автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Художественная концепция детства в русской литературе 1900 - 1930-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественная концепция детства в русской литературе 1900 - 1930-х годов"

На правах рукописи

АРЗАМАСЦЕВА Ирина Николаевна

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КОНЦЕПЦИЯ ДЕТСТВА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 1900-1930-х ГОДОВ

Специальность 10.01.01. - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 2006

Работа выполнена на кафедре русской литературы XX века филологического факультета Московского педагогического государственного университета

Научный консультант -

доктор филологических наук,

профессор АГЕНОСОВ Владимир Вениаминович.

Официальные оппоненты:

Член-коррсспондент РАН, доктор филологических наук, профессор Николаев Петр Алексеевич

доктор филологических наук, профессор Путилова Евгения Оскаровна

доктор филологических наук,

профессор Савченко Татьяна Константиновна

Ведущая организация —

Инстшут мировой литературы им. A.M. Горького Российской Академии наук

Защита диссертации состоится 20 ноября 2006 г. в часов на заседании Диссертационного совета Д 212.154.15 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119 992, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1, ауд.^^у

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119992, Москва, ул, Мал

Ученый секретарь Диссертационного совета

Автореферат разослан «.

Детство и все относящееся к «детскому» дискурсу в русской литературе все чаще вызывает интерес исследователей и общественности.

Сложившаяся за почти сто лет традиция изучения детской литературы обусловлена постановкой ведущей научной проблемы - идейно-художественная специфика этого феномена. Вычленение русской детской литературы произведено в работах Н. Чехова, Н. Саввина, В. Родникова, И. Старцева, А. Покровской, Ё. Приваловой, О. Алексеевой, Л. Кон, А. Бабушкиной, М. Алексеевой, Ф. Сетина, И. Луна-новой, А. Терновского, Е. Зубаревой, а также М. Петровского, Е. Путиловой. Связи детской литературы и фольклора прослежены в трудах О. Капицы, М. Рыбниковой, В. Разовой, а также С. Лойтер, Е. Неёлова, В. Головина, О. Трыковой и др. Жанровой системе детской литературы (в основном, сказке) посвящены труды Л. Брауде, М. Липовецкого, Е. Неёлова, Л. Овчинниковой, М. Звягиной. Зарубежный компонент в русском контексте получил описание в работах Н. Мещеряковой, И. Чернявской, Э. Ивановой, Н. Демуровой. Детская литература в психолого-педагопгческом аспекте освещена в работах И. Мотяшова, Т. Полозовой, А. Да-новского, Л. Долженко и др. Опыт преподавания и изучения детской литературы в системе профессиональной подготовки педагогов обобщен Л. Зиманом, 3. Гриценко, И. Минераловой, Г. Первовой. А. Губергриц и М. Осорина ввели детскую литературу в контекст культурологии. Благодаря Т. Бернштам, О. Гречиной, М. Че-редннковой, И. Шангиной развернуты фольклористические исследования культуры молодых возрастов.

Тем не менее, специфика детской литературы еще не получила общепринятого в теории литературы обоснования. Решение этой теоретической задачи нуждается в предварительном освещении историко-литературных вопросов о закономерностях взаимодействия «взрослой» и «детской» литератур внутри общего процесса — путем выявления связей между изменяющимися общелитературными представлениями о детстве и развитием литературы для детей. Таким образом, художественная концепция детства в русской литературе имеет значение одной из узловых проблем современного литературоведения. Универсальные черты и свойства данной концепции сказываются и в произведениях, специально созданных для детей,

и в произведениях общей литературы, в которых развивается тема детства и «детского». Эти положения определяют актуальность темы данной диссертации.

Литературоведческая тенденция в период от последней четверти XX века к началу XXI века проявляется в переходе от освещения тем, посвященных творчеству классиков детской литературы (докторские диссертации В. Головчинер, Б. Кондратьева, М. Литовской и другие работы) к попыткам представить литературу о детстве и для детей панорамно, на широком историческом материале (кандидатские диссертации О. Масловой, А. Васневой, С. Леонтьевой, статьи Е. Путиловой и монография Т. Ковалевой о русской поэзии для детей, монография С. Карайчен-цевой о русском книжном репертуаре ХУШ-ХХ вв.).

В нашей работе, паписапной в русле данной тенденции, также представлен широкий охват материала — не только произведения русской литературы 1900-1930-х годов, но и литература предшествующих эпох. 1900—1930-е годы особенно важны в силу многомерности и разнообразия идейно-эстетических реализаций концепции детства, недаром XX век называли тогда «веком ребенка». Отбор материала ограничен фактами, обозначающими сущность и направление изменений в концепции детства: это творчество писателей, стоявших во главе основных литературных течений 1900-1930-х годов, а также тех писателей, в чьих произведениях происходила редукция, консервация и возрождение художественных идей.

Объект исследования - творчество писателей, имеющих репутацию «взрослых» и писавших не только о детстве и «детском», но и для детей, а также творчество так называемых «детских» писателей 1900-1930-х годов.

Предмет исследования - составляющие художественную концепцию детства идеи в их эволюционной динамике и взаимодействии «общей» литературы с ее детской частью.

Цель диссертации: определить специфику и динамические модели художественной концепции детства в русской литературе 1900-1930-х годов относительно предшествующих фаз генезиса концепции детства.

Задачи исследования:

— теоретически обосновать общеевропейские историко-литературные истоки концепции детства путем исследования античной и раннехристианской культур,

еще не осложненной ренессансной традицией;

— определить генезис концепции детства в русской литературной традиции;

— определить литературные и внелитературные условия и факторы реализации концепции детства в русской литературе 1900-1930-х годов;

— рассмотреть изменения концепции детства в основных литературных течениях 1900—1930-х годов;

— выявить причины разделения па «старую» и «новую» (или в более известных определениях - «дореволюционную» и «советскую») части детской литературы в начале XX в. н уточнить понятие «детская литература».

В основу методологии положен историко-типологический метод (А. Веселов-ский и др.), развитый в учении об архетипическом начале культуры (Е. Мелетин-ский и др.), а также в лингво-культурологическом учении о концепте (С. Асколь-дов-Алексеев, Д. Лихачев, Ю. Степанов, С. Воркачев, В. Колесов и др.). Использованы методы изучения интертекста (Ю. Тынянов), семиотики сюжета и жанра (О. Фрейдепберг), сравнительного изучения литератур (В. Жирмунский), типологии (С. Аверинцев, М. Гаспаров, Г. Поспелов, Г. Кнабе), отношений между автором и читателем (Р. Барт, А. Белецкий, Л. Чернец). Приняты принципы историко-функционалыюго анализа литературного процесса (Г. Белая, С. Шешуков, В. Аге-носов, Л. Ершов, К. Ломунов, Ю. Манн, П. Николаев, Э. Полоцкая, Л. Трубина, У. Фохт, М. Чудакова). Философско-культурологическое обобщение базируется на учении А. Лосева, теории диалогичности культуры М. Бахтина, Ю. Лотмана.

Научная новизна диссертационной работы заключается в подходе к рассмотрению произведений о детстве и для детей в их исторической общности, обусловленной единым генезисом концепции детства, а также в исследовании концепции детства в широком социокультурном контексте литературного процесса. Впервые показано, как возникающие в литературном процессе противоречия в представлении о детстве и в функционировании литературы для детей, накапливаясь, входят в фазу кризиса, как в новых условиях возрождается динамичное единство идей, составляющих классическое ядро концепции детства.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Ядром художественной концепции детства в «высокой» литературной тра-

диции является комплекс идей детства, восходящих к античности (в особенности имперского периода) и христианской культуре (в особенности ранней, не осложненной ренессансной традицией).

2. Сложившаяся на основе комплекса античных и христианских представлений и развившаяся в русской литературе художественная концепция детства претерпела ряд качественных изменений в литературном процессе 1900-1930-х годов (прежде всего, в системах реализма, символизма, акмеизма, футуризма), что привело к созданию оригинальной традиции — так называемой «новой» (или «советской») детской литературы.

3. Детская литература в своем общеисторическом развитии прошла две стадии (становление детского чтения, формирование литературы для детей) и в начале XX века вступила в третью стадию (фактором стиле- и жанрообразования стало литературно-речевое творчество, принятое писателями как дополнительный культурный образец).

4. Детская литература выполняет в отношении общей литературы особую функцию дублирующей системы: помимо решения в каждую эпоху конкретных воспитательно-образовательных задач, она обеспечивает сохранность наиболее важных художественных открытий, сделанных в литературном процессе, и транслирует их в дальнейшие фазы развития общей литературы.

5. Детство в русской литературе 1900-1930-х годов выражалось символически, содержание символики детства соединяло антропологическую и историософскую парадигмы миропонимания того времени.

6. Детство в историко-литературном представлении есть комплекс этико-эстетических оценок периодов человеческой жизни, а также антропоморфно выражаемых феноменов (природы, истории, культуры и т.п.), оценок, скрепленных культурной традицией и меняющихся под воздействием различных общественных движений.

В основе работы лежат критерии, выдвинутые русскими философами рубежа Х1Х-ХХ веков. Они определяли современное состояние человечества как кризисное и «осями координат» своих определений видели античность и раннее христианство, а также Ренессанс, что дает основание судить о явлениях литературы о де-

тях, детстве и для детей первой трети XX века в тех же параметрах.

Структура работы: диссертация состоит из введения, двух частей, четырех глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 757 наименований.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее положений и выводов в дальнейших исследованиях истории и теории общей и детской русской литературы, типологии художественных концептов. Ее данные могут послужить при разработке лекционных курсов, спецкурсов и спецсеминаров. Работа может найти применение и в исследованиях по социологии детского чтения, в деятельности педагогов, библиотекарей, издателей, в разработке программ поддержки детского чтения.

Апробация работы проходила в ходе обсуждений на кафедре русской литературы XX в. Московского педагогического государственного университета, выступлений на Шешуковских (2001, 2002) и Пуришевских чтениях (2003), на Всероссийских научно-методических конференциях «Мировая словесность о детях, и для детей» (1999, 2001, 2002, 2003, 2004, 2006), конференции «Фольклор, детская литература и современность» (2003), проходивших в Москве, а также на международной научно-практической конференции в Гданьском университете (Польша, 2002), на симпозиуме «Contemporaiy Perspective on Russian Children's Literature» в Университете Турку (Финляндия, 2004). Положения и выводы работы нашли отражение в 27 опубликованных работах, в том числе монографии, трех переизданиях вузовского учебника «Детская литература» (1997, 2000, 2005) и пяти статьях в научных журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Основное содержание работы

Во Введении изложены теоретико-методологические посылки исследования, обоснован главный методологический принцип - равновесие бинарных оппозиций детская/взрослая литературы. Изучать детскую литературу в отрыве от «взрослой» так же некорректно, как «взрослую» в отрыве от детской. Здесь же обоснованы выбор периода и материала, кратко обосновываются ключевые понятия (художественная концепция детства, концепт «детство»).

Часть 1 «Основные этапы формирования литературных представлений о детстве и детской литературе» содержит обзор западноевропейского и русского материала в аспекте генезиса литературных представлений о детстве и детской литературе, который служит основой дальнейшего рассмотрения русского литературного процесса 1900-1930-х.

В Главе 1 «Переход от граждапско-аристократического понимания детства и "детского" в позднеантичный период к трансцендентпо-символическому пониманию в раннехристианский период» на фоне эпохи архаического эллинизма исследованы начальные стадии генезиса общеевропейской концепции детство.

Параграф 1.1 «О понимании детства и "детского" в древнеримской литературе». Античный концепт «детство» - производное от греческой героико-эпической мифологии (миф о младенце Геракле). Понятие «человек» эллины представляли через возрастную градацию (загадка Сфинкса). Эллины нуждались в категории возраста при описании не только человека, но и мифологизированной истории (Гераклит уподобил историю-лгэоил> играющему ребенку). Римляне, переняв уподобление истории игре Божественного ребенка, связали «детство» с надеждами на обновленное время (Вергилий). «Детство» было «общим знаменателем» для концептов «род», «время», «человек», «бог». Поскольку римские авторы использовали греческую «возрастную» модель истории и постепенно отказывались от мифологического миропонимания, в концепты возрастов человека вошла историософская идея. Позже христиане истолковали вергилиевское «пророчество» о младенце как предвестье Рождества Христова, а гораздо позже, в советской поэзии, сюжет о рождении младенца был возведен в аллегорию приближения «эры светлых годов» (П. Антокольский).

Исследование показало, что функционирование «классических» произведений во многом определялось образовательными задачами, римляне вычленяли детский круг чтения. «Детская» литература существовала в Риме в формах «взрослых» (философско-назидательный диалог и т.п.).

В ходе анализа поэзии Публия Овидия Назона и прозы Плиния Младшего определяется римский литературный канон, включавший следующее: оценка детства с позиций предначертания судьбы; изображение детства как эпохи вступления чело-

века в борьбу с судьбой; проецирование взгляда на ребенка из его взрослого будущего (более ценного состояния) в настоящее — эпоху пути к этому самому будущему (изображение детей как маленьких взрослых); перенесение черт отца в характеристику детей. Сюжеты о благородных героях и предках были дидактической основой литературы, назидательного повода писать о ребенке не было. В соответствии с каноном, концепция ювенильного возраста в римской литературе носила гражданско-аристократический характер; она входила в представление о преемственности родовых традиций, о нерушимости «римского мифа».

В целом детство человека в литературе классической античности не является субстанциональной сущностью. В системе «высоких» жанров не оставалось места произведению о ребенке. Писатели не включали детскую речь в образцы стилеоб-разования. Чтобы в римской литературе появился самоценный герой-ребенок и чтобы жанрово-стилевая система отозвалась на его появление, нужно было «увидеть» ребенка вне семьи и государства, признать в нем присутствие субстанциальной Природы и перевести в категорию «чудес», уравнивающую его с мифическими героями (так оживали древнегреческие импульсы, исходившие от понимания Бессмертия как радости, красоты, свободы: сюжет о мальчике и дельфине в изложении Плиния Младшего). Для будущего художественной концепции детства важнее возрастных мерок, воспитательных идей стало поэтическое восприятие природного времени и пространства как начальной формы детского бытия.

Анализ трагедии «Троянки» стоика Луция Аннея Сенеки показал, как разрушался римский канон. Во-первых, история ребенка получила самостоятельное литературное обоснование. Во-вторых, вопросы о происхождении детей, их положении в семье, государстве и космосе получили освещение с позиций двух взаимно противоречащих типов миропонимания, мифологического и «реального». Кризис миропонимания в эпоху стоицизма сказался в представлениях о том, что дети ближе к смерти, чем старики, что дета оказываются первыми жертвами катаклизмов истории, что идеальность младенца (богочеловека Геркулеса) заключается в равенстве с богами. Стоические умствования уничтожали установленные обрядом границы детства, превращали детство в символ. Представления об обретении радости и мудрости, изживании детского в идеальном зрелом человеке противоположно на-

шему современному представлению о минувшей поре детства как об утрате этих ценностей.

Римское понимание детства на переломе эпох характеризуется разрушением целостного подхода, что связано с переосмыслением категорий времени, свободы, личности — вне связывавшего все сущее архаического мифа. Полагаем, что развитие концепта «детство» в первые века н.э. было обусловлено противоречием, возникшим из-за разрыва единого понимания ребенка и «детского». С одной стороны, жесткие этико-педагогические требования к ребенку. С другой — эстетическое понимание детской телесности, возвращение к эллинистическому чувству единства богов, детей и зверей и к мифам о Божественном ребенке и «золотом веке». «Безупречные» дети Рима были противоположностью детям «прекрасным» Эллады, но те и другие были условными образами, символами. Ребенок «реальный», с личностной психологией, пе мог родиться из дашгого противоположения. Между условно-идеальными детьми в римской литературе и детьми «реальными» в новоевропейской литературе лежит огромная эпоха христианского гуманизма, в которой поздпеаптичпому противоречию в понимании ребенка было противопоставлено единое понимание «совершеппого», святого ребенка.

В параграфе 1.2. «Значение идей неоплатоников и гностиков в развитии общеевропейских представлений о детстве и ребенке» рассматриваются поиски выхода к открытию детства как личностной категории. В эпоху позднего неоплатонизма венцом гармонии стал не зрелый муж или старец, а ребенок, сохраняющий античное чувство единства с одухотворенным космосом. С позиций гностиков, прапамятъ «гносиса» характеризует детей. В гностической системе мифов и символов закладывалось двойственное значение концепта «дети»: различны гностическое и каноническое толкования призыва Христа быть как дети (в первом «дети» есть символы, во втором они именно дети). Некоторые современные идеи имеют гностические корни: например, ребенок - живая форма гносиса, общение с ребенком - постижение Логоса и приближение к богу-отцу.

Системы гностиков и неоплатоников способствовали дальнейшему усложнению литературных представлений о мире Ребенка и появлению идей, более или менее оппозиционных по отношению к ортодоксально-христианской концепции детства,

в частности, идей классического романтизма и модернизма.

Параграф 1.3. «Об идее детства и ребенка в раннехристианский период» посвящен другому не менее значимому истоку концепции детства. Вифлеемский Первенец, в котором видится и богочеловеческое и мессианское начало, - важнейший символ в литературных, социально-исторических и психолого-педагогических представлениях о детстве. В «рождественской» системе возрастов младенчество занимает центральное место: Мессия представляет не племя и возраст, как волхвы, а все человечество и все возраста, слившиеся с его младенчеством. Протохристианская идея «простоты», «немудрености» нашла подтверждение в наглядном примере детей (новозаветные сюжеты «Иисус и дети»). Ребенок, не выученный, но обладающий мудростью, - «знак Божий», «дитя Божие»1. Учение о Втором Пришествии способствовало тому, что мир детей становился основой поэтической эсхатологии: через аллегорию детства объяснялся грядущий ход истории. С апокрифическим образом Ребенка Иисуса связалась идея освобождения жизни от догм; так категория свободы, важная и в античном, неоплатоническом, гностическом понимании детства, получила новое обоснование. В целом модель концепта «детство» в начальный период развития христианства можно назвать трансцендентно-символической.

Среди дальних следствий раннехристианских традиций — развитая в литературе идея скрытой идеологической и добродетельной жизни детей (часть вероучитель-ной и нравоучительной беллетристки XIX в., скаутской, пионерской и т.п. литературы XX в.).

В Главе 2 «Школьно-дидактическое понимание детства и "детского" и его кризис» выявляются основные черты концепции детства в литературе средних веков, «переходных» ХУП-ХУШ вв. и XIX в.

В параграфе 2.1. «Детство и ребенок в культуре западноевропейского и русского средневековья и ХУ11-ХУШ веков» сделан вывод о школьно-дидактическом понимании данных феноменов, противоположном бытовавшему в архаической народной культуре (в частности, славянской) обрядно-магическому представлению о возрастах. Архаико-фольклорное представление трансформировалось и, по

1 Свенцицкая И.С. Раннее христианство: страницы истории. - М., 1988.-С. 214.

существу, вытеснялось комплексом античных и христианских представлений, способствовавших переходу к историческому и лично-биографическому мышлению.

Появление детей в эпосах и народных романах обусловлено необходимостью выразить идеалы чести и свободы2, а в житиях и биографиях - идею святости и праведности детей. По мере развития эпоса «героическое детство» концентрируется в автономное повествование. При угасании русской эпической традиции сюжет «мальчик-герой» переходит в парафолыслорное существование, затем в «низкую» литературную традицию («массовые» произведения для детей времен русско-японской и первой мировой войн), оформляется как новая «героическая песнь» о «младшем герое» или «герое-малолетке» (сказка А. Гайдара о Мальчи-ше-Кибальчише и т.п.).

В ранневизантийской литературе существовал «культ начал младенчества и старчества», связанный с концепцией «мира как школы»-, византийские авторы формировали поэтику литературы для посвящаемых3, включая детей.

Эти и некоторые другие посылки ведут к следующим выводам. В народной и светской литературе Византии и других стран, начиная с XV в., шло нарастание «присутствия» ребенка. В византийский житийный канон входило запет \nfantia (святое детство): христианские идеи здесь тесно связаны с античным идеалом ребенка («маленький Сенека» - маленький мудрец, постигающий Веру). Противоречие между напет т/апИа и действительным детством формировало особую книжность - дидактическую, в которой складывались образы автора-христианина и ученика (героя и читателя). Действительное детство могло проявляться только через канонизированные формы литературы прошлого (письма Дуоды Септиман-ской, IX в.). Ретроспективное содержание в дидактической книге дублировало важнейшую часть культурного наследия при переходе Европы к Новому времени, поэтому в более позднее понятие о детской книге вошли адаптированные, редуцированные идеи и формы классической литературы.

2 Неклюдов С.Ю. Героическое детство в эпосах Востока и Запада // Историко-филологические исследования: Сб. ст. памяти академика Н.И. Конрада. - М., 1974, - С. 129-140.

3 Аверинцее С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. Автореф. дисс. ... докт. филол. паук. - М., 1979. - С. 38-42.

Если в средневековой литературе концепт «детство» не обладал самостоятельностью, а входил в структуру концепта «святость», и «совершенный ребенок» не был связан с живым детством, то в XVII в. наметился переход к более высокому пониманию реального детства - под влиянием литературного канона. С появлением стихотворства для детей и расширением системы учебно-дидактической, «школьной» литературы4 все большую роль в творчестве писателей играют переосмысленные латинские сюжеты и, по образцу их, сюжеты из народных источников. Кроме того, наряду с «отсутствием» детства в ранней средневековой литературе5, в русской романно-эпической традиции, через римско-визаятийское и восточное влияние, повелось описывать детство главных персонажей. Лубочные романы с подобными описаниями были особенно популярны в переходный век, когда менялись представления о человеке и, в частности, о детстве (повесть о Ерус-лане Лазаревиче и т.п.).

В эпоху барокко концепт «детство» еще раз трансформировался в связи с более устойчивым обращением к античной традиции. В изображении детей религиозный канон сочетался с полусветской формой, допускавшей передачу телесности (стихи для детей Кариона Истомина).

В параграфе 2.2. «Роль русских писателей конца XVIII — первой трети XIX вв. в становлении литературы для детей» анализируется сопряжение граждан-ско-аристократической, школьно-дидактической концепций детства, получивших статус классики, с идеями национальной народной культуры, а также изменение жанрово-стилевой системы литературы для детей.

Тема детства обрела самостоятельность после того, как фольклор начал заметно взаимодействовать с литературой и появились жанры автобиографии, рассказа-притчи и авторской сказки. В последней четверти XVIII - первой трети XIX вв. жанровая система детской литературы обогатилась также колыбельными, шутливыми стихами, песнями с элементами фольклорной драматургии и игры; поэзия становится медитативной; в послании от взрослого к ребенку снижается офици-

4 Сетин Ф. И. История русской детской литературы, конец X - 1 половина XIX в. - М„ 1990. - С. 59-68; Путилова Е.О. Русская поэзия детям [Вступит, ст.] И Русская поэзия детям. Вступит, ст., сост., лодгот. текста и примеч. Е.О. Путиловой. - Т. 1, —СПб., 1997.-С. 10.

5 Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. - М., 1970. - С. 30.

альпо-дидактический пафос, взамен нарастает чувствительность («Колыбельная песенка, которую поет Анюта, качая свою куклу» А. Шишкова, послание «К Мишеньке» Н. Карамзина, «Хор детей маленькой Наташе» А. Мерзлякова и др.). Проникновение фольклора в литературу трансформировало и концепт «детство»: сложилось светское образное представление о «русском детстве», куда входили изображение чувствительного ребенка, времен года (главным образом зимы), забав и игр (стихотворение Б.Федорова «Мороз» и т.п.).

В XVIII в. начало принимать оформленные очертания целенаправленное творчество для детей. Если прежде наставники писали для отдельных детей и не претендовали па широкую востребованность своих произведений, то теперь писатели, представлявшие гражданское общество, обращались к целому поколению детей, видя в них преемников общественных ценностей (журнал «Детское чтение для сердца и разума»). В общественном сознании возник идеальный тип современного писателя - философа и воспитателя детей и юношества (Х.Ф. Вейсе, К.-М. Виланд, Ф. Шиллер, А. Шишков, Н. Карамзин, В. Жуковский, Антоний Погорельский, В. Одоевский). Романтики, впервые заметив феномен детской субкультуры, добавили к детскому чтению второй компонент - литературу для детей, ориентированную на фольклорную сказку и детский игровой вымысел.

Во многом благодаря литературно-педагогической деятельности В. Одоевского в 1830—40-е годы русская детская литература прошла этап функциональной структуризации и коррелирования с процессом развития школьно-педагогической системы. Романтики, с их взглядом на античность, ввели память детства в «высокую» традицию литературы. В первой трети ХГХ в. дети были объектами поэтической рефлексии, но еще не субъектами ее; маргинальность детей-сочинителей в сфере искусства была почти абсолютной. Лишь по прошествии романтической эпохи ребенок впервые был назван «пиитом» (Е. Баратынский «Здравствуй, отрок сладкогласный!..»).

Параграф 2.3. «Значение позитивизма в русских литературных представлениях о детстве (1840-1880-е годы)» содержит вывод о глубоком переосмыслении прежних концепций, ядро которых составил комплекс античных и христианских идей, в свете новых учений и открытий, в основном естественнонаучных. Ощуще-

ние хрупкости миропонимания особенно остро переживалось в период, когда формировались поколения интеллигентов эпохи позитивизма, подготовивших переход к народной и детской литературе после 1861 г. Взамен волшебной сказки, несшей на себе печать отрицаемого антично-христианского канона (зыбкого по свосй природе), были предложены новые формы — сказка-несказка, повесть о животном. Вместе с моделированием жанров литературы для детей моделировался и образ юного.читателя - реалиста с горячим сердцем и «умным» воображением (сказки и рассказы М. Чистякова).

Союз дарвинизма, педагогики и детской литературы начал складываться с середины 1860-х годов, а в детской периодике первые статьи по дарвинистскому естествознанию появились в начале 1880-х годов (журнал «Детское чтение»). Первые специалисты по детскому чтению поддерживали литературные течения, близкие идеологии 1840-60-х годов (К. Ушинский, Л. Толстой), в которой пантеизм в сочетании с христианским миропониманием, с ломоносовской эпохи присущий русскому культурному сознанию, сдерживал натиск позитивизма. Дарвинизм оказал революционизирующее воздействие на весь комплекс представлений о ребенке в природе и «детском» в литературе. Оппозицию русским дарвинистам составили наследники додарвиновской, допозитивистской концепции мира и человека, служившей классической моделью для развития литературы для детей и о детях (И. Тургенев, Н. Лесков). В творчестве «новых людей» (А. Герцен, В. Богданов) размывалась граница между детским и не-детским содержанием, а традиционные детские жанры обретали еще одного адресата - взрослого. Важную роль в сдерживании натиска позитивизма сыграло творчество Ф. Достоевского, считавшего мысль о детях ключевой в решении вопросов современности, и прежде всего, вопроса о существовании Бога. Мысль о детях и «детском» в литературе он развивал во многом на основе романтической концепции, а также впечатлений от журнала «Детское чтение для сердца и разума». В христианстве, объединяющем все пласты народной жизни, виделось ему спасение детям — не только от социальных бед, но и от опасности, таящейся в позитивистски воспринимаемой природе.

Столкновение религиозной натурфилософии с атеистическим учением потребовало от писателей сделать выбор. Многие специалисты по детскому чтению и пи-

сатели 1870-80-х годов перешли на позиции позитивизма (например, А. Аннен-ская). Недаром во второй половине XIX в. особенно активно развивалась литература для детей о природе (Н. Некрасов, И. Тургенев, Д. Мамин-Сибиряк, О. Гар-шин и др.) При важности историко-генетической связи концептов «свобода» и «детство», развитие темы обездоленного детства, неизвестной в предыдущих литературных эпохах6, свидетельствовало о том, что во второй половине XIX в. начался кризис понимания «детства» и «детского», который в 1900-х годах разделит детскую литературу на «старую» и «новую». В период господства позитивизма и натурализма заметно трансформировались герой и жанровая система, с ним связанная. Из сказок второй половины XIX в. исчезало волшебство, рассказ теснил сказку, прекрасно таинственное в ребенке заменялось нормативной этикой. Возвращение к «старой» сказке (переводы X. К. Андерсена, сказки Н. Вагнера) было альтернативой распространению «натуралистической» литературы для детей.

Поставленный модернистами вопрос «о такой мистике, которая признала бы божественность всякой плоти, и цель, и значение индивидуального существования» (В. Жирмунский) для концепта «детство» и детской литературы означал возвращение к идее Божественного ребенка и новую сакрализацию действительной, плотской жизни ребенка. Философия Вл. Соловьева давала основание для этого, однако предстояло устранить или сгладить противоречие между «верой» в трансцендентную сущность ребенка и «знанием» о нем.

Параграф 2.4. «Открытие архетипа Ребенка в русской науке и литературе начала XX века» посвящен связи литературного и гуманитарно-научного процессов в представлениях о детстве. Русская культурология (в частности, детская этнография) и русская литература пачала XX века развивались вокруг идеи первообраза/архетипа Ребенка.

В древних культурах есть множество мифов о ребенке-божестве, резко отличных от литературного мира детства отсутствием этического начала (К. Юнг, О. Ранк). В пределах юнговского научного направления Божественный ребенок видится архетипическим центром культуры детства, наследующей первобытной

6 Кузнецова НЖ Проблема обездоленного детства в контексте идейно-эстетических исканий в детской и юношеской литературе концаXIX- начала XX века. Автореф. дисс. ... канд. фи-лол. наук. -М., 1981.

культуре. Существование данного архетипа предопределило зарождение литературных представлений о ребенке, тесно связанных с конкретно-исторической идеологией и этикой, и постепенное формирование черт стиля, выражающего комплекс этих представлений.

Культура, вступающая в фазу непрестанной саморефлексии, порождает двойника-антипода Божественного ребенка — социально-психологический тин ребенка, что особенно характерно для XIX—XX веков. Если Божественный ребенок (или ребенок-богатырь, герой-малолетка) действует в культуре мифологического и эпического мышления, то «просто» ребенок, характеризуемый социально и психоэмоционально, выявляется в культуре, освоившей романное мышление (категория М. Бахтина).

В русской литературе начала XX в., наряду с пониманием Божественного ребенка как феномена коллективного бессознательного и как реалии культуры (писатели-символисты, В. Вересаев), эволюционировало представление о ребенке «реальном», пополнявшееся этико-психологическими и социально-педагогическими открытиями, особенно в творчестве писателей-реалистов (М. Горький).

Поскольку в современных художественных концепциях человека психологизм не является абсолютным требованием, концепция детства может строиться в процессе освоения внутреннего мира ребенка (В. Короленко) и на нормативной основе внешнего изображения характера («массовые» произведения о детях и для детей). При этом концепция детства не сводится к одной из этих возможностей, поскольку ее корневая идея уходит в сферу космогонии и философии времени. В целом открытие архетипа Ребенка в начале XX в. обусловило переход от частных идей «детского» к общей теории детской культуры.

Среди научных достижений начала XX века - учение о фольклорных истоках детской литературы, разработка основ психолого-педагогической теории ее, постановка вопроса о жанровой системе, новые обоснования специфики. С конца 1900-х годов психологи и педагоги исследовали литературное, речевое и изобразительное творчество детей. Рождение научной отрасли - изучения детской литературы — знаменовало вхождение этой литературы в новую стадию развития.

Часть 2 «Модификации художественной концепции детства и трансформации детской литературы в русском литературном процессе 1900-1930-х годов» представляет собой системное исследование периода в аспекте генезиса данной концепции.

Глава 1 «Условия реализации художественной концепции детства и развития детской литературы в 1900-1930-х годах» — исследование факторов, оказывавших воздействие на литературный процесс эпохи модернизма и раннего советского периода.

Параграф 1.1. «Идеалистическое и материалистическое понимание детства на рубеже XIX—XX веков» посвящен центральному противоречию философско-педагогической и литературно-эстетической систем. В системе классического романтизма, где «ребенок — отец мужчины» (У. Вордсворт), а ребенок и детство понимаются через дух и род (Гегель), детское субъективное начало мыслится как первооснова личности, детство самоценно и отделено от остальной жизни. Литература для детей стремится к эстетическому претворению мира, к обновлению форм, модернизируя и разрушая классические модели. С позиций материализма, ребенок — дитя своего отца. В марксистской истории ребенок появляется не ранее своего включения в общественно-трудовую деятельность, дети - наследники эстафеты труда и культуры, детство — звено между поколениями. Литература, адресованная наследникам-ученикам, стремится к позитивистскому объяснению мира, к руководству практической деятельностью; опа тяготеет к определенным канонам.

Идеалистическая концепция детства нашла отражение в литературе эпохи пре-модернизма и модернизма, унаследовавшей многое из романтизма (С. Андреевский, И. Бунин, Н. Гумилев).

Материалистически понимал смысл воспитания и детской литературы М. Горький. В 1930-х годах его идеи вошли в основу государственной стратегии детской литературы, приоритет получило научпо-познавательное направление. Литература предлагает наследнику-ученику позитивистское объяснение мира. Дети и их литература мыслятся между природой, основным объектом труда, и человечеством, совершенствующим труд над преобразованием природы (П. Антокольский, В. Маяковский).

Образы ребенка и детства могут строиться на переходе между идеями одухотворенного космоса и исторически детерминированного социума (Ф. Сологуб).

«Чистая» гегелевская концепция человека и ребенка не удовлетворяла русских реалистов (Л. Толстой, Ф. Достоевский). Вл. Соловьев увел понятие «детство» и из гегельянского, и из марксистского дискурса в сферу ницшеанства. «Освободив» понятие «дитя» от идей деторождения и семьи, Вл. Соловьев, Д. Мережковский, Н. Минский утверждали трансцендентальный культ Ребенка. Христианское понимание семьи, близкое гегельянству, отстаивали П. Флоренский, С. Булгаков, И. Ильин: детство они связывали с вхождением человека в мир библейских ценностей, хранимых семьей. Усомнился в «золотом царстве» детства А. Чехов (рассказы «Гриша», «Детвора», «Ванька», «Спать хочется» и др.). Л. Андреев подвел черту под общепринятым в литературе ХГХ века изображением «совершенного» или «нормального» ребенка (рассказы «Жизнь Василия Фивейского», «Ангелочек», «Петька на даче»), экзистенциальное ощу щение пустоты небес выразилось в деэс-гетизации образа детей и в отрыве этого образа от реальности (фантасмагории в романе «Красный смех»). Руссоистский и гегельянский идеализм выродился в обесцененную массовой и пропагандистско-народнической литературой утопию детства.

Новой влиятельной в Европе и России утопией оказалось учение Э. Кей, шведского педагога, о наступающем «веке ребенка». Утопизм «века ребенка» обнаруживался в русской литературе постепенно, достигнув перелома в начале 30-х годов (М. Волошин, А. Блок, Вел. Хлебников, Г. Иванов, В. Каменский, П. Антокольский, Д. Хармс). Утопии начала века (роман А. Богданова «Красная звезда») сменились антиутопиями и поиском потерянной веры в ребенка (повесть А. Платонова «Котлован», роман А. Куприна «Жанета»).

Кризис народничества привел к активизации гностических идей. В символистских образах детей и мотивах «детского» усилился мистицизм (Ф. Сологуб, А. Ремизов, А. Белый и др.). Реакцией на мистицизм было обращение к современным данным науки и социальной практики (К. Чуковский, В. Вересаев). Апофеозом антимистицизма и марксизма стала литературная и педагогическая деятельность А. Макаренко, направленная на доказательство того, что сознание и эмоции ребенка

подвластны воле педагога-психолога и тайны в ребенке нет.

В параграфе 1.2. «Условия формирования "новой" детской литературы» утверждается, что проявление концепта «детство» и связанной с ним детской литературы в России первой трети XX в. было предрешено действием ряда факторов. 1) Реакция на «наследство» народников и, в частности, их позитивистской философии. 2) Начавшийся кризис утопического учения о «веке ребенка». 3) Слом установившейся диалогической структуры литературного процесса вследствие появления читателя с новыми ценностными установками и эстетическими ожиданиями. 4) Повышение авторитета ребенка - «языкотворца» и «литератора». В начале XX века к двум слагаемым «детской литературы» (круг детского чтения и литература для детей) добавилось третье — литературно-речевое творчество детей, которое, будучи не литературой, а словесностью7, сыграло роль стилеобразующего фактора. 5) Ослабление «стихийности» в детском литературно-издательском процессе и переход к программированию процесса, прежде всего по программе М. Горького. 6) Изменения в издательском деле, повлекшие за собой снижение творческих инициатив писателей и постепенное свертывание диалога между представителями разпых течений и групп. 7) Партийно-государственное управление детской литературой, имевшее следствиями полузапрет на темы дореволюционного прошлого и семьи8, политизацию и милитаризацию детской книги. 8) Действие «стихийных» сил литературного процесса (в частности, поставангарда), противоположных официально-идеологическим установкам на обновление детской литературы. 9) Смена преобладающего пафоса в литературе: отказ от трагической рефлексии ради комического начала искусства.

В параграфе 1.3. «"Русская античность "9 в концепции детства и литературы для детей» рассмотрено состояние основания «высокой» культурной традиции в переходный период. Уточнены причины внимания к теме детства, к детской кни-

7 В понятиях С.С. Аверинцева. См.: Лверинцее С. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность». Два творческих принципа//Вопросы литературы. - 1971. -№ 8. - С. 40-68.

8 Чудакова МО. Без гнева и пристрастия: Формы и деформации в литературном процессе 2030-х гг. // Чудакова М.О. Избран, работы. - Т. I. Литература советского прошлого, - М., 2001. -С. 321-322.

5 В понятии Г. С. Кнабе (Кнабе Г. С. Русская античность. Содержание, роль и судьба античного наследия в культуре России. - М., 2000).

ге в литературе «серебряного века». Идеологи «славянского Возрождения» (Вяч. Иванов, Ф, Зелинский, И. Анненский) надеялись вернуть детски-мудрую любовь к жизни своим современникам. Поэты в поисках альтернативы соловьевскому «пан-монголизму» приходили к идее детской радости — духовной силе, которую они связывали прежде всего с возрождением эллинского мироощущения. Ту же роль коррелята играло пушкинианство, в котором акцентировалось «детское» начало гениальности (например, стихотворение А. Ахматовой «Смуглый отрок бродил по аллеям...»).

Утопия о русском Возрождении проверялась вопросом о ребенке — в духе этики Достоевского. Так, Вел. Хлебников указал на двойственность славянского язычества: оно могло стать коррелятом античного наследия с русской культурой, но в машинный век «возрождение» идолов было недопустимо из-за неизбежности детского жертвоприношения (поэма «Журавль»), Славянское язычество вошло в состав советской литературы для детей в редуцированной форме — в подтверждение идеологемы о гении народа (сказки-пьесы С. Маршака и Е. Васильевой).

В советской детской литературе усилилось сомнение и в европейском Ренессансе как образцовой модели культуры, зазвучавшее еще в начале века. Его двойственность стала содержательной основой рассказа для детей Ал. Алтаева «Золотой мальчик» - о принесении ребенка в жертву искусству, Литература для детей, помимо имевшихся функций, становилась формой диалога со всеми читателями, независимо от возраста и образования.

Античный код использовался и в советской литературе, причем «золотой век» казался достижимым. При этом детство предстало разомкнутым временем, включенным в общий линейно-поступательный ноток прогресса. В 1920-е и особенно в 1930-е годы литературная концепция детства напоминала римскую модель. Актуальность обрела тема Спартака. В поэзии для детей зазвучали стоико-героические мотивы (стихотворение-песня «Орленок» Я. Шведова-ученика В. Брюсова, 1936). Благодаря «старым» интеллигентам идеи «русской античности» передавались, хотя и с потерями, «советским» детям («Аттические сказки» Ф. Зелинского, историческая проза М. Езерского), при этом в детских изданиях предпочтение отдано знаниям о Риме, в тени имперского Рима оставлена свободная Эллада. Актуализа-

ция «русской античности» привела к возвращению древнего канона изображения детства и, под его влиянием, к трансформациям жанрово-стилевой системы (рассказ о детстве Ю. Олеши «Цепь», 1929, рассказы для детей В. Катаева «Сон», 1933, Н. Быльева «Дельфины», 1937).

Принцип преображения действительности путем «прочтения» ее в трех культурных кодах (античном, новоевропейском и русском) моделирует «одесский текст» детской литературы, типологически близкий «петербургскому» и «московскому» «текстам», отличный от них наличием мифологизированного «славянского Средиземноморья» (повесть «Белеет парус одинокий» В. Катаева, 1931-1936, поэма «Овидий» В. Инбер, 1939).

Новая коррекция античного канона шла в направлении классово понимаемой «народности»: не герой творит историю, а народ творит своего героя и движет историю. Изображение детства «великою мужа» дополнялось мотивами народной жизни, что разрушало взятый за образец римский канон жизнеописания с его аристократизмом. Критика детских рассказов о вождях была обоснована: разрушенность канона была тем скрытым фактором, который предопределял художественные слабости «случаев» из жизни «великих мужей». Некоторого успеха в рассказах о детстве Ленина авторы добивались путем сглаживания противоречий с помощью скрытых приемов иронии (М. Зощенко) или лиризма (А. Ульянова-Елизарова).

Под влиянием римского канона советская детская литература теряет отличия от взрослой, общей литературы. Исторический роман «Аристоник» М. Езерского (1937) характеризуется специфической двуплановостью: внешний план отвечает коммунистической идеологии, а в скрытом плане эта идеология опровергается. Актуализируется дидактический диалог между автором и читателем. Образы автора (ученый собеседник, историк-моралист) и читателя (юный ученик) сближаются. Возрождается римский тип литературы, при котором текст служит для передачи общественно ценного знания от «идеального мужа» «безупречному юноше».

Раздел 1.4. «Влияние неогностических идей на образ ребенка и представление о "детском" в русской литературе рубежа Х1Х--ХХ веков и 1920-1930-х годов» посвящен прежде не освещавшемуся аспекту истории литературы. В эпоху

премодернизма и модернизма некоторые детско-подростковые писатели увлекались теориями оккультизма и эзотеризма, но не могли вписать их в круг традиционных идей национальной культуры. Дебаты, разрывы и отречения были неизбежны (полемика между детско-подростковыми писателями Вс. Соловьевым и В. Же-лиховской вокруг учения Е. Блаватской). Выбор между Толстым, Достоевским и Блаватской в пользу Достоевского — важный момент в истории детской литературы, обусловивший сохранность гуманистического основания концепта «детство» в советский период.

Образ «причастного тайнам» ребенка возникает в поэзии Вяч. Иванова (цикл стихотворений «Песни из лабиринта», 1905, поэма «Младенчество», 1913-1918), будучи здесь проявлением игрового жизнестроения средствами искусства.

В неогностицистском учении и литературном творчестве Н. Рериха люди делятся па особенных «детей» (учеников махатмы) и «недоумков»; самоценность детства, вне трапецендентного мира, отрицается. Цель взращивания «детей» — овладение энергиями космоса. Его требованию «достоверного познания» соответствует концепция литературы для детей - «о ценностях родины и связи ее с миром» о «героях, творцах и тружениках». Рериховская концепция детства и литературы для детей эзотерична и вместе с тем материалистична. Его идея «детей» не была автономной, а опосредовано, через концепт «мир», входила в концепт «мать», что было возвращением к раннесредневековой системе концептов и вместе с тем развитием восточного пантеизма.

Восприимчив к рериховским исканиям оказался Н. Гумилев. Позже противопоставил рериховским идеям иное видение детей и иное понимание задач детской литературы Д. Хармс.

Взгляд в детство сквозь призму мистической антропософии делал действительного ребенка практически не различимым, поэтому в оккультно-эзотеретичсском русле литературного процесса литература для детей не получила заметного развития. С другой стороны, детство оказалось неподходящей призмой для заглядыва-ния в невидимые миры (роман Андрея Белого «Котик Летаев», 1917-1918). Мистические доктрины сближались с литературой для детей (рериховский цикл стихотворений «К мальчику», 1921), но их тайный характер не позволял этим доктринам

образовать устойчивый стиль «новой» литературы.

Концепт «детство» находился в эпицептре философских, религиозных и художественно-творческих возмущений и захватывал даже область эзотерической мысли. При этом к рубежу 1930-40-х годов в русской литературе окончательно возобладало антигпостическое, антиэзотерическое миропонимание.

Важнейшим моментом влияния на концепцию детства в русской литературе начала XX в. было антропоморфическое, мистическое понимание истории. В частности, оно вело к видению генеральной идеи столетия как «века ребенка».

Глава 2 «Основные этапы модификации художественной концепции детства и трансформации детской литературы в русском литературном процессе 1900 -1930-х годов» представляет собой системное, детальное исследование отдельных литературных явлений.

Раздел 2.1. «Символистская концепция детства в "новом религиозном сознании" Д. Мережковского и 3. Гиппиус». Согласно иохимической идее, вошедшей в состав «нового религиозного сознания», второй этап мировой истории имеет начальным символом Младенца, Первенца. Принцип цикличности в учении Мережковского имел особый характер: для него возвращение в изначальное состояние - «детство» — возможно, оно происходит в круге личного, а не общественно-исторического бытия. Мережковский-прозаик настойчиво употребляет едва ли не единственный эпитет-метафору - «детский» — применительно чуть ли не ко всем героям, в моменты, когда требуется передать озаренное состояние их, «Детское» в этих употреблениях обычно сопутствует мысли о христианской духовности, слитой с языческим, телесно-тварным началом человека. Телесность всегда ассоциирована со зрелостью человека, а духовность — с детством и старостью.

Еще в стихах 1880-х годов Мережковский создавал новый художественно-религиозный символ детства: эстетическое переживание христианского догмата он «подкреплял», а вернее, разрушал современным знанием и навеянными с Запада философскими идеями, восходящим к гностицизму и неоплатонизму. Он видел детство таким состоянием индивида и народа, человечества, при котором богословское противоречие между Богом и Сыном снято. Не менее важное решение было обосновано в произведениях о художниках-творцах, о роли искусства в по-

стяжении Универсума10, но и в этом решении детскость, стихийная первобытность служили объяснением гениальности личности и парода.

Мережковский понимал слова «дети», «детское», «детство» настолько широко, насколько позволяет миф, при этом в его мистической философии детство образует дуалистическую пару со смертью", между тем психолого-воспитательиое понимание предполагает дуализм детства-взрослости (ранние стихотворения «Осенью в Летнем саду», «Осенние листья»). Классическую зыбкую подвижность, гармоническую ясность, снимающие безысходность, придает отношениям детства и смерти третья важнейшая для писателя категория - любовь (ратше стихотворения «Двойная бездна», «О, если бы душа полна была любовью...», «Детское сердце»). Постижение ребенком нераздельной любви к Богу и себе происходит через череду эмоционально-чувственных переживаний.

«Золотое царство» человечества, как и детство человека, не знает категории общества, поэтому слава, любовь к людям, свобода и прочие подобные идеи не волнуют ребенка, пребывающего в своем «царстве» и любящего только «Бога и себя, как одно». С детством связан образ «ангела одиночества» («Темный ангел»); состояние выключенности из общества и истории - одно из лучших, в понимании поэта. Представление о детском счастье сквозит в мотивах природы, не знающей смерти, мучений и любви, на которые обречен человек («Природа», «Нирвана», «Усни», «Весеннее чувство», «Март»).

Автобиографические мотивы в стихотворении «Детское сердце» и поэме «Старинные октавы (Octaves du passe)» (оба - 1910) выражены автором в системе античных и христианских символов. Обращение к форме октав было вызвано его стремлением к стилизации языка «гимназической» культуры и потребностью воспеть на этом понятном для старшего поколения языке ценности детства. В поэме автор творит легенду о своем детстве: это реально-мифический мир, модель которого воспроизводится в настоящем времени и воспроизводилась давно, в эпоху сосуществования Пегаса, Харона, Муз с рождественскими святынями.

Дуалистическое единство Хаоса и Космоса, существующих во временнбй пара-

10 Дефье О.В. Концепция художника в русской прозе первой трети XX века: типология, традиции, способы образного воплощения. Дисс.... докт. филол. наук. - М., 1999.

дигме как «прежде» и «отныне», отражено и в пространственном строении поэмы: в городе детства Петербурге, как и в «мертвом» доме детства, природно-стихийное, древнее народное начало преломилось в линзе расчисленной, западной, послепетровской культуры. Пушкинские реминисценции отсылают читателя к исключительно редкой в русской культуре идее гармонии империи и свободы. Мережковский вслед за Пушкиным использует модель изображения детства, в которой незаменимую роль играет комически сниженный образ старушки-Парки, отбывающей ребенку мир через стихийную народную речь и предопределяющей судьбу поэта. Для автора нянино владение даром слова есть вместе с тем истека-ние древнего христианского чувства (византийского по своему происхождению) в душу ребенка и, слитно с ним, еще более древнего мироощущения — неотвратимого Рока.

Итак, эстетическое восприятие детства реализуется в ранних произведениях Мережковского в кодах античности, прежде «переведенных» пушкинским веком на язык национальных символов и послуживших основой литературного языка «серебряного века». Влияние пушкинской концепции детства на писателя значительно, однако не абсолютно. Мережковский понимает детство не как невозвратную пору жизни человека в обществе Добрыней и Полканов, Харит и Муз, а как нескончаемо длящееся в памяти состояние души. Для него детскость — главная черта народного гения, будь то Гомер, Франциск Ассизский или Пушкин. Молодая культура, благодаря своей способности к «детской простоте», входит во всемирное пространство. Понятие детскости включено в контекст «нового религиозного сознания» через идею «галилейской простоты». Вместе с тем, детскость и современное, действительное детство не пересекались во взглядах писателя.

В романс Мережковского «14 декабря» (1918) «детское» имеет значение единственного эстетического критерия в решении главного вопроса революции — о крови. Мотив «детского» синтезирует, сплавляет в целое важнейшие для автора понятия — Отец Небесный и отцы земные - по крови и по духу, Мать - Земля — Россия — Любовь. «Детское» начало определяет свободу Духа и истинную революцию сознания во имя Христа; «взрослое» начало определяет вольность Тела и социальную революцию во имя Антихриста. Истинный лик человека — Дитя, маска

человека — Зверь. С позиций писателя, человек должен слиться со своим детским «я», соединить рассудок с верой - это и будет желанный синтез, преодоление дуализма в человеке, решение глубочайших противоречий.

Обращение писателя к жизни святых обусловлено упованием на спасение в «детской простоте» (поэма «Франциск Ассизский», серии книг - «Лики Святых: От Иисуса к нам», «Испанские мистики» и роман «Маленькая Тереза», все—рубеж 1930-40-х гг.). Его мысль о том, что юная французская святая Маленькая Тереза послана всему миру Богом во спасение, соединяется с мыслью Гиппиус о «нечеловеческом синтезе» в Евангелии, доступном лишь святым: трагедии XX в. - следствие того, что человечество не восприняло этот синтез. В отображении подвига духовного детства (близкого к средневековому ¡апс!а т/апНа) выразились тревоги супругов: подвиг девочки-святой свидетельствовал для них о заключительном цветении европейской духовности перед «атлантидой», он был их последним аргументом в споре со всеми, от кого зависела судьба России и Европы на рубеже 1930-40-х годов.

3. Гиппиус открыла свою «детскую» галерею образами светлыми: рассказы из сборника «Новые люди» (1896) - «Яблони цветут», «Богиня», «Простая жизнь», «Голубое небо», «Смирение», «Совесть». «Новые люди», с ее точки зрения, это, прежде всего, дети. Вместе с тем, среди светлых образов появляется образ странного, злого ребенка, темой рассказа «Месть» становится страх взрослого перед ребенком. XX век Гиппиус представляла в образе растущего ребенка (стихотворение «Молодой век», 1914). Образ века — «мальчишки злого» — осложнялся поэтической идеей Блока о «возмездии». Гиппиус, как и Мережковский, искала спасение в женском начале мира, но, в отличие от него, в текущей реальности. В современных девочках ей чудилась нераскрытая, скованная условностями энергия, творящая свобода (стихотворение «Девочка»), В рассказах 30-х годов («Роман», «Чудеса», «Дочки», «Тайны», «Лирика, «Давид», «Голубые глаза», «Игра», «Открытие», «Несправедливость», «Катрин») Гиппиус продолжила галерею детских образов, связав их с раздумьями о судьбах России и русской эмиграции.

Концепция детства в творчестве четы Мережковских не была единой, хотя имела общее поле значений. Возтпснув из идеи Новой Церкви, она поначалу была ча-

стью «возрастной» модели истории и входила в состав умозрительных представлений о человеке - порождении «двух бездн». Со временем Мережковские (в особенности Гиппиус) все чаще искали реальные подтверждения «нового религиозного сознания», отыскивая «детское» то в прошлом, то в настоящем. При этом Гиппиус видела в современном детстве не только возвышенный идеал, но и его противоположность. Неразрешимое противоречие между верой в «детское» и осознанием уничтожения «детского» в самом детстве заставило чету философов искать выход в любви к 'enfance spirtuelle'.

Раздел 2.2. «Акмеистическая концепция детства и обновление жанрово-стилевых моделей литературы для детей (Н. Гумилев)». Н. Гумилев указал на происхождение своего понимания детского как смысла жизни: от учения Гераклита об зоне — играющем ребенке, от мыслей ницшевского Заратустры (стихотворение «Жизнь»), Образ Младенца Христа и образ своего детства, питаемый воспоминаниями, в его поэзии взаимосвязаны: в них максимально сближены трансцендентное и земное, всеобщее и личностное. «Детское» начало в человеке есть его личная связь с трансцендентным миром: в этом моменте акмеистическая парадигма генетически родственна символизму, отличаясь от него установкой на гносеологический поиск в реальности11. В целом представление о детстве и «детском» в творчестве Гумилева является и мифопоэтическим, и реальным. Единство представления основывается на вере в язык, на убеждении, что Слово-Логос едино для Творца и человека. Эта убежденность открывала больший, чем в символизме, простор для включения речи детей и детских книг в центонный «текст» акмеистов.

Адамистский взгляд снимал противоречие между детски-мудрым незнанием (христиански понимаемой «простотой» начального духовного опыта) и грузом знания, поднятым на вершину жизни. С детством соединялась зрелость, а не старость: в этом была новизна эстетизма Гумилева (на фоне символизма). Его Адам был открывателем прежде сотворенного мира и назывателем вещей, как и ребенок, осваивающий реальность и речь одновременно. «Каждый пыльный куст придорожный» сам кричал о себе ребенку, и детское знание было целомудренно, поскольку не требовало ни учителя-посредника, ни рассуждения, ни необходимости

11 Кихней Л.Г. Акмеизм: Миропонимание и поэтика. - М., 2001. - С. 33-35,

менять мировой порядок (стихотворение «Детство»).

Действительный ребенок в поэзии Гумилева исчез, растворился в акмеистских символах; при этом детски-мудрое незнание осталось, будучи перенесено на образ взрослого — поэта и философа. Сближение мотивов детства и «детей» с символистскими, особенно декадентскими моделями изображения имело ограничитель — «твердый», «адамистский» взгляд в реальность позитивистского знания. Ребенок в творчестве Гумилева — соединительное звено природной эволюции (от царства растений к царству человека) и вместе с тем соединение трех всемирных феноменов - природы, цивилизации и культуры. Сторонник «романтического» естествознания, поэт в конце доисторического времени и в начале истории христианской Европы видел не дарвиновскую обезьяну, а девочку, владеющую языком природы (новелла «Черный Дик», 1908).

В «старом» циклическом времени архетипический Божественный ребенок был вечно юн, он вечно повторялся в самом себе. Энтропийное время (разбитое позитивистским знанием XIX в. «кольцо») представлено поэтом в фантасмагорическом образе «ребенка», «раздутого» от непомерной тяжести прошлого (стихотворение «Неоромантическая сказка»).

Сознание «катастрофичности целого»1, присущее многим современникам Гумилева, с одной стороны, привело поэта к представлению о детстве как символе утраченного времени и вместе с тем — символе непреходящей всемирной культуры. С другой - именно утрата целостности мироощущения отделила творчество писателей (не только Гумилева), посвященное тайне «детского», от широкого «детского» литературного процесса. Проникновение некоторых форм и идей, возникших в искусстве кризисной эпохи, в литературу для детей происходило в русле отнюдь не трагедийном. «Присутствие» Гумилева в «детском» литературном процессе обусловлено его отступлением от дисгармонических образов мира посредством насыщения текстов иронией, травестией, пародией и юмором.

Идеи преромантической поэзии, к которьм поэты вернулись в эпоху премодер-низма (в основном, сатиры и пародии 1870-90-х годов), влились в состав идей

12 Мескии В.А. Кризис сознания и русская проза конца XIX - начала XX вв. Монография. -М., 1997.

раннего модернизма, а после кризиса символизма они начали проникать в поэзию для детей (несерьезные, «маленькие» поэмы с ироико-патриотическим сюжетом -«Крокодил» К. Чуковского, «Мик» Н. Гумилева, обе — вторая половина 1910-х гг.). После длительного перерыва жанр поэмы в «детском» литературном процессе возродился. Преромантическая и собственно романтическая ирония сгладила противоречия между Ребенком символическим и ребенком действительным, т.е. между художественным концептом «детство» и аудиторией детей-читателей, а также между дидактической поэзией для детей и поэзией как таковой. Выход Н. Гумилева в сферу литературы для детей был предрешен «легкой» поэзией 1810-х годов (К. Батюшков), подготовившей «веселого» Пушкина. Произведения Гумилева для детей содержат в жанрово-стилевой основе элементы анакреонтики; его произведения, в свою очередь, имели значение пресистемы (термин 3. Минц) для становления «веселой» детской поэзии 1920-30-х годов.

«Африканская» поэма для детей «Мик» возводила в ранг эпического героя обыкновенного мальчика и оправдывала существование в мире высокой культуры поэтов, воспевающих эпические добродетели детей. Буссенар — такой «поэт», журнал «Вокруг света» - собрание новых «героических сказаний». Ребенок - царь обезьян (ироническое примирение Гумилева с Дарвиным), но он еще и христианский святой. В сказке смоделирован авторский миф об африканском Эдеме и ребенке-царе. Дарвиновская теория перестает разрывать «старое» миропонимание. Цельность достигается соединением научной теории с неомифом посредством двойного перекодирования - в коды всемирной культуры (шумерский эпос, «розовый рай» и т.д.) и в коды «массовой» детской литературы (тем самым и последняя получает толику высокого значения).

В пьесе для детей «Дерево превращений» (1918) иронически переосмысляются ведическая философия перерождений и мысли ницшевского Заратустры о превращении человеческого духа в верблюда, верблюда - во льва, а льва - в ребенка, о том, что человек больше обезьяна, чем иная из обезьян. Обезьяна, научившаяся делать добро и молиться, начинает новый круг перерождений, она готова к долгой духовной эволюции, чтобы стать человеком.

Итак, глава акмеистов предложил новое воззрение на ребенка - в наиболее круп-

ных параметрах природы, цивилизации и всемирной культуры. До него ребенок рассматривался в параметрах личности, поколения, отдельной культурной эпохи. Экзотика Африки, Китая, Персии в поэтической рефлексии детского начала бытия послужила культурным коррелятом к европоцентристскому представлению о детстве. Концепт «детство», традиционно связанный в русской литературе с концептом «Россия», поэт дополнил интернациональными связями: дети разных народов и вер воплощают абсолют мудрости. Поэзия, проза и драматургия Гумилева повлияли на «детский» литературный процесс 1920-1930-х годов весьма заметно. В этой связи рассматриваются «африканские» сказки К. Чуковского, военно-приключенческая проза А. Гайдара.

Раздел 2.3. «Лингвопоэтическая идея детства в поэзии авангарда и поставангарда (А.К Крученых, Н.П. Саконская)». Причудливое сращение русской античности и византизма нашло отражение в творчестве русских авангардистов. В результате этого сращения возникли резкие противоречия в концепции времепи и связанной с нею концепции детства. Авангардисты взялись показать нового человека, не связанного с прошлым ничем, кроме памяти о великих пророках «государства Солнца». Из их творческих мастерских вышел новый идеальный герой («Строгий юноша», кинопьеса Ю. Олеши). В эпоху поставангарда в «пионерской» литературе 30-х годов рядом с советским «строгим юношей», сливаясь с его тенью, встали «строгие дети», напоминавшие детей в позднеримской литературе. Новые персонажи (например, пионеры-герои) являли собой идеал строящегося государства, тогда как их древние предшественники представляли империю на закате. Дидактическая функция литературы была активизирована: читатель и идеальный персонаж должны были совпасть во всем.

Творчество Е. Гуро было началом перехода от «старой» литературы для детей, связанной с идеологией 1840-1860-х годов, к «новой», связанной с наивным искусством (в первую очередь, детским творчеством) и футуризмом. Оно предвосхитило стиль «малышовой» поэзии советской эпохи (3. Александрова, Н. Саконская, Е. Благинина). Средством соединения был не герой, дидактическая мысль или форма, а «первоэлемент» литературы - слово. При этом, как известно, византизм русского авангарда связан именно с вниманием к букве и звуку - первичным фор-

мам явления человеку слова-логоса.

Поэтика «новой» детской литературы строилась с опорой на эстетические ожидания детей, в отличие от адаптированной поэтики «старой» детской литературы. Ребенок зачастую являлся в образе прирожденного лингвиста и поэта. Младенческая немота теперь не считалась недостатком мышления, она предшествовала эпохе, когда каждый ребенок — гениальный языкотворец и поэт. Концепт «детство» получил приращение: детство предстало миром свободной стихии языка и чистой поэзии, при этом ребенку было возвращено то, чего лишился он волею модернистских философов, — чувственное начало. Каждый поэт и речетворец в возрасте «от двух до пяти», открытом К. Чуковским, имел имя, биографию и был признан личностью. Споры о поэзии и языке повлияли на психологические учения о детстве; лингвопоэтическая идея детства по-новому подтвердила давнее романтическое представление о ребенке - тайне бытия, онтологической сущности. Связать образ ребенка с вечно живым Логосом значило дать философское обоснование концепту «детство» и заодно возвести детскую литературу в статус высокого искусства.

Продуктивной идеей кубофутуристической поэтики являлся диктат комического над трагическим. К рубежу 1920-30-х годов детская литература освоила поэтику комического, и уже одним этим достижением была противопоставлена «старой» детской литературе. Элементы футуризма вошли в поэтику детской литературы 1920-30-х годов, особенно - в поэзию. Обращение футуристов к фольклорному языку, так много давшее веселой поэтической книге для детей в советский период, шло не столько в лексическом, сколько в ритмико-звуковом и грамматико-сшггаксическом направлениях.

Включение А. Крученых «детского лепета» в раздел заумного языка знаменательно для становления новой лингвопоэтики, в расширенных рамках которой нашлось пространство для специализированной литературной практики, заметнее всего заполненное «детскими» произведениями обэриутов. Детство было для Крученых всегда притягательной темой, шла ли речь о детстве человека, истории или футуризма. На «крученыховском» языке написало стихотворение «Сон» на сюжет Рождества или просто рождения младенца. Мотив школы зауми, обозначенный в его стихах, получил развитие в стихах Н. Заболоцкого, объявившего новую цель

поэзии - создание языковой школы для всех живых существ, от травы и жуков до младенцев.

На фоне моделирования лингвопоэтики и пового витка в филологии и психологии, достигшего максимума в конце 20-х годов, развернулась дискуссия о детской литературе. Появились популяризаторские издания по языкознанию для детей и подростков (Б. Казанский). Футуристический и лингвистический опыты учитывались в разработке теории и поэтики литературы для детей в советский период, во всяком случае, игровой поэзии для детей и так называемой «веселой» детской книга.

Так, поэтесса Н. Саконская от экспериментов в духе Хлебникова и Крученых вынуждено перешла к работе на заказ. А. Барто также пережила футуристический «период», последовав за В. Маяковским, что помогло ей при освоении поэтики публицистической поэзии для детей. Детская публицистика Саконской была ориентирована на брюсовский символизм (ее стихотворение «Стройка» напоминает стихотворение В. Брюсова «Каменщик»). Писательский путь Н. Саконской совпал с общим направлением вынуждено-добровольного движения футуристов к социалистическому реализму13. В этих условиях лиигвопоэтичсская концепция детства, изначально связанная с византизмом и русской античностью, снизилась до уровня формальных приемов.

На рубеже 30—40-х годов представление о взаимодействии детской речи и литературного языка уже оформилось в сознании творческой интеллигенции, на его основе строились новые критерии критического анализа произведения для детей.

Раздел 2.4. «Современные литературные идеи в критике и творчестве для детей К.И. Чуковского». К. Чуковский «уходил» к детям, чтобы «уйти» от «отцов», от «красной» идеологии 1870-80-х годов. В поисках основы миропонимания он приходил к идее «детского» - и в кружке И. Репина, и в общении с семьей Ан-ненских-Богданович, и при встречах с символистами, акмеистами, футуристами, и в разговоре о детях с М. Горьким. Его скепсис в отношении былых авторитетов нашел отражение в «Тараканшце» - детской сказке с элементами памфлета. Отго-

13 Горячева Т.В. «Царство духа» и «Царство кесаря» // Русский кубофутуризм. - СПб., 2002. -С. 195.

лоски пережитых народнической средой 1880-х годов нигилизма, ницшеанства и критики культуры отозвались в привычке Чуковского к скепсису по отношению к модерпистским явлениям и вместе с тем в жадном внимании к ним. При этом он стал защитником «старой» культуры, в особенности некрасовской поэзии. Русское ницшеанство открыло перед ним «дикарские» формы культуры - прежде всего мир детства, тесно связанный с народной культурой, а также массовую литературу. Смеясь над «штампованными ужасами» в книгах Чарской, Вербицкой, «Ната Пинкертона», он все же признавал силу их влияния на читателя и извлекал из массовой литературы новые уроки писательства для детей.

После Октября «новая» поэзия для детей и поэзия для взрослых начали стремительно сближаться; текст для детей и подтекст для взрослых — такова была новая форма «детского» произведения. На литературных вечерах А. Блок читал «Двенадцать», а следом К. Чуковский — «Крокодила».

Чуковский усвоил характерное для детей свойство художественного восприятия: бессознательное травестирование образа, принимаемое взрослым читателем детского сочинения за пародию. То, что наркомпросовскими критиками принималось в его сказках за политическую сатиру, на деле было плодом нового художественного метода — сочинять по-детски и читать «взрослые» тексты по-детски.

Сказки 1920-30-х гг. «Крокодил», «Мойдодыр», «Тараканище», «Муха-Цокотуха», «Краденое солнце» автор напитал литературными и общественными аллюзиями и реминисценциями, при этом не разрушил структуру дидактической сказки, а преобразовал и укрепил ее путем введения пародийного подтекста. Одним из главных объектов пародирования был символизм. Пародия явилась для сказочника материалом для формирования собственного стиля, в котором не менее важную роль играл фольклор. Вместе с тем, генезис популярнейшего «течения» в литературе для детей - так называемой «чуковщины» — восходит к истории русского символизма. В сущности, модернизм начала XX в., дав свои цветения «детского», попал в зону непроблематичности, «обветшалости», он стал строительным материалом для переходных форм «повой» детской литературы.

В 1910-е годы, когда теоретики и критики раздвигали рамки самого понятия «литературы» и интерес к фольклору, архаике, маргинальным формам литературы

стал всеобщим, Чуковский поднял вопрос о массовой и авантюрно-приключенческой литературе. Закономерно, что творчество Гумилева, в котором нашли отражепие искапия новых идей в области маргинального, стало добычей для критика, что нашло отражение в его сказочной «крокодилиаде». Важным моментом в диалоге Гумилева и Чуковского был вопрос об отношении к мировой культуре «дикарского» искусства, ие ведающего исторической оценки плодов творчества. Чуковский нашел для исследования свою «страну», казавшуюся ему не менее экзотичной, дикой, могучей и даже православной, чем Гумилеву его Африка, - это был мир детей, их культура и творчество.

Мы полагаем, что очерк «Дети и война» (1915) Чуковского был откликом на публицистические «Записки кавалериста» (1915) Гумилева, где война изображена как «веселое дело». В своем очерке критик противопоставил потоку шовинистической литературы для детей и подростков позицию «свободной педагогики»: ребенок имеет право на игру в войну, но без истерии и жестокости. Критик выступил против писателей, провоцирующих мальчиков на военные приключения, однако предложил использовать «войну-воспитательницу» как повод обновить школьное преподавание.

Кубофутуристы и К. Чуковский сходились в признании ценности смеха в искусстве. С точки зрения критика, русская литература XIX в. не способна была шутить с детьми, ее слишком серьезная патетика сковывала развитие детской литературы. Своеобразие большинства сказок Чуковского обусловлено переводом трагического сюжста в сюжет анекдотический. Катарсис в детской сказке достигается через освобождение от страдания и праздник. Выше искусственной зауми футуристов критик ставил настоящий детский лепет, детскую речь. В сказке «Бармалей» (1925) дан карикатурный собирательный образ русского футуриста с его историей - от «кровожадности» до лояльности.

Раздел 2.5. «Модификации концепции детства в творчестве С.М. Городецкого» посвящен творчеству писателя, игравшего роль «посредника между символистами и акмеистами, акмеистами и крестьянскими поэтами»1*. В ранних сти-

14 Поликарпик Л.К. Городецкий // Русские писатели XX века. Биографический словарь / Гл. ред. и сост. П. А. Николаев. - М., 2000. - С. 202.

хах поэт воспевает старое кольцо времени, т.е. мифологическое, циклическое время, сближаясь с символистами. Он обращается к сюжетам о рождении и Рождестве, чтобы возразить искателям научно-религиозной истины и противникам деторождения (цикл стихов «Рождение», 1906, рассказ-фсльетон «Волхвы», 1909). В сравнении с символистами и акмеистом Гумилевым, Городецкий тяготел к социальным проблемам детства. Его неутешительное представление о детях в социуме напоминает «городские» стихи Некрасова и «народническую» поэзию (стихотворение «Городские дети»). Вместе с тем, взгляды писателя исходили из народных, фольклорных воззрепий на детство, скорректированных под влиянием современной литературы (повесть «Сутуловское гнездовье», 1911). Тема детства во «взрослой» лирике Городецкого решена в контрастной симметрии детства-взрослости, что было возвращением к символике возрастов в традиционной славянской культуре. Сильно влияние на стихи о детстве «дантовского текста» и премодернист-ской поэзии,

В 1913 г. Городецкий заново провозгласил обращение искусства к «наивности» и «искренности» (эти принципы были открыты еще поэтами-премодернистами). В досоветский период он пытался писать для детей на языке самих детей, снабжал стихи своими рисунками в детской манере, игнорировал требование четкой возрастной адресации. Писатель пытался представить детскую книжку как цельный факт «наивного» и «высокого» искусства и полиграфического мастерства. Его эстетический принцип предвосхищал лозунг Детгиза: «большое искусство для маленьких».

В советских условиях Городецкий «переписал» свои детские сюжеты, не считаясь с прежними религиозными установками. «Лохматая» звезда, светившая его «волхвам»-интеллигентам, переменилась: «Над каждым будущим младенцем / Пусть светит красная звезда!» («Весна безбожника»).

Творчество Городецкого о детстве и для детей было попыткой синтезировать символистские и акмеистские идеи на основе русского народно-поэтического понимания детства. Эта попытка не имела продолжения, как и многие из «утраченных альтернатив»15 русской литературы XX века.

15 Голубков ММ. Утраченные альтернативы. Формирование монистической концепции совет-

Раздел 2.7. «Христианский мир и "советское детство": антагонизм и сближение образов (A.C. Неверов, Э.Г. Багрицкий)» обусловлен необходимостью анализа реакции советской детской литературы на важнейший код «старой» культуры.

Идея детства в атеистической литературе 1920-х годов не была зеркальной противоположностью дореволюционной литературе, в которой детство обычно понималось как пора, когда душа, чувствующая Бога, жаждет христианизации сознания и поступков. В советской «новой» литературе речь могла идти не о душе ребенка, а о его классово-партийном сознании. Полную свободу христианская идея в выражении «детского» получила в литературе русского зарубежья (Саша Черный, А. Толстой, И. Шмелев и др.), ее реализация даже усилилась, с отходом писателей-эмигрантов от пантеизма начала века. По обе стороны границы писатели связывали образ детства с образом России, по видели эту связь по-разному. Советский ребенок был пеотделим от страны строящегося социализма, а ребенок-эмигрант виделся «новым Робинзоном», которому предстоит возвратиться в отечество и возродить разрушенные ценности.

Вопрос о христианстве на страницах советских детских книг 20-х - начала 30-х годов решался не без колебаний. С одной стороны, велась атеистическая пропаганда (Д. Бедный). С другой - авторы-«попутчики», принимавшиеся за ту же пропаганду, вспоминали о детской вере с таким теплым чувством, что их отрицания Бога звучали фальшиво (автор-самоучка М. Бурнов). Некоторые писатели, создатели атеистической по декларируемому принципу культуры, способствовали сохранению основы религиозного мировосприятия и трансляции этого мировосприятия через самые сложные времена (Л. Пантелеев, В. Панова, К. Паустовский, Д. Хармс и др.).

Наиболее открытое приобщение детей советской страны к христианскому этосу состоялось благодаря А. Неверову, его повести «Ташкент - город хлебный» (1923). В повести трансцендентное значение реальности узнается по ключевым «библейским» деталям. Мальчик Мишка Дадонов - герой, мученик и спаситель в одном лице - один из типов православной апокрифитики. Герой второго плана -

ской литературы. 20-30-е годы. -М., 1992.

Сережка — изображен в традициях песенных сказаний о благочестивых детях, которых уводит в рай ангел смерти или сама Богоматерь. Популярность «Ташкента...» и других Неверовских произведений для детей во многом объясняется включением народно-христианской точки зрения на современность.

Этика А. Неверова и А. Платонова имеет общее начало: оба писателя проверяли мечту о сытом «граде» вопросом, смогут ли жить в нем дети. Есть общее и с позицией А. Гайдара: упование на нравственное самостоянье ребенка, на его почти сказочную спасительную силу.

Исток романтического мироощущения поэта - в интуитивной связи человека и космоса, чуждой всякой религиозности. Так, детство представлено как природой данная человеку свобода, по сути образа эллинистически (стихотворение «Детство», 1924). Детское существование включено в природно-исторический континуум и выключено из социально-бытовых, идеологических, религиозных координат современности.

В стихотворении «Происхождение» (1930) мотив раннего поэтического дара (овидиевский по происхождению) сочетается с ветхозаветным мотивом блудного сына. Представление детства в социуме как несвободного существования, ограниченного старым бытом, обостренного эсхатологическим предчувствием, предваряло появление поэмы «Смерть пионерки» (1932).

Основное в конструктивистской концепции возрастов, по Багрицкому, - сомнение взрослого в себе и упование на силу и правоту потомка (стихотворение «Всеволоду», 1929). Конструктивистская идея детства близка к римским представлениям: ребенок замечен тогда, когда ему удалось превзойти отца в деле. Отличие кроется в том, что благородный отец готов следовать путем, проложенным идеальным сыном. Детство — это поход за образованием, с отрывом от семьи и возвращением спустя годы на обновленную родину («Звезда мордвина»).

Развитие мотива детства в стихах Э. Багрицкого завершилось созданием поэмы «Смерть пионерки». Поэма явилась не только этапным произведением в творчестве поэта, но и завершением более общих тенденций, заданных в «пионерской» поэтической публицистике 20-х годов. Поэме предшествовала дискуссия о «новой» детской литературе, в которой поэт принял участие. Поэма была его аргументом в

пользу «новой» детской книги - серьезной, романтической и героической. Поэма для детей написана по законам классической трагедии, без скидок на жалость к читателю. Сюжет смерти девочки сближается с сюжетом похищения души. Героиня умирает весной 1932 г., в пору, когда автору стал очевиден конец героического времени и наступление времени нового, отнюдь не романтического. «Вот и все», — это и есть настоящий финал, за которым следует полный оптимизма, но всс-таки ослабленный постфинал. Трагедия переходит в агитационную драму. Оптимистический постфинал, ослабляющий трагическое соперсживапие, использовал и Гайдар в «Сказке о военной тайне, о Мальчише Кибальчищс и его твердом слове». Этот композиционный прием входит в советский канон литературы для детей.

Смерть юного борца - сюжет из литературы римского стоицизма, обновленный В. Гюго и не раз реализованный в русской литературе рубежа Х1Х-ХХ вв. В советской литературе этот сюжет ярче всего воплощался в формах иносказания -сказке, песне, поэме. Писатели (К. Паустовский, Л. Гайдар, А. Платонов) представили умирающего ребенка символом эпохи, в этом кроется своеобразие новой трактовки древнего сюжета. Каждый из них решил эту тему, не прибегая к мистическим мотивам. Уникальность решения Багрицкого, на их фоне, состоит как раз в возвращении в мистический дискурс, образованный обращением к народным страшным поверьям (сюжет «лесного царя» у Гете и В. Жуковского).

Раздел 2.7. «Возвращение к реалистической традиции литературы о детстве и для детей в творчестве А.П. Гайдара» носит характер обобщения развития концепции детства и детской литературы в исследуемый период.

Концепция детства в творчестве А. Гайдара явилась итогом многообразных проявлений идей «детского» в предстоящих фазах литературного процесса, «классических» и «модернистских», она отражает черты фольклорных представлетш и личный опыт писателя. Помимо влияния фольклора и литературной классики (прежде всего, Гоголя), в творчестве Гайдара сказалось его знакомство с сенеков-ским стоицизмом, с дореволюционной сентиментально-народнической беллетристикой, связанной с наследием Диккенса и Достоевского (К. Лукашевич), с герои-ко-романтическими произведениями о Французской революции (В. Гюго), военно-патриотической новеллистикой времен его детства (рассказ Г, Мачтета «Васька-

горнист»). Б. Кондратьев выявил сильное влияние на Гайдара Ф.М. Достоевского, подчеркнув общий для писателей принцип изображения детей и подростков — «раннее взросление»16. Итогом разнообразных влияний была выработка оригинального стиля («гайдаровского сказа»)17.

Путь к счастью для ранних гайдаровских героев пролегает в пространстве, которое в 1920-е годы мыслится автором без государственных границ («Лбовщина», «Рыцари неприступных гор»). В 1930-х годах художественное пространство повестей и рассказов обретает идею государственности, структурируется вокруг Москвы (например, «Чук и Гек», «Тимур и его команда»),

Мепяется и концепция детства: если в произведениях 20-х годов детям достаются скромные роли в войне, то в 30-е годы автор отводит им главные роли. Ребенок — фигура государственная: таково добавление Гайдара к концепции детства в литературе раннего советского периода, точнее, возвращение к римской концепции детства.

Успеху повести «Тимур и его команда» (1940) способствовал интерес интеллигенции к детской субкультуре, в частности, к тайным «языкам» детей, их играм и фольклору, а также увлечениям самодеятельными «штабами» и скаутской обрядностью. Само по себе увлечение «тайными» детско-подростковыми обществами, имевшими самое разное идеологическое наполнение, но обязательно ставившими задачи благоделания, актуализировали в пространстве культуры опыт раннехристианских общин, с их противопоставлением римской добродетели открытой, публичной жизни человека новую добродетель - жизни непубличной, в погружении внутрь собственной души. Однако Гайдар был чужд церковной религиозности, и знаки христианского кода в его произведениях чаще всего даны иронически (начало повести «Школа», 1930).

Свобода идеального современного ребенка, в изображении Гайдара, заключается в сознательном выборе жизни по-советски («Судьба барабанщика», 1937-1939).

Основная особенность образа Тимура — проецирование характера мальчика на

16 Кондратьев Б.С. Образ ребенка у Ф.М. Достоевского и А.П. Гайдара // Аркадий Гайдар и круг детского и юношеского чтепия. Сб. ст. - Арзамас, 2001. - С. 127.

" Рыбаков Н.И. Сказ в прозе А.П. Гайдара // Минералова И.Г., Основина Г.А., Рыбаков Н.И. и др. Творчество Аркадия Гайдара. Герой. Жанр. Слог. [Коллективная монография.] / Под ред.

идеал будущего взрослого («Тимур и его команда»). Идеальный характер Тимура образован гражданскими добродетелями, это советский юный «римлянин», «строгий юноша». Вместе с тем, слитный образ Тимура и его команды содержит некоторые христианские коннотации. Достижением автора нужно признать создание такого положительного героя и такой позитивной модели мира, в которых достигнуто временное равновесие между римским и христианским идеалами, образующими в политико-идеологической трансформации идеал социалистический. В произведениях-продолжениях равновесие идеала было поколеблено: Тимур то оказывается в одиночестве, то в нем проявляются черты несвободного человека («Комендант снежной крепости», 1940, «Клятва Тимура», 1941).

Особую роль в гайдаровском изображении детей играют юмор и психологически достоверное изображение особенностей возраста. Эти художественные моменты смягчают резкие очертания типизированных характеров, делают образы детей реалистичными.

Сказка «Горячий камень» (1941) имеет символико-аллегорическое содержание. Сюжетные мотивы и детали сходны с рассказом «Кремень» реалиста-«шестидесятника» М. Чистякова. По выявленной особенности обращения Гайдара с источниками — «отзеркаливания» чужой идеи через «переворачивание» сюжетно-мотивной структуры - можно судить о его отношении к наследию: народническая идея, сращенная с позитивизмом, отрицалась писателем. «Замолчавший» камень-кремень, дававший искры для костра, брошенный в болото мальчиком-пастухом, «найден» в новом веке Ивашкой Кудряшкиным, и этот мальчик понял, что «говорит» камепь. Надпись на «горячем камне» похожа на восточные письмена: возможно, Гайдар травестировал рериховский символ — Огненный Камень, открывающий путь к Светлой Эре. В его сказке никто не воспользовался силой чудо-камня, лежавшего прежде в болоте, на обочине дороги. В гайдаровской образно-сюжетной системе, реалистической в своей основе, пугь народа лежит именно мимо камня, символизирующего сомнение в «своем» времени. Притчевость сказки связана с попыткой переосмыслить историю и биографию. Начать жизнь сначала -значит сверпуть время в древнее мифологическое кольцо и снова вместе со стра-

И.Г. Мипераловой. - М„ 2006. - С. 27,29.

ной пройти ее путем. Остаться в текущей жизни — значит выйти к иной жизни, в иное время. У горячего камня автор собирает представителей разных возрастов, тем самым давая ответ от имени «общечеловека» на великое сомнение. Выбор в пользу линейного, историко-биографического времени связан с актуализацией идей римских стоиков, некогда оказавшихся на таком же распутье между мифологическим и историческим миропониманием.

В истории русской литературной концепции детства Гайдару принадлежит особая роль. И для него ребенок — символ времени и страны. Но этот ребенок реален в социально-психологическом отношении, он смещен с того высочайшего пьедестала, на который его возвели модернисты. В творчестве Гайдара был найден выход из кризиса идей «века ребенка», во мпогом этот выход связан с обращением писателя к традициям русской классической литературы - Пушкину, Гоголю, Толстому, Достоевскому.

В Заключении подводятся итоги исследования.

1. Художественный концепт «детство» реализуется в 1900—1930-х годах одновременно в двух формах: творчестве о детях, детстве и «детском» и творчестве для детей. Одним из итогов его реализации было обновление детской литературы. При этом в «общей» литературе тема детства расширяется, соединяясь с темами историософии, религии и философии, этики и политики.

2. Начало века и первые его десятилетия представляют собой в отношении концепта «детство» единое культурное пространство, несмотря на разломы, появившиеся в результате первой мировой войны и революции. В этот период концепт «детство», наряду с концептом «детская книга», скрепил собой разнородные и разнонаправленные литературные течения и группы. XX век в русской литературе начался как Век Ребенка. Этот символ соединил уходившее в прошлое народничество и неонародничество с социал-демократизмом и большевизмом.

3. В системе символизма идея «детского» имела мистико-религиозное обоснование. Акмеистическое представление о детстве связано с включением в мистико-религиозный контекст, унаследованный от символистов, позитивистских идей — «твердого знания». Футуристическая концепция детства обусловлена литературными спорами о речи и расцветом лингвистики, она характеризуется включением

наивного и детского творчества в модель культуры. Реалистическая модель концепта «детство» сохранила основу, сформировавшуюся в русской литературе второй половины XIX в.: изображение внутреннего мира ребенка с позиций этического анализа социальной действительности.

4. Детские писатели, прошедшие школу того или иного течения, оказались в трагической постреволюционной ситуации: их творческий потенциал был востребовал, в основном, заказчиками идеологических изданий. Вопреки мнению о расцвете детской литературы в 20-30-е годы, реальное ее положение было не столь блестящим, потенциал литературного развития снизился в борьбе писателей за существование.

5. Проникновение идей детства и «детского», возникших в литературе начала века, в литературу для детей советского периода происходило в расширявшемся русле комического и героико-романтическою пафоса. Литература для детей была по преимуществу пронизана оптимистическим пафосом, в отличие от трагической эсхатологии литературы для взрослых.

6. Стиль литературы, предназначенной скаутам, спартаковцам, пионерам, формировался по канону, образованному в эпоху модернизма. Позднеримская и христианская культуры оказали на этот канон решающее влияние. Поскольку традиционные для русской культуры корреляты (прежде всего христианский) использовались далеко не всеми писателями, происходило смещение в аксиологической системе (произведения о пионерах-героях). Значение русской детской литературы в XX в. состояло в том, что она взяла на себя корригирующую функцию - вместо святоотеческой литературы, оставленной в долгой тени.

7. Развитие русской детской литературы и общелитературного представления о детстве в XX в. - одно из направлений обширной реакции русской культуры на кризис антропологии, историософии и теологии. На переходном этапе детская литература сыграла по отношению к общей литературе роль дублирующей системы; в ее формах осуществлялась проверка, отбор и трансляция наиболее важных черт и функций, освоенных в литературном процессе.

8. Литература для детей и детское творчество перестали наконец быть только уделом воспитания и образования личности; они начали действовать как новые

факторы в развитии культуры.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Монографии

1. Арзамасцева И.Н. Век ребенка и русская литература 1900-1930-х годов. Монография. — М.: Изд-во «Прометей», 2003. - 404 с. (25,25 п.л.).

Учебно-методические пособия

2. Арзамасцева И.Н., Николаева С.А. Детская литература. Учебник. Допущено Министерством образования и науки РФ для студ. высших учеб. заведений. -3-е изд., переработ, и доп. -М.: ИЦ «Академия», 2005.-576 с. - Усл. печ. л. 36.

3. [Арзамасцева И.Н.] — Кузнецова Н.И., Мещерякова М.И., Арзамасцева И.Н. Детские писатели. Справочник для учителей и родителей. М.: С-Инфо - Бал-лас, 1995 (11 п.л., из них авторский вклад И.Н. Арзамасцевой - 30%).

Статьи

4. Арзамасцева И.Н. Лиигвопоэтическая идея детства и творчество А.Е. Крученых // Филологические науки. - 2002. - № 6. - С. 12-23 (0,4 п.л.).

5. Арзамасцева И.Н. А.Б. Есин. Литературоведение. Культурология: Избранные труды. М., 2002 [Рец.] // Филологические науки. -2003. -№ 2. - С. 111-114(0,3 п.л.).

6. Арзамасцева И.Н. О концепции «детство» в древнеримской литературе // Развитие личности.-2004.-№ 1.-С. 42-61 (1 п.л.).

7. Арзамас1{ева И.Н. О концепции «детство» в древнеримской литературе // Развитие личности. - 2004. - № 2. - С. 28-38 (0,67 п.л.).

8. Арзамасцева И.Н. Детство с Пушкиным // Дошкольное воспитание. -1997. - № 2. - С. 74-81 (0,7 п.л.).

9. Арзамасцева И.Н О понятии «детская литература» и проблемах ее изучения // Русская литература XX века. Итоги и перспективы изучения. Сб. науч. ст. - М.: Изд-во «Терра Спорт», 2002. - С. 68-82 (0,5 пл.).

10. Арзамасцева И.Н. Начало изучения детской литературы в России // Научные труды МПГУ. Серия: Гуманитарные науки. Сб. ст. - М.: Изд-во «Прометей». - 2003. - С. 44-49 (0,5 пл.),

11. Арзамасцева И.Н. «Причастный тайнам ребенок»: К вопросу об оккульт-но-эзотерической тенденции в русской литературе начала XX века // Ершовские

чтения. XIII. Межвузовский сборник научно-методических статей. - Ишим: ИГПИ им. П.П. Ершова, 2003. - С. 17-21 (0,3 пл.).

12. Арзамасцева И. Н. «Век ребенка» и русская литература начала XX века // Классика, фольклор и современность (К 200-летию со дня рождения X. К. Лндсрсе-на). Доклады научной конференции. —М.: Изд-во «Таганка», 2005. - С. 40-61 (1 пл.).

13. Арзамасцева И. Н. От зрелища к слову. Сказка Ю. Олеши «Три толстяка» как памятник русского авангарда 1920-х годов // Детская литература. - 1994. - № 3. - С. 13-17 (0,5 пл.).

14. Арзамасцева И. Н. О Гайдаре, оставленном позади // Детская литература. -1997.-№ 1.-С. 14-18 (0,4 п.л.).

15. Арзамасцева И. Н. Статьи «Барто», «Кончаиовская», «Михалков», «Олеша», «Осеева», «Свирский», «Фраерман» // Русские детские писатели XX века: Биобиблиографический словарь. - 2-е изд., испр. и доп. / Под ред. А. В, Терновского. - М.: Изд-во «Флинта» - «Наука». - 1998. - С. 48-51, 235-238, 280-285, 315-318, 319-322, 394397, 459-462 (1,5 пл.).

16. Арзамасцева И.Н. Барто // Русские писатели XX века: Биографический словарь / Гл. ред. и сост. П. А. Николаев. - М.: Изд-во «БРЭ» - «Рандеву-Ам». - 2000. -С. 73-74 (0,2 п.л.).

17. Арзамасцева И.Н. Гайдар // Русские писатели XX века: Биографический словарь / Гл. ред. и сост. П. А. Николаев. - М.: Изд-во «БРЭ» - «Рандеву-Ам». - 2000. -С. 173-175 (0,5 пл.).

18. Арзамасцева И.Н. Михалков // Русские писатели XX века: Биографический словарь / Гл. ред. и сост. П. А. Николаев. - М.: Изд-во «БРЭ» - «Рандеву-Ам». - 2000. - С. 473-475 (0,4 пл.; соавтор статьи «Михалков» - М.М. Хохлова. Авторский вклад И.Н. Арзамасцевой 50%).

19. Арзамасцева И.Н. Олеша // Русские писатели XX века: Биографический словарь / Гл. ред. и сост. П. А. Николаев. - М.: Изд-во «БРЭ» - «Рандеву-Ам». - 2000. -С. 518-520 (0,6 пл.).

20. Арзамасцева И.Н. Свирский // Русские писатели XX века: Биографический словарь / Гл. ред. и сост. П. А. Николаев. - М.: Изд-во «БРЭ» - «Рандеву-Ам». - 2000. -С. 621-622 (0,2 пл.).

21. Арзамасцева И.Н. Фраермап И Русские писатели XX века: Биографический словарь / Гл. ред. и сост. П. А. Николаев. - М.: Изд-во «БРЭ» - «Рандеву-Ам». - 2000. -С. 719-720 (0,3 п.л.),

22. Арзамасцева И. Н. Детство и «детское» в древнеримской литературе // Детская литература. - 2001. - № 4. - С. 21-23, 26-28, 34-36 (0,5 п.л.).

23. Арзамасцева И. Н. Ученый и сказочник Зелинский // Детская литература. -2002. - № 4. - С. 62-65 (0,5 п.л.).

24. Арзамасцева И. Н. Литература детей: Contra (Детское творчество) // Детская литература. - М. - 2003. -№ 3. - С. 9-12, 16-17 (0,5 п. л.).

25. Арзамасцева И. Н. Что мог читать Гайдар? Перечитывая Гайдара сегодня... / Сб. ст. / Сост. A.B. Ситиленкова, Т.В. Рудишина, Л.Н. Муравьева. - М.: Изд-во «ФА-ИР-ПРЕСС», 2004. - С. 7-27 (1 п.л.).

Тезисы и материалы

26. Арзамасцева И. Н. Критика Ренессанса в послеоктябрьской литературе для детей (рассказ Ал. Алтаева «Золотой мальчик» // Вопросы языка и литературы в современных исследованиях. Материалы всероссийской научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие». VII Кирилло-Мефодиевские чтения. М. - Ярославль: Изд-во «Ремдер», 2006. - С. 209-213 (0,3 п.л.).

27. Арзамасцева И.Н. Античные мотивы в рассказе Юрия Олеши «Цепь» // Научные труды Московского педагогического государственного университета имени В.И. Ленина. Серия: Гуманитарные пауки. Часть 1. - М.: Изд-во «Прометей». - 1994. — С. 7-10 (0,2 п.л.).

Подл, к печ. 08.09,2006 Объем 2.75 п.л. Заказ №. 127 Тир 100 экз.

Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Арзамасцева, Ирина Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

Часть 1. ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ЛИТЕРАТУРНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ДЕТСТВЕ И ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Глава 1. Переход от граждапско-аристократического понимания детства и «детского» в позднеантичный период к трансцендентно-символическому пониманию в раннехристианский период

1.1.0 понимании детства и «детского» в древнеримской литературе

1.2. Значение идей неоплатоников и гностиков в развитии общеевропейских представлений о детстве и ребенке.

1.3. Об идее детства и ребенка в раннехристианский период.

Глава 2. Школьно-дидактическое понимание детства и «детского» и его кризис

2.1. Детство и ребенок в культуре западноевропейского и русского средневековья и ХУП-ХУШ веков.

2.2. Роль русских писателей конца XVIII - первой трети XIX вв. в становлении литературы для детей.

2.3. Значение позитивизма в русских литературных представлениях о детстве (1840-1880-е годы).

2.4. Открытие архетипа Ребенка в русской науке и литературе начала XX века.

Часть 2. МОДИФИКАЦИИ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КОНЦЕПЦИИ

ДЕТСТВА И ТРАНСФОРМАЦИИ ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ПРОЦЕССЕ 1900-1930-х ГОДОВ

Глава 1. Условия реализации художественной концепции детства и развития детской литературы в 1900-1930-х годах

1.1. Идеалистическое и материалистическое понимание детства на рубеже Х1Х-ХХ веков.

1.2. Условия формирования «новой» детской литературы.

1.3. «Русская античность» в концепции детства и развитии литературы для детей.

1.4. Влияние неогностических идей на образ ребенка и представление о «детском».

Глава 2. Основные этапы модификации художественной концепции детства и трансформации детской литературы русском литературном процессе 1900 -1930-х годов

2.1. Символистская концепция детства в «новом религиозном сознании» Д.С. Мережковского и З.Н. Гиппиус.

2.2. Акмеистическая концепция детства и обновление жанрово-стилевых моделей литературы для детей (Н.С. Гумилев).

2.3. Лингвопоэтическая идея детства в поэзии авангарда и поставангарда (А.Е. Крученых, Н.П. Саконская).

2.4. Современные литературные идеи в критике и творчестве для детей К.И. Чуковского.

2.5. Модификации концепции детства в творчестве

С.М. Городецкого.

2.6. Христианский мир и «советское детство»: антагонизм и сближение образов (A.C. Неверов, Э.Г. Багрицкий).

2.7.Возвращение к реалистической традиции литературы о детстве и для детей в творчестве А.П. Гайдара.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Арзамасцева, Ирина Николаевна

Детство и все относящееся к «детскому» дискурсу в русской литературе все чаще вызывает интерес исследователей и общественности.

Сложившаяся за почти сто лет традиция изучения детской литературы обусловлена постановкой ведущей научной проблемы - идейно-художественная специфика этого феномена. Вычленение русской детской литературы произведено в работах Н.П. Чехова, H.A. Саввина, В.П. Родникова, И.И. Старцева, А.К. Покровской, Е.П. Приваловой, О.В. Алексеевой, Л.Ф. Кон, А.П. Бабушкиной, М.И. Алексеевой, Ф.И. Сетина, И.П. Лупановой, A.B. Терновского, Е.Е. Зубаревой, а также М.С. Петровского, Е.О. Путиловой. Связи детской литературы и фольклора прослежены в трудах О.И. Капицы, М.А. Рыбниковой, В.Д. Разовой, а также С.М. Лойтер, Е.М. Неёлова, В.В. Головина, О.Ю. Трыковой и др. Жанровой системе детской литературы (в основном, сказке) посвящены труды Л.Ю. Брауде, М.Ю. Звягиной, М.Н. Ли-повецкого, Е.М. Неёлова, Л.В. Овчинниковой. Зарубежный компонент в русском контексте получил описание в работах Н.М. Демуровой, Э.И. Ивановой, Н.К. Мещеряковой, И.С. Чернявской. Детская литература в психолого-педагогическом аспекте освещена в работах A.B. Дановского, Л.В. Должен-ко, И.П. Мотяшова, Т.Д. Полозовой и др. Опыт преподавания и изучения детской литературы в системе профессиональной подготовки педагогов обобщен Л.Я. Зиманом, З.Г. Гриценко, И.Г. Минераловой, Г.В. Первовой. М.В. Осорина и A.M. Губергриц ввели детскую литературу в контекст культурологии. Благодаря Т.А. Бернштам, О.Н. Гречиной, М.П. Чередниковой, И.И. Шангиной развернуты мифолого-фольклористические исследования русской культуры молодых возрастов.

Тем не менее, специфика детской литературы еще не получила общепринятого в теории литературы обоснования. В систематизирующих трудах по теории литературы понятие детская литература отсутствует1, как отсутствует понятие детство в систематизирующих трудах по общей антропологии2. В учебнике В.Е. Хализева «Теория литературы» (2002) явление также не обозначено, но указана тема детства как одна из антропологических тем, подчиненных системе онтологических тем (все вместе они составляют понятие вечных тем). В.Е. Хализев (2002: 57-58) подчеркнул «архетипичность» многих из антропологических тем, их возможную связь с «ритуально-мифологической древностью» в определенной литературной традиции (в частности, романтизме и символизме). Однако обоснование темы детства оставляет открытым вопрос о сущности понятия детская литература. Сложилась парадоксальная ситуация, когда «общее» литературоведение не учитывает детскую литературу, в то время как больше века развивается научная отрасль, имеющая объектом именно ее и захватывающая, помимо произведений, специально созданных для детей, «общую» литературу.

Представляется, что шагом к разрешению данного парадокса и обоснованию искомого понятия может стать комплексное исследование взаимодействий «взрослой» и «детской» литератур внутри объединяющего их процесса. Уже имеются работы, демонстрирующие возможности данного подхода на материале творчества отдельных авторов (например, докторские диссертации В.Е. Головчинер - о Е.Л. Шварце, 1992, М.А. Литовской - о В.П. Катаеве, 1999). При этом очевидна необходимость системного анализа материала, взятого на пространстве целой эпохи. Вести эту работу следует, на наш взгляд, путем выявления связей между меняющимся общелитературным представлением о детстве и развитием литературы для детей, - связей, определяющих происхождение и функционирование детской литературы в целом.

Таким образом, художественная концепция детства в русской литературе имеет значение одной из узловых проблем современного литературоведения. Универсальные черты и свойства данной концепции сказываются и в произведениях, специально созданных для детей, и в произведениях общей литературы, в которых развивается тема детства и «детского». Эти положения определяют актуальность темы данной диссертации.

Литературоведческая тенденция в период от последней четверти XX века к началу XXI века проявляется в переходе от освещения тем, посвященных творчеству классиков детской литературы (например, докторские диссертации Н.И. Рыбакова, Б. С Кондратьева о творчестве А.П. Гайдара) к попыткам представить литературу о детстве и для детей панорамно, на широком историческом материале (сборник научных очерков Е.О Путиловой «Детское чтение - для сердца и разума», 2005, монография Т.В. Ковалевой о стихосложении русской поэзии для детей, 2005, монография С.А Карайченцевой о русском книжном репертуаре XVIII-XX вв., 2006; кандидатские диссертации О.О. Масловой, 2005, A.M. Васневой, 2006, С.Г. Леонтьевой, 2006, связанные с данной проблематикой).

В нашей работе, написанной в русле данной тенденции, также представлен широкий охват материала - не только произведения русской литературы 1900-30-х годов, но и литература предшествующих эпох.

1900-30-е годы особенно важны в силу многомерности и разнообразия идейно-эстетических реализаций концепции детства, недаром XX век называли тогда «веком ребенка». В России этих десятилетий связи между развитием литературы о детстве и литературой для детей развивались с напряженным динамизмом, основу их составляли традиции, идущие от дооктябрьского периода в советскую эпоху; писатели метрополии и эмиграции еще могли знакомиться с творчеством друг друга и вести диалог с писателями Европы, Америки, Японии, Китая, хотя изоляционистская политика советского правительства в 30-е годы привела к свертыванию этого диалога. Бурный процесс несколько раз менял русло под действием внешних и внутренних факторов, пока Великая Отечественная война не положила ему новые пределы.

В систематизирующих работах первых историков русской детской литературы - Н.В. Чехова, А.К. Покровской, А.П. Бабушкиной - очеркам раннего советского периода предшествуют превосходящее по объему и обстоятельности описания «старой» литературы. В их работах, отмеченных неизбежной в тех условиях идеологической тенденциозностью, прослеживается объективная идея преемственности; изменения, внесенные революцией, вписаны, хотя и с оговорками, в общий историко-литературный процесс. При этом,

1890-1900-е годы исследовались как «истоки советской детской литературы» (здесь очевидны «оправдательные» уловки ученых - см.: Перелешина, Руденко 1966).

Вычленять период с 1917 г. по конец 1920-х начали в рамках фальсифицированной истории СССР, подразделив его на время гражданской войны и «восстановительный» период (Кон 1953, 1954). Первое исследование с чуть более широкими временными рамками было предпринято З.Г. Минц в 1956 г. в ее кандидатской диссертации, охватившей огромный массив дошкольной литературы за 1917-1930 гг. Несколько позже Л.Ф. Кон (1964: 4) обосновала периодизацию (1917-1929 гг.) «огромными успехами, достигнутыми за десять лет существования советской власти» и XV съездом Коммунистической партии (1927 г.). Идеологически субъективный критерий периодизации был закреплен в учебниках, пособиях и статьях по детской литературе 197080-х годов.

С конца 80-х годов XX в. подход к периодизации начинает меняться и в целом (Эткинд 1988), и в отношении детской литературы. По утверждению Е.Е. Зубаревой, «общечеловеческие традиции, которые пытались разрушить после 1917 г., не погибли, они ушли вглубь, в подтекст, и как только позволили обстоятельства, писатели открыто заговорили о них» (Детская литература. Учебник 2004: 224-225). Представляется, что идея преемственности позднего дореволюционного и раннего советского периодов в развитии русской детской литературы ныне особо значима для исследований.

Выбор периода обусловлен и новейшими работами, описывающими литературный процесс в сходных категориях: монографии Л.И. Бронской «Концепция личности в автобиографической прозе русского зарубежья первой половины XX в. (И.С. Шмелев, Б.К. Зайцев, М.А. Осоргин)» (2001), Т.А. Ни-коновой «"Новый человек" в русской литературе 1900-1930-х годов: проективная модель и художественная практика» (2003); докторская диссертация И.В. Гречаник «Художественная концепция бытия в русской лирике первой трети XX века» (2004).

Новый подход к периодизации оправдал себя и в докторской диссертации A.M. Губергриц «Русская драматургия для детей как элемент субкультуры: 1920-1930-е годы» (2004). Здесь ранний советский период взят целиком, его исследование предварено экскурсом в предшествующую историю детского театра и драматургии. Вместе с тем, излишняя краткость экскурса в период 1900-1910-х годов не позволила A.M. Губергриц сосредоточить внимание на фактах, подтверждающих преемственность. В итоге драматургия для детей 20-30-х годов получила одностороннее освещение в аспекте политико-идеологического диктата. Между тем, детские пьесы Е.И. Васильевой и С.Я. Маршака, ставшие классикой, появились в 1922 г., а связь этих авторов с культурой «серебряного века» самая непосредственная.

Внутри периода 1900-1930-х годов мы особо выделяем рубеж 20-30-х годов. Е.Т. Гайдар (2005) подтверждает выводы ряда историков о том, что «последствия социально-экономической трансформации 1928-1930 годов по своему влиянию на развитие Советского Союза и мира превосходили то, что произошло в 1917-1921 годах». Короткий период, когда в процессе борьбы был отринут путь возврата к капитализму и взят курс на социалистический эксперимент, имеет первостепенное значение для судьбы всех культурных моделей. Борьба и ее итоги более всего повлияли на детско-юношескую литературу, рассматривавшуюся как идеологический ресурс для политиков. Вывод историка И.В. Павловой (2002: 46) о том, что стратегический план СССР конца 20-х годов был связан с подготовкой «освободительной» войны в Европе, находит подтверждение не только в исследованиях общей литературы (Г.А. Белая, Е.А. Добренко), но и в материалах детской печати. В связи с этим неизбежны наши обращения к политическому дискурсу при историко-литературном анализе.

Литературный процесс 1920-30-х годов исследуется нами с позиций эпохи 1900-1910-х годов, что позволяет увидеть, как разработанное в начале XX в. представление о детстве и детской литературе подверглось «чистке», идеологической и художественной редукции и как в пределах советской детской литературы происходило возрождение классической модели концепции детства и классических форм детской литературы.

Соотношение «взрослой» и «детской» литератур рассматривается как процесс взаимодействия художественного концепта «детство» и жанрово-стилевой системы литературы для детей. Не ставя задачу описания «детских» жанров первых десятилетий века, мы сосредоточили внимание на генезисе художественного концепта «детство» во «взрослой» литературе, поскольку предположили, что трансформации данного концепта сопровождаются изменениями в жанрах и стиле, содержательном наполнении произведений для детей.

Отбор материала ограничен фактами, обозначающими сущность и направление изменений в концепции детства: это творчество писателей, стоявших во главе основных литературных течений 1900-1930-х годов, а также тех писателей, в чьих произведениях происходила редукция, консервация и возрождение классических и неклассических художественных идей.

При решении проблемы влияния общелитературного концепта «детство» на детскую литературу надо иметь в виду, что художественно-литературное моделирование в 1900-30-е годы было обусловлено движением философии, науки, политики и культуры. Отчетливее всего категориальные границы «детства» прослеживаются в творчестве тех авторов, кто, не имея «детской» репутации, имел наибольшую силу влияния на писательское сообщество, кто первым осваивал выходы в «детское» литературное пространство из новых идейно-эстетических систем, созданных ими же.

Творчество основоположников трех ведущих течений (символизма, акмеизма, футуризма) рассмотрено в интересующем нас аспекте на всем протяжении их писательских путей. Старшие символисты представлены именами Д.С. Мережковского и З.Н. Гиппиус (опыт супругов-писателей, помимо общего их понимания «детского» в контексте «нового религиозного сознания», позволяет выявить и тендерные различия этого понимания). Столь же подробно рассмотрено творчество первого акмеиста Н.С. Гумилева и одного из первых футуристов А.Е. Крученых (предпочтение последнему отдано по причине его постоянного интереса к детскому восприятию и творчеству). Кроме того, отдельный параграф посвящен сказкам для детей Ф.Ф. Зелинского, ученого-педагога, оказавшего значительное влияние на многих писателей, в том числе и детских. Включение этих имен меняет представление о «детском» литературно-издательском процессе в той его части, которая была «ответственна» за генерирование основополагающих идей культуры.

Второй план изучения составляет творчество писателей, получивших дополнительный титул «детских» и развивавших идеи современной культуры (К.И. Чуковский, С.М. Городецкий, Э.Г. Багрицкий, Н.П. Саконская, В.П. Катаев, Ю.К, Олеша, Ал. Алтаев).

Реалистическое направление представлено именами М.В. Езерского, A.C. Неверова, А.П. Гайдара. Выбор данных имен из весьма обширного списка, их последовательность обусловлены тем, что в произведениях этих авторов предельно отчетливы специфические характеристики концепции детства и детской литературы. К тому же произведения Неверова и Гайдара о детях и для детей в восприятии читателей-современников имели значение итоговых и рубежных.

Концепция детства в творчестве И.С. Шмелева, И.А. Бунина, A.M. Горького, А.Н. Толстого, Ф.К. Сологуба, Саши Черного, А.Т. Аверченко, H.A. Тэффи, М.А. Шолохова, В.П. Катаева, Н.П. Смирнова уже имеет научную оценку (Балыбердина 1990; Зубарева 1995; Дворяшина 1998; Евдокимова 1998; Бо-чаева 1999; Литовская 1999; Шлычкова 2000; Коротких 2003, и др.), поэтому в данной работе нет необходимости пересматривать проверенные и скорректированные результаты.

Третий план составляют факты массовой литературы дооктябрьского и советского периодов (произведения В.П. Желиховской, Н. Быльева, М. Бурно-ва).

Деятельность К.И. Чуковского, A.M. Горького, С .Я. Маршака, имевших собственные целостные системы психолого-педагогических взглядов на детство и занимавшихся критикой и организацией «детского» литературно-издательского процесса, творчеством для детей, анализируется в отдельных аспектах, что объясняется имеющимися работами о них.

Таким образом, литературный процесс рассмотрен не только на срезе художественных достижений, востребованных нынешними читателями, но и на срезах той части литературы, актуальность которой утрачена.

Характеризуя философский контекст русской литературы 1920—1930-х годов, С. Семенова (2003: 45) справедливо отметила, что «слом эпох, мировоззрений, культуры казался столь грандиозным, что, может быть, самым расхожим стало сравнение современности с настоящей сменой эр, равносильно входу языческого мира в христианскую эпоху». В связи с этим, представляется правомочным сопоставление русской литературы периода русской революции и ее первых последствий с далеким периодом рубежа новой и старой эр, позднего античного язычества и раннего христианства.

Исходными параметрами, относящимися к постоянным факторам русской культуры и потому обладающими жесткостью, необходимой для обзора большого материала, являются две равно величественные системы - античность и христианство, давшие взаимодополняющие и взаимоотрицающие идеи детства, образовавшие комплекс античных и христианских представлений о детстве и «детском», которые можно назвать классическими. Актуализация фундаментальных идей культуры в переходную эпоху сказалась и на идеях детства, и на становлении «новой» детской литературы.

Вопросы влияния славянского язычества на литературные проявления концепта «детство» мы вычленяем в отдельную научную тему, соприкасающуюся с данной темой, но все же образующую собственную парадигму; при этом мы исходим из феномена двух культур (официальной, светской и неофициальной, народной) и многомерного процесса их взаимодействия в течение XIX-XX вв. В связи с этим за рамками работы осталось творчество таких писателей, как A.M. Ремизов, М.М. Пришвин, С.А. Есенин, новокрестьянские поэты, а также символистов A.A. Блока, O.E. Беляевской, П.С. Соловьевой-А1^го и др.

Объект исследования - творчество писателей, имеющих репутацию «взрослых» и писавших не только о детстве и «детском», но и для детей, а также творчество так называемых «детских» писателей 1900-1930-х годов.

Предмет исследования - составляющие художественную концепцию детства идеи в их эволюционной динамике и взаимодействии «общей» литературы с ее детской частью.

Цель диссертации: определить специфику и динамические модели художественной концепции детства в русской литературе 1900-1930-х годов относительно предшествующих фаз генезиса концепции детства.

Задачи исследования:

- теоретически обосновать общеевропейские историко-литературные истоки концепции детства путем исследования античной и раннехристианской культур, еще не осложненной ренессансной традицией;

- определить генезис концепции детства в русской литературной традиции;

- определить литературные и внелитературные условия и факторы реализации концепции детства в русской литературе 1900-1930-х годов;

- рассмотреть изменения концепции детства в основных литературных течениях 1900-1930-х годов;

- выявить причины разделения на «старую» и «новую» (или в более известных определениях - «дореволюционную» и «советскую») части детской литературы в начале XX в. и уточнить понятие «детская литература».

Концепт «детство» (как и всякий другой) имеет сложную структуру и свойство исторической изменчивости. Его изучение требует, чтобы в основу методологии был положен историко-типологический метод (А. Веселовский и др.), развитый в учении об архетипическом начале культуры (Е. Мелетин-ский и др.), а также в лингво-культурологическом учении о концепте (С. Ас-кольдов-Алексеев, Д. Лихачев, Ю. Степанов, С. Воркачев, В. Колесов и др.). Использованы методы изучения интертекста (Ю. Тынянов), семиотики сюжета и жанра (О. Фрейденберг), сравнительного изучения литератур (В. Жирмунский), типологии (С. Аверинцев, М. Гаспаров, Г. Поспелов, Г. Кна-бе), отношений между автором и читателем (Р. Барт, А. Белецкий, Л. Чернец). Приняты принципы историко-функционального анализа литературного процесса (Г. Белая, С. Шешуков, В. Агеносов, Л. Ершов, К. Ломунов, Ю. Манн, П. Николаев, Э. Полоцкая, Л. Трубина, У. Фохт, М. Чудакова). Фило-софско-культурологическое обобщение базируется на учении А. Лосева, теории диалогичности культуры М. Бахтина, Ю. Лотмана.

Главный принцип работы - снятие границ, обычно разделяющих литературу на «детскую» и «взрослую», элитарно-классическую и массово-низовую, вечную и забытую. Здесь не оказано предпочтение одному роду или жанру, что облегчало бы работу, но уменьшало ее значимость в перспективе исследований. Проблемы жанровых трансформаций и стилеобразования детской литературы оставлены на периферии внимания, поскольку их разработка составляет отдельное научное направление (кандидатские диссертации по филологии: Ершова 1977; Черниенко 1981; Дубровская 1985; Исаева 1987; Чи-наева 1989; Родионова 1990; Ташлыков 1999; Третьякова 2001; Гецевичюте 2004; Жибуль 2004, 2005; монография Л.В. Овчинниковой, 2001, докторская диссертация Л.Н. Савиной, 2002). Выбранные для детального анализа произведения связаны с ценностными ориентирами прошлого и не всегда совпадают с ныне известным составом литературной классики. А.Л. Барто, В.В. Бианки, Б.С. Житков, С.Я. Маршак, В.В. Маяковский, C.B. Михалков, Л. Пантелеев, М. Пришвин и еще многие другие состоялись как мастера не только в силу своих талантов, но и благодаря тому, что их творчество развивалось в руслах заложенных традиций. Работа рождена вопросами о том, кто и как формировал эти традиции, как развивался полилог между лидерами символизма, акмеизма и футуризма, разрабатывавшими концепт «детство», и, наконец, как в изданиях для детей претворялось имманентно присущее литературе свойство саморефлексии.

Именно в первой трети XX века были заложены основы современной кулькультурологии, психологии и языкознания, одним из новых инструментов общей методологии языкознания и культурологии стал концепт — «мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли определенное множество предметов одного и того же рода» (Аскольдов-Алексеев 1928: 29). Позже Д.С. Лихачев (1993: 4) ввел в филологию идеи концепта как «"алгебраического " выражения значения» слова и концептосферы как совокупности концептов языка. Концепт активно применяется в лингвопсихологии и этнокультурологии. Подчеркнув этимологическую синонимичность терминов концепт и понятие, Ю.С. Степанов (2001: 43-83) заметил расхождение в их использовании разными науками: понятие употребляется в логике и философии, концепт перешел из математической логики в культурологию. Концепт шире понятия: помимо схемы, общих представлений, в него входят ассоциативные элементы. Представляется, что в литературоведении оба термина тяготеют к возвращению в синонимическое состояние, к тому их вынуждает открытость литературоведения как в сторону философии, так и в сторону культурологии. С.Г. Воркачев (2001) акцентировал этнокультурную маркированность концепта, выраженную через язык и тем самым отличную от понятия, представления и значения. Следовательно, правомерно говорить о русском литературном концепте. Кроме того, С.Г. Воркачев (2004) указал на особенность концепта как «прототермина» или «зонтикового термина». В.В. Колесов (2005) сопоставил концепт с первообразом, архетипом и разработал идею проявления концепта в содержательных вербальных формах (при этом концепт в его понимании «невидим», подобно гену, но обнаруживает свое присутствие опосредовано). Данное понимание не противоречит разработанному нами в 1995-1997 гг. положению об архетипическом действии мифов о Божественном ребенке в отношении «детского» в литературе.

Входящие в состав концепта идеи неоднородны по своей устойчивости: одни из них образуют ядро, близкое к содержанию понятия, другие пребывают в диффузном движении - это ассоциативные связи концепта, возникающие в коммуникативно-речевой ситуации. При этом, концепт имеет внутреннюю структурированную протяженность: одна часть его идей лежит в социальной действительности и образует общее, устойчивое, нормативное понятие, а другая - принадлежит миру образов. Сохраняя единство целого, части образуют замкнутые системы, каждая со своей площадью значений. В работе рассматривается концепт в художественной его части, в которой образы отстоят от общих представлений, естественнонаучных и социальных теорий (в том числе и теорий психолого-педагогических), сохраняя связь с ними.

Термин концепт, употребляющийся в последние полтора десятилетия, еще не относится к общепринятым, устойчивым терминам, таким как знак, образ, символ. Так, языковед И.Г. Добродомов (2004), описав этимологию этого слова-заимствования, считает необходимым возврат к русскому слову понятие. Принимая во внимание этимологическую синонимичность слов концепт и понятие, доверимся все же движению научной речи: значения этих слов расходятся все дальше, с каждой новой работой, которых насчитываются уже многие десятки.

Термин концепция имеет давнюю и устойчивую традицию употребления, его значение: система, план идей. При этом концепцию и концепт, означающие понимание и понятие, связывает общий корень слов. С позиций историографии литературы, художественная концепция есть развертывающаяся во времени и в авторских художественных мирах репрезентация концепта.

Концепт «дитя» в русской языковой картине мира (в основном, на материале писателей-классиков XIX в.) исследован А.Т. Ашхаровой, по ее выводам: «Языковой концепт 'дитя' содержательно связан с концептами 'человек''возраст', 'родители'»', «Основными семантическими составляющими концепта 'дитя'являются признаки 'человек', 'маленький', 'слабый', 'несамостоятельный', 'вскармливаемый', 'воспитываемый', 'обладающий особым характером поведения'» (Ашхарова 2002: 6).

Обратим внимание еще на одну связь: «дитя» - «детство»: здесь, помимо линейной подчиненности, обусловленной действием концепта «человек», возникает дополнительная, ассоциативная, т.е. нелинейная подчиненность.

Семантическое поле «детства» не только шире поля «дитяти», но и лежит в пространстве концептосферы рядом с «временем», что обусловило более разнообразные возможности реализации концептуальных потенций «детства» в сравнении с «дитятей».

Под художественной концепцией детства в работе подразумевается система образов-идей о детстве и «детском», складывающаяся под воздействием общественно-исторического и литературно-эстетического контекста в творчестве отдельных писателей на протяжении некоторого исторического периода. Художественная концепция детства есть система, процесс и вместе с тем результат проявления черт и свойств концепта «детство» (как он сложился к началу отдельно взятого периода) в конкретных литературных формах.

Л.В. Долженко (2001: 4) подразумевает под «концепцией детства» несколько иное: «<.> становление художественной литературы для детей связано с развитием представлений о статусе ребенка в социуме, об особенностях его развития. Этот тезис диктует необходимость исследования сущности детской литературы с учетом контекста развития наук, изучающих детство, - педагогики, психологии, этнологии, социологии, философии, культурологии и др.». Ею исследовано «рациональное и эмоциональное в психолого-педагогических концепциях формирования личности ребенка и развитие русской детской литературы в XIX-XX вв.» (так названа теоретическая глава монографии). Данный подход представляется вполне оправданным и, вместе с тем, недостаточным: помимо «реального» ребенка с его социальным статусом, конкретной телесностью и психикой в литературе существует Ребенок как мифологема, тесно связанная с онтологическими категориями.

Кроме того, редкий писатель обращается к научным источникам, чтобы создать произведение для детей или о детях. Материалом для него обычно являются воспоминания и наблюдения, фольклорная и литературная традиции. Концептуальные идеи детства «витают в воздухе», они порождаются идейно-творческой атмосферой эпохи и бытуют чаще в форме интуитивно выстроенных художественных моделей, чем в форме сознательных отражений теорий. Сама по себе бесспорная, связь литературы для детей с психологией и педагогикой, входящая в структуру концепции детства, в работе Л.В. Долженко акцентуализирована. Концепт «детство» «уведен» из сферы филологии и эстетики в целом.

Есть и другое возражение. Согласно выводу О.М. Фрейденберг (1998: 23), понятие и образ развиваются не одно вслед за другим, а одновременно, внутри периодов. Иначе говоря, познавательный и художественный концепты равноправны. Образ детства не может строиться на основе готовых представлений, освященных авторитетом науки. Например, фрейдовская теория детской сексуальности не повлияла на образ детства и тем более литературу для детей; русские художественные традиции оказались сильнее научной сенсации. Влиятельными были внелогические образования: «миф модерна», «миф пролетарской культуры», а также в значительной мере мифологизированное представление о русской литературе.

Сказанное не снижает ценности предпринятого Л.В. Долженко сочленения психолого-педагогического знания и анализа литературы для детей. Более того, данный подход обусловлен сложившимися в нашей стране традициями критики и исследований литературы для детей — с превалирующей педагогической оценкой, и потому правомерен.

В нашей работе выбран аспект именно художественной концепции детства, а литература для детей рассматривается как особая функция общей литературы, осуществляемая посредством выражения «детского» в организованной автором читательской рецепции. При этом учитывается, что «новая» детская литература в России, сопровождаемая начальным изучением мировой детской литературы, представляет собой часть формировавшейся в начале века общей теории культуры детства, куда входили и очередные фазы развития педагогики и народного образования.

Методологически важны для определения содержания исследуемого концепта работы В.В. Агеносова (2003: 3, 5), в которых русский литературный процесс последних ста лет соотнесен со всей историей русской словесности и особенно XIX в. - в философско-культурологическом аспекте «вопроса о возможности или недосягаемости гармонии»: «во всех проявлениях истинной высокой литературы XX в. сопрягается доведенная до крайности экзистенциальная мысль о трагедии существования, намеченная в предшествующей русской литературе, стремление к пушкинской гармонии, осознание ее невозможности и замена стоицизмом». По-видимому, все «детское», первое, начальное потому так занимало писателей, что в «детском» намечался выход из экзистенциального тупика, оказавшийся в постреволюционной ситуации также тупиком; в герое старых детских книг видели норму личности, а в новых книгах узнали противоположность норме и гармонии - героя-стоика. Исследовать «детский» литературный процесс нужно путем подробного освещения его на фоне общего процесса, а концепцию детства - в свете главного вопроса русской литературы Х1Х-ХХ вв. Собственно, неразработанность данного методологического принципа не позволяет, с одной стороны, написать академическую историю русской детской литературы, с другой - включить детскую литературу в схему описания «общей» литературы.

Данный методологический принцип можно назвать равновесием бинарных оппозиций. Рассматривать детскую литературу в отрыве от «взрослой» так же некорректно, как и «взрослую» без детской. Принцип отвечает ходу самого литературного процесса.

Есть закономерность в том, что на рубеже веков большинство писателей перешло от разработки традиционной темы детства к участию в создании литературы для детей, к критике детских изданий. Писатели, игнорировавшие тему, остались в меньшинстве. Объективности ради, необходимо рассматривать творчество для детей и о детях как целостное явление.

Философские идеи рубежа веков развивались главным образом в антропологическом и историософском направлениях; первое из них комплексно исследовано Л.А. Колобаевой (1990), второе - Л.А. Трубиной (1999). Оба направления исходят из общей точки - вопроса о единой сущности всего первого, истинного в личном бытии и истории, т.е. вопроса о детстве и «детском». Детство и «детское» здесь относятся не только к антропологическим концептам, но и к концептам истории, культуры, и связаны с онтологической проблематикой. Методологический принцип, вытекающий из данных посылок, есть принцип анализа концепции детства в перекрестье антропологии и историософии. При этом, принцип вненаходимости исключает наложение свойственных более позднему времени этических и эстетических координат. Примером работы по такому методологическому принципу явилось исследование темы детства в русской автобиографической прозе, предпринятое Т.М. Колядич (1999).

Для методологической базы исследования важны также выводы С.М. Лой-тер (1999, 2002, 2005) о фольклорно-литературном взаимодействии в метасистеме (Д.Н. Медриш) детской художественной словесности и, в частности, ею выведенное положение о генезисе детской поэтической классики, исток которой таится в древнем обряде и мифе. Специфика детской литературы при таком рассмотрении объяснена «фольклорными» свойствами мышления и речи детей-читателей. Считая данное положение доказанным, укажем на границу его действия: далеко не все явления в детской литературе порождены фольклором. Весьма важная часть их обязана происхождением самой литературе, трансформациям ее жанрово-стилевой системы. Сознательно обращаться к фольклору русские детские писатели начали с конца XVIII в., за основу они взяли уже сложившуюся систему дидактических жанров, тесно связанную с педагогическим учением - частью «высокой» культурной традиции, во многом отличной от воспитательных обычаев «низкой» народной культуры (поэтика и история жанра одного из дидактических жанров в русской литературе - послания - прослежена в кандидатской диссертации A.B. Маркина, 1995).

Описанию мифо-архетипического ядра художественного концепта «детство» и рассмотрению начального периода взаимодействия литературной и фольклорной традиций в эволюции жанров детской литературы в нашей работе уделено особое внимание.

Принцип различения концепта «детство» в литературе и положения ребенка в истории и социальной действительности вытекает из работ Т.А. Бернш-там (2000) и B.JI. Пушкаревой (1996), посвященных ментальным концептам и категориям молодости и материнства в средневековом и традиционном народном понимании. При этом нами учитывается важность социальных мотивов в литературе исследуемого периода.

Как показал в своих работах психолог И.С. Кон (1978, 1988), детство и дети в средневековом европейском обществе были лишь «производными от мира взрослых» и не входили в систему духовных ценностей. Такая ситуация сохранялась вплоть до XVIII в. «Открытие Я фаустовским человеком», положившее начало европейскому индивидуализму, сопровождалось повышением общественного статуса ребенка и, добавим, сближением сакрального символа детства с представлением о детстве действительном. В итоге стало возможным формирование концепта «детство» в современном его виде. С учетом позиции культуролога А.Я. Гуревича (2003), который подверг критике теорию зарождения индивидуализма (с его точки зрения, новоевропейский индивидуализм формировался наряду с индивидуализмом архаического типа), мы различаем концепт «детство» в новоевропейской культуре, реализованный в письменной традиции, и тот же концепт в архаической культуре, отразившийся в литературе через фольклорную традицию.

В нашем представлении, в реальном и литературном феномене ребенка совмещено знание и не-знание о нем, явленное и скрытое, постигаемое и непостижимое. Это не только эстетическое представление, но и научно-психологическое: по выводу психолога B.C. Мухиной (1998: 13), бездоказательны «воспоминания» некоторых выдающихся людей о своем начальном существовании: «Тайна душевного устройства только что родившегося дитяти останется вечной тайной.» Отметим, что невозможные «воспоминания» появлялись, как правило, в эпоху модернизма (М. Шагал, С. Дали, Андрей Белый), когда в искусстве активно разрабатывались идеи трансцендентности детства. Принимая сочленение идеи «таинства» детства с идеей космоса, произведенное B.C. Мухиной (детство, особенно младенчество, сходно с эволюцией Галактик: тот же процесс-состояние «сгущения», т.е. высвобождение колоссальной энергии), мы рассматриваем культурно-природный феномен детства как предопределение в сфере культуры особого пространства - «детской».

Научная новизна диссертационной работы заключается в подходе к рассмотрению произведений о детстве и для детей в их исторической общности, обусловленной единым генезисом концепции детства, а также в исследовании концепции детства в широком социокультурном контексте литературного процесса. Впервые показано, как возникающие в литературном процессе противоречия в представлении о детстве и в функционировании литературы для детей, накапливаясь, входят в фазу кризиса, как в новых условиях возрождается динамичное единство идей, составляющих классическое ядро концепции детства.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Ядром художественной концепции детства в «высокой» литературной традиции является комплекс идей детства, восходящих к античности (в особенности имперского периода) и христианской культуре (в особенности ранней, не осложненной ренессансной традицией).

2. Сложившаяся на основе комплекса античных и христианских представлений и развившаяся в русской литературе художественная концепция детства претерпела ряд качественных изменений в литературном процессе 19001930-х годов (прежде всего, в системах реализма, символизма, акмеизма, футуризма), что привело к созданию оригинальной традиции - так называемой «новой» (или «советской») детской литературы.

3. Детская литература в своем общеисторическом развитии прошла две стадии (становление детского чтения, формирование литературы для детей) и в начале XX века вступила в третью стадию (фактором стиле- и жанрообразования стало литературно-речевое творчество, принятое писателями как дополнительный культурный образец).

4. Детская литература выполняет в отношении общей литературы особую функцию дублирующей системы: помимо решения в каждую эпоху конкретных воспитательно-образовательных задач, она обеспечивает сохранность наиболее важных художественных открытий, сделанных в литературном процессе, и транслирует их в дальнейшие фазы развития общей литературы.

5. Детство в русской литературе 1900-1930-х годов выражалось символически, содержание символики детства соединяло антропологическую и историософскую парадигмы миропонимания того времени.

6. Детство в историко-литературном представлении есть комплекс этико-эстетических оценок периодов человеческой жизни, а также антропоморфно выражаемых феноменов (природы, истории, культуры и т.п.), оценок, скрепленных культурной традицией и меняющихся под воздействием различных общественных движений.

Структура работы: диссертация состоит из введения, двух частей, четырех глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 755 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественная концепция детства в русской литературе 1900 - 1930-х годов"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Художественный концепт «детство» реализуется в рамках отдельно взятого периода (в настоящем исследовании — 1900-1930-е годы) одновременно в двух формах: творчестве о детях, детстве и «детском» и творчестве для детей. Одним из итогов его реализации является формирование и обновление детской литературы (в широком значении термина). При этом в «общей» литературе тема детства расширяется, соединяясь с темами историософии, религии и философии, этики и политики.

Начало века и первые его десятилетия представляют собой в отношении концепта «детство» единое культурное пространство, несмотря на разломы, появившиеся в результате первой мировой войны и революции. В этот период концепт «детство», наряду с концептом «детская книга», скрепил собой разнородные и разнонаправленные литературные течения и группы. Едва ли не все писатели откликнулись на вопрос о «детском».

XX век в русской литературе начался как Век Ребенка. Этот символ соединил уходившее в прошлое народничество и неонародничество с социал-демократизмом и большевизмом. Трагедия наследников народничества отозвалась в концепте «детство» резким всплеском отрицаний его культа, с одной стороны, а с другой - стремлением возвысить ребенка над горизонтом зримой части бытия, высвободить для него центральное место в общемировом культурном пространстве. Реальный ребенок в его индивидуальном существовании был заменен расплывчатым символом в религиозно-философских построениях символистов, в акмеистическом и футуристическом «бунтах». Символическое представление «лишило» героя-ребенка связи с концептами «материнство», «семья», взамен был предложен концепт трансцендентного «мира» с его особым представлением Отца и Матери. С началом войн «сиротство» ребенка в литературе вторило реальному сиротству и беспризорничеству, что дало новые сюжеты для писателей.

Появление «новой» детской литературы зависело не только от текущих политических событий, но и от подготовленных предшествующим этапом скачков в философии, педагогике, филологии, естествознании и литературно-издательском деле.

Концепция детства в русской литературе 1900-30-х годов развивалась в общем движении художественных и социальных идей, направленных к осмыслению перспектив XX в. Литература для детей была по преимуществу пронизана оптимистическим пафосом, в отличие от трагической эсхатологии литературы для взрослых. Детские книжки выступали культурными коррелятами, хотя их действие существенно ограничивалось утратой некоторых художественных тенденций и развитием антигуманистических идей.

Не все радикальные идеи, проходившие апробацию в «общей» культурной среде, проникали в детскую книгу. Те же, что были навязаны партийными идеологами, просуществовали в детской книге не дольше самой идеологии.

Ядро концепта «детство» на протяжении всего периода составлял классический комплекс античных и христианских идей детства, амальгированных с идеями русской культуры, особенно с идеями пушкинского гуманизма. Судьба устоявшихся в мировой и русской культуре представлений о детстве хотя и зависела от множества исторических и собственно культурных факторов, тем не менее, векторно следовала за архетипической идеей Божественного ребенка. Вектор движения концепции детства от конца XIX в. к концу 30-х годов определялся сменой религиозно-мистического символа Божественного ребенка идеолого-политическим символом ребенка - первого жителя нового государства. Идеи Века Ребенка постепенно входили в фазу кризиса, который исподволь начался еще в литературе 1900-10-х годов и ясно обозначился в 30-х годах; все громче звучавшее в Европе и России отрицание утопического учения явилось до некоторой степени упреждающим противодействием фашистской идеологии и террору. Так проявилось одно из свойств культуры - загодя до социального катаклизма подготавливать средство его преодоления.

Не затронутая кризисом идей Века Ребенка литература развивалась в духе внимания к творчеству детей, к внутреннему потенциалу личности ребенка. Включение детского «голоса» в диалог культур внесло революционные изменения в само понятие детской литературы. Это понятие оформилось в том трехчленном виде, который сегодня известен более всего: детское чтение, литература для детей и детское творчество. Было положено начало третьей стадии в развитии детской литературы как отдельного феномена культуры. Первая, древнейшая стадия - выделение в литературе круга чтения детей, вторая - создание специальной литературы для детей и форм ее эстетической рефлексии (критики). Сущность третьей стадии - в появлении влиятельнейшего фактора, детского творчества, в том числе и наивной читательской рефлексии на литературные произведения. Переход к ней ознаменовался созданием так называемой «новой» детской литературы вкупе с профессиональным научно-критическим аппаратом ее саморефлексии.

Принципиально новым фактором влияния, наряду с идеолого-политическими борениями и социально-педагогическими новациями, явилось литературно-речевое творчество детей, которое само по себе не обладает потенциалом структурирования и научно-критической рефлексии, остается «словесностью» и имеет открытую границу с детским фольклором.

Временная граница «новой» детской литературы (т.е. литературы XX века) проходит в дооктябрьский период, потому детская литература советского периода локальна по отношению к этому более широкому явлению.

В создании «новой» детской литературы принимали участие представители крупнейших и наиболее влиятельных течений - символизма, акмеизма, футуризма, а также реалистического направления, и, без сомнения, иных, рассмотрение которых в данном аспекте - дело будущего.

Идеи детства проходили последовательную ревизию и трансформацию в рамках литературных течений, при этом концептуальными константами оставались модели античного и христианского понимания детства. Древнеримская модель строится на идеях включения ребенка в структуру государства через род и воспитание, тогда как христианство выдвигает в образе ребенка идею «простоты», т.е. мудрости, полученной не из книг и от учителя, а через непосредственную связь с Логосом. Ребенок в христианском понимании есть видимая истина бытия, тогда как в римском понимании он — предмет культуры.

В системе символизма идея «детского» имела мистико-религиозное обоснование: детство детей рассматривалось сквозь призму отвлеченных понятий. Постижение духовности, психики детей осуществлялось, в первую очередь в обращениях к личному опыту (автобиографиях, дневниках, записках и т.п.); гораздо более редкими были попытки оторваться от эгоцентрического подхода - в повествованиях о другом детском «я». Уроки детской психологии, данные русскими реалистами, прежде всего Л.Н. Толстым, послужили писателям-символистам для перехода к следующей стадии развития концепта «детство»: жизнь ребенка понималась теперь мистически и исторически, она вошла в состав идей концепта «культура» и ослабила связь с концептом «семья». В произведениях символистов сознание ребенка определяется не его социально-бытовым существованием (как в прозе А.П. Чехова, Н.М. Гарина-Михайловского, В.Г. Короленко и др.), а предопределено высшими законами бытия: события детских лет развиваются по таинственному плану, предначертание всей жизни человека угадывается по знакам, размечающим рождение и первые годы жизни. Символистская антропология соединяла идею человеческой гениальности (античной по происхождению) с христианской идеей «детской простоты». Само понятие «человек» определялось по наличию хотя бы одной черты ребенка. Выходы символизма в детскую литературу были локализованы в изданиях для «хорошей детской», которые не отвечали главному требованию «левых» педагогов и критиков - демократизму. Несмотря на всеобщее увлечение литературой символизма, организаторы детского чтения не оказали широкой поддержки символизму в литературе для детей.

Акмеистическое представление о детстве связано с включением в мистико-религиозный контекст, унаследованный от символистов, позитивистских идей - «твердого знания». В сравнении с символизмом, еще более возросла в концепте «детство» роль категории памяти: вспомнить детство - значит вспомнить историю мира от самых его начал. Традиционное для XIX в. представление о «золотой поре» жизни, беспечной и невинной, претерпело значительное изменение. Теперь под «золотой порой» понимались не столько христианское «воспоминание» о рае и античный миф о золотом царстве, сколько картина первобытного леса. В ребенке угадывали древнего обитателя прекрасно-ужасного мира, современника «драконов» и Сфинкса, загадавшего загадку о человеке. Личный опыт детских впечатлений был сопряжен с переосмысленным античным понятием об зоне - вечно играющем, творящем мировую историю Ребенке: эту идею концепции акмеисты, унаследовав ее, в частности, от Вяч. Иванова и Андрея Белого, сделали основополагающей. Акмеистическая модель концепта «детство», в еще большей степени, нежели модель символистская, имела потенциал расширения жанрово-стилевой системы творчества для детей; новые формы произведений для детей разрабатывались в области игрового творчества. Сказка, поставленная в центр жанрово-стилевой системы детской литературы символистами, в акмеистической системе имела вид пародии и на фольклор, и на массовую литературу, и на произведения символистов; вместе с тем, в ней утверждалось серьезное эпическое начало, которое должно было вернуть сказке статус универсального жанра, связанного с гносеологическим мифом.

Футуристическая идея детства обусловлена литературными спорами о речи и расцветом лингвистики. Данная модель концепта характеризуется включением маргинальных областей культуры — наивного и детского творчества. Детские неологизмы проникают в поэзию. Свойство гениальности-детскости воплощается в образе самого футуриста, а не в образах святых и великих художников прошлого, как в романах

Мережковского. Футуристический образ детства «рассыпан», его не скрепляет этическая идея, обязательная для «старых» канонов изображения; предметность в этом образе выступает в виде набора свободно ассоциируемых деталей и звукобуквенной зауми. Возможности игры шире используются писателями, чаще обращаются они к примерам народной поэзии. Переход от трагической рефлексии к смеховой, юмористической, начавшийся в творчестве первого акмеиста, был в основном осуществлен футуристами. Формы «новой» детской литературы строились с опорой на эстетические ожидания детей, в отличие от адаптированных форм детской литературы прежнего времени. Ребенок в «новой» литературе зачастую являлся в образе прирожденного лингвиста и поэта. Споры о поэзии и языке повлияли на психологические учения о детстве и, более того, лингвопоэтическая идея детства по-новому подтвердила давнее романтическое представление о ребенке - тайне бытия.

Реалистическая модель концепта «детство» сохранила основу, сформировавшуюся в русской литературе второй половины XIX в.: изображение внутреннего мира ребенка с позиций этического анализа социальной действительности. Вместе с тем, писатели-реалисты в осмыслении детства как феномена человеческого бытия обращались к приемам модернистской литературы: их изображение детства включает символы и знаки, которые создают дополнительный план содержания, дешифруемый по кодам национальной культуры. Это изображение детства и демократично, и элитарно.

Детские писатели, прошедшие школу того или иного течения, оказались в трагической ситуации: их опыт и творческий потенциал был востребован, в основном, заказчиками идеологических изданий. Вопреки распространенному мнению о расцвете детской литературы в 20-30-е годы, реальное ее положение было не столь блестящим. Настоящий расцвет должен был состояться, но потенциал литературы снизился в борьбе писателей за существование.

Проникновение идей детства и «детского», возникших в литературе начала века, в литературу для детей советского периода годов происходило в расширявшемся русле комического, а также героико-романтического.

В ранней советской литературе образ ребенка строился и в «римском», и в «христианском» планах. Христианская идея выражалась по большей части через скрытое включение апокрифических мотивов в структуру повествования о современности.

С образованием СССР надолго исчезли из круга детского чтения Гомер, Гесиод, Вергилий и Священное Писание, а когда появились — на наших глазах — то им уделили совсем не то внимание, которое было естественным многие века. Чтение Гомера, да еще по-древнегречески, заменили в лучшем случае сильно адаптированным пересказом античных мифов. Исчезновение античной и христианской литератур - вот фактор, огромное значение которого осознается только сейчас. Какова же была судьба самих идей, которые раньше поставлялись юным читателям в традиционной форме? Эти идеи не исчезли, а сознательно, полусознательно или стихийно, в зависимости от образования и целеустремленности писателей, получали вторую жизнь в формах, внешне далеких от основы. Недаром гайдаровского Тимура сравнивали с Христом в детстве.

Стиль литературы, предназначенной скаутам, спартаковцам, пионерам, формировался по канону, образованному в эпоху модернизма. Позднеримская и раннехристианская культуры оказали на этот канон решающее влияние. Литературные примеры пионеров-героев, в т.ч. Павлика Морозова, происходят из системы древнеримских добродетелей, среди которых публичный подвиг ребенка и доносительство занимают законное место. В силу того, что традиционные для русской культуры корреляты (прежде всего христианский) использовались далеко не всеми писателями, происходило смещение в аксиологической системе.

Главное значение русской детской литературы в XX в. состояло в том, что она взяла на себя корригирующую функцию - вместо святоотеческой литературы, оставленной в долгой и глубокой тени.

Особая роль в истории концепции детства принадлежит Гайдару. И для него ребенок - символ времени и страны. Но этот ребенок, во-первых, реален в социально-психологическом отношении, во-вторых, он смещен с того высочайшего пьедестала, на который его возвели модернисты. Можно сказать, что в творчестве Гайдара был найден выход из кризиса идей Века Ребенка, во многом этот выход связан с обращением писателя к традициям русской классической литературы - Пушкину, Гоголю, Толстому, Достоевскому.

Развитие русской детской литературы и общелитературного представления о детстве в XX в. - одно из направлений обширной реакции русской культуры на кризис антропологии, историософии и теологии. На переходном этапе детская литература сыграла по отношению к общей литературе роль дублирующей системы; в ее формах осуществлялась проверка, отбор и трансляция наиболее важных черт и функций, освоенных в литературном процессе.

Литература для детей и детское творчество перестали наконец быть только уделом воспитания и образования личности; они начали действовать как новые факторы в развитии культуры.

Список научной литературыАрзамасцева, Ирина Николаевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Художественно-литературные, мемуарные и критические источники

2. Бунин И.А. Из дневников И.А. Бунина. Публ. М. Грин // Новый журнал. -1974. -№ 115. С. 140-155.

3. Чистяков М. Повести, рассказы и сказки для детей от 8 до 12 лет М. Чистякова. Спб.: Издание Книгопродавца Якова Алексеевича Исакова, 1860.

4. Чуковский К.И. Магнитофонная запись выступления К.И. Чуковского для литературного вечера «У истоков детской литературы» // Стенограмма 2-х дневного юбилейного совещания 12-13 октября 1967 г. [Из собрания автора диссертации.]

5. А. Блок о литературе. М., 1980.

6. Александр Блок в воспоминаниях современников: В 2 т. Т. 1. - М., 1980.

7. Алтаев Ал. Золотой мальчик. Рассказ из истории Италии. М.: Изд-во «Земля и фабрика», 1924.

8. Андреев Л. Собр. соч. -Т. 5. -СПб.: Книгоизд. Тов. «Просвещение», 1911.

9. Андреева Лидия. Катя и Шарик. Повесть. -М.; Л.: Госиздат, 1926.

10. Антокольский П.Г. Соч.: В 2 т. Т. 1. Стихотворения и поэмы. 1915-1940. -М., 1971.

11. Багрицкий Э.Г. Стихотворения и поэмы / Сост. С.А. Коваленко М., 1984. \9.Багрицкий Э.Н. Стихотворения и поэмы. - Ростов-на-Дону, 1998. Ю.Бальмонт К.Д. Поэзия как волшебство. - 1915. 2-е изд. - 1922.

12. Барабан. Журнал юных пионеров. Орган Московского и КрасноПресненского бюро юных пионеров. М. - 1923. - № 1 (апрель).

13. Баранов Е. Сказки терских казаков. М.: Изд. Сытина, 1914.

14. Батюшков К.Н. Стихотворения. Сост., вступит, ст., и примеч. И.О. Шайтанова. М., 1988.

15. Бахтин H.H. Обзор пьес для детского и школьного театра. СПб.: Изд. «Р. Ш.», 1912.2Ъ.Бегак Б. Искусство и дидактика // Детская и юношеская литература. Критико-библиогр. бюллетень. Изд. Критико-библиогр. ин-та. 1936. - № 7.

16. Бежим в страну краснокожих! Сб. -М.; Пг.: Книга, 1923. 21.Белый А. Начало века. Воспоминания: В 3 кн. Кн. 2 / Подгот. текста и коммент A.B. Лаврова. - М., 1990.

17. Белый А. Символизм. Сборник статей. -М. 1910.

18. Берестов В.Д. Манделыптамовские чтения в Ташкенте во время войны // Берестов В.Д. Избран, произведения. В 2 т. - Т. 2. (Стихи, повести, рассказы, воспоминания). - М., 1998. - С. 222-223.

19. Блок A.A. Отроческие стихи. Автобиография. Репринт. М.: Первина, 1923.-М., 1999.

20. ЪХ.Блок A.A. Соч.: В 8 т. Т. 3. Стихотворения и поэмы. 1907-1921. - М.; JL, 1960.

21. Ъ2.Богданов А. Красная звезда. Утопия. СПб.: Т-во Художественной печати, 1908.

22. Бунин И.А. Соч.: В 6 т.-Т. 1.-М., 1987.

23. Бурное М. Последнее рождество. М.; Л.: ОГИЗ, 1931.

24. Быльев Н. Дельфины / Для старшего дошкольного возраста. Л.: Детиздат ЦК ВЛКСМ, 1938.

25. Ъв.Быльев Н. Журка. Чиж. - 1940. - № 11. - С. 7-9. 37.Быльев Н. Журки. - Киров: ОГИЗ, 1945.3Ъ.Быльев Н. Рассказы о Кирове. Рис. И. Королева. М.; Л.: Детиздат, 1938. (Для младшего возраста).

26. Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида / Пер. с лат.; Вступит, ст. М. Гаспарова; Коммент. Н. Старостиной и Е. Рабинович. М., 1979.41 .Вересаев В. Детские рассказы (очень коротенькие) // Недра. Кн. XIII. - С. 169-185.

27. М.Волошин М. Путями Каина. Трагедия материальной культуры. Стихотворения.-М., 1989.

28. Волошин М.А. Путник по вселенным / Сост., вступ. ст., коммент. В.П. Купченко и З.Д. Давыдова. М., 1990.

29. Волшебный рог Оберона. История рыцаря Гугона бордоского. Для детей среднего возраста. С шестью раскрашенными картинками. М.: Изд-е Т-ва И.Д. Сытина, 1918.

30. Вопреки эпохе и судьбе: Возвращенная детская литература: Хрестоматия, библиогр. словарь / Сост. В. Н. Бредихина, И. В. Алясова. Псков, 2001.

31. Воспоминания об Александре Александровиче Блоке: В 2 т. Т. I. - М., 1980.

32. Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей / Прим. М.Л. Гаспарова. М., 1991.

33. Гайдар А.П. Горячий камень // Мурзилка. 1941. - № 8-9.

34. Гимназический сборник: 1917 год. -М., 1917.

35. Гиппиус 3. Девочка // Тропинка. 1912. - № 1.

36. Гиппиус З.Н. Арифметика любви (1931-1939) / Сост., вступ. ст., коммент. А.Н. Николюкина. СПб., 2003.

37. Гиппиус З.Н. Дмитрий Мережковский: Воспоминания. -М., 1991. С. 284523.

38. Городецкий С.М. Жизнь неукротимая. Статьи. Очерки. Воспоминания. -М., 1984.

39. Городецкий С.М. Избран, произведения в двух томах. Т. 1. Стихотворения. - М., 1987.вА.Горький A.M. Письмо к Е.С. Добину, март, до 27, 1933 г. // Горький A.M.

40. Соч.: В 30 т. Т. 30. Письма, телеграммы, надписи. 1927-1936. - М., 1956. 65.Горький М. Письмо от 15 мая 1935 г. // Дульнев Е., Иртышский Б., Корнев В. Атаман Пузырь / Повесть. - 3-е изд., доп. - [Томск]: Томское кн. изд-во, 1960.

41. Гумилев H. Дерево превращений // Аполлон. 1919. - № 6-7.

42. Гумилев Н. Радости земной любви // Весы. 1908. - № 4.

43. Гумилев Н. С. В огненном столпе / Вступ. ст., сост., лит.-ист. коммент. и именной указатель B.JI. Полушина. М., 1991.

44. Гумилев Н.С. Африканская охота. Новеллы. Рассказы. Очерки. СПб., 2000.

45. Ю.Гумилев Н.С. Драматические произведения. Переводы. Статьи / Вступ. ст.

46. Д. Золотницкого. JL, 1990. 1 Х.Гумилев Н.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. - Т. 2. Стихотворения. Поэмы (19101913).-М., 1998; Т. 3. Стихотворения. Поэмы (1914-1918).-М., 1999. 72.Гумилев Николай. Неизданное и несобранное / Сост., ред., и коммент. М.

47. Баскера и Ш. Греем. Paris, 1986. 1Ъ.Гуро Е. Небесные верблюжата. Избранное. - СПб., 2002.

48. Дети русской эмиграции. Книга, которую мечтали и не могли создать русские изгнанники / Сост. Л.И. Петрушева. Под ред. С.Г. Блинова и М.Д. Филина. -M., 1997.

49. Детская литература: Хрестоматия с основами литературоведения / Сост. А.В. Дановский. -М., 1996.

50. Детское творчество. Вып. 1. Сочинения учеников Голубицкой земской школы Белевского уезда Тульской губ. - 1912.

51. Дулънев Е., Иртышский Б., Корнев В. Атаман Пузырь. Повесть. Изд. 3-е,доп. Томск.: Томское кн. изд-во, 1960. [Письмо A.M. Горького от 15 мая 1935 г.]

52. Езерский Милий. Аристоник. М.; Л.: Детиздат, 1937.

53. Елка в царстве зверей. Рассказ А. Круглова. Ночь под Рождество в селе. Рассказ в стихах Иванова-Классика. СПб., 1887.

54. Елка: книжка для маленьких детей / Сост.: Александр Бенуа и К. Чуковский. М., 1917.

55. Железный век. Иллюстрированный литературно-художественный и научно-популярный сборник о железе / Под ред. И.С. Рабиновича и Н.К.

56. Тов. «В.В. Думнов, наел. бр. Салаевых», 1923. 85.Зелинский Ф.Ф. Аттические сказки. СПб., 2000. ЪЬ.Зелинский Ф.Ф. Сказочная древность. -М., 1994.

57. Избранные произведения русской поэзии. Сб. / Сост. В. Бонч-Бруевич. -М., 1894.

58. Интересные незнакомцы. Сб. / Сост. С.А. Левитин. Предисл. М. Горького. М.: Гослитиздат, 1919.

59. Казанский Б.В. Приключения слов. М.: Молодая гвардия, 1931.

60. Казанский Б.В. Разгаданная надпись. -М.: Детгиз, 1934.

61. Каменский В. Гимн 40-летним юношам // Леф. 1924. - № 1. - С. 8-9.

62. Канонические евангелия / Пер. с греч. В.Н. Кузнецова под ред. C.B. Лёзова и C.B. Тищенко. М., 1993.

63. Капица О.И. Письма А.К. Покровской // Архив А.К. Покровской Из собрании автора диссертации.

64. Карнаухова И. Солнце, Мороз и Ветер. Сказка // Чиж. 1941. - № 1.

65. Катаев В.П. Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона. М., 1972.

66. Катаев В.П. Сон // Солдатский подвиг. Рассказы о Советской Армии. -М., 1975.

67. Катаев В.П. Сон. Рис. П. Соколова-Скаля. М.; Л.: Детиздат, 1937. Серия «Книга за книгой» (Для младшего и среднего возраста).

68. Книга глаголемая. Описание о российских святых. Репринт. М., 1888.-М., 1995.

69. Койн И. Девочка, с которой детям не разрешали водиться / Пер. с нем. Т. Ступниковой. Под ред. Е. Закс. -М., 1957.

70. Крен С. Алый знак доблести. М.: ЗИФ. - 1930.

71. Крученых А. Детство и юность будетлян / Подг. текста и публикация С. Сухопарова // Херсон: культура трьох стол^ь. Вып. 4. (Додаток до газети «Трибуна». 1990. -№ 45.

72. Крученых А. Кукиш прошлякам. М.; Таллинн, 1992.

73. Крученых А. Первые в мире спектакли футуристов // Современная драматургия. 1993. - № 3/4.

74. Крученых А. Садок судей. СПб.: Журавль, 1913.

75. Крученых А. Стихотворения, поэмы, романы, опера / Вступ. статья, сост., подгот. текста, примеч. С.Р. Красицкого. СПб., 2001.

76. Кузьмина-Караваева Е.Ю. Равнина Русская: Стихотворения и поэмы. Пьесы-мистерии. Художественная и автобиографическая проза. Письма. -СПб., 2001.

77. Лавров Д. Святой страстотерпец благоверный князь Угличский царевич Дмитрий Московский и всея России чудотворец. Сергиев-Посад: Ж. М. Н. П., 1913.

78. Лагерлёф С. Легенды о Христе. М. - 2001.

79. Луций Анней Сенека. Трагедии / Изд. подгот. С.А. Ошеров и Е.Г. Рабинович. М., 1983.

80. Малыши-ударники. Журнал-учебник для 1 группы школ 1 ступени Московской области. УЧГИЗ. - 1932. - № 1.

81. Мандельштам О.Э. Соч.: В 2 т. Т. 1. - М., 1990.

82. Марголина А. Письмо А. Покровской (Киев, 27 апр. 1958 г.) // Архив А.К. Покровской Из собрании автора диссертации.

83. Маяковский В.В. Полн. собр. соч. Т. 10. 1929-1930. Стихи детям. 1925-1929.-М., 1958.

84. Мережковский Д. Автобиографическая заметка // Полн. собр. соч: В 24 гг.-Т. 24.-М., 1914.

85. Мережковский Д.С. 14 декабря: Роман; Дмитрий Мережковский: Воспоминания / Сост., вст. ст. О.Н. Михайлова. М., 1991.

86. Мережковский Д.С. Испанские мистики. Святая Тереза Авильская. Святой Иоанн Креста. Приложение: Маленькая Тереза / Ред., вступ. ст., предисл. Т. Пахмусс. Томск, 1997.

87. Мережковский Д.С. Коммунизм Божественный // Современные записки. 1935. -№ 58. - С. 310-318.

88. Мережковский Д.С. Маленькая Тереза. Под ред., со вступ. ст. и коммент. Т. Пахмусс. СПб., 1984.

89. Мережковский Д.С. Маленькая Тереза. Роман-жизнеописание. Ann Arbor, Ml: Hermitage, 1984.

90. Мережковский Д.С. Пушкин // Мережковский Д.С. Вечные спутники. Портреты из всемирной истории. СПб.: Тип. М. Маркушева, 1897.

91. Мережковский Д.С. Сияние. Сб. Париж, 1928.

92. Мережковский Д.С. Собрание стихов. 1883-1903. -М.: Скорпион, 1904.

93. Мережковский Д.С. Соч.: В 4 т. Т. 4. - М., 1990.

94. Мережковский КС. Русский помор. Природа моря и описание ловли сельдей // Живописная Россия. 1879. - № 1.

95. Мильков В.В. Древнерусские апокрифы. СПб., 1999.

96. Мирошниченко Г. Юнармия. Изд. 4-е, испр. - М.-Л. - 1938.

97. Морозов Н. В начале жизни. Как из меня вышел революционер вместо ученого. -М.: Саблин, 1907.

98. Мятлев И.П. Стихотворения. Сенсации и замечания госпожи Курдюковой (Библиотека поэта, большая серия). Л., 1969.

99. Набоков В.В. Русский период. Соч.: В 5 т. Т. 1. 1918-1925 / Сост. Н. Артеменко-Толстой, пред. А. Долинина, прим. М. Маликовой. - СПб., 2000.

100. Неверов А. Ташкент город хлебный. Гуси-лебеди. Рассказы, повести, роман.-М., 1989.

101. Николай Гумилев в воспоминаниях современников. М., 1990.

102. Одоевцева И.В. На берегах Невы. М, 1988.

103. ОлешаЮ.К. Избранное. М.: Худ. лит., 1935.

104. Пантелеев Л. Верую. Последние повести / Предисл., сост, подгот. текста С. Лурье. Л., 1991.

105. Паустовский К.Г. Книга скитаний. М., 1964.

106. Песенки / Собрала О.И. Капица. Рис. К. Кузнецова. М.: Изд-во детской литературы, 1935.

107. Петров В.Н. Калиостро: Воспоминания и размышления о М.А. Кузмине / Публ. Г. Шмакова // Новый журнал. 1986. - № 163.

108. Письма В.Я. Брюсова к П.П. Перцову. К истории русского символизма. -М.: Гос. Академия худ. наук, 1927.

109. Письма Плиния Младшего. Письма 1-Х / Изд. подгот. М.Е. Сергеенко, А.И. Доватур. 2-е изд., - М., 1984.

110. Повесть о Еруслане Лазаревиче / Подгот. текста и коммент. Н.С. Демковой // Памятники литературы Древней Руси: XVII век / Вступит, ст. Д. Лихачева, сост. и общ. ред. Л. Дмитриева и Д. Лихачева. М., 1988. - С. 301-322.

111. Покровская А. К. Из воспоминаний // Детская литература. 1936. - № 19.-С. 34-35.

112. Покровская А.К Дневники // Архив А.К. Покровской. Из собрания автора диссертации.

113. Поэты 1880-1890-х годов. 2-е изд. - Л., 1972.

114. Публий Овидий Назон. Скорбные элегии. Письма с Понта / Подгот. M.JI. Гаспаровым и С.А. Ошеровым. -М., 1978.

115. Лунин Н.Н. Мир светел любовью. Дневники. Письма / Сост., предисл. и коммент. JI. А. Зыкова /. М., 2000.

116. Радаков А. Как делался «Галчонок» // Детская литература. — 1940. № 8.-С. 23-30.

117. Радуга. Русские поэты для детей / Детская библиотека «Слова» / Сост. Саша Черный. Берлин: Слово, 1922.

118. Разбитые цепи. Сборник революционной поэзии для юношества. Сост. М. Езерский. ГИУ, 1924.

119. Рерих Н.К. Семь великих тайн космоса: Сочинения Предисл. В. Кузнецова. М., 2004.

120. Рерих Н.К. Цветы Мории Стихи. Берлин, 1921.

121. Русская поэзия детям / Вступ. ст., сост., подгот. текста и примеч. Е.О. Путиловой: В 2 т. СПб., 1997.

122. Садовников Д. Загадки русского народа. Спб., 1876.

123. Сенека Луций Анней. Нравственные письма к Луцилию / Пер. с лат. С.А. Ошерова // Если хочешь быть свободным / Сенека, Честерфильд, Моруа. -М., 1992.

124. Сказки Кавказа Жемчужное ожерелье. Собраны и изложены В.А. Гатуцким. - Вып. 3. - М., 1904.

125. Собственные рассказы детей. (Собрал А. Крученых) / Рис. Н. Нагорской. М., 1923.

126. Сонет серебряного века. Русский сонет конца XIX начала XX века / Сост., вступ. ст. и коммент. О.И. Федотова. - М., 1990.

127. Стасова Е.Д. Страницы жизни и борьбы. — М., 1960.

128. Стенограмма лекций А.К. Покровской ДДК, март 1963 г. // Архив А.К. Покровской Из собрания автора диссертации.

129. Толстой А. Н. Поли. собр. соч.-Т. 13.-М., 1949.

130. Тропинка. Журнал для детей. 1912. -№ 1.

131. Тулупов Н.В., Шестаков П.М. Первое чтение после букваря. Книжка V. -М.: Тип. И.Д. Сытина, 1911.

132. Тупиков П. Комсомольцы в дебрях Африки. М.: Молодая гвардия, 1923.

133. Фигнер В. В борьбе. JL, 1966.

134. Хармс Д. Неизданный Хармс. Полн. собр. соч. Трактаты и письма. Дополнения: не вошедшие в т. 1-3. / Сост., примеч. В.Н. Сажина. СПб., 2001.

135. Хармс Д. Цирк Шардам: собрание художественных произведений / Сост., подгот. текста, предисл., примеч. и общая редакция В.Н. Сажина. -СПб., 2001.

136. Хлебников В. Творения / Общ. ред. и вступ. ст. М.Я. Полякова. Сост., подгот. текста и коммент. В.П. Григорьева и А.Е. Парниса. -М., 1986.

137. Ходасевич В. Колеблемый треножник. Избранное. М., 1991.

138. Хрестоматия по детской литературе. Составили Н.С. Шер и др. М.: Учпедгиз, 1940.

139. Черный Саша. Соч. в 5 т. Т. 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 1917-1932.-М., 1996.

140. Чуковская Л. Памяти детства. М., 1989.

141. Чуковский К. Дети и война//Нива. 1915. -№ 51, 52.

142. Чуковский К. Крокодил. Поэма для маленьких детей. С рис. Ре-Ми. -Изд-во Петроградского Совета рабочих и крестьянских депутатов. Пг., 1919.

143. Чуковский К. Мухина свадьба Сказка в стихах. 2-е изд. - Jl.; М., 1925.

144. Чуковский К.И. Дневник (1901-1929) / Подгот. текста и коммент. Е.Ц.

145. Чуковской. Вступ. ст. В.А. Каверина. М., 1991; Дневник (1930-1969). -М., 1994.

146. Чуковский К.И. Об одной забытой книге // Детская литература. 1940 -№ 1-2. - С. 60-62.

147. Чуковский К.И. От двух до пяти. Изд. 16-е, испр. и доп. - М., 1962.

148. Чуковский КИ. Соч.: В 15 т.-Т. 1.-М., 2001; Т. 6.-М., 2002.

149. Чуковский Н.К. Николай Гумилев // Чуковский Н.К. Литературные воспоминания. М., 1989.

150. Чукоккала. Рукописный альманах Корнея Чуковского. Первое полное издание / Предисл. и пояснения К. Чуковского. Сост., подгот. текста и предисл. Е. Чуковской. - М., 2000.

151. Шварц Е. Белый волк Воспоминания о К.И. Чуковском. / Публ. К. Кириленко // Вопросы литературы. 1989. - № 1.

152. Шкловский В. О Борисе Житкове и детской литературе // Литературный критик. 1938.-№ 12.

153. Эдуард Багрицкий. Воспоминания современников / Сост. Л.Г. Багрицкая. М., 1973.

154. Научные и документальные источники189. «Педагопя» Ф.М. Достоевского. Сб. ст. / Ред.-сост. В.А. Викторович. -Коломна, 2003.

155. A Dictionary of symbols. Second Edition. By J. E. Cirlot. Translate from the Spanish by Jack Sage. Foreword by Herbert Read. Dover Publication, Inc. Mineola, New York.

156. Boas G. The cult of chilhood. L., 1966.

157. Forum: Russian children's literature: Changing paradigms / Organizers: M. Balina and L. Pudova // Slavic and East European Journal. Vol. 49, Number 2, Summer 2005. P. 186-304.

158. Hellman B. Russia // International Companion Encyclopedia of Children's Literature / Edited by P. Hunt. Associate Editor Sh. Ray L. & N.Y, 1996.

159. I съезд ССП (Стенографический отчет). М.: ГИХЛ, 1934.

160. Jauss H.R. Literaturgeschichte als Provocation. Frankfurt a. M., 1970

161. Lukens R.J. A Critical Handbook of Choldren's Literature. Boston, New York, etc., 2003.

162. Pachmuss T. Intellect and ideas in action: Selected correspondence of Z. Hippius. München, 1972. Текст на англ., рус. и франц. яз.

163. Pachmuss T.Z. Hippius: An intellectual profile. Carbondale, 1971.

164. Smith, R. Internal time-consciousness of modernism // Crit. quart. -Manchester, 1994. Vol. 36, N 3. - P. 20-29. О значении категории времени и временных метафор для эстетики модернизма.

165. VI Пуришевские чтения. Классика в контексте мировой культуры. 6-9 апреля. МПГУ.-М., 1994.

166. A.C. Неверов: Сб. статей. М.; Л., 1924.

167. Аверинцев С. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность». Два творческих принципа // Вопросы литературы. 1971. -№8.-С. 40-68.

168. Аверинцев С.С. Древнегреческая поэтика и мировая литература // Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981.

169. Аверинцев С.С. Неоплатонизм перед лицом платоновской критики мифопоэтического мышления // Платон и его эпоха. К 2400-летию со дня рождения. М., 1979. - С. 83-97.

170. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. Автореф. дисс. . докт. филол. наук. -М., 1979.

171. Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов A.B. Категории поэтики в смене эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994.

172. Агеносов B.B. A.M. Горький о литературе для молодежи // Горьковские чтения 1978. Материалы конференции «A.M. Горький великий гуманист». - Горький, 1978.-С. 123-129.

173. Агеносов В.В. Некоторые итоги развития литературы XX века в контексте русского литературного процесса (Опыт классификации) // Филологические науки. 2003. - № 1.

174. Агеносов В.В. Новое о Мережковском (обзорная статья) // РЖ ИНИОН АН СССР. Серия 7: Литературоведение в СССР. - 1990. - № 5.

175. Аграфонов П.Г. Мифология античного мира. Культ Геракла в Северном Причерноморье. Учеб. пособие. Ярославль. - 1998.

176. Адамович Г.В. Зинаида Гиппиус // Адамович Г.В. Одиночество иосвобода. Нью-Йорк, 1955.

177. Акимова А.Н. Поэма Эдуарда Багрицкого «Смерть пионерки»: опыт нового прочтения // Детский сборник: Статьи по детской литературе и антропологии детства. М., 2003. - С. 301-306.

178. Актуальные проблемы теории и истории русской литературы. Тарту, 1987.

179. Александр Неверов. Из архива писателя: Исследования. Воспоминания. -Куйбышев, 1972.

180. Александр Неверов: Жизнь и творчество. Куйбышев, 1970.

181. Александр Неверов: К 100-летию со дня рождения: Boen., статьи, библиография. Куйбышев, 1986.

182. Александров Р. Прогулки по литературной Одессе. Одесса, 1993.

183. Алексеева М.И. Детские журналы советской России 1920-х годов как тип издания. Автореф. дисс. канд. филол. наук. -М., 1968.

184. Амусин К Д. Кумранская община. М., 1983.

185. Анастасьева И.Л. «Мысль семейная» и религиозно-философское движение рубежа XIX-XX вв. // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. - 2003. - № 3. - С. 63-72.

186. Андреев A.A. О детской литературе. Речь секретаря ЦК ВКП(б) на 1-мсовещании по детской литературе при ЦК ВЛКСМ 19 янв. 1936 г. М.: Партиздат, 1936.

187. Анкудинов К. Каприз против истерики. Опыт интерпретации одного стихотворения // Октябрь. 1997. -№ 12.

188. Аннинский J1.A. Серебро и чернь: Русское, советское, всемирное в поэзии Серебряного века. -М., 1997.

189. Анциферов Н. Душа Петербурга. Л., 1990. - С. 165-176.

190. Арватов Б. Речетворчество // ЛЕФ. 1923. - № 2.

191. Аристотель. Метафизика // Аристотель. Соч.: В 4-х т. Т. 1 / Ред. В.Ф. Асмус.-М., 1976.

192. Аркадий Гайдар и круг детского и юношеского чтения. Материалы Всероссийской научно-практической конференции (21-23 октября 2004 г.). Арзамас, 2004.

193. Архангельская A.B. Роль западноевропейской массовой литературы в смене литературной парадигмы в России XVII столетия // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. - 2002. - № 4. - С. 25-31.

194. Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при старом порядке / Пер. с фр. Я.Ю. Старцева при участии В.А. Бабинцева. Екатеринбург, 1999.

195. Аскольдов-Алексеев С.А. Концепт и слово // Русская речь. Новая Серия. - Вып. II. - Л., 1928.

196. Асмус В. О нормативной эстетике // Литературный критик. 1934. - Кн. 1,3.

197. Асмус В.Ф. В защиту вымысла // Асмус В.В. Вопросы теории и истории эстетики. Сб. ст. -М., 1968.

198. Асмус В.Ф. Классики античной эстетики // Античные мыслители об искусстве. Сборник высказываний древнегреческих философов и писателей об искусстве. Гос. изд. изобразит, искусств. 1937.

199. Асоян Ю., Малафеев А. Открытие идеи культуры. Опыт русской культурологии середины XIX начала XX веков. - 2-е изд., испр. и доп. -М., 2001. Глава «Фаддей Зелинский и программа культурологии».

200. Ашхарава А. Т. Концепт «дитя» в русс, языковой картине мира : Дисс. канд. филол. наук: 10.02.01 русский язык. - Архангельск, 2002.

201. Бабушкина А.П. История русской детской литературы. Учебное пособие. -М., 1948.

202. Бабушкина А.П. Очерк истории детской литературы // Хрестоматия по детской литературе. Т. 1. - М., 1940. - С. 5-60.

203. Балыбердина Е.В. Мотив детства в творческой концепции М.А. Шолохова и пути его художественного воплощения. Дисс. . канд. филол. наук.-Л., 1990.

204. Баран X. Поэтика русской литературы начала XX в. / Пер. с англ. М., 1993.

205. Баркова А.Л. Функции «младших героев» в эпическом сюжете. Автореф. . канд. филол. наук. -М., 2003.

206. Басинский 77. Логика гуманизма // Вопросы литературы. 1991. - № 2.

207. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности. Роман воспитания и его значение в истории реализма // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

208. Бахтин М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. -М., 1986.

209. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1994.

210. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса. -М., 1990.

211. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

212. Безносое В.Г. Ф.М. Достоевский и нравственная философия в России XIX начала XX века. Дисс. . докт. филол. наук. - СПб., 1994.

213. Безродный М. Ключи сказки // Литературное обозрение. 1987. - № 9.

214. Белая Г.А. Дон Кихоты революции опыт побед и поражений. 2-е изд., доп. - М., 2004.

215. Белецкий А.И. В мастерской художника слова / Вступ. ст., сост. икоммент. А. Б. Есина. М., 1989.

216. Белецкий А.И. Об одной из очередных задач историко-литературной науки: Изучение истории читателя // Белецкий А.И. Избран, труды по теории литературы. -М., 1964.

217. Белоусов Е.В. Дни, проведенные у моря. Малоизвестные страницы жизни и творчества А.П. Гайдара в Крыму.- Симферополь 1994 - С. 2528.

218. Бердяев H.A. Духовный кризис интеллигенции. СПб., 1910.

219. Бердяев H.A. Судьба человека в современном мире. Статьи, письма / Сост., вступ. ст., публ. и коммент. P.A. Гальцевой // Новый мир. 1990. -№ 1,-С. 207-232.

220. Бердяев H.A. Эрос и личность. Философия пола и любви. М., 1989.

221. Берегулова-Дмитриева Т.Г. «Чувство таинственного мира» // Сказка серебряного века. -М., 1994. С. 7-29.

222. Берестов В.Д. Ранняя любовь Пушкина // Берестов В.Д. Избран, произведения: В 2 т. Т. 2. -М., 1998. - С. 482-581.

223. Берман Д.А. Корней Чуковский: Библиограф, указатель. Д., 1984.

224. Бернштам Т.А. Молодость в символизме переходных обрядов восточных славян: Учение и опыт Церкви в народном христианстве. -СПб., 2000.

225. Библиографический листок. Труды комиссии при учебном отделе Московского общества распространения технических знаний по составлению критического каталога книг и статей для детского чтения. -М., 1881.

226. Бирюков С.Е. Зевгма: Русская поэзия от маньеризма до постмодернизма. -М., 1994.

227. Блок А. О современном состоянии русского символизма // Блок A.A. Соч.: В 8 т. Т. 5. - М.; Д., 1963.

228. Богомолов H.A. Русская литература начала XX века и оккультизм. М., 1999.

229. Большая Советская Энциклопедия. Т. 21. - М.: ОГИЗ РСФСР, 1931.

230. Бочаева Н.Г. Мир детства в творческом сознании и художественной практике И.А. Бунина. Дисс. . канд. филол. наук. — Елец, 1999.

231. Бройтман С.Н. Историческая поэтика. М., 2001.

232. Бройтман С.Н. Русская лирика XIX начала XX в. в свете исторической поэтики. -М., 1997.

233. Бройтман С.Н. Субъектная структура русской лирики XIX начала XX в. в историческом освещении // Изв. АН СССР. - Сер. лит. и яз. - Т. 47. -1988.-№6.

234. Бронская Л.И. Концепция личности в автобиографической прозе русского зарубежья первой половины XX века (И.С. Шмелев, Б.К. Зайцев, М.А. Осоргин). Ставрополь, 2001.

235. Брусянин В.В. Дети и писатели. Литературно-общественные параллели (Дети в произведениях А.П. Чехова, Леонида Андреева, А.И. Куприна и Ал. Ремизова). М.: Тип. Тв-а И.Д. Сытина, 1915.

236. Бруштейн А. Двадцать лет спустя // Литературная газета. 1940. - 8 дек. (№ 60).

237. Бруштейн А. Пока часы салютуют новому году // Литературная газета. -1940.-31 дек. (№63).

238. Бука русской литературы: Сб. ст. М., 1923.

239. ВанюковА.И. Проза А. Неверова (1917-1923 гг.). Саратов, 1972.

240. Васильева М.Ю. Проза Н.С. Гумилева: философско-эстетическая концепция мира, разнообразие жанрово-стилевых структур. Дисс. . канд. филол. наук. М., 2001. - С. 90-92.

241. Васнева A.M. Традиции православной культуры в детских литературно-художественных журналах России. Автореф. . канд. филол. наук. М., 2006.

242. Веселовский А.Н. В.А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения». М., 1999.

243. Веселовский А.Н. Из введения в историческую поэтику // Веселовский

244. А.Н. Историческая поэтика. Вступ. ст. И.К. Горского; Сост., коммент. В.В. Мочаловой. М., 1989.

245. Виницкий И. «Мертвый младенец» в поэтическом мартирологе В.А. Жуковского // Тыняновский сборник. Вып. 11: Девятые Тыняновские чтения. Исследования. Материалы. М., 2002. - С. 100-123.

246. Виноградов Г. С. Детские тайные языки. Иркутск: Власть труда, 1926.

247. Виноградов Г.С. Русский детский фольклор. Иркутск, 1930.

248. Винокур Г. Футуристы строители языка // ЛЕФ. - 1923. - № 1.

249. Витман А. Произведения для взрослых, вошедшие в детское чтение // Советская детская литература. Сб. ст. М., 1958.

250. Волисон И.Я. Виктор Гюго певец детства. - Харьков, 1970.

251. Волков Ю.Г., Поликарпов В. С. Человек. М., 1999.

252. Волошинов В.Н. Бахтин М.М. Марксизм и философия языка. М., 1994.

253. Волошинов В.Н. Бахтин М.М. Слово в жизни и слово в поэзии // Звезда. 1926.- №6.

254. Воркачев В. С. Счастье как лингвокультурный концепт. М., 2004.

255. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. -№ 1.

256. Воронов В. Война в рисунках детей // Вестник воспитания. 1915. — № 2. - С. 33-79.

257. Воронов В. О литературном творчестве детей // Вестник воспитания. -1913. -№ 4. С. 74-105.

258. Воронович О.Ф. Проблема читателя в творчестве В.Г. Короленко. Дисс. . канд. филол. наук. Саратов, 1991.

259. Воронский А.К. «Республика Шкид» Г. Белых и Л. Пантелеева // Воронский А.К. Искусство видеть мир. Портреты. Статьи. М., 1987.

260. Воскобойников В. Эпическая картина народного страдания в расстрельных списках, документах и комментариях // Литературные вести.- 2003. авг.-сент. (№ 71).

261. Выгон Н.С. Юмористическое мироощущение в русской прозе. М., 2000.

262. Выготский Л.С., Лурия А.Р. Этюды по истории поведения: Обезьяна. Примитив. Ребенок. M.; JI, 1930.

263. Выставка немецкой детской книги // Книга детям. -1928 №5-6. - С.62.

264. Вязова Е.С. Иконография города у кубофутуристов // Русский кубофутуризм. СПб., 2002.

265. Габбе Т. Повесть о детстве и повесть для детей // Литературный критик.- 1939. -№8-9.

266. Габричевский А.Г. Античность и античное // Античность в культуре и искусстве последующих веков. Мат. науч. конф. 1982. Гос. музей из. иск. им. А. С. Пушкина. М., 1984.

267. Газизова A.A. Маргиналы в русской прозе 60-80 годов XX века // Литература XX-XXI веков: История и поэтика. Исследования. Наблюдения. Публикации. Орел, 2002.

268. Газизова A.A. С.И. Шешуков о смысле литературной борьбы 20-х годов // Проблемы эволюции русской литературы XX века. Третьи Шешуковские чтения. Материалы межвуз. науч. конф. Вып. 5. - М., 1998. - С. 4-10.

269. Гайдар Е. Особость России. XI-XX вв. Статья в двух частях. Часть первая. Часть вторая // Вестник Европы. 2005. № 15. // http://magazines.russ.ru/

270. Галъцева P.A. Западноевропейская культурфилософия между мифом и игрой // Самосознание европейской культуры XX века. Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М. 1991.

271. Гаспаров Б.М. Мой до дыр // Новое литературное обозрение. 1992. -№ 1.-С. 304-319.

272. Гаспаров Б.М., Паперно И.А. «Крокодил» К.И. Чуковского: к реконструкции ритмико-семантических аллюзий // Тезисы I Всесоюзной (III) конференции «Творчество A.A. Блока и русская литература XX века»).-Тарту, 1975.

273. Гаспаров M.J1. Овидий в изгнании // Публий Овидий Назон. Скорбные элегии. Письма с Понта. М., 1978.

274. Гаянова Т.А. Творчество Ивана Шмелева как феномен религиозного типа художественного сознания в русской литературе первой трети XX века: Дисс. . канд. филол. наук. Магнитогорск, 2000.

275. Гегель. Философия духа // Гегель. Энциклопедия философских наук. -Т.З.-М., 1977.

276. Гербстман А. Литературоведение на службе национал-социализма // Литературный современник. 1936. -№ 4. - С. 179-191.

277. Гецевичюте МП. Прозаическая сказка в творчестве символистов (18951917). Автореф. . канд. филол. наук. Пермь, 2004.

278. Гин Я.И. Лирическая коммуникация как культурный феномен // Семантические и коммуникативные категории текста: Тез. док. Ереван, 1990.

279. Головчинер В.Е. Эпический театр Евгения Шварца / Под ред. д-ра филол. наук H.H. Киселева. Томск, 1992.

280. Голубков М.М. Утраченные альтернативы. Формирование монистической концепции советской литературы. 20-30-е годы. М., 1992.

281. Горелик JI.JI. Ранняя проза Пастернака: Миф о творении. Смоленск, 2000.

282. Горнфелъд А.Г. О толковании художественных произведений // Вопросы теории и психологии творчества. Харьков. - 1916. - Т. 7.

283. Городецкий С. «Детская» Маяковского // Литературная газета. 1940. -10 апр.

284. Городецкий С. Коста Хетагуров. Стихи. Рецензия. // Детская литература. 1940. -№ 1-2.

285. Городецкий С.М. Некоторые течения в современной русской поэзии // Поэтические течения в русской литературе конца XIX начала XX века.

286. Хрестоматия / Сост. А.Г. Соколов. М., 1988. - С. 90-96.

287. Горький М. О детской литературе, детском и юношеском чтении: Избранное / Сост., вст. ст. и коммент. Н.Б. Медведевой. Изд. 4-е, перераб. и доп.-М., 1989.

288. Горький М. О литературе. Гослитиздат, 1936. Статьи: «Литературу -детям», «О темах» и «О безответственных людях и детской книге наших дней», «О точке и кочке» и др.

289. Горячева Т.В. «Царство духа» и «Царство кесаря» // Русский кубофутуризм. СПб., 2002.

290. Гречаник КВ. Художественная концепция бытия в русской лирике первой трети XX века. Автореф. . докт. филол. наук. М., 2004.

291. Гринберг И. Эдуард Багрицкий. Творческий путь поэта. Л., 1940.

292. Гриценко З.А. Детская литература. Методика приобщения детей к чтению. -М., 2004.

293. Грудская А. Заметки на полях детских книг // На литературном посту. -1930.-№5.

294. Грудцова О. Корней Иванович Чуковский // Вопросы литературы. -1971.-№ Ю.

295. Грякалова Н.Ю. От символизма к авангарду. Опыт символизма и русская литература 1910-1920-х годов: Политика. Жизнетворчество. Историософия: Автореф. . докт. филол. наук. СПБ., 1998.

296. Губергриц A.M. Русская драматургия для детей как элемент субкультуры: 1920-1930-е годы. Дисс. . докт. филол. наук. Таллинн, 2004.

297. Гудков Л.Д., Дубин Б.В. Литература как социальный институт. Статьи по социологии литературы. -М., 1994.

298. Гумилев Н.С. М.Ф. Фармаковский. Artist-Peintre (Письмо из Парижа) // Мир искусства. Киев. - 1907. - № 22-23.

299. Гумилевские чтения: Материалы междунар. конференции филологов-славистов. СПб., 1996.

300. Гуревич А. Человеческая личность в средневековой Европе: реальная или ложная проблема? // Развитие личности. 2003. - № 1. - С. 24-31; № 2.-С. 29-40.

301. Давидсон А. Муза Странствий Николая Гумилева. М., 1992.

302. Давидсон А. Николай Гумилев. Поэт, путешественник, воин. -Смоленск, 2001.

303. Дворяшина H.A. Художественный образ детства в творчестве Федора Сологуба. Дисс. . канд. филол. наук. Сургут, 1998.

304. Державина O.A. Анализ образов повести XVII в. о царевиче Димитрии Угличском. // Уч. зап. МГПИ. Т. VII, каф. рус. лит. - Вып. 1. - М., 1946.

305. Детская литература. Критический сборник / Под ред. A.B. Луначарского. Предисловие Луначарского. -М.; Л.: Гослитиздат, 1931.

306. Детская литература. Учеб. / Под ред. A.B. Терновского. М., 1977.

307. Детская литература. Учеб. пособие для уч-ся пед. училищ по специальности № 2010 «Воспитание в дошкольных учреждениях» и № 2002 «Дошкольное воспитание» / Под ред. Е. Е. Зубаревой. М., 1985.

308. Детская литература: Учебник / Е.Е. Зубарева, В.К. Сигов, В.А. Скрипкина и др. Под ред. Е.Е. Зубаревой. М., 2004.

309. Детство. Краткий словарь-справочник / Под общ. ред. A.A. Лиханова, Е.М. Рыбинского. М., 1996.

310. Дефъе О.В. Д. Мережковский: преодоление декаданса (раздумья над романом о Леонардо да Винчи). М., 1999.

311. Дефъе О.В. Концепция художника в русской прозе первой трети XX века: типология, традиции, способы образного воплощения. Дисс. . докт. филол. наук. -М., 1999 а.

312. Дианова Е.Е. Образ детства в английской и русской прозе середины XIX в. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М., 1996.

313. Дикман М.И. Детский журнал Блока «Вестник» // Лит. наследство. Т. 92. Александр Блок. Новые материалы и исследования. - Кн. 1. — М., 1980. -С. 203-221.

314. Добренко Е.А. Формовка советского читателя. СПб., 1997.

315. Долженко Л.В. Рациональное и эмоциональное в русской детской литературе 50-80-х годов XX в. (H.H. Носов, В.Ю. Драгунский, В.П. Крапивин). Волгоград, 2001.

316. Драбкина Е. Книга, характер, личность (А.И. Елизарова о детской литературе) // Детская литература. 1968. - № 11. - С. 18-20.

317. Дубровская КГ. Советская детская сказочная повесть 30-х годов (вопросы сюжетосложения). Автореф. . канд. филол. наук. — Горький, 1985.

318. Духовные стихи. Канты (Сборник духовных стихов Нижегородской области) / Сост., вступит, ст., подгот. текстов, исслед. и коммент. Е.А. Бучилиной. М., 1999.

319. Евдокимова Л.В. Мифопоэтичская традиция в творчестве Ф. Сологуба. Монография. Астрахань, 1998.

320. Елистратов В.С. Трактат PRO таракана. Б.м., 1996.

321. Ершова С.Я. Проблема биографического жанра в детской и юношеской литературе. Автореф. . канд. филол. наук. -М., 1977.

322. Есин А.Б. «Социалистический реализм» сегодня: Теоретические аспекты и проблемы // Есин А.Б. Литературоведение. Культурология: Избран, труды. Вступ. ст. Е.В. Авериной, сост. и примеч. С .Я. Долининой. М., 2002.

323. Есин А.Б. Народность как категория современного литературоведения // Есин А.Б. Литературоведение. Культурология: Избран, труды / Вступ. ст. Е.В. Авериной, сост. и примеч. С.Я. Долининой. М., 2002.

324. Есин А.Б. Психологизм // Есин А.Б. Литературоведение. Культурология.

325. Избран, труды / Вступ. ст. Е.В. Авериной, сост. и примеч. С.Я. Долининой. М., 2002.

326. Жаккар Ж.Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда / Пер. с фр. Ф.А. Перовской. СПб., 1995.

327. Жибулъ В.Ю. Детская поэзия Серебряного века. Модернизм. Минск, 2004.

328. Жибулъ В.Ю. Модернистская парадигма в детской поэзии Серебряного века. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Минск, 2005.

329. Жив Крученых: Сб. ст. М„ 1925.

330. Жинкин Н.И. Язык. Речь. Творчество. М., 1998.

331. Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. СПб., 1996.

332. За пролетарскую детскую книгу. Резолюции и постановления первой Всероссийской конференции по детской литературе 2-6 февраля 1931 г. -Сборник 1. М.: Молодая гвардия, 1931.

333. Закс А.Б. Круг чтения в детстве и юности // Чтение в дореволюционной России. Сб. н. т.- Вып. 2. / Сост. и науч. ред. А.И. Рейтблат. М., 1995.

334. Заманская В.В. Русская литература первой трети XX века: проблема экзистенциального сознания: Автореф. дисс. . докт. филол. наук. -Екатеринбург, 1997.

335. Заманская В.В. Экзистенциальная традиция в русской литературе XX века. Диалоги на границах столетий: Учеб. пособие для студ. вузов. М., 2002.

336. Засодимский П.В. Очерки истории детской литературы // Педагогический листок. 1878. - № 3-4.

337. Захаров А.Н. О поэтическом мире 3. Гиппиус // Российский литературоведческий журнал. 1994. - № 5/6.

338. Зелинский Ф.Ф. П. Овидий Назон // Овидий. Баллады-послания. М., 1913.

339. Зелинский Ф.Ф. Соперники христианства. Лекции, читанные ученикамвыпускных классов с.-петербургских гимназий и реальных училищ. М., 1996.

340. Зинин A.C. Особенности изображения детского героя в произведениях агиографического жанра // Мировая словесность для детей и о детях. -Вып. 10.-Ч. 1.-М., 2005.

341. Зинченко В.Г., Зусман В.Г., Кирнозе З.И. Межкультурная коммуникация. Системный подход: Учеб. пособ. Н. Новгород, 2003.

342. Злобин В.А. Тяжелая душа. Вашингтон, 1970.

343. Зобнин Ю.В. Н. Гумилев поэт православия. - СПб., 2000. - (Серия «Новое в гуманитарных науках». - Вып. 7).

344. Зубарева Е.Е. Несущие тягу земную. Очерки о проблемах социалистического реализма в детской и юношеской литературе. М., 1980.

345. Зубарева Е.Е. Проблема юмора в художественной литературе для детей и подростков. Дисс. . канд. филол. наук. -М., 1968.

346. Зубарева Е.Е. Символика детства в творчестве И.А. Бунина. М., 1995.

347. Иванов Вяч. Вс. Разыскания о поэтике Пастернака // Иванов Вяч. Вс. Избран, труды по семиотике и истории культуры. Т. 1. - М., 1999.

348. Иванов Вяч. Дионис и прадионисийство. СПб., 2000.

349. Иванова О.Ю. Античность как основание языкового самосознания культуры Серебряного века // V Житниковские чтения. Межкультурные коммуникации в когнитивном аспекте: Мат. всерос. науч. конф. -Челябинск, 2001.

350. Иванова О.Ю. Античность как энтелехия культуры серебряного века. Автореф. . дисс. канд. культуролог, наук. -М., 1999.

351. Иванова Э.И. Беседы о немецком романтизме. М., 2006. Готовится к печати.

352. Ивантер Б. Рассказы о вождях // Детская литература. 1939. - №6. - С. 15-19.

353. Иванюшина ИЮ. Утопическое сознание в русской литературе первойтрети XX века: Учеб. пособ. Саратов, 1996.

354. Ивич А. Аркадий Гайдар // Литературный критик. 1940. - № 1.

355. Ивич А. Рувим Фраерман четыре повести о пробуждении // Ивич А. Воспитание поколений: О советской литературе для детей. - 4-е изд. - М., 1969.

356. Из писем и работ Я.И. Гина / Публ. С.М. Лойтер // Лотмановский сборник.-Т. 1.-М., 1995.

357. Исаева Е. Жанр литературной сказки в драматургии Е. Шварца. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М., 1987.

358. История русской литературы: XX век: Серебряный век / Под ред. Ж. Нива, И. Сермана, В. Страды и Е. Эткинда. -М., 1995.

359. Казачок М.В. А.П. Гайдар в критике и литературоведении. Автореф. . канд. филол. наук. Волгоград, 2005.

360. Каравашкин A.B., Ольшевская Л.А., Травников С.Н., Трофимова Н.В. Древнерусская литература XI-XVII вв.: Учеб. пособ. для студ. высш. уч. завед. / Под ред. В.И. Коровина. М., 2003.

361. Карайченцева С.А. Русская детская книга XVIII-XX вв. (Очерки эволюции репертуара. 1717-1990 гг.). Монография. М., 2006.

362. КарасевЛ.В. Философия смеха. М., 1996.

363. Карлова Т.С. Корней Чуковский журналист и литературный критик. -Казань, 1989.

364. Карпачева O.A. Средневековые мифологемы в творчестве русских символистов // Вестник славянских культур: Науч. и лит.-худож. альманах. М. 2000. - № 2. - С. 39-43.

365. Карпов И.С. Автор авторология - аналитическая филология // Вестник лаборатории аналитической филологии. - Вып. 1. - Йошкар-Ола, 2000.

366. Кей Э. Век ребенка / Пер. с нем. Е. Залога и В. Шахно. Под ред. и с предисл. Ю.И. Айхенвальда. М., 1905. Напеч. в СПб.: Тип. Г.Н. Бернштейна.

367. КихнейЛ.Г. Акмеизм: Миропонимание и поэтика. М., 2001.

368. Кларин M.B. Философия и ребенок: анализ детского философствования //Вопросы философии. 1986. -№ 11. - С. 133-135.

369. Кнабе Г.С. «Multi bonique» и «panci et validi » в Римском сенате эпохи Нерона и Флавиев // Древние цивилизации. Древний Рим. Вестник древней истории 1937-1997.-М., 1997.

370. Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1994.

371. Кнабе Г.С. Русская античность. Содержание, роль и судьба античного наследия в культуре России. М., 2000.

372. Кнабе Г.С. Тургенев, античное наследие и истина либерализма // Вопросы литературы. 2005. - № 1 // http://magazines.russ.ru/

373. Книпович Е.Ф. Об Александре Блоке // Лит. наследство. Т. 92. Александр Блок. Новые материалы и исследования. - Кн. 1. - М., 1980. -С. 39-40.

374. Кобринский A.A. Проза Даниила Хармса. Автореф. дисс. . канд. филол. наук.-СПб., 1992.

375. Ковалева Т.В. Русская поэзия для детей: от Лаврентия Зизания до Ивана Бунина. Орел, 2005.

376. Колесов В.В. О логике логоса в сфере ментальности // Мир русского слова. 2000. - № 2.

377. Колесов Е. Алистер Кроули: Были и небылицы // Кроули А. Книга Закона. Книга лжей. Лунное дитя. М., 1998.

378. Колобаева JI.A. Художественная концепция личности в русской литературе рубежа XIX-XX веков. М., 1990.

379. Колобова О.Я. «Младенчество» и мироздание // Мировая словесность для детей и о детях. Вып. 3. - М., 1998.

380. Колосова С.Н. Фольклорное и христианское в новелле И.А. Бунина «Баллада» // Мировая словесность о детях и для детей. Вып. 3. - М., 1998.

381. Колядич Т.М. Воспоминания писателей XX века. Проблематика,поэтика. Автореф. дисс. докт. филол. наук. -М., 1999.

382. Колядич Т.М. Воспоминания писателей XX века. Проблематика, поэтика. Дисс. . докт. филол. наук. М., 1999.

383. Колядич Т.М. Традиции античности в мемуарной прозе XX века (к постановке проблемы) Доклад. // VI Пуришевские чтения. Классика в контексте мировой культуры. М., 1994. - 6-9 апреля.

384. Кон КС. Открытие «Я». М., 1978. - С. 111-224.

385. Кон И.С. Ребенок и общество: (Историко-этнографическая перспектива). М., 1988. - С. 6-65.

386. Кон Л.Ф. Детская литература в годы гражданской войны. М.; JL, 1953.

387. Кон Л.Ф. Развитие поэзии для детей в годы восстановительного периода. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. JL, 1954.

388. Кон Л.Ф. Советская детская литература. 1917-1929. Очерк истории русской детской литературы. М., 1960.

389. Кондратьев Б.С. Образ ребенка у Ф.М. Достоевского и А.П. Гайдара // Аркадий Гайдар и круг детского и юношеского чтения. Сб. ст. — Арзамас, 2001.

390. Кононов А. Рассказы Н. Быльева // Детская литература. 1939. - № 1.

391. Корниенко Н.В. Философские аспекты изучения общественно-литературного процесса начала XX века: Учеб. пособ. Новосибирск, 1989.

392. Королева К.П. Семейное воспитание и школа в России в мемуарной и художественной литературе. М., 1994.

393. Коротких A.B. Детские образы в юмористической прозе Саши Черного, А. Аверченко и Н. Тэффи. Дисс. . канд. филол. наук. Южно-Сахалинск, 2003.

394. Костюхина М.С. Русская детская повесть (начало XIX века) // Русская литература. 1993. - № 4. - С. 80-93.

395. Кочеткова A.A. К.И. Чуковский литературный критик 1900-1910-х годов. Автореф. . канд. филол. наук. - Саратов, 2004.

396. Кошелев В.А. Творческий путь К.Н. Батюшкова. Учеб. пособие к спецкурсу. JL, 1986.

397. Кошелева O.E. «История детства» как способ реконструкции и интерпретации истории воспитания и обучения в зарубежной историографии // Всемирный историко-педагогический процесс: концепции, модели, историография. -М., 1966.

398. Кошелева O.E. «Свое детство» в Древней Руси и в России эпохи Просвещения (XVI-XVIII вв.): Учеб. пособие по педагогической антропологии и истории детства. М., 2000.

399. Кравецкая О.Д. Вопросы детской литературы на страницах украинской периодической печати конца XIX начала XX ст. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. - Одесса, 1973. На укр. языке.

400. Кравченко В.В. Мистицизм в русской философской мысли XIX начала XX веков.-М., 1997.

401. Кржижановский С. Детские персонажи у Шекспира // Детская литература. 1940. -№ 6. - С. 13-15.

402. Кривощапова Т.В. Русская литературная сказка конца XIX начала XX веков. Учеб. пособие. - Акмола, 1995.

403. Круглое А. Литература маленького народа. СПб., 1897.

404. Крупская Н.К. Маленькие дети (Рец. на кн. К. Чуковского «Маленькие дети», Красная газета, 1928) // На пути к новой школе. 1929. - № 4-5. -С. 104-105.

405. Крупская Н.К. О «Крокодиле» К. Чуковского // Книги детям. 1928. -№2.-С. 13-16.

406. Крюков С. Литературное творчество детей // Вестник воспитания. -1916.-№3.-С. 73-114.

407. Кузнецова H.H. Проблема обездоленного детства в контексте идейно-эстетических исканий в детской и юношеской литературе конца XIX -начала XX века. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М., 1981.

408. Кузьмина М.Ю. Страшное в сказках К. Чуковского // Проблемы детскойлитературы и фольклор. Сб. н. т. Петрозаводск, 1995. - С. 57-69.

409. Культурология. XX век. Энциклопедия. Т. 2. - СПб., 1998.

410. Купцова О. Очерки русской театральной культуры. Из лекций, прочитанных на факультете дополнительного профессионального образования. -М., 2003.

411. Курганова Е.В. Особенности комического в творчестве В.В. Набокова 1920-30-х годов. Дисс. канд. филол. наук. -М., 2001.

412. Ладыгина-Коте H.H. Дитя шимпанзе и дитя человека в их инстинктах, эмоциях, играх, привычках и выразительных движениях. -М., 1935.

413. Латышко О.В. Святая Тереза имени Младенца Иисуса в романе Б.Ю. Коплевского «Аполлон Безобразов» // Литература и религия. Шестые Крымские Пушкинские Международные Чтения. Материалы. -Симферополь, 1996. С. 86-87.

414. Лебедев В.К «Запретить как идеалистическую» // Русская литература. -1989,-№4.-С. 203-205.

415. Леви-Брюлъ Л. Первобытное мышление. М., 1930.

416. Леви-Брюлъ Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1937.

417. Левин Ф. Николай Асеев (К двадцатипятилетию литературной деятельности) // Литературный критик. 1939. -№ 4.

418. Лекманов O.A. Обыкновеннейший Крокодил! // Лекманов O.A. Книга об акмеизме и другие работы. Томск, 2000.

419. Леонтьева С.Г. Жизнеописание пионера-героя: текстовая традиция и ритуальный контекст // Современная российская мифология. Сб. ст. / Сост. М.В. Ахметова. М., 2005. - С. 89-123.

420. Леонтьева С.Г. Литература пионерской организации: идеология и поэтика. Автореф. . канд. филол. наук. Тверь, 2006.

421. Летописец авангарда. Поэзия и живопись. Сб. тр. памяти Н.И. Харджиева / Сост. и общ. ред. М. Мейлаха и Д. Сарабьянова. М., 2000.

422. Либрович С. Ф. История одной запрещенной детской книги // Цензура в

423. России в конце XIX начала XX века. Сборник воспоминаний / Сост., автор вступ. статьи, примеч. и указателей: Н.Г. Патрушева. - СПб., 2003. — С. 179-182.

424. Липовецкий М.Н. Поэтика литературной сказки (на материале русской литературы 1920-1980-х годов).-Свердловск, 1992.

425. Липовецкий Марк. Сказковласть: «Тараканище» Сталина // Новое литературное обозрение. 2000. - № 45.

426. Лиров М. Из литературных итогов // Печать и революция. 1924. - № 2. -С. 124.

427. Литвинов В. Стихи Багрицкого детям // Детская литература. Критико-библиогр. двухнедельник ЦК ВЛКСМ. - 1936. - № 6 (апрель).

428. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Глав. ред. и сост. А.Н. Николюкин. ИНИОН РАН. М., 2003. - 1600 стб.

429. Литературоведческие термины (Материалы к словарю). Вып. 2. -Коломна, 1999.

430. Литовская М.А. «Феникс поет перед солнцем»: Феномен Валентина Катаева. Екатеринбург, 1999 а.

431. Литовская М.А. Социохудожественный феномен В. Катаева. Дисс. . докт. филол. наук. Екатеринбург, 1999.

432. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Изв. АН СССР. Сер. Литературы и языка. - Т. 52. - 1993. - № 1. - С. 3-9.

433. Лихачев ДС. Человек в литературе Древней Руси. М., 1970.

434. Логический анализ языка: Культурные концепты. М., 1991.

435. Лойтер С.М. Поэтика детского стиха в ее отношении к детскому фольклору. Петрозаводск, 2005.

436. Лойтер С.М. Русская детская литература XX века и детский фольклор: Проблемы взаимодействия. Автореф. дисс. . докт. филол. наук. -Петрозаводск, 2002.

437. Лойтер С.М. Русский детский фольклор и детская мифология: исследования и тексты. Монография. Петрозаводск, 2001.

438. Лойтер С.М. Феномен детской субкультуры. Петрозаводск, 1999.

439. Локс К. Избранные стихи Брюсова // Детская литература. Критико-библиогр. двухнедельник ЦК ВЛКСМ. 1936. - № 8.

440. Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. М., 1957.

441. Лосев А.Ф. Дерзание духа. М., 1988.

442. Лосев А.Ф. Знак, символ, миф: Труды по языкознанию. М., 1982.

443. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993.

444. Лотман Ю.М. Истоки русской беллетристики. Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе. — Л., 1970.

445. Лотман Ю.М. О содержании и структуре понятия «художественная литература» // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск, 1973.

446. Лотман Ю.М. Феномен культуры // Лотман Ю. М. Избран, статьи: В 3 т. Т. 3. - Таллинн, 1992.

447. Лукницкая В. Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких. Л., 1990.

448. Лукницкая В.К. Материалы к биографии Н. Гумилева // Гумилев Н.С. Стихотворения и поэмы. Тбилиси, 1988.

449. Лукьянова В.П. Советско-немецкие литературные взаимосвязи 1920-60-х гг.: (Идеология. Традиция. Поэтика). Дисс. . докт. филол. наук. М., 1990.

450. Лупанова И.П. Полвека: Сов. дет. литература 1917-1967. Очерки. М., 1969.

451. Любинский И.Л. Очерки о советской драматургии для детей. М., 1987.

452. Люборева Е.П. Республика труда. М., 1975.

453. Люборева Е.П. Эдуард Багрицкий. М., 1964.

454. М. Горький о детской литературе. Статьи, высказывания, письма. М., 1968.

455. Марголина A.A. Эзоповская речь русской рабочей печати 1910-1914 годов. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М., 1990.

456. Маркин A.B. Жанр дидактического послания в русской литературе: Поэтика и история: Дисс. канд. филол. наук. Екатеринбург, 1995.

457. Маркс К. Введение (к «Критике политической экономии») // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. - Т. 46. - Ч. I. - М., 1968.

458. Маркс К. Введение к критике политической экономии. — ГИЗ, 1929.

459. Маршак С. Задачи детской литературы // Детская литература. 1938. — № 18-19.

460. Маршак С. Маленькие историки // Литературная газета. 1937. - 1 мая.

461. Маршак С.Я. Соч.: В 8 т. Т. 7. -М„ 1971.

462. Маслова О.О. Концепт детства в научной и художественной традициях XX века. Автореф. . канд. культурологии. Ярославль, 2005;

463. Материалы по истории русской детской литературы (1750-1855) / Под ред. А.К. Покровской и Н.В. Чехова. Вып. 1. -М., 1927; Вып. 2. -1929.

464. Маяковский В.В. Выступление на Первой всесоюзной конференции пролетарских писателей (9 января 1925 года) // Маяковский В.В. Соч.: В 13 т.-Т. 12.-М., 1959. С. 270-271.

465. Медриш Д.Н. Взаимодействие двух словесно-поэтических систем как междисциплинарная теоретическая проблема // Русская литература и фольклорная традиция. Волгоград, 1983.

466. Мелетинский Е.М. Культурный герой // Мифы народов мира. Энциклопедия. Т. 2. - М., 2000. - С. 25-28.

467. Мережковский Д.С. Грядущий Хам. Чехов и Горький. М.: Изд. Пирожкова, 1906.

468. Мережковский Д.С. Эстетика и критика: В 2 т. Т. I. - М.; Харьков, 1994.

469. Месеняшин И. Ученические журналы в годы первой русской революции // Народное образование. 1975. - № 12. - С. 94-98.

470. Мескин В.А. Кризис сознания и русская проза конца XIX начала XXвв. Монография. M., 1997.

471. Мескин В.А. Об эволюции к новейшему искусству // Проблемы эволюции русской литературы XX века. Третьи Шешуковские чтения. Материалы межвуз. науч. конф. Вып. 5. - М., 1998. - С. 192-195.

472. Mud М. Культура и мир детства: Избран, произв. / Пер. с англ. и коммент. Ю.А. Асеева; Сост. и предисл. И.С. Кона. М., 1988.

473. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. Т. 2. - Ч. 1. -М., 1994.

474. Минералов Ю.К. Теория художественной словесности (Поэтика и индивидуальность). М., 1999.

475. Минералова КГ. Детская литература: Учеб пособие для студ. высш. учеб. заведений. М., 2002.

476. Минералова КГ. Русская литература серебряного века. Поэтика символизма. -М., 1999.

477. Минералова КГ. Художественный синтез в русской литературе XX в. Дисс. . докт. филол. наук. -М., 1994.

478. Минералова КГ., Основина Г.А., Рыбаков Н.К и др. Творчество Аркадия Гайдара. Герой. Жанр. Слог. Коллективная монография. / Под ред. И.Г. Минераловой. М., 2006.

479. Минц З.Г. Александр Блок и русские писатели. СПб., 2000. Статьи «К генезису комического у Блока», с. 389-442, «Блок в полемике с Мережковскими», с. 537-620.

480. Минц З.Г. Пути развития советской дошкольной литературы (1917-1930). Дисс. . канд. филол. наук. -JL, 1956.

481. Мифологический словарь / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М., 1991.

482. Михайлова М.В. Русская литературная критика марксистской ориентации, 1890-е- 1910-е гг. Дисс. . докт. филол. наук. -М., 1996.

483. Модзалевский JI.K Очерк истории воспитания и обучения с древнейших времен и до наших дней. СПб. - Ч. 1.-1892; Ч. 2. - 1899.

484. Моммзен Т. История Рима. СПб., 1993.

485. Москвина И.К. Город-символ в творчестве Д.С. Мережковского // Город и культура: Сб. н. т.-Т. 140.-СПб., 1992.-С. 147-152.

486. Московская Д.С. Поставангард в русской прозе 1920-1930-х годов (генезис и проблемы поэтики). Автореф. канд. филол. наук. -М. 1993.

487. Мусатов В.В. Пушкинская традиция в русской поэзии 1-ой половины XX века.-М., 1992.

488. Мухина В. Таинство детства. Т. 1. - М., 1998.

489. Н.К. Крупская о детской литературе и детском чтении. Избранное / Вступ. ст. и коммент. Н.Б. Медведевой М., 1979.

490. Неклюдов С.Ю. Героическое детство в эпосах Востока и Запада // Историко-филологические исследования: Сб. ст. памяти академика Н.И. Конрада. M., 1974.-С. 129-140.

491. Некрасова-Карашеева O.JI. Детское творчество в музее: Учеб. пособие для студ. пед. и гум. высш. уч. завед. М., 2005.

492. Нестеровская А. и Плотницкая Е.М. Е. Салтыков-Щедрин о детской литературе // Детская литература. 1937. - № 4.

493. Николаев В.Н. Путник, шагающий рядом: Очерк творчества Р. Фраермана. М., 1974.

494. Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография / Ред. коллегия: Ю.К. Герасимов, H.A. Грознова, A.B. Лавров, А.И. Павловский, H.H. Скатов, С.Л. Слободнюк, М.Д. Эльзон. Сост.: М.Д. Эльзон, H.A. Грознова. СПб., 1994.

495. Николай Гумилев: pro et contra. СПб., 1995.

496. Николина H.A. Поэтика русской автобиографической прозы: Учеб. пособие. М., 2002.

497. Никольская A.A. Возрастная и педагогическая психология в дореволюционной России. Дубна, 1995.

498. Никонова Т.А. «Новый человек» в русской литературе 1900-1930-х годов: проективная модель и художественная практика: Монография. -Воронеж, 2003.

499. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого / Пер. Ю.М. Антоновского. -М., 1999.

500. Новикова Т.Я. Изобразительное искусство в раннем творчестве Александра Блока. М., 1993.

501. Новые детские книги. Третий сборник Рецензентской комиссии отдела детского чтения при Институте методов внешкольной работы. М.: 1924.

502. Обатнин Г. Иванов-мистик (Оккультные мотивы в поэзии и прозе Вячеслава Иванова (1907-1919)). -М., 2000.

503. Обзор детской литературы. Под ред. Н. Гаршина и А. Герда. СПб., 1885-1889.

504. Оболенский Л.Е. Смех у детей, его происхождение, развитие, формы, причины и значение // Педагогический листок. 1905. - Кн. 3. - С. 172182; Кн. 4. - С. 261-266; Кн. 5. - С. 321-326; Кн. 6. - С. 404-408; Кн. 7. - С. 522-531.

505. Овчаренко А. Александр Неверов и его повесть «Ташкент город хлебный» // Овчаренко А. От Горького до Шукшина. - М., 1984.

506. Овчинникова Л.В. Русская литературная сказка XX века (история, классификация, поэтика). Дисс. . докт. филол. наук. -М., 2001.

507. Овчинникова Л.В. Русская литературная сказка XX века (история, классификация, поэтика). Монография. М., 2001.

508. О'Коннор Т.Э. Анатолий Луначарский и советская политика в области культуры. М., 1992.

509. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

510. Оршанский Л.Г. Предисловие. // Вольгаст Г. Проблемы детского чтения. Пер. с нем. К.Н.Д. и др. СПб.: Изд-во газ. «Школа и жизнь», 1912.-С. 3-10.

511. Осорина М.В. Секретный мир детей в пространстве мира взрослых. 2-е изд. - СПб. - 2000.

512. Павлова И. В. Механизм власти и строительство сталинского социализма: Автореф. дисс. . докт. истор. наук. Новосибирск, 2002.

513. Пайман А. История русского символизма. М., 1998.

514. Палиевский П.В. Внутренняя структура образа // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. М., 1962.

515. Первова Г.М. Теоретические основы изучения детской литературы на уровне профессиональной подготовки педагогов и на начальных ступенях общего образования. Автореф. дисс. докт. педагог, наук. -М., 1999.

516. Первый Всесоюзный съезд советских писателей. Стенографический отчет.-М. 1934.

517. Перелешина В.П., Руденко В.Ф. У истоков советской детской литературы. Конспект лекций по детской литературе 90-900 гг. -Одесса, 1966. 79 с. На правах рукописи.

518. Петровский М. Книга о Корнее Чуковском. М., 1966.

519. Петровский М.С. Книги нашего детства. М., 1986.

520. Пирусская Г.В. Опыт Института детского чтения по изучению читателя (1920-1930 гг.) // Труды: ЛГИК им. Н.К. Крупской. Т. 19. - Л., 1968. - С. 275-286.

521. Плюханова М. Сюжеты и символы Московского царства. СПб., 1995.

522. Побожский С.И. Икона и кубофутуризм // Русский кубофутуризм. -СПб., 2002.

523. Погребная Я.В. Мир детства в лирике В.В. Набокова // Мировая словесность для детей и о детях. Вып. 4. - М., 1999.

524. Покачалов М.В. Образы Атлантиды у Брюсова в контексте чтения для юношества // Литература о детях и для детей. М., 2000. — С. 12-14.

525. Покачалов М.В. Ожившая фреска: образы эгейской культуры в повести Д.С. Мережковского «Рождение богов. Тутанкамон на Крите» // Проблемы истории литературы / Под ред. A.A. Гугнина. Вып. 12. - М., 2000.-С. 46-50.

526. Покровская А. Основные течения в советской детской литературе. М.:

527. Работник просвещения, 1927.

528. Покровская А.К. Задачи и деятельность Института по детскому чтению (Москва) // Путь просвещения. Харьков, 1922. - № 708. - С. 139-144.

529. Покровская А.К. Третье совещание Отдела детского чтения и ее исследовательских баз // Красный библиотекарь. 1919. - № 1(3). - С. 4448.

530. Пономарева Г.М. Петербургский миф в романе Мережковского «Петр и Алексей» // Анциферовские чтения. JL, 1989. - С. 126-128.

531. Пономарева Е.А. Детские альманахи пушкинского времени. Проблематика и поэтика: Дисс. канд. филол. наук. -М., 1995.

532. Попова Т.В. Византийская народная литература. История жанровых форм эпоса и романа. -М., 1985.

533. Поспелов Г.Н. Стадиальное развитие европейских литератур. М., 1988.

534. Постановление ЦК ВКП96) от 23.VI 1932 г. «О перестройке литературных художественных организаций // Правда. 1932. - 24 марта.

535. Потебня A.A. Символ и миф в народной культуре. Собр. трудов. М., 2000.

536. Привалова Е. Двадцать лет работы // Детская литература. 1940. - № 1-2.-С. 65-66.

537. Привалова Е.П. Основные черты советской детской литературы / Под ред. В.А. Мануйлова. М., 1954.

538. Природа ребенка в зеркале автобиографии. Учеб. пособие по педагогической антропологии. По ред. Б.М. Бим-Бада и O.E. Кошелевой. -М., 1998.

539. Приходько В. «Цветные шары» Н. Саконской // Детская литература: 1972.-М., 1972.-С. 136-162.

540. Приходько В. Елена Благинина. Очерк творчества. М., 1971.

541. Приходько В. Поэт разговаривает с детьми. М., 1980. - С. 60-88.

542. Психология: Словарь. -М., 1990.

543. Пуришкевич В. Перед грозою. Правительство и русская народная школа.-СПб., 1914.

544. Путилова Е. В.В. Вересаев о детях // О литературе для детей. Вып. 11. -Л., 1966.-С. 114-135.

545. Путилова Е. Эстафета поколений // О литературе для детей. Вып. 7. -Л., 1962.-С. 3-23.

546. Путилова Е.О. А.И. Куприн о детстве // О литературе для детей. Вып. 10.-Л., 1965.-С. 215-229.

547. Путилова Е.О. Детское чтение для сердца и разума: Очерки по истории детской литературы / Под ред. проф. С.А. Гончарова. - СПб., 2005.

548. Путшова Е.О. Л. Пантелеев. Л., 1969.

549. Путшова Е.О. Н. Саввин и детская литература // Детская литература. 1978. Сб. ст.-М., 1978.-С. 150-175.

550. Путшова Е.О. Очерки по истории критики советской детской литературы (1917-1941).-М., 1982.

551. Пушкарева B.C. Дети и детство в творчестве Ф.М. Достоевского и русская литература второй половины XIX века: Учеб. пособ. для студ. филол. фак. пед. вузов. Белгород, 1998.

552. Пушкарева H.JI. Мать и дитя в Древней Руси: (Отношение к материнству и материнскому воспитанию в X-XV вв.) // Этнографическое обозрение. 1996. -№ 6. - С. 93-106.

553. Радищев JI. От двух до. бесконечности (К 80-летию со дня рождения К.И. Чуковского) // О литературе для детей. Вып. 7. - Л., 1962. - С. 98118.

554. Разгром ОБЭРИУ: Материалы следственного дела / Вступ. ст., публ. и коммент. И. Мальского // Октябрь. 1992. - № 11.

555. Ранк О. Миф о рождении героя / Сост. С.Л. Удовик, отв. ред. С.Н. Иващенко, пер. с англ. А.П. Хомик, М. Кобылинской. М., 1997.

556. Раскина Е.Ю. Мифопоэтическое пространство поэзии Н.С. Гумилева: Дисс. канд. филол. наук. СПб., 2000.

557. Рейх Б. Прометей-освободитель // Литературный критик. 1935. - Кн. 1.

558. Рецензии на новые детские книги Отдела Детского Чтения Комиссии по организации домашнего чтения при Учебн. Отд. М. О. Р. Т. Зн. // Новости детской литературы. 1911. - № 1.

559. Рицци Д. Рихард Вагнер в русском символизме // Серебряный век в России. Избранные страницы. М., 1993.

560. Риччи К. Дети-художники / Пер. с итал. М., 1911.

561. Родионова H.H. Советская приключенческая повесть (Проблемы типологии жанра). Дисс. . канд. филол. наук. -М., 1990.

562. Родников В. Детская литература. Киев, 1915.

563. Рождественская И. Поэзия Эдуарда Багрицкого. Л., 1967.

564. Розанов В.В. Апокалипсис наших дней. М., 1990.

565. Розанов В.В. Возврат к Пушкину (К 75-летию со дня его кончины) 27 января 1837 27 января 1912 года // Пушкин в русской философской критике. Конец XIX - XX век. Сост., подготовка текста, вступит, ст. и примеч. P.A. Гальцевой. - М.; СПб., 1999.

566. Розанов В.В. О Сладчайшем Иисусе и горьких плодах мира // Розанов В.В. Собр. соч. В темных религиозных лучах / Под общей ред. А.Н. Николюкина. - М., 1994.

567. Романов В.Н. Историческое развитие культуры. Проблемы типологии. -М., 1991.

568. Ромодановская Е.К. Русская литература на пороге нового времени // Пути формирования русской беллетристики переходного периода. -Новосибирск, 1994.

569. Ронен О. Детская литература и социалистический реализм // Соцреалистический канон. СПб., 2000.

570. Ронен О. Серебряный век как умысел и вымысел // Серия «Материалы и исследования по истории русской культуры». Вып. 4 / Вступ. ст. В.В. Иванова. -М., 2000.

571. Российская педагогическая энциклопедия: В 2 т. Т. 1.А-М / Глав.ред. B.B. Давыдов. -М., 1993.

572. Рубцова П.А., Желобовский H.A. Новая детская литература. Справочник для школ первой ступени. -М.: Работник Просвещения, 1926.

573. Рудзевич Л. и О. Детская душа. Сборник художественных произведений русских и иностранных писателей, обрисовывающих психологию детства. -М„ 1907.

574. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. Ключевые понятия и тексты. -М., 1997.

575. Русаков В. Детская литература и ее критики // Новь. 1889. - № 23.

576. Русская детская литература / Под ред. Т.Д. Полозовой. М., 1997.

577. Русская детская литература / Под ред. Ф.И. Сетина. М., 1972.

578. Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов). - Кн. 1 / ИМЛИ РАН. - М., 2000.

579. Русская литература XX века / Под ред. проф. С.А. Венгерова. Т. 1 (1890-1910).-Кн. 3-4.-М., 1914-1915.

580. Русская советская литературная критика (1917-1934). Хрестоматия. Сост. П.Ф. Юшин. Ч. 1. М., 1981.

581. Русские детские писатели XX века. Биобиблиогр. словарь / Под ред. A.B. Терновского. Изд. 2-е, испр. и доп. - М., 1998.

582. Русские писатели XX века. Биограф, словарь / Под ред. П.А. Николаева. -М., 2000.

583. Русский Эрос, или Философия любви в России / Сост. и авт. вступ. ст. В.П. Шестаков; коммент. А.Н. Богословского. -М., 1991.

584. Рыбников H.A. Религиозная драма ребенка: Психологический этюд. 3-е изд. доп. - письма автору. - М.: Тип. Н. Желудковой, [б/г - 1913?]

585. Рыбникова М.А. Классики в детском чтении в прошлом и настоящем // Рыбникова М.А. Избранные труды. М., 1958. - С. 529-555.

586. Саввин Н. Опыт ежегодника детской литературы. М., 1911.

587. Саввин Н. Эротика в детской литературе (Е.А. Аверьянова и ее трилогия) // Новости детской литературы. 1913-1914. -№ 8.

588. Саввин H.A. Основные направления детской литературы. М.: Брокгауз и Эфрон, 1926.

589. Саввин H.A. Принципы критики детской книги // Новости детской литературы. 1912. -№ 10-11 (15 июля).-С. 1-13

590. Саввин. Наша детская литература. М., 1914.

591. Савина JI.H. Проблематика и поэтика автобиографических повестей о детстве второй половины XIX в. (JI.H. Толстой «Детство», С.Т. Аксакова «Детские годы Багрова-внука», Н.Г. Гарин-Михайловский «Детство Темы»). Дисс. . докт. филол. наук. Волгоград, 2002.

592. Сапожков C.B. Русская поэзия 1880-1890-х годов в свете системного анализа. Дисс. . докт. филол. наук. -М., 1999.

593. Сапожков C.B. Сказки Пушкина как поэтический цикл // Детская литература. 1991. -№ 3.

594. Сарнов Б. Глазами детства (О художественном зрении Валентина Катаева)//Детская литература 1967.-М., 1968.-С. 125-141.

595. Сарычев В. Эстетика русского модернизма: Проблемы жизнетворчества. -Воронеж, 1991.

596. Сатуновский Я. Корнеева строфа // Детская литература. 1995. - № 1-2.-С. 19-25.

597. Сафарханова E.H., Старыгина H.H. Детская сказка Н.С. Лескова // Проблемы детской литературы и фольклор. Петрозаводск, 1995. - С. 4246.

598. Сахно КМ. Русский авангард. M., 1999.

599. Свенцицкая Н.С. Раннее христианство: страницы истории. М., 1988.

600. Свиридова 3. Журнал «Детское чтение». Петербургский период (18691893) // О литературе для детей. Л., 1955.

601. Семенова С. Грезы о новой культуре // Гачева А., Казнина О., Семенова С. Философский контекст русской литературы 1920-1930-х годов. М.: ИМЛИ, 2003.-С. 33-49.

602. Сербиненко В.В. Русская религиозная метафизика (XX век). Курс лекций. — М.: Изд-во РОУ, 1996.

603. Сергеев В. II Детская литература. 1938. - № 3.

604. Сетин Ф.И. Возникновение русской детской литературы. М., 1978.

605. Сетин Ф.И. История русской детской литературы. Конец X первая половина XIX века. Учеб. для студ. ин-та культуры, пед. инст. и ун-тов. -М., 1990.

606. Сивоконъ С. Загадка высочайшего гнева (Сказка К. Чуковского «Одолеем Бармалея!»: ее триумф и падение) // Детская литература. 2002. -№ 3. - С. 70-75.

607. Сидельникова Т.Н. Валентин Катаев. М., 1957.

608. Симонович А. О детском языке. Сравнение периодов индивидуального развития ребенка с эпохами человечества. СПб., 1884.

609. Систематический Указатель книг для детей и юношества. Ч. I. Сказки. Под ред. О.И. Капицы. - Пг., 1915.

610. Скворцова С. Духовная жизнь гимназисток по литературным журналам, изданным гимназистками // Вестник воспитания. 1896. - № 3. - С. 117129.

611. Скобелев В.П. Александр Неверов: Критико-биографический очерк. -М., 1964.

612. Скорино Л.И. Писатель и его время. Жизнь и творчество В.П. Катаева. -М., 1965.

613. Скрынников Р.Г. Государство и церковь на Руси XIV-XVI вв.: Подвижники русской церкви. Новосибирск, 1991.

614. Слободнюк С.Л. «.И слушать мертвых соловьев.» (Н. Гумилев -критик символизма) // Писатели как критики. Материалы вторых Варзобских чтений «Проблемы писательской критики». Душанбе, 1990.1. С. 257-260.

615. Слободшок C.JI. «Дьяволы» «Серебряного» века: Древний гностицизм и русская литература 1890-1930-х гг. СПб., 1998.

616. Слободнюк C.JI. Николай Гумилев: Проблемы мировоззрения и творчества. Душанбе, 1992.

617. Словарь средневековой культуры / Под ред. А.Я. Гуревича. М., 2000.

618. Словарь языка русской поэзии XX века. Т. II: Г - Ж. / Сост.: Григорьев В.П. (отв. ред.), Шестакова JI.JI. (отв. ред.), Бакеркина В.В., Тик A.B., Колодяжная Л.И., Реут Т.Е., Фатеева H.A. - М., 2003.

619. Смирил В.М. Свобода раба и рабство свободного (К истории римского гражданского общества) // Вестник древней истории. 2000. - № 2.

620. Смирнин В.М. Римская школьная риторика Августова века как исторический источник // Древние цивилизации. Древний Рим. Вестник древней истории. 1937-1997. М., 1997. - С. 378-396.

621. Смирнова В.В. Книги и судьбы. Статьи и воспоминания. М., 1968.

622. Смирнова В.В. О детях и для детей. ~ Изд. 2-е. М., 1967.

623. Соболев М.В. Обзор детской литературы за последние годы // Педагогический вестник. Вып. III. - СПб., 1881.

624. Советская детская литература. Учеб. пособие для библиотечных ф-тов инст. культуры и пед. вузов / Акимова А.Н., Иноземцева И.В., Разова В.Д. и др. / Под ред. В.Д. Разовой. М., 1978.

625. Соловьев B.C. Жизненная драма Платона // Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. М., 1991. Впервые - в ж. «Вестник Европы», 1898, № 3-4.

626. Соловьев И.М. Об изучении литературного творчества детей школьного возраста // Вестник воспитания. 1911. - № 7. - С. 64-88.

627. Соломатина Т.Е. Развитие общественной инициативы в области начального образования в России второй половины XIX начала XX веков. -М., 1999.

628. Старая детская книжка. 1900 1930-е годы. Из собрания проф. М. Раца.

629. Изд. подгот. Ю.А. Молок. -М., 1997.

630. Старцев И.И. Детская литература. Библиография. 1918-1931. М.: Огиз - Молодая гвардия, 1933.

631. Старцев И.И. Детская литература. Библиография. 1932-1939. М.; Л.: ЦК ВЛКСМ - Изд. дет. лит., 1941.

632. Старыгина Н.Н. Н.С. Лесков и детская литература // Проблемы детской литературы. Сб. и. т. Петрозаводск, 1992. - С. 86-102.

633. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. Изд. 2-е, испр. и доп.-М., 2001.

634. Столица З.К. Развитие в детях жизнерадостности и борьба с пессимизмом. СПб., 1912.

635. Сугай JI.A. Два символа культуры серебряного века // Пушкин как символ русской культуры: Сборник докладов / Под ред. Л.А. Сугай. М., 2000. - С. 60-77.

636. Сугай Л.А. Наследие древнерусской культуры и творчество символистов // Кусковские чтения. — Вып. 1. Культурное наследие Древней Руси: Мат. науч. конф. -М., 2001. С. 132-166.

637. Сугай Л.А. Термины «культура», «цивилизация» и «просвещение» в России XIX начала XX вв. (Велланский, Пушкин, Гоголь, символисты) // Мир культуры. - М., 1999. - С. 39-53.

638. Ташлыков С.А. Малые эпические жанры в творчестве А. И. Куприна. Дисс. . канд. филол. наук. Иркутск, 1999.

639. Тиманова О.И. Сказки императрицы Екатерины и дидактическая литература второй половины XVIII века // Детская литература на рубеже веков: Интерпретация и преподавание. СПб., 2001.

640. Тименчик Р.Д. Заметки об акмеизме. II // Russian Literature. 1977. -Vol. V. -№ 3.

641. Тименчик Р.Д. Текст в тексте у акмеистов // Учен, записки Тартусского гос. ун-та. Вып. 567. - Тарту, 1981.

642. Тихомиров C.B. В поисках утраченного света: Мир детства вотечественной классике // Тихомиров C.B. Творчество как исповедь бессознательного: Чехов и другие (Мир художника мир человека: психология, идеология, метафизика). - М., 2002. - С. 21-31.

643. Толль Ф.Г. Наша детская литература. Опыт библиографии современной отечественной детской литературы, преимущественно в воспитательном отношении. СПб., 1862.

644. Топорков A.JI. Предвосхищение понятия «архетип» в русской науке XIX века // Литературные архетипы и универсалии. Сб. ст. / Под ред. Е.М. Мелетинского. М., 2001. - С. 348-368.

645. Топоров В.Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» (Введение в тему) // Топоров В.Н. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М., 1995. - С. 259-367.

646. Третьякова О.Г. Стилевые традиции святочного и пасхального жанра в русской прозе рубежа XIX-XX вв. Дисс. . канд. филол. наук. -М., 2001.

647. Троцкий Л. Литература и революция. Печ. по изд. 1923 г. М., 1991.

648. Трубима Л.А. Историческое сознание в русской литературе первой трети XX века: Типология. Поэтика. Дисс. . докт. филол. наук. -М., 1999.

649. Трубила Л.А. Русский человек на «сквозняке истории». Историческое сознание в русской литературе первой трети XX века: Типология. Поэтика. Монография.-М., 1999.

650. Трыкова О.Ю. Реализация мотива чудесного рождения в детской литературе // Мировая словесность для детей и о детях. Сб. ст. Вып. V. -М., 2000. - С. 4-5.

651. Трыкова О.Ю. Сказка, быличка, страшилка в отечественной прозе последней трети XX века. Учеб. пособие. Ярославль, 2000.

652. Трыкова О.Ю. Современный детский фольклор и его взаимодействие с художественной литературой. Ярославль, 1997.

653. Турбин В.Н. Незадолго до Водолея. Сб. статей. М., 1994.

654. Турченко О.В. Горький и детская литература // Дом детской книги. Литературно-критические чтения. Доклады, прочитанные 16-19 марта1951 года.-M.; Л., 1951.-С. 5-51.

655. Турчин B.C. По лабиринтам авангарда. М., 1993.

656. Тынянов Ю. Корней Чуковский // Детская литература. 1939. - № 4.

657. Тынянов Ю.Н. Архаисты и новаторы. Л.: Прибой, 1929.

658. Уваров 77. Ю. Школа и образование на Западе в Средние века // Послушник и школяр, наставник и магистр. Средневековая педагогика в лицах и текстах: Учеб. пособие / Сост. и отв. ред. В.Г. Безрогов; Под общей ред. Т.Н. Матулис. М., 1996. - С. 371-392.

659. Уколова В.И. «Последние римляне» и парадигмы средневековой культуры // Древние цивилизации. Древний Рим. Вестник древней истории. 1937-1997.-М., 1997.

660. Утченко C.JI. Две школы римской системы ценностей. Еще раз о римской системе ценностей // Древние цивилизации. Древний Рим. Вестник древней истории 1937-1997. М., 1997. - С. 274-287; 288-305.

661. Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М., 1986.

662. Фрэзер Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М., 1989.

663. Федоров Ф. Поэма о соболе // Детская и юношеская литература. Критико-библиогр. бюллетень. 1933. - № 5.

664. Федоров-Давыдов. Кто за детей. Галерея писателей для детей. М., 1906.

665. Федотов Г.П. Святые древней Руси. М., 1990.

666. Флорова JT.H. Мережковский и философия Ницше // Флорова Л.Н. Проблемы творчества Д.С. Мережковского. М., 1996.

667. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. 2-е изд., испр. и доп. -М., 1998.

668. Фролов ЭД. Русская наука об античности. М., 1999.

669. Хализев В.Е. Теория литературы. Учеб. 3-е изд., испр. и доп. - М., 2002.

670. Халтурин И.И. Сергей Тимофеевич Григорьев // Григорьев С.Т. Соч.: В 4т.-T. 1.-М., 1959.

671. Ханзен-Лёве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм / Пер. с нем. С. Бромерло, А.Ц. Масевича и А.Б. Барзаха. СПб., 1999.

672. Харджиев Н. Полемичное имя // Памир. 1987. - № 2.

673. Харджиев H.H. Статьи о русском авангарде: В 2 т. М., 1997.

674. Ходасевич В. Рец. на сб. Е. Гуро «Небесные верблюжата». // Русские ведомости. -1915.-14 янв.

675. ХоллДэю. Словарь сюжетов и символов в искусстве / Пер. с анг. и вступ. ст. А. Майкапара. М., 1997.

676. Хренов H.A. Институциализация картины мира маргинальной личности как проблема психологии и истории искусства // Маргинальное искусство. Сб. ст. М., 1999.

677. Художественная жизнь современного общества: В 4 т. Т. 1. Субкультуры и этносы в художественной жизни / Отв. ред. К.Б. Соколов. -СПб., 1996.

678. Цивъян Т.В. Образ и смысл жертвы в античной традиции // Палеобалканистика и античность. М., 1989.

679. Чалмаев В. Неверов // Чалмаев В. Серафимович. Неверов. М., 1982. -С. 300-392.

680. Человек. Энциклопедический словарь. Под ред. д-ра И. Ранке / Пер. с нем. под ред. Д.А. Коропчевского. Т. 1. Развитие, строение и жизнь человеческого тела; - Т. 2. Современные и исторические человеческие расы. - СПб.: Просвещение, 1900.

681. Человек. Справочно-энциклоп. словарь. Под общей ред. акад. И.Т. Фролова. -М., 2000.

682. Чернец Л.В. «Как слово наше отзовется.» Судьбы литературных произведений: Учеб. пособие. М., 1995. Глава «"Реальный читатель" в литературоведческом исследовании», с. 63-79.

683. Чернец Л.В. Функционирование литературных произведений как теоретическая проблема. Автореф. дисс. . докт. филол. наук. -М., 1992.

684. Черниенко JI.B. Школьная повесть в советской детской прозе 20-30-х годов (Художественные возможности и пути развития). Дисс. . канд. филол. наук. -М, 1981.

685. Чернявская Я.А., Розанов И.И. Русская советская детская литература / Под ред. В.В. Гниломедова. Изд-е 2, перераб. и доп. - Минск, 1984.

686. Четина Е.М. Евангельские образы, сюжеты, мотивы в художественной культуре. Проблемы интерпретации. М., 1998.

687. Чехов Н.В. Введение в изучение детской литературы. М., 1915.

688. Чехов Н.В. Детская литература. М.: Изд. «Польза» В. Антик и К°, 1909.

689. Чинаева М.И. Тенденции развития повести о школе в советской детской и юношеской литературе 70-80-х годов (проблематика, конфликт, характер). Автореф. . канд. филол. наук. -М., 1989.

690. Чудаков А.П. В.В. Виноградов и теория художественной речи первой трети XX века // Виноградов В.В. Избран, труды. О языке художественной прозы.-М., 1980.

691. Чудакова М.О. Без гнева и пристрастия: Формы и деформации в литературном процессе 20-30-х гг. // Чудакова М.О. Избран, работы. Т. I. Литература советского прошлого. - М., 2001.

692. Чудакова М.О. Мастерство Юрия Олеши. М., 1972.

693. Чудинова Е.П. К вопросу об ориентализме Николая Гумилева // Науч. докл. высшей школы. Филол. науки. М., 1988. -№ 3. - С. 9-15.

694. Чуковская Е. Борьба с «чуковщиной» // Горизонт. 1991. - № 3.

695. Чуковский К. Заметки читателя // Литературная газета. — 1940. — № 57.

696. Чуковский К. Лица и маски. СПб., 1914.

697. Чуковский К. Футуристы // Чуковский Корней. Соч.: В 6 т. Т. 6. - М., 1969.

698. Чуковский К. Футуристы. Пг., 1922.

699. Чуковский К.И. Современники. Портреты и этюды. М., 1963.

700. Чумачевская Ада. Саконская Н. Мамин мост // Детская и юношескаялитература. Критико-библиогр. бюллетень. Изд. Критико-библиогр. ин-та.- 1933. -№ 12.

701. Шешуков С.И. Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов. М., 1970 (2-е изд. - 1984).

702. Шкловский В. Гамбургский счет: Статьи воспоминания - эссе (1914-1933).-М., 1990.

703. Шкловский В.Б. Старое и новое: Книга статей о детской литературе. -М., 1985.

704. Шлычкова E.JI. Писатель Н.П. Смирнов и его проза: Проблемы. Жанры. Стиль / Дисс. канд. филол. наук. Иваново, 2000.

705. Шлюмбом Ю. Детская комната: Социализация и воспитание в Германии в 1700-1850 гг. // Развитие личности. 2002. - № 2.

706. Штаерман Е.М. Эволюция идеи свободы в Древнем Риме // Древние цивилизации. Древний Рим. Вестник древней истории. 1937-1997. — М., 1997.

707. Щеголъкова О.В. Структурообразующая роль мотива в книге стихов Н.С. Гумилева «Костер». Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Самара, 2003.

708. Эбин Ф. Аркадий Гайдар // Советская детская литература. Сб. ст. / Сост: В.И. Бочкарева, С.Т. Любимова, И.М. Михайлова. М., 1958.

709. Эдуард Багрицкий: Альманах.-М., 1936.

710. Энциклопедический словарь. Изд. Брокгауз и Эфрон. СПб., 1893— 1907.

711. Энциклопедия для детей. Т. 18. Человек. - Ч. 2. Архитектура души. Психология личности. Мир взаимоотношений. Психотерапия / Глав. ред. В.А. Володин. - М., 2002.

712. Эпштейн М. Искусство авангарда и религиозное сознание // Новый мир.- 1989. -№ 12.

713. Эткинд A.M. Содом и Психея: Очерки интеллектуальной истории Серебряного века.-М., 1996.

714. Эткинд Е. Русская поэзия XX века как единый процесс // Вопросы литературы. 1988.-№ 10.-С. 189-211.

715. Юзовский Ю. Освобожденный Прометей // Литературный критик. -1934.-Ст. l.-Кн. 10; Ст. 2.-Кн. 11.

716. Юнг КГ. Божественный ребенок: Аналитическая психология и воспитание: Сб. / Сост., автор предисл. П.С. Гуревич. -М., 1997.

717. Юнг КГ. О становлении личности Доклад, Вена, ноябрь 1932 г.; издания 1934, 1939 и 1947 гг. // Юнг К.Г. Конфликты детской души. М., 1995.

718. Якобсон Р. О поколении, растратившем своих поэтов // Якобсон Р. Избран, сочинения.-М., 1991.

719. Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987.

720. Яковлев А. Поэма пионера о пионере-герое // Детская литература. -1937.-№6.-С. 39.

721. Янечек Дж. Крученыховский стихотворный триптих «дыр бул щыл» // Черновик. 1992. - № 5. (Fair Lawn).

722. Яновская М. Несерьезное отношение к детскому творчеству // Литературная газета. -1941.-25 мая.

723. Яновская Э. Нужна ли сказка современному ребенку? / Пер. А. Панова. 2-е изд. книги «Сказка как фактор классового воспитания», переработ, и доп. - Харьков, 1926.

724. Янтарева-Виленкина. Детские типы в произведениях Достоевского. — 2-е изд.-СПб., 1907.

725. Ясюнас С.В. Типология русско-итальянских культурных связей (Ренессанс «серебряный век»), Автореф. . дисс. канд. культуролог, наук. - М., 2000.