автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Художественно-философские аспекты прозы Бориса Поплавского

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественно-философские аспекты прозы Бориса Поплавского"

На правах рукописи

Галкина Мария Юрьевна

ХУДОЖЕСТВЕННО-ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОЗЫ БОРИСА ПОПЛАВСКОГО

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ Диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

9 О ЯНЗ 2011

Москва 2011

004619322

Работа выполнена на кафедре русской литературы XX века Московского государственного областного университета.

Научный руководитель: Нэлли Михайловна Щедрина

доктор филологических наук, профессор

Официальные оппоненты: Николюкин Александр Николаевич,

доктор филологических наук

Летаева Наталья Викторовна,

кандидат филологических наук

Ведущая организация: Институт мировой литературы

им. А.М. Горького РАН

Защита состоится 10 февраля 2011 года в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.155.01 по литературоведению при Московском государственном областном университете по адресу: 105005, г. Москва, ул. Ф. Энгельса, д. 21-а.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 105005, г. Москва, ул. Радио, д. 10-а.

Автореферат разослан «» января 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

Алпатова Т.А.

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Поэт, писатель, философствующий публицист Борис Юлианович Поплавский (1903-1935) стал знаковой фигурой в истории эмигрантской литературы, своего рода эмблемой русского Монпарнаса 20-х - 30-х годов. Поиск новых форм субъективности, обостренный интерес к нравственным и религиозным вопросам, идея «героического погибания» — эти характерные черты творчества Б. Поилавского выражают эстетическую ориентацию младшего поколения эмигрантов, создавших особое направление, названное «парижской нотой» русской литературы.

Внимание к творческому наследию писателей, чьи литературные судьбы сформировались в эмиграции, вызвано переосмыслением роли так называемого «незамеченного поколения» в историко-литературном процессе. Имена представителей младоэмигрантской литературы стали неотъемлемой частью не только узкоспециализированных, справочно-энциклопедических трудов, но и учебных изданий двух последних десятилетий. Д. Кнут, А. Гингер, Л. Червинская, А. Штейгер, Б. Божнев, В. Смоленский, И. Одоевцева, С. Шаршун, И. Зданевич, Г. Газданов, В. Яновский, Н. Берберова, Ю. Фельзен перестают быть «второстепенными» литераторами на фоне писателей старшего поколения, свидетелей Серебряного века. Благодаря републикациям ранее неизданных в России произведений, архивной практике современных ученых, уплотняющимся хронологиям событий, биографическим расследованиям эмиграция первой волны предстает как сложное, многообразное явление культуры. Проясняются задачи и перспективы освоения этого богатого материала, возникает потребность не описательной, а более углубленной аналитической с ним работы, и предлагаемая диссертация постановкой определенных проблем по исследованию творчества Б. Поплавского представляет собой попытку осветить слабо очерченные грани феномена младоэмигрантской литературы.

Объект исследования — романы Б. Поплавского «Аполлон Безобразов», «Домой с небес».

Предмет исследования — проблема личности и ее художественное воплощение в романной дилогии Б. Поплавского.

Материал исследования включает романы «Аполлон Безобразов» и «Домой с небес» в нескольких редакциях, дневники писателя и письма, его статьи и доклады, лирику, а также критические отзывы и воспоминания о нем современников.

Степень разработанности темы. Изучение творчества Б. Поплавского началось за рубежом1. Его поэзии посвящены монографии Елены Менегальдо, которая рассматривает поэтические образы Б. Поплавского, опираясь на положения эстетики Г. Башляра2; и Мауриции Калузио, которая анализирует влияние авангардного искусства3; а также диссертации В.М. Жердевой, О.С. Кочетковой и С.Н. Романа4. Исследования Д. Токарева собраны в книгу «"Между Индией и Гегелем": Творчество Бориса Поплавского в компаративной перспективе»5. В контексте младоэмигрантской литературы произведениям Б. Поплавского уделено внимание в монографиях И.М. Каспэ, A.B. Ледекева, Л. Ливака, С.Г. Семеновой6. Различные исследовательские подходы к художественной и

1 Karlinsky, Simon. In Search of Boris Poplavsky: a Collage // TriQuarterly, 1973. — № 27. — P. 342-364; Karlimky S. Surrealism in Twentieth-Century Russian Poetry: Churilin, Zabolotskii, Poplavskij // Slavic Review, 1967. — Vol. 26, № 4. — P. 605-617; Karlinsty S. The alien comet 11 Поплавский Б. Собрание сочинений. — Т. 1: Флаги. — Berkeley: Berkeley Slavic specialties, 1980. — P. VI1I-X1I (Modem Russian Literature and Culture: Studies and Text. — Vol. 6); Olcolt, Anthony. Boris Poplavsky: a forgotten poet. — Stanford: Stanford University, 1973, Olcoti A. Poplavsky: the Heir Presumptive of Montpamasse H TriQuarterly, 1973. — № 27. — P. 305-319; Olcoti A. Poplavskij's Life Н Поплавский Б. Собрание сочинений. — Т. 1: Флаги. — Berkeley, 1980. — P. XHI-X1X.

2 Menegaldo, Helen. L'univers lmaginaire de Boris Poplavski: Doctorat d'Etat. — Paris; Nantiere, 1981 (в русском переводе: Менегальдо Е. Поэтическая Вселенная Бориса Поплавског о. — СПб.: Алетейя, 2007).

1 Caluzio. Maurizia. И paradiso degli amici. Sulla poetica di Boris Poplavskij. — Milano, 2008; второе дополненное издание: Caluzio M. 11 paradiso degli amici: Per un'analisi della poetica di Boris Poplavskij / Nuova ed. aggioraata. — Milano, 2009.

4 Жердева BM. Экзистенциальные мотивы в творчестве писателей «незамеченного поколения» русской эмиграции (Б. Поплавский, Г. Газданов): Автореф. дис. ...кацд. филол. наук. — М., 1999; Кочеткова О.С. Идейно-эстетические принципы «парижской ноты» и художественные помехи Бориса Поплавского." Автореф. дис. ...канд. филол. наук. — М., 2010; Роман С.И. Пути воплощения религиозио-философских переживаний в поэзии Андрея Белого и Б.Ю. Поплавского: Автореф. дис. ...канд. филол. наук. — М., 2007.

5 Токарев Д. «Между Индией и Гегелем»: Творчество Бориса Поплавского в компаративной перспективе. — М.: НЛО, 2011.

6 Каспэ И. Искусство отсутствовать: Незамеченное поколение русской литературы. — М.: НЛО, 2005. — С. 120-161 (см. также отдельную работу: Каспэ И. Ориентация на пересеченной местности: странная проза

документальной прозе писателя предложены в диссертационных работах Н.В. Андреевой, 0.13. Лашшко, Н.В. Летаевой, Н.И. Прохоровой, И.Е. Разиньковой7; в статьях Н. Барковской, Т.П. Буслаковой, Н.Ю. Грякаловой, Н.Б. Лапасвой, Л. Магаротто, Ю.В. Матвеевой, О.М. Орловой, Д. Рицци, М. Рубине и других. С резкой критикой признания Б. Поплавского значимым литературно-философским явлением в истории русского зарубежья выступила Р. Гальцева8. Религиозно-философской проблематике творчества Б. Поплавского в большей или меньшей степени уделяют внимание почти все исследователи.

Особое значение для данной работы имеют рассмотрение романа «Аполлон Безобразов» в контексте западноевропейской литературы с целью выявления «тенденций, позволяющих говорить об общей духовной парадигме эпохи»9 в диссертации Н.В. Андреевой; панорамный обзор, осуществленный в диссертации Н.В. Летаевой «Молодая эмигрантская литература 1930-х годов: проза на страницах журнала "Числа"»; результаты анализа книги стихов Б. Поплавского «Флаги», полученные О .С. Кочетковой; тесная взаимосвязь творчества Б. Поплавского с французской культурой, продемонстрированная Д. Токаревым.

Бориса Поплавского // Новое литературное обозрение, 2001. —■ № 47. [Электронный ресурс]: сайт «Журнальный зал: Русский толстый журнал как эстетический феномен». URL: http://magazines.russ.ru/nIo/2001/47/kaspe.htmJ (дата обращения: 15.10.2005); Леденев A.B. Набоков и другие: Поэтика и стилистика Владимира Набокова в контексте художественных искании первой половины XX века. — М.-Ярославль, 2004. — С. 86-94, 121-132; Семенова С.Г. Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов. Поэтика — Видение мира— Философия. — M.; ИМЛИ РАИ; Наследие, 2001. — С. 571-588; Ovale, Leonid. The Surrealist Adventure of Boris Poplavskii // Livak L. How it was done in Paris. Russian Emigré Literature and French Modernism. — Madison: The University of Wisconsin Press, 2003. — С 45-89.

7 Андреева Н.В. Черты культуры XX в. в романе Бориса Поплавского «Аполлон Безобразов»: Автореф. дис. ...канд. филос. наук. — М., 2000; Латышка О.В. Модель мира в романе Б.Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов»: Автореф. дис. ...канд. фклол. наук. — М., 1998; Летаева Н.В. Молодая эмигрантская литература 1930-х годов: проза на страницах журнала «Числа»: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. — М., 2003; Прохорова Н.И. Концепт «жизнетворчество» в художественной картине мира Б.Ю. Поплавского: Автореф. дис. ...канд. культурологических наук. — Саранск, 2007; Раэинькова И.Е. Поэтика романа Б.Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов» в контексте прозы русской эмиграции рубежа 1920-х - 1930-х годов; Автореф. дис. ...какд. филол. наук. — Воронеж, 2009.

* Гальцева Р. Они его за муки полюбили // Гальцева Р. Знаки эпохи. Философская полемика. — M СП:) ■ Летний сад, 2008. — С. 444-455. Впервые: Новый мир, 1997. — № 7. — С. 213-221. [Электронный ресурс]: Журнальный зал: Русский толстый журнал как эстетический феномен. URL: http://magazines.russ.rU/novyi_mi/1997/7/rec02.htnd (дата обращения: 22.09.10).

9 Андреева Н.В. Черты культуры XX в. в романе Бориса Поплавского «Аполлон Безобразов»: Автореф. дис. ...канд. фклос. наук. — М., 2000. — С. 7.

Цель и задачи исследования. Романы «Аполлон Безобразов» и «Домой с небес», объединенные целенаправленной соотнесенностью героев, мотивов, повествовательных стратегий, не становились объектом исследования в своем концептуальном единстве, дилогийной спаянности, художественно-композиционной неразложимости. Преемственность этих двух произведений, способы воплощения идеи «написать одну "голую" мистическую книгу»10, последовательность эстетических авторских рассуждений требуют аналитического обоснования — что и стало целью диссертации. В задачи исследования входит:

• проанализировать персоналистическую проблематику романов;

• рассмотреть формы духовной жизни персонажей;

• определить способы индивидуации характеров в романе «Аполлон Безобразов»;

• проследить влияние идей Ф. Ницше и развитие «ставрогинской линии» русского романа в дилогии Б. Поплавского;

• реконструировать композиционной замысел незавершенной трилогии;

• рассмотреть субъектную структуру романов;

• выявить специфику эстетической объективации героя романа «Домой с небес».

Основной научной гипотезой исследования выступает предположение о том, что поэтика прозы Б. Поплавского обусловлена художественным осмыслением философской проблемы личности.

Теоретические и методологические основы исследования. Романы Б. Поплавского в зависимости от избранного целевого аспекта исследуются с ориентацией на филологический метод М.М. Бахтина, системно-субъектный метод Б.О. Кормана, структуральную поэтику Ю.М. Лотмана, координирующий подход В.Е. Хализева, а также «инструментальный»

10 Погтавский Б. Ответ на литературную анкету журнала «Числа» // Поппавский Б. Собрание сочинений: В 3 т. — Т. 3: Статьи. Дневники. Письма / Сост., коммект., подгот. текста А.Н. Богословского, Е. Менегальдо. — М.: Книжница; Русский путь; Согласие, 2009. — С. 101.

характер теоретической поэтики С.Н. Бройтмана, Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпы.

В работе используются сравнительно-исторический, сравнительно-аналитический, историко-генетический, структурно-функциональный, системно-субъектный методы.

Результаты исследования и их научная новизна. Впервые формы мистической жизни героев проанализированы в рамках персоналистической проблематики. Эсхатологическая реальность романов Б. Поплавского представлена по аналогии со сменой мировоззренческих моделей античности и христианства. Выявлены такие повествовательные стратегии как апофатический способ объективации героя, пространственная инверсия полюсов «небо» — «дно», интегральный прием оксюморона. Композиционный замысел незавершенной трилогии реконструирован на основе сквозного мистериального сюжета, в основу которого положен сценарий инициации. Жанрово-родовой синкретизм романов Б. Поплавского рассмотрен путем выделения не биографического и не эссеистического, а лирического начала.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Романная дилогия Б. Поплавского посвящена проблеме взаимоотношений личности и сверхличностного начала — Божества. Метафора Б. Поплавского «роман с Богом» имеет онтологический смыл.

2. Художественное мышление Б. Поплавского формировалось в процессе эсхатологического прочтения философских идей поздней античности, христианизации философии Ф. Ницше, оригинального осмысления важнейшей в культуре XX века философской категории небытия.

3. Объективация героя романа «Домой с небес» посредством апофатических характеристик приводит не к аннигиляции, как полагал Н. Бердяев, а к абсолютизации личности в художественном мире Б. Поплавского.

4. В основе произведений лежит общая композиционная схема, смысловым центром которой является апокалипсический опыт отдельной личности — свидетельство трансцендентной субъектности человека.

5. Жанр романов Б. Поплавского (вместивший элементы эпоса, лирики и драмы) — наглядный пример родовой диффузии в литературе XX века. От «Аполлона Безобразова» к «Домой с небес» отчетливо прослеживается тенденция к лиризации, отраженная в изменении системы персонажей, природы сюжетного события, субъектной структуры.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Материалы диссертации расширяют контекстуальное пространство младоэмигрантской литературы, дополняют представления о религиозно-философских взглядах Б. Поплавского и о структурных особенностях его романов.

Теоретическая значимость исследования состоит в апробации методов анализа неканонической поэтики (поэтики художественной модальности), в основу которых положен субъектный подход; имеет значение очередной опыт исследования синкретических форм прозы XX века и рассмотрение способов художественной проблематизации в философском романе. Полученные результаты стоит учитывать при изучении поэзии, художественной прозы, дневников и публицистики Б. Поплавского как явлений соприродных, проникнутых общей темой и имеющих общую лирическую доминанту.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее основные тезисы могут применяться при дальнейшем освоении эстетического потенциала русской эмигрантской литературы; при углубленном изучении философской проблематики творчества Б. Поплавского и более детальном исследовании поэтики его романов; при рассмотрении произведений Б. Поплавского в контексте культуры XX века. Выводы диссертационного исследования позволяют конкретизировать тематический диапазон и повествовательные стратегии романов

Б. Поплавского при разработке методических материалов и чтении курсов по истории русской литературы.

Апробация работы. Положения диссертации апробированы в статьях изданий: «Вестник МГОУ. Серия «Русская филология» (2006, № 3; 2010, № 2), «Литературоведческий журнал» (2008, Ms 22); в докладах на международных и межвузовских научных конференциях: «Славянские литературы в контексте мировой» (Белорусский государственный университет, 2005); «Русское зарубежье — духовный и культурный феномен» (Московская академия образования Натальи Нестеровой, 2006); Международная конференция молодых филологов (Тартуский университет, отделение русской и славянской филологии, кафедра русской филологии, 2007); «Феномен заглавия: Заглавие и интерпретация» (Редакция журнала Российского государственного гуманитарного университета «Вестник гуманитарной науки», РГГУ, 2007); «Русское литературоведение на современном этапе» (Московский государственный открытый педагогический университет им. М.А. Шолохова, 2007); «Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века» (Кафедра русской литературы XX века МГОУ, 2007); «Научный потенциал XXI века» (Московская академия образования Натальи Нестеровой, 2007); «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» (Волжский университет им. В.Н. Татищева (Институт), Тольятти, 2007); «Перспективы изучения истории культуры Российского Зарубежья» (Сектор истории культуры Российского Зарубежья Российского института культурологии, Москва, 2007); «Пушкин и мировая культура» (Белорусский государственный педагогический университет им. Максима Танка, Минск, 2009); «Русский Париж между двух мировых войн» (Дом Русского Зарубежья имени Александра Солженицына, Москва, 2010).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования, характеризуются теоретико-методологические основы, научная новизна и практическая значимость диссертации.

Первая глава «Проблема личности: формы мистического опыта в романах Б. Поплавского» посвящена рассмотрению системы персонажей. Герой романа «Аполлон Безобразов», юный эмигрант Васенька, от лица которого ведется повествование, вовлечен в сообщество разновидных «мистагогов». В пределах этого сообщества, в ситуации соотношения характеров, реализуется возможность сопоставления индивидуальных опытов общения с Божеством. Специфика взаимоотношений с Богом, определяющая своеобразие каждого характера в романе «Аполлон Безобразов», становится основным признаком подлинно индивидуального бытия Олега, героя романа «Домой с небес». Структура дилогии ориентирована на формирование образа «религиозного уникума» — личности, познаваемой в качестве мистического любовного субъекта.

Параграф 1.1. «Спор о персонализме Б. Поплавского» представляет собой вводные замечания к теме главы и постановку вопросов, значимых для рассмотрения проблематики романной дилогии.

С началом выхода сборников «Числа» стали заметны и приняли публичный дискуссионный характер мировоззренческие расхождения между старшим и младшим поколениями русских эмигрантов. Георгий Федотов указывает на противостояние двух идеологических полюсов: «Борьба, которая ведется сейчас в мире за человеческий дух — это и есть борьба между Буддой и Христом, между нирваной и вечной жизнью. <...> И я боюсь — хоть и хотел бы ошибиться — что тема смерти оборачивается в "Числах" темой нирваны»1'. Николай Бердяев видел «главный дефект мироощущения

" Федотов Г. О смерти, культуре и «Числах»//Числа, 1930-1931. — Кн. 4. — С. 146.

10

и миросозерцания Б. ГГонлавского <...> в его имперсонализме»12, т.е. неличпостном, нирванном мировосприятии. Эти замечания очерчивают некую экзистенциальную, а не религиозную (содержательно сопряженную с религиозной, но не теологическую по сути) ситуацию, в основании которой лежит символическое понятие личности — поле, арена борьбы других символических понятий: бытия и ничто.

Спор «отцов» и «детей» о существовании и сущности личности (на языке философии предмет этого спора определяет термин «персонализм») отражен преимущественно в художественном дискурсе. В тот период на страницах «Чисел» формируется «парижская нота». Основным эстетическим кредо нового направления стало предельно честное, «документальное» выражение личных переживаний ■— искусство должно было имманентно усвоить повседневность, растворяющую частную жизнь, и таким образом свидетельствовать о ценности этой ежеминутно умирающей жизни (например, Б. Поплавский трагическую судьбу художника ставил выше его изобразительных способностей). Субъективности отводилась роль важнейшего художественного критерия. Идеей узаконивания порой неприглядного индивидуального перед объективно прекрасным «парижская нота» повлияла на литераторов разных творческих биографий, в условиях эмигрантского быта очевидным образом зависимых от carte d'identité, удостоверения личности.

В некотором смысле сторонники «парижской ноты» стремились выразить именно то, отсутствие чего диагностировали у них представители старшего поколения. Показательно, что много позже, в 1950-х годах, редактор «Чисел» Николай Оцуп предпримет попытку назвать литературное направление тех лет персонализмом, специально оговорив, что не вкладывает в это слово значение, которое закрепилось за ним в русской философской традиции13.

12 Бердяев И. По поводу «Дневников» Б. Поплавского // Современные записки. 1939. —№ 68. — С. 445.

13 Оцуп И. Литературные очерки. — Париж, 1961.—С. 121-149.

Персонализм H. Бердяева Б. Поплавский не только подвергает критической оценке, но и, если можно так выразиться, экспериментальной верификации. Проблема «Абсолют vs личность» лежит в основе идейного содержания его дилогии. Герой романа «Домой с небес», занятый поиском своей индивидуальности во взаимоотношениях с Богом, в любви, в творческом самовыражении (основные постулаты бердяевской концепции творческой личности), словно бы поддразнивает оппонента: «И, entre nous, — никакой личности все-таки нет, это все для мелкого удобства»14.

Взамен творческого персонализма Н. Бердяева Б. Поплавский предлагает свою «музыкальную» концепцию: «Если жизнь есть огромная и смертоносная симфония, каждая человеческая душа есть отдельный такт в ней, некая маленькая музыкальная фраза»15. Единственно достоверным свидетельством личности признается ее трагически осмысленное звучание-умирание в вечности.

Эсхатологический персонализм Б. Поплавского вдохновлен, героическим пафосом доверия неочевидному благу мироустройства, трагическим соглашением, «тишайшим мистическим подвигом» человека, которому «следует не только простить богам, но и полюбить их»16. Внесение нравственного смысла в трагедию, в то же время, отличает подобное мировосприятие от французского экзистенциализма, сосредоточенного на ощущении бессмысленности, «абсурда» (А. Камю), «тошноты» (Ж.П. Сартр). В антропологии Б, Поплавского переживание «эфирной», испаряющейся индивидуальности актуализирует опыт априорнс-трансцендентной субъектности человека.

Кризисное мироощущение передает характерная для прозы и поэзии Б. Поплавского проекция современности на период заката античной цивилизации. Примером может служить стихотворение «Стоицизм» (1930), в

14 Поплавский Б. Домой с небес // Потавский Б. Собрание сочинений: В 3 т. — Т. 2: Аполлон Безобразов. Домой с небес: Романы / Подготовка текста, коммект. А. Богословского, Е. Менегальдо. — М.: Согласие, 2000. — С. 399.

1! Поплавский Б. О согласий погибающего с духом музыки II Поплавский Б. Собр. сочин.: В 3 т. — Т. 3:

Статьи. Дневники. Письма. M.: Книжница; Русский путь; Согласие. 2009. — С. 26.

16 Поплавский Б. О согласии погибающего с духом музыки // Поплавский Б. Собр. сочин. — Т. 3. — С. 27.

12

котором размеренность римской повседневности и освоенную фатальность мироустройства («мир сгорит») поэт разворачивает перед взглядом постороннего свидетеля — Христа. Так, наряду с языческим, возникает второй план — христианский, и понимание предопределенности трансформируется в ощущение обреченности, античный фатализм перетекает в христианский эсхатологизм.

«Отличие от старого декадентства, — писал Б. Поплавский, — то, что мы радостные, золотые. Умираем, радуясь, благословляя, улыбаясь. В гибели видя высшую удачу, высшее спасение»17. Спасение в погибании — эту сотериологическую идею стоит иметь в виду при изучении центрального образа романа «Аполлон Безобразов» и вообще мотивации творческого сознания русских монпарнасцев.

В параграфе 1.2. «Мистика западного и восточного христианства в романс "Аполлон Безобразов"» система персонажей рассматривается как особого рода конфигурация антагонистических взаимоотношений; дается контекстуальное обоснование противопоставления двух типов христианской мистики; анализируются специфические черты персонажа на фоне репрезентируемой им культурно-религиозной традиции.

В русской религиозно-философской среде противопоставление православной и католической мистики стало одним из способов обоснования аутентичности восточного христианства. Сравнивая св. Серафима Саровского и св. Терезу Испанскую, Н. Бердяев говорил о волевом, мужественном характере православия и чувственном, женственном характере католичества18. Схожие аналогии выстраивали и другие русские религиозные мыслители. Если иметь в виду, что в первоначальном варианте романа Б. Поплавского действовали два персонажа — Серафимов и Зевс, затем соединившиеся в один образ Тихона Богомилова, — станет ясно, что

17 Поплавский Б. Из дневников. 1928-1935 11 Поплавский Б. Собр. сочин. — Т. 3. — С. 415.

18 Бердяев Н.А. Философия свободы. Приложение: Утонченная Фиваида // Бердяев Н.А. Философия свободы. Истоки и смысл русской! коммунизма. — М.: Сварог и К, 1997. — С. 237.

писатель исходил из уже сложившейся образной оппозиции: восточное христианство воплощено в мужском, западное — в женском образе.

Религиозный опыт героини Б. Поплавского отражает интимную близость Христа человеку. Такое восприятие божественного восходит к мистической традиции Богосупружества, получившей предельно широкое развитие в католицизме. Образ Веры-Терезы фон Блиценштиф писатель создавал, очевидно, под влиянием канонизации св. Терезы имени Младенца Иисуса (Маленькой Терезы из Лизье)", но главной его задачей было передать тонкий и хрупкий мир кармелитской мистики вообще — мир unió mystica, единения души с Богем20,

Отец героини, «истинный кальвинист», одержимый идеей божественного возмездия человечеству за грехи, противопоставлен мечтающей «искупить Люцифера» Терезе в пределах антитезы волевого индивидуального и безвольного «симфонического» начал — «духовная предопределенность» гармоничного растворения в Христе направляег Терезу от унифонического, индивидуализированного протестантизма к органному католицизму.

Другие черты западного христианства воплощены в образах священников монастыря, где воспитывалась Тереза. На фоне «добродушной веры» монашек в чертей серьезность оккультных практик отца Гильденбрандта напоминает об алхимических «склонностях» европейской культуры. Отец Гильденбрандт олицетворяет герметическую традицию католицизма. Сменивший его на должности аббата Роберт Лекорню, спортсмен и бойскаут, захвачен модернистскими идеями рационализированного устройства церкви, правда, интересы молодого

19 В 1925 году Тереза имени Младенца Иисуса была причислена к лику святых. За кротость и простоту нрава, совмещенных с твердостью духа, Маленькая Тереза обрела горячую любовь в среде русских эмигрантов, и в 1929 году католическая церковь провозгласила се покровительницей России.

20 Новый всплеск интереса к опыту unie mystica внесло движение renouveau catholique, развивающееся во Франции в 1920-х годах и благодаря своей ярко выраженной антропологической тенденции поддержанное не только церковными деятелями, но и французскими интеллектуалами, а также заметной реакцией русской диаспоры (о чем свидетельствует, например, создание Д. С. Мережковским циклов «Лица святых от Иисуса к нам», «Реформаторы», «Испанские мистики»),

священника слишком часто вступают в конфликт с догматической теологией, требующей большой дисциплинарной выдержки.

Еще один представитель европейского мистицизма в романе — исследователь «соответствия каббалы и Шеллинга-Гегеля» по прозвищу Аверозс. Этот персонаж, наделенный классической внешностью чернокнижника, продукт западной философии и ее средневековых истоков, в которых арабская экзегетика и иудейский талмудизм сплетаются с рационализмом схоластической традиции.

Характеристики русской веры закреплены в тихой «незлобивой» вере матери Терезы, жалостливости Васеньки и наиболее полно — в национальных чертах образа Тихона Богомилова. Богатырские номинации этого образа (рыжебородый силач, «широкогрудый сектант Илья Муромец») связаны с сюжетной ролью персонажа: Богомилов неоднократно спасает героев из опасных ситуаций. Спокойствием, силой, уверенностью Тихон противопоставлен Терезе и Васеньке, привычкой брать на себя ответственность за других — Безобразову. Смирение Богомилова, если придавать вероисповедный смысл его фамилии, связано с признанием зла не акциденцальным, а субстанциальным свойством сотворенного мира21. И хотя автор романа дважды указывает на «православносгь» своего персонажа, речь идет не о конфессии, а, скорее, о национальной черте русской религиозности.

Образ Тихона Богомилова стоит вне семантического поля «церковность» и репрезентирует «лесное подвижничество». Его сектантство подчеркивает волевое, мужественное начало «природной христианской философии», противопоставленной светской духовной культуре.

Намеренно ломая простую ясность бытовой религиозности, автор наделяет персонажей определенного рода аномалиями: видения Терезы смущают католических священников, а увлечение Клодеяем —

21 Дуализм богомильства (космогония двух начал: добра и зла) преемственен религиозно-нравственному аскетическому учению Маркиона — яркому гностическому явлению первых веков христианства. lía Монпарнасе увлечение гностицизмом, в частности маркионтмом, было своего рода модой и порой даже служило причиной проявления неприязненного отношения к воцерковленной эмигршгтекой общественности (см.: Варшавский В. Незамеченное поколение. — Нальчик, 2007. — С. 294-296).

15

преподавателей Роберта; демократические взгляды отца Гильденбрандта имеют «несомненно еретическую протестантскую окраску»; Тихон Богомилов, человек «спокойной земляной веры», оказывается, читает гностические трактаты.

Асоциальность действующих лиц показывает, что личный мистический опыт в конечном итоге вступает в конфликт с той традицией, внутри которой он был подготовлен. Соединяя персонажей в одно сообщество, автор заостряет их индивидуализм, но выстраивает их образы не в форме статичной предельности характера, а скорее, как энергийную беспредельность личности.

Можно обозначить три ступени индивидуации характера в романах Б. Поплавского. Первая: идентификация с конкретной культурно-исторической религиозной традицией. Вторая: некое отклонение внутри этой традиции и утверждение уникальности каждого мистического опыта как единственно подлинного свидетельства личности — не «комбинация индивидуальных красок»2', а индивидуальная религиозная интуиция создает лицо личности. Третья ступень: сопоставление с характером другого действующего лица. Границы образа становятся различимы в «раю друзей», где маргинальных по натуре героев объединяет насущная потребность метафизической жизни вообще, потребность непременно состоять в каких-либо взаимоотношениях с Богом.

В параграфе 1.3. «Аполлон Безобразов: мистика "Оно"» рассматривается философская концепция Безобразова, генезис, идейная и функциональная роль героя в структуре незавершенной трилогии.

Аполлон наделен категорически отличным от других персонажей романа мировоззрением, в котором Божество не противопоставлено миру, как в христианстве, а слито с миром в тотальном синкретизме. Его космологическая система синтезирует различные представления об

22 Поплавский Б Из дневников. 1928-1935 // Поплавскгт Б. Собр. сочин. — Т. 3. — С. 450.

16

абсолютной самости, первоначальной причине всего (Атман, Эн-Соф, Дао, Первоединое, Абсолют).

Некоторые мотивы концепции Аполлона дублируют раннехристианский эзотерический гнозис, но основная идея этого гнозиса — Христос-Спаситель — исключена из учения Безобразова. Аполлон считает Христа либо слабаком, не сумевшим преодолеть детерминизм мира, либо мошенником. Отсюда пессимизм космологических и антропологических представлений героя: сотворение мира — случайность, как и сотворение человека. Мир — всего лишь иллюзия, сон Бога, и человек как субъект этого сна, в свою очередь грезящий о Боге, тоже иллюзорен.

Телеологический аспект этой космогонии заключается в том, что бытие принимается единственно как движение к заданной цели — к изначальному небытию, и весь, по сути дела, трагичный сценарий мира сводится к тотальному исчезновению, абсолютной онтологической аннигиляции.

■ Портрет и поведение героя обоснованы античными образцами: публичность души, способной к социальной мимикрии (актерство); публичность тела, перенявшего форму скульптурной завершенности (атлетизм); атараксия как проявление силы духа и суицидальное намерение как перспектива достойного завершения жизни — таковы особенности стоической доктрины и античного миросозерцания вообще. Однако глубокое проникновение Безобразова в греко-римскую метафизику приближает его к эллинистическому восприятию до определенного предела. Мировоззрение Аполлона пантеистично, но в нем нет свойственного античности исходного синтеза реального и идеального начал, поэтому живой, энергичный языческий пантеизм здесь приобретает вид онтологического нигилизма.

В контексте русского классического романа герой, противопоставленный всем прочим действующим лицам как фигура «люциферического одиночества», задает прочтение метафизики образа Николая Ставрогина в новых культурно-исторических условиях. Б. Поплавский исследует морфологию личности, дошедшей до самого

глубокого дна, меонического предела. Не мефистофелевское начало, а персонифицированный в Аполлоне Безобразове онтологический нигилизм лежит в основе идейного замысла романа.

Аполлона Безобразова характеризуют такие присущие образам Ф.М. Достоевского детали, как противоречивый портрет героя, наделенного исключительным опытом страдания и греха; меланхолическое отношение к смертельной опасности и попытка самоубийства чужими руками; закрепленность в пограничном состоянии, развивающая амбивалентную тенденцию к катастрофическому падению и покаянию, забвению и абсолютному оправданию.

Однако в отличие от исчерпанности, ужасающей пустоты Ставрогина, небытие Безобразова — осознанная экзистенциальная установка. Он отказывается от личного спасения как от малоинтересного довеска к неубедительной концепции личного Бога, но когда пробует отказаться от жизни — выйти вон из музыки бытия — то терпит катастрофу. Так возникает главный идейный оксюморон романа — трагедия несостоявшегося небытия, и герой открывается в своем имплицитно жертвенном образе: гора, где не умирает Аполлон, приобретает значение Голгофы, а безобразность, безличность героя — значение кенозиса. Принятие небытия становится своеобразным подвигом, последней via cruris личности.

Развитая в публицистике Б. Поплавского мысль о героическом погибании его поколения и образ Аполлона Безобразова сформировались под влиянием философии Ф. Ницше, которого Б. Поплавский понимал как «одного из самых христианских писателей»23. Автор наделяет Безобразова чертами Сверхчеловека, но не в духе имморализма известного героя Михаила Арцыбашева (Санина), а в духе стоического героизма «солнечного воина» А. Гингера. Как и лирический герой А. Гингера, Аполлон интуирует солярный космос, а не частную жизнь, он презирает надежду и смеется над

23 Лоплавский Б. О мистической атмосфере молодой литературы в эмиграции // Поплавскии Б. Собр. сочки. — T.3. — С. 45,

жалостью, считая, что страдание выдает слабость человека и его обиду на мир.

В романе актуализирована система метафор, задействованная Ф. Ницше для описания аполлинического и дионисийского качал. Аполлинизм Безобразова проявляется в солнечной образности, в сновидческом иллюзионизме, в пластике окаменения, в творческом визионерстве, в антимузыкальности. Скрытое дионисийское начало, предполагающее жертвенный смысл не-гибели Аполлона, активизирует идею его потенциального возрождения (эту особенность стоит рассматривать как момент модификации ставрогинской парадигмы в образе героя Б. Поплавского)24.

В художественном пространстве дилогии он выполняет медиативную функцию, выступая проводником героя духовного поиска. Встречу и прощание Васеньки с Аполлоном в первом романе маркирует инвариант границы — мост (своеобразный ответ автора на призыв Ницше «Иди через мост»); в начале второго романа Олег едет с Безобразозым в поезде, а в финале слышит его «прекрасно-спокойный голос» под Триумфальной аркой

— тоже маркеры пространственно-временной границы, преодолевая которую герой оказывается в очередной биографической полосе.

Самого Безобразова автор подвергает испытаниям для того только, чтобы оставить неизменным «героя без единого приключения». Автор вкладывает в структуру сюжета экспрессивное значение: «внебытийность» Аполлона, с одной стороны, наделяет ею безграничным авантюрным потенциалом, с другой — лишает возможности его проявления. За счет развития повествовательной формы от романа к романному комплексу повышается интенциональность образа: Аполлон Безобразов как «прекрасная идея чистой возможности» есть мистериальная тайна, потенциальная эпифания.

24 Показательно, что сознание необходимости падения и дальнейшего воскрешения Василий Яновский назвал «стилем» младоэмиграшской культурь;. См.: Яновский В. Необыкновенное десятилетие (интервью) // Антология Гнозиса. Современная русская н американская проза, поэзия, живопись, графика и фотография.

— СПб.: Медуза, 1994, —Т. !. —С. 333-334.

В параграфе 1.4. «Мистический опыт героя романа "Домой с небес"» специфика взаимоотношений Олега с Божеством определяется посредством противопоставления его мистического опыта имперсональному опыту Аполлона Безобразова; исследуется антиномизм образа Олега; раскрываются способы объективации героя.

Благодаря аскезе, физическим тренировкам, чтению универсалистов (Аристотеля, Г.В.Ф. Гегеля, А. Шопенгауэра, Э. фон Гартмана) Олег перенял многие качества Аполлона, но его мистические эксперименты имеют противоположное безобразовскому направление: Безобразов отрицает существование личности и устремлен к небытию; Олег исследует пределы своей индивидуальности и жаждет личной жизни. Его путешествие «домой с небес» вызвано желанием улизнуть от Бога, Его абсолютизма, пожить индивидуально. Однако оказывается, что вне личных отношений с Богом, нет и личности — ее лик растворяют «души» разных биографических периодов, разных опытов взаимоотношений с женщинами и друзьями, разных впечатлений и состояний. Поэтому возникает еще более настоятельная потребность установить с Богом личные взаимоотношения — происходит переосмысление темы Богосупружества как «дружеских» и «половых» отношений с Богом.

Поскольку в феноменальном мире дистанция, отделяющая «я» от аутентичности, непреодолима, то «мужественное», «героическое», «античное», «стоическое», «люциферическое» одиночество — отчужденность от бытия, в том числе и от своей индивидуальности — становится для героя не только единственно возможной формой метафизического существования, но и единственно религиозно оправданной.

Медитативная практика Олега обращения в Ничто решительно отличается от безличной мистики Безобразова и, скорее, восходит к христианской апофатической традиции. И то и другое имеет в своей основе интуицию абсолютной самости. Но если Аполлону важно приобщиться к становлению трансцендентного «Оно», открыть себя как момент всеобщих

изменений, то Олега автор наделяет таким типом религиозного созерцания, в котором происходит диалог мистических субъектов — мистическая встреча «лицом к лицу» с Богом. «Портреты» этих субъектов выдают их имманентное взаимосовпадение в художественном мире Б. Поплавского.

В отличие от других персонажей дилогии Олег не имеет объективированной, вынесенной вовне, душевной и телесной формы. Здесь, в настоящем, внутренний мир героя принципиально безграничен. Его попытка обрисовать свои «прошлые» души только обостряет вопрос «где же я подлинный?» и выталкивает из времени в космическую безмерность. Наружность героя тоже дана не в живописно-пластическом выражении, а в восприятии самого Олега, в переживании своего тела изнутри. При этом все повествование сосредоточено на напряженном всматривании в героя, на интенсивном наблюденни за его не останавливающейся метаморфозой и на поиске смыслового ядра его личности.

Временная и пространственная аморфность героя — симптом абсолютизации личности в художественном мире Б. Поплавского. Образ Олега складывается из набора апофатических характеристик, и последовательно применяемая поэтика оксюморона приводит к имплозии Абсолюта в личность.

Подобно тому, как Бог, раскрывшись Олегу в «огненном водопаде мирового бывания», пронизывает всю его частную жизнь (поэтому «нет души, нет личности, нет "я", нет моего»), личность самого героя благодаря апофатическому усилию автора пронизывает всю ткань художественного повествования. Необъятная, незавершимая, становящаяся личность заключает в себе онтологические основания художественной реальности романа.

Бытие Олега обнаруживает ряд подчиненных друг другу антиномий, пространственным выражением которых является, с одной стороны, «ледяное поднебесье» аскезы, с другой — «горячая, смрадно кипящая влага» жизни. Соответственно этим полюсам располагаются антитезы:

неподвижность — становление; антимузыкалыюсть — погибание (т.е. согласие с духом музыки); сон — страдание; одиночество — дружба; «я», лишенное всех признаков, небытие личности — «я», включающее все признаки, всебытие личности. Последнюю отражают метаморфозы Олега в «Господина Никто». Вторая (после £ез-образова) номинация безличности, посредством которой предпринимается попытка осмыслить личность — теперь не объектно, в форме философского понятия, а субъектно, в личном опыте — как и имя Аполлона, представляет собой оксюморон и может служить примером художественной конкретизации, соответствующей в романах Б. Поплавского уровням: антиномия — антитеза — оксюморон.

2. Вторая глава «Архитектоника романов Б. Поплавского» посвящена особенностям художественной структуры романного комплекса в целом и отдельных его частей. Сюжет романов определяет писательская концепция эсхатологического персонализма. Основное событие —-символическая смерть героя — имеет значение инициации, посредством которой постигается трансцендентный опыт личности. Но если в первом романе главное действующее лицо, Аполлон Безобразов, представлено с внешней точки зрения, то дальнейшее эстетическое исследование личности обязывало автора определенным образом изменить романную форму и перейти от эпического повествования к лирическому изображению героя романа «Домой с небес».

В параграфе 2.1. «Композиция незавершенной трилогии Б. Поплавского» развивается тезис о дуализме художественного мышления писателя и его поэтике оксюморона, характеризуются мифопоэтические детали сюжета, субъективное восприятие форм пространства-времени, на основании чего предпринимается попытка реконструировать композиционный замысел незавершенной трилогии.

Под оксюмороном понимается не только стилистический прием, а вообще заметная в творчестве Б. Поплавского тенденция к совмещению противоположностей. Неоднократно повторяющаяся в его произведениях

известная герметическая формула «все, что вверху, соответствует тому, что внизу» входит в поэтику романов в виде инверсии — взаимного изменения позиций содержательных элементов художественной структуры. Феномен отражения, свойственный этому процессу, проявляется в заглавии романов; в разнообразных сюжетных симметриях; в инверсии пространственных полюсов «верха» и «низа», неба и земли; в контрастном хронотопе романов.

В основе сюжетных схем «Аполлона Безобразова» и «Домой с небес» лежит инициатический сценарий обретения бессмертия. Смерть и воскресение, события, повторяющиеся в судьбах двух самых популярных мистериальных богов (Осириса и Диониса), в повествование проникают с отрицательным модусом: Аполлон не умирает и не перерождается, но пройденный им путь обратным образом повторяет этот мистериальный сюжет. Герой, который пытался преодолеть смерть, отказавшись от жизни, встречается со смертью, переживает смерть в момент убийства соперника.

Интерпретация Безобразовым притчи о воскресении Лазаря отражает его собственный опыт: чьей-то властью, более волящей, чем воля человека, он (как и Лазарь) насильно изъят из небытия и водворен обратно в жизнь. После разыгравшейся в горах драмы его существование мыслится как продолжающееся уже в псстистории. Личный апокалипсический опыт героя связан не с выходом из реальности, а, напротив, с приближением к ней: имперсоналист Безобразов не смог «заснуть на кресте». На спекулятивную теорию иллюзорности мира, которую он исповедовал, начала влиять правда индивидуальной жизни.

В романе «Домой с небес» состояние души «в пути» меж двух полярных точек расценивается как наиболее естественная форма существования Олега25. При этом образное оформление пространственной дихотомии в произведении свидетельствует о том, что рай перенесен на дно,

25 Если на образ Аполлона Безобразова повлияло учение Ф. Ницше о Сверхчеловеке, то на образ Олега — философия Б. Паскаля: «Так что же есть человек в природе? Ничто по сравнению с бесконечностью, все по сравнению с небытием, середина между ничто и все; он бесконечно далек от постижения крайностей; цель и начала вещей надежно скрыты от него непроницаемой тайной. Равным образом —- не способен понять небытие, из которого он извлечен, и бесконечность, которую он поглощается» (Паскаль Б. Мысли / Пер. с фр. Ю. Гинзбург. —М.: Изд-во им. Сабашниковых. — С. 133).

23

в подземелье, в бездну, он существует совместно с ужасным и трагическим; небо же застыло в своей солнечной неподвижности — собственно, равнодушие и мертвенность неба и вынуждают героя предпринять путешествие «домой с небес», итогом которого становится переход в метаисторическое измерение.

В финале романа, проспав два дня (эквивалент смерти), преображенный герой просыпается воскресным (!) утром, но этот сюжет смерти-обновления Олега наделен не менее парадоксальным, чем в случае с Безобразовым, характером: противоречие живого опыта внутренне бесконечного «я» локализующему смыслу смерти приводит к тому, что отмирает биографический слой образа, т.е. сама реальность, а личность принадлежит вечности.

Конфликт, который на примере своих героев пытается разрешить Б. Поплавский, вызван дилеммой: либо безличное бессмертие в Абсолюте (Аполлон), либо субстанциальное одиночество (Олег). Иная перспектива могла быть отражена в романе «Апокалипсис Терезы». Если предположить, что героиня аналогично Аполлону и Олегу переживает инициатический опыт смерти, то ненаписанная часть «трилогии» получила бы альтернативную двум первым романам эсхатологическую модель, близкую оригеновской идее апокатастасиса, разрешающей вселенскую драму восстановлением, возвращением всех вещей в прежнее состояние.

Мечтая о возвращении Люцифера «в небо со всеми тайнами преображенного горя и стыда», Тереза оправдывает отьединенность падшего духа, и если Аполлон (небытие) отрекается от личного бессмертия, то спасти его может только Тереза (жалость), подобно тому, как Сольвейг (одно из имен героини) спасает Пер Гюнта, главный грех которого состоял в том, что он не был самим собой. Жалость Терезы свидетельствует трагический смысл «вечно попираемой ценности»26 отдельной человеческой души-ноты на фоне музыкального целого.

26 Поплавский Б. Из дневников. 1928-1935 // Поплавский Б. Собр. сочин. — Т. 3. — С. 451.

24

Движение к «всеобщему восстановлению», заданное в романах образом пирамиды света и тьмы, проявляется в светотеневой ритмике хронотопа. Картину метафизического контраста определяют три «материи», организующие пространство-время в прозе и поэзии Б. Поплавского: свет, вода (дождь) и звук. Эти «субстанции», интегрируя пространственную и временную протяженности, создают «атмосферу» — трансляцию повседневности в вечность.

Особую семантическую нагрузку имеет звук граммофона. В его символике общее настроение «заката Европы» усиливают эмигрантские впечатления: все в прошлом, 8се безвозвратно, и потому наступает минута какой-то сладкой братской обреченности. Граммофонный звук — это звук вечного завершения; он консервирует определенные временные пласты, заполняя их экстрактом бессмертия: это умирание, никогда не доходящее до смерти, как бы вибрация трансцендентного.

Феноменальное бытие героев пронккнуто трансцендентностью в каждом «бессмертном закате», в каждой паузе, в каждом жесте. Метафизика повседнезности, где время и вечность теряют свое оппозиционное значение, — один из устойчивых мотивов философствования Б. Поплавского.

В то же время образ граммофона в дилогии связан с размыканием индивидуальных границ, поэтому граммофонную музыку (знак-существования постистории) можно рассматривать как метаобраз романов, объединенных развитием одной общей темы, кода которой должна была прозвучать в «Апокалипсисе Терезы» как «самая высокая нота», когда «вдруг какое-то небо раскрывается в глубине музыки и кто-то отвечает с неба, кто-то прижимает к сердцу и обещает возвратиться и уже никогда, никогда не расставаться»27.

Сквозной мистериальный сюжет незавершенной трилогии, таким образом, связан с идеей воссоединения, возвращения, мистической встречи.

37 Поп-чаиский Б. Аполлон Безобразов // Поплавскии Б. Собр. сочин. — Т. 2. — С. 159.

25

В параграфе 2.2 «Повествовательные стратегии художественной, прозы Б. Поплавского» рассматривается неоднородность природы события и субъектных структур в романах «Аполлон Безобразов» и «Домой с небес», функционирование реплики и свойственные художественной прозе Б. Поплавского формы многоголосья.

В «Аполлоне Безобразове» сюжет определен эпическим типом события: диалог-спор, обнаруживающий мировоззренческие расхождения героев, и их дальнейшее движение, связанное с преодолением границы семантического поля, отделяющей «должное» от «запретного». Расстановка персонажей в художественном континууме романа осуществлена следующим образом: Аполлон — герой, подошедший к границе, но не пересекший ее, что стало главным событием повествования; Роберт — герой, совершающий безвозвратное движение в антиполе; Тереза — героиня, совершающая возвратное движение; Тихон и Авероэс — неподвижные персонажи, не покидающие границ одного поля; Васенька — герой, не принадлежащий какому-либо пространству, герой пути.

Во втором романе внимание сосредоточено на изменении состояний единственного героя, и основную роль здесь играют демаркационные линии этих состояний. Последовательное саморефлексивное «впитывание» Олегом опытов «земной» жизни и составляет сюжет романа, основанного на лирическом типе события, но совмещенного с типичным для романной эпики разделением планов рассказанного события и события рассказывания.

Трансформация художественной формы от одного романа к другому направлена на приближение к внутренней позиции автобиографического героя, хотя внешне ситуация обратная: повествование от первого лица в романе «Аполлон Безобразов» сменяет повествование от третьего лица в «Домой с небес». Иерархия авторских субъектов (персонаж, рассказчик, повествователь) создает релятивную структуру, обеспечивающую постоянное возрождение субъекта при перманентном объектном его изображении. Здесь задействованы как бы два встречных потока: с одной

стороны, внешнее удаление автора от героя, с другой стороны — планомерная интсриоризация.

В первой части дилогии повествование ведется преимущественно с внутренней точки зрения. Даже когда используется внешняя точка зрения, повествователь стремится «подключиться» к сознанию героя. Субъективным видением наделены только подвижные персонажи (Васенька, Тереза, Роберт), но не главный действователь — Аполлон Безобразов — который, за исключением единственного фрагмента в романе, всегда дан с внешней точки зрения (прием остранения героя).

В романе «Домой с небес» субъектную организацию характеризуют солипсическая модальность (точка зрения во всех планах закреплена за единственным героем — Олегом); проекции «человека у зеркала»; дублирование акта рефлексии героя в авторском плане; формы косвенного представления субъекта; когерентность нескольких голосов.

Анализ «оргийного действа» в главе «Бал» и рассмотрение поэтики сна (вставной композиционной элемент в форме драмы во второй главе романа «Домой с небес»), позволили установить надындивидуальный субъект повествования — хор. Этот вид многоголосья следует считать одним из существенных признаков лирического романа. Хор выполняет функцию эстетического завершения внутреннего мира героя. Он противоположен одинокому голосу так же, как ритм одинокой аморфной душе героя.

Функционирование прямой речи в дилогии Б. Поплавского имеет свои особенности. Одиночная реплика почти вытеснила со страниц романов диалог. Заметно, что автор словно намеренно скрывает лицо говорящего. Реплики принадлежат не оплотненным образам; это голоса. Особое значение голос приобретает в финале романов, когда герой вдруг слышит «дивно-спокойное» пение небесного хора, «знакомый» напев народной песни, «дивно-знакомый» звук дождя, «прекрасно-спокойный» голос Безобразова. Завершение романов всегда сопровождает ритмически организованный

текст. Герой оказывается приобщенным некому сверхиндивидуалыгому началу.

Ритм проникает не только в прозаическую речь, но и в структуру произведения: ритмичная смена света и тени в хронотопе, ритмика сюжетных эпизодов, организация субъектной структуры: ритм (космос) уб душа, хор уб голос. В связи с этим следует отметить, во-первых, эстетическую значимость ритма как внеположенного момента по отношению к личности героя; во-вторых, его этическую значимость: ритм как преодоление межличностной отчужденности и онтологического одиночества, как форма взаимоотношений личности и Абсолюта.

В Заключении подведены итоги исследования и предложен краткий обзор полученных результатов.

В первой главе обосновывается основной тезис работы: в философской дилогии Б. Поплавского особым эстетическим образом решается проблема взаимоотношений личности и сверхличностного начала. Дифференциация типов мистической жизни выявляет конфессиональный «полифонизм» системы персонажей. В романе «Аполлон Безобразов» автор воссоздает специфику взаимоотношений личности с Божеством в разных культурно-религиозных традициях (Вера-Тсрсза — кармелитская мистика, ее отец — протестантство; аббат Гильденбрандт и Роберт Лекорню — герметический и модернизированный католицизм; Авероэс — европейский эзотерический рационализм; Тихон Богомилов — старообрядческий гностицизм), и именно эти взаимоотношения определяют принципы индивидуации характеров.

Субъективная религиозность, т.е. выход за пределы религиозной традиции, уникальность каждого мистического опыта — в этом основной признак подлинно индивидуального бытия в прозе Б. Поплавского.

Дальнейшая динамизация субъективности в романе «Домой с небес» приводит к тому, что образ-личность приобретает свойства абсолюта, становится универсумом художественного мира дилогии, объединяющим

множественность субъективных истин и отражающим противоречивый, текучий, становящийся характер бытия.

Формальное выражение антиномизм личности получает в негативных (апофатических) и оксюморонных характеристиках Олега. Подобный способ объективации героя обостряет напряженное противостояние сущего и ничто и обнажает метафизическую основу «романа с Богом», которому, по сути, и посвящена дилогия Б. Поплавского.

Проведенный во второй главе анализ поэтики заглавий, организации пространства и расстановки персонажей в художественном континууме позволяет заключить, что метафизическое путешествие Терезы, Аполлона и Васеньки-Олега в антитетичном пространстве «мертвого неба» и «живого ада» связано с преодолением оппозиции «личность — Абсолют». Пограничное состояние Безобразова, становление Васеньки-Олега и потенциальное движение Терезы — эти структурно-функциональные моменты определены композицией «трилогии» в целом.

Если в романе «Аполлон Безобразов» вполне отчетливы и сильны моменты романной эпики, то во второй части дилогии сюжет построен по иным законам, в основе которых лежит лирическое начало. Солипсическая модальность при многосубъектном повествовании задает ситуацию познания себя-как-другого; сюжетным событием становится акт рефлексии, разворачивающийся одновременно в двух планах (автора и героя); возникают особого рода отношения (когерентность) нескольких субъектов повествования, за счет чего артикулируется образ-личность героя романов Б. Поплавского.

Подводя итоги, можно сказать, что анализ художественных произведений Б. Поплавского позволяет значительно расширить контекстуальный диапазон исторических фактов, текстов, идей, оказавших влияние на мировоззрение младшего поколения писателей-эмигрантов; проследить путь религиозно-философских исканий Б. Поплавского с тем, чтобы воспринять его опыт как ценное свидетельство духовной жизни в

кризисную эпоху; раскрыть живой поэтический смысл его художественных произведений — что, в целом, дает возможность представить младоэмиграктскую литературу не арьергардом Серебряного века, а авангардным явлением некоторых тенденций в культуре XX столетия.

По теме диссертации опубликованы следующие работы в изданиях, входящих в перечень ВАК РФ:

1. Галкина М.Ю. Проблема имперсонализма в романной дилогии Б. Поплавского» // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология», 2006. — №3, —С. 90-93.

2. Галкина М.Ю. Незавершенная трилогия Б. Поплавского: попытка реконструкции композиционного замысла // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология», 2010. —№ 2. — С. 180-184.

в других изданиях:

3. Галкина М.Ю. О генезисе образа Аполлона Безобразова в романной дилогии Бориса Поплавского // Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики: материалы Международной научной конференции / Под ред. C.B. Стацук. — Тольятти: Волжский университет им. В.Н. Татищева, 2007. —Ч. 1.-С. 391-401.

4. Галкина М.Ю. О «демонизме» в романной дилогии Бориса Поплавского // Русское литературоведение на современном этапе: Материалы IV Международной конференции: В 2 т. — М.: РИЦ МГТУ им. М.А. Шолохова, 2007. — Т. 2. — С. 33-35.

5. Галкина М.Ю. Инобытие русского зарубежья: А. Гольдштейн о смерти Бориса Поплавского // Научный потенциал XXI века: Сборник статей Межвузовской конференции молодых ученых и студентов. В 2-х ч. — М., 2007. —Ч. 2. — С. 217-221.

6. Галкина М.Ю. Приемы поэтики Достоевского в художественной прозе Бориса Поплавского // Материалы Международного научного коллоквиума «Перспективы изучения истории культуры Российского Зарубежья»

(Сектор истории культуры Российского Зарубежья Российского института культурологи). [Электронный ресурс]: Сайт Российского института культурологии. URL: http://wvw.riku.ru/coll/coll9.html (дата публикации: апрель, 2007).

7. Галкина М.Ю. О смысле заглавия романа «Домой с небес» и его композиционной роли в романной дилогии Бориса Поплавского // Материалы XÍ Научной конференции «Феномен заглавия: Заглавие и интерпретация» (Редакция журнала Российского государственного гуманитарного университета «Вестник гуманитарной науки»). [Электронный ресурс]: Сайт Российского государственного гуманитарного университета. URL: http://science.rggu.ru/article.htrnl?id=66062 (дата публикации: 14.03.2008).

8. Галкина М.Ю. Некоторые аспекты философской проблематики прозы Бориса Поплавского // Русское зарубежье — духовный и культурный феномен: Международный сборник научных статей / Под общ. ред. Н.М. Щедриной. — М.: Московская академия образования Натальи Нестеровой, 2008. — С. 88-93.

9. Галкина М.Ю. Инобытие русского зарубежья. Роман-коллаж А. Вишневского «Перехваченные письма» // Русское зарубежье — духовный и культурный феномен... С. 225-231.

10. Галкина М.Ю. Борис Поплавский и мистика св. Иоанна Креста // Русская филология. 19: сборник научных работ молодых филологов. — Тарту: Tartu Ülikooli; Kiijastus, 2008. — С. 119-122.

1 ¡. ГcLiKiiiia М.Ю. К вопросу об имперсонализме Бориса Поплавского // Литературоведческий журнал, 2008. — Ni 22. — С. 159-171.

12. Галкина М.Ю. Пирамида света и тьмы в романной прозе Б. Поплавского // Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века. — М.: МГОУ, 2008. — Вып. 5: Литература русского зарубежья. — С. 69-73.

13. Галкина М.Ю. Пушкин в поколенченских манифестациях Б.Ю. Поплавского II Пушкин и мировая культура: материалы III Междунар. науч. конф., г. Минск, 21-22 апр. 2009 г.: В 2 ч. — Минск: РИВШ, 2009. —' Ч. 2. — С. 26-32.

14. Галкина М.Ю. Спор о персонализме в культуре русского зарубежья: Н. Бердяев и Б. Поплавский // Материалы Всероссийской научной школы для молодых ученых: «Русская философия: истоки и современность». Сборник статей. — Белгород: ИПЦ «Политерра», 2009. — С. 42-45.

15. Галкина М.Ю. Мистический опыт в романной прозе Бориса Поплавского // Славяксмя л'ггаратуры кантэксце сусветнай = Slavonic Literatures within the World Context: VII м1жнар. навук. канф. 12 - 14 кастр. 2005 г., Míhck: зб. навук. арт. У 3 т. — Т. 2. — Míhck: РЮШ, 2010. — С. 191-196.

Подписало в печать:

30.12.2010

Заказ № 4798 Тираж -120 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autorefcrat.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Галкина, Мария Юрьевна

Введение.

Глава 1. Проблема личности:

Формы мистического опыта в романах Б. Поплавского

1.1. Спор о персонализме Б. Поплавского

1.1.1. Николай Бердяев уя Борис Поплавский.

1.1.2. Абсолют \лу личности.

1.2. Мистика западного и восточного христианства в романе «Аполлон Безобразов»

1.2.1. Мир католичества (Тереза, отец Гилъденбрандт, Роберт Лекорню, Авероэс).

1.2.2. Гностическое православие (Тихон).

1.3. Аполлон Безобразов: мистика «Оно»

1.3.1. О «демонизме» Аполлона Безобразова.

1.3.2. Аполлон Безобразов и Николай Ставрогин.

1.3.3. Аполлинизм Безобразова (Б. Поплавский и Ф. Ницше).

1.3.4. «Рай друзей»: Александр Гингер.

1.3.5. Философия Аполлона Безобразова.

1.3.6. Особенности мироощущения.

1.3.7. Медиативная функция героя.

1.4. Мистический опыт героя романа «Домой с небес»

1.4.1. Путь «домой с небес».

1.4.2. Мистическая практика Олега: «роман с Богом».

1.4.3. Интуиция тела.

Глава 2. Архитектоника романов Б. Поплавского

2.1. Композиция незавершенной трилогии Б. Поплавского

2.1.1. Пространственная инверсия.

2.1.2. Апокалипсис личности как кульминация.

2.1.3. Пирамида света и тьмы в композиционной структуре.

2.1.4. Образ граммофонной музыки.

2.2 Повествовательные стратегии художественной прозы Б. Поплавского

2.2.1. Сюжет.

2.2.2. Субъектная структура романа «Аполлон Безобразов».

2.2.3. Субъектная структура «Домой с небес».

2.2.4. Функционирование реплики.

2.2.5. Формы многоголосья.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Галкина, Мария Юрьевна

Актуальность исследования. Поэт, писатель, философствующий публицист Борис Юлианович Поплавский (1903-1935) стал знаковой фигурой в истории эмигрантской литературы, своего рода эмблемой русского Монпарнаса 1920-х - 1930-х годов. Поиск новых форм субъективности, обостренный интерес к нравственным и религиозным вопросам, усиленное лирическое начало, идея «героического погибания» — эти характерные черты творчества Б. Поплавского выражают эстетическую ориентацию и общее настроение младшего поколения эмигрантов, создавших особое направление, названное «парижской нотой» русской литературы.

Внимание к творческому наследию писателей, чьи литературные судьбы сформировались в эмиграции, вызвано переосмыслением роли так называемого «незамеченного поколения» в историко-литературном процессе. Имена представителей младоэмигрантской литературы стали неотъемлемой частью не только узкоспециализированных, справочно-энциклопедических трудов, но и учебных изданий двух последних десятилетий. Д. Кнут, А. Гингер, Л. Червинская, А. Штейгер, Б. Божнев, В. Смоленский, И. Одоевцева, С. Шаршун, И. Зданевич, Г. Газданов, В. Яновский, Н. Берберова, Ю. Фельзен перестают быть «второстепенными» литераторами на фоне писателей старшего поколения, свидетелей Серебряного века. Благодаря архивной практике современных ученых, републикациям ранее неизданных в России произведений, биографическим расследованиям, уплотняющимся хронологиям событий эмиграция первой волны предстает как сложное, многообразное явление культуры. Проясняются задачи и перспективы освоения этого богатого материала, возникает потребность не описательной, а более углубленной аналитической с ним работы. Предлагаемая диссертация представляет собой попытку выявить и проанализировать некоторые слабо изученные или вообще не замеченные грани феномена младоэмигрантской литературы.

Борис Поплавский и теперь интересует читателей «как духовное явление»1. Кризис личности, пик которого пришелся на два межвоенных десятилетия, не разрешен в наступившем XXI веке. Творчество художников, передающих кризисное мироощущение, сегодня востребовано в различных сферах "культуры2 и нуждается в научном осмыслении. В произведениях Б. Поплавского отражены процессы органического распада и зарождения новых антропологических тенденций, борьба философских противоречий, интенсивная религиозная саморефлексия. Ни проблематика романов, ни экзистенциальные переживания автора сегодня не потеряли своей актуальности.

Другой, собственно филологической, причиной обращения к творчеству Б. Поплавского является художественное своеобразие его поэзии и прозы, в которых влияние различных эстетических идей не затмевает индивидуальных стилевых открытий. Произведения Б. Поплавского представляют интерес как с точки зрения генезиса художественных форм, стилевых поисков, свойственных европейской модернистской литературе, так и с точки зрения жанрового развития русского философского романа.

В связи, с этим, исследование художественно-философских аспектов прозы Б. Поплавского, значимых для изучения поэтики его романов и понимания специфики творческого мышления в период мировоззренческого перелома, представляется вполне обоснованным, закономерным и своевременным.

1 Бердяев H.A. По поводу «Дневников» Б. Поплавского // Современные записки (Париж), 1939. — № 68. — С. 445.

2 Об этом свидетельствует, например, появление песен на стихи Б. Поплавского в неодекадентской субкультуре; заимствование биографии поэта для создания образа трагически-загадочного героя парижской богемы; цитирование его произведений в художественных, публицистических и научных текстах. Помимо литературоведческого, религиозно-философского, культурологического анализа, творчество и биография писателя стали объектом синтетического восприятия в так называемой литературе non fiction (см. об згом: Галкина М.Ю. Инобытие русского зарубежья: А. Гольдштейн о смерти Бориса Поплавского // Научный потенциал XXI века: Сборник статей Межвузовской конференции молодых ученых и студентов. В 2-х ч. — М., 2007. — Ч. 2. — С. 217-221; Галкина М.Ю. Инобытие русского зарубежья. Роман-коллаж А. Вишневского «Перехваченные письма» // Русское зарубежье — духовный и культурный феномен: Международный сборник научных статей / Под общ. ред. Н.М. Щедриной. — М.: Московская академия образования Натальи Нестеровой, 2008. — С. 225-231).

Объект исследования — романы Б. Поплавского «Аполлон Безобразов», «Домой с небес»3.

Предмет исследования — проблема личности и ее художественное воплощение в романной дилогии Б. Поплавского.

Материал исследования включает романы «Аполлон Безобразов» и «Домой с небес» в нескольких редакциях, дневники писателя и письма, его статьи и доклады, лирику, а также критические отзывы и воспоминания о нем современников.

В России роман Б. Поплавского «Аполлон Безобразов» и отрывки романа «Домой с небес» впервые появились в 1991 году в журнале «Юность» (№№1, 2; 10; публикацию подготовили В. Крейд и И. Савельев). Отдельным изданием оба романа вышли два года спустя (СПб: Logos; Дюссельдорф: Голубой всадник, 1993) с вступительной статьей и примечаниями Луи Аллена (эта версия романа «Аполлон Безобразов» была републикована в составе сборника «Проза Русского Зарубежья» в 2000 году с комментариями О.И. Дарка). В том же 1993 году Л. Аллен издал подборку стихотворений Б. Поплавского и составил посвященный ему сборник воспоминаний, в который вошли фрагменты из мемуарных сочинений современников писателя, статьи, рецензии на его книги, некрологи.

Можно с уверенностью сказать, что если бы не трагические обстоятельства, честь представить русскому читателю их знаменитого в эмигрантской среде соотечественника выпала бы на долю московского архивиста Александра Николаевича Богословского (1937-2008), который в течение многих лет собирал сведения о Б. Поплавском и тщательно каталогизировал их в своей картотеке. 31 мая 1984 года он был арестован и 18 июля приговорен по статье 190-1: «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих Советский государственный и общественный строй» к трем годам заключения, а его библиографическая картотека, изъятая при

3 Ввиду того, что Б. Поплавский не написал «Апокалипсис Терезы» — третью часть задуманного романного комплекса — мы называем его романы дилогией, либо незавершенной трилогией, либо ставим слово трилогия» в кавычки, подразумевая условность этого обозначения. б обыске, по всей видимости, была уничтожена. Однако он успел передать копии некоторых документов своим друзьям. После освобождения А.Н. Богословский опубликовал в нью-йоркском «Новом журнале» роман «Аполлон Безобразов» (1992. №№ 187, 188, 189), сделал ряд публикаций стихотворений и фрагментов дневниковой прозы поэта в московском журнале «Человек», а затем совместно с E.J1. Менегальдо (защитившей в 1981 г. в Париже докторскую диссертацию по теме «Воображаемая Вселенная Бориса Поплавского») издал дневники и статьи Поплавского отдельной книгой (М.: Христианское издательство, 1996). Кроме того, А.Н. Богословский и Е.Л. Менегальдо подготовили два небольших тома стихотворений Б. Поплавского (М.: Согласие, 1999; М.: Терра-Книжный клуб, 2003), а в 2000 году издательство «Согласие» выпустило один том из предполагаемого собрания сочинений писателя (Том 2: Аполлон Безобразов. Домой с небес: Романы / Подготовка текста, коммент. А. Богословского, Е. Менегальдо). Этот текст в диссертации принят в качестве канонической редакции художественной прозы Б. Поплавского (в романе «Аполлон Безобразов» есть разночтения с вариантом Л. Аллена, а в романе «Домой с небес» восстановлены некоторые фрагменты, не попавшие в издание 1993 года). При недавней публикации новых архивных материалов Е.Л. Менегальдо призналась, что ее не покидает чувство горькой обиды за своего коллегу, «так и не дождавшегося выхода в свет готового к печати полного собрания сочинений Поплавского»4. В полном виде трехтомное собрание сочинений вышло спустя почти десять лет после появления первой книги (Т. 1 : Стихотворения / Сост., вступит, ст., коммент., Е. Менегальдо; подгот. текста А.Н. Богословского, Е. Менегальдо. — М.: Книжница; Русский путь; Согласие, 2009; Т. 3: Статьи. Дневники. Письма / Сост., вступит, ст., коммент., Е. Менегальдо; подгот. текста А.Н. Богословского, Е. Менегальдо. — М.: Книжница; Русский путь; Согласие, 2009).

Московское издательство «Гилея», в свою очередь, познакомило аудиторию с авангардными произведениями поэта в книгах «Дадафония (1999)

4 Менегальдо Е. Неизвестные тексты Поплавского // Новый журнал, 2008. —№ 253 — С 269 7 и «Орфей в аду» (2009), а также найденными Р. Гейро письмами Б. Поплавского к И. Зданевичу (1997).

Сборники стихотворений поэта (прижизненный сборник «Флаги» и изданные после его смерти «Снежный час», «Над солнечною музыкой воды», «В венке из воска», «Дирижабль неизвестного направления») и еще более ста стихотворений собраны в книге «Сочинения» под общей редакций С.А. Ивановой (СПб., 1999). Такова издательская история произведений Б. Поплавского в России, не считая частных публикаций в различных антологиях и журналах.

Степень разработанности темы. Критика русского зарубежья щедро реагировала на литературную деятельность Б. Поплавского: Г.В. Адамович, A.JI. Бем, B.C. Варшавский, В.В. Вейдле, Г.И. Газданов, Г.В. Иванов, Ю.П. Иваск, Д.С. Мережковский, H.A. Оцуп, Г.П. Струве, M.J1. Слоним, Ф.А. Степун, Ю.К. Терапиано, Г.П. Федотов, В.Ф. Ходасевич, B.C. Яновский и многие другие современники поэта давали различные оценки его творчеству.

Привкус декаданса» (М. Слоним), который прощали поэту за музыкальность и пронзительность его стихотворений, почти не могли выносить в его прозе. Издание «Дневников Б. Поплавского» (1938) открыло его «драму с Богом» (Н. Бердяев), но послевоенная публикация в журнале «Опыты» отрывков из романа «Аполлон Безобразов» (сцена помешательства и описание кощунственной выходки священника во время церковной службы) снова не обошлась без скандала. Резко отреагировал даже Георгий Адамович5, хорошо знавший и степень религиозности, и бытовое поведение, и литературный стиль Б. Поплавского (впрочем, Адамович всегда не одобрял неаккуратность изложения и экзальтированность статей Б. Поплавского6). Зато Владимир

5 «Отрывок из романа Поплавского "Аполлон Безобразов" — явно черновик, торопливый, скомканный, с грубоватыми эффектами и ужасами в леонидандреевском жанре» (Полемика по поводу публикации «Аполлона Безобразова» в «Опытах» // Поплавский Б.Ю. Неизданное: Дневники, статьи, стихи, письма / Сост. и коммент.

А. Богословского и Е. Менегальдо. — М.: Христианское изд-во, 1996. — С. 426. Впервые: Адамович Г. Опыты. Нью-Йорк, 1956. Кн. 6 // Новое русское слово, 1956. — 3 июня).

Рецензируя выпуск «Чисел», в котором была опубликована глава «Бал» из романа «Аполлон Безобразов», Адамович пишет: «Рассказ очень хорош. Но что сказать о статье того же автора "Вокруг «Чисел»"? Много можно принять, понять и простить в пятом часу утра над пустыми бутылками и стаканами, но днем человек становится строже. А статьи — "дневное" чтение. Я удивляюсь, что редакция "Чисел" такую хвастливую, 8

-J

Набоков, не разделявший эстетических взглядов ни того, ни другого , проделал обратный путь в оценке поэзии Б. Поплавского. Свою рецензию на поэтический сборник «Флаги» он начал словами: «Редко, очень редко в стихах Поплавского сквозит поэзия» (Руль, 1931. 11 марта), — а через двадцать лет произнес ставшую ныне хрестоматийной характеристику: Б. Поплавский был «а far violin о among near balalaikas» (далекой скрипкой среди близких балалаек) , — столь лирически трогательную именно потому, что говорит ее человек, начисто лишенный сентиментальности в оценке качества литературного текста. Эстетическая состоятельность произведений русского монпарно, не убедительная для одних и совершенно бесспорная для других читателей, сегодня продолжает оставаться предметом обсуждения в литературной критике, о чем свидетельствует количество рецензий на каждую новую публикацию художественных и документальных текстов Б. Поплавского.

Собственно академическое изучение творчества Б. Поплавского началось за рубежом9. Его поэзии посвящены монографии Елены Менегальдо, которая рассматривает поэтические образы Б. Поплавского, опираясь на положения эстетики Г. Башляра10; и Мауриции Калузио, которая анализирует влияние фальшивую, не проверенную умом исгерику напечатала» (Адамович Г. «Числа»: Книга десятая // Адамович Г. Одиночество и свобода / Сост., авт. предисл. и прим. В. Крейда. — М.: Республика, 1996. — С. 305-306. Впервые: Последние новости, 1934. — 28 июня).

7 На специфическое отношение В. Набокова к монпарнасской молодежи, сгруппировавшейся вокруг сборника «Числа», в набоковской же манере указывает исследователь А.В. Леденев, используя эпитет, в котором ясно звучит фамилия Б. Поплавского: «Прямо противоположную позицию заняли самый талантливый из молодых прозаиков В. Набоков, а также близкая ему по взглядам на суть творчества Н. Берберова. Для этих писателей "апокалиптическо-апоплексические" настроения в литературе — проявление художественной ограниченности, а "жизнест'роительское" неразличение жизни и творчества, как правило, свидетельствует о литературной бездарности автора» (Леденев А.В. Набоков и другие: Поэтика и стилистика Владимира Набокова в контексте художественных исканий первой половины XX века. — М.-Ярославль, 2004. — С. 83-84). Эпитет взят из романа «Дар»: «Сперва читал писатель с именем, в свое время печатавшийся во всех русских журналах, седой, бритый, чем-то похожий на удода старик, со слишком добрыми для литературы глазами; он прочел толково-бытовым говорком повесть из петербургской жизни накануне революции, с героиней, нюхавшей эфир, шикарными шпионами, шампанским, Распутиным и апокалиптически-апоплексическими закатами над Невой» (Набоков В. Дар. — СПб.: Азбука, 2000. — С. 152).

8 Nabokov V. Speak, memory: An autobiography Revisited. — New York, 1989. — P. 287.

9 Karlinsky,-Simon. In Search of Boris Poplavsky: a Collage // TriQuarterly, 1973. — № 27. — P. 342-364; Karlinsky S. Surrealism in Twentieth-Century Russian Poetry: Churilin, Zabolotskii, Poplavskii // Slavic Review, 1967. — Vol. 26, № 4. — P. 605-617; Karlinsky S. The alien comet // Поплавский Б. Собрание сочинений. — T. 1: Флаги. — Berkeley: Berkeley Slavic specialties, 1980. — P. VIII-XII (Modern Russian Literature and Culture: Studies and Text. — Vol. 6); Olcott, Anthony.' Boris Poplavsky: a forgotten poet. — Stanford: Stanford University, 1973; Olcott A. Poplavsky: the Heir Presumptive of Montparnasse // TriQuarterly, 1973. — № 27. — P. 305-319; Olcott A. Poplavskij's Life // Поплавский Б. Собрание сочинений. — T. 1: Флаги. — Berkeley, 1980. — P. ХШ-XIX.

Menegaldo, Hélèn. L'univers imaginaire de Boris Poplavski: Doctorat d'État. — Paris; Nantiére, 1981 (в русск. пер.: Менегальдо Е. Поэтическая Вселенная Бориса Поплавского. — СПб.: Алетейя, 2007). авангардного искусства11; в отечественной науке — диссертации О.С.

I л

Кочетковой, С.Н. Романа ; статьи К.Ю. Аликина, Н.В. Барковской, K.M. Захарова, И.В. Раковича, А.П. Субботина, J1.C. Сыроватко, Д.В. Токарева, А.И. Чагина, J1. Яковлевой и других авторов; краткие замечания сделали JL Флейшман, М.Л. Гаспаров, Вяч. Вс. Иванов, В.Н. Топоров.

Творчество младоэмигрантов и, в частности, Б. Поплавского рассматривается в монографиях И.М. Каспэ, A.B. Леденева, Л. Ливака, С.Г. 1

Семеновой . В работах, посвященных выявлению общих художественно-философских ориентиров у писателей «незамеченного поколения», одним из постоянных «спутников» Б. Поплавского стал Г. Газданов — сравнительный анализ их поэтик осуществлен в диссертации В.М. Жердевой14, статьях B.C. Березина, Ю.В. Матвеевой, М.В. Мокровой, О.М. Орловой. Творческий диалог Б. Поплавского с представителями французской литературы исследуют О. Брюннер, Т.П. Буслакова, А. Вольский, O.A. Каменева, Д.В. Токарев, В. Хазан.

Различные исследовательские подходы (от философского до стилистического) к художественной и документальной прозе, писателя предложены в диссертационных работах Н.В. Андреевой, О.В. Латышко, Н.В. Летаевой, Н.И. Прохоровой, И.Е. Разиньковой15; в статьях Л. Аллена, Н. u Caluzio, Maurizia. Il paradiso degli amici. Sulla poética di Boris Poplavskij. — Milano, 2008; Caluzio M. Il paradiso degli amici: Per un'analisi délia poética di Boris Poplavskij /Nuova ed. aggiornata. — Milano, 2009.

12 Кочеткова О.С. Идейно-эстетические принципы «парижской ноты» и художественные поиски Бориса Поплавского: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 2010; Роман С.Н. Пути воплощения религиозно-философских переживаний в поэзии Андрея Белого и Б.Ю. Поплавского: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 2007.

13 Каспэ И. Искусство отсутствовать: Незамеченное поколение русской литературы. — М.: НЛО, 2005. — С. 120-161; Леденев A.B. Набоков и другие: Поэтика и стилистика Владимира Набокова в контексте художественных исканий первой половины XX века. — М.-Ярославль, 2004. — С. 86-94, 121-132; Семенова С.Г. Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов. Поэтика — Видение мира — Философия. — М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2001. — С. 571-588; Livak, Leonid. The Surrealist Adventure of Boris Poplavskii // Livak L. How it was done in Paris. Russian Émigré Literature and French Modernism. — Madison: The University of Wisconsin Press, 2003, —С 45-89.

14 Жердева В.М. Экзистенциальные мотивы в творчестве писателей «незамеченного поколения» русской эмиграции (Б. Поплавский, Г. Газданов): Автореф. дис. .канд. филол. наук. — M., 1999.

Андреева Н.В. Черты культуры XX в. в романе Бориса Поплавского «Аполлон Безобразов»: Автореф. дис. .канд. филос. наук. — М., 2000; Латышко О.В. Модель мира в романе Б.Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов»: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 1998; Летаева Н.В. Молодая эмигрантская литература 1930-х годов: проза на страницах журнала «Числа»: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 2003; Прохорова Н.И. Концепт «жизнетиорчество» в художественной картине мира Б.Ю. Поплавского: Автореф. дис. .канд. культурологических наук. — Саранск, 2007; Разинькова И.Е. Поэтика романа Б.Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов» в контексте прозы русской эмиграции рубежа 1920-х - 1930-х годов: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — Воронеж, 2009.

Барковской, Т.П. Буслаковой, Н.Ю. Грякаловой, В. Крейда, Н.Б. Лапаевой, Л. Магаротто, Т.И. Поповой, Д. Рицци, М. Рубине, М.Р. Шакировой и других.

Религиозно-философской проблематике творчества Б. Поплавского в большей или меньшей степени уделяют внимание почти все исследователи.

Взаимосвязь поэтики художественных произведений и религиозно-философских взглядов писателя рассматривается уже в первой диссертации о прозе Б. Поплавского — «Модель мира в романе Б.Ю. Поплавского "Аполлон Безобразов"» (1998). По мнению О.В. Латышко, «самым высоким для Поплавского был православный идеал»16. С этой позицией сложно согласиться. Такое прочтение не только упрощает философские взгляды писателя, но и часто уводит от вопросов поэтики к чужеродным для данного материала идеологическим конструктам. Находя опорные, значимые моменты в художественном мире Б. Поплавского, автор вынуждена останавливаться, как только их содержание начинает расходиться с «православным идеалом», или же просто давать им ошибочное истолкование. О.В. Латышко верно указывает, что «музыкальная», «водная» и «солнечная» детализация имеет у Б. Поплавского сквозной и сймволический характер; что «каждый герой романа — не характер как таковой, а выражение определенного типа внутреннего бытия»; что писателя интересовал роман как «"становящийся" (по Поплавскому — "музыкальный") жанр». Но ни «сатанинская субстанция» Безобразова, ни «гносеологический принцип кардеогнозии», ни композиционные параллели со Священным Писанием, на мой взгляд, не находят достаточного подтверждения.

Кроме того, совершенно очевидно, что православность Поплавского-романиста неминуемо должна была войти в противоречие с «феноменом буддийских мотивов» Поплавского-поэта — о них идет речь в защищенной годом позже диссертации В.М. Жердевой «Экзистенциальные мотивы в творчестве писателей "незамеченного поколения" русской эмиграции (Б.

16 Латышко О.В. Модель мира в романе Б.Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов»: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 1998. —-С. 11.

Поплавский, Г. Газданов)» (1999). В этой работе «приводятся факты из биографии поэта, свидетельствующие не только о его увлеченности философией буддизма, но и о том, что буддизм и теософия стали основой его мировоззрения и во многом повлияли на творчество поэта»17.

Действительно, в творчестве Б. Поплавского можно обнаружить следы различных религиозно-философских систем. Осознанный «политеизм», разнообразие форм религиозной жизни, сопоставление разных мистических традиций лежит в основе романной дилогии Б. Поплавского. Таков один из основных тезисов, выдвигаемых в диссертации; хотелось бы подчеркнуть особый исторический интерес писателя к поздней античности — периоду смены мировоззренческих парадигм, взаимовлияния религиозных концепций, упадка античной цивилизации и плавления идей нового христианского гнозиса.

Особое значение для данной работы имеют рассмотрение романа «Аполлон Безобразов» в контексте западноевропейской литературы с целью выявления «тенденций, позволяющих говорить об общей духовной парадигме эпохи»18 в диссертации Н.В. Андреевой; панорамный обзор, осуществленный в диссертации Н.В. Летаевой «Молодая эмигрантская литература 1930-х годов: проза на страницах журнала "Числа"»; результаты анализа книги стихов Б. Поплавского «Флаги», полученные О.С. Кочетковой; компаративистские исследования Д.В. Токарева19.

17 Жердева B.M. Экзистенциальные мотивы в творчестве писателей «незамеченного поколения» русской эмиграции (Б. Поплавский, Г. Газданов): Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 1999.

Андреева Н.В. Черты культуры XX в. в романе Бориса Поплавского «Аполлон Безобразов»: Автореф. дис. .канд. филос. наук. — М., 2000. — С. 7.

Токарев Д.В. Ars Poética Бориса Поплавского (Поплавский и Малларме) // Литература русского зарубежья (1920-1940-е годы): Взгляд из XXI века: Материалы Международной научно-практической конференции 4-6 окт. 2007 г. / Под ред. Л.А. Иезуитовой, С.Д. Титаренко. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2008. — С. 210-218; Токарев Д.В. «Демон возможности»: Борис Поплавский ч Поль Валерии // Русские писатели в Париже: Взгляд на французскую литературу: 1920 - 1940: Международная научная конференция, Женева, 8 -10 декабря 2005 г. — М.: Русский путь, 2007. — С. 366-382; Токарев Д.В- Метафизика образа: Борис Поплавский и Джорджо Де Кирико // Sub specie tolerantiae. Памяти В. А. Туниманова [Тексг] : [сборник] / Рос. акад. наук. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом); ред. А.Г. Гродецкая. — СПб.: Наука, 2008. — С. 494-503; Токарев Д.В. Нарративные приемы репрезентации визуального в романе Б.Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов» (глава «Бал») // Русская литература, 2009. — № 4. — С. 20-38; Токарев Д.В. Озарения Безобразова (Б. Поплавский и А. Рембо) // Русская литература, 2010. —№2. — С. 15-31. Расширенные варианты этих статей и другие работы автора вошли в монографию: Токарев Д. «Между Индией и Гегелем»: Творчество Бориса Поплавского в компаративной перспективе. — М.: НЛО, 2011.

Принципиальную актуальность и полемическую остроту для автора диссертации имеет мнение Р. Гальцевой, которая выступила с резкой критикой признания Б. Поплавского значимым литературно-философским явлением в истории русского зарубежья. Републикация ее рецензии «Они его за муки полюбили» свидетельствует о том, что за двенадцать лет, несмотря на количество научных и околонаучных работ о Б. Поплавском, мнение автора не изменилось, и она по-прежнему считает, что «у Поплавского связь между строчками и даже между словами обычно отсутствует»; что «к Поплавскому нельзя отнести ни одно из возможных соображений о словесном творчестве: ни он не владел языком, ни язык им»; что в его исповедальной прозе, «в этом последнем отсеке самовыражения Поплавского происходило все то же, что и в стихосложении: та же эклектичность и наскок в усвоении "истоков"»; что «с богословской топикой дело обстоит точно так же — и потому еще печальней»; что «роман с Богом» «пишется его автором в тонах одичало-невротического сумбура (с восклицаниями типа: "как стыдна святость!"), кощунственного лл запанибратства и святотатственной непристойности»** . Этот критический разбор (или, скажем прямо, разнос), представляется мне серьезным упреком со стороны авторитетного ученого всему поплавсковедению. Р. Гальцева утверждает, что Б. Поплавский в принципе стоит за пределами литературы, что он, по сути дела, графоман, и его творчество вообще не имеет проблематики (глубины темы). В первую очередь мне бы хотелось оспорить именно это радикальное мнение, и только во вторую — поддержать или дополнить некоторые мнения своих коллег по специальным вопросам. На мой взгляд, художественная проза Поплавского может служить образцом русского религиозно-философского романа XX века. Доказательством и должно стать предпринятое в данной работе рассмотрение темы личности, получившей в романах Б. Поплавского сложную, многоаспектную проблемную проработку и выразительное художественное решение.

20 Гальцева Р. Они его за муки полюбили // Гальцева Р. Знаки эпохи. Философская полемика. — М.-СПб.: Летний сад, 2008, —С. 444-455. Впервые: Новый мир, 1997. — № 7, —С. 213-221. [Электронный ресурс]: Журнальный зал: Русский толстый журнал как эстетический феномен. URL: http://rnagazines.russ.rU/novyimi/1997/7/rec02.html (дата обращения: 22.09.10).

13

Цель и задачи исследования. Романы «Аполлон Безобразов» и «Домой с небес», объединенные целенаправленной соотнесенностью героев, мотивов, повествовательных стратегий, не становились объектом исследования в своем концептуальном единстве, дилогийной спаянности, художественно-композиционной неразложимости. Преемственность этих двух произведений, о ] способы воплощения идеи «написать одну "голую" мистическую книгу»" , последовательность эстетических авторских рассуждений требуют аналитического обоснования — что и стало целью диссертации. В задачи исследования входит:

• проанализировать персоналистическую проблематику романов;

• рассмотреть формы духовной жизни персонажей;

• определить способы индивидуации характеров;

• проследить влияние идей Ф. Ницше и развитие «ставрогинской линии» русского романа в романах Б. Поплавского;

• реконструировать композиционной замысел незавершенной трилогии;

• рассмотреть субъектную структуру романов;

• выявить специфику эстетической объективации героя романа «Домой с небес».

Основной научной гипотезой исследования выступает предположение о том, что поэтика прозы Б. Поплавского обусловлена художественным осмыслением философской проблемы личности.

Теоретические и методологические основы исследования. Романы Б. Поплавского в зависимости от избранного целевого аспекта исследуются с ориентацией на филологический метод М.М. Бахтина, системно-субъектный метод Б.О. Кормана, структуральную поэтику Ю.М. Лотмана, координирующий подход В.Е. Хализева, а также «инструментальный» характер теоретической поэтики С.Н. Бройтмана, Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпы.

21 Поплавский Б. Ответ па литературную анкету журнала «Числа» // Поплавский Б. Собрание сочинений: В 3 т. — Т. 3: Статьи. Дневники. Письма / Сост., коммент., подгот. текста А.Н. Богословского, Е. Менегальдо. — М.: Книжница; Русский путь; Согласие, 2009. — С. 101.

В работе используются сравнительно-исторический, сравнительно-аналитический, историко-генетический, структурно-функциональный, системно-субъектный методы.

Результаты исследования и их научная новизна. Впервые формы мистической жизни героев проанализированы в рамках персоналистической проблематики. Эсхатологическая реальность романов Б. Поплавского представлена по аналогии со сменой мировоззренческих моделей античности и христианства. Выявлены такие повествовательные стратегии как апофатический способ объективации героя, пространственная инверсия полюсов «небо» — «дно», интегральный прием оксюморона. Композиционный замысел незавершенной трилогии реконструирован на основе сквозного мистериального сюжета, в основу которого положен сценарий инициации. Жанрово-родовой синкретизм романов Б. Поплавского рассмотрен путем выделения не биографического и не эссеистического, а лирического начала.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Материалы диссертации расширяют контекстуальное пространство младоэмигрантской литературы, дополняют представления о религиозно-философских взглядах Б. Поплавского и о структурных особенностях его романов.

Теоретическая значимость исследования состоит в апробации методов анализа неканонической поэтики (поэтики художественной модальности), в основу которых положен субъектный подход; имеет значение очередной опыт исследования синкретических форм прозы XX века и рассмотрение способов художественной проблематизации в философском романе. Полученные результаты стоит учитывать при изучении поэзии, художественной прозы, дневников и публицистики Б. Поплавского как явлений соприродных, проникнутых общей темой, и с общей лирической доминантой.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее основные тезисы могут применяться при дальнейшем освоении эстетического потенциала русской эмигрантской литературы; при углубенном изучении философской проблематики творчества Б. Поплавского и более детальном исследовании поэтики его романов; при рассмотрении произведений Б. Поплавского в контексте современной культуры. Выводы диссертационного исследования позволяют конкретизировать тематический диапазон и повествовательные стратегии романов Б. Поплавского при разработке методических материалов и чтении курсов по истории русской литературы.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественно-философские аспекты прозы Бориса Поплавского"

Выводы:

1. Рассмотренные в единстве романы «Аполлон Безобразов» и «Домой с небес» дают возможность реконструировать замысел незавершенной трилогии Б. Поплавского. Анализ поэтики заглавий, организации пространства и расстановки персонажей в художественном континууме позволяют заключить, что: a) метафизическое путешествие Васеньки-Олега происходит в антитетичном пространстве «мертвого неба» и «живого ада»; b) сюжетное развитие каждого романа направлено на инициацию героя путем его перевода в метаисторическое измерение (апокалипсис личности); c) роман «Апокалипсис Терезы», вероятно, был задуман как художественная реализация идеи апокатастасиса.

2. В романе «Домой с небес» заметно усиливается лирическое начало. Если в первой части «трилогии» сюжет строился на эпическом типе события (пересечение границы семантического поля «должное — запретное»), то сюжет второй части представляет собой цепь рефлексий героя (событием становится акт самосознания). В первой части помимо субъектов авторского плана (рассказчика и повествователя) задействованы точки зрения нескольких персонажей (но только подвижных персонажей); во второй части повествование сосредоточено на субъективной позиции одного героя. При этом акт рефлексии разворачивается одновременно в авторском и геройском планах и становится таким образом актом познания себя-как-другого.

3. Анализ функционирования реплики в романах Б. Поплавского показал, что а) одиночная реплика почти вытеснила со страниц романов диалог; б) реплики в художественном мире Б. Поплавского принадлежат не оплотненным образам, а голосам; в) в реплике отчетливо проявляется одержимость героев Б. Поплавского трансцендентным «другим». Реплика помогла также установить надындивидуальный субъект повествования — хор. Эта форма многоголосья является одним из существенных признаков лирического романа, поскольку хор как надындивидуальный субект выступает антагонистом героя. Функцию эстетического завершения смыслового целого героя выполняет ритм, внесенный в структуру произведения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ художественных произведений Б. Поплавского позволяет значительно расширить контекстуальный диапазон исторических фактов, текстов, идей, оказавших влияние на мировоззрение младшего поколения писателей-эмигрантов; проследить путь религиозно-философских исканий Б. Поплавского с тем, чтобы воспринять его опыт как ценное свидетельство духовной жизни в кризисную эпоху; раскрыть живой поэтический смысл его художественных произведений — что, в целом, дает возможность представить младоэмигрантскую литературу не арьергардом Серебряного века, а авангардным явлением некоторых тенденций в культуре XX столетия.

Очередной этап в истории человеческого духа, кризисный XX век, заставил снова подумать о ставках на знаменитой паскалевской «рулетке спасения». Среди русских «игроков» одной из самых заметных фигур стал Борис Поплавский, прочувствовавший «мертвое опустошение последней решимости: ou Dieu, ou rien»" . Его романная дилогия посвящена проблеме взаимоотношений личности и Божества.

Символическое понятие личности — поле, арена борьбы других символических понятий: бытия и ничто. В дилогии Поплавского границы личности определяются через ее отношение к надындивидуальному, трансцендентному началу.

Система персонажей романа представляет многообразие форм религиозной жизни. Религиозный опыт героини отражает интимную близость Христа человеку. Такое восприятие божественного восходит к мистической традиции Богосупружества, получившей предельно широкое развитие в католицизме. Образ Терезы писатель создавал, очевидно, под влиянием канонизации св. Терезы имени Младенца Иисуса (Маленькой Терезы из Лизье), но главной его задачей было передать тонкий и хрупкий мир кармелитской мистики вообще — мир unió mystica, единения души с Богом.

277 Поплавский Б. Из дневников. 1928-1935 // Поплавский Б.Ю. Неизданное. С. 112.

20 б

Отец героини, «истинный кальвинист», одержимый идеей божественного возмездия человечеству за грехи, противопоставлен мечтающей «искупить Люцифера» Терезе в пределах антитезы волевого индивидуального и безвольного «симфонического» начал — «духовная предопределенность» гармоничного растворения в Христе направляет Терезу от унифонического, индивидуализированного протестантизма к органному католицизму.

Другие черты западного христианства воплощены в образах священников монастыря, где воспитывалась Тереза. 11а фоне «добродушной веры» монашек в чертей серьезность оккультных практик отца Гильденбрандта напоминает об алхимических «склонностях» европейской культуры. Отец Гильденбрандт олицетворяет герметическую традицию католицизма. Сменивший его на должности аббата Роберт Лекорню, спортсмен и бойскаут, захвачен модернистскими идеями рационализированного устройства церкви, правда, интересы молодого священника часто вступают в конфликт с догматической теологией, требующей большой дисциплинарной выдержки.

Еще один представитель европейского мистицизма в романе — исследователь «соответствия каббалы и Шеллинга-Гегеля» по прозвищу Авероэс, продукт западной философии и ее средневековых истоков, в которых арабская экзегетика и иудейский талмудизм сплетаются с рационализмом схоластической традиции.

Характеристики русской веры закреплены в тихой «незлобивой» вере матери Терезы, жалостливости Васеньки и наиболее полно — в национальных чертах образа Тихона Богомилова. Богатырские номинации этого образа (рыжебородый силач, «широкогрудый сектант Илья Муромец») связаны с сюжетной ролью персонажа: Богомилов неоднократно спасает героев из опасных ситуаций.

Смирение Богомилова, если придавать вероисповедный смысл его фамилии, связано с признанием зла не акцпденцальным, а субстанциальным свойством сотворенного мира. И хотя автор романа дважды указывает на «православность» своего персонажа, речь идет не о конфессии, а, скорее, о национальной черте русской религиозности. Образ Тихона Богомилова стоит вне семантического поля «церковность» и репрезентирует «лесное подвижничество». Его сектантство подчеркивает волевое, мужественное начало «природной христианской философии», противопоставленной светской духовной культуре.

Намеренно ломая простую ясность бытовой религиозности, автор наделяет персонажей определенного рода аномалиями. Асоциальность действующих лиц показывает, что личный мистический опыт в конечном итоге вступает в конфликт с той традицией, внутри которой он был подготовлен. Соединяя персонажей в одно сообщество, автор заостряет их индивидуализм, но выстраивает их образы не в форме статичной предельности характера, а скорее, как энергийную беспредельность личности.

Можно обозначить три ступени ипдивидуации характера в романах Поплавского. Первая: идентификация с коикрешой культурно-исторической религиозной традицией. Вторая: некое отклонение внутри этой традиции и утверждение уникальности каждого мистического опыта. Подлинным свидетельством личности является индивидуальная религиозная интуиция. Третья ступень: сопоставление с характером другого действующего лица. Границы образа становятся различимы в «раю друзей», где маргинальных по натуре героев объединяет насущная потребность метафизической жизни вообще, потребность непременно состоять в каких-либо взаимоотношениях с . Богом.

Самый энигматичный герой, Аполлон Бсзобразов, наделен кате1 орически отличным от других персонажей романа мировоззрением, в котором Божество не противопоставлено миру, как в христианстве, а слито с миром в тотальном синкретизме. Его космологическая сисюма синтезирует различные представления об абсолютной самости, первоначальной причине всего (Атман, Эн-Соф, Дао, Первоединое, Абсолют). Некоторые мотивы концепции Аполлона дублируют раннехристианский эзотерический гнозис, но основная идея этого гнозиса — Христос-Спаситель — исключена из учения Безобразова.

Телеологический аспект этой космогонии заключается в том, что бытие принимается единственно как движение к заданной цели — к изначальному небытию, и весь, по сути дела, трагичный, сценарий мира сводится к тотальному исчезновению, абсолютной онтологической аннигиляции.

Портрет и поведение героя обоснованы античными образцами: публичность души, способной к социальной мимикрии (актерство); публичность тела, перенявшего форму скульптурной завершенности (атлетизм); атараксия как проявление силы духа и суицидальное намерение как перспектива достойного завершения жизни — таковы особенности стоической доктрины и античного миросозерцания вообще.

В-контексте русского классического романа герой, противопоставленный всем прочим действующим лицам как фигура «люциферического одиночества», задает прочтение метафизики образа Николая Ставрогина в новых культурно-исторических условиях. Аполлона Безобразова характеризуют такие присущие образам Ф.М. Достоевского детали, как противоречивый портрет героя, наделенного исключительным опытом! страдания и греха; меланхолическое отношение к смертельной опасности и попытка самоубийства чужими руками; закрепленность в пограничном состоянии, развивающая амбивалентную тенденцию к катастрофическому падению и абсолютному оправданию.

Однако в отличие от исчерпанности, ужасающей пустоты Ставрогина, небытие Безобразова — осознанная, экзистенциальная установка. Он отказывается от личного спасения^ как от малоинтересного' довеска к неубедительной концепции личного Бога. Поплавский исследует морфологию личности, дошедшей до самого глубокого дна, меонического предела. Однако когда герой пробует отказаться от жизни — выйти вон из музыки бытия — то терпит катастрофу. Так возникает главный идейный оксюморон романа — трагедия несостоявшегося небытия, и герой открывается в своем имплицитно жертвенном образе: гора, где не умирает Аполлон, приобретает значение Голгофы, а безобразность, безличность героя — значение кенозиса. Принятие небытия становится своеобразным подвигом, последней via crucis личности.

Развитая в публицистике Поплавского мысль о героическом погибании его поколения и образ Аполлона Безобразова сформировались под влиянием философии Ф. Ницше. Автор наделяет Безобразова чертами Сверхчеловека, но не в духе имморализма известного героя Михаила Арцыбашева (Санина), а в духе стоического героизма «солнечного воина» А. Гингера. Как и лирический герой Гингера, Аполлон интуирует солярный космос, а не частную жизнь, он презирает надежду и смеется над жалостью, считая, что страдание выдает слабость человека и его обиду на мир.

В романе актуализирована система метафор, задействованная Ф. Ницше для описания аполлинического и дионисийского начал. Аполлинизм Безобразова проявляется в солнечной образности, в сновидческом иллюзионизме, в пластике окаменения, в творческом визионерстве, в антимузыкальности. Скрытое дионисийское начало, предполагающее жертвенный смысл не-гибели Аполлона, активизирует идею его потенциального возрождения (эту особенность стоит рассматривать как момент модификации ставрогинской парадигмы в образе героя Поплавского).

В1 художественном пространстве дилогии он выполняет медиативную функцию, выступая проводником героя духовного поиска. Самого Безобразова автор подвергает испытаниям для того только, чтобы оставить неизменным «героя без единого приключения». Автор вкладывает в структуру сюжета экспрессивное значение: «внебытийность» Аполлона, с одной стороны, наделяет его безграничным авантюрным потенциалом, с другой — лишает возможности его проявления. За счет развития повествовательной формы от романа к романному комплексу повышается интенциональность образа: Аполлон Безобразов как «прекрасная идея чистой возможности» есть мистериальная тайна, потенциальная эпифания.

Специфика мистической практики героя романа «Домой с небес» проявляется в потребности установить с Богом личные взаимоотношения — происходит переосмысление темы Богосупружества как «дружеских» и «половых» отношений с Богом. Автор наделяет Олега таким типом религиозного созерцания, в котором происходит диалог мистических субъектов — мистическая встреча «лицом к лицу» с Богом.

Портреты» этих субъектов выдают их имманентное взаимосовпадение в художественном^ мире Поплавского. В отличие от других персонажей? дилогии Олег не имеет объективированной, вынесенной вовне, душевной и телесной формы. Здесь, в настоящем, внутренний мир героя принципиально безграничен. Его попытка обрисовать свои «прошлые» души только обостряет вопрос «где же я подлинный?» и выталкивает из времени в космическую безмерность. Наружность героя тоже дана не в живописно-пластическом выражении, а в восприятии самого Олега, в переживании своего тела^ изнутри. Временная и пространственная аморфность героя — симптом абсолютизации личности в художественном мире Поплавского. Образ Олега создан с помощью апофатических характеристик, и последовательно- применяемая поэтика оксюморона приводит к имплозии Абсолюта в личность.

Подобно* тому, как Бог, раскрывшись Олегу в «огненном; водопаде мирового бывания», пронизывает всю его частную жизнь (поэтому «нет души, нет личности, нет "я", нет моего»), личность самого героя благодаря апофатическому усилию' автора пронизывает всю ткань, художественного повествования; Необъятная, незавершимая, становящаяся личность заключает в; себе онтологические основания художественной реальности романа-.

Бытие Олега обнаруживает ряд подчиненных друг другу антиномий,. пространственным выражением которых является; с одной стороны, «ледяное поднебесье» аскезы, с.другой — «горячая; смрадно кипящая- влага» жизни. Соответственно этим полюсам располагаются антитезы: неподвижность — становление; антимузыкальность — погибание (т.е. согласие с духом музыки); сон — страдание; одиночество — дружба; «я»,, лишенное всех признаков, небытие личности — «я», включающее все признаки, всебытие личности. Последнюю отражают метаморфозы Олега в «Господина Никто». Вторая (после £ез-образова) номинация безличности, посредством которой предпринимается попытка осмыслить личность — теперь не объектно, в форме философского понятия, а субъектно, в личном опыте — как и имя Аполлона, представляет собой оксюморон и может служить примером художественной конкретизации, соответствующей в романах Б. Поплавского уровням: антиномия — антитеза — оксюморон.

Неоднократно повторяющаяся в его произведениях известная герметическая формула «все, что вверху, соответствует тому, что внизу» входит в поэтику романов в виде инверсии — взаимного изменения позиций содержательных элементов художественной структуры. Феномен отражения, свойственный этому процессу, проявляется в заглавии романов; в разнообразных сюжетных симметриях; в инверсии пространственных полюсов «верха» и «низа», неба и земли; в контрастном хронотопе романов.

В основе сюжетных схем романов «Аполлон Безобразов» и «Домой с небес» лежит инициатический сценарий обретения бессмертия. Смерть и воскресение, события, повторяющиеся- в судьбах двух самых популярных мистериальных богов (Осириса и. Диониса), в повествование проникают с отрицательным модусом: Аполлон не' умирает и не перерождается, но пройденный им путь обратным образом* повторяет этот мистериальный сюжет. Герой, который пытался преодолеть смерть, отказавшись-от жизни, встречается со смертью, переэюивает смерть.в момент убийства соперника.

Интерпретация Безобразовым притчи о воскресении Лазаря отражает его собственный опыт: чьей-то властью, более волящей, чем воля человека, он (как и Лазарь) насильно изъят из небытия и водворен обратно в жизнь. После разыгравшейся в горах драмы его существование мыслится^ как продолжающееся уже в постистории. Личный апокалипсический опыт героя связан не с выходом из реальности, а, напротив, с приближением к ней: имперсоналист Безобразов не смог «заснуть на кресте». На спекулятивную теорию иллюзорности мира, которую он исповедовал, начала влиять правда индивидуальной жизни.

В романе «Домой с небес» состояние души «в пути» меж двух полярных точек расценивается как наиболее естественная форма существования Олега. В финале романа, проспав два дня (эквивалент смерти), преображенный герой просыпается воскресным (!) утром, но этот сюжет смерти-обновления Олега наделен не менее парадоксальным, чем в случае с Безобразовым, характером: противоречие живого опыта внутренне бесконечного «я» локализующему смыслу смерти приводит к тому, что отмирает биографический слой образа, т.е. сама реальность, а личность принадлежит вечности.

Конфликт, который на примере своих героев пытается разрешить Поплавский, вызван дилеммой: либо безличное бессмертие в Абсолюте (Аполлон), либо субстанциальное одиночество (Олег). Иная перспектива могла быть отражена в романе «Апокалипсис Терезы». Если предположить, что героиня аналогично Аполлону и Олегу переживает инициатический опыт смерти, то ненаписанная часть «трилогии» получила бы альтернативную двум первым романам эсхатологическую модель, близкую оригеновской идее апокатастасиса, разрешающей вселенскую драму восстановлением, возвращением всех вещей в прежнеесостояние. . Мечтая о возвращении Люцифера4, «в небо- со всеми тайнами* преображенного-горя» и стыда», Тереза,оправдывает отъединенность падшего духа. Жалость Терезы свидетельствует трагический смысл «вечно попираемой ценности»1 отдельной человеческой души-ноты на фоне музыкального целого.

Движение к «всеобщему восстановлению», заданное в романах образом пирамиды света и тьмы, проявляется в светотеневой, ритмике хронотопа. Картину метафизического контраста.определяют три «материи», организующие пространство-время в прозе и поэзии Поплавского: свет, вода (дождь) и звук. Эти «субстанции», интегрируя пространственную и временную протяженности, создают «атмосферу» — трансляцию повседневности в вечность.

Особую семантическую нагрузку имеет звук граммофона. В его символике общее настроение «заката Европы» усиливают эмигрантские впечатления: все в прошлом, все безвозвратно, и потому наступает минута какой-то сладкой' братской обреченности. Граммофонный звук — это звук Поплавский Б. Из дневников. 1928-1935 // Поплавский Б.Ю. Неизданное. С. 121.

213 вечного завершения; он консервирует определенные временные пласты, заполняя их экстрактом бессмертия: это умирание, никогда не доходящее до смерти, как бы вибрация трансцендентного.

Феноменальное бытие героев проникнуто трансцендентностью в каждом «бессмертном закате», в каждой паузе, в каждом жесте. Метафизика повседневности, где время и вечность теряют свое оппозиционное значение, — один из устойчивых мотивов философствования Поплавского.

В романе «Аполлон Безобразов» сюжет определен эпическим типом события: диалог-спор, обнаруживающий мировоззренческие расхождения героев, и их дальнейшее движение, связанное с преодолением границы семантического поля, отделяющей «должное» от «запретного». Во втором романе внимание сосредоточено на изменении состояний единственного героя, и основную роль здесь играют демаркационные линии* этих состояний. Последовательное саморефлексивное «впитывание» Олегом опытов «земной» жизни и составляет сюжет романа, основанного на лирическом- типе события, но совмещенного с типичным для романной эпики разделением планов рассказанного события и события рассказывания.

Трансформация художественной формы от одного романа к другому направлена на приближение к внутренней позиции автобиографического героя, хотя внешне ситуация обратная: повествование от первого лица в романе «Аполлон Безобразов» сменяет повествование от третьего лица в «Домой с небес». Иерархия авторских субъектов (персонаж, рассказчик, повествователь) создает релятивную структуру, обеспечивающую постоянное возрождение субъекта при перманентном объектном его изображении. Здесь задействованы как бы два встречных потока: с одной стороны, внешнее удаление автора от героя, с другой стороны — планомерная интериоризация.

В первой части дилогии повествование ведется преимущественно с внутренней точки зрения. Даже когда используется внешняя точка зрения, повествователь стремится «подключиться» к сознанию героя. Субъективным видением наделены только подвижные персонажи (Васенька, Тереза, Роберт), но не главный действователь — Аполлон Безобразов — который, за исключением единственного фрагмента в романе, всегда дан с внешней точки зрения (прием остранения героя).

В романе «Домой с небес» субъектную организацию характеризуют солипсическая модальность (точка зрения во всех планах закреплена за единственным героем — Олегом); проекции «человека у зеркала»; дублирование акта рефлексии героя в авторском плане; формы косвенного представления субъекта; когерентность нескольких голосов.

Анализ «оргийного действа» в главе «Бал» и рассмотрение поэтики сна (вставной композиционной элемент в форме драмы во второй главе романа «Домой с небес»), позволили установить надындивидуальный субъект повествования — хор. Этот вид многоголосья следует считать одним из существенных признаков лирического романа. Хор выполняет функцию эстетического завершения внутреннего мира героя. Он противоположен одинокому голосу так же, как ритм одинокой аморфной душе героя.

Функционирование прямой речи в дилогии Поплавского имеет свои' особенности. Одиночная реплика почти« вытеснила-со страниц романов диалог. Заметно, что автор словно намеренно скрывает лицо говорящего: реплики принадлежат не оплотненным образам; это голоса. Особое значение голос приобретает в финале романов, когда герой вдруг слышит «дивно-спокойное» пение небесного хора, «знакомый» напев народной песни, «дивно-знакомый» звук дождя, «прекрасно-спокойный» голос Безобразова. Завершение романов всегда сопровождает ритмически" организованный текст. Герой' оказывается приобщенным некому сверхиндивидуальному началу, избавляющему от метафизического одиночества.

Художественная проза Поплавского дает образец своеобразной лирической формы повествования. «Персонажи моих двух романов, все до одного, выдуманы мною, — пишет Поплавский, — но я искренно переживал их несходство и их борьбу, взял ли их из жизни, скопировал, развил, раздул до чудовищности? Нет, я нашел их в себе готовыми, ибо они суть множественные личности мои, и их борьба — борьба в моем сердце жалости и строгости, любви к жизни и любви к смерти, все они — это я, но кто же я подлинный? Я посреди них — никто, ничто, поле, на котором они борются, зритель. Зритель еще и потому, что из тьмы моей души все они и многие другие выступили навстречу людям, меня любившим»2. Эту цитату сложно не встретить в работах, посвященных творчеству одного из самых значительных художников русского зарубежья. Мне тоже она кажется вполне подходящей для завершения исследования, в котором была предпринята попытка показать, как сложно и в то же время лирически-логично «оркестрована» тема личности в философских романах Поплавского.

2 Поплавский Б. Из дневников. 1928-1935 // Поплавский Б.Ю. Неизданное. С. 115-116.

216

Список научной литературыГалкина, Мария Юрьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Поплавский Б. Автоматические стихи /Вступ. ст. Е. Менегальдо; подготовка текста А. Богословского, Е. Менегальдо. — М.: Согласие, 1999.

2. Поплавский Б.Ю. Аполлон Безобразов // Проза Русского Зарубежья. I / Сост., предисл. и коммент. О.И. Дарка. — М.: Слово / Slovo, 2000.

3. Поплавский Б. Дадафония. Неизвестные стихотворения 1924-1927 гг. / Сост., подгот. текста и коммент. И.Желваковой и С.Кудрявцева. — М.: Гилея, 1999.

4. Поплавский Б. Доклады. Наброски выступлений публикация Е. Менегальдо. // Новый журнал, 2008. — № 253.

5. Поплавский Б. Домой с небес: Романы / Сост., вступ. ст., примеч. JI. Алена.

6. СПб: Logos; Дюссельдорф: Голубой всадник, 1993.

7. Поплавский Б.Ю. Неизданное: Дневники, статьи, стихи, письма / Сост. и коммент. А. Богословского и Е. Менегальдо. — М.: Христианское изд-во, 1996.

8. Поплавский Б. Неизданные стихи / Сост. и вступ. ст. Е. Менегальдо. — М.: Терра-Книжный клуб, 2003.

9. Поплавский Б. Орфей в аду: Неизвестные поэмы, стихотворения и рисунки / Подбор и подготовка текстов, коммент. К. Захарова и С. Кудрявцева. — М.: Гилея, 2009.

10. Поплавский Б. Под флагом звездным. Стихи разных лет / Предисл. Луи Алена. — СПб.: Голубой всадник; Петрополь, 1993.

11. Ю.Поплавский Б. Покушение с негодными средствами: Неизвестные стихотворения. Письма к И. М. Зданевичу / Сост. и предисл. Режиса Гейро.

12. М.: Гилея; Дюссельдорф: Голубой всадник, 1997.

13. Поплавский Б.Ю. Сочинения / Общ. ред. и коммент. С.А. Ивановой. — СПб.: Летний сад; журнал «Нева», 1999.1. Периодические издания

14. Встречи (Париж), 1934. — № 6.

15. И.Круг (Берлин), 1936. —№ 1; 1937. — №2; 1938. — №3. 15.Опыты (Нью-Йорк), 1953. — № 1; 1955. — № 5; 1956. — № 6. 16.Числа (Париж), 1930-1934. — №№ 1 10.1. Дополнительные источникихудожественная, философская, критическая, мемуарная литература)

16. П.Адамович Г. Одиночество и свобода. — М.: Республика, 1996.

17. Адамович Г. О христианстве, демократии, культуре, Маркионе и о прочем // Новое русское слово (Нью-Йорк), 1956. — 25 марта.

18. Адамович Г. Собр. сочин.: Комментарии. — СПб.: Алетейя, 2000.

19. Адамович Г. Собр. сочин.: Литературные беседы. — СПб.: Алетейя, 1998.

20. Адамович Г. Собр. сочин.: Литературные заметки. —■ СПб.: Алетейя, 2002.

21. Андреев В. История одного путешествия. — М.: Сов. Писатель, 1974.

22. Арцыбашев М.П. Санин. — М.: ЗАО «ИД ГЕЛИОС», 2002.

23. Бахрах А. На берегах Сены-Леты // Грани, 1983. — № 130.

24. Бахтин Н.М. Философия как живой опыт: Избранные статьи. — М.: Лабиринт, 2008.

25. Белый А. Собр. сочин. Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Воспоминания о Штейнере. — М.: Республика, 2000.

26. Бем А. Письма о русской литературе. — М. Praha: Slovansky ustav, 1996.

27. Берберова Н. Курсив мой. Автобиография. —München, 1972.

28. Бергсон А. Творческая эволюция / Пер. с фр. В. Флеровой; вступ. ст. И. Блауберг. — М.: ТЕРРА-Книжный клуб; КАНОН-пресс-Ц, 2001.

29. Бердяев H.A. Иллюзии и реальность в психологии эмигрантской молодежи // Путь, 1928. — № 14. — С. 3-30.31 .Бердяев H.A. Маркионизм // Путь, 1928. — № 12. — С. 116-121.

30. Бердяев H.A. По поводу «Дневников» Б. Поплавского // Современные записки, 1939. — №68. — С. 441-446.

31. Бердяев Н. Собр. соч.: В 5 т. — Т. 3: Типы религиозной мысли в России. — Париж: YMCA-PRESS, 1989.

32. Бердяев Н. Собр. соч.: В 5 т. — Т.2. Смысл творчества: Опыт оправдания человека —Париж: YMCA-PRESS, 1991.

33. Бердяев H.A. Философия свободы. Истоки и смысл русского коммунизма. — М.: ЗАО «Сварог и К», 1997.

34. Бердяев H.A. Эрос и личность (Философия пола и любви). — М.: Прометей, 1989.

35. Борис Поплавский в оценках и воспоминаниях современников. — СПб: Logos; Дюссельдорф: Голубой всадник, 1993.

36. Бурышкин П.А. Москва купеческая. — Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954.

37. Варшавский B.C. Незамеченное поколение. — Нальчик, 2007.40:Вейдле В. О поэтах и поэзии. — Париж: Ymca-Press, 1973.

38. Вейдле В. О тех, кого уже нет // Новый журнал (Нью-Йорк), 1993. — № 192193.

39. Вейдле В. Умирание искусства: Размышления о судьбе литературного и художественного творчества. —Париж, 1937.43*.Варшавский А. Перехваченные письма: Роман-коллаж. — М.: О.Г.И., 2001.

40. Газданов Г. Собр. соч.: В 5 т. — М.: Эллис Лак, 2009.

41. Гартман Э. Сущность мирового процесса или Философия бессознательного доктора философии Эдуарда фон Гартмана / по 4 немецкому изданию полное изложение системы A.A. Козлова. — Вып. 1. — М., 1873; Вып. 2. — М., 1875.

42. Гераклит Эфесский. Фрагменты / Пер. В Нилендера. — М.: Мусагет, 1910.

43. Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада / Сост., коммент., пер. с др.-греч., лат., фр., англ., нем., польск. К Богуцкого. — Киев: Ирис; М.: Алетейа, 2001.

44. Гете И.-В. Избранная лирика / Под ред. А. Габричевского и С. Шервинского; вступ. ст. и прим. А. Габричевского. —М.; Л.: Academia, 1933.

45. Гингер А. Преданность: Вторая книга стихов. —Париж, 1925.

46. Гингер А. Свора верных. — Париж, 1922.51 .Гольдштейн А. Тайная жизнь Поплавского // Гольдштейн А. Расставание с Нарциссом. Опыты поминальной риторики. — М.: НЛО, 1997. — С. 260274.

47. Григорий Нисский. Об устроении человека // Электронный ресурс.: портал Гуманитарное образование. URL: http://www.humanities.edu.ru/db/msg/21569 (дата обращения: 28.05.2007)

48. Гуль Р. Я унес Россию. Апология эмиграции. В 3 т. — М.: Б.С.Г.-ПРЕСС, 2001.

49. Дальние берега: Портреты писателей эмиграции / Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. — М.: Республика^ 1994.

50. Данте А. Божественная комедия / Пер. с итал. М. Лозинского. — СПб.: Кристалл, Респекс, 1999.

51. Джойс Д. Улисс / Пер. с англ. В. Хинкиса, С. Хоружего. — М.: Республика, 1993.

52. Достоевский Ф.М. Бесы. «Бесы»: Антология русской критики. — М.: Согласие, 1996.

53. Иванов Вяч. Родное и вселенское. — М.: Республика, 1994.

54. Иванов Г.В. Собр. сочин.: В 3 т. —М.: Согласие, 1993-1994.

55. Иваск Ю.П. Письма Б.Ю. Поплавского Ю.П. Иваску // Гнозис. Нью-Йорк, 1979. №5-6. С. 205.

56. Иваск Ю. Похвала российской поэзии. — Таллинн: Aleksandra, 2002.

57. Иоанн Павел II. Св. Иоанн Креста — Учитель веры // Иоанн Павел И. Сочинения: В 2 т. / Пер. Е. Твердисловой. — М.: Изд-во Францисканцев,2003.

58. Карсавин Л.П. Святые отцы и учители Церкви (раскрытие Православия в их творениях). — М.: Изд-во Московского ун-та, 1994.

59. Карская И. Из бесед с В.П. Чинаевым // Studies in modern Russian and Polish culture and bobliography / Essays in honor of Wojciech Zalewski, ed. by Lazar Fleishman. — Stanford. 1999.

60. Каценельсон П. Борис Поплавский как поэт // Искра, 1935. — № 10, 9 декабря. — С. 2 4. Электронный ресурс.: Russian Baltic Creativ Resources. URL: http://www.russianresources.lt/archive/Kacen/Kacen4.html (дата обращения: 14.03.2007).

61. Кнут Д. Собр. соч.: В 2 т. — Иерусалим, 1997.

62. Критика русского зарубежья: В 2 ч. — М.: Олимп, ACT, 2002.

63. Львов Л. Беллетристика «Чисел» (Кн. 2-3) // Россия и славянство. — Париж, 1930. —№97 (4 окт.).

64. Мережковский Д.С. Испанские мистики. — Томск: Водолей; Издание А. Сотникова, 1997.

65. Мочульский К.В. Кризис воображения. Статьи. Эссе. Портреты. — Томск: Водолей, 1999.

66. Набоков В. Дар. — СПб.: Азбука, 2000.

67. Ницше Ф. Рождение трагедии: Или: Эллинство и пессимизм / Пер. Г.А. Рачинского. — М.: Академический проект, 2007.

68. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого / Пер. с нем. В.В. Рынкевича. —М.: Интербук, 1990.

69. Ницше Ф. Ессе homo // Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. — Т. 2. — М.: Рипол-Классик, 1997.

70. Носик Б. Любовные и уголовные истории русског Парижа. — М.: Радуга,2004.82,Одоевцева И. На берегах Сены. — М.: Худ. лит., 1989.

71. Озерецковский Г. Россия малая: В 2 т. — Т. 1: Русский блистательный Париж до войны. — Париж: Beresniak, 1973.84.0цуп Н. Литературные очерки. —Париж, 1961.85.0цуп Н. Современники. — Париж, 1961.

72. Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков. — М.: Наука, 1972.

73. Переписка Г.В. Адамовича с Р.Н. Гринбергом: 1953-1967 // Литературоведческий журнал, 2003. — Т. 17. — С. 123-124.

74. Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. — СПб.; М.: Алетейя — Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 1995.

75. Райс Э. О Борисе Поплавском // Грани (Франкфурт/н.М.), 1979. — № 114. -С. 156-184.

76. Сборник памяти Семена Людвиговича Франка. — Мюнхен, 1954.

77. Сведенборг Э. О небесах, о мире духов и об аде / Предисл. X. Л. Борхеса; пер. с лат. А. Аксакова. — СПб.: Амфора, 2006.

78. Сенека Л.А. Нравственные письма к Луцилию / Пер. с лат. и комм. С. Ошерова. — М.: Эксмо, 2009:

79. Сосинский Б. Конура // Вопросы литературы, Л991. — № 6.

80. Св. Тереза имени Младенца Иисуса. Повесть об одной душе, ею самою написанная. — Abbeville: Соль земли, Свет мира, 1955.

81. Св. Тереза (Мартен). Из стихов Св. Терезы // Электронный ресурс.: сайт русскоязычного украинского Интернет-издания «Afeild». URL: http://afield.org.ua/isl/terezas.litnil (дата обращения: 12.08.2006).

82. Св. Хуан де ла Крус. Восхождение на гору Кармель. — М.: Общедоступный Православный Университет, основанный протоиереем Александром Менем, 2004.

83. Св. Хуан де ла Крус. Темная ночь. — М.: Общедоступный Православный Университет, основанный протоиереем Александром Менем, 2006.

84. Святополк-Мирский Д. Заметки об эмигрантской литературе // Евразия, 1929. —№7, 5янв.

85. Седых А. Далекие, близкие. — М.: Захаров, 2003.

86. Степун Ф. Встречи. — М.: Аграф, 1998.

87. Столярова Н. Вместо послесловия // Русская мысль, 1982. — 26 марта.

88. Струве Г. Русская литература в изгнании. — Париж; Москва: YMSA-Press; Русский Путь, 1996.

89. Татищев Н. Письмо в Россию. — Париж: YMCA-Press, 1972.

90. Татищев Н. В дальнюю дорогу. — Париж: YMCA-Press, 1973.

91. Татищев Н. «Исповедь» Бориса Поплавского // Русская мысль, 1976. — 6 мая.

92. Терапиано Ю. Встречи: 1926-1971. — М.: Intrada, 2002.

93. Терапиано Ю. Литературная жизнь русского Парижа за полвека. — Париж: Альбатрос; Нью-Йорк: Третья волна, 1987.

94. Толстой Л.Н. Война и мир // Толстой Л.Н. Собр. сочин.: В 22 т. — Т.5. Война и мир. — М.: Худож. лит., 1980.

95. Тургенев И.С. Отцы и дети // Тургенев И.С. Собр. сочин.: В 12 т. — Т. 7. — М.: Наука, 1981.

96. Унковский В.В: Поплавский и Г. Адамович: (Письмо из Парижа) // Новое русское слово. 1930. — 8 июня. № 6342. —С. 10.

97. Федотов Г.П. Лицо России: Сборник статей (1918-1931). — Paris: YMCA-Press, 1967.

98. Хайддегер М. Что такое метафизика? — М.: Академический проект, 2007.

99. Ходасевич В. Собрание сочинений: В 4'т. — М.: Согласие, 1996.

100. Цветаева М. Проза. — Нью-Йорк, 1953.

101. Шаршун С. Долголиков: поэма. — Париж, 1961.

102. Шаховская 3. Отражения. — Париж, 1975.

103. Шаховская 3. Таков мой век. — М.: Русский путь, 2008.

104. Эренбург И. Люди^ годы, жизнь: В 3 т. — М.: Советский-писатель, 1990.

105. Яновский В. Необыкновенное десятилетие (интервью) // Антология Гнозиса. Современная русская и американская проза, поэзия, живопись, графика и фотография. — СПб.: Медуза, 1994. — Т. 1.

106. Яновский Вас. Сочинения в 2 т. — М.: Гурьял-Пресс, 2000.

107. Nabokov, Vladimir. Speak, Memory: An autobiography Revisited. — New York, 1989.1. Авторефераты

108. Андреева H.B. Черты культуры XX в. в романе Бориса Поплавского «Аполлон Безобразов»: Автореф. дис. .канд. филос. наук. — М., 2000.

109. Быкова М.В. У истоков модернистской концепции личности в русской литературе конца XIX начала XX веков (Ницшеанские мотивы и «культурный герой»): Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Киев, 2000.

110. Васильева М.А. «Проблематика индивидуальности» в трудах П.М. Бицилли: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 2009.

111. Варакина Е.Р. Картина мира в лирическом произведении (на материале творчества Г. Иванова и странника (Д. Шаховского): Автореф. дис. .канд. филол. наук, 2009.

112. Горбунова А.И. Литературная критика на страницах журналов и газет «Русского Парижа» 1920-1930-х годов: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — Самара, 2005.

113. Долгенко А.Н. Художественный мир русского декадентского романа рубежа XIX XX веков: Автореф. дис. . док. филол. наук. — Волгоград, 2005.

114. Жердева В.М. Экзистенциальные мотивы в творчестве писателей «незамеченного поколения» русской эмиграции (Б. Поплавский, Г. Газданов): Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 1999.

115. Забияко A.A. Лирика «харбинской ноты»: культурное пространство, художественные концепты, версификационная поэтика: Автореф. . .доктора филол. наук. — М., 2007.

116. Каспэ И.М. Конструирование незамеченности: «Младшее поколение первой волны» русской литературной эмиграции в Париже: Автореф. дис. .канд. культурологии. — М., 2004.

117. Колядич Т.М. Воспоминания писателей XX века: Проблематика, поэтика: Автореф. дис. .доктора филол. наук. — М., 1999.

118. Коханова A.B. Нравственный опыт русской эмиграции первой волны: Аспект свободы: Автореф. дис. . .канд. филос. наук. — СПб., 2003.

119. Кочеткова О.С. Идейно-эстетические принципы «парижской ноты» и художественные поиски Бориса Поплавского: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 2010.

120. Кузнецова A.A. Идейное и художественное своеобразие мемуарной*прозьт второстепенных писателей русской литературной эмиграции: Н. Берберова, И. Одоевцева, В. Яновский: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 2005.

121. Латышко О.В. Модель мира в романе Б.Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов»: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 1998.

122. Летаева Н.В. Молодая эмигрантская литература 1930-х годов: проза на страницах журнала «Числа»: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 2003.

123. Малкина О.Ю. Ф.М. Достоевский в художественном мире М.П. Арцыбашева: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — Тамбов, 2005.

124. Марченко Т.В. Проза русского зарубежья 1920 1940-х гг. в европейском критическом осмыслении: нобелевский аспект (по иностранным архивам и периодике): Автореф. дис. .док. филол. наук. — Mi, 2008.

125. Прохорова Н.И. Концепт «жизнетворчество» в художественной картине мира Б.Ю. Поплавского: Автореф. дис. .канд. культурологических наук. — Саранск, 2007.

126. Разинькова И.Е. Поэтика романа Б.Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов» в. контексте прозы, русской эмиграции рубежа 1920-х — 1930-х годов: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — Воронеж, 2009. ■

127. Роман С.Н; Пути воплощения-религиозно-философских переживаний в поэзии Андрея-Белого и Б.Ю. Поплавского: Автореф: дис: .канд: филол. наук. — М., 2007.

128. Семенова Т.Н. Семантика индивидуализации- и ее отражение в тексте: • Автореф. дис. .док. филол. наук. — М., 2001.

129. Семенова Т.О. Система повествования Г.И. Газданова: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — СПб., 2001.

130. Суворина И.В. Концепция «естественного человека» в прозе М.П. Арцыбашева: Автореф. дис. .канд.филол. наук. —Тюмень, 2007.

131. Тихомирова Е.В. Проза русского зарубежья и России- в ситуации постмодерна: Автореф. дис. . док. филол. наук. —Иваново, 2000:

132. Хшкшадзе К.В. Розвиток л1ричних жанр1в у поезп росшського заруб1жжя 1920-х- 1930-хрогав: Автореф. дис. .канд. фшол. наук — Симф., 2007.

133. Хронологии, энциклопедии, словари

134. Зверев A.M. Повседневная жизнь русского литературного Парижа. 19201940. — М.: Мол. гвардия, 2003.

135. Костиков Вяч. Не будем проклинать изгнание. — М.: Вагриус, 2004.

136. Beyssac, Michèle. La Vie culturelle de l'émigration russe en France. Chronique (1920-1930). — Paris: Presses Universitaires de France, 1971.

137. Carlisle, Olga Andreyev. Poets on street corners; portraits of fifteen Russian poets. —New York, Random House, 1969, cl968.

138. Crespelle, Jean-Paul. La Vie quotidienne à Montparnasse à la Grande Époque, 1905-1930. Paris: Hachette, 1976 (русск.пер.: Креспель Ж.-П. Повседневная жизнь Монпарнаса в великую эпоху. 1905-1930 гг. — М.: Молодая гвардия, 2000).

139. Gibson, Aleksey. Russian poetry and criticism in Paris from 1920-1940. — Hague: Leuxenhoff Publishing, 1990.

140. Histoire de la Littérature Russe. Le XX Siècle. La Révolution et les année vingt. — Paris: Fayard, 1988.154'. Johnston, Robert Harold. New Mecca, New Babylon: Paris and the Russian , Exiles, 1920-1945. — Montreal: McGill; Queen-University Press, 1988.

141. Kasack, Wolfgang: Lexikon der russischen Literatur der 20. Jahrhunderts bis zum Ende der Sowje^ra, 2. Aufl., Verlag «Otto Sagner», 1992 (русск. пер.: Казак В. Лексикон русской литературы. — М.: РИК Культура, 1996).г

142. L'Emigration russe. Chronique de la vie scientifique, culturelle et sociale. 1920-1940. France: 4 vol. / Poublié sous la direction de L. Mnoukhine. — Paris: YMCA-Press, 1995-1997.

143. Le Studio Franco-Russe: 1929-1931 / Textes réunis et présentés par Leonid Livak; sous la rédaction Gervaise Tassis. — Toronto, 2005.

144. Menegaldo, Hélèn. Les Russes ä Paris 1919-1939. — Paris, 1998 (русск. пер.: Менегальдо E. Русские в Париже 1919-1939. — M.: Наталья Попова, «Кстати», 2001):

145. The Bitter Air of Exile: Russian Writers in the West, 1922-1972 / Ed. by Symon Karlinsky and Alfred Appel, Jr. — Berkley — Los Angeles: University of California Press, 1977.

146. Twentieth-century Russian émigré writers / edited by Maria Rubins. — Detroit: Thomson Gale, 2005.

147. Учебно-справочная литература

148. Агеносов В.В. Литература русского зарубежья (1918-1996). — М.: Терра. Спорт, 1998.

149. Буслакова Т.П. Литература русского зарубежья. — М.: Высшая школа, 2003.

150. История русской литературы XX века: В 4 т. — Кн. 2: 1910-1930 годы. Русское зарубежье: Учебное пособие / Под ред. Л.Ф. Алексеевой. — М.: Высшая школа, 2005.

151. Литература русского зарубежья («первая волна» эмиграции: 1920-1940 годы): Учебное пособие: В 2 ч. — Ч. 2 / Под общ. ред. д-ра филол. наук, проф. А'.И. Смирновой. — Волгоград: ВолГУ, 2004.

152. Литература русского зарубежья (1920-1940): Учебн. пособие / Под ред.' А.И. Смирновой. —М.: Флинта: Наука, 2006.

153. Литературная-энциклопедия русского зарубежья (1918-1940) / Гл. ред. А.Н. Николюкин. — Т. 1: Писатели русского зарубежья. Ч. 3. — М.: ИНИОНРАН, 1995.

154. Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918-1940): В 3 ч. / Гл. ред. А.Н. Николюкин. — Т. 2: Периодические издания, альманахи, литературные центры и издательства русского зарубежья. — М.: ИНИОН РАН, 1996-1998.

155. Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918-1940) / Гл. ред. А.Н. Николюкин. — Т. 3: Книги. Ч. 2. М.: ИНИОН РАН, 1999.

156. Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918-1940) / Гл. ред. А.Н. Николюкин. — Т. 4. Всемирная литература и русское зарубежье. — М.: РОССПЭН, 2006.

157. Литературное зарубежье России: Энциклопедический справочник / Гл. ред. и сост. Ю.В. Мухачев. — М.: Парад, 2006.

158. Михайлов О.Н. Литература русского Зарубежья. — М.: Просвещение, 1995.

159. Плетнев Р. История русской литературы XX века. — Кембридж: Перспектива, 1987. — С. 60-61.

160. Русская литература 20-30 годов. Портреты поэтов: В 2 т. — М.: ИМЛИ РАН, 2008.

161. Русские писатели XX века: Биографический словарь / Главный редактор и составитель П.В. Николаев. — М.: Большая российская энциклопедия, 2000.

162. С двух берегов. Русская литература XX века в России и за рубежом. — М.: ИМЛИ РАН, 2002.

163. Теория литературы: Учеб. пособие для- студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. — М.: Изд. центр «Академия», 2004.

164. Хализев В.Е. Теория литературы: Учеб. для студентов высших учеб. заведений. — М.: Высшая школа, 2000.

165. Художественная речь русского зарубежья: 20-30 годы XX века. Анализ текста / Под ред. К.А. Роговой. — СПб, 2002.

166. Эпштейн М.Н. Слово и молчание: Метафизика русской литературы: Учеб. пособ. для вузов. — М.: Высшая школа, 2006.1. Сборники

167. Взгляд на французскую литературу 1920-1940. Международная научная конференция (Женева, 8-10 декабря 2005 г.). —М.: Русский путь, 2007.

168. Газданов и мировая культура: Сборник статей / Ред. и сост. Л.В. Сыроватко. — Калининград: ГП «КГТ», 2000.

169. Культурное наследие российской эмиграции: 1917-1940 / Под общ. ред. Е.П. Челышева и Д.М. Шаховского. — М.: Наследие, 1995. — Кн. 2.

170. Литература русского зарубежья (1920-1940-е годы): Взгляд из XXI века: Материалы Международной научно-практической конференции 4-6 октября 2007 года. — СПб. Филологический факультет СПбГУ, 2008.

171. Литература русского зарубежья, 1920-1940 / Отв. ред. О.Н. Михайлов. — Вып. 1. — М.: ИМ ЛИ, Наследие; Наука, 1993.

172. Литература русского зарубежья, 1920-1940 / Отв. ред. О.Н. Михайлов. — Вып. 2. — М.: ИМЛИ, Наследие, 1999.

173. Литература русского зарубежья, 1920-1940 / Под общ. ред. О.Н. Михайлова; Отв. ред. Ю.А. Азаров. — Вып. 3. — М.: ИМЛИ РАН, 2004.

174. Литература русского зарубежья, 1920-1940 / Сост. и отв. ред. О.Н. Михайлов. — Вып. 4. — М.: ИМЛИ РАН, Наследие; Наука, 2008.

175. Литературное зарубежье: Лица. Книги. Проблемы. — Вып. III. — M.: ИМЛИ РАН, 2005; Вып. IV. — М.: ИМЛИ РАН, 2007; Вып. V. — М.: ИМЛИ РАН, 2008.

176. Российское зарубежье: история и современность / Под ред. A.B. Серегина и др. — М.: Рос. ин-т культурологии, 1998.

177. Русское зарубежье: приглашение к диалогу: Сборник научных трудов / Отв. ред. Л.В. Сыроватко. —Калининград, 2004.

178. Русская культура XX века на родине и в эмиграции. Имена. Проблемы. Факты. — Вып. 1 / Под ред. М.В.Михайловой, Т.П.Буслаковой, Б.А.Ивановой. — М., 2000.

179. Русская культура XX века на Родине и в эмиграции: Имена. Проблемы. Факты. — Вып. 2. — М., 2002.

180. Русская литература в ■ эмиграции / под ред. Н. Полторацкого. — Питтсбург: Отдел славянских языков и литератур Питтсбургского университета, 1972.

181. Художественный текст как динамическая система: Материалы международной научной конференции, посвященной 80-летию В.П. Григорьева / Ин-т русского языка им. В.В. Виноградова РАН. Москва, 19-22 мая 2005 г. — М.: Управление технологиями, 2006.

182. Исследования по литературе русского зарубежьямонографии, статьи, рецензии)

183. Азаров Ю.А. Диалог поверх барьеров. Литературная жизнь русского зарубежья: центры эмиграции, периодические издания, взаимосвязи (19181940). — М.: Совпадение, 2005.

184. Азов A.B. Проблема теоретического моделирования самосознания художника в изгнании: русская эмиграция «первой волны». — Ярославль: ЯГПУ, 1996.

185. Аликин К.Ю. «Поплавский» дискурс в дискурсе Поплавского. // Дискурс, 1998. — № 7. Электронный ресурс.

186. Аликин К.Ю. Принцип «кинематографического письма» в поэтике Бориса Поплавского // Молодая филология: Вып. 2. Новосибирск, 1998. С. 174180.

187. Аллен Л. О судьбе и прозе Бориса Поплавского: Вступит, статья // Поплавский Б. Домой с небес: Романы. — СПб: Logos; Дюссельдорф: Голубой всадник, 1993.

188. Аннинский Л. Из небытия в небытие: из этюдов о русском поэтическом зарубежье // Родина, 2003. — № 2.

189. Антонов М. Душевный нюдизм: о кн. Б. Поплавского «Автоматические стихи» // Октябрь, 2000. — №. 6.

190. Арлаускайте Н. Покушение с негодными средствами // НЛО, 2003. — № 64.

191. Березин B.C. Современное восприятие «фантастического» у Газданова // Электронный ресурс.: Сайт общества друзей Гайто Газданова: URL: http ://www.hrono. info/proekty/ gazdanov/

192. Барковская H. Стилевой импульс «бестактности» в творчестве Б. Поплавского // XX век. Литература. Стиль: Стилевые закономерности русской литературы XX века (1900-1950). —Екатеринбург: УрГУ, 1998.

193. Богословский А.Н. Борис Юлианович Поплавский. Из неопубликованного дневника. Человек и его знакомые / Публ., биографич. очерк и примечания А.Н. Богословского // Вестник РХД (Париж Нью-Йорк - Москва), 1990. —№ 1 (№158). —С. 246-265.

194. Богословский А.Н. Все испытать самому // Человек, 1993. — № 2. С. 163-165.

195. Богословский А.Н. В поисках собственного достоинства// Человек, 1993. — №3.210: Богословский А.Н; Искатель духовной свободы // Новый мир, 1993.—№ 9. •

196. Богословский А.Н. «Домой с небес»: Памяти Б. Поплавского и» Н; Столяровой // Русская мысль, 1989. — № 3804. — С. 8-9; Русская мысль, 1989. —№3805. —С. 10-11.

197. Богословский А.Н. «Душа, тебе навек блуждать средь вешних вьюг.» Доклад Бориса Поплавского о книге Георгия Иванова «Петербургские зимы» // Русская мысль (Париж), 1990. —№. 3826. — С. 11.

198. Буслакова Т.П.* Б.Ю. Поплавский — литературный критик. // Филологические.науки, 1998. — № 2. — С. 33-41.

199. Буслакова Т.П: Парижская «нота» в русской литературе: взгляд критики // ■ Русская культура XX века на родине и в эмиграции. Имена. Проблемы.

200. Факты. — Вып.1 / Под ред. М. В: Михайловой, Т. П. Буслаковой, Е. А. Ивановой.—М., 2000. —С.90-101.

201. Буслакова Т.П. Русские и французские ориентиры; в историко-литературной концепции БТО. Поплавского // Русская культура XX века на родине и в эмиграции: Имена. Проблемы. Факты. —Вып. 2. -—М., 2002.

202. Буслакова Т.П. Русский Париж глазами современников (Предисловие) // Русский Париж. — М.: МГУ, 1998. — С. 3-18.

203. Васильев И. Борис Поплавский: Дальняя скрипка // Октябрь, 1989. — №9. —С. 153-156.

204. Васильева М.А. Неудачи «Чисел» // Литературное обозрение, 1996. — № 2. — С. 63-69.

205. Вольский А. Между Ницше и Эдгаром По // Новая газета, 2003. — № 75 (9 окт.).

206. Воронина Т.Л. Споры о молодой эмигрансткой литературе // Российский литературоведческий журнал, 1993. — № 2. — С. 152-184.

207. Гальцева Р. Загадка Бориса Поплавского // Культурология: Дайджест / Редколлегия: И.Л. Галинская и др. — М.: ИНИОН РАН, 1999. — № 1. — С. 154-168.

208. Гальцова Е. На грани сюрреализма. Франко-русские литературные встречи: Жорж Батай, Ирина Одоевцева и Георгий Иванов // Сюрреализм» и авангард: Материалы российского-французского коллоквиума, ИМЛИ. — М.: Изд-во «ГИТИС», 1999. — С. 105-126.

209. Глэд Дж. Беседы в изгнании: Русское литературное зарубежье. — М.: Книжная палата, 1991.

210. Горный Е. Поэзия как эмиграция // Alma Mater (Тарту). 1991. — № 3.

211. Грякалова Н.Ю. Человек модерна. Биография — рефлексия — письмо. — СПб.: Дмитрий Буланин, 2008.

212. Давыдов И. Покушение с негодными средствами // Электронный ресурс.: Русский журнал. URL: http://old.russ.ru/journal/kniga/98-04-14/david.htm (дата публикации: 14.04.1998).

213. Дарк И.О. Эмиграция прозы // Проза русского зарубежья. I. — М.: Слово / Slovo, 2000.

214. Двинятин Ф. Пять пейзажей с набоковской сиренью // Набоков: Pro et contra. Т. 2. — СПб.: РХГИ, 2001. — С. 291-314.

215. Демидова О. Метаморфозы в изгнании: Литературный быт русского зарубежья. — М.: Гиперион, 2003.

216. Дубровина Е.М. К 95-летию Бориса Поплавского / Е. М. Дубровина // Встречи : Альманах. Ежегодник. — 1998. — Вып. 22. — С. 9-10

217. Журавлева М.Н. Борис Поплавский: проза на перекрестке традиций // STUDIA SLAVICA: Сборник научных трудов молодых филологов. — Таллинн: Tlü kirjastus, 2008. — Вып. 8.

218. Журнал «Современные Записки»: Париж: 1920 1940: Указатель содержания / Сост. Б. В. Аверин. — СПб.: Репринт, 2004

219. Заумный футуризм и дадаизм в русской культуре / Под ред. Л. Магаротто' и др. —Bern, 1991.

220. Захаров К. Нагое безобразие стихов // Поплавский Б. Орфей в аду: Незивестные поэмы, стихотворения и рисунки. — М.: Гилея, 2009. — С. 918.

221. Земсков В.Б. Писатели цивилизационного «промежутка»: .Газданов, Набоков и другие // Гайто Газданов и «незамеченное поколение»: писатель на пересечении традиций и культур: Сб. научных трудов. — М.: ИНИОН РАН, 2005. —С. 7-15.

222. Иванова С. Время Поплавского // Поплавский Б.Ю. Сочинения. — СПб.: «Летний сад»; Журнал «Нева», 1999. — С. 5-24.

223. Иванова С.А. (От составителя) // Русская Атлантида. Поэзия русской эмиграции. Младшее поколение первой волны. — М., 1998.

224. Кабалоти С.М. Поэтика прозы Гайто Газданова 20-30-х гг. — СПб.: Петербургский писатель, 1998.

225. Каспэ И. Искусство отсутствовать: Незамеченное поколение русской литературы. -М.: НЛО, 2005.

226. Каспэ И. Иллюминация в имперфекте // НГ EX Libris, 1999. — 12 дек. Электронный ресурс. URL: exlibris.ng.ru/lit/1999-12-02/2hard.html (дата обращения: 12.12.2005).

227. Каспэ И. Ориентация на пересеченной местности: странная проза Бориса Поплавского // Новое литературное обозрение, 2001. — № 47.

228. Каспэ И.М. Проза Бориса Поплавского и идея эмигрантского сообщества // Русское Зарубежье: Приглашение к диалогу: Сб. науч. трудов / Отв. Ред. Л.В. Сыроватко. — Калининград: КГУ, 2004. — С. 152-162.

229. Коростелев O.A. Георгий Адамович, Владислав Ходасевич и молодые поэты эмиграции: Реплика к старому спору о влияниях // Российский литературоведческий журнал, 1997. — № 11. — С. 282-292.

230. Крейд В.П. Б. Поплавский.и его проза // Юность, 1991. — № 1. — С. 2-6.

231. Крейд В.П. Парижская нота и «Розы» Георгия. Иванова // Культура российского зарубежья / Под ред. A.B. Квакина и Э.А. Шулеповой. — М.: Российский институт культурологи, 1995. — С. 175-188.

232. Крейд В. Что такое «парижская' нота»? // Слово, 2004. — № 43-44. Электронный ресурс.: Журнальный зал. URL: http://magazines.russ.ru/slovo/2004/43/kr41.html (дата обращения: 18.12.2008).

233. Кукулин И. Покушение продолжается, подсудимый оживает // Знамя, 1998. — №5.

234. Лапаева Н. Мир «высокой» культуры в лирике Б. Поплавского // Электронный ресурс.: Сайт гимназии № 11 им. С.П. Дягилева г. Пермь. URL: http://diaghilev.perm.ru/confirence/s3/newpagel2.htm (дата обращения 07.07.2009).

235. Лапаева H. «Дневники» Бориса Поплавского: бегство из повседневности // Повседневность как текст культуры: материалы международной научной конференции «Повседневность как текст культу-ры». Киров, 27-29 апреля 2005 года, — Киров: Изд-во ВятГГУ, 2005.

236. Лапаева Н.Б. Розанов «без кавычек» в дневниках Бориса Поплавского: проблема рецепции // Известия Уральского государственного университета, 2010. — № 1 (72). — С. 54-63.

237. Лапаева Н.Б. Трансформация мифологемы «Гамлет» в поэтическом мире Б. Поплавского- // Художественный текст и историко-литературный контекст. —Пермь, 2002. — С. 61-82.

238. Латышко О.В. Композиция романа Б.Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов» // Русское Зарубежье — духовный, и культурный феномен: Материалы Международной научной конференции. — М.: НГУ Н. Нестеровой, 2003. — Ч. 1. — С. 80-86.

239. Латышко О.В. «Роман в сюртуке» Бориса Поплавского // Русская культура XX века на родине и в эмиграции: Имена. Проблемы. Факты. — Вып. 2. — М., 2002.

240. Ливак Л. К истории «парижской школы». Письма Анатолия Штейгера // Canadian-American Slavic Studies, 2003. — Vol. 37. —№ 1-2. — pp. 83-119.

241. Линник Ю. Эстетика небытия (О буддийском настроении^ в творчестве Бориса Поплавского) // Новый журнал (Нью-Йорк), 1997. — № 207. — С. 233-247.

242. Лири А. Странник в черных очках: Мистическое путешествие. Бориса Поплавского // Электронный ресурс.: Сайт газеты «Первое сентября». URL: http://ps.lseptember.ru/2001/26/7-l.htm (дата публикации: 26.07.2001>

243. Литературное обозрение, 1996. — № 2 (номер посвящен журналу «Числа»).

244. Литературоведческий журнал, 2008. — № 22: «Парижская нота»: материалы и исследования.

245. Люблинский А. На перекрестье. — СПб.: Алетейя, 2007.

246. Магаротто Л. Проза Бориса Поплавского между дневником и романом // Russian Literature, 1999: — XLV. — P. 415-422.

247. Мансков С.А. Цветовая- организация художественного пространства стихотворений; Бориса Поплавского; // Материалы международного съезда русистов в Красноярске (Г 4 октября 1997 года). Том IL Красноярск, 1997. — С. 142-144.

248. Мартынов А. Литературно-философские проблемы русской; эмиграции: , сборник статей; — М!: Посев^ 2005*.

249. Матвеева Ю.В. Экзистенциальное начало в-творчестве Гайто Газданова // Дарьял, 2001. — № 2. Электронный, ресурс.: URL: http://www.dariai-online.ru/20012/soder.htm (дата обращения: 26.05:2007)

250. Мельников Н.Г. «До последней капли чернил». Владимир Набоков и «Числа»//Литературное обозрение, 1996.— №2. — С. 73-81.

251. Менегальдо Е. Борис Поплавский в «раю друзей» // From the Other Shore, 2004.— № 4.— С. 49-72.

252. Менегальдо Е. Борис Поплавский — от футуризма к сюрреализму // Борис Поплавский. Автоматические стихи. — М., 1999i — С. 5-30;285; Менегальдо Е. Неизвестные тексты Поплавского//Новый журнал, 2008. — №253. —269-273.

253. Менегальдо Е. Поэтическая Вселенная Бориса Поплавского. — СПб.: Алетейя, 2007.

254. Мокрова М. Иррациональное начало в творчестве Г. Газданова и Б. Поплавского // Электронный; ресурс.: Портал Hrono. URL: http://ww.hrono.info/text/2008/mokl 108.html (дата обращения: 07.09:2009).

255. Николаенко Н.В. Крест изгнания-. Парижские сумерки Бориса Поплавского // Крымский контекст: философия; политология«,, история; культура. — 1996. — № 5. — С. 66 71.

256. Ничипоров И.Б. Эссеистика И.А. Бунина; в жанровом контексте модернизма // Электронный, ресурс.:. Православный: образовательный; портал . «Слово». URL: http://www.portal-slovo.ru/philology/39020.php?PRINT=Y (дата обращения: 01.10:2010)

257. Обухов В. Борис Поплавский: Покушение с негодными; средствами. Неизданные стихотворения, письма И. Зданевичу. М.: Гилея, Дюссельдорф: Голубой всажник, 1997 (Рецензия) // Новый журнал, 1997. — Нью-Йорк, № 207, —С. 306-309.

258. Перелешин В. Два полустанка // Литературная учеба, 1989: — № 6.

259. Петрова Т.Г. Литературная критика русской эмиграции первой- волны. Современные отечественные исследования: аналитический обзор. — М.: ИНИОНРАН, 2010.

260. Потерянное и спасенное поколение: о «русском Париже» беседуют Леонид Ливак и Андрей Корляков // Электронный ресурс.: Сайт Радио Свобода. URL: http://archive.svoboda.org/programs/OTB/2001/OBT.083101 .asp (дата обращения: 25.10.2009).

261. Ракович И.В. «Черная Мадонна» Бориса Поплавского: опыт прочтения //«В начале будет слово. Русская словесность и новое время». Материалы первой межвузовской научной конференции. ГКА им. М. Маймонида. — М., 2006. — С. 43-49.

262. Рицци Д. Об одном примере «прозы поэта»: «Домой с небес» Бориса Поплавского // Russian Literature, 1997. — XLI. — P. 543-552.

263. Сануйе M. Дада в Париже. — М.: Ладомир, 1999. — С. 274-279.

264. Семенова С.Г. Русская поэзия и проза, 1920-1930-х годов. Поэтика -Видение мира Философия. — М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2001.

265. Семенова С. Экзистенциальное сознание в прозе русского зарубежья (Г. Газданов и Б. Поплавский) // Вопросы литературы, 2000; — № 3.

266. Сенкевич А.Н. Жанры оккультной- прозы в русском зарубежье // Культурное наследие российской эмиграции 1917-1940 / Под общей ред. академика Е.П. Челышева и профессора Д.М. Шаховского. Книга вторая. -М!: Наследие, 1994. — С. 74-80.

267. Сироткин Н. Б. Поплавский и В. Маяковский: об одной литературной параллели // Электронный ресурс. Сайт: Поэзия авангарда-. URL: http://avantgarde.narod.ru/beitraege/ra/nspoplavskij .htm (дата обращения: 12.04. 2005).

268. Сыроватко Л .В. «Русский сюрреализм» Бориса Поплавского // Культурный слой: Вып. 7: Гуманитарные исследования: Сыроватко Л.В. О стихах и стихотворцах / Центр «Молодёжь за свободу слова». — Калининград: Изд-во «НЭТ», 2007.

269. Сыроватко Л.В. Самоистязание двух видов («новое христианство» Бориса Поплавского) // Русское зарубежье: приглашение к диалогу: Сб. научных трудов. — Калининград, 2004. — С. 165-185.

270. Сыроватко Л.В. Тезис и антитезис самопознания: Н. Бердяев в диалоге с Б. Поплавским // Культурный слой. Вып. 4: Философия русского зарубежья (исследования и материалы). — Калининград: Изд-во КГУ, 2004. — С. 85101.

271. Тихомирова Е.В. Проза русского зарубежья и России в ситуации постмодерна: В 2 ч. — М.: Народный учитель, 2000.

272. Токарев Д.В. «Демон возможности»: Борис Поплавский и Поль Валери // Русские писатели в Париже: Взгляд на французскую литературу: 1920 -1940: Международная научная конференция, Женева, 8-10 декабря 2005 г. — М.: Русский путь, 2007. — С. 366-382.

273. Токарев Д.В. Метафизика образа: Борис Поплавский и Джорджо Де Кирико // Sub specie tolerantiae. Памяти В. А. Туниманова Текст.: [сборник] / Рос. акад. наук. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом); ред. А.Г. Гродецкая. — СПб.: Наука, 2008.

274. Токарев Д.В. Нарративные приемы репрезентации визуального в романе Б.Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов» (глава «Бал») // Русская литература, 2009. — № 4. — С. 20-38.

275. Токарев Д.В. Озарения Безобразова (Б. Поплавский и А. Рембо) // Русская* . литература, 2010. — №2. — С. 15-31.

276. Топоров В.Н. О психофизиологическом компоненте поэзии Мандельштама // Топоров В'.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. — М.: Изд. группа «Прогресс» -«Культура», 1995. — С. 428-445.

277. Федякин С. У порога вечной России: Вступ. ст. // Иванов Г.В. Закат над Петербургом. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. — С. 13-14.

278. Флейшман Л. От Пушкина к Пастернаку. Избранные работы по поэтики и истории русской литературы. — М.: НЛО, 2006.

279. Хазан В. Довид Кнут: Судьба и творчество. — Lyon: Centre d'etudes Slaves André Lirondelle, Université Jean-Moulin, 2000.

280. Хазан В. Незаметный писатель «незамеченного поколения» (о прозе B.C. Варшавского) // Вторая проза: Сборник статей / Под ред. И.З. Белобровцевой, С.Н. Доценко, Г.А. Левинтона, Т.В. Цивьяна. — Таллинн: ТРЬ Kirjastus, 2004. — С. 216-245.

281. Хазан В. О некоторых метафорах страха в русской эмигрантской литературе // Семиотика страха. — Париж; М.: Сорбонна — Русский институт, 2005. — С. 280-308.

282. Хазан В. Особенный еврейско-русский воздух. К проблематике и поэтике русско-еврейского литературного диалога в XX веке. — М— Иерусалим: Гешарим Мосты культуры, 2001.

283. Хазан В. Русская литература XX века: «воздушные пути» или «граница на замке»? Несколько заметок к старому спору // Солнечное сплетение (Иерусалим), 2001. — № 18-19. Электронный ресурс. URL: http://www.plexus.org.il (дата обращения: 21.07.2005).

284. Хазан В. Remarques-I // Электронный ресурс.: Toronto Slavic Quarterly. URL: http://www.utoronto.ca/tsq/02/hazan.shtml (дата обращения: 22.05.2009).

285. Хазан В. Remarques-II // Электронный ресурс.: Toronto Slavic Quarterly. URL: http://www.utoronto.ca/tsq/02/hazan.shtml (дата обращения: 22.05.2009)

286. Хитрова E.B. Русская эмиграция во Франции 20-40-х гг. в исторической литературе // Россия и Франция XVIII-XX вв. / Под ред. П.П. Черкасова. — М.: Наука, 2000. — Вып. 3. — С. 241-252.

287. Цховребов Н. Монпарнас «серебряного века»: Современники // Дарьял, 2003 — № 3'. Электронный ресурс.: Сайт журнала «Дарьял». URL: http://www.darial-online.ru/20033/chovreb.shtml (дата-обращения 17.10:2010).

288. Чагин А.И. Литература в изгнании: спор поколений // Литературное зарубежье: Национальная литература — две или одна? Вып. II. — М.: ИМЛИ РАН, 2002. — С. 216-224.

289. Чагин А.И. От «Фантастического кабачка» — до кафе «Порт-Рояль» // Литературное зарубежье: проблема национальной идентичности: Вып. I. — М.: Наследие, 2000. — С. 67-93.

290. Чагин А.И. Орфей русского Монпарнаса (О поэзии Бориса Поплавского) // Российский литературоведческий журнал, 1996. — №8. — С. Г69-194; Российский литературоведческий журнал, 1997. — №9. — С. 286-319.

291. Чагин А.И. Противоречивая целостность II Культурное наследие российской эмиграции: 1917-1940: В 2 кн. / Под общ. ред. Е.П. Челышева и Д.М. Шаховского. — М.: Наследие, 1995. — Кн. 2. — С. 17-24.

292. Чагин А.И. Русский авангард в зарубежье: Маяковский и Поплавский // Творчество Маяковского в начале XXI в. Новые задачи и пути исследования. М.: ИМЛИ РАН, 2008. — С. 250-260.

293. Чагин А.И. Русский сюрреализм: миф или реальность // Сюрреализм и авангард. — М., 1999. —С. 134-137.

294. Чертков^ JI. Дебют Бориса Поплавского // Континент, 1986. — № 47. — С. 375-377.

295. Швабрин С.А. Полемика Владимира Набокова и писателей «парижской ноты» // Набоковский вестник. — СПб.: Дорн, 1999. — Вып. 4. — С. 34.-41.

296. Щедрина Н.М. Проблемы поэтики исторического романа русского зарубежья (М. Алданов, В. Максимов, А. Солженицын). — Уфа: Изд-во Башкирского ун-та, 1993.

297. Яковлева H. «Человеческий документ» (материал к истории« понятия) // История? и повествование / Под ред. Г.В. Обатнина, П. Песонена. — М., 2006. — С. 372-426.

298. Caluzio, Maurizia: Il paradiso degli amici. Sulla poética di Boris Poplavskij. — Milano, 2008; Caluzio M. Il paradiso degli amici: per un'analisi délia poética di Boris Poplavskij / Nuova ed. aggiornata. — Milano, 2009.

299. Galtsova, Elena. Métamorphoses de Paris chez un émigré russe (Boris Poplavski, Apollon Besobrasov (1926-1932) // Le voyage à Paris / Sous la direction de G. Chamarat et C. Leroy. — Paris: Université Paris X, 2007. — P. 84-87.

300. Khazan, Vladimir. Some Observations on the Early Years of Emegré Poetry // Русская эмиграция: Литература, история, кинолетопись: Материалы Международной конференции. — Иерусалим; Таллинн, 2004. — С. 153-181.

301. Karlinsky, Simon. In Search of Boris Poplavsky: a Collage // Tri Quarterly, 1973. — № 27. — P. 342-364.

302. Karlinsky S. Surrealism in Twentieth-Century Russian Poetry: Churilin, Zabolotskii, Poplavskii // Slavic Review, 1967. — Vol. 26, № 4. — P. 605-617;

303. Kopper John M. The « Sun's way» of Poplavskii and Ibsen // From the other shore: Russian writers abroad. Past and present, 2001. —N 1. — P. 5 21.

304. Livak, Leonid. Boris Poplavskii's Art of Life and Death // Comparative Literature Studies, 2008. — Volume 38, Number 2. — P. 118-141.

305. Livak L., How it was done in Paris. Russian Émigré Literature and French Modernism. — Madison, The University of Wisconsin Press, 2003.

306. Livak L. The place of suicide in the French avant-garde of the inter-war period // Romanic Review, 2000. May. Электронный ресурс.: URL: http://fmdarticles.com/p/articles/miqa3806/is200005/ain8893843/pg2/?tag=c ontent;coll (дата обращения: 17.04.2006).

307. Livak L. The Poetics of French Surrealism in Boris Poplavskii's Poetry of 1923-1927 // The Slavic and East European Journal, 2000. — Vol. 44, No. 2. — P. 177-194.

308. Livak L. The surrealist compromise of Boris Poplavsky // The Russian review. Vol. 60-61, 2001. — P. 89-108.

309. Menegaldo, Hélèn. L'univers imaginaire de Boris Poplavski: Doctorat d'État. — Paris; Nantiére, 1981.

310. Menegaldo H. La jeun génération des avant-gardistes russes à Paris // Slavica occitania (Touloise), 2000. — Vol. 10. — P. 249-260.

311. Menegaldo H. Boris Poplavski. Rencontres à Montparnasse (1922-1935) // Pleine Marge (Paris), 2001. — № 33, juin. — P. 122-143.

312. Olcott, Anthony. Boris Poplavsky: a forgotten poet. — Stanford: Stanford University, 1973.

313. Olcott A. Poplavsky: the Heir Presumptive of Montparnasse // TriQuarterly, 1973. — № 27. — P. 305-319.

314. Olcott A. Poplavskij's Life // Поплавский Б. Собрание сочинений. — T. 1: Флаги. — Berkeley, 1980. — P. XIII-XIX.

315. Rubins, Maria. Le mythe de Lazare en tant qu'intertexte dans- les écrits des auteurs de l'émigration russe // Mythes de la resurrection. La figure de Lazare, Régis Gayraud / Ed. Clermont-Ferrand: Blaise Pascal (в печати).

316. Yetter, Sonia L. The Orphic Theme in the Poetry of Boris Julianovic Poplavskij. — Madison: University of Wisconsin, 1992.

317. Монографии, статьи, исследованияпо истории философии, культуры, литературы

318. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. — M.: Coda, 1997.

319. Аверинцев С.С. Собрание сочинений. Связь времен / Под ред. Н.П. Аверинцевой, К.Б. Сигова. — Киев: АУХI AITEPA, 2005.

320. Аверинцев С.С. «Цветики милые братца Франциска» — итальянский католицизм русскими глазами // Православная община, 1997. — № 38. — С. 97-105.

321. Агеносов В.В. Советский философский роман. — М.: Прометей, 1989.

322. Андреев JI.H. Сюрреализм. История. Теория. Практика. — М.: Гелиос, 2004.

323. Багно В.Е. Русская поэзия Серебряного века и романский мир. — СПб.: Гиперион, 2005.

324. Багно В.Е. Россия и Испания: общая граница. — СПб.: Наука, 2006.

325. Богомолов H.A. Русская литература начала XX века и оккультизм. — М.: НЛО, 1999.

326. Вайскопф М. Птица тройка и колесница души: Работы 1978-2003 годов. — М.: НЛО, 2003.

327. Вацуро В.Э. К генезису пушкинского «Демона» // Пушкинская пора: Сб. статей. — СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 2000. — С. 128-134.

328. Гумбрехт Х.У. В 1926 году: На острие времени / Пер. с англ. Е. Канищевой. — М.: НЛО, 2005.

329. Ианнуарий, архим. (Ивлиев Д.Я.) Антропология в Новом Завете // Электронный ресурс. Белорусский православный информационный портал Собор.Ьу. URL: http://sobor.by/ivlev.htm (дата обращения: 03.07.2010).

330. Ианнуарий, архим. (Ивлиев Д.Я.) Основные антропологические понятия в посланиях апостола Павла // Электронный ресурс. Сайт «Философская антропология». URL: http://anthropology.rchgi.spb.ru/pavel/paveli3.htm (дата обращения 03.07.2010).

331. Карасев Л.В. Онтологический взгляд на русскую литературу. — М., 1995.

332. Кондаков И.В: Культурология: история культуры России. — М.: Высшая школа, Омега-Л^ 2003.

333. Лосев А.Ф. Гомер. — М.: Молодая гвардия, 2006.

334. Лосев А.Ф. Имя: Избр. работы, переводы, беседы, исследования, архивные материалы. — СПб.: Алетейя, 1997.

335. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. — М.: Мысль, 1993.

336. Лосев А.Ф. Самое Само: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999.

337. Мамардашвили М.К. Философия и личность // Человек, 1994. — С. 5-19.

338. Марченко О.В. Очерки по истории философии. — М., 2002.

339. Николаев Д.Д. Русская проза 1920-1930-х годов: авантюрная, фантастическая и историческая проза. — М.: Наука, 2006.

340. Подорога B.C. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию (Материалы лекционных курсов 1992-1994 годов). — М.: Ad Marginem, 1995.

341. Порус В.Н. У края культуры: Философские очерки. — М.: Канон+, 2008.

342. Ранер К. Осование веры. Введение в христианское богословие / Пер. с нем. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006.

343. Рован Уильяме. Богословие личности: анализ мысли Христоса Яннараса // Соборность: Сборник избранных статей из журнала содружества «Sobornost». — М.: Библейско-богословский институт св. ап. Андрея, 1998. — С. 170-188.

344. Сербиненко В.В. Философская эсхатология Вл. Соловьева // Электронный ресурс. Русская цивилизация: Информационно-аналитический и энциклопедический портал. URL: www.rustrana.ru (дата публикации: 24.04.2007).

345. Слободнюк C.JI. «Идущие путями зла.». Древний гностицизм и русская литература 1880-1930 гг. — СПб.: Алетейя, 1998.

346. Тамарченко Н.Д. Русская повесть Серебряного века (Проблемы поэтики сюжета и жанра). Монография. — М.: Intrada, 2007.

347. Топоров BiH. Из истории петербургского аполлинизма: его золотые дни и его крушение. — М.: ОГИ; 2004.

348. Федотов Г.П. Полн. собр. статей. — Париж, 1988.

349. Флейшман JI. От Пушкина к Пастернаку. Избранные работы по поэтики и истории русской литературы. — М.: НЛО, 2006.

350. Ханзен-Леве А. Поэтика ужаса и теория «большого искусства» в русском символизме // Сборник статей к 70-летию проф. Ю.М. Лотмана. — Тарту, 1992.— С. 322-337.

351. Ханзен-Леве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Мифо-поэтический символизм. Космическая символика / Пер. с нем. М.Ю. Некрасова. — СПб.: Академический проект, 2003.

352. Хатимова М.А. Формы литературной саморефлексии в русской прозе первой половины XX века. — М.: Языки славянской культуры, 2008.

353. Хоружий С.С. Бахтин, Джойс, Люцифер // Бахтинология: Исследования, переводы, публикации. — СПб.: «Алетейя», 19951

354. Эткинд А. Хлыст (Секты, литература и революция). — М.: НЛО, 1998.

355. Эткинд Е. Русская поэзия XX века как единый процесс // Вопросы литературы, 1988. —№ 10. —С. 189-211.

356. Юэска Р. Взгляд Запада на славянское тело (1909-1914): Русские сезоны в Париже // Тело в русской культуре. Сборник статей / Сост. Г. Кабакова и Ф. Конт. — М.: НЛО, 2005.1. Теоретическая литература

357. Бахтин М.М. Собр. соч. — Т.5: Работы 1940-1960-х годов. — М.: Русские словари, 1997.

358. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1979.

359. Волошинов В.Н. (М.М. Бахтин) Марксизм и философия языка: основные проблемы социологического метода в науке о языке. — М.: Лабиринт, 1993.

360. Гачев Г.Д. Содержание художественных форм. Эпос. Лирика. Театр. — М.: Изд-во Моск. ун-та, изд-во «Флинта», 2008.

361. Гинзбург Л. О лирике. — Л., 1974.

362. Гинзбург Л. О литературном герое. — Л., 1979.

363. Иванов Вяч. Вс. К семантической типологии производных от числительного «два» // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура. Сборник статей в честь Н.Д. Арутюновой. — М., 2004. — С. 101-111.

364. Иоффе Д. Жизнетворчество русского модернизма sub specie semioticae. Историографиеские заметки к вопросу типологической реконструкции системы жизнь — текст // Критика и семиотика, 2005. — Вып. 8. — С. 126179.

365. Корман Б.О. Лирика Некрасова. — Ижевск, 1978.

366. Корман Б.О. Литературоведческие термины по проблеме автора. — Ижевск, 1982.

367. Корман Б.О. О целостности литературного произведения // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка, 1976. — Том XXXVI. — № 6. —С. 508-513.

368. Корман Б.О. Чужое сознание в лирике и проблема* субъектной организации реалистического произведения // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка, 1973. — Том XXXII. — № 3. — С. 209222.

369. Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. — М., 1998.

370. Лихачев Д.С. Предисловный рассказ Достоевского // Поэтика и стилистика русской литературы: памяти акад. Виктора Владимировича Виноградова. — Л.: Наука, 1971. — С. 189-194.

371. Ли Хи Вон. Системно-субъектный метод Б.О. Кормана: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 2000.

372. Лотман Ю.М. Об искусстве. — СПб.: Искусство—СПб, 2005.

373. Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь: Кн. для учителя. — М.: Просвещение, 1988.

374. Лотман Ю.М. Избранные статьи. — Т. 1. ■—■ Таллинн, 1992.

375. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. — СПб.: Искусство-СПБ, 1996.

376. Лотман Ю.М. Пушкин: Биография писателя; Статьи и заметки, 1960— 1990; «Евгений Онегин»: Комментарий. — СПб.: Искусство-СПБ, 1995.

377. Лотман Ю.М. Семиосфера. — СПб.: Искусство-СПБ, 2000.

378. Лотман Ю.М. Смерть как проблема сюжета // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. — М.: Гнозис, 1994. — С. 417-430.

379. Меерсон О. Персонализм как поэтика: Литературный мир глазами его обитателей. — СПб.: Пушкинский дом, 2009.

380. Прокофьева Ю.В. Категория пространство в художественном преломлении: локусы и топосы // Вестник Оренбургского государственного университета, 2005. — №11. — С. 87-94.

381. Пятигорский А. «Другой» и «свое» как понятия литературной философии // Сборник статей к 70-летию проф. Ю.М. Лотмана. — Тарту, 1992.

382. Скобелев В.П. Поэтика русского романа 20-х — 30-х годов. Очерки истории и теории жанра. — Самара, 2001.

383. Скобелев В.П. Системно-субъектный метод в трудах Б.О. Кормана: Уч. пособие. — Ижевск, 2003.

384. Степанчук Ю. А. Проблема мистического текста. Интерпретация и невыразимость // Электронный ресурс.: Единое окно к образовательным ресурсам «Российское образование». URL: http://www.humanities.edu.ru/db/msg/46547 {дата публикации: 24.11.2003).

385. Успенский Б. Поэтика композиции. — СПб.: Азбука, 2000.