Хантыйская литература от истоков до современности

Косинцева, Елена Викторовна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Хантыйская литература от истоков до современности

Год: 2013
Автор научной работы: Косинцева, Елена Викторовна
Ученая cтепень: доктора филологических наук
Место защиты диссертации: Ханты-Мансийск
Код cпециальности ВАК: 10.01.02

Диссертация по филологии на тему 'Хантыйская литература от истоков до современности'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Хантыйская литература от истоков до современности"

На правах рукописи

Косинцева Елена Викторовна

ХАНТЫЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ОТ ИСТОКОВ ДО СОВРЕМЕННОСТИ: ТЕМЫ, ОБРАЗЫ, ТРАДИЦИИ

Специальность 10.01.02-Литература народов Российской Федерации (финно-угорская)

18 НОЯ 2013

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

ХИо-е^^*'

Саранск - 2013

005539695

Работа выполнена в отделе хантыйской филологии БУ ХМАО - Югры «Обско-угорский институт прикладных исследований и разработок»

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Шаронова Елена Александровна,

доктор филологических наук, профессор кафедры русской и зарубежной литературы ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарёва»

Цымбалистенко Наталия Васильевна,

доктор филологических наук, главный научный сотрудник отдела историко-социальных исследований ГКУ ЯНАО «Научный центр изучения Арктики»

Кудрявцева Раисия Алексеевна,

доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры финно-угорской и сравнительной филологии Института национальной культуры и межкультурной коммуникации ФГБОУ ВПО «Марийский государственный университет»

Антонов Юрий Григорьевич,

доктор филологических наук, заведующий кафедрой финно-угорских литератур ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва»

ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И. Н. Ульянова»

Защита диссертации состоится «18» декабря 2013 года в 11.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.117.09 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева» по адресу: 430005, г. Саранск, ул. Демократическая, 69.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М. М. Бахтина ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева».

Автореферат разослан « » ¿¿¿Щ.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук

2013 года.

А. М. Гребнева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность диссертационного исследования. История хантыйской литературы насчитывает менее столетия, однако за это короткое время она прошла значительный путь развития. Момент ее зарождения связывают с именами Г. Лазарева, Д. Тебетева, Д. Тарлина, братьев Вайветкиных. Как самобытное состоявшееся явление национальной культуры со своими традициями и законами развития художественная словесность ханты стала восприниматься благодаря творчеству В. С. Волдина, М. И. Шульгина, М. К. Вагатовой, Р. П. Ругина, Е. Д. Айпина, Т. А. Молдановой и др.

В 30-е годы XX века были опубликованы первые литературные произведения на языке ханты. Они увидели свет на страницах четырех номеров рукописного фольклорно-этнографического и литературно-искусствовед-ческого журнала «Советский Север», который издавался в Остяко-Вогульском национальном педагогическом училище кружком национального творчества студентов под руководством педагогов В. В. Сенкевич и И. С. Гудкова, прибывших по направлению Наркомпроса РСФСР и Главного управления северного морского пути в Остяко-Вогульск (ныне Ханты-Мансийск) в сентябре 1937 года и проживших в этом северном городе один год. Позднее В. В. Сенкевич перевела несколько стихотворений Г. Лазарева, Д. Тарлина, Л. Вайветкина на русский язык и поместила в издание «Ханты-мансийская поэзия» (1940). В течение последующих двух десятилетий хантыйская литература о себе не заявляла. По-видимому, сказались последствия Великой Отечественной войны: во-первых, многие писатели не вернулись с фронта; во-вторых, у тех, кто уцелел, мысли и время занимала послевоенная реконструкция страны. Из студентов, посещавших кружок национального творчества, только Г. Д. Лазарев во второй половине 40-х - начале 50-х гг. XX века периодически печатался на страницах газеты «Ленинская правда». Пробуждение художественно-литературного сознания ханты происходит в 60-е годы XX века, и связано оно во многом с деятельностью Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена. Созданный на его базе Институт народов Севера сыграл важную роль в деле литературной учебы начинающих поэтов и прозаиков.'

Здесь в разные годы обучались почти все будущие основоположники национальных литератур народов Крайнего Севера и Дальнего Востока (достаточно назвать саами Октябрину Воронову, коряка Владимира Коянто, эвенка Василия Лебедева, манси Ювана Шесталова, ненца Василия Ледкова, ханты Микуля Шульгина, ннвха Владимира Санги, эвенка Алитета Немтушкина и др.).

исследования. Однако приходится констатировать некую прерывность хантыйского литературного процесса, т. к. сегодня, на рубеже XX-XXI столетий, мы вынуждены говорить о «старении» литературы. За последнее десятилетие в ней отдельными произведениями обозначились всего несколько авторов: Р. Слепенкова, 3. Лонгортова, Ю. Накова, J1. Шульгина. Писатели, с чьими именами ассоциируется хантыйская литература, напомнили о себе следующими книгами: в 2004 г. вышел сборник избранных стихотворений Р. П. Ругина, в 2008 г. его же дополненное собрание произведений фольклорных жанров «Легенды и мифы народа ханты» (переиздание); М. К. Вагатова в юбилейный год выпустила книгу произведений для детей «Тей, тей», а в 2007 г. совместно с А. Керданом - двуязычную книгу стихотворений «Материнское сердце», в которой выступила не только в роли автора, но и в роли переводчика; в 2007 г. вышла книга «Река-в-Январе» Е. Д. Айпина, обозначившая развитие новой темы и новых образов в творчестве писателя и в хантыйской прозе в целом.

Имеет место и другая опасная тенденция - произведения на хантыйском языке не находят своего читателя и, как следствие, не издаются. Это объясняется тотальным переходом на всех уровнях жизни народа на русский язык, что приводит к общей невостребованности родного языка. Кризис национального сознания и «техническая» политика правительства привели к ограничению издания литературных произведений на языке ханты и научных исследований в области хантыйской литературы. Названные обстоятельства побудили национальную интеллигенцию к реанимированию интереса к культуре, истории, языку, фольклору, литературе народа ханты.

контекст, поэтика» (СПб., 2009)).

Необходимо отметить и новое, зарождающееся, направление в истории хантыйской литературы - изучение детской литературы, представленное

2 См.: Е.С. Роговер, С.Н. Нестерова «Творчество Еремея Айпина» (2007), Н.В. Цымбалистенко «Север есть Север» (">003) «Север учил ничего не тая...» (Творчество Романа Ругина)» (2008), «Ямал литературный. От мифологии к постмодернизму» (2010), O.K. Лагунова «Феномен творчества русскоязычных писателей ненцев и хантов последней трети XX века: Ю. Вэлла, Е. Аипин, А. Неркаги» (2007), В.В. Огрызко «В сжимающемся пространстве: портрет на фоне безумной эпохи» (2006), Е.В. Косинцева, Н.В. Куренкова «Все в этом мире от Бога...»: роман Е. Д. Айпина «Божья Матерь в кровавых снегах» (2010) и др.

неравномерно: в рамках народной педагогики исследуется детский фольклор, а художественная литература для детей или входящая в круг детского чтения находится на периферии литературоведения. В «нулевые годы» увидели свет сборники фольклорных произведений, адресованные детям («Солнечный лучик» (2006), «Хантыйский детский фольклор» (2007) (составитель С. Д. Дядюн), «Хантыйские загадки» (2008) (составители Е. А. Немысова и Л. Н. Каюкова) и многочисленные книги сказок, фольклорных текстов для детского чтения), но нет научных работ, в которых бы хантыйская детская литература рассматривалась как составляющая национального литературного процесса.

Современное литературоведение накопило значительный опыт осмысления финно-угорских литератур и творчества отдельных авторов. Однако особенности зарождения, становления и развития художественной словесности ханты по настоящее время не получили адекватного отражения в науке о литературе. И это несмотря на то, что хантыйский литературный процесс организуется усилиями писателей, чьи произведения широко признаны и переведены на многие языки народов мира. Изучение литературного, эпистолярного, публицистического наследия прозаиков и поэтов ханты, круга их общения на территории исконного проживания этноса, который они представляют, позволит ввести в научный оборот новые данные благодаря доступу к документам, хранящимся в Государственном архиве ХМАО - Югры или в личных архивах авторов; уточнить фактический историко-литературный и биобиблиографический материал; скорректировать взгляд на хантыйскую литературу в целом.

Презентуя хантыйскую литературу как уникальное явление, важно понять, в каком филологическом контексте она формировалась и развивалась (тем более, если принять идею филологии как всеобъемлющего знания об эпохе"), какие литературные традиции оказали влияние на ее становление, какие типы художественного сознания были востребованы писателями ханты, какие темы нашли отражение в их творчестве, согласно каким принципам складывалась образная матрица хантыйской литературы. Исследователи, анализирующие систему персонажей в произведениях писателей ханты, акцентируют внимание на типах героев мужчин, которые отчетливо просматриваются сквозь призму литературных традиций: этнофилософ, праведник, маргинал, воин и проч. Между тем, изучение типологии женских образов чрезвычайно важно для раскрытия национального характера ханты и

3 Россиус А. Еще раз о гомеровском вопросе и о рождении филологического метода (Электронный ресурс] // НЛО. 2005. № 73. - Режим доступа http://magazines.russ.ru/nlo/2005/73/rol8-pr.html (Дата обращения 7.09.2012).

помогает проследить этапы переориентации хантыйской литературы с конкретно-исторической проблематики на общечеловеческую. Последнее позволило нам выделить типы Матери, Возлюбленной и Святой.

Анализ произведений хантыйских писателей показывает, что родовая и жанровая структура хантыйской литературы имеет свои особенности: при достаточной активности эпических и лирических жанров наблюдается почти полное отсутствие драматических жанров. Единственным примером является пьеса Е. Д. Айпина «Красная нарта».

Разбор тематики художественных произведений ханты обращает внимание на некоторые, характерные только для этой национальной литературы, установки: выделяются традиционные темы семьи, природы, родины, истории. Общий анализ делает очевидным следующее: тема семьи получает развитие только в эпических жанрах, в то время как историческая звучит и в эпических, и в лирических произведениях. Темы природы и родины эксплуатируются исключительно в поэзии. На наш взгляд, возникновение данных особенностей объясняется влиянием фольклора, культурными (обрядовыми) практиками этноса и тем обстоятельством, что проза и поэзия ханты в полной мере вошли в российский литературный процесс лишь в начале 60 - 70-х годов XX века, что спровоцировало усвоение ими роли ученика по отношению к русской литературе, выступившей для них в качестве наставника и проводника. Перерыв длиною в два десятилетия привел литературу ханты в состояние такого отставания, что поначалу писатели стремились лишь воспринять и освоить уже сложившиеся традиции русской литературы. Осознанная нацеленность на выражение в художественных произведениях национальной оригинальности, на отражение национального мировосприятия, на раскрытие национальной психологии наблюдается на рубеже ХХ-ХХ1 веков. Аналитический обзор истории хантыйской литературы от момента ее зарождения по настоящее время дает возможность объективного и всестороннего исследования всей совокупности художественных достижений национальных поэтов и прозаиков, создает условия для расширения проблемного поля в дальнейших научных разысканиях, что, в свою очередь, позволит уверенно рассматривать хантыйскую литературу не только в границах российского литературного процесса, но и финно-угорского, а это приведет к осмыслению универсальности ее художественной системы, к ажиотации интереса к литературам так называемых малых народов и будет способствовать их безусловному развитию. Данными обстоятельствами и обусловлена актуальность настоящей диссертационной работы.

Степень научной разработанности проблемы. Проблемы эволюции хантыйской литературы отражаются в исследованиях зарубежных и

отечественных филологов. П. Домокош, А. Шаррен, Е. Тулуз, Д. С. Норманн де Шамбург, К. Надь, М. Чепреги вводят художественную словесность ханты в систему финно-угорских литератур России и мира, с одной стороны, высвечивая таким образом ее национальное своеобразие, с другой - усложняя этнокультурный диалог и наполняя его новым содержанием. В качестве приоритетных ими объявляются вопросы генезиса литературы ханты и творчества отдельных писателей.

Отечественные литературоведы - Е. С. Роговер, Н. В. Цымбалистенко, О. К. Лагунова и др. - обозначают основные векторы развития хантыйской художественной словесности в творчестве ведущих поэтов и прозаиков, осуществляя не только историко-культурный, но и сравнительно-сопоставительный анализ художественных текстов (в частности, Н.В. Цымбалистенко и О. К. Лагунова параллельно рассматривают хантыйскую и самодийскую литературы, выявляя общее и особенное в художественных системах писателей-северян).

Проблемы поэтики литературы ханты актуализируются в работах Л. Аннинского, А. Ващенко, А. Ветер, В. Виноградова, В. Ганюшкиной,

B. Горчакова, Г. Данилиной, А. Жулевой, Н. Зинченко, В. Иванова, Е. П. Каргаполова, Н. Качмазовой, Ю. Козлова, Б. Л. Комановского,

C. Комарова, Т. Комиссаровой, Т. Кунык, В. Курбатова, Н. В. Куренковой, М. Лаврентьева, К. Я. Лагунова, О. К. Лагуновой, Л. Либова, Л. Липатовой, О. Лобызовой, Р. Ляшевой, В. Мартынова, Т. А. Молдановой, Ю. Морозова, С. Н. Нестеровой, В. В. Огрызко, Н. Петровой, В. Петушкова, Ю. Попова, А. В. Пошатаевой, Е. С. Роговера, Н. Рогачевой, О. Рычковой, П. Ткаченко, А. Трапезникова, А. Туркова, М. Умновой, А. Урванцева, Ю. Г. Хазанкович, Н. В. Цымбалистенко, В. Чукреева, Р. Штильмарка, Ф. Штильмарка и др.4

4 Комановский Б. Л. Пути развития литератур народов Крайнего Севера и Дальнего Востока СССР / Б. Л. Комановский. - Магадан, 1977. - 196 е., Пошатаева А. В. Литература народов Севера. Истоки. Становление. Развитие / А. В. Пошааева. - М.: Наука, 1988. - 168 е., Домокош П. Формирование литератур малых уральских народов / пер. с венгерского / П. Домокош. - Йошкар-Ола: Марийское книжное издательство, 1993. - 288 е.. Огрызко В. От судьбы не убежишь / В. В. Огрызко // Хантыйская литература: Сборник / сост. В. В. Огрызко. - М.: Литературная Россия, 2002. С. 214-225., Огрызко В. Литература отчаяния и надежды / В. В. Огрызко // Хантыйская литература: Сборник / сост. В. В. Огрызко. - М.: Литературная Россия, 2002. С. 3-29, Коняев Н. И. Вчера, сегодня и всегда: Ретровзгляд на литературную жизнь Югры / Н. И. Коняев. - Ханты-Мансийск: Полиграфист, 2002. -62 е., Герляк Н. А. К вопросу о типологии хантыйской литературы / Н. А. Герляк // Мировоззрение обских угров в контексте языка и культуры: Материалы Всеросийской научной конференции (19-22 мая 2008 г., Ханты-Мансийск). - Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2010. С. 120-122., Нестерова С. Н. Периодизация хантыйской прозы (на примере взаимодействия фольклорной и литературной поэтики) / С. Н. Нестерова // Вестник угроведения. - 2005. - № 1. - С. 185-190., Роговер Е. С. Из истории хантыйской литературы / Е. С. Роговер // Литература народов Севера: Сб. науч. ст. /под ред. проф. Е. С. Роговера. - СПб.: Изд-во «Шатон», 2006. Вып. 5. С. 21-32. и др.

В монографии В. В. Огрызко «В сжимающемся пространстве: портрет на фоне безумной эпохи» (2006) анализируется творчество крупнейшего хантыйского прозаика Е. Д. Айпина посредством использования автобиографического и социокультурного методов. Важное значение для осмысления литературы ханты имеет и подготовленный В. В. Огрызко сборник «Хантыйская литература» (2002), в который вошли литературно-критические материалы, освещающие современный литературный процесс. Е. П. Каргаполов в двухтомном издании «Творчество писателей Обь-Иртышья» (2004, 2011) представляет контексты регионального литературного процесса с точки зрения философии литературы.

Литературоведение не сформировало единого взгляда на периодизацию хантыйской литературы. Продемонстрированное многообразие научных концепций не прояснило принципов выделения хронологических границ периодов, их количества, и, главное - не предложило универсальных критериев, по которым следует проводить деление. Интересные подходы к периодизации младописьменных литератур представлены в работах Ю. Г. Хазанкович, А. В. Шаррен, О. К. Лагуновой, Н. В. Цымбалистенко, Т. И. Кубанцева, Т. И. Зайцевой, Е. А. Шароновой, А. Васинкина.5

Таким образом, анализ имеющейся литературы позволил сделать вывод о том, что, несмотря на наличие определенного круга литературоведческих исследований, хантыйская литература не становилась предметом научного осмысления в том комплексе проблем (тематика, образная система, традиции),

' См.: Хазанкович Ю. Г. Фольклорно-эпические традиции в прозе малочисленных народов Севера / Ю. Г. Хозанкович. - Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2009. - 131 е., Шаррен А.-В. Некоторые размышления о возрождении народа и о сути литературного творчества. Концепция «Отражения и выражения» (жизнь и творчество Е. Д. Айпина) / А.-В. Шаррен // Материалы VIII Международного конгресса финно-угорских писателей «Фольклор и эпос финно-угорских народов» /сост. Е. Д. Айпин, Г. И. Краснухина. - Ханты-Мансийск: Полиграфист, 2006. С. 38-43., Лагунова О. К. Феномен социалистического реализма и пути изучения младописьменных литератур Севера России / О.К.Лагунова // Вестник Тюменского госуниверситета. - 2006. - № 4. - С. 174-182., Цымбалистенко Н. В. Ямал литературный. От мифологии до постмодернизма / Н. В. Цымбалистенко.- М.: Луч, 2010. - 128 е.. Кубанцев Т. И. О национальной специфике русскоязычного творчества

3. Ф. Дорофеева / Т. И. Кубанцев // Г. Д. Красильников и тенденции развития прозаических жанров в национальных литературах Урало-Поволжья / сост. В. М. Ванюшев, Г. А. Глухова. - Ижевск: Удмуртский госуниверситет, 2005. С. 49-53., Зайцева Т. И. Осмысление современной удмуртской литературы как системы / Т. И. Зайцева // Г. Д. Красильников и тенденции развития прозаических жанров в национальных литературах Урало-Поволжья / сост. В. М. Ванюшев, Г. А. Глухова. -Ижевск: Удмуртский госуниверситет, 2005. С. 104-108., Васинкин А. Проблемы периодизации литератур финно-угорских народов России / А. Васинкин // Материалы VIII Международного конгресса финно-угорских писателей «Фольклор и эпос финно-угорских народов» /сост. Е. Д. Айпин, Г. И. Краснухина. -Ханты-Мансийск: Полиграфист, 2006. С. 77-79; Гераськин Т. В., Шаронова Е. А. Русь и Мордва в фольклоре и исторической прозе / Т. В. Гераськин, Е. А. Шаронова. - Саранск, 2013. 328 с.

разрешение которого приведет к расшифровке национального кода литературы ханты.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые в отечественном литературоведении исследована история хантыйской литературы во всей совокупности и системной взаимосвязи традиций, тем и образов. В ходе исследования прослежены и изучены процессы формирования, становления и развития литературы ханты с 30-х годов XX века до начала XXI века на материале общего корпуса художественных текстов хантыйских поэтов и прозаиков. В работе конституирована специфика этнического мировосприятия ханты, выраженная в выборе национальными писателями тем, проблем, образов, жанров и в характере интерпретации национального фольклорного материала. В диссертации предлагается оригинальная трактовка образной системы литературы ханты с сосредоточением внимания на типологии женских образов и выделением основных типов. Большая часть проанализированных художественных произведений впервые подвергается литературоведческому анализу и вводится в научный контекст; другая часть текстов, хотя и привлекала внимание исследователей, но в ином проблемном поле. Предложенный в работе принцип исследования позволил выявить основные тенденции развития литературы ханты, объяснить принципы взаимодействия традиций и новаторства, связать прошлое художественной словесности ханты с ее настоящим.

Объектом исследования является литература ханты 30-х гг. XX - начала XXI века.

Предмет исследования - специфика развития хантыйской литературы от момента возникновения по настоящее время в контексте проблематики литературных традиций, тематики, системы образов.

Особенностью литературы ханты стало функционирование текстов на двух языках - хантыйском и русском. Большая часть современного корпуса художественных текстов написана на русском языке: это и оригинальный текст автора, и подстрочный перевод с хантыйского языка, выполненный автором, и художественное переложение текста, сделанное профессиональными переводчиками. Заметим, что независимо от языка, на котором представлен литературный текст, в нем сохраняются особенности менталитета, психологии, духовных установок северного этноса.

Материалом исследования стали художественные произведения хантыйских поэтов и прозаиков: Г. Д. Лазарева, М. И. Шульгина, В. С. Волдина, Р. П. Ругина, М. К. Вагатовой, Е. Д. Айпина, Т. А. Молдановой и др. В ходе исследования привлекались архивные материалы, хранящиеся в фондах Государственного архива ХМАО - Югры и в семейном архиве

В. С. Волдина. В работе проанализированы исследования отечественных и зарубежных литературоведов.

Цель работы - рассмотреть особенности национальной хантыйской художественной словесности 30-х годов XX - начала XXI века в контексте ее становления как оригинального, самостоятельного, этноцентричного организма. Поставленной целью определяются и основные задачи исследования:

1) определить основные принципы формирования художественных традиций в литературе ханты;

2) выявить особенности тематики прозаических и поэтических произведений ханты;

3) проанализировать концептуальные доминанты темы Родины и природы в творчестве писателей ханты;

4) раскрыть смысловые коды понятий «семья», «народ», «страна» в литературе ханты;

5) рассмотреть художественную концепцию женщины как важную составляющую образной системы художественной словесности ханты. Методологическая основа исследования. В диссертационной работе

использована совокупность методов литературоведческого анализа, наиболее целесообразная при решении поставленных исследовательских задач, представляющая собой синтез приемов типологического, сравнительно-исторического, конкретно-исторического, культурно-исторического, генетического, герменевтического методов. Научно-теоретической основой диссертации послужили труды В. П. Аникина, В. В. Блажеса, А. Ю. Большаковой, А. В. Го-ловнева, Т. И. Зайцевой, Б. Л. Комановского, О. К. Лагуновой, М. А. Литовской, Т. А. Молдановой, С. Н. Нестеровой, И. В. Новожеевой, В. В. Огрызко, Ю. С. Ореховой, А. В. Пошатаевой, Е. С. Роговера, Ю. Г. Хазанкович,

Н. В. Цымбалистенко и др.

Достоверность исследования обеспечивается применением совокупности методов, выработанных современной наукой о литературе, представляющих собой синтез традиционных и новых подходов к изучению отдельных литературных явлений и литературного процесса в целом, выбором круга авторов ханты и наиболее репрезентативных поэтических и прозаических текстов.

Хронологические границы исследования охватывают период 30-х годов XX века - начала XXI века и определяются тем, что на него приходятся этапы возникновения, становления и развития хантыйской художественной словесности как оригинального, самостоятельного явления. Литературное пространство 30-х годов XX - начала XXI века характеризуется поиском новых форм, жанров, языка, героев на фоне неразрывной связи с культурой,

традициями, фольклором ханты. Обозначенные хронологические рамки позволяют определить основные тенденции и закономерности литературного процесса ханты во взаимосвязи с российским и мировым литературным процессом.

Теоретическая значимость работы. Исследование вносит вклад в создание общей истории финно-угорских литератур, на основе изучения истории литературы ханты создает базу для дальнейших разысканий в этой области, расширяет и уточняет картину финно-угорского литературного процесса ХХ-ХХ1 веков, позволяет вписать литературу ханты в финно-угорский и мировой контекст художественных открытий.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее результаты, материал, анализ поэтических и прозаических произведений и общие выводы будут способствовать более глубокому пониманию закономерностей развития литературы ханты в ее взаимодействии с устно-поэтической традицией, с русской и финно-угорской литературными традициями. Применяемые в ней исследовательские подходы могут быть реализованы при создании полномасштабной истории хантыйской литературы ХХ-ХХ1 веков, при осмыслении комплексных исследований современного национального литературного процесса. Материалы исследования могут быть включены в учебные программы, курсы и спецкурсы («История хантыйской литературы», «Литература финно-угорских народов», «Литература народов Севера», «Литература народов России», «Литературное краеведение»), использованы при создании учебников и учебных пособий для студентов-филологов и в средних общеобразовательных школах Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов при изучении национально-регионального компонента.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. История хантыйской литературы охватывает 30-е годы XX - начало XXI столетия. На этот период приходятся этапы возникновения, становления и развития художественной словесности ханты как оригинального, самостоятельного, этноцентричного явления. Эксплуатация ею национальной устно-поэтической и русской литературной традиций, ее способность к саморепрезентации свидетельствуют об универсализме, позволяющем расширить ее контекстуальное поле и рассмотреть историко-литературные проблемы в нескольких плоскостях.

2. Ведущими писателями ханты являются Г. Д. Лазарев, М. И. Шульгин, В. С. Волдин, М. К. Вагатова, Р. П. Ругин, Е. Д. Айпин, Т. А. Молданова. Их творчество содержит в себе национальный литературный код, с одной стороны, выражающий своеобразие художественной словесности ханты, с другой, помещающий ее в общее финно-угорское пространство.

3. Фольклорно-этнографическая традиция в хантыйской литературе является одной из ведущих, что подтверждает сюжетная, композиционная, образная структура произведений, и что, безусловно, сформировало отличительную черту поэтики хантыйского художественного текста - этнопоэтику.

4. Анималистическая традиция получила преимущественное развитие в хантыйской прозе. Это объясняется не только стремлением человека к познанию животного мира и гармоничным их сосуществованием, но и представлением о животном, выраженном в древних религиозных воззрениях ханты, как о сакральном объекте, внушающем восторг, трепет и ужас. Отличительной чертой анималистической прозы ханты является бинарность образов животных, основанная на связи естественного и символического.

5. Традиции деревенской прозы получили развитие в творчестве Р. П. Ругина, Е. Д. Айпина, Т. А. Молдановой. Ее своеобразие обусловливается восприятием писателями ханты художественных установок русской деревенской прозы 60-80-х годов XX века и инкорпорированием в них национальных представлений о человеке, земле, доме, семье. В хантыйской литературе сложилась концепция деревенского жителя, реализуемая в трех основных типах - естественный, праведный, маргинальный человек, порожденных проблемой национального характера.

6. Темы семьи, природы, Родины, историческая являются основными в литературе ханты, априори воспринявшей влияние устно-поэтического

творчества народа.

7. В творчестве хантыйских прозаиков особое развитие получила семейная тема. Семья выступает как некая национальная модель мира, в которой отражаются представления хантов о мироустройстве, о должном и правильном, о сотрудничестве поколений и внутрисемейной иерархии. Через отношения в семье, через способность следовать некоему семейному кодексу раскрывается характер героя в хантыйской литературе. Важное значение имеет и контакт семьи с природой, умение ее понимать, принимать и усваивать ее законы. Чуткое восприятие героем естественности и мудрости природы упрочивает и гармонизирует его положение в семье.

8. В произведениях хантыйских писателей звучит и историческая тема, которая напрямую связана с темой народа. История народа ханты, в частности, Казымское восстание, столь же масштабно художественно осмыслена, как и история России XX века в целом. Авторы акцентируют внимание на судьбе отдельного героя, проведя его сквозь «жернова времени». Благодаря авторским исканиям Е. Д. Айпина в хантыйской прозе появился метафорический образ Кровавого Глаза и восходящий к фольклорной и общелитературной традициям образ Воина.

9. В хантыйской поэзии доминантными стали темы природы и Родины. Они осмысляются поэтами концептуально, что отражает сочетание общелитературного и этнокультурного в художественном сознании авторов.

10. Значительное место занимает в хантыйской литературе художественная концепция женщины, представленная общелитературными типами Матери, Возлюбленной, Святой. Женский образ важен в раскрытии национального характера и помогает проследить этапы переориентации хантыйской литературы с конкретно-исторической проблематики на общечеловеческую.

Апробация исследования и внедрение результатов работы. Важнейшие положения работы послужили основой докладов на международных, всероссийских, зональных конференциях: IV Международной НПК «Современные проблемы гуманитарных и естественных наук» (Москва, 18-20.10.2010); И Международной научной конференции «Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты» (Чита, 10-11.12.2010); ХП Международной научно-практической конференции «Реальность этноса. Образование как фактор устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока» (СПб., 27-29.03.2007; 20-21.05.2010); Всероссийской конференции с международным участием Юбилейные Астафьевские чтения «Писатель и его эпоха» (Красноярск, 27-30.04.2009), Всероссийской научно-практической конференции «Социокультурное пространство регионов: традиции и современные тенденции» (Белгород, 25.05.2009); Всероссийской конференции финно-угроведов «Языки и культура финно-угорских народов в условиях глобализации» (Ханты-Мансийск, 18-19.1 (.2009); научно-практической конференции с международным участием «Сородичи, я не таю прекрасное от ваших взоров...», посвященной юбилею М. К. Вагатовой (Ханты-Мансийск, 23.01.2007); окружной научно-практической конференции, посвященной 70-летнему юбилею Е. А. Немысовой (Ханты-Мансийск, 3-5.05.2006); Ш научно-практической конференции, посвященной памяти А. А. Дунина-Горкавича (Ханты-Мансийск, 10.04. 2007; 10.04.2009).

Содержание диссертации нашло отражение в монографиях, научных статьях автора. Материалы диссертации легли в основу ряда учебных пособий.

Разделы работы используются автором в педагогической деятельности в ФГБОУ ВПО «Югорский государственный университет». Ежегодно, начиная с 2005 года, успешно защищаются студентами направлений подготовки «Родной язык и литература», «Филология» выпускные квалификационные работы по хантыйской литературе под руководством автора данной диссертации.

Структура диссертационного исследования. Структура работы подчинена логике традиционного литературоведческого исследования.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка. Общий объем текста диссертации - 466 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и научная новизна представленной диссертационной работы, определяются цель и задачи исследования, обозначаются материал и его хронологические рамки, основные методологические установки работы, теоретическая и практическая значимость, формулируются основные положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации результатов исследования.

В первой главе «Традиции устной и письменной литературы в творчестве писателей ханты» осмысляется процесс освоения становящейся хантыйской литературой опыта национального фольклора и русской художественной словесности XX века. В первом параграфе рассматривается характер интерпретации фольклорного наследия ханты в современной литературе. Как отмечает В. В. Блажес, «<...> Жанровое мышление ханты <...> несло в себе не только эстетическое, но и сакральное, поскольку слово мыслилось как материальная субстанция, способная влиять на окружающее». Заметим, что до сих пор в полной мере не разработана классификация жанров хантыйского фольклора. Авторский коллектив книги «Мифология хантов» объясняет: «Трудность заключается в том, что к нему нельзя в полной мере применить систему жанров, выделенную в науке на основе европейского фольклора. Сами исполнители называют следующие категории: моньщ 'сказка, сказание', ар 'песня', путар 'рассказ', моныцупты 'загадка'. Они делятся на подкатегории, выраженные дополнительными определениями, и их можно соотнести с принятыми в фольклористике наименованиями жанров. Выделяются подкатегории старинных или священных сказаний, песен (миф), героических песен, сказаний и старинных рассказов (эпос, предание)...». Они же отмечают, что жанры хантыйского фольклора можно классифицировать по сюжетам и героям.

Фольклорные влияния на уровне образа, тематики, типов героев, языка произведения охватывают структуру хантыйской литературы во всей ее целостности. Фольклорные формулы гармонично вплетаются в тексты современных писателей, что свидетельствует о синкретичности их сознания, соединяющего древние представления о мире с настоящими. Н. В. Цымбалистенко в работе «Много дней позади, много дел...» отметила: «Обращение к мифу, фольклору, сказке является одной из характерных черт

6 Блажес В. В. Фольклор коренных малочисленных народов Севера Западной Сибири (коми, ненцы, обские угры, селькупы) // Космос Севера. 2005. Вып. 4. С. 16.

' Мифология хантов / сост. В. М. Кулемзин, Н. В. Лукина, Т. А. Молданов, Т. А. Молданова / Научн. ред. В. В. Напольских. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. Т. 3. С. 23.

мировой литературы второй половины XX века. Осмысление сложного и противоречивого современного мира немыслимо без понимания первичных архетипов человеческого сознания, которые выявляются в мифах и фольклоре».8 В произведениях В. С. Волдина, М. К. Вагатовой, Р. П. Рутина, Е. Д. Айпина, Т. А. Молдановой очевидно использование аутентичного материала, воспринятого в качестве художественной основы:

1. Миф, который прочно вошел в творчество хантыйских прозаиков. Ю. Г. Хозанкович замечает: «<...> литературы ханты не утратили связь с мифологией и фольклором. Такая «живучесть» устно-поэтического наследия обско-угорских народов (ханты, манси) определяется его живым бытованием в этнической среде. Как составляющая картины мира, мифология оказывает влияние на формирование менталитета, нравственных идеалов и ценностей народа, а с другой стороны - язык и система мифологических и фольклорных образов оказывают моделирующее воздействие на стиль художественных произведений».9 Писатели-ханты стремятся в полной мере понять природу мифа - его сюжетику, типы героев, проблематику, соотношение времени и пространства, проявленный в нем менталитет народа - и трансплантировать ее в пространство авторского произведения, в котором она, осваиваясь, начинает изменяться и обретать новые формы и смыслы. Подобные метаморфозы миф переживает в произведениях Р. П. Ругина и Е. Д. Айпина, выступая составляющей фольклорно-этнографической традиции их творчества.

2. Поэтами (М. И. Шульгин, В. С. Волдин) и прозаиками (Р. П. Ругин, Е. Д. Айпин) активно эксплуатируется сюжетика, образная система и в целом поэтика жанра легенды. Классифицируя легенды Р. П. Ругина (топонимические и зоогонические), Е. С. Роговер сближает зоогонические легенды с притчами. В качестве примера он называет такие легенды, как «Осетр», «Почему лебеди белые», «Война зверей и птиц», в которых силен, изначально не свойственный жанру, нравственно-дидактический элемент. Архитектоника романа Е. Д. Айпина «Божья Матерь в кровавых снегах» укрепляется включением легенды о древних угорских воинах-богатырях. Использование аутентичного текста или его имитация в авторском произведении приводит к расширению художественных возможностей литературы, универсализируя ее форму и содержание.

3. Сказочная традиция прививается к литературе такими писателями, как Г. Д. Лазарев, М. И. Шульгин, В. С. Волдин, М. К. Вагатова, Р. П. Ругин, Е. Д. Айпин. Некоторые из них делают литературные переложения сказок, другие, следуя жанровому канону фольклорной сказки, сочиняют оригинальные произведения. Вплетение сказочных сюжетных линий,

8 Цымбалистенко Н. В. «Много дней позади, мною дел...» // Ругин Р. П. Легенды и мифы народа

ханты. - Салехард: Красный Север, 2008. С. 4.

' Хозанкович Ю. Г. Фольклорная цитация в романе Еремея Айпина «Ханты, или Звезда Утренней

Зари» // Литература народов Севера. 2008. Вып. 9. С. 110.

сказочных образов и целых фрагментов в повествовательную ткань произведения - свидетельство особого видения мира, закрепленного этнической культурой писателя.

Жанр сказки привлекателен потому, что позволяет сохранить для будущих поколений утрачиваемую традицию «сказывания сказок». Так, например, В. С. Волдин известен как поэт, однако в государственном архиве ХМАО - Югры хранятся созданные им прозаические сказки на хантыйском языке. Л. В. Молданова перевела три сказки на русский язык: «Серые Най», «Бедная старушка и Ёхым пай хо», «Про Орла и его друзей». Сказка «Серые Най» восходит к волшебным сказкам. В ней есть главный герой, который в дороге находит трех волшебных помощников и достигает цели - получает в жены дочь Бога моря. Герой с помощью чудесных друзей проходит через испытания, придуманные для него Богом моря (хитрости). В этом произведении мы находим традиционный сказочный сюжет, в полной мере воспринята и жанровая форма (например, обязательные в сказке дву- и троекратные повторы сохранены В. С. Волдиным). Например, героя уговаривают дважды жениться, сначала отец, затем мать. Три отрезка пути в странствии героя дарят ему трех попутчиков-помощников, три хитрости-испытания придумывает Бог моря, трижды герой их проходит и трижды его заменяют (по очереди) его товарищи. Жанровая природа сказки «Бедная старушка и Ёхым пай хо» восходит к плутовским сказкам. Главный герой Ёхым пай хо проявляет смекалку, чтобы достигнуть цели. Он избавляется от Менква, а затем и его жены; обманом продает людям собаку, нож, якобы волшебный. Хитростью герой получает в жены младшую дочь царя, а затем избегает смерти. На протяжении всего действия сказки читатель наблюдает превращение Ехым пай хо из героя, победителя Менквов, в плута.

Сказки собственного сочинения представлены М. К. Вагатовой в сборнике «Хлебушко». В них сказительница делает некоторые отступления от общепринятого сказочного канона. Во-первых, язык произведений М. К. Вагатовой имеет литературное, художественное звучание. Во-вторых, ряд различий видим и на структурном уровне произведения. М. К. Вагатова наполняет традиционную сказочную композицию не характерными для этого жанра компонентами - в сказке появляется назидательное послесловие. В «Хлебушко» после развязки, обозначенной словами «Пусть здесь этой сказке будет конец», читаем: «Только Икиле просит вот что запомнить. Няние - это сила людская, да не простая. У кого недоброе сердце и руки - хлеб не дается им». В-третьих, М. К. Вагатова вносит ряд изменений и в концепцию героя сказки. Соблюдая обычное для сказки деление героев на положительных и отрицательных, автор акцентирует внимание на отрицательном герое, который оказывается поверженным. М. К. Вагатова не просто рассказывает о том, что стало с

10 Вагатова М.К. Маленький тундровый человек: Стихи и сказки. Тюмень: Софтдизайн, 1996. С. 58.

побежденным героем, она в финале произведения его трансформирует в положительного или такого, как и «другие люди». Наглядный пример такой трансформации - сказка «Хилы и Аки Черное Сердце». В тексте произведения находим строки: «И Аки не заметил, как у него появилось новое сердце, уже не черное, а такое же, как и у людей семи соров, семи рек»." В-четвертых, М. К. Вагатова в сказках собственного сочинения четко обозначает позицию автора, которая, как правило, скрыта в народном произведении. Чаще всего она обозначает себя в сказке через обороты «и я так думаю», «и мы с ним живем». Так, в сказке «Хлебушко» читаем: «Да и я так же думаю: злой человек пусть и близко к Няние не подходит».12

Сказительница не ограничилась введением названных элементов в сказочную структуру. Она не просто изменила отдельные составляющие сказки, но и попыталась экспериментировать с жанром. Результатом поисков нового стало произведение «Ставшие святыми духами три женщины», обозначенное автором как сказка-сон. Для сказки не характерно четкое обозначение места и времени развития действия, поэтому сказители и используют обороты: «На перепутье семи соров, на перепутье семи рек...», «Жили-были...», «В широком бору, там, где паслись большие оленьи стада, там, где для них рос белый мох, там, где бегали сильные красивые хоры, там, где было просторно, - стоял домик высотою в три бревна» и т. п. М. К. Вагатова четко обозначает время: «Этот сон приснился мне 10 марта 1991 года. Я не сном теперь это называю, а сказкою».ь

М. К. Вагатова, безусловно, создала новый сказочный стиль. Ее опыты с композицией, языком, концепцией героя, позицией рассказчика, жанром привели к появлению хантыйской авторской сказки, природа которой бинарна -соединяет в себе начала устной и письменной литературы.

4. Загадка - жанр, не освоенный хантыйской авторской литературой. Интерес к ней проявился лишь у Е. Д. Айпина (впервые в сборнике «Посреди бора длинный хвост»). В повести «В ожидании первого снега» Е. Д. Айпин использует загадки двух тематических групп: человек, например, «<...> две сестрицы через валежину оглядываются-оглядываются, но никак не могут друг дружку увидеть <...>»14 и растительный мир, например, «<...> посреди бора длинный хвост <...>».13 Загадка, как правило, есть замысловатый вопрос, выражаемый в форме метафоры. У Е. Д. Айпина она выступает в качестве средства создания развернутого образа, поэтому не всегда сопровождается вопросительной интонацией.

" Вагатова М.К. Маленький тундровый человек: Стихи и сказки. Тюмень: Софтдизайн, 1996. С. 54.

12 Там же. С. 58.

Вагатова М.К. Моя песня, моя песня: Стихи, легенды, сказки. Екатеринбург: Сред.-Урал. кн.изд-во, 2002. С. 180.

14 Айпин Е.Д. В ожидании первого снега. М.: Советская Россия, 1990. С. 146.

15 Там же. С. 146

5. Приметы - обязательный элемент авторской поэтики у В. С. Волдина, М. К. Вагатовой, Р. П. Ругина, Е. Д. Айпина. Герои их произведений - простые жители Обского Севера, поэтому приметами они руководствуются в жизни, с их помощью предсказывают будущее. Так, если сорока стрекочет - к гостям; выдра, пойманная мордой, - к смерти.

Все приметы мы представляем в виде тематической классификации:

- приметы, определяющие жизнь людей: «<...> наступить на пятку, значит, ровно через год с тем человеком по той же тропе пойдешь»; «<...> смерть после восхода - это преждевременная смерть» и проч.;

- приметы, регулирующие явления природы, погоды: «<...> ждали прилета Вороны (это к теплу)»;18 «Гагара стонет к непогоде <...>. Ненастье видит»19 и проч.;

- приметы, связанные с животными: «Когда олени уходили - на бечевке оставался пучок шерсти. <...> будет тянуть домой, туда, где они оставили клочок шерсти <...»>;:о «Отец смазал его мордочку кровью Оленихи и отнес в сосновый бор к оленям <.. .> чтоб его сердце меньше ныло по матери» и проч.

6. Запреты - жанр, содержащий указание на «отсутствие права на совершение чего-либо». Так, все запреты в повестях Е. Д. Айпина «Я слушаю Землю», «У гаснущего очага» связаны с поведением человека и его отношением к окружающему миру. Например, возле киври строго запрещается браниться - «Слово упадет в колодец, и пьющий воду может проглотить его. И тогда человеку будет плохо»22 или на «Старика Месяца нельзя пальцем показывать - палец будет болеть»23 и др. В произведениях Р. П. Ругина находим запреты, связанные со священными животными. В повестях Т. А. Молдановой сложилась система запретов, регулирующих внутрисемейные отношения: «Ему самому приезжать в гости было строго-настрого запрещено»,24 «Понимая, что так никто никогда не делает, ей хотелось обнимать дедушку и целовать его милое, мудрое лицо»,25 «Народ поговаривал, что после смерти жены дед Егор настойчиво сватался к ее бабушке, которая стыдила его, как это он смеет такое предлагать. Дело в том, что он считался старшим родственником по мужу».26 Здесь же видим запреты,

16 Айпин ЕД. В ожидании первого снега. М.: Советская Россия, 1990. С. 130.

"Там же. С. 160.

18 Там же. С. 120.

" Айпин Е.Д. У гаснущего очага: Повесть в рассказах о верованиях, обычаях, обрядах и преданиях народа ханты (остяков) Обского Севера. Екатеринбург: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1998. С. 226.

20 Айпин Е.Д. В ожидании первого снега. М.: Советская Россия, 1990. С. 126.

31 Там же. С. 141.

22 Там же. С. 131.

23 Там же. С. 149.

24 Хантыйская литература: учеб. хрестоматия. В 4-х частях / сост. Е.В. Косинцева. Ханты-Мансииск: ИИЦ ЮГУ, 2010. Ч. 3. С. 284.

25 Там же. С. 285.

26 Там же. С. 285.

сопровождающие похоронный обряд: «Малюсенький гробик с останками неродившегося сына вопреки традиции Татьяна упросила повесить на стороне восхода Солнца, на высокое дерево рядом с обветшалым кузовочком своей внутриутробной колыбели.27 Ребенок так хотел выжить. Он должен видеть Солнце»,28 «Анну охватил страх, над умершими нельзя плакать».29 Есть в повести запреты, связанные с границами территориального пространства: «Священный остров, что посреди озера Торумлор находится, как сердце великана почитается, испокон веков женская нога туда не ступала. А в ту весну приехали к ним начальники, народ собрать просили, хорошо говорить думали. Да пошла их женщина на священный остров, ружьем там размахивала, ругалась. Кто такое поганство допустит, убили женщину».30

Погружаясь посредством фольклора в мир древней национальной культуры, писатель вольно или невольно и своего героя заставляет воспринять этот мир, окунуться в него, наполниться им и превратиться в ретранслятор авторских идей. Часто герой выступает носителем и знатоком фольклора и древней культуры, за что его выделяют сородичи и прощают многие «слабости». Таков, например. Коска Малый в романе Е. Д. Айпина «Ханты, или Звезда Утренней Зари». Иногда прототипом литературного героя выступает фольклорный персонаж. Тогда авторская стратегия выражается в достижении высшей степени «узнаваемости» прототипа. Например, Р. П. Ругин в рассказе «Погоня» уподобляет героя Ими-Хилы, или Е. Д. Айпин в рассказе «Время дождей» сравнивает Митроху с Менгом.

Обращаясь к древней культуре, писатели на страницах произведений воссоздают национальные обряды, которые, будучи гармонично вписанными в текст, способствуют раскрытию внутреннего мира героя. Часто писатели обращаются к обряду рождения (Е. Д. Айпин в повести «Я слушаю землю», Т. А. Молданова в повести «Касания Цивилизации») и др.), свадьбы (наглядный пример этому видим в рассказе Р.П. Ругина «Сватовство», повести «Сорок северных ветров», рассказе 3. И. Лонгортовой «Свадебный аргиш» др.) или погребения (в романе Е. Д. Айпина «Божья Матерь в кровавых снегах» и др.), фиксируют ритуальные действия, связанные с почитанием священных животных (рассказ Р. П. Ругина «По следу», повесть Е. Д. Айпина «Я слушаю землю» и др.), божеств (Р. П. Ругин в повести «Счастливые деньки на Шум-Югане», Е. Д. Айпин в повести «У гаснущего очага» и др.).

Особое место в произведениях хантыйских писателей занимает отражение мировоззрения народа. Так, в повестях Р. П. Ругина зафиксированы

По хантыйским обычаям, послед вывешивался на дерево в берестяном кузовочке, а

мертворожденные дети н выкидыши хранились на отдельном кладбище (прим. автора). ~~ Хантыйская литература: учеб. хрестоматия. В 4-х частях / сост. Е.В. Косинцева. Ханты-Мансийск: НИЦ ЮГУ, 2010. Ч.З. С. 301.

29 Там же. С. 330.

30 Там же. С. 334.

представления хантов о небе и земле. Е. Д. Айпин в романе «Божья Матерь в кровавых снегах» осмысляет явление двоеверия, сложившееся в народной среде после христианизации ханты. При рассмотрении религиозных мотивов в романе выявляется тесное переплетение языческих представлений и верований народа ханты с православными христианскими традициями. Языческие мотивы реализуются через этнографические описания и религиозные представления народа. В произведении изложены космогонические воззрения и пантеон, во главе которого находится Верховное Божество - Торум. Кроме Торума в тексте фигурируют такие божества, как «Сидящая», «Солнце-Матушка», «Месяц-Старик», «Гром-Старик». Христианская культура представлена через храмовые комплексы, через иконы, через канон вознесения и причисления к ликам святых, через создание образов, балансирующих на грани жизненно-бытового и религиозного сознания. Это Вера Саввична, соотносимая с образом Богоматери; это Белый, в котором сочетаются черты мученика и пророка, образ которого отождествляется с образом Христа. Это и образ Иуды. И прозрачная аналогия с библейским царем Иродом. Пророчества, наполняющие роман особым смыслом, носят конкретный символический характер: схожесть ликов икон, созданных Белым, с лицами детей Веры Саввичны; слеза, скатившаяся с лица Божьей Матери; два ворона. Две веры, христианская и языческая, взаимодополняют друг друга. Автор раскрывает причины двоеверия хантыйского народа, порожденного изначально амбивалентным характером связи язычества и христианства.

Стремление к этнической достоверности стало одной из выразительных черт художественных текстов хантыйских писателей. Этнографический материал гармонично вписывается в идейное содержание произведений, накладывается на образы героев и отражается в их языке. Не случайно обилие этнографической лексики становится отличительной деталью поэтики хантыйских художественных текстов. На основе анализа повестей Р. П. Ругина «На нерестовой реке», «В ожидании сына», «Сорок северных ветров», «Гул далекой буровой», «В ожидании сына», рассказов «По следу», «Погоня», «Сватовство», «Три шкуры» и повестей Е. Д. Айпина «Я слушаю землю», «У гаснущего очага», «В ожидании первого снега», его романа «Божья Матерь в кровавых снегах» др. в диссертации предложена тематическая классификация этнографизмов, при этом за основу берется утверждение, что этнографизмами являются «слова, обозначающие предметы и понятия, связанные с особенностями быта, материальной и духовной культуры данного народа, народности или местности».31

Таким образом, фольклорно-этнографическая традиция в хантыйской литературе является одной, из ведущих. Влияние фольклорных жанров объясняется «молодостью» национальной художественной словесности. На

31 Быкова Г.В. Внутриязыковые лакуны в системе языка. Благовещенск: Изд-во АмГУ, 1998. С. 16.

стадии становления литературы закономерно сильное тяготение к фольклору как источнику творчества. Однако писатели не ограничиваются интерпретацией мифа и таких жанров, как легенда, сказка, примета, запрет, молитва, плач-причитание, песня. Они используют фольклорные сюжеты в художественных текстах, создают художественный образ с опорой на фольклорный, зачастую прибегая к прямым сравнениям.

Закономерно, что все это отражается в поэтике хантыйских художественных текстов, где этнографизмы, табуированная лексика, этнические профессионализмы формируют главную особенность языка прозаического художественного произведения.

Во втором параграфе анализируются принципы анималистической прозы и их трансформация в произведениях Г. Д. Лазарева, Р. П. Ругина, Е. Д. Айпина. Исследователи выделяют повесть Р. П. Ругина «Ланги» как яркий образец анималистической повести в северной прозе. Вместе с тем, опираясь на словарно-энциклопедическое понимание анималистического жанра, можно увидеть жанровые признаки анималистической прозы и в рассказах Г. Д. Лазарева «Медведица-рыбачка», «Непа ранили», «Гусь-сиротка» и других; Е. Д. Айпина «Медвежье горе», «Бездомная собака», «Лебединая песня», его романе «Божья Матерь в кровавых снегах».

Как отмечает Ю. С. Орехова: «<...> детально описывая поведение животных, их отношение к людям, заставляя их говорить, писатель рисует мир людей с их страстями, заблуждениями и разочарованиями. Животные играют важную роль в определении, что такое «человек»».32 Яркой иллюстрацией данного умозаключения является рассказ Е. Д. Айпина «Лебединая песня». Автор проводит параллель между людьми и птицами. Символичен образ лебединой пары: в фольклоре ханты лебедь - священная птица, а в литературе существует устоявшаяся семантика лебедя как олицетворения любви, семьи и верности. Не случайно, поэтому в рассказе образ прекрасной птицы рождает ассоциацию с образом Марины.

Марина - главная героиня «Лебединой песни», ее сердце настолько открыто, что она смогла прочувствовать песню лебедей. Мир Севера, чувствуя благосклонность и расположенность девушки, призывает ее и принимает как естественную часть себя. Природная чуткость, тонкость, красота не позволили Марине остаться с человеком, в котором разочаровалась, и здесь писатель использует анималистические приемы для номинирования героини: «Улетела наша лебедушка». Е. Д. Айпин находит точные слова, чтобы передать отчаяние, которое переживает Марина, ведь она понимает лебединую песню: от крика птиц она «становится больной», от звука никуда не скрыться, не спрятаться, он присутствует везде, затрагивает самые потаенные уголки души и сердца, и,

зг Орехова Ю.С. Анималистическая литература Франции: традиции и их трансформация в творчестве С.-Г.Колетт: Автореф. дисс... канд. филол. наук. Калининград, 2008. С. 10.

кажется, что даже самый бесчувственный может откликнуться на эту песню: «<...> крик полный отчаяния и безысходной тоски, он был на тон выше всех звуков. Будто птица забирается высоко-высоко в заоблачные выси <...>. Это плакала раненая лебедица. Сколько тоски, сколько грусти и надежды, и от этой песни бросало в дрожь».33 Через судьбы героев философски осмысливает писатель сущность жизни, те негласные законы, по которым живет человек.

Литературоведческий анализ художественных текстов показал, что хантыйские прозаики развивают традиции анималистического жанра. Изображениями животных насыщены рассказы Г. Д. Лазарева, есть опыт обращения к анималистической прозе у Е. Д. Айпина, но ярче всего это удалось сделать Р. П. Ругину в повести «Ланги».

В развитии хантыйской анималистической литературы можно выделить два направления: первое - когда повествование о животных носит мифологический, волшебный или сказочный характер, второе - когда идея неразрывной связи человека и животного становится господствующей и через образы животных, через взаимоотношения с ними в полной мере проявляется подлинная сущность человека. Активное развитие традиций анимализма в пределах художественной словесности ханты, безусловно, объясняется образом жизни народа, протекающей в неразрывном единстве с миром природы, как следствие - способностью понимать этот мир, являться его естественной частью, говорить с ним на одном языке. Эта особенность бытия ханты отражается в его фольклоре и продолжается в авторской литературе.

В третьем параграфе речь идет о преломлении художественных установок русской деревенской прозы в литературе ханты. В хантыйской литературе традиции деревенской прозы проявляются в произведениях Р. П. Ругина, Е. Д. Айпина, Т. А. Молдановой, 3. В. Лонгортовой. В их художественных текстах сформировалась «концепция человека», являющаяся универсальной эстетической категорией, включающей в себя оригинальное понимание «дома», «двора», «мира», что приводит писателей ханты к духовно-нравственным, культурно-философским исканиям, обогащающим представления о сущности человека и специфике национального характера.

В хантыйской культуре не существует образа деревни, столь привычного для культур центральной России. Образ поселения формируется под влиянием географических условий и традиционного образа жизни народа (здесь появляется кочевье, чум, зимний и летний дом, охотничья избушка, заимка, стойбище, рыбацкий стан и проч.). Литература, разумеется, учитывает особенности национального быта ханты. Обращают внимание писатели и на тот факт, что традиционные поселения изживают себя в меняющейся действительности. Художественно осмысляя современность, литераторы рисуют удручающие картины. Часто их герои, как в рассказах Е. Д. Айпина

33 Айпин Е.Д. Клятвопреступник. Избранное: Роман и рассказы. М.: Русло, 1993. С. 55.

«Лебединая песня» и Р. П. Ругина «Три шкуры», остаются в полном одиночестве: город ложным блеском переманивает людей и губит их.

Паял и Этуш, герои рассказа Р. П. Ругина, живут в поселении, в котором, кроме них, осталась только одна семья, все остальные разъехались: «Дом, где жили старик со старухой, был срублен из отборной лиственницы. Рядом с домом стоял амбарчик, сложенный тоже из толстых бревен, закрытый на большой замок. Видимо, там хранилось что-то важное. Возле амбарчика высился на четырех ножках лопас. Двери его были завязаны веревкой - замок, по всей вероятности кто-то вырвал. И чуть в стороне, почти у самого обрывка коренного берега протоки, рядом с ветвистым кедром, стоял слегка осевший дощатый амбар. От него веяло солеными рыбными запахами - там, очевидно, в дни путины шел засол.

Внутри дом был обставлен по-старинному. В простенке меж окнами стоял деревянный стол. Вдоль задней стены на шимаш юхе были настелены тахары - циновки, где аккуратно лежали ягушки, несколько штук. В светлом углу - старый, обитый железом сундучок, в каких ханты хранили ценные шкурки пушных зверей, идолов и другие ритуальные вещи. В углу, по диагонали от священного сундучка, сбоку от дверей, стояла ладно изготовленная из листового железа печка, а над ней от стены до стены висел шест, на котором сушили, вернувшись с рыбалки или охоты, одежду».34 Это едва ли не единственное детальное описание дома и подворья, дающее представление об укладе жизни ханты, также есть свидетельство оставшихся в прошлом уюта, лада, целесообразности. Абсолютно понятно, поэтому использование писателем глаголов прошедшего времени в данном отрывке.

На основе анализа произведений Р. П. Ругина и Е. Д. Айпина выделяются типы деревенских жителей, вполне вписывающиеся в концепцию героев деревенской прозы: герой-праведник (Арсин в повести Р. П. Ругина «Сорок северных ветров», Ефрем в рассказе Е. Д. Айпина «Во тьме»); неизменившийся герой, который пытается изменить мир - этот тип ближе к естественному (Костя в рассказе Е. Д. Айпина «Последний рейс»); герой, изменившийся под натиском цивилизации - герой-маргинал (Микипур в рассказе Р. П. Ругина «Три шкуры»).

Герои Р. П. Ругина, реализующие концепцию праведничества, следуют традициям, веками складывающимся в народе. Отчасти, это определяет набор тех нравственных качеств, которые позволяют отнести героя к типу праведника. И. В. Суханов обращает внимание на то, что принятие традиции предполагает не просто следование определенным нормам поведения, как это бывает в обычае, но непременную регламентацию духовных качеств, необходимых для правильного, с точки зрения народной нравственности,

34 Ругин Р.П. Избранное: Повести. Екатеринбург: Сред.-Урал. кн. изд-во, 2001. С. 456.

поведения. Традиция способствует формированию и наиболее полному выражению духовных качеств личности.35

Устоявшийся мир героя-праведника рушится в рассказе Е. Д. Айпина «Во тьме». Новые условия жизни отторгаются героем. Видим, что праведник не в состоянии справиться с цивилизацией, которая, как тьма, поглощает его: «Наступила ночь. Он не знал, куда ткнуться в этой тьме. А тьма все сгущалась. А тьма все поглощала пепелища, берег, лес и, наконец, поглотила все вокруг, будто не стояло здесь древнее селение, будто никогда не жили тут люди охотничьего рода Ефрема...»/6

В результате анализа произведений Р. П. Ругина и Е. Д. Айпина, приходим к выводу, что Праведник есть гармоничная личность, олицетворяющая собой народную ментальность, стремящаяся жить по законам высокой нравственности, что определяется особенностями национального характера. Герой-праведник выделяется в системе персонажей гражданской позицией и высокими нравственными качествами.

Естественный тип героя - один из самых распространенных в деревенской прозе - усвоен художественной словесностью ханты. Это не изменившийся герой, который пытается изменить мир. В хантыйской литературе «естественный тип» олицетворяют Костя Казамкин («Последний рейс» Е. Д. Айпина), Микуль Сегильетов («В ожидании первого снега» Е. Д. Айпина). Такой герой пытается подстроиться под изменившийся мир, при этом не теряя душевных качеств и сохраняя функцию защитника мира, природы, земли, древних традиций. Он обостренно чувствует боль земли.

В повести Е. Д. Айпина «Я слушаю землю» читаем: «Я взглянул на свою маму. И мне пришла мысль: моя мама чувствует боль Сидящей матери, боль Земли. Если и не до каждого человека доходит эта боль, то моя мама наверняка чувствует ее. Когда она острием топора задевала Землю, я видел на ее лице боль. И я спросил:

- Мама, а ты чувствуешь боль Земли?

Она внимательно посмотрела на меня, помолчала немного, затем сказала тихо, в раздумье:

- Может быть, иногда и чувствую...

Тогда мне еще неведома была чужая боль. Позже размышляя об этом, я понял, что корень всех корней жизни находится на Земле. Корень дерева, само дерево, плоды дерева, жучки-паучки, звери и птицы, человек... Все взаимосвязано, все держится на одном корне, и корень этот уходит в Землю. И поранивший Землю поранит и корень всех корней. И замахнувшийся на корень прежде всего замахивается на себя и на человечество. Но боль

35 Суханов И.В. Обычаи, традиции и преемственность поколений. М.: Политиздат, 1976. С. 8-13.

36 Айпин Е.Д. Клятвопреступник. Избранное: Роман и рассказы. М.: Русло, 1993. С. 74.

изначальную чувствуют очень немногие, а конечную - почти все. Ибо каждый замах потом обязательно откликнется...».37

Герой-маргинал, напротив, оторван от корней, город поглотил его душу, поэтому забываются наставления отцов, законы предков, потребительским становится и отношение к природе. В хантыйской литературе этот тип воплощают Микипур («Три шкуры» Р. П. Ругина), Дима («Лебединая песня» Е. Д. Айпина). Реализуемая Р. П. Ругиным и Е. Д. Айпиным концепция маргинальное™ включает отступление от общечеловеческих законов, принятие условий бытования новой среды обитания, временное погружение в нее и отторжение ее законов, путь внутренних трансформаций героя (чаще всего нравственных), четкое противопоставление героя-праведника и героя-маргинала, культурную и социальную маргинализацию, что логически ведет к конфликту поколений и изменениям культурно-религиозных и мировоззренческих позиций героя.

Все типы героев просматриваются в произведениях, в которых актуализируется экологическая тема - повести Р. П. Ругина «Гул далекой буровой», «На нерестовой реке» и Т. А. Молдановой «Касания Цивилизации». В отношении творчества последней можно говорить о понятии «экология души».

Т. А. Молданова показала разрушающее воздействие «цивилизации» на человека природы и на саму природу. Избегая пакорамности и глобальности в презентации гуманитарной катастрофы, писательница сконцентрировала внимание на трагедии героини. Она сравнивает пережившую трагедию женщину с лесом после пожара: «<...> выгоревшим бором стала Анна после смерти сына. Сгорело прошлое, сгорело настоящее»38. Природа женщины подобна природе земли: та и другая созданы для того, чтобы давать жизнь, продолжать ее в своих детях. Смерть рожденных ими страшнее собственной. Поэтому все сгорает в душе Анны, потерявшей дитя. И природа у Т. А. Молдановой сопереживает героине.

В повести «Касания Цивилизации» автор показывает, как постепенно цивилизация убивает в женщине материнский инстинкт, лишает ее способности любить, обрекает на духовное одиночество и разрушает душу. Смерть сына заставляет героиню жаждать перемен в жизни, искать успокоения измученной душе: «Сейчас Татьяна даже радовалась тому, что ее сын ушел из жизни. Сложись все иначе, жалея сыночка, она никогда бы не взбунтовалась, никогда бы не восстала против унижений. А теперь счастье, полное счастье».39 Это чувство достигает апогея по отношению к еще не родившейся дочери: «Не желая видеть, как Степан обрадуется кому-то другому, не ей, Татьяна упорно

" Айпин Е.Д. В ожидании первого снега: Повести: Пер. с хант. М.: Сов. Россия, 1990. С. 158-159.

38 Хантыйская литература: учеб. хрестоматия. В 4-х ч. / сост. Е.В. Косинцева. Ханты-Мансийск: ИИЦ

ЮГУ, 2010. Ч. III. С. 314. "Там же. С. 288.

молчала, ничего не говорила мужу. Чувство ревности к не родившемуся существу скребло сердце».40 И лишь когда Татьяна мечется в предсмертной агонии, видим, как просыпаются в ней нежные чувства: «Черные, грустные глаза ребенка склонились над ней. Это были глаза ее бабушки. Нет. Это были печальные глаза девочки из желтого солнечного шарика. Татьяна протянула руки, шарик распахнулся, разделявшая их прозрачная пленка лопнула, девочка бросилась в объятия матери. Беспредельная нежность, невысказанная любовь к дочери захлестнула боль».41 Все повествование сконцентрировано на внутренних ощущениях героини: поиски своего места в мире рождают у нее чувство одиночества. Именно следование вековым традициям и вера позволяют выжить героиням повестей Т. А. Молдановой в трудных жизненных ситуациях. В них они черпают силы, чтобы сопротивляться, но изменить меняющийся мир, остановить его трагические трансформации уже не могут, поэтому остается два пути: выжить любой ценой или умереть.

Вторая глава диссертации «Национальный код литературы ханты: тематический аспект» состоит из четырех параграфов, в каждом из которых последовательно раскрываются художественные доминанты основных тем в эпических и лирических произведениях писателей ханты. В первом параграфе «Философия семейных ценностей в прозе хантыйских авторов» на материале произведений Г. Д. Лазарева, Р. П. Ругина, Е. Д. Айпина, Т. А. Молдановой дается анализ обозначенной темы. Стоит отметить, что чаще в произведениях хантыйских прозаиков фиксируется образ семьи в ее традиционном этническом понимании. Известный этнограф 3. П. Соколова пишет о типе консервативной семьи, присущем народам северных территорий: «Семьи хантов (и большие и малые) включали в себя много разных родственников - братьев, сестер, племянников, теток, снох, дядьев, пасынков, деверей и т.п.».42 В. И. Сподина также подчеркивает, что «действительной основой хантыйской и ненецкой семьи являлись кровные родственники, живущие в одном жилище. В понимании северных хантов хот нэнгхет - люди одного дома и в ненецком нгопой мяд челг - живущие в одном чуме означали одинаковое понятие -«семья». Северные ханты и манси при обозначении семьи используют понятие и рат ёх (хант.), включающее родственников по крови и свойству <...>».43

Наиболее ярко семейная тема воплотилась в романе Е. Д. Айпина «Божья Матерь в кровавых снегах». Повествуя о судьбах людей разной национальности, разной культуры, автор рассказывает об исторических событиях, происходивших на северных территориях в первой половине

40 Хантыйская литература: учеб. хрестоматия. В 4-х ч. / сост. Е.В. Косинцева. Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2010. Ч. III. С. 289.

41 Там же. С. 303.

42 Соколова З.П. Ханты и манси: взгляд из XXI в. М.: Наука. 2009. С. 354.

43 Сподина В.И. Номенклатура родства как универсальный социокультурный феномен обских угров и самодийцев. Ханты-Мансийск: Печатное дело, 2010. С. 47.

XX века. Изображая быт хантыйской семьи, автор знакомит читателя с традициями, культурными и нравственными ценностями народа. На примере нескольких хантыйских семей, а именно, семьи Матери Детей, молодоженов и Сенгеповых, автор показывает мужество, самоотверженность и религиозность всего хантыйского народа. Семейная линия неразрывно связана с мотивами материнства и детства, с мотивом дороги и мотивом смерти. Семья в творчестве Е. Д. Айпина рассматривается как основа общества и основа личности, формирующая характер, мировоззрение, нравственные качества человека. В его произведениях семья — это не только часть общества, в быте которой отражается современность, это и один из важнейших факторов становления личности героя.

Исходя из проведенного исследования, делаем вывод, что семейная тема, образ семьи заняли прочное место во всех жанрах хантыйской прозы -рассказе, повести, романе. Семья стала моделью мира и народа, через семью раскрывается характер героя, реализуется конфликт поколений в хантыйской литературе. С семейной темой в творчестве хантыйских писателей связаны тема любви, историческая тема, тема народная, а также мотивы материнства и детства, ожидания, дороги. Традиции деревенской прозы, этнографические традиции помогли писателям раскрыть общую закономерность создания образа семьи в литературе: чем ближе человек к природе, тем прочнее внутрисемейные связи.

Во втором параграфе «Изображение исторических событий в эпических и лирических жанрах хантыйской литературы» анализируется развитие исторической темы в произведениях хантыйских прозаиков и поэтов. В хантыйской литературе прочно соединились история страны и история народа. Историческая тема представлена в творчестве Г. Д. Лазарева, М. И. Шульгина, М. К. Вагатовой, Р. П. Ругина, Е. Д. Айпина. История стала одной из составляющих темы родины и народа в национальной литературе ханты.

Р. П. Ругин и Е. Д. Айпин повествуют о событиях, которые изменили не только ход истории, но и уклад жизни хантыйского народа. В их произведениях история северного народа вкладывается в «большую» историю страны и мира вообще. Р. П. Ругин часто обращается к событиям Великой Отечественной войны (повести «Ранний ледостав», «В ожидании сына», «Сорок северных ветров», рассказе «Особая командировка» («Три шкуры»). Автор воссоздает необыкновенное единение людей, сплоченных одной бедой, одним общим горем. Писатель прослеживает метаморфозы жизни ханты, показывает, как война отражается в судьбах и характерах героев.

Интерес к историческому прошлому наблюдается и в творчестве Е. Д. Айпина. В его произведениях видим стремление запечатлеть культурно-историческую реальность. Прозаик иллюстрирует события истории российского государства начала XX века (рассказ «Клятвопреступник» и пьеса

«Красная нарта»); пишет о Великой Отечественной войне (роман «Ханты, или Звезда Утренней Зари», рассказ «В окопах, или явление Екатерины Великой»); соединяет события истории страны с событиями региональной истории, например, Казымским восстанием (роман «Божья Матерь в кровавых снегах»), комментирует историко-политический и социальный контекст событий 90-ых гг. XX века (рассказы из последней книги прозаика «Река-в-Январе»).

В произведениях Е. Д. Айпина раскрываются черты народа ханты, его религиозность, порядок государственного устройства, географические особенности региона, - все то, из чего складывается культурно-историческая специфика. Вместе с исторической темой в прозе Е. Д. Айпина появляется образ Воина. И наиболее четко он просматривается в романе «Божья Матерь в кровавых снегах». Образ Воина получает и мужское, и, отчасти, женское отражение в произведении. Стоит также отметить, что он осмысляется писателем концептуально, через призму русской и хантыйской культурной традиции. Он позволил лучше раскрыть историческую тему, ярче озвучить позицию автора, четче представить мировоззренческие концепции двух главных героев произведения - Белого и Чухновского. Через образ Воина прослеживается сочетание мифологического и художественного в романе.

Еще один образ, неотделимый от исторической темы в прозе Е. Д. Айпина, - образ Кровавого глаза, отражающий идею демонизма. Он впервые появляется в рассказе «Клятвопреступник» и олицетворяет его красный комиссар Арнольд Никишин. Снова обращается писатель к этому метафорическому образу в романе «Ханты, или Звезда Утренней Зари». Именно он обманом заманил в свои сети Айсидора из рода Лося, он же стал причиной гибели героя, явившись за ним в виде красного комиссара. Наиболее яркое воплощение этот образ получил в романе «Божья Матерь в кровавых снегах». С кровавыми, демоническими, горящими огнем глазами появляются в произведении поочередно представители отряда «кровавых лиственничных дубинок» - Чухновский и Мингал. Образ Кровавого глаза символизирует непростое время установления советской власти на северных территориях.

События истории XX века отразились и в хантыйской поэзии. Так, у Г. Д. Лазарева исторические изменения в судьбе ханты связаны с именами двух исторических деятелей XX века - В. И. Ленина и И. В. Сталина. М. И. Шульгин представляет войну сквозь призму судьбы своего отца. Е.Д. Айпин в материале «Микуль Шульгин в памяти народной» вспоминает: «Отец его был участником Великой Отечественной войны, Микуль Иванович посвятил ему поэму «Макар Осьмаров».''4 События Великой Отечественной войны нашли отражение и в лирике М. К. Вагатовой. В сборник «Моя песня, моя песня» (2002) вошли два стихотворения: «Я ушел на военную дорогу», «Солдат из камня». Великая

44 Шульгин М.И. Мави Ас. Меловая Обь, поэтическое наследие, посвященное 70-летию со дня рождения: сборник стихотворении, поэм на хантыйском и русском языках /сост. Величко Н.И. Ханты-Мансийск: иэдат. дом «Новости Югры», 2009. С. 8.

Отечественная война - важная составляющая гражданско-патриотической лирики Р. П. Ругина. В стихотворениях он зафиксировал факт первого призыва ханты на воинскую службу во время Великой Отечественной войны: Веками, в сторонке от общей дороги, Для нас по-иному текли времена, И позже других мы узнали в итоге, Что значит короткое слово «война».45

Поэзию Р. П. Ругина о войне объединяет мотив памяти. Лирический герой - участник трудового фронта, поэтому часто появляются воспоминания о трудностях, которые преодолевали «взрослые» дети. В историческую тему у Р. П. Ругина вплетается и мотив плача. Плачут матери по сыновьям, отправляя их на армейскую службу («Проводы сына в армию»), плачут вдовы по погибшим мужьям, плачут дети и старики («Ветераны войны»),

«Горсть родной земли» Р. П. Ругина перекликается со стихотворением М. К. Вагатовой «Солдат из камня». Поэт создал образ матери, которая, не дождавшись сына с войны, рассыпает горсть земли на граните близ Вечного огня. Ее сын увековечен в мраморе, свидетельством человеческой памяти выступают в стихотворении цветы и земля.

История и литература в российском культурном пространстве традиционно связаны. Писатель у нас всегда творец истории, активный участник исторических событий и их комментатор. Писатель в произведениях на историческую тему создает образ события, определяет его адекватность эпохе, пытается понять роль личности и народа в истории. Хантыйские поэты и прозаики актуализируют в своем творчестве события регионального, российского и мирового масштаба. Реальные исторические герои становятся прототипами героев их произведений.

Принцип историзма стал ведущим при осмыслении прозаиками знаковых событий истории страны и народа. Факты региональной истории, в частности, Казымское восстание, получили столь же масштабное осмысление, как и события истории российского государства. Авторы акцентируют внимание на судьбе отдельного героя, проведя его сквозь «жернова времени». Благодаря творческим исканиям Е. Д. Айпина в хантыйской прозе появился метафорический образ Кровавого Глаза и восходящий к фольклорной и общелитературной традициям образ Воина, которые неразрывно связаны с исторической темой.

Рассмотрение художественных текстов в хронологической последовательности фиксирует периодически происходящую «перезагрузку» восприятия одного и того же события. Так, революция 1917 года получила восторженную оценку ее современников поэтов-ханты, которые выражали общее настроение народа. В позже сформировавшейся прозе это время

45 Ругин Р.П. Избранные стихи. Екатеринбург: Сред.-Урал. кн. изд-во, 2004. С. 258-259.

рассматривается уже как период духовной деградации народов. События 19331934 годов стали кровавым пятном в истории этноса; война 1941-1945 годов сплотила народы перед общей бедой; события 1990-х годов XX века позволили прозаикам говорить об общечеловеческих ценностях и духовных основах жизни народов, страны.

В третьем параграфе «Чувство природы в поэзии Г. Д. Лазарева, М. И. Шульгина, В. С. Волдина, М. К. Вагатовой, Р. П. Рутина» дается концептуальное осмысление природы через доминантные образы реки, леса/дерева, тундры, солнца. Река - одно из главных понятий в пейзажной лирике хантыйских поэтов. Вполне закономерно, что внимание поэтов сконцентрировано на реках региона: Объ, Иртыш, Сосьва, Пим, Мосум, Назым, Хетта, Шум, Питляр и др. Однако особо выделяется главная водная артерия территории расселения ханты - Обь. В творчестве Г. Д. Лазарева, М. И. Шульгина, В. С. Волдина, Р. П. Ругина, М. К. Вагатовой сложилось концептуальное осмысление реки как дома, кормилицы, транспортной артерии, хронографа, друга. Охранительная, жизнеутверждающая, судьбоносная функции реки в сочетании с эпитетами «любимая, родная, дорогая», олицетворениями и сравнениями сформировали яркий художественный образ.

Понятие «Лес» также занимает важное место в системе знаний и представлений ханты о мире. Оно тесно связанно с культурой и менталитетом народа, отражает особый способ осмысления и восприятия действительности. В поэтической системе Г. Д. Лазарева, М. И. Шульгина, В. С. Волдина, М. К. Вагатовой, Р. П. Ругина лес/дерево обретают доминантный статус еще и потому, что содержат мифологические реминисценции и осмысливаются поэтами концептуально. Синонимами леса выступают лексемы тайга, бор, чаща, чащоба, урман, терем, лесок, хоромы, зеленый свод, шатер, дом. Образ леса антропоморфен. У него выделяются кровяные, животворные артерии, голос, глаза, сердце, руки, косы, душа, разум.

Хантыйские поэты в своем творчестве рассматривают лес как укрытие, место нахождения животных и птиц, как отдаленное место, как пространство, как дом (место), как средство существования, источник жизни (здесь вполне логичны охотничья, промысловая, промышленная функция леса), как мост в параллельный мир, как живое существо.

Тундра - одна из пространственных категорий в творчестве хантыйских поэтов. Только в лирике М. И. Шульгина и М. К. Вагатовой тундра является не только выразителем пространственной категории, дома, но и становится местом поиска судьбы, обретения внутренней красоты, духовного просветления. В этом образе сохраняются отсылки к древней культуре, на что указывает его антропоморфизм и использование числовой символики. Однако и вопрос разрушения мест, формирующих жизненное пространство этноса, волнует поэтов.

Солнце в хантыйской поэзии всегда рассматривается как созидательная часть мира и природы. Характеризуя солнце, авторы употребляют эпитеты «золотой», «рыжий», «желтый», обозначающие высшую красоту во всем мироздании. Образ солнца является универсальным символом жизни, гармонии, счастья, тепла, обретения душевных сил. Он сохраняет черты, восходящие к древнему пласту культуры. В хантыйской поэзии наблюдается антропоморфизация солнца (улыбка, косы, борода, руки и проч.). В архаических воззрениях солнце воспринимается как сакральный объект, дающий и поддерживающий жизнь на земле. В мировоззрении коренных народов Севера оно является одним из определителей времени. Принципы гармоничных взаимоотношений человека и природы легли в основу хантыйской поэзии.

В четвертом параграфе «Концептуальные доминанты темы Родины: земля, дом, народ, язык» рассматриваются основополагающие образы хантыйского мира. Абсолютной доминантой в патриотической лирике выступает понятие «малая родина», которое отражается лексемами «Север, земля, отчизна, дом, селение, родные пределы, край, родная сторона, природа, народ», реже встречается лексема «страна». Чаще всего поэты употребляют эпитеты «родной, отчий, таежный, родимый, любимый, суровый», характеризуя родину. Наблюдается четкая связь земли и женщины, ясно прослеживается мифологическая параллель мать-земля. Земля становится не только источником силы, духовного обновления, творческого созидания, но и местом обретения покоя в другой жизни. Абстрактные и масштабные изображения родины отсутствуют.

Дом в поэзии ханты осмысляется как часть материальной и духовной культуры народа. В результате анализа сложился концептуально обоснованный художественно-ассоциативный ряд понятия дом: поэты именуют домом Северную землю. Создавая образ дома, они имеют в виду и типы строений: дом, изба, терем, хоромы, шатер, юрта, чум, рыбацкий стан, родовые угодья. Дом ассоциируется с гнездом или с муравейником. Не акцентируют поэты внимание на интерьере дома, на его размерах, внешних параметрах. Важно внутреннее переживание героя, связанное с домом. М. И. Шульгин использует сравнения и олицетворения предметов, природных явлений в воспоминаниях о доме. В. С. Волдин и Р. П. Ругин с домом связывают этнические традиции; для М. К. Вагатовой дом - это место, где есть очаг, огонь в котором поддерживается членами семьи, согревает их и сближает. Образ Дома чаще всего раскрывается в творчестве хантыйских поэтов через ностальгические мотивы.

Народ становится еще одной концептуальной доминантой темы Родины в хантыйской поэзии. Образ народа осознается поэтами через его внутренние качества, мировоззренческие установки и характеристики. Лирические герои ощущают свою сопричастность народу, его истории.

Родной язык, звучащее слово стали предметом особого внимания хантыйских поэтов. Это и понятно, малочисленный народ, который обрел письменность только в 30-х годах XX века, а к концу XX века уже стал утрачивать языковую идентичность и диалектную раздробленность, так и не сформировав литературный язык, с особым трепетом относится к звучащей речи. Поэты М. И. Шульгин, В. С. Волдин, Р. П. Ругин, М. К. Вагатова, не отделяющие себя от народной культуры, обратили взоры к родному слову, пытаясь осознать величие слова/языка и, в частности, поэтического слова, тем самым определив и свое место в культурной жизни этноса.

Хантыйские поэты пытаются осознать значимость слова и определить его основной функционал. Язык понимается как живой организм и становится одним из семантических полей понятия Родина. Таким образом, в лирике хантыйских поэтов сложилось концептуальное осмысление понятия Родина, которое концентрирует в себе многозначность определений родной край/Север (сближающихся со значение земля, а иногда выступающих и контекстными синонимами), дом, народ, язык/слово.

Третья глава «Художественная концепция женщины в хантыйской литературе» посвящена анализу темы женщины и женских образов, которые до настоящего времени не становились предметом отдельного исследования. Вместе с тем образ женщины не менее важен для понимания национального характера, системы нравственных и культурных доминант, этических норм, специфики мышления и мировидения народа. Женские образы помогают увидеть переход от конкретно-исторической проблематики к общечеловеческой в художественных текстах хантыйских авторов.

Сегодня можно констатировать, что о женских образах исследователи говорят применительно к творчеству М. К. Вагатовой, Р. П. Ругина, Е. Д. Айпина и Т. А. Молдановой, оставляя на периферии внимания произведения В. С. Волдина и М. И. Шульгина. Идея свободы и несвободы становится ключевой в женских образах. Именно эти два начала приносят в мир героинь обреченность и предчувствие неизбежной трагедии. «Жизнь женщины очерчена стенами дома, и она безграничную свою активность посвящает сохранению семейного очага. Но в то же время героиня видит преодоление человечеством пороков в возможности самостоятельного выбора любимого человека. Женщина тундры балансирует на грани вековых традиций («замкнутого семейного пространства») и стремления стать гражданином

мира».

В первом параграфе рассматривается образ Матери, сложившийся в литературе ханты. В поэзии образ Матери появляется у М. И. Шульгина, В. С. Волдина, М. К. Вагатовой (Волдиной), Р. П. Ругина; в прозе - у

46 Цымбалистенко Н.В. Специфика мироощущения народов Севера и ее художественное воплощение в творчестве Романа Ругина // Бард снежной державы: Страницы жизни и творчества Романа Ругина. Екатеринбург: Сред.-Урал. кн. изд-во, 2000. С. 39.

Р. П. Ругана, Е. Д. Айпина, Т. А. Молдановой. Так, материнский идеал у М. К. Вагатовой связан с мотивом дома и Родины. Подчеркивая общую одухотворенность, щедрость образа, автор вводит в поэзию солнце как образ-символ, соотносимый с очищающим, светлым началом, как образ небесного огня (известно, что в культурной традиции северных народов огонь является символом очищения и в существующих легендах божество огня имеет женскую ипостась). Поэтесса соотносит тепло солнца с грудным молоком матери, подчеркивая его животворящую силу.

Раскрывая образ матери, М. К. Вагатова делает акцент на материнском сердце. Веления материнского сердца выступают указующим перстом счастливой и достойной жизни. Материнское сердце является летописью жизненного пути и главным камертоном совести, выступает в роли ангела-хранителя. Особенно ярко это выразилось в стихотворении «Сердце матери».

Хантыйские поэты и прозаики раскрывают все грани образа матери. Вместе с тем, в поэзии сложился идеал матери, воссозданный на ассоциативно-чувственной памяти к отдельной детали. В прозе же не наблюдается столь явной идеализации. Мать выступает носителем и транслятором народной культуры, знаний, к которым приобщает и детей.

Во втором параграфе анализируется образ Возлюбленной как центральный в художественной словесности ханты. Образ возлюбленной возникает в стихотворениях В. С. Волдина, М. И. Шульгина, М. К. Вагатовой, Р. П. Ругина и воплощается чаще всего через переживания лирического героя. Эмоциональный фон, сопровождающий образ возлюбленной, тоже весьма традиционен: от влюбленности, поклонения до печали, тоски, боли и муки. Когда возлюбленная возводится на пьедестал, она обретает черты музы.

С образом возлюбленной в любовной лирике ханты появляется мотив поиска возлюбленной. Наличие этого мотива не случайно. Условия жизни на Севере, территориальная разобщенность семей и родов ханты вынуждали мужчин брачного возраста искать спутницу жизни, помощницу и хозяйку в дом, так . как близкородственные браки были под запретом. В фольклоре встречаются свидетельства того, что иногда женщина становилась не только главным трофеем, но и причиной войны или набега. В монографии Е. П. Мартыновой «Очерки истории и культуры хантов» упоминается об этом: «В легендах нижнеобских хантов хурун ёх предстают воинственными людьми, совершающими набеги с целью грабежа, захвата оленей, похищения женщины».47

Этническими особенностями объясняется и отсутствие поэтического портрета возлюбленной. В хантыйской культуре существует обычай (обряд избегания): женщина должна закрывать от мужчины лицо платком. Поэтому современный лирический герой не видит лица, а воспевает глаза возлюбленной.

" Мартынова Е.П. Очерки истории и культуры хантов. М.: изд-во РАН, 1998. С. 101.

В хантыйской прозе представление о возлюбленной перекликается с поэтическим. Прозаики создают образ Возлюбленной не посредством портрета или представления ее окружения, а посредством детали, иногда более точно ее представляющей. Таким героиням, как ни парадоксально, свойственны таинственность, загадочность, аристократизм и грациозность, мистичность, жертвенность. Образ Возлюбленной часто противоречив: вызывает сравнения то с феей, царицей, королевой, музой, ангелом, то с ведьмой. Женщина воспринимается писателями ханты в тесной связи с природой потому, что ей присущи те же черты - способность дарить жизнь, перевоплощаться, быть непредсказуемой (Г. Д. Лазарев «Гусь-сиротка», Е. Д. Айпин «Лебединая песня», Р. П. Ругин «Сорок северных ветров»).

В третьем параграфе осмысляется образ Святой женщины. Образ Святой женщины весьма скуп и условен в хантыйской литературе. В статье «Духовное освоение мира женщиной в традиционной культуре хантов» Т. А. Молданова выделила три периода в жизни хантыйской женщины: «В юности, прежде всего, реализуется программа на освоение мира художественными средствами декоративно-прикладного искусства. Ограничения, запреты этого периода воспринимаются девушкой как необходимые условия сохранения физического здоровья, за которые она несет полную ответственность. Девушка готовится к воспроизводству жизни на физическом, материальном уровне, поэтому символ этого периода мать-Земля.

В зрелом возрасте, став матерью, женщина - это птица, охраняющая свое гнездо и поющая личную песню судьбы перед оком огня-Матери.

Пожилая женщина - кладезь духовной мудрости, ее взор уже простирается в иные миры. Сереброволосые женщины полуматериальны, они полубогини, корректирующие человеческие судьбы и управляющие душами

- 48

людей».

Такой полубогиней явилась бабушка Татьяны в повести Т. А. Молдановой «Касания Цивилизации», хотя она скорее выполняет функцию ее ангела-хранителя: «Татьяна попыталась подняться, но боль в левом колене вновь осадила на землю. И вдруг, как и в больнице, перед Татьяной появились печальные глаза бабушки, она ощутила ласковые, теплые руки. Дрожь прекратилась...».49 Героиня слышит голос умершей родственницы, ощущает ее незримое присутствие:

«Внученька моя внученька.

Приходи ко мне, приходи.

Руки твои озябшие я отогрею, отогрею,

48 Молданова Т.А. Духовное освоение мира женщиной в традиционной культуре хантов // Культурное наследие Тюменской области: материалы научной конференции «Культурогенез и проблемы актуализации культурного наследия народов Тюменской области». Тюмень, 2007. Ч. 1. С. 110-119.

49 Молданова Т.А. Касания цивилизации II Эринтур: Альманах писателей Югры. 1998. Вып. № 3. С. 142.

Ноги твои озябшие я отогрею...»,50 «Вот уже и солнце поднялось, оно бодрило, придавало силы, и Татьяна уверенно шла вслед за протянутой бабушкиной рукой...».51 Последнее явление к умирающей героине любимой бабушки, протягивающей руки и зовущей к себе, трактуется нами как художественное воплощение ангела, символизирующего смерть как избавление от страданий и указывающего путь в иной мир.

Наиболее ярко образ Святой воплощен в произведениях Е. Д. Айпина, который представляет его в трех ипостасях: мученицы, ангела и богини. Мученице свойственна обреченность, понимание неизбежности страданий, жертвенность, мужество, сила не столько внешняя, сколько внутренняя. Ангел характеризуется нежностью, милыми чертами лица, чистым обликом, наполненным светлыми красками. Богиня вызывает восхищение, воспринимается как абсолютное совершенство, поэтому превозносится писателем. Т. А. Молданова в обращении к образу Святой использует более типичную, отсылающую к архаичному культурному пласту, символику. В поэзии М. К. Вагатовой образ Святой женщины связан с идеей избранности, исполнения только ей предназначенной миссии. Заметим, что образ Святой -редкое и нетипичное явление для хантыйской литературы, но от этого не менее цельный в художественном воплощении.

В Заключении обобщаются результаты исследования, формулируются выводы, намечаются перспективы дальнейшего изучения поставленной проблемы. Рубеж ХХ-ХХ1 веков в финно-угорских литературах России характеризуется возросшим интересом к истории, древней культуре, мифолого-эпическим героям, ассоциирующимся в национальном сознании с великим прошлым, с красотой и величием народа. Все это осознавалось и осмысливалось российскими финно-уграми на протяжении столетий и воплощалось в форме устных поэтических произведений, которые в XX веке привлекли внимание профессиональных писателей. Собранный и обработанный ими фольклорный материал обретал новую жизнь в пределах авторской литературы. Хантыйские писатели, кроме этого, активно осваивали художественный опыт русской литературы XX столетия. Эти два источника дали возможность появиться хантыйской литературе.

Хантыйская художественная словесность нуждается в изучении и осмыслении. Работы, посвященные отдельным произведениям, не решают проблемы, а лишь обозначают ее, поскольку ограничены интересом к конкретному тексту и не воспроизводят литературную картину в целом и финно-угорский контекст как таковой. Национальное мировоззрение раскрывается в мифологии, героическом эпосе, исторических и лирических песнях, легендах и преданиях, сказках, обрядовой поэзии и в лучших

50 Молданова Т.А. Касания цивилизации // Эринтур: Альманах писателей Югры. 1998. Вып. № 3. С. 137.

51 Там же. С. 140.

произведениях письменной литературы. Специфика этнического сознания и представлений о мире выявляется в процессе проведения параллелей с менталитетом, психологией, культурой, поэтическим творчеством народов, имеющих типологическое, историко-культурное, генетическое сходство.

Анализ корпуса художественных текстов хантыйских поэтов и прозаиков, формирующих историю развития хантыйской литературы от истоков (30-е годы XX века) до современности сквозь призму литературных традиций, основных тем и образов, показывает, что уникальность их произведений во многом обусловлена обращением к фольклорно-этнографической традиции, создающей «архетипический контекст» их творчества. В прозе реализуются и традиции анималистической литературы. Двойственность животных персонажей - их одновременная естественность и символичность - является отличительной чертой хантыйских писателей-анималистов.

В хантыйской литературе под влиянием художественных установок деревенской прозы сложилась концепция деревенского жителя, выражающаяся в слитности человека и природы, осознанной сопричастности к роду, что проецируется на проблему национального характера. Складываются три основных типа героя - естественный, праведный и маргинальный человек. Данная типология героев трансплантируется современными хантыйскими писателями в пределы своей национальной культуры и существует в ней уже в соответствии с иными, чем в русской литературе, художественными законами.

Основными темами хантыйской литературы являются семейная, историческая, тема природы и Родины. Семья представляется как модель мира и народа, через семью раскрывается характер героя, реализуется конфликт поколений. Универсализация фольклорных традиций и художественных установок деревенской прозы способствует раскрытию общей закономерности создания образа семьи в литературе: чем ближе человек к природе, тем прочнее внутрисемейные связи.

Принцип историзма стал ведущим при осмыслении прозаиками знаковых событий истории народа и страны в целом. Факты региональной истории и истории российского государства одинаково актуализированы в литературе ханты. Специфика их воспроизведения заключается в том, что глобальное показывается через восприятие и высокое переживание так называемого «маленького» человека.

Понятия Природа и Родина являются мегаконцептами. Абсолютной доминантой в лирике хантыйских поэтов выступает понятие «малая родина», которое отражается лексемами «Север», «земля», «отчизна», «дом», «селение», «родные пределы», «край», «родная сторона», «природа», «народ», реже встречается лексема «страна». Очевидна четкая связь земли и женщины, ясно прослеживается мифологическая параллель мать-земля. Земля становится не только источником силы, духовного обновления, творческого созидания, но и

местом обретения покоя в другой жизни. Абстрактные и масштабные изображения Родины отсутствуют.

Образ народа осознается поэтами через его внутренние качества, мировоззренческие установки и характеристики. Лирические герои ощущают свою сопричастность народу, представляемому как «маленький», но имеющий богатое на события прошлое.

Художественная концепция женщины раскрывается через образы Матери, Возлюбленной, Святой. Доминантным является образ Матери, которая выступает носителем и транслятором народной культуры, традиций и знаний. Этническими особенностями можно объяснить такую закономерность в образе Возлюбленной, как отсутствие ее портрета. Образ Святой женщины представлен в трех ипостасях: мученица, ангел, богиня. Мученице свойственно преодоление всех препятствий, жертвенность, мужество, сила не столько внешняя, сколько внутренняя; ангел характеризуется нежностью, милыми чертами лица; богиня вызывает восхищение.

Перспективными представляются исследования эволюции хантыйской литературы и ее исторической поэтики, концептосферы хантыйских поэтов и прозаиков, жанровой специфики хантыйской литературы, типологические исследования закономерностей развития обско-угорской литературы в целом и частных вопросов: теории жанра, образа, типа художественного сознания, идиостиля писателей ханты.

Изучение финно-угорских литератур во всеконтекстном аспекте позволит выявить принципы отражения этнического сознания в литературе ХХ-ХХ1 веков, открыть принципиально новые направления развития исследований в данной области, понять характер этнического мировидения финно-угров на основе анализа произведений, в которых фольклорные представления о характере народа соединяются с авторскими, усиленными художественной фантазией и научным знанием.

Манифестация диалога культур финно-угорских народов позволит расширить представления о мировидении ханты, манси, эрзян, мокшан, марийцев, удмуртов, коми, вепсов; объяснить причины перманентного появления образцов литературного эпоса, кроющиеся не только в богатстве фольклорного материала, но и в ментальной предрасположенности финно-угров к постоянному самопостижению, самоосмыслению, самоидентификации. Разработанная концепция характера отражения этнического сознания финно-угорских народов в литературе ХХ-ХХ1 веков открывает перспективу для этнофутуристических исследований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ ОТРАЖЕНО В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

Монографии, в том числе коллективные

1. Косинцева Е. В. Женские образы в хантыйской литературе: монография / Е. В. Косинцева. Ханты-Мансийск: типография «Печатное дело», 2010. -100 стр. (4 п. л.)

2. Косинцева Е. В., Куренкова Н. В. «В конечном итоге все от Бога...»: роман Е. Д. Айпина «Божья Матерь в кровавых снегах»: монография / Е. В. Косинцева, Н.В. Куренкова. Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2010. 143 с. (8,9 п. л./4,5 п. л.)

3. Косинцева Е. В. Анималистические традиции в хантыйской литературе / Косинцева Е. В. // Культурные и филологические аспекты генезиса и трансформации исторических общностей коренных народов Югры: коллективная монография. Ханты-Мансийск: Юграфика, 2012. С. 74-92. (2,4 п. л.).

Учебные и учебно-методические пособия

1. Косинцева Е. В. Соловар В. Н. Практикум по хантыйской детской литературе. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2004. 156 с. (6,7 п. л. / 3,4 п. л.)

2. Косинцева Е. В., Каксин А. Д., Соловар В. Н. Хантыйский язык и литература: Тесты. Ханты-Мансийск: РИЦ ЮГУ, 2006. 68 с. (3,2 п. л. / 1,5 п. л.)

3. Хантыйская литература: Учебная хрестоматия. В 4 ч. / сост. Е. В. Косинцева. Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2010. Ч. 1. 388 с. (24,7 п. л.)

4. Хантыйская литература: Учебная хрестоматия. В 4 ч. / сост. Е. В. Косинцева. Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2010. Ч. 2. 384 с. (23,9 п. л.)

5. Хантыйская литература: Учебная хрестоматия. В 4 ч. / сост. Е. В. Косинцева. Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2010. Ч. 3. 361 с. (22,6 п. л.)

6. Хантыйская литература: Учебная хрестоматия. В 4 ч. / сост. Е. В. Косинцева. Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2011. Ч. 4. 385 с. (24,1 п. л.)

Статьи, опубликованные в реферируемых научных журналах, входящих в

перечень ВАК

1. Косинцева Е. В. Образ матери в хантыйской поэзии / Косинцева Е. В. // Известия РГПУ им А. И. Герцена. Научный журнал. 2009. № 108. С. 94-99. (0,75 п. л.)

2. Косинцева Е. В. События истории XX века в хантыйской поэзии / Косинцева Е. В. // Вестник ЧелГУ. 2010. № 22 (203). С. 54-60. (0,5 п. л.)

3. Косинцева Е. В. Сказочные традиции в хантыйской литературе / Косинцева Е.В. // Известия Уральского государственного университета 2010. 3 (78) С. 213-219. (0,5 п. л.)

4. Косинцева Е. В. Образ Возлюбленной в хантыйской поэзии / Косинцева Е. В. // Сибирский филологический журнал. 2010. №4. С. 123-134. (0,75 п. л.)

5. Косинцева Е. В. Женские образы в романе Е.Д. Айпина «Божья Матерь в кровавых снегах»/ Косинцева Е. В. // Гуманитарный вектор. 2010. № 3 (23). С. 75-79. (0,75 п. л.)

6. Косинцева Е. В. Анималистические традиции в прозе Е. Д. Айпина / Косинцева Е. В. // Вестник ВятГГУ. Научный журнал. 2010. № 3 (2). С. 96-100. (0,6 п. л.)

7. Косинцева Е. В. Концепт Дом в хантыйской поэзии / Косинцева Е. В. // Известия Уральского государственного университета. Серия 1. Проблемы образования, науки и культуры. 2010, № 6 (85). Ч. 1 . С. 65-75. (0,8 п. л.)

8. Косинцева Е. В. Образ Воина в романе Е.Д. Айпина «Божья Матерь в кровавых снегах» / Косинцева Е. В. // Вестник Поморского государственного университета. № 12. 2010. С. 257-262. (0,5 п. л.)

9. Косинцева Е. В. Жанр мифа в творчестве хантыйских писателей / Косинцева Е. В. И В мире научных открытий, 2013. № 1.4 (37). Гуманитарные и общественные науки. С. 93-105. (0,45 п. л.)

Ю.Косинцева Е. В. Дружественные мотивы в хантыйской поэзии / Косинцева Е. В. // В мире научных открытий, 2013. № 5.1. Гуманитарные и общественные науки. С. 155-168. (0,4 п. л.)

Научные публикации в других изданиях

1. Косинцева Е. В. Женские образы в поэзии М. К. Вагатовой / Косинцева Е. В. // Актуальные проблемы разработки учебно-методических комплектов по хантыйскому и мансийскому языкам, литературе и культуре. Материалы окружной научно-практической конференции, посвященной 70-летнему юбилею Е. А. Немысовой. 3-5 мая 2006 г. Ханты-Мансийск, Полиграфист, 2007. С. 112-119.(0,4 п. л.)

2. Косинцева Е. В., Хандыбина О. В. Женские образы в прозе Р. П. Ругина/ Косинцева Е. В., Хандыбина О. В. // Материалы IX Международной конференции Реальность этноса. Педагогическое образование как важнейший фактор сохранения и развития культуры северных народов. Материалы IX международной научно-практической конференции, 27-29 марта 2007 г. СПб.: Астерион, 2007. С. 277-281. (0,3 п.л. / 0,15 п. л.)

3. Косинцева Е. В. К вопросу об авторских сказках М. К. Вагатовой/ Косинцева Е. В. // Материалы третьей научно-практической конференции, посвященной памяти А. А. Дунина-Горкавича, 10.04. 2007. Нижневартовск: Издат. дом «Югорский», 2008. С. 76. (0,1 п. л.)

4. Косинцева Е. В., Лонгортова И. М. Концепт ДОМ в поэзии М. К. Вагатовой (на материале книги «Моя песня, моя песня»)/ Косинцева Е. В., Лонгортова И. М. // Материалы НПК с международным участием «Сородичи, я не таю прекрасное от ваших взоров», посвященной юбилею М. К. Вагатовой, 23.01.2007. Ханты-

Мансийск: Информационно-издательский центр, 2009. С . 74-79. (0,4 п.л. / 0,2 п. л.)

5. Косинцева Е. В. Своеобразие поэзии Г. Д. Лазарева / Косинцева Е. В. // Материалы НПК с международным участием «Сородичи, я не таю прекрасное от ваших взоров...», посвященной юбилею М.К. Вагатовой, 23.01.2007. Ханты-Мансийск: Информационно-издательский центр, 2009. С . 68-74. (0,6 п. л.)

6. Косинцева Е. В., Хандыбина О. В. Художественные особенности рассказа Р. П. Ругина «Погоня» / Косинцева Е. В., Хандыбина О. В. // Материалы Всероссийской научной конференции VII Югорские чтения «Обские Угры: научные исследования и практические разработки». Ханты-Мансийск: Полиграфист, 2008. С . 366-372. (0,4 пл. / 0,2 п. л.)

7. Косинцева Е. В., Герляк Н. А. Образ Родины в поэзии В. С. Волдина. / Косинцева Е. В., Герляк Н. А. // Материалы НПК с международным участием «Сородичи, я не таю прекрасное от ваших взоров...», посвященной юбилею М.К. Вагатовой, 23.01.2007. Ханты-Мансийск: Информационно-издательский центр, 2009. С. 22-26. (0,5 п.л. / 0,25 п. л.)

8. Косинцева Е. В., Хандыбина О. В. Отражение традиционной культуры хантыйского народа в прозе Р. П. Ругина / Косинцева Е. В., Хандыбина О. В. // Материалы НПК с международным участием «Сородичи, я не таю прекрасное от ваших взоров», посвященной юбилею М. К. Вагатовой, 23.01.2007. Ханты-Мансийск: Информационно-издательский центр, 2009. С . 145-153 (0,6 п.л. / 0,3 п. л.)

9. Косинцева Е. В. Природа в поэзии М. И. Шульгина (на материале сборника «Благодарность») / Косинцева Е. В. // Гуманитарные науки Югории. Ханты-Мансийск: ред-издат. отдел БУ «Институт развития образования», 2009. С. 8892. (0,5 п. л.)

10.Косинцева Е. В. Этнографизмы в повестях Е. Д. Айпина «В ожидании первого снега», «Я слушаю землю» / Косинцева Е. В. II Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Социокультурное пространство регионов: традиции и современные тенденции», 25.05.2009 г. Белгород: БГИКИ, 2009. С. 123-126. (0,3 п.л.)

11.Косинцева Е. В. К вопросу о поэме В. С. Волдина «Так Молупси» / Косинцева Е. В. // Материалы Всероссийской конференции с международным участием Юбилейные Астафьевские чтения «Писатель и его эпоха», 27-30.04.2009 года, Красноярск: Краснояр. гос. пед. университет им. В.П. Астафьева, 2009. С. 320325. (0,3 п. л.)

12.Косинцева Е. В. Образ Возлюбленной в рассказах Е. Д. Айпина (на материале книги «Река-в-Январе») / Косинцева Е. В. // Современные исследования социальных проблем: Сборник статей Общероссийской НПК. Вып. 4 / под ред. Я.А. Максимова. Красноярск: Научно-инновационный центр, 2009. С. 86-88. (0,3 п. л.)

13.Косинцева E.B. Роман Е.Д. Айпина «Ханты, или Звезда Утренней Зари» (к вопросу об идейно-художественном своеобразии) / Косинцева Е. В. // Гуманитарный вектор. Чита: изд-во Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета им. Н.Г. Чернышевского, 2009. № 4 (20). С. 35-39. (0,4 п. л.)

П.Косинцева Е. В. Образ Возлюбленной в прозе Е. Д. Айпина / Косинцева Е. В. // Материалы IV Всероссийской конференции финно-угроведов «Языки и культура финно-угорских народов в условиях глобализации», 18-20.11. 2009 г. - Ханты-Мансийск: Инф.-издат. центр ЮГУ, 2009. С. 198-201. (0,4 п. л.)

15.Косинцева Е. В. К вопросу о сказках Г. Д. Лазарева / Косинцева Е. В. // Материалы V НПК, посвященной 155-летию со дня рождения A.A. Дунина-Горкавича. Ханты-Мансийск, 10.04.2009. Москва: CheapCopy, 2010. С. 40-41. (0,1 п. л.)

16.Косинцева Е. В. Женские образы в хантыйской поэзии / Косинцева Е. В. // Материалы XII международной научно-практической конференции «Реальность этноса. Образование как фактор устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока» (СПб.,. 2021.05.2010 г.). В 2 ч. СПб.: изд-во РГПУ им А.И. Герцена, 2010. Ч. 2. С. 432-437. (0,3 п. л.)

17. Косинцева Е. В. Семейная тема в романе Е. Д. Айпина «Божья Матерь в кровавых снегах» / Косинцева Е. В. // Современные исследования социальных проблем. Красноярск, 2010. № 3(03). С. 145-149. (0,8 п. л.)

18.Косинцева Е. В. Семейная тема в хантыйской литературе / Косинцева Е. В. // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: Материалы IV международной НПК, 18-20 10. 2010. В 2 т. Москва: ООО «Институт стратегических исследований», 2010. Т. 2. С. 117-120. (0,3 п. л.)

19.Косинцева Е. В. Идейно-художественное своеобразие рассказа Е. Д. Айпина «Клятвопреступник» / Косинцева Е. В. II Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты: Материалы III международной научной конференции 10-11.12. 2010 г., ЗабГГПУ, Чита / сост. Г. Д. Ахметова, Т. Ю. Игнатович. Чита: ЗабГГПУ, 2010. С. 56-59. (0,3 п. л.)

20.Косинцева Е.В., Куренкова Н.В. Религиозная идея в романе Е.Д. Айпина «Божья Матерь в кровавых снегах» / Косинцева Е.В., Куренкова Н.В. // Казымские чтения: Материалы НПК. Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2010. С. 59-69.(0,5 п.л. /0,25 п. л.).

21.Косинцева Е. В., Сязи В. Л. Образ Возлюбленного в прозе Е.Д. Айпина (на материале книги «Река-в-Январе») / Косинцева Е. В., Сязи В. Л. // Вестник угроведения, 2011, № 4. С. 15-27. (1,3 п.л. / 0,65 п. л.).

22.Косинцева Е. В., Сязи В. Л. Образ Влюбленного в прозе Е. Д. Айпина (на материале книги «Река-в-Январе») / Косинцева Е. В., Сязи В. Л. // Вестник угроведения, 2012, № 1. С. 51-58. (1,4 п.л. / 0,7 п. л.).

23.Косинцева Е. В. Образ Праведника в прозе Р. П. Ругина / Косинцева Е. В. // Вестник угроведения, 2012, № 2. С. 42-49. (0,7 п. л.).

24.Косинцева Е. В. Образ Маргинала в хантыйской литературе / Косинцева Е. В. // Вестник угроведения, 2012, № 4. С. 30-39. (0,9 п. л.).

25.Косинцева Е. В. Урок хантыйской литературы: теория и практика / Косинцева Е. В. // Культурные и филологические аспекты генезиса и трансформации исторических общностей коренных народов Югры: коллективная монография. Ханты-Мансийск: Юграфика, 2012. С. 261-266. (0,5 п. л.).

26.Косинцева Е. В. Концепт Язык/Слово в хантыйской поэзии / Косинцева Е. В. // Вестник угроведения, 2013, № 1 (12) С. 39-43. (0,35 п. л.).

27.Косинцева Е. В. Образ солнца в хантыйской поэзии / Косинцева Е. В. // Вестник угроведения, 2013, № 2(13). С. 39-43. (0,35 п. л.).

Подписано в печать 16.10.2013. Формат бумаги 60 х 84 1/\6. Гарнитура Times New Roman. Усл.-леч. л. 2,5. Тираж 100 экз. Заказ 38.

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии ООО Издательство Юграфика, 628012, Ханты-Мансийский автономный округ, г. Ханты-Мансийск, ул. Крупской, 26

Текст диссертации на тему "Хантыйская литература от истоков до современности"

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ БУ ХМАО-ЮГРЫ ОБСКО-УГОРСКИЙ ИНСТИТУТ ПРИКЛАДНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ И РАЗРАБОТОК

ХАНТЫЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ОТ ИСТОКОВ ДО СОВРЕМЕННОСТИ:

ТЕМЫ, ОБРАЗЫ, ТРАДИЦИИ

ДИССЕРТАЦИЯ НА СОИСКАНИЕ УЧЕНОЙ СТЕПЕНИ ДОКТОРА ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ НАУК ПО СПЕЦИАЛЬНОСТИ 10.01.02 -Литература народов Российской Федерации (финно-угорская)

Научный консультант - д.филол.н., профессор Елена Александровна Шаронова

05201450049

На правах рукописи

Косинцева Елена Викторовна

Ханты-Мансийск 2013

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ............................................................................... 3

ГЛАВА 1. Традиции устной и письменной литературы в творчестве писателей ханты

1.1. Интерпретация фольклорного наследия ханты в современной литературе.................................................................................. 18

1.2. Принципы анималистической прозы и их трансформация в произведениях Г.Д. Лазарева, Р.П. Ругина, Е.Д. Айпина....................... 97

1.3. Преломление художественных установок русской деревенской прозы

в литературе ханты....................................................................... 132

ГЛАВА 2. Национальный литературный код ханты: тематический аспект

2.1. Философия семейных ценностей в прозе хантыйских авторов....................................................................................... 200

2.2. Изображение исторических событий в эпических и лирических жанрах хантыйской литературы....................................................... 242

2.3. Чувство природы в поэзии Г. Д. Лазарева, М. И. Шульгина,

В. С. Волдина, М. К. Вагатовой, Р. П. Ругина..................................... 287

2.4. Концептуальные доминанты темы Родины: земля, дом, народ, язык... 333 ГЛАВА 3. Художественая концепция женщины в хантыйской литературе

3.1. Образ Матери........................................................................ 378

3.2. Образ Возлюбленной............................................................... 398

3.3. Образ Святой женщины........................................................... 430

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.......................................................................... 439

БИБЛИОГРАФИЯ...................................................................... 448

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность работы. История хантыйской литературы насчитывает менее столетия, однако за это короткое время она прошла значительный путь развития. Момент ее зарождения связывают с именами Г. Лазарева, Д. Тебетева, Д. Тарлина, братьев Вайветкиных. Как самобытное состоявшееся явление национальной культуры со своими традициями и законами развития художественная словесность ханты стала восприниматься благодаря творчеству В. С. Волдина, М. И. Шульгина, М. К. Вагатовой, Р. П. Ругина, Е. Д. Айпина, Т. А. Молдановой и др.

В 30-е годы XX века были опубликованы первые литературные произведения на языке ханты. Они увидели свет на страницах четырех номеров рукописного фольклорно-этнографического и литературно-искусствоведческого журнала «Советский Север», который издавался в Остяко-Вогульском национальном педагогическом училище кружком национального творчества студентов под руководством педагогов В. В. Сенкевич и И. С. Гудкова, прибывших по направлению Наркомпроса РСФСР и Главного управления северного морского пути в Остяко-Вогульск (ныне Ханты-Мансийск) в сентябре 1937 года и проживших в этом северном городе один год. Позднее В. В. Сенкевич перевела несколько стихотворений Г. Лазарева, Д. Тарлина, Л. Вайветкина на русский язык и поместила в издание «Ханты-мансийская поэзия» (1940). В течение последующих двух десятилетий хантыйская литература о себе не заявляла. По-видимому, сказались последствия Великой Отечественной войны: во-первых, многие писатели не вернулись с фронта; во-вторых, у тех, кто уцелел, мысли и время занимала послевоенная реконструкция страны. Из студентов, посещавших кружок национального творчества, только Г. Д. Лазарев во второй половине 40-х - начале 50-х гг. XX века периодически печатался на страницах газеты «Ленинская правда». Пробуждение художественно-

литературного сознания ханты происходит в 60-е годы XX века, и связано оно во многом с деятельностью Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена. Созданный на его базе Институт народов Севера сыграл важную роль в деле литературной учебы начинающих поэтов и прозаиков.1

Тогда же начинают активно переиздаваться произведения первых хантыйских писателей, ставшие библиографической редкостью, и издаваться новые. В обозначенный период формируется корпус печатных художественных текстов хантыйской литературы, и появляются литературоведческие исследования. Однако приходится констатировать некую прерывность хантыйского литературного процесса, т. к. сегодня, на рубеже XX - XXI столетий, мы вынуждены говорить о «старении» литературы. За последнее десятилетие в ней отдельными произведениями обозначились всего несколько авторов: Р. Слепенкова, 3. Лонгортова, Ю. Накова, Л. Шульгина. Писатели, с чьими именами ассоциируется хантыйская литература, напомнили о себе следующими книгами: в 2004 г. вышел сборник избранных стихотворений Р. П. Ругина, в 2008 г. его же дополненное собрание произведений фольклорных жанров «Легенды и мифы народа ханты» (переиздание); М. К. Вагатова в юбилейный год выпустила книгу произведений для детей «Тей, тей», а в 2007 г. совместно с А. Керданом -двуязычную книгу стихотворений «Материнское сердце», в которой выступила не только в роли автора, но и в роли переводчика; в 2007 г. вышла книга «Река-в-Январе» Е. Д. Айпина, обозначившая развитие новой темы и новых образов в творчестве писателя и в хантыйской прозе в целом.

1 Здесь в разные годы обучались почти все будущие основоположники национальных литератур народов Крайнего Севера и Дальнего Востока (достаточно назвать саами Октябрину Воронову, коряка Владимира Коянто, эвенка Василия Лебедева, манси Ювана Шесталова, ненца Василия Ледкова, ханты Микуля Шульгина, нивха Владимира Санги, эвенка Алитета Немтушкина и др.).

сознания и «техническая» политика правительства привели к ограничению издания литературных произведений на языке ханты и научных исследований в области хантыйской литературы. Названные обстоятельства побудили национальную интеллигенцию к реанимированию интереса к культуре, истории, языку, фольклору, литературе народа ханты.

Актуализация проблем развития хантыйской литературы привела к организации центров по ее изучению в Санкт-Петербурге, Тюмени, Салехарде и Ханты-Мансийске. Ученые, обратившиеся к творчеству хантыйских поэтов и прозаиков, осмысляющие процесс эволюции хантыйской литературы, за последние несколько лет опубликовали знаковые монографические работы (Е. С. Роговер, С.Н. Нестерова «Творчество Еремея Айпина» (2007), Н. В. Цымбалистенко «Север есть Север» (2003), «Север учил ничего не тая...» (Творчество Романа Ругина)» (2008), «Ямал литературный. От мифологии к постмодернизму» (2010), О. К. Лагунова «Феномен творчества русскоязычных писателей ненцев и хантов последней трети XX века: Ю. Вэлла, Е. Айпин, А. Неркаги» (2007), В. В. Огрызко «В сжимающемся пространстве: портрет на фоне безумной эпохи» (2006), Е. В. Косинцева, Н. В. Куренкова «Все в этом мире от Бога...»: роман Е. Д. Айпина «Божья Матерь в кровавых снегах» (2010) и др.) и защитили диссертационные исследования (Л. П. Миляхова «Роман Еремея Айпина «Ханты, или Звезда Утренней Зари»: генезис, образный строй, контекст, поэтика» (СПб., 2009)).

Необходимо отметить и новое, зарождающееся, направление в истории хантыйской литературы - изучение детской литературы, представленное неравномерно: в рамках народной педагогики исследуется детский фольклор, а художественная литература для детей или входящая в круг детского чтения находится на периферии литературоведения. В «нулевые годы» увидели свет сборники фольклорных произведений, адресованные детям («Солнечный лучик» (2006), «Хантыйский детский фольклор» (2007) (составитель С. Д. Дядюн), «Хантыйские загадки» (2008) (составители Е. А. Немысова и Л. Н. Каюкова) и многочисленные книги сказок, фольклорных текстов для детского чтения), но нет

научных работ, в которых бы хантыйская детская литература рассматривалась как составляющая национального литературного процесса.

Современное литературоведение накопило значительный опыт осмысления финно-угорских литератур и творчества отдельных авторов. Однако особенности зарождения, становления и развития художественной словесности ханты по настоящее время не получили адекватного отражения в науке о литературе. И это несмотря на то, что хантыйский литературный процесс организуется усилиями писателей, чьи произведения широко признаны и переведены на многие языки народов мира. Изучение литературного, эпистолярного, публицистического наследия прозаиков и поэтов ханты, круга их общения на территории исконного проживания этноса, который они представляют, позволит ввести в научный оборот новые данные благодаря доступу к документам, хранящимся в Государственном архиве ХМАО-Югры или в личных архивах авторов; уточнить фактический историко-литературный и биобиблиографический материал; скорректировать взгляд на хантыйскую литературу в целом.

Презентуя хантыйскую литературу как уникальное явление, важно понять, в каком филологическом контексте она формировалась и развивалась (тем более, если принять идею филологии как всеобъемлющего знания об эпохе ), какие литературные традиции оказали влияние на ее становление, какие типы художественного сознания были востребованы писателями ханты, какие темы нашли отражение в их творчестве, согласно каким принципам складывалась образная матрица хантыйской литературы. Исследователи, анализирующие систему персонажей в произведениях писателей ханты, акцентируют внимание на типах героев мужчин, которые отчетливо просматриваются сквозь призму литературных традиций: этнофилософ, праведник, маргинал, воин и проч. Между тем, изучение типологии женских образов чрезвычайно важно для раскрытия национального характера ханты и помогает проследить этапы переориентации хантыйской литературы с конкретно-исторической проблематики

2 Россиус А. Еще раз о гомеровском вопросе и о рождении филологического метода [Электронный ресурс] // НЛО. 2005. № 73. - Режим доступа http://magazines.russ.ru/nlo/2005/73/rol8-pr.html (Дата обращения 7.09.2012).

на общечеловеческую. Последнее позволило нам выделить типы Матери, Возлюбленной и Святой.

Разбор тематики художественных произведений ханты обращает внимание на некоторые, характерные только для этой национальной литературы, установки: выделяются традиционные темы семьи, природы, родины, истории. Общий анализ делает очевидным следующее: тема семьи получает развитие только в эпических жанрах, в то время как историческая звучит и в эпических, и в лирических произведениях. Темы природы и родины эксплуатируются исключительно в поэзии. На наш взгляд, возникновение данных особенностей объясняется влиянием фольклора, культурными (обрядовыми) практиками этноса и тем обстоятельством, что проза и поэзия ханты в полной мере вошли в российский литературный процесс лишь в начале 60 - 70-х годов XX века, что спровоцировало усвоение ими роли ученика по отношению к русской литературе, выступившей для них в качестве наставника и проводника. Перерыв длиною в два десятилетия привел литературу ханты в состояние такого отставания, что поначалу писатели стремились лишь воспринять и освоить уже сложившиеся традиции русской литературы. Осознанная нацеленность на выражение в художественных произведениях национальной оригинальности, на отражение национального мировосприятия, на раскрытие национальной психологии наблюдается на рубеже XX - XXI веков. Аналитический обзор истории хантыйской литературы от момента ее зарождения по настоящее время дает возможность объективного и всестороннего исследования всей совокупности художественных достижений национальных поэтов и прозаиков, создает условия для расширения проблемного поля в дальнейших научных разысканиях, что, в свою очередь, позволит уверенно рассматривать хантыйскую литературу не

только в границах российского литературного процесса, но и финно-угорского, а это приведет к осмыслению универсальности ее художественной системы, к ажиотации интереса к литературам так называемых малых народов и будет способствовать их безусловному развитию. Данными обстоятельствами и обусловлена актуальность настоящей диссертационной работы.

Степень научной разработанности проблемы. Проблемы эволюции хантыйской литературы отражаются в исследованиях зарубежных и отечественных филологов. П. Домокош, А. Шаррен, Е. Тулуз, Д. С. Норманн де Шамбург, К. Надь, М. Чепреги вводят художественную словесность ханты в систему финно-угорских литератур России и мира, с одной стороны, высвечивая таким образом ее национальное своеобразие, с другой - усложняя этнокультурный диалог и наполняя его новым содержанием. В качестве приоритетных ими объявляются вопросы генезиса литературы ханты и творчества отдельных писателей.

Отечественные литературоведы - Е. С. Роговер, Н. В. Цымбалистенко, О. К. Лагунова и др. - обозначают основные векторы развития хантыйской художественной словесности в творчестве ведущих поэтов и прозаиков, осуществляя не только историко-культурный, но и сравнительно-сопоставительный анализ художественных текстов (в частности, Н. В. Цымбалистенко и О. К. Лагунова параллельно рассматривают хантыйскую и самодийскую литературы, выявляя общее и особенное в художественных системах писателей-северян).

А. В. Пошатаевой, Е. С. Роговера, Н. Рогачевой, О. Рычковой, П. Ткаченко, А. Трапезникова, А. Туркова, М. Умновой, А. Урванцева, Ю. Г. Хазанкович, Н. В. Цымбалистенко, В. Чукреева, Р. Штильмарка, Ф. Штильмарка и др.

Литературоведение не сформировало единого взгляда на периодизацию хантыйской литературы. Продемонстрированное многообразие научных концепций (Б. Л. Комановский, А. В. Пошатаева, П. Домокош, В. В. Огрызко, Н. Г. Качмазова, Н. И. Коняев, Н. А. Герляк, С. Н. Нестерова, Е. С. Роговер) не прояснило принципов выделения хронологических границ периодов, их количества, и, главное - не предложило универсальных критериев, по которым следует проводить деление. Интересные подходы к периодизации младописьменных литератур представлены в работах Ю. Г. Хазанкович, А. В. Шаррен, О. К. Лагуновой, Н. В. Цымбалистенко, Т. И. Кубанцева, Т. И. Зайцевой, Е. А. Шароновой, А. Васинкина.

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02 диссертация на тему: Хантыйская литература от истоков до современности

Полный текст автореферата диссертации по теме "Хантыйская литература от истоков до современности"

Текст диссертации на тему "Хантыйская литература от истоков до современности"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Хантыйская литература от истоков до современности