автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Хронотоп в жанре романа литератур народов Северного Кавказа. Опыт сравнительного изучения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Хронотоп в жанре романа литератур народов Северного Кавказа. Опыт сравнительного изучения"

На правах рукописи

Ефремова Елена Николаевна

ХРОНОТОП В ЖАНРЕ РОМАНА ЛИТЕРАТУР НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА. ОПЫТ СРАВНИТЕЛЬНОГО ИЗУЧЕНИЯ

10.01.02 - Литература народов Российской Федерации (литература народов Северного Кавказа)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Нальчик 2003

Диссертация выполнена на кафедре русской литературы Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова

Научный руководитель -

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Тхагазитов Юрий Мухамедович

доктор филологических наук, профессор ' Мамий Руслан Галимович

кандидат филологических наук Атабиева Асият Даутовна

Ставропольский государственный университет

Защита диссертации состоится НСЛ$р& 2003г. в /О ^ часов на заседании Диссертационного Совета Д.212.076.Й по защите диссертации ла соискание ученой степени доктора филологических наук в Кабардино-Балкарском государственном университете им. Х.М. Бербекова (360004, КБР, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова (360004, КБР, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173).

Автореферат разослан" О/к/ПД 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

А.Р. Борова

2оо5 -А

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Существующая на протяжении многих лет проблема соотношения пространства и времени в реальном мире и в литературе - одна из ключевых в писательском творчестве. Интерес читателей и критиков к данной стороне литературных произведений не ослабевает. По-разному решается задача перевоплощения реальной действительности в мир литературных героев в произведениях того или иного жанра. Роман наиболее показателен в плане создания как мира, окружающего персонажей, так и их духовного. Помимо этого, роман нередко представляет собой художественно-историческую панораму, когда писатель задействует самые многообразные отрезки времени, от нескольких веков до секунды. Пространство в романе предстает как в виде многокилометровых участков ландшафта, так и в виде комнаты. Данный жанр позволяет раскрыть менталитет литературных героев наиболее подробно. Волнующие автора социальные, экологические, нравственные, гносеологические вопросы находят свое воплощение в его философском преображении привычных для реальных людей ориентиров. Именно романистика способна предоставить нам для исследования многогранную и динамичную сущность пространственно-временных построений.

Роман в литературах Северного Кавказа уже подвергался детальному исследованию в плане его тематики, проблематики, сюжета, системы образов и поэтики. За последние полтора десятка лет появились работы, посвященные проблемам, лежащим на стыке литературы и эстетики, политологии, культурологии, философии, социологии и психологии. Такой синтез позволяет делать определенные обобщения, классифицировать и объединять различные произведения под эгидой единого региона создания, языкового родства, общих исторических или эстетических истоков.

Данное исследование носит аналитический характер с прослеживанием региональной общности произведений. Сделать наиболее систематические выводы возможно, базируясь на таких трудах известных ученых, как "Балкарская проза" А. Теппеева, "В контексте духовной общности" 3. Толгурова, "В ритме эпохи (о литературе адыгских народов)" Т. Чамокова, "Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах" К. Шаззо. Из работ последнего времени следует особо отметить "Адыгский исторический роман" Р. Кам-бачоковой (1999), "Северокавказский роман" А. Мусукаевой (1993), "Идейно-художественное становление адыгейской литературы" А. Схаляхо (1992), "Эволюция художественного сознания адыгов" Ю. Тхагазитова (1996).

Северокавказская проза изучается на протяжении многих лет в самых разных аспектах. Но хронотоп в кабардинском, балкарском, адыгейском, осетинском, ингушском и другом романе в плане сопоставления специально не рассматривался. Вопросы, поднятые в даньой работе, порождают новые. Например, в чем конкретно заключается г"пгтгтпп и ртилнчпп гмин цьцктпгпнп

РОС. НАЦИОНАЛЬНА* 1 БИБЛИОТЕКА |

временной картины в произведениях разных авторов? Как национальное самосознание проникает в художественную ткань? Существуют ли некие общие закономерности перевоплощения жизненных реалий в литературные? Как возникают те или иные отношения между автором, его персонажами и читателем? В решении этих и постановке новых задач заключается актуальность темы данного исследования.

Цели и задачи исследования. Важнейшая цель исследования - анализ и сопоставление хронотопа различных романов северокавказских авторов.

Цель диссертационной работы обуславливает постановку и решение следующих задач:

- доказать, с одной стороны, единство, а с другой - уникальность авторских представлений о мире и о личности.

- выявить некоторые общие для литературы региона философско-эстетических аспектов, что влечет за собой поиск сходств и различий место-временных картин в европейском романе приблизительно того же времени создания и литературного направления.

- создать систему, призванную стать возможным подспорьем при изучении курса кабардинской, балкарской и других литератур, особенно в условиях ускоренного прохождения программы.

- обосновать, что именно хронотоп является той стороной художественного творчества, изучение которой несколько облегчит понимание литературы людям нефилологических специальностей.

- отнести северокавказский роман в особую нишу писательского мировосприятия.

Научная новизна диссертационной работы состоит в принципах рассмотрения произведений. Впервые удается избежать расчленения романа на тему, идею, сюжет, композицию, что долгое время происходило в литературоведении. Вместо этого делается попытка комплексного анализа данных сторон произведения.

До этой диссертации в науке не существовало систематического подробного и, вместе с тем, обобщающего сопоставления северокавказского романа с зарубежным. Исследователи лишь вскользь говорили о некоторых сходствах в мотивах, принципах изображения общества и героя, тематике. При этом называлось малое число имен писателей - классиков с той и с другой стороны. Но такое сопоставление могло носить лишь индивидуальный характер.

Данная работа представляет собой часть панорамы разноуровневого рассмотрения реалистического романа как особого среза литературного творчества разных регионов на протяжении наибольшего периода прошлого века. Именно этот этап стал особенно важным в истории развития хронотопа. Произведения, созданные на протяжении XX века, являются значительной вехой на пути многих метаморфоз, претерпеваемых пространственными объектами и временными отрезками. Эти бесконечные превращения лежат в основе литературного творчества. Именно благодаря им возникает условность как механизм перевоплощения

окружающего нас объективного мира в особую среду "существования" вымышленных персонажей. Базируясь на этих положениях и непосредственно на изучении северокавказской и западноевропейской прозы указанного периода, мы впервые можем выявить наиболее общие черты, свойственные хронотопу реалистического романа прошлого века:

- правдосообразность в изображении социальной жизни;

- противопоставление неодухотворенной толпы с ее показным "равенством" и безыдейностью истинному сообществу единомышленников;

- показание противоборства социальных классов постепенно уступает место демонстрации противоборства нравственного;

- расширение авторского и читательского кругозора в области сведений о различных профессиях и видах трудовой деятельности;

- аллегоричность в изображении представителей тех или иных специальностей;

- избежание чрезмерного акцента на показании любовных коллизий и личной жизни персонажей;

- изображение любви, отождествляемой не с сентиментальным переживанием и не с флиртом, а со всей духовной силой человека;

- диффузия человеческого микрокосма и одухотворенной природы;

- преподнесение предметов, созданных человеком, как частицы истории, как известия, переданного предыдущим поколением последующему.

Методологической базой исследования являются некоторые основные положения классического и современного литературоведения, отраженные в трудах М. Бахтина, И. Бернштейн, М. Бютора, Г. Рягузовой, В. Топорова, Р. Камбачоковой, А. Мусукаевой, Ю. Тхагазитова, К. Шаззо и других.

Хронотоп в той или иной степени исследовался такими учеными, как Г. Гачев, Д. Затонский, Д. Лихачев, Ю. Лотман. В северокавказском литературоведении данный термин используется не особенно широко, но тем не менее, такие исследователи, как Л. Бекизова, А. Мусукаева, 3. Толгуров, А. Теппеев, Ю. Тхагазитов затрагивают вопросы взаимозависимости литературы и реальной жизни, реалистического и фантастического принципов показания пейзажа, социума и индивидуального характера.

Материалом исследования послужили избранные романы северокавказских авторов, изданные на русском языке. Данные произведения могут быть отнесены к классике социалистического реализма. Такие романы, как "Горцы" А. Шортанова, "Вершины не спят", "Долина белых ягнят", "Сломанная подкова", "Грушевый цвет" А. Кешокова, "Щит Тибарда" Т. Адыгова, "Гибель Фемиды" Д. Гиреева, "Состязание с мечтой" Т. Керашева, "Сто первый перевал" И. Машбаша, "Пламенные годы" X. Ошаева, "Мост Сират", "Воля" А. Теппеева, "Большая Медведица" 3. Толгурова, "Страшен путь на Ошхамахо" М. Эльберда занимают важное место в литературе многих народов Северного Кавказа.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что она представляет собой синтез представлений многих романистов и теоретиков литературы о пространственно-временной среде. Авторы данной работы убеждены, что хронотоп романов, созданных представителями родственных народов, имеет много сходных черт. Их выявление способно дать наиболее полную и общую картину литературного процес;а отдельно взятого региона, как в рамках продолжающегося исторического развития, так и на его "срезе". Материалы диссертации могут быть использованы в преподавании теории и истории литературы, а также лечь в основу спецкурсов по литературам народов Северного Кавказа.

Апробация результатов исследования. Основные положения исследования отражены в тезисах доклада на научной межвузовской конференций 1999, Нальчик), а также в научных статьях.

Диссертационная работа обсуждена на расширенном заседании кафедры русской литературы Института Филологии при Кабардино-Балкарском государственном университете. *

Объем и структура работы. Диссертационная работа изложена на 168 страницах. Структура работы обусловлена характером избранной темы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Собственно главы представляют собой цепь, связывающую наиболее общий и частный анализ хронотопа.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, исследуется степень ее изученности, определяются цели и задачи работы, методы исследования, подчеркивается научная новизна, выявляется теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе "Категории пространства и времени в научном, художественном и обыденном мышлении" освещаются вопросы принципиальных различий в пространственно-временных представлениях, получаемых посредством научных опытов, художественного творчества и практических наблюдений за действительностью, осуществляемых вне научной и художественной деятельности. Отметим, в чем состоит основное отличие простран- ' ственно-временной среды для каждого из этих уровней освоения объектив- < ной реальности. Для любой науки, изучающей пространственную среду или временные закономерности, имеют значение количественные характеристики объектов. Для обычной наблюдательной деятельности важны самые очевидные изменения в окружающем человека физическом пространстве и явные перемены в общественной либо частной жизни с течением времени. Искусство не отвергает ни одну из данных концепций. Оно было бы не способно создать абсолютно новую реальность без какого-либо "материала", в роли которого выступает как объективно существующий мир, так и субъективный взгляд творца произведений искусства на него.

ловеческого существования - одна из важнейших задач для всех видов искусства. однако, теоретики архитектуры, живо лиси, театра и киноискусства рассматривают пространство и время не в том виде, в каком дает их нам обыденное восприятие. Преобразование данных категорий состоит в их большей свободе от рамок рациональной логики или жизни природы, а также в индивидуальном авторском создании пространственно-временных построений.

Важный аспект исследования - читгтельское восприятие пространственно-временных координат в литературнэй действительности и проблема соотнесения в сознании читателя этих координат с иными, существующими вне художественной действительности.

Для создания произведения искусстЕ.а важнейшими являются подсознательно возникающие ассоциации того или иного пространства с тем или иным эмоциональным состоянием. Обращаясь, в свою очередь, к воплощению времени, искусство тяготеет к таким наукам, как философия, психология и история, гораздо больше, чем к физике Преобразование категорий пространства и времени в искусстве способно давать абстрактным понятиям ощутимое "наполнение".

Литература как один из самых абстрактных видов искусства является сферой создания наиболее разнообразных типов хронотопа, или "времяпро-странства". Заметим, что термин был в свое время "перенесен" философом и литературоведом М. Бахтиным из физики. При этом, как указывал ученый, для литературы применимо лишь условное значение термина. Эта условность проистекает из того обстоятельства, что, в отличие от физики, литература включает в понятие хронотопа и существов;шие Вселенной (Земли, человечества), и сферу общественных отношений, и быт, и процессы, происходящие в сознании личности. Для литературного произведения не имеют решающего значения количественные характеристики пространства и времени. Имеет значение то, насколько данный временной отрезок наполнен событиями, а данный участок пространства - важными для персонажей объектами. Внутри своего пространства, или культурного поля, персонаж "живет" по определенным закономерностям. Важнейшие из них связаны с его перемещением и взаимодействием с миром вещей и миром людей. Существование героя, его жизненные принципы и судьба зависит от того, каким образом автор строит свою литературную действительность. Либо писатель оценивает все, что его окружает в реальной действительности, и корректирует что-либо, обобщает, анализирует, отображая пространство, - ли5о создает мир собственных фантазий, исходя не столько из культурно-исторического плана, сколько из своих психо-ментальных особенностей.

На протяжении многих веков существования мировой литературы осуществлялся поиск оптимальной модели реальной действительности с ее закономерностями. Такая модель, имеющая в основе преображение реального пространства и времени в литературный "мир", называется хронотопом. Для каждой исторической и литературной эпохи, для каждого рода и жанра

литературы эта модель была и будет особой. Существуют определенные факторы. оказывающие влияние на создание того или иного хронотопа. Важнейшие из них - это историческая ситуация, в условиях которой творит писатель, его мировоззрение, избранный жанр, образ жизни автора, уровень культуры читательской аудитории, уровень научных достижений, ставших на данный момент достоянием широкой общественности, соотношение реалистических и фантастических элементов в произведении.

Из курса истории мировой литературы известно, что каждая эпоха предъявляла к данному виду искусства определенные требования. Изменения в создании хронотопа зависели, по большей части, от них. Так, античные произведения отличались обозначением временных рамок, которые не имели существенного значения для "судьбы" персонажей, и служили только схематичными ориентирами. Численные характеристики времени или пространства могли иметь магическую подоплеку. Пространство служило для преодоления физических препятствий во время путешествия. Эти и некоторые другие особенности хронотопа сближали античную литературу с мифо-фольклорными традициями многих народов.

Для средневековой литературы было характерно изображение фантастического пространства идеализированного прошлого. Наблюдается нарочито-наивная авторская "игра" с показанием времени: его длительность зависит от сюжета и некоторых композиционных приемов, используемых автором. Эпоха Возрождения была ознаменована карнавальным действом, то есть местом и временем встречи любых персонажей. При этом якобы снаружи действа находился его "комментатор" - шут. От его лица автор не просто повествовал, но и вызывал у читателя определенное отношение к описываемым событиям. ХУШ век принес литературе научно обоснованное понятие о конкретных количественных и качественных изменениях как в натуре одного человека, так и в жизни общества. На этом этапе автор уделяет внимание изображению изменений в природе, все глубже и глубже ассоциируя их с изменениями в судьбе и чувствах героя.

Понятие духа, то есть совокупности волевого, разумного и интуитивного начала в сфере человеческого сознания стало достоянием литературы с появлением монотеизма в религиозных воззрениях. Человеческая душа со временем приобрела образ пространства для становления тех или иных черт характера, появления мыслей, постановки жизненной цели. Авторы Х1Х-ХХ веков взяли на вооружение возможность изображать не только окружающий героя мир, но и так называемый внутренний. Психология личности и социума, получив свое новое развитие именно в данное время, сделала эту возможность гораздо шире. На таком этапе существования искусства слова возникает очередная ступень символизма, когда объекты и процессы внешней среды служат для характеристики внутренней. При этом неизбежна потеря прежних значений и приобретение новых: нечто обыденное становится философским.

Если рассматривать в ключе хронотопа то, какие изменения происходят в изображении природы, тогда станет очевидно, что появление и развитие экологии имеет некоторую связь с литературой. Оно отразилось не только на проблематике произведений, но и на возникновении новых принципов сопоставления биосферы и цивилизации.

Изучению исторически сложившихся типов хронотопа в литературе посвящено немало научных трудов. Среди них - монографии и статьи М. Бахтина, Д. Затонского, М. Лотмана, В. Топорова и других. Работы этих исследователей пронизаны анализом основных проблем, стоящих перед каждым писателем: как создать у читателя наиболее точный образ пространства, в котором "действуют" литературные герои? Как пробудить читательскую любознательность и фантазию? Как избавить произведение от излишних подробностей? Как образно показать ход времени? Как раскрыть "духовный мир" героя произведения? Каждый писатель отвечает на эти вопросы автономно, однако, невозможно отрицать, что в создании хронотопа он придерживается некоторых представлений, свойственных его народу, социальной группе, определенному культурному сообществу.

Решение проблемы хронотопа невозможно без ссылки на основы геометрии и физики. Существует определенное количество геометрических фигур, способных сохранить или видоизменить пространственную модель. В литературе такие фигуры, лишенные своих математических параметров и даже физической оболочки, становятся символами художественного пространства. Теоретическая физика допускает существование измерения, в котором временные перемены происходят в ином темпе, чем в привычном для нас мире. Писательское творчество не остается в стороне от подобных предположений. Классицистическое правило единства времени, места и действия издавна имеет альтернативу. Литература XIX - XX веков отличается смелостью и глубиной экспериментов с использованием различных отрезков времени, наслоением исторического и "личного" прошлого, настоящего и будущего одного на другое, насыщением того или иного отрезка времени интенсивными событиями либо обстоятельным повествованием об одном.

То, что именуется общественной средой, в реальной действительности не соотносится буквально с пространством или временем. В литературе же художественное пространство и социально-культурная среда тождественны друг другу.

Основные пространственные ориентиры - "дом" (образ замкнутого пространства), "простор" (образ открытого пространства), "порог", "окно", "дверь" (граница между тем и другим) - постоянно являются предметом литературного и культурно-эстетического анализа. Примером таких картин могут быть дом гоголевских "старосветских помещиков" или похожая на фоб комната Раскольнико-ва в "Преступлении и наказании" Ф. Достоевского, степь в "Тарасе Бульбе" Н. Гоголя или усадьба Головлевых у Салтыкова- Щедрина.

Художественное время также символично. Одной из форм трансформации его процессов является нарушение реальной последовательности изображаемых явлений - описание событий, происшедших позже, нередко предшествует показу того, что случилось до них. Так, повесть Л. Толстого "Смерть Ивана Ильича" открывается картиной похорон ее главного героя, а затем уже автор ведет рассказ о ею жизни.

Характерная особенность рзображения пространства - его кажущаяся меньшая условность по сравнению с изображением времени. Абстрактность художественного "топоса" осознается лишь при попытках перевести литературное произведение на "язык" других видов искусства.

Читательская оценка сюжега зависит, помимо прочих факторов, и от того, насколько конкретны ориентиры когнитивой сферы окружения героя. В романе ее составляют, с одной стороны, описание определенной эпохи и приуроченность вымышленных событий к историческим фактам. С другой стороны, изображение континента, страны, населенного пункта, которые могут быть вымышленными, но при этом иметь черты реальных. Еще одна составляющая когнитивной сферы, или карты - это показание определенного общества, характерных для него отношений, распределение социальных ролей среди персонажей.

Во второй главе "Хронотоп европейского и национального романа Северного Кавказа (общее и своеобразное)" рассматривается вопрос сходства и различия художественного мира, созданного представителями литератур нескольких стран. Наша цель - выяснить, какие из черт хронотопа характерны для мировой литературы определенной эпохи и единого направления, а какие присущи литературе конкретного региона.

В мировой литературе продолжается поиск уникальных символических картин времени и пространства в их взаимосвязи. Для национальных литератур этот процесс также характерен в той или иной степени. Специфика традиционных образов, сюжетных особенностей, изобразительно-выразительных средств, бытующих в народном фольклорном и литературном сознании, сочетается с индивидуально-авторскими нюансами. В результате на страницах художественного произведения возникает самобытная картина мира.

Материалом для исследования на данном этапе послужили произведения известных европейских авторов: "Три товарища" Э. Ремарка, "Планета людей" А. Сент-Экзюпери, "Сага о Форсайтах" Дж. Голсуорси, "Похождения бравого солдата Швейка" Я. Гашека. Для сопоставления особенностей художественного мира, созданного ими, с некоторыми явлениями в русской литературе нами избран роман "Живи и помни" В. Распутина. Все эти романы объединены отчасти тематикой, а также постановкой проблем войны и мира, взаимозависимости личности и истории, космического одиночества человека и человечества.

Все указанные произведения исполнены реализма как в изображении общественных отношений, так и в показе внутреннего развития характера

героев. В каждом романе философски осмысливаются темы политического устройства мира, взаимоотношения людей л остальной природы.

Каждый из названных авторов стоит на позиции реализма в изображении главного героя, окружающего его общества, жизненных обстоятельств и развития характеров действующих лиц. Главный герой каждого из названных романов изображен в ходе исполнения долга перед государством, социальной фуппой, семьей. Наблюдается некоторая общность в осмыслении писателями многих процессов, происходящих в современном им мире. Все перечисленные произведения насыщенны подробным показом профессиональной деятельности, что при известной символической подоплеке предстает не столько очерковым, сугубо фактографическим, сколько истинно художественным приемом. Достаточно вспомнить труд героев Э. Ремарка в автомастерской, где старые машины предстают как аллегория, раскрывающая сущность изломанных войной судеб и душ персонажей: они достойны сочувствия, им никогда не стать юными и восторженными, их прежние идеалы потерпели фиаско, но воля к жизни заставляет их действовать в новых условиях.

Каждый писатель данного времени обращается к теме религии. Но в отличие от более ранних представлений о Боге, философия, эстетика и литература XX века порождают иное. Атеизм становится доктриной, а богословие продолжает ею являться лишь для самого узкого круга служителей церкви. Следовательно, религия перестает быть абсолютным физическим руководством для происходящих в мире процессов, но остается моральным мерилом деятельности общества. А. Экзюпери пишет о жителе пустыни: "Он защищает не свободу свою, - в пустыне человек всегда свободен, и не богатство, видимое простым глазом, - он защищает свое внутреннее царство - царство духа..." Отметим, что религия в подобном контексте может и не иметь конкретного названия. Писателю важна только суть веры, дающей персонажу силу противостоять соблазну любого рода и утверждать справедливость в той мере, в какой она понимается данным действующим лицом произведения.

Северокавказский роман, в отличие от западноевропейского, показывает читателю различные концепции трех религий. Некоторые постулаты ислама выступают здесь как юридические нормы жизни общества. Язычество и христианство играют роль основных столпов духовной культуры, причем писатель и его герои прослеживают в них эстетические, мифологические и агиографические параллели.

Тема войны и мира остается одной самых актуальных в литературе XX века. Следует обратить внимание на трл главных особенности ее раскрытия. Во-первых, авторы показывают войн;/ с двух точек зрения: историко-философской и "солдатской", то есть с позиции потомка, изучающего прошлое, или с позиции человека, включенного в военные действия. Во-вторых, говоря о конкретной войне, автор способен "выводить" читателя в более широкую историко-географическую сферу. В-третьих, писатель показывает, как трагедия, приносимая войной, проникает из ареала абстрактной политики в

частную "жизнь" персонажей. Так происходит с героями "Саги о Форсайтах" Дж. Голсуорси. Они на протяжении долгого времени чувствуют себя неуязвимыми, и интересуются политикой только в рамках светских приличий. Но вот одному из младшего поколения Форсайтов приходится идти в действующую армию - и остальные родственники выясняют для себя, что война - это не только информация в газете и не только заурядная тема для бесед, а еще и тревога за жизнеспособность и целостность "клана".

Для показания собственно политической борьбы в прозе данного периода характерна замена вопроса классового антагонизма вопросами юридической и нравственной направленности.

Другая тема, освещаемая романом прошлого века, - это тема любви. Здесь присутствует более глубокий, чем ранее, психологический анализ. Авторов все больше занимает проблема прагматического и сентиментального начал внутри одной личности. Писатель "выводит" из чувств и действий героя некие общие принципы биологического, социального и эмоционального уровней жизни. Герой романа "Три товарища" Э. Ремарка поначалу не допускает мысли о возможности любви в его небогатой, пронизанной разочарованием и скептицизмом жизни, проходящей в общении с такими же скорбящими и разуверившимися в добре людьми. Тем не менее, помимо воли им завладело глубокое чувство, родившееся из сострадания, дружбы, понимания. Большинство авторов романов в литературах Северного Кавказа ограничивается скрупулезным прослеживанием возникновения первой влюбленности персонажей. Читателю предоставляется право самому судить о дальнейшем внутреннем развитии этого чувства.

Важная для прозы XX века тема - это профессия и карьера. Если ранее автор только называл вид работы персонажа, что уже подразумевало определенный социальный статус, то в указанный период работа теснее связывается с духовной жизнью личности. Профессиональная деятельность влечет за собой создание особого материально-духовного пространства и особое измерение времени. Помимо этого, появляется аллегорическая ассоциация того или иного рабочего процесса с состоянием целого общества.

Европейские авторы в XX веке зачастую ставят перед собой цель показать жизнь личности. Необходимо отметить, что здесь налицо важное отличие западноевропейского романа от северокавказского. В последнем предметом изображения, за редким исключением, становится отрезок истории целого народа, одной семьи или рода.

Заметим, что до интересующего нас периода человек в реалистическом произведении изображался как продукт своей эпохи, социальной среды и воспитания. Но в XX веке искусство слова обратилось к человеку как к созидателю истории. Литературный герой становится, таким образом, активнее по отношению ко времени.

Создание уникального пространства и времени в романе нередко связано с построением нетрадиционной композиции произведения. Так, роман

Я. Гашека имеет в качестве пролога убийство эрцгерцога. Именно это событие влечет за собой ужесточение политического противостояния, активизацию полицейского и бюрократического аппарата, страх перед инакомыслием - и принудительный набор чехов в австрийскую армию. Каждая из глав произведения названа длительным действием героя в условно-настоящем времени. Это создает впечатление непосредственного наблюдения за Швейком. Автор применяет обращения к читателю, используя глаголы в настоящем и будущем времени, как может более опытней, обладающий даром предвидения событий, человек общаться с остальными. В повествование о вымышленных событиях автор помещает собственные реальные воспоминания, что в целом создает эффект "справедливого анекдота".

Многие исследователи творчества А. Сент-Экзюпери затрудняются в определении жанра произведения "Планета людей". Это происходит вследствие наблюдения за композиционными нововведениями. Автор фиксирует все, происходящее в потоке сознания, причем-логика оказывается здесь неспособной упорядочить размышления, воспоминания, действия, сны и т. д. Мы называем данное произведение романом, усматривая монолитную идейно-тематическую ткань, объединяющую несколько жанровых разновидностей. У Экзюпери в "Планете людей" мы находим и эссе, и очерк, и заметки путешественника, и рассказ как таковой. Автор применяет прием, до него почти не известный в литературе: он ведет повествование то от третьего, то от первого, то от второго лица. Первая из этих форм делает автора наблюдателем, вторая - якобы участником событий, а третья - собеседником и психологом одного из главных героев. Обращает на себя внимание кульминация, в наличии которой непрофессиональный читатель может усомниться. Самый волнующий момент наступает с последней сценой произведения: маленький "моцарт" на руках изможденных, нищих родителей.

Читая роман Э. Ремарка, мы отмечаем изобилие диалогов и монологов персонажей. Окружающий их мир преподнесен через восприятие главного героя. Параллельно с развертыванием основной сюжетной линии развиваются - только в ином масштабе - судьбы многих людей. Все они объединены трагедией послевоенной нищеты и связью с "жизнью" главного героя.

Немало своеобразия выявляется в построении романа Дж. Голсуорси "Сага о Форсайтах". Главы данного произведения могут восприниматься как самостоятельные рассказы, связанные между собой действующими лицами, логикой событий и течением времени. Названия многих глав заключают в себе длительное действие персонажа в условно-настоящем времени. Встречается здесь и такая особенность композиции, как интерлюдия. Она требуется автору в качестве ретардации с целью обратить читательское внимание на какое-либо незаурядное событие. Голсуорси использует интерлюдию и для перехода от одного героя - к другому, от событий условно-далекого прошлого к событиям условно-недавним. Сама интерлюдия представляет собой еще одну из картин жизни клана Форсайтов. Но в интерлюдии значительное место занимает описание интерьера, пейза-

жа, некоего малого события, тогда как главы посвящены действиям, жизненно важным для Форсайтов и их прототипов.

Роман В. Распутина "Живи и помни" в нашей работе играет роль связующего звена между произведениями европейских и северокавказских авторов. Автор строит цепь событий в своем романе, на первый взгляд, совершенно традиционно. Однако, при более внимательном анализе возможно заметить, что с первых же страниц писатель заставляет как читателя, так и своих персонажей, оказаться "участниками событий". Лишь в дальнейшем Повествовании обнаруживается предыстория жизни главных героев до войны. Этот прием близок припоминанию в устной беседе. Такое построение понадобилось автору для того, чтобы, в первую очередь, заставить читателя самостоятельно поразмышлять о причинах и о начале происходящего - и только потом проверить точность своих размышлений. Отметим, что подобным приемом пользуются и северокавказские романисты. Вернемся к композиции произведения В. Распутина. Он гармонично сочетает диалоги персонажей с их характеристиками и краткими разъяснениями в отношении различных сторон их внутренней жизни. Финал в романе остается открытым, несмотря на "смерть" главной героини. Читатель должен сам представить, чем закончится или как продлится "жизнь" остальных действующих лиц. Не случайно название романа заключает в себе глаголы в повелительном наклонении. Автор обращается читателю с напутствием или приказом. Такова схема анализа основных авторских решений, привносимых в постоянно формирующуюся композицию романа.

Основные характеристики художественного времени в европейском реалистическом романе XX века - это противопоставление условных "тогда" и "теперь", наличие так называемых "примет эпохи", различие в "разметке" времени при показании внешней и внутренней "жизни" персонажей, а также при изображении человека и природы в качестве действующего лица. Проявление символизма в показании так называемого бытового времени означает, ч го именно XX век ознаменован тем, что искусство слова обратилось к так называемому "рядовому" человеку как к автору истории. До интересующего нас периода литературный герой был либо продуктом своей эпохи, социальной среды и воспитания, либо обладал некими выдающимися, неправдоподобными качествами. В литературе прошлого века не только крупномасштабное "эпохальное" время раскрыто для персонажа, но и он сам в своей повседневной жизни раскрыт для исторических преобразований. Его собственная воля, планирование занятий условно принимается за модель существования его страны, народа или всей Земли в ближайшие годы.

Пространство в европейском романе представлено следующими уровнями: обыденное, одинаково воспринимаемое автором, его персонажами и читателем ("профанное", по определению В. Топорова), и символическое, данное в философском восприятии героя ("сакральное", как называет его В. Топоров). Сакральное пространство может носить привычное географическое или геометрическое название и иметь определенные внешние характеристи-

ки, но главное в его изображении - соотношение пространства с мышлением и эмоциональным состоянием автора и его героя. Налицо обострение физического и ментального противопоставления открытого и закрытого пространства. На протяжении многих веков стены и крыша воспринимались человеком как зашита от неблагоприятных природных условий, что отражалось и в литературе. Мир за пределами стен представал как хаос или средоточие упорядоченных, но враждебных сил.

Гносеологический опыт человечества XX века позволил литературе проникнуться иной идеей. Прежние символы защиты нередко трактуются как символы метафизического одиночества, ограниченности сознания. Пространство, не имеющее границ в поле зрения, становится новым культурным полем, ареной состязания со стихией. Пространство в романе XX века - это обязательно сфера физической или интеллектуальной работы человека. Он, как может показаться, все меньше созерцает, удивляется по поводу существования рядом с ним различных форм жизни - и не желает уступать естественной природе в чем бы то ни было. В данном случае человек должен быть раздражен непредсказуемыми и неугодными ему процессами, происходящими в мире природы, как демонстративным неповиновением его воле. Однако, тот же XX век стал веком возвращения гуманистической идеи о том, что людям не следует особо гордиться своей исключительностью в плане интеллекта или другого преимущества перед остальными живыми существами. Человек может "настроить" собственные эмоционально-интеллектуальные процессы на "волну" всего нерукотворного мира.

Существование героя-взрослого мужчины, женщины и ребенка в романе впервые за всю историю литературы заключается в особую сферу. По-разному данные действующие лица воспринимают одни и те же объекты, по-разному "размечают" время и осваивают пространство. Взрослый герой реалистического романа XX века в отличие от своих предшественников может быть не столь связан с глобальными политическими событиями. Данная особенность проистекает из того, что создание государства и управление им становится все более узко-профессиональной сферой, а способности, пристрастия и возможности героя - все более многообразными.

Необходимо отметить, что образ ребенка зачастую интересует автора -европейца, в основном, как своеобразная действующая программа будущих свершений взрослого человека. Данный принцип изображения детства в романе используется как традиция, основанная еще Ч. Диккенсом. Существует и иной взгляд на персонажа-ребенка: младенец или подросток воспринимается как сфера педагогических и экономических забот взрослых людей. При этом автору удается связать образ конкретного ребенка с общечеловеческим будущим.

Литература XX века характеризуется, помимо многих других аспектов, некоторыми особенностями в изображении мира животных. До интересующего нас периода человек представлялся существом особым в силу его сознательной деятельности и проявлений так называемых "высоких" чувств.

Однако, наука доказала и продолжает доказывать, что жизнь многих животных не так примитивна, как о ней привык думать человек. Художественное творчество отчасти отражает это г взгляд. Предполагается, что животные в литературе некоторым образом способны ощущать ход времени и по-своему осваивать пространство. Это становится необходимым автору для сопоставления различных форм сознательной и бессознательной жизни.

Время и пространство становятся удобнее для постижения с обращением внимания автора и читателей к неоаушевленным предметам, операциям с ними, истории их создания. При этом предметы в литературе наделены не только основными функциями, но и дополнительными, состоящими в их символизации. Вещь-символ обычно несет информацию о духовной жизни предыдущих поколений, о сокровенных мыслях и чувствах владельца и о многом другом.

Европейская литература XX века насыщена индивидуализмом в содержании, но, вместе с тем, наполнена пафосом общественной значимости в своей идейной основе. Данная особенность является причиной для особого хода времени в романе. Это отражено, прежде всего, в некоторых особенностях композиции произведений.

В третьей главе "Анализ хронотопа в романе литератур Северного Кавказа" освещается общность л своеобразие пространственно-временных построений в избранных произведениях авторов - представителей литератур данного региона. Предметом

литературно-эстетического анализа для нас явился хронотоп национального романа в литературах Северного Кавказа.

Заметим, что при всем многообразии и некоторой неоднородности в истории развития каждой отдельно взятой литературы, а также иных аспектов народного творческого сознания, есть возможность установить немало общих черт в художественной системе пространственно-временных координат. Следует подчеркнуть, что материалом исследования стал исключительно реалистический роман. В XX веке реализм как направление в литературе получил многоплановое развитие. С проникновением в ткань художественного произведения социальной и индивидуальной психологии, с привлечением общественного внимания к различным сферам труда, с философским взглядом на Космос в области реалистического изображения мира возникает возможность бесконечного разнообразия. Последнее проявляется и в жанровых разновидностях, и в сюжетных линиях, и в показании отношений между обществом, природой и личностью, и в создании новых "арсеналов" изобразительно-выразительных средств.

Исследование хронотопа национального романа имеет глубокую методологическую базу. Философско-эстетические принципы изучения кабардинской, адыгейской, черкесской, осетинской, балкарской, чеченской, ингушской прозы легли в основу многих научных трудов. Наиболее близкие для настоящей работы проблемы затронуты в трудах Л.А. Бекизовой, Р.Х. Кам-бачоковой, А.Х. Мусукаевой, А. Танкиева, А. Теппеева, Ю.М. Тхагазитова, Т. Чамокова, К.Д. Шаззо и других.

Материалом исследования на данном этапе стали избранные произведения самых известных писателей-представителей национальных литератур Северного Кавказа. Такие романы, как "Щит Тибарда" Т. Адыгова, "Гибель Фемиды" Д. Гиреева, "Разбуженные борозды" М. Губжева, "Новый талисман" Б. Гуртуева, "Глоток родниковой воды" А. Евтыха, "Состязание с мечтой" Т. Керашева, "Долина белых ягнят", "Сломанная подкова" А. Кешокова, "Сто первый перевал" И. Машбаша, "Пламенные годы" X. Ошаева, "Большая Медведица" 3. Толгурова, "Горцы" А. Шортанова и другие явились для нас одновременно синтезом художественных представлений и преображений объективной реальности в национальном сознании и уникальными авторскими "миропостроениями".

Северокавказскую романистику объединяют и одновременно отличают от прозы литератур иных регионов следующие основные особенности хронотопа:

- философский синкретизм в изобра кении общества, личности и природы;

- показание по большей части открытого пространства как места поиска гармонии между рациональнь м мышлением и трудом человека - и законами природы;

- включение в повествование плана мифологического или достоверно-исторического прошлого;

- показание главного героя зачастую не соотносящим ход времени с изменениями в собственном внутреннем мире;

- различие в "ощущении" времени юноши и старика. Заключается оно в сосредоточении всех сил и помыслов первого на настоящем для него моменте, тогда как для последнего доступен анализ совокупности многих событий прошлого, как из области частной "жизни", так и из области общественной;

- различие в преображении пространства и постижении времени юной девушкой и замужней женщиной. Тервая, как правило, погружена в разгадывание загадок собственного духовного мира, вторая является, прежде всего, организующей силон домашнего быта и основным источником моральной силы целой семьи;

- создание ярких образов детей, идеачизация мира детства, пристальное внимание к процессу взросления пер:онажа, даже в том случае, когда он не занимает центральное место в повествовании. В романах более раннего времени почти отсутствует свя ¡ь между детством, юностью и зрелыми годами персонажа. Он "сохраняет" только имя и определенные отношения с обществом, но его характер может быть лишен преемственности. В произведениях, созданных позднее, автор внимательно следит за причинно-следственными связями между жизнью и мышлением ребенка, личностью юноши и опытом зрелого человека;

- предположительная картина "мироощущения" животных. Литературе в данной области служит и так называемое "неомифологическое" сознание, и наиболее новые теории в области биологии;

- изображение неодушевленных предметов с целью символически передать душевное состояние литературного героя, показать прогноз его будущего, дать понять его отношения с обществом, природой, историей.

Один из самых важных вопросов для исследователей литературы того или иного региона - это вопрос о том, насколько создание литературной действительности связано с конкретной природной, этнической и культурной средой, в которой живут и творят авторы. Для решения проблемы следует обратиться к наукам, которые, как может показаться, не имеют непосредственного отношения к литературе. Это и география, и биология, и история, и культурология.

Для менталитета жителей Северного Кавказа было и осталось характерным осознание синкретизма человека и остальной природы. Это объяснимо. На начальном этапе в религиозных воззрениях жителей данного региона господствовали пантеизм, многобожие и "пирамидальный" пантеон, т. е. наличие верховного всевластного бога, нескольких богов основных стихий и множества загадочных существ, управляющих более "частными" явлениями. С проникновением в духовную культуру общества единобожия человек превращается из просто подвластной богу частицы в промежуточное звено между пассивным сотворенным миром и активным творческим началом. Данные особенности духовной жизни находят свое отражение в том числе и во многих художественных произведениях. Таким образом, мы можем наблюдать в кабардинской, балкарской, осетинской и других культурах и литературах то равновесие между биологической и социальной средой, которое утрачено культурой и искусством народов иных регионов.

В романе Северного Кавказа обязательно присутствуют и играют определенную роль животные, растения, природные явления, земля, вода, огонь и небо. Они не просто удовлетворяют обыденные потребности человека, но и формируют его духовный мир, являясь издревле тотемами, объектами культов, правящими силами. Смысл древних обрядов может быть утрачен современным нам обществом, но уважительное и сакраментальное отношение ко всему живому остается и передается из поколения в поколение.

Следующий немаловажный аспект - это проблема сохранения неповторимости национальной культуры и определения ее места в общечеловеческой системе ценностей. Существовавший некогда принцип политического равенства наряду с попытками придать жизни общий для всех национальностей внешний европейский лоск и идея смешения многих народов в единый общественный суррогат имели в основе уничтожение национального самосознания. Чтобы содействовать его восстановлению, писатель обращается к уникальным образам и сюжетам фольклора, несущего в себе часть духовной культуры народа данного региона. Приходится, кроме того, уделять внимание описанию орудий труда и предметов быта, которые представляют собой срез материальной культуры нации.

Пейзаж и его компоненты в национальной литературе изображаются не только как декорации, - это, прежде всего, символы. Сакральное значение в произведении могут иметь лес, река, село, околица, гора или камень. Возможна следующая расшифровка смысла данных пространственных ориентиров. Лес у кавказских писателей - убежище для изгоя (как в романе И. Маш-баша "Сто первый перевал") и кладовая для труженика. Помимо этого, лес -хранитель древнего полудикого инстинктивного начала, дремлющего в каждом человеке: Именно лес становится местом проявления подспудного зла и сокровенного добра.

Река или родник ассоциируется с течением самой жизни, бегущая вода - наглядное представление о времени (такой взгляд встречаем у М. Губжева в произведении "Разбуженные борозды" и у А. Евтыха в романе "Глоток родниковой воды").

Село - самое часто встречающееся место в романе. Оно сравнимо с большим домом, причем отсутствие над ним крыши делает его открытым для Космоса. Недаром почти любое из взятых нами произведений начинается с описания местности, среди которой находится село, затем - особенностей жизни сельчан, и только после этого автор знакомит нас с героями.

Важным символом становится окраина села. Это место нередко бывает избрано автором для практической завязки сюжета. Главный герой - сельчанин, но он привлекает автора чем-то особым, чего нет "в селе" (вспомним, что действие в романе "Разбуженные борозды" начинается со зрелища скачек на окраине села). Кроме того, с метафизической точки зрения, околица - это некая граница мирной жизни, уюта, надежности - и хаотичной чуждой внешней среды.

Внутри села существует, как правило, место, настолько значительное, насколько в городе - центральная площадь. Это место - ныгыш, где происходят собрания сельчан. Именно здесь индивидуальные дела и мысли становятся общими, здесь общество решает судьбы всего села или одного его жителя. Кроме ныгыша, "собрать" односельчан вместе может мечеть, мини-хронотоп свадьбы или похорон, правление колхоза, городская ярмарка или военные сборы. Данные образы имеют место-временной характер, то есть имеются в виду места, присутствие в которых обусловлено случайными или периодическими событиями.

Один из самых важных пространственных символов - это дом. В чем же его специфика в северокавказском романе? Саманные, каменные дома или плетневые мазанки в местах, где хорошая почва и строительный лес часто были дефицитом, обусловили простоту и почти аскетический быт людей. Что же придает жилищу более радушный вид и более "добрый" характер? Ответ может быть только один: это очаг, в котором постоянно поддерживают огонь. Символ тепла, уюта, родственной любви, вкусной пищи - главная составляющая дома, не только как постройки, но и как защищенного от враждебных сил пространства, где человек ведет спокойную жизнь и творит.

Почти каждый автор прибегает к мотиву путешествия. Жители Кавказа издревле являлись прекрасными наездниками, выносливыми альпинистами и любознательными туристами. Но в литературном мире у персонажа появляется не только задача переместиться "из пункта А в пункт Б" а прежде всего -изменить нечто в собственной судьбе. Готовность к походу или поездке означает достаточную зрелость чеповеческой души для того, чтобы творить свою жизнь самостоятельно. Причем, в литературной действительности имеет значение не только конечный пункт и то благополучие, которое персонаж надеется там обрести, но и процесс путешествия. Движение обуславливает нестатичное восприятие окружаощего, а по аналогии с изменениями во внешнем мире должны произойти положительные изменения в судьбе и личности путешественника. Примерами могут послужить путешествия героев М. Губжева, X. Теунова, в процессе которых юноши глубже постигают суть социальных противоречий, получают образование, знакомятся с иной культурой - и возвращаются в родные села в новом качестве, которое мы условно называем "человек общественно значимый".

Писатели Северного Кавказа не особенно подробно описывают и анализируют все, что происходит в пространстве души. Однако, создаются наглядные образы, индивидуальные у каждого автора. Д. Гиреев представляет душу обделенного счастьем геро* подобием старого пустого бурдюка. Мать главного героя М. Губжева назыЕает души лживых соседок "вертлявыми". А название романа X. Теунова "Подари красоту души" содержит в себе основную идею произведения.

Для литературы Северного Кавказа характерны определенные особенности композиции произведений Начало романа обычно лишено пространных описаний пейзажа, риторических обращений и рассуждений автора, предваряющих знакомство с героями. Писатель сразу создает у читателя впечатление, будто последний пришгл в гости в горский аул, казачью крепость или в город, и знакомится с той "жизнью", которая идет в своем обычном порядке, как шла до него и будет идти после "ухода гостя". Начало романа в кабардинской ("Вершины не спят" А. Кешокова), балкарской ("Страшен путь на Ошхамахо" М. Эльберда), осетинской ("Гибель Фемиды" Д. Гиреева), адыгейской ("Состязание с мечтой" Т. Керашева) литературах - это уже увлекающая за собой читателя "лавина" событий. После этого писатель знакомит читателя - "гостя" с героями романа. После ритуала знакомства автор проводит своеобразную "экскурсию" на местности, сопровождая ее справками из области истории, религии, этнографии, языкознания. Подобную особенность композиции романа вошожно заметить в произведениях, созданных в ареале близкой народам Северного Кавказа этнической, культурной и языковой среды. Иллюстрацией тому служит роман абхазского писателя Б. Шинкубы "Последний из ушедших". Именно с этой "экскурсии" начинается роман в литературах других наэодов.

В произведениях, посвященных Октябрьской революции кульминация наступает в момент осознания жителями аула, что в их бедности виновен не местный князь, не русский царь, не иранский шах, а несправедливый по отношению к труженикам политический режим. Результатом этого осознания является народный бунт или проводы главного героя в Красную армию. Однако, встречаются произведения, в которых наблюдается диалектический взгляд автора на переворот в государстве и в сознании людей. Социальный и нравственный аспекты революционных и постреволюционных преобразований особенно ярко освещены в романах Д. Гиреева, А. Теппеева, 3. Толгуров.1 и других.

В романах, тема которых - Великая С>течественная война, кульминацией является рубеж событий, происходивши < до и после Сталинградской битвы, завершение которой обеспечило советской армии переход в наступление, а вместе с тем - и освобождение Кавказа от фашистских захватчиков. Если же речь идет о любых других событиях, когда нет выраженного кульминационного взрыва, кульминацию возможно назвать "антивзрывной". Это может быть возникновение внезапной политической активности или интеллектуального скачка в жизни населения, некое судьбоносное решение. Такой особенностью отличаются романы Д. Гиреева, Т. Керашева.

Развязка в северокавказском романе, в основном, традиционна. Но заметим, что после разрешения основного конфликта "жизнь" персонажей не возвращается в прежнее русло, а так или иначе меняется.

Время в северокавказском романе гредставляет собой как минимум два жизненных плана - это человеческое существование и бытие остальной природы. Т. Керашев, привлекая глаголы л причастия, создает картину активной природной "жизни". У 3. Толгуров£| одухотворено и способно к действию буквально все: небо, воздух, лес, дорога. Д. Гиреев показывает глазами героя горный ландшафт как сферу полного покоя и застывшей красоты. У А. Кешокова время движется по-разному в 'действиях" растений, животных, участков рельефа, природных явлений.

В заключении диссертационной ргботы подводятся итоги работы, формулируются основные выводы.

Литература многих народов России продолжает самобытно развиваться. Путь этот не всегда гладок. Основные его этапы - это усвоение инородного опыта и преодоление его, параллельно прослеживается линия запечатле-ния фольклорных образов, сюжетов, поэтики - и преодоление архаичных типов мышления. В таком или приблизительно в таком направлении движется обычно процесс художественного освоения мира. Национальная литературная традиция выработала определенные принципы творчества. Важное место среди них занимает преображение реальных времени и пространства. Хронотоп представляется системой, организующей во многих случаях те или иные композиционные построения либо сюжетные картины. Помимо этого, он выводит литературоведа за рамки отдельного произведения, связывая символической, а иногда и прямой связью литературу со многими отраслями

науки. Именно хронотоп позволяет изучать литературное произведение либо как акт индивидуального творчества, либо как своеобразный синтез представлений о реальности целого общества.

Хронотоп северокавказского романа имеет немало специфических черт. Наличие нескольких временных пластов, нескольких "разметок" времени, изображение в разном "масштабе" существования природы, социума и личности, символические параллели между далеким историческим прошлым и условно-настоящим временем - все это вкратце характеризует одну из сторон хронотопа. Для второй характерны символическая вертикаль как образ духовного совершенствования, путешествие как символ перехода характера от стадии индивида к стадии общественной личности, возведение в степень архетипа горы или целого хребта, дерева или леса, села, домашнего очага и т. д.

Несомненно, сопоставление пространственно-временной картины северокавказского и западноевропейского романа позволяет выявить определенные общие особенности. Мы можем обозначить общие для данных литератур темы и идеи, общее стремление авторов выразить собственное мирови-дение, не находясь на позиции судьбы по отношению к собственным литературным героям, попытки активизировать одновременно рациональное и эмоциональное читательское восприятие произведений, сообразное с истиной изображение современного авторам мира.

Категории пространства и времени в наше время продолжают представлять собой материал для научного исследования и для художественных экспериментов. Литературы народов Северного Кавказа являются и будут являться одними из многих живых систем постоянного и всегда нового переосмысления реальных времени и пространства, а также воплощения самобытного авторского восприятия этих категорий.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Ефремова E.H. О хронотопе в молодой русскоязычной прозе Северного Кавказа II Материалы межвузовской конференции. - Нальчик, 1999. -С.34-37.

2. Ефремова E.H. К вопросу о хронотопе в современной русскоязычной поэзии Кабардино-Балкарии II Сборник научных трудов молодых ученых. - Нальчик, 2000. - С.219-222.

3. Ефремова E.H. Пространственно-временной мир современной русскоязычной поэзии Кабардино-Балкарии // Сборник научных статей. Вып. № 6. -Нальчик, КБИБ, 2001. - С.45-48.

4. Ефремова E.H. Жанр романа в литературе Кабардино-Балкарии как пример проникновения факторов реальной действительности в литературную символику II Альманах социально-экономических и правовых исследований. - Нальчик, КБИБ, 2002. - С.85-90.

печать 12.09.2003. Тираж 100 экз. Заказ № 3913

Типография КБГУ 360004, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173

"lyS/T

* 17 07Í

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ефремова, Елена Николаевна

содержание. введение.

глава 1.категории пространства и времени в научном, художественном и обыденном мышлении.

глава и. хронотоп европейского и национального романа хх века (общее и своеобразное).

глава iii. анализ хронотопа в романе литератур северного кавказа.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Ефремова, Елена Николаевна

Актуальность исследования. Проблема хронотопа в литературах народов Северного Кавказа является одной из интереснейших в литературоведении. Ее решение связано с изучением сюжета и композиции, а также с рассмотрением основных тем и идей произведения. Вследствие этого элементы анализа хронотопа присутствуют в каждой литературно-критической работе.

Если взять за основу вопрос о том, как именно художественное литературное произведение связано с фактами реальной жизни, то для ответа на него целесообразнее всего обратиться к исследованию хронотопа. Еще один важный аспект литературного творчества - это переход реальных предметов в разряд символов. Как происходит метаморфоза? Как расшифровать символ? Насколько это важно для литературного критика и для непрофессионального читателя? Решению данных проблем именно в ключе открытия и изучения хронотопа посвящены труды М.Бахтина, Ю.Лотмана, В.Топорова и многих других ученых. Наша работа в своей теоретической части базируется на материале, почерпнутом в сборниках статей "Пространство и время", изданном в Киеве в 1984 году, "Эстетические ценности предметно-пространственной среды", опубликованном в Москве в 1990 году, а также статьях журнала "Вопросы I литературы" за 1998 год. Есть и другие теоретические работы, созвучные с темой нашего исследования.

Мы считаем, что в настоящее время у большинства читателей не сформирован навык аналитического чтения. И это - не единственный результат недостаточного развития читательской культуры в обществе. Другой, не менее важный недостаток коренится в невосприимчивости большей части читателей по отношению к нравственным, духовным конфликтам, имеющим место в литературе. Углубление знаний широкой публики в области хронотопа должным образом повлияет как на интеллектуальное, так и на эмоциональное постижение того или иного художественного произведения. Ради этой цели в области современной литературной критики написано немало научных статей и монографий, посвященных анализу хронотопа в творчестве какого-либо автора или в литературе определенного направления. Нередко ученые отдают предпочтение рассмотрению хронотопа в произведениях того или иного жанра.

В нашей работе освещается вопрос о хронотопе романа. Этот жанр избран нами потому, что именно в нем наиболее полно развертывается жизненный путь персонажей на фоне истории страны, народа или семьи. Только этот жанр позволяет автору воплотить собственное видение какого-либо глобального события наряду с наиболее объективной его картиной. Писатель-романист способен развернуть во всех интересующих его подробностях тот или иной отрезок исторического времени, а также сцены частного быта внутри него. Некоторые жанровые особенности романа способствуют тому, что герои произведения могут перемещаться в пространстве. Автор может по своему усмотрению «расширять» описываемую местность до пределов Вселенной или «сужать» ее до размеров одной комнаты. Еще одна важная для нас особенность романа - это сочетание в нем эпического и лирического начал. Таким образом, мы можем судить не только о внешнем пространстве, в котором существуют персонажи, но и о широте или узости их внутреннего мира.

Цели и задачи исследования. Попытка исследовать хронотоп на материале избранных романов в литературах народов Северного Кавказа предпринимается впервые. Мы намерены провести сопоставление пространственно-временной картины в каждом из них с тем же построением в нескольких произведениях из области европейской романистики. Выбор обусловлен тем, что в сравнении с европейским романом северокавказский не имеет такой многовековой истории развития. Из этого следует, что, как один из самых "молодых" жанров национальных литератур, роман Северного Кавказа должен изучаться с особым вниманием. Кроме того, мы ставим перед собой задачу проследить художественное родство анализируемых романов. Важно также выявить уникальные черты композиции, системы образов, отбора изобразительно-выразительных средств и других сторон произведения каждого автора. Это поможет понять, какие черты хронотопа характерны для романа в литературе целого региона, а какие являются плодом индивидуальных авторских изысканий.

Цель нашей работы - показать внутреннюю общность прозы Северного Кавказа, коренящуюся в подходе писателей к созданию хронотопа. Помимо основной цели существует и сопутствующая, а именно - отметить отличие данной прозы от прозы русской и западноевропейской на основе наблюдения за изображением пространства и времени.

Академик Д.С.Лихачев писал: "Литературное произведение служит не только самому себе и действительности, но и поддерживает рождение других произведений" [76, с. 188]. Руководствуясь этим положением, мы убеждаемся, что возможно выявить пространственно-временную основу литературы определенного региона. Эта основа передается от классических писателей современным, а от них, в свою очередь, в несколько измененном виде перейдет будущим.

Наша работа базируется на трудах известных литературоведов, посвятивших свои статьи и монографии изучению прозы Северного Кавказа. Мы можем отметить работы Тхагазитова Ю. "Эволюция художественного сознания адыгов"(1996), "Адыгский роман"(1987), Бекизовой Л. "История и современность в прозе северокавказских литератур"(1978), Теппеева А. "Балкарская проза"(1974), Толгурова 3. "В контексте духовной общности"(1991), Мусукаевой А. "Северокавказский роман"(1993),

Ответственность перед временем"(1987), Гетегежева В. "Литература борьбы и созидания"(1976), Чамокова Т. "В ритме эпохи"(1986). Ценными для нашей работы оказались некоторые материалы из сборников статей "Национальное и интернациональное в фольклоре и литературе"(1983), "Художественные искания современной советской многонациональной литературы"(1976).

Таким образом, проблема развития северокавказской романистики так или иначе рассматривается в литературоведении на протяжении длительного времени. Но есть существенная разница в подходе к ней различных ученых.

Научная новизна диссертационной работы. Наше исследование должно раскрыть еще одну важную грань литературного процесса. Мы рассматриваем северокавказский роман не с точки зрения его тематики, проблематики, источников и системы героев, что уже многократно делалось нашими предшественниками, - а с точки зрения "эксплуатации" различными авторами литератур данного региона в своих фундаментальных произведениях системы пространства и времени. Наша попытка построить свое исследование на основе сопоставления хронотопа избранных произведений, созданных в одной культурно-этнической среде, с произведениями, написанными приблизительно в это же время в других регионах, открывает новые темы для дальнейших научных изысканий.

Основной вопрос нашей работы, суть которого звучит в названии ее темы, помогает задать ряд других, более частных:

- какие пространственно-временные ориентиры становятся символами и что символизируют?

- как влияет мастерство автора в создании более или менее уникальных и ценных пространственно-временных построений на читательское восприятие произведения?

- в чем специфика художественного времени и пространства в кабардинском, балкарском, адыгейском, осетинском романе?

Из какой бы то ни было частной науки нам известно, что любая система есть совокупность равнозначных элементов и взаимодействие между ними при наличии особой связи. Данная работа является попыткой проследить функционирование системы, элементы которой - романы, созданные разными авторами и посвященные различным темам. Внутренняя связь, организующая упорядоченную структуру - это в нашем исследовании хронотоп. "Искусство и жизнь, существующие отдельно, взаимоответственны" [65, с. 77], - такую мысль М.Бахтина взял на вооружение Р.Шнайфер, размышляя над подобными вопросами в своей статье "Обобщающая эстетика жанра". Для нас эта формулировка ценна тем, что такая взаимная ответственность становится явственной при изучении литературных произведений с точки зрения хронотопа.

Мы также впервые исследуем некоторые аспекты сходства и различия в изображении пространства и времени северокавказскими и4 западноевропейскими авторами.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав,

Заключение научной работыдиссертация на тему "Хронотоп в жанре романа литератур народов Северного Кавказа. Опыт сравнительного изучения"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Литература многих народов России в данное время продолжает самобытно развиваться. Путь этот не всегда гладок. Основные его этапы - это усвоение инородного опыта и преодоление его. Параллельно прослеживается линия запечатления фольклорных образов, сюжетов, поэтики - и преодоление архаичных типов мышления. В таком или приблизительно в таком направлении движется обычно процесс художественного осмысления мира.

Перед основной частью писателей XX века стоит задача показать определенный отрезок конкретной эпохи глазами представителей той этнокультурной группы, к которой принадлежат они сами. Одновременно прозаики стремятся выразить настроения, близкие большей части потенциальных читателей. Так возникает проблема построения уникального хронотопа. Конечно, ее решение - это не создание той или иной пространственной и временной картины на страницах единственного художественного произведении и даже не специфика координат «жизни» персонажей в целом творчестве одного автора. С одной стороны, данный труд писателя со временем станет достоянием мирового искусства или, по крайней мере, литературы одной страны. Следовательно, пространственные и временные ориентиры, созданные автором, должны быть значимыми для широкого круга читателей. С другой стороны, художник делает попытку отразить особенности жизни людей определенной национальности. Его главная цель - навести читателя на мысль о единстве всех народов в их стремлении к мирному сосуществованию, приобщении к науке, обустройству быта и т. д.

Не стоит упускать из виду тот факт, что литература определенных народов имеет в своей основе ярко выраженное авторское начало на протяжении многих веков. Следовательно, художественные произведения насыщенны субъективными взглядами, психологическими нюансами, а также все новыми и новыми изысканиями в области пространственно-временных построений. Если же обратиться к «молодой» литературе, то история ее самой, а значит и авторская традиция в ней насчитывает немногим более века. Это означает, что представители вышеуказанной находятся, возможно, в наиболее интенсивном поиске оптимальных решений в сфере изображения пространства и охвата времени. Этот процесс представляет немалую трудность для исследователей, так как непросто выявить гениальность или, наоборот, ограниченность мышления того или иного писателя, когда его творчество еще не прошло испытания временем, когда его поиск еще не завершился г. некой единой формой обработки и преображения фактов. И, что также очень важно, у такого писателя наблюдается недостаток в арсенале готовых для простого использования способов изображения пространства и времени. Такие способы вырабатываются на протяжении труда нескольких поколений художников слова, творящих преимущественно в одном общем жанре и литературном направлении. Что же касается такой литературы, как,

0: например, литература какого-либо из народов Северного Кавказа, то каждому автору приходится быть гораздо самостоятельнее в известном смысле. Национальная литературная традиция, без сомнения, выработала определенные принципы, но они относятся, в основном, к другим уровням и аспектам творчества. Хронотоп же все еще остается сложным преображением видения мира, как для автора, так и для исследователей его творчества. Но, вместе с тем, если эта сторона литературного искусства в той или иной степени освоена художником и критиком, то можно говорить о наиболее полном, системном, «объемном» овладении сразу многими

Ц сторонами литературного процесса. Как мы видим, наблюдение за изображением пространства и времени несколько облегчает задачу теоретикам литературы. Недаром изучением хронотопа занимались такие ученые, как М. М. Бахтин, М. Бютор, Д. Затонский, В. Топоров и другие. За последнее десятилетие появились работы молодых исследователей, рассматривающих ту же проблему. Отчасти с ее решением связано и решение другой. Мы обозначим ее как задачу создания индивидуально-авторской по форме и общественной по философскому наполнению картины мира. Независимо от того, имеем ли мы дело с фантастическим или реалистическим творчеством, автор выступает и как «ученик» по отношению к реальному миру, и как создатель некоей условной литературной действительности.

Если писатель, считающий себя способным создать художественное литературное произведение, приводит те или иные факты из жизни страны, республики, города, - но без философского анализа и без всякого влияния их на характеры и обстоятельства «жизни» вымышленных персонажей, - такой автор не найдет признания среди широкой публики. То же можно сказать и о том, кто попытается якобы ради соблюдения принципа «художественности» выдать вымысел и ложь за историческую правду. Именно анализ пространственно-временных конструкций дает возможность выявить вовремя подобную «графоманию». По другую сторону находится автор, воспринимающий и оценивающий колоссальное количество информации из области реальной действительности. И это важный этап еще не воплощенного творчества. Затем писатель соотносит собственный гносеологический и нравственный опыт с опытом различных представителей общества. Следующий этап - классификация фактов по степени их исторической значимости. Только после такой предварительной работы с материалом писателя ожидает самое увлекательное, а именно создание фабулы будущего произведения, наделение вымышленных персонажей определенной внешностью и чертами характера. Самое сложное, на наш взгляд, при выстраивании сюжета найти верное сочетание исторического факта и фантазии автора. Заметим, что на данном этапе как раз и формируется будущий хронотоп. То же происходит и с системой персонажей: писателю важно с одинаковой отчетливостью изобразить историческое лицо, если оно должно фигурировать в произведении, и не существующих реально людей. Очень большую важность имеют оценочные суждения самого автора. Причем от нашего внимания не укрывается мнение части непрофессиональных читателей, что важными в воспитательном и познавательном отношении можно считать только суждения общепризнанного корифея литературы. Предполагается, что художник, не достигший самого высокого уровня мастерства, должен делать как можно меньше так называемых лирических отступлений. Мы со всей ответственностью опровергаем подобные взгляды. Именно анализ хронотопа произведений может наглядно подтвердить, что и начинающий, и сравнительно поздно занявшийся литературной деятельностью, и создавший небольшое число произведений человек способен высказать ценные для читателей мысли. Хронотоп не может быть своего рода фотографией действительности, окружающей автора. Это обязательно плод его воображения, к какому бы литературному направлению ни принадлежало его творчество.

Хронотоп представляется системой, организующей во многих случаях те или иные композиционные построения либо сюжетные картины. Помимо этого, он выводит литературоведа за рамки отдельного произведения, связывая символической, а иногда и прямой связью литературу со многими отраслями науки. Этой связи мы уделили внимание в той степени, в какой позволил это сделать допустимый объем настоящей работы, а также стоящие перед нами основные задачи. Если в дальнейшем кто-либо из начинающих ученых пожелает продолжить изучение темы хронотопа на материале произведений писателей того или иного региона, он будет вправе воспользоваться базовыми знаниями из области астрономии, антропологии, информатики, радиотехники и т.д. Так называемое «времяпространство» является одновременно преображенным мироощущением целого народа и индивидуальным авторским представлением об историко-культурном движении в народном бытии и сознании. Следовательно, именно хронотоп позволяет изучать литературное произведение либо как акт индивидуального творчества, либо как своеобразный синтез представлений о реальности целого общества. Возможно также комплексное исследование проблемы, пример которого являет собой данная работа. Думается, что вопрос о хронотопе в жанре романа еще долгое время не будет исчерпан. Хронотоп - точка пересечения таких элементов творчества, как сюжет, композиция, тематика, авторские задачи, индивидуальный стиль писателя, художественный метод, поэтика. Все указанное принадлежит к разным уровням литературного искусства и его теории. Пространственно-временной фундамент произведения не создает беспорядочного смешения данных аспектов, а наглядно показывает их соотношение и взаимодействие. Именно это освещено в настоящей работе. Наблюдение за хронотопом делает литературу любого направления ближе к реальной жизни. Интерес к художественному слову в наше время отмечается, в основном, в определенных кругах общества. Перед художниками слова, педагогами, учеными как никогда явственно стоит проблема массового чтения и восприятия по-настоящему важных идей, проводимых писателями. Популяризация и расширение исследования литературы через хронотоп -таков один из этапов ее решения. Обычно теоретики ограничиваются одним произведением или творчеством одного автора. Это может обеспечить наиболее глубокое проникновение в созданный писателем мир. Такое исследование сравнительно нетрудно привести в систему, своего рода алгоритм тезисов. Но, задавшись целью выявить общность прозы целого региона - в нашем случае это Северный Кавказ - мы включили в список прорабатываемой художественной литературы внушительное количество произведений различных писателей. Вместе с тем, поставив вопрос о национальном своеобразии искусства слова, мы сделали попытку решить его за счет сопоставления хронотопа северокавказского романа с пространственно-временной картиной европейского. В основе такого сопоставления - принадлежность указанных произведений к реалистической литературе XX века, сходная тематика, единство основных принципов изображения характеров, природы и социальной среды.

Думается, данная работа помогает рассеять сомнение в том, что реалистический роман прошлого века и в наши дни представляет собой огромное поле для исследования отраженной в нем многовековой традиции и авторского новаторства. Мы предполагаем, что ученые, работающие в данное время, а также планирующие в будущем трудиться над проблемами специфики литератур народов России, обратят еще большее внимание на философскую, психологическую, математическую, политологическую основы пространственно-временной картины литературного произведения. Наглядные предпосылки к этому - статьи и монографии последних лет. Они представляют собой конкретный текстологический анализ с ясными теоретическими выводами. Таковы, в частности, труды Бекизовой Л. А., Камбачоковой Р. X., Мусукаевой А. X., Толгурова 3. X., Тхагазитова Ю. М., Шаззо К. Г. и других исследователей.

Рассматривая жанр романа вышеуказанного направления с точки зрения авторского восприятия времени и наделения им персонажей, мы обнаружили немало параллелей в отображении так называемого «хроно» северокавказскими и европейскими писателями. Несомненно, перед нами предстали и фундаментальные различия в создании «литературного времени». В данной работе сделана попытка ответа на вопрос, чем вызваны и как именно проявляются эти сходства и различия. Почти то же происходит с преображением пространства. Существует немало общих принципов в литературном отображении топографического ориентира, однако, у отличий в данной сфере гораздо больше оснований. Общность основных принципов жизни человечества проникает в искусство, трансформируясь в нечто единое. Такова, например, борьба с несправедливостью на всех уровнях, антивоенные убеждения, стремление к мировой гармонии, внимание к роли конкретной личности в функционировании целого общества. Однако, каждый народ по праву гордится совокупностью собственных представлений о природе, человеке, главных моральных канонах. Эта специфика также становится фундаментом для архитектуры, живописи, музыки, литературы. Поскольку каждый человек является не просто частицей этнической группы, а еще и уникальной личностью со своим мировоззрением и эмоциональным опытом, самовыражение писателя становится не только допустимым, но и необходимым условием творчества. Все перечисленное создает почву для создания подобной работы и порождает множество актуальных вопросов. Мы предложили решение некоторых из них, а также осветили круг тех, которые нуждаются в дальнейшем рассмотрении.

Один из таких животрепещущих вопросов касается процветающего в наши дни фантастического направления как в западноевропейской или североамериканской, так и в восточноевропейской литературе. Ученые, как правило, придерживаются одной из двух точек зрения. Первую можно сформулировать так: если фантастическое начало в искусстве превалирует, то это способствует отвлечению от реальной жизни. Композиция таких произведений не имеет ничего общего с объективной логикой. Идеи и идеалы, которыми руководствуются писатели-фантасты, неясны или нереальны, а следовательно, в некоторых случаях, лишены воспитательной функции. Чрезмерное увлечение фантастическими романами и повестями может оказать неблагоприятное влияние на психику человека, развивая в ней аутентичное начало в противовес социальному. Вторая точка зрения такова: вымысел есть основа искусства и основной способ выразить авторское мировидение. Творец обязан создать нечто неповторимое. Фантазия заставляет увидеть реальную жизнь в более оптимистичном свете и придать обычным объектам новые черты. Даже если признать, что бытие первично, а сознание лишь служит ему, запечатлевая и обрабатывая информацию, фантастическое начало в литературе - первая ступень на пути к дальнейшему прогрессу. Каким бы ни было истинное заключение, именно анализ хронотопа несколько уравнивает противоположные мнения насчет фантастических литературных течений. Пространственно-временное построение наряду с выбором и созданием различных средств поэтики наиболее ярко показывает степень самостоятельности, оригинальности и, возможно, гениальности автора. Одновременно с этим, расшифровывая символы как ключ к хронотопу, читатель получит верную картину политических, социальных, психологических, философских, экологических воззрений писателя. Таким образом, даже в самом, казалось бы, вымышленном сюжете просматривается реалистическая основа.

Литература - не только самый абстрактный из важнейших видов искусства, но и один из самых «гибких». Под гибкостью имеется в виду наиболее скорая реакция прозы и отчасти поэзии на изменения в объективной реальности. Следует добавить, что именно искусство слова способно наиболее явственно отразить эти изменения. Сложность и одновременно художественная ценность «отражения» достигается за счет значительной работы автора над установлением соотношения фактов, их оценки и вымысла. Приводя в некий единый «механизм творчества» опыт человечества, нации и собственный, писатель становится ответственным не только за написанные строки, но и за роль, какую они сыграют в жизни новых поколений. В ходе этой работы и создается хронотоп. Основной смысл его создания состоит в сакральном значении привычных координат. Заметим, что талантливый писатель способен оказывать воспитательное влияние не только посредством создания отрицательных и положительных персонажей, и не только поучительными рассуждениями, но и с помощью пространственно-временной символики. Ее изучение в определенной системе позволяет ответить на основной вопрос теории искусства вообще и литературы в частности, о том, является ли произведение творца абсолютно новым микромиром или всего лишь запечатлением сиюминутного состояния политики, экономики, общественной морали, биологической среды. Теория отвечает на этот вопрос компромиссом. Именно ключевое понятие темы нашей работы делает ответ мотивированным, отчетливым и доступным пониманию самой широкой аудитории.

Наиболее подходящим материалом для исследования хронотопа во всей его многогранности для нас явился роман Северного Кавказа. О жизни людей в республиках этого региона можно судить по разным свидетельствам. Но жанр романа - это яркое воплощение писательских представлений об окружающем мире, обществе и индивидуальном характере в их развитии и взаимовлиянии.

В исследование проблемы особенностей построения северокавказской прозы внесли свой вклад многие ученые, такие как Л. А. Бекизова, Р. Мамий, А. X. Мусукаева, А. Схаляхо, А. Теппеев, Ю. М. Тхагазитов, Т. Чамоков, 3. X. Толгуров, Ф. Урусбиева и многие другие. За последнее десятилетие появились труды о зарождении, развитии и преображении художественного освоения мира среди адыгских народов. Но даже при глубоком и всестороннем рассмотрении произведений не всегда удается сделать прогноз интереса или же безразличия к тем или иным произведениям со стороны широкой аудитории. Нечасто в работах опытных литературоведов встречается постановка, а тем более решение вопроса о том, что именно должно лечь в основу особых отношений писателя и читателя. Последний так или иначе воспринимает, оценивает тот мир, который автор ему представляет на страницах книги. Художник же в большей или меньшей степени предвидит читательскую реакцию на сюжет, характеры персонажей, авторский стиль. Таким образом, для создания произведения важен не только социальный заказ, не только воля автора, но и совокупность индивидуальных оценок литературного творчества. Причем писателю важно не только мнение профессиональных критиков, но и то, как усваивают его произведения люди, далекие от профессионального изучения литературы. Этот аспект обуславливает ее место в сфере различных отраслей науки и видов искусства. Отметим, что именно хронотоп является системой, выводящей исследователя на «поле» для более разностороннего анализа писательско-читательских отношений.

Каждое произведение обеспечивает себе либо многовековую славу, либо скорое забвение. Это зависит от многих факторов. Не последнее место среди них занимает структура хронотопа. Сложно судить, какие именно романы северокавказских авторов будут своего рода хрестоматийными для будущих поколений читателей. Но есть возможность с помощью рассмотрения пространственно-временной системы того или иного произведения дать прогноз на ближайшее время. Какие именно черты созданного художником слова «мира» могут навести на мысль о долговечной или кратковременной «жизни» романа? Во-первых, имеет значение то, насколько глубоко автор работал над фактическим материалом. Во-вторых, важно то, не противоречит ли художественный вымысел объективной правде. В-третьих, обращает на себя внимание соотношение описания действительно происходивших событий с изображением вымышленных. В-четвертых, несложно заметить, какие именно персонажи способны на много лет «пережить» своего создателя: наделенные лишь фантастическими достоинствами - или тождественные реально живущим людям в своих поступках и проявлениях психологического порядка. В-пятых, произведению не идет на пользу как чрезмерное насыщение его собственно авторским видением событий, так и недостаток субъективной писательской оценки того, что происходит в объективной реальности, а затем и на страницах книги. Автор должен подумать о собственном образе, о том, какой предстанет его собственная личность перед тем, кто возьмет его книгу. За время существования литературы выработалось несколько основных образов авторских «самопредставлений». В их основе лежит принцип отношения писателя к созданному им «миру». В зависимости от этого отношения мы и различаем писателя-собеседника, рассказчика, участника событий, игрока за шахматной доской, исполнителя высшей воли, психолога, аналитика и так далее. Разумеется, эти и другие возможные обозначения условны. Тем не менее, избирая для себя тот или иной «имидж», автор погружается в атмосферу одухотворенной ролевой игры между вымышленными героями, читателем и собой.

Писатель-собеседник будет впредь пользоваться успехом. Причина такого явления - в том, что образ писателя-рассказчика за много веков его использования в какой-то мере исчерпал себя, а образ писателя-участника событий не всегда способен соответствовать воспитательной роли, так как слишком зависит от сюжета и системы остальных образов. Образ собеседника предполагает своего рода равноправие автора и каждого конкретного читателя. При этом совсем не обязательно наличие в тексте риторических обращений и прямых апелляций к читателю, какие были нередки в литературе XIX века. Достаточно лишь собственными размышлениями призвать читающего человека к полемике или сознательному согласию.

Из проведенной нами работы сделаны следующие выводы:

1. литература народов Северного Кавказа сохраняет свою самобытность по сравнению с данным видом искусства иных территориальных, этнических, культурных формаций. Хронотоп является системой, наиболее удобной для такого сравнения.

2. Пространственно-временная картина большинства произведений кабардинских, черкесских, адыгейских, балкарских, карачаевских, осетинских, ингушских авторов в основе своей имеет равную ценность природной и социальной среды. Анализ хронотопа части чешской, французской, английской, немецкой романистики подтверждает, что в основе западноевропейской культуры и литературы XX века лежат проблемы антропоцентризма, урбанизации и борьбы цивилизации с природой. Писатели в большинстве своем находятся в поиске гармонии между биологическим и социальным началом, между стихийными силами и материальной культурой, между человеческим разумом и природными закономерностями.

3. Северокавказские авторы воссоздают на страницах романов наиболее полную картину национального быта и уникального духовного опыта тех народов, жизнь которых описывают. Роман может быть посвящен тем или иным событиям, но автор в любом случае включает в него часть культурного поля далекого исторического прошлого. Западноевропейские писатели в большинстве своем направляют все внимание на современную им действительность. Вопрос национального самосознания в данных произведениях либо не затрагивается, либо лишается ореола сакраментальности.

4. Хронотоп в нашей работе предстает как система многоуровневого исследования романов. Благодаря анализу авторских пространственно-временных построений удается наиболее четко определить, что общим в реалистической литературе многих народов является:

- изображение человека в различных взаимоотношениях с другими внутри своеобразной «сферы» или «пирамиды» - социума;

- показание духовного мира личности как познаваемой, но не доступной окончательному познанию вселенной; представление мира природы не только в качестве «фона» для действий персонажей, а еще и в качестве самостоятельно функционирующего «организма»;

- попытки осмыслить и преподнести читателю разноплановое образное понятие времени, которое предстает как пространство событий разной длительности.

Многогранность категории хронотопа обуславливает возникновение все новых и новых литературоведческих вопросов. Возможности исследования пространственно-временной картины представляют собой открытый ряд. Национальные литературы предстают как необъятное поле для создания теоретических параллелей между литературой различных народов, а также между реальной действительностью и авторским «миром».

Список научной литературыЕфремова, Елена Николаевна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Алексеев М. Из истории английской литературы.- М.-Л., 1960. 498с.

2. Аллен У. Традиция и мечта.-М., 1970. 215с.

3. Андреев Л. История французской литературы.- М., ВШ, 1987. 356с.

4. Ахмедов С. На путях развития дагестанской советской прозы.-Махачкала, 1981. 136с.

5. Бахтин М. Литературно-критические статьи.- М., 1986.

6. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского.- М., 1979.

7. Бахтин М. Эстетика словесного творчества.- М., 1986.

8. Бахтин М. Эстетическое наследие и современность,- М., 1987.

9. Бекизова Л. Жизнь, герой, литература.- Черкесск, 1978. 213с. Ю.Бекизова Л. Страницы из истории черкесской литературы.- Черкесск,1961. 99с.

10. Белая Г. Художественный мир современной прозы.- М., 1983. 320с.

11. Берковский Н. Мир, создаваемый литературой.- М., 1989. 158с. И.Бернштейн И. Литература социалистической Чехословакии.- М., 1965.272с.

12. И.Бернштейн И. Современный чешский и словацкий роман.- М., АН, 1962 344с.

13. Бернштейн И. Чешский роман XX века и пути реализма.- М., 1979. 189с

14. Бютор М. Роман как исследование.- М., 2000.565с.

15. Верольский Ю. Наш край и литература. Очерки.- Грозный, 1969. 130с.

16. Гачев Г. Национальные образы мира.- М., 1988. 446с.

17. Гетегежев В. Литература борьбы и созидания.- Нальчик, 1976. 288с.

18. Глоова Ж. Становление и развитие историко-революционного романа в литературах Северного Кавказа.- М., 1974.

19. Дюжев Ю. Новизна традиции.-М., 1985. 218с.

20. Евдокимов Н. Реальность и воплощение.- М., 1976. 189с.

21. ЕвнинаЕ. Современный французский роман.- М., 1962. 412с.

22. Ершов Л. Русский советский роман.-Л., 1967. 245с.

23. Жантиева Д. Английский роман XX века.- М., 1984. 266с. 26.3атонский Д. Искусство романа и XX век.- М., 1973. 225с.

24. Затонский Д. Художественные ориентиры XX века.- М.,1988. 178с.

25. Иваншева В. Английская литература XX века.- М., 1967. 230с.

26. Исбах А. Во главе колонны.- М.,1970. 193с.

27. Камбачокова Р. Становление жанровых форм романа в адыгских литературах.-Нальчик, 1999. 31с.31 .Камбачокова Р. Адыгский исторический роман.- Нальчик, 1999. 120с.

28. Кишев А. Русские советские писатели о Кабардино-Балкарии.- Нальчик, 1979. 185с.

29. Книпович Е. Ответственность за будущее.- М., 1973. 197с.

30. Кожинов В. Происхождение романа.- М., 1963. 325с.

31. Колесникова Г. от жизни к художественному вымыслу.- М., 1982. 312с.

32. Мусукаева А. Северокавказский роман.-Нальчик, 1993. 188с.

33. Мусукаева А. Ответственность перед временем: Проблемы эволюции романа в литературах Северного Кавказа.- Нальчик, 1987. 224с.

34. Мусукаева А. Поиски и свершения.- Нальчик, 1978.175с.

35. Музаев Н. Взаимосвязи литератур северного Кавказа в процессе становления жанров.-Грозный, 1974. 196с.

36. Павлова Н. Типология немецкого романа 1900-1945гг.-М., 1982. 394с.

37. Пытлик Р. Швейк завоевывает мир.- М., 1983. 402с.

38. Рягузова Г. Современный французский роман-«предупреждение» .- Киев, 1984. 436с.

39. Семенова С. Преодоление трагедии.- М., 1989. 265с.

40. Танкиев А. Эстетические представления о человеке в древних формах фольклора чеченцев и ингушей.- Грозный, 1978. 166с.

41. Теппеев А. Балкарская проза.- Нальчик, 1974. 171с.

42. Толгуров 3. В контексте духовной общности.-Нальчик, 1991. 184с.

43. Топоров В. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Иссследования в области мифоэпического.-М., 1995. 622с.

44. Тресков И. Кабардинская литература.- Нальчик, 1985. 275с.

45. Трущенко Е. Социалистический реализм во французской литературе.-М., 1972. 348с

46. Тхагазитов Ю. Адыгский роман.- Нальчик, 1987. 110с.

47. Тхагазитов Ю. Эволюция художественного сознания адыгов.-Нальчик, 1996. 249с.

48. Уваров Ю. Современный французский роман.- М., ВШ, 1985. 398с.

49. Урусбиева Ф. Портреты и проблемы.- Нальчик, 1990. 218с.

50. Федь Н. Парадокс о положительном герое.- М., 1986. 305с.

51. Хепке К. Литература и жизнь.- М., 1984. 430с.

52. Хмельницкая Т. Голоса времени.- М.-Л. 1963. 199с.

53. Чамоков Т. В ритме эпохи. (О литературе адыгских народов).- Нальчик, 1986.

54. Черная Н. Позиция писателя и развитие романных форм.- Киев, 1990. 215с.

55. Шаззо К. Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах.-Тбилиси, 1978. 319с.

56. Шаззо К. Адыгейская советская литература на современном этапе (1957-19878гг.).-Майкоп, 1983. 284с.1.

57. Английская литература 1945-1980гг.- М., 1987. 388с.

58. Время, пафос, стиль.- М.-Л. 1965. 233с.

59. Взаимосвязи литератур Востока и Запада. М., Восточная литература, 1961. 251с.

60. Вопросы истории адыгейской советской литературы.- Майкоп, 1979. 176с.

61. Вопросы литературы. Март-апрель 1997г.66.ВЛ. Май-июнь 1998г.

62. Вопросы осетинской литературы и фольклора. Владикавказ, 1993. 272с.

63. Вопросы Чечено-ингушской литературы.-Грозный, 1978. 152с.

64. Герой современной литературы.- М.-Л. 1963. 169с.

65. История немецкой литературы в 3-х т., т. 3-й.- М., 1985. 379с.

66. История русской советской литературы 40-70-х гг. XX века.- М., 1980. 462с.

67. Литературная Кабардино-Балкария. №1. 1993.73.Лит. К-Б. №4, 1994.74.Лит. К-Б. №2-4, 1996.75.Лит. К-Б. №1, 1997.

68. Литература-реальность-литература. Л., 1984. 270с.

69. Лотман Ю. Избранные статьи в 3-х т.,т.1.- Таллин, 1992. 479с.

70. Лотман Ю. Избранные статьи. Т.2. 435с.79.ЛЭС.- М., 1987. т. 2.

71. Новаторство. Поэтика. Типология.- М., 1978. 385с., с.92-135. 83.Очерки истории балкарской литературы.- Нальчик, 1981. 175с.

72. Проблемы адыгейской литературы и фольклора,- Майкоп, 1977. 150с.

73. Проблемы развития советской литературы.- Саратов,1985. 364с

74. Пространство и время.- Киев, 1984. 431с.8 7.Прохорова Т. Хронотоп как составляющая авторской картины мира.-Казань, 2000.

75. Развитие традиций в кабардинской и балкарской литературах.- Нальчик, 1980.

76. Русские авторы XIX века о народах Центрального и СевероЗападного Кавказа, Нальчик, 2001, 387 с.

77. Традиции и современность: фольклор и литература народов Карачаево-Черкессии.-Черкесск, 1980. 188с.91.ФЭС.- М., 1989.

78. Художественные искания современной советской многонациональной литературы.- Кишинев, 1976. 456с.

79. Эстетические ценности предметно-пространственной среды. М., ВНИИТЭ, 1990. 320с.Ш

80. Адыгов Т. Щит Тибарда.-М., 1988. 271 с.

81. Гарди Т. Джуд Незаметный.- М., 1992. 447 с.

82. Гаршин В. Рассказы.- Минск, 1970. 188 с.

83. Гашек Я. Похождения бравого солдата Швейка во время первой мировой войны.-М., 1982. 416 с.

84. Гиреев Д. Гибель Фемиды.- Орджоникидзе, 1983. 216 с.

85. Голсуорси Дж. Сага о Форсайтах.- М., 1985 605 с.

86. Губжев М. Разбуженные борозды.- М., 1987. 390 с.

87. Гуртуев Б. Новый талисман.- М., 1981. 344 с.

88. Евтых А. Глоток родниковой воды.- М., 1977. 521 с.

89. Залиханов Ж. Звезда Баксана.- Нальчик, 1992. 274 с.

90. Керашев Т. Избранные сочинения. В 3-х т., т. 2.-Майкоп, 1982. 311с.

91. Кешоков А. Долина белых ягнят. Избранные соч.- М. 1989. 784 с.

92. Кулиев К. Была зима.- М., 1987. 447 с.

93. Кучинаев М. Схватка с волчьей стаей // Лит. Кабардино-Балкария , № 1,1993, №2-4, 1996, №1, 1997.

94. Машбаш И. Сто первый перевал.- М., 1972. 238 с.

95. Нахушев Б. Здравствуй, Баксан!- Нальчик, 1967. 320 с.

96. Нортон Э. Гиацинтовый леопард.- Минск, 1993. 487 с.

97. Ошаев X. Пламенные годы.-Грозный, 1977. 572с.

98. Распутин В. Живи и помни.- М., 1979. 366 с.

99. Ремарк Э.-М. Три товарища. // Собр. Соч. в 10-ти т., т. 3.- М., 1985. 154 с.

100. Саган Ф. Избранные произведения в 4-х т., т. 2.- М., 1992. 112 с.

101. Теппеев А. Воля.-М., 1986. 285с.

102. Теунов X. Избранное.- М., 1957. 224 с.

103. Толгуров 3. Большая Медведица.-М., 1988. 232с.

104. Тхайцухов Б. Горсть земли.- Черкесск, 1994. 384с.

105. Шинкуба Б. Последний из ушедших.- М., 1974. 574 с.

106. Шортанов А. Горцы.- Нальчик, 1967. 320 с.

107. Эльберд М. Страшен путь на Ошхамахо.- М., 1987. 384с.122. 29.Экзюпери А. Планета людей. Избранные произведения. М., 1984. 518с.