автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Графико-орфографические и языковые особенности рукописных книг типографского собрания РГАДА N165, 166, 167

  • Год: 2011
  • Автор научной работы: Ладыженский, Игорь Михайлович
  • Ученая cтепень: кандидата филологических наук
  • Место защиты диссертации: Москва
  • Код cпециальности ВАК: 10.02.01
Диссертация по филологии на тему 'Графико-орфографические и языковые особенности рукописных книг типографского собрания РГАДА N165, 166, 167'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Графико-орфографические и языковые особенности рукописных книг типографского собрания РГАДА N165, 166, 167"

Учреждение Российской академии наук Институт русского языка имени В. В. Виноградова РАН

ГРАФИКО-ОРФОГРАФИЧЕСКИЕ И ЯЗЫКОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ РУКОПИСНЫХ КНИГ ТИПОГРАФСКОГО СОБРАНИЯ РГАДА № 165,166, 167

Специальность 10.02.01 — «Русский язык»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ладыженский Игорь Михайлович

МОСКВА 2011

и ЯП?

4843750

Работа выполнена на кафедре общего и русского языкознания Государственного образовательного учреждения Государственного института русского языка имени А. С. Пушкина и в отделе исторической лексикографии и исторической грамматики русского языка Учреждения Российской академии наук Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Вадим Борисович Крысько

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Алексей Алексеевич Гиппиус

кандидат филологических наук Анна Юрьевна Козлова

Ведущая организация: кафедра русского языка

филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета

Защита диссертации состоится «21» апреля 2011 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 002.008.01 при Институте русского языка им. В. В. Виноградова РАН по адресу. 119019, Москва, ул. Волхонка, 18/2.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН.

Автореферат разослан марта 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук

Б. Л. Иомдин

Общая характеристика работы

Актуальность данного исследования определяется несколькими обстоятельствами. Монографическое лингвистическое описание книжных памятников — весьма традиционный аспект изучения письменного наследия Древней Руси. Однако и на сегодняшний день число не введенных в научный оборот или малоизученных рукописных книг древнерусского периода значительно превышает количество исследованных. Комплексное лингвистическое описание отдельных рукописей должно являться непременным условием дальнейшего расширения и углубления наших знаний об истории русского языка. В настоящее время в Институте русского языка им. В. В. Виноградова РАН ведется работа по исследованию и изданию древнерусского Пролога, и расширение круга привлекаемых к исследованию рукописей Пролога позволит более детально представить историю его бытования на Руси. Уточнение датировки и локализации рукописных книг, чрезвычайно важное в связи с вопросами истории отдельных литературных текстов и распространения книжной культуры на территории Древней Руси, приобретает особое значение на фоне работы над Сводным каталогом славяно-русских рукописных книг XIV в.

Объектом диссертационного исследования являются три рукописных пергаменных кодекса: Прологи Рукописного отделения собрания Библиотеки Московской синодальной типографии РГАДА № 165, 166, 167 (далее — Т165, Т166, Т167; в тексте диссертации - Тип. 165, Тип. 166, Тип. 167).

Как было установлено В. В. Калугиным [1992], рукописи Т165, Т167 отражают деятельность одной книгописной мастерской. Пролог Т166 имеет один общий с Т167 почерк (явно ученический), что позволяет нам объединить в исследовании данные памятники, сблизить их датировку и локализацию. В связи с вопросами истории древнерусского Пролога рукописи упоминались в работах архиеп. Сергия (Спасского) [1997, 1: 321], Е.А.Фет [1977: 92], Л.П.Жуковской [1983: табл. 1], С, А. Давыдовой [1999: 67], Л. В. Прокопенко [2009]. Т167 привлекался в качестве дополнительного (псковского) источника в диссертации Е. В. Горской [2002]. Однако комплексному монографическому описанию кодексы не подвергались.

Рукописи Т165, Т167 в каталоге ЦТ АДА [1988: 236-240] датируются второй половиной XIV в., однако А. А. Турилов предположил, что кодексы были созданы только во второй четверти XV в. (запись в листе использования).

A.А.Покровский [1916: 258-259] из-за отсутствия записей счетчика и ярлыков хранения в Прологах Т165 и Т167 не решился сделать какие-либо выводы о происхождении данных памятников. Т. В. Ильина [1978: 83, 145] рассматривает их в ряду псковско-новгородских, но никак это положение не обосновывает.

B. В. Калугин [1992: 273-287] на основании некоторых особенностей орфографии предположил псковское происхождение кодексов.

В ходе исследовательской работы с рукописями Типографского собрания РГАДА нам удалось установить связь рукописных книг Т165 и Т167 с Прологом Т166 (их объединяет один из почерков — писец I, см. с. 9-10, 12). Т166 в каталоге ЦТ АДА [1988: 231-233] датируется серединой XIV в. А. А. Покровский [1916: 258-259] на основании имени счетчика (Степан Ананьин) пришел к выводу о том, что книга поступила на Московский печатный двор в 1679 г. из Пскова. Составители каталога ЦТАДА полагают, что на ярлыке, фрагмент которого сохранился на

3

внутренней стороне верхней доски переплета, был упомянут псковский Никитский монастырь.

Во всех трех рукописных книгах легко вычленяются почерки основных (старших) книгописцев-мастеров и писцов, чья работа носит явно ученический характер. Это обстоятельство делает тем более интересным и актуальным исследование этих памятников, так как позволяет затронуть малоизученные аспекты древнерусской книжной культуры — формирование профессиональных книгописных навыков древнерусских писцов, формирование орфографической традиции. Вероятно, в 20-30-е гг. XV в. с Прологами Т165, Т167 работал реставратор. Нам удалось установить личность реставратора — им является дьякон церкви Архангела Михаила во Пскове Даниил, переписавший в 1425 г. Пролог на сентябрьскую половину года (Синодальное собрание ГИМ № 839, далее — С839; в тексте диссертации — Син. 839). Пролог С839 давно введен в научный оборот, однако сама личность профессионального писца-каллиграфа Даниила не привлекала внимания исследователей. В нашей работе С839 используется как дополнительный источник.

Предметом исследования является взаимосвязанная деятельность коллективов писцов, работавших над кодексами Т165 и Т167, Т166, их каллиграфические и лингвистические навыки, а также работа реставратора, особенности диалектов писцов, церковнославянский книжный узус, отраженный в тексте.

Новизна исследования определяется тем, что в диссертации впервые данные книжные памятники комплексно анализируются с лингвистической точки зрения, при этом специально рассматривается деятельность скриптория, всех переписчиков Т165, Т167 и Т166 с выявлением и учетом уровня их квалификации и индивидуального опыта.

Целью работы является палеографическое и лингвистическое описание Прологов, которое предполагает: 1) рассмотрение коллективной работы книгопис-цев над рукописями, анализ их профессиональных навыков, знаний, умений; 2) анализ особенностей орфографического и грамматического узуса, на который опираются начинающие и профессиональные книжники; 3) выявление особенностей говора (говоров) писцов, работавших над книгами; 4) уточнение времени и места создания памятников.

Поставленная цель предполагает решение комплекса конкретных задач:

1) на палеографическом уровне: а) выявить общие и индивидуальные особенности почерков писцов Т165, Т167 и Т166; б) определить место кодексов в 1рафической и орфографической традиции Древней Руси; в) описать совместную деятельность коллективов писцов в процессе работы над книгами, определить роль каждого переписчика, уровень его квалификации; г) описать работу реставратора над Т165 и Т167, уточнить время и место реставрации книг;

2) на орфографическом уровне: а) выявить общие и индивидуальные орфографические навыки писцов, степень их зависимости от орфографии антиграфов; б) выявить и проанализировать региональные орфографические особенности, представленные в тексте Прологов; в) выделить элементы последовательной орфографической техники, определить индивидуальные орфографические предпочтения писцов;

3) на языковом уровне: а) определить основные фонетические особенности диалектов писцов; б) рассмотреть и проанализировать некоторые элементы мор-

фологической системы книжного языка (прежде всего вариативность отдельных форм и возможные отклонения в сторону живых говоров писцов); в) по возможности рассмотреть непосредственно связанный с орфографией книжный орфоэпический узус, на который опирались писцы.

Сформулированные цели и задачи определяют некоторые ограничения при отборе материалов исследования. Так, при описании фонетических особенностей Прологов в первую очередь нас будут интересовать регионально маркированные явления, т. е. те, что позволяют судить о диалектной принадлежности писцов. При рассмотрении морфологии текста прежде всего будут анализироваться те элементы системы, в которых представлены колебания и отклонения от церковнославянского книжного узуса. Кроме того, будет рассмотрена морфологическая система, представленная в тексте основных переписчиков, поскольку их лингвистические навыки характеризуются наибольшей самостоятельностью.

Основными научными методами исследования являются описательно-сопоставительный, интерпретационный и метод количественного анализа.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что в работе на основании выявленных палеографических и лингвистических особенностей решается вопрос о датировке и локализации Прологов Т165, Т167 и Т166, и это позволяет определить их место в ряду источников по истории русского языка; на материале текста основного писца Т165 и Т167 анализируется техника употребления графем ъ.и ь во второй половине XIV в., а также расширяются материалы по вопросу ассимилятивного смягчения согласных, что позволяет уточнить хронологию и особенности этого фонетического процесса в отношении некоторых групп согласных.

Результаты исследования могут найти применение при дальнейшем изучении истории русского языка, книжной церковнославянской традиции, орфографической и орфоэпической нормы, при анализе деятельности скрипториев и атрибуции памятников древней письменности, а также при исследовании Пролога как литературного памятника. Это определяет практическую значимость работы.

Структура работы: диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, списка литературы и двух приложений.

В первой главе излагаются исходные (базовые) теоретические положения, а именно: основные аспекты лингвистического изучения древнерусского рукописного наследия, принципы датировки и локализации письменных памятников, основные (известные) сведения об истории и текстологии древнерусского Пролога.

Во второй главе дается палеографическое описание исследуемых рукописных книг. Специально рассматривается работа над кодексами реставратора XV в.

В третьей главе анализируется орфография Прологов Т165 и Т167 с точки зрения отражения в ней особенностей антиграфов. Делаются выводы о количестве оригиналов, с которых книги списывались.

Четвертая глава посвящена употреблению еров писцами Т165, Т167 и Т166: смешению ъ и ь с в и с в тексте одних (недостаточно квалифицированных) писцов и упорядоченной орфографической технике, представленной в тексте других книжников.

В пятой главе анализируются фонетические особенности кодексов, а также решается вопрос их локализации.

В шестой главе разбираются некоторые аспекты морфологии текста основных писцов рассматриваемых Прологов.

В Заключении формулируются общие выводы исследования.

Приложение 1 включает состав чтений древнерусского Пролога, содержащихся в рассматриваемых списках. В Приложении 2 приводятся иллюстрации, необходимые для атрибуции почерков писца I (общего для кодексов Т167 и Т166) и реставратора (F).

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры общего и русского языкознания Государственного института русского языка имени А. С. Пушкина и Отдела исторической лексикографии и исторической грамматики русского языка Института русского языка имени В. В. Виноградова РАН, а также были представлены на конференциях:

— XXV Пушкинские чтения. А. С. Пушкин и Россия: Язык — Литература — Культура — Методика. Москва, Государственный институт русского языка имени А. С. Пушкина. 24-25 ноября 2005 года.

— Международная научная конференция «Кирилло-Мефодиевские чтения». Москва, Государственный институт русского языка имени А. С. Пушкина, 15-18 мая

2006 г.

— Международная научная конференция «Кирилло-Мефодиевские чтения». Москва, Государственный институт русского языка имени А. С. Пушкина, 15-18 мая

2007 г.

Положения, выносимые на защиту:

— Исследуемые Прологи были созданы в одном скрипгории двумя коллективами писцов, среди которых были профессиональные книжники и начинающие книгописцы. При этом Т166 отражает принципиально иной (в сравнении с Т165 И Т167) тип взаимодействия писцов. Если в Т165 и Т167 участие нескольких переписчиков по крайней мере отчасти было вызвано стремлением ускорить процесс создания книг, то Т166 явно отражает уроки книжного письма, когда за работой профессионального переписчика наблюдают начинающие, время от времени сменяя его для выполнения каллиграфических упражнений.

— В 20-30-е гг. XV в. Прологи Т165 и Т167 были отреставрированы во Пскове профессиональным книжником-каллиграфом дьяконом Даниилом. Причиной реставрации послужили исходная дефектность кодекса Т165 и ущерб, нанесенный Прологу Т167.

— Кодексы Т165 и Т167 были переписаны с трех антиграфов — двух Прологов пространной редакции на сентябрьскую половину года, отражающих различные орфографические традиции (и лишенных при этом каких-либо ярких региональных особенностей), а также Пролога краткой редакции на мартовскую половину года новгородского происхождения.

— В отношении употребления еров — графем, во второй половине XIV в. практически лишенных фонетического значения, — в текстах разных писцов представлены различные явления: эффекты, свойственные бытовому письму (писцы А, С, Е, Н, Г), а также строго упорядоченная (графически обусловленная) орфографическая техника писца В.

— Употребление неэтимологических еров в тексте основного писца Т165 и Т167 свидетельствует о том, что ассимилятивное смягчение согласных в XIV в. было широко представлено в некоторых северо-восточных говорах древнерусского языка.

— Морфологические особенности исследуемых Прологов отражают консервативность книжного грамматического узуса, характеризующегося преимущественно покорным следованием церковнославянской норме.

— Языковые особенности Прологов Т165, Т167 и Т166 не соответствуют представлению об их псковско-новгородском происхождении. Кодексы, судя по всему, были созданы во второй половине XIV в. на территории северо-восточной Руси (возможно, в Москве).

Основное содержание работы

Глава I. Исходные теоретические положения. В разделе 1.1 рассматриваются проблемы лингвистического описания древнерусских рукописей. Церковнославянские письменные памятники могут изучаться с разными целями. Прежде всего, поскольку богослужебные книги составляют основной корпус сохранившихся текстов, именно они являются главными источниками исторической грамматики и исторической диалектологии. Во-вторых, книжные тексты являются основным источником изучения истории русского литературного языка. В-третьих, мы должны учитывать и собственно исторический, историко-литературный и текстологический интерес к древним рукописям. При анализе древних текстов необходимо учитывать целый комплекс факторов, затрудняющих однозначную интерпретацию представленных в тексте языковых явлений (таких как возможное влияние антиграфа, какой-либо «чужой» орфографической школы, отражение на письме орфоэпической традиции и пр.), так как только в этом случае можно быть уверенным в объективности полученных выводов. Таким образом, монографическое лингвистическое описание древних рукописей должно быть многоаспектным, поскольку в зависимости от времени создания, региона, числа писцов и их квалификации различной может быть и извлеченная из источника лингвистическая информация. Однако, несомненно, любой дошедший до наших дней письменный источник заслуживает самого пристального внимания.

Раздел 1.2 посвящен принципам датировки и локализации письменных памятников. Недатированные рукописные книги традиционного содержания датируются, как правило, на основании палеографических и лингвистических данных. Однако палеографические методы датировки позволяют датировать рукописи с точностью лишь до полувека. Кроме того, без учета собственно лингвистической информации и такая датировка бывает не всегда возможной. Так, нередко при датировании книжных памятников раннедревнерусского периода учитывается отражение / неотражение в тексте процесса падения редуцированных.

При датировании пергаменных рукописей второй половины XIV — XV в. важно учитывать возможное отражение следов второго южнославянского влияния. Исследования М. Г. Гальченко [2001а; 20016] показывают, что второе южнославянское влияние протекало неравномерно и графико-орфографические инновации прежде всего (в конце XIV в.) проявились в рукописях, созданных в Москве и Лисиц-ком монастыре Новгорода, в начале XV в. они появляются в тверских книгах, тогда

7

как псковские памятники, последовательно отражающие явления второго южнославянского влияния, датируются лишь серединой XV в.

Место создания неподписанных рукописей, как правило, устанавливается на основании лингвистических данных. Ключом к определению региональной принадлежности рукописи являются ее графико-орфографические особенности. Соответствие системы, представленной в анализируемом тексте, известным системам надежно локализованных памятников позволяет с высокой долей вероятности определить принадлежность рукописи к тому или иному диалектному региону.

В разделе 1.3 излагаются основные сведения об истории и текстологии древнерусского Пролога. Пролог представляет собой сборник кратких житий и поучений, расположенных в календарном порядке. Большинство дошедших до нас Прологов полугодовые, на сентябрьскую и мартовскую половины года. Проложные сказания характеризуется краткостью и простотой изложения. В настоящее время принято говорить о бытовании в Древней Руси краткой и пространной редакций Пролога (ранее использовались порядковые обозначения редакций: первая и вторая), им противопоставлен стишной Пролог, переведенный в XIV в. в Сербии и сравнительно мало распространенный на Руси.

Пролог — один из наиболее популярных в Древней Руси литературных памятников («своеобразная православная энциклопедия» [Фет 1987: 376]) и при этом один из наиболее сложных в текстологическом плане. Е. А. Фет насчитывает около трех тысяч сохранившихся списков различных рукописных Прологов. Количество списков, а также значительный объем Пролога всегда являлись главным препятствием для комплексного научного изучения данного памятника. Однако благодаря работам таких исследователей, как архиеп. Сергий, JI. П. Жуковская, Б. А. Фет, С. А. Давыдова, Л. В. Прокопенко, О. В. Лосева, в настоящее время прояснены многие факты истории и текстологии Пролога. Установлены и уточнены редакции (а также соотношение редакций) древнерусского Пролога, определены греческие оригиналы житий, источники учительной части. В рамках нашего исследования важным является наблюдение О. В. Лосевой [2009: 128] над особенностями списков различных редакций Пролога: «Если практически все списки Прологов краткой редакции XIII-XIV веков написаны в новгородско-псковской земле, то среди ранних списков пространной редакцией многие не новгородского происхождения. Например, язык Прилуцкого Пролога и Прологов ГИМ Син. № 244, 245, 246, 247, Усп. № 3 перг., РНБ Погод. № 59 не отражает каких-либо черт новгородского или псковского диалектов».

Глава П. Палеографическое описание Прологов. Раздел 2.1. посвящен Прологам Т165 и Т167. Своим содержанием эти книги дополняют друг друга (Т165 содержит чтения на октябрь-декабрь, Т167 — на январь-март), состав писцов однороден; судя по всему, книги создавались в одно время как «комплект». Чтения (исходные) на октябрь-февраль относятся к пространной редакции древнерусского Пролога. Мартовские чтения соответствуют краткой редакции Пролога с тропарями и литургическими замечаниями. Пролог Т165 содержит 97 листов; в тексте множество утрат, в том числе отсутствуют начало и конец. Т167 также дошел до нас без начала и конца, со значительным числом утрат, от переплета сохранилась только верхняя крышка. В настоящее время кодекс содержит 108 листов.

Кроме инициалов и заголовков в рукописях отсутствуют какие-либо украшения. В обоих кодексах сохранилось четыре заголовка к месячным чтениям: к ноябрю (Т165, 36а) и декабрю (Т165, 84а), а также к февралю (Т167, 43а) и марту (Т167, 94а). В Т167 заголовки февраля и марта представляют собой чернильный контур, закрашенный киноварью. По-видимому, контур выполнялся самими писцами. Инициалы и заголовки в Прологах Т165, Т167 писались как самими переписчиками (контур) в процессе (или после) написания текста (простые инициалы, имеющие чернильный кошур), так и отдельным мастером после заполнения листов текстом (плетеные и простые инициалы с киноварным контуром и подкраской или без нее). Мы не нашли в рукописях никаких примет, позволяющих предположить, что рубрикатор — один из писцов.

Границы почерков были определены В. В.Калугиным [1992], в его статье работа книгописцев отражена в виде таблицы, которую мы полностью воспроизводим. Наши уточнения к таблице даны курсивом.

Писцы Т165 Т167

Писец Л 1а-35г 94а—976; 99а-108г

Писец В 36а-66г 1а-23г

Писец С 67а-83г 85а-93в; 44в, 46в

Писец И 75г _

Писец Е 84а-97б 30а-41г

Писец Б Л. 97б-г; инициалы на 2в 24а-29г;

(реставратор) (М), 246 (М), 30а (М), 306 41г-42г;

(Стьги), 34а (М)); заголовок 46в-г

к ноябр. чтениям на 36а

Писец в - 41г; 43а-44в (верхние 6,5

строк), 44г-46в

Писец Н 47а-84г

Писец I - 97в-98г

Писец I - 102а

Набор графем, используемых писцами, стандартен для второй половины XIV в., нет 8, з (а) употребляется только в числовом значении; также преимущественно для выражения числового значения служат ■«■ и 3 (в редких случаях эти графемы появляются в именах); I, как правило, пишется в конце строки и в именах. Графема е (в значении к) присутствует в орфографии большинства писцов; при этом начертание ее сильно варьируется (от е, временами почти не отличающегося от е, у писца В, до е, наклоненного влево с длинным, вытянутым вверх язычком, у писца Н). Наряду сив той же функции могут встречаться о (о широкое) и особые по начертанию о: с ресничками внутри кольца (писцы А, С, Н, Г), с двумя горизонтальными линиями ((7) и о с крестом внутри (С, (?). Буква Ъ1 пишется только как ъ и I, Из диакритических знаков обычными являются точка, две точки и знак спири-туса ("), все они ставятся над неприкрытыми гласными. Распределение графем оу и у, I* и л строго упорядочено: су и (г. пишутся после гласных и в начале слов, а по-

еле согласных — соответственно у и а. При этом а не может писаться после шипящих и ц (в данном случае пишется ь).

Особенности начертаний букв соответствуют эпохе позднейшего русского устава: буква ж имеет очень маленькую головку; перекладины к, 1« косые и расположены вверху строки, петли еров, -в и б у большинства писцов набухшие; V пишется в виде расщепа с маленькой ножкой.

Наиболее квалифицированным книгописцем является писец В. Его почерк наиболее устойчив и изящен. При этом буква ж, в отличие от других почерков, всегда имеет выраженную головку, иногда достигающую 1/3 от размера всей буквы; буква у изображается в виде расщепа, который не опускается ниже середины ножки; часто встречающаяся буква е мало отличается от обычной е. Писец В очень скупо (в отличие от других) использует надстрочные знаки — кроме титла и покрытия очень редко используется знак спиритуса над буквами ни о широкое. Явно ученический характер носят работы писцов (3, /, J. Писцом J переписаны две строки. Его почерк неумел и содержит разнородные элементы: ж крупное с крупной головкой, -6 вписан в строку, петля ъ чрезвычайно крупна (во всю строку). Писец б переписал несколько листов (см. таблицу). Его почерк крайне небрежен, толщина линий не меняется в зависимости от направления пера. Для характеристики писца любопытна следующая деталь: он не использует простое титло, а только титло с выносными буквами (или покрытие). В устойчивых сокращениях типа &ъ, оць писец «выносит» точку и рисует покрытие (оць Т167, 45г, бу Т167, 46а, стаи Т167, 45в). Писец / переписал 1,5 листа. Вероятно, он сам выполнил инициал Т (Тии) на 97в. Важно отметить, что он не использует графему е и не знает букву й (об этом мы можем судить по написанию: мазимшана Т167, 97в). Этот почерк является общим для Прологов Т167 и Т166. Писцы А, С, Е и Н переписали значительные фрагменты текста. Однако не вызывает сомнения тот факт, что и они не являются профессиональными книжниками. На это указывает внешняя небрежность письма, усиливающаяся время от времени. Из палеографических данных на недостаточную квалифицированность указывает изменчивость начертаний определенных графем. Орфографическая техника этих писцов сильно зависела от орфографии антиграфов.

Отдельно в диссертации рассматривается работа реставратора (2.1.5.). Причиной реставрации послужили исходная «дефектность» рукописи Т165 (чтения на декабрь не были дописаны) и ущерб, нанесенный Прологу Т167: были утрачены последний лист тетради III, последующая тетрадь и первые три листа тетради V; кроме того, были утрачены последний лист тетради VI, листы, заканчивающие чтения на январь, и, вероятно, лист, следовавший за тетрадью VII. Утраченные листы были отрезаны — во всех случаях сохранились следы от ножа; надо полагать, утраченная тетрадь также была удалена.

Переплеты рукописей идентичны. При этом Т167 переплетался дважды, и второе переплетение, несомненно, связано с деятельностью реставратора. Для обоснования этого прокомментируем проделанную им работу: 1) после листа 23 была вставлена тетрадь из шести листов (лл. 24-29), восполняющая утрату чтений

на 16-22 января; 2) на столбце 41г был выскоблен текст после Слова «еже не осудит никогоже о всяком деле» и начаты чтения на 31 января; чтения на январь дописаны были на последующем, прикрепленном к тетради, листе; 3) на листе 46в-г реставратор также по выскобленному тексту написал «Поучение на Сретение Господне» — заканчивалось оно на последующем, вставленном им и впоследствии утраченном листе.

Первоначально Пролог Т165 заканчивался памятью преп. Феодоры (30 декабря) на столбце 976. Реставратор там же начинает писать «Слово о празднословии», но дописывал он его, как и чтения на 31 декабря, вероятно, на прикрепленных (и впоследствии утраченных) листах. Остальная проделанная им над Т165 работа сводится к следующему: были дописаны некоторые пропущенные инициалы (на листах 2в (М), 246 (М), 30а (М), 306 (Сгыи), 34а (М)), а также пропущенный заголовок к ноябрьским чтениям на столбце 36а.

По всем внешним признакам (качество пергамена, чернил, каллиграфич-ность почерка) реставратор — профессиональный книжник.

Нами была установлена идентичность почерка реставратора и переписчика рукописи Синодального собрания ГИМ № 839. Рукописная книга С839 представляет собой краткую редакцию Пролога на сентябрьскую половину года. Благодаря исследованию А. А. Покровского [1916:364-365] известно, что Пролог был привезен из Пскова в 1679 г. В 1788 г. рукопись была передана Патриаршей (Синодальной) библиотеке. Из записи писца на 1716—в следует, что книга была заказана игуменом церкви Св. Петра (Середкина [Сироткина] монастыря) Григорием и старостой (этой же церкви) Харигоном Пукшиничем. Упоминание Середкина монастыря позволяет точно установить место создания Пролога — Псков. Писец Даниил (Да-нило) называет себя дьяконом церкви Святого Михаила (Архангела), т. е. это священнослужитель, который одновременно являлся писцом-ремесленником, изготавливавшим книги на заказ. Для атрибуции мы соотнесли комплекс примет, учитывая технику начертания каждой отдельной буквы, употребление знаков препинания и знаков диакритики, варьирование начертаний букв (и надстрочных), устойчивые сокращения с выносными буквами, лигатурные написания букв в конце строки. Кроме того, мы сравнили технику разлиновки тетрадей, хотя она в меньшей степени может быть индивидуальна.

Прологи Т165, Т167 реставрировались не из-за ветхости, поэтому мы не можем предполагать, что изготовлены они были задолго до реставрации (этому противоречат и палеографические данные). При этом, учитывая стоимость пергаменных книг в Х1У-ХУ вв., сложно предположить, что ущерб Прологу Т167 был причинен в ближайшее после изготовления время. Книги реставрировались не позднее второй четверти XV в., следовательно, нет достаточных оснований для поздней датировки исходного состава кодексов. Первоначальная датировка рукописей в каталоге ЦТ АДА кажется нам наиболее вероятной. Так как датировка памятников тесным образом связана с проблемой их локализации, к этому вопросу мы вернемся после анализа языковых особенностей текста.

2.2. Пергаменный кодекс Типографского собрания РГАДА № 166 представляет собой Пролог второй редакции на декабрь-февраль. В настоящий момент рукопись содержит 182 листа. В каталоге ЦГАДА Пролог датирован серединой XIV в. На Московский печатный двор книга поступила в 1679 г. из Пскова [По-

кровский 1916: 258-259]. Книга реставрировалась и не сохранила первичного переплета. Нынешний переплет совпадает, вероятно, со временем добавления бумажных листов (первая четверть XVI в.) и представляет собой доски в коже с тиснением, крепление шнуровое. Ряд признаков сближают этот памятник с Прологами Т165, Т167: качество пергамена, техника изготовления и разлиновки тетрадей, художественная манера исполнения инициалов, а также инвентарь графем и особенности их начертаний, имеющие значение с точки зрения абсолютной хронологии появления графических инноваций (единственное отличие связано с употреблением графемы е: в Т166 эта буква исключительно редка — пять примеров на всю книгу). Кодекс делится на две части: первая содержит чтения на декабрь (2 об.^47г); вторая — чтения на январь и февраль (48в-182г, окончания февральских чтений утрачены). Такому делению соответствует и исходная сигнатура тетрадей. Большая часть декабря переписана 3-м писцом (первую тетрадь переписал 1-й писец). Вторая часть почти полностью переписана 1-м писцом. При этом в рукописи выделяется по меньшей мере девять почерков. Распределение их чрезвычайно сложно и интересно.

Писец К переписал большую часть текста: лл. 3-7 полностью; лл. 48-182 (начиная с 103а работа этого переписчика неоднократно прерывалась другими писцами);

I: 8а (16 строк); 28в-29а (до гви на 9-й строке); 32в (со слова етьрою на 18-й строке) - ЗЗг (до слова еъдо\ю, заканчивающегося на 6-й строке); 34а-г;

¿: 8а (с 17-й строки)-28б; 29а (с 9-йстроки)-31г; 35а-42г; 43а (с 7-й строки)-47г; '

М: 32а-32в (до: ...ною [ражже|ною] на 18-й строке); ЗЗг (со слов: овы-мечемь [так!] — на 6-й строке); 43а (6 строк);

Лг: 103а (строки 24-25 — до поно (в слове поношенью) на 25-й строке);

О: 104а (18 строк); 1116; 1126 (с 3-й строки) - 112г; 113а (с лнтинь (слова костАнтинь) на 5-й строке); 1136 (с 23-й строки) - 113в; 124а (с 8-й строки)-124в (по 11-ю строку); 124в (с 16-й строки) - 124г (по 21-ю строку); 126а—126г; 127а (с 18-й строки) - 1276; 127г; 1296 (с 7-й строки) - 129в (по 24-ю строку); 130а (с 14-й строки); 1306 (с 6-й строки) - 130г (по 20-ю строку); 131а (со 2-й строки по 24-ю); 131г (с 16-й строки по 23-ю);

Р: 105а (с 16-й строки) - 105г (до се на 21-й строке); 129а (с 6-й по 9-ю строку); почерк довольно изящен, едва заметно наклонен влево;

121в (с 25-й строки); 121г (с 6-й по 15-ю строку);

Я: 1226 (с 8-й строки) - 122в; 123а (с 30-й строки); 123в;

135а (с 5-й по 15-ю строку);

Г: 167а (с 9-й строки) - 167г.

Пролог Т166 отражает совершенно иной (в сравнении с Т165 и Т167) тип взаимодействия писцов. Смена писцов в процессе работы над книгой отражает различные этапы овладения каллиграфическими навыками. Перед нами явно уроки книжного письма, когда за работой профессионального переписчика наблюдают начинающие, время от времени сменяя его для выполнения каллиграфических упражнений. Только писцы К и I являются квалифицированными книжниками. Остальные не были профессионалами, им доверялись незначительные фрагменты текста, которые они, вероятно, переписывали под наблюдением основного писца 12

(учителя). Каллиграфическая техника всех писцов чтений на январь-февраль однородна (при различиях в написаниях нескольких отдельных графем). Все писцы второй части используют одни надстрочные знаки, точку пишут внизу строки (такой однородности нет среди писцов Прологов Т165 и Т167), в то время как писцы I, L, М, участвовавшие в переписывании первой части книги, пишут точку на верхнем уровне строки. Почти не используется писцами 1рафема е. Такая однородность, вероятно, обусловлена тем, что важным ориентиром для неопытных книгописцев являлась каллиграфическая и орфографическая техника профессионального писца, руководившего их работой.

То обстоятельство, что в Прологах Т166 и Т167 имеется общий почерк, разумеется, вынуждает нас пересмотреть вопрос датировки этих рукописей. Мы полагаем, что создание данных рукописных книг не должен разделять значительный промежуток времени. Кодексы Т165, Т167 последовательно отражают все особенности позднейшего русского устава (следов второго южнославянского влияния нет), их орфография также типична для второй половины XIV в., поэтому и рукопись Т166, как мы полагаем, должна датироваться именно этим периодом.

Глава Щ. Проблема антиграфов Прологов Тип. 165 и Тип. 167. Усвоение орфографических правил в средневековье происходило в процессе обучения в скриптории. Норма во многом определялась тем корпусом текстов, которые переписал писец. Естественно в таком случае ожидать, что менее квалифицированный писец (переписавший незначительное число текстов) в большей мере оказывается зависимым от орфографии антиграфа, чем писец профессиональный, доверяющий собственному опыту. В Прологе Т167 не вызывает сомнения инородность мартовских чтений. Судя по всему, они переписывались с архаичного списка краткой редакции Пролога, содержащего тропари и литургические замечания. При этом текст мартовских чтений характеризуется значительным числом примеров смешения ц. и y, неупорядоченным употреблением -б и существенно отличной от других частей текста Прологов традицией употребления еров.

Анализ орфографии Прологов Т165 и Т167 (сравнение разных фрагментов, переписанных одним писцом: писцами С, Е, а также А, переписавшим чтения на октябрь в Т165 и на март в Т167) позволил выделить несколько пар признаков (примет), характеризующих орфографию антиграфов. Это: 1) употребление / отсутствие у и ъ после шипящих (в том числе ф); 2) различение / неразличение на письме Д. мн. и Тв. ед. существительных, написание -мь в окончании М. ед. полных прилагательных, причастий и местоимений, нетематических глаголов наст. вр. 1 л. ед. ч. и т. п., а также употребление только флексий на -ть в 3 л. наст. вр. и смешение ъ и ь в данных позициях; 3) наличие / отсутствие написаний типа имАнем, т. е. смешения пив корне в косвенных падежах существительных на -мл и словах, производных от них; 4) написание слова монастырь как монастырь или монастырь.

Первый антиграф (A-I) характеризовался написанием после шипящих только ю; последовательным различением Тв. ед. и Д. мн. существительных муж. и ср. рода, написанием -мь в М. ед. прилагательных, причастий, местоимений; употреблением флексий на -тъ в 3 л. наст. вр. глаголов; написанием только с в корне су-

ществительных на -ма в косвенных падежах и производных; написанием монастырь. Второй антиграф (А-П) характеризовался противоположным набором признаков. Выделение двух антиграфов, разумеется, условно, в действительности им могли соответствовать как две книги, так и две группы источников.

Особого внимания заслуживает текст писца В: его орфографическая техника вполне самостоятельна и потому не должна соответствовать орфографии антиграфа, но так как в Т165 писец С сменяет его на полуслове, у нас нет оснований считать, что при этом менялись антиграфы. Сложнее обстоит дело с Т167, так как фрагмент исходного текста, на котором состоялась смена писцов (В и Е), был утрачен.

Результаты анализа можно представить в виде таблицы:

Месяц Т165 Антиграф Месяц Т167 Антиграф

Октябрь А-П (А) Январь А-1 (В, Е, СГ)

Ноябрь А-1 (В, С, П) Февраль А-П (<3); А-1 (Н): 3-5 фев.; А-П (Я): 5-29 фев.

Декабрь А-П (£); А-1 (£): 29, 30 дек. Март Пролог I редакции (А, I, У)

Глава IV. Некоторые особенности употребления еров писцами Прологов Тип. 165 и Тип. 167. В тексте некоторых писцов отражены графико-орфографические эффекты, связываемые в последние десятилетия благодаря работам А. А. Зализняка с бытовой письменностью (этому вопросу посвящен раздел 4.1). Некоторые аспекты описания и интерпретации этого явления в работах [Зализняк 1986; 2002] различаются. При этом, на наш взгляд, именно первая работа точнее отражает проблему овладения бытовыми системами письма и их функционирования, хотя и здесь мы не вполне можем согласиться с точкой зрения А. А. Зализняка по поводу генезиса данного графического явления. Ученый считает, что неполноразличительные графические системы со смешением ъ, ь и о,«сложились под влиянием особого церковного произношения, предполагавшего тождество в рамках книжной орфоэпической системы графем ъ и о, ь и е. Однако эта концепция (об особом книжном произношении еров), впервые высказанная А. А. Шахматовым, развитая Н. Н. Дурново и дополненная в наши дни Б. А. Успенским, никогда не была общепризнанной. Мы полагаем, что эффекты, свойственные бытовому письму в раннедревнерусский период, сложились под влиянием южнославянской орфографии, допускающей факультативное употребление в определенных позициях ъ и о, ь и е (либо просто отражающей вокализацию сильных редуцированных, что не соответствовало состоянию восточнославянских диалектов этого периода). Именно подобные графические эффекты должны были сформировать представление о возможной дублетности графем о и ъ, е и ь. Однако после падения редуцированных на восточнославянской почве сложились новые предпосылки для существования неполноразличительных графических систем со смешением ъ и с, ь и е, связанные с традиционным написанием еров в позициях прояснившихся редуцированных. Иными словами, представления о возможной дублетности ъ и о, ь и е изначально сложились в условиях, когда буквы, соответст-14

вующие гласным полного образования, могли писаться там, где в речи восточных славян звучали редуцированные звуки, тогда как после утраты фонем <ъ> и <ь> этим представлениям способствовало то, что буквы ъ и ь писались там, где звучали гласные [о] и [е].

Примеры смешения графем ъ, ь с с, е присутствуют у большинства переписчиков исходного состава Прологов — А, С, Е, Н, I. У писцов А и Е подобные примеры крайне редки и являются скорее исключениями (около 20 надежных случаев у писца А и 8 — у писца Е). Текст, переписанный писцом I, незначителен по объему, однако здесь это явление довольно частотно (правда, в большинстве случаев это написание ь на месте с: онъ жь Т167, 97в, стго кльонида 97г — 15 примеров на 1,5 листа).

Наиболее последовательно данная особенность представлена у писцов Я и С. С: ®ве|рзо Т165, 70в, потомо же 71в, ветохаго 67г, 5хъде|никъ 67в, служебы 78в, даюте 82г, вкъ 74г, живъть 74г, о прьславнемь ро|жестве 676, нь требують 69в; страхо Т167, 856, ноще 91г, со | многью ч'тью 87а, чу|дътворца 86г, иконць мало 88г, тельса 89в; а также о и е на месте этимологически слабых еров в конце строки: вземо|ше Т165, 766, страше|ни 73а, по ве|сА дни 79г; оуме(роша Т167, 89г, до|ва 87г, постиво|шесА 86в. Я: гЬмоно Т167, 49в, пришедо 65г, повЪже 64а, въ патью 52г, икъвъ 74в, имьни 59в, собь Р. ед. 806, а также примеры конца строки: быво|ше 62а, пото|щиса 82в, грЪше|ника 68а, ме|нихъ 69а. У этих писцов встречаются также редкие примеры написания с и е в конце строки в позиции, в которой еры обычно не употреблялись (в соответствии с правилом переноса): нарьчь-со|твовавшю СТ165, 81г, томе|леншемъ 816, сто|роганъ Т167, 88в; кртыаньсе|кии ЯТ167, 61а, косе|мЬ 626.

Важно отметить следующее: у обоих писцов стандартные написания все же преобладают, соответственно, нет оснований говорить, что писцы вообще не придерживались каких-либо «правил». Более того, в графико-орфографических идио-системах некоторых писцов (А и Q наблюдаются определенные предпочтения, связанные с традиционным употреблением ь. Так, писец С придерживается традиционного принципа при написании существительных с суффиксом -ьц-, а также прилагательных с суффиксом -ьн- и причастий с суффиксом -ен-; писец А предпочитает писать с ерем корни слов, восходящие к сочетаниям типа *tbrt.

4.2. В отличие от своих не вполне квалифицированных коллег, писец В всегда, вероятно, писал о и е там, где соответствующие звуки были в живой речи. Постановка ь и ь на месте утраченных редуцированных подчиняется строгим правилам:

1) постановка еров (на месте этимологически слабых редуцированных) обязательна в позиции конца фонетического слова (если слово заканчивается согласным) и при последовательности из трех и более согласных, за исключением тех случаев, когда первая согласная группы — с: вьспомА|нути Т165, 38в, предъста Т165, 396, прельсти сущ. В. мн. Т165, 656, дъски Т167, 13г, къ бла|женому Т167, 15а, сволкъше Т165, 37в, и черньци Т165, 51а, 0торгьсА Т167, 15в; но при этом: сочтати Т165, 376, взидоста Т165, 42а, в руцЪ Т165, 50а, свЬсть Т167, 1г, прелща-

ють Т167,9а, оумвеныа Т167,136, к галато|мь Т167,19в, рЪх ти Т167, 86, дал быхъ Т165, 46а, отинудже Т167,22г; а также: схранити Т165, 41в, стрепетомь Т167, Зг;

2) еры пишутся между двумя одинаковыми графемами: подь дубъ Т165, 36г. памАТЬ ти Т165, 406, съсудъ Т165, 57а, въведе Т167, 1в, лекъко Т167, 6а, огньны Т167, 21в; но: к галато|мь Т167 19в, 6езсЬме|ньна Т167, Зв;

3) факультативной (но предпочтительной) является постановка еров в конце строки при переносе слов: хъ|рамину Т165, 62а, не пь|риведени Т165, 45г, исправляли Т167, 17г, гь|лаголА Т167, 10в; но при этом: всаким|ь тщаныемь Т165, 39а, пофкаи Т165, 40в, 1ещ|е Т165, 63в, пом|ъ1слы злыми Т167, 10в, дыавол ж|е Т167,20а.

У графемы ь следует также отметить разделительную функцию, причем такой ерь встречается не только на месте исконного сочетания [bj], но и в предлогах/префиксах перед графемами и,, к, н: вь ю|гупть Т165, 646, кь ювдокси|и Т165, 556, сьимъ | монатью Т167, 5в, кь юдиному Т167, 6а.

Закономерности употребления еров не позволяют предполагать, что за ними стоят какие-либо звуки. Еры, судя по всему, не несут никакой фонетической нагрузки (кроме указания на твердость / мягкость предшествующих согласных), их постановкой писец преследовал прежде всего графические цели: а) разделить группу из трех и более графем, соответствующих согласным (особенно в этом отношении показательны примеры: крствъшаго Т167,16, въ црквь Т167,26, въ срдци Т167, 2г, въ ц°ртво Т167, 16а [при ца\рл Т165, 43в, Т167, 9г], — поскольку здесь скопление согласных представлено только на письме); б) разделить графические геминаты (ср.: лекъко Т167, 6а, но: к галато|мь Т167, 19в); в) обозначить конец строки в соответствии с правилом переноса.

Употребление еров основными писцами Пролога Т166 (раздел 4.3) характеризуется меньшей (в сравнении с писцом Б) регулярностью. Орфография писца L не представляет строгих закономерностей: в позиции существовавших некогда слабых редуцированных употребление ъ и ь, как правило, факультативно и не зависит от окружения (въвергоша 12а, вверженъ 126, взвЬ[сти 10а, възведе 13в). Кроме того, в суффиксальных морфемах, в префиксах и предлогах (в редких случаях, впрочем, и в корнях) писец регулярно (в большинстве случаев) пишет традиционные еры там, где они прояснились: правьдшф 26г, съ тща|ниюмь 26г, възпи 26в, 26а, 27а, възрЬ 266, ра|вьнъ 256, съ всЬ[ми 24г, съ всЪми 30а, къ кназю 29а, 31 г, въ тму 29в; а также: льстьми 37г, въздьхну 26а.

Орфографическая техника употребления еров писцом К тяготеет к системе, представленной в тексте писца В. Однако в целом его орфографическая система характеризуется большей свободой (ср.: въземъши 140г, но: вземъ 92в; въ критЪ 65а, но: в градЪ 68г; въ монастырь 666, но: в дому 65а; въврещи 132в, но: вверже 119г). Еры пишутся (в соответствии с позициями слабых редуцированных) на стыках морфем (морфемным членением словоформ, вероятно, их постановка была мотивирована). Такое употребление ъ и ь является преобладающим, однако сама постановка еров была факультативной.

В разделе 4.4 рассматриваются некоторые случаи вокализации этимологически слабых (в соответствии с правилом Гавлика) редуцированных. 6 на месте этимологически слабого [ь] регулярно пишется на конце причастных форм -¡-глаго-16

лов (в большинстве случаев после эпентетического -л-), ср. у писца В: поставле T16S, 52а, по|ставлеше Т165, 55в, ку|плеше Т165, 646, дивлесА Т167, 11 в; также с с: рожесА Т165, 42а, 526, съ|творе Т167, 5в (но: створше Т165, 566, преклонше гла|ву Т165, 58в, вложь[ше Т165, 45а); у писца К: оставле Т166, 5в, оудивлссл 50в, прославлешаго 51в, помышле 153г; также: погружешисА 118г (но: не | покорьсА 174в, створь 556, помолыписа 94г). Некоторые примеры свидетельствуют о том, что эта закономерность связана со словами определенного грамматического класса, но ее причины, надо полагать, фонетические и изначально связаны с глагольными лексемами с основой на губной и эпентетическим -л-, причем исходной формой с [е] является не форма типа оставле, а формы типа оставлеше. Причина вокализации редуцированного в данном случае — вероятно, сочетание с плавным в межконсонантной позиции (так же как сльза, трьеога).

Последовательно наблюдается вокализация ера предлогов / префиксов перед начальным гласным корня. В тексте писца В: перед [и] (независимо от его происхождения) — во има Т165, 41а, ко иану Т167, За; перед [о] — 4 случая опущения ера (в одинои рацЪ. Т165, 366, воина воруже|на Т165, 47г, в осподснь градъ Т167, 23в, с огнемь Т165, 60в), в остальных случаях последовательно представлено о (во сособнЪмь мЪстЪ Т165, 49в, сошденъ Т167, 16в); перед [у] употребление предлогов с вокализовавшимся редуцированным факультативно (ко оусть | пещеры Т165, 37г; но: въ оуста Т165, Збг); перед [а] также доминируют написания с о (ко архелЬ Т165, 516, во англъ свЬ|телъ Т167,10в; но: съ англы Т165, 38а, к архелу Т165, 51а).

В тексте писца К: перед начальным [и] в предлогах последовательно пишется о (во има Т166, 105в, во истину 89в, ко игумену 94г, во инь монастырь 1596; но: въ инд1|ю 162г); перед корнями на [о] появление предлогов / префиксов с вокализовавшимся редуцированным менее последовательно (соодЬнь быс 81а, во | обители ЮОв; но: въоружатисА 57в, съ оцмь 60в); перед словами на [а]: со англы 80в, во афины 107г, во анкурЬ ЮЗв; но: въ а|дъ 54а, въ | антиохию 137г, въ англ°кою до|стокшию 83г); перед словами на [у] о в предлогах преобладает (со оучнки 796, ко оутве[ржени[[ю 91-92, во оустЬ|хъ геи 1136; но: въ оустЪхъ своихъ 95г, въ оутрЬ 54г, въ оухо 52в).

Закономерности появления о в предлогах и префиксах у основных переписчиков Прологов Т165, Т167 и Т166 различны: у писца В предлоги и префиксы с вокализовавшимся ером абсолютно доминируют перед словоформами / корнями на [и] и [о], перед другими неприкрытыми гласными представлена вариативность, у писца К о в предлогах регулярно появляется перед словами на [и] и [у].

Специально эту проблему исследовал Л.Л.Васильев [1908], полагавший, что развитие [о] из [ъ] в предлогах и префиксах вызвано тенденцией начальных гласных становиться неслоговыми (это прежде всего касается [у] и [о]), т. е. условия вокализации здесь аналогичны условиям правила Гавлика, когда редуцированный оказывался в сильной позиции перед слогом с другим, слабым, редуцированным. Как утверждала О. В.Малкова [1981: 101], «гипотеза Л.Л.Васильева в дальнейшем признания не получила». А. А. Зализняк [1993: 257-263] выделил три фонетических рефлекса на стыке предлогов / префиксов с [ъ] и корня на [о]: ъ+о—>оо, ъ+о-*а, ь+о—*о. Последний эффект кажется наиболее понятным: он как

будто отражает утрату слабого редуцированного. Однако, на наш взгляд, примеры утраты [ъ] обусловлены новой системой функционирования безъеровых предлогов/префиксов, в противовес собственно фонетическому развитию ъ+о—*а, аналогичному хорошо известному переходу ъ+и-*ы. Такое звуковое развитие спровоцировано, вероятно, средним рядом образования [ъ]. Рефлекс ъ+о—юо, как мы полагаем, следует связывать с книжной традицией или особыми темпом и манерой речи. Употребление предлогов с [о] на месте исконного [ъ] позволяло избежать рефлексов (ъ+о—*а), свойственных обычной речи и искажающих облик корня. То же объяснение должно работать и в отношении предлогов / префиксов с [о] перед начальным [и], а также перед начальным [а], поскольку существование фонетического эффекта ъ+о—*а могло провоцировать неразличение рефлексов сочетаний ъ+о и ъ+а.

Другая представленная в текстах писцов В и К закономерность появления о на месте этимологически слабого [ъ] явно отражает книжную традицию, так как охватывает преимущественно книжные лексемы. Среди них — некоторые слова с неполногласием (во времена В Т165, 38а, ко вратомь В Т167, 14г; ко врато[мъ К Т166, 92г, совлекохъ /СТ166,1506, во вла|сть К Т166, 97в, согра|ди АГТ166, 63а, во времА А"Т166, 936), слова с префиксом въз- (возра|тисА В Т) 65, 43а, возне[семсА В Т167, 4а; возвЪсти К Т166, 100а, возвратисд К Т166, 110в, возлюби КТ166, ЮОг, возложивъш К Т166, 118а) и некоторые другие примеры, не соответствующие двум первым категориям, но также являющиеся книжными (во хса В Т165, 41а, ко хви В Т165, 54г, согрЪшихъ В Т167, 2в, ко-гробу В Т167, 14г; согрЪши К Т166, 107а, во хса АГТ166, 61г, водворисл ЛГТ166, 150а, со | гвоздыемъ £Т166, 97а). Как правило, причиной появления [о] на месте [ъ] в данном случае называют церковную орфоэпическую традицию [Шахматов 2002: 255; Успенский 1997: 166; Зализняк 1989: 121], однако этого объяснения по меньшей мере недостаточно, так как отмеченная нами закономерность охватывает слова, так или иначе связанные с определенным акцентным классом — подвижной акцентной парадигмой.

Появление [о] на месте этимологически слабого [ъ] в предлогах и префиксах обусловлено, на наш взгляд, акцентным обособлением отдельных книжных словоформ, допускавших энклиноменную акцентовку на проклитике (что было невозможно при неслоговом предлоге / префиксе). Изначально связанные с энклиномен-ными словоформами предлоги и префиксы с [о] (то, со, во, воз-) распространились и на другие словоформы, а также на слова одного словообразовательного гнезда, т. е. стали закономерно появляться перед маркированным книжным корнем.

У обоих писцов имеются отклонения от данной системы, однако они немногочисленны и все связаны с употреблением префикса воз-. Некоторые из них объясняются аналогией и определенными словообразовательными отношениями с глаголами а. п. с (к примеру, (въз)носити принадлежал к а. п. Ь, а (въз)нести — к а. п. с). Стоит отметить тот факт, что у писца В отклонения единичны (фактически один пример — возрадовасА Т167, 16в), тогда как у писца К таких исключений больше (возрадова|сА Т166, 81а, во|сходить 80а, воспитанъ 100в, воставъ 1256, во|здвигъ 98г, во]злЬзъ1 на паоучину 806, возможе ЮЗг, возненавиденъ 102г). Однако столь значительное число примеров, нарушающих закономерность (появления [о] в предлогах / префиксах прежде всего перед корнями с минусовой акцентной маркировкой), последовательно представленную в идиосистеме писца В, на 18

наш взгляд, не дает основания в ней усомниться, прежде всего потому, что случаи отклонений, обнаруженные у писца К, представляют собой формы от лексем с префиксом воз-, кроме того, и здесь (в тексте писца К) примеры, демонстрирующие вокализацию редуцированного предлогов и префиксов перед корнями с минусовой акцентной маркировкой, заметно преобладают. Мы полагаем, что этот факт должен объясняться ббльшей «прогрессивностью» системы писца К — она оказывается значительно ближе к нормам, утвердившимся в эпоху второго южнославянского влияния |Ъ8а18сЬепко 1979].

Рассматривая употребление еров писцом В, следует коснуться и проблемы постановки неэтимологических еров (раздел 4.5), которая предполагает два аспекта: 1) написание ъ и ь в тех позициях, где соответствующих звуков в раннедревне-русский период не было, — большинство примеров связано с концом строки; 2) написание ь на месте исконного [ъ] и наоборот. Закономерности выбора неэтимологических графем в первом случае и нарушение традиционного принципа во втором отражают фонетическую зависимость предшествующего согласного от последующего в группе и служат прекрасным иллюстративным материалом к вопросу о регрессивном ассимилятивном смягчении согласных (ср. сь\вАтыхъ Т165, 396, хъ\рамину Т165, 62а).

Регрессивная ассимиляция по мягкости в говоре писца В была представлена значительно шире, чем в современном русском литературном языке: зубные смягчаются перед мягкими зубными (пось|тиса. Т165, 63г, ань|тишхии Т165, 60б-в, сь | нЬкоюю Т165, 496, оувдзь|неть Т167, 16г), передненебным [р'] (пать]риарха Т165, 43в, разь|рЪшакть оузы Т165, 54а, изь|речньны Т167, 116,), мягкими губными (оусь|пЪюши Т165, 50а, сь|вАтьиа Т165, 50в, сь пре|лщенымь Т167, 11г [с'п'р']), мягкими задненебными (перьсь|кии Т165, 38а, идольсь|кша 56в; ср.: александ-рьсъ|каго Т165, 536). Можно также говорить о том, что перед мягкими зубными смягчаются губные (вь|ниде Т165, 37а, бь|людеть Т167, 19в, пь|лЪньники Т167, 21а) и задненебные (кь | требищю Т165, 60в [к'т'р'], хь^тЬба Т167, 1г, ыкь|леветана 16а); губные также смягчаются перед мягким [р'] (пь|репразньство Т165, 65в, вь|ремА Т165, 66г).

Глава V. Некоторые фонетические особенности Прологов Тип. 165, Тип. 167 и Тип. 166. Кодексы Т165, Т167 считаются псковскими. Связь рукописей со Псковом подтверждается установленным нами фактом реставрации Прологов дьяконом церкви Архангела Михаила Даниилом. Тем не менее версия псковского происхождения данных рукописных книг требует тщательной проверки, поскольку большинство дошедших (и точно локализованных) псковских рукописей характеризуется куда более яркими орфографическими особенностями [Соболевский 1884/2004; Каринский 1909; Кандаурова 1957; Горская 2002; Шевчук 2002; 2003].

В тексте наиболее квалифицированного писца (В) нет свидетельств утраты <ё> в каких-либо фонетических позициях. Употребление соответствующей графемы стандартно для древнерусских текстов, а отклонения от этимологических написаний типичны для церковнославянского языка древнерусского извода.

Яркой (маркированной) диалектной особенностью является единственный у писца В пример употребления \ на месте о в безударной позиции: приде о|ць гего

аиллъ Т167, 21в; следует также отметить один случай с н на месте с в заударной позиции: имЪ[ить приставника 3 л. ед. ч. наст. вр. Т165, 476.

В тексте этого писца встречаются примеры утраты [в] между гласными перед [у], известные только в северо-восточных памятниках: жиоущии Т167, 4в, зооущи Т167,13в-г, зооущихъ Т167,13г, жиоуще Т167, 20а.

Необходимо обратить внимание еще на одну особенность орфографии писца В: фонетический переход [кы], [гы], [хы] в [ки], [ги], [хи] последовательно реализован на письме, традиционные написания практически отсутствуют (один пример: шко|мь кроткымь Т165, 546). Как известно, в говорах псковско-новгородской земли это фонетическое изменение происходило позднее, чем в других восточнославянских говорах, начиная с XIV в. [Соболевский 1907/2004: 130; Шахматов 2002: 311; Дурново 2000: 162; Зализняк 2004: 90-91]. При этом непосредственно в псковском диалекте этот переход осуществился только в начале XV в. [Кандауро-ва 1957: 271-272]. Однако в говоре наиболее квалифицированного переписчика Прологов это фонетическое изменение не только полностью осуществилось, но и определило орфографическую норму.

Орфография других переписчиков Прологов в целом не меняет картины. Употребление -6 другими писцами соответствует узусу писца В (за исключением мартовских чтений, где представлено смешение с и -6, восходящее к антиграфу).

В тексте Прологов присутствуют примеры написания н на месте е в безударном положении: в предударной позиции — и|стыцгша Я Т167,79г, придъ личе А 1161, 95в; в заударной — положи|нъ быс на ложи Е Т167, 36в (этот пример, впрочем, может быть результатом графического предвосхищения слога -жи), мучинь|и Я Т167, 67а. Аналогичные примеры, традиционно интерпретируемые как свидетельство неразличения <и> и <е> в безударном положении, известны как в псковских памятниках [Каринский 1909: 156-163], так и в северо-восточных [Щепкин 1889: XV, XVII, XX; Кузнецов 1946:145; Князевская 1957: 163-164].

В трех случаях (помимо отмеченного выше примера) в тексте Прологов на месте о в безударном положении написано ¿5 лима|ниса ЯТ167,19т, вокводаю С Т165,11т, таго рая А Т167, 56г. Вероятно, в написании: со алЪв моюго насыти|тесА. ЯТ167, 84а (=олгыа*—юягът) — тоже отражено аканье, однако текст в Т167 искажен; в других списках Пролога в этом месте мы находим: 5> обилыа моюго ПрСоф, 312в, то же ПрЮр, 2916, что соответствует словам оть жить моихъ в Пандектах Антиоха [РороузК 1989: 187], к которым восходит Слово о звании Божии. Несмотря на немногочисленность, эти примеры, вероятно, обусловлены системой безударного вокализма говоров писцов, однако сами по себе они не позволяют связывать рукописи со Псковом.

Особо следует рассмотреть вопрос о цоканье. В орфографии наиболее квалифицированного писца нет свидетельств того, что он является носителем говора с неразличением аффрикат. По крайней мере нам трудно предположить, что, переписав 54 листа в Прологах, цокающий книжник ни разу в употреблении ц, и у не допустил бы отклонения от стандартной орфографии. Примеры смешения соответствующих графем встретились у трех писцов: А, Я, I. Наибольшее число таких примеров представлено в тексте писца А. В Т165, однако, имеется только один

пример написания ц на месте y, который нельзя признать вполне надежньщ: ш лЪцьца Т165, 27г. В мартовских чтениях Т167 примеров смешения значительно больше (19). Непропорциональность в распределении примеров смешения вынуждает нас предположить, что написания с v на месте и, в мартовских чтениях Т167 обусловлены влиянием антиграфа (вместе с неупорядоченным употреблением графемы -в эта особенность орфографии указывает на северо-западное происхождение оригинала), а некоторые примеры переосмысления грамматических форм: оусрамивъ | же старчь чстна му|жа 103а, рче же старчь к нему 107а (при эффекте ь=е), старче же гла|ше не хощю 1036 (формы Зв. вместо И. ед.), а также: и да че-лооу|мудримъсА 966 (=оуцЪломудримсА.) — говорят скорее в пользу того, что неразличение аффрикат как раз не свойственно говору писца. Оставшиеся примеры смешения ц и v немногочисленны, и большинство из них трудно считать надежными: бЬль|чю / Т167, 97г (чтения на март), а также: и рець старець Н Т167, 63а, ста|речь Т167,78а, по словеси старцю (=старчю) Н Т167, 78а, и гла очь | мои реклъ ЯТ167, 78а. Сложно предположить, что писец (Н) невысокой квалификации; смешивавший на письме о, е, с ъ, ь, будучи носителем цокающего диалекта и переписывая довольно значительный фрагмент текста (37 листов), допустил такое незначительное количество ошибок.

В тексте писца I имеются свидетельства отвердения шипящих: жы|тель Т167, 98в-г, держымъ Т167, 98в, поло|жыти Т167, 986. Н. М. Каринский [1909: 29, 54, 70, 83, 116, 124 и т. д.] отмечал написания ъ, ъ\ в позиции после шипящих и и, начиная с середины XV в. При этом очевидно, что наиболее яркая особенность консонантизма говоров Псковской земли (отсутствие оппозиции шипящих и мягких свистящих) не позволяет видеть в появлении твердых шипящих результат внутреннего развития системы согласных фонем. Отмеченные Каринским примеры обусловлены, судя по всему, инодиалектным влиянием или распространением общевеликорусского койне в связи с формированием языка русской народности. Так или иначе в нашем случае факт отвердения шипящих в говоре писца I противоречит идее псковского происхождения Прологов.

Следует отметить также написания, которые JI. Л. Васильев [1908: 217-223] квалифицировал как удвоение предлога въ (във или ее): във умысль С Т165, 67г, 68г, вв олтарь Е Т167, 92г, във огнь В Т165, 57а, Т167, 17а (такие примеры встретились у большинства писцов). Васильев настаивал на широком распространении данного явления, однако, как явствует из материалов его исследования, именно в таком виде удвоение предлога въ представлено в памятниках северо-восточных (в западных памятниках пишется оув).

Типичный для Пскова пример смешения на письме букв, соответствующих шипящим и свистящим, только один: избисА гему голе|ни на дробно Я Т167, 69в. На наш взгляд, для того, чтобы признать кодексы Т165, Т167 псковскими, этого явно недостаточно. Более того, некоторые особенности говора писца В, отразившиеся в его орфографии (свидетельства мягкости [p'J, переход [кы], [гы], [хы] в [ки], [ги], [хи]), несовместимы со Псковом. Говору писца А, надо полагать, свойственно различение аффрикат, а примеры типа жиоущи (снова писец В) известны только в ростово-суздальских памятниках.

Прологи Т165 и Т167 ближе всего к памятникам северо-восточным великорусским, созданным на территории распространения диалектов, испытавших влияние акающих говоров. По крайней мере, некоторые особенности, выделенные нами, типичны именно для текстов, созданных на территории ростово-суздальских говоров, и- отсутствие каких-либо ярких диалектных черт характеризует памятники именно этого региона.

Орфография Пролога Т166 полностью соответствует выводам о региональной принадлежности Т165 и Т167. Текст Пролога лишен ярких региональных особенностей. Употребление ятя стандартно для древнерусских книжных текстов, т. е. не представлено в словоформах, имеющих прямое соответствие в живых восточнославянских говорах.

В тексте писца К встретились примеры, свидетельствующие об иканье: жи-ланые 1086, оуслы|шинъ быс 133г.

Один раз появляется протетический [в] в позиции перед [б] : вострыхы [так!] чрепь 134а. Случаи удвоения предлога въ — еъв (ее) — редки: вв огнь вЬчныи 81в, вв огнь вве|ржень быс 99а; единожды такой предлог появился перед согласным: влЪ|зе самъ във мЪ|дь 136г.

У писца К многочисленны примеры написания ъ после шипящих: млгежъ 144в, ьажъ | и пии 144а, му|жъскую крепость 1086, пожъго|ша 102в; вашъ 143в, оць нашь 5в; вещь 90г, за 'К' поприщь 96в; а также: дождь Зв. Аналогичная система, судя по всему, была представлена во втором антиграфе Прологов Т165, Т167. В Прологе Т166 ы пишется (у писцов К и 7) только после ж: вельможы снъ К 175а, мужы В. мн. 88в, въздержы 846, держыми 606, лжы 666, ожъщавть 71а, мужы|и 756, на | ложы 916; жывоту 1336, послужила | ти быхъ 336, идольслужытель 28г, в жы|знь 34а. Располагая данным материалом, можно определенно говорить о том, что в говоре писцов / и К отвердел шипящий [ж]. Что же касается многочисленных случаев написания ъ после шипящих (в том числе после Ц1, а также в слове дождь, где написанию жд, вероятно, соответствовала двухфокусная аффриката [ж'д'ж']), то здесь возникают некоторые сложности интерпретации. Возможные фонетические объяснения: 1) на раннем этапе отвердение шипящих затронуло только отдельные позиции (не перед [и]) и в позиции перед [и] успел отвердеть только [ж]; 2) отвердение [ж] спровоцировало орфографическое варьирование ъ/ь после соответствующей графемы, которое в свою очередь распространилось и на позиции после других шипящих.

Глава VI. Морфологические особенности Прологов Тип. 165, Тип. 167 и Тип. 166. Целью морфологического описания Прологов является установление книжного грамматического узуса, отраженного в Прологах, а точнее, его подвижность, представленная в тексте вариативность морфологических форм и флексий, позволяющая делать выводы: 1) об особенностях говора писца (писцов), 2) об исторической динамике книжной нормы.

Утрата двойственного числа в тексте Прологов отражена непоследовательно, устойчивая регулярность в употреблении числовых форм, вероятно, восходит к раннедревнерусским протографам. Отметим здесь лишь регулярные отклонения от стандартной системы дуалиса: -и на месте ожидаемой флексии -гъ появляется у существительных рука и нога [Историческая грамматика др.-рус. яз., II: 122]:

свАзаша юму | руци Т165, 446; и простроша | руци юго и възложи|ша руцЪ юго на ыгнь ] с ливаномь Т165, 60в; принесе има воду | мыти има нози Т165, 62а.

Многочисленны примеры, демонстрирующие взаимодействие *о- и *и-склонений (процесс, начало которого относится еще к праславянскому периоду), что выражается в распространении флексий *о-склонения на "и-основы и в употреблении флексий ""«-склонения у *о-основ. Однако, судя по всему, окончание Д. ед. -ови (-еви) для писцов является уже лишь элементом книжного узуса. Написания: противисА | цсрвЬ Т165, 386, маноювЬ и | женЬ юго Т165, 48а, го|сподевЪ оугодити Т167, 6а — говорят скорее о том, в живых говорах эта флексия уже не употреблялась.

К числу морфологических инноваций в именном склонении относится прежде всего обобщение флексий твердой разновидности склонения.

М. р.: М.ед. — в мона|стырЪ В Т167, 56, о черноризьцЪ АТ166, 6а; В. мн. — избра му|жи В Т167, 18в, оу|чаху кони К Т166 92а; М. мн. — о цсргъхъ и о пат-рша|рсЪхъ В Т167, 76; по трехъ м(с)цЪхъ L Т166, Юг;

ж. р.: Р. ед. — ильи пу|стыньника.В Т167, 7в, исте|мници£Т166, 576; Д. ед. — к невЪжЬ В Т165, 36г, да помоли|тса стЬи мчнцЪ L Т166, 20г; М. ед. — вь кдинои кЬ|льЬ В Т165, 38а, въ велнцЬ пустьфгЬ К Т166, 148а, вдовицЪ сна | вдасть К Т166, 104в; И. мн. — рикающе | ико свиньи L Т166, 45в, ра|быни ткуть а другша [ прАдуть^Т166, 141а; В. мн. — наполниша ко|шници В Т167,156, пасАше | ввци L Т166, 31г, постиса -г не|дЬли АГТ166, 90в;

ср. р.: М. ед. — въ срдцЪ сво|кмь В Т165, 63а, на страшнЪмь су|дшцЪ хсвЪ В Т167, 26.

При этом исконная древнерусская флексия Р. ед. *а-склонения представлена незначительным числом примеров: зоЪ L Т166, 27а, стъпа | мчнци лукиЪ L Т166, 20г, праведный жены са|ндулЬЪ В Т165, 39в; флексия В. мн. (*а- и *о-скл.) -гь встретилась только у писца L (орфография которого характеризуется наибольшей архаичностью): пасуща совцЬ Т166, 31г, пасАше швцЪ 19а, всыпа въ житни|цЪ 19г; в И. мн. — не встретилась вовсе.

Обобщение форм В. и И. мн. представлено лишь несколькими примерами: дивии юму звЬри бра|шно приносиша В Т167, 96; бь именью юму | стада и волове и о|вци и вельблуды и | прочею ÜTT166,106г.

Об устранении чередования задненебных и свистящих в парадигме именного склонения свидетельствует пример писца К: слово о ра|збоиникЪ Т166, 129г. Косвенным свидетельством этого процесса является, вероятно, также пример: о прелще|нЪмь отроци Т166, 52г, — так как других случаев фонетического перехода [ё] в [и] в тексте писца К нет (т. е. это образование является гиперкорректным: писец знал, что форма требует замены задненебного свистящим, но в его родном диалекте прямого соответствия, позволяющего безошибочно употребить нужную книжную словоформу, уже не было).

Представляет интерес особая флексия Р. мн. существительных ср. р. на -ие (-je)\ писец В — желаньи пъ|лотьскихъ не творите Т165, 62в, наоучивъ | ы стыхъ книгъ и ш|саньи Т165, 61г, й> согрЪше|ньи нашихъ Т167, 2в, виденьи съ|трашныхъ Т167, 15г, & свои|хъ согрЪшеньи Т167, 23а; писец К — не оузри|ши видЬньи страшны|хъ Т166, 806. Особая флексия Р. мн. в древнерусских памятниках отмечалась А. И. Соболевским [1905/2006: 245-246] и Н. М. Каринским [1896: 190]. В

рассматриваемых Прологах помимо окончания Р. мн. -и можно отметить флексию -ьи (-jи) у Слова людию (Ö любови лю|дьи своихъ К Т166, 102г), а также у числительного mpuie (страс стых трьи итрок 24г). Фактически флексии Р. мн. у слов ср. р., с одной стороны, и людые и трыв, с другой, разные, однако во всех случаях мы видим аномальную судьбу редуцированных в последовательности *-ь]ь в конце словоформы. Все эти слова объединяет внешний облик исходной словоформы (на -ute — -je после падения редуцированных). Это дает основания предполагать, что причиной появления таких нестандартных флексий может быть явление морфологической аналогии, в нашем случае — распространение основы исходной словоформы на Р. мн.

Система адъективного склонения в Прологах Т165, Т167 и Т166 стандартна для церковнославянского языка позднедревнерусского периода и характеризуется преобладанием в Р. ед. флексий -аго, -ыт, в Д. ед. -ому, -тьи, в М. ед. -тъмъ, -гьи. Отклонения от данной системы связаны с распространением местоименных флексий: Р. ед. — 5 скуфьского | града В Т165, 56а, S погашфкого кна.за К Т166, 99в; не оувЪща стоЪ L Т166, 44г; Д. ед. — научена же бывше | врачевнои хитрости В Т165, 36а, освитающи стой не|дЬли К Т166, 72в; М. ед. — со стомь иш|анЪ. зла-тооустомь В Т165, 42в, npi | федосьи вели[комь КТ166, 716, ни прилежати стра|дЬ манастырьскои IТ166,16а.

Уникальной является контаминированная форма: меншЪ|ишую А Т165, 24в,

— в которой представлено одновременно два суффикса сравн. ст. — *-jbs- и *-ejbs-, В работе [Историческая грамматика др.-рус. яз., III: 380] аналогичные образования зафиксированы от основы бол-. Появление этих форм, очевидно, обусловлено тем, что супплетивные формы компаратива осмысливались писцами как положительная степень..

В системе местоимений заслуживает внимания то, каким образом представлена форма И.-В. ед. м. р. указательных местоимений тъ и сь, а также соотношение местоименных основ тоб-/соб- и теб-/себ-.

Помимо широко употребляющихся в тексте основных писцов форм И. ед. м. р. тъ/то в тексте Прологов встречаются также варианты тоть: бЪи|ше тоть В Т165, 40а, тоть да лиЦтургисають В Т167, 9б-в, тоть да литу|ргисають Т166, 72в

— и той (только у писца К): той же прорекъ | о соломанЬ Т166, 74а, Той бЪ а по-тионъ Т166, 181в. Как альтернатива форме се в Прологах встречается только вариант сии (сей): сии же | слезами глше В Т165, 44г, Сии пробный аць на|шь L Т166,43г, Сеи бЪ 5 геюпта АГТ166, 71г.

В узусе писца В в субпарадиме ед. ч. обобщение получили основы тоб-, соб-. Они не только доминируют в Д. и М. ед., но распространились и на формы Р. ед. (В.=Р.): оу тобе Т167, 136, тобе ради Т167, 21в, ждуть | тобе Т165, 44а, ичаюмъ собе Т167, 18г. У других же книжников (К и L) закономерности иные: в Р. ед. (В.=Р.) преобладают основы с гласным е (у писца L формы тобе, собе не встретились, у писца К преобладают формы с основой теб-, себ-, но также встречаются примеры сов корне: ищу|ще тобе 108а, блюдемъ собе Шв), в Д. и М. ед. преобладают формы тебгь, но собгь. В условиях, когда одно и то же явление может соответствовать исконной грамматической норме и отражать некоторые тенденции в развитии восточнославянских диалектов, дать однозначную интерпретацию данному явлению сложно. Не исключено, что в рамках одного диалектного объе-

динения сосуществовали говоры, обобщавшие рассматриваемые местоименные основы как по Р. ед., так и по Д. и М. ед. Заслуживают внимания следующие факты: 1) Р. ед. тобе, собе абсолютно доминирует у писца В, а именно у этого книжника в орфографической системе присутствуют несомненные диалектизмы и сама орфография во многом опирается на живое произношение (в то время как орфография писца I наиболее архаична); 2) такие формы Р. ед. встречаются также у писца К; 3) в М. ед. у всех писцов преобладают основы тоб-, соб-.

Представляет интерес единственный пример, демонстрирующий развитие местоименной флексии Р. ед. -ого (-его) —> -ово (-ево): спсныа наше|во В Т167, 26 [Соболевский 1907/2004: 126; Толкачев 1960; Хабургаев 1990: 203-207].

В тексте писца В встречается такая диалектная особенность, как отсутствие -ть в формах глаголов 3 ед. наст, вр: иже гь пода|ю всЪмъ Т165, 66г, вЪдаге бо оць вашь Т165, 63а, почитаю) книги Т165, 59а, бы|ваге бЪсомь радость Т167, 15г, нари-даксл Т165, 48г, стварл!е|сА нынЪ Т165, 556. Это явление хорошо известно как в древнерусских, так и в старославянских памятниках. Важно отметить то обстоятельство, что -ть в 3 ед. может отсутствовать и при наличии энклитик (если написание стварАк\сА могло возникнуть в результате ошибки, когда писец, переходя со строки на строку, просто недописал флексию, то пример нарчцаксА является вполне надежным).

Кроме того, в Прологах представлено смешение форм 1 мн. пов. накл. и наст. вр. (да внемли..«ь собЬ. и | всЪмъ храненьюмь | блюдемъ свою срдце [ и не привмлемъ и Т167, 126, тЬмже мо|лю вы не до конца пре|будамъ въ томь злЪ. | но въспрАне.мъ К Т166, 68а) и инновационные формы 2 мн. пов. на -ите (всегда | го-тови будите В Т167, За, не изнесите вы^Т166, Зг), появление которых рассматривается как реализация развития агглютинативного принципа [Белоусов 1982: 145146] либо как обобщение форм мягких основ [Зализняк 2004:153].

В Заключении подводятся итоги исследования. Специальный анализ орфографических и фонетических особенностей Прологов Т165 и Т167 не подтвердил предположения о псковском происхождении этих рукописных книг. Наиболее яркой фонетической особенностью говоров писцов была редукция безударных гласных, при этом, несмотря на наличие в тексте примеров смешения и, и V, нет оснований полагать, что кто-либо из книжников был носителем говора с неразличением аффрикат.

Пролог Т166, весьма вероятно, был создан в том же скриптории, однако другим коллективом писцов. При этом пршщип взаимодействия книжников принципиально иной. Если переписчики Т165 и Т167 работали коллективно для того, чтобы по крайней мере отчасти ускорить процесс написания книг (большинство из них имели дело со значительными фрагментами текста), то в Т166 распределение работ иное. Писец К являлся основным переписчиком чтений на январь и февраль, ¿ — на декабрь, в то время как другие книжники, работавшие над этими чтениями, переписывали небольшие по объему фрагменты, периодически сменяя основных писцов. Распределение почерков дает основания предполагать, что большинство были учениками (подмастерьями), выполнявшими каллиграфические уроки. Анализ морфологических особенностей текста рукописных книг вполне согласуется с нашими выводами о месте их создания. Системы основных писцов не содержат маркированных диалектных явлений, свойственных западным говорам, а пред-

ставленные морфологические инновации отражают тенденции, определившие специфику языка великорусской народности (основу которого составляли как раз говоры северо-востока).

Решение проблемы локализации памятников позволяет нам снова коснуться вопроса о времени их создания. Так как графико-орфографические инновации, связанные со вторым южнославянским влиянием, раньше всего появляются именно в книжных центрах ростово-суздальских земель (в конце XIV в.), датировка кодексов именно второй половиной (не концом) XIV в. кажется наиболее вероятной.

В целом судьба исследованных пергаменных кодексов представляется нам следующим образом. Прологи Т165, Т167, а также Т166 были созданы на территории северо-восточной Руси (возможно, в Московской земле) во второй половине XIV в. В 20-30-е гг. XV в. рукописи Т165 и Т167 реставрировались уже во Пскове. Соответственно, на московский Печатный двор кодексы поступили, скорее всего, из Пскова. Время, когда Пролог Т166 поступил во Псков, определенно установить невозможно, однако весьма вероятно, что созданные в одном скриптории книги также одновременно попадали во Псков.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Бытовые графические системы в книжном письме (на материале Прологов Типографского собрания конца XIV в.) // XXV Пушкинские чтения. А. С. Пушкин и Россия: Язык — Литература — Культура — Методика. Секция 1. Современная русистика: проблемы и перспективы. М., 2006. С. 65-74.

2. Из истории псковской письменности накануне второго южнославянского влияния: дьякон Даниил // Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. Мат-лы междунар. науч. конф. «Кирилло-Мефодиевские чтения», 15-18 мая

2006 г. М., 2006. С. 339-349.

3. К проблеме изучения деятельности древнерусских скрипториев: Прологи Типографского собрания № 165 и № 167 // Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. Мат-лы междунар. науч. конф. «Кирилло-Мефодиевские чтения», 15-18 мая 2007 г. М„ 2007. С. 46-55.

4. Пролог Типографского собрания № 166 (палеографические и текстологические наблюдения) // Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. Мат-лы междунар. науч. конф. «Кирилло-Мефодиевские чтения», 15-18 мая

2007 г. М., 2007. С. 56-68.

5. Орфографическая техника употребления еров во второй половине XIV в. (на материале Прологов Типографского собрания РГАДА № 165, 167) // Вестник СПбГУ. Серия 9: Филология, востоковедение, журналистика. 2010. Вып. 4. С.. 149— 155.

6. Палеографические, орфографические и фонетические особенности древнерусских Прологов Типографского собрания РГАДА № 165 и № 167 // Die Welt der Slaven. 2011. LVI. H. 1. С. 65-86.

7. К исторической фонетике древнерусского языка: ассимилятивное смягчение согласных в некоторых рукописях XIV в. // Вестник СПбГУ. Серия 9: Филология, востоковедение, журналистика. 2011. Вып. 2 (в печ.).

Отпечатано в ООО «Компания Спутник+» ПД № 1-00007 от 25.09.2000 г. Подписано в печать 18.03.2011 Тираж 100 экз. Усл. п.л. 1,5 Печать авторефератов (495)730-47-74,778-45-60

 

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ладыженский, Игорь Михайлович

Введение.

Глава I. Исходные теоретические положения.

1.1. Об аспектах изучения древних рукописей (древние рукописи как лингвистический источник).

1.2. Принципы датировки и локализации древнерусских рукописей.

1.3. История и текстология древнерусского Пролога.

ГЛАВА II. Палеографическое описание Прологов.

2.1. Прологи Тип. 165, Тип. 167.

2.1.1. Внешний вид. Переплет. Пергамен.

2.1.2. Тетради. Разлиновка. Утраты.

2.1.2.1. Тетради в Тип. 165.

2.1.2.2. Тетради в Тип. 167.

2.1.3. Инициалы и заголовки.

2.1.4. Писцы. Почерки.

2.1.5. Работа реставратора.

2.2. Пролог Тип. 166.

2.2.1. Внешний вид. Переплет. Пергамен.

2.2.2. Тетради. Разлиновка. Утраты.

2.2.3. Инициалы и заголовки.

2.2.4. Писцы. Почерки.

2.2.5. Некоторые обобщения.

ГЛАВА III. Проблема антиграфов Прологов Тип. 165 и Тип. 167.

ГЛАВА IV. Некоторые особенности употребления еров писцами Прологов Тип. 165, Тип. 166, Тип. 167.

4.1. Смешение еров с графемами о и е: бытовые графические системы в книжном письме.

4.1.1. Проблема происхождения неполноразличительных графических систем со смешением ъ и о, ь и е.

4.1.2: Эффекты ъ=о, ь=е в Прологах Тип. 165, Тип. 167.

4.1.2.1. Ошибки писцов Ни С. Техника письма.

4.1.2.2. Употребление еров писцом С.

4.1.2.3. Употребление еров писцом Н.

4.1.3. Некоторые обобщения.

4.2. Орфографическая техника употребления еров писцом В.

4.2.1. Общие замечания по орфографии писца В.

4.2.2. Закономерности употребления еров.

4.3. Употребление еров основными писцами Пролога Тип. 166.

4.3.1: Общие замечания по орфографии писцов

Пролога Тип. 166.

4.3.2. Употребление ъ и ь.

4.4. 0 и ч на месте этимологически слабых редуцированных в тексте писцов В и К.;.

4.4.1. 6 на конце причастных форм /-глаголов.

4.4.2. Предлоги/префиксы с вокализовавшимся редуцированным перед неприкрытым гласным.

4.4.3. Другие случаи вокализации этимологически слабых редуцированных

4.5. Правило конца строки и проблема ассимилятивного смягчения согласных в говоре писца В.

ГЛАВА V. Некоторые фонетические особенности Прологов Тип. 165,

Тип. 167 и Тип. 166.

5.1. Орфографические особенности текста, переписанного писцом В. Некоторые особенности фонетической системы говора.

5.1.1. Статус фонемы гь в говоре писца.

5.1.2. Другие диалектные особенности и фонетические явления.

5.2. Фонетические особенности текста, переписанного другими писцами.

5.2.1. Употребление графемы ъ.

5.2.2. Другие явления из сферы вокализма, представленные в тексте Прологов

5.2.3. Употребление писцами Прологов графем ц и v.

5.2.4. Другие явления из сферы консонантизма, представленные в тексте Прологов.

5.3. Фонетические особенности Пролога Тип. 166.

5.3.1. Употребление графемы -ь.

5.3.2. Другие фонетические явления, представленные в тексте Пролога Тип. 166.

ГЛАВА VI. Морфологические особенности Прологов Тип. 165,

Тип. 167 и Тип. 166.

6.1. Имена существительные.

6.1.1. Двойственное число в Прологах.

6.1.2. Субпарадигмы единственного и множественного числа.

6.1.2.1. Мужской род.

6.1.2.1.1. Взаимодействие *о- и ^«-склонений.

6.1.2.1.2. Обобщение форм твердой разновидности *0-склонения.

6.1.2.1.3. Система склонения имен существительных мужского рода с исконными консонантными основами.

6.1.2.1.4. Другие явления морфологии имен существительных мужского рода.

6.1.2.2. Женский род.

6.1.2.2.1. Обобщение форм твердой разновидности *а-склонения.

6.1.2.2.2. Система склонения имен существительных женского рода с исконными консонантными основами.

6.1.2.3. Средний род.

6.1.2.3.1. Обобщение форм твердой разновидности ^«-склонения.

6.1.2.3.2. Формы Р. мн. на -ьи (-ум).

6.1.2.3.3. Система склонения имен существительных среднего рода с исконными консонантными основами.

6.1.3. Выводы.

6.2. Прилагательные и местоимения.

6.2.1. Прилагательные.

6.2.2. Местоимения.

6.2.2.1. Судьба И. и В. ед. местоимений тъ и сь.

6.2.2.2. Склонение личного местоимения ты и возвратного.

6.2.2.3. Формы Д. и М. ед. тебе и себе.

6.2.2.4. Другие явления морфологии местоимений.

6.3. Глаголы.

6.3.1. Отсутствие -тъ в форме 3 ед. наст.

6.3.2. Отклонения от исходной системы форм императива.

 

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Ладыженский, Игорь Михайлович

Комплексное лингвистическое описание отдельных книжных памятников (и при этом выявление конкретных, нередко единичных, фактов и языковых явлений) должно являться непременным условием дальнейшего "расширения и углубления наших знаний об истории русского языка. Уточнение датировки и локализации рукописных книг чрезвычайно важно в связи с вопросами истории и бытования отдельных литературных текстов, распространения книжной культуры на территории Древней Руси, существования книжных центров. Именно это определяет актуальность настоящей темы исследования.

Объектом диссертационного исследования являются три рукописных пергаменных кодекса: Прологи Рукописного отделения собрания Библиотеки Московской Синодальной типографии РГАДА № 165, 166, 167 (далее— Тип. 165, Тип. 166, Тип. 167).

Как было установлено В. В. Калугиным, рукописи Тип. 165, Тип. 167 отражают деятельность одной книгописной мастерской [Калугин 1992]. Пролог Тип. 166 имеет один, общий с Тип. 167 почерк (явно ученический), что позволяет нам объединить в исследовании данные памятники, сблизить их датировку и локализацию. В связи с вопросами истории древнерусского Пролога рукописи упоминались в работах архиеп. Сергия (Спасского), Е. А. Фет, Л. П. Жуковской, С. А. Давыдовой, Л. В. Прокопенко [Сергий 1997, 1: 321; Фет 1977: 92; Давыдова 1999: 67; Жуковская 1983: таблица 1; Прокопенко 2009 (дис.)]. Тип. 167 привлекался в качестве дополнительного (псковского) источника в диссертации Е. В. Горской [2002 (дис.)]. Однако комплексному монографическому описанию кодексы не подвергались.

Рукописи Тип. 165, Тип. 167 в каталоге ЦТ АДА датируются второй половиной XIV в. [Каталог ЦТ АДА: 236—240], однако А. А. Турилов предполагает, что кодексы были созданы только во второй четверти XV в.1 А. А. Покровский из-за отсутствия записей счетчика и ярлыков хранения в Прологах Тип. 165 и Тип. 167 не решился сделать какие-либо выводы о происхождении данных памятников [Покровский 1916: 258—259]. Т. В. Ильина рассматривает эти памятники в ряду псковско-новгородских, но никак это положение не обосновывает [Ильина 1978: 83, 145]. В. В. Калугин на основании некоторых особенностей орфографии предположил псковское происхождение кодексов [Калугин 1992: 273—287].

В ходе исследовательской работы с рукописями Типографского собрания РГАДА нам удалось установить связь рукописных книг Тип. 165 и Тип. 167 с Прологом Тип. 166 (их объединяет один из почерков — писец /, см. 2.1.4). Тип. 166 в каталоге ЦТ АДА датируется серединой XIV в. [Каталог ЦГАДА: 231—233]. А. А. Покровский на основании имени счетчика (Степан Ананьин) пришел к выводу о том, что книга поступила на Московский печатный двор в 1679 г. из Пскова [Покровский 1916: 258—259]. Составители каталога ЦГАДА полагают, что на ярлыке, фрагмент которого сохранился на внутренней стороне верхней доски переплета, был упомянут Псковский Никитский монастырь [Каталог ЦГАДА: 231—233].

Во всех трех рукописных книгах легко вычленяются почерки основных (старших) книгописцев-мастеров и писцов, чья работа носит явно ученический характер. Это обстоятельство делает тем более интересным и актуальным исследование этих памятников, так как позволяет затронуть малоизученные аспекты древнерусской книжной культуры: формирование профессиональных книгописных навыков древнерусских писцов, формирование орфографической традиции. Вероятно, в 20—30-е гг. XV в. с Прологами Тип. 165, Тип. 167 работал реставратор. Нам удалось установить личность реставратора — им является дьякон церкви Архангела Михаила во Пскове

1 Запись в листе использования.

Даниил, переписавший в 1425 г. Пролог на сентябрьскую половину года (Синодальное собрание ГИМ № 839, далее — Син. 839). Пролог Син. 839 давно введен в научный оборот, однако сама личность профессионального писца-каллиграфа Даниила не привлекала внимания исследователей. В нашей работе Син. 839 будет использоваться как дополнительный источник.

Предметом исследования является взаимосвязанная деятельность коллективов писцов, работавших над кодексами Тип. 165 и Тип. 167, Тип. 166, их каллиграфические и лингвистические навыки, а также работа реставратора, особенности диалектов писцов, церковнославянский книжный узус, отраженный в тексте.

Новизна исследования определяется тем, что в диссертации впервые данные книжные памятники комплексно анализируются с лингвистической точки зрения, при этом специально рассматривается деятельность скриптория, всех переписчиков Прологов Тип. 165, Тип. 167 и Тип. 166 с выявлением и учетом уровня их квалификации и индивидуального опыта.

Целью работы является комплексное палеографическое и лингвистическое описание данных рукописных книг, которое предполагает:

1) рассмотрение коллективной работы книгописцев над рукописями, анализ их профессиональных навыков, знаний, умений;

2) рассмотрение данных памятников в контексте средневековой книжной церковнославянской традиции, анализ особенностей книжного орфографического и грамматического узуса, на который опираются начинающие и профессиональные книжники;

• 3) рассмотрение данных памятников в контексте истории русского языка и исторической диалектологии, выявление фонетических и морфологических особенностей говора (говоров) писцов, работавших над книгами;

4) уточнение времени и места создания памятников, поскольку Прологи Тип. 165 и Тип. 167 разными исследователями датировались по-разному, а также потому, что любая датировка этих кодексов не совпадает с датировкой Тип.166. Поставленная цель предполагает решение комплекса конкретных задач:

1) на палеографическом уровне: а) выявить общие и индивидуальные особенности почерков писцов Прологов Тип. 165, Тип. 167 и Тип. 166; б) определить место кодексов в графической и орфографической традиции Древней Руси; в) описать совместную деятельность коллективов писцов в процессе работы над книгами Тип. 165, Тип. 167 и Тип. 166, определить роль каждого переписчика, уровень его квалификации; г) описать работу реставратора над кодексами Тип. 165 и Тип. 167, уточнить время и место реставрации книг;

2) на орфографическом уровне: а) выявить общие и индивидуальные орфографические навыки писцов, степень их зависимости от орфографии антиграфов; б) выявить и проанализировать региональные орфографические особенности, представленные в тексте Прологов; в) выделить элементы последовательной орфографической техники, определить индивидуальные орфографические предпочтения писцов;

3) на языковом уровне: а) определить основные фонетические особенности диалектов писцов; б) рассмотреть и проанализировать некоторые элементы морфологической системы книжного языка (прежде всего вариативность отдельных форм и возможные отклонения в сторону живых говоров писцов); в) по возможности рассмотреть непосредственно связанный с орфографией книжный орфоэпический узус, на который опирались писцы.

Сформулированные цели и задачи определяют некоторые ограничения при отборе материалов исследования. Так, при описании фонетических особенностей Прологов в первую очередь нас будут интересовать регионально маркированные явления, т. е. те, что позволяют судить о диалектной принадлежности писцов. При рассмотрении морфологии текста прежде всего анализируются те элементы системы, в которых представлены колебания и отклонения от церковнославянского книжного узуса. Кроме того, рассматривается морфологическая система, представленная в тексте основных переписчиков, поскольку их лингвистические навыки характеризуются наибольшей самостоятельностью. Следует также учитывать, что принадлежностью списка, переписчик которого не был одновременно автором/редактором текста, является орфография, т. е. тот уровень, на котором писец мог проявить наибольшую самостоятельность. Соответственно, наибольший интерес для нас должны представлять морфологические явления, реализуемые именно на орфографическом уровне.

Основными научными методами исследования являются: описательный, сопоставительный, интерпретационный и метод количественного анализа.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что в работе на основании выявленных палеографических и лингвистических особенностей решается вопрос о датировке и локализации Прологов Тип. 165, Тип. 167 и Тип. 166, и это позволяет определить их место в ряду источников по истории русского языка; на материале текста основного писца Тип. 165 и Тип. 167 анализируется техника употребления графем ъ и ь во второй половине XIV в., а также расширяются материалы по вопросу ассимилятивного смягчения согласных, что позволяет уточнить хронологию и особенности этого фонетического процесса в отношении некоторых групп согласных.

Результаты исследования могут найти применение при дальнейшем изучении истории русского языка, книжной церковнославянской традиции, орфографической и орфоэпической нормы, при анализе деятельности скрипториев и атрибуции памятников древней письменности, а также при исследовании Пролога как литературного памятника. Это определяет практическую значимость работы.

Положения, выносимые-на защиту:

Исследуемые Прологи были созданы в одном скриптории двумя коллективами писцов, среди которых были профессиональные книжники и начинающие книгописцы. При этом Тип. 166 отражает принципиально иной (в сравнении с Тип. 165 и Тип. 167) тип взаимодействия писцов. Если в Тип. 165 и Тип. 167 участие нескольких переписчиков по крайней мере отчасти было вызвано стремлением ускорить процесс создания книг, то Тип. 166 явно отражает уроки книжного письма, когда за работой профессионального переписчика наблюдают начинающие, время от времени сменяя его для выполнения каллиграфических упражнений.

В 20—30-е годы XV в. Прологи были отреставрированы во Пскове профессиональным книжником-каллиграфом дьяконом Даниилом. Причиной реставрации послужили исходная дефектность кодекса Тип. 165 и ущерб, нанесенный Прологу Тип. 167.

Кодексы Тип. 165 и Тип. 167 были переписаны с трех антиграфов — двух Прологов пространной редакции на сентябрьскую половину года, отражающих различные орфографические традиции (и лишенных при этом каких-либо ярких региональных особенностей), а также Пролога краткой редакции на мартовскую половину года северо-западного происхождения.

В отношении употребления еров — графем, во второй половине XIV в. практически лишенных фонетического значения, — в текстах'разных писцов представлены различные явления: эффекты, свойственные бытовому письму (писЦы А, С, Е, Н, Г), а также строго упорядоченная (графически обусловленная) орфографическая техника писца В.

Употребление неэтимологических еров в тексте основного писца Тип. 165 и Тип. 167 свидетельствует о том, что ассимилятивное смягчение согласных в некоторых говорах древнерусского языка (северо-востока Руси) в XIV в. было представлено так же широко, как, вероятно, и в старомосковском произношении.

Морфологические особенности исследуемых Прологов свидетельствуют о консервативности книжного грамматического узуса, характеризующегося преимущественно покорным следованием церковнославянской норме.

Языковые особенности Прологов Тип. 165, Тип. 167 и Тип. 166 не соответствуют представлению об их псковско-новгородском происхождении. Кодексы, судя по всему, были созданы во второй половине XIV в. на территории северо-восточной Руси (возможно, в Москве).

 

Заключение научной работыдиссертация на тему "Графико-орфографические и языковые особенности рукописных книг типографского собрания РГАДА N165, 166, 167"

6.1.3. Выводы

Обобщение флексий твердой разновидности *а- и *о-склонения, несмотря на немногочисленность примеров для каждой из групп в отдельности (ж., м. и ср. р.), представлено в тексте Прологов вполне последовательно. При этом следует отметить, что обобщение флексий твердой разновидности склонений в Д. и М. ед. очередной раз свидетельствует о существовании фо-, немы гь, так как только в этом случае флексия -гъ могла распространяться по аналогии на новые формы.

В ж. р. среди примеров с инновационными флексиями преобладают словоформы с основой на -ц- и Однако связывать это следует в первую очередь с тем, что группа лексем с основой на -ц- (суф. -иц-) значительно превышает все остальные. Группа имен существительных женского морфологического рода с основой на] также многочисленна, при этом надо учитывать и тот факт, что в Прологе она может быть расширена за счет имен собственных. Интересно также то, что инновационная флексия Р. ед. -и активно появляется в церковнославянском тексте и в системе писцов В и К определенно является частью книжного узуса. Она значительно чаще других проникает в книжный текст, что обусловлено прежде всего большей частотностью форм Р. п. [см. Именное склонение: 174—218]. Отметим также, что обобщение форм твердой разновидности склонения в Р. ед. представлено (единственным примером) и в адъективном склонении: га паплющшз [так!] кро|ве помазасА В Тип. 165, 45г.

Только лексема дънъ в Р. ед. устойчиво сохраняет флексию консонантного склонения, что очевидно обусловлено ее ударностью (здесь, правда, мы не можем точно сказать, с чем эта устойчивость связана: последовательным ■ противопоставлением и сохранением книжной формы или особенностью живых говоров писцов, ср. пример писца К: гедино|го же дни Тип. 166, 89а). Остальные формы соответствуют *г-склонению.

В системе, отраженной в Прологах, слова консонантного склонения на -ее- последовательно сохраняют исконную основу во множественном числе, в единственном представлены формы как с -ее-, так и с *о-основой, при этом в Т. ед. возможна только последняя [см. Иорданиди 1995: 238].

В целом система субстантивного словоизменения, представленная в тексте Прологов, отчасти отражает распад исконной древнерусской системы склонений: утрату *и-склонения, переход слов м. р. на -ен- и ж. р. на -й- в другие склонения, унификацию мягких и твердых разновидностей *а- и *о-склонения.

6.2. Прилагательные и местоимения

6.2.1. Прилагательные

Система адъективного склонения в Прологах Тип. 165, Тип. 167 и Тип. 166 стандартна для церковнославянского языка позднедревнерусского периода и характеризуется преобладанием в Р. ед. флексий -аго, -ыт, в Д. ед. -ому, -гъи, в М. ед. -гьмъ, -гъи. Отклонения от данной системы связаны с распространением местоименных флексий (единожды представлена также членная древнерусская форма Р. ед. ж. р.).

Р. и В.=Р. ед. -ого:

Писец В: и скуфьского | града Тип.165, 56а, крсти слу|гу идольского Тип.165, 616, тыса|щкого дщи Тип.165, 376, великого рима Тип.165, 416, великого костАнтана Тип.165, 43в, бесь[твеного геноха Тип.165, 476, величавого Тип. 167, 15в,15г — дважды; писец К: 3 поганы|ского кназа 99b, га града никии|ского 1006, га | града римьского 1056, ien°na | юфесьского 101г, свЬти|лника светлого 133г.

Р. ед. ж. р.:

В тексте писца В встретилась древнерусская членная форма: стыЪ софъ1 Тип. 167, 12в; писец L: не оувЪща стоЬ 44г. Также у писца!, следует отметить пример: прпд|ныи меланьи римъсгь 45г {-ъиъ либо -огь; за этим написанием также может стоять именная форма Д. ед.).

Д. ед. -он: писец В: научена же бывше | врачевнои хитрости Тип. 165, 36а.

Членная стяженная флексия м. р. -уму встретилась трижды у других писцов Прологов Тип. 165, Тип. 167: по Нжтве[нуму С Тип. 165, 826, сему кальнуму тЬ|лу и смердАщему С Тип. 165, 72в, сЪтующю|му А Тип. 167, 99а. В тексте основных писцов таких примеров нет.)

Писец К: освитающи стой не|дЪли 72в.

М. ед. -омь: писец В: га стомь ик^анЪ. златооустомь Тип. 165, 42в, в меле|тии градЪ армень|скомь Тип. 165, 456.

Писец К: npi | федосьи вели|комь 716, на | блюдЪ сщньномь 72в.

М. ед. ж. р. -ои:

Писец L: ни прилежати стра|дЪ манастырьскои 16а.

Употребление форм компаратива в целом также стандартно. Здесь заслуживает внимания образование: он же неповиньно и | неизмЪньно стошпе. | силнииши мЬди и | желЪза В Тип. 165, 60в. Пример отражает одновременно унификацию основ в нечленных формах [см. Историческая грамматика, III: 419—420] и процесс «деградации» суффикса -гьиш- [Там же: 357]. В связи с этим также следует обратить внимание на пример писца К: обрЬте сице старичины села дщерь Тип. 166, 96в.

Уникальной является контаминированная форма: меншЬ|ишую А Т165, 24в, — в которой представлено одновременно два суффикса сравн. ст. — *-jbs- и *-ejbs~. В работе [Историческая грамматика, III: 380] аналогичные образования зафиксированы от основы бол-. Появление этих форм, очевидно, обусловлено тем, что супплетивные формы компаратива осмысливались писцами как положительная степень.

6.2.2. Местоимения

В системе местоимений заслуживает внимания то, каким образом представлена форма И.—В. ед. м. р. указательных местоимений тъ и съ, а также соотношение местоименных основ тоб-/соб- и теб-/себ~.

6.2.2.1. Судьба И. и В. ед. местоимений тъ и сь

Помимо широко употребляющихся в тексте основных писцов форм И. ед. м. р. тъ/то (в тексте писца L встречается только вариант тъ, что соответствует представленным в его тексте принципам употребления еров, см. 4.3.2; в тексте остальных писцов возможны оба варианта, при этом использование написаний тъ, как мы полагаем, свидетельствует о том, что в живой речи форма И. ед. то уже не употреблялась — см. 4.2.2, 4.3.2) в тексте Прологов встречаются также варианты тотъ: бЪт|ше тоть В Тип. 165, 40а, тотъ да лиЦтургисають В Тип. 167, 96—в, тотъ да литу|ргиса1еть К Тип. 166, 72в — и той (только у писца К): той же прорекъ | о соломанЪ Тип. 166, 74а, и гегда | служаше той Тип. 166, 65в, Той бЪ <3 потиинъ Тип. 166, 181в.

Как альтернатива форме се в Прологах встречается только вариант сии ceii)\ писец В\ сии же | слезами глше. Тип. 165, 44г, сии же пррчьсъ|твова Тип. 167, 9г, сии же члвкъ Тип. 167, Юг, в сии ча|съ Тип. 165, 55г.

Писец L\ Сии прпдбнъш гаць на|шь 43г.

Писец К: Сии оубо моисии 85в, Сеи бЪ и геюпта 71 г, сии ве|ртепъ бо-жии И.ед.179а, не крстлъ | бо сии мене 65в, страшь|нъш сии попъ внЪ | стогаше 65в, на сии столпъ | въшедъ 70в, сии | члвкъ татьми окра|денъ бысть 756, сии пррчствовавъ | оумре 4в, сии рече 7г.

Форма той отражает естественное развитие членной формы местоимения тъ (как и сии/сеи) и представляет собой общевосточнославянское явление. Тотъ (результат удвоения тъ) чаще рассматривается как диалектизм, утвердившийся впоследствии в языке великорусской народности. Г. А. Хабургаев на этом основании полагал, что появление такой формы еледует связывать с северо-востоком великорусской территории, так как диалекты именно этого региона стали основой великорусского языка [Хабургаев 1990: 251]. Однако наиболее древние примеры употребления удвоенной формы тотъ Т. А. Сумникова отметила в северо-западных памятниках [Сумникова 1995: 347—348]. Так или иначе изначально форма той имела повсеместное распространение и не дает оснований делать какие-либо выводы о диалектной принадлежности писцов, в то время как тотъ позволяет связывать рукописи с северными территориями Древней Руси. В нашем случае очевидно, что два из трех примеров употребления формы тотъ не могут считаться надежными, следовательно, в тексте писца К как формы, отражающие особенности говора писца, могут рассматриваться толко написания тон (у писца В, однако, таких примеров нет). Судить определенно, представлена ли форма тотъ в диалекте кого-либо из переписчиков кодексов, в этой ситуации нельзя.

6.2.2.2. Склонение личного местоимения ты и возвратного

Соотношение основ теб-/себ- и тоб-/соб- в тексте основных писцов Прологов выглядит следующим образом.

В тексте писца В основы с тоб-/соб- абсолютно доминируют. Наибольший интерес представляет тот факт, что основа с о распространилась и на формы Р. ед. (и В.=Р.): много паче то|бе прелщають Тип. 167, 9а, шко | и тобе возмуть англи Тип. 167, 11в, оу тобе Тип. 167, 136, тобе ради Тип. 167, 21 в, оу тобе Тип. 167, 21 г, ©ставихъ.тобе Тип. 167, 6в, не видЪхъ члвка | раз-вии тобе Тип. 165, 37в, ждуть | тобе Тип. 165, 44а, и крстыана собе | йсповЪда Тип. 165, 44а, разгордЪ|въ мнЬвъ собе §а Тип. 165, 46г, крстыана собе || ис-повЪда Тип. 165, 52а, хо|тАще собе зарЬзат1 Тип. 165, 65г, и предасть со|бе во афины Тип. 165, 54г, не дайте собе во | ©бласть сотонЪ Тип. 167, 7г, вдасть собе Тип. 167, 16а, ©чагемъ собе Тип. 167, 18г, томАще бо собе Тип. 167, 196, исправи собе Тип. 167, 19в, собе проразумЪ|и в житьи Тип. 167, 19г, не хо|та собе прошвити Тип. 167, 21 в, собе велАТь погрести Тип. 167, 23а, застошще собе Тип. 167, За, страс | и недуги на собе [на себе Тип. 166, 67г; ПрЮр, 213г] | въсприимъ Тип. 167, Зв, недалече собе о|брЪтохомъ вертепъ Тип. 167, 56, разно собе хо|дАща. зелые сбирающе Тип. 167, 5в.

Основы с теб-/себ- представлены лишь в трех примерах: о тебЪ Тип. 165, ,44а, сволкъше сь себе ри|зу Тип. 165, 37в, матохса помыслы | себе [паче Тип. 166, 70а] юного прелаганыа [предъ|лагат Тип. 166, 70а] Тип. 167, '5г.

Писец L

В Р. ед. (и В.=Р.) только тебЧсеб-: ш те|бе 246, тебе ради распАтъ бы0 40г, тебе ради распАтъ быс 40г, да не | изъЪдать тебе мысле|нии звЪрые 236, © себе 13в, хужьша се|бе 166, вмЪтають | себе 17в, затвори се|бе въ цркви 17в, не вЪдЪ себе 186, крсть|ина себе исповЪдавъ 20в, ш тебе 13г, пр1|шедъ в себе брать со ви|дЪнша 366.

В Д. ед. преобладают основы теб-, соб-: приду бо | к тебЪ 9в, придеть к тебЬ англъ 9в, дасть тебЪ 11а, дасть тебЪ 11в, дающа тебЬ 20а, невидимо тебЪ • подасть 11а, азъ дамь те|бЪ пшеницю 19г; но: к тобЪ 26в, въпрашаховЪ к тобЪ 26в; прича|стникы собЪ створА|ють 38г, силны | домы собЪ сградити19г, собЪ же вечную муку 43г, сами собЬ 43а, сожитель собЬ створивъ 43г, хота | оуготовити собЪ 14а, силны | домы собЪ сградити 19г, на|има собЪ жита 206, хотАща ны прича|стникы собЪ створи[ти 38в, собЪ же вЪ|чную муку 43г; но: жи|лище себЪ 14а; избра себЬ люди новы 29в, Вънимаимы себЪ 316.

В М. ед. — только соб-: в собЪ 36а, в собЪ 36, о собЪ 9в, gö собЪ 9г, в собЪ 1.0г, в собЪ 116, в собЪ 17а, имЪтше | на собЪ 20г.

Писец К

В Р. ед. (и В.=Р. ед.) преобладают основы теб~/себ~: теб-/тоб-: тебе ради 54а, геда горь|ши тебе юсмь 636, и тебе и кна|за твоюго 134г, 5 тебе 133а, ю тебе 156а, ненавидАща | тебе 1556, тебе же | своима рукама при|иметь 150а, оу тебе 179в — двалсды, прошу оу те|бе 1776, S тебе 111в, вышей тебе юсть 706, не оставихъ | тебе 70г, да тебе | не прельстить вра|гъ 736, много паче | тебе прелщають 736, да и тебе возму|ть англи

76а, не аступАТь тебе 182г; но: не и|мать тобе пршати зло 1076, ищу|ще тобе 108а, не оубива|ю тобе 102в, мы тобе не 6оимса 121а; себ-/соб-: о десну|ю себе 114г, лю|6ащи §а всЪмъ срдце|мь своимь. и 6ли|жнаго аки себе 125в, юсецЬте | ю себе неподобны^ мъсли [так!] 1256, сами себе 1656, пощадЪти | юму себе 1546, повелЪвающа же | крстити себе 676, недугы на|ша на себе въспри|имъ 67г, и недалече себе | обрЪте вертепъ 69в, токмо питающе | себе 69в, по пусъ|тыни разно себе | ходАща 69в, крсто-обра[зно себе въоружи|вше 69г, матохъса помыслы | себе паче оного предъ|лага1а 70а, не дадите || себе во власть сотонЪ 726, застоища се|бе 676; но: исповЬда собе | крстыана 105г, истАзаите собе 106в, сами собе [не] за-зи|ра1емъ 121а, не ачаи собе 118г, блюдемъ собе 111в, шедше исповЪда | собе крстыану 108а, собе Р. ед. 1226, грЪшника собе и|мЪти 112а, повЬдавъ собе ближнему си | другу 976.

В Д. ед. также преобладают теб- и соб теб-/тоб-\ к тебЪ прибЪ|гохъ 133а, въздасть тебЪ мьзду 155г, пр1|дуть тебЪ ютери 162а, подати тебЪ мною избавлению 1506, нынЪ же тебЪ требе гесть 144г, дахъ те|бЪ 177в, к тебЪ 556, азъ же пр1|дохъ к тебЪ 65в, посла ма гсь | служити тебЪ и сты|ни твоюи 75а, блго съ|творихъ тебЪ 76г, горе тебЪ | лишене 76г, хотАху|ть бЪси тебЪ створи|ти 76в; но: створимъ млсть тобЬ 125в, лютЪ тобЬ | члвче 150в, к тобЪ бы | преже пришелъ 636; себ-!соб-\ оуга|Жають собЬ 138в, приштъ собЪ оучнка 1366, са|мъ собЬ работай 1326, разделита ра|вно собЬ 175в, избра|ти собЪ юдино 157а, избра собЪ софью 157а, исписахъ | собЪ 99г, созъ|даста собЪ и та гроба 161г, пре-творисА собЪ | има въ мрьи мЪ|сто маринъ 152а, не оставихъ собЬ | ни юдиного злать|ника 70а; но: себЪ и сущи|мъ 55г, въ|нимаи себЪ 90г, к себЪ 7г, грЪ|хъ себЪ шсть 686, не | можеть оустроити | себЬ добра 70а, да | внемлемъ себЬ 76в, въ|зати к себЪ 142г, сбери себЪ 1796.

В М. ед. теб-!тоб-\ о тобЪ 1196, о тебЪ 138в; себ-/соб-: в собЪ 72г, в собъ | пришедъ 90в, и нача|тъ слышати ы братии роптаныа о собЪ 159в, в собЬ 1596, о собЪ | молити ба 171г, молиса | о собЪ 171г, глше в собЪ 153г, о собЪ сказа|въ юму 1546; но: в себЪ 159в, на себЬ 171г.

Как видно из приведенных выше примеров, в узусе писца В в субпара-диме ед. ч. обобщение получили основы тоб-, соб-. У других же книжников (К и L) закономерности иные: в Р. ед. абсолютно преобладают основы с гласным е (у писца L формы тобе, собе не встретились), в Д. и М. ед. преобладают формы тебтъ, но собтъ.

Основы тоб- и соб- в Д. и М. ед. являются исконными древнерусскими и в церковнославянских текстах рассматриваются как специфические вос-точнославянизмы. Вероятно, в отдельных диалектах языка великорусской народности основы этих местоимений были обобщены по Р. (В.=Р.) ед., такая система стала нормой русского литературного языка (нельзя в данном случае исключать и влияния церковнославянского узуса, см. [Гадолина 1963: 81]). Тем не менее распространение основ с о на формы Р. ед. отражено в ряде древнерусских памятников (в том числе и в наших рукописях). Это явление получило различные толкования. Так, Г. А. Хабургаев считал, что формы Р. • ед. тобе и собе — явление книжное и обусловлено гиперкоррекцией [Хабургаев 1990: 239—240] (в этом случае необходимо предположить, что в говорах уже произошло обобщение основ с е и формы тобгь и собгь, регулярно встречающиеся в книжных памятниках, воспринимались писцами как явление книжное). Т. А. Сумникова, наоборот, полагает, что формы Р. ед. тобе и собе в памятниках XIV в. (прежде всего в Лавр, лет.) отражают живое диалектное явление обобщения основ в парадигмах местоимения 2 л. ед. и возвратного в

АО позднедревнерусский период на северо-востоке .

68 Здесь мы вынуждены сослаться на рукопись монографии, посвященной морфологии местоимений, выполненной в рамках проекта «Историческая грамматика древнерусского языка».

Интересно то, что системы основных писцов Прологов Тип. 165, Тип. 167 и Тип. 166 не представляют единообразия. В условиях, когда одно и то же явление может соответствовать исконной грамматической норме и отражать некоторые тенденции в развитии восточнославянских диалектов, дать однозначную интерпретацию данному явлению сложно. Не исключено, что в рамках одного диалектного объединения сосуществовали говоры, обобщавшие рассматриваемые местоименные основы как по Р. ед., так и по Д. и М. ' ед. Заслуживают внимания следующие факты: 1) Р. ед. тобе, собе абсолютно доминирует у писца В, а именно у этого книжника в орфографической системе присутствуют несомненные диалектизмы и сама орфография во многом опирается не живое произношение (в то время как орфография писца Ь наиболее архаична и консервативна); 2) такие формы Р. ед. встречаются также у писца К; 3) в М. ед. у всех писцов преобладают основы тоб-, соб-.

6.2.2.3. Формы Д. и М. ед. тебе и себе

Д. ед.: писец Ь\ внемл11 себе 246; Писец К: к себе 7г,

М. ед.: писец К: не имЪгемъ стра||ха в себе 120—121, в себе | по-мышлАше 171в.

В тексте писца В аналогичных примеров нет, однако они встретились в тексте других переписчиков Прологов Тип. 165 и Тип. 167: йжры | тебе тайну С Тип. 165, 78а; к тебе А Тип. 165, 18г.

Такие формы хорошо известны в церковнославянских памятниках древнерусского извода. Существуют различные объяснения .этому явлению. Так, А. И. Соболевский полагал, что изначально формы себе, тебе появились в М. ед. под влиянием консонантного склонения существительных, «но очень рано получили значение также и дат. п.». А. А. Шахматов связывал такие формы с книжным произношением [Шахматов 1885: 214; 1957: 159]. Н. Н. Дурново объяснял это явление их тем, что «формы'тев-ь, сев-в для русского писца могли быть чуждыми, а потому и заменялись обычными для писца формами род.-вин. теве, севе.» [Дурново 1924/2000: 476].

Т. А. Сумникова полагает, что «в основе взаимной мены словоформ ДП=МП с основами теб-, себ- и РП лежат особенности падежных отношений в древних языках, проявившиеся при переводе с греческого на славянский» [Сумникова 2003: 125].

6.2.2.4. Другие явления морфологии местоимений

Заслуживает внимания единственный пример, демонстрирующий развитие местоименной флексии Р. ед. -ого (-его)-+-ово (-ево): спсныа наше|во В Тип. 167, 26 [Соболевский 1907/2004: .126; Толкачев 1960; Хабургаев 1990: 203—207].

Определенный интерес представляет употребление местоимения нашь с адъективной флексией в Р. ед. ж. р.: преподо|бнъиа мтри напила В Тип. 167, 7а. Однако появление этой формы, мы полагаем, обусловлено аналогией с предшествующей формой преподобнът.

6.3. Глаголы

Текст Прологов характеризуется устойчивой грамотностью в употреблении форм претеритов. Интерес представляют некоторые отклонения от нормы в системе презенса.

6.3.1. Отсутствие -ть в форме 3 ед. наст.

В тексте писца В встречается такая диалектная особенность, как отсутствие -тъ в формах 3, ед. глаголов наст, вр.: нарицаюсА Тип. 165, 48г, стварАю|сА нынЪ Тип. 165, 556, шже гь пода|ю всЪмъ Тип. 165, 66г, вЪдаге бо оць вашь Тип. 165, 63а, почитаю | книги Тип. 165, 59а, бы|ваю бЪсомь радость Тип. 167, 15г, й похотии | падаю члвкъ Тип. 167, 8а, гегда | не знаю ихъ влдка Тип. 167, 17а, проповЪдаю тщесла|вые Тип. 167, 15в, англъ далече сто|1а печалую go погибе|ли юго Тип. 167, 6г. Это явление хорошо известно как в древнерусских [Соболевский 1907/2004: 49; Шахматов 1903: 117; Обнорский 1953: 132; Зализняк 2004: 136—138], так и старославянских памятниках [Мейе 1951: 256; Вайан 1952: 249; Селищев 1952: 155]69. Представляет интерес то обстоятелство, что -тъ в в 3 ед. может отсутсвовать и при наличии энклитик (если написание cmeapAie\cA могло возникнуть в результате ошибки, когда писец, переходя со строки на строку просто не дописал флексию, то пример нарицаюсА является вполне надежным) [ср.: Зализняк 2004: 138].

6.3.2. Отклонения от исходной системы форм императива

Кроме того, заслуживает внимания представленное в Прологах смешение форм 1 мн. пов. и наст, и инновационные флексшг2 мн. пов. -ите, появление которых рассматривается как реализация развития агглютинативного принципа [Белоусов 1982: 145—146] либо как обобщение флексий мягких основ [Зализняк 2004: 153]. Писец В

1 мн. пов. вм. наст.: да внемляшъ собЪ. и | всЪмъ храненьюмь | блюдемъ свою срдце | и не приюмлемъ и Тип. 167, 126.

1 мн. наст. вм. пов.: тЬм же мо|лю вы не до конца пре|будите в томь злЪ. но въспрАНемъ аки go | сна Тип. 167, 4а.

Формы 2 мн. пов. на -ите\ буди|те оубо щедри гакоже | оць вашь

Тип. 165, 546, всегда | готови будите Тип. 167, За, тЪмже мо|лю вы не до кон-t ца пре|будите в томь злЪ. Тип. 167, 4а.

В специальном рассмотрении нуждается пример: ищ^те преже цр°тви!а би|га Тип. 165, 63а. Поскольку это единственная словоформа с мягкой основой и флексией -гыпе (см. также ниже примеры писца К), не может быть уверенности в том, что эти примеры следуёт рассматривать как гиперкорректные. Вероятно, эта форма является результатом присоединения флексии им

69 Предполагается, что отсутствие -тъ/-ть в 3 л. наст. вр. имело место уже в праславянский период, см. [Соболевский 1881: 83; Кузнецов 1953: 208; 1955: 137—139; 1956: 181; Топоров 1961: 66—67; Крысько 19946: 24—25]; ср. иное мнение: [Мейе 1951: 256; Ломтев 1954: 141—142]. ператива твердых основ (в соответстсвии со спряжением исками — искоу [Вайан 1952: 341—342]) к основе наст. вр. на -j- (ищю).

Писец L

2 мн. пов.: ре4 гь будите | млстви 14г, и ре4 прине|сите ми ссудъ избравши в пустыни 18в.

Писец К

1 мн. наст. вм. пов.: аще бо на обыадань|ю влечеть ны. посто|мъ проти-ву боремъ|сА 1646, аще на харость ны го|товають кротость | приимемъ 1646, а|ще на чсть пострЪче|ть ны оуничиже|ни!а покажемъ 1646, а|ще на славу подвижеть ны истлЪнь|ю въсприимемъ 1646, аще на завсить || пострЪчеть ны поразумЫемъ 1646—в, (в греч. представлены формы конъюнктива: 7roÀ.ep.rjGCûfi£V, àvaÀ.à(3cojiev, ¿тпбег^сореЭа, àva^a(3co|j.ev, èworjaco|j.ev, — в соответствии с правилом, сформулированным в [Крысько 2005: 665] в слав, дож-но быть пов. накл.; рядом стандартные формы: а|ще величанью вы|сить ны гсне смире|нше въсприимЪмъ 1646, аще | на пыаньство въспрАновениха трезвЪнь|1а въсприимЪмъ 164в), тЬмже братые не ча|юмъ согрЪшении на|шихъ. но исповЪда|вшесА оцмь покаю|мсА ихъ 66в, тЪмже мо|лю вы не до конца пре|будемъ въ томь злЪ. | но въспрАНемъ 68а.

В некоторых случаях в списках наблюдается вариативность в употрбе-лении форм 2 мн. наст, и пов. См. примеры: въспом1|нанше творимъ сты|хъ Нохавлении пра|зднуюмъ [ПрЮр: празднуимъ 1136] 676, М°ца тогоже въ 'З' днь | сборъ стго и велика|го пррка и крстлА iSa | празнуюмъ [ПрЮр: празднуимъ 1146; Тип. 167: празнуимъ 46] 68в, Чснаго пр;1тча пра|здну1емъ [ПрЮр: праздну|имъ 1146; Тип. 167: пра|зднуимъ 46] сборъ 68в. При этом примеры Тип. 166 нельзя рассматривать как употребление наст. вм. пов., поскольку такая вариативность представлена уже в древнейших списках Пролога, при том что в греч. оригиналах использовано наст. вр.

Формы 2 мн. пов. на -ите: при)иимите [так!] 101в, не изнесите вы Зг, теците 92г, будите | млстви 125 в, скоро шверзите врата 92г.

А также: ищЪте 1826, ищЪ|те 1826.

Таким образом, обобщая изложенный выше морфологический материал, можно сказать следующее. В тексте Прологов отсутствуют специфические северо-западные и южные диалектные особенности. Представленные языковые инновации отражают общевеликорусские тенденции морфологического развития, а также черты, свойственные прежде всего говорам северо-востока, что полностью соответствует нашим выводам о локализации кодексов, сделанным в предыдущей главе.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Палеографический анализ Прологов Тип. 165, Тип. 167 позволил прийти к следующим выводам: над созданием кодексов работал коллектив, состоящий из писцов разного уровня квалификации. Профессиональным книжником можно считать только писца В, поскольку его каллиграфические и орфографические навыки самостоятельны, устойчивы и последовательны. Роль остальных может быть как фрагментарной, так и весьма значительной, когда писец переписывал большие по объему фрагменты текста (А, С, Е, Н).

Скрипторий располагал по меньшей мере двумя списками Пролога пространной редакции на сентябрьскую половину года (причем работа с этими списками шла параллельно, т. е. разные писцы одновременно списывали различные фрагменты текста), а также списком краткой редакции на мартовскую половину года. Сопоставление различных фрагментов текста, переписанных одним писцом, позволило выявить некоторые особенности орфографии оригиналов. Так, антиграф мартовских чтений характеризовался смешением -в и с-, ц и V, что очевидно позволяет делать выводы о месте его создания северо-западный регион — возможно, Новгородская земля). При этом оригиналы текста на сентябрьскую половину года, несмотря на то, что отражают несколько отличающиеся орфографические традиции, вероятно, были лишены ярких региональных особенностей.

К числу ярких орфографических особенностей Прологов следует отнести смешение графем ъ и ь с о и е, регулярное в тексте писцов С и Я, а также строго упорядоченную орфографическую технику употребления еров в идио-системе писца В.

В 20—30-е годы XV в. Прологи были отреставрированы во Пскове профессиональным книжником-каллиграфом дьяконом Даниилом. Причиной реставрации послужили исходная дефектность кодекса Тип. 165 и ущерб, нанесенный Прологу Тип. 167.

Специальный анализ орфографических и фонетических особенностей Прологов Тип. 165 и Тип. 167 не подтвердил предположения В. В. Калугина о псковском происхождении этих рукописных книг. Наиболее яркой фонетической особенностью говоров писцов была редукция безударных гласных, при этом, несмотря на наличие в тексте примеров смешения ц и у, нет оснований полагать, что кто-либо из книжников был носителем говора с неразличением аффрикат.

Пролог Тип. 166, весьма вероятно, был создан в том же скриптории, однако другим коллективом писцов. При этом принцип взаимодействия книжников принципиально иной. Если переписчики Тип. 165 и Тип. 167, работали коллективно для того, чтобы по крайней мере отчасти ускорить процесс написания книг (большинство из них работало со значительными фрагментами текста), то в Тип. 166 распределение работ иное. Писец К являлся основным переписчиком чтений на январь и февраль, Ь — на декабрь, в то время как другие книжники, работавшие над этими чтениями, переписывали небольшие по объему фрагменты, периодически сменяя основных писцов. Распределение почерков дает основания предполагать, что большинство были учениками (подмастерьями), выполнявшими каллиграфические уроки.

Кодекс Тип. 166 лишен ярких региональных орфографических особенностей. Общей чертой орфографии Тип. 165 и Тип. 167, с одной стороны, и Тип. 166 — с другой являются редкие примеры написания и на месте е в безударной позиции и свидетельство отвердения шипящих.

Поскольку отсутствие ярких диалектных особенностей типично для текстов, созданных на территории распространения ростово-суздальских говоров древнерусского языка, а также поскольку в Прологах Тип. 165 и Тип. 167 встречаются примеры изменений, известные только по памятникам этого региона (примеры типа зооущи), мы полагаем, что данные рукописные книги были созданы в северо-восточном диалектном регионе. При этом (что важно) в рукописях Тип. 165 и Тип. 167 присутствуют примеры, свидетельствующие об аканье; следовательно, надо предполагать, что кодексы создавались на территории, говоры которой испытывали влияние акающих говоров. Во второй половине XIV в. к таким территориям относилась московская земля, так что именно Москву можно рассматривать в качестве предполагаемого места создания исследуемых книжных памятников.

То обстоятельство, что писцы В vi К последовательно (в отличие от писца L) пишут о и е на месте прояснившихся редуцированных, позволило нам рассмотреть некоторые нетипичные случаи вокализации (слабых) ъ и ь, среди них: появление е во флексии И. ед. м. р. действ, прич. прош. вр. i-глаголов (формы типа оставле, створе) — что вызвано, как мы полагаем, морфологическим выравниванием под влиянием форм типа оставлешев которых вокализация редуцированного после плавного в межконсонантной позиции (так же как в слъза, тръвога) типична для великорусских говоров; а также свойственное, вероятно, прежде всего книжному языку появление о на месте этимологически слабого ъ в предлогах/префиксах в позиции перед начальным неприкрытым гласным и перед некоторыми, преимущественно книжными словоформами с минусовой акцентной маркировкой корня.

Употребление неэтимологических еров (прежде всего в конце строки) в тексте писца В свидетельствует о том, что процесс ассимилятивного смягчения согласных в- некоторых диалектах северо-востока Руси был широко представлен уже в XIV в. На основании материалов Прологов Тип. 165 и Тип. 167 можно с уверенностью говорить о том, что: в говоре писца В зубные согласные смягчались перед мягкими зубными (пось|тиса Тип. 165, 63г, ань|ти©хша Тип. 165, 606—в, сь | нЪкогею Тип. 165, 496, оувАЗь|неть Тип. 167, 16г), передненебным р' (пать|риарха Тип. 165, 43в, разь|рЪша1еть оузы Тип. 165, 54а), мягкими губными (оусь|пЬюши Тип. 165, 50а, сь|ватыш Тип. 165, 50в), мягкими задненебными (перьсь|кша Тип. 165, 38а, идольсь|кша 56в: ср. александрьсъ|*саго Тип. 165, 536). Можно также говорить о том, что перед мягкими зубными смягчаются губные (вь|ниде Тип. 165, 37а, бь|людеть Тип. 167, 19в) и задненебные (кь | требищю Тип. 165, 60в [к'т'р'], хь|лЪба Тип. 167, 1г), губнь!е также смягчаются перед мягким р' (пь|репразньство Тип. 165, 65в, вь|ремА Тип. 165, 66г). Переду, вероятно, смягчались все согласные.

Анализ морфологических особенностей текста рукописных книг вполне согласуется с нашими выводами о месте их создания. Системы основных писцов не содержат маркированных диалектных явлений, свойственных западным говорам, а представленные морфологические инновации отражают тенденции, определившие специфику языка великорусской народности (народную основу которого составляли как раз говоры северо-востока).

Решение проблемы локализации памятников позволяет нам снова коснуться вопроса о времени их создания. Так как графико-орфографические инновации, связанные со вторым южнославянским влиянием, раньше всего появляются именно в книжных центрах ростово-суздальских земель (в конце XIV в.), датировка кодексов именно второй половиной (не концом) XIV'в. кажется наиболее вероятной.

Таким образом, судьба исследуемых пергаменных кодексов представляется следующим образом. Прологи Тип. 165, Тип. 167, а также Тип. 166 были созданы на территории северо-восточной Руси (возможно, в Московской земле) во второй половине XIV века. В 20—30-е годы XV века рукописи Тип. 165 и Тип. 167 реставрировались уже во Пскове. Соответственно, на московский Печатный двор кодексы поступили, скорее всего, из Пскова. Время, когда Пролог Тип. 166 поступил во Псков, определенно установить невозможно, однако весьма вероятно, что созданные в одном скриптории книги также одновременно попадали во Псков. В связи с проблемой истории и бытования текста любопытным может оказаться следующее обстоятельство: писцы скриптория располагали по меньшей мере двумя списками пространной редакции древнерусского Пролога на первую половину года, тогда как на вторую половину года у них был весьма архаичный список краткой редакции с тропарями и литургическими замечаниями. Реставратор (пскович — дьякон Даниил) также, восполняя утраты, использовал список краткой редакции.

Отметим, наши выводы полностью согласуются с наблюдениями О. В. Лосевой о том, что древнейшие сохранившиеся списки пространной редакции древнерусского Пролога лишены каких-либо особенностей текстов псковско-новгородских земель и, соответственно, скорее всего, не новгородского происхождения (см. 1.3).

 

Список научной литературыЛадыженский, Игорь Михайлович, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аванесов 1970 — Аванесов Р. И. Из истории русского вокализма. Звуки/и УII Реформатский А. А. Из истории отечественной фонологии. Очерк. Хрестоматия. М., 1970. С. 278—299.

2. Белоусов 1982 — Белоусов В. Н. История форм повелительного наклонения // Историческая грамматика русского языка. Морфология. Глагол / Под ред. Р. И. Аванесова, В. В. Иванова. М., 1982. С. 132—153.

3. Бернштейн 1961 — Бернштейн С. Б. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. Введение. Фонетика. М., 1961.

4. Богородицкий 1935 — Богородицкий В. А. Общий курс русской грамматики. М.-Л, 1935.

5. Бодуэн де Куртенэ 1963 — Бодуэн де Куртене И. А. О смешанном характере всех языков // Избранные труды по общему языкознанию. Т. 1. М., 1963. С. 362—373.

6. Борковский 1936 — Борковский В. И. О языке Суздальской летописи по Лаврентьевскому списку // Труды Комиссии по русскому языку. Л., 1936. Т. 1. С. 1—91.

7. Борковский, Кузнецов 1963 — Борковский В.И., Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. М., 1963.

8. Бубнов 1973 — Бубнов Н. Ю. Славяно-русские Прологи // Методическое пособие по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1973. Вып. 1. С. 274—296.

9. Вайан 1952 — Вайан А. Руководство по старославянскому языку. М.,1952.

10. Васильев 1905 — Васильев Л. Л. Богдановский Златоуст XVI в. // Изв. ОРЯС. 1905. Т. 10. Кн. 3. С. 295—338.

11. Васильев 1907 — Васильев Л. Л. Вологодское Евангелие XVI в. // РФВ. 1905. Т. 57. С. 241—255.

12. Васильев 1908 — Васильев Л. Л. О влиянии нейотированных гласных на предыдущий слог // Изв. ОРЯС. 1908. Т. XIII. Кн. 3. С. 181—255.

13. Васильев 1913 — Васильев Л. Л. Два явления др. ц.-слав. памятников в освещении древнерусских текстов // РФВ. Т. 70. 1913. 373—379.

14. Виноградов 1923 —Виноградов В. В. Исследования в области фонетики северно-русского наречия. Вып. I: Очерки из истории звука гь в севернорусском наречии. Пг., 1923.

15. Виноградов 1977 — Виноградов В. В. К истории лексики русского литературного языка // Виноградов В. В. Избранные труды: Лексикология и лексикография. М., 1977. С. 12—34.

16. Гадолина 1963 — История форм личных и возвратного местоимений в1славянских языках. М., 1963.

17. Гарднер 2004 — Гарднер И. А. Богослужебное пение русской православной церкви. Т. I—II. М., 2004.

18. Гиппиус 1989 — Гиппиус А. А. Система формальных признаков языка древнерусской письменности как предмет лингвистического изучения // ВЯ. 1989. №2. С. 93—110.'

19. Гиппиус 1996 — Гиппиус А. А. «НОУГОРОДЦЫ»: об одной орфографической аномалии в старовеликорусских текстах // Русистика. Славистика. Индоевропеистика. Сб. к 60-летию А. А. Зализняка. М., 1996. С. 152—168. '

20. Глускина 1968 — Глускина С. М. О второй палатализации заднеязычных согланых в русском языке // Псковские говоры. Т. 2. Труды второй псковской диалектологической конференции. Псков, 1968. С. 35—41.

21. Голышенко 1997 — Книга нарицаема Козьма Индикоплов / Изд. под-гот. В. С. Голышенко, В. Ф. Дубровина. М., 1997.

22. Горская 2002 (дис.) — Горская Е. В. Из истории языка северо-западной Руси начала XIV в. (по рукописям псковского скриптория Андрея Микулин-ского и Козьмы Поповича). Дис. . канд. филол. наук. М. 2002.

23. Горская 20026 — Горская Е. В. Фонетические и графико-орфографические особенности псковского Шестоднева служебного около 1312 г. // Лингвистическое источниковедение и история русского языка. 2001. М., 2002. С. 71—84.

24. Горшкова 1968 — Горшкова К. В. Очерки исторической диалектологии северной Руси (по данным исторической фонологии). — М., 1968.

25. Горшкова 1972 — Горшкова К. В. Историческая диалектология русскоIго языка. М., 1972.

26. Давыдова 1990 — Давыдова С. А. Патериковые чтения в составе древнерусского Пролога // ТОДРЛ. — Л.: Наука, 1990. — T.XLIII. — С. 263— 281.

27. Давыдова 1999 — Давыдова С. А.-Византийский синаксарь и его судьба на Руси // ТОДРЛ. СПб., 1999. Т. LI. С. 58—79.

28. Давыдова 2010 — Давыдова С. А. Пролог или Синаксарь? (Об изучении древнерусского Пролога) // Русская литература. 2010. № 1. С. 227—238.

29. Дружинин 1923 — Дружинин В. Г. Поморские палеографы начала XVIII столетия // Летопись занятий Археографической комиссии за 1918 год. Пг., 1923. Вып. XXXI. С. 1—66.

30. Дурново 1917/1967 — Дурново Н. Н. Введение в историю русского языка. М., 1967.

31. Дурново 1924/2000 — Дурново Н. Н. Очерк истории русского языка // Дурново Н. Н. Избранные работы по истории русского языка. М., 2000. С. 1—337.

32. Дурново 1924—1926/2000 — Дурново Н. Н. Русские рукописи XI и XII вв. как памятники старославянского языка // Дурново Н. Н. Избранные работы по истории русского языка. М., 2000. С. 391—494.

33. Дурново 1933/2000 — Дурново Н. Н. Славянское правописание X—XII вв. // Дурново Н. Н. Избранные работы по истории русского языка. М., 2000. С. 644—683.

34. Живов 1984/2006 — Живов В. М. Правила и произношение в русском церковнославянском правописании XI—1XIII века // RL. 1984. Vol. 8. № 3. С. 251—293 (переиздано в Живов 2006: 76—130.).

35. Живов 1986/2006 — Живов В. М. Еще раз о правописании ц и ч в древних новгородских рукописях // RL. 1986. Vol. 10. № 3. С. 291—306 (переиздано в Живов 2006: 131—150.).

36. Живов 1999/2006 — Живов В. М. Въ шгЬну у ангеловъ, на дикомъ брегЬ — ахъ! // История литературы. Лингвистика: Сб. к 70-летию Вяч. Вс. Иванова. М., 1999. С. 777—791 (переиздано в Живов 2006: 178—199.).

37. Живов 2006 — Живов В. М. Восточнославянское правописание XI— XIII вв. М., 2006.

38. Жуковская 1957 — Жуковская Л. П. Из истории языка северо-восточной Руси в середине XIV в. (Фонетика Галичского евангелия 1357 г.) // Труды Института языкознания. Т. VIII. М., 1957. С. 5—106.

39. Жуковская 1959 — Жуковская Л. П. Новгородские берестяные грамоты.—М., Л., 1959.

40. Жуковская 1960.— Жуковская Л. П. К вопросу о конечной стадии истории редуцированных в русском языке (По материалам Галичского евангелия 1357 г.) // Материалы и исследования по истории русского языка. М., 1960. С. 59—117.

41. Жуковская 1963 — Жуковская Л. П. Развитие славяно-русской палеографии. М., 1963.

42. Жуковская 1987 — Жуковская Л. П. Грецизация и архаизация письма 2-й пол. XV — 1 пол. XVI вв. (Об ошибочности понятия «второй южнославянское влияние») // Древнерусский литературный язык в его отношении к церковнославянскому. М., 1987. С. 144—176.

43. Жуковская 1997 — Жуковская Л. П. Палеография // Русский язык: Энциклопедия. Изд. 2-е, переработанное и дополненное / Глав. ред. Ю. Н. Караулов. М., 1997. С. 317—320.

44. Зализняк 1985 — Зализняк А. А. От праславянской акцентуации к русской. М., 1985.

45. Зализняк 1986 — Зализняк А. А. Новгородские берестяные грамоты с лингвистической точки зрения // Янин В. Л., Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1977—1983 гг.). М., 1986. С. 89—214.

46. Зализняк 1989 — Зализняк А. А. Перенос ударения на проклитики в старовеликорусском // Историческая акцентология и сравнительно-исторический метод. М., 1989. С: 116—134.

47. Зализняк 1993 — А. А. Зализняк. К изучению языка берестяных грамот // Янин В. Л., Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1984—1989 гг.). М., 1993. С. 191—321.

48. Зализняк 2002 — Зализняк А. А. Древнерусская графика со смешением ъ—о и ъ—е. II А. А. Зализняк. «Русское именное словоизменение» с приложением работ по современному русскому языку и общему языкознанию. М., ' 2002. С. 577—612.

49. Зализняк 2004 — Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. М.,2004.

50. Зализняк 2005 — Зализняк А. А . Подпись Анны Ярославны и вопрос о некнижном письме в древней Руси // Антропология культуры. Вып. 3. К 75-летию Вяч. Вс. Иванова. М., 2005.

51. Ильина 1978 — Ильина Т. В. Декоративное оформление древнерусских книг. Новгород и Псков. XII—XV вв. Л., 1978.

52. Именное склонение — Именное склонение в славянских языках XI— , XIV вв. / Отв. ред. Н. А. Мещерский. Л., 1974.

53. Иорданиди 1995 — Иорданиди С. И. Существительное // Древнерусская грамматика XII—XIII вв. / Отв. ред. В. В. Иванов М., 1995. С. 170—294.

54. Историческая грамматика, I — Историческая грамматика древнерусского языка / Под ред. В. Б. Крысько. Т. I: Иорданиди С. И., Крысько В. Б. Множественное число именного склонения. М., 2000.

55. Историческая грамматика, II — Историческая грамматика древнерусского языка / Под ред. В. Б. Крысько. Т. II: Жолобов О. Ф., Крысько В. Б. • Двойственное число. М., 2001.

56. Историческая грамматика, III — Историческая грамматика древнерусского языка / Под ред. В. Б. Крысько. Т. III: Кузнецов А. М., Иорданиди С. И., Крысько В. Б. Прилагательные. М., 2006.

57. Калугин 1992 — Калугин В. В. Скрипторий XIV в. // Герменевтика древнерусской литературы X—XIV вв. М., 1992. С. 273—287.

58. Калугин 2005 — Калугин В. В. Язык и письменность Древней Руси. Лекции по истории русского литературного языка XI—XVII веков. — М., 2005.

59. Кандаурова 1957 — Кандаурова Т. Н. К истории древнепсковского диалекта XIV в. (О языке псковского Пролога 1383 г.) // Труды института языкознания. М., 1957. С. 178—286.

60. Каринский 1896 — Каринскйй Н. М. Погодинский Апостол 1391 г. // Русский филологический вестник. 1896. Т. 36. С. 183—192.

61. Каринский 1909 — Каринский Н. М. Язык Пскова и его области в XV веке.— СПб., 1909.

62. Каринский 1916 — Каринский Н. М. Очерки из истории псковской письменности. Т. 1. Исследование языка Псковского Шестоднева 1374 г. СПб., 1916.

63. Карский 1928/1979 — Карский Е. Ф. Славянская кирилловская палеография. М., 1979.

64. Касаткин 1999 — Касаткин Л. Л. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка. М., 1999.

65. Каталог ЦТ АДА — Каталог славяно-русских рукописных книг XI— XIV вв., хранящихся в ЦТ АДА СССР. Ч. 2. М., 1988.

66. Кипарский 1972 — Кипарский В. О судьбе -ь- в -ьск и -ьство // ВЯ. 1972. №2. С. 77—82.

67. Князевская 1957а — Князевская О. А. К истории русского языка северо-восточной Руси в середине XIV века. (Палеографическое и фонетическое описание рукописи Московского евангелия 1358 г.) // Труды института языкознания. М., 1957. С. 107—177.

68. Князевская 19576 — Князевская О. А. К истории московского говора // Уч. зап. МГПИ им. В. П. Потемкина. М., 1957. Т. 42. Вып. 4. С. 269—303.

69. Князевская 1970 — Князевская О. А. К исторической фонетике росто-во-суздальских говоров (На материале ростово-суздальских рукописей XIII в.)//Кузнецовские чтения. 1970. М., 1970. С. 36—37.

70. Князевская 1971а — Князевская О. А. О судьбе редуцированных гласных ъ, ь в ростовских рукописях первой трети XIII в. // Лингвогеография, диалектология и история языка. Кишинев, 1971. С. 202—208.

71. Князевская 19716 — Князевская О. А. О ростовской рукописи XIII в. из научной библиотеки Московского университета // Studia palaeoslovenica. Praha, 1971. С. 169—174.

72. Князевская 1971 в — Князевская О. А. О ростовских рукописях начала XIII века // Проблемы истории и диалектологии славянских языков. Сб. ст. к 70-летию,В. И. Борковского. М., 1971. С. 145—153.

73. Князевская 1972 —Князевская О. А. Об одной графической особенности ростовских рукописей начала XIII в. // Русское и славянское языкознание. М., 1972. С. 124—130.

74. Князевская 1973 — Князевская О. А. Рукопись Евангелия XIII в. из собрания Московского университета // Рукописная и печатная книга в фондах научной библиотеки Московского университета. М., 1973. Вып. 1. С. 5—18;

75. Князевская 1984 — Князевская О. А. Фрагменты одной древнерусской рукописи XII в. // История русского языка в древнейший период. М, 1984. С. 154—188.

76. Князевская 1993 — Князевская О. А. Древнерусская рукопись паремийника XII—XIII вв. // Исследования по славянскому историческому языкознанию. Памяти профессора Г. А. Хабургаева. М.: Издательство МГУ, 1993. С. 30—34.

77. Колесов 1975 — Колесов В. В. Позиционное смешение букв о, е ~ ъ, ь в ' древнерусских рукописях XII—XIII // Исследования и материалы по русской и древнеславянской языковой истории: Межвузовский сборник. Вып. 1. Горький, 1975. С. 3—12.

78. Колесов 1980 — Колесов В. В. Историческая фонетика русского языка. М., 1980.

79. Колесов 2008 — Колесов В. В. Русская историческая фонология. СПб.,2008.

80. Крысько 1998 — Крысько В. Б. Древний новгородско-псковский диалект на общеславянском фоне // В Я. 1998. № 3. С. 74—93.

81. Крысько 2005 — Ильина книга. Рукопись РГАДА, Тип. 131. Лингвистическое издание, подготовка греческого, комментарии, словоуказатели В. Б. Крысько. М., 2005.

82. Крысько 2006 — Крысько В. Б. Комментарии // Соболевский А. И. Труды по,истории русского языка. Статьи и рецензии. М., 2006. С. 565—647.

83. Кузнецов 1948 — Кузнецов П. С. К исторической фонетике ростово-суздальских говоров // Доклады и сообщения Института русского языка. М.; Л., 1948. Вып. 2. 130—158.

84. Кузнецов 1953 — Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. Морфология. М., 1953.

85. Кузнецов 1955 — Кузнецов П. С. Письмо в редакцию. Ответ на рецензию Т. П. Ломтева // В Я. 1955. № 3. С. 135—139.

86. Кузнецов 1956 — Кузнецов П. С. К истории форм 3-го лица настоящего времени глаголов в русском языке // Slavia. 1956. Rocnik XXV. С. 175—183.

87. Кузнецов 1959 — Кузнецов П. С. Очерки исторической морфологии русского языка. М., 1959.

88. Кузнецов 1961 — Кузнецов П. С. Очерки по морфологии праславян-ского языка. М., 1961.

89. Лавров 1916 — Лавров П. А. Палеографическое обозрение кирилловского письма // Энциклопедия славянской филологии. Вып. 4.1. Пг., 1915.

90. Ломтев 1954 — Ломтев Т. П. Рец. Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. Морфология. — Изд-во Московского ун-та, 1953. 307 стр. // В Я. 1954. № 5. С. 137—146. ,

91. Лосева 2004 — Лосева О.В. Особенности состава древнерусского Пролога 1313 г. (ГИМ. Син. 239) // Древняя Русь. 2004. № 2 (16).

92. Лосева 2005 — Лосева О.В. К вопросу о формировании проложных редакций // Вестник РГНФ. 2005. № 3 (40).

93. Лосева 2009 — Лосева О.В. Жития русских святых в составе древнерусских Прологов XII — первой трети XV вв. М., 2009.

94. Ляпунов 1899 — Ляпунов Б. М. Исследование о языке Синодального списка 1-ой Новгородской летописи. СПб., 1899.

95. Малкова 1973 — Малкова О. В. К уточнению времени написания Типографского евангелия № 6 (7) // Восточнославянские языки. Источники для их изучения. М., 1973. С. 147—171.

96. Малкова 1981 — Малкова О. В. О принципе деления редуцированных гласных на сильные и слабые в позднем праславянском и в древних славянских языках // ВЯ. 1981. № 1. С. 98—111.

97. Мацкова 1987 — Малкова О. В. Древнерусское литургическое произношение в Южной Руси в XII—XIII вв. // Древнерусский литературный язык в его отношении к церковнославянскому. М., 1987. С. 129—143.

98. Мейе 1951 — Мейе А. Общеславянский язык. М., 1951.

99. Мельников 1959 — Мельников Е. И. К вопросу о звуковом значении буквы ъ в древнерусской подписи 1063 года // Slavia. Rocník XXVIII. 1959. С. 507—515.

100. Милов 1963 — Милов JI. В. Из истории древнерусской книжной письменности XIV века (палеографические наблюдения) // Вестник Московского университета. Серия IX, История. 1963. № 3. С. 23—33.

101. Молдован 2000 — Молдован А. М. Пять новонайденных украинских грамот конца XIV — начала XV в. // Лингвистическое источниковедение и история русского языка <2000>. М., 2000. С. 261—276.

102. Мошин 2002 — Мошин В. В. О периодизации русско-южнославянских литературных связей X—XV вв. // Из истории русской культуры. Т II., кн.1.• Киевская и Московская Русь. Статьи по истории и типологии русской культуры. М., 2002. С. 805—887.

103. Новый завет — Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа. Труд святителя Алексея, митрополита Московского и всея Руси. Фототип. изд. Леонтия, митрополита Московского. М., 1892.

104. Обнорский 1912 — Обнорский С. П. О языке Ефремовской Кормчей XII века // Исследования по русскому языку. Т. 3. Вып. 1. Спб., 1912. С. I—II, 1—85.

105. Обнорский 1924 — Обнорский С. П. Исследования о языке Минеи за ноябрь 1097 года//Изв. 'ОРЯС. 1924. Т. 29. Л., 1925. С. 167—226.

106. Обнорский 1953 —- Обнорский С. П. Очерки по морфологии русского глагола. М., 1953.

107. Образование севернорусского наречия — Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров / Отв. ред. В. Г. Орлова. М., 1970.

108. Орлова 1959 — Орлова В. Г. История аффрикат в русском языке в связи с образованием русских народных говоров. М., 1959.

109. Осипов 1990 — Осипов Б. И. История русского письма: Графика. Орфография. Пунктуация. Омск, 1990.

110. Осипов 1992 — Осипов Б. И. История русской орфографии и пунктуации. Новосибирск, 1992.

111. Панов 1990 — Панов М. В. История русского литературного произношения XVIII—XX вв. М., 1990.

112. Петухов 1894 — Петухов Е. В. К исследованию древнерусского Проло-' га // Петухов В. Е. Материалы и заметки из истории древнерусской письменности. Киев, 1894. С. 1—31.

113. Попов 1982 — Попов М. Б. Морфонологический этап падения редуцированных гласных в древнерусском языке (на материале рукописей XIV— , XV веков): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1982.

114. Попов 2004 — Попов М. Б. Проблемы синхронической и диахронической фонологии русского языка. СПб., 2004.

115. Потебня 1876 — Потебня А. А. К истории звуков русского языка. Воронеж, 1876.

116. Прокопенко 20086 — Прокопенко Л. В. О славянском переводе византийского Синаксаря // Изв. РАН. Сер. литературы и языка. М., 2008. Т. 67, № 6. С. 38—45.

117. Прокопенко 2010а — Прокопенко Л. В. Состав и источники Пролога за сентябрьскую половину года // Лингвистическое источниковедение и история русского языка. М., 2010. С. 158—312.

118. Прокопенко 20106 — Прокопенко JI. В. Механизмьл редактирования в рукописном Прологе XII—XIV вв. (к вопросу о соотношении редакций) // Die Welt der Slaven. LV, 2. 2010. С. 265—289.

119. Селищев 1952 — Селищев А. М. Старославянский язык. Ч. II: Морфология. М., 1952.

120. Селищев 1968 — Селищев А. М. Соканье и шоканье в славянских языках // Селищев А. М. Избранные труды. М., 1968. С. 548—604.

121. Сергий 1997 — Сергий (Спасский И. А.), архиеп. Полный месяцеслов • Востока. М., 1997. Т. 1—3.

122. Соболевский 1881 — Соболевский А. И. Исследования в области русской грамматики. Варшава, 1881.

123. Соболевский 1884/2004 — Соболевский А. И. Очерки из истории русского языка // Соболевский А. И. Труды по истории русского языка. Т. 1. М., 2004. С. 1—247. •

124. Соболевский 1887/2006 — Соболевский А. И. Рец. А. Шахматов. О языке новгородских грамот XIII и XIV века. СПб., 1886 // Соболевский А. И. Труды по истории русского языка. Т. 2: Статьи и рецензии. М., 2006. С. 468—474.

125. Соболевский 1888/2006 — Соболевский А. И. Псковский Трефолой 1446 года // Соболевский А. И. Труды по истории русского языка. Т. 2: Статьи и рецензии. М., 2006. С. 145—147.

126. Соболевский 1894/2006 — Соболевский А. И. Из истории русского языка // Соболевский А. И. Труды по истории русского языка. Т. 2: Статьи и рецензии. М., 2006. С. 184—193.

127. Труды по истории русского языка. Т. 2: Статьи и рецензии. М., 2006. С. 501—507.

128. Соболевский 19006/2006 — Соболевский А. И. Ответ на ответ Б. М. Ляпунова // Соболевский А. И. Труды по истории русского языка. Т. 2: Статьи и рецензии. М., 2006. С. 507—509.

129. Соболевский 1901—1902/2005 — Соболевский А. И. Славяно-русская палеография. М., 2005.

130. Соболевский 1903/1980 — Соболевский А. И. Южнославянское влияние на русскую письменность в XIV—XV вв. // Соболевский А. И. История русского литературного языка. Л., 1980. С. 147—158.

131. Соболевский 1905/2006 — К истории русского языка // Соболевский А. И. Труды по истории русского языка. Т. 2: Статьи и рецензии. М., 2006. С. 245—247.

132. Соболевский 1907/2004 —Срболевский А.И. Лекции по истории русского языка // Соболевский А. И. Труды по истории русского языка. Т, 1. М., 2004.

133. Соболевский 1908 — Соболевский А. И. Славяно-русская палеография. СПб., 1908.

134. Соболевский 1909/2006 — Соболевский А. И. Важная особенность старого псковского говора // Соболевский А. И. Труды по истории русского языка. Т. 2: Статьи и рецензии. М., 2006. С. 256—259.

135. Соболевский 1910/1980 — Соболевский А. И. Особенности русских переводов домонгольского периода // Соболевский А. И. История русского литературного языка. Л., 1980. С: 134—147.

136. Соболевский 1910/2006 — Соболевский А. И. Мелкие заметки по славянской и русской фонетике // Соболевский А. И. Труды по истории русского языка. Т. 2: Статьи и рецензии. М., 2006. С. 266—290.

137. Соболевский 1911/2006 — Соболевский А. И. К хронологии одной особенности псковского говора // Соболевский А. И. Труды по истории русского языка. Т. 2: Статьи и рецензии. М., 2006. С. 318—319.

138. Соболевский 1916/2006 — Соболевский А. И. Два слова о псковском говоре // Соболевский А. И. Труды по истории русского языка. Т. 2: Статьи и • рецензии. М., 2006. С. 398—399.

139. Соколова 1930 — Соколова М. А. К истории русского языка (Рукопись московской библиотеки им. Ленина, № 1666) // Известия по русскому языку и словесности АН СССР. Т. III. 1930. С. 75—135.

140. Сперанский 1960 — Сперанский М. Н. К истории взаимоотношений русской и южнославянских литератур // Сперанский М. Н. Из истории русско-славянских литературных связей. М., 1960. С. 7—54.

141. Срезневский 1885 — Срезневский И. И. Славяно-русская палеография XI—XIV вв. Лекции, читанные в Имп. С.-Петербургском университете в 1865—1880 гг. СПб., 1885.

142. Страхов 2001 •— Страхов А. Б. Об орнаментальных принципах организации строки в древнерусских текстах как основе графико-орфографического варьирования //Paleoslavica. IX. 2001. Р. 5—71.

143. Сумникова 1960 — Сумникова Т. А. Чудовский сборник XVI века (Палеографическое и фонетическое описание рукописи Чудовского сборника № 264) // Материалы и исследования по истории русского языка. М., 1960.• С. 118—176.

144. Сумникова 1995 — Сумникова Т. А. Местоимение // Древнерусская грамматика XII—XIII вв. / Отв. ред. В. В. Иванов М., 1995. С. 326—374.

145. Сумникова 2003 — Сумникова Т. А. Из истории древнерусских местоимений // RL. 2003. V. 27. № 2. С. 117—126.

146. Тихомиров, Муравьев 1982 — Тихомиров М. Н., Муравьев А. В. Русская палеография. М., 1982.

147. Толкачев 1960 — Толкачев А. И. Об изменении -ого > -оео в родительном падеже единственного числа мужского и среднего рода членных прилагательных и местоимений русского языка // Исследования и материалы по истории русского языка. М., 1960. С. 235—267.

148. Топоров 1961 — Топоров В. Н. К вопросу об эволюции славянского и балтийского глагола // Вопросы слав, языкознания. Вып. 5. М., 1961. С. 35— 70.

149. Турилов 1998 — Турилов А. А. Восточнославянская книжная культура конца XIV-—XV вв. и «второе южнославянское влияние» // Древнерусское искусство: Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV—

150. XV вв. СПб., 1998. С. 321—337.

151. Турилов 2001 — Турилов А. А. Южнославянские памятники в литературе и книжности Литовской и Московской Руси XV — первой половины

152. XVI в.: парадоксы истории и географии культурных связей // Славянский альманах: 2000. М., 2001. С. 247—285.

153. Успенский 1967 — Успенский Б. А. Одна архаическая система церковнославянского произношения (Литургическое произношение старообрядцев-беспоповцев) //ВЯ. 1967. № 6. С. 62—79.

154. Успенский 1997а — Успенский Б. А. Русское книжное произношение XI—XII вв. и его связь с южнославянской традицией (Чтение еров) // Успенский Б. А. Избранные труды: Общее и славянское языкознание. М., 1997. Т. 3. С. 143—208.

155. Успенский 19976 — Успенский Б. А. Древнерусские кондакари как фонетический источник // Успенский Б. А. Избранные труды. Т. 3: Общее и славянское языкознание. М., 1997. С. 209—245.

156. Успенский 1997в — Успенский Б. А. Одна архаическая система церковнославянского произношения (Литургическое произношение старообрядцев-беспоповцев) // Успенский Б. А. Избранные труды. Т. 3: Общее и славянское языкознание! М., 1997. С. 289—319.

157. Успенский 2002 — Успенский Б. А. История русского литературного языка (XI—XVII вв.). М., 2002.

158. Ушаков 1982 — Ушаков В. Е. Акцентологический словарь древнерусского языка XIV века. М., 1982.

159. Фет 1977 — Фет Е. А. О Софийском Прологе конца XI — начала XIII в. // Источниковедение и историография Сибири. Новосибирск, 1977. С. 78—92.

160. Фет 1980 — Фет Е. А. Новые факты к истории псковского Пролога // Источниковедение литературы Древней Руси. Л., 1980. С. 53—70.

161. Фет 1987 — Фет Е. А. Пролог // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1987. Вып. 1. С. 376—381.

162. Хабургаев 1990 — Хабургаев Г. А. Очерки исторической морфологии русского языка. Имена. М., 1990.

163. Черепнин 1956 — Черепнин Л. В. Русская палеография. М., 1956.

164. Чернышев 1902 — Чернышев В. И. Как произошла мена ц и ч в русских говорах//Русский филологический вестник. 1902. Т. 47. С. 117—118.

165. Шахматов 1885 — Шахматов А. А. Исследование о языке новгородских грамот // Исследования по русскому языку Т. 1. СПб., 1885—1895.

166. Шахматов 1903 —Шахматов А. А. . Исследование о Двинских грамотах XV в. // Исследования по русскому языку. Т. 2. Вып. 3. СПб., 1903.

167. Шахматов 1915/2002 — Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода русского языка. М., 2002.

168. Шахматов 1957 — Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М., 1957.

169. Шевчук 2002 — Шевчук О.П. Пролог XIII в. (РГАДА. Тип. 156) — древнейшая псковская рукопись // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2002. №3.

170. Шевчук 2003 — Шевчук О. П. Фонетические и морфологические особенности псковского говора XIII века (на материале сентябрьского пролога, РГАДА, Тип. 156) // RL. 2003. V. 27. С. 127—140.

171. Шульга 1978 — Шульга М. В. Парадигма типа медь в древнерусской письменности // Исследования по исторической морфологии русского языка. М., 1978. С. 3—40.

172. Шульга 2003 — Шульга М. В. Развитие морфологической системы имени в русском языке. М., 2003.

173. Piccard, IV — Piccard G. Wasserzeichen Buchstabe P. Stuttgart, 1977. V. 4. T. 1—3.

174. Shevelov 1964 — Shevelov G. Y. A prehistory of Slavic. The historical ' phonology of Common Slavic. Heidelberg, 1964.

175. Shevelov 1976 — Shevelov G. Y. On the problem of the participation of and i in the loss of jers II 1ужнославенски филолог. 32. 1976.

176. Shevelov 1978 — Shevelov G. Y. On the so-called signature of queen Ann of France (1063) // Linguistic and literaty studies in honor of Archibald A. Hill. The Hague; Paris; New York, 1978. P. 249—255.

177. Shevelov 1979 — Shevelov G. Y. A historical phonology of the Ukrainian language. Heidelberg, 1979.1. РУКОПИСНЫЕ ИСТОЧНИКИ

178. ПрСоф — Пролог (Софийский), сентябрь—февраль, XII—XIII вв., ГПБ, Соф. 1324,317 л.

179. ПрЮр — Пролог (Юрьевский), сентябрь—февраль, XIV2. РГАДА, Тип. 153, 299 л.

180. СбТр XII/XIII — Сборник слов и поучений, РГБ, Тр. 12, 202 л. Син. 248 — Пролог, сентябрь-февраль, нач. XV в. (1406 г. ?). ГИМ, Син. 248, 231 л.

 
  Вход на сайт
Забыли пароль?
Войти