Характерологическая функция эмотивной глагольной лексики в житийном тексте

Дмитриева, Евгения Геннадьевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Характерологическая функция эмотивной глагольной лексики в житийном тексте

Год: 2005
Автор научной работы: Дмитриева, Евгения Геннадьевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Волгоград
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Характерологическая функция эмотивной глагольной лексики в житийном тексте'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Характерологическая функция эмотивной глагольной лексики в житийном тексте"

На правах рукописи

ДМИТРИЕВА Евгения Геннадьевна

ХАРАКТЕРОЛОГИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ ЭМОТИВНОЙ ГЛАГОЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ В ЖИТИЙНОМ ТЕКСТЕ

10.02.01 - Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Волгоград 2005

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования "Волгоградский государственный университет"

Научный руководитель

- доктор филологических наук, доцент Оксана Анатольевна Горбань

Официальные оппоненты: - доктор филологических наук, профессор

Римма Ивановна Кудряшова; - кандидат филологических наук, доцент Лидия Васильевна Салазникова

Ведущая организация:

- Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского

Защита диссертации состоится 17 ноября 2005 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета К 212.029.02 в Волгоградском государственном университете (400062, г. Волгоград, пр. Университетский, 100, ауд. 4-01 А).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Научно-исследовательского института истории русского языка Волгоградского государственного университета.

Автореферат разослан оуаггу^&^з. 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент

М. В. Косова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Реферируемая диссертация посвящена изучению характерологической функции эмотивной глагольной лексики в житийном тексте.

Взаимодействие системоцентричного и антропоцентричного подходов к изучению языка является одной из важнейших характеристик современной лингвистической науки (Алпатов 1993; Степанов 2001 и др.). По мнению Т.А. Трипольской, включение в онтологию языка универсума человека предполагает изучение языка, соотносящегося с говорящим человеком, в то же время предметом лингвистики становится человек, изучаемый посредством языка (Трипольская 1999, 18-19). Обращение к человеческой личности в лингвистических исследованиях не может обойтись без ее ядерного -эмоционального - аспекта.

В целом проблемы эмотивной лексики достаточно подробно разрабатываются в настоящее время (Апресян 1993, 1995; Бабенко 1989; Буряков 1979; Вайгла 1978; Васильев 1971, 1981; Вежбицкая 1997,1999; Волек 1995; Дмитриева 2002; Иорданская 1970, 1972; Коршунова 2001; Мягкова 2000; Трипольская 1999; Шаховский 1987, 1995; и др.), большинство работ посвящено языковым средствам современного русского языка; с исторической точки зрения эмотивные глаголы изучены недостаточно, тогда как их исследование поможет выявить основные тенденции в формировании, развитии и функционировании данных глаголов в русском языке.

конфессионально-литургической и оригинал .и^^л^ис^ли^^¿ьнаяУ"

БИБЛИОТЕКА

168). Агиографы, решая стоящие перед ними задачи, накапливали бесценный опыт создания психологических портретов, так как в центре их внимания всегда находилась человеческая личность. Особое внимание к эмотивной глагольной лексике в агиографическом тексте обусловлено тем, что указания на эмоциональные отклики человека, его психологические состояния, чувства, оказавшиеся в центре внимания писателей с конца XIV - начала XV вв. (Лихачев 1956, 106), раскрывают внутренний мир человека того времени, характеризуют его как индивидуальность.

Необходимость целостного описания семантики, функционирования эмотивных глаголов и их роли в создании характерологического описания человека в старорусских житийных текстах определяют актуальность исследования.

Объектом работы являются особенности реализации эмотивными глаголами характерологической функции в старорусских житийных текстах XV-XVII веков.

Предметом рассмотрения избраны эмотивные глаголы, употребленные в текстах оригинальных и переводных житий XV - XVII веков.

Цель исследования - установить закономерности использования эмотивных глаголов в характерологической функции в старорусских житийных текстах. Поставленная цель обусловила конкретные задачи работы:

♦ определить круг эмотивных глагольных лексем в текстах оригинальных и переводных житий XV - XVII вв.;

♦ установить релевантные признаки семантической структуры эмотивных глаголов;

♦ охарактеризовать контекстуальные условия реализации семантических признаков эмотивных глаголов в житийных текстах, а также семантические изменения, происходящие в смысловой структуре глагольных словоформ;

♦ выявить факторы, определяющие использование эмотивных глаголов в характеррл<?гической функции.

В качестве основных источников избраны житийные памятники, относящиеся к старорусскому периоду (XV - XVII вв.) в истории русского языка (Житие и чудеса преподобных Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев, Житие протопопа Аввакума, Житие Саввы Сторожевского, Житие святителя Николая Мирликийского, ряд житий, вошедших в Минеи-Четьи святителя Димитрия Ростовского (месяц май): "Житие, пророчество и страдание святого пророка Иеремии", "Житие преподобного Пафнутия", "Житие святых мучеников Еспера и Зои, сожительницы его, и чад их, Кирилка и Феодула", "Сказание о убиении святых страстотерпцев, российских князей, Бориса и Глеба, во святом крещении нареченных Романа и Давида, и о пренесении честных мощей их, и о чудесах отчасти"). Период XV - XVII вв. -это время становления и развития языка великорусской народности, важный этап, предшествующий формированию национального языка, которое проявилось, как отмечает С.П. Лопушанская, "во взаимоотношениях общенародного языка и диалектов, живой разговорной речи и книжного литературного стиля" (Лопушанская 1967, 5). В исследовании использованы данные Материалов для Словаря древнерусского языка И.И. Срезневского, Словаря древнерусского языка XI - XIV вв., Словаря русского языка XI - XVII вв. В качестве материала для сопоставления привлекались также данные Словаря современного русского литературного языка (в 17-ти томах), Словаря русского языка под ред. А.П. Евгеньевой. Всего рассмотрено 3514 случаев употребления глагольных словоформ.

Методологическими основами исследования явились положения о системности языка, взаимосвязанности и взаимообусловленности языковых явлений в процессе эволюции; об опосредованном отражении в языке изменений в восприятии пространства и времени. При изучении семантики языковых единиц учитывалось сложное взаимодействие конкретно-пространственных и абстрактно-пространственных представлений об объективно-реальных формах бытия (Лопушанская 1975, 1990, 1998, 1999)

Поставленные задачи и специфика объекта исследования обусловили использование в работе следующих методов: описательного, включающего наблюдение, интерпретацию языкового материала; элементов компонентного анализа, а также контекстуального анализа, раскрывающего изменения в смысловой структуре глагольных словоформ, реализующих характерологическую функцию в контексте.

При анализе глаголов в языке и тексте мы опирались на положение о двух типах семантических изменений в смысловой структуре глагольных словоформ - семантической модуляции и семантической деривации. Понятие семантической модуляции введено С.П. Лопушанской и включает в себя такие изменения в смысловой структуре слова, при которых сохраняется категориально-лексическая сема, реализуются синонимические отношения данного слова, сложившиеся в рамках исходной лексико-семантической группы. В отличие от модуляции, семантическая деривация - процесс, приводящий к разрушению категориально-лексической семы, образованию новых лексических единиц, входящих в другие лексико-семантические группы (Лопушанская 1988, 15; 1996, 6 -13). Разграничение двух названных типов семантических изменений в смысловой структуре позволяет выявить основные тенденции в развитии лексического состава русского языка, а также закономерности проявления лексико-семантических процессов на других языковых уровнях (Горбань 2002, 55).

За основную единицу наблюдения принимается глагольная словоформа, функционирующая в высказывании, равном предложению.

Научная новизна работы определяется тем, что в результате анализа функционирования эмотивных глаголов в старорусских житийных текстах впервые выявлены лексико-семантические и контекстуальные факторы, обусловливающие использование данных глаголов в характерологической функции; установлены типы семантических изменений в смысловой структуре глагольных словоформ.

Теоретическая значимость. Результаты диссертационного исследования имеют значение для решения актуальных проблем исторической лексикологии, связанных с дальнейшим исследованием лексической семантики глаголов различных лексических классов в системе языка в различные периоды его развития, а также их функций в текстах разных жанров.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы в вузовском курсе истории русского литературного языка, в спецкурсах по исторической лексикологии, по проблемам развития и функционирования русского глагола. Сведения о древнерусских и старорусских эмотивных глаголах могут быть включены в факультативный курс по русскому языку и его истории для старших классов гимназий и лицеев.

Апробация работы. Основные положения исследования сообщались на Третьей Международной научной конференции "Человек в современных философских концепциях" (2004 г.), III Международном научном конгрессе "Наука, искусство, образование в III тысячелетии" (2004 г.), Международном научно-практическом семинаре "Проблемы взаимодействия литературного языка и территориальных диалектов в теории и практике преподавания русского языка как родного и как иностранного" (2003 г.), краеведческих чтениях (2003, 2004, 2005 гг.), Борковских чтениях (2003, 2004, 2005 гг.), внутривузовских конференциях профессорско-преподавательского состава в Волгоградском государственном универсшете (2003,2004,2005 гг.).

Положения, выносимые на защиту:

1. К эмотивным глаголам в работе отнесены слова, обозначающие эмоцию как процесс и реализующие категориально-лексическую сему 'эмоциональное переживание'.

2. В старорусских житийных текстах факторами, определяющими специфику реализации словоформой эмотивного глагола характерологической

функции, являются: 1) статус характеризуемого субъекта (святой / обычный человек); 2) характер обозначаемой глаголом эмоции (положительная / отрицательная / нейтральная) и ее интенсивность (низкая / средняя / высокая); 3) причина эмоционального переживания.

3. Категориально-лексическая сема 'эмоциональное переживание' реализуется в следующих интегральных семах: 'характер субъекта', 'характер объекта', 'отнесенность процесса эмоционального переживания к сфере субъекта / объекта', 'характер обозначаемой глаголом эмоции', 'интенсивность эмоционального переживания'.

4. В смысловой структуре глагольных словоформ, функционирующих в контексте, происходят семантические изменения двух типов -семантическая модуляция и семантическая деривация. Семантические изменения глаголов, реализующих категориально-лексическую сему 'эмоциональное переживание' в прямом значении (собственно эмотивных глаголов), носят только модуляционный характер. Деривационные семантические изменения отмечены в смысловой структуре глаголов, которые в результате актуализации категориально-лексической семы 'эмоциональное переживание' становятся эмотивными (такие глаголы названы деривационно-эмотивными).

Структура и краткое содержание работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, источников и словарей.

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи исследования, объект, предмет, материал и методы его анализа, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе "Эмоции и язык. Лексическая семантика эмотивных глаголов" характеризуются разные подходы к определению термина "эмоция" и классификации эмоциональных состояний в психологической науке;

рассматриваются основные проблемы изучения и описания эмотивности как языковой категории; анализируются существующие в лингвистике классификации эмотивных языковых знаков, функции эмотивной лексики; характеризуется специфика значения эмотивных глаголов, значимые признаки в их семантической структуре.

Во второй главе "Эмотивные глаголы как средство характеристики человека в старорусских житиях" рассматриваются признаки жития как жанра, характеризуются источники языкового материала. Дается анализ употребления эмотивных глаголов в текстах и реализации ими характерологической функции, опирающийся на сопоставление семантической и смысловой структуры слов, на выявление статуса описываемого субъекта, причины эмоционального переживания, характера эмоции и ее интенсивности.

В заключении излагаются основные результаты исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ В первой главе диссертации "Эмоции и язык Лексическая семантика эмотивных глаголов" дается анализ основных проблем, связанных с изучением эмоций и их языкового выражения.

Научная литература позволяет говорить о том, что эмоции - это сложный психологический феномен, не получивший в современных исследованиях однозначной трактовки; в качестве его основных характеристик можно выделить следующие: 1) способность проявляться в виде объективных физиологических, биохимических, психологических реакций (Изард 1980; Шингаров 1971); 2) тесная связь с удовлетворением потребностей индивида (Лук 1982; Рубинштейн 1999; Симонов 1970, 1981); 3) тесная связь с познавательными процессами в человеческой психике (Немов 1999; Якобсон 1998); 4) способность к ситуативному развитию, взаимодействию и слиянию между собой (Вилюнас 1990).

Отсутствие четких критериев для определения сущности эмоций и их многообразие затрудняет выявление соотношения между эмоциями и такими психологическими явлениями, как чувства, аффекты, настроения и т.д., а также не позволяет создать универсальную классификацию эмоциональных состояний. Исследователи стремятся либо перечислить разновидности эмоций и чувств (см., например, классификации Б.И. Додонова, А.Н. Лука, П.В. Симонова), либо свести их к ограниченным по числу параметрам (классификации В. Вундта, С.Л. Рубинштейна) или "фундаментальным" эмоциям (К. Изард). Общим для большинства классификаций можно назвать только деление на отрицательные и положительные эмоции.

Сложность представляет и выявление соотношения между теми или иными психологическими состояниями и их языковой номинацией. В научной литературе рассматривается обозначение и выражение эмоций единицами различных языковых уровней: словообразовательного (Е.М. Галкина-Федорук, В.И. Говердовский), синтаксического (В.Г. Гак, Л.А. Пиотровская), лексического (Ю.Д. Апресян, Л.Г. Бабенко, Л.М. Васильев, Л.Н. Иорданская) и др.

Комплекс проблем связан и с определением понятий "эмотивность" и "эмотивная лексика".

Разграничивая термины "эмоциональность" и "эмотивность", мы вслед за рядом ученых (C.B. Ионова, Ю.А. Сорокин, В.И. Шаховский и др.) по отношению к рассматриваемому психологическому феномену мы используем термин "эмоциональность", а характеризуя выражение данного феномена в языке и речи - "эмотивность".

В данной работе мы исходим из Признания тесной взаимосвязи рационального и эмоционального в психике и поведении человека, а следовательно, включаем эмоциональные элементы в значение слова и в область лингвистического анализа. Вслед за Л.Г. Бабенко мы считаем, что эмоциональные компоненты значения могут иметь как коннотативный, так и

денотативный характер. В силу отличия представления о мире, которые отражают старорусские тексты от современных, анализ коннотативных эмотивных элементов в них не всегда представляется возможным, поэтому данные элементы значения остались за рамками нашего исследования.

Средства выражения категории эмотивности могут быть выявлены на всех уровнях языка. Однако анализ классификаций эмотивных знаков показывает, что наибольшим разнообразием выраженных эмоциональных оттенков обладает лексика. Характеризуя предмет нашего исследования, мы используем термин "эмотивная лексика" вслед за Л.Г. Бабенко и подразумеваем под ним совокупность эмоциональной лексики, выражающей эмоции, и лексики эмоций, обозначающей эмоциональные переживания. При анализе текстов житий XV - XVII вв. под эмотивными глаголами в работе понимаются глаголы, обозначающие эмоциональные переживания и их проявления и реализующие категориально-лексическю сему 'эмоциональное переживание'.

С учетом выделяемых лингвистами параметров лексического значения эмотивных глаголов (работы Л.Г. Бабенко, Л.М. Васильева, Л.Н. Иорданской, Л.С. Коршуновой, Е.В. Падучевой, Н.И. Шапиловой и др.) в этой же главе разрабатываются значимые признаки, по которым эмотивные глаголы противопоставляются в системе языка и реализация которых показывает специфику их функционирования в контексте.

Среди эмотивных глаголов в системе языка выделены: а) глаголы, обозначающие процесс эмоционального переживания (веселнтнсга, во^люеити, во^рАдовдтисга, люкити, нендвидети, поскорее*™, пост'ыдитисга, рддовдтисга, скорвети, уждсдтисга, умилитнсга, уповлти и др.); б) глаголы, обозначающие следствие эмоционального переживания (воздохнути, плдкдти, плдкдтисга, просле^итисга и др.); в) глаголы, обозначающие эмоциональное воздействие (веселити, оск*ьрвити, поконти,

ЛрОПгЬвАТИ, сьмй'тити, уткшити и др.).

По признаку 'отнесенность эмоционального переживания к сфере субъекта / объекта' глаголы, обозначающие эмоциональное переживание и следствие эмоционального переживания как процесс, отнесенный к сфере субъекта, противопоставлены глаголам эмоционального воздействия, обозначающим эмоциональное переживание как процесс, отнесенный к сфере объекта.

Значимыми являются следующие признаки в семантической структуре эмотивных глаголов: ^характер субъекта' (одушевленный / неодушевленный; конкретный / абстрактный), 'характер объекта' (одушевленный / неодушевленный; конкретный / абстрактный), 'характер обозначаемой глаголом эмоции'.

Эмоции мы подразделяем на положительные (обозначаемые глаголами ВО^ЛЮЕНТИ, В'ЪЗрАДОВДТИСА, ЛЮБИТИ, уЛЛИЛИТИСГД, уповдтн и др.), отрицательные (обозначаемые глаголами нендвндети, постидитисга, гж|"шл*гисй и др.) и нейтральные (обозначаемые глаголами поу^дитиса, ДИВИТНСА, НЗД'М'ЬтИСА, ^днвлгатисА, уЪ'дитиса и др.).

Кроме того, релевантной является степень интенсивности эмоционального переживания - высокая, средняя, низкая. Соответствующий компонент значения может содержаться в семантической структуре значения и принадлежать системе языка (например, во^негодовдти, рА^гн*ЬвдтиСА, рд^ыярнтнсА и др.), а может приобретаться за счет контекстуальных уточнителей (например, воздАдовдхсга ^ело, вельмн воздддовдхомсга, во^рддовдшдсга рддостию великою и др.).

Перечисленные семантические признаки представлены в следующей таблице.

'эмоциональное переживание'

Характер обозначаемого глаголом процесса процесс эмоционального переживания

процесс, являющийся следствием эмоционального переживания

процесс, вызывающий эмоциональное переживание

Характер субъекта конкретный

абстрактный

одушевленный

неодушевленный

Характер объекта конкретный

абстрактный

одушевленный

неодушевленный

Отнесенность процесса эмоционального переживания к сфере субъекта

к сфере объекта

Характер обозначаемой глаголом эмоции положительная

отрицательная

нейтральная

Интенсивность эмоционального переживания высокая

средняя

низкая

Анализ работ, посвященных изучению особенностей житий (работы Б.И. Бермана, Н.М. Герасимовой, В.А. Грихина, Л.А. Дмитриева, Р.П. Дмитриевой, М.В. Ивановой, В.В. Колесова, C.B. Минеевой, Т.П. Рогожниковой и др.), позволил во второй главе "Эмотивные глаголы как средство характеристики человека в старорусских житиях" рассмотреть особенности функционирования эмотивных глаголов в старорусских житийных текстах.

Среди эмотивных глаголов мы выделяем а) собственно эмотивные глаголы, у которых сема 'эмоциональное переживание' имеет статус категориально-лексической (далее KJIC) в прямом значении; б) глаголы, у

которых сема 'эмоциональное переживание' приобрела статус категориально-лексической в результате семантической деривации (деривационно-эмотивные глаголы).

Анализ реализации характерологической функции эмотивными глаголами показал, что в большинстве случаев агиографы употребляют собственно эмотивные глаголы, которые обозначают процесс эмоционального переживания (веседитисга, в-ъ^лювитн, в-ъ^рддовдтисга, лювити, нендвидети, поскорветн, постъ1дитис1а, рлдоклтиш, скорвети, ужлсдтнси, улшлитнсга, упокати и др.), его следствие (плдкдти, плакатиста, просле^итнсга. и др.) и эмоциональное воздействие (веселити, оскървнтн, пропгЬвдтн, угЬшитн и др.).

(ЖСС, с. 31). Словоформа возлюби в контексте реализует интегральную сему (далее ИС) 'процесс эмоционального переживания', процесс является отношением, а переживание - положительным чувством, характеризующимся средней степенью интенсивности. Но объект отношения выражен неодушевленными, абстрактными существительными - нищету, ве^слдвие. Так как при перегруппировке дифференциальных признаков КЛС 'эмоциональное переживание' сохраняется, данные семантические изменения носят модуляционный характер.

Деривационные семантические изменения отмечены в смысловой структуре глаголов, которые в результате актуализации КЛС 'эмоциональное переживание' становятся эмотивными (такие глаголы названы деривационно-эмотивными). Например, основным для лексемы рд^гордтисА было значение "разгораться": Въ дуврдвдхъ о ceE*fe огнь вт^гдрдеть era, др*Ьвомь... в-Ьтромь двнжемомъ и к*ь ceE'fe сьтьремом'ь и тьреннемь вт>згр*Ьмомъ и по мем[ рд^грАюттемт» cía. Псалт. Чуд.1, 199. XI в. (СРЯ, 21, 166). В этом значении рд^гордтисА может быть отнесен к ЛСГ глаголов изменения количественного признака. О реализации данного значения в словарном контексте свидетельствует конкретный, неодушевленный субъект глагольного действия - огнь. Однако в древнерусском языке глагол рд^гордтнсА имел также значение "проникаться каким-либо сильным чувством, желанием": вьсею же гаростию рд^гдрдгасга. Гр. Наз., 47 XI в. (СРЯ, 21, 166). В этом случае в семантике глагола актуализируется КЛС 'эмоциональное переживание', конкретизируемая ИС 'процесс эмоционального переживания'. Данное семантическое изменение носит характер семантической деривации. Глагол рд^гордтнсА, являясь в рассматриваемом значении эмотивным, обозначает становление эмоции высокой интенсивности, относящейся к сфере конкретного, одушевленного субъекта. В основе переосмысления семантических признаков в данном случае лежит метафора, уподобление

человеческих чувств огню. Деривационно-эмотивный глагол рд^гордтисА "проникаться каким-либо сильным чувством, желанием" сохраняется в текстах XV - XVII вв., в том числе в житиях, например: Сига пом'ышлгающу рлву Еожию фсиме всегда в сердци своем, рд^гордшеоа нд любовь Божню по вей дни и нощи... (ЖЗС, л. 232). О реализации эмотивного значения в приведенном житийном фрагменте свидетельствует характер субъекта (одушевленный, конкретный), выраженного именами рдк Божии ^осимд, а также контекстуальный уточнитель нд любовь. Указания на свойства описываемого эмоционального переживания любви - Божий, а также на его интенсивность - по всса дни и нощи - характеризуют стойкость святого Зосимы в следовании христианским идеалам. Деривационно-эмотивные глаголы встречаются, как правило, при описании процесса эмоционального переживания (издтн'Ьтиса, рд^гордтнсА, рд^жещисл и др.), но также могут обозначать и следствие эмоционального переживания (вздохнути), и эмоциональное воздействие (въ^масти, рдспдлпятн, съмй'тити и др).

Факторами, определяющими специфику реализации эмотивным глаголом характерологической функции, являются: 1) статус характеризуемого субъекта (святой / обычный человек); 2) характер обозначаемой глаголом эмоции (положительная / отрицательная / нейтральная) и ее интенсивность (низкая / средняя / высокая); 3) причина эмоционального переживания.

Субъект эмоционального переживания является конкретным, одушевленным и может быть выражен именем существительным, обозначающим лицо, именем собственным, субстантивированным прилагательным, местоимением и др. Эмотивные глаголы в житийном тексте могут использоваться для описания святых или обыкновенных людей (священнослужителей, монахов, послушников, мирян). При этом в

характеристиках можно выделить как общие черты, так и различия.

Сходство может касаться состава лексем, употребляемых агиографом. Так, глаголы веселитисл, вздохнут», вт^радоватисл, днвнтиса, плакати, скт>рв"Ьти, 1|тгьвати, ЪЛгцвнтиСА и др. используются для описания как святых, так и обыкновенных людей. Например, глагол скърБ*Ьти "печалиться" употребляется и для характеристики эмоциональных переживаний борющегося с бесами святого Зосимы: Не отврати лица твоего от мене, гако скорклю! (ЖЗС, л. 240), и для описания эмоций печалящегося о своих прегрешениях мирянина Анисима: Сига же сл'ышдв Аннсим от жени своею, <...> нлуат вельми скоркетн и плаклти о своем согрешении... (ЖЗС, л. 290).

При характеристике и святых, и священнослужителей, монахов, послушников, мирян используются глаголы, обозначающие как положительные, так и отрицательные эмоции. При этом особо значимые причины (связанные с религиозными представлениями, а также с угрозой гибели) могут изменять оценку, даваемую тому или иному состоянию. Так, осуждаемое в целом отчаяние монахов и мирян вполне приемлемо в ситуации, когда смерть кажется неизбежной, а презрение и пренебрежение святого к похвалам является необходимой составляющей его характеристики.

Существенным в описании эмоционального переживания как святых, Так и обыкновенных людей, оказывается его интенсивность. В большинстве случаев глаголы обозначают высокую степень интенсивности эмоций. При этом можно говорить о группе лексем, содержащих указание на высокую степень интенсивности эмоционального переживания уже в своем значении (во^негодовдти, рд^гн'ЬвдтисА, рд^ыаритисА и др.). К другой же группе принадлежат лексемы, получающие указание на степень интенсивности обозначаемого ими переживания лишь в контексте. Такими маркирующими контекстуальными средствами в житии могут являться: наречия меры и степени (вельми, ^ело, отнюдь и др.), наречия, сравнивающие с другими эмоциональными переживаниями (пдуе, ндипдуе), корневые повторы (воздддовдлсга рддостию), лексемы, указывающие на длительность эмоционального переживания или повтор действия (мног уде, много) и др.

В характеристиках святых и обыкновенных людей наряду со сходствами отмечены также и различия, которые могут определяться составом лексем. Так, эмотивные глаголы, используемые в описаниях священников, монахов, послушников и мирян, отличаются бблыним разнообразием. При этом некоторые эмоциональные переживания вообще не свойственны святым. Например, подвижники не испытывают ярость, она присуща лицам, связанным со злыми силами, носителями данного переживания являются люди, одержимые дьяволом: И диакон, lapiacia г;ли весом, глаголю... (ЖЗС, л. 211 об.); либо животные, с дьявольскими силами связанные: ...вндехом тга медлгащд нд пути и пед гаргащасга н усты своими хдпдющд пламень (ЖЗС, л. 250 об.-251).

сло&есд etna влаж6нн*ыи Слвлтие и тпхжко сие вменив, ве во отнюдь ненАкидга похвалуеловеуесктла... (ЖЗС, л. 217); страданиями других людей; необычными явлениями.

Отрицательные переживания обыкновенных людей могут быть направлены на других людей, в том числе праведников: <дндкон> тдко гневдпса нд игуменд от-ыде (ЖЗС, л. 211 об.). Помимо этого, их причинами могут выступать опасность для жизни, физические страдания, идейное несогласие, бытовые ситуации и др.

В целом основной задачей, стоящей перед агиографом, является описание подвижника как реализации религиозного и нравственного идеала (В.В. Колесов 1993, В.В. Кусков 1990, C.B. Минеева 1999 и др.). Это выражается в таких характеристиках святого, как неприятие им похвалы: ...гнУшдлса wto всгдкдго попечению улв'Ьуе'кие х^дли (ЖН, л. 404), плач как выражение возвышенного эмоционального переживания: И уждсеоа Блдженин о таком HeoEUYHOM видении, и пг, глувнн'ы сердцд воздохнув, просле^иси... (ЖЗС, л. 262 об.).

В текстах житий представлены контексты, характеризующие подвижника и как носителя святости, и как обычного человека, например: Мдтерь же eoaujçça w ннх"ь, да не когда оустрдшнвшесА м#кт> rikw юн!н, преклонАтсА кт. жертв'Ь (д^льстЬи... (4M, с. 55). В приведенном контексте святая Зоя представлена в двух ипостасях - мать и истинная христианка. На реализацию первой из них указывает то, что причиной эмоционального переживания субъекта состояния выступает беспокойство не за себя, а за детей (в контексте это выражено предложно-падежной формой местоимения w нихт»). Показательно же то, чего боится святая, - она боится того, что дети не выдержат мук и отступятся от веры.

В заключении излагаются основные результаты исследования.

К эмотивным в работе отнесены глаголы, обозначающие эмоцию как

процесс и реализующие КЛС 'эмоциональное переживание'.

Специфика реализации эмотивными глаголами характерологической функции в житийном тексте обусловливается совокупностью следующих факторов: 1) статус характеризуемого субъекта (святого или обычного человека), 2) характер обозначаемой эмоции, 3) причина эмоционального переживания.

В характеристике эмоциональных переживаний персонажа сочетаются традиционные, канонические черты, призванные донести представление о христианском идеале, и варьирующиеся, дающие возможность выразить индивидуальность человека.

В семантической структуре эмотивных глаголов значимыми являются следующие признаки: характер субъекта (одушевленный / неодушевленный; конкретный / абстрактный), характер объекта (одушевленный / неодушевленный; конкретный / абстрактный), характер обозначаемой глаголом эмоции (положительная / отрицательная / нейтральная) и его интенсивность (высокая / низкая / средняя).

В смысловой структуре глагольных словоформ в контексте могут происходить семантические изменения двух типов - семантическая модуляция и семантическая деривация. Анализ употребления эмотивных глаголов в житийных текстах позволил выделить собственно эмотивные глаголы, реализующие в прямом значении КЛС 'эмоциональное переживание'. В смысловой структуре собственно эмотивных глаголов отмечены только модуляционные семантические изменения. КЛС 'эмоциональное переживание' является сильным семантическим признаком, не подвергающимся нейтрализации. Деривационные семантические изменения отмечены в смысловой структуре глаголов, которые в результате актуализации категориально-лексической семы 'эмоциональное переживание' становятся эмотивными (такие глаголы названы деривационно-эмотивными). Семантическая деривация является источником пополнения эмотивных

глаголов в системе языка.

Соискатель имеет восемь публикаций по теме диссертации (без

соавторов):

1. Дмитриева, Е.Г. Лексико-семантическая характеристика глагола в житийной литературе / Е.Г. Дмитриева // Сборник трудов молодых ученых и студентов Волгоградского государственного университета: В 2 ч. - Ч. 2. -Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. - С. 87-89.

2. Дмитриева, Е.Г. Семантика глаголов принуждения в казачьих песнях / Е.Г. Дмитриева // Урало-Поволжская археология в работах студентов: Тезисы докладов. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. - С. 96-97.

3. Дмитриева, Е.Г. Изменение смысловой структуры глаголов эмоций в житийной литературе / Е.Г. Дмитриева // Вестник Волгоградского государственного университета. - Серия 9: Исследования молодых ученых. -Вып. 1.- 2001. С. 137-138.

4. Дмитриева, Е.Г. Глаголы эмоционального состояния как средство характерологического описания языковой личности / Е.Г. Дмитриева // Проблемы лингвистического образования. - Ч. 2. - Екатеринбург: Издательство АМБ, 2003.- С. 133-139.

5. Дмитриева, Е.Г. Глаголы эмоционального состояния как средство характерологического описания личности / Е.Г. Дмитриева // Вестник Волгоградского государственного университета. - Серия 9: Исследования молодых ученых. - Вып. 2. - Ч. 1. - 2002. - С. 150-151.

6. Дмитриева, Е.Г. Функционирование эмотивной глагольной лексики в житии протопопа Аввакума / Е.Г. Дмитриева // Язык. Речь. Речевая деятельность. - Вып. 6. - Нижний Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет им. H.A. Добролюбова, 2003.-С. 32-40.

7. Дмитриева, Е.Г. Культура старорусской письменной речи / Е.Г. Дмитриева // Наука, искусство, образование в III тысячелетии: Материалы П1

Международного научного конгресса, г. Волгоград, 7-8 апреля 2004 г.: В 2 т. - Т. 2. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2004. - С. 348-352.

8. Дмитриева, Е.Г. Эмотивность как результат переосмысления восприятия человеком окружающего мира / Е.Г. Дмитриева // Человек в современных философских концепциях: Материалы Третьей Международной научной конференции, г. Волгоград, 14-17 сентября 2004г.: В 2 т. - Т. 2. -Волгоград: ПРИНТ, 2004. - С. 102-106.

Подписано в печать 07.10.2005 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Тайме. Усл. печ. л. 1,0. Тираж 125 экз. Заказ 276.

Издательство Волгоградского государственного университета. 400062, Волгоград, просп. Университетский, 100.

»18714

РНБ Русский фонд

2006-4 16002

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Дмитриева, Евгения Геннадьевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. Эмоции и язык. Лексическая семантика эмотивных глаголов.

1.1. Некоторые замечания к определению термина «эмоция».

1.2. Эмотивность как языковая категория.

1.3. Классификации эмотивных языковых знаков.

1.4. Специфика лексического значения эмотивных глаголов.

1.5. Функции эмотивной лексики.

Выводы.

Глава 2. Эмотивные глаголы как средство характеристики человека в старорусских житиях.

2.1. Особенности житийного жанра.

2.2. Реализация характерологической функции собственно эмотивными глаголами.

2.2.1. Использование собственно эмотивных глаголов для создания характерологического описания святых.

2.2.2. Использование собственно эмотивных глаголов для создания характерологического описания священнослужителей, монахов, послушников и мирян.

2.3. Реализация характерологической функции деривационно-эмотивными глаголами.

2.3.1. Использование деривационно-эмотивных глаголов для создания характерологического описания святых.

2.3.2. Использование деривационно-эмотивных глаголов для создания характерологического описания священнослужителей, монахов, послушников и мирян.

Выводы.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Дмитриева, Евгения Геннадьевна

В целом проблемы эмотивной лексики достаточно подробно разрабатываются в настоящее время (Апресян 1993, 1995; Бабенко 1989; Буряков 1979; Вайгла 1978; Васильев 1971, 1981; Вежбицкая 1997, 1999; Волек 1995; Дмитриева 2002; Иорданская 1970, 1972; Коршунова 2001; Мягкова 2000; Трипольская 1999; Шаховский 1987, 1995; и др.), большинство работ посвящено языковым средствам современного русского языка; с исторической точки зрения эмотивные глаголы изучены недостаточно, тогда как их исследование поможет выявить основные тенденции в формировании, развитии и функционировании данных глаголов в русском языке.

Выбор языковых средств в древнерусском тексте во многом определялся жанром произведения. Категория жанра имела в системе древнерусской литературы, ориентированной на воплощение идеалов и строгое следование образцам, авторитетам, традициям, особое значение (Еремин 1949; Минеева 1999). Наименее изученным в истории русского языка оказывается язык древнерусской агиографии (Иванова 1998, 3), которая в иерархии жанров древних славянских литератур занимает важное место, располагаясь на стыке конфессионально-литургической и оригинальной литератур (Толстой 1988, 168). Агиографы, решая стоящие перед ними задачи, накапливали бесценный опыт создания психологических портретов, так как в центре их внимания всегда ^ находилась человеческая личность. Особое внимание к эмотивной глагольной лексике в агиографическом тексте обусловлено тем, что указания на эмоциональные отклики человека, его психологические состояния, чувства, оказавшиеся в центре внимания писателей с конца XIV - начала XV вв. (Лихачев 1956, 106), раскрывают внутренний мир человека ш того времени, характеризуют его как индивидуальность.

Цель исследования - установить закономерности использования эмотивных глаголов в характерологической функции в старорусских

• житийных текстах. Поставленная цель обусловила конкретные задачи работы: определить круг эмотивных глагольных лексем в текстах оригинальных и переводных житий XV — XVII вв.; установить релевантные признаки семантической структуры эмотивных глаголов; охарактеризовать контекстуальные условия реализации семантических признаков эмотивных глаголов в житийных текстах, а также семантические изменения, происходящие в смысловой структуре глагольных словоформ; ♦ выявить факторы, определяющие использование эмотивных глаголов в характерологической функции.

В качестве основных источников избраны житийные памятники, относящиеся к старорусскому периоду (XV - XVII вв.) в истории русского языка (Житие и чудеса преподобных Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев, Житие протопопа Аввакума, Житие Саввы Сторожевского, Житие святителя Николая Мирликийского, ряд житий, вошедших в Минеи-Четьи святителя Димитрия Ростовского (месяц май): «Житие, пророчество и страдание святого пророка Иеремии», «Житие преподобного Пафнутия», «Житие святых мучеников Еспера и Зои, сожительницы его, и чад их, Кирилка и Феодула», «Сказание о убиении святых страстотерпцев, российских князей, Бориса и Глеба, во святом крещении нареченных Романа и Давида, и о пренесении честных мощей их, и о чудесах отчасти»). Период XV - XVII вв. - это время становления и развития языка великорусской народности, важный этап, предшествующий формированию национального языка, которое проявилось, как отмечает С.П. Лопушанская, «во взаимоотношениях общенародного языка и диалектов, живой разговорной речи и книжного литературного стиля» (Лопушанская 1967, 5). В исследовании использованы данные Материалов для Словаря древнерусского языка И.И. Срезневского, Словаря древнерусского языка XI - XIV вв., Словаря русского языка XI - XVII вв. В качестве материала для сопоставления привлекались также данные Словаря современного русского литературного языка (в 17-ти томах), Словаря русского языка под ред. А.П. Евгеньевой. Всего рассмотрено 3514 случаев употребления глагольных словоформ.

Поставленные задачи и специфика объекта исследования обусловили использование в работе следующих методов: описательного, включающего в себя наблюдение, интерпретацию языкового материала; элементов компонентного анализа как метода исследования содержательной стороны значимых единиц языка, имеющего целью разложение значения на минимальные семантические составляющие (Ибрагимова 1988, Кобозева 2004, Кузнецов 1986, Кузнецова 1989, Лайонз 2003, Новиков 1982, Новицкая 1977, Селиверстова 1975, Цветков 1984, Nida 1979 и др.); элементов контекстуального анализа, раскрывающего изменения в смысловой структуре глагольных словоформ, реализующих характерологическую функцию в контексте.

Исследование языкового материала проводится в русле подходов, разрабатываемых в Научно-исследовательском институте истории русского языка Волгоградского государственного университета. При этом семантическая структура слова понимается как «единство взаимодействующих разноуровневых значений, организованных в пределах отдельного слова определенным способом в соответствии с системой данного языка и с закономерностями функционирования этой системы в речи (тексте)» (Лопушанская 1988, 5). Семантическая структура слова рассматривается как единое целое, образуемое интегральными и дифференциальными семами, реализующими категориально-лексическую сему на разных языковых уровнях. Вслед за С.П. Лопушанской, мы разграничиваем семантическую структуру слова, «сложившуюся в языке», и смысловую структуру слова, «функционирующую в контексте»

Лопушанская 1990, 80).

При анализе глаголов в языке и тексте мы опирались на положение о двух типах семантических изменений в смысловой структуре глагольных словоформ - семантической модуляции и семантической деривации. Понятие семантической модуляции введено С.П. Лопушанской и включает в себя такие изменения в смысловой структуре слова, при которых сохраняется категориально-лексическая сема, реализуются синонимические отношения данного слова, сложившиеся в рамках исходной лексико-семантической группы. В отличие от модуляции, семантическая деривация - процесс, приводящий к разрушению категориально-лексической семы, образованию новых лексических единиц, входящих в другие лексико-семантические группы (Лопушанская 1988, 15; 1996, 6-13). Разграничение двух названных типов семантических изменений в смысловой структуре позволяет выявить основные тенденции в развитии лексического состава русского языка, а также закономерности проявления лексико-семантических процессов на других языковых уровнях (Горбань 2002, 55).

Апробация работы. Основные положения исследования сообщались на Третьей Международной научной конференции «Человек в современных философских концепциях» (2004 г.), III Международном научном конгрессе «Наука, искусство, образование в III тысячелетии» (2004 г.), Международном научно-практическом семинаре «Проблемы взаимодействия литературного языка и территориальных диалектов в теории и практике преподавания русского языка как родного и как иностранного» (2003 г.), краеведческих чтениях (2003, 2004, 2005 гг.), Борковских чтениях (2003, 2004, 2005 гг.), внутривузовских конференциях профессорско-преподавательского состава в Волгоградском государственном университете (2003,2004, 2005 гг.).

Положения, выносимые на защиту:

2. В старорусских житийных текстах факторами, определяющими специфику реализации словоформой эмотивного глагола характерологической функции, являются: 1) статус характеризуемого субъекта (святой / обычный человек); 2) характер обозначаемой глаголом эмоции (положительная / отрицательная / нейтральная) и ее интенсивность (низкая / средняя / высокая); 3) причина эмоционального переживания.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Характерологическая функция эмотивной глагольной лексики в житийном тексте"

Выводы

Среди эмотивных глаголов мы выделяем а) собственно эмотивные глаголы, у которых сема 'эмоциональное переживание' имеет статус категориально-лексической в прямом значении; б) глаголы, у которых сема 'эмоциональное переживание' приобрела статус категориально-лексической в результате семантической деривации (деривационно-эмотивные глаголы).

Анализ реализации характерологической функции эмотивными глаголами показал, что в большинстве случаев агиографы употребляют собственно эмотивные глаголы, которые обозначают процесс эмоционального переживания (веседитисга, вт^лювити, въздадоватнш, люеити, нендвидети, поскорвети, постыдитиш, рддовдтисга, скорветн, уждсдтиыа, умилитисга, уповдти и др.), его следствие (плдкдти, плакатисгс\, просле^итисга и др.) и эмоциональное воздействие (веседити, оскървити, пропгЬвдтн, ут^шити и др.).

Количество словоупотреблений в долях свидетельствует о том, что собственно эмотивные глаголы в рассматриваемых текстах преобладают.

Статус субъекта Собственно эмотивные глаголы Деривационно-эмотивные глаголы

Святые 0.203 0.071

Обыкновенные люди 0.486 0.24

Итого: 0.689 0.311

В смысловой структуре собственно эмотивных глаголов в контексте возможно изменение дифференциальных признаков, которое носит только модуляционный характер. Например, глагол вт^дювнтн имел прямое значение "испытать глубокую привязанность, расположение к кому-либо", (KJIC 'эмоциональное переживание') и, будучи глаголом отношения, обозначал процесс эмоционального переживания, являющегося положительным, средним по интенсивности. В этом значении глагол употреблен в следующем отрывке: Он же ндипдуе возлюби ia и непрестанно гддголга Еожига уюдесд. (ЖЗС, л. 220 об.). Более широкий контекст позволяет установить, что местоимение он указывает на конкретный, одушевленный субъект - влдженнъш Одвдтие. Одушевленный, конкретный объект отношения выражен местоимением ia, которое в более широком контексте соотносится с существительным уедовеци. Однако глагол въ^дювити мог иметь значение "почувствовать склонность, интерес, влечение, тяготение к чему-л.", как, например, в следующем контексте: . и нищету пдуе вогдтьствд возлюби, и ве^сддвие пдуе сддвъ! нъшешнигл. (ЖСС, с. 31). Словоформа возлюби в контексте реализует ДП «процесс эмоционального переживания», процесс является отношением, а переживание - положительным чувством, характеризующимся средней степенью интенсивности. Но объект отношения выражен неодушевленными, абстрактными существительными - нищету, ве^сддвие. Так как при перегруппировке дифференциальных признаков KJIC 'эмоциональное переживание' сохраняется, данные семантические изменения носят модуляционный характер.

Деривационные семантические изменения отмечены в смысловой структуре глаголов, которые в результате актуализации KJ1C 'эмоциональное переживание' становятся эмотивными (такие глаголы названы деривационно-эмотивными). Например, основным для лексемы рд^гордтисл было значение «разгораться»: Въ дукрдвлхъ о сев'к огнь въ^гдрдеть cia, др'квомь. в^тромь движемомъ и къ сев'к сътьремомъ и тьрениемь въ^гр'клломъ и по мдду рд^грдюштемъ cia. Псалт. Чуд.1, 199. XI в. (СРЯ, 21, 166). В этом значении рд^гордтисА может быть отнесен к ЛСГ глаголов изменения количественного признака. О реализации данного значения в словарном контексте свидетельствует конкретный, неодушевленный субъект глагольного действия - огнь. Однако в древнерусском языке глагол рд^гордтиСА имел также значение «проникаться каким-либо сильным чувством, желанием»: бьссю же гаростию рд^гдрдпаспа. Гр. Наз., 47 XI в. (СРЯ, 21, 166). В этом случае в семантике глагола актуализируется КЛС 'эмоциональное переживание', конкретизируемая ДП «процесс эмоционального переживания». Данное семантическое изменение носит характер семантической деривации. Глагол рд^гордтисл, являясь в рассматриваемом значении эмотивным, обозначает становление эмоции высокой интенсивности, относящейся к сфере конкретного, одушевленного субъекта. В основе переосмысления семантических признаков в данном случае лежит метафора, уподобление человеческих чувств огню. Деривационно-эмотивный глагол рд^гордтиСА «проникаться каким-либо сильным чувством, желанием» сохраняется в текстах XV - XVII вв., в том числе в житиях, например: Оига помъ1шл1Ающу раку Божию фсиме вссгдд в ссрдци своем, рд^гордшесга нд любовь Божию по bcia дни и нощи. (ЖЗС, л. 232). О реализации эмотивного значения в приведенном житийном фрагменте свидетельствует характер субъекта (одушевленный, конкретный), выраженного именами рдв Божии ^осимд, а также контекстуальный уточнитель нд любовь. Указания на свойства описываемого эмоционального переживания любви - Божию, а также на его интенсивность - по всга дни и нощи - характеризуют стойкость святого Зосимы в следовании христианским идеалам. Деривационно-эмотивные глаголы встречаются, как правило, при описании процесса эмоционального переживания (и^ум'ЬтисА, рд^гордтисА, рд^жсщисА и др.), но также могут обозначать и следствие эмоционального переживания (вздохнули), и эмоциональное воздействие (въ^масти, рлспллглти, съм^тити и др).

Сходство может касаться состава лексем, употребляемых агиографом. Так, глаголы веселитисА, вздохнути, въздадоватиса, дивитиса, плакати, скърв'ъти, 1/чгьвати, ь'кцвитиса и Др. используются для описания как святых, так и обыкновенных людей. Например, глагол скърв'Ъти «печалиться» употребляется и для характеристики эмоциональных переживаний борющегося с бесами святого Зосимы: Не отврлти лица твоего от мене, iako скорвлю! (ЖЗС, л. 240), и для описания эмоций печалящегося о своих прегрешениях мирянина Анисима: Оига же слъинав Анисим от жени своею, <.> hayat вельми скорвети и плакати о своем согрешении. (ЖЗС, л. 290).

Глаголы, характеризующие как святых, так и священнослужителей, монахов, послушников, мирян, в большинстве случаев обозначают эмоциональные переживания, относящиеся к сфере субъекта. Они могут описывать субъектов действия как носителей схожих переживаний, вызванных одинаковыми причинами. Так, и святые, и обыкновенные люди испытывают положительное отношение к ближнему, в чем реализуется идеал христианский любви, ср., например: Он же нлипдуе возлюби га и непрестанно гллголга Божнга уюдесл, по сих же помышлгага в севе рбубнноб Давидом: "Ео^вер^и на Господа псуаль свою, и тон тга препитАет в векы" (ЖЗС, л. 220 об.) - о блаженном Саватии, Кдк-су мне ЦАрга - тово и вогар тех не жалеть? Жаль, о-су! (ЖА, л. 239) - о протопопе Аввакуме; положительные переживания, причиной которых явилось заступничество святого: Раб же Божни игумен ^осима ^ело веселгашесга духовне, ^рга молитвы свгатдго Одвдтига помогающа ем# (ЖЗС, л. 257 об.) - о святом Зосиме, Мы же во^рддовАхомсга и прослАвихом Господа Бога и Преуистую Богородицу и преподовных науальннков своих фсиму и Oabathri, и отпустихом все то в МАНАСТырь (ЖЗС, л. 287).) - об обыкновенных людях; удивление чудесами и видениями: И ^ндменАВшесга крестным ^ндменнем, отидоша в келию, дивгащесга. глаголаху: "Yto се высть? Откуду ве таков глас?" (ЖЗС, л. 222 об.) - о святом Саватии, И дивихсга видению и поведАХ врАту ФерАпонту сущу со мною (ЖЗС, л. 275) - о неизвестном монахе; и святые, и обыкновенные люди плачут, проявляя свои эмоции: Преподовныи же, слышав от ГермАНА, востав, просле^исга. (ЖЗС, л. 223) - о святом Савватии, .пакы смгатесга умом, bockoyh от стола, hay at ужАСАТнега и плакатн. (ЖЗС, л. 289 об.) - о женщине, одержимой бесами.

Существенным в описании эмоционального переживания как святых, так и обыкновенных людей, оказывается его интенсивность. В большинстве случаев глаголы обозначают высокую или среднюю степень интенсивности эмоций. При этом можно говорить о группе лексем, содержащих указание на высокую степень интенсивности эмоционального переживания уже в своем значении (во^негодовати, расгн*&ватиса, рАСыаритисл и др.). К другой же группе принадлежат лексемы, получающие указание на степень интенсивности обозначаемого ими переживания лишь в контексте. Такими маркирующими контекстуальными средствами в житии могут являться: наречия меры и степени (ведьми, Село, отнюдь и др.), наречия, сравнивающие с другими эмоциональными переживаниями (пауе, ндипАУе), корневые повторы (восродовалсга рддостию), лексемы, указывающие на длительность эмоционального переживания или повтор действия (мног yac, много) и др.

В характеристиках святых и обыкновенных людей наряду со сходствами отмечены также и различия, которые могут определяться составом лексем. Так, эмотивные глаголы, используемые в описаниях священников, монахов, послушников и мирян, отличаются большим разнообразием. При этом некоторые эмоциональные переживания вообще не свойственны святым. Например, подвижники не испытывают ярость, она присуща только отрицательным персонажам, связанным со злыми силами, носителями данного переживания являются либо люди, одержимые дьяволом: И диакон, lapiacia ^ли весом, глаголю: "Игумен, Аще Mia не отпустишь, то а^ вскако и^ыду отсюду!" (ЖЗС, л. 211 об.); либо животные, с дьявольскими силами связанные: Они же реша: "ви, та есть!" - и глаголаша старцу: "Повеже нам, отуе, 1ако видехом Tia медл1аща на пути и пса 1ар1ащас1а и усты своими хлпающа пламень, донде же ты прииде" (ЖЗС, л. 250 об. -251).

Количество словоупотреблений в долях свидетельствует о том, что в характеристиках святых преобладают глаголы, обозначающие положительные эмоции, а в характеристиках обыкновенных людей -отрицательные.

Статус субъекта Глаголы, обозначающие положительные эмоции Глаголы, обозначающие отрицательные эмоции Глаголы, обозначающие нейтральные эмоции

Святые 0.150 0.068 0.056

Обыкновенные 0.177 0.414 0.135 люди

Итого: 0.327 0.482 0.191

Различия могут касаться причин эмоционального переживания. Так, отрицательные эмоции и переживания святые испытывают не по отношению к людям, неприятие подвижников вызвано явлениями, не соответствующими христианскому идеалу праведника, например, похвалой: £н1ат же се слухом словеса сига влаженныи ОдвАтне и т1ажко сие вменив, ве во отнюдь ненавидга похвалы уеловеуескъпа, и реуе к севе: "Yto сотворю, которому разумению вдамсга?." (ЖЗС, л. 217); гн#шалса wto вс1акаго попеуенига улв'Ьуе^ие хвалы, сверстников же стрегъсл со дружен i а пнрован"е. (ЖН, л. 404); страданиями других людей (Мдтерь же ЕОАшесА w нихъ, да не когда оустрдшившесл м^къ гакю юнш, преклонАТСА к*ь жертв'Ь ^нульст^и. (ЧМ, с. 55)); необычными явлениями (И уждсесга кддженъш о таковом неоктлуном видении. (ЖЗС, л. 262 об.)).

Отрицательные переживания обыкновенных людей могут быть вызваны неприятием других людей, в том числе праведников: И глагола диакон: "Не x0lAVY> не X0LLW nhycco же, толико отпусти в мир!" И тдко гневдгасга нд игуменд от^ыде (ЖЗС, л. 211 об.). Помимо этого, их причинами могут выступать опасность для жизни: Mt»i же отудгахомсга своего спдсенига от ндхожденига волн - покртлвдют во лддию ндшу волнъ! морскъна (ЖЗС, л. 270 об.), физические страдания: Еольнъш же hayдт ^ело скорвети, гако же и преже (ЖЗС, л. 282), бездетность: .ндшего Николъ! родители в дол^е времгани Бе^плоАнтые, и ндмно^е w плоду CSYAiaiuec. (ЖН, л. 405), собственные прегрешения: Оига же слушав Анисим от жентл своега, двие во унтлние впдде, hayat вельми скорвети и плакати о своем согрешении. (ЖЗС, л. 290), прегрешения других людей:. и егдд цдрь и кна^и исках^ оувити oypiio, онъ оубоавса в'йжд во епгпетт», но послдвъ цдрь м^жи своа, и^веде того и^ епгптд, и оуви его меуемъ, yccw рдди во^негодовд ндродъ на цдрА и на кнА^еи. (ЧМ, л. 10), поступки, действия других людей: IA, сведдв, осердилъсга ж нд нега, и меж нами прга великд стала вить. (ЖА, л. 224 об.), идейное несогласие: Оведдл он, yto мне ууинилисга доуери духовнее, осердилъсга на менга опгать пущи стдровд - хотел менга в огне жжеуь: "Тт^-де вътед'ывдеш мое tahhtj!" (ЖА, л. 220 об.), одержимость бесом: И диакон, гаргасга ^ли весом, глдголга: "Игумен, дще мга не отпустишь, то д^ всгако и^*ыду отсюду!" (ЖЗС, л. 211 об.), отказ святого принять дары: Иоанн же отнде, ^ело скорвга о сем, iako не пригат от него свгатъщ hhyto же, в тщету велию вменив си, ве ко люб121и иноуескъш yhh (ЖЗС, л. 227об.) и др.

В целом основной задачей, стоящей перед агиографом, является описание подвижника как реализации религиозного и нравственного идеала.

К каноническим можно отнести, например, такие характеристики святого, как неприятие им похвалы: ненАвидга похвали»! уеловеyccкъ1 гсх (ЖЗС, л. 217), .гн^шалса wto вс1якаг0 попбубнипд yabrfey6ckhe хвалъ! (ЖН, л. 404), плач как выражение возвышенного эмоционального переживания: ПреподОБнъш же, слушав от ГермАНА, востав, просде^нсга. (ЖЗС, л. 223), И уждсеыа Бллженъш о таком неоБъ^ном видении, и и^ глувинъ! сердцА воздохнув, просле^исга. (ЖЗС, л. 262 об.).

В текстах используются традиционные языковые формулы, например: бог и^дигал фиАл гнева (Аростн (ЖА, л. 192 об.); И^ликул бог фигал гневА своего! (ЖА, л. 210).

Несмотря на достаточное разнообразие традиционных, устойчивых черт, употребляемых, как правило, в важных для агиографа моментах, связанных с религиозными представлениями, характеристикой святого, описанием судеб государства и др., в большинстве случаев употребление эмотивных глаголов не сковано рамками канона. Так, в текстах житий представлены контексты, характеризующие подвижника и как обычного человека, и как носителя святости, например: Млтерь же БОАшеСА w НИХЪ, ДА не КОГДА ОуСТрАШИВШеСА Mfefrb KXKW ЮНШ, ПреКЛОНАТСА къ жертв'Ъ iAWAbC'rfeM. (ЧМ, с. 55). В приведенном контексте святая Зоя представлена в двух ипостасях - мать и истинная христианка. На реализацию первой из них указывает то, что причиной эмоционального переживания субъекта состояния выступает беспокойство не за себя, а за детей. В контексте это выражено предложной конструкцией - w ни^ъ. Показательно же то, чего боится святая, - она боится того, что дети не выдержат мук и отступятся от веры.

Авторами житий используются и другие способы передачи представления об идеале, к таковым можно отнести: 1) побудительные конструкции, например: И ему мдлое писАнеице написал, сице hayaao: «Уелокеуе! убонс1а бога, седгащдго на хеРУВИЛ16Х и при^ирАЮЩАГО в Ее^[д]ны.» (ЖА, 212); 2) конструкции долженствования, например: И там ему от оврд^а глас б тлеть во времга молитвы: «Времга приспе стрддднига, подовает вам неослдвно стрдддти!» (ЖА, л. 204 об.); 3) конструкции с прямой речью, приписываемые лицам, обладающим особым статусом, авторитетом: Богу - . потом глас с невест» Услыша* таковы* словесь: не бо"са hhkoaaw. (ЖН, л. 416 об.), святому - [Зосима] . peYe: «Иди в дом свои, hhyto же BOiacia. (ЖЗС, л. 298); крепкому в вере человеку - Вольный же укреплена нас, глаголга: «Не Еоитсеш. ^осима зде, с нами!» (ЖЗС, л. 282); метафорические конструкции: В ней же прАЗДницы, сотвор(аеми в пдмгати евгатых, веселтат верных сердца и души оевгащдют (ЖСС, 25).

Большинство эмотивных глаголов, отмеченных в древнерусских житийных текстах, функционирует и в современном текстах. Однако нельзя не отметить и ряд изменений: 1) утрату некоторыми глаголами в современном русском языке эмотивного значения (например, чудиться);

2) уход некоторых активно употребляемых в житийных текстах глаголов в пассивный словарный запас (например, дивиться)', 3) изменения употребительности значений одной и той же лексемы и др.

178

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенный анализ употребления эмотивных глаголов (то есть глаголов, обозначающих эмоциональные переживания и их проявления) для создания характерологического описания персонажей в житийных текстах позволил сделать ряд наблюдений и выводов.

Показателем принадлежности глагольной лексемы к эмотивным мы считаем реализацию ею категориально-лексической семы 'эмоциональное переживание'.

Эмотивные глаголы обозначают процесс эмоционального переживания (веселитиш, вт^лювити, въ^радоватисга, лювити, нбндвидбти, поскорвети, постт»1дитис1а, радоватиш, скървети, ужасатиспа, умилитисга, упъвати и др.), следствие эмоционального переживания (плакати, плакатиш, просле^итисга и др.) и эмоциональное воздействие (веселити, оскървити, покоити, пропгЬвати, съм^тити, ут^шити и др.). В рассмотренных житийных текстах большинство проанализированных словоформ обозначают процесс эмоционального переживания и его следствие (общий признак - «отнесенность эмоционального переживания к сфере субъекта»).

В семантической структуре эмотивных глаголов значимыми являются следующие признаки: 'характер субъекта' (одушевленный / неодушевленный; конкретный / абстрактный), 'характер объекта' (одушевленный / неодушевленный; конкретный / абстрактный), 'характер обозначаемой глаголом эмоции'. Эмоции, обозначаемые глаголами являются положительными (въ^любити, въ^рАДОВАТИСА, любити, умилитисга, упъвлти и др.), отрицательными (нендвидети, постъ1Дитисга, гиушлтисга и др.) и нейтральными (поу^дитиса, дивитиса, и^улгьтиса, ^дивлгдтиса, у^дитиса и др.). Кроме того, релевантной является степень интенсивности эмоционального переживания - высокая, средняя, низкая. Для житийных текстов характерно употребление эмотивных глаголов, обозначающих эмоции высокой и среденей степени интенсивности. Соответствующий компонент значения может содержаться в семантической структуре значения (например, во^негодовдти, рА^гггквАтисА, рА^ыаритнсА и др.), а может приобретаться за счет дополнительных контекстуальных уточнителей (например, во^рАдовлхыа ^ело, вельми во^рАдовАхомсга, воздадовашаш рАдостию великою и др.).

В смысловой структуре глагольных словоформ в контексте могут происходить семантические изменения двух типов - семантическая модуляция и семантическая деривация. Термин «семантическая модуляция» введен С.П. Лопушанской и обозначает такие изменения в смысловой структуре слова, при которых сохраняется категориально-лексическая сема, реализуются синонимические отношения данного слова, сложившиеся в рамках исходной лексико-семантической группы. В отличие от модуляции, семантическая деривация - процесс, приводящий к разрушению категориально-лексической семы, образованию новых лексических единиц, входящих в другие лексико-семантические группы (Лопушанская 1988, 15; 1996 6-13).

Анализ употребления эмотивных глаголов в житийных текстах позволил выделить собственно эмотивные глаголы, реализующие в прямом значении KJIC 'эмоциональное переживание'. В смысловой структуре собственно эмотивных глаголов отмечены только модуляционные семантические изменения. KJIC 'эмоциональное переживание' является сильным семантическим признаком, не подвергающимся нейтрализации. Например, глагол въ^дювити имел прямое значение "испытать глубокую привязанность, расположение к кому-либо", реализовывал в семантической структуре KJIC 'эмоциональное переживание' и, будучи глаголом отношения, обозначал процесс эмоционального переживания, являющегося положительным, средним по интенсивности. В этом значении глагол употреблен в следующем отрывке: Он же наипаус возлюби ia и непрестанно глдголгл Божнга уюдесл. (ЖЗС, л. 220 об.). Более широкий контекст позволяет установить, что местоимение он указывает на конкретный, одушевленный субъект - Бддженнъш Оаватис. Одушевленный, конкретный объект отношения выражен местоимением 1А, которое в более широком контексте соотносится с существительным уедовеци. Однако глагол вт^дювити мог иметь значение "почувствовать склонность, интерес, влечение, тяготение к чему-л.", как, например, в следующем контексте: . и нищету плуе богатьства возлюби, и ве^сдАвне пауе славы нынешнига. (ЖСС, с. 31). Словоформа возлюби в контексте реализует ДП «процесс эмоционального переживания», процесс является отношением, а переживание - положительным чувством, характеризующимся средней степенью интенсивности. Но объект отношения выражен неодушевленными, абстрактными существительными - нищету, ве^сдАвне. Так как при перегруппировке дифференциальных признаков

KJIC 'эмоциональное переживание' сохраняется, данные семантические изменения носят модуляционный характер.

Деривационные семантические изменения отмечены в смысловой структуре глаголов, которые в результате актуализации категориально-лексической семы 'эмоциональное переживание' становятся эмотивными (такие глаголы названы деривационно-эмотивными). Например, основным для лексемы рд^гордтиСА было значение «разгораться»: Въ дуБрдвдхъ о сек'к огнь въ^гдрдеть era, др'Ъвомь. в^тромь двнжемомъ н къ cecfc сътьремомъ и тьрениемь въ^гр^кмомъ и по мдлу рд^грдюштемъ cia. Псалт. Чуд.1, 199. XI в. (СРЯ, 21, 166). В этом значении рд^гордтисА может быть отнесен к ЛСГ глаголов изменения количественного признака. О реализации данного значения в словарном контексте свидетельствует конкретный, неодушевленный субъект глагольного действия - огнь. Однако в древнерусском языке глагол рд^гордтиСА имел также значение «проникаться каким-либо сильным чувством, желанием»: Вьсею же гаростию pA^rApAiacia. Гр. Наз., 47 XI в. (СРЯ, 21, 166). В этом случае в семантике глагола актуализируется КЛС 'эмоциональное переживание', конкретизируемая ДП «процесс эмоционального переживания». Данное семантическое изменение носит характер семантической деривации. Глагол рд^гордтнСА, являясь в рассматриваемом значении эмотивным, обозначает становление эмоции высокой интенсивности, относящейся к сфере конкретного, одушевленного субъекта. В основе переосмысления семантических признаков в данном случае лежит метафора, уподобление человеческих чувств огню. Деривационно-эмотивный глагол рд^гордтнсА «проникаться каким-либо сильным чувством, желанием» сохраняется в текстах XV - XVII вв., в том числе в житиях, например: Оига помънилгающу рдку Божию феиме всегда в сердцн своем, рА^гордшесга ил любовь Божию по век* дни и нощи. (ЖЗС, л. 232). О реализации эмотивного значения в приведенном житийном фрагменте свидетельствует характер субъекта (одушевленный, конкретный), выраженного именами раб Божни ^осима, а также контекстуальный уточнитель на любовь. Указания на свойства описываемого эмоционального переживания любви - Божига, а также на его интенсивность - по bcia дни и нощи - характеризуют стойкость святого Зосимы в следовании христианским идеалам. Семантическая деривация является источником пополнения эмотивных глаголов в системе языка.

Эмотивные глаголы используются в житиях для характеристики следующих субъектов: 1) святых, 2) священников, монахов, послушников и мирян. Описание подвижника как реализации религиозного идеала является основной задачей, стоящей перед агиографом. Однако большинство эмотивных глаголов употреблено в характеристике обыкновенных людей, представляющих собой разные социальные слои и группы: от игуменов монастырей, благочестивых купцов и бояр до воров.

Большинство житийных контекстов включает указание на причину эмоционального переживания. Особенно значимыми при этом оказываются причины, связанные с религиозными представлениями и общечеловеческими ценностями.

В характерологическом описании эмоциональных переживаний персонажей в житийном тексте сочетаются как традиционные, устойчивые черты, так и варьируемые.

Устойчивые черты могут быть разного рода. Так, к свойствам житийного жанра можно отнести некоторые традиционные мотивы, например, неприятие святым похвалы: Внгат же слухом словесл сига БЛАженнъш ОдвАтие и тгажко сне вменив, ве во отнюдь нендвидга похвали»! уеловеуескъиа. (ЖЗС, л. 217), плач как выражение возвышенного эмоционального переживания: ПреподоБнии же, слышав от Гермднд, востав, просле^иш. (ЖЗС, л. 223), И уждсеыа Блдженыи о таком необыуном видении, и и^ глубины сердцд воздохнув, просле^исга. (ЖЗС, л. 262 об.).

184

Список научной литературыДмитриева, Евгения Геннадьевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аврорин, В. А. Проблемы изучения функциональной стороны языка (к вопросу о предмете социолингвистики) / А. В. Аврорин. JL: Наука, 1975.-276 с.

2. Адрианова-Перетц, В. П. Задачи изучения «агиографического стиля» Древней Руси / В. П. Адрианова-Перетц // ТОДРЛ. Т.ХХ. - М.-Л.: Наука, 1964.-С. 41-71.

3. Алектрова, Л. П. Разграничение значений полисемантических глаголов на основе анализа их сочетаемости / Л. П. Алектрова // Современная русская лексикография: Сб. ст. Л.: Наука, 1979. - С. 85 - 95.

4. Алефиренко, Н. Ф. Спорные проблемы семантики / Н. Ф. Алефиренко. -Волгоград: Перемена, 1999. 274 с.

5. Алимпиева, Р. В. Семантическая значимость слова и структура лексико-семантической группы / Р. В. Алимпиева. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1986. - 177 с.

6. Алпатов, В. М. Об антропоцентричном и системоцентричном подходах к языку / В. М. Алпатов // Вопросы языкознания. 1993. - № 3. -С. 15-26.

7. Анисимова, О. М. Представление о «дивном» как красоте вдревнерусских памятниках XII начала XIII в. / О. М. Анисимова // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. — 1987. — № 6. -С. 8-13.

8. Ю.Апресян, В. Ю. Метафора в семантическом представлении эмоций /

9. B. Ю. Апресян, Ю. Д. Апресян // Вопросы языкознания. 1993. - №3.1. C. 27-35.

10. Апресян, Ю. Д. Значение и употребление / Ю. Д. Апресян // Вопросы языкознания. 2001. - № 4. - С. 3 - 21.

11. Арнольд, И.В. Семантическая структура слова в современном английском языке и методика ее исследования / И. В. Арнольд. — JL: Просвещение, 1966. 190 с.

12. Арутюнова, Н. Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы / Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1976. - 383 с.

13. Бабенко, Л. Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке / Л. Г. Бабенко. Свердловск: Издательство Уральского университета, 1989. - 184с.

14. Бабенко, Л. Г. Русская эмотивная лексика как функциональная система: Автореф. дис. д-ра филол. наук: 10.02.01 / Л. Г. Бабенко. Свердловск, 1990.-31 с.

15. Бабенко, Л. Г. Эмотивная лексика в структуре предложения / Л.Г. Бабенко // Классы слов в синтагматическом аспекте: Сб. ст. -Свердловск: Издательство Уральского университета, 1988. С. 145 -156.

16. Бабенко, Л. Г. Лингвистический анализ художественного текста /

17. Л.Г. Бабенко, И. Е. Васильев, Ю. В. Казарин. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2000. - 534 с.

18. Балли, Ш. Французская стилистика / Ш. Балли. М.: Издательство Иностранной литературы, 1961. - 394 с.

19. Бердяев, Н. А. О назначении человека / Н. А. Бердяев. М.: ТЕРРА -Книжный клуб; Республика, 1998. - 384 с.

20. Берман, Б. И. Читатель жития (Агиографический канон русского средневековья и традиция его восприятия) / Б. И. Берман // Художественный язык средневековья: Сб. ст. М.: Наука, 1982. - С. 159- 183.

21. Берестнев, Г. И. Самосознание личности в аспекте языка / Г.И. Берстнев // Вопросы языкознания. 2001. - № 1. - С. 60 - 84.

22. Болотов, В. И. Эмоциональность текста в аспектах языковой и неязыковой вариативности (основы эмотивной стилистики текста) / В. И. Болотов. Ташкент: Фан, 1981. - 116 с.

23. Бондарко, А. В. К истолкованию понятия «функция» / А. В. Бондарко // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. Т. 46. -№3.-1987.-С. 195-207.

24. Бондарчук, Н. С. К вопросу определения лексического значения. На материале памятников XV XVII вв. / Н. С. Бондарчук // Проблемы исторической и диалектной лексикологии: Сб. ст. - Калинин: Изд-во КГУ, 1984. - С. 3- 10.

25. Буряков, М. А. К вопросу об эмоциях и средствах их языкового выражения / М. А. Буряков // Вопросы языкознания. 1979. - № 3. - С. 47-59.

26. Булаховский, Л. А. Введение в языкознание. Ч. И. / Л.А. Булаховский. -М.: Государственное учебно-педагогическое издательство Министерства просвещения РСФСР, 1953. 178 с.

27. Вайгла, Э. А. Эмоциональная лексика современного русского языка ипроблемы ее перевода (на русско-эстонском материале): Автореф. дис. канд. филол. наук / Э. А. Вайгла. М., 1978. - 21 с.

28. Вандриес, Ж. Язык (лингвистическое введение в историю) / Ж. Вандриес. М.: Едиториал УРСС, 2001. - 408 с.

29. Васильев, JI. М. Семантика русского глагола / JI. М. Васильев. М.: Высшая школа, 1981. - 184 с.

30. Васильев, JI. М. Семантическая категория оценки и оценочные предикаты / JI. М. Васильев // Исследования по семантике: Семантические категории в русском языке: Сб. ст. Уфа: Издательство Башкирского университета, 1996. - С. 55 - 62.

31. Васильев, JI. М. Семантические классы русского глагола (глаголы чувства, мысли, речи и поведения): Автореф. дис. д-ра филол. наук: 10.02.01 / Л. М. Васильев. Л., 1971. - 38 с.

32. Васильев, Н. Л. К вопросу о функциях языка и речи / Н. Л. Васильев // Теория языкознания и русистика: наследие Б.Н. Головина: Сб. ст. -Нижний Новгород: Издательство Нижегородского университета, 2001. -С. 44-47.

33. Вендина, Т. И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка / Т. И. Вендина. М.: Индрик, 2002. - 336 с.

34. Вежбицкая, А. Толкование эмоциональных концептов / А. Вежбицкая // Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1997. -С. 326-375.

35. Вилюнас, В. К. Основные проблемы психологической теории эмоций / В. К. Вилюнас // Психология эмоций. Тексты. М.: Издательство

36. Московского университета, 1984. С. 3 - 28.

37. Вилюнас, В. К. Психологические механизмы мотивации человека /

38. B.К. Вилюнас. М.: Издательство Московского университета, 1990. — 285 с.

39. Вилюнас, В. К. Психология эмоциональных явлений / В. К. Вилюнас. -М.: Издательство Московского университета, 1976. 143 с.

40. Виноградов, В. В. О задачах стилистики. Наблюдения над стилем Жития протопопа Аввакума / В. В. Виноградов // Виноградов В. В. Избранные труды: О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980.1. C. 3 -41.

41. Виноградов, В. В. Основные типы лексических значений слова /

42. B. В. Виноградов // Виноградов В. В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. М.: Наука, 1977. - С. 162 - 189.

43. Виноградов, В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX вв. / В. В. Виноградов. М.: Высшая школа, 1982. - 528 с.

44. Волек, Б. Типология эмотивных знаков / Б. Волек // Язык и эмоции. -Волгоград: Перемена, 1995. С. 15-24.

45. Вольф, Е. М. Функциональная семантика. Описание эмоциональных состояний / Е. М. Вольф // Функциональная семантика: оценка, экспрессивность, модальность. М.: ИЯЗ, 1996. - С. 137 - 167.

46. Вольф, Е. М. Функциональная семантика оценки / Е. М. Вольф. М.: Наука, 1985. - 228 с.

47. Вундт, В. Психология душевных волнений. / В. Вундт // Психология эмоций. Тексты. М.: Издательство Московского университета, 1984.1. C. 47-63.

48. Выготский, Л. С. Спиноза и его учение об эмоциях в свете современной психоневрологии / Л. С. Выготский // Вопросы философии. 1970. -№6.-С. 119-130.

49. Гайсина, Р. М. Значение и синтагматика глаголов / Р. М. Гайсина.

50. Уфа: Издательство Башкирского уениверситета, 1980. 80 с.

51. Гайсина, Р. М. К вопросу о специфике значения глагола / Р. М. Гайсина // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. — Т. 41, № 1.-1982.-С. 59-64.

52. Гак, В. Г. Синтаксис эмоций и оценок / В. Г. Гак // Функциональная семантика: оценка, экспрессивность, модальность: Сб. ст. М.: ИЯЗ,1996.-С. 20-31.

53. Гак, В. Г. Эмоции и оценки в структуре высказывания и текста / В. Г. Гак // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология.1997. -№3. С. 87-95.

54. Галкина-Федорук, Е. М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке / Е. М. Галкина-Федорук // Сборник статей по языкознанию. М.: Издательство Московского университета, 1958. - С. 103 - 124.

55. Герасимова, Н. М. О поэтике цитат в «Житии» протопопа Аввакума / И. М. Герасимова // ТОДРЛ. Т. XLVIII. - СПб.: Наука, 1993. - С. 314 -318.

56. Говердовский, В. И. Диалектика коннотации и денотации (Взаимодействие эмоционального и рационального в лексике) / В. И. Говердовский // Вопросы языкознания. 1985. - № 2. - С. 71 - 79.

57. Горбань, О. А. Древнерусские глаголы движения в системе языка и в тексте / О. А. Горбань. Волгоград: Издательство Волгоградского государственного университета, 2002. - 332 с.

58. Горбань, О. А. Семантические изменения в смысловой структуре русской церковнославянской лексики / О. А. Горбань // Вестник ВолГУ. Серия 2: Филология. Вып. 2. - 1997. - С. 18 - 23.

59. Горбань, О. А. Функционально-семантическая обусловленность сочетаемости морфем в процессе префиксации древнерусского глагола: Автороф. дис. д-ра филол. наук: 10.01.01 / О. А. Горбань. Казань, 2004. - 50 с.

60. Гридин, В. Н. Психолингвистические функции эмоционально-экспрессивной лексики: Автореф. дис. канд. филол. наук: / В. Н. Гридин. М., 1976. - 22 с.

61. Гридин, В. Н. Семантика эмоционально-экспрессивных средств языка / В. Н. Гридин // Психолингвистические проблемы семантики. М.: Наука, 1983.-С. 113-119.

62. Грихин, В. А. Проблемы стиля древнерусской агиографии XIV-XV вв. / В. А. Грихин. М.: Издательство Московского университета, 1974. -64 с.

63. Гудзий, Н. К. История древней русской литературы / Н. К. Гудзий. -М.: Аспект Пресс, 2002. 592 с.

64. Денисов, П. Н. Лексика русского языка и принципы ее описания / П. Н. Денисов. М.: Русский язык, 1980. - 253 с.

65. Дмитриев, Л. А. Житийные повести русского Севера как памятники литературы XII-XVII вв. / Л. А. Дмитриев. Л.: Наука, 1973. - 303 с.

66. Дмитриева, Р. П. Агиографическая школа митрополита Макария (на материале некоторых житий) / Р. П. Дмитриева // ТОДРЛ. Т. XLVIII. -СПб.: Наука, 1993.-С. 208-213.

67. Дмитриева, Р. П. Житие Зосимы и Савватия соловецких / Р. П. Дмитриева // Словарь книжников и книжности Древней Руси. — Вып. 2. Ч. 1. - Л.: Наука, 1988. - С. 264 - 267.

68. Дмитриева, Р. П. «Слово о сотворении Жития начальник Соловецких Зосимы и Савватия» Досифея / Р. П. Дмитриева // Русская и армянская средневековые литературы. Л.: Наука, 1982. - С. 123 - 132.

69. Дмитриева, Т. Г. Эмоции в народной волшебной сказке / Т. Г. Дмитриева // Русская речь. 2002. - № 6. - С. 98 - 101.

70. Додонов, Б. И. Классификация эмоций при исследовании эмоциональной направленности личности / Б. И. Додонов // Вопросы психологии. 1975. - № 6. - С. 21 - 33.

71. Додонов, Б. И. Эмоция как ценность / Б. И. Додонов. М.: Издательство политической литературы, 1978. - 272 с.

72. Егина, Е. Н. Семантические изменения древнерусских глаголов мышления в процессе словообразования: Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.02.01 /Е. Н. Егина. Волгоград, 1996.-21 с.

73. Егорова, Г. В. Эволюция древнерусской микрогруппы глаголов перемещения в пространстве с корневой морфемой *beg-: Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.02.01 / Г. В. Егорова. Волгоград, 2004. -19 с.

74. Еремин, И. П. Киевская летопись как памятник литературы / И.П. Еремин // ТОДРЛ. Т. VII. - М-Л.: Издательство АН СССР, 1949. - С. 67-97.

75. Живов, В. М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов / В. М. Живов. М.: Гнозис, 1994. - 112 с.

76. Жуковская, Л. П. Текстология и язык древнейших славянских памятников / Л. П. Жуковская. М.: Наука, 1976. - 368 с.

77. Звегинцев, В. А. Экспрессивно-эмоциональные элементы в значении слова / В. А. Звегинцев // Вестник Московского университета. 1955. -№ 1.-С. 69-81.

78. Золотова, Г. А. О субъекте предложения в современном русском языке / Г. А. Золотова // Филологические науки. 1981. - № 1. - С. 33 - 42.

79. Ибрагимова, В. Л. Семантика русского глагола (лексика движения) / В. Л. Ибрагимова. Уфа: Издательство Башкирского университета, 1988.-80 с.

80. Иванова, М. В. Древнерусские жития конца XIV XV веков как источник истории русского литературного языка / М. В. Иванова. - М., 1998.-232 с.

81. Изард, К. Эмоции человека / К. Изард. — М.: Издательство Московского университета, 1980. 440 с.

82. Ионова, С. В. Когнитивный подход к исследованию текстовой эмотивности / С. В. Ионова // Вестник ВолГУ. Серия 2: Филология. Журналистика. Вып. 5 - 2000. - С. 116 - 121.

83. Ионова, С. В. Эмотивность текста как лингвистическая проблема: Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.02.19 / С. В. Ионова. Волгоград, 1998.- 19 с.

84. Иорданская, JI. Н. Попытка лексикографического толкования группы русских глаголов со значением чувства / JI. Н. Иорданская // Машинный перевод и прикладная лингвистика. 1970. — Вып. 13. - С. 3 - 26.

85. Иорданская, JI. Н. Лексикографическое описание русских выражений, обозначающих симптомы чувств / Л. Н. Иорданская // Машинный перевод и прикладная лингвистика. 1972. - Вып. 16. - С. 3 - 30.

86. Калугин, В. В. «Житие святителя Николая Мирликийского» в агиографическом своде Андрея Курбского / В. В. Калугин. М.: Языки славянской культуры, 2003. - 240 с.

87. Каражаев, Ю. Д. Возникновение и становление языковой экспрессии / Ю. Д. Каражаев, А. Д. Кулова // Проблемы экспрессивной стилистики. -Вып. 2. Ростов-на-Дону: Издательство Ростовского университета, 1994. - С.14- 18.

88. Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность / Ю. Н. Караулов. -М.: Наука, 1987.-261 с.

89. Кацнельсон, С. Д. Категории языка и мышления: Из научного наследия / С. Д. Кацнельсон. М.: Языки славянской культуры, 2001. - 864 с.

90. Кацнельсон, С. Д. Содержание слова, значение и обозначение / С. Д. Кацнельсон. -М.-Л.: Наука, 1965. 109 с.

91. Кезина, С. В. Семантическое поле как система / С. В. Кезина // НДВШ. Филологические науки. — 2004. — № 4. С. 79 - 86.

92. Клапаред, Э. Чувства и эмоции / Э. Клаперд // Психология эмоций. Тексты. М.: Издательство Московского университета, 1984. - С. 93

93. Клименко, Л. П. Лексико-семантическая система древнерусского глагола и ее отражение в памятниках письменности XI-XIV вв. / Л. П. Клименко. Горький, Издательство Горьковского университета, 1990.-84 с.

94. Клименко, Л. П. Проблемы языка, состава текста и жанра старопечатных памятников русской письменности XVII-XVIII вв. / Л. П. Клименко. Нижний Новгород: Издательство ННГУ, 1997. - 47 с.

95. Ключникова, 3. Е. Лексико-грамматическая характеристика глаголов состояния в русском языке (с некоторыми типологическими сопоставлениями): Автореф. дис. канд. филол. наук: / 3. Е. Ключникова. Алма-Ата, 1973. - 27 с.

96. Ключевский, В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник / В. О. Ключевский. М.: Наука, 1988. - 512 с.

97. Кобозева, И. М. Лингвистическая семантика / И. М. Кобозева. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 352 с.

98. Ковтун, Л. С. О неявных семантических изменениях (К истории значений слов) / Л. С. Ковтун // Вопросы языкознания. — 1971. № 5. -С. 81-90.

99. Козлова, Р. П. Системные отношения в глагольной лексике современного русского языка: Дис. д-ра филол. наук: 10.02.01 / Р.П. Козлова. Тамбов, 1994. - 387 с.

100. Колесов, В. В. Древнерусский литературный язык / В. В. Колесов. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1989. - 296 с.

101. Колесов, В.В. Древнерусский святой / В. В. Колесов // ТОДРЛ. Т.

102. XLVIII. СПб.: Наука, 1993. - С. 96 - 99.

103. Колесов, В. В. Древняя Русь: наследие в слове. Кн. 2. Добро и зло / В. В. Колесов. — СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, 2001. 304 с.

104. Коновалова, Н. И. Народная фитонимия как фрагмент языковой картины мира / Н. И. Коновалова. Екатеринбург: Издательство Дома учителя, 2001. - 150 с.

105. Конявская, Е. Л. Авторское самосознание древнерусского книжника (XI середина XV в.) / Е. Л. Конявская. - М.: Языки русской культуры, 2000.-199 с.

106. Красавский, Н. А. Образы эмоций в русской языковой картине мира / Н. А. Красавский // Русский язык в школе. 2002. - № 2. - С. 90 - 94.

107. Красавский, Н. А. Семантика имен эмоций, функционирующих в разных типах текста / Н. А. Красавский // Язык и эмоции: Сб. ст. -Волгоград: Перемена, 1995. С. 142 - 149.

108. Красавский, Н. А. Терминологическое и обиходное обозначение эмоций (на материале русского и немецкого языков): Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.02.19 / Н. А. Красавский. Волгоград, 1992. -17с.

109. Кубрякова, Е. С. Типы языковых значений. Семантика производного слова / Е. С. Кубрякова. М.: Наука, 1981. - 200 с.

110. Кудряшова, Р. И. Специфика языковых процессов в диалектах изолированного типа (на материале донских казачьих говоров Волгоградской области): Автореф. дис. д-ра филол. наук: 10.02.01 /

111. Р. И. Кудряшова. Волгоград, 1998. - 61 с.

112. Кузнецов, А. М. Компонентного анализа метод / А. М. Кузнецов // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Большая российская энциклопедия, 1998. - С. 233 -234.

113. Кузнецов, А. М. От компонентного анализа к компонентному синтезу / А. М. Кузнецов. М.: Наука, 1986. - 126 с.

114. Кузнецова, И. Е. Диффузность семантики диалектных глаголов эмоционального отношения / И. Е. Кузнецова // Очерки по исторической лексикологии русского языка: Сб. ст. СПб.: Наука, 1999.- С. 174-179.

115. Кузнецова, Э. В. Лексикология русского языка / Э. В. Кузнецова. -М.: Высшая школа, 1989. 152 с.

116. Кусков, В. В. О социологическом аспекте изучения древнерусской агиографии / В. В. Кусков // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1990.- №2.- С. 3-12.

117. Лайонз, Дж. Лингвистическая семантика: Введение / Дж. Лайлнз. -М.: Языки славянской культуры, 2003. 400 с.

118. Лаппо, М. А. Высказывания с семантикой состояния: непосредственное описание эмоций и описание-воспоминание: Дис. канд. филол. наук: /М. А. Лаппо. Новосибирск, 1999. - 161 с.

119. Леонтьев, А. А. Язык, речь, речевая деятельность / А. А. Леонтьев. -М.: Просвещение, 1969. 214 с.

120. Лихачев, Д. С. Изображение людей в житийной литературе конца XIV-XV века / Д. С. Лихачев // ТОДРЛ. Т. XII. - М.: Издательство АН СССР, 1956. - С. 105 - 115.

121. Лихачев, Д. С. Историческая поэтика русской литературы: Смех как мировоззрение и другие работы / Д. С. Лихачев. СПб.: Алетейя, 1997. - 509 с.

122. Лихачев, Д. С. Соловки в истории русской культуры / Д. С. Лихачев // Архитектурно-художественные памятники Соловецких островов. -М.: Искусство, 1980. С. 5 - 24.

123. Лоевская, М. М. Трансформация агиографического жанра в старообрядческих житиях XVII / М. М. Лоевская // Вестник МГУ. Серия 19. Лингвистика и межкультурные коммуникации. 2003. -№ 1.- С. 112-120.

124. Лопушанская, С. П. Изменение семантической структуры русских бесприставочных глаголов движения в процессе модуляции / С. П. Лопушанская // Русский глагол (в сопоставительном освещении): Сб. ст. Волгоград, 1988. - С. 5 - 19.

125. Лопушанская, С. П. Исторические изменения в составе русской глагольной лексики / С. П. Лопушанская // Русский глагол в сопоставительном освещении: Сб. ст. Саратов, 1984. - С. 3 - 9.

126. Лопушанская, С. П. Основные тенденции эволюции простых претеритов в древнерусском книжном языке / С. П. Лопушанская. -Казань, 1975.-342 с.

127. Лопушанская, С. П. Очерки по истории глагольного формообразования в русском языке. Ч. 1. / С. П. Лопушанская. Казань: Татарское книжное издательство, 1967. - 176 с.

128. Лопушанская, С. П. Развитие и функционирование древнерусского глагола / С. П. Лопушанская. Волгоград: Издательство ВПИ, 1990. -114 с.

129. Лопушанская, С. П. Семантическая модуляция какречемыслительный процесс / С. П. Лопушанская // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Филология. -Вып. 1.-1996.-С. 6-13.

130. Лосев, А. Ф. Знак. Символ. Миф / А. Ф. Лосев. М.: Издательство Московского университета, 1982. - 480 с.

131. Лук, А. Н. Эмоции и личность / А. Н. Лук. М.: Знание, 1982. -176 с.

132. Лукьянова, Н. А. Экспрессивная лексика разговорного употребления (проблемы семантики) / Н. А. Лукьянова. Новосибирск: Наука, 1986. -230 с.

133. Макдауголл, У. Различение эмоции и чувства / У. Макдауголл // Психология эмоций. Тексты. М.: Издательство Московского университета, 1984. - С. 103 - 107.

134. Маркелова, Т. В. Семантика оценки и средства ее выражения в русском языке: Автореф. дис. д-ра филол. наук: 10.02.01 / Т. В. Маркелова. М., 1996. - 45 с.

135. Марченко, С. В. Категории эмотивности и экспрессивности в повестях и рассказах И.С. Тургенева 1871-1882 гг.: Автореф. дис. канд. филол. наук: / С. В. Марченко. Самара, 2001. - 19 с.

136. Матханова, И. П. Высказывания с семантикой состояния в современном русском языке: Автореф. дис. д-ра филол. наук: 10.02.01 / И. П. Махтанова. СПб., 2002. - 44 с.

137. Меркулова, М. В. Речевая структура образа автора в Житии протопопа Аввакума / М. В. Меркулова // ТОДРЛ. Т. XXXII. - Л.: Наука, 1977.-С. 319-331.

138. Минеева, С. В. Истоки и традиции русского агиографического жанра / С. В. Минеева // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2000. - № 1. - С. 20 - 31.

139. Минеева, С. В. От составителя / С. В. Минеева // Житие и чудесапреподобных Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев. Курган: Издательство Курганского государственного педагогического института, 1995. - С. 3 - 8.

140. Минеева, С. В. Проблемы комплексного анализа древнерусского агиографического текста (на примере Жития преп. Зосимы и Савватия Соловецких) / С. В. Минеева. Курган: Издательство Курганского государственного университета, 1999. - 198 с.

141. Моргоева, JI. Б. Функциональная парадигма экспрессивности в языке (на материале осетинского и русского языков): Автореф. дис. канд. филол. наук: / Л. Б. Моргоева. Нальчик, 2002. - 25 с.

142. Мягкова, Е. Ю. Эмоционально-чувственный компонент значения слова: вопросы теории: Дис. д-ра филол. наук: / Е. Ю. Мягкова. М., 2000.-247 с.

143. Немов, Р. С. Эмоции / Р. С. Немов // Немов Р. С. Психология: В 3 кн. — Кн. 1. М.: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 1999. -С. 435-461.

144. Нефедова, Е. А. Введение / Е. А. Нефедова // Нефедова Е.А. Экспрессивный словарь диалектной личности. М.: Издательство Московского университета, 2001. - С. 5 - 24.

145. Новиков, А. Л. О контекстуальном смысле слова / А. Л. Новиков // НДВШ. Филологические науки. 2002. - № 5. - С. 82 - 88.

146. Новиков, Л. А. Семантика русского языка / Л. А. Новиков. М.: Высшая школа, 1982. - 272 с.

147. Новицкая, И. С. Значение глаголов и вопросы компонентного анализа лексики / И. С. Новицкая // Слово как предмет изучения: Сб. ст. -Ленинград: Ленинградский государственный университет им. А.И. Герцена, 1977. С. 83 - 88.

148. Оспанова, И. В. Предложения со значением эмоционального состояния субъекта в произведениях А.П. Чехова: Автореф. дис. канд. филол. наук: / И. В. Оспанова. Петропавловск, 2001. - 26 с.

149. Падучева, Е. В. К структуре семантического поля «восприятие» (на материале глаголов восприятия в русском языке) / Е. В. Падучева // Вопросы языкознания. 2001. - № 4. - С. 23 - 44.

150. Падучева, Е. В. Параметры лексического значения глагола эмоции / Е. В. Падучева // Славянское языкознание. Материалы конференции (Москва, июнь 2002 г.). М.: Институт русского языка РАН, 2003. - С. 470 - 482.

151. Пиотровская, Л. А. Эмотивные высказывания как объект лингвистического исследования (на материале русского и чешского языков) / Л. А. Пиотровская. СПб., 1994. - 146 с.

152. Попова, 3. Д. Введение / 3. Д. Попова, И. А. Стернин, Е. И. Беляева // Полевые структуры в системе языка. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1989. - С. 3 - 9.

153. Рейковский, Я. Экспериментальная психология эмоций / Я. Рейковский. М.: Прогресс, 1979. - 392 с.

154. Робинсон, А. Аввакум (личность и творчество) / А. Робинсон // Житие Аввакума и другие его сочинения. М.: Советская Россия, 1991.-С. 5-26.

155. Робинсон, А. Н. Комментарий / А. Н. Робинсон // Робинсон А. Н. Жизнеописание Аввакума и Епифания: Исследования и тексты. М.: Изд-во Акад. Наук СССР, 1963. - 316 с.

156. Рогов, Е. И. Эмоции и воля / Е. И. Рогов. М.: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 2001. - 240 с.

157. Рогожникова, Т. П. Язык житийных текстов конца XV середины XVI вв. (на материале «Макариевского цикла»): Автореф. дис. д-ра филол. наук: 10.02.01 / Т. П. Рогожникова. - СПб., 2003. - 38 с.

158. Рубинштейн, С. JI. Основы общей психологии / С. JI. Рубинштейн. -СПб.: Питер Ком, 1999. 720 с.

159. Рудыкина, Е. С. Функционирование производящих и производных глаголов речи в древнерусских житийных текстах XI -XIV веков: Дис. канд. филол. наук: 10.02.01 / Е. С. Рудыкина. Волгоград, 2000. - 229 с.

160. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) Дух, душа и тело / Святитель Лука (Войно-Ясенецкий). М.: Православный Свято-Тихоновский богословский институт; Русское зерцало, 1999. - 175 с.

161. Святитель Феофан Затворник Страсти и борьба с ними: Выдержки из творений и писем / Святитель Феофан Затворник. М.: Даниловский благовестник, 2004. - 328 с.

162. Селиверстова, О. Н. Компонентный анализ многозначных слов / О. Н. Селиверстова. М.: Наука, 1975. - 240 с.

163. Селяев, А. В. Структура категории эмотивности / А. В. Селяев. -Нижний Новгород, 1994. 27 с. - Деп. в ВИНИТИ.

164. Сидорова, О. А. Нейропсихология эмоций / О. А. Сидорова. М.:1. Наука, 2001.-147 с.

165. Симонов, П. В. Теория отражения и психофизиология эмоций / П. В. Симонов. М.: Наука, 1970. - 141 с.

166. Симонов, П. В. Эмоциональный мозг / П. В. Симонов. М.: Наука, 1981.-215 с.

167. Синтоцкая, Н. А. Реализация категории эмотивности в тексте современной английской драмы: Автореф. дис. канд. филол. наук / Н. А. Синтоцкая. СПб., 2003. - 19 с.

168. Слюсарева, Н. А. Функции языка / Н. А. Слюсарева // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Большая российская энциклопедия, 1998. - С. 564 - 565.

169. Смолина, К. П. Компонентный анализ и семантическая реконструкция в истории слов / К. П. Смолина // Вопросы языкознания. -1986.-№4.-С. 97-105.

170. Смолина, К. П. Лексико-семантическая группа и синонимический ряд как конкретная манифестация системности в лексике / К. П. Смолина // Язык: система и функционирование: Сб. ст. М.: Наука, 1988.-С. 219-226.

171. Спиноза, Б. Этика / Б. Спиноза // Спиноза Б. Избранные произведения: В 2 т. Т. 1. - М.: Госполитиздат, 1957. - 631 с.

172. Степанов, Ю. С. Константы. Словарь русской культуры / Ю. С. Степанов. М., 1997.

173. Степанов, Ю. С. Методы и принципы современной лингвистики / Ю. С. Степанов. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 312 с.

174. Стернин, И. А. Лексическое значение слова в речи / И. А. Стернин. -Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1985. 171 с.

175. Страх / Сост. П.С. Гуревич. М.: Алтейа, 1998. - 408 с.

176. Тарабасова, Н. И. Из истории синонимических отношений слов с корнями бол- и скорб- (на материале вестей-курантов первой половины XVII в.) / Н. И. Тарабасова // История русского языка: Исследования и тексты. М.: Наука, 1982. - С. 115 - 131.

177. Телия, В. Н. О различении рациональной и эмотивной (эмоциональной) оценки / В. Н. Телия // Функциональная семантика: оценка, экспрессивность, модальность: Сб. ст. М., 1996. - С. 31 - 38.

178. Терентьева, Е. В. Семантика перфектности в древнерусских формах прошедшего времени от глаголов действия, состояния, отношения: Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.02.01 / Е. В. Терентьева. -Волгоград, 1999. 17 с.

179. Тимошина, Л. А. Памятник агиографии XVI XVII вв. - Житие Саввы Сторожевского / Л. А. Тимошина // Житие Саввы Сторожевского (по старопечатному изданию XVII в.). - М.: Археографический центр, 1994.-С. 7-21.

180. Толстой, Н. И. История и структура славянских литературных языков / Н. И. Толстой. М.: Наука, 1988. - 240 с.

181. Топоров, В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т.1: Первый век христианства на Руси / В. Н. Топров. М.: Гнозис - Школа «Языки русской культуры», 1995. - 875 с.

182. Трипольская, Т. А. Эмотивно-оценочная лексика в антропологическом аспекте: Дис. д-ра филол. наук: / Т. А. Трипольская. СПб., 1999. - 437 с.

183. Троилина, И. А. Функционально-семантический подход в изучении проблемы языковой эмотивности / И. А. Троилина // Язык и эмоции: Сб. ст. Волгоград: Перемена, 1995. - С. 60 - 68.

184. Трубецкой, Н. С. История. Культура. Язык / Н. С. Трубецкой. М.: Издательская группа «Прогресс», 1995.-800 с.

185. Уфимцева, А. А. Лексическое значение (Принципы семиологического описания лексики) / А. А. Уфимцева. М.: Наука, 1986.-С. 150-196.

186. Федотов, Г. П. Собрание сочинений в 12 т. Т. 8: Святые Древней Руси / Г. П. Федотов. М.: Мартис, 2000. - 268 с.

187. Филин, Ф. П. О лексико-семантических группах слов / Ф. П. Филин // Филин Ф.П. Очерки по теории языкознания. М.: Наука, 1982. -С. 227-239.

188. Хабургаев, Г. А. Глагольные формы в языке художественной литературы московской Руси XVII века (К вопросу о понятии «литературности» в предпетровскую эпоху) / Г. А. Хабургаев, О. А. Рюмина // НДВШ Филологические науки. 1971. - № 4. - С. 65 -76.

189. Хайров, Ш. В. A. Mikolajczuk. Gniew we wspolczesnym j^zyku polskim. Energeia; Warszawa, 1999. 256 s. / Ш. В. Хайров // Вопросыязыкознания.-2001.-№ 1.-С. 136- 139.

190. Харченко, В. К. Разграничение оценочности, образности, экспрессии и эмоциональности в семантике слова / В. К. Харченко // Русский язык в школе. 1976.-№3.-С. 66-71.

191. Хомская, Е. Д. Мозг и эмоции (нейропсихологическое исследование) / Е. Д. Хомская, Н. Я. Батова. М.: Издательство МГУ, 1992. - 180 с.

192. Худяков, И. Н. Об эмоционально-оценочной лексике / И. Н. Худяков // НДВШ. Филологические науки. 1980. - № 2. - С. 79 - 82.

193. Цветков, Н. В. К методологии компонентного анализа / Н. В. Цветков // Вопросы языкознания. 1984. -№ 2. - С. 61 - 71.

194. Черемисина, Н. В. Семантика возможных миров и лексико-семантические законы / Н. В. Черемисина // НДВШ. Филологические науки.-1992.-№2.-С. 111-117.

195. Чернейко, JL О. Специфика производного значения слова / JI. О. Чернейко // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. -№ 2. С. 35-46.

196. Шапилова, Н. И. Глаголы чувства в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук: / Н. И. Шапилова. Кемерово, 1967. -20 с.

197. Шаховский, В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка / В.И. Шаховский. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1987. - 192 с.

198. Шаховский, В. И. О лингвистике эмоций / В. И. Шаховский //Язык и эмоции: Сб. ст. Волгоград: Перемена, 1995. - С. 3 - 15.

199. Шаховский, В. И. Типы значений эмотивной лексики / В.И. Шаховский // Вопросы языкознания. 1994. - № 1. - С. 20 - 25.

200. Шептухина, Е. М. Модуляционно-префиксальные процессы в древнерусском глагольном словообразовании (глаголы со связанными основами): Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.02.01 /

201. Е.М. Шептухина. Волгоград, 1995. - 20 с.

202. Шингаров, Г. X. Эмоции и чувства как формы отражения действительности / Г. X. Шингаров. JL: Наука, 1971. - 224 с.

203. Шмелев, Д. Н. О третьем измерении лексики / Д. Н. Шмелев // Шмелев Д. Н. Избранные труды по русскому языку. М.: Языки славянской культуры, 2002. - С. 60 - 71.

204. Шмелев, Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка / Д.Н. Шмелев. М.: Просвещение, 1964. - 244 с.

205. Шмелев, Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики / Д. Н. Шмелев. М.: Наука, 1973. - 280 с.

206. Шмелев, Д. Н. Современный русский язык. Лексика / Д. Н. Шмелев. -М.: Просвещение, 1977. 335 с.

207. Эйтчисон, Дж. Лингвистическое отражение любви, гнева и страха: цепи, сети или контейнеры? / Дж. Эйтчисон // Язык и эмоции: Сб. ст. -Волгоград: Перемена, 1995. С. 76 - 91.

208. Эмотивный код языка и его реализация. Волгоград: Перемена, 2003.-174с.

209. Юхименко, Е. М. Почитание Зосимы и Савватия Соловецких в Выготской старообрядческой пустыни / Е. М. Юхименко // ТОДРЛ. -Т. XLVIII. СПб.: Наука, 1993. - С. 351 - 354.

210. Якобсон, П. М. Психология чувств и мотивации / П. М. Якобсон. -М.: Изд-во «Институт практической психологии», Воронеж: НПО «МОДЭК», 1998.-304 с.

211. Apresjan, V. Emotions: linguistic representation and cultural conceptualization / V. Apresjan. University of Southern California, 1995. -267p.

212. Arnold, M. Perennial problems in the field of emotion / M. Arnold // Arnold M. Feelings and emotions: The Loyola Symposium. New York, London: Academic Press, 1970. - P. 169 - 185.

213. Calhoun, Ch. What is an emotion? / Ch. Calhoun, R.C. Solomon. New York; Oxford: Oxford University Press, 1984.

214. Campos, J. J. Toward a new understanding of emotions and their development / J. J. Campos, К. С Barrett // Izard C., Kagan J. & Zajonk R. B. Emotions, cognition, and behavior. New York: Cambridge University Press, 1984.-P. 229-263.

215. Damasio, A. R. Concepts in the brain / A. R. Damasio // Mind and Language. Spring-Summer 1989. - Vol. 4, № l; № 2.

216. Iordanskaja, L. N. Tentative lexicographic definitions for a group of Russian words denoting emotions / L. N. Iordanskaja // Machine translation and applied linguistics. V. 2. - 1974. - P. 87 - 117.

217. Nida, E. A. Componential analysis of meaning: An introduction to semantic structures / E. A. Nida. Mouton, 1979. - 272p.

218. Turner, M. Design for a theory of meaning / M. Turner // Overton W. & Palermo D. (Eds.). The nature and ontogenesis of meaning. Erlbaum, 1994.-P. 91-107.

219. Turner M. Conceptual integration and formal expression / M. Turner, G. Fauconnier // Journal of Metaphor and Symbolic Activity. 1995. - Vol. 10,-№3.

220. Wierzbicka, A. Semantics. Primes and universale / A. Wierzbicka. New York; Oxford: Oxford University Press, 1996.

221. Zammuner, V. L. Concepts of emotion: 'Emotionness' and dimensional ratings of Italian emotion words / V. L. Zammuner // Cognitioh and Emotion. 1999. - Vol. 12. - P. 243 - 272.

222. ИСТОЧНИКИ И СЛОВАРИ (ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ)

223. ЖА Жизнеописание Аввакума // Робинсон А. Н. Жизнеописание Аввакума и Епифания: Исследования и тексты. - М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1963.

224. ЖЗС Житие и чудеса преподобных Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев. - Курган: Издательство Курганского государственного педагогического университета, 1995.

225. ЖН Житие Николая Мирликийского // Калугин В.В. «Житие святителя Николая Мирликийского» в агиографическом своде Андрея Курбского. - М.: Языки славянской культуры, 2003.

226. ЖСС Житие Саввы Сторожевского (по старопечатному изданию XVII в.). - М.: Археографический центр, 1994.

227. БАС Словарь современного русского литературного языка: в 17т.-М., 1950- 1965.

228. Даль Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. / В.И. Даль. - М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 1998.

229. MAC Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. - М.: Русский язык, Полиграфресурсы, 1999.

230. Преображенский Этимологический словарь русского языка / Сост. А. Преображенский. - М., 1910-1914.

231. ПЦ Полный церковно-славянский словарь: В 2 т. / Состав, священник магистр Г. Дьяченко. - М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 1998.

232. САР Словарь Академии Российской 1789-1794: В 6 т. - Т. I-V. - М.: Мги им. Е.Р. Дашковой, 2002-2005.

233. СДР Словарь древнерусского языка XI-XIV вв.: В 10 т. Т. I-VII. М.: Русский язык, 1988-2004.

234. Словарь церковнославянского и русского языка, составленный вторым отделением Императорской Академии Наук: В 2 кн. СПб.: Изд-во С.- Петербургского университета, 2001.

235. Срезневский Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам / И.И. Срезневский. - СПб. Т. I, 1983; Т. II, 1902; Т. III, 1912.

236. СРЯ Словарь русского языка XI - XVII вв. - Вып. 1-26. - М.: Наука, 1975-2002.

237. СС Словарь синонимов русского языка: В 2 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. - Л.: Наука, 1970-1971.

238. ССт Старославянский словарь (по рукописям X - XI веков) / Э. Благова, P.M. Цейтлин, С. Геродес и др. Под ред. P.M. Цейтлин, Р. Вечерки и Э. Благовой. - М.: Русский язык, 1994.

239. ТСРГ Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы. Антонимы / Под ред. Л.Г. Бабенко. - М.: ACT - ПРЕСС, 1999.

240. Фасмер Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т./ М. Фасмер. - СПб.: Терра - Азбука, 1996.

241. Черных Черных, П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. / П.Я. Черных. - М.: Русский язык, 2002.

242. ЭСРЯ Этимологический словарь русского языка. Т. I. Вып. 1 - 4. / Под ред. Н.М. Шанского. М.: Изд-во Московского университета, 19631972.

243. ЭССЯ Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд. - Вып. 1 - 29. М.: Наука, 1974 - 2002.