автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Грамматические средства репрезентации эгоцентризма в кабардино-черкесском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Грамматические средства репрезентации эгоцентризма в кабардино-черкесском языке"

На праеахрукописи

КАНКОШЕВ АРСЕН МУХАДДНОВИЧ

ГРАММАТ11ЧЕСКИЕСРЕДСТВА РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ЭГОЦЕНТРИЗМА В КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКОМ ЯЗЫКЕ

10Я2 £2,-Языки народов Российской Федерации (кавказские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соисканиеученой степени кандидата филологических наук

0046И637В

Майкоп-2010

004606378

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Карачаево-Черкесский государственный университет им. У .Д. Алиева»

Нз/чный руководитель: кандидат филологических наук,

профессор Ионов3^альХаджи-1У^ратович

Официальныеоппоненты: доктор филологических наук,

Ведущая организация: Карачаево-Чер кесский институт гуманитарных исследований

Защита состоится «.¿2-3» июня 2010 г. на заседании диссфтационною совета К 212001по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических н^кпри ГОУ ВПО «Адыгейский государственный университет» по адресу: 385000, г. Майюп,ул.Первомайская, 208.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Адыгейский государственный университет» и на сайте диссертационного советаК212£)01.01 АГУ - .Ь«р:/Луту ¿idygnet.ru

Авгорефератразоатан «<уУ » 2010 г.

Ученьй секретов диссфтационного совета доктор филологических наук,

профессор Тхфкахо ЮнусАюбович кандидат филологических наук, доцентТутаришева Марзьят Каспотовна

профессор

А Л. Абрегов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Антропоцентризм как принцип языюведчесюй науки определяется как установка на анализ эмпиричесюго материала в аспекте представленности «чело веч есюго фаеторав языке», сквозь призму теории языююйлично ста.

Эгоцентризм рассматривается как составная часть антропоцентризма, проявляющегося на различных урошях разно системных языков. Степень и способы проявления антропоцштризма и эгоцентризма специфичны в языках различных типов.

Актуальность исследования определяется характерной для софеменной лингвистики тенденцией к интеграции лингвистических дисциплин на основе внимания их к «человеческое фактору» (антропоцентризму). Это обеспечивает возможности комплексного подхода к объему исследования с позиции коммуникативдо-прагматичесгого и дискурсивно-югнитиешго подходов. Кроме этого, в лингЕистичесюм атыго ведении до настоящего времени нет монографического исследования с указанных позиций вопросов, связанных спроявлениями эгоцентризма.

Объектом исследования выступает антропоцентрическая модеть кабардино-чфкессюго предложения.

Предметом исследования являются способы выражения модалыюсш и НЕправиташости в кабгрдино-черкесснэм языке, с по мощно юторых репрезентируется эгоцентризм.

Цель исследования — изучение теоретических основ исследования эгоцентричесюй модели предложения и описание способов репрезентации эгоцентризма говорящего в кабардино-черкесском языке.

В соответствии с поставленной целыо решаются следующие задачи:

1) выявить лингвофилософскую осноЕу антропоцштризма, особенности изучения языка в рамках антропоцентрической мегапарадигмы;

2) осветить историю изучения в лингвистическом адыговедении категорий модальности и направитепшости, с помощью которых репрезентируется эгоцентризм говорящего;

3) выявить и описать степень участия категории модальности в выражении эгоцентризма го юрящего в кабардино-черкесском языке;

4) выявить способы выражения направительных отношений, посредством кэторых репрезентируется эгоцентризм говорящего в кабардино-черкесском языке.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том,что она является первым в лингвистическом адыго ведении комплексным исследованием проблем репрезентации эгоцентризма. При этом в исследовании анализируются и учитываются высказанные ранее в научной литеразуреточюг зренияотносителшо исследуемой темы.

В диссертации автором впервые исследуются способы репрезентации антропоцентризма и, в частности, эгоцентризма говорящего, в кабардино-черкесском языке. Для этого анализируется разноплановый материал (художественные тексты, тексты межсталевого характер а, у сто го народного творчества).

При анализе и осмыслении кээардино-чфкессюто языювого материала автор исходит из основных положений теоретических исследований русского, кабфдино-чфкессюго и близкородственных языков.

Теоретическую базу исследования составили новейшие достижения современной лингвистики. В частности, положение о том, что говорящий является субъектом речемыслителшой деятельности по восприяшю, перфгботке и производству информации о мире и человеке, и этот субъект репрезентируете! в языке в различных формах и различными способами. В адыгских языках основными способами являются модалытость и направите,!ыюель, при выражении которых ведущее место занимает антропоцентризм юобщеи эгоцентризм говорящего вчастности.

Методологической базой исследования служат достижения отечественной и западной психолингвистики и языкознания (антропоцентризм языююй системы, языювая картона мира и связанная с ней теория языююй личности) [Бошн, 1984; Виноiyp,2005; Кара/лов, 2004; Шахнгротч, 1995 и др.], а также основополагающие работы соцэеменных теоретиков языка: ЮД Апресян, НД Аруноноюй, ВА. Бовдарю, А. Вежбицюй, В.В. Виноградова, С.Д. Кацнельсона, Е.С. Кубряювой, ЛЛ. Недюбина, ГЛ. Немца, ВЛ. Теяия, ВЛ. Шжовского и др., внесших зндаителшый вклад в становление, уфшление и расширение сффы интфесов современной лингвистики, в разр^юпу многих юпрооов философии языка.

Мы опирались на труды языковедов, занимавшихся интересующими нас проблемами в адыгсюм языкознании: Н.Ф. Яиэшева, ДА. Ашхамафа, Г.В. Рогава, ЗИ. Керашевой, АХ. Шатрова, МА. Кумахова, У.С. Зеюха, Шфданова АХ., А.М. Камбгноюва, З.Х. Бижеюй, ЛГ. Паранук, ЗХ.-М. Ионова, П .М. Баш ва, Н .Т. Гишева, А А. Шаэ ва и др.

Основные методы исследования. Дня решения поставленных пфед собой задан мы избрали методы функционаишош анализа, наблюдения и сопоставления, фавнения и описания. Исследование построаго на индукшвном методе анализа: от конфешьк языювых фактов к установлению системных отношений между ними и обобщашю, фор мулировке н а это й о сно ве теор етич еских поло жений и выводо в.

Материалом для исследования послужили лексические единицы и разнообразные синтаксические юнелрукции кабардино-чфкесснэш языка. Источники материалов - тексты художественных произведший, сборники пословиц и поговорок, различные словари (толювыё и фразеолошческие) и живаяреть.

Теоретическое значение работы заключается в том, что она вносит определенный вклад в разрвботку теоретической проблемы оофеменной лингвистики - роли человетесюш фактора в языке, в частности

репрезентации антропоцентризма и эгоцентризма го горящего с помощью категорий модальности и направите!ъноста в языках различных типов.

Практическое значение диссертационной работы заключается в возможности использования результатов исследования в вузовской практике при подготовке лекционных курсов и спецкурсов как по теории языка, гаки по частным юпросам адыгских языков.

На защи<у выносятся следующие положения:

1. Эгоцентризм в кабардино-черкесском языке репрезентируется различными способами, в основном, с помощью модальности. В свою очередь основным средством выражения модальности в кабардино-черкесском языке является категория наютонения.

2. В исследуемом языке функционируют несколько глагольных словообразовательных суффиксов, с помощью ¡которых выражается эгоцентризм.

3. Эгоцентризм говорящего наглядно проявляется в глагольных словоформах, в которых передаютсянаправнтельныеотношения.

4. При четмэм разграничении местоположения всех действующих лиц описываемого события центральной оказывается позиция говорящего, к которой или отюторой направлено действие, в чем и проявляется эгоцентризм го ворящего.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были изложены: в сборнике статей «Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты» (Сочи,2003), в сборнике материалов третьей всероссийской ночной конференции «Лингвистическое кавказоведение и ттормэлогия: традиции и современность» (Каршаевск, 2004), в сборнике статей «КЧГУ. Ал невские чтения (материалы ночной сессии)» (Карачаевск, 2004), в озорнике материалов шестой Международной конференции «Аиуальные проблемы общей и адыгсюй филологии», посвященной 85-летаю со дня рождения проф.3И. Керашевой (Майкоп,2008)иопубликованы в5 статьях.

6

Статья «Эгоцентризм как экстралингвистический фактор при выражении направителшости в адыгских языках» опубликована в «Известиях Российского государственного педагогического университета им. АМ. Герцена», которые входят в пцоечень изданий, в которых обязательно иубл и куются основные положения кандидатских диссфтаций (Сан кт-Петфбург, 2007).

Отдельные этапы и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры чфкесской и абазинской филологии Карачаево-Чфкесского государственного унивфситета.

Структура работы предопределена целыо и содфжанием исследованияи со стоит из введения,трех глав, заключения, библиофафии, списка словарей и источников, списка сокращший.

ОСНОВНОЕСОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяются объест, предмет, цель и задачи исследования, обосновываются актуальность и ночная новизна работы, формулируются выносимые на защиту положения, теоретическая и практическая значимость диссертационной работы.

В первэй главе - «Лингвофилософские основы изучения эгоцентризма» - изложены теоретические философские и лингвистические положения, которые стали основой настоящего исследования. Е! связи с гем, что концептуальными составляющими диссертационной работы являются понятая «антропоцентризм» и «эгоцентризм», первая глава посвящена рассмотрению теоретических предпосылок исследования данных понятий в софеменной лингвистике.

Посюлыу в лингвистической науке достаточно широю представлены различные взглады относительно понятия «эгоцентризм» [Б. Рассел, Р. Яксбоон, Э. Бенвенист, Ю.С. Степанов] и они рассмотрены в исследованиях последних лет [Гфгокаева 2008], нет необходимости в подробном иатожении этих взглядов. В сю ей работе мы опираемся на определение эгоцентризма, данное Ю.С.Степановым: «Отношение языка к говорящему заключается в присвоении себе языка в момент- и на момент -реш» [Степшо в 19 85:223].

1.1. Антропоцентрическая парадигма - отражение взаимоотношения языка и человека. Принцип антропоцентризма впфвые был сформулирован В. фон Гумбольдтом, который полагал невозможным рассматривать язык без последовательного учета фактора человека и науку о языке рассматривал гак составную часть общефилософской теории языка.

По концепции Л. Вейсгфбфа, язык - промеяуточный мир между познающим субъектом и реальностью. Поскольку концептообразование,

по Вейсгербфу, возможно лишь средствами родного языка, его вну тренние фор мы определяют сталь миропонимания. [Вейсгфбф1993].

В рамках антропоцентрической парадигмы в лингвистике встает вопрос о роли человека в языке. Так, для того, чтобы определить человеческое начало в языке, необходимо уточнить, какие свойства имеет язык именно как естественный язык человека. Согласно мнению авторов коллективной монофафии «Роль человеческого фактора в языке...», свойства естественного языка у человека неоднородны. Некоторые свойства языка - уникальные, другие - свойственны всем или многим знаковым системам. [Роль...1988.].

В настоящее время выделяются два главных подхода к исследованию языка: лингвоцентрический (системоцентрический) и антропоцентрический. Специфики данных подходов достаточно шубою рассмотрены в исследованиях В.В. Морювкина и A.B. Морювкиной. Согласно их выводам, при лингвоцентричесюм подходе язык выступает как данность, зафиксированная в уже имеющихся речевых произведениях (текстах), т.е. в отвлечении от говорящего на нем субъекта. В рамках антропоцентрического подхода этнический язык рассматривается как благоприобретаемая принадлежность сознания человека. Язык рассматривается как объект интериоризации, при этом важно выяснение всех аспектов, обстоятельств и последствий взаимоотношения языка и человека. В.В. и A.B. Морковкины предлагают лингвистику, строящую свои заключения на основе антропоцентрического подхода, называть антропоцентрической л ин гви ста кой [Морю вкин, Мор ю вкина 1997].

В связи с эгоцентризмом говорящего встает вопрос о таном важном составляющем речевого акта, как интенция (намерение) говорящего. Причем в зависимости от того, на «оречевление» чего направлена активность говорящего, необходимо различать информационную и коммуникативную интенцию: «В пфвом случае речь идет о желании

сообщить нечто, во втором- коммуникатор демонстрирует сюе желание в явном виде... Целью коммуникатора является воздействие на представления получателя... Многие слова, определенные грамматические конструкции, правила построения текста предназндаены для того, чтобы передать офужающим коммуникативные интенции говорящего: одобрение, порицание, у грозу, приказ, просьбу в отношении тех или иных объекта в> [Манаен ко 2008:204].

Для исследования всего комплекса проблем, связанных с эгоцентризмом говорящего, большое значение имеет определение так называемого «эгоцентричесюго поля». На наш взгляд, удачным определением этого понятия является определение, данное в работе Гергокаевой Д.Д.: «Эгоцентрическим полем языка мы называем совокупность языковых единиц, юординиро ванных относительно говорящего и выражающих личные, пространственные, временные, модальные (выделено нами - КА.) координаты речи. Этот комплекс языковых сэ ея ств представляет говорящего как интегративную, прагмасемантическую категорию оо сложной структурой» [Гергокаева 2008:17].

Таким образом, анализ научной литературы, посвященной проблемам антропоцентризма и эгоцентризма в языке, свидетельствует о том, что иссл здование данной проблемы проводится в разных аспектах и с привлечением различных методологических принципов. Тем не менее, все исследователи сходятся в том, что антропоцентризм присущ языкам различных типов и проявляется во всех формах функционирования языка. При этом в разных языках антропоцентризм репрезентируется с помощыо собственных средств и способов. Одним из проявлений антропоцентризма в языке является эгоцентризм говорящего, репрезентирующийся с помощыо различных способов.

12. История изучения в лингвистическом ады(сведении проявлений антропоцентризма и эгоцентризма говорящего. Отдельные

проявления эгоцентризма в адыгских языках впервые были отмечены ЗЛ. Керашевой при исследовании струюуры глагольных словоформ, содержащих направительные превербы. Однако тезис об эгоцентризме говорящего вадыгском глаголенеполучилдатьнейшей разработки.

В адыгском языкознании проблемы антропоцентризма стали предметом более глубоюш исследования сравнительно недавно - в конце 90-х годов XX века. Исследования тамэго рода связаны, в осношом, с лингвоьультурологическими аспектами. В частности, с выяснением роли языка в осуществлении преемственности в развитии духовной культуры. В этом плане значительное место в разработке теоретических вопросов адыгской лингвокультурологии принадлежат исследованиям З.Х. Бижевой. В них проделана большая раэота по изучению фрагментов адыгсюй языковой картины мира, выраженных в фундаментальных культурных концептах.

Эгоцентризм прояаляется, прежде всего, в той сфере функционирования языка, в которой проявляется отношение человека (говорящего) к сообщению. Такой сферой, как известно, является категория модальности,пронизывающей всю языковую систему.

Категория наклонения является основным морфологическим средством выражения модальности, а значит, и эгоцентризма, в кабардино-черкесском языке.

Грамматическое значение форм наклонения выводится из их речевого употребления. Речь говорящего, констатируя какое-либо действие, включает, наряду с этим, оцен!у этого действия как желательного, возможного, предполагаемого, т.е. оценку, передающую субъектамюе отношение говорящего к действию. Различные языки располагают различным набором парадигматических форм наклонения, в зависимости от свойственных им модальных знанений.

Во второй главе - «Функционирование модальных средств выражения эгоцентризма в кабардино-черкесском язык&> -

рассматриваются споообы выражения модальности в кабардино-черкесском языке, через которую репрезентируются антропоцентризм вообщеи эгоцентризм говорящего вчастности.

Модальность - языковая универсалия, принадлежащая к числу основных категорий естественного языка, которая в разных формах обнаруживается в языках разных систем. Термин «модальность» используется, как правило, для обозначения многих явлений, неоднородных по смысловому объему, грамматическим свойствам и по степени оформленности наразных уровнях языковой структуры, разные исследователи по-разному очерчивают границы этой категории. В сферу модальности включают противопоставление высказываний по характеру их коммуникативной целевой установки (утверждение - вопрос -побуждение), противопоставление по признак «утверждение -отрицание», градации значений в диапозоне «реальность -ирреальность», разную степень уверенности говорящего в достоверности мысли, формирующейся у него о действительности.

Под модальными отношениями, модальностью понимают субъективно-объекшвные отношения, поскэлыу говорящий сам устанавливает отношение содержания речи к действительности, а отношение гогорящего или его точка зрения определяются положением говорящего по отношению к собеседнику и выражаемому фаиу реальной действительности.

II. 1. Субъективная модальность и ее отношение к эгоцентризм. Субъективная модалшосгь является факультативным признаком высказывания, в отличие от объективной, так как выражает отношение говорящего к сообщаемому. Сравнивая семантический объем объективной и субъективной модальности, следует отметить, что объем субъетивной модальности знанительно шире. Значения, составляющие содержание субъективной модальности как категории неоднородны и требуют упорэдочения. Смысловая основа субъективной модальности

формируется понятием оценки в широюм смысле, включая не только логическую (интеллектуальную, рациональную) квалификацию сообщаемого, но и разные виды эмоциональной (иррациональной) реакции. Субъективная модальность может быть реализована различными средствами:

1) специальным лексико-грамматическим классом слов, а также функционально близкими к ним словосочетаниями и предложениями, в составе предложения эти средства обьнно занимают синтагматически автономную позицию и функционируют в качестве вводных единиц: Сэ 1сььаэрысф1эщ1 ьшк1э, дэ цехым стаюк л1 эужьыгъуэу щ!эт псош ф1ыуэ дьщыгъуазэу, гузэвэгъуэ хьужыкьуэмэ кьытпщ1эхуэ стаюкьш дрчлажюу зедгьэсэн хуейщ (ТА.) «По моему разумению, мы должны н¡учиться работать на всех станках в цеху, чтобыпри необходимости мы могли работать налюбом из них»;

2) с помощыо специальных модальных элементов: для выражения недостоверности п1эрэ «ли» (.Пэжу п1эрэ мы хьыбар мыфэмьщ кьом жа1-зр - Россейр бэмиэвычым яубыдауэ жа1э... (К1 А.) «Правдали то, что говорят многие- что Россию захватили большевики»);

3) при помощи междометий 1эгьу\ зиунагьуэрэ! еууей/, выражшоших удивление, сожаление и др. Например: 1эгьу! Дэди1экьэпщэф1э$ (Ж£.) «О! У нас разве нет того, кто мог бы приготовить угощение?»; А зиунагьуэрэ, ягьэжеинум мыжурэ ха1урэ! (НЗ.) «О горе мне, разве человека, который должен уснуть, штыиэм юлят!»; Еууей, си дэяьхужь мыгъуэ, Морелпцауз и шътхъужъ кьыдэнэжар жа1эу узгъэпуд юхьрэ фэрэк1ьш сихьами юхьыф1ти! (НЗ.) «Еууей, мой несчастный брат,было бы лучше, если бя яумерлаотоспы, чем позорить тебя, оставшись старой девой»;

4) специальными интонационными средствами для акцентирования удивлашя, сомнения, уверенности, недоверия,

протеста, иронии и других эмоционатьно-экспрессивных оттенков субъективного отношения к сообщаемому.

Итак, модальность, являясь одной из основных категорий языка, передающих эгоцентризм говорящего, подразделяется большинством лингвистов на объективную и субъективную. Если объективная модальность является необходимым конструктивным признаюм любого предложения, то субъективная модальность - признак необязательный, факультативный. Однако семантический объем последней значительно шире, поскольку субъективная модальность охватывает всю гамму разно аспекта ых и р азнох ар актер н ых способов квалификации сообщаемого и можетбытьреализованаразличными средствами.

Модальность в адыгских языках, как сказано выше, стала предметом сиециалшого изучения сравнительно недавно. В этом отношении в более выгодном положении оказался адыгейский язык, так как несколько исследований было посвящено различным аспектам выражения категории модальности в адыгейском языке. Вместе с тем в работах исследователей кабардино-черкесского языка затрагивались отдельные моменты выражения этой категории различными средствами. Так, более подробно о модальном характере некоторых предложений сказано в монографии A.M. Камбачоюва при классификации и описании форм наклонений кабфдино-черкессюго языка. Более того, А.М. Камбачоюв при классификации предложений по коммуникативной переустановке предлагает учесть зависимость целей высказывания от наличия или отсутствия модальной семантики в предложении [Камбачоюв 1997].

На синтаксическом уровне объективная модалшость представлена противопоставлением форм синтаксического изъявительного наклонения формам синтаксических ирреальных наклонений (оослагательного, условного, желательного, побудительного, долженствовательного). Категория изъявителшого наклонения

выражает объективно-модальные значения реальности, т.е. временной определенности: содержание сообщения отнесено к одному из трех временных планов - настоящему, прошедшему или будущему. То же сообщение может быть представлено как что-то желаемое, требуемое или необходимое при помощи специальных модификатаров(глагольлых форм и частиц) и форм ирреальных наклонений, характеризующихся временной неопределенностью. Объективной модальности присуща органическая связь с категорией времени и дифференциация по признаку временной определенности/неопределенности. Система противопоставлений, в которую организуются объективно-модальные значения, находит свое отражение в грамматической парадигме предложения.

112. Проблеод наклонения и выражение эгоцентризма в кабардино-черкесском языке. Характер объективных связей, на которые у казывает объективная модальность, может быть различным -действительным, возможным и необходимым. И, соответственно, внутри объективной модальности У.СЗекох выделяет: а) объективно-действительную модальность (объективная связь вещей мыслится как действительная); б) объективно-возможную модальность, т.е. объективная связь воспринимается как возможная; в) объективно-необходимую модальность, т.е. объективная модальность мыслится как необходимая. Автор отмечает, что субъективная модальность имеет частные значения - простая достоверность, проблематическая достоверность и категорическая достоверность. Эти частные значения, фиксируемые специальными языковыми средствами, составляют разновидности субъективной модалытости [Зекох 1987].

Специалисты различаютдватипанаклонения: прямое и косвенное. Прямым наклонением принято считать изъявительное наклонение (индикатив), служащее для объективной констатации факта в его

отношении к действительности. Именно поэтому наличие индикатива об язател ьно в языках р азн ых та по в.

Репрезентация антропоцентризма сосредоточено в системе косвенных наклонений, так как в них отражается различное отношение субъекта речи к высказываемому. Соответственно, разнообразие этого отношения определяет разнообразие парадигм косвенных наклонений в разных языках.

В со временном кабардино-черкесском языке установилась следующая система наклонений: 1) изьявительное;2) вопросительное;3) наклонение удивления; 4) желательное наклонение; 5) повелительное; 6) условное; 7) сослагательное; 8) наклонение вероятности.

Изъявительное наклонение (индикатив) отличается от косвенных наклонений не толью в функциональном плане, но и наибольшей полнотой системы форм словоизменения. Это касается, прежде всего, образования времен, характеризующихся наибольшим разнообразием форм в индикативе. Глагол в изъявительном наклонении показывает утверждение или отрицание действия (состояния) во всех временных формах.

Вопросительное наклонение выражает вопрос с различными оттенками и имеет четыре формы: а) вопросительную с суффиксом -рэ: к1уэрэ? «идет?»; б) вопросительную с частицей -п1эрэ: к1уэуэ п1эрэ? «идет лий>; в) вопросительную с суффиксом -къэ: к1уэркьэ? «не идет ли?»; г) вопросительную с суффиксом -уи: к!уэуи? «идет?». Именно наличие различных оттенков (удивления, возмущения, восхищения и др.) в вопросительных предложениях позволяет нам рассматривать данное наклонения в рамках антропоцентризма.

Другие виды наклонений - наклонение удивления, вероятности, желательное, повелительное наклонения - наиболее ярю передают эгоцентрическое значение.

Наклонение удишения образуется при помощи суффикса -и и выражает удивление говорящего по поюду данного явления: Уэ уоджэри! - «Ты ведь учишься!» Сыт на а гу!эгъуэ, кьыупсэлъыр? Щ1алэ зьф1эпщыр си ныбжьи! (ЩА.) «О горе мне, что говоришь? Парнем называемый тобой ведь мой ровесник!».

Желательное наклонение выражает желание говорящего с различными оттенками и имеет пять форм: а) с суффиксом -рэт/-щэрэт: сышхащэрэт «поесть бы» ; б) с суффиксом -к1эт сыхуэзэжк}эт «вдруг бы да встретить (его/ее)»; в) с префиксом —у: насыпъкр1э ухьу «будь сч астл и в»; г) с п р ефи ксо м - р: на сып ыф 1 э ир ехьу « пу сть б уд ет сч астл и »>.

Повелительное наклонение выражает приказание, призыв и совет, исходящий отговор ящего: Юуэи лажьэ! «Иди работай!». Уигу кьомыгъауэ, ауэ схуэшэчыжкььш «Не обижайся, но я больше не могу терпеть».

Повелительное наклонение представляет собой чистую осно^ с личным показателем 2-ш лица множественного числа в утвердительной форме: усэм еджэ «читай стихотворение», усэм феджэ «читайте стихотворение»; а в отрицателшой форме - с личным показателем 2-го лица единственного и множественного чисел: умыщ1ык1ей «не щтттся»;фьшыщ1ык1ей «не кри&тяйтесь»; умьк) ыхьэшх «не смейся»; фымыд ыхьэшх «не смейтесь».

Условное наклонение выражает условие, при котором возможно или невозможно осуществление действия. Оно имеет две формы: собственно условную и уступителшую. Эгоцентризм в таких предложениях проявляется в том, что условие, при котором должно о су ществи ться д ей стви е, у стан авл и вается го юр ящи м.

Собственно условная форма образуется при помощи суффиксов -мэ (в реальном значении) и -тэмэ (в относительном значении): Бийм ущысхьмэ, у1эгъэ ухьу пущ (пост.) «Если фага пожалеешь, сам будешь ранен»; Уеджатэмэ, кьэк1уэит «Если бытыпозвал,он пришел бы».

Сослагательное наклонение образуется при помощи суффикса -т и выражает возможность осуществления действия при наличии определенных условий: Ярэби, Хьэжы,... узыхуейр кьызжэп!эрэ сь£ут!ыпщтэмэ, си гуапэ хьунт (ЩА.) «Если бы, Хаджи,... ты мне сказал, что тебе нужно, и отпустил бы домой, то я был бы благодфен тебе».

Наклонение вероятности образуется при помощи суффикса-гьэн и выражает предположение или сомнение говорящего в возможности существования действия, выраженного глаголом: Уэ утхагъэтц «Ты, наверное,писал»; Уэуеджагъэпц «Ты, видимо,читал».

113. Классификация предложений в кабардино-черкесском языке в зависимости от способа реализации модальности. Проблему выражения модальности в адыгских языках на подлинно научной основе начала исследовать ЗМ. Керашева в раде своих работ. Например, в работе «Предложения с финитными и инфинитными глаголами в адыгских языках» автор указывает, что «модальность относится к одному из основных аспектов предложения, т.к. вне категории модальности, являющейся синтаксической базой предикативности, предложение не может существовать» [Керашева 1984].

Глаголы повелительного и желательного наклонений выражают ирреальную косвенную модальность, обозначая не действительное, а идеальное, желаемоедля говорящего действие. Таким образом, эти виды наклонений более всего репрезентируют эгоцентризм говорящего.

Второй аспект модальности предложения - субъективная модальность, выражающая отношение говорящего к содержанию высказывания.

Одним из основных средств выражения субъективной модальности в адыгских языках является предположительное наклонение глагола: щысагъэтц «видимо,он сидел».

Субъективная модальность может быть выражена и другими наклонениями, например, сочетанием двух глагольных форм. Так, возможность действия выражается возможным наклонением и сочетанием финитно-инфинитных глаголов: К1уагьэнк1и мэхьу «возможно (он) пошел»; К1уэнк1и мэхъу«возможно (он) пойдет».

II.4. Вводные и вставные конструкции как средства выражения эгоцентризма. К языковым средствам, осложняющим кабардино-чфкесское предложение и выражающим эгоцентризм говорящего, относятся вводные слова, вводные сочетания слов, вводные предложения и вставные конструкции. Эти осложняющие предложения категории, как и обращения, фамматическая традиция квалифицирует как синтаксические явления, стоящие вне предложения и поэтому не являющиеся членами предложения.

Вводные слова и словосочетания постепенно освобождаются от формальной связи с предложением и закрепляют за собой модальную характфистшу всего высказывания. Процесс выделения и оформления вводных слов и конструкций за последнее время активизируется и углубляется в письменных стилях. Вставные конструкции больше связаны с предложением, чем вводные слова и выражения. Вставные конструкции, уточняя, конкретзируя сказанное в предложении, сжато передают сообщение большой смысловой насыщенности. Вставные конструкции, в отличие от вводных слови предложений, не встречаются в начале предложения. Обычное их место - сфедина предложения, за тем членом, к которому они относятся, которого они уточняют, поясняют. Нервдю в одном предложении встречаются законченные и незаконченные вставные конструкции.

Вводные конструкции (т.е. вводные слова, вводные сочетания слов и вводные предложения) выражают в содфжащем их предложении точку зрения говорящего на отношение содфжания речи к объективной действительности, т.е. здесь четко проявляется эгоцентризм говорящего.

Вводные конструкции используются для передачи добавочных к основному содержанию высказывания модатьных, эмоциональных и экспрессивных значений. Вводные конструкции могут относиться ю всему предложению или к его отдельной части. В первом случае они располагаются обычно в начале или в конце предложения: Дауи, иджыпсту Астемыр сурэтхэр блыным ф1едъхьэ (ИА.) «Конечно же, сейч ас А стемир р азвеши вает портр еты по стен ке».

В роли вставных кэнстру вдий могут выступать слова, группы слов и даже целые предложения. Они включаются говорящим в состав предложения для того, чтобы сделать то или иное попутное замечание к высказываемой мысли. Вставные конструкции отличаются от вводных еще и тем, что они обладают интонацией включения, потенциально способны к самостоятельному функционированию в речи: Зауэ юужь зэманым (гъэр зыхуэзэр тэмэму сщ1 эжьркъьш) ди кьуажэм гъавэ бэв кьыи1ык1ат «Впослевоенное время (точно не помню,в каком году) на наших сельских полях вырос богатый урожай».

II. 5. Выражение антропоцентризма с помощью модальных частиц и междометий. В исследованиях, посвященных проблемам выражения антропоцентризма посредством модальности в адыгских языках, меньше всего обращается внимание на так называемые незнаменательные части речи - частицы и мевдометия. Между тем, некоторые из них весьма отчета и во передают отношение говорящего к сообщаемому. Эта особенность отмечается при характеристике частиц, незнаменательных слов, которые выражают в предложении смысловые, эмоциональные, модально-юлевые оттенки, связанные с основным содержанием отдельного слова, словосочетания и предложения. Например: утвердительные частицы типа ат]э, ныт1э, ы-ы-ы, ахъей, ыхъы «да», ерэхъу «ладно»; отрицательные частицы хьэуэ, а1э «нет»; еравнительныечастицыхуэдэ, нэхьей «слювно»;побудительныечастацы и1э, и1эт, еуэ «давай, ну-ка»; упреждающие частицы догуэ, догуэт, зэ

догуэ, зэ-зэ, вносящие в предложение значение призыва к собеседниц приостановки, замедления действия; усилительные частицы уеблэмэ, аркьудей, аул, пэт/пэтрэ «даже»; икъук! э, хуабжьу, дыдэ «слишком, очень»; «очень»; модально-экспрессивные частицы типа еууей, аджыдэ, мыгъуэ, гущ о, асьшыгъуэт, арель/мырель, которые выражают различные значения: переживания, сожаления, восторг, одобрение и тл.; частицы субъективной оценки, часто употребляемые в речи для псредгни чужзй рснижи,жери «мол,дескать» и др.

II. 6. Глагольные словообразовательные суффиксы с модальными' значениями, репрезентирующие антропоцентризм или эгоцентризм. Как известно, структура адыгской глагольной словоформы является многокомпонентной. Кроме словообразовательных префиксов, многочисленных локативных и трех направительных превербов, в структуру адыгского глагола могут входить и словообразовательные суффиксы. Из постедних нас интересуют суффиксы, передающие различные эгоцентрические значения. Это словообразовательные суффиксы -1уэ, -къуэ, -щэ, -пэ, -хъу, -щхъу, объединяющиеся

семантикой чрезмерности, избыточности действия с точки зрения говорящего. Хотя эти суффиксы входят в один семантический ряд, они различаются, во-первых, тем, что выражают различные оттенки этого семантического ряда, во-вторых, степенью продуктивности образования новых слови сочетаемости с глагольными о сно вами. Напри мер, суффикс -1уэ выражает значение чрезмерности действия: щыты1уэн «стоять слишком долго», щысы1уэн «сидеть слишком долго»; суффикс -щэ выражает значение избыточности действия в словоформах типа вэщэн «свариться чрезмерно», гъущэн «высохнуть слишком», гуф!щэн «чрезмернообрадоваться» и т.п.

Главная особенность глаголов рассматриваемо го типа заключается в том, что оценка (вывод о чрезмерности или избыточности) действия производится говорящим, т.е. говорящий не допускает возможности

существования другой оценки действий, что является характерным для эгоцентризма.

В третьей главе - «Прагматика направительных отношений в кабардино-черкесском языке как средство выражения эгоцентризма» - выявлены и описаны те способы выражения направительных отношений в кабардино-черкесском языке, в которых нагляднее всего репрезентируется эгоцентризм говорящего.

Среди всех морфологических и морфонологических способов передачи направительных отношений основным и отвечающим теоретическим положениям нашей работы мы считаем префиксальный способ, а именно, наличие или отсутствие превербов кь(ы)-, н(ы)-, частично ху- в структуре адыгского глагола. Именно эта превербы (о оо бен но преверб къ(ы)-), в полной мере репрезентируют эгоцентризм говорящего в адыгских языках. Все другие способы, так или иначе, связаны с вышеназванными превербами. В адыгских языках учеными выделяются такназываемые центростремительные и центробежные,или иллативныеи элативные, направления действия. Исследуемый материал показывает, что отправной точюй (при центробежном или элативном направлении) или, наоборот, конечным пунктом (при центростремительном или иллативном) этих направлений является позиция говорящего, что позволяет нам рассматривать направительные отношения как способ выражения эгоцентризма говорящего.

Ш.1. Эгоцентрические функции преверба къ(ы)-. Участие преверба къ(ы)- в морфологической структуре глагола представлено очень широко в силу его полифункциональности и многозначности. Глаголы с превербом къ(ы)- мы подразделяем на две группы: первая из них - это глаголы, в которых данный преверб выступает только в своем этимологическом- направительном- значении; в составе второй группы глаголы, в которых къ(ы)- утратил или утрачивает направительное значение и участвует в пфадигме глагола как его необходимый

компонент. Как показывает исследуемый материал, наиболее многочисленной является вторая группа.

Преверб къ(ы)- показывает направление действия к говорящему или к месту, совмещенному с позицией говорящего: къэ-бакьуэ-н «шагнуть, шагать сюда», къэ-гъэзэ-м«повернуть сюда», къэ-гьэ-к!уэсэ-н «похитить сюда», кьэ-мсэ-н «бежать сюда», кьэ-лъэф-ы-н «тащить сюд а», кь э-п к] э- н_« пр ыгну ть, пр ыгать сюд а».

Направительную функцию преверба къ(ы)- следует рассматривать как отражение эгоцентризма языка в передаче пространственно-направительных отношений. Как отмечает КА. Габуния, «местоположение или направление движения предмета, временная оценка того или иного явления в языке определяются по двум признакам: а) эгоцентризм (каждое явление характеризуется говорящим, говорящий стоит в центре представленного им в языке реального мира); б) ситу атнвность (каждое явление рассматривается в конкретной данной ситуации, применительно к говорящему)» [Габуния 1989].Именно такое отношение говорящего к описываемому событию заключено впревербе къ(ы)-. Например: Апхуэдэурэ... 1уащхъэ щыгум кьихьэжауэ, Аслъэнбий шым къ-е-щэшу-х-а-щ, Хъэишэт къы-з-д-ри-хьз-х-ри (Б.Х.) «Так, когда они выехали на вершину холма, Асланби свалился с коня, стащив вместе с собой и Хаишат».

Обосновывая необходимость включения «категории лица в число компонентов, составляющих понятие предикативности» в адыгских языках, ЗМ. Керашева отмечает: «Соотнесение содержания высказывания с объективной действительностью производится говорящим. Он находится в позиции информатора...Адыгские языки имеют специфические средства для выражения позиции информатора. К ним относятся, например, превербы направления... Направление действия определяется позицией говорящего, точнее информатора, автора высказывания: адыг.: Къэсыгъ «(Он) прибыл» (туда, где

находится информатор); Къалэм нэсыгъ «(Он) прибыл в город» (туда, от информатора)...Позиция говорящего, информатора пронизывает всю систему адыгских языков [Керашева 1983].

Можно утверждать, что в кабардино-черкесском языке нет глаголов движения, нейтральных по отношению к направленности действия. Кроме того, в глаголе содержится информация о местоположении всех участников описываемого события, и эту информацию представляет говорящий. Именно это обстоятельство позволяет нам рассматривать направительность как одно из проявлений эгоцентризма говорящего.

Ш2. Эгоцентрические функции преверба н(ы)-. Общеадыгский преверб н(ы)-, выражающий направление действия от говорящего к собеседниц, как словообразовательный аффикс менее продуктивен. Тем не менее, этот преверб проявляет тенденцию к утрате своего этимологического направительного значения, что оказывается характерным явлением для всех направительных превербов, и эта тенденция ведет к расширению словообразовательных возможностей н(ы)-. Так, в некоторых случаях преверб н(ы)-, кроме направительного значения, содержит и другие значения - совместности, приглашения к совместным действиям. Например: Нак1уэт, машинам н-и-т1 ыс-хьэ-т (XX.) «Пойдем-ка, садись (туда) в машину»; Н-а-к1уэ, ди анэм дыбгъэдыхьэнш,- Хьэмэтбий жре1 э Къэрэжан (Х.Х.) «Пойдем, подойдем к нашей матери,- говорит Хамадбий Каражан (женщине)»; Нак1уэ, Салихь, унэмк1э н-е-благьэ (Б.X.) «Пойдем, Салих, заходи (туда) в дом». Во всех этих предложениях глагольные словоформы с н(ы)-имеют значение приглашения по направлению «туда» от говорящего. Причем позиции и говорящего, и собеседника совмещены, и из этой позиции и сходит действие.

ШЗ. Эгоцентрические функции префикса ху(ы)-. Меньше всего эгоцентризм говорящего выражается данным превербом. Однаго

вторичное, версиоиное, значение превербаху(ы)- позюляет ему выражать эгоцентрическое значение. Кабардино-чфкесский глагольный префикс ху(ы)- и его адыгейский эквивалент ф(ы)- чаще всего притекают внимание специалистов как версионный аффикс, хотя его этимологическим значением является направительное. Предположение о первичности направительной семантики префикса ху(ы)-, ф(ы)-основано на закономфности развития «в языке абстрактного (вфеионного) значения из конфетного (направительного) значения» и на сравнении этого префикса с другими аффиксами, в частности, с локативным п'ревербом шьы-//шъы-, «который в адыгских языках получили вфеионноезначение» [МА.Кумахов 1964].

Категория версии в адыгских языках выражает «отношение принадлежности действия между субъектом и объектом или между объектами... Глаголы различают объектную и субъектную вфеии» [АХШарданов 1999]. Другими словами, глаголы с вфеионным значением обозначают действие, совершаемое для кого-либо (префикс лу>) или против воли кого-либо (префикс ф1э-).

Объектная версия показывает, что действие предназначено для косвенного объекта. В отличие от потенциальных форм, образующихся только от основ переходные глаголов, формы объектной Вфсии могут образоваться от основ и пфеходных, и непереходных, и динамических, и статич еских гл аголо в.

Префиксу оппозицию по своему значению составляет префикс ф1э-, который выражает действие, происходящее против юли, вопреки желаниию юевенного объекта. Как и другие глагольные префиксы, ф!> проявляет тенденцию к затемнению пфвичного значения и приобретению других оттенков значений. Так, в некоторых глаголах этот префикс выражает не столько вфеионное значение, сколько оттенки чувств человека. Напримф: Жырасльэш имыц1ыхуу кьыщ1эк1ащ хьэщ1эр зи л1ык!уэр. Ауэ ар зэримъщ1ыхури

къыфЫуэхущакььт Жьраатьэн (КА.) «Оказалось, что и Жираслан не знал, от кого был послан гость. Но Жираслан не придал большого значения этому». Именно в последнем значении более наглядно проявляется эгоцентрическое значение префикса ф1э-.

ПЬ4. Репрезентация эгоцентризма при выражении сублативно-делативных направлений. При передаче направления снизу вверх или сверху вниз также учитывается позиция говорящего, так как отсутствие превербакъ(ы)- показывает направленность действия от его позиции.

В заключении изложены результаты исследования и следующие выводы автор а.

1. Говорящий как субъект речемыслитеэтьной деятельности по восприятию, переработке и производству информации о мире и человеке репрезентируется в языке в различных формах.

2. Эгоцентризм в исследуемом языке репрезентируется различными способами, в основном, с помощью модальности и н апр авител ьно ста.

3. В кабардино-черкесском языке основным способом выражения эгоцапризмачерез модальность является категориянаклонения.

4. Значительное место в выражении эгоцентризма говорящего в данном языке занимают различные частицы и некоторые междометия.

5. В кабардино-черкесском языке функционируют несколько глагольных словообразовательных суффиксов с модальными значениями,репрезентирующих эгоцентризм говорящего.

6. При вьражении направительных отношений эгоцентризм говорящего проявляется в том, что при четком разграничении местоположения всех действующих лиц центральной оказывается позиция говорящего, к которой или от которой направлено действие описываемого события.

Исследовательские перспективы рассмотренной нами проблемы видятся в более углубленном применении в абхазско-адыгском языкознании антропоцентрического подхода к системному исследованию разноурошевых языковых явлений.

Основные положения и результаты исследования были изложены в 5 публикациях автора;

Канюшев, A.M. Модальность как языковая категория, выраженная в системе наклонений кабардино-черкесского языка. // Лингворитарическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты- Сочи,2003,- Вып.З.-С.48-52.

Канюшев A.M. Вводные и вставные конструкции как языковые средства выражения модалшости в кабардино-черкесском языке.// Лингвистическое кавказоведение и тюрюлоптя: традиции и современность: Материалы третьей всероссийской ночной конференции,-Карачаевск, 2004,- С. 131-134.

Канюшев A.M. Вводные и вставные юнструкции как средства выражения модальности в кабардино-черкессюм языке. // КЧГУ. Алиевские чтения (материалы ночной сессии). - Каранаевск, 2004,- С. 253-255.

Канюшев А.М. Эгоцентризм как экстралингвистический фактор при выражении направителыюсти в адыгских языках. // Известия РГПУ им. А И. Герцена,- Санкт-Петербург,2007. - С. 59-63.

Канюшев A.M. Антропоцентрическая парадигма - отражение взаимоотношений языка и человека // Актуальные проблемы общей и адыгеюй филологии: Материалы VI международной ночной конференции.- Майкоп,2008.- С. 158-160.

КАНКОШЕВ АРСЕН МУХАДИНОВИЧ

ГРАММАТОЧЕСКИЕСРЕДСТВА РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ЭГОЦЕНТРИЗМА В КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКОМ ЯЗЫКЕ

АВТОРЕФЕРАТ

Сдано внабор 181)52010.Подписано в печать 18 Й52010. Уся.-пет.л. 1,1.""

Тираж 100 экз.

Отпетатано в типографии Карачаево-Черкесского государственного университета им. У Д. Алиева. 369202, г. Кар да аевск, у л. Ленина, 46.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Канкошев, Арсен Мухадинович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Лингвофилософские аспекты эгоцентризма.

1.1. Антропоцентрическая парадигма - отражение взаимоотношения языка и человека.

1.2. История изучения в лингвистическом адыговедении проявлений антропоцентризма и эгоцентризма говорящего.

Выводы по первой главе.

ГЛАВА II. Функционирование модальных средств выражения эгоцентризма в кабардино-черкесском языке.

II. 1. Субъективная модальность и ее отношение к эгоцентризму.

II. 2. Проблема наклонения и выражения эгоцентризма в кабардино-черкесском языке.

11.3. Классификация предложений в кабардино-черкесском языке в зависимости от способа реализации модальности.

11.4. Вводные и вставные конструкции как средства выражения эгоцентризма.

И.5. Выражение эгоцентризма с помощью модальных частиц и междометий.

И. 6. Глагольные словообразовательные суффиксы с модальными значениями, репрезентирующие антропоцентризм или эгоцентризм.

Выводы по второй главе.

ГЛАВА III. Прагматика направительных отношений в кабардино-черкесском языке как средство выражения эгоцентризма.

111.1. Эгоцентрические функции преверба къ(ы)-.

111.2. Эгоцентрические функции преверба н(ы)-.

111.3. Эгоцентрические функции преверба ху(ы)-.

111.4. Репрезентация эгоцентризма при выражении сублативно-делативных направлений.

Выводы по третьей главе.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Канкошев, Арсен Мухадинович

В современных естественных науках утвердился антропоцентрический принцип, отражающий центральную роль человека как «наблюдателя» и тем самым неотъемлемого компонента, даже центра окружающего мира. Антропоцентризм в мировоззренческом плане противопоставлен теоцентризму, что позволило философам утвердить культ разума при познании и изменении окружающего мира.

Утверждение в современной лингвистике антропоцентрического подхода как научной мегапрадигмы, по отношению к которой остальные языковедческие парадигмы объективно выступают в качестве более частных, диктует необходимость исследования способов выражения антропоцентризма в языках различных типов.

Эгоцентризм рассматривается как составная часть антропоцентризма, проявляющегося на различных уровнях разносистемных языков. Язык насквозь ан-тропоцентричен. Степень и способы проявления антропоцентризма в разносистемных языках различны.

Как показывает анализ научной литературы, антропоцентрический подход в современном языкознания доминирует в методологическом плане и является весьма перспективным с исследовательской точки зрения благодаря тому, что в центре внимания антропоцентрической мегапарадигмы находится языковая личность, субъект речемыслительной деятельности, создающий или воспринимающий дискурсы различных типов, запечатленные в текстовых массивах.

Антропоцентризм как принцип языковедческой науки определяется как установка на анализ эмпирического материала в аспекте представленности «человеческого фактора в языке», сквозь призму теории языковой личности.

Как правильно замечает Сунгуртян К.К., «наша Вселенная принципиально антропоцентрична: любое восприятие того или иного явления, его осмысление, вербализация во внутренней и внешней речи, транслирование результирующей интерпретации действительности адресату и т.д., все шаги коммуникативного круга» осуществляются сквозь призму человеческого сознания, языковой личности» [132: 14].

В.В. Воробьев, подчеркивающий антропоцентричность лингвокультуро-логии, говорит о том, что в центре внимания лингвокультурологии «находится человек, рассматриваемый как носитель языка и культуры, его фоновые знания, поведенческие нормы, делающие его представителем данной культуры, что позволяет говорить о ее гуманистическом характере» [43: 125126].

Антропоцентрический подход к языку базируется на учении В. фон Гумбольдта, JL Вейсгербера, гипотезе лингвистической относительности Э. Сепира и Б. Уорфа, концепции неогумбольтианства, антропологических и культурологических исследованиях, ориентированных на разработку идей картины мира, концептов и т.д.

Актуальность исследования определяется характерной для современной лингвистики тенденцией к интеграции лингвистических дисциплин на основе внимания их к «человеческому фактору» (антропоцентризму). Это обеспечивает возможности комплексного подхода к объекту исследования с позиции коммуникативно-прагматического и дискурсивно-когнитивного подходов; В лингвистическом адыговедении ощущается потребность монографического исследования с указанных позиций вопросов, связанных с проявлениями эгоцентризма, шире - антропоцентризма.

Объектом исследования выступает антропоцентрическая модель кабардино-черкесского предложения.

Предметом исследования являются способы выражения модальности и направительности в кабардино-черкесском языке, с помощью которых репрезентируется аэгоцентризм.

Цель исследования - изучение теоретических основ исследования эгоцентрической, шире - антропоцентрической, модели предложения и описание способов репрезентации эгоцентризма говорящего в кабардино-черкесском языке.

В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи:

1) выяснить лингвофилософскую сущность эгоцентризма, особенности изучения языка в рамках антропоцентрической мегапарадигмы;

2) осветить историю изучения в лингвистическом адыговедении категорий модальности и направительности, с помощью которых репрезентируется эгоцентризм; 3) выявить и описать способы репрезентации эгоцентризма говорящего посредством модальности в кабардино-черкесском языке;

4) выявить и описать способы репрезентации эгоцентризма говорящего при выражении направительных отношений в кабардино-черкесском языке.

В качестве важного общенаучного принципа рассматривается принцип. антропоцентризма, согласно которому в фокусе лингвистического анализа должна находиться языковая личность как субъект речевой деятельности.

Основные методы исследования. Для решения поставленных задач мы избрали общенаучные методы системного анализа, наблюдения и сопоставления, описания. Исследование построено на индуктивном методе анализа: от конкретных языковых фактов к установлению системных отношений между ними и обобщению, формулировке на этой основе теоретических положений и выводов.

Методологической базой работы служат достижения отечественной и западной психолингвистики и языкознания в исследовании такйх явлений, как «антропоцентризм языковой системы», «языковая картина мира» и связанной с ней теории языковой личности [5; 135; 71 и др.]. В диссертации используются идеи антропоцентрической и эгоцентрической концепций, представленные в трудах теоретиков языка: В. Фон Гумбольдта, Э. Бенвениста, Ю.С. Степанова, В.А.Звегинцева, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюновой, В.А. Бон-дарко, А. Вежбицкой, В.В. Виноградова, С.Д. Кацнельсона, Е.С. Кубряковой,

A.А. Леонтьева, И.И. Мещанинова, Л.Л. Нелюбина, Г.П. Немца, В.Н. Телия,

B.И. Шаховского и др., внесших огромный вклад в становление, укрепление и расширение сферы интересов современной лингвистики, в разработку многих вопросов философии языка; труды языковедов, занимавшихся интересующими нас проблемами в адыгском языкознании: Н.Ф. Яковлева, Д.А. Ашхамафа, Г.В. Рогава, З.И. Керашевой, А.К. Шагирова, М.А. Кумахова, У.С. Зекоха, A.M. Камбачокова, З.Х. Бижевой, Л.Г. Паранук, З.Х.-М. Ионова, П.М. Багова, Н.Т. Гишева, А.А. Шаова и др.

Теоретическую базу исследования составили новейшие достижения современной лингвистики. В частности, положение о том, что говорящий является субъектом речемыслительной деятельности по восприятию, переработке и производству информации о мире и человеке, и этот субъект репрезентируется в языке в различных формах и различными способами. В адыгских языках такими способами являются модальность и направительность, при выражении которых ведущее место занимает позиция говорящего.

При анализе и осмыслении кабардино-черкесского языкового материала автор исходит из основных положений теоретических исследований русского, кабардино-черкесского, а также близкородственных языков.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что она является первым в лингвистическом адыговедении комплексным исследованием проблем репрезентации эгоцентризма говорящего. При этом в исследовании анализируются и учитываются высказанные ранее в научной литературе точки зрения относительно исследуемой темы.

В диссертации автором впервые исследуются способы репрезентации антропоцентризма и, в частности, эгоцентризма говорящего, в кабардино-черкесском языке, что является вкладом в разработку теории антропоцентризма в адыгском языкознании. Для этого в научный оборот вводятся и анализируются новые языковые материалы (художественные тексты, тексты межстилевого характера, устного народного творчества).

На защиту выносятся следующие положения: 1. Эгоцентризм в кабардино-черкесском языке репрезентируется различными способами, в основном, с помощью модальности. В свою очередь основным средством выражения модальности в кабардино-черкесском языке является категория наклонения.

2. В исследуемом языке функционируют несколько глагольных словообразовательных суффиксов, репрезентирующих эгоцентризм.

3. Эгоцентризм говорящего широко проявляется в глагольных словоформах, в которых передаются направительные отношения.

4. При четком разграничении местоположения всех действующих лиц описываемого события центральной оказывается позиция говорящего, к которой или от которой направлено действие, в чем и проявляется эгоцентризм говорящего.

Теоретическое значение работы заключается в том, что она вносит вклад в разработку теоретической проблемы современной лингвистики - роли человеческого фактора в языке, в частности репрезентации антропоцентризма и эгоцентризма говорящего с помощью категорий модальности и направительности в языках различных типов.

Практическое значение диссертационной работы заключается в возможности использования результатов исследования в вузовской практике при подготовке лекционных курсов и спецкурсов как по теории языка, так и по частным вопросам адыгских языков.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были изложены: в сборнике статей «Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты» (Сочи, 2003), в сборнике материалов третьей Всероссийской научной конференции «Лингвистическое кавказоведение и тюркология: традиции и современность» (Карачаевск, 2004), в сборнике статей «КЧГУ. Алиевские чтения (материалы научной сессии)» (Карачаевск, 2004), в сборнике материалов шестой Международной конференции «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии», посвященной 85-летию со дня рождения проф. З.И. Керашевой (Майкоп, 2008). Статья «Эгоцентризм как экстралингвистический фактор при выражении направительности в адыгских языках» опубликована в «Известиях Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена», состоящих в перечне изданий, в которых обязательно публикуются основные положения кандидатских диссертаций (Санкт-Петербург, 2007).

Диссертационная работа по разделам, позднее - в целом обсуждалась на заседаниях кафедры черкесской и абазинской филологии Карачаево-Черкесского госуниверситета.

Структура работы определена целью и содержанием исследования и состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка словарей, списка использованного иллюстративного материала.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Грамматические средства репрезентации эгоцентризма в кабардино-черкесском языке"

Выводы по третьей главе

Анализ фактического материала показывает, что среди всех морфологических и морфонологических способов передачи направительных отношений в кабардино-черкесском языке основным и отвечающим теоретическим положениям нашей работы является префиксальный способ, а именно наличие или отсутствие превербов къ(ы)-, н(ы)-, частично ху- в структуре адыгского глагола. Именно эти превербы (особенно къ(ы)-), в полной мере репрезентируют эгоцентризм говорящего в адыгских языках. Все другие способы, так или иначе, связаны с этими превербами.

В адыгских языках выделяются так называемые центростремительные и центробежные, или иллативные и элативные направления действия. Исследуемый материал показывает, что отправной точкой (при центробежном направлении) или, наоборот, конечным пунктом (при центростремительном) этих направлений является позиция говорящего.

В глаголах, образованных даже от именных основ с помощью преверба къ(ы)-, последний отчетливо сохраняет свое направительное значение потому, что именно этот преверб вносит в эти отыменные глаголы семантику динамичности и, шире, - действия, направленного в сторону говорящего.

Преверб къ(ы)- входит в основы большой группы глаголов, в которых этот преверб утратил или утрачивает направительное значение. Следует, однако, сказать, что все значения, которыми обладает этот префикс, исходят из его этимологического (направительного) значения. Иначе говоря, во всех глаголах с этим префиксом в той или.иной мере ощущается, просматривается семантика направленности действия в сторону говорящего, в центре описываемой ситуации стоит говорящий. Однако в разных словоформах эта семантика сохраняется по-разному: в одних случаях она еще отчетливо проявляется, в других более затемнена, а то и утрачена.

Глагольные словоформы с превербом н(ы)- имеют значение приглашения по направлению «туда» от говорящего. Причем позиции и говорящего, и собеседника совмещены, и из этой позиции исходит действие. Скорее всего, здесь нужно говорить не о совместности действия, а о том, что место, к которому направлено действие, является общим для говорящего и адресата, или об общем для них направлении.

При передаче направления снизу вверх или сверху вниз также учитывается позиция говорящего, так как отсутствие преверба къ(ы)- показывает направленность действия от его позиции.

В современном кабардино-черкесском языке есть два способа выражения направления вверх: а) одновременным присоединением к глагольной основе префикса дэ- и суффикса —эй: дэк1уэйын «идти вверх»; б) суффиксом — эй: лъэйын «подскочить, подпрыгнуть». Более продуктивным и основным для синхронии является первый способ.

Префикс дэ-, участвующий в передаче направления вверх, является, возможно, локативным превербом, показывающим поверхность какого-либо предмета, который имеет высоту или находитсяч в вертикальном положении и который преодолевается субъектом. В таком случае собственно направление вверх выражается суффиксом -эй.

Наличие в кабардино-черкесском языке глаголов типа лъэйын «прыгать», тЬйын «загнуться кверху» подтверждает, что направление вверх выражалось только суффиксом —эй.

Передача направления вверх посредством суффикса -эй в таких глаголах является единственным случаем суффиксального выражения направительных отношений в адыгских языках.

В адыгских языках направление движения вниз передаетя двумя способами: а) сочетанием личного префикса е-(йэ-) + корень —хы-; б) сложением основ: е-дзы-хы-н «бросать, бросить вниз».

В сочетании с другими глагольными или именными основами морфема -хы- не становится локативным суффиксом, хотя принимает его черты.

Корень -хы- без префикса е-(-йэ-) не выражает значения вниз, а показывает удаление чего-либо от чего-либо, то есть выражает не делативное, а эла-тивное направление.

Префикс е- (йэ-) в делативных глаголах является префиксом 3 лица косвенного объекта, хотя его спаянность с корнем —хы- и способность в сочетании с последним образовать делативный глагол придают префиксу е- (йэ-) черты локативного преверба.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С философской точки зрения суть антропоцентризма заключается в том, что человек объявляется центром мироздания, высшей ступенью развития этого мира, по отношению к кторой все остальное оказывается, так или иначе, средством достижения целей человека. В свою очередь, язык, являясь продуктом человеческого общения, естественно, отражает центральное место человека (а именно говорящего) в системе языка.

Неразрывная связь языка и мышления дает основание рассматривать науку о языке как составную часть общефилософской теории языка. Именно это обстоятельство является отправной точкой для исследований проблем репрезентации человеческого фактора в языке.

Из всей совокупности вопросов, связанных с данной проблемой, весьма важным, на наш взгляд, является вопрос о репрезентации позиции говорящего. Другими словами, встает вопрос об эгоцентризме последнего, так как именно говорящий находится в центре описываемого события и через него репрезентируются разнообразные отношения.

Эгоцентризм говорящего, рассматриваемый как проявление антропоцентризма в язщке, является языковой универсалией и репрезентируется в разносистемных языках различными способами. В адыгских языках это связано, в первую очередь, с модальностью и направительностью.

Исследуемая нами проблема получила свое освещение в общетеоретическом плане в большей степени на материале индоевропейских языков. В адыгских языках данная проблема стала предметом более глубокого изучения в последнее десятилетие в рамках лингвокультурологических исследований.

В работах некоторых адыгских исследователей в 80-х годах прошлого столетия - были предприняты попытки описания отдельных проявлений эгоцентризма в адыгских языках. Эти работы сыграли свою позитивную роль в разработке теоретических проблем адыгского языкознания и стали методологической основой для современных исследований антропоцентрических проблем в адыгских языках. В данной квалификационной работе предпринята попытка всестороннего анализа способов проявления эгоцентризма в кабардино-черкесском языке.

При изложении истории изучения вопросов репрезентации эгоцентризма в различных языках мы постарались показать конкретный вклад ученых, занимавшихся данной проблемой.

Изучение модальности имеет длительную историю в зарубежном и отечественном языкознании. Становление теории модальности, продолжающееся и в наши дни, - это научные споры, поиски, которыми обмениваются ученые разных стран, опираясь на универсальные законы языков, но отталкиваясь от эмпирических данных каждого конкретного языка.

Категория модальности и на данном этапе достаточно далека от определенности. В связи с этим весьма актуальным является высказывание О.Есперсена о том, что есть очень важные, но не однородные категории, применимые ко всем языкам [59: 58], но «которые редко в этих языках выражаются ясным и недвусмысленным образом». Думается, что малая изученность теории модальности - отсутствие инвариантов, жестко устоявшейся терминологии - не недостаток этой категории, а ее глубоко принципиальная особенность: в различных противоречивых характеристиках модальности текучая, изменчивая, диалектическая природа этого явления.

При- безусловном наличии расхождений во взглядах на модальность, предпринимаются попытки прийти к общему решению, определить сущность, природу категории модальности, ее компоненты, средства выражения, выработать общие определения понятий.

Модальность как языковая категория является чрезвычайно важной и вполне очевиден ее всеобъемлющий характер. Русская грамматика пришла к более или менее устоявшейся системе понимания модальности, тогда как в кабардино-черкесском языке эта категория, по-прежнему, недостаточно описана. И это затрудняет решение других проблем кабардино-черкесской грамматики, поскольку, модальностью пронизано буквально каждое высказывание. Потому что она - «душа предложения». [8: 44].

Своеобразие адыгских языков в выражении достоверности высказывания состоит в том, что реальная модальность оказывается тесно связанной с категорией финитно сти.

Финитные глаголы индикатива выражают реальную модальность. Кроме индикатива, к классу финитных глаголов относятся глаголы сослагательного наклонения, действие которых в адыгских языках реально может осуществиться при наличии определенных условий. Это обстоятельство является причиной того, что глаголы сослагательного наклонения включаются в класс финитных глаголов с реальной (прямой) модальностью.

Категория наклонения является основным морфологическим средством выражения модальности в кабардино-черкесском языке.

Как правило, грамматическое значение форм наклонения выводится из их речевого употребления. Речь говорящего, констатируя какое-либо действие, включает, наряду с этим, оценку этого действия как желательного, возможного, предполагаемого, т.е. оценку, передающую субъективное отношение говорящего к действию. Различные языки располагают различным набором парадигматических форм наклонения, в зависимости от свойственных им модальных значений.

Предложения различаются не только конструктивно, но и функционально, в зависимости от цели высказывания. Функциональное разнообразие предложений, как правило, сводится к следующим типам: повествовательные, вопросительные и побудительные.

Свою классификацию предложений кабардино-черкесского языка в связи с реализацией модальности предлагает A.M. Камбачоков. При этом исследователь опирается на важнейший признак предложения - на предикативность, поскольку предикативность есть продукт единства категории модальности и синтаксического времени. Здесь ученый учитывает и другой важнейший признак предложения — его интонационную оформленность: «Интонация и модальные морфемы сказуемого имеют одно и то же назначение: соотнести содержание высказывания с действительностью. В зависимости от модальных признаков утверждения и отрицания предложения дифференцируются на утвердительные и отрицательные. В зависимости от коммуникативной установки — на повествовательные, вопросительные, побудительные и оптативные» [68: 40-41].

Вводные конструкции (т.е. вводные слова, вводные сочетания слов и вводные предложения) выражают в содержащем их предложении точку зрения говорящего на отношение содержания речи к объективной действительности. Они используются для передачи добавочных к основному содержанию высказывания модальных, эмоциональных и экспрессивных значений.' Вводные конструкции могут относиться ко всему предложению или к его отдельной части. В первом случае они располагаются обычно в начале или в конце предложения.

В исследованиях, посвященных проблемам выражения модальности в адыгских языках, меньше всего обращается внимание на так называемые незнаменательные части речи. Между тем, некоторые из них весьма отчетливо передают отношение говорящего к сообщаемому. Эта особенность отмечается при характеристике частиц [67: 359].

Анализ материала показывает, что большинство рассмотренных нами частиц чаще всего в предложении выступают как вводные слова. А частицы типа нэхъей, хуэдэ, являясь компонентом сравнительного оборота, образуют атрибутивное словрсочетание.

В качестве частиц, служащих для репрезентации эгоцентризма говорящего, мы рассматриваем следующие их разновидности:

1. Утвердительные частицы типа ат!э, ныт!э, ы-ы-ьг, ахьей, ыхьы да», ерэхъу «ладно», выражающие значение согласия говорящего с собеседником.

2. Отрицательные частицы хьэуэ, а1э, ы!ы «нет», выражающие значение отрицательного ответа на вопрос собеседника, которые тоже могут выступать и как самостоятельные неполные предложения, и как вводная часть в предложении. Ср.: А-а, Астемыр урикъуэщ. Уи адэр соц1ыхур ф1ыуэ. Ари щы1э мыбы? - Хьэуэ. Сымаджэщ (К1.А.) «А-а, ты сын Астемира. Я хорошо знаю твоего отца. Он тоже здесь? - Нет. Он болеет»; - Ы-ы-ы, - жи1ащ Къазджэрий. — Пэжу нэщ1 и1ыгъ абы? — Jly идакъым: - А1э, иджы нэщ1 и1ыгъыжкъым. Дгъэшынэри гцедгъэгъэтащ (К1.А.) «Ага, - сказал Казгери. — Правда, что он соблюдает уразу? - Лю возразил: - Нет, теперь он не соблюдает уразу. Мы его припугнули, и он перестал».

3. Вопросительные частицы п1эрэ, щэ, ий//йы, хотя объединяются значением вопроса, выражают значения, отличающиеся некоторыми оттенками. Частицы щэ, ий//йы передают знаение, соответствующее значению частицы «а» в русском языке в выражениях типа «Видишь, а? Слышишь, а?».

Частица п1эрэ, кроме вопросительного значения, содержит еще семантику сомнения. Другими словами, говорящий сомневается в осуществлении действия, о котором он спрашивает. Например: Абы нэгъуэщ1 гъусэ щ1ымыгъуу п1эрэ? «Къ.Хь.) «Нет ли с ним кого-нибудь другого?».

4. Сравнительные частицы хуэдэ, нэхъей «словно» можно отнести к модальным частицам, так как они выражают значение сравнения явлений или действий с подобными явлениями и действиями, с которыми встречался говорящий до момента речи. Например: Тхьэм абы хуэдэ дыджхэр ди щ1ыналъэ ф1эк1а къримыхьэк1э (А.В.) «Пусть Бог не приведет больше на нашу землю такие несчастья»; Псыдзэшхуэ къак1эщ1эуэу трилъэщ!ык1ам нэхъей, ц1ыхухэм я нэхъыбап1эр къуажэбгъум тебзэхык1ат (А.В.) «Большая часть жителей села мгновенно покинула окраину села, словно большое наводнение унесло их»!

5. Побудительные частицы и1э, и1эт, еуэ «давай, ну-ка», употребляемые чаще всего при глаголе в повелительной форме, привносят в предложение оттенок побудительности: И1э, тэдж! «Давай, вставай!»; И1эт, иджы 1эдэбу фи 1эр къэф1этыт! (Гъу.М.) «Давайте-ка, спокойно поднимите свои руки!».

6. Ограничительная частица къудей чаще всего сочетается с глагольными и отглагольными формами и придает слову или группе слов ограничительный оттенок. Например: Псы 1ущ1ам сынэса къудейуэ, уэшх п1ащэ зырызхэр къызыпхидзу щ1идзащ (Б.Хь.) «Едва я дошел до запруды на речке, как начали падать крупные капли дождя»; Сыжеину зезгъэщ1а къудейуэ, ирсъэгъубжэр зыгуэрым къы1уихагц (Б.Хь.) «Я только прилег поспать, кто-то открыл окно». Как видно из примеров, данная частица, сочетаясь с отглагольными словоформами, сама принимает формы инфинитных глаголов. Более того, частица къудей может выступать и в позиции глагола-сказуемого при его оформлении формативом предикативности -щ. Например: Дыгъэр къыкъуэк1а къудейщ «Солнце только-только взошло».

7. Упреждающие частицы догуэ, догуэт, зэ догуэ, зэ-зэ вносят в предложение значение призыва к собеседнику приостановки, замедления действия, выраженного сказуемым. Например: Зэ-зэ, мэуэ къэт1ыс, Хьэжбий (А.В.) «Подожди, садись-ка сюда, Хажби»; Зэ догуэт, зэ догуэт, Чъгпэ! Мы зэхэсхыр пщ1ыхьэп1э, хьэмэрэ нахуап1э? — кьыхощтык1 Мухьэрбэч (Гъу.М.) «Погоди, погоди, Чыпа! То, что я слышу - сон или явь? - встрепенулся Мухарбек».

8. Усилительные частицы уеблэмэ, аркъудей, ауи, пэт/пэтрэ «даже»; икъук1э «слишком, очень»; хуабжьу, дыдэ «очень» передают значение усиления действия, содержащегося в глаголе-сказуемом или в именном сказуемом. Частицы икъук1э «слишком, очень», хуабжьу, дыдэ «очень» сочетаются с именными сказуемыми, так как они усиливают оценочное значение, содержащееся в последних. Например: Щ1алэ гумызагъэщ Иван, икьук1э гумызагъэщ, къызже1эр Мусэ (Анз.М.) «Беспокойный парень Иван, очень беспокойный, г говорит мне Муса»; Лыхуэ гукъеуэм, гуауэм хуабжьу зригъэхьащ, гууз хихащ «Лыхуа очень восприняла несчастье, беду, и от них она заболела».

9. Частица вежливого обращения кхъы!э выражает значение, соответствующее русскому «пожалуйста», и относится к глаголу-сказуемому, выражающему повеление, просьбу. Основным назначением данной частицы является смягчение императивного значения всего предложения. В предложении частица занимает препозитивное положение. Например: Иджыри, юсъы1э, таурыхъ къызжы1э, Сэ ахэмк1э зэгуэрми зызмыгъэнщ1 (П.М.) «Еще, пожалуйста, расскажи мне сказку, я ими никогда не могу насытиться».

10. Частица уа, усиливающая Ьбращение к кому-либо. Например: Курсант ц1ык!ухэр зэрыгъэк1ийрт: - Уа, ар сыт тхылъ емынэ! — э/са1эу (К1.А.) «Курсанты раскричались, говоря: «Уа, это что же за невиданная книга?»; Уа, мы тцы1эмутесурэ дэнэ щыпщ1эрэ хэт otculapu? — игъэщ1эгъуащХъисэ (Б.Хь.) «Уа, откуда ты узнаёшь, кто что сказал, находясь на этой кошаре? - удивился Хиса».

11. Частицы зи, зик1 выражают значение позволительности, соответствующее русскому «Ну, ладно». Например: Сомит1 къэт жып1амэ, мэ сомит 1. Зи, фызэрыхуей фщ1ьг (К1.А.) «Если вы велите сдать два рубля, вот, возьмите. Ну ладно, используйте как хотите».

Частица зик1' может употребляться и в другом значении - в значении несогласия с чем-либо или отрицания чего-либо. Например: Хъэуэ, мамэ, Хъэмидкъъш ар зи ягъэр. Зик1 си ф1эщ хъукьым мынэгъуэщ1у. (Б.Хь.) «Нет, мама, это не Хамид виноват. Никак я не поверю, что это сделал не кто-то другой».

12. Неопределенная частица гуэр со словом, с которым она сочетается, выражает значение неопределенности. Чаще всего она употребляется с именами и отглагольными формами. Например: Зы махуэ гуэрьгм пщы1эм сыкъехыжауэ сиш пщ1энт1ар згъэпск1ыну лсыхъуэм сыдэхъат (Н.М.) «Однажды (букв, в какой-то день) я, спустившись с кошары, поехел к реке, чтобы искупать своего вспотевшего коня».

13. Модально-экспрессивными частицами принято считать частицы типа еууей, аджыдэ, мыгьуэ, гущэ, асымыгъуэт, арелъ/мьгрелъ, которые выражают различные значения: переживания, сожаления, восторг, одобрение и т.п. Например: Еууей, сыл1ак1эиррэт мыбы хуэдэ зимычэзу къыпк1элъызэрахъауэ уэ сэ нобэ услъэгъуа нэхърэ! (Гъу.М.) «Эх, лучше бы я умер, чем увидеть такое незаслуженное оскорбление, нанесенное тебе!». Иногда в одном выражении могут встречаться две частицы для большего усиления значения. Например: А джыдэ мыгъуэ, уэ ёзым уи нит1к1э уэзгъэлъэгъуаиррэт ахэрI (Гъу.М.) «Эх, увидел бы ты своими глазами их!».

14. Частицы субъективной оценки леи, жери «мол, дескать» часто употребляются в речи для передачи чужой речи. Например: Памц1э игук1э «ыхъы, хьуащ идэюы» леер и, бийхэм гу кьылъамытэ щ1ык1э, и шъшк1э къиукъуэдиижащ (О.А.) «Памца, сказав про себя «ага, теперь получилось», повернул в сторону своего коня, пока его не заметили враги».

Так как междометия служат для выражения различных эмоций, ощущений, волевых побуждений и других реакций говорящего на окружающую действительность, мы считаем междометия реальным средством выражения эгоцентризма {ай! «ой!», yeiil «ой!», ей-ехъ! «ой-ой-ой», ау-уей «нет», lay 1агъу «ах», уэ хъэ-хъей «о-го-го», алыхъ-алыхъ «о боже» и др.».

Междометия по способам образования делятся на первичные и вторичные. К первичным относятся так называемые слова-выкрики, чаще всего простые односложные, выражающие самые разнообразные эмоции: испуг, неожиданность, восторг, удивление, упрек, возмущение, отвращение, одобрение и т.д. {ей, е1,уай, у ей, уий, уарэ, ау-уей, уэ-уэу, е-ей, еу-уей, уэу, 1агъ, 1агъу, lay, 1эу, пу-пу, 1ыхъ,уо-о, ц1ы!у и др.).

Производные междометия ведут свое происхождение от знаменательных и служебных частей речи: алыхъ-алыхъ, уэху мыгъуэ, адыдыд мыгъуэ, eleu мыгъуэ, уэху мыгъуэ, зиунагъуэрэ, ф!ык1э, гъуэгу махуэ, ф1охъусыж//къохъусыж, тхъэразы къышухъу, зегъэхъ адэ, тобэ 1эстофрилэхъ, уарэ, сыт на-а гу1эгъуэ и Др.

Хотя количество вторичных междометий в языке намного меньше первичных, но их число постоянно пополняется за счет новообразований от знаменательных и служебных частей речи. Например, алыхъ-алыхъ - это супплетивная форма слова Алыхъ «Аллах», ф!ык!э «пока, всего хорошего» -восходит к прилагательному ф1ы «хороший», зиунагъуэрэ — к словосочетанию зи унагъуэр бэгъуэн' «чей дом станет обильным», ф1охъусыэ/с к ф1охъус (ф1ы ухъу «пусть будет тебе хорошо» + корень с «добраться, достигнуть»+ суффикс —ж «обратно, вновь»).

Междометия мы делим еще по другому принципу - по степени употребительности в различных социальных группах. Так, есть междометия, которые можно назвать тендерными, т. е. употребительные только в речи женщин. Например: а-иа, а-на гущэ, а-на мыгъуэ, сыт на-а, адыдыд, адыдыд гущэ, адыдыд мыгъуэ, асымыгьуэ, асымыгъуэ зэрабг, а-1ей, а-1ей гущэ, а-1ей мыгъуэ, алыхъ, тхъэ и др.

К междометиям, считающимся «мужскими», относятся: 1агъ, 1агъу, 1агъу-1агъу, 1эгъ, lay, зиунагъуэрэ, уэлэхъи.

Междометия 1агъ, 1агъу, 1агъу-1агъу, 1эгъ, lay являются первичными. Междометия зиунагъуэрэ и уэлэхъи - вторичные, их происхождение прозрачно и его объяснение не вызывает трудности: словоформа зиунагъуэрэ используется как сокращенный вариант словосочетания Зи унагъуэр бэгъуэн! «Да процветает твоя семья!». Причем, данное выражение в полной форме, хотя и имеет форму благопожелания, фактически чаще всего употребляется для выражения недовольства. Например: Зи унагъуэр бэгъуэн! Щхъэ укъыск1эрына нобэ? (1у.) «Да процветает твоя семья! Почему пристал ко мне сегодня?»

Междометие уэлэхъи восходит к заимствованному слову Аллах «Аллах». В речи женщин заимствованное слово алыхъ в качестве междометия употребляется фонетически почти в неизменном виде, тогда как это же слово в речи мужчин подвергается изменению. Фонетические изменения данного слова в речи мужчин вызваны, очевидно, его употреблением в сочетании с личным местоимением уэ «ты» (уэ алыхъ) в качестве обращения при молитве. Такое сочетание впоследствии дало форму уэлэхъи, употребляемую в клятвенных выражениях. Например: уэлэхъи, сымылъэгъуа «честное слово (ей-богу)» я не видел».

В кабардино-черкесском языке имеются глагольные словообразовательные суффиксы, которые содержат оценочную семантику. Это словообразовательные суффиксы -1уэ, -1<ъуэ, -щэ, -яэ, -хТ)у, -щхъу, объединяющиеся семантикой чрезмерности, избыточности действия с точки зрения говорящего.

В результате исследования проблем репрезентации эгоцентризма в кабардино-черкеском языке мы пришли к следующим выводам: *

1. Говорящий как субъект речемыслительной деятельности по восприятию, переработке и производству информации о мире и человеке репрезентируется в языке в различных формах.

2. Эгоцентризм говорящего в исследуемом языке репрезентируется различными способами, в основном, с помощью модальности и направительности.

3. В кабардино-черкесском языке основным способом выражения эгоцентризма говорящего через модальность является категория наклонения.

4. Значительное место в выражении эгоцентризма говорящего в данном языке занимают различные частицы и некоторые междометия.

5. В кабардино-черкесском языке функционируют несколько глагольных словообразовательных суффиксов с модальными значениями, репрезентирующих эгоцентризм говорящего.

6. При четком разграничении местоположения всех действующих лиц описываемого события центральной оказывается позиция говорящего, к которой или от которой направлено действие, в чем и проявляется эгоцентризм говорящего.

Исследовательские перспективы рассмотренной нами проблемы видятся в более углубленном применении в абхазско-адыгском языкознании антропоцентрического подхода к системному исследованию разноуровневых репрезентаций эгоцентризма.

Список научной литературыКанкошев, Арсен Мухадинович, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абита, М. Л. Инкорпорация в кабардино-черкесском языке./ М. Абита// Изв. АН СССР, сер. лит. и яз., 1949, т. 8, вып. 3, с. 262.

2. Адышесова, М.Р. Локативные превербы в кабардино-черкесском языке. Дисс. к.ф.н./ М.Р. Адышесова. Майкоп, 1999. - 164 с.

3. Алиева, Э. Н. Функционально-семантическая категория модальности и ее реализация в разносистемных языках (русском, английском и лезгинском). Дисс. д.ф.н./ Э. Н. Алиева. -М., 2010. -48 с.

4. Антропоцентризм в языке и речи: Межвуз. сб./ Отв. ред. Л.'П.Чахоян СПб.: Изд-во СПб. Ун-та, 2003. - 268 с.

5. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека./ Н.Д. Арутюнова. М.: Высшая школа, 1998. - С. 15-78.

6. Балкаров, Б.Х. Лексические встречи адыгских языков с дагестанскими./ Б.Х. Балкаров// Ученые записки КЕНИИ. Нальчик, 1964.-С. 93-105.'

7. Балкаров, Б.Х. Фонетика адыгских языков./ Б.Х. Балкаров -Нальчик: Эльбрус, 1970. 333 с.

8. Балли, III Общая лингвистика и вопросы французского языка / ILL Балли. -М: Прогресс, 1995.-416 с.

9. Бенвенист, Э. 'Общая лингвистика: Пер. с фр./ Под ред. Ю.С.Степанова./ Э. Бенвенист- М.: Прогресс, 1974. 447 с.

10. Ю.Берсиров, Б.М. Сложные глаголы в адыгейском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. / Б.М. Берсиров Майкоп: Адыгейское отд. Краснодарского кн. изд-ва, 1969. - 25 с.

11. Берсиров, Б.М. О некоторых случаях десемантизации компонентов сложных глаголов в адыгейском языке./ Б.М. Берсиров// Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Тбилиси: Мецнриеба, 1974, т.1.- С. 251-254.

12. Берсиров, Б.М. .Флексия основ в глаголах адыгейского языка, обозначающих ориентацию в сторону предмета и от него./ Б.М.

13. Берсиров// Адыгейская филология, Ростов-на Дону, 1976, вып. 7. - С. 56-58.

14. Берсиров, Б.М. Структура и история глагольных основ в адыгских языках./ Б.М. Берсиров. Майкоп: ГУРИПП «Адыгея», 2001. - 236 с.

15. Бижева, З.Х. Адыгская языковая картина мира./ З.Х. Бижева-Нальчик: Эльбрус, 2000. 128 с.

16. Бижева, З.Х. Язык и культура./ З.Х. Бижева- Нальчик: Каб.-Балк. ун.-т., 2000. 47с.

17. Бижева, З.Х. Культура и языковая картина мира./ З.Х Бижева. -Нальчик: Каб.-Балк. университет, 2003. 34 с.

18. Бижева, З.Х. Адыгская лингвокультурология: основы и парадоксы / З.Х Бижева.// Актуальные проблемы общей и адыгской филологии: Материалы VI международной научной конференции. Майкоп: Изд-во АГУ, 2008.-С. 60-61.

19. Богин, Г.И. Типология понимания текста./ Г.И. Богин Калинин, 1986.-286 с.

20. Бондарко, А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии./ А.В: Бондарко JL, 1983.- 360 с.

21. Брагина, Н.Г. Красота: Энергия влечения и образ власти/ Н.Г. Бра-гина// Логический анализ языка. Языки эстетики: Концептуальные поля прекрасного и безобразного. М.: Индрик, 2004 -С. 487-503.

22. Брутян, Г.А. Гипотеза Сепира-Уорфа./ Г.А. Брутян — Ереван, 1968. -256 с.

23. Брутян, Г.А. Язык и картина мира// НДВШ. Философские науки. -1973.-№1.- С. 26-34

24. Булыгина, Т. В., Крылов, С. А. Категории./ Т. В. Булыгина, С.А. Крылов// ЭЛС. М., 1998. - С. 360-361.

25. Валимова, Г.В. Функциональные'типы предложений в современном-русском языке / Г.В. Валимова. — Ростов-на-Дону, 1967. — 137 с.

26. Вежбицкая, А. Концептуальные основы психологии культуры// Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. -М.: Рус.словари, 1997. -416 с.

27. Вежбицкая, А. Понимание культур через посредство ключевых слов./ А.Вежбицкая.// Языки славянской культуры М., 2001. - С. 287.

28. Вежбицкая, А. Семантические универсалии и описание языков/ Пер. с англ. А.Д. Шмелева, под ред. Т.В. Булыгиной./ А. Вежбицкая -М.:- Языки русской культуры. -1999. 780 с.

29. Вежбицкая, А. Сопоставление лексики и культур через посредство лексики и грамматики./ А. Вежбицкая — М.: Языки современной культуры, 2001.-с. 65-71.

30. Вейсгербер, Л. Родной язык и формирование духа. / Л. Вейсгербер М.,1993. - 223 с.

31. Вейсгербер, Л. Язык и философия./ Л. Вейсгербер// Вопросы языкознания. -1993. №2. С. 32-38.

32. Вендина, Т.И. Прекрасное и безобразное в русской традиционной духовной культуре./ Т.И. Вендина// Логический анализ языка. Языки эстетики: Концептуальные поля прекрасного и безобразного. — М.: Индрик, 2004. С.143-161.

33. Верещагин, Е.М., Костомаров, В.Г. Национально-культурная семантика русских фразеологизмов./ Е.М.Верещагин, В.Г. Костомаров,// Словари и Лингвострановедение. -М.: Русский язык, 1982. 454 с.

34. Виноградов, В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения/ ВВ. Виноградов // Вопросы грамматического строя. — М.: Изд-во АН СССР, 1955. С.389-435.

35. Виноградов, В.В. Избранные труды / В.В. Виноградов. М.: Изд-во АН СССР, 1975.-784 с.

36. Винокур, Г.О. Заметки по русскому словообразованию. Избр. работы по русскому языку./ Г.О. Винокур. М.: Учпедгиз, 1959. - 492 с.

37. Витгенштейн, JI. Логико-философский трактат./ Л. Витгенштейн. // Философские работы. 4.1. Пер. с нем. Составл., вступ. статья, примеч. М.С. Морозовой. Перевод М.С.Морозовой и Ю.А.Асеева. М.: Гнозис, 1994.-С.5-73.

38. Воркачев, С. Г. Концепт как «зонтиковый термин»/ С. Г. Ворка-чев//Язык, сознание, коммуникация. Вып. 24./ М., 2003. -С.5-12.

39. Воркачев, С. Г. Методологические основания лингвоконцептоло-гии / С. Г. Воркачев// Теоретическая и прикладная лингвистика. Вып. 3: Аспекты метакоммуникативной 'деятельности. Воронеж, 2002. - С.79-95.

40. Воркачев, С. Г. Безразличие как этносемантическая характеристика личности: опыт сопоставительной паремиологии/ С. Г. Воркачев// ВЯ.-1997.-С. 115-120.

41. Воробьев, В.В. О статусе лингвокультурологии/ В.В. Воробьев// IX Международный Конгресс МАПРЯЛ. Рус. яз., лит-ра и культура на рубеже веков. Т. 2. - Братислава, 1999. - С. 125-126.

42. Всеволодова, М.В., Владимирский, Е.Ю. Способы выражения пространственных отношений в русском языке./ М.В Всеволодова., Е.Ю. Владимирский. М.: Прогресс, 1968. - 264 с.

43. Габуния, К. А. Основные закономерности отражения / »пространственных' и временных отношений в картвельских языках: Автореф. дис. .канд. филол. наук./К.А. Габуния. Тбилиси, 1989.-26 с.

44. Гаспаров, Б. М. Язык. Память. Образ./ Б. М. Гаспаров// Лингвистика языкового существования. Новое Литературное Обозрение. Научное приложение. Вып. IX. Москва, 1996. — 346 с.

45. Геляева, А.И. Человек в языковой картине мира./ А.И. Геляева. -Нальчик: Каб.-Балк. ун-т, 2002. 177с.

46. Гергокаева, Д.Д. Эгоцентризм лингвистического дискурса (на материале русского, английского, карачаево-балкарского языков). Автореф. . канд. филол. наук. / Д.Д. Гергокаева Нальчик: Изд-во КБГУ, 2008. - 25 с.

47. Гишев, Н.Т. Глагол адыгейского языка./ Н.Т. Гишев Москва: Прометей, 1989.-212 с.

48. Гишев, Н.Т. Сравнительный анализ адыгских языков./ Н.Т. Гишев. Майкоп, 2003. - 281 с.51 .Грамматика кабардино-черкесского литературного языка. М.: Наука, 1957. - 240 с.

49. Грамматика ' кабардино-черкесского литературного языка. Ч. 1: Фонетика и морфология. М.: Наука, 1970. - 215 с.

50. Губжокова, Н.К. Морфологические и семантико-синтаксические способы выражения модальности в адыгских языках. Дисс. . к.ф.н./ Н.К. Губжокова. Майкоп, 2006. - 144 с.

51. Гублиа, Р.К. Превербы направления в глаголе абхазского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук./ Р.К. Гублиа Тбилиси, 1971.- 25 с.

52. Гумбольдт, В. фон. Избранные труды по языкознанию / В. фон. Гумбольдт. М.: Прогресс, 1984. - 397 с.

53. Гумбольдт, В. Язык и-философия культуры./ В. Гумбольдт. М.: Прогресс.-1985.-451 с.

54. Гунаев, З.С. О выражении пространственных отношений в некоторых дагестанских языках./ З.С. Гунаев// Вопросы языкознания, 1977, № 6. М. - с. 126-129.

55. Дзуганова, Р.Х. Система глагольных суффиксов в кабардино-черкесском языке: Авореф. дис. .канд. филол. наук./Р.Х. ДзугановаМ., 1984.- 25 с.

56. Дауров, Х.Б. К вопросу о послеложных словосочетаниях в адыгейском языке./ Х.Б. Дауров// Система превербов и послелогов в иберийско-кавказских языках. Черкесск: Карачаево-Черкесское отделение Ставропольского кн. изд-ва, 1983. С. 66-71.

57. Есперсен, О. Философия грамматики / О. Есперсен. М.: Учпедгиз, 1958.-399 с.

58. Зекох, У.С. Адыгейская грамматика / У.С. Зекох. Майкоп: ГУРИПП «Адыгея», 2002 - 512 с.64.3олотова, Г.А. К понятию предикативности / Г.А. Золотова // Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков. Л., 1975. - С. 146-152.

59. Ивин, А.А. Логика / А.А. Ивин. М., 1999. - 320 с.

60. Ионов, З.Х.-М. К проблеме выражения ориентации в адыгских языках./ Ионов- З'.Х.-М.// Вопросы функционирования и контактирования языков народов Карачаево-Черкесии. Черкесск: Карачаево-Черкесское отделение Ставропольского кн. изд-ва, 1991.- С. 110-126.

61. Кабардино-черкесский язык. Под ред. М.А. Кумахова.Т. 1. — Нальчик: «Эль-Фа», 2006.- 550 с.

62. Камбачоков, A.M. Проблемы простого предложения в кабардино-черкесском языке / A.M. Камбачоков. — Нальчик: «Эл.-Фа», 1997. 235 с.

63. Канкошев, A.M. Модальность как языковая категория, выраженная в системе наклонений кабардино-черкесского языка/ A.M. Канкошев// Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты. Сочи, 2003. - Вып. 3. — С.48-52.

64. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность. Отв. ред. Д.Н. Шмелев./ Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1987. - 263 с.

65. Касевич, В.Б. Морфонология./ В.Б. Касевич Л., 1986. - 160 с.

66. Керашева, З.И. Проблема превербов в адыгейских языках./ З.И. Керашева// Ученые записки Адыгейского гос. пед. ин-та, т.1. -Майкоп, 1957. - С. 233-249.

67. Керашева, З.И. Предложения с финитными и инфинитными глаголами в адыгских языках / З.И Керашева. Тбилиси, 1984. - 229 с.

68. Керашева, З.И., Чкадуа, Л.П. Локативные превербы статических и динамических глаголов абхазско-адыгских языков./ З.И Керашева., Л.П. Чкадуа// Ежегодник иберийско-кавказского языкознания, т.4. -Тбилиси: Мецнриеба, 1977. С. 107-117.

69. Климов, Г.А. Абхазско-адыгские этимологии (Исконный фонд). Г.А. Климов// Этимология, 1965. М.: Наука, 1967. С. 301-302.

70. Климов, Г.А. Введение в кавказское языкознание./ Климов Г.А. -М.: Наука, 1986.-206 с.

71. Климов, Г.А., Алексеев М.Е. Типология кавказских языков./ Г.А. Климов, М.Е. Алексеев. М.: Наука, 1980. - 304 с.

72. Клычев, Р.Н. Глагольные суффиксы направления в абазинском и абхазском языках./ Р.Н. Клычев. Черкесск: Карачаево-Черкесское отделение Ставропольского кн. изд-ва, 1972,. — 183 с.

73. Клычев, Р.Н. К структуре абазино-абхазских отглагольных имен с превербами./ Р.Н. Клычев. — Система превербов и послелогов в иберийско-кавказских языках. Черкесск: Карачаево-Черкесское отделение Ставропольского кн. изд-ва, 1983, с. 112-116.

74. Кубрякова, Е.С. Основы морфологического анализа./ Е.С. Кубрякова. М.: Наука, 1974. - 318 с.

75. Кубрякова, Е.С., Панкрац Ю.Т. Морфонология в описании языков./ Е.С. Кубрякова. М.: Наука, 1983. - 119 с.

76. Кубрякова, Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века/ Е.С. Кубрякова// Сб. статей. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995.-С. 144-238.

77. Кубрякова, Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира/ Рос.академия. Ин-т языкознания./ Е.С. Кубрякова. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 560 с.

78. Кумахов, М.А. Морфология адыгских языков. Ч.1./ М.А. Кумахов. Москва-Нальчик, 1964. - 272 с.

79. Кумахов, М.А. Словоизменение адыгских языков./ М.А. Кумахов. -М.: Наука, 1971.-342 с.

80. Кумахов, М.А. Сравнительно-историческая фонетика адыгских (черкесских) языков./ М.А. Кумахов. М.: Наука, 1981. - 288 с.

81. Кумахов, М.А. Сравнительно-историческая грамматика адыгских (черкесских) языков / М.А. Кумахов. М.: Наука, 1989. - 384 с.

82. Кумехова, Е.З. Опыт прагматической интерпретации предикатных слов типа дэжын къыдэжьш / Е.З. Кумехова// Вопросы грамматики и лексикологии кабардино-черкесского языка. Майкоп, 1984. - С. 116-122.

83. Курашинов, К.Х. О принципах выделения частей речи в адыгских языках / К.Х. Курашинов // Ученые записки АНИИ. Т. XII. Майкоп, 1971.-С. 3-33.

84. Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. — М.: Прогресс, 1999. 209 с.

85. Ломтатидзе, К.В."К структуре сложносоставных глагольных основ в абхазском языке./ К.В. Ломтатидзе// Иберийско-кавказское языкознание, т.4. — Тбилиси: Мецнриеба, 1953. — С. 125-128.

86. Ломтатидзе, К.В. Категория версии в картвельских и абхазско-адыгских языках./ К.В. Ломтатидзе// Ежегодник иберийско-кавказского языкознания, т.З. Тбилиси: Мецнриеба, 1976. - С. 87-100.

87. Лопатин, В.В., Улуханов, И.С. К отношению единиц словообразования и морфонологии./ В.В. Лопатин, И.С. Улуханов // Единицы разных уровней грамматического строя и их взаимодействие. -М.: Наука, 1969. С. 119-132.

88. Лопатинский, Л.Г. Краткая кабардинская грамматика./Л.Г. Лопатинский// СМОМГЖ. Тифлис, 1891, вып.12. - с. 29-31.

89. Мамрешев, К.Т. О критериях выделения глагольных категорий в кабардино-черкесском языке./ К.Т. Мамрешев// Вопросы описательных грамматик языков Северного Кавказа и Дагестана. Нальчик: Каб.-Балк. кн. изд-во, 1963. С. 71-75.

90. Манаенко, С.А. Неявные способы выражения интенций. /С.А. Манаенко //Актуальные проблемы общей и адыгской филологии. Материалы VI Международной научной конференции. Майкоп: Изд-во АТУ, 2008.-С.204.

91. ЮЗ.Меретуков, К.Х. Вопросы строения глагола в адыгских языках./ К.Х. Меретуков. Майкоп: Адыг. отд. Краснодарского кн. изд-ва, 1985, 159 с.

92. Морковкин1, В.В., Морковкина, А.В. Русские агнонимы (слова, которые мы не знаем)./ В.В. Морковкин, А.В Морковкина. М.: Институт русского языка им. А.С. Пушкина, «Русские словари», 1997. — 414 с.

93. Мухамеджанов, Ю.А. О превербах в адыгейском языке./ Ю.А. Мухамеджанов// Учен. зап. Адыгейского НИИ, т.12. Майкоп, 1971. -С. 46-66.

94. Юб.Нагоев, Х.И. Динамические превербные глаголы адыгейского языка./ Х.И. Нагоев// Адыгейская филология, вып. 7. Ростов-на Дону, 1976.-С.-66-72.

95. Немец, Г.П. Семантико-синтаксические средства выражения модальности в русском языке / Г.П. Немец. Ростов-на-Дону, 1989. — 142. с.

96. Немец, Г.П. Семантика метаязыковых субстанций / Г.П. Немец.-Краснодар, 1999. 752 с.

97. Немец, Г.П. Метаязыковые инновации в лингвистике / Г.П. Немец.- Ростов-на-Дону-Краснодар, 2006. 192 с.

98. Нефёдов, С.Т. Грамматика модальных компонентов: диахронический аспект (на материале немецкого языка). Автореф. дис. . докт. филол. наук. / С.Т. Нефёдов.- Санкт-Петербург, 2008. 42 с.

99. Очерки кабардино-черкесской диалектологии. Нальчик: Каб.-Балк. кн. изд-во, 1969. 332 с.

100. Паранук, Л.Г. Языковые средства выражения модальности в разносистемных языках (на материале русского, английского и адыгейского языков): Автореф. дисс. на соиск. учен. ст. докт. филол. наук. /Л.Г. Паранук. Краснодар, 2001. - 55 с.

101. ПЗ.Пешковский, A.M. Русский синтаксис в научном освещении / A.M. Пешковский. -М.: Наука, 1956. 256 с.

102. Привалова, И.В. Сопоставительное исследование разноструктурных языков в антропоцентрической парадигме./ И.В. И.В. Привалова// Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. Т.2. выпуск 1. — Новосибирск, 2004. С.8-13.

103. Рассел, Б. Исследование значения и истины. / Б. Рассел. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. - 400 с.

104. Пб.Рогава, Г.В. Шипящие аффрикаты в нижнеадыгейском языке / Г.В. Рогава // Изв. ИЯИМК. Т. 12 (на груз, яз., резюме на рус. яз.) -Тбилиси, 1942.-С. 147-152.

105. Рогава, Г.В. К-вопросу о структуре именных основ и категории грамматических классов в адыгских (черкесских) языках./ Г.В. Рогава. — Тбилиси: Изд-во АН Груз. ССР, 1956. С. 48-52.

106. Рогава, Г.В., Керашева, З.И. Грамматика адыгейского языка./ Г.В. Рогава, З.И. Керашева. Краснодар-Майкоп: Краснодарское книжное издательство, 1966. — 462 с.

107. Рогава, Г.В. Превербы направления в абхазско-адыгских языках./ Г.В. Рогава// Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Т. 6. Тбилиси: Мецнриеба, 1979. - С. 81-91.

108. Рогава, Г.В. К вопросу о глагольной морфеме шъы-//щъы- в адыгских языках./ Г.В. Рогава// Система превербов и послелогов в иберийско-кавказских языках. Черкесск: Карачаево-Черкесское отделение Ставропольского кн. изд-ва, 1983. — С. 87-95.

109. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира/ Б.А.Серебренников, Е.С.Кубрякова, П.И.Постовалова и др. М.: Наука, 1988.-216 с.

110. Сакиев, Н.Я. Словосочетания, выражающие пространственно-временные отношения в кабардино-черкесском языке./ Н.Я. Сакиев// Труды КЧНИИ. Т.5. ; Черкесск: Карачаево-Черкесское отделение Ставропольского кн. изд-ва„ 1968. - С. 29-75.

111. Сепир, Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи./ Э. Сепир. М.: Прогресс, 1993. - 654 с.

112. Сердюченко, Г.П. О категории глагольного вида в яфетических языках Западного Кавказа./ Г.П. Сердюченко// Ученые записки Кабардино-Балкарского НИИ. Т. 2. -Нальчик, 1947. С.143-155.

113. Смирницкий, А.И. Об особенностях обозначения направлениядвижения в отдельных языках./ Смирницкий А.И.// Иностранные языки в школе, № 2. Москва, 1953. - С. 3-11.

114. Спиркин, А.Г. Основы философии: Учеб. пособие для вузов/ А.Г. Спиркин. М.: Политиздат, 1988. - 529 с.

115. Степанов, Ю.С. Основы языкознания./ Ю.С. Степанов— М.: Просвещение, 1966.— 271 с.128.'Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования./ Ю.С. Степанов- М.: Академический проект. Изд. 2-е, испр. и доп., 2G01. 990 с.

116. Степанов, Ю.С. Происхождение языка и смежные проблемы в канун наступающего века: (К 100-летию Василия Ивановича Абаева)./ Ю.С. Степанов// АН СССР. Серия литературы и языка. 2000. - №6. -С.13-18.

117. Степанов, Ю.С. Эмиль Бенвенист и лингвистика на пути преобразований. Вступительная статья / Ю.С. Степанов // Бенвенист Э. Общая лингвистика. Под ред. Ю.С.Степанова. М.: Прогресс, 1974.- с. 410. •

118. Сулейманов, Н.Д. Направительные превербы агульского языка./ Н.Д. Сулейманов// Материалы шестой региональной научной сессии по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. -Майкоп: Краснодарское книжное изд-во, 1980. С.202-209.

119. Сунгуртян К. К. Лингвориторические средства выражения антропоцентризма в русском и переводном эзотерическом дискурсе. Автореф. дисс. соиск. уч. ст. к. филол. н./ К. К. Сунгуртян. Краснодар, 2007.- 25 с.

120. Таов, Х.Т. Склонение в адыгских языках в сравнительном освещении./ Таов Х.Т. Нальчик: Каб.-Балк. кн. изд-во, 1967. - 52 с.

121. Телия, В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты / В.Н. Телия. -М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. 288 с.

122. Телия, В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира / В.Н. Телия // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. -С.173-204.

123. Темирова, Р.Х. Лексические особенности речи черкесов./ Темирова Р.Х. Черкесск: Ставропольское книжное издательство, 1975.- 206 с.

124. Тер-Минасова С.Т. Язык и межкультурная коммуникация./ Тер-С.Т. Минасова М.: Слово, 2000. - 150 с.

125. Турчанинов, Г.Ф., Цагов, М. Грамматика кабардинского языка. Т.2./ Г.Ф. Турчанинов, М. Цагов. М.-Л.: АН СССР, 1940. - 160 с.

126. Турчанинов, Г.Ф. О категории вида в черкесских языках./ Г.Ф. Турчанинов// Известия АН СССР. Отд. лит. и яз., т. 8, вып. 3. М.-Л., 1949.-С. 254-261.

127. Тхаркахо, Ю.А. О роли превербов в обогащении лексической синонимии./ Ю.А. Тхаркахо// Система превербов и послелогов в иберийско-кавказских языках. Черкесск: Карачаево-Черкесское отд. Ставропольского кн. изд-ва, 1983.-С. 127-135.

128. Тхаркахо, Ю.А. Стилистика адыгейского языка./ Ю.А. Тхаркахо.

129. Майкоп: издательство «Качество», 2003. 502 с.

130. Урусов, Х.Ш.' Морфемика адыгских языков./ Х.Ш. Урусов. -Нальчик: Эльбрус, 1980. 402 с.

131. Урусов, Х.Ш. Превербы и направительные суффиксы в кабардино-черкесском языке./ Х.Ш. Урусов// Система превербов и послелогов в иберийско-кавказских языках. Черкесск: Карачаево-Черкесское отд. Ставропольского кн. изд-ва, 1983. - С. 43-49.

132. Хут, К.И. Превербы в адыгейском языке./ К.И. Хут// Вопросы адыгейского языкознания. Вып. 3. Майкоп: Краснодарское кн. изд-во, 1983.-с. 62-82.

133. Цыганова, В.Н. Направительные значения префиксальных глаголов удаления./ В.Н. Цыганова// Современная русская лексикография. Ленинград: Наука, 1977. С. 86-99.

134. Шагиров, А.К. К .вопросу о категории глагольного вида в кабардинском языке./ А.К. Шагиров// Ученые записки Каб.-Балк. НИИ, т. 16.-Нальчик, 1959. С.389-395.

135. Шагиров, А.К. Существуют ли в кабардинском языке категории глагольного вида?/ А.К. Шагиров // Труды XXV Международного конгресса востоковедов. Т. 3. Москва, 9-16 августа 1960. — С. 541-543.

136. Шагиров, А.К. Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков. (А-Н) / А.К. Шагиров. М.: Наука, 1977. - 290 с.

137. Шагиров, А.К. Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков (П-1)/ А.К. Шагиров. М.: Наука, 1977. - 224 с.

138. Шагиров, А.К. Фонетика и морфология кабардинского языка. / А.К. Шагиров. Нальчик: «Эль-Фа», 2004. - 222 с.

139. Шакрыл, К.С. О сравнительной характеристике глагольных суффиксов в абхазско-адыгских языках/ К.С. Шакрыл// Труды Абхазского ин-та языка, лит., истории. Т. 28. Сухуми, 1957. - С. 29131.1.

140. Шакрыл, К.С. Очерки по абхазско-адыгским языкам/ К.С. Шакрыл. Сухуми: Алашара, 1971.-291 с.

141. Шаов, А.А. К вопросу о модальности и формах вопросительного наклонения в адыгейском языке/ А.А. Шаов// Адыгейская филология.

142. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского-на-Дону госпединститута, 1970. — ■ Вып. IV. С. 30-42.

143. Шарданов, А.Х. Категория потенциалиса и версии (в системе спряжения адыгских языков): Автореф. дис. . канд. филол. наук./ А.Х. Шарданов, Тбилиси, 1955.- 25 с.

144. Шарданов, А.Х. Превербы къэ- и нэ-./ А.Х. Шарданов// Вестник Каб.-Балк. НИИ, вып. 7. Нальчик, 1973. - С. 344-349.

145. Шарданов, А.Х. Префикс е(йэ-) в кабардинском языке/ А.Х. Шарданов// Исследования по адыгским языкам. Нальчик, 1977. - С. 32-38.

146. Шарданов, А.Х. Формально-семантические особенности некоторых превербов/ А.Х. Шарданов// Актуальные вопросы адыгских языков. Нальчик, 1981.-С. 9-18.

147. Шарданов, А.Х. Формально-семантическая характеристика превербов кабардино-черкесского языка/ А.Х. Шарданов// Система превербов и послелогов в иберийско-кавказских языках. — Черкесск, 1983.-С. 72-77.

148. Шарданов, А.Х. О природе финальных э/ы в превербных образованиях глагола/ А.Х. Шарданов// Проблемы грамматики и лексики адыгских языков. Нальчик, 1983 (б) - С. 64-68.

149. Шарданов, А.Х. Падежи превербы - лица/ А.Х. Шарданов// Вопросы грамматики и лексикологии кабардино-черкесского языка. -Майкоп, 1984.- С. 17-23.

150. Шарданов, А.Х. Проблемы кабардинской грамматики / А.Х. Шарданов. Нальчик, 1999. - 233 с.

151. Шхапацева, М.Х. Сопоставительная грамматика русского и адыгейского языков / М.Х. Шхапацева. Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 2005.-328 с.

152. Эльбердов, Х.У. О структуре кабардинского глагола/ Х.У. Эльбердов// Учен. Зап. Кабардинского НИИ, т. 10. — Нальчик, 1955. С. 85-96.

153. Эльбердов, Х.У. О префиксах е, и (на кабардинском языке)/ Х.У. Эльбердов// Учен. Зап. Каб.-Балк. НИИ, т. 12. Нальчик, 1957. - С. 191198.

154. Эльбердов, Х.У. Некоторые спорные вопросы грамматики кабардинского языка/ Х.У. Эльбердов. Нальчик, 1959. - 138 с.

155. Яковлев Н.Ф., Ашхамаф Д. А. Грамматика адыгейского литературного языка/ Н.Ф. Яковлев, Д.А. Ашхамаф. M.-JL: АН СССР, 1941.-464 с.

156. Яковлев, Н.Ф. Грамматика литературного кабардино-черкесского языка/ Н.Ф. Яковлев. M.-JL: АН СССР, 1948.-372 с.

157. Dumezil, G. Etudes Oubykhs/ G. Dumezil. Paris, Maisonneuve, 1959.-76 p.

158. Erckert, R. Die- Sprechen des Kaukasischen Stammes/ R. Erckert -Wien, 1895. -S. 262-268.

159. Kuipers, A. Phonem and Morphem in Kabardian/ A. Kuipers- Ianua Linguarum 8, 's. Gravenhage, Mouton, 1960 124 p.

160. Smeets R. Studies щ West Circaccian Phonology/ R. Smeets- Leden. The Hakuchi Press, 1984. 490 p.1. Словари

161. Бербеков, Б.Ч., Бижоев, Б.Ч., Утижев, Б.К. Школьный фразеологический словарь кабрдино-черкесского языка/ Б.Ч. Бербеков, Б.Ч. Бижоев, Б.К. Утижев. Нальчик: Эльбрус, 2001. -240 с.

162. Большой энциклопедический словарь. 2-е изд., перераб. и доп.-М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - 1456 с. (БЭС)

163. Емузов, А.Г. Англо-кабардино-русский фразеологический словарь/ А.Г. Емузов. Нальчик: Эльбрус, 1976. -349с.

164. Карданов, Б.М. Кабардино-русский фразеологический словарь/ Б.М. Карданов Нальчик: Эльбрус, 1968. — 341 с.

165. Лингвистический энциклопедический словарь/ Под.ред. В.Н.Ярцевой.-М.: Советская энциклопедия, 1990. 685 с.

166. Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений/ Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В.Виноградова. 4-е изд., дополненное./ С.И. Ожегов, Н;Ю. Шведова. -М.: Азбуковник, 1999. 944 с.

167. Словарь кабардино-черкесского языка: Около 31000 слов/ Институт гуманитарных исследований Кабардино-Балкарского научного центра РАН 1-е изд. - М.: Дигора, 1999. - 860 с.

168. Ю.Урусов, Х.Ш., Захохов, Л.Т. Орфографический словарь кабардино-черкесского языка./ Х.Ш. Урусов, Л.Т. Захохов. Нальчик: Эльбрус, 1982.- 1136 с.

169. Шагиров, А.К. Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков/А.К. Шагиров. М.: Наука, 1977. - Т. 1. - 223 с.

170. Шагиров, А.К. Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков / А.К. Шагиров. М.: Наука, 1977. - Т. 2. - 223 с.