автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Генезис лирики Б.Ю. Поплавского

Полный текст автореферата диссертации по теме "Генезис лирики Б.Ю. Поплавского"

Савинская Ольга Анатольевна

Генезис лирики Б. Ю. Поплавского

Специальность 10.01.01 - русская литерату ра

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации па соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 МАР ¿012

Кострома-2012

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Костромской государственный университет имени Н. А. Некрасова»

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент

Коптелова Наталия Геннадьевна

Официальные оппоненты: Тюленева Елена Михаиловна

доктор филологических наук, доцент, зав. кафедрой теории литературы и русской литературы XX века, Ивановского государственного университета

Барышева Ольга Александровна

кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры иностранных и русского языков Ярославского высшего зенитного ракетного училища противовоздушной обороны

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Воронежский

государственный университет»

Защита состоится 22 марта 2012 года в '/Л на заседании диссертационного совета ДМ. 212.094.04 при ФГБОУ ВПО «Костромской государственный университет имени Н. А. Некрасова» но адресу: 156961, г. Кострома, ул. 1 Мая, д. 14 а.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Костромской государственный университет имени П. А. Некрасова»

Автореферат разослан « /7 » февраля 2012 г.

И. о. ученого секретаря диссертационного совета доктор философских наук, профессор ^Т С. К. Булдаков

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. К концу XX - началу XXI столетия литература русского зарубежья прочно вошла в читательский и исследовательский обиход. В последнее десятилетие вышли в свет серьезные научные егатьи и монографии, в которых творчество самых разных писателей-эмигрантов стало предметом обзора и системного анализа. Одним из самых дискуссионных вопросов современного литературоведения оказался вопрос о «незамеченном поколении»1 художников русского зарубежья. Образ этого литературного поколения отчасти реконструирован и осмыслен в работах авторов-эмигрантов: в исследованиях В. Варшавского и Г. Струве; в очерках и эссе Н. Оцупа, Ю. Терапиано, Г. Адамовича; в мемуарах И. Одоевцевой, Н. Берберовой, 3. Шаховской, Р. Гуля, А. Седых, А. Бахраха, В. Яновского. На рубеже XX - XXI веков, в эпоху стремительно нарастающей языковой и культурной интеграции, обострившей проблему личностной самоидснтификации, жизненный и творческий опыт писателей-эмигрантов «незамеченного поколения» оказался созвучен нашей современности, по-новому востребован читателями, художниками, русской литературой в целом.

Ключевой фигурой «незамеченного поколения» литературной эмшрации, одним из главных выразителей его умонастроений по праву считается Б. Ю. Поплавский. Он был признан «идеологом русского Монпарнаса», лидером поэтов «парижской ноты», оригинальным мыслителем, дерзким религиозным искателем, смелым новатором и экспериментатором в художественном творчестве. Поэзия Поплавского была предметом самых разноречивых суждений и вызвала отклики у мнотх критиков и писателей русского зарубежья: Г. Адамовича, А. Бахраха, Н. Берберовой, В. Варшавского, Г. Газданова, Р. Гуля, 3. Зданевича, Г. Иванова, Ю. Мандельштама, И. Одоевцевой, II. Оцупа, А. Седых, М. Слонима, Г. Струве, Ю. Терапиано, В. Ходасевича, М. Цетлина, 3. Шаховской, В. Яновского. Все они находили у Поплавского своеобразный и подлинный талант художника. Однако в целом изучение особенностей лирики Поплавского при его жизни находилось на стадии предварительных размышлений.

Исследование поэтического наследия Поплавского заметно активизировалось в последние десятилетия XX столетия. В современном литературоведении отмечается тот факт, что «художественный мир стихов Поплавского непривычен и труден для рационального постижения», но его

1 См.: Варшавский В. С. Незамеченное поколение. - М., 1992. - 384 е.; Каст И. Искусство отсутствовать: Незамеченное поколение русской литературы. - М„ 2005 -192 е.; Кочеткова О. С. Идейно-эстетические принципы «парижской ноты» и художественные поиски Бориса Поплавского: автореф. ... канд. филол. наук. - М„ 2010.- 18 с.

ставят в ряд «лучших поэтов 20-30-х годов»2, говоря о «неизъяснимом очаровании всего того, что вышло из-под его руки»".

Актуальность диссертационного исследования определяется дискуссионностыо рассматриваемой темы, ее значимостью для понимания не только творческой индивидуальности Поплавского, но и ряда тенденций развития литературы русского зарубежья в целом.

Историко-литературный аспект актуальности работы мотивирован необходимостью изучения многообразных истоков младоэмигрантской литературы.

Повышенный интерес современной гуманитарной науки к проблеме генезиса художественного творчества и к вопросам, связанным с пограничными, переходными явлениями в литературе, в частности, с феноменом «культурного междумирия»4, сформировавшимся в словесном искусстве русского зарубежья, делает актуальным теоретический аспект рассматриваемой в диссертации темы.

Степень разработанности проблемы. В изучении различных аспектов творчества Поплавского можно выделить несколько основных направлений, в русле которых ведется научный поиск. Биографию писателя рассматривали Л. Аллен, А. Богословский, Р. Гейро, С. Иванова. Стилевые особенности лирики Поплавского анализировали II. Барковская, Е. Горный, И. Кукулин. Жанровая специфика лирики поэта стала предметом исследования Т. Б. Буслаковой, М. Васильевой, И. Каспэ, С. Князева. Проблема формирования мировоззрения Поплавского разрабатывалась в трудах А. В. Азова, II. В. Андреевой, Р. Г'альцевой, В. В. Заманской, Е. Менегальдо, М. Фрея.

Очевиден тот факт, что проза Поплавского привлекает внимание исследователей больше, нежели его лирика5. Однако в последнее десятилетие для того, чтобы истолковать глубинные смыслы и раскрыть особенности поэтики лирики Поплавского, литературоведы пытаются охарактеризовать ее истоки, прояснить картину творческих связей этого поэта (И. Каспэ, О. С. Кочеткова, И. В. Кукулин, А. В. Мартынов, Ю.В.Матвеева, С. Н. Роман, В. Хазан). Наиболее обстоятельно проблема

г Гапцева Р. Он» его за муки полюбили // Новый мир. - 1997. - № 7. - С. 214.

3 Гальцева Р. Загадка Б. Поплавского // Культурология. - 1999. - № 1. - С. 160.

4 См.: Тихомирова Е. В. Проза русского зарубежья и России в ситуации постмодерна: монография. - М„ 2000. - Ч. 1 - 172 е.; Земское В. Б. Экстерриториальность как фактор творческого сознания // Русское Зарубежье: приглашение к диалогу: сборник научных трудов / отв. ред. Л. В. Сыроватко. -Калининград, 2004. - С. 7-14: Разинькова И. Е. Поэтика романа К. Ю. Поплавского в контексте прозы русской эмиграции рубежа 1920-х - 1930-х годов: дис. ... канд. филол. наук. - Воронеж, 2009. - 174 с.

5 См., например: Гаякына М. Ю. Художественно-философские аспекты прозы Бориса Поплавского: автореф. дис. ...канд. филол. наук. - М, 2011. - 32 с.

генезиса лирики Поплавского рассматривалась в работах Е. Менегальдо, В. М. Жердевой, Н. Б. Панаевой, Д. Токарева.

Е. Менегальдо находит главный источник поэзии Поплавского в эстетике и поэтике футуризма и сюрреализма6.

В. М. Жердева справедливо пишет об «экзистенциальном сознании» Поплавского. Исследовательница видит уникальность творчества Поплавского, как и всего «незамеченного поколения» русского зарубежья, в принадлежности в равной степени двум культурам: русской и европейской. В. М. Жердева убедительно доказывает, что истоками поэзии Поплавского стали русский и французский символизм, философия иррационализма, христианская и буддийская мистика, которые часто вплетались в реалистическое повествование и придавали его произведениям «неподражаемое очарование»7.

Н. Б. Лапаева выявляет большое количество литературных истоков творчества Поплавского и отмечает в качестве яркой черты его поэзии «наполненность образами, символами разных культур: от стоической до современной»8.

Д. Токарев в своей монографии проводит анализ поэтики Поплавского с помощью компаративного метода и стремится очертить обширную генеалогию творчества Поплавского9. Исследователь настойчиво акцентирует генетическую связь наследия Поплавского, прежде всего, с французской литературой.

Однако в указанных работах лишь намечен подступ к решению вопроса о разноплановых истоках лирики Поплавского. Таким образом, целостные представления о многообразных генетических связях творчества Поплавского с поэзией его предшественников и современников к настоящему времени еще не сложились. Не определена система разнородных факторов поэтической деятельности Поплавского, а значит, пока не осознана вполне многогранность его художественного мира. А между тем понимание генезиса поэта - условие его верного истолкования. И эта проблема требует специального рассмотрения.

Литерагурные связи поэта были как синхронными (опора на творчество современников), так и диахронными (влияние поэтов

6 Менегальдо Е. Поэтическая Вселенная Бориса Поплавского. - СПб., 2007. -

268 с.

7 Жердева В. М. Экзистенциальные мотивы в творчестве писателей «незамеченного поколения»: Б. Поплавский, Г. Газданов: автореф. дис. ... канд. филол. наук.-М., 1999.-С. 17.

8 См., например: Лапаева Н. Б. Мир «высокой» культуры в лирике Б. Поплавского. [Электронный ресурс]. - URL: http://www.diaghilev.penn.ni/confirence/s3/newpagel2.hlm (дата обращения: 19.05.2009)

9 Токарев Д. «Между Индией и Гегелем»: Творчество Бориса Поплавского в компаративной перспективе. - М., 2011. - 352 с.

предшествующих эпох). В то же время можно говорить о национальных и международных литературных связях Поплавского. Они носили рецептивный характер и отражали восприятие поэтом национального и зарубежного литературного наследия.

Материалом исследования являются лирические стихотворения Поплавского, вошедшие в его четыре поэтических сборника: «Флаги» (Париж, 1935), «Снежный час» (Париж, 1936), «В венке из воска» (Париж, 1965), «Дирижабль неизвестного направления» (Париж, 1965). В качестве вспомогательных источников мы используем мемуарное, эпистолярное наследие, а также религиозно-философские, эстетические и общетеоретические труды поэта-эмигранта.

Объектом изучения стала лирика Поплавского.

Предмет нашего исследования - наиболее значимые биографические и литературные истоки поэзии Поплавского.

Новизна работы заключается в том, что в ней впервые систематизированы главные факторы генезиса лирики Поплавского. Выявлены истоки поэзии Поплавского, связанные с особенностями его личности, обладающей уникальным психологическим, биографическим и духовным опытом. Определены и охарактеризованы основные литературные корни его поэзии, свидетельствующие о сложном и противоречивом процессе творческой самоидентификации Поплавского как представителя «незамеченного поколения» первой русской эмиграции.

Цель данного диссертационного исследования заключается в постижении основных граней генезиса поэзии Поплавского.

Поставленная цель данной работы требует, в свою очередь, решения следующих задач:

1) обобщить и систематизировать существующие в науке представления, касающиеся теории генезиса литературного творчества;

2) определить, каким образом события биографии Поплавского, формировавшие его как творческую личность, отразились и преломились в его лирике;

3) прояснить литературные истоки творчества Поплавского, обозначггть круг ключевых реминисценций и параллелей, имеющихся в стихах Поплавского;

4) выявить меру глубины проникновения разных религиозно-философских и литературных традиций в художественную картину мира Поплавского, охарактеризовать формы их взаимодействия в структуре творческой личности поэта;

5) соотнести русские и западные корни лирики Поплавского; выделить генетические доминанты его творчества.

Цель, задачи и специфика материала исследования обусловили выбор определенной методологии анализа.

Теоретические и методологические основы исследовании.

Теоретико-методологической базой исследования стали труды по истории и теории литературы ведущих представителей отечественной гуманитарной науки (М. М. Бахтина, В. Е. Хализева, А. П. Скафтымова, М. Л. Гаспарова), в которых были разработаны базовые принципы подхода к анализу художественного текста. В диссертации мы также опираемся на идеи традиционной герменевтики (М. М. Бахтина, Х.-Г. Гадамера), предполагающей возможность отражения подлинного бытия творца в глубине его образной системы.

В работе использованы элементы методики интертекстуального анализа, созданной в исследованиях таких ученых, как Ю. Кристева, Р. Барт, И. П. Смирнов, А. К. Жолковский, и не противоречащей одной из ведущих идей М. М. Бахтина о «диалоге культур» и соотношении больших и малых контекстов.

Исследование основывается на комплексном подходе, сочетающем биографический, сравнительно-исторический, генетический,

герменевтический методы.

В соответствии с полученными результатами исследования сформулированы следующие основные положения, выносимые на защиту:

1. Факторы-стимулы писательской деятельности Поплавского многоплановы, но они взаимодействуют. Импульсы творческого развития поэта связаны как с началами внехудожествениыми (социально-культурное инобытие в условиях эмиграции, биография, особенности личности автора), так и со сферой интеллектуально-художественной (знакомство поэта с наследием многих русских и зарубежных писателей, философов, изучение им разных религиозных учений, увлечение музыкой и живописью).

2. Лирика Поплавского во многом имеет автопсихологическую природу и являет собой акг прямого самовыражения поэта, но в то же время она содержит разнообразные литературные реминисценции и параллели.

3. Предметом лирической рефлексии становится трудное существование Поплавского в эмиграции, которое окрашивается в поэзии в апокалиптичные тона. К событиям личной жизни поэта восходит тема вселенского одиночества, воплотившаяся в образно-мотивиом комплексе лирики Поплавского. Общение Поплавского с Натальей Столяровой вызывает к жизни цикл «Над солнечного музыкой воды» и в целом гармонизирует лирическую тональность его стихов. Опора на музыкальное и изобразительное искусства влияет на специфику образов, мотивов и композиционных приемов, использованных поэтом.

4. Поэзия Поплавского художественно воплощает его стремление обрести духовный смысл существования. Некоторые особенности его

лирики мотивируются поиском религиозных ориентиров, позволяющих осуществить в условиях эмиграции идейную самоидеитафикацию. Однако развитие Поплавского, разрывающегося между гностицизмом, оккультизмом, буддизмом и православием, трудно назвать «духовным восхождением». Это - настоящие метания, окрашенные трагическими противоречиями.

5. В лирике Поплавского выражается жажда всеохватывающего художественного синтеза, стремление к бесконечному расширению творческой индивидуальности. Поэзия Поплавского имеет многообразные корни как в западной, так и в русской литературе. К доминантным истокам лирики Поплавского можно отнести творчество Шекспира, Рембо, Бодлера, Брегона, дадаистов, Э. По. Его лирика формируется также, прежде всего, в поле притяжения таких русских писателей, как Жуковский, Лермонтов, Фет, Достоевский, Блок, Маяковский. Генезис лирики поэта-эмигранта Поплавского обнаруживает феномен «культурного междумирия»,. проявившийся в смысловом наполнении стихов и в особенностях их поэтики. Диалог русской и западной литературных традиций, происходящий в лирической системе Поплавского, выливается не только в согласие, но и в спор.

6. Поплавский выходит за пределы традиционной эстетики, используя опыт не только классиков XIX века, но и писателей-модсрнистов XX века. Его лирику невозможно причислить ни к одному из имеющихся литературных направлений, в то время как она родственна многим из них.

7. Ни один фактор генезиса жестко не детерминирует лирическое творчество Поплавского. В его поэзии нет механического отражения определенных жизненных или литературных явлений, но происходит их сложное преломление в сознании художника. Так, Поплавский творит в лирике свой миф о Гамлете, в котором звенья шекспировского сюжета накладываются на события биографии поэта.

Теоретическая значимость диссертации. Исследование уточняет и дополняет существующие в науке представления о природе и типологии феномена «культурного междумирия», о факторах генезиса литературного творчества.

Практическое значение исследовании состоит в том, что его результаты могут' использоваться при дальнейшем изучении творчества Поплавского, литературы русской эмиграции в целом. Итоги работы могут найти применение при рассмотрении проблем теории генезиса литературного творчества.

Материалы и выводы диссертации могуг быть востребованы в практике вузовского преподавания: при чтении курса «История русской литературы XX века», при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по литературе русского зарубежья.

Апробация работы. Результаты работы обсуждались на заседаниях кафедры литературы Костромского государственного университета им. II. А. Некрасова, на аспирантских семинарах. Основные положения диссертации излагались в докладах на международных научных конференциях «Духовно-нравственные основы русской литературы» (г. Кострома, 2007, 2009), «Диалог культур - культура диалога» (г. Кострома, 2007); на всероссийских научных конференциях «Литература XX - XXI веков: автор, текст, интерпретация» (г. Иваново, 2007), «Молодая наука в классическом университете» (г. Иваново, 2007, 2008), «Куприяновские чтения» (г. Иваново, 2009).

Основное содержание и выводы диссертации отражены в 9 статьях, 3 из которых опубликованы в научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав (7 разделов), заключения и списка использованной литературы, включающего 381 наименование.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы, обозначается степень разработанности проблемы, раскрываются научная новизна, формулируются цель и задачи исследования. Определяются объект и предмет исследования, характеризуются его тсоретико-методологические основы, описывается источниковая база работы. Излагаются основные положения, выносимые на защиту, и высказываются соображения о теоретическом и практическом значении результатов исследования.

В первой главе «К вопросу о факторах генезиса литературного творчества. Теоретический аспект» «выстраивается» теоретико-методологический фундамент исследования. Определяется содержание ключевых понятий, используемых в диссертации. Обобщаются и систематизируются теоретические сведения о совокупности факторов, стимулирующих писательскую деятельность. Особое внимание в этой главе уделено проблеме генезиса лирики как литературного рода.

В разделе 1.1. «Понятие генезиса в современном литературоведении. Влияние биографш на творчество писателя» представлено теоретическое освещение проблемы истоков писательской деятельности. В этом разделе также обосновывается необходимость биографического подхода к генезису литературного творчества.

Под генезисом литературного произведения мы понимаем совокупность факторов писательской деятельности, то есть все то, что влияет, стимулирует и, так или иначе, направляет творческий процесс художника. Изучение истоков, импульсов творчества писателей важно как для уяснения сущности отдельных произведений, так и для понимания закономерностей литературного процесса в целом.

Факторы-стимулы творческой деятельности писателя многоилановы и разнородны. Они могут быть связаны как с началами внехудожественными (социально-культурная реальность, биография автора), так и со сферой художественной (мифологические универсалии, знакомство писателя с теми или иными литературными явлениями и феноменами других искусств).

Часто в произведении реализуется стремление художника воплотить свой личностный опыт (духовный и психологический), поэтому уместно говорить о биографических истоках творчества. Но есть и определяющие писательскую деятельность факторы, которые воздействуют на автора извне. Это - постижение автором художественных произведений других творцов, его стремление вступить в диалог с предшественниками и современниками, погружение в философию и иные сферы гуманитарных знаний. Перечисленные факторы образуют стимулирующий контекст литературного творчества. Разумеется, в его состав могут быть включены и многие другие компоненты.

В разделе проводится аналитический обзор работ некоторых критиков и литературоведов, касающихся биографических импульсов художественного творчества: Ш. О. Сент-Бева, А. Н. Веселовского, Д. Н. Овсянико-Куликовского, И. Н. Розанова, Ю. И. Айхенвальда,

A. Г1. Скафтымова, Ю. М. Лотмана, А. П. Миньяр-Белоручевой,

B. Е. Хализева, В. А. Фатеева, М. О. Чудаковой. Разные исследователи, используя вариативные формулировки, приходят к общему выводу о том, что деятельность писателя, который так или иначе «опредмечивает» в произведении свое сознание, естественно, стимулируется и направляется биографическим опытом и жизненным поведением. Художественное творчество выступает как самопознание, а в ряде случаев и в качестве акта сотворения художником собственной личности, как деятельность жизнетворческая.

Соотношение реальности и мира художественного произведения должно устанавливаться не непосредственно, а через личность автора. Без постижения особенностей личности, конкретной судьбы писателя невозможно изучение генезиса его литературного творчества. Исследование художественных произведений сквозь призму личности, биографии писателя особенно важно в период XX века, когда окончательно утверждается эпоха индивидуально-авторских стилей, а жанровое мышление в литературном процессе отходит на периферию. При этом стоит отметить, что биографический подход наиболее оправдан при изучении генезиса лирики, поскольку она чаще всего является способом самовыражения поэта.

Научная стратегия нашего исследования строится с учетом того, что ни один фактор генезиса жестко не детерминирует литературное

творчество, поскольку творческий процесс по своей сути свободен и не запрограммирован.

В разделе 1.2. в теоретическом аспекте рассматривается «Традиция как элемент контекста, стимулирующего литературное творчество».

Проводится сопоставительный анализ концепций художественной преемственности, представленных в научных трудах Ю. П. Тынянова, Ю. Н. Давыдова, Д. С. Лихачева, 10. М. Лотмана, В. Д. Плахова, В. Е. Хализева, И. Ю. Подгаецкой, М. О. Чудаковой, Э. С. Маркаряна, X. Блума и др.

Мы не разделяем точки зрения Ю. Н. Тынянова и М. О. Чудаковой, сближавших преемственность и эпигонство, ибо такой методологический подход дает повод некорректно зачислить в число «подражателей» многих великих классиков мира. Научно плодотворной нам представляется позиция И. 10. Подгаецкой, утверждающей, что «поэзия начинается там, где "свое" и "чужое" поняты как проблема»'0.

Вслед за В. Е. Хализевым мы рассматриваем традицию как основополагающий элемент контекста, стимулирующего развитие творчества писателя. Подчас усвоенная традиция становится для художника осознанным ориентиром. Она определяет траекторию его творческой эволюции. Но иногда писатель обращается к той или иной традиции интуитивно, не осознавая этого. В этом случае традиция оказывает стихийное, не зависящее от намерений автора влияние на его литературное творчество.

Кроме того, литературная традиция сама выступает частью общекультурной традиции, является составным элементом той среды, которая формирует писателя, питает его творческие замыслы. А литературные предшественники воздействуют из литературных последователей не только прямо, непосредственно, но и через общее движение эстетической мысли и литературы, через воздействие на развитие всего общества, воспитывая и его, и формирующиеся в нем новые поколения писателей. Наследование культурного опыта, его развитие, переосмысление является неотъемлемой частью художественной деятельности. Традиция выполняет функцию некоего связующего звена между эпохой, в которую непосредственно создается художественное произведение, и вечными, бытийными началами, многие из которых по своей сути являются архетииичными и восходят к мифологической древности.

Вхождение традиций старших в творчество младших представляет собой сложный процесс. Элементы сознательно или невольно воспринимаемой литературной традиции вступают в мышлении

10 Подгаецкая И. Ю. «Свое» и «чужое» в поэтическом стиле. Жуковский-Лермонтов-Тютчев // Смена литературных стилей. - М., 1974. - С. 201.

художника во взаимодействие с впечатлениями его жизненного опыта, дополняются работой творческого воображения, подвергаются глубокой трансформации, входят в неповторимые соотношения. Взаимодействие унаследованного и личного оказывается сложным и взаимопроникающим, поэтому часто ответить на вопрос, что принадлежит традиции и что автору, бывает трудно.

В своем исследовании мы будем учитывать то, что преемственность в литературе осуществляется в разных формах. К ним можно отнести влияния и заимствования".

В разделе 1.3. «Установка на диаъогичность как компонент генезиса литературного творчества. Взаимодействие литератур как импульс развития творчества писателя» обобщаются и систематизируются теоретические представления отечественных и зарубежных исследователей о факторах-стимулах художественной деятельности, связанных с коммуникативной стороной словесного искусства. Доказывается, что стремление к диалогу, в котором писатель обращается к читателю (не случайно Б. Поплавский любил сравнивать свои стихотворения с «письмами в бутылке»), или к той или иной литературной, философской, религиозной традиции, активно влияет на развитие его творчества.

Вопрос о диалоге как компоненте генезиса литературного творчества был поставлен в трудах М. Бахтина. Под диалогичностыо мы, вслед за М. М. Бахтиным, понимаем открытость сознания и поведения человека окружающей реальности, его готовность к общению на равных, дар живого отклика на позиции, суждения, мнения других людей, а также способность вызывать отклик на собственные высказывания и действия. Диалогические отношения знаменуют возникновение новых смыслов, которые не остаются стабильными и всегда будуг меняться. В разделе как научно плодотворный оценивается следующий тезис М. М. Бахтина: человек как личность становится самим собою и может быть собою только на границе с миром «других», а не в изоляции от пего. Все значимое, серьезное происходит на границе своего и чужого сознания, на пороге1"'. Таким образом, диалог - это всегда развитие, взаимодействие. Диалогизм, по Бахтину, формирует особое видение мира писателя.

Свое развитие концепция диалога, созданная М.М. Бахтиным, получила в работах Ю. М. Лотмана, В. С. Библера, Г. С. Батищсва, Ю. Кристевой и др. В трудах этих ученых исследовалась проблема диалога культур. В методолошческом плане для нас ценны исследования, выполненные в этом научном русле и рассматривающие вопрос о восприятии писателем иной культуры и «вписывании» ее в свою картину

11 См.: Халтев Б. Е. Теория литературы: учебник. - М., 2002. - С. 406-407.

12 Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. - М„ 1986. - С. 430.

мира (статьи Г. А. Митина, Л. В. Шамрей, С. П. Толкачева). Проблема диалога культур становится особенно актуальной при изучении творчества тех писателей русского зарубежья, которых, подобно Понлавскому, относят к «незамеченному поколению». Эти художники оказались перед выбором: освоить и принять ценности культуры той страны, где шло их личностное формирование, или сохранять и продолжать традиции своей родной культуры в условиях инобытия. Последнее для них было куда сложнее, нежели для представителей старшего поколения первой эмиграции, гораздо более прочно укорененного в русской литературе. Но поиск культурного равновесия во многом определял духовные и художественные искания писателей «незамеченного поколения».

Во второй главе «Биографические истоки лирики Б. Ю. Поплавского» показано, как в поэтическом творчестве воплотились жизненный опыт, психологические переживания и духовные искания поэта-эмиграита.

В разделе 2.1. анализируются «Особенности отражения и преломления фактов личной жизни в творчестве Б. Ю. Поплавского», прослеживается, как реальные жизненные впечатления поэта, черты его личности и судьбы повлияли на характер художественных образов и мотивов лирики.

В начале XX века для авторов стало особенно важно не только «выразить», но и «выразиться», то есть запечатлеть свой «вариант» реальности. Показательно, что в это время резко возрастает роль биографической мифологизации. Биография автора становится постоянным спутником произведений писателей (у Блока, Белого, Гумилева, Ахматовой, Есенина, Розанова, Ремизова).

Сам Понлавский полагал, что литература должна быть делом исключительно личным, субъективным, сродни написанию дневиика, и в то же время сакральным. Лирику близка идея «обнажения» автора в тексте. При этом «обнажение» является для Поплавского способом самопознания.

Жизненный путь лирического героя Поплавского проходит по биографической канве автора. Биографическую основу имеют многие мотивы стихотворений поэта-эмшранта, например: утраченного детства и потери родины, музыки смерти, безысходност и и разуверения, голода и нищеты, отчаяния и обреченнос ти.

К биографическим факторам, определившим многие содержательно-формальные особенности его поэзии, следует отнести эмиграцию и ужасающие условия жизни в самом маргинальном районе Парижа (Монпарнасе); личностную и профессиональную нереализованноегь; отрыв от России и родной культуры; неблагополучие в семье; любовь к Н. Столяровой; увлечение музыкой и живописью; колоссальную начитанность и глубочайший интерес как к русской, так и к западной литературе и философии, ко многим мировым религиям и мистическим

учениям, между которыми в поисках себя Поплавский порой «раздваивается». Эти моменты биографии по-своему преломились в лирике Поплавского и придали ей автопсихологический характер.

К событиям личной жизни поэта восходит тема вселенскою одиночества, воплотившаяся в образно-мотивном комплексе лирики Поплавского. Дисгармония отношений в семье Понлавских затем была усилена переживанием трагедии эмиграции. Не случайно главными мотивами творчества поэта стали мотивы трагической разделепности людей, их фатальной обреченности, беззащитности перед абсурдным миром.

Опора на музыкальное и изобразительное искусство определила некоторые специфические черты лирики Поплавского. Талант Поплавского-живописца своеобразно реализовывался в поэзии. С воздействием изобразительного искусства связано появление в стиле Поплавского декоративных и графических тенденций, формирование особой изобразительной, живописной образности. Увлечение Поплавского музыкой также повлияло на его поэтическое творчество. Показательно, что тема музыки является центральной в лирике Поплавского. Восприятие жизни через музыку - такова особенность мироощущения лирического героя поэта-эмигранта. Музыкальные и изобразительные элементы в поэзии Поплавского активизируют читательское восприятие, усиливают лирические эмоции, помогают передать состояние расколотости мира.

Еще одним лейтмотивом лирики Поплавского явился мотив изгнанничества. Трудное существование Поплавского в эмиграции становится предметом лирической рефлексии и окрашивается в творчестве в апокалшггачные тона. При этом подразумевается не просто тяжелое, но предельное существование, на грани гибели. Во многих его стихах сквозит настроение отчаяния и безысходности, владевшее поэтом, оторванным от родной почвы. Лирический герой Поплавского воспринимает мир чужбины как «узилище судьбы», как «отрицательный полюс».

В разделе 2.2. рассматривается «Воплощение религиозно-нравственных исканий в лирике Б. Ю. Поплавского». Доказывается, что важнейшим стимулом творчества поэта-эмигранта была потребность разобраться в своих духовных поисках. Сложность и противоречивость религиозно-нравственных исканий Поплавского вызвана влиянием нелегких жизненных обстоятельств. Так, смерть сестры укоренила в сознании поэта мысль о нерасторжимом единстве жизни и смерти, их постоянном поединке, в котором смерть оказывается сильнее. Эмиграция, ужасающие условия жизни поэта предельно актуализировали тему «смысла страданий». Чтение лекций Кришиамурти и посещение общества Блаватской пробудили интерес Поплавского к мистицизму.

Религиозные мотивы лирики Поплавского имеют сложную, разветвленную генеалогию.

В статье «Буддийские настроения в поэзии» (1894) В.С.Соловьёв, анализируя поэму Голенитцева-Кутузова «Рассвет», приходит к заключению о том, что русский поэт, размышляя о смерти, по сути, выражает буддийское миросозерцание. Сказанное Соловьёвым о Голсншцеве-Кутузове прямо проецируется на лирику Поплавского. Во многих его стихотворениях смерть, в соответствии с представлениями буддизма, также воспринимается как необходимая ступень к Идеалу, часто оценивается «как апофеоз». Она не просто естественна, а желанна, ибо прерывает страдания.

Тема смерти в лирике Поплавского обретает многоплановое смысловое наполнение. Подобно столь далекому от него И. А. Бунину (трактат «Освобождение Толстого»), в своих представлениях о смерти Поплавский соединяет элементы христианства и буддизма. Но при этом поэт-эмигрант, с юности лишенный «почвы», оторванный от национальных культурных корней, в отличие от своего старшего современника, так и не смог преодолеть мучавшие его сомнения и обрести прочную духовную опору. Его лирический герой находится в постоянных метаниях и непреодолимых внутренних противоречиях: переходит ог буддизма к христианству, от веры - к безверию.

В поэзии теософские пристрастия Поплавского выливаются в образ «жизни-сна». Тему земного бытия сопровождает устойчивый мотив ухода из жизни при жизни. Главными мотивами творчества автора являются мотив борьбы добра со злом, света с тьмою, человека с Богом; мотив раздвоения реальности на видимую и невидимую; мотив мироотрицания.

Среди многообразных духовных истоков творчества поэта наиболее значимым является тот, который связан с гностицизмом. Поплавский пересоздает в лирике миф о двойственности всего творения. Уже в первых стихотворениях Поплавского достаточно отчетливо проявляются духовные антиномии, которые характерны для гностицизма и составляют основные его мотивы: крайняя поляризация земного и небесного, материального и духовного, неспособность оставаться в существующем мире, стремление вырваться за его пределы и полная невозможность реализации желаемого.

Напряженные духовные искания Поплавского отзываются в религиозной проблематике его лирики. В поэзию Поплавского проникает большое количество библейских реминисценций. С 1931-го года лирика поэта становится все более исповедальной. Идеалом личного поведения для Поплавского в это время оказывается святость как нравственный христианский закон. Поэт стремится исполнять основные заповеди Божьи, пытается соблюдать некоторые святоотеческие традиции и обряды. Он размышляет в дневниках и стихах о любви к ближнему, о смирении, милосердии. В целом же духовное движение Поплавского нельзя назвать последовательным и логичным. Религиозно-нравственные искания поэта все-таки остаются противоречивыми, линия их развития весьма

причудлива. В стихах 1932-1933 годов отражается восприятие Люцифера как спасителя, давшего человеку знание, искусство, любовь. Именно таково божество в «Тайной доктрине» Е. П. Блаватской - основательницы Русского теософского общества. Но, несмотря на оккультные пристрастия, поэт действительно тянется к Богу, ведет с Ним непрестанный разговор.

Желание проникнуть в глубины религиозных учений, по-видимому, было вызвано мистическим поиском, жаждой духовной самореализации Поплавского. Поэт хотел узнать великие тайны, скрытые от обыденной жизни смертных, проникнуть в таинственные вселенные, которые он предчувствовал. Поэзия Поплавского художественно воплощает его стремление обрести духовный смысл существования, найти прочную нравственную основу. В лирике отзывается страстное желание поэта-эмигранта обрести себя, свой единственный «берег истины». Образный мир, мотивика, интонационный строй, многие особенности поэтики лирики Поплавского явно подпитываются его поиском религиозных ориентиров, позволяющих осуществить в условиях эмиграции идейную самоидентификацию. Однако развитие Поплавского трудно назвать «духовным восхождением». Скорее - это настоящие метания, окрашенные трагическими противоречиями.

Описание поэтом переживаний лирического субъекта, размышления о противоречивых движениях его души есть своеобразный психологический и духовный автопортрет. В то же время лирика Поплавского читаегся и как экзистенциальный документ, в котором подняты важнейшие вопросы современности, отражены духовные поиски молодого поколения писателей-эмигрантов.

В третьей главе «Литературный генезис лирики Поплавского» исследуются связи поэзии Поплавского с творчеством ряда западных и русских писателей.

Раздел 3.1. «Западные литературные влияния в лирике Б. 10. Поплавского» посвящен осмыслению воздействия опыта европейских писателей на творчество поэта как представителя «незамеченного поколения» русской эмиграции.

Многие стихотворения поэта-эмигранта насыщены мифопоэтическими образами, что является свидетельством усложненности сознания его героя, склонного к мистическому восприятию мира. В его лирике становится значимым миф о Гамлете. При этом Б. Поплавский, как и другие поэты XX века, творит свой миф о Гамлете, который восходит не только к шекспировской традиции, но и к биографии поэта. Лирик-эмигрант вписывает мифологему Гамлета в смысловое пространство собственной поэзии. Ситуация неизбежного «разрыва» Офелии и Гамлета в поэзии Поплавского вновь повторяется. Она вечна, ибо коллизия «Гамлет- Офелия» соответствовала тому ощущению глубинной

жизненной дисгармонии, которая определяла общее направление духовных устремлений автора в те годы.

Понлавский выступает наследником и продолжателем русской рецепции шекспировского Гамлета. Если рассматривать трактовку мифологемы Гамлета в контексте русской лирики начала XX века, мы увидим несовпадение интерпретации названного шекспировского образа в поэзии Поплавского и в творчестве М. Цветаевой, А. Ахматовой, А. Блока. Если у поэтесс на первое место в мифе о Гамлете вынесена героиня, то у Поплавского все же последнее слово остается за героем. В то же время Понлавскому, как и Блоку, свойственно возвышенно-идеализирующее отношение к Гамлету. Но если Блок, сосредоточивая внимание на трактовке взаимоотношений Гамлета и Офелии, сожалеет о непоправимой разъединенности любящих сердец, то Понлавский сконцентрирован на личностной трагедии Гамлета. Поплавскнн, с одной стороны, продолжает традицию в освоении шекспировских символов, заложенную в русской литературе, а с другой стороны, резко контрастирует с ней: слишком велик был его личный максимализм, жажда независимости, поэтической свободы, не связанной следованием каким бы то ни было авторитетам.

Можно говорить о динамике, сложной эволюции лирического мифа о Гамлете, созданного Поплавским. Ог Гамлета - носителя романтического миропонимания, стремящегося уйти от земной реальности в «иные миры», авторский миф движется к Гамлету - провозвестнику Апокалипсиса XX века. Но затем логика лирического мифотворчества Поплавского превращает Гамлета в создателя особого «Солнечного мира», преодолевшего мучившие его земные противоречия.

Особую, родственную близость Поплавский чувствовал и к французским «poètes maudits» («проклятые поэты», фр.). Главное, что привлекает Поплавского в «проклятых поэтах», - жизненная позиция, противопоставляющая замкнутости города, пошлой повседневности вольницу богемы и порыв к уходу, к бегству, к отречению и отрешенности, а в конечном итоге - к смерти. Понлавский, оказавшийся в изгнании, открывает для себя «тоскующу ю душу» Бодлера. Поэт-эмигрант наследует от французского лирика и тему «пустого», «выжженного» неба, и тему таинственности, загадочности жизни. Но Поплавского и французских поэтов разъединяет трактовка фитосимволики и отношение к античности. Если у Бодлера и Рембо высмеивается воспевание роз, фиалок, лилий, сирени, то лирический герой Поплавского испытывает трепет перед утренней росой на лепестках цветов. В стихах Рембо античность выступает в диком и шутовском виде. Такого отношения к античности не найдешь у Поплавского.

Выявленные творческие «разногласия» Поплавского с Бодлером и Рембо, по-видимому, вызваны тем, что в указанных случаях влияние французских поэтов было редуцировано русским субстратом, входящим в

структуру «генетики» лирики поэта-эмигранта. Диалог французской и русской литературных традиций, происходящий в лирической системе Поплавского, в данной ситуации выливается не в согласие, а в спор.

Художественные принципы, использованные Поплавским при создании картины мира, в значительной степени соответствуют эстетике сюрреализма, обоснованной А. Бретоном и воплощенной в творчестве Л.Арагона, П. Элюара и др. Лирический герой Поплавского, как и в произведениях сюрреалистов, порой находится на грани сна и пробуждения. Поэт показывает изменчивость, текучесть спонтанно возникающих видений (сборники «Флаги» и «Снежный час»). От сюрреализма лирика Поплавского наследует тенденцию к усложнению и обновлению языка, осознание условности поэтических приемов. Для его поэтики характерны свойственные сюрреалистам метафорическая насыщенность в сочетании с нарочито сниженным стилем; пристрастие к оксюморонам, антитезам, гиперболе, заостренность поэтических формул; неравномерность композиции; прерывистое развитое «сюжета»; контрастность и алогизм образов. Например, в лирическом мире Поплавского дирижабль из «пассажирского чудища» с «блестящим рылом» превращается в место, откуда появляются ангелы («Дирижабль неизвестного направления»). Благодаря подобной «шоковой стыковке» образов вещей и явлений в его поэзии возникает особая, сверхреальная, почти мистическая художественная атмосфера, присущая только произведениям сюрреализма. Она погружает читателя в самобытные миры, внешне чуждые чувственно воспринимаемому миру и его законам, но внутренне чем-то очень близкие человеку. Для Поплавского сюрреализм был средством глубинного познания не столько снов и грез, сколько сложной, трудно постижимой реальности.

В поисках нового художественного языка Поилавский-лирик отчасти ориентируется на поэтический эксперимент, который осуществляли в своем творчестве представители дадаизма (главным образом, Тцара, Арп). Мысли в стихотворениях Поплавского, созданных по эстетической модели дадаизма, «скачут» от одной к другой. Поэт сознательно пренебрегает в своих экспериментальных произведениях логической связью, заменяя ее единством выраженного в стихотворении основного ощущения и настроения. Подобные поэтические «опыты» Поплавского, с одной стороны, вызваны к жизни пессимизмом творца, ощущением всеобщей потерянности и бессмысленности бытия, утратой идеалов и цели жизни. А с другой стороны, «дадаистические» («автоматические») стихи Поплавского в контексте его художественных исканий раскрывают понимание природы как всепроникающего, спонтанного, бесконечного и иррационального источника жизни, а творчества - как начала, гармонизирующего человека и космос.

Стремление Поплавского перешагнуть границы литературы и литературности, выразившееся в «автоматических стихах», важно не само по себе, как в случае с дадаистами, но подчинено идее предельно полной передачи духовного опыта автора читателю. Именно поэтому «автоматические стихи» Поплавского, в отличие от схожих опытов дадаистов и сюрреалистов, все-таки подвергались редактированию и в художественном отношении являются более завершенными и целостными.

В поисках творческого самоопределения Поплавский обращается и к традициям Э. По. Именем Мореллы, 1ероипи одноименной новеллы Э. По, названы два стихотворения из цикла «Флаги» - «Морелла 1» и «Морелла II». Эги реминисценции помогают Поплавскому парадоксально столкнуть прошлое и настоящее, временное и вечное, позволяют показать трагедию противоречивых человеческих чувств.

Стихотворение Поплавского «Рукопись, найденная в бутылке» вступает в своеобразный диалог с одноименной повестью Э. По. В обоих произведениях присутствует приключенческий сюжет, выливающийся в аллегорическое обобщение. Поплавскому оказывается близкой позиция Э. По, романтизировавшего риск, опасные путешествия. Поэт-эмигрант был уверен: именно такие события, что описаны в повести Э. По, дают человеку возможность войти в иные эмоционально-психологические измерения, находящиеся за пределами повседневного опыта.

В разделе 3.2 реконструируются и характеризуются «Преемственные связи лирики Б. Ю. Поплавского с русской литературной традицией».

В составе контекста, стимулирующею творчество Поплавского, значимую роль играют, прежде всего, традиции русского романтизма, символизма, футуризма.

С русскими романтиками, и в частности с творчеством Жуковского, Поплавского роднят мотивы трагедийности жизни, несоответствия мечты и действительности, тоскн и томления, вечной неудовлетворенности и стремления к недостижимому. И Поилавский, и Жуковский принимают формулу «романтического ирреализма», утверждая, что жизнь есть сон. Здешний мир представляется их героям «бездной слез и страданий». Для воплощения романтических идей Поплавский во всех четырех анализируемых сборниках привлекает широкий спектр образов и мотивов («сон», «бездна», «волна», «небо», «стихия»), весьма характерных и для Жуковского.

Поиск идеала сопровождается у Поплавского, как и у всех русских романтиков, обращением ко всему необычному, экзотическому - к тому, что выводит за пределы обыденного. Поэта-эмшранта сближает с Жуковским и русским романтизмом в целом интерес к прошлым, отдаленным эпохам и культурам («Дон-Кихот», «Гамлет», «Черная Мадонна», «Римское утро»...). Но если романтики, уходя в прошлое

(например, в атмосферу идеализированного и опоэтизированного средневековья), обретают желанный «иной мир», то в поэзии Поплавского «вживание» в далекие века и культуры не дает лирическому герою надежды на достижение духовной гармонии.

В лирике Поплавского присутствует рецепция и трансформация лермонтовской темы демонизма. Оба поэта в своем творчестве задают философские вопросы о смысле жизни и смерти. Но если картина мира Лермонтова целостна, то у Поплавского она напоминает распадающуюся вселенную. Кроме того, в лермонтовских произведениях одиночество отдельной личности возникает как следствие противостояния толпе, реальному миру, у Поплавского же оно объясняется внутренней сущностью человека, тайной его существования, властью смерти.

Символическая антитеза «рынок, площадь» - «храм, тишина, высокая поэзия», фигурирующая в поэзии Поплавского, романтическая по своей природе, отчасти восходит к лирике Фета. Несмотря на разные эпохи и жизненные ситуации, лирические герои Поплавского и Фета переживают одно и то же. Как творцы-художники, они чувствуют свою исключительность и избранность, но вместе с тем осознают свое одиночество, изгнанничество, ненужность миру толпы, рынка, пошлости.

Поплавский оказывается наследником традиции русского романтизма на новом витке развития литературы. Он разрабатывает излюбленные темы и идеи русских романтиков, их образы и особенности поэтической выразительности, но порой они им пересоздаются. Если романтический герой находил освобождение в смерти, то у Поплавского дело обстоит иначе. Его герой поклоняется и служит ей, но продолжает существовать и после нее. Образ розы у «классических» романтиков является символом любви, дружбы, в лирике Поплавского роза - это вестник смерти. Романтизм Поплавского обновлен реальностью XX века, в нем запечатлена иная, по сравнению с XIX веком, проблематика и действует другой тип героя. Художественный мир поэта-эмигранта наполнен большим напряжением и трагизмом.

В структуру контекста, стимулирующего лирическое творчество Поплавского, органично вошла не только русская поэзия, но и русская проза. В частности, лирическому герою Поплавского был, несомненно, близок пафос нравственных исканий Достоевского. От мироощущения Достоевского Поплавский наследует такие черты, как жалость ко всему живому, Божьему, сострадание к человеку. Но в то же время сострадание у Поплавского - это не мистическая жалость, как у Достоевского, а - вызов отчаяния, подвиг безнадежности.

Лирический герой Поплавского хочет через сочувствие, через готовность разделить муки других людей, увеличив свою боль чужой болью, постичь смысл страдания. Многие его настроения и мысли восходят к духовному максимализму некоторых героев Достоевского:

Раскольникова, Сопи Мармеладовой, Алёши Карамазова. Иногда лирическому герою Поплавского явно близок смиренный князь Мышкии Достоевского. Роднит этих литературных героев, прежде всего, подлинность страданий, скитальчество, сочувствие людям. Творческая рефлексия Поплавского порой согласуется с позицией Ивана Карамазова, который не желает платить за мировую гармонию слезинкой хотя бы одного замученного ребенка («Богу родиться л земном, человеку родиться в небесном...»).

Как Достоевского и многих его героев, поэта-эмигранта привлекает именно страдающий Христос. Поплавский провозглашает идею необходимости и ценности страданий в жизни человека, так как страдания приближают его к Богу («Все спокойно раннею весною...»). Только в муке есть согласие с «духом музыки», который, rio Поплавскому, - сугь жизни человека («Во мгле лежит печаль полей...»). По мнению поэта, страдания «детей эмиграции» искупят грех России и возродят страну («Позднею порою грохот угнхает...»).

Поплавский стремится овладеть и искусством Достоевского-психолога, умевшего проникать в тайники человеческой души, постигавшего все ее движения и изломы. Трагедия духовной раздвоенности, свойственная таким персонажам Достоевского, как Раскольников, Версилов, Иван Карамазов, Ставрогин, раскрыта и в лирике Поплавского («На желтом небе аккуратной тушью...», «Тень Гамлета. Прохожий без пальто...», «Мать без края: "быть или не быть"...»). Как и Достоевский, Поплавский, ставит в центр лирики человека, который мучительно ищет свое место и мире.

Вхождение в поэзию Поплавского традиции русского символизма следует рассматривать как продолжение и трансформацию романтических принципов эстетики. Весьма востребованными в лирике Поплавского оказались художественные открытия Блока. Как и у Блока, на протяжении всего творчества у Поплавского возникает тема города, подавляющего человека. Поплавский, подобно Блоку и другим русским символистам, считает, что большие города являются миром уродства и зла. Хотя урбанистическая тема и творчестве Блока часто связана с темой проституции, которая отсутствует у Поплавского.

В лирике Поплавского, как и в художественной системе поэтов-символистов, имеется большое количество призраков, теней, масок, двойников. Все они наполняют «другой мир». А интерпретация темы маскарада, балагана в поэзии Поплавского соотносится, прежде всего, с образно-философскими решениями Блока и А. Белого. Младосимволисты, с их жизнстворческими устремлениями, пытались преодолен, одиночество личности, искали слияния с народной, национальной стихией, с миром природы. Мотивы прозрачной синевы, тишины и загадочности осеннего

дня, символика снега13 и стужи, свойственные поэзии Блока 1900-1910-х годов, характерны и для лирики Поплавского 1930-х годов. Пантеизм и идея «своего Христа», опирающаяся на жалость ко всему живому, заимствована Поплавским из блоковского цикла «Пузыри земли».

В контекст, стимулирующий творчество Поплавского, входят и традиции русского футуризма, прежде всего, кубофутуризма. Раннюю лирику Поплавского роднит с кубофутуристами антиэстегазм, активное использование гипербол, элементов фантастики. Тяга к овеществлению образов, материализации мира, изображение машин, реалий города, контраст музыки и действительности, соединение мотивов смерти и еды -вот основные линии схождения Поплавского с русскими футуристами

Апокалиитические мотивы и образы, занимающие значительное место в поэзии футуристов, наполняют и лирику Поплавского. В этом плане стихотворение Б. Поплавского «Весна в аду» отчетливо перекликается со стихотворениями В. В. Маяковского «Адище города», В. Хлебникова «Змей поезда», А. Крученых «Мир гибнет...».

Лирику Поплавского генетически связывает с поэзией футуризма использование разрубленных слов; полуслов; сближение слов не по значению, а по звучанию. В стихах Поплавского, как и у русских футуристов, можно встретить множество неточных рифм, эксперименты со звуком, синтаксисом, пунктуацией, графикой. Поплавский активно пользуется способами создания «заумного языка», декларированного футуристами-будетлянами (Д. Бурлкжом, В. Маяковским, В. Хлебниковым, А. Кручёных).

Таким образом, для его творчества характерны такие универсальные черты поэтики русской литературы XX века, как неомифологизм, сочетание несоединимого, противовес реальности иллюзии, обилие реминисценций, приоритет стиля над сюжетом. При этом влияние русской литерату рной традиции отнюдь не сводится к тем или иным цитатам или аллюзиям. Поплавский под «русским углом зрения» разрабатывает темы смысла жизни и человеческого страдания, одиночества и свободы. Именно в русском сознании поэт-эмигрант находил жажду обретения Бога, Абсолюта, высокую духовность, которая торжествует над западным рационализмом и прагматизмом.

В Заключении подводятся итоги диссертационной работы и намечаются перспективы дальнейшего исследования.

Многогранность лирики Поплавского объясняется ее сложным и разветвленным генезисом. Биографическую основу имеют многие мотивы стихотворений поэта-эмигранта, например: утраченного детства и потери родины, музыки и смерти, безысходности и разуверения, голода и нищеты,

|3Даже выражение «Снежный час», давшее название сборнику Поплавского, явно соотносится с заглавием лирического цикла Блока «Снежная маска».

отчаяния и обреченности. Жизненный путь лирического героя Поплавского проходит во многом по биографической канве автора.

Биографические и литературные истоки в поэзии Поплавского взаимодействуют, «рифмуются» и поддерживают друг друга. Особенности личности автора, черты его жизни и судьбы становятся своеобразным лекалом и фильтром, отбирающим и пересоздающим в лирике Поплавского литературные реминисценции и параллели. И наоборот, освоенные поэтом художественные образы, мотивы и сюжеты часто выступают как его жизнс творческие модели.

Содержание и структура контекста, стимулирующего творчество Поплавского, многосоставны и подвижны. Они определяются ситуацией эмшрации, воспринимаемой Поплавским как литературное и онтологическое «междумирие», а также особенностями творческой индивидуальности автора, напряженно ищущего пути духовной и художественной самореализации. Лирика поэта-эмшранта сформировалась на основе диалога разных западноевропейских и русских литературных традиций, осуществляемого как в форме согласия, так и в форме полемики. Созвучие западных и русских элементов поэтики Поплавского часто возникало в точке их пересечения, связанной с истоком романтизма-неоромантизма. Частичное же отталкивание Поплавского от творческого опыта западноевропейских писателей, например, Бодлера и Рембо, объяснялось действием русской генетической доминанты в его лирике.

Как русский художник, Поплавский в своих творческих исканиях был максималистом: он всегда был готов платить самую высокую дену за то, чтобы приблизиться к онтологической тайне, прорваться к неземным сферам, разгадать загадку человеческой души.

Основное содержание диссертации отражено в следующих научных публикациях автора:

Публиктцт в научных изданиях, рекомендуемых ВАК РФ:

1. Савинская О. А. Образ Гамлета в лирике Б. 10. Поплавского / О. А. Савинская // Вестник Костромского государственного университета им. П. А. Некрасова: научно-методический журнал. - 2007. - № 2. -С. 134-138. (0,4 п.л.)

2. Савинская О. А. Изобразительное начало в лирике Б. Ю. Поплавского / О. А. Савинская // Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова: научно-методический журнал. - 2008. - № 4. - С. 218-221. (0,3 пл.)

.?. Савинская О. А. Стоические и буддистские мотивы в

лирике Б. Ю. Поплавского / О. А. Савинская // Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова: научно-методический журнал. - 2011. -№ 3. - С. 194-198. (0,43 пл.)

Публикации в других научных изданиях

4. Саеинская О. А. Диалогическое начало в лирике Б. Ю. Поплавского / О. А. Савинская // Диалог культур - культура диалога: материалы международной научно-практической конференции, 3-7 сентября 2007 г. / отв. ред. Л. TL Ваулина. - Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2007. - С. 296-302. (0,43 п.л.)

5. Саеинская О. А. Религиозно-нравственные искания в лирике Б. Ю. Поплавского 1925-1935 гг. (К постановке проблемы) / О. А. Савинская // Духовно-нравственные основы русской литературы: сб. науч. статей: в 2 ч. / науч. ред. Ю. В. Лебедев; отв. ред. Л. К. Котлов. -Кострома: КГУ им. И. А. Некрасова, 2007. - Ч. 2. - С. 20-26. (0,57 п.л.)

6. Савинская О. А. О биографических истоках лирики Б. Поплавского / О. Л. Савинская // Филологические штудии: сб. науч. трудов,- Иваново, 2008. - Вып. 11. - С. 75-82. (0,4 п.л.)

7. Савинская О. А. Тема смерти и лирике Б. 10. Поплавского / О. А. Савинская // Духовная основа русской и славянских литератур: сборник науч. ст. / сост. Н. Г. Копгелова. - Кострома: KIT им. И.А. Некрасова, 2009. - С. 251-256. (0,37 п.л.)

8. Савинская О. А. Миф о Гамлете в лирике Б. К). Поплавского / О. А. Савинская // Филологические штудии: сб. науч. трудов. - Иваново, 2009. - Вып. 12. - С, 47-54. (0,4 п.л.)

9. Савинская О. А. Пространство и время в лирике Б. Поплавского (на материале сборника «Флаги») / О. А. Савинская // Золотые научные страницы: журнал. - 2009. - № 1. - С. 84-90. (0,4 п.л.)

Савинскаи Ольга Анатольевна Генезис лнрнкн Б. Ю. Поплавского

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать: 01.02.2012 г. Формат 60x90. 1/16. Бумаг а для множительных аппаратов. Объем 1,4 .п.л. Заказ № 24 Тираж 120 экз.

Отпечатано:

Салон оперативной печати «GUT» ИП Ульрих С.А. г. Кострома, ул. Свердлова д. 34А т. 8(4942) 37-16-41

Текст диссертации на тему "Генезис лирики Б.Ю. Поплавского"

ел т^-тилив/

Федеральное го^дарсд ьенние оюджетное образовательное учреяедение высшего профессионального образования «Костромской государственный университет им. Н. А. Некрасова»

На правах рукописи

Савинская Ольга Анатольевна

Генезис лирики Б. Ю. Поплавского

Специальность 10.01.01 - русская литература

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель доктор филологических наук, доцент

Н. Г. Коптелова

Кострома 2012

СОДЕРЖАНИЕ

Введение....................................................3

Глава 1. К вопросу о факторах генезиса литературного творчества. Теоретический аспект

1.1. Понятие генезиса в современном литературоведении. Влияние биографии на творчество писателя.............. .....................25

1.2. Традиция как элемент контекста, стимулирующего литературное творчество ..................... ..................................33

1.3. Установка на диалогичность как компонент генезиса литературного творчества. Взаимодействие литератур как импульс развития творчества писателя...............................................41

Глава 2. Биографические истоки лирики Б. Ю. Поплавского

2.1. Особенности отражения и преломления фактов личной жизни в творчестве Б. Ю. Поплавского......................................52

2.2. Воплощение религиозно-нравственных исканий в лирике Б. Ю. Поплавского................................................94

Глава 3. Литературный генезис лирики Б. Ю. Поплавского

3.1 Западные литературные влияния в лирике Б. Ю. Поплавского. ..116

3.2 Преемственные связи лирики Б. Ю. Поплавского с русской литературной традицией..........................................155

Заключение................................................189

Список использованной литературы.........................194

ВВЕДЕНИЕ

К концу XX - началу XXI столетия литература русского зарубежья, созданная писателями первой русской эмиграции, прочно вошла в читательский и литературоведческий обиход. В последнее десятилетие её изучение заметно актуализировалось. На общем фоне этого большого и сложного культурного явления выделились отдельные писательские имена, прояснилась структура личностных и творческих взаимоотношений, то, что О.Демидова справедливо назвала «литературным бытом» эмиграции1, сформировались представления о литературных центрах, изданиях, кружках и тенденциях развития словесного искусства эмиграции «первой волны».

В современном литературоведении появились исследования, посвященные как эмигрантологии в целом, так и особому литературному направлению «парижская нота» (Т. П. Буслакова, В. Крейд, К. В. Ратников, Ф. П. Федоров). Вышли в свет работы, раскрывающие роль журнала «Числа» в литературном процессе первой эмиграции (М. А. Васильева, О. Р. Демидова, С. Р. Федякин), а также осмысляющие специфику литературных дискуссий русского зарубежья 1930-х годов (Т. Л. Воронина, Н. Г. Мельников, А. А. Долинин, С. Р. Федякин). Опубликованы многочисленные статьи, исследующие художественные искания отдельных писателей русского зарубежья (И. Бунина, Б. Зайцева, И. Шмелёва, М. Цветаевой, В. Ходасевича, В. Набокова, Г. Газданова, В. Яновского, Д. Кнута, Н. Берберовой, Б. Поплавского и др.). Наконец, в последние годы вошли в научный оборот серьёзные монографии, в которых творчество представителей разных поколений эмигрантской литературы стало предметом обзора и системного анализа. Это, например, книга Л. Ливака «Как это делалось в Париже. Русская эмигрантская литература и

1Демидова О. Р. Метаморфозы в изгнании: Литературный быт русского зарубежья - СПб., 2003. - 296 с.

французский модернизм»2 и книга Ирины Каспэ «Искусство отсутствовать: Незамеченное поколение русской литературы»3.

В исследовательской литературе по данной проблеме одним из самых дискуссионных как в 1920-1930-е гг., так и сегодня оказался вопрос о «незамеченном поколении». Речь идёт о «молодых» русских писателях, родившихся в конце XIX - первом десятилетии XX столетия, которые, пережив Гражданскую войну и тяжелейший период адаптации за рубежом, к середине 1920-х годов активно вошли в литературу, заставили спорить и говорить о себе. Сами себя они называли по-разному: поколение «обнаженной совести» (Ю. Терапиано); поколение «неудачников» (В. Варшавский); поколение «отчужденных» (З.Шаховская); поколение «из пролёта эпох» (Г. Газданов).

В 1950-60-е годы споры о поэтах такого склада сменились аналитическими обзорами. Образ этого «творческого» поколения окончательно сформировался в очерках и эссе писателей-эмигрантов Н. Оцупа, Ю. Терапиано, Г. Адамовича; в исследованиях В. Варшавского и Г. Струве; в мемуарах И. Одоевцевой, Н. Берберовой, 3. Шаховской, Р. Гуля, А. Седых, А. Бахраха, В. Яновского.

К концу XX - началу XXI столетия, в эпоху стремительно нарастающей языковой и культурной интеграции, обострившей проблему личностной самоидентификации, жизненный и творческий опыт писателей-эмигрантов молодого поколения оказался неожиданно созвучен нашей современности, по-новому востребован читателями, художниками, русской литературой в целом. Но, несмотря на обилие работ, посвященных «незамеченному поколению», задача концептуального освещения опыта литературной эмиграции начала XX века остаётся насущной. При этом, как

■у

LivakL. How It Was Done in Paris. Russian Emigre Literature and French Modernism.-Madison: The University of Wisconsin Press, 2003.

3Каспэ И. M. Искусство отсутствовать: Незамеченное поколение русской литературы. - М., 2005. - 192 с.

верно утверждает Е. В. Тихомирова, «западное литературоведение проявляет больший интерес к литературе русского зарубежья, чем русская наука»4.

Действительно, в последние десятилетия наши представления об истории русской литературы XX века значительно расширились. Произошло возвращение богатейшего наследия писателей русского зарубежья, волею судьбы вынужденных творить вдали от Родины. К ним принадлежит и Б. Ю. Поплавский. Для каждого, кто неравнодушен к русской поэзии, знакомство с его творчеством станет открытием нового имени, уверенно вставшего в один ряд с именами крупнейших поэтов XX века.

Сохранилось множество высказываний современников поэта о его творческой силе. Так, Ю. Мандельштам отмечал «своеобразный и подлинный талант» Поплавского. Он говорил о том, что Поплавский был «самым одаренным и формально и, пожалуй, духовно»5. М. Слоним называл

/г 7

его «крупным поэтом» , «творцом того, что больше талантливости» . Этот влиятельный критик писал: «<...>у него несомненный подлинный дар, тот поэтический голос, в котором нельзя ошибиться и который звучит подлинным звуковым и мелодическим очарованием даже в самых неудачных его стихах»8.

Заслуживает внимание и следующее высказывание В. Яновского: «Влияние Поплавского в конце двадцатых и в начале тридцатых на русском Монпарнасе было огромно. Какую бы ересь он ни высказывал порою, в ней всегда просвечивала "творческая" ткань; послушав его, другие тоже начинали на время оригинально мыслить, даже спорили с ним... Когда-нибудь исследователь определит, до чего творчество наших критиков и

4 Тихомирова Е. В. Проза русского зарубежья и России в ситуации постмодерна: автореф. дис. ... докт. филол. наук. - Иваново, 2000. - С. 4.

5Мандельштам Ю. Б. Поплавский // Б. Поплавский в оценках и воспоминаниях современников. - СПб., 1993.- С. 66.

6Слоним М. Книга стихов Б. Поплавского // Б. Поплавский в оценках и воспоминаниях современников. - С. 170.

7 Там же. - С. 171.

8Слоним М. Молодые писатели за рубежом // Воля России. - 1929 - № 10-11.- С. 4.

философов после смерти Поплавского потускнело.<...> В те времена "Черную мадонну" или "Мечтали флаги"... повторяли на все лады не только в Париже, но и "монпарнасах" Праги, Варшавы и Риги»9.

В. Ходасевич, требовательный и жесткий критик, назвал Поплавского «одним из самых талантливых в эмиграции, пожалуй, даже самым талантливым»10.

Дарование Поплавского признавал и Г. Иванов. Он писал: «Очарование стихов Поплавского - очень сильное очарование. Это, прежде всего, очарование новизны»11. Иванов утверждал: «В этих стихах почти ежесекундно действительное чудо поэтической вспышки, удара, потрясения...»12.

Показательна и статья М. Цетлина. Она начинается со слов: «Стихи Поплавского нравятся не всем». И далее критик продолжает: «Талантливость поэта не возбуждает сомнений, вероятно, это самое большое поэтическое дарование, появившееся за последние годы»13.

А Г. Струве замечал, что Поплавский был наиболее значительным поэтом в младшем поколении эмиграции: «Если бы среди парижских писателей и критиков произвести анкету о наиболее значительном поэте младшего эмигрантского поколения, нет сомнения, что большинство голосов было бы подано за Поплавского»14.

Г. В. Адамович также подчёркивал «необычайную талантливость поэта», говоря о том, что Поплавский был «Божьей милостью

9Яновский В. Поля Елисейские. - СПб., 1993. - С. 15.

10Ходасевич В. Б. Поплавский. «В венке из воска» // Возрождение (Париж).- 1938.

- 14 окт.

11 Иванов Г. Б. Поплавский. «Флаги» // Б. Поплавский в оценках и воспоминаниях современников. - С. 231.

12Иванов Г. Третий Рим: Проза. Статьи. - Нью-Йорк, 1987. - С. 111.

13 Це тлил М. Борис Поплавский. «Флаги» // Современные записки (Париж). - 1931.

- № 46. - С. 504.

14Струве Г. Поплавский // Б. Поплавский в оценках и воспоминаниях современников. - С. 176.

стихотворец»15. В своих дневниках Адамович вспоминал и о «чрезвычайной начитанности поэта», и о том, что тот был «восхитительным собеседником, ибо обладал даром оратора»16.

В статье «Поплавский и его современники» И. Зданевич, друг и учитель Поплавского, справедливо подчёркивал: «Они (представители "незамеченного поколения". - О. С.) оказались вырванными из литературной традиции, одновременно наследуя всей русской литературе, которая, как им казалось, на родине умерла, вынужденные возрождать её в чужой стране, где ею никто не интересовался. Поэзия Поплавского великолепно иллюстрирует эту ситуацию. Отсюда её эклектичность, невозможность отнести поэта ни к одному из литературных течений, и в то же время очевидное родство со многими из них»17.

Г. Газданов в статье «О Поплавском» точно подметит: «Смерть же Поплавского - это не только то, что он ушел из жизни. Вместе с ним умолкла та последняя волна музыки, которую из всех своих современников слышал только он один. И ещё: смерть Поплавского связана с неразрешимым вопросом последнего человеческого одиночества на земле. Он дорого заплатил за свою поэзию. Были ли люди, которые искренно и тепло любили

Поплавского - были ли такие среди его многочисленных друзей и знакомых?

18

Думаю, что нет; и это очень страшно» .

Данные высказывания современников поэта доказывают, что Поплавский был по-своему ключевой фигурой в молодом литературном поколении эмиграции. Не случайно его признавали «идеологом русского Монпарнаса», лидером поэтов «парижской ноты» (само это выражение придумано им), самым ошеломительно образованным, оригинальным

15Адамович Г. Одиночество и свобода. - Нью-Йорк, 1955. - С. 275.

16Адамович Г. Памяти Поплавского // Б. Поплавский в оценках и воспоминаниях современников. - С. 18.

11 Зданевич И. Б. Поплавский // Синтаксис. - 1986. - № 2. - С. 44.

пГазданов Г. О Поплавском // Современные записки (Париж). - 1936. - № 59. -С. 462-466.

мыслителем, дерзким религиозным искателем и смелым экспериментатором над собственной личностью. Правда, по-настоящему его заслуги были осознаны после того, как в 32 года трагически оборвалась его жизнь. На это событие откликнулось множество его современников.

Известный критик В. Ф. Ходасевич в некрологе Поплавскому так скажет о нём: «Смерть Поплавского не просто утрата молодого, ещё не осуществившего всех своих возможностей, но, бесспорно, одаренного

19

поэта» .

Литературный критик «первой волны» эмиграции Ю. Мандельштам точно отметил в своей статье: «Смерть его - большая утрата для молодой русской литературы. Это бессмысленная гибель в самом расцвете сил и возможностей... Потому так жива память о нём, и так мучительна боль при мысли о его смерти»20.

Интересно и то, что многие поэты откликнулись на смерть Поплавского стихами. Ю. Мандельштам пишет стихотворение «Холм невысокий, пред которым я...»21, в котором прямо называет Поплавского своим «другом». В. Дряхлов посвятил поэту стихотворение «Соблазн» , а А. Присманова - «Памяти Б. Поплавского», где открывает нам глубины личности так рано ушедшего из жизни поэта:

Любил он снежный падающий цвет, Ночное завыванье парохода... Он видел то, чего на свете нет.

О'Х

Он стал добро: прими его, природа .

После его смерти появилось немало заметок мемуарного характера. Например, в книге русской писательницы, автора документально-

19Ходасевич В. О смерти Поплавского // Возрождение. - 1936. - № 3788. -17 октября.

20Мандельштам Ю. Б. Поплавский // Возрождение. - 1935. - № 3781. - 10 октября.

21Б. Поплавский в оценках и воспоминаниях современников. - С. 67.

22Там же,- С. 64.

23Там же. - С. 82.

биографических исследований Н. Берберовой мы находим следующие строки: «Я впервые увидела глаза Поплавского на фотографии в юбилейном сборнике газеты "Последние новости", изданном в 1930 году: в жизни он никогда не снимал чёрных очков, так что взгляда у него не было. В нём была божественная невнятица, чудесная образность видимого и слышимого, но какая-то необъяснимая жалость всегда вырастала во мне, когда я говорила с ним: человек без взгляда, человек без жеста, человек без голоса»24.

И прозвучало только три «диссонансных» голоса в этом потоке мнений о поэте. Д. Святополк-Мирский объявил поэзию Поплавского менее значительной по сравнению с продукцией советских писателей25.

М. Цветаева на вопрос о Поплавском категорично ответила: «Поэтом не

26

считаю» . Ранний В. Набоков скептически оценил сборник Поплавского «Флаги» и сделал исключение лишь для одного стихотворения «Морелла». Набоков отнёс поэта к области салонно-ресторанной лирики, где «полно дирижаблей, Титаников, сусальных ангелочков, зайчиков, карликов, пароходиков, голубых мальчиков, розовых девочек.. .»27.

Правда, в 1968 году Набоков, воссоздавая в «Других берегах» литературную атмосферу того времени, признает свою вину перед Поплавским: «В этом мирке, где царила грусть и гнильца, от поэзии требовалось, чтобы она была чем-то соборным, круговым, каким-то коллективом тлеющих лириков, общим местом с наружным видом плеяды, -и меня туда не тянуло. Кроме беллетристики и стихов, я писал одно время посредственные критические заметки, кстати, хочу тут покаяться, что слишком придрался к ученическим недостаткам Поплавского и недооценивал

24Берберова Н. Б. Поплавский. «В венке из воска» // Б. Поплавский в оценках и воспоминаниях современников. - С. 149.

25Святополк-Мирский Д. Заметки об эмигрантской литературе // Б. Поплавский в оценках и воспоминаниях современников. - С. 165.

26Чагин А, И. Орфей русского Монпарнаса: о поэзии Б. Поплавского // Российский литературоведческий журнал.- 1996. - № 8. - С. 169-194; № 9 . - С. 288.

27Гальцева Р. Загадки Б. Поплавского // Культурология. - 1999. - № 2. - С. 154.

его обаятельных достоинств» . И далее Набоков продолжает: «Я не встречал Поплавского, который умер молодым, дальняя скрипка среди ближних балалаек... Его гулких тональностей я никогда не забуду и никогда не прощу себе раздражительной рецензии»29.

Среди исследований творчества Поплавского, написанных его современниками, особо хочется выделить книгу В. С. Варшавского «Незамеченное поколение» (Нью-Йорк, 1956). Варшавский назвал Поплавского «выразителем умонастроений»30 литературного поколения 20-30-х годов XX века.

Но стоит отметить тот факт, что многочисленные критические отклики представителей русского зарубежья на творчество Поплавского в большей степени сводятся к эмоциональным реакциям и мало содержат глубоких аналитических высказываний. По-видимому, Поплавский в чём-то обогнал своё время, поэтому настоящий интерес издателей к его творчеству обозначился только в 80-90-е годы. В США в этот период вышло трёхтомное собрание сочинений (далеко не полное).

Однако литературное наследие Б. Поплавского, включающее произведения разных жанров (письма, дневники, стихи, романы, критические статьи), представляет несомненный интерес и даёт все основания вписать имя Поплавского в историю русской литературы XX века. Не случайно в 1999 г. издательский дом «Летний сад» совместно с издательством журнала «Нева» опубликовали наиболее полное собрание поэтических произведений Поплавского. В однотомник сочинений поэта были включены не только все его стихотворения, в том числе и ранее не публиковавшиеся, но и черновые поэтические наброски. Издание сопровождается подробными и чрезвычайно информативными комментариями С. А. Ивановой, а написанное ею

28Набоков В. Другие берега. - М., 1997. - С. 123.

29Ермилова Е. В. Поплавский // Литература русского зарубежья. 1920-1940. - М., 1999.-Вып. 2,- С. 28.

30Варшавский В. С. Монпарнасские разговоры // Русская мысль. - 1997. -№3148.-С. 13.

предисловие знакомит читателя с биографией Поплавского, со временем и средой, вызвавшими к жизни феномен его творчества. С. А. Иванова называет поэта «легендой поколения и в каком-то смысле его символом»31.

Примечательно, чт�