автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Эволюция авторского мировидения в трилогии И.А. Гончарова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эволюция авторского мировидения в трилогии И.А. Гончарова"

На правах рукописи

Богомолова Наталия Владимировна

ЭВОЛЮЦИЯ АВТОРСКОГО МИРОВИДЕНИЯ В ТРИЛОГИИ И.А. ГОНЧАРОВА

Специальность 10.01.01 - русская литература

4{Рг1 У

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва, 2009

003462039

Работа выполнена на кафедре русской литературы Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор

Шевцова Лариса Ивановна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Мельник Владимир Иванович

кандидат филологических наук, доцент Тимакова Анна Александровна

Ведущая организация - Московский государственный областной университет

Защита состоится 10 марта 2009 года в 14 часов на заседании Диссертационного совета Д. 212. 136. 01. по филологическим наукам при Московском государственном гуманитарном университете им. М.А. Шолохова по адресу: 109240, г. Москва, ул. Верхняя Радищевская, 16/18.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГГУ им. М.А. Шолохова.

Автореферат разослан

« »

2009 года.

Ученый секретарь '

Диссертационного совета

доктор филологических наук Л.Г. Чапаева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Проблема изучения авторского мировидения, способов художественного воплощения мировоззренческих принципов по-прежнему остается одной из актуальных научных проблем современного литературоведения. О философском пафосе русской художественной литературы говорили Н.Г. Чернышевский, В.В. Розанов, С.Н. Булгаков, И.А. Ильин, H.A. Бердяев и др. Известный ученый В.Е. Хализев указывает на взаимосвязь мировоззрения и художественной формы, обнаруживающуюся в философских подтекстах: «Художественная идея (концепция автора), присутствующая в произведениях, включает в себя как направленную интерпретацию и оценку автором определенных жизненных яв^ лений (что подчеркивали просветители от Дидро и Лессинга до Белинского и Чернышевского), так и воплощение философического взгляда на мир в его целостности, которое сопряжено с духовным самораскрытием автора (об этом настойчиво говорили теоретики романтизма)»1.

Авторское мировидение - довольно широкое понятие, включающее в себя всю совокупность взглядов писателя на жизнь, мироустройство, на любовь, на человека, на сам процесс творчества и т.д. Авторское мировидение И.А, Гончарова, как и других писателей, неоднократно оказывалось в поле зрения литературоведов. Более того, любой исследователь, в той или иной мере изучая творчество писателя, подспудно постигает именно его мировидение, мировоззрение, мысли, которые были вложены мастером слова в свое произведение. Однако проблема эволюции взглядов писателя, на наш взгляд, заслуживает более пристального внимания и последовательного изучения. Учитывая весь внушительный опыт исследований, проделанный литературоведами за полтора столетия, все же вынуждены признать, что непосредственно проблема эволюции авторского мировидения И.А. Гончарова не была главной целью того или иного труда. Каждый из литературоведов рассматривает творчество романиста, как правило, в рамках того или иного подхода - биографического, социологического, воспитательного, историософского, эстетического и др.

Одна из первых критических работ о творчестве И.А. Гончарова принадлежит В.Г. Белинскому, мнением которого начинающий писатель очень дорожил. В статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» В.Г. Белинский отметил особенность авторской манеры И.А Гончарова — писатель остается как бы равнодушным ко всему происходящему, к своим героям, но это равнодушие заключает в себе полноту художественного осмысления. H.A. Добролюбов в статье «Что такое обломовщина?» подчеркнул общественную значимость романа И.А. Гончарова. Д.И. Писарев в своем отзыве на роман «Обломов» указал на устремленность авторского внимания к разрешению общепсихологической задачи покорной апатии на материале явлений чисто русских, национальных. Критик A.B. Дружинин, представитель чистого искусства, выявил психологическую типологию образа Обломова, дал при этом более широкую, по сравне-

1 Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник/ В.Е. Хализев. - 3-е изд., испр. и доп. - M.: Высш. шк., 2002. - с. 72.

нию с Н.А. Добролюбовым, характеристику обломовского типа, как людей, не подготовленных к практической жизни.

В одной из первых монографических работ о И.А. Гончарове «Роман и жизнь. Развитие творческой личности И.А. Гончарова. Жизнь и быт»2 Е.А. Ляцкого (1925) намечено стремление проследить творческую эволюцию писателя. Однако первые же слова монографии раскрывают ракурс этого интереса - «роман и жизнь тесно сплелись в развитии творческой личности Гончарова»3. Главное внимание исследователя уделено именно биографическому элементу в творчестве. В 40-60-е гг. XX века творчество И.А. Гончарова изучалось, в основном, с точки зрения социологических подходов, литературным и мировоззренческим установкам писателя уделялось меньше внимания. В 90-е гг. начинается изучение творчества И.А. Гончарова-романиста как православного писателя, философа, который предугадывал развитие русской жизни, ставил проблемы не только социального плана, но и философского. Этот подход отражен в работах В.А. Недзвецкого, Е.А. Краснощековой, В.И. Мельника, О.Г. Постнова, С.А. Васильевой. В монографии «И.А. Гончаров - романист и художник»4 (1992) В.А. Недзвецкий рассматривает «содержательно-жанровое своеобразие романной «трилогии» Гончарова и его концепции художественности - в тесной связи с представлением писателя о строе и характеристике современной ему действительности»5. Так, 40-60-м годам, по мысли Недзвецкого (с опорой на современников Гончарова), присущи «обыкновенность», «всеобщая прозаичность». В годы размежевания либералов и демократов романист, по мысли В.А. Недзвецкого, тяготел к поиску «нормы» человеческого существования (роман «Обломов»). В серьезном монографическом исследовании «И.А. Гончаров: Мир творчества»6 (1997) Е.А. Краснощекова эволюцию авторских взглядов прослеживает в контексте феномена взросления (или невзросления) человека в «школе жизни». В рамках каждого романа Е.А. Краснощекова выделяет типы воспитания, по которым и развивалась авторская мысль. Так, один из этапов развития романного действия в «Обыкновенной истории» исследовательница соотносит с «воспитанием чувств» в фазе «утраты иллюзий». «Женская» линия рассматривается Е.А. Краснощековой также в русле «воспитательных идей» (от уроков в «школе мужа» у Лизаветы Александровны до «воспитания и испытания» Ольги Ильинской). Гончарововед В.И. Мельник в монографии «И.А. Гончаров: духовные и литературные истоки»7 (2002) исследует своеобразные «нити», которыми связано все гончаровское творчество в его целостности и статичности. «Мировоззрение автора «Обломова» и «Обрыва» - это мировоззрение, укорененное в определенной традиции: Гончаров, несомненно, традиционалист и консерватор» . Определив такой формулировкой

2 Ляцкий Е.А. Роман и жизнь. Развитие творческой личности И.А. Гончарова. Жизнь и быт. Прага: «Пламя», 1925.-394 с.

'Там же, с. 1.

4 Недзвецкий В.А. И. А. Гончаров - романист и художник. - М.: Изд-во МГУ, 1992. -176 с.

5 Там же, с. 4.

6 Краснощекова Е.А. И.А. Гончаров: Мир творчества. - С-Пб: Пушкинский фонд, 1997. - 496 с. Мельник В.И. И.А. Гончаров: духовные и литературные истоки: Монография. - М.: МГУП, 2002. - 284 с.

' Там же, с. 3.

мировоззрение романиста в целом, далее исследователь приступает к поиску философских корней в его творчестве. В своих предыдущих работах («Реализм И.А. Гончарова» (1985) и «Этический идеал И.А. Гончарова» (1991)) В.И. Мельник прослеживал, прежде всего, литературно-культурные традиции в творчестве романиста и пришел к выводу о верности И.А. Гончарова принципу «гармонии, равновесия, симметрии, напоминающем об античном: «все в меру»9. В указанной монографии акцент сделан на выявлении религиозных, эстетических и философских традиций в наследии писателя.

Вопрос о мировоззрении писателя всегда актуален в литературоведении. И. А. Гончаров в этом смысле - сложный автор, так как прямо нигде не высказывается (как, например, Л.Н. Толстой). Проблема определения авторского мировидения И.А. Гончарова, его эволюции остается во многом не решенной нашей наукой. Специальной монографии, посвященной целостному анализу ми-ровидения И.А. Гончарова в трилогии, на сегодня не существует. Между тем в настоящее время в литературоведении возрастает интерес к исследованию форм авторского самосознания классиков XIX века. Потому выявление художественных приемов авторского самосознания, определение эволюции мировидения в трилогии И.А. Гончарова, вычленение субъективного и объективного начала в повествовательной структуре произведений писателя представляется значимой и актуальной научной проблемой. Актуальность исследования определяется и ролью трилогии И.А. Гончарова в художественном движении русской литературы XIX века, обусловлена ценностью аспекта рассмотрения трилогии: осознание эволюции авторского мировидения позволяет глубже понять многие социальные и нравственные противоречия российского общества 1840-1860-х гг. и русской литературы этого периода.

Мы исследуем авторскую эволюцию с позиции объективности, эволюцию мыслей не только Гончарова-эстета, Гончарова-общественного мыслителя, но и в целом Гончарова-человека, размышляющего и о любви, и о месте человека в мире, и о будущем России. Более того, при анализе взглядов писателя, воплощенных в том или ином романе, само понятие «эволюции» используется исследователями довольно редко. В наши задачи входит и выявление изменений взглядов, их эволюции от одного романа к другому.

Объектом исследования является трилогия И.А. Гончарова - три романа, самим автором осознаваемое как художественное единство, - «Обыкновенная история» (1847), «Обломов» (1858), «Обрыв» (1869). Необходимость обращения ко всей трилогии продиктована заявленной целью - только при таком подходе можно выявить эволюцию мировидения писателя. Кроме того, для сопоставления и выявления мировоззренческих установок И.А. Гончарова в некоторых случаях мы обращаемся к его письмам.

Предмет исследования - конкретные проявления авторской позиции, обнаруживающиеся в характеристике образов, постановке и решении жизненных и социальных проблем, в приметах эпохи, деталях повествования.

' Там же.

При исследовании тех авторских мыслей и идей, которые были вложены в романную трилогию, и в том числе, в «Обрыв», логично возникает вопрос о правомерности такого анализа, ведь, казалось бы, И.А. Гончаров сам объяснил свою авторскую концепцию в статье «Лучше поздно, чем никогда». Однако мы придерживаемся позиции литературоведа М.М. Бахтина, считающего, что относиться к писательскому анализу собственного произведения нужно крайне осторожно: «...когда автор творил, он переживал только своего героя и в его образ вложил все свое принципиально творческое отношение к нему; когда же он в своей авторской исповеди, как Гоголь и Гончаров, начинает говорить о своих героях, он высказывает свое настоящее отношение к ним, уже созданным и определенным, передает то впечатление, которое они производят на него теперь как художественные образы»10. А ведь нас интересует именно «вложенная» в произведение и героев авторская идея, а не критическое отношение автора к ним. К тому же, в статье «Лучше поздно, чем никогда» И.А. Гончаров и сам признавался в бессознательном характере своего творчества: «Рисуя, я редко знаю в ту минуту, что значит мой образ, портрет, характер.. .»п.

Методологическую базу исследования составляют труды В.И. Мельника, Е.А. Краснощековой, В.А. Недзвецкого, И.П. Щеблыкина, Ю.В. Лебедева, Ю.М. Лощица и других литературоведов. Применены историко-типологический, биографический методы исследования. Был осуществлен ценностный, духовно-нравственный подход к поставленной проблеме.

Цель нашего исследования - установить характер и сущность эволюции авторского мировидения Гончарова-романиста и выявить художественные приемы, указывающие на присутствие авторского начала в тексте. Поставленная цель определяет необходимость решения следующих задач:

1) обобщить научный опыт по вопросу изучения мировидения И. А. Гончарова;

2) определить основные мировоззренческие принципы И,А, Гончарова в разные годы на основе материалов романов «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв», выявить взгляды писателя на любовь, место человека в мире, философию жизни, на общественную и моральную ситуацию в России, нравственное и духовное состояние современников;

3) обозначить систему художественных приемов, указывающих на концепты мировидения автора;

4) установить характер и сущность эволюционных изменений мировоззренческой позиции Гончарова-романиста с учетом изменений в духовной, культурологической, социальной жизни русского общества 40-60-х гг. XIX века.

10 Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности// Бахтин М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. - СПб.: Азбука, 2000. - с. 34-35.

" Гончаров И.А. Лучше поздно, чем никогда// Гончаров И.А. На родине/ Сост., автор вступ. Ст. и примеч. В.А. Недовецкий; Худож. А. Денисов. - М.: Сов. Россия, 1987.-е. 56.

Положения, выносимые на защиту:

1) В трилогии широко представлена философия жизни, социальная среда в ее приметах, закономерностях. Писатель приходит к выводу о ценности и неизменности порядка жизни при любых социальных колебаниях. И.А. Гончаров утверждает существование некоторых устойчивых констант бытия, не подверженных социальным катаклизмам, неизбежность, однозначность жизненных итогов. Развиваясь духовно, человек придет к этим простым истинам, выраженным и в житейской философии бабушки, и в борениях сердца и ума, и в творческих поисках Райского.

2) Центральной проблемой трилогии является проблема соотношения в историческом развитии России традиционного, патриархального начала и цивилизационного развития. Наиболее ярко этот конфликт зафиксирован в романах «Обломов» и «Обрыв», где речь идет об исторических перспективах России.

3) В трилогии широко и многообразно представлена типология любовного чувства, интимных отношений. Выявляя оттенки этого чувства, И.А. Гончаров четко разграничивает понятия «влюбленность», «любовь», «страсть». Как философ и психолог, И.А. Гончаров анализирует эволюцию чувствования. Но эволюция духовного чувства идет со становлением духовной зрелости. Поэтому понятие долга четко связано с понятием любви.

4) В гончаровскую концепцию человека входит представление о противоречивой сущности человеческой натуры, о слабости человека. Человек во многом зависит от судьбы и потому заслуживает авторского снисхождения. Таким образом, в трилогии раскрываются глубинные основы природы человека, в котором в неразрывном единстве сочетаются разнородные стремления, добрые и дурные качества.

5) Авторское сознание в трилогии, его эволюция проявляется не только в философской наполненности романов, в глубине психологизма писателя, но и в стилевых, композиционных приемах, многозначности символов и той общей амбивалентности поэтических ситуаций, которые представлены в истории молодого романтика Адуева, созерцательного философа Обломова и экспрессивного художника Райского.

6) В трилогии можно отметить формирование и развитие символики. В работе раскрывается многозначность символики И.А. Гончарова, устанавливается значение этих символов в контексте эволюции авторского сознания. Объединяющим символом для трех романов является константа «прямого пути», то есть гармонического развития человека.

Научная новизна исследования заключается в самой постановке проблемы эволюции мировидения в трилогии И.А. Гончарова, в определении субъективного и объективного начала в повествовательной структуре романов писателя.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что в ней обнаружены основные константы мировидения И.А. Гончарова, воплотившиеся в художественной системе его романов, выявлены новые аспекты проблематики трилогии, установлены характер и сущность эволюционных изменений ми-

ровоззренческой позиции Гончарова-романиста с учетом особенностей жизни русского общества 40-60-х гг. XIX века.

Практическая значимость работы. Материалы диссертации могут быть использованы при изучении курса истории русской литературы XIX века, при написании студентами дипломных и курсовых работ.

Апробация работы. Основные результаты исследования были изложены в докладах на Международных и Всероссийских конференциях: V Всероссийская научная конференция «Актуальные вопросы изучения критического наследия В.Г. Белинского на современном этапе (вопросы поэтики)» -Пенза, 2006; Международная конференция «Современность русской и мировой классики» - Воронеж, 2006; Международный научный семинар «Роман И.А. Гончарова «Обломов» в контексте современного гуманитарного знания» - Елец, 2007; Международная научная конференция «Концептуальные проблемы литературы: художественная когнитивность» - Ростов-на-Дону, 2007; Международные научные конференции «Русское литературоведение на современном этапе» - Москва, 2006, 2007, 2008. Диссертация обсуждалась на кафедре русской литературы Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова.

По теме диссертационного исследования опубликовано восемь работ.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, насчитывающей 212 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обозначается цель исследования, обосновывается актуальность поставленной научной проблемы, определяется предмет, объект диссертационной работы, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Авторское самосознание в романе И.А. Гончарова «Обыкновенная история» на материале первого романа писателя анализируются основные мировоззренческие установки, присущие романисту в начальный период творчества.

§ 1. «Конфликт идеализма и прагматизма».

В своем первом романе И.А. Гончаров обратился к проблеме идеализма и прагматизма в двух аспектах. Во-первых, переход каждого человека по мере накопления жизненного опыта и впечатлений от этапа сердечных волнений, романтических восторгов к этапу реалистического осознания жизненной правды мыслится писателем как история нормального человеческого взросления. Уже в первой беседе племянника и дяди о жизни чувствуется желание писателя разрешить конфликт идеализма и прагматизма. Адуев-старший уверен в своей правоте. Он долго живет в Петербурге, знает законы современной жизни, он деловит и успешен, приспособился к условиям цивилизации. Тем не менее, И.А. Гончарову дорог и идеализм своего молодого героя. По справедливому замечанию Е.А. Краснощековой, идеализм в авторской трактовке И.А. Гончарова - «не знак духовной или иной исключительности, это

вечная психологическая примета человека как человека»12, он свойственен честной, доброй натуре в период созревания, это дань возрасту. А потому мягкий юмор автора в отношении Александра направлен не на то, чтобы осмеять романтизм, юношескую восторженность, а на то, чтобы указать на его театральность, неестественность. Смешны не высокие чувства и мечты сами по себе, а то, в какую форму Александр их облекает. Вместе с тем романтизм Александра Адуева предстает характерной приметой любого молодого человека с вечным стремлением в период взросления к красоте, совершенству.

Согласно концепции Гончарова, для молодости закономерны крайности, ошибки, увлечения, но к тридцатилетнему рубежу грезы юности должны уступить место рассудку, К пониманию этого приходит и Александр Адуев, В его письмах из деревни очевидно стремление автора уравнять восторженную романтичность и холодную рассудительность : «... не есть ли это общий закон природы, что молодость должна быть тревожна, кипуча, иногда сумасбродна, глупа и что у всякого мечты со временем улягутся, как улеглись теперь у меня?..»13 В этих словах заключен идеал жизни по И.А. Гончарову -плавный переход от романтических восторгов, сердечных волнений к осознанию жизненной правды. Но представление о ней у И.А. Гончарова далеко от идеала жизни Петра Адуева. Именно поэтому в конце романа автор изображает своего старшего героя уже не столь удачливым, уверенным в себе, всезнающим, каким он представлялся на протяжении произведения. Отягощенный сугубо земными заботами, Петр Иванович потерял и былую уверенность в себе, «земная» идеология как бы придавила его. Закон преемственности жизненных этапов, провозглашенный Гончаровым, был нарушен из-за того, что Адуев-старший насильно, раньше времени приостановил жизнь сердца. Потому и возникло оскудение личности, долгое время не осознаваемое героем. В эпилоге он понимает, наконец, причину трагедии, но, увы, уже слишком поздно. И все же, Гончаров подчеркивает свойственное человеку стремление к духовному возрождению - Петр Иванович осознает свою ошибку, испытывает потребность возрождения сердца.

Во-вторых, проблема идеализма и прагматизма осознается автором и с общественной позиции. В 30-е годы XIX века обозначился явный перекос в философии жизни между провинцией и передовой столицей. Взгляды, которые проповедует дядя, - есть философия жизни типичного петербуржца. Прагматичные интересы, холодный расчет стали направляющей линией в жизни. И.А. Гончарова огорчает, что новое бытие не приемлет того, что было ценным прежде. Писатель тонко улавливает изменения, происходящие в общественной, политической жизни своего времени. Совершенно справедливо он подчеркивает одну из главных особенностей этого процесса - политические, экономические, социальные перемены влекут за собой переоценку в нравственной сфере. Это связано с тем, по мнению писателя, что изменения, затронувшие жизнь столицы и вызвавшие коренную ломку нравственных

12 Краснощекою Е.А. И.А. Гончаров: Мир творчества. - СПб, Пушкинский фонд, 1997. - с. 69-70.

13 И.А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.1. Обыкновенная история, стихотв., повести и очерки, публицистика 1832-1848.-СП6, «Наука», 1997.-е. 452.

традиций не проникли пока еще в провинцию, где люди, как прежде, верят в любовь, дружбу, родство, привязанность. Потому «Обыкновенная история» воспринимается как своеобразное авторское предупреждение об опасности утраты духовно-нравственных начал.

§ 2. «Концепция любви в романе «Обыкновенная история».

И.А. Гончаров, изучая эволюцию любовного чувства, признается в письме к С.А. Никитенко от 21.08.(2.09.) 1866, что в любви бывают разные моменты. Первая стадия - «немое обожание», затем наступает любовь, «тихое, мирное, глубокое и прочное счастье», но после этого «настает привычка и скука»...14. В драматической истории любви Александра и Наденьки присутствуют все эти моменты. И.А. Гончаров приходит к выводу о схожести всех историй любви, они развиваются по известным законам, повторяются из поколения в поколение и потому предсказуемы. В концепцию любви Гончарова вмещается понимание чуткости влюбленного сердца. Цикличность, провозглашенная писателем в качестве одного из основных принципов хода жизни, сказывается и в любви. Это постоянный повторяющийся путь от слова к мысли, к догадке, к подозрению, к улыбке или ласковому слову любимого человека - и разрешение этого цикла в спокойную и тихую радость.

По мысли И.А. Гончарова, романтическая, всеобъемлющая, все заполоняющая, восторженная любовь (о которой мечтает Александр) для женского сердца будет не менее тираничной, чем расчетливый контроль за каждым его волнением (который производит Петр Иванович). При всей несхожести позиций двух героев, и, в частности, взглядов на любовь, цель, которую они ставят перед ней, одна и та же: полностью руководить возлюбленной, так устроить ее жизнь, чтобы она жила и дышала только им, не имела собственных интересов, желаний и пр. Оба героя стремятся к тирании над женским сердцем, сами того не замечая. Таким образом, чрезмерно романтическая любовь, по Гончарову, так же не есть основа счастья. Доказательство тому -история отношений Александра с Юлией Тафаевой. Писатель отстаивает не только свободу женского сердца, но и его хитроумность, доказывает, что женщина в духовном, нравственном, интеллектуальном плане не уступает мужчине. Даже при внешней подчиненности мужу в сердце женщины происходит постоянная работа, кипят чувства. Это самая лучшая школа для сердца. Оно взрослеет, развивается, а порой в своем росте и обходит «мужской ум». В эпилоге уже в более открытой форме высказывается авторский взгляд на суть тирании над женским сердцем, «совершенной не из злых чувств, а из-за небрежности и самоуверенного эгоизма»15.

Тесно связана с проблемой идеализма и прагматизма и дилемма «сердце» и «ум», поставленная И.А. Гончаровым в романе. Автор склоняется к необходимости их гармоничного сочетания в любви. Холодность, разумность чувства Петра Ивановича к Лизавете Александровне приносит той лишь разочарование и охлаждение, и, напротив, пылкость, восторженность чувства Александра к

14 Гончаров И.А. Собрание сочинений в 8 т. Т.8. М.-. Гос. изд-во худож. лит., 1955. - с. 362-363.

" Краснощехова Е.А. И.А. Гончаров: Мир творчества. - СПб, Пушкинский фонд, 1997. - с. 124.

Наденьке не способно надолго удержать любовь по причине отсутствия «пищи» для ума, возможности интеллектуального развития.

§ 3. «Нравственно-философские итоги жизни героев. Концепция человека». Уже на материале «Обыкновенной истории» возможно выявление общих философских положений, лежащих в основе мировоззренческих идей И.А. Гончарова, и осмысление авторской концепции человека. Автор с горечью осознает душевную глухоту людей друг к другу, трагическое одиночество человека в мире, последствием которого становятся ситуации мнимого понимания героями друг друга. Писатель придерживается принципа противоречивой сущности жизни - комической и драматической. Более того, противоречивая сущность жизни накладывает отпечаток и на человеческие отношения. Этот принцип авторского мировидения подтвержден историей любви Александра и Юлии Та-фаевой. Столь схожие герои соединиться, однако, не могут в силу общего закона противоречия. Наконец, сама натура человека, по мысли автора, расколота, не может прийти к согласию между «раньше» и «теперь».

Писатель признает слабость человека, его несовершенство, но вместе с тем верит в глубину источника доброго, чистого в человеке. Автор подчеркивает присущее человеку стремление к духовному возрождению (Петр Иванович поздно, однако все же осознает случившуюся с ним трагедию). Уже в «Обыкновенной истории» громко звучит присущий И.А. Гончарову призыв к «гума-титету»16, к снисхождению к человеческим слабостям, ибо все мы люди.

Автор выявляет цикличность жизни, ее подчиненность законам природы, силам судьбы (к этой проблеме авторское внимание будет обращено не раз на протяжении трилогии). И, наконец, вершиной осознания порядка жизни становится в «Обыкновенной истории» авторское признание хода жизни как «стройного, мудро созданного и совершающегося по непреложным законам порядка людского существования»17.

§ 4. «Специфика авторской манеры в романе «Обыкновенная история».

И.А. Гончаров стремится создать иллюзию полной объективности, впечатление того, что не он ведет своих героев, а они живут самостоятельной жизнью, за которой писатель вместе с читателями может только со стороны наблюдать. «Прочтению» авторской позиции способствуют редкие авторские оценки и символы - родной дом, медленное течение реки, музыка, природа перед грозой. Каждый из них отражает какой-либо один аспект жизни. Родной дом - символ ласковой и теплой несвободы. Возможно, даже несвободы «во благо», но мечта Александра влечет его к новому, неизведанному. Дом как синоним защищенности, заботы и тепла у молодых героев (во всех романах трилогии) ассоциируется со скукой. В игре музыканта, поразившей Александра, И.А. Гончаров заключил метафору человеческой жизни с ее обилием чувств, их сменой, драматизмом жизни. Постоянно изменяется картина пейзажа при возвращении Александра домой. Такова и жизнь с ее непредсказуемостью и одновременно закономерным движением от света к темноте, а потом наоборот.

14 И.А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.4. Обломов. - СПб: «Наука», 1998. - с. 27.

17 ИЛ. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.1. Обыкновенная история, стихотв., повести и очерки, публицистика 1832-1848.-СПб, «Наука», 1997.-е. 361.

В сознании писателя возникает такое важное философское понятие как «прямой путь» жизни. Принимая решение о своем отъезде в Петербург, по мнению Гончарова, герою нужно было встать на «прямой путь». Константа «прямого пути» неоднократно возникает в авторском сознании на протяжении всей трилогии, эволюционирует и обретает новые значения. В «Обыкновенной истории» «прямой путь» - единственно верный, безопасный, чистый путь, но и самый трудный - путь самообретения, самопознания, самооценки.

Во второй главе «Многозначность поэтических ситуаций в романе И.А. Гончарова «Обломов» как отражение авторских представлений о человеке» выявляются мировоззренческие установки романиста, размышляющего об утрате духовно-нравственных начал в жизни современников.

§ 1. «Бездеятельные обломовцы и псевдоактивные петербуржцы. Суть контраста». В «Обломове» антитеза «провинция - столица» получает социальное и нравственное звучание. Псевдоактивность и суета петербургского существования лишь на первый взгляд принципиальным образом отличается от бездеятельной монотонной жизни обломовцев, считает И.А. Гончаров. Да и вопрос о бездуховности Обломовки, который мало кто из критиков писателя обошел вниманием, на наш взгляд, нужно признать спорным. Менялось идеологическое звучание этих оценок, но в большинстве своем они оставались негативными, хотя и по разным причинам. Пас же интересует авторский первоисточник, те мысли, которые вкладывал романист при создании произведения. Мы приходим к выводу, что И.А. Гончаров с теплом, сочувствием относится к обломов-цам. Да, обломовцы далеки от нравственного совершенства, боятся труда, заботятся о физиологическом довольстве. Но это место душевного успокоения, образец неизменности мира, поэтому живущие здесь люди действительно счастливы, - возможность подобной трактовки заложена автором в лирическом описании природы и быта среднерусской провинции, деревенского бытия. Может быть, Обломовка виновата в том, что слишком много мягкости, трепетности, неспешности впитал в себя Обломов, что так некстати в циничном, деятельном, расчетливом Петербурге. Но разве может быть признана «бездуховной» жизнь Обломовки, основанная на любви, ласке, опеке (пусть даже чрезмерной) родителей о детях? Их стремление спрятаться в сказках, мифах, приметах - не есть знак непробужденности сознания, а свидетельство стремления избежать реальной суеты мира. Сказка прочно внедрилась в сознание каждого обломовца, в том числе, и Ильи Ильича, окутала безмятежностью, усыпила сладким вымыслом и засела на всю жизнь в голове неразрешимым вопросом - «зачем сказка не жизнь, а жизнь не сказка»18. Здесь и таятся корни неспособности Обломова активно противостоять жизни. В своем исследовании древней жизни наших предков-славян И.А. Гончаров предстает как историк и философ, излагая свою концепцию возникновения мифологического сознания. Однако возвращение в «благословенный уголок» невозможно. Это связано с объективными причинами смены исторического уклада. Поэтому писателя занимает вопрос «уживчиво-

18 И.А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.4. Обломов. - СПб: «Наука», 1998. - с. 116.

ста», «укоренения» вечных нравственных установок на новой общественной почве.

Петербург в «Обломове» интересует писателя как сосредоточие «новых» людей, усвоивших новую мораль и обездушенный образ жизни. Позиция автора открыто выражена устами Обломова, призывающего к человечности, к вере в человека, к пониманию и сочувствию. Но «гуманитету», по мнению автора, нет места в современном Петербурге среди лощеных щеголей, тщеславных «выразителей» общественного мнения, карьеристов с их бессмысленной псевдодеятельностью, равнодушных, безликих обывателей и т.д. Писатель констатирует зарождение в Петербурге нового житейского принципа, характеризующего и сам жизненный уклад - жизнь ради карьеры, денег, но не наоборот. «Свет» Обломова, заложенный в него в родовом гнезде, свет любви, искренности, честности, душевной теплоты, не был нужен в Петербурге, чтобы писать бумаги в канцелярии, слушать «толки, сплетни, передразниванье, злую и холодную болтовню, пустоту», за дружбу принимать «сходки без цели, без симпатии», получать радушие в домах «как сносному жениху», тратить «по мелочи жизнь и ум» и т.д. В письмах 50-х годов И.А. Гончарова проскальзывают редкие, но весьма содержательные оценки петербуржской жизни, которые лишний раз свидетельствуют о принадлежности обломовских оценок столичной жизни самому автору. Строки писем И.А. Гончарова подтверждают не только скептицизм автора в отношении современных нравов, но и убежденность писателя в том, что разлагающее действие прагматизма, расчетливости и холодных человеческих отношений коснулось пока лишь передовой столицы. «Обыкновенную историю» можно считать своеобразным авторским предупреждением по поводу того, к чему может привести очерствение души, отказ от жизни сердца во имя рационалистических интересов, а в «Обломове» мы находим горькие рассуждения писателя об утрате духовно-нравственных начал в эпоху 40-50-х годов.

Одно известное и столь часто приводимое гончарововедами признание И.А. Гончарова в письме от 5 (17) ноября 1858 года к И.И. Льховскому позволяет постигнуть не только ключевую идею романа «Обломов», основополагающую и руководящую мысль автора при написании романа, но и общее духовное состояние писателя на тот момент. «Анализ рассекает ложь, мрак, прогоняет туман и - (так как все условно на свете) освещает за туманом - бездну»19. Писатель-философ аналитически пытается уяснить суть современной ему действительности, и за неопределенностью, смутностью, туманностью ему открывается глубокая «бездна», в которой пребывают человеческие нравы, жизненные принципы, само понятие «человечности», «гуманитета». Разочарование, глубокая горесть слышится в осознании И.А. Гончарова непреодолимой бездны между идеалом и действительностью, и скорбь его тем сильнее, что не видит он и в обозримом будущем возможности для построения спасительного «моста».

" Гончаров И А Собрание сочинений в 8 т. Т. 8. М.: Гос. изд-во худ. лит., 1955. - с. 300.

§ 2. «Духовное и рациональное в любви (авторский взгляд на проблему в романе «Обломов»)». В «Обломове» по сравнению с «Обыкновенной историей» углубляется и усложняется внимание романиста к проблеме любви. От исследования внешних, повторяющихся законов любви И.А. Гончаров переходит к изучению чувства «вглубь», усиливается внимание к нравственным, духовным основам. Изображение столь различных типов любви - покровительственной (Ольги к Обломову), трепетной и послушной (Обломова к Ольге), разумной и ровной (Ольги и Штольца), жертвенной и жалостливой (Пшеницыной к Обломову) - наводит на мысль об изменении взглядов И.А. Гончарова на типологическую общность в эволюции интимных отношений. Любовное чувство многообразно, может облекаться в разные формы.

Впервые писатель в романе «Обломов» разграничивает понятия «влюбленность», «страсть», «любовь», намечая своеобразный путь от первого и второго к истинному, вечному, ровному, глубокому любовному чувству через «усмирение» в женитьбе. Страсть видится писателю разрушительной силой (в «Обрыве» это обнаружится с еще большей очевидностью), которая испепеляет человека, приносит ему и счастье и страдание одновременно. Свои мысли о разрушительной силе страсти автор поручает Обломову, который предупреждает Ольгу об «опасностях», таящихся на их пути. Однако ровное проявление чувства тоже не удовлетворяет героя. Спокойствие Ильинской после его предложения выйти замуж едва ли не разочаровывает героя, ожидавшего от нее в тот момент «порывистых слез», «охмеляющего счастья», страсти. Этого равнодушного к внешней, предметной жизни человека не устраивает «покойное» выражение жизни внутренней, душевной. Герой мечтает о проявлении страсти «хоть на одну минуту, а потом уже пусть потекла бы жизнь невозмутимого покоя»20. Вот идеал не только Обломова, но и самого автора (подтверждение чему мы находим в письмах романиста). Страсть и любовь, по мысли Гончарова, разные чувства, после искры страсти должна приходит ровная, глубокая любовь. В то же время, как человек мысли, И.А. Гончаров не абсолютизирует романтически понятие любви. В «Обломове» становится очевидной еще бблыная убежденность автора в том, что одной лишь любви для полноценной жизни недостаточно. В «Обломове» автор с метафизического уровня исследования этого вопроса (в «Обыкновенной истории») переходит на практический. Любовь -это не вся жизнь, а лишь половина, хотя и лучшая. Эту мысль автор вкладывает в уста Ольги, которая «отрезвляет» Обломова. Потому отдавая должное сердечной чистоте и ценя «хрустальную душу» своего героя, автор показывает его полную несостоятельность в плане практической жизни. Любовь может стать толчком к раскрытию лучших качеств в человеке, побудить его к созидательной деятельности, моральной и физической активности. Эту мысль И.А. Гончаров художественно реализует в истории любви Обломова.

Несмотря на уважительный интерес писателя к материнской сфере, Женщина в «Обломове» пока еще предстает, в первую очередь, как хранительница и средоточие нравственного облика человека, а не семейного очага. Отсюда

20 И.А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.4. Обломов. - СПб: «Наука», 1998. - с. 286.

требовательность писателя к моральным установкам героинь, главным образом, Ольги Ильинской, и его тревога в отношении жестких поступков Ольги, которые могут разрушить образ чистоты в мире. В решающую минуту она оказывается более рационалисткой, чем это нужно. В ней происходит борьба двух начал - «эмоционально-интимного и рационалистического»21. В I главе четвертой части, анализируя законы и причины любви, И.А. Гончаров устанавливает важнейшую закономерность: подлинная любовь появляется тогда, когда возникает «стремление жертвовать собой» и «исчезает свое я и переходит в него или в нее»12. Чувство Ольги не достигает этой «формулы», поэтому она и ощущает ту «жертву», которую она принесла бы, оставшись с Обломовым. На наш взгляд, негативное авторское отношение вызывает и признание Ольги Штольцу в своей былой любви к Обломову. «Она рассказала о прогулках, о парке, о своих надеждах, о просветлении и падении Обломова, о ветке сирени, даже о поцелуях»23. Имела ли право Ольга рассказывать Штольцу самое сокровенное, самое святое, что связывало ее с Обломовым, то, чему свидетелями могут быть только два человека? Думается, что этот поступок Ольги до некоторой степени можно оценить как измену.

Именно борьба и неразрешимый выбор между «умом» и «сердцем» руководят жизнью героини и приводят ее к духовному кризису. Изучение и сравнительный анализ романных перипетий и эпистолярных записей писателя приводят нас к выводу о негативной оценке писателя подчиненности у женщины сердца уму. Принимая во внимание и осмысление Ольгой частности своей жизни, и ее повторяемости, невозможности вырваться за ограниченные пределы жизни, в первую очередь, мы связываем духовный кризис Ольги с неразрешимостью самой героиней проблемы «ума» и «сердца». Вероятно, Ольга сомневается в правильности своего выбора руководящего начала в жизни, оттого появляется и тотальная неудовлетворенность. Антипод Ольги, Агафья Матвеевна Пшеницына, счастлива своей скромной жизнью не только в силу меньшей требовательности к жизни, но и потому, что выбрала в качестве руководящего начала любовь, одухотворившую и пробудившую сознательность в ней. Однозначность инстинктивного выбора приводит и к однозначности жизни, отсутствию томительных вопросов.

§3. «Авторский взгляд на проблему смысла и цели жизни (концепция человека и философия жизни в романе «Обломов»)». В «Обломове» Гончаров продолжает художественное создание своеобразной концепции человека, согласно которой человек перед лицом этого мира слаб, беспомощен, находится во власти высшей силы, а жизнь его бренна. Наиболее ярко эти взгляды (отраженные уже и в «Обыкновенной истории») проявляются в главе «Сон Обломова». Да и само течение романа будто подтверждает мысль о невозможности человека активно влиять на свою судьбу в силу тех или иных причин. Не доказы-

21 Щеблыкин И.П. Эволюция женских образов в романах ИЛ. Гончарова// И.А.Гончаров. Материалы международной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И.А.Гончарова: Сб. русских и зарубежных авторов/ Сост. М.Б.Жданова и др. - Ульяновск: Изд-во «Корпорация технологий продвижения», 2003. - с. 173.

22 И.А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.4. Обломов.-СПб: «Наука», 1998.-с. 381.

23 Там же, с. 417.

вает ли судьба деятельного Андрея Штольца обратное? «Человек создан сам устраивать себя и даже менять свою природу», - считает он. На чьей стороне автор? Многочисленные замечания И.А. Гончарова в письмах о главенствующей роли судьбы, высшей силы в жизни человека подтверждают его близость обломовской, «уступительной», позиции.

И.А. Гончаров размышляет над человеческой природой и приходит к выводу о ее странности, противоречивости. В этом - еще одна причина душевного томления Ольги в браке с Андреем Штольцем. Но подобные необычности, странности писатель оценивает не с позиции строгого, всезнающего превосходства, а с позиции человека, как и всякий другой не лишенного слабостей. Мягкий, деликатный, чрезвычайно щепетильный и осторожный в общении с другими, позволяющий долю мягкого, теплого юмора лишь по отношению к самым близким друзьям, И.А. Гончаров и в творчестве «проповедует» принципы «гуманитета», всепрощения, терпимости,

Философ, мыслитель, И. А. Гончаров размышляет о смысле и цели человеческой жизни. И.А. Гончаров вступает в «негласную» полемику со своим рациональным героем, Штольцем, - труд или женщина (любовь) есть цель жизни. На протяжении романного действия свои лучшие черты герои проявляют, находясь во власти любовного чувства. Этот факт, а также некоторые мысли писателя из его частной переписки тех лет приводят к выводу о склонности писателя к выделению любовного переживания как основополагающего в жизни человека. Но, безусловно, автор видит и слабость жизненной позиции душевного, теплого Обломова. Обломов морально не способен на зло, но этого недостаточно, чтобы сотворить добро. Поэтому бездейственное бытие героя автором воспринимается как прозябание, истинная трагедия, драма Ильи Ильича.

Усложняется авторский взгляд на направленность хода жизни. По мысли Гончарова, жизнь - циклический, совершающийся по кругу процесс, который, однако, предусматривает и изменчивость, устремленность вперед даже при внешней однообразности. Без памяти о прошлом невозможно движение вперед и жизнь будущего.

§ 4. «Специфика авторской манеры в романе «Обломов». Многозначность символов в романе». В «Обломове» неоднозначны многие поэтические ситуации (разрыв Ольги с Обломовым, ее духовный кризис и др.) Вкупе с многозначными символами они раздвигают рамки для философского осмысления романа и свидетельствуют о сложности и противоречивости позиции автора. В «Обломове» символическое значение обретают не столько предметы вещного мира (хотя и они, безусловно, тоже - халат, тапочки, локти Пшеницыной и др.), сколько отвлеченные константы философской категории (сон, тишина, молчание, прямой путь, скука и др.). Вероятно, это связано с их многозначностью даже в прямом значении слова, а, следовательно, и с большей возможностью для амбивалентного использования символа. Ко сну, как к стадии заката, упадка, клонится именно патриархальный уклад жизни, что вызывает скорбь И.А. Гончарова. Россия же в целом пребывает в состоянии напряженного поиска своего пути и места в мировом процессе. В Обломовке во время сна воцаряется «мертвая тишина» как символ бессознательной, бездеятельной жизни. В

противовес ей выступает абсолютная, совершенная тишина в природе как символ величественности мира. Символично у И.А.Гончарова молчание. Как многозначно молчание в жизни, так же многозначен этот символ в художественной структуре романа. Молчание в Обломовке - символ скудности событий жизни, умственной лени. Молчание в мечте Обломова об идеальной семейной жизни -символ покойной жизни в довольстве и благоденствии в гармонии с собой, со своим сердцем и душой. Молчание в семье Штольцев - символ созидательной напряженной душевной и мыслительной работы по осознанию вечных вопросов бытия. Таким образом, обращаясь к разным значениям одного и того же символа, писатель добивается скрытого сопоставления жизненных укладов своих героев и подводит читателей к результатам этого сравнения, оставаясь сам при этом на позиции объективного повествователя.

Один из наиболее устойчивых символов у И.А. Гончарова-романиста, -символ «прямого пути». Меняется ли этот вектор на новом этапе, в романе «Обломов»? В этом романе «прямой путь» ведет к сознательной, разумной, честной, активной, деятельной, волевой жизни. «Прямой путь» у И.А. Гончарова - не только вектор развития жизни, но и характеристика этого поступательного процесса. Под «прямотой» в данном случае писатель разумеет правду, естественность и простоту в мыслях, словах и поступках, отсутствие жеманства, всего неживого, ненастоящего.

Через текст и в целом через атмосферу романа проходит символ «скука». Скука одолевает Обломова, лежащего на диване, скука выходить в свет, скука нести бремя службы, скука налаживать материальную жизнь и т.д. Каков характер этой скуки? Это скука от невозможности изменить свою судьбу и от отсутствия духовных и физических сил для борьбы за лучшее в своей жизни, синоним тоски, скука, равноценная неучастию в процессе утрачивания и разрушения нравственного потенциала страны.

В третьей главе «Роман «Обрыв» как итог авторских представлений о сущности жизни» исследуются взгляды автора на правомерность, справедливость существования «старой» и «новой» правды, а также на исторические перспективы России, которая в случае победы «новой» правды могла бы прийти и к «обрыву».

§ 1. «Авторская позиция в конфликте «старой» и «новой» правды». В «Обрыве» И.А. Гончаров идет вслед за изменениями русской действительности: в Петербурге в 60-е годы идеологические споры перекипели, поэтому действие перенесено в провинцию, которая к этому времени начала «заражаться» нигилизмом. Вот почему писателю в перспективе исторического развития своей страны в случае обесценивания и утраты ее вечного духовного потенциала видится «обрыв». Но куда лежит ее путь? Наверх, к нравственному процессу, о котором так грезил писатель, вслед за трудовой жизнью и сердечной верностью Тушина? Или на дно обрыва, к нигилистическому обесцениванию вечных, незыблемых истин, к какому-то призрачному счастью, основанному на любви на срок, на свободе, переходящей во вседозволенность, на поругании «бабушкиной» морали? Эти вопросы становятся для автора главными в произнесении его исторического «пророчества».

Идеологию «новой» правды наиболее ярко выражает Волохов. Веру и Райского лишь с оговорками можно отнести к ее сторонникам. Мы приходим к выводу, что единой «новой» правды, по мысли Гончарова, как таковой не существует. Представления о ней у героев сильно разнятся, в то время, как все имеют более или менее схожее представление и определение «старой» правды (жизнь по затверженным правилам, следование христианским заповедям, неукоснительное подчинение воле старших, соблюдение внешних обрядовых норм поведения и др.). «Новая» правда каждого из героев глубоко личностна. Речь идет о том, что каждый из героев, в соответствии со своим характером, своими устремлениями и интересами, жизненным опытом возводит в ранг идола, «новой» правды то, что важно исключительно ему! Так, Райский со свойственным ему широким пафосом призывает Веру (но как окажется впоследствии - только на словах) к свободе в любви, именуя себя «рыцарем свободы». В целом же в том, что не касается сферы чувствования, Райский остается на позиции «старой» правды, его гражданская и историософская позиция явно совпадает с позицией самого автора. «Он приветствовал смелые шаги искусства, рукоплескал новым откровениям и открытиям, видоизменяющим, но не ломающим жизнь... не провожая бесплодной и неблагодарной враждой отходящего порядка и отживающих начал, веря в их историческую неизбежность и неопровержимую, преемственную связь с «новой весенней зеленью»24. Вероятно, именно о подобном сосуществовании старого и нового порядка мыслил сам романист, заняв позицию равновесия — уважения вечной мудрости и приветствия живой человечности и естественности порывов современности. И.А. Гончаров придерживается позиции эволюционной, последовательной смены исторических укладов и самого порядка жизни.

Что касается личностного характера «новой» правды Волохова, то здесь мы говорим об особом типе людей, подобных ему. Это люди, как правило, не сумевшие добиться в жизни сколько-нибудь значительных успехов, а оттого пришедшие к мысли, что, отрицая то, что признается правдой всеми остальными, можно прослыть оригинальным. Такая жизненная позиция, в свою очередь, сказывается на манере поведения - человек, отрицающий все, должен быть груб, нахален, напорист, чувствовать себя выше всех устаревших моральных принципов и норм поведения. Вместо «новой» правды, за которой стоит пойти, Волохов предлагает Вере лишь «ряд могил», убеждает в материальной сущности человека, а сам процесс и ход жизни оказывается не «стройным, мудро созданным и совершающимся по непреложным законам» («Обыкновенная история»), а случайным, бессмысленным беспорядком.

Если говорить о личностном лейтмотиве «новой» правды для Веры, то его можно определить так - «свобода». Свобода чувства, свобода мысли, свобода выбора, И отнюдь не «новая» правда и служение ей становится основанием ДЛЯ близости Веры и Марка Волохова. Подобно тому, как внимание Ольги Ильинской было обращено на Обломова с заветной, глубоко взлелеянной целью пере-

24 И.А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.7. Обрыв. Роман в 5 ч. - СПб: «Наука», 2004. -с. 359.

воспитать его, возродить к жизни, так и Вера, встретив человека, чьи убеждения выходили далеко за рамки общепринятых и даже пугали своей неординарностью и несуразностью, питает к нему любопытство, изумление, участие, наступает любовь. Автор, а вместе с ним и Вера, приходит к важному наблюдению - все доброе и чистое, все, хоть сколько-нибудь справедливое, что есть в новом учении, взято из старой правды, а оттого не ново. Это только больше уверяет в силе старой правды, ее неизбежности и очевидности. Вера «убедилась, что — как далеко человек ни иди вперед, он не уйдет от него <старого учения>, если только не бросится с прямой дороги в сторону или не пойдет назад...что, наконец, учение это - есть единственный, непогрешимый, совершеннейший идеал жизни, вне которого остаются только ошибки»25. В этой оценке «старой» правды явно слышен голос И.А. Гончарова. Именно в этих словах в концентрированной форме выражен весь замысел и итог романа. Более того, это главный вывод всего творчества писателя, конечный пункт эволюции его взглядов.

Новое, по мысли писателя, не должно разрушать веками сложившегося порядка, не должно вступать в противоборство с ним, а лишь корректировать. Только при таком подходе будет соблюдено необходимое для истории правило последовательного развития цивилизации и возможен «идеальный» прогресс -одновременное развитие и формы, и духа. Стремясь художественно воплотить образец чаемого им «идеального» прогресса, И.А. Гончаров выводит фигуру Ивана Ивановича Тушина. Однако уже у критиков-современников писателя возникали разногласия по поводу образа Тушина - можно ли считать его идеалом, героем? насколько соответствует образ правде жизни? Вероятно, такое отношение к Тушину вызвано тем, что в нем нет бросающейся в глаза яркости, блистательности, которые хотелось бы видеть в герое, а есть живой, подвижнический труд. Но правда жизни (а ведь именно на нее всегда ориентировался И.А. Гончаров) не предлагала иного героя. Тушин убедителен, но русская действительность не выдвигала другого типа. Как справедливо замечает литературовед И.П. Щеблыкин, «Гончарову и не надо было (законы творчества не позволяли) пытаться изобразить в живых красках свойства людей и отношения, которые пока что составляют мечту человечества»26. Кроме того, такие крепкие, деятельные люди, созидающие жизнь и верностью простым, человеческим, сердечным заветам удерживающие ее от «шатаний», которым она подвергается в своем историческом развитии по воле людей, подобных Волохову, почему-то не привлекают внимания, остаются в тени, кажется непривлекательными, создают впечатление обыкновенных, рутинных героев. Тем не менее, приход Веры от яркого, но пустого Марка к тихому, но верному, стойкому, деятельному Тушину неизбежен, закономерен, психологически верен. И этот переход заключа-

и И А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. T.7. Обрыв. Роман в 5 ч. - СПб: «Наука», 2004. -с. 661.

* Щеблыкин ИЛ. Эволюция женских образов в романах И.А. Гончарова/ Материалы Международной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И Л. Гончарова: Сб. русских и зарубежных авторов. - Ульяновск: «Корпорация технологий продвижения», 2003. - с. 177.

ет в себе историческую перспективу развития России, на которую надеялся И.А. Гончаров.

§ 2. «Страсть» и «любовь» в художественно-философском контексте романа «Обрыв». В романе «Обрыв» категория «страсть» едва ли не вытесняет все остальные оттенки любовного чувства и близка античной трактовке. Характеризуя это чувство в целом как «болезнь», И.А. Гончаров на примере своих героев (Райского, Веры, Леонтия Козлова, Савелия) являет возможные пути развития страсти. Самый горестный «сценарий» развития страсти воплощен в истории Веры, так как в чистой натуре такая страсть помимо душевного борения порождает еще и муки совести, сознание своей 1реховности. По мысли автора, страсть - категория физическая, и внушается она помимо воли и всего остального, что есть сознательного в человеке, а по власти какого-то «глупого нерва». Испытав на себя эту физическую, «нервную», сторону страсти, Вера отрезвляется, избавляется от ее власти, довлеющей над собой, остается наедине с «дымящейся язвой страсти» и только таким образом, пройдя через страдания, излечивается от своей болезни.

И вместе с тем, по мысли автора, лишь страсть дает истинное знание жизни, становится «искрой» жизни. Как и в «Обломове», в «Обрыве» автор четко разграничивает понятия «страсть» и «любовь». Любовь, считает И. А. Гончаров, не «призрак», возникающий на «мопше страсти»27 (позиция Райского). Напротив, со временем взаимоотношения очищаются от того животного увлечения, которое несет с собой страсть, и обращаются в любовь как высшую форму чувства.

Важной эволюции подвергается в «Обрыве» авторское восприятие любви как долга. В «Обломове» писатель ратовал за сердечную компоненту в чувстве и даже подвергал сомнению восприятие Ольгой Ильинской любви как долга, осуждал за ее рассуждения. В «Обрыве» его позиция не так однозначна. Дело, видимо в том, что речь идет о разных ценностных категориях. В первом случае - именно о гармоничном сочетании сердечной и головной константы в любовном чувстве. Во втором - о незыблемости вечных нравственных семейных категорий, о ценности семейного начала, которое защищает Вера (выражая авторскую позицию) и против которого «восстали» теоретики «новой», свободной жизни на дне обрыва. В контексте «внедрения» в жизнь «новой» правды нигилист Марк Волохов пытается внушить Вере и новую любовь, которая, однако, по мысли автора, есть противоестественное явление для человека, есть любовь на «птичьих» правах, без обязанностей, ответственности и нравственного долга. По мысли И.А. Гончарова, представление Веры о долге в любви восходит к христианским догмам поведения, основанных на понятиях верности, доброты, справедливости, благодарности, что и спасает героиню от нравственной гибели, дает ей духовный потенциал к возрождению.

§ 3. «Позиция автора в осмыслении философии жизни в романе «Обрыв». В «Обрыве» при общей, характерной для всего творчества И.А. Гончарова,

27 ИЛ. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.7. Обрыв. Роман в 5 ч. - СПб: «Наука», 2004. -с. 417.

сдержанности религиозного чувства, все более очевидной становится православная позиция писателя. Отсюда - столь частое обращение писателя к понятиям христианской этики (кротость, великодушие, искупление, покаяние и др.). Нужно заметить, что Вера из всех героев романа «состоит» в самых непростых, противоречивых отношениях с церковью, ее религиозное чувство очень сложно, двойственно. С одной стороны, для Веры ясно решен вопрос о том, где же истина - в церкви, у Бога. В минуты тяжелых душевных борений она обращается за помощью к Богу. Но автор неоднократно и настойчиво повторяет одну и ту же мысль - Вера не находит поддержки в ликах святых, они глядят на нее будто холодно и равнодушно. Сложность религиозного чувства Веры автор мотивирует психологически. Склонность к постижению основ мироустройства своим умом приводит, по мысли писателя, к невозможности смиренного преклонения перед истиной. Ясно прочитывается в этой ситуации и еще одна авторская мысль. Истинная правда не кричит о себе, по мысли И.А. Гончарова. Новый «апостол» Марк Волохов способен увлекать Веру речами, проповедовать новую жизнь, призывать к ней. Истине, если она истинна, для того, чтобы человек уверовал в нее, не нужно пышных, многословных, громких речей. Лики святых молчаливо, «задумчиво-покойно» таят, хранят эту истину, бесстрастно ожидая того часа, когда человек сам уверует в нее. Бабушка же, напротив, в силу своей духовной зрелости, глубины религиозного переживания гораздо острее ощущает и Божье порицание, и Божью помощь.

В «Обрыве» взгляд автора на философию жизни, место человека усложняется. И связано это, в первую очередь, с усложнением взгляда на понятие «судьба». Как православный мыслитель, И.А. Гончаров верит в способность человека к духовному перерождению, а, следовательно, активную, независящую от воли судьбы как неведомой силы, жизненную позицию. С другой стороны, в письмах романиста устойчиво звучит мысль о руководящей роли судьбы в его собственной жизни. Разрешить это противоречие и найти ту высшую Силу, довлеющую над человеком, в «Обрыве» автор поручает Райскому. Герой спорит и посмеивается над бабушкой, боящейся судьбы, а с другой стороны, начинает сомневаться - так ли уж она не права. В «Обрыве» романист остается верен своему прежнему взгляду о слабости человека. Что касается направленности хода жизни, то в «Обрыве» писатель указывает на значимость движения по орбите. Акцент тем самым переходит с аспекта повторяемости на необходимость правильного выбора того центра, вокруг которого будет по кругу совершаться движение жизни. «Он <Тушин> не был сам творцом своего пути, своей судьбы; ему, как планете, очерчена орбита, по которой она должна вращаться»28. Но есть ли движение по орбите жизни - заслуга и достоинство Тушина? И.А. Гончаров убежден в этом. Гармония ума с сердцем, воля даны Тушину от природы, но, чтобы противиться внешним разрушающим душу воздействиям, нужна огромная сила. Только при подобном образе жизни возможно сохране-

24 И.А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.7. Обрив. Роман в 5 ч. - СПб: «Наука», 2004. -с. 734.

ние традиций и удерживание от «шатаний», которым время от времени подвергается жизнь любого народа в своем цивилизационном развитии.

§ 4. «Повествовательные приемы, раскрывающие авторскую позицию в романе «Обрыв». Символика в романе». В «Обрыве» писатель остается верен своему эстетическому принципу - стремлению к высокой степени объективности. В «Обрыве» И.А. Гончаров прибегает к еще более сложной композиции произведения (роман в романе). В «Обрыве» мы находим примеры смешения речи автора и героя, которые отражают авторский взгляд на то или иное явление. Редкие авторские оценки позволяют понять позицию писателя даже при его постоянной устремленности к объективному повествованию. И, конечно, раскрытию авторской позиции способствуют юмор и символика романа. О важности символики в романе «Обрыв» для определения мировоззренческих установок автора говорит уже название романа. В широком смысле обрыв символизирует судьбу России, поверженной людьми, подобными Марку Волохову. Это Россия без истории, без прошлого, без духовных ценностей, без верности, Россия с провозглашенной в ней псевдосвободой. Пока страна стоит у обрыва. Но куда лежит ее путь? Этот вопрос становится для автора главным. Символ имеет и более частные значения. Обрыв в Малиновке - это символ губительного действия страстей. Вот почему свидания Веры с Марком совершаются на дне обрыва, а Марфенька даже близко боится подойти к нему. Обрыв для Марфеныси -= «перешагивание» в неизведанный, незнакомый, страшный мир, далекий от бабушкиных заветов, ее теплого, спокойного мирка.

Символически противопоставлены старый и новый дом в Малиновке. Старый дом представляет времена предков Райского, давние, мрачные, времена жестокого крепостничества. Новый дом Татьяны Марковны чистый, светлый, уютный. Это мир домашней, семейной теплоты, к которой так тяготеет писатель и который с любовью воспроизведен им уже на страницах «Обломова». В символическом плане Вера мечется между старым домом (старой жизнью) и обрывом (миражом новой жизни). Лишь обретя свой горький опыт, Вера начинает верить в справедливость бабушкиной правды и возвращается в ее дом.

В «Обрыве» писатель воспроизводит сны своих героев. Сон наяву у Татьяны Марковны, который она видит, блуждая несколько дней по полям и вынашивая внутри свое горе - символическое пророчество писателя о том, что ждет Россию, если она пойдет по пути, указанному новыми «проповедниками». Разрушение, поругание, сожжение, уничтожение того, на чем веками стояла святая Русь, пророчит автор, а вместо этого - нашествие бродяг, воров, всех, к кому в духовном плане можно причислить Марка Волохова. Символический смысл в романе приобретает сон Викентьева о превращении людей в полуживотных.

Устойчивым для всего романного творчества И.А. Гончарова является символ «прямого пути». Какой же оттенок этот символ приобретает в «Обрыве»? Прямой путь здесь - путь нравственности, простой сердечной правды. Обманываясь в отношении чувств Веры к себе, Райский между тем верно угадывает общее состояние девушки, ее метание в поиске правды, сомнение. Вера ищет этот простой путь, но пока он невидим для нее. Этот путь мог бы привести ее к Тушину, но Вера только через страдание выходит на него.

Большое внимание в «Обрыве», как и в романе «Обломов», И.А. Гончаров уделяет концепту «скука». В «Обломове» скука осознается автором как болезнь века, она свойственна Обломову, осознавшему, что все светские развлечения пусты, что духовный «стержень» утерян в современном обществе, что пассивное скучание - единственно возможный способ «неучастия» в процессе бессмысленного растрачивания душевного богатства. В «Обрыве» скука предстает уже не только как недуг, присущий веку, но и в более широком философском плане. Скука - болезнь не века, а жизни в целом. К такому убеждению приходит автор в «Обрыве», а вместе с тем называет и средство от ее излечения. «.. .за делом скуки не бывает»29, - утверждает он. В отсутствии этого настоящего дела - причина пустоты светской жизни Петербурга и монотонного томления в скуке провинции. Одухотворенный труд - воплощение чаяний автора о деле, которое разгонит эту всепоглощающую скуку. Эту простую трудовую философию жизни в романе несет с собой Тушин.

В Заключении подводятся итоги исследования, формулируются выводы, определяется характер и направленность эволюции авторского сознания И.А. Гончарова в трилогии. В широком плане в направленности движения авторской мысли от романа к роману можно выделить три аспекта. Во-первых, жизненный выбор между прагматизмом и идеализмом как разными типами мироощущения совершают герои «Обыкновенной истории». Нравственный выбор между созерцательным, мечтательным, патриархальным началом и новым укладом, светской суетой, духовной пустотой делает Обломов. Наконец, исторический выбор между «старой» и «новой» правдой происходит в сознании целого поколения («Обрыв»). Во-вторых, намечается движение от периода юности к периоду зрелости. В юности с каждым человеком происходит обыкновенная история взросления. Затем человек приходит к вопросу о сущности своей жизни, к выбору между пустым ее растрачиванием и пассивным неучастием в этом процессе во имя сохранения внутри себя духовного источника («Обломов»). Наконец, в период зрелости начинается осознание будущего своей страны, а значит, и своего, осуществляется выбор национального пути развития, поиск национального героя («Обрыв»). В-третьих, устанавливается взаимосвязь эволюционных изменений мировоззренческой позиции И.А. Гончарова-романиста в контексте изменений в духовной, социальной жизни русского общества 4060-х гг. XIX века. Так, «Обыкновенную историю» можно расценивать как авторское предупреждение об опасности забвения сердечного начала в новом, рационалистическом укладе. Писатель справедливо подчеркивает, что политические, экономические, социальные перемены влекут за собой переоценку в нравственной сфере. Патриархальная жизнь еще полна сердечности, теплоты, губительное действие прагматизма еще не проникло в провинцию. Роман «Обломов» - горькие рассуждения об утрате духовно-нравственных начал, свершившейся в русской столичной жизни. Однако возвращение к патриархальному укладу уже невозможно, произошла смена исторического уклада. Эта тенден-

29 И А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.7. Обрыв. Роман в 5 ч. -с. 328.

СПб: «Наука», 2004.23

ция четко осознается автором. «Обрыв» предстает как итоговый анализ особенностей русской жизни, настоящей и будущей. Свое исследование автор производит под таким углом, что становится очевидна перспектива: страна может прийти к «обрыву». Размышляя об условиях «спасения» России, автор настаивает на эволюционном пути развития: постепенном вызревании нового в глубине старого, отсутствии скачков и сохранении всего мудрого, вечного, что есть в старой правде.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Богомолова Н.В. «Страсть» и «любовь» в художественно-философском освещении И.А. Гончарова (роман «Обрыв»)// Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. № 37 (80): Аспирантские тетради: Научный журнал. - С.-П6., 2008. - с. 29-33 (0,4 п. л.).

2. Богомолова Н.В. Эволюция женского характера в трилогии И.А. Гончарова// Русское литературоведение на современном этапе. Материалы V Международной конференции. В 2-х тт. Т. 1. - М.: РИЦ МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2006.-с. 90-94 (0,4 пл.).

3. Богомолова Н.В. Особенности авторского самовыражения в романе И.А. Гончарова «Обыкновенная история»// Русское литературоведение на современном этапе. Материалы VI Международной конференции. В 2-х тт. Т. 1. - М.: РИЦ МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2007. - с. 56-60 (0,4 п.л.).

4. Богомолова Н.В. Особенности авторского мировосприятия в романе И.А. Гончарова «Обыкновенная история» (концепция человека)// Современность русской и мировой классики/ Под ред. Б.Т. Удодова. - Воронеж: Изд-во ИИТОУР, 2007. - с. 46-51 (0,4 пл.).

5. Богомолова Н.В. Оценка современной действительности в романе И.А. Гончарова «Обломов»// Вестник Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова. Серия «Филологические науки», 2008, № 3. -с. 15-21 (0,4 пл.).

6. Богомолова Н.В. Специфика авторской манеры И. А. Гончарова в романе «Обломов»// Концептуальные проблемы литературы: художественная когни-тивность: Материалы II Международной научной конференции (18-19 октября 2007 г.) - Ростов-на-Дону, 2008. - с. 62-69 (0,5 пл.).

7. Богомолова Н.В. Авторское миросозерцание И.А. Гончарова в романе «Обломов»// «Обломов» И.А. Гончарова: комплексное исследование романа. Коллективная монография. - Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2008. - с. 66-74 (0,5 пл.).

8. Богомолова Н.В. Многозначность символов в романе И.А. Гончарова «Обломов» как отражение общей амбивалентности поэтических ситуаций в романе (0,4 пл.) (в печати).

Отпечатано в ООО «Компания Спутник+» ПД № 1-00007 от 25.09.2000 г. Подписано в печать 29.01.09. Тираж 100 экз. Усл. п.л. 1,5 Печать авторефератов: 730-47-74,778-45-60

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Богомолова, Наталия Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Авторское самосознание в романе И.А. Гончарова

Обыкновенная история».

§1. Конфликт идеализма и прагматизма.

§ 2. Концепция любви в романе «Обыкновенная история».

§ 3. Нравственно-философские итоги жизни героев. Концепция человека.

§ 4. Специфика авторской манеры в романе «Обыкновенная история».

ГЛАВА 2. Многозначность поэтических ситуаций в романе И.А. Гончарова «Обломов» как отражение авторских представлений о человеке.

§ 1. Бездеятельные обломовцы и псевдоактивные петербуржцы. Суть контраста.

1.1. Бездуховность или духовность «благословенного уголка»?.

1.2. Роман «Обломов» как новый этап осмысления автором утраты духовно-нравственных начал.

§ 2. Духовное и рациональное в любви (авторский взгляд на проблему в романе «Обломов»).

2.1. Путь к любви через влюбленность и страсть.

2.2. «Женский» мир в романном пространстве.

2.3. Духовный кризис Ольги Ильинской как проблема соотношения «ума» и «сердца».

§ 3. Авторский взгляд на проблему смысла и цели жизни (концепция человека и философия жизни в романе «Обломов»).

3.1. Слабость человека перед властью судьбы.

3.2. Неразрешимость вопроса о смысле жизни. Авторская оценка эволюции жизни.

3.3. Идеалы счастья героев романа.

§ 4. Специфика авторской манеры в романе «Обломов». Многозначность символов в романе.

ГЛАВА 3. Роман «Обрыв» как итог авторских представлений о сущности жизни.

§ 1. Авторская позиция в конфликте «старой» и «новой» правды.

§ 2. «Страсть» и «любовь» в художественно-философском контексте романа «Обрыв».

2.1. Типология любовных отношений в романе «Обрыв».

2.2. Неизменность взгляда автора на нравственное совершенство женщины.

§3. Позиция автора в осмыслении философии жизни в романе «Обрыв».

3.1. Сдержанность религиозного чувства И.А. Гончарова-романиста.

3.2. Сложность авторского взгляда на роль судьбы в жизни человека.

§ 4. Повествовательные приемы, раскрывающие авторскую позицию в романе «Обрыв». Символика в романе.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Богомолова, Наталия Владимировна

Проблема изучения авторского мировидения, способов художественного воплощения мировоззренческих принципов по-прежнему остается одной из актуальных научных проблем современного литературоведения. Философский словарь трактует мировидение, мировоззрение как «систему наиболее общих представлений, знаний, предположений, умозрительных моделей, образных картин, философских принципов, идей, ценностных ориентаций, убеждений, идеалов, верований, с помощью которых человек объясняет себе и окружающим все то, что происходит с миром, с ним самим и с его взаимоотношениями с мирозданием»1.

Мировоззрение формируется под влиянием событий культурологических, социальных, политических, которые накладывают отпечаток на духовную, нравственную сферу личности и позволяют ей выработать свой индивидуальный подход к оценке окружающей реальности. Наиболее последовательно этот процесс (формирование мировоззрения и оценка действительности под влиянием социально-исторических факторов) отражается в трудах философов, мыслителей, деятелей культуры, писателей, поэтов. О философском пафосе русской художественной литературы говорили Н.Г. Чернышевский, В.В. Розанов, С.Н. Булгаков, И.А. Ильин, Н.А. Бердяев и др. Известный ученый В.Е. Хализев указывает на взаимосвязь мировоззрения и художественной формы, обнаруживающуюся в философских подтекстах: «Художественная идея (концепция автора), присутствующая в произведениях, включает в себя как направленную интерпретацию и оценку автором определенных жизненных явлений (что подчеркивали просветители от Дидро и Лессинга до Белинского и Чернышевского), так и воплощение философического взгляда на мир в его целостности, которое сопряжено с духовным самораскрытием автора (об этом настойчиво говорили теоретики романтизма)» .

1 Бачинин В.А. Философия. Энцикл. словарь. - СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2005. - с. 143.

2 Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник/ В.Е. Хализев. - 3-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. шк., 2002. -с. 72.

Авторское мировидение - довольно широкое понятие, включающее в себя всю совокупность взглядов писателя на жизнь, мироустройство, на любовь, на человека, на сам процесс творчества и т.д. Авторское мировидение И.А. Гончарова, как и других писателей, неоднократно оказывалось в поле зрения литературоведов. Более того, любой исследователь, в той или иной мере изучая творчество писателя, подспудно постигает именно его мировидение, мировоззрение, мысли, которые были вложены мастером слова в свое произведение. Однако проблема эволюции взглядов писателя, на наш взгляд, заслуживает более пристального внимания и последовательного изучения. Учитывая весь внушительный опыт исследований, проделанный литературоведами за полтора столетия, все же мы вынуждены признать, что непосредственно проблема эволюции авторского мировидения не была главной целью того или иного труда.

Один из первых критических разборов произведения И.А. Гончарова принадлежит, конечно, В.Г. Белинскому, мнением которого начинающий писатель очень дорожил. В статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» критик выдвинул положение о двух типах художников: А.И. Герцен, по оценке критика, публицист, И.А. Гончаров - наблюдатель. В.Г. Белинский отметил особенность авторской манеры И.А Гончарова - писатель остается как бы равнодушным ко всему происходящему, к своим героям, но это равнодушие заключает в себе полноту художественного осмысления.

Н.А. Добролюбов в статье «Что такое обломовщина?» подчеркнул общественную значимость романа И.А. Гончарова, тем самым акцентируя внимание на общественной компоненте авторского сознания. «Слово это - обломовщина,, оно служит ключом к разгадке многих явлений русской жизни»3. Причину обломовщины, изображенной автором, критик видит в нравственно-психологических следствиях крепостного права: «Но гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственных усилий, а от дру

3 Роман И.А. Гончарова «Обломов» в русской критике. Сб. статей Сост., авт. вступ. статьи и комментариев Отрадин М.В. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991.-е. 40. гих, развила в нем апатическую неподвижность и повергла его в жалкое состояние нравственного рабства»4.

Д.И. Писарев в своем отзыве на роман «Обломов» указал на устремленность авторского внимания к разрешению общепсихологической задачи покорной апатии на материале явлений чисто русских, национальных. Причину обломовщины критик увидел во влиянии двух противоположных явлений. С одной стороны, умственная апатия порождена сутью барской жизни, с другой стороны, дворянское образование позволило Обломову задуматься о высших идеалах жизни, о смысле. «Образование научило его <Обломова> презирать праздность; но семена, брошенные в его душу природою и первоначальным воспитанием, принесли плоды»5.

А.В. Дружинин выявил иные характеристики обломовского типа: чистоту и доброту сердца героя, его исключительные душевные качества, проникновенный ум, неспособность к злому делу. Он обращает внимание на те качества натуры Обломова, которые редко сохраняются во взрослом человеке, его чистый взгляд на мир. Критик указал на социально-психологическую типологию Обломова, дал при этом более широкую, по сравнению с Н.А. Добролюбовым, характеристику обломовского типа, как людей, не подготовленных к практической жизни. «По лицу всего света рассеяны многочисленные братья Ильи Ильича, то есть люди, не подготовленные к практической жизни, мирно укрывшиеся от столкновений с нею»6. «. истинно художественный образ многомерен и условен, то есть основан на поэтических символах. В нем есть социальная и генетико-типологическая сторона. Добролюбов раскрыл социальный аспект в образе Обломова, Дружинин - психолого-типологический, вникая в нравственно-философскую суть героя» .

Н.Д. Ахшарумов трактовал обломовщину как древнейшую черту нашего народного характера. В этом контексте критик сравнивает Обломова с Еме

4 Роман И. А. Гончарова «Обломов» в русской критике. Сб. статен/ Сост., апт. в ступ, статьи и комментариев Отрадин М.В. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991. - с. 44.

5 Та.м же, с. 73.

6 Там же, с. 122.

7 Шевцова-Щеблыкина Л.И. Литературно-критическая деятельность А.В. Дружинина в 40-50-е гг. XIX в. Монография. -М: МПГУ, 2001.-е. 197. лей-дурачком, таким же простым и безобидным, наделенным простыми желаниями, перерастающими в романе в мотив - мечты об обеде, ужине, сне, красавице-жене. Сомневаясь в возможности самой любви молодой, энергичQ ной Ольги к «рыхлому, мягкому, как кисель, заспанному существу» - Обло-мову, критик между тем очень тонко чувствует изменение в Ольге в пору отношений со Штольцем, отсутствие прежней теплоты и живости, «.прежняя Ольга, та, которая любила Обломова, давно умерла и не может воскреснуть, а на месте ее мы видим какой-то бледный, отживший призрак, который в заключение всего скучает»9. Одной из главных авторских мыслей «Обломова» критик называет высказанную устами Штольца мысль о важности нормального назначения человека - «прожить четыре времени, то есть 4 возраста, без скачков»10, указывая при этом на невозможность этого принципа в жизни.

Ин.Ф. Анненский в статье «Гончаров и его Обломов» предлагает проникнуть в авторскую сферу, разглядеть «нити творчества» через образы. По мнению критика, писатель высказался именно в образах в силу того, что он «жил и творил главным образом в сфере зрительных впечатлений: его впечатляли и привлекали больше всего картины, позы, лицау>{{. Главных героев трилогии - Адуева, Обломова, Райского - критик рассматривает как «акты самопознания и самопроверки» романиста, будучи убежден в том, что «Гончаров писал только то, что вырастало, что созревало в нем с годами»12.

В названии работы Е.А. Ляцкого «Роман и жизнь. Развитие творческой личности И.А. Гончарова. Жизнь и быт»13 (1925) намечено стремление проследить эволюцию писателя, творчество в развитии. Однако первые же слова монографии раскрывают ракурс этого интереса - «роман и жизнь тесно сплелись в развитии творческой личности Гончарова»14. Главное внимание ис

8 Роман И.А, Гончарова «Обломов» в русской критике. Сб. статей/ Сост., авт. в ступ, статьи и комментариев

Отрадин М.В. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991. - с. 156. 3 Там же, с. 159.

10 Там же, с. 165.

11 Там же, с. 211.

12 Там же, с. 213.

13 Ляцкий Е.А. Роман и жизнь. Развитие творческой личности И.А. Гончарова. Жизнь и быт. Прага: «Пламя», 1925. - 394 с.

14 Там же, с. 1. следователя уделено именно биографическому элементу в творчестве. Так, появление литературных образов-антиподов Адуевых Е.А. Ляцкий связывает со знакомством Гончарова с дядей и племянником Солоницыными, в образе Ольги Ильинской литературовед усматривает яркие черты Елизаветы Васильевны Толстой, поданные автором через призму своих чувств к ней, и т.д. Соглашаясь, конечно, с возможным влиянием реальных знакомств Гончарова на создание образов, мы все же подчеркнем второстепенную их роль в творческом развитии Гончарова-романиста. Понятие «творческой эволюции», на наш взгляд, не может ограничиваться лишь биографическими фактами жизни писателя.

Работа В.Е. Евгеньева-Максимова «И.А. Гончаров. Жизнь, личность, творчество»15 (1925) представляет собой яркий образец социологизированной литературы о Гончарове. Цель труда - выяснение того, взаимодействием ка- ! ких социально-экономических факторов было определено сознание писателя. Поэтому неизменная мерка, которой литературовед подвергает каждое произведение писателя - «его социальный смысл». Таким образом, эволюция творчества писателя, не будучи открыто заявлена как цель монографического исследования, опосредованно ставится в прямую зависимость от вложенного автором в произведение социального смысла. Перемены же в миросозерцании писателя, в первую очередь, «общественно-политическом», связываются, например, с переходом Гончарова на службу в министерство внутренних дел.

П.И. Пруцков главной задачей своей книги «Мастерство Гончарова-романиста»16 (1962) называет «анализ мастерства писателя. в широком ис

17 торико-литературном плане» . Творчество И.А. Гончарова рассматривается в русле русской реалистической прозы и романных тенденций его времени. Мировоззренческим установкам писателя уделяется меньше внимания, поскольку, как пишет Н.И. Пруцков, Гончарова занимают «не философско-моральные, идейные искания» людей, а «история формирования человека

15 Евгекьсв-Максимов В.Е. И.А. Гончаров. Жизнь, личность, творчество. М.: Гос. изд-во, 1925. - 168 с.

16 Пруцков Н.И. Мастерство Гончарова-романиста. М. - Д.: Изд-во АН СССР, 1962. - 232 с.

17 Там же, с. 4. под неумолимым воздействием определенного общественного уклада жиз-18 ни» . Жизнь в развитии мыслится романистом, по убеждению Пруцкова, как «борьба нового со старым». «Гончаров был противником патриархально-крепостнического уклада, он с радостной надеждой изображал рождение но

19 вого» , - такие мировоззренческие тенденции выделяет исследователь в сознании писателя. На новом этапе развития гончарововедения социологические подходы требуют корректировки.

В смысле утверждения нового взгляда на творчество И.А. Гончарова большую роль сыграла работа В.А. Недзвецкого «И.А. Гончаров - романист 20 и художник» (1992). Она зафиксировала новую веху в гончарововедении -уход от культурно-исторического и социологического литературоведения. В.А. Недзвецкий рассматривает «содержательно-жанровое своеобразие романной «трилогии» Гончарова и его концепции художественности - в тесной связи с представлением писателя о строе и характеристике современной ему

01 действительности» . Так, 40-60-м годам, по мысли Недзвецкого (с опорой на современников Гончарова), присущи «обыкновенность», «всеобщая прозаичность». С этим и связывается исследователем настроение писателя в те годы: «Мысль о прозаичности современной жизни заключается уже в заглавии произведения <романа «Обыкновенная история» - Н.Б>: это история обыкновенная, а не героическая, не высокая»22. Выход в печать внутренне противоречивого «Обломова» сопровождается размежеванием либералов и демократов, тенденциями «эволюционно-реформисткими и радикально-революционными»23. В этих сложных общественных условиях романист, по мысли В.А. Недзвецкого, тяготел к поиску «нормы» человеческого существования, представителем которого исследователь считает Штольца.

18 Пруцков Н.И. Мастерство Гончарова-романиста. М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1962. - с. 65.

9 Там же, с. 219-220.

20 Недзвецкий В.А. И.А. Гончаров - романист и художник. - М.: Изд-во МГУ, 1992. - 176 с.

21 Там же, с. 4.

22 Там же, с. 27.

23 Там же, с. 36.

В серьезном монографическом исследовании «И.А. Гончаров: Мир творчества»24 (1997) Е.А. Краснощекова эволюцию авторских взглядов прослеживает в контексте феномена взросления (или невзросления) человека в «школе жизни». В рамках каждого романа Е.А. Краснощекова выделяет типы воспитания, по которым и развивалась авторская мысль. Так, один из этапов развития романного действия в «Обыкновенной истории» исследовательница соотносит с «воспитанием чувств» в фазе «утраты иллюзий» (отметим здесь же выделение литературоведом широких литературных связей Гончарова - с И.В. Гете, И.Ф. Шиллером, Ж.-Ж. Руссо, Н.М. Карамзиным, А.С. Пушкиным, Н.В. Гоголем, А.И. Герценом и др.). На основе материала романа «Обломов» Краснощекова проводит параллель между механизмами воспитания, обнаруженными Гончаровым, и идеями воспитания Руссо. Обломов при этом толкуется ею как «Анти-Эмиль», в то время как, изображая воспитание Андрея Штольца, Гончаров, по мнению исследовательницы, вторит мыслям Руссо. «Женская» линия рассматривается Е.А. Краснощековой также в русле «воспитательных идей» (от уроков в «школе мужа» у Лизаветы Александровны до «воспитания и испытания» Ольги Ильинской).

0 с

Работа О.Г. Постнова «Эстетика И.А. Гончарова» (1997) - одна из немногих в истории гончарововедения, которая посвящена системе философ-ско-эстетических взглядов Гончарова в целом (подобно исследованиям о философских «учениях» Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского - «Эстетика Л.Н. Толстого» Е.Н. Купреяновой, «Лев-Толстой на вершинах жизни» И.Б. Мар-дова, «Эстетика Ф.М. Достоевского» Н.В. Кашиной, «Философия Достоевского в систематическом изложении» Р. Лаута и др.). Систему философско-эстетических представлений И.А. Гончарова автор монографии соотносит с его миросозерцанием, с художественной реализацией идей. Исследователь обращается к истокам эстетического мировоззрения писателя, называя одним из них философско-эстетическую систему Шеллинга (через учение Надеж

2Х Краснощекова Е А. И А Гончаров: Мир творчества. - С-Пб: Пушкинский фонд, 1997. - 496 с. ?5 Постнов О Г. Эстетика И.А. Гончарова. - Новосибирск: «Наука», Сибирское издательскополиграфическос и книготорговое предприятие РАН, 1997. - 238 с дина) о «мировой душе» как следствие признания противоречивости, диалектичное™ явлений. Из этого источника, по мысли О.Г. Постнова, возникла система, когда «неисправимый романтик» (по собственному определению) Гончаров выступил в своем первом романе как последовательный критик, чуть ли не гонитель романтизма»26. Связанная с немецкой философией русская философская эстетика 30-х годов привела писателя к убежденности в том, что исторически перспективным может быть только общество, в котором положительные черты «старого уклада» сочетались бы с достижениями «нового». «Именно пафос утверждения синтетического начала в жизни и литературе сделало Гончарова «примирителем» эпохи, чуждым любым, в том

27 числе, политическим крайностям» . Что касается эволюции эстетических воззрений И.А. Гончарова, то О.Г. Постнов отмечает переход и даже отказ писателя от метода «анализа» (который, как показали «Обыкновенная история» и «Обломов» приводит даже против воли писателя к неутешительным выводам и критическому взгляду на русскую действительность и в силу этого противостоит «идеалу») на позиции религиозного мировидения в «Обрыве». «Теперь в учении Христа он видит тот незыблемый «идеал», к которому

28 можно и нужно приближаться всю жизнь, но которого нельзя достигнуть» . Отстаивая религиозную истину и нравственные критерии как то положительное начало «старого», без которого «новое» обречено на бездуховность, Гончаров был вынужден отказаться от традиционной для него позиции объективного автора, считает Постнов. По мысли исследователя, этот пересмотр Гончаровым принципов и неспособность в рамках своей творческой про

-29 граммы создать «синтез жизненных крайностей» подтолкнули писателя к уходу из литературы.

Утверждая факт эволюции взглядов И.А. Гончарова на протяжении всего творчества, исследовательница С.А. Васильева («Человек и мир в творче

26 Постнов О.Г. Эстетика И.А. Гончарова. — Новосибирск: «Наука», Сибирское издатсльско-полиграфнческое и книготорговое предприятие РАН, 1997. - с. 201.

27 Там же, с. 202.

28 Там же, с. 205.

29 Там же, с. 207. олч стве И.А. Гончарова» (2000)) интересуется прежде всего историософской позицией писателя. Литературовед отталкивается от тезиса - «писатель обращался как к проблемам становления человека, исследуя влияние на личность природных и социальных факторов, так и к проблемам развития чело

31 вечества» . И, исследуя узловые моменты философской антропологии Гончарова в его произведениях, гончарововед пытается определить отношение автора к России и ее месту в иерархии возрастов человечества. В 1850 году И.А. Гончаров определяет возраст России как юность, в 1870-1880-х его позиция меняется, считает исследовательница. Он возлагал большие надежды на Россию: при условии, что она начнет уважать свой язык, свое национальное своеобразие, она сможет сыграть роль «центра и главы славянских народов» . На основе романа «Обломов» С.А. Васильева выявляет убеждение Гончарова в необходимости притока посторонних элементов к русской жизни. «В этой попытке создать историософию России, минуя полемику славянофилов и западников, и заключена сущность позиции Гончарова в 1870от

1880-х гг.» , - заключает исследовательница. Ведущим принципом концентрации истории писателем С.А. Васильева называет развитие по спирали. В контексте этого она выделяет следующие этапы и варианты жизнеустройства в эволюционном сознании Гончарова-романиста: «циклическая модель развития в жизни «обыкновенных» людей», «обломовский цикл жизни как нарушение законов природы», «антропологическая карта мира» во «Фрегате «Паллада» (Англия - старость человечества, народы Востока - младенчество)», «пробуждение России» в «Обрыве».

Гончарововед В.И. Мельник в монографии «И.А. Гончаров: духовные и литературные истоки»34 (2002) исследует своеобразные «нити», которыми связано все гончаровское творчество в его целостности и статичности. «Тема настоящей книги определена как роль религиозно-философских и литератур

30 Васильева С.А. Человек и мир в творчестве И.А. Гончарова. - Тверь: Тверской гос. ун-т, 2000. - 184 с.

31 Васильева С.А Человек и мир в творчестве И.А. Гончарова. - Тверь: Тверской гос. ун-т, 2000. - с. 3.

32 Там же, с. 182.

33 Там же, с. 183.

34 Мельник В.И. И.А. Гончаров: духовные и литературные истоки: Монография. - М.: МГУП, 2002. - 284 с.

12 ных традиций в жизни и творчестве Гончарова. В конечном счете - это вопрос своеобразия миросозерцания и эстетики романиста. Мировоззрение автора «Обломова» и «Обрыва» — это мировоззрение, укорененное в определенной традиции: Гончаров, несомненно, традиционалист и консерватор»35. Определив такой формулировкой мировоззрение романиста в целом, далее исследователь приступает к поиску философских корней в его творчестве. В своих предыдущих работах («Реализм И.А. Гончарова» (1985) и «Этический идеал И.А. Гончарова» (1991)) В.И. Мельник прослеживал, прежде всего, литературно-культурные традиции в творчестве романиста и пришел к выводу о верности И.А. Гончарова принципу «гармонии, равновесия, симметрии, на

36 поминающем об античном: «все в меру» . В указанной монографии акцент сделан на выявлении религиозных, эстетических и философских традиций в наследии писателя. «Миросозерцание Гончарова зиждилось как бы на двух китах. С одной стороны, он просто, а в личной жизни даже как-то по-детски исповедовал православие. С другой стороны, он до конца жизни остался убежденным сторонником прогресса и цивилизации. Истоки этой линии гон-чаровского мировоззрения следует искать в античной философии, идеях Ренессанса, в том числе и в художественном опыте Возрождения (Гамлет и Дон Кихот), и в особенности в философской традиции западноевропейского Просвещения» . Раскрытию подобных философских традиций и посвящена работа литературоведа.

Среди диссертационных исследований, в которых в той или иной мере затрагивался вопрос об эволюции в творчестве писателя, отметим работу Н.В. Борзенковой - «Эволюция художественно-психологической манеры о о

И.А. Гончарова-романиста» (2002). «Художественно-психологическая система Гончарова-романиста претерпела значительную эволюцию. Ее развитие связано в первую очередь с изменением представлений писателя о соотноше

35 Мельник В.И. И.А. Гончаров: духовные и литературные истоки: Монография. - М.: МГУП, 2002. - с. 3.

36 Там же.

37 Там же, с. 4.

38 Борзенкова Н.В. Эволюция художественно-психологической манеры И. А. Гончарова-романиста. Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук - Орел: Орловский гос. ун-т, 2002. -214 с. нии человека и общества, меры свободы и обусловленности человеческой воли и судьбы. Основная тенденция в эволюции психологизма писателя - от преимущественного внимания в двух первых романах к социальной психологии и ее причинному объяснению к индивидуальной психологии личности и стихийным душевным процессам в «Обрыве»39. Такой тенденцией исследовательница обозначает свою линию и соответственно ей ведет изучение психологизма в романах писателя.

В плане обобщения накопленного исследовательского материала по вопросу эволюции взглядов И.А. Гончарова интерес представляет также публикация Т.В. Малыгиной «Эволюция «идеальности» у Гончарова»40. Несмотря на то, что автор статьи указывает, что анализ романов в ее задачи не входит, само обращение к категории «идеальности» на материале писем и литературно-критических статей И.А. Гончарова показательно и ценно. Прослеживая отношение писателя к этой категории, ее содержанию в те или иные годы, Т.В. Малыгина приходит к заключению, что представление Гончарова об «идеальности» изменялось. В 40-50-е годы «в поисках идеальной человеческой личности Гончаров «взвешивал» достоинства и недостатки как «человека ума», так и «человека сердца»41. Поэтому главная авторская мысль в эти годы, по мнению исследовательницы, сводится к необходимости прогресса при сохранении сердечной жизни. В 60-е годы, в переходный период жизни России, Гончаров отстаивает необходимость научного и умственного прогресса - прогресса «не в материальных и технических, а прежде всего в духовно-нравственных категориях»42, «в приближении всех и каждого к тем бо-гооткровенным истинам, которые даны человеку свыше и которые должны быть незыблемыми и неизменными во все времена»43. То есть, по мысли ли

39 Борзснкова Н.В. Эволюция художественно-психологической .манеры И.А. Гончарова-романиста. Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук — Орел: Орловский гос. ун-т, 2002. - с. 26.

40 Малыгина Т.В. Эволюция «идеальности» у Гончарова// Материалы Между народ ной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И.А. Гончарова: Сб. рус. и заруб. авторов/Сост. М.Б. Жданова и др. -Ульяновск: Изд-во «Корпорация технологий продвижения», 2003. - 384 с.

41 Там же, с. 220.

42 Там же, с. 222.

43 Там же, с. 223. тературоведа, Гончаров эволюционировал по пути от идей реформ и просвещения к утверждению христианских истин.

Как видим, краткий обзор исследований по вопросу о мировоззрении И.А. Гончарова убеждает нас в том, что до сих пор не существует единого мнения на этот счет, каждый из литературоведов рассматривает творчество И.А. Гончарова, как правило, в рамках того или иного подхода - биографического, социологического, воспитательного, историософского, эстетического и др. Вопрос о мировоззрении писателя всегда актуален в литературоведении. И.А. Гончаров в этом смысле - сложный автор, так как прямо нигде не высказывается (как, например, JI.H. Толстой). Проблема определения авторского мировидения И.А. Гончарова, его эволюции остается до конца не решенной нашей наукой. Специальной монографии, посвященной целостному анализу мировидения И.А. Гончарова в трилогии, на сегодня не существует. Между тем в настоящее время в литературоведении возрастает интерес к исследованию форм авторского самосознания классиков XIX века. Потому выявление художественных приемов авторского самосознания, определение эволюции мировидения в трилогии И.А. Гончарова, вычленение субъективного и объективного начала в повествовательной структуре произведений писателя представляется значимой и актуальной научной проблемой. Актуальность исследования определяется и ролью трилогии И.А. Гончарова в художественном движении русской литературы ХГХ века, обусловлена ценностью аспекта рассмотрения трилогии: осознание эволюции авторского мировидения позволяет глубже понять многие социальные и нравственные противоречия российского общества 1840-1860-х гг. и русской литературы этого периода.

Мы исследуем авторскую эволюцию с позиции объективности, эволюцию мыслей не только Гончарова-эстета, Гончарова-общественного мыслителя, но и в целом Гончарова-человека, размышляющего и о любви, и о месте человека в мире, и о будущем России. Более того, при анализе взглядов писателя, воплощенных в том или ином романе, само понятие «эволюции» используется исследователями довольно редко. В наши задачи входит выявление изменений взглядов, их эволюции от одного романа к другому.

Объектом исследования является трилогия И.А. Гончарова - три романа, самим автором осознаваемые как художественное единство, - «Обыкновенная история» (1847), «Обломов» (1858), «Обрыв» (1869). Необходимость обращения ко всей трилогии продиктована заявленной целью - только при таком подходе можно выявить эволюцию мировидения писателя. Кроме того, для сопоставления и выявления мировоззренческих установок И.А. Гончарова в некоторых случаях мы обращаемся к его письмам.

Предмет исследования - конкретные проявления авторской позиции, обнаруживающиеся в характеристике образов, постановке и решении жизненных и социальных проблем, в приметах эпохи, деталях повествования.

Но как отделить взгляды романиста от их художественного воплощения? Эта проблема возникла в литературоведении давно. «Истинное понимание того, что в литературе есть художественность, начинается с осознания факта, что изображение действительности в ней есть изображение, как правило, опосредованное. Даже там, где повествование ведется от первого лица, полностью идентифицировать это лицо с личностью самого писателя не следует, хотя бы даже оно носило его фамилию, имя, отчество, а в произведении описывался эпизод из его жизни»44. Достоевский по поводу реакции на его «Бедных людей» (1845) писал: «Не понимают, как можно писать таким слогом. Во всем они привыкли видеть рожу сочинителя; я же своей не показывал. А им невдогад, что говорит Девушкин, а не я, и что Девушкин иначе говорить не может»45. Действительно, русский читатель тех лет привык к тому, что авторская позиция откровенно декларировалась. В XVIII веке это выражалось еще более наглядно - один из героев носил фамилию Правдин, демонстрируя тем самым - на чьей стороне автор. В пореформенное время перед русской литературой встали новые задачи. «Русская литература ощущала ы Крсмснцов Л.П. Теория литературы. Чтение как творчество: Учебное пособие/ Л.П. Кременцов. - М.: Флинта: Наука, 2003. - с. 78.

45 Там же, с. 79. настоятельную потребность в новых подходах, новых способах исследования и изображения жизни, русский реализм искал пути освоения новой, быстро меняющейся действительности. Эти новые потребности общества и литературы почувствовал и выразил Н.Г.Чернышевский. В предисловии к неоконченному роману «Перл создания» он утверждал: «Написать роман без любви - без всякого женского лица - это вещь очень трудная. Но у меня была потребность испытать свои силы над делом, еще более трудным: написать роман чисто объективный, в котором не было бы никакого следа не только моих личных отношений - даже никакого следа моих личных симпатий. В русской литературе нет ни одного такого романа. «Онегин», «Герой нашего времени» — вещи прямо субъективные; в «Мертвых душах» нет личного портрета автора или портретов его знакомых, но тоже внесены личные симпатии автора, в них-то и сила впечатлений, производимого этим романом»46. Итак, наряду с общей литературоведческой проблемой «вычленения» авторских взглядов из их художественного воплощения здесь мы подходим к обозначению еще одной проблемы, связанной непосредственно с авторской манерой И.А. Гончарова. Как «рассмотреть» мировидение такого объективного писателя, как Гончаров? Вопрос о повествовательной манере И.А. Гончарова, которая признается объективной, глубинной, - еще один нерешенный вопрос в литературоведении.

И.А. Гончарова всегда упрекали в чрезмерной объективности, бестенденциозности, равнодушии к своим героям, ко всему изображаемому. Вспомним, например, оценку В.Г. Белинского: «У него нет ни любви, ни вражды к создаваемым им лицам, они его не веселят, не сердят, он не дает никаких нравственных уроков ни им, ни читателю.»47. Или Д.И. Писарева: «он -эгоист, не решающийся взять на себя крайних выводов своего миросозерцания и выражающий свой эгоизм в тепловатом отношении к общим идеям или даже, где возможно, в игнорировании человеческих и гражданских интереб Крсменцов Л.П. Теория литературы. Чтение как творчество: Учебное пособие/ Л.П. Крсмснцов. - М.: Флинта: Наука, 2003. - с. 80-81.

47 Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1847 г.// В.Г. Белинский. Собрание сочинений в девяти томах. T.8. М.: Худож. лит., 1982.-е. 382. сов.бесстрастно и беспристрастно осматривает он положение. становясь поочередно на точку зрения каждого из действующих лиц, не сочувствуя особенно сильно никому и понимая по-своему всех. автор решительно не

48 хочет выразить своего мнения, своего взгляда на вещи» . Схожего мнения придерживался и Н.А. Добролюбов: «Он вам не дает, и, по-видимому, не хочет дать, никаких выводов. Жизнь, им изображаемая, служит для него не средством к отвлеченной философии, а прямою целью сама по себе. Ему нет дела до читателя и до выводов, какие вы сделаете из романа: это уж ваше дело. Ошибетесь - пеняйте на свою близорукость, а никак не на автора»49. С.А. Венгеров связывал объективность творчества Гончарова с его холодным, ровным темпераментом, роднящим его с Адуевым-дядей: «В них Произведениях - Н.Б.> Гончаров является человеком крайне холодного, безучастного, чисто-адуевского темперамента, который недаром сделал его корифеем «объективного» романа»50. В трактовке Р.В. Иванова-Разумника объективность Гончарова «получает вид выкристаллизовавшегося в художественном слове мещанства, выражающегося в плавном, размеренном и аккуратном течении речи»51. Объективность как особую черту авторской манеры повествования И.А. Гончарова подчеркивали и литературоведы советского периода. Так, А. А. Захаркин замечал, что «. автор выступает относительно независимым как субъект повествования, поэтому в произведении важными делаются

52 не только сюжетные события, но и отношение к ним повествователя» . Исследователь А. Фаустов изучает модели авторского присутствия в «Обыкно

48 Писарев Д.И. Писемский, Тургенев, Гончаров// И.А. Гончаров в русской критике: Сб. статей. - М.: Гос. изд-во худож. лит., 1958. - с. 120-121.

19 Добролюбов Н.А. Что такое обломовщина? II И.А. Гончаров в русской критике: Сб. статей. — М.: Гос. изд-во худож. лиг., 1958. - с. 55.

50 Венгеров С.А. Собрание сочинений. Т.5. Дружинин, Гончаров, Писемский. - СПб.: Изд-во «Прометей», 1911.-с. 68.

51 Азбукин В. И.А. Гончаров в русской критике (1847-1912). - Орел: Электрич. тип. М.Л. Миркииа, 1916. - с. 13.

52 Захаркин А.А. Новые черты русского романа 40-50 гг. XIX в. («Обыкновенная история» И.А. Гончарова и «Рудин» И.С. Тургенева). Автореферат дисс. на соис. уч. степ, кандидата филолог, наук, спец. 10.01.01 -русская литература. М.: МГОПИ, 1993.-е. 11. венной истории» и «Обломове» и приходит к выводу, что позиция автора оказывается «пустой»53.

Действительно, в одном из первых произведений («Счастливая ошибка») мы встречаем эпизод, ярко характеризующий объективную манеру будущего романиста. Уже в 1839 году И.А. Гончаров акцентирует внимание на своей «непричастности» происходящему и отсутствии личных оценок, к тому же еще искусственно «впадая в забывчивость»: «В самом деле, каким именем назвать это поведение Елены? Адуев, в припадке бешенства, называл - заметьте, пожалуйста, mesdames: Адуев, а не я <курсив мой - Н.Б.>, - называл. позвольте, как бишь?., эх, девичья память! из ума вон. такое мудреное, нерусское слово. ко. ко. так и вертится на языке. да, да! — кокетством! кокетством! Насилу вспомнил»54. Вот почему неудивительно, что романное творчество писателя вызывало столько нареканий в излишней объективности - подобная авторская манера была для И.А. Гончарова, человека чрезвычайно деликатного, мнительного, осторожного в отношениях, единственной органичной, природной и выработанной неискусственно, вытекающей не из эстетических установок писателя, пришедшей не с опытом, а присущей ему с первых проб пера. Вместе с тем, мнение критиков об объективности писателя было не только неоднозначным, но порой и двойственным. Обратимся к воспоминаниям И.А. Гончарова об отношении В.Г. Белинского к его «бестенденциозности»: «На меня он иногда как будто накидывался за то, что у меня не было злости, раздражения, субъективности. «Вам все равно, попадется мерзавец, дурак, урод или порядочная, добрая натура, - всех одинаково рисуете: ни любви, ни ненависти ни к кому!» И это скажет (и не раз говорил) с какою-то доброю злостью, а однажды положил ласково после этого мне руки на плечи и прибавил почти шопотом: - «а это хорошо, это и

53 Фаустов А. Авторское поведение И. А. Гончарова как культурно-психологическая проблема // Гончаровские чтения 1995-1996/ред В.И. Мелышк. — Ульяновск: Ульяновский гос. техн. ун-т, 1997. — с. 29-30. 5-1 Гончаров И.А. Собрание сочинений в 8 т. Т.7. - М: Гос. изд. худож. лит., 1954. - с. 433 нужно, это признак художника!» - как будто боялся, что его услышат и обвинят за сочувствие к бестенденциозному писателю»55.

Одним из первых осознал возможность проникновения в авторскую сферу И.А. Гончарова В.П. Острогорский, ни отрицая при этом высокой степени объективности в творчестве писателя: «.как ни объективен эпос Гончарова, все же это эпос не народный, а художественный, т.е. созданный не массой, а одним, сознательно наблюдающим жизнь, человеком, личность которого, все-таки, хоть сколько-нибудь в нем выразится. Вот что говорит писатель устами профессора в «Литературном вечере». «Художник, конечно, не должен соваться своею особою в картину, наполнять ее своим я - это так! Но его дух, фантазия, мысль, чувство, должны быть разлиты в произведе

56

НИИ.» .

Если В.П. Острогорский предлагал ощутить саму атмосферу произведения и через нее уловить «дух» автора, то И. Анненский считал, что И.А. Гончаров в полной мере высказался в образах. «Итак, личность Гончарова тщательно пряталась в его художественные образы или скромно отстранялась от авторской- славы. Как подсмеивался сам поэт над наивными стараниями критиков открыть, в ком он себя увековечил: в старшем или в младшем Адуеве, в Обломове или в Штольце». Связано это, по мысли Анненского, в первую очередь, с тем, что «Гончаров жил и творил главным образом в сфере зрительных впечатлений: его впечатляли и привлекали больше всего картины, позы, лица»57.

Мы согласимся с мыслью И. Анненского - И.А. Гончаров «высказывается», в частности, в образной противоречивой характеристике героев. Более того, налицо эволюция в логике поведения героев (Адуев - более предсказуем, Обломов — сложный образ, Райский неисчерпаем в своей глубине и слож

55 Гончаров И.А. Заметки о личности Белинского// Гончаров И.А. Собрание сочинений в 8 т. T.8. - М.: Гос. изд. худож. лит., 1955. - с. 50-51.

56 Острогорский В.П. Объективная художественность и светлый юмор, как отличительные черты таланта Гончарова//И.А. Гончаров. Его жизнь и сочинения. Сб. истор.- лит. ст. /Сост. В. Покровский. ~М.: Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1907. - с. 60

57 Анненский И. Гончаров и его Обломов// Роман И.А. Гончарова «Обломов» в русской критике: Сб. статеГ!/ Сост, авт. в ступ, статьи и коммент.Отрадин М.В. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991. - с. 211. ности), что говорит об эволюционном мышлении автора. Авторское присутствие сказывается и на уровне композиции романов - ведущий композиционный прием - противопоставление (столицы - провинции, ума - сердцу, бюрократизма - желанию честно служить и т.д.). Уже в этом чувствуется идеал автора, его мечта об универсальной модели человеческого мира, в котором присутствовало бы высшее начало, и все стороны общественной жизни были бы согласованы с духовными и душевными потребностями в добре, любви, сердечности. В самом художественном пафосе произведения мы ощущаем присутствие И.А. Гончарова, чувствуем его сожаление об утрате духовно-нравственных начал, его сочувствие любимым героям. Гончаров очень тонко, умело выражает себя, и даже в тех случаях, когда писатель пытается «спрятаться» за своими персонажами, его авторская оценка понятна. Но чтобы выявить позицию Гончарова, необходимо очень внимательно, скрупулезно читать его, обращать внимание на каждую деталь, не забывать о том, что «это требует от исследователя не только интуиции и применения строгих «процедур» истолкования, но и максимального такта, этической меры, поскольку мы заглядываем в тот мир, который сам автор не пожелал для

58 нас открыть, хотя и пригласил нас к диалогу» .

При исследовании тех авторских мыслей и идей, которые были «вложены» в романную трилогию, и в том числе, в «Обрыв», логично возникает вопрос о правомерности такого анализа, ведь, казалось бы, И.А. Гончаров сам объяснил свою авторскую концепцию в статье «Лучше поздно, чем никогда». Однако мы придерживаемся позиции литературоведа М.М. Бахтина, считающего, что относится к писательскому анализу собственного произведения нужно крайне осторожно: «.когда автор творил, он переживал только своего героя и в его образ вложил все свое принципиально творческое отношение к нему; когда же он в своей авторской исповеди, как Гоголь и Гончаров, начинает говорить о своих героях, он высказывает свое настоящее отношение

58 Савинков С.В., Фаустов А.А. Автор «открытый» и «скрытый»: к постановке проблемы// Проблема автора в художественной литературе: Межвузов, сб. науч. трудов/ Ред.-сост. Д.И. Черашняя, В.И. Чулков. -Ижевск: Изд-во Удмурдек. ун-та, 1998. - с. 33. к ним, уже созданным и определенным, передает то впечатление, которое они производят на него теперь как художественные образы»59. А ведь нас интересует именно «вложенная» в произведение и героев авторская идея, а не критическое отношение автора к ним. К тому же, в статье «Лучше поздно, чем никогда» И.А. Гончаров и сам признавался в бессознательном характере своего творчества: «Рисуя, я редко знаю в ту минуту, что значит мой образ, портрет, характер.»60.

Методологическую базу исследования составляют труды В.И. Мельника, Е.А. Краснощековой, В.А. Недзвецкого, И.П. Щеблыкина, Ю.В. Лебедева, Ю.М. Лощица и других литературоведов. Применены историко-типологический, биографический методы исследования. Был осуществлен ценностный, духовно-нравственный подход к поставленной проблеме.

Цель нашего исследования - установить характер и сущность эволюции авторского мировидения Гончарова-романиста и выявить художественные приемы, указывающие на присутствие авторского начала в тексте. Поставленная цель определяет необходимость решения следующих задач:

1) обобщить научный опыт по вопросу изучения мировидения И.А. Гончарова;

2) определить основные мировоззренческие принципы И.А. Гончарова в разные годы на основе текстов романов «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв», выявить взгляды писателя на любовь, место человека в мире, философию жизни, на общественную и моральную ситуацию в России, нравственное и духовное состояние современников;

3) обозначить систему художественных приемов, указывающих на концепты мировидения автора;

4) установить характер и сущность эволюционных изменений мировоззренческой позиции Гончарова-романиста с учетом изменений в духовной,

59 Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности// Бахтин М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. - СПб.: Азбука, 2000. - с. 34-35.

60 Гончаров И.А. Лучше поздно, чем никогда// Гончаров И.А. На родине/ Сост., автор вступ. Ст. и примеч. В.А. Недзвецкий; Худож. А. Денисов. - М.: Сов. Россия, 1987. - с. 56. культурологической, социальной жизни русского общества 40-60-х гг. XIX века.

Положения, выносимые на защиту:

1) В трилогии широко представлена философия жизни, социальная среда в ее приметах, закономерностях. Писатель приходит к выводу о ценности и неизменности порядка жизни при любых социальных колебаниях. И.А. Гончаров утверждает существование некоторых устойчивых констант бытия, неподверженных социальным катаклизмам, неизбежность, однозначность жизненных итогов. Развиваясь духовно, человек придет к этим простым истинам, выраженным и в житейской философии бабушки, и в борениях сердца и ума, и в творческих поисках Райского.

2) Центральной проблемой трилогии является проблема соотношения в исторической перспективе России традиционного, патриархального начала и цивилизационного развития. Наиболее ярко этот конфликт зафиксирован в романах «Обломов» и «Обрыв», где речь идет об исторических перспективах России.

3) В трилогии широко и многообразно представлена типология любовного чувства, интимных отношений. Выявляя оттенки этого чувства, И.А. Гончаров четко разграничивает понятия «влюбленность», «любовь», «страсть». Как философ и психолог, И.А. Гончаров анализирует эволюцию чувствования. Но эволюция духовного чувства идет со становлением духовной зрелости. Поэтому понятие долга четко связано с понятием любви.

4) В гончаровскую концепцию человека входит представление о противоречивой сущности человеческой натуры, о слабости человека. Человек во многом зависит от судьбы и потому заслуживает авторского снисхождения. Таким образом, в трилогии раскрываются глубинные основы природы человека, в котором в неразрывном единстве сочетаются разнородные стремления, добрые и дурные качества.

5) Авторское сознание в трилогии, его эволюция проявляется не только в философской наполненности романов, в глубине психологизма писателя, но и в стилевых, композиционных приемах, многозначности символов и той общей амбивалентности поэтических ситуаций, которые представлены в истории молодого романтика Адуева, созерцательного философа Обломова и экспрессивного художника Райского.

6) В трилогии можно отметить формирование и развитие символики. В работе раскрывается многозначность символики И.А. Гончарова, устанавливается значение этих символов в контексте эволюции авторского сознания. Объединяющим символом для трех романов является константа «прямого пути», то есть гармонического развития человека.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эволюция авторского мировидения в трилогии И.А. Гончарова"

выводы

В «Обрыве» И.А. Гончаров идет вслед за изменениями русской действительности: в Петербурге в 60-е годы идеологические споры перекипели, поэтому действие перенесено в провинцию, которая к этому времени начала «заражаться» нигилизмом. Вот почему писателю в перспективе исторического развития своей страны в случае обесценивания и утраты ее вечного духовного потенциала видится «обрыв». Но куда лежит ее путь? Наверх, к нравственному прогрессу, о котором так грезил писатель, вслед за трудовой жизнью и сердечной верностью Тушина? Или на дно обрыва, к нигилистическому обесцениванию вечных, незыблемых истин, к какому-то призрачному счастью, основанному на любви на срок, на свободе, переходящей во вседозволенность, на поругании «бабушкиной» морали? Эти вопросы становятся для автора главными в произнесении его исторического «пророчества».

В «Обрыве» раскрываются взгляды автора на правомерность, справедливость существования «старой» и «новой» правды, а также на исторические перспективы России, которая в случае победы «новой» правды могла бы прийти и к «обрыву». И.А. Гончаров придерживается позиции эволюционной, последовательной смены исторических укладов и самого порядка жизни. Отстаивая ценность вечных, незыблемых истин, заключенных в «старой» правде, писатель тем не менее объективно показывает нелепые, смешные, противоестественные стороны, от которых нужно избавляться. Новое, по мысли писателя, не должно разрушать веками сложившегося порядка, не должно вступать в противоборство с ним, а лишь корректировать. Только при таком подходе будет соблюдено необходимое для истории правило последовательного развития цивилизации и возможен «идеальный» прогресс -одновременное развитие и формы, и духа. Стремясь художественно воплотить образец чаемого им «идеального» прогресса, И.А. Гончаров выводит фигуру Ивана Ивановича Тушина.

В романе «Обрыв» категория «страсть» едва ли не вытесняет все остальные оттенки любовного чувства и близка античной трактовке. Характеризуя это чувство в целом как «болезнь», И.А. Гончаров на примере своих героев (Райского, Веры, Леонтия Козлова, Савелия) являет возможные пути развития страсти. Самый горестный «сценарий» развития страсти воплощен в истории Веры. И вместе с тем, по мысли автора, лишь страсть дает истинное знание жизни, становится «искрой» жизни. Со временем взаимоотношения очищаются от животного увлечения, которое несет с собой страсть, и обращаются в любовь как высшую, духовную форму отношений. В контексте «внедрения» в жизнь «новой» правды нигилист Марк Волохов пытается внушить Вере и новую любовь, которая, однако, по мысли автора, есть противоестественное явление для человека, есть любовь на «птичьих» правах, без обязанностей, ответственности и нравственного долга. По мысли И.А. Гончарова, представление Веры о долге в любви восходит к христианским догмам поведения, основанных на понятиях верности, доброты, справедливости, благодарности, что и спасает героиню от нравственной гибели, дает ей духовный потенциал к возрождению.

В «Обрыве» при общей, характерной для всего творчества И.А. Гончарова, сдержанности религиозного чувства, все более очевидной становится православная позиция писателя. Отсюда - столь частое обращение писателя к понятиям христианской этики (кротость, великодушие, искупление, покаяние и др.). Сложность религиозного чувства Веры (она не находит поддержки в ликах святых) автор мотивирует психологически. Склонность к постижению основ мироустройства своим умом приводит, по мысли писателя, к невозможности смиренного преклонения перед истиной.

В «Обрыве» взгляд автора на философию жизни, место человека усложняется. И связано это, в первую очередь, с усложнением взгляда на понятие «судьба». Как православный мыслитель, И.А. Гончаров верит в способность человека к духовному перерождению, а, следовательно, активную, независящую от воли судьбы как неведомой силы, жизненную позицию. С другой стороны, в письмах романиста устойчиво звучит мысль о руководящей роли судьбы в его собственной жизни. Разрешить это противоречие и найти ту высшую Силу, довлеющую над человеком, в «Обрыве» автор поручает Райскому. Герой спорит и посмеивается над бабушкой, боящейся судьбы, а с другой стороны, начинает сомневаться - так ли уж она не права. В «Обрыве» романист остается верен своему прежнему взгляду о слабости человека. Что касается направленности хода жизни, то в «Обрыве» писатель указывает на значимость движения «по орбите». При всей внешней простоте жизнь по «орбите» необычайно ценна и сложна. Только при подобном образе жизни возможно сохранение традиций и удерживание от «шатаний», которым время от времени подвергается жизнь любого народа в своем цивилизационном развитии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

И.А. Гончаров в своем эстетическом, философском и даже религиозном развитии следует логике жизни вслед за логикой образов, поступков. Но, повинуясь историческому ходу развития жизни как философ, как тонкий психолог, он размышлял о последствиях жизненного, нравственного и исторического выбора своих героев. В широком плане в направленности движения авторской мысли от романа к роману можно выделить три аспекта. Во-первых, жизненный выбор между прагматизмом и идеализмом как разными типами мироощущения совершают герои «Обыкновенной истории». Нравственный выбор между созерцательным, мечтательным, патриархальным началом и новым укладом, светской суетой, духовной пустотой делает Обломов. Наконец, исторический выбор между «старой» и «новой» правдой происходит в сознании целого поколения. Во-вторых, намечается движение от периода юности к периоду зрелости. В юности с каждым человеком происходит обыкновенная история взросления, поступательный переход от этапа сердечных волнений, романтических восторгов к этапу осознания реальной жизненной правды («Обыкновенная история»). Затем человек приходит к вопросу о сущности своей жизни, к выбору между пустым ее растрачиванием и пассивным неучастием в этом процессе во имя сохранения внутри себя духовного источника («Обломов»), Наконец, в период зрелости начинается осознание будущего своей страны, а значит, и своего, осуществляется выбор национального пути развития, поиск национального героя. В-третьих, в еще более общем плане «Обыкновенную историю» можно расценивать как авторское предупреждение об опасности забвения сердечного начала в новом, рационалистическом укладе. Патриархальная жизнь еще полна сердечности, теплоты, губительное действие прагматизма еще не проникло в провинцию. «Обломов» — горькие рассуждения об утрате духовно-нравственных начал, свершившейся в русской столичной жизни. Однако возвращение к патриархальному укладу уже невозможно, произошла смена исторического уклада. Эта тенденция четко осознается автором. «Обрыв» предстает как итоговый анализ особенностей русской жизни, настоящей и будущей. Действие перенесено в провинцию, так как идеологические споры в передовой столице перекипели и проникли вглубь страны. Свое исследование автор производит под таким углом, что становится очевидна перспектива: страна может прийти к «обрыву». Размышляя об условиях «спасения» России!, автор настаивает на эволюционном пути развития: постепенном вызревании нового в глубине старого, отсутствии скачков и сохранении всего мудрого, вечного, что есть в старой правде. Писатель убежден в необходимости нравственного прогресса, совершенствовании духовного состояния общества. А также делает попытку создания национального героя - деятельного, умного, душевного Тушина, осознавая при этом, насколько сложно будет отыскать подобный тип в существующей российской действительности. Конечным пунктом эволюции взглядов автора на историческое, духовное развитие России можно считать его оценку «старой» правды, произнесенную им в «Обрыве», «.учение это -есть единственный, непогрешимый, совершеннейший идеал жизни, вне которого остаются только ошибки»196. В этих словах в концентрированной форме озвучен главный вывод творчества писателя.

Эволюционирует в авторском сознании понятие «любовь» со всеми его оттенками. В «Обыкновенной истории» И.А. Гончаров схематично обозначил три типа отношений между мужчиной и женщиной, которые обычно доминируют в обществе. Любовные истории Александра Адуева акцентируют внимание на каком-либо варианте чувства (восторженное, пылкое обожание Адуевым Наденьки, леность в отношениях из-за схожести натур Александра и Юлии, холодное обольщение Лизы). Но все их объединяет главная мысль, доминирующая в авторском сознании на тот период, - все истории любви схожи между собой, развиваются по единым схемам.

В «Обломове» тоже показано несколько типов любви. Но это уже не любовные похождения молодого героя, мимолетные влюбленности романтика. Здесь автор обращается к духовным основам, глубинным, нравственным

196 Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.7. Обрыв. Роман в 5 ч. - СПб: «Наука», 2004. - с. 661. источникам чувства. Изображение столь различных типов любви — покровительственной (Ольги к Обломову), трепетной и послушной (Обломова к Ольге), разумной и ровной (Ольги и Штольца), жертвенной и жалостливой (Пшеницыной к Обломову) - наводит на мысль об изменении взглядов И.А. Гончарова на типологическую общность в эволюции интимных отношений. Любовное чувство многообразно, может облекаться в разные формы. В «Обломове» впервые в трилогии четкое разграничение получают понятия «влюбленность», «любовь» и «страсть», равнозначимые для человека на пути постижения всей полноты любовного чувства. Автором намечена и некая закономерность в развитии чувства: от влюбленности (томления, робкой, трепетной радости) и страсти (разрушительного, всеохватывающего чувства) к любви и ее успокоению, ровности чувства в женитьбе.

В «Обрыве» категория «страсть» получает еще более тщательную разработку и едва ли не вытесняет собой другие оттенки чувства. На примере своих героев И.А. Гончаров рассматривает разные варианты исхода страсти, самый горестный из которых реализован в судьбе Веры. В целом характеристику писателем страсти можно свести к понятию «болезнь», однако она необходима человеку для ощущения полноты знания жизни. И лишь очистившись от того животного инстинкта, который несет с собой страсть, отношения между людьми переходят в высшую, глубокую духовную форму — любовь.

Важной эволюции подвергается авторское восприятие любви как долга. В «Обломове», в целом оставаясь на позиции гармоничного сочетания «ума» и «сердца» в любви, озвученной уже в «Обыкновенной истории», И.А. Гончаров все же ратует за превалирование сердечной компоненты в чувствах, подвергает сомнению восприятие Ольгой Ильинской любви как долга. В «Обрыве» авторская позиция усложняется. Марк Волохов призывает Веру к свободной любви, без долгов и обязательств, к любви на срок. Но долг, по мысли автора и героини, неизбежен в любви, иначе это «птичья» любовь. Долг помогает человеку сохранить преданность и верность, не нарушить нравственных заветов, даже если любовь в браке «заснет». Насколько изменился взгляд автора на соотношение долга и любви? Речь идет о разных ценностных категориях. В «Обломове» - о гармоничном сочетании сердечной и головной константы в любовном чувстве. В «Обрыве» - о незыблемости вечных нравственных категорий, о ценности семейного начала.

Неизменным на протяжении всей трилогии остается взгляд автора на нравственное совершенство женщины. У И.А. Гончарова женщина всегда поставлена на недосягаемую высоту. Но усиливается интерес писателя к исследованию «материнской сферы». Анна Павловна Адуева представляет тип матери в «бытовом» варианте с радением о полноте и здоровье сына. Но ей не хватает мудрой проницательности, чтобы понять трагедию сына. В «Обломове» женщина выступает прежде всего как средоточие нравственного завета всего человечества, хранительница чистого духовного источника (Ольга Ильинская). Агафья Матвеевна Пшеницына выступает в роли матери-жены, ее любовь сродни материнской заботе. Татьяна Марковна Бережкова стоит гораздо выше, в ее образе И.А. Гончаров воплотил лучшие черты мудрой женщины и любящей матери. Неслучайно величественные образы Бабушки и России сливаются автором воедино.

При общей характерной для И.А. Гончарова сдержанности религиозного чувства в трилогии очевидна все большая утвержденность писателя на позициях православия. Вероятно, именно сдержанность в религиозном выражении И.А. Гончарова привела некоторых исследователей к крайне спорным рассуждениям о том, что «писатель принадлежал к тем кругам, где религия

197 мало кого интересовала» . Мы убеждены в православной позиции писателя. В «Обломове» И.А. Гончаров проповедует принципы «гуманитета», всепрощения, терпимости. На уровне образной системы романа трудно назвать столь же христианскую натуру, как Агафья Матвеевна Пшеницына. Подлинное самопожертвование, самоотдача, христианская доброта и сердечность в

197 Криволапое В.Н. Роман И.А. Гончарова «Обломов» в свете типического опыта мировой культуры/ Автореферат диссертации на соискание уч. степ, д-ра ф.н. - С-Пб: Ин-т русской литературы Пушкинский дом РАН, 2001.-с. 13. нравственном плане ставят ее даже выше Ольги Ильинской. В «Обрыве» очевидна авторская эволюция в сторону еще большей утвержденности в лоне православия при сохранении религиозной сдержанности (так, герои (да и сам автор за редким исключением) почти никогда не упоминают имени Бога). «Обрыв» вслед за гончарововедом В.И. Мельником можно считать своеобразным сводом понятий христианской этики - «кротость», «великодушие», «милосердие», «гордость», «искупление», «покаяние», «смирение» и многие другие. Причем многие из понятий прямо не названы автором, но православным человеком могут быть прочитаны между строк. И.А. Гончаров подчеркивает сложность, противоречивость религиозного чувства Веры. С одной стороны, для нее ясно решен вопрос о том, где же истина - в церкви, у Бога. Она воспитана в лоне православия и именно христианская вера спасает ее от отчаяния. С другой стороны, в минуты тяжелых душевных борений она обращается к помощи Бога, но не находит поддержки в святых ликах. Писатель, как глубокий психолог, остается верен правде жизни. Склонность Веры к постижению основ мироустройства своим умом приводит к невозможности смиренного преклонения перед истиной. Ясно прочитывается в этой ситуации и еще одна авторская мысль. Истинная правда не кричит о себе. Лики святых молчаливо, «задумчиво-покойно» таят эту истину, бесстрастно ожидая того часа, когда человек сам уверует в нее.

Можно выявить эволюцию авторского взгляда на философию жизни. На протяжении трилогии автор размышляет над направленностью хода жизни. В «Обыкновенной истории», показав историю нормального человеческого взросления, писатель утвердил цикличность одним из главных принципов течения жизни. В «Обломове» И.А. Гончаров приходит к пониманию сложности жизненного процесса - его повторяемости, движения по кругу, устремленности вперед и вместе с тем важности памяти о прошлом для движения вперед. В «Обрыве» эта характеристика несколько уточняется. Писатель убежден в важности движения по орбите. Акцент, таким образом, переходит с аспекта повторяемости на необходимость правильного выбора того центра, вокруг которого будет по кругу совершаться движение жизни.

Большой интерес вызывает у И.А. Гончарова проблема судьбы, вопрос о том, что руководит жизнью человека - случайность или предопределенность. Романом «Обыкновенная история» писатель убеждает во власти такой неизбежной для всех предопределенности, как история взросления. Это единственная предопределенность, в сущности которой сомневаться не приходиться. Но и случайности влияют на жизнь человека. В «Обыкновенной истории» они врываются в жизнь героев со словом «вдруг». В «Обломове» продолжает звучать авторский тезис о слабости человека перед властью всех довлеющих на него высших сил (этот тезис устойчив в авторском сознании на протяжении всего творчества). Человек из-за своей слабости не может избежать или противостоять всем обрушивающимся на него бедам. Да и само течение романа будто подтверждает мысль о невозможности человека активно влиять на свою судьбу в силу тех или иных причин. Но не доказывает ли судьба деятельного Андрея Штольца обратное? На чьей стороне автор? Многочисленные замечания И.А. Гончарова в письмах о главенствующей роли судьбы подтверждают его близость обломовской, «уступительной» позиции. В «Обрыве» авторская позиция усложняется. Как православный мыслитель, И.А. Гончаров верит в способность человека к духовному перерождению, а, следовательно, активную, независящую от воли судьбы как неведомой силы, жизненную позицию. С другой стороны, в письмах романиста устойчиво звучит мысль о руководящей роли судьбы в его собственной жизни. Это противоречие рождает сомнение - так ли уж не права Татьяна Марковна, предостерегающая Райского от немилости судьбы. Безусловно, в православии нет понятия «судьба». Но в житейском плане это понятие существует. «От судьбы не уйдешь», - так говорят и православные люди. Да и в речах Татьяны Марковны Бог и Судьба существуют неразделимо, не противоречат друг другу, а ведь она религиозна. В житейском плане вера в судьбу, сетования на нее возникают постоянно. И.А. Гончаров не мог этого обойти, так как воспроизводит жизненную правду.

Авторское сознание в трилогии, его эволюция проявилась и в стилевых приемах, многозначности символов и общей амбивалентности многих поэтических ситуаций. Так, многие символы устойчиво переходят из одного романа трилогии в другой, наполняясь при этом новым смыслом (прямой путь, скука, молчание, тишина и др.). Поэтому при сохранении характерной для авторской манеры И.А. Гончарова объективности на протяжении всего творчества и даже усложнении форм «завуалирования» собственной позиции (озвучивание позиций героев-антиподов при видимом отсутствии голоса автора в «Обыкновенной истории»; введение «псевдоавтора» в финале «Обломова», который оказывается якобы и не автором, а лишь пересказчиком истории; использование композиции «роман в романе» и соавторство писателя и Райского, «наложение» текстов романов «Обрыв» И.А. Гончарова и «Веры» Райского) выявление авторской позиции и прослеживание эволюции авторского мировидения возможно.

Список научной литературыБогомолова, Наталия Владимировна, диссертация по теме "Русская литература"

1. И.А. Гончаров и И.С. Тургенев. По неизданным материалам Пушкинского дома/ Предисл. и примеч. Б.М. Энгельгардта. Пб: ACADEMIA, 1923.-112 с.

2. Гончаров И.А. На родине/ Сост., автор вступ. ст. В.А. Недзвецкий. -М.: Сов. Россия, 1987.-400 с.

3. Гончаров И.А. Обрыв: Роман/ Вступ. ст. П. Николаева; Примеч. Л. Гейро. -М.: Худож. лит., 1980. 718 с.

4. Гончаров И.А. Письма/ Коммент. П.Н. Сакулина// Голос минувшего. -М., 1913. № 11. - с. 215-235; № 12. - с. 222-230.

5. Гончаров И.А. Письма к И.И. Льховскому/ Коммент. А.И. Груздева// литературный архив. О.: Изд-во АН СССР, 1951. - Т. Ш. - с. 91-165.

6. Гончаров И.А. Письма к М.М. и Л.И. Стасюлевичам// М.М. Стасюле-вич и его современники в их переписке/ Под ред. М.К. Лемке. СПб.: 1912.-т.4.-с. 4-218.

7. Гончаров И.А. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.1. Обыкновенная история, стихотв., повести и очерки, публицистика 18321848. СПб.: Наука, 1997. - 832 с.

8. Гончаров И. А. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т. 2. Фрегат «Паллада». Очерки путешествия в двух томах. СПб.: Наука, 1997. 747 с.

9. Гончаров И.А. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.4. Обломов. СПб.: Наука, 1998. - 496 с.

10. Гончаров И.А. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т.7. Обрыв. Роман в 5 ч. СПб.: Наука, 2004. - 776 с.

11. Гончаров И.А. Собрание сочинений в 5 т. Т. 5. Очерки, воспомин., ст., письма. М.: Лексика, 1996. - 688 с.

12. Гончаров И.А. Собрание сочинений в 8 т. Т.7. М.: Гос. изд. худож. лит., 1954. - 536 с.

13. Гончаров И.А. Собрание сочинений в 8 т. Т.8. Ст., заметки, рец., автобиограф., избр. письма. -М.: Гос. изд. худож. лит., 1955. 576 с.

14. Письма И.А. Гончарова к С.А. Никитенко// Ежегодник рукописного отдела Пушкинского дома на 1976 г. Л.: Наука, 1978. - с. 183 -221.

15. Письма И.А. Гончарова к С.А. Никитенко //Литературный архив/ ред. М.П. Алексеева. -М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1953. т. 4. - 440 с.1. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

16. Айхенвальд Ю.И. Гончаров// Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей. М.:. Республика, 1994. - 591 с.

17. Азбукин В. И.А. Гончаров в русской критике (1847-1912). Орел: Электрич. тип. МЛ. Миркина, 1916. - 294 с.

18. Алексеев А. Д. Летопись жизни и творчества И. А. Гончарова. М,- Л.: Изд-во АН СССР, 1960. - 367 с.

19. Алексеев П. Категория ценности в романе И.А. Гончарова «Обломова»// Гончаровские чтения 1995-1996. Ульяновск: Ульяновск, гос. техн. ун-т, 1997. - 107 с.

20. Алексеев П.П. Пространственность романа И.А. Гончарова «Обрыв»// И.А. Гончаров (Материалы международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения И.А. Гончарова). Ульяновск: «Стрежень», 1994. - с. 7-15.

21. Ариповский В.И. Логика развития характеров в романах Гончарова// Научн. запис. (Ужгорский ун-т), т. 37, 1959. с. 161-182.

22. Ариповский В.И. О некоторых особенностях психологического мастерства Гончарова// Доклады и сообщения (Ужгорс. ун-т). Серия филолог., №7, 1961.-с. 28-31.

23. Багаутдинова Г.Г. Роман Гончарова «Обрыв»: Борис Райский художник. - Йошкар-Ола: Map. гос. ун-т, 2001. - 103 с.

24. Бак Д.П. Проблема творчества и образ художника в романе «Обрыв»// Традиции и новаторство в русской классической литературе. Межвуз. сб. науч. тр. СПб.: 1992. - с. 113-123.

25. Бак Д.П. Творческая рефлексия в литературном произведении: природа и функции. Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. - М.: Ин-т мир. лит. им. A.M. Горького АН СССР, 1990. - 18 с.

26. Балакин А.Ю. О проблеме выбора основного источника текста романа И.А. Гончарова «Обрыв» //Рус. лит., 2002, № 3. с. 70-88.

27. Балакшина Ю.В. Комическое в романе Гончарова «Обыкновенная история»: Юмор как эстетическая доминанта художественного целого: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. СПб.: 1999. - 290 с.

28. Батюто А.И. «Отцы и дети» Тургенева и «Обрыв» Гончарова: (Философский и этико-эстетический опыт сравнит, изучения)// Русская литер., 1991, №2.-с. 4-23.

29. Бахтин М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

30. Бахтин М. М. Эпос и роман. СПб.: Азбука, 2000. - 300 с.

31. Бачинин В.А. Философия. Энцикл. словарь. СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2005.-288 с.

32. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1847 г.// В.Г. Белинский. Собрание сочинений в девяти томах. Т.8. М.: Худож. лит., 1982. — с. 382.

33. Бельчиков Ю.А. «Я. увлекаюсь больше всего. "своею способностью рисовать".»: (К столетию со дня смерти И.А. Гончарова)// Рус. яз. в шк., 1991,№4.-с. 48-55.

34. Билинкис Я. Роман, который был предсказан: «Обломов» Гончарова// Звезда, 1992, № 9. с. 201-205.

35. Бойко М.Н. Авторские миры в русской культуре перв. пол. XIX в. -СПб.: Дмитрий Буланин, 2005. 376 с.

36. Большакова А. Обломовка или обломовщина?: Сновидческие прозрения в романном мире И. Гончарова // Лит. учеба, 2001, № 6. с. 83101.

37. Борзенкова Н.В. Эволюция художественно-психологической манеры И.А. Гончарова-романиста. Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук по спец. 10.01.01- Орел: Орловский гос. ун-т, 2002. 214 с.

38. Буланов А.М. Две бездны («Обрыв» И.А. Гончарова и «Бесы» Ф.М. Достоевского)// Гончаровские чтения 1994. Ульяновск: Ульяновск, гос. техн. ун-т, 1995. - с.15-17.

39. Буланов A.M. «Ум» и «сердце» в русской классике: Соотношение рационального и эмоционального в творчестве Гончарова, Достоевского, Толстого. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1992. - 158 с.

40. Бутакова JI.O. Авторское сознание как базовая категория текста: когнитивный аспект/ Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, д-ра филол. наук. -Барнаул: Алтайс. гос. ун-т, 2001. 42 с.

41. Валкин М.Х. Тайна великого писателя (И.А. Гончаров и А.К. Трейгут).- Ульяновск: Корпорация технологий продвижения, 2006. 28 с.

42. Васильева С.А. Человек и мир в творчестве И.А. Гончарова: Учеб. по-соб. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2000. - 184 с.

43. Введение в литературоведение: Учеб. для филол. спец./ под ред. Г.Н. Поспелова. М.: Высш. шк., 1988. - 528 с.

44. Венгеров С.А. Собрание сочинений. Т.5. Дружинин, Гончаров, Писемский. СПб.: Изд-во «Прометей», 1911. - 276 с.

45. Вершинина Н. JI. О роли «идиллического компонента» в «Обыкновенной истории» И.А. Гончарова // И.А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-летию со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск: 1998.- с. 65-74.

46. Вестстейн В. Помещичья усадьба в русской литературе XIX-начала XX в. // Русская провинция: Миф-текст-реальность / Сост. А.Ф. Белоусова.- М.-СПб.: 2000. с. 186-192.

47. Виноградов В.В. О языке художественной прозы: Избр. труды. М.: Наука, 1980.-360 с.

48. Виноградов И.И. По живому следу: Духовные искания русской классики: Литературно-критические статьи. М.: Сов. писатель, 1987. - 380 с.

49. Гейро JI.C. Из истории создания романа И.А. Гончарова «Обрыв»: (К эволюции образов Веры и Марка Волохова)// Ежегодник Рукописного отдела Пушкин, дома на 1973 год. Л.: Ин-т рус. лит., Рукопис. отдел, 1976.-с. 51-73.

50. Гейро Л.С. Творческая история романа Гончарова «Обрыв»: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Л.: 1980. - 199 с.

51. Гершензон М. Николай I и его эпоха. М.: 2001. - 240 с.

52. Глухов В.И. Образ Обломова и его литературная предыстория // И.А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-летию со дня рожд. И.А. Гончарова. Ульяновск: 1998. - с. 104-113.

53. Глухов В.И. О литературных истоках «Обыкновенной истории»// И.А. Гончаров: (Материалы международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения И.А. Гончарова). Ульяновск: «Стрежень», 1994. - с. 45-54.

54. И. А. Гончаров в воспоминаниях современников / Отв. ред. Н. К. Пик-санов. Л.: Художеств, лит. Ленингр. отд-ние, 1969. - 320 с.

55. Гончаров И.А. в русской критике: Сб. статей. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1958.-360 с.

56. Гончаров И.А. Его жизнь и сочинения. Сб. истор.- лит. ст. /Сост. В. Покровский. М.: Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1907. - 332 с.

57. Гончаров И.А.: (Новые материалы о жизни и творчестве писателя)/ Под ред. П.С. Бейсова. Ульяновск: Приволжс. книж. изд-во; Ульянов, отд-ние, 1976.-160 с.

58. И.А. Гончаров (Материалы международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения И.А. Гончарова). Ульяновск: «Стрежень», 1994. - 354 с.

59. И.А. Гончаров: Материалы юбилейной гончаровской конференции 1987 года. Ульяновск: Симбирская книга, 1992. - 152 с.

60. И. А. Гончаров: Материалы Междунар. конф., поев. 185-летию со дня рожд. И. А. Гончарова/ Сб. рус. и зарубежн. авторов / Сост. М. Б. Жданова и др. Ульяновск: Печатный двор, 1998. - 336 с.

61. И.А.Гончаров. Материалы международной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И.А.Гончарова: Сб. русских и зарубежных авторов/ Сост. М.Б.Жданова и др. Ульяновск: Изд-во «Корпорация технологий продвижения», 2003. - 384 с.

62. Гончаровские чтения 1994/ ред. Н.А. Евдокимова. Ульяновск: Ульяновск. гос. техн. ун-т, 1995. - 94 с.

63. Гродецкая А.Г. Литературное окружение молодого Гончарова (по материалам архива Пушкинского дома)// И.А. Гончаров: (Материалы международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения И.А. Гончарова). Ульяновск: «Стрежень», 1994. - с. 55-66.

64. Гузь Н.А. Диалог как структурный элемент повествования в романе И.А. Гончарова «Обыкновенная история» // Текст : варианты и интерпретации. Бийск: 2000. Вып. 5. - с. 33-36.

65. Гузь Н.А. Типология характеров в романах И.А. Гончарова: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М.: 1985. - 202 с.

66. Гузь Н.А. Художественная система романов Гончарова: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, д-ра филол. наук. М.: Моск. гос. пед. ун-т, 2001. -34 с.

67. Гулый А.С. Проблема духовности и нигилизма в трилогии И.А. Гончарова. Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М.: Моск. гос. откр. пед. ун-т им. М.А. Шолохова, 2005. - 30 с.

68. Гуляев Н.А. Теория литературы: Учеб. пособ. для филол. спец. М.: Высш. шк., 1985.-271 с.

69. Дворцова Н.П. Творческая природа литературного художественного образа: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. -М.: МГУ им. М.В. Ломоносова ,1984. 25 с.

70. Демиховская О.А. И.А. Гончаров в работе над романом «Обыкновенная история»// И.А. Гончаров: Материалы юбилейной гончаровской конференции 1987 года. Ульяновск: Симбирская книга, 1992. - с. 127134.

71. Демиховская О.А. Своеобразие психологического мастерства Гончарова в романе «Обрыв»: (Образы Веры и Райского)// Проблемы реализма в рус. и зарубеж. лит.: Вологда, 1969. с. 52-53.

72. Демиховская О.А. Творческая история романа И.А. Гончарова «Обломов»// И.А. Гончаров: Материалы юбилейной гончаровской конференции 1987 года. Ульяновск: Симбирская книга, 1992. - с. 135-142.

73. Денисова Э.И. Пушкинские цитаты и реминисценции в «Обыкновенной истории» И.А. Гончарова// Научн. докл. высш. шк. Филол. науки. -М., 1990,№2.-с. 26-36.

74. Дмитриев В. Кто разбудит Обломова?: «Обломовщина» и Православие в романе И.А. Гончарова "Обломов" // И. А. Гончаров: Материалы ме-ждунар. конф., поев. 185-летию со дня рожд. И.А. Гончарова. Ульяновск, 1998.-е. 125-130.

75. Добролюбов Н.А. Что такое обломовщина? // И.А. Гончаров в русской критике: Сб. статей. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1958. - 360 с.

76. Драгомирецкая Н.В. Автор и герой в русской литературе Х1Х-ХХ вв. Диалектика взаимодействия: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, доктора филол. наук. М.: Ин-т мир. лит. им. A.M. Горького, 1989. - 29 с.

77. Дружинин А.В. Литературная критика. М.: Сов. Россия, 1983. - 384 с.

78. Дунаев М.М. Обломовщина духовная, душевная и телесная // И.А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-летию со дня рожд. И.А. Гончарова. Ульяновск: 1998. - с. 113-124.

79. Дунаев М.М. Русская литература второй половины XIX столетия// Дунаев М.М. Православие и русская литература: Курс лекций Моск. дух. академии. -М.: 1997, Ч. Ш. с. 137-283.

80. Евгеньев-Максимов В.Е. И.А. Гончаров. Жизнь, личность, творчество. М.: Гос. изд-во, 1925. 168 с.

81. Евстратов Н.Г. Гончаров на путях к роману (к характеристике раннего творчества). Уральск: Урал. пед. ин-т им. А.С. Пушкина, 1955. - 215 с.

82. Евстратов Н.Г. Проблема реалистического романа в эстетике Гончарова// Вопросы русской и зарубежной литературы. Сб. Куйбышев: 1962.-е. 126-170.

83. Егорова Н.М. К вопросу об окружении И.А. Гончарова в годы учебы в Московском университете// И.А. Гончаров (Материалы международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения И.А. Гончарова). -Ульяновск: «Стрежень», 1994. с. 262-274.

84. Елизаветина Г. Великий мастер слова: К 175-летию со дня рожд. И.А. Гончарова//Мол. гвардия, 1987, № 6. с. 255-263.

85. Захаркин А.А. Новые черты русского романа 40-50 гг. XIX в. («Обыкновенная история» И.А. Гончарова и «Рудин» И.С. Тургенева). Автореферат дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М.: Моск. гос. откр. пед. ин-т, 1993. - 20 с.

86. Захаркин А.Ф. Роман И.А Гончарова «Обломов». -М.: Учпедгиз, 1963. -154 с.

87. Зельдхейи-Деак Ж. К проблеме реминисценций в лейтмотивах романа И.А. Гончарова «Обрыв» // И.А. Гончаров (Материалы международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения И.А. Гончарова). Ульяновск: «Стрежень», 1994. - с. 77-90.

88. Зенкин С.Н. Введение в литературоведение. Теория литературы: Учеб. пособ. М.: Российск. гос. гум. ун-т, 2000. - 81 с.

89. Ильинская Т.Б. Категория времени в романе «Обломов»: (К истории вопроса) // Рус. лит., 2002, № 3. с. 38-43.

90. Ильинская Т.Б. Проблема ретроспективности в творчестве Гончарова: Соотношение художественного и мемуарного образа: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. СПб.: Ин-т рус. лит. (Пушкин, дом), 2001. -182 с.

91. Калинина Н.В. Музыка в жизни и творчестве И.А. Гончарова// Русская литература, 2004, № 1, с. 3.

92. Кантор В. Гл. XII. «Долгий навык к сну»: Размышление о романе И.А. Гончарова «Обломов»// Кантор В. В поисках личности: Опыт русской классики.-М.: Моск. Философ. Фонд, 1994. с. 176-210.

93. Карташова И.В. О роли романтического элемента в романах Гончарова «Обыкновенная история» и «Обломов»// Учен. зап. Казан, ун-та, 1969 изд. 1972., т. 129, кн. 7.-е. 113-131.

94. Кичигин В.П. Словесно-художественные формы выражения авторского сознания: (Некоторые теоретические и исторические аспекты). Авто-реф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. - Киев: Ин-т лит. им. Т.Г. Шевченко, 1982. - 25 с.

95. Кожинов В.В. Размышления о русской литературе. М.: Современник, 1991.-524 с.

96. Котельников В. А. Иван Александрович Гончаров: Кн. для уч. ст. классов. -М.: Просвещение, 1993. 191 с.

97. Кочетова В.Г. Художественная деталь в прозе Гончарова: типы, функция, эволюция: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М.: Моск. пед. гос. ун-т, 2002. - 178 с.

98. Краснов Г.В. Точка зрения в сюжете литературного произведения // Проблема автора в художественной литературе. Ижевск: 1998. Вып. 11.-с. 16-20.

99. Краснова Е.В. Специфика повествовательной структуры романа Гончарова «Обломов»: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Псков: Псков, гос. пед. ин-т им. С.М. Кирова, 2003. - 175 с.

100. Краснова Е.В. Эпикурейские мотивы в романе И.А. Гончарова «Обломов» // Литература и философия: Сб. науч. ст / Под ред. В.Д. Денисова. СПб.: Изд-во РГТМУ, 2000. - с. 68-74.

101. Краснощекова Е.А. «Обломов» И.А. Гончарова. М.: Худож. лит., 1970.-95 с.

102. Краснощекова Е.А. И.А. Гончарова. Мир творчества. СПб.: Пушкинский фонд, 1997. - 491 с.

103. Кременцов Л.П. Теория литературы. Чтение как творчество: Учебное пособие/ Л.П. Кременцов. -М.: Флинта: Наука, 2003. 168 с.

104. Криволапов В.Н. Вновь о религиозности И.А. Гончарова // Христиан. ство и русская литература. СПб.: Наука, 1999. Сб. 3-й. - с. 263-288.

105. Криволапов В.Н. Еще раз об «обломовщине»// Рус. лит., 1994, № 2. с. 27-47.

106. Криволапов В.Н. «Исповедания же был?»: (О месте религиозной веры в жизни И.А. Гончарова, его героев и современников) // Уч. зап.: Российское общество. Проблемы и решения. Курск: 1998. Вып. 1.-е. 192-222.

107. Криволапов В.Н. Роман Гончарова «Обломов» в счете типического опыта мировой культуры: Дисс. на соиск. уч. степ, д-ра филол. наук. СПб.: Ин-т рус. лит. Пушкин, дом, 2001. - 483 с.

108. Криволапов В. Н. «Типы» и «Идеалы» Ивана Гончарова. Курск: Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 2000. - 280 с.

109. Крылов В. Творчество И.А. Гончарова в интерпретации русской символической критики конца XIX начала XX века// Гончаровские чтения 1995-1996/ ред. В.И. Мельник. - Ульяновск: Ульяновский гос. техн. ун-т, 1997.- 108 с.

110. Кулешов В.И. Иван Александрович Гончаров (1812—1891) // Кулешов В. И. История русской литературы XIX века: Учеб. пособие. М.: Изд-во МГУ, 1997. с. 312-332.

111. Кутейников И.А. И.А. Гончаров и некоторые вопросы Российской истории// И.А. Гончаров: (Материалы международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения И.А. Гончарова). — Ульяновск: «Стрежень», 1994. с. 287-290.

112. Ле Нгок Ча. Значение теоретических взглядов писателя для его художественного творчества/ Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, доктора филол. наук. М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 1988. - 32 с.

113. Лебедев Ю.В. Иван Александрович Гончаров. 1812-1891// Лит. в шк, 1991,№5.-с. 71-88.

114. Лебедев Ю.В. Над страницами романа И.А. Гончарова «Обрыв». Ст. 1// Литер, в школе, 1995, № 4. с. 2-10; Ст. 2// Литер, в школе, 1995, №5, с. 2-9.

115. Левидов A.M. Автор образ - читатель. - Л.: Издво ЛГУ, 1983. -350 с.

116. Ленсу Е.Я. Замысел. Художественная идея и образный мир художественного произведения: Уч.-метод. пособие. Минск: 1980. - 98 с.

117. Лилин В. И.А. Гончаров. Биография писателя. Л.: Просвещение, 1968.-112 с.

118. Литературное наследство. Из истории русской литературы и общественной мысли 1860-1890 гг. т. 87/ ред. А.Н. Дубовников, С.А. Макашин. -М.: Наука, 1977. - 728 с.

119. Лотман Ю.М. О русской литературе: Статьи и исследования (1958-1993): История русской прозы. Теория литературы. СПБ.: Искусство - СПб., 1997. - 845 с.

120. Лощиц Ю.М. Гончаров. 3-е изд. - М.: Мол. гвардия, 2004. - 392 с.

121. Ляпушкина Е.И. Русская идиллия XIX века и роман Гончарова «Обломов». СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 1996. - 148 с.

122. Ляцкий Е.А. Роман и жизнь. Развитие творческой личности И.А. Гончарова. Жизнь и быт. Прага: «Пламя», 1925. 394 с.

123. Мазон А.А. Материалы для биографии и характеристики И.А. Гончарова, собранные Мазоном. СПб.: Электро-типография Н.Я. Стойковой, 1912. - 95 с.

124. Манн Ю.В. Русская философская эстетика. М.: МАЛП, 1998. -379 с.

125. Матлин М.Г. Мотив пробуждения в романах И.А. Гончарова // И.А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-летию со дня рожд. И.А. Гончарова. Ульяновск: 1998, - с. 18-25.

126. Мельник В.И. «Всех нас учитель и образец.» А.С. Пушкин в «Обыкновенной истории» Гончарова// Литература в школе, 2006, № 6, с. 15.

127. Мельник В.И. И.А. Гончаров: духовные и литературные истоки: Монография. М.: Московский гос. ун-т печати, 2002. - 284 с.

128. Мельник В.И. И.А. Гончаров и Европа// Гончаровские чтения 1994/ ред. Н.А. Евдокимова. — Ульяновск: Ульяновск, гос. техн. ун-т, 1995.-е. 4-13.

129. Мельник В.И. И.А. Гончаров и русская литература (фольклор, литература средневековья, литература XVIII века). Ульяновск: Ульяновск. гос. техн. ун-т, 1999. - 86 с.

130. Мельник В.И. «И только он один.» Пушкинские традиции в романе И.А. Гончарова «Обломов»// Литература в школе, 2007, № 9, с. 12.

131. Мельник В.И. «Обломов» как православный роман // И.А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-летию со дня рожд. И.А. Гончарова. Ульяновск: 1998 - с. 143-158.

132. Мельник В.И. А.С. Пушкин и И.А. Гончаров. Ульяновск: Ульяновск. гос. техн. ун-т, 2000. - 102 с.

133. Мельник В.И. Реализм И.А. Гончарова. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1985. - 139 с.

134. Мельник В.И. «Свою Тамару не брани.» (Лермонтовская тема в романе «Обрыв»)// Гончаровские чтения 1995-1996. Ульяновск: Ульяновск. гос. техн. ун-т, 1997. - 107 с.

135. Мельник В.И. Философские мотивы в романе И.А. Гончарова «Обломов»: К вопросу о соотношении «социального» и «нравственного» в романе// Русская литература, 1982, № 3. с. 81-99.

136. Мельник В.И. Художественные искания и этический идеал И.А. Гончарова: Дисс. на соиск. уч. степ, д-ра филол. наук. JI.: Ин-т русской лит. (Пушкинский дом), 1989. - 360 с.

137. Мельник В.И. Этический идеал И.А. Гончарова. Киев: Лыбидь, 1991.- 150 с.

138. Мельник В.И., Мельник Т.В. Гончаров в контексте европейской литературы. Ульяновск: Ульяновск, гос. техн. ун-т, 1995. - 193 с.

139. Мельник Т.В. И.А. Гончаров и французская литература: Учеб. пособ. Ульяновск: Ульяновск, гос. техн. ун-т, 1995. — 58 с.

140. Мельник Т.В. И.А. Гончаров и французские просветители (Вольтер и Руссо)// Гончаровские чтения 1994/ ред. Н.А. Евдокимова. Ульяновск: Ульяновск, гос. техн. ун-т, 1995. - с. 62-71.

141. Мельник Т.В. Французский язык И.А. Гончарова// Гончаровские чтения 1995-1996/ ред. В.И. Мельник. Ульяновск: Ульяновский гос. техн. ун-т, 1997. - 108 с.

142. Мещерякова И.Н. Художественно-эстетическая концепция Гончарова и ее воплощение в образной системе романов: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Тбилиси: Тбилис. пед. ин-т им. Орбелиа-ни, 1990. - 144 с.

143. Мировоззрение как социокультурный феномен/ Под общей ред. проф. Е.Г. Трубиной; Мин-во образ-я РФ и др. Екатеринбург: Изд-во «Банк культурной информации», 2002. - 400 с.

144. Миронова Н.В. Столица и провинция в «Медном всаднике» А.С. Пушкина и «Обыкновенной истории» И.А. Гончарова// Гончаровские чтения 1994/ред. Н.А. Евдокимова. Ульяновск: Ульяновск, гос. техн. ун-т, 1995.-с. 34-41.

145. Молнар А. Поэтика романов И.А. Гончарова. М.: Компания Спутник+, 2004. - 157 с.

146. Недзвецкий В.А. И.А. Гончаров и русская философия любви// Рус. лит., 1993, № 1. с. 48-60.

147. Недзвецкий В.А. И.А. Гончаров романист и художник. - М.: Изд-во МГУ, 1992. - 176 с.

148. Недзвецкий В. А. «Капитальнейшая вещь»: Роман И. А. Гончарова «Обломов» // Лит. в шк., 1997, № 7. с. 44-61.

149. Недзвецкий В.А. Романы И.А. Гончарова// И.А. Гончаров: Материалы юбилейной гончаровской конференции 1987 года. Ульяновск: Симбирская книга, 1992. - с. 3-37.

150. Недзвецкий В.А. Романы И.А. Гончарова: В помощь препод, и абитур. М.: МГУ, 1997. - 99 с.

151. Одинцов В.В. Художественный образ и стиль. О романе Гончарова «Обломов»// Русская речь, 1973, № 6. с. 37-43.

152. Орнатская Т.И. «Обломок» ли Илья Ильич Обломов?: (К истории интерпретации фамилии героя)// Рус. лит., 1991, № 4. с. 229-230.

153. Отрадин М.В. К вопросу о своеобразии эпической объективности в романе И.А. Гончарова «Обломов»// И.А. Гончаров: Материалы юбилейной гончаровской конференции 1987 года. Ульяновск: Симбирская книга, 1992. - ci 115-126.

154. Отрадин М.В. Проза Гончарова в литературном контексте. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1994.- 168 с.

155. Отрадин М.В. «Сон Обломова» как художественное целое: (Некоторые предварит, замечания)//Рус. лит, 1992, № 1. с. 3-17.

156. Отрадин М.В. «Трудная работа объективирования»: (Юмор в романе И.А. Гончарова «Обломов»)// От Пушкина до Белого: Проблемы поэтики рус. реализма ХТХ-нач.ХХ века. СПб.: 1992. - с. 80-101.

157. Петров С.М. Глава 13: Гончаров// История русской литературы XIX века (перв. пол.)/ Под ред. С.М. Петрова. М.: 1973. - с. 541-573.

158. Пиксанов Н. К. Гончаров // История русской литературы: В 10 т. / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — М,- Л.: Изд-во АН СССР, 1941—1956. Т. УШ. Литература шестидесятых годов. Ч. 1. — 1956. — С. 400—461.

159. Пиксанов Н.К. Женские образы в «Обыкновенной истории» Гончарова// Романтики и реалисты: (Ст. о рус. и заруб, лит. ХГХ-ХХ вв.)/ Научн. тр. Краснодарского пед. ин-та. Краснодар, 1970, Вып. 121.-е. 82-107.

160. Пиксанов Н.К. Роман Гончарова "Обрыв" в свете социальной истории. Л.: Наука, 1968. - 204 с.

161. Писарев Д.И. Литературная критика. Л.: 1981. - 383 с.

162. Постнов О.Г. Эстетика И.А. Гончарова. Новосибирск: Наука, 1997.-240 с.

163. Проблема автора в художественной литературе: Межвуз. сб. науч. тр.: К 70-лети. Б.О. Кормана. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1993. -220 с.

164. Прокопенко З.Т. М.Е. Салтыков-Щедрин и И.А. Гончаров в литературном процессе XIX в. — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1989. -222 с.

165. Пруцков Н.И. Мастерство Гончарова-романиста. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1962.-230 с.

166. Пумпянский Л.В. Классическая традиция: Собрание трудов по истории рус. лит. / Отв. ред. А.П. Чудаков. М.: Языки русской культуры, 2000. - 864 с.

167. Роман И.А. Гончарова «Обломов» в русской критике: Сб. ст./ Сост., автор вступ. ст. и комм. Отрадин М.В. Л.: Изд-во Ленингр. унта, 1991.-304 с.

168. Роман и повесть в классической и современной литературе: Меж-вуз. науч.-тематич. сб. Махачкала: ДГУ, 1992. - 180 с.

169. Румянцев Б.Г. Художественное выражение комического в романах Гончарова: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М.: Моск. пед. ин-т им. Н.К. Крупской, 1988. - 199 с.

170. Русское общество 40-50-х гг. ХГХ в. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991. - Ч. 1: Записки А.И. Кошелева. - 235 е.; Ч. 2: Воспоминания Б.Н. Чичерина. - 252 с.

171. Рымарь Н.Т. Введение в теорию романа. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1989. - 268 с.

172. Рымарь Н.Т. Поэтика романа/ Под ред С.А. Голубкова. Куйбышев: Изд-во Саратов, ун-та, 1990. - 252 с.

173. Рыбасов А.П. И.А. Гончаров. М.: Гос. изд-во худ. лит., 1962. - 244 с.

174. Савинков С.В., Фаустов А.А. Автор «открытый» и «скрытый»: к постановке проблемы// Проблема автора в художественной литературе: Межвузов, сб. науч. трудов/ Ред.-сост. Д.И. Черашняя, В.И. Чулков. -Ижевск: Изд-во Удмурдск. ун-та, 1998. 354 с.

175. Сахарова Е.М., Семибратова И.В. Энциклопедия русской жизни: Роман и повесть в России второй пол. XVIII-нач. XX в./ Под ред. В.И. Кулешова. М.: Книга, 1981. - 382 с.

176. Сватонь В. Гончаров и мир русского романа// И.А. Гончаров: (Материалы международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения И.А. Гончарова) Ульяновск: «Стрежень», 1994. — с. 178185.

177. Сердюкова О.И. Гончаров романист: Учеб.-метод. пособие. -Самара: Изд-во Самар. гос. пед. ун-та, 1994. - 111 с.

178. Сороченко Е.Н. Концепт «скука» и его лингвистическое представление в текстах романов И.А. Гончарова. Дисс. на соиск. уч. степ, канд. филол. наук. Ставрополь: Ставрополье, гос. ун-т, 2003. - 234 с.

179. Сохряков Ю.И. Художественные открытия русских писателей: О мировом значении русской литературы. М.: Просвещение, 1990. — 204 с.

180. Ставицкий А.В. Мировоззрение писателя и принципы отражения жизни в его творчестве/ Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 1985. - 18 с.

181. Старосельская Н.Д. Роман И.А. Гончарова "Обрыв". М.: Худож. лит., 1990.-224 с.

182. Таборисская Е.М. Автор и герой в романе И.А. Гончарова «Обломов»// Проблема автора в художественной литературе. Воронеж: 1972.-е. 61-75.

183. Таборисская Е.М. Роман И.А. Гончарова «Обломов»: (Герои, ху-дож. пространство, авторская позиция)/ JL: J11 ИИ им. А.И. Герцена, 1977.- 18 с.

184. Тимакова А.А. Жанр народного романа в творчестве Д.В. Григоровича. Автореф. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. - Самара: ПГПУ им. В.Г. Белинского, 2005. - 20 с.

185. Тихомиров В. Н. И. А. Гончаров: Литературный портрет. Киев: Лыбидь, 1991.-156 с.

186. Тихомиров В.Н. Проблема «отцов» и «детей» в интерпретации И.А. Гончарова («Век нынешний и век минувший»)// Гончаровские чтения 1994. Ульяновск: Ульяновский гос. технич. ун-т, 1995. - с. 1726.

187. Тихомиров В., Погребная В. Гончаров и нигилизм// Гончаровские чтения 1995-1996. Ульяновск: Ульяновский гос. техн. ун-т, 1997. -107 с.

188. Трофимов Ж.А. Наш Гончаров. Поиски. Находки. Исследования. Ульяновск: Ульяновский дом печати, 2007. - 400 с.

189. Утевский Л.С. Жизнь Гончарова: Воспоминания. Письма. Дневники. М.: Аграф, 2000. - 300 с.

190. Фаворин В.К. О взаимодействии авторской речи и речи персонажей в языке трилогии Гончарова// Известия АН СССР, Отд-е лит. и яз., 1950.-Вып. 5, с. 351-61.

191. Фаустов А.А. Авторское поведение в русской литературе: Середина XIX века и на подступах к ней. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос.ун-та, 1997.-108 с.

192. Фаустов А.А. Авторское поведение И.А. Гончарова как культурно-психологическая проблема // Гончаровские чтения 1995-1996/ ред. В.И. Мельник. Ульяновск: Ульяновский гос. техн. ун-т, 1997. - 108 с.

193. Фаустов А.А. Роман Гончарова «Обломов»: художественная структура и концепция человека: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Тарту, Тартус. гос. ун-т, 1990. - 276 с.

194. Федорода (Романова) А.В. Эпистолярное наследие И.А. Гончарова: Кр. обзор // И.А. Гончаров (Материалы международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения И.А. Гончарова). Ульяновск: «Стрежень», 1994. - с. 340-342.

195. Федотов О.И. Основы теории литературы: Учеб. пособ.: В 2 ч. Ч.: Литературное творчество и литературное произведение. М.: ВЛАДОС, 2003.-272 с.

196. Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник/ В.Е. Хализев. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. шк., 2002. - 437 с.

197. Храггченко М.Б. Горизонты художественного образа. М.: Худ. лит., 1986.-439 с.

198. Цейтлин А.Г. И.А. Гончаров. М.: АН СССР, 1950. - 492 с.

199. Чемена О.М. Создание двух романов. Гончаров и шестидесятни-ца Е.П. Майкова. М.: Наука, 1966. - 159 с.

200. Шевцова Л.И. Образ Обломова как художественное целое// Современное прочтение русской классической литературы XIX века/ Сост., отв. ред. Ю.И. Сохряков. М.: Пашков Дом, 2007. - 516 с.

201. Шевцова-Щеблыкина Л.И. Литературно-критическая деятельность А.В. Дружинина в 40-50-е гг. XIX в. Монография. М.: Mill У, 2001.-243 с.

202. Шепель С.Г. Гончаров и Пушкин: к проблеме литературной преемственности: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. -М.: Моск. пед. ун-т, 1995. 16 с.

203. Щеблыкин И.П. Мотив греховности и вины в "Обрыве" И.А. Гончарова// Щеблыкин И.П. Грани великих дарований: новые подходы в изучении литературы. Учебно-методологические и литературные очерки. Пенза: 111 НУ им. В.Г. Белинского, 2001. - 256 с.

204. Щеблыкин И.П. Необыкновенное в романе И.А. Гончарова «Обыкновенная история» // И.А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-летию со дня рожд. И.А. Гончарова. Ульяновск, 1998. - с. 75-80.

205. Щеблыкина Л.И. А.В. Дружинин о романе И.А. Гончарова «Обломов»: (Методологический аспект) // И.А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-летию со дня рожд. И.А. Гончарова. Ульяновск, 1998.-с. 180-186.

206. Щеблыкина Л.И. Не три романа, а один (О типологической общности романов Гончарова): Учеб.-метод. пособие. Пенза, Пенз. гос. пед. ун-т им. В.Г. Белинского, 1997. - 21 с.

207. Эсалнек А.Я. Типология романа: (Теоретический и историко-литературный аспекты). М.: Изд-во МГУ, 1991. - 156 с.

208. Юдина М.Б. Гоголевское «кольцо» Гончарова // Историко-литературный сборник. Тверь: 1999. - с. 96-107.

209. Юнусов И.Ш. Проблема национального характера в творчестве

210. И.А. Гончарова // Человек и Вселенная. СПб.: 2001, № 9. - с.110-117. 212. Якимова Е.В. Петр Адуев: имя, характер// Гончаровские чтения 1994/ ред. И.А. Евдокимова. - Ульяновск: Ульяновск, гос. техн. ун-т, 1995.-с. 43-47.i/Ltf с4. /лГ