автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Грамматическая категория аспекта и контекст

Полный текст автореферата диссертации по теме "Грамматическая категория аспекта и контекст"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Горбова Елена Викторовна

Грамматическая категория аспекта и контекст (на материале испанского и русского языков)

Специальность 10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

2 6 МАЙ 2011

Санкт-Петербург 2011

4847564

Работа выполнена на Кафедре общего языкознания Филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и методики преподавания языков и культур Восточного факультета СПбГУ Каеевич Вадим Борисович

доктор филологических наук, член-корреспондент РАН, профессор, главный научный сотрудник ИЛИ РАН Бондарко Александр Владимирович

доктор филологических наук, профессор | Кафедры романской филологии СПбГУ Зеликов Михаил Викторович

доктор филологических наук, член-корреспондент РАН, заведующий сектором типологии Института языкознания РАН Плунгян Владимир Александрович

Российский государственный гуманитарный университет

Защита состоится Ц/ОМсУ_ 2011 года в /¿Г

ОО

часов на заседании

Диссертационного совета Д 212.232.23 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, г. Санкт-Петербург, Университетская набережная, 11, ауд. /С^/.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт-Петербург, Университетская набережная, 7/9).

Автореферат разослан « . /Ш^с/_2011 года.

Ученый секретарь

л

Диссертационного совета доктор филологических наук, профессор К.А. Филиппов

Реферируемое исследование относится к области таких разделов функциональной лингвистики, как грамматика (грамматическая семантика, аспектолошя) и прагматика.

Его научная новизна видится в том, что находящаяся в фокусе внимания грамматическая категория аспекта (в случае обращения к материалу славянских языков -вида; о терминах аспект и вид см. в разделе 2.1) рассматривается, с одной стороны, с точки зрения ее взаимодействия с контекстом различных типов (от внутрилексемного до парадигматического), а с другой стороны - с учетом наличествующей в речевой деятельности вариативности. Новизной отличается разработанная в диссертационном исследовании дедуктивная аспектуально значимая классификация глагольных лексем и типология взаимодействия аспектуальных граммем и адвербиального контекста. Новым является также решение поставленных задач в рамках контрастивного исследования на материале испанского и русского языков, одним из результатов которого явилось определение системы диагностических процедур для установления набора акциональных классов русского и испанского глагола.

Актуальность работы определяется тем, что раскрытая в ней вариативность выбора аспекгуально-темпоральных (сложных) граммем в заданном контексте, поставленная в зависимость от насыщенности (квази)граммемами аспектуально-темпорального домена языка, позволяет по-иному - с учетом прагматики говорящего -взглянуть на описываемое правилами функционирование соответствующего фрагмента грамматики языка.

Теоретическая значимость исследования связана с базирующейся на основе анализа функционирования аспектуальных граммем испанского языка в парадигматическом контексте формулировкой гипотезы о наличии значительной прагматической составляющей в системах, характеризующихся наличием более чем одной аспектуальной оппозиции, чем и обеспечивается имеющаяся в ряде случаев вариативность аспектуально-темпорального оформления глагольного предиката при речепроизводстве.

Основная цель работы - описание взаимодействия грамматической категории аспекта и (довольно широко понимаемого) лингвистического контекста в рамках двух систем - испанского и русского языков, и в речевой деятельности носителей этих языков.

Объект исследования ограничен аспекту ально-темпоральным доменом грамматики языка.

Предметом исследования являются видо-временные (аспектуально-темпоральные) глагольные словоформы испанского и русского языков (в одном из разделов работы - испанского и английского языков) в рамках фрагмента текста, содержащего как левый, так и правый контекст, а также относящаяся к речевой деятельности процедура выбора аспектуально и темпорально оформленной глагольной словоформы для реализации в заданном синтагматическом контексте.

В круг основных задач работы вошло следующее:

- определение границ понятия контекст, релевантного для данного исследования, и создание классификации типов контекста;

- исследование взаимоотношений и (возможного) взаимодействия аспектуалькой граммемы и каждого из установленных видов контекста.

Решение этих задач естественным образом порождало постановку и последующее решение более конкретных задач:

a) в области взаимоотношений аспекта и внутрилексемного контекста - анализ существующих в литературе аспекгуально релевантных классификаций глагольных предикатов и создание претендующей на универсальность таксономии композиционально формируемых акциональных классов; анализ взаимодействия акциональной характеристики глагольной лексемы (как репрезентации внутрилексемного контекста) и аспектуальной граммемы;

b) в области взаимоотношений аспекта и синтагматического контекста - определение релевантных для грамматической категории аспекта видов синтагматического контекста и разработка типологии взаимодействия аспекта и адвербиальных компонентов синтагматического контекста (как наиболее значимых для аспектуальной семантики); анализ взаимодействия аспектуальных граммем испанского и русского языков и адвербиального контекста как подвида синтагматического;

c) в области взаимоотношений аспекта и парадигматического контекста - описание устройства аспектуально-темпорального домена испанского языка (как примера языковой системы с более чем одной аспектуальной оппозицией); анализ взаимодействия и взаимовлияния различных аспектуальных (и, отчасти, темпоральных) граммем, одновременно реализованных в одном глагольном предикате, а также взаимодействия результирующей сложной граммемы с синтагматическим и внутрилексемным контекстом.

Материал для работы был получен в ходе лингвистического эксперимента, проведенного с носителями испанского и русского языков, а также извлечен из разного рода корпусов текстов - как общедоступных (в частности, «Корпуса испанского языка Марка Девиса1»), так и созданного в процессе работы корпуса параллельных текстов на испанском и английском языках.

На защиту выносятся следующие теоретические положения:

- относительно аспектуальной граммемы значимостью обладают три вида широко понимаемого контекста: парадигматический (варианты рассмотрения: в рамках аспектуально-темпорального домена, набора ГК глагольной лексемы или ГК других лексем в рамках одного высказывания), синтагматический (аспектуально значимые лексические единицы, в первую очередь - адвербиального характера) и внутрилексемный контекст (акциональные характеристики глагола);

1 Имеется в виду "Corpus del Espaflol" («Корпус испанского языка» Марка Девиса, далее - КИЯ), содержащий более 100 миллионов слов и охватывающий тексты с XIII по XX век включительно, причем в рамках 20 века в нем учтены как письменные источники (по функциональным жанрам: научные тексты, медийные, беллетристика), так и устная речь (URL: http://www.corpusdeIespanol.org/).

В области взаимоотношений аспектуалъной граммемы и енутрипексгмного контекста:

- таксономия акциональных классов, основанная на комбинации предварительно

выделенных акциональных «примитивов», может быть применена к глагольной лексике любого языка при соблюдении условия работы с моносемичными единицами и требования предварительной разработки лингвоспецифичпой тестовой процедуры определения акциональности глагольной лексемы с использованием аспектуально-темпоральных граммем и/или адвербиальных групп;

- акциональная характеристика глагольной лексемы релевантна для взаимодействия

с аспектуальными граммемами, и эта релевантность варьирует в пределах от разрешения/запрета сочетаемости с теми или иными граммемами до (в случае отсутствия запрета) модификации результирующего значения;

В области взаимоотношений аспектуалъной граммемы и синтагматического контекста:

- возможна типология взаимодействия аспектуальных граммем и адвербиального

контекста, основанная на классификации видов контекста и объединенная в два сценария - партнерский и конфликтный; в рамках партнерского сценария реализуется партнерская стратегия взаимодействия граммемы и контекста, что повышает избыточность текста, а в рамках конфликтного сценария наиболее значимой является блокирующая стратегия, соответствующая закону языковой экономии;

- реализация и партнерской и блокирующей стратегии может быть обнаружена при

анализе одного отдельно взятого глагольного предиката, поскольку названные стратегии могут применяться к разным аспектуальным граммемам в случае комбинирования нескольких граммем (обычно двух) при одном предикате;

В области взаимоотношений аспектуалъной граммемы и парадигматического контекста:

- семантика аспектуальных граммем имеет интерпретирующую (коммуникативно-

прагматическую) составляющую, значимость которой зависит от насыщенности аспектуально-темпорального домена языка соответствующими оппозициями и, соответственно, широты «ассортимента» граммем в нем;

- с увеличением сложности устройства некоего раздела грамматики увеличивается и

прагматическая составляющая при выборе граммемы в речевой деятельности говорящего: при богатом «ассортименте» (квази)граммем на долю грамматической семантики приходится выражение таких смыслов, которые в языках с менее выраженными грамматическими возможностями оформляются лексически или не эксплицируются вовсе;

- при парадигматической противопоставленности граммем в рамках аспектуально-

темпорального домена, в условиях порождения текста (заполнения лакуны в

5

тексте.) обнаруживается два вида грамматической вариативности: прагматическая и семантическая. Первая соотносима со свободным варьированием (с точностью до прагматики), а вторая - с контрастным распределением смыслов, выражаемых граммемами (и их комбинациями в рамках сложных граммем);

- при прагматической вариативности (в других терминах - квазисинонимической конкуренции) граммем (в том числе сложных) в идентичном окружении имеет место использование грамматических средств в прагматических целях; соответствующие сигнификативные варианты высказывания (при обозначении одной и той же денотативной ситуации) оказываются контрастно распределены не по отношению к денотату, а с точки зрения «прагматичной» грамматики говорящего.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования ее результатов в полевой лингвистике, в университетских курсах (лекционных и семинарских) в рамках таких частных лингвистик, как испанистика и русистика, и в общеязыковедческих курсах по направлениям: теоретическая морфология, грамматическая семантика, аспектология, введение в языкознание. Полученные в рамках данного исследования сведения об устройстве аспектуально-темпоральной системы испанского глагола могут быть использованы в процессе преподавания испанского языка как иностранного (особенно русскоговорящим, поскольку в работе был представлен сопоставительный ракурс рассмотрения материала в паре испанский язык - русский язык). Соответственно, данные об аспектуальности русского глагола могут быть использованы в рамках преподавания русского языка как иностранного.

Апробация работы. Фрагменты исследования обсуждались на заседании отдела типологического изучения языков ИЛИ РАН (2007) и отдела теории грамматики ИЛИ РАН (2010), а также в рамках ряда конференций: VI Испанско-русские чтения (Гранада, Испания, 2001 г.), Международная филологическая конференция (СПбГУ, Россия, 1999-2000 гг., 2002-2010 гг.), конференция, посвященная 100-летию со дня рождения В.Г. Адмони (Санкт-Петербург, Россия, ИЛИ РАН, 2009 г.), конференция «Слово и язык», посвященная 80-летнему юбилею академика Ю.Д. Апресяна (Москва, Россия, 2010 г.), конференция «Функциональная грамматика: современное состояние и перспективы», посвященная 80-летию члена-корреспондента РАН A.B. Бондарко (Санкт-Петербург, Россия, ИЛИ РАН, 2010 г.), XLII Виноградовские чтения (Москва, Россия, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2011 г.).

По результатам исследования опубликовано 26 работ, в том числе монография «Акциональность глагольной лексики и аспекту альные граммемы: вопросы взаимодействия» (12,5 п.л.), подготовлены к печати главы в коллективных монографиях. Содержание и основные результаты исследования используются в обязательных курсах «Теоретическая морфология», «Введение в языкознание» (бакалавриат), и элективных курсах «Введение в общую и сопоставительную аспектологию» (бакалавриат) и «Грамматическая семантика» (магистратура), читаемых автором на Филологическом факультете СПбГУ.

Основное содержание работы

Диссертационное исследование (общим объемом 573 страницы) состоит из «Введения», четырех глав, «Заключения», «Списка использованной литературы» (293 наименования, из них 101 - на иностранных языках), «Списка источников языкового материала, отличных от «Корпуса испанского языка» Марка Девиса», и двух приложений, в которых приводятся анкеты, использовавшиеся в проведенных экспериментах.

Введение

Во «Введении» определяется место исследования в ряду лингвистических дисциплин, формулируются особенности, определяющие его новизну и актуальность, определяются его цели и задачи, предмет и объект исследования, дается краткое описание материала, а также приводятся положения, выносимые на защиту.

Глава 1. Грамматическая категория и контекст: к постановке проблемы

Основной задачей этой главы, носящий реферативно-теоретический характер, является определение границ понятия «контекст» в рамках предпринимаемого исследования (грамматическая категория - ГК - понимается вполне традиционно, поэтому определению этого понятия, второго из ключевых в работе, сопоставимого внимания не уделяется) и разработка той типологии контекста, которая определяет как границы исследования, так и его структуру.

Для решения поставленной задачи рассматриваются работы двух крупнейших теоретиков отечественной лингвистики второй половины XX века - A.B. Бондарко и В.Г. Гака, в творчестве которых вопрос взаимоотношений грамматической категории и контекста занимал одно из центральных мест.

Несмотря на то, что перечень работ самых различных теоретических направлений, в той или иной степени затрагивающих взаимоотношения ГК (в частности, аспекта) и контекста, очень велик и никоим образом не сводится к творчеству этих двух авторов, все же было принято решение ограничиться анализом теоретических построений упомянутых лингвистов, поскольку обращение к ним позволяет решить задачу создания пригодной для целей задуманного исследования таксономии типов контекста.

Результатом явилась следующая таксономия типов контекста, релевантных для ГК аспекта (при ограничении рамками эксплицитного лингвистического материала):

1) парадигматического - другие грамматические категории, в частности, входящие вместе с исследуемой в один домен; предположительно следует различать ближний и дальний виды парадигматического контекста (в рамках набора ГК одной и разных частей речи);

2) синтагматического - словоформы, окружающие словоформу - носителя исследуемой ГК; ближним контекстом в случае носителя ГК-глагола будет являться адвербиальный контекст как отражающий «способ осуществления процесса с точки зрения

уоплм^лпил.в'лтшттол'грАаиой ^ТО^лгп^^' ттоттт._ттплг (р йлттгптвй тжтттж ндот шей лтлпатттЛ им IV« у /укши гцц уС ..«.... ■ .1; ...ч шш шуАшшуи ук^и^хш^

остальные компоненты высказывания, в первую очередь имеются в виду именные группы, заполняющие валентности глагольного предиката;

3) «внутреннего» лексического (внутрилексемного) контекста - релевантная для изучаемой грамматической семантики лексическая семантика; в нашем случае это аспектуально релевантная лексическая семантика глагола, т.е. его акциональность; разделение ближнего и дальнего контекста в данном случае не представляется релевантным.

Отметим, что возможно введение внутренней иерархии в предложенный перечень видов контекста, поскольку внутрилексемный контекст, вообще говоря, можно трактовать как подвид парадигматического контекста. Тогда у нас появятся два уровня деления: первое - на синтагматический и парадигматический контекст (в соответствии с двумя основными видами отношений языковых единиц), а второй - разделение парадигматического контекста на внутрилексемный и внутрисистемный. Однако поскольку введение внутренней иерархизации принципиально не влияет на анализ взаимоотношений ГК аспекта и контекста, а также имея в виду большее удобство для композиции работы, оставим классификацию контекста одноуровневой.

Глава 2. Грамматическая категория аспекта и акциональность глагольной лексемы как ее «внутренний контекст»3

Данная глава открывается разделом 2.1 «Акциональность глагольной лексемы как внутрилексемный контекст аспекта», в котором дается эскизный экскурс в историю разработки вопроса, а также определяются используемые термины: акциональность, аспектуалъность, аспект, вид.

Что касается первых двух из упомянутых понятий - аспектуалъность и акциональность, то существенным представляется следующее. Первое, что необходимо отметить, это нетождественность и неравнообъемность этих двух семантически близких понятий, причем эти свойства остаются неизменными при любой из двух возможных трактовок аспектуальности. При узком понимании аспектуальности - как фрагмента грамматической системы языка, включающей в себя (одну или более чем одну) грамматическую оппозицию с аспекгуальной семантикой - акциональность, понимаемая как аспектуально релевантная характеристика глагольной лексемы, не обнаруживает области пересечения с такой грамматической аспектуальностью. Естественно, остаются взаимоотношения, обычные для скрытой грамматики (акциональности) и открытой грамматики (узко понимаемой аспектуальности). При широком понимании аспектуальности как функционально-семантического поля, объединяющего разноуровневые языковые средства выражения аспекгуальной семантики, акциональность

2 Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Языковые преобразования. М.: Языки русской культуры, 1998. С. 255.

3 Содержание этой главы отражено в монографии: Горбова Е.В. Акциональность глагольной лексики и аспекгуальные граммемы: вопросы взаимодействия. СПб: Изд-во СПбГУ, 2010.-200 с.

оказывается о дню.: из этих средств, Еесьма периферийным. То есть при широком понимании аспектуальности область пересечения понятия аспектуальности и акциональности обнаруживается, но при этом их нетождественность и неравнообъемность остаются в силе.

Относительно второй пары терминов - аспект и вид - уместным представляется следующий комментарий. В рамках данного исследования мы следуем хоть и не очень длительной, но уже сложившейся традиции, в соответствии с которой термину аспект отдается предпочтение, когда речь идет о соответствующей ГК либо применительно к неславянским языкам (в нашем случае - к испанскому и английскому), либо в типологическом ракурсе. Термин вид, таким образом, оказывается зарезервирован за «видом славянского типа»4. Думается, что такое терминологическое разграничение согласуется с идеями Ю.С. Маслова о возможности наличия в разноструктурных языках аспекгуальных оппозиций, не идентичных по своей семантике славянской видовой оппозиции, однако признаваемых аспектуальными на семантическом основании, поскольку они формируются граммемами, имеющими дело «не с дейкшческой темпоральной локализацией обозначаемого «действия», а с его внутренней темпоральной структурой как она понимается говорящим»5.

Следующий раздел данной главы - 2.2 «Опыт разработки универсальной классификации характеров глагольного действия (=набора ащионалъных классов)» -посвящен представлению авторской таксономии акциональных классов глагола, дедуктивно сформированной на основе учета возможной сочетаемости предварительно выделенных акциональных примитивов. Предлагается проект исчисления логически возможных характеров действия глагола, образованных путем комбинирования трех акциональных примитивов - агентивов, стативов и моментативов, связываемых между собой при помощи двух видов связи - с фиксацией одного компонента, равного примитиву, относительно другого (каузацией одного подсобытия другим) и с отсутствием такой фиксации (контактное расположение не связанных обусловливающими отношениями компонентов). (Исчисление строится на основе идеального представления ситуации, обозначаемой глаголом, как состоящей из пяти фрагментов: ... • • ..., т.е. «.подготовительная стадия (состояние такое, что имеются признаки начала ситуации), начало (момент перехода от состояния 'ситуация не имеет места' к состоянию 'ситуация имеет место'), конец (момент обратного перехода), середина (промежуток между началом и концом) и результирующая стадия (состояние, наступающее после конца ситуации)»6.) Полученные характеры действия группируются в три класса: I. однокомпонентные, или базовые (образуемые выделенными акциональными примитивами); II. двухкомпонентные, III. поликомпонентные характеры действия. Приведем полученную таксономию:

I. однокомпонентные (базовые) характеры действия:

4 Выражение, введенное в аспекгологию Э. Далем, см.: Dahl Ö. Tense and aspect systems. Oxford: Blackwell, 1985.

5 См.: Маслов Ю.С. Избранные труды.... С. 23-24.

6 См.: Плунгян В.А. Общая морфология..,. С. 297.

1) агектив: 'работать';

2)статив:...—... 'принадлежать';

3) моментатив: •'очутиться

II. двухкомпонентные характеры действия:

4) агентив + моментатив: + •/ • + ...'"*...'обидеть+обижать

5) статив + моментатив:...—... + •/ • + ...—...; 'ощущать+ощутить'

6) агентивный ингрессив (моментативная сема, равная ингрессивности -» агентивная сема): • и ->... 'заплакать, плакать''возглавить, возглавлять';

7) стативный ингрессив (моментативная сема, равная ингрессивности -» стативная сема): •— и ->.... 'попасть в..., находиться в...';

8) терминатив на агентивной основе (агентивная сема -» моментативная сема, равная достижению результата): и 'доделывать, доделать

9) *терминатив на стативной основе:...—

III. поликомпонентные характеры действия:

10) 'двупредельный глагол на терминативной основе: и -»• 'загореться+гореть+догореть';

11) "двупредельный глагол на терминативной основе с результирующей стадией: и ——... 'загореться + гореть + догореть+быть сгоревшим';

12) "'двупредельный на терминативной основе с проспективной и результирующей стадией: ...—•*** и ->•—... 'быть таким, что вот-вот загорится + загореться + гореть + догореть + быть сгоревшим';

13) * двупредельный глагол на стативной основе: •—• 'начать находиться + находиться + прекратить находиться', т.е.'находиться некоторое время';

14) *двупредельный глагол на стативной основе с результирующей стадией: •—•—... 'начать находиться + находиться + прекратить находиться + последующее состояние';

15) * двупредельный глагол на стативной основе с проспективной и результирующей стадией: ...—•—•—... 'быть таким, что вот-вот начнет находиться + начать находиться + находиться + прекратить находиться + последующее состояние

16) * двупредельный глагол на агентивной основе: 'начать работать + работать + прекратить работать', т.е. 'работать некоторое время' (= делимитатив поработать).

Пояснения к перечню акциональных типов. Условные обозначения и принятые термины. Используемые графические обозначения имеют следующие значения: ... - отсутствие соотнесенности с пределом; ~ - процесс(ность); — - состояние (=стативностъ); • - изображение предела (левого или правого) и/или точечность, т.е. такой акциональный рисунок, при котором начальный (левый) и конечный (правый) пределы смыкаются из-за отсутствия срединной фазы; + - операция сложения, применяемая в поликомпонентных акциональных классах; / - дизъюнкция; и - логически предопределенная связь между двумя компонентами акциональной семантики. (Обычный) процесс и мультипликативный процесс на данном этапе не различаются.

Акциональные комбинации, помеченные астериском (*), представляются в высшей степени маловероятными (со значением этой вероятности, приближающимся к нулю). К такой опенке приводят следующие соображения: пределы (точки в графике) здесь не обусловлены внутренней логикой ситуации. Поэтому с большей естественностью они могут быть заданы извне, а не закодированы в рамках лексической семантики глагола. Способы задания таких пределов извне могут быть различными: явная грамматика, т.е. аспектуальные граммемы (с семантикой лимигативности, например), деривация (например, делимигативный и пердуративный способы действия в РЯ) и, возможно, другие. Впрочем, по свидетельству Е.В. Перехвальской, терминатив на стативной основе и терминатив на стативной основе с результирующей стадией «по-видимому, имеются в языках группы южные манде» (рецензия на данное диссертационное исследование).

Акциональные комбинации, помеченные вопросительным знаком - одним ('), двумя (") или тремя ( ), представляются маловероятными, причем падение вероятности нарастает параллельно возрастанию количества вопросительных знаков. К такой оценке приводят следующие соображения. С одной стороны, язык, имеющий знаки с таким «объемным» акциональным потенциалом, демонстрировал бы несколько неестественную суперэкономность. Имеется в виду следующее: одна глагольная лексема в таком случае будет обладать излишне широкой семантикой, что выглядит неестественным в том смысле, что она будет одновременно обозначать такие фрагменты ситуации, которые было бы целесообразнее концешуализовать по отдельности, поскольку они необходимы говорящему как наименования самостоятельных ситуаций, попадающих в фокус внимания с достаточной частотностью. С другой стороны, возникает странная неэкономность с точки зрения величины набора открыто-грамматических и/или контекстуальных средств, которые понадобятся для актуализации нужного компонента в аспектуально значимом семантическом потенциале таких «объемных» глаголов.

Агентив - один из четырех терминов (терминативы, агентивы, стативы и моментативы), предложенных В.П. Недялковым для обозначения выделенных 3. Вендлером акциональных классов глаголов - Accomplishments, Activities, States и Achievements соответственно7. Здесь используются все четыре наименования, хотя «агентив» является наименее корректным, и в силу этого, наиболее условным в рамках предлагаемой таксономии. Это обусловлено тем, что термин мотивирован, и вызывает ассоциации с агенгивностью как свойством, присущим агенсу (=активность, контролируемость, волигивность). Тем самым он оказывается нежелательно узким, поскольку в данный класс включены и инактивные непредельные процессы в силу непризнания актуальности оппозиции активность/инактивность для предлагаемой классификации. (В рамках классификации Вендлера термин Activities появился, как замечает Е.В. Падучева8, в силу того, что он «интересовался только глаголами с субъекгом-лицом».) Возможно, более оптимальным решением (по сравнению с сохранением в неприкосновенности всех четырех введенных В.П. Недялковым терминов) является замена термина агентив на ароцессив (предложение Ю.П. Князева).

7 См.: Недялков В.П. Основные типы начинательных глаголов: инхоативы, ингрессивы, инцептивы // Языковое общение и его единицы. Калинин: КГУ, 1986. С. 124-135; Vendler, Z. Verbs and Times // Linguistics in Philosophy. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1967. Pp. 97-121.

! См.: Падучева E.B. Динамические модели в семантике лексики. М.: Языки славянской кулмуры, 2004. С. 30.

Ингрессив - принятое здесь понимание этого термина несколько отличается от того содержания, которое вкладывается в него В.П. Недалковым. У этого автора ингрессивами «именуются начинательные глаголы, семантически производные от агентивов; ср. заплакать = 'начать плакать'; заработать (о моторе) = 'начать работать'; побежать - 'начать бежать'; забегать = 'начать бегать'; потащить = 'начать тащить' и т.п.»9. В рамках предлагаемого подхода глаголы, приведенные в качестве иллюстрации группы ингрессивов в указанной работе, трактуются как моментативы. Ингрессивами же именуются те глаголы, в семантике которых совмещаются начинательное значение и непосредственно следующее действие, т.е., используя терминологию

B.П. Недялкова, ингрессивы вместе с теми агентивами, производными от которых они являются, и лишь в том случае, если эти два семантических компонента совмещаются в рамках одной глагольной лексемы, обладающей, таким образом, двухкомпоненгным характером действия. Отметим также наличие параллельного термина - инхоатив. Два вида ингрессивов, аналогичные представленным здесь агентивному и стативному (т.е. с импликацией следующего за начальной кульминацией состояния И процесса соответственно), выделяются также на материале ИЯ10.

C.Г. Татевосовым (в статье: Акционаньностъ: типология и теория // Вопр. языкознания, 2005. № 1. С. 109-141) предложены следующие термины для соответствующих акциональных классов: ингрессивно-непредельные глаголы (<{ВХОЖДЕНИЕ В ПРОЦЕСС, ПРОЦЕСС}, {ПРОЦЕСС}>) и инцептивно-стативные глаголы (<{ВХОЖДЕНИЕ В СОСТОЯНИЕ, СОСТОЯНИЕ}, {СОСТОЯНИЕ}:»); в фигурных скобках даны акциональные характеристики глагольных форм: перфективной и имперфективной.

«Двухкомпонентный» здесь и далее имеет два значения. Первое (широкая трактовка) соответствует гиперонимическому наименованию для всех акциональных типов, включающих в свой состав два базовых акциональных компонента. Второе (узкое) является общим наименованием только для сочетаний компонентов агентив + моментатив и статив + моментатив, для которых пока не найдено лучшего терминологического наименования.

Все принципиально возможные характеры глагольного действия (и соответствующие им акциональные классы, список которых может быть расширен) образуются, по-видимому, тремя основными семантическими компонентами (ем. группу I), обладающими способностью как к самостоятельному формированию акционального класса, так и к комбинированию друг с другом посредством двух типов соединения. (Речь идет о логически предопределенной связи типа каузации, предполагающей фиксированный порядок следования компонентов (например, терминативы и ингрессивы) и простого механического соединения, т.е. отсутствия каузации - в частности, агенгивно-моментативный и стативно-моментативный характеры действия.)

Далее в этом разделе предлагаются системы тестов для определения акциональной характеристики русской и испанской глагольной лексемы и эмпирическая классификация характеров действия в двух языках, явившаяся результатом анализа корпуса параллельных высказываний, насчитывающего около полутора тысяч пар глагольных'предикатов в личной форме.

В заключительной части данного раздела (2.2.3), озаглавленной «Непредельные русские глаголы - единство, дихотомия или градуальность?», подробно рассматривается вопрос о целесообразности раздельного рассмотрения в русском языке двух акциональных классов дедуктивной классификации — агентивов и стативов (непредельных

9 См.: Недешков В.П. Начинательность и средства ее выражения в языках разных типов // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. М.: Комкнига, 2006. С. 190.

10 См.: Fernández Laguinilla, М.; De Miguel Aparicio, E. Relación entre el léxico y la sintaxis: adverbios de foco y delimitadores aspectuales, Madrid: Verba. 1999. Pp. 97-128.

процессов и состояний в более традиционной терминологии)11. После обсуждения существующих в современной семантике подходов к данной проблеме (от отношения к противопоставлению процессов и состояний как онтологического, не сводимого ни к каким более элементарным противопоставлениям, до привлечения свойства (строгой) подразделимости и истинности в точке, характерной для состояний, но не для процессов) анализируются следующие обнаруженные в литературе диагностические процедуры, призванные служить демаркации процессов и состояний в русском языке.

(1) Способность/неспособность к образованию делимитативов: агентивы, в отличие от стативов, обнаруживают делимитативную деривацию.

(2) Способность/неспособность реализовать значение предстоящего действия в наст. НСВ: ?3автра я сплю (весь день), ?Завтра я стою (в очереди, на голове) но не * Завтра я люблю Машу, * Завтра я знаю математику.

(3) Способность (у процессов) / неспособность (у состояний) сочетаться с фазовыми глаголами: *Он начинает (начал) знать математику, *Он начинает (начал) находиться в Самаре, *'т Он начинает (начал) любить Машу, 777 Он начинает спать (начач спать).

Рассмотрение отмеченных в литературе сочетаемостных особенностей (непредельных) процессов и состояний позволило сделать вывод о том, что сформулированные на их основе диагностические процедуры не обладают желаемым уровнем эффективности и, следовательно, не могут с достаточной степенью уверенности дифференцировать состояния и (непредельные) процессы. Максимальный результат, которого можно достичь с помощью применения рассмотренных диагностик, - это постулирование тенденции, в соответствие с которой (непредельные) процессы более склонны к образованию делимитативов, реализации значения предстоящего действия в презентной форме НСВ и сочетанию с фазовыми глаголами, чем состояния. Соответственно, вместо двух отграниченных друг от друга акциональных классов имеет смысл ввести шкалу, на экстремумах которой будут располагаться наиболее типичные (прототипические) состояния-стативы и (непредельные) процессы-агентивы. Такие прототипические представители этих двух классов (как, например, знать для состояний и работать для процессов) будут демонстрировать прагматически немаркированное функционирование относительно рассмотренных диагностических тестов, в то время как глаголы, удаленные от обоих полюсов, в случае употребления в не совсем типичных для себя контекстах будут прагматически маркированы. Ср.:

(1) а. Поработать немного, а потом отдохнуть.

b. Завтра сутра я работаю, а во второй половине дня мы идем в музей.

c. Он уже начал работать.

" См. полное изложение данного фрагмента исследования в публикации: Горбова Е.В. Непредельные глаголы в русском языке: единство, дихотомия или градуальность? // Известия РАН. Серия литературы и языка. М.: Наука. 2009. Т. 68, № 5. С, 3-12.

£1. *ЛОЗНИТПЬ КВМНОсО, и НОШОМ Зы быть.

Ь. * Завтра я уже знаю всю географию.

е.* Он уже начал знать географию.

(3) а. Посидим немного, а потом дальше пойдем.

b. Завтра с утра я сижу в читальном зале, а потом иду на экскурсию.

c. 10н уже начал сидеть.

(4) а. Погрустила немного, а потом и успокоилась.

b. * Завтра с утра я грущу, а потом мы все вместе идем в кино.

c. Она начинает грустить.

В (1) и (2) представлены типичные (непредельный) процесс и состояние соответственно, обнаруживающие предсказуемое поведение в рамках всех трех диагностических процедур. В (3) и (4) фигурируют глаголы, сочетаемостные свойства которых не приводят к столь же однозначному решению относительно их принадлежности к полюсу стативов или (непредельных) процессов, следовательно, они располагаются на некотором отдалении от обоих. Относительно первой из рассмотренных здесь диагностических процедур (делимитативная деривация) выше было показано, что она не обладает желаемой категоричностью при отделении стативов (глаголов-состояний) от агентивов (глаголов - непредельных процессов). К этому можно было бы добавить, что и две другие диагностические процедуры, рассмотренные выше (значение предстоящего действия у граммемы НАСТ. НЕСОВ и сочетаемость с фазовыми глаголами), также не могут, по результатам проведенного анализа, претендовать на роль «абсолютного критерия» для разграничения этих двух акциональных классов (см. также (3) и (4) выше, где наличествуют различные комбинации приемлемых и неприемлемых сочетаний по трем диагностическим процедурам).

Основной вывод из проведенного исследования эффективности диагностик для демаркации двух обсуждаемых акциональных классов в РЯ сводится к следующему: выделение двух отдельных классов среди русских непредельных глаголов не имеет существенных и бесспорных преимуществ по сравнению с их невыделением. С другой стороны, невозможно не признать, что представление русских непредельных глаголов в виде стативно-процессного континуума с двумя экстремумами (прототипические состояния-стативы и прототипические процессы-агентивы) и анализом промежуточных подклассов, характеризующихся постепенным нарастанием процессуальное™ при движении от стативного полюса, также решает определенные задачи, поскольку позволяет (при употреблении соответствующих ярлыков применительно к глагольной лексеме) предсказать сочетаемостные, деривационные и аспектуальные (на уровне частных значений) особенности ее функционирования.

В разделе 2.3 этой главы - «Акционалъность и композиция» - обсуждаются вопросы, связанные с композициональным подходом к акциональности глагольной лексемы. Проводится компаративный анализ типологически ориентированной теории

акционалыюсти С.Г. Татевосова12 и авторской дедуктивной таксономии характеров действия, изложенной в предшествующем разделе данной главы.

Отмечаются как общие положения обоих подходов к трактовке понятия акциональности и способам определения акциональной характеристики глагольной лексемы, так и различия. Среди первых можно отметить сам принцип диагностирования акциональности путем обращения к анализу сочетаемости глагола с аспекту альными граммемами (т.е. «открытой» грамматикой), а также создание «акционального портрета» глагола с использованием предварительно выделенных семантических компонентов (выше у нас они были названы акциональными примитивами, а в концепции С.Г. Татевосова -«акциональными семантическими ярлыками»). Среди различий - универсальную рекомендацию С.Г. Татевосова использовать для определения акциональной характеристики глагола его сочетаемость с презентной граммемой (как представителем имперфективной зоны) и претеритальной граммемой (как представителем перфективной зоны), в то время как нам представляется более разумным отдавать предпочтение специализированным аспектуальным граммемам прогрессива и/или имперфекта перед темпорально-аспеюуальным презенсом в имперфективной зоне, и специализированным перфективным граммемам (таким, как комплетив, лимитатив и т.д.) перед претеритом в перфективной, принимая решение о соответствующем наборе компонентов открытой аспектуальной системы каждый раз отдельно, с учетом особенностей строения аспектуально-темпоральной системы каждого конкретного языка.

Однако наиболее существенным различием представляется неравнообъемность понятия акционального семантического ярлыка и акционального примитива. Первое может быть подвергнуто декомпозиции, что следует из Таблицы 1.

Таблица 1

Параллельное представление акциональных семантических «атомов»11

Инвентарь акциональных семантических ярлыков Инвентарь базовых (однокампонентных) характеров действия

1. СОСТОЯНИЕ 1. СТАТИВ (=СОСТОЯНИЕ)

2. ВХОЖДЕНИЕ В СОСТОЯНИЕ 2. МОМЕНТАТИВ (^ВХОЖДЕНИЕ В)

3. ПРОЦЕСС 3. АГЕНТОВ (=ПРОЦЕСС)

4. ВХОЖДЕНИЕ В ПРОЦЕСС 4. МОМЕНТАТИВ (^ВХОЖДЕНИЕ В)

5. МУЛЬТИПЛИКАТИВНЫЙ ПРОЦЕСС 5. - (^ПРОЦЕСС)

12 См.: Татевосов СТ. Ахциональность: типология и теория//Вопр. языкознания. 2005. № 1. С. 109-14).

13 По работам: Татевосов С.Г. Указ. соч. С. 109-141 и Горбова Е.В. Опыт разработки универсальной классификации характеров глагольного действия // Материалы XXVIII межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. Вып. 16. Секция общего языкознания. Часть 1, СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. С. 7-13.

Анализ Таблицы 1 показывает, что вполне правомочным является создание следующего (см. Таблицу 2) общего инвентаря акциональных «атомов» (примитивов), включающего в себя четыре единицы (в каждой строчке приводятся параллельные наименования):

Таблица 2

Результирующий инвентарь акциональных семантических «атомов»

1. состояние / статив

2. вхождение в / моментатив

3. процесс / агентов

4. мультипликативный процесс / мультипликативный агентав

В итоге предлагается дать положительный ответ на вопрос о возможности применения композиции в сфере акциональности и высказывается предположение, что наличие универсального инвентаря акциональных примитивов и ряда правил их комбинирования будет способствовать созданию акционального «основания для сравнения» аспектуальных зон типологически различных языков. Отмечается также возможность синтагматического или парадигматического типа комбинирования полученных примитивов: если состояние (статив) и процесс (агентав) обнаруживают парадишатичность (состояние или процесс), то моментатив («вхождение в») может комбинироваться с процессом и/или состоянием, реализуя синтагматические отношения. Синтагматика и парадигматика акциональных примитивов явственно проявилась в производных (поликомпонентных) акциональных классах в рамках предложенного выше варианта универсальной таксономии акциональных классов.

В разделе 2.4 данной главы - «Таксономия акциональных классов и фундаментальная классификация предикатов» - довольно подробно рассматривается фундаментальная классификация предикатов (далее - ФКП), в том числе вопрос о ее пересечениях и расхождениях с акциональной классификацией глагольной лексики в том виде, который существует в типологически ориентированной аспектологии и, в частности, предлагается в рамках реферируемого исследования.

Также в этом разделе осуществляется «портретирование» трех глагольных лексем испанского языка на основе типологической анкеты, разработанной сотрудниками Лаборатории типологического изучения языков ИЛИ РАН (под руководством B.C. Храковского) в рамках проекта «Типология акциональных классов». Связь этой части работы с ФКП обнаруживается в том, что в рамках указанного проекта именно данная фундаментальная классификация была положена в основу выбора лексем -прототипических представителей трех классов ФКП. Представителем класса действий выступает лексема с семантикой 'строить' (исп. construir), класса положений в пространстве - лексема 'сидеть' (исп. estar sentado), а класса состояний - лексема 'любить' (исп. querer).

Анализ испанского материала (корпусное исследование) показал, что существенные различия в поведении относящихся к трем различным по ФКП классам глаголов (два из которых - действия и состояния - были полярными) проявились по отношению к следующим позициям: доступные видо-временные формы, употребление в императиве, сочетаемость с целевым оборотом, употребление в фазовой конструкции, сочетаемость с темпоральными и аспектуальными обстоятельствами. При этом три показателя из данного ряда - фазовая конструкция, целевой оборот и императив -представляются менее значимыми для тестирования глаголов на акциональность, хотя и по разным причинам.

Фазовая конструкция определенным образом дублирует результат тестирования по видо-временным (перфективным в первую очередь) формам. Поэтому самостоятельное значение тестирование путем обращения к сочетаемости с выражением фазовости приобретает, по-видимому, при работе с языком либо с отсутствующими аспектуальными оппозициями, либо в случаях наличия в языке такого аспекта, семантическая основа которого не связана с выражением достигнутости предела. Способность к образованию императива (и реализуемые значения), равно как и сочетаемость с целевым оборотом выявляют такие свойства глагольной лексемы, которые имеют прямое отношение к некоторым характеристикам ее аргументов в терминах семантических ролей. В первую очередь это свойство волитивности, или агентивности, что обусловливается характеристикой одного из аргументов как (более или менее прототипического) Агенса. Как представляется, прямого отношения к понятию акциональности глагола (являющейся аспектуально ориентированной, характеристикой) обсуждаемые свойства не имеют.

Поэтому - по вычитании этих трех позиций - в списке диагностических средств для определения акциональности глагола остаются две позиции: видо-временные формы и сочетаемость с темпоральными и аспектуальными обстоятельствами.

Полученный результат хорошо коррелирует с приводимыми в разделе 2.2.2 диссертации двумя сериями диагностических процедур, в соответствии с которыми распределялись по акциональным классам русские и испанские глаголы. Эти процедуры базировались именно на анализе значения глагольных словоформ в различных комбинациях аспектуальных и темпоральных граммем (как в рамках одной пропозиции, так и при полипропозитивности) и учете сочетаемостшлх относительно адвербиального контекста характеристик.

В завершение этого раздела приводятся также некоторые соображения о ФКП, причем сразу отмечается, что эти соображения обусловлены специфическим и весьма узким взглядом «с аспектуальной колокольни». После выделения ряда дифференциальных признаков, лежащих (с нашей точки зрения) в основе ФКП, из них предлагается отобрать аспектуально значимые характеристики (поскольку акциональная классификация глагольных предикатов, в отличие от фундаментальной классификации в рамках системной лексикографии, должна учитывать исключительно аспектуально значимые признаки). Выделенными признаками являются: динамика, соотнесенность с пределом (и, соответственно, вид), цель, лексикализованная хабитуальность (признак, различающий классы действия и деятельности, ср.: атаковать и воевать, продавать и торговать), одушевленность 1-го актанта, волитивность (= агентивность). Первые три признака

17

предлагается считать значимыми для аспекгуально ориентированной классификации глагольной лексики, последние три - грамматически и сочетаемостно значимыми для РЯ, но не отражающимися напрямую на взаимодействии с единственной русской аспектуальной оппозицией СВ/НСВ.

Далее предлагается объединить те классы ФПК14, которые не различаются по признакам, признанным аспектуально значимыми (различие по другой группе признаков при этом не учитывается). Результатом является следующий набор классов:

I. действия («есть обе формы вида и относительно полный набор видовых значений в каждой форме»15), воздействия (обнаруживают ограничения в реализации актуально-длительного значения НСВ: его имеют только «воздействия, порождающие процессы»16) и часть процессов (предельные) - терминативы;

II. деятельности («нет актуально-длительного, общефактического, результативного и потенциального значений граммемы НЕСОВ, плохо выразимо профетическое значение, а наиболее характерным аспектуальным значением является процессное (дуративное)» 11, непредельные процессы, занятия, поведения - агентивы;

III. состояния (ментальные состояния «не имеют канонических форм СОВ», а в форме НЕСОВ «имеют редуцированный набор значений: при них <...> с трудом выразимы или невозможны актуально-длительное, профетическое и потенциальное значения»18), свойства, несоотносительные по виду положения в пространстве, несоотносительные по виду локализации, параметры, отношения, проявления, способности, существования - стативы;

IV. события («отнесение какого-то глагола к классу событий не должно быть связано с формой СОВ. Если глагол-У отнесен к этому классу, он должен обозначать событие и в форме НЕСОВ»19) - моментативы;

V. интерпретации20 - двухкомпонентные (агентив+моментатив);

14 Анализировались 17 классов «верхнего уровня» (в терминологии автора классификации) по работе: Апресян Ю.Д. Основания системной лексикографии // Апресян Ю.Д. (отв.ред.) Языковая картина мира и системная лексикография. М.: Языки славянских культур. 2006. С. 33-160. В более поздней работе (Апресян Ю.Д. Трехуровневая теория управления: лексикографический аспект // Апресян Ю.Д. (отв.ред.) Теоретические проблемы русского синтаксиса: Взаимодействие словаря и грамматики. М.: Языки славянских культур, 2010. С. 281-388) появляется список именно из 17 позиций.

15 Апресян Ю.Д. Основания системной лексикографии... С. 90.

16 Там же, с. 91.

11 Там же, с. 89.

18 Там же, с. 90.

19 Там же, с. 79.

10 Интерпретации из ФКП являются, по-видимому, особым подклассом в рамках двухкомпонентных агентивно-моментативвых глаголов. Дело в том, что они не способны реализовать актуально-длительное значение в презентной форме (свойство, которым характеризуются из парных по виду русских глаголов только моментативы), ср.: * смотри, он приходит сюда (находит ключи) (моментатив), ок смотри, он

18

VI. соотносительные по виду положения в пространстве, соотносительные по виду локализации - двухкомпонентные (статив+моментатив).

Таким образом, мы получили почти те же классы, что в нашей эмпирической акциональной классификации (см. раздел 2.2.2): при раздельном рассмотрении стативов и агентивов их шесть, а при объединенном (в рамках непредельности) - четыре. Отметим, что в предложенном перечне было пять классов: терминативы, агентивы/стативы, моментативы, двухкомпонентный (агентив/статив + моментатив) и ингрессивы.

О классе ингрессивов, вернее, о его выявленном отсутствии в рамках ФКП, можно сказать следующее. По-видимому, отсутствие этого класса объясняется тем, что мы взяли для анализа только «классы "верхнего уровня"», а семантически аналогичный нашим ингрессивам класс в ФКП является не самостоятельным классом, а "подклассом". Ср.: «В соответствии с этим (учетом лексических функций, прежде всего функций семейства INCEPT, FIN, CAUS и LIQU - Е.Г.) во многих перечисленных классах выделяются подклассы инцепгивных, финитивных, каузативных и ликвидативных глаголов»21.

Несмотря на семантическое сходство подкласса ФКП инцептивов и акционального класса ингрессивов (типа возглавить/возглавлять), заключающееся в наличии компонента 'начало', следует подчеркнуть их неидентичность. В рамках предлагаемого варианта акциональной классификации ингрессивами именуются только те глагольные лексемы, в семантике которых совмещаются начинательное значение (реализуется в перфективной форме) и непосредственно следующее действие или состояние (реализуется в имперфективной форме), ср.: Год назад предприятие возглавил (начало, или левый предел) Петров, он и до сих про его возглавляет (состояние, срединная фаза).

При анализе глаголов, иллюстрирующих подкласс инцептивов, обнаруживается несколько другая картина. Например, у возникать (начало + существование), 'начало' действительно обозначается лексемой возникать/возникнуть, а 'существование' - другой лексемой (быть, иметься или наличествовать); у узнавать', 'начало' -узнавать/узнать + 'состояние' - знать; загораться: 'начало' - загораться/загореться + 'процесс' - гореть; заговаривать: 'начало' - заговаривать/заговорить + 'действие' - говорить. В случаях, когда начало денотативной ситуации обозначается одной лексемой данного языка, а ее продолжение и/или окончание - другой лексемой (вообще говоря, подобные случаи не редки, ср. ряд глаголов русского языка, называющих все пять теоретически выделяемых фаз ситуации, включая подготовительную и результирующую: стоять - садиться/сесть - сидеть - ложиться/лечь - лежать), на наш взгляд, следует рассматривать каждую лексему отдельно, и по отдельности тестировать ее акциональные характеристики.

огорчается (двухкомпонентный), но смотри, он выручает (,подводит>) Петю, 'посмотри, он ошибается (интерпретатив как подвид двухкомпонентных глаголов), Ю.Д. Апресян по этому поводу пишет следующее: «Ср. <...> отсутствие актуально-длительного значения у большинства интерпретаций (выделение мое -Е.Г.), т.е. глаголов типа выручать, грешить, клеветать, ошибаться и т.п. Формы НАСТ НЕСОВ с референцией к моменту речи у таких глаголов обычно (выделение мое - Е.Г.) имеют перфективное значение: фраза типа Вы ошибаетесь значит, что ошибка уже сделана» (Там же, с. 91).

21 Там же, с. 83-85.

В заключение рассмотрения созданной в рамках системной лексикографии ФКП, подчеркивается ее действительно фундаментальная направленность, характеризующаяся высокой детализацией общесемантических характеристик, отличная от более узкой аспектуальной направленности акциональной классификации предикатов. В то же время, в рамках акциональной классификации учитываются все сочетаемостные возможности глагольной лексемы по отношению к аспектуально значимой открыто- и скрытограмматической семантике, т.е. имеющимся в языке аспектуальным граммемам и соотносительности с пределом, на которой в немалой степени базируется функционирование глагольной лексемы в области аспектуальпых оппозиций. Полностью соглашаясь со следующим утверждением Ю.Д.Апресяна: «ценность представляет не столько классификация языковых единиц сама по себе, сколько набор признаков, по которым каждая единица попадает в различные пересекающиеся классы»22, хочется подчеркнуть, что аспектуально релевантная акциональная классификация должна, как представляется, иметь собственный «набор признаков». С другой стороны, хотелось бы, по возможности, избежать наличия «пересекающихся классов», вводя для этой цели признаки, обнаруживающие высокую степень значимости для поведения глагола в первую очередь в области открытой грамматики, характерной для того или иного языка.

Следующий раздел данной главы (2.5) носит название «Аспектуально релевантная классификация глагольной лексики и таксономическая категория как параметр лексического значения». В нем рассматривается понятие таксономической категории, введенное Е.В. Падучевой23, в его отношении к акциональной классификации глагольной лексики.

Таксономической категории, трактуемой в качестве одного из важнейших параметров лексического значения, автор данного понятия дает следующее определение: «таксономическая категория (Т-категория) глагола объединяет два противопоставления, связанные между собой, - аспекгуальный класс по Вендлеру и агентивностъ (т.е. контролируемость, намеренность). Различаются, в частности, категории: действие (вычислить, открыть), деятельность (гулять, прыгать), процесс {кипеть), состояние (голодать), происшествие (уронить, испугать), тенденция (задыхаться ~ 'если так пойдет, то задохнусь'), свойство (хромать, расплываться), соотношение (совпадать, превосходить), предстояние (я уезжаю), предрасположение, иначе - диспозиция (подавлять, впечатлять). Действие и деятельность - агентивные категории; остальные категории неагентивные»24.

Из приведенного выше определения вытекает, что аспектуально-семантические, или акционалыще, классы глаголов отличаются от Т-категории как параметра лексического значения двумя моментами: 1) отсутствием учета агентивкости (контролируемости), которая «выпала из поля зрения» Вендлера, поскольку он - «по-видимому, следуя философской традиции, - интересовался только глаголами с субъектом-

22 Апресян Ю.Д. Основания системной лексикографии... С. 160.

23 См., в частности: Падучева Е.В. Динамические модели в семантике лексики. М.: Языки славянской культуры, 2004.

24 Там же, с. 31.

лицом», что оценивается как «упущение»25; 2) применением «чисто ссчетаемостного подхода»: «необходимость в различении состояний (States), деятельностей (Activities), достижений и, шире, действий с акцентом на результате (Achievements) и предельных действий (Accomplishments) он (Вендлер - Е.Г.) обосновывает тем, что глаголы этих классов по-разному сочетаются с обстоятельствами времени и видом глагола»26.

Далее предлагается анализ отмеченных различий. По поводу отсутствия учета агентивности (контролируемости) в аспектуально ориентированных классификациях отметим следующее. Такое отношение к признаку контролируемости существует в данной области довольно устойчиво, начиная с классических аспектуально-семантических классификаций - 3. Вендлера и Ю.С. Маслова, и заканчивая относительно недавними (список не является исчерпывающим) - К. Смит, В. Броя, нашей27. По-видимому, это положение не является случайным. Здесь встает вопрос о целесообразности учета разного рода «лингвистически интересных» семантических признаков и таких явлений, как валентность глагола, каузация действия и т.п. (в этот ряд встает и агентивноегь (контролируемость), обусловливающая противопоставление действий "происшествиям") в рамках аспектуально ориентированной классификации глагольной лексики, каковой является акциональная классификация. Вероятно* те аспектологи, у которых перечисленные семантические признаки не учитываются (в том числе и контролируемость), полагают, что подобные явления не имеют прямого отношения к «внутреннему времени» глагольного действия, что они не столь существенны для разработки аспектуально релевантной классификации глаголов.

С другой стороны, нельзя не признать, что тестирование глаголов на агентивность является распространенным приемом при определении акциональной характеристики глагольной лексемы у других лингвистов. Ср., напр.: «Аргументы предикатов, описывающих состояния, неагентивны28. Любые тесты на агентивность (например, на сочетание с наречиями типа 'нарочно') в применении к стативам дают отрицательный

25 Там же, с. 30.

26 Там же, с. 31. Кроме того, вводимое автором понятие Т-категории обнаруживает несколько иную сферу своего применения, а именно, формальную семантику, т.к. Т-категория была поставлена в связь с форматом толкования глагола (впервые - в работах Ашш Всжбицкой). Кроме того, это понятие применяется и для решения проблемы регулярной многозначности, поскольку рассматривается как один из параметров, которые легко меняют свое значение. «Например, глагол закрывать может обозначать действие (закрывает кастрюлю крышкой), процесс (тучи постепенно закрывают небо) и состояние (эта шляпа закрывает мне экран)» (Там же, с. 30).

27 См.: Veiidler Z. Verbs and Tiines H Linguistics in Phiiosop'ny. Ithaca, N.Y.: Comell University Press, 1967; Маслов Ю.С. Вид и лексическое значение глагола в русском литературном языке // Известия АНСССР, серия литературы и языка. Т.7.1948. С. 303-316; Smith С. The Parameter of Aspect. 2nd ed. Dortrecht: Kluwer, 1997 [lth éd.: 1991]; Брой В. Семантика глагольного вида как отвлечение от предельных свойств лексем (иерархическая модель компонентов) // Семантика и структура славянского вида. Wydawnictwo Naukowe WSP, Krakôw, 1997. С. 49-72; Горбова Е.В. Сопоставительный анализ категорий поля аспеюуальности... С. 103-104.

28 Здесь в цитируемой работе имеется отсылка к следующим исследованиям: Dowty D.R. Word meaning and Montague grammar. The semantics of verbs and times in generative semantics and in Montague's PTQ. Dordrecht: Reidel, 1979; Chung S., Timberlake A. Tense, aspect and mood // Shopen T. (ed.) Language typology and syntactic description. Vol. 1, Cambridge: Cambridge University Press. 1985.

результат»29. Соответствующая процедура (с целью верификации ее эффективности) была применена и в данном исследовании применительно к испанским глаголам, частотно реализуемым в перфективно-имперфективных формах (см. следующий раздел). Вкратце изложим здесь процедуру и полученные результаты;

Процедура тестирования на агентивность (контролируемость) сводилась к проверке на сочетаемость с наречиями типа 'нарочно' и с глаголом intentar 'пытаться; намереваться'. Целью этого тестирования являлось отграничение состояний от процессов, поскольку в качестве исходной посылки принималось утверждение о том, что «аргументы предикатов, описывающих состояния, неагентивны» и «любые тесты на агентивность в применении к стативам дают отрицательный результат». Из этого вытекает, что агентивность предопределяет нестативность (=процесс(уаль)ность). При этом нельзя не признать, что обратное неверно: не все процессы агентивны, ср. сохнуть, вянуть и др. с неодушевленным (и, следовательно, неагентивным) аргументом. То есть отсутствие агентивности дает лишь отграничение состояний от процессов, но последние могут быть как агентивными (= действия и деятельности по ФКП), так и неагентивными (процессы в рамках той же классификации).

В результате применения описанного теста к 10 испанским глагольным лексемам (hablar 'говорить', esperar 'ждать', hacer 'делать', mirar 'смотреть', trabajar 'работать', pensar 'думать', ver 'видеть', dar 'давать', vivir 'жить', buscar 'искать') выяснилось, что различие между состояниями и процессами, если его базировать на агентивности, носит не дискретный, а континуальный характер. (Об аналогичном выводе, полученном на основе анализа русского материала, см. выше в разделе 2.2.3.) С другой стороны, см. приводимое в разделе «Возможности укрупнения классов ФКП» мнение Ю.П. Князева и наши данные, его подтверждающие, о взаимной независимости признаков динамичности (=фазовости у Князева) и агентивности. В работах Т.В. Булыгиной агентивность / неагентивность (контролируемость / неконтролируемость) и динамичность / статичность также рассматриваются как два независимых признака30, что обусловливает возможность комбинации признаков [+ контролируемость] и [- динамичность], т.е. существование контролируемых (=агентивных) состояний.

Итак, применение параметра агентивности в рамках исследования акциональных характеристик (испанских) глаголов не ведет к сколько-нибудь однозначному делению глагольной лексики на агентивную и неагентивную и, следовательно, к сколько-нибудь однозначному делению на классы неагентивных стативов (состояний) и агентивных процессов, являющихся действиями и деятельностями и в рамках ФКП Ю.Д. Апресяна, и в классификации таксономических категорий Е.В. Падучевой. Что, на наш взгляд, может рассматриваться в качестве аргумента в пользу неприменения данного признака для акциональной классификации глагольной лексики.

29 Лютихова Е.А. [и др]. Указ. соч. С. 217.

30 См.: Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация времени (парадоксы темпоральной ориентации) // Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Языки русской культуры, 1997. С. 97-110,147-148.

Относительно второго из сформулированных выше различий (см. с. 20-21) приведем следующие соображения. Отмеченная особенность классификаций глагольной лексики представляется принципиальной, так как акциональные (аспектуально-семантические) классы глаголов относятся по своей сути к криптотипическим («скрытограмматическим») категориям: не имея эксплицитного выражения, такая категория «проявляется», обнаруживает себя и демонстрирует свою значимость исключительно при взаимодействии с категориями «открытограмматическими», в процессе функционирования в речи той единицы, компонентом которой она является. Так,

ПЯППШ(РП n WP vnmíemrmíi гвйптч» 1П Г \Дагчтлоп 1 QídQ rml TmanwQroMiqn pftw4Trpiinoí>won

--f—---f J — J J .w" ¿.«/V * — « ..J/V^V«« «AW.MMM VV.UUU1U 'WVIUM

классификация глаголов служит базой для объяснения некоторых внутренних свойств грамматической категории вида РЯ, особенностей ее функционирования: видовой соотносительности, невозможности выступать в некоторых частных видовых значениях, видовой «дефектности», результатом которой являются глаголы perfectiva и imperfectiva tantum. В аспектуально-семантической классификации, разработанной на базе английского языка 3. Вендлером (см. его публикацию 1967 г.), разбиение глаголов на классы также проводилось на основании особенностей их сочетаемости с инклюзивными обстоятельствами времени (типа за <в> два часа) и отношения к аспектуальной оппозиции прогрессив/непрогрессив. Это свидетельствует о том, что речь идет о категориях области «скрытой грамматики» в понимании Б. Уорфа и С.Д. Кацнельсона31.

Вывод сводится к тому, что аспектологическая, основанная на понятии акциональной характеристики, таксономия (или классификация) глагольной лексики и Т-категория как параметр лексического значения обнаруживают частичные, но существенные несовпадения при выделении классов. Это, впрочем, вполне закономерно, поскольку аспектуально релевантная таксономия глагольной лексики является инструментом лингвистического анализа несколько другой природы, созданным на собственных основаниях и для решения своих собственных задач, не совпадающих с задачами формальной семантики, хотя отчасти они и пересекаются.

Последним разделом реферируемой главы (2.6) является «Акциональная характеристика испанских глаголов, частотно реализуемых в перфективно-имперфективных формах»зг. В основу этого раздела легло корпусное исследование «гибридных» по отношению к основному аспектуальному делению на зону перфективности и имперфективности видо-временных глагольных форм (далее - ВВГФ) испанского языка - Прогрессивного Аориста и Прогрессивного Перфекта.

На основе предварительного анализа грамматической семантики трех граммем, участвующих в образовании исследуемых «гибридов», были выдвинуты следующие рабочие гипотезы относительно акциональных характеристик глагольных лексем, совместимых с анализируемыми «гибридными» комбинациями граммем:

31 См. работы: Уорф Б.Л. Грамматические категории // Принципы типологического анализа языков различного строя. М.: Наука, 1972. С. 44-60; Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, 1972.

32 Его содержание отражено в публикации: Горбова Е.В. Акциональная характеристика испанских глаголов, частотно реализуемых в перфективно-имперфективных формах языка // Вопр. языкознания, 2009, № 4, М.: Наука. С. 50-71.

(1) В семантике каждого из акциональккх классов, совместимых с перфективно-имперфективными граммемами, присутствует информация о срединной фазе ситуации, обозначенной глагольной лексемой.

(2) Соответствующие срединные фазы ситуации по преимуществу агентивны (и, следовательно, процессуальны, а не стативны)33.

(3) Различие между процессами и состояниями носит не дискретный, а континуальный характер.

(4) Предельные (соотнесенные с пределом как естественным результатом действия) акциональные классы более частотны в «гибридных» формах, чем непредельные, поскольку именно для них характерно контрастное распределение прогрессива и непрогрессива.

Для анализа были отобраны те испанские глаголы, которые (по материалам КИЯ) продемонстрировали наибольшую частотность употребления в перфективно-имперфективных формах. Из 508 лексем, которые появились хотя бы один раз в одной из двух интересовавших нас «гибридных» форм, были отобраны 10, исходя из следующих критериев: 1) количество вхождений: 10 и более (в каждой из двух анализируемых гибридных форм); 2) представленность в обеих перфективно-имперфективных формах.

Глаголы, вошедшие в анализируемый список (расположены по убыванию количества вхождений, информация о которых дана в скобках):

(5) Hablar 'говорить' (141), esperar 'ждать' (110), hacer 'делать' (100), mirar 'смотреть' (92), trabajar 'работать' (90), pensar 'думать' (67), ver 'видеть' (40), dar 'давать' (32), vivir 'жить' (29), buscar 'искать' (25).

Каждая из десяти отобранных глагольных лексем анализировалась по следующей схеме34: а) определялось акциональное значение имперфективных форм; Ъ) определялось акциональное значение перфективных форм; с) проводился тест на агентивность, целью которого являлось отграничение состояний от процессов35; d) определялось акциональное значение перфективно-имперфективных форм.

Проведенный анализ десяти отобранных по частотности употребления в перфективно-имперфективных формах глаголов позволил сделать следующие выводы.

Во-первых, из выдвинутых выше четырех гипотез подтверждаются первые три. Повторим их здесь и приведем аргументацию.

33 Здесь принималось отношение к агентивности (ковпролируемости), характерное для авторов исследования: Лютикова Е.А. [и др.] Указ. соч. (см. также выше, с. 22). Данное решение было естественным, поскольку весь анализ в рамках данного раздела проводился по методике и на основании принципов теории акциональности С.Г. Татевосова с целью их верификации.

34 Здесь мы следуем методике определения акциональности глагольного предиката, предложенной С.Г. Татевосовым (см. Татевосов С .Г. Акциональность... С.109-141; Лютикова Е.А. [и др.] Структура события... С. 213-298), и во всех случаях, когда не указано обратное, используем его номенклатуру.

35 См. сноску 33 выше.

1) В семантике каждого из ахциональных классов, совместимых с перфективно-имперфективными граммемами, присутствует информация о срединной фазе ситуации, обозначенной глагольной лексемой.

Непредельная интерпретация, реализующаяся в имперфективе, равно как и (де)лимитативная интерпретация, стандартная для «гибридных» форм, возможны именно по причине наличия информации о срединной фазе ситуации, обозначаемой соответствующими лексемами.

2) Соответствующие срединные фазы ситуации по преимуществу агентивны (и, следовательно, процессуальны, а не стативны).

«Облегченный» вариант теста на агентивность (сочетаемость с глаголом intentar 'пытаться; намереваться1) прошли все анализируемые глаголы кроме глагола esperar 'ждать'; стандартный вариант теста (на сочетание с наречиями типа 'нарочно') прошли глаголы mirar 'смотреть' и pensar 'думать'.

3) Различие между процессами и состояниями носит не дискретный, а континуальный характер.

О подтверждении данной гипотезы говорят два факта. Во-первых, различие между mirar 'смотреть' и ver 'видеть' оказалось, вопреки ожиданиям, в определенном смысле количественным: первый обнаруживает сочетаемость и с наречиями типа 'нарочно' и с глаголом intentar 'пытаться; намереваться', а второй - только с intentar (при этом от обоих глаголов образуется императив). Во-вторых, в случае с esperar 'ждать' - единственным глаголом, по данным КИЯ не обнаружившим сочетаемость с intentar 'пытаться; намереваться', с учетом результата дополнительных процедур (образование императива со стандартным значением) все же можно сделать вывод о, скорее, агентивном (и, следовательно, процессуальном) характере глагола. Последняя гипотеза -

4) Предельные (соотнесенные с пределом как естественным результатом действия) акциональные классы более частотны в «гибридных» формах, чем непредельные, поскольку именно дня них характерно контрастное распределение Прогрессива и Непрогрессива

не подтвердилась: из десяти глаголов только два (hacer 'делать' и dar 'давать') являются предельными, т.е. соотнесенными с правым пределом, равным достижению естественного результата. Этот результат подводит нас к следующей гипотезе, полная верификация которой выходит за пределы данного фрагмента работы:

5) Противопоставление Прогрессива и Непрогрессива в испанском языке имеет не привычную аспектуальную направленность, призванную противопоставить фокусировку различных возможных для данной ситуации фрагментов, а некую другую, возможно, прагматически-коммуникативную.

Во-вторых, анализ глаголов, проведенный по методике определения акциональности С.Г. Татевосова (см. указанные в сноске 34 работы), не дает полностью удовлетворительных результатов, поскольку не позволяет различить два неидентичных акциональных класса глаголов: агентивный ингрессив и (двухкомпоненгный)

25

моментативно-агентивный (см. Таблицу 3 и аргументацию в пользу раздельного рассмотрения этих классов выше на с. 10-12).

Таблица 3

Акциональная характеристика десяти анализируемых глаголов

Глагольная лексема Акциональная характеристика (по номенклатуре С.Г. Татевосова) Акциональная характеристика (по авторской номенклатуре)

1. hablar 'говорить' <ЕР, Р: Р> ингрессивно-непредельный агентивный ингрессив

2. esperar 'ждать' <ЕР, Р; Р> ингрессивно-непредеяьный агентивный ингрессив

3. hacer 'делать' <ES, Р; Р> слабый предельный терминатив

4. mirar 'смотреть' <ЕР, Р; Р> ингрессивно-непределькый моментативно-агентивный

5. trabajar 'работать' <ЕР, Р; Р> ингрессивно-непредельный агентивный ингрессив

6. pensar 'думать' <ЕР, Р; Р> ингрессивно-непредельный моментативно-агентивный

7. ver 'видеть' <ЕР, Р; Р> ингрессивно-непредельный моментативно-агентивный

8. dar 'дать' <ES, Р; Р> слабый предельный терминатив

9. vivir 'жить' <ЕР, Р; Р> ингрессивно-непредельный агентивный ингрессив

10. buscar 'искать' <ЕР, Р; Р> ингрессивно-непредельный агентивный ингрессив

В заключительном разделе 2.7 («Заключение по главе») подводятся итоги данной главы. Основные выводы, вытекающие как из проведенного эмпирического исследования, так и из принятых теоретических положений, сводятся к следующему.

В рамках этой главы предложена претендующая на универсальность таксономия акциональных классов, основанная на композиции предварительно выделенных ащиональных «примитивов», или «атомов» (разделы 2.2 и 2.3). Высказано предположение, что глагольная лексика любого языка может быть расклассифицирована с использованием предложенной таксономии при соблюдении некоторых условий. К ним относится требование работы с моносемичными единицами и требование предварительной разработки специфичной для данной языковой системы процедуры определения акциональности глагола.

Сама процедура определения акциональной характеристики (моноеемичпой) глагольной лексемы в данной языковой системе основывается на диагностических алгоритмах, разрабатываемых с учетом строения открытой аспектуальности (аспектуальных граммем и оппозиций) и аспектуально значимого контекста в данном конкретном языке. Очевидно, что поскольку конфигурации аспектуальных оппозиций идиоэтничны, идиоэтничными будут являться и диагностические процедуры для определения акциональности глагольной лексемы. В данной работе (см. текст диссертации) была предложена диагностика для определения акциональности как русской, так и испанской глагольной лексики.

К выводам данного исследования относится также следующее положение, основанное на анализе фундаментальной классификации предикатов (раздел 2.4). ФКП, характеризующаяся высокой детализацией общесемантических характеристик, не может быть приравнена к акциональной классификации предикатов, имеющей более узкую аспектуальную направленность. Аспектуально релевантная акциональная классификация обладает собственным «набором признаков», поскольку в ней в первую очередь учитываются сочетаемостные возможности (моносемичной) глагольной лексемы по отношению к аспектуально значимой открыто- и скрытограмматической семантике.

Проведенный в разделе 2.5 анализ Т(аксономической) категории глагола, являющейся параметром его лексического значения, позволяет сделать вывод о том, что акциональная, разработанная в рамках аспектуальности, классификация глагольной лексики и Т-категория как параметр лексического значения не являются идентичными инструментами, поскольку обнаруживают частичные, но существенные несовпадения при выделении классов глагольной лексики. Основное несовпадение сводится к включению/невключению агентивности (понимаемой как контролируемость, намеренность) в число различительных признаков для выделяемых классов.

Анализ взаимодействия акциональных характеристик глагольной лексемы и перфективно-имперфективной комбинации аспектуальных граммем (на испанском материале) в разделе 2.6 показал несомненную релевантность акциональности глагольной лексемы для широко понимаемого взаимодействия с имеющимися в языке аспектуальными граммемами. Спектр данной релевантности является достаточно широким: от обусловленности самой возможности для глагольных лексем, обладающих теми или иными акциональными характеристиками, сочетаться с теми или иными граммемами до модификации результирующего аспектуального значения. Проведенный анализ выявил также интерпретирующую (коммуникативно-прагматическую) сторону аспектуальных категорий, в частности, (квази)граммемы Прогрессива в системе аспектуальных категорий ИЯ.

При более широком взгляде на аспектуальную зону грамматики русского и испанского языков выявляется следующая интересная закономерность: с увеличением сложности устройства данного раздела грамматики увеличивается и прагматическая составляющая в речевой деятельности говорящего. В частности, в ИЯ, где наличествуют такие аспектуальные оппозиции, как Имперфект / Аорист, Перфект / Неперфект и Прогрессив / Непрогрессив, существенно повышается уровень «свободы» говорящего в прагматическом использовании предоставляемых грамматикой возможностей. Например,

27

зачастую нктерпрэтадконным является выбор между граммемой Аориста и Перфекта. Также очень сложным закономерностям подчиняется выбор между имеющимися возможностями обозначения фонового действия в плане прошедшего (Имперфект, Прогрессивный Имперфект, Прогрессивный Аорист), поскольку в одном и том же контексте (в том числе, включающем адвербиалы) возможно появление более одной глагольной формы, не приводящей к аграмматичности высказывания (см. разделы 4.1 -4.4, где обсуждаются материалы лингвистического эксперимента с носителями ИЯ).

Следствиями наблюдаемой вариативности являются два положения. Во-первых, при таком богатом ассортименте (квази)граммем на долю грамматической семантики приходится выражение таких смыслов, которые в языках с меньшими грамматическими возможностями выражаются лексически или не выражаются вовсе. Ср.:

(1) Habíamos estado bailando

мы.были-PLQPRF.PROGR.-1PL танцуя

Мы танцевали; приблизительное толкование, включающее полный перечень семантических компонентов - 'мы в течение некоторого, ограниченного с двух сторон, промежутка времени танцевали, и эта ситуация, находящаяся в фокусе, имела место до некоей другой ситуации в прошлом'

В (1) в русском переводном эквиваленте Мы танцевали передана только лексическая семантика глагола, предшествование ситуации моменту речи (претерит) и имперфективностъ, приблизительно соответствующая про1рессивности.

Во-вторых, встает вопрос об осмыслении самого явления свободного выбора говорящим в данном контексте той или иной граммемы (граммем) из одного домена (в нашем случае - аспектуально-темпорального) в смысле его центральности или периферийности в грамматике. Такая ситуация напоминает свободное варьирование, но при этом каждая граммема, заполняющая лакуну в контексте, имеет собственное значение, причем это верно и в тех случаях, когда возникающие различия могут представляться всего лишь нюансами (особенно с точки зрения логики другой языковой системы).

Глава 3 - «Аспектуальные граммемы и адвербиальный контекст: типология взаимодействия»

Третья глава трактует различные вопросы, связанные со взаимодействием аспектуальных граммем и синтагматического контекста, понимаемого как ближайший лингвистический и выраженного адвербиальными элементами. Как следует понимать «адвербиальный»? Можно выделить, по меньшей мере, два понимания этого термина: узкое и широкое. Узкое понимание является вполне этимологическим, а широкое может быть охарактеризовано как функциональное, поскольку включает в круг рассмотрения случаи выражения свойственных наречиям значений другими формальными средствами: именными темпоральными группами (напр., с этого момента, до сих пор), временными придаточными предложениями (с тех пор как + глагол, до того момента как + глагол,

etc.). В реферируемой работе принимается широкое истолкование понятия «адвербиальный контекст». Изложенные терминологические конвенции, в частности, трактуются в первом разделе данной главы - 3.1 «Вводные замечания».

Раздел 3.2 - «Типология взаимодействия контекста и аспектуальных граммем»36 посвящен изложению дедуктивной типологии взаимодействия синтагматического (адвербиального) контекста и аспектуальной граммемы. Предлагаемая типология базируется на двух принципах: принципе полярности и принципе континуальности. В соответствии с первым выделены «крайние» типы, которые были условно обозначены как I и III: в рамках первого типа контекст не оказывает никакого сколько-нибудь значимого воздействия на семантику грамматической категории, в третьем же типе семантика адвербиального контекста противоречит аспектуальной характеристике глагольного предиката. При этом третий тип, не будучи цельным, представляет собой крайний случай из ряда плавно переходящих друг в друга подтипов воздействия эксплицитного контекста на граммему (II тип). Таким образом, он является последним подтипом второго типа, обнаруживая тем самым реальную континуальность в сфере взаимодействия контекста и грамматической категории аспекта (см. ниже).

I. Нулевой (по отношению к аспектуальным граммемам) контекст. Имеется в виду отсутствие в высказывании обстоятельственных групп, обладающих способностью оказать воздействие на аспектуальное значение глагольного предиката. Основная характеристика: вследствие отсутствия влияния контекста на уровень высказывания выходит семантика граммемы в нетрансформированном виде.

a) «Чистый случай» нулевого контекста: высказывание на поверхностном уровне состоит либо из глагола с не выраженными эксплицитно участниками ситуации, либо имеющийся эксплицитный контекст не обладает значимостью для анализируемой грамматической категории. Как правило, это ничем не осложненное простое предложение, например, прямая речь в следующем фрагменте: - Я слушал, - сказал Ньевес.

b) Имплицитный контекст. Более сложный случай, являющийся переходным к типу II (см. ниже). Можно говорить об имплицировании аспектуально значимого контекста в результате полипредикативности высказывания в рамках либо сложного предложения, либо простого предложения с осложнением, поскольку адвербиальный контекст легко «восстанавливается» исходя из семантики аспектуальной 1раммемы (граммем). Ср.:

(1) Он вошел и сел. —*

(2) Он сначала вошел, потом сел.

В (1) сочинение двух предельных глаголов в претеритальной форме СВ, употребленных в определенной последовательности, дает таксисный эффект следования

36 Содержание данного (и следующего) раздела отражено в публикации: Горбова Е.В. Аспектуальные граммемы и адвербиальный контекст (на материале испанского языка) // Вопр. языкознания, 2007, № 4, М.: Наука. С. 63-88.

второго действия относительно первого, что в (2) эксплицируется при помощи адвербиального контекста.

II. Эксплицитный аспектуально значимый контекст - «партнерский сценарий». Основная характеристика: оказание воздействия на граммему (граммемы), то есть участие контекста в создании результирующего аспектуального значения на уровне высказывания. Могут быть выделены следующие подклассы эксплицитного контекста, демонстрирующего «партнерское» поведение:

a) контекст, семантически не противоречащий суммарному аспектуальному значению глагольного предиката (в терминологии К.С. Смит - «глагольного комплекса», т.е. глагола с его аргументами37), но в то же время и не содержащий параллельных семантических компонентов. Это тот случай, когда контекст не препятствует реализации аспектуального потенциала глагольного предиката, но, при этом, никак данной реализации не способствует (например, наличие в контексте именных темпоральных групп (ИТГ). называющих время, не полностью занятое действием (темпоративов по терминологии М.В. Всеволодовой38) типа летом, в среду, в марте)-индифферентность контекста;

b) контекст, семантически «поддерживающий» суммарное аспектуальное значение глагольного предиката за счет имеющихся параллельных семантических компонентов (например, сочетание ИТГ со значением времени, полностью занятого действием, дименсива - термин М.В. Всеволодовой39, типа весь день с аористом (Paseó (Aor) en el parque todo el día - '(Он/она) гупял(а) в парке весь день") или ИТГ с семантикой многократности и имперфекта (Cada día paseaba (Imperí) en el parque - '(Он/она) гулял(а) в парке каждый день") - семантическое дублирование;

c) контекст, актуализирующий определенные семантические компоненты глагольного предиката (маркированная в контексте начальная точка, конечная точка либо срединная фаза во взаимодействии с аспектуальными граммемами) - точечное акцентирование.

III. Эксплицитный аспектуально значимый контекст, вступающий в противоречие с базовой семантикой суммарного аспектуального значения глагольного предиката -«конфликтный сценарий». Возможные результаты такого конфликта:

а) семантическая трансформация «под контекст», см., в частности, правило альфа К. Смит: «В случаях противоречия между глагольным комплексом и обстоятельством победителем выходит обстоятельство. Этот принцип можно

37 См.: Смит К. Двухкомпонентная теория вида // Типология вида: проблемы, поиски, решения. М.: Языки славянской культуры, 1998. С. 407.

38 См.: Всеволодова М.В. Аспектуально значимые лексические и грамматические семы русского глагольного слова (закон семантического согласования, валентность и глагольный вид) // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ. Т.1. М., 1997. С.19-35.

39 Там же.

определить как правило альфа, см. схему (3). На входе у этого правила имеется глагольный комплекс (Г ком) с определенным значением ситуационного типа40 -результатом работы правила базового уровня41. В (3) ситуационный тип базового уровня представлен набором темпоральных признаков (abf); правило применяется, если определенный признак имеет одно значение в простом глагольном комплексе и другое значение в обстоятельстве (Обет) или иной релевантной форме.

(3) г ко« [abf а] + оба [ф] -* п [аЬф]

Ка выходе этош правила будет значение производного ситуационного типа, выражаемое всем предложением (П)»42.

b) блокировка употребления соответствующей граммемы, т.е. своеобразный запрет на вторичное выражение данной семантики. Соответствующее явление описывается как «запрет на дублирование лексической информации грамматическими средствами» и было названо «контекстной вытеснимостью»43, ср.: в английском языке «ни имена собственные, ни указательные и притяжательные местоимения, ни посессивные группы не допускают употребления определенного артикля; между тем, все такие контексты считаются определенными (ср. [*the] ту house 'мой дом', [*the] this house 'этот дом', [*the\ John 'Джон', [*the] John's house 'дом Джона' и т.п.). <...> Другой характерный пример «контекстной вытеснимости» граммем - невозможность в некоторых языках употребить показатель грамматического времени в контексте обстоятельств времени типа «завтра» или «сейчас», эксплицитно задающих временную рамку высказывания»

c) крайний случай - смысловое разрушение высказывания (термин В.Г. Гака45), грамматическая недопустимость сочетания, ср.:

40 Ситуационными типами К. Смит называет один из двух компонентов своей двухкомпонентной теории вида (см.: Смит К. Указ. соч. С. 404-422), по сути - это скрытые грамматические категории, «в семантическом плане обладающие набором дистрибутивных свойств, таких как сочетаемость с определенными типами обстоятельств, глаголов со значением завершенности действия и т.п. Многие из этих свойств являются коррелятами семантических темпоральных свойств» (Там же. С. 408). Сшуационвые типы - такие, как, например, событие и состояние - позволяют адресату понять характер ситуации, на которую "наводится объектив" второго компонента - ракурса (Там же. С. 404).

41 В сшуационных типах происходит сдвиг от категории базового уровня к производной категории под воздействием адвербиального контекста. Ср. примеры К. Смит:

а) Lynn knocked at the door. (Семельфактив) 'Линн постучала в дверь'

б) Lynn knocked at the door for five minutes. (Многоактная деятельность) 'Линн стучала в дверь пять минут"

" Там же. С. 419.

43 См.: Плунгян В А. Указ. соч. С. 139-140.

44 Там же. С. 139.

45 Предлагаемая здесь типология взаимодействия контекста и аспектуашшх граммем в определенном смысле соотносима с законом семантического согласования В.Г. Гака (см.: Гак В.Г. Высказывание и

31

(4) * За всю неделю работая.

(5) * Сказал два часа.

Случаи, описанные в подклассе с), в работе не рассматриваются.

Раздел (3.3) - «Типы взаимодействия контекста и аспектуальных граммем (на материале испанского языка)» демонстрирует приложимость представленной выше классификации типов взаимодействия адвербиального контекста и аспектуальных граммем к конкретному языковому материалу. В данном случае материал получен в результате эксперимента по заполнению испаноязычными информантами лакун в рамках заданного контекста видо-временными глагольными формами (ВВГФ) из числа предложенных (множественный выбор). Имевшаяся в авторском тексте глагольная форма была опущена, а вместо нее были предложены В глагольных форм плана прошедшего в соответствующем лице и числе; Непрогрессивный Перфект (NONPROG.PRF - ha cantado), Прогрессивный Перфект (PROG.PRF - ha estado cantando), Непрогрессивный Аорист (NONPROG.AOR - cantó), Про1рессивный Аорист (PROG.AOR - estuvo cantando), Непрогрессивный Имперфект (NONPROG.IMPF - cantaba), Прогрессивный Имперфект (PROG.IMPF - estaba cantando), Непрогрессивный Плюсквамперфект (NONPROG.PLQPRF - había cantado), Прогрессивный Плюсквамперфект (PROG.PLQPRF - había estado cantando). Задание для информантов предполагало выбор наиболее приемлемых (с их точки зрения) в данных контекстах форм. В случае выбора более чем одной ВВГФ инструкция предлагала пронумеровать отобранные формы в порядке убывания степени их уместности в контексте. Как правило, информанты действительно предлагали более одного возможного с их точки зрения варианта ВВГФ, результатом чего явились их «комбинации»46.

Анализа языкового материала на данном этапе исследования дал следующие результаты:

выявление двух видов стратегии взаимодействия (аспекту алъной) граммемы и адвербиального контекста: партнерской и блокирующей; первая характеризуется семантическим дублированием, обеспечивающим определенный «запас прочности», и относится к зоне действия языковой избыточности; вторая блокирует употребление граммемы при наличии в контексте эксплицитных элементов, обладающих релевантной для данной граммемы семантикой, т.е. вводится своеобразный запрет на вторичное выражение данной семантики, в чем проявляется тенденция к языковой экономии;

S реализация обеих стратегий - партнерской и блокирующей - может быть констатирована при анализе одного отдельно взятого глагольного предиката,

ситуация // Проблемы структурной лингвистики. 1972. М.: Наука, 1973. С. 349-372), суть которого состоит в том, что каждая значимая для содержания высказывания сема должна иметь своего «дублера» -поддерживающую сему.

46 В тексте работы для краткости используется сокращенное наименование «комбинация» в расширенном относительно словарного толкования этого слова смысле, а именно с включением в комбинации и одиночных ВВГФ. По сути то, что здесь называется комбинацией в оговоренном смысле, соответствует понятию «количество подмножеств множества из п элементов».

поскольку названные стратегии оказываются примененными, например, к разным аспектуальным граммемам;

констатация возможности использования обеих стратегий при функционировании одной и той же языковой системы; вопрос о преобладающем характере той или иной стратегии в данном языке нуждается в отдельном исследовании и на настоящий момент остается открытым; ^ постановка вопроса о возможной типологической значимости партнерской и блокирующей стратегии в сфере взаимодействия грамматической категории и контекста.

Раздел (3.4) «От антонимии до синонимии СВ и НСВ русского глагола (на материале лингвистического эксперимента)» посвящен анализу результатов русской версии уже описанного выше эксперимента (материал и инструкция были переведены на русский язык, работа велась с русскоязычными информантами). Информантами послужили 45 студентов-романистов 1 курса, являющихся носителями русского языка.

Анализ материала выявил два полюса: полной предсказуемости ВВГФ и вариативности. Анализируются как крайние значения выбора, так и промежуточные случаи с точки зрения его обусловленности имеющимся контекстом и стратегиями взаимодействия граммем и контекста в русском языке.

Исходная гипотеза: эксплицитный лингвистический контекст в рамках высказывания (фрагмента текста) однозначно определяет выбор ВВГФ.

При анализе ответов информантов в первую очередь было обнаружено, что с достаточной четкостью выявляются два типа решения при выборе ВВГФ, которые условно были обозначены как:

1. уверенный выбор (результаты в диапазоне от 83 до 100% относительно одной из ВВГФ), реализованный в 19 случаях из 41 (46%) - предсказуемость граммем(ы) и

2. отсутствие явного предпочтения, оказанного одной из ВВГФ (результаты колеблются в диапазоне от 18 до 82% до 50 на 50% относительно двух ВВГФ), обнаруживаемое в оставшихся 22 контекстах (54%) - относительно равная возможность использования граммем(ы) в заданном контексте47.

Были поставлены следующие задачи дальнейшего анализа полученного материала:

выявление особенностей окружения аспектуальных граммем, обусловливающих как их дополнительное распределение относительно заданного контекста (антонимию), так и их синонимию;

47 Приводимые данные имеют отношение к противопоставлению НСВ и СВ в плане прошедшего, т.е. здесь

не учитывается противопоставление презентной и претерикшьной формы НСВ. Именно поэтому количество анализируемых случаев сократилось с 42 до 41 (в одном случае основная конкуренция ВВГФ имела место мевду прошедшим и настоящим НСВ).

^ определение типа стратегии взаимодействия граммемы и контекста, как при антонимических отношениях граммем, так и при их синонимии в соответствии с типологией, предложенной в разделе 3.2;

соотнесение полученных результатов с положениями гипотезы видового согласования и результатами исследования языкового материала, полученными в экспериментальном исследовании А.К. Поливановой48.

Проведенный (с привлечением в качестве теоретической базы схемы отношений

между значениями СВ и НСВ Ю.С. Маслова49 и уже упомянутой работы

А.К. Поливановой) анализ материала позволил сделать выводы:

> при предоставлении информантам возможности осуществлять множественный выбор она реализуется, но не во всех случаях;

> количественный подход к обработке результатов эксперимента в условиях множественного выбора разбивает полученный материал на две не совсем равные по объему группы по признаку наличия/отсутствия явного предпочтения, оказанного информантами одной из ВВГФ;

> в каждой из полученных групп присутствуют примеры и с наличествующими и с отсутствующими в окружении «катализаторами» аспектуальных граммем; в связи с этим следует констатировать, что исходная гипотеза, в соответствии с которой эксплицитный лингвистический контекст в рамках высказывания (фрагмента текста) однозначно определяет выбор ВВГФ, не подтверждается;

> также не находит подтверждения гипотеза видового согласования, сформулированная для «контекстно-контролируемых употреблений видоопределенных словоформ»50;

> контекстно-контролируемые употребления не составляют преобладающего большинства в русских высказываниях, извлеченных из переводных беллетристических текстов и репрезентирующих как нарративный, так и диалогический дискурс;

> доля высказываний, допускающих взаимозамену ВВГФ русского глагола, составляет более половины от общего количества исследованных высказываний - 54%;

> резкое противопоставление «контраста» и «конкуренции» видо-временных форм русского глагола не находит своего подтверждения в рамках проанализированного материала; скорее, речь должна идти о континууме взаимоотношений ВВГФ русского глагола с экстремумами в виде (последовательной) антонимии и синонимии;

4! См.: Поливанова А.К. Выбор видовых форм глагола в русском языке II Russian Linguistics 1985. Vol. 9, № 2/3; или: Поливанова А.К. Избранные работы. Общее и русское языкознание. РГГУ: Orientalia et Classica: Труды инстшута Восточных культур и античности. М., 2008. С. 39-52.

45 См.: Маслов Ю.С. К основаниям сопоставительной аспектологии // Избранные труды, Аспекгология. Общее языкознания. М. 2004. С. 96-111.

50 См.: Поливанова А.К. Указ. соч. С. 76-78.

> возможно и более сильное утверждение: при появлении в одном и том же окружении обладающих собственной семантикой единиц (в частности, граммем) различение контраста и свободного варьирования если и является релевантным, то исключительно по отношению к денотативной ситуации (т.е. ее сохранению в неизменном виде), а не по отношению к ее интерпретации и кодированию языковыми средствами при речепорождении. Со стороны прагматики говорящего всегда будет представлен «контраст», даже в случае синонимической конкуренции типа Вы уже обедали/ пообедалисгз1?

В разделе (3.5) «Сопоставительный анализ материала «двойного» эксперимента» представлена попытка провести контрастивный анализ данных двух уже упомянутых экспериментов (или двух версий одного эксперимента - на материале испанского и русского языков), для чего была разработана специальная методика.

Основными направлениями контрастивного исследования на материале эксперимента по заполнению ВВГФ лакун во фрагментах художественных текстов (см. Приложение 1 и Приложение 2 к диссертации) видятся следующие. Во-первых, - общая количественная характеристика по одной (испанской) и другой (русской) версии эксперимента и их сравнение. Во-вторых, - обусловленность выбора ВВГФ носителями испанского и русского языков контекстом, т.е., другими словами, степень влияния контекста на этот выбор. В-третьих, представляют интерес взаимные соответствия ВВГФ в одинаковом (с точностью до различия в сигнификатах использованных в параллельных текстах языковых единиц, описывающих одну и ту же денотативную ситуацию) окружении. Специальным вопросом является также (технический, но достаточно важный) вопрос о принципах выбора той ВВГФ, которая в русской параллели эксперимента будет служить эквивалентом авторской форме в его испанской параллели. Эти вопросы последовательно решаются в данном разделе.

Для решения вопроса об эквиваленте испанской авторской формы в русской версии эксперимента был проведен дополнительный эксперимент, направленный на определение переводческого соответствия для русской части, которая в дальнейшем будет играть ту же роль, что и авторская форма в испанской части эксперимента.

В этом дополнительном эксперименте участвовал дипломированный испанист-переводчик. Вначале ему было предложено то же задание, что и остальным участникам русской версии эксперимента. На следующем этапе (по истечении двух недель) информант получил в свое распоряжение не только русскую, но и испанскую часть, причем с авторскими формами, т.е. на этом этапе выполнялась переводческая работа относительно глагольных форм. Полученные таким образом две версии выбора русских ВВГФ одним и тем же человеком, но в различных условиях, были подвергнуты сравнительному анализу, который показал следующее.

51 Сходная мысль была высказана МЛ. Гловинской, отстаивавшей положение о «квазисинонимичности» «конкурирующих» (кавычки не в функции цитирования, а с указанием на переносное употребление принадлежат МЛ. Гловинской) видовых и видо-временных значений. Ср.: «Синонимия возникает здесь за счет контекста, на уровне общего смысла предложения. Сами же глагольные формы не более чем квазисинонимичны, т.е. сохраняют, несмотря на большую смысловую близость, достаточно существенные различия в значении» (Гловинская МЛ. Многозначность и синонимия... С. 149).

В значительной части случаев (40,5%), результаты выбора нашим информантом русской ВВГФ без опоры на оригинальный текст и с опорой на него полностью совпали. В этих случаях мы получаем очевидный эквивалент испанской авторской ВВГФ, который мы также будем (несколько условно) считать авторским. В 50% случаев наблюдалась корректировка выбора русской ВВГФ после обращения к тексту оригинала. В этих случаях за соответствие испанской авторской форме в русском тексте будет приниматься та ВВГФ, которая была помечена как первый вариант при осуществлении выбора с опорой на испанский оригинал. В последней - самой немногочисленной группе случаев (4 из 42. или 9,5%) — в случае наличия одного первого варианта выбора ВВГФ принимается решение, аналогичное принятому относительно предыдущей группы. В случае наличия более одного первого варианта (либо неполного согласия с решением информанта) осуществляется дополнительный анализ альтернативных вариантов, в ходе которого и устанавливается русский эквивалент авторской испанской ВВГФ.

Далее в этом разделе сопоставляется степень вариативности выбора ВВГФ в испанской и русской версии эксперимента. Вначале осуществляется сопоставительно-количественный анализ, направленный на выявление диапазона вариативности выбора ВВГФ в той и другой версии эксперимента и на анализ наличия корреляции между двумя характеристиками: степенью вариативности (количеством комбинаций ВВГФ) и степенью «угадывания» информантами авторской ВВГФ (местом авторской формы).

Относительно диапазона вариативности можно сказать следующее. Русская версия эксперимента (с диапазоном вариативности от 1 до 7 в абсолютных цифрах, т.е. от 14% до 100% (от теоретически возможного) при трех предлагаемых для выбора ВВГФ и от 6,67% до 46,67% при четырех ВВГФ) продемонстрировала два полярных результата -единодушный выбор информантами той ВВГФ, которая выше была условно обозначена как авторская (что соответствует 1 комбинации в ответах) и 100% использования предоставленных комбинаторных возможностей (7 из 7 возможных). Испанская версия обнаруживает следующий диапазон вариативности: от 3 до 31 комбинации (т.е. от 1,18% до 12,16%). Полярный результат здесь также наблюдается, но другой - абсолютное «неугадывание» авторской формы информантами (ситуация, условно обозначенная как отсутствие авторской формы).

Относительно наличия корреляции между двумя параметрами вывод таков: в обеих версиях эксперимента присутствует одинаковая односторонняя корреляция между низкой степенью «угадывания» информантами авторской ВВГФ (в испанской версии - нулевого уровня этого «попадания» в авторский замысел) и неминимальным количеством комбинаций предложенных для заполнения лакуны ВВГФ. Данный результат не выглядит неожиданным и может быть довольно легко объяснен: при наличии серьезных сомнений и колебаний по поводу наиболее адекватной для заполнения лакуны в заданном контексте ВВГФ, повышается количество вариантов для ее заполнения. По-видимому, аналогичное поведение информантов-носителей двух разных языков, работавших с фрагментами текста на этих разных языках, имеет прямое отношение к неким когнитивным процессам и моделям поведения, характерным для человека, и никак не связано с лингвоспецификой двух различных языковых систем.

Другая сторона поставленной задачи (сопоставительный анализ результатов даух версий эксперимента) более лингвистически интересна, поскольку предполагает сопоставление обусловленности контекстом (или даже зависимости от контекста) выбора ВВГФ в испанской и русской версии эксперимента. Для решения этой задачи материал был сгруппирован в виде таблицы (см. Таблицу 10 в тексте диссертации), в которой слева располагаются столбцы с данными русской версии эксперимента, поскольку за основу разбиения на группы случаев был взят параметр количества комбинаций ВВГФ именно в русской версии (основание - меньшая вариативность). Таких групп оказалось шесть: с 1 комбинацией, 3-мя. 4-мя, 5-ю, 6-ю и 7-ю. Дальнейшему содержательному анализу подвергались только <(полярные» группы - с 1 и 7 комбинациями соответственно.

Обсуждение этих даух «полярных» групп примеров позволило сделать вывод о закономерности реализованного информантами выбора, как в русской, так и в испанской версии эксперимента. Несмотря на внешнее различие в общей картине52, реализованный информантами выбор можно оценить как полностью обусловленный структурой аспектуально-темпоральной системы в каждом языке и - дополнительно - реализуемыми в каждом языке стратегиями взаимодействия соответствующих граммем и эксплицитного лингвистического контекста.

Из проведенного анализа вытекает и еще одно заключение, а именно о представленности в языке (конкретно, в двух рассматриваемых языках) вариативности двух типов. Один из них связан с прагматикой и понятием свободного варьирования (свободного по отношению к денотативной ситуации, но не по отношению к коммуникативному замыслу говорящего и его собственной интерпретации этой денотативной ситуации при помощи грамматических средств языка). Второй же соотносится с семантикой и с контрастивным распределением значащих единиц, поскольку такая вариативность передает разные смыслы, разные интерпретации говорящим данной ситуации (там, где это оказывается возможным). Данный вывод некоторым образом соотносится с полученным М.В. Русаковой результатом, ср.: «Существует два типа вариативности: а) вариативность, связанная с передачей смыслов, б) вариативность, связанная с семантической и прагматической опустошенностью грамматического явления»53. Отличие обнаруженных в рамках реферируемого исследования типов вариативности в грамматике от тех, о которых идет речь в приведенной цитате, сводится к тому, что оба сформулированных здесь типа вариативности соответствуют одному и тому же типу в упомянутой работе -вариативности, связанной с передачей смыслов. Говорить о полностью (семантически и прагматически) опустошенной вариативности, как представляется, рассмотренный материал не дает оснований.

52 Первая группа характеризовалась значением «1» параметра «количество комбинаций» в русской версии, что соответствует безальтернативности выбора всех информантов и точному «попаданию» в авторскую форму, а вторая - максимально реализованной в русской части вариативности.

53 Русакова М.В. Речевая реализация грамматических элементов русского языка: автореф. дис. ...докг.фююл.наук: 10.02.01; С.-Петербург, гос. ун-т. - СПб., 2009. - 52 с. СПб, 2009. С. 5.

Раздел (3.6) «Заключение по главе» вкратце подводит итоги и излагает основные выводы, полученные в рамках соответствующего фрагмента диссертационного исследования.

Глава 4, Парадигматический контекст: аспектуальная граммема в контексте другой аспектуальной и/или темпоральной граммемы

Эта (последняя) глава посвящена рассмотрению механизма взаимодействия аспектуальной граммемы (как члена соответствующей грамматической категории) и такого вида контекста, который репрезентируется другими (глагольными) граммемами -как входящими в тот же домен (в нашем случае - аспектуальности), так и в смежные домены, каковыми являются зоны темпоральности (понимаемой широко, т.е. с включением таксиса) и модальности. Основное внимание в ней уделяется взаимодействию аспектуальных и темпоральных граммем, поскольку, как известно, в некоторых случаях их раздельное существование вообще затруднительно постулировать, что приводит к необходимости введения понятия видо-временной (= аспектуально-темпоральной) формы.

В рамках данного фрагмента исследования ставится задача изучения сочетаемости аспектуальных и темпоральных граммем в языке с хорошо развитой системой аспектуальных оппозиций, каковым, в частности, является ИЯ.

Источником языкового материала послужил уже описанный выше лингвистический эксперимент, проведенный в Гранадском университете (см. раздел 3.3).

Поскольку понятие парадигматического контекста для аспектуальной граммемы рассматривается на материале ИЯ, вначале представляется структура аспектуальной зоны грамматики испанского глагола с опорой на основные положения общеаспектологических концепций Ю.С. Мастова и Б. Комри54. Этому вопросу посвящен раздел 4.1 -«Взаимодействие оппозиции Прогрессив/Непрогрессив (PROG / NÖNPROG) с оппозицией Имперфект / Аорист (IMPF / AOR) и Перфект / Неперфект (PRF / NONPRF)». Последующие разделы этой главы направлены на изложение результатов более частного анализа взаимодействия аспектуальных граммем ИЯ (в основном, сгруппированных попарно): в разделе 4.2 анализируется взаимодействие граммем Прогрессива и Перфекта, в разделе 4.3 - граммемы Имперфекта и Аориста в их противопоставленности друг другу и взаимодействии с Прогрессивом, в разделе 4.4 - Аорист в контексте Прогрессива (и русские соответствия результирующей прогрессивно-лимитативной комбинации). Раздел 4.5 посвящен сравнительному анализу функционирования прогрессивной граммемы в испанском и английском языках (на материале корпуса параллельных текстов). В заключительном разделе 4.6 подводятся итоги данной главы, которые сводятся к следующему.

Система аспектуально-темпоральных категорий испанского глагола отличается сравнительно большим количеством (квази)граммем, обеспечивающим достаточно большую «свободу выбора» говорящего. Имеется в виду, что в одном и том же контексте

54 См. работы: Маслов Ю.С. К основаниям сопоставительной аспектологии // Избранные труды... С. 305364; В. Comrie. Aspect: An introduction to the study of verbal aspect and related problems. Cambridge: Cambridge University Press, 1976.

возможно появление более одной55 глагольной формы, не приводящей к аграмматичности высказывания. Более того, материал эксперимента показал, что нехарактерным является скорее ситуация с единственно возможным вариантом заполнения лакуны.

Таким образом, встает вопрос об осмыслении явления (относительно) свободного выбора говорящим в данном контексте той или иной (квази)граммемы (граммем). Ситуация напоминает свободное варьирование, но при этом каждая граммема, заполняющая лакуну в контексте, имеет собственное значение, причем это верно и в тех случаях, когда возникающие различия могут представляться всего лишь нюансами (особенно с точки зрения логики другой языковой системы56). В случаях такого рода, думается, мы попросту имеем дело с отсутствием нейтрализации противопоставленных значений, т.е. с позициями максимального различения членов противопоставления. «Необычность» ситуации заключается в том, что противопоставления типа NONPROG.PRES. / PROG.PRES, NONPROG.IMPF / PROG.IMPF или PROG.AOR / PROG.PRF в испанской аспектуально-темпоральной системе близки к квазисинонимии (последний случай обсуждается, в частности, в работе П.М. Бертинетто57). То есть ситуация напоминает ту, которая возникла бы в русском языке, если бы граммемы СВ и НСВ встречались только в противопоставлениях типа Ты читал / прочитал последнюю статью X? и отсутствовали бы противопоставления типа Я вчера встречал его на вокзале, но не встретил: мы разминулись. Имеется в виду, что в случаях квазисинонимии мы не имеем дела с настоящей (или даже абсолютной) синонимией, поскольку при выборе говорящим и той и другой граммемы варианты, тем не менее, различаются грамматической семантикой, хотя говорящие и готовы к замене одной граммемы на другую, поскольку в данной ситуации (при данном контексте), условие истинности (в первую очередь по отношению к денотативной ситуации) не нарушается.

В завершающей части исследования - «Заключении» - излагаются его основные результаты и возможные перспективы.

Принятое в рамках данной работы понятие контекста демонстрирует один из возможных подходов и является, скорее, широким. Ему соответствует используемая в исследовании типология контекста (парадигматический, синтагматический и внутрилексемный контекст), приведенная в конце первой главы (см. выше).

55 Напомним, что испаноязычные информанты в некоторых случаях признавали возможным употребление всех восьми видо-временных форм (и ни разу - одной), предложенных в рамках эксперимента. Количество различных комбинаций ВВГФ (которые появлялись в случаях, когда информант предлагал более одной возможной с его точки зрения формы) колеблется от 3 до 31, в наибольшем числе случаев количество комбинаций укладывалось в интервал 9-15 (в 23 из 42 случаев, что составляет 54,7%), левая периферия (от 3 до % включительно) составляет 28,5% (12 из 42), а правая (от 16 до 31)-16,6% (7 из 42) .

56 В этом смысле, как представляется, показательны результата конграстивного анализа прогрессивных форм испанского и английского языка, представленного в разделе 4.5 выше. Основой обнаруженных различий в функционировании одной и той же граммемы прогрессива (если рассматривать ее в типологическом ракурсе как элемент Универсального грамматического набора) является, прежде всего, различная значимость конкретных реализаций этой абстрактной граммемы в двух различных языковых системах. Таким образом, оказывается, что системность, как одно из основных положений структурализма, сохраняет свою значимость в «постструктуралистскую» лингвистическую эпоху.

57 См.: Bertinetto P.M. The progressive in Romance, as compared with English // Tense and aspect in the languages of Europe: Empirical approaches to language typology I Ed. by 0. Dahl. Berlin: Mouton de Gruyter, 2000. P. 574.

Последующие этапы работы были ориентированы на анализ взаимодействия аспектуальных (квази)граммем (испанского, русского и - в одном из разделов -английского языка) и обозначенных видов контекста, причем в инвертированном относительно предложенного перечня порядке: начиная с внутрилексемного и заканчивая парадигматическим. Избранный порядок не был обусловлен какими бы то ни было серьезными теоретическими соображениями, кроме, пожалуй, желания получить обрамление наиболее традиционно понимаемого типа эксплицитного лингвистического контекста менее традиционными. Выбор начальной точки из двух последних (вкутрилексемисго и парадигматического) был обусловлен, скорее, интуитивно выстроенным ранжированием этих видов контекста по порядку оказания ими воздействия на аспеюуальную граммему и величине вклада в результирующее аспектуально-темпоральное значение в рамках предикации. Одним из направлений дальнейшей работы над экспликацией взаимодействия (аспектуальной) (квази)граммемы и контекста видится, в связи с этим, исследование степени влияния контекста на (квази)граммему и порядка его реализации (при установлении последовательного, а не параллельного характера этого процесса). Результатом такого анализа должна явиться модель взаимодействия (аспектуальной) граммемы и выявленных видов контекста.

Из уже полученных результатов отметим следующее. В рамках главы, посвященной аспекгуально значимому внутрилексемному контексту, была предложена таксономия акциональных классов, основанная на композиции предварительно выделенных акциональных «примитивов», или «ярлыков». Было высказано предположение, что глагольная лексика любого языка может быть расклассифицирована с использованием предложенной таксономии при соблюдении некоторых условий. К ним относится требование работы с моносемичными единицами и требование предварительной выработки специфичной для данной языковой системы процедуры определения акциональности глагола с привлечением аспектуальных и/или темпоральных грамматических оппозиций и аспекгуально значимых элементов синтагматического контекста. Очевидно, что поскольку конфигурации (в первую очередь) аспектуальных оппозиций идиоэтничны, идиоэтничными будут являться и основанные на них диагностические процедуры для определения акциональности глагольной лексемы. В данной работе была предложена система тестов для определения акциональности как русской, так и испанской глагольной лексики.

Анализ взаимодействия акциональных характеристик глагольной лексемы и аспектуальных граммем был проведен на испанском материале, поскольку в ИЯ наличествует такое своеобразное явление, как перфективно-имперфективные комбинации аспектуальных граммем. Этот анализ показал несомненную релевантность акциональности глагольной лексемы для взаимодействия с аспектуальными граммемами в рамках конкретной языковой системы. Спектр данной релевантности оказывается достаточно широким: от обусловленности самой возможности сочетания с теми или иными граммемами до модификации результирующего аспектуального значения в результате взаимодействия акциональности и грамматической семантики граммемы. Проведенный анализ выявил также интерпретирующую (по сути - коммуникативно-прагматическую) сторону аспектуальных категорий, в частности, (квази)граммемы Прогрессива в системе аспектуальных категорий ИЯ,

Основные наблюдения и выводы, сделанные на основе анализа взаимодействия аспектуальных (или аспектуально-темпоральных) (квази)граммем и элементов синтагматического (эксплицитного лингвистического, в первую очередь адвербиального), контекста сводятся к следующему.

На основе разработанной типологии взаимодействия аспектуальных (квази)граммем и адвербиального контекста был проанализирован основной для данной части исследования материал - анкеты информантов (в рамках испаноязычной версии эксперимента). В результате были выявлены два вида языковой стратегии и сфере взаимодействия семантики граммем и (адвербиального) контекста, названные партнерской и блокирующей.

Партнерская стратегия характеризуется семантическим дублированием, обеспечивающим определенный «запас прочности», и тем самым увеличивает языковую избыточность. (В скобках заметим, что стратегия взаимодействия синтагматического контекста и ГК, обозначенная выше как партнерская, характерна для процессов, сопровождающих грамматикализацию в ее современном понимании58.) Вторая стратегия, в определенном смысле противоположная партнерской, реализуется в рамках конфликтного сценария на базе блокирования употребления граммемы в случае наличия в контексте эксплицитно заданных элементов, обладающих релевантной для данной граммемы семантикой. Тем самым вводится своеобразный запрет на вторичное выражение данной семантики. В этом случае проявляется тенденция к языковой экономии. Было показано, что реализация и партнерской и блокирующей стратегии может обнаруживаться при анализе одного глагольного предиката, поскольку названные стратегии оказываются примененными к разным аспектуальным граммемам в случае их комбинирования, что нередко встречается в испанском языке.

Основным выводом сопоставительного рассмотрения результатов «двойного» эксперимента является следующее утверждение: реализованный информантами выбор, как в русской, так и в испанской части эксперимента обусловлен спецификой структуры аспектуально-темпоральной системы в каждом языке и - дополнительно - реализуемыми в каждом языке стратегиями взаимодействия (квази)граммем и эксплицитного лингвистического контекста. Дополнительный вывод имеет отношение к установленной грамматической вариативности двух типов: прагматической и семантической. Первый тип вариативности соотносим со свободным варьированием (с точностью до прагматики), а второй - с контрастным распределением смыслов, выражаемых, в частности, граммемами (и их комбинациями в рамках сложных граммем). Другими словами, обнаруженная (далеко не в первый раз в современной лингвистике) системность языка (и его грамматики) сочетается с вариативностью, причем активность того вида вариативности, который выше было предложено именовать прагматическим, находится в прямой зависимости от насыщенности соответствующего участка грамматической системы оппозициями.

58 См., в частности, работу Э. Даля (Dahl 0. The tense-aspect systems of European languages in a typological

perspective // Tense and aspect in the languages of Europe: Empirical approaches to language typology / Ed. by й. Dahl. Berlin: Mouton de Gruyter, 2000.: Pp. 8-14].)

Получепный на основании компаративного анализа «двойного» эксперимента вывод подкрепляется также результатами рассмотрения взаимодействия аспектуалышх (квази)граммем и парадигматического контекста, выполненного на материале испанского языка. В рамках соответствующей части исследования (глава 4) на основании анализа материала испанской версии эксперимента по множественному выбору ВВГФ в заданном контексте также был отмечен свойственный испанскому языку высокий уровень вариативности в аспектуально-темпоральном домене.

Наличие (в определенных рамках) свободного выбора испаноговорящнм в заданном контексте той или иной (квази)граммемы (граммем) требует своей оценки в смысле их места (центр или периферия) в рамках грамматической системы.

Такого рода факты (противопоставления типа NONPR.OG.PRES / Р11СЮ.РКЕ8, Ш№К0а1МРР/РК0а1МРР или PR.OG.AOR / PR.OG.PRP) могут быть описаны как проявление квазисинонимии. При квазисинонимии мы не имеем дела с «настоящей» синонимией, поскольку при выборе говорящим и той, и другой граммемы варианты, тем не менее, различаются по результирующему значению, хотя говорящие на данном языке и готовы к замене одной граммемы на другую, поскольку в данной ситуации (при данном контексте), условие истинности (по отношению к денотативной ситуации) не нарушается.

Другими словами, прагматическая вариативность (довольно типичная для испанской59 аспектуально-темпоральной системы) может быть описана как использование грамматических средств в прагматических целях. Представляется разумным ставить вопрос о принципах лингвистического описания, в частности, о включении в грамматическое описание прагматической составляющей (или о создании своего рода «прагматической грамматики»), которая позволит в большей степени учитывать деятельность говорящего при речепорождении и, соответственно, деятельность слушающего при восприятии. Можно отметить в этой связи некий параллелизм данного предложения и вывода, сделанного М.В.Русаковой, о «не жестком, не полностью структурированном, динамическом характере <...> языковой системы», в связи с чем «грамматическое описание должно и может быть построено с учетом этих положений»60.

Возможен, по-видимому, и диахронический подход к поставленному вопросу, позволяющий (предварительно) сформулировать следующую закономерность: «молодые» и поэтому семантически, а не синтаксически, ориентированные (квази)граммемы и составленные из них (скорее многочленные) категории и системы в большей степени прагматичны и подвержены вариативности, чем «старые»61.

55 Впрочем, не только для испанской, но и - хотя и в меньшей степени - для русской (см. выше). Ср. также с близким понятием «динамической ситуации синонимии», введенным А.В. Бондарко на основе анализа русского материала, см.: Бондарко А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики: На материале русского языка. М.: Языки славянской культуры, 2002. С. 112,109-113.

40 См.: Русакова М.В. Речевая реализация ... С. 44-45.

61 Ср. с мнением авторов одного из самых авторитетных исследований по теории грамматикализации: «The position we take here and will elaborate on in subsequent chapters is that meaning changes and the cognitive strategies that motives them are central in the early stages of grammaticalization and are crucially linked to expressivity. Furthermore, the meaning changes are initially pragmatic and associative, arising in the context of the flow of speech. At later stages, as grammaticalization continues and forms become routinized, meaning loss or

42

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Монография -

1. Акциональность глагольной лексики и аспектуальные граммемы: вопросы взаимодействия. СПб: Изд-во СПбГУ, 2010. - 200 с.

Публикации в изданиях, входящих в перечень ВАК РФ:

2. К вопросу о семантическом потенциале прогрессива в испанском языке // Вестник СПбГУ. Сер. 9.1996. Вып. I., №2. С. 101-104.

3. Оппозиция прогрессив/непрогрессив: общеаспектуальная сущность и идиоэтнические особенности // Язык и речевая деятельность. Т. 3. 4.1. СПб: Изд-во СПбГУ, 2000. С. 118-132.

4. Аспектуальные граммемы и адвербиальный контекст (на материале испанского языка) II Вопросы языкознания, 2007, № 4, М.: Наука. С. 63-88.

5. Акциональная характеристика испанских глаголов, частотно реализуемых в перфективно-имперфективных формах // Вопросы языкознания, 2009, № 3, М.: Наука. С. 50-71.

6. Непредельные глаголы в русском языке: единство, дихотомия или градуальность? II Известия РАН. Серия литературы и языка. М.: Наука. 2009. Т.68, № 5. С. 3-12.

7. Компаративный анализ материала «двойного» эксперимента: количественный аспект // Известия РГПУ им. А.И. Герцена: Общественные и гуманитарные науки. Вып. 120. СПб. 2010. С. 132-141.

8. Общая аспектология Ю.С. Маслова: из истории отечественной лингвистики // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. Вып.3(9). 2010. С. 144153.

9. Испанский и английский прогрессив - к вопросу о идиоэтничности граммемы // Вестник Московского государственного областного университета, серия «Лингвистика», 2010, № 4. С. 91-101.

10. Выбор видо-временной формы русского глагола в заданном контексте (на материале лингвистического эксперимента) // Вестник Ленинградского государственного университета им. A.C. Пушкина. Научный журнал. 2010, № 3. Т. 1. - С. 42-54.

11. Контекст и системность при выборе видо-временной глагольной формы в испанском и русском языках (на материале эксперимента) II Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2010. Вып. 3. С. 135-141.

Другие публикации:

12. Категория предельности и семантические классификации глагольных предикатов как основа сопоставительного аспектологического исследования. Деп. В ИНИОН №48459 от 08.09.93.

13. Опыт разработки универсальной классификации характеров глагольного действия // Материалы XXVIII межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. Вып. 16. Секция общего языкознания. Часть 1, СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. С. 7-13.

"bleaching" typically occurs, but even so, older meanings may still continue to constrain newer, "emptier" ones» -

см.: Hopper, P. J., Traugott, E.C. Grammaticalization. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. P.76.

14. Acerca del problema del potencial semántico del progresivo en español // Language Design. Journal of Theoretical and Experimental Linguistics. Volume 3 (2000). Granada: Método Ediciones, 2001. P. 21-34.

15. Двухкомпонентная теория вида: прогрессивно-лимитативный ракурс (на материале испанского языка) // Материалы XXIX межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. Вып. 14. Секция общего языкознания. Часть 1, СПб: Изд-во СПбГУ, 2000. С. 11-16.

16. Оппозиция имперфект/аорист в испанском языке // Материалы XXXI межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. Секция общего языкознания. Выпуск 22. Часть 1, СПб: Изд-во СПбГУ, 2002. С.13-18.

17. О соотношении понятий «аспектуальность» и «акциональностъ» в общей аспектологии // Проблемы современно-теоретического и синхронно-описательного языкознания. Лингвистика. Металингвистика. Психолингвистика. СПб: Изд-во СПбГУ, 2003. С. 1223 (в соавторстве с A.A. Горбовым).

18. Двухкомпонентная теория вида: прогрессивно-лимитативный ракурс испанского глагола и его соответствия в русском языке // Проблемы современно-теоретического и синхронно-описательного языкознания. Лингвистика. Металингвистика. Психолингвистика. СПб: Изд-во СПбГУ, 2003. С. 131-144.

19. Анализ пересечения оппозиций имперфект / аорист и прогрессив / непрогрессив в испанском языке (на материале лингвистического эксперимента) // Материалы XXXII международной филологической конференции. Выпуск 24. Общее языкознание. Часть 1, СПб: Изд-во СПбГУ, 2003. С. 41-48.

20. Прогрессивные формы перфекта испанского глагола (на материале лингвистического эксперимента) // Материалы XXXIII международной филологической конференции. Общее языкознание. СПб: Изд-во СПбГУ, 2004. С. 15-24.

21. Аспектуально релевантная таксономия глагольной лексики и таксономическая категория как параметр лексического значения // Материалы XXXIV международной филологической конференции. Вып. 22. Секция общего языкознания. Часть 3. СПб: Изд-во СПбГУ, 2005. С. 7-11.

22. Аспектуальные граммемы и адвербиальный контекст // Материалы XXXV международной филологической конференции. Вып. 22. Секция общего языкознания. Часть 1. СПб: Изд-во СПбГУ, 2006. С. 27-30.

23. О композиционном подходе к акциональности // Материалы XXXVI Международной филологической конференции. Вып. 18: Общее языкознание. СПб: Изд-во СПбГУ, 2007. С. 40-47.

24. Акциональностъ и композиция II Киров Е.Ф. (отв.ред.) Система языка и языковое мышление. M.: URSS, 2009 - 416 с. С. 285-294.

25. Прогрессив в английском и испанском языке: сходства и различия (на материале корпуса параллельных текстов) // Материалы Международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения В.Г. Адмони. СПб: Нестор-История. 2009. С. 96-98.

26. От антонимии до синонимии СВ и НСВ русского глагола (на материале лингвистического эксперимента) // Материалы XXXVIII международной филологической конференции. Общее языкознание, СПб: Изд-во Факультета филологии и искусств, 2009. С. 24-32.

ОНУТ Филологического факультета СПбГУ Санкт-Петербург, Университетская наб., 11 Подписано в печать 1.03.2011 Тираж 150 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Горбова, Елена Викторовна

Введение.

Глава 1. Грамматическая категория и контекст: к постановке проблемы.

1.1 Вопросы соотношения грамматической категории и контекста в теории функциональной грамматики A.B. Бондарко.

1.2 Грамматическая категория и контекст в лингвистической концепции В.Г. Гака.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Горбова, Елена Викторовна

Предлагаемое исследование относится к области таких разделов функциональной лингвистики, как грамматика (в частности, грамматическая семантика, аспектология) и прагматика.

Научная новизна данного исследования видится в том, что находящаяся в фокусе внимания грамматическая категория (ГК) аспекта (в случае обращения к материалу славянских языков - вида; о терминах аспект и вид см. сноску 2 в разделе 2.1) рассматривается, с одной стороны, с точки зрения ее взаимодействия с контекстом различных типов (от внутрилексемного до парадигматического), а с другой стороны — с учетом наличествующей в речевой деятельности вариативности. Новым (насколько известно автору) является также решение поставленных задач в. рамках контрастивного исследования.

Актуальность работы определяется тем, что раскрытая в ней вариативность выбора аспектуально-темпоральных (сложных) граммем, в заданном контексте, поставленная в зависимость от насыщенности (квази)граммемами1 аспектуально-темпорального домена2 языка,

1 Под квазиграммемами я склонна понимать, вслед за И.А. Мельчуком [Мельчук 19976: 286-288], В.А. Плунгяном [Плунгян 2000: 133-136] и Н.В. Перцовым [Перцов 2001: 247], входящие в привативные (а не эквиполентные) оппозиции, а потому изолированные и необязательные словоизменительные грамматические значения - как бы "недограммемы", «уже полностью сформированные, но еще не «собранные» в категории» [Плунгян 2000: 133]. Если принимать для словоизменительной грамматической категории в качестве обязательного требование эквиполентности отношений между ее членами (граммемами), то такие сущности, как, например, испанский Перфект и Прогрессив, противопоставленные таким исключительно аморфным понятиям как «Неперфект» и «Непрогрессив», следует трактовать как квазиграммемы. (Ср., впрочем, с высказанным в [Bybee 1994] мнением относительно наличия положительного значения у граммемы, не имеющей эксплицитного показателя (т.е. обладающей нулевым показателем), противопоставленной граммеме с ненулевым показателем в случае приобретения последней свойства обязательности.)

2 Данное понятие базируется на терминоупотреблении, принятом в рамках типологической лингвистики, см., напр., [Dahl 2000; Johanson 2000]. Под аспектуально-темпоральным доменом понимается некая область в грамматической семантике (широко понимаемого) языка, в которой наличествуют смыслы, имеющие отношение ко времени, и выражаемые аспектуальными и темпоральными граммемами конкретных языков, образующими в своей совокупности и противопоставленности аспектуально-темпоральные системы. позволяет несколько по-иному — с учетом прагматики говорящего -взглянуть на описываемое правилами функционирование соответствующего фрагмента грамматики языка.

Теоретическая значимость исследования-связана с постановкой вопроса о наличии значительной прагматической составляющей в аспектуальной зоне грамматики, чем и обеспечивается имеющаяся в ряде случаев вариативность аспектуально-темпорального оформления глагольного предиката при речепроизводстве; а также в разработке универсальной классификации акциональных классов и типологии взаимодействия адвербиального контекста и аспектуальных граммем.

Основной целью работы является описание взаимодействия ГК аспекта и (довольно широко понимаемого) лингвистического контекста в рамках двух языковых систем - испанского и русского языков, и в речевой деятельности носителей этих языков.

Объектом исследования является аспектуально-темпоральный домен грамматики языка и соответствующие системы испанского,' русского и (в одном из разделов) английского языков:

Предметом исследования являются. видо-временные (=аспектуально-темпоральные) глагольные словоформы испанского и русского языков (в одном из разделов работы - испанского и английского языков) в рамках фрагмента текста, содержащего как левой, так и правый контекст, а также относящаяся к речевой деятельности процедура выбора аспектуально и темпорально оформленной глагольной словоформы, для реализации в заданном синтагматическом контексте.

В круг основных задач работы вошло: определение границ понятия контекст, релевантного для данного исследования, и создание классификации типов контекста; исследование взаимоотношений и (возможного) взаимодействия аспектуальной граммемы и каждого из установленных видов контекста.

Решение второй задачи естественным образом порождало постановку и последующее решение более конкретных задач: a) в области взаимоотношений аспекта и внутрилексемного контекста*— анализ существующих в литературе аспектуально релевантных классификаций глагольных предикатов и создание претендующей'на универсальность, таксономии композиционально формируемых акциональных классов; анализ (предварительно установленного как имеющего место) взаимодействия акциональной характеристики глагольной лексемы (как репрезентации внутрилексемного контекста) и аспектуальной граммемы; b) в области взаимоотношений аспекта* и синтагматического контекста определение релевантных для ГК аспекта видов синтагматического контекста и разработка типологии взаимодействия аспекта и адвербиальных компонентов синтагматического контекста, (как наиболее значимых для аспектуальной семантики); анализ взаимодействия аспектуальных граммем испанского и русского языков и адвербиального контекста как подвида синтагматического; c) в области взаимоотношений аспекта и парадигматического контекста описание устройства аспектуально-темпоральной системы ИЯ (как примера языка с более чем- одной аспектуальной оппозицией); анализ взаимодействия и взаимовлияния различных аспектуальных (и, 8 отчасти, темпоральных) граммем, одновременно реализованных в одном глагольном предикате, а также взаимодействия результирующей1 сложной граммемы с синтагматическим и внутрилексемным контекстом.

Материалом для работы послужил лингвистический эксперимент, проведенный с носителями испанского и русского языков, и разного рода корпусы текстов - как общедоступные (в частности, «Корпус испанского языка Марка Девиса», далее — КИЯ), так и созданный в процессе работы корпус параллельных текстов на испанском и английском языках.

На защиту выносятся следующие теоретические положения: относительно аспектуальной граммемы значимостью обладают три' вида (широко понимаемого) контекста: парадигматический (варианты рассмотрения: в рамках аспектуально-темпорального домена, набора ГК глагольной лексемы или ГК других лексем в рамках одного^ высказывания), синтагматический (аспектуально значимые лексические единицы, в первую очередь — адвербиального характера) и< внутрилексемный контекст (акциональные характеристики глагола);

В области взаимоотношений аспектуальной граммемы и внутрилексемного контекста: таксономия акциональных классов, основанная на комбинации предварительно выделенных акциональных «примитивов», может быть применена к глагольной лексике (любого) языка при соблюдении условия работы с моносемичными единицами» и требования предварительной разработки лингвоспецифичной тестовой процедуры определения акциональности глагольной лексемы с использованием аспектуально-темпоральных граммем, и/или адвербиальных групп; акциональная характеристика- глагольной лексемы релевантна для взаимодействия с аспектуальными граммемами, и эта релевантность варьирует в пределах от разрешения/запрета сочетаемости с теми или иными граммемами до (в случае отсутствия запрета) модификации результирующего значения;

В области взаимоотношений аспектуалъной граммемы и-синтагматического контекста: возможна типология взаимодействия аспектуальных граммем и адвербиального контекста, основанная - на классификации видов ; контекста и объединенная в два сценария - партнерский и конфликтный; в рамках партнерского сценария реализуется партнерская же стратегия взаимодействия граммемы и контекста, что повышает избыточность текста, а в рамках конфликтного сценария наиболее значимой является* блокирующая стратегия, соответствующая закону языковой экономии; реализация и партнерской и блокирующей стратегии может быть обнаружена при анализе одного отдельно взятого глагольного предиката, поскольку названные стратегии могут применяться к разным аспектуальным граммемам в случае комбинирования нескольких граммем (обычно двух) при одном предикате;

В области взаимоотношений аспектуалъной граммемы и парадигматического контекста: семантика аспектуальных. граммем имеет интерпретирующую (коммуникативно-прагматическую) составляющую, значимость которой зависит от насыщенности аспектуально-темпорального домена языка соответствующими оппозициями и, соответственно, широты «ассортимента» граммем в нем; с увеличением сложности устройства некоего раздела грамматики увеличивается и прагматическая составляющая при выборе граммемы в речевой деятельности говорящего: при богатом «ассортименте» (квази)граммем на долю грамматической семантики приходится выражение таких смыслов, которые в языках с меньшими грамматическими возможностями выражаются лексически или не выражаются вовсе; при парадигматической противопоставленности граммем в рамках аспектуально-темпорального домена, в условиях порождения текста (заполнения лакуны в тексте) обнаруживается два вида грамматической вариативности: прагматическая и семантическая. Первая соотносима со свободным варьированием (с точностью до прагматики), а вторая — с контрастным распределением смыслов, выражаемых граммемами (и их комбинациями в рамках сложных граммем); при прагматической вариативности (в других терминах -квазисинонимической конкуренции) граммем (в том числе сложных) в идентичном окружении (контексте) имеет место использование грамматических средств в прагматических целях; соответствующие сигнификативные варианты высказывания (при* обозначении одной и той же денотативной ситуации) оказываются контрастно распределены не по отношению к денотату, а с точки зрения «прагматичной» грамматики говорящего.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования ее результатов в университетских курсах (лекционных и семинарских) как в рамках таких частных лингвистик, как испанистика и русистика, так и в общеязыковедческих курсах по направлениям: теоретическая морфология, аспектология, введение в языкознание. Полученные в рамках данного исследования сведения об устройстве аспектуально-темпоральной системы испанского глагола могут быть использованы в процессе преподавания испанского языка как иностранного (особенно русскоговорящим, поскольку в работе был представлен контрастивный ракурс рассмотрения материала в паре ИЯ-РЯ). Соответственно, данные об аспектуальности русского глагола могут быть использованы в рамках преподавания русского языка как иностранного.

Апробация работы. Фрагменты исследования обсуждались на заседании отдела типологического изучения языков ИЛИ РАН (2007) и в рамках ряда конференций: VI Испанско-русские чтения (Гранада, Испания, 2001 г.), Международная, филологическая конференция (СПбГУ, Россия, 1999-2000 гг., 2002-2010 гг.), конференция, посвященная 100-летию со дня рождения В.Г. Адмони (Санкт-Петербург, Россия, ИЛИ РАН, 9-13 ноября 2009 г.), конференция «Слово и язык», посвященная 80-летнему юбилею академика Ю.Д. Апресяна (Москва, Россия, 2-4 февраля 2010 г.), конференция «Функциональная грамматика: современное состояние и перспективы», посвященная 80-летию члена-корреспондента РАН A.B. Бондарко (Санкт-Петербург, Россия, ИЛИ РАН, 16-18 ноября 2010 г.).

По результатам исследования опубликовано 28 работ, в том числе монография «Акциональность глагольной лексики и аспектуальные граммемы: вопросы взаимодействия» (12,5 п.л.), главы в коллективных монографиях, программы учебных курсов. Содержание и основные результаты исследования используются в обязательных курсах «Теоретическая морфология», «Введение в языкознание» (бакалавриат), и элективных курсах «Введение в общую и сопоставительную аспектологию» (бакалавриат) и «Грамматическая семантика» (магистратура), читаемых автором на Филологическом факультете СПбГУ.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Грамматическая категория аспекта и контекст"

3.4.4 Выводы

В качестве итогов предлагаются следующие соображения: при предоставлении информантам возможности осуществлять множественный выбор она реализуется, но не во всех случаях; количественный подход к обработке результатов эксперимента в условиях множественного выбора разбивает полученный материал на две не совсем равные по объему группы по признаку наличия/отсутствия явного предпочтения, оказанного информантами одной из ВВГФ; в каждой из полученных групп присутствуют примеры и с наличествующими и с отсутствующими в окружении «катализаторами» аспектуальных граммем; в связи с этим следует констатировать, что исходная гипотеза, в соответствии с которой эксплицитный лингвистический контекст в рамках высказывания (фрагмента текста) однозначно определяет выбор ВВГФ, не подтверждается; также не находит подтверждения гипотеза видового согласования, сформулированная для «контекстно-контролируемых употреблений видоопределенных словоформ» [Поливанова 1985/2008: 76-78]; контекстно-контролируемые употребления не составляют преобладающего большинства в русских высказываниях, извлеченных из художественной литературы и репрезентирующих как нарративный, так и диалогический дискурс; доля высказываний, допускающих взаимозамену ВВГФ русского глагола, составляет более половины от общего количества исследованных высказываний — 54%; резкое противопоставление «контраста» и «конкуренции» видо-временных форм русского глагола не находит своего подтверждения в рамках проанализированного материала; скорее, речь должна идти о континууме взаимоотношений ВВГФ русского глагола с экстремумами в виде (последовательной) антонимии и синонимии; возможно и более сильное утверждение: при способности появляться в одном и том же окружении обладающих собственной семантикой единиц (в частности, граммем) различение контраста и свободного варьирования если и является релевантным, то исключительно по отношению к денотативной ситуации (т.е. ее сохранению в неизменном виде), а не по отношению к ее интерпретации и кодированию языковыми средствами при речепорождении. Со стороны прагматики говорящего всегда будет представлен «контраст», даже в случае синонимической конкуренции типа Вы уже обедалинсв / пообедалист ?

1 Сходная мысль высказывается также в работе [Гловинская 2001], где отстаивается положение о «квазисинонимичности» «конкурирующих» (кавычки не в функции цитирования, а с указанием на переносное употребление принадлежат М.Я. Гловинской) видовых и видо-временных значений. Ср.: «Синонимия возникает здесь за счет контекста, на уровне общего смысла предложения. Сами же глагольные формы не более чем квазисинонимичны, т.е. сохраняют, несмотря на большую смысловую близость, достаточно существенные различия в значении» [Гловинская 2001: 149].

3.5 Сопоставительный анализ материала «двойного» эксперимента

Основными направлениями сопоставительного исследования на материале эксперимента по заполнению видо-временными глагольными формами (ВВГФ) лакун во фрагментах художественных текстов (см. Приложение 1 и Приложение 2) являются следующие. Во-первых, дается общая статистическая характеристика по одной (испанской) и другой (русской) версии эксперимента и. их сравнение. Во-вторых, анализируется обусловленность выбора ВВГФ носителями испанского и русского языков контекстом, т.е., другими словами, степень влияния контекста на этот выбор. В-третьих, представляют интерес взаимные соответствия ВВГФ в одинаковом (с точностью до различия в сигнификатах использованных в параллельных текстах языковых единиц1, описывающих одну и ту же денотативную ситуацию) окружении. Эти вопросы и будут рассмотрены ниже (см. раздел 3.5.2), но начать следует с обсуждения принципов выбора той ВВГФ, которая в русской- параллели эксперимента будет служить соответствием авторской форме в его испанской параллели.

3.5.1 РусскаяВВГФ, соответствующая испанской авторской ВВГФ

Начнем« с небольшой проблемы, с которой пришлось столкнуться при подготовке к сравнительному анализу испанской и русской версий эксперимента. Дело в том, что при анализе русской версии эксперимента возникла специфическая проблема: что считать точкой отсчета при анализе выбора информанта? В испанской (оригинальной) версии такой точкой; отсчета являлась авторская, формам т.е. та ВВГФ, которая была употреблена в данном фрагменте текста его автором. В переводной русской версии об авторской форме в прямом смысле слова говорить, уже не приходится, ее ближайшим подобием должна быть «переводческая форма», т.е. видо-временной эквивалент, избранный переводчиком. Однако в условиях наличия весьма существенных различий в структурах соответствующих глагольных подсистем испанского и русского языков1 в некоторых случаях переводчик также испытывает затруднения с однозначным выбором русской ВВГФ. Поэтому было принято решение провести дополнительный эксперимент, направленный на определение переводческой формы для . русской части, которая в дальнейшем будет играть ту же роль, что и авторская форма в испанской части эксперимента.

В этом дополнительном эксперименте участвовал дипломированный испанист-переводчик. Вначале ему было предложено то же задание, что и остальным участникам русской версии эксперимента. На следующем этапе (по истечении двух недель) информант получил в свое распоряжение не только русскую, но и испанскую часть, причем с авторскими формами, т.е. на этом этапе выполнялась переводческая работа относительно глагольных форм. Полученные таким образом две версии выбора русских ВВГФ одним и тем же человеком, но в различных условиях, были подвергнуты сравнительному анализу, данные о котором приводятся ниже. Представим вначале в Таблице 7 два варианта выбора русской ВВГФ нашим консультантом.

Заключение

Завершая исследование, посвященное вопросам взаимоотношения* № взаимодействия грамматической категории; аспекта и контекста, остановимся на его основных результатах и перспективах.

Принятое в рамках данной работы понятие контекста демонстрирует один из возможных подходов и является, скорее,, широким. Была предложена следующая типология контекста:

1) парадигматический^ контекст, под которым- понимаются грамматические категории; отличные, от находящейся в фокусе внимания? исследователя; возможно различение ближнего и дальнего^ вида парадигматического^ контекста — в рамках набора ГК одной и. разных; частей речи соответственно (ГК, входящие^ вместе с исследуемой; в один домен, представляют собой- центр ближнего контекста — самый «ближний круг», поскольку кроме вхождения в набор ГК одной части речи еще и обнаруживают некое семантическое сходство);

2) синтагматический контекст, к которому относятся словоформы;, окружающие, словоформу-носителя исследуемой ГК; ближним-контекстом (в случае носителя ГК-глагола) будет являться адвербиальный контекст; дальним: (в. большей или меньшей степени); — остальные: компоненты высказывания; в первую очередь — именные группы,.заполняющие валентности глагольного предиката;

3) внутрилексемный контекст, понимаемый? как релевантная? для изучаемой грамматической-, семантики лексическая; семантика; словоформы-носителя ГК; в нашем случае это аспектуально релевантная лексическая семантика; глагола, т.е. его акциональность; разделение ближнего и дальнего контекста в данном случае не представляется релевантным.

Последующие этапы исследования были ориентированы на анализ взаимодействия аспектуальных (квази)граммем (испанского, русского и — в одном из разделов — английского языка) и обозначенных видов контекста, причем в инвертированном относительно предложенного перечня порядке: начиная с внутрилексемного и заканчивая парадигматическим. Избранный порядок не был обусловлен какими бы то ни было серьезными теоретическими соображениями, кроме, пожалуй, желания получить обрамление наиболее традиционно понимаемого типа эксплицитного лингвистического контекста менее традиционными. Выбор начальной точки из двух последних (внутрилексемного и« парадигматического) был обусловлен, скорее, интуитивно выстроенным ранжированием этих видов контекста по порядку оказания ими воздействия на аспектуальную граммему и величине вклада в, результирующее аспектуально-темпоральное • значение в рамках предложения: Одним из направлений дальнейшей работы над экспликацией взаимодействия (аспектуальной) (квази)граммемы и контекста видится, в связи с этим, исследование степени влияния контекста на (квази)граммему и порядка его оказания (при установлении последовательного, а не параллельного характера этого процесса)1. Результатом такого анализа должна явиться модель взаимодействия (аспектуальной) граммемы и выявленных видов контекста.

1 В [Amenos Pons 2005: 118-122] в рамках «теории релевантности» предлагается следующий вариант «иерархизации темпоральной и аспектуальной информации в рамках предложения»: [Pretérito [Perfectivo [Estado]]] (что соответствует - [Время [Аспект [Акциональный тип глагола]]]) [Amenós Pons 2005: 118119]. Ниже поясняется, что «темпоральная' и аспектуальная информация глагольного ядра, в свою очередь, ограничивает возможность появления [тех или иных] временных обстоятельств» [Там же]. Предложенный вариант «иерархизации» совпадает с нашим (пока что) интуитивным представлением об этом предмете. Естественно, вопрос нуждается в специальном исследовании.

Остановимся на уже полученных результатах. В рамках главы, посвященной аспектуально значимому внутрилексемному контексту, была-предложена таксономия акциональных классов^ основанная на композиции? предварительно выделенных акциональных «примитивов», или «ярлыков». Было высказано предположение, что глагольная лексика любого языка может быть расклассифицирована с использованием предложенной таксономии при соблюдении некоторых условий. К ним относится требование работы с моносемичными единицами и требование предварительной выработки специфичной для данной языковой системы процедуры определения акциональности глагола с привлечением аспектуальных и/или темпоральных грамматических оппозиций и аспектуально значимых элементов синтагматического контекста.

Очевидно, что поскольку конфигурации; (в первую очередь) аспектуальных оппозиций лингвоспецифичны (идиоэтничны), лингвоспецифичными (идиоэтничными) будут являться и основанные на них диагностические процедуры для определения акциональности глагольной лексемы. Выданной работе была предложена система тестов для определения^ акциональности как русской; так и испанской глагольной лексики.

Анализ взаимодействия акциональных характеристик глагольной лексемы, и аспектуальных граммем был проведен на испанском материале, поскольку именно в ИЯ наличествует такое своеобразное явление, как перфективно-имперфективные комбинации; аспектуальных граммем. Этот анализ показал несомненную релевантность акциональности глагольной лексемы для взаимодействия с аспектуальными граммемами! в рамках конкретной языковой системы. Спектр данной релевантности оказывается достаточно широким: от обусловленности самой возможности для глагольных лексем, обладающих теми или иными акциональными

511 сопровождающих грамматикализацию в ее современном понимании, см., в частности, [Dahl 2000: 8-14].)

Вторая стратегия, в определенном смысле противоположная партнерской и реализующаяся в рамках конфликтного сценария на базе блокирования употребления граммемы, заключается в следующем. В случае наличия в контексте эксплицитно заданных элементов, обладающих релевантной для определенной граммемы семантикой, употребление соответствующей граммемы блокируется, т.е. вводится своеобразный* запрет на вторичное выражение данною семантики. В? этом случае проявляется тенденция к языковой экономии.

Было показано, что реализация и партнерской и блокирующей стратегии1 может обнаруживаться при анализе одного отдельно взятого глагольного предиката, поскольку названные стратегии оказываются примененными к разным аспектуальным граммемам в случае комбинирования нескольких граммем (обычно двух) при одном предикате, что нередко встречается^ ИЯ.

Основным выводом! сопоставительного рассмотрения результатов «двойного» эксперимента является следующее утверждение: реализованный информантами выбор как в русской, так* и в испанской части эксперимента обусловлен спецификой структуры аспектуально-темпоральной системы в каждом языке и — дополнительно — реализуемыми в каждом-языке стратегиями взаимодействия видо-временных граммем и эксплицитного лингвистического контекста. Дополнительный вывод имеет отношение к установленной грамматической вариативности двух типов: прагматической и семантической. Первый тип вариативности соотносим со свободным варьированием (с точностью до прагматики), а второй — с контрастным распределением смыслов, выражаемых, в частности, граммемами (и их комбинациями в рамках сложных граммем). Другими словами, обнаруженная (далеко не в первый раз в современной лингвистике) системность языка (в том числе, его грамматики) сочетается с вариативностью, причем активность того-вида вариативности, который выше было предложено именовать прагматическим, находится в прямой зависимости от насыщенности соответствующего домена грамматической системы оппозициями.

Полученный на основании сопоставительного анализа «двойного» эксперимента вывод подкрепляется также результатами рассмотрения взаимодействия аспектуальной (квази)граммемы и парадигматического контекста, выполненного на материале ИЯ. В ■ рамках соответствующей части исследования (глава 4) на основании анализа материала испанской версии эксперимента по множественному выбору ВВГФ' в заданном контексте также был отмечен свойственный- ИЯ высокий уровень вариативности в аспектуально-темпоральном домене. Обнаруженная вариативность, является, как представляется; следствием довольно высокой насыщенности» аспектуально-темпоральной системы испанского языка, (квази)граммемами. В свою очередь богатый «ассортимент» граммем (и квазиграммем) обеспечивает возможность выражения грамматическими средствами, той семантики, которая в языках с меньшими грамматическими возможностями выражается лексически или не выражается вовсе.

Наличие (в определенных рамках) свободного выбора испаноговорящим в данном контексте той или иной (квази)граммемы граммем) требует своей оценки в смысле его места (центр или периферия) в рамках грамматической системы. Ситуация напоминает свободное варьирование, но при этом каждая (квази)граммема, заполняющая лакуну в контексте, обладает собственным значением, причем это верно и в тех

514 случаях, когда возникающие различия могут представляться всего лишь нюансами.

Такого рода факты (противопоставления типа >ГОМР1ЮО.Р118 / РЯОС.РЯЗ, NONPR.OG.IMPF / PR.OG.IMPF или PROG.AOR / PROG.PRF) могут быть описаны как проявление квазисинонимии (см. [ВегйпеНо 2000: 574]). Данная ситуация подобна той, которая возникла бы в русском языке, если бы граммемы СВ и НСВ встречались исключительно в противопоставлениях типа Ты читал / прочитал последнюю статью X? и отсутствовали* бы противопоставления типа Я вчера встречал его на вокзале, но не встретил: мы разминулись (т.е. случаи так называемого интенционального употребления видового противопоставления).

При квазисинонимии мы не имеем дела с «настоящей» (или даже абсолютной) синонимией, поскольку при выборе говорящим и той и другой граммемы варианты, тем не менее, различаются по общей семантике, хотя говорящие на данном языке и готовы к замене одной граммемы на другую, поскольку в данной* ситуации (при- данном контексте), условие истинности (по отношению к денотативной ситуации)-не нарушается.

Другими словами, прагматическая вариативность (довольно л типичная для испанской аспектуально-темпоральной системы) может быть описана как использование грамматических средств в прагматических целях. Представляется разумным ставить вопрос о принципах лингвистического описания, в частности, о включении в грамматическое описание прагматической составляющей- (или1 о создании

2 Впрочем, не только для испанской, но и - хотя и в меньшей степени - для русской (см. раздел 3.4 выше). Ср. также с близким понятием «динамической ситуации синонимии», введенным A.B. Бондарко на основе анализа русского материала в [Бондарко 2002: 112, 109-113]. своего рода «прагматической грамматики»), которая позволит в большей степени учитывать деятельность говорящего при речепорождении и, соответственно, деятельность слушающего при восприятии. Могу отметить в этой связи некий параллелизм данного предложения и вывода, сделанного в [Русакова 2009: 44-45], о «не жестком, не полностью структурированном, динамическом характере <.> языковой системы», в связи с чем «грамматическое описание должно и может быть построено с учетом этих положений».

Как было отмечено выше, представляется возможным и диахронический подход к поставленному вопросу. Диахронический ракурс рассмотрения позволяет (предварительно) сформулировать следующую закономерность: «молодые» и поэтому семантически, а не синтаксически ориентированные (квази)граммемы и составленные из них (скорее многочленные) категории и, системы в большей степени прагматичны и подвержены вариативности, чем «старые»3.

3 Ср. с мнением авторов одного из самых авторитетных исследований по теории грамматикализации: «The position we take here and will elaborate on in subsequent chapters is that meaning changes and the cognitive strategies that motives them are central in the early stages of grammaticalization and are crucially linked to expressivity. Furthermore, the meaning changes are initially pragmatic and associative, arising in the context of the flow of speech. At later stages, as grammaticalization continues and forms become routinized, meaning loss or "bleaching" typically occurs, but even so, older meanings may still continue to constrain newer, "emptier" ones» [Hopper, Traugott 2003 : 76]; см. также: «Грамматикализация представляет собой совокупность различных диахронических изменений («эволюционный континуум»), приводящих к утрате семантической* сложности, прагматической значимости, синтаксической свободы и фонетической субстанции произвольной языковой единицы» (разрядка моя - Е.Г.) [Плунгян 2009: 56].

Список научной литературыГорбова, Елена Викторовна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Адмони В. Г. Партитурное строение речевой цепи и система грамматических значений в предложении // Филологические науки, 1961, №3. С. 3-15.

2. Адмони В. Г. Основы теории грамматики. М.-Л.: Наука, 1964. 105 с.

3. Анкета аспектологического семинара филологического факультета МГУ // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ. Т.2. М.: Изд-во МГУ, 1997. С. 140-233.

4. Апресян Ю. Д. Принципы описания значений граммем // Типология конструкций с предикатными актантами / под ред. В. С. Храковского. Л.: Наука, 1985. С. 61-65.

5. Апресян Ю. Д. Интегральное описание языка и толковый словарь // Вопр. языкознания. 1986. - № 2. - С.57-70.

6. Апресян Ю. Д. Глаголы моментального действия и перформативы в русском языке // Русистика сегодня. Язык: система и ее функционирование. М., 1988. С.57-78.

7. Апресян Ю. Д. Лексикографическая трактовка вида: нетривиальные случаи // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ. Т.2. Изд-во МГУ, 1997. С. 7-19.

8. Апресян Ю. Д. Фундаментальная классификация предикатов и системная лексикография // Грамматические категории: иерархии, связи, взаимодействие. Материалы международной научной конференции. С.-Петербург, 22-24 сентября 2003 г. СПб.: Наука, 2003. С. 7-21.

9. Апресян Ю. Д. Исследования по семантике и лексикографии. Т. 1: Парадигматика. М.: Языки славянских культур, 2009. — 568 с.

10. Апресян Ю. Д. Семантические типы глагольного управления: лексикографический аспект // Проблемы грамматики и типологии: Сб. статей памяти В. П. Недялкова (1928-2009). М.: Знак, 2010а. С. 27-36.

11. Апресян Ю. Д. Трехуровневая теория управления: лексикографический аспект // Апресян Ю. Д. (отв.ред.) Теоретические проблемы русского синтаксиса: Взаимодействие словаря и грамматики. М.: Языки славянских культур, 20106. С. 281377.

12. Аркадьев П. М. Лексические и грамматические параметры аспектуальности в адыгейском языке // Структуры и интерпретации. Работы молодых исследователей по теоретической и прикладной лингвистике. МГУ, 2007. С. 172-194.

13. Балин Б. М. Соотношение основных понятий аспектологии // Вопросы романо-германского языкознания, вып. III, Челябинск, 1969. С. 130-134.

14. Богданов В. В. Фазисность и фазисные конструкции // Типология конструкций с предикатными актантами. Л., 1985. С. 143-146.

15. Бондарко А. В. Вид и время русского глагола. М.: Просвещение. 1971а.-238 с.

16. Бондарко А. В. Грамматическая категория и контекст. Л.: Наука. 19716.- 116 с.

17. Бондарко A.B. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. Л.: Наука, 1983. 208 с.

18. Бондарко А. В. О грамматике функционально-семантических полей // Изв. АН СССР. Сер.лит. и яз. 1984а. Т. 43. № 6. С. 492-503.

19. Бондарко А. В. Функциональная грамматика. Л.: Наука, 19846. — 136 с.

20. Бондарко А. В. Опыт лингвистической интерпретации соотношения системы и среды // Вопр. языкознания. — 1985. — № 1. — С. 13-23.

21. Бондарко А. В. Содержание и типы аспектуальных отношений. Лимитативность как функционально-семантическое поле // Теорияфункциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. М.: Комкнига, 2006. С. 40-63.

22. Бондарко А. В. Предельность и глагольный вид (На материале русского языка) // Известия АНСССР, серия литературы и языка. Т.50, 1991, №3. С.195-207.

23. Бондарко А. В. К проблеме соотношения универсальных и идиоэтнических аспектов семантики: интерпретационный компонент грамматических значений // ВЯ, 1992, №3. С.5-20.

24. Бондарко А. В. Проблемы грамматической семантики и русской аспектологии. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1996а. 220 с.

25. Бондарко А. В. Категория временного порядка и функции глагольных форм вида и времени в высказывании (на материале русского языка) // Бондарко (ред.) 19966. С. 6-21.

26. Бондарко А. В.(ред.) Межкатегориальные связи в грамматике. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. — 232 с.

27. Бондарко A.B. Теория значения в системе функциональной грамматики: На материале русского языка. М.: Языки славянской культуры, 2002. — 736 с.

28. Бондарко А. В. Теоретические проблемы русской грамматики. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004. 208 с.

29. Бондарко А. В. Полевые структуры в системе функциональной грамматики // Проблемы функциональной грамматики. Полевые структуры. СПб.: Наука. 2005. С. 12-28.

30. Бондарко А. В. О типах категорий в системе грамматики // Проблемы грамматики и типологии: Сб. статей памяти В.П. Недялкова (19282009). М.: Знак, 2010. 416 с. С. 59-76.

31. Брой В. Семантика глагольного вида как отвлечение от предельных свойств лексем (иерархическая модель компонентов) // Семантика и структура славянского вида. Wydawnictwo Naukowe WSP, Krakow, 1997. С. 49-72.

32. Брой В. Сопоставление славянского глагольного вида и вида романского типа (аорист : имперфект : перфект) на основе взаимодействия с лексикой // Типология вида. Проблемы, поиски, решения. Школа «Языки русской культуры». М., 1998. С. 88-98.

33. Булыгина Т. В. Грамматические оппозиции // Исследования по общей теории грамматики. М., 1968. С.175-231.

34. Булыгина Т. В. К построению типологии предикатов в русском языке // Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982. С.7-85.

35. Булыгина Т. В., Шмелев. А. Д. Языковая концептуализация времени (парадоксы темпоральной ориентации) // Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики)! М.: Языки русской культуры, 1997. 574 с.

36. Ван Валин Р. Д., Фоли У. Референционально-ролевая грамматика // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XI. — М.: Прогресс, 1982. С. 376-410.

37. Васильев JI. М. Системный семантический словарь русского языка. Предикатная лексика. Т.1. — Уфа: Гилем, 2005. — 466 с.

38. Васильева-Шведе О. К. К вопросу о категории вида в иберо-романских языках (глагол estar + герундий) // Романо-германская филология: сборник статей в честь акад. В. Ф. Шишмарева. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1957. С. 107-137.

39. Васильева-Шведе О. К., Степанов Г. В. Грамматика испанского языка. М.: Высш.школа, 1963.-398 с.

40. Васильева-Шведе, О. К., Степанов, Г. В. Теоретическая грамматика испанского языка. М.: Высшая школа, 1990. — 301 с.

41. Видаль А. Структура и значение сочетания глагола estar с герундием в испанском языке: автореф. дис. . канд.филол.наук: 10.02.05 / А. Видаль; М., 1956. -11 с.

42. Всеволодова М. В. Категория именной темпоральности и закономерности ее речевой реализации: автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.02.01 / М. В. Всеволодова; Моск.гос. ун-т. -М., 1982. -42 с.

43. Гак В. Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики. 1972. М.: Наука, 1973. С. 349-372.

44. Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики. 1971. М.: Наука, 19726. С. 367-395.

45. Гак В. Г. Функциональные видовые пары в русском языке // Словарь, грамматика, текст. М.: Институт русского языка РАН, 1996. С. 62-71.

46. Гак В. Г. Языковые преобразования. М.: Языки русской культуры, 1998.-768 с.

47. Геберт Л. Взаимозависимость между значением глагола и видом: сопоставление двух теорий вида // Семантика и структура славянского вида. Кгако\у: Wydawnictwo №ико\¥е ЛУБР. - 1997. С. 73-86.

48. Гловинская М. Я. Семантические типы видовых противопоставлений русского глагола. М.: Наука, 1982. 155 с.

49. Гловинская М. Я. Еще раз к вопросу об инвариантах совершенного и. несовершенного вида // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ. Т.1. М.: Изд-во МГУ, 1997. С: 37-49.

50. Гловинская М. Я. Многозначность и синонимия в видо-временной системе русского глагола. М.: Азбуковник, Русские словари, 2001. — 320 с.

51. Гловинская М. Я. Периферийные видовые пары и их отличия от способов действия // Основные проблемы русской аспектологии. СПб.: Наука, 2002. С. 54-67.

52. Горбов А. А. Сопоставительный анализ аспектуальных значенийглаголов в текстах русской драматургии и их переводах на немецкий523язык: автореф. дис. . канд.филол.наук: 10.02.19 / A.A. Горбов; С.-Петербург, гос. ун-т СПб., 1994. - 16 с.

53. Горбов А. А. О понятии «способ действия» и его отношении к аспектуальности // Язык и речевая деятельность. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 1998. С. 41-46.

54. Горбов А. А. «Векторная» теория времени и аспектуальность // Материалы XXIX межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. Вып. 14. Секция общего языкознания. Ч. 1. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 2000. С. 7-11.

55. Горбова Е. В. Оппозиция прогрессив / непрогрессив: общеаспектуальная сущность и идиоэтнические особенности^// Язык и речевая деятельность. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та; 2000; 1.3.4:1. С. 118-132.

56. Горбова Е.В; Оппозиция имперфект / аорист в испанском языке // Материалы XXXI1 Всероссийской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. Вып. 22. Секция общего языкознания. Ч; 1. СПб.: Изд-во С.-Петербург.,ун-та, 2002. С. 13-18.

57. Горбова Е. В. Прогрессивные1 формы перфекта испанского глагола (на материале лингвистического^ эксперимента) // Материалы XXXIII международной филологической конференции; Общее языкознание. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 2004. С.15-24.

58. Горбова Е.В. Аспектуальные граммемы и адвербиальный контекст (на^ материале испанского языка); // Вопр.языкознания, №4, 2007. С. 63-88.

59. Горбова Е. В. Непредельные глаголы в русском языке: единство, дихотомия или градуальность? // Известия РАН. Серия литературы и языка. М.: Наука. 2009. Т. 68, № 5. С. 3-12.

60. Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16.: Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. С. 217-237.

61. Грамматика современного русского языка. М.: Наука, 1970. — 767 с.

62. Григорьян Е. Л. Действия, происшествия, состояния или ощущения? // Динамические модели. Слово. Предложение. Текст: Сб. ст. в честь Е. В. Падучевой. М.: Языки славянских культур, 2008. С. 236-248.

63. ГрудеваЕ. В. Избыточность и эллипсис в русском письменном тексте. Череповец: Череповецкий гос. ун-т, 2007. — 256 с.

64. Гэрей Г. Б. Глагольный вид во французском языке // Вопросы глагольного вида. М.: Изд-во иностранной лит-ры, 1962. С. 345-354.

65. Демьянков В. 3. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века // Язык и наука конца 20 века. М.: Институт языкознания РАН, 1995. С. 239-320.

66. Динамические модели: Слово. Предложение. Текст: Сб. ст. в честь Е.В. Падучевой. М.: Языки славянских культур, 2008. 1056 с.

67. Зализняк, Анна А., Шмелев, А. Д. Лекции по русской аспектологии. München: Verlag Otto Sagner, 1997. 151 с.

68. Зализняк, Анна А., Шмелев, А. Д. Введение в русскую аспектологию. Языки русской культуры. М., 2000. 226 с.

69. Зализняк Анна А., Шмелев А. Д. Семантика 'начала' с аспектологической точки зрения // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М.: Индрик, 2002. С. 211-224.

70. Зализняк Анна А., Микаэлян И. Л., Шмелев А. Д. Видовая коррелятивность в русском языке: в защиту видовой пары // Вопр. языкознания, 2010, №1. С. 3-23.

71. Зарецкая Е. Н. Типология глагольного формообразования. М.: Академический проект, 2001. — 160 с.

72. Иорданская И. Н., Мельчук И. А. Смысл и сочетаемость в словаре. М.: Языки славянских культур. 2007. 672 е.,

73. Исаченко А. В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким. Часть II: Морфология. Братислава: Изд-во Словац. Акад. наук, 1960. — 880 с.

74. Исследования по теории грамматики. Вып. 4: Грамматические категории в дискурсе / Отв.ред. В.А. Плунгян. М., 2008 487 с.

75. Кантино Ж. Сигнификативные оппозиции // Принципы типологического анализа языков различного строя. М.: Наука, 1972. С. 61-95.

76. Кароляк С. Понятийная и видовая структура глагола // Семантика и структура славянского вида. 1, Кгаколу: ^уёа\ушс1\¥о-Каиколуе WSP, 1995. С. 93-112.

77. Кароляк С. Семантические и структурные аргументы в пользу единства вида и способов действия в рамках категории аспектуальности // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ. Т.З. М.: Изд-во МГУ, 1997. С. 50-67.

78. КасевичВ. Б. Семантика. Синтаксис. Морфология. М.: Наука, 1988. -311 с.

79. Касевич В. Б. Субъектность и объектность: проблемы семантики // Теория функциональной грамматики: Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/неопределенность. СПб: Наука, 1992. С. 5-31.

80. Касевич В. Б. О1 межкатегориальных связях в языке // Грамматические категории: иерархии, связи, взаимодействие. Материалы международной научной'конференции. С.-Петербург, 2224 сентября 2003 г. СПб.: Наука, 2003. С. 70-76.

81. КасевичВ. Б. Труды по языкознанию. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 2006. - 664 с.

82. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, 1972. 213 е.; М.: Едиториал УРСС, 2004. - 224 с.

83. Князев Ю. П. Морфологическая маркированность / немаркированность: эволюция идеи // Материалы XXXVI международной филологической конференции. Вып. 18. Общее языкознание. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 2007а. 0.36-39.

84. Князев Ю. П. Грамматическая семантика: Русский язык в типологической перспективе: Mi: Языки славянских культур, 20076. -704 с.

85. Кобозева И. М. Лингвистическая семантика. М.: УРСС. 2000. 352 с.

86. Кожевникова JI. П. Речевые противопоставления парных глаголов совершенного и несовершенного видов в современном русском языке: автореф. дис. . канд. фил ол.наук: 10.02.01 / JI. П. Кожевникова, РГГ1У им. А.И. Герцена. СПб., 1993. - 18 с.

87. Комри Б. Общая теория: глагольного вида // Труды . аспектологического семинара филологического факультетаМГУ. Т.1. -М^: ИздгВоМГУ, 1997: С. 115-12К

88. Корди Е. Е. О взаимодействии категорий французского глагола: императив- и категории лица/числа^ времени/вида, залога // Бондарко (ред.) Межкатегориальные связи в грамматике. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. С. 61-78.

89. Крылов С. А. О лингвистической концепции; В. Г. Гака // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2004. Т. 63, № 6. С. 42-51.

90. Ломов s A. M: Анкета ; аспектологического * семинара филологического факультета МГУ // Труды аспектологическогосеминара филологического факультета МГУ. Т.2. М.: Изд-во МГУ, 1997. С. 178-182.

91. МайсакТ. А. Типология грамматикализации конструкций с глаголами движения и глаголами позиции. М.: Языки славянских культур, 2005. 480 с.

92. МасловЮ. С. Вид и лексическое значение глагола в русском литературном языке // Известия АНСССР. Серия литературы и языка. — 1948. Т.7. С. 303-316.

93. МасловЮ. С. Глагольный вид в современном болгарском языке // Вопросы грамматики болгарского литературного языка. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 157-313.

94. МасловЮ. С. Система основных понятий и терминов славянской аспектологии // Вопросы общего языкознания. JL: Изд-во Ленинград, гос. ун-та, 1965. С. 53-80.

95. Маслов Ю. С. К основаниям сопоставительной аспектологии // Вопросы сопоставительной аспектологии. Л.: Изд-во Ленинград, гос. ун-та, 1978. 195 с.

96. Маслов Ю. С. Очерки по аспектологии. . Изд-во ЛГУ. Л., 1984. -264 с.

97. Маслов Ю. С. Перфектность // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л.: Наука, 1987. С. 195-209.

98. МасловЮ. С. Избранные труды. Аспектология. Общее языкознание. М.: Языки славянских культур, 2004. 840 с.

99. Маслова Е. С. Эволюционная стабильность грамматических стратегий организации дискурса // Исследования по теории грамматики. Вып. 4: Грамматические категории в дискурсе / Отв.ред.

100. B.А. Плунгян. М., 2008. С. 37-55.

101. МелигХ. Р. Семантика предложения и семантика вида в русском языке // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XV. М.: Прогресс, 1985. С. 227-249.

102. МелигХ. Р. Гомогенность и гетерогенность в пространстве и во времени: О категории глагольного вида в русском языке // Revue des études slaves, Paris, LXVI/3, 1994. P. 585-606.

103. МелигХ. P. Взаимодействие предельности глагольного описания ситуации и предельности вида в русском и английском языках // Грамматические категории: иерархии, связи, взаимодействие. Материалы международной научной конференции.

104. C.-Петербург, 22-24 сентября 2003 г. СПб.: Наука, 2003. С. 95-98.

105. МельчукИ. А. Поверхностный синтаксис русских числовых выражений // Wiener Slawistischer Almanach, Sonderband 16. Wien 1985.

106. Мельчук И. А. Опыт разработки фрагмента системы понятий и терминов для морфологии // Семиотика и информатика. Выпуск 35. М.: Языки русской культуры, 1997а. С. 15-58.

107. МельчукИ. А. Курс общей морфологии. Том I (Введение. Часть первая: Слово). М.: Прогресс; Вена: WS А. 19976. — 401 с.

108. Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Том II (Часть вторая: Морфологические значения). М.: Языки русской культуры; Вена: WSA. 1998.-543 с.

109. МельчукИ. А. Курс общей морфологии. Том IV (Часть пятая: Морфологические знаки). М.: Языки русской культуры; Вена: WS А. 2001.-584 с.

110. Мустайоки А. Аспектуальность и игра в теннис // Логический анализ языка. Концептуальные поля игры. М.: Индрик, 2006. С. 443456.

111. МэрчендХ. Об одном вопросе из области вида. Сравнение английской прогрессивной формы с итальянской и испанской // Вопросы глагольного вида. М.: Изд-во иностранной лит-ры, 1962. С. 355-365.

112. НарумовБ. П. Некоторые особенности романской аспектологии // Лексическая и грамматическая семантика романских языков: материалы IV Всесоюз. конф. по роман, языкознанию, 11 -13 янв. 1979 г.. Калинин: КГУ, 1980. С. 73-83.

113. Нарумов Б. П. Испанский язык // Языки мира. Романские языки. М.: Academia. 2001. С. 411-462.

114. Насилов Д. М. Проблемы тюркской аспектологии. Акциональность. Л.: Наука, 1989.-208 с.

115. Недялков В. П. Основные типы начинательных глаголов: инхоативы, ингрессивы, инцептивы // Языковое общение и его единицы. Калинин: КГУ, 1986. С. 124-135.

116. Недялков В. П. Начинательность и средства ее выражения в языках разных типов // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л.: Наука. 1987; М.: Комкнига. 2006. С. 180-195.

117. Овсянникова М. А. Акциональные классы калмыцкого глагола // Исследования по грамматике калмыцкого языка. СПб.: Наука, 2009. С. 94-123.

118. Павлов В. Б. Темпоральные и аспектуальные признаки в семантике «временных форм» немецкого глагола и некоторые вопросы теории грамматического значения // Теория грамматического значения и аспектологические исследования. Л.: Наука, 1984. С. 42-70.

119. ПадучеваЕ. В. Семантические типы предикатов и значение всегда II Семиотика и информатика. Вып. 24. М.: ВИНИТИ, 1985. С. 96-116.

120. Падучева Е. В. Семантика вида и точка отсчета // Известия АН СССР. Серия лит-ры и языка. Т. 45, 1986, № 5. С. 413-424.

121. ПадучеваЕ. В. Перфектные видовые пары // Логический анализ языка. Ментальные действия. М.: Наука, 1993. С.111-120.

122. ПадучеваЕ. В. Вид. и время перформативного глагола // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М.: Наука, 1994. С. 30-37.

123. ПадучеваЕ. В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М.: Языки славянской культуры, 1996. -464 с.

124. ПадучеваЕ. В. Лексика поэзии и поэзия лексики // Роман Якобсон: Тексты, документы, исследования. М.: РГГУ, 1999. С. 552568.

125. Падучева Е. В. Динамические модели в семантике лексики. М.: Языки славянской культуры, 2004. 608 с.

126. Падучева Е. В. Дискурсивные слова и категории: режимы интерпретации // Исследования по теории грамматики. Вып. 4: Грамматические категории в дискурсе / Отв.ред. В.А. Плунгян. М., 2008. С. 56-86.

127. Падучева Е. В. Лексическая аспектуальность и классификация предикатов по Маслову — Вендлеру // Вопр. языкознания, № 6, 2009. С. 3-20.

128. Падучева Е. В. Событийное и статальное значение значение глаголов совершенного вида в русском языке // Проблемы грамматики и типологии: Сб. ст. памяти В. П. Недялкова (1928-2009). М.: Знак, 2010. С. 240-252.

129. ПерцовН. В. Инварианты в русском словоизменении. М.: Языки русской культуры, 2001. 280 с.

130. Перцов Н. В. Об альтернативности в грамматическом описании // 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе: Сб.ст. М.: Знак, 2004. С. 457-472.

131. Петрухина Е. В. Аспектуальные категории глагола в русском языке в сопоставлении с чешским, словацким, польским и болгарским языками. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2000. — 256 с.

132. Плунгян В. А. Глагол в агглютинативном языке (на материале догон). М.: Институт востоковедения РАН, 1992. — 167 с.

133. ПлунгянВ. А. Грамматические категории, их аналоги и заместители: автореф.дис. . д-ра филол. наук: 10.02.19 / В. А. Плунгян; Институт языкознания РАН. М., 1998а. - 60 с.

134. Плунгян В. А. Перфектив, комплетив, пунктов: терминология и типология // Типология вида, проблемы, поиски, решения. М.: Языки славянской культуры, 19986. С. 370-381.

135. Плунгян В. А. Проблемы грамматического значения в современных морфологических теориях (обзор) // Семиотика и информатика. Вып. 36. М.: Языки русской культуры, Русские словари, 1998в. С. 324-386.

136. Плунгян В. А. Общая морфология. Введение в проблематику. М.: Эдиториал УРСС. 2000: 384 с.

137. ПлунгянВ. А. Африканские глагольные системы: заметки к типологии // Основы африканского языкознания. Глагол. М.: Вост. лит-ра, 2003. С. 5-40.

138. Плунгян В. А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. М., 2009 (в печати).

139. Поливанова А. К. Выбор видовых форм глагола в русском языке // Russian Linguistics, 1985. Vol. 9, № 2/3. С. 209-223.

140. Поливанова А.К. Выбор видовых форм глагола в русском языке // Избранные работы. Общее и русское языкознание. РГГУ: Orientalia et Classica: Труды института Восточных культур и античности. М.: РГГУ, 2008. С. 39-52.

141. Правдзивый A.A. Видовая актуализация настоящего ипрошедшего времени глагола' в испанском языке: автореф. дис.канд.филол.наук: 10.02.05. / A.A. Правдзивый. -М., 1974. 26 с.

142. Пупынин Ю. А. Грамматические категории русского глагола в их системно-парадигматических и функциональных связях // Межкатегориальные связи в грамматике / под ред. А. В. Бондарко. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996а. С. 22-42.

143. Пупынин Ю. А. Связи субъекта и объекта с грамматической семантикой предиката в русском языке // Межкатегориальные связи в грамматике / под ред. A.B. Бондарко. СПб.: Дмитрий Буланин, 19966. С. 144-152.

144. Репина Т. А. Сравнительная типология романских языков. СПб.: Изд-во С.-Петербург, гос. ун-та, 1996. —270 с.

145. Русакова М. В. Речевая реализация грамматических элементов русского языка: автореф. дис. . .докт.филол.наук: 10.02.0 Г / М.В. Русакова; С.-Петербург, гос. ун-т. СПб., 2009. - 52 с.

146. Салим А. Аспектуальные типы глаголов и грамматическая семантика редуплицированных форм в индонезийском языке // Сопряженность глагольных категорий. Калинин: Изд-во КГУ, 1990. С. 4-13.

147. Селиверстова О. Н. Второй вариант классификационной сетки и описание некоторых предикативных типов русского языка // Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982. С. 86-157.

148. Селиверстова О. Н. Труды по семантике. М.: Языки славянских культур, 2004. 960 с.

149. СилецкийВ. И. Соотношение флективной и аналитической аспектуальности в испанском языке: дис. . канд. филол. наук: 10.02.05 / В. И. Силецкий; Ленинградский гос. ун-т. Л., 1971а.

150. СилецкийВ. И. Соотношение флективной и аналитической аспектуальности в испанском языке: автореф. дис. канд. филол. наук: 10.02.05 / В. И. Силецкий; Ленинградский гос. ун-т.-Л., 19716.-22 с.

151. СичинаваД. В. Связь между формой и семантикой перфекта: одна неизученная закономерность // Динамические модели: Слово. Предложение. Текст: Сб. ст. в честь Е.В4. Падучевой. М.: Языки славянских культур, 2008. С. 711-749.

152. Смит К. С. Двухкомпонентная теория вида // Типология вида: проблемы, поиски, решения. М.: Языки славянской культуры, 1998. С. 404-422.

153. Современный русский язык. Морфология: Учебник для студентов филологических факультетов вузов / С. И. Богданов и др.;

154. Препринт (рабочие материалы для учебника). СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2007. - 664 с.

155. Структура события и семантика глагола в карачаево-балкарском языке / Е. А. Лютикова и др.; М.: ИМЛИ РАН, 2006. -464 с.

156. Татевосов С. Г. Акциональность: типология и теория // Вопр. языкознания, 2005. № 1. С. 109-141.

157. Татевосов С. Г. (Де)каузатив, (не)предельность и структура события. Тезисы лекции, прочитанной 4.11.2007 в ИЛИ РАН (раздаточные материалы).

158. Трубецкой Н. С. Основы фонологии. М.: Изд-во иностр. лит., 1960.-372 с.

159. Уорф Б. Л. Грамматические категории // Принципы типологического анализа языков различного строя. М.: Наука, 1972. С. 44-60.

160. Филипенко М. В. Семантика наречий и адвербиальных выражений. М.: Азбуковник, 2003. — 304 с.

161. ФирсоваН. М. Грамматическая стилистика современного испанского языка. М.: Высшая школа, 1984. 272 с.

162. Холвут А. Глагольный вид и временной дейксис // Семантика и структура славянского вида: Сборник / Отв. ред. Кароляк: В 2 т. -Т. 1.-Краков: Wydawnictwo Naukowe WSP, 1995. С. 175-181.

163. Холодович А. А. О предельных и непредельных глаголах (по данным корейского и японского языков) // Филология стран Востока. Л.: Изд-во ЛГУ, 1963, № 14. С. 3-11.

164. Храковский В. С. Взаимодействие грамматических категорий глагола (опыт анализа) //Вопр. языкознания, 1990. №5. С. 18-36.

165. Храковский В. С. Грамматические категории глагола (опыт теории взаимодействия) // Межкатегориальные связи в грамматике / под ред. А. В. Бондарко. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. С. 22-42.

166. Храковский В. С. Грамматический потенциал глагольной лексемы // Зборник Матице српске за славистикую Epoj 71-72/2007, Нови Сад.

167. Храковский В. С. (ред.) Типология акциональных классов. СПб., 2010 (в печати).

168. Черткова М. Ю. Грамматическая категория вида в современном русском языке. М.: Изд-во МГУ, 1996. 171 с.

169. Черткова M. Ю. К типологии славянской и романской категории: (на материале русского и испанского языков) // Вестник Московского университета. Сер. 9, Филология. № 1. - 2004. С. 97122.

170. Шатуновский И. Б. Проблемы русского, вида. М.: Языки славянских культур, 2009. 352 с.

171. ШелякинМ. А. Об аспектуальном понимании способа, характера и типа глагольного действия // Семантика аспектуальности в русском языке. Вопросы русской аспектологии. Тарту: ТГУ, 1982. С. 32-39.

172. ШелякинМ. А. Категория вида и способы действия русского глагола (теоретические основы). Таллин: Валгус, 1983. — 216 с.

173. ШелякинМ. А. Способы действия в поле лимитативности // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Д.: Наука. 1987; М.: Комкнига. 2006. С. 63-85.

174. ШелякинМ. А. Категория аспектуальности русского глагола. М.: Изд-во ЛКИ, 2008. 272 с.

175. Шлуинский А. Б. Акциональные классы глаголов в хакасском языке // Третья Конференция по типологии и грамматике для молодых исследователей. Материалы. СПб.: Нестор История, 2006. С. 158-164.

176. Якобсон Р. О. Мои любимые темы // Роман Якобсон: Тексты, документы, исследования. М.: РГТУ, 1999. С.75-80.

177. Яхонтов С. Е. Категория глагола в китайском языке. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1957. 180 с.

178. Aikhenvald, А. У.; Dixon, R.M.W. Dependencies between grammatical systems // Language 74.1, 1998. Pp. 56-80.

179. Alarcos Llorach, E. Perfecto simple y compuesto en español // Revista de Filología Española 36, pp. 108-139 Reproducido en: Estudios de gramática funcional del español. Madrid, Gredos, 1980. Pp.13-49.,r

180. Alvarez Lugrís, A. O aspecto progresivo e a sua expresión ñas linguas europeas. Informe: 05.07.1995. II Congreso International "Gramática y lingüistica".

181. Amenos Pons, J. El pretérito indefinido: una aproximación a la referencia temporal en español desde la Teoría de la Relevancia // Lingüística española actual. 2005, XXVII/1. Pp. 95-129.

182. Andersson, S.-G. Aktionalität im Deutchen. Eine Untersuchung unter Vergleich mit dem russischen Aspektsytem. I. Die Karegorien Aspekt und Aktionsart im Russischen und im Deutschen // Studia

183. Germanistika Upsaliensia 10. — Uppsala, 1972. -248 S.

184. Bach, E. On time, tense, and aspect: An essay in English metaphysics // Cole, P. (ed.) Radical Pragmatics. New York: Academic Press, 1981. Pp. 63-81.

185. Bach, E. The algebra of events. Linguistics and Philosophy 9. Pp. 5-16.

186. Bello, A. Obras completas. Т. IV. Gramática. Caracas, 1951.

187. Bertinetto, P.M. The progressive in Romance, as compared with English // Dahl (ed.) 2000. Pp. 559-604.

188. Bertinetto, P.M.; Delfitto, D. Aspect vs. Actionality: Why they should be kept apart // Dahl (ed.) 2000. Pp. 189-226.

189. Bertinetto, P.M.; Ebert, K.H.; Groot, C. de. The progressive in Europe // Dahl (ed.) 2000. Pp. 517-558.

190. Bodelsen, C.A. The expanded tenses in Modern English // Der englische Aspekt, Hrsg. von Alfred Schopf. Darmstadt, 1974. S. 144-162.

191. Borik, O. Aspect and Reference time. Utrecht, LOT, 2002. 233 pp. URL: • http://igitur-archive.librarv.uu.nl/dissertations/2002-1025-092957/full.pdf (дата обращения - 30.11.2010)

192. Breu, W. Zur Rolle der Lexik in der Aspektologie // Die Welt der Slaven. XXIX. I. N.F. VIII. I. München, 1984. Pp. 123-148.

193. Breu, W. Handlungsgrenzen als Grundlage der Verbklassifikation // Slavist. Beiträge. München. Bd. 184, 1985. Pp. 9-34.

194. Bull, W.E. Time, tense and the verb. A study in theoretical and applied linguistics, with particular attention to Spanish. Berkeley, Los Angeles. I960. 120 p.

195. Bybee, J.L. Morphology: A study of the relation between meaning and form. Amsterdam: John Benjamins, 1985. 235 p.

196. Bybee, J.L. The Grammaticization of Zero: Asymmetries in Tense and Aspect Systems // Perspectives on grammaticalization / Ed. by W. Pagliuca. Amsterdam- Philadelphia: John Benjamins, 1994. Pp. 235-254.

197. Carrasco Gutiérrez, A. (ed.). Tiempos compuestos y formas verbales complejas. Madrid: Lingüística Iberoamericana, 34. Vervuert, 2008. 548 p.

198. Cartagena, N. Los tiempos compuestos // Gramática descriptiva de la Lengua Española. Madrid, 1999. Pp. 2935-2976.

199. Chung, S.; Timberlake, A. Tense, aspect and mood // Shopen T. (ed.) Language typology and syntactic description. Vol: 1, Cambridge: Cambridge University Press. Pp. 202—258.

200. Comrie, B. Aspect: An introduction to the study of verbal aspect and related problems. Cambridge: Cambridge University Press, 1976. -142 p.

201. Coseriu, E. Das romanische Verbalsystem. Tübingen: Narr, 1976. 197 S.

202. Cuervo, R.J.; Bello, A. Gramática de la lengua castellana con extensas notas de R.J. Cuervo. L a Habana:Ciencias sociales, 1978. 546 P

203. Dahl, Ö. Tense and aspect systems. Oxford: Blackwell, 1985. 213 P

204. Dahl, Ö. (ed.). Tense and aspect in the languages of Europe: Empirical approaches to language typology. Berlin: Mouton de Gruyter, 2000. 846 p.

205. Dahl, Ö. The tense-aspect systems of European languages in a typological perspective // Dahl (ed.) 2000. Pp. 3-25.

206. De Miguel, E. El aspecto léxico // I. Bosque, V. Demonte (eds.), Gramática descriptiva de la Lengua Española. RAE, Espasa Calpe, Madrid, 1999, vol. 2. Pp. 2977-3060.

207. Dickey, S.M. Aspectual pairs, goal orientation and PO-delimitatives in Russian // Glossos. Issue 7. Spring 2006 // URL: http://www.seelrc.0rg/gl0ss0s/issues/7/dickev.pdf (дата обращения -15.06.2010).

208. Dietrich, W. Der perifrastische Verbalaspekt in der romanischen Sprachen. Untersuchung zum heutigen romanischen Verbalsystem und zum Problem der Herkunft der perifrastischen Verbalaspekts. Tübingen, 1973.-381 p.

209. Dik, S.C. The theory of functional grammar. Part I: The structure of the clause. Dordrecht: Foris, 1989.

210. Dowty, D.R. Word meaning and Montague grammar. The semantics of verbs and times in generative semantics and in Montague's PTQ. Dordrecht: Reidel, 1979. 448 p.

211. Esbozo de una nueva gramática de la lengua española. Madrid: Espasa-Calpe, S. A., 1978. 589 p.

212. Fernández de Castro, F. Las perífrasis verbales en el español actual. Madrid: Gredos, 1999. 370 p.

213. Fernández Laguinilla, M.; De Miguel Aparicio, E. Relación entre el léxico y la sintaxis: adverbios de foco y delimitadores aspectuales, Madrid: Verba. 1999. Pp. 97-128.

214. Filip, H. Aspect, Eventuality Types and Noun Phrase Semantics. Garland Publishing, New York, 1999. 306 p.

215. García, E.; Van Putte, F. The value of Contrast: Contrasting the Value of Strategies // International Review of Applied Linguistics in Language Teaching. 26: 4, 1988. Pp. 263-280.

216. García Fernández, L. Sobre la naturaleza de la oposición entre pretérito imperfecto y pretérito perfecto simple, LEA, XXI/2, 1999. Pp.169-188.

217. Garey, H. B. Verbal Aspect in French // Language, 33, 1957, №2. Pp. 91-110.

218. Gili y Gaya, S. Curso superior de sintaxis española. Barcelona, 1955.-347 p.

219. Gómez Torrego, L. Perífrasis verbales. Sintaxis, semántica y estilística. Madrid, Arco/Libros. 1988. 245 p.

220. Gorbova, E.V. Acerca del problema del potencial semántico del progresivo en español // Language Design, Volume 3 (2000). Pp. 21-34.

221. Gramática de la lengua española, nueva edición, reformada, de 1931. Madrid, Real Academia Española, 1931.-534 p.

222. Gramática Descriptiva de la Lengua Española (Real Academia Española), Madrid: Espasa, 1999. 5351 p.

223. Guzmán Tirado, R., Herrador del Pino, M. Investigaciones de gramática funcional: la aspectualidad en ruso y español. Granada: Motril, 2000. 220 p.

224. Hamplová, S. Acerca de la manera de acción y el problema de su expresión mediante las perífrasis verbales en español // Philologica Pragensia, II, 4 (1968). Pp. 209-231.

225. Hatav, Galia. The Semantics of Aspect and Modality. Evidence from English and Biblical Hebrew. Studies in Language Companion Series (SLCS). V. 34. Amsterdam Philadelphia: John Benjamins, 1997. - 2241. P

226. Heine, B. Grammaticalization as an Explanatory Parameter // Perspectives on grammaticalization / Ed. by W. Pagliuca. Series IV, Current issues in linguistic theory; v. 109. Amsterdam- Philadelphia: John Benjamins, 1994. Pp. 255-287.

227. Hewings, A.; Hewings, M. Grammar and Context: An Advanced Resource Book. London: Routledge, 2005. 360 p.

228. Hopper, P.J.; Traugott, E.C. Grammaticalization. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. 2nd ed.: 2003.-256 pp.

229. Iatridou, S.; Anagnostopoulou, E.; Izvorski, R. Algunas observaciones sobre la forma y el significado del Perfecto. In: Carrasco Gutiérrez (ed.), 2008. Pp. 151-200.

230. Janda, L. Aspectual clusters of Russian verbs // Studies in Language. Vol. 31:3, 2007. Pp. 607-648.

231. Janda, L.; Korba, J. Beyond the pair: Aspectual clusters for learners of Russian // Slavic and East European Journal. 52: 2, 2008. Pp. 254-270.

232. Johanson, L. Aspekt im Türkischen: Vorstudien zu einer Beischreibung des türkeitürkischen Aspektsystems. Uppsala, 1971. — 333 P

233. Johanson, L. Viewpoint operators in European languages // Dahl (ed.) 2000. Pp. 27-187.

234. Jonge, Bob de. Eventuality Classification. Meaning and Use of Spanish Simple Past Tenses // Current Issues in Linguistic Theory. Between Grammar and Lexicon. Vol.183. John Benjamin B.V., 2000. Pp. 228-253.

235. Katz, G. Stativity, genericity and temporal reference. Ph.D. Dissertation. University of Roshester, 1995.

236. Keniston, H. Verbal Aspect in Spanish. Hispania, 19, 1936. Pp. 163-176.

237. Kratzer, A. Building Statives. In: Lisa J. Conathan et al. (eds.) Proceedings of the 26th Annual Meeting of the Berkeley Linguistics Society. Pp. 385-399.

238. Krifka, M. Nominal reference, temporal constitution and quantification in event semantics // Bartsch, R., van Benthem, J., and van Emde Boas, P. (eds.) Semantics and Contextual Expression. Dordrecht: Foris Publications, 1989. Pp. 75-115.

239. Krifka, M. Thematic relations as links between nominal reference and temporal constitution // Sag I., Szabolsci A (eds.) Lexical Matters. Standfort: CSLI Lecture Notes, No. 24, 1992. Pp. 29-53.

240. Lakoff, G.; Johnson, M. Metaphors We Live by. Chicago; L.: Univ. of Chicago Press, 1980. 354 pp.

241. Lazaro Carreter, F. Diccionario de términos filológicos. Madrid: Gredos, 1971.-443 p.

242. Lee, I—H. Syntax and semantics of Korean delimiters // Papers from the regional meeting of the Chicago linguistic society. Chicago, 1977. Vol. 13. Pp. 302-315.

243. Leontaridi, E. Análisis contrastivo del aspecto gramatical en español y griego moderno // Actas del I Congreso de estudiantes de Filología hispánica: La palabra es futuro: filólogos del nuevo milenio. Valladollid, 2002. Pp. 127-143.

244. Lubensky, S. The Aspectual'Properties of Verba Percipiendi // The Scope of Slavic Aspect. Columbus, Ohio, Slavic Publishers, 1985. Pp. 7693.

245. Lyons, J. Deixis and subjectivity: Loquor, ergo sum? // Speech, place and actuon. N.Y., etc., 1982. Pp.101-125.

246. Matushansky, O. Why Rose is the Rose: On the use of definite articles in proper names // Bonami O., Cabredo Hofherr P. (eds). Empirical Issues in Syntax and Semantics 6: Paris, 2006. Pp. 285-307.

247. Mehlig, H. R. Гомогенность и гетерогенность в пространстве и во времени: О категории глагольного вида в русском языке // Revue des études slaves, Paris, LXVI/3, 1994. Pp. 585-606.

248. Nowikow, W. Sobre las propiedades temporales y aspectuales: el pretérito en la construcción estar + gerundio II Studia Romanica Posnaniensia, Adam Mickiewicz University Press, Poznañ, vol. 29, 2003. Pp. 197-204.

249. Nueva gramática de la lengua española. Morfología. Sintaxis I. Real Academia Española, Asociación de Academias de la Lengua Española. Madrid: Espasa Libros, 2009. 1960 pp.

250. Nueva gramática de la lengua española. Sintaxis II. Real Academia Española, Asociación de Academias de la Lengua Española. Madrid: Espasa Libros, 2009. 3885 pp.

251. Ramchand, G.C. First phrase syntax. Unpublished ms. University of Oxford, 2003.

252. Roca Pons, J. Estudios sobre perífrasis verbales del español. RFE Anejo LXVII, Madrid, 1958. CSIC.

253. Roca Pons, J. El aspecto verbal en español. Ling.Ántw. 2, 1968. Pp. 385-399.

254. Rojo, G. Temporalidad y aspecto en el verbo español // Lingüística española actual. 1988, 10/2. Pp. 195-216.

255. Rojo, G. Relaciones entre temporalidad y aspecto en el verbo español //Bosque (ed.). 1990. Pp. 17-43.

256. Rojo, G.; Veiga, A. El tiempo verbal. Los tiempos simples // Gramática descriptiva de la Lengua Española. Madrid: Espasa, 1999. Pp. 2867-2963.

257. Romanova, E. Constructing Perfectivity in Russian. University of Troms0, 2006. 303 p.

258. Rothstein, S. Structuring events: a study in the semantics of lexical aspect. Maldeburg (Mass.): Blackwell publishing, 2004. 218 p.

259. Sasse, H.-J. Aspect and Aktionsart: A reconciliation // Belgian journal of Linguistics, 6. 1991. Perspectives on Aspect and Aktionsart. Editions de Université de Bruxelles. Pp. 31-45.

260. Saussure, Ferdinand de. Cours de linguistique générale. Paris: Payot. 1964.-331 p.

261. Smith, C. The Parameter of Aspect. 2-nd ed. Dordrecht: Kluwer, 1997. lthed.: 1991.-465 p.

262. Spaulding, R.K. History and Syntax of the Progressive Constructions in Spanish. Univ. of Calif., Publ. in Modern Philology 13,3, 1926. Pp. 229-284.

263. Taylor, B. Tense and Continuity // Linguistics and Philosophy, 1-2, 1977. Pp. 199-220.

264. Thelin, N.B. Verbal aspect in discourse: an the state of the art // Verbal Aspect in Discourse, ed. by N.B. Thelin. Amsterdam/Philadelphia 1990. Pp. 3-88.

265. Vendler, Z. Verbs and Times // Linguistics in Philosophy. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1967. Pp. 97-121.

266. Weimers, W.E. African Language Structures. Berkeley: U. of California Press, 1973. 488 p.

267. Westerholm, D. Funciones del pasado en los sistemas verbales del español y del ruso. Göteborg: Göteborgs Universitet, 2010. — 221 p.1. Справочная литература

268. MAC: Словарь русского языка: в 4-х т. / Под ред. А. П. Евгеньевой. -М.: Русский язык, 1985-1988. Изд. 3-е. Т. 1-4.

269. Davis, М. Corpus del Español. URL: http://www.corpusdelespanol.org (дата обращения 10.01.2010).

270. Seco, М., Andrés, О., Ramos, G. Diccionario abreviado del español actual, Madrid: Aguilar lexicografía, 2000. 1846 p.источники языкового материала, отличные от «корпуса испанского языка» марка девиса

271. Allende, Cuentos — Allende Isabel. Cuentos de Eva Luna, Barcelona, Plaza &Janes editores, S.A. Segunda edición, 1992.-246 pp.

272. Allende, La casa (esp.) — Allende Isabel. La casa de los espíritus. Barcelona: Plaza &Janes editores, S.A., 1989.-413 pp.

273. Allende, Paula — Allende Isabel. Paula. Barcelona, Plaza &Janes editores, 1998.-433 pp.

274. Allende, Walimai — Allende Isabel. Walimai. En: Cuentos de Eva Luna, Barcelona, Plaza &Janes editores, 1992. 246 pp.

275. Allende, The house (eng.) — Allende Isabel. The house of the spirits (translated from the Spanish by Magda Bogin). Black Swan edition reissued 1994, London. -491 pp.

276. Cela С. J. La colmena. Madrid: Ediciones Destino, 1990. 336р. — Села К. X. Улей. // Села К. X. Семья Паскуаля Дуарте. Улей. Повести и рассказы. Пер. с исп. Е. Лысенко. М.: Прогресс, 1980. -4-29 с.

277. G.G. Márquez IV Márquez García G. El Otoño del Patriarca. Bogotá: Ed. Oveja Negra, 1986. — 220 pp. - Маркес Гарсия Г. Осень патриарха. Кострома: Речь, 1992. - 208 с.

278. Marsé Juan. El embrujo de Shanghai. Barcelona: Plaza & Janés, 1999. -241 pp.

279. Muñoz Molina A. Beatus lile. Barcelona: Seix Barral, 1994. 283 p.

280. Muñoz Molina A. Beltenebros. Barcelona: Planeta-DeAgostini, 1999. -239 pp.

281. Rulfo Juan. Pedro Páramo. El llano en llamas. Barcelona: Planeta, 1995. 223 pp.

282. Vargas Llosa Mario. La casa verde. Barcelona: Seix Barral, 1991. — 431 pp.

283. Zaragoza Cristóbal. Y Dios en la última playa. Barcelona: Ed. Planeta, 1981. 256 pp. — Сарагоса К. И Господь на последнем берегу. - Пер. с исп. X. Кобо. М.: Известия, 1990. - 191 с.

284. Достоевский Достоевский Ф.М. Маленький герой II Достоевский Ф.М. Собр. соч. в 30 томах. Т.2. JL, 1972. - Dostoievski F. Un pequeño héroe // Lágrimas y sonrisas. Trad. de E. Aguilera. Moscú: Ed. Raduga. 1989.-223 pp.1. У1