автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Городские средние слои в период формирования основ советского общества, октябрь 1917 - 1920 гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Городские средние слои в период формирования основ советского общества, октябрь 1917 - 1920 гг."

¡0 ОД АВГ 1998

На правах рукописи

КАНИЩЕВ Валерий Владимирович

ГОРОДСКИЕ СРЕДНИЕ СЛОИ В ПЕРИОД ФОРМИРОВАНИЯ ОСНОВ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА. ОКТЯБРЬ 1917- 1920 гг.

(ПО МАТЕРИАЛАМ ЦЕНТРА РОССИИ)

07.00.02 - отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва - 1998

Работа выполнена на кафедре новейшей отечественной истории Московского педагогического государственного университета.

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор Щагии Э.М.

Официальные онпоненты:

доктфр исторических наук, профессор Гусев К.В. доктор исторических наук, профессор Осипова Т.В. доктор исторических наук, профессор Соколов Л.К.

Ведущая организация:

Ярославский государственный университет им. П.Г.Демидова

Защита состоится " Л. 0 " ¡<Л*Л 1998 г в час. па за-

седании диссертационного совета Д. 053.01.01 в Московском педагогическом государственном университете, по адресу;

117571, Москва, пр. Вернадского, 88, ауд. э А/Х^

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу 119435, Москва, ул. Малая Пироговская, 1.

Автореферат разослан " 1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Писарев Ю.И..

Подписано в печать 10.03.98 г. Формат 60x84/16. Объем 2,25 п.л. Тираж 102. Заказ № 1066. Бесплатно. 392008, г.Тамбов, Комсомольская пл., 5. Издательско-полиграфический центр ТГУ им. Г.Р.Державина.

В последнее время проблемы истории городских средних слоев России из чист академических перепит в плоскость практической политики. Представители равных политических направлений заговорили о возрождении в России "среднею класса". Особое внимание этому уделяют ирозападнически ориентированные либеральные реформаторы, надеющиеся на появление средних слоев как социальной опоры рыночной экономики и гаранта политической стабильности. К разговорам политиков и публицистов подклю-шишеь ученые-обществогллы.1 И в рассуждениях представителей общественности, и в работах ученых сразу про, шись очевидные "слабости". Первая из них связана с желанием увидеть в России "средний класс" западного образца. Забываелся, чю такой класс может быть результатом только длительного и собстт.сш(о российского исторического paJBиnw. Объективно "буржуазные" ре((>орматоры конца XX в. ведут дело к насаждению "сверху" собственнического "среднего класса" так же, как "пролетарские" революционеры начала века стремились мероприятиями "сверху" его уничтожить. Вторая слабость проистекает из малой изученности дореволюционного и советского "среднего класса". Берущиеся за изучение современного "среднего класса" обществоведы не мо!уг опереться на сколько-нибудь четкие определения понятия "среднего класса" прошлой России. Собственные их дефппиционпые попытки выпилят расплывчато.

Применительно к советскому периоду современные обществоведы признают только существование служилых средних слоев и огосударствленной "народной интеллигенции". Но ведь в это время в большинстве городов страны оставались сотни тысяч мелких частных домовладений. Миллионы горожан владели огородными и даши.тми участками. Для многих людей основным, а часто и единственным источником существования было мелкое предпринимательство в области производства, торговли, извоз;!, сдачи жилья. Основная масса советских служащих и интеллигентов по социально - правовому положению, доходам, образу жизни также являлась средней "прослойкой". Часа, интеллигенции имела "побочные заработки", порой основные доходы, от частной практики в области репетиторства, зубоврачебного дела, "левых" концертов и т.н. Немалое число работников искусств жило на гонорары

В советском общи (ае Г ■ьшкг.'гво видов предпринимательства ограничивалось государством, де^юрмировалоа он ■ >се уходило в сферу "теневой экономики". Поэтому правильнее говорить сейчас ¡е о возрос лиши городского "среднего класса", а о преодолении излишнего государственного вмешательства в сферу его жизнедеятельности, вы-праатении вызванных им деформаций и создании естественных условий для развития Э! ого класса.

Объект исследования, пели и задачи. Для понимания механизмов лшюговеиия отмеченных деформаций важно обратиться к истокам советской истории. ОСяектом исследования в предлагаемой диссертации являются городские средние слои провинциальной России первых десятилетий XX в., главным образом 1917-1920 тт.

Основная цель диссертации - изучить политические, социальные и психологические аспекты истории городских средних слоев на стадии ((юрмировапия основ советской общественной модели, механизмы их "вживания" в повое общество и активного влияния на ею будущий облик.

' См.: Беляева Л.А. Средние слои в советском обществе: переполнил формирования // Социально-политические науки. 1991. № 10. С.3-10; Умс>". В.И. Российский средний класс: социальная реальность и политический фантом // Полис. 1993. № 4. С.27-40; Орлов А С. О среднем классе // Социально-политический журнал. 1994. № 9/10. С.35-39.

В связи с этим были поставлены следующие основные задачи:

- вь(явить специфику социального облика городских средних слоен начала XX п., степень их разтгтости как части рождавшегося в России нвдусгриально-катггалистическогс общества;

- определить роль городского "среднего класса" в российских революциях на массовом, партийно-групповом и индивидуальных уровнях;

- рассмотреть сочетание социальных, политических и нсихолошческих мотивов революционного. либерального или контрреволюционного поведения отдельных групп и представителей этих слоев, взаимодействие стихийности и сознательности, партийности и корпоративности в их политической активности, возможности городского "среднего класса" стать противовесом радикальной революции в стране;

- нзучнп. сочетание теоретических постулатов, упрааленческого прагматизма и житейского здравого смысла п политике центральных и местных органов коммунистической партии и советского государства, соответствие результатов социально-политического развития провинциального города дореволюционным представлениям большевистских лидеров о месте мелкой буржуазии в будущем социалистическом обществе:

- раскрыть механизмы изменений политических настроений юродского "среднего класса" в условиях жестеого политического и социального контроля революционных властей; оценить его способность к сопротналению "диктатуре пролетариата", понять психологию политическою выбора отдельных 1рупп и представителей городских средних слоев в обстановке "твердой" Советской кисти; разработать типологию массовой политической активности и поведения отдельных личностей в революционную эпоху;

- провести анализ трансформации в первые годы Советской власти предреволюционной социальной стратификации городских средних слоев, их участия в формировании провинциальной части "нового класса".

- исследовать специфику "исихолоши выживания" средних слоев юрода в период революции и гражданской пошил.

15 территориальном плане обьектом исследования пили почт 200 провиицнхльиых городов 14 1>ч>ерннй Цетральной России. Выбор региона обусловлен его традиционным тяготением к Москве и восприятием в обществе как Центра страны. Исследуемые губернии и 1917-1<)18 гг. о(й<сдннялнс1> общим управлением со стороны Московского областного Совета. I! течение ¡¡сего изучаемого периода репюн Г>ьш особой компактной территорией, находившейся под кошралем Советской власти (за исключением редких эпизодов вторжении "белых" армии в его южные пределы). "Чистого" революционного эксперимента над городскими средними слоями здесь проявилась в наибольшем виде.

Мри определении хронологических рамок исследования мы исходили из того, что октябрь 1917-1920 гг. слали "формирующим этапом" советского общества. Сложившиеся в этот период взаимоотношения "пролетарского" государства и "непролетарских слоев трудящихся города" качественно почт не менялись в последующие десятилетия.

Плутая новичка представленной работы состоит в том, что в ней впервые на основе широкого круга источников дастся комплексная характеристика социального и политического облика "мещанства" начала XX и. на конкретном материале десятков провинциальных городов. 15 диссертации специально исследуются такие вопросы, как сочетание теоретических воззрений и практической политики столичных и провинциальных революционных шмелей в отношении городских средних слоев в первые годы Советской власти, изменение настроений "средних" горожан не только в 1917 т., но и в "формирующий

период" советской истории, перемены н социальном о&шкс и психологии средних слоев города и условиях "военного коммунизма".

Отпеты на эти вопросы позволят уточнить представления о социальной и политической истории России первых послереволюционных лет, о причинах длительной устойчивости советской общественной системы.

Новизна диссертационного исследования проявляется также в использовании в нем наряду с традиционными описательными методами исторического познания современных количественных методов и алектроиной техники.

Практическая значимость заключается в том, что материалы диссертации могут быть использованы для разработки и совершенствования курса отечественной истории, спецкурсов по истории городов России XIX - начала XX в., по истории городских средних слоев начала XX в. на исторических факультетах университетов и пединститутов, на курсах повышения квалификации учителей истории, для подготовки научных исследований и учебных пособий по указанной проблематике.

По изложенным в диссертации вопросам автор неоднократно выступал на конференциях, симпозиумах, семинарах, в т.ч. на международных конференциях во Фрунзе (1988), в Москве (1992-1997), в Грониигене (1994), российско-голландских семинарах по проекту "Интегральная история на локальном уровне" в Тамбове и Москве (1993-1997), на конференциях п Брянске, Владимире, Воронеже, Казани, Курске, Орле, Тбилиси, Твери, Тюмени (1985-1997).

Историография. До 1960-х годов изучение городских средних счоев Советской России было невозможно из-за позиции Сталина, считавшего "промежуточные прослойки" враждебными социализму. В условиях "оттепели" стала разрабатываться проблема "российские революции и городские средние слои". Застуга в ее постановке принадлеж!гг Н.И.Вострикову. Но взгляды его не выходили за рамки традиционной историко-партийной парадигмы. Первая книга этого автора повторяет .метод иллюстрирования безоговорочно принятых партийных оценок событий-революции 1917 г. подобранными "под них" фактами. Не стала новым шагом вперед в изучении средних слоев города 19171920 гг. и вторая книга Н.И.Вострикова. Она отличается изначальной здданностыо выводов, с({юрмулированной уже в заголовке, чрезмерной опорой на питан,I из ленинских работ и партийных документов. 1

В целом такой же подход характерен и для авторов наиболее оригинальной работы о городских средних слоях эпохи российских революций2. Конечно, их возможности были ограничены установкой на показ гегемонии пролетариата над средними сдоями города. Но в монографии заметны и «исто научные недостатки: "перебор" с характеристикой средних слоев столиц и малое внимание к провинциальным "средним" горожанам, нацеленность на поиск политической партии, наиболее адекватно отражавшей интересы "среднего класса".

В 70-е годы появились монографии о "вовлечении" городских средних сдоев в социалистическое строительство, преобразовании нх социального облика в первые годы Советской пласта. Эти книги имели целью доказать в целом бесконфликтное "врастание" средних слоев города в советское общество. Главным образом изучался период нэпа и обходится неудобный для обоснования выводов период "военного коммунизма". Но сам

1 См.: Востриков Н.И. Борьба за массы (Городские средние слои накануне Октября). М., 1970; Он же. 'Третьего не дано!". М., 1988.

2 См.: Борьба за массы в трех революциях в России: Пролетариат и городские средине слои. Автор, кол.: Булдаков В.П. и др. М., 1981.

({»акт появления таких новаторских работ привлек пннмашге историков, дач нмнуль изучению новой для советской историографии темы.1

Даже n jiyiniitx работах по социальной и демографической истории первых лет совет ского общества юродские средние слон не рассматривались как единое целое.2 Автор/ этих работ слабо использовали конфетные материалы переписи 1920 г. Их суждения о1 отдельных группах городских средних слоен основываются на второстепенных статисти ческих источниках и не позволяют конкретно представить социальную структуру эти: слосп к концу гражданской войны. Возможности изучения данных переписи насеяени; 1920 г. хороню показал Л.А.Федюлин. в кандидатской диссертации впервые отметившт рост "мелкобуржуазных моментов" п особенно •шсленности служащих в населенш Москвы в 1918 - 1920 гт.3

Некоторое продвижение в изучении городских средних слоев России начала XX в обеспечили симпозиумы в Тамбове (I9S3. 1987, 1990 гт.). Главным достоинством подго топленных на их основе изданий стало рассмотрение юродских средних слоев как салю стоятельнои полнгическои силы. а также введение в научный оборот широкого документального массива центральных и местных архивов. Однако и эти работы в целом ж выхолили за рамки политической истории. Немало статей сборников не относилось > истории собственно городских средних слоев, посвящалось смежным темам, прежде всего, воздействию политических партий и общественных организаций на средние слои города. В хронологическом плане больше рассматривались 1905-1917 гт. Малое внимание уделялось городскому "среднему классу" советского общества первых лет его истории.4

Ii 90-е годы проблемы городских средних слоев российского общества первых десятилетий XX в. почти полностью сходит со страниц исторических работ. Наблюдается возврат к их фрлшентарпому изучению.

Количественный анализ историографии позволил выявить скрытую для описательного метода И1|(|юрмац((ю, конкретные закономерное™, тенденции изучения темы. Понятно. чго он не даст возможности определить глубину и полноту опенок, выводов историков. Поэтому количественный метод стал дополнением к качественному анализу историографии.

Собственно историография средних городских слоев 1917-1920 гг. последних 20 лет насчитывает 189 названий, из коих 26 посвящены этим слоям в целом, остальные - отдельным из и их, главным образом интеллигенции. Лишь в 47 из 118 изученных книг по истории Октября и пгаждапской войны в общем присутствует понятие "средние городские слои" иди синонимичные ему. 15 половине монографий речь идет о мелкобуржуазных элементах, мещанах, обывателях н других нечетко определенных слоях населения города.

1 См.: Грсчкина Э.Р. Средние слои на пути к социализму. Таллин, 1976; Стсшш А.П. Социалистическое преобразование общественных отношений городских средних слоев. М., 1976.

2 См.: Изменения социальной структуры советского общества. Окт. 1917-1920 гг. М., 1976; Поляков ЮЛ. Советская страна после окончания гражданской воины: территория и население. М., 1986; Жнромская В.Г>. Советский юрод в 1921-1925 гг. М., 1988. См.: Изменешгя социальной структуры советского общества. Окт. 1Ч17-1920 гг. М., 1976; Поляков Ю.А. Советская страна после окончания гражданской войны: территория и население. М., 1486; Жиромская В.Г>. Советский город в 1921-1925 гг. М„ 1988.

См.: Федюлин А.А. Паселсние Москвы, 1917-1923 гг. (Численность, динамика, социальная структура): Авторсф. дис. ... канд. ист. наук. С. 17.

4 См.: Городские средние слон в Октябрьской революции и гражданской войне. М., 1984; Городские средние слои в трех российских революциях. М., 1989.

В 1988-1996 гг. среднее годовое чисто специальных работ но теме сократилось по сравнению с предыдущим десятилетием с 9 до 8. В общей литературе по истории Октябрьской революции и гражданской воины произошло заметное снижение чиста монографических изданий, затрагивающих городские средние слои, что было связано с кризисом научной издательской деятельности первой половины 1990-х годов. Кризис затронул и специальные исследования по нашей теме. Сократилось число книг и статей о средних слоях города начала XX в. Очевидным стало нарастание "тезисной историофафии": 70 % работ по теме, вышедших с 19S8 г., составляют тезисы научных конференций. Haftmo-дается измельчание исследований.

Как в специальной, так и в общей литературе заметен поверхностный подход к проблеме средних слоев, мало оригинальных наблюдений, выводов, аналитических оценок. В 20-25 % специальных работ преобладают общие рассуждения о роли и мест средних городских слоев в социалистической революции и ipax'iancKoii войне. Только примерно в 30 из 120 монофафий общего плана есть атементы анализа участия средних слоев города в Октябрьской революции и гражданской войне. В остальных фиксируются отдельные факты этого участия.

Количественный анализ показал, что в струетуре проблемы средних городских слоен преобладает традиционное увлечение политическими сюжетами. Но в последнее десятилетие происходит определенная "деполитизация" подходов к теме - удельный вес политических сюжетов сократился на 5-10 %. Примерно настолько же выросло внимание к сюжетам о социально-экономическом положении средних слоев города в октябре 1917-1920 гг. Духовный облик зли слоев мало интересует спеииаллстон.

Принципиально новым явлением, как специальной, так и обшей литературы 1988-1996 it. стал рост внимания к революционному насилию в отношении средних слоев города. При этом историки не забивают п отдельные мероприятия Советской власти по защите интересов этих слоев. Изучение социально-экономических мер эпохи "военного коммунизма" начинает выглядеть более сбалансированным.

В сошюльно-сгруюурном плане средние горо.и-кие слои времен Октябрьской революции и гражданской войны изучены неравномерно. Большим вниманием историков пользуется интеллигенция и некоторые ее профессиональные ipynnu. В меньшей мере изучаются служащие и их отдельные группы. В общей литературе можно встретит!, сравнительно немало фрагментов о ремесленниках и других городских мелких хозяевах. Этого нельзя сказать о специальных работах, где такие фрагменты редки. К числу мало изученных категорий средних городских слоев периода Октябрьской революции и гражданской войны относятся "полупролетарские" элементы.

В территориальном аспекте по степени научного внимания к себе в общей литературе по периоду выделяются Сибирь и Дальний Восток, Петроград, Поволжье. "Лидерство" первого из регионов явно не соответствует реальному месту тамошних малочисленных средних слоев города в событиях 1917-1920 it. и отражает высокую активность сибирских историков нашего времени. Напротив, в специальной литературе по интересующей нас теме помимо Петрограда больше изучаются Москва и Урал. Это еще раз говорит о том, что специальная литература о городских средних слоях и общая литература по периоду Октябрьской революции и гражданской войны слабо влияют друт на друга.

До конца 1980-х сравнительно широко изучались средние слои города периода "триумфального шествия" Советской аласти и времени упрочения завоеваний социалистической революции (весна - лето 1918 г.). В последнее десятилетие на первый план выходит история этих слоев в период масштабной фажданской войны (с лета 1918 г.)

■ Медленное становление историографии' средних городских слоев сравнительно друшми проблемами революции и 1ражданской войны дало ей некоторые преимуще ва. Она не успела обрасти идеологизированными стереотипами.

Но все же некоторые моменты историографии проблемы роли средних городск слоев в политических и со1шатп.ных процессах первых послереволюционных лет требу пересмотра и дополнения новыми исследованиями. Следует пересмотреть вывод о ti что по оСгьсктивпоигу положению средние слои города представляли "резервную арм: рабочего класса" в Гк>р1,бе зл социализм. Социально-экономическая обстановка в Росс 1914 -1917 it. вела к ухудшению положения средних слоев города и порождала неко; рые обшпе политические пели с пролетариатом. Но больше проявлялось стремлен "мелкой буржуазии" к ненасильственным <]юрмам политической активности, к самоа с тельным от пролетариата действиям в защиту специфических интересов.

Bur. ;д историков о 'юм. чго поеме Февраля городские средние слои боролись "углубление" революции, применим к незначительной части радикальных "средш горожан. Гюльшинство их после свержения самодержавия стремилось не допустить coi альной революции. 1розящей вторгнуться в мелкособственнические интересы.

Традиционно считаюсь, что Советская власть базировалась на союзе рабочего кла( с "непролетарскими слоями трудящихся". хотя и признавались политические колебан ■ отдельных групп средних слоев города в послеоктябрьский период. Но приводил! лишь единичные примеры таких колебаний, подчеркивалась их эмоциональность, не] ннггслмюсть. кратковременность. Вопрос о широком сопротивлении городских среди слоев "диктатуре пролетариата" до конца лета 1918 г. обходился вовсе.

Нуждается в пересмотре вывод о том, что после установления Советской влас "непролетарские трудовые слои города" превратились в сознательных участников com лпсшческого строител1>ства. Непредвзятое изучение показывает, что лояльность среди слоев города "диктатуре пролетариата" вызывалась страхом перед репрессиями, желани пережим, трудное время. Конкретный ход политического и социального приспособлен "мелкобуржуазных" слоев города к суровым реалиям начального периода сопстск истории должен стать предметом специального изучения.

Насущной проблемой современной научной разработки истории Октябрьской ] гюлющш и фажданской войны является преодоление диспропорций в общей и cnci альной проблематике, "подтягивание'' общего уровня историографии до уровня ее доел жений на конкретных направлениях, в частности в изучении городских средних слоев

Определенное значение имеет вклад в историографию городских средних слоев Р< сип русских эмигрантских и зарубежных историков, хотя он до сих пор остается oipai чеиным двумя существенными обстоятстьствамн. Во-первых, большинство этих исс лователей смотрели на Россию с зппалнических позиций, пытаясь улететь в ней "среди класс" европейского образца. В лучшем случае заявлялось, что в российском общее-начала XX в. сформировались слабые элементы такого класса, неспособные останов! разрушительную социальную революцию. В худшем варианте (Р.Пайпс) российо общество и его средние слои почти не замечались, а революция объявлялась деяни особой касты радикальных интеллигентов, навязавших неразвитому обществу свои иде! политическую волю.

Во-вторых, и эмигрантские, и западные историки, не имея широкого доступа к м; совым российским источникам, делали общие предположения. Но среди этих предг ложений были и застуживающие историографического интереса. Точнее историков Т] гедию городского среднего класса времен "русской смуты" сумел подмел Л.И.Деникнн. Он писал: "Мелкая буржуазия, трудовая интеллигенция, городская де>.

кратия в самом широком смысле слова - в этой революционной борьбе оказалась стороной наиболее слабой и неизбежно побеждаемой. Все предтечи кровавого советского правления - мятежи, восстания, "отложения республик" - отзывались наиболее тяжко на ее жизни. "Самоопределение" солдат вносило страх и зависимость от грубой ушггго-жающей силы и до крайности затрудняло или даже лишало возможности передвижения по стране, так как дороги попали по власть к дезертирам. "Самоопределение" рабо'шх припало к невозможности, ввиду страшного повышения цен, удоллетворення предметами первой необходимости. "Самоопределение" деревни остановило подвоз припасов и обрекало ее на недоедание. Я не говорю уже о моральных переживаниях класса, обреченного на поношение и унижение...".1

Интересные наблюдения принадлежат М.Вишняку, который уже в 1922 г. п структуре советского общества выделил три "страты": "сытые" или "негоподные" (коммунисты), "полуголодные" (красноармейцы, чиновники, рабочие) и "голодные" (крестьяне и интеллигенты).2 При всей упрощенности эти оценю! ценны тем, что указывают на изначальную неоднородность советского общества, наличие в нем "средних слоев". Оригинальна постановка Т.В.Локтем вопроса об исторических параллелях между "смутным временем" начала XVII в. и русской революцией начала XX в. После очередной "смуты" происходило обновление служилого "среднего класса", который ставит налью лишь социально-политическую перегруппировку сил в целях дальнейшего усиления Государства.3 Основательны рассуждения С.Ивановича о том, что этого носче Октябрьской революции средние аюи, не сумевшие сьнрать роль груза, способного выпрямить ход давшего крен алево российского революционного корабля, через массовое вступление в коммунистическую партию пришли к политической власти, а через "починочную индустрию", "мешочничество™, растаскивание бывшей господской и бесхозной казенной собственности стали главными действующими лицами народного хозяйства страны.4

Хотя в современной зарубежной историографии российской истории нарастает интерес к социальным аспектам, городские средние огон России начала XX века в работах иностранных авторов выглядят пока неопределенно и неконкретно. В специальном исследовании о "среднем классе" позднеимперской России, с одной стороны, широко толкуется состав класса (до включения в него буржуазии), с другой, - почти не замечаются мелкие предприниматели, "средние" служащие и интеллигенция, т.е. "ядро" средних слоев. Слабая источниковая база приводит авторов к абстрактным рассуждениям о том, насколько сложился в России начала XX в. "средний класс" западного образца.5

Среди немногочисленных исследований по социальной истории 1917-1920 гг. можно выделить кишу "Партия, государство и общество в гражданской войне в России".6 Интересны утверждения авторов книга о росте мелкотоварной экономики в городах и превращении их в "царство мелкой торговли", о заметном продвижении в советский государственный аппарат представителей "нижнесредней страта", об этатизации и архаизации российской общественной жизни как традиционном для страны явлении, когда государство с помощью примитивно силовых методов "собирает" общество. Но эти

1 См.: Деникин A.M. Очерки русской смуты // Вопросы истории. 1990. N° 5. С.149.

2 См.: Вишняк М. Черный год. Париж, 1922. С.266.

3 См.: Локоть T.IÏ. Смутное время и революция (Политические параллели. 1613-1917 гг.). Берлин, 1923.

4 См.: Иванович Ст. ВКП. Десять лет коммунистической монополии. Париж, 1928.

5 См.: Between Tsar and People. Educated Society and the Quest for Public Identity in Late Imperial Russia. Princeton, 1991.

6 . См.: Party, State and Society in the Civil Russian War. Bloomington-Indianopolis. 1989

интересные суждения не подкреплены достато'шой фактологической основой, остаются во многом фрагментарными догадками.

Методология. Исходя из многогранности объекта исследования и выбора различных аспектов его изучения, необходимости овладения российскими историками разнообразными концептуальными подходами, намеченные вопросы освещаются с позиций плюралистической методологии. Мы осознаем, что использование весьма разных методологических подходов может породить определенную разноплановость диссертационного материала. Но, во-первых, целью работы как раз и является показ сложной совокупности городских средних слоев в сложную историческую эпоху в разных аспектах (политическом, социальном, психологическом). Во-вторых, в конечном итоге нами выбраны те концептуальные подходы, которые нашли экспериментальное подтверждение в процессе применения их к фактическому материалу. В-третьих, методологический плюрализм "оправдывается" многоплановостью документальной основы нашего исследования.

В первую очередь важным стало обращение к теории социальной стратификации, поскольку, само понятие "средние слои" вытекает из взгляда па общество как совокупность горизонтально расположенных страт. В современной мировой социологии общепризнанно, 1гго стратификационный подход к обществу шире марксистского, рассматривающего только деление людей на социально-экономические страты. Многие положения работ К.Маркса, Ф.Эигельса и их последователей о месте мелкой буржуазии в капиталистическом обществе сохраняют серьезное научное значение. Но теория социальной стратификации позволяет сделать анализ общества более многомерным, в т.ч. изучать мелкобуржуазные слои города не только по показателям отношения к собственности и места в производственных отношениях, но и по многим другим критериям (профессиональная и сословная принадлежность, доходы, уровень образовагигя и т.д.).1 Разделение общества на страты, как отмечал еще П.А.Сорокин, имеет конкретно-исторпмескнй характер.2 Применительно к нашей работе это означает рассмотрение городских средних слоев России начала XX в. как части тогдашнего общества. Но городские средние слои любого периода истории имеют две онтологические черты: во-нервых, наличие мелкой собственности; во-вторых, основанность их хозяйства па личном труде собственника и членов его семьи с ограниченным использованием наемного труда или, напротив, с частичной продажей своего труда иди труда отдельных членов семьи.

Для изучения городских средних слоев эпохи революции, в ходе которой общество "перемешалось", важна теория социальной мобильности, позволяющая определить изменения сущностных и второстепенных социальных признаков отдельных "страт" этой части населения города. Попять место городского "среднего класса" в становлении политической структуры советского общества помогает теория смены политических алит.

В последние годы в отечественной исторической литературе заметен поворот к традициям "государственной шкоды", применению их к изучению событий 1917 г. и начального этапа Советской власти. Особо интересна книга В.П.Булдакова, в которой революционность связьгвается с кризисом российской империи как специфической при-

1 См.: Вебер N1. Основные по1гятия стратификации // Социс. 1994. № 5. С. 153-156; Гидцеис Э. Стратификация и классовая структура // Социс. 1992. № 9. С. 116-117; Комаров М.С. Социальная стратификация и социальная структура // Социс. 1992. N» 7. С.71; Радаев В В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. М., 1995.

2 См.: Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С.306-307.

м i m и1, и о - п атср и шс icko i i <[юрмы \ «суда рстае i шосп i.1 В этой работе впервые обищшне-ны политический, социальный и психологический подходы к анализу "красной смуты" начала XX в. В.П.Буддаков ограничил анализ разрушительной стадией кризиса российской империи в 1917-19IS п. и лишь посташш вопрос о его рекреационном /гапе. Но именно на этапе возрождении реликтово-патерналистской "коммунистической империи" шанс удержаться новой нчастн во многом дача психология выживания средних слоев общества.

Ценными дополнениями к методологическим замечаниям В.П.Пулдакова являются синергетические исследования В.В.Коновалова и ВЛ.Дьячкова,- Первый из них оригинально поставил вопрос о взаимодействии системы мелкого производства и государственной "метасистемы".

В.ЛДьячков, рассматривая взаимодействие систем революционного государства и городских средних слоев, приходит к выводу, что к концу гражданской войны эти системы "напит друг друга". Состоялись взаимовыгодные государству и городским средним слоям удоалетворение шггерест. города за счет села, рекрутирование советских служащих преимущественно из "среднего класса." В конечном итого возникла во многом замкнутая система, соответствующая российской традиции, в целом удовлетворявшая государство и средние слои города. Однако и В.В.Коновалов и IiJI Дьячков (существенно "проигрывают" В.П.Буддакову, забьшая в своих общих рассуждениях "живого" кустаря или советского служащего, не видя за системами и подсистемами психологии революционной эпохи.

Дчя лучшего понимания психологии городских средних слоев периода формирования основ советского общества мы опирались на некоторые специальные филосо((>ские и психологические сочинения (сборник русских философов "Из глубины", их работы периода эмшрашш, работы российских н зару"южных психологов о массовой психологии, психоанализе личного и коллективного бессознательного.3

Мало приемлемым для нашей темы оказался цнвилизационный подход. Сторонники такого подхода обращают внимание на дм компонента социокультурного раскола российского общества начала XX в. - модернизированную "верхушку" и традиционные "низы", но оставляют вне поля зрения общественные слон, оказавшиеся на широкой н неопределенной границе этого раскола, в т.ч. городские средние слои.

Источниковую базу диссертации составил широкий комплекс опубликованных, газетных, архивных и музейных документов.

В первую очередь были изучены работы лидеров большевиков, стенограммы заседаний и решения съездов, конференций, пленумов ЦК РКП(б) 1917-1920 it. Автор стре-

1 См.: Булдаков В.П. Имиерство к российская революционность (Критические заметки) // Отечественная история. 1997. № 1-2; Он же. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997.

- См.: Коновалов ВЛ'.. Мелкие промышленники Сибири и большевистская диктатура. Вопроси теории и практики военного коммунизма. Новосибирск, 1995; Дьячков В.Л. Пут решения основных вопросов революции с точки зрения общей теории систем // 1417 год в исторических судьбах России... (ноябрьская сессия). М., 1993. С. 16-18.

3 См.: Вехи. Сб. статей о русской шпеллигешши. М., 1990; Из глубины. Сб. статей о русской революции. М., 1991; Бердяев НА. Истоки н смысл русского коммунизма. М., 1990; Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология. Пг., 1921; Вельдер Р. К вопросу о феномене подсознательной агрессивности // Общественные ллукп и современность. 1993. № 3. С. 185-186; Фромм Э. Душа человека. М., 1992; Хайек Ф.Л. Дорога к рабству // Ионий мир. 1991. Кг 7-8; Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991; Из новейших работ отметим учебное пособие историка Г.Г.Дилигенского "Социально-политическая психология". (М., 199-1) и сборники "Человек и революция". (М., 1996-1997).

Ml шея смотреть па iin.v, как на обычные источники, созданные конкретными людьми, в конкретных исторических обстоятельствах, с определенными политическими и идеолош-ческнми целями. Эти источники во многом говорят сами за себя. Большевистские лидеры не скрывали взстядов в отношении "мелкобуржуазных" слоев города, искренне были убеждены в своей правоте. I! целях преодоления традиционного "штатного" подхода нами предложен системный л капп всей совокупности ленинских высказываний о сред-iiiix слоях города России конца XIX - начата XX в. с использованием контент-анализа. Не абсолютизируя значимость количественных методов, мы рассматриваем их как дополнительное средство к изучению трудов Ленина.

Ныла также с<|юрмировапа база данных "DECRET', содержащая закодированную информацию о почти 1200 декретах Советской власти, которые затягивали средние слои города Ее обработка на ЭВМ позволила допшнппъ описание законодательных актов высших органов Советской России количественным анализом политики в отношении городских средних слоев.

II диссертации использованы делопроизводственные документы высших и местных советских государственных, партийных, общественных организаций. В этих документах просматривается классовый и идеологический подход к "мелкобуржуазным слоям" города. Но очевидно й то, что советскому государству для исполнения управленческих функций требовалась объективная информация, большая часть которой предназначалась только для служебного пользования. Такпч документация во многом заслуживает доверия.

На основе наиболее крупных пластов делопроизводственных источников было создано несколько тчектронныч баз данных. Так, п базу данных "SOVIET' включено более 400 репклрацконных карточек п аналогичных им документов 1убернских, уездных, городских ск-здов Советов о советских выборах в городах. База данных "NASTROY" о полигн-ческом положении и настроениях в городах Центра России в октябре 1917-1919 гг. основана на сообщениях местных органов управления, информационных сводках и обзорах прессы ощела местного управления и бюро печати НКВД, материалах опубликованных сборников документов по периоду Октябрьской революции и гражданской воины. 30 с лишним центральных и местных газет. В результате обобщения нескольких тысяч сообщении разных источников в эту базу данных включено 2037 "записей" о политическом положении и настроениях в городах Центра России в октябре 1917-1919 г.. а также около 600 "записей" о проявлениях политической активности средних рюев.

Мы учитываем сложности возникновения документов, которые вошли в базу данных (неполная сохранность документов, недостаточная информированность об обстановке в своих городах "молодых" советских властей, отсутствие четкого делопроизводства, оглаженной связи с цетральными советскими властями). Включение в базу данных советских и несоветских издании позволяет сбалансировать информацию о контрреволюционных выступлениях средних слоев города и проявлениях ими лояльности Советской власти. Количественный анализ базы данных дополнен описательными источниками, в том числе газетами и мемуарами из "белого" лагеря. В ходе анализа выявилось. чго типичные политические настроения городских средних слоев советского об-щестг-1 сформировались к концу 1919 т. Полому мы посч!ггали излишним количественный анализ отчетной советской документации 1920 г., ограничившись характерными оинсательиыми примерами.

Анкеты Московского областного бюро Советов и отдела местного управления НКВД (191S г.) позволяют характеризовать политику провинциальных советских властей в отношении городских средних слоев, реакцию этих слоев на такую политику. Анкетные

листы НКВД об организации городского управления и хозяйства (конец 1919 - начало 1920 г.) отразили участие городских средних слоев в формировании и деятельности горсоветов и органов внутригородского самоуправления, итоги некоторых социально-экономических мероприятий Советской власти на местах за два года.

Интересны доклады посылавшихся на места уполномоченных ВЦИК, представителей ЦК РКП (б), инструкторов и эмиссаров НКВД. Оий отличаются искренностью автором, их недоуменными и гневными чувствами в отношении произвола местных органов штасти. Сопоставление до клало в с обширной отчетной документацией с месг, дает возможность взглянуть на ({нормирование политики "пролетарского" государства в отношении "непролетарских слоев трудящихся" города и "сверху", и "снизу", увидеть разные идей мыс и моральные подходы к этой политике, разных людей, вовлеченных судьбой в систему советского управления.

Для понимания психологии городских средних слоев очень интересны мало использовавшиеся историками сводки бюро жалоб центральных и местных органов Госкон троля и РКИ. данные НКВД и Наркомкхгга о преступлениях и злоупотреблениях.

Социальный облик средних слоев города дореволюционного времени изучается на основе статистических материалов (перепись населения России 1897 г., списки избирателей в Государственные Думы ir в Учредительное Собрание, материалы переписей недвижимых и мул нести в городах) и справочных издания органов управления Российской империи.

Социальный oCvuiK городских средних слоев к концу гражданской войны характеризуется по материалам переписи населения 1920 г. Изучены все опубликованные сборники ее результатов по городам Центра России, впервые извлечена из архивов значительная часть данных rio переписи ЦСУ. Архивные статданные частично представляют coi <iii сводки состав;! населения на уровне городов, частйчио промежуточные обобщения сведении по социально-профессиональным категориям. По некоторым уездам невозможно выделить из общих сведений данные по городскому населению. Все-таки удалось выявить материалы почти по 130 городам Ценгральиой России. В достаточно высоком качестве данных переписи 1920 г. по городам региона мокпо не сомневаться. Она проводилась в сравнительно спокойной политической обстановке в регионе, "старыми" статистиками, не подвергалась идеологической цензуре. Перепись впервые в истории российской статистики была социально - профессиональной . Ей учтывались хозяева с наемными работниками и без таковых во всех сферах жизни, изучалась связь, горожан с сельским хозяйством, позволяющая характеризовать "вгянугостъ" городских жителей в борьбу за выживание путем самообеспечения продуктами питания.

В работе широко использованы нарративные источники ( мемуары, дневники, пресса, художественная литература, письма). Мы осторожно подошли к отбору мемуарной литературы, учитывая высокую степень субъективизма ее автором, в данном случае еще и участников жестокой политической борьбы. Во всех случаях ггз нее брались только те фрагменты, которые совпадали с информацией других источников или не противоречили здравому смыслу. Дневниковые записи и автобиографии революционных деятелей использовались как ценные характеристики психологии тех авторов, нередко "выдававшие" подсознательные мотивы их политГгческого поведения.

Осторожным было отношение и к художественной литературе как историческому исто'шику. Широко использован только запрещенный в свое время роман А.Платонова "Чевенгур". Писатель, живший в послереволюционные годы в Воронеже и но долгу службы разгезжавший по губернии, хорошо знал провинциальные города, постоянно встречался с советскими работниками и служащими. Сопоставив "Чевенгур" с другими

источниками, - мы вправе утверждать, что в нем отразилось реальное стремление многих революционеров к полной ликвидации частных собственников, в том числе и "мелкой буржуазии". В романе талантливо показаны примитивизация марксовых идей "низовыми" революционерами, га искренность, фанатизм, коммунистический "новояз".

Некоторые антобиофафнческие литературные со'пшеиия выходцев из средних слоев городл Центральной России (роман Д.Фурмановя "Чапаев" и повесть ЛГавдарп "Школа") в комплексе с дневниками писателей и воспоминаниями о них современников нспопьзовапы для психоанализа мотивов поведения революционеров и "героев" гражданской войны.

При работе с газетами учитывалось, чго передовицы коммунистических изданий мало отличались от речей большевистских деятелей на партийных и советских "форумах", отражали неприязненное отношение революционеров к "мелкой буржуазии". Чисто ппетпо-журна'н.нме материалы (репортажи, статьи, бытовые зарисовки) несут печать субъективизма журналистов. Они брались в качестве исто'шиков только при сопоставлении с другими документами. В работе использована "белогвардейская" печать, выхолившая в близких к Центру регионах (Дон, Кубань), а также в Воронеже, Курске, Орле, друшх городах региона в период пребывания в них осенью 1919 г. Добровольческой Армии. Учитывалась идейная и эмоциональная контрреволюционность этих газет, недостаточная Информированность их о положение дел в Советской России, выход в прифронтовой обстановке. Поэтому из газет "белого" лагеря отбиралась информация, сопоставимая между ними самими, с другими источниками, не противоречащая здравому смыслу.

Впервые введены в научный оборот несколько крупных комплексов эпистолярных источников. I к-реинска лешрдльиыч и местных органов "диктатуры пролетариата" по жалобам отдельных представителей и 1руип городских средних слоев позволяет раскрыл, механизм реализации политики советского государства в отношении "мелкобуржуазных" слоев города в конкретных ситуациях, неоднозначность повседневных политических действий революционных органов, изначальное сочетание в них идейного догматизма, управленческого прагаатизма и житейского здравого смысла.

Большие цласш писем, адресованные В.И.Лепину и во ВЦМК отразили политические настроения десятков фаздап городов Центральной России. В течение первых лет Советской власти в этих письмах присутствовали самые разные настроения, что опровергает нвно конъюнктурный и произвольный подход некоторых современных публикаторов. обращающих внимание только на антисоветские послания. Подборки частных писем времен гражданской войны, задержанных военной цензурой, запечатлели искренние чувства и мысли их авторов, вряд ли подозревавших о существовании цензурных органов Советской власти.

В целом собранный, массив источников, несмотря на его заметную противоречивость, при применении разнообразных теоретических подходов, четком следовании источниковедческим правилам и использовании современных методов исторических исследований может служить репрезентативной основой для изучения избранной темы,

В диссертации использован соцнолого-математическин метод контент-анализа. Он "не упраздняет" традиционный анализ документов, но дополняет его количественным анализом, делает выводы более объективными, систематичными, точными.

В перпей главе "Городской "средний класс" России начала XX в. : социальный и политический аспект" оценивается степень развитости российского "мещанства" с точки зрения возможностей его влиять на общий ход развития страны.

Спештально изучена социальная сгратифика1шя средних слоев города путем "срезов" но таким критериям, как наличие мелкого хозяйства, место в системе производственных отношений, наличие собственности, распределение по профессиям, сословиям, доходам.

В целом стратификационный метод позволяет представить место городских средних слоев в российском обществе начала XX в. Но одномерная стратификация даст противоречивую картину. Так, по принадлежности к мелкому хозяйству средними слоями можно считать 70 - 80% населения городов Центра России, а по денежным доходам -30-40%. Поэтому мы прибегли к многомерной стратификации городских средних слоев, т.е. определению их статуса по комбинации нескольких критериев и выделению на основе совокупности критериев социальных типов этих слоев.

1. Верхи метких хозяев города (владельцы мелких промышленных, торговых и иных заведений, использовавшие наемный труд 3-20 чел.) Они были непосредствен по заняты в основной деятельности своих предприятий, как правило, имели собственные дома, иногда домашнюю прислугу, получали годовые доходы чаще всего ок. 1000 руб. К зажиточным можно причислить примерно 3-4% горожан Центра России..

2. Высшие служащие и интеллигенты, которые жили за счет своей "интеллектуальной собственное™", в большинстве своем проживали на квартирах, держал]! прислугу, имели доходы в 1-5 тыс. руб. в год. По сословной принадлежности среди них преобладали привилегированные элементы. В 1917 г. к ним относилось 7-8% городского населения.

3. Часть верхушки служащих и интеллигентов, имевшая мелкую недвижимость, что порождало серьезные отличия в образе жизни, "заражение" духом наживы. В провинциальных городах представители этого типа исчислялись единицами.

4. Владельцы мелких торгово-промышленных и других заведений, не применявшие наемного труда. Многие имели собственные дома. Средний уровень жизни ими поддерживался путем сочетания основных доходов с дополнительными. Насчитывали до 20% населения городов.

5. "Средние" служащие и интеллигенты. Большинство их не имело недвижимости, жило па квартирах. Их жалованье составляло несколько сот рублей в год. Некоторые использовали наемный труд в домашнем хозяйстве. Многие сами искали подработки. По сословной принадлежности большинство "средних" работников умственного труда относилось к разночинцам. Их доля приближалась к 20% горожан.

6. Часть "низших" служащих - хозяев мелких домовладений. Почти все они имели заработки по месту службы ниже прожиточного минимума и не могли существовать без приусадебного хозяйства или приработков членов семьи по найму.

7. Наемные работники частных ремесленных, торговых, железнодорожных предприятий, домашняя прислуга, чернорабочие, имевшие собственные дома, меткое хозяйство. Заметная часть жила сдачей комнат и углов в наем.

В большинстве городов меткие хозяева-полупролетарии составляли 10-20% населения.

До 1917 г. в России шло естественное расслоение городских "старых"средних слоев. Но в условиях деформирующего воз действия остатков средневековых инеттутов этот процесс протекал замедленно, через обилие переходных, маргинальных групп от мелких хозяев к крупным или от "мелкой буржуазии" к пролетариату. С другой стороны, потребности модернизации вели к росту численности "средних" работников умственного труда. В целом доля средних слоев в составе населения провинциальных городов оставалась высокой и превышала половину горожан.

В городском "среднего классе" начала XX в. просматривалась несовместимая разнородность отдельных типов. Особо это связано с сословными отношениями "новых" сред-

них\слоев (([>ормпровались по многом из привилегированных сословии) и "старых" средних слоев (состояли главным образом из сословных низов). Серьезными были различия новой и традиционной частей средних слоев города в социальных устремлениях. Первые связывали свое будущее главным образом с государством (большинство со служебной карьерой, партийные и общественные деятели - с борьбой за власть), вторые - с личным упорным трудом и умением приспосабливаться в жизни. Внутри эти двух групп имелись свои противоречия. Среди интеллигенции заметен конфликт выходцев из сословных верхов н разночинцев. Внутри мелких хозяев города наблюдались противоречия между представителями городских сословий и пополнявшими городскую "мелкую буржуазию" выходцами из крестьянства.

В целом складывание целостного, осознающего свое единство в обществе "среднего класса" к 1917 г. было далеко от завершения. Относительно многочисленный, по не сплоченный, этот "класс" не смог сьпрать роль общественного стабилизатора в эпоху революционных потрясений. Он сам заметно политизировался. Иго отдельные группы часто обращаясь к радикальным способам борьбы (и левым, и правым), "подливали масло" в огонь прогивостояния сил революции и контрреволюции.

Разнообразие социальных типов городских средних слоев порождало весьма разные проявления'политических настроении. Явная революционность или контрреволюционность были редки «л (|ч>рмам)! и.х активности. Более распространенными являлись умеренные <]<ормм политического поведения средних слоев города.

Выбор <|юрм массовой политической активности этих слоев определялся в основном социальным типом. Консервативную линию главным образом поддерживало большинство высшего к среднего типов мелких хозяев города, традиционного "мещанства". Оно привыкло к методам "дикого" капитализма и боялось модернизации, сжилось с деспотическим государством и не претендовало на самостоятеш>ную политическую роль. Охранительную позицию занимали многие чиновники, дворяне по происхождению, утратившие земельную собственность и пытавшиеся удержаться по меньшей мере на среднем стратификационном уровне в качестве государственных служащих. Они опасались конкуренции" служащих из разночинцев. К ним примыкало духовенство, чье благополучие также зависело от прочности государств;!.

Немалая часть городских средних слоев проявляла умеренный консерватизм и даже готовность допустить определенные рс<)юрмы в обществе. Среди чиновничества и духовсцства имелись "просвещенные бюрократы", понимавшие важность сотрудничества с либералами р.тди недопущения леворадикальных политических проявлении.

С другой стороны, в конце XIX - начале XX в. многие группы средних слоев города 'вошли в широкий оппозиционный антисамодержавный "фронт", объединявший и либеральное, и революционное течения. Среди них преобладали служащие и интеллигенты. происходившие из непривилегированных сословий, лишенные широких политических прав, но образованные и политически амбициозные. Антиправительственную деятельность готова была поддержать "полупролетарская" часть средних слоев города, терявшая собственность и экономическую самостоятельность.

На уровне отдельных активистов из городского "среднего класса" провинции социальный статус и материальное положение редко становились непосредственной предпосылкой включения в политическую борьбу. Большинство их пришло в политику во многом, а порой исключительно под шшянием идеологических и социально-психологических факторов "постматериального" и антимсщанского характера, а также индивидуальных психофизиологических особенностей. Такие мотивы политизации отдельных политиков из средних слоев города кошрастировалн с тем, чго массы "средних"

горожан политизировались главным образом под воздействием общеполитических и социально-экономических обстоятельств. Это противоречие породило трудности формирования устойчивой партийной системы, ее относительно малое влияние на массовую политическую активность городского "среднего класса" провинциальной России.

На рубеже XIX-XX вв. организационной средой для появления политических активистов и зачатков политических партий, которые объективно отражали стремление набирающего общественный вес городского "среднего класса" к смещению царской политической элиты, стали оппозиционные кружки, получившие распространение и в городах Центра России. В отдельных городах в них состояли десятки представителей средних слоев. Но даже немногочисленное оппозиционное движение вызвало беспокойство в консервативных кругах, в т.ч. и соответствующе настроенных группах средних слоев города. Они противопоставили по многом прозападшгксюг ориентированным либералам и революционерам национализм традиционных общественных слоев.

В годы первой российской революции уже сотни представителей средних слоев города устремились в ряды политических партий. При этом их атисамодержавная оппозиционность вообще продолжала преобладать над партийностью. Во многих городах Центральной России организации политических партий действовали в рамках оппозиционных кружков. Совместное пребывание в них социал-демократов и херов, реже кадетов, было обычным явлением. С другой стороны, сотни чиновников, интеллигентов. мелких предпринимателей городов Центра вошли в состав монархистских и националистических организаций, которые, несмотря на рыхлость. могли поднимать "черносотенные элементы" на массовые контрреволюционные акции.

После 1907 г. произошла департизация большинства активистов из средних слоев города. репрессий. К тому же, городской "средний класс" в массе своей был удовлетворен получением права избирать и быть избранным в Государственную Думу.

Вместе с тем, у большевиков шел процесс кристаллизации, сохранения в рядах пар-тин наиболее стойких представителей городских средних слоев, готовых к роли партийных лидеров. Обстановка подполья, жесткой внутрипартийной дисциплины создавала предпосылки для "вождизма" и революционного маккиавелизма.

В период первой мировой войны активисты из городских средних слоев через общественные структуры, созданные в помощь государству прокадетскими элементами., вошли в либерально-оппозиционный "фронт", который во многом подготовил смену царской политической элиты "неправящей" алитой и умеренной частью демократии. В межреволюштонный период главным образом под влиянием умеренных элементов из городских средних слоев началось поправение части меньшевиков и эсеров, происходило сближении их с либералами, складывались основы буду шею блока "соглашателей" с "буржуазией". л

Лравение части меньшевиков и эсеров накануне Февральской революции вето к расколу этих партий, ослаблению непрочной партийной системы России. Неслучайно в строительстве новых органов власти в марте 1917 г. и в Пелрофаде. и особенно на местах большую роль сыграли внепартийные деятели, широкий оппозиционный самодержавию блок, включавший в себя деятелей из "среднего класса" и немногочисленных на местах крупной буржуазии и прогрессивных помещиков.

Возникшие в послефевралъские дни при широком участии "средних" горожан общественные комитеты и Советы, хотя и содержали алементы "соборности", не смогли препятствовать углублению институционного кризиса в стране. Общественные исполкомы и Советы по мере усиления политической борьбы теряли единство периода Февраля. Советы, абсолютизируя "классовый" подход, все больше становились только эпицентрами

радикальных настроении и не привлекали большинство городских средних счоев. Органы общественной власти, возникшие стихийно, с неопределенными полномочиями, нелегитнмпые, не удовлетворяли амбиции политических активистов из средних слоев города. Их больше привлекали выбор!,1 законных органов местной власти - городских дум. Общественные исполкомы и Сонеты почти не воспринимались как авторитетные органы "старыми" средними слоями, которые главным образом ориентировались на традиционные городские думы. Получив в массе своей впервые избирательное право, "мелкая б\-ржуазия" хотела через думы участишь в управлении городскими датами.

События 1917 г. подтвердили. чго в условиях перехода от традиционного к модернизированному обществу кристаллизация партий в стране оказалась далека от завершения. Во многом эта незавершенность связана с состоянием городского "среднего класса", с существенными противоречиями внутри него сторонников традиционализма и обшжче-пия России. Постепенное ослабление в после<(>еврачьский период прапого (¡теша и "центра" политической системы в немалой степени объясняется неспособностью традиционной "мелкой буржуазии" выдвинуть "сальных" контрреволюционных деятелей и неподходящей для революционного времени умеренностью либеральных и правосоциалистических, деятелей из "новых" средних слоев. В такой ситуации преимущество получали "выкрпсгач.чтопавшнсся" радикальные революционеры - большевики, левые эсеры и анархисты. Анализ состава видных участников борьбы за социалистическую революцию покачал, что и по России п налом и тем более в центральном регионе они как минимум на половину были представителями средних слоев города.

Массовая политическая активность городских средних слоев городов Центра в начале XX в. развивалась неравномерно. В первые годы столетня активно проявили себя учащиеся, в у которых начался переход от академических требований к общедемократическим. Движение интеллигенции накануне первой революции выражалось главным образом в создании дозволенных властями профессиональных и общественных организаций, в обсуждении политических вопросов на легальных стсздах. совещаниях, собраниях, вечерах и т.п. Общественная активность мелких предпринимателей н полупролетариев города сводилась к созданию обществ взаимопомощи ремесленников и приказчиков.

Политическую активность средних слоев городов центрального региона в период революции 1*Н)5-1907 М". более всего проявилась в переходе от умеренных к радикальным выступлениям за рс<{юрмы в обществе. Сравнительно редкие революционные и "бунтарские" акции этих слоев уравновешивались примерно таким же количеством контрреволюционных и погромно-реакционных выступлений. С 1906 т. их активность проявлялась главным образом в ходе выборов в Государственные Думы. Для большинства горожан характерен был абсентеизм. Только наиболее "разогретая" революцией часть городских средних слоев открыто и решительно проявляла спой интерес к думским дачам. Недовольство "парламентской говорильней", малой продуктивностью законотворческой деятельности депутатов вело многих представителей городских средних слоев к разочарованию п реформаторском пути развития.

В начале первой мировой войны в среде городских "обывателей" широкое распространение получили патриотические и монархические настроения. Но у части из них сразу наблюдался антипатриотический скепсис В столкновениях призывников августа 1914 г. (в т.ч. из мещанских сдоев), с полицейскими и военными властями, проявилось традиционное российское бунтарство. С 1915 г. в средних слоях города начинается раздражение нехваткой продуктов, их дороговизной, обогащением торговцев Уравнительные настроения становились основой разрушительных форм активности, создавали по'гоу

для социальной революции как якобы справедливого передела собственности, вели к складыванию в массовом сознании "аптибуржуйского" стереотипа.

В марте 1917 г. 50% выступлений "средних" горожан Центра России приняли революционный характер. В ходе Февральской революции средние слои города выступили единым антисамодержавным фронтом. С середины марта их активность стала снижаться и принимать реформаторский харакгер.Весной 1917 г. в настроениях городских "обывателей" намечается переход от эйфории к апатиями раздражению. А после июльских событий в Петрограде в них наметились контрреволюционные черты. Особенно это проявилось в "беспартийной контрреволюционности" традиционных средних слоев на выборах в городские думы. "Новые" средние слои на муниципальных выборах поддержали кадетов как сторонников западного буржуазно-демократическою пути. Тем самым летом 1917 г. произошел раскол "единого фронта" городских средних слоев.

Осенью 1917 г. начался подъем политической активности городских средних слоев Центра. Но она не достигла мартовского уровня. Общая радикализация масс применительно к городским средним слоям была относительной и частотой. Свыше половины выступлений "средних" горожан Центральной России имела реформаторский характер.

Примерно 1/10 часть проявлений политической активности городских средних слоев Центра в сентябре-октябре можно отнести к революционным (в основном требования контроля над производством и распределением). Это было характерно для промышленных и транспортных служащих государственного сектора, которые страдали от разрухи на предприятиях и воспринимали социалистические лозунги, как усиление государственного регулирования в народном хозяйстве и усиления социальной защиты "бюджетников".

Радикализм средних слоев городов Центральной России осенью 1917 г. выразился в бунтарско-погромных выступлениях - около трети всех выступлений. Они вызывались отчаянием мелкого хозяйчика, "взбешенного" ужасами войны, страхом перед маргинализацией (утратой собственнического статуса), пониманием социализма как "черного передела" буржуазной и казенной собственности .

Анализ нестихийных выступлений городских средних слоев осени 1917 г. показал, что в целом они имели самоорганизованный характер, испытывали незна'плетьное влияние политических партий. Больше других партий шансы повести за собой эти слои имели кадеты. Осенние муниципальные выборы в ряде городов страны показали, что престиж партии "народной свободы" поднялся за счет поддержки "обывателей", напуганных общей атмосферой хаоса, возможностью перехода власти к радикальным Советам. Конституционные демократы не смогли использовать эту поддержку. Роковую роль сыграло их сочувствие "корниловщине" Сторонники кадетов из "средней" интеллигенции осуждали это как отход от либеральных принципов. Мещанство ожидало решительного наведения порядка, становления власти патерналисгско-репрессивного типа. По причине приверженности реформам в неопределенном будущем и "предпарламентской говорильне" падал в средних слоях города авторитет правых социалистов и недавнего кумира "обывателей" А.Ф.Керенского. С другой стороны, радикализацию части "средних" горожан тактически верно учли большевики, которые использовали подъем в целом самостоятельной стачечной и бунтарской активности городских средних слоев как фактор ослабления Временного правительства.

В начале второй главы диссертации "Политика "диктатуры пролетариата в отношении "непролетарских слоев трудящихся города" рассматривается эволюция теоретических взглядов и практических политических установок В.И.Ленина в отношении городских средних слоев. Сравнение ленинских характеристик политических,

социально- экономических и духовных качеств городских средних слоев показало явное несоответствие его утверждений о пролетаризации мелкой буржуазии города в социально-экономической сфере (более 50% соответствующих сюжетов) с высказываниями о сохранении мелкобуржуазных и буржуазных черт в политическом и духовном облике этих слоев (более 2/3 соответствующих сюжетов). Во взглядах на социально-экономическое положение городских средних слоев лидер большевиков чаще выступал как теоретик - догматик, во взглядах на их политическое поведение - как прагматик, ищущий возможности вовлечения этих слоев в революционную борьбу, а затем и строительство социализма, во взглядах на духовный облик мелкой буржуазии как типичный российский интеллигент-противник "мещанства".

Рассмотренные противоречия скатывались на формировании политики большевиков в ошошенпи средних слоев города. В.Н.Ленин, несмотря на скептическую оценку многих качеств мелкой буржуазии, более всего предлагал методы ириалечения городсюгх средних слоев на сторону пролетариата, лозунги защиты их прав и улучшения условий жизни (почт половина всех высказываний о политике большевиков в отношении этих слоев). Но сравнительно часто (около трети высказываний) он призывал вести жесткую, вплоть до репрессий, борьбу с "недостатками" политического поведения и сознания мелкобуржуаз) i ых слое в юрода.

В первые иослеоктябрккие месяцы в условиях заметного сопротивления городских средшгх слоев установлению Советской кисти и "разгула мелкобуржуазной стихии" в полотичсской и социально-экономической сферах в ленинских высказываниях нарастает доля призывов к принудительным мерам. Со второй половины 1918 г., особенно после успокоительных "пенных признаний" П.Сорокина у R.HЛенина появились надежды на возможность сотрудничества с мелкобуржуазными слоями. Соотношение его призывов к их привлечению или подааленню становится сбалансированным. В целом в советский период доля предлагаемых В.НЛениным принудительных Niep в отношении городских средних слоев была выше, чем во всей совокупности высказываний на эти тему дореволюционного времени. Практика государственного управления Россией вызвала большее революционное насилие в отношении городских средних слоев, чем это предполагалось в теории до 1417 г.

Сказанное о ленинских теоретических взглядах и практических политических установках относительно городских средних слоев лишний раз показывает, что В.ИЛепин не был абсолютным догматиком и прямолинейным политиком. Изучение наряду с ленинскими сочинений представителен его ближайшего окружения (Л.Д.Троцкого, Г.Г. Зиновьева, H.H.Бухарина, M.I I Калинина, И.В.Сталина), касавшихся политики партии в отношении мелкобуржуазных слоев города, подтверждает мысль о том, что большевики в своих прагматических целях смело шли на "модернизацию" марксизма.

Еше в большей мере государственный прагматизм революционеров проявился в декретах Советской власти. Анализ содержания этих документов и количественная характеристика их отдельных параметров показали невозможность однозначной оценки тех из них. которые относились к городским средним слоям. Соотношение мер но привлечению и принуждению "средних" горожан в решениях высших органов Советской власти в общеполитической и социально-экономической сферах составляло почш 50 на 50. В культурной ctjiepe преобладали декреты, утверждавшие "привлекательные" меры в отношении средних слоев города (более 80%).

Высшие органы Советской власти, хотя и действовали во многом по-диктаторски, не абсолютизировали насильственные меры в отношении городсю« средних слоев, часто пытались найти иные способы воздействия на нач. Однако двоякость многих декретов таила в себе опасность их произвольного толкования местными советскими властями.

Учитывая "антибуржуйский" настрой большинства совработников, можно понять, 'по они предпочитали "выбирать" принудительные меры п отношении "мелкобуржуазных" слоев города. Противоре'швость решений высших органоп Советской ачасти использовалась и "мелкими буржуями" для приспособления к трудным социально-экономическим условиям "военного коммунизма".

Общеполитическая линия Советского государства в отношении средних слоев города менялась в соответствии с общим ходом событий. До середины 1918 г. она определялась переустройством политической строя, в следующие 2,5 года - положением дел на фронтах гражданской войны.

Сложной была диалектика привлечения и принуждения "средних" горожан в социально-экономической политике Советской власти. В послереволюционные месяцы преобладали принудительные меры. Новая власть вынуждена была контролировать материальные средства горожан, поскольку еще не "добралась" до деревни. К первой половине 1919 г. власти увеличивают материальную поддержку городского населения, в т.ч. его средних слоев, и сокращают ограшпения социально-экономической деятельности городского "среднего класса". Во второй половине 1919 - первой половине 1920 г. происходит скачок внеэкономического привлечения к труду. С середины 1920 г. поддержка властями средних слоев города стала оказываться чаще, чем принимались решения о трудовых мобилизациях, милитаризации труда и т.п., заметными становились послабления в регулировании мелкопредприниматальской деятельности - предвестники нэпа.

Преобладание интересов государства в декретах, затрагивающих городские средние слои, заметно на протяжении всего рассматриваемого периода. Постоянно нарастало число декретов, принимавшихся в интересах отдельных ведомств, что свидетельствовало о бюрократизашш советского государственного аппарата. Нужно отмстить и высокую долю декретов, принятых в интересах граждан. Их значительное число на первом послерсво-лкпшониом отрезке говорит о том, что молодое советское государство стремилось действовать в интересах широких слоев населения, в т.ч. средних слоев города. Доля решений высших органов Советской власти в интересах граждан всегда оставалась более 1/3.

Наибольшая метамор(}юзл произошла с декретами, декларированными в интересах революции. В октябре 1917 - июне 1918 г. их удельный вес составлял 30%, но затем опустился ниже 10%. В 1919-1920 гг. революционная риторика звучала в единичных документах высших органов Советской власти, 'по еще раз указывает на перерождение большевистской революции. Создание сильного госаппарата становится самоцелью, основная цель революши - уничтожение государства как орудия угнетения - отходит все более на второй план.

Более 80% декретов касалось служащих вообще или их отдельных "страт". Выход на первый план интересов государства вынуждал его высшие «ррганм принимать законы, определяющие положение "винтиков" госаппарата. Мелкие хозяева города меньше интересовали советское государство, но не забывались вопсе.

Изучение распределения декретов по основному содержанию и направленности на отдельные группы городских средних слоев показывает примерное равенство привлечения и принуждения в общеполитической сфере в отношении мелких хозяев города и городских средних слоев вообще. Эти категории "среднего класса" мало интересовали Советскую власть как объекты общеполитического воздействия. Декреты, касавшиеся их, пивным образом относились к социально-экономической сфере. В них преобладали принудительные меры. В отношении большей части служащих в общеполитическом содержании декретов преобладало привлечение, а в социально-экономической сфере наблюдалось равенство "привлекательных" и принудительных мер. В целом можно

*

говорить о "закрепощении" Советской властью' своей служилой опоры, удерживании ее во многом за счет обязанностей в пользу государства. Объективно это отражало традицию российских пласгей выходить из "смутных времен" путем жесткого подчинения интересов всех сословий, начиная со служащих.

Все группы городских средних слоев декретами Советской власти подчинялись интересам государства. Интересы граждан декларированы только в декретах, опосредованно направленных на средние слои города как часть граждан. Под гражданами советское государство понимало "трудящихся" и городским средним слоям как бы веало, коща их по прагматическим соображениям включали в число таковых.

В целом анализ декретов, относившихся к городским средним слоям, показал изначальную сложность и динамичность военно-коммунистических и нэповских мер применительно к этим слоям. "Военный коммунизм", несмотря на желание большевиков удержать власть любой ценой, на обилие принудительных и "закрепоспггельных" мер, не сложился во всеобъемлющую политику в отношении городского "среднего класса". Советскому государству хватало прагматизма и здравого смысла давать средним слоям города Послабления, оказывать материальную поддержку, объективно формируя из них, главным образом из "служилого класса", свою определенную социальную опору.

Наряду с количественной характеристикой был проведен анализ, так сказать, силы и масштабов воздействия на городские средние слои отдельных декретов и деятельности местных органов Советской власти, которые в условиях хаоса революционного времени часто поступали самостийно и произвольно.

Поставив вопрос о становлении политического и социального контроля местных органов "диктатуры пролетариата" над "непролетарскими слоями" города, мы исходили из неприемлемости модных терминов "тоталитаризм", "закрытое общество" и т.п. к отношениям советскою государства и городских средних слоев в рассматриваемый период. Документы не позволяют говорить о полном подчинении Советской властью этих слоев. Она была вынуждена опираться на пах в государственном и партийном строительстве, а из прагматических соображений обеспечения выживания населения давать послабления в социально-экономической сфере. "Диктатура пролетариата" в первые годы своего существования в целом удерживала в нужных для нее рамках политическое поведение средних слоев города, не допускала разрастания до крупных масштабов мелкой предпринимательской деятельности.

При [анализе "военного коммунизма" мы сочли неверным оценивать его только как социально-экономическую политику, подчеркнули единство политического и социального насилия, которое проявилось уже в ходе установления Советской власти. Оно порождалось не только обстоятельствами военного времени, но и идейной доктриной большевиков, подпитывавшейся, психопатологией кризисного времени.

Советская историография подчеркивала "мирный" ход установления власти Советов в Центре России. Это верно, если иметь в виду небольшое число фактов вооруженных восстаний большевиков в городах региона. Но документы свидетельствуют о разнообразии методов политического насилия паи. городскими средними слоями с первых дней существования революционной власти в Центральной России (вооруженный контроль над "старыми" учреждениями и их служащими, насильственное закрытие "буржуазных" газет и жесткое пресечение их распространения, разгоны органов местного самоуправления и Советов с "непролетарским" составом депутатов и др.).

Наиболее опасными для общества были нарушения местными властями прав личности, аресты и расстрелы, по большей части произвольные, бессудные или на основе упрощенной судебной процедуры. В городах Цеюра России "красный террор" начался с

первых послеоктябрьских дней. Нами выявлены факты арестов окало 1200 горожан (в т.ч. как минимум 200 человек из городских средних слоев) по политическим мотивам в конце октября 1917 - августе 1918 г. В изученных исто'пшках отразилось более 600 фактов расстрелов жителей центрально-российских городов как "политических преступников" в этот период. Их "классовая" принадлежность часто не указана. Среди расстрелянных отмечено только 30 представителей городских средних слоев. Думается, что дело было не в "небрежности" составителей документов, а в том, что "под расстрел" мог попасть любой подозреваемый в недовольстве Советской властью. В этом и состоял смысл политического террора как средства устрашения населения.

Несправедливо обращать внимание лишь на силовое подчинение Советской властью местных органов "старого" госаппарата и самоуправления, изначального устрашения широких слоев общества. Выслро выяснялась неэффективность и неразумность подобных методов управления. Многие представители центральных и местных властей проявляли алравомыслие и терпимость в привлечении городских средних слоев к советскому строи-телмггву. В Курске. Костроме. Рязани. Смоленске, Тамбове. Туле возникли и несколько месяцев управляли коалиции Советов с земскими и городскими органами, "комитетами спасения" и им подобными объединениями, отражавшие компромисс революционеров с умеренными политиками, во многом представителями и выразителями интересов средних слоев города. Известно немало фактов отказа местных агентов Советской власти от направления комиссаров в "старые" учреждения, от угроз служащим, стремления привлечь их на сторону новой власти путем убеждения. Трезвомыслящие местные советские деятели постоянно пытались удерживать от широких репрессий против "мелкой буржуазии" города наиболее ретивых "леваков". Поддержку средних слоев города находили меры советских властей по решительному наведению общественного порядка в городах, защите ггх жителей от действий преступников и погромщиков.

Но в целом "революционная целесообразность" брала верх над прагматизмом и здравым смыслом.

Становление политического контроля Советской власти над городскими средними слоями изначально сопровождалось соответствующими сошгалыго-экоиомическими мероприятиями. Нередко политические репрессии дополнялись экономическим террором. Но и в обстановке широкого произвола находились Сонеты, которые могли удерживался в разумных рамках. Однако экономическая целесообразность в тех условиях была редкой и малореалыюй. Экспроприаторские подходы к мелкой собственности неходили и от высшего большевистского руководства, и "подпитывались" снизу, в т.ч. урапшггельно-коммунистически настроенными группами городскш средних слоев. Особенно мощную "подпитку" такие подходы получали от радикальных провинциальных советских работников, требовавших от нейтральной власти жестких мер в отношении всех собственников.

Решающую роль в становлении контроля советского государства нал городскими средними слоями сыграл "красный террор" осени 1918 г. Он стал значительно масштабней репрессий предыдущих месяцев. Число арестованных представителей городских средних слоев в Центре России исчислялось сотнями и выросло в 1,5 раза, минимальные гшфрьг расстрелянных "средних" горожан - с 30 до 150 человек. 15 отаи'пге от первых месяцев Советской влас ¡и террор слал более планомерным, организованным, классово и идеологически обоснованным.

Органы Советской пасти пытались преодолеть крайности в проведении "красного террора" на местах. Изв.етны пример].! освобождения взятых в заложники прелставггтелей городских средних слоев но ходатайству высоких советских руководителей. Какая-то

часть местных Советов вообще не выполняла декрет о "красном терроре". Из 100 с лишним Городов региона информации о "красном терроре" в НКВД не поступило. Советские руководители уездных городов, видимо, здраво рассуждая, не пытались искать врагов революции среди забитого и захудалого мещанства. Особой оказалась позиция руководства Рязанского 1убисиолкома, которое прямо осудило декрет о "красном терроре".

В ноябре-декабре 1918 г. "красный террор" в городах Центра пошел на спад. Устрашение сделало свое дето, подавив всякое желание городских средних слоев к сопротивлению Советской власти.

Значительная часть городского трудового населения местными властями записывалась в "мелкую буржуазию" и не допускалась к выборам Советов. Хотя Конституция РСФСР формально давало избирательное право большинству горожан, на практике во мношх городах Цетра России, главным образом непромышленных, советская политическая система складывалась в деформированном виде. Вследствие ограниченности прав основного населения большей части городов региона - средних слоев, а также высокого уровня их абсентеизма на выборах социальная база Советов оказалась суженной. В 1919-1920 гг. главными избирателями местных Советов стали совслужащие, находившиеся в непосредственной зависимости от органов власти. Постепенно наметилась тенденция к формированию значительной части депутатов из "номенклатурных работников". Названные явления стали существенными причинами складывания в Советской России в первые послереволюционные годы административно- командной системы.

И все-таки, как показывают материалы о советских выборах, полностью "закрытая" для городских средних слоев политическая система была невозможна. Многие "средние" горожане, хотя и иол контролем "диктатуры пролетариата", могли избирать депутатов. Более того, "открыться" для этих слоев вынуждена была правящая коммунистическая партия. Массовый прием в пролетарскую партию "непролетарских алемеитов" породил проблемы устойчивости и надежности низовых партийных организаций. Но партия, нуждавшаяся в виду нацеленности на тотальный контроль над обществом в широкой организационной основе, принимала в свои ряды коммунистов и "не той" пробы.

С осени 1918 г. наряду с политическими репрессиями развернулся экономический "красны!! террор" против мелких собственников города (сочетание арестов с наложением штрафов, контрибуций или освобождением заложников за выкуп, широкая борьба со спекуляцией и мешочничеством, решения о национализации всей торговли, муниципализации деилья, трудовые мобилизации, многочисленные повинности и поборы).

Но и в социально-экономической с(|«ре советские власти не смогли установить полный контроль над городскими средними слоями. Прагматичные советские работники понимали, что уничтожение городской "мелкой буржуазии" приведет к экономическому абсурду. В 1919-1920 п. местные власти периодически допускали свободную торговлю ненормированными продуктами. Редкими были факты национализации ремесленных мастерских. Ограниченными оказались первые результаты муниципализации жилья.

В конечном итоге революционное насилие "диктатуры пролетариата" в отношении "непролетарских слоев грудящихся города" ограничилось политическим и социальным контролем и не дошло до "ликвидации мелкой буржуазии как класса".

В главе третьей "Политические настроения городских средних слоев в октябре 19171920 гг." в первую очередь показана реакция средних слоев города на Октябрьское вооруженное восстание н установление Советской власти на местах. Оговорив трудную уловимость настроений "смутного времени", мы применили многомерный подход к изучению настроений и поведения городских средних слоев на основе документов разной политической ориентации. (Изучены сообщения местных советских властей и газет

различных направлении о политическом положении и поведении средних слоев в городах Центральной России, оценки политических настроений горожан источниками разной политической ориентации, результаты выборов в Учредительное Собрание и Советы).

Анализ показал, 'по во многом умеренная, мирная по формам, мало организованная, рыхлая по составу, немногочисленная по количеству участников, импушсивная политическая активность этих слоев в конце 1917 - начале 1918 г. не смогла сыграть роли противовеса становлению "диктатуры пролетариата". Слабость "мелкобуржуазной контрреволюции" определялась незавершенностью формирования в России существенного по удельному весу и цельного городского "среднего класса" индустриального общества. Особенно заметной была политическая неразвитость многих представителей городских средних слоев, отсутствие у них четкой и устойчивой партийной ориентации. Они больше стихийно бунтовали, чем организованно восставали. Демократические устремления "новых" средних слоев во многом оставались благими пожеланиями, т.к. большинство населения страны исторически привыкло к жестким формам управления. Стоило Советской аласти прибегнуть к суровым мерам борьбы с "мелкобуржуазной контрреволюцией", мещанство начало смиряться с этой властью.

На индивидуальном уровне с первых послереволюционных месяцев представители городских средних слоев продемонстрировали образны разных типов политического поведения. Среди них оказалось немало "искренних революционеров", которые сформировались в дореволюционное время и теперь готовы бьиш фанатично, любой ценой насаждать и отстаивать Советскую власть. Противники "диктатуры пролетариата" в первые месяцы ее существования пытались организационно воздействовать на городские средние слои. Мы насчитали ок. 90 фактов организации ими митингов, забастовок, вооруженных выступлений против Советской власти в октябре 1917 - марте 1918 г. И все же "искренние контрреволюционеры" как партийные активисты, так и "среднеактип-ные" противники революции из "обыватетпекой" среды оказались слабыми борцами против диктаторских порядков.

При изучении политических настроений и поведения городских средних слоев весной-летом 1918 г. выявилось, что решающую роль в формировании их настроений, в возбуждении политической активности сьпрал субъективно-политический фактор, усугубивший обтйктивные трудности, переживаемые страной. Доктриплльные установки пришедших к аласти радикальных революционеров на введение политического и социального котроля над широкими слоями соГхгвенников, помноженные на абсолютизацию военно-силовых методов такого контроля, психологическое революционное нетерпение большинства советских деятелей как центрального, так и местного уровня в особенности, привели к марту-апрелю 1918 г. к обстановке повседневного устрашения и произвола, дальнейшему разрушения хозяйственной жизни в городах Цетра России. В такой обстановке любой городской "мелкий буржуй" мот попасть под политические репрессии, лишиться собственности, службы, возможности заниматься предпринимательской деятельностью. Если реакция городских средних слоев на Октябрьскую революцию и установление Советской власти на местах была неприятием радикальной политической революции, то с весны 1918 г. эти слои поднялись на защиту своего социального статуса от уже прочувствованного натиска "диктатуры пролетариата".

Анализ информации аластей и прессы о массовых настроениях весной-летом 1918 г. показал преобладание тревожных и антисоветских настроений городских средних слоев над благожелательным иди лояльным отношением к таковой.

Исследование поведения средних слоев города на весенних выборах в Советы выявило широкий абсентизм этих слоев, нежелание и неготовность проявлять свои политические настроения в сложной обстановке. Заметной оказалась попытка "средних" горожан провести в Советы умеренных социалистов.

Мирные формы политической активности средних слоев города поведения по-прежнему преобладали. В весенне-летние месяцы 1918 т. произошел сдвиг в структуре требований городского "среднего класса". Политические требования остались главными. Но удельный вес экономических вырос. Недоверие основной массы городских средних слоев Советской аласти, ожидание ее скорого падения снижались. Они вынуждены были бороться за улучшение своего положения в условиях советского режима.

Весной-летом 1918 г. примерно половина высту1глений городских средних слоев, как и ранее, испытывала на себе воздействие политических организаций и органов власти. Невысокой осталась роль правых эсеров и меньшевиков как организаторов "контрреволюционных" выступлений средних слоев города.

В весенне-летние месяцы 1918 г. сократилось участие в политических выступления "новых" средних слоев. Это, вероятно, связано с примирением многих служащих и интеллигентов, работавших в государственных учреждениях, с Советской властью. Но вырос удельный • вес проявлений политической активности "старых" средних слоев. С весны 1918 г. мероприятия "диктатуры пролетариата" чувствительно задели их интересы. Представители мелкособственнических кругов города стали участниками десятков "контрреволюционных" выступлений.

Изучение социального облика и психологии "рядовых" участников антисоветских восстаний в Муроме, Тамбове, Ярославле выявило преобладание среди них сравнительно молодых вьгходцев из низших сословий, которые в 1910-е годы получали неплохое образование и "непыльную" работу. В рядах участников восстаний почти не было собственников. Их мятежность мотивировалась не классовым протестом, а нежеланием утратить результаты нродвгокеиия в служебных делах, неприятием Октябрьской революции, открывавшей доро1у вверх низам общества, способным смести тех, кто уже удобно устроился на средних ступеньках общественной лестницы. Мятежность "обывателя" не была глубокой и устойчивой. Не сумев победить "диктатуру пролетариата" мятежным путем, многие повстанцы попытались делать карьеру в новых условиях.

Весиой-летом 1918 г., как в ходе мятежей, так и других контрреволюционных выступлений городские средние слои оказались заметно связанными с выступлениями других слоев населения. Однако традиционные и "текущие" противоречия, взаимная неприязнь "средних" горожан с дворянами, офицерами, капиталистами, с одной стороны, и рабочими, солдатами, крестьянами - с другой, не позволили создать единый антисоветский фронт в городах Центра России. Сказались и внутренние противоречия "старых" и "новых" средних слоев

Анализ квалификационных оценок политических акций городских средних слоев показал, что после мартовского спада до минимума эта активность вновь начала расти. Однако она так и не достигла уровня конца 1917 г., ч;о свидетельствовало о политической сдержанности средних слоев города в условиях ощутимого контроля "диктатуры пролетариата" над ними. Наряду с- уменьшением количества выступлений городского "среднего класса" нарастал удельный вес крайних форм активности.

Весной-летом 1918 т. стала заметно проявляться поддержка городскими средними слоями Советской власти вплоть до добровольного вступления в Красную Армию сотен их представителей в городах региона. Видимо, какая-то часть "средних" горожан поверила в прочность новой аласти и решила выслужиться при ней.

Наиболее кризисным в отношениях Советской власти и средних слоев города в Центральной России был июнь 1918 г., когда доля "контрреволюционных" выступлений как минимум на 30% превысила процент проявлений просоветской активности.

Весной-летом 1918 г. число выступлений "чисто" стихийного характера снизилось на 70%. Большинство бунтарских действий в ходе своем превращались в политические антисоветские выступления и перерастали в контрревалюютонную активность.

Летние вспышки бунтарской и откровенной контрреволюционной активности город-сютх средшк слоев Центральной России оказались последними попытками этих слоев решительно воспротивиться становлению "диктатуры пролетариата". У городского "среднего класса" не нашлось сильных и сплоченных лидеров и организаций. Да и "рядовые" участники бунтов и восстаний были слабыми и разрозненными "песчинками". Представители Советской власти действовали решительно и жестоко. В итоге к осени 1918 г. население центрально-русских городов окончательно примирилось с "сильной" штастью Советов.

Вторжения "белых" армий и взятие ими некоторых городов региона в конце 19181919 г. не "раскачали" городской "средний класс", который после ухода красновцев, ма-монтовцев или Доброволт,ческой армии сразу возвращался в покорное состояние.

Однако отсутствие открытых антисоветских выступлений вовсе не свидетельствовало о признании городскими средними слоями осенью 1918-1920 годах "диктатуры пролетариата". Количественный анализ сводок местных властен центрального региона показал, что в сентябре 1918-1919 т. преобладала информация об антисоветских и тревожных настроениях этих слоев. Второе место занимали сообщения о благожелательных или лояльных настроениях горожан. Спокойные или равнодушные настроения зафиксированы менее чем в 20% отчетных документов местных властей.

Изучение сотен отчетов 1920 г. дает основание говорить, что до конца гражданской войны в средних слоях города преобладало скрытое недовольство своим положением.

Весьма разнообразную картину показывает и анализ политического поведения и настроений отдельных представителей городских средних слоев в 1918-1920 гг.

Практически все видные провинциальные "искренние революционеры" - выходцы из средних слоев города стали решительными защитниками Советской власти. Мы не знаем ни одного факта ухода крупных советских или партийных работников Центральной России со своих должностей ввиду несогласия с диктаторской политикой выс-тпего советского руководства. "Пламенные революционеры" психологически оказались готовыми к суровым методам удержания аласти.

Очевиден количественный рост "искренних революционеров" уездного и рядового уровней, без которых невозможна была прочность "диктатуры пролетариата" как жестко централизованной системы управления, во многом основанной на преданности делу многочисленных исполнителей. Документы свидетельствуют и о широкой искренней сверхреволюционности "среднеактивных" сторонников Советской власти из городских средних слоев как непосредственных носителей уравнительно-коммунистических настроений. Но из провинции раздавались и голоса "искренних революционеров", критиковавших советское руководство с правых позиций, прежде всего, за репрессии.

В сентябре 1918-1920 гг. известен только один факт вступления представителя городских средних слоев в последовательную вооруженную борьбу с Советской властью на территории центрального региона. АС Антонов, добровольно ушедший летом 1918 г. с поста начальника Кирсановской советской милиции, отправился в Самару и, видимо, участвовал в борьбе Комуча против Советской власти, а в конце года организовал в Тамбовской губернии боевую дружину в несколько десятков человек. Полтора года она вела

индивидуально-террористическую борьбу с местными органами "диктатуры пролетариата", а с августа 1920 г. стала "ядром" крестьянских "партизанских армий Тамбовского края". Исключительный пример деятельности А.САнтонова лишний раз подчеркивает неспособность основной массы средних слоев города к решительной политической борьбе.

Поведение средних слоев города в условиях братоубийственной гражданской войны, смены политических режимов в городах стало лучшей "лакмусовой бумажкой" для определения их скрытых политических настроений. Более всего непосредственные вторжения военных действий в города Центральной России вели к психологической подавленности "обывателя", формировали одну доминирующую установку - выживание любой ценой. Это проявилось в уклонениях от мобилизации людских и материальных ресурсов и в Красную, и в Белую армии.

В политических настроениях средних слоев городов центрального региона летом-осенью 1919 г. наблюдались ожидания "освободителей от большевиков". Но в связи с неразборчивым "белым террором", всевозможными мобилизациями, массовыми поборами и прямыми грабежами Добрармин эти настроения быстро сменялись разочарованием.

Нельзя отрицать искреннего добровольного вступления отдельных представителей городских средних слоев в Красную пли Белую армии.

Анализ нескольких сот биографий дважды кавалеров ордена Красного Знамени показал, что боевой опорой советского государства стали в значительной мере лица, достигшие к 1917 г. среднего социального статуса. Военная защига революционного государства оказалась для них лучшим способом удовлетворения притязаний на более высокое общественное положение.

Применительно к рассматриваемому региону можно назвать единичные, зачастую косвенные (¡»кты добровольною вступления представителей городских средних слоев в "белые" армии. Более известны примеры добровольного ухода с "белыми" из покидаемых ими городов десятков, иногда нескольких сотен "средних" горожан.

Непосредственное вторжение гражданской войны в жизнь городского "мирного обывателя" стало одним из проявлений трагизма социокультурного раскола роо. цйского общества начала XX в. Городские средние слои находились на границе этого раскола, успев впитать некоторые черты современного индустриально-буржуазного общества и сохранив многие традиционные начала. Лишь немногие их представители в годы революции и гражданской войны сделали осознанный выбор в пользу одного из борющихся, так сказать, цивилизационных лагерей. Основная масса городского "среднего класса" оказалась как бы зажатой между противоборствующими силами.

Идеологи и лидеры "красного" и "белого" движения, образованные красноармейские комиссары и белогвардейские офицеры как "поегматериалисты" по духу одинаково неприязненно относились к мещанству. И "красные", и "белые" испытывали недовольство служилой частью "среднего класса". Первые не доверяли ей как служащим "старого режима", вторые - не прощали большинству служащих поступления в советские учреждения. Составлявшие большую часть рядового состава и Красной, и Белой армий крестьяне и казаки как представители традиционного общества испытывая неприязнь ко всему городскому и "иногороднему", не имели психологических "сдержек" при расправах и грабежах в городах.

Главным итогом гражданской войны стало фрусграционное состояние городского "обывателя", его покорность Советской аласти, как более сильной, победившей стороне, при сохранении внутреннего недовольства своим материальным положением.

Рассматрииемые в главе четвертой "Изменения в социальном и психологическом облике городских средних слоев в первые годы Советской власти" материалы привели к выводу, что после 1917 г. зажлггочные мелкие предприниматели, "верхушка" служащих и интеллигенции, которые обьгшо относились советскими властями к "буржуазии", были почти полностью уничтожены как специфическая социальная общность. В статистике конца гражданской войны в городах упоминались единицы хозяев с наемными работниками. Высшие служащие и интеллигенция лишились привилегий, утратили сравнительно высокие доходы, возможности пользоваться домашней прислугой. Те из них. кто остался на территории Советской России, допускались на советскую службу, но лишь единицы "спецов" в провинции получали высокие оклады н панки. В целом "верхи" средних слоер слились с основной массой городского "срелпего класса".

Каппсственный анализ процесса смены политических алит России начала XX в.показал, что правящая традиционная атита слишком долго и жестко препятствовала нродтгженшо на пластный олимп хотя бы единичных представителей стоявших ниже нее слоев общества. Даже ближайшие к верхам, умеренные представители столичной "неправящей типы" весной 1917 г. пошли на подлое устранение от власти членов царского правительства. Но за годы долгой "закупорки" каналов вертикальной политической мобильности в обществе накопаюсь столь много амбициозных алементов. 'гго Временное правительство сразу испытало давление снизу выходцев из провин-цилльиых горожан, более всего из средних слоев. Для последних революционный пуп. продвижения вверх давно стал естественным, а в обстановке 1917 г. и сравнительно легко доступным. Среди первых наркомов преобладали люди, выросшие в тубсрпсютх и уездных городах, достато'шо рано соприкоснувшиеся со столицами, получившие высокий образовательный и культурный уровень. 12 из 40 первых народных комиссаров родились или шдросли в семьях "средних горожан" Центральной России.

"Верхушка" провинциальных служилых средних слоев советского обществ;! вплеталась из массы служащих главным образом наличием сравнительно широких властных полномочий. В социальном плане представители этого типа делились на две основные группы: "идейных" профессиональных революционеров, пренебрегавших материальными благами, и корыстолюбивых проходимцев (были и промежуточные элементы, сочетавшие и то, и другое). В конце гражданской войны позиции "идейных" советских работников были преобладающими и они постоянно боролись за очищение аппарата управления от случайных людей. Отсюда видна значительную неустойчивость, несфор-мированиостъ "верхушки" провинциальных политических средних слоев в этот период.

Владельцы мелких предприятий пережили существенные притеснения, связанные с предубежденным отношением Советской власти к "мелкой буржуазии". Лишь часть ремесленников и городских крестьян сохранила свой социальный статус, но ухудшила имущественное положение. Владельцы мелких торговых заведений, предприятий сферы услуг, самостоятельные извозчики к 1920 г. но'пи исчезли. Видимо, большинство из них, оставаясь в городе при споем мелком хозяйстве, выбирало единственным него1 тиком заработка сельскохозяйственный труд. Часп. бывшей "мелкой буржуазии" поступала на советскую службу, осуществив тем самым горизонтальную мобильность на уровне средней социальной страты.

После Октябрьской революции "старые" средние служащие и интеллигенты в основном остались на своих служебных местах или переместились с общественной, частной, кооперативной службы на государственную советскую. Они потеряли маленькие дореволюционные привилегии и во многом возможности продвижения по службе ввиду "непролетарского происхождения". Неприспособленная к предпринимательству, прн-

выкшая жить на одну зарплату, эта часть городских средних слоев в условиях "военного коммунизма" оказалась в наиболее трудном материальном положении. В политической структуре советского общества рядовые специалисты заняли также среднее наложение. Они имели некоторые, официально ограниченные, возможности распоряжения государственной собственностью, которые позволяли поддержать физическое существование на минимальном уровне.

После 1917 г. мелкие собственники, частично продававшие свой труд, и низшие служащие-домовладельцы в массе своей сохранили мелкое хозяйство. Даже при наличии такового у низших средних слоев Советская власть относила их к "пролетариату" и нередко выдвигала в советские руководители "среднего звена". Низшим служащим подняли зарплату, сократив разрыв с заработками служащих средней и высокой квалификации. Значительная часть низших средних слоев города улучшила свои жилищные условия, получив как "пролетарский элемент" возможность переселения в дома "бурж\.иии". Но в условиях гражданской вошгы их жизненный уровень, как и всех горожан, в целом упал. В соответствии со своей традшшонной психологией эта оОщса :лшая категория больше надеялась не на "пролетарскую" власть, а на свой напряженный труд, возможность что-то урывать из бесхозной государственной собственности.

Городской "средний класс" сумел выжить в тяжелую годину, большинство его представителей не выпало из своих социальных ячеек, т.е. не маргинатизнровалось и сохранило определенный потенциал для экономического возрождения. Другое дело, что в послереволюционные годы внутри городских средних слоев произошли серьезные перегруппировки, деформация и архаизация социального облика. К концу 1920 г. большая часть городских мелких собственников, хотя и сохраняло свой социальный статус, существовало на таком уровне, который обеспечивал минимальные возможности для выживания. Для подъема своих хозяйств им был нужен нэп "всерьез и надолго".

Однако противником такой политики выступали служащие разросшегося советского бюрократического аппарата. В конце гражданской войны, когда денежная зарплата мало что значила, а большинство служащих получало "непролетарский" паек в советском аппарате оставались либо "борцы за идею", либо расхитители и приспособленцы, либо ни к чему более не приспособленные люди. Они не могли допустить подлинной экономической свободы. В конечном итоге эта многочисленная, наиболее бюрократическая и наименее квалифицированная часть служащих стала одной из социальных опор тех политических сил, которые постепенно свернули нэп и тормозили экономические реформы в советской обществе.

В данной главе рассматривается психология выживания "мелкобуржуазных слоев" города, показаны формы мещанской мимикрии к условиям "военного коммунизма". К числу легальных способов приспособления следует, прежде всего, отнести массовое поступление средних слоев города на советскую службу в целях получить денежный заработок и повышенную категорию классового пайка. Часть городских средних слоев ради выживания подыскивала или пытала :ь сохранить другие легальные занятия. Во мношх городах Цегггралыюй России шело ремесленников по сравнению с дореволюционным периодом увеличилось. Это произошло за счет перешедших к разрешенному Советской властью меткому производству представителей других профессий. Как только появлялась возможность заняться легально мелкой торговлей или извозом, желающие сразу находились. Распространенным легальным способом экономического выживания городских средних слоев стал переход значительной их части к сельскому хозяйству как основному или важному дополнительному занятию.

Некоторые способы бытового приспособления средних слоев города, будучи легальными по форме, во многом были недопустимы по содержанию. К числу таковых относились проявления рвачесгва. Часто превращалась в спекуляцию разрешенная торговля отдельными товарами. Весьма заметной формой приспособления широких слоев населения Советской России, в т.ч. средних городских слоев, в рассматриваемый период являлось "мешочничество". Мы относим его к полулегальным способам добычи пропитания, т.к. власти временами разрешали легальные поездки граждан за определенным количеством продуктов. Но условиях сильнейшего дефицита люди постоянно рисковали, пытаясь провесги побольше продовольствия.

Одним из главных запретных способов приспособления "мещанства" к трудному военно-коммунистическому быту яшшлись "манипуляции" с продовольственными карточками. Вынужденной формой нелегального бытового поведения городских средних слоев в период "военного коммунизма" стало уклонение от многочисленных, непосильных повинностей и поборов. Сочетанием традиционных и "благоприобретенных" в анархичную революционную эпоху черт психологии выживания горожан явились массовые хищения казенного и бесхозного имущества. Своеобразной формой приспособления сов-служащих явились их мелкие хлоунотребдешш служебным наложением рати получения дополнительных материальных благ'.

Результатом спада политического сопротивления городских средних слоев Советской власти и начала приспособления к новому строю стала подача прошений органам власти в надежде на мирное правовое решение своих житейских вопросов. Ьолее всего подавала жалобы служилая часть "среднего класса", представители которой рассчитывали на защиту советским государством интересов своих служащих. Небольшое число жалоб от "торгово-иромьшшениого алемеита" и других групп средних слоев города свцдетел1>ствовало об их явной подавленности, потере всяких надежд на благосклонность советских властей. По содержанию среди жалоб от городских средних слоев в 1919 г. выделялись жалобы на произвол и аресты со стороны местных властей. В 1920 г. на первые места выходят жалобы на реквизиции, конфискации и другие ущемления материального положения.

Изучение преступности городских средних показало, что даже в критической исторической огтуации "обыватели" в массе своей оставались законопослушными. Число "средних" граждан отдельных городов региона, попавших иод суд, исчислялось единицами. Группировка преступлений показала, что две трети из них составляли кражи, хищения, спекуляция и тому подобные нарушения законов из корыстных побуждений. 15% составили разли'шые должностные преступления советских служащих, 'го отражало проникновение в "смутное" время в аппарат управления множества ирохотимцев, ис-пользовавшцх власть в примитивно-корыстных целях.

Стремление "диктатуры пролетариата" к титан,ному контролю пал социально-экономической С(1«рой жизни общества давало в первые послереволюционные годы небольшие результата. При наличии у советских властей информации о массовых кражах, хищениях, спекуляции, мешочничестве они реально осуждали только единичных преступников. Чем самым создавались условия для возникновения и длительного функционирования в советское время "теневой экономики", официально запрещенной, но в целом неподконтрольной властям. В условиях жеегкого и неэффективного военно-коммунистического распределения продуктов "черный рьгнок" и другие запретные "экономические зоны" давали большинству горожан важные дополнительные, порой единственные источники для выживания, а для их предприимчивой мелкособственнической части возможности сохранять, пусть и не всегда официально, свой имущественный статус.

В заключении диссертации сфюрмулнрованы оснопные концептуальные положения, выносимые на защиту.

1. Изучение политических, социальных и психологических процессов первых лет истории советского общества показало, что городской "средний класс" дореволюционной России не сложился как класс индустриально-буржуазного общества. Он сохранял мно-ше традиционные "донндустриальные" черты, оказался на ipainme социокультурного раскола и вследствие этого пережил драматический, а в чем-то и трагический период своей истории. 11олитическая аморфность не позволила ему сыграть роль "противовеса" ратпкатыюи революции в стране. Из его среды вышло немало постмагериалнстски, антнмещапски настроенных радикалов, которые стали инициаторами социальной революции, ставившей свое)') целью уничтожение частой собственности и создание общества "всеобщего равенств;)". Радикальных революционеров поддержали нищающие, особенно в условиях первой мировой войны, мелкособственнические и другие "средние" элементы города. Они в меньшей мере сознатсльио, в большей мере в эмоционально-отчаянных. стихийно-бунтарских формах усилили "антибуржуйский" натиск осени 1917 г., в т.ч. против экономически и социально устойчивых "мелкобуржуазных слоев". В период Окгябр1>скоп революции городские средние слои оказались политически расколоты.

■ 2. Пришедшие к власти большевики приступили к реализации докгрииальиых установок па ликвидацию "мелкой буржуазии как класса" путем установления пат ней жесткого политического и социального контроля, обобществления ее собственности. Им удалось сравнительно легко подавить в целом умеренно-контрреволюционное сопротивление городских средних слоев и добиться их внешней лояльности "диктатуре пролетариата". Они быстро получили поддержку части этих слоев, настроенных либо искренне уравшггельно-коммунистическн. либо беснриншнпю-карьеристски. В значительной мере из этой части "среднего класса" большевики создали достаточно крепкое для удержания власти "ядро" провинциальных советских управленцев, "красных" командиров и комиссаров. Хотя многие представители этого "ядра" демонстрировали произвол, советские государственные руководители в целом держали их под контролем, отсекая одиозные алемен-ты и направляя энерппо провинциальных управление» на решение революционных задач. Дня поддержания широкого политического и социального контроля над всем обществом Советской власти мало было преданных энтузиастов и карьеристов. Требовалось создать массовый государственный аппарат. Большевистские лидеры открыли широкий доступ в советские учреждения и даже представительные органы и партийные организации многочисленным сравнительно образованным и имеющим управленческие навыки представителям городских средних слоев.

3. Труднее было советским властям установить контроль над социально-экономическим поведением городских средних слоев, которое сохраняло нематую самостоятельность в полулегальной и "теневой" формах. Поняв невозможность обеспечения хотя бы минимального уровня жизни населения страны только государствепно-раснре-делитсльными мерами, со вас кие руководители стали прибегать к прагматическим решениям в социально-экономической сфере. Они не осуществили "чевенгуризации" городов, сохранили многие виды мелкой частной собственности, предоставляли "средним" горожанам возможности заниматься само обеспечением продуктами. "Военный коммунизм" никогда не был всеохватывающей системой, даже в пору своего "расцвета" в 1919-1920 гг. сочетался с послаблениями мелкособственническим алементам в социально-экономической сфере. В свете этого излишними представляются споры историков о конкретных инициаторах нэпа. Главным его инициатором была жизиь, не

позволявшая революционерам-утопистам создать полностью "закрытое" общество. Во всей последующей советской истории проступали периоды "неонэпа", "огттепели", "хозрасчета и самофинансирования", а в конечном итоге произошел, пусть болезненный и "головотяпский", но неизбежный отход от тотального государственного регулирования экономикой и социальной сферой. Десятилетиями зажатое, деформированное мелкособственническое сознание прорвалось наружу в вызывающем "купецком" поведении "новых русских", которое традиционно было притягательным для российского "мелкого буржуа".

4. Внутренние политические настроения большинства "среднего класса" были далеко не благожелательными в отношении к Советской власти. Но эти слои оказались неспособными к организованной и решительной антисоветской борьбе в условиях ликвидации всех некоммунистических организаций и полнппеской "атомизации" общества. Загнанные вовнутрь "контрреволюционные" чувства городских "обывателей" изредка прорывались наружу при вторжениях в Сонете кую Россию белогвардейских армий. Однако и "белые" относились к городским средним слоям презрительно, жестко и разнузданно, требовали от них физической и материальной поддержки. В целом средние слои города пережили трагическую "зажатость" между противоборствующими лагерями гражданской войны, покорились судьбе и подчинились победившей "красной" стороне, оставаясь в душе во многом "антисоветчиками". Политическое двоедушие, противоречия между речами с трибун и "кухонными" разговорами в поведении зна'штетыюн части "средних" горожан на долгое время стали характерной чертой советского общества. В современный "посткоммунистический" период такое двоедушие породило "демократическое оборотничесгво" немалого числа высших и особенно средних номенклатурных работников, "рядовых" коммунистов из служащих и шгтечли гейтов.

5. Естественно-исторические изменения социальной стратификации городских средних слоев, происходившие в начале XX в. через разрастание маргинальных, переходных их групп, после Октябрьской революции были прерваны политикой большевиков, основанной на упрощенно-вульгарных представлениях о социальной структуре будущего "коммунистического общества", в котором не находилось места для "мелкобуржуазных элементов". Под воздействием этой политики стала происходить обратная, противоестественная маргинализация городских средних слоев. "Верхние" их, "полукапи-талистическне" социальные типы в результате "ликвидации эксплуататорских классов" опустились на уровень "рядовых" средних слоев. Многие "полупролетарские элементы" были искусственно подтянуты вверх по социальной лестнице, и те из них, которые стали советскими служащими, также оказались на уровне "рядовых" средних стоев. Образовалась некая "некапиталистическая" структура населения. Наиболее ярким ее проявлением стало как бы "осередпячивание", уплотнение средних слоев города. Но практически все они находились в положении беднейших мелких хозяев, нацеленных главным образом на физическое пыживание. Масса советских городсюк мелких собственников была весьма инертной. Это впоследствии породило многие противоречия, а в чем-то и конечную неудачу нэпа и длительное существование "военно-коммунистической" системы в СССР.

"Психология выживания" не была единственной формой жизнедеятельности городских средних слоев. "Мелкобуржуазные элементы" города даже в тяжелых экономических условиях гражданской войны использовали малейшие возможности для дополнительного, "теневого" обогащения. Подобные устремления моментально усиливались при послаблениях советских властей в с<[>ере экономию!. Неслучайно в период современных

реформ основу российского Бизнеса формируют традиционно предприимчивые, привыкшие "крутиться" в советское время "средние" горожане.

В примечаниях даются сноски на использованные при написании диссертации источники и литературу. В приложении помещены 14 таблиц, характеризующих некоторые количественные параметры социальною облика, политического поведения и настроений городских средних слоев в изучаемый период.

В конце работы содержится библиография источников и литературы, изученных при написании диссертации, которая включает перечень 137 документальных публикаций, 118 комплектов газет и журналов, 72 архивных фондов, 438 книг, статей, авторефератов диссертаций.

Всего по теме диссертации опубликовано 52 работы общим объемом более 55 пл. Основное содержание исследования изложено в следующих публикациях:

1. Русский бунт - бессмысленный и беспощадный / По1ромиое движение в юродах России в 1917-1918 гг. Монография. Тамбов: Изц-во ТГУ, 1995. 10 н.л.

2. Анатомия одного мятежа / Тамбовское восстание 17-19 июня 1918 г. Монография. Тамбов: Изд-во ТГУ, 1995. 18 пл. (в соавторе!ве с Ю.В.Мещеряковьгм).

3. Октябрьская революция и средние юродские слои: Учебное пособие. Тамбов, 1988. 5,5 пл.

4. Определение численности средних юродских слоев, мелкой буржуазии города, носителей мелкобуржуазной психологии накануне Октябрьской революции (на материалах Черноземного Центра) // Средние городские слои в Октябрьской революции и гражданской войне". М., 1984. 0,7 пл.

5. Социальный облик Тамбова (1636-1917) // 'Тамбов на карте генеральной...". Тамбов, 1986. 0,6 ил. (в соавторстве с Ю.А.Мизисом).

6. Страницы истории Тамбовского края. Воронеж: Центрально-Черноземное издательство, 1986. 1,5 пл. (член автор, коллектива).

7. Великая Октябрьская социалистическая революция. Энциклопедия. М., 1987. 1 пл. (член автор, коллектива).

8. Великий Октябрь. Атлас. М., 1987. 0.2 пл. (член автор, коллектива).

9. Участие передовых представителей средних городских слоев в Октябрьской революции // Великий Октябрь - торжество идей марксизма-ленинизма. М., 1987. 0,5 ил.

10. Великий Октябрь - торжество идей марксизма ленинизма // Исгорггя СССР. М., 1987. № 5. 0,3 пл. (в соавторстве с В.П.Будцаковым).

11. Обсуждение проблемы средних слоев в революции // Вопросы истории. М., 1987. № 10. 0,25 пл. (в соавторстве с В.Д.Орловой).

12. Партийное строительство в городах Цетрального Черноземья в первые годы пролетарской диктатуры // Вопросы партийного строительства в Центральном Черноземье в 1917-1933 гг. Тамбов, 1988. 0,9 пл.

13. Средние городские слои в трех российских революциях // Общественные науки. М., 1988. № 1. 0,3 пл. (в соавторстве с Л.Г.Протасовьгм).

14. Причины преобладания эсеров в Советах Центрального Черноземья весной 1917 г. // Непролетарские партии России в трех революциях. М., 1989. 0,5 пл.

15. Соотношение сознательности и- стихийности в революционных выступлениях средних городских слое в осенью 1917 г. // Городские средние слои в трех россий -ских революциях. М., 1989. 1,2 пл. (в соавторстве с Л.Г.Протасовьгм).

16. Численность и состав городских средних слоев в 1920 г. в свете предпосылок новой экономической политики // НЭП: экономика, политика, идеология. Тамбов, 1991. 0,2 пл.

17. Городские средние стой Центральной России в револющюнных событиях марта-октября 1917 г. // Великий Октябрь. Политические партии России и СССР. Со-шалистические преобразования в стране. Владимир, 1991. 0,2 ил.

18. Волнения городских средних слоев весной-летом 1918 г. и "июльский кризис" Советской власти // История Советской России: новые идеи, суждения. Тюмень, 1991. 0,1 пл.

19. Советы и городские средние слои в 1917 г. // Общественные организации России в 1917 г. М., 1991. 0,5 пл.

20. Сравнительная характеристика политической активности городских средних слоев в первой и второй русских революциях // 1917 год в исторических судьбах России. М., 1992. 0,2 пл.

21. Маргинализация городского населения Черноземного Центра в начале XX в. // Формирование и развитие социальной структуры населения Центрального Черноземья. Тамбов, 1992. 0,2 пл.

22. "Военный коммунизм" в восприятии "рядовых" современников // Человек, культура, общество. Тамбов, 1992. 0,1 пл.

23. Тамбовская интеллигенция XIX - XX веков // Очерки истории культуры Тамбовской области. Тамбов, 1993. 0,8 пл.

24. "Антоновский НЭП" (организация и деятельность СТК Тамбовской губернии) // Отечестве! и гая история. М, 1993. № 4. 0,8 пл. (в соавторстве с С.А.Есиковым)

25. Избирательные права населения провинциальных городов Центральной России в первые годы Советской власти // Общественно-политическая жизнь российской провинции. Тамбов, 1993. 0,2 пл.

26. Изменения в политической ориентации городских средних слоев осенью 1917 г. // 1917 год в исторических судьбах России. М., 1993. 0,2 пл.

27. В.И Ленин о роли и месте средних городских слоев в революционном процессе // Октябрьская революция. Народ: ее творец или заложник? М., 1993. 0,6 пл.

28. Бунтарские выступления в городах в конце 1917 - первой половине 1918 г. как симптом гражданской войны // Происхождение и начальный этап гражданской войны. 1918 г. 4.1. М., 1994. 0,2 пл. (в соавторстве с С.А.Есиковым).

29. Население зажиточных усадеб Тамбова в 1917 г.: социальный и демографический аспекты // Проблемы исторической демографии и исторической географии Центрального Черноземья". Москва-Курск, 1994. 0,3 ил. (в соавторстве с В.Д.Орловой).

30. К вопросу о партийкой принадлежности А.С.Агггонова // Политические партии. История и современность. Орел, 1994. 0,2 пл. (в соавторстве с С.А.Есиковым).

31. К вопросу о социальной опоре большевистского государства // Гражданская война в России. М., 1995. 0,1 пл. (в соавторстве с В.Л.Дьячковьш).

32. Политические настроения средних слоев провинциальных городов Центра России во второй половине 1918 г. // Общественно-политическая жизнь российской провинции. XX в. Выи. 2. Тамбов, 1996. 0,3 пл.

33. "Мятежный обыватель" (обобщенный портрет участника антисоветских восстаний в провинциальных городах России летом 1918 г. // Революция и человек. М., 1996. 0,2 пл.

34. Проект "Интегральная история на локальном уровне". Предварительные результаты сбора данных и компьютерного анализа // Материалы 11-й международной конференции ассоциации "История и компьютинг". М., 1996. 0,1 пл. (на англ. яз.)

35. Приспособление ради выживания (Мещанское бытие эпохи военного коммунизма) // Революция и человек. М., 1997. 0,8 пл.

36. 200 лет Тамбовской губернии. 60 лет Тамбовской области. Историко-статисгический сборник. Тамбов, 1997. 3 пл. (член автор, коллектива).

37. Революционное насилие и средние городские слои // Общественно-политическая жизнь российской провинции. XX в. Вып. 3. Тамбов, 1997. 1 пл.

Текст диссертации на тему "Городские средние слои в период формирования основ советского общества, октябрь 1917 - 1920 гг."

московский педагогический государственный университет

а

* На правах рукописи

ШРОВИЧ

3

ГОРОДСКИЕ СРЕДНИЕ СЛОИ В ПЕРИОД ФОРМИРОВАНИЯ ОСНОВ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА.ОКТЯБРЬ 1917-1920 гг. (ПО МАТЕРИАЛАМ ЦЕНТРА РОССИИ)

Специальность 07.00.02-0течественная история

Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук

Научный консультант- доктор исторических, профессор

Э.М. Щагин

Президиум ВАК России

(решение от ИО ^

присудил ученую степень ДОКТОРА

Москва 1998

ОГЛАВЛЕНИЕ

СТР

ВВЕДЕНИЕ......................................................................................................................................... 3

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ГОРОДСКОЙ «СРЕДНИЙ КЛАСС» РОССИИ НАЧАЛА XX ВЕКА: СОЦИАЛЬНЫЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ......................................................................47

1.1 Социальная стратификация и социальная типология

городских средних слоев провинциальной России в начале XX в...............................................47

1.2 Предпосылки и мотивы политизации городского "среднего класса"....................................73

1.3 Роль и место представителей средних слоев города в формировании партийно-

политической системы России (1890-е - октябрь 1917 гг.)......................................................98

1.4. Массовая политическая активность городских средних слоев

в 1900- 1917 гг..................................................................................................................................139

ГЛАВА ВТОРАЯ. ПОЛИТИКА "ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА" В ОТНОШЕНИИ "НЕПРОЛЕТАРСКИХ СЛОЕВ ТРУДЯЩИХСЯ ГОРОДА".......................................................157

2.1.Формирование политической линии советского руководства в отношении "мелкобуржуазных слоев города"..................................................................................................157

2.2.Становление политического и социального контроля местных органов «диктатуры пролетариата" над «непролетарскими слоями» города..............................................................194

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАСТРОЕНИЯ ГОРОДСКИХ СРЕДНИХ СЛОЕВ В

ОКТЯБРЕ 1917 - 1920 ГГ...............................................................................................................240

3.1 Реакция средних слоев города на Октябрьское вооруженное восстание и

установление Советской власти на местах...................................................................................240

3.2. Обострение политической борьбы в городах весной-летом 1918 г. и

средние слои.....................................................................................................................................270

3.3 Политические настроения городских средних слоев

во второй половине 1918 - 1920 гг................................................................................................295

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ИЗМЕНЕНИЯ В СОЦИАЛЬНОМ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ ОБЛИКЕ ГОРОДСКИХ СРЕДНИХ СЛОЕВ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ....338

4.1 Трансформация социальной стратификации средних слоев города и их участие в формировании "нового класса"......................................................................................................338

4.2 Психология выживания "мелкобуржуазных слоев" города в условиях революции и гражданской войны....................................................................................................................380

ЗАКЛЮЧЕНИЕ............................................................................................................. ^.......407

ПРИМЕЧАНИЯ..............................................................................................................................411

ПРИЛОЖЕНИЯ..............................................................................................................................446

БИБЛИОГРАФИЯ

502

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность. Отношение общественности России к городским средним слоям (мещанству в традиционном российском обозначении этого понятия) в течение XX в. пережило весьма странную метаморфозу. В начале столетия мещан ругали все: от политически крайне правых философов-идеалистов до леворадикальных социалистов-материалистов. Наиболее решительными оказались социал-демократы, которые вслед за своими первоучителями К.Марксом и Ф.Энгельсом объявили, что мещане как "мелкие буржуа" лишены будущего.Самая радикальная часть российской социал-демократии - большевики, придя к власти, повели борьбу с "мелкобуржуазными слоями" общества, стали на практике превращать мелких городских собственников в неимущих "пролетариев". В 30-е годы советское руководство заявило о ликвидации в городах всех "частнособственнических элементов". Служащие в официальных документах как бы сливались с рабочим классом. Только за интеллигенцией признавалась определенная социальная самостоятельность, да и то в унизительном обозначение как "прослойки".Отмечалось также наличие определенных "мелкобуржуазных пережитков" в быту и сознании советских людей.

В конце XX в., чуть ли не с точностью до наоборот, представители самых разных общественно-политических направлений заговорили о необходимости возрождения или становления в современной России "среднего класса". Особое внимание этому классу уделяют прозападнически ориентированные либеральные реформаторы, надеющиеся на появление в стране средних слоев как массовой социальной опоры "рыночной экономики" и гаранта политической стабильности. В начале 1990-х годов к разговорам политиков и публицистов подключились ученые-обществоведы. (1)

Однако и в рассуждениях представителей общественности и в работах ученых сразу проявились очевидные "слабости". Первая и главная из них связана с желанием увидеть в России "средний класс" западного образца и даже отметить какие-то его успехи в период "рыночных реформ". Но забывается, что этот класс, как и любой другой, может быть результатом только длительного и

только собственно российского естественно - исторического развития. Иначе говоря, и политики-реформаторы и подыгрывающие им ученые хотели бы насаждения "сверху" собственнического "среднего класса" так же, как революционеры хотели мероприятиями "сверху" его уничтожить.

Вторая слабость явно проистекает из конкретно-исторической не изученности дореволюционного, и советского "среднего класса". В такой ситуации берущиеся за изучение становления или возрождения современного "среднего класса" обществоведы не могут даже опереться на сколько-нибудь четкие определения самого понятия "среднего класса" прошлой России. Собственные их дефиниционные попытки выглядят весьма неубедительно и расплывчато. Так, В.И.Умов утверждает, что с конца XIX в. в России начали появляться свободные личности (инженеры, ученые, преподаватели, профессора, предприниматели, купцы - меценаты, независимые интеллектуалы). Они якобы к 1917 г. составили "ядро" среднего класса, обещавшего со временем стать зрелым и многочисленным. (2) А.С.Орлов пишет об "интеллектуально могущественном среднем классе монархической России", состоявшем из дворян, интеллигенции, купцов, промышленников, духовенства и офицерского корпуса. (3) Оба автора заявляют, что "погром 1917 года" и "кровавый период" революции и гражданской войны привели чуть ли не к полному физическому уничтожению дореволюционного "среднего класса".

Применительно к советскому периоду современные обществоведы признают только существование служилых средних слоев и огосударствленной "народной интеллигенции". (4) Они не замечают, что в большинстве городов страны в советское время оставались сотни тысяч мелких частных домовладений, зачастую находящихся в пользовании самих старых хозяев или их прямых потомков. Да и государственные квартиры (не говоря уже о кооперативных) до всякой приватизации фактически являлись мелкой частной собственностью их "съемщиков". Обычной практикой были продажа, дарение, переход по наследству этих квартир. Миллионы советских горожан владели небольшими огородными и дачными участками. На протяжении всей советской истории существовали частные портные, сапожники, мастера по ремонту квартир, мебели, сан-

техники, автомобилей и тому подобные "мелкие предприниматели". Несмотря на всяческие ограничения и запреты, в советском обществе никогда полностью не исчезала мелкая частная торговля, официально называвшаяся спекуляцией. Для очень многих людей мелкое предпринимательство в области ремесла, торговли, извоза, сдачи жилья было основным, а часто и единственным источником существования.

Основная масса советских служащих и интеллигентов по своему социально -правовому положению, доходам, образу жизни также являлась средней "прослойкой". Какая-то часть интеллигенции имела "побочные заработки", а порой и основные доходы от частной практики в области репетиторства, зубоврачебного дела, от "левых" концертов и т.п. Немалое число литераторов, художников, скульпторов, живя главным образом на гонорары, фактически являлось "лицами свободных профессий".

Другое дело, что в советском обществе большинство видов мелкой предпринимательской деятельности жестко ограничивалось тотальным контролем государства и тем самым деформировалось или вовсе уходило в сферу "теневой экономики". Поэтому правильнее говорить сейчас не о возрождении или становлении вновь городского "среднего класса", а о преодолении излишнего государственного вмешательства в сферу его жизнедеятельности, выправлении вызванных таким вмешательством деформаций и тем самым создании естественных условий для развития этого класса.

Объект исследования. Для понимания механизмов возникновения отмеченных деформаций необходимо обратиться к истокам советской истории. Объектом исследования в предлагаемой диссертации является история городских средних слоев провинциальной России первых десятилетий XX в., главным образом в 1917-1920 гг.

Цель и задачи диссертации. Основная цель диссертации - изучение политических, социальных и психологических аспектов истории городских средних слоев на стадии формирования основ советской общественной модели, выявление механизмов их "вживания" в новое общество и активного влияния на его будущий облик.

Автор был бы удовлетворен, если удалось в достижении этой цели решить следующие задачи:

- выявить специфику социального облика российских городских средних слоев начала XX в., степень их развитости как части рождавшегося в России индустриально-капиталистического общества;

- определить роль городского "среднего класса" в российских революциях на массовом, партийно-групповом и индивидуальных уровнях;

- рассмотреть сочетание социальных, политических и психологических мотивов революционного, умеренно-либерального или контрреволюционного поведения отдельных групп и представителей этих слоев, взаимодействие стихийности и сознательности, партийности и корпоративности в их политической активности, возможности городского "среднего класса" стать противовесом радикальной революции в стране.

- изучить сочетание теоретических постулатов, управленческого прагматизма и житейского здравого смысла в политике центральных и местных органов коммунистической партии и советского государства, соответствие реальных результатов социально-политического развития российского провинциального города дореволюционным представлениям большевистских лидеров о месте мелкой буржуазии в будущем социалистическом обществе.

- раскрыть механизмы изменений политических настроений городского "среднего класса" в условиях становления жесткого политического и социального контроля революционных властей; оценить его способность к сопротивлению "диктатуре пролетариата", понять психологию политического выбора отдельных групп и представителей городских средних слоев в обстановке "твердой" Советской власти; обратить внимание на типологию массовой политической активности и поведения отдельных личностей в революционную эпоху, подчеркнуть трагизм "зажатости" средних слоев города между противоборствующими лагерями в гражданской войне, душевного разочарования и в "красных", и в "белых", вынужденного примирения с победившей советской стороной.

- провести специальный анализ трансформации в первые годы Советской власти предреволюционной социальной стратификации городских средних слоев во взаимодействии со становлением социально-политической структуры советского общества и формированием провинциальной части "нового класса".

- исследовать «психологию выживания» средних слоев города в период революции и гражданской войны.

В территориальном плане объектом исследования стали почти 200 провинциальных городов 14 губерний Центральной России. Мы не включаем в свое исследование Москву как столичный мегаполис, существенно отличавшийся от губернских, уездных и заштатных городов провинции. Выбор региона обусловлен, прежде всего, его исторически традиционным тяготением к Москве и восприятии в обществе как Центра России. Применительно к нашей теме существенно и то, что исследуемые губернии и соответственного города в 19171918 гг. были связаны общим управлением со стороны Московского областного Совета. Наконец, в течение всего изучаемого периода центральный регион был особой компактной территорией, находившейся (за исключением редких эпизодов вторжений "белых" армий в его южные пределы) под контролем Советской власти. Поэтому, так сказать, чистота революционного эксперимента над городскими средними слоями здесь проявилась в наибольшем виде.

При определении хронологических рамок исследования мы исходили из того, что октябрь 1917 - 1920 гг. стали "формирующим этапом" советского общества. Сложившиеся в этот период взаимоотношения "пролетарского" государства и "непролетарских слоев трудящихся города" качественно не менялись в последующие десятилетия советской истории. Нэповская и другие "оттепели" являлись лишь частичными послаблениями для мелких собственников в социально-экономической сфере жизни при неизменном политическом и идеологическом недоверии правящих коммунистических кругов к "мелкобуржуазным" слоям населения.

Историография. Как справедливо заметили Е.Н.Городецкий и С.А.Покровский, до 1960-х годов изучение городских средних слоев Советской России было практически невозможно по причине неприязненного отношения

к ним со стороны Сталина, считавшего "промежуточные прослойки" враждебными социализму силами . (5) Ясно, что при таком отношении вождя партии мещанство быстро оказалось "забытым сословием". Историки, литературоведы, писатели упоминали о них вскользь, да и то в критическом плане. Вся эта критика корыстолюбия, политической пассивности, бездуховности и косности мещанства явно противоречила здравому смыслу. В ней отсутствовало понимание того, что городские средние слои являлись естественным результатом российской истории и просто-напросто не могли быть чем-то иным.

В 70-е годы в отечественной исторической науке стала разрабатываться проблема "российские революции и городские средние слои. Однако и разработчики этой проблемы (а среди них, что греха таить, и автор этих строк) также были далеки от понимания естественного хода вещей. Мы все больше говорили об активных участниках революционного движения из прогрессивной части средних слоев города, о складывании союза этих слоев с рабочим классом и тому подобных "идеологически выдержанных вещах".

К сожалению, за рамки такого подхода не смогли выйти авторы наиболее "фундированной" и оригинальной во многих сюжетах коллективной монографии о городских средних слоях дооктябрьской России. (6) Конечно, возможности, безусловно, солидного авторского коллектива заранее были ограничены установкой на показ следования средних слоев города за гегемоном-пролетариатом. Но в монографии заметны и чисто научные недостатки. В.П.Булдаков и его соавторы явно "перебирают" с характеристикой поведения в революционную эпоху средних слоев столиц и во многом вскользь пишут о провинциальных "средних" горожанах. Чрезмерной представляется нацеленность авторов на поиск политической партии, которая бы наиболее адекватно отражала интересы "среднего класса".

Мы не вправе перечеркнуть "пионерские" заслуги в самой постановке и изучении вопроса о городских средних слоях России в 1917 г. и в первые послеоктябрьские годы липецкого историка Н.И.Вострикова. Но вынуждены констатировать, что в целом он не смог выйти за рамки традиционной историко-партийной парадигмы. Его первая книга повторяет печально известный метод

иллюстрирования безоговорочно принятых партийных оценок отдельных событий революции 1917 г. подобранными "под них" фактами. (7) К сожалению, не стала новым шагом в изучении средних слоев города 1917 - 1920 гг. и следующая книга Н.И.Вострикова. (8) Она отличается изначальной заданностью выводов, сформулированных уже в заголовке, чрезмерной опорой на цитаты из ленинских работ и партийных документов (ссылок на них больше, чем на архивные источники).

В 70-е годы появились первые монографии, посвященные "вовлечению" городских средних слоев в "социалистическое строительство", преобразованию их социального облика в первые годы Советской власти. (9) Названные книги были идеологически "заданы" на обоснование в целом плавного и бесконфликтного "врастания" средних слоев города в советское общество. В связи с таким подходом их авторы главным образом изучали период нэпа и обходили неудобный для такого обоснования период "военного коммунизма".