Генезис и легитимизация института княжеской власти в древнерусском обществе VI-XII вв.

Плотникова, Ольга Анатольевна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Генезис и легитимизация института княжеской власти в древнерусском обществе VI-XII вв.

Год: 2009
Автор научной работы: Плотникова, Ольга Анатольевна
Ученая cтепень: доктора исторических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 07.00.02

450 руб.

Диссертация по истории на тему 'Генезис и легитимизация института княжеской власти в древнерусском обществе VI-XII вв.'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Генезис и легитимизация института княжеской власти в древнерусском обществе VI-XII вв."

На правах рукописи

003465503 Плотникова Ольга Анатольевна

Генезис и легитимизация института княжеской власти в древнерусском обществе VI - XII вв.

Специальность 07.00.02 - отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

003465503

Работа выполнена на кафедре истории ННОУ «Московский гуманитарный университет»

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Криворученко Владимир Константинович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Пихоя Рудольф Германович

доктор исторических наук Богданов Андрей Петрович

доктор исторических наук, профессор Талина Галина Валерьевна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Российский университет дружбы народов»

Защита состоится 4 июня 2009 года в 15.00 на заседании диссертационного совета Д 521.004.01 при ННОУ «Московский гуманитарный университет» по адресу: 111395, Москва, ул. Юности, д. 5/1, корп. 3, ауд. 511.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ННОУ «Московский гуманитарный университет».

Автореферат разослан « » февраля 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

Мацуев А.Н.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Изучение истории властных структур всегда было приоритетным направлением отечественной историографии, поскольку последняя зарождалась и развивалась прежде всего как история государства. Сегодня происходит формирование новых теоретических и методологических подходов к историческому развитию в целом и отдельным историческим явлениям в частности. Назрела потребность обратиться к анализу и оценке тех основных характеристик, которые давались властным институтам в исторической науке, при этом изменив методику самого исследования.

Изучение политической истории государства и, в частности, его властных институтов, является важной частью исторической науки, поскольку тема российской государственности, ее эволюции, значения и роли в истории имеет научный и общественно значимый характер. Период древней и средневековой Руси не является исключением, так как именно в то время сформировались многие особенности системы власти и механизмы ее функционирования, которые ощутимо сказываются и в настоящее время, вызывая высокий общественный интерес к проблематике.

Несмотря на все внимание к проблеме формирования Древнерусского государства и актуализации знаний о характере власти в древней и средневековой Руси, малоизученными остается проблема легитимизации княжеской власти. Стоит отметить, что в отечественной историографии недостаточно уделялось внимания как специфике внутрисистемных связей в рамках института княжеской власти, так и специфике внешних связей в рамках отношений института князя с другими структурами власти; не уделялось должного внимания и таким значимым вопросам, как: легитимность власти, десигнация власти, сакральность власти, статус князя в обществе и внешнем мире.

Актуальность темы исследования связана с необходимостью переосмысления процесса формирования института княжеской власти в древнерусском обществе в связи с изменением подходов к проблеме исторического развития государства, а также с новым прочтением накопленного нарративного материала. Особое значение приобретают работы по социально-политической истории Древнерусского государства, в частности те из них, которые посвящены формированию властных институтов, так как без подобных исследований невозможно плодотворное изучение государственно-правовых отношений в современной России.

Накопленный исследовательский опыт позволяет по-новому поставить проблему генезиса княжеской власти на Руси У1-Х11 вв., при этом системно проследив и проанализировав процесс генезиса и легитимизации во всех проявлениях экономических, социальных, политических и этнокультурных связей, что, в свою очередь, невозможно без глубокого анализа общественного положения князя, его статуса, династических связей и т.д. Значимость этих и других факторов тем более велика, что от них во многом зависели судьба народа и государства в целом.

Степень научной разработки проблемы. Научная историография проблемы в силу ее значимости для исследования обозначенной темы рассматривается в первой главе диссертации.

Для исследования важное значение имели как общие работы по проблеме становления и развития русского государства, так и посвященные его политической истории, в частности генезису властных структур. Классификация накопленного в этой

области историографического материала позволяет разделить его на две основные группы, при этом надо учитывать что многие ученые занимались исследованием как общих проблем становления Древнерусского государства, так и отдельными аспектами властных отношений на Руси. Первую группу составляют фундаментальные труды, посвященные вопросам становления Русского государства. Эти работы отражают исторические концепции и относятся к различным периодам отечественной историографии, однако их значимость для исследования крайне велика, так как в них отражено состояние изучаемой проблемы по отношению к генеральной идее. Именно это соотнесение интересующей нас тематики с общим направлением развития отечественной исторической науки особенно важно. Научная историография проблемы становления Русского государства, имеющая определяющее значение для нашего исследования отражена в трудах: C.B. Бахрушина, И.У. Будовница, Г.В. Вернадского, Б.Д. Грекова, М.А. Дьяконова, Д.И. Иловайского, Н.М. Карамзина,

B.О. Ключевского, Н.И. Костомарова, Н.Ф. Котляра, Д.С. Лихачева, В.В. Мавроди-на, A.B. Назаренко, А.Н. Насонова, Н.П. Павлова-Сильванского, В.Т. Пашуто, Р.Г. Пихои, Б.А. Рыбакова, В.В. Седова, В.И. Сергеевича, С.М.Соловьева, В.Н. Татищева, М.Н. Тихомирова, JI.B. Черепнина, C.B. Юшкова и др.

C.B. Алексеева, И.У. Будовница, A.A. Горского, Д.А. Грибанова, И.Н. Данилевского, В.Б. Кобрина, Н.Ф.Котляра, Ж. Jle Гоффа, Г.С. Лебедева, В.В.Мавродина, А.В.Назаренко, В.В.Пассека, В.Я. Петрухина, А.Е. Преснякова, О.М. Рапова, М.Б. Свердлова и др.

Целью диссертационного исследования является изучение процесса генезиса института княжеской власти и выявление основ легитимности этой власти в древнерусском обществе.

Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач:

- выявить причины «призвания» на Русь варяжских князей;

- уточнить эволюцию титула «светлый князь» и ее значение;

- определить факторы, способствовавшие получению Киевского стола князьями и

- вывить основные этапы процедуры передачи власти;

-вывить факторы, способствовавшие возвышению княжеской власти в XI в.;

- установить основания легитимности княжеской власти в общественном сознании и определить роль и значение ветхозаветных образов для утверждения легитимности власти правящих князей;

- классифицировать факт передачи земель Владимиром и Ярославом своим сыновьям;

- определить роль завещания Ярослава для оформления «отчинного права» на Руси;

- выявить новые принципы междукняжеских отношений, заложенные договором 1097 г.;

- определить функции административно-судебного аппарата при князе в процессе его генезиса;

- проанализировать в контексте христианской традиции и средневекового «литературного этикета» образы русских князей, внесших наиболее значимый вклад в

процесс легитимизации власти рода - Владимира Святого, Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха;

- выявить значение храма св. Софии в Киеве для процесса легитимизации княжеской власти и определить значение обнаруженной в св. Софии греческой надписи вокруг изображения Богоматери Оранты;

- определить смыслы и значение «Поучения» Владимира Мономаха;

- выявить и проанализировать ряд текстологических совпадений «Поучения» и других источников;

- определить, с какой целью вставлено «Поучение» в текст Лаврентьевской летописи.

Объект исследования — древнерусское общество.

Предметом исследования являются институт княжеской власти и тенденции его развития в древнерусском обществе; основные характеристики властных полномочий князей и направления внешней и внутренней политики первых русских князей, статус их власти в обществе; причинно-следственные связи, оказывающие воздействие на порядок преемственности столов; статус княжеской власти и образ русского князя в общественном понимании после принятия христианства. Предметом исследования также является процесс легитимизации княжеской власти, где изучению подлежит сам обряд «вокняжения» и оформления процедуры передачи власти и литературные аллегории, при помощи которых проводилась в русских письменных источниках идея легитимности власти.

Хронологические рамки исследования. Диссертация представляет собой обобщающую работу по проблеме генезиса и легитимизации института княжеской власти в древнерусском обществе. В этой связи в ней рассматриваются основные тенденции указанного процесса в период с VI по XII вв., так как именно в этот период складывались характерные особенности института княжеской власти и механизмы его функционирования. Начальная грань - VI в. - время, когда на ранних этапах развития древнерусского общества начинали выкристаллизовываться властные структуры, образовывались зачатки властных институтов. Последняя грань определяется распадом Древнерусского государства - н. XII в.

Источниковая база исследования. Работа с источниками по древней истории имеет явно выраженную специфику. Во-первых, это связано с ограниченностью источников, дошедших до наших дней, а также с тем, что подавляющее большинство источников по ранней русской истории сохранилось лишь в сравнительно поздних списках XV-XVII вв., что, безусловно, осложняет работу по верификации материала, во-вторых, исследователь сталкивается с трудностями, связанными с достоверным прочтением источников на древнерусском языке, в случае рукописных источников -это древнее уставное письмо, в - третьих, сложности изучения источников, связаны с интерпретацией терминов и фразеологизмов, многие понятия которых остались не-вербализованы из-за отсутствия богословской и схоластической традиции на Руси. В таких условиях остается лишь один путь исследования - ретроспективный анализ документальных источников XV-XVII вв. с целью выявления в них архаизмов, элементов социально-политической организации периода Киевской Руси.

тельного оформления властных отношений, мемуарная литература, отражающая сциокультурные традиции древнерусского общества, апокрифическая литература, дающая возможность проследить развитие властных институтов на Руси через призму христианской традиции и агеографические, позволяющие провести сравнительный анализ, в первую очередь, социокультурного развития восточных славян и других народов. Подводя итог использованным в исследовании источникам, назовем главные из них: «История войн Юстиниана» Прокопия Кесарийского, трактат «О происхождении и деяниях гетов» Иордана, «Ответы на вопросы» Менандра, «История» Менандра, «Церковная история» Иоанна, «Стратегикон» Маврикия, «История» Феофилакга, древнескандинавские географические сочинения, исландские королевские саги; Священное Писание, книга пророков Исайи, книга Иеремии, книга Иезе-кииля, «Притчи Соломоновы», «Премудрости Соломона», «Премудрости Иисуса, сына Сирахова», Псалтирь, «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского, Палея Толковая, Физиологи, Патерик Киево-Печерского монастыря, «Великая хроника», Хроника Иоанна Малалы, Хроника Георгия Амартола, «Слово о Законе и Благодати» Иллариона, Лаврентьевская летопись, Ипатьевская летопись, Радзиловская летопись, Новгородская I летопись, грамоты Великого Новгорода и Пскова, «Изборник Святослава» (1073 г.), «Изборник Святослава» (1076 г.), Правда Русская, «Поучения», «Заветы», «Златоусты», «Память и похвала князю Владимиру» Мниха, «Послание к пресвитеру Фоме» Климента Смолятича.

В силу особой значимости древних письменных источников для исследования автор счел необходимым в 1-й главе диссертации рассмотреть более детально некоторые памятники древнерусской культуры и историю их появления, изучение которых, в свою очередь, позволило приблизиться к пониманию причинно-следственных связей социально-политических процессов, происходящих в глубокой древности нашего Отечества.

Методологической основой исследования стали принципы историзма, объективности, достоверности. Автор опирался на всю совокупность общественного знания. В диссертации использован комплекс общенаучных методов: историко-ситуационный, историко-генетический (ретроспективный), проблемно-хронологический, историко-сравнительный (компаративный), периодизации и специально-исторических методов, среди них: системно-структурный, исторической реконструкции, культурно-исторический (цивилизационный), историко-логический, статистический, комплексности.

Проблема генезиса института княжеской власти рассматривалась с позиции принципа историзма, непосредственно связанного с принципом объективности, при этом учитывалось влияние различных внешних и внутренних факторов в их взаимосвязи и взаиморазвитии, что позволило провести рассмотрение предмета исследования как результата диалектического взаимодействия объективных и субъективных факторов в конкретно-исторических условиях и сформировать суждения на основе структурно-функционального анализа и осмысления совокупности этих факторов.

На основании принципа историзма в исследовании был проведен научный анализ проблемы генезиса княжеской власти в культурно-исторических условиях, характерных для каждого этапа развития древнерусского общества. Исходя из этого принципа, в работе проанализированы процессы становления и развития княжеской власти, выявлена специфика происходящих изменений и трансформаций в структуре данного института с VI по XII вв. В рамках принципа историзма применены два ме-

тода - историко-ситуационный и историко-генетический (ретроспективный). Так, применение историко-ситуационного метода позволило провести исследование в контексте соответствующей исторической ситуации, а также выявить, в какой мере историки адекватно воспринимали историческую реальность того времени, а главное - учитывали ее в проводимых исследованиях.

Применение общенаучных методов позволило автору представить исследуемую проблему как единый процесс в контексте исторической обстановки рассматриваемого периода, выявив при этом конкретные особенности развития института княжеской власти на каждом историческом этапе, а также классифицировать источники по их направленности, видам, происхождению, авторству; проследить степень научной разработки проблемы, собрать и систематизировать исторические материалы.

В качестве особого метода изучения заявленной темы необходимо отметать междисциплинарный подход к историческому исследованию это связано с тем, что проблематика диссертации соотносится с несколькими областями наук: палеографией, хронологией, генеалогией, правом, социологией, политологией, в связи с чем методология исторического исследования была дополнена знанием категориального аппарата, а также методологий этих областей.

Научная новизна определяется тем, что в работе проведено обобщающее исследование генезиса и легитимизации княжеской власти в древнерусском обществе. В значительной степени нова сама постановка научной проблемы.

Новизна определяет положения, выносимые на защиту.

- Выявлено, что в социально-политической среде древнерусского общества У1П-1Х вв. наблюдался раскол между властью коллективного органа управления: совета старейшин и властью избираемых местных князей все более набиравшей силу, и подчинявшей себе племя и противодействующей власти старейшин. С целью укрепления пошатнувшихся позиций, старейшины прибегли к «приглашению» инородных князей, благодаря которым и был ослаблен, а затем полностью уничтожен институт местных князей, а позиции старейшин на некоторое время укрепились, однако старейшины служили сдерживающим фактором создания принципов передачи княжеской власти, так как для удержания своих полномочий они пытались сохранить за собой право выборности князя. Постепенно антиродовая власть укоренилась на русской почве, оставаясь при этом властью, стоящей над обществом, которой требовалось подтверждение легитимности.

- Установлено, что уже с начала XI в. с физическим устранением местных князей исчезает титул «светлый князь», а сам титул «князь», так же, как и титул «великий князь», становится династическим. В дальнейшем в условиях борьбы между родственниками одной линии возникает необходимость смещения акцентов в самой титулатуре от «русский князь», «старший князь» или «великий князь», где основная смысловая нагрузка - «во отца место» главный в роду - великий. При значительной эластичности понятия старшинства титул «великий князь» вплоть до последней трети ХП в. прочно был связан с обладанием Киевом.

- Обосновано, что уже в XI в. главным фактором, способствовавшим получению Киевского стола, было не старшинство, а реальная политическая власть, при этом требовавшая оформленной процедуры передачи власти и ее юридического закрепления. Вьивлено, что первым этапом оформления процедуры передачи власти следует рассматривать передачу власти сыновьям, осуществленную Святославом; второй этап - передача власти сыновьям Владимиром Святым; третий этап - переда-

ча власти сыновьям Ярославом по «ряду» в 1054 г.; и четвертый этап, наиболее завершенный и оформленный, закрепление власти за отдельными линиями рода Рюриковичей междукняжеским договором 1097 г., обозначившим оформление «права отчины» при главенстве старшего в роду.

- Выявлено, что возвышению статуса княжеской власти в XI в. способствовали принятие христианства и преемственность христианских традиций, вследствие чего княжеская власть в общественном сознании начинает отожествляться с «божественной» и таким образом, как и сама фигура князя, становится священной и непререкаемой. Постепенно князь превращается в сознании средневекового человека в «посланника Божьего» или «Богоизбранного», такой высокий статус подчеркивается посредством титулатуры и обрядности, где особую роль играл обряд «вохняжения». Сам титул «Богоизбранного», упорно формировавшийся в общественном сознании самим князем, его окружением, а также духовенством, по убеждению автора, имел важное значение для князя и являлся определенной гарантией пожизненного пребывания на Киевском столе, подобная гарантия была крайне необходима в связи с тем, что на тот период определенного механизма передачи власта не существовало. Такая ситуация, несмотря на всю ее непрочность, была более приемлемой для князей, чем в догосударственный или раннегосударственный периоды, когда князь наделялся властными полномочиями на определенное время и в любой момент мог быть отстранен от «должности» общиной. Таким образом, можно утверждать, что именно христианство во многом способствовало ускорению процесса легитимизации княжеской власти.

- Установлено, что легитимность княжеской власти в общественном сознании обосновывалась не только посредством церемониала власти, титулатуры и символов власти, но также в период уже после принятия христианства через систему библейских образов, позволяющих иносказательно подтвердить легитимность власти правящих князей. Так, установлено, что в ПВЛ летописцем использован образ ветхозаветного Иакова и его 12 сыновей с целью сопоставления его в одном случае с образами князя Владимира I и его сыновей, а в другом - с образами Ярослава и его сыновей, которым, исходя из ветхозаветной аналогии, и должна принадлежать земля русская. Исследование параллели Иаков-Владимир показало, что в ПВЛ текст о наделении Владимиром своих сыновей землями следует сразу за рассказом о принятии христианской веры и похвалой Богу, что вполне логично, если рассматривать легитимизацию с позиции сакральности. В данном случае параллель Иаков-Владимир понадобилась летописцу для обоснования легитимности власти Владимира в Киеве, в связи с тем, что в действительности таких оснований не имелось - власть Владимира в Киеве не являлась законной потому, что основным претендентом на престол по праву старшинства являлся Святополк, сын старшего брата Владимира, - Ярополка. Установлено что в средневековой литературной традиции с Владимира после принятия им христианства и крещения Руси был снят грех за убийство брата - Ярополка, так как по христианской традиции принятие веры и крещение сопоставимо с перерождением. В другом случае параллель Иаков - Ярослав понадобилось летописцу для проведения вдеи легитимности решения Ярослава о разделе земель и передаче власти. Ярослав также завещает свои земли сыновьям, как когда-то это сделал Иаков. При этом определено, что летописный рассказ об оглашении Ярославом своего завещания сыновьям не соответствует истине, так как из последующего изложения в ПВЛ очевидно, что в предсмертный момент Ярослава Святослав находился на Волы-

ни, а Изяслав в Турове. Искажение действительной истории потребовалось летописцу для большей очевидности связи двух образов Иакова и Ярослава. На основании проведенного анализа образа Ярослава было выявлено, что в литературных произведениях того времени Ярослав, так же как и Владимир I, сравнивается с Соломоном и Левием. Таким образом, можно утверждать, что Ярослав, заложивший храм св. Софии, должен был восприниматься в общественном сознании как устроитель городского пространства Киева по подобию устроителей городского пространства в Иерусалиме и Константинополе, что уже само по себе могло трактоваться как претензия на возвышение статуса Киева и приравнивание его к статусу Нового Иерусалима.

- Выявлено, что факт передачи Владимиром I земель своим сыновьям, а затем факт передачи Ярославом земель сыновьям по «ряду» нельзя расценивать как начало оформления сюзеренно-вассальных отношений на Руси. В основе вассальных отношений, на примере Европы, где аналогичные процессы оформления передачи власти прошли гораздо раньше, чем на Руси, лежало пожалование князем земель своим вассалам как материальное обеспечение за службу, тогда как в нашем случае мы имеем дело с генетическим пожалованием земель, которое не сопровождалось утратой самостоятельности власти в пожалованных землях, князь-отец не нарушал этой самостоятельности, при этом дань можно рассматривать как налог за охрану границ. Таким образом, можно заключить, что наделение землей сыновей великих князей можно рассматривать как временное генетическое пожалование с правом управления. В свою очередь, закон старшинства, проявлявшийся в подчинении младших старшему, т.е. главе семейства - отцу, должен был обеспечивать великому князю бесперебойное поступление дани и повиновение. Таким образом, разделение земель Владимиром между сыновьями и разделение земель Ярославом между сыновьями можно рассматривать как нарушение принципа наследования власти по восходящей линии. По завещанию Ярослава, Киевский стол как олицетворение власти в земле русской переходит к Ярославичам. Данный принцип был окончательно закреплен на Любче-ском съезде, именно с этого периода правомерно говорить о вступлении в силу принципа наследования по нисходящей линии или династического правления, отменившего «лествичную» систему перехода столов. В сложившихся условиях гарантом соблюдения новых норм выступали все князья рода. Реализацией новых принципов междукняжеских отношений стало расчленение территории Древнерусского государства на уделы, закрепленные за потомками Ярослава.

- Установлено, что «ряд» Ярослава заложил начала отчинного права - «не преступай предела братня», закрепленного в дальнейшем на Любческом съезде - «каж-до да держит отчину свою», с учетом того, что уже к 1054 г. претенденты на власть других линий были устранены, Положение «не преступати предела братня» можно рассматривать как новый принцип разрешения междукняжеских противоречий, при том, что круг претендентов легко восстанавливается по тексту летописи - Изяслав, Святослав, Всеволод, Игорь, Вячеслав. Выявлено, что основой для осмысления в общественном сознании решения принятого на Любческом съезде - «каждо да держит отчину свою» - послужил ветхозаветный рассказ о сыновьях Ноя не случайно размещенный в начале летописи. Как видно из библейского сюжета, сыновья Ноя делят землю по жребию. Закрепление земель за Ярославичами происходит по праву отчины на основании завещания Ярослава. О «воле отца» летописец вспоминает в статье 1073 г., в первую очередь для того, чтобы уподобить Святослава, нарушившего завещание и преступившего «предел братен», сыновьям Хама, «преступившим

предел братен» (предел Сима) вопреки завещанию Ноя, тем самым, тот и другой заслужили кару небесную.

- Выявлено, что на основании принципов междукняжеского договора 1097 г. произошел раздел всей земли русской на три отчины, в соответствии с тремя старшими линиями потомков Ярослава Мудрого - Изяславичей, Святославовичей, Всеволодовичей. При этом в договоре отсутствует указание на преемственность старшинства Святополком (хотя он таковое и имел), однако, на наш взгляд, этот факт еще не означал полной отмены принципа старшинства, которое обосновывалось владением Киева. Обосновано, что решения Любческогого съезда заложили основы формирования государственной системы землевладения и передачи власти через признание отчинных прав на Киев. Верховная власть, таким образом, отныне должна была принадлежать только одной линии разросшегося рода Рюриковичей - Изяславичам. Вместе с Киевом, следовательно, за йзяславичами закреплялось и политическое верховенство на Руси. Если бы этот принцип был проведен полностью в жизнь, то наследование Киевского стола ограничивалось только представителями династии Изяславичей, а право перехода князей со стола на стол лишь пределами их отчин.

- Определено, что в X в. княжеский административно-судебный аппарат был представлен дружиной, которая к этому времени уже трансформировалась в профессиональную военную организацию, верхушка которой и составляла управленческий аппарат при князе, являясь гарантом реализации его решений и соблюдения достигнутых при его участии договоренностей. Доказано, что великокняжеская дружина в X - первой половине XI вв. являлась основным элементом государственного управления на Руси, именно в этот период она стала активно включаться в различные социально-политические системы, создавая структуру государственного управления и заменяя княжеской администрацией прежние органы самоуправления племенных княжений. Автор приходит к выводу, что в связи с созданием княжеского административно-судебного аппарата в Х-Х1 вв. такой древний институт, как вече, утрачивает значение органа общинного самоуправства, решение государственных политических и судебных вопросов переходит в руки князя и княжеской администрации; функции племенного веча были заменены высшими прерогативами князя - главы государства, а Совет старейшин племени сменили старшая дружина и высшая часть административно-государственного аппарата.

- Предложено осмысление в контексте христианской традиции и средневекового «литературного этикета» образов русских князей, внесших наиболее значимый вклад в процесс легитимизации власти рода. К этим князьям автор относит Владимира Святого, Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха. Так, было выявлено, что в древнерусских источниках и литературных произведениях указанные князья косвенно сопоставлялись с такими значимыми для христианской традиции и мировой истории фигурами, как: 1) Ной, 2) Авраам, 3) Измаил, 4) Иаков, 5) Давид, 6) Соломон, 7) Константин. Основываясь на убеждении о том, что первостепенной задачей любого средневекового писателя являлось отражение сакрального смысла истории, когда настоящее значимо только в сопоставлении с ветхозаветными и новозаветными событиями, автор провел анализ косвенных сопоставлений, содержащихся в Повести временных лет, на основании чего пришел к выводу о том, что многие события, переданные в ПВЛ, носят весьма условный характер и, не претендуя на достоверность, передают читателю более глубокий смысл, понимание которого возможно только посредством изучения библейских аналогий, о чем свидетельствуют, например, об-

наруженные в ПВЛ неоднократные параллели, связанные с сакральной цифрой 12. Так, в ПВЛ указывается на то, что у Владимира Святого, Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха было у каждого 12 детей, что не соответствует исторической реальности, однако из-за того, что число 12 вообще являлось сакральным в христианской традиции и таило в себе сразу несколько ветхозаветных и новозаветных сюжетов, необходимых для создания определенного образа правящего князя, возвеличивания княжеской власти в целом и одновременно подчеркивающих статус «богоизбранности» данных князей, подобная «ошибка» была вполне уместной и даже необходимой. На основании проведенного анализа образа Владимира I в древнерусской литературе было установлено, что жизнедеятельность великого князя делилась на два периода: до принятия христианства и после принятия христианства. Так, для описания жизнедеятельности 1-го периода характерно осуждение Владимира-язычника, а для описания 2-го периода - превозношение Владимира-христианина, при этом для разных периодов в средневековой литературе, а также Повести временных лет были найдены соответствующие прообразы в ветхозаветных и новозаветных фигурах. Так, на основании проведенного исследования определено, что Владимир-язычник сопоставим с Измаилом, сыном рабыни Агари, чей образ крайне отрицателен в христианской традиции, а Владимир-христианин - это уже целая система положительных образов, представленная Иаковом, Давидом, Соломоном и Константином; все эти образы, по убеждению автора, были необходимы для утверждения высокого статуса князя и легитимности его власти. Выявлено, что Владимир одновременно ассоциировался и с ветхозаветным Давидом, который перенес ковчег Завета с горы Синайской в Иерусалим, в то время как князь перенес Честной Крест на берега Днепра из Нового Иерусалима (Константинополя). Для характеристики образа князя Ярослава летописец неоднократно обращается к ветхозаветному образу Иакова, что вполне объяснимо, так как, исходя из ветхозаветного сюжета, Иаков купил у старшего брата Исава первородство, и таким образом «Закон стал вперед Благодати». То же произошло и с Ярославом, он занял стол не по праву, однако летописец оправдывает его. Как известно, образ ветхозаветного Иакова применялся для оправдания и других русских князей - например, Владимира Мономаха, который также занял престол не по праву, однако власть его считалась в обществе легитимной. Образ Иакова был использован и в «Слове о Законе и Благодати» Илариона, где параллель между Ярославом и Иаковом очевидна.

- Выявлено определяющее значение храма св. Софии в Киеве для процесса легитимизации княжеской власти. Обосновано, что в общественном сознании на протяжении многих столетий храм св. Софии являлся олицетворением Веры и Божьей Крепости, что, в свою очередь, служило утверждающим фактором власти киевского князя. На основании глубокого анализа древнерусской литературы выявлены многочисленные сопоставления и отождествления этого храма с другими святынями христианства - храмами в Иерусалиме, Константинополе и Риме, а также с Вифлеемской пещерой, апостольской горницей на Синайской горе, Святым гробом Господним, Высшим Иерусалимом, позволяющие возвеличить власть и могущество киевских князей. Обосновано, что сам образ Богородицы, которому и посвящен храм св. Софии, был соотносим с Соломоновой Премудростью, что в древнееврейской сакральной лексике часто сближается с термином - «начало». Таким образом, воздвижение храма св. Софии (Премудрости) в Киеве приравнивало русскую священную державу к римской и греческой, и соответственно Киев уподоблялся славе Рима и Константи-

нополя, в свою очередь, сопоставимых с Иерусалимом - центром земли по христианской традиции, а главное - с Небесным Иерусалимом. Также и храм Премудрости в Киеве был соотносим с храмами в Риме, Константинополе и Иерусалиме, в соответствии с христианской традицией воздвигнутыми «по образу и подобию Храма Божьего в Небесном Иерусалиме». Данный высокий статус города Киева и храма св. Софии, по мнению автора, подтверждает обнаруженная в св. Софии греческая надпись середины XI в. на алтарной арке, идущей по краям полукупольного свода' главного алтаря, вокруг изображения Богоматери Оранты: «Бог посреди нее, и она не поколеблется. Поможет ей Бог с раннего утра». Здесь подразумевается параллель - Киев -Иерусалим - Небесный Иерусалим. Под словом «она» подразумевается гора Синайская - культовый центр Иерусалима и место расположения Храма. Соединив информацию надписи с информацией статьи ПВЛ, содержащей легенду об апостоле Андрее, где приведено его пророчество, относящееся к будущему величию Киева: «...на сих горах восияеть благодать Божья: имать градъ и церкви многи... въшедь на горы сия и постави кресть...», получим параллель между священной Синайской горой и местом, на котором был воздвигнут Киев. Изучение 45-го псалма, и в частности 6-го стиха, начинающегося словами: «Бог посреди нее» (буквальный смысл), или «Бог посреди него» (в псалме речь идет о пребывании Бога внутри Небесного Иерусалима), позволило нам прийти к выводу о том, что Киев позиционируется одновременно и как Иерусалим, и как Небесный Иерусалим, хранимый Богом.

- Предложено авторское осмысление «Поучения» Владимира Мономаха в качестве своеобразной платформы для утверждения новой формы властвования на основании отчинного права. Исследование текста «Поучения» и других источников привело к заключению о том, что основной смысл «Поучения» - это утверждение легитимности правящей династии и возвышение статуса княжеского рода. Анализ обнаруженных соискателем в тексте «Поучения» параллелей между Владимиром Мономахом и ветхозаветными Иаковом позволил сделать вывод о проводимой летописцем линии, указывающей на легитимность власти правящей династии, и если Мономах сопоставим с Иаковом, то очевидной выглядит идея о торжестве рода Мономаха над всеми остальными врагами — внешними - половцами, и внутренними - Свято-полком и его потомками., ассоциируемыми с «семенем» Измаила, которое должно «истребиться». Определено, что для передачи образа Богоизбранного князя в «Поучении» также используется параллель Иуда - Мономах. Исходя из ветхозаветного сюжета, приходим к логической цепочки — Мономах - царь земли, дарованной ему отцом (отчины), которая должна по праву принадлежать его потомкам. Это принцип отчинного права и был закреплен на съезде в Любече, инициатором которого являлся Мономах.

- Исследование позволило выявить ряд текстологических совпадений «Поучения» и некоторых других источников. Так, установлены аналогии между первой частью «Поучения» - «Наставлением детям» и 36-м Псалмом Давида. Следуя принципу средневекового «литературного этикета», в соответствии с которым настоящее было значимо только в сопоставлении с библейской историей, на наш взгляд, в образе Владимира правомерно видеть праведника, а вот под грешниками здесь подразумевается целый комплекс образов - как внутренние враги, среди которых в первую очередь Святополк, так и внешние - половцы. Образ праведника Мономаха дополняет неверно переданный в «Поучении» Псалом 22 - «яко благословящии его насле-дятъ землю, клянущии же его потребятся».

- Определено, что употребление в «Поучении» имени «Мономах» вместо общепринятого - «Владимир сын Всеволжъ» не случайно, здесь прослеживается тенденция возведения родословной Владимира от рода Мономаховичей, т.е. от византийских императоров, благодаря чему возвеличивается статус князя и его власти. С именем «Мономах» сталкиваемся в Ипатьевской летописи, в статье, относящейся к галицко-волынскому летописанию, и все в том же смысле - возвеличивания правящего князя. «Подвиг» Мономаха, изгнавшего половцев за «Железные Врата», носит характер легенды и помещен в текст летописи с тем, чтобы возвысить статус князя галицко-волынской земли Романа - внука Мономаха. Более широкое распространение эта тенденция получила уже в период царствования московских князей, когда для возвышения статуса Москвы, а вместе с ней и статуса власти, потребовалось найти родоначальника уже не в роду Рюриковичей, а в роду могущественных Мономаховичей. Обосновано, что «Поучение» было вставлено в текст летописи с целью обоснования легитимности власти и высокого статуса правящей династии, причем автор данной вставки умышленно разместил ее после статьи «о безбожных сынах Измаила», при этом «Поучения» не было в Протографе Лаврентьевской летописи, оно могло быть внесено в летопись при переписке, таким образом; время вставки -XIV в.

Научно-практическая значимость исследования. Полученные результаты могут быть использованы в дальнейшей научной разработке проблемы генезиса и легитимизации княжеской власти в древнерусском обществе, а также в преподавательской деятельности, в ходе разработки и чтения соответствующих учебных курсов и спецкурсов по отечественной истории. Изучение одной из основополагающих проблем - генезиса властных институтов в древнерусском обществе предлагается построить на основании проблемного подхода.

В отечественной историографии следует учесть выявленные самобытность и своеобразие истории развития княжеской власти на Руси с присущими ей характерными чертами, позволяющими проникнуть в суть глубинных истоков и причин противоречий в княжеской среде, во многом определивших дальнейший ход истории. Автор пополняет историографию интерпретацией политических событий не столько с внешней общепринятой точки зрения, сколько с внутренней, сосредоточенной на понимании причинно-следственных связей и политических факторов.

В дальнейшем исследовании отечественной истории VI—XII вв. следует учитывать предложенное соискателем герменевтическое прочтение различных древних источников, при помощи которого уточнены черты властвования, характерные для русских князей, а также обозначены роль княжеской власти и ее статус в средневековом обществе через призму христианской традиции.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в научных публикациях автора. Соискатель неоднократно выступал с докладами и сообщениями по теме исследования на международных, российских и региональных научных и научно-практических конференциях, а также на научных семинарах в Московском гуманитарном университете, Институте научных исследований по общественным наукам РАН, Московском педагогическом государственном университете.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, 5 глав, 14 параграфов, Заключения, Списка источников и литературы.

П. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность и научная значимость темы, выявляется степень ее изученности и обеспеченность источниковой базой, определяются хронологические рамки, формулируются объект, предмет, цель, задачи и методы исследования, определяется новизна исследования, содержание выносимых на защиту положений.

Глава 1. «Историография и источники по социально-политической истории древнерусского общества». В первом параграфе анализируется историография исследуемой проблемы. Литература, созданная в дореволюционный период, отличалась общими подходами к рассмотрению вопроса о формировании властных институтов в древнерусском обществе. Данная проблема изучалась, прежде всего, с внешних позиций, через призму споров норманисгов и антинорманистов, однако те и другие соглашались с тем, что уже в IX в. Русь можно считать государством (государственная школа).

Научная историография вопроса становления и развития властных структур древнерусского общества в контексте проблемы формирования государства начинается с работ Г.С. Байера', В.Н.Татищева2 и М.В. Ломоносова3. Работы этих ученых являются начальным этапом исследования проблем, связанных с процессами становления и развития властных структур в древнерусском обществе. Большая работа по анализу целого комплекса источников была проделана в середине XVIII в. В.Н. Татищевым. Он изучил и проанализировал работы таких византийских авторов, как Иаонн Цец, Зонара, Евстафий, Никита Хониат и др., а также польские хроники, труды Вельского, Барония, Готфрида и др., что, безусловно, открыло новые горизонты для исследований в области социально-политических процессов древности. Более детально показывает общественное устройство, обычаи и традиции, сложившиеся в древнерусском обществе на основе обычного права Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского»4. Ссылаясь на летописные известия, историк показал роль княжеской власти в обществе и выявил основные функции князей. По его мнению, первые русские князья обладали не только верховной и судебной но и законодательной властью.

От изучения вопроса о происхождении восточных славян и зарождения правящей династии исследователи XIX в. постепенно перешли к изучению экономических и социально-политических процессов. В первой половине XIX в. происходит поворот от субъективных теорий к новым социологическим концепциям. Так, И.Ф. Эверс5 впервые объяснил процесс становления государственности, исходя из объективных факторов.

Существенный вклад в изучение проблемы генезиса княжеской власти внес М.А. Дьяконов6, который считал княжескую власть, таким же исконным и столь же повсеместным институтом, как и вече. У отдельных славянских племен «княженья» упоминаются задолго до призвания Рюриковичей. Корни этой власти скрываются в доисторическом, патриархальном быту. Князь - необходимый элемент в составе го-

Байер Г. С. Сочинение о варягах / Пер. Кирияк Кондратовича. СПб., 1767.

Татищев В.Н. История Российская. М.-Л., 1962.

Ломоносов М.В. Древняя российская история. СПб., 1766.

Карамзин Н.М. История государства Российского. СПб., 1818. Т.1.

Эверс И.Ф. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии. СПб., 1826.

Дьяконов. М.А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. M.-JI., 1926.

сударственной власти всех русских земель. Развивая обозначенную М.А. Дьяконовым теорию о родовых отношениях, К.Д. Кавелин1 утверждал, что в древнерусском обществе до XII в. господствовали родовые отношения, которые победили в столкновении с дружинным строем (феодальным порядком), привнесенным варягами, что, по его мнению, объясняет отношения между князьями. Эта мысль была развита С.М. Соловьевым (государственная школа). Историк выводил значение княжеской власти «киевского периода» на основании принципа принадлежности власти всему «владетельному дому Рюриковичей». Особое внимание проблеме становления и укрепления княжеской власти на Руси Соловьев уделяет в трудах: «Об отношениях Новгорода к великим князьям» и «История отношений между князьями Рюрикова дома» .

Данная теория являлась господствующей в отечественной историографии до появления «договорной теории» В.И. Сергеевича. В.О. Ключевский видел в «родовой теории» идеальную схему, которой следовали все князья, но не всем удавалось выдержать ее без изменений3. В дальнейшем, исходя из определяющей роли городов в генезисе развития древнерусского общества, он считал началом государственности развитие городовых областей, на смену которым приходит варяжское княжество, а затем образовывается Киевское государство, во главе которого стоял киевский князь со своей дружиной4. Историк, в отличие от своих предшественников, рассматривал институт княжеской власти в союзе с дружиной и обращал внимание на то, что вечевое устройство ограничивало деятельность княжеской власти.

«Родовая теория» впервые получила опровержение в работах В.И. Сергеевича (юридическая школа). Исследуя природу власти в древнерусском обществе, ученый разделил древнюю историю Руси на два периода. Первый - княжеский, когда Русь представляла собой множество независимых одно от другого княжений; второй -царский, когда Русь являлась государством с политическим центром в Москве. Сергеевич не признавал в истории России периода существования Древнерусского государства. Историк противопоставлял «родовой теории» теорию «договорного права». Суть ее заключалась в том, что князья в вопросе престолонаследия руководствовались только личными договорными обязательствами .

Большой вклад в историографию вопроса становления Древнерусского государства внесли труды Х.М. Френа, И. Хаммера Пургталя, Ф.Б. Шармуа. Работы этих ученых на основании ранее не известных восточных источников конкретизируют сведения о функциях родоплеменных князей на ранних этапах развития древнерусского общества. Во второй половине XIX в. была создана русская византиноведче-ская школа (В.Г. Василевский), представители которой установили некоторые прямые связи развития основных этапов властвования в древнерусском обществе с византийскими традициями сакрализации власти.

Большое внимание взаимоотношениям властных структур Древнерусского государства уделено в работах Н.П. Павлова-Сильванского. Историк утверждал, что в Киевский период наблюдалось господство «дружинного склада высшего класса». Он пришел к выводу, что на Руси так же, как и на Западе, с течением времени дружина

1 Кавелин К.Д. Взгляд на юридический быт древней России. СПб., 1846.

^Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1878. Т. 1. С. 157-159.

Ключевский В.О. Сочинения: в 9-ти томах. M.,I987. Т.1: Курс русской истории. 4.1. С. 149, 159-161.

Ключевский В.О. Боярская Дума Древней Руси. М., 1902. С.112.

5 Сергеевич В.И. Вече и князь: Исторические очерки. Спб., 1867; Он же. Древности Русского права. СПб., 1908. Т.1. С.49-53.

приобрела земельную оседлость и отдалилась от князя1.

Более полное освещение проблема становления властных структур на Руси получила в работах А.Е. Преснякова. Исследователь изложил свои взгляды в специальной монографии и в курсе университетских лекций2. Пристальное внимание он уделял изучению норм древнерусского семейного права. Раскрывая понятия «старшинство» и «отчина» ученый считал невозможным смешение двух основных вопросов -о преемстве старшинства и вопроса, касающегося владения волостями, которое осуществлялось независимо от отношений старшинства. Он объяснял эволюцию княжеских отношений, исходя из борьбы права «отчины» и стремления киевских князей к концентрации владений вокруг «золотого стола». По его мнению, Киевское старшинство, обеспечивавшее единство страны к середине XII в. теряет свое значение и отступает перед натиском отчины3. Исследователь выделял «доярославов период» нашей истории как период существования Древнерусского государства, сохранявшего единство путем концентрации власти в руках киевского князя. Работы Преснякова подвели итог в изучении генезиса институтов власти IX -XII вв. в дореволюционной науке.

Литература советского периода отличалась классовым подходом, в основе которого лежала так называемая «пятичленка». Историки этого периода недооценивали роль протогосударственных объединений. Многие из них утверждали, что в раннефеодальном обществе, каковым представлялась им Киевская Русь, государство являлось формой подавления классов. Подобный подход оставлял в тени многие особенности формирования и развития властных институтов, в частности, не рассматривались такие проблемы, как легитимность власти, сакрализация власти, влияние теологии на социально-политические стороны жизнедеятельности общества.

Начиная с 20-х гг. XX вв., отечественные историки, в основном, стали заниматься проблемами базисного характера: утверждалось понимание социально-политической жизни Киевского государства как феодальной системы. Вопрос о княжеской власти решался преимущественно в социологическом аспекте, князь рассматривался как выразитель интересов феодального класса. Это привело к постановке вопроса о существовании в княжеской среде вассальных отношений. Однако в 1919 г. вышла книга H.A. Рожкова,4 где утверждалось, что Древняя Русь IX-XI вв. была бесклассовым обществом. М.Н. Покровский вообще отрицал существование государства в Древней и Московской Руси до XVI в.5.

В 1933 г. Б.Д. Греков и М.М. Цвибак развили теорию Н.П. Павлова-Сильванского о феодализме в Древней Руси, которая получила дополнительное теоретическое подкрепление в марксистской «пятичленке». На многие десятилетия магистральное направление в советской историографии определила работа Б.Д. Грекова «Киевская Русь». Исследователь утверждал, что уже в догосударственный период происходило имущественное и социальное расслоение и начинает формироваться класс крупных собственников, т.е. зарождаются феодальные отношения. По мнению ученого, «Правда Ярослава» юридически отражала общество свободных и рабов,

' Павлов-Сильванский Н.П.Феодализм в Удельной Руси. СПб., 1910. С. 349-350. Пресняков А.Е. Княжое право в Древней Руси. Очерки по истории Х-ХИ столетий. СПб., 1909; Онже. Лекции по русской истории. М., Т. 1. 1938. ' Пресняков А.Е. Лекции по русской истории. М., 193S. T.l. С.104-105. Рожков H.A. Русская история в сравнительно историческом освещении. М.,1919. Покровский М.Н. Очерк истории русской культуры, М.-Л., 1925.4.1. С. 56-57.

уже «Правда Ярославичей» - феодализирующееся общество'. М.М. Цвибак доказывал, что феодальные отношения возникли до прихода варягов2. В рамках указанной теории в 1950 г. вышла работа археологов М.Ю. Брайчевского и В. Довженко. По их мнению, период с VIII по IX вв. можно считать периодом феодализма, когда на классовой основе возникло государство3, В 1952 г. выходит последняя работа Б.Д. Грекова в которой исследователь, продолжая дискуссию историков второй половины 30-х - 50-х г. о характере Древнерусского государства как рабовладельческом, феодальном, варварском, «готическом» — предложил формулировку раннефеодального государства4. C.B. Бахрушин, не соглашаясь с понятием «классовой сущности» «державы Рюриковичей», видел в древнерусском обществе одну из разновидностей варварской государственности5.

Дофеодальным государством видел Киевскую державу C.B. Юшков при этом полагая, что в княжеской среде X - н. XII вв. уже складывались вассальные отношения. Вместе с тем, вслед за Бахрушиным, ученый отмечал, что Русь IX начале X вв. имела все черты варварского государства, а, начиная с Владимира органы власти стали носить феодальный характер. Такое государство формировалось в рамках общественной структуры, где отсутствовало деление общества на социальные слои по классовому признаку. По мнению Юшкова, в IX-X вв. в Киевской Руси господствующим слоем была социальная группа «русь», занимавшаяся дальней торговлей и походами. «Русы» были жителями городов и организаторами государства6.

Предложенные C.B. Юшковым выводы о формах междукняжеских отношений, основанных на вассальных связях, развил В.Т. Пашуто7. Историк стремился доказать идентичность древнерусского вассалитета западноевропейской модели. Он определил государственный строй Руси XII - ХП1 вв. как систему «коллективного сюзеренитета»8. Поддержал идею Бахрушина и Юшкова о варварском государстве В.В. Мавродин. Исходя из основных постулатов советской историографии, ученый утверждал, что все государства, когда-либо взимавшие дань, начиная от Египта и древних шумеров, можно считать раннефеодальными9.

В 60-е годы XX столетия обозначился важный рубеж в развитии советской исторической науки периода древней и средневековой Руси. Концепция русского феодализма была подвергнута критике в связи с тем, что в материалах, относящихся к XXI вв., историкам не удавалось обнаружить основной компонент феодального строя - крупную вотчину, обрабатываемую трудом зависимых людей. Потребность принципиально нового подхода в изучении социальной структуры и политического строя древнерусского общества становилась все более настоятельной.

1 Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1933; Он же. Начальный период в истории русского феодализма // Ведаик АН СССР. 1933. №7.

Цвибак М.М. К вопросу о генезисе феодализма в древней Руси // Из истории докапиталистических формаций. M.-JL, 1933.

Брайчевский М.Ю., Довженко В.В. О времени сложения феодализма древней Руси // Вопросы истории. 1950. т.

Греков Б.Д, Генезис феодализма в России в свете учения И.В. Сталина о базисе и надстройке // Вопросы истории. 1952. №5.

Бахрушин C.B. Держава Рюриковичей // Вестник древней истории. 1938. №2. С. 98.

Юшков C.B. К вопросу о политических формах феодального государства il Вопросы истории. 1950.

^ Пашуто В.Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерусское государство и его международное значение, м., 1965. С.123.

Пашуто В.Т.Историческое значение периода феодальной раздробленности на Руси // Польша и Русь. Черты общности и своеобразия в историческом развитии Руси и Польши XII -XIV вв. М., 1974.

Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945.

Эту проблему решил ИЛ. Фроянов. Историк уделял большое внимание исследованию политических институтов древней Руси, подробно рассматривая такие властные структуры, как институт княжеской власти, дружину, вече. Исследователь считал Древнюю Русь государством, опирающимся на общинную основу, и утверждал, что в период зарождения древнерусской государственности военная сила и общественная власть еще не оторвались друг от друга, составляя единое целое. Власть принадлежала тому, кто представлял собой военную мощь. В период с X по XI в. существовало более или менее устойчивое равновесие сил между властью князя, опиравшегося на силу дружины, и властью веча, за которым стояла военная организация горожан. Позднее историк утверждал, что Киевская Русь была государством доклассовым - «потестарным». Это утверждение основано на трех признаках, сочетание которых признается в потестарно-политической этнографии показателем завершения политогинеза и формирования государства: размещение населения по территориальному принципу, а не на основе кровных уз, как это было при старой родовой организации; наличие публичной власти, отделенной от основной массы населения; взимание налогов для содержания публичной власти1.

Альтернативную попытку реконструкции возникновения Древнерусской государственности предпринял Г.С. Лебедев . Впервые в крупной работе советского времени было доказано, что одним из основных источников нарождавшейся государственности была дальняя торговля, а сами государственные образования складывались по крупнейшим торговым путям того времени. Таким образом, «русь», которую он считал скандинавской по происхождению, а термин - этносоциальным, являлась активным участником процесса становления Древнерусской государственности3.

Некоторые особенности процесса развития властных структур удалось проследить В.А. Назаренко. Исследователь показал существование на Руси до конца IX в. феномена, названного им «родовой сюзеренитет»4. В сущности, это то же явление, о котором писал А.Е. Пресняков, называвший его «семейным владением». Содержание «родового сюзеренитета» состоит в имманентном праве представителей правящей династии обладать политической властью и территориальным уделом.

Литература современного периода отличалась разнообразием подходов к проблеме становления и развития властных институтов древней Руси. Прежде всего, следует отметить статью A.A. Горского «Государство или конгломерат конунгов», где автор, развивая идеи С. Франклина,5 отрицал существование единого Древнерусского государства на протяжении X в. и считал, что единое государство в Древней Руси начинает складываться только в конце X в.6. Центральную роль в укреплении власти князя играла дружина.

Сущность княжеской власти и процесс становления власти отражены в исследованиях В.Я. Петрухина, который рассматривал проблемы престолонаследия и ле-

1 Фроянов И.Я. Киевая Русь: Очерки социально-политической истории. Л., 1980. С. 243; Он же. Мятежный Новгород: Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX начала ХШ столетия. СПб., 1992. С.21.

' Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985.

Лебедев Г.С. Булкин В.А. Дубов И.В. Археологические памятники Древней Руси IX -XI вв. Л., 1978.

Назаренко A.B. Родовой сюзеренитет Рюриковичей над Русью (Х- XI вв.) // Древнейшие государства на территории СССР. М„ 1985-1986. С.149-157.

Franklin a. Some apocryphal sources ofKievan Russian Historiography Oxford Slavonic papers. V.15. P. 1-27.

6 Горский A.A. Государство или конгломерат конунгов? Русь в первой половине X века.// Вопросы истории. 1999. №8. С.43-52.

пггамности княжеской власти с позиций отношений различных социальных групп1.

Особый интерес вызывают научные труды Р.Г. Пихои2. Ученый указывал на то, что в России в течение всей ее многовековой истории неоднократно менялись формы государственной власти и правления. На заре древнерусской государственности земли присоединяемых к Киеву племен «окняжались», прежде всего путем распространения на них систем сбора дани и создания на местах опорных пунктов центральной власти3.

М.Б. Свердлов, используя предшествующий исследовательский опыт, пришел к выводу, согласно которому общественный строй восточных славян закономерно развился в VI-X вв. от племенного строя к феодальному. При этом феодальные общественные отношения формировались на основе службы дружинников князю и материального обеспечения за эту службу посредством фьефов-феодов.

Нетрадиционны работы И.Н. Данилевского. Ученый исследовал не только объективные законы и закономерности исторического процесса, но и их субъективные механизмы, оспаривая утверждение о том, что государственность была занесена на Русь извне. В качестве прообразов государственных институтов в древнерусском обществе историк рассматривал собрание представителей племен, позднее эта организация стала известна нам как вече и князя, который «владеет и судит», дружину — вооруженный отряд, сопровождающий приглашенного князя и помогающий ему выполнять свои новые обязанности. Князь в Древней Руси брал на себя справедливое распределение средств, добытых им совместно с дружиной4. Выявленные нами позиции зарубежных авторов, в основном, можно свести к характеристике системы властвования на основе принципа corpus fratrum5, типичного для раннефеодального государства франков.

Таким образом, анализ историографии показал, что в отечественной исторической научной литературе нет целостного, комплексного представления по проблеме генезиса и легитимизации института княжеской власти в Древнерусском обществе. Данная проблема рассматривалась фрагментарно. Специальная работа, целиком, посвященная этой проблеме, позволила бы при комплексном рассмотрении всех имеющихся фактов выявить новые закономерности и основные тенденции генезиса и легитимизации института княжеской власти в древнерусском обществе.

Во втором параграфе первой главы проанализированы источники, составившие основу для глубокого изучения социально-политического развития древнерусского общества. Работа построена на целом комплексе как переводной, так и оригинальной литературы, что позволило переосмыслить историю Древней Руси через систему взглядов средневековья.

Автор приходит к выводу о том, что в древнерусскую эпоху исключительно большое значение имели литературные образцы - прежде всего переводные церков-

' Пе^ухин В.Я Древняя Русь. Народ, князья, религия // Из истории русской культуры. Древняя Русь.

^ Пихоя РХ. История государственного управления в России. М., 2001; Он же. Судьбы реформ и реформаторов в России. М., 1999.

Пихоя Р.Г. История государственного управления в России. М., 2001. С. 15.

Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX -XII вв.) М., 1999. С.76-80; Он же.Русские земли глазами современников и потомков (XII-X1V вв.). М., 2001.

Непременное соучастие всех наличных братьев в управлении королевством по смерти их отца, что выражалось в территориальных разделах между ними. Этот феномен трактуется как родовой сюзеренитет. См.: В.Я. Петрухин. Древняя Русь. Народ. Князья. Религия //Из истории русской культуры. М., 2000. Т.1. С.501.

нославянские библейские и богослужебные книги. Такие произведения содержали риторические и структурные модели разных типов текстов, определяли собой письменную традицию, иначе говоря, кодифицировали литературно-языковую норму. Они заменяли собой грамматики, риторики и другие теоретические руководства по искусству слова, распространенные в средневековой Западной Европе, но долгое время отсутствовавшие на Руси. Средневековый автор постоянно обращался к образцовым текстам, использовал их словарь и грамматику, символы и образы, фигуры речи и тропы. Эти образцы служили мерилом писательского мастерства.

Детальный анализ некоторых памятников древнерусской культуры, проведенный в работе, позволил приблизиться к пониманию причинно-следственных связей социально-политических процессов, происходивших в древнерусском обществе. Большинство литературных памятников, распространенных в переводах на Руси, совпадают с набором переводной книжности Западной Европы тех же эпох. Таким образом, можно установить общий источник литературного воздействия на целый ряд государств, образовавшихся в Европе к УШ-1Х вв. Этим источником была средиземноморская культура разложившейся Римской империи.

Исследование богослужебных книг позволило переосмыслить историю Древней Руси через систему взглядов того времени. Необходимо подчеркнуть, что в древнерусскую эпоху исключительно большое значение имели литературные образцы - прежде всего переводные церковнославянские библейские и богослужебные книги. Из сборников, заменявших собой на Руси книги Священного Писания, особенно значимы Палеи. Палея Толковая была широко распространена на Руси, о чем свидетельствуют более чем полтора десятка дошедших до нас списков. Диссертант неоднократно обращается к параллелям Палеи и летописи, так как именно эти параллели давали возможность средневековому летописцу интерпретировать события действительности через происходящее в прошлом, что, в свою очередь, позволяло трактовать действительность в соответствии с христианской традицией.

Из пророческих книг в работе использованы книги, пользовавшиеся наибольшей известностью в Древней Руси, - это книги пророков Исайи, Иеремии и Иезекии-ля; а также Псалтирь. Большое значение для исследования имели книги «Притчи Соломоновы», «Премудрости Соломона» и «Премудрости Иисуса, сына Сирахова», из которых черпались многочисленные параллели для укрепления княжеской власти.

Особый интерес для работы представляет агиографическая литература. Так, автор обращается к такому самостоятельному отделу в литературе славяно-русских сборников, как Прологи и Патерики, примыкающие к обширному отделу житий святых и к области византийской и славяно-русской агиографии. Одним из существенных отличий славяно-русского Пролога от византийского синаксаря было значительное развитие в нашем Прологе специально назидательного элемента, отдела слов и поучений, совершенно отсутствующего в греческих синаксарях.

В диссертации используются произведения апокрифической литературы -«Сказание об Адаме и Еве», «Сказание о древе крестном», «Соломоновы суды», «Хождение Богородицы по мукам», «Сон Богородицы», «Вопросы Иоанна Богослова Господу на горе Фаворской», «Беседа трех святителей», «Заветы 12 патриархов» и некоторые другие. Эти произведения были широко распространены на Руси, неоспоримым доказательством чего является тот факт, что элементы апокрифического евангелия Иакова найдены историками в житии Бориса и Глеба и в поучениях Кирилла Туровского на евангельскую притчу о расслабленном.

В работе используется собрание проповедей Иоанна, константинопольского патриарха, прозванного «Златоустом», которое появилось на Руси в болгарском переводе под названием «Златоуст». «Златоуст» вместил в себя собрание поучительных слов и бесед, расположенных по неделям, от недели Мытаря и Фарисея до недели всех святых включительно. «Златоуст» был широко распространен и часто цитировался, иногда его читали в церквях вместо проповедей.

В диссертации уделяется большое внимание трудам древних ученых, что вызвано узостью информации по проблеме социально-политической истории древнерусского общества в русских источниках, с учетом того, что самостоятельное литературное творчество на Руси началось не ранее середины XI в., а летописи дошли до нас в рукописях конца XIII - начала XV вв. Богатые сведениями о событиях, начиная со второй половины XI в., летописи все более скупо и фрагментарно освещают события прошлого. Однако по мере укрепления Древнерусского государства все большее число народов вступает с ним в разнообразные контакты - торговые, военные, политические, конфессиональные. И чем интенсивнее становились эти контакты, тем больше информации о Руси проникало на страницы хроник и анналов, писем и документов, географических сочинений и литературных произведений, тем шире был круг стран и народов, а соответственно и письменных традиций сведениями о Руси.

ВIX в. к античным и византийским источникам присоединяется арабская ис-торико-географическая литература, а также ранние латиноязычные памятники из Восточно-Франкского королевства (позднее - Германии). С самого начала распространения письменности в Скандинавии, с XI в., восточноевропейские сюжеты и темы насыщают памятники древнескандинавской литературы. Наконец, с этого же времени сведения о Древней Руси и связях с ней распространяются по всей Европе и Ближнему Востоку и обнаруживаются в итальянских, английских, французских, армянских, грузинских и многих других источниках. Разнообразие, подчас уникальность информации о Руси в зарубежных памятниках письменности делает их ценнейшим источником по древнейшей истории нашей страны. Исходя из известий иностранных нарративных памятников, можно определить властные функции славянских князей, а также роль и значение на Руси института княжеской власти в сопоставлении с другими властными институтами.

Интересная информация о славянах, используемая в диссертации, представлена в трудах Плиния Старшего, который выводил историю славян из истории скифов. Для изучения общества и быта славян также важны свидетельства Тацита, описывающего Германию и отмечающего этническое различие венедов и германцев. Тацит сообщает, что по образу жизни венеды ближе к германцам, чем к кочевникам-сарматам, при этом исследователь отводит венедам довольно большую территорию, указывая, что они живут между певкинами (бастарнами), которых он помещал в Прикарпатье, и фенами (финнами), находившимся, по его мнению, к востоку и северо-востоку от современного Рижского залива. В диссертации рассмотрены труды Прокопия Кесарийского, крупнейшего представителя византийской историографии VI в. (ок 500 - после 562 гг.), особое внимание уделено его работе «История войн Юстиниана». Большое значение для исследования быта и традиций древнеславян-ского общества имеет исследованный соискателем труд Иордана (Фракия, около 485 г.) «О происхождении и деяниях гетов»1, написанный, скорее всего, в Равенне в 551

' Иордан. О происхождении и деяниях гетов. М., i960. С. 71-72,90, 115.

г. Представление о нравах славян также дает теологический трактат «Ответы на вопросы» (автор которого выдает себя за реального человека Кесария Назианзина, жившего в IV в.), написанный в действительности в середине VI в.1 Особый интерес представляет труд Менандра - «История» (Протектор, 2-я пол. VI в.), охватывающий 558-582 гг. и являющийся продолжением сочинения Агафия Миринейского «О царствовании Юстиниана», где Менандр сообщает уникальные сведения о внешнеполитических связях империи и о соседних с нею славянах. Множество сведений о славянах содержится в «Истории» Феофилакта, уроженца Египта (610-641). «История» охватывает период с 582 по 602 г. и написана в 30-х гг. VII в.

Широко использован в исследовании такой уникальный памятник, как Русская Правда2. До наших дней дошло более ста списков Русской Правды. Все они распадаются на три основные редакции: Краткая (КП), Пространная (ПП) и Сокращенная (СП). Автор обращается как к древнейшей редакции (подготовлена не позднее 1054 г.) - Краткой Правде, состоящей из Правды Ярослава (ст. 1-18), Правды Ярослави-чей (ст. 19-41), Покона вирного (ст. 42), Урока мостников (ст. 43); так и к Пространной редакции, возникшей не ранее 1113 г. и связанной с именем Владимира Мономаха (разделяется на Суд Ярослава (ст. 1-52) и Устав Владимира Мономаха (ст. 53121)). Позднее, уже в середине XV в., появилась Сокращенная редакция из переработанной Пространной редакции.

В работе используется «Слово о Законе и Благодати» - сочинение первого русского митрополита Илариона. «Слово» состоит из трех частей. В первой части изложен смысл мировой истории в контексте ветхозаветного закона и новозаветной благодати, открытой всему человечеству. Во второй части прославляется крестившаяся Русь, в третьей - воздается хвала князю Владимиру, его отцу храброму Святославу и мудрому сыну Ярославу. В этом произведении князь Владимир уподоблен византийскому императору Константину, провозгласившему в IV в. христианство в качестве официальной идеологии Римской империи. Данный источник имеет важное значение для осмысления проблемы княжеской власти на Руси. Так, в своем произведении Иларион подчеркивает богоизбранность власти, ее сакральность. Идея сакральности власти хорошо подчеркнута и у Иакова Мниха в его «Памяти и похвале князю Владимиру». Автор учитывает то, что названные сочинения Илариона и Иакова призваны были стимулировать церковное прославление Владимира, а потому их идейное и литературное оформление обнаруживает влияние агиографической топики.

Важнейшим источником для исследования проблемы генезиса княжеской власти на Руси X-XI вв. явились договоры. В работе особое место уделено договорам Олега и Игоря. Однако источники позволяют говорить и о том, что договоры могли быть заимствованы из какого-либо сборника, а не списаны с подлинного текста. Такое учитываемое автором предположение находит себе поддержку в том обстоятельстве, что тексты договоров Руси с греками изобилуют множеством описок.

Особо стоит выделить уникальный источник, послуживший базой исследования - Повесть временных лет. ПВЛ содержит основной материал по социально-политической истории Древнерусского государства, в ней с наибольшей полнотой изложены крупные политические события: войны между князьями, доставления епископов и митрополитов, княжеские съезды, события в княжеских семьях (смерти,

1 Caesarii Gregorii fratris Dialogi //Patrologiae cursus completos. Ser. graeca. Paris, 1858. Vol. 38. Col. 985 / Пер. С. А. Иванова.

2 См.: Правда Русская / Под ред. Б. Д. Грекова. М,- Л., 1940-1963. Т. 1-3.

рождения, браки и т. д.). Изучая этот уникальный источник древнерусской культуры, необходимо помнить о его компилятивности и легендном характере некоторых статей, что связано с идеологемами средневекового общества, основанными на христианской традиции. Многочисленные вставки в тексты ПВЛ лучше всего доказываются повторением одних и тех же фраз, что обнаруживает компилятивную работу летописца.

Глава 2. «Становление институтов власти в условиях эволюции древнерусского общества VI-IX вв.» В первом параграфе исследуется развитие социально-политической организации общества как основы формирования института княжеской власти, исследуется социально-политическое и экономическое развитие славянских племен в VI-IX вв. Основу экономической и социально-политической организации славян в VI - начале VII вв. составляло племя. Оно являлось собственником занимаемой территории, обеспечивало жизнь и деятельность всех соплеменников. Поэтому общеплеменные институты самоуправления и управления становились верховными по отношению ко всем остальным племенным структурам. Род сузился к этому времени до близких родственников. Определяющей формой социальной организации поселения стала первобытная соседская община (переходный вид от родовой общины к соседской). Такая община совмещала в себе распадавшиеся родовые и формирующиеся соседские связи, а вследствие необходимости территориального и экономического единства сородичи сохраняли черты социальной и идеологической общности. Подобное социально-экономическое развитие прошли многие государства.

Наиболее распространенным в отечественной историографии является представление о том, что отдельное восточнославянское поселение являлось территориальной общиной, составленной из малых семей. В результате складывания в семейной общине малой семьи, которая в недрах большесемейного коллектива получает известную самостоятельность, происходит обособление этой семьи внутри родственного ей союза. Большая семья, по наблюдениям Д.Я. Самоквасова и А.Я. Ефи-менко, могла жить в нескольких стоящих отдельно домах1 Однако существует и точка зрения - о трех этапах в развитии общинного строя: кровнородственная община, земледельческая община и марка. При этом кровнородственная община распадается на два типа: родовую и болынесемейную2 Большая семья, или род, являлась основой племени, по мнению некоторых ученых, родственные племена объединялись в племенные княженья, во главе которых стояли вожди, возвышающиеся над вождями племен. В данном случае можно упомянуть известие летописи о Кие и его потомках, «державших княженье в полях». Летописец отмечает, что кроме полян такие «княженья» были и у древлян, дреговичей, словен, полочан3

С зарождением новых общественных отношений как на севере, так и на юге начала разлагаться большая семья и основанная на ней община-патронимия. Однако в областях этот процесс шел с разной скоростью. Так, на юге восточнославянских земель в VIII в. совершился переход к малым семьям, объединенным в соседскую общину - мир. В то же время на севере у кривичей и словен ильменских этот процесс

Ефименко А. Я. Южная Русь. СПб., 1905. Т. 1. С. 373; Самоквасов Д. Я. Семейная община в Курском уезде // Записки русского географического общества по отд. Этнографии. СПб., 1878. Т. 8. С. 12.

Неусыхин А. И. Структура общины в южной и юго-западной Германии в УШ-Х1 вв. II Средние века. М., 1953. Вып. IV. С. 35.

Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М, 2001. Т, 1. Стб. 12-13.

был далек от завершения. На западе он шел также неравномерно. У словаков, например, большая семья, объединявшая родичей до третьего колена, известна еще и в Новое время1. Развитие северных славянских племен в VIII в. имело целый ряд сходных черт, но не меньше было и различий.

Значительную роль на данном этапе развития общества играло народное собрание. Его участниками являлись не все члены племени, а только мужчины. Однако народное собрание оказалось органом управления мало оперативным, поскольку собирались на него до трех дней вследствие расселения членов племени на разных территориях. И в связи с этим менее важные дела племени решали старейшины (principes) - племенная знать, которая заранее обсуждала и те вопросы, которые могло решить только народное собрание.

Толчком к развитию восточнославянского общества послужило окрытие во второй половине VIII в. великого транзитного Каспийско-Волжско-Балтийского пути, способствовавшего развитию взаимоотношений славян с внешним миром, а также открытие на рубеже VIII-IX вв. Балтийско-Днепровско-Черноморского пути, проходившего в большей своей части по восточнославянским землям, что позволило восточным славянам развить взаимоотношения со странами Балтийского региона и Византийской империей2.

Несмотря на то, что славянские племена имели достаточный вес в средневековом мире, князья севера в VII—VIII вв. были пока слабее своих южных сородичей, но они, опираясь на дружины и свой жреческий авторитет, усиливали свою власть над соплеменниками. При этом даже самые сильные племенные союзы, как велетский или ободричский, оставались только союзами. В этих «княжениях» имелось несколько племенных князей, из числа которых выделялся старший или знатный. Но в рамках отдельных племен, а кое-где и на уровне целых племенных союзов, княжеская власть уже закрепляется за одним, сильнейшим родом и передается по наследству -необязательно от отца к сыну. Укрепление княжеской власти, как и на юге, являлось частным следствием общего усиления знати.

Развивающаяся материальная среда и общественное производство создали новые условия для эволюции социальных структур, включая управленческие. Генезис социально-политической структуры общества проявился в создании на основе больших союзов племен образований более высокого социального уровня, таких как племенные княжения. Собственно эти общественные формирования в последующий исторический период и создали объективную основу государственности.

Исследование позволило прийти к выводу о том, что на протяжении VIII в. в Среднем Поднепровье и Поволховье независимо друг от друга образовались два центра зарождения русской государственности и соответственно возникли два важнейших ее института: публичная власть в виде господства наиболее сильного племени над остальными племенами и натуральные повинности в форме дани. Широкомасштабные объединительные процессы, при которых многочисленные племенные княжения трансформировались в племенные союзы, наблюдавшиеся у восточных славян в этот период, привели к появлению новой организационной структуры, нуждавшей-

' Алексеев С. В. Славянская Европа УП-УШ вв. М„ 2007. С. 254. Ляпушкин И. И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства (VIII - первая половина IX в.) // Историко-археологические очерки. Л., 1968. С. 150-153; Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе: Историко-археологические очерки. Л., 1985. С. 227-235.

ся и в новых органах власти, требовалась власть, независимая от отдельных племен. Можно говорить о том, что эта новая власть и стала предтечей публичной властш

Во втором параграфе исследуется роль и функции в обществе древнейшего родоплеменного института власти - вече, анализируется положение в обществе вече. В отечественной историографии много разноречивых суждений, касающихся древнерусского вече, что в значительной мере объясняется состоянием источников. Сведения о вечевых собраниях мы черпаем преимущественно из летописей и произведений древнерусской литературы, которые отражают далеко не все случаи созыва вече, что несколько затрудняет правовую характеристику этого института. Обращает на себя внимание и то, что вече не упоминается в законодательных памятниках и актовых источниках Х1-ХП вв. Нет никаких оснований полагать, что вече - продукт развития государственного аппарата. Скорее напротив, оно - предшественник и исток (или один из истоков) древнерусской государственности.

Подавляющее большинство историков придерживается мнения о том, что по своему происхождению вече - архаический институт, уходящий корнями в недра первичной формации. С переменами, происходившими в социальной структуре восточнославянского общества, менялась и сущность самого учреждения коллективной власти. Раннее «племенное» вече эпохи первобытного строя или военной демократии серьезно отличалось от «волостного» вече второй половины XI - XII вв. На присутствие совещательного органа в древнерусском обществе указывал еще Прокопий Ке-сарийский: «...эти племена, славяне и анты не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается общим делом»1.

Исследование источниковой базы позволяет видеть в вече в целом коллегиальный и демократичный властный институт. Совершенно естественным являлось то, что вече как широкопредставительный институт не могло иметь большую оперативность в решении рассматриваемых им вопросов, поэтому часть вопросов на местах, по всей видимости, решали племенная знать или старейшины.

Установлено, что в своем развитии вече прошло ряд организационных форм: от племенной сходки до вечевого собрания, которое особенно проявило себя в Великом Новгороде и Пскове. Здесь вече стало основным и постоянным органом власти с твердо установившейся компетенцией. Значение вечевых собраний было большим в IX в., нежели в конце X или XI вв., когда князья и бояре действительно уже в меньшей степени нуждались в поддержке веча. Однако практически все историки сходятся во мнении, что вече как институт народоправства существовало вплоть до монголо-татарского ига, а в таких городах, как Новгород и Псков, до XIV в.

Исходя из имеющихся материалов, правомерно предположить, что уже в 1Х-Х вв. простое свободное население было лишено права участвовать в политическом управлении государством, да и сам политический институт, посредством которого такое участие осуществлялось, постепенно вымирал. Это означало, что вопрос о власти в Древнерусском государстве был однозначно решен в пользу князя и его дружины. Функции племенного веча были заменены высшими прерогативами князя -главы государства, а Совет старейшин племени сменили старшая дружина и высшая часть административного государственного аппарата.

Исследование позволило сделать вывод о том, что уже в X в. вече не являлась

' Прокопий из Кесарии. Война с готами. М., 1950. С. 297.

законодательным органом и собиралось в экстренных случаях и в отсутствие князя -как законодателя; на вече собирались не все горожане, возможно, только знать; решение вече могло быть оспорено в случае несогласия народа, выражавшего свое мнение через старцев (либо старейшин); значимая роль принадлежала городским старшинам, которые, вероятно, имели право разрешать противоречия между обычными горожанами и знатью, собиравшейся на вече.

Можно утверждать, что в Х-Х1 вв. собиралось вече нечасто, и само собрание вызывалось острой политической необходимостью. Иногда на вече принимались решения, которые могли предопределить внешнюю и внутреннюю политику. Так, можно расценить Совет «киян» в 1113 г. во время восстания (летопись, впрочем, не называет этот Совет вечем) - принятые решения надолго определили политику Владимира Мономаха. После смерти князя Святополка именно вече избирает князем Мономаха, направив ему депутацию с приглашением занять стол. Вокняжившись в Киеве, Владимир Мономах провел реформы, отвечавшие интересам городских низов: покончил с произволом ростовщиков, отменил давние долги и самочинные проценты, установил определенные правила взимания процентов.

На вече прежде всего решались вопросы войны и мира. Кроме того, на вече рассматривались проблемы, связанные с денежными сборами среди горожан, распоряжением городскими финансами и земельными ресурсами. О последнем, в частности, говорит новгородская грамота середины XII в.: «Се яз князь великий Изеслав Мстиславич по благословению епискупа Ниффонта испрошал семь у Новагорода святому Пантелемону землю село Витославиццы и смерды и поля Ушково и до прости». И.Я. Фроянов считал, что «испросить» пожалование монастырю у Новгорода Изяслав мог только на вече.

Можно выделить основные наиболее важные и часто встречающиеся в источниках полномочия вече: заключение и расторжение договора с князем; избрание и смещение посадников, тысяцких, князей; назначение новгородских воевод, посадников; контроль за деятельностью князя, посадников, тысяцких; решение вопросов войны и мира; распоряжение земельной собственностью Новгорода, пожалование земель; контроль за судебными сроками и исполнением решений; непосредственное разбирательство дел; предоставление судебных льгот.

С переменами, происходившими в социальной структуре восточнославянского общества, менялась и сущность самого учреждения коллективной власти. Раннее «племенное» вече эпохи первобытного строя или военной демократии серьезно отличалось от «волостного» веча второй половины XI - XII вв. В течение своего существования вече выполняло различные функции как орган государственной власти, народное собрание, политический институт, обладавший почти высшей властью, выразитель интересов боярства, инструмент подлинного народовластия. В связи с созданием княжеского административно-судебного аппарата вече в Х-Х1 вв. утрачивает значение органа общинного самоуправства, а решение государственных политических и судебных вопросов переходит в руки князя и княжеской администрации.

Глава 3. «Кристаллизация институтов публичной власти на Руси 1Х-Х1 вв.». В первом параграфе исследуется образование государства Русь: значение «легенды о призвании Рюрика» для укрепления публичной власти, анализируется проблема образования Древнерусского государства и преемственности власти. Сегодня вполне обоснованно можно говорить о том, что преемственность власти в виде княжеской династий Рюрика и формирующихся институтов княжеского управления

способствовала превращению северо-западного союза славянских племенных княжений и мери в государственное образование.

Первое упоминание о Руси находим в Вертинских анналах, где под 839 г. сообщается о прибытии послов «народа Рос» в Ингельгейм ко двору франкского императора Людовика Благочестивого. Этот «народ Рос», как отмечено в анналах, управляется хаканом (каганом) и относился «к роду свеонов» - свеев, его послы просили императора пропустить их через земли франков, так как обратный путь им преградили «дикие племена».

Вместе с тем остается открытым вопрос о происхождении ранней византийской формы «ros», а также формы Rhos Вертинских анналов, отражающей, как принято считать, византийскую традицию. Предлагавшиеся объяснения византийской формы (из названия «русь» через тюркское или хазарское посредство) не были признаны убедительными. Если у византийских авторов конца IX-X вв. слово «рос» встречается в самых различных контекстах, то в источниках первой половины - середины IX в. оно появляется в рассказах о нападениях росов на Амастриду, Сурож и Константинополь, т.е. в результате непосредственных контактов с его носителями. В Вертинских анналах оно не только прямо почерпнуто от пришедших в Ингельгейм «росов», но и, вероятно, отражает самоназвание этой группы свеонов. Поэтому нет необходимости во всех случаях искать посредников передачи византийским авторам или составителю Вертинских анналов названия «рос». Оно могло быть заимствовано прямо у пришельцев и отражать самоназвание дружин, которые в значительной части состояли из выходцев Скандинавии и сохраняли то же название с основой rops-, которое ранее усвоили финны в форме ruotsi.

По мнению С.В. Алексеева, название «Русь», согласно исторической памяти Руси XI—XII вв., неславянское, пришло «от варяг». Если бы «Русь» являлась одним из восточнославянских племен, чье название легко объяснялось бы из славянского языка, подобное мнение у летописцев не сложилось бы. Ученый подчеркивает, что русью все-таки «прозвались словене». При этом место, где это произошло, в исторической памяти Новгородской земли - Приильменье, особенно южное. Здесь есть целая группа названий, образованных от слова «русь». К XVI в. уже считалось возможным производить название народа «русь» от реки Руссы - чего не делали в XI в., и на каком-то этапе «русь» было воспринято даже частью славян, как имя для скандинавов. Произошло это на юге складывающейся Руси и не ранее середины IX в., когда присутствие скандинавов в Восточной Европе резко возросло. Поэтому для современника Ибн Хордадбеха «русь» - еще славяне, а для Йакуби и Людовика II - уже норманны или их родня. Однако скандинавы именовались «русью» недолго и непоследовательно. К концу X в. на Руси, а в первых десятилетиях XI в. в Византии утверждается новое обозначение скандинавов - «варяги», известное в самой Скандинавии как название воинов-наемников за границей (vaering). Для Руси (южной) это напрямую сопрягалось с появлением нового значения для «русь» - «киевляне», а затем, к началу XII в., и «поляне» вообще. Что касается Северной Руси, то здесь скандинавов звали «немцами», как и всех германцев, либо по племенным именам1.

Важно подчеркнуть, что в русской исторической литературе, начиная с XI в., существовали и боролись между собой два взгляда на происхождение Русского государства. Согласно одному центром Руси и собирателем славянских земель являлся

1 Алексеев C.B. Славянская Европа VII-VIII вв. М., 2007. С.388.

Киев, согласно другому - Новгород. Сказание о призвании варягов, вероятно, впервые появилось в Остромировой летописи (Новгородский свод 1050 г.), откуда легенда перешла в общерусское летописание, получив в XII в. совершенно иное толкование. Значение Сказания может быть расценено сегодня как идеологическая борьба Киева и Новгорода. Затем в Повести временных лет третьей редакции, осуществленной по инициативе Мстислава Владимировича, легенда приобрела новый Смысл, более общий, как историческое объяснение происхождения княжеской власти, приглашение князя со стороны всенародным собранием - это выдвигалось на первое место.

Активная деятельность Рюрика в качестве избранного князя - возведение оборонительных сооружений вокруг существующих поселений, посажение в городах знатных мужей, осуществлявших административно-судебное управление, укрепила его положение на северо-западе Восточной Европы, но, вероятно, местная знать по-прежнему оказывала сопротивление новой власти, в связи с чем Рюрик, как указывает Г. Ловмянский, в середине 60-х гг. все-таки попытался вернуться во Фрисландию, но в 867 г. фризы изгнали его оттуда, и он в 867-868 гг. возвратился в Восточную Европу. Затем где-то в 870 или в 872 гг. Рюрик встречался с западнофранкским королем Карлом Лысым, а в 873 г. и восстановил вассальные отношения с Людовиком Немецким, но после этого вновь и окончательно исчез со страниц западных анналов. Упоминание о нем, уже посмертное, встречается в Фульдских анналах в 882 г.1

Для нас особое значение имеет то, что именно при Рюрике в Среднем Поднеп-ровье образовалось раннее государство, которое продолжало традиции восточнославянских племенных княжений.

Во втором параграфе третьей главы исследуются источники власти и основания властвования русских князей в истории и летописной традиции анализируются источники и основания властвования на Руси.

Доктрина публичной власти получает свое распространение в конце XI в., ее проявления находим в первом русском законодательстве - Правде Русской. Однако нельзя отрицать ее развития и до этого периода, которое проявлялось в нормах обычного права. Так, в отношении владения и наследования славянское семейное право, как оно реконструируется сравнительно-историческими исследованиями, различало существование двух типов отношений: отцовской и братской семьи.

В первом случае главой семьи с преимущественными правами владения, пользования и распоряжения собственностью, находящейся в общем владении, признавался отец, который и был, по существу, субъектом правоотношений. В случае его смерти семья трансформировалась в «братскую» семью. Отличительной чертой этих отношений было равенство ее членов. Из их состава выделялся так называемый старейшина, получающий практически те же права, что и отец. Процедура такого выдвижения, судя по всему, в славянском семейном праве не была строго регламентирована и допускала множественность вариантов: «прирожденность» старейшины (т.е, генеалогическое старшинство среди сородичей), переход к наиболее влиятельному члену семьи, избрание и, наконец, узурпация2.

Сам процесс кристаллизации института княжеской власти в среде древнерусской общины можно представить следующим образом. На определенной стадии развития социума и по «общему древнему обычаю» происходит избрания вождей на

1 Ловмяньский Г. Рорик Фрисландский и Рюрик Новгородский // Скандинавский сборник. Таллин. 1963. Т. VII. С. 236-237.

Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси: Очерки по истории Х-ХП вв. СПб., 1909. С. 32.

правление из числа общинников. Как указывает Н.М. Карамзин, в политической и общественной жизни, в общественном сознании уже существовали понятия и их практическое воплощение о наследственной и избирательной системах политической власти. Сопротивление наследственной власти, а также стремление быть причастными к политическому управлению, исходившие от оппонентов политического лидерства, порождали и развивали порядок избирательного правления. По мере развития социальной организации начинает обостряться проблема зависимости правителя от «трельих сил» - вече.

Таким образом, можно говорить о том, что княжеские отношения второй половины X - XI вв. различали отношения между князьями - отцами и сыновьями, с одной стороны, и князьями-братьями, с другой. Многие конфликты в княжеской среде были вызваны стремлением того или иного князя привести свои отношения с братьями к форме «отцовской» семьи с ее жестким подчинением «сыновей» «отцу». Если первоначально старший в семье становился владыкой в силу своего рождения, как старший брат или дядя, то позже, с течением времени это уже выборная должность. Причем выбор мог не всегда пасть на старшего.

Начиная с княжения Святослава, мы впервые сталкиваемся с таким понятием, как «посажение». Несмотря на то, что практику «посажений» можно рассматривать различно: на наш взгляд, данное явление послужило началом десигнации власти, а также начальным этапом формирования системы управления. Так, своего старшего сына Ярополка Святослав «сажает» в Киеве, младшего - Олега в земле древлян, а сына от ключницы Ольги - Владимира в Новгороде (последнему «посажению», как выясняется из летописи, способствовали новгородцы, просившие себе князя), сам Святослав «садится» в Переяславле' - «не любо ми есть в Киеве бытии хочу житии с Переяславци в Дунай»2. Здесь особенно важно также и то, что Киев в сознании князей и всего общества еще не воспринимался стольным городом, и его значение пока было не заявлено.

А вот уже «посажение» Владимиром своих сыновей в землях русских можно рассматривать как более серьезное заявление - во-первых, претензия на Киев; во-вторых, укрепление власти киевского князя через систему местного управления и, в-третьих, ликвидация местных князей и местных династий, что сопровождалось введением единого административного и правового режима на всей территории. Как известно из текста летописи, Владимир «сажает» своих сыновей в центрах бывших племенных княжений: «Вышеслава в Новегороде, а Изяслава Полотьске, а Святопол-ка Турове, а Ярослава Ростове. Умершю же старейшему Вышеславу Новегороде, по-садиша Ярослава Новегороде, а Бориса Ростове, а Глеба Муроме, Святослава Дере-вех, Всеволода Володимери, Мстислава Тмуторокани»3.

При этом позиции киевского князя укреплялись сразу тремя факторами: 1) принятием новой религии, что позволило утвердить князю статус в мире, при этом одновременно закрепив позиции в древнерусском обществе; 2) разделом территории между сыновьями, позволившим закрепить, по крайней мере, на некоторое время свои позиции в Киеве и нейтрализовать претензии сыновей, одновременно такой раздел стал шагом на пути к десигнации власти рода; 3) оформлением системы дан-ничества посредством передачи права на сбор дани сыновьям, позволившим решить

! Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т.1. Ст<5.69.

, Там же. Стб. 67.

Там же. Стб. 121.

проблему совладения землей при одновременном подчинении центру.

Таким образом, с конца X в. можно говорить о начале оформления некоего прообраза государственного аппарата. Подобное явление в исторической литературе получило название «родовой сюзеренитет». Он был свойственен не только Русской земле: правитель делил земли на уделы между своими сыновьями-наследниками и в королевстве франков, и в западнославянских землях.

В третьем параграфе третьей главы рассматривается генезис военно-политической организации при князе, проведен анализ эволюции функций и роли в обществе дружины как военно-политической организации при князе. К IX в. относится начало становления древнерусского дружинного сословия. В этот период дружина являлась гарантом реализации решений князя и соблюдения достигнутых при его участии договоренностей. Она могла выполнять как внутренние, так и внешнеполитические функции. Кроме того, князь при ее поддержке мог осуществлять контроль над важнейшими путями международной торговли. В 1Х-Х вв. дружинники жили обособленно на княжеском «дворе». Вместе с тем их отношения с князем в какой-то степени воспроизводили общинные порядки в своем внутреннем устройстве, и в дружинной среде князь считался первым среди равных. Сведения об обособленности быта древнерусской дружины, а также о размещении дружинных поселений на территории Древнерусского государства можно почерпнуть и из археологических данных. По мере развития и усложнения деятельности князя и его положения в обществе усложнялись и задачи его дружины. Вероятно, что усложнялся и сам состав дружины. Дружина, теснейшим образом связанная с князем и помогавшая ему во всем, неизбежно должна была конституироваться в институт, обеспечивающий совместно с князем работу социально-политического механизма древнерусского общества. Великокняжеская дружина в X - первой половине XI вв. уже являлась основным элементом государственного управления на Руси. Именно в этот период она стала активно включаться в различные социально-политические системы, создавая структуру государственного управления и заменяя княжеской администрацией прежние органы самоуправления племенных княжений.

Сохранение политически единого государства теперь во многом зависело от сохранения дружины, организованной на феодальных началах натурально-денежного обеспечения за службу. Такая дружина представляла собой мощный военно-политический потенциал Русского государства, создавая условия для проведения внешней и внутренней политики. В Х1-ХП вв. наблюдается оседание дружинников на земле, а с расколом дружины на старшую и младшую все явственнее стали проявляться симптомы ее распада. Особенно ощутимыми они становятся с конца XII в. В результате термин «дружина», обозначавший постоянное войско, находящееся при князе на положении его соратников и помощников, выходит из словоупотребления. Возникают новые социально-политические институты взамен отслужившей свой век дружины.

Вопрос о том, когда дружина исчерпала себя как военно-политическая организация при князе и окончательно трансформировалась в слой знати, является не решенным. С оседлостью княжеских бояр-дружинников исчезает прежняя дружина -тесное товарищество. Оседлость обособляет отдельных членов дружины, они приобретают особые интересы и связи. Дружинники-землевладельцы не могут уже жить в прежнем тесном товарищеском кругу лиц, не имеющих других интересов, кроме интересов товарищества. Князь имеет дело уже не с дружиной как с одним целым, а с

отдельными слугами, боярами.

На наш взгляд, оседание дружинников на земле в Х1-ХИ вв. было частичным и еще не свидетельствовало о полном разложении дружины. Так, например, младшая дружина, состоявшая из «отроков», «детских» и прочих, оставалась при князе и на его содержании.

Таким образом, можно говорить о постепенном превращении дружины в класс землевладельцев-феодалов. Однако на протяжении XI—XII вв. еще сохраняются некоторые дружинные обычаи, восходящие к начальной стадии истории дружины. К ним относится обычай совещания, «думы» князя с дружиной. Эта «дума», как явствует из «Поучения» Владимира Мономаха, являлась чуть ли не повседневным занятием князя. В летописных источниках содержатся многочисленные известия о Советах князей с дружинами, только с той оговоркой, что если 1Х-Х вв. перед лицом князя дружинники были все равны, то в Х1-ХИ вв. положение меняется, и дружинное право дифференцируется, но и в таком виде оно пока остается в основе своей дружинным.

Четвертая глава «Легитимизация княжеской власти в древнерусском обществе Х-ХП вв». В первом параграфе исследуется легитимность власти как основа государственности, рассматривается проблема легитимности власти как признания власти обществом. Легитимная власть основана на признании права носителей власти предписывать нормы поведения другим индивидам. Но она вовсе не означает, что абсолютно все граждане принимают данную власть, а принимаемые законы и указы выполняются всеми гражданами общества. Легитимность не означает также поддержки всеми проводимого политического курса. В обществе всегда есть оппозиция существующей власти. Легитимность - это еще и социокультурная характеристика власти, в связи с чем ее невозможно полностью формализовать. Типологизация легитимности производится по типам культур. Особенность легитимности состоит в том, что она является результатом эволюции общества. Поэтому однозначную оценку легитимности можно дать только в обществе с устойчивыми нормами поведения. В обществе, переживающем модернизацию, измерение и оценка легитимности, могут быть результатом довольно сложных процедур исследования и многосторонних наблюдений. Сегодня преобладает точка зрения, что основой легитимности является убеждение в правомерности данного строя. Заключение о наличии убеждения можно сделать прежде всего на основе свободного выражения гражданами своей воли. Устойчивость системы в конкретной стране также может рассматриваться как признак легитимности власти. Исторически первым типом легитимности была власть, основанная на праве наследования престола. Такая легитимность соответствовала нормам традиционного общества.

Традиционность властных отношений, столь важная для устойчивости государственной власти и в наше время, в гораздо большей степени была важна в период становления государственности, когда обычай еще занимал то место, которое в дальнейшем будет принадлежать закону. Соответственно все действующие формы проявления доверия населения власти должны вписываться в некий набор принципов, который К.А. Соловьев обозначил термином «ядро легитимности». Сформировавшиеся в догосударственный период в восточнославянских общинах эти принципы задавали своего рода «сетку координат», в которую должна была вписываться власть в проходившем период становления Древнерусском государстве 1Х-Х вв.

Формирование этих основных принципов или «ядра легитимности» приходит-

ся на У1-УШ вв., т.е. на догосударственный период, где в качестве формы, предшествующей легитимности, выступает авторитет старших мужчин, который в период разложения эгалитарного общества проходит стадию институализации, именно в это время возникают статусные отличия членов общины.

Одновременно появляются обряды и речевые формулы, оформляющие первичные отношения «авторитета» (протовласти) и населения. В стратифицированном обществе УП-УШ вв. закрепляется ярко выраженный статус вождей и старейшин, складывается так называемый патронат - система управления, базирующаяся на контроле вождя над определенной территорией в обмен на часть прибавочного продукта. Такого рода контроль отмечен в самых ранних описаниях власти у восточных славян. Так, уже сведения Ибн-Русте содержат описание вождя славянского протого-сударства, его обязанностей и прав. Из этого описания можно реконструировать формы протолегитимности одного из племенных объединений восточных славян. Основными ее элементами были: определенный обряд возведения на престол («глава их коронуется»); местопребывание («в середине страны славян»); титул (они называют его «свиет-малик» (главой глав)); особенности внешнего вида и поведения («царь этот имеет верховых лошадей и не имеет иной пищи, кроме кобыльего молока. Есть у него прекрасные, прочные и драгоценные кольчуги»).

Если говорить о легитимности государственной власти, очевидно, что она могла возникнуть только при объединении разрозненных племенных общин под властью одного князя, что, в свою очередь, естественно должно было бы привести к устранению двойной дани, к прекращению внутренней борьбы, к усилению безопасности внешних границ и развитию торговли. Однако утверждение легитимности власти шло различными и не всегда мирными путями. Так, например, в летописи находим статью об убийстве Олегом князей Аскольда и Дира, княживших в Киеве, при этом летописец «оправдывает содеянное», вложив в уста Олега слова - «вы не рода княжеского, а я - рода княжеского». Таким образом, Нестор подчеркивает, что Киев был занят Олегом по праву, из чего очевидно, что для летописца носителями легитимной власти являлись Рюриковичи. Из текста летописи также видно, что Олег вступает в Киев не как захватчик, а как законный и признанный (легитимный) правитель. После чего следуют описания градостроительной деятельности Олега и дальнейших его завоеваний, сопровождаемых установлением дани. Соответственно уже с этого момента можно говорить о постепенной кристаллизации публичной власти через систему данничества.

Важно подчеркнуть, что на первых этапах своего становления инородная власть Рюриковичей неизбежно сталкивалась с противодействием местной власти, и здесь многое зависело от военного таланта и силы новой власти, но основной задачей все же являлась легитимизация новой власти в общественном сознании. После вытеснения Рюриковичами местных князей борьбу за Киевский стол повели потомки Рюрика.

Во втором параграфе четвертой главы рассмотрены принципы престолонаследия и сакрализации власти в общественном сознании, основные принципы престолонаследия. В 1Х-Х вв. Древнерусское государство представляло собой сложную систему общественно-политических отношений, в которой наблюдалось постоянное передвижение претендентов на власть из волости- в волость, с младшего стола на старший, при этом какого-либо закрепленного порядка преемственности столов не было. Распределение столов происходило под влиянием разнообразных начал -

принципа старшинства, народного избрания, военного захвата и т.д.

Исследование социально-политического развития древнерусского общества показывает, что междукняжеские отношения строились по принципу отношений в большой семье, когда старший брат обыкновенно заступал место отца для младших. К старшинству последнего родичи привыкали еще при жизни отца: обыкновенно в семье старший сын имел первое место после отца, пользовался большей доверенностью последнего и являлся главным исполнителем его воли. Однако прослеживается еще одна линия междукняжеских отношений - племянники и дяди. Здесь борьба за власть была не менее острой, при этом отсутствие какого-либо закрепленного порядка ее передачи приводило к обострению противоречий и понижало статус княжеской власти в целом. Многие историки определяли политический порядок, сложившийся в Киевской Руси, - очередным, в отличие от последующего, удельного, установившегося в XIII и XIV вв. После принятия христианства возвышению престижа князя способствовала православная проповедь. Власть признавалась явлением «божественного происхождения». В древнерусское летописание прочно вошли и часто цитировались слова Писания о «божественном характере» светской власти. Учение о божественном статусе княжеской власти ставило князя над обществом, поскольку вся остальная власть проистекала уже от него - именно князь жаловал земли, устанавливал законы, вершил суд и т.д.

Главным в древнерусских взглядах было убеждение, что субъектом власти и сопряженной с ней земельной собственности был не один какой-либо князь, а весь княжеский род, по отношению к которому отдельный его представитель выступает в роли временного держателя. С этими представлениями связано и то, что правосознание домонгольской эпохи признавало право на государственную власть и соответственно на занятие княжеского стола только за представителями одного рода - Рюриковичей. Этим кругом ограничивалось число претендентов на княжеские «столы».

Ментальность языческой эпохи, в условиях которой полтора столетия эволюционировала власть киевских князей на глазах письменной истории, не предполагала какого-либо обряда, санкционирующего вступление князя во владение. Во всяком случае, языческие представления о князе в том виде, в котором они могут быть сегодня реконструированы, не содержат подобных указаний. В летописных текстах, которые несут следы мифологизированных преданий, реконструируются две мифологемы, связанные с передачей власти. Первая мифологема - «умерщвленного царя» (если пользоваться терминологией Д.Д. Фрезэра) и вторая - «княжеской свадьбы». Обе они восстанавливаются не только в каких-то своих частях, но и содержатся в цельных текстах, для которых являются основной моделирующей идеей: первая - в предании о смерти Олега от коня, вторая - в двух летописных легендах о женитьбе князя Владимира на Рогнеде. Мифологическое сознание, основывающееся на указанных парадигмах, представляет собой переход власти в виде двух последовательных обрядов: насильственного умерщвления предыдущего князя и бракосочетания его дочери с новым князем. Трудно представить реальное бытование обоих обрядов в полном объеме. Скорее это способ осмысления, по необходимости ритуалистиче-ский. Да и в точном смысле указанные ритуалы, даже если бы они и исполнялись в жизни, трудно признать обрядом интронизации. Так же мало идея «помазания на княжество» была свойственна возникшей в середине X в. идеологии «родового сюзеренитета». Князь здесь воспринимается как природный владетель, который, вступая на престол, осуществляет свое имманентное, данное от рождения право.

Центральным элементом древнерусского обряда интронизации, вокруг которого строится вся процедура настолования, был стол. Упоминание стола в летописи указывает на совершенно определенный предмет, именно - княжеский престол. Наиболее ранняя эпоха, применительно к которой источники употребляют этот термин, -время Ярослава Мудрого. В Повести временных лет «отним столом» назван Киевский престол Ярославичей, далее в летописи появляется форма «стола отца своего и брата своего»; начиная с XII в., устанавливается форма «стол отца и деда».

Говорить о существовании в Киеве стола и, следовательно, обряда интронизации можно с периода правления Ярослава Мудрого. Об этом свидетельствует и то, что в XII в. сами князья считали Киевский стол установленным Ярославом. По крайней мере, они называют его «Ярославов стол», свидетельства этому факту находим в летописных статьях Лаврентьевской летописи и Ипатьевской летописи'. Вместе с тем есть некоторые основания предполагать, что стол и обряд интронизации существовали уже при Владимире. Это введение христианства и женитьба на византийской принцессе, а также летописные сообщения о том, что Ярослав сел на «отцовский стол». Отсутствие церковной интронизации - общая черта славянских обществ, уже принявших христианство, но еще не вполне усвоивших новую доктрину. Церковное настолование киевских князей утвердилось только к концу XI в.2

В третьем параграфе четвертой главы исследуется проблема междукняжеских разделов в средневековых монархиях: политическое значение «ряда» Ярослава, междукняжеских разделов, а также роль и значение для дальнейшей эволюции института княжеской власти «ряда» Ярослава. В становлении государственно-политической идеологии раннефеодальных монархий важнейшую роль играли вопросы, в которых находило свое отражение идеологическое противостояние с империей, в частности - вопросы титулатуры государей и совершенствования престолонаследия (в отличие от первого - последнему в науке уделялось значительно меньше внимания). Третий аспект проблемы - государственно-политическим выражением конфессионального единства христианских народов являлся «вселенский смысл» империи. Следовательно, отношение молодых государств к имперской идее неразрывным образом было связано с их отношением к церкви, причем в этом надо различать два момента. С одной стороны, церковь, вследствие своего наднационального характера, выступала как санкция империи; с другой, внутри того или иного молодого государства она была важным идеологическим и политическим институтом, во многом способствовавшим государственной консолидации. Этот момент весьма существен, так как молодые государства переживали христианизацию в период, для которого типичны территориальные разделы между престолонаследниками. Так, типичным для социально-политической структуры раннефеодального государства франков с самого его возникновения и приблизительно до середины или второй половины IX в. (до Верденского и Мерсенского договоров) был феномен, который в науке получил название corpus fratrum (Brudergemeine, gouvernement confraternel): непременное соучастие всех наличных братьев в управлении королевством по смерти их отца, что выражалось в территориальных разделах между ними; создании королевств-уделов (Teilreiche) при сохранении государственного единства как потенции и идеальной нормы. В силу этого принципа по смерти одного из братьев его удел

' Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 116. Толочко П.П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. Киев, 1987. С. 153.

доставался не его потомству, а остававшимся в живых братьям1. Подобную систему можно отметить во многих феодализирующихся государствах: в Дании, Норвегии, Польше, Чехии и др.

Институт corpus fratrum некоторые историки считают пережитком эпохи варварских королевств, когда королевская власть была прерогативой не одной личности, а всего правящего рода. Считается, что это могло быть связано с изначальным представлением о сакральной природе королевской власти, рассматривавшейся как собственность королевского рода. Тем самым распространялось общее наследственное право, предполагавшее равное наделение всех сонаследников, причем в наиболее архаических случаях сыновья от наложниц уравнивались в правах с сыновьями от свободных жен. В этом смысле четко отмеченный источниками многих стран момент распада coipus fratrum, т.е. момент внешнего торжества «вотчинной идеологии», и может служить одним из удобных диагностических признаков синхростадиальности. Таким образом, есть основания полагать, что франкское общество сер. - второй половины IX в. и древнерусское общество конца XI - н. XII в. были синхростадиальны.

На Руси в XI в. принципиально новый уровень самосознания государственной власти, выразившийся в христианизации, противился идее механического дробления. Как реальный политический престиж, так и идеальный статус молодого государства не могли быть разделены между участниками corpus fratrum, а только унаследованы от государя к государю. Возникала та же, что и у франков, проблема приемлемой модификации corpus fratrum, т.е. проблема создания сеньората. Институтом, призванным обеспечить наследование идеальной верховной власти, и здесь должна была стать десигнация. При всем том следует помнить, что киевские князья в этом отношении находились в более сложной ситуации, нежели франкские короли, располагавшие возможностью прибегнуть к санкции Рима. В целом данные о десигнации на Руси, сопровождавшей практику сеньората, менее выразительны, чем во Франкской державе, но все-таки они есть.

Если «посажение» Святославом своих детей в землях русских еще нельзя классифицировать как факт типичной десигнации власти, то «посажение» Владимиром своих сыновей в славянских землях, центрах бывших племенных княжений может претендовать на факт передачи власти. Однако ближе всех к решению проблемы передачи власти подошел Ярослав, который в своем завещании передал Киевский стол своему старшему сыну Изяславу вопреки принципу старшинства, по которому стол должен был наследовать Святополк - сын Ярополка, старшего брата Владимира. Следовательно «ряд» Ярослава можно рассматривать как акт престолонаследия - десигнация Изяслава. По «раду» Ярослава, как и в «Ordinatio imperii» у франков, старший из братьев выступает в качестве гаранта политической стабильности.

Разрешение вопроса о старейшинстве, согласно «ряду» 1054 г., сняло с повестки дня борьбу внутри семейства Ярослава, а после нейтрализации представителей других княжеских ветвей дома Рюрика перед правящим семейством Ярослава не осталось серьезных конкурентов в борьбе за власть. Можно предположить, что целью «ряда» Ярослава являлось сохранение единства между сыновьями, что, в конечном счете, неизбежно вело к единству земли русской. Разделение уделов не было чем-то новым, так поступали князья и до Ярослава, но вот закрепление этих уделов под па-

' Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984. С. 27-28.

тронажем старшего сына можно рассматривать, на наш взгляд, как новый шаг к де-сигнации власти. Однако в «ряде» не хватает пролонгации условий договора, в связи с чем князьям придется неоднократно обсуждать свои права и в дальнейшем.

В четвертом параграфе четвертой главы исследуется борьба Ярославичей за право «отчины», анализируются междукняжеские отношения с 1054 и до 1097 гг. -утверждения принципа «каждый да держит отчину свою». Последствия «ряда» Ярослава оказались таковы, что, с одной стороны, большинство восточнославянских земель сосредоточилось в руках одной семьи, с другой - сохранялась подчиненность Киеву периферийных областей. Политическая структура, утвердившаяся на Руси после смерти киевского князя Ярослава, характеризовалась своеобразным управлением трех его старших сыновей - Изяслава, получившего Киев и Новгород, Святослава, владевшего Черниговом и Тьмутараканью, и Всеволода, которому достались Переяс-лавль и Ростов. Старейшим в триумвирате по праву первородства стал Изяслав.

Начиная с 1072 г., прошло несколько княжеских «снемов» (съездов), на которых Ярославичн пытались договориться об основных принципах разделения власти и одновременно о взаимодействии в борьбе с общими противниками, однако договоренность не была достигнута, и между братьями развернулась ожесточенная борьба за Киевский престол. Старшинство перестало играть безусловно решающую роль в определении права на власть. Смена правителей в столице влекла за собой перемены власти на периферии Киевской Руси: каждый новый Киевский князь направлял своих сыновей наместниками в другие города (прежде всего в Новгород). При этом в политической борьбе все чаще использовались половецкие отряды. Участившиеся усобицы осложняли внутри - и особенно внешнеполитическое положение русских земель.

Принципиальное значение для укрепления института княжеской власти имели решения Любческого съезда. Верховная власть отныне должна была принадлежать только одной линии разросшегося рода Рюриковичей - Изяславичами, за которыми вместе с Киевом закреплялось и политическое верховенство на Руси.

Можно заключить, что со времени Любческого съезда отчина (земля, в которой княжил отец) стала передаваться по наследству сыну, таким образом, правомерно говорить о вступлении в силу принципа наследования по нисходящей в семье. Тем самым отменялась «лествичная» система занятия престолов, основанная на представлении, что все члены великокняжеской семьи являются совместными владельцами русской земли. На смену ей пришло династическое правление. Русские земли были распределены между отдельными ветвями потомков Ярославичей. Несмотря на то, что ни съезд 1097 г., ни последующие княжеские съезды (1100, 1101, 1103,1110 гг.) не смогли предотвратить междоусобиц, значение их чрезвычайно велико. Именно на них были заложены новые принципы властвования. Древнерусское государство оставалось в прошлом.

Глава пятая ««Другое средневековье»: легитимность княжеской власти на Руси в контексте Священного Писания». В первом параграфе пятой главы проведен герменевтический анализ образа князя Владимира I в ПВЛ через призму средневекового «литературного этикета»», герменевтический анализ образа князя Владимира I в ПВЛ. Попытки идеологически осмыслить подвиг Владимира, крестившего Русь, и его место в национальной и всемирной истории предпринимались уже в XI в. митрополитом Иларионом в «Похвале князю Владимиру» в составе «Слова о Законе и Благодати», а также Иаковом Мнихом в его «Памяти и похвале князю Владимиру».

В Повести временных лет Владимир косвенно сравнивается сразу с несколь-

кими значимыми для христианства фигурами - 1) Измаилом, 2) Иаковом, 3) Соломоном, 4) Константином. Стоит подчеркнуть, что вся русская литературная традиция во многом была преемницей византийских и западных традиций как жанровых, так и идейных, и, по выражению Д.С. Лихачева, русские средневековые писатели, равно как и летописцы, работали с учетом уже сложившегося литературного этикета. Каждое произведение в какой-то мере находит свое географическое место и свою хронологическую веху в истории мира. Мировая история, изображаемая в литературе, велика и трагична. В центре ее находится скромная жизнь одного лица - Христа. Все, что происходит, сопряжено с этой жизнью1.

Важно отметить, что многие средневековые памятники литературы, в том числе Повесть временных лет и Палея Толковая, как наиболее значимые из них, были построены по принципу соединения исторического рассказа или просто рассказа с богословско-символическим толкованием. Отражение сакрального смысла истории являлось первостепенной задачей летописца, для которого было важно подчеркнуть, что земля Русская - «богоизбранная», а князья русские - ее устроители и охранители. Превозношение Владимира-христианина вместе с многочисленными ветхозаветными параллелями встречаем и у Илариона в «Слове о Законе и Благодати», где митрополит, превознося Владимира-христианина, косвенно подчеркивает богоизбранность князя и всего его рода (очевиден мотив легитимизации власти через все тот же сюжет Священного Писания). В начале «Слова» читаем: «О Законе, через Моисея данном, и о Благодати и Истине через Иисуса Христа явленной, и как Закон отошел, (а) Благодать и Истина всю землю наполнили, и вера на все народы распространилась, и до нашего народа русского дошла». Обнаруживаются здесь уже хорошо известные нам параллели - Исав и Иаков; Закон и Благодать; скрижали Моисея и Евангелие, между строк читаем: Ярополк - Владимир; язычество - христианство.

Главное место в житийных текстах, посвященных св. Владимиру, занимает рассказ о его крещении. В целом он вторичен по отношению к летописи, но дело в том, что в самой Повести временных лет, как убедительно показал A.A. Шахматов, повествование о крещении Владимира контаминирует две взаимопротиворечивые традиции: о крещении в Киеве в результате «выбора вер» и проповеди греческого философа и о крещении в захваченном Корсуне («Корсунская легенда» по терминологии Шахматова)2, причем, по признанию самого летописца, существовали и другие предания3.

Таким образом, древнейшая «киевская» традиция о крещении св. Владимира включала в себя противопоставление Владимира-язычника и Владимира-христианина, при этом логично было бы думать, что образ Владимира-язычника не ограничивался чертами блудника и женолюбца, а соединял их с чертами ревнителя языческой веры и соответственно - гонителя христиан, которые обрисованы в Повести временных лет. Так, эпизоды с воздвижением кумиров и мученичеством двух христиан производят впечатление вполне архаичных, и к тому же они хорошо вписываются в исторический контекст борьбы Владимира с Ярополком.

Можно предположить, что уже после кончины Владимира (1015 г.) в Киеве существовала так или иначе литературно оформленная традиция о его крещении, которая сложилась, возможно, еще при жизни князя и затем, в сущности, минуя Ила-

' Лихачев Д. С. Великое наследие. М., 1979. С. 11-12.

Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 133-136,161.

3 Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 111.

риона, Нестора-агиографа и Иакова Мниха, отразилась уже в «Начальном своде» 1090-х гг. и в Повести временных лет1,

Во втором параграфе пятой главы рассмотрено значение Киевской Софии для статуса княжеской власти в древнерусском обществе: образ Софии в сакральной традиции, определяется посредством образа Премудрости. На основании проведенного исследования выявлена сложная цепочка отожествлений Храма св. Софии с другими, имеющими огромное значение для христианского мира в целом, - это храмы в Иерусалиме, Константинополе и Риме. Св. София имела и некоторые другие сопоставления, наиболее распространенные среди них: Вифлеемская пещера, апостольская горница на Синайской горе, Святой гроб Господень, Высший Иерусалим. Подчеркнем, что в христианском мире Центром земли считался Иерусалим, а его Центром - Храм Господень. Его окружали страны «праведные и «грешные».

Определено, что в своем смысловом аспекте город соотнесен для средневекового человека с Храмом; город - это просторный Храм, Храм - средоточие города, и оба - суть образы одного и того же идеала: Небесного Иерусалима. Софийский собор это такая часть Киева, которая по смыслу своему равна целому. Всякий христианский город, сколь бы он ни был скромен, есть «икона» Рая, Небесного Иерусалима, устроенной Богом вселенной-ойкумены и всего мироздания. И если такой же иконой является вселенская Церковь как общность всех верующих, то это означает, что символы «града» и «церкви», однородные по своему смысловому наполнению, имеют тенденцию переливаться друг в друга - что мы и наблюдаем в символике Оранты и надписи над ней. В свете истории софийной эмблематики становится понятным, что значат «Богородица», «город», «стена» и каким образом эти символы могут быть приравнены друг к другу.

Сам образ Богородицы, которому и посвящен храм св. Софии, соотнесен с Соломоновой Премудростью, собирающей не только мысли в упорядоченное учение, но и людей в единомысленную общину, а земли - в округленную священную державу. Подчеркнем, что воздвижение храма Премудрости на Руси в Киеве приравнивало русскую священную державу к греческой священной державе; недаром тот же Нестор приравнивает Владимира к Константину Великому. А значит и столица Владимира равна в славе столице Константина, и главный храм этой столицы имеет право носить то же самое многозначительное имя, что и освященный за полтысячелетия до того главный храм Константинополя - имя Премудрости Софии.

В свою очередь, значение надписи, размещенной над головой Оранты в апсиде киевскою храма св. Софии, может указывать не только на город Киев - Новый Иерусалим, хранимый Богом, но и говорить о Богоматери, поскольку она и есть Градо-держица, более того, поскольку она есть Град, образ человеческой общности, воплощающей мировой смысл.

В третьем параграфе пятой главы проводится осмысление «Поучения» Владимира Мономаха как идеологической концепции утверждения династического старшинства и легитимности власти Мономаховичей. Исследование текста «Поучения» позволяет сделать вывод о том, что основной смысл «Поучения» - это утверждение легитимности правящей династии и возвышение статуса княжеского рода.

Вокняжение Мономаха и правление его преемников - сыновей Мстислава и

1 Назаренко А. В. Порядок престолонаследия на Руси Х-ХН вв.: наследственные разделы, сеньорат и попытки десигнации (типологические наблюдения) II Из истории русской культуры. (Древняя Русь). М., 2000. Т.1 С. 124.

Ярополка - было отрицанием решений Любческого съезда. Новая княжеская линия уже правом силы утверждала Киев как отчину своего рода. С самого начала своего княжения в Киеве (1113 г.) Владимиру пришлось утверждать свои права на престол. Требовалось обоснование легитимности власти нового рода, утвердившегося на киевском «золотом столе» вопреки принципам, установленным в Любече. Таким своеобразным утверждением легитимности власти рода, на наш взгляд, стало «Поучение» Владимира Мономаха.

«Поучение» сохранилось в единственном Лаврентьесском списке 1377 г. Владимирского свода начала XIV в. под 1096 г., где оно разрывает предыдущую статью летописи «о безбожных сынах Измаила», причем эта статья в Ипатьевской и Радзи-вилловской летописях читается без разрыва. Сама «Грамотица» изобилует неподдающимися точной проверке искажениями и невосстановимыми пропусками. Неясен и состав памятника, бесспорно лишь то, что памятник представляет собой хорошо подобранную компиляцию текстов. Так, первая часть «Поучения» представляет собой наставление детям, затем следует автобиография, потом - письмо Мономаха к Олегу Черниговскому, которое, в свою очередь, сменяется рядом заключительных молитвословий. Взаимоотношение этих основных частей осмысляется различно.

На наш взгляд, наиболее значимой проблемой в изучении «Поучения» является не столько авторство частей текста и даже не датировка написания этих частей, сколько смысл и значение «Поучения». Как один яз вариантов значения «Поучения» диссертант предлагает утверждение легитимности власти рода Монома-ховичей, а также утверждение нового принципа престолонаследия и властвования на Руси, основанного на отчинном праве.

В Заключении диссертации сформулированы основные выводы проведенного исследования. В условиях становления древнерусского общества VI-VII вв. можно говорить о том, что основу экономической и социально-политической организации славян продолжало составлять племя. Род сузился к этому времени до близких родственников. Органом управления племени являлось вече, при этом из-за низкой оперативности данного института власти часть вопросов на местах решали племенная знать или старейшины. В этот период определяющей формой социальной организации славян стала первобытная соседская община. Низшей социальной ячейкой древнерусского общества являлась большая семья, состоявшая как минимум из трех поколений. Развивающаяся материальная среда и общественное производство создавали новые условия для эволюции социальных структур, включая управленческие.

Уже в УН-У1П вв., несмотря на значительную развитость социально-политической структуры древнерусского общества, представленной народным собранием племени и его коллективным органом управления - Советом старейшин, возникла необходимость в принятии единовластных решений внутри племени, а также персонифицированного представительства на внешних рубежах - таким представителем становится князь, избираемый на племенном собрании. Внешнеэкономическая опасность, а также необходимость расширения торговых отношений подталкивали общины к самоорганизации и выбору таких форм управления, при которых интересы общины были бы максимально защищены, но не устраняли возможность широких внешних контактов, однако равноправие князей отдельных славянских племен становилось препятствием на пути развития внешнеэкономических связей, так как постоянные внутренние распри ослабляли позиции славянских племен. Объединение

разрозненных племен под властью одного князя стало естественной необходимостью и должно было привести к прекращению внутренней борьбы, устранению двойной дани, усилению безопасности внешних границ и развитию торговли.

Таким образом, социально-политическое развитие древнерусского общества в У11-У1П вв. привело к эволюции социальных структур, нуждавшихся в новых органах власти, независимых от отдельных племен. Эта новая власть и стала предтечей публичной власти на Руси. Интенсивное замещение Рюриковичами племенных князей, началось с «посажения» в 970 г. Святославом своих сыновней Ярополка, Олега и Владимира в Киеве, древлянской земле и Новгороде соответственно и закончилось «посажением» многочисленного потомства Владимира в главных политических центрах. Опорными пунктами княжеской власти Рюриковичей становились не древние племенные религиозные и идеологические центры, а города - укрепленные поселения с торговыми, ремесленными, политическими и военными функциями, расположенные на торговых путях, имевших важнейшее военно-стратегическое значение.

Процесс включения племенных княжений в Киевскую державу сопровождался физическим устранением представителей местных княжеских династий, что привело в конечном итоге к превращению Рюриковичей в единственный княжеский род, обладающий монопольным правом на государственную власть. «Посаженным» князьям было передано право сбора дани для киевского князя. Положение князей «Рюри-кова дома», сменивших племенных князей, представляется двойственным. С одной стороны, они являлись наместниками великого князя киевского, что обязывало их поддерживать контакт с Киевом, оказывая ему военную и финансовую помощь; с другой - принимая на себя роль местных князей, они превращались в местный орган власти. В этом последнем своем качестве князья-наместники неизбежно проникались интересами управляемых ими обществ и в известной мере противостояли Киеву.

Утверждение княжеской династии было вызвано необходимостью удержать под единой властью разные племена и их центры. Родовой сюзеренитет был свойственен не только Русской земле: правитель делил земли на уделы между своими сыновьями-наследниками и в королевстве франков, и в западнославянских землях. В исследовании выявлены основные этапы укрепления княжеской власти на Руси: 1) передача власти киевским князем в бывших племенных княжениях сыновьям; 2) передача «посаженным» князьям права сбора дани для киевского князя; 3) прекращение практики «полюдья»; 4) оформление прообраза государственного аппарата на местах, контроль над которым был сконцентрирован в руках киевского князя; 5) складывание института наместничества, просуществовавшего до XIII в.

Проведенное исследование показало, что начало новой формы передачи власти - десигнации было определено «рядом» Ярослава. «Ряд» в первую очередь интересен тем, что Ярослав не просто разделил земли между сыновьями, как поступали князья и до него, а вопреки закону старшинства завещал Киевский стол своему старшему сыну - Изяславу, несмотря на то, что престол должен был получить Святополк - сын Ярополка, старшего брата Владимира. Таким образом, «ряд» Ярослава отменил правомочность закона старшинства. Ярослав также завещал сыновьям «не вступать» в «предел братен», тем самым предпринял попытку закрепления уделов за родом каждого из своих сыновей. «Ряд» Ярослава стал той самой отправной точкой для постепенного формирования нового понятия княжеского владения - принципа отчины, который по-прежнему был сопряжен с принципом старшинства. В системе междукняжеских отношений к концу XI в. постепенно появляются новые элементы - борьба за

отчину. Князья пока решают вопрос отчины военным путем, основываясь на «ряде» Ярослава. Итогом борьбы за право отчины стал княжеский съезд, состоявшийся в 1097 г. в Любече. На него собрались внуки Ярослава - Святополк Изяславич, Владимир Всеволодович, Давыд Игоревич, Василек Ростиславич, а также Давыд и Олег, которые и установили новый принцип взаимоотношений между русскими князьями.

Историческое значение съезда в том, что, с одной стороны, он являлся начальным этапом формирования государственной системы землевладения, с другой -представлял десигнацию власти рода Святополка через признание отчинных прав на Киев, а употребление самого термина «отчина» имело прецедентный смысл и свидетельствовало о том, что и в дальнейшем предполагалось закрепление киевского старейшинства за Изяславичами.

Таким образом, комплексное исследование генезиса института княжеской власти VI—XII вв., основанное на анализе проблемы легитимности власти, позволило непротиворечиво объяснить особенности важнейшего института публичной власти, определить характерные черты его развития. Предлагаемое понимание этой проблемы дало возможность с новых позиций увидеть политическую историю Отечества на ранних этапах ее развития, а выявление скрытых символических, аллегорических и нравственных характеристик русских князей, содержащихся в письменных источниках, в свою очередь, позволило реконструировать образ князя, а также его роль и значение в обществе через призму средневекового мировоззрения.

Основное содержание диссертации изложено в 48 публикациях автора общим объемом 116,4 п.л.

I. Статьи в изданиях по Списку ВАК Министерства образования и науки РФ

1. Плотникова O.A. Генезис княжеской власти на Руси // Веспшк Российского университета дружбы народов / Серия история России. 2007. №2. С. 136-146.0,6 п. л.

2. Плотникова O.A. Статус князя в Древнерусском обществе: доктрина государственной власти в X-XI веках // Весшик Саратовского государственного социально-экономического университета. 2007. №19(5). С.158-161.0,6 п.л

3. Плотникова O.A. Порядок наследования власти в Древнерусском государстве // Власть. 2007. №10. С. 107-110.0,4 пл.

4. Плотникова O.A. Реструктуризация властных отношений на Руси в VIII - X вв. // Научные ведомости Белгородского государственного университета / История. Политология. Экономика 2008. №2(42). Вып. 6. С.48-52.0,6 п.л.

5. Плотникова O.A. Становление института княжеской власти в Древней Руси // Власть. 2008. №4. С. 95-99.0,7 п.л.

6. Плотникова O.A. Развитие центров локализации княжеской власти в свете новгородской и киевской концепций: система властвования // История государсга и права. 2008. №10. С.25-27. 0,8 п.л.

7. Плотникова O.A. Основные этапы оформления десигнации власти княжеского рода // История государства и права. 2008. № 17. С.17-19. 0,6 п.л.

8. Плотникова O.A. Обрядность и титулатура княжеской власти в сознании древнерусского общества //Влаль.2008. №11.С. 133-137. 0,4 п.л.

9. Плотникова O.A. Система властвования на Руси через призму ментальное™ // История госу-дфета и права. 2008. №11,039-40.0,5 п.л.

10. Плотникова O.A. Проблемы легитимизации княжеской власти в древнерусском обществе // Власть. 2008, №12. С. 124-127. 0,4 п.л.

II. Монографии по теме диссертации

11. Плотникова O.A. Становление и развитие властных структур в древнерусском обществе IX-

XII вв. М.: Изд. Моск. гор. ун-та управления Правительства Москвы, 2005.244 с. 15,2 п.л.

12. Плотникова O.A. Смысл и значение «Поучения» Владимира Мономаха М.: Изд. МосГУ, 2005. 5,0 п.л.

13. Плотникова O.A. Князь в системе социально-политических отношений древнерусского общества VI-XII веков: принципы властвования. М.: Изд. МосГУ, 2006.322 с. 20,2 пл.

14. Плотникова O.A. Кристаллизация княжеской власти на этапах становления и развития древнерусского общества. М.: Изд. МосГУ, 2007.18,0 п.л.

15. Плотникова O.A. Историография и источники по социально-политической истории древнерусского общества. М.: Изд. Национального института бизнеса. 2008.6,0 пл.

16. Плотникова O.A. Княжеская власть и закон на Руси X-XII вв.: оформление системы престолонаследия. М.: Изд. Национального института бизнеса. 2008.13,2 п.л.

17. Плотникова O.A. Легитимизация власти на этапе становления и укрепления династии русских князей (*.pdf) 9,4 п.л. // Официальный сайт МосГУ http://www.mosgu.ru/ Монографии. http://www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/2008/ Портал зарегистрирован Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере СМИ и охраны культурного наследства. Свидетельство о регистрации Эл № ФС77-25026 от 14 июля 2006 г.

III. Статьи в научных изданиях

18. Плотникова O.A. Была ли Киевская Русь государством? Некоторые вопросы от начала земли Русской к ее государственности. Научные труды аспирантов и докторантов / ФНПК. М.: Изд. МГСА, 2003. Вып. 7(17). С.79-87.0,7 п.л.

19. Плотникова O.A. Древнерусское государство: институт самоуправления и княжеская власть. Научные труды аспирантов и докторантов / ФНПК М.: Изд. МГСА, 2003. Вып. 7(17). С. 87-96. 0,8 пл.

20. Плотникова O.A. «Страна городов». Некоторые политические особенности становления княжеской власти в древнеславянском обществе во второй половине IX века II Научные труды аспирантов и докторантов / ФНПК. М.: Изд. МГСА, 2003. Вып. 9(19). С.110-117.0,6 п.л.

21. Плотникова O.A. Порядок престолонаследия на Руси // Научные труды аспирантов и докторантов /ФНПК. М.: Изд. МГСА, 2003. Вып. 12(22). С.125-138.0,8 п.л.

22. Плотникова O.A. Роль и значение завещания Ярослава // Научные труды аспирантов и докторантов / ФНПК. М.:Изд. МГСА, 2004. Вып. 1(24). С.130-143.0,8 п.л.

23. Плотникова O.A. Краткий конспект пространной лекции на тему: «Образование Древнерусского государства через призму политики первых русских князей или оформление публичной власти на ранних этапах развития древнерусского общества» // Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2006. Вып.66. С. 136-146.0,7 п.л.

24. Плотникова O.A. Кристаллизация княжеской власти на начальных этапах становления государства//Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2006. Вып.74. С. 121-135.0,8 п.л.

25. Плотникова O.A. Проблема легитимности княжеской власти на Руси II Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2006. Выл.75. С.145-152.0,6 п.л.

26. Плотникова O.A. «Юга и «Север»: становление и развитие института власти II Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2007. Вып.1(76). С.113-122.0,6 пл.

27. Плотникова O.A. Поиски народа Русь // Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2007. Вып.4(79). С. 23-29. 0,6 п.л.

28. Плотникова O.A. Оформление «литературного этихэта» на Руси: сакральный статус князя Владимира I // Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2007. Вып.81. С. 3-17.0,9 пл.

29. Плотникова O.A. Храм св. Софии - «крепость» княжеской власти «дольней» и «горней» // Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2007. Вып.85. С.3-16. 0,8 п.л.

30. Плотникова O.A. Значение храма св. Софии в процессе легитимизации власти II Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2007. Вып.86. С. 3-16.0,8 пл.

31. Плотникова O.A. Кристаллизация института княжеской власти как социально-политического компонента древнерусской цивилизации: идеологемы и идеология. Цивилизация Руси-России II Цивилизация Руси-России: Сборник научных статей подготовлен по материалам круглого стола, проведенного в июне 2007 года кафедрой истории Московского гуманитарного университета. М.: Изд. МосГУ, 2007. С.33-46.0,8 п.л.

32. Плотникова O.A. Некоторые принципы десигнации княжеской власти на Руси // Труды Московского городского университета управления (МГУУ) Правительства Москвы. М.: Изд. МГУУ Правительства Москвы. 2008. С.204-216. 1,2, п.л.

33. Плотникова O.A. Семь доводов в пользу новой системы десигнации власти или сакральный смысл «Поучения» Владимира Мономаха // Вестник Национального института бизнеса. Вып.5. М.: Изд. НИБ, 2008. Вып.12. С. 301-313. 0,8 п.л.

34. Плотникова O.A. Феномен «настолования» князей через призму обряда интронизации на Руси //Научные труды МосГУ. Вып.88. М.: Изд. МосГУ, 2008. С.47-62. 1,0 п.л.

35. Плотникова O.A. Была ли Киевская Русь государством? Некоторые вопросы от начала земли Русской к ее государственности // Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2008. Вып.91. С.135-142, 0,7 п.л.

36. Плотникова O.A. Значение храма св. Софии в процессе легитимизации власти // Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2008. Вып.89. С. 139-154.1,2 п.л.

37. Плотникова O.A. Некоторые вопросы от начала земли Русской к ее государственности // Научные труды МосГУ. Экономика. История. М.: Изд. МосГУ, 2008. Вып.91. С.135-142. 0,6 п.л.

38. Плотникова O.A. Оформление публичной власти на ранних этапах развития древнерусского общества// Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2008. Вып.93. С.16-26.0,7 п.л.

39. Плотникова O.A. Роль и значение предания о Рюрике для социально-политической истории Древнерусского государства // Вестник Национального института бизнеса. М.: Изд. НИБ, 2008. Вып.6. С. 280-288. 0,8 п.л.

40. Плотникова O.A. Смысл и значения «Поучения» Владимира Мономаха // Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2008. Вып.94. С. 147-161 0,9 п.л.

41. Плотникова O.A. Древнерусккая княжеская дружина, ее роль и значение в обществе // Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2008. Вып.89. С. 139-154.0,9 п.л.

42. Плотникова O.A. Феномен «настолования» князей через призму обряда интронизации на Руси // Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2008. Вып.92. С.130-138.1,0 п.л.

43. Плотникова О.А Десигнация княжеской власти на Руси: основные этапы // Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2008. Вып.95. С. 154-165. 0,8 п.л.

44. Плотникова O.A. Кристаллизация института княжеской власти как социально-политического компонента древнерусской цивилизации: идеологемы и идеология // Россия: тенденции и перспективы развития. Ежегодник. Институт научной информации по общественным наукам РАН, Отделение общественных наук РАН, Российская академия государственной службы при Президенте РФ и др. М.: Изд. ИНИОН РАН, 2008. Вып.З. Ч. 1. С.122-127. 0,8 п.л.

45. Плотникова O.A. Этимология названия восточнославянского государства - «Русь» // Научные труды МосГУ. М.: Изд. МосГУ, 2008. Вып.98 . С.3-12.0,7 п.л.

46. Плотникова O.A. Образ князя Ярослава Мудрого в древнерусской литературе через призму христианской традиции // V Межд.-научная конференция «Высшее образование для XXI века». Москва, 13-15 ноября 2008 г. Доклады. М.: Изд. МосГУ, 2008. С.15-19. 0,3 п.л.

47. Плотникова O.A. Институт княжеской власти как социально-политический компонент древнерусской цивилизации // Знание. Понимание. Умение. Электронный научный журнал Московского гуманитарного университета. М., 2008. № 6. Портал зарегистрирован Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере СМИ и охраны культурного наследства. Свидетельство о регистрации Эл № ФС77-25026 от 14 июля 2006 г. Адрес статьи http://www.zpu-journal.ru/e-z pu/2008/6/Plotnikova/ 0,9 п.л.

48. Плотникова O.A. Сакральный образ князя Владимира 1 в системе средневекового «литературного этикета» // Знание. Понимание. Умение. Электронный научный журнал. 2008. № 6. Портал зарегистрирован Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере СМИ и охраны культурного наследства. Свидетельство о регистрации Эл № ФС77-25026 от 14 июля 2006 г. Адрес статьи http://www.zpu-jouxnal.ru/e-z pu/2008/6/Plotnikova/ 0,9 п.л.

Подписано в печать 22.01.2009 г. Заказ № ^ Формат 60x84 1/16. Объем 2,5 п.л. Тираж 100 экз. Издательство ННОУ «Московский гуманитарный университет» 111395, г. Москва, ул. Юности, 5/1.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Плотникова, Ольга Анатольевна

Введение.

Глава 1. Историография и источники по социально-политической истории древнерусского общества.

1.1. Историография.

1.2. Источники.

Выводы.

Глава 2. Становление институтов власти в условиях эволюции древнерусского общества VI-IX вв.

2.1. Развитие социально-политической организации общества как основа формирования института княжеской власти.

2.2. Роль и функции в обществе древнейшего родоплеменного института власти - веча.

Выводы.

Глава 3. Кристаллизация институтов публичной власти на Руси IX-XI вв.

3.1. Образование государства Русь: значение «легенды о призвании Рюрика» для укрепления публичной власти.

3.2. Источники власти и основания властвования русских князей вистории и летописной традиции.

3.3. Генезис военно-политической организации при князе.

Выводы.

Глава 4. Легитимизация княжеской власти в древнерусском обществе

Х-ХПвв.

4.1. Легитимность власти как основа государственности.

4.2. Оформление принципов престолонаследия на Руси и сакрализация власти в общественном сознании.

4.3. Проблема междукняжеских разделов в средневековых монархиях: политическое значение «ряда» Ярослава.

4.4. Борьба Ярославичей за право отчины.

Выводы.

Глава 5. «Другое средневековье»: легитимность княжеской власти на Руси в контексте Священного Писания.

5.1. Герменевтический анализ образа князя Владимира I в ПВЛ через призму средневекового «литературного этикета».

5.2. Значение Киевской Софии для статуса княжеской власти в древнерусском обществе: образ Премудрости в сакральной традиции.

5.3. Осмысление «Поучения» Владимира Мономаха как идеологической концепции утверждения династического старшинства и легитимности власти Мономаховичей.

Выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Плотникова, Ольга Анатольевна

Актуальность темы исследования. Изучение истории властных структур всегда было приоритетным направлением отечественной историографии, поскольку последняя зарождалась и развивалась прежде всего как история государства. Развитие конкретно-исторических и компаративных исследований привело к выводам, которые в значительной степени оспаривали предыдущий исследовательский опыт. Назрела насущная потребность еще раз обратиться к анализу и оценке тех основных характеристик, которые давались властным институтам в исторической науке.

Изучение политической истории государства, и в частности его властных институтов, является важнейшей частью исторической науки, поскольку тема российской государственности, ее эволюции, значения и роли в истории имеет не только научный, но и общественно значимый характер. Период Древней и Средневековой Руси не является исключением, так как именно в то время сформировались многие особенности системы власти и механизмов ее функционирования, которые ощутимо сказываются и в настоящее время.

В последнее время отмечается заметная актуализация знаний о характере власти в Древней и Средневековой Руси, высок общественный интерес к этой проблематике. Несмотря на широкую разработку проблемы формирования Древнерусского государства, малоизученными остаются генезис княжеской власти и процесс ее легитимизации, выраженный через отношения иноземных князей и местных, князей-родственников, князей и «земли». Стоит отметить, что в отечественной историографии мало уделялось внимания как специфике внутрисистемных связей в рамках института княжеской власти, так и специфике внешних связей в рамках отношений института князя с другими структурами власти; практически не рассматривались такие значимые вопросы, как: легитимность власти, десигнация власти, сакральность власти, статус князя в обществе и внешнем мире, мало внимания уделялось теологическому фактору и оказываемому им влиянию на генезис института княжеской власти.

Актуальность темы исследования в первую очередь связана с необходимостью переосмысления закономерностей процесса формирования института княжеской власти в древнерусском обществе в связи с изменением подходов к проблеме исторического развития государства, а также с новым прочтением накопленного нарративного материала. Сегодня особое значение приобретают работы по социально-политической истории Древнерусского государства, в частности те из них, которые посвящены формированию властных институтов, так как без подобных исследований невозможно плодотворное изучение государственно-правовых отношений в современной России.

Несмотря на широкую разработку проблемы формирования Древнерусского государства, отсутствует комплексный подход к вопросу генезиса и легитимизации институтов власти, в частности княжеской власти в Древней Руси.

Накопленный исследовательский опыт позволяет по-новому поставить проблему генезиса княжеской власти на Руси VI-XII вв., при этом системно проследив и проанализировав процесс генезиса во всех проявлениях экономических, социальных, политических и этнокультурных связей, что, в свою очередь, невозможно без глубокого анализа общественного положения князя, его статуса, династических связей и т. д. Значимость этих и других факторов тем более велика, что от них во многом зависели судьбы народа и государства в целом.

Степень научной разработки проблемы. Научная историография проблемы в силу ее значимости для исследования обозначенной темы рассматривается в первой главе диссертации. В связи с тем что для исследования важное значение имели как общие работы по проблеме становления и развития Русского государства, так и посвященные политической истории государства, в частности генезису властных структур, необходимо классифицировать весь накопленный в этой области историографический багаж на две основные группы. Первую группу составляют фундаментальные труды, посвященные вопросам становления Русского государства, эти работы отражают различные исторические концепции и относятся к различным периодам отечественной историографии, однако их значимость для исследования крайне велика в связи с тем, что в них отражено состояние изучаемой проблемы по отношению к генеральной идее. И именно это - соотнесение интересующей нас тематики с общим направлением развития отечественной исторической науки - наиболее важно в этих работах. Перечислим здесь наиболее значимые для нашего исследования труды этой группы: Бахрушин С. В. Держава Рюриковичей // Вестник древней истории. 1938. № 1; Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль древней Руси (XI-XIV вв.). М., 1960; Вернадский Г. В. История России. Т. 1-5. Тверь, Москва. Том 1. Древняя Русь (1943); том 2. Киевская Русь (1948); том 3. Монголы и Русь (1953); том 4. Россия в средние века (1958); том 5. Московское царство (1968-69)); Греков Б. Д. Киевская

Русь. М., 1964; Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.). М., 1999; Дьяконов М. А. Очерки общественного и государственного строя древней Руси. 4-е изд. СПб., 1912; Иловайский Д. И. Разыскания о начале Руси. М., 1882-1886; Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 1-4. М., 1989-1992; Ключевский В. О. Курс русской истории // Соч. М., 1956. Ч. 1; Костомаров Н. И. Мысли о федеративном начале Древней Руси // Исторические монографии и исследования. Т. I. СПб., 1872; Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998; Лихачев Д. С. Великий путь. М., 1987; Мавродин В. В. Древняя Русь. М., 1946; Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX-XII веков. М., 2001; Насонов А. Н. «Русская Земля» и образование территории древнерусского государства: Ист.-геогр. ис-след. СПб., 2002; Павлов-Сильванский Н. Г. Феодализм в Древней Руси. СПб., 1898; Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси // Новосельцев А. П. и др. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965; Пихоя Р. Г. История государственного управления в России. М., 2001; Рыбаков К. Р. Расцвет Киевской Руси. М., 1908; Свердлов М. Б. 1983. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. М., 1983; Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982; Сергеевич В. И. Лекции и исследования. 4-е изд. СПб., 1890; Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. II, III. М., 1852; Татищев В. Н. Собр. соч. Т. 1-8. М., 1994-1996; Тихомиров М. Н. Древняя Русь. М., 1975; Черепнин Л. В. К вопросу о характере и форме Древнерусского государства X - начала XIII в. // Исторические записки. Вып. 89. М., 1972; Юшков С. В. Очерки по истории феодализма в киевской Руси. М.; Л., 1939.

Вторую группу историографического наследия по тематике исследования составляют работы, посвященные отдельным аспектам властных отношений на Руси, а также исследованию генезиса властных институтов в древнерусском обществе. Среди этой группы трудов определяющее значение для диссертации имели следующие: Александров Д. Н., Мельников С. А., Алексеев С. В. Очерки по истории княжеской власти и соправительства на Руси в IX— XV веках. М., 1995; Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль древней Руси (XI-XIV вв.). М., 1960; Горский А. А. Государство или конгломерат конунгов? Русь в первой половине X века // Вопросы истории. 1999. № 8; Грибанов Д. А. Некоторые проблемы механизма перехода княжеской власти у восточных славян в VI-IX вв. // Право и политика. 2005. № 6 (66); Кобрин В.

Б. Власть и собственность в средневековой Руси. М., 1984; Котляр Н. Ф. К вопросу о характере и форме государственной власти на Руси (вторая половина XI — начало XII в.) // Россия - Украина: история взаимоотношений. М., 1997; Jle Гофф Ж. Другое средневековье: Время, труд и культура Запада. Екатеринбург. 2000; Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб., 2005; Мавродин В. В. О племенных княжениях восточных славян // Исследования по социально-политической истории России. Л., 1971; Назарен-ко А. В. Родовой'сюзеренитет Рюриковичей над Русью (X-XI вв.) // Древнейшие государства на территории СССР. М., 1985-1986; Пассек В. В. Княжеская и докняжеская Русь. М., 1870; Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965; Петрухин В. Я. Древняя Русь. Народ, князья, религия. Ч. 1 // Из истории русской культуры. Т. 1. Древняя Русь. М., 2000; Пресняков А. Е. Княжее право в Древней Руси: Очерки по истории X-XII столетий. СПб., 1909; Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в X - первой половине XIII в. М., 1977; Соловьев С. М. История отношений между князьями Рюрикова дома. М., 1847; Свердлов Б. М. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI -первой трети XIII в. СПб., 2003; Сергеевич В. И. Древности русского права. Т. 2. Вече и князь. СПб., 1867.

Целью данного исследования является изучение процесса генезиса института княжеской власти и выявление основ легитимности этой власти в древнерусском обществе.

Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач: Выявить причины «призвания» на Русь варяжских князей. Уточнить эволюцию титула «светлый князь» и ее значение. Определить факторы, способствовавшие получению Киевского стола князьями и вывить основные этапы процедуры передачи власти. Вывить факторы, способствовавшие возвышению княжеской власти в XI в.

Выявить основания легитимности княжеской власти в общественном сознании и определить роль и значение ветхозаветных образов для утверждения легитимности власти правящих князей. Классифицировать факт передачи земель Владимиром и Ярославом своим сыновьям.

Определить роль завещания Ярослава для оформления «отчинного права» на Руси.

Выявить новые принципы междукняжеских отношений, заложенные договором 1097 г.

Определить функции административно-судебного аппарата при князе в процессе его генезиса.

Проанализировать в контексте христианской традиции и средневекового «литературного этикета» образы русских князей, внесших наиболее значимый вклад в процесс легитимизации власти рода, - Владимира Святого, Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха. Выявить значение храма св. Софии в Киеве для процесса легитимизации княжеской власти и определить значение обнаруженной в св. Софии греческой надписи вокруг изображения Богоматери Оранты. Определить смыслы и значение «Поучения» Владимира Мономаха. Выявить и проанализировать ряд текстологических совпадений «Поучения» и других источников.

Определить, с какой целью вставлено «Поучение» в текст Лавренть-евской летописи. Перечисленные задачи определили структуру работы.

Объектом исследования является древнерусское общество.

Хронологические рамки исследования определяются с учетом предмета исследования. Диссертация представляет собой обобщающую работу по проблеме генезиса и легитимизации института княжеской власти в древнерусском обществе. В этой связи в ней рассматриваются основные тенденции указанного процесса в период с VI по XII в., так как именно в этот период складывались характерные особенности института княжеской власти и механизмы его функционирования. Начальная грань - VI в. - это время, когда на ранних этапах развития древнерусского общества начинали выкристаллизовываться властные структуры, образовывались зачатки властных институтов. Последняя грань определяется распадом Древнерусского государства - начало XII в.

Источниковая база исследования определена с учетом темы. Работа с источниками по древней истории имеет явно выраженную специфику.

Во-первых, это связано с ограниченностью источников, дошедших до наших дней, а также с тем, что подавляющее большинство источников по ранней русской истории сохранилось лишь в сравнительно поздних списках XV-XVII вв., что, безусловно, осложняет работу по верификации материала, во-вторых, исследователь сталкивается с трудностями, связанными с достоверным прочтением источников на древнерусском языке, в случае рукописных источников - это древнее уставное письмо, в - третьих, сложности изучения источников, связаны с интерпретацией терминов и фразеологизмов, многие понятия которых остались невербализованы из-за отсутствия богословской и схоластической традиции на Руси. В таких условиях остается лишь один путь исследования — ретроспективный анализ документальных источников XV-XVII вв. с целью выявления в них архаизмов, элементов социально-политической организации периода Киевской Руси.

Диссертационное исследование опирается на широкий круг источников. Среди них летописи, являющиеся основной источниковой базой для изучения рассматриваемой проблемы, они дают возможность верификации выводов исследователей; нормативно-правовые источники, позволяющие проанализировать процесс законодательного оформления властных отношений, мемуарная литература, отражающая сциокультурные традиции древнерусского общества, апокрифическая литература, дающая возможность проследить развитие властных институтов на Руси через призму христианской традиции и агеографиче-ские, позволяющие провести сравнительный анализ, в первую очередь, социокультурного развития восточных славян и других народов. Подводя итог использованным в исследовании источникам, назовем главные из них: «История войн Юстиниана» Прокопия Кесарийского, трактат «О происхождении и деяниях гетов» Иордана, «Ответы на вопросы» Менандра, «История» Менандра, «Церковная история» Иоанна, «Стратегикон» Маврикия, «История» Феофи-лакта, древнескандинавские географические сочинения, исландские королевские саги; Священное Писание, книга пророков Исайи, книга Иеремии, книга Иезекииля, «Притчи Соломоновы», «Премудрости Соломона», «Премудрости Иисуса, сына Сирахова», Псалтирь, «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского, Палея Толковая, Физиологи, Патерик Киево-Печерского монастыря, «Великая хроника», Хроника Иоанна Малалы, Хроника Георгия Амартола, «Слово о Законе и Благодати» Иллариона, Лаврентьевская летопись, Ипатьевская летопись, Радзиловская летопись, Новгородская I летопись, грамоты Великого Новгорода и Пскова, «Изборник Святослава» (1073 г.), «Изборник Святослава» (1076 г.), Правда Русская, «Поучения», «Заветы», «Златоусты», «Память и похвала князю Владимиру» Мниха, «Послание к пресвитеру Фоме» Климента Смолятича.

Методологической основой диссертационного исследования стали принципы историзма, объективности, достоверности. В методологическом плане автор опирался на всю совокупность общественного знания. В диссертации использован комплекс общенаучных методов: историко-ситуационный, историко-генетический (ретроспективный), проблемно-хронологический, ис-торико-сравнительный (компаративный), периодизации и специально-исторических методов, среди них: системно-структурный, исторической реконструкции, культурно-исторический (цивилизационный), историко-логический, статистический, комплексности.

Применение общенаучных методов в первую очередь было построено на использовании в работе принципа объективности, что позволило провести максимально беспристрастное исследование без политизированного отображения исторической действительности. Принцип объективности, ориентированный на всесторонний анализ и достоверную оценку исторических фактов и требующий рассмотрения предмета без политико-идеологических пристрастий, был реализован автором как в максимально полном отражении всего спектра суждений и оценок по данной проблеме, так и в научно-критическом подходе к их анализу, а также в соотнесении всех суждений и оценок с историческими реалиями и источниковой базой.

На основании принципа историзма в исследовании был проведен научный анализ проблемы генезиса княжеской власти в культурно-исторических условиях, характерных для каждого этапа развития древнерусского общества. Руководствуясь этим принципом, в работе проанализированы процессы становления и развития княжеской власти, выявлена специфика происходящих изменений и трансформаций в структуре данного института с VI по XII в.

В рамках принципа историзма применены два метода - историко-ситуационный и историко-генетический (ретроспективный). Так, применение историко-ситуационного метода позволило провести исследование в контексте соответствующей исторической ситуации, а также выявить, в какой мере историки адекватно воспринимали историческую реальность того времени, а главное - учитывали ее в проводимых исследованиях.

Историко-генетический (ретроспективный) метод позволил автору раскрыть суть явлений прошлого с определенной исторической дистанции, когда уже в той или иной мере обнаружились исторические результаты соответствующей деятельности. В связи с тем что по своей логической природе историко-генетический метод является аналитически-индуктивным, а по форме выражения информации — описательным, он позволил показать причинно-следственные связи и закономерности развития института княжеской власти в их непосредственности, а исторические события и личности князей охарактеризовать в их индивидуальности и образности, показать изменение условий и способов властвования. В рамках историко-генетического метода в работе использовался ретроспективный подход, что позволило рассмотреть явления прошлого с определенной временной дистанции.

С помощью проблемно-хронологического метода исследуемые явления были систематизированы во временной последовательности, что позволило максимально подчинить структуру каждой главы хронологии и синхронии.

В свою очередь, историко-сравнительный (компаративный) метод, используемый в работе, дал возможность сопоставить события, явления и процессы по их пространственно-временному сходству и различию; раскрыть сущность исследуемых явлений в тех случаях, когда она не очевидна, и на основе имеющихся фактов выявлять общее и закономерное, с одной стороны, и качественно отличное — с другой.

Данный метод позволил с помощью сравнительного анализа основных принципов властвования в различных древних государствах, например франкском и польском королевствах, с принципами властвования на Руси более детально проанализировать сущность этих принципов и вывести некоторые закономерности развития властных институтов в древнерусском обществе. В этом случае сравнительный анализ носил выраженный синхронический и диахронический характер, где синхрония позволила сравнить подобные институты в различных государствах в одном и том же историческом времени и выявить общие закономерности и особенности, а диахроническое сравнение дало возможность сопоставить один и тот же институт власти в разные периоды его развития.

Использование историко-сравнительного метода позволило выйти за пределы изучаемых явлений и на основе аналогий прийти к широким историческим обобщениям и параллелям. Данный метод в сочетании с методом отождествления и аналогии как логической основы позволил выявить как общие, так и особенные черты в развитии института княжеской власти, а, в свою очередь, метод периодизации позволил выделить и ряд этапов в этом развитии.

Наряду с вышеперечисленными методами в работе применялся принцип системности. Он в значительной мере позволил придать завершенность и целостность исследуемой проблеме, а также провести комплексное рассмотрение различных явлений и процессов как элементов одной системы. Руководствуясь им, автор привел в систему большое количество разрозненных фактов и противоречивых суждений по конкретной исторической проблеме. С помощью данного принципа было проведено всестороннее исследование изучаемых процессов.

Применение общенаучных методов позволило автору представить исследуемую проблему как единый процесс в контексте исторической обстановки рассматриваемого периода, при этом выявив конкретные особенности развития института княжеской власти на каждом историческом этапе, а также классифицировать источники по их направленности, видам, происхождению, авторству; проследить степень научной разработки проблемы, собрать и систематизировать различные исторические материалы.

Применение в работе специально-исторических методов позволило сопоставить степень развития института княжеской власти не только на разных исторических этапах, но и в разных средневековых государствах, сравнить различные точки зрения на проблему и выявить наиболее дискуссионные из них.

Так, системно-структурный метод позволил оценить древнерусское общество как сложную систему, подсистемой которой являются властные институты - вече, князь, дружина. С помощью этого метода удалось выявить многообразие прямых и опосредованных, формальных и неформальных взаимосвязей между такими властными институтами, как князь, вече, дружина, а также установить взаимосвязи между указанными институтами и обществом.

Для воссоздания полной достоверности изучаемых событий в работе использовался метод исторической реконструкции, когда основополагающий материал для воссоздания событий играют источники, а суждения других исследователей второстепенны.

Применение культурно-антропологического метода позволило реконструировать ценностные отношения и отношение к власти, сложившиеся в древнерусском обществе.

В исследовании также был использован культурно-исторический (циви-лизационный) метод, который позволил исследовать такие явления, как языковые особенности и традиции, основанные на религиозных взглядах. Так, в работе показано, как миссионерами вместе с библейскими книгами были 1 привнесены в среду древнерусского общества культурные принципы и традиции, которые в дальнейшем повлияли не только на развитие культуры и систему взглядов древнерусского общества, но и на восприятие этим обществом княжеской власти.

В качестве особого метода изучения заявленной темы необходимо отметить междисциплинарный подход к историческому исследованию в связи с тем, что проблематика диссертации соотносится с несколькими областями наук: палеографией, хронологией, генеалогией, правом, социологией, политологией, в связи с чем методология исторического исследования была дополнена знанием категориального аппарата, а также методологий этих областей.

Научная новизна определяется тем, что в работе проведено обобщающее исследование проблемы генезиса и легитимизации княжеской власти в древнерусском обществе. В значительной степени нова сама постановка научной проблемы.

В диссертации на основании анализа накопленного историографического опыта наглядно отражено, в каком состоянии находится рассматриваемая проблема сегодня с учетом новых пластов информации, выявленных за последние десятилетия в исторических источниках.

Новизна определяет положения, выносимые на защиту:

Проведенное исследование позволило выявить, что в социально-политической среде древнерусского общества VIII—IX вв. наблюдался раскол между властью коллективного органа управления - Совета старейшин и властью избираемых местных князей, все более набиравшей силу, подчинял себе племя и противодействуя власти старейшин. С целью укрепления пошатнувшихся позиций старейшины прибегли к «приглашению» инородных князей, благодаря которым и был ослаблен, а затем полностью уничтожен институт местных князей, а позиции старейшин на некоторое время укрепились, однако старейшины служили сдерживающим фактором создания принципов передачи княжеской власти, так как для удержания своих полномочий они пытались сохранить за собой право выборности князя. Постепенно антиродовая власть укоренилась на русской почве, оставаясь при этом властью, стоящей над обществом, которой требовалось подтверждение легитимности.

На основании анализа источников установлено, что уже с начала XI в. с физическим устранением местных князей исчезает титул «светлый князь», а сам титул «князь», так же как и титул «великий князь», становится династическим. В дальнейшем в условиях борьбы между родственниками одной линии возникает необходимость смещения акцентов в самой титулатуре от титула «русский князь» к титулу «старший князь» или «великий князь», где основная смысловая нагрузка - «во отца место» - главный в роду - великий. При значительной эластичности понятия старшинства титул «великий князь» вплоть до последней трети XII в. прочно был связан с обладанием Киевом.

Обосновано, что уже в XI в. главным фактором, способствующим получению Киевского стола, было не старшинство, а реальная политическая власть, при этом требующая оформленной процедуры передачи власти и ее юридического закрепления. Выявлено, что первым этапом оформления процедуры передачи власти следует рассматривать передачу власти сыновьям, осуществленную Святославом; второй этап - передача власти сыновьям Владимиром Святым; третий этап — передача власти сыновьям Ярославом по «ряду» в 1054 г.; и четвертый этап - наиболее завершенный и оформленный - закрепление власти за отдельными линиями рода Рюриковичей междукняжеским договором 1097 г., обозначившим оформление «права отчины» при главенстве старшего в роДУ

Выявлено, что возвышению статуса княжеской власти в XI в. способствовали принятие христианства и преемственность христианских традиций, вследствие чего княжеская власть в общественном сознании начинает отождествляться с «божественной» и таким образом, как и сама фигура князя, становится священной и непререкаемой. Постепенно князь превращается в сознании средневекового человека в «посланника Божьего» или «Богоизбранного», такой высокий статус подчеркивается посредством титулатуры и обрядности, где особую роль играл обряд «вокняжения». Сам титул «Богоизбранного», упорно формировавшийся в общественном сознании самим князем, его окружением, а также духовенством, по убеждению автора, имел важное значение для князя и являлся определенной гарантией пожизненного пребывания на Киевском столе, подобная гарантия была крайне необходима в связи с тем, что на тот период определенного механизма передачи власти не существовало. Такая ситуация, несмотря на всю ее непрочность, была более приемлемой для князей, чем в догосударственный период, когда князь наделялся властными полномочиями на определенное время и в любой момент мог быть отстранен от «должности» общиной; или в раннегосударственный период. Таким образом, можно утверждать, что именно христианство во многом способствовало ускорению процесса легитимизации княжеской власти.

Выявлено, что легитимность княжеской власти в общественном сознании обосновывалась не только посредством церемониала власти, титулатуры и символов власти, но также в период уже после принятия христианства через систему библейских образов, позволяющих иносказательно подтвердить легитимность власти правящих князей. Так, установлено, что в ПВЛ летописцем использован образ ветхозаветного Иакова и его 12 сыновей с целью сопоставления его в одном случае, с образами князя Владимира I и его сыновей, а в другом случае с образами Ярослава и его сыновей, которым, исходя из ветхозаветной аналогии, и должна принадлежать земля русская. Исследование параллели Иаков — Владимир показало, что в ПВЛ текст о наделении Владимиром своих сыновей землями следует сразу за рассказом о принятии христианской веры и похвалой Богу, что вполне логично, если рассматривать легитимизацию с позиции сакральности. Выявлено, что в данном случае параллель Иаков - Владимир понадобилась летописцу для обоснования легитимности власти Владимира в Киеве, в связи с тем что в действительности таких обоснований.не имелось — власть Владимира в Киеве не являлась законной в связи с тем, что основным претендентом на престол по праву старшинства являлся Святополк, сын старшего брата Владимира — Ярополка. Установлено что в средневековой литературной традиции с Владимира после принятия им христианства и крещения Руси был снят грех за убийство брата - Ярополка, так как по христианской традиции принятие веры и крещение сопоставимо с перерождением. В другом случае параллель Иаков - Ярослав понадобилась летописцу для проведения идеи легитимности решения Ярослава о разделе земель и передаче власти. Ярослав также завещает свои земли сыновьям, как когда-то это сделал Иаков. При этом выявлено, что летописный рассказ об оглашении Ярославом своего завещания сыновьям не соответствует истине, так как из последующего изложения в ПВЛ очевидно, что в предсмертный момент Ярослава Святослав находился на Волыни, а Изяслав в Турове. Искажение действительной истории потребовалось летописцу для большей очевидности связи двух образов Иакова и Ярослава. На основании проведенного анализа образа Ярослава- было выявлено, что в литературных произведениях того времени Ярослав, так же как и Владимир I, сравнивается с Соломоном и Левием. Таким образом, можно утверждать, что Ярослав, заложивший храм св. Софии, должен был восприниматься в общественном сознании как устроитель городского пространства Киева по подобию устроителей городского пространства в Иерусалиме и Константинополе, что уже само по себе могло трактоваться как претензия на возвышение статуса Киева и приравнивание его к статусу Нового Иерусалима.

Выявлено, что факт передачи Владимиром I земель своим сыновьям, а затем факт передачи Ярославом земель сыновьям по «ряду» нельзя расценивать как начало оформления сюзеренно-вассальных отношений на Руси, в. связи с тем что в основе вассальных отношений на примере Европы, где аналогичные процессы оформления передачи власти прошли гораздо раньше, чем на Руси, лежало пожалование князем земель своим вассалам как материальное обеспечение за службу, тогда как в нашем случае мы имеем дело с генетическим пожалованием земель, которое не сопровождалось утратой самостоятельности власти в пожалованных землях, князь-отец не нарушал этой самостоятельности, при этом дань можно рассматривать как налог за охрану границ. Таким образом, на основании проведенного исследования можно заключить, что наделение землей сыновей великих князей можно рассматривать как временное генетическое пожалование с правом управления. В свою очередь, закон старшинства, проявлявшийся в подчинении младших старшему, т. е. главе семейства — отцу, должен был обеспечивать великому князю бесперебойное поступление дани и повиновение. Таким образом, разделение земель Владимиром между сыновьями и разделение земель Ярославом между сыновьями можно рассматривать как нарушение принципа наследования власти по восходящей линии. По завещанию Ярослава Киевский стол как олицетворение власти в земле русской переходит к Ярославичам, данный принцип был окончательно закреплен на Любечском съезде, именно с этого периода правомерно говорить о вступлении в силу принципа наследования по нисходящей линии или династического правления, отменившего «лествичную» систему перехода «столов». В сложившихся условиях гарантом соблюдения новых норм выступали все князья рода. Реализацией новых принципов междукняжеских отношений стало расчленение территории Древнерусского государства на уделы, закрепленные за потомками Ярослава.

Выявлено что «ряд» Ярослава заложил начала отчинного права -«не преступати предела братня», закрепленного в дальнейшем на Любечском съезде, - «каждо да держит отчину свою», с учетом того, что уже к 1054 г. претенденты на власть других линий были устранены, положение - «не преступати предела братня» можно рассматривать как новый принцип разрешения междукняжеских противоречий, при том что круг претендентов легко восстанавливается по тексту летописи: Изяслав, Святослав, Всеволод, Игорь, Вячеслав. Выявлено, что основой для осмысления в общественном сознании решения, принятого на Любечском съезде, - «каждо да держит отчину свою» послужил ветхозаветный рассказ о сыновьях Ноя, не случайно размещенный в начале летописи. Как видно из библейского сюжета, сыновья Ноя делят землю по жребию. Закрепление земель за Ярославичами происходит по праву отчины на основании завещания Ярослава. О «воле отца» летописец вспоминает в статье 1073 г., в первую очередь для того, чтобы уподобить Святослава, нарушившего завещание и преступившего «предел братен», сыновьям Хама, «преступившим предел братен» (предел Сима) вопреки завещанию Ноя, таким образом, тот и другой заслужили кару небесную.

Выявлено что на основании принципов междукняжеского договора 1097 г. произошел раздел всей земли русской на три отчины, в соответствии с тремя старшими линиями потомков Ярослава Мудрого - Изясла-вичей, Святославичей, Всеволодовичей. При этом в договоре отсутствует указание на преемственность старшинства Святополком (хотя он таковое и имел), однако, на наш взгляд, этот факт еще не означал полной отмены принципа старшинства, который обосновывался владением Киевом. Обосновано, что решения Любечского съезда заложили основы формирования государственной системы землевладения и передачи власти через признание отчинных прав на Киев. Верховная власть, таким образом, отныне должна была принадлежать только одной линии разросшегося рода Рюриковичей - Изяславичам. Вместе с Киевом, следовательно, за Изяславичами закреплялось и политическое верховенство на Руси. Если бы этот принцип был проведен полностью в жизнь, то наследование Киевского стола ограничивалось бы только представителями династии Изяславичей, а право перехода князей со стола на стол — лишь пределами их отчин.

Выявлено, что в X в. княжеский административно-судебный аппарат был представлен дружиной, которая к этому времени уже трансформировалась в профессиональную военную организацию, верхушка которой и составляла управленческий аппарат при князе, являясь гарантом реализации его решений и соблюдения достигнутых при его участии договоренностей. Доказано, что великокняжеская дружина в X - первой половине XI в. являлась основным элементом государственного управления на Руси, именно в этот период она стала активно включаться в различные социально-политические системы, создавая структуру государственного управления и заменяя княжеской администрацией прежние органы самоуправления племенных княжений. На основании проведенного исследования автор приходит к выводу о том, что в связи с созданием княжеского административно-судебного аппарата в X-XI вв. такой древний институт, как вече, утрачивает значение органа общинного самоуправства, решение государственных политических и судебных вопросов переходит в руки князя и княжеской администрации; функции племенного веча были заменены высшими прерогативами князя - главы государства, а Совет старейшин племени сменили старшая дружина и высшая часть административно-государственного аппарата.

Предложено осмысление в контексте христианской традиции и средневекового «литературного этикета» образов русских князей, внесших наиболее значимый вклад в процесс легитимизации власти рода. К этим князьям автор относит Владимира Святого, Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха. Так, было выявлено, что в древнерусских источниках и литературных произведениях указанные князья косвенно сопоставлялись с такими значимыми для христианской традиции и мировой истории фигурами, как: 1) Ной, 2) Авраам, 3) Измаил, 4) Иаков, 5) Давид, 6) Соломон, 7) Константин. Основываясь на убеждении о том, что первостепенной задачей любого средневекового писателя являлось отражение сакрального смысла истории, когда настоящее значимо только в сопоставлении с ветхозаветными и новозаветными событиями, автор провел анализ косвенных сопоставлений, содержащихся в Повести временных лет, на основании чего пришел к выводу о том, что многие события, переданные в ПВЛ, носят весьма условный характер и, не претендуя на достоверность, передают читателю более глубокий смысл, понимание которого возможно только посредством изучения библейских аналогий. О чем свидетельствуют, например, обнаруженные в ПВЛ неоднократные параллели, связанные с сакральной цифрой 12. Так, в ПВЛ указывается на то, что у Владимира Святого, Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха было у каждого 12 детей, что не соответствует исторической реальности, однако, из-за того что число 12 вообще являлось сакральным в христианской традиции и таило в себе сразу несколько ветхозаветных и новозаветных сюжетов, необходимых для создания определенного образа правящего князя, возвеличивания княжеской власти в целом и одновременно подчеркивающих статус «богоизбранности» данных князей, подобная ошибка была вполне уместной и даже необходимой. На основании проведенного анализа образа Владимира I в древнерусской литературе было выявлено, что жизнедеятельность великого князя делилась на два периода: 1-й - до принятия христианства; 2-й -после принятия христианства. Так, для описания жизнедеятельности 1-го периода характерно осуждение Владимира-язычника, а для описания 218 го периода - превозношение Владимира-христианина, при этом для разных периодов в средневековой литературе, а также Повести временных лет были найдены соответствующие прообразы в ветхозаветных и новозаветных фигурах. Так, на основании проведенного исследования было определено, что Владимир-язычник сопоставим с Измаилом, сыном рабыни Агари, чей образ крайне отрицателен в христианской традиции, а Владимир-христианин - это уже целая система положительных образов, представленная Иаковом, Давидом, Соломоном и Константином, все эти образы, по убеждению автора, были необходимы для утверждения высокого статуса князя и легитимности его власти. Выявлено, что Владимир одновременно ассоциировался и с ветхозаветным Давидом, который перенес ковчег Завета с горы Синайской в Иерусалим, в то время как князь перенес Честной Крест на берега Днепра из Нового Иерусалима (Константинополя). Выявлено, что для характеристики образа князя Ярослава летописец неоднократно обращается к ветхозаветному образу Иакова, что вполне объяснимо, так как исходя из ветхозаветного сюжета Иаков купил у старшего брата Исава первородство, таким образом «Закон стал вперед Благодати». То же произошло и с Ярославом, он занял стол не по праву, однако летописец оправдывает его. Как известно, образ ветхозаветного Иакова применялся для оправдания и других русских князей -например, Владимира Мономаха, который также занял престол не по праву, однако власть его считалась в обществе легитимной. Образ Иакова был использован и в «Слове о Законе и Благодати» Илариона, где параллель между Ярославом и Иаковом очевидна.

В результате проведенного исследования было выявлено определяющее значение храма св. Софии в Киеве для процесса легитимизации княжеской власти. Обосновано, что в общественном сознании на протяжении многих столетий храм св. Софии являлся олицетворением Веры и Божьей Крепости, что, в свою очередь, служило утверждающим фактором власти киевского князя. На основании глубокого анализа древнерусской литературы выявлены многочисленные сопоставления и отождествления этого храма с другими святынями христианства - храмами в Иерусалиме, Константинополе и Риме, а также с Вифлеемской пещерой, апостольской горницей на Синайской горе, Святым гробом Господним, Высшим Иерусалимом, позволяющие возвеличить власть и могущество киевских князей. Обосновано, что сам образ Богородицы, которому и посвящен храм св. Софии, был соотносим с Соломоновой Премудростью, что в древнееврейской сакральной лексике часто сближается с термином - «начало». Таким образом, воздвижение храма св. Софии (Премудрости) в Киеве приравнивало русскую священную державу к римской и греческой, и соответственно Киев уподоблялся славе Рима и Константинополя, в свою очередь, сопоставимых с Иерусалимом - центром земли по христианской традиции, а главное - с Небесным Иерусалимом. Также и храм Премудрости в Киеве был соотносим с храмами в Риме, Константинополе и Иерусалиме, в соответствии с христианской традицией воздвигнутыми «по образу и подобию Храма Божьего в Небесном Иерусалиме». Данный высокий статус города Киева и храма св. Софии, по мнению автора, подтверждает обнаруженная в св. Софии греческая надпись середины XI в. на алтарной арке, идущей по краям полукупольного свода главного алтаря, вокруг изображения Богоматери Оранты: «Бог посреди нее, и она не поколеблется. Поможет ей Бог с раннего утра». Здесь подразумевается параллель Киев - Иерусалим -Небесный Иерусалим. Под словом «она» подразумевается гора Синайская - культовый центр Иерусалима и место расположения Храма. Соединив информацию надписи с информацией статьи ПВЛ, содержащей легенду об апостоле Андрее, где приведено его пророчество, относящееся к будущему величию Киева: «.на сих горах восияеть благодать Божья: имать градъ и церкви многи. въшедъ на горы сия и постави крестъ.», получим параллель между священной Синайской горой и местом, на котором был воздвигнут Киев. Изучение 45-го псалма, и в частности 6-го стиха, начинающегося словами: «Бог посреди нее» (буквальный смысл), или «Бог посреди него» (в псалме речь идет о пребывании Бога внутри Небесного Иерусалима), позволило автору прийти к выводу о том, что Киев позиционируется одновременно и как Иерусалим, и как Небесный Иерусалим, хранимый Богом.

Предложено авторское осмысление «Поучения» Владимира Мономаха в качестве своеобразной платформы для утверждения новой формы властвования на основании отчинного права. Проведенное исследование текста «Поучения» Владимира Мономаха и других источников привело автора к заключению о том, что основной смысл «Поучения» - это утверждение легитимности правящей династии и возвышение статуса княжеского рода. Анализ обнаруженных соискателем в тексте «Поучения» параллелей между Владимиром Мономахом и ветхозаветными Иаковом позволил автору сделать вывод о проводимой летописцем таким образом линии, указывающей на легитимность власти правящей династии, и если Мономах сопоставим с Иаковом, то очевидной выглядит идея о торжестве рода Мономаха над всеми остальными врагами: внешними - половцами и внутренними - Святополком и его потомками, ассоциируемыми с «семенем» Измаила, которое должно «истребиться». Определено, что для передачи образа Богоизбранного князя в «Поучении» также используется параллель Иуда - Мономах. Исходя из ветхозаветного сюжета приходим к логической цепочке: Мономах - царь земли, дарованной ему отцом (отчины), которая должна по праву принадлежать его потомкам. Этот принцип отчинного права и был закреплен на съезде в Любече, инициатором которого являлся Мономах.

Проведенное исследование позволило выявить ряд текстологических совпадений «Поучения» и некоторых других источников. Так, были выявлены аналогии между первой частью «Поучения» - «Наставлением детям» и 36-м псалмом Давида. Следуя принципу средневекового «литературного этикета», в соответствии с которым настоящее было значимо только в сопоставлении с библейской историей, на наш взгляд, в образе Владимира правомерно видеть праведника, а вот под грешниками здесь подразумевается целый комплекс образов - как внутренние враги, среди которых в первую очередь Святополк, так и внешние - половцы. Образ праведника Мономаха дополняет неверно переданный в «Поучении» псалом 22 - «яко благословящии его наследятъ землю, клянущии же его потребятся».

Определено, что употребление в «Поучении» имени «Мономах» вместо общепринятого — «Владимир сын Всеволжъ» не случайно, здесь прослеживается тенденция возведения родословной Владимира от рода Мономаховичей, т. е. от византийских императоров, благодаря чему возвеличивается статус князя и его власти. С именем «Мономах» сталкиваемся в Ипатьевской летописи, в статье, относящейся к галицко-волынскому летописанию, и все в том же смысле - возвеличивания правящего князя. «Подвиг» Мономаха, изгнавшего половцев за «Железные Врата», носит характер легенды и помещен в текст летописи с тем, чтобы возвысить статус князя галицко-волынской земли Романа - внука Мономаха. Более широкое распространение эта тенденция получила уже в период царствования московских князей, когда для возвышения статуса Москвы, а вместе с ней и статуса власти, потребовалось найти родоначальника уже не в роду Рюриковичей, а в роду могущественных Мо-номаховичей. Обосновано, что «Поучение» было вставлено в текст летописи с целью обоснования легитимности власти и высокого статуса правящей династии, причем автор данной вставки умышленно разместил его после статьи «о безбожных сынах Измаила», при этом «Поучения» не было в протографе Лаврентьевской летописи, оно могло быть внесено в летопись при переписке, таким образом, время вставки — XIV в. Научно-практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в дальнейшей научной разработке проблемы тенезиса и легитимизации княжеской власти в древнерусском обществе, а также в преподавательской деятельности, в ходе разработки и чтения соответствующих учебных курсов и спецкурсов по истории. Изучение одной из основополагающих проблем отечественной истории - проблемы генезиса властных институтов в древнерусском обществе предлагается построить на основании проблемного подхода.

В отечественной историографии следует учесть выявленные соискателем самобытность и своеобразие истории развития княжеской власти на Руси с присущими ей характерными чертами, позволяющими проникнуть в суть глубинных истоков и причин противоречий в княжеской среде, во многом определяющих дальнейший ход истории. Автор пополняет историографию интерпретацией политических событий не столько с внешней общепринятой точки зрения, сколько с внутренней, сосредоточенной на понимании причинно-следственных связей и политических факторов.

В дальнейшем исследовании отечественной истории VI-XII вв. необходимо учитывать предложенное соискателем герменевтическое прочтение различных древних источников, при помощи которого уточнены черты властвования, характерные русским князьям, а также обозначены роль княжеской власти и ее статус в средневековом обществе через призму христианской тради-' ции.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в научных публикациях автора. Соискатель неоднократно выступал с докладами и сообщениями по теме исследования на международных, российских и региональных научных и научно-практических конференциях, а также на научных семинарах в Московском гуманитарном университете, Институте научных исследований по общественным наукам Российской академии наук, Московском государственном педагогическом университете.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, 5 глав, 15 параграфов, Заключения, Списка источников и литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Генезис и легитимизация института княжеской власти в древнерусском обществе VI-XII вв."

Выводы

Зарождение российской исторической науки традиционно связывают с появлением летописных сводов, интегрировавших огромный эмпирический материал и являвшихся первым вариантом комплексного анализа предшествующих событий. Летописные произведения нередко создавались авторскими коллективами, для которых практически невозможно определить реальный вклад отдельных участников.

Научная историография вопроса становления и развития властных структур древнерусского общества в контексте проблемы формирования государства начинается с работ Готлиба Сигфрида (Зигфрида) Байера, Геральда Фридриха Миллера, Василия Никитича Татищева и Михаила Васильевича Ломоносова.

Русские историки и общественные деятели этого времени поддерживали западноевропейские просветительские идеи единства исторического прогресса, вошедшие в екатерининскую историко-философскую концепцию «просвещенного абсолютизма». Теории единства исторического прогресса народов Европы создавали новые условия для изучения истории княжеской власти на Руси в системе феодальных отношений. В их основе кроме научных наблюдений находились идеи эволюционных и революционных преобразований, избавления от общественно-политических режимов, продолжавших традиции Средних веков, в связи с чем они стали преследоваться николаевским режимом.

В первой половине XIX в. принципиальные основы сложившейся персональной историографической иерархии не претерпели значительных изменений, что определялось общими тенденциями развития отечественной науки. В центре внимания большинства исследователей по-прежнему оставались важнейшие события российской истории, определившие магистральный путь ее эволюционного развития: формирование национальной государственности, монголо-татарское нашествие и последующее объединение удельных княжеств, Смутное время и петровские преобразования. Общее направление творческой деятельности было задано «Историей государства Российского», так как принципиальный подход и важнейшие выводы Н. М. Карамзина стали главным объектом развернувшейся научной дискуссии.

Единственным представителем региональной историографии, которому удалось занять ведущее положение в российской науке рассматриваемого периода, следует признать профессора Дерптского университета Иоганна Филиппа Густава Эверса. Так, Эверс впервые дал объяснение процессу становления государственности, исходя из внутренних социальных и объективных, а не из внешних (призвание Рюрика) и субъективных факторов. Существенный вклад в изучение властных структур древнерусского общества внес М. А. Дьяконов. Княжеская власть, считал исследователь, такой же исконный и столь же повсеместный институт, как и вече.

В соответствии с «родовой теорией» С.М. Соловьева княжеский род являлся верховным собственником земли; отношения между князьями регулировались началом родового старшинства и княжие столы распределялись по принципу «лествичного» восхождения, от младших, менее значимых, столов к старшим. В. О. Ключевский видел в «родовой теории» С. М. Соловьева идеальную схему, которой следовали все князья, но не всем удавалось выдержать ее без изменений. Родовая теория Соловьева - Ключевского впервые получила опровержение в работах В. И. Сергеевича (юридическая школа Петербургского университета). Ученый противопоставил «родовой теории» теорию «договорного права». Суть ее заключалась в том, что князья в вопросе престолонаследия руководствовались только личными временными договорными обязательствами.

Постепенно под воздействием трудов Василевского к концу XIX в. вновь стала разрабатываться теория единства исторического развития России и стран Западной Европы, что было также связано с началом активных внешнеполитических и культурных связей периода царствования Николая II и ростом темпов капиталистического развития в промышленности и сельском хозяйстве.

Так, в рамках концепций средневекового феодального строя Н. П. Павлов-Сильванский считал определяющим признаком феодализма в России крупное господское землевладение, с которым он связывал «главные черты» феодального социально-политического строя: 1) «раздробление верховной власти или тесное слияние верховной власти с землевладением»; 2) «иерархическая организация вассалитета-сюзеренитета, объединяющая раздробленную на домены-сеньории территорию»; 3) «условное землевладение - феоды-поместья, с которыми сосуществовала феодальная аллодиальная собственность - вотчины».

Пресняков доказал что Русь XI-XII вв. представляла собой не совокупность общин, как это было установлено ранее в соответствии с общинно-вечевой и земско-вечевой теориями, а социально-политически организованные волости-княжения, представлявшие собой наследственную вотчину. Князь в своей земле-княжении, по А. Е. Преснякову, социально активен, поскольку он и его двор создают отличную от сельско-общинного окружения общественно-правовую систему княжей защиты и княжего права, включавшие княжескую дружину, а также разные категории лично свободных и зависимых людей.

Труды Н. П. Павлова-Сильванского и А. Е. Преснякова заложили основы

• * » нового синхростадиального сравнительно-исторического подхода к изучению средневековой Руси в едином контексте европейских стран и одновременно подвели итог в изучении генезиса институтов власти IX-XII вв. в дореволюционной науке. . ■

На развитие научных теорий советского периода оказали влияние труды К. Маркса и Ф. Энгельса, причем на основании их трудов историками с учетом правительственного курса были выработаны жесткие идеологемы, ставшие впоследствии общепринятыми клише. На многие десятилетия магистральное направление в советской историографии определила работа Б. Д. Грекова «Киевская Русь», в которой исследователь утверждал, что уже в догосударствен-ный период на Руси происходит имущественное и социальное расслоение, формируется собственность на землю и класс крупных собственников, т. е. зарождаются феодальные отношения. Если Правда Ярослава юридически отражает общество свободных и рабов, то уже Правда Яр.бславич'ёй — феодализи-рующееся общество, считал Греков. '

На 50-е годы приходится большинство крупных'монографий, посвященных самым разным аспектам истории западноевропейского средневекового государства - от эпохи становления раннефеодальной монархии до традиционно притягательной проблемы абсолютизма. Интенсивно изучаются проблемы со-словно-представительной и абсолютной монархии. .Наибольшую активность медиевисты проявили в ходе очередной дискуссии об абсолютизме, когда были вновь поставлены такие узловые проблемы, как универсальность абсолютизма и его стадиально-региональные разновидности, социально-экономическая база этой формы государства, периодизация истории абсолютных монархий.

Так, новым подходом к изучению общественного-строя домонгольской Руси стали теории С. В. Юшкова, анализировавшего отношения вассалитета и подвассалитета, а также условия возникновения' министериалитета на Руси. Предложенные С. В. Юшковым выводы о формах междукняжеских отношений, основанных на вассальных связях, развил В. Т. 'Пашуто. Историк стремилея доказать идентичность древнерусского вассалитета западноевропейской модели. В ряде работ исследователь определял государственный строй Руси XII-XIII вв. как систему «коллективного сюзеренитета». Развитие государственных институтов ученый представлял в следующем виде: на смену единой «раннефеодальной монархии» с единоличной властью киевского князя в середине XII в. приходит признание Киевом власти нескольких наиболее сильных князей.

Идею С. В. Бахрушина, С. В. Юшкова и В. Т. Пашуто о варварском государстве развил В. В. Мавродин. В своем исследовании историк приводит большое число свидетельств о восточных славянах с VI rio XII вв., указывающих на то, что Киевскую Русь действительно можно считать дофеодальным, варварским государством. Исходя из основных постулатов советской историографии, ученый утверждал, что все государства, когда-либо взимавшие дань, начиная от Египта и древних шумеров, являлись раннефеодальными.

В 60-е годы XX столетия обозначился важный рубеж в развитии советской исторической науки периода Древней и Средневековой Руси. Концепция русского феодализма была подвергнута критике в связи с тегЛ, что в материалах, относящихся к X-XI вв., не удавалось обнаружить основной компонент феодального строя — крупную вотчину, обрабатываемую трудом зависимых людей. Потребность принципиально нового подхода в изучении социальной структуры и политического строя древнерусского общества становилась все более настоятельной.

Таким новым подходом в изучении древнерусского об.щества стали теории И. Я. Фроянова. На наш взгляд, он несколько преувеличил роль вече в древнерусском обществе. Так, с одной стороны, исследователь отмечает архаичность веча, а с другой - не только преувеличивает роль -этого «народного собрания», по его терминологии, но и полагает, что' древнерусская знать не обладала необходимыми средствами для подчинения веча, которое, по Фроя-нову, даже в XI-XII вв. было органом свободного волеизъявления «вечников».

Попытку реконструкции возникновения древнерусской государственности предпринял Г. С. Лебедев. Некоторые особенности -процесса генезиса властных структур удалось проследить В. А. Назаренко. Исследователь показал существование на Руси до конца IX в. феномена, названного им «родовой сюзеренитет». В сущности, это то же явление, о котором писал А. Е. Пресняков, называвший его «семейным владением».

Новое поколение историков уже не удовлетворялось позитивистской методологией, были определены пути исследований посредством методов исторической антропологии. Так, Ле Гоффом была предложена концепция «долго-временности», которую он распространил на периодизацию истории Средних веков, названную им «долгое Средневековье» и отнесенное к периоду с II-III вв. и до промышленного переворота XIX в.

Следует также отметить статью А. А. Горского «Государство или конгломерат конунгов», где автор, развивая идеи С. Франклина, отрицал существование единого Древнерусского государства на протяжении X в. Горский считает, что единое государство в Древней Руси начинает складываться только в конце X в. Центральную роль в укреплении власти князя играла дружина.

Е. А. Мельникова и В. Я. Петрухин, анализируя сообщения Повести временных лет о договорах Руси, о регулировании отношений с варягами, а также сопоставляя практику договоров со скандинавскими конунгами в Англии и Франции, пришли к заключению, что «ряд» варяжской легенды был реальностью (договор славян с варягами — призвание, на княжение), а сведения о нем дошли до составителя Повести временных лет в устной традиции.

Р. Г. Пихоя указывает на то, что в течение всей многовековой истории России неоднократно менялись формы государственной власти и правления. На заре древнерусской государственности земли присоединяемых к Киеву племен «окняжились» прежде всего путем распространения систем сбора дани и создания на местах опорных пунктов центральной власти.

М. Б. Свердлов, используя предшествующий "исследовательский опыт, пришел к выводу, согласно которому общественный строй восточных славян закономерно развился в VI-X вв. от племенного строя к феодальному. При этом феодальные общественные отношения формировались на основе службы дружинников князю и материального обеспечения за рту службу посредством фьефов-фсодов. • .-»••*.

Огромное значение для диссертационного исследования имел анализ источников. Работа была построена на целом комплексе как переводной, так и оригинальной литературы, что позволило переосмыслить историю Древней Руси через систему взглядов того времени.

Автор приходит к выводу о том, что в древнерусскую эпоХ-у исключительно большое значение имели литературные образцы - прежде, всего переводные церковнославянские библейские и богослужебные книги. Образцовые произведения содержали риторические и структурные модели разных типов текстов, определяли собой письменную традицию, или, иначе говоря, кодифицировали литературно-языковую норму. Они заменяли собой грамматики, риторики и другие теоретические руководства по искусству слова, распространенные в средневековой Западной Европе, но долгое время отсутствовавшие на Руси.

Средневековый автор постоянно обращался к образцовым текстам, использовал их словарь и грамматику, возвышенные символы и образы, фигуры речи и тропы. Эти образцы служили мерилом писательского мастерства.

Таким образом, состав переводной литературы, имевшей распространение в Киевской Руси, обнаруживает культурную связь Руси с высшей цивилизацией тогдашнего мира, что делает возможным многочисленные сопоставления, которые, в свою очередь, проливают свет на исследуемую в диссертации проблему.

Из сборников, заменявших собою книги Святого Писания, особенно замечательна Палея Толковая, которая была распространена на Руси, о чем свидетельствуют более чем полтора десятка дошедших до* нас-списков.

Важное значение для исследования проблемы генезиса и легитимизации княжеской власти на Руси имел Шестоднев, использованный в «Поучении Владимира Мономаха» для обоснования богоизбранности существующей власти князя.

Из пророческих книг в диссертации исследованы книги, пользовавшиеся наибольшей известностью в Древней Руси, - это книги пророков Исайи, Иеремии и Иезекииля; а также Псалтирь (собрания из 150 псалмов). Автором псалмов церковная традиция считает в основном царя Давида,-но фактически они слагались в течение длительного времени и принадлежат различным авторам, а некоторые восходят в конечном счете к фольклору.

Большое значение для диссертационного исследования имели книги: «Притчи Соломоновы», «Премудрости Соломона»' и «Премудрости Иисуса, сына Сирахова», из которых княжеская власть в Древней Руси, как установлено, черпала многочисленные параллели. В исследований используется собрание проповедей Иоанна, константинопольского патриарха, прозванного Златоустом.

В исследовании нами также использованы такие уникальные памятники древнерусской культуры, как апокрифы. Эти произведения, по содержанию являющиеся оппозиционными каноническим, проникали на Русь в основном в болгарских переводах и были широко распространены. Так; например, элементы апокрифического Первоевангелия Иакова находятся.в житии Бориса и Глеба и в поучениях Кирилла Туровского на евангельскую притчу о расслабленном, а образами Заветов 12 патриархов пользовался Владимир Мономах.

Важное место среди используемых в диссертации источников занимает Русская Правда. В отличие от Правды Ярослава, основным источником которой были нормы обычного права, Правда Ярославичей базировалась на княжеском законодательстве и судебной практике. Устав Владимира Мономаха, созданный в 1113 г., отличался от Правды Ярослава и Правды Ярославичей большей полнотой правового регулирования феодальных отношений. Когда ко второй половине XII в. Древнерусское государство, распалось и Русь окончательно раздробилась на множество мелких княжеств, законодательное развитие норм Русской Правды прекратилось.

Особое значение для исследования генезиса княжеской власти имеет такой обширный отдел древнерусской литературы, как «изборники» или «собор-ники». Так, в работе особенно анализируется «Слово о Законе и Благодати» Илариона, в связи с тем что данный источник имеет важное-значение для осмысления в нашем исследовании проблемы княжеской, власти на Руси. Так, Иларион подчеркивает богоизбранность власти, ее сакральность. Идея са-кральности власти хорошо подчеркнута и у Иакова Мниха в его «Памяти и похвале князю Владимиру», используемой в диссертации. В исследовании уделяется место и договорам древнерусских князей.

Однако основной материал по социально-политической истории Древнерусского государства содержит Повесть временных лет, в ней с наибольшей полнотой изложены крупные политические события: войны между князьями, поставления епископов и митрополитов, княжеские съезды, события в княжеских семьях (смерти, рождения, браки и т. д.). На основании летописей можно составить почти полные биографии выдающихся князей .и проследить их семейные связи. .

Изучая такой уникальный источник древнерусской культуры, как ПВЛ, необходимо помнить о его компилятивности и легендном характере некоторых сюжетов, что связано, как уже указывалось, с идеологёмами средневекового общества, основанными на христианской традиции. В .связи с чем оценка Повести временных лет как исторического источника может бь1т'ь сделана только после анализа ее источников.

В исследовании широко использовались труды древних ученых, что вызвано в первую очередь узостью информации' по проблеме социально-политической истории древнерусского общества в русских источниках, с учетом того, что самостоятельное литературное творчество на Руси началось не ранее середины XI в., а летописи дошли до нас в рукописях конца XIII - начала XV в. Богатые сведениями о событиях начиная со второй половины XI в., летописи все более скупо и фрагментарно освещают события по мере удаления в глубь веков.

Глава 2

Становление институтов власти в условиях эволюции древнерусского общества VI-IX вв.

Исследование генезиса института княжеской власти на Руси невозможно без глубокого анализа социально-экономических и политических процессов, приведших к образованию государства. В исторической литературе как нор-манисты, так и антинорманисты исходили из единых методологических позиций: идеалистического представления о возможности создания государства одним лицом или группой лиц. Это обусловило подмену проблемы происхождения государства вопросом о происхождении его названия,.о которой настойчиво писал еще В'. О. Ключевский1. Именно поэтому в марксистской науке признание1 скандинавской этимологии названия ДрёвнерусСкого государства неизбежно вело к утверждению приоритета скандинавов в самом его формировании.

Известно, что в 50-60-е годы в советской историографии твердо укоренилась концепция; в соответствии» с которой возникновение "Древнерусского государства стало возможным лишь в результате развития, внутренних социально-экономических процессов. Под определенным влиянием этой концепции в эти же годы в зарубежной историографии наметился пересмотр взглядов на образование Древнерусского государства и изменилась оценка роли скандинавов в этом процессе, а обсуждение славяно-скандинавских связей стало более объективным. В отечественной историографии продолжали соперничать две концепции происхождения Русского государства." Одина из них — южная, придававшая первостепенное значение в этом процессе Киеву, а другая - северная, отдававшая предпочтение Новгороду.

В дальнейшем южную концепцию поддержали московские идеологи, что было связано, во-первых, с влиянием официальных представлений о власти московских государей - восприемников киевского наследия, в частности Мономахова венца, и во-вторых, сказывалась историческая 'обстановка конца XV - XVI в. - ликвидация независимости Новгорода и присоединение его к Москве, борьба московских правителей против новгородского сепаратизма, 4 завершившаяся походом Ивана Грозного на Новгород в' 1570 г. В результате на

1 Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. М., 1983. С. 114 ' ' .

83 страницах московских летописных сводов Киев стал главой всем землям Русским. Эта точка зрения имеет место и в современных исследованиях.

Справедливее всего, на наш взгляд, говорить о том, что на протяжении VIII в. в Среднем Поднепровье и Поволховье независимо друг от друга образовались два центра зарождения русской государственности и соответственно возникли два важнейших ее института: публичная власть в виде господства наиболее сильного племени над остальными племенами и натуральные повинности в форме дани. Становление государства завершится тогда, когда произойдет распад родоплеменных отношений и в размещении населения территориальный принцип заменит кровнородственный.

2.1. Развитие социально-политической организации общества как основа формирования института княжеской власти

Поиски общих закономерностей в истории общества как-наиболее сложной формы движения материи все настойчивее возвращают историческую науку к истокам развития, и прежде всего к качественным рубежам в истории. Одним из важнейших рубежей социально-экономического, политического и культурного развития русского общества, бесспорно, является период древнерусской цивилизации, закономерным образом связанный с образованием государства и становлением институтов публичной власти. •

Истоки расселения славян следует искать на территории Центральной Европы от бассейна реки Одер, на западе до Урала и на востоке в Центральной Азии. •

Чаще всего географическое местоположение прародины славян определяют следующим образом: 1) район между Одером и Вислой (на территории современной Германии и Польши); 2) западная часть Украины (территория к северу от Черного моря). По мнению некоторых ученых,' эта территория включала центральноевропейскую и севернопричерноморскую части. Другие авторы полагают, что зона первоначального расселения славян ограничивалась Полесьем (современная Белоруссия), или Подольем на Западной Украине, или частью Восточной Германии и Польши, соответствующей распространению лужицкой культуры эпохи позднего бронзового и раннего железного века1.

Исследования последних десятилетий показали, что протоиндоевропей-цы некогда мигрировали в Европу и на Ближний Восток из степей Евразии. По

1 Гимбутас М. Славяне сыны Перуна. М., 2007. С. 18. ' . •

84 . ' . . . мере расширения зоны расселения племен и их продвижения 'на запад происходила дифференциация более или менее однородной протокультуры и про-тоязыка. Первое перемещение из Южной России на Украину и в бассейн нижнего Дуная произошло не позднее 4000 г. до н. э. и повторилось в миграциях и опустошении прибрежных территорий Эгейского моря,- Средиземноморья и Анатолии, происходивших около 2300 г. до н. э. Протоиндоейропейцы занимались скотоводством и вели полукочевой патриархальный образ жизни. Они выращивали лошадей, возможно, использовали их и для верховой езды, а их высокую подвижность может объяснить тот факт, что- уже в лачале третьего тысячелетия до н. э. им было известно колесо1.

В V-VI вв. славянские племена занимали обширные пространства от Верхней Эльбы на западе до Северского Донца на востоке-и до Дуная на юге, в этот период происходило постепенное переселение славян из Центральной Европы через земли балтов на территории между озерами Псковское и Ильмень2. В дальнейшем, преодолев сопротивление Византийской' империи, славяне начали расселяться и на ее территории, сначала небольшими группами, а затем и значительными племенами3. .

В процессе расселения из области прародины' славяне разделились на три ветви: западную, восточную и южную. М. Гимбутас указывает на то, что под влиянием хазар славяне перемещаются на север на балтийские террито рии, отмечая, что свидетельства летописи о расселении радимичей в низовьях реки Сож: «и седоста Радим на Соже и прозвашася радимичи» и на ее притоках - Ипути и Беседе до IX в. не подтверждаются .археологическими материалами. В то же время об аналогичном расселении дреговичей к северу от припятских болот и в балтийские земли ранее IX столетий говорят как летописи, так и археологические данные. Другие исторические племена - кривичи, жившие на территории современной Белоруссии и Северной Великороссии, отличались от западного славянского блока и в XI—ХИ.-вв. распространились от верховьев Немана на западе до верхней Волги (район Костромы) на востоке и от Чудского озера на севере до верховьев Сожа и Десны.на юге4.

1 Гимбутас М. Славяне сыны Перуна. М., 2007. С. 19. • . ' --.

2 Седов В. В. Древнерусская народность: Историко-археологическое исследование. М., 1999. С. 1520. ' ■

3 Иванова О. В., Литаврин Г. Г. Византия и славяне // Раннефеодальные государства на Балканах: VI-XII вв. СПб., 1985. С. 63-67.

4 Гимбутас М. Славяне сыны Перуна. М., 2007. С. 115. • ;

Известия о переселении славян находим и в Повести временных лет, где летописец указывает и некоторые причины переселения. Так, восточная ветвь славян, т. е. хорваты белые, сербы и хорутане, были потеснены врагом, в связи с чем «двинулись» на северо-восток; одни сели по Днепру и назвались полянами, а другие — древлянами, потому что сели в лесах; далее сели между Припятью и Двиной и назвались дреговичами; некоторые сели на Двине и назвались полочанами, от имени речки Полоты, впадающей в Двину. Часть славян осела также около озера Ильменя и прозвалась своим именем — славянами. Эти славяне построили город и назвали его Новгородом, остальные славяне осели по Десне, Семи, Суле и назвались севером или северянами1. Кривичей, «которые сидят на верховьях Волги, Двины и Днепра»,'летописец возводит от поло-чан, а повествуя о полянах и древлянах, с подтверждением того, что они племени славянского, прибавляет еще радимичей и вятичей, которые происходят от ляхов; т. е. от западных славян. Тут же прибавлены хорваты, потом дулебы, жившие по Бугу, где уже жили и волыняне. Об уличах и тиверцах, сидевших по Днестру, до самого моря и Дуная, Нестор пишет как- о многочисленных племенах, у которых были города2.

При этом Нестор, перечислив все известные ему славянские племена и народы, почему-то не называет русских, болгар, лужичан, полабян, не знать о которых он не мог. Также неясно, о каких хорватах идет речь в. летописи -скорее всего, о южнославянских, так как они находятся в одном ряду с сербами и словенцами - «хорутанами». Поляки же названы двумя именами - ляхи и поляне. Летописец относит к ляхам не только полян, но и мазовшан, поморь. Более дробно определены восточные славяне, у которых сохранялся этноним еловые и к которым относятся полочане и древляне. -Все это возможно объяснить расхождением общеплеменных названий с частнаплеменными. Так, в ПВЛ четко противопоставляется общеплеменное название (еловые) частно-племенному (древляне, северяне и т. п.), в ряде случаев имеется и некое сред-неплеменное звено - его название в будущем - народ, народность - это название как раз-таки относится к ляхам, чеси, сереби.

По убеждению Н. И. Толстого, ценность свидетельств Нестора, касающихся этнонимов, этнического самосознания и этнической ситуации, заключа

1 Полное собрание русских летописей. М., 2001. Т. 1: Лаврентьебская летопись. Стб. 5-7.

2 Там же. Стб. 8-9. ется еще и в том, что автор летописи охватывает довольно большой и важный период истории славян - дохристианский и раннехристианский1.

Изучение погребального обряда, распространенного среди радимичей, вятичей и дреговичей, позволило Г. Ф. Соловьевой выделить ряд локальных групп в областях, заселенных этими племенами; у радимичей она выявила 8 таких групп, у вятичей - 6 и у дреговичей - 2. Каждая'группа представляла собой первичное племя, а их совокупность - племенной союз2. Было также выявлено, что площадь славянских поселений составляла не более одного гектара земли при одновременном заселении 5-7 жилищ. В отдаленных областях славянского расселения, на Десне, в V—VII вв. существовали по'селения из 1 или 3-4 домов. Между домами находились хозяйственные ямы, тогда как хозяйственные сооружения занимали отдельный участок. Основной тип славянского жилища, прослеживаемого в лесостепной и отчасти лесной зонах, - одинаковые по конструкции квадратные полуземлянки от 8-10 до 18-20 кв. метров, что свидетельствует об их заселении малыми семьями.

Поселения VI-VII вв. расположены небольшими гнездами - от 2-3 до 14 поселений. Анализируя археологические материалы,- И. П. Русанова предположила, что в VI-VII вв. начался распад большой' семейной общины и стали образовываться патронимии . Археологические материалы не позволяют установить наличие главного дома. По мнению М. Ю. Брайчевского, возможна интерпретация небольших славянских поселений VI-VII., вв. как объединения братских и отцовских семей или объединения болыиесемейных и малосемейных хозяйств4. Так, В. И. Довженко утверждал, что в этот период уже можно говорить о существовании в древнерусском обществе как больших семей типа задруги, так и отдельных, малых семей с индивидуальным хозяйством5.

Однако, по убеждению О. Н. Трубачева, с чем вполне можно согласиться, основу экономической и социально-политической организации славян в VI — начале VII в. продолжало составлять племя. Оно являлось собственником занимаемой территории, обеспечивало жизнь и деятель

1 Толстой Н. И. Этническое самопознание и самосознание Нестора Ле'гопйсца, автора «Повести временных лет» // Исследования по славянскому историческому языкознанию. М., 1993. С. 4-9. " Соловьева Г. Ф. Славянские племенные союзы по археологическим данныд1 : автореф. дне. . канд. ист. наук. М., 1953. С. 10-12.

3 Русанова И. П. Славянские древности VI-VII вв. М., 1976. С. 44-49.

4 Брайчевский М. Ю. Славяне в Подунавье и на Балканах в VI—VIII вв. (по данным письменных источников)//Славяне на Днестре и Дунае. Киев, 1983. С. 232-234. . •

5 Довженко В. И. Об экономических предпосылках сложения феодальных отношений у восточных славян // Проблемы возникновения феодализма у народов СССР. М., 1969. С. 34. ность всех соплеменников. Поэтому общеплеменные институты самоуправления и управления становились верховными по отношению ко всем остальным племенным структурам. Род сузился к этому времени до близких родственников1.

В этот период определяющей формой социальной организации поселения стала первобытная соседская община (переходный вид от родовой общины к соседской). Такая община совмещала в себе распадавшиеся родовые и формирующиеся соседские связи, а вследствие необходимости территориального и экономического единства сородичи сохраняли черты социальной и идеологической общности. Аналогичное социально-экономическое развитие прошли многие западные государства.

Так, Ф. Энгельс указывал на подобное развитие у франков: «.племя делилось на несколько родов, чаще всего на два; эти первоначальные роды распадаются каждый, по мере роста населения, на несколько дочерних родов, по отношению к которым первоначальный род выступает как фратрия; само племя распадается на несколько племен, в каждом из них мы большей частью вновь встречаем прежние роды; союз включает, по крайней мере, в отдельных случаях, родственные племена. Эта простая организация вполне соответствует общественным условиям, из которых она возникла. Она представляёт собой не что иное, как свойственную этим условиям, естественно выросшую структуру; она в состоянии улаживать все конфликты, которыё'могут возникнуть внутри организованного таким образом общества»2. '• . •

Известный польский славист X. Ловмяньский определил модель позднего племенного строя в славянском обществе как двухступенчатую территориальную структуру, нижнюю ступень которой можно назвать малым племенем, а высшую - большим. У восточных славян, по мнению исследователя, малыми племенами были полочане, жившие на ограниченной, территории в бассейне небольшой речки Полота, и, возможно, радимичские. пищанцы. Малые племена входили в состав больших союзов, таких как поляне или северяне .

Н. Ф. Котляр на основании глубокого исследования социальной структуры древнеславянского общества полагал, что в VI - начале VII в. наблюдалась трехступенчатая структура: племя — малый союз - большой союз племен. Ис

1 Трубачев О. Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. М., 1959. С. 163-165.

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 156.

3 Ловмяньский X. Основные черты родоплеменного и раннефеодального строя славян И Становление раннефеодальных славянских государств. Киев, 1972. С. 97.

88 следователь также считал, что на стадии существования союзов племен общественный строй восточных славян сохранял демократические, черты. Верховным органом племени и, возможно, малого союза племен было народное собрание - вече всех его свободных членов. Вместе с тем уже существовала племенная знать и выделился слой воинов-земледельцев. Общее собрание избирало вождей и старейшин, но власть вождей на этом этапе была индивидуально-наследственной - ее наследовали определенные роды1.

Б. М. Свердлов отмечал, что народное собрание в тот.период играло значительную роль. При этом участниками народного собрания являлись не все члены племени, а только мужчины. «На данной стадии развития племенного строя в верховном самоуправлении племени участвовали только те, кто реально обеспечивал его существование, - мужчины-воины, прошедшие соответствующие обряды инициации». Однако народное собрание оказалось органом управления мало оперативным, поскольку собирались на него до трех дней, вследствие расселения членов племени на разных территориях, в связи с этим менее важные дела племени решали старейшины (principes) - племенная знать, которая заранее обсуждала и те вопросы, которые могло решить только народное собрание2.

Необходимо отметить, что о славянских племенах .знали и в других странах. Так, например, название «словены» употреблял еще Птолемей (100-178 гг. н. э.), причем писал его как «soubenoi». Птолемей утверждал, что вся северная часть Скифии до неисследованных земель на севере й Имаоса (Уральских гор) была населена скифами (сарматами), аланами, словенами и аварами. Надо отметить, что Птолемей был довольно точен, поскольку Скифией в античные времена называли всю территорию, расположенную к-северу от Черного моря. Однако после Птолемея название «славяне» почти на четыреста лет исчезло из исторических сочинений3.

С новой силой известия о славянах стали распространяться начиная с VI в. Так, например, готский историк Иордан пишет: «.многочисленное племя венедов разделялось на два народа - славян, живших от верховья Вислы на восток до Днепра, и антов, которые были сильнее первых и жили в странах Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998. С, 28. Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI - первой трети XIII в. СПб., 2003. С. 62.

3 Гимбутас М. Славяне сыны Перуна. М., 2007. С, 68. припонтийских, от Днепра до Днестра»1. О славянах и антах упоминает Про-копий Кесарийский, отмечавший, что в древности оба народа были известны под одним общим именем — споров. (В спорах современные исследователи видят сербов.) Прокопий же отмечал, что племена славян не управлялись одним человеком, но издревле жили в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считалось одним общим делом2.

О славянских племенах находим известия и у других мыслителей древности, среди них: Приск Паникийский, Псевдо-Кесарий, Иоап Малала, Агафий Миринейский, Менадр Протектор, Маврикий и др. Особенно интересны, на наш взгляд, сведения Маврикия: «.племена славян и антов имеют одинаковый образ жизни и нрав. По причине любви к свободе они никогда не соглашаются служить или подчиняться, и особенно в своей собственной стране. Они многочисленны и выносливы, легко переносят и жар, и холод, и дождь, и наготу тела, и недостаток пищи. А тех, кто попадает к ним в плен, они держат в рабстве не бесконечно, как другие племена,, но назначает им определенное время, по истечении которого оставляют на их усмотрение; хотят ли они за определенный выкуп вернуться в родные места или остаться у них уже в качестве свободных людей и друзей. Будучи безначальны и враждуя друг с другом, они не признают военного строя и не умеют сражаться в- открытом бою или появляться в открытой и непересеченной местности. Если и случится им отважиться на бой, они с криком двигаются все вместе вперед, и, коль скоро противник испугается их крика и дрогнет, они решительнр наступают»4.

Сведения об организации социально-политической жизни славян можно также почерпнуть и в ПВЛ: «.княженье у полян был.о свое, у древлян - свое, у дреговичей - свое, у полочан - свое». Причем из всех известных племен летописец особо выделяет полян, отмечая при этом их кроткий и тихий нрав, а также наличие брачного обычая, в отличие от древлян, радимичей, вятичей и северян, которые жили звериным образом и в безбрачии.Нелестно отзывается летописец и о кривичах, указывая на то, что они не ведали закона Божьего и творили сами себе закон3. Здесь со всей очевидностью проявляется южная концепция происхождения Древнерусского государства, которая строилась на

1 Иордан. О происхождении и деяниях гетов. Getica/ вступ. статья, пёр., комм. Е. Ч. Скржинской. М., 1960. С. 71-72. - ' ;

2 Прокопий Кесарийский. История войн. М., 1988. С. 106-109. •• *.

3 Бибиков М. Б., Глазырина Г. В., Джаксон Т. Н. и др. Древняя Русь в свете зарубежных источников / под ред. Е. А. Мельниковой. М., 2003. С. 79-92. ' •' ;

4 Маврикий. Стратегикон. М., 1982. С. 115.

5 ПСРЛ. М., 2001. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 12-13.

90 усилении роли южного центра. При этом надо учитывать, что древний Киевский свод, составивший основу для последующих сводов, относился к XII в., таким образом, от событий VI в. Нестора отделяло как минимум пять веков. С учетом того что письменности у славянских племен на тот период не существовало, летописец мог почерпнуть подобную информацию только из устной традиции и иностранных источников. Однако ни в одном из иностранных источников мы не находим информации, которая позволила бы нам в более выгодном свете противопоставить полян другим славянским племенам, и это еще раз указывает, что наша летописная история составлялась под сильнейшим давлением правящих кругов, в частности Киева. :

Однако все вышесказанное не умаляет значимости сообщения летописца, содержащегося в Повести временных лет, и на наш взгляд, наоборот, только усиливает — надо понимать, что, работая с таким уникальным памятником древнерусской культуры, мы имеем дело не только с фактологическим материалом, но еще и с идеологическим, и, несмотря на то что текст летописей многократно анализировался и интерпретировался отечественными и зарубежными историками начиная с XVIII в., его смысл по-прежнему во многом остается загадкой. " ,

Конечно, нельзя не учитывать и тот факт, что летописец при составлении текста руководствовался не только устными преданиями и первоисточниками, содержащими необходимый материал, но также и другими текстами, например ветхозаветным писанием, и как отмечали многие историки, летопись, особенно в недатированной ее части, изобилует легендами. Важно учитывать также и то, что Повесть временных лет во многом -построена на библеизмах, так, например, «легенда о трех братьях» построена па аналогии с ветхозаветными событиями о разделении земли между сыновьями Ноя - Симом, Хамом г . и Афетом. ' . ' • •

Некоторые отечественные историки, безоговорочно воспринимавшие текст ПВЛ, что в конце концов привело к многократным заблуждениям, пытались выявить социально-политическую структуру древнеславянского общества, основываясь только на сведениях летописца. Например, подтверждению М. В. Колганова, указание летописца на то, что «живяху кажло со своим родом и на своих местах, владеюще кождо родом своим», может свидетельствовать о родовом землевладении восточных славян . К подобному заключению приходит и И. Я. Фроянов, считавший, что накануне образо

1 Колганов М. В. Собственность. Докапиталистические формации-. М., 1962. С. 144.

91 * ■ . вания Древнерусского государства можно говорить о наличии у восточных славян общинного, племенного и родового землевладения. Союз родственных племен становится необходимостью из-за внешней опасности, происходит слияние отдельных племенных территорий в одну1.

Попробуем рассмотреть проблему социально-политического развития древнерусского общества исходя не только из концепций отечественных историков, в той или иной степени подтверждавших идеологию своего времени, или из концепции самого летописца, во многом основанной на ветхозаветных параллелях и также общепринятых в то время идеологемах, но и из ряда объективных социальных, экономических и политических факторов, известных современному историку.

Такими факторами являются: социальные - закономерный процесс разложения родоплеменного строя; политические — внешняя угроза, в частности от хазар, и экономические — экстенсивное, земледелие, осложненное демографической проблемой, связанной с быстрым ростом населения и соответственно с острой необходимостью освоения новых пахотных площадей, что замедлялось архаичностью пахотных орудий, которые позволяли распахивать только легкие почвы в поймах рек и в прибрежной полосе озер.

Социально-политические факторы, такие как борьба с хазарами, расселение на юг, участие в международной торговле, способствовали распаду племенного строя и образованию отдельных земель-княжеств, иногда охватывающих ту или другую часть племени, иногда стягивающих разные племена. Впоследствии из тринадцати княжеств к XI в. толькд три имели одноплеменное русское население: княжества Галицкое и Волынскре' были населены волынянами, Рязанское — вятичами. Семь княжеств состояли каждое из двух, а одно даже из трех племен. Так, в Киевское входили поляне и древляне, в Черниговское - радимичи и вятичи, в Новгород-Северское- северяне и радимичи, в Туровское - дреговичи и древляне, в Полоцкое - кривичи и дреговичи, в Смоленское - кривичи и вятичи, в Новгородское - кривичи й словене, а в Рос-тово-Суздальское - кривичи, словене и вятичи. Два княжества - Переяславское (южное) и Тьмутараканское - по русскому плем'енному населению точно неопределимы2.

1 Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-экономической истории. М., 1970. С. 145. " Орлов А. С., Приселков М. Д., Яковлев М. А. Исторический обзор русской литературы XI - начала XIII века// История русской литературы: в 10 т. / АН СССР. М.;Л.: Изд-во АН СССР, 1941-1956. Т.

Список научной литературыПлотникова, Ольга Анатольевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до концаХ века по Р.Х.). СПб., 1870. С. 112.

2. ФеофилактСимокатта. История //Вестникдревней истории. М., 1941. № I. С-. 263.

3. Ключевский В. О. Сочинения: в 8 т. М., 1956. Т. 1. С. 109-110.

4. Обобщая сведения источников, можно констатировать, что на протяжении VI-VII вв. у восточных славян действительно существовал союз,объединивший в своем составе словен, кривичей,-чудь и мерь. Естествен/

5. Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982. С. 111-113. •. ' • .2 Там же. С. 92-93. / • '

6. Такое разночтение во взглядах историков обусловлено, на наш взгляд, не только слабой источниковой базой по этому периоду, .но и отсутствием понимания древнеславянской терминологии. .

7. ПСРЛ. М., 2001. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 20.

8. Третьяков П. Н. Восточнославянские племена. М., 1953. С. 299. . "

9. Мавродин В. В. О племенных княжениях восточных славян // Исследования по социально-политической истории России. Л., 1971. С. 55.

10. Рыбаков Б. А. Первые века русской истории. М., 1964. С. 10-11.

11. Некоторые исследователи иногда их называют даже «племенными княжествами», «славянскими княжествами». См.: Рыбаков Б. А. Новая концепция предыстории Киевской Руси // История СССР. 1981. №2. С. 47.

12. Свердлов М. Б. Патриархальное рабство и древнерусское холопство // У источника: Сб. ст. в честь С. М. Каштанова. Ч. 1. М., 1997. С. 26-27, 36-38.

13. Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI первой трети XIII вв. СПб., 2003. С. 45.

14. Необходимо отметить, что большая семья достаточно долго просуществовала в древнерусском обществе, информацию о ней находим в источниках XI-XII вв., в первую очередь в краткой Правде Русской и пространной Правде Русской.

15. Ефименко А. Я. Южная Русь. Т. 1. СПб., 1905. С. 373; Самоквасов Д. Я. Семейная община в Курском уезде // Записки русского географического общества по отд'. Этнографии. СПб., 1878. Т. 8 С. 12.

16. Неусыхин А. И. Структура общины в южной и юго-западной Германии в VIII-XI вв. // Средние века. М., 1953. Вып. IV. С. 35.

17. Расселившиеся на огромных просторах славяне оказывались в разных природных и политических условиях, и социально-политическое развитие отдельных их групп становилось все более-независимым.

18. По мнению Е. Н. Носова, вследствие постоянного функционирования этих путей в их северо-западной части, по верхнему течению Волги, по Волхову, в Приильменье и сложился союз славянских племенных кйяжений словен,

19. ПСРЛ. М., 2001. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 12-13. '•

20. Алексеев С. В. Славянская Европа VII—VIII вв. М., 2007. С. 254. • • \

21. Носов Е. Н. Новгородское (Рюриково) городище. J1., 1990. С. 189.2 Там же. С. 187-188. Г '

22. Иордан. О происхождении и деяниях гетов. М., I960. С. 115.

23. Маврикий. Стратегикон. М., 1969. С. 255.5 Там же. С. 256.

24. Иордан. Указ. соч. С. 115.

25. Трубачев О. Н. Этногенез и культура древнейших славян: Лингвистические исследования. М., 1991. С. 229.

26. Из всего этого следует, что восточнославянскому обществу была характерна неоднородность состава вождей. Если вождь племени (военный предво

27. Феофилакт Симокатта. История // Вестник древней истории. 1941 . '№ . С. 2.63.

28. Маврикий. Стратегикон. М., 1969. С. 255-256.

29. Феофилакт Симокатта. Стратегикон. М., 1969. С. 255.

30. Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 387-389, 408ч

31. В позднеплеменном славянском обществе во время войн князь мог быть предводителем войска, а в мирное время исполнял функции ежедневного управления племенем. ' •

32. Трубачев О. И. Славянская этимология и прасловянская культура // Славянское языкознание: X международный съезд славистов. М., 1988. С. 323. , .

33. Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Труси VI первой трети XIII в. СПб., 2003. С. 73. '102

34. Совершенно очевидно, что весь этот легендарный «Иконостас» был необходим летописцу для решения ключевого вопроса того времени, вынесенно

35. Соловьев. С. М. Соч.: в 18 кн. К. 1.М., 1988. С. 213-218.103го в качестве заглавия к начальной летописи «откудо есть пошла земля русская и кто в Киеве нача первее княжити?»

36. Роль и функции в обществе древнейшего родоплеменногоинститута власти — веча

37. Сергеевич В. И. Русские юридические древности. СПб , 1900 Т. 2 С. 33

38. Прокопий из Кесарии. Война с готами. М., 1950. С. 297.104

39. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. Т. 1: А-Д / М. Фасмер; пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. 4-е изд. М.,2003. С. 308. ' ' ■ '

40. Даль В. И. Толковый словарь. М., 1999. С. 134. •

41. Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. М., 1993. С. 399.

42. Пашуто В. Т. Черты политического строя древней Руси. М., 1965. С. 24-25. "

43. Черепнин JI. В. К вопросу о характере и форме Древнерусского государства X начала ХШ в. // Исторические записки. М., 1972. Т. 89. С. 386.

44. Достаточно полную характеристику веча находим у М. Б. Свердлова, который на основании известий о вече в древнерусских источниках сделал вывод

45. Сергеевич В. В. Лекции и исследования. 4-е изд. СПб., 1890. С. 141-142.2 Там же. С. 1-31.

46. Дьяконов М. Очерки общественного государственного строя древней'Руси.'СПб., 1912. С. 94.

47. Пресняков Л. Е. Княжое право в Древней Руси. Лекции по русской исторйи. Киевская Русь. М., 1993. С. 428.

48. Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. СПб., 2003. С. 514.

49. В наиболее крупных территориальных центрах городах вече как форма политической активности городского населения появилось только в XI—XII вв. вследствие растущей социально-политической самостоятельности городов.

50. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 141. '.•

51. Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. Л.,. 1980. С. 166.

52. Фроянов И. Я. Начала Русской истории. М., 2001. С. 834.

53. Ипатьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 2. Стб. 131. • ' . ■108 . ■ ' .

54. Само существование термина «вече» на протяжении нескольких веков объясняется сохранением его в практике древнерусской жизни с большим числом значений.

55. М. Б. Свердлов, анализируя летописные сведения о созыве веча, выявил всего шесть упоминаний за сто лет с 997 по 1097 г." Причем все приведенные упоминания относятся к концу X — середине XI' в. Данных о созыве веча в сельской местности нет3.

56. Однако практически все историки сходятся во мнении, что вече как институт народоправства существовало вплоть до монголо-татарского ига, а в таких городах, как Новгород и Псков, до XIV в.

57. На данном этапе исследования для выявления структуры и направлений деятельности вечевых собраний на рубеже X-XI вв.- необходимо обратиться к тексту летописи, содержащему сведения о созыве вечевыхсобраний.

58. В данном летописном сообщении нет указаний на состав веча. Неясно, присутствовал ли на вече весь народ города либо только знать. Основываясь

59. Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. С. 24. . . ;

60. Даль В. И. Толковый словарь. М., 1999. С. 235.

61. Исходя из имеющихся материалов, правомерно предположить, что уже в IX-X вв. простое свободное население было лишено.права участво

62. Янин В. JI. Основные исторические итоги археологического изучения Новгорода// Новгородские археологические чтения Новгород, 1994. С. 132-136.

63. Возможно, что старец как образ власти и влияния понадобился летописцу как выразитель общенародного мнения, в этом случае ещё раз подтверждается довод Янина о том, что на вече присутствовал не. весь, народ, а лишь знать. ' • '

64. Библейский словарь / Под ред. В. П. Вихлянцева. М., 1999. С. 132". ■111 . ' 'ки решению, принятому на вече «вдаимея»1 (сдадимся. - О.П.), послушали старца и не сдали город.

65. На основании источникового материала можно утверждать, что собиралось вече не часто и само собрание вызывалось ос-трой 'политической необхо

66. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 127. " .

67. Дмитриев Ю. А., Дудкин Е. Ю. Законодательные органы России от Новгородского веча до Федерального Собрания. М., 1995. С. 58-59

68. Ключевский В.О. Собрание сочинений: в 9 т. М., 1987. Т. 1. С. 383-386.

69. Новгорода, пожалование земель; контроль за судебными сроками и исполнением решений; непосредственное разбирательство дел; предоставление судебных льгот.

70. Социальный состав веча также менялся. Если в древнейший период это было народное собрание широких кругов свободных членов^ племени, то на последних этапах своего существования вече становится -представительным органом городов.

71. Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. Л., 1980. С. 167.

72. Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956. С. 34.

73. Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков. М., 1999. С. 101.

74. Рассмотрим два события, связанные с деятельностью веча,' на основании которых попробуем разобраться с проблемой вечевой-легитимности. Это события, произошедшие в Белгороде в 997 г. и в Киеве в 1068 г., послужившие причиной созыва веча. :- " ■

75. Соловьев К. А. Эволюция форм легитимации государственной власти в Древней и Средневековой Руси: Легитимная формула//Архив. 1999. №1.

76. Таким образом, необходимо говорить об эводюции веча из законодательного органа в орган совещательный, который, однако, в некоторых случаях мог выступать в виде оппозиции княжеским решениям.1. Выводы

77. Новейший философский словарь / Сост. А. А. Грицанов. М., 1998. С.234:119 .

78. Совершенно естественным являлось то, что вече как широкопредставительный институт не могло иметь большую оперативность в решении рассматриваемых им вопросов, поэтому часть вопросов на местах, по всей видимости, решали племенная знать или старейшины.

79. Кристаллизация институтов публичной власти на Руси IX-XI вв.

80. Образование государства Русь:„ значение «легенды о призвании Рюрика» для укрепления публичной власти

81. Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. М., 1983. С. 114 ;' "

82. Ловмяньский X. Русь и норманны. М., 1985. С. 163-165.3 Там же. С. 163-203. . ' '

83. Тихомиров М. Н. Происхождение названий «Русь» и «Русская земля» '// Советская этнография. 1947. № 6-7; Толочко П. П. Древняя Русь. Киев, 1987 С. 31-33. . .124

84. Это заимствование в византийской литературе" могло поддерживаться ассоциациями с наименованием мифического народа рос, появление которого

85. По мнению В. Я. Петрухина, летописец нашел наиболее-подходящее место для «естественного» включения руси в круг славянских народов, первыми принявших славянскую письменность (а не перепутал западных полян и вос

86. Флоровский А. В. «Князь Рош» у пророка Иезекииля // Сборник в чест. на В. М. Златарски. София, 1923. С. 505-520. . , • • •

87. Шахматов А. А. Повесть временных лет и ее источники // Труды-отдела-древнерусской литературы. М., 1940. Т. IV. С. 64-67. •

88. Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия // Из истории Русской.культуры. Т. 1. Древняя Русь. М., 2000. С. 81.

89. ПСРЛ. М., Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 28. •2Тамже. Стб. 29, 45. . ' ' " .

90. Шахматов А. А. Повесть временных лет и ее источники // Труды отдела древнерусской литературы. М., 1940. Т. IV. С. 57. .

91. Алексеев С. В. Славянская Европа VII—VIII вв. М., 2007. С. 388

92. Назаренко А. В. Русь и Германия в IX-X вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. М., 1994. С. 20. ~ • :3 Там же. С. 20-21. • •. \

93. Трубачев О. И. К истокам Руси (наблюдения лингвиста). М., 1993. С. 94-97.'.130 'плане как обозначение полиэтничного войска вообще, лишаясь первоначального основного этнического содержания1.

94. Конечно, границы Русской земли в общих чертах прослеживаются по летописным материалам, так, например, известно, что на >ней проживали поляне, часть северян, часть радимичей и, вероятно, часть уличей и вятичей.

95. Итак, перед нами следы неплеменного объединения, 'пределы которого определялись по этническим признакам. Устойчивость понятия как геогра

96. Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Название «Русь» в этнокультурной" истории Древнерусского государства//Вопросы истории. 1989. № 4.фиического термина показывает, что «Русская земля» весьма древнего происхождения.

97. Историками установлено, что «прокиевской» теоркГи 'происхождения Русского государства, изложенной в Лаврентьевской летописи, противопоставляется новгородская версия, утверждающая первенство Новгорода, содержащаяся в Новгородской летописи. •.'. . " .

98. Рыбаков Б. А. Древние Русы // Советская археология. 1953. Вып. XVIL-C'.'23,.47.

99. ПСРЛ. М., 2001. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 23.132 " . . '

100. Безусловно, с учетом изложенной выше информации о происхождении названия Древнерусского государства необходимо обратиться к проблеме образования этого государства, и в этом контексте первостепенной задачей является изучение варяжского вопроса. . •

101. Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия // Из истории Русской культуры. Т. 1: Древняя Русь. М., 2000. С. 83.

102. Исследование «варяжского вопроса» неизбежно' должно начинаться с анализа источника, содержащего информацию о призвании вдрягов, т. е. с летописи, а именно с древнейшей летописи — Лаврентьевской. •

103. Однако другие исследователи полностью отрицают реальность предания о призвании варягов, полагая, что летописный рассказ — легенда, созданная много позже описываемых в ней событий. Третьи находят в «предании о Рюрике» отголоски совершенно иных событий.

104. Шаскольский И. П. Норманнская теория в современной буржуазной наукй. М.; JI., 1965. С. 76-95.135 ' 'огородами Новгородской земли, как Псков и Ладога, которые тяготеют к отделению и образованию собственных волостей.

105. Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб1361908. С. 294-299.

106. ПСРЛ. М., 2001. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 20-21.2 Там же. Стб. 19.

107. VIII начале IX в. у славян Восточной Европы появились заимствованные из * *

108. Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси-'VI первой трети XIII вв. СПб., 2003. С. 103. ' . '

109. ПСРЛ. М., 2001. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 21-22. '••■ •

110. Крузе Ф. О происхождении Рюрика (Преимущественно по французским и немецким летописям) // ЖМНП. Ч. 9. № 1. М., 1836. С. 43-73.

111. Ловмяньский Г. Рорик Фрисландский и Рюрик Новгородский // Скандинавский сборник XVI. Таллин, 1971. С. 241,242.

112. Кондратьева О. А. Древнерусские гребни IX-XI вв.: местное производство' и общеевропейские традиции // Памятники старины: Концепции. Открытия. Версии. Памяти В: Д. Белецкого. 1919-1997. Т. 1. СПб.; Псков. 1997. С. 300-307. • '.• • "

113. Корзухина Г. Ф. 1971. О некоторых ошибочных положениях и интерпретации материалов Старой Ладоги // Скандинавский сборник XVI. Таллин: Ээсти Раамат, 19,71. С. 1-23-133.

114. Для нас особое значение имеет то, что именно при Рюрике в Среднем Поднепровье образовалось раннее государство, которое продолжало традиции восточнославянских племенных княжений!

115. Ловмяньский Г. Рорик Фрисландский и Рюрик Новгородский // Скандинавский сборник. Таллин. Т. VII. М., 1963. С. 236-237.

116. Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 295. . ' . 'ходки и предметы скандинавского женского убора, что типично для большинства мест пребывания скандинавов в Восточной Европе1.

117. Булкин Вал. А., Булкин Вас. А. Древний Полоцк: у истоков культуры // Памятники древнего и средневекового искусства: Сборник статей в память проф. В.И. Равдоникаса. СПб. (Проблемы археологии. Вып. 3). М., 1994. С. 364.

118. Дубов И. В. Северо-восточная Русь в эпоху раннего средневековь'я:,(Историко-археологические очерки). Л., 1982. С. 123-125. .'• ".'■*142 • ' .

119. Киевской «области», то в Новгороде подобной работы прризведено не было.

120. Вследствие такой социально-экономической структуры и общественно-политической организации русские города ХП-гХШ вв., даже Киев, кроме Новгорода и с XIV в. Пскова, так и не смогли стать самостоятель

121. Шахматов А. А. Разыскания о русских летописях. М., 2001. С. 333-334.

122. Гуревич Ф. Д. Древний Новогрудок окольный город. J11981. С. 132-134.146 .'• :'••■■•••.•''ной общественной силой в жизни Руси подобно западноевропейским городам.

123. Киев и Русская земля в узком значении земель Среднего Поднепро-вья и Киевского княжества становились объектами менедукняжеских договоров по организации «причастия» в Русской земле — владения в ней определенными территориями2.

124. Великое княжение Киевское еще сохраняло престижное значение, что привлекало некоторых князей править в Киевё, но со второй трети XII в. Русское государство как политически единое прекратило свое существование.

125. Черепнин JI. В. К вопросу о характере и форме Древнерусского государства X начала XIII в. // Исторические записки. Вып. 89. М., 1972. С. 364-365. . ■ •

126. Источники власти и основания властвования русских князей в истории и летописной традиции \

127. Исследование: проблемы; укрепления: княжеской власти;, на наш взгляд, невозможно без краткого анализа этимологии понятия, «власть». Так, в словаре• V*"

128. Янин В. JI. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. Т. Г. М., 1970, С: 48-51/2 http://dictionaries.rin.ru/cgi-bin/detail.

129. Вероятно, что источником власти в древнерусском .обществе являлась семейная община и свойственная ей система отношений соподчинения.

130. Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси: Очерки по истории X-XII вв. СПб., 1909. С. 32.

131. Карамзин Н. М. История государства российского. М., 1989. Т. 1. .

132. Соловьев С. М. Соч.: в 18 кн. Кн. 1.М., 1988. С. 92-93. >: ' ' •

133. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 24.4 Там же. Стб. 29.5 Там же. Стб. 23.конечно, именно его усилиями на Руси была закреплена власть одного рода -Рюриковичей.

134. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 22. ■ •

135. Шахматов А. А. Разыскания о русских летописях. М., 2001. С. 230. ■ • •

136. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 32-31 •

137. Рапов О. М. Княжеские владения на Руси. М., 1969. С. 31.151

138. Шахматов А. А. Повесть временных лет и ее источники // Труды отдела древнерусской литературы. М., 1940. Т. IV. С. 65. См.: Он же. Разыскания о русских летописях. М.;'.2(М>1. С. 230-232.

139. Однако нельзя согласиться с мнением ученого- о. том, что летописец пытался подчеркнуть зависимость варяг от местной власти, '.'/ '

140. Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия // Из истории русской культуры. Т. 1. М.,2000. с. 140-141. '•'.-".*:"2 Там же. С. 145. " • •

141. Петрухин В. Я. Указ. соч. С. 145.

142. Ловмяньский X. Русь и норманны. М., 1985. С. 140-142.155зваша своимъ именамъ и сделаша градъ и нарекоша Новгороде. тако разиде-ся Словянскии языкъ темже и грамота прозвася Словеньская»1.

143. ПСРЛ. М., 2001. Т. 1: Лаврентьсвская летопись. Стб. 52. '2 Там же. Стб. 69.3 Там же. Стб. 67.4 Там же. Стб. 121. '.157 . .права на сбор дани сыновьям, позволившим решить проблему совладения землей при одновременном подчинении центру.

144. Толочко П П Древняя Русь Очерки социально-политической истории. Киев, 1987. С. 67.158

145. Черепнин J1. В. Общественно-политические отношения в древней'Руси и Русская Правда // Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин J1. А., Шушарин В. П., Щапов Я. Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 141. .-,-.

146. Грушевский М. С. 1стор1я Украши-Руси. Киев, 1994. Т. 1. С. 428". . '• ■160 •• •

147. Крещение Руси знаменует собой «кульминационный пункт- готической России». . .

148. Генезис военно-политической организации при князе

149. Седов В. В. Древнерусская народность. М., 1999. С. 204. .- . ' '*2 Там же. С. 38. ' . -.'-.

150. Ляпушкин И. И. Славяне Восточной Европы накануне образования.-Древнерусского государства. Л., 1968. С. 161.

151. Булкин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Археологические памятники Древней Руси IX-XI вв. Л.,163 . ' ' ' '

152. Василевский Т. Организация городовой дружины и ее роль в формировании славянских государств //Становление раннефеодальных славянских государств. М., 1991'.* С. 15:'

153. Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989. С. 35, 118.

154. Фроянов И. Я. Киевская Русь: Социально-экономические очерки. М.^2001. С.'577.

155. Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-'XII-bb.). М., 1998. С. 7980.

156. Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 28-46.

157. Кавалевский А. П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в .921-922 гг. Харьков, 1956. С. 146.

158. Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998. С. 67. ' ■ . 'сти, и князь из «начальника дружины» начинает олицетворять-власть для всего народа1.

159. Дружины племенных княжений, на землях. которых. были посажены представители киевской княжеской династии, очевидно, частью влились в

160. Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. Лекции по русской истории. Киевская Русь. М., 1993. С. 370. ;•• '••' . J

161. Надо отметить, что изучение княжеской дружины сталкивается с затруднениями, обусловленными полисемичностью самого слова;, «дружина», препятствующей во многих случаях выявлению его точного: смысла. Понятие

162. Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989. С. 31.

163. Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. М., 1983. С. 59-60.168 ••• "••.'дружина» имеет широкое значение от войска до небольшой группы лиц, воинов или людей невоенных.

164. С такой дружиной — ограниченным по составу числом доверенных лиц -князь Ростислав Владимирович пировал в 1066 г.,' когда к. нему пришел отра

165. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. / М. Фасмер; пер., с нем. и доп. О. Н. Трубачева. 4-еизд. М., 2003. Т. 1.С. 543. . •'

166. Ключевский В. О. Сочинения. Курс русской истории. М., 1959. Т. VI.;С. Г45-149.

167. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 397."169 . ' •"■'•вившии его «котопан», а Изяслав Яроелавич «сидел» на сенях своего дворца, когда началось восстание в Киеве в 1068 г.

168. По мере развития и усложнения, деятельности князя и его положения в обществе усложнялись и задачи его дружины. Вероятно, что усложнился и сам состав дружины. Дружина, теснейшим образом связанная с

169. Лавреитьевская летопись//ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб.-166.

170. Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси: Очерки по истории X-XII столетий. СПб., 1909. С.230. "

171. Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. Л., 1983. С. 214-219.

172. Вопрос о том, когда дружина исчерпала себя, как" военно-политическая организация при князе и окончательно трансформировалась в слой знати, до1 ■■■'■ - ■' ч •

173. Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси. М., 1993. С. 196,

174. Павлов-Сильванский Н. П. Государевы служилые люди: Происхождение русского дворянства. СПб., 1898. С. 10-11. • '2 Там же. С. 12.

175. Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в Удельной Руси. СПб., 19:10. С. 349-350.

176. Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989. С. 13. ' ' ••'•. . •

177. Лаврентьевская летопись//ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. I. Стб.359.173 . ' •

178. Так, в договоре 912 г., который содержится в'летописи, еще не встречаем упоминание о дружине, из чего следует, что в тот период .дружина еще не относилась к знати и соответственно к управленческому аппарату1.

179. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001 . Т. 1. Стб. 46.' .

180. Там же. Стб. 132. :'•'■• .'

181. Грушевский М. С. 1стор1я Украши-Руси. Киев, 1994. Т. 3. С. 306.

182. Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.). Курс лекций. М., 1999. С. 108-109. .V "175

183. В отличие от отроков, термин «детские» не обозначает всю младшую дружину. Упоминаются детские только княжескиё. :0, некняжеских детских сведений нет. Они имели собственные дома. Внутри этой социальной катего

184. Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989. С. 48-49. • .-.••■.

185. Правда Русская / Подг. к печати В. П. Любимов и др.; Под ред. -Б. Д. Грекова.-М.; Л., 1940-1963. Т. 1-3. ПЛ. Ст. 1.3 Там же. ." .• "'•рии, возможно, существует некоторая дифференциация, поскольку в 1149 г. упомянуты «меньшие детские». • ■

186. Сохранение политически единого государства во многом зависело от сохранения дружины, организованной на феодальных началах натурально-денежного обеспечения за службу. Такая дружина • представляла собой мощ

187. Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. СПб., 2003. С. 512-513.

188. Енин Г. П. Воеводское кормление в России в XVII веке: автореф.'дис. . докг. истор. наук. СПб., 2002. С. 11-21. v. • .

189. Свердлов М. Б. Указ. соч. С. 541-542. ' . ■ . '

190. Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989. С. 41-52. --• •

191. Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси: Очерки по историй-X-XII столетий. Лекции по русской истории: Киевская Русь. М., 1993. С. 194.

192. Пихоя Р. Г. История государственного управления в России. М., 2001. С. 12-14.

193. Пихоя Р. Г. Судьбы реформ и реформаторов в России. М., 1999! С.-5-6. .•

194. Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 19.

195. Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989. С. 61. ■' •' ••3 Там же. С. 61-62. ' • '■183 ' '.7

196. Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989. С. 65.2 Там же. С. 63.

197. Восточной Европы, обеспечивавшие поступление огромного количества серебра.

198. Следовательно, можно говорить о том, что с этого времени киевский князь прекращает ходить в полюдье. Начинает оформляться,-некий прообраз государственного аппарата на местах, контроль над которым продолжает оставаться в руках киевского князя.

199. Легитимизация княжеской власти в древнерусскомгобществе Х-ХИ вв.

200. Б. Д. Грекова и С. В. Юшкова почти исключительно утвердился взгляд на Древнерусское государство как на феодальное.

201. Легитимность власти как основа государственности

202. Основополагающей проблемой становления и. развития Древнерусского государства являлась проблема легитимности власти, т. е-, признания власти обществом.

203. Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 645. ' .190 •••.'.'•.оценка легитимности могут быть результатом довольно сложных процедур исследования и многосторонних наблюдений.

204. Исторически первым типом легитимности власти была власть, основанная на праве наследования престола. Такая легитимность соответствовала нормам традиционного общества.

205. Аберкомби Н., Стивен X., Брайан С. Т. Социологический словарь. Казань, 1-997. С. 152.

206. Одновременно появляются обряды и речевые' формулы, оформляющие первичные отношения «авторитета» (протовласти) и населения. В стратифи

207. Брайчевский М. Ю. Диархическая партийная система в древнерусском.городе XII начала XIII в. // Древние славяне и Киевская Русь. Киев, 1989. С. 136. .''.'.

208. Щапов Я. Н. О функциях общины в Древней Руси // Общество и.государство феодальной России. М., 1975. С. 18.

209. X. Ловмяньский утверждал, что в славянских'землях-государство возникло как дружинное со значительным участием в управлении свободных граждан и практическим отсутствием бюрократических структур. Этому, по

210. Артемова О. Ю. Первобытный эгалитаризм и ранние формы социальной .дифференциации // Ранние формы социальной стратификации. М., 1993. С. 49. •' . "

211. Ловмяньский X. Русь и норманны. М., 1985. С. 122. . . •

212. ПСРЛ. М., 2001. 2-е изд. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 23. , .'

213. Александров Д. Н., Мельников С. А., Алексеев С. В. Очерки по ист.ории'княжеской власти и со-правительства на Руси в IX-XV вв. М., 1995. С. 28-31.

214. Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX-XI вв. М., 1993. С. 107, 142.

215. См.: Толочко А. П. Князь в Древней Руси: Власть, собственность, идеология.-- Киев, 1992; Он же. К вопросу о сакральном значении становления княжеской власти на Руси IX-X вв. // Археология. Киев, 1990. №1.

216. Толочко А. П. К вопросу о сакральном значении становления княжеской власти на Руси IX—X вв. // Археология. Киев, 1990. № 1.

217. Оформление принципов престолонаследия на Руси и сакрализациявласти в общественном сознаний

218. В междукняжеских отношениях прослеживается е!це одна линия родственных отношений племянники и дяди, конфликт между этой линией родственников за право владения землями и. вызвал еще одно яркое явление на Руси, известное как «право отчины».' .

219. Право отчины стало применяться к распределению-'столов в самой глубокой древности, а в XII в. оно получило широкое распространение и затем перешло в московскую Русь. Борьба дядей с племянниками из-за отчин не отрицает отчинного начала.

220. Сергеевич В. И. Семейная община и патронимия. М., 1963. С. 292-29.3.203 .■•■'"

221. Например, Н. И. Костомаров объяснял вопрос престолонаследия следующим образом: ' ■ '

222. Жизненным нервом политических и властных отношений была областная самостоятельность земель. Влияние родовых начал в сознании политической элиты и ее лидеров играло второстепенную роль.

223. Посаженным» князьям передавалось право сбора дани для киевского князя. Следовательно, начинает оформляться некий прообраз', государственно

224. Назаренко А. В. Родовой сюзеренитет Рюриковичей над Русью'(X-XI вв.). С. 150-151.2 Там же. С. 149-154.ритуальный смысл, мы сможем понять, как древнерусское общество осмысливало феномен настолования князей.

225. Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998. С.; 14.206одного из основных терминов, в которых фиксировалась дань';в пользу князя -«корм», «кормление» («есть хлеб» значит, получать доходы от владений)1.

226. Исайя рече: «Согръшиша от главы и до ногу», еже есть "от цесаря и до простых 2 * * . людий» . Итак, князь причина, окружающий мир — следствие.

227. В летописных текстах, которые несут следы .мифологизированных преданий, реконструируются две мифологемы, связанные, с передачей власти. Первая мифологема «умерщвленного царя» (если пользоваться терминоло

228. Котляр 11. Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998. С. 14-15. . .

229. Слово о полку Игореве / Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.; JJ-, 19.50. С, 45.

230. В Повести временных лет «отним столом» назван Киевский престол Ярославичей, далее в летописи появляется форма «стола отца своего и брата своего», а начиная с XII в. устанавливается форма «стол отца и деда».

231. Вместе с тем есть некоторые основания предполагать, что стол и обряд интронизации существовали уже при Владимире. Это введение христианства и женитьба на византийской принцессе, а также летописные сообщения о том,

232. Толочко П. П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. Киёв, 1987. С. 150-151.

233. На данном этапе исследования необходимо рассмотреть сам обряд «во-княжения», т. е. возведения во власть. . '

234. А. П. Толочко выделяет в данном обряде несколько характерных элементов, с чем вполне можно согласиться2.

235. Заключение «ряда» между городом и князем, закрепляемое церемонией «крестоцелования».

236. Хорошкевич А. Л. Поставление князей и символы государственности Х-ХШ вв. // Образование Древнерусского государства. Спорные проблемы. М., 1992. С. 71. •

237. Стоит отметить, что процедура перехода княжеской власти в Древней Руси для современной науки до сих пор остается открытым вопросом, несмотря на то что некоторые историки уделяли ему пристальное внимание3.

238. Глазырина Г. В. Исландские викингские саги о Северной Руси. М., 1996.С. 87—88.

239. ПСРЛ. М., 2001. 2-е изд. Т. 2: Ипатьевская летопись. Стб. 716. . •

240. См.: Минникес И. В. Выборы князя в Русском государстве (X-XIV- вв.) /У История государства и права. М., 2003. № 6. С. 41—44; Грушевский М. С. Очерк истории украинского народа. СПб., 1904. С. 317-318. . ' ' ■

241. Процесс перехода общества к государству нашёл свое отражение в закреплении места княжеской резиденции и одновременно столицы государства. Таким центром в древнерусском обществе стал. Киев.

242. Вероятно, что в догосударственный период существовала определенная традиция «настолования», о чем уже указывалось выше,.- прежде чем быть допущенным к процедуре «настолования», кандидат на престол должен был

243. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов / Пер.'с фр.; общ. ред. и вступ. ст. Ю. С. Степанова. М., 1995. С. 262. '

244. Рыбаков Б. А. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. М.,.19'63. С. 25. .'.

245. Мифологический словарь / гл. ред. Е. М. Мелетинский. М., 1990. С. 284.

246. Свердлов М. Б. Домонгольская Русь: князь и княжеская власть на Руси VI-XIIF в: СПб., 2003. С. 79.

247. Позднее роль этого возвышения стал играть княжеский престол, под которым понималось возвышенное место, где восседает князь и,40 его жен, о чем говорится в древних источниках3. ; ■■

248. Огромное влияние на сакральную традицию передачи власти сыграло крещение Руси при Владимире. Само «поставление» заменил обряд «приглашения на стол» с дальнейшим богослужением.

249. Ванечек В. История государства и права Чехословакии. М., 19.81. С. 67.

250. Бестужев-Рюмин К. Русская история. СПб., 1872. Т. I. С. 51.

251. Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до конца X века по P. X.). СПб., 1870. С. 101.

252. Текст «Послания» был вновь переработан в связи с подготовкой венчания на царство Ивана IV, в результате чего появилась 2-я редакция, а рассказ о

253. Сам термин «сел на стол» стал употребляться в летописной традиции уже после княжения Владимира Мономаха. До этого распространенным термином, характеризующим начало властвования князей, являлся «нача княжи-ти», либо «седе в» Киеве или ином городе.

254. Хорошкевич A. JI. Поставление князей и символы государственности Х-ХНГвв. // Образование Древнерусского государства. Спорные проблемы. М., 1992. С. 76.

255. Рыбаков Б. А. Борьба за суздальское наследство в 1174-1176 гг. (по миниатюрам Радзивилловской летописи) //Средневековая Русь. М., 1976. С. 101. ' • •

256. Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. М.,'1850. Т. 4. С. 353.2 Там же. С. 364.против сына с целью восстановить законный порядок управления государством.

257. Проблема междукняжеских разделов в средневековых монархиях: политическое значение «ряда» Ярослава .

258. В этом смысле четко отмеченный источниками многих стран момент распада corpus fratrum, т. е. момент внешнего торжества «вотчинной идеоло

259. Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX—XII веков. М., 2001. С. 506.2 Там же. С. 509.

260. Дина, так что упоминание в первом перечне дочери Владимира Марии вполне уместно.

261. Вероятно, что подчинение сына отцу не имело чисто государственного свойства (князь посадник), в связи с тем что сын рано или поздно должен был наследовать отцу.

262. Стурлусон Снорри. Круг Земной. М., 1980. С. 60.223ранние не стоят в связи с процессом феодализации, являясь, напротив, отголоском родового права.

263. Лаврентьевская летопись//ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Ci6. 161. .•'-.

264. Е. Пресняков отмечал, что «кормления»-«пожалования» придавали княжескому управлению характер вотчинного владения1.

265. Важно подчеркнуть, что завещание («ряд») Ярослава-имело беспрецедентное значение для нашей истории, в связи с чем занимает особое место в

266. См.: Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси: Очерки по истории X-XII столетий. СПб., 1909. . "228 ' •'■'.'отечественной историографии, однако оценка его роли и значения для дальнейшего развития междукняжеских отношений неоднозначна.

267. Многие исследователи склонны видеть в завещании" Ярослава основы долгосрочного политического порядка. На наш взгляд, анализ- текста «ряда» не позволяет прийти к подобным выводам.

268. См.: Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России. М., 1988. ■ .'••■'

269. Котляр Н. Ф. Ярославов ряд 1054 г.: Политические перспективы и последствия // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1996. С. 39. . ' •

270. См.: Сергеевич В. И. Вече и князь: Русское государственное устройство и управление во времена князей Рюриковичей: Исторические очерки. М., 1867; Дьяконов М. Очерки-общественного и государственного строя древней Руси. 4-е изд. СПб., 1912.

271. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 161. .2 Там же. Стб. 161. ' .ской митрополий в стольных городах Святослава и Всеволода, что произошло, вероятно, в 60-70-х годах XI в., т. е. значительно позже смерти Ярослава1.

272. Поппэ А. Русские митрополии Константинопольской патриархии в XI веке // Византийский временник. М., 1968, Т. 28. С. 103.

273. Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX—XII веков. М., 2001. С. 517. •233 " •

274. Следовательно, было бы неверно противопоставлять «директивную» десигнацию в Византии или у франков, происходившую по волеизъявлению правившего императора и сопровождавшуюся аккламацией знати, с сакральной процедурой десигнации на Руси.

275. Грушевский М. С. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV столетия. Киев, 1991. С. 61-62.

276. Ключевский В. О. Соч.: в 9 т. М., 1987. Т. 1. С. 135. . '

277. Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси: Очерки по истории X-XJI столетий. Лекции по русской истории. СПб., 1909. С. 37. '

278. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 161'.-,преемственность стола Киевского при братском согласии, организованном с помощью старшинства киевского князя1.

279. Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси: Очерки по истории X-XII столетий. Лекции по русской истории. СПб., 1909. С. 37. . •

280. Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1959. С. 484. ' •• " •3 Там же. С. 87. ' ' :

281. Даль В. И. Толковый словарь. М., 1999. С. 253.

282. Назаренко А. В. Порядок престолонаследия на Руси XI-XII вв.: наследственные разделы и попытки десигнации // Из истории русской культуры. М., 2000. Т. 1. С. '504. •

283. Борьба Ярославичей за право отчины

284. С тем чтобы более детально разобраться в системе междукняжеских отношений, сложившихся в период после завещания Ярослава и до принятия между княжеского договора в 1097 г., обратимся к политической ситуации.

285. Грушевский М. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до ,конца XIV столетия. Киев, 1891. С. 112. ' . ■237 ' : .

286. Назаренко А. В. Родовой сюзеренитет Рюриковичей над Русью. М., 1.994-. С.-156-157.238дочь Алиарину. Вартеслав же был призван на Русь и правил, талг вместо отца и перед смертью отыскал сокровища, запрятанные матерью1.

287. Таким образом, речь должна идти о Борисе, единственном известном сыне Вячеслава, погибшем в битве на Нежатиной ниве в октябре 1078 г.

288. Annales Stadenses auctore Alberto / Ed. I. M. Lappenberg // Monumenta Germaniae Historica. Scriptores. T. 16. Hannover, 1859. P. 319-320.

289. Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968, С. 28, 39-4 j .-52, 80-. ■

290. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 198-199. •

291. Линниченко И. Взаимные отношения Руси и Польши до половины XIV ст'. Ч. 1. Киев, 1894. С. 327. . • '.' •'

292. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 159.' .' • • • ••6Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. М., 1970. С. 67. . •

293. Здесь стоит отметить политическую позицию Всеволода, которая была основана на упрочении связей с англосаксонским королем, что- было достигнуто путем заключения брака сына Всеволода Владимира с Тидой, дочерью по

294. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб', 193.

295. Постепенно вражда между родом Ярослава приобрела.ожесточенный характер и выразилась в борьбе между Святополком ,и Владимиром Мономахом и претензиях Олега Святославича, Ростиславичей и Давыда Игоревича на Киев

296. Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 135.243 • ' '.- все это неумолимо вело князей к необходимости принятия нового закона, на основании которого можно было бы прекратить распри и сохранить единство Руси.

297. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 2.57.

298. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1959. Т.-1. С. 327-328.

299. Ярослава". М. П. Погодин считал, что по мере расширения числа потомков Ярослава общее право всего княжеского рода подверглось ограничению на Любечском съезде, превратившись в отчинное право." Киев был закреплен за отдельной княжеской линией3.

300. Здесь уместно добавить, что не только Киев был .закреплен за отдельной линией, но и другие города и земли также были закреплены за отдельными линиями рода Ярославова. ""•-."

301. А. П. Толочко склонен рассматривать Любечстсое. соглашение как новый этап в развитии межкняжеских отношений. По его-мнению, со-времени съезда

302. Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси: Очерки по истории X-XII ст. СПб., 1909. С. 53.

303. Грушевский М. С. 1стор1я Украши-Руси. Киев, 1994. Т. 2. С. 90—9'1. • .

304. Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. С. 397. \

305. Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 21-25.

306. На наш взгляд, можно согласиться с мнением В. Т. Пашуто и Б. А. Рыбакова, которые полагали, что на Любечском съезде был провозглашен принцип династического разделения при соблюдении единства Русской земли перед лицом внешней опасности.

307. Оставляя в стороне обзор мнений ученых, высказанных по поводу Лю-бечских постановлений, попытаемся выяснить, какие новые моменты в отношения князей внесли постановления съезда.

308. На основании решения съезда 1097 г. единая земля русская делится теперь на три отчины в соответствии с тремя старшими линиями потомков Ярослава Мудрого: Изяславичей, Святославичей, Всеволодовичей.

309. Так, на протяжении долгих лет Киев был великокняжеским уделом, главенствующим над всеми остальными землями Руси. И если" в X в. Святослав

310. Толочко А. П. Князь в Древней Руси: Власть, собственность, идеология. Киев, 1992. С. 23.

311. Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л., 1988.\С. 92-93.246 ' . "

312. Однако принципиальное значение съезда заключалось еще и в том, что на этом этапе были заложены основы формирования государственной системы землевладения, а также через признание отчинных прав на Киев заложена основа механизма передачи власти.

313. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб.'254. ' '247ступал не «старший», киевский, князь, а все князья: «Да аще кто отселе на кого будеть, то на того будем вси и крестъ честный»1.

314. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 257. • •248 • ' ' 'евской Руси, очередным, в отличие от последующего, удельного, установившегося в XIII и XIV вв.

315. Следовательно, «ряд» Ярослава можно рассматривать как акт престолонаследия десигнация Изяслава. По «ряду» Ярослава, как и в «Ordinatio imperii» у франков, старший из братьев выступает в качестве гаранта политической стабильности. ■■ •

316. Другое средневековье»: легитимность княжеской власти на Руси в контексте Священного Писания

317. См.: Велик А. А. Историческая антропология. М., 1996.

318. Ле Гофф Ж. Другое средневековье: Время, труд и культура Запада.-Екатеринбург, 2000. С. 7-9.3 Там же. С. 11. '.'■'

319. Герменевтический анализ образа князя Владимира I в ПВЛ через призму средневекового «литературного этикета»

320. Так, в Повести временных лет Владимир, косвенно сравнивается сразу с несколькими значимыми для христианства фигурами 1) Измаилом, 2) Иаковом, 3) Соломоном, 4) Константином.

321. Назаренко А. В. Порядок престолонаследия на Руси X-XII вв.: наследственные разделы, сеньорат и попытки десигнации (типологические наблюдения) // Из истории русской культуры. Т. 1. Древняя Русь. М., 2000. С. 117.

322. Лихачев Д. С. Великое наследие. М., 1979. С. 11-12.о всей Русской земле, сразу и легко переходит от события в одном княжестве к событию в другом княжестве — на противоположном конце Русской земли1.

323. Итак, возвращаясь к параллелям Владимир Измаил5-Владимир - Иаков, Владимир - Соломон, Владимир - Константин, попробуем объяснить, для чего эти параллели были необходимы средневековым авторам.

324. Так, например, если в Палее Толковой (полной)'вся ветхозаветная история трактуется через призму новозаветной, то в Повести-временных лет стал

325. Лихачев Д. С. Великий путь. М., 1987. С. 30-33. •

326. Данилевский И. Н. Повесть временных лет: герменевтические основы источниковедения летописных текстов. М., 2004. С. 61. . •

327. Аверинцев С. С. Литература // Культура Византии IV первой половины VII' в. М., 1984. С. 281.

328. А вместе с тем именно отражение сакрального смысла истории являлось первостепенной задачей летописца, для которого было важно подчеркнуть, что земля Русская — «богоизбранная», а князья русские ее устроители и охранители.

329. Конечно, правы те исследователи, которые указывали, на неточность датировок, особенно в тексте летописи до XI в. Однако,, на наш взгляд, надо отметить, что летописец и не стремился к точности датировок, главное — подчиненность Священному Писанию. '

330. Это противопоставление грешник-праведник по отношению к Владимиру I вообще достаточно распространено в средневековой литературе, о чем более подробно речь пойдет ниже.

331. Палея Толковая. М., 2002. С. 194.

332. Данилевский И. Н. Библия и Повесть временных лет: к проблеме интерпретации летописных текстов // Отечественная история. 1993. № 1. С. 78-94. . •

333. Палея Толковая. М., 2002. С. 168. : -. ;2 Там же. С. 175. . •3 Там же. С. 168.

334. Библия. Книга Притчей Соломоновых. М., 2002.

335. Иларион, митрополит Киевский. Слово о Законе и Благодати // Златоструй. Древняя Русь X—XIII веков. М., 1990. С. 116.

336. Иларион, митрополит Киевский. Слово о Законе и Благодати // Златоструй. Древняя Русь X-XIII веков. М., 1990. С. 119-120. . ' '2ПСРЛ. М., 2001. 2-е изд. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 130-131. .261

337. В этом кратком сообщении обращают на себя внимание два момента: киевский князь принял веру «по настоянию» своей жены-гречанки, однако ве

338. Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 133-136,161. • ' . . ' . " Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 111. " •., ,

339. Назаренко А. В. Порядок престолонаследия на Руси X-XII вв.: наследственные разделы, сеньорат и попытки десигнации (типологические наблюдения) // Из истории русской культуры. Т. 1. Древняя Русь. М., 2000. С. 124. •.

340. Таким образом, мы видим, что в «Хронике» отсутствует противопоставление Владимира-язычника и Владимира-христианина, но епископ, наоборот, подчеркивает, что принятие новой веры не изменило Владимира.

341. Обратимся еще к одному элементу этого предания — мотиву слепоты, нападающей на Владимира накануне крещения. Его древность также засвиде

342. Лаврентьевская летопись//ПСРЛ. 2-е изд М., 2001. Т. 1 Стб 111

343. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 111!' '

344. Голубинский Е. История русской церкви. Т. 1. Период первый, Киевский или Домонгольский. М., 1901. С. 246.

345. Никольский Н. К. О древнерусском христианстве // Русская мысль. Кн. 6. М.," 1913. С. 13.

346. Голубинский Е. Указ. соч. С. 228. . .

347. Однако здесь приводим указанную цитату с- тем, чтобы в дальнейшем более подробно остановиться на ней. «Кто расскажет о многих твоих ночных милостях и дневных щедротах, которые убогим творил (ты), сирым, болящим,

348. Стихира вид тропаря - краткое песнопение, поется на стих псалма.

349. В'Несторовом же «Чтении о св. Борисе и Глебе» нйщелюбие прямо ус-вояется Владимиру: «Бе же мужь правдив и милостив' к нищим и к сиротам и ко вдовичам, Елин же верою»2.

350. Иларион, митрополит Киевский. Слово о Законе и Благодати.// Златоструй. Древняя Русь X-XIII веков. М., 1990. С. 107. . . ' '' .

351. Абрамович Д. И. Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы'им. Пг., 1916. С-. 4.268 : '

352. Значение Киевской Софии для статуса княжеской властигв древнерусском обществе: образ Премудрости в сакральной традиции,

353. Палея Толковая. М., 2002. С. 268-269.2 Там же. С. 242. ■ '.".3 Там же. С. 242-243.4 Там же. С. 266.

354. Новый Завет и Псалтирь. М., 1990. Псалом 45. Ст. 6.

355. Акентьев К. К. Мозаики Киевской св. Софии и слово митрополита Йлариона.в Византийском каноническом контексте / Сб.: Литургия, архитектура и искусство Византийского мира. Труды 18 международного конгресса византиистов. СПб., 1995. С. 75.

356. ПСРЛ. М., 2001. 2-е изд. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 8.

357. Библия. Пророчества Иезекииля. М., 2002. Гл. 37. Ст. 19-28.жилище Всевышнего. Бог посреди него; он не поколеблется; Бог поможет ему с раннего утра»1.

358. Bf свете этого эпизода, популярного в Средние; века-и служившего ветхозаветным^ прообразом позы Оранты, можно предположить, чта молитва Бого

359. Новый Завет и Псалтирь. М., 1990. Псалом 45. Ст. 3-4, 5, 9-10. • ' ''•-.'273 ■• •„•'•матери направлена на город и от этой молитвы должны расточиться видимые и невидимые враги города и народа.

360. Женственность» aocpia (мудрости) имеет в контексте мифомышления особый смысл. Дело в том, что по устойчивой схеме'мифа, имеющей широкое распространение в самых различных культурах Евразии; мудрость принадле

361. Стоит подчеркнуть, что каждое из этих четырех свойств войдет в византийское представление о Богородице. Так что. в целЬм общность между языческой и» христианской «Градохранительницами». греческого народа окажется достаточно прочной.

362. Итак, мудрость это Афина, дева и матерь, дочь и помощница верховного Отца, блюстительница благозаконных человеческих городов. Афина не про

363. См.: Neumann Е. Die grosse Mutter. Der Archetyp des Grossen Weiblichenf. Zurich, 1956.

364. История всемирной литературы. М., 1968. Т. 1 С 350-352. ~ Библия Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова М , 2002. Гл. 24: Ст. 3.277

365. Афины-Софии, но не получивший в греческом мировоззрении полного развития уже потому, что там отсутствовало представление- о сотворении космоса во времени. v

366. Дело в том, что-Премудрость.в древнееврейской сакральной лексике часто сближается,еще с одним термином «начало» (то-самое «начало», в котором, согласно начальному стиху Книги Бытия; Бог сотворил, небо и.

367. См.: Библия. Книга Притчей Соломоновых. М., 2002.

368. Библия. Книга Притчей Соломоновых. М., 2002. Гл. 30. Ст. 24-27:3 Там же. Ст. 24-27.

369. Аверинцев С. С. К уяснению смысла надписи над конхой центральной апсиды-Софии Киевской // Древненерусское искусство: Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972. С. 124.280 ■ • '• ."

370. Премудрость, которая «была радостью всякий день, веселясь пред лицом Его во все время, веселясь на земном кругу Его», имеет самое близкое касательство к тому «хороводу» веселья, о котором пишет Параклит.

371. Аверинцев С. С. К уяснению смысла надписи над конхой центральной апсиды Софии Киевской // Древненерусское искусство: Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972. С. 97.281

372. Лазарев В. Н. Мозаики Софии Киевской. М., 1960. С. 22.

373. Иларион," митрополит Киевский. Слово о Законе и Благодати ■// Зл'атоструй. Древняя Русь X-XIII веков. М., 1990.1С. 107.

374. Так, первая часть «Поучения» представляет собой наставление детям, затем следует автобиография, потом письмо Мономаха к Олегу Черниговскому, которое, в свою очередь, сменяется рядом заключительных молитвосло-вий.

375. Таким образом, можно предположить, что «Поучение» и задумывалось как составной элемент летописи, и отдельного памятника «Поучения» вне летописи вообще не существовало. '.-■•/'

376. Отсюда возникает вопрос, на которой также еще не найден ответ: кто являлся автором «Поучения»? Обозначим здесь несколько, противоречивых версий: •:."'. •

377. Составителем «Поучения» являлся сам князь Владимир Мономах.

378. Приселков М. Д. История русского летописания XI-XV вв. СПб., 1996. С. 80. '287

379. Составителем первой и второй частей «Поучения» являлся Мономах, а третьей и четвертой летописец.

380. Владимиру Мономаху принадлежат только' «Наставление детям» и молитвы, другие же части «Поучения» являются вставкой и могут быть отнесены к более позднему времени составления.

381. Однако, на наш взгляд, наиболее значимой проблемой' в.изучении «Поучения» является не столько авторство частей текста и даже не датировка написания этих частей, сколько смысл и значение «Поучения».

382. Поучение» в тексте летописи выглядит чужеродным элементом в связи с тем что, несмотря на всю свою уникальность и своеобразие,'русские летопи

383. Можно предположить, что «Поучение» попалб в летопись в тот период, когда каноничность летописи уже не являлась неприкасаемой.

384. Таким образом, на наш взгляд, подобного рода вставка в летопись могла быть оправдана с точки зрения составителя только крайне-значимым смыслом.

385. Второй довод. Известно, что текст «Поучения», помещенный в летопись под 1096 т., разрывает повествование летописца о «безбожных сынах Измаила, заклепных в горах А. Македонским». '

386. Стандартное определение «поганые» сопровождает половцев постоянно, причем, как отметила Е. Ч. Скржинская, «является не только указанием на их язычество, но и общим порицательным их прозвищем»4. •. ' ■

387. Описание половцев обнаруживается еще во бведении к Повести временных лет, где передается заимствованный из Хроники Георгия Амартола перечень обычаев варварских народов, (вавилонян, британцев, амазонок). Уже там

388. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб.' 234. "

389. Каппелер А. Россия многонациональная империя. Возникновение. История. Распад : пер. с нем. м:, 2000. С. 124-130. ■"-.'• • •3 Там же. С. 128.

390. ПСРЛ. М., 2001. 2-е изд. Т. 2: Ипатьевская летопись. Стб. 123.291смерть «к кончине века изыдут заклепении в горе Александромъ Македон-скимъ нечистыя человеки»1.

391. Современное восприятие северо-востока нейтрально или даже окрашено в романтические тона. Наши карты ориентированы.на- север, и северные ре

392. ПСРЛ. М., 2001. 2-е изд. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб; 234. . •2 Там же. Стб. 163. •

393. Там же. Стб. 234, 232. •"'."• \ "'

394. Таким образом, происхождение половцев летописецОвозводит к тем самым 12 сыновьям Измаила,, изгнанного в пустыню, и'далее заключает,

395. ПСРЛ. М., 2001. 2-е изд. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 234'.' .293 ' ' 'что к исходу века исчезнут заключенные в горе. Александром Македонским нечистые люди.

396. Однако не вызывает никакого сомнения, что в. древнерусском обществе были основания» и для более дружественного отношения- к ко'.чевым соседям.

397. Истрин В. М. Откровение Мефодия Потарского и апокрифические видения Даниила в византийской и славяно-русской литературах. ЧОИДР. Кн. 2. М., 1897. С. 26, 92, 108.295 .'••'.

398. Итак, разобравшись с «безбожными сынами Измаила», обратимся непосредственно к проблеме вставки «Поучения» в статью, которая повествует о «безбожных» половцах и записана под 1096 г.

399. Сходство' по содержанию этих статей, разорванных «Поучением», дало основание А. А. Шахматову предположить, что вторая статья составлена в развитие первой, но, возможно, уже другим автором. Историк утверждал, что ста

400. Приселков М. Д. История русского летописания XI-XV вв. Л., 1940. С. 44;

401. Летопись по Лаврентьевскому списку. СПб., 1897. С. 41. Начало «Поученья», находящееся в рукописи XV в., принадлежащей Археогр. Комиссии № 240 л. 306, писано полууставом конца XVIII века.

402. Таким образом, упоминание в «Поучении» о Ярославе., вероятно, должно было подчеркнуть, высокий статус правящей династии и еще раз подтверждало легитимность власти. • •'.

403. Однако, даже если исходить из того, что данное «Поучение» не принадлежит великому князю Владимиру Всеволодовичу, оно-'не' становится от этого менее интересным и самобытным памятником литературы'.

404. Псалом 36. Псалом Давида2 «Поучение» Владимира' Мономаха. «Наставление детям»

405. Не ревнуй злодеям, не завидуй делающим беззаконие. Не ревнуй лукавнующимъ, ни завиди творящимъ безаконье.

406. Ибо делающие зло истребятся, уповающие на Господа наследуют землю. .зане лукавнующие потребятся, терпящий же господа ти юбладаютъ землею.

407. Еще не много, и не станет нечестивого, посмотришь на его место, и нет его. И еще мало, и не будетъ грешника; взи-щеть места своего и не обрящетъ.

408. А кроткие наследуют землю, и насладятся множеством мира. Кротции же наследятъ землю, насла-дяться на множьстве мира.

409. Нечестивый злоумышляет против праведника и скрежещет на него, зубами своими. Назираетъ грешный праведнаго, и» по-скрегчетъ на нъ зубы своими.

410. Господь же посмеивается над ним, ибо видит, что приходит день его. Господь же посмеется ему и прозритъ, яко придетъ день его. "

411. Нечестивые обнажают меч, и натягивают лук свой, чтобы низложить бедного и нищего, чтобы пронзить идущих прямым путем. Оружья извлекбша грешъници, напряже лукъ свой истреляти нища и убога, за-клати правыя сердцемъ.

412. Меч их войдет в их же сердце, и луки их сокрушатся. Оружье ихъ внйдетъ в сердца ихъ, и лу-ци ихъ скрушатся.

413. Малое у праведника лучше богатства многих нечестивых. Луче есть праведнику малое, паче богатства грешных многа. '

414. Ибо мышцы нечестивых сокрушатся, а праведников подкрепляет Господь. Яко мышца" грешных скрушится, ут-верждаетъ же праведныя господь.

415. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 240. •

416. Новый Завет и Псалтирь. М., 1990. С. 824-827.

417. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 240-256.305

418. А нечестивые погибнут, и враги Господни, как тук агнцев, исчезнут, в дыме исчезнут. Яко се грешници погыбут.

419. Нечестивый берет взаймы, и не отдает; а праведник милует и дает. .праведныя.же милуя и даетъ.

420. Ибо благословенные Им наследуют землю, а проклятые Им истребятся: Яко благословящии его .наследять землю, клянущии же его потребятся. *

421. Когда он будет падать, не упадет; ибо Господь поддерживает его за руку. Егда сЯ'Падеть, и не разбьется, яко господь подъемлетъ руку его. "'

422. Я был молод, и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеб. Унъ бех, и сстарехся, и. не видехъ праведника оставлена, ни семени его про-сяща хлеба.

423. Он всякий день милует и взаймы дает, и потомство его в благословение будет. Весь день Mmiyefb и в заим'ъ даетъ пра-1 • * • ведный, и племя его' благословлено бу-детъ. .'••;

424. Уклоняйся от зла, и делай добро, и будешь жить вовек. Уклонися от зла; створи добро, взищи мира и пожени-, и ' живи. в векы века.

425. Пятый довод. Теперь внимательно проследим- историческую канву событий, происходящих после смерти отца Владимира Всеволода, что также во многом поможет раскрыть смысл и значение исследуемого «Поучения». Итак,

426. Итак, можно предположить, что и в «Поучении» проходит незримое сопоставление Мономаха с Иаковом.

427. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т. 1. Стб. 301.

428. Петрухин В. Я. Древняя Русь // Из истории русской культуры. М., 2000. Т. I. С. 203.

429. Таким образом, можно заключить, что целью и смыслом «Поучения» Мономаха было утверждение легитимности его власти.

430. Годы княжения Ярополка время ослабления гегемонии Мономахови-чей на Руси и их исключительной власти над Киевом. Не в последнюю очередь

431. Лаврентьевскя летопись // ПСРЛ. 2-е изд. М., 2001. Т 1. Стб 181309отрицательную роль в этом сыграли раздоры внутри самой династии, не сумевшей преодолеть противоречия между младшими сыновьями и старшими внуками Владимира Всеволодовича.

432. В третий-раз после 1097 г. в Киеве менялась династия; и в третий же раз, новая;династия принимала сам принцип: настаивая на-своей'линии, пыталась, перехватить отчинные права на Киев у своих предшественников.

433. ПСРЛ. М., 2001. 2-е изд. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 306. ' ■ ■'

434. Определено, что возникновение понятия легитимности княжеской власти непосредственно связано с государственным периодом,, когда стал формироваться институт княжеской власти, поглотивший власть-местных князей.

435. Продолжая эволюционировать вместе с эволюцией самого общества, легитимизация власти получает и новые формы своего развития. -.Такой формой становится десигнация власти, т. е. процесс заблаговременной передачи власти еще при жизни князя-отца. ; .

436. По мнению многих историков, первым попытку прижизненной передачи власти, т. е. десигнации, осуществил Святослав. Так,' своего старшего сына

437. Писания). Было выявлено, что главное место в житийных текстах, посвященных св. Владимиру, занимает рассказ о его крещении.

438. Сам образ Богородицы, которому и посвящен храм' св. Софии, соотнесен с Соломоновой Премудростью, которая собирает не только. мысли в упорядоченное учение, но и людей - в единомысленную общину; а земли - в округленную священную державу.

439. Проведенное исследование текста «Поучения» Мономаха позволило сделать вывод о том, что основной смысл «Поучения» — это утверждение легитимности правящей династии и возвышение статуса княж'еского.рода.

440. Таким образом, можно заключить, что целью и смыслом «Поучения» Мономаха было утверждение легитимности его власти.1. Заключение

441. Проведенный в исследовании анализ текста «Поучения» Мономаха позволил сделать вывод о том, что основной смысл «Поучения» — это утверждение легитимности правящей династии и возвышение .статуса княжеского рода. .

442. Список источников и литературы1. Источники

443. Абрамович Д. И. Киево-Печерський патерик. Киев, 1931.

444. Абрамович Д. И. Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им. Пг., 1916.

445. Александров А. Физиолог. Казань, 1893.4. «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI-XIII вв. : пер. с польск. / под ред. В. JI. Янина. М., 1987. . •

446. Вологодско-Пермская летопись. М., 2007. :

447. Высоцкий С. А. Древнерусские надписи Софии Киевской XI-XIV вв. Киев, 1966. Вып. 1.

448. Гаркави А. Я.1 Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до конца X века по P. X.). СПб., 1870.

449. Гельмольд. Славянская хроника. М., 1963.

450. Геродот. История в девяти книгах / пер. Г. Ат-Стратановс.кого. М., 1972. Ю.Гиляров Ф. Предания русской начальной летописи. М., 1878.

451. Грамоты Великого Новгорода и Пскова / подг. В: Г. Гейман, Н. А. Казакова и др.; под ред. С. Н. Валка. М. ; JL, 1949.

452. Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги -о Восточной Европе: С древнейших времен до 1000 г. Тексты, перевод, комментарий / отв. ред. В. Л.Янин. М., 1993.

453. Древнерусские княжеские уставы XI-XV вв. / изд. подгот. Я. Н. Щапов ; отв. ред. Л. В. Черепнин. Пг., 1916. '•14.3аходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Георган и

454. Поволжье в IX-X вв. М., 1962. Вып. 1. • .15.3латоструй. Древняя Русь X-XIII веков. М., 1990.

455. Иванов И. Богомилские книги и легенды. София. М.,1925.

456. Изборник 1076 года (текст и исследования) / под ред. С. И. Коткова. М, 1965.

457. Изборник Святослава 1073 года / научн. ред.-Л. П. Жуковская. Факс. изд. М., 1983. • • .я "

458. Иордан. О происхождении и деянии гетов //.Свод древнейших письменных известий о славянах. М., 1991. Т. 1,2.'

459. Иордан. О происхождении и деяниях гетов. Getica / вступ. статья, пер., комм. Е. Ч. Скржинской. М., 1960. • .

460. Истрин В. М. «Хроника Георгия Амартола» в древнем славяно-русском переводе. Т. 1. Пг., 1920.

461. Истрин В. М. Книгы временьныя о образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славянском переводе: Текст,-, исслед. и словарь. Пг., 1920-1930. Т. 1-3.

462. Истрин В. М. Откровение Мефодия ПотарсКого и .апокрифические видения Даниила в византийской и славяно-русской литературах. Чтения в Обществе истории и древностей российских при" Московском университете. Кн. 2. М., 1897. . ■

463. Истрин В. М. Толковая Палея и Хроника Г. Амартола. М.„ 1981.

464. Истрин В. М. Хроника Иоанна Малалы в славянском переводе : репр: изд. мат-ов. В. Mi Истрина. М., 1994.

465. Кавалевский А". П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана.о его путешествии, на Волгу в 921-922 гг. Харьков, 1956. - ' ' '.

466. Константин Багрянородный. Об управлении империей'// Известия.Государственной Академии материальной культуры. М. ; Л.', 1934. Вып. 91.

467. Латиноязычные источники.по истории Древней Руси: Германия IX пер. половина XII в.: (Сборник текстов) / сост., перев., .коммент., предисл., М. Б. Свердлова. М.; Л., 1989. • ■

468. Лев Диакон. История. М., 1988.

469. Маврикий. Стратегикон // Вестник древней историй. 1941". № 1.

470. Мельникова А. Е. Древнескандинавские 'географические сочинения. Тексты, перевод, комментарий. М., 1986.

471. Мельникова Е. А. Меч и лира: Англо-саксонское общество в истории и эпосе. М., 1987.

472. Московский летописный свод конца XV века. Том 25/М., 2004.

473. Мусин-Пушкин А. И. Духовная великого князя Владимира Всеволодовича Мономаха детям своим, названная в летописи Суздальской Поучение. СПб., 1793. : '

474. Новый Завет и Псалтирь. Ml, 1990. • : • ' :

475. Палея Толковая по. списку, сделанному в г." Коломне-в 1406 году. М., 1892. Ч. 1. Вып. 1-2. ' . . •

476. Палея Толковая. М., 2002. . ' •

477. Памятники дипломатических отношений Древней Руси с державами иностранными. СПб., 1851-1871. Т. 1-10.

478. Памятники древнерусского канонического права. 2-е изд. СПб., 1908. Ч. 1. : Памятники XI-XV вв.

479. Памятники истории Киевского государства IX-XII вв. : сб. док. / подг. к печати Г. Е. Кочин. JL, 1936. • .

480. Памятники литературы древней Руси / сост. и общ. ред. Л.-А. Дмитриева и Д. С. Лихачева. М., 1978-1989. Кн. 1-9. Т. 1-10. ' .

481. Памятники отреченной русской литературы / собр. и изд. Н. С. Тихонравовым. М., 1863. Т. 1-2.

482. Памятники русского права / под ред. и с предисл. С. В: Юшкова. М., 1952-1963. Вып. 1-8. '

483. Плиний. Естественная история. IV // Свод древнейших письменных известий о славянах.М., 1991. Т. 1, 2. -. ''

484. Повесть временных лет. М". Л., 1950. Ч. 1, '2: Текст и перевод / подг. текста и перев. Д: С. Лихачева и Б. А. Романова.

485. Полное собрание русских летописей. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 2001.

486. Полное собрание русских летописей. Т. 2. Ипатьевская летопись. М., 2001. •

487. Полное собрание русских летописей. Т. 5. Выпуск/1. Псковские летописи. М., 2003. ,. '/.

488. Полное собрание русских летописей. Т. 6. Выпуск. 1. Софийская первая летопись старшего извода. М., 2001.

489. Полное собрание русских летописей. Т. 8. Продолжение летописи по Воскресенскому списку. М., 2001. . ;

490. Полное собрание русских летописей. Т. 14. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. М., 2000.

491. Полное собрание русских летописей. Т. 15. Рогожский летописец. Тверской сборник. М., 2000. .

492. Полное собрание русских летописей. Т. 16.-Летописный-сборник, именуемый летописью Авраамки. М., 2000. • •

493. Полное собрание русских летописей. Т. 19. История о Казанском царстве (Казанский летописец). М., 2000. '-.'

494. Полное собрание русских летописей. Т. 20. Львовская, летопись. М., 2005. './

495. Полное собрание русских летописей. Т. 24. Типографская, летопись. М., 2000.

496. Полное собрание русских летописей. Т. 43. Новгородская летопись по списку П. П. Дубровского. М., 2004. ' ' , •

497. Правда Русская / подг. к печати В. П. Любимов и др. ; под ред. Б. Д. Грекова. М.; Л., 1940-1963. Т. 1-3.

498. Прокопий Кесарийский! История войн. М., 1988. .

499. Русская библия: Библия 1499 года и Библия'в синодальном переводе : в 10 т. М., 1992.

500. Русский хронограф. Т. 22. М., 2005. •. "

501. Свод древнейших письменных известий о славянах.-М:, 1,998. Т. 2.

502. Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., 1988.

503. Слово о полку Игореве / под ред. В. П. Адриановои-Перетц. М. ; Л., 1950.

504. Снорри Стурлусон. Круг Земной. М., 1980-.

505. Титмар Мерзебургский. Хроника : в 8 кн. / пер. с лат. И." В. Дьяконова. М., 2005.

506. Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского. V слово. М., 1996.2. Литература

507. Аберкомби Н., Стивен X., Брайан С. Т. Социологический словарь. Казань, 1997.

508. Авдусин Д. А., Мельникова Е. А. Смоленские грамоты на бересте II Древнейшие государства на территории СССР. М.; 1985.

509. Авдусин Д. А. Современный антинорманиз'м // Вопросы истории. 1988. №7. . •• ■. .

510. Аверинцев С. С. К уяснению смысла надписи-над конхой центральной апсиды Софии Киевской // Древненерусское искусство: Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972.

511. Аверинцев С. С. Литература // Культура Византии IV первой половины VII в. М., 1984.

512. Агеева Р. А. Страны и народы: происхождение названий. М., 1991.336 "

513. Адрианова-Перетц В. П. Очерки поэтического стиля Древней Руси. М. ; Л., 1947.

514. Аккентьев К. К. Поучение Владимира Мономаха. М., 1962.

515. Ю.Александров Д. Н., Мельников С. А., Алексеев'С. В. Очерки по историикняжеской власти и соправительства на Руси в IX^-XV веках. М., 1995.

516. П.Алексеев С. В. Славянская Европа V-VI веков.-М., 2005.

517. Алексеев С. В. Славянская-Европа VII-VIII вв. М.,' 2007.

518. Алексеев С. В. Дописьменная эпоха в средневековой .славянской литературе: генезис и трансформации. М., 2005. "''.'•

519. Алексеев С. В. От предания, к летописи: эволюция исторического сознания древних славян // Вопросы истории. № 1. 2006;

520. Алексеев*С. В. История славян в V-VIH'bb. Т.'2. М.', 2004:

521. Алексеев С. В. Формирование политической структуры Киевской Руси // Вопросы русской государственности: история и современные проблемы. М. : Институт молодежи, 1999.

522. Алексеев С. В. «Норманнская теория» и проблема-, формирования Руси как полиэтничного государства // Актуальные проблемы отечественной и всеобщей истории. Вып. 3. М.: Институт молодежи, 2000.

523. Алексеев С. В. Литературные и археологические источники о крещении Новгорода // Знание. Понимание. Умение. 2005. № 2. М. Издательство Московского гуманитарного университета «Социум», 2005: .

524. Алексеев В. П., Першиц А. И. История первобытного'"общества. М., 1990. ; . • •

525. Алешковский М. X. Повесть временных лет. М.,-1971.'

526. Айналов Д., Редин Е. Киево-Софийский собор: Исследования древней мозаической и фресковой живописи. СПб., 1889.

527. Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1914. ' ■

528. Античные поэты об искусстве / сост. С. П. КонДратьев и Ф. А. Петровский. М., 1938.

529. Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962.

530. Артемова О. Ю. Первобытный эгалитаризм и ранние формы социальной дифференциации // Ранние формы социальной стратификации. М., 1993.

531. Ариньон Ж. П. Международные отношения Киевской Руси в середине X в. и крещение княгини Ольги // Византийский временник. 1980. Т. 41.

532. Арциховский А. В. Археологические данные пб варяжскому вопросу // Культура древней Руси. М., 1966.

533. Арциховский А. В. Русская дружина по археологическим'"данным // Историк-марксист. 1939. № 1. . '

534. Асеев Ю. С. К вопросу о времени основания киевского Софийского собора//Строительство и архитектура. 1980. № 3. •

535. Бартольд В. В. Арабские известия о руссах //.Соч. М., 1963. Т. 2. Ч. 1.

536. Байер Г. 3. О варягах. СПб., 1821.

537. Байер Г. 3. О первых походах руссов на Константинополь. СПб., 1821.

538. Байер Г. 3. Происхождение руссов. СПб., 1829.

539. Байер Г. 3. Сочинение о варягах / пер. Кирияк-Кондратовича. СПб., 1767.

540. Барац Г. М. Библейско-агадические параллели к летописным сказаниям о Владимире. Киев, 1908.

541. Бахрушин С. В. Держава Рюриковичей // Вестник древней истории. 1938. № 1. •• •

542. Бахрушин С. В. Некоторые вопросы истории Киевской Руси. М., 1937.

543. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

544. Безобразов П. В. Очерки византийской культуры.' М., 1919.

545. Беляев J1. А. Восточнохристианские и романские элементы в культуре домонгольской Руси // Проблемы славянской археологии.Т. 1. М., 1997.

546. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов / Пер. с фр.; общ. ред. и вступ. ст. Ю. С. Степанова. М., 1995. •.

547. Бестужев-Рюмин К. Н. О составе русских летописей' до конца XIV века. СПб., 1868.

548. Бестужев-Рюмин К. Н. Русская история. Т. 1.СП6., 1872.'"

549. Бибиков М. В. Византийские источники по истории Руси, народов Северного Причерноморья и Северного Кавказа (XII-XIII вв.) // Древнейшие государства на территории СССР. М., 1981.

550. Бибиков М. Б., Глазырина Г. В., Джаксон Т. Н. и др. Древняя Русь в свете зарубежных источников / Под ред. Е. А. Мельниковой. М.,,2003.

551. Библейский словарь / Под ред. В. П. Вихлянцева. М., 1999.

552. Брайчевский М. Ю. Диархическая партийная система в древнерусском городе XII начала XIII в. // Древние славяне и Киевская Русь. Киев, 1989.

553. Брайчевский М. Ю. Славяне в Подунавье и на Балканах в VI—VIII вв. (по данным письменных источников) // Славяне на Днестре и Дунае: Киев, 1983.

554. Брайчевский М. Ю. Восточнославянские союзы племен в'-эпоху формирования Древнерусского государства // Древнерусское государство и славяне. Минск, 1983. . .

555. Брайчевский М. Ю. К вопросу о правовом содержании первого договора Руси с греками (860-863 гг.) // Сов. ежегодник междунар. права (1982). М., 1983.

556. Брайчевский М. Ю. Когда и как возник Киев. Киев, 1964.

557. Булганов В. И. Отечественная историография русского летописания. М., 1975.

558. Булкин В. А., Лебедев Г. С. Гнездово и Бирка (к проблеме становления города)//Культура средневековой Руси. Л., 1974. • ; "■

559. Булкин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Археологические памятники Древней Руси IX-XI вв. Л., 1978.

560. Булкин Вал. А., Булкин В. А. Древний Полоцк: у истоков культуры // Памятники древнего и средневекового искусства :-с.б. .статей в память проф. В. И. Равдоникаса (Проблемы археологии. Вып. 3). М.; СПб., 1994.

561. Будовниц И. У. Общественно-политическая- мысль- древней Руси (XI-XIV вв.) М., 1960. .

562. Будовниц И. У. Владимир Мономах и его военная дрктрина // сб.: Исторические записки. Т. 22. М., 1947. . '':

563. Будовниц И. У. «Изборник» Святослава 1076 года и «Поучение» Владимира Мономаха и их место в истории русской общественной."мысли // сб.: Тр. отдела древнерусской литературы. Т. 10. М.; Л., 1954. . . . • ;

564. Ванечек В. История государства и права Чехослоцакии. М., 1981.

565. Василевский Т. Организация городовой дружины и ее роль в формировании славянских государств // Становление раннефеодальных славянских государств. М., 1991.

566. Васильев Л. С. Протогосударство чифдом как политическая структура //Народы Азии и Африки. 1981. № 6. ."

567. Васильев Л: С. Социальная структура и динамика древнекитайского общества // Проблемы истории докапиталистических обществ/Кн. 1. М!, 1968.

568. Васильевский Bi Г. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе//Труды. 1908. Т. 1.

569. Васильевский В. Г. Два письма византийского императора Михаила VII Дуки к Всеволоду Ярославичу // Труды. 1909. Т. 2. .

570. Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер 'М. Избранные произведения. М., 1990.

571. Велик А. А. Историческая антропология. М., 1996;

572. Вернадский Г. В. История России. Т. 1-5. Тверь, Москва. Том 1: Древняя

573. Русь (1943); Том 2: Киевская Русь (1948); Том 3: Монголы и Русь (1953); Том4: Россия в средние века (1958); Том 5: Московское царство (1968-69).

574. Вернадский Г. В. Россия в Средние века. Тве"рь, Москва, 1997.

575. Вернадский Г. В. Киевская Русь. Тверь, Москва, 2001.

576. Владимирский Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. 7-е. изд. Пг.; Киев, 1915.

577. Гадло А. В. Восточный поход Святослава (к вопросу о начале Тмутара-канского княжения // Пробл. истории феодальной России: JI.j 1971.

578. Гедеонов С. А. Варяги и Русь. СПб., 1876. Т.'1-2. ' "• "

579. Гиппиус А. А. Ярославичи и сын Ноя в ПВЛ // Сборник. Балканские чтения. М., 1994. "

580. Гимбутас М. Славяне сыны Перуна / пер. с англ. Ф. С. Капицы. М., 2003.

581. Гладкова О. В. Слово на обновление Десятинной церкви // Русская литература. Восприятие Запада в XI-XIV вв. М., 1996. ••

582. Глазырина Г. В. Исландские викингские саги о Северной Руси. М., 1996.

583. Горянов Б. Т. Славянские поселения VI в. и их общественный строй // Вестник древней истории. 1939. № 1.

584. Голубинский Е. История русской церкви. Т. 1. Период первый, Киевский или Домонгольский. М., 1901. ' •

585. Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989.

586. Горский А. А. К вопросу о датировке «Слова о погибели Русской земли» //ТОДРЛ. Вып. 51. М., 1999.

587. Горский А. А. Проблема происхождения названия «Русь» в современной советской историографии // История СССР. 1989. № 3. , ■• ■ •

588. Горский А. А. Государство или конгломерат конунгов? Русь в первой половине X века // Вопросы истории. 1999. № 8. :

589. Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989.

590. Горюнов Е. А. Ранние этапы истории славян. Л'., 1981. .• ;

591. Греков Б. Д. Избранные труды. Т. 2. М., 1959.

592. Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1964.

593. Греков Б. Д. Генезис феодализма в России fi свете учения.И. В. Сталина о базисе и надстройке // Вопросы истории. 1952. № 5-.

594. Греков Б. Д. Начальный период в истории русского феодализма // Вестник АН СССР. 1933. № 7.

595. Грибанов Д. А. Некоторые проблемы механизма перехода княжеской власти у восточных славян в VI-IX вв. // Право и политика. 2005. № 6 (66).

596. Грушевский М. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV столетия. Киев, 1891.

597. Грушевскш М. С. 1стор1я Украши-Руси. Киев^ 1-994. Т. 2.

598. Грушевский М. С. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV столетия. Киев, 1991.

599. Грушевский М. С. Очерк истории украинского народа. СПб., 1904.

600. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.

601. Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981.

602. Гуревич А. И. История и сага. М., 1972; .

603. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры // Избранные труды. СПб., 1999. Т. 2: Средневековый мир,

604. Гуревич А. Я. Средневековый мир: Культура' безмолвствующего большинства. М., 1990.

605. Гуревич Ф. Д. Древний Новогрудок окольный-город. Л., 1981.

606. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка М., 2001.

607. Даль В. И. Толковый словарь. М., 1999.

608. Данилевский И. Н. Библия и Повесть"временных лёт: К проблеме интерпретации летописных текстов // Отечественная история. .1993. № 1.

609. Данилевский И. Н. «Добру и злу внимая равнодушно»? Нравственные императивы древнерусского летописца // Альфа и Омега: Ученые записки Общества для распространения Священного "писания в России. 1995. №

610. Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.). М., 1999. . • "

611. Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв:). М„ 2000: . •

612. Данилевский И.Н. Повесть временных .лет: герменевтические основы источниковедения летописных текстов. М., 2004.

613. Даркевич В.П. Происхождение и развитие городов Древней Руси: X-XIII вв. // Вопросы истории. 1994. № 10.

614. Дербин Е. Н. Институт княжеской власти на Руси IX начала XIII века в дореволюционной отечественной историографии и общественной мысли : автореф. дис. . канд. ист. наук / Дербин Е.Н. {Удмурт. гос. ун-т. Ижевск, 2006.

615. Дмитриев Ю. А., Дудкин Е. Ю. Законодательные органы России от Новгородского веча до Федерального Собрания'. М., 1995.-'

616. Довженко-В. И. Об экономических предпосылках-сложения феодальных отношений у восточных славян // Проблемы возникновения феодализма у народов СССР. Ml, 1969.

617. Довженко В. И., Брайчевский М-. Ю. О времени сложения феодализма в древней Руси // Вопросы истории. 1950. №'"8. / '. •

618. Диль Ш. История Византийской империи. Mi, 1948.

619. Диль Ш. Основные проблемы византийской .истории. М:, 1947:

620. Дубов И. В. Северо-восточная Русь в эпоху раннего средневековья: (Историко-археологические очерки). JL, 1982. '■•

621. Дубов И. В. Спорные вопросы этнической, истории северовосточной Руси IX—XIII веков // Вопросы истории. 1990. № 5.

622. Дьяконов М. А. Очерки общественного и государственного строя древней Руси. 4-е изд. СПб., 1912.

623. Енин Г. П. Воеводское кормление в России в'XVII веке : автореф. дис. . докт. истор. наук. СПб., 2002. . .

624. Ефименко А. Я. Южная Русь. Т. 1. СПб., 1905".

625. Зарубин Н. Н. «Слово» Даниила Заточника по-редакциям XII-XIII вв. и их переделкам. Л., 1952.

626. Заход ер Б. Н. Еще одно раннее мусульманское известие о славянах и руссах IX-X вв. // Изв. ВГО. 1943. № 6. . •'

627. Зимин А. А. Витязь на распутье. М., 1991. '•

628. Зимин. А. А. Феодальная государственность и Русская Правда. М., 1965. 'V • ;

629. Иванов В. В., Топоров В. Н. К истокам славянской социальной терминологии // Славянское и балканское языкознание. М., 1984.

630. Иванов В. В., Топоров В. Н. О языке древнего славянского права // Славянское языкознание. VIII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М., 1978.

631. Иванов В. В., Топоров В. Н. Мифологические названия как источник для реконструкции этногенеза и древнейшей истории славян и восточных романцев. Киев, 1976. ' .

632. Иванов С. А., Турилов А. А. Переводная литература у южных и восточных славян в эпоху раннего Средневековья // Очерки истории культуры славян. М., 1996.

633. Иванова О. В., Литаврин Г. Г. Византия и славяне // Раннефеодальные государства на Балканах: VI—XII вв. СПб., 1985. • •

634. Иванова Т. А. Вопросы возникновения славянской письменности в трудах советских и болгарских ученых за последнее десятилетие (1950-1960) // Изв. АН СССР. Отд. лит. и яз. 1963. Т. 22. Вып. 2. . '.*.•

635. Древняя Русь: город, замок, село / под ред. Б. А. Рыбакова. М.,

636. Каппелер А. Россия многонациональная- империя. Возникновение. История. Распад / пер. с нем. М., 2000. .

637. Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 1-4. М., 1989-1992. •., .

638. Каргер М. К. Древний Киев. М. ; Л. 1958. Т. Ь.

639. Каргер М. К. К характеристике древней летописи. М! ; Л., 1960.

640. Каргер М. К. Археологические исследования древнего Киева. Киев, 1950. '.' •.

641. Кирпичников А. Н. «Сказание о призвании варягов»: Анализ и возможности источника // Первые скандинавские чтения; Этнографические и культурно-исторические аспекты. СПб., 1997.129. 1985.130.131.132.133.134.135.136.137. 1846.138.

642. Киреева Р. А. Изучение отечественной историографии в дореволюционной России с середины XIX в. до 1917 г. М., 1983.

643. Клеванов А. Летописный рассказ событий Киевской, Волынской и Галицкой Руси от ее начала'до XVI в. М., 1871.

644. Клибанов А. И. Духовная культура средневековой Руси. М'., 1994.

645. Ключевский В. О. Боярская Дума древней Руси. М., 1902.

646. Ключевский В. О. Сочинения в девяти томах. Курс русской истории. М., 1987. . . .

647. Ключевский В. О. Курс русской истории // Соч. М., 1956. Ч. 1.

648. Кобрин В. Б. Власть и собственность в-средневековой Руси. М., 1984.

649. Колганов М. В. Собственность. Докапиталистические формации. М., 1962. •'.: . '

650. Комарович В. Л. Труды отдела древнерусской литературы М. ; Л., 1960. Т. 16. Культ рода и земли в княжеской среде XI-XIII вв.

651. Кондратьева О. А. Древнерусские гребни IX—XI вв.: местное производство и общеевропейские' традиции // Памятники старины: Концепции. Открытия. Версии. Памяти В. Д! Белецкого. 1919—1997: Т. 1. СПб., 1997.

652. Корзухина Г. Ф. О некоторых ошибочных положениях и интерпретации материалов Старой Ладоги // Скандинавский сборник.;. Вып. XVI. Таллин, 1971. ''

653. Косвен М. О. Семейная община и патронимия. М'., 1963.

654. Костомаров Н. И. Мысли о федеративном-начале Древней Руси // Исторические монографии и исследования. Т. I. СПб., 1872.

655. Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998.

656. Котляр Н. Ф. К вопросу о характере и форме Государственной власти на Руси (вторая половина XI начало XII вв.) // Россия - Украина: историяt *взаимоотношений. М., 1997.

657. Котляр Н. Ф. Ярославов ряд 1054 г.: Политические перспективы и последствия // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1996.

658. Коялович М. О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям-. СПб., 1884. •

659. Кривошеев Ю. В. Князь, бояре и городские общины Северо-Восточной-Руси в XII-XIII вв. // Генезис и развитие феодализма-в России. Л., 1988. :

660. Крузе Ф. О происхождении Рюрика (Преимущественно по французским и немецким летописям) // Журнал Министерства народного просвещения. Ч. 9. № 1. СПб., 1836.

661. Кузьмин А. Г. Русские летописи как источник по истории Древней Руси. Рязань, 1969.

662. Кузьмин А. Г. Об истоках древнерусского права // Советское государство и право. 1985. № 2. '

663. Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. '

664. Кучкин В'. А. Формирование государственной территории СевероВосточной Руси в X-XIV вв. М., 1984.

665. Кучкин В. А. «Слово о полку Игореве» и междукняжеские отношения 60-х годов XI века // Вопросы истории. 1985.№11.

666. Кучкин В. А. Формирование государственной территории СевероВосточной Руси. X-XIV вв. М., 1984.

667. Лазарев В. Н. Мозаики Софии Киевской.М., i960.170: Ле Гофф Ж. Другое средневековье: Время, труд и-культура Запада. Екатеринбург, 2000. 1 ' :

668. Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной .Европе и:на Руси. СПб.,2005.

669. Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. ' • . . \ ,

670. Линниченко И. Взаимные отношения Руси и Польши до половины XIV ст. Ч. 1. Киев, 1894.

671. Литаврин Г. Г. Византия и Русь в IX-X вв. // История Византии. М., 1967. Т. 2. • ' '

672. Лихачев Д. С. Великий путь. М., 1987.' Лихачев Д. С. Великое наследие. М., 1975.

673. Лихачев Д. С. Исследования по древнерусской литературе. М.,

674. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1979. Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X-XVII вв. Л., 1973. Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947. : • '"

675. Лихачев Д. С. Текстология. Л., 1983. : •

676. Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. Л., 1970.175.176.177. 1986.178.179.180.

677. Ловмяньский Г. Рорик Фрисландский й Рюрик Новгородский // Скандинавский сборник. Т. VII. Таллин, 1963.

678. Ловмяньский Г. Религия славян и ее упадок (VI—XII вв.) / пер. с польск. СПб., 2003. .

679. Ловмяньский X. Основные черты родоплеменного и раннефеодального строя славян // Становление раннефеодальных славянских государств. Киев, 1972.

680. Ловмяньский X. Русь и норманны. М., .1985: . .-'

681. Ломоносов М: В. Древняя российская история. СПб., 1766.

682. Лопухин А. П. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета. СПб., 1904-1913.

683. Лосев А. Ф. Античный космос и современная наука. М., 1927.

684. Лосев А. Ф. Олимпийская мифология в ее социально-историческом развитии // Ученые записки МГПИ. Т. 72. Вып. 3. М., 195.3.

685. Лотман Ю. М. Проблема византийского влияния на русскую культуру в типологическом освещении // Византия и Древняя Русь. М., 1988.

686. Лурье Я. С. Две истории Руси XV века:;Ранние -й поздние, независимые и официальные летописи об образовании" Московского государства. СПб., 1994.

687. Лурье Я. С. Общерусские летописи,XIV-XV вв. Л., 1976.

688. Ляпушкин И. И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства (VIII первая половина IX-в.): Историко-археологические очерки. Л., 1968. Материалы и исследования по археологии СССР. № 152. . •

689. Ляпушкин И. И. Славяне Восточной Европы накануне образования древнерусского государства. Л., 1968. . '• \ . :

690. Мавродин В. В. Древняя Русь. М., 1946'. . •' ■■

691. Мавродин В. В. О племенных княжениях восточных славян // Исследования по социально-политической истории России. Л., 1971.

692. Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства и формирование Древнерусской народности. М., 1971. •• ! ••

693. Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945. ',. ■

694. Максимейко,' Н. А. Опыт критического исследования Русской Правды. Вып. 1. М., 1965. '. '

695. Мальков В. В. Древнерусские апокрифы. СПб.,:.1999.

696. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. М., 1940. Т. 21.

697. Мартышин О. В. Вольный Новгород. Общественно-политический строй и право феодальной республики. М., 1992.

698. Матьесен Р. Текстологические замечания о произведениях Владимира Мономаха. М., 1962.

699. Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Название «Русь» в этнокультурной истории Древнерусского государства // Вопросы истории. 1989. № 4.

700. Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Легенда о призвании варягов и становление древнерусской агиографии // Вопросы истории. 1995. № 2.

701. Мельникова Е. А. Устная традиция в' Повести временных лет // Восточная Европа в исторической, ретроспективе: К" 80-летию-В. Т. Пашуто. М:, 1999.

702. Мещерский Н. А. Источники и-состав ■ древней славяно-русской переводной письменности IX-XV вв. СПб., 1978.

703. Милюков П. А. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913.

704. Минникес И. В. Выборы князя в Русском государстве (X—XIV вв>.) //История государства и права. 2003. № 6. • •.

705. Мифологический словарь / гл. ред. Е. М.' Мелётинский. М., 1990.

706. Молчанов А. А. Древнескандинавский антро'понимический элемент в династической традиции рода Рюриковичей // Образование Древнерусского государства: спорные проблемы. М., 1992.г

707. Муравьева Л. Л. Летописание Северо-Восточной Руси конца XIII' —начала XV века. М., 1983. ■. •t \ •

708. Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX-XI вв. М., 1993.

709. Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX-XII веков. М., 2001.

710. Назаренко А. В. Порядок престолонаследия на Руси XI-XII вв.: наследственные разделы, и попытки десигнации // Из историй русской культуры. М., 2000. Т. 1.

711. Назаренко А. В. Родовой сюзеренитет Рюриковичей над Русью (XXI вв^) // Древнейшие государства на территории СССР. М., 1985-1986.

712. Назаренко А. В. Русь и Германия в IX-X вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. М., 1994.

713. Насонов А. Н. «Русская Земля» и образование территории древнечрусского государства: Ист.-геогр. исслед. СПб., 2002. ;

714. Насонов А. Н. Князь и Вече // Века. Л., 1924.'

715. Насонов А. Н. Русская земля и формирование территории Древнерусского государства. М., 1951. ; '

716. Насонов А. Н. Лаврентьевская летопись и владимирское великокняжеское летописание первой половины XIII в. // Проблемы источниковедения. 1963. Вып. 11.

717. Неусыхин А. И. Возникновение зависимого крестьянства в Западной Европе VI-VIII веков. М., 1956.

718. Неусыхин А. И. Дофеодальный период,как переходная стадия развития от родо-племенного строя к раннефеодальному // Проблемы истории докапиталистических обществ. Кн. 1. М., 1968.

719. Неусыхин А. И. Структура общины в южной й юго-западной Германии VIII-XI вв. // Средние века. Вып. IV. М., 1953.'- ■

720. Нидерле Л. Славянские древности1. М., 1956'.

721. Никольская Т. Н. Земля вятичей: К истории населения бассейна•9верхней и средней Оки в IX-XIII вв. М., 1981. -J

722. Никольская Т. Н. Сельские поселения земли вятичей // Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР. М., Г-977.'Вьщ, 150.л

723. Никольский Н. К. О древнерусском христианстве // Русская мысль. Кн. 6. М., 1913.

724. Никольский Н. К. Повесть временных лет как источник для начального периода русской письменности и культуры:'Л:, 1930.

725. Новейший философский словарь / сост. А". А. Грицанов. М., 1998.7

726. Новосельцев А. П. и др. Древнерусское государство // История Европы. Т. 2: Средневековая Европа. М., 1992. \

727. Новосельцев А. П. К вопросу об одном > из древнейших титулов русского князя // История СССР. М., 1982. № 4. V . •' .

728. Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черегщин Я. .В., Шушарин В. П., Щапов Я. Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.

729. Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI—IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. "■•"

730. Новосельцев А. П. Древнерусское государство // История Европы. Средневековая Европа. Т. 2. М., 1992.

731. Новосельцев А. П. К вопросу об одном из' древнейших титулов русского князя // История СССР. 1982. № 4.

732. Новосельцев А. П. Образование Древнерусского государства и его первый правитель // Вопросы истории. 1991. № 2-3.

733. Новосельцев А. П. Принятие христианства древнерусским государством как закономерное явление эпохи // История СССР. 1988. № 133.

734. Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин JI. В. Пути развития феодализма. М:, 1972.243: Носов Е. Н. Некоторые вопросы домостроительства Старой Ладоги // Краткие сообщения Института славяноведения-АН СССР. М., 1977. Вып. 2.

735. Носов Е. Н. Новгородское (Рюриково) городище.1 Л., 1990.

736. Носов Е. Н. Огнищане и проблема формирования новгородского боярства // История и культура древнерусского города-. М., 1989.

737. Носов Е. Н. Поселения Приильменья и Поволховья в конце I тыс.н. э.: автореф. дис.канд. ист. наук. М., 1977.

738. Носов Е. Н. Судьбы реформ и реформаторов в России. М., 1999.

739. Овсянников Н. Н. О колонизации в Суздальском крае с точки зрения археологии // Труды 4-го областного историко-архёологического съезда. Владимир, 1909. .

740. Орлов А. В. Владимир Мономах. М., 1946.

741. Орлов А. В. Древнерусское Поучение с -апокрифическим элементом. М., 1907. .■."•

742. Орешников А. Русские монеты. М., 1896.

743. Очерки по истории русской деревни X-XIII вв. М., 1956.

744. Павлов-Сильванский Н. Г. Феодализм в Древней Руси. СПб., 1898.

745. Павлов-Сильванский Н. П. Государевы служилые люди: Происхождение русского дворянства. СПб., 1898. :

746. Пассек В. В. Княжеская и докняжеская Русь. М.,-1870.

747. Пашуто В. Т. Черты политического стр.оя Древней Руси // Новосельцев А. П. и др. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.

748. Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней'Руси. М., 1968.

749. Пашуто В. Т. Историческое значение периода феодальной раздробленности на Руси // Польша и Русь. М., 1972.

750. Пашуто В. Т. Особенности структуры Древнерусского государства // Новосельцев А. П., Пашуто В. Т. и др. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.

751. Пашуто В. Т. Русско-скандинавские отношения и их-место в истории раннесредневековой Европы // Скандинавский сборник: Таллин. 1970. Вып. XV.

752. Пашуто В.Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерусское государство и его международное значение! М., 1965':

753. Пашуто В. Т., Флоря Б. Н., Хорошкевич А. -Л. Древнерусское наследие и исторические судьбы восточного славянства.'М.-, 19'82.

754. Петров А. В. Княжеская власть на Руси Х-ХЦ'вв. в новейшей отечественной историографии // Генезис и развитие феодализма в России. Л., 1983. ' , ; .

755. Петрухин В. Я. Древняя Русь. Народ, князья, религия. Ч. 1 // Из истории русской культуры. Т. 1. Древняя Русь. М., 2000.

756. Петрухин В. Я. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI вв. Смоленск Москва, 1995 (серия «Русичи»).

757. Петрухин В. Я. Проблемы этнокультурной истории славян и Руси в IX-XI вв.: автореф. дис.д-ра ист. наук. М., 1994.

758. Петрухин В. Я. Древняя Русь // Из истории-русской культуры Т. 1. М., 2000.

759. Петрухин В. Я. Начало Русской земли в начальном летописании // Восточная Европа в исторической ретроспективе: К 80-лётию В. Т. Пашуто. М., 1999.

760. Пештич С. Л. Русская историография XVIII в. Л;, 1971.

761. Пиккио Р. История древнерусской литературы, М., 2002.

762. Пихоя Р. Г. История государственного управления в России. М., 2001. : . '

763. Пихоя Р. Г. Судьбы реформ и реформаторов в России. М., 1999.

764. Пихоя Р. Г. О некоторых аспектах «историографического кризиса», или о «непредсказуемости прошлого» // Новая и новейшая история. 2000. № 4.

765. Пихоя Р. Г. Советский Союз: история власти, 1945-1991. 2-е изд. Новосибирск: Сиб. хронограф, 2000.

766. Плетнева С. А. Кочевники и раннефеодальные государства степей Восточной Европы // История Европы. М., 1992. Т. 2.

767. Плетнева С. А. Средневековые поселения верховьев Северского Донца // Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР. 1960. Вып. 79. :

768. Погодин М. П. Древняя Русская история до монгольского ига. Т. 1. М., 1830-1833. .

769. Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции, о русской истории. М., 1850. Т. 4.

770. Подвигина Н. JI. Очерки социально-экономической и политической истории Новгорода Великого в XII-XIII веках. М., 1976.

771. Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237). 2-е изд. СПб., 1996.

772. Покровский М. Н. Очерк истории русской культуры. Ч. 1. М. ; Л., 1925. .'

773. Покровский С. А. Общественный строй Древнерусского государства // Труды всесоюзного юрид. заочн. инст. М., 1970. ' •

774. Поппэ А. В. Русские митрополии Константинопольской патриархии в XI веке//Византийский временник М., 1968, Т. 28.

775. Поппэ А. В. Истоки церковной организации Древнерусского государства // Становление раннефеодальных славянских государств. Киев, 1972.

776. Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. Лекции по русской истории. Киевская Русь. М., 1993.

777. Пресняков А. Е. Княжое право в Древней .Руси: Очерки по истории Х-ХИ столетий. СПб., 1909.

778. Пресняков А. С. Лекции по русской истории. Киевская Русь. М., 1938. ' '.

779. Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв. СПб., 1913. ■

780. Приселков М. Д. Церковная политика Владимира Мономаха. СПб., 1913. ' .

781. Приселков М. Д. История русского летописания XI—XV вв. Л., 1940. '

782. Приселков М. Д. Нестор Летописец. Пг., Ч 923.

783. Прокофьев Н. И. Прелесть простоты и вымысла Л Сокровищница древнерусской литературы. Древнерусская притча. М.,. 1-991. .

784. Протопопов С. Поучение Владимира Мономаха, как памятник религиозно-нравственных мировоззрений жизни на Руси в.дотатаромонгольскую эпоху / Министерство народного просвещения. М., 1874. H.^CLXXI.

785. Пургталль И. X. О происхождении Руси. СПб., 1982.

786. Пузанов В. В. К вопросу о княжеской власти и государственном устройстве в Древней Руси в отечественной историографии 7/ Славяно-русские древности. Вып. 2. Древняя Русь; новые исследования, СПб., 1995.

787. Пузанов В. В. О спорных вопросах восточнославянской государственности в новейшей отечественной историографии // Средневековая и новая Россия. СПб., 1996.

788. Пыпин А. Н. История русской литературы. СПб.*,'1898. Т. 1.

789. Пьянков А. П. Образование Древнерусского государства и его международное значение // История СССР. 1967. № 2:

790. Пьянков А. П. Происхождение общественного и государственного строя Древней Руси. Минск, 1980.

791. Рапов О. М. Русская церковь в IX первой трети XII в. М., 1988.

792. Рапов О. М. Княжеские владения на Руси -в X первой половине XIII в. М, 1977.

793. Рапов О. М. К вопросу о земельной ренте в древней Руси в домонгольский период//Вестн. МГУ. 1958. №1.

794. Рапов О. М. О дате принятия христианства князем Владимиром и киевлянами // Вопросы истории. 1984. № 6.

795. Раппопорт П. А. Древнерусская архитектура. СПб., 1993.

796. Раппопорт П. А. Из истории Южной Руси b XI-XV вв. // ИСССР.1966. №5.

797. Рогов А. И., Флоря Б. Н. Формирование самосознания древнерусской народности // Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982.

798. Рожков Н. А. Русская история в сравнительно-историческом освещении. М., 1919.

799. Российская государственность. История й современность : сб. научных статей / редкол.: Р. Г. Пихоя.и-др. М.: РАЕН,. 2007.

800. Роспонд С. Значение древнерусской ономастики для истории: К этимологии топонима Киев // Вопросы языкознания. 1968. № 1.

801. Рубинштейн Н. А. Русская историография. М., 1941.

802. Русанова И. П. Славянские древности VI-VII вв. М., 1976.

803. Рыбаков Б. А. Новая концепция предыстории Киевской Руси // История СССР. 1981. № 2.

804. Рыбаков Б. А. Русские датированные надписи XI-XIV веков. М., 1964. \ * •

805. Рыбаков Б. А. Русские летописцы и автор «'Слова о полку Игоревен М., 1972. /' ; ■■

806. Рыбаков Б. А. Борьба за суздальское наследство, в 1174-1176 гг. (по миниатюрам Радзивилловской летописи) // Средневековая Русь. М., 1976.

807. Рыбаков Б. А. Древние русы // Советская археология. 1953. Вып.' XVII. " . ' '

808. Рыбаков Б. А. Древняя Русь: Сказания. БыЛины. Летописи. М., 1963. ' •

809. Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские-княжества XII-XIII вв. М., 1982, 1993. ' ■

810. Рыбаков Б. А. Первые века русской историй. М:, .1964.

811. Рыбаков Б. А. Предпосылки образования Древнерусского государства // Очерки истории СССР. М., 1958. ■ •

812. Рыбаков К. Р. Расцвет Киевской Руси. М., 1908". •

813. Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX—XIV вв. М., 1978.

814. Рыдзевская Е. А. Сведения о Старой Ладоге в древне-северной литературе // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры им. Н. Я. Марра. Вып-. 11. М., 1945.

815. Рыдзевская Е. А. Ярослав Мудрый в древнесеверной литературе // Краткие сообщения о докладах и полевых исследрваниях.Института истории материальной культуры им. Н. Я. Марра. 1940. Вып. 7.

816. Свердлов Б. М. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI первой трети XIII в. СПб., 2003.

817. Свердлов Б. М. 1983. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. М., 1983.

818. Свердлов Б. М. Патриархальное рабство и древнерусское холопство // У источника: сб. ст. в честь С. М. Каштанова. :Ч. 1. М., 1997.

819. Свердлов. Б. М. К истории Новгородского веча // Новгородский край. Л., 1984.

820. Седов В. В. Восточные славяне в VI—XHI вв. М., 1-982.

821. Седов В. В. Древнерусская народность. Историко-археологическое исследование. М., 1999.

822. Сергеевич В. И. Лекции и исследования. 4-е изд. СПб., 1890.

823. Сергеевич В. И. Вече и князь: Исторические очерки. СПб., 1867.

824. Сергеевич В. И. Древности русского права-Т. 2. «Вече и князь». СПб., 1903.

825. Сергеевич В. И. Лекции и исследования по древней истории русского права. СПб., 1903.

826. Сергеевич В. И. Русские юридические -древности. Т. 2. Вече и князь. СПб., 1900. ;

827. Сергеевич В. И. Семейная община и патронимия. М., 1963.

828. Скржинская Е. Ч. Русь, Италия и Византия в Средневековье / Серия: Античная библиотека. СПб., 2000.

829. Соловьев В. С. Соч. : в 2 т. Т. 1. М., 1989. .

830. Соловьев К. А. Эволюция форм легитимации государственной власти в Древней и Средневековой Руси: Легитимная-.формула // Архив. 1999. №

831. Соловьев С. М. История России с древнейших-времен. М., 1852. Т. И, III. : ■ '- "

832. Соловьев С. М. История отношений между князьями Рюрикова дома. М., 1847.

833. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1878. Т. 1. Л "

834. Соловьев С. М. Соч. : в 18 кн. Кн. 1. М., 1988.

835. Соловьева Г. Ф. Славянские племенные союзы по археологическим данным: автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1953.

836. Срезневский И. И. Древние жизнеописания-русских князей // Известия Императорской Академии наук по Отделению русского языка и словесности. СПб., 1953. Т. 2.

837. Срезневский И. И. Древние письмена славянские // Журнал министерства народного просвещения. 1948. Ч. 9. 4

838. Татищев В. Н. Соб. соч. Т. 1-8. М., 1994-1996:

839. Творогов О. В. Древнерусские хронографы. JL, 1975.35,1. Творогов О. В. Литература Древней Руси. М., 1981.

840. Творогов О. В. Лексический состав Помести временных лет (словоуказатели и частотный словник). Киев, 1984. . . •*'

841. Тимощук Б. А. Восточнославянская община VI-X 'вв. ML, 1999. . 354. Тихомиров М. Н. Древняя Русь. М., 1975. .

842. Тихомиров М. Н. Куликовская битва-1380 // Повести о-Куликовской битве. М., 1959.

843. Тихомиров М. Н. Русское летописание. М.* 1979!

844. Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956.

845. Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде. М.; Л.,-1941.

846. Тихомиров М. Н. Происхождение названий «Русь» и «Русская земля» // Советская этнография. Т. VI-VII. М.; Л., 1947.

847. Тихомиров М. Н. Пособие по изучению Русской Правды. М., 1953.

848. Тйхонравов Н. Памятники отреченной русской литературы. Т. 2. Труды отдела древнерусской литературы. М. ; Л., 1&63.

849. Тйхонравов Н. С. Апокрифические сказания. СПб., 1894.

850. Тйхонравов Н. С. Отреченные книги древней России // Сочинения. Т. 1.М., 1898.

851. Тйхонравов Н. С. Памятники отреченной русской литературы. СПб., 1863. Т. I—II. •

852. Тйхонравов Н. С. Русская палеография.'М., 1889.

853. Толочко П. П. К вопросу о сакральном'значении становления княжеской власти на Руси IX-X вв. // Археология (Киев). 1990. №• 1.

854. Толочко П. П. Князь в Древней Руси: Власть; собственность, идеология. Киев, 1992. . ' .

855. Толочко П. П. Древний Киев. Киев, 1989.

856. Толочко П. П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. К., 1987. '' '.

857. Толстой Н. И. Этническое самопознание и самосознание Нестора Летописца, автора Повести временных лет // Исследования по славянскому историческому языкознанию. М., 1993.

858. Толстой Н. И. Древняя славянская письменность и становление этнического самосознания у славян // Развитие этнического самосознания славянских народов в'-эпоху раннего Средневековья. М.,-1982.

859. Топоров В. Н. Исследования в области славянских древностей. М., 1982. . ' . ' ;

860. Третьяков П. Н. Восточнославянские племена. М., 1953.

861. Третьяков П. Н. Древлянские «грады» // Академику Б. Д. Грекову ко дню семидесятилетия. М., 1952.

862. Трубачев О. Н. Славянская этимология и/прасловянская культура // Славянское языкознание: X международный съезд славйстов.'.М., 1988.

863. Трубачев О. Н. Этногенез и культура древнейших славян: Лингвистические исследования. М., 1991. '

864. Трубачев О. Н. К истокам Руси (наблюдения лингвиста). М., 1993.

865. Трубачев О. Н. История славянских терминов'роДства и некоторых древнейших терминов общественного-строя. М., 1959.•379. Трубачев О. Н. Ремесленная, терминология :в '=славянских языках (Этимология и опыт групповой реконструкции). М., .1966,;.' '

866. Трубачев О. Н. Славянская этимология и праславяцская культура // Славянское языкознание: X международный съезд славистов. М., 1988-.

867. Турилов А. А.,Чернецов.А. В. Отреченная книга'Рафли // Труды отдела древнерусской литературы. Л., 1985. Т. 40. '"

868. Уваров А. С. Древнехристианская символика. М.,1908.

869. Ужанков А. Н. Слово о Законе и Благодати митрополита Илариона //Наука и религия. 1996. № 1-2. .

870. Успенский Б. А. Восприятие истории в Древней Руси и доктрина «Москва Третий Рим» // «Русское подвижничество»': сб.- ст: к 90-летию Д. С. Лихачева М., 1996.

871. Успенский Б. А. Царь и император: Помазанье на царство и семантика монарших титулов. М., 2000. ' ' .

872. Успенский Б. А. Языковая!ситуация Киевской Руси и ее значение для истории русского литературного языка. М., 1983387. Флоря Б. Н. Служебная организация у восточных славян. М., 1987.

873. Флоря Б. Н. «Служебная организация» и ее роль в развитии феодального общества у восточных и западных славян //-.Отечественная история. 1992. №2.

874. Флоря Б. Н. Сказание о начале славянской, письменности и современная им эпоха // Сказание о начале славянской письменности. М., 1981.

875. Фортинский Ф. Я. Крещение князя Владимира на Руси по западным известиям // Чтения в ИОНЛ. К., 1888. Кн. 2.

876. Фрейденберг М. М. «Вервь» в средневековой Хорватии. Вып. 15. М., 1961.

877. Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. Л., 1980. . -. '

878. Фроянов И. Я. Из истории русской государственности // Начала русской истории. М., 2001.

879. Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социальногэкономической истории. М., 1970.

880. Фроянов И. Я. Мятежный Новгород: Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX -начала XIII столетия: СПб., 1992. •' ;' '

881. Фроянов И. Я. Начала Русской истории. Избранное. М., 2001.

882. Фроянов И. Я. О княжеской власти в Новгороде IX первой половины XIII в. // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Новгород, 1992.

883. Фроянов И. Я. Очерки социально-политической истории. Л., 1980.

884. Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города:государства Древней Руси. Л., 1988. .

885. Хорошкевич А. Л. Поставление князей и символы государственности X-XIII вв. // Образование Древнерусского государства.-Спорные проблемы. М., 1992. .

886. Цвибак М. М. К вопросу о генезисе феодализма в древней Руси // Из истории докапиталистических формаций. М.; Л'., 1933. . ;

887. Черепнин Л. В. Духовные и договорные грамоты великих удельных князей XIV-XVI вв. М., 1950.

888. Черепнин Л. В. К вопросу о характере и форме Древнерусского государства X начала XIII в. // Исторические записки. Вып: 89. М., 1972.

889. Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства XIV-XV вв. М., 1960.

890. Черепнин Л. В. Русская историография до XIX века. М., 1957.

891. Черепнин JI. В. Общественно-политические отношения в древней

892. Руси и Русская Правда // Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин JI. А.,

893. Шушарин В. П., Щапов Я. Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. •

894. Черепнин JI. В. Русская историография-до XIX в. М., 1957.

895. Черных Е. Н. От доклассовых обществ к раннеклассовым. М., 1987.

896. Черных П. Я. Происхождение русского литературного языка и письма. М., 1950.

897. Шаскольскый И. П. Норманнская теория в современной буржуазной науке. М. ; Л., 1965.

898. Шапиро А. Л. Историография с древнейших времен по XVII в. Л., 1982.

899. Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов. М.; Л., 1938. •

900. Шахматов А. А. Толковая Палея и русская летопись. СПб., 1904.

901. Шахматов А. А. Древнейшие судьбы русского племени. Пг., 1919.

902. Шахматов А. А. Повесть временных лет и ее источники // Труды отдела древнерусской литературы. Т. IV. М., 1940.

903. Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908.

904. Шахматов А. А. Разыскания о русских летописях. М., 2001.

905. Шлёцер А. Л. Нестор. Русские летописи на древнеславянском языке. Ч. 1-3. СПб., 1809-1813.

906. Шляков Н. В. О Поучении Владимира Мономаха. СПб., 1990.

907. Щапов Я. Н. Княжеские уставы XI-XIV в. М., 1972.

908. Щапов Я. Н. О функциях общины в Древней Руси // Общество и государство феодальной России. М., 1975.

909. Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси XI-XIV вв. М., 1972.

910. Щербатов М. М. История Российская от древнейших времен. СПб., Т. 1. 1794. Т. 2. 1805. Т. 3. 1774. , '

911. Эверс И. Ф. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии. СПб., 1835.

912. Фасмер. М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. Т. 1 /пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. 4-е изд^М., 2003. /

Полный текст автореферата диссертации по теме "Генезис и легитимизация института княжеской власти в древнерусском обществе VI-XII вв."

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Плотникова, Ольга Анатольевна

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Плотникова, Ольга Анатольевна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Генезис и легитимизация института княжеской власти в древнерусском обществе VI-XII вв."

Список научной литературыПлотникова, Ольга Анатольевна, диссертация по теме "Отечественная история"

Похожие темы диссертаций