автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Функциональный синтаксис современного литературного языка хинди, семантико-синтаксический анализ глагольных и именных конструкций

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функциональный синтаксис современного литературного языка хинди, семантико-синтаксический анализ глагольных и именных конструкций"

АКАДЕМИЯ НАУК СССР ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

На правах рукописи УДК 809.143.2-085.3-56

УЛЬЦИФЕРОВ ОЛЕГ ГЕОРГИЕВИЧ

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ СИНТАКСИС СОВРЕМЕННОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗиКА ХИНДИ, СЕМАНТЖО-СИНТАКСИЧЕСКШ АНАЛИЗ ГЛАГОЛЬНЫХ И ИМЕННЫХ КОНСТРУКЦИЙ

Специальность 10.02.22 - Языки зарубежных стран Азии, Африка, аборигенов Америки и Австралии

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 1989

Работа выполнена на кафедра Индийских языков Московского ордена Трудового Красного Знамени государственного института международных отношений МИД СССР.

Официальный оппоненты:

доктор филологических наук, проф. А.Т.Аксенов

доктор филологических наук П.И.Кузнецов

доктор филологических наук, ст.н.с. В.П.Лнперовский

Ведущая организация - Военный Краснознаменный институт Министерства ООороны.

Г)

Защита состоится " О " ^^-¿тГ^ 1989 г. на заседании Специализированного совета Д. ЬоЗ.01.031 по филологическим наукам при Институте востоковедения АН СССР по адреоу: Москва 103753, ул. Роадественка, д. 12/1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института востоковедения АН СССР.

Автореферат разослан ".

/^'¿у-/ ¿./^ 1989 г.

Ученый секретарь специализированного совета Д. 003.01.03.

кандидат филологических наук А.Г.Белова

©Институт востоковедения АН СССР, 1989

Актуальность темы. Для языков аналитического строя, к которым относится и современный литературный язык хинди (СЛЯХ), несомненно, возрастает роль и значение синтаксиса, поскольку он не только представляет собой центральную подсистему грамматики, но наоставляет в морфологию "отстоявшиеся синтаксические формы""".

Синтаксис СЛЯХ, несмотря на известное количество работ по этому "организующему центру грамматики", не получил, тем на менее, целостного и системного описания, адекватного его истинному состоянию, что было обусловлено во многом традиционными подходами к реалиям синтаксиса со стороны представителей различных языковых школ (главным образом английской и русской), которые переносили грамматические установки своего языка на язык хинди. Особенно это касалось таких вопросов, как синтаксис простого предложения и словосочетания, а также переходных между синтаксисом и морфологией конструкций, шануеыых в традиционной литературе "сложными глаголами".

Совершенно был обойден вниманием исследователей функциональный синтаксис СЛЯХ, с позиций которого возможно выходить на уровень анализа глубинных структурно-семантачесйих построений, позволяющих увидеть синтаксическую природу языка в ее диалектическом развитии.

Заметное развитие СЛЯХ после завоевания Индией независимости, включение в сферу деятельности языка новых литературных жанров еще рельефнее оттенило недостатки предыдущих описаний языка в целом и его синтаксиса - в особенности. Назрела и стала очевидной потребность в новых подходах к осмыслению грамматического материала. Этим в основном и определяется ак-

•^Ваноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове), изд. 2-е, М.: Высш. школа, 1977, с. 31.

туальяость избранной темы.

Предложенное нами новое нетрадиционное осмысление некоторых вопросов синтаксиса и синтаксической морфологии актуально не только для СЛЯХ, но и для других, схожих по грамматика но-воиндоарийских языков, а также для языкознания в целом, которое нуждается в информации для изучения явлений и ¿[актов.свойственных различным языкам,

Научная новизна работы определяется не только оригинальной авторской трактовкой ряда исследуемых проблем, но и тем, что некоторые из них (например, синтаксис словосочетаний) был впервые на материале СЛЕХ изучен и описан автором. Системно-функциональный анализ простого предложения позволил не только рыделить семь типов простого предложения, но и показать обязательность употребления в них субъекта и предиката и факультативность подлежащего в некоторых типах предложения с непереходными глаголами. Подобная трактовка отрицает наличие в СЛЯХ односоставных предложений.

По-новому трактуются в работе и инфинитивные предложения, которые состоят в СЛЯХ из двух структурно-семантических часто! топика, передающего старую информацию, и комментария, вводящего новую информацию. Каждая из частей инфинитивного предложения может иметь как свой, так и общий субъект.

В нашем понимании словосочетание не является "строительным материалом" для предложения, а, наоборот, предложение является тем отрезком текста, на базе которого вследствие обязательного или факультативного (авторского) расширения слова (синтаксемы) образуются свободные синтаксические словосочетания. На уровне функционального и фиксированного синтаксиса (т.е. на уровне "речи" и "языка") указанные словосочетания имеют различный объем и функциональную нагрузку.

Впервые на материале СЛЯХ рассматривался вопрос о развертывании простых словосочетаний в сложные, которые в результате облагаторного расширения опорного и зависимого компонентов могут состоять из четырех, пяти или шести компонентов, а также вопрос о свертывании сложных словосочетаний в простыв двухком-понентные абстрактные типовые модели, обладающие универсально! математической формулой построения.

Новой для СЛЯХ (и новоиндоарийских языков) является трактовка традиционных "сложных глаголов", которые представляют

собой, по сути дела, неоднородные грамматические конструкции, располагающиеся между синтаксисом и морфологией.

Наряду с полной парадигмой всех видо-вреыанных форм, а также форм залога и косвенных наклонений впервые на материале СЛЯХ приводится парадигма всех 62 бивербальннх модальных и аспекту альных конструкций, охватывающих все формы времени, залогов и косвенных наклонений.

Двдь работы сводилась к новому, отличному от всех предыдущих описанию функционального синтаксиса простого предложения, свободного синтаксического словосочетания, а также переходных медцу синтаксисом и морфологией структур.

В процессе работы пришлось решать целый ряд принципиально новых задач, куда вошли:

1) типологическая структура простого предложения и взаимодействие его главных компонентов;

2) функциональная роль предиката в семантическом наполнении субъекта в его структурном построении;

3) полная парадигма предиката и его место в функционально-семантическом поле (ФСП) тампоральности, модальности и аспекту-альности;

4) двухчастная (двухвершинная) структура инфинитивных предложений и их внутренняя организация;

5) расширение главных компонентов предложения и образование свободных синтаксических словосочетаний;

6) анализ свободных синтаксических словосочетаний на уровне "речи" и "языка", включая структурно-семантический механизм их развертывания и свертывания;

7) структурно-семантический анализ сложных многокомпонентных словосочетаний;

8) формирование абстрактной типовой модели словосочетаний и ее математическая формула;

9) переход свободных синтаксических словосочетаний в про-мекуточныв мевду синтаксисом и морфологией структуры в результате их семантического переразложения и синтаксического сжатия;

10) структурно-семантический анализ постсинтаксических, преморфологических и аналитических конструкций;

11) полная парадигма модальных и аспектуальных бивербальных конструкций и их место в ФСП модальности и аспектуальности.

Материалом исследования послужила роспись .187 произве-

дений практически всех крупных писателей CJ1HX за послвдниа 100 лот с упором на произведения, написанные после 1947 г. Было также расписано 13 периодических изданий за последние 30 лат, начиная с 1958 г. Было проанализировано более 20 • тысяч примеров, что позволило достаточно глубоко проникнуть в исследуемую тему. Кроме этого, анализу подверглись магнитофонные записи программ Всеандайского радио, объем которых превышает 15 часов звучания.

Методологической основой работы явились положения марксистско-ленинского учения о связи языка я мышления, а также ленинская теория отражения. Конкретные исследовательские приемы и методические установки базировались на традициях и достижениях отечественного и мирового языкознания. В формировании общей концепции данной.работы важную роль сыграла труды таких отечественных ученых, как Л.В.Щерба, В.В.Виноградов, А.В.Бон-дарко, М.М.Гухман, Г.А.Золотова, В.М.Солнцев, Н.Ю.Шведова, и таких зарубежных ученых, как К.Д.Ваджпайи, А.Гардинар, К.П.Гу-ру, С.Х.Каллогг, Э.Л.Кинэн, Ч.Н.Ли, Н.Б.Телин, С.А.Томпсон, А.Тимберлайк, Ч. Фаллмор, А.Шарыа.

В плане специальных вопросов были изучены практически все работы по грамматике и других новоиндийских языкоб за последние 100 лат.

Работа написана с позиций формально-описательного метода изложения материала. Наряду с общеупотребительными терминами в работе используются и собственные термины: "бивербальная конструкция", "глагольный монолит", "субъектное подлежащее", "поливалентное слово", "моновалентное слово", "облигаторная и факультативная валентность" и некоторые другие.

Научно-практическое значение работы связано с расширением традиционных рамок простого предложения, что позволяет более точно характеризовать грамматический строй СЛЯХ, Трактовка глагольных монолитов и бивербальных конструкций, предложенная в работе, упорядочивает их размещение на шкале синтаксис-морфология, а также в рамках функционально-семантических целей, что позволяет дать четкое и однозначное их описание.

В практическом плане важен принцип бинарности свободных синтаксических словосочетаний, который был использован автором при написания трах специальных словарей: "Учебного хинди-русского оловаря", "Хинди-русского и русско-хинди общеэкономического и внешнеторгового словаря" и "Хинди-русского словаря об-

щественно-политической лексики". На оригинальных примерах из литературы построены практически все грамматические и лексические упражнения в Учебнике языка ханди в трех.книгах.

В целях практического использования выводов, содержащихся в работе, дублируются она в Приложении в виде 32 таблиц.

Апробация работы проходила как в СССР, так и в Индии. В СССР было опубликовано 13 статей (общим объемом в II а.л.). Кроме того, положения и выводы работы были апробированы в докладах и сообщениях на Ш Всесоюзной конференции индологов (Москва, 1984 г.), Всесоюзной конференции "Вариантность как свойство языковой системы" (Москва, 1982 г.), Всесоюзной конференции "Актуальные проблемы изучения языков Южной Азии" (Москва, 1987 г.), на нескольких межвузовских конференциях (1971 г. -МГИМО МИД СССР; 1982 г. - ИСАА при МГУ; 1983, 1987 гг. - ЫГИМО МВД СССР). В Индии на языке хинди была издана книга "Хинда мо крийа" ("Глагол в хинди"), объемом в 22 а.л., и статья "Адхуник хинди ме вакйанш аур уске бхвд" ("Словосочетания и их разряды в современном хинди"), объемом в I а.л.

Структура работы. Работа состоит из Введения, трех основных глав, Кратких выводов, Приложения и Библиографии.

Основное содержание диссертации

Введение (с. 2-49) рассматривает три круга проблем. Во-первых, здесь обосновываются актуальность, научная новизна и цели работы, а также излагается метод исследования.

Как известно, в аналитических языках идентификация функций большинства словесных форм происходит на уровне синтаксических построений, т.е. на уровне предложения и позиции в нем коммуникативной словоформы (синтаксемы).

Древнее индийское языкознание (Яск, Панини, Патандаали и др.) четко различало словарное слово (шабда) и коммуникативное слово (пада). Хотя в СДЯХ не может быть флективно выраженного различия словарного и коммуникативного слова, тем не менее они различаются на уровне функционального синтаксиса, выявляющего "речевое поведение" коммуникативного олова в составе различных структур, включая структуры, грамматически законченные (предложение), и незаконченные, представляющие собой линейные соединения полнозначных слов (словосочетание),

функциональный синтаксис за свой отправной пункт берет

значение, или функцию определенных логических категорий и отношений, возникающих между ниш, и прослеживает, какими языковыми средствами это значение выражено.

Представляется целесообразным при исследовании категориальных структур использовать функционально-ономасиологический подход, т.е. идти от значения к форме (от плана содержания - к плану выражения), а внутри категориальных структур прибегать к функционально-семасиологическому анализу, т.е. идти от формы к значению (от плана выражения - к плану содержания).

Поскольку работа написана с позиций формально-описательного метода, анализировались только те речевые структуры, которые имели формальное выражение. Из исследования были исключены также ритмомелодические признаки. Актуальное членение предложения и инверсивный порядок слов в предложении рассматривались в работе только с формальных линейных позиций. Причины подобного явления не анализировались.

Ко второму кругу проблем, затронутых во Введении, относится анализ предшествующих работ по синтаксису предложения, словосочетания, а также по "сложным глаголам". Их можно подразделить на общие, охватывающие весь синтаксис, и специальные, затрагивающие его отдельные составные части. К специальным относятся также работы по "сложным глаголам". Рамки диссертации не позволили дать анализ всех работ по данному вопросу, начиная с труда Иоганна Йосуса Каталаера, написанного в 1698 г., поскольку их общее количество давно превышает сто наименований. Поэтому мы остановились на ряде наиболее известных общих работ, знаменующих собой определенный этап в изучении хинди. К таким относятся грамматики С.Х.Келлогга, К.П.Гуру, К.Д.Вадатейи, Дж. Бимза, Арйендры Шармы и некоторые другие сочинения зарубежных авторов. Среда отечественных грамматик анализируются работы А.П.Баранникова и З.М.Дымщца. Среда специальных работ следует упомянуть сочинения английских авторов Дк.Бёртона-Пейджа, П.Э. Хука, немецких ученых П.Хаккера, З.Лейнхарда, П.Геффке, чехословацких исследователей В.Малтнера и В.Поржизка, а также многочисленных индийских авторов, работающих как в Индии, так и за ее пределами, таких, как Ч.Б.Сахайа, Судха Калра, Р.Н.Шарма, К.Ч.Бахал и другие. Среди работ советских ученых, занимавшихся и занимающихся аналогичными проблемами, необходимо упомянуть весьма содержательные монографии и статьи А.А.Давидовой, В.П.

Лялеровского, В.А.Чернышева, С.Л.Черниковой и некоторых других.

Следует отметить, что несмотря на внешнее обилие работ по интересующему нас вопросу, целый ряд принципиальных, на наш взгляд, положений остался за пределами внимания авторов или был написан с традиционных позиций, не отображающих в полной мере сегодняшнее состояние языка и развитие грамматической мысли как в СССР, так и за рубежом.

Прежде всего это касается структурно-семантических типов простого предложения, функциональной классификации свободных синтаксических словосочетаний и размещения на шкале синтаксис-морфология "сложных глаголов", что составляет третий круг проблем, рассматриваемых во Введении.

Расширение типологии простого предложения обусловливает иную трактовку его главных компонентов, к которым мы относим субъект (производитель действия или носитель состояния), предикат, основной компонент предложения, формирующий в структурно-семантическом плане субъект и циклическое подлежащее, т.е. подлежащее определенного типа предложения, выступающее в нем наряду с субъектом. Субъект предложения и подлежащее могут выражаться одной синтаксемой только в номинативных предложениях, предикат которых представлен синтетическими формами причастий (кроме синтаксических и аналитических форм причастия П переходного глагола), личными и связочными глаголами. В остальных случаях субъект предложения осложнен послелогом (как правило, орудийным), а подлежащее может не являться обязательным компонентом предложения. Таким образом, в СЛЯХ лишь субъект и предикат являются обязательными компонентами предложения, которое в силу этого всегда бывает двусоставным. Субъект и предикат могут опускаться, что обусловлено языковой практикой, но они всегда "бронируют" свое место.

Причастный в основном характер предиката накладывает свой отпечаток на выражаемый им процесс, который может обозначать действие-состояние при причастии I, результативное состояние -при причастии П, качественное состояние процесса - при причастии с морфемой вала, действие - при продолженном причастии и предположительное действие - при лично-причастной форме глагола в будущем времени. В косвенных наклонениях (кроме повелительного) причастие сохраняет те же характеристики процесса,

который, однако, представляется гипотетическим.

Связочный глагол в СЛЯХ сигнализирует либо о реальном временном плане, либо о гипотетическом характере процесса,что проявляется в формах бытийной связки ха и бытийного глагола хона (ха, тха, хога, хо, хота).

Особое место в СЛЯХ занимают инфинитивные предложения, I которых нарушена координационная синтаксическая связь между левой частью, представленной инфинитивом, и правой, имеющей постоянный структурный набор предикативных компонентов, выполняющих различную синтаксическую роль (показателя признака - при атрибутивах и циклического подлежащего - при субстанти-вах: Рам ка ана авашйак тха "приход Рамы был обязательным" и Рам ка ана ек самасйа хо гайи тхи "приход Рамы создал проблему").

Следующий этап исследования связан с расширением главных компонентов предложения, которое может быть обязательным и фг культативным.

Подобное расширение приводит к образованию свободных сш таксяческих словосочетаний, отношения меаду компонентами коте рых являются лексически подчинительными; построение компонентов осуществляется по принципу примыкания, при котором левый компонент является зависимым, а правый - опорным, лексически ведущим.

Вычленяясь на базе предложения, словосочетания становятс самостоятельной синтаксической категорией. Они имеют свои прг вила расширения и образования сложных словосочетаний. При эт< разные классы словосочетаний обладают различными способностяь к обязательному и факультативному расширению.

Под воздействием самых разнообразных факторов свободные словосочетания, образованные на базе расширения предиката,начинают подвергаться семантическому переразложению и синтаксическому сжатию, что приводит, в конечном итоге, к частичной или полной грамматикализации правого, бывшего ведущим компонента словосочетания, причем сам процесс грамматикализации подразделяется на несколько этапов.

Так в СЛЯХ появляются промея^ точные между синтаксисом и морфологией структуры. Структуру с правым компонентом, утратившим ведущее лексическое значение, можно классифицировать как достоинтаксическую. Контекстуально переменную единицу,которая может утрачивать в контексте свое вещественное значена

.«южно рассматривать как првморфологдческую. Эта конструкция как бы стоит на порога к переходу в разряд конструкций с полностью формализованным правил компонентом, которые можно отнести к аналитическим, входящим составной частью в морфологию (разумеется, не флективную, а синтаксическую).

Такое подразделение конструкций определяет их четкое место в грамматика на шкале синтаксис-морфология.

Конструкции, состоящие из двух глагольных слов, классифицируются как Оивербальнна. Они также могут быть многокомпонентными, что происходит при накладывании аспекту аяьных отношений на модальные или при сочетания двух и более аспектуаль-ных или модальных признаков. Такие конструкции являются поли-вербальнши. однако они представляют собой содружество бивер-бальных конструкций, поскольку каддый правый компонент несет свою четко очерченную лаксико-грамматическую нагрузку: гари ури чади джа рахи тхк (Чандрагупта Видйаланкар) "Автомобиль мчался как на крыльях" (букв, "автомобиль летевши двягавашсь пойдя оставшись был").

Предикаты по-разному проявляют себя в состава предложения. Одни из них для полного раскрытия заключенного в них значения не требуют дополнительных контекстуальных срадств, поскольку самостоятельно выражают значение конструкции. Такие конструкции можно назвать "сильными". Другие конструкции, хотя я могут раскрывать свое содержание без дополнительных контекстуальных средств, но делают это дучша и отчетливее при наличии таких средств. Их мокно трактовать как "додусильные". Третья конструкции не могут раскрыть своего значения без привлечения дополнительных контекстуальных средств. Их можно отнести к "слабым" конструкциям.

В целях болеа полного.и адекватного анализа указанных предикативов их целесообразно рассматривать в рамках функционально-семантического поля. Применительно к настоящей работе речь идет о трех полях: тампоральности, аспектуальности и модальности. Эти поля можно классифицировать как макрополя. куда входят собственно поля времени и залога, аспектов действия-состояния и модальности, подразделяемые, в свою очередь, на-микрополя. связанные с употреблением различных форм времени, отдельных аспактуальных и модальных групп предикатов (глагольных слов) или отдельных глаголов.

Макропола имеет овоа ядро и свою периферию. Ядром поля является морфологическая категория, а периферией - различные лексико-синтаксические способы выражения значения макрополя.

Все поля могут пересекаться. Чистые я смешанные поля могут иметь "полевые сигнализаторы", подкрепляющие значение "слабых" и "полусильных" конструкций.

Глава I "Семантико-синтаксаческая структура предиката и образование различных конструкций простого иераспространенно-го предложения" (с. 50-184). В данной главе дается авторская характеристика предиката и зависящих от него имен (именных групп). Предикат в СЛЯХ замыкает предложенческую конструкцию, и поэтому предложение в этом языке развернуто справа налево. Еще одной особенностью предложения в СЛЯХ является его рамочная конструкция, жестко фиксированная после предиката, поскольку СЛЯХ, как правило, не знает постпредикативных причастных оборотов (исключение составляет приложение, базирующееся на причастии или деепричастии, - весьма редкое явление для СЛЯХ).

Все предложенческие конструкции в СЛЯХ имеют свою специфику, обусловленную предикатом и зависящим от него субъектом. Предикат формирует субъект не только структурно, но и семантически, что проявляется в употреблении определенных лексико-синтаксических групп слов. Точно таким же образом конструирует предикат и циклическое подлежащее.

По своей структуре предикат может быть простым, составным и сложным, но при этом он всегда открывается основным лексическим компонентом, за которым могут следовать образующие, модифицирующие и грамматические компоненты. Таким образом, в отличие от предложения предикат развернут слева направо.

Следовательно, описывая ту или иную конструкцию, необходимо останавливаться на структурном строении и семантической значимости предиката и субъекта, а в обязательных трехкомпо-нентных конструкциях - и на аналогичных характеристиках циклического подлежащего.

По степени употребительности конструкции предложения не являются одинаковыми. Наиболее употребительными являются номинативная, эргативная, пассивная и дативная конструкции. Остальные конструкции встречаются реже, а субъектно-посессивная и субъектно-локативная - совсем редко.

Номинативная конструкция (НК) является ведущей не только по частоте употребления, но и по охвату предикативных форм,

которые подразделяются на причастные, личные (включая лично-причастные) и именные (включая инфинитив). С точки зрения главных компонентов она является двухкомпонентной, поскольку предикат организует только один конституирующий член - субъектное подлежащее, которое структурно-семантически соединяет в себе функции и субъекта предложения, и его подлежащего.

Кроме субъектного подлежащего, здесь может выступать и объектное подлежащее, употребление которого предопределяется лексически пассивным (ыедиопассивным) глаголом.

Причастный предикат является основным предикатом номинативной конструкции. Наряду с синтетическими причастиями I и П, которые являются сентенсионными. здесь выступают все остальные причастия и одно деепричастие П, которые являются несентенси-онныщ, т.е. не могут выступать в составе предиката без связки (исключая случаи ее опущения, обусловленные языковой практикой). Таким образом, в функции предиката выступают следующие несентенсионные причастия: аналитические составные причастия I и П. аналитическое продолженное причастие, аналитическое причастие постоянного качества (причастие с морфемой вала) и простое и аналитическое деепричастие П.

Причастный предикат отличается от лично-глагольного тем, что не имеет морфологически выраженной категории лица. Отсюда проистекает синтаксическое построение предиката - "причастие + связка", где причастие характеризует предикативный признак субъектного, циклического, объектного подлежащего, а связка соотносит его с реальным или потенциальным временным планом, а при своих личных формах - и с лицом. При отсутствии показателя лица в связке, оно проявляется синтаксически.

В данной главе проводится подробный анализ всех причастных предикатов, который здесь ограничивается функционально-семантическим полем темпоральности, т.е. исследуются чисто временные формы, осложненные внутривидовыми различиями, свойственными причастиям I и П.

В работе описываются шесть случаев употребления простого причастия I (без связки), где наряду с уже отмеченными приводятся принципиально новые, показывающие, что эта форма встречается гораздо чаще и шире, чем это предполагалось ранее. Так, простое причастие I в самостоятельном употреблении может выражать регулярно повторяющееся процессное состояние субъекта,

распространяющееся как на прошедший, так и на настоящий временной план. Такое употребление причастия I связано с изложением минувших событий, так или иначе актуальных для настоящего времени, либо входящих в план настоящего. Другой особенностью этой формы является обозначение процессного состояния, относящегося к настоящему расширенному плану: гхати ме пхайле харе-пиле дхан ке кхет. чир ке пер. джаб унки сукхи суийа дхалано пар бичх джати то вах аур уски сахелийа ун пар дхисалти, лур-хакти чади джати. гав ке никат ек даагах нада ка рука хуа пани... усмеве джи бхар нахати. тайрти. капре дхоти. оукхати. генд учхалти. гати (Ашк) "Зеленые и желтые рисовые поля, раскинутые в долине. Сосновые деревья. Когда их высохшие иголки усыпают склоны, она и ее подруги, съезжающие и кувыркающиеся на них. Заводь недалеко от деревни. Там они от всей души плавающие и купающиеся, стирающие, сушащие его, подбрасывающие мяч и поющие".

Простое причастие I в сочетании с простой презентной связкой выражает целый набор оттенков процессного состояния, которое может быть актуальным и неактуальным, локализованным и не-локализованным во времени. Сюда входят "сценическое" и "повествовательное" настоящее время, а также переносные значения формы (настоящее в значении будущего, настоящее "историческое" Всего рассматривается II случаев употребления формы.

Простое причастие I с составной презентной связкой выступает в рамках узкого, ограниченного контекста, передавая конкретное процессное состояние, проявляющееся обычно, постоянно: ...джаб лог чай пите хоте хай... ("Наи Кахашйа") "Когда люда обычно попивают чай...".

Также подробно разбираются предикаты, состоящие из причастия I с имперфектными связками, связками будущего времени, связками сослагательного и условного наклонений.

Аналитическое составное причастие I, как было отмечено, самостоятельно не употребляется. В этом смысле оно менее "предикативно", чем простое причастив, и монЬт выступать в составе связочного предиката наряду с прилагательным, однако это не должно быть причиной отнесения составного причастия к именным сказуемым, поскольку составное причастие не утрачивает ни одного их глагольных признаков, свойственных простому причастию, а степень предикативности относится к семантической характеристике предиката: пхул ки махак паке катхал се милти хуи хоти

хай ("Хинди шабд сагар") "Запах цветка бывает похожим на запах спелого хлебного дерева"; уска кад чхах фут се никалта хуа тха (Кришан Чандар) "Его рост превышал шесть футов".

Причастие П выступает в НК только от непереходных глаго--лов. Оно при самостоятельном употреблении более сентенсионное, чем причастие I, и функционально близко к причастию на ней некоторых русских говоров, в котором русисты усматривают "аористическое значение": отец приехавши - пита джа айе^. При глаголах состояния причастия выражают не столько результативное состояние, сколько качественный признак субъекта: не спамши мама-то - ма джи нахи оойи. Такиы образом, на конкретное значение причастия П в составе предиката указывает и его семантика: при глаголах действия, перемещения в пространстве я т.п. возрастает значение причастия как передающего действие, при глаголах состояния (в широком смысле) более выпуклым оказывается результативный признак, который в составных причастиях П может граничить с именным.

Простое причастие П в самостоятельном употреблении, как известно, выражает результативное состояние субъекта, возникшее как следствие произведенного им действия. Выступая с презентной связкой, оно передает результативное состояние, которое является актуальным и для настоящего временного плана. При этом процесс может быть законченным (и в настоящем времени имеется лишь его результат) л может быть незаконченным. Начавшись в прошлом и достигнув полноты развития, он проявляется в результативном состоянии субъекта в настоящем. Отсюда значение данной формы может быть: а) собственно перфектным, б) инклюзивным, в) претерит-ным и г) плюсквамперфектным. Причастие Л с составной презентной связкой передает инклюзивное значение.

Простое причастие с имперфактной связкой обозначает результативное состояние, которое может соотноситься как с моментом времени в прошлом, так и с моментом речи. Оно, следовательно, обладает тремя значениями: плюсквамперфектным, перфектным (перфектно-инклюзивным) и претеритным.

Простое причастие П со связкой будущего времени в прямом значении формы обозначает результативное состояние, возникшее как следствие действия, совершившегося ранее другого будущего

•'■Кузьмина И.Б., Немченко Е.В. Синтаксис причастных форм в русских говорах. М.: Наука, 1971, с. 176.

действия (состояния): ... тум мере пас аоге лакин шайад май ус самай тум се бахут дур чала гайа хоуга (Т.Г.Синх) "Ты придешь ко мне, но я тогда от тебя далеко-далеко уйду".

Составное причастие П таете менее "предикативно", чем простое причастие, поэтому оно свободно сочетается с прилагательными (следует отметить, что наряду с прилагательными в составе сказуемого может выступать и простое причастив). По сравнению с составным причастием I составное причастив П употребляется значительно шире.

Деепричастие П передает качественное состояние субъекта в соответствующем связке временном плане. Здесь употребляются только переходные деепричастия П, которые имеют активное значение, аналогичное деепричастию на -ли русского языка (пийе "выливши", кхайе "поевши").

Аналитическое продолженное причастие передает в СЛЯХ понятие действия, соотносимого через связку с временным планом, хотя исторически оно образовалось на базе интенсивного аспекта, в котором простое причастие от глагола рахна "оставаться" (раха) фиксировало завершившееся действие смыслового компонента (вах со раха "он спал" - букв, "уснувши оставшись").

Продолженное причастив с презентной связкой выражает конкретное действие, локализованное во времени и протекающее в момент речи. В сочетании с имперфектной связкой это причастие указывает на то, что действие протекает в определенный момент времени в прошлом, которое определяется через другое прошедшее действие или "полевым сигнализатором". В сочетании с остальными связками продолженное причастие выступает в аналогичных функциях с поправкой на временный план или на ирреальность действия.

Причастие постоянного качества с морфемой вала занимает как бы промежуточное положение мевду причастиями, обозначающими состояние субъекта, так или иначе связанное с глагольным действием, и адъективами, выражающими только качественную характеристику субъекта. Эта двойственность проявляется и семантически: причастие постоянного качества может передавать намерение субъекта совершить действие, представленное причастием, а может нести только качественную характеристику субъекта. Это семантическое различив устанавливается контекстом. Выступая со связками, данное причастие проявляет оба своих значения в разных временных планах, реже в ирреальных наклонениях.

Причастный предикат представляет собой широко разветвленную и довольно стройно организованную семантико-синтакснческую систему форм, привносящих различные характеристики субъектному подлежащему, которое можно подразделить на: I) субъект процессного состояния - при простом причастии I; 2) субъект качественного процессного состояния - при составном причастии I; 3)субъект результативного состояния - при причастии П (простом и составном) , образованном от непереходных глаголов; 4) объектное подлежащее - при причастии П (простом а составном), представленном лексически пассивными непереходными глаголами; 5) субъект качественного результативного состояния - при составном причастии П; 6) субъект качественного состояния - при деепричастии П; 7) субъект действия - при продолженном причастии и 8) субъект постоянного качества - при причастии постоянного качества. В ирреальных наклонениях выступает субъект потенциального действия, намеревающийся осуществить действие или осуществивший бы его при соответствующих условиях.

Глагольный предикат в СЛЯХ представлен собственно личными формами, к которым относятся простая форма сослагательного наклонения и формы повелительного наклонения, и лично-причастными формами простого будущего времени. К личным относятся и формы настоящего времени глагола ха.

Бытийный глагол-связка ха (включая его супплетивную форму тха и формы от бытийного глагола хона) выступает в двоякой функции: как полнозначный глагол и как связочный глагол при именном предикате.

Связка х§ может опускаться. Это происходит главным образом в отрицательных предложениях, в предложениях с эмфатирую-щим наречием и в конструкциях расширенного настоящего плана. Последний.случай опущения связки (акели рате. прабхат аур санд-хуа белаа. джалти допахари (Чатурсен Шастри) "Одинокие ночи, утренние а вечерние часы, знойный поддень") рассматривался практически всеми отечественными исследователями как односоставное назывное (номинативное) предложение.

Во всех приведенных функциях глагол ха (хона) имеет усеченную парадигму, в которой отсутствуют формы узкого, ограниченного контекста. В Приложении дается набор всех форм времени и наклонения этого глагола.

Наряду с глаголом-связкой ха (хона) в СЛЯХ имеется ряд

полусвязочных глаголов (банна "становиться", рахна "оставаться", парна "падать"), "фазисных" непереходных глаголов (щуру хона "начинаться", рукна "останавливаться", банд хона "прекращаться" я т.д.), модальных глаголов (в сочетании с супином и инфинитивом), выполняющих в составе предиката вспомогательную функцию.

Эргативная конструкция (ЭК).является одной из самых распространенных конструкций в СЛЯХ, которая, однако, уступает НК по частоте употребления и разнообразию предиката. С точка зрения главных конституирующих членов она всегда трехкоыпонентна, поскольку состоит из структурно обязательных компонентов: субъекта действия, циклического подлежащего (в маркированной форма - объекта состояния) и предиката. Данная конструкция характеризует результативное состояние циклического подлежащего (объекта состояния), возникшее в результате произведенного субъектом действия. Действие и возникшее как его результата состояние связано главным образом с прошедшим временным плано«. Исключение составляет будущее совершенное, где предикат может выходить за прошедший временной план. Б ирреальных наклонениях результат действия (результативное состояние) представляется гипотетической.

Причастие П (простое и составное) передает здесь те же самые оттенки значений. Различие состоит лишь в том, что формы с составными связками и формы, образованные составным причастием П. встречаются значительно реже, однако они, тем не менее являются регулярными: каи бар айса хота хай ки унхо не чай пар кучх митр була ракхе хоте хай... (Ашк) "Не раз бывает так, что она зовет друзей (букв, "ею друзья позваны бывают")... (состав ная првзентная связка); джиски пурти ка вачан усне (дал) чунав се пурв апне гхошнапатр ке ыадхйам се даанта ко дийа хуа хота хай... (Б.Л.Варма) "Обещание о выполнении которого она (партия обычно дает народу до выборов в своем манифесте" (букв, "партией обещание данное есть") (составное причастие и составная првзентная связка).

Пассивная конструкция (ПК) также принадлежит в СЖХ к числу распространенных, что особенно касается делового языка.Кар и ЭК, пассивная конструкция является обязательно трехкомпонен-тной, однако здесь происходит заметное смещение акцентов. Если в ЭК основное внимание уделяется производителю действия и липа потом это внимание переносится на состояние циклического под-

лежащего (случаи актуального членения ЭК отбрасываются), возникшее в результате совершенного субъектом действия, что требует обязательного наличия субъекта, то в Ж основное внимание уделяется результативному состоянию циклического подлежащего (объекта состояния). Производитель действия, хотя и является структурно обязательным, может только бронировать свое место.

ПК отличается и от НК, предикат которой представлен лексически пассивным непереходным причастием, поскольку объектное подлежащее является здесь изначальным, а не представляет собой объект, передвинутый в позицию циклического подлежащего. Поэтому объектное подлежащее никогда не маркируется.

Наряду с аналитической пассивной конструкцией, ПК в СЛЯХ формирует и сочетание причастия П с бытийной связкой ха» Данное образование является чисто синтаксическим, поскольку выступает только в составе предиката я никогда номинативно. Однако структурно-семантически и по существу лексически пассивная конструкция "причастие П + ха" не отличается на уровне предложения от аналитической пассивной конструкции "причастие П + джана". В первом случае можно говорить о еще большей отчуа-денности субъекта, поскольку субъект здесь чаще бронирует свое место, чем употребляется реально. В отличие от аналитической пассивной конструкции данная конструкция больше акцентирует циклическое подлежащее, которое здесь всегда выступает немаркированным.

Обычно лексически пассивную конструкцию относили к одной из разновидностей именного сказуемого и поэтому не исследовали ее парадигму. Этот пробел восполняется в работе.

К ПК структурно и по существу примыкают конструкции, состоящие из сочетания пассивного причастия-прилагательного, заимствованного из санскрита и других языков (арабского и персидского) , с формами связочного глагола ха, которые также трехкоа-понентны по своей природа, хотя субъект действия и здесь проявляется весьма редко, главным образом бронируя свое место. Циклическое подлежащее данных конструкций также выступает немаркированным.

Конструкция "причастное прилагательное + ха" отличается от конструкции "причастив П + та" тем, что может выступать и номинативно: сансад ка чинтит хона свабхавик хай ("Хиндустан") "Озабоченность парламента является естественной".

Субъектно-возвратная конструкция (СВК) представлена рядом аналитических и постсинтаксических образований, основным из которых является аналитическая конструкция "простое причастие П + джана".

Аналитическая конструкция "причастие П + джана", которую мы относим к пассивно-возвратному залогу, в отличие от аналитического грамматического пассива образуется на базе любого простого причастия Л, переходного и непереходного. Она, как известно, показывает на нежелание или неспособность субъекта (выраженного или бронирующего свое место) осуществить действие-состояние, обозначенное причастив П. Здесь лишь говорится об отношении субъекта к действию-состоянию, которого на самом деле может и не быть. Субъект действия в СВК выступает только с послелогом се. При непереходном причастии СВК всегда двух-компонентна и нейтральна. При переходном причастии П конструкция трехкомпонентна, при этом циклическое подлежащее, как правило, не маркируется.

В работе аргументируется отличив СВК от ПК во внешне сходных построениях, что, в первую очередь, связано с обязательностью субъекта в СВК, а также приводится полная парадигма этой конструкции.

СВК образуют сочетания "деепричастие I + банна", в которых субъект действия выступает с послелогом се. Структурно данная конструкция анализируется в третьей главе. Здесь же приводится только ее полная парадигма.

СВК образуется также на базе глагола банна (унсе аур кучх на бая пайа... (Балвант Синх) "У него больше ничего на п олучи-лось") и некоторых имен существительных: уссе кабхи бхул на хоти тхи (Преычанд) "У него никогда не бывало ошибок".

Дативная конструкция (ДК) представляет собой набор внешне разнородных грамматических явлений, объединяемых, однако, единой формой субъекта (экспириенсера), выступающего с послелогом ко в трехкомпонентных и дцухкомпонентннх (реже) конструкциях. Здесь можно усмотреть пять ярко выраженных групп.

К первой из них принадлежат инфинитивные конструкции долженствования. При непереходном инфинитиве конструкции являются двухкоыпонентными, при переходных - трехкомпонентны-ми, состоящими аз дативного субъекта, предиката и циклического подлежащего. Семантически подобные конструкции хорошо изучены, поэтому в работе основное внимание уделяется парадигмам

всех трах разновидностей конструкция, которые до сях пор не рассматривались, а, мевду тем, она весьма разнятся: от практической полной парадигмы с модальным глаголом парна, до практически нулевой парадигмы с модальным словом чахийе. Анализ парадигм сопровождается структурно-семантической характеристикой каддой из форм, а также структурно-семантическим анализом инфинитива.

Вторую, сравнительно большую группу ДК составляют трех-компонантные конструкции, состоящие из субъекта, выраженного, как правило, личным именем с послелогом ко (или объектным падежом местоимения), циклического подлежащего, в функции которого выступают главным образом абстрактные существительные с общим аффективным значением или значением чувственного восприятия, и связочного глагола ха (хона). Абстрактные существительные представлены закрытым списком слов, из которых в работе приводятся 46 наиболее употребительных. Связочный глагол представлен здесь усеченной парадигмой без форм узкого, ограниченного контекста.

К этой же группе принадлежат конструкции с существительными некоторых других семантических групп, а также конструкции с аффективными глаголами (бхана. пхабна. ручна "нравиться") и некоторыми прилагательными с глаголами лагна с аналогичный значением. ДК образует и глагол милна в значении "доставаться, попадаться".

Третью большую группу предложений, образующих ДК, составляют конструкции с глаголами суджхна "приходить на ум", сунаи парна (сун парна) "слышаться" и целым набором различных глагольных монолитов устойчивого или идеоматичаского характера с общим значением "казаться, представляться", типа малум хона. джан парна, пратит хона. Особенность этих конструкций состоит в том, что дативный субъект в них может опускаться, когда он выступает как обобщенный, что сравнительно редко встречается в остальных ДК. Предикат, представленный этими глаголами, имеет усеченную парадигму. Циклическое подлежащее принадлежат здесь к различным семантическим группам существительных, некоторые из которых являются фиксированными. Так, в ДК при глаголах су-наи парна (сунаи дена, сун парна) циклическое подлежащее представляет собой субстанцию, способную издавать ззук (мудаха ыо-тар ха харн сунаи пара (Б.Ч.Варма) "Мне послышался сигнал авто-

мобиля".

Четвертую и весьма малочисленную группу составляют ДК, состоящие из деепричастия I и форм глагола банна: усе кларк ко четтти дате ха бани (Кришан Чандар) "Ему пришлось дать отпуск клерку". Подробнее об этой конструкции будет сказано в третьей глава.

Пятую группу ДК составляют модальные конструкции, состоящие аз сочетания глагола-модификатора ана с инфинитивом и передающие модальное значение способности совершить действие, обозначенное инфинитивом.

Субъектно-пооессдвная конструкция (СПЮ наиболее устойчива с семантико-синтаксической точки зрения, поскольку всегда состоит из трех компонентов, ни один из которых никогда не опу скается. Субъект данной конструкции выступает со сложными послелогами обладания ке пас, ке йаха "у" и послелогом ке "у".

Субъект обычно представлен здесь личным именем, однако вместо имени могут употребляться существительные, обозначающие различные людские коллективы (саркар ке пас аур бхи то бахут-се фаури зарурат ке кам хай (Раджнендра Ядав) "У правительств; есть много других неотложных дел".

Конструкции с послелогом ке структурно-семантически строго ограничены: они состоят из субъекта, выраженного личным именем, циклического подлежащего, представленного существительным, обозначающим родственную принадлежность (как правило, - детей), и предиката: Лаллан ке лапка хуа (Ашк) "У Лаллы был мальчик".

Субъектно-локативная конструкция (СЖ) также является ус тойчивой. Она состоит из личного имени с послелогом ме, цикли ческого подлежащего, предетавленого абстрактным именем, и бытийного глагола: Мридула ме вах санкирната аур иршйа на тхи (Премчанд) "В Мридуле не было той ограниченности и зависти".

Инфинитивная конструкция (ПК) по своей семантико-синтаксической природе отличается от всех остальных конструкций предложений, что связано с особенностями инфинитива в СЛЯХ, с одной стороны, и с особенностью его восприятия носителями СЛЯХ, - с другой. Если инфинитив воспринимается а употребляем ся как отглагольное существительное, он образует НК: уска анг хамеша улласмай ватаваран ки сришти карта тха (Кранти Триведа "Его приход всегда создавал приподнятую атмосферу". Однако когда инфинитив воспринимается и употребляется как причастие

неопределенного действия, он образует особую инфинитивную конструкцию, что проявляется в форме предиката, который не координируется с инфинитивом, а координируется с циклическим подлежащим: Махадвв ке гхар катха ка хона... асадхаран гхатна тхи (Премчанд) "Чтение стихов в доме Махадева было необычайным явлением". Все это, как отмечалось, позволяет усматривать в синтаксической функции данного инфинитива особую синтаксическую категорию, - категорию топика, передающего старую информацию. Вторая часть ИК, представленная различными по грамматической природе словами, несет синтаксическое значение комментария, сообщающего новую информацию о потенциальном действии, выражаемом инфинитивом. Разрыв между обеими частями проявляется особенно отчетливо в тех случаях, когда обе части разделены запятой: уска хона. наха хоне не барабар хай ("Хиндустан") "Его присутствие равносильно отсутствию". Комментарий в СЛЯХ представлен тремя лексико-грамматдческими группами слов: именем существительным с определительным расширителем, оценочным адъективом и инфинитивом.

В заключении первой главы приводится цифровой анализ причастных, глагольных и именных предикативных форм, которые в виде таблиц помещены в приложении. В СЛЯХ имеется 1076 причастных и деепричастных предикативных форм каждого глагола, к которым добавляется 13 личных и 14 лично-причастных форм, что доводит общее количество форм одного глагола до 1103. Однако примерно половина указанных форм является повторяющимися, что снижает количество неповторяющихся форм до 482 (464 причастных и деепричастных, 10 личных и 8 лично-причастных). Это является уоедительным свидетельством того, что личный глагол в СЛЯХ находится на периферии глагольной системы.

Эргативная конструкция насчитывает 60 форм для обоих родов, пассивная конструкция имеет 357 форм, среди которых 86 являются неповторяющимися. В субъектно-возвратной конструкции максимальное количество форм равняется 38. Дативная конструкция инфинитива с парна насчитывает 168 форм. Остальные конструкции строят свои парадигмы по образцу именного предиката в НК, именная часть которого представлена именем существительным или инфинитивом.

Собственно именной предикат в СЛЯХ представляет собой специфическое явление, поскольку полный набор связок для одно-

го лица и одного рода равняется двадцати шести. При включении в систему связок полусвязочных глаголов количество именных форм предиката заметно возрастает, поскольку каздый полусвязочный глагол может иметь 286 форм, что теоретически доводит количество именных форм при одном именном компоненте, по меньшей мере, до 884 форм (26 чисто связочных и 858 полусвязочных форм).

Все это является доказательством сашбыгности я уникальности предикативной системы в СЛЯХ, не имеющей аналогов среди германских, романских или славянских языков.

Глав^ П "Расширение главных компонентов предложения и образование свободных синтаксических словосочетаний" (с. 185-244) рассматривает вопросы, связанные с облигаторным (обязательным) и факультативным (необязательным) расширением главных компонентов предложения. Облигаторное расширение связано с семанти-ко-сиятаксической природой синтаксеыы, наделенной при самостоятельном одиночном употреблении информативной недостаточностью, которая восполняется за счет расширяющегося обязательного компонента (одного или нескольких). Факультативное расширение обусловливается целями и задачами высказывания, т.е. производится субъективно по воле автора. В этом случав линейные возможности расширения компонентов определяются языковой практикой, которая тесно связана с нормами стилистики.

Главные компоненты предложения в СЛЯХ обладают различными способностями к расширению. Наибольшей потенцией к этому наделен предикат, расширение которого может быть внешним и внутренним. Под внешним расширением понимается способность предиката облигаторно или факультативно расширяться знаменательными словами. Под внутренним расширением понимается способность предиката быть представленным более чем одной синтак-семой, которые обладают разным характером сцепления друг с другом.

Наименьшей способностью к расширению обладает циклическое подлежащее, выраженное местоимением. При этом само расширение за редким исключением всегда факультативно. Ограничены расширительные возможности эргативного и дативного субъектов, субъектов обладания, субъектов в субъектно-возвратных и субъ-ектно-докативных конструкциях. В инфинитивных конструкциях облигаторно расширяются только переходные инфинитивы.

Дексико-синтаксическая возможность слова к расширению определяет его синтаксическую валентность, под которой понима-

ется способность конкретного слова выступать в сочетании с другими слова!® в речевом потоке. Все знаменательные слова в любом языке подразделяются на моновалентные и поливалентные. Первые присоединяют к себе только определенные лексико-грамма-тические единицы, находящиеся по отношению к ним в определенной синтаксической позиции. Поливалентные слова могут присоединять к себе различные лексико-грамматические единицы, находящиеся в различных синтаксических позициях.

На уровне "языка" слово обладает одной или несколькими валентностями. Отдельные слова (лексемы) могут иметь практически неограниченную валентность (например, глагол банана "делать", "строить", способный присоединять слова практически всех лексико-грамматических разрядов).

На уровне "речи" (функционального синтаксиса) валентность слова может реализовываться полностью ила частично. При обли-гаторном расширении слова (облигаторная валентность) она реализуется полностью, тогда как факультативное расширение слов (факультативная валентность) реализуется как полностью (редко), так и частично. Анализ конкретного языкового материала позволяет вычленить и описать валентность практически каждого слова. Так, глагол кахна в значении "говорить", "сказать", на уровне "языка" может определяться всеми знаменательными лекси-ко-грамматичесютми разрядами слов, обнаруживая около 30 обли-гаторных и факультативных валентностей. Тот же глагол, но в значении "называть" обладает отличной валентностью, поскольку нуждается в двойном расширении - объектном и комплемвнтном. На уровне "речи" реализуются полностью только облигаторные валентности этого глагола, продиктованные данным контекстом.

Свободные синтаксические словосочетания формируются на базе расширения опорного компонента, принадлежащего к одной из знаменательных частей речи. Это дает возможность классифицировать словосочетания по принадлежности их опорного компонента к определенному разряду слов, что позволяет выделить в СЛЯХ следующие классы словосочетаний: субстантивные, вербальные, адъективные, адвербальные, прономинальные и нумеральные, причем два последних класса являются лексически ограниченными, поскольку образуют замкнутые модели: у местоимений - это после-ложные словосочетания с местоимением кои "кто-либо", а у числительных - словосочетания с числительным ек "один".

Внешняя форма словосочетания, входящего в один из упомянутых классов, определяется парадигматическими и синтагматическими свойствами той части речи, которую представляет опорный компонент. Парадигматические возможности опорного компонента устанавливают предельное количество вариантов одного словосочетания как на уровне "языка", так и на уровне "речи". Синтагматические свойства опорного компонента определяют внутреннюю структуру словосочетания. Поэтому от лексических и синтагматических свойств опорного компонента зависят возможность зависимого компонента вступать в лексически подчинительные отношения с опорным компонентом. Эта возможность может Сыть не^. ограниченной (присоединение прямого объекта к переходному глаголу, исключая случаи лексической несовместимости), ограниченной (присоединение зависимого компонента только посредством послелога) и замкнутой (присоединение зависимого компонента только с определенным послелогом*).

Подчинительные отношения, возникающие между зависимым и опорным компонентами словосочетания, подразделяются на I) атрибутивные с внутренним подразделением на квалификативные и циркумстантивныа, 2) объектные, 3) субъектные и 4) комплетив-ные. Кроме четырех основных видов отношений, прослеживаются более частные их разновидности: локативные, темпоральные, номинативные, квалитантивные, квантитативные и т.д.

Внутренняя структура словосочетания предполагает определенную синтаксическую связь зависимого и опорного компонента, которая в СЛЯХ сводятся к примыканию я согласованию. В СЛЯХ для выражения синтагматических отношений между компонентами словосочетаний существенное значение имеет и порядок следования компонентов. Под примыканием в СЛЯХ следует донимать такой вид подчинительной связи, которая предполагает позиционную се-маятико-синтаксичаскую принадлежность зависимого компонента к опорному,' что обусловлено лексико-грамматическим значением последнего.

Примыкание может быть облигаторным. которое подразделяется на непосредственное (беспослеложное) и послеложное. При это набор послелогов под воздействием языковой практики является в одних случаях фиксированным, а в других - избирательным, т.е.

, Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970, с. 487.

послеложное примыкание может оыть ограничительным и избирательным. При ограничительном облигаторном примыкании зависимый компонент может иметь только одну беспослеложную или после-ложную форму: Рамшаран ко дудх пилана (Яшпал) "спаивать молоко Рамшарану". При избирательном пришкании зависимый компонент может быть представлен одной или несколькими возможными син-таксемами: ^ундад се банане ко кахна (Мадан Гаур) "сказать Кундаду сделать", Латд ка вааай_це Биндо се бат кахна (Мадан Гаур) "вести беседу с Биндо о Лате", дит ке лийе тедифон nag стешан мастар се кучх кахна (Мадан Гаур) "сказать что-то по телефону начальнику станции о билете".

Факультативное примыкание подразделяется на послеложно-обусловленное и позиционное. Послеложно-обусловленное примыкание, при котором выбор послелога обусловлен языковой практикой, подразделяется на ограничительное и избирательное с невозможностью или возможностью вариантивной замены послелога. Позиционное примыкание предполагает лишь позиционную принадлежность зависимого компонента к опорному, что проявляется в контактной позиций компонентов.

Как показывает анализ словосочетаний, на уровне "языка" их можно свести к двум знаменательным словам, из которых одно является лексически и грамматически ведущим, а другое, примыкая к опорному лексически и грамматически, является зависимым. Облигаторное расширение опорного компонента на уровне "языка" несколькими (чаще двумя) зависимыми компонентами образует на этом уровне сложное словосочетание, которое на уровне "речи" является, однако, простым.

Инвентаризационный анализ словосочетаний целесообразно вести на уровне "языка", поскольку только здесь словосочетание может иметь абстрактную типовую модель, поддающуюся компонентному анализу. На уровне "речи" (функционального синтаксиса) словосочетание втягивается в предлокенчаские уровни анализа, что связано не только с актуальным членением предложения, но и с различными модальными, аспектуальными и иными предложен-ческими категориями.

Таким образом, вычленяясь на уровне "речи", словосочетание низводится до абстрактной типовой модели. Только после этого можно рассматривать комбинаторику расширения простого словосочетания на уровне "языка", что позволяет классифицировать

почта все сочетания знаменательных слов.

Простые двухкомпонентныа словосочетания могут развертываться в словосочетания, состоящие из трех и более компонентов. Сложные словосочетания могут образовываться: а) за счет обязательного и факультативного расширения простых словосочетаний я б) за счет аналогичного расширения знаменательных слов, выступающих в функции опорного компонента. Каждый из указанных способов расширения может иметь свои разновидности, что достаточно подробно изложено в работе.

Следовательно, любое словосочетание на уровне "речи", состоящее из синтаксем (по санскритской терминологии, пада). может быть сведено к простому двухкомпонентному словосочетанию на уровне "языка", состоящую из словарных слов (по санскритской терминологии, шабда). Словарное слово (шабда) представляет собой конечную, высшую структурную единицу морфологии и в то ке врашя - низшую элементарную единицу синтаксиса (пада). Именно слово объединяет морфологический и синтаксический уровень языка.

Классы словосочетаний подразделяются на типы, которые определяются по морфологическому набору компонентов внутри класса. Кавдый тип словосочетания имеет свою структурную модель, под которой понимается обобщенное выражение сочетаемости данного слова: "слово (в его данном значении или в некотором комплексе значений) плюс те слова, которые потенциально могут быть к нему присоединены в данном структурном типе".

Вид словосочетания вычленяется внутри типа. Видовой инвентаризационный анализ словосочетаний на уровне "языка" тесно переплетается с сеыантико-сянтаксическим анализом на уровне "речи". И если структурные типы словосочетаний являются во многом общими для всех индоевропейских языков, то видовой анализ показывает их различив как в плане структуры, так и в семантико-синтаксическом плане.

Основные типы и видовые модели словосочетаний были рассмотрены нами в нашей монографии "Словосочетания в хинди", поэтому данный вопрос в работе не затрагивается*. Однако в работе достаточно подробно представлены сложные словосочетания, образованные на базе облигаторного расширения опорных компонентов^_

"Тльциферов О.Г. Словосочетания в хинди. М.: Наука, 1971, -350 с.

В работе анализируются сложные словосочетания, возникшие в результате расширения инфинитивом или супином модальных глаголов (чахна "хотеть"), фазисных глаголов (шуру- карна и др. в значении "начинать"), глаголов умственной деятельности (сикхна "учиться", джаняа "знать", бхуляа "забывать" и др.), глаголов я глагольных монолитов, выражающих внутреннее состояние (сви-кар карна, манна "соглашаться", тулна "быть готовым" и др.), модальных глаголов дена "давать" а пана "получать", цзлевых глаголов (лана, ле дяана "приносить" и др.), глаголов, выражающих отношение к действию (кахна "говорить", уксана "подстрекать", рокна "останавливать" и др.). Детальный анализ семи групп подобных сложных словосочетаний показывает не только динамику расширения опорного компонента, но и характеризует семантические особенности каждой из видовых моделей.

Особое внимание уделяется в работе закрытому списку - глаголов, требующих расширения двумя зависимыми субстантивами, из которых один выступает в функции прямого объекта без послелога (али с конкретизирующим послелогом ко), а другой - в функция косвенного объекта с послелогом, выбор которого определяется лексическим значением глагола (дена "давать", пилана "спаивать", бхеджна "посылать" и др.).

К еще одному закрытому списку принадлежат некоторые переходные глаголы и глагольные монолиты, обладающие в определенных лексико-синтаксических позициях информативной недостаточностью, которая восполняется присоединением двух расширителей - прямого объекта и комплемента (квалифицирующего расширителя). К таким глаголам относятся: анубхав карна, карар дена, чунна, сама-джхна, сидцх карна и др. В работе подробно разбирается набор лексико-грамматичаских единиц, выступающих в функции объекта и комплемента.

Особую грушу сложных словосочетаний составляют переходные глаголы декхна "видеть", чхорна "оставлять", сунна "слышать" и др., которые помимо облигаторного расширения объектным расширителем расширяются факультативно причастиями и деепричастиями, выступающими в функции комплемента при предикате,с одной стороны, и второстепенного предиката при объектном расширителе, - с другой. Каждый из указанных глаголов имеет свой набор комплементов, что подробно описывается в работе (например, ротц чхорна - комплемент - причастие I; кхула чхорна - комплемент - при-

частив И; роте чхорна - комплемент - деепричастие I; акела чхорна - комплемент - прилагательное).

Стяжение причастий и деепричастия с предикативными формами глагола приводит к образованию многих грамматикализованных конструкций, восполняющих качественную бледность глагола в СЛЯХ я привносящих ему различные аспектуальные и модальные характеристики, что рассматривается в третьей главе.

Глава Ш "От свободного словосочетания к аналитическому слову" (с. 245-395) анализирует процесс превращения свободного синтаксического словосочетания в аналитические конструкции через ряд промежуточных между синтаксисом и морфологией уровней. Указанный процесс идет по двум направлениям.

С одной стороны, в него вовлечены именно-глагольные словосочетания, глагольный компонент которых выражен предельно абстрагированным глаголом действия (карна "делать") и предельно абстрагированным глаголом бытия (хона "быть"). Переход свободного словосочетания к аналитическому слову обусловлен здесь утратой именным компонентом своих грамматических характеристик и превращением его в лексический наполнитель действия.

С другой стороны, этот процесс связан с бивербальными глагольными конструкциями, в которых происходит частичная или полная грамматикализация опорного компонента, что сопровождается утратой (частично или полностью) им своего вещественного значения.

Следовательно, в первом случае происходит лексикализация и деграмматизация зависимого компонента при предельно абстрагированном глаголе, а во втором - десемантизация и грамматикализация опорного компонента, т.е. в первом случае происходит лексакализавдя конструкции, а во втором - ее грамматикализация

Как отмечалось, переход синтаксических конструкций в морфологические минует ряд последовательных этапов, на каждом из которых растет степень лексикализация одних конструкций и степень грамматикализации других. Под такими промежуточными этапами понимаются постсинтаксис и преморфология.

В поотсантаксических конструкциях левый компонент начинает нести основную вещественную нагрузку, а правый компонент, продолжая выполнять грамматическую функцию, формализует свое вещественное значение.

Особое место в таких конструкциях занимают именно-глагольные сочетания "имя + глагол карна". в которых карна

привносит в сочетание понятие действия, лексическое наполнение которому дает шля. На уровне постсинтаксиса к таким -конструкциям относятся только трехкомпонентнне конструкции, подразделяемые на две группы.

К первой группе относятся конструкции "существительное + карна", в которых шля существительное требует облигаторного расширения. Таким образом, жш присоединяется к карна со своим расширителем в форме свободного субстантивного словосочетания, что структурно выглядит как + карна. Таким образом, трехкомпонентная структура образуется расширением кйк слева, так и справа налево:

3-- 2--I

кисано ки хатйа карна "совершить убийство крестьян".

\_I-'3

Данные постсинтаксические конструкции могут выступать предикативно и номинативно. При предикативном употреблении их парадигма является причастной, идентичной любому другому пол-нозначному глаголу. При номинативном употреблении они формируют инфинитивный, супинный, причастный и деепричастный обороты, выражая при этом различные оттенки отношений: субъектные, определительные, объектные, обстоятельственные, компла-тивные.

Ко второй группе постсинтаксических конструкций с глаголом карна относятся также трехкомлонентные структуры, которые образуются расширением глагола карна двумя зависимыми компонентами, один из которых выступает в (функции прямого объекта к глаголу, а другой, находящийся, как правило, в контактной позиции к глаголу, - в функции квалифицирующего расширителя (комплемента). Обязательное наличие комплемента обусловлено лексической недостаточностью глагола карна. Постсинтаксические сочетания данной группы своей именной частью не образуют свободное синтаксическое словосочетание, а могут лишь трансформироваться в предикативную конструкцию, в которой объектный расширитель (как правило, субстантив) выступает обозначаемым, а комплемент (как правило, атрибутив) - означающим, т.е. они могут образовывать НК с субъектным подлежащим и именным сказуемым. Практически всегда контактная позиция атрибутива с глаголом карна позволяет классифицировать данную двухкомпонентную структуру как синтаксический глаголь-

ный монолит, слитно выражающий единое глагольное понятие, хотя и расчлененное синтаксически на опорный и зависимый компонент (предикат и квалификативный расширитель - комплемент).

Причастные прилагательные, заимствованные из арабского и-персидского языков, в СЛЯХ самостоятельно употребляются редко, что сводит их роль к функции лексического наполнителя действия, а это сближает данные конструкции с аналитическими глагольными монолитами. В работе приводится список подобных причастных прилагательных, который представляется закрытым. Синтаксические глагольные монолиты при номинативном употреблении выступают в тех же синтаксических функциях, что и сочетания "имя существительное + карна".

Третью весьма обширную группу постсинтаксических конструкций составляют бивареальные конструкции, левый компонент которых является основным лексическим компонентом. В его функции употребляются главным образом инфинитив или супин. Правый компонент представлен здесь замкнутым списком глаголов-модификаторов, приобретающих в бивербальной конструкции новый оттенок основного вещественного значения, сохраняя, однако, в большей или меньшей степени остаточное вещественное значение. Семанти-ко-синтаксически данные конструкции выражают субъективную модальность, которую можно отнести к опосредованной модальности, или различные темпоральные отношения (главным образом - инхоа-тивные). От свободных синтаксических словосочетаний данные конструкции отличаются синтаксическим сжатием, сопровождаемым семантическим переразложением. Это порождает структурно-семантическую целостность конструкций, проявляющуюся в компактности компонентов, в твердом порядке их следования, в устойчивости грамматических функций, а также в регулярной воспроизводимости в языке. Переосмысление значения второго компонента привело к изменению характера связей между компонентами: из подчинительных они также стали присоединительными.

Постсинтаксические бивербальные конструкции могут состоять из одиночных глагольных слов, являясь, таким образом, двух> компонентными. Однако каждый составляющий компонент может расширяться за счет модальных и аспектуальных модификаторов. Лексический компонент может быть выражен как именно-глагольным сочетанием, так и синтаксическим глагольным монолитом. Оба компо нента могут быть представлены аналитическими конструкциями. Вс это приводит к тому, что данные конструкции оказываются много-

компонентными. На уровне предложения эти конструкции образуют сложный предикат, состоящий минимально из двух, а максимально - из пяти компонентов: ...унко (занджиро ко) тути ха пари рах-не дена чахта хай ("Пахари") "хочет держать их (оковы) всегда разбитыми" (букв, "есть хотящий дать им оставаться лежавши разбитые"). Данный предикат подразделяется на следующие аспекту альные л модальные группы: тута парна (статальный аспект), паре рахна (длительно-результативный аспект), рахне дена (разрешительная модальность), дена чахна (желательная модальность), чахта хай (синтаксический индикатив).

К постсинтаксическим бивербальным конструкциям относятся: I) конструкция "инфинитив + хона, парна, чахийе"; 2) конструкция "инфинитив + чахна"; 3) конструкция "инфинитив + джанна"; 4) конструкция "инфинитив + ана"; 5) конструкция "супин + дена, пана"; 6) конструкция "супин + да раха"; 7) конструкция "деепричастие I + банна"; 8) конструкция "деепричастие П переходного глагола + формы однокорневого непереходного глагола"; 9) конструкция "послеложный инфинитив + ха (хона)"; 10) конструкция "послеложный инфинитив + ана"; II) конструкция '"супин + лагна"; 12) конструкция "супин + чална"; 13) конструкция "удвоенное деепричастие I + бачна"; 14) конструкция "послеложный инфинитив (послелог ме) + ана".

В работе все указанные конструкции разоираются с точки зрения их функционального употребления: а) в предложенческих конструкциях; б) в номинативной позиции, а также с точки зрения функционального поведения их составных компонентов (в плане их расширения разного рода лексическими расширителями, а также модификаторами (аспектуальными или модальными).

Преморфологические конструкции являются следующей ступенью грамматикализации и лексикализации свободных синтаксических словосочетаний.

Еивербальные преморфологические конструкции структурно тождественны постсинтаксическим бивербальным конструкциям, однако здесь синтаксическое сжатие и семантическое переразложение является контекстуально-связанным, поскольку только контекст выступает показателем того, проявляет ли себя данное сочетание слов как свободное синтаксическое словосочетание или как стянутая бивербальная конструкция, т.е. сочетание бол утхна в зависимости от контекста может выступать как свободное

словосочетание - "сказав, встать" или как бивербальная конструкция со значением "воскликнуть".

По этой причина данные бивербальные конструкции нельзя безоговорочно относить к аналитическим. Болаа того, грамматически ведущий компонент, уточняющий, модифицирующий значение лексического компонента, а, следовательно, выполняющий лекси-ко-грамматическую роль, за редким исключением не сочетается с глаголами всех или большинства лексических (семантических) групп, а проявляет здесь определенную избирательность, иногда штучную, что объясняется лексической совместимостью стягивающихся компонентов. Парадигма этого модифицирующего глагола всегда уна парадигмы простого глагола. Бивербальные конструкции практически не употребляются в формах узкого, ограниченного контекста, поэтому их полная парадигма представлена всеми остальными формами, кроме указанных выше. Их усеченная парадигма лишена гак форм узкого, ограниченного контекста, так и продолженных форм, образованных продолженными причастиями, а их избирательная парадигма ограничивается лишь несколькими личными или причастными формами.

■ С точки зрения семантической наполненности модифицирующие глаголы можно подразделить на частично-десемантизирован-нке. контекстуально-деоемаятизированнне и сохраняющие свое значение.

Исходя из способностей модифицирующих глаголов сочетаться с другими глаголами, их можно подразделить на неограниченно-универсальные . которые могут сочетаться с неличными формами глаголов всех семантических групп, ограниченно-универсальные. которые могут практически неограниченно сочетаться со Есеми неличными формами глаголов одинаковой переходности или непереходности, неограниченно-избирательные. которые могут свободно сочетаться со всеми глаголами определенных семантических групп, и ограниченно-избирательные. которые сочетаются с весьма незначительным количеством глаголов, принадлежащих к закрытому списку.

В отличие от постсинтаксаческих ОиверОальных конструкций лексический компонент преыорфологических бивербальных конструкций выражен большей частью опрадвлительно-обстоятельствен-яыми формами - причастиями и деепричастиями I и П (только простыми), деепричастием предшествующего действия (в форме деепричастия-основы) и глагольным именем (омоформом причастия П)

В салу этого данные конструкция передают различные аспектуаль-ные оттенки действия.

Аспвктуальнне бивербальные конструкция по своему формальному строению я по семантике выражаемых аспектуальных характеристик подразделяются на три группы: интенсивные, количественно-качественные и интенсивно-направительные, которые, з свою очередь, распадаются на ряд подгрупп, передающих более детализированные аспектуальные характеристики.

Так, интенсивные конструкции, выражающие интенсивный аспект, подразделяются на: I) результативно-интенсивный аспект, 2) финитивно-направительный аспект, 3) сохранятедьный аспект, 4) начинательно-результатавный аспект. Указанные аспекты имеют свой набор модифицирующих глаголов, каждый из которых передает определенную функционально-семантическую характеристику. Так, глагол дална относится к контекстуально-десемантизирован-ным глаголам с самой высокой степенью десемантизации. Принадлежит к ярко выраженным неограниченно-избирательным глаголам я практически свободно сочетается со всеми переходными глаголами физического воздействия, а также с основн&вд глаголами изъявления, лишения-отказа, получения-приобретения, чувственного и физиологического восприятия. Имеет усеченную парадигму.

Глаголы-модификаторы образуют различные синонимические и антонимические группы, что связано с обозначением различных оттенков интенсивного аспекта, а также с направлением действия биварбальной конструкции (на субъект и от субъекта, в интересах субъекта и в интересах других). В работа подробно анализируются бсэ эти синонимические и антонимические пары.

Количественно-качественный аспект подразделяется на 10 семантико-синтаксических групп: I) длительный аспект (ликхте рахна "продолжать писать"), 2) длительно-результативный аспект (паре рахна "оставаться лежащим"), 3) длительно-прогрессивный аспект (оархте джана "продвигаться и продвигаться вперед"), 4) длительно-пространственный аспект (батате пхирна "бродить, болтая"), 5) разультативно-эвслютивный аспект (боле джана "все говорить и говорить"), 6) результативно-заваршатоль-ный аспект (бхагайз лийе джана "идти, погоняя"), 7) ограничительный аспакт (бачпан се пукарте ана "называть с детства"), 8) статальный аспект (айа парна "лажать прибывшим"), 9) интен-сивно-намерительный аспект (абхи дийе дена "вот-вот дать"), 10) измерительный аспект (гира чахна "вот-вот упасть").

Словесный комплекс "имя + карна (хона)" представлен в пре-морфологии грамматически неустойчивым лексическим компонентом, который в одном контексте сохраняет все свои грамматические характеристики, а в другом их полностью утрачивает. Следовательно, функционально именно-глагольноа сочетание "имя + карна(хо-на)" может проявлять себя либо как постсинтаксическая, либо как аналитическая конструкция.

К аналитическим конструкциям, образованным на базе свободных синтаксических словосочетаний, относятся: I) сочетание де-грамматизированного имени с глаголами карна и хона и 2) бивер-бальные конструкции, а которых грамматический компонент полностью утратил или видоизменил основное вещественное значение, выступая в функции грамматическог форманта - показателя модальности или аспектуальности.

В Кратких выводах (с. 395-403) основное внимание уделяется тем проблемам, которые в современной хиндастике не рассматривались или рассматривались под тем углом зрения, который представляется ошибочным или несвойственным СЛЯХ, о чем уже сказано в начале автореферата под рубрикой "научная новизна работы".

В Приложении (с. 404-459) даются 32 таблицы, дающие наглядное представление о вопросах, рассматриваемых в работе.

В Библиографии (с. 460-489) приводятся только основные произведения советских и зарубежных авторов, использованные для написания работы.

По теме диссертации опубликованы следующие работы (в хронологическом порядке):

1. Адхуник хинди ме вакйанш аур уске бхед (Словосочетания и их разряды в современном хинди). - В журн.: Бхаша (июнь). -Дели, 1963, 0,8 п.л. (на языке хинди).

2. Основы фразеологии современного языка хинди. - В сб.: Языки Индии, Пакистана, Непала и Цейлона. - М.: Наука, 1969, I п.л.

3. Некоторые замечания по категории глагола в современном литературном языке хинди. - Уч.зап. Моск. гос. ин-та ыежд. от-нош. Вопросы языка и литературы индийских языков. Вып. 7. - М.: МГШО, 1971, 1,2 п.л.

4. Вычленение и структурное строение фразеологических единиц (на материале современного хинди). - В сб.: Индийская и

иранская филология. Вопросы лексики. - М.: Наука, 1971, I п.л.

5. Предикативная функция причастий в современной литературном языке хинди. Сб. науч. тр. Моск. гос. ин-та мевд.отнош. Вопросы языка и литературы. Восточные языки. Вып. II. - М.: МГШО, 1973, 1,2 п.л.

6. Сложные бивербальные словосочетания в современном литературном языке хинди. Сб. научн. тр. Моск. гос. ин-та мезд, отнош. Вопросы языка а литературы. Восточные языка. Вып. 12. -

М. : МГШО, 1984, 0,8 п.л.

7. 0 выделикостя и принципах классификации словосочетаний (на материале хинди). - В Сб.: Индийская а иранская филология. Вопросы грашатики. - Ы.: Наука, 1976, 2 п.л.

8. Хинди ме крийа (Глагол в хинди). - Дели: Параг, 1979, 22 п.л. (на языке хинди).

9. Проблемы вариантности и современный литературный язык хинди. - В кн.: Вариантность как свойство языковой системы: Таз. докл. Всесовзн. кснф. - М.: Наука, 1982, 0,2 п.л.

10. Глагольные конструкции постсинтаксического и npeiiop-фологического уровня в современное литературном языке хинди. Сб. науч. тр. ин-т Языкознания и Моск. гос. ин-т межд. отнош. Вопросы лексической и грамматической семантики. - М.: МГИМО, 1983, 0,8 п.л.

11. Некоторые проблемы синтаксической !;орфологкп ооврзйаы-ного литературного языка хинди и его преподавание в высшей школе. Сб. научн. тр. ин-т Языкознания и Моск. гос. ин-т мевд. отнош. Лексико-семантические структуры в языке и речевой деятельности. - М. : МГШО, 1983, 0,6 п.л.

12. Некоторые аспекты коммуникативной семантика глагола в современном литературном языке хинди. Сб. науч. тр. ин-т Языкознания я Моск. гос, ин-т межд. отнош. Семантические проблемы речевой деятельности. - М.: МГШО, 1984, 0,6 п.л.

13. Структура простого предложения в современное литературном языке хинди. Сб. науч. тр. ин-т Языкознания л Моск.гос. ин-т мадц. отнош. функциональная семантика а проблемы синтаксиса. - М. : МГШО, 1987, 0,6 п.л.

14. Некоторые теоретические проблемы синтаксиса в современном литературном языке хинди. - В сб.: Актуальные проблемы изучения языков Южной Азии (материалы Всесоюз. конф.). - М.: Наука, 1987, 0,4 п.л.

15. Абсолютный деепричастный оборот как разновидность препозитивной номинация в современном литературном языке хинди. Сб. науч. тр. ин-т Языкознания и Моск. гос. ин-т межд. отнош. Высказывание и текст: Взаимодействие языковых единиц. - М.: МГЖ), 1988, 0,6 п.л.

Подписано к печати 05.06.89 Объем 2,25 п.л. Печать офсетная Тираж 100 экз. Зак. 153

Ордена Трудового Красного Знамени издательство "Наука" Главная редакция восточной литературы 103051, Москва К-51, Цветной бульвар, 21

3-я типография издательства "Наука" 107143, Москва Б-143, Открытое шоссе, 28