автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.04
диссертация на тему: Глобальное управление в современном мире: политологический анализ

Полный текст автореферата диссертации по теме "Глобальное управление в современном мире: политологический анализ"

На правах рукописи

Немчук Александр Анатольевич

Глобальное управление в современном мире: политологический анализ

23.00.04 - политические проблемы международных отношений и глобального развития

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук

Работа выполнена на кафедре внешнеполитической деятельности России Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации

Научный консультант - доктор исторических наук, профессор Л.О.Терновая

Официальные оппоненты: - доктор философских наук,

профессор ОАБельков - доктор политических наук,

профессор В.И.Василенко

Ведущая организация Дипломатическая академия МИД Российской Федерации

Защита состоится декабря 2004 г. в «_» часов на заседании

диссертационного совета Д 502.006.09 в Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации по адресу: 119606,Москва, пр. Вернадского, 84, ауд._.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.

доктор политических наук О.В.Фоменко

Автореферат разослан «_» ноября 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор политических наук, профессор РАЯвчуновская

I. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. В условиях глобализации, с одной стороны, наблюдаются дальнейшая демократизация общественной жизни, углубляющаяся взаимозависимость стран и народов, расширение технических и информационных возможностей человечества. С другой стороны, нельзя не замечать, что угрозы, вызовы и риски, непосредственно связанные с глобализацией, во многих регионах мира перевешивают все ее достижения. Речь идет о росте терроризма, экологических проблемах, нелегальной миграции и др. Не только отдельные регионы, а мир в целом оказывается в состоянии усиливающегося дисбаланса между благополучием и отсталостью, толерантностью и конфликтностью, постиндустриализмом и традиционализмом в стиле жизни. Внешняя стабильность обманчива, тая в себе зародыши тектонических сдвигов, которые одновременно способны перевернуть все привычные представления и ориентиры. Среди них наше представление о пространстве. Если раньше оно всегда было реальным или потенциальным ресурсом жизнедеятельности людей, используемым для разрешения подавляющего числа проблемных ситуаций, для восполнения всевозможных дефицитов, преодоления кризисов, то под влиянием глобализации оно начинает терять многие из своих свойств.

Оказывается исчерпанным ресурсный потенциал пространства, и, наоборот, начинается процесс опустынивания земель. Не возобновляемые источники энергии, будучи исчерпанными, угрожают разрухой ранее процветающим регионам. Восполнение продовольственного дефицита с помощью генетически модифицированных продуктов многими странами и общественными движениями расценивается как проблемное, имеющее не изученные, возможно отрицательные, последствия для потребляющих их людей. Глобальное освоение пространства не физически, а политически, привело к обострению локальных конфликтов, эскалации сепаратистских настроений, появлению разгорающихся очагов терроризма. Эти тревожные процессы проявляются в политической жизни, как отдельных стран, так и всего мирового сообщества. Они отражаются в работе национальных правительств, инициируют создание новых официальных структур и неформальных движений. Резко возрастает количество участников международных отношений.

Все эти факты свидетельствуют об усложнении структуры существующей системы международных отношений, а, следовательно, необходимости поиска новых подходов к управлению международным

РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ I

МММОТМА |

сообществом, созданию той модели глобального управления, которая отвечала бы реалиям глобализации. Глобальное управление представляет собой особый тип политического управления, выступая интегрированным понятием, отражающим специфику деятельности, связанной с существованием международных отношений, учетом, согласованием и координацией реализации многообразных интересов участников международных отношений. Безусловно, приоритет здесь отдается национально-государственным интересам. Но это не означает, что интересы других международных акторов могут оставаться без внимания, ибо чаще всего такие интересы служат основой новой глобальной социальной сети. Поэтому в глобальном управлении велика роль таких субъектов политики, как политические партии, общественно-политические объединения, массовые движения и просто граждане разных стран.

На глобальное управление, как и на управление политическое оказывают влияние объективные и субъективные факторы, разнообразные организованные и стихийные действия. Однако последствия влияния таких действий или факторов гораздо менее предсказуемы, чем влияние аналогичных действий и факторов на политическое управление в той или иной стране. Глобальные масштабы ни расширяют арсенал технологий управления, ни облегчают путь принятия управленческих решений, ни делают легче контроль их исполнения. В то же время от эффективности глобального управления в значительной степени зависит устойчивость международной системы и стабильность глобального политического пространства.

Бурные и неоднозначные по своим политическим результатам международные события последних лет свидетельствуют, что в условиях глобальности развития многосторонность в мировых делах является гарантией легитимности и демократии принимаемых решений, особенно в вопросах использования силы. При этом не следует забывать, что многосторонность далеко не всегда способна разрешить дилемму выбора между правом и справедливостью, в то время как для лидерства, т.е. для односторонности, такой дилеммы не существует. А если и требуется оправдание силовых действий, то у лидера всегда имеется возможность обратиться к логике многосторонности.

Любая модель управления, в том числе глобального, всегда является отражением определенного культурного кода. Можно утверждать, что смена международных систем означала одновременно смену культурных кодов. Так было в середине XVII века, когда формировалась Вестфальская система. Так было после наполеоновских войн, когда сложился

европейский концерт наций. Эта закономерность проявилась и в XX веке, когда наблюдалась смена кода, построенного на логике и лексике морали и умиротворения, на код непрекращающейся конфронтации, который более или менее успешно применялся основными акторами мировой политики на протяжении всего периода холодной войны.

Отказ от конфронтации вместе с отказом от биполярности послужил основой зарождения нового типа международного поведения, в котором такие понятия культурного кода, как «свобода» и «порядок», «добро» и «зло» обретают новый не только политический, но и стратегический потенциал. В отсутствие открытой, системной конфронтации, конфронтация несистемная, с международным терроризмом, преступностью и прочими антисистемными силами, проявляется в виде ненаказуемого провоцирования. Вернее, ненаказуемого в координатах прежнего культурного кода. Потому что в рамках нового кода понятие «ненаказуемости» пока еще не выработано, несмотря на все попытки расширить границы международного права и создать новые международные правовые институты.

Понятие «глобальное управление» в последние годы достаточно прочно утвердилось в политическом дискурсе. Но до настоящего времени не было единого исследования, в котором рассматривался комплекс управленческих шагов международного сообщества по созданию безопасного миропорядка эпохи глобализации, хотя необходимость в таком исследовании остро ощущается и политической наукой, и мировой политикой.

Объект диссертационного исследования - современная система международных отношений, находящаяся в процессе трансформации от биполярного мира к многополярности, имеющей различные измерения: политическое, экономическое, валютно-финансовое, военно-стратегическое, информационное и другие.

Предмет работы - процессы политического управления развитием международных отношений, реализуемые посредством создания новых форматов межгосударственного взаимодействия, а также корректируемые в результате активизации деятельности различных негосударственных акторов, что свидетельствует о вхождении человечества в этап формирования глобального гражданского общества.

Гипотеза диссертационного исследования построена на основе изучения комплекса международных и национальных документов, раскрывающих особенности углубления взаимозависимости развития стран и народов. Автор считает, что создание безопасного миропорядка и

глобального гражданского общества предполагает обеспечение условий и возможностей людей вести достойный образ жизни, который достижим лишь в результате преодоления региональной социально-экономической и правовой асимметрии, снижения современных геополитических и геопсихологических рисков. Сложное, противоречивое сочетание двух ведущих тенденций мирового общественного развития - глобализации и регионализации - требует неотложных мер по сокращению разрыва между ускоренным развитием экономической глобализации и усилиями государств и международных организаций по институционализации глобализации. Это предполагает углубление международного сотрудничества по формированию согласованной системы глобального регулирования.

Степень научной разработанности проблемы. Проблема глобального управления в различных аспектах исследуется различными международными институтами. Так, Международный институт стратегических исследований, являющийся независимым научно-исследовательским центром, располагает богатой исследовательской базой по проблемам конфликтов и военным вопросам. Международный институт по исследованию проблем мира в Стокгольме ведет исследовательскую работу в области международного мира и безопасности. Межпарламентский союз аккумулирует и обрабатывает данные о тенденциях в области участия представителей различных социальных и культурных групп в политической жизни и демократических структурах.

Международный валютный фонд и Всемирный банк осуществляют широкомасштабные исследовательские программы по вопросам экономического развития и финансовым операциям. В рамках Люксембургского проекта исследования доходов, в котором участвуют двадцать пять стран, анализируется эффективность стратегий борьбы с нищетой. Секция договоров Организации Объединенных Наций анализирует все международные соглашения, депонированные у Генерального секретаря ООН, а Отдел народонаселения ООН подготавливает международные данные о тенденциях в области народонаселения. Международная группа по изучению кризисов (ICG) занимается изучение конфликтов во всех регионах и предоставляет свои разработки национальным правительствам.

Это лишь незначительная часть тех международных исследовательских структур, связанных с изучением различных сегментов мирового развития, которые должны становиться объектами глобального

управления. Работа этих институтов создает базу для появления фундаментальных трудов в области глобализации.

Одной из первых монографий, в которой содержится системный анализ теорий глобализации, стала книга Д.Хелда, Д.Гольтблатта, Э. Макгрю и Дж. Перратона «Глобальные трансформации: Политика, экономика, культура».1 Любопытно, что ее подготовка началась еще в 80-е годы, когда только угадывались будущие кардинальные изменения региональных и глобальных взаимосвязей. Круг проблем, поднятых в данной работе исключительно широк: от вопросов глобальной политики, глобального рынка, глобальной финансовой системы до современных моделей миграции, специфики национальной идентичности и прогнозов экологических кризисов. Каждая сфера человеческой деятельности и социальных преобразований взята авторами в историческом разрезе, через который прослеживается ее трансформация в современное состояние.

Авторы в качестве наиболее значимых векторов развития берут политический со специальным экскурсом в имперское прошлое отдельных регионов, военный, экономический (от возникновения торговых путей до создания Всемирной торговой организации), финансовый (от введения золотого стандарта до формирования глобальной финансовой системы), экологический и социально-коммуникативный. В результате глобализация предстает в виде конгломерата неоднородных процессов, имеющих место в современном обществе. И все же выбор стран - Великобритании, США, Франции, Германии, Швеции и Японии - представляется недостаточно репрезентативным, чтобы представить картину мира во всей полноте.

Следует отметить, что такая полнота свойственна в первую очередь энциклопедическим изданиям. В этом плане необходимо выделить публикацию энциклопедии «Глобалистика».2 Требуется признать, что публикация энциклопедического издания несколько опередила становление самой науки. Пока глобалистика представляет комплекс научных течений, связанных предметом исследования, но не имеющих общей методологии. Можно сказать, что в развернутых статьях, анализирующих те или иные глобальные реалии, обнаруживаются три конкурирующие методологические подхода. Во-первых, гиперглобализма, включающего как неолиберальное, так и неомарксистское течения, рассматривающие нынешний период развития в качестве очередного этапа укрепления взаимозависимости, но на глобальном уровне. Во-вторых,

1 Хелд Д., Гольтблатт Д., Макгрю Э., Перратон Дж. Глобальные трансформации: Политика, экономика, культура / Пер. с англ. М., 2004.

2 Глобалистика: Энциклопедия. М., 2003.

скептицизма, стремящегося продемонстрировать отсутствие глобальности «глобализма». В-третьих, трансформистский, выделяющий глобализацию как исторически беспрецедентный процесс. Такая методологическая разноголосица позволяет использовать данное издание преимущественно в справочных целях, хотя отдельные статьи носят проблемный характер и поднимают важнейшие вопросы мирового общественного развития.

К обобщающим работам относится «Системная история международных отношений в четырех томах».1 Это первая в отечественной науке документированная история международных отношений, возрождающая традицию базовых многотомных изданий в области международной политики, прерванную в начале 90-х годов. В издании отражены современные представления о мотивах поведения государств и действительном характере отношений между ними их лидерами. Не обойдены вниманием и важнейшие региональные сюжеты, что позволяет выстроить схему международных отношений нового этапа глобального развития.

Среди многочисленных исследований, посвященных глобализации, необходимо выделить работы директора Института проблем глобализации М.Г.Делягина.2 Он рассматривает глобализацию как процесс лавинообразного формирования единого общемирового финансово-информационного пространства на базе новых, преимущественно компьютерных технологий. Автор считает, что изучение глобализации до сих пор сконцентрировано в основном в сфере финансов и игнорирует такие насущные проблемы, как: технологии high-hume, при помощи которых человечество активно формирует собственное сознание; специфические метатехнологии, исключающие возможность конкуренции с их разработчиком; возникновение между группами стран непреодолимого и углубляющегося интеллектуального, технологического и психологического разрыва; возникновение и разрушительное загнивание глобальных монополий, уже ввергнувших человечество, в том числе и развитые страны в мировой экономический кризис; приобретение глобальной конкуренцией характера глобальных информационных войн, ведущихся на уничтожение противника и переходящих в обычные войны;

1 См.: Системная история международных отношений в четырех томах. 1918 - 2003. События и документы / Отв. ред. Богатуров А.Д. Т.З. М., 2003. Т.4. М., 2004.

2 См.: Делягин М.Г. Мировой кризис: Общая теория глобализации. Курс лекций. М., 2003; Практика глобализации: игры и правила новой эпохи / Под ред. М.Г.Делягина. М., 2000 и др.

доминирование США, стремительное возвышение Китая и превращение террора в оружие конкуренции. Именно на этих проблемах М.Г.Делягин сосредотачивает внимание в своих работах.

Одной из наиболее динамично развивающихся научных структур, занимающихся исследованием проблем глобализации, является Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации. В РАГС создан межкафедральный Центр глобалистики, занимающийся проведением теоретических разработок актуальных проблем глобалистики и подготовкой материалов по соответствующему учебному курсу в рамках обучения специалистов в области государственного и муниципального управления. В академии в 2002 году прошел методологический семинар, посвященный синергетическому подходу в исследовании глобализационных процессов, на котором была поставлена задача обозначить междисциплинарную составляющую этой вызывающей множество противоречивых мнений проблемы.1 В рамках Центра глобалистики подготовлены работы, способствующие научному обобщению проблем глобализации.2

Значительная группа исследований посвящена критическому анализу американоцентристской модели миропорядка. Из работ отечественных авторов необходимо выделить исследования А.С.Панарина,3 охватывающие весь обозримый мир с бесконечной множественностью явлений, на основе изучения которых выстраивается общая теория относительности социального мира. Эта относительность во многом зависит от того, по каким признакам определяются союзники и противники США. Американскому глобальному проекту можно противопоставить другой геополитический проект, например, проект «Евразия». Именно так называется одна из последних работ А.Г.Дугина.4 В ней традиционная евразийская парадигма обогащается различными антитезами глобализму. Автор исходит из того, что трагедии Косово и Ирака уже показали, какие проблемы может принести глобализация тем, кто не способен воспринять ее принципы. А.Г.Дугин предлагает замену «однополярности» в виде «цветущей сложности», представляющей тонкий геополитический баланс созвездия империй. По убеждению А.Г.Дугина, Россия, являясь

1 См.: Глобализация: синергетический подход / Под общ. ред. В.К.Егорова. М..2002.

2 См.: Глобализация: сущность, проблемы, перспективы. М., 2003; Глобализация: многостороннее измерение. М., 2004.

3 См.: Панарин А.С. Искушение глобализмом. М., 2000; Его же. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М., 2003 и др.

4 См.: Дугин А.Г. Проект «Евразия». М., 2004.

прирожденной империей, должна в перспективе возглавить евразийский проект.

Среди зарубежных критиков американского лидерства самые резкие позиции занимает П. Бьюкенен.1 Автор считает процветание Европы и Америки иллюзией, поэтому стремится доказать, что в настоящее время человечество переживает реванш третьего мира. Книгу известного британского журналиста и социолога У. Хаттона «Мир, в котором мы живем» можно охарактеризовать как яркую антиамериканскую публицистику.2Являясь директором Фонда труда и разделяя социалистические позиции, Хаттон выступает за расширение прав трудящихся и социальный гуманизм в глобальном масштабе. Особняком в этой группе стоит работа Б. Блэка «Анархизм и другие препятствия для анархии».3 Блэк придумал «Последний интернационал», от лица которого он подписывал листовки, статьи и воззвания, высмеивающие противоречивость левой идеологии. Благодаря этим публикациям автор стал одновременно и скандальной, и легендарной фигурой для американских радикалов и маргиналов.

Большинство отечественных и зарубежных исследователей занимают взвешенную позицию по вопросу о сущности глобализации и ее последствиях. Даже когда в первую очередь в работах анализируются ошибки глобализма, то в итоге исследователи стремятся предложить научные ответы на политические, экономические, социальные и духовные вызовы глобализации.

К особой группе работ требуется отнести труды, раскрывающие различные аспекты глобального управления. В первую очередь необходимо отметить монографию В.Г.Соколенко «Глобальное управление. Эпоха выживания Homo sapiens». 5B монографии рассматриваются цивилизационно-исторический генезис системы глобального управления, особенности трансформации геополитических управленческих моделей. Автор высказывает важные предложения по

1 См.: Бьюкенен П. Смерть Запада. М., 2003.

2 См.: Хаттон У. Мир, в котором мы живем. М., 2004.

3 См.: Анархизм и другие препятствия для анархии. М, 2004.

4 См., например: Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма - ответы на глобализацию.-М., 2001; Василенко И.А. Политическая глобалистика. М., 2000; Мартин Г.-П., Шуман X. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию. М., 2001; Стиглиц Д. Глобализация: тревожные тенденции. М., 2003; Уткин А.И. Мировой порядок XXI века. М., 2001 и др.

5 См.: Соколенко В.Г. Глобальное управление. Эпоха выживания Homo sapiens». M, 2000.

укреплению общецивилизационного характера системы глобального управления. Вопросам глобального управления уделяется внимание в учебной литературе по проблемам мировой политики и теории международных отношений. Показываются связи глобального управления и глобального сотрудничества, управленческие стратегии решения глобальных проблем, пути перераспределения управленческих функций в глобальном масштабе.

Кроме того, работа над диссертацией потребовала обращения к исследованиям по проблемам политического лидерства, истории и теории международных отношений, международного права, геополитики, проблемам урегулирования региональных конфликтов,

внешнеполитической деятельности Российской Федерации и др.

К настоящему периоду изучения политических проблем международных отношений и глобального развития достигнут исследовательский консенсус, заключающийся в том, что для эффективного решения глобальных проблем требуется глобальное управление, отнюдь не тождественное мировому правительству. В то же время среди дискуссионных остаются вопросы: о путях перераспределения управленческих функций между различными международными акторами;

0 снижении издержек адаптации государств к трансформирующейся системе управления; о том, какие методы будут преимущественно реализовывать с процессе глобального управления; о влиянии мирового общественного мнения на корректировку этих методов и др. Все перечисленные и многие другие актуальные вопросы глобального развития требуют специальных исследований.

Целью диссертационной работы является изучение причин зарождения и особенностей деятельности международных институтов, принимающих на себя функции глобального управления, а также первых политических результатов расширения пространства глобального управления.

Данная цель предполагает решение следующих научных задач:

систематизацию комплекса источников по проблемам глобального управления и проведение их сравнительного анализа;

изучение политических и организационных условий формирования новых институтов глобального управления;

1 См.: Глобализация: человеческое измерение. Учебное пособие. М., 2003; Лебедева М.М. Мировая политика. Учебник. М., 2003; Международные отношения: социологические подходы. Учебное пособие / Под ред. П.А.Цыганкова. М, 1998 и др.

анализ эффективности механизмов координации мировой политики;

сопоставление политических инструментов регионального социально-экономического выравнивания, имеющихся на региональных и глобальном уровнях управления; исследование политических возможностей учета интересов меньшинства в процессе разработки, принятия и реализации управленческих решений в условиях углубления взаимозависимости;

обоснование усиления роли институтов гражданского общества в формировании новой модели международных отношений; выявление влияния факторов природной уязвимости на разработку политических механизмов глобального управления; доказательство углубления взаимовлияния

институционализации международной правовой системы и совершенствование институциональных основ глобального управления;

анализ места и роли Российской Федерации в формирующейся системе глобального управления.

Источниковая база диссертации. Работа основана на изучении широкого круга источников. Первую группу источников составляют документы и материалы международных организаций ООН и системы ее организаций, Европейского Союза, различных неправительственных организаций правозащитной и экологической направленности. Особое внимание уделялось анализу материалов саммитов «большой восьмерки», на которых принимались важные решения о развитии глобального информационного пространства, борьбы с нищетой, оказании помощи слаборазвитым странам, преодолении рисков и угроз глобализации.

Вторая группа источников - документы, характеризующие внешнюю политику отдельных стран и те трансформации, которые она претерпевает под влиянием глобализации. Так, документальная база внешнеполитической деятельности Российской Федерации представлена, в частности, Концепцией внешней политики Российской Федерации, выступлениями Президента России и руководителей Министерства иностранных дел РФ.

В третью группу источников могут быть выделены мемуары политических деятелей, внесших вклад в развитие мировой политики второй половины прошлого - начала нынешнего века.1

Отдельную группу источников составляют документы, свидетельствующие об активности критиков глобализации и о попытках теоретически обосновать антиглобализм.2

Значительная часть информации была получена автором из периодической печати и материалов, размещенных на интернет-сайтах, а также на основании изучения национальной и международной статистики.

Использование разнообразной документальной и фактической базы позволило проводить верификацию выводов фактическим материалом, а также способствовало обеспечению достоверности и обоснованности научных результатов работы.

Методологическая база исследования. В настоящее время методология исследовательского поиска решения глобальных проблем оказывается на перепутье нескольких дорог. Первая развивает позиции традиционных рационалистических подходов, рассматривающих мир в координатах линеарно детерминированного развития. Вторая - претендует на то, чтобы вобрать в себя многообразие научных подходов, позволяющих многоаспектно исследовать глобальный миропорядок. Однако как одна, так и другая исследовательская модели имеют существенные недостатки. При всей эвристической ценности синергетической дисциплинарной матрицы она не лишена эклектичности в описании глобальных процессов.

В то же время известно, что успешное формирование управленческих моделей развития глобализации возможно только тогда, когда будет достигнуто единое понимание основополагающих принципов построения теоретической модели. Но практика показывает, что региональные системы вырабатывают проекты развития быстрее, чем происходит аналитический поиск концептуального обоснования таких программ. К тому же, сложности теоретического порядка определяются тем, что в условиях глобализации социальные системы утверждают свою устойчивость только на верхнем пределе своей критичности. Все это свидетельствует о том, что синергетические ресурсы любого общества, в

1 См., например: Жискар д'Эстен В. Французы. Размышления о судьбе народа. М.,

2004; Олбрайт М. Госпожа госсекретарь. Мемуары Мадлен Олбрайт. М., 2004; Gaulle Ch.de. Mémoires d'espoires. Paris, 1970 и др.

3 См. например: Альтерглобализм: теория и практика «антиглобалистского» движения / Под ред. А.В.Бузгалина. М.. 2003; Глобализация сопротивления: борьба в мире / Отв. ред. С.Амин и Ф.Утар. М.,2004.

том числе международного сообщества, находятся в нем самом. Следовательно, различные институты управления должны более чем в предыдущие эпохи, играть интеграционную и мобилизующую роль. Но для этого необходим своеобразный атлас параметров развития.

В этой связи возрастает значимость компаративистского анализа и международных отношений, и отдельных управленческих моделей. Одним из наглядных методов сравнительного исследования положения страны, региона или какой-либо сферы деятельности можно считать SWOT-анализ. Название метода происходит от аббревиатуры английских слов: strengths (силы, ключевые факторы успеха), weaknesses (слабости), opportunities (возможности), threats (угрозы). SWOT-анализ включает четыре блока, которые фиксируют каждую из указанных позиций. Основное назначение такого анализа - стратегическое планирование. Однако применительно к международным отношениям и глобальному управлению экспликация блоков может выглядеть следующим образом:

Сила, факторы успеха: людские ресурсы и их квалификация; сырьевая база; политическая система; промышленная база; военно-технический потенциал; состояние науки и образования; информационный потенциал; транзитный потенциал.

Возможности: региональная и международная интеграция; конкурентоспособность; информационные технологии; углубление взаимозависимости; толерантность.

Слабости: проблемы защиты окружающей среды; слабая ориентация на рост качества жизни; низкий уровень управления; деформация экономической структуры стран и регионов; низкий уровень правосознания.

Угрозы: терроризм; сепаратизм; международная преступность; политическая дестабилизация; конкуренция со стороны других государств; внутреннее сопротивление реформам.

Этот метод исследования помогает выделить этапы, факторы и компоненты политико-экономического развития стран или регионов, сразу же обращая внимание на сильные и слабые стороны, помогая обнаружить возможности минимизации рисков и, наоборот, оптимизации глобального управления.

В целом автор исходил из цивилизационного подхода к изучению явлений общественной жизни, акцентируя внимание не на проблемах слома цивилизаций, а на различных уровнях межцивилизационного диалога. Такая позиция предопределила необходимость использования

разнообразных как общенаучных, так и специфических политологических методов исследования.

Хронологические рамки диссертационного исследования отмечены последней четвертью XX века, на грани которой были сделаны важнейшие шаги по разрядке международной напряженности, расширению зоны доверия в международных отношениях. В это же время в условиях холодной войны начали формироваться новые институты, трансформирующиеся в условиях глобализации в институты глобального управления. Особое внимание уделяется исследованию глобальных процессов периода конца прошлого столетия и начала нынешнего, когда резко возросли риски глобализации, а задача борьбы с ее угрозами и вызовами потребовала дальнейшего углубления международного взаимодействия.

Автор постоянно обращается к истории международных систем, что позволяет проследить институциональную тенденцию развития международных отношений от их истоков и дает возможность сравнивать их отдельные периоды, выявляя как общие параметры, так и специфические черты международного сотрудничества по формированию мироустройства постиндустриальной эпохи.

Результаты исследования, полученные лично автором, и их научная новизна. Диссертация является одним из первых политологических исследований, посвященных проблемам глобального управления. Автором проанализированы источники по различным аспектам глобализации -политическим, экономическим, социальным, информационным и др., позволившие конкретизировать предмет глобального управления и вопросы, требующие именно такой уровень управления, чтобы сократить возможные угрозы и риски глобализации.

На основании сравнительно-политического анализа проведено изучение эффективности различных моделей международного сотрудничества по оказанию помощи в развитии, ликвидации отсталости, региональном выравнивании и преодолении отрицательного влияния факторов природной уязвимости. Доказана необходимость углубления координации этого сотрудничества.

Проблемы асимметричности управления рассмотрены на всех уровнях, начиная с локального и заканчивая глобальным управлением. Это позволило аргументировать вывод, что наиболее действенным вариантом решения проблемы асимметрии может стать стимулирование конструктивных возможностей локальных и региональных сообществ в реализации программ местного развития. Такой путь ведет к углублению

демократии и способствует приданию глобализации человеческого измерения.

Автором был предпринят экскурс в историю зарождения формата встреч лидеров ведущих стран мира, показаны политические причины трансформации этого формата в «большую восьмерку» с участием Российской Федерации. А также обоснована уникальность ее роли в нем, исходя из значимости российского геополитического, геоэкономического и геокультурного потенциала для создания стабильного миропорядка, который является главной целью глобального управления.

В диссертации взаимозависимость политических, экономических, социальных параметров глобального развития дополняется анализом влияния на них геопсихологического фактора, что позволяет прогнозировать международные ситуации, способные вызывать реакцию массового сознания, которую можно охарактеризовать как геопсихологический шок. В этой связи изучены отдельные направления работы международных институтов, способствующие, в том числе учету интересов меньшинства при принятии и реализации управленческих решений.

В диссертации представлена авторская позиция, которая заключается в том, что оценкой политической эффективности глобального управления может служить степень тождественности глобального миропорядка и правопорядка. Это требует не только дальнейшего развития международного права и институционализации международной юстиции, но и формирования нового глобального правосознания, без которого одними политическими методами невозможно противостоять таким угрозам глобализации, как международный терроризм, наркотрафик, торговля людьми и др.

Положения, выносимые на защиту, заключаются в следующем:

1. Глобализация, являясь закономерным процессом мирового общественного развития, требует адекватного политического ответа национальных государств на углубление экономической взаимозависимости. Этот ответ предполагает расширение числа форматов международного сотрудничества и совершенствование координации их деятельности.

2. Асимметричность развития может быть названа в числе главных препятствий создания стабильного миропорядка и факторов, провоцирующих региональные конфликты. Это обуславливает необходимость разработки программ регионального

выравнивания, которые могут быть реализованы только под контролем международного сообщества.

3. Поскольку, согласно прогнозам, существующие проблемы окружающей среды сохранятся, а во многих случаях усугубятся, эффективность международного сотрудничества в области глобального управления во все большей степени будет зависеть от того, как институты этого управления и с помощью каких политических и экономических механизмов, позволят снизить воздействие факторов природной уязвимости на развитие отдельных регионов. А в условиях глобализации особую значимость приобретает минимизация отрицательного трансграничного влияния этих факторов.

4. В целях снижения угроз и рисков глобализации она должна все более приобретать черты «глобализации с человеческим лицом». Это обуславливает потребность международных акторов учитывать мнение оппонентов и критиков глобализации, предлагающих не только альтернативные проекты мирового развития, но и направленные на снижение социальных издержек глобализации и защиту культурной самобытности. Все это должно способствовать формированию глобального гражданского общества.

5. Как многополярный, так и постполярный мир являются наиболее желательными сценариями мирового развития. Но и в одном, и в другом случае региональные параметры развития будут оставаться определяющими. А международное сотрудничество в политической, экономической и правовой сферах будет непременным условием развития стран, страдающих из-за отрицательных последствий роста населения, нехватки ресурсов, слабости руководства.

6. Российская Федерация, обеспечив устойчивый экономический рост, может существенно расширить свое участие в институтах глобального управления, что должно иметь позитивные последствия для интеграции страны в мировую экономику.

7. В настоящее время накоплен достаточный фактический и историографический материал по проблемам глобализации для выделения в качестве самостоятельной области научного знания и соответствующей учебной дисциплины глобалистики. Одним из направлений глобалистики должно быть изучение глобального управления и подготовки управленческих кадров,

как способных работать в международных институтах и по международным проектам, так и развивать сотрудничество с ними на национальном уровне и на уровне местного и муниципального управления.

Практическая значимость работы. Выводы и предложения, содержащиеся в диссертации, могут способствовать повышению эффективности международного сотрудничества Российской Федерации с различными странами и международными организациями, развитию международных связей общественных организаций и движений, направленных на снижение рисков глобализации и придании ей «человеческого лица». Результаты исследования могут послужить отправной точкой для развития научных исследований в области глобального управления, изучения общественной и политической реакции на связанные с ним социальные, экономические и культурные издержки, преодолением стереотипов, опирающихся на образ «мирового правительства».

В условиях формирования глобалистики как науки и учебной дисциплины материалы диссертации могут быть использованы и для разработки отдельного учебного курса в виде учебного пособия, а также в темах, затрагивающих проблемы глобализации и глобального управления, в других дисциплинах: геополитике, истории и теории международных отношений, регионоведению, международной экономике и др.

Апробация исследования. Диссертация была обсуждена на кафедре внешнеполитической деятельности Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации. Основные положения и выводы диссертации раскрыты в публикациях автора и выступлениях на различных научных семинарах, круглых столах и конференциях, где освещалась авторская позиция по актуальным проблемам становления современной системы международных отношений, поиску путей урегулирования региональных конфликтов, сотрудничества в области противодействия угрозам и вызовам глобализации. В рамках Регионального общественного фонда поддержки науки и политики диссертантом был организован ряд научных семинаров по проблемам мировой политики и внешнеполитической деятельности России.

Структура диссертационной работы построена с учетом ее объекта и предмета, направлена на доказательство рабочей гипотезы и положений, выносимых на защиту. Диссертация состоит из введения, трех разделов (девяти глав), заключения и списка использованных источников и литературы.

П.Основное содержание диссертации

Во Введении обоснована актуальность темы исследования, раскрываются объект и предмет исследования, степень научной разработанности проблемы, формулируются гипотеза работы, цель и научные задачи диссертации, показаны ее источниковая и методологическая базы, научная новизна и практическая значимость, а также обоснованы положения, выносимые на защиту.

В разделе I - «Политические проблемы становления глобального менеджмента» - автор доказывает, что глобальный мир требует принципиально новых подходов к политическому управлению.

В главе I - «Большая восьмерка»: эволюция от Рамбуйе до Генуи» -показана эволюция международных отношений в последней четверти XX века. Современный миропорядок характеризуется подключением к решению важнейших мировых проблем не только все увеличивающегося количества суверенных государств, но и новых участников международных отношений, каковыми могут быть самые разнообразные организации и институты. Все это создает как новые условия для международного взаимодействия в целях поддержания стабильности и решения задач развития, так и новые сложности, вытекающие, в частности, из несовпадения интересов международных акторов, различий экономического, политического, социокультурного и иного планов. Для того чтобы эти сложности не переросли в противоречия, носящие антагонистический характер и чреватые локальной, а то и мировой катастрофой, требуется осуществлять согласованные действия государств на международной арене, стремясь к мирному решению споров и предотвращению конфликтов.

Причинами поиска новой модели миропорядка стали: затяжные и нерегулируемые региональные конфликты; мировой экономический кризис; приобретшие невиданный размах торговля оружием, распространение наркотиков, международная преступность и терроризм. Для ответа на старые и новые угрозы и вызовы помимо общего согласия международных акторов потребовалось изменение управленческого механизма, придание ему большей гибкости, одновременно обеспечения

необходимой материальной основы для выполнения намеченных мер. ООН оказалась неспособной на эффективное реагирование на возникающие конфликтные ситуации. Хотя Саммит тысячелетия подтвердил ценность ООН для мирового сообщества, стало ясно, что в современных условиях ООН не может и не должна оставаться единственной международной структурой, координирующей жизненно важные вопросы человечества. Это противоречило бы логике многополярного мира, которая предполагает наличие многовариантности поиска решений выхода из ситуаций, способных привести мир к глобальному кризису. Это не означает, что появятся международные структуры, альтернативные ООН, или же те форматы международного взаимодействия, которые имеются сейчас, упрочат свое место в международной иерархии за счет ООН. Представляется, что многие, ныне работающие международные структуры, носят печать переходности. Но они помогают находить решение сложнейших вопросов, обеспечивая прямой диалог всех заинтересованных сторон.

На рубеже веков именно «большая восьмерка» была одним из наиболее авторитетных неформальных механизмов многостороннего взаимодействия, в рамках которого США. Англия, Франция, Япония, Германия, Канада, Италия и Россия, а также руководство Комиссии ЕС осуществляют обмен информацией, согласование социально-экономической, финансовой и внешней политики и координацию подходов к решению актуальных политических и экономических проблем, имеющих глобальное значение. Уникальность формата «восьмерки» заключается в том, что в отличие от большинства международных межправительственных организаций, она не основана на международном договоре и не является международным институтом в строгом значении этого слова, а, скорее, институтом нового типа. Вся международная деятельность в рамках «восьмерки» ориентирована на подготовку и проведение ежегодных встреч на высшем уровне. Взаимодействие в рамках «восьмерки» включает и другие встречи на разных уровнях. К ним можно отнести, например, «тематические» министерские совещания, которые, с одной стороны, следует рассматривать как подготовку к саммитам, но, с другой стороны, они имеют и самостоятельное значение. Наиболее давней и устоявшейся следует признать традицию встреч министров финансов и управляющих центральными банками «семерки». Сейчас к этому формату подключается Россия. Определённая субструктура установилась и на уровне министров иностранных дел, встречающихся как в рамках осенней сессии Генеральной Ассамблеи ООН, так и в связи с

другими крупными международными форумами. В 80-е годы несколько раз собирались на свои встречи министры внешней торговли стран «Группы семи», что было связано с продвижением к созданию ВТО.

Важность сотрудничества в социальной сфере подчёркивается ставшими регулярными встречами министров труда и занятости, первая из которых проходила в марте 1994 г. в Детройте, центре американской автомобильной промышленности. Новым направлением стала организация конференций министров связи «восьмерки», связанная с координацией всех видов деятельности в информационном пространстве. Министерским является и уровень узко специализированных конференций, проводящихся с активным российским участием. К ним относятся конференции: по борьбе с транснациональной организованной преступностью, первая из которых состоялась в Оттаве в декабре 1995 г.; по борьбе с международным терроризмом - в июле 1996 г. в Париже. В течение 90-х годов проводились также совещания министров охраны окружающей среды. В этом можно увидеть влияние и самих экологических проблем, и реакцию на решения саммита в Рио-де-Жанейро, на котором была выработана концепция устойчивого развития. Проблемная тематика таких встреч может дополняться обсуждением вопросов отдельно взятой страны или региона. Так, «восьмерка» в качестве специальной темы для своей министерской встречи избрала вопросы содействия развитию Украины (Виннипег, ноябрь 1994 г.). Углублённой работе «большой восьмерки» способствует создание экспертных групп, работающих по определенным направлениям: борьба с организованной преступностью и терроризмом, ядерная безопасность и оружие массового уничтожения, проблематика реформирования ООН.

«Восьмерка» никогда не имела и не имеет ни своего устава или других фиксированных правил функционирования, а также утвержденных каким-либо документом официальных рабочих органов. За четверть века существования сложились некоторые фундаментальные принципы функционирования, к которым относятся ротация председателя формата и страны проведения следующего саммита, конфиденциальность обсуждения, консенсусного решения по всем спорным вопросам. Отсутствие непосредственного закрепления в правовых нормах совокупности отношений сторон в рамках «восьмерки» оставляет открытым вопрос о степени обязательности решений, содержащихся в её документах. Формально они не могут иметь обязывающей силы в международно-правовом смысле. Однако при их систематическом невыполнении «восьмерка» утратила бы смысл. Этого не происходит,

поскольку те пункты документов, которые сформулированы как взаимные обязательства сторон, по умолчанию рассматриваются не только в качестве джентльменского слова лидеров (или министров), но и специфической правовой нормы.

За годы существования механизм «восьмерки» сумел решить некоторые важные проблемы. В области экономики «восьмерка» добилась понижения инфляции в своих странах, оказано содействие в ускорении экономического развития в государствах «третьего мира», решены острые валютно-финансовые вопросы, занялись проблемой сокращения долгов беднейших стран. Главными вопросами в области политической тематики были кроме различных региональных конфликтов демократические и экономические реформы в Центральной и Восточной Европе, Китае, России, а также международный терроризм и организованная преступность. С учетом того, что все большее внимание на встречах занимали политические проблемы, возрастала активность России в дискуссиях, разработке документов, предшествующих саммитам. В целях поддержки расширенного партнерства на саммитах «восьмерки» отмечается необходимость созыва совместных групп экспертов для рассмотрения конкретных областей сотрудничества, которое должно включать такие приоритетные области, как здравоохранение, развитие малого бизнеса и укрепление сотрудничества с регионами.

В главе II - «Совершенствование механизмов координации мировой политики» - автор показывает, что зарождение идеи глобального управления связано с развитием имперской идеи. Но только у империй далекого прошлого не возникало необходимости делить глобальное пространство с потерпевшими поражение соперниками. Такая необходимость возникла с открытием Нового Света. Поэтому первый шаг к такому управлению был сделан попыткой раздела мира между Испанией и Португалией по Тордесильясскому договору 1494 г. Следующим важнейшим шагом к поиску основ глобального управления стало создание Вестфальской системы международных отношений. XVIII век стал периодом английского доминирования в европейской политике. Английское могущество было в первую очередь финансовым. После окончания наполеоновских войн в Париже был подписан акт о создании Священного союза монархами России, Австрии и Пруссии. В европейских странах усилились антидемократические тенденции. Однако у конгресса и Священного союза были и позитивные результаты, заключающиеся в попытке формирования новых каналов взаимодействия лидеров европейских стран. Конгресс открыл золотой век европейского Концерта

наций. И Концерт, и «восьмерка» не являются официальными организациями. И Концерт и «восьмерка» вынуждены функционировать на основании неписанных правил. «Восьмерке», также как Концерту, приходится считаться с положением резкой неравномерности развития разных стран. Концерт, будучи европейским, не мог игнорировать международные проблемы, выходящие за пределы европейского пространства. В их числе: вопросы морского судоходства и борьбы с пиратством, отношение с Китаем и др. Схожесть данных международных форматов обнаруживается также в сотрудничестве с неправительственными организациями. Близки эти модели глобального управления не только отношениям к организациям, но и внутриполитическим вопросам государств. Им пришлось дважды в XIX и XX веках столкнуться с объединением Германии и с кризисом в Центральной и Восточной Европе. А отношение Концерта и «восьмерки» к этим событиям не было принципиально различным.

Следующим шагом к установлению координации действий глав ведущих мировых держав стала Парижская конференция, на которой решалась судьба мироустройства после Первой мировой войны. Притом, что в конференции участвовало более тысячи делегатов, основные решения принимались в Совете десяти, состоящем в основном из премьер-министров и министров иностранных дел стран-победительниц. Парижская конференция означала фактическую отставку династического механизма координации мировой политики. Ведь до Первой мировой войны почти все главы ведущих стран мира кроме республиканских Франции, Швейцарии и Североамериканских Соединенных Штатов являлись в различной степени родственниками. Однако механизм родственных связей дал сбой накануне войны в силу того, что феодальный, династический истеблишмент менее всего был готов к тем переменам, которые несла индустриализация. Также как и после наполеоновских войн мир, установленный в Париже многих не устраивал и был недолгим. Да и контакты лидеров государств нельзя было назвать плодотворными.

Встречи лидеров Антигитлеровской коалиции в Тегеране, Ялте, Берлине были вызваны необходимостью объединения усилий столь идеологически далеких сторон в целях борьбы с общим соперником, когда ни одна из сторон самостоятельно без колоссальных жертв не имела шансов на успех. И хотя на этих встречах были заложены основы послевоенного устройства, создания ООН, не могло быть речи о каком-либо неформальном взаимодействии лидеров великих держав в целях поддержания принятых ими же решений. Вместе с тем отвергать

исторический опыт взаимодействия лидеров крупнейших стран в переломные моменты развития при анализе современных механизмов координации мировой политики было бы несправедливым. Данный опыт отражал общую тенденцию расширения зоны международного взаимодействия, углубления взаимозависимости различных процессов социально-экономической, политической и духовной жизни отдельных государств и регионов. Эти встречи обуславливались необходимостью согласованного международного ответа на агрессию какого-либо государства, а вопрос о послевоенном порядке органично вытекал из тех издержек, которые несли страны - победительницы, и из их же внешнеполитических претензий.

В послевоенный период появляются иные неформальные механизмы, призванные регулировать международные отношения. Например, «тройка» западных членов Совета Безопасности ООН, в составе США, Англии и Франции, или «большая четверка НАТО» - США, Англия, Франция и ФРГ. Идеологически оформленными были встречи руководителей правящих марксистско-ленинских партий стран социалистического содружества. Несмотря на мощь государств, лидеры которых входили в такие форматы, влияние их встреч носило ограниченный характер. Эти ограничения были не только территориальными, связанными с геополитическим разделением холодной войны, но и проблемными. Круг обсуждаемых вопросов определялся как спецификой формата, так и особенностями международной обстановки.

Формат таких встреч национальных лидеров мог быть даже в те годы весьма широким, как, например, Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, завершившееся подписанием Заключительного акта в Хельсинки 1 августа 1975 г. На это мероприятие прибыли лидеры тридцати трех европейских государств, а также США и Канады. Правда, общение лидеров столь разных стран осуществлялось в основном в строго официальных рамках. Задача форума и образованной на нем СБСЕ заключалась в разработке системы поддержания мер доверия в Европе.

В формате «восьмерки» пересеклись несколько важных тенденций развития современных международных отношений. Одной из них стало усиление личностного фактора. «Восьмерка» - формат сотрудничества на личностном уровне. Все меньше известные типы политического лидерства связаны с особенностями национального политического пространства. Разумеется, нельзя исключать влияния национальных традиций на ту или иную модель лидерства. Но это влияние активнее проявляется в традиционных обществах, и менее заметно оно в обществах

модернизирующихся. Когда же речь идет о таком механизме, как «большая восьмерка», то требуется исходить из того, что ее участники являются лидерами стран с различными цивилизационными укладами. Однако основной вектор их развития совпадает с модернизационным процессом. Не случайно вступившая на этот путь Российская Федерация смогла за несколько лет расширить свое участие в этом формате. Основной характеристикой лидера модернизирующегося государства служит его приверженность модернизационному типу развития. Все же остальные качества, а также стилистика руководства находятся в подчиненном положении по отношению к модернизационным убеждениям лидера. Такая иерархия помогает сохранять работоспособность механизма «семерки -восьмерки» на протяжении уже достаточно долгого времени, за которое неоднократно сменились представители входящих в этот формат государств. А, главное, изменился круг проблем, обсуждаемых на ежегодных встречах их лидеров. Появились и новые оппоненты такого типа координации мировой политики в условиях глобализации в лице антиглобалистов и международного терроризма.

Впервые в Кананаскисе в 2002 г. рамки «клуба» лидеров ведущих государств мира на официальных заседаниях саммита были раздвинуты для представителей других стран. Предполагалось, что вопросы Африки будут стоять в центре дискуссий. Причиной таких ожиданий была необходимость выработки согласованной реакции на инициативу «Новое партнерство для Африканского развития» (НЕПАД). Вопрос об экономической помощи неблагополучным регионам мира стал постоянным предметом обсуждения на саммитах «большой восьмерки».

Международное сотрудничество по борьбе с терроризмом вступило в новую стадию после 11 сентября 2001 г. Дело не только в интенсивности межгосударственного взаимодействия в этой области, а в том, что сложилась глобальная антитеррористическая коалиция, которая стала принципиально новой реальностью международных отношений. Если до Кананаскиса, начиная с 1978 г., вопросы терроризма регулярно обсуждались на саммитах «семерки» - «восьмерки» без результов, то в 2002 г. были разработаны рекомендации по борьбе с терроризмом и направления по совершенствованию механизма защиты международного сообщества от террористической угрозы. Особое внимание, помимо финансовых проблем, обращалось на вопросы контртеррористического обеспечения транспортных перевозок грузов, имеющих высокую степень риска: радиационных, химических, бактериологических. Россия выразила заинтересованность в том, чтобы развитие международного

антитеррористического сотрудничества основывалось исключительно на международном праве. Был выдвинут так называемый «российский проект», который заключается в разработке и принятии ООН всеобъемлющей конвенции о борьбе с терроризмом. Кроме того, решить вопросы организации борьбы с терроризмом, по мнению России, можно только в неразрывной связи с урегулированием положения в Афганистане, конфликта между Индией и Пакистаном, и, конечно же, ближневосточного конфликта.

Перспективы «большой восьмерки», как управленческого глобального формата в значительной степени зависят от внутриполитических и экономических процессов в странах-участницах. В Кананаскисе выявились три направления дальнейшего развития этого формата. «Минималистское» направление, представленное, прежде всего Канадой и Великобританией, склоняется к узкоформатной модели встреч: кратких, с малым количеством советников и экспертов, без специальной подготовки, с ограничением допуска журналистов, без заключительного коммюнике. «Средний» путь трансформации «восьмерки» предусматривает ее расширение за счет ведущих демократических стран мира. В первую очередь речь идет об Индии. Но интерес к «клубу» проявляют лидеры Австралии, Бельгии, Голландии. Китай же на Западе мало ассоциируется с демократией, но после ноябрьского 2002 г. съезда КПК и смены партийного руководства ситуация может измениться. В числе кандидатов называется и Бразилия.

«Максималистское» направление берет за основу саммит, проведенный на Окинаве в 2000 г. Это - тщательная подготовка повестки дня, которая вместе с тем не лишена гибкости, что позволяет быстро реагировать на актуальные вопросы международной жизни. Встречи лидеров, по мнению сторонников этого направления, должны сопровождаться встречами ключевых минисгров и широко освещаться в СМИ. Должен быть создан рабочий орган - секретариат «восьмерки», а сама она оформиться как международная организация. В таком случае «восьмерка» может потеснить ООН.

В главе III - «Геополитическая составляющая политического менеджмента» - автор в качестве исходной точки берет 29 января 2002 г., когда Дж. Буш-мл. выступил с ежегодным обращением президента США к Конгрессу «О положении в стране». В этой речи президент США ввел в международный политический оборот новую геополитическую конструкцию «ось зла». «Ось зла» по своей идейной насыщенности стала противоположностью нравственно ориентированного «осевого времени». И это притом, что, как видно из обращения Дж. Буша к Конгрессу,

моральные акценты в обличении стран, поддерживающих международный терроризм, расставлены весьма квалифицированно. В этом и заключается привлекательность данной геополитической конструкции для многих союзников США.

Вместе с тем в начале XXI века цивилизационных признаков глобального конфликта обнаруживается не так много. «Страны-изгои» для США расположены в иной цивилизационной зоне. Их население исповедует иную религию, что не распространяется на Северную Корею. Кроме того, сами США поликонфессиональны. И белые англосаксонские протестанты не являются лицом Америки. В речи Дж. Буша моральная сторона по-американски явно преобладала над цивилизационными ценностями. Единственная сверхдержава заявила свое право на единственную мораль. Можно только гипотетически рассуждать, предполагает ли такая логика создание особой геоморали в дополнение к геополитике, геоэкономике, геостратегии.

Современный цикл внешней политики Соединенных Штатов отдаленно напоминает период, связанный с участием США во Второй мировой войне. По крайней мере, сходство наблюдается по двум параметрам. Во-первых, внешняя политика тесно связывается с политикой военной. В упомянутом выступлении перед Конгрессом отмечалось, что бюджет США включает самое большое повышение расходов на оборону за два последние десятилетия. Под расходами на оборону надо понимать и создание неядерного оружия первого удара. Во-вторых, как и в годы Второй мировой войны, борьба с противником при всей мощи СЩА предполагается не в одиночку, а в коалиции. Создание такой коалиции можно рассматривать в качестве выстраивания альтернативной «оси». В большинстве миротворческих операций Соединенные Штаты предпочитали действовать самостоятельно, без опоры на союзников по НАТО. Даже тогда, когда США осуществляли военные операции совместно с альянсом, успех операций в большей степени содействовал укреплению мощи Соединенных Штатов, нежели НАТО. Такое положение особенно убедительно продемонстрировала операция в Афганистане.

Фактическая военная монополия США опирается на стратегическую авиацию, самый большой автономный флот в мире, средства дальнего радиолокационного наблюдения. От всего этого заметно отстает система противовоздушной обороны США. Поэтому понятна озабоченность американской администрации судьбой программы по противовоздушной обороне. Авторитетные политики выражают готовность

трансформировать эту программу из национальной (НПРО) в

международную. Это позволит распространить ее на союзников, чтобы защитить и свою страну и союзников от угрозы воздушного терроризма. Военное превосходство США принципиально изменяет ситуацию в НАТО. Следует отметить, что натовской дипломатии и в прошлом приходилось не раз урегулировать отношения между партнерами по альянсу.

Глобализация заставляет учитывать намного больше факторов при прогнозировании развития национальных экономик. Это относится и к экономике развитых стран, и стран развивающихся. Даже тех, которые сохраняют известную изолированность от мирового рынка в силу политических или иных причин. Выявились несколько ведущих геополитических и геоэкономических трендов, которые в ближайшем будущем будут оказывать влияние на общемировую расстановку сил.

Во-первых, произошел резкий отрыв зависимости экономического роста от ресурсных возможностей страны. Наиболее впечатляющие экономические достижения наблюдаются у стран, испытывающих жесточайший недостаток природных ресурсов. Тогда как ни одна страна с богатыми ресурсами, независимо от региона, не смогла осуществить экономический прорыв. Наличие ресурсов становится фактором торможения технического прогресса.

Во-вторых, сама открытость экономики становится условием реализации постиндустриальных тенденций из-за высокой доли внешней торговли в ВВП и величины иностранных инвестиций на душу населения.

В-третьих, произошел разрыв прямой связи между войной и экономикой. Даже успех антииракской коалиции не способен положить конец рецессии в трех «центрах силы» мировой экономики - США, Европейском Союзе, Японии, что отрицательно сказывается и на экономике других стран.

В-четвертых, экономические неурядицы или понимание отсутствия экономической перспективы (даже для очень богатых ресурсодобывающих стран) пробуждает архаические формы политизации, к которым можно отнести терроризм.

В-пятых, в международных отношениях завершилась эпоха надежд и иллюзий. Взамен очень слабому романтизму, более декларируемому, чем реальному, после окончания холодной войны наступил период жестокого прагматизма.

В-шестых, глобализация становится все более асимметричной. И не только с точки зрения ускорения неравномерности развития Севера и Юга, а с позиции многовариантности подходов к выбору модели национального или регионального продвижения к глобализации.

Все это не может не сказываться на взаимодействии Америки и Европы в различных международных форматах, ведь только в них может вырабатываться та линия международного развития, которая способствует созданию стабильного миропорядка. Многие из этих форматов, даже если и отличаются долговечностью, способны к перерождению. Попытки усилить человеческое измерение ОБСЕ, даже когда в политическом процессе необратимо возросла роль человека, стали приводить к тому, что возрос соблазн использовать инструменты ОБСЕ для вмешательства во внутренние дела суверенных государств. Предложения о создании Международного кавказского трибунала является свидетельством попыток такого вмешательства. ООН, НАТО, ОБСЕ (в меньшей степени) все более превращаются в «резервуар ресурсов», а не в механизм разрешения международных противоречий. Из менее широких форумов в последнее время все больше внимания стало обращаться на «квартет». Его принципиальная новация - смешанный состав, включающий суверенные государства - США и Россию, и организации системы ООН и Евросоюз. В современном мире глобальные проблемы все чаще начинают реализовываться с помощью регионального измерения. Но не всегда новые региональные проекты политически оправданы. Например, «Большой Ближний Восток» - грандиозный американский проект демократизации региона, являющегося опорной базой международного терроризма.

Осталось совсем немного времени до того, как очередной саммит «восьмерки» пройдет в Российской Федерации. С этим связываются надежды на то, что актуальные проблемы мировой политики на нем в большей степени, чем на предыдущих встречах, приобретут российское измерение. Вряд ли можно четко представить, как должен функционировать идеальный орган глобального управления, поскольку это было бы очередной утопией, увеличивающей список предложений по созданию мирового правительства. Вероятно, ни одно из таких правительств не могло бы обеспечить эффективное продвижение к стабильному миропорядку.

Асимметричность национального и регионального развития, при всем внимании со стороны международного сообщества, требует в первую очередь действий на этих уровнях. Отсюда, неизбежно будет сохраняться асимметрия управления. Но именно такая асимметрия обеспечивает такой процесс разработки и принятия решений и контроля их исполнения, при котором все большее количество людей получают возможность в разных формах участия во власти. И это способствует как преодолению

имеющейся асимметрии развития, так и открывает перспективы для выражения мнения меньшинства.

В разделе II - «Проблемы асимметричного развития и политический опыт регионального выравнивания» - автор показывает, что неравномерность социально-экономического развития различных стран и регионов свойственна всем периодам человеческой истории, начиная с тех, которые связаны с появлением первых государств.

В главе I - «Международный опыт решения проблемы ликвидации отсталости» - исследуются причины появления региональной асимметрии. К числу наиболее ярких контрастов развития, наблюдаемых между странами и имеющих историческое обоснование, относятся различия в уровне жизни населения бывших колоний и метрополий. И после ликвидации колониальной системы управления они остаются причиной серьезных международных разногласий.

Сложности любого переходного периода во многом вызваны масштабностью стоящих перед ним задач. Не менее важно учитывать психологическую специфику переходного времени независимо от того, осуществляется ли этот переход в экономике или политике, в одной стране или нескольких, а то и, в целом, носит комплексный характер. Эти психологические сложности определены преимущественно неясностью результата развития, а также отсутствием консенсуса по вопросу средств и методов продвижения к желаемому итогу. Можно предположить, что протоглобализация конца XIX века захлебнулась, в том числе, и из-за своей психологической неподготовленности. Дипломатически Первая мировая война могла быть остановлена, но психологически избежать начала военных действий было невозможно.

Следует заметить, что не исключается ограниченный консенсус либо по какому-то отдельному кругу проблем, либо достигнутый группой стран-единомышленниц. Такая ситуация наблюдается и с глобализацией. Ее либеральная модель нашла воплощение в «вашингтонском консенсусе». Основные положения этого консенсуса могут быть сведены к следующему: государства добровольно открывают свою экономику; устанавливаются рыночные свободы во внутренних и внешних отношениях; обеспечиваются условия для поддержания макроэкономической стабильности путем жесткой монетарной политики. Находится много сторонников такой модели, в основном относящихся к либеральному крылу современного политического спектра.

У этой модели имеется немало противников, особенно в государствах с переходной экономикой и слаборазвитых странах. В первых -

уменьшение контроля государственных институтов, социальные издержки приватизации и введение свободного плавания валют привели не только к существенному ухудшению положения значительной части населения, но и к трансформации всей социальной структуры общества и, соответственно, системы управления. Во вторых - неэффективное управление имеющимся ресурсным портфелем, включая человеческий и физический капитал, экономические и социальные активы, усиливается отрицательным воздействием факторов природной уязвимости.

Для построения новой глобальной архитектуры необходимо преодолеть неравномерность развития нового порядка. Вновь возникающая асимметрия акцентируется не идеологическими признаками, как это было в период холодной войны, а наличием существенно осложняющей процесс унификации инерционно проявляющей себя материальной базы. Она представлена устаревшими производственными мощностями и трудовыми ресурсами, которые оказываются невостребованными в новой экономике. Таким образом, увеличивается число стран, оказывающихся в положении новых маргиналов. Одновременно нельзя сказать, что исчезла неравномерность, характеризующая глубокое различие в уровнях развития стран Севера и Юга.

В этой связи к вопросу о списании долга бедных стран, поднимаемому на многих международных трибунах, необходимо подходить как к предложению одностороннему. Не случайно решение об этом (ШРС), принятое на встрече ВТО в Сиэтле в 2000 г., было критически воспринято антиглобалистами, устроившими массовые манифестации протеста. Ликвидация задолженности выступает лишь одним, пусть непременным, условием экономического роста. Другим, не менее важным для бедных стран, является возможность экспорта своих товаров. А для этого, как они считают, требуется снятие таможенных барьеров. Именно об этом не смогли договориться участники встречи ВТО ни в Сиэтле, ни в Канкуне. Дело не только в таможенных барьерах, а в эффективности экономик таких стран. Реструктуризация национальных экономик, даже если эти государства пойдут на сокращение оборонной части бюджета, все равно потребует международной помощи, превышающей объемы по списанию задолженностей.

Автор обращает внимание на проблему реформирования МВФ. Четверть века назад было предложено вместо совещательного Международного валютного и финансового Комитета, который, был создан в 2000 г., основать полноправный орган. Его решения имели бы

гораздо больший политический вес и встречали бы большую поддержку на национальном уровне. Представляется, этот формат международного диалога должен сохраниться. Частичная его замена более широким форумом не обеспечит обязательности принимаемых на саммитах положений. Многие вопросы, принципиальные для жизни мирового сообщества окажутся вне конфиденциального обсуждения именно тех государств, которые способны согласовано их решить, что уменьшило бы асимметричность имеющейся модели управления. Это касается и таких важнейших проблем, как международный терроризм, списание долгов развивающихся стран, сохранение окружающей среды и др. Не по всем этим вопросам позиции и интересы России полностью совпадают с позициями и, соответственно, интересами других государств. Имеются различия и по вопросу о списании долгов развивающимся странам.

Перед мировым сообществом стоит важная задача по преодолению экономической, валютной и финансовой дезинтеграции. То, что, по оценкам ряда аналитиков, уже пройдены все три основные ее фазы, не означает наступление периода консолидации мировой экономики во всех её проявлениях. Эти фазы показывают вектор движения кризисной волны, начавшейся в 1997 г.: Юго-Восточная Азия - Россия - Бразилия. Дуга финансовой нестабильности не затронула значительное количество развитых стран, хотя и обозначила процесс бегства капитала с периферии в финансовые центры. Неизвестно, не вызовет ли этот процесс цепной реакции, которая может привести к крушению современной либеральной модели мирового финансового регулирования. Потребуется предпринять меры по установлению нового международного валютного порядка.

Преодоление дезинтеграции в глобальном масштабе является далекой перспективой. Но это не означает, что в региональных сегментах интеграционные процессы также могут затормозиться. Речь идет не только о Европе, где высокая скорость интеграции определяется достаточно близким уровнем входящих в ЕС стран, а также непременными требованиями социально-экономического порядка, предъявляемыми к станам-абитуриентам. Интеграционные усилия обнаруживаются и в Азиатско-Тихоокеанском регионе, и в Африке, и в Америке.

Без отдельных централизованных решений проведение в жизнь политики ликвидации отсталости и социально-экономического выравнивания невозможно. Для этого нужно если не изменение управленческой модели ООН, то ее совершенствование. Процесс реформирования деятельности ООН должен учитывать расширение круга международных акторов, включение в их состав таких структур, которые

непосредственно связаны с современной экономикой. Это особенно важно в связи с двумя новыми тенденциями, обнаружившимися в мировой экономике. Первая - заключается в динамичном развитии стран, которые в наибольшей степени пострадали от глобального экономического кризиса 1997 - 1998 гг., в том числе так называемые азиатские тигры и страны-члены СНГ. Вторая - касается усиления зависимости индустриального развития государств от сырья, поступающего из стран развивающихся. Эти тенденции заметно сказываются на мировой экономической и политической ситуации и требуют выработки международными организациями механизмов, которые могли бы повысить эффективность управления глобальными процессами, чтобы избежать новых кризисов.

ООН не имеет непосредственных рычагов экономического воздействия на государства, входящие в Организацию. МВФ, который выполняет функцию финансового регулятора, до сих пор находился под влиянием США. Одной из первых мер по реформированию ООН явилось создание Консультативного бизнес-совета. Члены совета получили возможность влиять на процесс принятия решений в этой крупнейшей международной организации. Целью Совета является цивилизованное вовлечение крупного бизнеса в решение международных проблем. Но это участие нельзя рассматривать как новую форму благотворительности. ООН не предполагает получать с корпораций какие-либо средства для своих программ. Основной акцент делается на необходимости выработки новых норм взаимодействия разнородных международных акторов. Моральные аспекты международного взаимодействия тем более важны, что речь идет о расширенном допуске участников Совета к развивающимся рынкам. Поэтому необходимы не только согласованные действия, не затрагивающие национальные интересы развивающихся стран, но и выработка определенных «правил игры» на этих рынках. Такие правила, которые помогают им сформировать собственную модель развития не вопреки процессу глобализации, а в его русле, максимально снижая социальные и моральные издержки этого процесса.

В главе II - «Социально-экономические и политические издержки развития транзитного общества» - автор рассматривает политическую специфику концепции догоняющей модели развития и возможности с ее помощью прогнозировать развитие государств с переходной экономикой. Эта концепция свидетельствует о стремлении исследователей преодолеть свойственную предыдущему периоду исторического развития градацию групп государств по политико-экономическому принципу. В развитых и большинстве развивающихся стран, почти всем населением, за редким

исключением, разделяются современные демократические ценности. Но далеко не все население в состоянии строить жизнь, опираясь на соответствующие этим ценностям социальные стандарты. Более того, нищета дает о себе знать и в странах «золотого миллиарда». К тому же появляются не только индивиды, не имеющие возможности жить в соответствии с этими стандартами, но и целые социальные группы, как «новые бедные». Понятны рекомендации ученых соединить представления об устойчивом развитии и устойчивом потреблении. Именно этому посвящен доклад Всемирного банка о мировом развитии за 2003 г.

Догоняющая модель развития, которую избрали страны постсоциализма, не может быть рассчитана на короткую перспективу. Но и на длительную перспективу при реализации этой модели рассчитывать нельзя, поскольку в условиях глобализации длительные проекты обречены на отставание. Это происходит из-за того, что они чаще всего опираются на те стандарты, которые сами подвержены изменениям. Поэтому стратегия догоняющей модели должна быть среднесрочной. Догоняющая модель развития, став реальностью последнего десятилетия, получила более или менее устойчивые характеристики. К ним можно отнести:

ориентацию на либеральные ценности: в экономике они означают однозначное предпочтение частной предпринимательской инициативы любой форме государственно-бюрократического (к тому же часто коррумпированного) контроля и регулирования; наличие этатистско оформленных паттернов, которые или лозунгово, или на практике применяются для «подгонки» политики реформирования к этим образцам (отсюда - частое обращение не только к конкретному зарубежному опыту технологий и экономических «чудес», но и к зарубежным специалистам по этим «чудесам», пусть даже методами «шоковой терапии»);

политика свободы передвижения, также свойственная либерализму, но с пониманием ее возможных издержек, и не только в виде «утечки умов»;

политическое стремление обеспечить эффективность этой модели, закрепив политическими и военно-стратегическими договоренностями возможность длительной поддержки Западом осуществляемых реформ (в этом плане понятна заинтересованность в присоединении к НАТО и Евросоюзу стран ЦВЕ).

Процесс перехода от экономики с централизованным планированием к рыночной экономике в настоящий период переживают многие страны

мира. Так, в государствах Восточной Азии на отдельных этапах переходного периода стало возможным сокращение нищеты и заметное улучшение положения в системе социального обеспечения. Эти изменения надо рассматривать в русле постиндустриальной модернизации, затронувшей большинство стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Но одновременно социальные системы этих государств, во многом потеряв традиционалистский характер, оказались более уязвимыми. Это подтвердил, в частности, финансовый кризис 1998 г.

Изменения, которые произошли в постсоциалистических государствах, целесообразно разделить на две основные категории. Их можно обозначить по аналогии с периодом революций 1989 г. терминами «железный» и «бархатный» виды перехода. «Железный» переход сопровождается резкими социально-экономическими поворотами и изменениями, неизбежными при этом социальными издержками. «Железный» тип развития предполагает твердую политику правительства в проведении курса реформ, жесткого следования избранной политике коренных структурных изменений. «Бархатный» переход был относительно гуманным. Но затягивание реформ способно вызвать негативные явления, например, высокую безработицу.

Тем не менее, воздействие конкретной политики реформ при том и при другом варианте переход зависит от целого ряда факторов. Наиболее сильное влияние на характер переходного процесса оказали исходные условия каждой страны, хотя нельзя исключать влияния общего регионального фактора. Национальные факторы включают унаследованные уровни развития экономики, степень развитости уже ранее созданных рыночных структур, масштабность развала в экономике и в обществе на момент распада социалистического содружества, а также особенности собственного перехода в постсоциализм.

Политика борьбы с бедностью в странах с переходной экономикой сейчас определена гораздо более четко, чем в первые годы преобразований. Быстрый рост доходов должен совпадать с мерами по их долевому распределению. Одновременно с этим страны должны разработать программы по осуществлению социальной политики, которые бы сочетали в себе всеобщие социальные блага с социальной поддержкой, ориентированной на конкретные группы населения. Экономический подъем, наблюдаемый в последние годы в странах ЦВЕ, не сможет быть сохранен, если дальнейшее развитие не будет основано на рациональной перестройке промышленных предприятий и всего финансового сектора. Это связано с социальными издержками

1ЮС НАЦИОНАЛЬНА^ библиотека

СЯтИУК 09 М акт' —————'—Л .

реформирования. Состав групп населения, проживающих в условиях бедности, в ходе переходного периода подвергся существенным изменениям.

За последние несколько веков миграционные волны изменили лицо планеты. Но если в прошлом миграция не приводила к оскудению отдельных регионов и целых стран, то сейчас наблюдается иная картина. Значительная часть мигрантов - представители стран с переходной экономикой, которые решили индивидуализировать процесс приближения к уровню ведущих стран. Среди иммигрантов велика доля тех, кто уезжает из-за конфликтных ситуаций на этнической или конфессиональной почве в собственных странах. Но немало и квалифицированных специалистов, без которых осуществление догоняющей программы растянется на долгие годы. Рассчитывать же на процесс возвратной миграции в современных условиях преждевременно.

Как показывают опросы, проведенные по линии ПРООН, наиболее незащищенными группами населения оказываются женщины и этнические меньшинства. Их защита требует специально разработанных программ. Без этого конфликтогенная обстановка будет провоцировать возникновение ситуаций, затягивающих переходный период, какие бы эффективные макроэкономические программы при этом не предлагались. И также, кокой бы эффективной ни была иностранная или же международная помощь.

Особенности переходного развития постсоциалистических стран связаны с политикой и идеологической спецификой трансформации, но они имеют собственную экономическую природу. Независимо от «железного» или «бархатного» вариантов перехода население столкнулось с резким падением доходов, испытывает трудности и в связи с перераспределением доходной части бюджета не в пользу социальных статей. Если переходный период продлится более свойственных этому капиталу ресурсов, то реформы, не достигнув своего результата, могут спровоцировать социальный взрыв. Пока опыт стран с переходной экономикой свидетельствует, что, особенно в странах, только вступивших Европейский Союз и претендентах на членство в нем, удается минимизировать отрицательные социальные последствия экономического реформирования. Но до достижения социального благополучия и там еще далеко.

В главе III - «Управление в интересах меньшинства: соотношение локального и глобального» - раскрывается авторская позиция, заключающаяся в том, что политика, учитывающая мнение меньшинства, отражает демократическую тенденцию общественного развития. Во

; »1-.' ' >'

. ,1' > , » *

многих странах для проведения такой политики меньшинства активно используют свои электоральные возможности; стремятся, чтобы их голос был услышан с помощью политических партий; обращаются к практике местного самоуправления. Все эти формы политической деятельности, сохраняя национальные черты, трансформируются под влиянием глобализации или начинают транслировать интересы меньшинства не только на национальный, но и на глобальный уровень.

В главе предпринят анализ роли референдума как одного из наиболее цивилизованных способов выяснения властями общественного мнения по самым животрепещущим вопросам. Мировая практика проведения референдумов весьма разнообразна. На референдумы выносятся, как правило, вопросы, от решения которых зависит либо судьба государства, либо судьба региона. К ним относятся проблемы статуса субъекта федеративного государства; о досрочном прекращении или, наоборот, продлении срока полномочий органов, образованных в соответствии с международными договорами; о принятии чрезвычайных мер по обеспечению здоровья или безопасности населения; об изменениях порядка налогообложения и т.д. Выносимые на референдум вопросы не должны противоречить основным законам страны, ограничивать, отменять или умалять общепризнанные права и свободы человека и гражданина, конституционные гарантии реализации таких прав и свобод.

Имеющийся опыт говорит о том, что глобализация, неизбежно порождая не только новые связи, но и форматы международного взаимодействия будет создавать все новые и новые ситуации выбора: участвовать ли той или иной стране в этих форматах и на каких условиях. А для этого понадобится механизм референдума. И чем больше таких форматов, чем больше в них стран-участниц, тем важнее, чтобы были сформированы те подходы к проведению референдумов, которые, с одной стороны, позволяют учитывать интересы меньшинства, а, с другой стороны, способствуют тому, чтобы мировое развитие было максимально безопасным, обеспечивающим защиту от старых и новых глобальных угроз.

В условиях глобализации не исчерпан традиционный механизм политического управления, которым могло пользоваться меньшинство. Речь идет об участии в партийной жизни или хотя бы электоральной поддержке той или иной политической партии. Вместе с тем нельзя не замечать того, что этот процесс также подвергается глобальным трансформациям и становится специфическим институтом глобального управления.

Глобализация позволяет раздвинуть привычные границы политической жизни и, с одной стороны, представить новое пространство для практической реализации прежних теоретических моделей. А, с другой стороны, найти в этих моделях более достойное место для тех, кто выступает в качестве выразителей мнения меньшинства, даже тогда, когда это меньшинство настроено против глобализации. Требуется различать ту оппозицию, которая формируется в рамках традиционных партийных систем, и оппозицию внесистемную, чаще всего собирательно обозначаемую как «антиглобалисты». В большинстве стран Европы избиратели использовали выборы в Европейский парламент 2004 г. для демонстрации собственной позиции.

Идеи интернационализации свойственны левым либеральным силам, все чаще предпочитающим называть себя реформистами или прогрессистами. Алгоритм, который позволит им дать общий ответ на вызовы нового столетия, также все чаще обозначается как «третий путь». Однако почти все попытки свести воедино три модели современного леволиберализма: американскую, британскую и евроконтинентальную, предпринимаемые в течение нескольких последних лет, заканчивались провалом. Более того, эти попытки, в частности форум во Флоренции «Реформизм в XXI веке», проведенный в ноябре 1999 г., показывают, что, хогя реформистов объединяют общие ценности, они по-разному видят пути развития не только своих стран, но и западной цивилизации в целом. Разногласия, которые проявились по Ираку также можно считать свидетельством более глубокого различия в видении цивилизационных перспектив. Вместе с тем общих позиций больше, чем различий, поскольку эти позиции касаются конкретных политических шагов: сокращения безработицы, социальной интеграции меньшинств, достижения равноправия. Многие партии, отдающие им приоритет в своих программах, сумели стать правящими потому, что люди боялись ухудшения по всем перечисленным направлениям из-за глобализации. Но удержаться на политическом Олимпе эти партии могут только, если они сумеют показать избирателям, что способны управлять глобализацией.

Ориентация на конвергентную модель общественного развития стала закономерным результатом разочарования в политике социального либерализма или социального реформирования. Постоянный рост государственных инвестиций и субсидий в социальную сферу, не сбалансированное с уровнем производительности труда повышение заработной платы (часто вынужденное из-за требований профсоюзов), разрастание бюрократического аппарата управления приводят к тому, что

начинает снижаться производительность труда, растет инфляция, социальное иждивенчество охватывает все более широкие слои населения. Отсюда - появление предложений ограничить функции государства в решении социальных проблем, сосредоточиться на развитии рыночных отношений, конкуренции, частной инициативы, свободы индивида и т.д. Таким образом, конвергентная модель не только исключает противопоставление индивидуализма и солидарности, но и способствует поиску новых форм активности вне традиционного партийного пространства.

В этом плане показательно внимание, которое стало уделяться возможностям коммунитарного движения как способа организации повседневного общения людей в малых сообществах по месту жительства. Например, местные самоуправляющиеся объединения, школа, церковь и др. Это не столько какой-либо новый взгляд или новый шаг, а необходимый уровень в матрице глобального управления. Оно не может быть эффективным без того, чтобы последовательно проводить управленческие решения по линиям соединения глобального с локальным. А это невозможно без учета той практики местного самоуправления, которая сложилась в современном мире. В рамках коммьюнити расширяются возможности практического взаимодействия различных политических сил, выступающих оппонентами по другим вопросам. Современное коммьюнити может быть представлено как «сообщество территории (места)» и как «сообщество интересов», но независимо от этого оно выступает не только как социокультурный, но и как политический феномен.

По мере углубления глобализации значение форм организации местной власти будет только возрастать, поскольку ее можно рассматривать как важный адаптационный механизм, позволяющий локальным общинам встраиваться в трансформирующуюся систему наднациональных отношений, а наднациональным институтам активнее распространять на них общие стандарты жизни. Посредством такого адаптационного механизма можно минимизировать отрицательные последствия углубляющегося отчуждения населения от управления, что проявляется в ходе избирательных кампаний, даже когда рассматриваются жизненно важные проблемы. Это проявилось во время выбора в Европарламент 2004 г. Местное самоуправление позволяет значительному числу граждан проходить школу управления, обеспечивая возможности участия во власти и при этом, ограничиваясь конкретным кругом проблем, имеющих локальные, а не национальные или глобальные приоритеты.

Самоидентификация граждан как членов коммьюнити или их включение в работу органов самоуправления позволяют органично выстраивать отношения человека с окружающей средой по четкой иерархии: «местное сообщество», «национальное сообщество», «международное сообщество». Только в такой иерархии представляется возможным снять противоречие между глобализмом и антиглобализмом, когда первый предполагает приоритет «сообщества интересов», а второй -«сообщества места». Данная иерархия способна обеспечить условия, позволяющие интересы меньшинства эффективно транслировать на национальный и наднациональный уровни управления. Помимо этого в такой иерархии возможна корректировка определений, характеризующих современный миропорядок: «устойчивое развитие», «модернизация», «институциональный подход» и других, которые могут иметь различное прочтение в зависимости от уровня управления. Вместе с тем от уровня управления не зависят изменения сочетания доверия и законности, которые присутствуют в любом политическом институте, поскольку ни локальные, ни национальные, ни глобальные проблемы не могут быть решены без соблюдения баланса доверия и законности. А такой баланс недостижим, если не созданы механизмы, позволяющие учитывать интересы меньшинства.

В разделе III - «Политические позиции оппонентов глобального управления» - автором анализируются политические предпосылки появления альтернативных концепций глобального управления.

В главе I - «Глобальное управление в условиях ужесточения факторов природной уязвимости» - показано, что наиболее распространенная точка зрения, характерная и для массового сознания, и для представителей научной элиты, заключается в том, что большинство нынешних и будущих проблем заложено в особенностях роста населения Земли. Данные ООН о демографической ситуации позволяют представить контуры модели будущего Земли: развивающийся мир, обладая «критической массой населения» станет оказывать усиленное давление на развитые страны, которые, в свою очередь, вынуждены будут поддерживать демографический баланс лишь с помощью притока мигрантов. Сложно представить, к чему это приведет. В рамках одного государства будут сосуществовать несколько конкурирующих культур, традиций, элит, что потребует изменения сложившихся в течение веков социальных и политических устоев. Политическому руководству каждой страны с таким смешением культурно-цивилизационных моделей понадобится новый

уровень управления, учитывающего не только внутреннюю ситуацию, но и внешнеполитическую и геопсихологическую обстановку.

Большинство теоретических моделей не позволяют представить демографический кризис глобально. Это обусловлено превалированием в методике исследований экономических факторов. Их замена на факторы психологические открывает принципиально новое креативное пространство, в котором формируются и новые модели управления. К их числу относится модель рефлексивного управления. Во-первых, под таким управлением можно понимать искусство манипулирования людьми и общностями. Во-вторых, рефлексивное управление предстает как особый метод социального контроля. Военное искусство наиболее ярко иллюстрирует возможности рефлексивного управления, однако не менее интересными могут быть примеры, связанные с политическим искусством.

На вторую сторону рефлективного управления - социальный контроль - исследователи обратили внимание лишь в 60-е годы прошлого века. Обычно это объясняют началом формирования концепции информационной войны. Представляется, нельзя игнорировать те бурные общественные процессы в странах Запада, которые получили название «новое левое» движение, как фактор применения рефлексивного управления с функцией социального контроля. Концентрируясь преимущественно в университетских кампусах, это движение и территориально, и социально (поскольку рекрутировалась преимущественно студенческая молодежь) облегчало властям возможность применения именно такого метода социального контроля.

Связать модель рефлексивного управления с экономическими задачами возможно посредством механизма саморазрешения конфликтных ситуаций. Однако такой механизм успешно действует только в обществах, построенных на культуре компромисса. Существует и противоположный тип обществ, где отношения между людьми, особенно политические отношения, склонные к бескомпромиссному типу. В обществах с бескомпромиссной культурой чаще встречаются экономики мобилизационного плана. Содержащаяся в них психологическая компонента в какой-то степени компенсирует отсутствие психологической гибкости, свойственной культуре компромисса. В глобальном масштабе рефлексивное управление должно ориентироваться на принципы взаимного сотрудничества. И если в экономическом плане сохраняются законы конкуренции, препятствующие такому типу управления, то применительно к сфере взаимодействия по преодолению факторов природной уязвимости такие препятствия отсутствуют.

Психологическая характеристика служит связью между политическими решениями и природной ситуацией. Эта связь очень четко была уловлена еще в первых докладах «Римского клуба», а к моменту окончания холодной войны обозначилась как одна из магистральных задач международного сотрудничества. Не случайно такие представления привели международное сообщество к идее устойчивого развития. Эта глобальная идея получила более конкретные очертания, связанные со снижением риска факторов природной уязвимости. Не случайно, когда в 1992 г. в Рио-де-Жанейро собралась конференция по устойчивому развитию, то одним из их решений стала разработка рамочной конвенции об изменении климата. Развитием этой Конвенции явился Киотский протокол 1997 г., которым международное сообщество выразило свою обеспокоенность глобальным потеплением климата и решило ограничить эмиссию парниковых газов в атмосферу. С тех пор дискуссия о Киотском протоколе разделилась на два русла: политическое и научное. Киотский протокол в качестве научной основы формально опирался на фундаментальное исследование Межпарламентской комиссии по изменению климата. В этой связи Конференцию ООН по окружающей среде и развитию можно рассматривать как важный шаг к формированию стратегии выживания человечества. Изменение понимания логики устойчивого развития происходит довольно медленно, несмотря на то, что за десятилетие после Рио-де-Жанейро изъяны этой концепции стали очевидными.

Природные детерминанты международных проблем отнюдь не являются абсурдным понятием. Чаще всего на эти детерминанты обращается внимание в экстраординарных случаях, прежде всего, в моменты природных катастроф. Тогда начинает приниматься во внимание не только необходимость оказания помощи потерпевшим в результате чрезвычайной ситуации, но и измерения трансграничного ущерба. Бывают и иные причины, например, возникновение территориального спора. Все эти факты обращают внимание и политиков, и исследователей на то, что во взаимозависимом мире взаимозависимость носит не только политический или экономический характер, но имеет более глубокие, в том числе геологические и даже геофизические аспекты. Они проявляются там, где факторы природной уязвимости достигают своих верхних пределов. Однако страны, на территории которых концентрируются эти факторы, как правило, не в состоянии самостоятельно минимизировать их влияние, а в случае кризиса - ликвидировать его последствия. Все это требует углубления международного сотрудничества в области предотвращения

стихийных бедствий и новых подходов к глобальному управлению, позволяющему сделать это сотрудничество эффективным и не ущемляющим национальную безопасность вовлеченных в него стран.

В главе II - «Альтернативный управленческий проект по версии антиглобалистов» - автор рассматривает попытки антиглобалистов сформулировать общую идейную платформу, исходя из того, глобализация заставила не только политиков и исследователей, но широкие слои мировой общественности по-иному подойти к таким понятиям, как «национальный интерес», «государство», «власть», «управление», «анархия», «либерализм» и другие. Реалии внутриполитической и международной жизни наполнили их новым содержанием. Появившиеся оценки, связанные с рисками и угрозами глобализации, которые вызывают настоятельную необходимость поиска новых путей развития.

Глобализация становится фактором, влияющим как на противостояние различных интересов, приобретающее форму массовых движений, так и на протестные настроения, свойственные любой эпохе и любому обществу. Строя свою активность на платформе, отрицающей преимущества глобализации, они получают общее название «антиглобализм». В оценке этого явления следует исходить из того, что протестное движение, как правило, выполняет не только разрушительные функции, но и созидательные. Антиглобалисты не представляют собой принципиально нового протестного движения, но они выступают в роли его глобальной ступени развития. Это касается конструктивного антиглобализма, выразители которого традиционно собираются на социальные форумы в Порту-Алегри, во Флоренции, Париже и Бомбее. И также речь идет об антиглобализме деструктивном, связанном с уличными манифестациями во время крупных мероприятий, проводимых их глобальными оппонентами: «большой восьмеркой», Всемирным экономическим форумом, ВТО, МВФ, ЕС, НАТО и др.

Современный период протестного движения характеризуется пестротой состава участников, отсутствием единых доктринальных установок, неясностью источников финансирования и при этом интернационализацией состава участников. Но этими же чертами отличались и отличаются многие другие массовые движения. Антиглобалистов характеризует не столько радикализм, сколько глобальность претензий к глобальному мироустройству, выстраиваемому на основе неолиберальной экономической модели развития, однако с сохранением в целом неоконсервативной традиции, что позволяет им говорить об опасности либерального консерватизма.

Антиглобализм можно определить как феномен современного мирового общественного развития, оказывающий влияние на процессы в экономической, политической, социальной, правовой, духовной сферах, протекающие не только на глобальном, но и на региональных и национальных уровнях. Поэтому национальная и региональная специфика обнаруживаются во всех акциях антиглобалистов. Как и в начале XIX века, ограниченность социальной перспективы, узость социальных контактов остаются в числе важнейших факторов, способствующих подъему протестных настроений, в случае появления предмета недовольства. Однако значительная часть антиглобалистов не испытывает нехватки социальных контактов, но они носят не социально адаптивный, а сегрегативный характер, и реализуются в субкультурном пространстве. Так, субкоманданте Маркос наибольшую известность получил не за военные действия Освободительной армии сапатистов в Мексике (Б2ЬК), организованных в отряды с помощью средств латиноамериканских наркокартелей, а за свои произведения, распространенные по всему миру с помощью Интернета. Аудитория Интернета вполне может быть квалифицирована как новая глобальная субкультурная группа.

Помимо открыто протестующих антиглобалистов, имеется немало людей сочувствующих антиглобализму или по разным причинам критически относящимся к глобализации. Часто недовольство глобализацией концентрируется в интеллектуальной среде. Интеллектуальное направление антиглобализма ориентировано на доказательство необходимости придании глобализации «человеческого лица», акцентировку внимания международного сообщества на неэкономические приоритеты и на достижение «глобального блага». Современная волна протеста свидетельствует о приближении или уже наступлении постамериканской эпохи, возврату к более сложной схеме международных отношений, чем однополярность. В таком мире голос антиглобалистов должен не просто быть услышан, а осмыслен теми, кто непосредственно вовлечен в сложный процесс глобального управления.

В главе III - «Роль институтов гражданского общества в формировании новой системы международных отношений» - показано, что гражданское общество заняло свое место в иерархии общественной активности, уступив на Западе «триумфу индивидов», и стало более актуальным для новых демократических стран и стран «третьего мира». Важнейшим признаком современного гражданского общества является автономия его членов, организаций и объединений. В то же время организации и объединения, из которых и формируется гражданское

общество, могут быть самого различного происхождения и вида -профессиональные ассоциации, фонды, союзы, стихийные митинги, субкультурные объединения и т. д. В условиях глобализации могут появляться новые основания для соединения личности и общества. Актуальность постановки проблемы гражданского общества в конце 80-х годов объяснялась тем, что именно в этот период разворачивались бурные общественные перемены в странах ЦВЕ и в Советском Союзе. В отличие от общества, подверженного социальным конфликтам, гражданское общество изначально неантагонистично. В ходе социальной революции ускоряется либо формирование, либо «раскрепощение» гражданского общества. Его представители, индивидуальные и коллективные, переводят свои программные установки из теоретических в практические.

Идеалы гражданского общества - идеалы прав человека, свободы и собственной инициативы. Гражданин в этом смысле слова не спрашивает, что могут сделать для него другие (в частности, государство), он спрашивает, что он может сделать для общества. Для гражданского общества характерна добровольная, бескорыстная и направленная на общее благо деятельность. Ее принципы - гуманизм, терпимость и ненасилие. Спектр тем и проблем гражданского общества практически безфаничен. Деятельность структур гражданского общества не ограничена никакими специфическими формами проявления и организации. Стихийные и единичные акции могут быть формой гражданской активности, например, местные праздники, популярные в небольших городах и городских районах, или экскурсии. Активное участие граждан в общественной жизни чрезвычайно многообразно, оно не замыкается в национальных границах.

Стратегия развития гражданского общества не ограничивается распространением идей терпимости и ненасилия. Палитра форм фажданской активности чрезвычайно широка. Новыми формами в этой сфере являются фажданские конференции или фажданские форумы, на которых может выступать любой гражданин. В частности, фажданский контроль вооруженных сил накладывает определенные обязанности на фажданское общество. Массовые манифестации, которые можно наблюдать в связи с решением политического руководства о включении вооруженных сил в военные действия за пределами страны, следует расценивать как знак недоверия фажданского общества политическому руководству. В эпоху глобализации неизбежно глобализируются многие направления общественной активности граждан. Трансфаничность глобальных проблем определяет необходимость углубления

международного диалога по их решению. В значительной степени участники диалога опираются на имеющийся международный опыт, который дает примеры, как политизированного, так и неполитизированного международного взаимодействия. Причем второе оказывается более популярным у тех граждан, которые ставят цель отражения своих, в первую очередь, профессиональных интересов, не ограничивая их национальными рамками. Параметры международного гражданского общества не могут отличаться от параметров национальных гражданских обществ, хотя и базируются на классическом европейском гуманистическом наследии.

Многие видят в гражданском обществе признаки возможной деэтатизации. Но ход мирового общественного развития на рубеже XX и XXI веков говорит о том, что представление об отмирании государства не соответствует действительности. Прочное государство, активно участвующее в мировой политике, нуждается в развитом гражданском обществе. Эта необходимость определяется тем, что только гражданское общество способно поддерживать социальное многообразие, которое открывает свободу формирования и реализации индивидуальных и коллективных стратегий, а также создает возможность для постоянной корректировки этих стратегий. Вероятно, только мировое гражданское общество может обеспечить условия для корректировки стратегий глобального управления. Но оно и само формируется благодаря таким стратегиям.

В Заключении автор формулирует основные выводы исследования.

Перемены, в том числе внешнеполитических ориентации, затронули все страны и регионы. При всей разности проявлений этих перемен, общим основанием для них явилась необходимость уточнения геополитической самоидентификации подавляющего большинства государств. Хотя, на первый взгляд, у этого же большинства не обнаруживаются ни то, чтобы серьезные, а даже сколько-нибудь заметные изменения в территории, языке, религии, обычаях и других характеристиках государственности, которые побуждают страну к самоидентификационному поиску. Актуальность такого поиска стала результатом преимущественно не внутренних, а международных корректировок в расстановке сил. Прежняя стратификация стран раскололась на множество различных типологий. Еще активнее, чем прежде, зазвучало цивилизационное деление на Север и Юг, сменившее прежнее противопоставление Востока и Запада. Глобальный Юг, впитав в себя «третьемирские» страны, одновременно обнаружил тенденцию к углублению внутренней конфликтности.

Дихотомия Севера и Юга может быть дополнена дихотомиями развитых и отсталых стран, стран нетто-импортеров и нетто-экспортеров энергоресурсов, стабильных государств и стран, сотрясаемых внутренними конфликтами.

За период после окончания холодной войны отдельные государства поменяли свои позиции в этих дихотомиях, но геопсихологический шок пережили и переживают не только они, но и те страны, которые как были на своих позициях, так и остались. Однако отсутствие изменений к лучшему становится причиной формирования комплекса международной политической незначительности. Частично появление этого нового с точки зрения глобального управления феномена является побочным продуктом американского лидерства. Такое положение характеризует отнюдь не «третий» мир, а развитые страны Европы, представленные в Европейском Союзе и НАТО. Но заметное охлаждение США с приходом к власти республиканской администрации к «старой» Европе, заставило их руководствоваться в своей внешней политике «евроинтуицией», а не идеями евро-атлантической общности. В то же время «новой» Европе, то есть постсоциалистическим странам, вошедшим или стремящимся в НАТО и ЕС, для избавления от такого комплекса не хватает реальных экономических достижений.

Пока ни одно из даже ведущих государств не обладает комплексом экономических, социальных, правовых, инновационных, военно-стратегических, финансовых и иных параметров для подлинно мирового лидерства. Тем важнее выработать эффективные механизмы не только международного сотрудничества, отвечающего условиям глобализации, но и глобального управления. В первую очередь на международную повестку дня должна быть поставлена институциональная реформа, которая позволит всем участникам международных отношений получить возможность пользоваться результатами тех изменений, которые возникнут в результате деятельности этих институтов. Это будет способствовать преодолению комплекса международно-политической неполноценности, а также тому, что основными факторами мирового развития станут факторы стабильности и предсказуемости. Можно говорить о том, что право силы сохранит свои позиции, поскольку против силы часто применяется также только сила, пусть даже основанная на праве. Применение вооруженной силы правомерно лишь по решению Совета Безопасности ООН или при осуществлении государством права на самооборону в случае вооруженного нападения на него.

11 сентября 2001 г. можно рассматривать как своеобразный водораздел эпох, которым свойственен не только разный уровень угроз, но и разный уровень правосознания. Согласно новым требованиям к правосознанию создание наднационального органа, принимающего в виде законов межгосударственные правила поведения, должно быть дополнено готовностью граждан принимать эти правила к исполнению. В таком случае снимается, хотя бы частично, вопрос о совместимости глобализации с демократией. Глобализация многие внутренние угрозы правопорядку превращает во внешние - в угрозы миропорядку. Для придания ему стабильности, для обеспечения его безопасности, как и безопасности каждой отдельной страны, необходима серьезная корректировка действующего международного права.

Глобализация, раздвигая национальные и региональные рамки этих процессов, несомненно, требует совершенствования международного правопорядка. Когда-то в прошлом при рождении классической теории разделения властей судебная власть получила название «третьей власти». А в практике многих суверенных государств она оказалась такой и по значимости. Но при том миропорядке, при котором роль постсуверенных отношений будет только возрастать постсуверенная «третья власть» может явиться гарантией того, что глобальное управление станет все больше ориентироваться на решение общемировых проблем, а не на интересы отдельных государств.

Тематика глобального управления является относительно новой в отечественной общественной науке. Исключительно трудно преодолеваются исследовательские барьеры, созданные мифом о мировом правительстве. Глобализация со своими преимуществами и со своими рисками выдвигает на первый план проблему поиска такой модели управления, при которой преимущества взаимозависимости смогут, если не свести на нет угрозы и вызовы глобализации, то минимизировать их. В этой связи закономерным является становление такой новой области знаний, как глобалистика, важной составной частью которой выступает изучение различных аспектов глобального управления.

По теме диссертационного исследования автором опубликованы 24 научные работы общим объемом 64,87 п.л.

Монографии, учебные и учебно-методические пособия

1. Немчук А.А. Глобальное управление: pro et contra. M.: Интердиалект +, 2004.12,4 п.л.

2. Немчук А.А., Терновая Л.О. Политология международных отношений (Курс лекций). М.: Интердиалект +, 2004. 11,25 п.л. (авторство не разделено).

3. Немчук А.А. Глава I. Новые механизмы координации мировой политики // Мир на поворотном пункте. Монография. М.: Дэллина, 2003.1,2 п.л.

4. Немчук А.А. Глава V. Догоняющая модель развития: проблемы и пути их решения // Мировая экономика: социально-политическое измерение. Учебное пособие. М.: Интердиалект +, 2002. 1,2п.л.

5. Немчук А.А., Терновая Л.О. От века XIX к веку XXI: лексикон международного общения. М.: Интердиалект +, 2002. 3,6 п.л. (авторство не разделено).

6. Немчук А.А., Абрамова О.Д., Терновая Л.О. Геополитика и геоэкономика. Учебно-методические материалы для активных форм обучения и самостоятельной работы. М.: Интердиалект +, 2001. 6,1 п.л. (авторство не разделено).

7. Немчук А.А., Лобер В.Л., Терновая Л.О. Международная конфликтология: Учебно-методические материалы. М.: Интердиалект+, 2001.6,37 п.л. (авторство не разделено).

8. Немчук А.А. Западная цивилизация и интересы России после окончания холодной войны. Учебное пособие. М.: Интердиалект+, 1999.4,25 п.л.

Статьи, брошюры, тезисы выступлений

9. Немчук А.А. Альтернативные проекты современного мироустройства и Россия // Внешнеполитическое поле России. Сборник научных трудов. М.: Интердиалект +, 2004. 1,1 п.л.

10. Немчук А.А. Глобальное управление и трансформация экономических систем // Глобализация: Россия и ВТО. М.: РАГС, 2004. 0,25 п.л.

11. Немчук А.А. Проблемы глобального управления // Государственная служба. 2004. № 3.0,5 п.л.

12. Немчук А.А. Трудный путь к миропорядку, основанному на праве // Современное право. 2004. № 3.0,7 п.л.

13. Немчук А.А. Факторы природной уязвимости и сложности глобального управления // Несиловые факторы мирового развития. Материалы семинара молодых ученых. М.: Юдит,2004. 1,4 п.л.

14. Немчук А.А. Атлантический альянс как образец современного концерта наций // Международная архитектура: от постиндустриализма к постинтеллектуализму. М.: Юдит, 2003.1,5 п.л.

15. Немчук А.А. Глобализация по модели «либерального империализма» // Глобализация: сущность, проблемы, перспективы. М.: Книга и бизнес, 2003.0,2 п.л.

16. Немчук А.А. Институты гражданского общества: роль в формировании новой системы международных отношений // Новый передел: сферы политического, экономического и военного влияния в XXI веке. Материалы научного семинара. М.:Интердиалект +, 2003. 1,1 п.л.

17. Немчук А.А., Терновая Л. О. Политическая динамика открытого мира (вступительное слово) // Политическая динамика открытого мира. Материалы научного семинара. М.: Интердиалект +, 2003. 0,15 п.л. (авторство не разделено).

18. Немчук А.А. Баренцево море в геопространстве России // Обозреватель-обсервер. 2002. № 7 - 8. 0,3 п.л.

19. Немчук А.А. Канада: слишком много географии и слишком мало истории // Русский Север в системе геополитических интересов России (тезисы конференции). М.: Социум, 2002. 0,25 п.л.

20. Немчук А.А. Итоги саммита «восьмерки» в Генуе // Геополитические процессы начала XXI века. Материалы семинара молодых ученых. М.: Интердиалект +, 2001. 0,6 п.л.

21. Немчук А.А., Абрамова О.Д., Терновая Л.О., Южилин В.А. Международные отношения и глобальное развитие: Краткий словарь. М.: Интердиалект +, 2001.4,0 п.л. (авторство не разделено).

22. Немчук А.А. Неравномерность социально-экономического развития: последствия и пути решения проблемы ликвидации отсталости // Гуманитарные проблемы современности: сборник научных трудов. М.: Юдит, 2001. 1,1 п. л.

23. Немчук А.А. Проблемы глобального менеджмента: к вопросу об эффективности «восьмерки» // От мира международного к миру глобальному: сборник научных трудов. М.: Интердиалект +, 2001.1,6 п.л.

24. Немчук А.А. Россия и Запад: возможности и пределы взаимодействия. М.: Интердиалект+, 2000.3,75 п.л.

Немчук Александр Анатольевич Тема диссертационного исследования: «Глобальное управление в современном мире: политологический анализ»

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор Терновая Людмила Олеговна

Изготовление оригинал макета Немчук А.А.

Подписано в печать //¿> Тираж Усл. п.л. 'г

Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации

Отпечатано ОПМТ РАГС. Заказ ГГ-/

119606, Москва, пр. Вернадского, 84.

m-1272

\\4

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора политических наук Немчук, Александр Анатольевич

Введение

Раздел I. Политические аспекты проблемы становления глобального менеджмента

Глава I. «Большая вмерка»: эволюция от Рамбуйе до Генуи

Глава II. Совершевование механизма координации мировой политики

Глава III. Геополитическая составляющая политического менеджмента

Раздел II. Проблемы асимметричного развития и политический опыт регионального выравнивания

Глава I. Международный опыт решения проблемы ликвидации

Глава II. Социально-экономические и политические издержки развития транзитного общва

Глава III. Управление в интересах меньшинства: соотношение локального и глобального

Раздел III. Политические позиции оппонентов глобального управления

Глава I. Глобальное управление в условиях ужесточения факторов природной уязвими

Глава II. Альтернативный управленческий проект по версии антиглобалов

Глава III. Роль институтов гражданского общества в формировании новойстемы международных отношений

Введение диссертации2004 год, автореферат по политологии, Немчук, Александр Анатольевич

Актуальность темы исследования. В условиях глобализации разворачиваются не только противоречивые, но и взаимоисключающие процессы. С одной стороны, наблюдаются дальнейшая демократизация общественной жизни, углубляющаяся взаимозависимость стран и народов, расширение технических и информационных возможностей человечества. Но, с другой стороны, нельзя не замечать, что угрозы, вызовы и риски, непосредственно связанные с глобализацией, во многих регионах мира перевешивают все ее достижения. Речь идет о росте терроризма, экологических проблемах, нелегальной миграции и др.

Не только отдельные регионы, а мир в целом оказывается в состоянии усиливающегося дисбаланса между благополучием и отсталостью, толерантностью и конфликтностью, постиндустриализмом и традиционализмом в стиле жизни. Внешняя стабильность на самом деле обманчива, тая в себе зародыши тектонических сдвигов, которые одновременно способны перевернуть все привычные представления и ориентиры. Среди них наше представление о пространстве. Если раньше оно всегда было реальным или потенциальным ресурсом жизнедеятельности людей, используемым для разрешения подавляющего числа проблемных ситуаций, для восполнения всевозможных дефицитов, преодоления кризисов, то под влиянием глобализации оно начинает терять многие из своих свойств.

Оказывается исчерпанным ресурсный потенциал пространства, и, наоборот, начинается процесс опустынивания земель. Не возобновляемые источники энергии, будучи исчерпанными, угрожают разрухой ранее процветающим регионам. Восполнение продовольственного дефицита с помощью генетически модифицированных продуктов многими странами и общественными движениями расценивается как проблемное, имеющее не изученные, возможно отрицательные, последствия для потребляющих их людей. Глобальное освоение пространства не физически, а политически, привело к обострению локальных конфликтов, эскалации сепаратистских настроений, появлению разгорающихся очагов терроризма.

Эти тревожные процессы проявляются в политической жизни, как отдельных стран, так и всего мирового сообщества. Они отражаются в работе национальных правительств, инициируют создание новых официальных структур и неформальных движений. Резко возрастает количество участников международных отношений.

Все эти факты свидетельствуют об усложнении структуры существующей системы международных отношений, а, следовательно, необходимости поиска новых подходов к управлению международным сообществом, созданию той модели глобального управления, которая отвечала бы реалиям глобализации.

Глобальное управление, несомненно, представляет собой особый тип политического управления, выступая интегрированным понятием, отражающим специфику деятельности, связанной с существованием международных отношений, учетом, согласованием и координацией реализации многообразных интересов участников международных отношений. Безусловно, приоритет здесь отдается национально-государственным интересам. Но это не означает, что интересы других международных акторов могут оставаться без внимания, ибо чаще всего такие интересы служат основой новой глобальной социальной сети. Поэтому в глобальном управлении велика роль таких субъектов политики, как политические партии, общественно-политические объединения, массовые движения и просто граждане разных стран.

На глобальное управление, как и на управление политическое оказывают влияние объективные и субъективные факторы, разнообразные организованные и стихийные действия. Однако последствия влияния таких действий или факторов гораздо менее предсказуемы, чем влияние аналогичных действий и факторов на политическое управление в той или иной стране.

Глобальные масштабы ни расширяют арсенал технологий управления, ни облегчают путь принятия управленческих решений, ни делают легче контроль их исполнения. В то же время от эффективности глобального управления в значительной степени зависит устойчивость международной системы и стабильность глобального политического пространства.

Бурные и неоднозначные по своим политическим результатам международные события последних лет, пожалуй, начиная с косовского кризиса, свидетельствуют, что в условиях глобальности развития многосторонность в мировых делах является гарантией легитимности и демократии принимаемых решений, особенно в вопросах использования силы. При этом не следует забывать, что многосторонность далеко не всегда способна разрешить дилемму выбора между правом и справедливостью, в то время как для лидерства, т.е. для односторонности, такой дилеммы не существует. А если и требуется оправдание силовых действий, то у лидера всегда имеется возможность обратиться к логике многосторонности.

Любая модель управления, в том числе глобального, всегда является отражением определенного культурного кода. Можно утверждать, что смена международных систем означала одновременно смену культурных кодов. Так было в середине XVII века, когда формировалась Вестфальская система. Так было после наполеоновских войн, когда сложился европейский концерт наций. Эта закономерность проявилась и в XX веке, когда наблюдалась смена кода, построенного на логике и лексике морали и умиротворения, на код непрекращающейся конфронтации, который более или менее успешно применялся основными акторами мировой политики на протяжении всего периода холодной войны.

Отказ от конфронтации вместе с отказом от биполярности послужил основой зарождения нового типа международного поведения, в котором такие понятия культурного кода, как «свобода» и «порядок», «добро» и «зло» обретают новый не только политический, но и стратегический потенциал. В отсутствие открытой, системной конфронтации, конфронтация несистемная, с международным терроризмом, преступностью и прочими антисистемными силами, проявляется в виде ненаказуемого провоцирования. Вернее, ненаказуемого в координатах прежнего культурного кода. Потому что в рамках нового кода понятие «ненаказуемости» пока еще не выработано, несмотря на все попытки расширить границы международного права и создать новые международные правовые институты.

В этой связи одним из значимых вопросов международной повестки дня и политической науки становится вопрос хронологический или, правильнее сказать, хронополитический, о том, как долго и под каким преобладающим влиянием будет длиться формирование этого нового культурного кода. Представляется, что только когда этот процесс завершится, можно будет судить и о новых механизмах глобального управления и о новом типе международной системы как по политическим делам, так и, по словам, их характеризующим. Поскольку с помощью культурного кода всегда фиксировали конфигурацию сил на международной арене в различных договорах, соглашениях, манифестах и стратегиях. И, таким образом, следующая эпоха могла эту конфигурацию принять или начать ее изменять, вводя свои новые методы управления и свой новый культурный код.

В эпоху глобализации речь может идти о глобальной конфигурации сил, которой должны соответствовать глобальный культурный код и особая модель управления. Понятие «глобальное управление» в последние годы достаточно прочно утвердилось в политологической литературе. Но до настоящего времени не было единого исследования, в котором рассматривался комплекс управленческих шагов международного сообщества по созданию безопасного миропорядка эпохи глобализации, хотя необходимость в таком исследовании остро ощущается и политической наукой, и мировой политикой.

Объект диссертационного исследования - современная система международных отношений, находящаяся в процессе трансформации от биполярного мира к многополярности, имеющей различные измерения: политическое, экономическое, валютно-финансовое, военно-стратегическое, информационное и другие.

Предмет работы — процессы политического управления развитием международных отношений, реализуемые посредством создания новых форматов межгосударственного взаимодействия, а также корректируемые в результате активизации деятельности различных негосударственных акторов, что свидетельствует о вхождении человечества в этап формирования глобального гражданского общества.

Гипотеза диссертационного исследования построена на основе изучения комплекса международных и национальных документов, раскрывающих особенности углубления взаимозависимости развития стран и народов. Автор считает, что создание безопасного миропорядка и глобального гражданского общества предполагает обеспечение условий и возможностей людей вести достойный образ жизни, который достижим лишь в результате преодоления региональной социально-экономической и правовой асимметрии, снижения современных геополитических и геопсихологических рисков. Сложное, противоречивое сочетание двух ведущих тенденций мирового общественного развития — глобализации и регионализации - требует неотложных мер по сокращению разрыва между ускоренным развитием экономической глобализации и усилиями государств и международных организаций по институционализации глобализации. Это предполагает углубление международного сотрудничества по формированию согласованной системы глобального регулирования.

Степень научной разработанности проблемы. Проблема глобального управления в различных аспектах исследуется различными международными институтами. Так, Международный институт стратегических исследований, являющийся независимым научно-исследовательским центром, располагает богатой исследовательской базой по проблемам конфликтов и военным вопросам. Международный институт по исследованию проблем мира в Стокгольме ведет исследовательскую работу в области международного мира и безопасности. Межпарламентский союз аккумулирует и обрабатывает данные о тенденциях в области участия представителей различных социальных и культурных групп в политической жизни и демократических структурах.

Международный валютный фонд и Всемирный банк осуществляют широкомасштабные исследовательские программы по вопросам экономического развития и финансовым операциям. В рамках Люксембургского проекта исследования доходов, в котором участвуют двадцать пять стран, анализируется эффективность стратегий борьбы с нищетой. Секция договоров Организации Объединенных Наций анализирует все международные соглашения, депонированные у Генерального секретаря ООН, а Отдел народонаселения ООН подготавливает международные данные о тенденциях в области народонаселения. Международная группа по изучению кризисов (ICG) занимается изучение конфликтов во всех регионах и предоставляет свои разработки национальным правительствам.

Это лишь незначительная часть тех международных исследовательских структур, связанных с изучением различных сегментов мирового развития, которые должны становиться объектами глобального управления. Работа этих институтов создает базу для появления фундаментальных трудов в области глобализации.

Одной из первых монографий, в которой содержится системный анализ теорий глобализации, стала книга Д. Хелда, Д. Гольтблатта, Э. Макгрю и Дж. Перратона «Глобальные трансформации: Политика, экономика, культура».1 Любопытно, что ее подготовка началась еще в 80-е годы, когда только угадывались будущие кардинальные изменения региональных и глобальных взаимосвязей. Круг проблем, поднятых в данной работе исключительно широк: от вопросов глобальной политики, глобального рынка, глобальной финансовой системы до современных моделей миграции, специфики национальной идентичности и прогнозов экологических кризисов. Каждая сфера человеческой деятельности и социальных преобразований взята авторами в историческом разрезе, через который прослеживается ее трансформация в современное состояние.

Авторы в качестве наиболее значимых векторов развития берут политический со специальным экскурсом в имперское прошлое отдельных регионов, военный, экономический (от возникновения торговых путей до создания Всемирной торговой организации), финансовый (от введения золотого стандарта до формирования глобальной финансовой системы), экологический и социально-коммуникативный. В результате глобализация предстает в виде конгломерата неоднородных процессов, имеющих место в современном обществе. И все же выбор стран — Великобритании, США, Франции, Германии, Швеции и Японии — представляется недостаточно репрезентативным, чтобы представить картину мира во всей полноте.

Следует отметить, что такая полнота свойственна в первую очередь энциклопедическим изданиям. В этом плане необходимо выделить публикацию энциклопедии «Глобалистика».2 Требуется признать, что

1 Хелд Д., Гольтблатт Д., Макгрю Э., Перратон Дж. Глобальные трансформации: Политика, экономика, культура / Пер. с англ. М., 2004.

2 Глобалистика: Энциклопедия. М., 2003. публикация энциклопедического издания несколько опередила становление самой науки. Пока глобалистика представляет комплекс научных течений, связанных предметом исследования, но не имеющих общей методологии. Можно сказать, что в развернутых статьях, анализирующих те или иные глобальные реалии, обнаруживаются три конкурирующие методологические подхода. Во-первых, гиперглобализма, включающего как неолиберальное, так и неомарксистское течения, рассматривающие нынешний период развития в качестве очередного этапа укрепления взаимозависимости, но на глобальном уровне. Во-вторых, скептицизма, стремящегося продемонстрировать отсутствие глобальности «глобализма». В-третьих, трансформистский, выделяющий глобализацию как исторически беспрецедентный процесс. Такая методологическая разноголосица позволяет использовать данное издание преимущественно в справочных целях, хотя отдельные статьи носят проблемный характер и поднимают важнейшие вопросы мирового общественного развития.

К обобщающим работам относится «Системная история международных отношений в четырех томах».'Это первая в отечественной науке документированная история международных отношений, возрождающая традицию базовых многотомных изданий в области международной политики, прерванную в начале 90-х годов. В издании отражены современные представления о мотивах поведения государств и действительном характере отношений между ними их лидерами. Не обойдены вниманием и важнейшие региональные сюжеты, что позволяет выстроить схему международных отношений нового этапа глобального развития.

Среди многочисленных исследований, посвященных глобализации, необходимо выделить работы директора Института проблем глобализации

1 См.: Системная история международных отношений в четырех томах. 1918 - 2003. События и документы / Отв. ред. Богатуров А.Д. Т.З. М., 2003. Т.4. М., 2004.

М.Г.Делягина.1 Он рассматривает глобализацию как процесс лавинообразного формирования единого общемирового финансово-информационного пространства на базе новых, преимущественно компьютерных технологий. Автор считает, что изучение глобализации до сих пор сконцентрировано в основном в сфере финансов и игнорирует такие насущные проблемы, как: технологии high-hume, при помощи которых человечество активно формирует собственное сознание; специфические метатехнологии, исключающие возможность конкуренции с их разработчиком; возникновение между группами стран непреодолимого и углубляющегося интеллектуального, технологического и психологического разрыва; возникновение и разрушительное загнивание глобальных монополий, уже ввергнувших человечество, в том числе и развитые страны в мировой экономический кризис; приобретение глобальной конкуренцией характера глобальных информационных войн, ведущихся на уничтожение противника и переходящих в обычные войны; доминирование США, стремительное возвышение Китая и превращение террора в оружие конкуренции. Именно на этих проблемах М.Г.Делягин сосредотачивает внимание в своих работах.

Одной из наиболее динамично развивающихся научных структур, занимающихся исследованием проблем глобализации, является Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации. В РАГС создан межкафедральный Центр глобалистики, занимающийся проведением теоретических разработок актуальных проблем глобалистики и подготовкой материалов по соответствующему учебному курсу в рамках обучения специалистов в области государственного и муниципального управления. В академии в 2002 году прошел методологический семинар, посвященный

1 См.: Делягин М.Г. Мировой кризис: Общая теория глобализации. Курс лекций. М., 2003; Практика глобализации: игры и правила новой эпохи / Под ред. М.Г.Делягина. М., 2000 и др. синергетическому подходу в исследовании глобализационных процессов, на котором была поставлена задача обозначить междисциплинарную составляющую этой вызывающей множество противоречивых мнений проблемы.1 В рамках Центра глобалистики подготовлены работы, л способствующие научному обобщению проблем глобализации.

Значительная группа исследований посвящена критическому анализу американоцентристской модели миропорядка. Из работ отечественных авторов необходимо выделить исследования А.С.Панарина,3 охватывающие весь обозримый мир с бесконечной множественностью явлений, на основе изучения которых выстраивается общая теория относительности социального мира. Эта относительность во многом зависит от того, по каким признакам определяются союзники и противники США. Американскому глобальному проекту . можно противопоставить другой геополитический проект, например, проект «Евразия». Именно так называется одна из последних работ А.Г.Дугина.4 В ней традиционная евразийская парадигма обогащается различными антитезами глобализму. Автор исходит из того, что трагедии Косово и Ирака уже показали, какие проблемы может принести глобализация тем, кто не способен воспринять ее принципы. А.Г.Дугин предлагает замену «однополярности» в виде «цветущей сложности», представляющей тонкий геополитический баланс созвездия империй. По убеждению А.Г.Дугина, Россия, являясь прирожденной империей, должна в перспективе возглавить евразийский проект.

Среди зарубежных критиков американского лидерства, занимающих крайне правые позиции, самые резкие оценки принадлежат П.

1 См.: Глобализация: синергетический подход / Под общ. ред. В.К.Егорова. М.2002.

2 См.: Глобализация: сущность, проблемы, перспективы. М., 2003; Глобализация: многостороннее измерение. М., 2004.

3 См.: Панарин А.С. Искушение глобализмом. М., 2000; Его же. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М., 2003 и др.

4 См.: Дугин А.Г. Проект «Евразия». М., 2004.

Бьюкенену.1 Этот автор считает процветание Европы и Америки иллюзией, поэтому стремится доказать, что в настоящее время человечество переживает реванш третьего мира. Книгу известного британского журналиста и социолога У. Хаттона «Мир, в котором мы живем» можно охарактеризовать как яркую антиамериканскую публицистику.2Являясь директором Фонда труда и разделяя социалистические позиции, Хаттон выступает за расширение прав трудящихся и социальный гуманизм в глобальном масштабе. Особняком в этой группе стоит работа Б. Блэка «Анархизм и другие препятствия для анархии».3 Именно Блэк придумал «Последний интернационал», от лица которого он подписывал листовки, статьи и воззвания, высмеивающие противоречивость левой идеологии. Благодаря этим публикациям автор стал одновременно и скандальной, и легендарной фигурой для американских радикалов и маргиналов.

Большинство отечественных и зарубежных исследователей занимают взвешенную позицию по вопросу о сущности глобализации и ее последствиях. Даже когда в первую очередь в работах анализируются ошибки глобализма, то в итоге исследователи стремятся предложить научные ответы на политические, экономические, социальные и духовные вызовы глобализации.4

К особой группе работ требуется отнести труды, раскрывающие различные аспекты глобального управления. В первую очередь необходимо отметить монографию В.Г.Соколенко «Глобальное

1 См.: Бьюкенен П. Смерть Запада. М., 2003.

2 См.: Хаттон У. Мир, в котором мы живем. М., 2004.

3 См.: Анархизм и другие препятствия для анархии. М., 2004.

4 См., например: Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма — ответы на глобализацию. М., 2001; Василенко И.А. Политическая глобалистика. М., 2000; Мартин Г.-П., Шуман X. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию. М., 2001; Стиглиц Д. Глобализация: тревожные тенденции. М., 2003; Уткин А.И. Мировой порядок XXI века. М., 2001 и др. управление. Эпоха выживания Homo sapiens».lB монографии рассматриваются цивилизационно-исторический генезис системы глобального управления, особенности трансформации геополитических управленческих моделей. Автор высказывает важные предложения по укреплению общецивилизационного характера системы глобального управления. Вопросам глобального управления уделяется внимание в учебной литературе по проблемам мировой политики и теории международных отношений. Показываются связи глобального управления и глобального сотрудничества, управленческие стратегии решения глобальных проблем, пути перераспределения управленческих функций в глобальном масштабе.2

Кроме того, работа над диссертацией потребовала обращения к исследованиям по проблемам политического лидерства, истории и теории международных отношений, международного права, геополитики, проблемам урегулирования региональных конфликтов, внешнеполитической деятельности Российской Федерации и др.

К настоящему периоду изучения политических проблем международных отношений и глобального развития достигнут исследовательский консенсус, заключающийся в том, что для эффективного решения глобальных проблем требуется глобальное управление, отнюдь не тождественное мировому правительству. В то же время среди дискуссионных остаются вопросы: о путях перераспределения управленческих функций между различными международными акторами; о снижении издержек адаптации государств к трансформирующейся системе управления; о том, какие методы будут преимущественно реализовывать с процессе глобального управления; о

1 См.: Соколенко В.Г. Глобальное управление. Эпоха выживания Homo sapiens». М., 2000.

2 См.: Глобализация: человеческое измерение. Учебное пособие. М., 2003; Лебедева М.М. Мировая политика. Учебник. М., 2003; Международные отношения: социологические подходы. Учебное пособие / Под ред. П.А.Цыганкова. М, 1998 и др. влиянии мирового общественного мнения на корректировку этих методов и др. Все перечисленные и многие другие актуальные вопросы глобального развития требуют специальных исследований.

Целью диссертационной работы является изучение причин зарождения и особенностей деятельности международных институтов, принимающих на себя функции глобального управления, а также первых политических результатов расширения пространства глобального управления.

Данная цель предполагает решение следующих научных задач:

- систематизацию комплекса источников по проблемам глобального управления и проведение их сравнительного анализа;

- изучение политических и организационных условий формирования новых институтов глобального управления;

- анализ эффективности механизмов координации мировой политики;

-сопоставление политических инструментов регионального социально-экономического выравнивания, имеющихся на региональных и глобальном уровнях управления; исследование политических возможностей учета интересов меньшинства в процессе разработки, принятия и реализации управленческих решений в условиях углубления взаимозависимости;

- обоснование усиления роли институтов гражданского общества в формировании новой модели международных отношений;

- выявление влияния факторов природной уязвимости на разработку политических механизмов глобального управления;

- доказательство углубления взаимовлияния институционализации международной правовой системы и совершенствование институциональных основ глобального управления;

- анализ места и роли Российской Федерации в формирующейся системе глобального управления.

Источниковая база диссертации. Работа основана на изучении широкого круга источников. Первую группу источников составляют документы и материалы международных организаций ООН и системы ее организаций, Европейского Союза, различных неправительственных организаций правозащитной и экологической направленности. Особое внимание уделялось анализу материалов саммитов «большой восьмерки», на которых принимались важные решения о развитии глобального информационного пространства, борьбы с нищетой, оказании помощи слаборазвитым странам, преодолении рисков и угроз глобализации.

Вторая группа источников - документы, характеризующие внешнюю политику отдельных стран и те трансформации, которые она претерпевает под влиянием глобализации. Так, документальная база внешнеполитической деятельности Российской Федерации представлена, в частности, Концепцией внешней политики Российской Федерации, выступлениями Президента России и руководителей Министерства иностранных дел РФ.

В третью группу источников могут быть выделены мемуары политических деятелей, внесших вклад в развитие мировой политики второй половины прошлого — начала нынешнего века.1

Отдельную группу источников составляют документы, свидетельствующие об активности критиков глобализации и о попытках теоретически обосновать антиглобализм.

Значительная часть информации была получена автором из периодической печати и материалов, размещенных на интернет-сайтах, а также на основании изучения национальной и международной статистики.

1 См., например: Жискар д'Эстен В. Французы. Размышления о судьбе народа. М., 2004; Олбрайт М. Госпожа госсекретарь. Мемуары Мадлен Олбрайт. М., 2004; Gaulle Ch.de. Memoires d'espoires. Paris, 1970 и др.

2 См. например: Альтерглобализм: теория и практика «антиглобалистского» движения / Под ред. А.В.Бузгалина. М. 2003; Глобализация сопротивления: борьба в мире / Отв. ред. С.Амин и Ф.Утар. М.,2004.

Использование разнообразной документальной и фактической базы позволило проводить верификацию выводов фактическим материалом, а также способствовало обеспечению достоверности и обоснованности научных результатов работы.

Методологическая база исследования. В настоящее время методология исследовательского поиска решения глобальных проблем оказывается на перепутье нескольких дорог. Первая развивает позиции традиционных рационалистических подходов, рассматривающих мир в координатах линеарно детерминированного развития. Вторая -претендует на то, чтобы вобрать в себя многообразие научных подходов, позволяющих многоаспектно исследовать глобальный миропорядок. Однако как одна, так и другая исследовательская модели имеют существенные недостатки. При всей эвристической ценности синергетической дисциплинарной матрицы она не лишена эклектичности в описании глобальных процессов.

В то же время известно, что успешное формирование управленческих моделей развития глобализации возможно только тогда, когда будет достигнуто единое понимание основополагающих принципов построения теоретической модели. Но практика показывает, что региональные системы вырабатывают проекты развития быстрее, чем происходит аналитический поиск концептуального обоснования таких программ. К тому же, сложности теоретического порядка определяются тем, что в условиях глобализации социальные системы утверждают свою устойчивость только на верхнем пределе своей критичности. Все это свидетельствует о том, что синергетические ресурсы любого общества, в том числе международного сообщества, находятся в нем самом. Следовательно, различные институты управления должны более чем в предыдущие эпохи, играть интеграционную и мобилизующую роль. Но для этого необходим своеобразный атлас параметров развития.

В этой связи возрастает значимость компаративистского анализа и международных отношений, и отдельных управленческих моделей. Одним из наглядных методов сравнительного исследования положения страны, региона или какой-либо сферы деятельности можно считать SWOT-анализ. Название метода происходит от аббревиатуры английских слов: strengths (силы, ключевые факторы успеха), weaknesses (слабости), opportunities (возможности), threats (угрозы). SWOT-анализ включает четыре блока, которые фиксируют каждую из указанных позиций. Основное назначение такого анализа — стратегическое планирование. Однако применительно к международным отношениям и глобальному управлению экспликация блоков может выглядеть следующим образом:

Сила, факторы успеха: людские ресурсы и их квалификация; сырьевая база; политическая система; промышленная база; военно-технический потенциал; состояние науки и образования; информационный потенциал; транзитный потенциал.

Возможности: региональная и международная интеграция; конкурентоспособность; информационные технологии; углубление взаимозависимости; толерантность.

Слабости: проблемы защиты окружающей среды; слабая ориентация на рост качества жизни; низкий уровень управления; деформация экономической структуры стран и регионов; низкий уровень правосознания.

Угрозы: терроризм; сепаратизм; международная преступность; политическая дестабилизация; конкуренция со стороны других государств; внутреннее сопротивление реформам.

Этот метод исследования помогает выделить этапы, факторы и компоненты политико-экономического развития стран или регионов, сразу же обращая внимание на сильные и слабые стороны, помогая обнаружить возможности минимизации рисков и, наоборот, оптимизации глобального управления.

В целом автор исходил из цивилизационного подхода к изучению явлений общественной жизни, акцентируя внимание не на проблемах слома цивилизаций, а на различных уровнях межцивилизационного диалога. Такая позиция предопределила необходимость использования разнообразных как общенаучных, так и специфических политологических методов исследования.

Хронологические рамки диссертационного исследования отмечены последней четвертью двадцатого века, на грани которой были сделаны важнейшие шаги по разрядке международной напряженности, расширению зоны доверия в международных отношениях. В это же время в условиях холодной войны начали формироваться новые институты, трансформирующиеся в условиях глобализации в институты глобального управления. Особое внимание уделяется исследованию глобальных процессов периода конца прошлого столетия и начала нынешнего, когда резко возросли риски глобализации, а задача борьбы с ее угрозами и вызовами потребовала дальнейшего углубления международного взаимодействия.

Автор постоянно обращается к истории международных систем, что позволяет проследить институциональную тенденцию развития международных отношений от их истоков и дает возможность сравнивать их отдельные периоды, выявляя как общие параметры, так и специфические черты международного сотрудничества по формированию мироустройства постиндустриальной эпохи.

Результаты исследования, полученные лично автором, и их научная новизна. Диссертация является одним из первых политологических исследований, посвященных проблемам глобального управления. Автором проанализированы источники по различным аспектам глобализации - политическим, экономическим, социальным, информационным и др., позволившие конкретизировать предмет глобального управления и вопросы, требующие именно такой уровень управления, чтобы сократить возможные угрозы и риски глобализации.

На основании сравнительно-политического анализа проведено изучение эффективности различных моделей международного сотрудничества по оказанию помощи в развитии, ликвидации отсталости, региональном выравнивании и преодолении отрицательного влияния факторов природной уязвимости. Доказана необходимость углубления координации этого сотрудничества.

Проблемы асимметричности управления рассмотрены на всех уровнях управления, начиная с локального и заканчивая глобальным управлением. Это позволило аргументировать вывод, что наиболее действенным вариантом решения проблемы асимметрии может стать стимулирование конструктивных возможностей локальных и региональных сообществ в реализации программ местного развития. Такой путь ведет к углублению демократии и способствует приданию глобализации человеческого измерения.

Автором был предпринят экскурс в историю зарождения формата встреч лидеров ведущих стран мира, показаны политические причины трансформации этого формата в «большую восьмерку» с участием Российской Федерации. А также обоснована уникальность ее роли в нем, исходя из значимости российского геополитического, геоэкономического и геокультурного потенциала для создания стабильного миропорядка, который является главной целью глобального управления.

В диссертации взаимозависимость политических, экономических, социальных параметров глобального развития дополняется анализом влияния на них геопсихологического фактора, что позволяет прогнозировать международные ситуации, способные вызывать реакцию массового сознания, которую можно охарактеризовать как геопсихологический шок. В этой связи изучены отдельные направления работы международных институтов, способствующие, в том числе учету интересов меньшинства при принятии и реализации управленческих решений на всех уровнях: от национального до глобального.

В диссертации представлена авторская позиция, которая заключается в том, что оценкой политической эффективности глобального управления может служить степень тождественности глобального миропорядка и правопорядка. Это требует не только дальнейшего развития международного права и институционализации международной юстиции, но и формирования нового глобального правосознания, без которого одними политическими методами невозможно противостоять таким угрозам глобализации, как международный терроризм, наркотрафик, торговля людьми и др.

Положения, выносимые на защиту, заключаются в следующем:

1. Глобализация, являясь закономерным процессом мирового общественного развития, требует адекватного политического ответа национальных государств на углубление экономической взаимозависимости. Этот ответ предполагает расширение числа форматов международного сотрудничества и совершенствование координации их деятельности.

2. Асимметричность развития может быть названа в числе главных препятствий создания стабильного миропорядка и факторов, провоцирующих региональные конфликты. Это обуславливает необходимость разработки программ регионального выравнивания, которые могут быть реализованы только под контролем международного сообщества.

3. Поскольку, согласно прогнозам, существующие проблемы окружающей среды сохранятся, а во многих случаях усугубятся, эффективность международного сотрудничества в области глобального управления во все большей степени будет зависеть от того, как институты этого управления и с помощью каких политических и экономических механизмов, позволят снизить воздействие факторов природной уязвимости на развитие отдельных регионов. А в условиях глобализации особую значимость приобретает минимизация отрицательного трансграничного влияния этих факторов.

В целях снижения угроз и рисков глобализации она должна все более приобретать черты «глобализации с человеческим лицом». Это обуславливает потребность международных акторов учитывать мнение оппонентов и критиков глобализации, предлагающих не только альтернативные проекты мирового развития, но и направленные на снижение социальных издержек глобализации и защиту культурной самобытности. Все это должно способствовать формированию глобального гражданского общества.

Как многополярный, так и постполярный мир являются наиболее желательными сценариями мирового развития. Но и в одном, и в другом случае региональные параметры развития будут оставаться определяющими. А международное сотрудничество в политической, экономической и правовой сферах будет непременным условием развития стран, страдающих из-за отрицательных последствий роста населения, нехватки ресурсов, слабости руководства.

Российская Федерация, обеспечив устойчивый экономический рост, может существенно расширить свое участие в институтах глобального управления, что должно иметь позитивные последствия для интеграции страны в мировую экономику. В настоящее время накоплен достаточный фактический и историографический материал по проблемам глобализации для выделения в качестве самостоятельной области научного знания и соответствующей учебной дисциплины глобалистики. Одним из направлений глобалистики должно быть изучение глобального управления и подготовки управленческих кадров, как способных работать в международных институтах и по международным проектам, так и развивать сотрудничество с ними на национальном уровне и на уровне местного и муниципального управления.

Практическая значимость работы. Выводы и предложения, содержащиеся в диссертации, могут способствовать повышению эффективности международного сотрудничества Российской Федерации с различными странами и международными организациями, развитию международных связей общественных организаций и движений, направленных на снижение рисков глобализации и придании ей «человеческого лица». Результаты исследования могут послужить отправной точкой для развития научных исследований в области глобального управления, изучения общественной и политической реакции на связанные с ним социальные, экономические и культурные издержки, преодолением стереотипов, опирающихся на образ «мирового правительства».

В условиях формирования глобалистики как науки и учебной дисциплины материалы диссертации могут быть использованы и для разработки отдельного учебного курса в виде учебного пособия, а также в темах, затрагивающих проблемы глобализации и глобального управления, в других дисциплинах: геополитике, истории и теории международных отношений, регионоведению, международной экономике и др.

Апробация исследования. Диссертация была обсуждена на кафедре внешнеполитической деятельности Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации. Основные положения и выводы диссертации раскрыты в публикациях автора и выступлениях на различных научных семинарах, круглых столах и конференциях, где освещалась авторская позиция по актуальным проблемам становления современной системы международных отношений, поиску путей урегулирования региональных конфликтов, сотрудничества в области противодействия угрозам и вызовам глобализации. В рамках Регионального общественного фонда поддержки науки и политики диссертантом был организован ряд научных семинаров по проблемам мировой политики и внешнеполитической деятельности России.

Структура диссертационной работы построена с учетом ее объекта и предмета, направлена на доказательство рабочей гипотезы и положений, выносимых на защиту. Диссертация состоит из введения, трех разделов (девяти глав), заключения и списка использованных источников и литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Глобальное управление в современном мире: политологический анализ"

Заключение

Спустя десятилетие после окончания холодной войны, когда эйфорический эффект осознания этого факта в мировой политике пошел на убыль, мир пережил своеобразный геопсихологический шок. Его причиной явились не результаты мировой войны, глобальной катастрофы или, наоборот, впечатляющего технологического прорыва, сразу выведшего человеческую цивилизацию на новый, более высокий уровень развития. Можно утверждать, что основной причиной геопсихологического шока стала инерция. Разумеется, инерция политическая, а не физическая, связанная с тем, как, на каком направлении трансформировалась международная система после краха биполярности.

Перемены, в том числе внешнеполитических ориентаций, затронули все страны и регионы. При всей разности проявлений этих перемен, общим основанием для них явилась необходимость уточнения геополитической самоидентификации подавляющего большинства государств. Хотя, на первый взгляд, у этого же большинства не обнаруживаются ни то, чтобы серьезные, а даже сколько-нибудь заметные изменения в территории, языке, религии, обычаях и других характеристиках государственности, которые побуждают страну к самоидентификационному поиску.

Вместе с тем актуальность такого поиска стала результатом преимущественно не внутренних, а международных корректировок в расстановке сил. Наиболее распространенная стратификация государств по идеолого-экономическому типу раскололась на множество различных типологий. Прежняя «троичная модель», в которой, как в ритме вальса, «кружились» государства в годы холодной войны ушла в прошлое. А ведь в делении мира на «первый», «второй» и «третий» была своя притягательность. Не случайно советский лидер Никита Сергеевич

Хрущев, в аспекте глобального управления прославившийся эпатажностью поведения во время заседания Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, предлагал вместо одного поста генерального секретаря ООН учредить три, соответственно этим мирам.

Какие же типологии государств пришли на смену «трехмирья»? Заметим, что и от него полностью пока никто не отказался. Концентрация факторов природной и социальной уязвимости в странах «третьего» мира акцентирует внимание на актуальности данной градации.

Еще активнее, чем ранее, зазвучало цивилизационное деление на Север и Юг, сменившее прежнее противопоставление Востока и Запада. Глобальный Юг, впитав в себя «третьемирские» страны, одновременно обнаружил тенденцию к углублению внутренней конфликтности. Это привнесло дополнительные трудности в диалог Севера и Юга, ибо страны Юга вместе с «третьемирским» экономическим и социальным наследием, I получили основание добиваться той исторической справедливости, которая, как им представляется, была нарушена колониальной политикой стран Севера.

Дихотомия Севера и Юга может быть дополнена дихотомиями развитых и отсталых стран, стран нетто-импортеров и нетто-экспортеров энергоресурсов, стабильных государств и стран, сотрясаемых внутренними конфликтами.

За период после окончания холодной войны отдельные государства поменяли свои позиции в этих дихотомиях, но геопсихологический шок пережили и переживают не только они, а и те страны, которые как были на своих позициях, так и остались. Однако отсутствие изменений к лучшему (естественно, о переменах к худшему речи вообще не должно быть) становится причиной формирования у них комплекса международной политической незначительности.

Частично появление этого нового с точки зрения глобального управления феномена является побочным продуктом американского лидерства. Такое положение характеризует отнюдь не «третий» мир, а развитые страны Европы, представленные в Европейском Союзе и НАТО. Но заметное охлаждение США с приходом к власти республиканской администрации к «старой» Европе, заставило их руководствоваться в своей внешней политике «евроинтуицией», а не идеями евро-атлантической общности. В то же время «новой» Европе, то есть постсоциалистическим странам, вошедшим или стремящимся в НАТО и ЕС, для . избавления от такого комплекса не хватает реальных экономических достижений.

С экономических позиций для комплекса политической неуязвимости вроде бы нет причин у стран АТР. Своим развитием они оправдывают предвидение американских футурологов Дж. Нэсбитта и П. Абурдин, о том, что в этом регионе будет создано что-то напоминающее Римскую империю.1 Не споря с ними о судьбе «первого» Рима, стоит подчеркнуть, что Рим все же был единственным центром империи. А в АТР претендентов на роль центра достаточно. Кроме того не пережиты последствия глубокого финансового кризиса конца 90-х годов прошлого века. О сохранении политической инертности свидетельствуют сложности, к которым Япония пытается приспособить свои конституционные устои в изменившихся политических реалиях. Разумеется, такой комплекс не замечен у Китая, тем более ставшего страной, осуществившей запуск человека в космос. Кстати, космические характеристики вполне могут быть положены в основу еще одной типологии современных государств. Как, впрочем, и обладание ядерным оружием.

Только все перечисленные и многие неназванные параметры, взятые по отдельности, а не комплексно, не являются тем «лекарством», которое способно вывести страну из геопсихологического шока, позволить ей не

1 См.: Нэсбитт Дж., Абурдин П. Что нас ждет в 90-е годы. Мегатенденции. Год 2000-й. просто определить свое место в международной системе, но и обеспечить ее эффективное участие в едином мировом развитии.

Пока ни одно из даже ведущих государств не обладает набором экономических, социальных, правовых, инновационных, военно-стратегических, финансовых и иных параметров для подлинно мирового лидерства. И если это так, то тем важнее выработать эффективные механизмы те только международного сотрудничества, отвечающего условиям глобализации, но и глобального управления. Представляется, что имеющийся мировой опыт политического управления, проанализированный в диссертации, в частности с применением методики SWOT-анализа, позволяет выделить несколько основных направлений формирования механизмов и совершенствования принципов глобального управления.

I. Подобно каждому отдельному человеку, и государство, и международное сообщество, в целом отсчитывает собственную историю и все отдельные ее периоды от каких-либо особенных, знаковых событий. Но так повелось, что чаще всего эти события связаны с катастрофами, войнами, а теперь еще и с террористическими актами. Можно спорить о том, является ли 11 сентября 2001 года началом новой эпохи или нет, но нельзя отрицать, что эта дата стала началом осознания необходимости изменения правопорядка. Оно было следствием понимания неэффективности международных политических и правовых институтов, созданных для того, чтобы не допустить третью мировую войну. Организация Объединенных Наций оказалась столь же бессильной в борьбе с угрозой миру и безопасности, как и Лига Наций.

В первую очередь на международную повестку дня должна быть поставлена такая институциональная реформа, которая позволит всем участникам международных отношений, как суверенным, так и не суверенным, получить возможность пользоваться результатами позитивных изменений, возникающих в результате деятельности этих институтов. Это будет способствовать преодолению комплекса международно-политической неполноценности, а также тому, что основными факторами мирового развития станут факторы стабильности и предсказуемости.

II. За год до крушения башен-близнецов Всемирного торгового центра, 8 сентября 2000 года, ООН провозгласила в Декларации тысячелетия, что международное право должно обладать верховенством в международных отношениях и во внутренних делах государств. Само это заявление стало важным событием в жизни мирового сообщества. Но наполнение данного положения реальным содержанием, несомненно, займет еще много лет. Отсюда можно сформулировать глобальную цель глобального управления. Она исключительно проста по формулировке, но неимоверно сложна по возможностям достижения. Это — совмещение на практике миропорядка и правопорядка.

III. Можно говорить о том, что право силы сохранит свои позиции, поскольку против силы часто применяется также только сила, пусть даже основанная на праве. Применение вооруженной силы правомерно лишь по решению Совета Безопасности ООН или при осуществлении государством права на самооборону в случае вооруженного нападения на него. Даже когда страна предпринимает ответные военные действия, она должна осуществлять их в рамках правил ведения войны и незамедлительно, после нападения, сообщить о начале военных действий Совету Безопасности. Кроме того, и далее применять ответные меры страна, подвергшаяся агрессии, может только по решению Совета Безопасности ООН. Но, как известно, практика часто не совпадает с буквой закона.

Это положение чем-то напоминает гипотетическую ситуацию, не без иронии предсказанную У.Черчиллем, когда он ознакомился с проектом Устава Лиги Наций. Черчилль заявил, что единственным оружием Лиги в разрешении международных споров могут стать телеграммы, которые эта организация одну за другой буде направлять конфликтующим сторонам.

Правда, как бы мы ни критиковали Лигу Наций, следует признать, что ООН в своем Уставе воспроизвела Статут Лиги Наций и ее главных органов, хотя и внесла изменения в их компетенцию. Некоторые учреждения Лиги вошли в состав ООН почти без изменений и среди них Международный суд, сменивший Постоянную палату международного правосудия. Поэтому был прав лорд Сесил, участник и самой первой Ассамблеи Лиги, и самой последней, состоявшейся в апреле 1946 года. По его мнению, высказанному в приветствии к Ассамблее, поражение во Второй мировой войне потерпели не народы, присоединившиеся к Лиге, а их правительства.1 Кстати, на этой же финальной в истории Лиги Наций Ассамблее был заслушан доклад Постоянной палаты международного правосудия. Это дает основание рассматривать Международный суд как организацию, обеспечившую преемственность международной правовой традиции. И эту традицию можно рассматривать как залог ограничения возможностей права силы.

IV. Требование к международным институтам заключается в том, что они должны строить свою деятельность не только на основе права, но и справедливости. Так, согласно ст.38 Статута урегулирования споров на основе международного права означает применение: а) международных конвенций, как общих, так и специальных, устанавливающих правила, определенно признанные, спорящими государствами; в) международных обычаев как доказательства всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы; с) общих принципов права, признанных цивилизованными нациями; d) судебных решений и доктрин наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм.

Эта же статья Статута устанавливает, что обязанность Суда принимать решение по спорам на основе международного права не ограничивает его права разрешать дела ex aequo et bono (по

1 Cecil. The League of is dead: Long Life the United Nations. L.,1946. P.4-7. справедливости и доброй совести), если стороны с этим согласны. Вероятно, в этом положении отразился политический романтизм, свойственный межвоенному периоду. Он никак не соответствовал международным реалиям. Но и рядовым гражданам, и политикам, пережившим Первую мировую войну, казалось, что избежать новой войны можно, если обратиться не к политике и праву, а к природе человека. Любопытную дискуссию по этому поводу можно найти в переписке Альберта Эйнштейна и Зигмунда Фрейда, организованной Международным институтом по интеллектуальному сотрудничеству под эгидой Лиги Наций.

Оказалось, что изменить природу человека в столь короткие сроки невозможно. А вот вера в вероятность этого несмотря на ужасы Второй мировой войны сохранилась. И Устав ООН (Статут Международного суда — неотъемлемая составная часть этого Устава) унаследовал несвойственную документу, на котором базируется современный миропорядок, романтические начала. Разумеется, они глубоко скрыты за буквой Устава. Однако их нельзя не увидеть, когда, например, говорится, что государства могут заблаговременно выражать свое согласие на обязательное применение тех или иных процедур урегулирования возникающих между ними разногласий. Поэтому принцип «ех aequo et bono» следует считать одним из ведущих принципов глобального управления.

V. За послевоенный период международная судебная система приобрела весьма разветвленный характер, включив, например, Европейский суд, Европейский суд по правам человека, Межамериканский суд по правам человека, Суд Восточно-Африканского сообщества, Исламский суд, созданный Организацией Исламская конференция, Экономический суд СНГ и др. Их появление стало отражением институционализации миропорядка. Причем институционализации в правовой сфере. Однако при несомненном позитивном содержании этого процесса следует учитывать, что далеко не все страны готовы к принятию таких институциональных преимуществ глобализации. Почему так происходит? На самом деле ответ на этот вопрос очевиден. Если существует наднациональный орган, имеющий возможность обязать государство исполнять ту или иную международно-правовую норму, то, по логике, он должен иметь также и возможность наказывать за ее нарушение. Поэтому данная ситуация становится реальной только при готовности субъектов права утратить какую-то долю своего суверенитета. В частном (обыкновенном) праве обязанности и законодателя, и исполнителя его решения принимает на себя государство. А как выстраивать эти отношения, если они касаются, не частного, а международного права? Кто тогда должен взять на себя роль третьей силы?

Ответ на эти вопросы может быть найден только в процессе совершенствования механизмов глобального управления. Пока ни один из имеющихся международных институтов не соответствует роли такой третьей силы. Ни Организация Объединенных Наций с Международным судом, ни тем более, региональные судебные органы. Отсутствие такого органа, как, впрочем, и актуальность его создания, проявились в связи с ростом угроз со стороны международного терроризма. И в этой связи 11 сентября 2001 года, действительно, можно рассматривать как своеобразный водораздел эпох, которым свойственен не только разный уровень угроз, но и разный уровень правосознания.

Согласно новым требованиям к правосознанию создание наднационального органа, принимающего в виде законов межгосударственные правила поведения, должно быть дополнено готовностью граждан принимать эти правила к исполнению. В таком случае снимается, хотя бы частично, вопрос о совместимости глобализации с демократией.

VI. Глобализация многие внутренние угрозы национальному правопорядку превращает во внешние — в угрозы всему миропорядку. Для придания ему стабильности, для обеспечения его безопасности, как и безопасности каждой отдельной страны, требуется серьезная корректировка действующего международного права. Пока этого не произойдет, право по-прежнему будет ориентироваться на сильного. На того, кто способного вызывать «шок и трепет» в прямом смысле у тех, кто это право нарушает. Операция США и их союзников в Ираке убедительно продемонстрировала слабость современного международного права. Понятно, что для борьбы с терроризмом необходимы согласованные международные усилия по созданию межгосударственных вооруженных формирований, которые подчинялись бы ни какому-то правительству, а всему мировому сообществу в лице какого-либо органа. Недостаток ООН в этом плане очевиден. Поскольку число ее членов приближается к двумстам, основные решения принимаются Советом Безопасности, дискуссии по вопросу реформирования которого, не утихают уже много лет.

Создание нового органа, обладающего высшей юрисдикцией, требует осознанной отдачи части государственного суверенитета этому органу. Разумеется, появление подобного органа вызывает множество вопросов. Среди них немало организационных, но гораздо больше — принципиальных. А в их числе тех, на которые нельзя ответить, ориентируясь на имеющиеся международные институты судебной власти.

Основное различие между действующими судебными органами и тем, который мог бы стать необходимой частью глобального управления лежит в области суверенитета. Однако опыт каждого из них, начиная с послевоенных Нюрнбергского и Токийского трибуналов и заканчивая Страсбургским судом по правам человека, непременно должен быть учтен. Это не означает, что наследие прошлых и политико-правовое значение ныне функционирующих международных судебных институтов не должно быть использовано при создании нового института. Просто, главное отличие нового суда от них должно состоять в том, что в его юрисдикцию будет входить разрешение споров между мировым сообществом и отдельным государством. Особенно тем, которое в любой форме является спонсором международного терроризма.

Насколько соответствуют потребностям формирующегося правопорядка возможности Международного уголовного суда (МУС)? Каким образом его деятельность будет вписываться в формируемую модель глобального управления? Со времени его учреждения на основе Римского статута, принятого в 1998 году и вступившего в силу 1 июля 2002 года статут подписали 139 государств и 92 его ратифицировали. Но эта инстанция наделена мандатом судить не государства, а физических лиц. Юрисдикция Международного уголовного суда распространяется на следующие преступления: военные, геноцид, преступления против человечности, агрессия. МУС является независимым международным органом и может действовать без особого мандата со стороны ООН. Для того чтобы суд начал процесс по тому или иному преступлению, требуется либо согласие государства, гражданином которого является преступник, либо же согласие того государства, на территории которого было совершено преступление. Кроме того, МУС может рассматривать дела, направленные ему Советом Безопасности ООН. Важно, чтобы международные правовые нормы носили универсальный характер, а международные судебные институты в своих действиях не наталкивались на процедурные барьеры, за которыми скрываются более серьезные политические проблемы.

VII. Вопрос о совмещении понятий «миропорядок» и «правопорядок» предполагает усиление внимания к личностному фактору в мировой политике и в глобальном управлении. В новых условиях резко повышается ответственность личности за принимаемые политические или экономические решения, тем более носящие трансграничный характер.

Например, в 2001 году в Бельгии был принят к рассмотрению иск против израильского премьера Ариэля Шарона, обвиненного группой ливанцев в организации резни в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатала в 1982 году. Также были заведены дела на главу Палестинской автономии Ясира Арафата и кубинского лидера Фиделя Кастро. Но в феврале 2002 года Международный суд запретил бельгийским судам преследовать иностранных военных и политических деятелей. После этого надежды европейских правозащитников сконцентрировались на деятельности Международного уголовного суда. И здесь свою роль, несомненно, призвано сыграть формируемое гражданское общество. Так, например, имеется международная Коалиция за создание МУСа, члены которой помимо пропагандистской работы среди населения направили открытое письмо генеральному секретарю ООН. В этом письме высказывается предупреждение против позиции США, фактически ставящей членов миротворческих миссий вне закона даже в случае совершения ими уголовных преступлений. В то же время противники создания МУСа исходят из того, что в мире действует ряд специализированных судебных учреждений, рассматривающих преступления, совершенные во время отдельных региональных конфликтов: в бывшей Югославии, в Руанде, в Сьерра-Леоне.

Однако возможности глобального гражданского общества намного шире имеющихся ныне инициатив, которые все более приобретают глобальный характер. Поэтому требуется изучение путей углубления взаимодействия институтов гражданского общества, в частности, в противодействии угрозам и вызовам глобализации.

VIII. Глобальное управление должно опираться не только на соответствующую ему институциональную структуру, развитое гражданское общество, но и происходить в принципиально ином правовом пространстве в целом. Разумеется, было бы наивным ожидать, что создание новых международных институтов окажется быстрым и легким процессом. В мире до сих пор наблюдаются серьезные различия между отдельными правовыми массивами. Кроме того, ареалы распространения правовых систем — романо-германской, англосаксонской, скандинавской, мусульманской и др. — приобретают более размытые границы в результате интеграционных процессов, охватывающих различные регионы мира, международной миграции, культурно-цивилизационного взаимодействия.

Необходимо также учитывать, что в каждой стране сформировалась своя собственная правовая культура, которая определяет стереотипы правового поведения граждан и решения, принимаемые ими в правовой сфере. Создание глобального правового пространства тесно связано с развитием международных политических и экономических процессов, с международным сотрудничеством по борьбе с терроризмом.

Когда-то в прошлом при рождении классической теории разделения властей судебная власть получила название «третьей власти». А в практике многих суверенных государств она оказалась такой и по значимости. Но при том миропорядке, при котором роль постсуверенных отношений будет только возрастать постсуверенная «третья власть» может явиться гарантией того, что глобальное управление станет все больше ориентироваться на решение общемировых проблем, а не на интересы отдельных государств.

IX. В последние десятилетия резко возрос интерес к истории. Музеефикация вышла за рамки музейных залов и затронула промышленные районы и сельскохозяйственные ландшафты. В международную практику вошло понятие «исторический сад». На рубеже веков человечество пришло к выводу, что, несмотря на национальную специфику, у него общая история. Построить глобальный миропорядок невозможно без внимания к историческому опыту развития национальных правопорядков. В 604 году в Японии была составлена Конституция, многие положения которой не только сохранили свою актуальность, но и могут быть взяты за основу той глобальной этики, которой должно руководствоваться глобальное управление.

Избавьтесь от гнева. Отбросьте негодование и не сердитесь на других за то, что они не такие, как вы. У каждого человека есть сердце, и у каждого сердца есть свои наклонности.

Если он прав, то я не прав. Если я прав, то он не прав. Я не обязательно мудрец, а он не обязательно глупец. Оба мы только обыкновенные люди. Кто может точно определить меру правильного и неправильного? Оба мы вместе и умны и глупы, подобно кольцу без концов.

Поэтому если даже он и сердится на меня, то и я сам, напротив, должен опасаться сделать ошибку. Хотя, возможно, я один и прав, но должен следовать за всеми и действовать одинаково с ними».1

Эти слова и сейчас не потеряли своего значения. Они акцентируют внимание на необходимости уважения к национальным традициям и культурам, без которого глобальное управление не сможет быть таковым.

X. Пока проблематика глобального управления остается относительно новой в отечественной общественной науке. Слишком одиозен был миф о мировом правительстве. Поэтому исключительно трудно преодолеваются исследовательские барьеры, созданные этим мифом. Однако глобализация со своими преимуществами и со своими рисками выдвигает на первый план проблему поиска такой модели управления, при которой преимущества взаимозависимости смогут, если не свести на нет угрозы и вызовы глобализации, то, по крайней мере, минимизировать их. В этой связи закономерным является становление такой новой области знаний, как глобалистика, важной составной частью которой выступает изучение различных аспектов глобального управления.

1 Конституция Сётоку// Антология мировой правовой мысли в пяти томах. T.I. Античность. Восточные цивилизации. М.,1999. С.553.

Список научной литературыНемчук, Александр Анатольевич, диссертация по теме "Политические проблемы международных отношений и глобального развития"

1. Документальные источники

2. Антология мировой политической мысли. В 5-ти т. М.: Мысль, 1997.

3. Антология мировой правовой мысли. В 5-ти т. М.: Мысль, 1999.

4. Доклад о мировом развитии 2004. Как повысить эффективностьуслуг для бедного населения / Пер. с англ. М.: Издательство «Весь мир», 2004.

5. Доклад о мировом развитии 2003. Устойчивое развитие в меняющемся мире. Преобразование институтов, рост и качество жизни / Пер. с англ. М.: Издательство «Весь мир», 2003.

6. Доклад о мировом развитии 2002. Создание институциональных основ рыночной экономики / Пер. с англ. М.: Издательство «Весь мир», 2002.

7. Доклад о мировом развитии 2000/2001. Наступление на бедность / Пер. с англ. М.: Издательство «Весь мир», 2001.

8. Доклад о развитии человека 2004. Культурная свобода в современном многообразном мире / ПРООН. М.: Издательство «Весь мир», 2004.

9. Доклад о развитии человека за 1998 год / ПРООН. Нью-Йорк, 1998.

10. Европейская социальная хартия // Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия. Право и практика. М.: Издательство МНИМП, 1998.

11. Европейский Союз: прошлое, настоящее и будущее. (Малая библиотека на русском языке). В 4-х тт. М.: Интердиалект+, 1994 -1996.11 .Конституция Российской Федерации. М.: Юридическая литература, 2003.

12. Концепция внешней политики Российской Федерации // Независимая газета. 2000. 11 июня.

13. Нищета переходного периода? / ПРООН. Региональное Бюро по странам Европы и СНГ. Нью-Йорк, 1998.

14. Переходный период: анализ и уроки первого десятилетия для стран Восточной Европы и бывшего Советского Союза / ПРООН. Пер. с англ. М.: Издательство «Весь мир», 2002.

15. Цели и задачи пожизненного обучения. Кельн, 1999.

16. Declaration of Belgium, Germany, Spain, France, Italy, Luxemburg, the Netherlands, Portugal and the united Kingdom of Great Britain and Northern Ireland, which are members of Western European Union. Maastricht, December 10, 1991. Paris, 1991.

17. L'Etablissment de la Cinqueme Republique. Le Referendum de septebre et les elections de november. 1958. Paris. 1960.18.The New Left. N.Y., 1971.

18. World Energy Outlook 2002. Paris: International Energy Agency, 2002/World Health Report. 2002. Geneva: WHO, 2002.1.. Монографические исследования, сборники научных статей,учебники

19. Абрамова О.Д. Интеграция России в мировое сообщество: пути, проблемы, перспективы. М.: РАГС, 2003.

20. Августин Аврелий. О граде Божьем: В 4-х т. М.: Мысль, 1994.

21. Аллах не любит Америку / Под ред. Адама Парфея. М.: Ультра. Культура, 2003.

22. Альтерглобализм: теория и практика «антиглобалистского движения»/ Под ред. А.В.Бузгалина. М.: УРСС, 2003.

23. Аннан К.А. Мы народы. Роль Организации Объединенных наций в XXI веке. М.: Информациология, 2000.

24. Аснер П. Насилие и мир: от атомной бомбы до этнической чистки /Пер. с франц. СПб.: Всемирное слово, 1999.

25. Балуев Д.Г. Информационная революция и современные международные отношения. Н.Новгород, 2001.

26. Бандурин В.В., Рачич Б.Ч., Чатич М. Глобализация мировой экономики и Россия. М., 1999.

27. Бауман 3. Глобализация: последствия для человека и общества. М.: Весь мир, 2004.

28. Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма — ответы на глобализацию М.: Прогресс Традиция, 2001.

29. Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М.: Международные отношения, 1998.31 .Бжезинский 3. Выбор. Глобальное господство или глобальное лидерство. М.: Международные отношения, 2004.

30. Блондель Ж. Политическое лидерство. М.: Прогресс, 1992.

31. Блэк Б. Анархизм и другие препятствия для анархии / Сост. и пер. д. Каледина, пред. М. Вербицкого, М.: Гилея, 2004.

32. Богатуров А., Косолапов Н., Хрусталев М. Очерки теории и методологии политического анализа международных отношений. М.: Научно-образовательный форум по международным отношениям, 2002.

33. Бурдье П. Социология политики. М.: Прогресс, 1993.

34. Бьюкенен П. Смерть Запада. М.: ACT, Terra Fantastica, 2003.

35. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире /Пер. с англ. Под ред. Б.Ю. Кагарлицкого. СПб., 2001.

36. Вартанян А.А. Политика и мораль: к вопросу о мировом политическом порядке. М.: Гуманитарий, 1997.

37. Василенко И.А. Политическая глобалистика. Учебное пособие. М.: Логос, 2000.

38. Вебер М. Избранные произведения. М.: Мысль, 1990.

39. Внешняя политика и безопасность современной России 1991 — 2002. Хрестоматия в четырех томах / Сост. Т.А. Шаклеина. М.: РОССПЭН, 2002.

40. Вятр Е.Социология политических отношений. М.: Политиздат, 1979.

41. Гвишиани Д.М. Римкий клуб. История создания, избранные доклады и выступления. М.: Эдиториал УРСС. 1998.

42. Генон Р. Кризис современного мира. М.: Алтейя, 1991.

43. Геополитические вызовы и внешнеполитическая деятельность России / Под ред. С.А.Проскурина. М.: РАГС. 2002.

44. Глобализация и современный мировой процесс / Под общ. ред В.А.Михайлова и В.С.Буянова. М.: РАГС, 2004.

45. Глобализация: многостороннее измерение / Под общ. Ред. В.А.Михайлова, В.С.Буянова. М.: Книга и бизнес, 2004.

46. Глобализация: синергетический подход / Под общ. Ред. В.К.Егорова. М.: РАГС, 2002.

47. Глобализация сопротивления. Борьба в мире / Отв. ред. С.Амин и Ф. Утар. М.: УРСС, 2004.

48. Глобализация: сущность, проблемы, перспективы (Материалы «круглого стола») М.: Книга и бизнес, 2003.

49. Глобализация: человеческое измерение: Учебное пособие. М.: МГИМО(У), РОССПЭН, 2003.

50. Грабб М., Вролик К., Брэк Д. Киотский протокол: анализ и интерпретация / Пер. с англ. М.: Наука, 2001.

51. Грамши А. Избранное. 3 т. М.: Политиздат, 1959.

52. Гражданское общество. Мировой опыт и проблемы России. М.: Эдиториал УРСС, 1998.

53. Грани глобализации: Трудные вопросы современного развития / Предисловие и послесловие М.С. Горбачева. М.: Альпина Паблишер, 2003.

54. Гумилев JI.H. Этногенез и биосфера Земли. М.: Книжный клуб «Терра», 1993.

55. Дахин В.Н., Проскурин С.А. Политические проблемы глобализации. М.: РАГС, 2003.

56. Делягин М.Г. Мировой кризис: Общая теория глобализации: Курс лекций. М.: ИНФРА-М, 2003.

57. Долгов С.И. Глобализация экономики: новое слово или новое явление? М., 1998.

58. Дугин А.Г. «Проект Евразия». М.: ЭКСМО. Яуза, 2004.

59. Дюверже М. Политические партии. М.,2000.

60. Жирар М. Индивиды в международной политике. М., 1996.

61. Жискар д'Эстен В. Французы. Размышления о судьбе народа. М.: Ладомир, 2004.

62. Иванов И.С. Внешняя политика России в условиях глобализации. Статьи и выступления. М.: ОЛМа-Пресс, 2002.

63. Иноземцев В. На рубеже эпох. Экономические тенденции и их неэкономические последствия. М.: Экономика, 2003.

64. История дипломатии. В 3-х т. М.: Политиздат, 1959-1965.

65. История Франции. В 3-х т. Т.З. М.: Наука, 1973.

66. Кагарлицкий Б.В. Периферийная империя: Россия и миросистема. М.: Ультра. Культура, 2004.

67. Кастельс М. Информационная эпоха: Экономика, общество и культура / Пер. с англ. М., 2000.

68. Кин Д. Демократическое и гражданское общество. М.: Прогресс-традиция, 2001.71 .Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997.

69. Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? К дипломатии для XXI века. М.: Ладомир, 2002. 351 с.

70. Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. М.: Весь мир, 1997.

71. Конт Ф. К политической антропологии советской системы: Внешнеполитические аспекты. М.: Языки славянской культуры, 2003.

72. Кочетов Э. Г. Глобалистика: Теория, методология, практика. Учебник для вузов. М. 2002.

73. Лебедева М.М. Мировая политика. Учебник для вузов. М.: Аспект Пресс, 2003.

74. Луков В.Б. Россия в клубе лидеров. М.: Научная книга, 2002.

75. Лэш К. Восстание элит и представительство демократии. М.: Логос, 2002.

76. Мангейм Дж.Б., Рич Р.К. Политология. Методы исследования /Пер. с анл. М., 1999.

77. Мартин Г.-П., Шуман X. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию. М.: Альпина, 2001.81 .Международные отношения и внешнеполитическая деятельность России / Под общ.ред. С.А. Проскурина. М.: РАГС, 2003.

78. Между народные отношения: социологические подходы / Под ред. П.А.Цыганкова. М.: Гардарики, 1998.83 .Мир глазами россиян: Мифы и внешняя политика. М.: Институт фонда «Общественное мнение», 2003.

79. Мировая политика и международные отношения на пороге третьего тысячелетия / Под ред. М.М. Лебедевой. М.: МГИМО(У), РОССПЭН, 2000.

80. Моисеев Н.Н. Судьба цивилизаций: Путь разума. М., 1998.

81. Моисеев Н.Н. универсум: Информация: Общество. М., 2001.

82. Наполитан Дж. Электоральная игра. М.: Николо М., 2002.

83. Несбитт Дж., Абурдин П. Что нас ждет в 90-е годы. Мегатенденции. Год 2000-й. М.: Республика, 1992.

84. Новая постиндустриальная волна на Западе / Под ред. В.Л. Иноземцева. М.: Академия, 1999.

85. Олбрайт М. Госпожа госсекретарь. Мемуары Мадлен Олбрайт. М.: Альпина Бизнес Букс, 2004.

86. Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование в условиях стратегической нестабильности. М.: Алгоритм, 1999.

87. Панарин А.С. Искушение глобализмом. М.: Русский Национальный Фонд, 2000.

88. Панарин А.С. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке. М.: Логос, 1998.

89. Панарин А.С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М.: Алгоритм, 2003.

90. Практика глобализации: игры и правила новой эпохи / Под ред. М.Г. Делягина. М.:ИНФРА-М, 2000.

91. Проблемы глобализации. Материалы международного исследовательского проекта. М.: Международный фонд социально-экономических и политических исследований (Горбачев Фонд), 2001.98.50/50. Опыт словаря нового политического мышления. М.: Прогресс-Пайо, 1989.

92. Рамбо П. Повседневная жизнь студенчества. 1968 1969 гг. М.: Молодая гвардия, 2004. (Живая история. Повседневная жизнь человечества).

93. ЮО.Системная история международных отношений в четырех томах. 1918 -2003. События и документы Т.З. М.: Научно-образовательный комплекс по международным отношениям, 2003;Т.4. М.: Научно-образовательный комплекс по международным отношениям, 2004.

94. Современные международные отношения. Учебник / Под ред. А.В. Торкунова. М.: РОССПЭН, 2000.

95. Соколенко В.Г. Глобальное управление. Эпоха выживания Homo Sapiens. М.: Научная книга, 2000.

96. ЮЗ.Стиглиц Д. Глобализация: тревожные тенденции. М.: Весь мир, 2003.

97. Субкоманданте Маркое. Другая революция. Сапатисты против нового мирового порядка. М.: Гилея, 2002.

98. Теоретические основы внешнеполитической деятельности России / Под ред. С.А.Проскурина. М.: РАГС, 2001.

99. Юб.Теория международных отношений на рубеже столетий / Под ред. К. Буса и С.Смита. М.: Гардарики, 2002.

100. Терновая JI.O. Между будущим и прошлым. Очерки политической психологии новейшего времени. М.: Дэллина, 2003.

101. Уткин А.И. Единственная сверхдержава. М.: Алгоритм, 2002.

102. Уткин А.И. Мировой порядок XXI века. М.: Русский Национальный Фонд; Алгоритм, 2001.

103. Ю.Федотов А.П. Глобалистика: Начала науки о современном мире. М., 2003.111 .Хаттон У. Мир, в котором мы живем / Пер. с англ. Под ред. В.Л.Иноземцева. М.: Ладомир, 2004.

104. Хелд Д., Макгрю Э., Гольтблатт Д., Перратон Дж. Глобальные трансформации: Политика, экономика, культура / Пер. с англ. В.Сапова и др. М.: Праксис, 2004.

105. Холландер П. Антиамериканизм рациональный и иррациональный. СПб.: Лань, 2000.

106. Шахназаров Г.Х. Грядущий миропорядок. М.: Политиздат, 1981.

107. Шемятенков В.Г. Европейская интеграция. Учебное пособие. М.: Международные отношения, 2003.

108. Пб.Этос глобального мира. Дискуссии в Горбачев-фонде / Под ред. В.И.Толстых. М.: Восточная литература, 1999.

109. Яковец Ю.В. Глобализация — взаимодействие цивилизаций. М., 2000.

110. Blondel J. Political Leadership. L., Beverly Hill, New Delhi, 1987.

111. Burns T. Mc Gregor. Leadership. N.Y., 1978.

112. Cecil L. The League of is dead: Long Life the United Nations. L., 1946.121 .Darendorf R. Economic Opportunity, Civil Society and Political Liberty. N.Y., 1995.

113. Dgennings A. The anatomy of leadership. N.Y., 1960.

114. Drucker P. Managing in Turbulent Times. N.Y. 1985.

115. Fridman Th. Understsnding Globalization: the Lexus and Olivr Tree. N.Y., 2000.

116. Gaulle Ch. de. Memoires de'espoires. T.I. Paris, 1970.

117. Gaulle Ch. de. Discours et messages. T.III. Avec le renouveau/ Mai 1958 juillet 1962. Paris, 1970.

118. Kegley Ch., Wittkoph E. World Politics, Trend and Transition. N.Y., 1999.

119. Ш.Статьи в научных изданиях и периодической печати

120. Адамишин A.JI. На пути к мировому правительству. Человечеству нужны новые правила поведения // Россия в глобальной политике. 2002. №1.

121. Актуальные вопросы глобализации. «Круглый стол» // Мировая экономика и международные отношения. 1999. №4.

122. Аннан К. Необходимо делать ставку на будущее // Независимая газета. 2002. 22 марта.

123. Аннан К. Путь к устойчивому развитию // Независимая газета. 2002. 26 февр.

124. Антонов К. Все правы, все виноваты // Независимая газета. 2001. 1 сент.

125. Багиров А. Новые информационные технологии в международных отношениях //Международная жизнь. 2001. №8.

126. Бажанов Е. Глобализация как объективный процесс// Независимая газета. 2002. 13 февр.

127. Белаш В. Невыходное пособие // Коммерсантъ-власть. 2003. № 30.

128. Богатуров А. Самооборона транснациональных сетей //Независимая газета. 2003. 2 июля.

129. Богатуров А.Д. «Синдром поглощения в международной политике» //Pro et Contra. 1999. Осень.142.«Болыпая восьмерка»: возрождение лидерства // Россия в глббальной политике. 2003. №2.

130. Букалов А. Флоренция открытый город // Новое время. 2002. № 46.

131. Вебер А.Б, Быть или не быть. Глобальное управление как мировая проблема // Мировая экономика и международные отношения. 1993. №4.

132. Верховстадт Г. Парадоксы антиглобализма. Открытое письмо премьер-министра Бельгии, исполняющего обязанности председателя Европейского союза, противникам мировой интеграции // Независимая газета. 2001. 12 сент.

133. Гаджиев К.С. Концепция гражданского общества: идейные истоки и основные вехи формирования //Вопросы философии. 1991. №7.

134. Делокаров К.Х. Глобализация и динамика смысловых координат современной цивилизации // Многогранная цивилизация. М., 2003.

135. Иноземцев В.Л. Открытое общество за закрытыми границами // НГ — сценарии. 2001. №6.

136. Интеллектуальная атака на глобальные проблемы (римский клуб в Москве) // Проблемы теории и практики управления. 2000. №5.

137. Кардозо Ф.Э. Социальные последствия глобализации //Латинская Америка. 1997. №5.

138. Кеохейн P.O. Международные отношения: вчера и сегодня //Политическая наука: новые направления / Под ред. Р.Гудина и Х.-Д. Клингеманна. М., 1999.

139. Коллонтайн В. Эволюция западных концепций глобализации // Мировая экономика и международные отношения. 2002. №1.

140. Крутских А. Информационный вызов безопасности на рубеже XXI века //Международная жизнь. 1999. №2.

141. Кувалдин В.Б. Глобализация светлое будущее человечества //НГ — сценарии. 2000. №9.

142. Кувалдин В.Б. Глобализация: рождение мегаобщества //Постиндустриальный мир и Россия. М., 2001.

143. Кузнецов В. Что такое глобализация? // Мировая экономика и международные отношения. 1998. №2.

144. Кулагин В.М. Многомерная глобализация: новые горизонты, вызовы и угрозы // ПРООН. Доклад о развитии человеческого потенциала в российской Федерации. 2000. М., 2001.

145. Кургинян С. Агенты политики // Россия XXI. 1998. №1,2.

146. Кушнирович М. Мировой городовой // Новое время. 2002. №29. С.38-39.

147. Лебедева М.М. Современные технологии и политическое развитие мира //Международная жизнь. 2001. №2.

148. Лебедева М.М., Мельвиль А.Ю. «Переходный возраст» современного мира // Международная жизнь. 1999. №10.

149. Лейбин В.М. Дилеммы глобального моделирования//Системные исследования. М., 1986.

150. Макбрайд У. Глобализация и культурный диалог // Вопросы философии. 2003. №1.

151. Минаев С. Семиминфинщина // Коммерсангь-власть. 2003. №38.

152. Можно ли победить США? // Век. 2002. №8.

153. Моисеев Н.Н. Экологический кризис и цивилизационные конфликты // Проблемы глобальной безопасности. М., 1995.

154. Никифоров Л. Новое государство южных славян // Вестник аналитики. 2003. №4.

155. Примаков Е.М. Россия и международные отношения в условиях глобализации // Международная жизнь. 2001. №3.

156. Проскурин С.А. Международные отношения в поствестфальскую эпоху // Свободная мысль XXI. 2003. №5.

157. Путин В.В. Мы должны расти быстрее, чем остальной мир // Известия. 2004. 27 мая.

158. Пядышев Б. Глобализация высшая стадия империализма //Независимая газета. 2001. 16 ноября.

159. Подзигун И.М. Глобализация и поиск новых ценностных оснований глобализации // Ценности глобализирующегося мира. М., 2002.

160. Романенко Л.М. Становление гражданского общества и социальная стратификация // Социс. 1995. №6.

161. Самохвалова В.И. Метафизика глобализации: От утопии к антиутопии // Материалы постоянно действующего семинара Клуба ученых «Глобальный мир». Вып.11. М., 2002.

162. Сарамагу Ж. почему я поддерживаю антиглобалистов // Россия в глобальной политике. 2003. №1.

163. Сентябрев А. Антиглобализм настоящее и будущее // Обозреватель - Observer. 2002. №5-6.

164. Степин B.C. Саморазвивающиеся системы и перспектива техногенной цивилизации // Синергетическая парадигма: многообразие поисков и подходов. М., 2000.

165. Страус А. Униполярность (концентрическая структура нового мирового порядка и Россия) // Полис. 1997. №2.

166. Суслов Д. Рудольф Биндиг: Москва пока не опровергла обвинений в нарушении прав человека // Независимая газета. 2003. 31 марта.

167. Терновая JT.O. Старания кардинала Ришелье // Государственная служба. 2003. №1.

168. Тыссовский Ю. Вперед, в прошлое //Век. 2002. №18.

169. Уткин А.И. Под сенью новой империи // Россия в глобальной политике. 2002. №1.

170. Уткин А.И. Поле будущей битвы // Свободная мысль-ХХ1. 2003. №5.

171. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. №3.

172. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. №1.

173. Хоффман С. Столкновение глобализаций // Россия в глобальной политике. 2003. №1.

174. Хрусталев Н.А. Эволюция системы международных отношений и особенности ее современного этапа // Космополис, Альманах. 1999.

175. Цыганков П.А. Мировая политика: содержание, динамика, основные тенденции // Общественные науки и современность. 1995. №5.

176. Чешков М.А. Глобалистика как отрасль научного знания // Материалы постоянно действующего междисциплинарного семинара. Выпуск III. М., 2001.

177. Шестопал А.В. Философские основы глобалистики: деконструкция и реконструкция всеобщей истории // Глобальные социальные и политические перемены в мире. Материалы российско американского семинара. Москва 23 - 24 октября 1996 г. М., 1997.

178. Шишков Ю.В. Глобализация враг или союзник развивающихся стран /Мировая экономика и международные отношения. 2000. №4.

179. Global Attitudes 2000 Project, Pew Research Center // Коммерсантъ-власть. 2002. №48.

180. Koldor M. Wanted: Global Politics // The Nations. №14.Vol. 273. 2000/

181. Robertson R., Lechner F. Modernization, Globalization and Problem of Culture in World Systems Theory// Theory, Culture and Society II (3). 1985.1.. Авторефераты диссертаций

182. Василенко В.И. Международный терроризм в условиях глобального развития (политологический анализ) / Автореф. дисс. д-ра полит, наук. М., 2003.

183. Гребенщиков В.Э. Политические аспекты протестного потенциала глобального развития / Автореф. дисс.канд. полит.наук. М., 2003.203 .Денисов Ю.К. Становление глобальной информационной системы и деятельность ООН /Автореф. дисс. д-ра полит, наук. М., 1997.

184. Матяш В.Н. Взаимоотношения российской Федерации, США И Европейского Союза в глобализирующемся мире /Автореф. дисс.д-ра полит, наук. М., 2003.

185. Соколенко В.Г. Становление системы управления глобальным развитием (истоки и политический смысл) /Автореф. дисс. д-ра полит, наук. М., 2000.

186. Шаряпов Р.А. Концептуальные основы внешнеполитического курса России в условиях глобализации мирового развития (анализ дискуссий в отечественной науке) /Автореф. дисс. канд. полит, наук. М., 2003.1. V. Периодическая печатьа) газеты:209.Ведомости

187. О.Коммерсантъ 211 .Независимая газета 212.Российская газетаб) журналы:213 .Альтернативы214.Вестник аналитики215.Итоги216.Коммерсантъ власть

188. Коммерсантъ деньги 218 .Международная жизнь

189. Международные процессы: Журнал теории международных отношений и мировой политики

190. Мировая экономика и международные отношения221.Полис222.Профиль

191. Россия в глобальной политике

192. VII. Справочные и энциклопедические издания

193. Глобалистика. Энциклопедия / Главные редакторы И.И. Мазур, А.Н.Чумаков. М.: ЦНПП «Диалог», Издательство «Радуга»,2003.

194. Европейский Союз. Путеводитель / Под ред. Ю.А.Борко. О.В.Буториной. М.: Интрердиалект+, 1998.