автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Художественное бытие мифа в творческом наследии М. М. Пришвина

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Борисова, Наталья Валерьевна

Введение.

Глава I

Философия и миф в творчестве М. Пришвина

§ 1. Философские основы художественного мира М. Пришвина.

§ 2. Миф как форма бытия в философской прозе М. Пришвина.

§ 3. Мифологема пути в художественном мире М. Пришвина.

§ 4. Символическая структура пространства метатекста.

§ 5. Функции бинарных оппозиций.

Глава II

В поисках «Невидимого града» русской души.

§ 1. «Есть, есть эта страна непуганых птиц» (М. Пришвин).

§ 2. В поисках страны «без имени, без территории.» (на материале очерка «За волшебным колобком»).

Глава III

Диалог сознания и бессознательного в рассказе «Крутоярский зверь»

§ 1. Архетипическая символика в художественном пространстве рассказа М. Пришвина «Крутоярский зверь».

§ 2. «Роковой час» и антипространство в рассказе «Крутоярский зверык.

Глава IV

Россия: миф и реальность в повести «Мирская чаша»

§ 1. Поэтика повести «Мирская чаша».

§ 2. Художественное пространство повести «Мирская чаша».

§ 3. Время, повёрнутое вспять. (на материале повести «Мирская чаша. 19 год XX века»).

§ 4. Писатель и автобиографический герой: путь к духовной свободе

Глава V

Пришвин: «.Лицом на Север и Восток!»

§ 1. Дорога к Всеединству в сказке-были «Кладовая солнца».

§ 2. Поиски «страны обетованной» в повести «Чёрный Араб».

§ 3. Гимн любви (мифопоэтика повести «Жень-Шень»).

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Борисова, Наталья Валерьевна

Творчество М. М. Пришвина всегда вызывало серьёзный читательский и исследовательский интерес. Большинство пришвиноведов, в том числе и современных (В. Агеносов, Т. Гринфельд, Н. Дворцова, Т. Ру-дашевская, Л. Тагильцева, 3. Холодова и др.), отмечали не только уникальность его таланта, но и неповторимую «многоликость» художника. Вместе с тем Пришвин остаётся всё ещё «неоткрытым и ныне только в полном объёме возвращаемым в художественную литературу писателем» [1].

Философ, основным жизненным принципом которого было «бойся философии», певец космического Всеединства, поэт в прозе, знаток природы, этнограф, фенолог, агроном, психолог, неутомимо исследок/ КУ 1 и 1 вавшии тайны творческого сознания, мифолог, создавший миф о природе, своей жизни и жизни России — неполный перечень предикатов при-швинского феномена.

Пришвин неисчерпаем, как неисчерпаемо его творческое наследие. Наконец, и «сам тип художника, с которым мы имеем дело, очень редкий, а может быть и единичный» [2].

С этим трудно не согласиться. Уже его первые творческие шаги привлекли внимание критиков, публицистов, писателей, учёных. Восприятие и осмысление феномена Пришвина условно соотносится с тремя этапами в отечественной истории: дореволюционным, советским и постсоветским.

Первое произведение «В краю непуганых птиц», задуманное как этнографический очерк о русском Севере, принесло молодому писателю определённую известность. Интересно в связи с этим вспомнить самого Пришвина, удивлённого отзывом одного этнографа Олонецкого края, позавидовавшего начинающему писателю: «Я вам завидую, я всю жизнь изучал родной мне Олонецкий край и не мог этого написать и не могу. — Почему? — спросил я. Он сказал: «Вы сердцем постигаете и пишете, а я не могу» [3]. Это «постижение сердцем» в совокупности с «прекрасным владением русским языком» [4], с «его необычным глазом, ухом и носом на лес и зверя» [5] сделали Пришвина писателем яркого дарования, ни на кого не похожего и тем не менее глубоко национального, ибо, по утверждению А. Ремизова, был он всё-таки «родом» из русской культуры, художником сложной судьбы, «во все невзгоды и беды» не покидавший Россию, «загадочным белым медведчиком и волхвом» [6].

Среди дореволюционных критиков в первую очередь следует отметить весьма проницательного Иванова-Разумника Р. В., обратившего внимание не только на подчёркнутую субъективность пришвинской прозы, но и на особую укоренённость писателя в русской архаике.

Сравнивая творческий почерк Ремизова и Пришвина, который считал себя «верным учеником Ремизова», критик отметил в Пришвине что-то «очень древнее», по его определению «староновгородское» [7].

На самобытность, «ни-на-что-непохожесть» его творческого почерка обратил внимание М. Горький, ставший для Пришвина «другом-читателем», восхищавшимся его удивительным «геооптимизмом».

Но уже в начале творческого пути у Пришвина чувствовалось нечто, что не поддавалось точному определению, не вмещалось в привычные представления о словесном искусстве. Это неуловимое «ещё что-то» (Блок) станет предметом многочисленных исследований, споров, в которых одни сделают акцент на «искательстве правды», другие — на осмыслении пришвинского «художественного синтеза», третьи попытаются обнаружить это «что-то» в философии искусства, философии природы и т. д.

Серьёзному анализу подвергался творческий метод писателя (Столярова В. В., Синенко С. Г., Гринфельд Т. Я., Юлдашева Л. В., Глушков Н. И. и др.), народно-поэтические основы художественного мира (Холодова 3. Я., Выходцев П. С., Мищенко В. X., Рыбаченко Н. В. и др.), жанровое своеобразие (Агеносов В. В., Климова Г. П., Гринфельд Т. Я., Столярова В. В., Шолц У. и др.), стилистические и языковые особенности (Анненкова И. В., Баландина Н. В., Колесникова Л. Н., Пименова

Г. А., Серова С. Л., Симонова В. Я., Чембай В. Н. и др.), философия природы (Гринфельд Т. Я., Соколова Р. А., Яблоков Е. А. и др.), историко-культурные истоки художественной системы (Синенко С. Г.), специфика символизма (Тагильцева Л. Е., Токарева Г. А. и др.).

Следует подчеркнуть, что в советский период своеобразие творческого пути писателя не всегда находило понимание.

Так, одно из глубочайших его произведений «Мирская чаша», которое сам Пришвин назвал «коренной вещью, уходящей в беспредельность», вызвало резкую отповедь Л. Троцкого, назвавшего повесть «сплошь контрреволюционной» [8].

И это было весьма симптоматично, что очень остро почувствовал сам Пришвин, написавший с горечью в связи с такой оценкой: «Вот и паспорт мне дан. я понял, что я в России при моём ограниченном круге наблюдений никогда не напишу легальной вещи, потому что мне видны только страдания бедных людей. что я под игом никогда не обрету себе в душе точки зрения, с которой революция наша, страдания наши покажутся звеном в цепи событий, перерождающих мир» [9].

Подобный «паспорт» выдавали многие критики, стремившиеся обнаружить то слишком большое пристрастие к описанию природы и видевшие в этом ни много ни мало — «писательскую немощь» (А. Ефре-мин), то «неустойчивость мировоззрения» (Н. Замошкин), то «эпигонство символизма» (М. Григорьев) и т. д.

Справедливости ради следует отметить, что было немало честных и профессиональных откликов, в которых по достоинству были оценены «Кащеева цепь», «Жень-шень» и другие произведения (А. Черновский, Е. Тагер, Ю. Соболев, Г. Фиш, М. Шолохов и др.).

Постепенно приходит понимание того, что основным стержнем в творчестве писателя становится символико-философское осмысление действительности. В частности, на это указала Г. Трефилова, констатировавшая, что «избранный им литературный род — философская лирика, точнее философско-лирическая проза» [10]. В восьмидесятые годы ушедшего двадцатого столетия уже «общепризнанным считается принадлежность Пришвина к философской прозе» [11]. В известной работе В. Агеносова «Творчество М. М. Пришвина и советский философский роман» [12] рассматриваются «философские корни» многих произведений, в которых раскрывается удивительно своеобразный «мир художественно-философских идей» [13], создающий «уникальность и неповторимость философской прозы» [14] писателя.

Вместе с тем, как справедливо отмечает 3. Холодова, «даже лучшие работы, увидевшие свет в 50 — 80-е годы, когда литературоведы не могли писать о неопубликованном и «запрещённом» как в творческом наследии Пришвина, так и его соратников по литературному труду — поэтов и прозаиков начала XX века, во многих отношениях устарели; высказанные исследователями наблюдения об эстетических взглядах и отражении художественного мышления писателя в его произведениях требуют пересмотра, избавления от штампов и искажений» [15].

В постсоветский период появляются глубокие новаторские исследования пришвинского наследия, а в связи с публикацией ранее не издававшихся дневниковых книг наметились новые перспективные направления в изучении этого всё ещё по-настоящему «неоткрытого» писателя. Так, глубоким осмыслением творческого пути М. Пришвина в контексте «серебряного века» русского культуры отмечена докторская диссертация Н. П. Дворцовой «Путь творчества М. Пришвина и русская литература начала XX века» [16].

Анализ структуры художественного мышления Пришвина как диалогического осуществлён в серьёзном исследовании 3. Холодовой [17].

Постепенно вызревает интерес к тому, что, с нашей точки зрения, является самым существенным в наследии писателя — к его «мифотворчеству». Именно мифичность становится по-настоящему интегрирующим фактором, позволяющим наиболее значимые «фабульные» произведения Пришвина рассматривать как единую художественную систему, как цельный семантический континуум.

21 июня 1937 года в дневнике появляется следующая запись: «Я почувствовал ещё, что делаю самое удивительное и нужное дело. Миф» [8, 322].

И уже к концу жизни, в 1948 году, заканчивая «Осудареву дорогу», одно из знаковых своих произведений, Пришвин запишет: «В № 18 журнала «Америка» прочитал статью Ньютона Арвина о ближайшем будущем американской литературы. Вот его заключение: «Итак, неонатурализм — очеловеченный и опоэтизированный натурализм, основой которого будет не документальная точность, а мифичность [разрядка моя. — Н. Б.] — вот что, весьма вероятно, даст нам литература ближайшего будущего».

А между тем я этим занимаюсь уже полстолетия, и никто не хочет этого понимать. «Осударева дорога» — высшее выражение этого моего направления» [8, 513].

Русский философ двадцатого столетия А. Ф. Лосев считал, что в каждом человеке есть «одна общая линия понимания вещей и обращения с ними. На любом писателе это можно проверить и показать. Но только наши историки литературы и литературоведы мало занимаются такими вопросами» [18].

Мифичность становится для Пришвина той «общей линией понимания вещей» (А. Лосев), тем творческим зерном, всходы которого, об-ращённые к древним и одновременно всегда актуальным мотивам и символам, «животворят» семантическое пространство пришвинской прозы.

Внимание Пришвина к языку мифа было обусловлено не только личной ориентацией на архаические формы мировосприятия, но и общим интересом к мифу в культуре двадцатого века, в которой «неоми-фологизм» рассматривается как важнейшая категория поэтики, а неомифологическое мышление приобретает универсальный характер.

Вместе с тем интерес к мифу возник в России гораздо раньше, в XIX веке, и связан в первую очередь с деятельностью русской мифологической школы, представители которой пытались обнаружить истоки мифоповествования в различных природных циклах, а семантику мифа связывали с генезисом языковых форм, стремясь раскрыть роль языка в происхождении мифологии (Ф. Буслаев, А. Афанасьев, М. Мюллер, А. Потебня и др.). Результатом усилий русских учёных стало не только понимание мифологии как основы созданных народом поэтических богатств, но и пристальное внимание к фольклорным пластам национальной культуры.

На рубеже XIX и XX веков миф становится определяющим принципом искусства, к которому обращались представители самых различных направлений: Д. Мережковский, В. Хлебников, О. Мандельштам, М. Цветаева, М. Волошин и многие другие. Стремление к художественному синтезу, позволившему выйти за рамки социально-исторической и пространственно-временной неообходимости, вызвало к жизни множество художественных вариантов обращения к мифу, что выразилось в том числе в появлении таких синтетических жанров как «роман-миф», «поэма-миф», поэтических «симфоний» и т. д.

Миф как парадигма художественного сознания и наиболее адекватная форма выражения синтеза философии, науки и искусства был «востребован» в первую очередь русскими символистами старшего и младшего поколений (Вяч. Иванов, Ф. Сологуб, А. Белый и др.), мифопоэти-ческие искания которых — в центре актуальных исследований современного литературоведения (3. Минц, Ю. Лотман, Б. Успенский, С. Аве-ринцев, Вл. Топоров, Т. Цивьян, И. Смирнов, А. Панченко и др.).

Символисты увидели в мифе не только способ реализации эстетических устремлений, но и возможность обращения к магически-ритуальной практике, к материализации «орфического», «заклинатель-ного» принципа поэзии, мистической атрибутики и др.

Художественные искания символистов, с многими из которых Пришвин был хорошо знаком, оказали некоторое влияние на самоопределение писателя. Вместе с тем у Пришвина обозначился другой путь в искусстве, в котором миф стал способом художественно-философского осмысления жизни.

В осознании своей творческой судьбы, в собственном поиске и воплощении идеи мирового единства миф как онтологический принцип жизни и искусства приобретает для Пришвина значение гносеологического «ключа» к тайнам бытия.

К художественному мифологизму Пришвина обращается Г. Гачев, подчеркнувший архетипический характер его художественного мышления, удивительно точно назвав писателя «Лешим русского Логоса» [19]; В. Кожинов, отметивший, что Пришвин создаёт свой новый «миф о России» [20]; А. Павловский, утверждающий своеобразное «мифотворчество» писателя [21]; Э. Бальбуров, обозначивший «новую мифологию» в творческой системе Пришвина [22].

Вдова писателя В. Д. Пришвина, комментируя его признание в том, что он «уже полстолетия» занимается мифом, проницательно заметила: «Эту запись дневника от 4 августа 1948 года мы должны рассматривать как формулу всей жизни и творчества Пришвина [разрядка моя. — Н. Б.]. Развернуть её предстоит будущим внимательным и бережным исследователям» [1, 34].

Но обращение к этой «формуле» ограничивалось либо отдельными фрагментарными наблюдениями над спецификой пришвинского «мифотворчества», либо исследованием его «сказкотворчества» (Т. Хмельницкая, В. Мищенко, Л. Юлдашева и др.) [23].

В связи с этим весьма показательной представляется позиция П. Выходцева, который, размышляя об уникальности пришвинского дара, признавал, что «основные усилия его таланта были сосредоточены на мифотворчестве, охватившем в его исканиях почти все литературные жанры, над которыми работал Пришвин (миниатюра, дневник, очерк, рассказ, повесть, роман)» [24]. Тем не менее автор этих строк после столь справедливой оценки немедленно отказывается от самого термина «мифотворчество», признавшись, что употребил его «сто крат. условно». Выбрав в качестве определяющего — «сказкотворчество», Выходцев сразу же оговорился: «Это будет точнее и правильнее, хотя тоже, впрочем, условно. Сказок (типа андерсеновских, и пушкинских, и толстовских) Пришвин не писал, даваемые иногда самим писателем подзаголовки (повесть-сказка, роман-сказка) можно принять и за чисто литературную условность» [25]. Налицо определённое противоречие. Действительно, сказка, как известно, генетически восходит к мифу, диахронически — это более позднее образование, потому «собственно сказочная семантика может быть интерпретирована только исходя из её мифологических истоков. Однако для сказочной семантики, в отличие от мифологической, характерна гегемония социального кода» [26]. Очевидно, поэтому в «этнографии и фольклористике. мифы часто называют сказками» [27]. Вместе с тем, сказка, имея, несмотря на генетическую близость к мифу, набор собственных конститутивных признаков, не может подменить собою миф, поэтому сведение творчества Пришвина только к сказкотворчеству представляется концептуально неверным. Именно миф является у Пришвина универсальным художественным способом познания мира, а семантическая глубина и полнота мифа создаёт предпосылки для возникновения сказочного повествования.

В кандидатской диссертации Г. Токаревой «Мифологическое и сказочное в художественном мире М. Пришвина» [28] исследуется синтез реального и сказочного в связи с идеей «ритмической организации живого вещества». Идея ритма как эстетического и структурно значимого фактора весьма актуальна и плодотворна в обозначении концептуально важных моментов художественного сознания Пришвина. Но рассмотрение «ритмического движения живого вещества» в качестве основы сказочного пространства вызывает серьёзные сомнения, ибо это означает признание прямой зависимости мифопоэтики писателя от теории В. Вернадского. Однако с научными идеями В. Вернадского он познакомился только в 1929 году, о чём имеется соответствующая запись в дневнике. Сам Пришвин признаётся: «.с пользой для себя читаю только те книги, в которых нахожу подтверждение. раскрытия моих собственных догадок» [8, 207]. Тем более нельзя согласиться с мыслью Г. Токаревой, что пришвинские метаморфозы — своего рода художественное воплощение «движения живого вещества» в природе. Известно, что миф невозможен без метаморфоз, закон метаморфоз, «универсального обо-ротничества» (А. Ф. Лосев) — древнейший принцип мифического повествования, отражающий тотальную связь всего со всем.

Интересные подходы к выявлению образов славянской мифологии в произведениях Пришвина обозначены в учебном пособии Н. Иванова «Мир Михаила Пришвина», в котором автор справедливо отмечает, что исследователи, рассуждая о жанре сказки у Пришвина, упускают «главное в сказках, их «почву» — архетип и миф» [29].

Таким образом, указанные немногочисленные работы касаются отдельных свойств художественно-эстетической системы писателя и не могут достаточно полно выразить феномен пришвинского мифологизма как сущностной основы творчества. Миф как онтологический принцип поэтики, как субстанциональный стержень семантического пространства, как универсальная проекция философско-эстетических представлений писателя не был предметом специального исследования. Это и определило актуальность нашей работы.

Обращение к мифу как к наиболее адекватному художественному способу выражения единства мира позволило Пришвину приблизиться к пониманию тех глубинных основы бытия, которые управляют реальной жизнью.

Основная цель исследования состоит в рассмотрении семантического пространства философской прозы Пришвина, включающей все значительные произведения писателя, как целостного метатекста, символическая, пространственно-временная, образная, мотивная структура которого определяется единым основанием, «единой формулой» — «формулой» мифа.

Достижение главной цели предполагало решение следующих задач: выявить систему философских взглядов, определивших ту «единую линию понимания вещей», которая сообщает пришвинской модели мира глубинную мифичность; определить проблемный центр философских исканий, главную текстопорождающую философему, художественное осмысление которой создаёт неповторимый синтез мифического и реального; описать мифопоэтическую проекцию Всеединства в художественном мире Пришвина как динамическую систему; проанализировать наиболее значительные произведения писателя сквозь призму мифопоэтики.

Материалом исследования стали произведения, традиционно рассматриваемые в рамках философской прозы писателя от первого очерка «В краю непуганых птиц» до последней повести-сказки «Корабельная чаща». По мере необходимости привлекались дневниковые книги писателя разных лет, в том числе ранее не известные, впервые опубликованные лишь в конце прошедшего столетия.

Предметом исследования стал пришвинский литературный опыт преломления авторской мифопоэтики Всеединства.

Цели и задачи работы определили обращение к структурно-семантическому и системно-целостному методам интерпретации художественного текста, а также к исследовательским принципам мифопо-этического и мотивного анализов.

В определении рабочей гипотезы мы исходили из того, что миф у Пришвина является всеобъемлющим свойством его художественной системы, смыслопорождающим фактором. Миф в семантическом континууме писателя выступает не просто в функции «языка-интерпретатора», но является выражением философских устремлений автора. Отсюда и измерение каждого уходящего мгновения вечностью, сакрализация природы, своеобразное художественное воплощение онтологической парадигмы.

Теоретико-методологической основой диссертационной работы стали философские взгляды зарубежных и русских мыслителей и прежде всего Ф. Ницше, А. Бергсона, У. Джемса, Вл. Соловьёва, С. Франка, П. Флоренского, Н. Бердяева, Б. Вышеславцева, А. Лосева; концепция К. Г. Юнга об общих архетипических корнях мифов всех народов. В области теории мифа мы обращались к концептуальным положениям работ учёных-мифологов, лингвистов, фольклористов Дж. Фрэзера, Э. Кассирера, К. Леви-Стросса, А. Афанасьева, А. Потебни, А. Веселовско-го, О. Фрейденберг, Е. Мелетинского, В. Проппа, Я. Голосовкера. Особое место в нашем исследовании отводится научным теориям пространства текста, изложенным в работах М. Бахтина, Ю. Лотмана, Б. Успенского и особенно Вл. Топорова, взгляды которого на феномен художественного пространства отмечены не только глубокой философичностью, но и ориентацией на архаику мифа. В работе мы учитывали также широкий круг исследований пришвиноведов и прежде всего В. Агеносова, Н. Дворцовой, 3. Холодовой, Т. Гринфельд, Л. Тагильцевой и других.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Пришвин, являясь своеобразным «резонатором» своей эпохи и ведя на протяжении творческой жизни своеобразный диалог с западными философами, оставался глубоко национальным мыслителем и шёл «русским путём» в художественном воплощении актуальных и в то же время вечных проблем русской жизни.

2. Мировоззрение Пришвина порождает неповторимую художественную картину мира, в котором живой синтез науки, искусства и философии ориентирован на деятельностное воплощение целостности жизни.

3. Своеобразие пришвинского мирообраза обусловлено представлением о принципиальной целостности мира.

4. Категория Я как стержень философско-эстетического сознания Пришвина формирует напряжённую субъективность повествования, в котором «перволичность» свидетельствует о непреходящем внимании к глубинному Я как основе Всеединства.

5. Все значительные произведения писателя («В краю непуганых птиц», «За волшебным колобком», «У стен града невидимого», «Чёрный Араб», «Крутоярский зверь», «Мирская чаша», «Кащеева цепь», «Журавлиная родина», «Фацелия», «Жень-шень», «Кладовая солнца», «Осу-дарева дорога», «Корабельная чаща»), несмотря на жанровые, тематические, сюжетно-композиционные, образные, мотивные и другие отличия, представляют собой единое метапространство, подчинённое принципу становления, развёртывания Всеединства в его различных модусах.

6. Семантическое пространство метатекста структурировано по законам мифопоэтики и имеет мощную архетипическую основу. Оно состоит из взаимопересекающихся подпространств, горизонтального и вертикального, в точке пересечения которых формируется сквозной мотив, в основе которого лежит принцип взаимоотношений Я и мира. Эти подпространства находятся в особой связи с промежуточным полем сновидений, в котором довольно часто содержатся иероглифы судьбы героев.

7. Обращение к языку мифа для Пришвина означает и философское постижение феномена времени, которое в его нарративе неоднородно: в исторических координатах пульсирует циклическое время, символизирующее мотив «вечного возвращения». Линейно-историческое время рассматривается как внешний эксплицированный пласт хронотопа, а мифогенное темпоральное начало — как внутренний, глубинный, обладающий мощной креативной энергетикой.

8. Мифотворчество Пришвина движимо стремлением осмыслить полярность мироустройства как необходимость, что выражается в обращении к бинарным оппозициям как «универсальному средству познания мира» (В. Руднев). Бинарные оппозиции в мифопоэтике Пришвина определяют качественную структуру бытия, характеризуя пространственно-временные, природные и культурно-социальные противопоставления. Мир полярен и един, и бинарные оппозиции не только скрепляют динамическое единство, но и создают мощные импульсы взаимного притяжения разных по жанру и тематике, но единых по мифологическому «звучанию» произведений.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые: философская проза Пришвина рассматривается как целостное семантическое образование в его соотнесённости с авторским миропониманием; исследуется «философская психология» писателя, обусловленная стремлением понять бытие мысли, процесс материализации творческого сознания. Являясь «чистой формой Всеединства» (Вл. Соловьёв), сознание становится космическим всесоединяющим началом; прослеживается эволюция воплощения центральной мифологемы пришвинского метатекста — Всечеловека (homo maximus) как единой всеобъемлющей космической сущности, ко всему имеющей отношение, вневременной и внепространственной, сообщающей всему онтологическую глубину; избранный подход к изучению философско-эстетических взглядов Пришвина позволил выявить, что язык мифа, логика мифа являются универсальным средством осознания личности, её духовных горизонтов, истоков творчества и постижения «мира в себе»; обозначена конституирующая функция архетипической символики в пришвинском мифокосме, которая проходит сложный путь трансформации архетипов в амбивалентные образы; произведён литературоведческий анализ наиболее значимых для понимания феномена пришвинского наследия произведений в мифопо-этическом аспекте.

Теоретическая значимость исследования состоит в доказательстве того, что описание «мифопоэтической модели мира» (В. Топоров) сопряжено с широким спектром философских проблем, среди которых важнейшее место отводится художественному «переживанию» мира как целого в его природно-телесной, духовной и нравственной ипостасях.

Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы в школьном и вузовском преподавании: при чтении общих и специальных литературоведческих курсов, проведении факультативных занятий, при написании курсовых и выпускных квалификационных работ.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации отражены в 22 публикациях, в том числе в монографии «Жизнь мифа в творчестве М. Пришвина» (17,8 п. л.), научных статьях, тезисах к докладам.

Результаты исследования стали темой публичных выступлений на международных, всероссийских, межвузовских и вузовских конференциях: на Пришвинских чтениях (Елец, 1983, Елец, 1998, Москва, 2000, Елец, 2002); в Воронежском государственном педагогическом университете (1996); в Липецком институте усовершенствования учителей (2001); в Липецком государственном педагогическом университете (октябрь 2001, ноябрь 2001); в Московском государственном педагогическом университете (2002); на Рождественских чтениях (ЕГУ им. И. А. Бунина, 2002), а также на ежегодных научных конференциях ЕГУ им. И. А. Бунина.

Структура и объём диссертационной работы. Диссертационное исследование включает введение, пять глав, заключение, примечания и библиографический список.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественное бытие мифа в творческом наследии М. М. Пришвина"

Заключение

1. Гачев Г. Пришвин //Русская дума: Портреты русских мыслителей. — М., 1991. —С. 103.

Список научной литературыБорисова, Наталья Валерьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Пришвин М. Незабудки. — М.: Худож. лит., 1969. — 304 с.

2. Пришвин М. Собрание сочинений: В 4 т. — М.: Гослитиздат, 1936— 1939.

3. Пришвин М. Собрание сочинений: В 6 т. — М., Л.: Госиздат, 1929—1931.

4. Пришвин М. Собрание сочинений: В 6 т. — М.: Гослитиздат, 1956— 1957.

5. Пришвин М. Собрание сочинений: В 8 т. — М.: Худож. литература, 1982 — 1986.

6. Пришвин М. 1917: Дневник /Публ. Л. А. Рязановой, В. В. Круг-леевской//Лит. учёба. —М., 1990. —№3. —С. 88 — 118.

7. Пришвин М. 1931 — 1932 годы //Октябрь. — М., 1990. — № 1.1. С. 146 — 180.

8. Пришвин М. Воля вольная //Вопр. литер. — М., 1995. — Вып. 3.1. С. 175 — 216.

9. Пришвин М. Дневник /Вступ. заметка, публ. и прим. Я. 3. Гришиной //Лит. обозрение. — М., 1990. — № 8. — С. 104 — 112.

10. Пришвин М. Дневник 1942 года /Публ. Л. А. Рязановой, В. В. Круглеевской; Подг. текста и комм. Л. А. Рязановой //Человек. — М., 1990. — Вып. 4. — С. 125 — 139.

11. Пришвин М. Дневник 1942 года /Публ., подг. Л. А. Рязановой, В. В. Круглеевской //Человек. — М., 1990. — Вып. 5. — С. 134 — 147.1. Окончание.

12. Пришвин М. Дневники 1914 — 1917 /Пред. В. Д. Пришвиной.

13. М.: Московский рабочий, 1991. — 432 с.

14. Пришвин М. Дневники 1918 — 1919 /Подг. текста Л. А. Рязановой, Я. 3. Гришиной. — М.: Московский рабочий, 1994. — Кн. 2. — 383 с.

15. Пришвин М. Дневники 1920 — 1922. — М.: Московский рабочий, 1995. — 334 с.

16. Пришвин М. Дневники ранних лет. 1907 — 1909 //Человек. — М., 1995. —Вып. 5. —С. 168 — 181.

17. Пришвин М. Дневники. — М.: Русская книга, 1999. — 412 с.

18. Пришвин М. «Жизнь стала веселей.»: Из дневника 1936 года //Октябрь. —М., 1983.—№ 10, —С. 3 — 21.

19. Пришвин М. За волшебным колобком; В краю непуганых птиц. За волшебным колобком. Осударева дорога. Глаза земли. Отцы и дети. Из дневниковых записей. — Петрозаводск: Карелия, 1987. — 703 с.

20. Пришвин М. «Какая остаётся Россия после боёв»: Из дневниковых записей о Ф. М. Достоевском //Дружба народов. — М., 1996. — № 11. —С. 179 — 202.

21. Пришвин М. Когда били колокола: (Из дневников 1926 — 1932 годов)//Прометей. — М., 1990. —Т. 16. — С. 411 — 422.

22. Пришвин М. Леса к «Осударевой дороге», 1909 — 1930: Из дневников //Наше наследие. — 1990. — № 1. — С. 74.

23. Пришвин М. Леса к «Осударевой дороге»: Из дневников 19311952 годов /Публ. В. В. Круглеевской, Л. Рязановой //Наше наследие.

24. М., 1990. — № 2. — С. 59 — 84.

25. Пришвин М. Мы с тобой: По Дневнику 1940 года /Составление и сопроводительный текст В. Пришвиной //Дружба народов. — М., 1990.6. —С. 236 — 262.

26. Пришвин М. С отцом на охоте //Север. — Петрозаводск, 1988.7. —С. 100— 106.

27. Пришвин о Розанове /Публ. Л. А. Рязановой, В. Ю. Гришина //Контекст, 1990. —М., 1990. —С. 161—218.

28. Пришвина В. Д. Путь к Слову. — М.: Мол. гвардия, 1984. — 262 с.1.

29. Агеносов В. Творчество М. Пришвина и советский философский роман: Пособие по спецкурсу. — М.: Прометей, 1988. — 127 с.

30. Агеносов В. Философский роман в творчестве М. Пришвина (Проблематика и поэтика «Корабельной чаши») //Творчество М. М. Пришвина. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. — Воронеж: ВГПИ, 1986. — С. 59 — 69.

31. Анненкова И. Особенности фразового синтаксиса Пришвина //Михаил Пришвин и русская культура XX века. — Тюмень: «Вектор Бук», 1998. —С. 89 — 99.

32. Анненкова И. Взгляды М. Пришвина на литературный язык и язык художественной литературы //Слово и мысль в публицистике и массовой коммуникации. — Воронеж, 1995. — С. 23 — 29.

33. Апанович Ф. «Игра с жанром» в творчестве М. Пришвина //Михаил Пришвин и русская культура XX века. — Тюмень: «Вектор Бук», 1998. —С. 99—112.

34. Апанович Ф. Проклятый вопрос России «интеллигенция — народ — революция» в дневниках Михаила Пришвина 1917 — 1920 годов //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 3 — 5.

35. Бальбуров Э. А. Платонов и М. Пришвин: две грани русского космизма // Роль традиции в литературной жизни эпохи. — Новосибирск, 1995. —С. 111 — 127.

36. Бальбуров Э. Новая мифология Михаила Пришвина //Гуманитарные науки в Сибири. — Новосибирск, 1996. — № 4. — С. 19 — 25.

37. Биккулова И. А. Михаил Пришвин и Михаил Булгаков («Дневник» как способ отражения действительности) //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 5 — 6.

38. Блок А. Собр. соч.: В 6 т. —Л.: Художественная литература, 1989— 1993.

39. БлокА. Собр. соч.: В 8 т. — М., Л.: ГИХЛ, 1960 — 1963.

40. Бугаева Л. К вопросу об особенностях идиостиля М. М. Пришвина //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 8 — 9.

41. Ванюков А. И. Повести М. М. Пришвина: автор — время — герои //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. —С. 9 — 12.

42. Верстрате-Ванде Виле X. Михаил Пришвин: вера в лучший мир //Михаил Пришвин и русская культура XX века. — Тюмень: «Вектор Бук», 1998. — С. 23 — 33.

43. Верстрате-Ванде Виле X. Переводы Михаила Пришвина на нидерландский язык //Михаил Пришвин и русская культура XX века. — Тюмень: «Вектор Бук», 1998. — С. 10 — 23.

44. Воронин В. С. Законы фантазии в «Мирской чаше» М. М. Пришвина //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 13 — 15.

45. Выходцев П. Народно-поэтические основы философской прозы М. М. Пришвина //Русская литература. — 1980. — № 1. — С. 49 — 72.

46. Выходцев П. Об эстетической системе Пришвина //Творчество М. М. Пришвина. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. — Воронеж: ВГПИ, 1986. — С. 19 — 35.

47. Выходцев П. Проблема преемственности в эстетике М. Пришвина //Творческие взгляды советских писателей в контексте времени и эпохи, —Л.: Наука, 1981, —С. 120 — 143.

48. Выходцев П. Секрет М. Пришвйна. Об эстетической системе художника //Литература в школе. — 1984. — № 4. — С. 10 — 18.

49. Гачев Г. Национальные образы мира. КосмоПсихоЛогос. — М.: Прогресс, Культура, 1995. — 480 с.

50. Гачев Г. Образ в русской художественной культуре. — М.: Искусство, 1981. — 247 с.

51. Гачев Г. Пришвин //Русская дума: Портреты русских мыслителей. — М.: Новости, 1991. — 272 с.

52. Геймбух Е. Время в художественном мире М. М. Пришвина //Русский язык в школе. — М., 1998. — № 1. — С. 57 — 65.

53. Глушков Н. Творческая индивидуальность М. М. Пришвина и литература социалистического реализма //Творчество М. М. Пришвина. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. — Воронеж: ВГПИ, 1986. — С. 36 — 47.

54. Гордович К. «Кащеева цепь» М. Пришвина как автобиографическое произведение //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 15 — 17.

55. Гордович К. Д. Своеобразие автобиографизма в тетралогии Н. Г. Гарина-Михайловского и в романе М. Пришвина «Кащеева цепь» //Классические традиции в русской советской литературе. — Куйбышев, 1985. —С. 57 — 67.

56. Горлов В. Неизвестный документ об имении Пришвиных //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 17 — 18.

57. Горький М. Собрание сочинений: В 30 т. — М., 1949 — 1955.

58. Гринфельд Т. К «родословной» миниатюры М. М. Пришвина //Творчество М. М. Пришвина. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. — Воронеж: ВГПИ, 1986. — С. 47 — 59.

59. Гринфельд Т. Мир как единство в творчестве М. М. Пришвина //Михаил Пришвин и русская культура XX века. — Тюмень, 1998. — С. 166.

60. Гринфельд Т. М. Горький и М. Пришвин: (Изображающее слово в пейзаже) //Горьковские чтения, 1986. — Горький. — С. 90 — 96.

61. Гринфельд Т. Традиция «антропоморфизма» в изображении природы и её обновление в прозе М. Пришвина //Стиль и время. — Сыктывкар, 1985. —С. 103 — 121.

62. Гринфельд-Зингурс Т. Природа в художественном мире М. М. Пришвина. — Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1989. — 196 с.

63. Гришина Я. 3. Исследование новой культурной ситуации в дневнике М. Пришвина 1923 — 1925 годов //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. —С. 18 — 20.

64. Гришина Я., Гришин В. Философия культуры М. М. Пришвина на страницах его дневниковой прозы //Михаил Пришвин и русская культура XX века. — Тюмень: «Вектор Бук», 1998. — С. 63 — 89.

65. Давыдов К. Н. Мои воспоминания о М. М. Пришвине //Пришвин и современность. — М.: Современник, 1978. — С. 137 — 157.

66. Дворцова Н. «Кащеева цепь» М. Пришвина и проблемы культурно-исторического смысла пути писателя //Изв. РАН. Сер. лит. и яз. — М., 1992. —Т. 51.—№3. —С. 56 — 62.

67. Дворцова Н. Критические и литературоведческие интерпретации «Чёрного Араба» М. Пришвина //Писатель и критика. — Тюмень, 1987. —С. 80 — 87.

68. Дворцова Н. М. Пришвин и А. Ремизов: (К истории творческого диалога) //Вест. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. — М., 1994. — № 2.1. С. 27 — 33.

69. Дворцова Н. М. Пришвин и его «вечные спутники»: (Д. Мережковский, В. Розанов, А. Ремизов): Учебное пособие /Тюмен. гос. унт. — Тюмень, 1995. — 125 с.

70. Дворцова Н. М. Пришвин и Ю. Казаков (К постановке проблемы) //Поэтика писателя и литературный процесс. — Тюмень, 1988. — С. 80 — 87.

71. Дворцова Н. М. Пришвин: Между Паном и Софией //Художественная литература в социокультурном контексте. — М., 1997.1. С. 124 — 133.

72. Дворцова Н. Миф о Пушкине в творчестве Пришвина //Филологические науки. — М., 2000. — № 1. — С. 24 — 30.

73. Дворцова Н. Михаил Пришвин — «русский Ницше»? //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 20 — 22.

74. Дворцова Н. Михаил Пришвин: «Жизнь как утверждение» //Михаил Пришвин и русская культура. — Тюмень, 1998. — С. 134 — 164.

75. Дворцова Н. Пришвин и «школа» А. Ремизова //Серебряный век русской литературы. — М., 1996. — С. 158 — 168.

76. Дворцова Н. Пришвин и Мережковский: (Диалог о Граде Невидимом) //Вопр. лит. — М., 1993. — Вып. 3. — С. 143 — 170.

77. Дворцова Н. Пришвин между Д. Мережковским и В. Розановым //Филологические науки. — М., 1995. — № 2. — С. 110 — 119.

78. Дворцова Н. Путь М. Пришвина от «революции к себе» и В. Розанов // Вест. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. — М., 1995. — № 2. — С.34 — 41.

79. Дворцова Н. Три редакции «Чёрного Араба» М. Пришвина. Проблема целостности и идентичности произведения //Творчество М. М. Пришвина. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. — Воронеж: ВГПИ, 1986. — С. 103 — 110.

80. Дыр дин А. «Пройти по Руси с душой страдающей»: Христианская традиция и миф о чаше в философской прозе М. Пришвина (1906 — 1920 гг.) //Россия в зеркале времени. — Ульяновск, 1996. — С. 76 — 85.

81. Иванов В. По звёздам: Статьи и афоризмы. — СПб., 1909. — 438 с.

82. Иванов В. Родное и вселенское. — М.: Республика, 1994. — 428 с.

83. Иванов Н. Мир Михаила Пришвина. — Ярославль, 2001. — 119 с.

84. Иванов-Разумник Р. Великий Пан /Творчество и критика 1908 — 1922 г. — Пг.: Колос, 1922. — С. 24 — 28.

85. Иванов-Разумник Р. История русской общественной мысли: В 3 т. — М.: Терра, 1997. — Т. 1. — 416 е.; Т. 2. — 400 е.; Т. 3. — 368 с.

86. Иванов-Разумник Р. Творчество и критика. — Пг., 1920.

87. Иванов-Разумник Р. Чёрная Россия: («Пятая язва» А. Ремизова и «Никон Староколенный» М. Пришвина) //Заветы. — 1912. — № 8.

88. Исаева Т. К. Краеведческий аспект изучения творчества М. М. Пришвина в школе //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 22 — 23.

89. Казаков Ю. Две ночи. — М.: Современник, 1986. — 335 с.

90. Капица П. Читая дневник М. М. Пришвина //Воспоминания о Михаиле Пришвине: Сборник. — М.: Советский писатель, 1991. — С. 301—311.

91. Кирющенко Т. Г. Родники его души //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 23 — 25.

92. Киселёв А. М. Пришвин и русские писатели XX века: Учеб. пособие по спецкурсу. — Куйбышев, 1985. — 69 с.

93. Киселёв А. Пришвин и Достоевский //Классические традиции в русской советской литературе. — Куйбышев, 1985. — С. 39 — 57.

94. Киселёв А. Проза М. Пришвина как «природоведение»: М. Пришвин и С. Аксаков //Поэтика прозы М. Пришвина. — Шуя, 1988. — С. 3 — 23.

95. Климова Г. Жанрово-стилевые особенности романа М. Пришвина «Кащеева цепь» //О жанре и стиле советской литературы. — Калинин, 1990. —С. 27 —36.

96. Климова Г. П. Значение дневниковых записей М. М. Пришвина 1905 — 1917 годов о русских писателях в формировании его мировоззрения //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 25 — 27.

97. Климова Г. П. Пришвин и идейно-художественные искания литературы 20-х годов //Изв. Воронежского пед. ин-та. — 1986. — Т. 240, —С. 99— 107.

98. Климова Г. Роман М. М. Пришвина «Кащеева цепь» в истори-ко-функциональном и литературно-краеведческом осмыслении /Елец, гос. пед. ин-т. — Елец, 1988. — 26 с.

99. Кожинов В. Время Пришвина //Пришвин и современность. — М.: Современник, 1978. — С. 67 — 77.

100. Кожинов В. Книга Михаила Пришвина — но не о природе, а о революции //Литература в школе. — 1996. — № 3. — С. 34 — 43.

101. Краснова С. В. Елецкие корни M. М. Пришвина в свете местных архивных материалов //Материалы международной научной конференции «M. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 29 — 31.

102. Крюкова Н. Г. Дневники И. А. Бунина и M. М. Пришвина как особый литературный жанр //Материалы международной научной конференции «M. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. —С. 27 —29.

103. Курбатов В. Михаил Пришвин: Жизнеописание идеи. Очерк творчества. — М.: Сов. писатель, 1986. — 224 с.

104. Курбатов В. Неоскорблённый человек //Лит. газета. — М.,1987. — 25 ноября. — № 48. — С. 5.

105. Курбатов В. По поручению природы //Пришвин М. Творить будущий мир. — М., 1989. — С. 3 — 4.

106. Кучмаева И. «Тайна творчества» в раздумьях M. М. Пришвина о культуре //Культурные ценности: прошлое и современность. — М.,1988. —С. 124— 143.

107. Кучмаева И. Путь к Всечеловеку: Мир как целое в концепции культуры M. М. Пришвина /Акад. слов, культуры. — М., 1997. — 146 с.

108. Мамонтов О. Новые материалы к биографии M. М. Пришвина //Рус. лит. — Л., 1986. —№2. —С. 175 — 185.

109. Машкина О. Культурологическое толкование романа-сказки «Осударева дорога» M. М. Пришвина //Художественная литература, критика и публицистика в системе духовной культуры. — Тюмень, 1999. — Вып. 3. —С. 115 — 123.

110. Машкина О. Культурологическое толкование текста «Осуда-ревой дороги» М. М. Пришвина //Культура и текст. — СПб., Барнаул, 1997. — Вып. 1: Литературоведение. — Ч. 2. — С. 68 — 69.

111. Мезинов В. Н. М. М. Пришвин: педагогический взгляд на природу детства //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 32 — 33.

112. Минералова И. Художественный синтез в прозе М. Пришвина и М. Булгакова начала 20-х годов //Научные труды Московского педу-ниверситета им. В. Ленина. Сер.: Гуманитарные науки. — М., 1994. — Ч. 1. —С. 80 —83.

113. Мищенко В. О символике сказок М. Пришвина //Проблемы поэтики. — Алма-Ата, 1980. — С. 68 — 78.

114. Мищенко В. Об эстетических взглядах М. Пришвина //Филологический сборник. — Алма-Ата, 1976. — Вып. 18. — С. 3 — 18.

115. Морозов С. С. Философия свободы и творчества в дневниках М. М. Пришвина //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 33 — 35.

116. Николина Н. Сказка о детстве: Поэтика повести М. М. Пришвина «Курымушка» //Русская речь. — М., 1987. — № 2. — С. 46 — 50.

117. Новикова Т. Ф. Человек восхищённый (отрывки из прозы Пришвина в качестве учебного материала на уроках русского языка) //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 35 — 36.

118. Орлицкий Ю. Б. Особенности строфической композиции малой прозы М. Пришвина: от «Родников Берендея» к «Глазам земли» //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 37 — 39.

119. Охотникова Г. П. Роль рассказчика в лирико-философской повести Пришвина «Женьшень» //Материалы международной научной конференции «М. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. —С. 40 — 41.

120. Павловский А. Михаил Пришвин и «крестьянский мир» //Русск. литература. — СПб., 1994. — № з. с. 95 — 104.

121. Павловский А. Сигналы людям будущего //Русская литература. — 1997. — № 1. — С. 81 — 91.

122. Пахомова М. М. М. Пришвин. — Л.: Просвещение, 1970. — 180 с.

123. Пименова Г. Жанрово-стилистическое своеобразие романа-сказки М. Пришвина «Осударева дорога» //Русская литература. — 1977. — №2. —С. 176— 182.

124. Письма М. Пришвина к Ремизову //Русская литература. — 1995. —№3.с. 157 — 209.

125. Ремизов А. Слово о погибели Русской Земли //Под созвездием топора: Петроград 1917 года — знакомый и незнакомый. — М.: Советская Россия, 1991. —С. 75 — 81.

126. Ремизов А. М. Избранные произведения. — М.: Панорама, 1995. —432 с.

127. Ремизов А. М. Кукха. Розановы письма //Под созвездием топора: Петроград 1917 года — знакомый и незнакомый. — М.: Советская Россия, 1991.

128. Ремизов А. М. М. М. Пришвин //Воспоминания о Михаиле Пришвине. — М.: Советский писатель, 1991. — С. 65 — 68.

129. Роганова О. JI. Этнографо-географический портрет Севера в путевых очерках М. М. Пришвина и описаниях других путешественников-исследователей //Материалы международной научной конференции

130. M. M. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 43 — 45.

131. Рязанова JI. А. Новые материалы из архива M. М. Пришвина //Материалы международной научной конференции «M. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 42 — 43.

132. Сатарова Л. Шолохов и Пришвин: нравственные аспекты взаимодействия человека с природой //Творческая индивидуальность писателя и литературный процесс. — Липецк, 1992. — С. 103 — 110.

133. Свиридова Т. М. Синтаксические конструкции диалогических единств в романе М. Пришвина «Кащеева цепь» //Материалы международной научной конференции «M. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 45 — 47.

134. Синенко С. Притча М. Пришвина и её восточные параллели //Проблемы типологии литературного процесса. — Пермь, 1985. — Вып. 10. —С. 137— 142.

135. Сионова С. А. Елецкие страницы жизни M. М. Пришвина //Материалы международной научной конференции «M. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 47 — 49.

136. Скоробогач Т. Л. Сказка в понимании M. М. Пришвина и своеобразие жанра «Кладовой солнца» //Материалы международной научной конференции «M. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. —С. 49 — 53.

137. Сороковых И. Н. Последний елецкий период в деятельности M. М. Пришвина //Материалы международной научной конференции «M. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 53 — 55.

138. Тагильцева Л. О символике М. Пришвина /Новосиб. гос. пед. институт. — Новосибирск, 1989. — 11 с.

139. Тагильцева JI. Е. К вопросу о мифопоэтическом в творчестве М. Пришвина /Новосиб. гос. пед. институт. — Новосибирск, 1989. — 17 с.

140. Токарева Г. «Целомудренная проза»: Особенности символизации в прозе Пришвина //Русская речь. — М., 2000. — № 1. — С. 105 — 112.

141. Токарева Г. Миф и символ в повести М. Пришвина «Женьшень» //Дал. Восток. — Хабаровск, 1998. — № 10. — С. 291 — 305.

142. Трефилова Г. П. М. М. Пришвин //История русской советской литературы: В 3 томах. — М.: АН СССР, 1961. — Т. 3. — С. 292.

143. Хализев В. Взгляды М. Пришвина в контексте культурологии XX века //Художественная литература в социокультурном контексте. — М.: 1997. —С. 111 — 123.

144. Хмельницкая Т. Творчество Михаила Пришвина. — Л.: Советский писатель, 1959. — 283 с.

145. Холодова 3. «.жизнь не даёт свободы писателю»: (К проблеме творческого поведения М. Пришвина) //Потаённая литература. — Иваново, 2000. — Вып. 2. — С. 181 — 190.

146. Холодова 3. «Я был очень близок к Ремизову.»: «школа Ремизова» в творческой судьбе М. Пришвина //Художественный текст и культура: Материалы и тезисы докл. на междунар. конф., 13 — 16 мая 1999 г. — Владимир, 1999. — С. 258 — 262.

147. Холодова 3. Автобиографическая трилогия М. Горького и «Кащеева цепь» М. Пришвина: (Герой и действительность) //Горьковские чтения, 1986. — Горький, 1986. — С. 97 — 103.

148. Холодова 3. М. Пришвин и модернизм: к проблеме творческого самоопределения писателя //Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века. — Иваново. — Вып. 4. — С. 262 — 279.

149. Холодова 3. Творчество M. M. Пришвина и литературный процесс: Учеб. пособие /Иван. гос. ун-т. — Иваново, 1994. — 142 с.

150. Холодова 3. Художественное мышление M. М. Пришвина. Содержание, структура, контекст. — Иваново, 2000. — 295 с.

151. Холодова 3. Эстетические искания М. Пришвина и импрессионизм //Филологические штудии. — Иваново, 1999. — Вып. 3. — С. 73 — 84.

152. Чистякова Н. А. «В краю непуганых птиц» M. М. Пришвинапамятник народного живого слова и быта русского Севера //Материалы международной научной конференции «M. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 55 — 56.

153. Чурсина JI. К проблеме «жизнетворчества» в литературно-эстетических исканиях начала XX века: (Белый и Пришвин) //Русская литература. — Л., 1988. — № 4. — С. 186 — 199.

154. Шилова К. Мотив метаморфоз в творчестве М. Пришвина и Н. Заболоцкого //Изв. Воронеж, пед. ин-та. — 1986. — Т. 243. — С. 110121.

155. Шманов Е. Г. «Сказка питается детством» //Материалы международной научной конференции «M. М. Пришвин и русская культура». — Елец: ЕГПИ, 1998. — С. 56 — 58.

156. Эткинд А. Хлысты, декаденты, большевики (начало века в архиве М. Пришвина) //Октябрь. — 1996. — № 11. — С. 155 — 156.

157. Юлдашева Л. Философия времени в дневниковых книгах М. Пришвина //Русская литература. — 1978. — № 2. — С. 165 — 170.

158. Юлдашева Л. Традиции М. Пришвина в современной советской литературе //Вестник МГУ. — 1979. — № 2. — С. 27 — 36.

159. Яблоков Е. Художественная философия природы: (Творчество М. Пришвина и А. Платонова середины 20-х годов — начала 30-х годов) //Советская литература в прошлом и настоящем. — М., 1990. — С. 55 — 71.403 III

160. Аверинцев С. Аналитическая психология Юнга и закономерности творческой фантазии //О современной буржуазной эстетике. — М., 1972.—Вып. 3. —С. 110 — 155.

161. Алексеев П. Философы России. XIX — XX столетия. Биографии, идеи, труды. — М.: Академ, проект, 1994. — 944 с.

162. Андреев Д. Роза мира. — М.: Товарищество «Клышников-Комаров и К0», 1993. — 303 с.

163. Аристотель. Об искусстве поэзии. — М.: Гослитиздат, 1957. — 183 с.

164. Балла O.A. Религия, магия, миф: современные философские исследования //Вопросы философии. — 1994. — № 4. — С. 153 — 157.

165. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. — М.: Советская Россия, 1979. —318 с.

166. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1979. —424 с.

167. Бергсон А. Длительность и одновременность. — Пг., 1923.

168. Бергсон А. Творческая эволюция. — М., 1909.

169. Бердяев Н. А. С. Хомяков. — М., 1992.

170. Бердяев Н. Время и свобода воли. — М., 1910.

171. Бердяев Н. О человеке, его свободе и духовности. — М.: Флинта, 1999. —312 с.

172. Бердяев Н. Смысл творчества. Опыт оправдания человека. 3-е изд. — Париж: YMCA-Press, 1991. — 452 с.

173. Бердяев Н. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. — М.: Мысль, 1990. — 207 с.

174. Бердяев Н. Философия свободы. Истоки и смысл русского коммунизма. — М.: ЗАО «Сварог и К0», 1997. — 414 с.

175. Блинников JI. Великие философы. — М.: Логос, 1998. — 432 с.

176. Бонецкая Н. К. Проблема текста художественного произведения у М. Бахтина //Филологические науки. — 1988. — JST° 3. — С. 6.

177. Бонецкая Н. К. Русский Фауст и русский Вагнер //Вопросы философии. — 1999. — № 4. — С. 120 — 138.

178. Булгаков С. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. — М.: Республика, 1994. — 415 с.

179. Булгаков С. Философский смысл троичности //Вопросы философии. — 1989. — № 12. — С. 90 — 98.

180. Вернадский В. Начало и верность жизни. — М.: Советская Россия, 1989.— 704 с.

181. Вернадский В. Труды по философии естествознания. — М.: Наука, 2000. — 504 с.

182. Вернадский В. Философские мысли натуралиста. — М.: Наука, 1988. —395 с.

183. Визгин В. Ницше глазами Делёза //Вопросы философии. —1993. —№4, —С. 47 — 53.

184. Вышеславцев Б. Русский национальный характер //Вопросы философии. — 1995. — №6. — С. 112—121.

185. Вышеславцев Б. Сердце в христианской и индийской мистике //Вопросы философии. — 1990. — № 4. — С. 62 — 87.

186. Вышеславцев Б. Этика преображённого Эроса. — М.: Республика, 1994. —368 с.

187. Джемс У. Воля к вере. — М.: Республика, 1997. — 431 с.

188. Джемс У. Многообразие религиозного опыта. — М.: Наука,1994, — 432 с.

189. Джемс У. Что такое прагматизм //Вестник МГУ. Серия 7. Философия. — 1993. — № 3. — С. 82 — 91.

190. Замалеев А. Лекции по истории русской философии. — Изд-во Санкт-Петербургского университета, 1999. — 312 с.

191. Карсавин Л. Сочинения. — М.: Раритет, 1993. — 496 с.

192. Лосев А. Владимир Соловьёв. —М.: Мысль, 1983. — 206 с.

193. Лосев А. Знак, символ, миф: Труды по языкознанию. — М.: Изд-во МГУ, 1982. — 479 с.

194. Лосев А. Из ранних произведений. — М.: Правда, 1990. — 655 с.

195. Лосев А. Логика символа //Литературно-теоретические исследования. — М.: Наука, 1973. — С. 182 — 217.

196. Лосев А. Миф — число — сущность. — М.: Мысль, 1994. — 919 с.

197. Лосев А. Проблема символа и реалистическое искусство. — М.: Искусство, 1976. — 367 с.

198. Лосев А. Русская философия //Очерки истории русской философии. — Свердловск: Изд-во Уральского университета, 1991. — 592 с.

199. Лосев А. Философия имени. — М.: Изд-во МГУ, 1990. — 270 с.

200. Лосев А. Философия, мифология, культура. — М.: Политиздат, 1991. — 525 с.

201. Лосева Н. Миф и религия в отношении к рациональному познанию //Вопросы философии. — 1992. — № 7. — С. 64 — 76.

202. Лосский Н. Избранное. — М.: Правда, 1991. — 622 с.

203. Лосский Н. История русской философии. — М.: Советский писатель, 1991. — 480 с.

204. Лосский Н. Учение о перевоплощении. Интуитивизм. — М.: Прогресс VIA, 1992. — 208 с.

205. Мельвиль Ю, Уильям Джемс //Вестник Московского университета. Серия 7. Философия.—1993. — № 3. — С. 71 — 81.

206. Ницше Ф. Собрание сочинений: В 2 т. — М.: Мысль, 1990. — Т. 1. —829 е.; Т. 2.-829 с.

207. Розанов В. Люди лунного света. Метафизика христианства. — СПб., 1911. —XVI. —285 с.

208. Розанов В. Опавшие листья. Короб 1 //Уединённое. — М.: Политиздат, 1990. — С. 87 — 202.

209. Розанов В. Религия и культура: Сб. статей. — СПб., 1899. — 265 с.

210. Розанов В. Уединённое. — М.: Политиздат, 1990. — 543 с.

211. Сведенборг 3. О небеси, о мире духов и об аде. — Киев: Украина, 2993. —325 с.

212. Соловьёв Вл. Pro et contra. Антология. — СПб.: РХГИ, 2000.896 с.

213. Соловьёв Вл. Смысл любви: Избранные произведения. — М.: Современник, 1991. — 525 с.

214. Соловьёв Вл. Сочинения: В 10 т. — 2-е изд. — СПб., 1912.

215. Томсон Дж. Первые философы /Пер. с англ. — М.: ИЛ, 1959.371 с.

216. Трубецкой Е. Смысл жизни. — М.: Республика, 1994. — 432 с.

217. Угринович Д. Сущность первобытной мифологии и тенденции её эволюции //Вопросы философии. — 1980. — № 9. — С. 135 — 147.

218. Упанишады /Пер. с санскр. — М.: Наука, 1967. — 336 с.

219. Федотов Г. Святые Древней Руси. — М.: Московский рабочий, 1990.— 269 с.

220. Федотов Г. Три столицы //Федотов Г. Судьба и грехи России: Избр. статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т. — СПб.: София, 1991. —Т. 1. —С. 50 —65.

221. Флоренский П. Анализ пространственное™ и времени в художественно-изобразительных произведениях. — М.: Прогресс, 1993. — 321 с.

222. Флоренский П. Столп и утверждение Истины: Собр. соч.: В 2 т. —М.: Правда, 1990.

223. Флоренский П. У водоразделов мысли //Собр. соч. В 2 т. Т. 2.

224. М.: Правда, 1990. — 439 с.

225. Франк С. De profundis //Русская душа. — М.: Роман-газета, 1994. —С. 189— 196.

226. Франк С. Сочинения. — М.: Правда, 1990. — 607 с.

227. Франк С. Предмет знания. — СПб., 1915.

228. Шеллинг Ф. Философия искусства. — М.: Мысль, 1996. — 496 с.

229. Шлегель Ф. Речь о мифологии //Литературные манифесты западноевропейских романтиков. — М., 1980. — С. 63 — 64.

230. Yaspers К. Philosophia. — Heidelberg, 1973. — В. 1 — 3.1.

231. Аверинцев С. С. Аналитическая психология К. Г. Юнга и закономерности творческой фантазии //Вопросы литературы. — 1970. — №3. —С. 113 — 143.

232. Аверинцев С. С., Алексеев А. П., Ардзинба В. Г. и др. Древние цивилизации. — М.: Мысль, 1989. — 479 с.

233. Аникин В. Русская народная сказка: Пособие для учителя. — М.: Просвещение, 1997. — 208 с.

234. Анисимов А. Ф. Духовная жизнь первобытного общества. — М., Л.: Наука, 1966, —243 с.

235. Арский Ф. Н. В стране мифов. — М.: Молодая гвардия, 1965.183 с.

236. Асмус В. Ф. Античная философия. — М.: Высшая школа, 1976. —543 с.

237. Афанасьев А. Древо жизни: Избранные статьи. — М.: Современник, 1982. — 464 с.

238. Афанасьев А. Народ-художник: Миф. Фольклор. Литература.

239. М.: Сов. Россия, 1986. — 368 с.

240. Ахундов М. Д. Пространство и время: от мифа к науке //Природа. — 1987. — № 12. — С. 58 — 70.

241. Баженова А. Солнечные бои славян //Мифы древних славян.

242. Саратов: Надежда, 1993. — С. 3 — 16.

243. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. — М.: Худ. лит., 1965. — 527 с.

244. Белякова Г. Славянская мифология. — М.: Просвещение, 1995. —239 с.

245. Библер В. С. Мышление как творчество. (Введение в логику мысленного диалога). — М.: Политиздат, 1975. — 399 с.

246. Богатырёв П. Вопросы теории народного искусства. — М.: Искусство, 1971. — 544 с.

247. Богатырёв П. Язык фольклора //Вопросы языкознания. — 1973. —№5. —С. 106—116.

248. Бондаренко Ю. Я. Человек. Судьба. Вселенная. Глазами древних мудрецов. — М.: Школа-пресс, 1994. — 237 с.

249. Бультман Р. Новый завет и мифология. Проблема демифологизации новозаветного повествования //Вопросы философии. — 1992. — № 11. —С. 86—114.

250. Бутинов Н. А. Леви-Стросс — этнограф и философ //К. Леви-Стросс. Структурная антропология. Приложение. — М.: Наука, 1983. — С. 422 —466.

251. Вейман Р. История литературы и мифология /Пер. с нем. — М.: Прогресс, 1975. — 344 с.

252. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. — М.: Высшая школа, 1989.—406 с.

253. Визгин В. П. Идея множественности миров: Очерки истории. — М.: Наука, 1988. — 294 с.

254. Вундт В. Миф и религия /Пер. с нем. — СПб.: Брокгауз; Ефрон, 1913. —416 с.

255. Геде А. Миф и философское знание //Философские науки. — 1968. —№6. —С. 114 — 126.

256. Голан А. Миф и символ. — М.: Русская литература, 1993. — 375 с.

257. Голосовкер Я. Э. Логика мифа. — М.: Наука, 1986. — 216 с.

258. Голосовкер Я. Э. Миф моей жизни. (Автобиография). Интересное //Вопросы философии. — 1989. — № 2. — С. 106 — 142.

259. Голосовкер Я. Э. Сказания о титанах. — М.: Высшая школа, 1993. —320 с.

260. Грейвз Р. Мифы Древней Греции /Пер. с англ. — М.: Прогресс, 1992. —620 с.

261. Гумилёв Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. — Л.: Гидромет-издат, 1990. —528 с.

262. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. — М.: Искусство, 1984.— 350 с.

263. Евсюков В. В. Мифы о Вселенной. — Новосибирск: Наука, 1988. — 177 с.

264. Египетская «Книга мёртвых» //Наука и религия, 1990. — № 1 — 12.

265. Елсуков А. Н. Познание и миф. — Минск: Изд-во БГУ, 1984.151 с.

266. Ерёмина В. Поэтический строй русской народной лирики. — Л.: Наука, 1978. — 184 с.

267. Забылин М. Русский народ, его обычаи, наряды, предания, суеверия и поэзия. — Репринтное издание 1880 г. — М.: Автор, 1992. — 616 с.

268. Иванов В. В. Заметки о типологическом и сравнительно-историческом исследовании римской и индоевропейской мифологии //Теория знаковых систем. — Вып. IV. — 1969. — С. 44 — 75.

269. Иорданский В. Б. Хаос и гармония. — М.: Наука, 1982. — 343 с.

270. История культуры Древней Руси: В 2 т. — М., Л.: Изд-во АН СССР, 1948 — 1951.

271. Карасёв Л. В. Мифология смеха //Вопросы философии. — 1991.— №7. —С. 68 — 86.

272. Кессиди Ф. X. От мифа к Логосу (Становление греческой философии).— М.: Мысль, 1972. —312 с.

273. Князевская Т. Б., Огурцов А. П. Судьба, метафора, идея, культура //Вопросы философии. — 1992. — № 7. — С. 177 — 185.

274. Косарев А. Философия мифа: Мифология и её эвристическая значимость: Учебное пособие для вузов. — М.: ПЕР СЭ; СПб.: Универ. книга, 2000. —304 с.

275. Культура Древней Руси /Сост. Э. Смирнова. — Л.: Просвещение, 1967. —303 с.

276. Кутырев В. А. Осторожно, творчество! //Вопросы философии.1994. —С. 72 — 81.

277. Лебедев В. П. Научные принципы и современные мифы. — М.: Знание, 1981. —63 с.

278. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление /Пер. с фр. — М.: Атеист, 1930. — 337 с.

279. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении /Пер. с фр. — М.: ОГИЗ; ГАИЗ, 1937. — 518 с.

280. Леви-Стросс К. Миф, ритуал и генетика //Природа. — 1978.1. —С. 90—106.

281. Леви-Стросс К. Структура мифа //Вопросы философии. — 1970. — № 7. — С. 152 — 164.

282. Леви-Стросс К. Структурная антропология /Пер. с фр. — М.: Наука, 1983. —536 с.

283. Левич А. П. Научное постижение времени //Вопросы философии. — 1993. — № 4. — С. 115 — 124.

284. Лосев А. Ф. Мифология //Философская энциклопедия. — Т. 3.

285. М.: Сов. энциклопедия, 1964. — С. 457 — 467.

286. Лосский Н. О. Учение о перевоплощении. Интуитивизм. — М.: «Прогресс» VIA, 1992. — 208 с.

287. Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Миф — имя — культура //Теория знаковых систем. — Вып. VI. — 1973. — С. 282 — 305.

288. Лотман Ю., Минц 3. Литература и мифология //Учёные записки Тартуского гос. ун-тета. Труды по знаковым системам. — 546 вып. Семиотика культуры. — Тарту, 1981. — С. 35 — 55.

289. Максимов С. Нечистая, неведомая и крестная сила. — М.: Терра, Книжная лавка-РТР, 1996. — 272 с.

290. Мамардашвили М. К. Картезианские размышления (январь 1981 г.). — М.: Прогресс; Культура, 1993. — 352 с.

291. Манин Ю. И. «Мифологический плут» по данным психологии и культуры //Природа. — 1987. — № 7. — С. 42 — 52. '

292. Мелетинский Е. Избранные статьи. Воспоминания. — М.: Росссийский гос. гуманитарный ун-тет, 1998. — 576 с.

293. Мелетинский Е. О литературных архетипах. — М., 1994.

294. Мелетинский Е. М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов //Вопросы философии. —1991. —№ 10. —С.41 —47.

295. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. — М.: Наука, 1976. — 407 с.

296. Николай Кузанский. О мире веры //Вопросы философии. —1992. —№5. —С. 29 — 53.

297. Потебня А. О некоторых символах в славянской народной поэзии. — Харьков, 1914. — 243 с.

298. Потебня А. Эстетика и поэтика. — М.: Искусство, 1976. — 614 с.

299. Потебня А. А. Слово и миф. — М.: Правда, 1989. — 623 с.

300. Проблемы фольклора. — М.: Наука, 1975. — 239 с.

301. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. — JL: Изд-во ЛГУ, 1986. —365 с.

302. Пропп В. Я. Морфология сказки. — М.: Наука, 1969. — 168 с.

303. Пропп В. Я. Фольклор и действительность (Избранные статьи). — М.: Наука, 1976. — 325 с.

304. Пружников В. И. Астрология: наука, псевдонаука, идеология? //Вопросы философии. — 1994. — № 2. — С. 13 — 24.

305. Русский космизм: Антология философской мысли. — М.: Педагогика-Пресс, 1993. — 367 с.

306. Символ в системе культуры: Сб. статей. — Тарту: Изд-во ТГУ, 1987. — 145 с.

307. Современные проблемы фольклора. — Вологда, 1971. — 152 с.

308. Стеблин-Каменский М. И. Миф. — М., Л.: Наука, 1976. — 103 с.

309. Тахо-Годи A.A. Греческая мифология. — М.: Искусство, 1989. —302 с.

310. Телегин С. Восстание мифа. — М.: Век, 1997. — 192 с.

311. Токарев С. А. Что такое мифология? //Вопросы истории религии и атеизма. — Вып. 10. — М.: Наука, 1962. — С. 338 — 375.

312. Толстая С. М. Аксиология времени в славянской народной культуре //История и культура: Тезисы. — М., 1991. — С. 62.

313. Топоров В. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. — М.: Прогресс, 1995. — 624 с.

314. Топоров В. Пространство и текст //Текст: Семантика и структура. — М.: Наука, 1983. — 302 с.

315. Тренчени-Вальдапфель И. Мифология /Пер. с венг. — М.: ИЛ, 1959. —470 с.

316. Турсунов А. От мифа к науке. — М.: Политиздат, 1973. — 152 с.

317. Тэрнер В. Символ и ритуал /Пер. с англ. — М.: Наука, 1983. — 277 с.

318. Фольклор. Поэтическая система. — М.: Наука, 1997. — 343 с.

319. Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура: Сб. произв. /Пер. с нем. —М.: Ренессанс, 1992. —291 с.

320. Фрейд 3. Психология бессознательного: Сб. произв. /Пер. с нем. — М.: Просвещение, 1989. — 448 с.

321. Фрейд 3. Толкование сновидений /Пер. с нем. — Обнинск: Титул, 1992. —447 с.

322. Фрейд 3. Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии /Пер. с нем. — М., Пг., 1923.

323. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. — М.: Наука, 1978. —605 с.

324. Фрейденберг О. М. Миф и театр. — М.: ГИТИС, 1988. — 131 с.

325. Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии /Пер. с англ. — М.: Политиздат, 1980. — 831 с.

326. Хренов Н. Миф в художественной картине мира //Мир психологии. — 1998. — № 3. — С. 9 — 34.

327. Черняк В. С. Мифологические истоки научной рациональности //Вопросы философии. — 1994. — № 9. — С. 37 — 52.

328. Шахнович М. И. Первобытная мифология и философия. — Л.: Наука, 1971. —240 с.

329. Шеппинг Д. Мифы славянского язычества. — М.: Терра, 1997. — 240 с.

330. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1: Гештальт и действительность /Пер. с нем. — М.: Мысль, 1993. —669 с.

331. Элиаде М. Аспекты мифа. — М.: Инвест-ППН, 1995. — 238 с.

332. Элиаде М. Космос и история: Избр. труды /Пер. с франц. — М.: Прогресс, 1987. — 312 с.

333. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Архетип и повторяемость. — СПб.: Алетейя, 1998. — 249 с.

334. Элиаде М. Священное и мирское /Пер. с франц. — М.: Изд-во МГУ, 1994. — 142 с.

335. Юнг К. Г. Алхимия снов. — СПб.: Timothy, 1997. — 351 с.

336. Юнг К. Г. Аналитическая психология. — СПб.: МЦНКиТ «Кентавр», Институт личности, ИЧП «Палантир», 1994. — 136 с.

337. Юнг К. Г. Архетип и символ /Пер. с нем. — М.: Ренессанс, 1991. —299 с.

338. Юнг К. Г. Душа и миф: шесть архетипов /Пер. с англ. — Киев: Гос. биб-ка Украины для юношества, 1996. — 384 с.

339. Юнг К. Г. Йога и Запад: Сборник /Пер. с нем. — Львов: Инициатива, Киев: Airland, 1994. — 230 с.

340. Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени /Пер. с нем. — М.: Изд. группа «Прогресс», Универс, 1994. — 336 с.

341. Юнг К. Г. Психологические комментарии к «Тибетской книге мёртвых» //Тибетская книга мёртвых /Пер. с англ. — СПб.: Изд-во Чер-нышова, 1994. — С. 7 — 25.

342. Юнг К. Г. Психологические типы. —М.: Алфавит. — 104 с.

343. Юнг К. Г. Психология бессознательного /Пер. с нем. — М.: Канон, 1994. —319 с.V

344. Айхенвальд Ю, Силуэты русских писателей: В 2 т. — М.: Терра — книжный клуб; Республика, 1998.

345. Анти-мир русской культуры. Язык. Фольклор. Литература. — М.: Научно-издательский центр «Ладомир», 1996. — 407 с.

346. Ахадов А. Ислам в погоне за веком. — М.: Политиздат, 1988.79 с.

347. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. — М.: Прогресс. Универс: Рея, 1994. — 615 с.

348. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. — М.: Худож. лит., 1975. — 502 с.

349. Виноградов В. О теории художественной речи. — М.: Высшая школа, 1971. — 23 8 с.

350. Виноградов В. О языке художественной литературы. — М.: Гослитиздат, 1959. — 654 с.

351. Винокур Г. Об изучении языка литературных произведений //Русская словесность: Антология. — М.: Academia, 1997. — С. 178 — 202.

352. Волков Н. Цвет в живописи. — М.: Искусство, 1965. — 214 с.

353. Выготский Л. Психология искусства. — М.: Искусство, 1965.240 с.

354. Гаспаров Б. Из наблюдений над мотивной структурой романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» //Даугава. — 1988. — № 10 — 12; 1989. —№ 1.

355. Гаспаров Б. Марина Цветаева: от поэтики быта к поэтике текста //Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. — М.: Academia, 1997. — С. 258 — 267.

356. Гей Н. Искусство слова. О художественности литературы. — М.: Наука, 1967. —364 с.

357. Гей Н. Художественная литература: Поэтика, стиль. — М.: Наука, 1975. —471 с.

358. Гинзбург JI. О структуре литературного персонажа //Искусство слова. — М.: Наука, 1973. — С. 376 — 388.

359. Доманский Ю. Смыслообразующая роль архетипических значений в литературном тексте: Пособие по спецкурсу. — Тверь: Твер. гос. унив-т, 1999. — 93 с.

360. Евгеньева А. Очерки по языку русской устной поэзии XVII — XX веков. — М., Д.: Изд-во АН СССР. — 348 с.

361. Звёздная книга Коляды. — М.: Наука и религия, 1996. — 431 с.

362. Зейгарник Б. В. Теории личности в зарубежной психологии. — М.: Изд-во МГУ, 1982. — С. 127.

363. Иванюк Б. П. Метафора и литературные произведения (структурно-типологический, историко-типологический и прагматический аспекты исследования). — Черновцы: Рута, 1998. — 252 с.

364. Ильин И. Духовный смысл сказки //Литература в школе. — 1992.— №1. — С.2— 11.

365. Кабакова Г. О поскрёбышах, мизинцах и прочих маменьких сынках //Живая старина. — М., 1994. — № 4. — С. 34 — 36.

366. Калугин В. Герои русского эпоса: Очерки о русском фольклоре. — М.: Современник, 1983. — 351 с.

367. Ковтун Е. Поэтика необычайного: Художественные миры фантастики, волшебной сказки, утопии, притчи, мифа: (На материале европейской литературы первой половины XX в.). — М.: Изд-во МГУ, 1999. —306 с.

368. Колтоновская Е. Этнограф-поэт. Речь. — 1912. — 13 февраля. — С. 3.

369. Комлик Н. Творческое наследие Е. И. Замятина в контексте традиций русской народной культуры. — Елец: Елецкий гос. пед. ин-т, 2000. — 265 с.

370. Корман Б. О целостности литературного произведения //Известия АН СССР. Сер. Литература и язык. — 1977. — Т. 36. — № 6. — С. 508 — 513.

371. Костомаров Н. Домашняя жизнь и нравы Великорусского народа. — М.: Экономика, 1993. — 399 с.

372. Криничная Н. Он стал чинить сетки, ловушки и другие рыболовные снасти //Живая старина. — М., 1995. — №4. — С. 34 — 37.

373. Криничная Н. Предания русского Севера. — СПб.: Наука, 1991. —325 с.

374. Кушнеровская Т. Чаша //Завтра. — 1999. — №33 (304). —1. С. 8.

375. Литературный текст: проблемы и методы исследования. — IV. Сборник научных трудов. — Тверь, 1998. — 198 с.

376. Лихачёв Д. Внутренний мир художественного произведения //Вопросы литературы. — 1968. — № 8. — С. 74 — 87.

377. Лихачёв Д. Нельзя уйти от самих себя. Историческое самосознание и культура России //Новый мир. — 1994. — С. 119 — 120.

378. Лихачёв Д., Панченко А. «Смеховой мир» Древней Руси. — Л.: Наука, 1976. —204 с.

379. Лотман Ю. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX в.). — 2-е изд., доп. — СПб.: Искусство-СПБ, 1998. —415 с.

380. Лотман Ю. В школе поэтического слова. Пушкин, Лермонтов, гоголь: Книга для учителя. — М.: Просвещение, 1988. — 352 с.

381. Лотман Ю. Внутри мыслящих миров. Человек — текст — се-миосфера — история. — М.: Языки русской культуры, 1999. — 464 с.

382. Лотман Ю. Об искусстве. — СПб.: Искусство-СПБ, 1998. — 704 с.

383. Лотман Ю. Структура художественного текста. — М.: Искусство, 1970. —383 с.

384. Манн Т. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 9. — М.: Художественная лит-ра, 1961. — С. 172 — 173.

385. Мардов И. Общая душа (о народной душе, её духовных структурах и общедушевных проблемах современности). — М.: Ген-дальф, 1993. —288 с.

386. Мешкова Л. Авторская позиция в современной прозе (Теоретический аспект) //Филологические науки. — 1988. — № 3. — С. 6.

387. Минц 3. О некоторых немифологических текстах в творчестве русских символистов //Творчество Блока и русская культура XX века: Учёные записки Тартуского гос. унив-та. — Вып. 459. — Тарту, 1979. — С. 76— 100.

388. Норман Д. Символизм в мифологии. — М.: Ассоциация духовного единения «Золотой век», 1997. — 272 с.

389. Панченко А. М. Русская история и культура: Работы разных лет. — СПб.: Юна, 1999. — 520 с.

390. Платонов А. Неодетая весна /Собр. сочинений: В 3 т. Т. 2. — М., 1985. —400 с.

391. Померанцева Э. Мифологические персонажи в русском фольклоре. — М.: Наука, 1975. — 190 с.

392. Ридингер Н. Очерки истории Елецкого уезда. Материалы для истории и статистики Ельца. —Елец: Елецкие куранты, 1993. — 188 с.

393. Рябинин-Андреев П. И. Воспоминания о прошлом //Живая старина. — 1995. — № 4. — С. 30.

394. Смирнова Л. Единство духовных устремлений в литературе серебряного века //Российский литературоведческий журнал. — 1994. — №5 —6. —С. 3 — 16.

395. Смирнова Л. Русская литература XIX — начала XX в.: Учебное пособие для студентов педагогич. ун-тов и ин-тов. — М.: Просвещение, 1993. — 383 с.

396. Томашевский Б. Теория литературы. Поэтика. — Л.: Госиздат, 1925. —232 с.

397. Топорков А. Камень //Родина. — 1995. — № 6. — С. 82 — 83.

398. Топорков А. Теория мифа в русской филологической науке XIX века. — М.: Индрик, 1997. — 455 с.

399. Топоров В. О русском мыслителе Георгии Федотове и его книге //Наше наследие. — 1988. — № 4. — С. 45, 50 — 53.

400. Топоров В. Об «эктропическом» пространстве поэзии (поэт и текст) //Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. — М.: Academia, 1997. — С. 213 — 227.

401. Трубецкой Е. Три очерка о русской иконе: Умозрение в красках. Два мира в древнерусской иконописи. Россия в её иконе. — М.: ИнфоАрт, 1991. —112 с.

402. Успенский Б. История и семиотика: (Восприятие времени как семиотическая проблема). Статья вторая //Труды по знаковым системам.

403. Т. 23. Текст, культура, семиотика нарратива. — Тарту, 1989. — С. 1838.

404. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. — СПб.: Питер Пресс, 1997. —608 с.

405. Эпштейн М. Н. Природа, миф, тайник вселенной. — М.: Высшая школа, 1990. — 303 с.

406. Яковлева Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира.

407. М.: Гнозис, 1994. — 344 с.1. VI

408. Анненкова И. Стилистико-синтаксические особенности художественной публицистики М. М. Пришвина: Автореф. дисс. . канд.филол. наук /Московский гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. — М., 1997. — 28 с.

409. Дворцова Н. Путь творчества М. Пришвина и русская литература начала XX в.: Автореф. дисс. . докт. филол. наук /Московский гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. — М., 1994. — 44 с.

410. Климова Г. Творчество И. Бунина и М. Пришвина в контексте христианской культуры: Автореф. дисс. . докт. филол. наук /Моск. пед. гос. ун-тет им. В. И. Ленина, — М., 1993. — 52 с.

411. Комлик Н. Творческое наследие Е. Замятина в контексте традиций русской народной культуры: Автореф. дисс. . докт. филол. наук /Тамбовский гос. ун-тет им. Г. Р. Державина. — Тамбов, 2001. — 35 с.

412. Машкина О. Роман М. Пришвина «Осударева дорога» в литературно-философском контексте эпохи: Автореф. дисс. . канд. филол. наук /Тюменский гос. ун-тет. — Тюмень, 2000. — 22 с.

413. Меднис Н. Венеция в русской литературе: Автореф. дисс. . докт. филол. наук /Томский гос. ун-тет. — Томск, 2000. — 38 с.

414. Мищенко В. Особенности стиля произведений М. М. Пришвина конца 40 — начала 50-х годов: (Соотношение сказочного и реального): Автореф. дисс. . канд. филол. наук /Московский гос. ун-тет им. М. В. Ломоносова. — М., 1976. — 24 с.

415. Попова Е. Авторская моральность как средство выражения антропоцентричности текста: Автореф. дисс. . канд. филол. наук /Воронежский гос. ун-т. — Воронеж, 1996. — 22 с.

416. Попова И. Гуманистическая концепция прозы М. М. Пришвина 40 — 50 годов: Структурно-поэтический аспект /Тамбовский гос. унив-т им. Г. Р. Державина. — Тамбов, 1998. — 20 с.

417. Серова Г. Диалектное слово в художественном контексте: (на материале творчества М. М. Пришвина): Автореф. дисс. . канд. филол. наук /Воронежский гос. ун-тет. — Воронеж, 1989. — 17 с.

418. Синенко С. Историко-культурные истоки творчества М. М. Пришвина и особенности образной системы: Автореф. дисс. . канд.филол. наук /Томский гос. ун-тет им. В. Куйбышева. — Куйбышев, 1986.19 с.

419. Токарева Г. Мифологическое и сказочное в художественном мире М. Пришвина: Автореф. дисс. . канд. филол. наук /Хабаровский гос. ун-тет. — Хабаровск, 1999. — 24 с.

420. Фролова Е. Традиции М. М. Пришвина в современной советской прозе: Автореф. дисс. . канд. филол. наук /Московский гос. пед. ин-т им. В. И. Ленина. — М., 1986. — 16 с.

421. Холодова 3. Художественное мышление М. М. Пришвина: Содержание, структура, контекст: Автореф. дисс. . докт. филол. наук /Ивановский гос. ун-т. — Иваново, 2000. — 38 с.

422. Худенко Е. Концепция «творческого поведения» в художественной системе М. М. Пришвина: Автореф. дисс. . канд. филол. наук.1. Самара, 1997. — 17 с.

423. Чепкасов А. Неомифологизм в творчестве Д. Мережковского 1890 — 1910-х годов: Автореф. дисс. . канд. филол. наук /Томский гос. ун-тет. — Томск, 1993. — 20 с.

424. Чернов А. М. М. Пришвин о закономерностях и особенностях творческого труда писателя: Автореф. дисс. . канд. филол. наук /Одесский гос. ун-тет им. И. Мечникова. — Одесса, 1988. — 18 с.

425. Шольц У. Жанр миниатюры в творчестве М. Пришвина (19301940-е гг.): Автореф. дисс. . канд. филол. наук /Ленинградский гос. пед. ин-т им. А. И. Герцена. — Л., 1986. — 16 с.

426. Юлдашева Л. Творческий метод и индивидуальность писателя в дневниковых книгах: Автореф. дисс. . канд. филол. наук /Московский гос. ун-тет им. М. В. Ломоносова. — М., 1979. — 22 с.

427. Бауэр В., Дюмотц И., Головин С. Энциклопедия символов /Пер. с нем. Г. Гаева. — М.: Крон Пресс, 1998. — 512 с.

428. Библейская энциклопедия. — Репринтное издание. — М.: Терра, 1990.— 902 с.

429. Библия. — М.: Издание Московской патриархии, 1992. — 1008 с.

430. Блинников JI. В. Великие философы: Учебный словарь-справочник. — М.: Логос, 1998. — 432 с.

431. Грушко Е. А., Медведев Ю. М. Словарь славянской мифологии. — 2-е изд., перераб. и доп. — Нижний Новгород: Русский Купец; Братья славяне, 1996. — 480 с.

432. Даль В. Толковый словарь: В 4 т. — М.: Гос. изд-во «Художественная литература», 1935. — Т. 1. А — 3. — 732 е.; Т. 2. И — О. — 807 е.; Т. 3. П. — 576 е.; Т. 4. Р — Я. — 704 с.

433. Культурология. XX век: Словарь. — СПб.: Университетская книга, 1997.— 60 с.

434. Маковский М. Сравнительный словарь мифологических символов в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. — М.: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 1996. — 416 с.

435. Меркурьев И. Живая речь кольских поморов. — Мурманск: Мурманское кн. изд-во, 1979. — 183 с.

436. Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М.: Сов. энциклопедия, 1990. — 672 с.

437. Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. /Гл. ред. С. А. Токарев. — М.: Рос. энциклопедия, 1997. — Т. 1. А — К. — 671 е.; Т. 2. К — Я. —719с.

438. Ожегов С. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов /Под ред. чл.-корр. АН СССР Н. Ю. Шведовой. — 20-е изд., стереотипное. — М.: Русский язык, 1988. — 750 с.

439. Психология: Словарь. — 2-е изд., испр. — М.: Изд-во полит, лит., 1990.—494 с.

440. Руднев В. Словарь культуры XX века. — М.: Аграф, 1998. — 384 с.

441. Русская ономастика и ономастика России: Словарь. — М.: Школа-Пресс, 1994. — 288 с.

442. Русская философия: Малый энциклопедический словарь. — М.: Наука, 1995. —624 с.

443. Славянская мифология: Энциклопедический словарь. — М.: Эллис ЛАК, 1995. —416 с.

444. Словарь русских народных говоров. — Вып. 16. — Л.: Наука, 1980,—376 с.

445. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. /Пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачёва; Под ред. и с пред. Б. А. Ларина. — 2-е изд. —М.: Прогресс, 1986.

446. Новейший философский словарь /Сост. А. А. Грицанов. — Минск: Изд. В. М. Скакун, 1998. — 896 с.

447. Философский энциклопедический словарь /Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Коновалов, В. Г. Панов. — М.: Сов. энциклопедия, 1983. — 840 с.

448. Христианство: Словарь /Под общ. ред. Л. Н. Митрохина и др. — М.: Республика, 1994. — 559 с.

449. Христианство: Энциклопедический словарь: В 2 т. /Ред. кол.: С. С. Аверинцев и др. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1993.

450. Энциклопедия православной святости: В 2 т. — М.: Лик пресс, 1997.