автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Гегелевское понятие спекулятивной истории философии и проблемы его истолкования в постгегелевской западной философии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Гегелевское понятие спекулятивной истории философии и проблемы его истолкования в постгегелевской западной философии"

На правах рукописи

Зотова Ирина Викторовна

Гегелевское понятие спекулятивной истории философии и проблемы его истолкования в постгегелевской западной философии

09.00.03 - История философии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

1 8 ОКТ 2012

005053450

Ростов-на-Дону, 2012

005053450

Работа выполнена в ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» на кафедре истории философии факультета философии и культурологии

Научный руководитель - кандидат философских наук, доцент

Липовой Савелий Петрович

Официальные оппоненты: Бойко Павел Евгеньевич

доктор философских наук, профессор, Кубанский государственный университет, профессор кафедры философии

Зарубин Александр Георгиевич

доктор философских наук, профессор, Гуковский институт экономики и права (филиал) Ростовского государственного экономического университета (РИНХ), профессор кафедры общегуманитарных дисциплин

Ведущая организация — Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД России

Защита состоится «1» ноября 2012 года в 14.00 на заседании диссертационного совета Д 212.208.11 по философским наукам при Южном федеральном университете по адресу: 344038, г. Ростов-на-Дону, пр. Нагибина, 13, ЮФУ, ауд. 434.

С диссертацией можно ознакомиться в зональной научной библиотеке Южного федерального университета по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148.

Автореферат разослан «27» сентября 2012 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

Заковоротная М.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Говоря об актуальности того или иного вопроса, подразумевают важность и насущность его разработки. Насущность темы представляемого диссертационного исследования обоснована вопросом о реализации философией своей исторической цели, о феномене самого философского знания. Споры о предмете философии и о том, каким образом его осмысление может быть связано с историко-философским становлением, не прекращаются по сей день. После того как Г.В.Ф. Гегель представил спекулятивное понятие этого процесса, в котором было раскрыто развитие научной формы философии, то есть изложение логического содержания истории философии, эти споры оказались актуальными как никогда. После Гегеля понятие спекулятивной истории философии подвергалось критике, его называли ненаучным, связывали с абсолютным воплощением принципов «традиционного» мышления западноевропейской философии, стремились их пересмотреть. В этой связи ставился вопрос о новых нетрадиционных основаниях истории философии и

0 новом нетрадиционном понимании предмета философии.

Учитывая тот факт, что в постгегелевской мысли представления о предмете философии формировались в связи с выявлением симптомов и признаков распада философской парадигмы Запада, ее философский поиск был направлен на пересмотр принципов классической западноевропейской мысли, а вместе с тем на оформление иных типов философствования и подходов к осмыслению историко-философского процесса. Все это происходило в контексте нигилистических настроений, связанных с утратой ценности философского разыскания истины, смысла традиционной постановки проблемы истины, находя выражение в постмодернистской реакции на философскую классику, которая, как кажется на первый взгляд, является иронией, действующей с одной лишь целью - уличить ее в несостоятельности, опрокинуть все ее принципы и сформировавшиеся в ней формы мышления. Закономерным следствием этих явлений стала критика философской системы Гегеля и принципов его мышления, считавшегося апогеем «традиционности».

В то же время отчетливо звучали высказывания о том, что история философии после Гегеля во многом самоопределилась в связи с его идеями. Подтверждение этому мы находим в размышлениях некоторых выдающихся фигур истории философии конца XIX и XX вв. о сущности постгегелевского философствования. Например, Ф. Ницше в «Веселой науке» утверждает: «Мы, немцы, - гегельянцы, даже если бы никогда не было никакого Гегеля...»1. В сочинении «Казус Вагнер» он вообще заявляет о том, что «Гегель - это вкус... И не только немецкий, а европейский вкус!»2. А в «Ессе

1 Ницше, Ф. Веселая наука / Фридрих Ницше. - Электрон, дан. - 2003. - URL: http://www.nietzsche.ru/books/book8_8.shtml.htm

Ницше, Ф. Казус Вагнер («Der fall Wagner») / Philosophy.ru. Философский портал. - Электрон, дан. - 2007. - URL: http://www.philosophy.ru/library/nietzsche/wagner.html.

3

Homo» Ницше характеризует свое сочинение «Рождение трагедии» как произведение, от которого «...разит неприлично гегелевским духом»3. Стоит также процитировать известные слова М. Хайдеггера: «Маркс и Кьеркегор -величайшие из гегельянцев. Они гегельянцы против воли»4. В сочинении «Европейский нигилизм» Хайдеггер подчеркивает: «...гегелевская философия, которая в определенном аспекте была завершением, была таковым лишь как опережающее продумывание областей, по которым двинулась последующая история 19 столетия. Что это столетие заняло на расположенной ниже гегелевской метафизики плоскости (позитивизма) позицию отталкивания от Гегеля, есть, мысля метафизически, лишь свидетельство его сплошной зависимости от Гегеля... »\ А в работе «Преодоление метафизики» подчеркивается, что любые «противотечения», направленные против метафизики Гегеля «послушны ей»6. А по мнению Ж. Деррида, к философии Гегеля относятся с «легкостью», не испытывая того «внутреннего опыта», который стремился пережить Ж. Батай, поэтому гегельянство «...распространяет свое историческое господство, беспрепятственно развертывая ... свои неизмеримые ресурсы всеохвата»7.

Кроме того, Деррида также замечал, что те задачи, которые решал Гегель, оказались «самым распространенным занятием» в наши дни8.

Таким образом, возникает естественная необходимость понять общность этих задач, а также специфику, сходство и различие способов их решения, с одной стороны, проработанных Гегелем, а с другой, предложенных мыслителями постгегелевской философии. Вместе с тем исследование данной исторической связи становится актуальным не столько исходя из потребностей внешнего исторического анализа, сколько в виду того, что их подходы к осмыслению историко-философского процесса были неотделимы от истолкования предмета философии.

В этой связи актуальным становится и исследование того, насколько адекватными гегелевскому понятию истории философии являются современные представления о нем. Повод для постановки данной проблемы дает нам то, что очень часто приходится сталкиваться с несоответствующими его содержанию истолкованиями. В последнее время на эту проблему указывают и зарубежные, и отечественные исследователи. Также оказывается необходимым выявление оснований этих несоответствий и пересмотр наиболее распространенных упреков в адрес гегелевской

3 Ницше, Ф. Ессе Homo / Philosophy.ru. Философский портал. - Электрон, дан. - 2007. - URL: http://philosophy.ru/lib/antro/antro_934.html.

4 Хайдеггер, М. Гегель и греки / М. Хайдеггер // Время и бытие. Статьи и выступления / Пер., вступ. ст. В. В. Бибихина. - М.: Республика, 1993. С. 384.

5 Хайдеггер, М. Европейский нигилизм / М. Хайдеггер // Время и бытие. Статьи и выступления / Пер., вступ. ст. В. В. Бибихина. - М.: Республика, 1993. С. 121.

6 Хайдеггер М. Преодоление метафизики / М. Хайдеггер // Время и бытие. Статьи и выступления / Пер., вступ. ст. В. В. Бибихина. -М.: Республика, 1993. С. 180.

7 Деррида, Ж. От экономии ограниченной к всеобщей экономии: гегельянство без сдержанности / Золотая философия. - Электрон, дан. - 2000. - URL: http://philosophy.allru.net/pervl78.html.

Деррида, Ж. О грамматологии / пер. с фр. и вступ. ст. Н. Автономовой. - М.: Ad Marginem, 2000. - с. 142.

философии, что должно позволить переосмыслить принцип данной системы, выявив специфику его усвоения.

Степень разработанности темы.

Хайдеггер стал первым, кто «почувствовал» значимость решения этой проблемы, утверждая, что будущее научной философии являет себя из прошлого, из ее истории. В статье «Гегель и греки» он указал на значимость понимания гегелевского «дела мышления» и гегелевского понятия истории философии. Но, как известно, он также предпринял и радикальную, по его мнению и по мнению других мыслителей, критику принципов гегелевской системы, склоняясь к их отождествлению с принципами логицизма и трансцендентальной субъективности.

На протяжении всей истории постгегелевской философии к подобной интерпретации сводилось множество исследований, как зарубежного, так и отечественного гегелеведения. В этой связи логический принцип гегелевской философии истолковывался как система внешних, несвязанных с природным и духовным бытием категорий. Так распространилось убеждение, будто система Гегеля представляет собой три части «Энциклопедии философских наук», связь которых остается непонятной, при этом значение феноменологического опыта в формировании логической предметности часто недооценивается или игнорируется вообще. Во многом это было связано с тем, что и ученики, и критики Гегеля полагали, будто сам философ, переосмыслив структуру своей системы, отказался от «Феноменологии духа». В современном зарубежном гегелеведении этот вопрос исследовал О. Пёггелер, Г.Ф. Фульда, Д. Хенрих, в отечественном - Н.В. Мотрошилова, М.Ф. Быкова, В.И. Коротких. Их выводы подтверждаются тем, что мы сталкиваемся с огромной массой научных исследований, в которой распространена подобная точка зрения и, как следствие, вывод о внешней связи частей гегелевской системы, то есть о его «отчужденности» от природного и духовного бытия. С этими взглядами, в основном, связаны имена зарубежных авторов: К.Л. Михелета, Г.А. Габлера, Х.Г. Вайссе, В. Хёсле, Р. Бубнера, П.-Ж. Лабарьера, Г. Киммерле, А. Кожева, Ж. Валя.

Русский философ И.А. Ильин еще в начале двадцатого века отмечал, что уже в самой Германии со второй половины девятнадцатого века, «...после состоявшегося возвращения к Канту и ввиду явной тенденции к разделению единой философии на целый ряд самостоятельных и специальных наук...»9, наблюдалось явное охлаждение к Гегелю и падение интереса к прочтению его трудов. Это привело к тому, что было утрачено и «...непосредственное чувствование Гегелевской мысли, живое видение с ним вместе его мира и в его спекулятивных категориях и терминах»10.

Ильин указывает на недостаточную проработанность вопроса о роли феноменологического опыта в раскрытии акта гегелевской мысли. В этой связи, пишет он, возникает ситуация, когда те, кто считают себя гегельянцами, стремятся плыть вместе с Гегелем по течению. К ним Ильин

9 Ильин, И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. - СПб.: Наука, 1994. С. 15.

10 Там же, с. 16.

относит И.К.Ф. Розенкранца, K.JI. Михелета, К. Фишера. Другие же внешне анализируют гегелевский способ видения, «который сам им чужд и ими не пережит», к таким относятся Я.Ф. Фриз, К.Ф. Бахман, И.Ф. Гербарт, А. Тренделенбург, Р. Гайм, Ф. Экснер и другие11. «Первые, если сами и видят, то не могут объяснить-, вторые, если объясняют, то объясняют то, чего сами не видели. Между гегелианцами и их противниками возникает пропасть, понимание утрачивается, философское общение вырождается в нагромождение недоразумений и критическое взаимопопирание, а дело понимания не выигрывает от этого»12.

Ильин обращает внимание на особенность понимания гегелевского принципа в русской литературе. Он отмечает, что гегелевское отношение к рассудку, место рассудочной абстракции в деле мышления были верно усвоены отечественными мыслителями. В то же время, уточняет Ильин, укрепилась традиция видеть в Гегеле философа «отвлеченного понятия», к чему склонялись В. Соловьев, С.Н. Трубецкой и E.H. Трубецкой, JIM. Лопатин13.

В отечественном советском гегелеведении, напротив, логический принцип гегелевской философии истолковывался с большим акцентом на его объективной определенности в истории и природе, а именно на том, что он связан с «практически-целенаправленным отношением человека к миру окружающих его вещей и явлений»14 (Э. Ильенков), что он прорабатывается «через раскрытие исторического измерения логики»15 (Н.П. Мотрошилова). Исследуя природу понятия в философии Гегеля, Ильенков показывает, что именно Гегель, в отличие от его предшественников, сумел раскрыть связь между абстрагирующей деятельностью мышления и практическим отношением человека к миру, между индивидом и коллективным субъектом. Принцип историзма, замечает Мотрошилова, не привносится Гегелем в систему, он рождается и проясняется в ней. B.C. Библер обращает внимание на диалогичность природы гегелевского субъекта, на то, что в нем мыслится «собеседник», другой, и это, по его мнению, является предпосылкой развития идеи коллективного автора. Но и советские гегелеведы все же упрекают Гегеля за то, что связь феноменологического опыта или предметного содержания с логическим он якобы использует для утверждения абстракции идеалистического логицизма, а разговор самосознаний, субъектов логики сводит к монологу духа.

В наши дни на проблему, о которой писал Ильин, указывают некоторые современные исследователи. Например, В.И. Коротких обращает внимание на господство в современном гегелеведении «эволюционно-исторического» метода исследования, ограничивающегося хронологическим

11 Ильин, И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. - СПб.: Наука, 1994. С. 513.

12 Там же.

13 Там же.

14 Ильенков, Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. - М.: Институт философии АН СССР, 1956. С. 21.

15 Мотрошилова, Н.В. Путь Гегеля к «Науке логики». Формирование принципов системности и историзма. -М.: Наука, 1984. С. 237.

перечислением гегелевских идей16. A.A. Авсеев отмечает, что проблемой современного гегелеведения также является и присущая ему «неаутентичная» трактовка принципа системы Гегеля17.

Вопрос о том, как он должен пониматься, обсуждается в современных отечественных исследованиях. Е.С. Линьков объясняет, что в историко-философском развитии предмет философии приобретает свою развитую необходимую форму, и поэтому философия «как наука наук завершена», а это, в свою очередь, «...определяет необходимость как начала, так и всего последующего исторического развития философии»18. С другой стороны, А.Н. Ерыгин полагает, что утверждение такого результата противоречиво. Ведь данный результат содержит свои исторические проявления и в то же время «...не допускает развития форм своего существования во времени, следующем за эпохой становления родовой сущности как целостности»19.

А.Н. Муравьев определяет задачи новейшей философии в связи с учением Гегеля об абсолютном духе. Он утверждает, что определения идеи в природе и в духе развиты Гегелем лишь в форме понятия, то есть субъективно. А в реальности, по его мнению, еще только должно произойти «снятие природы духом в логику»20. Не менее интересны утверждения О.Ю. Сумина и C.B. Смирных о том, что Гегель осуществил принцип абсолютной науки в моменте субъективности, и далее он еще должен обрести свою действительность, реализовавшись в моменте объективности. А С.Н. Труфанов полагает, будто абсолютная наука может приобрести актуальность благодаря форме ее доступного изложения. Но в этих взглядах, считает A.A. Тащиан, налицо «недостаток спекулятивности», который «...можно усматривать в субъективном познании авторов изложенных концепций»21, и конкретно в том, что объективный момент спекулятивного понятия мыслится субъективно, как еще не актуализированный. Так возникает проблема спекулятивного усвоения абсолютной идеи, которую вкратце можно обозначить следующим образом: под спекулятивным единством идеи Гегель понимал конкретную связь ее субъективного и объективного моментов, действительность ее в себе и для себя бытия. Те же, кто ищет объективацию

16 Коротких, В.И. Структура системы философии Гегеля: диссертация ... доктора философских наук: 09.00.03. - М. 2004. С. 36.

17 Авсеев, A.A. Диалектическая концепция спекулятивного мышления и её рецепция в современной философии: диссертация ... кандидата философских наук: 09.00.03 / A.A. Авсеев. - Санкт-Петербург, 2009. 155 с.

Линьков, Е. С. Становление логической философии / Гегель Г. В. Ф. // Наука логики. - СПб.: Наука, 2002. С. 9.

19 Ерыгин, А.Н. «Феноменология духа» Гегеля: диалектика и проблема общественной природы сознания. Монофафия. - Краснодар: Кубанское отд. РФО РАН, изд. проект «Университет», 2007. С. 11.

Муравьев, А. Н. Учение Гегеля об абсолютном духе и задачи новейшей философии / Философ&я. -Электрон, дан. - 2003. - URL: http://philosophiya.m/ucheme-gegelya-ob-absolyutnom-duhe-i-zadachi-noveyshey-filosofli-muravev-an, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. Рус. - (дата обращения: 28.02.2006).

21 Тащиан, A.A. Гегель как судьба России или Россия как судьба Гегеля? (Метаморфозы „русской идеи" в современном русском гегельянстве). Доклад, прочитанный на международной конференции по философии в Софии. 14-17 июля 2009 г. / Сайт Олега Сумина. - Электрон. Дан. - 1999. -URL:http:/Avww.sumin.copula.ni/008_Doklady/001_Sofia_2009/01_Taschian.htm свободный. - Загл. с экрана. -Яз. Рус. - (дата обращения: 18.09.2009).

идеи в истории, утверждают о неразвитости одного из моментов, следовательно, и о неспекулятивности самой идеи.

Сам Гегель называет спекулятивным наполненное содержанием выражение сути взаимоопосредствования и взаимосвязи моментов противоречия: «Спекулятивное, или разумное и истинное, заключается в единстве понятия, или единстве субъективного и объективного»22. «Спекулятивное, или положительно-разумное, постигает единство определений в их противоположности, то утвердительное, которое содержится в их разрешении и переходе»23. При этом Гегель поясняет, что спекулятивное содержание может быть рассмотрено рассудочно, то есть в форме внешнего определения процесса и результата его развития. В этой связи абсолютизируются те или иные его моменты, что порождает различные заблуждения при истолковании спекулятивного принципа.

В последнее время именно этому вопросу уделяют большое внимание американские и французские исследователи. Одной из сторон этого интереса является выявление и разоблачение ошибочных интерпретаций спекулятивной философии Гегеля. Причину таких заблуждений видят в сложном спекулятивном языке гегелевских текстов, и это, по мнению исследователей, принципиально отличает их понимание от понимания текстов других авторов. Как известно, сам Гегель отмечал, что спекулятивное содержание не поддается выражению в отдельно взятом высказывании. Таковое может составить лишь его рассудочное определение, в котором привычной линейной связью связаны субъект и предикат. Но движение содержания высказывания раскрывает то, что эта связь оказывается шаткой, предикат становится субъектом, а субъект предикатом. Возникает связь высказываний, в которых это движение получает свое изложение. Именно так развивается спекулятивная речь, в которой снимается фиксированное определение понятий, они получают свое прояснение и это движение оказывается их внутренней историей. Если же сознание теряет эту связь или вовсе не следит за ней, а как раз случайно фиксирует какое-либо определение, то и возникают ошибочные интерпретации гегелевской философии.

Возникшие по этой причине предубеждения зарубежные исследователи называют «мифами» или «легендами». Их исследования, связанные с разоблачением таких «мифов», изданы в едином сборнике под названием «Мифы и легенды о Гегеле»24. Так, например, М. Джексон, И. Йоуэл, Э. Факенхейм исследуют миф о действительном и разумном, X. Оттман, Т. Кнокс, В. Кауфман, Ф. Грегуар, Ш. Авинери рассматривают те заблуждения, согласно которым Гегель предстает как теоретик тоталитаризма и защитник прусской монархии. Ф. Гриер, Р.К. Мауэр, X. Харрис занимаются мифом о конце истории, Р. Пиппин, Р. Ханна исследуют

22 Гегель, Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа / Ред. Е.П. Ситковский - М.: Мысль, 1977.-с. 248.

23 Гегель, Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логики / ред. Е.П. Ситковский. - М.: Мысль, 1974. Т. 1.-е. 209.

24 The Hegel Myths and Legends / Ed. Jon Stewart. - North-Western University Press, 1996. - 398 p.

легенду о монизме системы Гегеля, а Г. Мюллер — о «тезисе-антитезисе-синтезе» как структуре спекулятивного содержания.

С другой стороны, М. Бакли и М. Марчетти, П.-Ж. Лабарьер обращают внимание на то, что понимание спекулятивной предметности зависит от внутренней готовности читателя пережить вместе с Гегелем опыт ее порождения, то есть оказаться «мы» в процессе чтения «Феноменологии духа».

В истории отечественного гегелеведения первым об этом писал И.А. Ильин, подчеркивая творческий характер присутствия читателя в феноменологическом опыте, указывая на его художественное отождествление с опытом автора, под которым он понимал первичность непосредственного переживания и вторичность «не непосредственных формул, проистекающих из другого сознания»25.

Интерпретируя идею прочтения гегелевского текста, B.C. Библер отмечает, что Гегель ставит проблему «полилогичности» мышления, прорабатывая «логическую технологию» двойного прочтения текста26, с помощью которой читатель овладевает внутренним движением мысли создателя логической теории, снимая его внешнюю субъектно-предикативную структуру после первичного прочтения. Вместе с тем Библер считает, что Гегель все же возвращается к линейной структуре самообоснования субъекта.

Н.П. Мотрошилова, напротив, утверждает об историчности и предметной направленности его опыта, в связи с чем читатель, по ее мнению, не только должен вчитываться в текст автора, но и на практике «"осовременивать" его для себя»27. В монографии «Структура системы философии Гегеля» Коротких выражает эту же мысль в рассуждениях о конструировании читателем спекулятивной предметности, об открытости опыта автора собственному опыту читателя, в прочтения которого текст живет.

Французский исследователь Б. Буржуа полагает, что читатель, приступивший к освоению философии Гегеля, уже должен быть «философствующим», уже должен стоять на точке зрения спекулятивного мышления и быть расположен к тому, чтобы проследить в самом себе ход ее развития. Но такого читателя Гегель называет «пластической индивидуальностью». Это - читатель, способный вслушиваться в голос истины, оставивший все свои предубеждения, подавивший в себе своенравие и приступивший к исследованию истины без произвольных рассудочных предпосылок.

35 Ильин, И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. - СПб.: Наука, 1994. С. 17.

Библер, B.C. Мышление как творчество. (Введение в логику мысленного диалога). М., Политиздат, 1975. 399 с.

27 Мотрошилова, Н.В. Путь Гегеля к «Науке логики». Формирование принципов системности и историзма. -М.: Наука, 1984. С. 134.

К. Малябу обращает внимание на эту идею и под научным руководством Ж. Деррида проводит исследование28, в котором идея пластичности спекулятивного предмета, который усваивает пластический читатель, развивается как идея будущего философии Гегеля. И Малябу, и Деррида указывают на внутреннюю историчность гегелевской системы, содержащуюся в ее изложении, что объясняет то, почему она остается открытой читателю, оказываясь системой самого читателя. Также как и Деррида она утверждает, что постгегелевская философия на протяжении всего своего развития фактически повторяла идеи Гегеля, представляя в новом их изложении уже известные формы. При этом Малябу ставит под сомнение объективность критики Хайдеггером спекулятивного понятия времени, а вместе с тем и выраженное им понимание гегелевской системы как закрытой в себе самодостоверности трансцендентального субъекта.

Вместе с тем нельзя не учитывать того, что постгегелевская мысль самоопределялась в первую очередь как отрицание тех или иных сторон гегелевской системы, как ее критика, как программа пересмотра «традиционного» дела мышления. С другой стороны, по замечанию П.Е. Бойко, это привело к следующему: разнообразие ее направлений оказалось редукцией «целостной и логически завершенной идеи философии к ее частным и относительным моментам», в результате чего «...часть постепенно заменяет собою целое, а потом и вовсе «убивает» его, отрицает саму его возможность, саму логическую необходимость всеобщего как абсолютного...»29. Стоит добавить, что отрицание всеобщего также имеет под собой логические основания, и они должны быть прояснены. При этом в самой постгегелевской философии стоит проблема образования понятий и прояснения их оснований. Как известно, эти идеи выразили М. Хайдеггер и X. Гадамер. Однако их история понятий - это история деструкции «традиционной» философии, которая связывалась с деструкцией гегелевского понятия философии как философии абсолютной субъективности, вне которой якобы остается «непомысленным» действительное, подлинное бытие. «Борьба» с «традицией» укрепила расхожие представления о внешнем соотношении частей спекулятивной системы и о недействительности ее логического принципа. В этой связи принципиальные моменты спекулятивного понятия истории философии были недостаточно усвоены, а вместе с тем и не сполна осмыслены те его «посылы», корреляцию с которыми можно найти не только в идеях фундаментальной онтологии, но и деконструктивизма, продолжившего ее программу. Однако именно в деконструктивизме эти «посылы» были услышаны лучше всего, что, как отмечает Малябу, подтолкнуло Деррида к переоценке традиционных аргументов критики, направляемой в адрес гегелевской системы.

28 Malabou, С. L'avenir de Hegel: Plasticité, temporalité, dialectique. - Librairie Philosophique J. Vrin, 1996. - 270 P-

J) Бойко, П.Е. Наука философии и современность / Наука философии: традиции и перспективы. К 240-летию со дня рождения Г.В.Ф Гегеля: материалы Международного семинара-совещания. - Краснодар: КубГУ, 2010. С. 7.

Таким образом, в диссертации ставится вопрос об исследовании существа основных упреков, которые выдвигались в адрес гегелевского понятия истории философии постгегелевской мыслью, равно как и о переосмыслении самого понятия спекулятивной истории философии. Вместе с тем в качестве гипотезы выдвигается предположение о том, что это позволит выявить пункты исторической «близости» идей деконструктивизма с идеями Гегеля и понять роль последних в формировании принципов деконструктивизма.

Объект исследования - гегелевское понятие спекулятивной истории философии.

Предмет исследования — методологические возможности гегелевского понятия спекулятивной истории философии в осмыслении принципов деконструктивизма.

Цель исследования: выявить проблемы истолкования гегелевского понятия спекулятивной истории философии постгегелевской мыслью и определить его роль в формировании принципов деконструктивизма.

Задачи исследования:

1. Раскрыть гегелевское понятие философии и выявить ключевые особенности его истолкования постгегелевской мыслью;

2. Исследовать методологическую специфику усвоения спекулятивного принципа гегелевской системы;

3. Определить место спекулятивного понятия истории философии в системе Гегеля и выявить в идеях Ф. Ницше, М. Хайдеггера и Ж. Деррида содержательные моменты связи с ним;

4. Проанализировать основания переосмысления Ж. Деррида деконструктивистской критики гегелевского понятия истории философии.

Теоретические и методологические основания исследования. В диссертации исследуется гегелевская идея спекулятивной истории философии. В этой связи главным теоретическим источником работы оказываются произведения Г.В.Ф. Гегеля. В «Феноменологии духа» и «Науке логики» представлено разъяснение принципа спекулятивной философии, а также ее изложение. Раскрытие спекулятивной предметности в формах логического, природного и духовного бытия осуществляется в «Энциклопедии философских наук». Спекулятивное рассмотрение историко-философского развития и демонстрация того, каким образом историческое становление философского знания оказывается обоснованием спекулятивной методологии, представлены в «Лекциях по истории философии».

На формирование основных положений диссертационного исследования оказали влияние идеи И.А. Ильина, Н.Ф. Мотрошиловой, B.C. Библера, B.C. Коротких, а также идеи американских и французских исследователей М. Бакли, М. Марчетти, Б. Буржуа, К. Малябу, Ж. Деррида, затрагивающие вопросы о роли «мы» в «Феноменологии духа» Гегеля, об особенностях прочтения спекулятивного текста, о специфике усвоения предмета спекулятивной философии, а именно об идее пластического читателя, пластического восприятия спекулятивной предметности, будущего

спекулятивной системы, пересмотра традиционных форм ее интерпретации, о единстве автора и читателя в усвоении спекулятивного содержания.

В основе исследования лежит спекулятивная методология, вводящая автора в опыт развития спекулятивного предмета, изложенного Г.В.Ф. Гегелем, и позволяющая высматривать в нем и одновременно усваивать из него ход развития его содержания. Следуя идее пластического читателя, под спекулятивным усвоением понимается не только субъективная готовность исследователя вос-принять исследуемый предмет, но и самостоятельно породить его для себя, осознавая значимость собственной роли в развитии внутреннего содержания противоположной стороны. Таким образом, усвоить нечто значит сделать его своим, принадлежащим своему сознанию, и, следовательно, завершенным в смысле снятия перехода от внешнего предмета к внутреннему его оформлению в сознании читателя. Следовательно, усвоение понятия гегелевской философии оказывается не только его внешним открытием для читателя, то есть для нас, но и нашим собственным его порождением. Это требование содержится в самом методе спекулятивной системы, оно выражено в идее пластичности или спекулятивной активности присутствующего в нем «мы» и потому не является лишь «поглощением» предмета или произвольным рассудочным представлением о нем. В то же время, оставаясь неизменным в своем принципе, усвоение всегда имеет момент исторической новизны в форме своей артикуляции, которая содержит рассудочный или аналитический и диалектический способы исследования предмета.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

- выявлены ключевые особенности и исследованы ключевые проблемы истолкования гегелевского понятия философии постгегелевской мыслью, связанные со спекулятивной спецификой его природы;

исследована история формирования понятия пластического восприятия, предпосылки которого представлены Гегелем как установка (готовность) читателя к усвоению спекулятивного смысла и реализованы К. Малябу и Ж. Деррида как методологический принцип прочтения спекулятивного текста;

- в содержании идей нигилизма Ницше, онтотеологии Хайдеггера, деконструкции Деррида выявлены ключевые моменты связи с гегелевским понятием спекулятивной истории философии;

проанализированы основания переосмысления Деррида деконструктивистской критики гегелевского понятия истории философии.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Большинство трактовок философии Гегеля сводятся к утверждениям о ее логицизме и рассудочности, что обусловлено проблемой понимания структуры спекулятивной системы. Как правило, к ней не относят феноменологию духа или опыт развития предмета гегелевской философии, в то время как в готовности читателя следовать его ходу кроется проблема понимания Гегеля, для которого спекулятивное изложение понятия философии представляет собой вовлечение читателя в опыт усвоения и

развития спекулятивной предметности. Такое вовлечение мыслится им как обращение рассудочной формы сознания в форму спекулятивного мышления.

2. Методологическим основанием усвоения спекулятивного принципа гегелевской системы является пластическое восприятие, в котором раскрываются взаимоотношения автора и читателя. Уяснение сути спекулятивной методологии становится пониманием того, что спекулятивная система изложена не только как система философии Гегеля, но и как преодоление традиционной линейной связи субъекта и предиката высказывания, вследствие чего преодолевается пассивность читателя в восприятии гегелевских текстов. Рассудочность или внешнее восприятие оказывается лишь моментом их понимания, полнота которого требует от читателя самому стать автором излагаемого в них содержания. Данный вывод свидетельствует об исторической открытости спекулятивной системы и доказывает необходимость пересмотра устоявшихся интерпретаций философии Гегеля, что отвечает современным тенденциям в отечественном и зарубежном гегелеведении, связанным с вопросами ее толкования и понимания.

3. Феноменологическое развитие духа раскрывается Гегелем как снятие отношения «субстанция-субъект». При этом ни один из моментов этого результата с точки зрения его логического содержания уже не превалирует над другим. В этой связи в самом процессе развития сознания и предмета, снимается их внешняя связь, что находит выражение в утверждениях о «смерти» божественной сущности и «смерти» субъекта. Однако суть этих утверждений сводится к снятию моментов их абстрактного самоутверждения. Для Гегеля это представляет собой «воскрешение» бога и субъекта, но уже в форме единства различенного содержания духа. В этой связи его феноменологическое развитие оказывается снятием, «завершением» трансцендентализма в отношениях сознания и предмета.

4. Спекулятивное понятие истории философии представляет собой единство осмысления исторического и логического бытия историко-философского процесса, в котором история раскрывает себя как философия, а философия обосновывает необходимость своей истории. В этой связи концепция истории философии в системе Гегеля представлена не только как оформление философских событий - актов мысли - в результирующее единство их понятия, но и как раскрытие этого единства в самом историко-философском процессе. Таким образом, гегелевское понятие спекулятивной истории философии - это единство моментов философии истории философии и истории философии как философии.

5. Содержащееся в идее «смерти бога» Ницше отрицание абстрактных метафизических начал, внешних ценностей и идеалов характерно для развития отношения «субстанция-субъект» в гегелевском понятии спекулятивной истории философии. В принципах онтотеологии Хайдеггера проявляются черты гегелевского понятия начала философии, такие как ретроспективное осмысление истории философии, раскрытие начала

историко-философского развития в его логическом результате, присутствие абсолютной идеи в историко-философском процессе, историческое «звучание» и самоизречение идеи.

6. Выявлены предпосылки формирования деконструктивистских идей письма, différence и différance, преодоления логоцентризма в «посылах» Гегеля о спекулятивном Слове абсолютной идеи, о различении моментов спекулятивного содержания, о внутренней истории и спекулятивной действительности идеи. Идея пластического изложения спекулятивного содержания и его пластического восприятия становится основанием для пересмотра деконструктивистской критики гегелевской системы. А вывод о логическом «завершении» трансцендентализма в гегелевской системе открывает возможность поставить нетрадиционный для постгегелевской мысли вопрос: «К какой эпохе принадлежит Гегель?».

Научно-практическая значимость и апробация исследования. Научные выводы диссертации могут быть использованы в целях пересмотра ряда общепринятых трактовок философии Гегеля, а также в целях проведения посвященных ей исследований.

Основные выводы диссертации были представлены на Международной научной конференции «Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук» (Магнитогорск, 2006), на Всероссийской научной конференции «Проблемы свободы личности и общества в социально-гуманитарном дискурсе» (Курск, 2006), на Международной научной конференции «Онтология в XXI веке: проблемы и перспективы» (Санкт-Петербург, 2006 г.), на Общероссийской научно-практической конференции «Дескриптивные практики в культуре», проходившей в рамках общественно-научного форума «Дни петербургской философии - 2008» (Санкт-Петербург, 2008 г.), на VI Российском философском конгрессе «Философия в современном мире: диалог мировоззрений» (Нижний Новгород, 2012 г.), на научных семинарах Краснодарского краевого отделения Российского философского общества «Наука философии: история и система».

Результаты диссертации апробированы в форме общих лекционных курсов по философии в Институте экономики и управления Кубанской государственной медицинской академии, в Краснодарском краевом институте дополнительного профессионального педагогического образования.

Научно-практическая значимость и апробация исследования.

Научные выводы диссертации могут быть использованы в целях пересмотра ряда общепринятых трактовок философии Гегеля, а также в целях проведения посвященных ей исследований.

Основные выводы диссертации были представлены на Международной научной конференции «Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук» (Магнитогорск, 2006), на Всероссийской научной конференции «Проблемы свободы личности и общества в социально-гуманитарном дискурсе» (Курск, 2006), на Международной научной конференции «Онтология в XXI веке: проблемы и перспективы» (Санкт-

Петербург, 2006 г.), на Общероссийской научно-практической конференции «Дескриптивные практики в культуре», проходившей в рамках общественно-научного форума «Дни петербургской философии - 2008» (Санкт-Петербург, 2008 г.), на научных семинарах Краснодарского краевого отделения Российского философского общества «Наука философии: история и система».

Результаты диссертации апробированы в форме общих лекционных курсов по философии в Институте экономики и управления Кубанской государственной медицинской академии, в Краснодарском краевом институте дополнительного профессионального педагогического образования.

Структура работы и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографии. Общий объем текста - 154 страницы. Библиографический список составляет 197 наименований, в том числе 28 источников на иностранных языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дано обоснование актуальности темы, определены теоретические и методологические предпосылки исследования, степень разработанности темы, ее новизна. Рассмотрены предмет и объект, цель и задачи диссертации. Представлены выносимые на защиту тезисы, описаны формы апробации основных выводов работы, а также ее строение.

В первой главе «Гегелевское понятие философии и методологические проблемы его усвоения: «непрочитанный» Гегель» раскрываются понятие спекулятивного мышления и наиболее распространенные проблемы его интерпретации; исследуется идея пластического читателя в философии Гегеля и раскрывается понятие пластического восприятия спекулятивного предмета.

В параграфе 1.1. «Специфика спекулятивного мышления и проблема интерпретации философии Гегеля» рассматривается гегелевское понятие философии. Предварительные рассуждения Гегеля о сущности философии, которые он дает во введениях и предисловиях к своим небезызвестным трудам, с одной стороны, являются указаниями на то, какой философия должна быть, а с другой - какой она еще должна стать для читателя. По мнению философа, та форма, в которой философия должна обрести свое понятие одновременно должна оказаться ее действительностью и разработанностью. Гегелевское определение философии не просто указывает, чем должна быть философия, но и выражает претензию на то, чтобы было изложено само понятие философии.

Гегель определяет замысел системы философии таким образом, что читатель сам оказывается перед необходимостью решить поставленную мыслителем задачу. По его словам, первоначальное знакомство с научной точкой зрения должно дать лишь внешний толчок к исследованию «сути дела». Однако ее понимание может быть ничем иным как опытом развития спекулятивного содержания, в котором одновременно развивается и форма его осознания. Поэтому Гегель утверждает, что понятие философии не нуждается в предварительном обосновании, поскольку это влекло бы за собой построение методологических предпосылок, то есть представлений и произвольных размышлений о том, какой должна быть философия.

Согласно Гегелю, такое понятие содержит в себе три момента: рассудочный, диалектический (отрицательно-разумный), спекулятивный (положительно-разумный). Однако все они могут быть положены в первом моменте, то есть могут быть представлены со стороны их внешнего изложения, то есть исторически. Таким образом, Гегель дает понять, что и его система содержит в себе рассудочный момент - внешнее оформление содержания, которое может интерпретироваться каким угодно образом. Повод для этого дает сложное для рассудочного восприятия изложение спекулятивного содержания. На этом основании и возникают различные предубеждения относительно гегелевской философии, которые внешне препятствуют правильному ее усвоению. Понимать же спекулятивное

спекулятивным образом, согласно Гегелю, можно лишь тогда, когда единство противоположностей мылится не как формальное единство, а как единство, удерживающее в себе их конкретное содержание. Но в таком случае и читатель, учитывая все это, не может не мыслить спекулятивно.

В параграфе 1.2. «Усвоение как опыт пластического восприятия спекулятивного предмета» рассматриваются особенности восприятия гегелевских текстов и то, как развивается сознание читателя в процессе усвоения излагаемого в них содержания. Гегель разъясняет, что ни одно определение спекулятивного, взятое само по себе не может быть спекулятивным. Следовательно, понять спекулятивное содержание возможно находясь в самом опыте самораскрытия его содержания. Такое восприятие спекулятивной предметности Гегель называет пластическим. Отношение к изучаемому содержанию определяет формирование в философе (читателе) понимания способа бытия философии, но так как этот способ сам по себе не может быть предпослан ему, то и читатель (уже автор), образовываясь, сам формирует его. Гегель говорит об этом процессе как о снятии дискурсивной формы отношения к предмету, в которой сознание читателя пассивно воспринимает изучаемое содержание, полагая связь субъекта и предиката высказывания вне себя. Однако внимательное мышление, рассматривающее философское высказывание, обнаруживает, что линейный порядок связи его частей оборачивается сменой их мест. И то, что первоначально представлялось ему как субъект, оказывается предикатом.

Проводятся параллели между рассуждениями Хайдеггера об условиях понимания и гегелевским описанием пластического восприятия. Для Гегеля, также как и для Хайдеггера, понять текст значит войти в него через свою инаковость, но при этом встать на место автора - источника содержания - и самому воссоздать уже написанный текст. Только в таком случае читатель может четко осознавать свою роль и самостоятельно создавать условия для того, чтобы оставаться «на плаву». Таким образом, чтение текста становится пластичным тогда, когда читатель уже не просто обсуждает и постигает предмет, но и воссоздает его.

Это принципиальный для Гегеля момент, определивший суть его полемики с Шеллингом. Гегель объяснял, что открытость системы является условием ее истинности и философия «...способна сделаться общим достоянием, ибо ее почвой является мышление, а именно через мышление человек является человеком»30. Иными словами, через мышление автор становится читателем, а читатель - автором. Мышление образует единое поле взаимопонимания, в рамках которого как раз исключаются диктаторские заверения «родившихся в рубашке счастливчиков» о том, что их особый гений усмотрел данную ему в откровении истину.

В постгегелевской философии в рамках герменевтической традиции развивались аналогичные идеи. Так, например, В. Дильтей, выводя общие

30 Гегель, Г.В.Ф. Лекции по истории философии. В 3-х кн. Кн. 3 / Ред. Н. А. Никитина; Вступ. Ст. К. А Сергеев, Ю. В. Перов. - Снб.: Наука, 2001. С. 547.

для всех условия интерпретации, утверждал, что автор и читатель не противостоят друг другу, «...обе индивидуальности сложились на основе всеобщей человеческой природы, и это делает возможным общность людей между собою - для речей и их разумения»31. Эта природа характеризуется как способности «вживания» и «сопереживания». С их помощью возможно «перенесения-себя-на-место-другого». Такая позиция, согласно Дильтею, есть высшая форма понимания, направленная на постижение жизненного единства предмета или «жизненной взаимосвязи» в его данности.

Ссылаясь на высказывание Ж. Ипполита о том, что «... «систематичность» гегелевского мышления удивительным образом уживается с его «открытостью»32, В.И. Коротких, развивающий эту же тему в монографии «Структура системы философии Гегеля», утверждает, что как раз самостоятельное видение читателем предмета способно реконструировать, воссоздать понимание философии Гегеля, что в самой структуре предмета гегелевской философии содержится условие «обращения» сознания читателя в форму собственной предметности, в связи с чем как раз и реализуется высшая форма понимания, о которой рассуждал Дильтей.

Данные выводы становятся основанием для пересмотра распространенного в исследовательской литературе убеждения, согласно которому система Гегеля исчерпывается тремя частями «Энциклопедии философских наук», а научный опыт, предшествующий ее разработке и выраженный в «Феноменологии духа», рассматривают лишь как субъективное авторское восхождение к понятию науки и на этом основании не считают его системным для самого результата, то есть значимым моментом. Исследование философии Гегеля начинают с данности этого результата и полагают, что его можно просто вос-принять. Так возникают представления, будто логическое рассматривается им рассудочным образом, а именно, как тезис, последовательно определяющийся в своем инобытии -природе (антитезис) и возвращающийся к себе через дух (синтез), а логическая идея, мыслимая в качестве субъективной формы, стремится подчинить себе мир, понимание которого, безусловно, должно быть более глубоким по сравнению с чисто дискурсивным способом раскрытия его определений.

Повод для пересмотра данного представления дает развитие современными американскими и французскими исследователями тематики понимания и интерпретации гегелевской философии. Одной из его сторон этой тенденции является осмысление проблемы дискурсивного рассудка, а также роли автора и читателя («мы») в философии Гегеля. Другой -исследование понятия пластичности и того, каким образом через него раскрывается актуальность и будущее спекулятивной системы.

31 Дильтей, В. Герменевтика и теория литературы. Собрание сочинений. Т. IV. / Пер. с нем. В.В. Бибихнна и Н.С. Плотникова. - М.: Дом интеллектуальной книга. 2001. С 252/

32 Коротких, В.И. Структура системы философии Гегеля: диссертация ... доктора философских наук: 09.00.03. - М. 2004. С. 67.

В параграфе 1.3. «Трансцендентализм Гегеля как снятие отношения "субстанция-субъект"» рассматривается гегелевская идея «субстанции-субъекта». Показывается, что данный результат не мылится Гегелем как новая форма предметности. Гегель не рассматривает его как новую определенность субстанциальности или как новую определенность субъективности. В предисловии к «Феноменологии духа» он акцентирует внимание читателя на негативности, содержащейся в данном результате. В заключительных разделах своего труда Гегель демонстрирует, как она раскрывается в духе. Философ отмечает, что в формообразованиях сознания, самосознания, разума, и, собственно, духа абсолютная сущность представляется как самостоятельная субстанция, как простая жизнь бога, наличное бытие которого составляет его внешнюю негативность. Иными словами, сознание божественной сущности в данных формах еще является отношением к себе как к чему-то несущественному и незначительному, через которое субстанциальность может представляться абсолютной и самодостаточной. Гегель указывает на то, что такое отношение к субстанции возможно тогда, когда еще не явлено самосознание духа, когда его субъективность отрешается от себя ради утверждения божественной сущности. Когда же субъективность духа отрешается от себя сознательно, происходит снятие этой субстанциальности как предмета внешнего почитания. С одной стороны, в отрешении исчезает субъективность, с другой в этом самопожертвовании она полностью осознает себя субстанциальностью.

С одной стороны, в развитии этих отношений Гегель фиксирует «гибель» субъекта, его «смерть». Но так как субъект сознательно идет на смерть, то тем самым он примиряет себя с абсолютной сущностью. В то же время в этом примирении субъект проявляет себя как дух, поскольку через его самоотрицание абстрактная субстанциальность отчуждается от себя, обнаруживает свою действительность в движении субъекта. Тем самым Гегель показывает, что первоначальная негативность субстанции в отношении субъекта оборачивается ее негативностью в отношении самой себя, поскольку субъект более не является для нее чуждым бытием. Она находит в нем жизнь и собственное самоутверждение. Поэтому его действительность не является больше чуждым ей бытием. Следовательно, с одной стороны, смерть субъекта как сознания потусторонней субстанции оказывается его воскрешением в качестве духа. С другой стороны, это воскрешение становится смертью самой субстанциальности, самоутверждающейся за счет внешнего отрицания действительности. Эту мысль Гегель оформляет в образ «смерти» бога.

Таким образом, «смерть» субъективности и «смерть» субстанциальности рассматриваются Гегелем как естественное для духа движение в направлении снятия внешнего соотношения сторон. В этой связи присутствие предмета для субъективности, равно как и обращение субъективности в форму собственной предметности оказываются для Гегеля снятием фактуалыюсти сознания или всякого бытия-для-сознания вместе с

бытием самого сознания, то есть снятием трансцендентальной реальности. Завершение дела философии, достижение цели построения системы чистого разума, не мыслятся им иначе, как через завершение самого трансцендентализма. Под завершением трансцендентализма в этом контексте следует понимать обоснование бытия в качестве мышления. В этой связи наука логики в системе Гегеля уже не является просто учением о новом предмете. Учение, обучение, образование, образовывание - это феноменологический, и, собственно, трансцендентальный этап развития автора-читателя.

Вместе с тем известно, что в истории постгегелевской мысли в зоне критики трансцендентального идеализма, а именно трансцендентального принципа субъективности, в первую очередь оказалась философия Гегеля. В этой связи необходимо исследовать, насколько негативной по отношению к ней все же оказывается эта критика, и является ли она по своей сути критикой гегелевского трансцендентализма.

Во второй главе «Спекулятивное понятие истории философии как «письмо» Гегеля деконструктивизму» рассматривается гегелевское понятие истории философии, а также проблема соотношения исторического и логического в нем, анализируется влияние гегелевского понятия спекулятивной истории философии на формирование идей деконструктивизма и раскрываются основания для переосмысления деконструктивистской критики, направленной в его адрес.

В параграфе 2.1. «История и философия в спекулятивном понятии истории философии» гегелевское понятие истории философии раскрывается как спекулятивный принцип самой философии. Показывается, что данный принцип не является внешним априорным основанием рассмотрения исторического становления. Напротив, для Гегеля он представляет собой саму историческую действительность. Уяснение этого момента его философии возможно только в связи с усвоением органичной и спекулятивно-конкретной связи между логикой и феноменологией, между развитием понятия науки и его развитым в себе и для себя результатом, между целью и ее полаганием.

Раскрывая суть историко-философского становления, Гегель показывает, что историческое содержание философии сперва представляет собой совокупность определенных в себе принципов. Данная совокупность оказывается опытом философского знания, к которому подходят двояко: с одной стороны, к нему относятся как к смене, череде мнений, а с другой -как к становлению последних, в котором они исчезают, оказываясь понятиями, составляющими содержание всеобщего понятия. Гегель показывает, что конечное не может не выйти за пределы своей конечности, поскольку оно определено и положено в процессе становления. Вывод следующий: определение частного невозможно вне всеобщего. Но тогда снимается череда неупорядоченных мнений и раскрывается принципиально новое содержание - понятие.

Показывается, что развитие проблемы отношения научной формы

философии к ее истории, начало, которому положил Кант, достигает такого этапа, когда Гегель видит свою задачу в снятии дуализма «негативной» и «позитивной» наук, на котором застревает Шеллинг, и четко осознает, что дело мысли должно быть изложено как дело самой истории философии. Таким образом, гегелевская философия привносит в историко-философский процесс логическую форму новизны и тем самым раскрывает в процессуальном бытии исторического становления философии и его логическое бытие. То, что у Гегеля оказывается завершением дела философии, является снятием непосредственности данного в развитии ее исторического содержания, которое получает обоснование в идее науки. При этом непосредственность такого содержания сохраняется постольку, поскольку она оказывается собственной рефлексией, самим мышлением. Следовательно, гегелевское понятие спекулятивной истории философии -это и теоретическое рассмотрение развития представлений о предмете философии, и практическое доказательство необходимости ее научной формы.

В параграфе 2.2. « Вопрос о начале истории философии и проблема ее деструкции» исследуются идеи Ницше и Хайдегтера, как предпосылки деконструктивизма в историко-философских исследованиях. В ним выявляются содержательные моменты гегелевского понятия спекулятивной истории философии.

Показывается, что «близость» постгегелевской мысли Гегелю проявляет себя в идее смерти бога, которую озвучил Ницше, и которая повлекла за собой постановку Хайдеггером вопроса о сущности бытия и начала истории. Эта идея прозвучала как лозунг переосмысления западноевропейской философской традиции и, в частности, в ней отражалась крайне негативная реакция на гегелевский идеализм, считающийся абсолютным олицетворением «традиционности» мышления и апогеем развития трансцендентализма.

Высказывания Ницше и Гегеля о смерти бога сходны в том, что оба связывают их с противоречием между религиозной идеей и религиозной практикой, между сущим и должным, между целью исторического развития, идеей божественной сущности, лежащей в его основе, и ее произволом в истории. В то же время отличие от Гегеля, Ницше не мыслит потустороннюю сущность живой. Жизнью он считает исключительно посюсторонний мир, его становление. Гегель же показывает, что в развитии духа моментом является уход сущности в себя, ее становление потусторонней для нас и в этом смысле безжизненной. Однако определившись через ее внешнюю негативность, мы сами приходим к тому, что мыслим в этой безжизненности нечто значимое и существенное для нас - то, без чего мы не есть мы. Осознав себя в качестве самосознания, мы неминуемо приходим к утверждению и признанию в ином такого же самосознания, то есть жизни.

Рассуждая о конце метафизики, Хайдеггер отмечает, что и философия Гегеля, и философия Ницше являются «метафизикой безусловной

субъективности»33. Однако для первого безусловен абсолютный дух, «восстановленный» как субстанция-субъект через отрицание абстракции божественной сущности. Для второго - абсолютизированная субъективность человеческой телесности. Однако и одна, и вторая форма субъективности, по мнению Хайдеггера, представляют собой формы презентации, присутствия бытия. В них оно пред-стает, презентует себя, но вместе с тем и непрестанно ускользает внутрь себя.

Хайдеггер полагает, что осмыслив гегелевское дело мышления мы можем понять традицию всей истории мысли, ведь Гегель абсолютным образом выразил бытие как мыслящее само себя мышление и сделал это так, что все, мыслимое как присутствующее, оказалось делом его мышления. При этом Хайдеггер полагает, будто для Гегеля не существует иного бытия помимо сущего, то есть бытия для нас или бытия абсолютной субъективности. Таким образом, Хайдеггер убежден, что Гегель оказался предельно далек от понимания начала философствования. Вместе с тем, рассуждения Хайдеггера о начале философствования имеют явные совпадения с гегелевскими, но с учетом специальных оговорок и присущих им границ.

Во-первых, также как и Гегель, ответом на вопрос о сущности философии, о том, к чему она «держит путь», к чему направлена ее история, Хайдеггер считает бытие. Необходимо, однако, понимать, что гегелевское бытие есть понятие, абсолютное присутствие как абсолютная помысленность, которым все бытие и исчерпывается.

Во-вторых, и для Гегеля, и для Хайдеггера всякое определение бытия как начала оказывается ретроспективным, а прогрессивное становление истории должно рассматриваться как обращение назад, как возврат в то, с чего начинали. Однако для Гегеля последнее в историческом развитии оказывается первым, результат раскрывает себя как начало, в то время как для Хайдеггера исторический результат оказывается самым скудным и бессодержательным по сравнению тем, что таит в себе первоначало.

В-третьих, «оригинальность» хайдеггеровских идей о голосе бытия, о том, что язык бытия - его дом, а также о том, что мы должны вслушиваться в его речь через язык, в некоторых аспектах была присуща уже и Гегелю. Речь идет о гегелевской идее начала философии и его самоактуализации в Слове, о Слове как речи бытия, в которой оно говорит о себе. Для Гегеля бытие и его Слово есть идея. Поэтому Гегель говорит о том, что изрекая саму себя, она «вслушивается» в свой голос, в нем она абсолютно свободна и конкретна.

Для Хайдеггера история является абсолютным сокрытием начала. Поэтому историческая ретроспекция - лишь способ преобразования того, что передает нам история. Сама же по себе она рассматривается как «коридор» трансляции зова бытия, отдаляющий нас от него, делающий его слышимость хуже и слабее. По следам нашего исторического пути, рассуждает Хайдеггер,

33 Хайдеггер, М. Европейский нигилизм / М. Хайдеггер // Время и бытие. Статьи и выступления / Пер., вступ. ст. В. В. Бибихина. - М.: Республика, 1993. С. 147.

22

оставленных нами в этом коридоре, мы должны вернуться в само начало. Но в отличие от Гегеля, сами следы Хайдеггер не считает значимыми для постижения его истины.

Хайдеггеровская идея критики метафизического способа мышления интерпретировалась еще более радикально в истории постгегелевской мысли. Она стала методологической предпосылкой идей деконструктнвизма.

В параграфе 2.3. «Гегель и Деррида: философ книги и философ письма?» выявляются предпосылки формирования деконструктивистских идей письма, différence и différance, преодоления логоцентризма в таких «посылах» гегелевской философии как спекулятивное Слово абсолютной идеи, его оформление в спекулятивном изложении, различение моментов этого оформления как внутренняя история и спекулятивная действительность идеи.

Критикуя гегелевскую философию, Деррида утверждает, что Гегель, снимая различия, будто бы устраняет их рассеивание, нх самостоятельность! утверждая процесс подчиняющего единства. Однако сам Гегель называет такое различие словом «Differenz», имея в виду разность определений объективности, подчиняющихся закону их соотношения, и противопоставляет его понятию различия, обозначаемому им словом «Unterscheidung», смысл которого уже не выражает деятельность, определяемую внешней целью. В этой связи некоторые рассуждения Деррида явно и достаточно четко коррелируют с ходом мыслей Гегеля. Так, например, описывая термин «différance», он указывает на необходимость раскрытия такого порядка, в котором была бы преодолена оппозиция сторон, но который при этом нес бы в себе эту оппозицию.

Вместе с тем в рассуждениях Деррида о «différence» и «différance» сконцентрирована оригинально выстроенная постмодернистская критика идеи центра или логоцентризма. Деррида утверждает, что для Логоса западной культуры звучание слова «différ_nce», независимо от того, как оно будет написано, с а или с е, остается неизменным. Речь, как посредник между Логосом и миром указывает на сверхчувственность и несет на себе отпечаток его интеллигибелыюсти, в которой стираются различия. Напротив, местом различий Деррида считает письмо, которое традиционно воспринималось лишь как хранилище смысла, обслуживающее речь. В то же время его возможности позволяют смыслу быть, письменная запись становится его пространственно-временным свидетельством. Письмо, утверждает Деррида -это и момент сокрытия, и момент открытия бытия; момент разрушения смысла, но и момент его утверждения. В этом пункте Деррида близок Гегелю, о чем свидетельствует то, что критика традиции понимается Деррида уже не как деструкция, а как деконструкция, которая, по словам Деррида, должна осуществляться изнутри самой традиции.

В этом же смысле и понятие спекулятивной истории философии является «деконструкцией», или различающим удерживанием того, что содержит в себе история мысли, во внутреннем «ансамбле» которой как раз и усматривается форма его же собственного понятия. Спекулятивное и есть

само историческое - процесс различения, децентрации, снятия внешней субстанциальности, но при этом понятый в его «изначальности» и как снятие всяких оппозиций, и, в первую очередь, традиционных оппозиций субъективного и объективного, мысли и ее изложения, внутреннего голоса и его звучания.

Вместе с тем рассуждения Деррида критикует гегелевскую идею снятия (Aufhebung) Деррида. Суть этой критики сводится к тому, что Гегель будто бы «консервирует» свою систему, сохраняет в ней воспроизводство смысла даже тогда, когда мыслит бессмысленность. В то же время Деррида называет Гегеля последним философом книги и первым мыслителем письма. Деррида поясняет: «Гегель размышлял и о неустранимости различия. Он реабилитировал мысль как память, порождающую знаки. Кроме того, он заново ввел...сущностную необходимость записанного следа в философский, т.е. сократический дискурс, который всегда пытался без этого обойтись...» .

Таким образом, можно утверждать, что в «классичности» и «традиционности» гегелевской системы Деррида прочитывает вполне нетрадиционные установки и поэтому, по замечанию К. Малябу, пересматривает собственную критику Гегеля. В этой связи значимой оказывается не только эта критика, но и возможность постановки вопроса:

«Гегель - философ двух эпох?».

В заключении обобщаются результаты диссертационного исследования, формулируются основные выводы и намечаются направления

дальнейших исследований.

Основные положения диссертационного исследования нашли

отражение в следующих публикациях:

1. Гегель и постмодернизм // Гуманитарные и социально-экономические науки. - 2009. - № 5. (0,5 п.л.)

2. Актуальность философии Г.В.Ф. Гегеля в контексте проблемы усвоения абсолютной идеи // Вестник орловского государственного университета. Новые гуманитарные исследования. - 2010. - № 5. - с. 292295. (0,5 п.л.).

3. Специфика спекулятивного мышления и проблема интерпретации философии Г.В.Ф. Гегеля. Тезисы // Философия в современном мире: диалог мировоззрений: Материалы Российского философского конгресса (Нижний Новгород, 30 июня 2012 г.). В 3 томах. Т. III. - Н. Новгород: Изд-во Нижегородского госуниверситета им. H.H. Лобачевского, 2012. С. 18. (0,05 п.л.).

4. Абсолютная идея и религиозное сознание (об ограниченности исторических оценок философии Г.В.Ф. Гегеля) // Вестник поморского университета,-2010.-№ 11.-с. 105-108. (0,5 п.л.).

5. Специфика спекулятивного мышления и проблема интерпретации философии Гегеля // Наука философии и современность: материалы Международной научной конференции / под ред. П.Е. Бойко, B.C. Диева.

34 Деррида, Ж. О грамматологии / пер. с фр. и вступ. ст. Н. Автономовой. - М.: Ad Marginem, 2000. - с. 143.

24

Краснодар: Кубанский гос. ун-т; Издатель Воробьев A.B., 2011. - с. 6-12. (0,5 п.л.).

6. Усвоение принципа абсолютной науки как снятие описательной философии // Дескриптивные практики в культуре. - СПб., 2008 // http://ibci.ru/konferencia/descripcia/article25.htm.

7. Новизна абсолютной науки: снятие исторических форм философии // Philosophia Perennis MMVIII. Альманах Санкт-Петербургского общества классической немецкой философии. - СПб.: СПбПГУ, 2008. 0,38 п.л.

8. О действительности философской идеи // Наука философии: традиции и перспективы. К 240-летию со дня рождения Г.В.Ф Гегеля: материалы Международного семинара-совещания. - Краснодар: КубГУ, 2010 (0,15 п.л.).

9. Гуманитарное и естественнонаучное познание в контексте абсолютной системы // Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных технических наук. Т.1 - Магнитогорск, 2006. (0,15 п.л.)

10. Философия как фактор свободы человека: проблема конечного сознания в системе становления субстанции субъектом // Проблемы свободы личности и общества в социально-гуманитарном дискурсе. - Курск, 2006. (0,2 п.л.)

11. Трансцендентальная дедукция как демонстрация понятий чистого рассудка в философии И. Канта // Грани: ежегодник факультета истории, социологии и международных отношений. - Краснодар: КубГУ, 2005. (0,15 п.л.)

Сдано в набор 26.09.2012. Подписано в печать 26.09.2012. Формат 60x84 1/16. Цифровая печать. Усл. печ. л. 1,5. Бумага офсетная. Тираж 100 экз. Заказ 2609/03.

Отпечатано в ЗАО «Центр универсальной полиграфии» 340006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 140, телефон 8-918-570-30-30 www.copy61.ru e-mail: info@copy61.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Зотова, Ирина Викторовна

ВВЕДЕНИЕ.

1. Гегелевское понятие философии и методологические проблемы его усвоения: «непрочитанный» Гегель.

1.1. Специфика спекулятивного мышления и проблема интерпретации философии Гегеля.

1.2. Усвоение как опыт пластического восприятия спекулятивного предмета.

1.3. Трансцендентализм Гегеля как снятие отношения «субстанция-субъект».

2. Спекулятивное понятие истории философии как «письмо» Гегеля деконструктивизму.

2.1. История и философия в спекулятивном понятии истории философии.

2.2. Вопрос о начале истории философии и проблема ее деструкции.

2.3. Гегель и Деррида: философ книги и философ письма?.

Введение диссертации2012 год, автореферат по философии, Зотова, Ирина Викторовна

Актуальность темы исследования. Говоря об актуальности того или иного вопроса, подразумевают важность и насущность его разработки. Насущность темы представляемого диссертационного исследования обоснована вопросом о реализации философией своей исторической цели, о феномене самого философского знания. Споры о предмете философии и о том, каким образом его осмысление может быть связано с историко-философским становлением, не прекращаются по сей день. После того как Г.В.Ф. Гегель представил спекулятивное понятие этого процесса, в котором было раскрыто развитие научной формы философии, то есть изложение логического содержания истории философии, эти споры оказались актуальными, как никогда ранее. После Гегеля понятие спекулятивной истории философии подвергалось критике, его называли ненаучным, связывали с абсолютным воплощением принципов «традиционного» мышления западноевропейской философии, стремились их пересмотреть. В этой связи ставился вопрос о новых нетрадиционных основаниях истории философии и о новом нетрадиционном понимании предмета философии.

Учитывая тот факт, что в постгегелевской мысли представления о предмете философии формировались в связи с выявлением симптомов и признаков распада философской парадигмы Запада, ее философский поиск был направлен на пересмотр принципов классической западноевропейской мысли, а вместе с тем на оформление иных типов философствования и подходов к осмыслению историко-философского процесса. Все это происходило в контексте нигилистических настроений, связанных с утратой ценности философского разыскания истины, смысла традиционной постановки проблемы истины, находя выражение в постмодернистской реакции на философскую классику, которая, как кажется на первый взгляд, является иронией, действующей с одной лишь целью - уличить ее в несостоятельности, опрокинуть все ее принципы и сформировавшиеся в ней формы мышления. Закономерным следствием этих явлений стала критика философской системы Гегеля и принципов его мышления, считавшегося апогеем «традиционности».

В то же время отчетливо звучали высказывания о том, что история философии после Гегеля во многом самоопределилась в связи с его идеями. Подтверждение этому мы находим в размышлениях некоторых выдающихся фигур истории философии конца XIX и всего XX вв. о сущности постгегелевского философствования. Например, Ф. Ницше в «Веселой науке» утверждает: «Мы, немцы, - гегельянцы, даже если бы никогда не было никакого Гегеля.» [103]. В сочинении «Казус Вагнер» он вообще заявляет о том, что «Гегель - это вкус. И не только немецкий, а европейский вкус!» [106]. А в «Ессе Homo» Ницше характеризует свое сочинение «Рождение трагедии» как произведение, от которого «.разит неприлично гегелевским духом» [105]. Стоит также процитировать известные слова М. Хайдеггера: «Маркс и Кьеркегор - величайшие из гегельянцев. Они гегельянцы против воли» [150, с. 384]. В сочинении «Европейский нигилизм» Хайдеггер подчеркивает: «.гегелевская философия, которая в определенном аспекте была завершением, была таковым лишь как опережающее продумывание областей, по которым двинулась последующая история 19 столетия. Что это столетие заняло на расположенной ниже гегелевской метафизики плоскости (позитивизма) позицию отталкивания от Гегеля, есть, мысля метафизически, лишь свидетельство его сплошной зависимости от Гегеля.» [151, с. 121]. А в работе «Преодоление метафизики» подчеркивается, что любые «противотечения», направленные против метафизики Гегеля «послушны ей» [154, с. 180]. По мнению Ж. Деррида, к философии Гегеля относятся с «легкостью», не испытывая того «внутреннего опыта», который стремился пережить Ж. Батай, то «.гегельянство таким образом лишь распространяет свое историческое господство, беспрепятственно развертывая . свои неизмеримые ресурсы всеохвата» [6].

Кроме того, Деррида также замечал, что те задачи, которые решал Гегель, оказались «самым распространенным занятием» в наши дни [47, с. 142].

Таким образом, возникает естественная необходимость понять общность этих задач, а также специфику, сходство и различие способов их решения, с одной стороны, проработанных Гегелем, а - с другой, предложенных мыслителями постгегелевской философии. Вместе с тем исследование данной исторической связи становится актуальным не столько исходя из потребностей внешнего исторического анализа, сколько ввиду того, что их подходы к осмыслению историко-философского процесса были неотделимы от истолкования предмета философии.

В этой связи актуальным становится и исследование того, насколько адекватными гегелевскому понятию истории философии являются современные представления о нем. Повод для постановки данной проблемы дает нам то, что очень часто приходится сталкиваться с несоответствующими его содержанию истолкованиями. В последнее время на эту проблему указывают и зарубежные, и отечественные исследователи. Также оказывается необходимым выявление оснований этих несоответствий и пересмотр наиболее распространенных упреков в адрес гегелевской философии, что должно позволить переосмыслить принцип данной системы и выявить специфику его усвоения.

Степень разработанности темы.

Хайдеггер стал первым, кто «почувствовал» значимость решения этой проблемы, утверждая, что будущее научной философии являет себя из прошлого, из ее истории. В статье «Гегель и греки» он указал на значимость понимания гегелевского «дела мышления» и гегелевского понятия истории философии. Но, как известно, он также предпринял и радикальную, по его мнению и по мнению других мыслителей, критику принципов гегелевской системы, склоняясь к их отождествлению с принципами логицизма и трансцендентальной субъективности.

На протяжении всей истории постгегелевской философии к подобной интерпретации сводилось множество исследований как зарубежного, так и отечественного гегелеведения. В этой связи логический принцип гегелевской философии истолковывался как система внешних, не связанных с природным и духовным бытием, категорий. Так распространилось убеждение, будто система Гегеля представляет собой три части «Энциклопедии философских наук», связь которых остается непонятной, при этом значение феноменологического опыта в формировании логической предметности часто недооценивается или игнорируется вообще. Во многом это было связано с тем, что и ученики, и критики Гегеля полагали, будто сам философ, переосмыслив структуру своей системы, отказался от «Феноменологии духа». В современном зарубежном гегелеведении этот вопрос исследовал О. Пёггелер, Г.Ф. Фульда, Д. Хенрих, в отечественном - Н.В. Мотрошилова, М.Ф. Быкова, В.И. Коротких. Их выводы подтверждаются тем, что мы сталкиваемся с огромной массой научных исследований, в которой распространена подобная точка зрения и, как следствие, вывод о внешней связи частей гегелевской системы, то есть об «отчужденности» ее логического принципа от природного и духовного бытия. С этими взглядами, в основном, связаны имена зарубежных авторов: К.Л. Михелета, Г.А. Габлера, Х.Г. Вайссе, В. Хёсле, Р. Бубнера, П.-Ж. Лабарьера, Г. Киммерле, А. Кожева, Ж. Валя и других.

Русский философ И.А. Ильин еще в начале двадцатого века отмечал, что уже в самой Германии со второй половины девятнадцатого века, «.после состоявшегося возвращения к Канту и ввиду явной тенденции к разделению единой философии на целый ряд самостоятельных и специальных наук.» [61, с. 15], наблюдалось явное охлаждение к Гегелю и падение интереса к прочтению его трудов. Это привело к тому, что было утрачено и непосредственное чувствование Гегелевской мысли, живое видение с ним вместе его мира и в его спекулятивных категориях и терминах» [Там же, с. 16].

Ильин указывает на недостаточную проработанность вопроса о роли феноменологического опыта в раскрытии акта гегелевской мысли. В этой связи, пишет он, возникает ситуация, когда те, кто считают себя гегельянцами, стремятся плыть вместе с Гегелем по течению. К ним Ильин относит И.К.Ф. Розенкранца, K.JI. Михелета, К. Фишера. Другие же внешне анализируют гегелевский способ видения, «который сам им чужд и ими не пережит», к таким относятся Я.Ф. Фриз, К.Ф. Бахман, И.Ф. Гербарт, А. Тренделенбург, Р. Гайм, Ф. Экснер и другие [61, с. 513]. «Первые, если сами и видят, то не могут объяснить; вторые, если объясняют, то объясняют то, чего сами не видели. Между гегелианцами и их противниками возникает пропасть, понимание утрачивается, философское общение вырождается в нагромождение недоразумений и критическое взаимопопирание, а дело понимания не выигрывает от этого» [Там же].

Ильин обращает внимание на особенность понимания гегелевского принципа в русской литературе. Он отмечает, что гегелевское отношение к рассудку, место рассудочной абстракции в деле мышления были верно усвоены отечественными мыслителями. В то же время, уточняет Ильин, укрепилась традиция видеть в Гегеле философа «отвлеченного понятия», к чему склонялись В. Соловьев, С.Н. Трубецкой и E.H. Трубецкой, JI.M. Лопатин [Там же].

В отечественном советском гегелеведении, напротив, логический принцип гегелевской философии истолковывался с большим акцентом на его объективной определенности в истории и природе, а именно на том, что он связан с «практически-целенаправленным отношением человека к миру окружающих его вещей и явлений» [59, с. 21] (Э. Ильенков), что он прорабатывается «через раскрытие исторического измерения логики» [97, с. 237] (Н.П. Мотрошилова). Исследуя природу понятия в философии Гегеля,

Ильенков показывает, что именно Гегель, в отличие от его предшественников, сумел раскрыть связь между абстрагирующей деятельностью мышления и практическим отношением человека к миру, между индивидом и коллективным субъектом. Принцип историзма, замечает Мотрошилова, не привносится Гегелем в систему, он рождается и проясняется в ней. B.C. Библер обращает внимание на диалогичность природы гегелевского субъекта, на то, что в нем мыслится «собеседник», другой, и это, по его мнению, является предпосылкой развития идеи коллективного автора. Но и советские гегелеведы все же упрекают Гегеля за то, что связь феноменологического опыта, или предметного содержания, с логическим он якобы использует для утверждения абстракции идеалистического логицизма, а разговор самосознаний, субъектов логики сводит к монологу духа.

В наши дни на проблему, о которой писал Ильин, указывают некоторые современные исследователи. Например, В.И. Коротких обращает внимание на господство в современном гегелеведении «эволюционно-исторического» метода исследования, ограничивающегося хронологическим перечислением гегелевских идей [76, с. 36]. A.A. Авсеев отмечает, что проблемой современного гегелеведения также является и присущая ему «неаутентичная» трактовка принципа системы Гегеля [1].

Вопрос о том, как он должен пониматься, обсуждается в современных отечественных исследованиях. Е.С. Линьков объясняет, что в историко-философском развитии предмет философии приобретает свою развитую необходимую форму и поэтому философия «как наука наук завершена», а это, в свою очередь, «.определяет необходимость как начала, так и всего последующего исторического развития философии» [88, с. 9]. С другой стороны, А.Н. Ерыгин полагает, что утверждение такого результата противоречиво. Ведь данный результат содержит свои исторические проявления и в то же время «.не допускает развития форм своего существования во времени, следующем за эпохой становления родовой сущности как целостности» [57, с. 11].

А.Н. Муравьев, определяет задачи новейшей философии в связи с учением Гегеля об абсолютном духе. Он утверждает, что определения идеи в природе и в духе развиты Гегелем лишь в форме понятия, то есть субъективно. А в реальности, по его мнению, еще только должно произойти «снятие природы духом в логику» [100]. Не менее интересны утверждения О.Ю. Сумина и C.B. Смирных о том, что Гегель осуществил принцип абсолютной науки в моменте субъективности, и далее он еще должен обрести свою действительность, реализовавшись в моменте объективности. А С.Н. Труфанов полагает, будто абсолютная наука может приобрести актуальность благодаря форме ее доступного изложения. Но в этих взглядах, полагает A.A. Тащиан, налицо «недостаток спекулятивности», который «.можно усматривать в субъективном познании авторов изложенных концепций» [133] и конкретно в том, что объективный момент спекулятивного понятия мыслится субъективно, как еще не актуализированный. Так возникает проблема спекулятивного усвоения абсолютной идеи, которую вкратце можно обозначить следующим образом: под спекулятивным единством идеи Гегель понимал конкретную связь ее субъективного и объективного моментов, действительность ее в себе и для себя бытия. Те же, кто ищет объективацию идеи в истории, утверждают о неразвитости одного из моментов, следовательно, и о неспекулятивности самой идеи. Сам Гегель называет спекулятивным наполненное содержанием выражение сути взаимоопосредствования и взаимосвязи моментов противоречия: «Спекулятивное, или разумное и истинное, заключается в единстве понятия, или единстве субъективного и объективного» [39, с. 248]. «Спекулятивное, или положительно-разумное, постигает единство определений в их противоположности, то утвердительное, которое содержится в их разрешении и переходе» [38, с. 209]. При этом Гегель поясняет, что спекулятивное содержание может быть рассмотрено рассудочно, то есть в форме внешнего определения процесса и результата его развития. В этой связи абсолютизируются те или иные его моменты, что порождает различные заблуждения при истолковании спекулятивного принципа.

В последнее время именно этому вопросу уделяют большое внимание американские и французские исследователи. Одной из сторон этого интереса является выявление и разоблачение ошибочных интерпретаций спекулятивной философии Гегеля. Причину таких заблуждений видят в сложном спекулятивном языке гегелевских текстов, и это, по мнению исследователей, принципиально отличает их понимание от понимания текстов других авторов. Как известно, сам Гегель отмечал, что спекулятивное содержание не поддается выражению в отдельно взятом высказывании. Таковое может составить лишь его рассудочное определение, в котором привычной линейной связью связаны субъект и предикат. Но движение содержания высказывания раскрывает то, что эта связь оказывается шаткой, предикат становится субъектом, а субъект предикатом. Возникает связь высказываний, в которых это движение получает свое изложение. Именно так развивается спекулятивная речь, в которой снимается фиксированное определение понятий, они получают свое прояснение и это движение оказывается их внутренней историей. Если же сознание теряет эту связь или вовсе не следит за ней, а как раз случайно фиксирует какое-либо определение, то и возникают ошибочные интерпретации гегелевской философии.

Возникшие по этой причине предубеждения зарубежные исследователи называют «мифами» или «легендами». Их исследования, связанные с разоблачением таких «мифов», изданы в едином сборнике под названием «Мифы и легенды о Гегеле» [197]. Так, например, М. Джексон, Й. Йоуэл, Э. Факенхейм исследуют миф о действительном и разумном, X. Оттман, Т. Кнокс, В. Кауфман, Ф. Грегуар, Ш. Авинери рассматривают те заблуждения, согласно

10 которым Гегель предстает как теоретик тоталитаризма и защитник прусской монархии. Ф. Гриер, Р.К. Мауэр, X. Харрис занимаются мифом о конце истории, Р. Пиппин, Р. Ханна исследуют легенду о монизме системы Гегеля, а Г. Мюллер - о «тезисе-антитезисе-синтезе» как структуре спекулятивного содержания.

С другой стороны, М. Бакли и М. Марчетти, П.-Ж. Лабарьер обращают внимание на то, что понимание спекулятивной предметности зависит от внутренней готовности читателя пережить вместе с Гегелем опыт ее порождения, то есть оказаться «мы» в процессе чтения «Феноменологии духа».

В истории отечественного гегелеведения первым об этом писал И.А. Ильин, подчеркивая творческий характер присутствия читателя в феноменологическом опыте, указывая на его художественное отождествление с опытом автора, под которым он понимал первичность непосредственного переживания и вторичность «не непосредственных формул, проистекающих из другого сознания» [61, с. 17].

Интерпретируя идею прочтения гегелевского текста, B.C. Библер отмечает, что Гегель ставит проблему «полилогичности» мышления, прорабатывая «логическую технологию» двойного прочтения текста [7, с. 138], с помощью которой читатель овладевает внутренним движением мысли создателя логической теории, снимая его внешнюю субъектно-предикативную структуру после первичного прочтения. Вместе с тем Библер считает, что Гегель все же возвращается к линейной структуре самообоснования субъекта.

Н.П. Мотрошилова, напротив, говорит об историчности и предметной направленности его опыта, в связи с чем читатель, по ее мнению, не только должен вчитываться в текст автора, но и на практике «"осовременивать" его для себя» [97, с. 134]. В монографии «Структура системы философии Гегеля» Коротких выражает эту же мысль в рассуждениях о конструировании читателем спекулятивной предметности, об открытости опыта автора собственному опыту читателя, в прочтения которого текст живет.

Французский исследователь Б. Буржуа полагает, что читатель, приступивший к освоению философии Гегеля, уже должен быть «философствующим», уже должен стоять на точке зрения спекулятивного мышления и быть расположен к тому, чтобы проследить в самом себе ход ее развития. Но такого читателя Гегель называет «пластической индивидуальностью». Это - читатель, способный вслушиваться в голос истины, оставивший все свои предубеждения, подавивший в себе своенравие и приступивший к исследованию истины без произвольных рассудочных предпосылок.

К. Малябу обращает внимание на эту идею и под научным руководством Ж. Деррида проводит исследование, в котором идея пластичности спекулятивного предмета, усваиваемого пластическим читателем, развивается как идея будущего философии Гегеля. И Малябу, и Деррида указывают на внутреннюю историчность гегелевской системы, содержащуюся в ее изложении, объясняя тем самым то, почему она остается открытой читателю, оказываясь системой самого читателя. Так же, как и Деррида, она утверждает, что постгегелевская философия на протяжении всего своего развития фактически повторяла идеи Гегеля, представляя в новом их изложении уже известные формы. При этом Малябу ставит под сомнение объективность критики Хайдеггером спекулятивного понятия времени, а вместе с тем и выраженное им понимание гегелевской системы как закрытой в себе самодостоверности трансцендентального субъекта.

Вместе с тем нельзя не учитывать того, что постгегелевская мысль самоопределялась в первую очередь как отрицание тех или иных сторон гегелевской системы, как ее критика, как программа пересмотра «традиционного» дела мышления. С другой стороны, по замечанию П.Е. Бойко, это привело к следующему: разнообразие ее направлений оказалось редукцией «целостной и логически завершенной идеи философии к ее частным и относительным моментам», в результате чего «.часть постепенно заменяет собою целое, а потом и вовсе «убивает» его, отрицает саму его возможность, саму логическую необходимость всеобщего как абсолютного.» [8, с. 4]. Стоит добавить, что отрицание всеобщего также имеет под собой логические основания, и они должны быть прояснены. При этом в самой постгегелевской философии стоит проблема образования понятий и прояснения их оснований. Как известно, эти идеи выразили М. Хайдеггер и X. Гадамер. Однако их история понятий - это история деструкции «традиционной» философии, которая связывалась с деструкцией гегелевского понятия философии как философии абсолютной субъективности, вне которой якобы остается «непомысленным» действительное, подлинное бытие. «Борьба» с «традицией» укрепила расхожие представления о внешнем соотношении частей спекулятивной системы и о недействительности ее логического принципа. В этой связи принципиальные моменты спекулятивного понятия истории философии были недостаточно усвоены, а вместе с тем и не сполна осмыслены те его «посылы», корреляцию с которыми можно найти не только в идеях фундаментальной онтологии, но и в идеях деконструктивизма, продолжившего ее программу. Однако именно в деконструктивизме эти «посылы» были услышаны лучше всего, что, как отмечает Малябу, подтолкнуло Деррида к переоценке традиционных аргументов критики, направляемой в адрес гегелевской системы.

Таким образом, в диссертации ставится вопрос об исследовании существа основных упреков, которые выдвигались в адрес гегелевского понятия истории философии постгегелевской мыслью, равно как и о переосмыслении самого понятия спекулятивной истории философии. Вместе с тем в качестве гипотезы выдвигается предположение о том, что это позволит выявить пункты исторической «близости» идей деконструктивизма идеям Гегеля и понять роль последних в формировании деконструктивистской концепции истории философии.

Объект исследования - гегелевское понятие спекулятивной истории философии.

Предмет исследования - методологические возможности гегелевского понятия спекулятивной истории философии в осмыслении принципов деконструктивизма.

Цель исследования: выявить проблемы истолкования гегелевского понятия спекулятивной истории философии постгегелевской мыслью и определить его роль в формировании принципов деконструктивизма.

Задачи исследования:

1. Раскрыть гегелевское понятие философии и выявить ключевые особенности его истолкования постгегелевской мыслью.

2. Исследовать методологическую специфику усвоения спекулятивного принципа гегелевской системы.

3. Определить место спекулятивного понятия истории философии в системе Гегеля и выявить в идеях Ф. Ницше, М. Хайдеггера и Ж. Деррида содержательные моменты связи с ним.

4. Проанализировать основания переосмысления Жаком Деррида деконструктивистской критики гегелевского понятия истории философии.

Теоретические и методологические основания исследования. В диссертации исследуется гегелевская идея спекулятивной истории философии. В этой связи главным теоретическим источником работы оказываются произведения Г.В.Ф. Гегеля. В «Феноменологии духа» и «Науке логики» представлено разъяснение принципа спекулятивной философии, а также ее изложение. Раскрытие спекулятивной предметности в формах логического, природного и духовного бытия осуществляется в «Энциклопедии философских наук». Спекулятивное рассмотрение историко-философского развития и демонстрация того, каким образом историческое становление философского знания оказывается обоснованием спекулятивной методологии, представлены в «Лекциях по истории философии».

На формирование основных положений диссертационного исследования оказали влияние идеи И.А. Ильина, Н.Ф. Мотрошиловой, B.C. Библера, B.C. Коротких, а также идеи американских и французских исследователей М. Бакли, М. Марчетти, Б. Буржуа, К. Малябу, Ж. Деррида, затрагивающие вопросы о роли «мы» в «Феноменологии духа» Гегеля, об особенностях прочтения спекулятивного текста, о специфике усвоения предмета спекулятивной философии, а именно: об идее пластического читателя, пластического восприятия спекулятивной предметности, будущего спекулятивной системы, пересмотра традиционных форм ее интерпретации, о единстве автора и читателя в усвоении спекулятивного содержания.

В основе исследования лежит спекулятивная методология, вводящая автора в опыт развития спекулятивного предмета, изложенного Г.В.Ф. Гегелем, и позволяющая высматривать в нем и одновременно усваивать из него ход развития его содержания. Следуя идее пластического читателя, под спекулятивным усвоением понимается не только субъективная готовность исследователя вос-принять исследуемый предмет, но и самостоятельно породить его для себя, осознавая значимость собственной роли в развитии внутреннего содержания противоположной стороны. Таким образом, усвоить нечто, - значит, сделать его своим, принадлежащим своему сознанию, и, следовательно, завершенным в смысле снятия перехода от внешнего предмета к внутреннему его оформлению в сознании читателя. Следовательно, усвоение понятия гегелевской философии оказывается не только его внешним открытием для читателя, то есть для нас, но и нашим собственным его порождением. Это требование содержится в самом методе спекулятивной системы, оно выражено в идее пластичности, или спекулятивной активности присутствующего в нем мы», и потому не является лишь «поглощением» предмета или произвольным рассудочным представлением о нем. В то же время, оставаясь неизменным в своем принципе, усвоение всегда имеет момент исторической новизны в форме своей артикуляции, которая содержит рассудочный, или аналитический, и диалектический способы исследования предмета.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

- выявлены ключевые особенности и исследованы ключевые проблемы истолкования гегелевского понятия философии постгегелевской мыслью, связанные со спекулятивной спецификой его природы;

- исследована история формирования понятия пластического восприятия, предпосылки которого представлены Гегелем как установка (готовность) читателя к усвоению спекулятивного смысла и реализованы К. Малябу и Ж. Деррида как методологический принцип прочтения спекулятивного текста;

- выявлены моменты связи идей нигилизма Ницше, онтотеологии Хайдеггера, деконструкции Деррида с гегелевским понятием спекулятивной истории философии; проанализированы основания переосмысления Жаком Деррида деконструктивистской критики гегелевского понятия истории философии.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Большинство трактовок философии Гегеля сводятся к утверждениям о ее логицизме и рассудочности, что обусловлено проблемой понимания структуры спекулятивной системы. Как правило, к ней не относят феноменологию духа, или опыт развития предмета гегелевской философии, в то время как в готовности читателя следовать его ходу кроется проблема понимания Гегеля, для которого спекулятивное изложение понятия философии представляет собой вовлечение читателя в опыт усвоения и развития спекулятивной предметности. Такое вовлечение мыслится им как обращение рассудочной формы сознания в форму спекулятивного мышления.

2. Методологическим основанием усвоения спекулятивного принципа гегелевской системы является пластическое восприятие, в котором раскрываются взаимоотношения автора и читателя. Уяснение сути спекулятивной методологии становится пониманием того, что спекулятивная система изложена не только как система философии Гегеля, но и как преодоление традиционной линейной связи субъекта и предиката высказывания, вследствие чего преодолевается пассивность читателя в восприятии гегелевских текстов. Рассудочность, или внешнее восприятие, оказывается лишь моментом их понимания, полнота которого требует от читателя самому стать автором излагаемого в них содержания. Данный вывод свидетельствует об исторической открытости спекулятивной системы и доказывает необходимость пересмотра устоявшихся интерпретаций философии Гегеля, что отвечает современным тенденциям в отечественном и зарубежном гегелеведении, связанном с вопросами ее толкования и понимания.

3. Феноменологическое развитие духа раскрывается Гегелем как снятие отношения «субстанция-субъект». При этом ни один из моментов этого результата с точки зрения его логического содержания уже не превалирует над другим. В этой связи в самом процессе развития сознания и предмета снимается их внешняя связь, что находит выражение в утверждениях о «смерти» божественной сущности и «смерти» субъекта. Однако суть этих утверждений сводится к снятию моментов их абстрактного самоутверждения. Для Гегеля это представляет собой «воскрешение» бога и субъекта, но уже в форме единства различенного содержания духа. В этой связи его феноменологическое развитие оказывается снятием, «завершением» трансцендентализма в отношениях сознания и предмета.

4. Спекулятивное понятие истории философии представляет собой единство осмысления исторического и логического бытия историко-философского процесса, в котором история раскрывает себя как философия, а философия обосновывает необходимость своей истории. В этой связи концепция истории философии в системе Гегеля представлена не только как оформление философских событий - актов мысли - в результирующее единство их понятия, но и как раскрытие этого единства в самом историко-философском процессе. Таким образом, гегелевское понятие спекулятивной истории философии — это единство моментов философии истории философии и истории философии как философии.

5. Содержащееся в идее «смерти бога» Ницше отрицание абстрактных метафизических начал, внешних ценностей и идеалов характерно для развития отношения «субстанция-субъект» в гегелевском понятии спекулятивной истории философии. В принципах онтотеологии Хайдеггера проявляются черты гегелевского понятия начала философии, такие, как ретроспективное осмысление истории философии, раскрытие начала историко-философского развития в его логическом результате, присутствие абсолютной идеи в историко-философском процессе, историческое «звучание» и самоизречение идеи.

6. Выявлены предпосылки формирования деконструктивистских идей письма, différence и différance, преодоления логоцентризма в «посылах» Гегеля о спекулятивном Слове абсолютной идеи, о различении моментов спекулятивного содержания, о внутренней истории и спекулятивной действительности идеи. Идея пластического изложения спекулятивного содержания и его пластического восприятия становится основанием для пересмотра деконструктивистской критики гегелевской системы. А вывод о логическом «завершении» трансцендентализма в гегелевской системе открывает возможность поставить нетрадиционный для постгегелевской мысли вопрос: «К какой эпохе принадлежит Гегель?».

Научно-практическая значимость и апробация исследования. Научные выводы диссертации могут быть использованы в целях пересмотра ряда общепринятых трактовок философии Гегеля, а также в целях проведения посвященных ей исследований.

Основные выводы диссертации были представлены на Международной научной конференции «Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук» (Магнитогорск, 2006), на Всероссийской научной конференции «Проблемы свободы личности и общества в социально-гуманитарном дискурсе» (Курск, 2006), на Международной научной конференции «Онтология в XXI веке: проблемы и перспективы» (Санкт-Петербург, 2006 г.), на Общероссийской научно-практической конференции «Дескриптивные практики в культуре», проходившей в рамках общественно-научного форума «Дни петербургской философии - 2008» (Санкт-Петербург, 2008 г.), на VI Российском философском конгрессе «Философия в современном мире: диалог мировоззрений» (Нижний Новгород, 2012 г.), на научных семинарах Краснодарского краевого отделения Российского философского общества «Наука философии: история и система».

Результаты диссертации апробированы в форме общих лекционных курсов по философии в Институте экономики и управления Кубанской государственной медицинской академии, в Краснодарском краевом институте дополнительного профессионального педагогического образования.

Научно-практическая значимость и апробация исследования. Научные выводы диссертации могут быть использованы в целях пересмотра ряда общепринятых трактовок философии Гегеля, а также в целях проведения посвященных ей исследований.

Основные выводы диссертации были представлены на Международной научной конференции «Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук» (Магнитогорск, 2006), на Всероссийской научной конференции «Проблемы свободы личности и общества в социально-гуманитарном дискурсе» (Курск, 2006), на Международной научной конференции «Онтология в XXI веке: проблемы и перспективы» (Санкт-Петербург, 2006 г.), на Общероссийской научно-практической конференции «Дескриптивные практики в культуре», проходившей в рамках общественно-научного форума «Дни петербургской философии - 2008» (Санкт-Петербург, 2008 г.), на научных семинарах Краснодарского краевого отделения Российского философского общества «Наука философии: история и система».

Результаты диссертации апробированы в форме общих лекционных курсов по философии в Институте экономики и управления Кубанской государственной медицинской академии, в Краснодарском краевом институте дополнительного профессионального педагогического образования.

Структура работы и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографии. Общий объем текста - 154 страницы. Библиографический список составляет 197 наименований, в том числе 28 источников на иностранных языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Гегелевское понятие спекулятивной истории философии и проблемы его истолкования в постгегелевской западной философии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертационном исследовании раскрыто гегелевское понятие философии и выявлены наиболее распространенные проблемы его истолкования. Исследована идея пластического читателя в философии Гегеля и раскрыто понятие пластического восприятия спекулятивного предмета, которое оказывается методологической основой усвоения спекулятивного предмета гегелевской философии. Выявлена сущность гегелевского трансцендентализма. Рассмотрено гегелевское понятие истории философии, а также проблема соотношения исторического и логического в нем. Исследован вопрос Гегеля о начале философии, а также основания критики спекулятивного понятия истории философии постгегелевской мыслью. Проанализировано влияние гегелевского понятия спекулятивной истории философии на формирование идей деконструктивизма и раскрыты основания для переосмысления традиционных аргументов критики, направленных постгегелевской мыслью в его адрес.

В ходе исследования выяснилось, что большинство интерпретаций гегелевской философии связаны с утверждениями о ее логицизме и рассудочности. Это обусловлено проблемой понимания структуры спекулятивной системы. Многие исследователи не относят к ней «Феноменологию духа», в то время как феноменологический опыт представляет собой обоснование логического принципа гегелевской философии. В этой связи говорят о его схематизме и абстрактности. В то же время ключевая проблема понимания системы Гегеля сводится к пониманию языка спекулятивного изложения предмета философии. В диссертации показано, что Гегель осуществляет его как вовлечение читателя в опыт усвоения и развития спекулятивной предметности, который одновременно оказывается и обращением рассудочной формы его сознания в форму спекулятивного мышления.

В этой связи раскрывается понятие пластического восприятия спекулятивного текста и выявляется специфика взаимоотношений автора и читателя в опыте его прочтения. С одной стороны, пластичность означает способность принимать или менять форму, а - с другой, придавать форму, оказывать воздействие на предмет. Уяснение сути пластического восприятия должно быть пониманием того, что спекулятивная система изложена не только как система автора, но и как преодоление линейно-предикативной связи в содержании высказывания, вследствие чего читатель сам реконструирует предмет, участвует в его новом рождении, продлевая тем самым жизнь предмета в собственном его изложении. В этом заключается суть усвоения спекулятивной предметности. Усвоить ее значит, с одной стороны, сделать принадлежащей своему сознанию, но вместе с тем и облачить в схему собственного языкового определения, всякий раз представляющего собой актуальность и новизну усваиваемого содержания. Сам метод спекулятивной системы содержит требование этой открытости, выраженное в идее пластичности, или спекулятивной активности присутствующего в нем «мы». При этом рассудочность, или внешнее восприятие, оказывается лишь моментом взаимодействия сторон, поэтому и рассудочный логицизм, в котором обвиняли Гегеля, на деле представляет собой лишь момент спекулятивного изложения.

В этой связи ставится вопрос о пересмотре традиционных упреков Гегеля в логицизме.

В диссертации показано, что феноменологическое развитие оказывается для Гегеля снятием отношения «субстанция-субъект». При этом ни один из моментов этого результата с точки зрения его логического содержания уже не рассматривается сам по себе, но постигается как необходимый момент самосознания духа. Развитие этой формы духа находит выражение в утверждениях Гегеля о «смерти» божественной сущности и «смерти» субъекта. Однако их суть сводится к снятию моментов внешнего самополагания и конечности, что на деле является «воскрешением» бога и субъекта, но уже в форме внутреннего саморазличения духа. Усвоение данного момента должно стать переосмыслением критики гегелевского трансцендентального идеализма

Вместе с тем все это дает основание рассматривать гегелевское понятие спекулятивной истории философии не как внешний по отношению к историческому содержанию философии принцип, хотя именно так многие исследователи его себе и представляют, но как единство осмысления исторического и логического бытия, в котором история есть философия, а философия обосновывает необходимость своей истории. Кроме того усвоение спекулятивного понятия истории философии раскрывает суть гегелевского вопроса о начале философии: то, что является исторически последним, на деле, то есть логически, мыслится Гегелем первым, или рппаршт философии.

Поставленный Хайдеггером вопрос о начале исторического пути западной мысли, подготовленный нигилизмом Ницше, коррелирует в ряде пунктов с логикой гегелевского вопроса, несмотря на то, что его постановка была обусловлена критикой гегелевского принципа истории философии. Так, в хайдеггеровской идее деструкции, так же, как и в гегелевском принципе спекулятивного осмысления истории философии, не содержится отрицания самой историчности. И для Гегеля, и для Хайдеггера всякое определение начала исторического развития оказывается ретроспективным, а прогрессивное становление истории мыслится ими как обращение назад, как возврат в начало, поэтому и один, и второй утверждают о том, что нам остается просто быть внимательными к его определениям, мы должны вслушиваться в них, поскольку они содержат в себе речь и Слово начала. Необходимо, однако, понимать, что гегелевское бытие есть понятие, абсолютное присутствие как абсолютная помысленность, которым все бытие в системе Гегеля и исчерпывается, в то время как Хайдеггер видит в этом лишь абсолютную самодостоверность гегелевского субъекта, его абсолютно трансцендентальные пределы, полностью удаляющие спекулятивного мыслителя от непомысленного и подлинного бытия. Именно поэтому для Хайдеггера результат гегелевского «дела мышления» оказывается самым скудным и бессодержательным по сравнению с тем, что таит в себе само бытие.

При этом Хайдеггер абсолютно уверен в несокрытости и актуальном историческом присутствии того сущего, которое является мыслящим, в то время как Гегель как раз подчеркивает, что с самого начала оно является такой же потаенностью и непомысленностью, какой является и бытие. Этот момент усваивается Деррида, открывая перспективы снятия вопроса о начале, поставленном в духе онтотеологии Хайдеггера. Продолжая критику гегелевской системы как системы, которая, по его мнению, является логоцентричной, критикуя идею Aufhebung и интерпретируя ее как идею абсолютной сохранности смысла, Деррида одновременно понимает, что в оппозициях спекулятивного содержания реализуется принцип различения, который содержит в себе моменты différence и différance. Кроме того, Деррида понимает, насколько пластичным оказывается спекулятивный текст, а также и то, насколько близко Гегель подошел к осмыслению письма как схемы смысла и его знакового оформления. Это становится для него основанием переоценки собственной критики гегелевского принципа, что также позволяет поставить вопрос о том, к какой эпохе принадлежит Гегель.

Список научной литературыЗотова, Ирина Викторовна, диссертация по теме "История философии"

1. Авсеев, A.A. Диалектическая концепция спекулятивного мышления и её рецепция в современной философии: диссертация . кандидата философских наук: 09.00.03 / A.A. Авсеев. - Санкт-Петербург, 2009. 155 с.

2. Авсеев, A.A. Диалектическая концепция спекулятивного мышления и её рецепция в современной философии: автореферат дис. . кандидата философских наук: 09.00.03 / A.A. Авсеев. Санкт-Петербург, 2009. 15 с.

3. Бакрадзе, К.С. Избранные философские труды. Т. 2. Система и метод философии Гегеля. Тбилиси: Тбилисский университет, 1973. 464 с.

4. Барт, Р. Смерть автора / Р. Барт // Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Пер. с фр.; Ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. С. 384-391.

5. Барт, Р. Структурализм как деятельность / Р. Барт // Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Пер. с фр.; Ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. С. 252 - 260.

6. Батай, Ж. Из внутреннего опыта / Золотая философия. Электрон, дан. - 2000. - URL: http://philosophy.allru.net/pervl55.html, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. Рус. - (дата обращения: 14.11.2007).

7. Библер, B.C. Мышление как творчество. (Введение в логику мысленного диалога). М., Политиздат, 1975. 399 с.

8. Бойко, П.Е. Наука философии и современность / Наука философии: традиции и перспективы. К 240-летию со дня рождения Г.В.Ф Гегеля: материалы Международного семинара-совещания. Краснодар: КубГУ, 2010. С. 3-12.

9. Бойко, П.Е. Становление понятия всемирной истории: историко-философский очерк / ред. Г.В. Драча. Краснодар: Кубан. гос. ун-т, 2006. 94 с.

10. Ю.Бохенский Ю.М. Современная европейская философия. Грецкий М.Н.пер. с нем.). М.: Научный мир, 2000. 256 с.

11. Брентано, Ф. Психология с эмпирической точки зрения / Избранные работы // Составл., пер, с нем. В. Анашвили. М.: Дом интеллектуальной книги, Русское феноменологическое общество, 1996. С. 14-94.

12. Брентано, Ф. О понятии истины / Избранные работы // Составл., пер, с нем. В. Анашвили. М.: Дом интеллектуальной книги, Русское феноменологическое общество, 1996. С. 95-114.

13. Быкова М.Ф., Кричевский, A.B. Абсолютная идея и абсолютный дух в философии Гегеля. М.: Наука, 1993. - 269 с.

14. Быкова, М.Ф. Гегель философ модерна? // Судьбы гегельянства: Философия, религия и политика прощаются с модерном / Ред. П. Козловски и Э.Ю. Соловьева; Пер. с нем. A.B. Кричевского и др. - М.: Республика, 2000. С. 84-102.

15. Быкова, М.Ф. Мистерия логики и тайна субъективности. О замысле феноменологии и логики у Гегеля. М.: Наука, 1996. - 238 с.

16. Быкова, М.Ф. «Феноменология духа» как набросок новой концепции субъективности // Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. М.: Наука, 2000. С. 453485.

17. Валь, Ж. Несчастное сознание в философии Гегеля / Пер. с франц.

18. В.Ю. Быстрова. СПб.: Владимир Даль, 2006. - 332 с.

19. Вера и знание. Соотношение понятий в классической немецкой философии / Ред. Д.Н. Разеев. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2008. - 297 с.

20. Виндельбанд, В. История философии / Пер. с нем. К.: Ника-Центр, 1997.-560 с.

21. Виндельбанд, В. Философия культуры и трансцендентальный идеализм / В. Виндельбанд // Дух и история. Избранное / Пер. с нем. М.И. Левина, Г. Сонин; Ред.; С.Я. Левит. М.: Юристь, 1995. - 688 с.

22. Виндельбанд, В. Что такое философия? (О понятии и истории философии) / Философи культуры: Избранное. // пер. с нем. М.: 1994. - 350 с.

23. Витгенштейн, Л. Логико-философский трактат / Л. Витгенштейн // Философские работы (часть 1) / Пер. с нем. М.С. Козловой, Ю.А. Асеевой; Вступ. ст. М.С. Козловой. -М.: Гнозис, 1994. С. 5-73.

24. Витгенштейн, Л. О достоверности / Л. Витгенштейн // Философские работы (часть 1) / Пер. с нем. М.С. Козловой, Ю.А. Асеевой; Вступ. ст. М.С. Козловой. -М.: Гнозис, 1994. С. 321-405.

25. Витгенштейн, Л. Философские исследования / Л. Витгенштейн // Философские работы (часть 1) / Пер. с нем. М.С. Козловой, Ю.А. Асеевой; Вступ. ст. М.С. Козловой. -М.: Гнозис, 1994. С. 75-319.

26. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики / вступ. ст. Б. Н. Бессонова. М.: Прогресс, 1988. - 704 с.

27. Гадамер, Г.-Г. История понятий как философия / Г.-Г. Гадамер // Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. С. 26-60.

28. Гайм, Р. Гегель и его время. Лекции о первоначальном возникновении, развитии, сущности и достоинстве философии Гегеля / Пер. с нем. П. Л. Соляникова; Ред. Ю.Г. Седов. СПб.: Наука, 2006 - 392 с.

29. Гегель, Г.В.Ф. Лекции по истории философии. В 3-х кн. Кн. 1 /Ред. Н. А. Никитина; Вступ. Ст. К. А. Сергеев, Ю. В. Перов. Спб.: Наука, 2001. - 351с.

30. Гегель, Г.В.Ф. Лекции по истории философии. В 3-х кн. Кн. 3 / Ред. Н. А. Никитина; Вступ. Ст. К. А. Сергеев, Ю. В. Перов. Спб.: Наука, 2001. - 583 с.

31. Гегель, Г.В.Ф. Лекции по философии истории / Пер. с нем. А. М. Водена; Ред. Н. А. Никитина; Вступ. Ст. К. А. Сергеев, Ю. В. Перов. СПб: Наука, 2000. - 480 с.

32. Гегель, Г.В.Ф. Наука логики / Ред. H.A. Никитина; Вступ. статья Е.С. Линькова. СПб.: Наука, 2002. - 799 с.

33. Гегель, Г.В.Ф. Йенская реальная философия. Часть II. Лекции 18051806 гг. / Г.В.Ф. Гегель. Работы разных лет. В двух томах. Т. 1. М.: Мысль, 1972. С. 285-386.

34. Гегель, Г.В.Ф. Феноменология духа / Ред. H.A. Никитина; Вступ. статья К.А. Сергеева, Я.А. Слинина. СПб.: Наука, 2002. - 443 с.

35. Гегель, Г.В.Ф. Философия права / Пер. с нем. Б. Г. Столпнера; Вступ. ст. В. С. Соловьева М.: Мир книги, Литература, 2007. - 464 с.

36. Гегель, Г.В.Ф. Философия религии. В 2 т. Т. 1. / Пер. с нем. М.И. Левиной; Ред., вступ.ст. A.B. Гулыги. М.: Мысль, 1975. - 532 с.

37. Гегель, Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логики / ред. Е.П. Ситковский. М.: Мысль, 1974. Т. 1. 452 с.

38. Гегель, Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа /Ред. Е.П. Ситковский-М.: Мысль, 1977. -471с.

39. Гердер, И.Г. Идеи к философии истории человечества / пер. A.B. Михайлов М.: Директ-Медиа, 2007. 1562 с.

40. Громов, Р. Брентано и Гуссерль как историки философии / Философско-литературный журнал «Логос». № 6 (63), 2007. С. 75-97.

41. Гуссерль, Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга I / Э. Гуссерль // Избранные работы / Сост. В.А. Куренной.

42. М.: Территория будущего, 2005. С. 241-282.

43. Гуссерль, Э. Картезианские медитации / Э. Гуссерль // Избранные работы / Сост. В.А. Куренной. -М.: Территория будущего, 2005. С. 377-442.

44. Гуссерль, Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология / пер. Д. В. Скляднева, всуп. ст. Я.А. Слиниа. СПб.: Владимир Даль, 2004. - 399 с.

45. Гуссерль, Э. Философия как строгая наука. / Э. Гуссерль // Избранные работы / Сост. В.А. Куренной. -М.: Территория будущего, 2005. С. 185-240.

46. Давыдов, Ю.Н. «Феноменология духа» и её место в истории философской мысли // Г. Гегель. Соч. в 14-ти т.. Т. 4. - М.: Соцэкгиз, 1959. -С. V-XLV.

47. Деррида, Ж. О грамматологии / пер. с фр. и вступ. ст. Н. Автономовой. М.: Ad Marginem, 2000. - 512 с.

48. Деррида, Ж. От экономии ограниченной к всеобщей экономии: гегельянство без сдержанности / Золотая философия. — Электрон, дан. 2000. -URL: http://philosophy.allru.net/pervl78.html, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. Рус. - (дата обращения: 04.09.2007).

49. Деррида, Ж. Письмо и различие / пер. с фр. В. Лапицкого. Спб.: Академический проект, 2000. - 429 с.

50. Деррида, Ж. Письмо к японскому другу / Библиотека Гумер -гуманитарные науки. Электрон. дан. - 2004. - URL: http://www.gumer.info/bogoslovBuks/Philos/Derr/pismjap.php, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. рус. - (дата обращения: 17.07.2012).

51. Деррида, Ж. Различение / Ж. Деррида // Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля / Пер. с фр. Н. В. Суслова. СПб.: Алетейя, 1999. С. 168-204.

52. Дильтей, В. Собрание сочинений в 6 тт. Т.1 / ред. A.B. Михайлова и Н.С. Плотникова. Введение в науки о духе / Пер. с нем. B.C. Малахова. М.:

53. Дом интеллектуальной книги, 2000. С. 270-730.

54. Дильтей, В. Герменевтика и теория литературы. Собрание сочинений. T. IV. / Пер. с нем. В.В. Бибихина и Н.С. Плотникова. М.: Дом интеллектуальной книги. 2001. С. 236-262.

55. Дильтей, В. Построение исторического мира в науках о духе / пер. с нем. В. А. Куренного. М.: «Три квадрата», 2004 - 419 с.

56. Дильтей, В. Сущность философии / пер. с нем. М.Е. Цельтера. -Москва: "Интрада", 2001. 155 с.

57. Евлампиев И.И. История русской метафизики в XIX-XX веках. СПб.: Алетейя, 2000.-414 с.

58. Ерыгин, А.Н. «Феноменология духа» Гегеля: диалектика и проблема общественной природы сознания. Монография. Краснодар: Кубанское отд. РФО РАН, изд. проект «Университет», 2007. - 155 с.

59. Зотов, А.Ф. Современная западная философия: Учебн. М.: Высш. шк, 2001.-784 с.

60. Ильенков, Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М.: Институт философии АН СССР, 1956. - 306 с.

61. Ильенков, Э.В. К вопросу о природе мышления (на материалах анализа немецкой классической диалектики): диссертация . кандидата философских наук / Э. В. Ильенков. М., 1968. - 166 с.

62. Ильин, И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. СПб.: Наука, 1994. - 541 с.

63. Ильин, И.П. Постструктурализм, деконструктивизм, постмодернизм / Philosophy.ru. Философский портал. Электрон, дан. - 2007. - URL: http://www.philosophy.ru/library/il/0-html, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. Рус. -(дата обращения: 17.07.2008).

64. Кант, И. О применении телеологических принципов в философии / И.Кант. Сочинения в шести томах. Т. 5. -М.: Мысль, 1966. С. 65-97.

65. Кант, И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане / И. Кант. Сочинения в шести томах. Т. 6. М.: Мысль, 1966. С. 5-23.

66. Кант, И. Критика чистого разума / Пер. с нем. Симферополь: Реноме, 1998.-528 с.

67. Кант, И. Письмо к Марку Герцу 21 февраля 1772 г. / И. Кант // Сочинения 1747 1777 гг. В 2 т. Т. 2. - М.: Наука, 1940. - С. 435-437.

68. Карнап, Р. Научное миропонимание Венский кружок / Карнап Р., Хан X., Нейрат О. // Философско-литературный журнал «Логос». - 2005. - Вып. 2.-С. 13-27.

69. Кассирер, Э. Познание и действительность. Понятие о субстанции и понятие о функции / Пер. Б. Столпнера, П. Юшкевича. Репринтное издание. СПб.: Шиповникъ, 1912. - 454 С.

70. Качуров Е.В. Сумину О. Ю. (письма от 10 и 12.08.2002 г.) / О. Сумин // Гегель как судьба России. - Краснодар: ПКГОО «Глагол», 2005. С. 348-359.

71. Климентьев, В. О философии в XX веке: уРок Гегеля / Философ&я. -Электрон, дан. 2003. - URL: http://philosophiya.ru/2007/03/14/, свободный. -Загл. с экрана. - Яз. Рус. - (дата обращения: 13.11.2008).

72. Кожев, А. Введение в чтение Гегеля. Лекции по Феноменологии духа, читавшиеся с 1933 по 1936 г.г. в Высшей практической школе. СПб.: Наука, 2003.-792 с.

73. Коллингвуд, Р.Дж. Идея истории / Пер. Ю.А. Асеева, вступ. ст. М.А. Кисселя. М.: Наука, 1980. - 487 с.

74. Конт, О. Дух позитивной философии (слово о положительном мышлении) / пер. с фр. И.А. Шапиро; ред. И.Ю. Жиляков Ростов-на-Дону:1. Феникс, 2003.-252 с.

75. Конт, О. Курс позитивной философии / Антология мировой философии. В 4 т. Т. 3. Буржуазная философия конца XVIII в. первых двух третей XIX в. / Ред., вступ. ст. Н.С. Нарский - М: Мысль, 1971. С. 549-586.

76. Коротких, В.И. Структура системы философии Гегеля: диссертация . доктора философских наук: 09.00.03. -М. 2004. 473 с.

77. Коротких, В.И. Структура системы философии Гегеля: автореферат диссертация . доктора философских наук: 09.00.03. . М. 2004. 37 с.

78. Коротких, В.И. Система философии Гегеля как предмет историко-философского рассмотрения / Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №6, 2002. С. 3-19.

79. Коротких, В.И. Философия Гегеля: проблемы реконструкциии интерпретации /Полигнозис, 4(28), 2004. С. 35-47.

80. Кричевский, A.B. Метафизический смысл учения Гегеля об абсолютном духе / М.Ф. Быкова, A.B. Кричевский. Абсолютная идея и абсолютный дух в философии Гегеля. -М.: Наука, 1993. С. 134-267.

81. Кричевский, A.B. Понятие абсолютного духа в философии Гегеля // Историко-философский ежегодник. 1991. -М. : Наука, 1991. С. 37-52.

82. Кричевский, A.B. Претензии и ограниченность спекулятивного разума //Вопросы философии, 2001, №3. С. 159-167.

83. Кроче, Б. Антология сочинений по философии / пер. С. Мальцевой. -СПб.: Пневма, 1999. 480 с.

84. Кроче, Б. Теория и история историографии / пер. с ит. И.М. Заславской. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. - 192 с.

85. Лабарьер, П.-Ж. Гегелевская «Наука логики» «в-себе и вне-себя самой»: структура и рефлексивное движение / Философия Гегеля: проблемы диалектики. М.: «Наука», 1987. С. 79-91.

86. Киммерле, Г. Разность и противоположность. О соотношениидиалектики и мышления дифференций / Философия Гегеля: проблемы диалектики. -М.: «Наука», 1987. С. 79-91.

87. Левит, К. От Гегеля к Ницше. Революционный перелом в мышлении XIX века. Маркс и Къеркегор / пер. с нем. К. Лощевского, ред. М. Ерамаковой и Г. Шапошниковой, СПб: Владимир Даль, 2002. - 672 с.

88. Линьков, Е. С. Становление логической философии / Гегель Г. В. Ф. // Наука логики. СПб.: Наука, 2002. - С. 5-16.

89. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. Н.А.Шматко. М.: Ин-т эксперим. социологии, СПб.: Алетейя, 1998. - 160 с.

90. Ломоносов, А.Г. Проблема понимания сущности трансцендентального знания // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2009. Том 10. Выпуск 2. С. 127-142.

91. Лукач, Д. Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества. -М.: Наука, 1987.-616 с.

92. Масленников, Д.В. Опыт позитивистской критики философии Гегеля. Тезисы. / М.В. Синютин. Огюст Конт и современная социология: к 200-летию со дня рождения. Журнал социологии и социальной антропологии. Том I. № 2, 1998.С. 146-15.

93. Масленников, Д.В. Природа логического в философии Г.В.Ф. Гегеля. Дисс. . д. филос. н. СПб., 1999. - 352 с.

94. Мордовцева, Т.В. Идея смерти в культурфилософской ретроспективе. // Библиотека учебной и научной литературы. Электрон, дан. - 2007. - иКЬ: http://sbiblio.com/biblio/archive/mordovcevaideja/, свободный. - Загл. с экрана.

95. Яз. Рус. (дата обращения: 14.08.2012).

96. Мотрошилова, Н.В. Зачем нам нужен Гегель? (К вопросу о толковании Хайдеггером гегелевской философии) // Философия М. Хайдеггера и современность. -М.: Наука, 1991. С. 161-166.

97. Мотрошилова, Н.В. Путь Гегеля к «Науке логики». Формирование принципов системности и историзма. М.: Наука, 1984. - 350 с.

98. Мотрошилова, Н.В. Современное исследование философии Гегеля: Новые тексты и проблемы // Вопросы философии, 1984. №7. 81-97.

99. Муравев, А.Н. История философии как философская наука / А.Н. Муравьев // Философский век. Альманах. Вып. 24. История философии как философия. Часть 1. / Ред. Т.В. Артемьева, М.И. Микешин. СПб.: Санкт-Петербургский Центр истории идей, 2003. С. 39-49.

100. Нарский, И.С. Западноевропейская философия XIX века. М.: Высшая школа, 1976. - 584 с.

101. Ницше, Ф. Сочинения в 2 т. Т. 2.-М.: Мысль, 1990. 829 с.

102. Ницше, Ф. Веселая наука / Фридрих Ницше. Электрон, дан. - 2003. - URL: http://www.nietzsche.ru/books/book88.shtml.htm, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. Рус. - (дата обращения: 23.09.2008).

103. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей / Пер. с нем. Е. Герцык и др. М.: Культурная Революция, 2005. - 880 с.

104. Ницше, Ф. Ессе Homo / Philosophy.ru. Философский портал. -Электрон, дан. 2007. - URL: http://philosophy.ru/lib/antro/antro934.html, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. Рус. - (дата обращения: 23.09.2008).

105. Ницше, Ф. Казус Вагнер («Der fall Wagner») / Philosophy.ru. Философский портал. Электрон. дан. - 2007. - URL: http://www.philosophy.ru/library/nietzsche/wagner.html, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. Рус. - (дата обращения: 23.09.2008).

106. Ницше, Ф. Так говорил Заратустра. Избранные произведения: В 3 т. Т. 3. M .: Сирин, 1990. 446 с.

107. Ойзерман, Т.И. Философия Гегеля как учение о первичности свободы //Вопросы философии, 1993. №11. С. 57-70.

108. Перов, Ю.В. Как возможна «история философии как философия»? /' Философский век. Альманах. Вып. 24. История философии как философия. Часть 1. СПб.: Санкт-Петербургский Центр истории идей, 2003. С. 30-38.

109. Перов Ю.В., Сергеев К.А., Слинин Я.А. Очерки истории классического немецкого идеализма. СПб.: Наука, 2000. - 671 с.

110. Плотников Н.С. Дух и буква. К истории изданий Гегеля // Путь, 1995, № 7. С. 260-269.

111. Поппер, К. Что такое диалектика? // Philosophy.ru. Философский портал. Электрон. дан. - 2007. - URL: http://www.philosophy.ru/library/vopros/50.html, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. Рус. - (дата обращения: 14.03.2008).

112. Пушкин, В.Г. Сущность метафизики. От Фомы Аквинского через Гегеля и Ницше к Мартину Хайдеггеру. СПб., М., Краснодар: Лань, 2003. -480 с.

113. Пушкин, В.Г. Философия Гегеля. Абсолютное в человеке / Ред. Ю.А. Сандулов. СПб.: Лань, 2000. - 448 с.

114. Рассел, Б. История западной философии. В 3 кн. Кн. 1 / Подгот. текста В. В. Целищева. Новосибирск: Сиб. унив. изд-во; Изд-во Новосиб. унта, 2001. С. 8-365.

115. Рассел, Б. История западной философии. В 3 кн. Кн. 3 ! Подгот.текста В. В. Целищева. Новосибирск: Сиб. унив. изд-во; Изд-во Новосиб. унта, 2001. С. 587-961.

116. Рассел, Б. Логический атомизм // Philosophy.ru. Философский портал.

117. Электрон. дан. 2007. - URL:http://www.philosophy.ru/library/russell/03/01.html, свободный. Загл. с экрана. -Яз. Рус. - (дата обращения: 14.03.2008).

118. Рассел, Б. Философия логического атомизма // Philosophy.ru. Философский портал. Электрон. дан. - 2007. - URL: http://www.philosophy.ru/library/russell/atom.html, свободный. - Загл. с экрана. -Яз. Рус. - (дата обращения: 14.03.2008).

119. Риккерт, Г. Границы естественнонаучного образования понятий / Вступ. ст. Б. В. Маркова. СПб.: Наука, 1997. - 532 с.

120. Риккерт, Г. Введение в трансцендентальную философию / Пред. А. Юдина. Киев: Ника-Центр; Вист-С, 1998. - 508 с.

121. Риккерт, Г. Философия жизни. К.: Ника-Центр, 1998. - 512 с.

122. Рукавишников, А.Б. Куно Фишер как историк философии / Между метафизикой и опытом // Под ред. Разеева Д.Н. СПб., 2001. С. 42-60.

123. Рута, В.Д. Проблема доказательства в философии. М.: Микрон-принт, 2002.- 115 с.

124. Современные зарубежные исследования классической немецкой философии: Реф. сб. Вып.4. М.: ИНИОН АН СССР, 1991.-245 с.

125. Смирных, C.B. Академический аспект «Феноменологии духа» Гегеля // Philosophia perennis MMVIII. Альманах Санкт-Петербургского общества классической немецкой философии. СПБ.: Изд-во Политехи, ун-та, 2008. С.26-39.

126. Смирных, C.B. Гегель: парадигма свободы // Философ&я. Электрон, дан. - 2003. - URL: http://philosophiya.ru/gegel-paradigma-svobodyi, свободный. -Загл. с экрана. - Яз. Рус. - (дата обращения: 21.06.2009).

127. Смирных, C.B. Спекулятивное как мистическое в философии Гегеля // Теоретический журнал Credo New, №4, 2006. С.31-52.

128. Смирных, C.B. Фикция непосредственного знания // Теоретический журнал Credo New, №2, 2007. С.63-78.

129. Судьбы гегельянства: философия, религия и политика прощаются с модерном / Ред. П. Козловски и Э.Ю. Соловьева; Пер. с нем. A.B. Кричевского и др. М.: Республика, 2000 - 382 с.

130. Сумин, О. Ю. Гегель как судьба России / О. Сумин. Краснодар: ПКГОО «Глагол», 2005. - 362 с.

131. Сумин, О.Ю. Коварный Гегель // Метафизические исследования. СПб, 1998. С. 25-35. Вып. 8.

132. Тащиан, A.A. «Die verkehrte Welt» Гегеля и предметность абсолютной науки / Наука философии: традиции и перспективы. К 240-летию со дня рождения Г.В.Ф Гегеля: материалы Международного семинара-совещания. -Краснодар: КубГУ, 2010. С. 36-38.

133. Труфанов, С. Н. Грамматика разума / сайт Труфанова Сергея Николаевича. Электрон. дан. - 1999. - URL: http://maul.samara.ru/~trufanovsn/index.htm, свободный. - Загл. с экрана. - Яз.148

134. Рус. (дата обращения: 14.12.2006).

135. Труфанов, С. Н. О планах дальнейшей работы над наследием Гегеля / сайт Труфанова Сергея Николаевича. Электрон, дан. - 1999. - URL: http://maul.samara.ru/~trufanovsn/plan.htm, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. Рус. - (дата обращения: 14.12.2006).

136. Фихте, И.Г. Наукоучение 1801 г. / Ред. E.H. Трубецкой; пер. с нем. Б.В. Яковенко. -М.: Логос, 2000. 192 с.

137. Фихте, И.Г. Основа общего наукоучения / И.Г. Фихте // Сочинения. В 2 т. Т. 1 / Сост. и примеч. В. Волжского СПб.: Мифрил, 1993. - С. 65-337.

138. Фихте, И.Г. Основные черты современной эпохи / И.Г. Фихте // Факты сознания. Назначение человека. Наукоучение / Пер. с нем. Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000. - С. 3-273.

139. Фихте, И.Г. Факты сознания / И.Г. Фихте // Факты сознания. Назначение человека. Наукоучение / Пер. с нем. Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000. -С. 391-544.

140. Фихте, И.Г. Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей философии / И.Г. Фихте // Факты сознания. Назначение человека. Наукоучение / Пер. с нем. Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000. -С. 273-390.

141. Фишер, К. Ведение в историю новой философии / Фишер К. История новой философии: Введение в историю новой философии. Фрэнсис Бэкон Верлуамский. -М.: ACT, 2003. С.37-216.

142. Фрагмент интервью с Е. С. Линьковым // Сумин О. Гегель как судьба России. Краснодар: ПКГОО «Глагол», 2005. С. 328 343.

143. Фуко, М. Археология знания / Пер. с фр. Бр. Левченко. К.: Ника-Центр, 1996.-208 с.

144. Фуко, М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / Пер. с фр. В. П. Визгина, Н. С. Автономовой, вступ. ст. Н.С. Автономовой. СПб., 1994.

145. Фуко, М. Theatrum philosophicum / Делез Ж. // Логика смысла. Фуко М. Theatrum philosophicum / Пер. с фр. Я. Я. Свирского. М.: Раритет, Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 441 -472.

146. Хайдеггер, М. Бытие и время / Пер. с нем. В.В. Бибихина. Харьков: «Фолио», 2003.-503 с.

147. Хайдеггер, М. Введение к: «Что такое метафизика?» / М. Хайдеггер // Время и бытие. Статьи и выступления / Пер., вступ. ст. В. В. Бибихина. М.: Республика, 1993. С. 27-36.

148. Хайдеггер, М. Гегель и греки / М. Хайдеггер // Время и бытие. Статьи и выступления / Пер., вступ. ст. В. В. Бибихина. М.: Республика, 1993. С. 381390.

149. Хайдеггер, М. Европейский нигилизм / М. Хайдеггер // Время и бытие. Статьи и выступления / Пер., вступ. ст. В. В. Бибихина. М.: Республика, 1993. С. 63-176.

150. Хайдеггер, М. Исследовательская работа Вильгельма Дильтея и борьба за историческое мировоззрение в наши дни. Десять докладов, прочитанных в Касселе (1925 г.) / Два текста о Вильгельме Дильтее //пер. A.B. Михайлова. М., 1995. С. 139-185.

151. Хайдеггер, М. Преодоление метафизики / М. Хайдеггер // Время и бытие. Статьи и выступления / Пер., вступ. ст. В. В. Бибихина. М.:

152. Республика, 1993. С. 177-192.

153. Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв». Вопросы философии. 1990, №7, с. 143-176.

154. Хайдеггер, М. Что значит мыслить? // Philosophy.ru. Философский портал. Электрон. дан. - 2007. - URL: http://filosof.historic.ru/catalog/catalog.shtml, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. Рус. - (дата обращения: 14.11.2008).

155. Хайдеггер, М. Что такое метафизика? / М. Хайдеггер // Время и бытие. Статьи и выступления / Пер., вступ. ст. В. В. Бибихина. М.: Республика, 1993. С. 16-27.

156. Хайдеггер, М. Что это такое философия? / Вопросы философии. -№ 8, 1993. С. 113-123.

157. Хрестоматия по истории философии. Западная философия. В 3 ч. Ч. 2 От Шопенгауэра до Дерриды. Вторая половина XIX начало XX века. XX век. На пороге XXI века / Ред. J1.A. Микешина. - М.: Владос, 2001. - 528 с.

158. Хёсле, В. Гении философии нового времени / пер. с нем. М., 1992.224 с.

159. Целлер, Э. История философии, ее цели и пути / Философско-литературный журнал «Логос». № 1 (52), 2006. С. 103-108.

160. Целлер, Э. Очерк истории греческой философии / пер. С.Л. Франк. -Спб.: «Алетейя», 1996. -295 с.

161. Шеллинг, Ф.В.Й. Философия откровения. В 2 т. Т.1 / Вступ. статья, пер. с нем. А. Л. Пестова. СПб: Наука, 2002. - 701 с.

162. Шопенгауэр, А. Собрание сочинений в 5 т. Т. 1. Мир как воля и представление / Вступ. ст. A.A. Чанышева; Пер. с нем. Ю.И. Айхенвальда; Ред. В.М. Смолкин. М.: Московский клуб, 1992. - 395 с.

163. Энгельс, Ф. Диалектика природы / Маркс К., Энгельс Ф. // Сочинения. В 50 т. Т. 20. М.: Государственное издательство политической литературы, 1961. С. 343-626.

164. Энгельс, Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии / Маркс К., Энгельс Ф. // Сочинения. В 50 т. Т. 21. М.: Государственное издательство политической литературы, 1961. С. 269-317.

165. Ясперс, К. Философская вера / Пер. М.И. Левиной; Ред. С.Я. Левит. -М: ИНИОН, 1992.- 150 с.

166. Aktualität und Folgen der Philosophie Hegels / Hrsg. von Oskar Negt. -Frankfurt а. M.: Suhrkamp, 1970. P. 94-111.

167. Hegel After Derrida / edit, by S. Barnett. Routledge, 1998. 368 p.

168. Bourgeois, В. La Pédagogie De Hegel / G.W.F Hegel. Textes pédagogiques. Librairie Philosophique J. Vrin, 1990. - 168 p.

169. Bubner, R. The innovations of idealism. Cambridge University Press, 2003. 283 p.

170. Buckley, M. Irony and the "We" in Hegel's Phenomenology of Spirit Clio Vol. 31, No. 3 (2002); pp. 279-300.

171. Buhr, M. Aktuelle Vernunft: Drei Studien zur Philosophie Hegels / M. Buhr, J. D'Hondt, H. Klenner. Berlin: Akad.-Verl., 1990. - 310 p.

172. Carnap, R. Philosophy and Logical Syntax / Philosophy.ru. Философский портал. Электрон. дан. - 2007. - URL: http://www.philosophy.ru/edu/ref/sci/carnap.htm, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. англы. - (дата обращения: 14.03.2008).

173. Crockett, С. Imbrications: Malabou's Oeuvre / С. Malabou. Plasticity at the Dusk of Writing: Dialectic, Destruction, Deconstruction. New York: Columbia

174. University Press, 2009. P. vi-xxv.

175. Derrida, J. A time for farewells: Heidegger (read by) Hegel (read by) Malabou / Malabou, C. The future of Hegel: plasticity, temporality, and dialectic. -Routledge, 2005. P. vii-xviii.

176. Dilthey, W. Die Jugendgeschichte Hegels // W. Dilthey. Gesammelte Schriften. Von bd. 18. Bd. 4. Göttingen, 1990. - 592 p.

177. Erdmann, J.E. Grundriss der Geschichte der Philosophie. Bd. 2. Berlin, 1866.-812 p.

178. Erdmann, J.E. History of philosophy. Vol. 1 / Engl, transi. London, 1890.-736 p.

179. Hegel, G.W.F. Phänomenologie des Geistes. Nach dem texte der Originalausgabe. Herausgegeben von Johannes Hoffmeister. Academie-Verlag, Berlin. 1975.-583 p.

180. Hegel, G.W.F. Phänomenologie des Geistes. Leipzig, 1907. 663 p.

181. Hyppolite, J. Genesis and Structure of Hegel's "Phenomenology of Spirit" Northwestern University Press, 1974. - 608 p.

182. Malabou, C. L'avenir de Hegel: Plasticité, temporalité, dialectique. -Librairie Philosophique J. Vrin, 1996. 270 p.

183. Malabou, C. Plasticity at the Dusk of Writing: Dialectic, Destruction, Deconstruction. New York: Columbia University Press, 2009. P. 105.

184. Marchetti, M. The Role of the "We" in Hegel's Phenomenology of Spirit / Hegefs science of philosophy Electronic data. - 2005. - URL: http://www.gwfhegel.org/we.html, free. - title of screen. - Lang. eng. - (use date:2411.2007).

185. Materialien zu Hegels "Phänomenologie des Geistes". Hrsg. von H.F. Fulda und D. Henrich. Frankfurt а. M.: Suhrkamp, 1973. 445. S

186. New studies in Hegel's philosophy / Ed. by Warren E. Steinkraus. New York etc.: Holt, Rinehart a. Winston, 1971.-280 p.

187. Norrie, A. Dialectic, Deconstruction and the Legal Subject / Realism Discource and Deconstruction / edit, by J. Joseph and J.M. Roberts. Routledge, 2004. -P. 229.

188. Pöggeler, О. Etudes hégéliennes. Librairie Philosophique J. Vrin, 1985.196 p.

189. Reinhold, К. L. Ueber das Fundament des philosophischen Wissens. -Jena, 1791. 223 p.

190. Rée, J. Philosophy and its past / J. Rée, M. Ayers, A.Westoby. Atlantic Highlands (N. J.): Humanities press, 1978 - 110 p.

191. Sampson, К. What are we searching in the history of philosophy? // Философский век. Альманах. Вып. 24. История философии как философия. Часть 1. / Ред. Т.В. Артемьева, М.И. Микешин. СПб.: Санкт-Петербургский Центр истории идей, 2003.

192. Svendsen, L.F.H. On philosophy and the history of philosophy // Философский век. Альманах. Вып. 24. История философии как философия. Часть 1. / Ред. Т.В. Артемьева, М.И. Микешин. СПб.: Санкт-Петербургский Центр истории идей, 2003. С. 87-93.

193. Tennemann, W.G. A manual of the history of philosophy / transi, by Rev. A. Johnson. Oxford: D.A. Talboys, M DCCCXXXII. 494 p.

194. The Hegel Myths and Legends / Ed. Jon Stewart. North-Western University Press, 1996. 398 p.