автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.05
диссертация на тему: Художественно-документальные жанры в американской литературе XVII-XVIII вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественно-документальные жанры в американской литературе XVII-XVIII вв."

PV Б Oft 1 5 АВГ 1994

^ 5 ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Специализированный совет Д. 113.11.02

На пропах pytcoi МИШИНА Лариса Алексеевна

Г>Г,К 83.3(7

ХУДОЖЕСТВЕННО-ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ЖАНРЬ В АМЕРИКАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XVII—XVIII В (К ПРОБЛЕМЕ АМЕРИКАНО-ЕВРОПЕЙСКИХ ТИПОЛОГИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ)

Специальность 10.01.05 — «Литература народов Европы, Америки и Австралии»

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени лектора филологически* паук

М о с к в а ! 9 9 1

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы Чувашского государственного университета им. И. Н. Ульянова.

Официальные оппоненты — доктор филологических наук,

профессор А. Н. Николюкин доктор филологических наук, профессор И. В. Киреева доктор филологических наук, профессор А. Ф. Захармш.

Ведущее учреждение — Тверской государственный университет.

Защита состоятся « № » ¿-Мий^Л ¡994 г в_час

на заседании специализированного совета Д.113.11.02 по ЛИТврЭ.Ту~ рОВбДбНИЮ в Московском педагогическом университете по адресу: Москва, ул. Энгельса, 21а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского не-дагогнческого университета по адрвСу:МОСКВа,уЛ.РаДИО , Юа.

Автореферат разослан . № • _[994 Г-

УчепыЛ секретарь специализированного совета кандидат филологических наук,

доцент

С. М. Телегин

Процесс формирования американской национальной литературы есть один из интереснейших феноменов в истории мировой культуры. Она рождалась в XVII—XVIII веках па глазах просвещенной, имеющей к этому времени многовековой интеллектуальный опыт Европы. Первые поселенцы, будучи европейцами, тоже были носителями этого интеллектуального опыта, н вначале их отделял от Европы только океан: на новые земли переместилась часть старого континента: Однако уже через несколько лет пребывания в Новом Свете колонисты изложили столь отличную от существовавшей в Европе концепцию развития,что и в своем собственном сознании, и в сознании европейцев постепенно отмежевались от своей aima mater.

Первые поселенцы. Америки не стремились к созданию монументальных художественных полотен — они запечатлевали процесс формирования новой нации прежде всего путем обобщения опыта реально существовавшей личности или коллектива, используя документальные и художественно-документальные жанры литературы.

Если у истоков европейских литератур был героический эпос — «Поэма о Беовульфе» в Англии, «Песнь о Роланде» во Франции, «Песнь о моем Сиде»" в Испаппи, «Песнь о Ни-белунгах» в Германии, — то истоки американской литературы связаны с жанрами хроники, записок, дневников, автобиографий, мемуаров, трактатов, оставленными первыми поселенцами Нового Света. Как отмечает Р. Сейр, «до того как американцы начали писать пьесы, романы, стихи, многие из них создалц уникальные дневники и автобиографии»1. Это и

1 Sayre R. Autobiography and. the Making of America // Autobiography: Essays Theoretical and Critical. Ed. bv J. Olncy. — Princeton, 1980.— P. 146.

был своеобразный американский героический эпос. Психология американских первопроходцев весьма точно охарактеризована авторами «Литературной истории США»: «Перспектива государственной, мореплавательской, экономической, писательской, военной карьеры настолько захватила этих'людей и мгновенно поглощала их, что они чуть не заявляли", что золотые кольца Беовульфа уже обнаружены»2.

В американской литературе первых двух веков ее существования находит проявление одна из закономерностей мирового литературного процесса, заключающаяся в том, что «психологические открытия, которые па данном этапе в законченной форме еще невозможны в устоявшихся, канонических жанрах... возможны уже в пограничных видах литературы— в письмах, дневниках, мемуарах, автобиографиях»3. Именно эти жанры определяли литературную жизнь Америки на протяжении двух веков.

Таким образом, условия зарождения и развития американской литературы существенно отличаются от генезиса лн-г тератур европейских и связаны с синтезом многих явлений мировой литературы. «Изучение американской литературы до 1800 года не может быть ограничено американским континентом»4,— к такому мнению вместе с А. О. Олдриджем приходят многие американские ученые. Перед исследователями ранней американской литературы закономерно встают следующие проблемы: соотношение в ней европейской традиции и национального начала, формы проявления национального самосознания, место американской словесности XVII—XVIII веков в ряду других литератур этого времени., Интерес представляет не только изучение воздействия па молодую американскую словесность различных национальных литератур и творчества отдельных авторов, но и параллельное исследование произведений, в отношении которых нет оснований говорить о взаимовлиянии, но которые созданы в одну эпоху, по законам близких друг к другу жанров.

«Следует различать типологические аналогии литературного процесса н литературные влияния»5,-—пишет В. М. Жнр-

2 Джонс Г. М. Европейский фон // Литературная история США: В 3 т. Т. 1, —М.: Прогресс, 1977. — С. 43.

3 Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. — Л.: Худож. лит., 1977.— С. 76.

4 Aldridge А. О. Early American Literature. A comparatist approach.— Princeton, 1982. — P. 18.

5 Жирмунский В. M. Сравнительное литературоведение. Восток и. Запад. — М.: Паука, 1979.— С. 138.

мунсКпй в работе.«Сравнительное литературоведение. Восгок н Запад» и далее утверждает, что историко-тнпологпчсскпе аналогии пл1Г конвергенции литературного процесса встречаются в истории мировом литературы гораздо чаще, чем это принято думать; более того... они являются предпосылками для взаимодействия между литературами»6. Без нзучеппн наряду со связями генетического и контактного характера типологических схождении невозможно, по мнению 10. Б. Виппера, составление научной истории мировой литературы. «Имйнпо решение этой проблемы, — считает ученый, — связанной в свою очередь с исследованием разных коикретно-исторических типов, в которых выражается взаимодействие законов единства и неравномерности мирового литературного развития, и позволяет приблизиться к основным закономерностям этого процесса»7. Перечисляя формы сравнительного литературоведения, Н. И. Конрад в монографии «Запад и Восток» три из пяти им названных связывает с типологическими связями: «Сравнителыю-тппологическое изучение явлений, возникших в литературах разных народов»; «В сравпи-тельпо-тппологнческом плане могут изучаться и явления, возникшие в разных литературах вне какой бы то ни было исторической общности, при отсутствии всякой связи между ними, даже явления, возникшие в разнос историческое время»; «Открытие самой типологической общности явлений, возникших независимо друг от друга»8.

Обоснование темы. Обоснованием темы являются высказанные выше положения: определяющая роль художественно-документальных жанров в американской литературе XVII—XVIII веков; особенности формирования американской национальной литературы, многое вобравшей из европейского интеллектуального опыта; необходимость определения ¡з ранней литературе США заимствованного и собственного; органичность для изучения американской литературы первых двух веков существования компаративистских методов исследования; недостаточная изученность, теоретических аспектов художественно-документальных жанров; актуальность для со-

6 Таи же.

7 Виппер Ю. Б. О некоторых теоретических проблемах истории литературы // Виппер 10. Б. Творческие судьбы и история. — М.: Худож. лит., 1990. — С. 286.

8 Конрад Н. И, Запад и Восток. — Гл. редакция восточной лит., 1072, —С. 195.

временного литературоведения компаративистского подхода к исследованию литературного процесса.

Актуальность темы определяется необходимостью выявления тематических и жаировых особенностей начальных периодов развития литературы США, являющейся сегодня одной из крупнейших. Многие ключевые темы и образы американской национальной литературы закладывались в XVII—XVIII ссках. Интерес к ранней американской словёс-иости значительно возрос в последние пятнадцать лет. Можно предположить, что одной из причин здесь явилось создание в городе Унльямсбурге Института ранней американской истории и культуры. М. Т. Гплмор'во введении к коллективному труду «Ранняя американская литература», изданном с 1980 году, отмечает, что «в последние годы наблюдается взрыв интереса к литературе XVII—XVIII веков, как к объекту исследования, так и к тому животворному источнику, который питает американскую мысль»9. Необходимость расширения контекста рассмотрения назрела и в изучении русской литературы XVIII века. Еще в 1961 году П. Н. Берков призывал своих: коллег сопоставлять русское просветительство с Просвещением не только «трех главных европейских наций — англичан, французов и немцев»10. Несомненна актуальность и компаративистского подхода к поставленной проблеме. Школа компаративистов становится в современном литературоведении одной из основательных и известных.

Научная новизна работы. В отечественном литературоведении изучение американской литературы XVII—XVIII веков имеет недолгую историю. Данное исследование представляет собой первый опыт анализа художественно-документальных жанров американской литературы названного периода в ракурсе сопоставления с европейскими литературами этого времени. Несмотря па широкий круг американских исследователей ранней литературы США, художественно-документальные жанры не получили в их работах концептуального освещения. В американском литературоведении отсутствуют и исследования типологической общности американской и зарубежных литератур XVII—XVIII веков, став-

9 Gilmore М. Т. Introduction // Early American Literature. Л collection oi critical essays. — Prcntice-IIall, 1980. — P. 1.

10 Берков П. II. Основные вопросы русского просветительства // Проблемы русского просвещения в литературе XVIII г>ека. — М.;Л.: Изд-во 'АН СССР, 1961, — С. 21.

шие предметом нашего анализа. Филологами США достаточно подробно изучены «История поселения в Плимуте» У. Брэдфорда, «Автобиография» Б. Франклина, памфлеты Т. Пейна, произведения -Т. Джефферсона вне их связей с теми литературами, которые определены в данной работе. Выбранные нами ракурсы исследования русской литературы XVII—XVIII веков и французской литературы XVIII века также не нашли отражения в исследованиях специалистов названных стран.

Целями работы являются:

— выявление жанровой структуры американской литературы XVII—XVIII веков,

— анализ автобиографических повествований в литературе США названных периодов,

—■ выявление в ракурсе компаративистского исследования своеобразия американской национальной литературы первых двух веков ее существования,

— определение в ходе сравнительного изучения типологической общности американской и русской литературы

XVII века, американской и французской литературы

XVIII века, американской и русской литературы XVIII века,

— изложение основных положений теории автобиографических жанров,

— освещение основных проблем ранней литературы США, рассмотренных англоязычным и русским литературоведением 60—80-х годов текущего века.

Практическое значение диссертации заключается в том, что материалы и выводы работы могут быть использованы при чтении общих курсов по истории зарубежной литературы XVII и XVIII веков, а также специальных курсов по компаративистике, художественно-документальной прозе или творчеству отдельных писателей.

Апробация исследования. Основные положения диссертации докладывались на XX зональной конференции литературоведческих кафедр университетов и педагогических институтов Поволжья (Куйбышев, 1986), на юбилейной конференции Чувашского государственного университета, посвященной 275-летию со дня рождения М. В. Ломоносова (Чебокса,-ры, 1986), на межвузовской конференции «Нормативность жанра в зарубежной литературе XVIII—XIX веков» (Горький, 1990), на итоговых научных конференциях года филологического факультета Чувашского университета (Чебоксары,

1990, 1991, 1992), на заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы Чувашского университета, кафедры зарубежной литературы Нижегородского университета, кафедры истории зарубежных литератур Московского педагогического университета, изложены в публикациях, перечень которых прилагается.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии. Первая глава посвящена проблемам ранней литературы США в англоязычном и русском литературоведении 60—80-х годов XX века. Во второй главе рассмотрены вопросы теории художественно-документальных жанров. Предметом анализа в третьей главе является светское и религиозное в американской и русской литературе XVII века на примере «Истории поселения в Плимуте» У. Брэдфорда и «Жития протопопа Аввакума, им самим написанного», а также художественно-документальные жанры в литературе американского и русского Просвещения. В четвертой главе иа материале «Автобиографии.» Б. Франклина и «Исповеди» Ж.-Ж. Руссо исследуется концепция личности в американской и французской литературе XVIII века. Соотношение национального и общечеловеческого в американской литературе XVIII века анализируется во втором параграфе четвертой главы в процессе рассмотрения памфлетов Т. Пейна, посвященных Великой французской революции.

Общий объем работы 300 страниц машинописи. Библиография включает 376 названий, из них 280 на русском, 81 на английском, 7 на немецком, 8 на французском языках. Приложение на 18 страницах.

Во введении дается обоснование темы, определяется степень ее изученности, актуальность исследования.

В первой главе «Проблемы ранней литературы США в англоязычном и русском литературоведении 60—80-х годов XX века» дан обзор работ на названную тему. Ограничивая рассмотрение литературоведческих исследований по проблемам литературы США XVII—XVIII веков 60—80-ми годами, следует отметить, что о 60—80-х годах можно говорить только относительно зарубежного литературоведения, ибо концептуальное изложение взглядов отечественных американистов по этому поводу имело место лишь в конце 70-х — начале 80-х годов. Событиями в американистике явились два академических издания под редакцией Я- Н. Засурского: «Проблемы становления американской литературы»11 и «Ис-

11 Проблемы становления американской литературы. — М.: Наука, 1981. 8

токи и формирование американской национальной литературы. XVII—XVIII вв.»12. Нельзя не назвать здесь и монографий историка Л. Ю. Слезкина под общим названием «У истоков американской культуры»13: «Виргиния. Новый Плимут. 1606—1642»; Массачусетс. Мэриленд. 1630—1642», на которые обоснованно опираются в своих изысканиях филологи.

Авторы труда «Проблемы становления американской литературы» анализируют региональное и национальное своеобразие ранней литературы США. Исследование «Истоки и формирование американской национальной литературы» может рассматриваться как органическое продолжение книги «Проблемы становления американской литературы», ибо в ней получают более глубокое литературоведческое и философское осмысление вопросы, поставленные ранее. С привлечением исторического и философского материала построены статьи обобщающего характера. Более детально проработанной представляется в анализируемом труде и жанровая картина ранней американской литературы. Крупным планом дано в названной книге творчество наиболее значительных авторов американской литературы XVII—XVIII веков: Э. Брэдстрит, Э. Тэйлора, Т. Джефферсона, Т. Пейна, Ф. Френо, Ч. Б. Брауна.

Круг англоязычных авторов, обращающихся к проблемам американской литературы XVII—XVIII веков, достаточно широк, ибо эти проблемы интересуют не только специалистов по ранней литературе, но и всех исследователей, пытающихся проследить развитие отдельных сторон литературного процесса в США.

Наиболее сложным в комплексе вопросов, связанных с ранней американской литературой, представляется вопрос о ее истоках, который является одной из граней проблемы формирования американской нации, самосознания американцев. Проблема истоков наряду с другими поставлена в коллективном труде американских ученых «Литературная история США», которая вышла в 1948 году в трех томах и в 70-х годах была переведена на русский язык14.

!2 Истоки и формирование американской национальной литературы. XVII—XVIII вв.—М: Наука, 1985.

13 Слезкин Л. Ю. У истоков американской культуры: Виргиния. Новый Плимут. 1606—1642. — М.: Наука, 1978; У истоков американской культуры: Массачусетс. Мэпиленд. 1630—1642. — М.: Наука, 1980.

14 Литературная история* США: В 3 т. Т. 1, —М.г Прогресс. 1977. Т. 2; 1978. Т. 3; 1979.

Ее авторы проводят мысль об определяющей роли европейских традиций в формировании американской национальной литературы, однако не сводят ее к воздействию лишь английской словесности.

Проблеме истоков американской литературы посвящена монография известного английского ученого У. Аллена «Беспокойный Запад»15. Книга У. Аллена не может быть определена как чисто литературоведческое исследование. Кроме литературоведческого анализа, она содержит обширную информацию по истории п географии США, информацию, без которой невозможны изыскания в области ранней американской литературы. Опираясь на монографию Аллена, исследователи имеют возможность проследить трансформацию религиозных, политических, нравственных установок первых поселенцев — представителей практически всех народов мира— в феномены «американское самосознание», «американская культура». •

Исследуя истоки литературы США, оригинальный ракурс в рассмотрении традиционной темы • влияния английской культуры на американскую выбирает К. В. Ф. Стейвлп, автор книги «Пуританское наследие. «Потерянный рай» и новоанглийская традиция. 1630— 1890». По мнению К. В. Ф. Стейвли, величайшее достижение пуританской литературы, «Потерянный рай» Д. Мильтона, и величайшее достижение пуританства, основание и процветание Новой Англии, имеют в своем источнике одни и те же условия культуры, несут одни и те же противоречия — между иерархичностью и равенством, между эмпирикой и духовным идеализмом16.

Признанными знатоками пуританской культуры США являются П. Миллер и С. Беркович. П. Миллер — автор нескольких антологий произведений авторов-пуритан, среди которых «Американские пуритане. Их проза и поэзия»17 и «Пуритане» (в соавторстве с Т. X. Джонсоном)18. В предисловиях к названным изданиям он определяет место пуритан в идеологической панораме XVII века, анализирует особенности пуританского мировосприятия, пуританского гума-

15 Allen W. The Urgent West. The American Dream and Modern Man.— Lnd, 1960.

lb Stavely K- W. F. Puritan Legacies. «Paradise Lost» and the New England Tradition. 1630—1890.—Ithaca and Lnd., 1987.

17 The American Puritans. Their Prose and Poetry. — N.Y., 1956.

18 The Puritans. —N.Y. and Lnd., 1963.

низыа, пуританской литературы. Исследование пуританской культуры продолжено П. Миллером в статье «Колониальный диалект», помещенной в сборнике «Ранняя американская •литература» под редакцией М. Гилмора19. Пуританские исток!! личности американца исследует в своей работе С. Бер-кович20. В главах, посвященных ранней американской литературе, ученый рассматривает вопросы «пуританизм ¡1 личность», «взгляд на историю», «избранная нация в Новой Англии». Ученый выявляет этапы эволюции пуританского мировосприятия в религиозном, политическом и историческом аспектах. Исследование пуританских истоков американской культуры продолжено С. Берковичем и его коллегами в сборнике трудов «Американское пуританское представление о мире»21..

" Проблема истоков затронута и в монографии Ф. Р. Клот-мана «Бегущий человек. Чернокожий беглец в современной афро-американской литературе»22. В авторском предисловии Клотман определяет своп исследовательские задачи: подчеркнуть мысль о том, что новые земли заселялись бегущими людьми, и подключить образ черного беглеца в афро-американской литературе к архетипу Бегущего Человека в западной литературе.

Проблема истоков является одной из основных и в книге А. О. Олдриджа «Ранняя американская литература. Сравнительный подход»23. Компаративистский принцип исследования реализуется автором в следующих ракурсах: некоторые тенденции и темы ранней американской литературы соответствуют предшествующим явлениям в Европе; часть хорошо известных произведений американской словесности имеет свои источники или аналогии в других литературах, а среди американских книг есть такие, которые имели решающее влияние на писателей других стран.

Другой важнейшей проблемой, поставленной в монографии А. О. Олдрнджа, является проблема иерархии авторов ранней американской литературы. Ученый не ограничивается

19 Miller P. The Colonial Dialect // Early American Literature.— Prentice—Hall, 1980.

:o Bercovitch S. The Puritan Origins of the American Self. —New Haven and Lnd., J 976.

The American Puritan Imagination. Ed. by S. Bercovitch.— Lnd. and N.Y., 1974.

22 Klotman Ph. R. Another man gone. The Black Runner in Contemporary Afro-American Literature. — N.Y. and Lnd., 1977.

23 Aldridge A. O. Early American Literature. Op. cit.

общепринятой классификацией, основанной на эстетической значимости творчества, и предлагает свою, удачно сочетающую два момента: репутацию в собственной стране н репутацию в мире.

1. Это те, кто был хорошо известен в их время в англосаксонском мире, а теперь забыт (Ричард Лыоис).

2. Это писатели, которые были совершенно неизвестны в их время; но возведены в ранг значительных современными американскими учеными (Эдвард Тэйлор).

3. Это писатели, которые были известны в англосаксонском мире в их время и хорошо узнаваемы сейчас в Англии и Америке, но неизвестны нигде более (Джонатан Эдварде).

4. Это ннсатели, заслужившие международное признание при жизни ц имеющие его до сего времени (Б. Франклин)24.

Проблема иерархии авторов в ранней американской литературе затронута и в монографии Ф. Л. Пэтти «Первое столетие американской литературы». Становление американской национальной литературы Пэтти связывает с именами В. Хоркинсона, Т. Пейна, Ф. Френо, Б. Франклина. «Первым из них был Франклин»25,-—считает исследователь.

Одной из актуальных в американистике остается и проблема автобиографизма. Значение автобиографического жанра в истории литературы США, его.типология раскрываются в таких крупных исследованиях, каковыми являются монография А. Е. Стоуна «Автобиографические события и неповторимые моменты»26 и коллективный труд под редакцией Д. Олни «Автобиография: Эссе теоретические и критические»27. Назвав свою статью «Автобиография и создание Америки»28, один из ведущих специалистов по' названному'жанру Р. Сейр подчеркнул тем самым характерность автобиографии и автобиографизма для литературы США. Сейр, подобно другим исследователям, усматривает автобиографическое .начало уже в записях первых переселенцев и путешественников и в колониальных хрониках, таких, как «Ис-

24 Aldridge A. O. Early American Literature. Op. cit. — P. 17.

23 Patte F. L. The First Century of American Literature.—N.Y.. 1966.— P. 14.

20 Stone A. E. Autobiographical Occasions and Original Acts.—Philad., 1982.

27 Autobiography: Essays Theoretical and Critical. — Princeton, 1980.

28 Sayre R. Autobiography and the Making of America // Autobiography... Op. cat.

тория поселения в Плимуте» У, Брэдфорда и «Дневник* Д. Уинтропа.

Ракурсы исследования автобиографизма американской литературы разнообразны. Один из них демонстрирует Т. Кули в монографии «Сотворенные жизни. Расцвет современной автобиографии в Америке». Обращаясь к ранним американским автобиографиям, исследователь определяет их смысловой центр: «пуританин, который ощутил связь между своим личным опытом и великим замыслом Бога, уверен, что его жизнь, как и жизнь любого человека, спасена»29.

Вторая глава носит название «Вопросы теории художественно-документальных жанров». Объектом анализа в диссертации являются произведения, принадлежащие к следующим художественно-документальным жанрам: автобиография. исповедь, дневник, письма, воспоминания, биография, памфлет, морально-философская притча, сатирический очерк, зарисовка. Основное место в работе занимают повествования личности о себе — таковы «Автобиография» Б. Франклина, «Исповедь» Ж.-Ж- Руссо, «История поселения в Плимуте» У. Брэдфорда, «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное», письма М. В. Ломоносова и американских просветителей. Автобиографическая направленность названных произведений заставляет исследователя обратиться прежде всего к теоретическим вопросам автобиографического жанра, что и предпринято в рамках данной главы.

В главе рассматриваются такие, на наш взгляд, основополагающие теоретические вопросы автобиографического жанра, как его определение, методология создания произведения, внутрижанровая типология, соотношение автобиографии с другими жанрами.

К теоретическим проблемам художественно-документальных жанров обращаются не только теоретики, но и историки литературы, выбравшие для анализа произведения того или иного художественно-документального жанра. Значимыми п рассмотрении названных вопросов являются и работы по теории публицистики30.

29 Coolv Th. Educated Lives. The Rise oi Modern Autobiography in America. — Columbus, 1S76. — P. 11.

30 Черепахов M. С. Проблемы теории публицистики. — M.: Мысль, 1971; Палиевскии П. В. Документ в современной литературе // П. В. Па-лиевский. Литература и теория.— М.: Современник, 1978; Ученова В. В. Гносеологические проблемы публицистики. — М.: Изд-во МГУ,' 1971; Журбина Е. И. Теория и практика художественно-документальных жан-

Анализ теоретико-литературных исследований в сфере жанра автобиографии позволяет говорить об определении этого жанра в широком и узком смысле. Относится ли автобиография к художественной прозе, представляет собой документальное или синтетическое повествование — ответить на этот вопрос и означает определить названный жанр в широком смысле слова. Большинство исследователей31 пишут о художественно-документальной природе автобиографии. Выявление конкретных элементов структуры автобиографического произведения — вот цель, которую преследует определение этого жанра в узком смысле слова. Приведем определения, принадлежащие наиболее известным специалистам по автобиографическому жанру: «Это биография, написанная главным действующим лицом» (Д. Старобински)32; это «точка зрения - писателя на свою собственную жизнь» (Дж. Олни)33; «это ретроспективное повествование о жизни реального человека, в котором подчеркиваются индивидуальные черты жизни и в особенности история становления личности» (Ф. Лежен)34; «это правдивая запись, история личности, написанная ею самой и скомпонованная как единое целое» (У. Шумейкер)35; «это разновидность истории, повествование о событиях, происшедших на протяжении определенного времени» (Д. Моррис)36.

Имея собственную ценность, приведенные определения в то же время решают еще одну задачу — скрыто информируют' о принципах, методологии создания автобиографии, затрагивают такие важнейшие в этой сфере вопросы, как проблема времени, сущность автобиографического «я», соотношение художественного и документального, критерии отбора

ров. Очерк. Фельетон.— М.: Мысль, 1969; Стюфляева М. И. Образные ресурсы публицистики. — М.: Мысль, ¡982; Явчуиовский Я. И. Документальные жанры. — Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1974.

31 Mandel В. J. Full of Life now // Autobiography... Op. cit.; Olney J. Autobiography and the Cultural Moment // Autobiography... Op. cit.; Pa-sal R. Design and Truth in Autobiography.—Cambr. Mass.. 1960; Cooley Th. Educated Lives. Op. cit.; Biasing M. K. The Art of Life.— Austin and Lnd„ 1977.

32 Starobinsky J. The Style of Autobiography // Autobiogaphy... Op. Cit. — P. 74.

33 Olney J7 Metaphors of Self. — Princeton, 1972.— P. 42.

34 Цит. no кн.: Olnev J. Autobiography and the Cultural Moment. Op. cit. —P. 8.

- 35 Shumake'r \V. English Autobiography. Its Emergens, Materials and Form.— Berklev and Los Angeles, 1954. — P. 106.

36 Morris J. Versions of the Self. —N.Y. and Lnd., 1966, —P. 11.

материала, способ типизации. В уже называвшихся работах Дж. Олни, Т. Кули, М. К. Блейзинг, а также в монографии А. Стоуна37 эти вопросы являются предметом специального рассмотрения.

Трудно найти другую сферу теории исследуемого жанра, где бы царил такой субъективизм, как при рассмотрении вопроса внутрижанровой типологии. И хотя каждый литературовед обосновывает предлагаемую им классификацию, доля волюнтаризма здесь столь велика, что на сегодняшний день проблема не может считаться решенной. «Субъектив^ ную» и «объективную» автобиографию выделяет У. Шумей-кер38. Понятие «пророческая автобиография» выдвигает Г. Каузер39. У. Ховарт пишет о трех разновидностях жанра-: «автобиографии как риторике», «автобиографии как драме» и «автобиографии как поэзии»40. Свою классификацию в уже упоминавшихся монографиях предлагают Т. Кули и А. Стоун.

Не претендуя на то, чтобы высказать истину в послед-иен инстанции, мы предлагаем- следующую внутрижанровую типологию автобиографии: традиционная, «автобиография духа», политическая. В традиционной автобиографии последовательно в связи с жизненными реалиями прослежен процесс формирования личности автора. «Автобиография духа» в своем стремлении раскрыть прежде всего духовную эволюцию автора может отступить от логической последовательности событий; основным элементом повествовательной структуры «автобиографии духа» выступает факт духовного бытия автора. В центре политической автобиографии — образ борца за социальное переустройство общества.

Безусловно, реальный историко-литературный материал не укладывается в эту жесткую схему разновидностей автобиографического жанра: существуют произведения, сочетающие в себе черты двух, а то и всех трех жанровых разновидностей, или вообще выбивающиеся за пределы предлагаемой классификации. Целесообразно, следовательно, говорить об «автобиографии духа», традиционной и политической не как о застывших формах, а как о тенденциях раз-

37 Stone A. Autobiographical Occasions and Original Acts. Op. cit.

33 Shumaker XV. English Autobiography. Op. cit.— P. 54.

39 Couzer G. T. American Autobiography. The Prophetic Mode.—Amherst,. 1979,- Preface.

40 Howarth W. L. Some Principles of Autobiography // Autobiography... Op. cit. —P. 85—111.

вития. Классификация — это не застывшая, вечная схема. Она должна совершенствоваться в процессе развития лите--ратуры. Ее задача — не только констатировать факт, но и дать направление работе автобиографов. Она должна быть работающей.

Наряду с внутрижанровой типологией другим актуальным вопросом теории автобиографии является ее соотношение с другими видами небеллетристических — исповедь, дневник, биография, мемуары, письма — повествований о личности. Интересные наблюдения по исследуемому вопросу содержат работы зарубежных ученых К- Страута41, Л. Эдела42, С. Спецдера43, Р. Спиллера44, русских ученых Ю. Н. Тынянова45, Г. П. Макогоненко46, Л. Я. Гинзбург47, Г. Г. Елизаветиной48.

По единодушному мнению исследователей, теория художественно-документальных жанров разработана далеко не полностью. Разноречивость рассмотрения, а часто и нерешенность многих вопросов может быть объяснена сложностью предмета исследования. Автобиографии, мемуары, исповеди, дневники, биографии, письма усложняются по мере усложнения внутреннего мира личности и ее внешних взаимосвязей. Постоянно идущий в небеллетристических повествованиях о личности процесс переоценки ценностей осложняется многоликостью этих жанров — обращенностью их и к беллетристике, и к публицистике, и к истории, и к психологии.

В третьей главе «Русско-американские типологические -литературные связи» анализируется жанровая картина американской и русской литературы XVII века, исследуются бытование религиозного и светского начала в крупнейших произ-

41 Strout С. The Veracious Imagination. Essays on American History. Literature and Biography. —Middletown, 1981.

42 Edel L. Literary Biography. — Toronto, 1957.

43 Spender S. Confessions and Autobiography // Autobiography... Op.

cit.

44 Спиллер P. Э. Ралф Уолдо Эмерсон // Литературная история США: В 3-х т. Т. 1. Цит. изд.

45 Тынянов 10. Н. Литературный факт // Ю. Н. Тынянов. Поэтика. История литературы. Кино. — М.: Наука, 1977.

46 Макогоненко Г. П. Письма русских писателей XVIII века и литературный процесс И Письма русских писателей XVIII века. — Л.: Наука, 1980.

47 Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. — Цит.. изд.

48 Елизаветина Г. Г. Становление жанров автобиографии и мемуаров // Русский и западноевропейский классицизм. Проза. — М.: Наука, 1982.

ведениях этого времени — «Истории поселения в Плимуте» У. Брэдфорда и «Жнтнн протопопа Аввакума, им самим написанном», а также художественно-документальные жанры ' в литературе американского и русского Просвещения.

Жанровая картина американской литературы XVII века "принципиально отлична от системы жанров ведущих европейских литератур этого времени: в ней отсутствуют произведения беллетристики и драматургии. В то время как в Европе творили драматурги Корнель, Расин, Мольер, Кальдерой, Тнрсо де Молпна и создавали романы мадам де Ла-^айет, Феиелон, Д. Беньян, Гриммельсгаузен, Кеведо, Гева-ра, американские авторы работали в небеллетристпческих жанрах, среди которых проповедь, биография, описание, хроника, эссе, исторический очерк.

Хотя жанры в американской литературе XVII века довольно многочисленны, они преследуют одну цель—изложить с теологической точки зрения информацию о различных сторонах жизни нового континента. Доминантное положение теологического начала в американской литературе этого периода налицо: биографии в ней близки к житиям, ибо написаны о крупных представителях пуританизма; исторические сочинения пронизаны религиозным содержанием; проповеди зачастую политически ориентированы. Разделение на жанры в подобных обстоятельствах возможно лишь по принципу приоритетности одного из начал — теологического, исторического, биографического.

Американская литература XVII века, таким образом, носила «синтетический характер», который проявляется в тяготении «к некоторой информационной универсальности и тематической комплексности различных жанров, в каждом из которых объединялись н концентрировались многообразные моменты отражения действительности...»''9. Так определяет особенности древнерусской литературы А. Н. Робинсон. «Синтетический характер», художественно-документальная направленность, а также подчиненность единому стилю в условиях отсутствия художественных методов сближают американскую литературу XVII века с русской словесностью этого периода. Исторические очерки, жития (или биографии), богословские сочинения, письма, автобиографические произведения составляют основной пласт русской литературы на-

49 Робинсон А. Н. Литература Древней Руси в литературном процессе средневековья XI—XIII веков. — М.: Наука, 1980, — С. 176.

426 2. 17

званного периода. Предметом нашего исследования является новоанглийская литература Америки XVII века в ее взаимосвязях с русской литературой этого периода.

Среди новоанглнйских авторов XVII века пальму первек-' ства исследователи отдают Уильяму Брэдфорду, автору «Истории поселения в Плимуте». С. Дж. Рогал в справочном издании «Хронология американской литературы» помечает произведение Брэдфорда буквой «h» (history)60—историческое сочинение. Однако детальный анализ текста дает основание определить книгу Брэдфорда как синтез жанров летописи, исторического сочинения, письма, проповеди, мемуаров, биографии, автобиографии, философского произведения. «История поселения в Плимуте», являясь произведением многогранным как по содержанию, так и по своим жанровым формам, может быть поставлена в различные контексты. Представляется обоснованным сопоставление книги Брэдфорда и «Жития протопопа Аввакума» как автобиографических произведений. Выход Аввакума за пределы традиционного для русской литературы XVII века жития и создание им полноценной автобиографии дают возможность рассмотрения произведения этого автора как равноправного компонента мирового литературного процесса XVII века.

Сопоставляя «Историю поселения в Плимуте» и «Житие протопопа Аввакума», необходимо прежде всего отметить четкую авторскую концепцию религиозной веры в этих произведениях. Вероисповедания Брэдфорда и Аввакума обнаруживают сходство: образовавшись в результате раскола, и европейское пуританство, и русское старообрядчество были гонимы и имели в своих рядах столь страстных поборников, что вера их граничила с фанатизмом. Оба религиозных направления могут быть рассмотрены как эпизоды той многовековой трагической борьбы, которая известна под названием «ереси». Брэдфорд и Аввакум ощущают свою причастность к истории еретического движения: они. хорошо ориентируются в нем, оперируют его понятиями и категориями, проводят параллели между собственной деятельностью и религиозной борьбой в предшествующие эпохи.

История христианства настолько глубоко освоена и прочувствована Брэдфордом и Аввакумом, что становится чаг стью их личного опыта, дает им силы в многотрудной борьбе. Эта борьба разнопланова, но сущностью ее является ут-

50 A 'chronological outline of American Literature. By S. J. Rogal. West-

port— Lnd., 1987.

нержденне собственной личности. Именно этот момент подчеркивает Д. С. Лихачев, .характеризуя жизнь протопопа Аввакума: «Личность самоопределяется в борьбе... в утверждении своих взглядов, своих идей, против пдей господствующих, властвующих, гнетущих свободу личности...»51. Стремление к независимости руководило и помыслами пуритан, которые, не найдя ее ни в Англии, ни в Голландии, решились, несмотря на окончание судоходного сезона, пересечь океан н высадиться на новых землях.

В эмпирическом воплощении борьба личности за своп права имеет в произведениях Брэдфорда и Аввакума две основные ипостаси: активная защита, вопреки яростному преследованию, своих религиозных воззрений и преодоление различного рода физических преград (голода, холода, болезней, вражеских нападений). В соответствии с этим принципом книга Брэдфорда делится на две части — «Книга 1-я» и «Книга 2-я»: в первой книге освещается жизнь английских пуритан, полная трагизма и жестоких гонений со стороны королевской власти и официальной — англиканской — церкви, до отъезда в Америку; во второй книге речь идет о пребывании пуритан в Новом Свете, освободившихся от религиозных преследований, но испытавших множество мучений на необжитых землях. Судьба русских раскольников, описанная в «Житии» Аввакума, трагичнее: они не получили религиозной свободы и до последнего мгновения своей жизни, законченной на костре, страдали и физически, и духовно как от своих идейных противников, так и от бытовых тягот.

Страстная преданность вере, жертвенность, осознание своего особого предназначения, готовность нести тяготы на нрвы.х землях, что согласовывалось с постулатом о простоте церковного обряда, — таковы общие идеи русских и американских раскольников XVII века.

Подробное описание Брэдфордом и Аввакумом всех сторон жизни создает в книгах плотную реальность бытия. Но над этим осязаемым, эмпирическим миром пребывает иная, нематериальная, но тем не менее четко обрисованная в сознании авторов сфера, рожденная их глубокой религиозностью. . Эту сферу, применительно к «Житию» Аввакума, В. В. Кожинов называет «боговой реальностью»52. «Богова

31 Лихачев Д. С. Великий путь. Становление русской литературы XI— XVII веков. —М.: Современник, 1987, —С. 210.

52 Кожинов В. В. Происхождение романа. — М.: Сов. писатель, 1963.— С. 246.

реальность» в анализируемых произведениях имеет несколько форм проявления, из которых предполагается рассмотреть следующие: отношение человека к богу, понятие чуда, библейские параллели.

Авторитет Бога для отцов-пилигримов непререкаем. Слова «промысел божий» обозначают для них запретную сферу. У них не возникает желания разобраться в причинах тех событий, которые отнесены ими к названной сфере. Брэдфорд лишь констатирует факт расхождения планов господних и людских. Отношение автора «Жития» к Богу не столь однозначно, сколь отношение отцов-пилигримов. С одной' стороны, Бог для Аввакума — высший судья, наказание божеское страшит его более всего. Он неоднократно описывает видения и сны, в которых ощущал божий гнев. Однако несмотря на это Аввакум может роптать на Бога. Более того, наряду с преклонением перед Богом в душе Аввакума живет стремление встать с ним вровень.

Но какими бы мощными ни были в Аввакуме всплески этого свободного, «ренессансного духа», религиозная вера его глубока. Одним из компонентов его бытия является чудо— «вмешательство бога, восстанавливающего справедливость»53. В «Житии» фигурирует чудо двоякого рода: как божья помощь Аввакуму и другим персонажам в тяжелую минуту и как наделение протопопа способностью исцелять людей.

В книге Брэдфорда нет такого обилия чудес, как в произведении Аввакума. Этот факт плохо согласовывается со. степенью религиозности авторов: в жизни беззаветно верующих пуритан чудо менее распространено и менее сказочно, чем у протопопа Аввакума, который временами преступает дозволенное человеку и мнит себя наравне с Богом. Объяснение этого парадокса следует искать в особенностях русской н только зарождающейся, еще имеющей прочные связи с европейской американской литературы XVII века: русская словесность этого периода в' большей степени несет на себе следы средневекового мышления. В книге Брэдфорда не описаны ни видения, ни мгновенный отклик Бога на просьбы человека, ни таинственное целительство. В жизни пуритап, фигурировал иной вид знамения, лишенный сказочного антуража. Чудесным они считали прежде всего переселение в Новый Свет. Чудесное у них связано с проблемами выжи-

53 Лихачев Д. С. Великий путь. Цит. изд. — С. 221.

вання на новых землях, сохранения единства общины, отражения атак недоброжелателей. Будучи на первый взгляд сугубо эмпирическими, они поднимались в глазах поселенцев до уровня философских, ибо речь шла о том, удастся ли «героическому поколению эмигрантов»54 реализовать в Новом Свете свой грандиозный план создания гармонического общества.

Одной из форм проявления «боговой реальности» в книгах Брэдфорда и Аввакума является постоянное. обращение к Библии. В традициях христианства они прочитывают Библию как аллегорию. Текст Библии и цитируется, и пересказывается, и подразумевается — он плотно вмонтирован в ткань анализируемых произведений.

Аввакум вводит библейские ситуации, рассматривая важнейший для него вопрос о сущности религиозных разногласий между старообрядцами и. никонианами; он постоянно сравнивает себя с библейскими персонажами. Среди библейских героев автор «Жития» явно выделяет Павла. Его речениями пронизано описание Аввакумом одного из главных моментов в его жизни — суда на Вселенском соборе. В «Книге бесед» он толкует Послания только одного Павла. Пристрастие Аввакума к апостолу Павлу может быть объяснено сходством их судеб п характеров. Странствия, преследования. арест в Иерусалиме, посягательства на жизнь, путешествие в узах в Рим, заточение в Риме, мученическая смерть— эти эпизоды жнзнн Павла легко соотносятся с испытаниями, перенесенными Аввакумом. Во многом идентичны и характеры этих двух крупнейших в истории христианства деятелей.

Брэдфорд использует одно из широко распространенных «провиденциальных клише» — сопоставление истории новоанглийских пуритан и «детей израплевых». Все основные моменты в жизни древних евреев — исход из Египта, переход через пустыню, возведение Иерусалимских стен, римское владычество — находят многоголосый отклик в концепции пуритан55. Подобная параллель определяет приоритетное положение в пуританском сознании Ветхого Завета по сравнению с Новым Заветом, ибо о судьбе древних израильтян

54 Holstun J. A rational millcnium. Puritan Utopias of Seventeenth — Century England and America. — N.Y. — Oxford, 1987. — P. 255.

55 См., в частности, об этом в следующих работах-. Bercovitch S. The Puritan Origins of the American Self. Op. cit.; Долинин А. А. У истоков американской культуры. «Картина мира» в литературе колоний Новой Англии XVII века // Истоки и формирование американской национальной литературы. — Цнт. изд.

повествуют ветхозаветные пророки. Не случайно, поэтому,. К. Мэзер сравнивает новоанглийских лидеров с пророками Ветхого Завета. У. Брэдфорда К. Мэзер уподобляет Моисею56.

Брэдфорд не знал о подобном сопоставлении: он умер за несколько десятилетий до выхода в свет книги К. Мэзера, однако его пристрастие к Моисею неоспоримо — это самый цитируемый писателем пророк. Брэдфорда,' по-видимому, привлекали не только книги Моисея, но и его личность. Автору «Истории поселения в Плимуте», человеку образованному, были доступны сведения о жизни пророка. Многие ее эпизоды были близки Брэдфорду: это и скитания в чужой земле, и призыв Моисея к выполнению священной миссии спасения своего народа, н его твердость в достижении цели—получении разрешения фараона на исход израильтян из Египта и, конечно же, Моисеево предводительство в великом 38-летнем переходе древних евреев из Египта в Израиль. Как для летописца и общественного деятеля для Брэдфорда .были значимы книги Моисея, историка и законодателя.

Среди новозаветных святых, к которым чаще всего обращается Брэдфорд,— апостол Павел. Обширное цитирование Брэдфордом Посланий Павла имеет глубокую теологическую основу. Во-первых, сепаратисты, к которым -принадлежал Брэдфорд, обосновывая свое отделение от англиканской церкви, опирались на слова апостола Павла из Второго послания к коринфянам (VI, 17). Во-вторых, одним из основных догматов пуританизма была идея о недоступной человеку предопределенности его либо к гибели, либо к спасению, идея, которая, по мнению пуритан, заключалась в словах апостола Павла из его Послания к римлянам (VIII, 30). Э. Ренан пишет о том, что «Реформация открывает для Павла новую эру славы и власти»57.

По справедливому замечанию Р. Райта, автора работы «Культурная жизнь американских колоний», «семнадцатый век был веком веры...»58. Это наглядно демонстрируют два выдающихся произведения этого столетия «История поселения в Плимуте» Уильяма Брэдфорда и «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное». Эти книги рождены к

56 Mather С. The Life of William Bradford // American Literature Survey. Vol. 1. Colonial and Federal to 1800, — N.Y., 1962.

57 Ренан Э. Апостол Павел. Репринт, изд.— «Терра», 1991. — С. 240.

58 Wright R. The Cultural Life of the American Colonies. — N.Y., 1957.— P. 74.

жизни религиозной борьбой. Однако произведения Брэдфорда и Аввакума объединяет не только преданность автороа своей вере. Множество точек соприкосновения обнаруживают религиозные течения, к которым принадлежали Брэдфорд и Аввакум,— американский пуританизм и русское старообрядчество. Различие авторских позиций Брэдфорда и Аввакума продиктовано своеобразием их национального самосознания и национальной культуры. Особенно ясно они проявляются в воссоздании писателями так называемой «бого-вой реальности». Неповторимо и сочетание религиозного и светского в анализируемых повествованиях. Оно определяется как историческими особенностями России и Америки XVII века, так н литературными канонам:! эпохи.

Объектом изучения в третьей главе также являются художественно-документальные жанры в литературе русского и американского Просвещения.

Америка была в числе тех стран, где Просвещение имело ярко выраженный характер, однако термин «американское Просвещение» получил признание лишь в середине XX века. Традиционными терминами для обозначения американской литературы XVIII века были «колониальная» и с 1776 года— «революционная»59. Едва ли не впервые определение «американское Просвещение» прозвучало в 1955 году в статье А. Коха «Государственные деятели — философы Республики», где проанализированы основные особенности этого явления: гармоничное сочетание философской и политической деятельности американских просветителен, их энциклопедическая образованность, умение воплощать свои теории на практике. Касаясь литературных аспектов Просвещения н Америке, А. Кох подчеркивает документальную и художественно-документальную направленность написанного американскими просветителями60.

Ориентация на небеллетристические жанры была свойственна и русским просветителям. Названные жанры представлялись им наиболее удобной формой для выражения основных проблем русского Просвещения. «В первую очередь это осознание и открытая постановка крестьянского вопроса... Остро была поставлена в XVIII веке и проблема государственной власти...»61.

59 Aldridge А. О. Early American Literature. Op. cit. — P. 261.

co Ko.x A. Государственные деятели — философы Республики // Литературная история США. Т. 1. — Цит. изд.

61 Краснобаев Б. И. Очерки русской культуры XVIII века. — М.: Просвещение, 1987.—С. 313—314.

Таким образом, и в XVIII век, как и в предыдущем столетии, в американской и русской литературе наблюдается принципиально важная общая закономерность, позволяющая вести их сопоставительный анализ, — это большая распространенность художественно-документальных жанров, отличающая эти две национальные литературы от западноевропейских этого же столетня.

XVIII век в России и Америке — это время активного появления журналов. Журналы, как в России, так и в Америке, выполняли огромную просветительскую работу. Они открывали читателям новые сферы жизни в собственной стране, выводили россиян и американцев из «островного» существования в большой мир. Они, наконец, прививали привычку и вкус к документальным и художественно-документальным жанрам литературы, которые активно использовали и американские, и русские просветители.

Названные жанры составляют основу наследия М. В. Ломоносова и Б. Франклина, двух ключевых фигур американского и русского Просвещения. Сопоставимость этих имен давно уже не вызывает сомнений у исследователей. Жившие в одну эпоху в странах, имеющих в своей истории черты общности, Ломоносов и Франклин близки и по энциклонедич-ности интересов, и по масштабности деятельности, и по научным изысканиям, и по мировоззренческим установкам.

Основным положением концепции личности у Ломоносова н Франклина является ее гражданское начало. Два глобальных фактора сформировали веру этих мыслителей в то, что любой человек должен заботиться не только о своем благе, но и о благе страны. Первый фактор — философия Просвещения. Второй фактор — особенности национального развития России и США, стран, которые в XVIII веке выходили на самостоятельную дорогу: народившаяся американская нация освобождалась от английского господства; Россия под влиянием импульса, данного Петром I, утверждала себя как самобытное государство.

На страницах «Автобиографии» Франклин предстает патриотом, ратующим за социально-экономическое и культурное развитие страны. Обстановка в стране благоприятствовала деятельным людям. Франклин в ладу с властями. И это, наряду с верой в силу разумного начала, существенная причина его оптимизма. Подобно Америке, Россия XVIII века остро нуждалась в широко мыслящих, всесторонне развитых людях. Устремления Ломоносова были созвучны времени.

Химик и горный мастер, геолог и поэт, металлург и оратор, историк и экономист, физик, географ, лингвист, астроном, философ — Ломоносов нес это бремя, осознавая значимость Просвещения для России. Идея необходимости воспитания в человеке прежде всего гражданского начала явственно звучит в письмах ученого.

В эпоху Просвещения письма активно входят в литературную жизнь России и Америки. Эпнстолярнй составляет существенную часть русского литературного наследия XVIII века. Эпистолярная традиция в Америке, берущая начало в XVII веке, в XVIII веке обогащается письмами просветителей. Переписку «отцов-основателей» исследователи называют энциклопедией философии, политической идеологии и нравов революционного периода американской истории62.

Общественная позиция Ломоносова была глубоко созвучна времени. Система воспитания личности есть система воспитания гражданина — в этом русские просветители были единодушны. Они утверждали эту идею в разных контекстах и в разной форме, но суть ее оставалась неизменной. Н. И. Новиков и А. Н. Радищев пропагандируют эту идею в жанре просветительского путешествия — таковы их произведения «Отрывок путешествия в »»«и***!***» и «Путешествие из Петербурга в Москву». Н. М. Карамзин делает тему гражданского воспитания одной из основных в публикациях издаваемых им «Московского журнала» и «Вестника Европы».

Письма раскрывают не только озабоченность Ломоносова судьба,ми России, но и драматизм его исторического и человеческого облика. Слова Франклина о том, что для достижения успеха достаточно составить хороший план и сосредоточить силы на его выполнении, вызвали бы горькую усмешку Ломоносова. Великого ученого обходят в чинах; о выделении ему помощника он вынужден писать особое прошение; на него клевещут; в заграничных журналах не понявшие его учений объявляют их несостоятельными. Но не нотой отчаяния заканчивается эпистолярная исповедь Ломоносова. В февральских-мартовских письмах 1765 года, последнего года его жизни, начинают звучать сила и гнев. Его непоко-ренность сыграла свою роль в формировании бунтарских

02 Стеценко Е. А. Джефферсон и литература американского Юга XVII—XVIII веков Ц Истоки и формирование американской национальной литературы.— Цит. изд.

взглядов русских мыслителей. Отнюдь не случайно к личности Ломоносова обращается самый революционный русский просветитель Радищев, включивший в «Путешествие из Петербурга в Москву» «Слово о Ломоносове».

Нет нужды доказывать, что общественная мысль в Америке XVIII века была свободнее в своих проявлениях, чем в России того же времени. Апелляция к разуму—'основополагающая идея Просвещения независимо от его национальных особенностей, однако, в Америке, а не в России были созданы философские труды, прославляющие разум открыто и концептуально. Это «Разум—единственный оракул человека» (1784) Итэна Аллена и «Век разума» (1794—1795) Томаса Пейна. Известна радикальная социальная программа американских просветителей. Т. Джефферсон излагает эту программу в сочинениях всех жанров, к которым он обращается: в «Заметках о штате Виргиния» (1785), в «Декларации независимости» (1776), в «Автобиографии», в письмах.

До уровня свободомыслия американских просветителей из русских мыслителей XVIII века поднимаются лишь немногие. Н. И. Новиков, автор «Отрывка путешествия в ***и***Т***»,. одним из первых назвал своим именем острейшую социальную проблему России: бедность и рабство. Гневные восклицания Новикова через десять лет многократно отзовутся в радищевском «Путешествии из Петербурга в Москву». Вольнодумцем прослыл в истории России Ф..В. Каржавин.

Социальное переустройство общества не мыслится просветителями без совершенствования человеческой природы. Главную роль в нравственном воспитании сограждан как в России, так и в Америке играли издаваемые просветителями журналы. «Воспитателем общества» называют Н. И. Новикова исследователи63.

В Америке такой же титул может быть присвоен Б. Франклину. Компаративистское исследование третьего издания новиковского «Живописца» за 1775 год, составленного из лучших публикаций прежних сатирических журналов издателя, и франклиновских журналов «Любопытный», альманаха Простодушного Ричарда, а также примыкающих к названным сочинениям ряда его морально-философских притч имеет целью раскрыть декларативный тезис о сопоставимости журнального творчества русского и американского просветителей.

сз Берков П. Н. Проблемы исторического развития литератур. — Л.: Худож. лит., 1981,—С. 238.

Оба просветителя служат «пользе отечества», однако соотношение позитивного и негативного начала в изданиях Новикова и Франклина различно. Франклин более оптимистичен, что объясняется и различиями в государственном устройстве двух стран, и особенностями личности писателя. Нравственная проблематика у американского писателя может соединяться с философской, что приводит к рождению его знаменитых морально-философских притч. У Новикова материал на нравственные темы вступает в иное, чем у Франклина, взаимодействие — с материалом политическим. Морально-политическое повествование, как жанр, возможно, и не выделяемое, было широко распространено в творчестве русских просветителей.

Русскими и американскими просветителями остро поставлена проблема взаимосвязи нравственности и практицизма. В творчестве Франклина она является едва ли не основной. Такие сочинения Франклина, как «Совет молодому торговцу» (1748), «Путь к изобилию» (1757), «Свисток» (1779), «О роскоши, лени н трудолюбии» (1784), представляют собой нравственный кодекс американского делового человека. Энергичный человек • появляется и в русском обществе. В XVIII веке он становится заметной фигурой, чему в немалой степени способствовало просветительское движение. Центральное понятие просветительского мировоззрения — «человек-гражданин» — одним из своих компонентов имело хозяйственность, рачительность.

Просвещение в России и Америке породило не только крупных мыслителей, но и талантливых писателей. Многие деятели Просвещения совмещали эти две ипостаси, и в этом причина эстетической значимости созданного ими. Художественно-документальная проза XVIII века расширяла привычный круг, вводила в него новые жанры, отмеченные определенностью авторской позиции и неповторимостью его личности. Политические и'деловые, документы становятся под рукой просветителей фактами литературы. XVIII век открывает неисчерпаемые возможности письма, которое может быть свидетельством духовной жизни как общества в целом, так и отдельной личности. На стыке педагогики и политики рождается морально-политическая притча, занявшая свое место среди художественно-документальных жанров.

Имея собственную ценность, художественно-документальные жанры значимы в истории русской и американской словесности и как предвосхищение национальных классических литератур. В письмах М. В. Ломоносова, журналах Н. И. Нови-

нова, «Путешествии из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева' возникают основные образы литературы XIX века—образ «маленького человека», русского помещика и купца, сатирические характеры судей и чиновников. •

Важной ступенью в становлении национальной литературы явилось и наследие американских просветителей. Известна роль произведений Т. Джефферсона в формировании южной традиции в литературе США64. Влияние созданного Б. Франклином на последующую литературу многоаспектно. Традиционно исследователи считают Франклина творцом концепции созидательности, ставшей одной из основ американской национальной литературы. Однако значение написанного Франклином гораздо шире. Его морально-философские притчи были одним из компонентов, формировавших философскую направленность американской литературы. Франклина без преувеличения можно назвать и основоположником сатирической литературы в США65. В своих журнальных публикациях, багателях и памфлетах он наметил многие темы и образы, разработанные позднее М. Твеном. Не без помощи малых повествовательных форм, распространенных в творчестве Франклина, в следующем столетии заблистала новелла—гордость американской литературы XIX века.

Первый параграф четвертой главы «Французско-американские литературные типологические связи» иосвящен исследованию концепции личности в американской и французской художественно-документальной прозе XVIII века на материале «Автобиографии» Б. Франклина и «Исповеди» Ж--Ж- Руссо.

Сопоставление «Автобиографии» (1791) Бенджамина Франклина и' «Исповеди» Жан-Жака Руссо (1782-1789) не вызовет сомнений у специалистов, ибо основания для компаративистского исследования налицо: две крупнейшие многогранные личности, во многом определившие лицо XVIII века, излагают историю своей жизни в форме personal literature— повествований о личности. Отметив эти точки соприкосновения, традиционная исследовательская мысль начинает разводить названных авторов в разные, часто противоположные стороны. Франклин руководствуется разумом, Рус-

64 Стеценко Е. А. Джефферсон и литература американского Юга XVII—XVIII веков,— Цит. изд.

65 Эта мысль звучит и в статье Т. J1. Морозовой «О национальном своеобразии американского Просвещения» // Истоки и формирование американской национальной литературы XVII—XVIII вв. — Цит. изд.— С. 184.

со — чувством. Франклин описывает прежде всего событийную сторону своей жизни, Руссо поглощен анализом своего внутреннего состояния; Франклин — человек общественный, Руссо — человек естественный; один представляет Новый Свет, другой— Старый. Подобные оценки верны, но они столь контрастны, что, по существу, уничтожают возможность сопоставительного изучения. Приведенные определения требуют конкретизации, а предмет исследования — расширения контекста.

Контрастность оказывается во многом снятой при сопоставлении творчества Франклина и Руссо в целом. Недостаточная по сравнению с «Исповедью» философичность «Автобиографии» Франклина существенно восполняется его морально-философскими притчами. Не менее основательны, чем в произведении Руссо, франклиновские рассуждения на нравственно-психологические темы в серии очерков «Любопытный». Статус «естественного человека» Руссо, стремящегося удалиться от общественной жизни, воплощенный в «Исповеди», значительно корректируют его «Рассуждения о причинах и основаниях неравенства среди людей», «Общественный договор», «Проект конституции для Корсики», «Письма с Горы».. Социально-политические взгляды Руссо являются предметом исследования ученых.

Таким образом, картины творчества Франклина и Руссо по направленности и жанровой природе выглядят во многом схожими, имеющими такие общие компоненты, как работы философского характера, произведения нравственно-психологической тематики, автобиографические сочинения, политические трактаты, обширный эпистолярий. Не столь далеко отстоящими друг от друга оказываются и художественные методы, в русле которых развивалось творчество Франклина и Руссо. Глубоко мыслящие исследователи в нашей стране еще в 60-е годы сняли дилемму разума и чувства в литературе XVIII века.

Франклин и Руссо прошли путь простолюдинов к высотам и- признанию. Они получили статус всемирно известных философов, писателей, ученых, политиков. Однако пройден этот путь по-разному, и самооценки Франклина и Руссо здесь различны. Американский просветитель не раз говорит о себе как о счастливом человеке. У Руссо лептмотивна мысль о преследовавших его несчастьях. У Руссо имя и человеческая жизнь не совпадают. Он пишет о своем имени и носившем его несчастном человеке.

Жизнь Франклина предстает в его «Автобиографии» как-целенаправленный процесс. Жизнь Руссо — цепь случайностей. Об этих принципах — закономерности и случайности— авторы заявляют с самого начала своих произведений-Франклин родился в многодетной крепкой семье переселенцев из Старого Света. Иначе началась жизнь Руссо. Он был вторым ребенком в семье, стоившим жизни своей матери. -Франклин — член клана, корни которого уходят в древность. Прочность традиций, продуманность воспитания детей привез с собой около 1685 года из Англии на новые земли отец Франклина. Превосходное здоровье, большая физическая сила, ясный ум, способность здраво судить о всякой сложной проблеме, разносторонность интересов — эти качества Джо-зайи Франклина заставляют вспомнить американские дневники, хроники и записки XVII века — именно в них запечатлен характер сильной, жизнеспособной и жизнедеятельной личности, оставившей Старый Свет и решившей обживать Свет Новый. О систематическом воспитании и обучении в «Исповеди» Руссо не идет и речи. И причина не только в том, что он рос без матери. Его отец не был главой семьи в полном смысле этого слова. Он — прямой антипод отца Франклина.

Франклиновское повествование о воспитании в семье само ложилось на бумагу как определенная жанровая разновидность романа, основными образами и идеями которого были: ■ отец семейства как носитель прочных традиций, продуманность воспитания и обучения детей, уважение и мир в семье, . прочность семейных связей. Что касается «Исповеди» Руссо, то ее можно назвать романом воспитания лишь с большими • оговорками. Руссо, не видя систематического н разумного воспитания в собственной жизни, воплотил свое представление о нем за пределами «Исповеди», в романе «Эмиль, или о воспитании» (1762). Предметом отдельного исследования является процесс становления личности— реальной и идеальной— в «Исповеди» и «Эмиле». В частности, Руссо-автор «Эмиля» почти полностью исключает из процесса воспитания чтение — ту сферу, которая была практически единственной в его собственной жизни. «Эмиль» обнаруживает неожиданные схождения с франклнновскон концепцией воспитания: в романе звучит мысль о необходимости овладения практическими ремеслами, что не подлежит сомнению и для Франклина.

Однако сопоставление воспоминаний Франклина и Руссо о своих семьях и предках демонстрирует не только различие среды и национальности, но и выявляет общность некоторых авторских оценок. Прежде всего это касается характеристик дальних н близких родственников. И у Франклина, и у Руссо одним из принципов их построения является акцентирование духовного начала личности.

Пути Франклина и Руссо к вершинам славы, столь-разные, обнаруживают одинаковые эпизоды. Один из них — побег подростков из дома, одного в возрасте семнадцати, другого в возрасте около шестнадцати лет. Однако анализ «Автобиографии» и «Исповеди» показывает, что у Франклина и Руссо в данном случае были общими лишь форма поступка и родившая его жажда самостоятельности. Что же касается вызревания плана побега, состояния личности к этому моменту, представлений о "будущей жизни, то здесь точек соприкосновения гораздо меньше.

Побег 16-летнего Руссо из Женевы был лишь одним из эпизодов его мучительной бездомной жизни. Оставив родной город, он не имеет представления о своем маршруте и идет наугад. Франклин, решившись на побег, в противоположность Руссо четко представляет себе, куда ему следует ехать и почему именно туда — «в Ныо-Иорк как в ближайшее место,, где была типография»66. И мысль о побеге рождается у него, как это явствует из «Автобиограф пи», не как выход из гибельной ситуации, а как техническое решение проблемы: отец и брат, узнав о решении Бенджамина уехать, стали чинить ему препятствия, и он был вынужден отправиться а Нью-Йорк тайно. Через полгода Франклин приехал с повинной к отцу и на этот раз покинул дом с родительского благословения.

Судьба Руссо неизмеримо трагичнее: он навсегда покидает родину, меняет религию, разрывает семенные узы. Эти потери оказались невосполнимыми. Он не обрел ни новой родины, ни религии, которая была бы ему дорога (в конце концов вернувшись к сзоей), ни полноценной семьи, ни постоянного дома. Столь дорогой оказалась для Руссо плата за обретенные величие и славу.

Закономерность побега не исключила из жизни Руссо принцип случайности. Слово «случай» не сходит со страниц.

сс Франклин В. Автобиография I/ Избр. произв. — М.: Госполитиздат» 4956.— С. 433.

«Исповеди». Созидательная, творческая сфера жизни ее автора утверждает себя с огромными трудностями вопреки случайности. Однако концепции созидательности у Руссо не было. Более того, в «Исповеди» он излагает полярную концепцию— концепцию созерцательности, которая у Руссо обозначена словом ^праздность». К- счастью для человечества, Руссо не следовал своей концепции в реальной жизни. Если ■бы это произошло, то он едва ли бы мог стать автором такого количества философских, политических, художественных и музыковедческих произведений.

Одной из основных особенностей созданного Руссо оказывается исповедательность. Он является главным действующим лицом не только «Исповеди» (что закономерно для этого жанра), но и всего творчества в целом. «Исповедь» родилась не на обочине его творчества, как отдушина для сокровенных мыслей. В ней открыто названо то стремление Руссо, которое— в разной степени — присутствует в большинстве его произведении — стремление исповедаться. Причиной этого стремления может служить одинокая, полная страданий жизнь Руссо. Но существует и еще одно обстоятельство, более значимое и масштабное: Руссо так подробно рассказывает о своей жизни потому, что считает себя личностью, достойной внимания. Он поднимает значение личности, ставит ее в центр событий. Вот где рождается понятие «субъективная эпопея», получившее широкое хождение лишь в литературе рубежа Х1Х-ХХ веков.

Проблема растущей, начинающей сознавать себя личности является основной и в «Автобиографии» Франклина. Так же, как и Руссо, Франклин автобиографичен в своем творчестве. У него еще больше, чем у Руссо, оснований преисполниться мыслью о значительности своей личности и своего опыта, ибо именно с него в Америке начинались многие традиции. У Франклина, в отличие от Руссо, была концепция созидательности. Уже в ранней молодости он воспринимал' себя как модель, подлежащую отделке и совершенствованию. Широко известен франклиновский план морального совершенствования, представляющий собой перечень тринадцати добродетелей,— воздержание, молчание, порядок, решительность, бережливость, трудолюбие, искренность, справедливость, умеренность, чистота, спокойствие, целомудрие, скромность. В этом перечне трудно не увидеть отражения догматов

пуританизма67. Однако, несмотря на определяющую роль пуританизма в духовной жизни Америки ХУП-ХУШ веков, было бы неверно сводить франклиновскую концепцию созидания лишь к его воздействию. Необходимо учитывать общественную атмосферу века Просвещения с ее приматом активного, творческого отношения к жизни. Не следует игнорировать и исторических условий развития Америки в XVIII веке, которые побуждали личность к действию: шел процесс становления американской государственности, и нарождавшаяся буржуазия приветствовала прогрессивные начинания во всех сферах жизни. Если Руссо — звено цепи, которая начала выковываться за много столетий до его рождения, то Франклин— свидетель и участник формирования американского-государства, американского образа жизни, американского национального характера, американских традиций.

Известно, что Франклин назвал свое произведение мемуарами. Кому принадлежит наименование «автобиография»— неизвестно, но именно под таким заголовком оно приобрело мировую славу. Парадоксально, но оба определения -соответствуют истине. Первые главы, вопреки замыслам Франклина, созданы по законам автобиографического жанра— в них внимание сосредоточено на личности автора; однако постепенно жанровая структура произведения изменяется — охват событий настолько расширяется, что появляются основания говорить о мемуарах.

Соотношение субъективного и объективного на всем протяжении произведения Руссо неизменно: центром повествования является автор. «Непосредственная задача моей исповеди — дать точное представление о моем внутреннем мире во всех обстоятельствах моей жизни»68, — пишет Руссо. Идя к намеченной цели, он делает величайшие открытия в области психологической прозы, намного опережая свое время. «Текучесть сознания вместо устойчивых свойств, сложная игра между внешними раздражителями I! внутренними реакциями, динамика ассоциаций ... — ко всему этому Руссо уже прикоснулся»,69— к такому выводу приходит Л. Я- Гинзбург в своем глубоком исследовании «Исповеди».

67 К теме «Франклин и пуританизм» обращаются многие исследователи, в частности авторы сборника статей «Benjamin Franklin» — N.Y., 1979.

68 Руссо Ж.-Ж. Исповедь // Ж.-Ж. Руссо. Избр. соч. В 3 т. Т. 3. — М.: ГИХЛ, 1961. — С. 243.

09 Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. — Цит. изд. — С. 201.

3. 426.

33

В противоположность Руссо Франклин определяет свои чувства однозначно. Читатель не видит внутренней борьбы — он производит впечатление человека, не знающего ни сомнений, ни разочарований, ни мук. Порок персонифицируется Франклином и противопоставляется его собственной, личности как воплощению добродетели.

Концепция личности в «Автобиографии» Франклина и «Исповеди» Руссо формировалась в одну эпоху — эпоху Просвещения и несет в себе основную ее идею — ндею созида-; ния, творчества. Однако XVIII век в истории Америки и XVIII век в истории Франции имеют больше различий, чем сходства. -Европа XVIII века отмечена печатью усталости,, что отчетливо видно в «Исповеди» Руссо, одного из талантливейших представителей европейской культуры. Интеллект Руссо пробивает себе дорогу через многочисленные преграды, среди которых его излишняя чувствительность, слабость воли, отсутствие систематического воспитания, болезни, недоверчивость, измены друзей. Америка XVIII века — молодая страна, и «Автобиография» Франклина, одного из ее отцов-основателей, дышит здоровьем и радостью бытия. Жизнь Франклина выстраивается не вопреки, а благодаря обстоятельствам. Ему благоприятствуют сменные традиции, окружение, закономерности общественного развития.

Второй параграф главы IV имеет название «Национальное и общечеловеческое в американских небеллетристических повествованиях XVIII века (творчество Т. Пейна и Великая французская революция)».

Едва ли не самыми известными откликами современников на Великую французскую революцию 1789—1799 годов явля-,-ются памфлеты американского просветителя Томаса Пейна «Права человека» (1792), «Век разума» (1794—1795) и «Аграрная справедливость» (1797). Революционные события во Франции были восприняты Пейном столь восторженно, были для него столь важны, что определили его дальнейшее творчество: все три наиболее крупных сочинения, написанные американским просветителем после 1789 года, посвящены революционной Франции. Несмотря на глубокие различия между ними—памфлет «Права человека» полон восторженности, «Век разума» резко критичен, «Аграрная справедливость» отличается свойственной политэкономическим работам нейтральностью и точностью расчетов — они имеют одну цель: помочь становлению молодой французской республики. Однако события во Франции существуют в сознании Пейна в не-

скольких ипостасях — как важнейшая веха национальной французской истории, как отблеск американской революции 1775-1783 годов и в то же время как мощный стимул для возрождения угасающего в Америке революционного духа и, наконец, как новый этап в жизни человечества.

Обеспокоенность судьбами трех народов, с которыми была связана жизнь автора этих памфлетов—английского, американского и французского,— удивительно сочеталась в сознании Пейна со способностью мыслить общечеловеческими масштабами и категориями. В 1774 году 38-летний англичанин Пейн покидает свою страну и уезжает в Америку. Не меркантильные интересы и не любопытство путешественника, а высокие побуждения владели им: он хотел стимулировать в этой стране освободительное движение. Первоначально, как это можно предположить, Америка была важна для Пейна прежде всего как страна, в которой происходят значимые для всего человечества процессы. Однако со временем по отношению к Соединенным Штатам Америки у Пейна рождается «чувство- дома», чувство патриотизма. Это хороша демонстрируют статьи цикла «Американские кризисы» (1776—1783).

Не случайно и первую часть памфлета «Права человека» Пейн посвящает Джорджу Вашингтону. Автор не ограничивает свое исследование конкретными историческими и национальными рамками. Объект его изучения, о котором заявлено в названии, носит общечеловеческий характер. Вопрос о правах человека был одним из актуальных в обществе с момента возникновения государства, однако в XVIII столетии, в век Просвещения, он становится вопросом номер один, к разрешению которого обращаются мыслители и художники всего цивилизованного мира.

По форме сочинение Пейна представляет собой сплав философского трактата, исторического очерка и хроники. Каждый из названных жанров наглядно прослеживается в работе Пейна и представлен в законченном виде: в философском трактате и историческом очерке автором заявлены определенные темы, рассмотрение которых завершается выводами; предметом описания в хронике являются законченные эпизоды, один из важнейших в ходе французской революции, свидетелем которых был Пейн.

Следующим после «Прав человека» звеном во французском цикле памфлетов американского просветителя является «Век разума», наиболее сложная по проблематике и форме

3*

35

преподнесения часть французского триптиха Пейна, находящаяся с «Правами человека» и «Аграрной справедливостью» в сложных взаимосвязях. «Век разума» рожден к жизни новым этаном в развитии революции, каким явилась якобинская диктатура. Как и любого художника, Пейна прежде всего интересуют проблемы современности. Однако они облечены в памфлете в столь завуалированную форму, что созданное американским просветителем может быть определено как эзоповское повествование. В «Веке разума» Пейн делает критический анализ Библии — автор выбирает эту форму для того, ^тобы защитить человечность, попранную якобинцами.

«Аграрная справедливость», третья из крупных работ Пейна, инспирированных французской революцией, несмотря на утилитарность предмета исследования'—упорядочение права собственности на землю — в не меньшей степени демонстрирует обеспокоенность автора судьбами человечества, чем проанализированные «Права человека»и «Век разума». Предметом изучения Пейна на всем протяжении его деятельности являются права человека. И лишь после обязательного экскурса в историю человечества Пейн обращается к тем или иным национальным проблемам, прежде всего к американским, английским, французским.

Пейн считал себя американским писателем. Он органически вошел в американскую литературу, воспринял ее дух и характерные черты: автобиографизм, демократизм в обращении к читателю, активное обращение к жанру памфлета. Роль Пейна велика не только в истории американской литературы и философии, но и в становлении американской государственности. Томаса Пейна обоснованно называют «крестным отцом Америки». Пейн, однако, заслужил более высокий титул: его можно назвать крестным отцом Революции.

Роль художественно-документальных жанров литературы в истории культуры уникальна: они не только выполняют эстетическую функцию, но и являются свидетельством своего времени.

Достойное место в ряду мировой художественно-документальной прозы занимают ставшие предметом анализа в диссертации «История поселения в Плимуте» У. Брэдфорда, «Житие протопопа Аввакума, им самим' написанное», «Автобиография» Б. Франклина, «Исповедь» Ж.-Ж. Руссо, памфлеты Т. Пейна «Права человека», «Век разума», «Аграрная справедливость», сочинения русских просветителей. Будучи — каждое в своем ракурсе—новаторскими произведениями искусства, они в то же время воссоздают объемную картину

жизни общества в XVII—XVIII веках, раскрывая такие важнейшие ее сферы, как политическая, религиозная, психологическая, эстетическая. Компаративистское исследование помогает точнее и глубже обрисовать эти сферы.

Как показывают исследования, первый век существования американской литературы более всего сопоставим с русской литературой XVII века. Молодой американской словесности оказывается ближе не материнская — английская, старая европейская с развитой системой художественных жанров литература, а далеко отстоящая от нее русская, переживающая з это столетие второе рождение, связанное с постепенным вхождением в мировоззрение и быт светского начала. Основное достояние американской и русской литературы XVII века составляли художественно-документальные жанры: хроник:!, записки, биографии, жития, проповеди, трактаты. «История поселения в Плимуте» У. Брэдфорда и «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» занимают в этом ряду особое место, которое определяется масштабностью личностей авторов. Брэдфорд и Аввакум — крупнейшие представители двух едва ли не основных религиозных движений XVII века—■ протестантизма и старообрядчества, философы, писатели. Уровень личности авторов формирует идейную и тематическую объемность произведений, которые могут быть рассмотрены в различных жанровых контекстах. «Куст жанров» представлен в «Истории поселения в Плимуте». Не имея литературного окружения, Брэдфорд не мог не осознавать стоящей перед ним ответственности: ему предстояло осветить все проблемы и все сферы жизни нового поселения на американском континенте. Брэдфорд не только создал энциклопедию начального периода существования будущих великих Соединенных Штатов, но и выразил, важнейшие идеи складывающегося американского национального характера: это идея стойкости и деловитость, которые могут быть объединены в понятие «жизнеспособность».

В XVIII веке американская литература остается преимущественно художественно-документальной, однако границы ее расширяются и включают в этом столетии автобиографии, памфлеты, багатели, морально-философские притчи. Все эти жанры представлены в творчестве Б. Франклина, которого исследователи единодушно признают главной фигурой в ранней литературе США. По глубине затронутых проблем и уровню художественного обобщения его произведения сопоставимы с сочинениями представителей классических европейских

литератур. «Автобиография» Б. Франклина и «Исповедь» Ж.-Ж. Руссо преследуют одну цель — показать путь личности х вершинам славы. Диаметральность способов достижения успеха является основанием для размышлений о том, какими факторами продиктовано это обстоятельство: спецификой национального характера; особенностями эпохи, человеческой индивидуальностью авторов. Как это явствует из повествования, Франклин и Руссо являются наследниками определенных традиций, как семейных, так и общественных. В XVIII веке уже есть основания говорить и об американских традициях. .Если Брэдфорд — европеец, ставший американцем, то Франклин рожден на американской земле. Он — член клана. Концепция воспитания, существовавшая в Новом Свете, включала л такие компоненты, которые в Старом Свете считались элементами идеальной системы формирования личности. «Автобиография» Франклина демонстрирует не только прочность американских традиций, но и новый для Европы XVIII века— или забытый ею — тип личности: это созидательный, творческий, оптимистический характер, устремленный к до--стижению благородных целей.

Подобный тип личности представляли в Америке К. Кол-ден, Б. Раш, Т. Джефферсон, Т. Пейн. В творчестве последнего из них художественно-документальные жанры несли основную идею Америки XVIII века—идею свободы. Главные произведения Пейна — памфлеты «Здравый смысл», «Праг ва человека», «Век разума», «Аграрная справедливость» — обращены к тем, кто готовится совершать, совершает или совершил революцию.

Будучи интернациональной по своей сущности, американская нация нашла в лице интернационалиста Пейна горячего патриота. Как общественный деятель он способствовал укреплению американской государственности. Как писатель он воплотил в своих сочинениях храктерные черты американской литературы XVIII века: демократизм в обращении к читателю, автобиографизм, приверженность к жанру памфлета.

Трудно переоценить роль художественно-документальных жанров в пропаганде идеологии Просвещения. Для американской и русской наций, выходящих в XVIII веке на самостоятельную дорогу, утверждение гражданского начала личности, формирование высоких нравственных принципов приобретали особое значение. Не случайно многих просветителей этих стран именовали воспитателями общества. Наиболее эффективными в достижении этих целей явились издаваемые просветителями в Америке и России журналы. В журнальных пуб-

ликациях Б. Франклина и Н. И. Новикова — &вух крупнейших издателей XVIII века — находит отражение весь спектр стоящих перед обществом проблем от социальных конфликтов до мелких человеческих слабостей. Заботой об общественном благе проникнуты не только очерки, памфлеты, фельетоны, политические и научные трактаты русских и американских просветителей, но и их письма. Эпистолярий Б. Франклина, Т. Джефферсона, М. В. Ломоносова представляет собой один из значительных пластов литературного наследия эпохи Просвещения.

Сравнительное изучение ранней американской литературы и европейской словесности XVI!—XVIII веков имеет реабилитирующее значение для американской культуры этого периода: уступая названным литературам в психологической глубине, она в то же время демонстрирует.татше неоспоримые достоинства, как вовлечение в сферу художественного сознания обширных пластов общественной жизни, акцентирование творческого, сознательного начала личности. Н. Е. Покровский называет раннюю американскую философию «бронзовым веком» философии США, подразумевая под этим понятием «эпоху интенсивного овладения мастерством, стремительного становления и закрепления жизненно важных' навыков, развития умений и знаний»70. Термин «бронзовый век», на наш взгляд, может быть применен и к ранней американской литературе. "Ё литературе Америки XVII—XVIII веков рождалось доверие американца к себе, которое получило концептуальное выражение в философии Р.У.Эмерсона. «Верь себе!..— напишет он в 1841 году. — Прими то место, которое было найдено для тебя божественным провидением, прими общество своих современников и связь событий»71. У Эмерсона зазвучит и еще одна важнейшая идея, зарождавшаяся в первые два века существования американской литературы,— идея особого предназначения Америки. Эмерсон выразит ее так: «...и станем мы не нищими духом, не калеками, забившимися в защищенный от ветров уголок, не трусами, панически страшащимися потрясений, но проводниками человечества, его спасителями н благодетелями, подчинившими себя Всемогущему и вступившими в бой против Хаоса и Тьмы»72.

70 Покровский П. Е. Ранняя американская философия. Пуританизм.— М.: Высш. школа, 1989,—С. 11.

71 Эмерсон Р. Доверие к себе // Писатели США о литературе. — М.: Прогресс, 1982, — С. 37.

72 Там же.

Америк Франклина, приобщаясь к высоким традициям духовности, существовавшим в Европе Руссо, вливала в мировую культуру новые, жизнетворные силы.

Содержание работы отражено в публикациях:

1. Жанр автобиографии в истории американской литературы. — Чебоксары: Изд-во ЧГУ, 1992.- 8,5 п. л.

2. Художественна-документальные жанры в американской литературе .XVII—XVIII вв. К проблеме американо-зарубежных типологических связен.— Чебоксары: Изд-во ЧГУ, 1994 — 8 п. л.

3. ¡Рациональное и общечеловеческое в творчестве! Т. Пейпа // Великая французская революция н литературы мира (в печати). — М.: Изд-во ИМЛИ, 1994 — 1 п. л. '

4. Проблемы раннем литературы США в англоязычном и русском лите-ратуронедешш 60—80-х гг.. XX в. Лекция по спецкурсу. — Чебоксары: Изд-во ЧГУ, 1992 — 1. п. л.

5. Проблема личности в «Автобиографии» Б. Франклина и «Автобиографии» М. Твена // Литературные связи и проблема взаимовлияния. — Горький: Изд-во ГГУ. 1984.-0,5 п. л.

6. Письма М. В. Ломоносова и «Автобиография» Б. Франклина // Из истории типологических II контактных связен в русской и зарубежной литературе.'— Красноярск: Изд-во Красноярск, пед. нн-та, 1990. — 0,5 п. л.

7. Истоки и формирование личности («Автобиография» Б. Франклина и «Исповедь'» Ж.:Ж. Руссо) // Проблема традиций и взаимовлияния в литературах стран Западной Европы и Америки XIX—XX веков. — Н. Новгород: Изд-во ИГУ, 1993.- 0,5 п. л.

8. Концепция личности в «Автобиографии» Б. Франклина. Деп. в ИНИОН АН СССР. 1983 № 12613.-0,5 п. л.

9. Традиции Франклина-автобиографа в' американской литературе '//Тез. докл. Поволжской конференции «Классическое наследие и современность». — Куйбышев, 1986.

10. Библейские параллели в книге У. Брэдфорда «История поселения в Плимуте» (в печати) // Вопросы литературного взаимодействия. — Чебоксары: Изд-во ЧГУ, 1994.-г 0,5 п. л.

К ид