middle and Modern English (Dissertation) / M. Stocker. Muttenz, 1990. - 366 p.

225. Sweetser, E. Mental Spaces and Cognitive Linguistics: A Cognitive Realistic Approach to Compositionality / E. Sweetser // Plenary Lectures. Berkley: University of California - <http: // www.garnet.berkeley.edu >

226. Tabor, W. Dynamical Models of Sentence Processing / W. Tabor, M. K. Tanenhaus // Cognitive Science. Oct-Dec 1999. - v 23. - P. 491-547. -<http:// web4.infotrac.galegroup.com/ >

227. Traiger, S. The Secret Operations of the Mind / S. Traiger // Minds and Machines. 1994. - Vol.4, N 3. - P. 303-307.

228. Vendler, Z. Verbs and Times / Z. Vendler // Linguistics in Philosophy. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1967. - P. 97-121.

229. Wierzbicka, A. Lexicography and Conceptual Analysis / A. Wierzbicka. Ann Arbor: Karoma Publishers, Inc., 1985. - 368 p.

230. Wilks, Y. What Sort of Taxonomy of Causation Do We Need for Language Understanding / Y. Wilks // Cognitive Science. 1977. - Vol. #1. - #3. - P. 235326.

231. Yip M., Mailing J., Jackendoff R. Case in Tiers / M. Yip, J. Mailing, R. Jackendoff//Language.-1977.-Vol.4. # 3-pp.217-250.

232. Список использованных словарей и энциклопедий

233. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. Изд-е 2-е, стереотипное. / О.С. Ахманова. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 576с.

234. Бочкарев А.Е. Семантический словарь / А.Е. Бочкарев Нижний Новгород: ДЕКОМ, 2003. - 200с.

235. БЭКМ Большая Энциклопедия Кирилла и Мефодия. — Издатель CD: ЗАО «Новый Диск», 2003.

236. КСКТ Краткий словарь когнитивных терминов — М.: Изд-во МГУ, 1997.-248 с.

237. Литвинов П.П. Словарь наиболее употребительных синонимов английского языка / П.П. Литвинов. М.: «Яхонт», 2001. — 528 с.

238. ЯБЭС — Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. — 685 с.

239. Britannica 2004 CD. Издатель CD: ЗАО «Новый Диск», 2004.

240. COL Collins English Dictionary / Copyright: London: William Collins Sons & Co. Ltd. — Издатель CD: ООО Языковой центр «Интенс», 2000.

241. LDCE Longman Dictionary of Contemporary English / Special Edition. -M.: Изд-во «Русский язык», 1992. - 2 Т. - 1855 с.

242. MWD Webster's Third New International Dictionary // Encyclopedia Britannica 2004 CD. - Издатель CD: ЗАО «Новый Диск», 2004.

243. MWT — Merriam-Webster's Thesaurus // Encyclopedia Britannica 2004 CD — Издатель CD: ЗАО «Новый Диск», 2004.

244. OSDE Oxford Student's Dictionary of Current English / Под ред. Хорнби. -Москва, Оксфорд: Просвещение, Издательство Оксфордского университета, 1984. — 770 с.

245. The Penguin Pocket English Thesaurus. London: Market House Books Ltd, 1985.-518 p.

246. Список источников примеров1.

247. English and American Literature CD. Издатель CD: ООО «Директ-Медиа Паблишинг», 2003.