автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Функциональная роль минералогической лексики в идиостиле М. Волошина

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функциональная роль минералогической лексики в идиостиле М. Волошина"

На правах рукописи

ТАРАН Светлана Владимировна

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ РОЛЬ МИНЕРАЛОГИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ В ИДИОСТИЛЕ М. ВОЛОШИНА

10 02 01 — русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Калининград - 2005

Работа выполнена в Калининградском государственном университете.

Научный руководитель — кандидат филологических наук,

профессор Р.В. Алимпиева

Официальные оппоненты — доктор филологических наук,

профессор В. А. Маслова

кандидат филологических наук, доцент И.Н. Лукьяненко

Ведущая организация — Смоленский государственный

педагогический университет

Защита состоится 28 апреля 2005 г. в 15.00 на заседании диссертационного совета К 212.084.04 при Калининградском государственном университете (236000, г. Калининград, ул. Чернышевского, 56, факультет филологии и журналистики, ауд. 203).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Калининградского государственного университета.

Автореферат разослан Лб марта 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

О.Л. Кочеткова

Реферируемая диссертационная работа посвящена установлению специфики функциональной роли минералогической лексики в идиостиле М. Волошина.

Исследование художественного текста, языка писателя на современном этапе развития лингвистической науки не может обойтись без обращения к понятиям «идиолект» и «идиостиль». Это обусловлено уже самой спецификой феномена языка художественной литературы, который представляет собой лингвистическую систему синтезированного характера со своими законами функционирования и образования единиц, предназначенных для создания эмоциональности, экспрессивности, образности как основополагающих признаков художественного текста. В этой системе при отборе средств национального языка, репрезентирующих творческую индивидуальность и особенности мировидения писателя, автором устанавливается так называемый «эстетический фокус», «эстетический угол зрения» (см.: [Андрусенко 1978: 52-58; Максимов 1967: 6-10]), что «наглядно и в полной мере отражается в его художественном пространстве, которое формируется средствами идиолекта — индивидуализированной "версии" общенародного языка, сохраняемой текстами» [Леденева 2001:38].

Актуальность настоящего диссертационного исследования определяется обращением к проблеме индивидуально-авторского стиля, который является основной категорией в сфере лингвистического изучения художественного текста. «В стиле писателя, — пишет В.В. Виноградов, — соответственно его художественным замыслам, объединены, внутренне связаны и эстетически оправданы все использованные художником языковые средства» [1963: 238]. Одним из таких языковых средств является минералогическая лексика, нашедшая, в силу своих семантических потенций, широкое применение в творчестве писателей различных эпох и культур, особенно в литературе Серебряного века, для которой «показательно "погружение" в стихию слова, увлеченные поиски новых, наиболее ярких, сильных средств выражения» [Бавин, Семибратова 1993: 5]. Эта тенденция отчетливо прослеживается в поэзии М. Волошина, чем и обусловлены, в свою очередь, выбор объекта и темы настоящего диссертационного сочинения — обращение к художественной языковой системе поэтических текстов Волошина и установление функциональной роли минералогической лексики в его идио-стиле.

При исследовании поэтических текстов Волошина нами учитывался опыт мирового волошиноведения, фактографический материал и методология, представленные в трудах ведущих специалистов его творчества (В. П. Купченко,

3. Давыдова, И.П. Куприянова, А.В. Лаврова, Э. Розенталя, Е.Г. Эткинда, Р.И. Поповой, С.А. Михеевой, А. Люсого, М. Лялиной и др.), а также в работах современных литературоведов и лингвистов, затрагивающих некоторые особенности поэтики и идиостиля Волошина. Признавая вслед за многими современниками поэта одним из важнейших элементов волошинской художественной системы ее лексическое своеобразие, ряд авторов нового поколения отмечает присутствие в ней лексем-наименований минералов и их дериватов, что, несомненно, указывает на определенную функциональную значимость этой тематической группы слов в волошинском идиостиле.

Собственно проблема функционирования минералогических лексем в поэтическом тексте привлекла внимание исследователей сравнительно недавно [Буру-ковская 1987, 1992, 1993, 1996, 1999, 2002; Савинцев 1992, 1999], а применительно к творчеству Волошина соответствующий вопрос был поставлен [Яру-шевская 1989; Эпштейн 1990: 239; Рохлина 1990; Кожевникова 1990; Лялина 1997; Шилкина 2004], но системно не разрабатывался. Исследователи ограничивались изучением стилевых функций определенной группы минералогических лексем либо рассматривали в этом аспекте ранний период творчества поэта, не уделяя внимания семантической стороне вопроса. Между тем минералогическая лексика во все периоды творческой деятельности Волошина фигурировала в его поэтических текстах, являясь не только элементом естественнонаучных, геологически точных поэтических зарисовок автора, но также важнейшим средством создания центральных образов.

Непосредственным предметом исследования являются минералогические лексемы и их производные словоформы (прилагательные и наречия), а также некоторые этимологически родственные им слова, извлеченные методом сплошной выборки из поэтических текстов Волошина. Всего в результате обработки материала - текстов стихотворений и поэм разных творческих периодов - было зафиксировано свыше 500 случаев употребления интересующих нас лексем, причем более половины из них наделены дополнительной цветовой нагрузкой.

Наш особый интерес к цветовой семантике минералогических лексем объясняется целым рядом причин. Во-первых, сам Волошин отмечает значимость цвета как такового. «Мир физический постигается осязанием, - пишет поэт, - зрение же, вкус и запах являются развитием осязания. Зрение - это наше осязание на расстоянии плюс цвет (выделено нами. - СТ.)» [2000: 117]. С художественной же точки зрения цвет — это «эстетическая окраска» [Гете 1964: 135], а пере-

дача окраски через самоцвет несет еще больший эстетический заряд благодаря семантической ёмкости и многоплановости минералогических лексем. Во-вторых, цветовая лексика занимает весьма важное место в идиостиле Волошина в силу своеобразия его творческого метода, а именно - синтеза поэтического и живописного начал. Преобладание живописных, пластических ассоциаций, «словопись» [Лавров 1988: 11], свето- и цветопись в поэзии Волошина можно расценивать как результат перехода в его поэтическую систему принципов, декларируемых художниками-импрессионистами. И именно в самоцвете поэт увидел «сочетание достоинств академизма и импрессионизма, т.е. классической линии и цветового эффекта» [Ярушевская 1989: 76], что и находит свое отражение в его поэтических зарисовках.

Спецификой творческого метода Волошина обусловлено наличие в его поэзии эффекта своеобразного «художественного полифонизма», когда средства художественной выразительности разных видов искусств (в данном случае — живописи и поэзии), взаимодействуя и трансформируясь, создают объемный, многомерный, синтетический художественный образ. Подобный принцип «языкового полифонизма» в искусстве определяется термином «интермедиальность» (От-то Хансен-Леве), под которым имеются в виду не только собственно лингвистические средства выражений мыслей и чувств, но и любые знаковые системы, в которых закодировано какое-либо сообщение. Все они в совокупном плане представляет собой медиа, которые в каждом виде искусства организуются по своему своду правил - «коду», представляющему собой «специфический язык каждого искусства» (см.: [Ильин 1998: 8]). В системе интермедиальных отношений, как правило, сначала осуществляется перевод одного художественного кода в другой, а затем происходит взаимодействие, но не на семиотическом, а на смысловом уровне. Так, принцип «окрашенного света», о котором Волошин говорит в одной из своих исследовательских работ по искусствоведению [1989:213], как своеобразный «код» новой живописи активно применяется автором в поэзии за счет использования лексем-наименований драгоценных камней и их дериватов, способных передавать прозрачные цветовые тона.

Наличие поэтического текста является важнейшим условием семантической и художественно-эстетической характеристики минералогических лексем, которые в силу своей смысловой насыщенности и многоплановости способны растворяться в контексте, образуя вместе со своим семантическим и ассоциативным окружением некое семантическое целое и становясь тем самым весомой состав-

ляющей художественного образа. При этом поэтический текст как эстетически функционирующая система, характеризующаяся «многомерностью смыслов и наличием имплицитной, непрямой информации» [Николина 2003: 3], может порождать и такие элементы значения, которые воспринимаются нами, но не имеют вербальных средств выражения в речи, возникая из взаимодействующей совокупности слов. Минералогические лексемы и их дериваты, являясь нередко основными компонентами поэтических образов в художественных текстах Волошина, испытывают влияние всего семантико-эстетического окружения, что не может не влиять на смысловую реализацию слова в пределах рассматриваемого художественного целого, на те эмоциональные, ассоциативные и экспрессивные приращения смысла, которые проявляются в его семантической структуре. Для выявления последних зачастую необходим не только идейно-художественный макроконтекст произведений, но и мегаконтекст всего творчества поэта.

Особый интерес представляет изучение индивидуально-авторского стиля как «некоего закономерного единства системы, обладающего специфической кристаллической структурой» [Лихачев 1989: 71], - «уникума» особой конфигурации [Минералов 1999: 354]. Являясь системным образованием, «целокупным пространством» (Гегель), все элементы которого ведут себя особым образом, идиостиль как «индивидуально устанавливаемая языковой личностью система отношений к разнообразным способам авторепрезентации средствами идиолекта» [Леденева 2001: 40], становится объектом системного анализа (Л.О. Бутако-ва, В.П. Григорьев, А.Д. Григорьева, И.А. Тарасова и др.). В лингвистических работах последних десятилетий индивидуальный стиль художника слова исследуется с учетом соотношения языка и мышления, способов выражения в языке внеязыковой действительности, знаний о мире, принципов формирования специфического структурно-смыслового пространства писателя, законов организации «языковой картины мира», тезауруса отдельной личности. Приоритетным для современных лингвистических исследований является функциональный подход, при котором языковая единица представляет интерес не сама по себе, а как номинатор определенных фрагментов внеязыковой действительности, в своей основе ориентированный на языковую личность. Вот почему немаловажным является изучение в текстах художественной литературы той системы средств выражения, которая может быть представлена тематическими группами языковых единиц, выполняющих в индивидуально-авторском стиле писателя в соот-

ветствии с его мировидением и художественным замыслом определенную функциональную роль.

При функционально-лингвистическом подходе единицами текста являются традиционные для языковой системы единицы - фонемы, морфемы, лексемы, словосочетания и предложения (применительно к нашему исследованию - минералогическая лексика- С.Г.), однако они рассматриваются принципиально по-новому, в аспекте их текстовых функций, что позволяет говорить об «уникальности организации языковых единиц в тексте» [Бабенко, Васильев, Казарин 2000:42].

Как видим, превалирующая сегодня в лингвистике тенденция связана с необходимостью обращения при изучении языковой единицы как к собственно лингвистическим данным, которые позволяют раскрыть наиболее явный, обычно хорошо осознаваемый развитым носителем языка аспект лексического значения слова, так и к информации, соотнесенной с так называемой внеязыковой действительностью, в частности, к культурологическим факторам, формирующим дополнительные, но, как правило, не менее значимые семантические признаки лексической единицы (Д.С. Лихачев, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия, А. Вежбицкая, Р.В. Алимпиева, М.М. Маковский и др.). Данные этимологии, способствующие более глубокому постижению определенных аспектов семантики языковой единицы, при всей своей эффективности предоставляют возможность лишь логико-лингвистической интерпретации понятийного ядра лексемы, зачастую не учитывая при этом более поздние, нередко менее четкие, расплывчатые семантические ореолы, выявляющиеся в семантической структуре слова как коннотативные значения. Последние могут стать основой построения ассоциативных значимо-стей, связывающих в сознании носителя языка данный семантический комплекс с другими семантическими комплексами.

В вышеуказанных аспектах художественная система Волошина специально не изучалась, чем и определяется научная новизна данного диссертационного исследования.

Цель исследования — рассмотреть все группы минералогических лексем, встречающихся как в ранней лирике Волошина, так и в зрелых его стихотворениях, определить специфику их функциональной роли в индивидуально-авторском стиле писателя на изобразительном, ассоциативном, концептуально -образном, символическом и эстетическом уровнях. Достижению цели подчинено решение следующих задач:

• изучить поэтику минералогических лексем в идиостиле Волошина: рассмотреть минералогические наименования и их производные в номинативно-текстовой и стилевых функциях, а также исследовать поэтическую семантику указанных лексем и их дериватов;

• определить способы развития у этих лексем эмоционально-оценочных, экспрессивно-стилевых и образно-ассоциативных коннотаций;

• апеллируя к культурологическим, мифологическим, минералогическим и символическим данным, определить концептуально-образную и эстетическую значимость минералогических лексем в идиостиле Волошина;

• выявить специфику функционирования этих лексем как языковых средств, служащих для создания определенных поэтических образов в художественной системе Волошина.

Цель и задачи диссертационного исследования определили комплексную методику анализа: структурно-семантический метод, а также дополняющие его приемы контекстуального, компонентного и этимологического анализа; принцип лингвостилистического анализа текста, литературно-исторический метод и прием сопоставительно-стилистического анализа употребления минералогических лексем в волошинских текстах и текстах других поэтов; методы интроспекции и реконструкции культурологических данных, а также принцип количественных подсчетов.

Материалом для исследования послужили стихотворные тексты поэтических произведений Волошина. В ходе работы мы использовали научную литературу, относящуюся к области языкознания, литературоведения, культурологии и минералогии.

Теоретическая значимость работы заключается в комплексном исследовании специфики семантико-эстетической значимости минералогических лексем и их дериватов в поэтических произведениях Волошина как одного из функционально-стилевых компонентов эстетически функционирующей системы текстов, а также в выявлении и описании феномена своеобразного семантико-эстетического «кода» минералогических лексем как одного из способов создания образности в идиостиле Волошина.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования материалов и результатов исследования в разработке и преподавании курсов стилистики поэтической речи, спецсеминаров по анализу художественного тек-

ста, спецкурсов, связанных с творчеством Волошина, а также других поэтов Серебряного века.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в шести публикациях, в докладах на Всероссийской научно-методической конференции «Историко-культурное освещение слова и языковая экология» (г. Липецк, 25-26 апреля 2002 г.), на научных семинарах аспирантов Калининградского государственного университета «Проблемы филологических наук» и «Семантика языковых единиц и категорий в диахронии и синхронии» (г. Калининград, 2002, 2003,2004).

В соответствии с поставленной целью в качестве основных положений, определяющих научную новизну и теоретическую значимость работы, на защиту выносятся следующие:

1. Использование Волошиным минералогической лексики не только продолжает идущую из глубины веков традицию, но также отражает своеобразие и самобытность его поэзии, поскольку камень как обобщенное название минералов и горных пород четко соотносится с сознанием и мировоззрением Волошина — поэта, пейзажиста, философа, геолога, теософа, эстетика и мистика. В связи с этим анализ употребления указанных лексем оказывается особенно важным для реконструкции индивидуально-авторской картины мира поэта и выявления специфики его идиостиля.

2. Минералогическая лексика является важнейшим изобразительно-образным средством идиостиля Волошина, выступая в его поэтических зарисовках в качестве способа репрезентации образа природы и отражения реалий, соотнесенных с материальной культурой, деятельностью человека и его микрокосмом. При этом минералогические лексемы уже в номинативно-текстовой функции не только реализуют свой семантико-эстетический потенциал, но и выявляют дополнительные эмоционально-оценочные коннотации.

3. Минералогическая лексика является важнейшим средством экспликации цветообразов в идиостиле Волошина. При этом реализация указанными лексемами цветовой семантики осуществляется не только посредством употребления соответствующих цветообозначений на уровне микро- и макроконтекстов, но и за счет внутренних семантико-эстетических ресурсов самих минералогических лексем в условиях многоплановости и предельной ассоциативности поэтического текста.

4. Метафорическое и символическое употребление минералогической лексики, основанное на реализации их культурно-мифологического и эстетического потенциала, является в идиостиле Волошина способом перехода от изображения к образно-смысловой игре, средством выражения многочисленных подтекстов, инструментом кодировки смыслов, выражения авторской интенции, а также создания метатекста.

Структура и краткое содержание работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, включающей список использованной научной литературы, словарей, энциклопедических изданий и указатель источников.

Во введении дается обоснование актуальности избранной диссертационной темы, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования, приводится характеристика материала и методов его анализа, устанавливаются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Номинативно-текстовая функция минералогической лексики как способ отражения окружающей действительности в идностиле М. Волошина», состоящая из трех параграфов, посвящена раскрытию специфики функциональной роли номинативного употребления минералогических лексем как важнейшего средства репрезентации реалий окружающей действительности в волошинском идиостиле.

В первом параграфе рассматриваются соотнесенные с темой диссертации теоретические вопросы, касающиеся структуры лексического значения и словоупотребления в художественной речи.

Во втором параграфе главы определяется функциональная роль номинативного употребления минералогических лексем как средства репрезентации образа природы в поэтических пейзажах Волошина. При этом исследуется специфика использования указанных языковых единиц в качестве способа организации естественнонаучных поэтических зарисовок, в частности - как способа отображения «исторического пейзажа». Обозначенную функциональную роль выполняют минералогические лексемы камень, каменный, каменистый, окаменелый, щебень, глина, песок, песчаный, гранит, гранитный, базальт, базальтовый, слюда, грифель, сланец, соль, соленый, шпат, агат, руда, рудный, йод, кристалл. Указанные лексемы в поэтических пейзажах Волошина репрезентируют синтезированный образ природы, который складывается в творческом сознании поэта из живых наблюдений и в котором геологическая точность — не самоцель,

поскольку номинативная роль слов выступает в неразрывном единстве с их текстовой и эстетической функцией. Вследствие этого многие минералогические лексемы в большинстве случаев в условиях художественного контекста и в соответствии с творческими задачами Волошина не только реализуют значение «элемент природы, пейзажа», но и получают дополнительную образно-эстетическую и эмоционально-оценочную окрашенность, что дает принципиальную возможность реконструировать объекты, признаки и динамику того мира, в котором ощущал себя автор. Этому в ряде случаев способствуют микро- и макроконтексты стихотворений, а также стилевая доминанта произведения, которая создается как определенной звукописью, так и соответствующей лексикой, осложненной яркой экспрессией.

Для Волошина важен не только пейзаж во всей его многоликости и красочности. Поэт стремится показать динамику природы, в которой значим каждый элемент. Не случайно Волошин так часто прибегает к глагольным формам -причастиям (ср.: «Белеет молочай. / Пласты размытой глины I Искрятся грифелем, и сланцем, и слюдой. / По стенам шифера, источенным водой, / Побеги каперсов...»).

Пейзаж как часть многоликой общей картины мира в поэзии Волошина - это также проекция на природу душевного строя поэта, который «никогда не отделял себя от окружающей его среды... растворял свое "я" в природе и в людях» [Розенталь 2000: 36]. При этом пейзаж и душевное состояние автора взаимно раскрывают друг друга, оказываясь лирическим откровением. В центре таких поэтических картин обычно находится удачно найденная деталь, опираясь на которую поэт создает яркие, рельефные образы. Вовлеченная в подобные описания минералогическая лексика за счет реализации своего семантико-эстетического потенциала способствует созданию общей тональности стихотворений (ср.: «Я иду дорогой скорбной в мой безрадостный Коктебель... / Припаду я к острым щебням, к серым срывам размытых гор, / Причащусь я горькой соли задыхающейся волны...»).

Для некоторых минералогических лексем, выполняющих номинативную функцию, в определенных контекстах наряду с выявлением потенциальных коннотаций становится характерным расширение смыслов до объема целых образов (ср.: «Застывший зной. Устал верблюд. / Пески. Извивы желтых линий»; «Море глухо шумит, развивая древние свитки / Вдоль по пустынным пескам»; «Алые птицы летели на запад, / Шли караваны, клубились пески...»).

Важно отметить, что уже в номинативной функции минералогическая лексика оказывается важнейшим средством экспликации свето- и цветообразов, соотнесенных с определенными реалиями природы, что подчеркивает живописное начало волошинского идиостиля. Обозначенную функциональную роль выполняют минералогические лексемы камень, песок, песчаный, известняк, шифер, щебень, соль, сланец, глёт, гранит, базальтовый, глинистый, шиферный, меловой, рудный. Выявление признака «цвет» в семантических структурах минералогических наименований может осуществляться за счет определенной организации микро- и макроконтекстов. При этом соответствующими актуализаторами в поэтических текстах Волошина, как правило, выступают цветовые слова, которые в художественном (поэтическом) тексте неодинаково значимы, поскольку, сам характер лексического значения у цветовых слов может быть различным. Цветообозначения, актуализирующие в семантической структуре минералогических лексем сему «цвет», хотя и являются преимущественно нейтральными номинациями, однако обусловливают яркую изобразительность поэтических описаний (ср.: «Рисунок скал, гранитов черный лоск»; «Обрывы черные, потоки красных щебней»; «Пески. Извивы желтых линий»).

Следует подчеркнуть, что своеобразие функционирования наименований минералов в качестве начала, организующего цветообраз в пейзажных зарисовках Волошина, основано не только на контекстуальных связях лексем, но и на эрудиции самого поэта. Так, выявлению экспрессивно-стилевых и оценочных коннотаций в смысловой структуре минералогических лексем может способствовать семантическая и культурологическая значимость цветообозначений-актуализаторов (а также соотнесенных с ними цветообразов), которая обусловливает специфику авторской заданности и эмоционально-эстетический настрой, сопутствующий повествованию. В этом отношении весьма показательно использование Волошиным цветовых слов голубой и алеть, ярко выраженная этнокультурная специфика которых сказывается и на характере смысловой реализации соотнесенных с ними минералогических лексем, что, прежде всего, выражается в индуцировании по отношению к ним целого комплекса положительных эмоционально-оценочных и экспрессивно-стилевых коннотаций, которое, в свою очередь, обеспечивает соответствующим лексемам высокую эстетическую значимость (ср.: «Отливают волны розовым глянцем... / И алеют щебни»; «...Ложась на песок голубой. / Всё шире, всё шире, всё шире / Развертывается прибой»). Признак цвета может быть выявлен и за счет актуализации внутрен-

ней формы слова, что становится возможным благодаря метафорической основе создаваемых образов (ср.: «вязьрудных жил, как ленты пестрых гадин»; «индевеет берег солью и сланцем»),

Для волошинского идиостиля характерно также выявление дифференциального признака «цвет» в семантических структурах относительных прилагательных, причем без перехода последних в разряд качественных. При этом минералогические лексемы, называя соответствующие реалии как элемент природы, пейзажа, вместе с тем способствуют созданию отраженного в пределах поэтического текста определенного цветообраза (ср.: «базальтовые гроты», «столпы базальтовых гигантов», «шиферные окалины пустыни», «меловые отроги», «коралловые атоллы»).

В третьем параграфе рассматривается номинативно-текстовая функция минералогических лексем, выступающих в качестве средства отображения реалий материальной культуры: определяется функциональная роль тематической группы, номинирующей преимущественно обработанные камни, в качестве экспликатора образа города (в том числе городского пейзажа), способа отображения артефактов (вещного мира, в том числе памятников материальной культуры) и средства характеристики деятельности человека. При этом большое внимание отводится анализу специфики смысловой реализации минералогических лексем как единиц эстетически функционирующего поэтического текста, определяются условия выявления семемами периферийных, дифференциальных и других семантических признаков, а также способы развития коннотативных значений. Обозначенную роль в идиостиле Волошина выполняют следующие лексемы: мрамор, мраморный, камень, каменный, белокаменный, золото, златоглавый, алмазный, бирюза, кабошон, жемчуг, янтарь, гранит, гранитный, руда, рудный, рудник, сера, серный, соль, уголь, угольный, железо, железный, медь, медный, свинец, свинцовый.

Среди указанных лексем доминирующее положение в силу своей особой предметно-понятийной и прагматической значимости занимает лексема камень и ее морфологические дериваты. Семантико-эстетическая реализация этой лексемы отражает стремление Волошина затронуть в урбанистических описаниях скульптурно-изобразительный аспект, что обусловлено авторским пониманием сущности образа города, который немыслим вне архитектуры. В свою очередь архитектура, способная запечатлеть историю материальной культуры, оказывается сродни геологии, отражающей историю земли. При этом минералогическая

лексика, оказываясь вовлеченной в ткань необычайно ярких и самобытных во-лошинских метафорических конструкций, представляющих собой образно-смысловую игру слов, максимально реализует свой эмоционально-экспрессивный и семантико-эстетический потенциал (ср.: «...Камни жутко-глубоки / От дождливых бликов лака»; «...И на груды сокровищ, / Разлитых по камням, / Смотрят морды чудовищ / С высоты Notre-Dame...»; «Ряд церквей -невесты во Христе. / Этим камням, сложенным с усильями, / Нет оков и нет земных границ! / Вдруг взмахнут испуганными крыльями / И взовьются стаей голубиц»; «И рисуется сурово / Стен зловещих силуэт, / Точно мертвого былого / Страшный каменный скелет»).

В художественном произведении известную эстетическую нагрузку выполняют все языковые средства, однако в каждом произведении существуют особые, находящиеся как бы в центре, связанные непосредственно с содержанием слова, которые называют опорными или доминантными. Такой языковой доминантой в детализированных описаниях вещного мира культуры как достижения человеческого разума в идиостиле Волошина выступает минералогическая лексика, используемая поэтом преимущественно в номинативной функции, а также в качестве метонимий и «точных» определений. В этом плане наиболее интересной представляется смысловая реализация минералогической лексемы мрамор (а также ее дериватов), которая в культурном сознании человека четко соотносятся со сферами архитектуры и скульптуры, ведь именно камень, издревле наделенный таинственной и сверхъестественной силой, «стал основным источником передачи через века творческих замыслов и технических идей человека» [Лебединский 1985: 131], донеся до нас сведения о материальной и духовной культуре наших предков (ср.: «линялый мрамор выкрашенных статуй», «колонны мраморных дворцов», «зацветшие мраморы старых террас»).

При раскрытии своеобразия функциональной роли минералогической лексики в качестве средства отображения культурных артефактов в идиостиле Волошина необходимо привлечение творческого мегаконтекста, что подчеркивает способность этих лексем выявлять особые «сверхсмыслы» на метапоэтическом уровне. Эмоционально-оценочные и экспрессивно-стилевые коннотации, реализуемые указанными лексемами в пределах поэтического контекста и обусловленные, как правило, культурной «ассоциативной аурой» слова, нередко определяют знаковость их функциональной роли в качестве репрезентаторов соотнесенных с ними наглядно-чувственных образов. За счет подобных семантических

трансформаций минералогической лексики отображаемые ею реалии материального мира отчасти преодолевают свою «вещность» и начинают функционировать в пространстве интеллектуально-художественного метатекста Волошина как своеобразные экспликаторы авторских интенций.

Волошину интересен не только мир окружающих человека вещей, соотнесенных с реальной действительностью, поэт стремится передать сам процесс их создания, раскрывая образ человека-творца, человека-демиурга. В этом отношении весьма показательно как изображение самого процесса создания скульптур и архитектурных объектов, так и обращение к представлению об этой деятельности как источнику ассоциативности в компаративных тропах (ср.: «И глыба камня ожила / В объятьях пламенного грека»; «В едином горне за единый раз / Жгут пласт угля, чтоб выплавить алмаз. I Так из тебя, сожженный мой народ, / Я нынче новый выплавляю род!»).

Таким образом, минералогическая лексика в ее номинативно-текстовой функции оказывается в волошинском идиолекте ведущим средством отражения окружающей действительности (репрезентации синтезированного образа природы и экспликации мира артефактов), которая в художественном сознании поэта обладает всей полнотой и гармонией красок и непосредственно ассоциируется с представлением о прекрасном.

Вторая глава «Метафорика н символика минералогической лексики как способ создания образности в идиостиле М. Волошина», состоящая из пяти параграфов, посвящена рассмотрению функциональной роли переносного употребления минералогической лексики в идиостиле Волошина, выявлению специфики образно-эстетической реализации минералогических лексем в качестве тропов и их элементов.

В первом параграфе рассматриваются теоретические вопросы, касающиеся образно-эстетической реализации слова как проявления авторского идиостиля. Здесь же кратко освещается теория символа и тропа, а также проблема семанти-ко-эстетической трансформации слова в художественном (поэтическом) тексте.

Во втором параграфе раскрывается своеобразие волошинской метафоры в ее соотнесенности с символом. Следуя внутреннему закону поэзии, который заключается в «максимальной сжатости словесного пространства при беспредельной ёмкости жизненного содержания» [Эткинд 1970: 120], Волошин весьма часто прибегает к метафоризации. При этом волошинская метафора максимально

реализует свои креативно-образные потенции и имеет практически безграничное интерпретационное поле.

Показательно, что у теоретика символизма А. Белого метафора рассматривается как непосредственная ступень к рождению символа, который и есть мифотворчество (см.: [Белый 1994: 131-142]). Волошинская же метафора не выстраивает символ, а открывает его - получается обратный эффект, «эволюция от символа к метафоре» [Кашинская 1996: 112]. Причем символ как указание на невыразимое осмысляется в принципиально иной ценностной системе. Метафора же оказывается не только средством выстраивания символа, не только основным звеном в системе используемых поэтом художественных средств, но сама обретает характер целостной художественной системы, обретает значимость символа, сущность которого наиболее адекватно раскрывается В.А. Масловой. «Символ - это своего рода конгломерат равноценных значений, и этим он отличается от других тропов, - отмечает автор. - Прямое значение равноправно абстрактному: абстрактная идея закодирована в конкретном содержании для того, чтобы выразить абстрактное через конкретное, но и конкретное кодируется абстрактным, чтобы показать его идеальный, отвлеченный смысл» [2001: 97], то есть оба значения в символе обогащаются. «Семантическая спираль» символа включает в себя широкий спектр значений, начиная от имплицитных (скрытых, потенциальных), никак не выраженных в слове, но являющихся его неотъемлемой частью, и заканчивая шкалой «семантических субститутов» (заместителей), то есть запрограммированной заменой одного значения другим (см.: [там же: 97-98]).

Эстетическая позиция Волошина заключается в том, что поэтическое произведение отражает глубины внутреннего, «аполлонова мира», который, соприкасаясь с «механической реальностью», способен представит всё многообразие Бытия исходя из себя самого. А метафора-универсум, выполняя роль формирования образа, эксплицирует прежде всего жизнь сознания, где сама субъективность установки «мир как мое представление» мыслится как объект.

Универсальная метафоричность, создающаяся этим движением внутрь, в себя, обусловливает вполне закономерную «эволюцию волошинской образно-поэтической системы до метаболы, до метаболически организованного лирического пространства» [Кашинская 1996: 115]. Подмена категории «невыразимого» категорией «бессознательного» поставила в центр волошинской художественной системы метафору, которая определила горизонтальное (в отличие от

традиционной символистской вертикали) ее развитие, обусловив бытование в поэтическом мире Волошина текста-мифа.

В поэтической системе Волошина «слова-символы могут выполнять инте-гративную функцию, тем самым становясь идеостилистическими признаками» [Крюкова 2000: 45]: обогащенное глубоким творческим замыслом метафорическое начало символов обусловливает максимальную реализацию личностных авторских смыслов. Метафора-символ выполняет функциональную роль создания «метатекста», то есть является «метатропом»*, что подтверждается открытием Вяч. Иванова о том, что «символ не литературный прием, а самостоятельный тип мышления, синтезирующий непосредственность и бесконечную многозначность образа с логической силой и необходимыми импликациями понятий» [там же].

Для Волошина язык символов — это «истинный», «скрытый» язык искусства, с помощью которого «дух художника... приобщается к народному творчеству и раскрывает родники своего бессознательного» [Волошин 1989: 258-259]. Эстетическая позиция Волошина близка к тройственному пониманию символа у А. Белого: «всякий символ есть триада «abc», где «а» - неделимое творческое единство, в котором сочетаются два слагаемые («b» образ природы, воплощенный в звуке, краске, слове, и «с» переживание, свободно располагающее материал звуков, красок и слов, чтобы этот материал всецело выразил переживание» [1994:257].

Именно наименования камней, их окраска и символика становятся в поэзии Волошина - художника, искусствоведа и знатока минералов - тем «скрытым» языком, который ведет к конечной цели искусства - к тому, «чтобы каждый стал пересоздателем окружающей природы» [Волошин 1989:266].

В третьем параграфе рассматривается специфика функциональной роли и смысловой реализации минералогической лексики как важнейшего экспликатора свето- и цветообразов в поэтических зарисовках Волошина.

Наименования минералов и горных пород, выступающие в роли сравнений и их компонентов, в идиостиле Волошина служат важнейшим средством образности, что обусловлено не только значительным семантическим потенциалом этих лексем, но функциональной спецификой сравнения как тропа. Являясь одним из

* «Метатропы» — «глубинные функциональные зависимости», стоящие за конкретными языковыми образованиями (на всех уровнях текста) и структурирующие индивидуально-авторскую модель мира (см.: [Фатеева 2000:53-54]).

«языковых средств запускания механизма внутренних семантических преобразований» [Крюкова 2000: 25], сравнение «пробуждает рефлексию <...>, что и закладывает основы образности, ведущей к семантической транспозиции» [там же: 27]. Значительная часть этих компаративных тропов служит в идиостиле Волошина для создания свете- и цветообразов, соотнесенных с реалиями природы. Обозначенную функциональную роль выполняют лексемы камень, уголь, медь, серебро, перламутр, жемчуг, жемчужина, коралл, янтарь, бирюза, аметист, оникс, опал, изумруд, топаз, алмаз, бриллиант. Примечательно, что в составе сравнений используются, как правило, наименования ювелирных камней, поскольку эти лексемы в определенных контекстах потенциально готовы выявить дополнительные смысловые оттенки. В результате значение этих минералогических лексем, благодаря разнообразным контекстуальным связям, получает различные семантико-эстетические приращения - эмоционально-оценочные, экспрессивно-стилевые и образно-ассоциативные коннотации. Наиболее частыми признаками, составляющими основу волошинских сравнений, выступают цвет, блеск, прозрачность, совершенная форма и огранка драгоценных камней, с которыми у поэта ассоциируется красота и совершенство окружающей природы (ср.: «мерцает бирюзой залив»; «облаков громады, точно глыбы светлых янтарей»; «излом волны сияет аметистом»),

В качестве украшающих световых и цветовых эпитетов в идиостиле Волошина функционируют лексемы лазоревый, лазурный, изумрудный, малахитовый, перламутр, перламутровый, бирюзовый, серебристый, посеребренный, медный, свинцовый, фосфорический, ртутный, за которыми в словаре закреплено цветовое значение (ср., напр.: «лазоревый простор», «янтарный свет», «изумрудный лес», «серебряные озера», «камней отблеск ртутный», «луна золотая»), При создании иносказательной образности поэт активно использует и метафорические эпитеты: жемчужный, алмазный, алмазно, хрустальный, янтарный, мраморный, сапфирный, брильянтовый. В основе метафорического использования соответствующих лексем находится, как правило, не только свет и цвет соотнесенных с ними минералов, но также форма, огранка, блеск и т.п., создающие целостное представление о репрезентируемом светоцветовом объекте (ср.: «жемчужные облака», «звездная алмазная пыль», «хрустальные небеса», «агатовые озера»).

В функции световых и цветовых метафор реализуются лексемы золото, позолота, серебро, олово, перламутр, янтарь, мрамор, киноварь, бирюза, сапфир,

топаз, кристалл, хрусталь, бриллиант (ср.: «серебро полыни», «поля из мрамора», «хрусталь предгорий»).

Следует подчеркнуть, что использование Волошиным минералогической лексики в качестве цветообозначений свидетельствует о стремлении поэта найти «тот верный тон, прозрачный и чистый, который был бы неточным и эмоционально невыразительным, используй поэт только название цвета» [Ярушев-ская 1989:77].

В четвертом параграфе анализируется использование Волошиным минералогической лексики в составе тропов и для репрезентации образа города - его внешних характеристик и внутренней сущности. Для таких описаний, репрезентирующих преимущественно образы европейских городов, характерно обилие зрительных деталей, которые воссоздаются в мельчайших подробностях. Прямые ссылки на классические произведения живописи свидетельствуют о стремлении Волошина активно использовать приемы и принципы словесного и несловесного творчества, в том числе технику импрессионистов. Обозначенная функциональная роль характерна для лексем кристалл, хрусталь, хрустальный, бриллиант, перламутр, жемчуг, агат, уголь, серебро, медный, сталактитовый (ср.: «хрустальный хаос серых зданий»; «город, как уголь, зардел»).

В пятом параграфе рассматривается символико-метафорическое осмысление минералогических лексем камень, глина, соль, базальт, жемчужина, коралл, янтарь, кристалл, хрустальный, хризолит, аметист, сапфир, рубин, агат, бирюза, адамант, алмаз, алмазный, золото, золотой, серебро, которые служат в волошинском идиостиле средством образно-смысловой игры.

Выполняя в идиостиле Волошина функциональную роль метафор и их компонентов, указанные лексемы реализуют различные эмоционально-оценочные и экспрессивные коннотации. При этом в силу своей семантической и эстетической насыщенности, а также в зависимости от контекстуальной позиции они могут иметь глубинный культурологический, исторический и символический подтекст, эксплицируя признаки, соотнесенные с образно значимыми в волошин-ских текстах концептами (ср., напр., о Богоматери: «Глина, девством прокаленная - / Плоть, рожденная сиять...»).

Минералогическая лексика функционирует в идиостиле Волошина как способ авторского самовыражения, экспликации внутреннего мира человека (ср.: «Осенней четкостью зеленых янтарей... I Грустит душа»; «Как аметист, глаза бессонны...»; «Был же я, как уголь раскаленный...».) и средство портретной ха-

рактеристики образа (ср.: «Тень золотистого загара / На разгоревшихся щеках. ..»; «И в глубине печальных глаз - / Осенний цвет листвы - топаз»).

Огромный семантический потенциал и эстетическая заряженность минералогических лексем являются одной из главных причин их символико-метафорического употребления. Художник же, используя метафоры в своих текстах, пытается прежде всего усилить выразительность ощущаемого, а это предполагает реализацию «сверхсмыслов», которые раскрывают весь объем его содержания.

Метафорическое осмысление минералогических лексем основано, как правило, на светоцветовой и самоцветной символике. Как известно, своеобразие творческого метода Волошина заключается в попытках применить живописную технику в поэзии. Так, по мнению самого художника, идея «окрашенного света» легла в основу современной живописи [1989: 213] . А поскольку для волошин-ского творчества характерен синтез поэтического и живописного начал, выражающийся и в зрительности художественных деталей, и в значимости цветовых слов, то принцип «окрашенного света» активно действует в зоне использования минералогических лексем, которые служат в идиостиле Волошина средством семантико-эстетической кодировки (ср., напр., о французских витражах: «Гаснет день. В соборе всё поблёкло... / И цветами отцветают стёкла / В глубине готических пещер... / В нихрубин вина, возникший в Кане, / Алость роз, расцветших у креста, /Хризолит осенний и пьянящий, / Мед полудней - царственный янтарь, /Аметист - молитвенный алтарь, / И сапфир испуганный и зрящий»).

Свойства семантико-эстетической кодировки и развертывания метатекста, конституирующими элементами которого являются «метатропы», обусловливают многоаспектное прочтение волошинских образов. «Метатекстовые» тропы как средство репрезентации предельно ассоциативных, многозначных, семантически ёмких и насыщенных образов оказываются важнейшей чертой волошин-ского идиостиля.

В заключения излагаются основные результаты предпринятого исследования.

Тематическая группа минералогических лексем занимает центральное положение в поэтическом словаре Волошина, причем значимость их определяется не только количеством реализаций, но и качеством передаваемой посредством этих лексем поэтической информации: разнообразная по своему составу (минералы, горные породы, драгоценные камни, металлы), эта группа лексем оказы-

вается многофункциональной применительно к выражению авторских замыслов.

Функциональная роль минералогической лексики в идиостиле Волошина двойственна: с одной стороны, это номинативная реализация как способ достижения «достоверности» поэтических зарисовок, с другой - «смещение» и «расширение» семантики слова, появление у него новых смыслов и трансформация старых как средство повышения его информативной значимости. При этом все минералогические лексемы в художественных текстах Волошина оказываются не только семантически, но и эстетически значимыми, неповторимыми, как бы «аккумулирующими» ассоциативно-образную энергию.

Номинативная функция, характерная в основном для наименований горных пород и минералов, сопровождается контекстуальным выявлением различных дифференциальных признаков («блеск», «свет», «цвет», «яркость» и т.п.), что, несомненно, обеспечивает соответствующим описаниям креативную нагрузку.

Минералогическая лексика в номинативно-текстовой функции оказывается важнейшим способом экспликации не только естественнонаучного, но также «исторического пейзажа». При этом выражается авторское понимание геологии как застывшего прошлого планеты, остановившегося мгновения, а реализация экспрессивных коннотатов в семантической структуре минералогических лексем в целом определяет эмоциональную тональность волошинских описаний.

Спецификой художественного творчества Волошина, а именно синтезом поэтического и живописного начал обусловлено широкое использование минералогической лексики в качестве средства экспликации свето- и цветообразов, соотнесенных с природными реалиями. Выявление дифференциального признака «цвет» в семантической структуре минералогических лексем осуществляется уже в номинативно-текстовой функции, когда минералогическое наименование не только называет соответствующую реалию, но и выступает в качестве начала, организующего цвет. Этому способствуют микро- и макроконтексты стихотворений (наличие непосредственно соотнесенных с минералогическими лексемами цветовых слов), а также этимологический и культурологический факторы.

Минералогическая лексика в идиостиле Волошина выполняет и функциональную роль экспликатора реалий материальной культуры, в том числе репре-зентатора образа города. При этом семантико-эстетическая реализация указанных лексем отражает собственно волошинское понимание сущности архитектуры, которая в соединении со временем представляет собой живую плоть города,

его внутреннюю сущность. Такие творческие интенции обусловливают выявление в структуре минералогических лексем целого ряда коннотатов, соотнесенных с представлением о прошлом, о времени и вечности. Подобное восприятие «каменной» сущности города определяет и активное функционирование минералогических лексем в качестве средств репрезентации образа города в период междоусобиц.

Не менее ярок и разнообразен вещный мир изображаемых Волошиным городов, соотнесенный в реальной действительности с предметами материальной культуры, поскольку для поэта образ города, его суть неразрывно связаны с историей, отраженной не только в архитектуре (дома, площади, мостовые и пр.), но и в культуре (живопись, скульптура и пр.). Поэтому описание церковной и дворцовой атрибутики, интерьера, предметов, соотнесенных с культурными достижениями человечества, то есть культурных артефактов, является ведущим структурообразующим элементом создаваемых поэтом зарисовок. При этом каждая художественная деталь подобных поэтических описаний является важнейшей частицей поэтического мира Волошина, позволяющей значительно уточнить картину авторского мироощущения.

Волошину интересен не только мир окружающих человека вещей, соотнесенных с реальной действительностью: поэт стремится передать сам процесс их создания, раскрывая образ человека-творца, человека-демиурга. В целом ряде контекстов, включающих минералогическую лексику как средство репрезентации деятельности человека, отражены и так называемые «машиноборческие мотивы». Кроме того, минералогическая лексика в волошинских текстах выступает и в качестве репрезентатора разрушительных сил революции. При этом указанные лексемы не ограничиваются номинативной ролью и на уровне мегаконтекста творчества поэта оказываются наделенными глубинными смыслами, направляемыми культурными ассоциациями.

Высокая степень смысловой реализации характерна для минералогических лексем, функционирующих в составе тропов, значительная часть которых служит средством создания соотнесенных с реалиями природы свето- и цветообра-зов как ключевого элемента индивидуально-авторской картины мира Волошина. В составе сравнений используются преимущественно наименования ювелирных камней, поскольку эти лексемы в определенных контекстах потенциально готовы выявить дополнительные смысловые оттенки, семантико-эстетические приращения.

Минералогические лексемы, выполняющие в идиостиле Волошина функцию световых и цветовых эпитетов, делятся на украшающие, за которыми в словаре-закреплено соответствующее (световое или цветовое) значение, и метафорические, которые по масштабности, семантической ёмкости и многоплановости создаваемых на их основе образов близки метафоре и даже символу. При этом обе группы лексем репрезентируют образы, соотнесенные с различными семантическими зонами («небо», «ландшафт», «растения», «водные пространства» и т.п.). Выступая в роли метафор и их компонентов, эксплицируя свето- и цвето-образы, соотнесенные с природными объектами, наименования ювелирных камней реализуют дифференциальные признаки «цвет», «интенсивность цвета», «яркость цвета», «прозрачность», «блеск» и др. При этом минералогические лексемы в силу семантической и эстетической насыщенности, а также в зависимости от контекстуальной позиции могут получать различную коннотатирован-ность и иметь глубинный культурологический подтекст.

Минералогическая лексика в функции тропов служит в идиостиле Волошина также важнейшим средством экспликации урбанистического пейзажа, способом выражения сущности города. При этом предельно детализированные поэтические зарисовки, выполненные, как правило, в технике импрессионистов, отражают образы в их предельной многомерности и объемности.

Построенные на символико-мифологическом и семантико-эстетическом осмыслении минералогических лексем тропы служат в идиостиле Волошина способом организации «лингвокреативной» деятельности, средством образно-смысловой игры. При этом свойства семантико-эстетической кодировки и развертывания метатекста, конституирующими элементами которого являются «метатропы», обусловливают многоаспектное прочтение волошинских образов. Метатекстовые тропы как средство репрезентации предельно ассоциативных, многозначных, семантически ёмких и насыщенных образов оказываются важнейшей чертой волошинского идиостиля.

В поэтических текстах Волошина используется широкий спектр минералогических лексем, функциональная роль которых определяется реализацией их семантического потенциала в соответствии с художественным замыслом поэта и в зависимости от контекстуальной позиции, что позволяет говорить об определенной образно-эстетической заряженности этих лексем и о несомненной их значимости в структуре создаваемых Волошиным образов, а значит и в идио-стиле в целом.

Основные положения диссертации отражены в шести публикациях соискателя общим объемом 3,1 п.л.:

1. Своеобразие метафорического употребления наименований ювелирных камней в идиостиле М. Волошина // Семантика языковых единиц и категорий в диахронии и синхронии: Сб. науч. тр. Калининград, 2002. С. 103-110.

2. Роль наименований минералов и горных пород в создании поэтических пейзажей М. Волошина // Историко-культурное освещение слова и языковая экология: материалы Всероссийской конференции (25-26 апреля 2002 года). Липецк, 2002. С. 165-173.

3. Наименования горных пород и минералов в составе сравнений как один из способов создания образности в идиостиле М. Волошина // Проблемы филологических наук: Материалы постоянных научных семинаров. Калининград, 2002. С. 5-7.

4. Концептуально-образная значимость символики минералов и горных пород в идиостиле М. Волошина // Функционирование лексических единиц и грамматических категорий в русском языке: Материалы ежегодного научного семинара аспирантов. Калининград, 2003. С. 46-54.

5. Минералогическая лексика как способ репрезентации образа природы в поэтических пейзажах М. Волошина // Функционирование лексических единиц и грамматических категорий в русском языке: Материалы ежегодного научного семинара аспирантов. Калининград, 2004. С. 126-136.

6. Номинативно-текстовая роль минералогических лексем как средство экспликации цветообразов в пейзажной лирике М. Волошина // Семантика языковых единиц и категорий в диахронии и синхронии: Сб. науч. тр. Калининград, 2004. С. 86-96.

Таран Светлана Владимировна

Функциональная роль минералогической лексики в идиостиле М. Волошина

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 18.03.2005 г. Ризоргаф. Гарнитура «Таймс». Усл. печ. л. 1,5 Уч.-изд. л. 1,2. Тираж 85 экз. Заказ 67

Издательство Калининградского университета 236 041, г. Калининград, ул. А. Невского, 14

330

w I I _J

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Таран, Светлана Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. НОМИНАТИВНО-ТЕКСТОВАЯ ФУНКЦИЯ МИНЕРАЛОГИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ КАК СПОСОБ ОТРАЖЕНИЯ ОКРУЖАЮЩЕЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ В ИДИОСТИЛЕ М. ВОЛОШИНА.

§ 1. Специфика функционирования слова в художественной (поэтической) речи.

§ 2. Минералогическая лексика как способ репрезентации образа природы в поэтических пейзажах М. Волошина.

2.1 Функциональная роль минералогической лексики в создании естественнонаучных поэтических зарисовок.

2.2 Минералогическая лексика как средство экспликации цветообразов.

§ 3. Минералогическая лексика как средство отображения реалий материальной культуры.

3.1 Минералогическая лексика как способ репрезентации образа города

3.2 Минералогическая лексика как средство экспликации вещного мира мира артефактов).

3.3 Минералогическая лексика как способ отражения деятельности человека.

Выводы.

ГЛАВА IL МЕТАФОРИКА И СИМВОЛИКА МИНЕРАЛОГИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ

КАК СПОСОБ СОЗДАНИЯ ОБРАЗНОСТИ В ИДИОСТИЛЕ М. ВОЛОШИНА.

4' § 1- Образно-эстетическая реализация художественного слова как проявление авторского идиостиля: к теории тропа и символа.

1.1 Семантико-эстетическая трансформация слова: теория тропа.

1.1.1 Сравнение.

1.1.2 Метафора.

1.1.3 Эпитет.

1.2 Сущность и структура художественного символа.

§ 2. Своеобразие волошинской метафоры и ее соотнесенность с символом.

§ 3. Минералогическая лексика в функции тропов как средство экспликации свето- и цветообразов в поэтических зарисовках М. Волошина.

3.1 Минералогическая лексика в составе сравнений.

3.2 Минералогическая лексика в роли эпитетов.

3.2.1 Украшающие световые и цветовые эпитеты.

3.2.2 Метафорические световые и цветовые эпитеты.

3.3 Световые и цветовые метафоры.

§ 4. Минералогическая лексика в функции тропов как средство репрезентации образа города.

§ 5. Минералогическая лексика в составе тропов как средство образно-смысловой игры. ф 5.1 Концептуально-образная роль символико-мифологического осмысления минералогической лексики.

5.2 Минералогическая лексика как средство портретной характеристики образа.

5.3 Минералогическая лексика как способ авторского самовыражения и экспликации внутреннего мира человека.

5.4 Минералогическая лексика как средство семантико-эстетической кодировки.

Выводы.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Таран, Светлана Владимировна

ф, Исследование художественного текста, языка писателя на современном этапе развития лингвистической науки не может обойтись без обращения к понятиям «идиолект» и «идиостиль». Это обусловлено уже самой спецификой феномена языка художественной литературы, который представляет собой лингвистическую систему синтезированного характера со своими законами функционирования и образования единиц, предназначенных для создания эмоциональности, экспрессивности, образности как основополагающих признаков художественного текста. В этой системе при отборе средств национального языка, репрезентирующих творческую индивидуальность и особенности мировидения писателя, автором устанавливается так называемый «эстетический фокус», «эстетический угол зрения» (см.: [Андру-сенко 1978: 52-58; Максимов 1967: 6-10]), что «наглядно и в полной мере отражается в его художественном пространстве, которое формируется средствами идиолекта — индивидуализированной "версии" общенародного языка, сохраняемой тек-4 стами» [Леденева2001: 38].

Актуальность настоящего диссертационного исследования определяется обращением к проблеме индивидуально-авторского стиля, который является основной категорией в сфере лингвистического изучения художественного текста. «Проблема индивидуального стиля писателя, - отмечает В.В. Виноградов, - связана с выделением того стилистического ядра, той системы средств выражения, которая неизменно присутствует в произведениях этого автора, хотя бы в пределах отдельного периода его творчества» [1981: 91]. «В стиле писателя, соответственно его художественным замыслам, объединены, внутренне связаны и эстетически оправданы все использованные художником языковые средства» [Виноградов 1963: 238]. Одним из таких языковых средств является минералогическая лексика, нашедшая, ^ в силу своих семантических потенций, широкое применение в творчестве писателей различных эпох и культур, особенно в литературе Серебряного века, для которой «показательно "погружение" в стихию слова, увлеченные поиски новых, наиболее ярких, сильных средств выражения» [Бавин, Семибратова 1993: 5]. Эта тенденция отчетливо прослеживается в поэзии М. Волошина, чем и обусловлен, в свою очередь, выбор темы настоящего диссертационного сочинения — исследование функциональной роли минералогической лексики в волошинском идиостиле.

Следует отметить, что под минералогической лексикой мы понимаем достаточно многочисленную группу лексем, называющих не только минералы — «природ ные соединения химических элементов, образовавшиеся естественным путем, без вмешательства человека» [Ферсман 2000: 80], но и химические элементы как их составные части (в частности, металлы), а также горные породы - «природные участки земной коры, состоящие из закономерного скопления нескольких минералов» [Там же: 297]. При этом вполне обоснованным с лингвистической точки зрения считаем включение в названную группу достаточно многочисленного ряда языковых единиц, состоящего из возможных дериватов интересующих нас минералогических лексем, а также некоторых этимологически родственных им слов.

Собственно проблема функционирования минералогических лексем в поэтическом тексте привлекла внимание исследователей сравнительно недавно [Буруков-ская 1987, 1992, 1993, 1996, 1999, 2002; Савинцев 1992, 1999]. По творчеству Волошина соответствующий вопрос был поставлен [Ярушевская 1989; Эпштейн 1990: 239; Рохлина 1990; Кожевникова 1990; Лялина 1997; Шилкина 2004], но системно не разрабатывался. Исследователи ограничивались изучением стилевых функций определенной группы минералогических лексем либо рассматривали в этом аспекте ранний период творчества поэта, не уделяя внимания семантической стороне вопроса. Между тем минералогическая лексика во все периоды творческой деятельности Волошина фигурировала в его поэтических текстах, являясь не только элементом естественнонаучных, геологически точных поэтических зарисовок автора, но также важнейшим средством создания центральных образов.

Однако, обращаясь к проблеме индивидуального стиля того или иного автора, необходимо учитывать, что каждая творческая личность является прежде всего членом языкового сообщества, поэтому творческий аспект языка неотделим от специфики национальной культуры. В этой связи весьма актуальным в исследовании семантики слова в поэтическом тексте оказывается изучение поэтического языка как «тезауруса культуры данного народа в ее национальной самобытности» [Телия 1986: 102]. При этом поэтическое слово становится зоной контакта и взаимопроникновения внутреннего мира художника, мира его творческого «Я», авторской интенции и всего универсума национальной культуры. «Художественный текст, являясь искусственно организованной структурой, материализованным фрагментом специфической гносеологической и национальной культуры этноса, передает определенную картину мира и обладает высокой силой социального воздействия. Текст как идиостиль реализует, с одной стороны, имманентные черты определенной системы языка, с другой, - представляет собой результат индивидуального отбора языковых ресурсов, соответствующих эстетическим или прагматическим целям писателя» [Базалина 2000: 75-76]. Художник слова подбирает языковые средства не только в соответствии с замыслом и содержанием своего произведения, но и в зависимости от своего видения мира, обусловленного спецификой мировосприятия и социального положения, личностными качествами и психологическими особенностями (См.: [Абрамян 1977]). Иными словами, художественное произведение создается за счет целого ряда эффектов, которые возникают вследствие взаимодействия многих факторов, прежде всего связанных с идейно-эстетической позицией автора и, соответственно, предстающих в интерпретации мастера слова, творца*. «Именно стиль проявляет творческую, духовную индивидуальность в зримых и осязаемых формах словесно-художественной изобразительности и выразительности» [Гиршман 1991: 71]. Таким образом, каждая грань художественного текста как объекта лингвистического исследования отражает роль автора - языковой, творческой личности - создателя, преобразователя, эстетически трансформирующего средства языка, пользующегося им как тончайшим инструментом в выражении своих взглядов и оценок (См.: [Бахтин 1986; Виноградов 1961, 1980 и др.]). Мастер слова при этом выступает как творец, создающий на разных уровнях текста эстетически ценные элементы, которые, безусловно, принадлежат идиостилю автора, причем стиль творческой индивидуальности причисляется к достоянию национальной культуры в целом (См.: [Виноградов 1967: 83]).

Особый интерес в плане вышесказанного представляет изучение индивидуально-авторского стиля как «некоего закономерного единства системы, обладающего специфической кристаллической структурой» [Лихачев 1989: 71], - «уникума» особой конфигурации [Минералов 1999: 354]. Являясь системным образованием, «целокупным пространством» (Гегель), все элементы которого ведут себя особым образом, идиостиль как «индивидуально устанавливаемая языковой личностью система отношений к разнообразным способам авторепрезентации средствами идиолекта» [Леденева 2001: 40], становится объектом системного анализа**. В лингвистических работах последних десятилетий индивидуальный стиль художника слова исследуется с учетом соотношения языка и мышления, способов выражения в языке внеязыковой действительности, знаний о мире, принципов формирования См. об этом: [Одинцов 1973: 3-20; Подгаецкая 1982а: 145-173; Пгацальникова 1992; Одинцов 1994; Лотман 1996: 37; Гаспарян, Князян2004: 50-57]. См.: [Григорьева 1980; Григорьев 1983; Тарасова 1994; Очерки. 1995; Бутакова 2001; Тарасова 2004]. специфического структурно-смыслового пространства писателя, законов организации «языковой картины мира», тезауруса отдельной личности. Приоритетным для современных лингвистических исследований является функциональный подход, при котором языковая единица представляет интерес не сама по себе, а как номи-натор определенных фрагментов внеязыковой действительности, в своей основе ориентированный на языковую личность. Вот почему немаловажным является изучение в текстах художественной литературы той системы средств выражения, которая может быть представлена тематическими группами языковых единиц, выполняющих в индивидуально-авторском стиле писателя в соответствии с его миро-видением и художественным замыслом определенную функциональную роль.

При функционально-лингвистическом подходе единицами текста являются традиционные для языковой системы единицы - фонемы, морфемы, лексемы, словосочетания и предложения (применительно к нашему исследованию - минералогическая лексика — С. Г.), однако они рассматриваются принципиально по-новому, в аспекте их текстовых функций, что позволяет говорить об «уникальности организации языковых единиц в тексте» [Бабенко, Васильев, Казарин 2000:42].

Как видим, превалирующая сегодня в лингвистике тенденция связана с необходимостью обращения при изучении языковой единицы как к собственно лингвистическим данным, которые позволяют раскрыть наиболее явный, обычно хорошо осознаваемый развитым носителем языка аспект лексического значения слова, так и к информации, соотнесенной с так называемой внеязыковой действительностью, в частности, к культурологическим факторам, формирующим дополнительные, но, как правило, не менее значимые семантические признаки лексической единицы*. Данные этимологии, способствующие более глубокому постижению определенных аспектов семантики языковой единицы, при всей своей эффективности предоставляют возможность лишь логико-лингвистической интерпретации понятийного ядра лексемы, зачастую не учитывая при этом более поздние, нередко менее четкие, расплывчатые семантические ореолы, выявляющиеся в семантической структуре слова как коннотативные значения. Последние могут стать основой построения ассоциативных значимостей, связывающих в сознании носителя языка данный семантический комплекс с другими семантическими комплексами (См.: [Журавлев 1980: 3]). См. об этом: [Телия 1986; Маковский 1992; Лихачев 1993; Вежбицкая 1996; Степанов 1997; Алимпиева 2000].

Наряду с отмеченным выше весьма важной в плане специфики семантического анализа языковой единицы является функция языка. «Практические функции» [Мукаржовский 1994] характеризуются слитностью денотативного и коннотатив-ного компонентов значения в семантической структуре лексемы. Такое единство -результат того, что внимание воспринимающего сосредоточено прежде всего на отношении между наименованием и действительностью с целью выяснения актуальности, значимости коммуникативного высказывания для предстоящей деятельности. Эстетическая функция выражается в возникновении и актуализации дополнительных семантических признаков - различных типов индивидуально-авторских значений, оттенков значений, эмоционально-экспрессивных, эмоционально-оценочных и стилистических сдвигов в смысловой структуре слова. Многоплановость и обобщенно-символические возможности последних раскрываются в лингвистическом и идейно-художественном, экстралингвистическом контекстах художественного произведения, значительно повышая его креативную нагрузку*.

Наличие поэтического текста считаем важнейшим условием семантической и художественно-эстетической характеристики минералогических лексем, которые в силу своей смысловой насыщенности и многоплановости способны растворяться в контексте, образуя вместе со своим семантическим и ассоциативным окружением некое семантическое целое и становясь тем самым весомой составляющей художественного образа. При этом поэтический текст как эстетически функционирующая система, характеризующаяся «многомерностью смыслов и наличием имплицитной, непрямой информации» [Николина 2003: 3], может порождать и такие элементы значения, которые воспринимаются нами, но не имеют вербальных средств выражения в речи, возникая из взаимодействующей совокупности слов. Минералогические лексемы и их дериваты, являясь нередко основными компонентами поэтических образов в художественных текстах Волошина, испытывают влияние всего се-мантико-эстетического окружения, что не может не влиять на смысловую реализацию слова в пределах рассматриваемого художественного целого, на те эмоциональные, ассоциативные и экспрессивные приращения смысла, которые проявляются в его семантической структуре. Для выявления последних зачастую необходим не только идейно-художественный макроконтекст произведений, но и мега-контекст всего творчества поэта. См.: [Борев 1988; Винокур 1991; Донецких 1980,1982; Ларин 1973; Лотман 1974; Моль 1966].

Обращение русских поэтов к минералогической лексике в качестве художественного средства выразительности продолжают традицию, идущую из глубины веков и особенно выраженную в поэзии Античного мира и стран Востока. Уже в древние времена многие из минералогических лексем превратились в устойчивые символы, сравнения и метафоры, с помощью которых не только получал отражен-ность широкий спектр человеческих чувств, но также повышалось эмоционально-экспрессивное и эстетическое восприятие образов.

Русские поэты Серебряного века активно перенимали литературные приемы прошлых эпох. «Меняющаяся картина мира побуждала художников к поискам адекватных способов выражения и эстетического освоения по-новому увиденной реальности» [Воскресенская 2003: 83]. Используя минералогические лексемы в различных стилевых функциях, писатели стремились к ёмкости, многомерности, красочности и семантической наполненности образа. «В этом неослабевающем стремлении сочетать художественные приемы разнообразных культур, — писал А.Белый, — в этом порыве создать новое отношение к действительности путем пересмотра серии забытых миросозерцаний - вся сила, вся будущность так называемого нового искусства.» [Белый 1994: 26]. Не удивительно, что в поэтике Волошина, столь самобытно вписавшегося в контекст Серебряного века, минералогическая лексика в разных ее ипостасях играет важную роль.

Использование Волошиным минералогической лексики обусловлено, с одной стороны, увлечением поэзией парнасцев и символистов (Ш. Бодлера, Ж. Эредиа, Т. Готье), для которых самоцвет был не только антикварной и ювелирной роскошью, но нередко и целой стихией. По словам В. Брюсова, Волошин перенял у парнасцев «чеканность стиха, строгую обдуманность («научность», как выражаются некоторые критики) эпитета, отчетливость и законченность образов» (Цит. по: [Куприянов 1978: 78]). С другой стороны, причина обращения поэта к минералогической лексике находится в его собственных творческих представлениях. «Быть символистом, - писал Волошин, — значит в обыденном явлении жизни провидеть вечное, провидеть одно из проявлений музыкальной гармонии мира. Поэтому символизм неизбежно зиждется на реализме и не может существовать без опоры на него» [Волошин 1989: 445-446]. Эстетическая позиция поэта проявилась и в обращении к минералогическим лексемам, которые в поэтическом контексте служат не только изобразительным, но и образным средством.

Своеобразие поэтической речи Волошина отмечали еще его современники. Так, Г. Иванов сравнивал слова в волошинских стихотворениях с «драгоценными камнями в руках искусника-ювелира» (Цит. по: [Куприянов 1978: 168]). А по мнению

B. Брюсова, стихи Волошина «сделаны рукой настоящего мастера, любящего стих и слово, иногда их безжалостно ломающего, но именно так, как не знает к алмазу жалости гранящий его ювелир» [Там же: 152]. Волошин работал над словом, относился к своим творениям всегда со строгостью, поэтому Брюсов увидел в его стихах сходство с «иератическими сосудами литого серебра, которые искусный резчик затейливо украсил хитрыми, затейливыми узорами, требующими пристального внимания и подготовленного к такой красоте глаза» [Там же: 169]. М. Альтман, называя стихи Волошина «львиными», видел в них «огромное количество полновесных слов», создающих впечатление «не декадентского, а варварского богатства» [Альтман 1990: 584]. «В каждом его стихотворении, - писал В. Брюсов, - есть что-нибудь останавливающее внимание: своеобразие выраженного в нем чувства, или смелость положенной в основание мысли (большей частью крайне парадоксальной), или оригинальность размера стиха, или просто новое сочетание слов, новые эпитеты, новые рифмы» (Цит. по: [Енишерлов 1985: 117]). Одним из таких показателей богатства и необычайного разнообразия поэтического словаря Волошина и является, на наш взгляд, тематическая группа минералогических лексем, многоаспектно и полифункционально представленная в его художественных текстах.

При исследовании поэтических текстов Волошина нами учитывался опыт мирового волошиноведения, фактографический материал и методология, представленные в трудах ведущих специалистов его творчества: В. П. Купченко, 3. Давыдова, И.П. Куприянова, A.B. Лаврова, Э. Розенталя, Е.Г. Эткинда, Р.И. Поповой,

C. А. Михеевой, А. Люсого, М. Лялиной* и др.

Непосредственно соприкасаются с проблемой нашего исследования работы современных литературоведов и лингвистов, затрагивающих некоторые особенности поэтики и идиостиля Волошина. Признавая вслед за многими современниками поэта одним из важнейших элементов волошинской художественной системы ее лексическое своеобразие, ряд авторов нового поколения отмечает присутствие в ней лексем-наименований минералов и их дериватов, что, несомненно, указывает на определенную функциональную значимость этой тематической группы слов в во-лошинском идиостиле.

Библиографические данные см. в списке литературы. 9

Материалом для исследования послужили стихотворные тексты поэтических произведений Волошина. В ходе работы мы использовали научную литературу, относящуюся к области языкознания, литературоведения, культурологии и минералогии.

Объектом диссертационного исследования стала художественная языковая система поэтических текстов Волошина.

Непосредственным предметом анализа являются минералогические лексемы и их производные словоформы (прилагательные и наречия), извлеченные методом сплошной выборки из поэтических текстов Волошина. Всего в результате обработки материала - текстов стихотворений и поэм разных творческих периодов - было зафиксировано свыше 500 случаев употребления интересующих нас лексем, причем более половины из них наделены дополнительной цветовой нагрузкой.

Наш особый интерес к цветовой семантике минералогических лексем объясняется целым рядом причин. Во-первых, сам Волошин отмечает значимость цвета как такового. Ср.: «Мир физический постигается осязанием; зрение же, вкус и запах являются развитием осязания. Зрение - это наше осязание на расстоянии плюс цвет (выделено нами. - С.Г.)» [Волошин 2000: 117]. С художественной же точки зрения цвет — это «эстетическая окраска» [Гете 1964: 135], а передача окраски через самоцвет несет еще больший эстетический заряд благодаря семантической ёмкости и многоплановости минералогических лексем. Во-вторых, цветовая лексика занимает весьма важное место в идиостиле Волошина в силу своеобразия его творческого метода, а именно - синтеза поэтического и живописного начал. Преобладание живописных, пластических ассоциаций, «словопись» [Лавров 1988: 11], свето-и цветопись в поэзии Волошина можно расценивать как результат перехода в его поэтическую систему принципов, декларируемых худшшиками-импрессионистами. И именно в самоцвете поэт увидел «сочетание достоинств академизма и импрессионизма, т.е. классической линии и цветового эффекта» [Ярушевская 1989: 76], что и находит свое отражение в его поэтических зарисовках.

Спецификой творческого метода Волошина обусловлено наличие в его поэзии эффекта своеобразного «художественного полифонизма», когда средства художественной выразительности разных видов искусств (в данном случае - живописи и поэзии), взаимодействуя и трансформируясь, создают объемный, многомерный, синтетический художественный образ. Подобный принцип «языкового полифонизма» в искусстве определяется термином «интермедиальность», введенным немецким ученым Otto Хансеном-Леве (См.: [Тишунина 2003: 23]). «Под этим многозначным термином имеются в виду не только собственно лингвистические средства выражений мыслей и чувств, но и любые знаковые системы, в которых закодировано какое-либо сообщение. С семиотической точки зрения, все они являются равноправными средствами передачи информации, будь то слово писателя, цвет, тень, и линия художника, и звуки (и ноты как способ их фиксации) музыканта, организация объемов скульптором и архитектором <.>- всё это в совокупном плане представляет собой медиа, которые в каждом виде искусства организуются по своему своду правил - коду, представляющему собой специфический язык каждого искусства» [Ильин 1998: 8]. В системе интермедиальных отношений, как правило, сначала осуществляется перевод одного художественного кода в другой, а затем происходит взаимодействие, но не на семиотическом, а на смысловом уровне. Так, принцип «окрашенного света», о котором Волошин говорит в одной из своих исследовательских работ по искусствоведению [Волошин 1989: 213], как своеобразный «код» новой живописи активно применяется автором в поэзии за счет использования лексем-наименований драгоценных камней и их дериватов, способных передавать прозрачные цветовые тона.

Проведенные нами наблюдения над художественной системой Волошина позволяют утверждать, что выбранная для исследования группа минералогических лексем функционирует в ее образной структуре как достаточно многочисленная и значимая, являясь одной из неотъемлемых составляющих изображаемой поэтом картины мира и приобретая особую семантическую насыщенность в пределах ее художественного целого.

Цель нашего исследования - рассмотреть все группы минералогических лексем, встречающихся как в ранней лирике Волошина, так и в зрелых его стихотворениях, определить специфику их функциональной роли в индивидуально-авторском стиле писателя на изобразительном, ассоциативном, концептуально-образном, символическом и эстетическом уровнях.

Достижению основной цели подчинено решение следующих задач:

• изучить поэтику минералогических лексем в идиостиле Волошина: рассмотреть минералогические наименования и их производные в номинативно-текстовой и стилевых функциях, а также исследовать поэтическую семантику указанных лексем и их дериватов;

• определить способы развития у этих лексем эмоционально-оценочных, экспрессивно-стилевых и образно-ассоциативных коннотаций;

• апеллируя к культурологическим, мифологическим, минералогическим и символическим данным, определить концептуально-образную и эстетическую значимость минералогических лексем в идиостиле Волошина;

• выявить специфику функционирования наименований минералов и их дериватов как языковых средств, служащих для создания определенных поэтических образов в художественной системе Волошина.

Цель и задачи настоящего диссертационного исследования определили комплексную методику анализа, включающую следующие методы и приемы: струк-турно-семантическй, предполагающий детальное рассмотрение семантики исследуемых языковых единиц в соответствии с их статусом в системе и выявление системности их взаимодействия, а также дополняющие его приемы контекстуального (или контекстологического, дистрибутивного - см.: [Васильев 1990: 21]), компонентного (разложение значения слова на элементарные, далее не членимые компоненты - семы - и анализ по семантическим множителям) - см.: [Васильев 1997: 36-41] и этимологического анализа. Исследование минералогических лексем в пределах эстетически функционирующей системы, установление их специфики и функциональной роли обусловливает использование приема лингвистического анализа художественного текста, который предполагает комментирование различных языковых единиц, образующих текст, и рассмотрение особенностей их функционирования с учетом их системных связей [Новиков 2003: 21-25; Николина 2003: 21-22], а также принципа лингвостжистического анализа текста, основывающегося на поиске синтезирующего начала в средствах речевой изобразительности и на рассмотрении текста как «структуры словесных форм в их эстетической организованности» [Виноградов 1980]. В ряде случаев с целью выявления специфики индивидуально-авторского стиля при анализе указанных языковых единиц востребованными оказывались литературно-исторический метод и прием сопоставительно-стилистического анализа употребления минералогических лексем в волошинских текстах и текстах других поэтов. Кроме того, в процессе анализа также использовались методы интроспекции и реконструкции культурологических данных, а также матрично-статистический метод и принцип количественных подсчетов.

Научная новизна и теоретическая значимость работы заключается в комплексном исследовании специфики семантико-эстетической значимости минералогических лексем и их дериватов в поэтических произведениях Волошина как одного из функционально-стилевых компонентов эстетически функционирующей системы текстов, а также в выявлении и описании феномена своеобразного семантико-эстетического «кода» минералогических лексем как одного из способов создания образности в идиостиле Волошина.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования материалов и результатов исследования в разработке и преподавании курсов стилистики поэтической речи, спецсеминаров по анализу художественного текста, спецкурсов, связанных с творчеством М. Волошина, а также других поэтов Серебряного века.

Апробация работы. Основные положения исследования были изложены в докладах на Всероссийской научно-методической конференции «Историко-культурное освещение слова и языковая экология» (г. Липецк, 25-26 апреля 2002 г.), на ежегодных научных семинарах аспирантов Калининградского государственного университета «Проблемы филологических наук» и «Семантика языковых единиц и категорий в диахронии и синхронии» (г. Калининград, 2002, 2003, 2004), в шести публикациях:

1. Своеобразие метафорического употребления наименований ювелирных камней в идиостиле М. Волошина // Семантика языковых единиц и категорий в диахронии и синхронии: Сб. науч. тр. - Калининград: Изд-во Калинингр. ун-та, 2002. -С. 103-110.

2. Роль наименований минералов и горных пород в создании поэтических пейзажей М. Волошина // Историко-культурное освещение слова и языковая экология: материалы Всероссийской конференции (25-26 апреля 2002 года). - Липецк, 2002. — С.165-173.

3. Наименования горных пород и минералов в составе сравнений как один из способов создания образности в идиостиле М. Волошина // Проблемы филологических наук: Материалы постоянных научных семинаров. — Калининград: Изд-во КГУ,2002.С. 5-7.

4. Концептуально-образная значимость символики минералов и горных пород в идиостиле М. Волошина // Функционирование лексических единиц и грамматических категорий в русском языке: Материалы ежегодного научного семинара аспирантов. - Калининград: Изд-во КГУ, 2003. - С. 46-54.

5. Минералогическая лексика как способ репрезентации образа природы в поэтических пейзажах М. Волошина // Функционирование лексических единиц и грамматических категорий в русском языке: Материалы ежегодного научного семинара аспирантов. - Калининград: Изд-во КГУ, 2004. - С. 126-136.

6. Номинативно-текстовая функция минералогических лексем как средство экспликации цветообразов в пейзажной лирике М. Волошина // Семантика языковых единиц и категорий в диахронии и синхронии: Сб. науч. тр. - Калининград: Изд-во КГУ, 2004. - С. 86-96.

В соответствии с поставленной целью в качестве основных положений, определяющих научную новизну и теоретическую значимость работы, на защиту выносятся следующие:

1. Использование Волошиным минералогической лексики не только продолжает идущую из глубины веков традицию, но также отражает своеобразие и самобытность его поэзии, поскольку камень как обобщенное название минералов и горных пород четко соотносится с сознанием и мировоззрением Волошина — поэта, пейзажиста, философа, геолога, теософа, эстетика и мистика. В связи с этим анализ употребления указанных лексем оказывается особенно важным для реконструкции индивидуально-авторской картины мира поэта и выявления специфики его идио-стиля.

2. Минералогическая лексика является важнейшим изобразительно-образным средством идиостиля Волошина, выступая в его поэтических зарисовках в качестве способа репрезентации образа природы и отражения реалий, соотнесенных с материальной культурой, деятельностью человека и его микрокосмом. При этом минералогические лексемы уже в номинативно-текстовой функции не только реализуют свой семантико-эстетический потенциал, но и выявляют дополнительные эмоционально-оценочные коннотации.

3. Минералогическая лексика является важнейшим средством экспликации цветообразов в идиостиле Волошина. При этом реализация указанными лексемами цветовой семантики осуществляется не только посредством употребления соответствующих цветообозначений на уровне микро- и макроконтекстов, но и за счет внутренних семантико-эстетических ресурсов самих минералогических лексем в условиях многоплановости и предельной ассоциативности поэтического текста.

4. Метафорическое и символическое употребление минералогической лексики, основанное на реализации их культурно-мифологического и эстетического потенциала, является в идиостиле Волошина способом перехода от изображения к образно-смысловой игре, средством выражения многочисленных подтекстов, инструментом кодировки смыслов, выражения авторской интенции, а также создания метатекста.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и приложения. Во введении дается обоснование актуальности избранной диссертационной темы, формулируются цели и задачи исследования. Первая глава (Номинативно-текстовая функция минералогической лексики как способ отражения окружающей действительности в идиостиле М. Волошина) посвящена раскрытию специфики функциональной роли номинативного употребления минералогических лексем как важнейшего средства репрезентации реалий окружающей действительности в волошинском идиостиле. Здесь рассматриваются соотнесенные с темой диссертации теоретические проблемы, касающиеся структуры лексического значения и словоупотребления в художественной речи (§ 1). В практических параграфах главы определяется функциональная роль номинативного употребления минералогических лексем как средства репрезентации образа природы в поэтических пейзажах Волошина, исследуется специфика использования указанных языковых единиц в качестве способа организации естественнонаучных поэтических зарисовок и оценивается значимость этих лексем в качестве средства экспликации цветообразов в пейзажной лирике Волошина (§ 2). Кроме того, в указанной главе рассматривается номинативно-текстовая функция минералогических лексем, выступающих в качестве средства отображения реалий материальной культуры: определяется функциональная роль тематической группы, номинирующей преимущественно обработанные камни, в качестве экспликатора образа города, отображения артефактов и деятельности человека (§ 3). Во второй главе (Метафорика и символика минералогической лексики как способ создания образности в идиостиле М. Волошина) исследуется переносное, преимущественно символико-метафорическое употребление минералогических лексем и их производных. В соответствии с этим практической части главы предшествует теоретический параграф, в котором рассматриваются вопросы, касающиеся образно-эстетической реализации слова как проявления авторского идиостиля, а также кратко освещается теория символа и тропа (§ 1). Здесь же за

Заключение научной работыдиссертация на тему "Функциональная роль минералогической лексики в идиостиле М. Волошина"

Выводы

Символика и метафорика минералогических лексем является в идиостиле Волошина важнейшим средством создания образности. При этом волошинская метафора как фундаментальное построение обладает универсальностью, синкретичностью и предельной многозначностью.

Экспликация свето- и цветообразов, соотнесенных с объектами природы, осуществляется посредством различных тропеических средств: сравнений, метафор, эпитетов.

В составе сравнений используются, как правило, наименования ювелирных камней, поскольку эти лексемы в определенных контекстах потенциально готовы выявить дополнительные смысловые оттенки. В результате значение этих минералогических лексем, благодаря разнообразным контекстуальным связям, получает различные семантико-эстетические приращения - эмоционально-оценочные, экспрессивно-стилевые и образно-ассоциативные коннотации. Наиболее частыми признаками, составляющими основу волошинских сравнений, выступают цвет, блеск, прозрачность, совершенная форма и огранка драгоценных камней, с которыми у поэта ассоциируется красота и совершенство окружающей природы.

Минералогические лексемы, выполняющие в идиостиле Волошина функцию эпитетов, делятся на светоцветовые, за которыми в словаре закреплено соответствующее значение, и метафорические, которые по масштабности, семантической ёмкости и многоплановости создаваемых на их основе образов близки метафоре и даже символу. При этом обе группы лексем репрезентируют образы, соотнесенные с различными семантическими зонами («небо», «ландшафт», «растения», «водные пространства» и т.п.).

Выступая в роли метафор и их компонентов, эксплицируя свето- и цветообразы, соотнесенные с природными объектами, наименования ювелирных камней реализуют дифференциальные признаки «цвет», «интенсивность цвета», «яркость цвета», «прозрачность», «блеск» и др. При этом минералогические лексемы в силу семантической и эстетической насыщенности, а также в зависимости от контекстуальной позиции могут получать различную коннотатированность и иметь глубинный культурологический подтекст.

Минералогическая лексика в функции тропов служит в идиостиле Волошина также важнейшим средством экспликации урбанистического пейзажа, способом выражения сущности города. Для таких описаний, репрезентирующих преимущественно образы европейских городов, характерно обилие зрительных деталей, которые воссоздаются в мельчайших подробностях. При этом прямые ссылки на классические произведения живописи свидетельствуют о стремлении Волошина активно использовать приемы и принципы словесного и несловесного творчества, в том числе технику импрессионистов, для достижения многомерности и объемности создаваемых образов.

Построенные на символико-мифологическом и семантико-эстетическом осмыслении минералогических лексем, волошинские тропы служат способом организации «лингвокреативной» деятельности. При этом оказываются возможными эксплицирование образно значимых в волошинских текстах концептов, развернутые портретные характеристики, выражение авторской интенции и кодировка смыслов. Многоаспектность волошинских метафор обусловливает их трансформацию в метаболы и «метатропы», которые организуют уровень метатекста. Привлечение самоцветно-цветовой символики зачастую оказывается единственным ключом к волошинским «поэтическим шифрам».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Минералогическая лексика в разных ее ипостасях - от номинативно-текстовой до образно-метафорической — является неотъемлемым элементом волошинской художественной системы. И это продиктовано, в первую очередь, самой спецификой авторского мировосприятия, поскольку отбор языковых единиц неразрывно связан с процессом познания действительности, который фиксируется, закрепляется в слове.

Стремясь растворить в своем «Я» каждый элемент окружающего мира, Волошин и сам растворяется в этом мире. Философское осмысление сущности природы, тайны которой кроются в неисчерпаемых красотах каждого уголка земли, отражается в предельно детализированных поэтических пейзажах. Первый поэт-минералист, естественнонаучные зарисовки которого, глубоко самобытные и по-научному точные, поражали своей «правдивостью» даже геологов, Волошин «вывел» на «арену» поэтической сцены «обыкновенные камни» — грифель, сланец, шпат и т.п., на первый взгляд лишенные всякой эстетичности и креатива. Несмотря на это, минералогическая лексика оказывается важнейшим средством репрезентации индивидуально-авторской картины мира. При этом большинство минералогических номинаций в условиях поэтического контекста, отличающегося, как правило, металогической речью, а значит, и предельной ассоциативностью, выступая в качестве средства отражения картин или объектов природы, реализуют свой се-мантико-эстетический, образный потенциал.

В стихийной дикости, «твердости» и «жесткости» «геологических» пейзажей Волошина, в этом многообразии драгоценных камней и горных пород нет стремления «ошеломить» читателя энциклопедическими знаниями в области минералогии. Камни - это всего лишь «документ», который позволяет поэту фиксировать свои наблюдения. И этот «документ» проходит через всю поэзию Волошина, определяя многие грани его образной системы.

Проведенное нами исследование показало, что центральное положение в поэтическом словаре Волошина занимает тематическая группа минералогических лексем, причем значимость их определяется не только количеством реализаций, но и качеством передаваемой посредством этих лексем поэтической информации. Разнообразная по своему составу (минералы, горные породы, драгоценные камни, металлы), эта тематическая группа оказывается многофункциональной применительно к выражению авторских замыслов.

Функциональная роль минералогической лексики в идиостиле Волошина двойственна: с одной стороны, это номинативная реализация как способ достижения «достоверности» поэтических зарисовок, с другой - «смещение» и «расширение» семантики слова, появление у него новых смыслов и трансформация старых как средство повышения его информативной значимости. Причем мы пришли к выводу, что в принципе все минералогические лексемы в художественных текстах Волошина оказываются не только семантически, но и эстетически значимыми, неповторимыми, как бы «аккумулирующими» ассоциативно-образную энергию.

Номинативная функция, характерная в основном для наименований горных пород и минералов, сопровождается контекстуальным выявлением различных дифференциальных признаков («блеск», «свет», «цвет», «яркость» и т.п.), что, несомненно, обеспечивает соответствующим описаниям креативную нагрузку.

Минералогическая лексика в номинативно-текстовой функции оказывается важнейшим способом экспликации не только естественнонаучного, но также «исторического пейзажа». При этом выражается авторское понимание геологии как застывшего прошлого планеты, остановившегося мгновения, а реализация экспрессивных коннотатов в семантической структуре минералогических лексем в целом определяет эмоциональную тональность волошинских описаний.

Спецификой художественного творчества Волошина, а именно синтезом поэтического и живописного начал обусловлено широкое использование минералогической лексики в качестве средства экспликации свето- и цветообразов, соотнесенных с природными реалиями. Выявление дифференциального признака «цвет» в семантической структуре минералогических лексем осуществляется уже в номинативно-текстовой функции, когда минералогическое наименование не только называет соответствующую реалию, но и выступает в качестве начала, организующего цвет. Этому способствуют микро- и макроконтексты стихотворений (наличие непосредственно соотнесенных с минералогическими лексемами цветовых слов), а также этимологический и культурологический факторы.

Минералогические лексемы, являющиеся активным элементом поэтических зарисовок в идиостиле Волошина, способны выявлять целые комплексы эмоционально-оценочных и экспрессивно-стилевых коннотаций, выполняя «текстовую функцию» и оказываясь важнейшим средством формирования текстовой семантики произведений. Выявлению смысловых обертонов в семантической структуре указанных лексем способствуют макро- и микроконтексты стихотворений, актуализация внутренней формы слов, а также высокая стилевая доминанта стихотворений, которая создается как звукописью, так и соответствующей лексикой.

Минералогическая лексика в идиостиле Волошина выполняет и функциональную роль экспликатора реалий материальной культуры, в том числе репрезентато-ра образа города. При этом семантико-эстетическая реализация указанных лексем отражает собственно волошинское понимание сущности архитектуры, которая в соединении со временем представляет собой живую плоть города, его внутреннюю сущность. Такие творческие интенции обусловливают выявление в структуре минералогических лексем целого ряда коннотатов, соотнесенных с представлением о прошлом, о времени и вечности. Подобное восприятие «каменной» сущности города определяет и активное функционирование минералогических лексем в качестве средств репрезентации образа города в период междоусобиц.

Не менее ярок и разнообразен вещный мир изображаемых Волошиным городов, соотнесенный в реальной действительности с предметами материальной культуры, поскольку для поэта образ города, его суть неразрывно связаны с историей, отраженной не только в архитектуре (дома, площади, мостовые и пр.), но и в культуре (живопись, скульптура и пр.). Поэтому описание церковной и дворцовой атрибутики, интерьера, предметов, соотнесенных с культурными достижениями человечества, то есть культурных артефактов, является ведущим структурообразующим элементом создаваемых поэтом зарисовок. При этом каждая художественная деталь подобных поэтических описаний является важнейшей частицей поэтического мира Волошина, позволяющей значительно уточнить картину авторского мироощущения.

Волошину интересен не только мир окружающих человека вещей, соотнесенных с реальной действительностью: поэт стремится передать сам процесс их создания, раскрывая образ человека-творца, человека-демиурга. В этом отношении весьма показательно как изображение самого процесса создания скульптур и архитектурных объектов, так и обращение к представлению об этой деятельности как источнику ассоциативности в компаративных тропах. В целом ряде контекстов, включающих минералогическую лексику как средство репрезентации деятельности человека, отражены и так называемые «машиноборческие мотивы». Кроме того, минералогическая лексика в волошинских текстах выступает и в качестве репре-зентатора разрушительных сил революции. При этом указанные лексемы не ограничиваются номинативной ролью и на уровне мегаконтекста творчества поэта оказываются наделенными глубинными смыслами, направляемыми культурными ассоциациями.

При раскрытии своеобразия функциональной роли минералогической лексики в качестве средства отображения культурных артефактов в идиостиле Волошина необходимо обращение к творческому мегаконтексту, что подчеркивает способность этих лексем выявлять особые «сверхсмыслы» на метапоэтическом уровне. Эмоционально-оценочные и экспрессивно-стилевые коннотации, реализуемые указанными лексемами в пределах поэтического контекста и обусловленные, как правило, культурной «ассоциативной аурой» слова, нередко определяют знаковость их функциональной роли в качестве репрезентаторов соотнесенных с ними наглядно-чувственных образов. За счет подобных семантических трансформаций минералогической лексики отображаемые ею реалии материального мира отчасти преодолевают свою «вещность» и начинают функционировать в пространстве интеллектуально-художественного метатекста Волошина как своеобразные экспликаторы авторских интенций.

Таким образом, минералогическая лексика в ее номинативно-текстовой функции оказывается в волошинском идиолекте ведущим средством отражения окружающей действительности (репрезентации синтезированного образа природы и экспликации мира артефактов), которая в художественном сознании поэта значима и каждым своим элементом в отдельности, и в бесконечных сочетаниях, обладает всей полнотой и гармонией красок, звуков и непосредственно ассоциируется с представлением о прекрасном.

С высокой степенью смысловой реализации в идиостиле Волошина функционирует минералогическая лексика в составе тропов, значительная часть которых служит средством создания соотнесенных с реалиями природы свето- и цветооб-разов как ключевого элемента индивидуально-авторской картины мира Волошина. В составе сравнений используются, как правило, наименования ювелирных камней, поскольку эти лексемы в определенных контекстах потенциально готовы выявить дополнительные смысловые оттенки. В результате значение этих минералогических лексем, благодаря разнообразным контекстуальным связям, получает различные семантико-эстетические приращения - эмоционально-оценочные, экспрессивно-стилевые и образно-ассоциативные коннотации. Наиболее частыми признаками, составляющими основу волошинских сравнений, выступают цвет, блеск, прозрачность, совершенная форма и огранка драгоценных камней, с которыми у поэта ассоциируется красота и совершенство окружающей природы.

Минералогические лексемы, выполняющие в идиостиле Волошина функцию эпитетов, делятся на светоцветовые, за которыми в словаре закреплено соответствующее значение, и метафорические, которые по масштабности, семантической ёмкости и многоплановости создаваемых на их основе образов близки метафоре и даже символу. При этом обе группы лексем репрезентируют образы, соотнесенные с различными семантическими зонами («небо», «ландшафт», «растения», «водные пространства» и т.п.).

Выступая в роли метафор и их компонентов, эксплицируя свето- и цветообра-зы, соотнесенные с природными объектами, наименования ювелирных камней реализуют дифференциальные признаки «цвет», «интенсивность цвета», «яркость цвета», «прозрачность», «блеск» и другие. При этом минералогические лексемы в силу семантической и эстетической насыщенности, а также в зависимости от контекстуальной позиции могут получать различную коннотатированность и иметь глубинный культурологический подтекст.

Минералогическая лексика в функции тропов служит в идиостиле Волошина также важнейшим средством экспликации урбанистического пейзажа, способом выражения сущности города. Для таких описаний, репрезентирующих преимущественно образы европейских городов, характерно обилие зрительных деталей, которые воссоздаются в мельчайших подробностях. При этом прямые ссылки на классические произведения живописи свидетельствуют о стремлении Волошина активно использовать приемы и принципы словесного и несловесного творчества, в том числе технику импрессионистов, для достижения многомерности и объемности создаваемых образов.

Построенные на символико-мифологическом и семантико-эстетическом осмыслении минералогических лексем, волошинские тропы служат способом организации «лингвокреативной» деятельности - средством образно-смысловой игры. При этом свойства семантико-эстетической кодировки и развертывания метатек-ста, конституирующими элементами которого являются «метатропы», обусловливают многоаспектное прочтение волошинских образов. «Метатекстовые» тропы как средство репрезентации предельно ассоциативных, многозначных, семантически ёмких и насыщенных образов оказываются важнейшей чертой волошинского идиостиля.

Таким образом, наше исследование показало, что в поэтической системе Волошина использован широкий спектр минералогических лексем, раскрыло разнообразие их функционирования в поэтических текстах и определило способы развития у этих лексем дополнительных эмоционально-оценочных, экспрессивно-стилевых и образно-ассоциативных коннотаций. Специфика функционирования минералогических лексем заключается в реализации их семантического потенциала в соответствии с художественным замыслом поэта и в зависимости от контекстуальной позиции, что позволяет говорить об определенной эстетической заря-женности минералогических лексем и о несомненной их значимости в структуре создаваемых Волошиным образов.

Список научной литературыТаран, Светлана Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абаев В.И. Понятие идеосемантики // Язык и мышление. М., 1948. Т. 1..

2. Абрамян Д.Н. Некоторые психологические особенности художественного отражения и проблемы киновосприятия: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1977.

3. Аверинцев С.С. Символ // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.

4. Азнаурова Э.С. Стилистический аспект номинации словом как единицей речи //Языковая номинация: Виды наименований. М.: Наука, 1977.

5. Алимпиева Р.В. К истории формирования и семантического развития цветообозначения «багряный» // Развитие семантической системы русского языка: Сб. науч. тр. Калининград, 1986.

6. Алимпиева Р.В. Об основных объектах исторической семантики (на материале прилагательных-цветообозначений) // Вопросы семантики. Сб. науч. тр. Калининград, 1987.

7. Алимпиева Р.В. Семантическая значимость слова и структура лексико-семантической группы. Л., 1986.

8. Алимпиева Р.В. Синонимические связи в лексико-семантической группе цветовых прилагательных красного цвета // Вопросы семаншки. Калининград, 1978.

9. Алимпиева Р.В. Этнокультурный компонент текста как средство выражения русского национального самосознания // Семантические единицы русского языка в диахронии и синхронии. Калининград, 2000.

10. Альтман М. Царь Киммерии // Воспоминания о Максимилиане Волошине: Сборник. М.: Сов. писатель, 1990.

11. Амосова H.H. О синтаксическом контексте // Лексикографический сборник. М., 1962. Вып. 5.

12. Андрусенко В.И. Язык художественной литературы как лингвостилистическая система // Вопросы стилистики русского языка. Ульяновск, 1978. С. 52-58.

13. Анциферов Н.П. «Непостижимый город.»: Душа Петербурга. Петербург Достоевского. Петербург Пушкина. СПб., 1991.

14. Апресян Ю.Д. Коннотация как часть прагматики слова // Избр. труды. Т. II. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995.

15. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974.

16. Арнольд И.В. Эмоциональный, экспрессивный, оценочный и функционально-стилистический компоненты лексического значения // XXII Герценовские чтения. Иностранные языки. Материалы межвузовской конференции. Л., 1970.

17. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры: Сборник. М., 1990.

18. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999.

19. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора (синтаксис и лексика) // Лингвистика и поэтика. М., 1979.

20. Архиппов Е. Коктебельский дневник // Воспоминания о Максимилиане Волошине: Сборник. М.: Сов. писатель, 1990.

21. Афанасьев А.Н. Происхождение мифа. М.: Индрик, 1996.

22. Афанасьева В.К. Гильгамеш и Энкиду. Эпические образы в искусстве. М., 1979.

23. Ахманова О.С. Лингвистическое значение и его разновидности // Проблема значения в лингвистике и логике. М., 1969.

24. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.

25. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск, 1989.

26. Бабенко Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста. М., 2004.

27. Бабенко Л.Г., Васильев И.Е., Казарин Ю.Б. Лингвистический анализ художественного текста. Екатеринбург, 2000.

28. Бабулевич С.Н. Цветообозначения как средство реализации концепта «Родина» в художественной картине мира С. Есенина: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Калининград, 2004.

29. Бавин С., Семибратова И. Судьбы поэтов Серебряного века. М., 1993.

30. Баевкий B.C. Эпитет // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.

31. Базалина E.H. Художественный текст и модальность // Научная мысль Кавказа. Ростов н/Д., 2000. № 7. С. 75-76.

32. Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961.

33. Баранов А.Н. Очерк когнитивной теории метафоры // Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора. Материалы к словарю. М., 1991. С. 184-192.

34. Басин Е.Я. Семантическая философия искусства. М., 1998.

35. Бахилина Н.Б. История цветообозначений в русском языке. М., 1975.

36. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975.

37. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.

38. Бекова С.К. К проблеме идеологического словаря писателя (Семантико-стилистический анализ группы слов со значением цвета у A.M. Горького): автореф. канд. наук. Л., 1973.

39. Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.

40. Беляевская Е.Г. Проблемы когнитивных исследований: принципы моделирования семантики языковых единиц // Когнитивная семантика. Материалы II международной школы-семинара. Ч. 1. Тамбов, 2000.

41. Беляевская Е.Г. Семантика слова. М., 1987.

42. Белянин В.П. Системность лексики текста как отражение системности картины мира автора // Психолингвистические исследования: (звук, слово, текст). Калинин, 1987.

43. Берестнев Г.И. Семантика русского языка в когнитивном аспекте. Калининград: Изд-во КГУ, 2002.

44. Блумфилд Л. Язык. М., 2002.

45. Блэк. М. Метафора // Теория метафоры: Сборник. М., 1990.

46. Бобыль C.B. Семантико-стилистические свойства русских цветообозначений. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Псков, 1987.

47. Борев Ю.Б. Эстетика. М., 1988.

48. Брагина A.A. Цветовые определения и формирование новых значений слов и словосочетаний // Лексикология и лексикография. М., 1972.

49. Бранский В.П. Искусство и философия: Роль философии в формировании и восприятии художественного произведения на примере истории живописи. Калининград, 2000.

50. Бройтман С.Н. Тропы // Литературоведческие термины: Материалы к словарю. М., 1990-1993.

51. Будагов P.A. Метафора и сравнение в контексте художественного целого // Будагов P.A. Человек и его язык. М., 1974.

52. Буруковская Т.Г. «Воспетый вдохновенно.». Калининград, 2002.

53. Буруковская Т.Г. Живая прелесть янтаря // Уральский следопыт, 1987, №8.

54. Буруковская Т.Г. Кристалл, поэтом обновленный // «Внимая звуку струн твоих.»: Сб. статей. Калининград, 1992. Вып. 1.

55. Буруковская Т.Г. «Любви огнем не опаленный? // «Внимая звуку струн твоих.»: Сб. статей. Калининград, 1993. Вып. 2.

56. Буруковская Т.Г. Отвори сердце камню. Петрозаводск, 1985.

57. Буруковская Т.Г. Постылой жизни мишура // «Внимая звуку струн твоих.»: Сб. статей. Калининград, 1996. Вып. 3.

58. Буруковская Т.Г. Три пушкинских магических кристалла // Запад России, 1999, № 1 (21).

59. Буруковская Т.Г. Этот удивительный песок. Калининград, 1983.

60. Бутакова Л.О. Авторское сознание в поэзии и прозе: когнитивное моделирование. Барнаул, 2001.

61. Буткевич О. В. Красота: Природа, сущность, формы. Л., 1979.

62. Бычков В. 2000 лет христианской культуры sub specie aesthetica. В 2 т. М.-СПб., 1999. Т. 1. С. 499-500.

63. Бычков В. Малая история византийской эстетики. Киев, 1991. С. 102-107.

64. Бычков В.В. Эстетическое значение цвета в восточно-христианском искусстве //Вопросы истории и теории эстетики. М., 1975. С. 129-145.

65. В мире мифов и легенд. СПб., 1995.

66. Валери П. Об искусстве. М., 1993.

67. Вандриес Ж. Язык. М., 1937.

68. Васильев Л.М. Методы современной лингвистики. Уфа, 1997.

69. Васильев Л.М. Семантика русского глагола. М., 1981.

70. Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика. М., 1990.

71. Вежбицкая А. Сравнение градация - метафора // Теория метафоры: Сборник. М., 1990.

72. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996.

73. Везерова М.Н., Сиверина Е.Г. Динамика метафоризации в структуре художественного текста // Проблемы деривации: Семантика и поэтика: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 1991. С. 90-98.

74. Вересаев В. Коктебель // Воспоминания о Максимилиане Волошине: Сборник. М.: Сов. писатель, 1990.

75. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. М., 1980.

76. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высш. шк., 1989.

77. Винарская E.H. Выразительные средства текста (на материале русской поэзии). М., 1989.

78. Виноградов В.В. О языке художественной прозы // Виноградов В.В. Избранные труды. М.: Наука, 1980.

79. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова // Избранные труды. Лексикология и лексикография. М., 1977.

80. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. М., 1961.

81. Виноградов В.В. Проблемы литературных языков и закономерностей их образования и развития. М., 1967.

82. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М., 1981.

83. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1947.

84. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.

85. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959.

86. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М.: Высш. шк., 1991.

87. Волошин М.А. Все даты бытия (О себе и о других) М., 2004.

88. Волошин М. Записные книжки. М., 2000.

89. Волошин М.А. История моей души. М., 2000а.

90. Волошин М.А. Лики творчества. Л., 1989.

91. Волошин М.А. Магия творчества. О реализме русской литературы // Весы, 1904, № 11.

92. Волошин М.А. Путник по вселенным. М.: Сов. Россия, 1990.

93. Воскресенская М.А. Символизм как мировидение Серебряного века: Социокультурные факторы формирования общественного сознания российской культурной элиты рубежа XIX-XX веков. Томск, 2003.

94. Гагаев A.A., Гагаев П.А. Художественный текст как культурно-исторический феномен. Теория и практика прочтения. М., 2002.

95. Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.

96. Гарин И.И. Что такое поэзия? // Гарин И.И. Пророки и поэты: Т. 4. М., 1994.

97. Гаспарян С.К., Князян А.Т. К вопросу об изучении индивидуального стиля автора // Филол. науки, 2004, № 4. С. 50-57.

98. Гей Н.К. Знак и образ // Контекст-1973. М., 1974.

99. Гей Н.К. Художественная литература. Поэтика. Стиль. М., 1975.

100. Гей Н.К. Художественный образ как категория поэтики // Контекст-1982. Литературно-теоретические исследования. М, 1983.

101. Гете И.В. Очерк учения о цвете // Гете И.В. Избранные философские произведения. М., 1964.

102. Гиршман М.М. Литературное произведение. Теория и практика анализа. М, 1991.

103. Гиршман М.М. Стиль литературного произведения // Теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М.: Наука, 1982.

104. Голлербах Э.Ф. Миражи Киммерии. Каталог выставки. Л., 1927.

105. Голлербах Э. «Он был более знаменит, чем известен» // Воспоминания о Максимилиане Волошине: Сборник. М.: Сов. писатель, 1990.

106. Голуб И.Б. Стилистика русского языка. М., 2003.

107. Гончаров Б.П. Проблема художественного целого и системность стилевого анализа//Теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М., 1982.

108. Гореликова М.И., Магомедова Д.М. Лингвистический анализ художественного текста. М., 1983.

109. Гревс Ив. Предисловие // Анциферов Н.П. «Непостижимый город.»: Душа Петербурга. Петербург Достоевского. Петербург Пушкина. СПб., 1991.

110. Григорьев В.П. Грамматика идиостиля: В. Хлебников. М., 1983.

111. Григорьев В.П. Поэтика слова. М., 1979.

112. Григорьева А.Д. Слово в поэзии Тютчева. М., 1980.

113. Григорьева А.Д., Иванова H.H. Язык поэзии XIX-XX вв. Фет. Современная лирика. М, 1985.

114. Грякалова Н.Ю. Революция в образах (М.А. Волошин и A.B. Амфитеатров в 1905 1906 гг.) // Литература и история (Исторический процесс в творческом сознании русских писателей и мыслителей XVIII -XX вв.). Вып. 2. СПб., 1997.

115. Губер А. Структура поэтического символа // Художественная форма. М., 1927. С. 127-156.

116. Гудков Л.Д. Метафора и рациональность. М., 1994.

117. Гулый К.В. Метафора в лирике романтиков (исследование на материале русских, английских и французских текстов): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Киев, 1989.

118. Гумбольдт В. Внутренняя форма языка // Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.

119. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985.

120. Давыдов 3., Купченко В. Совесть народа поэт. (Максимилиан Волошин: жизнь, творчество, контакты). // Волошин М. Избранное: Стихотворения, воспоминания, переписка. Минск, 1993.

121. Дмитриева Н. Изображение и слово. М., 1960.

122. Донецких Л.И. Реализация эстетических возможностей имен прилагательных в тексте художественных произведений. Кишинев, 1980.

123. Донецких Л.И. Эстетические функции слова. Кишинев, 1982.

124. Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры: Сборник. М., 1990.

125. Егазаров А. Предисловие // Иллюстрированная энциклопедия символов. М., 2003.

126. Емельянова О.Н. Троп // Культура русской речи. Энциклопедический словарь-справочник. М., 2003.

127. Енишерлов В.П. Судьба Максимилиана Волошина // Енишерлов В.П. Времен прослеживая связь. М., 1985.

128. Желтухина М.Р. Тропы и их функции // Русская словесность, 2004, № 1.

129. Жирмунский В. М. Введение в литературоведение: Курс лекций. СПб., 1996.

130. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л: Наука, 1977.

131. Жоль К.К. Мысль, слово, метафора. Киев, 1984.

132. Журавлев А.П. Аспекты значения слова и их восприятие // Восприятие языкового значения. Калининград, 1980.

133. Журавлев А.П. Звук и смысл. М., 1981.

134. Звегинцев В.А. Семасиология. М., 1957.

135. Зимина Н.В. Минералы и самоцветы. М., 2001.

136. Зырянова Т. Средства создания звуковой экспрессии // http"7/Iamp.semioticsju.

137. Иванов Вяч.Вс. Волошин как человек духа // Иванов Вяч.Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Том II. Статьи о русской литературе. М., 2000.

138. Ильин И.Л. Некоторые концепции искусства постмодернизма в современных зарубежных исследованиях. М., 1998.

139. Капацинская Е.В. Изобразительность и выразительность художественной речи // Лексика. Терминология. Стили. М., 1977. Вып. 6.

140. Капацинская Е.В. Определение выразительности и способы ее усиления // Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов-н/Д., 1987.

141. Караулов Ю.Н. Ассоциативная грамматика русского языка. М., 1993.

142. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры: Сборник. М., 1990.

143. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М., 1965.

144. Кашинская В.В. Метафора в художественной системе М. Волошина (На материале лирики 1900-1910 гг.) // Художественное мышление в литературе XVII-XX веков: Сб. науч. тр. Калининград, 1996.

145. Квинтилиан. Двенадцать книг риторических наставлений. В 2 ч. СПб., 1834. Ч. 2.

146. Квятковский А.П. Поэтический словарь. М., 1966.

147. Клинг О. Тропы // Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины. М., 1999.

148. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М., 2000.

149. Ковтунова И.И. О поэтических образах Б. Пастернака // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Опыты описания идиостилей. М., 1995.

150. Кожевникова H.A. Метафора в поэтическом тексте // Метафора в языке и тексте. М., 1988. С. 145-165.

151. Кожевникова H.A. О тропах в стихах М.А. Волошина // Проблемы художественного метода русской литературы конца XIX начала XX века: Тезисы докладов Крымск. научн. конференции 18-29 сент. 1990 г. Симферополь, 1990.

152. Кожевникова H.A. Об обратимости тропов // Лингвистика и поэтика. М., 1979.

153. Кожевникова H.A. Словоупотребление в русской поэзии начала XX века. М., 1986.

154. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М., 1977.

155. Кожинов В.В. Слово как форма образа // Слово и образ: Сб. статей. М., 1964.

156. Колесов В.В. «Жизнь происходит от слова. ». СПб., 1999.

157. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М., 1980.

158. Колшанский Г.В. О природе контекста // Вопросы языкознания, 1959, № 4.

159. Комиссаров В.Н. О выделении компонентов в плане содержания слова // ИЯВШ. Вып. 7. М., 1972.

160. Копалинский В. Словарь символов. Калининград, 2002.

161. Копыленко М.М., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии. Воронеж, 1978.

162. Корольков В.И. Сравнение // Краткая литературная энциклопедия. Т. 7. М., 1972.

163. Корольков В.И. Троп // Краткая литературная энциклопедия. Т. 9. М., 1978.

164. Косовский Б.И. Типы значений слова // Методы изучения лексики. Минск, 1975.

165. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. М., 1971.

166. Кошемчук Т.А. О гетеанизме М.А. Волошина // Серебряный век: Философско-эстетические и художественные искания. Межвуз. сб. науч. тр. Кемерово, 1996.

167. Красиков С.П. Цветы и самоцветы: Мифы, легенды, предания. М., 1999.

168. Краткий словарь когнитивных терминов / Под ред. Кубряковой Е.С. М., 1997.

169. Крюкова Н.Ф. Метафорика и смысловая организация текста. Тверь, 2000.

170. Крючков С.Е., Максимов Л.Ю. Современный русский язык. М., 1977.

171. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкранц Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.

172. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М., 1989.

173. Кузьмина H.A. О некоторых типах образного словоупотребления в поэзии конца XIX начала XX века // Актуальные вопросы грамматики и лексики: Сб. тр. М., 1976. С. 90-112.

174. Куликов Б. Азбука камней-самоцветов: Поверья о камнях. М., 1996.

175. Кульпина В.Г. Лингвистика цвета: Термины цвета в польском и русском языках. М., 2001.

176. Кун H.A. Легенды и мифы Древней Греции. Алма-ата, 1985.

177. Куприянов И.Т. Судьба поэта (Личность и поэзия Максимилиана Волошина). Киев, 1978.

178. Куприянов Л. Эпитет// Словарь литературоведческих терминов. М., 1974.

179. Купченко В.П. Жизнь Максимилиана Волошина: Документальное повествование. СПб., 2000.

180. Купченко В.П. «Исключительно и неотступно» (A.C. Пушкин в жизни и творчестве М.А. Волошина)//Рус. лит., 1994,№ 3. С. 151-159.

181. Купченко В.П. Комментарии // Волошин М.А. «Жизнь бесконечное познанье.»: Стихотворения и поэмы. Проза. Воспоминания современников. Посвящения. М., 1995.

182. Купченко В.П. Комментарии // Волошин М.А. Собрание сочинений. Т. 1. Стихотворения и поэмы 1899-1926. М., 2003.

183. Купченко В.П. Странствие Максимилиана Волошина: Документальное повествование. СПб., 1997.

184. Купченко В.П. «Я не учу я пробуждаю» // Волошин М. А. «Жизнь — бесконечное познанье»: Стихотворения и поэмы. Проза. Воспоминания современников. Посвящения. М., 1995а.

185. Купченко В, Давыдов 3. Поэт-отвечатель // Волошин М.А. «Средоточье всех путей .»: Стихотворения и поэмы. Проза. Критика. Дневники. М., 1989.

186. Купченко В.П., Мануйлов В.А., Рыкова Н.Я. Волошин литературный критик // Волошин М. Лики творчества.

187. Кураш С.Б. Метафора и ее пределы: микроконтекст текст - интертекст. Мозырь, 2001.

188. Кураш С.Б. Поэтический текст как поле "диалога метафор" // Взаимодействие литератур в мировом литературном процессе: (Проблемы теоретической и исторической поэтики): Матер, междунар. науч. конф.: В 2 ч. Ч. 2. Гродно, 2000. С. 171-176.

189. Кураш С.Б., Гришкова О.Н. Автотроп как феномен поэтического дискурса: концептообразующая и текстообразующая функции // htipy/kurash-persmailattutby.

190. Лавров A.B. О поэтическом творчестве Максимилиана Волошина // Волошин М.А. Избранные стихотворения. М., 1988.

191. Лангер С. Философия в новом ключе: Исследование символики разума, ритуала и искусства. М., 2000.

192. Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1974.

193. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада: пер. с фр. М., 1992.

194. Лебединский В.И. В удивительном мире камня. М., 1985.

195. Левин Ю.И. Структура русской метафоры // Левин Ю.И. Избр. труды: Поэтика. Семиотика. М., 1998.

196. Леденева В.В. Идиостиль (к уточнению понятия) // Филол. науки, 2001, №5.

197. Лессинг Г.Э. Лаокоон, или о границах живописи и поэзии. М., 1957.

198. Лихачев Д.С. Заметки и наблюдения: Из записных книжек разных лет. Л, 1989.

199. Лихачев Д.С. К специфике художественного слова // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 38. 1979. № 6.

200. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1993. Т. 52. № 1.

201. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1979а.

202. Лобок A.M. Философский андеграунд Урала. Екатеринбург, 1997.

203. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М., 1982.

204. Лосев А.Ф. Логика символа // Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991. С. 248-249.

205. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1995.

206. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. М., 1974.

207. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера — история. М., 1999.

208. Лотман Ю.М. О содержании и структуре понятия "художественная литература"//Лотман Ю.М. Избранные статьи. М., 1992. В Зт. Т.1.

209. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб, 1996.

210. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970.

211. Лубянская Г.И. О некоторых особенностях метафорического образа // Проблемы мастерства писателя: Сборник. Тула, 1975. С. 24-35.

212. Лукьяненко И.Н. Семантика и специфика функционирования цветообозначений красного тона в произведениях В. Набокова: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Калининград, 2004.

213. Лукьянова H.A. О соотношении понятий экспрессивность, эмоциональность, оценочность // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1976. Вып. 5. С. 3-21.

214. Лялина М. Влияние французской поэзии XIX века на раннее творчество Максимилиана Волошина // Рус. лит., 1993, № 4.

215. Магия камня/Сост. Т.П. Гладышева. СПб., 2000.

216. Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры: Сборник. М., 1990.

217. Маковский М.М. «Картина мира» и миры образов (Лингвокультурологические этюды) // Вопросы языкознания, 1992, № 6.

218. Максимилиан Волошин-художник. М., 1976.

219. Максимов Д. Русские поэты начала века. Л., 1986.

220. Максимов Л.Ю. Литературный язык и язык художественной литературы // Русский язык в национальной школе, 1967, № 1. С. 6-10.

221. Малахова Л.Е. Семантическая ёмкость слова в поэтическом контексте // Лингвистический анализ текста. Алма-Ата, 1982.

222. Малларме С. Письма // Вопр. лит., 1990, № 11-12.

223. Маслова В.А. Лингвокультурология. М., 2001.

224. Мейлах Б. Вопросы литературы и эстетики. Л., 1958.

225. Меликов В.В. Введение в текстологию традиционных культур (на примере «Бхагавадгиты» и других индийских текстов). М., 1999.

226. Милашев В.А. Алмаз. Легенды и действительность. Л., 1976.

227. Миндлин Э.Л. Необыкновенные собеседники. Книга воспоминаний. М., 1968.

228. Минералов Ю.И. Теория художественной словесности (поэтика и индивидуальность). М., 1999.

229. Михеева С.А. Своеобразие художественного мышления в стихах о Киммерии М. Волошина. // Художественное мышление в литературе XVIII-XX веков: Сб. науч. тр. Калининград, 1996.

230. Михеева С.А. Философия истории Максимилиана Волошина. // Актуальные проблемы лингвистической семантики и типологии литературы.

231. Материалы международной научной конференции, посвященной 50-летию образования Калининградской области. 26-28 апр. 1996 г. — Калининград-Зеленоградск. Калининград, 1997.

232. Моль А. Теория информации и эстетическое восприятие. М., 1966.

233. Москвин В.П. Эпитет в художественной речи // Русская речь, 2001, № 4.

234. Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства. М., 1994.

235. Муравьев Д.П. Метафора // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.

236. Мурзин Л.Н. Предисловие // Симашко Т.В., Литвинова М.Н. Как образуется метафора (деривационный аспект). Пермь, 1993.

237. Мурзин Л.Н., Штерн A.C. Текст и его восприятие. Свердловск, 1991.

238. Наровчатов С.С. Максимилиан Волошин // Волошин М.А. Стихотворения. Л., 1977.

239. Некрасова Е.А. Метафора и ее окружение в художественной речи // Слово в русской советской поэзии. М., 1975.

240. Некрасова Е.А. Сравнения в стихотворных текстах (А. Блок, Б. Пастернак, С. Есенин) // Некрасова Е.А., Бакина М.А. Языковые процессы в современной русской поэзии. М., 1982. С. 5-189.

241. Некрасова Е.А. Сравнения // Языковые процессы современной русской художественной литературы: поэзия. М., 1977.

242. Никитин М.В. Метафора: уподобление vs. интеграция концептов // С любовью к языку: Сб. науч. трудов. М Воронеж, 2002.

243. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М., 1988.

244. Никитина С.Е., Васильева Н.В. Экспериментальный системный толковый словарь стилистических терминов. М., 1996.

245. Николина H.A. Филологический анализ текста. М., 2003.

246. Новиков Л.А. Значение эстетического знака. // Филологические науки, 1999, №5.

247. Новиков Л.А. Поэтический язык //Русский язык. Энциклопедия. М., 1997.

248. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М.: Высш. шк., 1982.

249. Новиков Л.А. Структура эстетического знака и остранение // Русистика сегодня. М., 1994, № 2.

250. Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ. М., 2003.

251. Новожилова К.Р. Ассоциативность как стилевая черта художественной речи // Вестник Ленинградского ун-та. Сер. 2. История. Языкознание. Литературоведение. 1988. Вып. 1.

252. Нухов С.М. О когнитивных исследованиях метафоры // Теория поля в современном языкознании. Материалы научно-теоретического семинара. Уфа, 1999. С. 34-35.

253. Одинцов В.В. О языке художественной прозы. М., 1973. С. 3-20.

254. Одинцов В.В. Проблема художественного стиля. Киев, 1994.

255. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры: Сборник. М., 1990.

256. Остроумова-Лебедева А.П. Лето в Коктебеле // Максимилиан Волошин-художник. Сборник материалов. М., 1976.

257. Очерки истории русской поэзии XX века. Образные средства поэтического языка и их трансформация. М., 1995.

258. Очерки истории языка русской поэзии XX века: опыты описания идиостапей. М., 1995.

259. Павлович Н.В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке. М., 1995.

260. Палиевский П.В. Внутренняя структура образа // Теория литературы. М., 1962. Т. 1.

261. Панов М.В. Ритм и метр русской поэзии // Поэтика и стилистика 19881990. М., 1991.

262. Панова О.Ю. Ассоциативность в символизме и ассоцианизм в психологии // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2003. № 6.

263. Папюс. Практическая магия. В 3-х частях. М., 1991.

264. Пелевина Н.Ф. Коннотация и контекст // Вопросы семантики. Калининград, 1983. С. 83-86.

265. Петров В.В. Метафора: от семантических представлений к когнитивному анализу // Вопросы языкознания, 1990, № 3.

266. Пиотровская Л.А. Эмотивные высказывания как объект лингвистического исследования. СПб., 1994.

267. Пищальникова В.А. Проблема идиостиля: Психолингвистический аспект. Барнаул, 1992.

268. Подгаецкая И.Ю. Границы индивидуального стиля // Теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М., 1982.

269. Подгаецкая И. «Свое» и «чужое» в индивидуальном поэтическом стиле // Вопросы литературы, 1982а, № 7. С. 145-173.

270. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж, 2001.

271. Попова Н. Античные и христианские символы. СПб.- Калининград, 2003.

272. Попова Р.И. Жизнь и творчество М.А. Волошина // Максимилиан Волошин-художник. Сборник материалов. М., 1976.

273. Потебня A.A. Мысль и язык. Киев, 1993.

274. Потебня A.A. Теоретическая поэтика. СПб.: Высш. шк., 2003.

275. Потебня A.A. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976.

276. Поцепня Д.М. Образ мира в слове писателя. СПб., 1997.

277. Поэт и слово. Опыт словаря. М.: Наука, 1973.

278. Пыляев М.И. Драгоценные камни: Их свойства, местонахождения и употребление. М., 1990.

279. Раис Э. Максимилиан Волошин и его время // Волошин М.А. Стихотворения и поэмы. В 2 т. Париж, 1982. Т. 1.

280. Резанова З.И., Мишанкина H.A., Катунин Д.А. Метафорический фрагмент русской языковой картины мира: ключевые концепты. Ч. 1. Воронеж, 2003.

281. Резчикова И.В. Типы лексико-семантической трансформации символа в поэтическом тексте // Филол. науки, 2004, № 4.

282. Реформатский A.A. Введение в языковедение. М., 1999.

283. Рикёр П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение//Теория метафоры: Сборник. М., 1990.

284. Ровнер А. Вместо послесловия // Иллюстрированная энциклопедия символов. М., 2003.

285. Роднянская И.Б. Художник в поисках истины. М., 1989.

286. Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. М., 1977.

287. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 1985.

288. Розенталь Э. Планета Макса Волошина. М., 2000.

289. Ростовцева И.И. Николай Заболоцкий. Опыт художественного познания. М., 1984.

290. Рохлина Н. Метафизическая концепция света или неоплатонический принцип эманации в поэзии Максимилиана Волошина // The Silver Age in Russian Literature. Harrogate, 1990. P. 32-58.

291. Рубинштейн С.JI. Основы общей психологии: В 2 т. Т. 1. М., 1989.

292. Савинцев В.И. Поэтическая семантика лексемы «мрамор» в лирике A.C. Пушкина и Н.С. Гумилева // «Внимая звуку струн твоих.»: Сб. статей. Калининград, 1992. Вып. 1.

293. Савинцев В.И. К проблеме поэтики минералогических обозначений в лирике Н.С. Гумилева // Научно-художественный вестник. Калининград, 1999. Вып. 9.

294. Саськова Т.В. Киммерия в творчестве Волошина // Время Дягилева. Универсалии Серебряного века. Третьи дягилевские чтения. Материалы. Пермь, 1993. Вып. 1.

295. Селиверстова О.Н. Значение слова и информация // Теория речевой деятельности. М., 1968.

296. Синтез науки, религии и философии (О творчестве Е.П. Блаватской): Научно-аналитический обзор. М., 1994.

297. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб., 1993.

298. Сковородников А.П. О понятии и термине «языковая игра» // Филол. науки, 2004, № 2.

299. Скребнев Ю.М. Троп // Современный русский язык. Энциклопедия. М., 1979.

300. Смирницкий А.И. Значение слова // Вопросы языкознания, 1955, № 2.

301. Солганик Г.Я. Стилистика текста. М., 2000.

302. Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. Екатеринбург, 1999.

303. Степанов Г.В. Содержательный и формальный аспекты в литературно-критическом анализе художественного произведения // Язык и стиль писателя в литературно-критическом анализе художественного произведения. Кишинев, 1977.

304. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997.

305. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж, 1985.

306. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова. М., 1979.

307. Стоун Дж. Всё о драгоценных камнях. СПб., 2004.

308. Тарасов Л.Ф. Методические указания к спецсеминару «Лингвистический анализ художественного текста». Харьков, 1983.

309. Тарасова И.А. Структура семантического поля в поэтическом идиостиле (на материале поэзии И. Анненского). Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 1994.

310. Тарасова И.А. Фреймовый анализ в исследовании идиостилей // Филол. науки, 2004, №4. С. 42-49.

311. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация (виды наименований). М., 1977.

312. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986.

313. Телия В.Н. Русская фразеология: семантико-прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996.

314. Телия В.Н. Фразеология // Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М., 1972.

315. Тимофеев Л.И. Основы теории литературы. М., 1971.

316. Тишунина Н.В. Взаимодействие искусств в литературном произведении как проблема сравнительного литературоведения // Филол. науки, 2003, № 1.

317. Токарев Г.В. К вопросу о типологии культурных коннотаций // Филол. науки, 2003, № 3.

318. Томашевский Б.В. Стилистика. Л., 1983.

319. Топорков А.Л. Теория мифа в русской филологической науке. М., 1997.

320. Топоров В.Н. Апология Плюшкина: Вещь в антропоцентрической перспективе // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М., 1995.

321. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М., 1995.

322. Топоров В.Н. Тропы // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. М., 1998.

323. Трубецкой Е. Два мира в древнерусской иконописи // Философия русского религиозного искусства XVI XX вв. Антология. М., 1993.

324. Тынянов Ю. Проблема стихотворного языка. Статьи. М., 1965.

325. Тюпа В.И. Художественность // Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины. М., 1999.

326. Уфимцева A.A. Семантика слова // Аспекты семантических исследований. М., 1980.

327. Уфимцева А.А. Слово в лексико-семантической системе языка. М., 1968.

328. Фарыно Е. Введение в литературоведение. Katowice, 1980. Ч. 2.

329. Фатеева Н.А. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. М., 2000.

330. Фатющенко В.И. Метафора Маяковского и вопросы истории метафоры в русской поэзии: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1966.

331. Федосюк М.Ю. Неявные способы передачи информации в тексте. М., 1988.

332. Федотов О.И. Основы теории литературы. В 2 ч. М., 2003. Ч. 1. Литературное творчество и литературное произведение.

333. Ферсман А.Е. Занимательная минералогия. Очерки. Челябинск, 2000.

334. Ферсман А.Е. Из истории культуры камня в России. М-Л., 1946.

335. Ферсман А.Е. Очерки по истории камня. В 2 т. Т. II. М., 1961.

336. Федоров А. О художественном переводе. Л., 1941.

337. Федоров А.И. Образная речь. Новосибирск, 1985.

338. Филин Ф.П. Очерки по теории языкознания. М., 1982.

339. Филин Ф.П. Проблемы исторической лексикологии русского языка (древний период) // Славянское языкознание: IX Междунар. съезд славистов. Киев, сентябрь 1983 г. М., 1983.

340. Филиппов Г. Дом в мироздании // Волошин М.А. Дом поэта: Стихи. Главы из книги «Суриков». Л., 1991.

341. Флоренский П. Иконостас. М., 2003.

342. Флоренский П. Иконостас: Избранные труды по искусству. СПб., 1993.

343. Флоренский П.А. Имеславие как философская предпосылка // Флоренский П.А. У водоразделов мысли. М., 1990. Т. 2.

344. Флоренский П. А. Столп и утверждение истины. М., 1990. Т. I (2).

345. Флоренский П.А. Эмпирея и Эмпирия // Флоренский П.А. Оправдание космоса. СПб., 1994.

346. Фоменко И.В., Фоменко Л.П. Художественный мир и мир, в котором живет автор // Литературный текст: проблемы и методы исследования: Сб. науч. тр. Тверь, 1998. Вып. IV.

347. Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология. М., 1983.

348. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 1999.

349. Харченко В.К. Функции метафоры. Воронеж, 1991.

350. Холл Мэнли П. Основания каббалистической космогонии // Холл Мэнли П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. СПб., 1994.

351. Цветаева М.А. Живое о живом (Волошин) // Максимилиан Волошин-художник. Сборник материалов. М., 1976.

352. Черемисина М.И. Сравнительные конструкции русского языка. Новосибирск, 1976.

353. Черемисина Н.В. Структура лексического значения и деление текста на слово // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе: Межвуз. сб. науч. тр. Новосибирск: Изд-во Новосибирск, ун-та, 1991. С. 35-51.

354. Чернец Л.В. Виды образа в литературном произведении // Филол. науки, 2003, № 4.

355. Чернец Л.В. Деталь // Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины. М., 1999.

356. Чернец Л.В. К теории поэтических тропов // Вестник Московского ун-та. Сер. 9. Филология. 2001. № 2.

357. Чулков Г.И. Годы странствий. М., 1930.

358. Шапир М.И. Язык поэтический // Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины. М., 1999.

359. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-грамматической системе языка. Воронеж, 1987.

360. Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания. Волгоград, 1983.

361. Шелестюк Е.В. Семантика художественного образа и символа (на материале англоязычной поэзии XX в.). Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1998.

362. Шестакова Л.Л. Из цикла Максимилиана Волошина «Киммерийские сумерки» // Рус. яз. в шк., 2002, № 2.

363. Шилкина М.М. Мотивы и образы драгоценных камней в русской поэзии рубежаХ1Х-ХХ веков. Автореф. дис. канд. филол. наук. Волгоград, 2004.

364. Шкуркина Ю.А. Принципы формирования ЛСГ цветообозначений в поэтическом языке // Семантические единицы русского языка в диахронии и синхронии: Сб. науч. тр. Калининград, 2000.

365. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русскою языка. М: Просвещение, 1964.

366. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М.: Наука, 1973.

367. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М.: Просвещение, 1977.

368. Шрамм А.Н. Психолингвистические основы восприятия семантики качественных прилагательных // Восприятие языкового значения. Калининград, 1980.

369. Эйзенштейн С.М. Избранные произведения в 6 т. Т. 3. М., 1964.

370. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX-XX веков. М., 1988.

371. Эпштейн М.Н. «Природа, мир, тайник вселенной.»: Система пейзажных образов в русской поэзии. М., 1990.

372. Эткинд Е. Максимилиан Волошин // История русской литературы: XX век: Серебряный век. М., 1995.

373. Эткинд Е.Г. Разговор о стихах. Л., 1970.

374. Якобсон Р. Новейшая русская поэзия. Прага, 1921. Т. 1. В. Хлебников.

375. Ямпольский М. Память Тиресия. Интертекстуальность и кинематограф. М., 1993.

376. Ярушевская Т.В. О художественной функции самоцвета в образной палитре М. Волошина // Вопросы русской литературы: Республиканский межведомственный научный сборник. Львов, 1989. Вып. 1 (53).

377. И. СЛОВАРИ И ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ

378. БАС Словарь русского литературного языка: в 17 т. М.-Л., 1948-1965.

379. БТС — Большой толковый словарь русского языка. / Под ред. A.C. Кузнецова. М., 1998.

380. Горбачевич, Хабло Горбачевич К.С., Хабло Е.П. Словарь эпитетов русского литературного языка. М., 1979.

381. ИЭС Иллюстрированная энциклопедия символов / Сост. А. Егазаров. М., 2003.

382. Копалинский Копалинский В. Словарь символов. Калининград, 2002.

383. ЛЭС Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Сов. энциклопедия, 1987.

384. MAC Словарь русского языка: в 4-х т. М., 1957-1961.

385. МНМ 1982 Мифы народов мира: Энциклопедия. В 2-х т. М., 1982. Т. 2.

386. МНМ 1997 Мифы народов мира: Энциклопедия. В 2-х т. М., 1997. Т. 2.

387. Сл. Даля — Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х т. М.: Русский язык, 1995.

388. Сл. Ожегова Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1990.

389. Сл. Фасмера Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4-х т. М., 1964-1973.

390. Сл. Черных Черных П.Я. Историко-этимологический словарь русского языка: в 2-х т. М., 1993.

391. СТС — Современный толковый словарь русского языка / Под ред. С.А. Кузнецова. СПб., 2000.

392. СЭС Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. A.M. Прохоров. 2-е изд. М. 1983.1.L ИСТОЧНИКИ

393. БлокА. Собр. соч. В. 6 т. М., 1971. Т. 2.

394. Волошин М.А. Собрание сочинений. Т.1. Стихотворения и поэмы 18991926. М., 2003.

395. Волошин М.А. Собрание сочинений. Т.2. Стихотворения и поэмы 18911931. М., 2004.

396. Гиппиус 3. Сочинения: Стихотворения; Проза. JI., 1991.

397. Гумилев Н.С. Сочинения в 3 т. Т. 1. Стихотворения; Поэмы. М., 1991.

398. Коран / Пер. с араб. акад. И.Ю. Крачковского. М., 1990.

399. Лермонтов М.Ю. Сочинения в 2 т. Т. 1. М., 1988.

400. Мандельштам О. Полное собрание сочинений. СПб., 1997.

401. Ницше Ф. Стихотворения. Философская проза. СПб., 1993.

402. Ю.Пушкин A.C. Сочинения. В 3-х т. Т. 1. Стихотворения; Сказки; Руслан и Людмила: Поэма. М.,1985. Т. 2. Поэмы; Евгений Онегин; Драматические произведения. М., 1986.

403. Россыпи. Стихи восточных поэтов VI-XII веков о цветных, драгоценных камнях и металлах / Пер. Т.Г. Буруковской. Калининград, 2004.

404. Серебряный век русской поэзии. М., 1993.

405. Фирдоуси. Шах-наме. Пер. с фарси. Низами. Лейли и Меджнун. Пер. с фарси. Руставели Ш. Витязь в тигровой шкуре. Пер. с груз. Навои А. Фархад и Ширин. Пер. со староузб.: Поэмы. М., 1989.