Художественное своеобразие женских образов в романах И.А. Гончарова

Сунь Личжэнь

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Художественное своеобразие женских образов в романах И.А. Гончарова

Год: 2006
Автор научной работы: Сунь Личжэнь
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Волгоград
Код cпециальности ВАК: 10.01.01

Диссертация по филологии на тему 'Художественное своеобразие женских образов в романах И.А. Гончарова'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественное своеобразие женских образов в романах И.А. Гончарова"

На правах рукописи

СУНЬ Личжэпь

ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ЖЕНСКИХ ОБРАЗОВ В РОМАНАХ И. А. ГОНЧАРОВА

10. 01.01 — русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Волгоград — 2006

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Волгоградский государственный педагогический университет».

Научный руководитель —

доктор филологических наук, профессор Александр Матвеевич Буланов.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Наталья Сергеевна Прокурова;

кандидат филологических наук, доцент Наталья Юрьевна Филимонова.

Ведущая организация — Астраханский государственный

университет.

Защита состоится 3 марта 2006 г. в 12 час. на заседании диссертационного совета Д 212. 027. 03 в Волгоградском государственном педагогическом университете по адресу: 400131, г. Волгоград, пр. Ленина, 27.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Волгоградского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан 1 февраля 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор ' О. Н. Калениченко

гоос (\

то о

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

За последние десятилетия в изучении творчества И. А. Гончарова произошли большие изменения. Из бытописателя, певца «обломовщины» он предстал знатоком не только коренных основ русской жизни, но и ее изменяющегося уклада, еще больше — знатоком женского сердца, не только его знающим, но и умеющим проникать в этот «бездонный колодец». И не нужно забывать, что автор «Обломова», едва ли не единственный из русских писателей-классиков, совершил кругосветное путешествие и сумел создать одну из великих книг путевых очерков «Фрегат Паллада». Эта книга до сих пор вызывает интерес у китайского читателя.

В различных исследовательских работах (книгах, статьях, диссертациях) неоднократно рассматривались принципы типизации, темы и идеи, особенности образной системы Гончарова, и, тем не менее, остается в не достаточной мере изученным важный вопрос о своеобразии изображения женских образов, характерологии, о принципах гончаровского портретирования. На наш взгляд, до сих пор не существует комплексного исследования, посвященного изучению типологической связи женских образов в произведениях Гончарова. Поэтому тема настоящей работы представляется достаточно своевременной и актуальной.

Для современного читателя, как китайского, так и русского, совсем небезразлично, как в современном литературоведении определяются особенности и своеобразие внутренней жизни персонажей, психологическая интерпретация протекания эмоциональных процессов, особенности психоментальной структуры личности главных героев романов И. А. Гончарова.

Объектом данного исследования являются романы И. А. Гончарова, а предметом — художественные особенности изображения женских образов в этих романах, включая проблемы их типологизации, принципы характерологии и портретирования.

Целью диссертационного исследования является изучение художественного своеобразия женских образов в романах И. А. Гончарова: их типологии, принципов характерологии и портретирования. Из этой цели логически вытекают задачи, которые мы попытались решить в настоящей работе:

1. Изучить восприятие личности и творчества И. А. Гончарова в Китае в различные периоды развития страны, одновременно проследить, как сам писатель воспринимал Китай и китайцев в период создания книги очерков «Фрегат Паллада». i рос национал» т

. НАЦИОНАЛА

2. Обозначить основы'типологизации женских образов в романах Гончарова.

3. Выявить основные принципы характерологии, позволившие Гончарову создать ряд незабываемых образов-характеров женщин в своих романах, а также показать преемственность характеров центральных женских образов в «трилогии» писателя, точнее, образов Лизаветы Александровны Адуевой, Ольги Ильинской и Веры (особенно двух последних).

4. Охарактеризовать наиболее важные способы описания внешнего облика героинь, выявить своеобразие гончаровского портрети-рования.

5. Охарактеризовать главное чувство — «любовь-страсть», составляющее основное содержание центральных женских образов в свете гончаровской концепции любви.

6. Определить существенные стороны гончаровского психологического анализа эмоциональной жизни персонажей его романов во всех его составляющих, в частности в соотношении рационального и эмоционального начал, «ума» и «сердца».

Методологической основой диссертационного исследования послужил системно-типологический подход, в рамках которого и разрабатывался интерпретационный метод, а интеграционный подход позволил более предметно представить метод интроспекции при анализе психоментальной структуры личности женских образов. В работе мы опирались на идеи, наиболее ярко представленные в работах В. И. Мельника, В. А. Недзвецкого, А. М. Буланова, не говоря уже о работах Д. С. Лихачева, Ю. М. Лотмана, В. А. Котельникова и др.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней целостно и системно рассматривается проблема художественного своеобразия изображения образов женщин в романах И. А. Гончарова, причем не только изображения их внешнего облика (портретирование), но и внутреннего мира, «сердечной» жизни.

Теоретическая значимость исследования состоит в разработке методов анализа характерологии и принципов интеграционного подхода к рассмотрению своеобразия психологического анализа писателя, в частности анализа соотношения рационального и эмоционального начал в художественном изображении внутреннего мира личности.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в вузовских лекционных курсах по истории русской литературы XIX в., в специальных курсах и спецсеминарах, посвященных творчеству И. А. Гончарова, а также при разработке материалов по страноведению.

На защиту выносятся следующие положения:

1. На различных этапах исторического развития Китая и китайского общества русская литература в целом и творчество И. А. Гончарова, в частности, воспринимались и интерпретировались по-разному. В связи с опозданием «прихода» в Китай произведения И. А. Гончарова не получили там большого распространения и широкого признания. Хотя после «культурной революции» появились новые переводы его романов, в связи с чем интерес к творчеству автора «Обло-мова» возрос, в китайском литературоведении до сих пор не сформировалось гончарововедение. В лучшем случае творчество Гончарова оценивается китайскими исследователями с учетом китайского национального мышления.

2. Женские образы представлены в творчестве Гончарова в большом разнообразии, тщательно выписаны внешне и внутренне. Но все они разделяются на несколько типов, каждый из которых отражает не только бытовую, но, сообразуясь с идеалом, и социальную, и психологическую реальность. В романах автора «Обрыва» наблюдается преемственность характеров центральных женских образов — Лиза-веты Александровны Адуевой, Ольги Ильинской и Веры.

3. Характеры женских образов предстают в «трилогии» ярко и необыкновенно рельефно. Каждый из них является одновременно типическим и индивидуальным, а любимые героини писателя — одновременно идеалом и мерой для сравнения-сопоставления с лучшими представителями гончаровских мужских образов.

4. Портрет женского образа открывает путь к пониманию его характера. Для И. А. Гончарова работа над портретом была началом его общей работы над созданием образа. У писателя динамические портретные изображения чаще всего связаны с вершинными моментами духовной истории героинь. Богатое знание человеческих чувств позволяет ему фиксировать на бумаге тончайшие душевные переживания героинь через выражение лица, в частности взгляд, и придание ему многофункциональной художественной нагрузки.

1 Гончаров, И.А Собрание сочинений: в 8 т Т. 8 / И.А. Гончаров. М.: Худож. лит , 1977—1980 С. 368. В дальнейшем ссылки на это издание даны в тексте в круглых скобках с указанием тома (рим.) и страницы (араб.).

к гармоничному единству рациональное и «сердечное» мировосприятие. Идеал гармоничного человека в понимании писателя обладает умением чувствовать необходимую «меру» соотношения головного и сердечного. Таковы его героини Ольга в «Обломове» и Вера в «Обрыве».

Апробация результатов диссертации. Материалы исследования были представлены в виде докладов и обсуждались на региональных конференциях молодых исследователей Волгоградской области (Волгоград, 2003, 2004 гг.), на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Рациональное и эмоциональное в литературе и фольклоре» при кафедре литературы Волгоградского государственного педагогического университета. Результаты диссертационного исследования были изложены в докладах на Международной заочной научной конференции «Восток — Запад: пространство русской литературы» (Волгоград, 25 нояб. 2004 г.); XI Всероссийской научно-практической конференции «Изучение творческой индивидуальности писателя в системе филологического образования: наука — вуз — школа» (Екатеринбург, 24—25 марта 2005 г.); X межвузовской научно-практической конференции «Художественный текст: варианты и интерпретации» (Бийск, 16—17 марта 2005 г.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 238 наименований, и приложения. Общий объем диссертации составляет 186 страницы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и научная новизна темы исследования, определяются ее объект и предмет, методология, формулируются цели и задачи, теоретическая и практическая значимость результатов работы, положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Восприятие И. А. Гончарова в Китае» рассматривается история восприятия и осмысления личности и творчества Гончарова в Китае на протяжении культурной жизни страны в XX в.

В первом параграфе повествуется о том, как в связи с распространением русской и советской литературы в Китае состоялось знакомство китайских читателей с творчеством И. А. Гончарова.

Характерными чертами начального периода восприятия русской литературы в Китае является то, что, во-первых, перевод русских про-

изведений не всегда осуществлялся непосредственно с русского языка, а чаще всего с японского или английского, во-вторых, немало переводов было сделано на древнем китайском языке. И поэтому потеря художественной целостности и идеологической ценности неизбежна. Много переводов русских произведений быстро исчезло, не оставив следа. В результате в начале XX в. переводы произведений русских писателей не оказали серьезного влияния на развитие китайской национальной литературы.

Различия языковых, моральных, нравственных сторон жизни двух стран очень мешали развитию изучения и перевода русской художественной литературы в Китае. Можно сказать, что до Движения 4 Мая деятельность по переводу русской художественной литературы в Китае не являлась результатом прямых контактов между Россией и Китаем.

Первые китайские переводчики точно выбрали самых выдающихся русских писателей, и именно шедевры среди их многочисленных произведений. Так что в течение очень короткого времени — около 10 лет — мастера перевода представили современникам репрезентативную и обширную картину русской литературы. Но в Китае тогда не сложилось целостного понятия о русской художественной литературе. В этот период не обращали внимания на творчество И. А. Гончарова, что во многом объясняется, на наш взгляд, тем, что китайские интеллигенты не имели возможности познакомиться с целостной картиной русской литературы, а в мировой литературе Гончаров не был гак известен, как Пушкин, Тургенев, Л. Толстой, Чехов.

После начала Движения 4 Мая (1919 г.) родоначальники современной китайской литературы остро чувствовали невежество общества и царящую в нем социальную несправедливость. Они пытались сопротивляться косности и невежеству и призывали народ на борьбу за свои права. Великий китайский писатель Лу Синь очень увлекался русской литературой, хотя не знал русского языка. Он еще в молодости говорил, что русская литература — «наш вождь и наш друг», потому что в ней видел душу доброго народа и его духовные искания. Он писал: «Русская литература раскрыла перед нами прекрасную душу угнетенного народа, его страдания, его судьбу... Разве мы не знали, что российская империя вела агрессивную войну в Китае, но из ее литературы мы поняли самое важное, что в мире существуют два класса: угнетатели и угнетенные... Тогда это явилось величайшим откры-

тием, равным открытию огня, когда первобытные люди научились варить себе пищу, когда мрак ночи осветился ярким пламенем»1

В 1924 г. известный литературовед Чжэн Чжэньдо в «Очерках русской литературы» представил роман «Обломов» читателям как «чистое русское произведение, поэтому русские смогли полностью принять его». Он подчеркнул: «Выход этого романа в свет потряс всю русскую интеллигенцию. Каждый обсуждал роман "Обломов", рассуждал, что такое "обломовщина", и чувствовал в себе "обломовщину". Люди мучились, старались избавиться от нее. "Обломов", как возбуждающее средство, был именно тем, что нужно тогдашнему обществу. Поэтому появление "Обломова" было очень важным событием для русского общества!»2.

В то же время другой известный литературный критик, революционер Цюй Цюбэй опубликовал статью «Дореволюционная русская литература». В ней он поставил Гончарова в один ряд с Тургеневым, считая обоих «живописцами дореволюционного русского общества» и рассказывая об «Обломове», сравнивал образ Обломова с Рудиным, с Лаврецким и впервые в Китае указывал, что все они относятся к «лишним людям»: «Они способны только отлично вести пустые разговоры, всегда хотят действовать, но никак не смогут начать». Автор также заметил, что с детства «Обломов высокомерный, ленивый, спесивый, считал себя не "другим"; считал, что сам должен наслаждаться жизнью по праву рождения; в глубине души полный эгоист; хоть бы он придумал тысячу планов для улучшения жизни крестьян, в конце концов, это просто его сладкий сон»3.

В 1939 г. известный переводчик Фан Ичжи осуществил перевод отрывка «Обломова» с английского текста. Этот перевод «Обломова» считается самым ранним в Китае. В 1940 г. появился первый перевод «Обрыва». Он был подготовлен Ли Линем. После образования КНР (1949 г.) также сразу вышли два издания (1952, 1954 гг.) перевода «Обрыва», сделанного им. После этого, в связи с политическим и культурным положением в Китае, долгое время литературоведы не обращали внимания на этот роман, точнее, на самого писателя

1 Лу, Синь Полное собрание сочинений, в 15 т. Т 5 / Лу Синь. Пекин: Нар лит , 1981 С. 53

2 Чжэн. Чжэньдо. Очерки русской литературы / Чжен Чженьдо. Шанхай' Шану-чубаньшэ, 1979. С. 43—44.

3 Цюй, Цюбэй Полное собрание сочинений' в 15 т Т 2 1 Цюй Цюбей. Пекин Нар лит , 1953. С. 495

И. А. Гончарова. Роман «Обыкновенная история» Гончарова впервые был переведен с английского Хуон Шаном в 1952 г.

В настоящее время продолжают появляться новые переводы романа «Обломов», например, переводы Чэнь Фу, Чжэн Куя (1997 г.); Ши На (2003 г.). Ориентируясь на определенный круг читателей, вышло несколько изданий «облегченного», упрощенного варианта романа, созданного на основе перевода Ци Шуфу. Их выполнили Сюе Ган (публикации 1987, 1993, 2000 гг., издание имело подзаголовок «История об одном лентяе»), Е Синь (2004 г.)

В 1980 г. Чжо Пучжи перевел роман «Обыкновенная история» с русского языка. За перевод романа «Обрыв», спустя более 40 лет, в 1983 г. снова взялся выдающийся переводчик Вэн Вэньда.

Китайские историки начали обращать внимание на путевые очерки Гончарова, рассматривая их как важный исторический документ. Гончаровский очерк «Шанхай» был включен в сборник «Исторические материалы о восстании Сяодаохоэ в Шанхае» в 1980 г. Вскоре после этого в 1982 г. известный переводчик-писатель Е Юй перевел полный текст «Фрегата "Паллада"» на китайский язык. Потом в 1990 г. был издан перевод этого произведения, сделанный Хуан Чжоханем. В 2000 г в Китае появился перевод книги «Фрегат "Паллада"» Цзянь Чанбиня.

Исходя из всего вышесказанного, можно сделать следующий вывод: с начала прошлого века русско-советская литература в Китае получила широкое признание и стала активно распространяться. В настоящее время, когда китайские читатели говорят о русской классике, сразу вспоминают имена Пушкина, Гоголя, Тургенева, Достоевского, Л. Толстого. Но произведения И. А. Гончарова не получили такого признания в Китае, где давно вышли полные собрания сочинений А. С. Пушкина, И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова и многих других русских писателей. Мы с печалью констатируем тот факт, что до сих пор в Китае не издано собрание сочинений И. А. Гончарова. Литераторы не уделили его творчеству должного внимания. Его произведения пришли в китайскую культуру с большим опозданием. Мы осмеливаемся предположить, что если бы они получили известность и признание вскоре после начала Движения 4 мая, творчество Гончарова оказало бы большее влияние на формирование новой китайской литературы.

Во втором параграфе первой главы «Основные издания переводов произведений И. А. Гончарова в Китае» перечисляются основные издания произведений Гончарова в Китае.

В третьем параграфе «Изучение творчества И. А. Гончарова в Китае: современное состояние» анализируется освоение и изучение творчества писателя современным китайским литературоведением. В Китае среди работ, посвященных И. А. Гончарову, особое место обычно уделяется его биографии. В 1987 г. ученые У Кайся. Сунь Хоухэй совместно перевели биографию Гончарова, написанную А. Рыбасо-вым из серии «Жизнь замечательных людей» (М.: Мол. гвардия, 1957). В 2005 г. литературный переводчик Вэн Вэньцзэ сделал перевод биографии Гончарова, составленной Е. А. Соловьевым из серии «Жизнь замечательных людей» (Челябинск: Изд-во «Урал LTD», 1997).

В 1988 г. китайский гончарововед Цзинь Лючунь написал монографию «И. А. Гончаров». Автор кратко рассказывает о биографии Гончарова, главным образом уделяя внимание процессу формирования его мировоззрения. Затем Цзинь Лючунь представил читателям знаменитую «трилогию» писателя — романы «Обыкновенная история», «Обломов» и «Обрыв».

В большинство учебников и учебных пособий, посвященных истории русско-советской литературы, включены сведения об И. А. Гончарове, например: «История русско-советской литературы» (Цао Цзинхуа. Пекин, 1992), «Русская литература 19 века» (Кэ Бин. Нэй-монгу, 1993), «Краткая история русской литературы» (Ли Чжаолинь, Сюй Юйцинь. Пекин, 1993), «История русской лирики» (Чжу Сянь-шэн. Шанхай, 1993), «История критики русской литературы» (Лю Нин. Шанхай, 1999), «История русской литературы» (Жэнь Гуансю-ань. Пекин, 2003) и т. д.

В «Истории русско-советской литературы» под редакцией выдающегося русиста-литературоведа Цао Цзинхуа творчеству И. А. Гончарова посвящена отдельная глава. Автор пишет: «И. А. Гончаров является великим русским критическим реалистом XIX в. Его «трилогия» — «Обыкновенная история», «Обломов» и «Обрыв» — была теснейшим образом связана с современной автору действительностью, правдиво отображала жизнь помещиков в крепостной России. Созданный им образ Обломова уже стал одним из литературных типов в мировой литературе»1.

В Китае в последние десять лет в периодической печати также появилось немало статей, посвященных творчеству И. А. Гончарова.

В Китае, особенно в последние годы, изучение творчества И. А. Гончарова отличается усилением интереса к его путевым очеркам «Фре-

1 Цао, Цзинхуа. История русско-советской литературы: в 3 т Т 1 / Цао Цзинхуа. Хэнань Просвещение, 1992. С. 304.

гат "Паллада"» Это произведение пользуется большей популярностью у читателя, чем его «трилогия», в том числе и «Обломов». Но в Китае «Фрегат "Паллада"» воспринимается не как художественное произведение, несущее в себе эстетическую и этическую ценность, а просто как привлекательные очерки путешествия. В областях социологии и культурологии китайские ученые интересуются тем, какое впечатление на творца «Фрегата "Паллада"» произвели Китай и китайский народ, что показано в приложении к диссертации.

Исходя из всего вышесказанного, нетрудно заметить, что в Китае интерес к Гончарову то возрастает, то идет на спад. Здесь известность Гончарова никогда не была столь велика, как известность Тургенева, Л. Толстого, Достоевского, Чехова и Горького. Китайская критика изучала его мало и несистематически. До сих пор не сформировалось гончароведение. Мы имеем в виду тот факт, что китайские исследователи творчества И. А. Гончарова только повторяют то, что было разработано в российском гончароведении, несмотря на довольно долгую «жизнь» китайских переводов его «трилогии». В лучшем случае его творчество оценивается с учетом китайского национального мышления.

Во второй главе нашего исследования «Типология и принципы художественной характерологии женских образов в романах И. А. Гончарова» рассматриваются основные женские образы романов, а также способы и приемы создания их характеров. Глава включает четыре параграфа.

Бесспорно, что образы Ольги и Веры были большой удачей Гончарова-художника. Несмотря на то, что обрисованы иногда не слишком полно, но не менее удачны и Лизавета Александровна Адуева, и Наденька, и мать Александра Адуева в «Обыкновенной истории», и Агафья Матвеевна Пшеницына в «Обломове»; Марфенька, Татьяна Марковна Бережкова, Софья Беловодова, «бедная» Наташа, дворовая Марина и ряд других женских образов в «Обрыве». Каждая из них неповторима и прекрасна по-своему. Даже лица, слегка только набросанные как бы несколькими штрихами, выходят у автора живыми и характерными.

Еще Белинский отмечал необыкновенное мастерство Гончарова «рисовать женские характеры»1. Именно с женскими персонажами связан читательский интерес к романам Гончарова, в которых не

' Белинский, В. Г. Взгляд на русскую литературу 1847 года / В. Г. Белинский // Собрание сочинений, в 9 т Т. 8 / В.Г Белинский М.. Худож. лит., 1982 С. 382.

столько герой, «положительный человек» играетглавную роль в драматической ситуации, сколько героини, чья значимость, в отличие от значимости «положительного человека», постепенно возрастает в сюжетных линиях романов. Значение образов героинь становится ключевым, решающим в последних двух романах — «Обломов» и «Обрыв».

Роман «Обломов» можно читать, прежде всего, как повествование об Ольге. Сложная история отношений Ольги с Обломовым и Штольцем лежит в основе единого сюжета романа. На эту композиционную роль образа Ольги, названной Гончаровым «главной задачей», «душой» (VIII, 238) романа, неоднократно обращали внимание исследователи творчества писателя.

Вера поистине является содержательно-композиционным центром повествования в «Обрыве». С появлением ее в конце второй части «Обрыва» роман принимает вид своеобразной иерархической экспозиции разных видов любви. Вокруг Веры вращаются все главные действующие лица. В отношениях с ней Райский обнаруживает свою сложную и противоречивую сущность, переживая страдания ревности. Волохов, Тушин и бабушка также обнажают особенности своих натур в отношениях с ней.

Композиционные функции присущи у Гончарова практически каждому женскому персонажу. Именно женский образ «связывал между собой», придавая им «цель и необходимость», те «материалы», которые собирал для своего романа Райский и из которых фактически сложился гончаровский «Обрыв». В первой части произведения черты этого идеального образа Райский видел в Софье Беловодовой, во второй — в Марфеньке («Она была центром картины»; V, 186), ради которой Райский «отодвинул» Софью Беловодову «на второй план».

Преемственность женских образов в романах Гончарова очевидна. Об этом автор сам говорит в статье «Лучше поздно, чем никогда»: «Ольга есть превращенная Наденька следующей эпохи» (VIII, 111); это «одно лицо в разных моментах...» (VIII, 113). К сожалению, до сих пор типологическая связь женских образов в романах Гончарова не была отмечена в достойной мере. Авторы работ о Гончарове не выявили и своеобразной эволюционной связи между героинями романов. Наконец, не вполне была оценена роль женских образов в репрезентации авторской позиции Гончарова.

Легко заметить, что в романах Гончарова женские образы всегда являются не только привлекательными, но и превосходными над об-

разами мужскими не только в отношении к любви, но и в понимании глубинных основ жизни. Почему декларация этих моментов доверена автором женщине, а не мужчине? Это было продиктовано гонча-ровской апологией женщины и женственности, корни которой уходили в представления Гончарова о женщине с их «идеальным обожанием женщины, как светлого гения гармонии, мира и утешения» (VIII, 213).

В первом параграфе «Особенности типологнзации и преемственности женских образов-характеров в романах Гончарова» проанализированы различные подходы к построению типологии и представлена сама типология женских образов, а также преемственность центральных женских характеров в «трилогии» Гончарова.

Как и у гончаровских персонажей-мужчин, у его женских образов и резко подчеркнуты общечеловеческие черты, и отмечены следы влияния современной им эпохи. Типология женских образов (и главных, и второстепенных) может быть рассмотрена под различными углами зрения и построена исходя из различных принципов. Вследствие этого персонажи одновременно могут находиться в разных типологических рядах и соответственно тому или иному аспекту рассматриваться по-разному.

С точки зрения общечеловеческих черт женщины, можно поставить следующие образы-типы в ряды:

1. Лизавета Александровна — Ольга — Вера как символы нормы человечности.

2. Наденька Любецкая — Ольга — Вера как представительницы (или потенциальные представительницы) типа неудовлетворенной любовницы-просветительницы.

3. Агафья Матвеевна — Марфенька как образцы жены-матери.

4. Мать Наденьки Любецкой — тетка Ольги Ильинской — бабушка Татьяна Марковна как представительницы типа «опекающего материнского ока»1.

5. Анна Павловна (мать Александра Адуева) — мать Ильи Ильича — бабушка Татьяна Марковна как идиллические родительницы.

Если рассматривать женские образы Гончарова в рамках конкретного исторического периода, то типология выглядит таким образом:

1. Ольга — Вера как героини «нового времени».

1 Мельник, В.И. Этический идеал И А. Гончарова / В.И Мельник. Киев: Лы-быдь, 1991. С. 49.

2. Анна Павловна — мать Обломова — бабушка Татьяна Марковна как провинциальные помещицы «старого века».

3. Аграфена в «Обыкновенной истории» — Анисья в «Обломо-ве» — Марина в «Обрыве» как работоспособные дворовые прислуги.

4. Наденька Любецкая — Полина Крицкая как типы суетливых столичных жительниц.

Одним из аспектов особенностей гончаровской типологизации является взаимообусловленность и взаимосвязь женских образов внутри его романов. Гончаров не только способен показывать развитие женских характеров от романа к роману, но и умеет в каждом отдельном романе показывать разновидности женского типа в сравнении-противопоставлении. В «трилогии» в характеристике-характерологии женщин у Гончарова соблюдается принцип взаимозависимости героинь, или «взаимопеленгации». В характерах Наденьки Любец-кой и Юлии Тафаевой по-разному проявляется односторонность, но обе героини в романе «Обыкновенная история» выглядят как антитезы личности Лизаветы Александровны Адуевой, поскольку именно последняя представлена автором как идеал женственности и человечности. В романе «Обломов» как Штольц — антипод Обломова, так и Агафья Пшеницына — почти в такой же степени антипод Ольги Ильинской. В романе «Обрыв» присутствуют две сестры, старшая и младшая, брюнетка и блондинка, одна более «приземленная», другая — возвышенная. Образ Марфеньки во многом контрастирует с образом Веры. Это отмечено уже в их портретах, особенно в детских. А образ Татьяны Марковны Бережковой вместе с образом Марфеньки подчеркивают авторскую трактовку положения Веры, которая, по мысли Гончарова, словно находится в некоем промежуточном положении между бесовской стихией и религиозными устоями, чьими выразителями в романе являются бабушка и сестра.

В одном из разделов первого параграфа мы рассмотрели особенности преемственности характеров центральных женских образов в «трилогии» писателя, точнее, образов Лизаветы Александровны Адуевой, Ольги Ильинской и Веры (особенно двух последних). В результате анализа мы делаем следующий вывод: преемственность характеров этих женских образов свидетельствует не об эволюции женских образов вообще, но скорее предстает одним из способов воплощения авторской позиции. Внутренняя связь этих женских образов заключается в том, что каждый из них является необходимым звеном для отражения собственно авторских представлений о происходящих в

современном ему обществе переменах и конфликтах. Создавая эти образы, Гончаров пытался воплотить в них свое понимание полноценной жизни, сочетающей одновременно и духовную потребность, и деятельную сторону.

Во втором параграфе «Художественное своеобразие женского порт-ретирования Гончарова» рассматриваются мастерство писателя в создании портретов женщин и особенности его художественных приемов.

Портрет персонажа открывает нам путь к пониманию его характера. Для Гончарова работа над портретом была началом его общей * работы над созданием образа. С большим тщанием выписывает Гон-

чаров черты лица и одежду, иногда отличающиеся от обычной нормы. Под пером Гончарова некоторые детали таких образов зачастую 1 имеют юмористический оттенок. В «Обломове» на лице Анисьи «толь-

ко и был заметен нос; хотя он небольшой, но он как будто отстал от лица или неловко был приставлен, и притом нижняя часть его была вздернута кверху, оттого лица за ним было незаметно: оно так обтянулось, выцвело, что о носе ее давно уже получишь ясное понятие, а лица все не заметишь» (IV, 219).

Особенно много подобных портретов мы обнаружили в последнем романе Гончарова «Обрыв», где техника выразительной бытовой детали во многом достигла совершенства. В числе таких своеобразных портретов, например, портрет Василисы — «...не то что полная, а рыхлая и выцветшая телом женщина» (V, 63); Полины Крицкой — «.. .в палевом, газовом платье, точно в тумане, с полуоткрытою грудью, с короткими рукавами, вся в цветах, в лентах, в кудрях. Она походила на тех беленьких, мелких пудельков, которых стригут, завивают и убирают в ленточки, ошейники и бантики их нежные хозяйки или собачьи фокусники» (VI, 53). Каждый из таких портретов опирается на какую-то одну характерную деталь внешности и окрашен гонча-ровским юмором.

Замечательное искусство психологического портрета в романах Гончарова воплотилось в созданных им портретах обаятельных женских образов. Писатель не изобретает новых методов изображения внутреннего мира женской личности, но во многом их совершенствует. Портреты Ольги и Веры не просто нетрадиционны, они и полемичны, ориентированы на раскрытие глубокого внутреннего мира личности в соответствии с гончаровской нормой женской красоты. А богатое знание человеческих чувств позволяет Гончарову фиксировать на бумаге тончайшие душевные переживания героинь: через

выражение лица, в частности взгляд, и придание ему многофункциональной художественной нагрузки. В создании этих портретов писатель использует разные художественные приемы описания, например: психологический анализ внутреннего мира, принцип отрицания, детальные зарисовки и т. п.

Самое примечательное сравнение в портретной характеристике Ольги — сравнение ее со скульптурой. «Но если б ее обратить в статую, она была бы статуя грации и гармонии. Несколько высокому росту строго отвечала величина головы, и размеры лица; все это в свою очередь гармонировало с плечами, плечи — с станом...» (IV, 195).

Можно с уверенностью утверждать, что эта портретная характеристика представляется уникальной для русской литературы ХТХ в. Ни один писатель до Гончарова не пытался передать красоту женщины в таких выражениях, как «величина головы», «размеры лица» и т. д.

Обобщенное психологическое описание и статическое изображение внешности не были единственными средствами создания образа. За пластической характеристикой внешности разворачивается многослойный словесный образ. Это уже попытка заглянуть в душу человека, которая, по мнению писателя, принципиально глубже темперамента, психологических проявлений человека. Душа безмолвна и неуловима в своих очертаниях. Она музыкальна. И вот эту музыку умел различать и внятно выражать в словах создатель образов Ольги и Веры, Пшеницыной и Бережковой и т. д.

Считая, как подлинный реалист, что портрет человека должен обладать внешней экспрессивностью, выразительностью, Гончаров особенно внимателен к глазам человека, его взгляду. Глаза — зеркало души человеческой, как мудро замечает народ, потому что они не статичны: в их выражении можно уловить внешнее проявление таких эмоций, как любовь, заинтересованность, страсть, равнодушие, даже гнев.

Особое значение глаза приобретают в характеристике движений души Веры, которая живет «сердцем», включающим в себя и дух, и душу, и влечения, эмоции. Во взгляде Веры отражается вся ее сложная, изобилующая противоречиями натура. На протяжении всего романа Райский мучительно пытается узнать «тайну» Веры, стремится понять, что кроется за ее постоянно меняющимся взглядом: то «бархатным, мягким, то непроницаемым», «с мерцанием ночи» или «фальшивым», «русалочьим взглядом», «быстрым, как молния», «глубоким, как бездна» (VI, 55). Все эти черты объединяются в следующем впечатлении Райского: «Вера — мерцание и тайна» (VI, 289).

Два выражения глаз Веры имеют полярную мотивировку: это «бархатность» взгляда и его прозрачность, «русалочность». «Ее глаза мало-помалу теряли свой темный бархатный отлив, светлели и, наконец, стали прозрачны» (VI, 63).

Таким образом, как портрет Веры, так и другие портреты ориентированы автором на психологическое истолкование внешнего облика героинь и позволяют оттенить черты их духовности, глубину натуры, отразить «движения души».

В третьем и четвертом параграфах второй главы «Гончаровская концепция любви-страсти» и «Энциклопедия страстей по Гончарову» анализируются представления писателя о любви, его теория чувства-страсти, типология страстей.

Романист верил во «всеобщую, всеобъемлющую любовь» (VIII, ^ 314). При верном понимании любви, по мысли Гончарова, она оду-

хотворяет и гармонизирует нравственные, этические и даже социально-политические отношения окружающих. Для Гончарова, как замечает современный исследователь, «любовь» выступает и «в качестве этической категории долженствования... в христианской "этике-эстетике", являясь идеалом одновременно и этическим, и эстетическим»1.

Любовь для Гончарова — это ферма проявления «сердечной», а i) не головной веры. Она, как это и принято в христианстве, уравнива-

ет людей в их человеческом достоинстве. Важно, что любой человек не исключен из человеческой среды и из церкви, сохраняя возможность нравственно совершенствоваться через любовь.

Гончаров четко отличает «сознательную и глубокую любовь» от «животной страсти». Любовь живет в «голове и сердце», а страсти — это «болезни». По Гончарову, страсть всегда уродлива, потому что она разрушает гармонию. Бесконечную гармонию и красоту жизни писатель видел в равновесии, примирении двух начал: «покоя» и «страсти». «Настоящая, глубокая любовь» для Гончарова—чувство «прочное и более покойное» (VIII, 222).

В поэтике любовных сцен определяющими становятся разрушительные процессы, происходящие в природе и в душах героев, охваченных страстью. Страсть — это стихия, захватывающая человека без остатка и подчиняющая себе. Но в то же время страсть — это идея, овладевающая умом и душой в равной степени. Она для Гончаро-

1 Буланов, А.М Художественная феноменология изображения «сердечной жизни» в русской классике (А С Пушкин, М Ю Лермонтов, И. А Гончаров, Ф М. Достоевский, J1.H. Толстой) / A.M. Буланов. Волгоград: Перемена, 2003 С 47.

ва — ключ к человеческой природе. Она прежде всего светлая, это подъем творческих возможностей, бесконечное восхищение любимым существом, преданность и верность. Для воззрений Гончарова на любовь была характерна попытка примирить естественные стремления к наслаждениям и высоту чувства. Гончаров ратовал за гармоническое слияние ь человеческой натуре «долга» и «наслаждений».

Героини Гончарова сосредоточены, прежде всего, на любви. С одной стороны, любовь, как правило, несет в себе сильную воспитательную активность, направленную на избранника. Ольга с редкой настойчивостью пытается спасти Обломова, Вера — Марка Волохо-ва. С другой стороны, любовь в романах Гончарова как «претрудная школа жизни» (слова Обломова; IV, 241. — Сунь Л.) стала важнейшим, чуть не единственным, средством для обрисовки и характеристики и главных, и второстепенных женских образов во всех романах автора «Обрыва».

По Гончарову, глубокое высоконравственное чувство — сильнейший стимул воспитания женщины, ее духовного созревания. Характеры Ольги и Веры окончательно раскрылись и завершили свое развитие в напряженных перипетиях их любовных «поединков» со своими избранниками, далеко не идеальными, нуждающимися в перевоспитании.

Гончаровские женщины, наполненные евангельским мотивом — мотивом любви, настаивают на спасении своего избранника оружием своей любви. В то же время они ничуть не чужды «всезахватыва-ющей» страсти и поэтому ошибаются в своих решениях, страдают от любви, отклоняются от «вечной правды».

В «Обрыве», работая над описанием серьезной и пылкой страсти Веры, Гончаров одновременно составил нам «энциклопедию страстей». Можно проследить виды страстей в романах писателя. Мы анализировали женские характеры, но иногда проводили сравнение со страстью мужских персонажей, если того требовала логика исследования. Проанализировав эти образы «страстей», мы вместе с автором выявили виды их уродливостей.

Третья глава «Художественная феноменология изображения внутренней жизни героев романа И. А. Гончарова» состоит из трех параграфов, каждый из которых посвящен анализу основных «параметров» психоментальной структуры личности главных героинь последних двух романов, а в первом параграфе также рассмотрен этико-эстетический идеал человека-писателя.

Для Гончарова естественное состояние человека - - это гармония «ума» и «сердца». Чем гармоничнее они соотносятся, считает романист, тем ближе к идеалу находится человек. Мышление рассудка, чувствования сердца и хотение воли («ум — не одной головы, но и сердца, и воли», VI, 104) — вот, по Гончарову, три главных качества, составляющих ядро цельной человеческой личности. Ум и сердце не могут поглощаться друг другом, их интересы должны не раздваиваться, а развиваться в постоянной связи между собой. Стремление Гончарова к равноправию «ума» и «сердца» объясняется спецификой его художественного мышления. Всем своим творчеством он воспевал гармонически развитую личность, развивающую в себе дары природы, стремящуюся соединить «умственную жизнь» с «артистической», сочетающую «тонкий и наблюдательный» ум с «кротостью» и «мягкостью» сердца. Этот идеал определяет основные ценностные критерии художественного мышления и мироощущения романиста, он же является основой своеобразия его психологического анализа. И именно вышеперечисленные качества лежат в основании этико-эстетиче-ского идеала человека, по Гончарову (так называется первый параграф главы. — Сунь Л.).

Второй и третий параграфы посвящены двум главным героиням романов «Обломов» и «Обрыв» — Ольге Ильинской и Вере. Гармонически развитую личность Гончаров видит в синтезе «осердеченно-го ума» и «умного сердца» и пытается показать ее в образах двух женщин. Ольга и Вера мыслят своим умом и живут своим сердцем. Ольга Ильинская — героиня «осердеченного ума», а Вера — обладательница «умного сердца».

Гончаров особенно дорожил наличием ума у женщины. В «Обло-мове» любовь Ольги Ильинской к Обломову — любовь рассудочная, в которой много от чувства долга. Для нее любить Обломова, возродить его — это долг. «Жизнь — долг, обязанность, следовательно, любовь — тоже долг: мне как будто бог послал ее, ...велел любить» (IV, 247). Гончаров психологически очень точно мотивирует эволюцию чувств Ольги к Обломову: сначала это желание «пробудить» («Он будет жить, действовать, благословлять жизнь и ее», IV, 209). Это ведет к увлечению; вспыхнувшее в ней под властью музыки чувство делает ее весьма настойчивой, упорной.

Характерно, что Ольга, сколько бы ни полнилось ее сердце чувством к Обломову, почти никогда не забывает о своей роли «просветительницы». Рассудок одерживает верх над страстью. Она размышляет умом, рационально — и решает в пользу спокойствия. Осознав,

что ей не по силам спасти Обломова, Ольга расстается с ним и идет на сознательное замужество со Штольцем. Отсюда и сомнения некоторых исследователей в истинности чувств героини романа «Обломов».

Изобразив Ольгу молодой девушкой, Гончаров получил возможность показать ее чистоту, продемонстрировать процесс развития ее натуры. Когда-то Штольц говорил Ольге, что она еще не начинала жить. И вот оно «пришло». «Это должно быть, силы играют, организм проснулся... говорила она его словами, чутко вслушиваясь в небывалый трепет, зорко и робко вглядываясь в каждое новое проявление пробуждающейся новой силы» (IV, 240). Она превращается из девочки во взрослую, сознательную девушку. «Эти два часа и следующие три-четыре дня, много недель, сделали на нее (Ольгу — Сунь Л), глубокое действие, двинули ее далеко вперед»; «Она как будто слушала курс жизни не по дням, а по часам» (IV, 230); «Иначе смотрит она, перестала смеяться громко, не ест по целой груше зараз, не рассказывает, "как у них в пансионе"... Она также кончила курс» (IV, 231); и далее «взгляд Ольги на жизнь, на любовь, на все сделался еще яснее, определеннее; ... в ней развернулись новые стороны ума, новые черты характера» (IV, 271).

Если в романе «Обломов» Гончаров пришел к определенному пониманию гармонии «ума» и «сердца» в своих нравственно-эстетических воззрениях (в синтезе «осердеченнын ум» Ольги Ильинской), то в романе «Обрыв» акценты несколько смещаются, и Веру можно скорее назвать героиней «умного сердца».

Подтверждением этого является особая тщательность, с которой Гончаров характеризует ум Веры: «умная», «мудрая», «мудрёная», «сосредоточенная», «проницательная», «смелость ума», «своеобразие ума», «острый, наблюдательный ум», «не молчит ум», «зоркий от природы глаз и мыслящий ум» и т. д. Поразительное сравнение глаз и ума дано в третьей главе романа: «А у Веры именно такие глаза: одним взглядом и на Волге она заметит и судно, и лодку в другом месте, и пасущихся лошадей на острове, и бурлаков на барке, и чайку, и дымок из трубы в дальней деревушке. И ум, кажется, у ней был такой же быстрый, ничего не пропускающий, как глаза» (VI, 35). Являясь одновременно и нравственно-эстетической мерой для других персонажей «Обрыва» и вневременным «образцом...жизни, очеловечивания себя и всего вокруг себя», образ Веры позволяет Гончарову «дать одну точку всей картине, осмыслить ее и возвести в перл сознания» (V, 212).

В иерархически выстроенной автором «Обрыва» демонстрации видов любви и женской красоты одухотворенному облику христианки Веры отведено вершинное положение. Фигура Веры — не «просто идея» (VIII, 115), как во многом Штольц и Тушин, она психологически убедительна, полнокровна, жива. Исследование характера Веры должно проводиться с оглядкой на религиозно-эстетические и психологические основы ее внутреннего мира, души.

Иметь сердце, «быть человеком», по мысли Гончарова, это ценнейший талант и сила. Спустя 10 лет после появления романа «Обломов», когда писатель стал больше доверять интуитивному пониманию души человека, в «Обрыве» Вера ярко воплощает в себе высокую нравственную, человеческую красоту и силу души русской женщины. Характер Веры, как и личность Ольги Ильинской, окончательно раскрывается и завершается в напряженных перипетиях ее любовного поединка, обретающего, в соответствии с гончаровской концепцией любви и семьи, смысл мировоззренческой коллизии двух правд — подлинной и мнимой.

Ум Веры обладает неодолимой страстностью. Увлекаясь Марком, она мучилась и боролась со своей страстью, в конце концов бросилась к Марку на «дно обрыва». Но если говорить о борьбе двух характеров, то здесь, несомненно, побеждает характер Веры. Так в последнем романе чувствует и переживает почти идеальная героиня. И характер, и психологизм изображения внутреннего мира женщины выглядят как сложное, аналитическое целое, подобно толстовской «диалектике души», как один из вариантов, разновидностей подобной диалектики. «Ум» и «сердце» находятся почти в равновесном состоянии, синтезируясь в «умном сердце», которое, однако, не спасает героиню, но она и не гибнет духовно. Это как раз объясняется, на наш взгляд, своеобразием писательского мышления Гончарова, которое заключается в том, чтобы показать, что движение к идеалу гораздо важнее, чем представление самого идеала.

В заключении работы подводятся итоги исследования, делаются выводы о принципах типологии женских образов и основных особенностях гончаровской характерологии.

Содержание работы отражено в следующих публикациях автора:

1. Сунь, Личжэнь. Своеобразие изображения чувства любви в художественном пространстве романов И. А. Гончарова / Сунь Личжэнь // Восток — Запад: Пространство русской литературы: материа-

лы Междунар. науч. конф. — Волгоград: Волгогр. науч. изд-во, 2005. — С. 319—323 (0,4 п. л.).

2. Сунь, Лнчжэнь. О прототипе образа Ольги Ильинской в романе И. А. Гончарова «Обломов» / Сунь Личжэнь // Изучение творческой индивидуальности писателя в системе филологического образования: Теоретические аспекты. 5—8 классы; 9—11 классы: материалы Всерос. науч.-практ. конф. — Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т: Ин-т филол. исследований и образоват. стратегий «Словесник», 2005. — Вып. 10, ч. 2. — С. 129—134 (0,5 п. л.).

3. Сунь, Личжэнь. Ужасные педанты или китайские штольцы: Образы Китая и китайцев во «Фрегате "Паллада"» И. А. Гончарова / Сунь Личжэнь // Художественный текст: Варианты и интерпретации: материалы межвуз. науч.-практ. конф. — Бийск: РИО БПГУ

им. В. М. Шукшина, 2005, —С. 145—151 (0,6 п. л.). »

СУНЬ Личжэнь

ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ЖЕНСКИХ ОБРАЗОВ В РОМАНАХ И. А. ГОНЧАРОВА

Автореферат

Подписано к печати 25.01.2006 г. Формат 60x84/16. Печать офс. Бум. офс Гарнитура Times. Усл. печ. л 1,2 Уч.-изд л. 1,3 Тираж 150экз Заказ УЗ

ВГПУ. Издательство «Перемена» Типография издательства «Перемена» 400131, Волгоград, пр. им. В.И.Ленина, 27

i »

i i

i ¡

)

г700

»-2700

) .л О

I ¡ \

f L " ^

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Сунь Личжэнь

Введение.

Глава I. Восприятие И.А. Гончарова в Китае.

§ 1. Восприятие личности и творчества И.А. Гончарова в Китае в разные периоды развития китайского общества в связи с проникновением русской и советской литературы в Китай.

1.1. После начала Движения 4 Мая (1919г.).

1.2. После образования Китайской Народной Республики (1949 г.).

1.3. Во время «культурной революции» (1966-1976 гг.).

1.4. С начала «политики открытости» (1978 г.) по настоящее время.

§ 2. Основные издания переводов произведений И.А. Гончарова в Китае.

§ 3. Изучение творчества И.А. Гончарова в Китае: современное состояние.

Глава II. Типология и принципы художественной характерологии женских образов в романах И.А. Гончарова.

§ 1. Особенности типологизации и преемственности женских образов-характеров в романах Гончарова.

1.1. Типологическая связь женских образов в романах Гончарова.

1.2. «Взаимопеленгация» женских образов в романах Гончарова.

1.3. Преемственность характеров центральных женских образов в романной «трилогии» Гончарова.

§ 2. Художественное своеобразие женского портретирования Гончарова

§ 3. Гончаровская концепция любви-страсти.

§ 4. «Энциклопедия страстей» по Гончарову.

Глава III. Художественная феноменология изображения внутренней жизни героев романов И.А. Гончарова.

§ 1. Этико-эстетический идеал человека по Гончарову — гармония «ума» и сердца».

§ 2. Ольга Ильинская — героиня «осердеченного ума» в романе «Обломов»

§ 3. «Умное сердце» Веры в романе «Обрыв».

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Сунь Личжэнь

Иван Александрович Гончаров — загадочный писатель. Его классические романы — странное, неожиданное и резко-оригинальное явление в русской литературе XIX века. В различное время интерес читателя к романам Гончарова то угасал, то возгорался (как, например, .в наши дни), но эти «приливы» и «отливы» почти не влияли на общую оценку его произведений.

В XX веке автор «Обыкновенной истории», «Обломова» и «Обрыва» привлекал, как нам кажется, незаслуженно мало внимания со стороны литературоведов в отличие, например, от Ф.М. Достоевского, JI.H. Толстого, А.П. Чехова и многих других писателей. Отчасти это объясняется сожженным архивом писателя, отчасти — некоей установкой, согласно которой Гончаров понимался, прежде всего, как литературный отец обломовщины, иные же грани его таланта оставались в тени. И.А. Гончаров для большинства читателей, да и для многих литературоведов представал, прежде всего, как бытописатель. Однако многие современники видели в авторе «Обыкновенной истории», «Обломова» и «Обрыва» гораздо больше, чем просто знатока типов русской жизни. Внимание исследователей все больше привлекают этико-эстетический идеал писателя, своеобразие его художественности и поэтики, а также вклад гончаровских романов в русскую и общеевропейскую литературу.

В последние десятилетия появляется все больше диссертационных исследований, посвященных анализу проблематики и поэтики романов Гончарова, вопросам характерологии и психологизма. Необходимо выделить работы В.И. Мельника, М.В. Отрадина, В.А. Котельникова, Н.Д. Старосельской и др. Но изображение женских образов в романах И.А. Гончарова не подвергалось тщательному рассмотрению. Поэтому мы полагаем, что рассмотрение художественного своеобразия изображения женских образов, их типологии, принципов художественной характерологии в настоящее время является и своевременным, и актуальным.

Существует обширная литература о романном творчестве И.А. Гончарова.

Меньше других «повезло» последнему роману. Исследователи романа «Обрыв» касались различных аспектов произведения, начиная с биографических и заканчивая философско-эстетическими. И практически каждая исследовательская работа, посвященная Гончарову и его роману, затрагивала историю создания «Обрыва». Об этом писали Н.Д. Старосельская, В.А. Котельников, Ю.М. Лощиц, a JT.C. Гейро и О.М. Чемена вынесли данную проблему в заглавие своих работ.

Помимо поиска биографических мотивов в творчестве Гончарова, отражения литературных связей писателя, его конфликта с И.С. Тургеневым по поводу замысла романа «Художник» исследовательский интерес направляет литературоведов в другое русло — и заманчивое, и в то же время крайне скупое своими источниками — в русло эпистолярного наследия И.А. Гончарова. Больно осознавать, что это лишь малая толика всего того, о чем могли бы узнать потомки, так как основная часть архива писателя сгорела в огне камина. Нет смысла объяснять, насколько важно постижение внутреннего мира автора для более глубокого понимания его произведений. В частности, письма Гончарова к Е.В. Толстой — это своеобразный эпистолярный «роман», в котором автор «Обрыва» проявляется во всей своей страсти, нежности, преклонении уму и красоте женщины — во всем том, что можно было бы назвать одним словом: любовь. Отблески этой любви также падут на роман «Обрыв», в котором автор, по его собственному выражению, «исчерпал. почти все образы страстей» (VI, 454)1.

Итак, в исследованиях ученых нашего времени (В.И. Мельник, В.А. Не-дзвецкий, A.M. Буланов и др.) И.А. Гончаров предстает как певец чувства, любви, страсти. А это дает все основания обратиться к анализу женских образов в романах писателя, ибо для Гончарова в русской женщине сосредоточились все упования, в ней он видел реальное воплощение идеала. Своеобразие женских образов в творчестве Гончарова по-настоящему еще не исследовано до конца. Но исследование художественного своеобразия женских образов требует выяснения не только принципов характерологии, но и способов портретирова

1 Гончаров И.А. Собрание сочинений: в 8 т. — М.: Худож. лит., 1977-1980. Т. 6. С. 454. В дальнейшем ссылки на это издание даны в тексте; с указанием тома (рим.) и страницы (араб.). ния, живописания женщин, которое Гончаров умел исполнить как никакой другой из русских писателей, и в этом отношении его можно поставить в ряд с И.С. Тургеневым и JI.H. Толстым. Вместе с тем изучение типологии и характерологии женских образов не может обойтись без рассмотрения внутреннего мира героев, а' это, в свою очередь, не может обойтись без рассмотрения проблемы соотношения рационального и эмоционального в творчестве писателя.

Обращает на себя внимание тот факт, что до сих пор в гончарововедении не уделялось должного внимания роману «Обрыв», роману о страстях. Акцент делался на внешний, так сказать, анализ понятия «страсть», не вскрывающий противоречивой, сложной, детерминированной множеством причин сути этого феномена. Таким образом, особый интерес гончаровского романа к разнообразным типам и коллизиям любви-страсти, не миновав внимания исследователей, адекватного разъяснения, тем не менее, не получил.

Так, например, негативно расценил эстетическую функцию «образов страстей», воссозданных в «Обрыве», Н.К. Пиксанов. По его мнению, они понадобились писателю лишь для оживления повествования и «нарочитого психологизма»2.

Н.И. Пруцков же, наоборот, «любовную страсть» в гончаровской «трилогии» наделяет художественной ролью3. Но и он ограничивает ее психологическим анализом «"морфологии" любовной страсти»4 или характерологическими аспектами. «Можно было бы сказать, что девизом Гончарова-романиста является: "каков характер, такова и любовь"», — замечает исследователь5.

Другой исследователь А. Лаврецкий писал: «Для Гончарова такие психологические мотивы, как любовь, являются самодовлеющими. Именно они "имеют громадное влияние на судьбу и людей, и людских дел", сами не поддаваясь какому-либо влиянию. Оттого в романе решающее значение имел для

2 Пиксанов Н.К. Роман И.А. Гончарова «Обрыв» в свете социальной истории. — JL, 1968. С. 166.

3 Пруцков Н.И. Романы Гончарова // Пруцков Н.И. История русского романа: в 2 т. — M.-JL, 1962. Т. 2. С. 521.

4 Пруцков Н.И. Мастерство И.А. Гончарова-романиста. — M.-JL, 1962. С. 6.

5 Пруцков Н.И. Там же. С. 152.

Гончарова процесс разнообразного проявления страстей»6.

Н.Д Старосельская в книге «Роман И.А. Гончарова "Обрыв"», анализируя страсть, отталкивается от личного чувства, испытанного писателем в 50-е годы вскоре после возвращения из плавания на «Палладе», чувства к Е.В. Толстой. Однако литературовед не сводит противоречивое понимание Гончаровым природы страсти только к пережитой им безответной любви, так как «ко времени появления "Обрыва" русская литература Накопила огромный опыт отображении и осмысления не только страсти как стихии, захватывающей человека без остатка и подчиняющей себе, но и страсти как идеи, овладевающей умом и душой в равной мере» . Н.Д. Старосельская в своей работе, используя во многом нетрадиционный подход к теме страсти, не только представляет богатый исследовательский материал, но и открывает перспективы для дальнейшего изучения проблемы соотношения рационального и эмоционального. Интересна в этом плане, например, уже упомянутая выше монография Н.И. Пруцкова «Мастерство Гончарова-романиста», где автор, следуя за гончаровскими героями из главы в главу и анализируя композиционные, художественные особенности каждой, место ее в общей структуре романа, тем не менее, отмечает и исследует особенности Гончарова-психолога в изображении им страсти. В последние годы, как отмечает A.M. Буланов, — «усилия исследователей устремлены на выявление философско-этической проблематики романов И.А. Гончарова й в чао стности романа "Обрыв"» , что представляет собой важную ступень в понимании соотношения «ума» и «сердца» в творчестве писателя и путей достижения этического идеала.

Одна из работ так и называется «Этический идеал И.А. Гончарова» (автор

В.И. Мельник). Е.А. Краснощекова, затрагивая эту же тему в несколько ином аспекте в свой статье «Национальная ментальность, прогресс и религия», во

6 Лаврецкий А. Эстетические идеи И.А. Гончарова // Лаврецкий А. Эстетические взгляды русских писателей. — М., 1963. С. 66.

7 Старосельская Н.Д. Роман И.А. Гончарова «Обрыв». — М., 1990. С. 180.

8 Буланов A.M. «Ум» и «сердце» в русской классике: Соотношение рационального и эмоционального в творчестве И.А. Гончарова, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого. — Саратов, 1992. С. 41. многом соглашается с Мельником, который, основываясь на словах Гончарова, что «между действительностью и идеалом лежит.бездна, через которую еще не найден мост, да едва и построится когда»9, отмечает: «Писателя гораздо более занимает проблема движения к идеалу, ибо движение к идеалу и есть история человека и человечества — собственно, жизнь. На диалектике этого движения сосредоточено все его внимание как художника. Правильный, "идеальный" процесс достижения идеала (процесс истории) — это и есть универсальный гончаровский идеал, нашедший выражение во всех его произведениях»10.

Одним из наиболее интересных исследований в области поставленной нами проблемы является, несомненно, работа В.А. Недзвецкого «И.А. Гончаров — романист и художник», а также его статья « И.А. Гончаров и русская философия любви». Рассматривая «кодекс художественности» писателя, Недзвецкий пишет о живописности, музыкальности, поэтичности гончаровских романов, «основной ресурс психологизма» которых заключен в «перипетиях любви». Литературовед ограничивается «фиксацией факта»: «Гончаровское искусство психологического анализа, раскрываясь с наибольшей полнотой в изображении "образов страстей", на них же в первую очередь и ориентировано»11. Именно взгляды В.А. Недзвецкого на интерпретации концепции любви-страсти Гончарова оказали большое влияние на направление нашей работы.

Таким образом, объектом нашего исследования являются романы И.А. Гончарова, а предметом - художественные особенности изображения женских образов в этих романах, включая проблемы их типологизации, принципы характерологии и портретирования.

Цель работы заключается в изучении художественного своеобразия женских образов в романах И.А. Гончарова: их типологии, принципов характерологии и портретирования. Из этой цели логически вытекают задачи, которые

9 Литературный архив. Материалы по истории литературы и общественного движения. Т. 3. Раздел «И.А. Гончаров». — М., 1951. С. 149. ю

Мельник В.И. Этический идеал И.А. Гончарова. — Киев, 1991. С. 13-14.

11 Недзвецкий В.А. И.А. Гончаров — романист и художник. — М., 1992. С. 100. мы попытались решить в нашей работе:

1. Изучить восприятие личности и творчества И.А. Гончарова в Китае в различные периоды развития страны, одновременно проследить, как сам писатель воспринимал Китай и китайцев в период создания книги очерков «Фрегат "Паллада"».

2. Обозначить основы типологизации женских образов в романах Гончарова.

4. Охарактеризовать наиболее важные способы описания внешнего облика героинь, выявить своеобразие гончаровского портретирования.

Методологической основой диссертационного исследования послужил системно-типологический подход, в рамках которого и разрабатывался интерпретационный метод, а интеграционный подход позволил более предметно представить метод интроспекции при анализе психоментальной структуры личности женских образов. В работе мы опирались на идеи, наиболее ярко представленные в работах В.И. Мельника, В.А. Недзвецкого, A.M. Буланова, не говоря уже об идеях Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, В.А. Котельникова и др.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней целостно и системно рассматривается проблема художественного своеобразия изображения образов женщин в романах И.А. Гончарова. Речь идет об изображении не только их внешнего облика (портрета), но и внутреннего мира, «сердечной» жизни.

Практическое значение диссертации состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в вузовских лекционных курсах по истории русской литературы XIX века, в специальных курсах и спецсеминарах, посвященных творчеству И.А. Гончарова, а также при разработке материалов по страноведению.

На защиту выносятся следующие положения:

1. На различных этапах исторического развития Китая и китайского общества русская литература в целом и творчество И. А. Гончарова, в частности, воспринимались и интерпретировались по-разному. В связи с опозданием «прихода» в Китай произведения И. А. Гончарова не получили там большого распространения и широкого признания. Хотя после «культурной революции» появились новые переводы его романов, в связи с чем интерес к творчеству автора «Обломова» возрос, в китайском литературоведении до сих пор не сформировалось гончарововедение. В лучшем случае творчество Гончарова оценивается китайскими исследователями с учетом китайского национального мышления.

2. Женские образы представлены в творчестве Гончарова в большом разнообразии, тщательно выписаны внешне и внутренне. Но все они разделяются на несколько типов, каждый из которых отражает не только бытовую, но, сообразуясь с идеалом, и социальную, и психологическую реальность. В романах автора «Обрыва» наблюдается преемственность характеров центральных женских образов — Лизаветы Александровны Адуевой, Ольги Ильинской и Веры.

5. В основе психологического анализа автора «Обломова» лежат представления о соотношении рационального и эмоционального. Гончаров считал, что человек, в котором сочетаются «ум в союзе с сердцем и высокой человеческой обработанностью» (VIII, 368), является идеалом цельности и гармоничности. Необходимо синтезировать, свести к гармоничному единству рациональное и «сердечное» мировосприятие. Идеал гармоничного человека в понимании писателя обладает умением чувствовать необходимую «меру» соотношения головного и сердечного. Таковы его героини Ольга в «Обломове» и Вера в «Обрыве».

Апробация результатов диссертации. Материалы исследования были представлены в виде докладов и обсуждались на региональных конференциях молодых исследователей Волгоградской области (Волгоград, 2003, 2004 гг.), на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Рациональное и эмоциональное в литературе и фольклоре» при кафедре литературы Волгоградского государственного педагогического университета. Результаты диссертационного исследования были изложены в докладах на Международной заочной научной и конференции «Восток — Запад: пространство русской литературы» (Волгоград, 25 нояб. 2004 г.); XI Всероссийской научно-практической конференции «Изучение творческой индивидуальности писателя в системе филологического образования: наука — вуз — школа» (Екатеринбург, 24—25 марта 2005 г.); X межвузовской научно-практической конференции «Художественный текст: варианты и интерпретации» (Бийск, 16—17 марта 2005 г.).

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложения. Общий объем работы — 186 страниц. Библиография насчитывает 238 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественное своеобразие женских образов в романах И.А. Гончарова"

Заключение

В нашей работе мы попытались выяснить художественные особенности изображения женских образов в романах И.А. Гончарова: их типологии, принципов характерологии и портретирования.

В первой главе нашего исследования нам важно и интересно было рас: смотреть, как личность и творчество И.А. Гончарова воспринимались и интерпретировались в Китае.

На разных этапах исторического развития Китая и китайского общества русская литература в целом и творчество И.А. Гончарова в частности по-разному воспринимались и осмыслялись. С начала прошлого века русско-советская литература в Китае получила активное распространение и широкое признание, она и оказала огромное влияние на оформление и развитие новой китайской литературы, как достойный образец литературы нового времени. Но в связи с опозданием своего «прихода» произведения И.А. Гончарова не получили большого распространения и широкого признания в Китае, где имена Пушкина, Гоголя, Тургенева, Л.Н.Толстого, Чехова знает каждый школьник.

В нашем исследовании мы сделали попытку проследить историю и судьбу переводов произведений Гончарова на китайский язык, и заметили, что в Китае интерес к Гончарову то возрастает, то идет на спад. Его произведения переводили гораздо меньше, чем произведения других русских классиков.

Китайская критика изучала творчество Гончарова также мало и несистематически. До сих пор не сформировалось гончарововедение. Мы имеем в виду тот факт, что китайские исследователи творчества И.А. Гончарова только повторяют то, что было разработано в российском гончарововедении, несмотря на довольно долгую «жизнь» китайских переводов его «трилогии». В лучшем случае его творчество оценивается с учетом китайского национального мышления.

После «культурной революции» появились новые переводы произведений Гончарова, интерес к творчеству автора «Обломова» возрос. В последние годы изучение творчества И.А. Гончарова отличается усилением интереса к его очеркам путешествия «Фрегат "Паллада"». Это произведение пользуется большей популярностью у читателя, чем его «трилогия», в том числе и «Обломов». Но «Фрегат "Паллада"» воспринимается не как художественное произведение, несущее в себе эстетическую и этическую ценность, а просто как привлекательные очерки путешествия. В областях социологии и культурологии китайские ученые интересуются тем, какое впечатление на.творца «Фрегата "Паллада"» произвел Китай и китайский народ, поскольку , именно в этой книге ярко проявилась чуткость Гончарова к восприятию чужой культуры, народа, его интерес к быту, нравам и привычкам китайцев.

Перейдем к главной теме нашего исследования. Женские образы в творчестве И.А. Гончарова — тема огромная и увлекательная. Бесспорно, что образы Ольги и Веры были большой удачей Гончарова. Несмотря на то, что обрисованы не слишком полно, но, тем не менее, весьма удачны и второстепенные образы: Лизавета Александровна Адуева, Наденька и мать Александра Адуева в «Обыкновенной истории», Агафья Матвеевна Пшеницына в «Обломове»; Марфенька, Татьяна Марковна Бережкова, далее, Софья Беловодова, «бедная» Наташа, дворовая Марина и ряд других женских персонажей в «Обрыве». Каждая из них неповторима и прекрасна по-своему. Даже лица, слегка только набросанные как бы несколькими штрихами, выходят у автора живы и характерны.

Еще Белинский отмечал необыкновенное мастерство Гончарова «рисовать женские характеры». У женских образов Гончарова резко подчеркнуты общечеловеческие черты, и отмечены следы влияния своего времени (мы имеем в виду современную Гончарову историческую эпоху). Разновидности и преемственность женских образов (и центральных, и второстепенных) в «трилогии» представлены в разных acneierax.

С точки зрения общечеловеческих черт женщины можно поставить следующие гончаровские женские образы-типы в ряды:

1. Лизавета Александровна - Ольга - Вера как символ нормы человечности.

2. Наденька Любецкая - Ольга - Вера как представительница (или потенциальная представительница) типа неудовлетворенной любовницы-просветительницы;

3. Агафья Матвеевна - Марфенька как образец жены-матери;

4. Мать Наденьки Любецкой - тетка Ольги Ильинской - бабушка Татьяна Марковна как тип «опекающего материнского ока»165;

5. Анна Павловна (мать Александра Адуева) - мать Ильи Ильича - бабушка Татьяна Марковна как идиллическая родительница.

Если рассматривать женские образы Гончарова в конкретном историческом контексте, то они образуют следующие «ряды»:

1. Ольга - Вера как героиня «нового времени»;

2. Анна Павловна - мать Ильи Ильича - бабушка Татьяна Марковна как провинциальная помещица «старого века»;

3. Аграфена в «Обыкновенной истории» - Анисья в «Обломове» - Марина в «Обрыве» как работоспособная дворовая прислуга;

4. Наденька Любецкая - Полина Крицкая как тип суетной столичной жительницы.

При характерологии женских образов Гончаров соблюдает принцип «взаимопеленгации». Об этом, в первую очередь, следует говорить применительно к Ольге Ильинской и Агафье Пшеницыной, которые рассматриваются автором как полярные персонажи, антиподы в романе «Обломов».

В «Обыкновенной истории» в характере Наденьки Любецкой и Юлии Та-фаевой по-разному проявляется односторонность личности, но обе они в романе выглядят как антитезы личности Лизаветы Александровны Адуевой. Поскольку именно образ последней представлен автором как идеал женственности и человечности.

В «Обрыве» образы бабушки и Марфеньки помогают раскрыть авторское понимание душевного положения Веры, которая будто находится в некоем промежуточном положении между бесовской стихией и религиозными устоями бабушки и сестры.

В результате рассмотрения преемственности характеров центральных женских образов в «трилогии» писателя, точнее, образов Лизаветы Александровны Адуевой, Ольги Ильинской и Веры (особенно двух последних) выяснилось: преемственность характеров этих женских образов свидетельствуют не об эволюции женских образов вообще, а скорее об одном из способов воплощении авторской позиции. Внутренняя связь этих женских образов заключается в том, что каждый из них предстает собой необходимым звеном для отражения собственно авторских представлений о происходящих в обществе переменах и конфликтах. Создавая их один за другим, Гончаров пытался воплощать, что такая полноценная жизнь, сочетающая одновременно и духовную потребность и деятельную сторону.

Можно утверждать, и мы в этом убедились, что Гончаров не изобретает новых методов изображения внутреннего мира женской личности, но их совершенствует. Портреты женских образов, главным образом, — портреты Ольги и Веры, не просто нетрадиционны, но и полемичны, ориентированы на раскрытие глубокого внутреннего мира личности в соответствии с гончаровской нормой женской красоты. А богатое знание человеческих чувств позволяет Гончарову фиксировать на бумаге тончайшие душевные переживания героинь: через выражение лица, в частности, взгляд, и придание ему многофункциональной художественной нагрузки.

По Гончарову, глубокое высоконравственное чувство — сильнейший стимул воспитания женщины, ее духовного созревания. Гончаров отводил любви важное место, как в жизни, так и в художественном произведении. Романист верил во «всеобщую, всеобъемлющую любовь» (VIII, 314). При верном понимании любви, — считает Гончаров, она одухотворяет и гармонизирует нравственные, этические и даже социально-политические отношения окружающих. Героини Гончарова сосредоточены, прежде всего, на любви. С одной стороны, любовь, как правило, несет в себе сильную воспитательную активность, направленную на избранника. Ольга с редкой настойчивостью пытается спасти Обломова, Вера — Марка Волохова. С другой стороны, любовь в романах Гончарова, как «претрудная школа жизни», стала важнейшим, чуть не единственным, средством для обрисовки и характеристики женских образов. Характеры Ольги и Веры окончательно раскрылись и завершили свое развитие в напряженных перипетиях их любовных «поединков» со своими избранниками, далеко не идеальными, нуждающимися в перевоспитании.

Автору важно проанализировать и «осветить все глубины жизни, обнажить ее скрытые основы и весь механизм», чтобы «знать, как остеречься» (V, 457). Поэтому в «Обрыве», работая над серьезной и пылкой страстью Веры, Гончаров одновременно составил нам «энциклопедию страстей». Мы можем проследить виды страстей в романах писателя. Гончаров представил нам их типологию: мужская страсть Райский - Марк - Обломов (в романе «Обломов» антитеза женской и мужской страсти представлена в отношениях Ольги и Обломова) и женская страсть Ольга - Вера. Мы анализировали женские характеры, но иногда проводили сравнение со страстью мужских персонажей, когда того требовала логика исследования. По Гончарову, страсть всегда уродлива, потому что она разрушает гармонию. Проанализировав эти образы «страстей», мы вместе с автором заметим всякие виды уродливостей «страстей», поскольку автор в романе «Обрыв» четко разделяет «сознательную, глубокую любовь» и «чувственную страсть». «. Увлечь, сначала в правду любви, человеческого, а не животного счастья, а там и дальше, в глубину ее веры, ее надежды!.» (VI. 313), — думает Вера о Марке.

Для Гончарова естественное состояние человека — это гармония «ума» и «сердца». Чем более гармонически они соотносятся, считает романист, тем ближе к идеалу находится человек. Гармонически развитую личность Гончаров видит в синтезе «осердеченного ума» и «умного сердца» и пытается показать ее в образах Ольги Ильинской и Веры. У первой мы находим «осердеченный ум», а у последней, скорее, «умное сердце». Ольга и Вера мыслят своим умом и живут своим сердцем.

Гончаров особенно дорожил в женщине умом. В «Обломове» любовь Ольги Ильинской к Обломову — любовь рассудочная, в которой много от чувства долга. Характерно, что Ольга, сколько бы ни полнилось ее сердце ответным чувством к Обломову, никогда почти не забывает о своей роли «просветительницы». Рассудок одерживает верх над страстью. Она размышляет умом, рационально — и решает в пользу спокойствия. Осознав, что ей не по силам спасти Обломова, Ольга расстались с ним и пошла на сознательное замужество со Штольцем.

Иметь сердце, «быть человеком», по мысли Гончарова, это ценнейший талант и-сила. Спустя 10 лет после появления романа «Обломов», когда писатель стало больше доверять интуитивному пониманию души человека, в «Обрыве» Вера ярко воплощает в себе высокую нравственную, человеческую красоту и силу души русской женщины. Ум Веры обладает неодолимой страстностью. Увлекаясь Марком, она мучилась и боролась со своей страстью, в конце концов, бросилась к Марку «на дно обрыва». Но если говорить о борьбе двух характеров, то здесь, несомненно, побеждает характер Веры. Так в последнем романе чувствует и переживает почти идеальная героиня. И характер, и психологизм изображения внутреннего мира женщины выглядит как сложное, аналитическое целое, подобно толстовской «диалектике души», как один из вариантов, разновидностей подобной диалектики. «Ум» и «сердце» находятся почти в равновесном состоянии, синтезируясь в «умном сердце», которое, однако, не спасает героиню, но она и не гибнет духовно. Это как раз объясняется, на наш взгляд, своеобразием писательского мышления Гончарова, — его своеобразие заключается в том, чтобы показать, что движение к идеалу гораздо важнее, чем представление самого идеала.

Список научной литературыСунь Личжэнь, диссертация по теме "Русская литература"

1. Гончаров, И. А. И. А. Гончаров критик: сб. ст. / И. А. Гончаров. — М.: Сов. Россия, 1981. —240 с.

2. Гончаров," И. А. И. А. Гончаров / И. А. Гончаров // Литературный архив: Материалы по истории литературы и общественного движения. — М., 1951. — Т. 3. — С. 85— 165.

3. Гончаров, И. А. И. А. Гончаров в кругу современников: Неизданная переписка / И. А. Гончаров. — Псков, 1997. — 455 с.

4. Гончаров, И. А. Избранные сочинения: сб. ст. / И. А. Гончаров. — М.: Худож. лит., 1990. — 573 с.

5. Гончаров, И. А. Нимфодора Ивановна: Повесть; Избранные письма / И. А. Гончаров. — Псков: Изд-во ПОИУУ, 1992. — 203 с.

6. Гончаров, И. А. Очерки. Статьи. Воспоминания современников / И. А. Гончаров. — М.: Правда, 1986. — 589 с.

7. Гончаров, И. А. Путевые письма И. А. Гончарова из кругосветного плавания / И. А. Гончаров // Литературное наследство. Т. 22-24. Статьи и публикации; публикация и ком. Б. Энгельгардта. — М., 1935. — С. 309 — 426.

8. Гончаров, И. А. Собрание сочинений: в 8 т. / И. А. Гончаров; под общ. ред. С. И. Машинского, В. А. Недзвецкого, К. И. Тюнькина; вступ. ст. К. И. Тюнькина. — М.: Худож. лит., 1977 — 1980.1. Литература к первой главе

9. Ба, Цзинь. Мемуары / Ба Цзинь. — Шанхай: Саньлянь, 1979. — 452 с.

10. Белинский, В. Г. Избранные критические сочинения / В.Г. Белинский; пер с рус. Мань Тао, Синь Вэи. — Шанхай: Ивэнь, 1999. — 750 с.

11. Ван, Лицзю. Образы Китая и Японии в художественной концепции «Фрегата "Паллада"» И. А. Гончарова: автореф. дис. . канд. филол. наук / Ван

12. Лицзю. — М., 1991. — 27 с.

13. Ван, Фуинь. Раннее творчество Лу Синя и русская литература / Ван Фуинь. — Шаньси: Народ, 1983. — 212 с.

14. Ван, Цзечжи. Дальние отзвуки — Русские писатели и китайская культура / Ван Цзечжи, Чэнь Цзяньхуа. — Иньчуань: Ниньсяжэньминь, 2002. — 406 с.

15. Гончаров, И. А. Мильон терзаний / И. А. Гончоров // И. А. Гончаров; И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, В. Г. Короленко: сб. ст. / пер. с рус. Фэн Чунь. — Шанхай, 1997. — С. 3 — 100.

16. Гэ, Баоцюань. Русская литература в Китае до и после Движения 4 Мая / Гэ Баоцюань // Мировая литература. — 1959. — № 6. —; С. 47 — 52.

17. Гэ, Баоцюань. Русская литература и Китай / Гэ Баоцюань // Чтения из зарубежной литературы. — 1985. — № 1. — С. 32 — 36.

18. Гэ, Баоцюань. Связь китайской и зарубежной литератур: сб. ст. / Гэ Баоцюань. — Пекин, 1992. — С. 82 — 100.

19. Диао, Шаохуа. И. А. Гончаров и Китай / Диао Шаохуа // И. А. Гончаров: Материалы междунарю конф., посвящ. 180-летию со дня рожд. И. А. Гончарова. — Ульяновск, 1994. — С. 67 — 76.

20. Желоховцев, А. Н. Из истории ознакомления китайской общественности с советской литературой (20-40-е годы) / А. Н. Желоховцев // Китайская культура (20-40-е годы) и современность: сб. науч. тр. — М.: Наука, 1993. — С. 235 — 261.

21. Императорские архивы по иностранным делам при императоре Сян-фэна. Т. 6-8. 1853-1854 гг. — Пекин: Пекин-Вэньши, 1980.

22. Исторические материалы о восстании Сяодаохоэ в Шанхае. — Шанхай: Народ, 1980. — С. 697 — 721.

23. Корнеев, А. Приговор на Парнасе — творческий конфликт И. А. Гончарова с И. С. Тургеневым / А. Корнеев // Русская литература и искусство; пер. с рус. Линь Цзяна. — 2000. — № 1. — С. 75 — 77.

24. Краснощекова, Е. А. Национальная ментальность, прогресс и религия: «Фрегат "Паллада"» И. А. Гончарова / Елена Краснощекова // Русская литература. — 1993. — № 4. — С. 66 — 79.

25. Ли, Дачжао. Русская литература и революция / Ли Дачжао // Ли, Дачжао. Избранные сочинения. — Пекин: Народ, 1984. — С. 39 — 88.

26. Ли, Дин. Переводы русской литературы в Китае / Ли Дин // Русская литература в Китае: сб. ст. / под ред. Чжи Ляна. — Шанхай, 1991. — С. 335 — 383.

27. Ли, Минбинь. Ранний культурный обмен между Россией и Китаем / Ли Минбинь // Летопись культурного обмена между Россией и Китаем: сб. ст. — Шанхай, 1998. —385 с.

28. Литература и культура Китая: сб. ст. к 90-летию со дня рожд. акад. В. А. Алексеевна. — М.: Наука, 1972. — 360 с.

29. Лотман, Ю. М. Современность между Востоком и Западом / Юрий Лотман // Знамя. — 1997. — № 9. — С. 137 — 162.

30. Лу, Синь. Полное собрание сочинений: в 15 т. Т. 10 / Лу Синь. — Пекин: Народная лит., 1981. — 349 с.

31. Лукин, А. В. Образ Китая в России (до 1917 года) / А. В. Лукин // Проблемы Дальнего Востока. — 1998. — № 5, 6.

32. Лю, Вэньфэй. Перевод и изучение русской литературы в Китае / Лю Вэньфэй // Новое литературное обозрение. — 2004. — № 69; http://magazines. russ.ru/nlo /2004/69/1u3 4 .html.

33. Лю, Нин. История критики русской литературы / Лю Нин. — Шанхай, 1999. —432 с.

34. Ма, Зуи. Краткая история переводческой деятельности в Китае в период до движения 4 Мая / Ма Зуи. — Пекин, 2004. — 458 с.

35. Мировое значение русской литературы XIX века: сб. ст. — М.: Наука, 1987. —438 с.

36. Михельсон, В. А. Россия в «Фрегате "Паллада"»: «До Иркутска» / В.

37. А. Михельсон // Романтики и реалисты: сб. науч. тр. — Краснодар, 1970. — С. 108 — 119.

38. Мотылева, Т. JI. Русская литература и мировой литературный процесс ф / Т. JI. Мотылева. — М.: Знание, 1983. — 64 с.

39. Нанкинский договор / История Китая в событиях: учеб. пособие для ■ вузов. — Пекин: Изд-во Пекинского ун-та, 1997. — С. 176 — 201.

40. Рыбасов, А. И. А. Гончаров: биография / А. Рыбосов; пер. с рус. У Кайся, Сунь Хоухэй.— Харбин: Народ, 1987. — 359 с.

41. Сунь, Найсю. И. С. Тургенев и Китай / Сунь Найсю. — Пекин, 1988.196 с.

42. Сю, Цзонюань. «Фрегат "Паллада"» и литература путешествий / Сю Цзонюань // Вестник Пекинского второго ун-та иностранных языков. — 2003.5. —С.99 —104.

43. Сюй, Яфан. Женские образы в русской литературе / Сюй Яфан. — Пекин: Изд-во Пекинского университета, 1995. — 149 с.

44. У, Бо. Новые взгляды на характеристику Обломовщины: самозакрытие и самосовершение / У Бо // Вестник Бохэйского ун-та. — 2004. — № 6. — С. 19 — 24.

45. Фу, Сюань. Новая русская литература / Фу Сюань // Русский язык зарубежом. — 2001. — № 2. — С. 70 — 74.• 44. Фу, Сюань. Русская литература в Китае: 1990-е годы / Фу Сюань // Вестник МГУ. — Сер. 9. Филология. — 2002. — № 1. с. 133 — 141.

46. Хао, Лина. Описание внутреннего мира героев в творчестве И. А. Гончарова, / Хао Лина // Вестник Хунаньского просветительного ин-та. — 1996.6. —С. 48 — 50.

47. Хуан, Луи. Конфуций и его ученики: учеб. пособие для вузов / Хуан Луи. — Пекин: Просвещение, 2003. — 365 с.

48. Цао, Цзинхуа. И. А. Гончаров / Цао Цяинхуа // Цао, Цзинхуа. Историярусско-советской литературы: в 3 т. — Хэнань: Просвещение, 1992. — Т. 1. — С.304 — 322.

49. Цзинь, Лючунь. И. А. Гончаров / Цзинь Лючунь. — Шэньян: Народ, 1988.— 116с.

50. Цюй, Цюбэй. Полное собрание сочинений: в 15 т. Т. 2 / Цюй Цюбэй.

51. Пекин: Народная лит., 1953. — 527 с.

52. Чжа, Сяоянь. Ветер с Севера — русско-советская литература и Китай / Чжа Сяоянь. — Хайкуо: Хайнань, 1993. — 150 с.

53. Чжа, Сяоянь. Образ Китая в русской литературе первой половины 19 века / Чжа, Сяоянь // Русская литература и искусство. — 2001. — № 3. — С. 5761.

54. Чжан, Хунчжэнь. И. А. Гончаров и его романы / Чжан Хунчжэнь. — Пекин: «Пекин», 1986. — 171 с.

55. Чжан, Цзяньхуа. Русская литература в Китае / Чжан Цзяньхуа // Литературная газета. — 2004. — № 46.

56. Чжао, Мин. Литература истории и история литературы: Литературная традиция Движения 4 Мая и русская литература / Чжао Мин. — Иньчуань, 2003.354 с.

57. Чжэн, Чжэньдо. Очерки русской литературы / Чжэн Чжэньдо. — Шанхай: Шанучубаныиэ, 1979. — 217 с.

58. Чэнь Цзяньхуа. Литературные связи в 20 веке между Россией и Китаем.— Пекин: Сюелинь, 1998.

59. Чэнь, Чжэнминь. Исследования психологии творчества русских классиков: сб. ст. / Чэнь Чжэнминь. — Тяньцзинь, 1990. — 259 с.

60. Шэнь, Яньбин. Исследования по русской литературе: сб. ст. / Шэнь Яньбин. — Пекин, 1921. — 295 с.

61. Юнусов, И. Ш. Проблема национального характера в творчестве И. А. Гончарова / И. Ш. Юрусов // Человек и Вселенная: сб. науч. тр. — СПб., 2001.1. Вып. 9. —С. 110—117.

62. Янь, Хун. Творческий процесс И. А. Гончарова / Янь Хун // Вестник

63. Цзиньчжоуского пед. ин-та. — 2002. — № 3. — С. 28 — 30.1. Основная литература

64. Автономова, Н. С. Рассудок, разум, рациональность / Н. С. Автоно-мова. — М.: Наука, 1988. — 286 с.

65. Алексеев, А. Д. Библиография И. А. Гончарова: Гончаров в печати. Печать о Гончарове (1832-1964) / А. Д. Алексеев. — Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1968. — 232 с.

66. Анненков, П. В. Воспоминания и критические очерки 1848-1868 годов / П. В. Анненков. — СПб., 1879. — 683 с.

67. Анненский, И. Ф. Гончаров и его Обломов / Иннокентий Анненский // Книги отражений: литер, памятники; отв. ред.: Б. Ф. Егоров, А. В. Фёдоров. — М.: Наука, 1979. — С. 251 — 271.

68. Аристотель, С. Об искусстве поэзии / Стагирит Аристотель; пер. с древнегреч. В. Г. Аппельрота. — М.: Гослитиздат, 1957. — 183 с.

69. Бак, Д. П. Иван Гончаров в современных исследованиях / Д. П. Бак // Новое литературное обозрение. — 1996. — № 17. — С. 364 — 369.

70. Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет / М. М. Бахтин. — М.: Худож. лит., 1975. — 504 с.

71. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества: сб. избран, тр. / М. М. Бахтин. — М.: Искусство, 1986. — 445 с.

72. Белинский, В. Г. Взгляд на русскую литературу 1847 года / В. Г. Белинский // Белинский, В. Г. Собрание сочинений: в 9 т. Т. 8. — М.: Худож. лит., 1982. —С. 337 — 412.

73. Белинский, В. Г. Собрание сочинений: в 9 т. Т. 9. Письма 1841-1848гг. / В. Г. Белинский. — М.: Худож. лит., 1982. — 596 с.

74. Бельская, А. А. «Эстетические ситуации» в творчестве И. С. Тургенева и И. А. Гончарова: («Дворянское гнездо» и «Обломов») / А. А. Бельская // Творчество И. С. Тургенева: сб. ст. — Орел, 1991. — С. 35 — 53.

75. Вельская, А. А. Тургенев и Гончаров: принципы изображения человека: автореф. дис. канд. филол. наук / А. А. Вельская; — М., 1993. — 22 с.

76. Буланов!, А. М. Авторский идеал и его воплощение в русской литературе второй половины XIX века: учеб. пособие к спецкурсу / А. М. Буланов. — Волгоград: Изд-во ВГПИ, 1989. — 80 с.

77. Буланов, А. М. Философско-эстетические искания в русской литературе второй половины XIX века / А. М. Буланов: монография. — Волгоград: Изд-во ВГПИ, 1991. — 117 с.

78. Буланов, А. М. Художественная феноменология изображения «сердечной жизни» в русской классике (А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, И. А. Гончаров, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой) / А. М. Буланов: монография. — Волгоград: Перемена, 2003. — 191 с.

79. Васильевна, С. А. Человек и мир в творчестве И. А. Гончарова / С. А. Васильевна. — Тверь, 2000. — 183 с.

80. Вейнингер, О. Пол и характер. Принцип. Исследование / Отто Вей-нингер: монография. —М.: ТЕРРА, 1992. — 480 с.

81. Виноградов, И. И. Искусство, истина, реализм: литер, очерки / Игорь Виноградов. —М.: Искусство, 1975. — 175 с.

82. Виноградов, И. И. По живому следу. Духовные искания русской классики: Литературно-критические статьи / И. И. Виноградов. — М.: Сов. писатель, 1987. — 382 с.

83. Волков, И. Ф. Творческие методы и художественные системы / Иван Волков. — М.: Искусство, 1989. — 253 с.

84. Гачев, Г. Д. Национальные образы мира: Общие вопросы: сб. науч. тр. / Георгий Гачев. —М., Сов. писатель, 1988. — 448 с.

85. Гегель, Г. В. Ф. Эстетика: в 4 т / Георг Вильгельм Фридрих Гегель; пер. с нем.; под ред. М. Лифшица. — М.: Искусство, 1968 — 1973.

86. Гейро, Л. С. Из истории создания романа И. А. Гончарова «Обрыв»: К эволюции образов.Веры и Марка Волохова / Л. С. Гейро // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1973 год. — Л.: Наука, 1976. — С. 51 — 73.

87. Гейро, Л. С. Роман И. А. Гончарова «Обрыв» и русская поэзия его времени / Л. С. Гейро // Русская литература. — 1974. — № 1. — С. 61 — 73.

88. Гинзбург, Л. Я. О литературном герое / Л. Я. Гинзбург. — Л.: Сов. писатель, 1979. — 223 с.

89. Гинзбург, Л. Я. О психологической прозе / Л. Я. Гинзбург. — Л.: Худож. лит., 1977. — 443 с.

90. Гончаровские чтения, 1994 Материалы. / Редкол.: В. И. Мельник (отв. ред.) [и др.]. — Ульяновск: УлГТУ, 1995. — 96 с.

91. Гончаровские чтения, 1995-1996 Материалы. / Редкол.: В. И. Мельник (отв. ред.) [и др.]. — Ульяновск: УлГТУ, 1997. — 108 с.

92. Горький, М. Статьи, речи, приветствия / Максим Горький // Горький, М. Собрание сочинений: в 30 т. — М., 1953. — Т. 24. — 574 с.

93. Григорьев, А. А. Искусство и нравственность: Статьи и письма / А. А. Григорьев. — М.: Современник, 1986. — 351 с.

94. Гузь, Н. А. Психологизм как средство создания характера в романе И. А. Гончарова «Обрыв» / Н. А. Гузь // Идейно-эстетическая функция изобразительных средств в русской литературе XIX века; сб. науч. тр. — М.: МГПИ, 1985. —С. 51—60.

95. Гузь, Н. А. Типология женских характеров в романах И. А. Гончарова / Н. А. Гузь; Моск. гос. пед. ин-т им. В. И. Ленина. — М., 1984. — 18 с. — Деп. в ИНИОН АН СССР 18.12.84, № 18986.

96. Гузь, Н. А. Характерология романов И. А. Гончарова в оценке русской критики / Н. А. Гузь // Историко-функциональное изучение русской литературы; межвуз. сб. науч. тр. — М., 1984. — С. 49 — 57.

97. Гулый, А. С. Проблемы духовности и нигилизма в трилогии И. А. Гончарова: автореф. дис. . канд. филол. наук / А. С. Гулый. — М., 2003: — 27с.

98. Гусев, В. И. Художественное и нравственное: Письма о литературе / В. И. Гусев. — М.: Худож. лит., 1988. — 367 с.

99. Гусейнов, А. А. Краткая история этики / А. А. Гусейнов, Г. Иррлитц. — М.: Мысль, 1987. — 5 89 с.

100. Давыдов, Ю. В. Этика любви и метафизика своеволия: Проблема нравственной философии / Ю. В. Давыдов. — М.: Мол. гвардия, 1989. — 317 с.

101. Диалектова, А. В. М. М. Бахтин о жанре воспитательного романа: Н.

102. B. Гоголь, И. А. Гончаров / А. В. Диалектова // Проблемы научного наследия М. М. Бахтина; межвуз. сб. науч. ст. — Саранск: Изд-во Мордов. унив-та, 1985. —1. C. 51—58.

103. Днепров, В. Д. Идеи. Страсти. Поступки: Из художественного опыта Достоевского / В. Д. Днепров. — Л.: Сов. писатель, 1978. — 203 с.

104. Добролюбов, Н. А. Что такое обломовщина? / Н. А. Добролюбов // Добролюбов, Н. А. Литературная критика: в 2 т. Т. 1. — Л., 1984. — С. 337— 376.

105. Евгеньев-Максимов, В. Е. И. А. Гончаров: Жизнь, личность, творчество / В. Е. Евгеньев-Максимов. — М.: ГИЗ, 1925. — 167 с.

106. Есин, А. Б. Психологизм русской классической литературы / А. Б. Есин. — М.: Флинта: МПСИ, 2003. — 175 с.

107. Желнова, И. Л. Художественная феноменология изображения эмоциональной жизни героев в романе И. А. Гончарова «Обрыв»: автореф. дис. . канд. филол. наук / И. Л. Желнова. — Астрахань, 2004. — 21 с.

108. Женщина в античном мире: сб. ст. / Отв. ред. Л. П. Маринович, С. Ю. Сапрыкин. — М.: Наука, 1995. — 275 с.

109. Женщина в обществе: Мифы и реалии: сб. ст. / Ред. сост. Л. С. Круминг. — М.: Информация - XXI век, 2000. — 329 с.

110. Захаркин, А. Ф. Роман И. А. Гончарова «Обломов»: монография / А. Ф. Захаркин. — М.: Гос. учебно-пег. изд-во министерства просвещения РСФСР, 1963.— 152 с.

111. Захаров, В. Н, Русская литература и христианство // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: сб. науч. тр. — Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та, 1994. — С.5 — 11.

112. Звозников, А. А. Гуманизм и христианство в русской литературе XIX века: сб. науч. тр. / Александр Звозников. — Минск, 2001. — 212 с.

113. И А. Гончаров: Материалы междунар. конф., посвящ. 180-летию со дня рожд. И. А. Гончарова / Редкол.: И. А. Кутейников (отв. ред) и др.. — Ульяновск, 1994. — 356 с.

114. И. А. Гончаров / Литературный архив: Материалы по истории литературы и общественного движения. — М., 1951. — Т. 3. — С. 85— 165.

115. И. А. Гончаров в русской критике: сб. ст. / под ред. А. П. Рыбасова. — М.: Гослитиздат, 1958. — 359 с.

116. И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф., посвящ. 190-летию со дня рожд. И. А. Гончарова / Редкол.: М. Б. Жданова (отв. ред) и др.. — Ульяновск: Корпорация технологий продвижения, 2003. — 384 с.

117. И. А. Гончаров: Новые материалы и исследования / Литературное наследство; отв. ред. С. А. Макашин, Т. Г. Динесман. — Т. 102. — М.: Наследие, 2000. — 735 с.

118. Кант, И. О различии возвышенного и прекрасного во взаимном отношении между полами / Иммануил Кант // Кант, И. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 2. — М.: Чоро, 1994. — С. 110 — 127.

119. Карташова, И. В. О роли романтического элемента в романах Гончарова «Обыкновенная история» и «Обломов» / Ирина Карташова // Вопросы романтизма: сб. науч. тр. — Казань, 1972. — Вып. 5. — С. 113 — 131.

120. Киреевский, И. В. Критика и эстетика / Иван Киреевский. — М.: Искусство, 1979. — 440 с.

121. Кони, А. Ф. Воспоминания о писателях / Анатолий Кони. — М.: Правда, 1989. —656 с.

122. Котельников, В. А. Иван Александрович Гончаров: биография писателя: книга для уч-щихся ст. классов / В. А. Котельников. — М.: Просвещение, 1993. — 192 с.

123. Краснощекова, Е. А. «Обломов» И. А. Гончарова: монография / Елена Краснощекова. — М.: Худож. лит., 1970. — 95 с.

124. Краснощекова, Е. А. И. А. Гончаров и русский романтизм 20 — 30-х годов / Елена Краснощекова // Изв. АН СССР. Сер. Литература и язык. — М., 1975. — Т. 34. — С. 304 — 316.

125. Краснощекова, Е. А. И. А. Гончаров: Мир творчества / Елена Краснощекова: монография. — СПб.: Пушкинский фонд, 1997. — 496 с.

126. Криволапов, В. Н. Героиня Гончарова в свете средневековых ассоциаций / В. Н. Криволапов // Национальное и общечеловеческое в культуре и образовании: межвуз. сб. науч. тр. — Курск: Изд-во Курского гос. пед. ун-та, 2000. —С. 182 — 188.

127. Криволапов, В. Н. Еще раз об «обломовщине» / В. Н. Криволапов // Русская литература. — 1994. — № 2. — С. 27 — 47.

128. Кузнецова, Л. Э. Любовь как лингвокультурный эмоциональный концепт: ассоциативный и тендерный аспекты: автореф. дис. . канд. филол. наук / Людмила Кузнецова. — Волгоград, 2005. — 22 с.

129. Кулешов, В. И. Этюды о русских писателях: исследования и характеристики / В. И. Кулешов. — М.: Изд-во МГУ, 1982. — 262 с.

130. Лаврецкий, А. Эстетические идеи И.А. Гончарова / А. Лаврецкий // Лаврецкий, А. Эстетические взгляды русских писателей: сб. ст. — М., 1963. — С.49 — 82.

131. Лебедев, Ю. В. В середине века: Историко-литературные очерки / Ю. В. Лебедев. — М.: Современник, 1988. — 384 с.

132. Лебедев, Ю. В. Над страницами романа И. А. Гончарова «Обрыв» / Ю. В. Лебедев // Литература в школе; статья первая — 1995. — № 4. — С. 2 — 10; статья вторая — 1995. № 5. — С. 2 — 9.

133. Лебедев, Ю. В. У истока века: Очерковые циклы в русской литературе 1840-1860-х гг. /Ю. В. Лебедев. — Ярославль, 1975. — 162 с.

134. Левитов, Н. Д. Психология характера / Н. Д. Левитов. — М.: Просвещение, 1969. —424 с.

135. Литвинова, Д. А. Проблема воспитания в художественной разработке Ф. М. Достоевского: автореф. дис. . канд. филол. наук / Д. А. Литвинова. — Магнитогорск, 2004. — 18 с.

136. Лихачев, Д. С. Внутренний мир художественного произведения / Д. С. Лихачев // Вопросы литературы. — 1968. — № 8. — С. 74 — 87.

137. Лихачев, Д. С. Литература Реальность - Литература: монография / Д. С. Лихачев. — Л.: Сов. писатель, 1981. —215 с.

138. Лосев, А. Ф. История античной эстетики: Итоги тысячелетнего развития: в 2 кн. / Алексей Лосев. — М.: Искусство, 1992.

139. Лосев, А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство / А. Ф. Лосев.— 2-е изд. и испр. — М.: Искусство, 1995. — 320 с.

140. Лотман, Л. М. И. А. Гончаров / Лидия Лотман // Лотман, Л. М. История русской литературы: в 4 т. Т. 3. — М.: Наука, 1982. — С. 160 — 203.

141. Лотман, Л. М. Реализм русской литературы 60-х годов XIX века: Истоки и эстетическое своеобразие / Лидия Лотман. — Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1974. — 352 с.

142. Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров: Человек текст - семи-осфера — история / Юрий Лотман: монография. — М.: Языки русской культуры, 1996. —447 с.

143. Лощиц, Ю. М. Гончаров / Юрий Лощиц // Жизнь замечат. людей: сер. биогр. — Вып. 826. — М.: Мол. гвардия, 2004. — 392 с.

144. Лурье, С. Я. Демокрит: тексты, перевод, исследования /.С. Я. Лурье.

145. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1970. :— 425 с.

146. Ляцкий, Е. А. Гончаров: Жизнь, личность, творчество: Критико-биографические очерки / Евгений Ляцкий. — 2-е изд., перераб. и доп. — СПб.: Огни, 1912. —317 с.

147. Майков, В. Н. Литературная критика / В. Н. Майков. — Л.: Худож. лит., 1985. —407 с.

148. Мандельштам, О. Э. Слово и культура: Статьи / Осип Мандельштам.

149. М.: Сов. писатель, 1987. — 320 с.

150. Манн, Ю. В. О движущейся типологии конфликтов / Ю. В. Манн // Вопросы литературы. — 1971. — №10. — С. 91 — 109.

151. Манн, Ю. В. Поэтика русского романтизма: монография / Юрий Манн; АН СССР; Ин-т мировой лит-ры им. А. М. Горьгого. — М.: Наука, 1976.375 с.

152. Манн, Ю. М. Диалектика художественного образа / Юрий Манн. — М.: Сов. писатель, 1987. — 320 с.

153. Матлин, М. Г. Мотив пробуждения в романах И.А. Гончарова / М. Г. Матлин // И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф., посвящ. 185-летию со дня рожд. И. А. Гончарова. — Ульяновск, 1998. — С. 18 — 25.

154. Мельник, В. И. Этический идеал И.А. Гончарова: монография / В. И. Мельник. — Киев: Лыбидь, 1991. — 152 с.

155. Мельник, В. И. «Обломов» как православный роман / В. И. Мельник // И.А. Гончаров: Материалы междунар. конф., посвящ. 185-летию со дня рожд. И. А. Гончарова. — Ульяновск, 1998. — С. 143 — 158.

156. Мельник, В. И. А. С. Пушкин и И. А. Гончаров: монография / В. И. Мельник; Ульян, регион, отд-ние Акад. наук Респ. Татарстан. — Ульяновск: УлГТУ, 2000. — 102 с.

157. Мельник, В. И. Античность в романе И.А. Гончарова «Обломов»: К вопросу о своеобразии типизации / В. И. Мельник // Структура литературного произведения: межвуз. сб. / Ред. И. К. Кузьмичев. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1983. — С. 86 — 96.

158. Мельник, В. И. И. А. Гончаров в полемике с этикой позитивизма: К постановке вопросов / В. И. Мельник // Русская литература. — 1990. — № 1.:— С. 34 —45.

159. Мельник, В. И. О религиозности И. А. Гончарова / В. И. Мельник // Русская литература. — 1995. — № 1. — С. 203 — 212.

160. Мельник, В. И. Реализм И. А. Гончарова: монография / В. И. Мельник. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1985. — 139 с.

161. Мещерякова, И. Н. Художественно-эстетическая концепция И. А. Гончарова и ее воплощение в образной системе романов: автореф. дис. канд. филол. наук / И. Н. Мещерякова. — Тбилиси, 1990. — 22 с.

162. Михайлова, JI. В. К вопросу о поэтике романа И.А. Гончарова «Обломов» / JI. В. Михайлова // Поэтика реализма и социалистического реализма: сб. науч. тр. — Фрунзе, 1984. — С.-9 — 19.

163. Михеева, И. Н. Амбивалентность личности: Морально психологический аспект / И. Н. Михеева. — М.: Наука, 1991. — 128 с.

164. Молнар, А. Поэтика романов И. А. Гончарова: монография / Ангели-ка Молнар. — М.: Спутник+, 2004. — 158 с.

165. Натуральная школа и ее роль в становлении русского реализма: сб. ст. / Рос. Акад. Наук, Ин-т мировой лит. им. А. М. Горьгого; отв. ред. И. П. Виду-эцкая. — М.: Наследие, 1997. — 255 с.

166. Недзвецкий, В. А. И. А. Гончаров — романист и художник: монография / В. А. Недзвецкий. — М.: Изд-во МГУ, 1992. — 176 с.

167. Недзвецкий, В. А. И. А. Гончаров и русская философия любви / В. А. Недзвецкий // Русская литература. — 1993. — № 1. — С. 48 — 60.

168. Недзвецкий, В. А. Капитальнейшая вещь: Роман И. А. Гончарова «Обломов» / В. А. Недзвецкий // Литература в школе. — 1997. — № 7. — С. 44 — 61.

169. Недзвецкий, В. А. Романы И.А. Гончарова: пособие для преподавателей, старшеклассников и абитуриентов / В. А. Недзвецкий. — М.: Изд-во МГУ, Изд-во «Просвещение», 1996. — 112 с.

170. Николаев, П. А. Историзм в художественном творчестве и в литературоведении: монография / П. А. Николаев. — М.: Изд-во МГУ, 1983. — 368 с.

171. Николина, Н.А. Имя собственное в романе И.А. Гончарова «Обломов» / Н. А. Николина // Русская литература в школе.— 2001. — № 4. — С. 55 — 61.

172. Острогорский, В. П. Этюды о русских писателях / Виктор Острогорский. — М., 1910. — 347 с.

173. Отрадин, М. В. Проза И. А. Гончарова в литературном контексте: монография / М. В. Отрадин. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербург, ун-та, 1994. — 169 с.

174. Переверзев, В. Ф. К вопросу о монистическом понимании творчества Гончарова / В. Ф. Переверзев // Переверзев, В. Ф. Гоголь. Достоевский: Исследования. — М.: Сов. писатель, 1982. — С. 382 — 405.

175. Переверзев, В. Ф. Творчество Гончарова / Валерьян Переверзев // Переверзев, В. Ф. У истоков русского реализма: сб. ст. — М.: Современник,1989. —С. 455 —663.

176. Петров, С. М. Основные вопросы теории реализма: монография / С. М. Петров. — М.: Просвещение, 1975. — 303 с.

177. Пиксанов, Н. К. Женские образы в «Обыкновенной истории» Гончарова / Н. К. Пиксанов // Романтики и реалисты: сб. науч. тр. — Краснодар, 1970.1. С. 82 —107.

178. Пиксанов, Н. К. Роман И. А. Гончарова «Обрыв» в свете социальной истории / Н. К. Пиксанов; АН СССР, отд-ние литературы и языка. — JL: Наука, Ленинград, отд-ние , 1968. — 202 с.

179. Писарев, Д. И. Сочинения: в 4 т. Т. 1. Статьи и рецензии 1859-1862 / Д. И. Писарев; подг. текста, вступ. ст. и примеч. Ю.С. Сорокина. — М.: Государ, изд-во худож. лит-ры, 1955. — 390 с.

180. Политыко, Д. А. Роман И.А. Гончарова «Обрыв»: монография / Д. А. Политыко. — Минск: Изд-во АН БССР, 1962. — 128 с.

181. Поспелов, Г. Н. Проблемы исторического развития литературы: учеб. пособие для пед. ит-тов по специальности «русский язык и литература» / Г. Н. Поспелов. — М.: Просвещение, 1972. — 271 с.

182. Поспелов, Г. Н. Эстетическое и художественное / Геннадий Поспелов. — М: Изд-во МГУ, 1965. — 360 с.

183. Постнов, О. Г. Образ и тип в эстетике И. А. Гончарова // Культурные традиции и литературный процесс: сб. науч. тр. — Новосибирск: Изд-во НГУ,1990. —С. 115 — 122.

184. Постнов, О. Г. Эстетика И.А. Гончарова: монография / О. Г. Постнов.

185. Новосибирск: Наука. 1997. — 240 с.

186. Прокопенко, 3. Т. М Е. Салтыков-Щедрин и И. А. Гончаров в литературном процессе XIX века / 3. Т. Прокопенко. — Воронеж: Изд-во Воронеж.гос. ун-та, 1989. —224 с.

187. Прокурова, Н. С. Не сотвори зла: К проблеме преступления и наказания в русской художественной литературе и публицистике / Наталья Прокурова: монография. — М.: Academia, 2001. — 344 с.

188. Пруцков, Н. И. Классическое наследие и современность / Никита Пруцков; АН СССР, Ин-т рус. лит. (Пушкин, дом). — Д.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1988. —330 с.

189. Пруцков, Н. И. Мастерство И.А. Гончарова-романиста: монография / Никита Пруцков. —М.-Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1962. — 230 с.

190. Пруцков, Н. И. О художественном своеобразии Гончарова-романиста / Никита Пруцков // Русская литература. — 1961. — № 4. — С. 79 — 98.

191. Пруцков, Н. И. Романы Гончарова / Никита Пруцков // Пруцков, Н. И. История русского романа: в 2 т. Т. 2. — М.-Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1962. — С. 486 — 531.

192. Пшенная, Ф. А. Роль романтических «начал» в творчестве писателей натуральной школы: автореф. дис. . канд. филол. наук / Ф. А. Пшенная. — М., 1975. —21 с.

193. Рибо, Т. Логика чувств / Теодюль Арман Рибо. — СПб., 1905. — 143 с.

194. Роман И. А. Гончарова «Обломов» в русской критике: сб. ст. / Сост. М. В. Отрадин. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991. — 300 с.

195. Русский Эрос, или Философия любви в России: сб. ст. / Вступ. ст. В. П. Шестаков. — М.: Прогресс, 1991. — 444 с.

196. Рыбасов, А. П. И. А. Гончаров /А. П. Рыбасов. — М., 1962. — 243 с.

197. Салтыков-Щедрин, М. Е. Уличная философия: По поводу 6-й главы 5-й части романа «Обрыв» / М. Е. Салтыков-Щедрин // Салтыков-Щедрин, М. Е. Собрание сочинений: в 20 т. Т. 9. — М., 1970. — С. 61 — 96.

198. Сарбина, Е. В. Агафья Матвеевна Пшеницына в романе И. А. Гончарова «Обломов» / Е. В. Сарбина // Изучение литературы в вузе: сб. науч. тр. — Саратов, 2002. — Вып. 4. — С. 45 — 55.

199. Скафтымов, А. П. Нравственные искания русских писателей: Статьи и исследования о русских классиках / А. П. Скафтымов. — М.: Худож. лит., 1972, —543 с.

200. Сладкова, Д. А. Письма И.А. Гончарова как источник изучения его взглядов на воспитание / Д. А. Сладкова // Вопросы источниковедения русской литературы второй половины XIX — начала XX века: сб.науч. тр.' — Казань, 1985. — С. 82— 88.

201. Смирнова, JI. Н. Литературные портреты в «Записках охотника» И. С.

202. Тургенева: автореф. дис.канд. филол. Наук / Л. Н. Смирнова. — М., 1958. —20 с.

203. Солев К. Проблема «духовной» и «плотской» любви в мировоззрении и художественного творчества Л. Н. Толстого (1850-1900 годы): автореф. дис. . канд. филол. наук / Коста Солев. — М., 2000. — 17 с.

204. Соловьев, В. С. Спор о справедливости / Владимир Соловьев. — М.: ЭКСМО-пресс Харьков, 1999. — 864 с.

205. Старосельская, Н. Д. Роман И.А. Гончарова «Обрыв»: монография / Наталья Старосельская. — М.: Худож. лит., 1990. — 223 с.

206. Страхов, И. В. Методы психологического анализа в художественном изображении характеров: Психологический анализ портретов-характеров в романах И.А. Гончарова / И. В. Страхов. — Саратов, 1978. — 48 с.

207. Страхов, И. В. Художественное мышление И.А. Гончарова в изображении характеров / И. В. Страхов // Вопросы психологии внимания и мышления: сб. науч. тр. — Саратов, 1978. — Вып. 10. — С. 3 — 46.

208. Тихомиров, В. Н. И. А. Гончаров: Литературный портрет / Владимир Тихомиров. — Киев: Лыбидь, 1991. — 158 с.

209. Тихомиров, В. Н. Небывалый приток фантазии: О романтической лексике в романе Гончарова «Обрыв» / Владимир Тихомиров // Русская речь. — 1975. —№3. —С. 34 — 39.

210. Тихомиров, В. Н. Просветительские тенденции в русском критическом реализме: (И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, А. Н. Островский): автореф. дис. . док. филол. наук/Владимир Тихомиров. — Киев, 1985»— 18 с.

211. Тихомиров, В. Н. Своеобразие эмоционально-экспрессивной лексики в романе И. А. Гончарова «Обрыв» / Владимир Тихомиров // Исследование языка художественных произведений: сб. науч. тр. — Куйбышев, 1975. С. 82 — 86.

212. Тургенев в русской критике: сб. ст / Вступ. ст. и примеч. К. И. Бо-нецкого. — М.: Худож. лит., 1953. — 575 с.

213. Тюпа, В. И. Художественность литературного произведения: Вопросы типологии / Валерий Тюпа. — Красноярск, 1987. —219 с.

214. Утевский, Л. С. Жизнь Гончарова: Вспоминания, письма, дневники / Л. С. Утевский. — М.: Аграф, 2000. — 304 с.

215. Фаустов, А. А. Авторское поведение в русской литературе: Середина XIX века и на подступах к ней / Андрей Фаустов: монография. — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1997. — 107 с.

216. Фаустов, А. А. Роман И.А. Гончарова «Обломов»: Художественная структура и концепция человека: автореф. дис. . канд. филол. наук / Андрей Фаустов. — Тарту, 1990. — 17 с.

217. Федоров, В. В. О природе поэтической реальности: монография / Владимир Федоров. — М.: Сов. писатель, 1984. — 184 с.

218. Фрейденберг, О. М. Миф и литература древности: монография / Ольга Фрейденберг. — М.: Наука, 1978. — 605 с.

219. Фромм, Э. Искусство любить: Исследование природы любви / Эрих Фромм. — М.: Педагогика, 1990. — 157 с.

220. Христианство и русская литература: сб. ст. / Отв. ред. В. А. Котельников. —Вып. 1. —СПб.: Наука, 1994. — 396 с.

221. Цейтлин, А. Г. И. А. Гончаров / А. Г. Цейтлин. — М.: Изд-во АН СССР, 1950. —488 с.

222. Цейтлин, А. Г. Становление реализма в русской литературе: Русский физиологический очерк /А. Г. Цейтлин. — М.: Наука, 1965. — 319 с.

223. Чемена, О. М. «Обломов»-И.А. Гончарова и Екатерина Майкова / О. . М. Чемена // Русская литература. —1959. — № 3. — С. 159 —169.

224. Чемена, О. М. Создание двух романов: Гончаров И. А. и шестиде-сятница Е. П. Майкова / О. М. Чемена; АН СССР. — М.: Наука, 1966. — 159 с.

225. Чудаков, А. П. Слово вещь - мир: От Пушкина до Толстого: Очерки поэтики русских классиков / Александр Чудаков. — М.: Сов. писатель, 1992. — 320 с.

226. Шапинская, Е. Властные стратегии и дискурс любви в романе И. А. Гончарова «Обрыв»/ Е. Шапинская // Вопросы социологии. — М., 1996. — Вып. 7. —С. 123—151.

227. Шелгунов, Н. В. Талантливая бесталанность / Н. В. Шелгунов // Шелгунов, Н. В. Литературная критика. — Л.: Худож. лит., Ленингр. отд-ние, 1974. —С. 210 —252.

228. Шеллинг, Ф. В. Философия искусства / Фридрих Шеллинг; Сер. Классическая философская мысль. — М.: Мысль, 1999. — 607 с.

229. Шубина, С. Н. Библейские образы и мотивы в любовной коллизии в романе И. А. Гончарова «Обломов» / С. Н. Шубина // И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф., посвящ. 185-летию со дня рожд. И. А. Гончарова. — Ульяновск, 1998. — С. 173 — 180.

230. Щеблыкина, Л. И. Не три романа, а один: Учебно-методическое пособие в помощь студентам фак-та русского языка и литературы пед. ун-тов / Л. И. Щеблыкина. — Пенза, 1997. — 21 с.

231. Эткинд, А. М. Эрос невозможного: Развитие психоанализа в России / Александр Эткинд. — М., 1994. — 376 с.

232. Эткинд, Е. Г. И. А. Гончаров / Ефим Эткинд // Эткинд, Е. Г. «Внутренний человек» и внешняя речь: Очерки психопоэтики русской литературы XVIII-XIX веков. —М., 1998. — С. 115 — 165.

233. Юдина, Г. С. К вопросу о лексико-синтаксической координации диалога в художественном тексте: По роману И. А. Гончарова «Обломов» // Проблемы лексико-синтаксической координации: сб. науч. тр. — JL, 1985. — С. 153 — 160.

234. Якобсон, П. М. Психология чувств и мотивации: избранные психологические труды / П. М. Якобсон. — М.-Воронеж, 1998. — 304 с.

235. Янушевский, В. Н. Музыка в тексте / В. Н. Янушевский // Русская словесность. — 1998. — № 4. — С. 56 — 59.

236. Ярошевский, Т. М. Личность и общество / Тадеуш Ярошевский. — М.: Прогресс, 1973. — 543 с.1. Справочная литература

237. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. / В. И. Даль. — М.: Рус. язык, 2000.

238. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. — М.: Сов. энциклопедия, 1987. — 750 с.

239. Новый Завет / Библия в Интернете; http://www.bibliya.narod.ru/nz/.