автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Хроно-стратиграфия Павлинова городища

Полный текст автореферата диссертации по теме "Хроно-стратиграфия Павлинова городища"

На правах рукописи

ПАНТЕЛЕЕВА СОФЬЯ ЕВГЕНЬЕВНА

ХРОНО-СТРАТИГРАФИЯ ПАВЛИНОВА ГОРОДИЩА (ПО РЕЗУЛЬТАТАМ АНАЛИЗА КЕРАМИКИ)

Специальность 07.00.06 — Археология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Екатеринбург 2006

Работа выполнена в Отделе археологии и этнографии Института истории и археологии Уральского отделения Российской Академии Наук

Научный руководитель:

доктор исторических наук,

профессор

Корякова

Людмила Николаевна

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук,

профессор

Иванов

Владимир Александрович

Ведущая организация:

кандидат исторических наук

Емльтикова

Галина Викторовна

Челябинский государственный университет

Защита состоится « 7 » ЦМ>ЫА 2006 г. в /¿9 — часов на заседании Диссертационного Совета Д. 004.011.01 при Институте истории и археологии Уральского отделения РАН (620062, г. Екатеринбург, ул. Р.Люксембург, 56).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории и археологии УрО РАН.

Автореферат разослан « 3 * ^М-ОЗ 2006 г.

Ученый секретарь Диссертационного Совета кандидат исторических наук

Е.Т.Артемов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Павлиново городище - объект многолетних раскопок Зауральской лесостепной археологической экспедиции — является одним из наиболее крупных и ярких поселений Среднего Притоболья. В эпоху раннего железного века этот регион входил в состав обширного ареала, занимаемого населением, оставившим памятники саргатской культурной общности. Многочисленные поселения и могильники открыты на лесостепных пространствах Зауралья и Западной Сибири от восточных предгорий Урала до Барабмнекой низменности.

В археологии Западной Сибири раннего железного века очень мало примеров последовательного и целенаправленного исследования отдельного поселения как памятника бытовой культуры многих поколений. Кроме Павлинова городища здесь можно упомянуть только Рафайловский археологический комплекс, находящийся примерно в 30 км ниже по течению р.Исети и исследуемый тюменскими археологами. Как правило, масштабные раскопки дают очень большие керамические коллекции. Их изучение позволяет охарактеризовать сравнительно детально историю поселения и проследить процессы взаимодействия и сменяемости различных культурных традиций. Бытовая посуда неоднократно использовалась для суммарного анализа серии памятников, как правило, с целью выявления характерных особенностей керамики разных локальных районов. Но она практически не привлекалась для детального исследования одного памятника, равно, как и не служила целям реконструкции его «истории жизни». Эти обстоятельства наряду с необходимостью обобщения и систематизации материала десятилетних раскопок Павлинова городища определяют актуальность предложенной темы.

Объектом изучения является Павлиново городище как место жизне-обитания определенной группы зауральского населения раннего железного века. Памятник исследовался с перерывами с 1982 по 2003 гг. С 1999 г. автор принимала полноценное участие в полевых и камеральных работах*. Раскопы закладывались в укрепленной части городища, на обороне и «посаде». В целом за это время полностью или частично были исследованы 24 постройки, вскрытая площадь составила свыше 2600 м2. Это редкий случай для городищ саргатской культуры. Достоинством данного памятника также является высокий методический уровень его изучения. Наряду с собственно археологическими методами здесь использовались методы различных естественно-научных дисциплин: геофизики, геоморфологии, петрографии, палеозоологии, палеоботаники, почвоведения. Получено более двух десятков радиоуглеродных дат. Все это ярко выделяет Павлиново городище среди других поселений саргатской куль-

*Пользуясь случаем, я хотела бы выразить мою глубокую благодарность Л.Н.Коряковой, А.А.Ковригину и С.В.Шараповой за возможность использования в работе неопубликованных материалов их раскопок, а также за их ценные советы и конструктивную критику. Я искренне признательна всем специалистам, которые занимались исследованием Павлиновского археологического комплекса и анализом его материалов: Н.А.Берсеневой, О.В.Микрюковой, А.А.Каздыму, Д.И.Раже-ву, Б.Хэнксу, Е.Г.Ефимовой, Г1.А.Косинцеву, В.В.Валдайских, никам полевых и камеральных работ.

РОС. ЩЙОНАЛЬНДЯ" БИБЛИОТЕКА С.-Петербург

ОЭ 200 гУ У У

турной общности, позволяя рассматривать на его основе широкий круг проблем древней истории зауральского региона.

Предметен исследования является хроно-стратиграфическая структура Павлинова городища и отраженная в ней «история жизни» памятника.

Источниковая база представлена материалами раскопок разных лет. Многолетнее изучение Павлинова городища сформировало значительный массив полевой документации. Результаты раскопок отражены в отчетах, хранящихся в фондах Института археологии РАН, Института истории и археологии УрО РАН, Уральского и Челябинского университетов. Базовым источником данного исследования выступает керамическая коллекция Павлинова городища, насчитывающая около 10 тыс. фрагментов, на основе которых было выделено 622 сосуда, представляющих различные типы керамики раннего железного века Зауралья.

Цель диссертации: на примере Павлинова городища определить особенности функционирования поселения саргатской культуры второй половины I тыс. до н.э. на Средней Исети. Большой интерес вызывает тот факт, что в 1У-Н вв. до н.э. на этой территории происходило взаимодействие традиций гороховской и саргатской культур, нашедшее отражение в материале данного памятника.

Для реализации поставленной цели ставятся следующие задачи:

Во-первых, определить морфологические и орнаментальные характеристики различных типов керамики и сравнить с их изначальными дефинициями. Это важно не только для полноценного описания источника, но и для дальнейших исследований, нацеленных на сравнение керамических наборов, происходящих из разных контекстов.

Во-вторых, провести анализ пространственного распределения керамики в слое поселения. Установление связи артефактов с различными объектами и горизонтами представлялось очень интересным в связи с хорошей сохранностью архитектурных остатков.

В-третьих, выполнить сравнительный анализ основного компонента коллекции (керамики саргатского типа). Сравнение наборов посуды разных хронологических групп выполнено для того, чтобы проследить динамику развития саргатской орнаментики в течение «жизни» Павлинова городища и определить степень влияния на нее других керамических традиций. Сравнение саргатской керамики из поселений, расположенных в разных частях Притоболья, было необходимо для выявления возможных локальных и хронологических различий в украшении сосудов.

В качестве методологии исследования используется контекстуальный подход. Понятие контекст, рассматривается, с одной стороны, как контекст нахождения каждого артефакта (по отношению к слоям, объектам, другим артефактам и т.д.), с другой, как «социальный», «культурный» контекст, связанный с определенными периодами жизни памятника и отражающий его место в окружающем культурном ландшафте. Несомненно, изучение хроно-стратиграфии многослойного поселения неразрывно связано не только с простой фиксацией сменяемости культурных традиций, но и с пониманием лежащих в их основании культурных процессов.

Научная новизна работы. В ходе реализации поставленных целей и задач впервые предпринята попытка изучить «историю жизни» саргатс-кого городища через всесторонний комплексный анализ его керамической коллекции. Это позволило обозначить основные этапы функционирования поселения и выявить связанные с ними типы древней посуды, проследить развитие саргатской орнаментики в течение жизни Павлино-ва городища и влияние на нее других культурных традиций. Важным результатом работы является введение в научный оборот новых данных о поселении, исследованном крупномасштабными раскопками на высоком методическом уровне и являющимся опорным памятником для изучения саргатской культурной общности на территории Зауралья. Представленная керамическая коллекция является в настоящее время одной из наиболее полно и системно изученных коллекций саргатских поселений.

Апробация. Основные положения и выводы диссертации обсуждались на заседаниях Отдела археологии и этнографии ЙИА УрО РАН, а также представлялись в виде докладов на Xl.ll Региональной археолого-этнографической студенческой конференции (Омск, 2002), конференции «Экология древних и современных обществ» (Тюмень, 2003), ежегодных конференциях Европейской Ассоциации Археологов {Салоники, 2002; Санкт-Петербург, 2003; Лион, 2004; Корк, 2005). Результаты исследования отражены в 10 публикациях, общим объемом 3 печатных листа.

Практическая ценность. Материалы данного исследования могут быть применены для сравнительного анализа при изучении керамики других поселений саргатской культуры, а набор использованных методов может стать основой для других подобных работ. Обзор основных направлений и методов изучения древней керамики может быть включен в вузовские учебные курсы по археологии.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы и приложения. Приложение включает 84 таблицы и 90 рисунков, иллюстрирующих все этапы предпринятого исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяются объект, предмет и источники исследования, формулируются цели и задачи, обосновывается актуальность темы. Здесь же раскрыты научная новизна и практическая ценность работы.

В первой главе отражены история исследования поселений саргатской культурной общности и общие проблемы ее изучения.

Параграф 1 посвящен истории исследования саргатских поселенческих комплексов. Первые рекогносцировочные раскопки были проведены в середине 20-х гг. XX в. на ряде городищ в Барабинской лесостепи В.П.Левашовой (Левашова, 1928). Но широкие полевые работы начали осуществляться только с 1960-70-х гг. экспедициями Уральского университета (В.Ф.Генинг, В.Е.Стоянов), Института археологии АН СССР (В.А.-Могильников), Северо-казахстанского музея и Петропавловского пединститута (М.К.Хабдулина, Г.Б.Зданович). В результате сплошного обсле-

дования была обеспечена источниковая база, ставшая основой изучения саргатской культурной общности. С 1980-х гг. исследование поселенческих комплексов в основном охватило только территорию Притоболья. Полевые работы параллельно проводились Зауральской лесостепной (Л.Н.Корякова) и Тюменской (Н.П.Матвеева) археологическими экспедициями. В конце 1990-х гг. возобновились раскопки в Прииртышье (Погодин, 1999). Обобщение материалов поселений саргатской культуры было сделано еще в середине 80-х гг. прошлого века Л.Н.Коряковой (Коряко-ва, 1984). Несмотря на то, что за последние двадцать лет были накоплены новые данные, в том числе и по учтенным в ее работе памятникам, в настоящее время это исследование представляет собой наиболее полный свод информации по саргатским поселениям и не утратило своей актуальности. В историографическом обзоре особое внимание уделено «базовым» памятникам, которые к настоящему времени являются наиболее изученными. Среди них: поселения Дуван II, Ингалинка I, городища Ак-Тау, Коловское, Рафайловское, Батаково XIX.

Древние поселения являются важным археологическим источником, содержащим ценнейшую информацию о различных аспектах жизни их обитателей. В параграфе 2 предложен краткий обзор разработок различных исследователей по основным проблемам, связанным с изучением саргатской культурной общности. Здесь рассматриваются хронология и периодизация культуры, происхождение, историческая судьба и этническая принадлежность ее носителей. Также затрагиваются вопросы экономики, культурно-экономических связей, социальной и политической структуры общества.

В решении многих из вышеупомянутых проблем немаловажную роль играет изучение керамического производства саргатских племен, сохранявшего на протяжении длительного времени определенные традиции в технологии изготовления и орнаментации. В параграфе ¿дается общая характеристика саргатской керамики и обзор основных исследований по данной теме. Наряду с изучением морфологии и орнаментации посуды отдельных поселений проводился суммарный анализ керамики разных локальных районов саргатской общности, а также технологические и экспериментальные исследования. Л.Н.Коряковой было проведено сравнение керамических комплексов поселений из различных районов саргатской территории, прослежено развитие керамики во времени и ее территориальные особенности (Корякова, 1988). Н.П.Матвеева анализировала формы и орнаментальные традиции керамики с саргатских памятников лесостепного Притоболья (Матвеева, 1993). С.В.Шарапова изучала разнообразие керамических типов раннего железного века Зауралья. Значительное внимание в ее работах уделено саргатской керамике и ее соотношению с другими керамическими традициями региона (Шарапова, 2000, 2004; вЬагароуа, 2004). Проводились исследования технологических особенностей, физико-механических свойств, рецептуры керамических масс, особенностей формовки, обработки поверхностей и обжига посуды Ра-файловского археологического комплекса (Борисов, Матвеева, Чикуно-ва, 2002). Технологическое изучение саргатской керамики и большая экспериментальная работа по репродуцированию некоторых навыков гон-

парного производства в раннем железном веке были проведены на материалах Ипкульского могильника (Корякова, Федоров, 1993).

В параграфе 4 определяется круг основных проблем, связанных с изучением саргатских поселенческих комплексов. Несмотря на большое количество поселений, крупномасштабные раскопки проведены лишь на единичных памятниках. Основная же часть известна только по разведкам, сборам с поверхности или по очень ограниченным раскопкам, материалы которых остались неопубликованными. Оставляет желать лучшего методика исследования подавляющего большинства памятников. Зачастую культурный слой поселений вскрывался «штыками», к которым привязывались находки или методом снятия условных горизонтов небольшой толщины с поквадратной фиксацией находок. Эти методы показали свою неэффективность, поскольку не позволяют точно привязать находку к какому-либо объекту и установить хронологическую последовательность различных типов артефактов. Малочисленность радиоуглеродных дат значительно затрудняет работу по уточнению датировок отдельных памятников и созданию более дробной хронологии культуры. Таким образом, в настоящее время на первый план выходят задачи поиска и целевого междисциплинарного исследования широкими площадями опорных памятников с последующей обработкой полученных результатов по современным методикам.

Вторая глава посвящена описанию Павлинова городища и характеристике его культурных остатков.

В параграфе 1 дается описание Павлинова городища и характеризуется окружающий его ландшафт. Поселение расположено в лесостепном Притоболье, на первой надпойменной террасе левого берега р.Исеть в окрестностях д.Сопинина Шатровского района Курганской области. Сооруженная на мысообразном выступе террасы крепостная площадка площадью свыше 3 тыс. м2 защищена двойной полукольцевой линией оборонительных сооружений, включающей вал и два рва. Визуально фиксируются два въезда на городище (главный и малый) и не менее 9 жилищных впадин. К северу и востоку от цитадели простирается обширное селище. Общая площадь поселения составляет около 100 тыс. м2. Полученная серия радиоуглеродных дат позволяет определить время функционирования Павлинова городища с IV в. до н.э. по I в. н.э.

В параграфах 2, 3 и 4 характеризуются выявленные на памятнике объекты по трем блокам: укрепленная часть (городище), оборонительные сооружения и неукрепленная территория («посад»).

Основу коллекции артефактов составляют фрагменты глиняной посуды и кости животных. В параграфе 5 предлагается краткая характеристика индивидуальных находок, которые представлены оружием, орудиями труда и украшениями.

В третьей главе рассматриваются теоретические и методические вопросы исследования древней керамики как археологического источника.

Керамика является массовой категорией находок и встречается повсеместно на многих археологических памятниках. Это ценный источник, содержащий важную информацию об особенностях быта и хозяйства древних народов, их технических и производственных возможностях, о

характере их культурно-экономических связей. В параграфе /предлагается краткий обзор основных направлений и методов ее исследования, применяемых в отечественной и зарубежной практике.

Изучение керамики включает два последовательных уровня. Уровень первого порядка охватывает непосредственный анализ источника. На этом этапе характеризуются технологические, морфологические и орнаментальные особенности. Полученные данные являются основой для уровня второго порядка, выходящего на широкий круг вопросов, связанных как с проблемами хронологии и периодизации, так и с различными сферами жизни древних обществ. В зависимости от цели исследований, при работе с керамическими коллекциями на обоих уровнях используются различные методы и их комбинации.

Формально-типологический подход является наиболее распространенным в исследовательской практике. Его решающим правилом является разграничение во времени и пространстве культурных образований, сконструированных на основе тех или иных комплексов. Одним из основных его этапов является анализ форм глиняной посуды (Бобринский, 1986; 1988). На формы сосудов значительное влияние оказывают экологические условия, хозяйственная специфика соответствующих природных зон. На размерам в большей степени сказываются социальные моменты, определяющие характеристики посуды индивидуального и коллективного пользования, а также способы потребления и хранения продуктов и хозяйственных запасов (Кожин, 1989). Учет морфологических особенностей сосудов, их классификация и корреляция позволяют получить весьма ценную информацию для характеристики комплексов керамики. Выявление локальных различий в оформлении сосудов важно для решения вопросов культурно-хронологического членения, генезиса культур и т.п. (Ге-нинг, 1992).

Разнообразие традиций украшения сосудов стало основой для другого важного направления в изучении керамики. Орнамент древней посуды, также как и любой объект археологического исследования, является продуктом прошлой деятельности некоторой группы древнего населения, существовавшей в границах определенного пространственно-временного отрезка (Скарбовенко, 1988). Вслед за Е.В.Волковой можно обозначить две группы общих задач, стоящих перед исследователями: 1) выделение технико-технологических, эстетических или семантических культурных традиций в области орнаментации; 2) изучение процессов их формирования, развития и изменения в различных культурно-исторических ситуациях (Волкова, 1991).

Определение понятия «стиль», как способа производства и украшения артефактов, вызвало многочисленные дискуссии среди археологов и искусствоведов (Renfrew, Bahn, 2004). Классическое определение стиля связывает его с участием артефактов в информационном обмене (обмене информацией между людьми, живой и неживой природой). С 1980-х гг. в дефиниции стиля произошли изменения, он стал рассматриваться как форма невербальной коммуникации (Pavlu, 1996). Процесс коммуникации не является односторонним и состоит из трех компонентов: передачи, получения информации и ответа на нее. Основные элементы дефи-

ниции стиля — разнообразие орнамента и его пространственно-временное распространение (Шарапова, 2004).

Технологические традиции керамического производства достаточно устойчивы для различных групп населения и могут быть надежным источником по этнической истории, не говоря об изучении хронологии самой технологии как особой стороны производства (Генинг, 1992). Исследования в этом направлении включают использование различных методов, среди которых наиболее часто применяются трасологический и экспериментальный (Васильева, Салугина, 1991; Глушков, 1996). Наряду с ними привлекаются этнографические наблюдения (Бобринский, 1978). Для рассмотрения вопросов, связанных с изучением технологии производства керамики в настоящее время также используется широкий спектр естественнонаучных методов. Среди них наибольшее влияние имеет петрографический анализ (Внуков, 1991; Глушков, 1996; Williams, 1983; Middleton, Freestone, Leese, 1985). Наличие большого количества физико-химических методов (таких как нейтронно-актива-ционный анализ, рентгеновский флюоресцентный анализ, эмиссионный спектральный анализ, метод дифракции рентгеновских лучей, химический количественный анализ и т.д.) позволяет получать объективные сведения о составе и технологических особенностях изготовления керамики (Сайко, Кузнецова, 1977; Matson, 1960; Жущиховская, 1991; Shepard, 1956).

Изобилие керамики и разнообразие ее форм, технологического состава теста и орнаментации делают ее во многих случаях идеальным средством ношения хронологической информации. Связь определенных типов керамики со стратиграфическими горизонтами археологического памятника обеспечивает одно из средств конструирования керамических хронологий. Когда такие последовательности повторяются полностью или частично на ряде памятников внутри региона, возможно выстроить широкие региональные последовательности (Цетлин, 1989; Sinopoli, 1991; Orton, Tyers, Vince, 2001). Появление и широкое применение таких методов, как радиоуглеродный анализ и дендрохронология, не уменьшило необходимость создания хронологий, основанных на керамике. Более того, эти технические приемы позволяют их уточнять и впоследствии применять к памятникам, где методы абсолютного датирования не могут использоваться.

Керамика, являющаяся одной из наиболее массовых категорий находок, привлекла к себе большое внимание с точки зрения применения статистико-математических методов. Вопросы изучения соотношения керамических комплексов нашли свое решение в разработке широких программ исследования, основанных на использовании статистики (Маршак, 1965; Федоров-Давыдов, 1987; Генинг, 1992). В настоящее время математические методы вошли в широкое употребление в археологии, являясь неотъемлемой частью научной работы. Выделяются четыре группы задач статистической обработки археологических данных: 1) представить массовый материал в удобной для анализа форме; 2) проверить, насколько наблюдаемые свойства выборки отражают свойства генеральной совокупности; 3) определить, являются ли наблюдаемые различия между ком-

плексами (выборками) случайными или же они связаны с определенными закономерностями; 4) изучить связи между объектами разных уровней (признаками, вещами, памятниками) (Мартынов, Шер, 1989).

Этнографы и этноархеологи, исследующие керамику, изучают технические приемы производства и обжига посуды, системы распределения и использования керамики, также как и социальные условия ее производства и распределения (Бобринский, 1989; Шнирельман, 1993; Longacre, 1981; 1991; Stark, Longacre, 1993; Sinopoli, 1991). Понимание, формирующееся на основе таких исследований, играет важную роль в развитии общей структуры изучения древней керамики.

Важность керамических сосудов как вещей, используемых для конкретных целей, уже давно выявлена археологами, и в настоящее время существует множество подходов для определения их назначения. Среди них: изучение изменений в морфологии и технологических особенностях внутри широких классов керамических изделий, анализ археологического контекста. Исследование остатков на поверхности сосудов обеспечивает более детальную оценку их использования. Этноархеоло-гические наблюдения, фиксирующие использование сосудов, способы их поломки и их включение в археологические отложения, могут помочь в наших интерпретациях относительной значимости различных функциональных классов керамики в различных видах археологических наборов.

В дополнение к функции керамики как емкостей для приготовления и хранения пищи, столовых приборов и т.д. сосуды могут передавать информацию об их производителе, владельце или пользователе. Так, некоторые из них могут свидетельствовать о высоком статусе, другие — отражать религиозную, социальную или племенную принадлежность. Другая социальная категория, которая может быть плодотворно изучена через керамический анализ — тендер. Этнографические свидетельства гончарного производства демонстрируют связь между полом гончаров и организацией керамического производства (Шнирельман, 1991; 1993; Sinopoli, 1991; Nelson, 2004).

Интерес как к социальному, так и к «физическому» контекстам производства и использования керамики положили начало направлению, получившему название «керамическая экология» (Matson, 1965; Thompson, 1990).

Таким образом, очевидно, что изучение древней керамики — сложная и многогранная сфера археологических исследований. Она включает как большое число направлений научного поиска, так и огромное количество методов и разнообразных технических приемов, позволяющих оперировать с этим видом археологических источников. Кроме того, даже столь краткий обзор основных методов и направлений работы с керамическим материалом демонстрирует их тесную взаимосвязь. Так, исследования в рамках одного направления с определенным набором методов неизбежно выводят археологов на более широкий круг вопросов, требующих, в свою очередь, привлечения новых подходов для их решения. В настоящее время можно с уверенностью утверждать, что исследование керамических коллекций невозможно проводить, используя какой-либо один

ЧЦ

метод. Сочетание различных подходов — единственный путь к получению объективной информации.

В параграфе 2 изложена методика изучения керамической коллекции Павлинова городища. Она была многократно апробирована на материалах памятников, раскопанных Зауральской лесостепной археологической экспедицией, и использовалась в различных исследованиях, в том числе монографических и диссертационных (Берюхова, 1982; Корякова, 1988; Корякова, Сергеев, 1993; Мишина, 1996; Шарапова, 2000; 2004 и ДР-)-

Работа с керамической коллекцией Павлинова городища включала две последовательные стадии: полевые и лабораторные исследования. На первой стадии осуществлялась полевая фиксация материала и его первичная обработка. При раскопках памятника применялась методика полевого контекста, основанная на принципе индивидуального учета каждой находки с указанием ее места в культурном слое (Корякова, Стефанов, Стефанова, 1991).

На стадии лабораторных исследований основным методом работы с коллекцией являлось сочетание традиционного формально-типологического подхода и методов математической статистики. Анализ коллекции включал следующие этапы.

1. Обработка коллекции (сортировка керамики по типам в соответствии с их изначальными дефинициями, реконструкция сосудов, прорисовка всех фрагментов шеек и реконструированных сосудов, регистрация шеек сосудов в специальных учетных карточках). Фрагментарность посуды и небольшое количество целых экземпляров определили приоритет изучения - для статистического анализа привлекались только верхние части сосудов и шейки.

2. Формирование двух баз данных. Первая сделана на основе учетных карточек по сосудам и содержит информацию о морфологических характеристиках и особенностях орнаментации. Вторая представляет собой электронный вариант полномасштабных коллекционных описей.

3. Морфологический анализ керамики — изучались размеры, форма и профилировка сосудов.

4. Орнаментальный анализ - проводился подсчет использования различных технических приемов и элементов орнамента по орнаментальным зонам.

5. Для характеристики коллекции были привлечены данные петрографического анализа. Определялся минералогический состав исходного сырья и его основные источники*.

6. Общий пространственный анализ керамики в слое памятника. Исследование проводилось в двух измерениях — по горизонтали (планигра-фическое) и по вертикали (стратиграфическое). Для планиграфического анализа был составлен план распределения находок, для анализа вертикального распределения керамики были вычислены средние значения глубин залегания фрагментов от поверхности и от условного «нуля», показатели дисперсии и составлены графики зависимости количества фрагментов от глубины.

"Петрографический анализ керамики Павлинова городища был выполнен к.г.-м.н. А.А.Каздымом (Институт геоэкологии РАН).

7. В связи с тем, что постройки, выявленные в пределах раскопов, не являются одновременными, был проведен сравнительный анализ пространственного распределения керамики в объектах.

8. Сравнение орнаментальной традиции основного культурного компонента памятника (саргатской керамики) на микроуровне было проведено на посуде из объектов, принадлежащих трем хронологическим периодам существования поселения.

9. Сравнение на макроуровне заключалось в сопоставлении основных орнаментальных особенностей саргатской керамики Павлинова городища и других памятников Притоболья.

Таким образом, комплексное изучение керамики многослойного поселения требует, во-первых, привлечения различных методов ее анализа, во-вторых, применения контекстуального подхода, т.е. определения ее связи со стратифицированными слоями и выявленными объектами.

В четвертой главе излагаются результаты исследования керамики Павлинова городища.

В параграфе 1 дается развернутая характеристика керамической коллекции Павлинова городища. Она насчитывает 9862 единицы и представлена, главным образом, фрагментами сосудов. Количество «развалов» (скоплений фрагментов от одного сосуда) невелико — около четырех десятков. Основную часть коллекции составляет керамика раннего железного века. Помимо саргатской (45%) и гороховской (33%), представляющей самые многочисленные и культуроопределякмцие типы для памятника, в слое и заполнении объектов были расчищены фрагменты кашинских (5,5%), воробьевских (4,1%), иткульских (1,8%), носиловс-ких (0,1%), баитовских (1,3%) сосудов. Оставшиеся 9,4% включают керамику эпохи бронзы и средневековья, черепки среднеазиатской гончарной посуды и фрагменты, тип которых не удалось определить. Анализ морфологических и орнаментальных характеристик керамики Павлинова городища проводился только для сосудов раннего железного века, по шейкам было выделено и взято в статистическую обработку 622 сосуда.

Изучение морфологических и орнаментальных особенностей разных типов керамики и анализ форм реконструированных сосудов позволили не только полноценно охарактеризовать коллекцию конкретного памятника, но и сравнить полученные данные с изначальными дефинициями этих типов. В итоге, было отмечено, что хотя представленные на Павли-новом городище керамические типы в целом соответствуют описанным ранее характеристикам, но при этом они демонстрируют ряд локальных особенностей - так называемые «смешанные» черты, проявляющиеся как в составе глиняной массы и морфологии некоторых сосудов, так и в их орнаментации. Эти наблюдения демонстрируют взаимопроникновение культурных традиций, носители которых проживали на поселении в одно и то же время.

Привлеченные для работы данные петрографического анализа позволили не только определить состав формовочной массы и установить приблизительную температуру обжига посуды, но и выявить некоторые направления культурно-экономических связей обитателей поселения. В ходе анализа было установлено, что керамика Павлинова городища изготав-

ливалась из местных глин с добавлением минеральных, реже - органических добавок. Среди горных пород, использовавшихся в качестве минеральных добавок, только кварц и полевой шпат встречаются в окрестностях памятника. Выступающий в качестве отощителя тальковый сланец является привозным - он имеет среднеуральское происхождение. Для керамики можно выделить два основных типа по характеру отощителя -"тальковая" (в качестве минеральной добавки присутствует амфиболит-тальковый сланец) и "бестальковая" (в качестве минеральной добавки — песок). Последняя группа представлена керамикой саргатского типа. Для тальковой керамики можно выделить два подтипа - с крупными включениями горной породы (гороховская, воробьевская, иткульская керамика) и с мелкими включениями (гороховская, баитовская, кашинская). Температура обжига не превышала 900°С. Состав теста некоторых саргатских сосудов предполагает их изготовление в низовьях Исети, что свидетельствует о контактах с соседними саргатскими поселениями.

В параграфе 2 изложены результаты исследования пространственного распределения керамики. Сочетание традиционного формально-типологического подхода и методов математической статистики позволило выявить определенные закономерности в залегании фрагментов посуды разных типов и, таким образом, установить их связь как с различными объектами и участками памятника, так и со стратифицированными слоями культурных отложений на поселении.

Анализ пространственного распределения материала в пределах укрепленной площадки показал, что в межжилищном пространстве керамика гороховского типа количественно доминирует, тяготеет к нижним стратиграфическим позициям и обладает большой рассеянностью в культурном слое. Керамика саргатского типа здесь залегает в слое более компактно, в целом концентрируется выше и по количеству уступает гороховской. Фрагменты кашинской керамики единичны и стратиграфически залегают выше остальных типов.

На периферийных участках цитадели, расположенных вдоль линии оборонительных сооружений, были сделаны аналогичные наблюдения. Отличие керамических наборов заключалось только в полном отсутствии керамики кашинского типа. Исследованные в этой части памятника постройки (№№ 1, 2, 7, 11, 12 и 13) в большей степени связаны с гороховской традицией, хотя в значительной мере присутствует и саргатский компонент.

В центре укрепленной площадки, напротив, группа гороховской керамики количественно равна или уступает саргатской, в целом тяготеет к более высоким стратиграфическим позициям и залегает более компактно. Количество саргатской посуды значительно. Она занимает более низкую стратиграфическую позицию и рассеяна в слое. Это объясняется тем, что керамика саргатского типа связана с нижним заполнением построек №№ 3, 5 и 9, расположенных в центре укрепленной площадки, а фрагменты гороховской посуды находятся по большей части в переотложенном состоянии. С заполнением и уровнем пола этих построек соотносятся также «развалы» сосудов кашинского типа. Постройки №№ 4, 8 и 10 являются более ранними, что подтверждается стратиграфическими

наблюдениями. С ними связана посуда гороховского и саргатского типов. К этой же группе можно отнести постройку № 6, в нижнем заполнении которой был расчищен развал сосуда баитовского типа. Впоследствии, после разрушения эти объекты, по-видимому, могли использоваться как ямы для мусора, что документируется нахождением «развалов» саргатских сосудов во вторичном заполнении построек №№ б и 10.

Исследование керамики в погребенной почве показало, что здесь преобладают фрагменты посуды гороховского и баитовского типов. Средние значения глубины залегания воробьевской, иткульской и носиловс-кой керамики также соответствуют уровню древней поверхности. Саргат-ская посуда здесь составляет количественно небольшой процент по отношению к керамике ранних типов. Кроме того, фрагменты саргатского типа тяготеют к более высоким отметкам.

Таким образом, в пределах укрепленной площадки было выявлено два этапа застройки. Первый в большей степени связан с гороховской, баитовской, воробьевской, иткульской и носиловской керамическими традициями, и в меньшей степени — с саргатской. Второй этап связан с керамикой саргатского и кашинского типов, а гороховская традиция уступает свои лидирующие позиции.

Анализ пространственного распределения керамики в слое оборонительных сооружений позволяет сделать следующие наблюдения. В хронологическом отношении ров 1а является более ранним сооружением, нежели ров 1, что хорошо подтверждается стратиграфически. Он был засыпан до сооружения рва 1, так как его заполнение перекрыто сползшей насыпью вала. С заполнением этого объекта связана керамика воро-бьевского и гороховского типов. Причем фрагменты воробьевской посуды обнаружены на его дне.

Ров 1 и ров 2 были сооружены позднее. С их заполнением связана керамика гороховского, саргатского и кашинского типов, а саргатская и кашинская посуда фиксируется к тому же и на дне объектов. Данное наблюдение говорит о функционировании оборонительной системы вплоть до второго этапа жизни поселения, в рамках которого эти керамические традиции, наряду с другими культурными атрибутами, становятся доминирующими. Керамика, обнаруженная на территории, прилегающей к валу, на валу, и на участке между рвами также свидетельствует в пользу данного предположения. Вычисленные средние значения глубины залегания керамики демонстрируют, что самую высокую стратиграфическую позицию занимает саргатская керамика, ниже расположена гороховская, а фрагменты воробьевских сосудов тяготеют к самым большим глубинам.

Объекты, расположенные на территории «посада», являются наиболее поздними. Здесь в пределах исследованных участков доминирующим в коллекции является саргатский тип. Доля гороховской, воробьевской, баитовской и иткульской посуды незначительна. Эти типы керамики встречались в виде рассеянных фрагментов, которые в большинстве случаев были настолько мелкие и невыразительные, что выделить на их основе сосуды удалось только в нескольких случаях. Полное отсутствие фрагментов гороховской посуды и керамики ранних типов отмечено только в

северо-восточной части «посада» на значительном расстоянии от цитадели.

Таким образом, анализ пространственного распределения керамики позволил выявить три хронологические группы объектов, маркирующиеся различным составом керамических наборов.

Павлиново городище функционировало на протяжении пяти столетий. В течение этого промежутка времени саргатская традиция прошла длинный путь развития, являясь одной из многих культурных составляющих на начальном этапе жизни поселения и став его ядром к рубежу эр. В связи с тем, что саргатская керамика связана с постройками разных хронологических периодов, возник вопрос, прослеживается ли разница в орнаментации посуды, соотносимой с указанными хронологическими группами? В параграфе 3 приведены результаты сравнительного анализа.

Путем расчета коэффициента различия по методу наименьших квадратов было проведено сравнение керамики по технике орнаментации и элементам узора, нанесенных по венчику, шейке и плечику.

р(.У,,г,) = t (Yu " Гд)2 ( = 1 и i

где /'- номер признака; к,/- номера объектов; Y^ Yк - частота встречаемости Aro признака в объектах k,t, О - дисперсия распределения Aro признака (Корякова, 1988).

По результатам сравнительного анализа было сделано три основных вывода:

1. Орнаментация саргатской посуды, происходящей из построек первого и второго этапов жизни городища, претерпела некоторое влияние других культурных традиций, существовавших в то время на памятнике. Так, например, декор шеек саргатской посуды из ранних построек на городище находит параллели в орнаментации гороховской керамики, где горизонтальные пояски наклонных отрезков и горизонтальные «елочки» также являются основными орнаментальными мотивами. Среди элементов узора, нанесенных на шейки сосудов из построек второго хронологического этапа, часто встречаются вертикальные столбцы прямых и наклонных отрезков. Эта композиция, как известно, более свойственна кашинскому типу. С кашинской керамикой также соотносится такой элемент, как горизонтальный зигзаг, изредка встреченный на шейках и плечиках саргатской посуды из культурного слоя цитадели.

2. С течением времени количество орнаментированных сосудов увеличилось. Кроме того, полученные наблюдения позволяют говорить о постепенном смещении орнамента. Так, если для саргатской посуды первого хронологического периода приоритетными орнаментальными зонами являлись венчик и шейка, которые позднее были дополнены нанесенными по плечику узорами, то на заключительном этапе основной акцент украшения сосудов окончательно смещается в область плечика.

3. Изменение декоративных мотивов выразилось с одной стороны, в некотором расширении их ассортимента, с другой, - в увеличении на-кольчатых узоров. Представляется возможным интерпретировать такие

изменения как свидетельство начала дезинтеграции саргатской традиции. Во-первых, накольчатые узоры являются простейшими элементами, и их увеличение может говорить о некотором декадансе в орнаментации. Во-вторых, если считать, что орнамент в древнем обществе имел символическое значение, то отмеченное в конце периода разнообразие (если не разнобой) в украшении посуды позволяет предположить нарушение так называемого «духовного единства» локальной группы населения.

Неотъемлемым этапом изучения любой керамической коллекции является ее сравнение с посудой других памятников. Параграф 4 посвящен сопоставлению результатов анализа керамической коллекции Пав-линова городища с данными по притобольским поселениям, полученными Л.Н.Коряковой (Корякова, 1988), а также с материалами Н.П.Матвеевой, исследовавшей саргатские памятники Ингальской долины (Матвеева,

Сопоставление керамических коллекций по технике орнаментации проводилось путем ранжирования исходных данных и последующего вычисления коэффициента корреляции рангов Спирмена:

где £ - знак суммирования, 4 — разность между рангами сопряженных значений признаков X и У, т.е. </ = х, — уг п — число парных наблюдений, или объем выборки (Лакин, 1980).

Сравнение орнаментации саргатской керамики, происходящей с разных поселений Притоболья, несмотря на ее значительную в целом близость, позволило наметить два локальных района — нижнетуринский и исетский. Первый характеризуется абсолютным преобладанием резных узоров с незначительной примесью накольчатых и ямочных элементов. Для декора посуды из памятников второго района отмечено большое количество накольчатых узоров и присутствие орнаментов, нанесенных гладким штампом. Наиболее западный из исетских памятников — Пры-говское городище — отличается доминирующей долей гладкого штампа в декоре. Керамика Речкинского II селища по соотношению технических приемов близка коллекциям как с исетских, так и с нижнетуринских памятников. С первыми ее объединяет значительная доля накольчатых узоров, а со вторыми — отсутствие узоров, выполненных гладким штампом.

В результате сравнительного анализа удалось установить, что на территории Средней и Нижней Исети доля накольчатых узоров в орнаментации сосудов, по-видимому, со временем увеличивалась. Эти данные соответствуют наблюдениям Л.Н.Коряковой, проследившей увеличение накольчатых орнаментов на керамике из поздних памятников Прииртышья и Приишимья. Керамика Среднего Притоболья, очевидно, вписывается в общую схему развития саргатской орнаментики. Посуда из памятников, расположенных в периферийных районах, выпадает из общей схемы и представляет другую линию развития орнамента. Здесь узоры нанесены преимущественно резной техникой (на севере) или гладким штампом (на западе).

1993).

Несмотря на то, что орнаментация саргатской посуды представлена довольно стандартным набором элементов, коллекции разных памятников демонстрируют некоторое своеобразие, отличаясь различным количественным соотношением этих элементов. Можно предположить, что наиболее архаичным элементом орнаментации посуды на территории Притоболья является горизонтальная «елочка». С течением времени ее значение в украшении керамики уменьшается за счет увеличения доли других элементов. Вместе с тем горизонтальная «елочка» остается основным орнаментальным мотивом на посуде с памятников предтаежной зоны, отличающейся по соотношению технических приемов от керамики более южных поселений. Кроме того, удалось проследить тесную связь между степенью присутствия на памятниках кашинского культурного компонента и появлением на саргатской керамике таких мотивов, как вертикальные столбцы прямых и наклонных отрезков и горизонтальный зигзаг.

Представлялось интересным рассмотреть порученные наблюдения в рамках концепции орнаментальных стилей, предложенных С.В.Шараповой для зауральской керамики (Шарапова, 2000). Керамические коллекции притобольских поселений показывают, что развитие пришедшей с востока саргатской орнаментальной традиции на начальном этапе определялось тесным взаимодействием с местным «исетским» орнаментальным стилем, в частности, гороховской линией развития. Это нашло отражение в близости орнаментальных мотивов саргатской и гороховской посуды, а также в восприятии некоторых технологических приемов изготовления сосудов (добавление талька в состав глиняной массы). В последних веках I тыс. до н.э. фиксируется взаимное влияние саргатской орнаментальной традиции и кашинской, представляющей зарождающийся «уральский» стиль. С одной стороны, саргатский компонент явился непосредственным участником его формирования, с другой — сам воспринял некоторые элементы кашинского декора. Таким образом, мощный саргатский импульс, проникнув в зауральскую лесостепь, оказал существенное влияние на сложившиеся здесь орнаментальные стили. В результате это привело к ослаблению одних местных традиций, трансформации других, и одновременно, к некоторым изменениям гончарных навыков самих пришельцев.

Обобщая вышеизложенное, можно еще раз подчеркнуть огромные информативные возможности керамики как археологического источника. В процессе изучения комплекса керамики Павлинова городища удалось рассмотреть ряд сюжетов, выводящих на проблемы не только местного, но и регионального масштаба. Представительность выборки обеспечила получение достоверной информации о морфологических и орнаментальных особенностях посуды конкретного памятника, что является важным этапом 8 формировании полноценной исгочниковой базы по поселениям саргатской культурной общности. Анализ пространственного распределения материала дал возможность реконструировать «историю жизни» данного поселения. Сравнительный анализ саргатской керамики позволил наметить основные пространственные и хронологические векторы развития саргатской орнаментальной традиции Притобольского региона.

В пятой главе предлагается реконструкция «истории жизни» Павли-нова городища и рассматривается его место в системе саргатских памятников Притоболья.

Результаты анализа керамической коллекции, стратиграфические наблюдения и данные радиоуглеродного датирования позволили реконструировать основные этапы «истории жизни» Павлинова городища, представленные в параграфе 1.

По-видимому, мысовидный участок террасы, на котором впоследствии возникло городище, в какой-то степени заселялся еще в эпоху бронзового века. Об этом свидетельствуют многочисленные мелкофрагментиро-ванные обломки посуды алакульского облика, встреченные в культурном слое городища и юго-восточной части «посада». Однако фрагменты эпохи бронзы находятся в переотложенном положении и объекты, связанные с этой керамикой не фиксируются, что, возможно, говорит о кратковременности пребывания людей в данном месте.

Долговременное поселение здесь возникло только в эпоху раннего железного века. Павлиново городище существовало в период с IV в. до н.э. no I в. н.э. Анализ материалов, полученных в ходе раскопок, позволил выявить три последовательных этапа его функционирования, маркирующихся изменениями в облике керамического комплекса и архитектурных традиций. Представляется возможным условно обозначить эти этапы как гороховско-саргатский (IV-III вв. до н.э.), саргатско-кашинский (IM вв. до н.э.) и саргатский (I в. до н.э. — I в. н.э.).

Гороховско-саргатский атап. К этому времени относится строительство оборонительной системы городища, имеющей в плане четко выраженную многоугольную конфигурацию, что считается одной из самых ярких черт укрепленных поселений гороховской культуры (Ковригин, 2003). С первым периодом обитания на городище связаны 10 построек, представляющих собой небольшие по размерам сооружения, площадью от б до 32 м2 с котлованом прямоугольной или неправильной формы. Большая часть их расположена цепочкой вдоль линии обороны. Анализ керамической коллекции показал, что хотя эти объекты в основном связаны с гороховской керамикой и сосудами носиловского, баитовского, воробь-евского и иткульского типов, но в то же время в значительной степени фиксируется и саргатский компонент. Приблизительно в конце III — II вв. до н.э. жизнь на городище прекращается, старые постройки разрушаются и на их месте образуются западины.

Промежуточным звеном между первым и вторым периодами представляются постройки, выявленные в юго-восточной части «посада». По совокупности наблюдений об их архитектурных особенностях и составе керамического набора можно сделать вывод, что эти постройки близки жилищам второго этапа, расположенным в пределах крепостной площадки. Радиоуглеродные даты дали интервал III-II вв. до н.э.

Саргатско-кашинский этап. Возобновление жизни на цитадели приходится на период около конца II — начала I в. до н.э. Остатки ранних построек частью срываются или засыпаются при строительстве новых сооружений, частью — используются для выбрасывания золы и мусора (Ковригин, 2003). Постройки, относящиеся к этому периоду, имеют зна-

чительные размеры (от 50 до 150 м') и сочетают в себе саргатские и гороховские архитектурные традиции. Они обладают котлованами прямоугольной формы с несколькими выступами-пристроями и длинными коридорами, соединяющими жилища с хозяйственными камерами-тамбурами. Результаты обработки керамических наборов из этих построек показали, что эти объекты в большей степени связаны с саргатской и кашинской культурными традициями. Хотя присутствие гороховского компонента еще сохраняется, он уступает свои лидирующие позиции. Наряду с зауральской керамикой раннего железного века появляются фрагменты импортных среднеазиатских гончарных сосудов.

Саргатский этап. После того, как фортифицированный центр и сооружения на нем были оставлены, жизнедеятельность его обитателей переносится за линию оборонительных сооружений, и открытое поселение значительно увеличивается в размерах. Исследованные на территории «посада» объекты представлены небольшими однокамерными постройками прямоугольной формы с коридорами-выходами и выступами-пристроями площадью от 25 до 40 м2 и большими (более 90 м2) двух- и многокамерными жилищами, где в некоторых случаях зафиксировано угловое соединение помещений. Керамические наборы представлены преимущественно только саргатской посудой и черепками среднеазиатской гончарной керамики.

Таким образом, материалы поселения отражают процесс проникновения саргатского населения в IV в. до н.э. на территорию обитания групп населения гороховской культуры и их мирного сосуществования 8 течение двух-трех веков. В это время фиксируются тесные контакты с представителями других культурных традиций, проживающими на территории Зауралья. Со временем гороховское население было полностью ассимилировано, уступив главенствующую роль потомкам пришедших с востока племен. В последних веках до н.э. среди обитателей поселения появляются их северные соседи — носители кашинской культурной традиции. Появление среднеазиатской гончарной керамики в слое памятника свидетельствуют о включении данного населенного пункта в сферу межрегиональной торговли. На заключительном этапе жизни поселения единственными его обитателями остаются носители саргатской культурной традиции, продолжающие сохранять культурно-экономические связи со среднеазиатским регионом.

Жизнь на поселении прекратилась во второй половине I - начале II в. н.э. Причина, по которой жители Павлинова городища покинули свои дома пока остается загадкой. Не обнаружено ни свидетельств военных действий, ставших причиной разорения поселка, ни следов огня, уничтоживших постройки. Население просто ушло, забрав с собой все самое ценное. Возможно, дальнейшие исследования Павлинова городища и других саргатских поселений помогут археологам понять, как сложились исторические судьбы их обитателей.

Спустя несколько столетий, на рубеже раннего и позднего железного века это место вновь посещалось людьми, о чем свидетельствуют небольшой прокал, обломки двух сосудов карымского облика и одного — бакальской культуры, обнаруженные в верхнем слое городища.

Параграф 2 посвящен вопросам, связанным с хозяйственным укладом обитателей Павлинова городища. Основой их экономики было скотоводство. Более 95% костей принадлежит домашним животным и соответствует по характеру фрагментации «кухонным отбросам». Лошадь преобладает как по количеству остатков, так и по количеству особей. Крупный рогатый скот занимает второе место. Мелкий рогатый скот самый малочисленный. Среди его остатков, определимых до вида, доминирует овца (Косинцев, Корякова, Валдайских и др. 2003). Разведение домашнего скота носило мясо-молочную направленность. Кроме того, лошади использовались в качестве рабочей силы, а мелкий рогатый скот -для получения шерсти. Охота и рыболовство являлись вспомогательными отраслями экономики. В видовом составе дикой фауны Павлинова городища доминируют те животные, мясо которых употреблялось в пищу: лось и косуля, а также различные виды птиц. Велась охота и на пушного зверя: лисицу, зайца, бобра.

Анализ растительных макроостатков, полученных в результате флотации культурного слоя городища, показал отсутствие остатков культурных растений, что, вероятно, отражает отсутствие или слабое развитие земледелия в хозяйстве населения. Макроостатки принадлежат древесным, луговым, рудеральным видам и диким видам злаков (Косинцев, Корякова, Валдайских и др., 2003). На отсутствие земледелия также указывают и другие признаки: в культурном слое памятника не обнаружено никаких орудий труда, которые можно было бы с уверенностью связывать с земледелием, в палеозоологической коллекции нет костей свиньи (Косинцев, Бородина, 1991) — животного, которое, по мнению специалистов, является показателем оседлого быта.

Население Павлинова городища кроме скотоводства, охоты и рыболовства занималось различными домашними промыслами, к числу которых относятся обработка дерева, кожи, кости и гончарство. Многочисленные находки пряслиц свидетельствуют о занятиях прядением и ткачеством. Высокого уровня достигло строительное дело, о чем можно судить по архитектурным остаткам жилищ и фортификационных сооружений. Обнаруженные в культурном слое городища шлаки и фрагменты железной руды позволяют говорить о существовании на поселении металлургического производства, но, к сожалению, производственные помещения в ходе раскопок не были выявлены.

Параграф 3посвящен характеристике погребальных памятников, расположенных рядом с поселением и, несомненно, связанных с ним. В 1985 г. был исследован курган, выявленный в восточной части «посада» у края террасы (Иванова, 1986; Иванова, Батанина, 1993). В 2002 г. были проведены раскопки Сопиниского могильника, расположенного в глубине береговой террасы, на ее наиболее высокой части. Здесь было исследовано два кургана и грунтовое погребение (Шарапова, 2003; Когуакоуа, 0а1ге, 2004; Ражев, Курто, Зайцева, 2005).

Среди исследованных погребальных памятников наиболее ранним сооружением является курган на «посаде». Стратиграфические наблюдения и характер погребального инвентаря позволяют говорить о том, что он соотносится с первым периодом функционирования Павлинова горо-

дища (IV-!II вв. до н.э.). Курганы 1 и 2 Сопининского могильника, по-видимому, были возведены примерно в это же время, но продолжали использоваться и в последующие периоды (вплоть до 1-11 вв. н.э.). Результаты обработки антропологической коллекции, погребальный инвентарь, планиграфия и стратиграфия выявленных объектов позволили выделить как минимум 2 хронологических периода захоронений. Грунтовое погребение, вероятно, датируется рубежом эр и является одним из поздних объектов.

В параграфе 4 рассматриваются некоторые аспекты культурно-экономических связей обитателей Павлинова городища. Материалы, относящиеся к слоям и объектам, датирующимся 1У-Ш вв. до н.э., свидетельствуют о тесных контактах саргатских и гороховских групп, являющихся культурообразующими компонентами поселения. В это же время в сферу межгрупповых взаимоотношений были включены представители носилов-* ской, баитовской, воробьевской и иткульской культурных традиций, со-

существовавших в это время в Притоболье, о чем свидетельствуют многочисленные находки фрагментов керамики и сосудов этих типов, залегающие в определенном соотношении. С территории горно-лесного Зауралья, где проживал основной массив иткульского населения, поступал тальковый сланец, использовавшийся в качестве отощителя при изготовлении керамики, и бронзовые изделия. Во 11-1 вв. до н.э. активизируются связи в северном направлении - с обитателями южно-таежной и подтаежной зоны Притоболья — носителями кашинской культурной традиции. Эти отношения носили, по-видимому, брачно-родственный характер, поскольку сосуды кашинского типа обнаружены не только на полу жилищ, относящихся ко второму хронологическому периоду, но и присутствуют в погребениях Сопининского могильника, несомненно, связанного с городищем. В это же время (примерно с конца II в. до н.э.) Западносибирская лесостепь включается в экономическую систему Великого шелкового пути, и жители Павлинова городища начинают принимать участие в международной караванной торговле. Появляются товары из Передней и Сред> ней Азии (бусы, гончарная посуда, предметы туалета), лаковые изделия китайского производства, а в культурном слое городища фиксируются единичные кости верблюда. По-видимому, на рубеже эр сюда проникают отдельные вещи из Прикамья, что документируется находкой бронзовой пряжки пьяноборского облика в грунтовом погребении Сопининского могильника.

Рассмотренные сюжеты позволили создать целостную картину функционирования на территории Притоболья отдельного саргатского поселения, являвшегося в свое время крупным населенным пунктом — местом контактов, общения и обмена, где жизнь не прерывалась длительное время.

Заключение содержит основные итоги и выводы проведенной работы. Изучение керамических коллекций поселенческих комплексов открывает широкие возможности для решения проблем локального и регионального уровней. Приоритетным направлением проведенного исследования стала реконструкция пространственно-хронологической структуры Павлинова городища как отдельного памятника саргатской культурной

общности. Это особенно актуально для территории лесостепного Прито-болья, находившейся во второй половине I тыс. до н.э. в зоне тесных контактов различных групп населения. Эти связи, носившие как торгово-экономический, так и брачно-родственный характер, были, по-видимому, настолько глубоки, что оставили яркий след на облике керамической посуды, которая, как известно, является чутким индикатором этнокультурных процессов.

СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ АВТОРОМ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Пантелеева С.Е. Керамика Павлинова городища // Культурология и история древних и современных обществ Сибири и Дальнего Востока (Материалы XLH Региональной археолого-этнографической студенческой конференции). - Омск: Изд-во ОГПУ, 2002. - С.347-349.

2. Пантелеева С.Е. Исследование распределения керамики в слое Павлинова городища // Экология древних и современных обществ: Доклады конференции. - Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2003. - Вып.2. -С. 156-159.

3. Пантелеева С.Е., Берсенев А.Г., Берсенева Н.А., Ковригин А.А. Работы на посаде Павлинова городища // Археологические открытия 2003 г. - М.: Наука, 2004. - С.330-331.

4. Пантелеева С.Е. Комплекс саргатской керамики Павлинова городища (опыт анализа морфологии и орнаментации) // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2006. - Вып.4 (28). - (в печати).

5. Panteleyeva S. Prehistoric ceramics in an archaeological context: The Trans-Urals case // EAA 8tt Annual Meeting abstracts book. — Thessaloniki: Thessaloniki University, 2002. - P.39.

6. Panteleyeva S. Prehistoric pottery for the site chrono-stratigraphy // EAA 9ft Annual Meeting abstracts book. - St.Petersburg: St.Petersburg State University, 2003. - P.45.

7. Panteleyeva S., Sharapova S. The development of pottery tradition during the life-history of a settlement site (statistical approach) // EAA 11" Annual Meeting abstracts book. — Cork: Cork University, 2005. - P.182.

8. Habitats et nflcropoles de I'Age du Fer au carrefour de I'Eurasie / Daire M.-Y., Koryakova L, Buldashov V., Courtaud P., Epimajov A., Gonzalnz E., Kovriguin A., Kosintsev P., Langouflt L., Makhonina G., Marguerie D., Pautreau J-P., Rajev 0., Sharapova S., Ugfi M-C., Berseneva N., Garcia Y., Koseko O., Marcoux N.. Mikrukova O., Molinns N.. Panteleyeva S., Quesnel L. - Paris-Rennes: MAE, 2002. - 291 p.

9. Koryakova L., Daire M.-Y., Kosintsev P., Kovrigin A., Berseneva N., Panteleyeva $., Hanks В., Kazdym A., Mikrukova O., Langouet L., Gonzalez E., Marguerie D. Iron Age Society and Environment: Multi-disciplinary research in the Iset River valley (Russia) // EAA 8* Annual Meeting abstracts book. — Thessaloniki: Thessaloniki University, 2002. - P. 74.

10. Koryakova L., Daire M.-Y., Langouet L., Gonzalez E., Marguerie D., Courtaud P., Kosintsev P., Kovrigin A., Rajev D., Berseneva N., Panteleyeva S., Sharapova S., Hanks В., Kazdym A., Mikrukova O., Efimova E. Iron Age Society and Environment: Multi-disciplinary research in the Iset River valley (Russia). Preliminary results // The geoarchaeology of river valleys. -Budapest: Archaeolingua, 2004. - P. 185-214.

Подписано в печать 02.05.2006. Формат 60x84 '/„ Бумага Гознак. Печать на ризографе. Печ. л. 1,5. Уч.-иэд. 1,5. Тираж 100 экз.

Банк культурной информации. 620026, Екатеринбург, ул. Р.Люксембург, 56. Тел./факс +7(343) 251-65-26. Отпечатано в издательстве.

111091"°*

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Пантелеева, Софья Евгеньевна

Введение.

Глава первая. История исследования поселений саргатской культурной общности и общие проблемы ее изучения.

1.1. История исследования саргатских поселенческих комплексов.

1.2. Общие проблемы изучения саргатской культурной общности.

1.3. Вопросы изучения саргатской керамики.

1.4. Основные проблемы, связанные с изучением саргатских поселенческих комплексов.

Глава вторая. Павлиново городище: описание и характеристика культурных остатков.

II.1. Расположение памятника в ландшафте. р II.2. Укрепленная часть (городище).

11.3. Оборонительные сооружения городища.

11.4. Неукрепленная территория («посад»).

11.5. Коллекция находок.

Глава третья. Древняя керамика как археологический источник.

III. 1. Краткий обзор основных направлений и методов исследования ф керамики.

III.2. Методика изучения керамической коллекции Павлинова городища.

Глава четвертая. Керамика Павлинова городища.

IV. 1. Характеристика коллекции.

IV.2. Пространственное распределение керамики.

IV.3. Сравнительный анализ керамики саргатского типа.

IV.4. Сравнительный анализ орнаментации саргатской керамики

Притоболья.

Глава пятая. «История жизни» Павлинова городища и его место в системе саргатских памятников Притоболья.

V.I. Хронологические горизонты Павлинова городища. ф V.2. Хозяйство обитателей Павлинова городища.

V.3. Погребальные памятники.

V.4. К вопросу о культурно-экономических связях обитателей Павлинова городища.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Пантелеева, Софья Евгеньевна

Павлиново городище - объект многолетних раскопок Зауральской лесостепной археологической экспедиции - является одним из наиболее крупных и ярких поселений Среднего Притоболья. В эпоху раннего железного века этот регион входил в состав обширного ареала, занимаемого населением, оставившим памятники саргатской культурной общности. Многочисленные поселения и могильники открыты на лесостепных пространствах Зауралья и Западной Сибири от восточных предгорий Урала до Барабы. Памятники концентрировались, главным образом, вдоль крупных рек - Иртыша, Ишима, Тобола, а также по среднему течению Оми и в низовьях Исети. В пределах этой территории исследователи выделяют четыре локальных района: Притоболье, Приишимье, Прииртышье и Барабинскую лесостепь, различающиеся отдельными особенностями погребального ритуала, деталями орнаментации керамики, конструкцией жилищ и некоторыми другими признаками. (В.А.Могильников, Л.Н.Корякова, Н.П.Матвеева, Н.В.Полосьмак).

Памятники разных районов саргатской культурной общности изучены неравномерно. Наиболее исследованными к настоящему времени являются Притоболье и Омское Прииртышье. В целом, во всех районах лучше изучены могильники, позволившие охарактеризовать погребальный обряд саргатского населения и проследить динамику его развития. Значительно хуже исследованы поселения и система устройства укреплений. Несмотря на большое количество саргатских поселений, крупномасштабные раскопки проведены лишь на единичных памятниках. Основная же часть известна только по разведкам, сборам с поверхности или по очень ограниченным раскопкам.

В отличие от погребений, дающих разнообразный вещевой комплекс, материал поселений представлен, главным образом, керамикой. Работа с этим видом источника имеет свои трудности, требуя большой затраты времени. Если ритуальная посуда обычно представлена сравнительно небольшим количеством целых экземпляров (или их развалов), как правило, находящихся in situ, то бытовая керамика многочисленна, сильно фрагментирована и рассеяна в культурном слое. В целом, следует отметить слабую степень изученности керамических коллекций как саргатских поселений, так и погребальных комплексов.

Бытовая посуда неоднократно использовалась для суммарного анализа серии памятников, как правило, с целью выявления характерных особенностей керамики отдельных локальных районов. Но она практически не привлекалась для детального исследования одного памятника, равно, как и не служила целям реконструкции его «истории жизни».

В археологии Западной Сибири раннего железного века очень мало примеров последовательного и целенаправленного исследования отдельного поселения как памятника бытовой культуры многих поколений. Кроме Павлинова городища здесь можно упомянуть, пожалуй, только Рафайловский археологический комплекс, находящийся примерно в 30 км ниже по течению р.Исети и исследуемый тюменскими археологами. Как правило, масштабные раскопки дают очень большие коллекции. Их изучение позволяет охарактеризовать сравнительно детально историю поселения и проследить процессы взаимодействия и сменяемости различных культурных традиций. Кроме того, бытовая посуда ручной лепки является одним из индикаторов этнокультурной специфики.

Эти обстоятельства наряду с необходимостью обобщения и систематизации накопленного материала по Павлинову городищу определяют актуальность предложенной темы.

Объектом изучения является Павлиново городище как место жизнеобитания определенной группы зауральского населения раннего железного века. Поселение расположено в лесостепном Притоболье, на первой надпойменной террасе левого берега р.Исеть в окрестностях д.Сопинина Шатровского района Курганской области (рис. 1-3). Сооруженная на мысообразном выступе террасы крепостная площадка, площадью свыше 3 тыс. м2, защищена двойной полукольцевой линией оборонительных сооружений, включающей вал и два рва. Визуально фиксируются два въезда на городище (главный и малый) и не менее 9 жилищных впадин. К северу и востоку от цитадели простирается обширное селище. Общая площадь

Л поселения составляет около 100 тыс. м (рис.4-7). Полученная серия радиоуглеродных дат позволяет определить время функционирования Павлинова городища с IV в. до н.э. по I в. н.э. (табл.83).

Важно подчеркнуть, что на памятнике очень большая площадь л исследована раскопками - более 2600 м . Это редкий случай для городищ саргатской культуры. Работы проводились в различных частях поселения: в центре укрепленной части и на ее периферии - у края террасы, на линии обороны и возле нее, на «посаде». Масштаб изученной площади памятника обусловливает представительность керамической коллекции. Объем полученной информации позволяет ставить вопросы о структуре и динамике развития Павлинова городища - этого крупного населенного пункта - места контактов, общения и обмена, где жизнь не прерывалась длительное время. Достоинством данного памятника также является высокий методический уровень его изучения. Наряду с собственно археологическими методами (исследованием культурного слоя, полевой фиксацией артефактов) здесь использовались методы различных естественно-научных дисциплин: геофизики, геоморфологии, петрографии, палеозоологии, палеоботаники, почвоведения. Получено более двух десятков радиоуглеродных дат. Все это ярко выделяет Павлиново городище среди других поселений саргатской культурной общности, позволяя рассматривать на его основе широкий круг проблем древней истории зауральского региона.

Раскопки памятника проводились в 1982, 1985 гг. Н.О.Ивановой (ЧелГУ), 1989, 1990, 1992, 1999 гг. Л.Н.Коряковой (УрГУ - ИИА УрО РАН), 1991 г. А.С.Сергеевым (УрГУ), 2001, 2003 гг. А.А.Ковригиным (ИИА УрО РАН). Материалы этого поселения частично использовались в различных исследованиях, но работы обобщающего характера нет. Однако необходимость в такой работе стоит достаточно остро в связи с огромным объемом накопившейся информации.

Предметом исследования является хроно-стратиграфическая структура Павлинова городища и отраженная в ней «история жизни» памятника.

Источниковая база представлена материалами раскопок разных лет. С 1999 г. автор принимала полноценное участие в полевых и камеральных исследованиях. Многолетнее изучение Павлинова городища сформировало значительный массив полевой документации. Результаты раскопок отражены в отчетах, хранящихся в фондах Института археологии РАН, Института истории и археологии УрО РАН, Уральского и Челябинского университетов. Базовым источником данного исследования выступает керамическая коллекция Павлинова городища, насчитывающая около 10 тыс. фрагментов, на основе которых было выделено 622 сосуда, представляющих различные типы керамики раннего железного века Зауралья.

Цель настоящей работы видится в следующем: на примере Павлинова городища определить особенности функционирования поселения саргатской культуры второй половины I тыс. до н.э. на Средней Исети. Большой интерес вызывает тот факт, что в IV-II вв. до н.э. на этой территории происходило взаимодействие традиций гороховской и саргатской культур, нашедшее отражение в материале данного памятника. Поставленная цель потребовала, в первую очередь, ответить на вопросы: как возникло и развивалось поселение?; представители каких культурных традиций обитали на нем в разные хронологические периоды?; как отразились их взаимоотношения на материальной культуре?; как соотносятся материалы данного памятника и других саргатских поселений? Кроме того, для создания более полной картины «истории жизни» Павлинова городища было необходимо рассмотреть широкий круг других проблем: где и как его обитатели хоронили своих соплеменников?; какое вели хозяйство?; с кем поддерживали культурно-экономические контакты?

Настоящее исследование включает два уровня:

1. Уровень поселения - реконструкция пространственно-хронологической структуры памятника.

2. Региональный уровень — выявление соотношения групп древностей, так или иначе представленных на этом и других памятниках.

Исходя из цели работы, задачи исследования заключаются, прежде всего, во всестороннем анализе керамической коллекции Павлинова городища. Во-первых, требовалось определить морфологические и орнаментальные характеристики различных типов керамики и сравнить с их изначальными дефинициями. Это важно не только для полноценного описания источника, но и для дальнейших исследований, нацеленных на сравнение керамических наборов, происходящих из разных контекстов. Во-вторых, было необходимо провести анализ пространственного распределения керамики в слое поселения. Установление связи артефактов с различными объектами и горизонтами представлялось очень интересным в связи с хорошей сохранностью архитектурных остатков. Выполнение первых двух пунктов позволяло перейти к третьему - сравнительному анализу основного компонента коллекции (керамики саргатского типа). Сравнение наборов посуды разных хронологических групп выполнено для того, чтобы проследить динамику развития саргатской орнаментики в течение «жизни» Павлинова городища и определить степень влияния других керамических традиций на ее формирование. Сравнение саргатской керамики из поселений, расположенных в разных частях Притоболья, было необходимо для выявления возможных локальных и хронологических различий в украшении сосудов.

Реализация поставленных целей и задач потребовала, прежде всего, систематизации и обобщения материалов Павлинова городища, являющихся важнейшим источником для изучения саргатской культуры, в целом, и отдельного памятника, в частности. Для этого было необходимо синтезировать в рамках единой методики результаты работ различных исследователей с керамикой Павлинова городища, заново провести обработку некоторых коллекций, упорядочить имеющиеся и создать недостающие базы данных.

Теоретическое обоснование выбранного ракурса исследования заключено в понимании процесса формирования культурного слоя. Стратиграфия, как раздел геологии, изучает процессы образования слоев земной коры в их исторической последовательности. С точки зрения относительного датирования здесь важен принцип суперпозиции: если нижний слой был отложен первым, то он является более ранним, чем слой перекрывающий его. Последовательность слоев должна обеспечивать относительную хронологию напластований - от ранних (нижних) до поздних (верхних). Раскопки любого археологического памятника должны выявить такую последовательность. При этом необходимо определить, происходило ли со времени отложения слоев какое-либо их нарушение, вызванное антропогенными или природными (естественными) факторами. Но, конечно, археологам важно датировать не столько сами слои и отложения, сколько заключенные в них остатки деятельности человека - артефакты, структуры, органические остатки. Здесь является важным понятие ассоциации (Renfrew С., Bahn Р., 2004, р. 123). Когда мы говорим, что два объекта были обнаружены в ассоциации в одном археологическом отложении, мы подразумеваем, что они одновременны. Если слой не нарушен, можно говорить, что эти объекты не раньше и не позднее его. Последовательность слоев, таким образом, дает последовательность времени отложения объектов, обнаруженных в ассоциации в этих слоях, то есть - относительную хронологию. Если впоследствии к одному из объектов (например, к углю) можно будет применить методы абсолютного датирования, то полученную абсолютную дату можно отнести не только к этому объекту, но и к самому отложению и ассоциированным с ним объектам. Серии таких дат из различных отложений обеспечат абсолютную хронологию для целой последовательности. Взаимосвязь стратиграфических последовательностей с методами абсолютного датирования является наиболее надежной основой для датирования археологических памятников.

Данная работа базируется на различных методах исследования древней керамики. Часть из них привлекалась еще на этапе первичного учета материала (методика полевого контекста). В дальнейшей описательной и аналитической работе с коллекцией использовались традиционный формально-типологический метод, в некоторой степени - петрографический, а также методы теории вероятности и математической статистики. Специфика источника предполагает некоторую вынужденную монотонность в изложении материала.

Научная новизна работы. В ходе реализации поставленных целей и задач впервые предпринята попытка изучить «историю жизни» саргатского городища через всесторонний комплексный анализ его керамической коллекции. Это позволило обозначить основные этапы функционирования поселения и выявить связанные с ними типы древней посуды, проследить развитие саргатской орнаментики в течение жизни Павлинова городища и влияние на нее других культурных традиций.

Важным результатом работы является введение в научный оборот новых данных о поселении, исследованном крупномасштабными раскопками на высоком методическом уровне и являющимся опорным памятником для изучения саргатской культурной общности на территории Зауралья. Представленная керамическая коллекция является в настоящее время одной из наиболее полно и системно изученных коллекций саргатских поселений.

Практическая ценность. Материалы данного исследования могут быть применены для сравнительного анализа при изучении керамики других поселений саргатской культуры, а набор использованных методов может стать основой для других подобных работ. Обзор основных направлений и методов изучения древней керамики может быть включен в вузовские учебные курсы по археологии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Хроно-стратиграфия Павлинова городища"

Заключение

Изучение керамических коллекций поселенческих комплексов -перспективная область археологических исследований, позволяющая рассматривать широкий круг вопросов. Среди них, как приоритетное направление для данной работы, была выбрана реконструкция пространственно-хронологической структуры отдельного памятника. Такой выбор был обусловлен современным состоянием проблемы исследования поселений саргатской культурной общности, где в качестве задач первостепенной важности выступает решение вопросов происхождения, исторической судьбы саргатской культуры и ее взаимодействия с другими культурными образованиями.

В данной работе впервые предметом специального изучения стала керамическая коллекция Павлинова городища, являющегося в настоящее время одним из наиболее изученных укрепленных поселений саргатской культурной общности. Методологической основой работы являлся контекстуальный подход. Понятие контекст, рассматривалось, с одной стороны, как контекст нахождения каждого артефакта (по отношению к слоям, объектам, другим артефактам и т.д.), с другой, как «социальный», «культурный» контекст, связанный с определенными периодами жизни памятника и отражающий его место в окружающем культурном ландшафте. Несомненно, изучение хроно-стратиграфии многослойного поселения неразрывно связано не только с простой фиксацией сменяемости культурных традиций, но и с пониманием лежащих в их основании культурных процессов.

В ходе исследования был рассмотрен ряд сюжетов, позволивших понять особенности функционирования крупного саргатского поселения на территории Притоболья, развивавшегося в условиях тесных контактов с различными группами населения, обитавших в этом регионе в эпоху раннего железного века.

Изучение морфологических и орнаментальных особенностей разных типов керамики и анализ форм реконструированных сосудов позволили не только полноценно охарактеризовать коллекцию конкретного памятника, но и сравнить полученные данные с изначальными дефинициями этих типов. В итоге, было отмечено, что хотя представленные на Павлиновом городище керамические типы в целом соответствуют описанным ранее характеристикам, они при этом демонстрируют ряд локальных особенностей - так называемые «смешанные» черты, проявляющихся как в составе глиняной массы и морфологии некоторых сосудов, так и в их орнаментации. Эти наблюдения демонстрируют взаимопроникновение культурных традиций, носители которых проживали или пребывали на поселении в одно и то же время.

Привлеченные для работы данные петрографического анализа позволили не только определить состав формовочной массы и установить приблизительную температуру обжига посуды, но и выявить некоторые направления культурно-экономических связей обитателей городища. В ходе анализа было установлено, что тальковый сланец присутствующий в качестве примеси в посуде, относящейся к начальному этапу функционирования поселения, имеет уральское происхождение и, следовательно, указывает на контакты с западным ареалом (иткульской культурой). А состав теста некоторых саргатских сосудов предполагает их изготовление в низовьях Исети и, следовательно, связь с другими поселениями саргатской культуры.

Исследование пространственного распределения керамики в слое Павлинова городища проводилось в двух измерениях - по горизонтали (планиграфическое) и по вертикали (стратиграфическое). Сочетание традиционного формально-типологического подхода и методов математической статистики позволило выявить определенные закономерности в залегании фрагментов посуды разных типов и, таким образом, установить их связь как с различными объектами и участками памятника, так и со стратифицированными слоями культурных отложений на поселении.

Пространственный анализ керамики проводился в контексте других наблюдений, сделанных в ходе археологического исследования памятника: материалов стратиграфии, архитектурных особенностей выявленных объектов, данных радиоуглеродного датирования и т.д.

В результате представилось возможным выделить три хронологических периода в жизни Павлинова городища, различающихся составом керамических наборов и, соответственно, этнокультурным составом проживавшего здесь населения: гороховско-саргатский (IV-III вв. до н.э.), саргатско-кашинский (II-I вв. до н.э.) и саргатский (I в. до н.э. - I в. н.э.).

Первый этап характеризуется преобладанием влияния гороховской культуры в керамическом производстве и архитектуре и значительным присутствием других культурных традиций, сосуществовавших в начале раннего железного века на территории Притоболья (носиловской, баитовской, воробьевской), а также контактами с горно-лесным Зауральем (иткульской культурой). Материалы этого горизонта отражают процесс проникновения саргатского населения на территорию обитания групп населения гороховской культуры и их мирного сосуществования в течение двух-трех веков.

Для следующего периода отмечено доминирование саргатских традиций в керамическом комплексе и сочетание саргатских и гороховских архитектурных норм при сооружении жилищ. В этот период происходит ослабление гороховского культурного влияния, исчезает посуда ранних типов, в состав населения городища включается новый компонент - носители кашинской традиции. Появление среднеазиатской гончарной керамики и вещей импортного производства в погребениях и в слое городища свидетельствуют о включении данного населенного пункта в сферу межрегиональной торговли.

На заключительном этапе жизни памятника единственными его обитателями остаются носители саргатской культурной традиции, продолжающие сохранять культурно-экономические связи со среднеазиатским регионом. В этот период постройки на цитадели прекращают функционировать, но активизируется жизнедеятельность населения за линией оборонительных сооружений. Открытое поселение значительно увеличивается в размерах.

Сравнение керамики саргатского типа по технике нанесения орнамента и элементам узора из построек разных хронологических периодов позволило сделать три основных вывода:

1. Орнаментация саргатской посуды, происходящая из построек первого и второго этапов жизни городища претерпела некоторое влияние других культурных традиций, существовавших в то время на памятнике (соответственно гороховской и кашинской).

2. С течением времени количество орнаментированных сосудов (особенно плечиков) увеличилось.

3. Изменение декоративных мотивов выразилось с одной стороны, в некотором расширении их ассортимента, с другой, - в увеличении накольчатых узоров. Последнее соотносится с наблюдениями других исследователей, отметивших возрастание количества накольчатых орнаментов на керамике с поздних саргатских памятников, расположенных в бассейнах Иртыша и Тобола (Корякова Л.Н., 1988; Матвеева Н.П., 1993).

Представляется возможным интерпретировать такие изменения как свидетельство начала дезинтеграции саргатской традиции. Во-первых, накольчатые узоры являются простейшими элементами, и их увеличение может говорить о некотором декадансе в орнаментации. Во-вторых, если считать, что орнамент в древнем обществе имел символическое значение, то отмеченное в конце периода разнообразие (если не разнобой) в украшении посуды позволяет предположить нарушение так называемого «духовного единства» локальной группы населения.

Сравнение орнаментации саргатской керамики, происходящей с разных поселений Притоболья, несмотря на ее значительную, в целом, близость, позволило наметить два локальных района - нижнетуринский и исетский. Первый характеризуется абсолютным преобладанием резных узоров с незначительной примесью накольчатых и ямочных элементов. Для декора посуды из памятников второго района отмечено большое количество накольчатых узоров и присутствие орнаментов, нанесенных гладким штампом. Исключение составила только керамика Коловского городища, в украшении которой гладкий штамп не использовался. Наиболее западный из исетских памятников - Прыговское городище - напротив, отличается доминирующей долей гладкого штампа в декоре. Кроме того, удалось проследить тесную связь между степенью присутствия на памятниках кашинского культурного компонента и появлением на саргатской керамике таких мотивов, как вертикальные столбцы прямых и наклонных отрезков и горизонтальный зигзаг. Чем сильнее было влияние кашинской традиции, тем более отчетливо проступали эти элементы в орнаменте саргатской посуды.

Таким образом, очевидно, что во второй половине I тыс. до н.э. территория лесостепного Притоболья, находящаяся в сфере влияния саргатской культурной общности, являлась зоной тесных контактов различных культурных групп. Эти связи, носившие как торгово-экономический, так и брачно-родственный характер, были, по-видимому, настолько глубоки, что оставили яркий след на облике керамической посуды, которая, как известно, является чутким индикатором этнокультурных процессов.

Данное исследование, позволившее проследить историю жизни отдельного саргатского поселения, несомненно, является лишь фрагментом мозаики, и не решает многих проблем развития западного ареала саргатской культурной общности. Поэтому весьма перспективными видятся дальнейшие раскопки опорных памятников широкими площадями, с использованием современных методик, применением контекстуального подхода и всесторонним анализом керамических коллекций. Только сопоставление результатов таких масштабных целевых программ позволит в будущем создать цельную картину истории лесостепного Притоболья в раннем железном веке.

В заключение, я хотела бы выразить мою глубокую благодарность Л.Н.Коряковой, А.А.Ковригину и С.В.Шараповой за возможность использования в работе неопубликованных материалов их раскопок, а также за их ценные советы и конструктивную критику. Я искренне признательна всем специалистам, которые занимались исследованием Павлиновского археологического комплекса и анализом его материалов: Н.А.Берсеневой, О.В.Микрюковой, А.А.Каздыму, Д.И.Ражеву, Б.Хэнксу, Е.Г.Ефимовой, П.А.Косинцеву, В.В.Валдайских, а также всем участникам полевых и камеральных работ.

Список научной литературыПантелеева, Софья Евгеньевна, диссертация по теме "Археология"

1. Генинг В.Ф., Евдокимов В.А., 1964. Отчет о раскопках Чупинского поселения // АКА УрГУ, ф.П, д.47.

2. Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., 1965. Отчет о раскопках Розановского городища // АКА УрГУ, ф.П, д.37.

3. Иванова И.О., 1983. Отчет об изучении комплекса раннего железного века в Курганской области в 1982 г. // Архив ЛАИ ЧелГУ, ф.1, д.58.

4. Иванова И.О., 1986. Отчет о раскопках комплекса раннего железного века в Курганской области в 1985 г. // Архив ЛАИ ЧелГУ, ф.1, д.69.

5. Ковригин А.А., 2000. Отчет о раскопках Прыговского городища в Шадринском районе Курганской области // АКА УрГУ, ф.П, д.596.

6. Козеко О.Е., 2002. Отчет об археологической разведке в Шатровском районе Курганской области в 1999 году // Архив ИИА УрО РАН, ф.П, Д.92.

7. Корякова JI.H., 1975. Работы в Омской области // АКА УрГУ, ф.П, д. 199.

8. Корякова JI.H., 1990. Отчет о раскопках Павлинова городища в Шатровском районе Курганской области в 1989 году // АКА УрГУ, ф.П, Д.427.

9. Корякова JI.H., 1991а. Раскопки Павлинова городища в Шатровском районе Курганской области в 1990 году // АКА УрГУ, ф.П, д.510.

10. Корякова JI.H., 2002. Отчет о раскопках Павлиновского городища в Шатровском районе Курганской области в 1999 г. // Архив ИИА УрО РАН, ф.П, д.90.

11. П.Матвеева Н.П., 1984. Отчет о работе Исетской археологической экспедиции в 1983 г. Часть 1 // Архив ИА РАН, Р-1, № 9744.

12. Матвеева Н.П., 1985. Отчет о работах первого отряда лесостепной археологической экспедиции Тюменского университета в 1984 г. Часть 1 // Архив ИА РАН, Р-1, № Ю578.

13. Матвеева Н.П., 1986. Отчет о работе 2-го отряда Тюменской археологической экспедиции (ТюмАЭ) в 1985 г. // Архив ИА РАН, Р-1, № 11147.

14. Матвеева Н.П., 1987а. Отчет о работе второго отряда Тюменской археологической экспедиции (ТюмАЭ) в 1986 году // Архив ИА РАН, Р-1, № 11652.

15. Матвеева Н.П., 1988. Отчет об исследовании Рафайловского городища в Исетском районе Тюменской области в полевом сезоне 1987 года // Архив ИА РАН, Р-1, № 12087.

16. Могильников В.А., 1967а. Отчет о работе Иртышского отряда ЗСЭ летом 1966 г. // Архив ИА РАН, Р-1, № 3325.

17. Могильников В.А., 1969. Отчет о работах Иртышского отряда ЗСЭ в 1968 г. // Архив ИА РАН, Р-1, № 3716.

18. Могильников В.А., 1970а. Отчет о работе Иртышского отряда в 1969 г. // Архив ИА РАН, Р-1, №4000.

19. Могильников В.А., 1977. Отчет о работе Иртышского отряда в 1976 г. // Архив ИА РАН, Р-1, №6659.

20. Морозов В.М., 1976. Отчет о раскопках поселения Дуван VI // АКА УрГУ, ф.2, д.244.

21. Пантелеева С.Е., 2004. Отчет о разведочном обследовании Павлинова городища в Шатровском районе Курганской области в 2003 году // Архив ИИА УрО РАН, ф.П, д. 112.

22. Сергеев А.С., 1992. Раскопки Павлинова городища. Шатровский район, Курганская область. 1991 г. // АКА УрГУ, ф.П, д.531.

23. Стефанов В.И., 1977. Отчет о раскопках Розановского городища в Горьковском районе Омской области // АКА УрГУ, ф.П, д.255.

24. Стоянов В.Е., 1963. Отчет о раскопках Речкинского II селища // АКА УрГУ, ф.И, д.44.

25. Стоянов В.Е., 1964. Отчет о раскопках Узловского поселения // АКА УрГУ, ф.И, д.29.

26. Сыркина И.А., 1982. Отчет об археологических раскопках Борковского городища близ с.Борки Викуловского района Тюменской области в 1981 г. // Архив ИА РАН, Р-1, № 8882.

27. Шарапова С.В., 2003а. Отчет о раскопках Сопининского могильника в Шатровском районе Курганской области в 2002 г. // Архив ИИА УрО РАН, ф.Н, д.96.

28. Берюхова Т.А., 1982. Керамика и вещевой материал селища Дуванское И. К вопросу о локальной и хронологической специфике: Дипломная работа // АКА УрГУ, ф.Ш, д.252.

29. Викторова В.Д., 1969. Население эпохи железа лесной полосы Среднего Зауралья: Дис. . канд. ист. наук. Свердловск. // АКА УрГУ, ф.Ш, д.89.

30. Ефимова Е.Г., 2005. Скотоводческое хозяйство населения лесостепного Зауралья в раннем железном веке по материалам Павлинова городища (Опыт зооархеологического исследования): Дипломная работа.

31. Мишина А.Е., 1996. Керамические комплексы Прыговского городища: Дипломная работа // АКА УрГУ, ф.Ш, д.374.

32. Стоянов В.Е., 1969а. Ранний железный век западносибирской лесостепи: Опыт классификации и периодизации: Дис. . канд. ист. наук. Свердловск. // АКА УрГУ, ф.Ш, д. 189.

33. Шарапова С.В., 2000. Керамика раннего железного века лесостепного Зауралья (опыт статистического анализа): Дис. .канд. ист. наук. Екатеринбург. // Архив ИИА УрО РАН, ф.Ш А, д.5.1S11. Литература

34. Агеев Б.Б., 1992. Пьяноборская культура. Уфа: БНЦ УрО РАН. - 140 с.

35. Алексеева Е.М., 1975. Античные бусы Северного Причерноморья. М.: Наука. - 4.1. - 120 с.

36. Багашев А.Н., 2000. Палеоантропология Западной Сибири: Лесостепь в эпоху раннего железа. Новосибирск: Наука. - 374 с.

37. Бачура О.П., 2003. Определение сезона и возраста забоя животных из городища Павлиново // Экология древних и современных обществ: Доклады конференции. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. - Вып.2. - С.5-8.

38. Бельтикова Г.В., 1997. Зауральский (иткульский) очаг металлургии (VII-III вв. до н.э.): Автореф. дис. . канд. ист.наук. М. - 23 с.

39. Бельтикова Г.В., Борзунов В.А., Корякова Л.Н., 1991. Некоторые проблемы археологии раннего железного века Зауралья и Западной Сибири // ВАУ. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. ун-та. - С. 102-114.

40. Берлина С.В., Филисюк В.Г., 2004. К проблеме реконструкции кровли древних полуземляночных жилищ (по материалам саргатской культуры) // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. - № 5. - С.67-73.

41. Бобринский А.А., 1978. Гончарство Восточной Европы. М.: Наука. -272 с.

42. Бобринский А.А., 1986. О методике изучения форм глиняной посуды из археологических раскопок // Культуры Восточной Европы I тысячелетия: Сб. науч. ст. Куйбышев: Изд-во Куйбышев, гос. ун-та. - С.137-157.

43. Бобринский А.А., 1988. Функциональные части в составе емкостей глиняной посуды // Проблемы изучения археологической керамики: Сб. науч. ст. Куйбышев: Изд-во Куйбышев, гос. ун-та. - С.5-21.

44. Бобринский А.А., 1989. Методика изучения организационных форм гончарных производств // Керамика как исторический источник: Сб. науч. ст. Новосибирск: Наука. - С.10-43.

45. Борзунов В.А., 1994. Саргатские городища // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та. - Т.1. Кн.1. Поселения и жилища. - С.333-337.

46. Викторова В.Д., 1975. Археологический факт // ВАУ. Свердловск: Изд-во Урал. гос. ун-та. - Вып. 13. - С.17-26.

47. Викторова В.Д., 1976. Поселение позднего железного века на северном берегу Андреевского озера у г. Тюмени // ВАП. Тюмень: Изд-во Тюмен. гос. ун-та. - Вып.1. - С.63-88.

48. Викторова В.Д., Кернер В.Ф., 1988. Памятники эпохи железа у озера Осинового // Материальная культура древнего населения Урала и Западной Сибири: Сб. науч. тр. Свердловск: Изд-во Урал. гос. ун-та. -С.129-141.

49. Волкова Е.В., 1996. Гончарство фатьяновских племен. М.: Наука. - 122 с.

50. Генинг В.Ф., 1973. Программа статистической обработки керамики из археологических коллекций // С А. № 1. - С. 114-135.

51. Генинг В.Ф., 1988. Этническая история Западного Приуралья на рубеже нашей эры. М.: Наука. - 240 с.

52. Генинг В.Ф., 1992. Древняя керамика: методы и программы исследования в археологии. Киев: Наук. Думка. - 188 с.

53. Генинг В.Ф., Позднякова М.К., 1964. Прыговское городище на реке Исети // ВАУ. Свердловск: Изд-во Урал. гос. ун-та. - Вып.6. - С.34-71.

54. Генинг В.Ф., Корякова JI.H., Овчинникова Б.Б., Федорова Н.Ф., 1970. Памятники железного века в Омском Прииртышье // ПХКПАПЗС. -Томск: Изд-во Томского гос. ун-та. С.203-228.

55. Генинг В.Ф., Корякова JI.H., 1985. Комплекс раннего железного века на Чупинском поселении // КСИА. Вып. 184. - С.52-59.

56. Глушков И.Г., 1996. Керамика как исторический источник. -Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН. 328 с.

57. Данченко Е.М., 1991. О связях лесного и лесостепного населения Прииртышья в середине второй половине I тыс. до н.э. // Проблемы изучения саргатской культуры: Сб. науч. ст. - Омск: Изд-во Омск. гос. унта. -С.31-35.

58. Данченко Е.М., 1998. О некоторых аспектах изучения саргатской культуры // Взаимодействие саргатских племен с внешним миром: Сб. науч. ст. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та. - С.23-25.

59. Деопик Д.В., 1981. Керамический комплекс и культурный слой // Математические методы в социально-экономических и археологических исследованиях: Сб. науч. ст. М.: Наука. - С.222-267.

60. Довгалюк Н.П., 1998. Характеристика химического состава стеклянных бус из памятников саргатской культуры // Взаимодействие саргатских племен с внешним миром: Сб. науч. ст. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та. -С.54-79.

61. Древняя керамика Сибири: типология, технология, семантика: Сб. науч. ст. Новоибирск: Наука, 1990. - 184 с.

62. Иванова И.О., Батанина И.М., 1993. Павлиново городище памятник раннего железного века лесостепного Притоболья // Кочевники Урало-Казахстанских степей: Сб. науч. ст. - Екатеринбург: УИФ «Наука». -С.102-121.

63. Каздым А.А., 2003. Морфология, петрография и минералогия зольников Павлинова городища // Международное (XVI Уральское) археологическое совещание: Материалы международной научной конференции. Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та. - С.247-248.

64. Каменецкий И.С., Маршак Б.И., Шер Я.А., 1975. Анализ археологических источников (Возможности формализованного подхода). -М.: Наука. 174 с.

65. Каменецкий И.С., Узянов А.А., 1977. О правилах построения гистограмм // ВАУ. Свердловск: Изд-во Урал. гос. ун-та. - Вып. 14. -С.38-49.

66. Карасев А.И., 1962. Основы математической статистики. М.: Росвузиздат. - 358 с.

67. Клейн JI.C., 1978. Археологические источники. JL: Изд-во Ленингр. гос. ун-та.- 119 с.

68. Клейн Л.С., 2001. Принципы археологии. СПб.: Бельведер. - 152 с.

69. Ковалева В.Т., 1988. Ташковская культура раннего бронзового века Нижнего Притоболья Н Материальная культура древнего населения Урала и Западной Сибири: Сб. науч. тр. Свердловск: Изд-во Урал. гос. ун-та. -С.29-47.

70. Ковригин А.А., 2003. Павлиново городище: хронология и архитектура // Экология древних и современных обществ: Доклады конференции. -Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. Вып.2. - С. 121-124.

71. Ковригин А.А., Шарапова С.В., 1998а. Культурно-хронологические комплексы Прыговского городища // Взаимодействие саргатских племен с внешним миром: Сб. науч. ст. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та. - С.47-53.

72. Ковригин А.А., Шарапова С.В., 19986. Проблемы изучения древностей кашинского и прыговского типов // Урал в прошлом и настоящем: Матлы конференции. Екатеринбург: Изд-во УрО РАН, БКИ. - Часть 1. - С.67-73.

73. Кожин П.М., 1989. Значение керамики в изучении древних этнокультурных процессов // Керамика как исторический источник: Сб.науч. ст. Новосибирск: Наука. - С.54 -70.

74. Кожин П.М., 1991. Керамика в доистории культуры человечества // Керамика как исторический источник (подходы и методы изучения): Тез. докл. Всесоюзной научной археологической конференции. Куйбышев: Изд-во Куйбышев, гос. пед. инст-та. - С.7-10.

75. Корякова JI.H., 1981. Саргатская культура раннего железного века западносибирской лесостепи: Автореф. дис. . кан. ист. наук. М. - 25 с.

76. Корякова JI.H., 1982. Из истории изучения саргатской культуры //

77. Ф Археологические исследования Севера Евразии: Сб. науч. тр.

78. Свердловск: Изд-во Урал. гос. ун-та. С. 113-124.

79. Корякова Л.Н., 1983. Принципы классификации саргатской керамики // Использование методов естественных и точных наук при изучении древней истории Западной Сибири: Тезисы докладов и сообщений. -Барнаул: Изд-во Алтайского гос. ун-та. С. 140-141.

80. Корякова JI.H., 1984. Поселения саргатской культуры // ВАУ. -Свердловск: Изд-во Урал. гос. ун-та. Вып. 17. Древние поселения Урала и Западной Сибири. - С.61-79.

81. Корякова JI.H., 1988. Ранний железный век Зауралья и Западной Сибирисаргатская культура). Свердловск: Изд-во Урал. гос. ун-та. - 240 с.

82. Корякова JI.H., 19916. Саргатская культура или общность? // Проблемы изучения саргатской культуры: Сб. науч. ст. Омск: Изд-во Омск. гос. унта. - С.3-8.

83. Корякова JI.H., 1993а. Культурно-исторические общности Урала и Западной Сибири (Тоболо-Иртышская провинция на ранней и средней стадиях железного века): Докл. дис. . канд.ист.наук. Новосибирск. - 72 с.

84. Корякова JI.H., 1994а. Поселения и жилища Тоболо-Иртышской лесостепи // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та. - Т.1. Кн.1. Поселения и жилища. - С.259-275.

85. Корякова JI.H., 19946. Некоторые выводы о развитии домостроительства в раннем железном веке // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та. - Т.1. Кн.1. Поселения и жилища. - С.312-318.

86. Корякова JI.H., Стефанов В.И., 1981. Городище Инберень IV на Иртыше // СА. № 2. - С. 178-196.

87. Корякова JI.H., Сергеев А.С., 1986. Географический аспект хозяйственной деятельности племен саргатской культуры // ВАУ. -Свердловск: Изд-во Урал. гос. ун-та. Вып.18. - С.90-98.

88. Корякова JI.H., Попова С.М., 1987. К вопросу о сравнении саргатской и савромато-сарматской культур // Ранний железный век и средневековье Урало-Иртышского междуречья: Межвузовский сборник. Челябинск: Изд-во Башкирского гос. ун-та. - С.37-45.

89. Корякова JI.H., Стефанов В.И., Стефанова Н.К., 1991. Проблемы методики исследований древних памятников и культурно-хронологическая стратиграфия поселения Ук III. Препринт. Свердловск: Изд-во ИИА УрО АН СССР. - 71 с.

90. Корякова JI.H., Сергеев А.С., 1993. Селище раннего железного века Дуванское II // Памятники древней культуры Урала и Западной Сибири: Сб. науч. трудов. Екатеринбург: УИФ «Наука». - С. 182-206.

91. Корякова JI.H., Дэйр М.-И., 2003. Исследование Павлиновского археологического комплекса на р.Исеть // Экология древних и современных обществ: Доклады конференции. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. - Вып.2. - С. 124-129.

92. Косарев М.Ф., 1984. Западная Сибирь в древности. М.: Наука. - 243 с.

93. Косарев М.Ф., 1987. Западная Сибирь в переходное время от неолита к бронзовому веку // Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М.: Наука. -С.252-267.

94. Косинцев П.А., Бородина Е.Н., 1991. Фауна городища Павлиново и некоторые аспекты скотоводства саргатской культуры // Проблемыизучения саргатской культуры: Сб. науч. ст. Омск: Изд-во Омск. гос. унта. - С.46-53.

95. Круг Г.К., Круг О.Ю., 1965. Математический метод классификации древней керамики // МИА. № 129. - С.318-325.

96. Лакин Г.Ф., 1988. Биометрия. М.: Высш. школа. - 293 с.

97. Левашова В.П., 1928. Предварительные сообщения об археологических исследованиях Западно-Сибирского музея в 1926-1927 гг. // Изв. ЗападноСибирского музея. Омск. - Вып.1. - С. 159-160.

98. Литвинский В.А., 1978. Орудия и утварь из могильников Западной Ферганы. М: Наука. - 254 с.

99. Мартынов А.И., Шер Я.А., 1989. Методы археологического исследования. М.: Высш. школа. - 223 с.

100. Маршак Б.И., 1965. К разработке критериев сходства и различия керамических комплексов // МИА. № 129. - С.308-317.

101. Матвеева Н.П., 19876. Ранний железный век Среднего Притоболья: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Новосибирск. - 21 с.

102. Матвеева Н.П., 1993а. Рафайловское городище памятник саргатской культуры Среднего Притоболья // РА. - №1. - С. 148-163.

103. Матвеева Н.П., 19936. Саргатская культура на среднем Тоболе. -Новосибирск: Наука. 175 с.

104. Матвеева Н.П., 1993в. Историко-культурная ситуация в лесостепном иподтаежном Приишимье в эпоху раннего железа // Проблемы культурогенеза и культурного наследия: Материалы к конференции. -СПб.-Часть II. С.121-125.

105. Матвеева Н.П., 1994. Ранний железный век Приишимья. Новосибирск: Наука. - 152 с.

106. Матвеева Н.П., 1998. О торговых связях саргатского населения с Центральной Азией (по материалам Тоболо-Ишимья) // Взаимодействие

107. Ф саргатских племен с внешним миром: Сб. науч. ст. Омск: Изд-во Омск,гос. ун-та. С. 10-16.

108. Матвеева Н.П., 2005. Фортификации саргатской культуры (по материалам Рафайловского городища) // СА. №3. - С.25-35.

109. Матвеева Н.П., Волков Е.Н., Рябогина Н.Е., 2003. Новые памятникибронзового и раннего железного веков. Новосибирск: Наука. - 172 с.

110. Матвеева Н.П., Коновалов А.А., Берлина С.В., 2003. Фортификации раннего железного века Западной Сибири: палеоэкономический аспект // Проблемы взаимодействия человека и природной среды. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. - Вып.4. - С.33-39.

111. Матвеева Н.П., Ларина Н.С., Билль К.В., Захарова Л.Е., 2003. Новые данные об особенностях питания саргатского населения Западной Сибири

112. Экология древних и современных обществ: Доклады конференции. -Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. Вып.2. - С. 143-147.

113. Матвеева Н.П., Чикунова И.Ю., Орлова JI.A., Поклонцев А.С., 2004. Новые исследования Рафайловского городища // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. - № 5. -С.74-95.

114. Матющенко В.И., 1991. Об отношении саргатского населения к так называемому скифо-сибирскому культурно-историческому единству // Проблемы изучения саргатской культуры: Сб. науч. ст. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та. - С.14-16.

115. Могильников В.А., 19676. Исследования в лесостепном Прииртышье // АО. М.: Наука. - С. 151-152.

116. Могильников В.А., 19706. К вопросу об этнокультурных ареалах Среднего Прииртышья и Приобъя эпохи раннего железа // ПХКПАПЗС. -Томск: Изд-во Томского гос. ун-та. С. 172-190.

117. Могильников В.А., 1972. Раскопки в Коконовке в 1967 г. // МИА. № 153. Памятники Южного Приуралья и Западной Сибири сарматского времени. - С. 134-149.

118. Могильников В.А., 1973. К этнокультурной характеристике Западной Сибири в эпоху раннего железа // Из истории Сибири. Томск: Изд-во Томского гос. ун-та. - Вып.7. - С. 175-189.

119. Могильников В.А., 1991. Некоторые проблемы изучения саргатской культуры // Проблемы изучения саргатской культуры: Сб. науч. ст. -Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та. С.8-14.

120. Могильников В.А., 1992. Лесостепь Зауралья и Западной Сибири // Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.: Наука.-С.274-311.

121. Могильников В.А., 1998. К динамике внешних контактов саргатского этноса // Взаимодействие саргатских племен с внешним миром: Сб. науч. ст. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та. - С.4-10.

122. Пантелеева С.Е., 2003. Исследование распределения керамики в слое Павлинова городища // Экология древних и современных обществ: Доклады конференции. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. - Вып.2. -С.156-159.

123. Пантелеева С.Е., Берсенев А.Г., Берсенева Н.А., Ковригин А.А. 2004. Работы на посаде Павлинова городища // АО 2003 г. М.: Наука. -С.330-331.

124. Погодин Л.И., 1993. Проблема исторической судьбы саргатской культуры // Археологические культуры и культурно-исторические общности Большого Урала: Тезисы докладов XII Уральского археологического совещания. Екатеринбург: Изд-во ИИА УрО РАН. -С.175-177.

125. Погодин Л.И., 1998. Лаковые изделия из памятников Западной Сибири раннего железного века // Взаимодействие саргатских племен с внешним миром: Сб. науч. ст. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та. - С.26-38.

126. Погодин Л.И., 1999. Исследование в урочище «Батаково» // Новое в археологии Среднего Прииртышья: Сб. науч. тр. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та. - С.52-85.

127. Погодин Л.И., Труфанов А.Я., 1991. Могильник саргатской культуры Исаковка III // Древние погребения Обь-Иртышья: Сб. науч. ст. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та. - С. 98-127.

128. Полосьмак Н.В., 1987. Бараба в эпоху раннего железа. Новосибирск:1. Наука. 144 с.

129. Помус М.И., 1956. Западная Сибирь (Экономико-географические очерки). М.: Наука. - 644 с.

130. Ражев Д.И., 2001. Население лесостепи Западной Сибири раннего железного века: реконструкция антропологических особенностей. Афтореферат. Дис. .канд.ист.наук. Екатеринбург. - 22 с.

131. Ражев Д.И., Курто П., Зайцева О.В., 2005. Бескурганное погребение Сопининского могильника: анализ с позиций полевой антропологии //ф Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: Изд-во1. ИПОС СО РАН. С. 148-151.

132. Русанова И.П., 1977. Один из методов классификации раннеславянской керамики // КСИА. № 148.

133. Сайко Э.В., 1989. Специализация как фактор прогрессивного развития керамического производства в древности // Керамика как исторический источник: Сб. науч. ст. Новосибирск: Наука. - С.3-9.

134. Сайко Э.В., Кузнецова Л.В., 1977. Методологические основы исследования древней керамики. М.: Наука. - 50 с.• 118. Сальников К.В., 1940а. Три года работы на городище Чудаки //1. КСИИМК. Вып.5. - С.69-71.

135. Сальников К.В., 19406. Городище Чудаки Челябинской области (по раскопкам 1937 г.) // СА. № IX. - С.221-238.

136. Скарбовенко В.А., 1988. Возможности метода симметрии применительно к дескриптивному анализу орнамента археологической керамики // Проблемы изучения археологической керамики: Сб. науч. ст. Куйбышев: Изд-во Куйбышев, гос. ун-та. - С.22-44.

137. Славко Т.И., 1981. Математико-статистические методы в исторических исследованиях. М: Наука. - 158 с.

138. Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. М.: Наука, 1989.-464 с.

139. Стоянов В.Е., 19696. Зауральские лесостепные поселения // КИСА.1. Вып.119. С.52-61.

140. Стоянов В.Е., 1969в. Узловское поселение // ВАУ. Свердловск: Изд-во Урал. гос. ун-та.- Вып.8. - С.65-89.

141. Стоянов В.Е., 1970. Классификация и периодизация западносибирских лесостепных памятников раннего железного века // ПХКПАПЗС. Томск: Изд-во Томского гос. ун-та. - С.238-253.

142. Стоянов В.Е., 1977. Некоторые черты социально-экономической

143. Ф организации древнего населения зауральско-западносибирской лесостепиранний железный век) // Археологические исследования на Урале и в Западной Сибири: Сб. науч. ст. Свердловск: Изд-во Урал. гос. ун-та. -С.152-159.

144. Сыркина И.А., 1980. Исследование Борковского городища // АО 1979 г. М.: Наука. - С.237.

145. Таиров А.Д., 2003. Изменения климата степей и лесостепей Центральной Евразии во II I тыс. до н.э.: Материалы к историческим реконструкциям. - Челябинск: Рифей. - 68 с.

146. Татаурова Л.В., 1998. К вопросу о северных связях саргатскойкультуры // Взаимодействие саргатских племен с внешним миром: Сб. науч. ст. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 1998. - С.39-46.

147. Труфанов А.Я., 1991. Саргатская орнаментика в аспекте генезиса культуры // Проблемы изучения саргатской культуры: Сб. науч. ст. -Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та. С.24-27.

148. Федоров-Давыдов Г.А., 1987. Статистические методы в археологии. -М.: Высш. школа. 216 с.

149. Хабдулина М.К., 1981. Раскопки в Северном Казахстане // АО 1980 г. -М.: Наука. С.444-445.

150. Хабдулина М.К., 1993. Городище Ак-Тау как архитектурный комплекс // Знания и навыки уральского населения в древности и средневековье: Сб. науч. ст. Екатеринбург: УИФ «Наука». - С. 112-143.

151. Хабдулина М.К., 1994. Степное Приишимье в эпоху раннего железа. -Алматы: Гылым Ракурс. 170 с.

152. Цетлин Ю.Б., 1989. К проблеме периодизации и хронологии археологических культур (по керамическим материалам) // Керамика как исторический источник: Сб. науч. ст. Новосибирск: Наука. - С.70-92.

153. Цетлин Ю.Б., 2005. Современное состояние и некоторые задачи изучения древней керамики // РА. №3. - С.69-75.

154. Чернецов В.Н., 1953. Усть-полуйское время в Приобье // МИА. № 35. - С.221-241.

155. Чикунова И.Ю., 1999. О характере жилищ Рафайловского селища // Экология древних и современных обществ: Доклады конференции. -Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. Вып.1. - С.112-114.

156. Чикунова И.Ю., 2000. Керамический комплекс кашинской культуры с Рафайловского селища // Проблемы взаимодействия человека и природной среды. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. - Вып.1. - С.42-44.

157. Чикунова И.Ю., 2001. Типы саргатской посуды Рафайловского селища // Проблемы взаимодействия человека и природной среды. -Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. Вып.2. - С.44-49.

158. Чикунова И.Ю., 2004. К вопросу о рационе питания саргатского населения // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. - № 5. - С.187-191.

159. Чикунова И.Ю., 2005. Итоги и проблемы изучения кашинской культуры // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. - № 6. - С.82-90.

160. Чикунова И.Ю., Берлина С.В., 2003. Особенности домостроительства саргатских племен (по материалам Рафайловского комплекса) // Проблемы взаимодействия человека и природной среды. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. - Вып.4. - С.45-48.

161. Чикунова И.Ю., Поклонцев А.С., 2003. Палеоэкономические аспекты скотоводства саргатского населения Рафайловского городища и селища // Экология древних и современных обществ: Доклады конференции. -Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. Вып.2. - С. 189-192.

162. Шарапова С.В., 1999а. Керамика и основные орнаментальные стили раннего железного века зауральской лесостепи // XIV Уральское археологическое совещание: Тез.докл. Челябинск: Изд-во Чел. гос. ун-та. - С.146-148.

163. Шарапова С.В., 19996. Керамика раннего железного века Среднего Притоболья // III Берсовские чтения: Материалы конференции. -Екатеринбург: БКИ. С.59-64.

164. Шарапова С.В., 20036. Комплекс погребений Сопининского могильника // Экология древних и современных обществ: Доклады конференции. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН. - Вып.2. - С. 193.

165. Шарапова С.В., 2004. Традиции изготовления керамики и орнаментальные стили населения Зауралья в раннем железном веке // Археология, этнография и антропология Евразии. № 4. - С. 123-134.

166. Шнирельман В.А., 1991. Роль фактора пола в формировании керамических ареалов (этноархеологические заметки) // Керамика как исторический источник (подходы и методы изучения): Тез. докл.

167. Всесоюзной научной археологической конференции. Куйбышев: Изд-во Куйбышев, гос. пед. инст-та. - С. 10-13.

168. Шнирельман В.А., 1993. Археологическая культура и социальная реальность (проблема интерпретации керамических ареалов). Препринт. -Екатеринбург: АООТ «Полиграфист». 39 с.

169. Bewley R., 1994. Prehistoric settlements. London: B.T.Batsford Ltd / English Heritage. - 144 p.

170. Efimova E., 2003. Faunal remains from the Iron Age Pavlinovo fortifiedthsettlement and Sapinincky cemetry a contextual approach. In: EAA 9 Annual Meeting abstracts book. - St.Petersburg: St.Petersburg State University. -P.107.

171. Hanks В., 2003. Modelling Socio-Economic Patterns in the Early Iron Age: an archaeology of 'nomadic and semi-nomadic' pastoralism. In: EAA 9th Annual Meeting abstracts book. St.Petersburg: St.Petersburg State University. -P. 106.

172. Hodder I., Hutson S., 2003. Reading the past: Carrent approaches to interpretation in archaeology. Cambridge: Cambridge University Press. - 2931. P

173. Longacre W., 1981. Kalinga pottery: an ethnoarchaeological study // Hodder I., Isaac G. and Hammond N. (eds). Pattern of the past. Studies in honour of David Clarke. Cambridge: Cambridge University Press. - P.49-66.

174. Longacre W., 1991. Ceramic Ethnoarchaeology. Tucson. - 240 p.

175. Matson F.R., 1960. The quantitative study of ceramic materials // The application of quantitative methods in archaeology. New York. - P.34-59.

176. Matson F.R., 1965. Ceramic ecology: an approach to the study of the early cultures of the Near East. In: Matson F.R. (ed.), Ceramics and man. Chicago.- P.202-217.

177. Middleton A.P., Freestone I.C., Leese M.N., 1985. Textural analysis of ceramic thin sections: evaluation of grain sampling procedures // Archaeometry.- 27, 1.1985. London. - P.64-74.

178. Nelson S.M., 2004. Gender in archaeology: Analyzing power and prestige. -New York: AltaMira Press. 213 p.

179. Orton C., Tyers P., Vinse A., 2001. Pottery in archaeology. Cambridge: Cambridge University Press. - 269 p.

180. Panteleyeva S., 2002. Prehistoric ceramics in an archaeological context: The Trans-Urals case. In: EAA 8th Annual Meeting abstracts book. -Thessaloniki: Thessaloniki University. P.39.

181. Panteleyeva S., 2003. Prehistoric pottery for the site chrono-stratigraphy. In: EAA 9th Annual Meeting abstracts book. St.Petersburg: St.Petersburg State University. - P.45.

182. Panteleyeva S., Sharapova S., 2005. The development of pottery tradition during the life-history of a settlement site (statistical approach) // EAA 11th Annual Meeting abstracts book. Cork: Cork University. - P. 182.

183. Pavlu I., 1997. Pottery origins. Initial forms, cultural behavior and decorative styles. Praha: Karolinum. - 181 p.

184. Renfrew C., Bahn P., 2004. Archaeology: theories, methods and practice. -London: Thames & Hudson Ltd. 656 p.

185. Rice P.M., 1987. Pottery analysis: a sourcebook. Chicago - London (The University of Chicago Press).- 421 p.

186. Sharapova S., 1998. The Iron Age pottery decorative styles in the Transurals // 4th Annual Meeting of the Europian Association of archaeologists: Abstracrs book. Geteborg: Goteborg Lanstryckeri AB. - P. 146-147.

187. Sharapova S., 1999. Ceramics of the Ttansurals: typological variability and stylistic variations // 5th Annual Meeting of the Europian Association of archaeologists: Abstracrs book. Bournemouth: Bournemouth University. -P.185.

188. Sharapova S., 2000. Iron Age ceramics of the Transurals // Kurgans, Ritual Sites, and Settlements: Eurasian Bronze and Iron Age. Oxford: British Archaeological Reports (International Series 890) - P.207-214.

189. Sharapova S., 2004. Trans-Uralian Iron Age ceramics a new outlook // European Journal of Archaeology. - Vol. 7(2). - P. 177-197.

190. Shepard A., 1956. Ceramics for the archaeologist. Carnegie Institution of Washington, Publication 609. - 380 p.

191. Sinopoli C.M., 1991. Approaches to archaeological ceramics. New York: Plenum Press. - 237 p.

192. Spaulding A.C., 1960. Statistical description and comparison of artifact assemblages // The application of quantitative methods in archaeology. New York. - P.60 - 83.

193. Stark M.T., Longacre W.A., 1993. Kalinga ceramics and new technologies: social and cultural contexts of ceramic change // The social and cultural contexts of new ceramic technologies. Westerville. - P. 1-32.

194. Thompson H.A., 1990. The Athenian vase-painters and their neighbors // Pots and potters: current approaches in ceramic archaeology. Institute of archaeology, University of California. Los Angeles. - P.7-19.

195. Williams D.F., 1983. Petrology of ceramics // The petrology of archaeological artifacts. Oxford: Oxford University Press. - P.301-325.