автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Русская ораторская проза середины XVIII века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская ораторская проза середины XVIII века"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Матвеев Евгений Михайлович

РУССКАЯ ОРАТОРСКАЯ ПРОЗА СЕРЕДИНЫ XVIII ВЕКА (ПАНЕГИРИК В СВЕТСКОЙ И ДУХОВНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ)

Специальность 10.01 01 - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2007

003175822

Диссертация выполнена на кафедре истории русской литературы филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор

Бухаркин Петр Евгеньевич

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Круглое Василий Михайлович кандидат филологических наук, ст науч сотр Алексеева Надежда Юрьевна

Ведущая организация Ульяновский государственный педагогический

университет им И. Н Ульянова

Защита состоится « _ 2007 года в часов на заседании диссертационного совета К212 232 04 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб , д 11, филологический факультет, ауд._

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им М Горького Санкт-Петербургского государственного университета (199034, Санкт-Петербург, Университетская наб , 7/9)

Автореферат разослан «

3 » вРЮГЛЙя 2007 г

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук А. И. Владимирова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Объектом данного диссертационного исследования является ораторская проза середины XVIII века в двух ее разновидностях - церковной и светской

Актуальность темы Исследование, посвященное церковной и светской ораторской прозе середины XVIII века, актуально по нескольким причинам Во-первых, следует признать, что русская проза XVIII века в целом на сегодняшний день изучена недостаточно В научных работах о русской литературе этого периода прозе (в частности, ораторскому искусству, которое до 60-х гг было единственным в русской литературе XVIII века видом прозы) традиционно отводилось и до сих пор отводится второстепенное место Во-вторых, актуальными сегодня остаются появившиеся в отечественном литературоведении в середине 90-х гг. работы, выявляющие связи и параллели между светской и духовной литературой XVIII века По словам Л Ф Луцевич, «стало совершенно очевидно, что только эстетического прочтения текста русской литературы XVIII в вне христианской традиции недостаточно для раскрытия его сущности»1

Наиболее репрезентативным периодом для рассмотрения ораторской прозы XVIII века в ее церковной и светской разновидности является середина века. Елизаветинская эпоха считается периодом небывалого взлета церковной проповеди С другой стороны, именно при Елизавете Петровне получает развитие светская ораторская проза, в 1749 году пишет свое первое ораторское произведение М В Ломоносов («Слово похвальное Елизавете Петровне»).

Основной целью диссертации является анализ проблематики и отдельных аспектов поэтики и бытования русской ораторской прозы елизаветинской и отчасти екатерининской эпохи в двух ее разновидностях -светской и церковной Обозначенной целью продиктован отбор материала

' Луцевич Л Ф Псалтырь в русской поэзии СПб, 2002 С 27

3

для работы В контексте исследований, посвященных связям между светской и духовной литературой XVIII века, оказалось актуальным рассмотреть прозаический панегирик - похвальное слово, адресованное императору, императрице или членам их семей. Панегирик в форме торжественного слова интересен, в первую очередь, тем, что это единственный литературный жанр, общий для светской и церковной литературы рассматриваемого периода (середины XVIII века). Материалом работы являются опубликованные похвальные слова (панегирики) елизаветинской и отчасти аннинской и екатерининской эпохи - светские (слова В К. Тредиаковского, М В Ломоносова, Н Н Поповского, А. П Сумарокова) и церковные (панегирические «придворные» проповеди Гедеона Криновского, Димитрия Сеченова, Амвросия Юшкевича, Кирилла Флоринского, Гавриила Петрова-Шапошникова) Панегирики аннинской и екатерининской эпохи были включены в материал исследования для возможности рассмотрения исследуемого явления в более широком историко-литературном контексте Рассмотрение только придворной проповеди оправдано тем обстоятельством, что придворные проповедники, наиболее образованные церковные деятелями своего времени, были в наибольшей степени связаны со светской жизнью и светской литературой

Конкретные задачи исследования состоят в следующем

1) дать общую характеристику панегирика как жанра, общего для светской и церковной ораторской прозы XVIII века,

2) на материале выбранных церковных проповедей описать модель панегирической проповеди середины XVIII века,

3) на материале выбранных светских ораторских произведений описать модель светского прозаического панегирика середины XVIII века,

4) выявить параллели между двумя разновидностями панегирика

Методика исследования определяется ее целями и задачами, а также

самим исследуемым материалом Основными методами являются

сравнительно-исторический и типологический методы в сочетании с элементами структурального анализа

Научная новизна и теоретическая значимость исследования состоит в том, что в научный оборот вводится материал, ранее почти не являвшийся материалом для специального литературоведческого исследования (церковные проповеди середины XVIII века, светские торжественные слова этой эпохи) Кроме того, новым является сам принцип выявления параллелей между светской и духовной литературой — не изучение влияния одного на другое, а изучение некоего общего для светской и духовной литературы явления (панегирика в форме торжественного слова)

Практическая значимость исследования заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы в лекционных курсах и на практических занятиях по истории русской литературы XVIII века, а также при подготовке специальных курсов и семинаров Материалы исследования могут быть учтены при подготовке изданий церковных и светских ораторских произведений

Апробация результатов исследования. Результаты диссертации нашли отражение в научных публикациях Основные положения работы были представлены на аспирантском семинаре кафедры истории русской литературы филологического факультета СПбГУ (2006-2007 гг ), в докладах, сделанных на I научной конференции сотрудников и слушателей Центра повышения квалификации по филологии и лингвострановедению СПбГУ (13 декабря 2005 г), а также на XXXV и XXXVI Международных филологических конференциях (13-18 марта 2006 г. и 12-17 марта 2007 г ).

Структура работы Работа состоит из введения, трех глав и заключения Главы диссертации делятся на параграфы

Объем работы 173 страницы, библиография включает 130 позиций

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении к диссертации обосновывается актуальность проблемы, формулируются цель исследования и его задачи, объясняется выбор материала, дается краткое описание структуры работы

Первая глава диссертации («Панегирик как жанр светской и церковной ораторской прозы XVIII века») посвящена месту светского и церковного панегирика в системе ораторских жанров XVIII века.

В §1 («Жанровая проблема в русской литературе XVIII века. Прозаические и поэтические жанры») рассматривается понятие «жанр» и затрагивается ряд теоретических проблем, связанных с этим понятием

Жанры и жанровые разновидности ораторской прозы XVIII века -предмет рассмотрения §2 первой главы («"Слово", "проповедь", "панегирик" в риторической теории и практике XVIII века»). Ключевым понятием для риторической теории и практики XVIII века является термин «слово» В своем раннем риторическом трактате, в «Кратком руководстве к риторике» (1743), Ломоносов выделяет четыре типа ораторских слов проповедь, панегирик, надгробную речь и академическую речь Дифференциальные признаки, которые формулирует Ломоносов для каждого типа, различны для панегирика и надгробного слова в первую очередь важна тема, а для проповеди и академической речи - ситуация произнесения и «исполнитель»

Ломоносов в «Кратком руководстве к риторике» писал, что существует два вида проповедей - похвальный и увещательный Однако помимо выделенных Ломоносовым двух типов проповедей, в церковной практике интересующего нас периода существовала еще одна пограничная разновидность, сочетающая в себе черты проповеди и панегирика, -церковный панегирик Среди церковных «слов-проповедей» XVIII века значительную часть составляют слова, посвященные не какой-то собственно церковной теме (празднику, евангельскому чтению или святому), а

различным важным дням жизни императора или императрицы. Важно подчеркнуть, что эти церковные «слова-проповеди», посвященные различным важным событиям жизни императора или императрицы и имеющие как правило характер панегирика, не отделялись проповедниками XVIII века от других проповедей- эти тексты никогда не противопоставлялись проповедям, посвященным собственно церковной и литургической жизни - и те, и другие публиковались в одних и тех же сборниках проповедей.

§3 первой главы («Тематические группы церковных и светских ораторских произведений XVIII века») посвящен выяснению того, какое место занимали выделенные по тематическому принципу ораторские произведения в ораторской прозе XVIII века в целом

Анализ заголовков ораторских произведений XVIII века, с одной стороны, демонстрирует разнообразие тематических типов светских и особенно церковных ораторских слов XVIII века, с другой стороны, показывает, сколь значительную роль играли в ораторской прозе этого периода царские дни Больше 25% светских и церковных слов, включенных в каталог «Русская книга гражданской печати XVIII в в фондах библиотек РФ», - это панегирики, адресованные царствующей особе Кроме того, если даже слово непосредственно не адресовано императору или императрице, упоминание о царствующей особе часто сохраняется - путем приурочивания произнесения слова к событию из жизни императора (и в светских, и в церковных словах) или подчеркиванием того, что слово произнесено в императорском присутствии (в церковных словах)

Вторая глава диссертации («Панегирическая проповедь середины XVIII века») посвящена церковному панегирику рассматриваемого периода В §1 («Проповедь и церковное богослужение. Двойственная природа проповеди») раскрывается ряд вопросов, связанных с природой церковной проповеди вообще и с особенностями бытованием церковной проповеди XVIII века, в частности С одной стороны, проповедь - это часть литургии,

непосредственно связанная с отдельными частями богослужения, а с другой стороны, - отдельное произведение, текст которого принципиально отличается от богослужебного текста Проповедь обладает своего рода двойственной природой - это и устный и письменный текст одновременно. Вероятно, механизм «производства» церковных ораторских произведений XVIII века был таким проповедь писалась заранее, выучивалась наизусть или прочитывалась, а затем - в некоторых случаях - издавалась, причем значительное число проповедей издавались отдельными книгами Природа проповеди «двоится» и еще в одном отношении - в плане ее восприятия В одном из исследований XIX века, посвященном проповеди, - в книге Ю Самарина «Стефан Яворский и Феофан Прокопович как проповедники» -автор пишет «Феофан Прокопович - оратор гораздо выше Феофана -проповедника»2 Это означает, что в проповеди обнаруживаются два пласта, тесно между собой взаимосвязанные, - идейный (проповеднический, публицистический) и ораторский (художественный, эстетический) Особенно художественный элемент развит в сфере торжественного красноречия, по этому поводу Р Лахманн отмечала- «В случае торжественной речи четко определенная сфера ораторского расширяет свои границы в направлении поэтического»3. В XVIII веке ораторские произведения (в частности, проповедь) воспринимались как литературные тексты, их публикации были фактом литературной жизни того времени

В §2 второй главы («Русская церковь и церковная проповедь в XVIII веке») речь идет об истории русской церкви и истории церковной проповеди XVIII века (в параграфе рассмотрены особенности четырех периодов истории русской церкви и церковной проповеди - петровская эпоха, послепетровское время, елизаветинская эпоха и екатерининская эпоха).

В §§ 3-7 второй главы диссертации содержатся анализы пяти панегирических проповедей самых известных придворных проповедников

2 Самарин Ю Стефан Яворский и Феофан Прокопович как проповедники M.1844 С 154

3 Лахманн Р Демонтаж красноречия СПб, 2001 С 175

8

середины XVIII века. В диссертации рассмотрены «Слово на день коронации Елизаветы Петровны» еп Гедеона (Криновского), «Слово в день рождения императрицы Елисаветы Петровны» архиеп. Амвросия (Юшкевича), «Слово в день рождения Елисаветы Первый» архим Кирилла (Флоринского), «Слово в день коронования Екатерины Алексеевны» архим. Гавриила (Петрова-Шапошникова) и «Слово в день тезоименитства вел кн Павла Петровича» митр. Платона (Левшина). §8 («Выводы») носит обобщающий характер

Рассмотрение пяти панегирических проповедей середины XVIII века отчетливо демонстрирует, что, несмотря на особенности индивидуальной манеры проповедников, церковный панегирик обладал некими константными признаками

1 Проповедь (в частности, панегирическая) содержит черты и устного и письменного текста одновременно Признаками письменного текста в наших примерах можно считать эпиграф (заглавный стих), а также точные отсылки к источникам цитат (в основном, библейских). На устный характер проповеди указывают как лексические особенности (в названиях слов или сборников и в самом тексте - обращения к слушателям), так и - косвенно -некоторые грамматические формы, в частности, глаголы 2 лица единственного числа настоящего времени и повелительного наклонения

2 Анализ форм глаголов и местоимений, встречающихся в рассмотренных нами проповедях, позволяет поднять вопрос о субъектной структуре панегирической проповеди Она оказывается чрезвычайно разнообразной. Автор проповеди может выступать от лица «я» и от лица «мы» (последнее используется значительно чаще), он может обращаться к слушателям («вы»), к России («ты»), к Богу («Ты»), к императрице («Ты» или «Вы» — обращение, которое используется только в официальном титуле) Об императорской особе речь может вестись как в третьем лице, так и в первом (в прямой или несобственно-прямой речи)

3. С точки зрения стиля, во всех рассмотренных нами примерах неизменно сохраняется одна общая особенность незначительное число

тропов и обилие синтаксических фигур речи Усложненность текстов проповеди на синтаксическом уровне оказывается значительно большей, чем на словесном

4 Рассмотренные панегирические проповеди обладают рядом общих черт на тематическом уровне Причем одни темы, как кажется, характерны для жанра проповеди в делом - прежде всего, это тема промысла Божьего, «мотив инварианта» (рассматриваемое событие воспринимается как частный случай какой-то закономерности), идеализация и сакрализация образа монарха, поиски проповедниками различных исторических и календарных соответствий, а также элементы дидактики, которые присутствуют в рассмотренных нами церковных панегириках, обусловлены самой телеологией церковной проповеди и за счет которых в некоторых случаях панегирический элемент редуцируется до минимума (как, например, в проповеди Платона Левшина) Другие общие для рассматриваемых проповедей темы в той или иной степени отражают историческую эпоху -елизаветинское время (тема легитимности правления Елизаветы Петровны, оппозиция «было - стало» и др) или вообще весь Синодальный период (образ императора — главы Церкви)

Интересно, что общими для разных проповедей оказываются не только темы и мотивы, но и целые сюжетно-композиционные ходы (эпиграф, «драматургические» элементы, несобственно-прямая речь и др) Неотъемлемой частью каждой проповеди являются эпизоды, заимствованные из Священного писания Во всех рассмотренных нами проповедях они играют одну и ту же роль - роль иллюстраций, доказывающих истинность мыслей проповедника и включающих описываемые события в цепь Священной истории Композиционно эти «примеры» всегда предшествуют той части слова, в которой речь идет о России, и в проповеди всегда присутствует особый переход от «предыстории» к «истории»

5. С точки зрения композиции, рассмотренные нами слова строятся по образцу хрии (сложного аргумента, положение которого развернуто и

обосновано рядом доводов, обеспечивающих защиту положения от возможных возражений) Из пяти панегириков слово Гедеона Криновского максимально соответствует той структуре хрии, которая описана М В Ломоносовым в «Кратком руководстве к красноречию». Другие слова композиционно несколько сложнее, чем слово Гедеона Количество элементов хрии и последовательность их расположения в этих произведениях неодинаковы, и, помимо хрии, в них можно обнаружить другие приемы «расположения», в частности, силлогизм

6 Кроме того, в композиционно-сюжетном отношении выделяется еще одна важная общая особенность церковных панегириков - повторение и даже «нагнетание» одних и тех же сюжетных витков, подобно тому, как это происходит в кумулятивной сказке В рассмотренных нами примерах часто встречаются случаи, когда отправной точкой («приступом» в терминологии Ломоносова) для рассуждений проповедника является декларация некоей мысли, которая затем развивается, но через некоторое время вместо какой-то новой мысли (вывода) вновь повторяется мысль исходная Подобные повторы «затормаживают» сюжет ораторского произведения, делая его статичным и сводя всю проповедь к нескольким идеям, которые несколько раз повторяются в течение проповеди, причем иногда эти ключевые идеи формулируются теми же словами По сути, церковный панегирик не знает развития мысли, и заключительный вывод в проповеди оказывается тем же, что и первоначальная посылка

Третья глава работы («Светский прозаический панегирик середины XVIII века») посвящена светским панегирикам в форме торжественного слова В §1 («Светская ораторская проза в литературе русского средневековья и раннего Нового времени») кратко освещены вопросы истории светской ораторской прозы в русской литературе.

Качественно новый период развития русской литературы, существенным образом повлиявший на развитие светского красноречия XVIII столетия, - это вторая половина XVII века В это время (а также в

петровскую эпоху) получает развитие придворная литература и различные панегирические жанры (прозаические, поэтические и даже драматические) Несмотря на это, в XVII веке и в петровскую эпоху светское торжественное слово так и не появляется. Светский панегирик в форме торжественного слова - это, безусловно, открытие середины XVIII века. Но совершил это открытие вовсе не М В Ломоносов, как полагали некоторые исследователи (например, П. Н. Берков) Первый из известных прозаических панегириков, написанных светским лицом, является незаслуженно забытый многими исследователями русской ораторской прозы XVIII века панегирик В. К Тредиаковского, адресованный Анне Иоанновне»

В §§ 2-5 третьей главы диссертации содержатся анализы светских панегириков середины XVIII века Помимо упомянутого выше панегирика Тредиаковского, в работе рассматриваются следующие торжественные слова «Слово похвальное Елизавете Петровне» М В Ломоносова, «Торжественное слово на день коронации Елизаветы Петровны» Н Н Поповского и «Слово на день коронования Екатерины II» А П Сумарокова §6 («Выводы») обобщает третью главу работы

1 Анализ ряда светских панегириков позволяет сделать выводы о некоторых особенностях бытования этих текстов

Формулировка заголовка панегирика Тредиаковского («Слово < > Ея Императорскому Величеству в день Тезоименитства Ея поднесенное»), а также отсутствие в тексте обращений к слушающей аудитории позволяет предположить, что, в отличие от других рассматриваемых нами ораторских произведений, это слово не произносилось - оно было императрице поднесено Представляется важным, что торжественные слова имели два способа презентации - устное исполнение перед аудиторией (как церковные проповеди) и подношение (как торжественные оды) Это влияет на поэтику в тексте слов, ориентированных на устное исполнение, помимо адресата и адресанта панегирика, присутствует еще одна важная составляющая - образ «слушателя». Именно со способом презентации таких панегириков связано и

выявленное различие между словом и одой у Ломоносова, в подносимой оде одический восторг сразу же «врывается» в произведение, в произносимом же слове автор ориентируется на слушателей и, соотнося реальность «настоящую» с реальностью поэтической, постепенно «увлекает» их за собой.

2. В третьей главе была рассмотрена субъектная организация и система «действующих лиц» светского панегирика Адресатом панегирика является царствующая особа, а адресантом - панегирист, оратор Но обращаться автор может как от себя лично (и тогда в тексте используется местоимение «я»), так и от имени некоего коллектива (от имени «мы») «Я» используется, когда в слове затрагивается тема создания панегиристом своего собственного текста (у Тредиаковского, Ломоносова и Поповского), либо когда автор выражает свою личную точку зрения и подчеркивает это (у Сумарокова)

Местоимение «мы» часто появляется «на эмоциональных пиках» панегирика В этом, как кажется, можно усмотреть еще одно отличие торжественного слова от торжественной оды В оде «одическое "я" выражает мысли и чувства одического поэта, который, на время забывая о своем парении, присоединяет свой голос к голосу народа, говорит от его лица, тогда появляется одическое "мы"»4 Основа же произносимого перед аудиторией панегирика (по крайней мере, у Ломоносова) - не восторг автора, а установка на коллективную эмоцию и сопереживание слушателей.

Текст панегирика по своей структуре представляет собой речь-обращение, и субъект этого обращения может различаться Это может быть обращение к самой императрице, это могут быть обращения к слушателям (Ломоносов, Поповский), это могут быть, наконец, риторические обращения к России (Сумароков), к отдельным группам населения - к российскому юношеству (Поповский), к различным сословиям (Сумароков) и т д. Для обращений к императрице и упоминания в тексте слова царствующей особы в панегирике Тредиаковского характерно смешение местоимений «ты» и

4 Алексеева Н Ю Русская ода Развитие одической формы в ХУП-ХУ1П веках СПб, 2005 С 193

13

«вы», «твой» и «ваш» В слове Ломоносова и других рассмотренных словах смешение этих местоимений уже не встречается - по всему тексту используется местоимение «ты» В светских панегириках также встречаются примеры резкого изменения «ракурса повествования» повествование об императрице в третьем лице (адресатом в этом случае является аудитория) неожиданно может сменяться обращением к императрице

3. Анализируя содержание светских похвальных слов, можно условно разделить встречающиеся в них темы и мотивы на две группы

Первая группа - это собственно панегирические темы В число этих тем, помимо прямого перечисления заслуг и похвалы царствующей особы, входят в первую очередь так называемые «общие места» государственного панегирика - изображение гармоничного государства и идеально соответствующего этому государству монарха, «мир и тишина», ликование жителей России, тема Божьего промысла в связи с монархом и т д Другие темы этой же группы образуют тематическую композицию самой похвалы и связаны с панегирическим каноном (деление слова на части - рубрика «происхождение» со своими подрубриками, рубрика «деяния» и т. д.).

Непосредственно связан с панегирическими темами и мотивами и образ автора-панегириста, подданного императрицы, который сетует на свое недостоинство Наиболее ярко этот мотив представлен у Тредиаковского, значительно больше «уверенности в себе» у Ломоносова и Поповского Тем не менее, во всех трех словах можно встретить мысль о невозможности адекватной похвалы и тему искренности, которая «искупает» риторическое несовершенство панегирика

Вторая группа тем и мотивов, встречающихся в рассмотренных панегириках, - это отступления от панегирической темы. Из наших примеров только слово Тредиаковского можно назвать панегириком «чистой воды» -оно почти не содержит «отступлений» от основной темы В панегириках Ломоносова и Поповского содержится по одному большому отступлению - о

науках в панегирике Ломоносова и о Московском университете в слове Поповского

4 Отдельного внимания заслуживает «Слово на день коронования Екатерины II» А П. Сумарокова Главное его отличие от панегириков Тредиаковского, Ломоносова и Поповского в том, что автор здесь не изображает идеальную реальность, а декларирует перед императрицей свои взгляды В связи с этим претерпевает изменения и модальность слова (вместо описания идеальной реальности - «пожелание» идеальной реальности и критика реальности существующей), исчезает образ автора-панегириста, редуцируется панегирическое начало, появляются абстрактные рассуждения и дидактика (так, например, в отличие от Ломоносова и других панегиристов, выстраивающих в своих словах вертикаль «Бог - императрица», Сумароков актуализирует иную вертикаль «истина - императрица») Исследователи обнаруживали общие черты между проповедями Феофана Прокоповича и словами Сумарокова Основное отличие их ораторской прозы от ораторской прозы ломоносовского типа (к нему можно условно отнести и тексты Тредиаковского и Поповского) в том, что цель речи - «не возбудить, а убедить слушателя»5

Деформации, которые происходят с панегириком у Сумарокова, свидетельствуют о тенденции к разрушению панегирического канона Во второй половине XVIII века «чистый» панегирик постепенно исчезает

Завершает работу Заключение («Панегирик светский уз. панегирик церковный»), сопоставляющее результаты второй и третьей глав диссертации.

1 Большинство светских слов, как и церковные проповеди, произносились, однако для них существовал еще один способ презентации -подношение

3 Кочеткова Н Д Ораторская проза Феофана Прокопович и пути формирования литературы классицизма // Проблемы литературного развития в России первой трети XVIII века XVIII век Сб 9 Л, 1974 С 77

2 В рассмотренных нами светских и церковных панегириках много общих тем и мотивов С другой стороны, конкретная «реализация» общих тем панегирика, а также некоторые мотивы в церковных и светских панегириках середины XVIII века, оказываются все же различными Так, например, принципиально различает светские и церковные слова характер отступлений от основной, панегирической, темы Основное отличие церковного панегирика от панегирика светского - телеологическое. Панегирик, произносимый в церкви духовным лицом, во-первых, доказывал действие неких религиозных законов (в том числе и самой императрице), а уже во-вторых, - выполнял функцию похвалы Именно поэтому в церковных словах важен элемент дидактики; в них содержатся многочисленные обобщения и отступления от основной темы, некоторые из которых, как кажется, вообще противоречат панегирическому дискурсу (например, тема легитимности правления Елизаветы Петровны) Промысел Божий - основная тема церковного панегирика В светских словах тема Божьего промысла также присутствует, однако здесь эта тема не является ключевой для всего произведения. Не «заслоняют» панегирической темы в светском панегирике и отступления Единственное исключение в нашем материале - «Слово на день коронования Екатерины II» А П Сумарокова, которое в каком-то смысле напоминает церковную проповедь Если основной задачей церковной проповеди является доказательство существования общих закономерностей, то и у Сумарокова также в «Слове на день коронации Екатерины II» содержится желательная для автора программа действий новой императрицы, отражающая представления самого Сумарокова об идеальном государстве и обществе

3 Несмотря на сходство субъектной организации двух видов панегирика, образ автора в них оказывается неодинаковым. Говоря о светских панегириках, мы отмечали ссылки автора на собственное недостоинство и определенное самоуничижение (у Тредиаковского), а также связанные с этой темой мотивы невозможности адекватной похвалы и

1б

искренности, которая «искупает» несовершенство панегирика У авторов же церковного панегирика не то, чтобы больше «уверенности в себе» (как было у Ломоносова по сравнению с Тредиаковским) - здесь проблема «уверенности в себе» вообще не стоит. Церковный панегирик как вид церковной проповеди, в отличие от светского панегирика, не является обращением простого подданного императрицы Проповедник говорит с амвона не от своего имени, но от имени Бога Поэтому в тексте проповеди (исходя из самой природы проповеди) не может быть никаких слов самокритики.

4 На материале панегириков можно проследить определенное влияние церковно-христианской проблематики на светский панегирик. Связь светского панегирика с церковным сознанием проявляется в первую очередь через особое внимание светских панегиристов к церковной теме Так, например, в «Слове похвальном Елизавете Петровне» Ломоносов начинает похвалу Елизавете именно с «церковной» темы, отмечая в первую очередь ее благочестие и заботу о православии в России, а Тредиаковский заканчивает свой панегирик «церковной» темой - призывом к молитве за императрицу

В светских панегириках встречаются многочисленные примеры использования чисто церковных мотивов и «приемов» Так, например, в светских словах могли использоваться библейские эпиграфы. «Слово VIII. На День Восшествия на престол Ея Величества, Государыни Императрицы ЕКАТЕРИНЫ II» Сумарокова имеет эпиграфом стих из Псалтыри «Се день егоже сотвори Господь' возрадуемся и возвеселимся вонь» Этот стих является частью богослужения праздника Пасхи и явно связывает тему слова (восшествие на престол императрицы) с воскресением Христа. Еще один «прием» церковной проповеди, использующийся светским панегиристом, можно обнаружить в панегирике Тредиаковского, где встречается устойчивая евангельская формула - «преложение печали на радость»

Связь светского панегирика с религиозным сознанием не ограничивается библейскими цитатами и аллюзиями Эта связь проявляется и

на самом высоком уровне - на уровне жанра панегирика как такового. Панегирик как похвальное слово можно считать неотъемлемой частью религиозного сознания (в частности, христианского) «Похвала», «хвала», «слава», <чОсанна», «аллилуйя» - «ключевые слова» любого православного богослужения, которые многократно повторяются в молитвах и песнопениях Именно происхождением панегирика «из религиозного корня» можно, вероятно, объяснить как свойственную любому панегирику (и светскому, и церковному) зависимость от библейско-литургического контекста, так и ту важнейшую роль, которую играли рассмотренные в настоящем исследовании панегирики в эпоху сакрализации монарха в ораторской прозе и литературной культуре в целом

Положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях-

1 Матвеев. Е М Ораторская проза середины XVIII века как предмет литературоведческого изучения // Материалы I научной конференции сотрудников и слушателей Центра повышения квалификации по филологии и лингвострановедению (13 декабря 2005 г) СПб , 2006. С 86-92. 0,4 п. л.

2 Матвеев. Е М Панегирик светский и панегирик церковный в русской литературе середины XVIII века // Материалы XXXV Международной филологической конференции. Вып 17 История русской литературы Сборник памяти профессора А Б. Муратова. 13-18 марта 2006 г. СПб., 2006. С 18-25 0,5 п л

3 Матвеев Е М Церковный панегирик в русской ораторской прозе середины XVIII века // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета Серия 9 Филология, востоковедение, журналистика. Вып 2

4 II Июнь 2007. С. 35—41 0,6 п л

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Матвеев, Евгений Михайлович

Введение -4

Глава 1. Панегирик как жанр светской и церковной ораторской прозы XVIII века -14

§1. Проблема изучения жанров русской литературы XVIII века. Прозаические и поэтические жанры -

§2. «Слово», «проповедь», «панегирик» в риторической теории и практике XVIII века -

§3. Тематические группы церковных и светских ораторских произведений XVIII века -

Глава 2. Панегирическая проповедь середины XVIII века -

§1. Проповедь и церковное богослужение. Двойственная природа проповеди -

§2. Русская церковь и церковная проповедь в XVIII веке -

§3. «Слово на день коронации Елизаветы Петровны» епископа Гедеона (Криновского) -

§4. «Слово в день рождения императрицы Елисаветы Петровны» архиепископа Амвросия (Юшкевича) -

§5. «Слово в день рождения Елисаветы Первыя» архимандрита Кирилла (Флоринского) -

§6. «Слово в день коронования Екатерины Алексеевны» архимандрита Гавриила (Петрова-Шапошникова) -

§7. «Слово в день тезоименитства вел. кн. Павла Петровича» митрополита Платона (Левшина) -

§8. Выводы -

Глава 3. Светский прозаический панегирик середины XVIII века -100

§1. Светская ораторская проза в литературе русского средневековья и раннего Нового времени -100

§2. Панегирик В. К. Тредиаковского -105

§3. «Слово похвальное Елизавете Петровне» М. В. Ломоносова -

§4. «Торжественное слово на день коронации Елизаветы Петровны» Н. Н. Поповского -126

§5. «Слово надень коронования Екатерины II» А.П. Сумарокова -

§6. Выводы -137

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Матвеев, Евгений Михайлович

Ораторская проза XVIII века - один из важнейших для этого периода русской литературы видов словесности, который имел древние и прочные традиции, восходящие и к древнерусской книжности, и к античной литературе. Исследователи русской словесной культуры XVIII века неоднократно обращали внимание на то, что этот период - эпоха безусловного подъема красноречия, причем ораторская проза для XVIII века была фактом художественной литературы1. Объектом данного диссертационного исследования является ораторская проза середины XVIII века в двух ее разновидностях - церковной и светской.

Актуальность темы. Исследование, посвященное церковной и светской ораторской прозе середины XVIII века, представляется актуальным по нескольким причинам. Первая состоит в недостаточной на сегодняшний день изученности русской прозы XVIII века в целом. В научных работах о русской литературе этого периода прозе традиционно отводилось и до сих пор отводится второстепенное место2. В русской литературе XVIII века, а в особенности в литературном процессе первой половины века, главенствующее положение занимала поэзия. Как писал Г. А. Гуковский, в середине XVIII века «поэзия считалась литературой по преимуществу; проза в основном отходила к области практической речи; между тем речь художественная мыслилась тогда как отрешенная, противоположная практической»3. Первая половина XVIII века - это эпоха по преимуществу поэтиче

1 См., например: Плаксин В. Руководство к изучению истории русской литературы, составленное В. Плаксиным. СПб., 1846. С. 234; Берков П. Н. М. В. Ломоносов об ораторском искусстве // Академику Виктору Владимировичу Виноградову к его шестидесятилетию. Сб. ст. М., 1956. С. 71.

2 См., например: Билинкис М. Я. Русская проза XVIII века: Документальные жанры. Повесть. Роман. СПб., 1995. С. 3; Акимова Г. Н. Стилистические и синтаксические особенности ораторской прозы XVIII века (на материале похвальных слов Ломоносова и Сумарокова) // Язык русских писателей XVIII века. Л. 1981. С. 47.

3 См.: Гуковский Г. А. Очерки по истории русской литературы XVIII века. Дворянская фронда в литературе 1750-х - 1760-х гг. М.;Л., 1936. С. 24. екая. В одной из статей, посвященных русскому просветительству XVIII века Ю. Д. Левин отметил, что «идущая от древности прозаическая традиция была прервана утверждением в литературе классицизма, при котором истинными признавались лишь стихотворное искусство с присущими ему видами, формами и жанрами и ораторская проза»4. И действительно, ораторская проза до 60-х гг. XVIII века (т. е. до времени начала кризиса классицизма, когда, по словам Левина, «господствующие жанры этого направления в литературе - торжественная ода и трагедия - понемногу утрачивают свой авторитет и оттесняются художественной прозой»5) была единственным (если не считать переводов) в русской литературе того времени видом прозы.

В. А. Кузнецов в статье «Поэтические уподобления в русской литературе XVIII века (к вопросу о персонифицированности классицистического эстетического сознания)» обратил внимание на то, что важной особенностью жанрового мышления эпохи классицизма является соотнесенность жанра с именем античного автора, чьи индивидуальные черты осмысляются как образцовые для данного жанра6. Такие уподобления действительно на протяжении всего XVIII века присутствуют в русской поэзии (Ломоносов сравнивается с Пиндаром, Кантемир - с Ювеналом, Сумароков - с Расином и проч.). Однако такой прием используется не только в отношении поэтов - такие же уподобления мы можем обнаружить и в отношении авторов ораторской прозы. В частности, Г. Р. Державин в стихотворении «К портрету Михаила Васильевича Ломоносова», среди прочего, сравнивает Ломоносова с Цицероном:

Се Пиндар, Цицерон, Вергилий — слава россов,

4 История русской переводной художественной литературы. Т. 1. Проза. СПб., 1996. С. 142.

5 Там же.

6 Кузнецов В. А. Поэтические уподобления в русской литературе XVIII века (к вопросу о персонифицированности классицистического эстетического сознания) // Вестник СПбГУ. Сер. 2. 1993. Вып. 1. №2. С. 73-74.

Неподражаемый, бессмертный Ломоносов.

В восторгах он своих где лишь черкнул пером,

От пламенных картин поныне слышен гром7.

В. А. Кузнецов отмечал, что «выделимость жанра определяется через отнесенность к лицу, к конкретному имени. Жанр, следовательно, персонифицируется в строгом соответствии с установкой классицизма на прако тику античности.» . Таким образом, уподобления типа «Ломоносов-Цицерон» свидетельствуют о выделимости жанров ораторской прозы и о том, что ораторская проза в русской литературе XVIII века представляла собой не менее самоценное и значительное явление, чем поэзия.

Другая причина актуальности темы настоящего исследования заключается в важности вопросов, которым по ряду причин уделялось недостаточное внимание в литературоведческой науке, - вопросов, связанных с выявлением связей и параллелей между светской и духовной литературой XVIII века. Прот. В. Зеньковский в «Истории русской философии», анализируя особенности русской культуры нового времени, писал: «XVIII век в России есть век "секуляризации". В это время возникает самостоятельная светская культура, уже не имеющая связи с церковным сознанием, - с другой стороны, в самом церковном сознании в это время происходит глубокий перелом. Церковное сознание отрывается от мечты о священной миссии государства, уходит в более напряженное искание чисто церковной правды, освобождается от соблазнов церковно-политической идеологии. Прежнее единство культуры разбивается, творческая работа в церковном сознании и вне его идет не по единому руслу, а по двум разным направлениям»9. При этом многие исследователи подчеркивали связь между свет

7 Державин Г. Р. Сочинения. М., 1985. С. 28.

8 Кузнецов В. А. Поэтические уподобления в русской литературе XVIII века (к вопросу о персонифицированное™ классицистического эстетического сознания). С. 74.

9 Зеньковский В., прот. История русской философии. М., 2001. С. 57. Некоторые исследователи, в частности, В. М. Живов, справедливо считают возникновение оппозиции светской и духовной культуры в России культурологическим результатом никоновской религиозной реформы. В своей работе «Реской и церковной культурой XVIII века. В частности, тот же прот. В. Зень-ковский по этому поводу писал: «"Светская" культура и в Западной Европе и в России есть явление распада предшествовавшей ей церковной культуры. Это происхождение светской культуры из религиозного корня дает себя знать в том, что в светской культуре - особенно по мере ее дифференциации - есть своя религиозная стихия, если угодно - свой (внецерковный) мистицизм»10.

Несмотря на то, что в начале XVIII века в результате петровских преобразований возникли две отрасли русской культуры и литературы (духовная и светская), история литературы XVIII века (в отличие от истории предыдущего периода русской литературы) по большей части изучает исключительно светскую литературу. Между тем, представляется, что изучение духовной литературы и культуры - ничуть не менее важная задача истории литературы, учитывая, что вышеупомянутые два направления вовсе не представляют собой резко обособленных друг от друга явлений. Об этом писала, в частности, Л. Ф. Луцевич в своем исследовании о переложениях псалмов в русской поэзии XVIII века: «Светская культура, формировавшаяся в России по воле Петра, должна была создать для себя новый язык, отличный от языка традиционной культуры. И выявилось, что значительно легче осуществить чисто внешнее (почти декларативное) отделение культуры от Церкви, чем создать новый язык для светской литературы <.> Более того, обнаружилось, что в определенные периоды становление и развитие светской культуры возможно только на основе этих традиций»11. Один из примеров связи церковной и светской литературных традиций приводит М. Левитт в своей статье о драме Сумарокова «Пустынлигиозная реформа и индивидуальное начало в русской литературе XVII века» Живов выделяет основные следствия возникновения этой культурной оппозиции - формирование риторически организованной системы в литературе, возникновение оппозиции поэзии и прозы, распространение публичной проповеди, появление системы жанров и риторических трактатов (См.: Живов В. М. Религиозная реформа и индивидуальное начало в русской литературе XVII века // Живов В. М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. М., 2002. С. 333-340).

10 Зеньковский В., прот. История русской философии. С. 81.

11 Луцевич Л. Ф. Псалтырь в русской поэзии. СПб., 2002. С. 11. ник», в которой сделан вывод о том, что «философские предпосылки сума-роковского классицизма основаны преимущественно не на <.> рационализме, как часто утверждается, а на традиции русской просветительской религиозной мысли»12. Исследователь отметил, что «восстановить контуры этой традиции в русской культуре XVIII века и понять ее сложное влияние на новую русскую литературу - важная, но все еще даже не осознаваемая

13 учеными задача» . В середине 90-х гг. XX века в отечественном литературоведении начало развиваться так называемое духовное направление и появились работы, посвященные проблеме взаимодействия религиозного и эстетического в русской культуре14. Говоря о необходимости исследования духовной литературы для получения адекватного представления о литературном процессе XVIII века, JI. Ф. Луцевич писала: «В настоящее время стало совершенно очевидно, что только эстетического прочтения текста русской литературы XVIII в. вне христианской традиции недостаточно для раскрытия его сущности»15.

При этом особое внимание в литературоведческих работах уделяется соотношению поэтики светских и церковных произведений. О важности этого аспекта при сравнении двух литературных традиций писал, в частности, П. Е. Бухаркин в своем исследовании «Православная Церковь и русская литература в XVIII-XIX веках. Проблемы культурного диалога»: «При взгляде на переклички литературы и Церкви важным оказывается не только что, но и как выражается. Ведь именно совпадение формальных способов выражения христианского миросозерцания в светской литературе и церковной словесности и позволяет в конечном счете утверждать нали

12 Левит М. Драма Сумарокова «Пустынник» (К вопросу о жанровых и идейных источниках русского классицизма) // XVIII век. Сб. 18. СПб., 1993. С. 68

13 Там же.

14 См., например: Котельников В. А. Православная аскетика и русская литература. СПб., 1994; Бухаркин П. Е. Православная Церковь и русская литература в XVIII - XIX веках (Проблемы культурного диалога). СПб., 1996; Зубов В. П. Русские проповедники: Очерки по истории русской проповеди. М., 2001 (работа, написанная в конце 20-х - начале 30-х годов). Ср. также в связи с проблемой взаимодействия религиозного и эстетического в русской культуре: Бочаров С. Г. От имени Достоевского. P. S. О религиозной филологии. М., 1999. С. 574-600.

15 Луцевич Л. Ф. Псалтырь в русской поэзии. С. 27. чие связи между ними: если в двух разных системах обнаруживается формальное сходство, то это дает основание видеть их определенную близость. В связи с этим формальным аспектам изучения литературного текста, выяснению структурообразующих принципов развертывания литературного дискурса следует уделять самое пристальное внимание. Плодотворность диалога светской литературы и Церкви будет доказана только в том случае, если обнаружатся переклички их художественных языков»16.

Наиболее репрезентативным периодом для рассмотрения ораторской прозы XVIII века в ее церковной и светской разновидности по ряду причин является середина века. А. С. Елеонская, обобщенно характеризуя ораторскую прозу этого времени, обратила внимание на одновременное сосуществование в ораторской прозе этой эпохи разнонаправленных (возможно, даже противоположных) стилей и тенденций: «В течение длительного времени в ораторской прозе XVIII в. сохраняется барочный стиль, сформировавшийся еще в "словах" Епифания Славинецкого <.> Барочная проповедь в своем традиционном виде доживает до середины XVIII в. <.> Однако в это время происходит и противоположный процесс. Ораторская проза и со стороны формы становится сугубо светским видом литературы, в чем особенно велика заслуга М. В. Ломоносова. Писатель и в теории и в практике разграничивает светские и церковные речи. В систему традиционных ораторских жанров он включает новый - "академическую речь" <.>, - который предпочитает остальным, преобразуя научный документ в художественное произведение. Символико-аллегорических образов, характерных для средневековой традиции, лишены и панегирики Ломоносова, как бы возвращающие нас к лучшим образцам античного искус

17 ства» .

16 Бухаркин П. Е. Православная Церковь и русская литература в XVIII-XIX веках (Проблемы культурного диалога). С. 39-40.

17 Елеонская А. С. Русская ораторская проза в литературном процессе XVII в. М., 1990. С. 222223.

Особое значение для развития церковной и светской ораторской прозы XVIII века время правления Елизаветы Петровны. Елизаветинская эпоха - и это в значительной степени связано с политическими событиями эпохи «дворцовых переворотов» - особый период в истории русской Церкви. После смерти Петра I, а в особенности с воцарением Анны Иоанновны, наступила эпоха репрессий в отношении церкви. После переворота 1741 г., когда на престол взошла Елизавета Петровна, наступила совсем иная эпоха. Э. JI. Афанасьев по этому поводу писал: «В начале правления Елизаветы Петровны церковная проповедь переживает небывалый взлет. Недолгий, но, может быть, самый плодотворный в XVIII столетии. Выдающиеся церковные риторы, «намолчавшиеся» в аннинскую декаду, спешат выгово

1Я рить наболевшее <.>» . С другой стороны, именно при Елизавете Петровне получает развитие светская ораторская проза: в 1749 году пишет свое первое ораторское произведение М. В. Ломоносов - «Слово похвальное Ея Величеству Государыне Императрице Елисавете Петровне, Самодержице Всероссийской, говоренное Ноября 26 дня 1749 года».

Основной целью диссертации является анализ проблематики и отдельных аспектов поэтики и бытования русской ораторской прозы елизаветинской и отчасти екатерининской эпохи в двух ее разновидностях -светской и церковной. Обозначенной целью продиктован отбор материала для работы. В контексте исследований, посвященных связям между светской и духовной литературой XVIII века, о которых шла речь выше, оказалось целесообразно рассмотреть прозаический панегирик - похвальное слово, адресованное императору, императрице или членам их семей. Панегирик в форме торжественного слова интересен, в первую очередь, тем, что это единственный литературный жанр, общий для светской и для церковной литературы рассматриваемого периода (середины XVIII века). Ма

18 Афанасьев Э. Л. Церковная проповедь елизаветинского времени о Западе и России // Россия и Запад: горизонты взаимопознания. Литературные источники XVIII века (1726-1762). Вып. 2. М., 2003. С. 623. териалом работы являются опубликованные похвальные слова (панегирики) елизаветинской и отчасти екатерининской эпохи - светские (слова В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова, Н. Н. Поповского, А. П. Сумарокова) и церковные (панегирические «придворные» проповеди Гедеона Кри-новского, Димитрия Сеченова, Амвросия Юшкевича, Кирилла Флоринско-го, Гавриила Петрова-Шапошникова). Панегирики аннинской и екатерининской эпохи были включены в материал исследования для возможности рассмотрения исследуемого явления в более широком историко-литературном контексте. Рассмотрение только придворной проповеди оправдано тем обстоятельством, что придворные проповедники, наиболее образованные церковные деятели своего времени, были в наибольшей степени связаны со светской жизнью и светской литературой.

Конкретные задачи исследования состоят в следующем:

1) дать общую характеристику панегирика как жанра, общего для светской и церковной ораторской прозы XVIII века;

2) на материале выбранных церковных проповедей описать модель панегирической проповеди середины XVIII века;

3) на материале выбранных светских ораторских произведений описать модель светского прозаического панегирика середины XVIII века;

4) выявить параллели между двумя разновидностями панегирика.

Методика исследования определяется ее целями и задачами, а также самим исследуемым материалом. Основными методами являются сравнительно-исторический и типологический методы в сочетании с элементами структурального анализа.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования состоит в том, что работа восполняет существенный пробел в истории русской литературы и литературной культуры XVIII века. В научный оборот вводится материал, ранее почти не являвшийся материалом для специального литературоведческого исследования (церковные проповеди середины

XVIII века19, светские торжественные слова этой эпохи20). В существующих филологических работах можно обнаружить лишь отдельные наблюдения, связанные с выявлением дифференциальных признаков прозаического похвального слова XVIII века, причем как правило эти наблюдения встречаются в работах, затрагивающих более общие или совсем иные проблемы - историю русской оды, проблемы русского литературного барокко и панегирическую культуру вообще, вопросы формирования русского ли

21 тературного языка и др. Специальных исследований, посвященных прозаическому панегирику как жанру, не существует.

Еще один аспект новизны настоящего исследования заключается в том, что в нем новым является принцип выявления параллелей между светской и духовной литературой - не изучение влияния одного на другое, а изучение некоего общего для светской и духовной литературы явления (панегирика в форме торжественного слова).

Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы в лекционных курсах и на практических занятиях по истории русской литературы XVIII века, а также при подготовке специальных курсов и семинаров. Материалы исследования могут

19 Работы, представляющие попытку литературоведческого исследования проповедей середины XVIII века, крайне немногочисленны. См.: Афанасьев Э. Л. Церковная проповедь елизаветинского времени о Западе и России; Зубов В. П. Русские проповедники: Очерки по истории русской проповеди.

20 Из светских торжественных слов середины XVIII века исследовались только произведения М. В. Ломоносова и - частично - А. П. Сумарокова. См.: Акимова Г. Н. Стилистические и синтаксические особенности ораторской прозы XVIII века (на материале похвальных слов Ломоносова и Сумарокова); Елеонская А. С. Ораторская проза в художественной системе М. Ломоносова // На-уч. докл. высш. шк. Филол. науки. М., 1989. № 4; Елеонская А. С. Проблематика «слов» М. В. Ломоносова и русская ораторская проза переходного времени // Ломоносов и русская литература. М., 1987; Оришин А. Д. Традиции древнерусского красноречия в ораторской прозе Ломоносова // Искусство слова: Сб. ст. к 80-летию чл.-корр. АН СССР Д. Д. Благого. М., 1973; Панов М. И., Ранчин А. М. Торжественная ода и похвальное слово Ломоносова: общее и особенное в поэтике // Ломоносов и русская литература. М., 1987.

21 Кроме перечисленных в сн. 19 и 20 работ, отдельные наблюдения над панегириком XVIII века можно обнаружить, в частности, в следующих крупных исследованиях: Алексеева Н. Ю. Русская ода: Развитие одической формы в XVII-XVIII веках. СПб., 2005; Погосян Е. А. Восторг русской оды и решение темы поэта в русском панегирике 1730-1762 гг. Тарту, 1997; Сазонова Л. И. Литературная культура России. Раннее Новое время. М., 2006; Живов В. М. Язык и культура в России XVIII века. М., 1996; Ки-слова Е. И. Грамматическая норма языка проповеди елизаветинского периода (1740-е гг.) / Автореф. . канд. филол. н. М., 2007. быть учтены при подготовке изданий церковных и светских ораторских произведений.

Апробация результатов исследования. Результаты диссертации нашли отражение в научных публикациях. Основные положения работы были представлены на аспирантском семинаре кафедры истории русской литературы филологического факультета СПбГУ (2006-2007 гг.), в докладах, сделанных на I научной конференции сотрудников и слушателей Центра повышения квалификации по филологии и лингвострановедению СПбГУ (13 декабря 2005 г.), а также на XXXV и XXXVI Международных филологических конференциях (13-18 марта 2006 г. и 12-17 марта 2007 г.).

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав - «Панегирик как жанр светской и церковной ораторской прозы», «Панегирическая проповедь середины XVIII века», «Светский прозаический панегирик середины XVIII века» - и заключения. Главы диссертации делятся на параграфы.

Список научной литературыМатвеев, Евгений Михайлович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Амвросий (Юшкевич), архиеп. Слово в высочайший день рождения императрицы Елисаветы Петровны. СПб., 1741.

2. Гавриил (Петров-Шапошников), митр. Слово в высокоторжественный день коронования императрицы Екатерины Алексеевны. М., 1763.

3. Гедеон (Криновский), еп. Собрание разных поучительных слов при высочайшем дворе ея императорскаго величества сказыванных придворным Ея Величества проповедником иеромонахом Гедеоном. В 4 т. СПб., 1755-1759.

4. Гедеон (Криновский), еп. Собрание поучительных слов, при высочайшем дворе сказыванных. Епископом Гедеоном. Изд. 4. Ч. 1-6. М., 1855.

5. Державин Г. Р. Сочинения. М., 1985.

6. Кирилл (Флоринский), архим. Слово в день рождения государыни Елисаветы Первыя. СПб., 1741.

7. Ломоносов М. В. Стихотворения. Л., 1954.

8. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч.: В 11 т. Т. 7: Тр. по филологии. 1739-1758 гг. М.;Л., 1952.

9. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч.: В. 11 т. Т. 8: Поэзия. Ораторская проза. Надписи. 1732-1764 гг. М.;Л., 1959.

10. Платон (Левшин), митр. Полное собрание сочинений Платона (Левшина), митрополита Московского. В 2 т. Т. 1. М., 1913.

11. Поповский Н. Н. Высочайший день Коронации Ея Императорскаго Величества Всемилостивейшия Государыни Императрицы Елисаветы Петровны Самодержицы Всероссийския публичным собранием празднует Императорской Московской университет. М., 1756.

12. Речи, произнесенные в торжественных собраниях императорского Московского университета русскими профессорами оного с краткими их жизнеописаниями. Ч. 1.М., 1819.

13. Речи произнесенные в торжественных собраниях императорскаго Московского университета июля 5-го дня 1828 года. М., 1828.

14. Сумароков А. П. Полное собрание всех сочинений, в стихах и прозе. Ч. 1-10. М., 1787.

15. Сумароков А. П. Избранные произведения. Л., 1957.

16. Тредиаковский В. К. Панегирик или Слово похвальное Анне Иоан-новне. СПб., 1732.

17. Феофан (Прокопович), архиеп. Сочинения / Под ред. И. П. Еремина. М.;Л., 1961.Список использованной литературы

18. Аверинцев С. С. Плутарх и античная биография. К вопросу о месте классика жанра в истории жанра. М., 1973.

19. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977.

20. Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996.

21. Автухович Т. Е. Поэзия риторики: очерки теоретической и исторической поэтики. Минск, 2005.

22. Адрианова-Перетц В. П. «Слово о полку Игореве» и памятники русской литературы XI-XIII веков. Д., 1968.

23. Акафист Пресвятой Богородицы в честь иконы ее «Нечаянная ро-дость». М., 2000.

24. Акимова Г. Н. Стилистические и синтаксические особенности ораторской прозы XVIII века (на материале похвальных слов Ломоносова и Сумарокова) // Язык русских писателей XVIII века. JI. 1981.

25. Александр Петрович Сумароков. Жизнь и творчество: Сб. статей и материалов. М., 2002.

26. Алексеева Н. Ю. Русская ода: Развитие одической формы в XVII-XVIII веках. СПб., 2005.

27. Амвросий (Ключарев), архиеп. Искусство проповеди. М., 2006.

28. Аннушкин В. И. История русской риторики. М., 1998.

29. Артеменко Т. Н. К вопросу об изучении традиций древнерусского красноречия в литературном творчестве М. В. Ломоносова // Древ. Русь. М., 2001.

30. Артемьева Т. В. История метафизики в России XVIII в. СПб., 1996

31. Афанасьев Э. JI. Церковная проповедь елизаветинского времени о Западе и России // Россия и Запад: горизонты взаимопознания. Литературные источники XVIII века (1726-1762). Вып. 2. М., 2003.

32. Барсов Н .И. Малоизвестные русские проповедники XVIII столетия // Барсов Н. И. Исторические, критические и полемические опыты. СПб., 1879.

33. Бердников Л., Серебряный Ю. Пантеон российских писателей XVIII века. СПб., 2002.

34. Берков П. Н. Ломоносов и литературная полемика его времени (1750-1765). М.;Л., 1936.

35. Берков П. Н. Ломоносов и проблема русского литературного языка в 1740-х гг. // Известия отделения общественных наук АН СССР. 1937. №1.

36. Берков П. Н. А. П. Сумароков. М.;Л., 1949

37. Берков П. Н. М. В. Ломоносов об ораторском искусстве // Академику Виктору Владимировичу Виноградову к его шестидесятилетию. Сб. ст. М., 1956.

38. Билинкис М. Я. Русская проза XVIII века: Документальные жанры. Повесть. Роман. СПб., 1995.

39. Бочаров С. Г. От имени Достоевского. P. S. О религиозной филологии. М., 1999.

40. Будде Е. Очерк истории современного литературного русского языка (XVII-XIXb.). СПб., 1908.

41. Буранок О. М. Ораторская проза Феофана Прокоповича и исторический процесс в России первой трети XVIII века. Самара, 2002.

42. Бухаркин П. Е. Православная Церковь и русская литература в XVIII-XIX веках (Проблемы культурного диалога). СПб., 1996.

43. Бухаркин П. Е. Православная Церковь и светская литература в новое время: основные аспекты проблемы // Христианство и русская литература. Сб. 2. СПб., 1996.

44. Василькова Н. Н. Раздел «украшений» в традиционной риторике (по сочинениям М. В. Ломоносова и Амвросия (Серебренникова)) // Русский язык вчера и сегодня. М., 1988.

45. Ветелев А., прот., Козлов М. Е. Учебный курс по истории проповедничества Русской православной церкви. Загорск 1990.

46. Ветелев А., проф.-прот., Марк (Лозинский), проф.-игумен. История русской проповеди Х-ХХ вв. Загорск, 1972.

47. Виноградов В. В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М., 1980.

48. Волков А. А. Основы русской риторики. М., 1996

49. Вомперский В. П. Стилистическое учение М. В. Ломоносова и теория трех стилей. М., 1970.

50. Вомперский В. П. Риторики в России XVIII-XIX вв. М., 1988.

51. Гаспаров М. Л. Избранные труды. Т. 1. О поэтах. М., 1997.

52. Гаспаров М. Л. Стиль Ломоносова и стиль Сумарокова некоторые коррективы // Новое литературное обозрение. 2003. № 1 (59).

53. Гуковский Г. А. Очерки по истории русской литературы XVIII века. Дворянская фронда в литературе 1750-х- 1760-х гг. М.;Л., 1936.

54. Гуковский Г. А. Ломоносов критик // Литературное творчество Ломоносова. Исследования и материалы. М.;Л., 1962.

55. Гуковский Г. А. Русская литература XVIII века. М., 1999.

56. Гуковский Г. А. Ранние работы по истории русской поэзии XVIII века. М., 2001.

57. Дунаев М. М. Православие и русская литература. В 5-ти частях. Ч. I. М., 1996.

58. Евгений (Болховитинов), митр. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина. В 2 т. СПб, 1818.

59. Евгений (Болховитинов), митр. Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России. В 2 т. М., 1845.

60. Елеонская А. С. Проблематика «слов» М. В. Ломоносова и русская ораторская проза переходного времени // Ломоносов и русская литература. М., 1987.

61. Елеонская А. С. Ораторская проза в художественной системе М. Ломоносова//На-уч. докл. высш. шк. Филол. науки. М., 1989. № 4.

62. Елеонская А. С. Русская ораторская проза в литературном процессе XVII в. М., 1990.

63. Еремин И. П. «Слово о полку Игореве» как памятник политического красноречия Киевской Руси // «Слово о полку Игореве». Сборник исследований и статей. М.;Л., 1950. С. 93-94, 99.

64. Еремин И. П. Литература древней Руси (этюды и характеристики). М.;Л., 1966.

65. Еремин И. П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. Л., 1987.

66. Живов В. М. Культурные конфликты в истории русского литературного языка XVIII начала XIX века. М., 1990.

67. Живов В. М. Язык и культура в России XVIII века. М., 1996.

68. Живов В. М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. М., 2002

69. Живов В. М. Из церковной истории времен Петра Великого: Исследования и материалы. М., 2004.

70. Живов В. М., Успенский Б. А. Метаморфозы античного язычества в истории русской культуры XVII-XVIII веков // Античность в культуре и искусстве последующих веков. М., 1984.

71. Заведеев П. История русского проповедничества с XVII века до настоящего времени. Тула, 1879.

72. Зеньковский В., прот. История русской философии. М., 2001.

73. Знаменский П. В. Чтения из истории русской церкви за время царствования Екатерины II // Православный собеседник. 1875. № 2.

74. Знаменский П. В. Духовные школы в России до реформы 1808 года. Казань, 1881

75. Зубов В. П. Русские проповедники: Очерки по истории русской проповеди. М., 2001.

76. История русской переводной художественной литературы. В 2 т. Т.1. Проза. СПб., 1996.

77. Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. В 2 т. Т. 2. М, 1992.

78. Кислова Е. И. Принципы цитирования сакральных текстов в проповедях Елизаветинского периода // Лесная текстология: труды III летней школы на Карельском перешейке по текстологии и источниковедению русской литературы. СПб., 2006.

79. Кислова Е. И. XVIII век в истории русской проповеди: проблема жанра, языка, статуса // Актуальные проблемы филологической науки: Взгляд нового поколения, выпуск III. М., 2006.

80. Кислова Е. И. Норма языка русской проповеди середины XVIII в. // Вестник Московского университета. Серия «Филология». 2006. № 5.

81. Кислова Е. И. Грамматическая норма языка проповеди елизаветинского периода (1740-е гг.) / Автореф. . канд. филол. н. М., 2007.

82. Колесов В. В. Древнерусский литературный язык. Л., 1989.

83. Котельников В. А. Православная аскетика и русская литература. СПб., 1994.

84. Кочеткова Н. Д. Ораторская проза Феофана Прокопович и пути формирования литературы классицизма // Проблемы литературного развития в России первой трети XVIII века. XVIII век. Сб. 9. Л., 1974.

85. Кочеткова Н. Д. Ораторская проза декабристов и традиции русской литературы XVIII века (А. Н. Радищев) // Литературное наследие декабристов. Л., 1975.

86. Кочеткова Н. Д. Радищев и проблема красноречия в теории XVIII века // XVIII век. Сб. 12. А. Н. Радищев и литература его времени. JL, 1977.

87. Крылова И. А. Современная православная проповедь в функционально-стилистическом аспекте/ Автореф. канд. филол. н. СПб., 2005.

88. Крысин JI. П. Религиозно-проповеднический стиль и его место в функционально-стилистической парадигме современного русского литературного языка // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Т. Г. Винокур. М., 1996.

89. Кузнецов В. А. Поэтические уподобления в русской литературе XVIII века (к вопросу о персонифицированности классицистического эстетического сознания) //Вестник СПбГУ. Сер. 2. 1993. Вып. 1. № 2.

90. Курилов А. С. Литературоведение в России XVIII века. М., 1981.

91. Кутина Л. Л. Феофан Прокопович. Слова и речи. Лексико-стилистическая характеристика // Литературный язык XVIII века. Проблемы стилистики. Л., 1982.

92. Кутина Л. Л. Феофан Прокопович. Слова и речи. Проблема языкового типа // Язык русских писателей XVIII века. Л., 1981.

93. Ларин Б. А. Лекции по истории русского литературного языка (X -середина XVIII в.). М., 1975.

94. Лахманн Р. Демонтаж красноречия. СПб., 2001.

95. Левит М. Драма Сумарокова «Пустынник» (К вопросу о жанровых и идейных источниках русского классицизма) // XVIII век. Сб. 18. СПб., 1993.

96. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. Н. Николюкина. М., 2003.

97. Литературное творчество М. В. Ломоносова. Исследования и материалы. М.;Л., 1962.

98. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1979.

99. Луцевич Л. Ф. Поэзия А. П. Сумарокова / Автореф. . канд. филол. н. Л., 1980.

100. Луцевич Л. Ф. Псалтырь в русской поэзии. СПб., 2002.

101. Макогоненко Г. П. Русская проза XVIII века // Русская проза XVIII века. Т. I. М.;Л., 1950.

102. Маркасова Е. В. Представления о фигурах речи в русских риториках XVII-начала XVIII века. Петрозаводск, 2002.

103. Мень А., прот. Православное богослужение. Таинство, слово и образ. М, 1991.

104. Михайлов А. В. Поэтика барокко и завершение риторической эпохи // Михайлов А. В. Языки культуры. М., 1997.

105. Моисеева Г. Н. Ломоносов и древнерусская литература. Л., 1971.

106. Морозов П. Феофан Прокопович как писатель: Очерк из истории русской литературы в эпоху преобразования. СПб., 1880.

107. Москвичева Г. В. Жанры русского классицизма. Из лекций по спецкурсу. Ч. 1-2. Горький, 1971-1974.

108. Наумов В.П. Елизавета Петровна // Вопросы истории. 1993. N 5.

109. Николаев С. И. Русская литературная культура петровской эпохи. СПб., 1996

110. Оришин А. Д. О стиле научной и публицистической прозы М. В. Ломоносова // Русская литература XVIII века: Эпоха классицизма. М.;Л., 1964.

111. Оришин А. Д. Традиции древнерусского красноречия в ораторской прозе Ломоносова // Искусство слова: Сб. ст. к 80-летию чл.-корр. АН СССР Д. Д. Благого. М., 1973.

112. Панегирическая литература петровского времени. М., 1979.

113. Панов М. И., Ранчин А. М. Торжественная ода и похвальное слово Ломоносова: общее и особенное в поэтике // Ломоносов и русская литература. М., 1987.

114. Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984.

115. Панченко А. М. Русская история и культура. СПб., 1999.

116. Панченко А. М. О русской истории и культуре. СПб., 2000.

117. Пекарский П. П. История императорской Академии наук в Петербурге: В 2 т. СПб., 1870-1873.

118. Пиккио P. Slavia Orthodoxa. Литература и язык. М., 2003.

119. Плаксин В. Руководство к изучению истории русской литературы, составленное В. Плаксиным. СПб., 1846.

120. Погосян Е. А. Восторг русской оды и решение темы поэта в русском панегирике 1730-1762 гг. Тарту, 1997.

121. Поторжинский М. А., прот. Русская гомилетическая христоматия с краткими биографиями русских пастырей-проповедников и характеристиками их проповедничества (XVII-XIX вв.). Киев, 1899.

122. Пропп В. Я. Русская сказка. Л., 1984.

123. Пумпянский Л. В. Классическая традиция. М., 2000.

124. Рубан Ю. И. Проповедь: слово или послесловие? (к постановке вопроса о месте проповеди в православном богослужении) // Санкт-Петербургский церковный вестник. 2005. № 4 (64).

125. Сазонова Л. И. От русского панегирика XVII века к оде М. В. Ломоносова // Ломоносов и русская литература. М., 1987.

126. Сазонова Л. И. Литературная культура России. Раннее Новое время. М., 2006.

127. Самарин Ю. Стефан Яворский и Феофан Прокопович как проповедники. М., 1844.

128. Серман И. 3. Поэтический стиль Ломоносова. М.;Л., 1966.

129. Серман И. 3. Русская поэзия XVIII века (От Ломоносова до Державина) / Автореф. докт. филол. н. Л., 1969

130. Серман И. 3. Русский классицизм. Поэзия. Драма. Сатира. Л., 1973.

131. Словарь древней и новой поэзии, составленный Николаем Остолопо-вым. Ч. 1-3. СПб, 1821.

132. Словарь русских писателей XVIII века. Т. 1. А И. JI, 1988; Т. 2. К -П. СПб., 1999.

133. Смирнов А. А. Литературная теория русского классицизма. М, 1981.

134. Сокращенный курс российскаго слога, изданный Александром Скворцовым. М, 1796.

135. Толль Ф. Г. Настольный словарь для справок по всем отраслям знания. СПб, 1863-1864. Т. II.

136. Три века Санкт-Петербурга: Энциклопедия: В 3 т. Т. 1. Осьмнадца-тое столетие. В 2 кн. СПб.; М, 2003.

137. Тумина Л. Е. Русская риторика XVII-XX веков: учение о повествовании. М, 2002

138. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М, 1977.

139. Успенский Б. А. Избранные труды. Т. 1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М, 1994.

140. Успенский Б. А. Краткий очерк истории русского литературного языка. М, 1994.

141. Успенский Б. А. Царь и император: Помазание на царство и семантика монарших титулов. М, 2000.

142. Успенский Б. А. Поэтика композиции. М, 2000.

143. Феодосий, еп. Гомилетика. Теория церковной проповеди. Сергиев Посад, 1994.

144. Флоровский Г, прот. Пути русского богословия. Париж, 1937.

145. Чернов С. Н. М. В. Ломоносов в одах 1762 г. // XVIII век. Сб. 1. М.;Л, 1935

146. Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. СПб, 1868.

147. Шкуринов П. С. Философия России XVIII века. М, 1992.