автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Грамматическая норма языка проповеди Елизаветинского периода

Полный текст автореферата диссертации по теме "Грамматическая норма языка проповеди Елизаветинского периода"

На правах рукописи

КИСЛОВА Екатерина Игоревна ииз05Э470

1 о

ГРАММАТИЧЕСКАЯ НОРМА ЯЗЫКА ПРОПОВЕДИ ЕЛИЗАВЕТИНСКОГО ПЕРИОДА (1740-е гг.)

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2007

003053470

Работа выполнена на кафедре русского языка филологического факультета Московского государственного университета им.М.В. Ломоносова

Научный руководитель:

доктор филологических наук,

профессор

МЛ. Ремнёва

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук,

профессор

А.Н. Качалкин

кандидат филологических наук, доцент

О.Н. Киянова

Ведущая организация:

Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет

Защита диссертации состоится » диссертационного совета Д 501.001.19 университете им.М.В. Ломоносова по адресу: Ленинские горы, МГУ им. М.В.Ломоносова,

факультетов, филологический факультет.

2007 года на заседании в Московском государственном 119992 ГСП-2, Москва, I корпус гуманитарных

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке 1 корпуса гуманитарных факультетов МГУ им.М.ВЛомоносова

Автореферат разослан « /9» ^¿^2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета профессор

Е.В. Клобуков

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

XVIII в. является переломным этапом в истории русского литературного языка. Однако до недавнего времени исследование изменений, происходивших в русском языке, велось исключительно на основе анализа фактов языка светской литературы XVIII в., языка наиболее значимых писателей. В то же время тексты духовной литературы, в частности - публичных церковных проповедей, шрапи значительную роль в культуре данного периода и не могли не оказывать влияние на развитие русского языка. Наибольшей популярности и значимости проповедь достигла в начальные годы царствования Елизаветы Петровны. Именно поэтому в качестве объекта исследования были выбраны сохранившиеся издания публичных церковных проповедей 1740-х гг. В реферируемой диссертации описаны морфологические и синтаксические особенности языка 29 публичных церковных проповедей 1741-1749 гг., созданных 17 авторами, из которых 24 текста вводятся в научный оборот впервые. Общий объем обработанных текстов - свыше 600 печатных листов, число зафиксированных глагольных форм - около 13 ООО.

Актуальность исследования. Тексты данного периода демонстрируют сосуществование разных типов гомилетической нормы, наблюдавшихся при постепенном отказе от церковнославянского и переходе к русскому языку как основному языку проповеди. Настоящая работа показывает, какой удельный вес в формировании общей гомилетической нормы имели отдельные грамматические элементы; какие факторы влияли на выбор русской или церковнославянской формы; какие типы гомилетической нормы формировались в результате того или иного выбора. Всё это позволяет описать норму крайне различающихся по используемым языковым элементам текстов как единую систему, показать специфику гомилетической нормы данного периода и роль публичной проповеди в истории русского литературного языка XVIII в.

. Научная новизна и теоретическая значимость работы заключается в том, что в ней дано грамматическое описание ранее не исследовавшихся проповедей как единого жанра, крайне популярного и значимого в середине XVIII в., но практически не исследованного. Описание нормы данного жанра создано на основе подробного анализа специфики употребления противопоставленных в русском и церковнославянском языках глагольных форм с учетом как статистических подсчетов, так и конкретных факторов, влияющих на употребление. Характер языкового материала описывается с учетом вхождения его в системы языков, актуальных для авторов: русского, церковнославянского и в некоторых случаях - украинского. Проводится также сопоставление с нормами, кодифицированными в современных исследуемому периоду грамматиках.

Материалом исследования послужили 29 проповедей 17 проповедников, 25 из которых были изданы непосредственно после их публичного произнесения (интервал составляет от нескольких дней до нескольких месяцев), и еще 4 - напечатаны

но автографу в 1909 г. Для сравнения привлекались также тексты тех же авторов более позднего периода (в том числе изданные по рукописям в XIX в.). Так как каждый текст в заглавии фиксирует не только точную дату и место произнесения, но и точную дату его издания, проповеди данного периода являются авторитетным свидетельством бытования данного жанра в обществе XVIII в.

Цели и задачи работы. Целью работы является описание нормы жанра проповеди, а именно - функциональной нагрузки и принципов употребления в текстах данного жанра противопоставленных в русском и церковнославянском глагольных форм

В соответствии с поставленной целью задачи исследования сводятся к следующему:

1. Дать описание исследуемого материала, раскрыть специфику языка публичной церковной проповеди 1740-х гг.;

2 Рассмотреть набор факторов, влияющих на выбор автором русской или церковнославянской формы;

3. Проанализировать употребление глагольных форм в текстах с учетом выделенных значимых признаков.

4. Основываясь на проведенном анализе, выделить типы гомилетической нормы, существовавшей в 1740-х гг., и описать гомилетическую норму данного периода в целом.

Методика исследования определяется ее целями и задачами, а также самим исследуемым материалом. Основными методами являются метод сплошного описания, наблюдения, лингвистический анализ.

Теоретическая значимость исследования заключается в описании нормы тех жанров, которые ранее оставались вне описания истории русского литературного языка Между тем проповедь играет в XVIII в. существенную роль в становлении русского литературного языка. Она соотносилась со Священным Писанием, но при этом была рассчитана на понимание людей, к которым была обращена, поэтому авторы вынуждены были соединять в таком тексте русские и церковнославянские формы.

Практическая значимость исследования заключается в том, что появляется дополнительная возможность описать становление русского литературного языка XVIII в. в свете взаимодействия русского и церковнославянского языков в рамках одного из наиболее важных для XVIII в. публичных жанров - церковной проповеди. Результаты исследования могут быть использованы в лекционных курсах и на практических занятиях по истории русского литературного языка. Материалы исследования могут быть учтены при подготовке изданий проповедей данного периода.

Апробация работы. Основные положения и отдельные выводы нашли отражение в выступлениях на Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (2004 г., секция «Филология»), конференции философского и филологического факультетов МГУ имени М.В. Ломоносова «Проблема текста в гуманитарных исследованиях» (16-17 июня 2006 г.); на конгрессе «Iberian and Slavonic Cultures. Contact and Comparison», University of Lisbon, Faculty of Letters, May 18-20, 2006 (совместно с М.Кистеревой); на заседаниях III Летней школы на Карельском перешейке по текстологии и источниковедению русской литературы (2006 г.), а также в 9 публикациях по теме диссертации. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры русского языка филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова 20 декабря 2006 г.

СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ Диссертация состоит из введения, семи глав, заключения, списка использованной литературы и трех приложений.

Содержание работы. Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость; определяются цели и задачи исследования, характеризуется материал и методы исследования.

В первой главе диссертации анализируются теоретические основы исследования. Раздел 1.1. посвящен истории жанра новой, «школьной» или «схоластической» проповеди с середины XVII в. до конца XVIII в. Идея проповедничества не была чужда древнерусскому периоду в целом и Московской Руси в частности, однако новая проповедь, постепенно утвердившаяся и распространившаяся в России со второй половины XVII в. как единственно возможный тип, - явление, которое первоначально связывается с культурной ситуацией Юго-Западной Руси. Именно такой тип проповеди становится основным жанром создаваемой духовной литературы XVIII в. Проповедь становится орудием государственной политики. Придворные проповеди в обязательном порядке издаются после произнесения существенными тиражами (до 400 экз.), в некоторых случаях возникает необходимость во втором и третьем издании («Слово на Благовещение» Димитрия Сеченова). Известно о существовании рукописных сборников проповедей, хранившихся в монастырских и частных библиотеках (сборники проповедей Арсения Мацеевича, Димитрия Сеченова и др.). История церковной проповеди нового типа может быть разделена на несколько периодов: подготовительный (вторая половина XVII в.), Петровский (вся первая четверть XVIII в., правление Петра I, Екатерины I и Петра II), период царствования Анны Иоанновны (до начала 1740-х гг., включая правление Анны Леопольдовны), Елизаветинский (ранний - 1740-е гг., и поздний - 1750-е) и Екатерининский.

Подготовительный период связан с процессом перемещения новой проповеди на территорию Московской Руси. Проповедь становится элементом придворной культуры, и хотя как массовое явление она еще не существует, число произносимых проповедей

отдельных авторов доходит до 150-200. Язык проповедей и речей, созданных в Москве как великороссами, так и выходцами из Юго-Западной Руси, единодушно характеризуется как «славянорусский» или «церковнославянский язык великорусской (русской) редакции»1. В культурной ситуации конца XVII в. проповедь на церковнославянском языке была принципиально понятна слушателям Московской Руси. В допетровский период в жанре проповеди представлено, пожалуй, всё возможное многообразие тенденций и направлений развития. Петровские реформы усилят только часть их, сформировав доминанты в развитии новой проповеди как жанра.

В Петровскую эпоху проповедь начинает играть существенную роль как орудие государственного влияния на мировоззрение верующих, что подтверждает ряд изданных Петром I указов. Характер проповеди - преимущественно публицистический. Повышенное внимание уделяется учености проповедника, его поведению во время произнесения проповеди. Однако при Петре I проповедь остается в основном придворным явлением. Важную роль в истории этого жанра сыграл Феофан Прокопович: во-первых, под его влиянием содержание проповеди изменилось в сторону освобождения от схоластики, сближения с требованиями времени и обстоятельств, жизни и интересов слушателей. Во-вторых, язык проповеди перестал быть классическим церковнославянским, приобрел большое число разговорных русских элементов. Изменяется и категория «понятности» языка проповеди: если в XVII в оппозиция «понятный -непонятный язык» реализуется в рамках стандартного церковнославянского как оппозиция риторически украшенного языка и языка без таких украшений, то в XVIII в. это уже оппозиция стандартного и гибридного, упрощенного церковнославянского2. Причины отторжения церковнославянского языка можно видеть в истории моделей образования3 или в культурных конфликтах эпохи4, однако активное владение церковнославянским постепенно исчезает. Отражается это прежде всего в формировании новой гомилетической нормы. Пиком этого процесса становятся 40-е гг. XVIII в. - первое десятилетие царствования Елизаветы Петровны. Царствование Анны Иоанновны в истории проповеди является переходным этапом: заложенные при Петре I тенденции развиваются и усиливаются, чтобы наиболее ярко проявиться при Елизавете

Правление Елизаветы Петровны - период наивысшего расцвета публичной проповеди и период наиболее значимой ее роли в обществе. Придворная проповедь пережила пик популярности в начале царствования Елизаветы Петровны (1740-е гг.): число проповедей, произнесенных в присутствии императрицы, доходит до 120, число

1 Харлампович К В Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь. Казань, 1914 С 421-426

2 Живов В М Культурные конфликты в истории русского литературного языка XVIII - начала XIX века М , 1990 С 116.

' Кравецкий А Г, Плетнева А А История церковнославянского языка в России Конец Х1Х-ХХ в М,2001.

* Живов В М Указ соч

проповедников - до сорока5. К концу 40-х гг. число проповедников уменьшилось, выделились основные деятели, которым доводилось проповедовать чаще, чем другим, существенно уменьшилось и число произносимых проповедей. Непридворная, массовая проповедь, наоборот, только постепенно входила в культуру; большая часть так или иначе упоминаемых провинциальных проповедников - это конец 40-х - начало 50-х гг.

Проповеди, произнесенные в присутствии императрицы, издавались отдельными книжечками в Московской синодальной типографии или - реже - в типографии Академии Наук в Санкт-Петербурге.

С 1750-х гг. царствования Елизаветы Петровны выделяется как проповедник Гедеон Криновский. Его проповеди были изданы отдельными сборниками при жизни автора (в 1755-1759 гг. и в 1760 г.). Именно с него начинается новая эпоха проповеди; на смену многообразию подходов и вариантов гомилетической нормы 40-х гг. приходит время образцового языка, причем языка, который характеризуется как «русский». С этого момента гомилетическая норма следует именно по пути, реализовавшемуся в текстах Гедеона Криновского.

Екатерининский период истории проповеди непосредственно соотносится с поздним периодом царствования Елизаветы Петровны; проповедь Гедеона Криновского типологически ближе проповедям Платона Левшина и Гавриила Петрова, чем текстам проповедников 40-х гг. - Димитрия Сеченова, Симона Тодорского, Порфирия Крайского и других. Проповедничество в этот период укрепляется в своих позициях; «Сборник поучений различных авторов на весь год» Платона Левшина и Гавриила Попова (1775 г.) открывает дорогу проповеди в небольшие провинциальные города и в села. Увеличивается число провинциальных семинарий; проповедь входит в разряд обыденных явлений русской жизни. Отныне она читается на русском литературном языке. Язык проповедей Екатерининского периода типологически уже мало отличается от языка проповедей XIX в.: это русский литературный язык с редкими вкраплениями знаковых церковнославянизмов (форм звательного падежа, фразеологизмов) и цитат на церковнославянском.

Таким образом, интересующий нас период - 1740-е гг. - является наиболее важным и в то же время наименее исследованным в истории русской проповеди из-за недоступности материала. Именно в этот период гомилетическая норма представлена всем возможным многообразием вариантов соотношений церковнославянского и русского языков.

Раздел 1.2. первой главы посвящен рассмотрению традиций описания языковой ситуации XVIII в. Практически все работы, посвященные истории русского литературного

5 Барсов Н И Малоизвестные русские проповедники XVIII столетия // Барсов Н. И. Исторические, критические и полемические опыты СПб, 1879 С 144

языка, строятся на исследовании тенденций, характерных для светской литературы XVIII в. В качестве объекта исследования фигурирует язык писателей; таким образом, история литературного языка описывается как история языка собственно литературы6. Подразумевается, что после реформ Петра I влияние церковнославянского на общенародный язык заканчивается, а роль духовной литературы снижается, хотя Священное Писание и многие жанры духовной литературы продолжают играть существенную роль в культуре и XVIII, и XIX в. Кратко излагаются основные положения концепций развития языковой ситуации XVIII в Б.А. Успенского и В.М. Живова, а также концепций, идущих от работ В.В. Виноградова (Г.О Винокура, М.Л. Ремнёвой и др.).

В разделе 1.3. рассматривается проблемы нормы и стиля в ситуации взаимодействия грамматических элементов русского и церковнославянского языков. Язык проповеди представляет собой сложное сочетание значимых церковнославянских и собственно русских элементов, употребляемых, однако, не хаотично, но по определенным принципам. Мы вынуждены учитывать также факты истории украинского языка, так как 11 из 17 проповедников родились на Украине и получили образование в Киевской духовной академии, хотя украинизмов в текстах крайне мало. Проповедь - один из жанров духовного красноречия, следовательно, при анализе языка нельзя забывать о том, что он регламентировался не только собственно грамматическими представлениями, но и указаниями риторик.

Норму мы понимаем как «совокупность наиболее устойчивых, традиционных реализаций элементов языковой структуры, отобранных и закрепленных общественной языковой практикой»7, а вариативность нормы - как значимый, осознанный выбор из членов существовавших оппозиций, маркированных как принадлежащие к системе церковнославянского или русского языка XVIII в. Набор признаков, необходимых для описания нормы проповедей, оказывается отличным от практически универсальных признаков, действовавших в истории русского языка с XI по XVII в. Наиболее значимым оказывается наличие или отсутствие формального противопоставления русских и церковнославянских форм при полном совпадении морфологического значения.

В разделе 1.4. описывается иерархия значимых для выбора шй или иной грамматической формы факторов, характеризуются сами факторы. Ярче всего противопоставление двух языковых систем наблюдалось в парадигме глагола. При полном совпадении грамматических значений целый ряд глагольных форм имел различающиеся

6 См Ларин Б Л Лекции по истории русского литературного языка (X - середины XVIII в ) М , 1975 Камчатное А М История русского литературного языка XI - первая половина XIX века М , 2005 и др

7 Ремнева М Л Пути развития русского литературного языка Х1-ХУН вв М , 2003 С 27

в церковнославянском и русском флексии, которые хорошо осознавались носителями языка и были определенным образом противопоставлены:

1) формы инфинитива с безударным суффиксом -ти, противопоставленные уже утвердившимся в русском языке формам с -тъ;

2) формы 2 л.ед.ч. настоящего и простого будущего времени с окончанием -ши, противопоставленные русским формам с окончанием -шь;

3) формы повелительного наклонения с безударным суффиксом -и в церковнославянском и нулевым суффиксом в русском.

Противопоставление касалось также целых глагольных подсистем:

1) система форм будущего времени, причем противопоставлены были как вспомогательные глаголы, так и формы инфинитива, входящие в его состав;

2) система форм прошедшего времени, противопоставленная нейтральному пре-териту - форме на -л;

3) парадигма сослагательного наклонения;

4) частично - парадигма повелительного наклонения (1 и 3 л.).

Каждая из этих форм обладала определенным «нормообразующим потенциалом» -т.е. степенью осознанности формы как принадлежности к русскому или церковнославянскому узусу Наиболее высоким нормообразующим потенциалом обладали наиболее частотные и одновременно ярче всего противопоставленные формы. Противопоставление ярче всего реализовалось при полном совпадении морфологического значения форм и хорошо осознаваемом формальном различии. Сложное сочетание всех этих форм определяло специфику гомилетического текста.

Выбор той или иной противопоставленной формы мог быть полностью или частично предопределен действиями определенных факторов. Так как морфологическое значение в противопоставленных формах полностью или частично совпадало, значимым для выбора становился набор причин, относящихся к разным уровням языка. Их можно объединить в 4 группы:

Текстологический фактор - обусловленность выбора формы текстологическими причинами: русским или церковнославянским происхождением контекста. Здесь мы выделяем 3 главных типа контекста: 1) точная цитата; 2) контекст пересказа; 3) собственный текст автора. Точная цитата предопределяет употребление церковнославянской формы, значимым становится замена ее на русский аналог. Контекст пересказа и собственный текст автора могли быть оформлены как церковнославянскими формами, так и русскими. В зависимости от юго, русские или церковнославянские формы употребляются в каждом из контекстов, мы выделяем модели употребления каждой грамматической формы.

Риторический фактор - обусловленность выбора формы задачами создания определенной риторической фигуры. Данный фактор оказывается особенно важным для

форм, участвующих в создании периода и фигуры «гомеотелевтон» - «подобно кончаемо». Формы, употребленные в однородных синтаксических позициях в составе одного предложения или периода должны были быть одного типа: либо церковнославянскими, либо русскими. Чередование их является отступлением, обусловленным действием других факторов, и встречается крайне редко.

Синтаксический фактор - обусловленность выбора формы русским или церковнославянским происхождением синтаксической конструкции, в которой она употребляется. Данный фактор оказывался особо важным, например, для инфинитива: ряд церковнославянских конструкций с инфинитивом не имеют соответствий в русском языке, поэтому являются ярко маркированными и предопределяют церковнославянское оформление формы. Значимым является как сам факт употребления подобной конструкции, так и форма, употребленная в ней.

Морфологический фактор - обусловленность выбора формы морфологическими характеристиками конкретного глагола (возвратностью, видом и т.д.). Например, наличие постфикса -ся предопределяло «полную», церковнославянскую форму как в инфинитиве, так и в формах 2 л. ед.ч. Сюда же мы относим устойчивое тяготение формы к определенному лицу и числу (например, перфекта - к 2 л.ед.ч.).

Таким образом, индивидуальная гомилетическая норма проповедника может быть описана в виде набора приоритетов, учет которых приводил к решению о выборе той или иной формы из набора противопоставленных, причем для выбора в рамках разных форм глагольной парадигмы тот или иной фактор мог оказываться более или менее значимым

Во второй главе диссертации анализируется употребление в текстах противопоставленных форм инфинитива: церковнославянских (с безударным суффиксом -ти) и русских (с суффиксом -ть). Формы инфинитива в украинском, очевидно, поддерживали употребление церковнославянских форм, однако последовательного употребления выходцами с Украины форм на -ти не наблюдается; даже в 4 киевских проповедях Симона Тодорского встречаются формы на -ть.

В текстах зафиксировано 2117 форм инфинитива. Из них 140 (или 7%) имеют ударный суффикс (в данном случае мы не разделяем формы на -щи и формы на -сти, так как оппозиция форм на -щи и -чъ, -сти и -сть была осложнена переходом ударения на основу и нередко изменением фонетического облика слова), 1446 формы (или 68%) имеют безударный суффикс -ти и 531 форма (или 25%) зафиксированы с суффиксом -ть (из них 8 форм имеют суффикс -сть).

Возможны следующие модели употребления форм инфинитива:

1) Славянизированная (форма на -ти является единственным вариантом -2 текста);

2) Русифицированная (форма на -ти употребляется только в точных цитатах, во всех остальных контекстах - только форма на -ть - 1 текст);

3) Вариативная с двумя подтипами:

а) Формы на -ти употребляются в контекстах, соотносимых с текстами Священного Писания (точная цитата, пересказ, толкование), формы на -ть возможны только в собственном тексте автора наряду с формами на -ти (20 текстов),

б) Формы на -ти употребляются во всех контекстах, но вне точных цитат (в пересказе, толковании и собственном тексте) наряду с ними возможны формы на -ть (6 текстов).

Риторический фактор в употреблении инфинитива реализуется в «правиле однородности», запрещающем употребление в качестве однородных членов или в однородных синтаксических позициях разнотипных инфинитивов. Среди 29 исследованных текстов нет ни одного, где бы «правило однородности» нарушалось последовательно. Спорадическое нарушение зафиксировано всего в 5 текстах, касается употребления 1-2 форм и практически всегда вызвано влиянием других факторов: действием «правила возвратности», принципами ритмической организации текста или маркированностью лексемы как русской или церковнославянской. Общий процент употребления форм на -шь связан с соблюдением или нарушением «правила однородности» опосредованно: в текстах, где нет ни одной формы на -ть, или где формы на -ти появляются исключительно в цитатах из Священного Писания, правило однородности, разумеется, нарушаться не будет, однако даже если форм на -ть в тексте относительно мало, «правило однородности» может нарушаться.

Синтаксический фактор оказывается особо важным для инфинитива как формы, не имеющей своего предикативного значения. Сфера употребления инфинитива в церковнославянском гораздо шире, чем в русском, и включает в себя конструкции, не имеющие русских параллелей8:

1) Винительный с инфинитивом при глаголах действительного залога типа твори-ти, х»т-Ьти, ндрицдти, гллголдти и т.д., дательный с инфинитивом: со значением логического субъекта, при личных глаголах, в том числе со вторым дательным предикативным при выти. Эти конструкции зафиксированы в текстах 58 раз (18 - в цитатах), в них употребляются формы инфинитива на -ти, в текстах с высоким процентом форм на -ть возможны и русские формы.

2) Инфинитив в сочетании с местоимением еж« (во еже) в качестве обстоятельства цели или следствия; подлежащего и прямого дополнения; определения. Конструкции засвидетельствованы 88 раз (в цитатах - 9, в пересказе - 10). Форма на -ть здесь - редчайшее исключение (1 пример).

* Алипий (Гаманович) Грамматика церковнославянского языка. М , 1991 С. 179-188

3) Инфинитив в сочетании с союзами времени, цели и следствия (вмегдл, прежде дан«, дондеже, гдко) в роли обстоятельства. Конструкция распространена мало: 11 раз в 4 текстах, обычно в цитатах из Священного Писания. Инфинитив - только на -ти.

Описанные синтаксические конструкции сохраняют церковнославянские формы даже в текстах, где процент форм на -ть достаточно велик, следовательно, связь «церковнославянская конструкция» ~ «церковнославянская морфологическая форма» должна была отчетливо осознаваться авторами; нарушения данного правила крайне редки. В то же время эти конструкции являются не обязательным атрибутом гомилетического текста, а скорее, ярким маркером, показывающим его связь с текстами на церковнославянском.

Морфологический фактор проявляется в данном случае во влиянии категории возвратности на выбор между суффиксами -ти и -ть. Всего зафиксирована 231 форма инфинитива от возвратных глаголов; из них 30 (13%) имеют суффикс -ть. Нарушения «правила возвратности» приходятся всего на 8 текстов; в 17 из 29 текстов последовательно и без исключений употребляются формы на -ти, в двух нет примеров инфинитивов от возвратных глаголов. Нарушение «правила возвратности» может быть: а) случайным; б) оправданным влиянием другого, более важного правила; в) стилистическим - оправданным разговорным контекстом, привычным в устной речи штампом или клише, предопределенным специфической стилистической окраской определенной лексемы. Однако оно в любом случае остается нарушением; нормой для текстов абсолютного большинства авторов является его соблюдение.

Редуцированный постфикс -сь появляется в 3 текстах (7 форм), однако аналогичное современному распределение ударности суффикса инфинитива и полноты постфикса не наблюдается. Ударность постфикса -ти была фактором, способствовавшим появлению постфикса -сь, но не предопределявшим его. Нормативным было употребление форм с постфиксами -сл.

В третьей главе диссертации анализируется употребление в текстах аналитических форм будущего времени (сочетаний вспомогательных глаголов в8д8, ил\лл\ъ, стдн8, ндчн$, \в1||8 с формами инфинитива), рассматривается проблема статуса подобных сочетаний в различных языковых системах: русской, церковнославянской и украинской

Всего в текстах зафиксировано 246 инфинитивных сочетания с перечисленными глаголами: 57 с формами глагола илллмъ (из них 52 - формы н.вр.), 35 - им4к>, из них 17 - формы н.вр., форм глагола ил\8 не зафиксировано; 26 - б8д8, 26 - нлчн8, 94 - х®ф8, 8 -стдм8. Из них только сочетания с имдмъ и в8д8 имели значение собственно будущего времени (иллдмъ - преимущественно в цитатах). В собственном тексте проповедника этот глагол практически всегда имеет дополнительное модальное значение долженствования. Сочетания с формой им-Ью гакже употребляются с модальным значением

долженствования, однако они свойственны только собственному тексту проповедника и контексту пересказа и не встречаются в цитатах. С формами глагола имдмь последовательно употребляются формы инфинитива с -ти, с формами им-Ы более частотными оказываются формы на -ть (-ти - всего 3 употребления).

Способ выражения будущего времени при помощи вспомогательного в8д8 фиксируется всего 26 раз в 12 текстах из 29. Формы с в8д8 в принципе употреблялись в тех же контекстах собственного текста проповедника, что и формы с имдмъ, однако гораздо реже: это толкование цитаты, пересказ сюжета из Священного Писания, собственный текст автора. Крайне редко они появлялись в цитатах (зафиксирован всего 1 пример). Хотя формы в8д8 в функции глагола-связки в составном именном сказуемом были допустимы в текстах проповедей (145 примеров), они не обладали достаточным потенциалом книжности, чтобы конкурировать с формами будущего времени с вспомогательными имдмъ. Использование церковнославянского суффикса -ти в инфинитиве позволяло «повысить» статус сочетания с вспомогательным б8д8; подобные образования наблюдаются в текстах проповедей, где процент форм с -ть невысок (от 0 до 32%).

Сочетания с вспомогательными глаголами со значением «начинательности» -стды8 и ндчн8 - обладали слабо выраженным нормообразующим потенциалом. Они не употреблялись в одном и том же тексте. Вспомогательный глагол стдн8 обладал, видимо, более разговорными характеристиками, так как фиксируется в «сниженном» контексте: либо как слова, вкладываемые автором в уста «сердечного простолюдина», либо в контексте обличения, либо в описании действий грешников. Ндчн8 оказывается более нейтральным и более употребительным, свойственным контексту пересказа и цитатам. Вариантов с оучн8 не зафиксировано, почн8 встречается 2 раза. Устойчивого распределения форм инфинитива на -ти и -ть в этих сочетаниях не отмечается.

Инфинитивные сочетания с хоф^ ~ наиболее распространенные в текстах (всего 94 примера, из них 40 - формы н.вр.), однако их нельзя квалифицировать как формы будущего времени; во всех случаях, даже в цитатах, усматривается явное значение желательности действия, названного инфинитивом. Как в инфинитивных, так и в глаголь-но-именных сочетаниях зафиксированы исключительно формы от основы хощ- (форм от основы хоч- не встречается даже в текстах проповедей, язык которых максимально близок русскому). Обращает на себя внимание таюке преимущественное употребление церковнославянских форм инфинитива со всеми формами глагола х»ф$-

Таким образом, только некоторые сочетания с имдмт. реализуют значение нейтрального будущего, не осложненного модальным компонентом, и могут быть противопоставлены сочетаниям с в8д8.

В четвертой главе диссертации анализируется употребление форм 2 л. ед.ч. наст, и прост, буд. вр, противопоставленных церковнославянским окончанием -ши или

русским -шь / -шъ. Эти формы встречаются преимущественно в описаниях действий адресатов проповеди, чаще всего они сопряжены с обращениями: к Богу, Богоматери или святым; к императрице и обобщенному адресату проповеди (слушателю или грешнику). Несмотря на невысокий процент среди всех форм презенса (269 из 5819), они все-таки встречаются достаточно регулярно: только в 3 проповедях не зафиксировано ни одной формы 2 л. ед.ч. 43 формы - это атематические глаголы (еси - 35, в-Ьси - 8). Всего 30 форм имеют окончание -шъ.

Можно выделить 4 основных модели соотношения форм инфинитива и 2 л.ед.ч. в текстах:

1. Церковнославянская модель предполагала последовательное употребление форм инфинитива на -ти и форм 2 л. ед.ч. с -ши (1 текст);

2. Славянизированная модель предполагала преимущественное употребление форм на -ти при частотных формах на -ть (8-38%) и последовательное - форм с -ши (14 текстов);

3.В вариативной славянизированной модели возможны оба варианта суффикса инфинитива (при преобладании церковнославянского) и оба варианта окончания 2 л. ед.ч. (7 текстов). Причем в точных и перефразированных цитатах возможно только окончание -ши, в пословицах и устойчивых разговорных выражениях - только -шь, при описании действий императрицы - только -ши, грешника - -шъ. Для выбора между формами -шь и -ши в текстах проповедей оказывались действенными практически все факторы, значимые для выбора между формами инфинитива на -ть и -ти: роль контекста, правило однородности, правило возвратности и т.д. В то же время прямой зависимости между высоким процентом форм на -ть и возможностью употребления формы с -шь не выявляется: формы с -шъ появляются в том числе в достаточно строгих по употреблению форм инфинитива текстах («Слово в Троице-Сергиевой Лавре» Иннокентия Паскевича). В то же время в текстах с относительно высоким процентом форм на -ть формы с церковнославянским -ши могут существенно преобладать («Слово в день явления иконы» Димитрия Сеченова).

4. Русифицированная модель: формы инфинитива с -ть преобладают, формы 2 л.ед.ч. с -шь являются единственным возможным вариантом (2 текста).

Нормообразующий потенциал формы 2 л. ед.ч. мог бы быть таким же высоким, как у форм инфинитива, однако этому препятствовали прагматические характеристики этой формы, в частности, ее относительная редкость в текстах.

В четвертой главе также анализируется употребление атематических глаголов, чьи парадигмы наст.вр. различались в русском и церковнославянском. Употребление глагола имамъ / им-Ью рассматривается в главе 3. Глаголы в-Ъллъ и противопоставленный ему глагол в-Ьддю употребляются в текстах, однако они оба характеризуются как архаичные, книжные; глаголы длти и гасти не являются частотными формами в текстах

проповедей (13 и 1 употребление). Наиболее значимым оказывается употребление форм наст.вр. глагола сыти в качестве вспомогательного в составе составного именного сказуемого. Церковнославянский язык сохранил всю парадигму настоящего времени глагола вити, в русском языке формы настоящего времени глагола в-ыти (за исключением 3-го лица) к XVIII в. уже вышли из употребления. В текстах проповедей фиксируется 657 форм н.вр. выти (из них 147 в цитатах) и 97 форм и-Ьсмь / н-Ьсм-ы / н-Ьсть. Основная масса личных форм в-ыти употреблена в качестве глагола-связки в составном именном сказуемом с различными значениями (609 форм), конструкции со страдательными причастиями с пассивным значением встречаются крайне редко (48 форм). Употребление личных форм глагола сыти 1-2 л. может быть охарактеризовано как признак книжного или церковнославянского узуса. Как в функции вспомогательного глагола сост. им. сказ., так и в функции вспомогательного глагола в пассивной конструкции со страдательным причастием они равно противопоставлялись русским синтаксическим конструкциям с нулевой формой вспомогательного глагола. Формы 3 л. не имеют столь однозначной характеристики, так как они сохранились в русском языке; однако совпадающих с русскими поссессивных или локативных конструкций в текстах практически не отмечено. Таким образом, употребление личных форм глагола в-ыти следует считать чертой, помогающей маркировать текст как созданный в рамках церковнославянской нормы.

В пятой главе диссертации рассматривается функционирование в текстах церковнославянских и русских форм прошедшего времени.

Всего зафиксировано 3156 формы пр. вр.: 96 форм перфекта или сочетаний формы на -л с вспомогательным глаголом в форме настоящего времени; 1270 форм на -л; 1581 форма аориста; 176 форм имперфекта; 3 формы «церковнославянского» и 30 форм «русского» плюсквамперфекта.

Имперфект является наиболее книжной формой. Отмечено только 3 л. имперфекта: 129 форм - ед.ч. и 46 - мн.ч. Смешения окончаний ед. и мн.ч. не выявлено. В 8 текстах имперфект не встречается. Имперфект регулярно употребляется в цитатах (34 примера), однако чаще всего он возникает в контексте пересказа как яркий признак, позволяющий отнести текст к церковнославянскому источнику (112 примеров). Используется он и в собственном тексте авторов для описания длительных или повторяющихся в прошлом действий, а также для передачи «фонового» действия (29 примеров). Употребление формы имперфекта в тексте проповедников, не имеющем опоры в церковнославянских источниках, хоть и не является частотным, однако в целом не нарушает правил церковнославянского языка. Выделяется 4 модели функционирования имперфекта в текстах:

1) Отсутствие употребления (7 текстов);

2) Имперфект употребляется только в цитатах (3 текста);

3) Употребляется в цитатах и пересказе: 12 текстов, как с достаточно строгой нормой (Иннокентий Паскевич), так и с довольно свободным употреблением русских элементов (Арсений Мацеевич);

4) Имперфект употребляется во всех контекстах, в том числе не соотносящихся с церковнославянскими источниками (6 текстов). Такой принцип характерен в первую очередь для текстов, в которых сама форма имперфекта частотна. Обычно они демонстрируют также разнообразие в используемых языковых средствах: как русских, так и церковнославянских.

Риторический фактор не играет большой роли: употребление аориста и имперфекта как однородных сказуемых возможно только в цитатах при переключении плана повествования; употребление однородных имперфектов возможно; употребление имперфекта и формы на -л как однородных сказуемых не встречается. Соположение этих форм в одном предложении оказывается стилистически допустимым. Морфологический фактор реализуется в образоватш форм имперфекта в собственном тексте автора только от основ несовершенного вида, хотя в цитатах допустимы образования от основ совершенного вида.

Выбор между формой на -л и аористом для передачи значения нейтрального действия в прошлом является одним из наиболее значимых для создания нормы текста проповеди. Как аорист, так и форма на -л в этот период осознавались как нейтральные пре-териты, и это позволяло употреблять их как морфологические дублеты, в том числе как однородные члены. Единственное различие, которое могло дать разницу в употреблении, было различием стилистическим: аорист осознавался как книжная, церковнославянская форма, форма на -л имела поддержку в разговорном и русском литературном языке. Всё это позволяло создавать разные модели распределения этих форм, представленные в текстах проповедей.

Выделяется 4 основных модели функционирования аориста в текстах, в целом соотносимые с основными моделями имперфекта:

1. Формы аориста не употребляются - крайне редкая модель, представленная одним текстом («Слово краткое» Стефана Калиновского).

2. Формы аориста употребляются исключительно в точных цитатах и максимально близких пересказах, в собственном тексте автора практически не встречаются. В контексте пересказа и трансформированных цитатах употребляется форма на -л (9 текстов). В этой модели противопоставление аориста и формы на -л используется в том числе для вербальной маркировки цитат, проведения границы между цитатой и комментарием проповедника.

3 Формы аориста употребляются в цитатах и пересказе; не употребляются только в контекстах, не соотносящихся с церковнославянскими текстами (8 текстов). Высокий процент форм аориста в подобных текстах связан с крайней насыщенностью проповеди

повествовательными элементами, соотносимыми с сюжетами или текстами Священного Писания. В текстах с невысоким процентом форм на -л последние обычно не употребляются в пересказах, т.е. сохраняется разграничение сфер употребления нейтральных претеритов. В текстах с высоким процентом форм на -л (тексты Симона Тодорского, Димитрия Сеченова и Стефана Левицкого) они проникают также и в контексты, соотносимые с церковнославянскими сюжетами (пересказ, близкое к пересказу рассуждение, комментарий и т.д.), т.е. для аориста и формы на -л один из контекстов оказывается возможным в равной мере. В таких текстах может наблюдаться как чередующееся, так и недифференцированное употребление аориста и формы на -л.

4. Формы аориста свободно употребляются в контекстах, не связанных с церковнославянским узусом (11 текстов). Прежде всего, здесь выделяются тексты с крайне малым числом форм на -л и высоким процентом аориста: их авторы придерживаются в употреблении простых претеритов строгой нормы, аорист появляется в контекстах, в которых в других моделях обычна форма на -л. Форма на -л в таких текстах употребляется спорадически, часто чередуясь с церковнославянскими формами. Очевидно, она расценивалась авторами данной группы как менее употребительная в данном жанре, однако допустимая форма, эквивалентная по значению аористу и имперфекту: формы на -л могут употребляться как единично, так и в качестве однородных сказуемых с церковнославянскими претеритами. В других текстах данного типа как аорист, так и форма на -л достаточно активно употребляются во всех контекстах (что отражается в более высоком проценте форм на -л и меньшем проценте форм аориста), но при этом церковнославянские формы доминируют во всех контекстах. В текстах третьего типа аорист свободно употребляется в цитатах и пересказах, в собственном тексте - реже, однако достаточно регулярно. Обычно он так или иначе связан с описанием действий императорских особ. Формы аориста в таких текстах играют роль риторического украшения на фоне форм на -л, употребляемых в качестве основной формы прошедшего времени.

Употребление формы рече в собственном тексте автора не является показательным: эта форма в текстах используется фразеологизированно, как показатель ввода цитаты, и употребляется независимо от общих установок автора на употребление аориста или формы на -л.

В тех моделях, где форма на -л и аорист оказывались возможны в одном контексте, возникала возможность их употребления как однородных сказуемых, однако большая часть таких текстов последовательно разделяет употребление форм на -л и аористов, их однородное употребление - редкость.

Морфологический фактор реализовался в распределении форм по лицам и числам: в 1 л. ед.ч. преобладает аорист, который йспользуется в цитатах толковании цитат

и пересказах (61 пример), и реже - в описании действий автора (9 примеров); форма на -л имеет В употреблений, однако только в описании действий автора. В форме 2 л. ед.ч. преобладает форма на -л (1 /12), в 2 л.мн.ч. - аорист (0 / 23). В форме 1 л. мн.ч. 3 л. число форм соотносимо, контексты их употреблений равны.

В 7 текстах зафиксировано также 9 форм 3 л. дв.ч. - это исключительно формы аориста, употребленные только в цитатах. Использование форм дв.ч. само по себе мало было связано со строгостью нормы: так, в 2 текстах Симона Тодорского отмечено дв.ч., однако преобладает форма на -л. Очевидно, форма дв.ч. употреблялась традиционно, в качестве неизменяемого элемента цитат; в собственном тексте авторов она уже не употреблялась даже как элемент грамматического украшения текста.

Форма перфекта отмечается в 20 текстах, однако в 3 она представлена всего одной формой. В некоторых текстах перфект употребляется относительно активно (в «Слове в день сретения иконы» Гедеона Антонского - 14 форм). 31 форма перфекта отмечена в цитатах, преимущественно при передаче прямой речи. Формы 2 л. ед.ч. перфекта появляются в канонических текстах на месте аориста 2 л.ед.ч. в результате постепенного исправления. В Елизаветинской Библии 1751 г., в подготовке и сверке которой участвовали многие авторы проповедей, это исправление проведено последовательно, в то же время в некоторых богослужебных евангелиях форма аориста 2 л. ед.ч. сохраняется до сих пор. Выделяется 4 модели функционирования перфекта в текстах:

1. Перфект не употребляется (9 текстов);

2. Перфект употреблен исключительно в цитатах, в собственном тексте автора не зафиксирован (4 текста);

3. Перфект употребляется только в цитатах и контекстах, соотносимых с сюжетами на церковнославянском (3 текста);

4. Перфект употребляется во всех контекстах, в том числе в собственном тексте автора (13 текстов).

Формы 2 л. ед.ч. употребляются в собственном тексте авторов преимущественно в описаниях действий, в финальном обращении к императрице или другим упоминаемым в проповеди лицам (к Богородице, наследнику престола и т.д.). Перфект 3 л. упофебляется в основном в контекстах, связанных с церковными сюжетами; часто за употреблением фразы в собственном тексте стоит известное клише из Священного Писания.

Формы перфекта нередко функционируют в качестве однородных сказуемых как в цитатах, так и в собственном тексте автора. Из других форм прошедшего времени в собственном тексте авторов в предложениях с перфектом используется только форма на -л. Перфект 3 л.ед.ч., вероятно, воспринимался как факультативный вариант формы на -л прошедшего времени, возможно, с особым экзистенциальным значением

(«действительно», «несомненно»), либо как маркер книжности, в то время как форма 2 л. ед.ч. была основной формой для выражения действий адресата проповеди в прошлом. Значимым для употребления перфекта и распределения перфекта и формы на -л является наличие выраженного именем или местоимением подлежащего. В формах 3 л. ед.ч. подлежащее выражается последовательно и при перфекте, и при форме на -л, поэтому использование формы есть дублировало указание на лицо и число. При формах перфекта 2 л. ед.ч. личное местоимение отмечено всего в 6 случаях из 65, в 4 случаях это цитаты, причем использование личного местоимения наряду с вспомогательной формой еси обусловлено особым выделением адресата. В то же время для формы на -л употребление местоимения при формах 2 л. ед.ч. абсолютно обязательно; при однородных сказуемых возможно использование обращения; пропуск возможен только в случае абсолютной ясности лица и числа. Таким образом, личное местоимение и вспомогательный глагол для форм 2 л.ед.ч. являются функциональными эквивалентами. Это подтверждает и употребление перфекта с частицей бы (2 примера): прЕвъмъ оъ1 еси (Кирилл Флоринский, «Слово в неделю Ваий»)

Важно, что формы на -л 2 л.ед.ч. отмечены как раз в тех текстах, где в принципе не встречаются формы перфекта (5 текстов). Эти способы выражения находились в отношениях дополнительной дистрибуции, однако формы с глаголом-связкой еси, видимо, осознавались как более книжные и более соответствующие норме проповеди.

В форме 3 л.ед.ч. перфект используется как факультативный вариант, соотносимый с формами с нулевой связкой.

Парадигма «приоритетных» форм для лиц и чисел выглядит в процентах от общего числа употребленных форм следующим образом:

; ед.ч. мн.ч. | дв.ч.

аорист - - форма на -л - перфект

1 4% - 0,6% - 0 6% - 2% :

I 2 0,06%-0,8%-68% 1,5%-0% !

; з 71% - 73% - 32 % 16%-23% I 100%-б%-0%

Таким образом, в целом гомилетическая норма данного периода отличается определенным консерватизмом: книжные формы последовательно преобладают в формах 1 л. ед.ч. и мн.ч., 2 л.мн.ч. и конкурируют с разговорными в формах 3 л. ед. и мн.ч. В то же время индивидуальная гомилетическая норма того или иного проповедника могла существенно отступать от этой «усредненной» парадигмы в пользу более или менее книжных форм.

В текстах проповедей фиксируется всего 4 формы церковнославянского плюсквамперфекта и 30 форм «русского плюсквамперфекта» (из них 13 с изменяемым вспомогательным глаголом и 17 - с неизменяемой частицей сыло).

Церковнославянский плюсквамперфект отмечен в цитатах (3 формы) и пересказе (1 форма); со значением, синонимичным значению сослагательного наклонения -2 формы, отмененного действия - 1, относительно-временным значением - 1.

«Русский плюсквамперфект» употребляется как в пересказе, так и в собственном тексте авторов. Конструкции с изменяемым вспомогательным глаголом употребляются в следующих значениях:

1) Со значением, синонимичным значению сослагательного наклонения (6 примеров): бъмо заменяет или дублирует частицу бы;

2) Со значением действия в прошлом, соотносимого с другим действием в прошлом (4 примера);

3) Со значением давнопрошедшего действия (3 примера): оно наблюдается в предложениях, где отсутствует второй временной план в прошлом, которому могло бы предшествовать действие, передаваемое плюсквамперфектом.

Все формы с несогласуемым с-ыло употребляются для описания действия в прошлом, результаты которого отсутствуют в настоящем или в более позднем прошлом, причем «отмененность» может как озвучиваться в том же предложении, так и «выноситься за скобки».

В 12 текстах нет форм плюсквамперфекта. Только церковнославянские формы употреблены в 3 текстах, формы несогласуемым въмо - в 6, с согласуемым - в 5, еще в 3 текстах возможны и формы и с согласуемым, и с несогласуемым вспомогательным глаголом (причем формы с согласуемым оило имеют иное значение, нежели значение отмененного действия).

Таким образом, система употребления противопоставленных в русском и церковнославянском глагольных форм строится с учетом целого ряда разноуровневых факторов: собственно грамматическое значение формы; контекст ее преимущественного употребления в образцовых текстах; стилистическая окраска. Наиболее важным противопоставлением является оппозиция формы на -л и аориста: эти формы идентичны по передаваемому значению и обладают наивысшим нормообразующим потенциалом. Формы имперфекта, перфекта и плюсквамперфекта являются факультативными: при желании автор мог избежать их употребления. В то же время каждая из этих форм употребляется в зависимости от установок, сформировавшихся исторически, под влиянием частотного контекста употребления или с учетом морфологических закономерностей.

В шестой главе диссертации рассматривается функционирование форм ирреальных наклонений, описываются характерные особенности употребления форм повелительного и сослагательного наклонений, восходящие к русскому и церковнославянскому языкам. Значимыми здесь были фактор контекста, синтаксический и морфологический факторы.

Парадигмы этих наклонений в русском и церковнославянском языках имеют мало отличий, однако может существенно различаться их употребление.

Зафиксировано 935 форм повелительного наклонения; они отмечены во всех текстах. В «Слове о звании апостолов» Платона Малиновского отмечено 7 форм 2 л. дв.ч в цитате: грлдитд по мнк (Матфей 4:19).

Парадигма повелительного наклонения, нормативная для проповеди, выглядит

так:

' ед.ч. мн.ч. двл.______

; 1 дд + н вр дд + н.вр.; редко - форма, омо- ;

нимичная н вр.

1 2 суффиксальное об- суффиксальное образование | суффиксальное

1 разование | образование

■ 3 дд + Н.В£ дд + н вр. !

Редко (обычно в цитатах или в контексте пересказа) встречаются сочетания дд + наст.вр. для 2 л.ед.ч. (для форм 2 л. мн.ч. подобных примеров не фиксируется). Обычно они имеют значение цели.

Характерных для русского языка образований с пусть / пускай, дай / давай и т.д. в текстах проповедей не зафиксировано.

Для форм 2 л. нормативными являются формы, образуемые при помощи суффикса -и. Таким образом,, формы с ударным -и, а также с суффиксом -и после группы согласных в русском и церковнославянском совпадают. Основы на гласную в текстах последовательно представлены в написании с «и кратким» как в формах единственного, так и множественного числа, как в собственном тексте, так и в цитатах. Безударный суффикс -и последовательно сохраняется как в ед., так и в мн.ч., по всех текстах представлено всего 2 формы, образованных по русской модели - это N6 поставь и Шстдвь в «Слове при присутствии, март» Маркслла Родышсвского. Глаголы, имевшие маркированно церковнославянские формы повелительного наклонения (пити (пий - пей), ддти (ддждь - дай), гасти (гаждь - ешь) и др.) последовательно употребляются в церковнославянской форме, за исключением 3 примеров с формой ддй в устойчивом разговорном выражении дай Бог / дай Боже. Таким образом, выбор церковнославянской или русской формы был возможен только для меньшей части форм повелительного наклонения 2 л. В том случае, если выбор был возможен, нормативными для данного жанра следует признать церковнославянские формы; русские являются либо отступлением от нормы, либо формами, имеющими яркие разговорные коннотации и употребляющимися в устойчивых разговорных выражениях.

Формы сослагательного наклонения фиксируются в текстах проповедей 267 раз В русском языке форма 3 л. ед.ч. в-ы стала неизменяемой частицей, употребляемой во всех лицах, числах и родах, тогда как в церковнославянском постулируется употребление полноценной глагольной формы, изменяемой по лицам и числам. Однако во

всех формах 1 или 2 л. ед.ч. в текстах проповедей употребляется неизменяемая частица бъ1, как и в русском языке. Цитаты трансформируются соответствующим образом. Учитывая, что большая часть проповедников так или иначе участвовала в редактировании Елизаветинской Библии, можно трактовать этот факт как подтверждение разного подхода к тексту Священного Писания как такового и к цитатам из него в составе проповедей. Дважды фиксируется юго-западные формы сослагательного наклонения 1 л. ед.ч., образованные при помощи формы сым-ь: х®телъ в-ымъ (Кирилл Фло-ринский, «Слово в неделю Ваий»), реклъ б-ымъ (Маркелл Родышевский, «Слово при присутствии, март»).

Значимым в противопоставлении церковнославянских и русских элементов оказывался синтаксический фактор, то есть конструкции, в которых употреблялись формы сослагательного наклонения и которые имели набор соошосимых по значению маркированных союзов: это, во-первых, условная конструкция с дцк, дки и ежели; во-вторых, целевая конструкция с союзами дави и чтов-ы (появившимися в результате соединения формы вы с союзом чкто и союзом-усилительной частицей дд). Конструкция с дфб является основным средством создания условной конструкции в проповеди (48 примеров как контексте пересказа и цитат, так и в собственном тексте проповедника). Ей противопоставлена конструкция с дки (27 примеров, обычно в разговорном или светском контексте, в значении близком к «как если»). Союзы ежели и когдд не имеют большого распространения (по 3 примера в разговорных и светских контекстах),

Конструкции с союзом ддб*ы употреблены в текстах 49 раз, конструкции с союзом чтоб-ы - 19 раз (чтобъ —11, чтоб-ы — 8). Противопоставление союзов чтовч и адг/ы реа-лизовывалось как в текстах канцелярских, так и в текстах духовной литературы: если в первых чтов-ы выступал как нейтральный, а ддб-ы - как маркированный член оппозиции9, то в текстах духовной литературы ситуация была обратной: ддб-ы употреблялся как нейтральный, а чтоб-ы - как маркированно разговорный член оппозиции. Конструкции с союзами чтоб-ы и ддв-ы могут употребляться в рамках одной проповеди в разных контекстах. Другие союзы цели используются крайне редко.

В целом практически все конструкции, использующие восточнославянские союзы, допустимы в текстах проповедей, однако они менее употребительны. Очевидно, нейтральными и книжно-нейтральными считались синонимичные им церковнославянские способы оформления целевых и условных конструкций.

В седьмой главе диссертации на основе выявленных закономерностей описывается норма представленных текстов. Гомилетическая норма данной эпохи отличалась крайним разнообразием. Употребление отдельных элементов позволяло автору маркировать текст как принадлежащий высокой, книжной культуре, или как «доступный», ориентированный на понимание современника. Богатый набор значимых элементов

9 Майоров А П Очерки лексики региональной деловой письменности XVIII в М., 2006. С 97

позволял проповедникам вырабатывать норму языка духовной литературы, соотносимую и в то же время противопоставленную развивающейся параллельно норме русского литературного языка.

Данный тип языка нельзя назвать гибридным10, так как свободной вариации генетически русских и церковнославянских форм в текстах практически не встречается. Основной принцип данных текстов - не разделение и противопоставление элементов, а их сочетание, выработка некого единого языка из элементов русских и церковнославянских .

Можно выделить обязательные, факультативные и дополнительные элементы формирования нормы. Обязательные элементы присутствуют в каждом тексте и предполагают однозначный выбор русского или церковнославянского оформления; они представлены наибольшим числом примеров и потому наиболее ярко маркируют текст. К обязательным относятся следующие элементы:

1) Форма на -л или аорист в качестве основной формы прошедшего времени;

2) Инфинитив с безударным суффиксом -ти или -ть.

Представлены меньшим числом единиц:

1) Форма 2 л. ед.ч. презенса с окончанием -ши или -шъ,

2) Форма аналитического будущего времени с вспомогательным глаголом илммъ или в8д8. Кроме того, их употребление нередко осложнено модальным значением

Факультативные элементы используются для подтверждения книжного или светского статуса контекста; они представлены меньшим числом примеров, чем обязательные, однако они обладают достаточно яркой маркирующей характеристикой, так как обычно не имеют аналогов в противопоставленном языке. Сюда относятся:

1) Употребление форм имперфекта, перфекта и церковнославянского плюсквамперфекта;

2) Употребление форм дв. ч. аориста и презенса;

3) Употребление церковнославянских конструкций с инфинитивом;

4) Употребление форм 1 и 3 л. повелительного наклонения с частицей дд;

5) Употребление форм наст.вр. в-ыти в качестве вспомогательного глагола в составном именном сказуемом;

6) Употребление русских или церковнославянских условных и целевых конструкций;

7) Последовательное употребление отдельных лексем в церковнославянских или русских формах (чаще всего это формы атематических глаголов, формы лексически

"Живов В М Указ соч С. 111-113

маркированных глаголов (рецж, глдголдти, скдздти), отдельные устойчивые выражения, фразеологизмы, пословицы).

Дополнительные элементы представлены крайне небольшим числом форм или имеют слабо выраженное маркирующее значение, проявляющееся только в сочетании с обязательными или факультативными элементами. К ним относятся:

1) Единичные маркированные грамматические формы: грамматические украинизмы в 1 л мн.ч. пов.накл. - вер8ймо, 1 л. ед.ч. сосл. накл. - хот-Ьлъ б-ымъ и т.д.;

2) Употребление форм 2 л. пов.накл. с нулевым суффиксом;

3) Употребление сочетаний «будущего времени с оттенком начинательности» с глаголами стды8 и ндчн8;

4) Употребление форм «русского» плюсквамперфекта с неизменяемым или изменяемым в-ыло

Анализ глагольных форм, проведенный с учетом данного набора факторов, позволил выделить 3 основных типа гомилетической нормы: славянизированный, экс-

периментальный и русифицированный:

Тип | Число текстов ! Характеристика и авторов .

Славянизированный 3/3 все элементы реализуются церковнославянскими формами (от 70% и выше); число русских форм крайне невелико (около 10%).

Экспериментальный тип:

а) сниженный славянизированный 10/7 элементы реализуются преимущественно церковнославянскими формами (60-80%), но 1-2 обязательных элемента имеют высокие показатели русских форм (20-40%).

б) вариативный славянизированный 8/4 русские и церковнославянские формы пр.вр. имеют сопоставимое или примерно равное число употреблений (от 30 до 60%); инфинитив представлен преимущественно или почти исключительно церковнославянскими формами.

в) славянизированный русифицированный 5/2 русские формы пр. вр. преобладают (около 60% и выше), в инфинитиве имеют высокие, но не преобладающие показатели (до 30%).

Русифицированный 3/2 все элементы реализуются русскими формами (около 70-80% и выше); число церковнославянских форм невелико (менее 20%).

В целом гомилетическая норма 1740-х п\ характеризуется преобладанием церковнославянских грамматических реализаций значимых элементов при возможности

употребления в различных контекстах русских форм. Так, в абсолютном большинстве текстов (25 из 29) преобладает форма инфинитива с безударным -ти, в 20 из 29 употребляется исключительно форма 2 л. ед.ч. наст.вр. с окончанием -ши.

Сложнее ситуация с употреблением церковнославянских форм прошедшего и аналитического будущего времени: оно требовало большей осознанности и лучшего понимания механизмов функционирования церковнославянского языка. Тем не менее, формы аориста употребляются в 28 текстах и из 29, в 15 текстах они преобладают. Формы будущего времени с вспомогательным глаголом имдмъ употребляются в 20 текстах. Таким образом, церковнославянские грамматические средства должны быть признаны той основой, от которой делается отступление в пользу русских грамматических элементов.

В то же время противопоставленные им русские элементы также употребительны и распространены, они конкурируют с церковнославянскими, поэтому возникает необходимость их распределения Тексты 1740-х гг. отражают сложнейший процесс смены нормативного языка, который выражается в сосуществовании вариантов нормы, в которых употребляются церковнославянские и русские элементы.

Настоящая работа показывает, какой удельный вес в формировании общей гомилетической нормы имели отдельные грамматические элементы; какие факторы влияли на выбор русской или церковнославянской формы; какие типы гомилетической нормы формировались в результате того или иного выбора. Всё это позволяет описать норму крайне различающихся по используемым языковым элементам текстов как единую систему, а также показать специфику гомилетической нормы данного периода.

Работа имеет 3 приложения. Приложение 1 содержит описание исследованных текстов. Приложение 2 содержит краткие биографии авторов. Приложение 3 содержит фотокопии 3 из 29 исследованных текстов.

Список исследованных текстов Антип Мартинианов: «Слово» 1742;

Антоний Нарожницкий: «Слово в высоком присутствии» 1742;

Арсений Мацеевич: «Слово в день Петра и Павла» 1742, «Слово в день восшествия на

престол» 1744;

Варлаам Скамницкий: «Слово в день нового лета» 1743; Гедеон Антонский: «Слово в день сретения иконы» 1744;

Димитрий Сеченов. «Слово в день Благовещения» 1742, «Слово в день явления иконы» 1742, 3 речи Петру III 1762, «Речь благодарственная» 1763; Иларион Григорович: «Слово о слепом» 1742; Иннокентий Паскевич «Слово в Троице-Сергиевой Лавре» 1749; Кирилл Флоринский: «Слово в неделю Ваий» 1742, «Слово в день освящения церкви» 1742;

Маркелл Родьшевский: «Слово при присутствии, март» 1742, «Слово при присутствии, июнь» 1742;

Платон Малиновский: «Слово о звании апостолов» 1742; Платон Петрункевич: «Слово в день Андрея Первозванного» 1746; Порфирий Крайский: «Слово в Великий Пяток» 1742, «Слово в день сретения иконы» 1742;

Симон Тодорский: «Слово на Благовещение» 1741, «Слово на Воскресение» 1741, «Слово па Троицу» 1741, «Слово в обители Выдубицкой» 1741, «Слово в день рождения Петра Федоровича» 1743, «Слово на бракосочетание» 1745; «Слово на день рождения Елизаветы Петровны» 1746;

Стефан Калиновский: «Слово в день восшествия на престол» 1742, «Слово краткое» 1743;

Стефан Левицкий «Слово в неделю девятую» 1742; Стефан Савицкий: «Слово в неделю четвертую» 1742.

Положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях:

1. К вопросу о церковнославянском и латыни в духовном образовании первой половины XVIII века // Материалы XI Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых "Ломоносов". М., 2004. С. 206-207 - 0,2 п.л.

2. Инфинитивы от возвратных глаголов в проповедях Елизаветинского периода / Материалы XIII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых "Ломоносов". Том III. М., 2006. С. 67-69. - 0,2 п.л.

3. Методика грамматического анализа текста: грамматическое значение и синтаксическая конструкция / Проблема текста в гуманитарных исследованиях. Материалы научной конференции 16-17 июня 2006 года. М., 2006. С. 72-75. - 0,2 п.л.

4. К вопросу о феномене языковой нормы // Современные вопросы общественно-речевой практики. М., 2005. С. 4-25. - 1,3 п.л.

5. Пиетизм и литература Германии XVII-XVIII веков // От Возрождения до постмодернизма. М, 2005. С. 25-34. - 0,54 п.л.

6. Принципы цитирования сакральных текстов в проповедях Елизаветинского периода // Лесная текстология: труды III летней школы на Карельском перешейке по текстологии и источниковедению русской литературы / под ред. А. Кобринского. СПб., 2006. С. 81-89. - 0,5 пл.

7. XVIII век в истории русской проповеди: проблема жанра, языка, статуса // Актуальные проблемы филологической науки: Взгляд йового поколения, выпуск III. М., 2006. С. 85-99. - 1 п.л.

8. Употребление форм инфинитива в однородных синтаксических позициях в проповедях Елизаветинского периода // Актуальные проблемы современной русской филологии. М., 2006. С. 31-41.-0,6 п.л.

9. Норма языка русской проповеди середины XVIII в. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. Филология. 2006. № 5. С. 43-48. - 0,4 п.л.

Отпечатано в копицентре « СТ ПРИНТ » Москва, Ленинские горы, МГУ, 1 Гуманитарный корпус. www.stprint.ru e-mail: zakaz@stprint.ru тел.: 939-33-38 Тираж 100 экз. Подписано в печать 17.01.2007 г.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кислова, Екатерина Игоревна

Введение

Глава I. Теоретические и кульгурно-исторические основы исследования

§ 1. История великорусской церковной проповеди в XVIII в

§1.1 «Подготовительный период», конец XVII в

§ 1.2 Петровский период

§ 1 3. Царствование Анны Иоанновны

§ 1 4. Царствование Елизаветы Петровны

§ 1 5. Поздним Елизаветинскии и Екатерининский периоды

§ 2. Традиции описания языковой ситуации середины XVIII в

§ 2 I Концепция Б А Успенского и В М.Живова

§ 2 2. Школа В В Виноградова

§ 3. Церковнославянские и русские элементы в языке XVIII в и их отношение к норме и стилю

§ 3 1 Противопоставленные грамматические формы и факторы, влияющие на их выбор

§ 3 2. Текстоло1 ический фактор происхождение контекст

§3 2 1. Цитаты

§ 3 2.2 Собственный текст проповедника

§ 3 3 Риторический фактор

§ 3 4 Синшксический фактор

§ 3.5 Морфологический фактор

Глава II. Формы инфинитива

§1 Варианшые формы инфинитива и их ciaTyc в яшке

§ 1.1 Происхождение контекста, точные и трансформированные цитаты

§ 1 2 Кошекст пересказа

§ 1 3 Модели употребления

§ 2 Риторический фактор

§ 3 Синтаксический фактор

§ 4. Морфологическии факчор

§ 4 1 «Правило возвратности» и ei о нарушения

§ 4 2. Употребление форм инфинитива с постфиксом -ся и -сь

III Аналитические формы будущего времени

§1 Аналитические формы будущего времени проблемы статуса

§2 Проблема статуса форм в разных языковых системах

§ 2 1. Церковнославянский язык

§ 2 2 Русский язык

§23 Украинский я зык

§ 3 Сочетания со значением будущего времени в текстах проповедей

§ 3 1 Сочетания с вспомогательными ичамъ иму, u.utio

§3 1 1. Фактор кошекста

§3 2 Сочетания с вспомогательным u\tij- Фактор контекста

§ 3 3. Прошедшее время и неличные формы

§ 3 3.1. Формы прошедшего времени и сослагательного наклонения

§ 3 3.2. Формы причастий

§ 3.4. Распределение форм от основы има- wimtj-b текстах

§35 Буду + инфинитив

§ 3 5 1 Форма инфинитива в составе сочетания с буду

§ 3 6 Сочетания с вспомогательным глаголом стану

§37 Сочетания с вспомогательным глаголом начну

§38 Сочетания с вспомогательным глаголом хощу

§ 3.9 Распределение форм в текстах

§ 3.9 1 Распределение форм с вспомогательными буду и ичамъ / им -кю

§ 3 9 2. Сочетания с вспомогательными стану и начну

IV. Формы настоящего и простого будущего времени

§1 Окончания форм 2 л едч. -шии-шь

§ 2 Модели употребления форм инфини шва и форм 2 л ед ч в 1екстах

1 Церковнославянская модель

2 «Славянизированная» модель

3 «Вариативная славянифованная» модель а) Фак гор контекс га б) Риторический фактор в) Морфологический фактор

4 «Русифицированная» модель

§ 3 Формы атемашческих глаголов, различающиеся в русском и церковнославянском

§3 1 Формы 1лагола г/ыти а) Фак I ор контекс i а б) Синтаксический факiop

V. Формы прошедшего времени

§ 1. Формы прошедшего времени в текстах XVIII в.

§2 Имперфект

§ 2 1 Имперфект и фактор контекста

§ 2 2. Модели употребления имперфеки

§2 3 Риторический фактор

§ 2.4 Морфологический фактор

§3 Аорист и форма на-л

§ 3 1. Фактор контекста

§ 3 2. Модели употребления форм на-ч и аорисш

§ 3 3. Синтаксический фак юр

§34 Морфологический фактор

§ 4. Формы перфекта и формы на-л

§4.1 Фактор контекста

§42 Модели употребления перфекта

§4 3 Синтаксический и морфоло1ичсскии фактор

§5 Плюсквамперфект

§5.1 Церковнославянский плюсквамперфект

§ 5.2. Русский плюсквамперфект

§ 5 3. Распределение консфукции

VI Ирреальные наклонения

§1 Повелите 1ьное наклонение

§ 1.1 Противопоставление форм 2 л ед и мн.ч с безударным суффиксом -и

§ 2. Сослагательное наклонение

§ 2 1. Условная конструкция

§22 Целевые конструкции

VII Гомилетическая норма текстов

§ 1. Характеристика признаков и их значимость для определения нормы текста

§ 2 Типы гомилетической нормы

§ 2.1. Славянизированный тип нормы

§ 2 2. Русифицированный тип нормы

§ 2 3 Экспериментальный тип нормы

§ 2 3.1. Сниженный «славянизированный» подгип

§2.32 Вариативный славянизированный подтии

§ 2 3 3 Славянизированный русифицированный подтип

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Кислова, Екатерина Игоревна

Публичная церковная проповедь середины XV11I в. представляет собой малоисследованный пласт интереснейших текстов. Именно проповедь становится основным жанром духовной литературы в XVIII в. Именно в жанре проповеди реализуются стратеги и модели взаимодействия церковнославянского и русского литературного языка, причем именно середина XVIII в. представляет нам возможность увидеть всё их многообразие.

Несмотря на целый ряд исследований, посвященных проповеди Петровской эпохи и особенно различным аспектам языка проповедей Феофана Прокоповича (см. [Кагарлицкий 1997], [Кутина 1981], [Кутина 1982], [Морозов 1880], [Самарин 1844], [Чистович 1868] и др.), тексты Елизаветинской эпохи внимание исследователей практически не привлекали. В работах по истории гомилетики обычно констатируется упадок проповеди при Анне Ио-анновне и расцвет проповеднического искусства после воцарения Елизаветы Петровны [Смолич 1997: 28]. Однако, несмотря на многочисленность действовавших в эту эпоху проповедников, проповедь данного периода практически не исследована. Можно назвать только две небольшие статьи, вышедшие в XIX в.: Н.А.Попов «Придворные проповеди в царствование Елисаветы Петровны» [Попов 1859] и Н.И. Барсов «Малоизвестные русские проповедники XVIII столетия» [Барсов 1879] В большинстве монографий, посвященных собственно истории русской церкви или истории гомилетики, этот период либо пропускается (см., например, [Аверкий (Таушев) 2001], [Ветелев, Козлов 1990], [Зубов 2001] и др.), либо описывается в нескольких словах как переходный к периоду царствования Екатерины II, давшему наиболее ярких проповедников XVIII в. В некоторых монографиях называются имена двух-трех наиболее известных авторов ([Смолич 1996], [Флоровский 2003]).

С точки зрения риторических стратегий несколько проповедей данного периода рассмотрена в диссертации Ю.В. Кагарлицкого «Риторические стратегии в русской проповеди» [Кагарлицкий 1999]. Определенные грамматические аспекты литературного языка XVIII в в том числе на примере проповеди описаны В.М. Живовым в книге «Культурные конфликты в истории русского литературного языка XVIII - начала XIX века» [Живов 1990], «Язык и культура в России XVIII века» [Живов 1996], а также в монографии «Очерки исторической морфологии русского языка XVII - XVIII веков» [Живов 2004], в которой Елизаветинский период представлен 9 текстами, принадлежащими 3 авторам (Амвросию Юшкевичу (4 текста), Димитрию Сеченову (2 текста), Симону Тодорскому (3 текста). Исследованию языка проповедей Гедеона Криновского (1726 - 1763) посвящена работа Челлберга «La langue de Gedeon Krinovskij, predicateur russe du XVIII siele» [Kjellberg 1957], на которую также ссылается В.М. Живов.

Нами было исследовано 29 проповедей 1740-х гг., созданных 17 проповедниками. Мы сознательно не включаем в исследование тексты Гедеона Криновского, исследованные Челлбергом, а также проповеди Амвросия Юшкевича, подробно освещенные в работах В.М. Живова. Тексты Димитрия Сеченова и Симона Тодорского, уже обработанные В.М. Живовым, были включены в исследование, так как они исследовались наряду с неисследованными В.М. Живовым проповедями.

Таким образом, актуальность исследования определяется, главным образом, необходимостью описания истории русского литературного языка XVIII в.: традиционно она строится на недостаточно полном корпусе текстов XVIII в. Исследуются преимущественно тексты художественной литературы и язык отдельных авторов, в то время как язык деловой и канцелярской письменности и язык духовной литературы остаются вне истории русского литературного языка. Между тем духовная литература реализует интереснейшие модели перехода от старого типа взаимодействия русского и церковнославянского языков к новому, характерному для XIX в.

Объектом исследования является язык публичной придворной проповеди 1740-х ir. на примере 29 «Слов» 17 проповедников.

Предмет работы - тексты, созданные в ситуации формирования нормы языка жанра и нормы русского литературного языка в целом.

Целью исследования является описание функциональной нагрузки и принципов употребления в текстах данного жанра противопоставленных в русском и церковнославянском глагольных форм и формирующихся на основе подобного употребления типов нормы данного жанра.

В соответствии с поставленной целью конкретные задачи исследования сводятся к следующему:

1. Дать описание исследуемого материала, раскрыть специфику языка публичной церковной проповеди 1740-х гг.;

2. Рассмотреть набор факторов, влияющих на выбор автором русской или церковнославянской формы;

3. Проанализировать употребление глагольных форм в текстах с учетом выделенных значимых признаков.

4. Основываясь на проведенном анализе, выделить типы существовавшей в 1740-х гг. гомилетической нормы и описать гомилетическую норму данного периода в целом.

Основными методами решения поставленных задач является метод наблюдения, лингвистический анализ.

Концептуальные положения работы

Эмпирическую базу исследования составил корпус из 29 текстов (около 600 страниц старопечатного текста, около 90000 словоформ).

Новизна исследования состоит в следующем: а) В научный оборот впервые вводится репрезентативный объем текстов данного жанра; б) Созданная модель описания позволяет выделить значимые элементы, из которых складывается как норма жанра, так и индивидуальная норма каждого из проповедников; в) Описывается взаимодействие в текстах глагольных форм, входивших в системы русского и церковнославянского языков, а также формируемая в текстах подобного типа норма.

Теоретическая значимость исследования заключается в описании нормы тех жанров, которые ранее оставались вне описания истории русского литературного языка. Между тем проповедь играет в XVIII в. огромную роль в становлении русского литературного языка. Она соотносилась со Священным Писанием, но при этом была рассчитана на понимание людей, к которым была обращена, потому авторы вынуждены были соединять в таком тексте русские и церковнославянские формы.

Практическая значимость исследования заключается в том, что появляется дополнительная возможность описать становление русского литературного языка XVIII в. в свете взаимодействия русского и церковнославянского языков в рамках одного из наиболее важных для XV1I1 в. публичных жанров - церковной проповеди. Материалы диссертации могут быть использованы в курсе русского литературного языка, а также при публикации текстов памятников.

Апробация работы. Основные положения и отдельные выводы нашли отражение в выступлениях на Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (2004 г., секция «Филология»), конференции философского и филологического факультетов МГУ им.М.В.Ломносова «Проблема текста в гуманитарных исследованиях» (16-17 июня 2006 г.); на конгрессе «Iberian and Slavonic Cultures. Contact and Comparison», University of Lisbon, Faculty of Letters, May 18-20, 2006 (совместно с М.Кистеревой), на заседаниях III Летней школы на Карельском перешейке по текстологии и источниковедению русской литературы (2006 г.), а также в 9 публикациях по теме диссертации.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, семи глав, заключения, списка использованной литературы и трех приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Грамматическая норма языка проповеди Елизаветинского периода"

Выводы:

В целом язык проповеди 1740-х гг. характеризуется следующими важными чертами.

1. Отсутствие кодификации данною типа нормы. Очевидно, отсутствовал также ряд достаточно авторитетных образцовых текстов, представлявших единый тип юмилетической нормы. После издания текстов одного наиболее известного проповедника (Гедеона Криновского) начинается унификация подтипов гомилетической нормы: побеждает тип, наиболее приближенный к русскому литературному языку. После публикации сборника проповедей Гавриила Петрова и Платона Левшина данный тип нормы получает статус официального. Но в 1740-е гг. мы наблюдаем всё возможное многообразие типов гомилетической нормы; в то же время, несмотря на отсутствие кодификации, гомилетическая норма существует как единое целое именно в силу единства представлений авторов о должном языке.

2. Разнообразие норм в рамках единого жанра. Необходимо признать наличие разных вариантов общей чертой гомилетической нормы. Судя по всему, тексты 1740-х гг. отражают индивидуальную работу проповедников над созданием языка гомилетики.

3. Одновременность существовавших вариантов нормы. Нет никакой возможности установить взаимосвязь "между вариантом нормы и датой ее произнесения, происхождением автора, его образованием или датой рождения. См. таблицу: дата текст тип нормы автор 1741 г. даты жизни место рождения образование1

25.03 «Слово на Бла- вариативный Симон Тодор- 1700/ Украина КДА, твещенис» славянизиро-ванныи скии 1701 -1754 Универси

29 03. «Слово па вариативный Симон Тодор- тет

Воскресение» славяпизиро-ванныи ский Галле

17 05. «Слово на Троицу» вариативный славянизиро-ванныи Симон 1одор-скии

6 09 «Слово в оби-гели Выдубицкой» славянизированный русифицированный Симон Тодорский 1742

25 03 «Слово па Ьла- вариативный Димифий Се- 1709- Россия МДА говещеиие» славянизированный ченов 1767

28 03 «Слово при славянишро- Маркелл Ро- K.XV1I в - нет дан- КДА прису1сгвии, ванный ру- дышевский 1742 ных март» сифицированный

11 04 «Слово в неде- сниженный Кирил I Ф ю- нач XVIII Харьков Харьлю Ваий» славянизированный ринский в - 1744 ковский колле

16 04 «Слово в Великий Пяток»

23 05 «Слово в неделю meciyio»

20 06 «Слово о звании апостолов»

22 06 «Слово при присутствии, июнь»

29 06 «Слово в день Петра и Павла»

04 07 «Слово в неделю четвертую»

08 07 «Слово в день явления иконы»

15 07 «Слово в день освящения церкви»

4 08 «Слово в высоком присутствии» 8 08 «Слово в неделю девятую»

16 08 «Слово»

26 08 «Слово в день сретения иконы»

25 11 «Слово в день восшествия на престол»

0101 «Слово в день нового лета»

10 02 «Слово на день рождения Ilei-ра Федоровича» сниженный славянизированный славянизированный сниженный славянизированный славянизированный русифицированный сниженный славянизированный русифицированный вариативный славянизированный сниженный славянизированный славянизированный вариашвный славянизиро-ванныи сниженный славянизированный сниженный славянизиро-ванныи русифицированный сниженным славянизированный славянизиро-ванпыи русифицированный

Порфирий Крайский

Илариоп Григорович

Платон Малиновский

Маркелл Родышевский

Арсении Мацеевич

Стефан Савиц-кии

Димитрий Сеченов

Кирилл Флоринский

Антоний На-рожницкии

Стефан Левицкий

Анши Марш-нианов

Порфирии Крайский

Стефан Кали-новский

1743 Варлаам Скамницкии

Симон Тодорский

K.XVII в. 1768

16961760 к XVII в -1754 к XVII в 1742

1692 -1772 нег данных 17091767

Ю1 России

Украина нет данных нет данных

Нежин Россия нач. XVIII Харьков в - 1744 кXVII в- нетдан-1748 ных

Hei дан- Hei данных ных

Hei дан- нет данных ных к XVII в - юг Рос

1768 сии

1700-1753 нет дан-пых гиум,

КДА

МДА

КДА КДА

КДА

Украина КДА

КДА МДА

Харь-ковскии коллегиум, КДА КДА нег данных нет данных МДА

КДА

7-1761 Вильно КДА

1700/ Украина

1701

1754

КДА, Университет Галле

03.07 «Слово краткое»

2105 «Слово в день сретения иконы»

25 11 «Слово в день восшествия на престол» русифицированный славя нитрованный

Стефан Кали-новскии 1744

Iедсон Антон- 7-1770 ский

1700-1753 нет данных

Харьков сниженный Арсеиий Ма-славянизиро- цеевич ванный

1745

2108 «Слово па бра- славянизиро- Симон Тодор-косочетние» ванный ру- ский сифициро-ванпый

30 11

1746

Слово в день вариативный Платон Пет

Андрея Перво- славянизиро- рункевич званного» ванный

18 12 «Слово надень вариативныи Симон Тодоррождения Ели- славянизиро- ский ванный завеш»

1692 1772

1700/ 1701 -1754

1700 -1754

1700/ 1701 -1754

1749 сниженный Иннокентий славянизиро- Паскевич ванный

1722 -1804

КДА

Харь-ковскии коллегиум, МДА КДА

КДА, Университет Галле

Чернигов КДА

Украина КДА, Университет Галле

Украина

Украина нет данных нет данных

08 12 «Слово в 1роицс-Сергиевои Лавре»

Необходимо отметить также крайнюю оригинальность данных текстов и типов нормы, представленной в них. Считается, что церковнославянский язык был постепенно вытеснен из духовной литературы через стадию гибридного, т.е. через стадию недифференцированного употребления русских и церковнославянских элементов; однако мы видим, что картина оказывается несколько более сложной и неоднозначной.

Заключение

Настоящее исследование является первым исследованием языка жанра проповеди на примере употребления глагольных форм, созданным при анализе репрезентативного комплекса текстов: в наше исследование вошло 29 текстов 17 проповедников, созданных с 1741 по 1749 г. Объем исследованного материала составил около 600 листов старопечатного текста, собственно глагольных форм - 12531.

Проведенное исследование показало, что язык проповеди данного периода отличается отсутствием единообразия и демонстрирует творческий подход проповедников к сочетанию элементов русского и церковнославянского языков. Тем не менее, общность некоторых принципов использования этих элементов позволяет выделить 3 основных типа гомилетической нормы данной эпохи: славянизированный, экспериментальный и русифицированный. Несмотря на высокий процент элементов русского языка, необходимо признать, что структурную основу языка проповеди данного периода составляет все-таки церковнославянский, хотя и существенно отличный в некоторых случаях от «классического» церковнославянского, наблюдаемого в текстах Священного Писания. Наиболее удачным термином для обозначения этого типа языка нам видится «славяноросский».

Выделение значимых для выбора той или иной противопоставленной формы факторов позволило в некоторых случаях понять механизм употребления той или иной формы в тексте, вскрыть структурные отношения между противопоставленными в русском и церковнославянском языках, но аналогичными по морфологическому значению формами.

Список научной литературыКислова, Екатерина Игоревна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Cyzevs'kyj 1939 Cyzevs^kyj D Der Kreis A.H.Francke in Halle und seine slavistischen Studien //Zeitschrift fur slavische Philologie. 1939. № 16/1-2. S. 1668.

2. Cyzevskyj 1938 Cyzevskyj D Die "Russischen Drucke" der Hallenser Pietisten (Zum 275. Geburtstag A.H.Franckes) // Kyrios. Vierteljahresschrift fur Kirchen- und Geistesgeschichte Osteuropas. 3 Jahrgang. 1938. S. 56-74.

3. Durovic 1994 Durovic L Rudimenta Linguae russicae by J.Chr.Stahl // Russian Linguistics, 1994. Vol.XVIII, P. 185-195.

4. Durovic Sjoberg 1987 Durovic L., Sjoberg А. Древнейший источник парадигматики современного русского литературного языка // Russian Linguistics. 1987. Vol. XI. P. 255-278.

5. Enkvist 1971 Enkvist N E On defining style: an essay in applied linguistics / N.E.Enkvist, J.Spencer, M.J.Gregory. Linguistics and Style. - London, 1971. P. 1-56.

6. Gestalten der Kirchengeschichte / Hrsg. vom Greschat M. Stuttgart etc.: Kohlhammer, 1994. B.7. Orthodoxie und Pietismus.

7. Issatschenko 1980 Issatschenko A Geschichte der russischen Sprache. Heidelberg, 1980. Bd.l.

8. Kirchner 1956 Kirchner P Drei Hallesche Ukrainisch-kirchenslawische drucke aus den Jahren 1734 / 1735. Eine sprachhistorische Untersuchung // Deutsch-slawische Wechselseitigkeit in 7 Jahrhunderten. Berlin, 1956. S. 210-232.

9. Kjellberg 1957 Kjellberg L La langue de Gedeon Krinovskij, predicateur russe du XVIII siele. I. Uppsala, 1957.

10. Messerli 1995 Messerli A. Literatur und Frommigkeit in Pietismus und Aufklarung // Teologische Rundschau. Tubingen, 1995. Jg.60, H.4. S. 398-403.

11. M.Unbegaun 1958 Unbegaun BO Russian Grammars before Lomonosov // Oxford Slavonic Papers, VIII, 1958. S. 98-116.

12. Van Schooneveld 1959 Van Schooneveld С H. A Semantic Analysis of the Old Russian Finite Preterite System. The Hague, 1959.

13. Vater 1808 Vater Johann Severin Praktische Grammatik der russischen Sprache in Tabellen und Regeln nebst Ubungen zur grammatischen Analyse, Lepzig, 1808.

14. Winter Winter E "Einige Nachricht von Herrn Simeon Todorski". Ein Denkmal der deutsch-slavischen Freundschaft im 18. Jahrhundert // Zeitschrift fur Slavistik. № 1. 1956. S. 70-100.

15. Winter 1953 Winter E Halle als Ausgangspunkt der deutschen RuBlandskunde in 18. Jahrhundert. Berlin, 1953.

16. А8сА.сротг|<;. Грамматика доброглаголиваго словенскаго языка. Совершеннаго искуства осми частей слова. Во Лвове. 1591.

17. Аверкий (Таушев) 2001 Аверкий (Таушев) Руководство по гомилетике. М., 2001.

18. Алексеев 1965 Алексеев ПТ «Статир» (Описание анонимной рукописи XVII века) // Археографический ежегодник за 1964 год. М., 1965. С. 92-101.

19. Алексеев 1977 Алексеев ПМ Квантитативные аспекты речевой деятельности. //Языковая норма и статистика. М., 1977. С. 43-59.

20. Алексеев 1982 Алексеев А А Эволюция языковой теории и языковая практика Тредиаковского // Литературный язык XVIII в.: проблемы стилистики. Л., 1982. С. 86-128.

21. Алексеев 1987 Алексеев А А Пути стабилизации языковой нормы в России XI - XVI вв. // Вопросы языкознания, 1987, № 2. С. 34-46.

22. Алексеев 1999 Алексеев А.А Текстология славянской библии. СПб., 1999. http://ksana-k.narod.ru/Book/alekseev/02/index.html

23. Алипий (Гаманович) 1991 Алипий (Гаманович) Грамматика церковнославянского языка. М., 1991.

24. Аннушкин 1999 Аннушкин В И Первая русская риторика XVII века. Гекст. Перевод. Исследование. М., 1999.

25. Аннушкин 2003 Аннушкин В И Русская риторика: исторический аспект. М., 2003.

26. Арсений Мацеевич. Дополнение обличения ответов раскольнических, пустосвятами Выгорецкими в 1723 году предложенных // Православный собеседник. 1861.

27. Арсений Мацеевич. Увещевание // Православный собеседник. 1861. т.Ш., С. 184-204.

28. Артикул воинский 1715 Артикул воинский (1715). Российское законодательство Х-ХХ вв.: в 9 т. Т.4. - М.: Юридическая литература, 1986. http://militera lib.ru/regulations/russr/artikul 1715/index.html

29. Архангельский 1883 Архангельский А. Духовное образование и духовная литература при Петре Великом. Казань, 1883.

30. Барсов 1879а Барсов НИ Малоизвестные русские проповедники XVIII столетия // Н.И.Барсов. Исторические, критические и полемические опыты. СПб., 1879. С. 132-184.

31. Барсов 1879b Барсов Н.И Арсений Мацеевич, митрополит Ростовский, и его «Доношения» (по поводу XXV-го.тома «Истории России» г.Соловьева) // Н.И.Барсов. Исторические, критические и полемические опыты. СПб., 1879. С. 185-223.

32. Барсов 1879с Барсов НИ К характеристике церковно-приходской проповеди в С.-Петербурге в царствование императрицы Екатерины II // Н.И.Барсов. Исторические, критические и полемические опыты. СПб., 1879. С.239-244.

33. Бевзенко 1960 -Бевзенко СП Гсторична морфолопя укра'шськоТ мови (Нариси i3 словозмши та словотвору). Ужгород, 1960.

34. Берков 1936 Берков ПН. Ломоносов и литературная полемика его времени. 1750-1765. М.; Л., 1936.

35. Бобрик М.А. Представление о правильности текста и языка в истории книжной справы в России (от XI до XVIII в.) // Вопросы языкознания, 1990. № 4. С. 61-85.

36. Богослужебный язык Русской Церкви. История. Попытки реформации / Изд. Сретенского монастыря. М., 1999.

37. Болдырев 1812b Болдырев А.В. Рассуждение о средствах исправить ошибки в 1лаголе. // Труды общества любителей российской словесности при Императорском Московском университете. Ч. III. 1812. С. 30-50.

38. Болдырев 1812а Болдырев А В 'Рассуждение о глаголах. // Труды общества любителей российской словесности при Императорском Московском университете. Ч. II. 1812. С. 63-84.

39. Борковский Кузнецов 2004 Борковский В.И., Кузнецов ПС Историческая грамматика русского языка. М. 2004.

40. Брандт 2005 -Брандт Р.Ф Лекции по истории русского языка. М., 2005.

41. Бромлей Булатова 1972 Бромлей СВ, Булатова JI.H. Очерки морфологии русских говоров. М., 1972.

42. Будде 1891 Будде Е Русский глагол сравнительно с церковнославянским. 1891.

43. Будде 1894 Будде Е С.Булич. Церковно-славянские элементы в современном русском литературном и народном русском языке. Часть 1. СПб. 1893. Критический очерк. Казань, 1894.

44. Булаховский 1950 Булаховский J1.A. Исторический комментарий к русскому литературному языку. Киев. 1950.

45. Булич 1893 Булич С К Церковнославянские элементы в современном литературном и народном русском языке. Часть 1. Записки историко-филологического факультета императорского Санкт-Петербургского университета. Часть 32. СПб., 1893.

46. Булич 1904 Булич С К Очерк истории языкознания в России. T.l. XIII -1825 г. СПб, 1904.

47. Бунина 1959 -Бунина И К Система времен старославянского глагола. М., 1959.

48. Буслаев 2006 Буслаев Ф.И Историческая грамматика русского языка: Синтаксис. М. 2006.

49. Верховский 1916 Верховский ПВ Учреждение Духовной коллегии и «Духовный регламент». Ростов-на-Дону, 1916. Т. I—II.

50. Ветелев Козлов 1990 Ветеяев А , Козлов М Учебный курс по истории проповедничества русской православной церкви для 4 класса. Загорск, 1990.

51. Виноградов 1955 Виноградов В В О понятии стиля языка (применительно к истории русского литературного языка) // Известия АН СССР. ОЛЯ. 1955. Т.16. Вып. 4. С. 305-320.

52. Виноградов 1982 Виноградов В В Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX вв. М., 1982.

53. Виноградов 1986 Виноградов В В Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1986.

54. Виноградов В.В. Вопросы образования русского национального литературного языка // Избранные труды. История русского литературного языка. М., 1978. С. 288-297.

55. Винокур 1959 Винокур Г.О История русского литературного языка / Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. С. 11-226.

56. Винокур 2006 Винокур ГО Русский язык. Исторический очерк. М, 2006.

57. Вишневский 1903 Вишневский Д Киевская академия в первой половине XVIII ст. Киев, 1903.

58. Вишневский 1904 Вишневский Д Направление образования в Киевской Академии в первой половине XVIII столетия // Труды Киевской духовной академии. 1904. Февраль. С. 276-285.

59. Вомперский 1988 Вомперский В.П Риторики в России XVII-XVIII вв. М., 1988.

60. Воскресенский 1891 Воскресенский Г. Ломоносов и Московская

61. Славяно-греко-латинская Академия. М., 1891.•

62. Востоков 1863 Востоков А X Грамматика церковно-словенского языка, изложенная по древнейшим онаго письменным памятникам. СПб., 1863.

63. Галкина-Федорук 1958 Галкина-Федорук Е М Безличные предложения в современном русском языке. М., 1958.

64. Гаудина 1980 Гаудина Л К Вопросы нормализации русского языка: Грамматика и варианты. М., 1980.

65. Голубев 1901 Голубев СТ Киевская академия в конце XVII и начале XVIII столетия // Труды Киевской духовной академии. 1901. Т.З, № 11.

66. Горшков 1969 -Горшков А И История русского литературного языка. М., 1969.

67. Горшкова Хабургаев 1997 Горшкова KB, Хабургаев ГА. Историческая грамматика русского языка. М., 1997.

68. Граннес 1974 -Граннес А. Просторечные и диалектные элементы в языке русской комедиии XVIII века. Universitetsforlaget. Bergen Oslo - Tromso. 1974.

69. Граудина Миськевич 1989 ГраудинаЛК., Миськевич Г.И. Теория и практика русского красноречия. М., 1989.

70. Греч 1811 Греч НИ Опыт о русских спряжениях с таблицею. СПб., 1811.

71. Греч 1834 Греч НИ Практическая русская грамматика, изданная Николаем Гречем. СПб. 1834.

72. Грибанова 1982 Грибанова И В Приемы комментирования лексем в текстах разновременных изданий «Синопсиса» (конец XVII - начало XIX вв.) // История структурных элементов русского языка. М., 1982. С. 56-66.

73. Григорьева 2004 Григорьева ТВ Три века русской орфографии (XVIII— XX вв.). М., 2004.

74. Дайбер 2001 Дайбер Т. Несколько замечаний к переводу Симеона Тодорского «Четыре книги об истинном христианстве» // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9. Филология. 2001. № 3. С. 104-111.

75. Даль 1994 -Даль В Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I-IV. М., 1994.

76. Димитрий Сеченов 1839 Три речи архиепископа Димитрия Сеченова // Огечес1венные записки. № 6. 1839. «Смесь». С. 1-4.

77. Евгений (Болховитинов) 1995 Евгений (Болховитинов). Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина греко-латинской церкви. М., 1995.

78. Едличка А. Проблематика нормы и кодификации литературного языка в отношении к типу литературного языка // Проблемы нормы в славянских литературных языках в синхронном и диахронном аспектах. М., 1976.

79. Елеонский 1902а Елеонский П. По поводу 150-летия Елизаветовской Библии. СПб., 1902. http://sravnika.narod.ru/slav/slav2.htm

80. Елеонский 1902b Елеонский П Примеры сделанных елизаветинскими справщиками исправлений текста первопечатной Библии и служащих к его усовершению // Христианское чтение. 1902. 4.1. С. 675-684, 841-452.

81. Елизаветинская Библия БшлУд, сир-Ьчь книги СвлфЕындгму Писдшл B£T\Arw и Новдгму Здв-Ьтд. М. 1900. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=130&cid=6

82. Живов 1985 Живов В М Язык Феофана Прокоповича и роль гибридных вариантов церковнославянского в истории славянских литературных языков //Советское славяноведение. 1985. № 3. С. 70-85.

83. Живов 1988 Живов В М Смена норм в истории русского литературного языка XVIII века // Russian Linguistics. 1988. 12. С. 3-47.

84. Живов 1990 Живов В М. Культурные конфликты в истории русского литературного языка XVIII - начала XIX века. М., 1990.

85. Живов 1995 Живов В М Светский и духовный литературный язык в России XVIII века: взаимодействие и взаимоотталкивание // Russica Romana. Vol.11. 1995. P. 65-81.

86. Живов 1996 -Живов В М Язык и культура в России XVIII века. М., 1996.

87. Живов 2002 -Живов В М Литературный язык и язык литературы в России XVIII века // Russian Literature, LIT. 2002. Special Issue, 18tfl Century Russian Literature. P. 1-53.

88. Живов 2004 Живов В M Очерки исторической морфологии русского языка XVII-XVIII веков. М. 2004.

89. Житецкий 1889 Житецкий ПИ. Очерк литературной истории малорусского наречия в XVII веке с приложением словаря книжной малорусской речи по рукописи XVII века. Киев, 1889.

90. Житецкий 1903 -Житецкий ПИК истории литературной русской речи в XVIII в //Известия ОРЯС ИАН. 1903. Т. VIII, кн.2. С. 1-51.

91. Жовтобрюх и др. 1980 Жовтобрюх МА , Волох О.Т., СамШленко СП, Слинько 1.1.1сторична граматика украшськсм мови. Кшв, 1980.

92. Журавлев 2004-Журавлев В К Диахроническая морфология. М., 2004.99.3аведеев 1879 Заведеев П. История русского проповедничества от XVII века до настоящего времени. Тула, 1879.

93. Зализняк 1992 -Зализняк А А Правило отпадения конечных согласных в русском языке // Le mot, les mots, les bons mots. Word, words, witty words. 1 lommage a Igor Mel'cuck a l'occasion de son soixantieme anniversaire. Montreal, 1992. P. 296-297.

94. Зализняк 1995 -Зализняк А А Древненовгородский диалект. M., 1995.

95. Запольская 1999 Заполъская Н.Н «История Российская» В.Н.Татищева: грамматическая дистанция между «древним наречием» и «новым наречием» // Эволюция грамматической мысли славян XIV-XVIII вв. М., 1999. С. 131-140.

96. Засадкевич 1883 Засадкевич И Мелетий Смотрицкий как филолог. Одесса, 1883.

97. Зизаний Смотрицкий 2000 Грамматики Лаврентия Зизания и Мелетия Смотрицкого / Сост., подг. текста, научный комментарий и указатели Ь А.Кузьминовой; предисл. Е.А.Ку?ьминовой, М.Л.Ремнёвой. М., 2000.

98. Знаменский 1881 Знаменский 11В Духовные школы в России до реформы 1808 г. Казань, 1881.

99. Зубов 2001 Зубов ВП Русские проповедники: Очерки по истории русской проповеди. М., 2001.

100. Ибнеева Ибнеева Г В Речи духовных лиц на приезд императрицы Екатерины II // Материалы IV научно-практической конференции «Современный мир, богословские и гуманитарные науки». http://kds.eparhia.ru/bibliot/konfer/istor/ibneeva/

101. Иосиф Волоцкий Иосиф Волоцкий. Просветитель. Слово седьмое. httpV/www geocities.com/Athens/Cyprus/6460/oldtest/prosv/prosvQ7.html

102. Исаченко 1954 Исаченко А В Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким. Морфология. Братислава, 1954. 4.1.

103. Историческая грамматика русского языка. Морфология. Глагол. М., 1982.

104. Исюрическая грамматика русского языка. Синтаксис. Простое предложение. / Под ред. В.И.Борковского. М., 1978.

105. Историческая грамматика русского языка: Синтаксис. Сложное предложение. / Под ред. В.И. Борковского. М., 1979.

106. Истрина 1923 Истрина ЕС. Синтаксические явления Синодального списка 1 Новгородской летописи // Известия Отделения русского языка и словесности Российской Академии Наук. 1919. Петроград, 1923. Т. XXIV. Кн. 2. С. 1-172.

107. Ицкович 1970 -Ицкович В.А. Норма и ее кодификация. // Актуальные проблемы культуры речи. М., 1970.

108. Кагарлицкий 1997 Кагарлицкий Ю В Текст Св. Писания в проповедях Феофана Прокоповича // Известия РАН. Серия языка и литературы. 1997. Т. 56. № 5. С. 39^8.

109. Кагарлицкий 1999 Кагарлицкий Ю.В. Риторические стратегии в русской проповеди переходного периода 1700-1775. Дисс. к.ф.н. Специальность 10.02.01 - русский язык. М., 1999.

110. Кагарлицкий 2000 Кагарлицкий ЮВ Проповедь как источник по истории русской культуры XVIII в. // Лингвистическое источниковедение и история русского языка. М., 2000. С. 243-258.

111. Кагарлицкий Литвина 1999 Кагарлицкий ЮВ., Литвина А Ф По ту сторону грамматики: Нормы словорасположения в период формирования литературного языка нового типа // Эволюция грамматической мысли славян XIV - XVIII вв. М., 1999. С. 140-151.

112. Камчатнов 2005 Камчатное A fyl История русского литературного языка XI - первая половина XIX века. М., 2005.

113. Камынина 1999 Камынина А А Современный русский язык. Морфология. М., 1999.

114. Каталог 2001 Каталог личных архивных фондов отечественных историков. Вып.1: XVIII век. / Под ред. С.О.Шмидта; сост. В.Ю.Афиани, Т.В.Лохина, М.П.Мироненко. М., 2001.

115. Киприан Карфагенский -Киприан Карфагенский Книга о молитве Господней.гhttp://www.gumer info/bogoslov Buks/patiologia/Aiticle/ Kipr MolGosp.php

116. Кислова 2004 Кислова Е.И. К вопросу о церковнославянском и латыни в духовном образовании первой половины XVIII века// Материалы

117. XI Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых "Ломоносов". М., 2004.

118. Классовский 2005 Классовский В И Грамматика славяно-церковного языка нового периода. М., 2005. (репринт).

119. Князев 1872 Князев А Материалы к биографии преосвященного Симона Тодорского, архиепископа псковского // Духовная беседа. 1872. Т. 1, № 22. С. 1-35. Извлечение.

120. Колесов 2003 -Колесов В.В История русского языкознания. СПб. 2003.

121. Колесов 2005 Колесов В В История русского языка. М., СПб. 2005.

122. Котков 1974 Московская речь в начальный период становления русского национального языка. М., 1974.

123. Кравецкий Плетнева 2001 Кравецкий А.Г, Плетнева А А История церковнославянского языка в России. Конец XIX - XX в. М., 2001.

124. Краткая русская грамматика Краткая русская грамматика. Под. ред. Шведовой Н.Ю. и Лопатина В.В. М., 1989.

125. Кузнецов 2005 Кузнецов ПС Историческая грамматика русского языка. Морфология. М., 2005.

126. Кузьминова 1999 Кузьминова ЕА Адаптация авторитетной югозападнорусской грамматики в Московской Руси XVII в. // Эволюция грамматической мысли славян XIV - XVIII вв. М., 1999. С. 59-83.

127. Кукушкина Ремнёва 1984 Кукушкина О В, Ремнева МЛ Категории вида и времени русского глагола (исторический аспект изучения). М . 1984.

128. Кульбакин 2005 Кулъбакин СМ Грамматика церковно-славянского языка по древнейшим памятникам. М., 2005.

129. Курс icTopiY украУнськоТ л1тературноТ мови / За ред. ГК.Бшодща. Кшв, 1958. T.I; 1961, Т.Н.

130. Кутина 1981 Кутина Л Л Феофан Прокопович. Слова и речи. Проблема языкового типа. // Язык русских писателей XVIII века. Л., 1981.

131. Кутина 1982 Кутина Л Л. Феофан Прокопович. Слова и речи. Лексико-стилистическая характеристика. // Литературный язык XVIII в. Проблемы стилистики. Л., 1982. С. 5-51.

132. Лавров 1941 -Лавров Б В. Условные и уступительные предложения в древнерусском языке. М.-Л., 1941.

133. Лаппо-Данилевский 1990 -Лаппо-Данилевский АС История русской общественной мысли и культуры. XVII—XVIII вв. М., 1990.

134. Ларин 1975 Ларин Б А Лекции по истории русского литературного языка (X - середины XVIII в.). М., 1975.

135. Левшун 2001 Левшун Л.В История восточнославянского книжного слова XI-XVII веков. М., 2001.

136. Лемешевский Снычев 1971 Мануил (Лемешевский), Иоанн (Снычев) Русские православные иерархи периода с 992 по 1892 годы (включительно). Куйбышев. 1971.

137. Лещиловская 2006 Лещиловская И.И. Сербский народ и Россия в XVIII веке. СПб., 2006.

138. Ломоносов 1952а-Ломоносов МВ Краткое руководство к риторике на пользу любителей сладкоречия / Полное собрание сочинений. Т. 7: Труды по филологии 1739-1758 гг. М.; Л. 1952. С. 19-80.

139. Ломоносов 1952с Ломоносов MB Российская грамматика / Полное собрание сочинений. Т. 7: Труды по филологии 1739-1758 гг. М.; Л. 1952. С. 389-578.

140. Ломтев 1961 Ломтев ТП Сравнительно-историческая грамматика восточнославянских языков. М.,-1961.

141. Лопушанская 1975 -Лопушанская С П Основные тенденции эволюции простых претеритов в древнерусском книжном языке. Казань, 1975.

142. Лотман 2000 Лотман ЮМ. Очерки по истории русской культуры XVIII - начала XIX века // Из истории русской культуры. T.IV (XVIII -начало XIX века). М., 2000. С. 13-346.

143. Лудольф 2003 Лудольф Генрих Вильгельм Русская грамматика. Оксфорд, 1696. // Ларин Б.А. Три иностранных источника по разговорной речи Московской Руси XVI-XVII вв. СПб. 2003.

144. Люстров 2006-Люстров МЮ Русско-шведские литературные связи в XVIII веке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора наук. Специальность 10.01.01. Русская литература. М., 2006.

145. Майоров 2006 Майоров А П. Очерки лексики региональной деловой письменности XVIII в. М., 2006.

146. Макарий (Булгаков) 1843 Макарий (Булгаков) История Киевской академии. Спб., 1843.

147. Мальцева и др. 1975 Мальцева ИМ, Молотков А И, Петрова З.М Лексические новообразования в русском языке XV1I1 в. Л., 1975.

148. Маслов 1954 -Маслов Ю С Имперфект глаголов совершенного вида в славянских языках // Вопросы славянского языкознания. Вып. 1. М., 1954. С. 68-138.

149. Маслюк 1983 Маслюк В. Латиномовш поетики i риторики XVII -nepmoi половини XVIII ст. та ix роль у розвитку теорп л1тератури на Украшни. Кшв, 1983.

150. Менгель 2001 Менгель С Русские переводы халльских пиетистов: Симеон Тодорский, 1729-1735 гг. // Вестник Московского университета. Сер.9. Филология. 2001. № 3. С. 89-99.

151. Менгель 2002 Менгель С К истории становления русского литературного языка нового типа // Известия АН. Серия литературы и языка. 2002, том 61, № 5. С. 35—40.

152. Мечковская 1984 Мечковская НБ Ранние восточнославянские грамматики. Минск, 1984.

153. Мещерский 1981 Мещерский НА История русского литературного языка. Л., 1981.

154. Молдован 1996 Молдован AM Из синтаксиса древнерусского перевода «Жития Андрея Юродивого» // Русистика. Славистика. Индоевропеистика. Сборник к 60-летию А. А. Зализняка. М., 1996. С. 256275.

155. Морозов 1880 -Морозов П О Феофан Прокопович как писатель. СПб., 1880.

156. Мустафина Хабургаев 1985 Мустафина ЭК, Хабургаев ГА.

157. Проблема древнерусских форм сложного будущего с глаголами имамь, хощуи moiy (на материале «Повести временных лет» по спискам XIV XV вв.) //

158. Вестн. Моск. ун-га. Сер.9. Филология. 1985. № 2. С. 20-32.t

159. Н1мчук 1979 Ншчук ВВ. Граматика М.Смотрицького - перлина давнього мовознавства. // Мелетш Смотрицький. Граматика слов'янська (1619). Киев. 1979. http://litopys.org.ua/smotrgram/sm01a.htm

160. Никифоров 1952 Никифоров СД Глагол, его категории и формы в русской письменности второй половины XVI века. М., 1952.

161. Николаев 1996 Николаев СИ Литературная культура петровской эпохи. СПб., 1996.

162. Новиков 1951 Новиков Н Опыт исторического словаря о российских писателях. // Н.И.Новиков. Избранные сочинения. М.; Л. 1951. С. 277-370.

163. Ожегов 1953 Ожегов СИ Словарь русского языка. М.1953.

164. Острожская Библия -Острожская Библия 1581 г. Репринт. 1988. http://www.isographoteka.ru/Books/OstrBibl/OstrBibl.html

165. Памятники 1981 Памятники московской деловой письменности XVIII века / Под ред. С.И.Котковой. М., 1981.

166. Панин 1985 Панин Л.Г. Лексика западносибирской деловой письменности. XVII - первая половина XVIII в. Новосибирск. 1985.

167. Панов 2002 Панов М.В. История русского литературного произношения XVIII-XX вв. М., 2002.

168. Пекарский 1862 Пекарский П П Описание славяно-русских книг и типографий 1698 - 1725 годов // Пекарский П.П. Наука и литература в России при Петре Великом. СПб., 1862. Т.2.

169. Перетц 1903 Перетц ВН К характеристике общественных отношений в Малороссии XVII в. // Известия Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. СПб., 1903. Т. VIII. кн. II. С. 159-168.

170. Петров 1866а Петров Н И Из истории гомилетики в старой Киевской Академии // Труды Киевской духовной академии. Январь-апрель. Киев, 1866. С. 86-124.

171. Негров 1866b Петров НИ О словесных науках и литературных занятиях в Киевской академии от начала ее до преобразования в 1819 году //

172. Труды Киевской духовной академии. 1866. Т.2, № 7; 1866. Т.З, № 11; 1866. Т.З, № 12; 1867. Т.1,№ 1; 1868.Т.1,№3.

173. Петров 1904 Петров НИ Значение Киевской Академии в развитии духовных школ в России с учреждения Св.Синода в 1721 г. и до половины XVIII века // Труды Киевской духовной академии. 1904. Апрель. С. 520-578; 1904. Май. С. 50-102.

174. Петров 1911 -Петров И И Очерки по истории украинской литературы XVII и XVIII веков. Киев, 1911.

175. Пигин 2006 Пигин А.В. Видения потустороннего мира в русской рукописной книжности. СПб., 2006.

176. Плотнжау Антанюк 2003 -Плотткау Б А., Антанюк JI.A. Беларуская мова. Лшгвютычны кампендыум. Мшск, 2003.

177. Плющ 1971 Плющ И П 1стор1я украУнськоТ л1тературноТ мови. КиТв, 1971.

178. Пожарицкая 1996 Пожарицкая С К Отражение эволюции древнерусского плюсквамперфекта в говорах севернорусского наречия Архангельской области. // Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования. Выпуск 21. М., 1996. С. 268-279.

179. Полное собрание постановлений и распоряжений по Ведомству православного исповедания. Царствование Елизаветы Петровны. СПб., 1899— 1912. Т.З

180. Половцов Половцов А А Русский биографический словарь. 29 т. СПб., 1896-1918.

181. Попов 1853 Попов Н.А Придворные проповеди в царствование Елисаветы Петровны // Летописи русской литературы и книжности, издаваемые Н.С.Тихонравовым. М., 1853. Т. II, кн. 3. С. 1-33.

182. Попов Левшин 1775 Гавриил (Попов), Платон (Левшин) Собрание разных слов и поучений на все воскресные и праздничные дни. 4.I-III. М., 1775.

183. Потебня 1871 Потебня А А Записки о малорусском наречии. Воронеж, 1871.

184. Потебня 1958 Потебня А А Из записок по русской грамматике, ч. III. М., 1958.

185. Почетная В.В. Петровская тема в ораторской прозе начала 1740-х годов // XV111 век: Проблемы литературного развития в России первой трети XVIII века. Л., 1974.

186. Православная Энциклопедия: http://ezh.sedmitza.ru/index.html?did=643

187. Прокопович 1979 Прокопович Феофан Про риторичне мистецтво // Фшософьсю твори. КиТв, 1979. Т.1. С. 104-434.

188. Прокопович 1979-1981 Прокопович Феофан Фшософсью твори в трьох томах. КиТв, 1979. Т. 1, 1980. Т. 2, 1981. Т. 3.

189. Ремнёва 1983 Ремнева МЛ. О степени императивности нормы «Грамматики» М.Смотрицкого 1648 года // Филологические науки. № 3 (135). 1983. С. 36^2.

190. Ремнёва 1995а Ремнева МЛ История русского литературного языка. М., 1995.

191. Ремнёва 1995b Ремнева МЛ Еще раз о типах (видах, стилях) древнерусского литературного языка. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1995. № 4. С. 99-104.

192. Ремнёва 1995с Ремнева МЛ О системе претеритов в древнерусском языке // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1995. № 5. С. 46-52.

193. Ремнёва 1998 Ремнева МЛ О грамматических характеристиках праславянских диалектов на позднем этапе их развития. // Научные доклады филологического факультета МГУ. Выпуск 3. М., 1998. С. 91-113

194. Ремнёва 2003 Ремнева МЛ Пути развития русского литературного языка XI-XVII вв. М., 2003.

195. Ремнёва 2004-Ремнева МЛ Старославянский язык. М., 2004.2 03. Русская грамматика 1980 Русская грамматика/ Под ред. Шведовой НЛО. 1980. http://www.slovari.ru/

196. Русское православие Материалы фонда «Русское православие». http://www ortho-rus.ru/

197. Самарин 1844 Самарин ЮФ Стефан Яворский и Феофан Прокопович как проповедники. М., 1844.

198. Сарни 2003 -Сарни М. Русская церковь в Лондоне: очерк истории. // Альфа и Омега. 2003. N 38(4). С. 297-324 http://zarubezhje.narod.ru/texts/sarni.htm

199. Сарни 2006 Сарни М Русский храм в Лондоне. // Православный мир. № 10 (335). май 2006. http://www.tseikov.info/numbers/orthodox/?ID= 1799

200. Светов 1779 ВС (В.П.Светов). Некоторые общие примечания о языке Российском. // Академические известия. СПб. 1779, ч.Ш, сентябрь. С. 77-92.

201. Седакова 2005 Седакова О.А. Церковнославяно-русские паронимы. Материалы к словарю. М.2005.

202. Седов П.В. Закат Московского царства: Царский двор конца XVII века. СПб., 2006.

203. Селищев 1952 -Селищев А М Старославянский язык. Т. I—II. М., 1952.

204. Словарь 1789 Словарь Академии Российской. 4.1. М., 1789.

205. Словарь 2002 Словарь народно-разговорной речи г.Томска XVII -начала XVIII века / Под ред. В.В.Палагиной, Л.А.Захаровой. Томск. 2002.

206. Словарь XVIII в. Словарь русскою языка XVIII века. Вып. I-XIV. СПб., 1992-2004.

207. Сменцовский 1899 Сменцовский М. Братья Лихуды: Опыт исследования из истории церковного просвещения и церковной жизни конца XVII и начала XVIII веков. СПб., 1899.

208. Смирнов 1855 Смирнов С История московской Славяно-греко-латинской академии. М., 1855.

209. Смолич 1996 Смолич И.К. История русской церкви. Т.8, ч.1. М., 1996.

210. Смолич 1997 -Смолич И К История русской церкви. Т.8. 4.II. М, 1997.

211. Соболевский 1903 Соболевский А И Из области древней церковнославянской проповеди // Известия Императорской Академии наук по Отделению русского языка и словесности. СПб., 1903. Т. VIII. Кн. 4. С. 5971.

212. Соболевский 1905 Соболевский А И Из области древней церковнославянской проповеди // Известия Императорской Академии наук по Отделению русского языка и словесности. СПб., 1905. Т. X. Кн. 2. С. 130-139.

213. Соболевский 1980 Соболевский А И История русского литературного языка. Л., 1980.

214. Соболевский 2004 Соболевский А И Лекции по истории русского языка. // Соболевский А.И. Труды по истории русского языка. T.l. М. 2004. С. 1-299.

215. Соловьев Соловьев СМ История России с древнейших времен. Т. 20. Гл.4 http://chron.susu.ac.ru/solovyov/solov204.html

216. Спринчак 1964 Спринчак Я.А Очерк русского исторического синтаксиса. Т. 2. Киев, 1964.

217. Срезневский 2003 Срезневский И И. Материалы для словаря древнерусскою языка. Т. 1-3. М., 2003.

218. Степанов 1966 Степанов Г.В. О двух аспектах понятия языковой нормы // Методы сравнительно-сопоставительного изучения современных романских языков. М.: Наука, 1966. С. 226-235.

219. Стратий и др. 1982 Стратий Я.М, Литвинов В Д., Андрушко В А Описание курсов философии и риторики профессоров Киево-Могилянской академии. Киев, 1982.

220. Строев 1882 Строев П М. Библиологический словарь и черновые к нему материалы. СПб., 1882.

221. Сумароков 1787 Сумароков А.П. О Российском духовном красноречии // Сумароков А.П. Полное собрание всех сочинений. М., 1787. Ч. VI С. 279-281.

222. Театральная жизнь в эпоху Елизаветы Петровны: Док. хроника, 1741-1750. Вып. 2: В 2 ч. / Сост. Л.М. Старикова. М., 2003.

223. Терновский 1874 Терновский Ф Религиозный характер русских государей XVIII в. // Труды Киевской духовной академии. 1874. октябрь. С. 1-26.

224. Титлинов 1905 Титлинов В В Правительство Анны Иоанновны в его отношениях к делам православной церкви. Вильна, 1905.

225. Тихон Задонсий 1889 Тихон Задонский, Св О истинном Христианстве // Творения: В 5-ти томах, изд. 5-е. М., 1889. Т. 3.

226. Тодорский 1909 Тодорский ПП Иеромонах Симон Тодорский (архиепископ Псковский) и его четыре неизданных слова // Извлечено из журнала «Христианское чтение». Санкт-Петербург. 1909. Август, сентябрь, ноябрь, декабрь. С. 1-48

227. Толстой 1982 Толстой Н.И О курсе истории русского литературного языка академика В.В.Виноградова. // В.В.Виноградов. Очерки по истории русского литературного языка XVII - XIX веков. М., 1982.

228. Толстой 1988 Толстой Н.И История и структура славянских литературных языков. М., 1988.

229. Тредиаковский 1748 Тредиаковский В К. Разговор между чужестранным человеком и российским об орфографии старинной и новой и о всем что принадлежит к сей материи. СПб. 1748.

230. Тумина 2002 Тумина ЛЕ Русская риторика XVII - XX веков, учение о повествовании. М, 2002.

231. Унбегаун 1971 Унбегаун Б.О. Русский литературный язык: проблемы и задача его изучения // Поэтика и стилистика русской литературы. Памяти академика В.В.Виноградова. Л., 1971. •

232. Успенский 1985 Успенский Б.А. Из истории русского литературного языка XVIII - начала XIX века. Языковая программа Карамзина и ее исторические корни. М., 1985.

233. Успенский 1994 Успенский Б.А Краткий очерк истории русского литературного языка (XI - XIX вв.) М., 1994.

234. Успенский 2002 Успенский Б А. История русского литературного языка (XI - XVII в.). М., 2002.

235. Федор Поликарпов 2000 Федор Поликарпов. Технолопа: Искусство грамматики / Изд. и исслед. Е.Бабаевой. СПб., 2000.

236. Филарет (Гумилевский) 1863 Филарет (Гумилевский) Обзор русской духовной литературы 1720-1858 г. (умерших писателей). Чернигов, 1863.

237. Филин 1972 Филин Ф.П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. М., 1972.

238. Филиппова 1968 Филиппова М.В Развитие глагольной фразеологии в русском литературном языке XVIII в. (устойчивые глагольно-именные сочетани). // Русская литературная речь в XVIII в. Фразеологизмы. Неологизмы. Каламбуры. М., 1968. С. 3-160.

239. Филонов 1856 Филонов АН. Русские учебники по теории прозаических сочинений // Журнал Министерства народного просвещения, 1856. Апрель. С. 1-60.

240. Флекенштейн 2001 Флекенштейн К Еще раз о трудах халльских пиетистов окружения А.Г.Франке на славянских языках. Гипотеза // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9. Филология. 2001. № 3. С. 112-119.

241. Флоровский 2003 Флоровский Г. Пути русского богословия. М., 2003.

242. Хабургаев 1978 Хабургаев Г.А. Судьба вспомогательного глагола древних славянских аналитических форм в русском языке // Вестн. Моск. унта. Серия Филология. 1978. № 4. С. 42-53.

243. Хабургаев 1991 Хабургаев Г.А Древнерусский и древнепольский глагол в сравнении со старославянским (К реконструкции праславянской системы претеритов). // Исследования по глаголу в славянских языках. История славянского глагола. М., 1991. С. 42-55.

244. Харлампович 1914 Харлампович KB Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь. Казань, 1914.

245. Чаплин 1822 Чаплин А О разделении глаголов // Труды общества любителей российской словесности при Императорском Московском университете. Ч. XXI. 1822. С. 37-44.

246. Черных 1962 Черных ПЯ Историческая грамматика русского языка. М., 1962.

247. Чернышев 1970 Чернышев В И Описательные формы наклонений и времен в русском языке. // В.И.Чернышев. Избранные труды. T.I. М.1970. С.258-259.

248. Чижевський 1941 Чижевський Д УкраТнський л1тературний барок. Нариси. Прага, 1941.

249. Чижевський 1943 Чижевський Д. УкраТнськ1 друки в Галле. Краюв-JlBiB. 1943 (УкраУнська Книгошавча Б1блютека, т.8)

250. Чистович 1868 Чистович И А Феофан Прокопович и его время. СПб., 1868.

251. Шаймерденова 1997 Шаймерденова Н.Ж. Глоссы как феномен текста. Алматы, 1997.

252. Шахматов 1925-1927 -Шахматов А.А. Синтаксис русского языка, вып. 1,Л., 1925; вып. 2, Л., 1927.

253. Шахматов 1957 Шахматов А.А. Историческая морфология русского языка. М., 1957.

254. Энциклопедия Санкт-Петербурга. http://www.encspb.ra/riVarticle.php?kod=2804678701

255. Юрковский 1991 Юрковский М Сложное будущее время в украинском языке XIV - XV вв. // Исследования по глаголу в славянских языках. История славянского глагола. Под ред. Г.А.Хабургаева и А.Бартошевича. М., 1991. С. 101-105.

256. Языки мира 2005 Языки мира: Славянские языки / РАН. Институт языкознания; Ред.колл : А.М.Молдован, С.С.Скорвид, А.А.Кибрик и др. М., 2005.

257. Якубинский 1953 Якубинский ЯП История древнерусского языка. М., 1953.