Художественный мир Варлама Шаламова

Аношина, Анна Валерьевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Художественный мир Варлама Шаламова

Год: 2006
Автор научной работы: Аношина, Анна Валерьевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Северодвинск
Код cпециальности ВАК: 10.01.01

Диссертация по филологии на тему 'Художественный мир Варлама Шаламова'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественный мир Варлама Шаламова"

На правах рукописи

Аношина Анна Валерьевна Художественный мир Варлама Шаламова

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации па соискание ученой степени кандидата филологических наук

Архангельск - 2006

Работа выполнена на кафедре теории и истории литературы Северодвинского филиала Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Научный руководитель: кандидат филологических наук, профессор

Эмилия Яковлевна Фесенко

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Владимир Константинович Сигов

доктор филологических наук, профессор Елена Шамильевна Галимова

Ведущая организация: Институт международного права и экономики

имени A.C. Грибоедова

Зашита состоится 8 декабря 2006 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета К 212.191.03 при Поморском государственном университете' имени М.В.Ломоносова по адресу: 164520, Архангельская область, г. Северодвинск, ул. Торцева, д. 6, ауд. 21.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Поморского государственного университета имени М.В.Ломоносова по адресу: 163002, г. Архангельск, пр. Ломоносова, 4.

Автореферат разослан 3 ноября 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета профессор

Э.Я. Фесенко

Общая характеристика работы

В современном литературоведении понятие «художественный мир» активно разрабатывается в нескольких аспектах (литературоведческий, семиотический и др.). Различные научные подходы позволяют постичь разные стороны художественного мира, однако в литературоведении утверждается представление о художественном мире как об авторской модели мира. Особое внимание в современных филологических исследованиях уделяется изучению художественного мира русских писателей XX века, так как литературный процесс этого времени отразил новую фазу. общественно-исторического развития, с которой связана переоценка некоторых , ценностей, трагические «смыслоутраты» и «богоутраты», обусловленные, в том числе, и появлением тоталитарных государств, фашистских и сталинских концлагерей, в которых гибли миллионы людей. Варлам Тихонович Шаламов в лагерях и тюрьмах провел около 20 лет и трагические «смыслоутраты» испытал на собственном «отрицательном» опыте. В своих «Колымских рассказах» он создал картину действительности, в которой нашли отражение кризис культурного и общественного сознания и собственное трагическое мироощущение.

Степень исследованности темы. Творчество В.Т. Шаламова долгое время было недоступно читателю. Официально и в полном объёме «Колымские рассказы», которые делятся на шесть циклов, впервые были изданы в 1992 году: в конце 1980-х годов, в журналах публиковались лишь отдельные шаламовские рассказы. .Уже тогда предпринимались попытки аналитического осмысления прозы В.Т. Шаламова в статьях Л. Тимофеева, Е.А, Шкловского1 и др. Одной из первых фундаментальных работ стала монография Е.А. Шкловского «Варлам Шаламов»2, предметом исследования в которой стало все прозаическое творчество В. Шаламова.

' Тимофеев Л. Поэтика лагерной прозы // Октябрь. 199]. Шкловский Е.А. Правда Варпама Шаламова // Дружба народов. 1991. №9.

1 Шкловский Е.А. Варлам Шаламов. -М., 1491.

В последнее десятилетие было опубликовано множество работ, в которых описывается биография писателя (И.П. Сиротинская, Б. Лесняк, Ю. Шрейдер), проводится сопоставительный анализ «лагерной» темы в творчестве Шаламова и других русских и зарубежных писателей XIX-XXвеков-Ф.М. Достоевского, А.И. Солженицына, Т. Боровского и др. (А.Василевский, О.В.Васильева, В. А. Гавр и лов, ПШурмак, В.Френкель, Т.В. Лошакова и др.). В литературной критике можно выделить несколько направлений, сложившихся в шаламоведенни: одни литературоведы рассматривают философско-эстетические аспекты творчества Шаламова (Ю. Шрейдер, М. Берутги, В.В. Есипов), другие анализируют художественное своеобразие «новой прозы» D.T. Шаламова (Е.В. Волкова, Ф. Апанович, H.A. Молчанова, НЛ. ЛеЙдерман), в ряде работ шаламовскне тексты вписываются в контекст мировой литературы (Л.В. Жаравина,

A. Шу pari ев, З.А. Вечкилова). Творчество Шаламова вызывает большой интерес не только у отечественных, но и у зарубежных исследователей: Ф. Апанович (Польша), М. Берутги (Франция), Л. Токер (Израиль), М. Токаги (Япония), М. Бревер (США), Е. Михайлик (Австралия) и др. Таким образом, в современном литературоведении изучение творчества

B.Т. Шаламова является одним из активно развивающихся направлений. При всем многообразии научных исследований в шаламоведении

остаётся ещё нерешённым ряд важных проблем, одна нз которых связана с вопросом о мифопоэтике текстов писателя. Следует отметить, что изучение мифопозтики стало одним из основных направлений в литературоведении последних десятилетий, о чем свидетельствует большое количество исследований как в российских, так и в зарубежных изданиях. Мифопоэтический анализ особенно важен для произведений двадцатого века, так как культура XX века стала чаще обращаться к архаическим структурам. При этом следует отметить малочисленность работ; посвященных проблемам мифопозтики «Колымских рассказов»

В.Т. Шаламова3. Работы, в которых дается целостный анализ циклов «Колымских рассказов» в мифопоэтическом аспекте, отсутствуют.

В связи с этим актуальность темы диссертационной работы обусловлена необходимостью системного и целостного изучения творчества писателя, не менее важным в котором представляется выявление интертекстуальных корреляций шаламовских рассказов в литературно-философском контексте эпохи, а также изучение мифопоэтикн его творчества.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые предпринята попытка нового подхода к изучению художественного своеобразия «Колымских рассказов» Варлама Шаламова, рассмотренных в аспекте литературоведческой категории «художественный мир», включающей в себя особенности поэтики «новой прозы», мотивный спектр рассказов, пространственно-временную организацию и мифопоэтику шаламовских циклов рассказов, что и стало предметом нашего исследования. Объектом изучения является сборник «Колымских рассказов» В.Т, Шаламова, созданных в 1954 - 1973 гг.

Цель работы - исследовать своеобразие художественного мира «Колымских рассказов» Шаламова, с одной стороны, в аспекте их идейно-художественной целостности, а с другой - в свете философско-эстетически х взглядов писателя.

Поставленная цель обусловила выполнение следующих задач:

- проследить эволюцию «лагерной» темы в русской литературе XIX -XX вв, и выявить своеобразие ее осмысления В.Т. Шаламовым;

- проанализировать поэтику «новой прозы» В.Т. Шаламова;

- исследовать основные экзистенциальные мотивы в «Колымских рассказах» - мотивы абсурдного мира, одиночества, обреченности,

5 Михайлик Е. Взрлам Шллпмогг рассказ «Ягоды». Пример деструктивной прозы... // [V Международные шаламовские чтения. - М., 1997; Мекш Э.Б. Мифологический архетип в искусстве и в жизни: (Всеволод Иванов н Варлач ЦХаламов) // Русская литература. 2002. № 2.

воскресения',

— провести анализ мифопоэтики «Колымских рассказов», в частности, природно-космических мифологем «земля», «вода», «огонь», «воздух».

Цель и задачи исследования обусловливаются пониманием того, что понятие «художественный мир»4 вбирает в себя н первичную, и вторичную -вымышленную — реальность, одновременно и противопоставляя, и сопоставляя их.

Некоторые исследователи (М.Ю. Лотман, H.A. Фатеева, JI.B. Чернец и др.) отмечают, что художественный мир как единая система предполагает наличие развитого мета-уровня (ряда объектов с обобщающими формулировками, благодаря которым текст (тексты) приобретает внутреннее единство). Важными его составляющими являются единый стиль произведения (произведений) и метасюжет (инвариантная модель, порождающая конкретные сюжеты-варианты на уровне текста), которому соответствуют определенные мотивы и особое художественное пространство. Поэтому методика исследования, объединяющая мотивный анализ и анализ мифопоэтики художественного пространства, является наиболее плодотворной, так как учитывает структурно-композиционные особенности произведения, позволяет осмыслить художественный мир произведения в особом ракурсе, при котором созданная в «Колымских рассказах» модель мира приобретает универсальное содержание, выходит «за социально-исторические и пространственно-временные рамки»5.

Методологическую и теоретическую базу диссертации составили исследования по теории художественного пространства (М.М. Бахтин, Д.С. Лихачев, В.Я. Пропп, Ю.М. Лотман, В.Н. Топоров); в области теории мифа и мифопоэтики (К.Г. Юнг, М. Эли аде, Е.М. Мелетинский,

* Жолковский А.К., Щеглов Ю.К, Работы по поэтике выразительности. - М, 1996; ГаспаровМ.Л. Избранные труды. - М.т Э 997 .Чернец Л Б Мир произведения // Введение а литературоведение. - М , 1999; Халиэев В.Е. Теория литературы. - М,, 2000. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. - М.. 199!. С. 295.

В.Н. Топоров), мотивного анализа прозаического произведения

(В. И. Тюпа, И.В. Силантьев).

Методика исследования базируется на пространственно-временном и мотивном видах анализа. Комплекс этих видов анализов применяется при изучении «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова впервые. В работе используется также сравнительно-типологический вид

литературоведческого анализа.

Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в том, что предложенный в исследовании подход к изучению мифопоэтики художественного мира Шаламова и ее взаимосвязи с экзистенциальными мотивами в «Колымских рассказах» может быть применен при дальнейшем изучении творчества В.Т. Шаламова. Результаты исследования могут дополнить известные аспекты комплексного филологического анализа и интерпретации прозаических произведений.

Практическое значение диссертационного исследования состоит в том, что его основные положения и выводы могут быть использованы в вузовском курсе «История русской литературы», в специальных курсах, посвященных «лагерной прозе» и творчеству В.Т. Шаламова, в частности.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Особенность «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова состоит в том, что в них отразились духовный опыт писателя, индивидуально-авторское художественное мышление, обладающее чертами как экзистенциального, так и мифологического сознания, что нашло отражение в мотивной структуре и пространственной организации его произведений.

2. В «Колымских рассказах» основное внимание писатель уделяет исследованию проблемы разрушения личности в лагере и возможности духовного возрождения человека. Большую роль в раскрытии духовного мира персонажей Шаламова играют автопсихологизм «новой прозы» и имплицитно-подтекстовый способ повествования.

A. Камю, Ж. - П. Сартра и др. Возможность рассмотрения «Колымских рассказов» в данном контексте доказывает, что на творческую манеру

B.Т. Шаламова значительное влияние оказали русская и европейская экзистенциальные традиции.

4. Одним из важнейших средств создания художественной модели мира в «Колымских рассказах» В.Т. Шаламова являются природно-космическне мифологемы (земля, вода, огонь, воздух), благодаря которым в произведении соединяются элементы древнего архаического мышления и индивидуально-авторское мифотворчество. Истоки используемых В. Шаламовым мифологем можно обнаружить в библейских образах, в славянских и античных мифах.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры теории и истории литературы Северодвинского филиала Поморского государственного университета им. М.В. Ломоносова (2005,2006). Основные положения исследования были представлены на Ломоносовских чтениях, состоявшихся в Поморском государственном университете им, М.В. Ломоносова (2003 - 2005); на Всероссийской конференции «Проблемы литературы XX века» (Северодвинск, 2003); на научной конференции «Филологические чтения» (Северодвинск, 2006), на научной конференции «Славянские литературные традиции» (Северодвинск, 2006), на научной конференции «Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании» (Москва, 2006). По теме исследования имеется 8 публикаций.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, формулируются его цели, задачи, определяются предмет и методика работы. Здесь же предлагается краткий обзор научной литературы, посвященной изучению творчества В.Т. Шаламова.

В первой главе диссертации «Поэтика «новой прозы» В.Т. Шаламова» рассмотрено художественное своеобразие его творчества, в частности, проведен сопоставительный анализ «Колымских рассказов» с произведениями А. Солженицына, С. Довлатова и др., проанализированы стилистические особенности прозы Шаламова, исследованы ключевые экзистенциальные мотивы рассказов Шаламова.

В первом параграфе «К вопросу о «лагерной» теме в русской литературе XX века» прослеживается эволюция «лагерной» темы в русской литературе и выявляется своеобразие осмысления данной темы В.Т. Шапамовым.

В произведениях писателей девятнадцатого века, обратившихся к теме каторги (Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов), и в произведениях писателей двадцатого века, писавших о советских лагерях (А.И. Солженицын, В.Т. Шаламов, С.Д. Довлагтов и др.) прослеживается много общего в изображении жизни заключенных: особое внимание уделяется описанию их труда и быта, исследуется влияние тяжелых условий жизни на личность человека. Имея один предмет изображения (тюрьма, лагерь, каторга), специфическую типологию персонажей (заключенные, начальство, охранники и пр.) и описывая практически одинаковое реальное пространство (бараки, колючая проволока, караульные вышки, фонари и пр.), писатели в своих произведениях создавали разные модели мира, в зависимости от цели, которую преследовали, оригинальности творческого

метода и художественного мышления, причем каждый автор, писавший о тюрьме или лагере, привносил свой личный опыт, свое понимание мира. Благодаря этому в каждом произведении возникает свой, не похожий на другие художественный мир.

Шаламов изобразил в своих произведениях самые суровые лагеря — колымские, в которых выжить заключенным было почти невозможно. В повести «Один день Ивана Денисовича» и в романе «В круге первом» Солженицына лагерный мир не столько уничтожал, сколько испытывал человека, причем испытания в нем могли стать и причиной его духовного развития. У Шаламова же лагерь предстает «школой зла», в котором все направлено на разрушение личности, каждый день в нем несет реальную угрозу для жизни. В отличие от Солженицына, Шаламов особое внимание уделял самым трагичным моментам жизни людей в лагере, создав мир «инобытия».

В «Колымских рассказах», в отличие от «Зоны» Довлатова, жизнь в лагере оценивалась с точки зрения узника, а не надзирателя. Шаламов и Довлатов сходились во мнении, что тяжелые условия жизни в лагере способствуют не только физической, но и моральной деградации человека

В отличие от Шаламова, у Солженицына и Довлатова «зло» - лагерная система, описанная в их произведениях, - социально и конкретно-исторически приурочено: главный источник «зла» — советская власть. У Шаламова источником «зла» является не только советская власть, но и система насилия над человеком вообще и власть, которая узаконила это насилие. По мнению Шаламова, насилие было свойственно человеку во все времена в большей или меньшей степени, поэтому «расстрелы тридцать седьмого года могут повториться снова». В мировой истории есть много аналогов, подтверждающих мысли Шаламова. Не случайно он сравнивает жизнь в лагере С египетским рабством («Инженер Киселев»), с правлением Ивана Грозного («Леша Чеканов, или Однодельцы на Колыме»}. Один из

важных тезисов писателя: лагерь «мироподобен», лагерь — это «модель мира».

Проведя сопоставительный анализ «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова с произведениями Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова,

A.И. Солженицына, С.Д. Довлатова и др., можно говорить об особом экзистенциальном мироощущении писателя, которое нашло отражение в его «Колымских рассказах», автопсихологизме «новой прозы» и особом философско-нравственном осмыслении лагерного опыта писателем.

Во втором параграфе «Художественное своеобразие «новой прозы»

B.Т. Шаламова» выявляются характерные для творчества писателя особенности стиля, в частности, имплицитно-подтекстовый способ повествования, большое внимание к детали, через которую раскрывается внутренний мир персонажей.

В связи с этим особое значение приобретает выявление роли художественной детали в «Колымских рассказах». Для прозы Шаламова характерно большое количество описательных деталей, благодаря которым его рассказы приобретают этнографическую достоверность. В ней много деталей, подчеркивающих натурализм происходящего.

Одним из основополагающих принципов «новой прозы» является лаконизм. Шаламов выступал против «беллетристических условностей и украшений», устоявшихся конвенций, избитых схем и литературных трафаретов. Он был убежден, что все языковые средства в «новой прозе» должны быть информативными. Исповедуя принцип экономии словесного материала, В.Т. Шаламов отказывается от развернутых характеристик персонажей, описания их портретов, многословных монологов, значительных по объему описаний природы и т.д.

Однако в каждом шаламовском тексте всегда присутствует несколько художественных деталей, «запрятанных» в текст или, наоборот, выделенных крупным планом, несущих повышенную смысловую нагрузку, придающих

повествованию глубокий философский подтекст и

психологизм («На представ^», «Сгущенное молоко», «Первый чекист» и

др.).

Благодаря художественным деталям проза Шаламова приобретает многозначный и многослойный подтекст. Описание лагерной реальности (голод, холод, унижения) — это только первый, поверхностный план; при более глубоком осмыслении художественных деталей в этой внешне документальной прозе возникает сильный ассоциативный поток, появляется субъективный план, что позволяет автору размышлять об истинной природе человека, об истоках мирового зла в человеческом обществе.

В третьем параграфе «Экзистенциальные мотивы в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова» анализ ключевых мотивов (абсурдный мир, одиночество, обреченность, воскресение) позволяет говорить о том, что «Колымские рассказы» - это прежде всего философское осмысление писателем лагерного опыта.

Своеобразие художественного мышления В. Шаламова раскрывается и в сопоставлении его рассказов с произведениями Ж.-П. Сартра, А. Камю и др., несмотря на жанровое различие этих произведений. Возможность их сопоставления доказывает, что в творческой манере В.Т. Шаламова синтезируются русская и европейская повествовательные традиции.

Мир шаламовского героя ограничен замкнутым пространством. Весь остальной мир находится за пределами его непроницаемого Я. «Экзистенциально-смертное ощущение жизни» является эмоциональной доминантой шаламовских рассказов, персонажи которых постоянно чувствуют рядом с собой призрак смерти — своей и чужой, С точки зрения В.В. За майской, это ощущение создается ситуацией жизни и смерти, «принципиальной для экзистенциального сознания».

Своеобразие художественного мира «Колымских рассказов» определяется экзистенциальным мироощущением персонажей Шаламова,

которые, находясь в состоянии одиночества, потерянности,

обреченности, осознают абсурдность окружающего их мира. Абсурдность лагерного мира показана и у Солженицына, и у Довлатова. Значительное различие наблюдается в отношении к абсурду главных персонажей этих произведений: у В. Шаламова и С. Довлатова абсурдность лагерного мира ощущает образованный, думающий человек, способный осознать враждебность лагерной системы, у А.Солженицына в «Одном дне Ивана Денисовича» главный персонаж - крестьянин, который «сжился» с лагерным миром, изучил его законы и даже оправдывает некоторые из них. При этом следует отметить, что Солженицын сознательно дистанцируется от своего персонажа. Он, как и читатель, поражен, что человек может приспособиться к миру ГУЛАГа. Довлатовский Борис Алиханов предстает «посторонним» человеком, который не может принять окружающий мир, и все происходящие с ним события в лагере оценивает со стороны, как будто они происходят с кем-то другим. В «Колымских рассказах» в основном представлены два типа человека абсурда: «бунтующие» герои («Последний бой майора Пугачева», «Тишина», «Надгробное слово» и др.) и персонажи, у которых нет физических и моральных сил сопротивляться абсурду («Ночью», «Васька Денисов, похититель свиней» и др.). Основные персонажи «Колымских рассказов» — представители интеллигенции -пытаются преодолеть абсурдность и хаос происходящего и противопоставляют им «другое» пространство, где основополагающими оказываются категории «памяти», «творчества».

Шаламов постоянно моделирует жизненные ситуации, в которых в полной мере раскрывается внутренний мир персонажей: состояние одиночества, осознание близкой смерти. В экзистенциальной литературе такие ситуации называют «пограничными».

Моделируемая Шапамовым ситуация одиночества, характеризует положение человека в мире и носит онтологический характер: человек

остается один на один с миром, не может найти опору ни в Боге, ни в «другом» («Хлеб», «Серафим» и др.), хотя как ни парадоксально, одиночество может стать условием для самопознания и творчества («Тропа», «По снегу» и др.).

В «Колымских рассказах» наряду с мотивом одиночества одним из ключевых является мотив обреченности. Шаламов, создавая поэтику небытия, сосредоточивает свое внимание на исследовании психики обреченного человека. В его рассказах показаны особенности поведения обреченных людей в лагере: шок от несовпадения действительности, какой она должна быть, и реальности, в которую попал человек («Одиночный замер»), концентрация внимания на мелких житейских заботах для отвлечения от самого страшного («Дождь»), неспособность к самоубийству («Две встречи»), фатализм («Надгробное слово», «Зеленый прокурор»). Многие наблюдения В. Шалимова подтверждены замечаниями психологов, ведущих реабилитационную работу с бывшими заключенными, например, психолога В. Франкла.

Шаламова волнует и проблема духовной смерти человека в лагере. Для писателя важно было показать, что процесс умирания души напрямую зависит от физического состояния человека, передать, насколько губительно постоянное подавление личности вследствие принуждения к непосильному труду, физическим издевательствам, каждодневной угрозой расстрела или наказания. При этом физиологическое угасание человека в шаламобских рассказах приобретает символ иго-метафорическое значение, превращаясь в состояние души - экзистенциальное состояние. В рассказе «Причал ада», мотив обреченности подчеркивается аллюзиями на сюжет путешествия в загробный мир, аналогом которого предстает лагерь.

Большую роль в раскрытии мотивов обреченности и одиночества играют образы колымской природы. Природа в «Колымских рассказах» может быть враждебной, «чуждой» человеку («Плотники»)

или «понимающей», подчеркивающей его духовное общение с миром («Кант»),

Персонажи Шаламова, находящиеся в мире абсурда, отчетливо ощущающие одиночество и конечность своего существования, готовы к духовному общению с миром, благодаря которому происходит нравственное возрождение человека. Важнейшим способом «экзистенциальной коммуникации» для персонажей «Колымских рассказов» является культура, так как для самого В. Шаламова искусство всегда было соотносимо с «жизнетворчеством», поэтому в его рассказах соединились «текст искусства» и «текст жизни», часто оказывались смешанными реально-биографическое Я и Я героя-рассказчика.

Знак мировой культуры — Слово - в «Колымских рассказах» является символом возрождения («Сентенция», «Афинские ночи» и др.). Диалог на языке мировой культуры и искусства становится средством «экзистенциальной коммуникации» не только для персонажей «Колымских рассказов», но и для самого автора, проза которого насыщена многочисленными отсылами к мировой художественной литературе, живописи, музыке.

Во второй, главе «Мифопоэтика художественного пространства «Колымских рассказов» В. Шаламова» анализируется роль мифологем «земля», «вода», «огонь», «воздух». В современном литературоведении существует несколько трактовок термина «мифологема». М.С. Захарова и В.В. Анисимова в определении мифологемы выделяют диахронический и синхронический подходы. Представители диахронического подхода предпочитают, анализируя мифологемы,, видеть прежде всего их устремленность в древнейшие пласты человеческого сознания (А. Альварес де Миранда, И.М.Дьяконов, А.С.Козлов и др.). Представителями синхронического подхода (М.С. Телегин, Я.В. Погребная, Н.С. Автономова, М.С. Захарова, В.В, Анисимова и др.) мифологема воспринимается не как

самостоятельная единица, представляющая вариант

архаического мифа, но как составляющая художественного мира писателя. При этом мифологемы архаического времени и современные мифологемы моделируются по одному принципу, входящему в систему мифомышления в целом: «Интерпретированный в современности архаический миф одновременно выступает в качестве инструмента познания прошлого и средством разрешения экзистенциальных проблем, с другой -методологической базой для познания современности»6. Мы в своем исследовании придерживаемся синхронического подхода и под мифологемой понимаем «некий концепт, отображающий изначальное знание во внелогичной форме, представляющее основу для создания новой мифологии»7.

В «Колымских рассказах» мифологемы земли, воды, огня, воздуха воплощают основные мифопоэтические значения и в то же время наполняются новым смыслом, тем самым участвуя в создании новой художественной реальности,

В первом параграфе «Мифологема земли» нами были выявлены основные архетип и чески е значения исследуемой мифологемы и отражение в ней авторского миропонимания. Мифологема земли в «Колымских рассказах» имеет основные архетип ические значения: «могила», «кладбище», «укрытие»; при этом она участвует в реализации мотивов одиночества, обреченности и воскресения. Основным воплощением мифологемы земли можно назвать гору, которая предстает в «Колымских рассказах» «мировой координатой», центром колымского «антимира» и воплощает основное архетипическое значение «могила», «кладбище» («Графит», «По лендлизу», «Причал ада» и др.). Эпизоды создания горы-могилы в рассказе «По лендлизу», описание строительства заключенными

4 Аннснмова М С, Захарова ВТ. Мифологема «дома» н ее художественное воплощение в автобиографической прозе русского Зарубежья; Монография.-Н, Новгород, 2004, С. 17,

7 Там же. С. 21.

здания для роты усиленного режима в рассказе «РУР» позволяет рассматривать «Колымские рассказы» в контексте «строительных текстов» («Котлован» А. Платонова, «Пирамида» Л. Леонова), по которым можно понять, как произошедшая в стране революция подменила понятие «жить» понятием «строить жизнь». Однако если в этих произведениях стройка была символом доведенной до крайности идеи перестройки общественных отношений после революции, то создание горы-могилы и строительство в рассказах Шапамова становится символом смерти, преступления против человечества и памяти о погибших на Колыме. Символом памяти в прозе Шаламова становится камень, из которого сделаны могилы на Колыме, ему противопоставлена быстрорастущая, скрывающая следы преступления трава — символ забвения.

Мифологема земли в архетипическом знамении могилы, убежища, укрытия воплощается в образах пещер, ям, шурфов. Под землёй человек, с одной стороны, укрывается от страшного мира концлагерей, с другой — заживо хоронит себя в глубине колымской земли («Дождь», «Последний бой майора Пугачева», «Июнь» и др.).

Архетип ическое значение могилы в «Колымских рассказах» несет и образ леса, который является символом «пограничной» ситуации, пространством смерти, сохраняя такое свое архетипическое значение, как «пространство, несущее в себе гибель», вызывающее у человека чувство страха, что демонстрирует наличие элементов архаического мышления в сознании персонажа («Зеленый прокурор», «Последний бой майора Пугачева» др.).

В отличие от образа леса, образ таежного дерева несет положительную * окраску, приобретая черты Мирового Древа. В мифологии образ Мирового Древа был одновременно связан с жизнью и смертью, при этом понятие смерти имело положительный оттенок, когда включало в себя идею возрождения. При этом образ Мирового Древа связывался с категориями

«жертвенность» и «посредничество». «Посредничество» заключалось в том, что Мировое Древо было способно соединять разные пространственные и временные миры. Эти архетип и чески е значения Мирового Древа нашли свое отражение в «Колымских рассказах» Шаламова в образах Лиственницы и Стланика. В рассказе Шаламова «Графите Лиственница становится символом жертвенности - «Богородицей Чукотской», «Девой Марией Колымской», «раненое» тело которой «источает» сок. Описывая деревья, В. Шапамов часто обращается к приему антропоморфизма («Сухим пайком», «Кант»), что соответствует мифопоэтнческой традиции, так как в древности считалось, что человек после смерти превращается в дерево. В свою очередь, персонажи Шаламова тоже «приобретают» некоторые свойства деревьев: «...на каждом лице Колыма написала свои слова, оставила свой след, вырубила лишние морщины...». Деревья постоянно сравниваются с мертвым человеком: писатель видит предсмертные судороги деревьев, «гиппократову маску дерева», матрацы больных набиты ветками стланика, хвойными иглами, сучьями, «выгибавшимися как живые или, по крайней мере, мертвые человеческие руки, такие же худые, такие же черные». В рассказах Шаламова особое значение имеет образ поваленного дерева. Например, в рассказе «Заклинатель змей» этот образ становится яркой художественной деталью. На поваленной бурей лиственнице беседует рассказчик с бывшим киносценаристом Платоновым, которому пришлось стать «романистом»: за еду пересказывать уголовникам книги Конан Дойля, Дюма и др. Не следует забывать, что сам Шаламов считал «тисканье романов» «последним унижением, концом». Образ поваленной лиственницы придает более глубокий смысл всему рассказу, подчеркивая духовную смерть Платонова.

Образы северных деревьев (лиственница, стланик) участвуют и в реализации мотива воскресения, возрождения, сохранения человеческого в человеке. В суровых северных условиях деревья лишены всего самого

необходимого, как и заключённые на Колыме, но таежные деревья своей необыкновенной силой к жизни подают пример усталым, замёрзшим, голодным людям («Стланик», «Воскрешение лиственницы» И др.)- В «Колымских рассказах» они являются воплощением мифологемы Матери-земли как символа плодородия и возрождения. Не случайно цикл рассказов «Левый берег» о сопротивлении, о «размораживании» души, обретении, утерянных ценностей начинается с рассказа «Воскрешение лиственницы», в котором изломанная, «мёртвая» ветка дерева, проделавшая дальний путь из Колымы в Москву, вдруг оживает не благодаря тому, что она оказалась в тепле и была поставлена в воду, тем более, что вода в Москве «злая, хлорированная», «мертвая», а потому, что в ветке «разбужены иные, тайные силы». Она воскресает, повинуясь человеческой «силе и вере»: поставленная в банку с водой в годовщину смерти мужа хозяйки, она воскрешает «память о мёртвом», В этом рассказе Шаламов использует мифологический сюжет об умирающем и воскресающем богочеловеке, которым у него является поэт. Писатель убежден, что есть только «один род бессмертия - искусство», поэтому в его рассказе и появляется погибший поэт, память о котором хранит его жена. Здесь ощущается перекличка с известными мифологическими сюжетами, в которых основная идея Древа жизни связана с жизненной силой и бессмертием.

Мотив воскресения вписывается в современные концепции неомифологического сознания, в рамках которого актуализируется мифологическая циклическая модель времени. Эта сторона трактовки Шаламовым теории времени напрямую соотносится с циклическим временем аграрного культа, с мифом о вечном возвращении.

С мотивом воскресения в «Колымских рассказах» тесно связан мотив пути, в создании которого большую роль играют образы дороги («Заговор юристов»), трапа («Причал ада», «Крест»), тропы («Ночью», «Почерк»,

«Храбрые глаза»), берега («Укрощая огонь»), через которые происходит переход персонажа из одного пространства в другое, из одного состояния в другое, из «мира живых» в «мир мертвых».

В притчах Шаламова («Тропа», «По снегу») в иносказательной форме описывается творческий путь художника. Основная идея в них заключается в том, что творческий дар - это большая ответственность, ибо каждый художник должен проложить свою «тропу» в творчестве. В притчах Шаламова одиночество предстает необходимым условием для возможности творческой работы и для самопознания.

Во втором параграфе «Мифологема воды» идет речь о том, что исследуемая мифологема в «Колымских рассказах» выражает важнейшие «фрагменты картины мира» Шаламова (жизнь, смерть, память, творчество) и основные архетипические значения: вода как воплощение жизни человека («Утка»), символ возрождения («Перчатка», «Воскрешение лиственницы», «Поезд»), эквивалент крови («Букинист», «"Сучья" война»), наказание («Дождь»), знак опасности или смерти («Серафим»),

В прозе Шаламова мифологема воды играет значительную роль и в создании мотива границы, в котором можно обнаружить глубокие мифологические корни. Например, в рассказе «Эсперанто» образ моря выступает в качестве границы, разделяющей два мира: между жизнью и смертью, между прошлым, настоящим и будущим. В рассказах «Шерри-бренди», «Боль», «Татарский мулла или чистый воздух», «Причал ада» возникает образ корабля, который ассоциируется с мифологической лодкой Харона, перевозящей людей в загробный мир.

Мифологема воды в рассказах В. Шаламова часто взаимодействует с мифологемой воздуха, превращая вода в «овеществившуюся стихию небытия» - лед. В «Колымских рассказах» воплощается основное архетипическое значение льда. Лед является символом смерти, замирания,

парализации возможности человека («Серафим»), и, наоборот, метафорическое таяние льда означает освобождение человека («Лида»),

Мифологема воды в «Колымских рассказах» создает философский подтекст, который подчеркивает основные экзистенциальные мотивы одиночества, отчуждения, раскрывает психологическое состояние шаламовских персонажей («Серафим», «Букинист», «Перчатка»)

Третий параграф посвящен исследованию функций мифологемы огня. Персонажи «Колымских рассказов», живущие в «ледяном» пространстве Колымы, тяжело переносят отсутствие тепла, поэтому так значим в художественном мире В. Шаламова образ огня. Анализ мифологемы огня в «Колымских рассказах» показал наличие основных архетипических значений этого образа: огонь как спутник и помощник («Май»), как символ домашнего очага («Артист лопаты», «Надгробное слово»), как целительная сила («Как это началось») или грозная и опасная стихия («Укрощая огонь»). В одном шапамовском рассказе могут содержаться основные архетипические значения мифологемы огня, доминировать одно значение или проявиться два амбивалентных значения («уничтожающая сила» и «помощник» в рассказе «Укрощая огонь»).

Мифологема огня создает философский подтекст, в котором выявляется авторский взгляд на устройство мира, место человека в нем («Укрощая огонь»), сущность отношений «я» - «другой», основанных на невозможности понимания людьми друг друга («Хлеб»). Мифологема огня подчеркивает суровость лагерного мира, где нет места универсальным нравственным законам, где действуют отличные от вольного мира правила («Ягоды», «Артист лопаты» и др.).

Основным воплощением мифологемы огня становится солнце, которое содержит в себе традиционную для м и фо по этического мышления символик жизни и смерти (образ солнечного затмения). Образ солнца может реализовать идею противоборства света и тьмы, духовного и

бездуховного («Выходной день»). Солнечные лучи, в зависимости от их цветовых и световых характеристик, могут обладать значением смерти («темные» лучи в рассказе «Вейсманист») или открытости души («золотые» лучи в рассказе «Первый чекист»),

В четвертом параграфе рассматривается роль мифологемы воздуха в «Колымских рассказах». Как грубая хаотическая сила он прежде всего воплощается в «смертных вихрях» массового истребления людей в лагере («Как это началось» и др.). Беззащитность людей перед «ветрами истории» в «Колымских рассказах» подчеркивается значимым отсутствием символа Дома.

Тяжелый, непригодный для жизни воздух характерен для лагеря, однако воздух в тюремной камере - «спертый, пахнущий карболкой и человеческим потом», парадоксальным образом становится воздухом свободы. В этом образе тюремного воздуха находит свое воплощение архетипическое значение воздуха как духовного начала в человеке, его души, а также личные впечатления Шаламова от пребывания в Бутырской тюрьме, в которой заключенный имел возможность знакомиться с произведениями мировой культуры, чувствовать себя относительно защищенным в коллективе, рассчитывая на поддержку своих товарищей.

В «Колымских рассказах» практически не встречается воплощение мифопоэтического значения мифологемы воздуха как божественного откровения, В то же время противопоставление «материального» и «духовного», неба и земли — вертикали верх/низ — воплощается в образе звезд. Образ звезды в художественном мире Шаламова неизменно несет положительную окраску. Звезды в «Колымских рассказах» становятся символом спасения, жизни («Сгущенное молоко»), символом искусства, культуры, а значит - спасения («Перчатка»),

В заключении обобщаются результаты исследования и формулируются основные выводы.

Характерные для прозы Варлама Шаламова бытовая, историческая и психологическая достоверность, имплицитно-подтекстовый способ повествования, стремление автора к философскому осмыслению реальности позволяет создать своеобразный художественный образ мира -колымский «антимир».

Мифопоэтнческий анализ «Колымских рассказов» позволяет выявить архетипическне корни художественных образов, обнаружить в произведении глубинный семантический пласт, который делает возможным интерпретировать шаламовские рассказы в онтологическом ключе. В «Колымских рассказах» В. Шаламова природно-космические мифологемы соединяют в себе элементы архаического сознания, исторический и социальный опыт писателя, и, наконец, его экзистенциальное мироощущение. Истоки исследуемых мифологем можно обнаружить в библейских образах (рассказ «Воскрешение лиственницы» пропитан аллюзиями на евангельский сюжет о воскрешении Иисуса), в славянских и античных мифах (аллюзии на сюжет о путешествии в загробный мир), в литературных аллюзиях и реминисценциях (например, реминисценции на стихотворение О. Мандельштама «Notre Dam» в рассказе «Дождь» и др.).

Используя природно-космические мифологемы, Шаламов разграничивает пространство на «свое» и «чужое», причем герои «Колымских рассказов» всегда находятся в «чужом», враждебном мире. В «Колымских рассказах» благодаря мифологемам земли, воды, огня, воздуха реализуется универсальная модель бытия, впервые заявившая себя в мифе: человек ничтожен перед лицом высших, чаше злых, сил, но в этом бездуховном несвободном мире, «принизанном «смертными ветрами», злу противопоставляется мир вечно живой культуры. Основная мысль всех произведений В, Шаламова (и художественных, и публицистических) -мысль о значимости творчества, в котором человек «воплощается», преодолевает свое экзистенциальное одиночество.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Аношина A.B. Пейзаж в «Колымских рассказах» В.Т. Шаламова !! Проблемы литературы XX века: в поисках истины: Сборник материалов по результатам Всероссийской научной конференции молодых ученых «Проблемы литературы XX века» / Отв. ред. Э.Я. Фесенко. — Архангельск: Поморский государственный университет им. М.В. Ломоносова, 2003. 0,4 пл.

2. Аношина A.B. Тема смерти в «Колымских рассказах» В. Т. Шаламова // Res philologika: Ученые записки / Отв. ред. Э.Я. Фесенко. -Архангельск: Поморский государственный университет им. М.В. Ломоносова, 2004. - Вып. 4.0,3 пл.

3. Аношина A.B. Экзистенциальные мотивы в творчестве Шаламова!! Проблемы культуры, языка, воспитания: сборник научных трудов / А.И. Есюков, П.В, Лизунов, Н.И, Николаев. - Архангельск: Поморский го ^дарственный университет им. М.В. Ломоносова, 2004. -Вып. 6, 0,2 п.Л.

4. Аношина A.B. Роль художественной детали в рассказах Шаламова П Vi Ломоносовские чтения студентов, аспирантов и молодых ученых: Сборник научных трудов / Отв. ред. В.Н. Булатов, В.И. Голдин. -Архангельск: Поморский государственный университет

им. М.В. Ломоносова, 2004.0,2 пл.

5. Аношина A.B. Поэтический космос Варпама Шаламова /! Региональный вестник молодых ученых: Сборник статей молодых ученых и аспирантов/Отв. ред. С.Г. Абдулманапов, - М„ 2005. - № 2. 0,8 п.л.

6. Аношина A.B. Роль мифологемы воздуха в «Колымских рассказах» В.Т. Шаламова // Вестник поморского университета / Отв. ред. A.B. Репневский. — Архангельск: Поморский государственный университет

им. M.B. Ломоносова, 2006. - Вып. 3.0,4 пл.

7. Аноишна A.B. Мотив огня в «Колымскихрассказах» В.Т. ШапамоваН Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании. - М., 2006.0,4 п.л.

8. Аношгша A.B. Космос Варлама Шадамова // Проблема героя в художественном мире писателей XX века. Коллективная монография. -Архангельск: Поморский государственный университет им. М.В. Ломоносова, 2006. Глава III. 2,9 п.л.

Формат 6ök84 1/16. Гарнитура «Тайме». Усл. печ, л. IА Уч.-над. л. M Тираж 100 Отпечатано с оригннала-макетэ ООО <* Партнер» 164^00, г Свмродаинск, пр. Ленина, л 13

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Аношина, Анна Валерьевна

Введение

Глава 1. Поэтика «новой прозы» В.Т. Шаламова

1.1. К вопросу о «лагерной» теме в русской литературе XX века

1.2. Художественное своеобразие «новой прозы» В.Т. Шаламова

1.3. Экзистенциальные мотивы в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова

Глава 2. Мифопоэтика художественного пространства «Колымских рассказов» В. Шаламова

2.1. Мифологема земли

2.2. Мифологема воды

2.3. Мифологема огня

2.4. Мифологема воздуха 143 Заключение 156 Список литературы

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Аношина, Анна Валерьевна

В современном литературоведении понятие «художественный мир» активно разрабатывается в нескольких аспектах1. Различные научные подходы позволяют постичь разные стороны художественного мира, однако все литературоведы утверждают представление о художественном мире как об авторской модели мира. По наблюдениям Д.С. Лихачева, во внутреннем мире художественного произведения существуют свои, особенные законы пространства и времени, свой топос, события, «население» и т.д. «Мир художественного произведения - явление не пассивного восприятия действительности, а активного её преобразования, иногда большего, иногда меньшего» [Лихачёв 1968: 84]. Вслед за B.C. Свиридовым мы под «художественным миром» будем понимать «индивидуально-авторский образ (модель) мира, имеющий как связь с социофизическим миром, так и коренные отличия от него». Художественный мир может быть определен как «художественная (окказиональная онтология, онтологическая модель, имманентная тексту (системе текстов) автора. Она охватывает все уровни текста, и о ней свидетельствуют все уровни текста» [Свиридов 2003: 40 - 41]. Художественный мир создается в процессе сознательного творчества, целенаправленно строится автором. Но наряду с этим, он порождается бессознательными (в широком смысле этого слова) причинами: отражает психологию, привычки, условия жизни автора. Важнейшим фактором художественного мира является художественное пространство. Для

1 С собственно литературоведческой точки зрения (Белая Г.А. Художественный мир современной прозы. - М., 1983; Чернец Л.В. Мир произведения // Введение в литературоведение: Литературное произведение: Основные понятия и термины. - М., 1999), литературоведческо-лингвистической (Гаспаров М.Л. Чтения по истории и теории литературы. - М., 2005), семиотический подход к изучению художественного мира (ЛотманЮ.М. Об искусстве. - СПб., 1998; Фатеева Н.А. Содержательно-семантический и формально-семантический аспекты идиостиля // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Образные средства поэтического языка и их трансформация. - М., 1995). малых прозаических жанров он выводим только из суммы большого числа авторских текстов1.

Особое внимание в современных филологических исследованиях уделяется изучению художественного мира русских писателей XX века, так как литературный процесс этого времени отразил новую фазу общественно-исторического развития, с которой связана переоценка некоторых ценностей, трагические «смыслоутраты» и «богоутраты», связанные, в том числе, и с появлением тоталитарных государств, фашистских и сталинских концлагерей, в которых гибли миллионы людей. Варлам Тихонович Шаламов в лагерях и тюрьмах провел около 20 лет и трагические «смыслоутраты» испытал на собственном «отрицательном» опыте. В своих «Колымских рассказах» он создал картину действительности, в которой нашли отражение кризис культурного и общественного сознания и собственное трагическое мироощущение.

Творчество В.Т. Шаламова долгое время было недоступно читателю. Официально и в полном объёме «Колымские рассказы», которые делятся на шесть циклов, впервые были изданы в 1992 году: в конце 1980-х годов в журналах публиковались лишь отдельные шаламовские рассказы. Уже тогда предпринимались попытки аналитического осмысления прозы В.Т. Шаламова в статьях JI. Тимофеева, Е. Шкловского и др. Одной из первых фундаментальных работ стала монография Е. Шкловского «Варлам Шаламов» , предметом исследования в которой стало все прозаическое творчество Шаламова.

В последнее десятилетие было опубликовано множество работ, в которых описывается биография писателя (И.П. Сиротинская,

1 В таком аспекте мы и будем исследовать художественный мир цикла рассказов В.Т. Шаламова «Колымские рассказы».

2 Тимофеев JI. Поэтика лагерной прозы // Октябрь. 1991. №3; Шкловский Е.А. Правда Варлама Шаламова // Дружба народов. 1991. №9.

3 Шкловский Е.А. Варлам Шаламов. - М., 1991.

Б. Лесняк, Ю. Шрейдер)1, проводится сопоставительный анализ «лагерной» темы в творчестве Шаламова и других русских и зарубежных писателей XIX - XX веков - Ф.М. Достоевского,

A.И. Солженицына, Г. Владимова, Т. Боровского и др. (О.В. Васильева,

B.А. Гаврилов, Г. Шурмак, Т.В. Лошакова и др.) . В литературной критике можно выделить несколько направлений, сложившихся в шаламоведении: одни литературоведы рассматривают философско-эстетические аспекты творчества Шаламова (Ю. Шрейдер, М. Берутти, В.В. Есипов) , другие анализируют художественное своеобразие «новой прозы» В.Т. Шаламова (Е.В. Волкова, Ф. Апанович, Н.А. Молчанова, Н.Л. Лейдерман)4, в ряде работ шаламовские тексты

1 Лесняк Б. Мой Шаламов // Октябрь. 1999. №4; Сиротинская И.П. О Варламе Шаламове //Шаламов В.Т. Избранное. - СПб.: Азбука-классика, 2003; Волков О.В. Незаурядный талант //Литература в школе. 1994. № 1; Шрейдер Ю. Духовная тайна Варлама Шаламова // Шаламовский сборник. Вологда, 2002. Вып. 3.

2 Васильева О.В. Эволюция лагерной темы и ее влияние на русскую литературу 50-80-х годов //Вестник С.Пб. университета 1996. Сер. 2. Вып. 4 (№ 23); Лошакова Т.В. Творчество Т. Боровского в аспекте художественных принципов «новой прозы» В. Шаламова // Проблемы культуры, языка, воспитания. Архангельск. 2000. Вып. 4; Гаврилов В.А. Своеобразие творческого метода в прозе А. Солженицына и В. Шаламова // Актуальные проблемы современного литературоведения. М. 1997; Шурмак Г. «Наш спор - не духовный.» // Русская мысль = La pensee russe. Париж, 1999. №4283. Берутти М. Экзистенциалистские позиции в лагерной прозе Варлама Шаламова // IV Международные шаламовские чтения, Москва, 18-19 июня 1997 года. М. 1997; Волкова Е.В. Трагический парадокс Варлама Шаламова. М.: Республика, 1998; ПолищукЕ.С. Человек и Бог в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова // Журнал Московской Патриархии. 1994. №2; Есипов В. «Он тверже своего камня.» (В. Шаламов и А. Камю: Опыт параллельного чтения) // Шаламовский сборник. Вологда, 1997. Вып. 2.

4 Волкова Е.В. Трагический парадокс Варлама Шаламова. М.: Республика, 1998; Волкова Е.В. Варлам Шаламов: поединок слова с абсурдом// Вопросы литературы. №6. 1997; Волкова Е.В. «Лиловый мед» Варлама Шаламова (Поэтический дневник «Колымских тетрадей») // Человек. М., 1997. Вып. 1; Волкова Е.В. Парадоксы катарсиса В.Шаламова // Вопросы философии. 1996. № 11; Волкова Е.В. Удар целебного копья: Два лика в. Шаламова // Литературная газета. М., 1996. № 17; Волкова Е. Цельность и вариативность книг-циклов // Шаламовский сборник. Вологда, 1997. Вып. 2; Волкова Е.В. Эстетический феномен Варлама Шаламова // IV Международные шаламовские чтения, Москва, 18 - 19 июня 1997 года; Молчанова Н.А. Потенциал жанра: (К вопросу о жанрово-стилевых особенностях рассказов В. Шаламова) // Вестник Ленингр. ун-та. Сер. 2, История, языкознание, литературоведение. Л., 1990. Вып. 4; Михайлик Е. В контексте литературы и истории // Шаламовский сборник. Вологда, 1997. Вып. 2. вписываются в контекст мировой литературы (J1.B. Жаравина, А. Шуралев, 3.А. Вечкилова)'.

В Вологде, родном городе писателя, систематически выходит Шаламовский сборник .

Творчество Шаламова вызывает большой интерес не только у о отечественных, но и у зарубежных исследователей . Следует сказать о том, что «Колымские рассказы» переведены на английский, французский, итальянский, испанский, немецкий, японский и др. языки. Выходят монографии и статьи о Шаламове, написанные зарубежными литературоведами: Ф. Апановичем (Польша), М. Берутти (Франция), М. Токаги (Япония), М. Бревером (США), Е. Михайлик (Австралия) и др.

В 90-е годы XX - в начале XXI вв. защищены 5 диссертационных исследований по творчеству В.Т. Шаламова4.

1 Шуралев А. «От трудился день и ночь, чтобы жить.». «Неизвестный цветок» А.П. Платонова и «Стланик» В.Т. Шаламова // Литература: Приложение к газете «Первое сентября». 2005. 1 - 15 окт. (№19); Жаравина J1.B. От Пушкина до Шаламова: Русская литература в духовном измерении / Волгоградский гос. пед. ун-т. Волгоград: Перемена, 2003; Абелюк Е.С. Реминисценции и их значение в художественном тексте (на материале произведений О. Мандельштама и В. Шаламова) // Лингвистика для всех. М., 2004.

2 Шаламовский сборник. - Вологда, 1994. Вып. 1.

3 Апанович Ф. О семантических функциях интертекстуальных связей в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова // IV Международные шаламовские чтения, Москва, 18-19 июня 1997 года. М. 1997; Апанович Ф. Филиппика против силы (Об одной философской проблеме в прозе В. Шаламова) // Шаламовский сборник. Вологда, 1997. Вып. 2; Бревер М. Изображение пространства и времени в лагерной литературе: «Один день Ивана Денисовича» и «Колымские рассказы» // Graude essaus on Slavic lang. a. lit. Pittsburg, 1995. Vol.8; Михайлик E. Другой берег: «Последний бой майора Пугачёва»: проблема контекста // Новое литературное обозрение. 1997. №28.

4 Некрасова И.В. Варлам Шаламов - прозаик: проблематика и поэтика. Диссертация на соискание ученой степени канд. филологических наук. Самара. 1995; Халитова Н.Р. Лексико-семантическое поле «Жители страны ГУЛАГ» в «Колымских рассказах» В.Т. Шаламова: Особенности структурной организации. Диссертация на соискание ученой степени канд. филологических наук. Магнитогорск, 2000; Ганущак Н.В. Творчество Варлама Шаламова как художественная система. Диссертация на соискание ученой степени канд. филологических наук. Тюмень. 2003; Мухина Е.А. Религиозно-философская проблематика творчества Ф.М. Достоевского в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова. Диссертация на соискание ученой степени канд. филологических наук. Волгоград. 2004. Новикова П.А. «Пространство смерти» в

Таким образом, в современном литературоведении изучение творчества В.Т. Шаламова является одним из активно развивающихся направлений. При всем многообразии научных исследований в шаламоведении остаётся ещё нерешённым ряд важных проблем, одна из которых связана с вопросом о мифопоэтике текстов писателя. Следует отметить, что изучение мифопоэтики стало одним из основных направлений в литературоведении последних десятилетий, о чем свидетельствует большое количество исследований как в российских, так и в зарубежных изданиях. Большой вклад в изучении проблем мифопоэтики внесли литературоведы московской (В.Н. Топоров, С.С. Аверинцев, Т.Н. Цивьян и др.), тартуской (З.Г. Минц, Б.А. Успенский, Ю.М. Лотман и др.), петербургской (М.М. Ветловская, Г.П. Смирнов и др.) школ. Мифопоэтический анализ особенно важен для произведений двадцатого века, так как культура XX века стала чаще обращаться к архаическим структурам: «мифология оказалась удобным языком описания вечных моделей бытия. Возрождение мифа в XX веке опирается на новое отношение к нему как вечно живому началу» [Мелетинский 1994: 6 - 8]. Это явилось предпосылкой для формирования особого типа художественного сознания1 - «неомифологического сознания», при доминировании которого «текст пропитывается аллюзиями и реминисценциями, начинает уподобляться мифу по своей структуре. Основными чертами этой структуры являются циклическое время, игра на стыке между иллюзией и реальностью, уподобление языка художественного текста мифологическому предязыку.» [Руднев 1997: 184]. Большое влияние на осмысление проблемы европейской литературе XX века (И. Шмелев, Б. Виан, В. Шаламов, А. Солженицын, Ф. Ксенакис). Диссертация на соискание ученой степени канд. филологических наук. Самара, 2005.

1 Основано на одном из значений слова миф (миф - особое состояние сознания, исторически и культурно обусловленное, является нейтрализатором между всеми фундаментальными культурными бинарными оппозициями, прежде всего между жизнью и смертью, правдой и ложью, иллюзией и реальностью [Словарь русской культуры XX века. 169 - 170]). неомифологизма оказали работы швейцарского психоаналитика и исследователя мифов К.Г. Юнга, который утверждал, что «творческий процесс всегда складывается из бессознательного одухотворения архетипа1» [Юнг 1987: 214]. Юнг подчеркивал необходимость анализа произведения в мифопоэтическом аспекте: «Художественное развертывание прообраза в определенном смысле можно рассматривать как его перевод на язык современности» [Юнг 2003: 88]. При этом следует отметить малочисленность работ, посвященных проблемам мифопоэтики «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова . Работы, в которых дается целостный анализ циклов «Колымских рассказов» в мифопоэтическом аспекте, отсутствуют.

На наш взгляд, особый интерес для более углубленного понимания своеобразия художественного мира прозы Шаламова представляет исследование мифопоэтики художественного пространства «Колымских рассказов», в частности, мифологем земли, воды, огня и воздуха.

В своем исследовании мы опираемся на концепцию Г.Д. Гачева, который считал «древний натурфилософский язык четырех стихий» (земля, вода, огонь, воздух) универсальным метаязыком человечества, на котором можно выразить «как духовные, так и материальные и эмоциональные явления», «познать духовную историю человечества» [Гачев 1988: 48 - 49]. По утверждению A.M. Минаковой, мифологемы «земля», «вода», «огонь», «воздух» составляют «основание человеческого творчества, образов и картин мира, появляющихся в культуре на

1 Под архетипами Юнг понимал «нечто вроде органов дорациональной психики. Это постоянно наследуемые, всегда одинаковы формы и идеи, еще лишенные специфического содержания. Специфическое же содержание появляется лишь в индивидуальной жизни, где личный опыт попадает именно в эти формы.» [Юнг 1994а: 79]. Факт наследия архетипов Юнг объяснял тем, что «известные сказочные образы и мотивы повторяются по всей земле в одинаковых формах» [Юнг 19946: 105], источник художественных мотивов и образов, по Юнгу, необходимо искать в «бессознательной мифологии».

2 Михайлик Е. Варлам Шаламов: рассказ «Ягоды». Пример деструктивной прозы. // IV Международные шаламовские чтения. М., 1997; Мекш Э.Б. Мифологический архетип в искусстве и в жизни: (Всеволод Иванов и Варлам Шаламов) // Русская литература. 2002. № 2. 8 определенном этапе формационного и цивилизационного развития» [Минакова 1992: 373].

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые предпринята попытка нового подхода к изучению художественного своеобразия «Колымских рассказов» Варлама Шаламова, рассмотренных в аспекте литературоведческой категории «художественный мир», включающей в себя особенности поэтики «новой прозы», мотивный спектр рассказов, пространственно-временную организацию и мифопоэтику шаламовских циклов рассказов, что и стало предметом нашего исследования. Объектом изучения является сборник «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова, созданных в 1954 - 1973 гг.

Поставленная цель обусловила выполнение следующих задач:

- проследить эволюцию «лагерной» темы в русской литературе XIX - XX вв. и выявить своеобразие ее осмысления В.Т. Шаламовым;

- проанализировать поэтику «новой прозы» В.Т. Шаламова;

- исследовать основные экзистенциальные мотивы в «Колымских рассказах» - мотивы абсурдного мира, одиночества, обреченности, воскресения;

- провести анализ мифопоэтики «Колымских рассказов», в частности, природно-космических мифологем «земля», «вода», «огонь», «воздух».

Цель и задачи исследования обусловливаются пониманием того, что понятие «художественный мир»1 вбирает в себя и первичную, и вторичную - вымышленную - реальность, одновременно и противопоставляя, и сопоставляя ее.

Некоторые исследователи (М.Ю. Лотман, Н.А. Фатеева, Л.В. Чернец и др.) отмечают, что художественный мир как единая система предполагает наличие развитого мета-уровня (ряда объектов с обобщающими формулировками, благодаря которым текст (тексты) приобретает внутреннее единство). Важными его составляющими являются единый стиль произведения (произведений) и метасюжет (инвариантная модель, порождающая конкретные сюжеты-варианты на уровне текста), которому соответствуют определенные мотивы и особое художественное пространство. Поэтому методика исследования, объединяющая мотивный анализ и анализ мифопоэтики художественного пространства, является наиболее плодотворной, так как учитывает структурно-композиционные особенности произведения, позволяет осмыслить художественный мир произведения в особом ракурсе, при котором созданная в «Колымских рассказах» модель бытия, приобретает универсальное содержание, выходит «за социально-исторические и 2 пространственно-временные рамки» .

1 Чернец Л.В. Мир произведения // Введение в литературоведение. - М., 1999; Хализев В.Е. Теория литературы. - М., 2000.

2Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. - М., 1995. С. 295.

В.И. Тюпа, И.В. Силантьев).

На защиту выносятся следующие положения:

3. Спецификой «Колымских рассказов» является наличие ярко выраженных экзистенциальных мотивов - мотивов абсурдного мира, одиночества, обреченности, воскресения. Своеобразие художественного мышления Шаламова раскрывается в сопоставлении его рассказов с экзистенциальными произведениями JI. Толстого, J1. Андреева, А. Камю, Ж. - П. Сартра и др. Возможность рассмотрения «Колымских рассказов» в данном контексте доказывает, что на творческую манеру Шаламова значительное влияние оказали русская и европейская экзистенциальные традиции.

4. Одним из важнейших средств создания художественной модели мира в «Колымских рассказах» В.Т. Шаламова являются природно-космические мифологемы (земля, вода, огонь, воздух), благодаря которым в произведении соединяются элементы древнего архаического мышления и индивидуально-авторское мифотворчество. Истоки используемых Шаламовым мифологем можно обнаружить в библейских образах, в славянских и античных мифах.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры теории и истории литературы Северодвинского филиала Поморского государственного университета им. М.В. Ломоносова (2005 - 2006). Основные положения исследования были представлены на Ломоносовских чтениях, состоявшихся в Поморском государственном университете им. М.В. Ломоносова (2003 - 2005); на Всероссийской конференции «Проблемы литературы XX века» (Северодвинск, 2003); на научной конференции «Филологические чтения» (Северодвинск, 2006), на научной конференции «Славянские литературные традиции» (Северодвинск, 2006), на научной конференции «Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании» (Москва, 2006). По теме исследования имеется 8 публикаций.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественный мир Варлама Шаламова"

Выводы по 2 главе

Мифопоэтический анализ «Колымских рассказов» позволил выявить архетипические корни художественных образов, обнаружить в произведении глубинный семантический пласт, который делает возможным интерпретировать произведение в онтологическом ключе. В «Колымских рассказах» В. Шаламова природно-космические мифологемы соединяют в себе элементы архаического сознания, исторический, социальный опыт писателя, и, наконец, его личное экзистенциальное мироощущение. Истоки исследуемых мифологем можно обнаружить в библейских образах (рассказ «Воскрешение лиственницы» пропитан аллюзиями на евангельский сюжет о воскрешении Иисуса), в славянских и античных мифах (аллюзии на сюжет о путешествии в загробный мир), в литературных аллюзиях и реминисценциях (например, реминисценции из стихотворений О. Мандельштама «Notre Dam» в рассказе «Дождь» и др.).

Мифологемы земли, воды, огня и воздуха становятся важным идейно-художественным и выразительным средством, способствуют композиционной целостности «Колымских рассказов». В прозе Шаламова система мифологем создает философский подтекст, в котором отчетливо проявляются основные экзистенциальные мотивы: одиночество, отчуждение, проблема личной ответственности, свободы выбора.

Исследуемые мифологемы выражают важнейшие «фрагменты картины мира» Шаламова: жизнь/смерть, память/забвение, бездуховность/творчество, помогают проникнуть во внутренний мир персонажа, более глубоко постичь психологию человека, попавшего в экстремальную ситуацию, оказавшегося перед лицом смерти.

Присутствие основных архетипических значений в образах земли, воды, огня и воздуха позволяет предположить, что модель бытия в «Колымских рассказах» В. Шаламова тяготеет к картине мира носителя

154 мифологического сознания, зафиксировавшего некие универсальные принципы человеческого бытия вне места и времени, некие общечеловеческие ценности; следовательно, и весь цикл рассказов может быть рассмотрен не как отдельные эпизоды из жизни заключенных в лагерях ГУЛАГа, а как универсальная концепция бытия человеческого вообще.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное нами исследование творчества В.Т. Шаламова показало, что автор создал особенный художественный мир, в котором отразились духовный опыт писателя, его экзистенциональное и мифологическое мышление. Своеобразие прозы Шаламова раскрывается при сопоставлении с экзистенциальными произведениями западноевропейских (Ж.-П. Сартр, А. Камю) и русских писателей (JI. Толстой, JI. Андреев, А. Платонов) и прежде всего с произведениями А.И. Солженицына, С. Довлатова о жизни.

В.Т. Шаламов описывает самые суровые лагеря - колымские, в которых выжить заключенным было почти невозможно, в отличие от лагерей в произведениях Солженицына и Довлатова. В «Одном дне Ивана Денисовича» и «Круге первом» Солженицына лагерный мир не столько подавляет человека, сколько испытывает, причем испытания могут стать опорой для самосовершенствования. У Шаламова же лагерь предстает «школой зла», в нем все направлено на разрушение личности, каждый день несет реальную угрозу для жизни. В отличие от Солженицына, особое внимание он уделяет самым трагичным моментам жизни людей в лагере. В «Зоне» Довлатова жизнь в лагере оценивается с точки зрения надзирателя, а не узника. Шаламов и Довлатов считают, что тяжелые условия жизни в лагере способствуют не только физической, но и моральной деградации человека (среда формирует характер), и поэтому человеку в лагере можно простить любые поступки. Однако личным кредо Шаламова, и это отражено в его произведениях, является отказ от насилия в любых, даже самых тяжелых, условиях. Поэтому в «Колымских рассказах» уголовники, начальство, бригадиры, любой человек, имеющий власть, обычно являются отрицательными персонажами. Довлатов же утверждает, что людей нельзя делить, на плохих и хороших», все в человеке зависит от обстоятельств.

Персонажи «Колымских рассказов» «олицетворяют» сознание самого писателя. Автопсихологизм «новой прозы» имеет большое эстетическое значение, прежде всего потому, что передает экзистенциальное мироощущение Шаламова. При этом писатель не раз подчеркивал, что в своих рассказах он передает свой духовный опыт, опыт человека, побывавшего в колымском аду.

Своеобразие психологизма заключается и в имплицитно-подтекстовом способе повествования, характерном для психологической прозы XX века. Внутренний мир персонажей раскрывается через детали внешнего мира. В связи с этим особое значение приобретает выявление роли художественной детали в «Колымских рассказах». Для прозы Шаламова характерно большое количество описательных деталей, благодаря которым его рассказы приобретают этнографическую достоверность и натурализм (многочисленные описания быта заключенных, симптомов лагерных болезней).

В то же время одним из основополагающих принципов «новой прозы» является лаконизм. Шаламов выступал против «беллетристических условностей и украшений», устоявшихся конвенций, избитых схем и литературных трафаретов. Все языковые средства в «новой прозе» должны быть информативными. Выбирая принцип экономии словесного материала, Шаламов отказывается от развернутых характеристик персонажей, портретов, многословных монологов, значительных по объему описаний природы и т.д. Однако в тексте рассказов всегда присутствует несколько ярких художественных деталей, «запрятанных» в текст или, наоборот, выделенных крупным планом, несущих повышенную идейную и смысловую нагрузку, придающих повествованию глубокий философский подтекст и психологизм (Цвет глаз Андреева из рассказа «Первый чекист», наколка на груди уголовника в рассказе «На представку»).

Колымские рассказы» Шаламова - это прежде всего философское осмысление писателем лагерного опыта. В них создается своеобразная авторская модель абсурдного мира, оставленного Богом, в котором люди обречены на одиночество и смерть.

Шаламов постоянно моделирует жизненные ситуации, в которых в полной мере раскрывается внутренний мир этих персонажей - в состоянии одиночества и перед лицом смерти. В экзистенциальной литературе такие ситуации называются пограничными.

Так, ситуация одиночества характеризует положение человека в мире и носит онтологический характер. Человек остается один на один с миром, он не может найти опору ни в Боге, ни в классическом «ближнем». В тоже время одиночество, как ни парадоксально, по мнению Шаламова, является условием для самопознания и творчества. В «Колымских рассказах» наряду с мотивом одиночества одним из основных является мотив обреченности. Шаламов, создавая поэтику небытия, подтверждает наблюдения психологов, прошедших лагеря смерти (В. Франкл, И. Адлер).

Большую роль в раскрытии мотивов обреченности и одиночества играют образы колымской природы. Так, система образов-пейзажей и особая организация художественного пространства в шаламовских рассказах создает ассоциацию с загробным миром («Причал ада»). Природа в «Колымских рассказах» может быть враждебной, «чуждой» человеку («Плотники») или «понимающей», воплощающей идею духовного общения с миром («Кант»).

Персонажи Шаламова, живущие в мире абсурда, отчетливо ощущающие одиночество и конечность своего существования, готовы к духовному, экзистенциальному общению с миром, благодаря которому происходит духовное возрождение человека. Важнейшим способом экзистенциальной коммуникации» для персонажей «Колымских рассказов» становится культура.

Наличие мотивов обреченности и воскрешения позволяет сделать вывод, что в основе художественного мира «Колымских рассказов» лежит кольцевая модель повествования, в которой описывается процесс духовного и физиологического умирания человека в лагере, но также и возможность возрождения.

Экзистенциальное мироощущение писателя отчетливо проявляется при мифопоэтическом анализе произведения. Мифологемы земли, воды, огня и воздуха в «Колымских рассказах» становятся важным идейно-художественным средством, благодаря которому автор соединяет в одном тексте истоки архаического сознания, исторический, социальный опыт, и, наконец, личное экзистенциальное мироощущение.

В «Колымских рассказах» мифологемы земли, воды, огня и воздуха воплощают основные мифопоэтические значения и в то же время наполняются новым смыслом, тем самым участвуя в создании новой художественной реальности. Так, мифологема земли в «Колымских рассказах» несет архетипические значения смерти и плодородия, убежища и могилы. Основным воплощением мифологемы земли можно назвать гору, которая предстает в «Колымских рассказах» «мировой координатой», центром колымского «антимира» и воплощает основное архетипическое значение могилы, кладбища (рассказы «Графит», «По лендлизу», «Причал ада» и др.). Одними из самых значительных воплощений мифологемы земли можно назвать образы таежных деревьев - Лиственницы и Стланика, восходящих к образу Мирового Древа. Особенно ярко это значение мифологемы отражено в рассказе «Воскрешение лиственницы».

Мифологема воды в «Колымских рассказах» воплощает основные архетипические значения, в то же время создавая философский подтекст, в котором отчетливо проявляются основные экзистенциальные мотивы: одиночество, отчуждение, проблема личной ответственности, раскрывает психологическое состояние шаламовских персонажей («Серафим», «Букинист», «Перчатка»)

Мифологемы воздуха и огня подчеркивают беззащитность людей перед социальными катастрофами, суровость лагерного мира, где нет места универсальным нравственным законам, где действуют отличные от вольного мира правила («Укрощая огонь», «Май», «Выходной день»).

Так, мифологема воздуха как грубой хаотической силы, прежде всего, воплощается в «смертных вихрях» массового истребления людей в лагере. Беззащитность персонажей перед «ветрами истории» в «Колымских рассказах» подчеркивается отсутствием символа Дома. Противопоставление «материального» и «духовного» подчеркивается образом звезд, которые являются в прозе Шаламова символом искусства, культуры, а значит спасения. Единственным спасением человека, «единственным родом бессмертия», по Шаламову, является искусство, благодаря которому человек способен сохранить память о прошлом, тем самым вступая в диалог с мировой историей и культурой. Идея творчества воплощается в образах земли, воды, воздуха.

Используя мифологемы земли, воды, воздуха, Шаламов разграничивает пространство на «свое» и «чужое», причем герои «Колымских рассказов» всегда находятся в «чужом», враждебном мире. Благодаря взаимодействию архетипических значений мифологем создается завершенный образ ирреального, «загробного» мира.

Можно сделать вывод, Варлам Шаламов в «Колымских рассказах» создает уникальный художественный мир, в котором бытовая, историческая достоверность описания жизни заключенных в сталинских лагерях сочетается с решением экзистенциальных вопросов о жизни, смерти, одиночестве человека в мире и с наличием архаических элементов, благодаря чему в рассказах Шаламова реализуется универсальная модель бытия, впервые заявившая себя в мифе: человек

160 ничтожен перед лицом высших, чаще злых, сил, обречен на смерть и одиночество, но в этом бездуховном несвободном мире, «принизанном «смертными ветрами», злу противопоставляется мир вечно живой культуры.

Основная мысль всех произведений В. Шаламова (и художественных, и публицистических) - мысль о значимости творчества, в котором человек «воплощается», преодолевает свое экзистенциальное одиночество.

Список научной литературыАношина, Анна Валерьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Шаламов В. Т. Воспоминания // Звезда. 1993. - № 4. - С. 114 - 170.

2. Шаламов В.Т. Воспоминания // Шаламов В.Т. Новая книга: Воспоминания. Записные книжки. Переписка. Следственные дела. М.: Эксмо, 2004.-С. 13 -268.

3. Шаламов В.Т. Манифест о «новой прозе» // Вопросы литературы. 1989. - № 5. - С. 232-234.

4. Шаламов В.Т. Новая книга: Воспоминания. Записные книжки. Переписка. Следственные дела. М.: Эксмо, 2004. - 652 с.

5. Шаламов В. Т. Новая проза // Новый мир. 1989. - № 12. - С. 58 - 62.

6. Шаламов В.Т. О прозе // Шаламов В.Т. Левый берег: Рассказы. М.: Современник, 1989. - С. 552 - 554.

7. Шаламов В.Т. Переписка // Шаламов В.Т. Новая книга: Воспоминания. Записные книжки. Переписка. Следственные дела. М.: Эксмо, 2004. -С. 393 -945.

8. Шаламов В.Т. Собрание сочинений: В 6 т. М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2004.

9. Астафьев В.П. Царь-рыба. М.: Современник, 1982. - 384 с.

10. Абдуллаева 3. Между зоной и островом (О прозе Сергея Довлатова) // Дружба народов. 1996. - № 7. - С. 153 - 156.

11. Абелюк Е.С. Реминисценции и их значение в художественном тексте (на материале произведений О. Мандельштама и В. Шаламова) // Лингвистика для всех. М.: ППП Тип. Наука, 2004. - № 1. - С. 9 - 16.

12. Анисимова М.С., Захарова В.Т. Мифологема «дом» и ее художественное воплощение в автобиографической прозе русского Зарубежья: Монография. -Н. Новгород: НГПУ, 2004. 154 с.

13. Апанович Ф. О семантических функциях интертекстуальных связей в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова // IV Международные шаламовские чтения, Москва, 18-19 июня 1997 года. М.: Республика, 1997-С. 40 -52.

14. Апанович Ф. Филиппика против силы (Об одной философской проблеме в прозе В. Шаламова) // Шаламовский сборник. Вологда: Грифон, 1997. -Вып. 2.-С. 157-171.

15. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. -М: Индрик, 2000 574 с.

16. Бабель И. Конармия. С.Пб.: Кристалл, 2001. - 160 с.

17. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советская Россия, 1979.-320 с.

18. Бахтин М.М. Формы времени и пространство в литературе // Вопросы литературы. М., 1974. - №3.

19. Белая Г.А. Художественный мир современной прозы. М.: Наука, 1083. - 191 с.

20. Берутти М. Экзистенциалистские позиции в лагерной прозе Варлама Шаламова // IV Международные шаламовские чтения, Москва, 18 19июня 1997 года. - М.: Республика, 1997. - С. 53 - 66.

21. Блок А. Стихотворения. Поэмы. Театр. М.: Художественная литература, 1968. - 840 с.

22. Большакова А. Литературный архетип // Литературная учеба. 2001.-№6.-С. 169- 174.

23. Бревер М. Изображение пространства и времени в лагерной литературе: «Один день Ивана Денисовича» и «Колымские рассказы» // Graude essaus on Slavic lang. a. lit. -Pittsburg, 1995. Vol. 8. - C. 92 - 100.

24. Булгаков M.A. Белая гвардия. Бег. Мольер. М.: Дрофа: Вече, 2002. -512 с.

25. Василевский А. «Особые заметки о погибшем народе» // Детская литература. 1991. - № 8. - С. 13 - 17.

26. Васильева О.В. Эволюция лагерной темы и ее влияние на русскую литературу 50-80-х годов. // Вестник СПб. университета. 1996. -Сер. 2. - Вып. 4 (№ 23). - С. 54 - 63.

27. Вечкилова З.А. Первостепенность личного «самосовершенствованя в устранении от зла» (По рассказам JI. Толстого «После бала» и

28. Волков О.В. Незаурядный талант // Литература в школе. 1994. - № 1.1. C. 31 -32.

29. Волкова Е.В. «Лиловый мед» Варлама Шаламова (Поэтический дневник «Колымских тетрадей») // Человек. М., 1997. - Вып. 1. - С 130 - 149.31 .Волкова Е.В. Варлам Шаламов: поединок слова с абсурдом // Вопросы литературы. 1997. - №6. - С. 3 - 35.

30. Волкова Е.В. Парадоксы катарсиса В.Шаламова // Вопросы философии. -1996.-№ 11.-С. 43 56.

31. Волкова Е.В. Трагический парадокс Варлама Шаламова. -М.: Республика, 1998. 176 с.

32. Волкова Е.В. Удар целебного копья: Два лика В. Шаламова // Литературная газета. -1996,- № 17. С. 5.

33. Волкова Е.В. Цельность и вариативность книг-циклов // Шаламовский сборник. Вологда: Грифон, 1997. - Вып. 2.- С. 130 - 156.

34. Волкова Е.В. Эстетический феномен Варлама Шаламова // IV Международные шаламовские чтения, Москва, 18 19 июня 1997 года. - М.: Республика, 1997. - С. 7 - 22.

35. Гаврилов В.А. Своеобразие творческого метода в прозе А. Солженицына и В. Шаламова // Актуальные проблемы современного литературоведения: Сб. материалов научной межвузовской конференции М.: МГО ПУ, 1997. - С. 24 - 26.

36. Гайденко П.П. Человек и история в экзистенциальной философии Карла Ясперса// Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994.-527 с.

37. Ганущак Н.В. Творчество Варлама Шаламова как художественная система: Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. 10.01.01. Тюмень: Сургутский государственный университет, 2003. - 153 с.

38. Гаспаров М.Я. Чтения по истории и теории культуры. М.: Российский государственный гуманитарный университет, - 2005. - 134 с.

39. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М.: Советский писатель, 1988 -445 с.

40. Геллер М.Я. Андрей Платонов в поисках счастья. М.: МИК, 2000. -428 с.

41. Геллер М.Я. Концентрационный мир и советская литература. London: Overseas publ. interchange, 1974.-283 с.

42. Геллер М.Я. «Колымские рассказы» или «Левый берег»? // Русская мысль=Ьа pensee russe. Париж, 1989. - 22 сент. - № 3794. - С. 10.

43. Голубков М.М. Опыт монографического анализа. О романе «В круге первом» Александра Солженицына // Десять лучших русских романов XX века. М.: Луч, 2004. - С. 156 - 182.

44. Гомер. Илиада / Пер. с древнегреч. Н. Гнедича. М.: Правда, 1985. -432 с.

45. Громов Е.С. Варлам Шаламов: в мире беспощадного бытия // Мифы эпохи и художественное сознание. Искусство 30-х. М.: Государственный институт искусствознания, 2000.- С. 122 - 152.

46. Громов Е.С. Диалектика цельности // IV Международные шаламовские чтения, Москва, 18-19 июня 1997 года. М.: Республика, 1997. -С. 23 -39.

47. Громова Н. Дом в центре мира // Семья и школа. 2003. - № 1. -С. 2-5.

48. Дмитровская М.А. Образная параллель «человек-дерево» у А. Платонова // Творчество Андрея Платонова. Исследования и материалы. СПб.: Наука, 2000. - С. 215 - 217.

49. Довлатов СД. Заповедник: Повести. М.: Локид, 1998. -427 с.

50. Довлатов С.Д. Зона: (Записки надзирателя). СПб.: Азбука-классика, 2004.-224 с.

51. Доманский Ю.В. Архетипический мотив леса в «Повестях Белкина» А.С. Пушкина // Проблемы современного пушкиноведения: Сборник статей. Псков: Псковский государственный педагогический институт им. С.М. Кирова, 1999. - С. 109 - 115.

52. Доманский Ю.В. Смыслообразующая роль архетипических значений в литературном тексте. Тверь: Тверской госуниверситет, 2001. - 94 с.

53. Достоевский Ф. М. Записки из Мертвого дома; Рассказы / Сост. и вступ. статья Г.М. Фридлендера; Примеч. И.Д. Якубович и К.М. Фридлендера. М.: Советская Россия, 1983. - 416 с.

54. Дьяконов КМ. Архаические мифы Востока и Запада. М.: Наука, 1990.-246 с.

55. Ермакова О.П. Пространственные метафоры в русском языке // Логический анализ языка. Языки пространств / Отв. ред.:

56. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. М.: Языки русской культуры, 2000. -С. 289-298.

57. Есипов В.В. «Карфаген должен быть разрушен!» // Шаламов В.Т. Очерки преступного мира. Вологда: Грифон, 2000. С. 3 - 10.

58. Есипов В.В. Норма литературы и норма бытия: Заметки о писательской судьбе Варлама Шаламова // Свободная мысль. М., 1994. - № 4. -С. 41 -50.

59. Есипов В.В. «Он тверже своего камня.» (В. Шаламов и А. Камю: Опыт параллельного чтения) // Шаламовский сборник. Вологда, Грифон,1997.-Вып. 2.-С. 172- 180.

60. Жаравина Л.В. От Пушкина до Шаламова: Русская литература в духовном измерении. Волгоград: Перемена, 2003. - 249 с.

61. Зверев А. Кестлер и тьма прикосновенье к истокам // Иностранная литература. - 1989. - № 10. - С. 208 - 217.

62. Золотоносов М. Последствия Шаламова // Шаламовский сборник. -Вологда: Грифон, 1994. Вып. 1. - С. 176 - 182.

63. Иванов Г.В. Преодолевая лед: (Заметки о поэзии В. Шаламова: к 90-летию со дня его рождения) // IV Международные шаламовские чтения, Москва, 18-19 июня 1997 года. М.: Республика, 1997. - С. 67 - 73.

64. Иванов Вс.В. Повести и рассказы. М.: Художественная литература, 1987.-317 с.

65. Полное собрание русских летописей. М.: Языки русской культуры,1998.- 1105 с.

66. Кириллова И.В. Интертекстуальность в романе А. Солженицына «В круге первом» // Актуальные проблемы современной духовной культуры: Сборник научных трудов по итогам Международной научнопрактической конференции. -Волгоград: ВГИГЖ РО, 2003. -С. 166- 168.

67. Колобаева Л. «Никакой психологии», или фантастика психологии? (О перспективах развития психологизма в русской литературе нашего времени) // Вопросы литературы. 1999. - Вып. 2. - С. 3 - 20.

68. Котек Ж., Ригуло П. Век лагерей: лишение свободы, концентрация, уничтожение. Сто лет злодеяний. М.: Текст, 2003. - 687 с.

69. Кублановский Ю. Спасение через слово // Новый мир. 1996. - № 6. -С.227 - 232.

70. Лейдерман Н.Л. «В метельный, леденящий век» // Русская литературная классика XX века: Монографические очерки. Екатеринбург: Уральский государственный педагогический университет, 1996. -С. 278-425.

71. Лесняк Б. Мой Шаламов // Октябрь. 1999. - № 4. - С. 111 - 129.

72. Липовецкий М.Н. «Учитесь, твари, как жить» (паранойя, зона, литературный контекст) // Знамя. 1997. - № 5. - С. 199 - 212.

73. Лихачев Д. С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. - № 8. - С. 74 - 87.

74. Лимеров П.Ф. Мифология загробного мира. Сыктывкар: Коми научный центр Уральской Российской АН, 1998. - 125 с.

75. Лосев А.Ф. Бытие-имя-космос / Сост. А.А. Тахо-Годи. М.: Мысль, 1993.-958 с.

76. Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб: Искусство - СПб, 1998. - 702 с.

77. Лотман Ю.М. О русской литературе: Статьи и исследования (1958 -1993). История русской прозы. СПб.: Искусство - СПб, 1997. - 622 с.

78. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб: Искусство - СПб, 2000. - 704 с.168

79. Лотман Ю.М. Семиотика пространства / Собрание сочинений. В 3-х т. Т. 1. Таллинн: Александра, 1992. - 480 с.

80. Лошакова Т.В. Творчество Т. Боровского в аспекте художественных принципов «новой прозы» В. Шаламова // Проблемы культуры, языка, воспитания. Архангельск: Поморский государственный университет им. М.В. Ломоносова, 2000. - Вып. 4. - С. 53 - 59.

81. Лукьянова Н.А. Вопросы трансляции семиотических структур мифа в контексте постнеклассической методологии. Томск: Томский государственный университет, 2002. -141с.

82. Материалы к «Словарю сюжетов и мотивов русской литературы»: от сюжета к мотиву / Под ред. В.И. Тюпы. Новосибирск: Институт филологии СО РАН, 1996. - 192 с.

83. Мекш Э.Б. Мифологический архетип в искусстве и в жизни (Всеволод Иванов и Варлам Шаламов) // Русская литература. 2002. - № 2. -С. 226 - 234.

84. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М.: Российский гуманитарный университет, Институт высших гуманитарных исследований, 1994. - 134 с. - (Чтения по истории и теории культуры, вып. 4).

85. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1995.- 295 с.

86. Мельникова И.М. Опыт границы как формообразующий принцип лирики Бобровского // Граница и опыт границы в художественном языке: материалы междисциплинарного художественного семинара. Самара: Самарская гуманитарная академия, 2003. - С. 32 - 49.

87. Минако Т. Метафоричность прозы В. Шаламова // Актуальные проблемы гуманитарных наук в XXI веке. М.: Макс Пресс, 2004. - С. 144 - 145.

88. Минако Т. Сохранить человеческое // Шаламовский сборник. Вологда: Грифон, 1997.-Вып. 2.-С. 181 - 184.

89. Минакова A.M. Художественный мифологизм эпики М.А. Шолохова: сущность и функционирование: Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. 10.01.01. М., 1992. - 389 с.

90. Михайлик Е. В контексте литературы и истории // Шаламовский сборник. Вологда: Грифон, 1997. - Вып. 2. - С. 105 - 129.

91. Михайлик Е. Варлам Шаламов: рассказ «Ягоды». Пример деструктивной прозы. // IV Международные шаламовские чтения. М., 1997. -С. 74 -75.

92. Михайлик Е. Другой берег: «Последний бой майора Пугачёва»: проблема контекста // Новое литературное обозрение. 1997. - № 28. -С.209 - 222.

93. Михайлик Е. Кот, бегущий между Солженицыным и Шаламовым // Шаламовский сборник. Вологда: Грифон, - 2002. - Вып. 3. -С. 101 - 114.

94. Молчанова Н.А. Потенциал жанра: (К вопросу о жанрово-стилевых особенностях рассказов В. Шаламова) // Вестник Ленинградского университета. Сер. 2, История, языкознание, литературоведение. Л., 1990.-Вып. 4.-С. 107-110.

95. Недзвецкий В. Запрет на личность // Литература.- 1997.- № 32. -С. 5-8.

96. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. СПб.: Азбука классика, 2004. -331 с.

97. Новикова П.А. «Пространство смерти» в европейской литературе XX века (И. Шмелев, Б. Виан, В. Шаламов, А. Солженицын, Ф. Ксенакис): Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. 10.01.01. Самара, 2005. - 221 с.

98. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. М.: ACT, 2001. - 509 с.

99. Ортега-и-Гассет X. Избранные труды / Пер. с испанского. М.: Весь мир, 1997.-704 с.

100. Пелехова Ю. Бутырка, Матроска, далее везде.// Совершенно секретно. -2006. № 4. - С. 24 - 27.

101. Петроченков В.В. Шаламов и мировая культура // Шаламовский сборник. Вологда: Грифон, - 2002. -Вып. 3.~ С. 92 - 100.

102. Платонов А.П. Котлован; Ювенильное море: повести. М.: Художественная литература, 1987. - 190 с.

103. Плуме Г. Граница как «порог» граница как «различие» // Граница и опыт границы в художественном языке: Материалы междисциплинарного художественного семинара. - Самара: Самарская гуманитарная академия, 2003.-348 с.

104. Подорога В.А. Простирание или География «русской души» // Хрестоматия по географии России. Образ страны: Пространства России /

105. Авт.-сост. Д.Н. Замятин, А.Н. Замятин; под общ. ред. Д.Н. Замятина; Предисл. JI.B. Смирнягина; Послесловие В.А. Подороги. М.: МИРОС, 1994 - С 131-135.

106. Полищук Е.С. Человек и Бог в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова // Журнал Московской Патриархии.- 1994. № 2. -С. 106- 120.

107. НА.Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. М.: Лабиринт, 2000. -336 с.

108. Пушкин А.С. Повести. Романы. -М.: Дрофа: Вече, 2002. -352. с.

109. Русский космизм: Антология философской мысли / Сост. С.Г. Семенова, А.Г. Гачева. М.: Педагогика-Пресс, 1993. - 264 с.

110. Рымаръ Н.Т. Введение в теорию романа. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1989. - 268 с.

111. Рымаръ Н.Т. Граница и опыт границы как проблема художественного языка / Граница и опыт границы в художественном языке: Материалы междисциплинарного художественного семинара. Самара: Самарская гуманитарная академия, 2003. - 348 с.

112. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм это гуманизм // Сумерки богов. - М.: Политиздат, 1989. - С. 319 - 345.

113. Сартр Ж.-П. Стена. Ростов-н/Д: Феникс; Харьков: Фолио, 1999. -399 с.

114. Свирепо О.А., Туманова О.С. Образ, символ, метафора в современной психотерапии. М.: Издательство института Психотерапии, 2004. -270 с.

115. Свиридов С.В. Структура художественного пространства в поэзии В. Высоцкого. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. 10.01.01.- М.: Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, 2003 207 с.

116. Силантьев И.В. Мотив как единица художественного повествования // Поэтика мотива и аспекты литературного анализа. Новосибирск: СО РАН, 2004.-С. 151-167.

117. Сиротинская И.П. О Варламе Шаламове // Шаламов В.Т. Избранное. -СПб.: Азбука-классика, 2003. С. 5 - 10.

118. Сиротинская И.П. Об авторе // Шаламов В.Т. Левый берег. М.: Современник, 1989.- С. 103 - 112.

119. Слово о полку Игореве / Сост., подгот. текстов и примеч. Л.А. Дмитриева; Вступительные статьи Д.С. Лихачева, Л.А. Дмитриева. Л.: Советский писатель, 1990. - 399 с.

120. Соболев А.Н. Мифология славян. Загробный мир по древнерусским представлениям (Литературно-исторический опыт исследования древнерусского народного миросозерцания). СПб: Лань, 2000. - 272 с.

121. Сойни Е. «Нет Соловков, не видно России.». (Об авторе романа «Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков» Ю. Бессонове и И.Л. Солоневиче, авторе книги «Россия в концлагере») // Север. 2000. - № 7. - С. 142- 155.

122. Солженицын А.И В круге первом. В 2-х книгах. М.: ИНКОМ НВ, 1991.

123. Солженицын А.И. Один день Ивана Денисовича // Солженицын А.И. Избранное: проза: литературная критика: публицистика. М.: Жизнь и мысль, 2004. - С. 6 - 87.131 .Солженицын А.И. С Варламом Шаламовым // Новый мир. 1999. - № 4. -С. 164- 169.

124. Сохряков Ю.И. Человек и природа в русской литературе // Художественные открытия русских писателей: О мировом значении русской литературы: М.: Просвещение, 1990. - 206 с.

125. Сухих И. Жить после Колымы // Звезда. 2001. - № 6. -С. 208 -220.

126. Тимофеев Л. Поэтика лагерной прозы// Октябрь. 1991. - №3. -С. 182- 195.

127. Токарева Л.А. Функция пейзажа в стихах и прозе Варлама Шаламова. -Оренбург: Оренбургский государственный педагогический институт им. В.П. Чкалова, 1991. 24 с.

128. Толстой Л.Н. Воскресение; Повести и рассказы. М.: Художественная литература, 1984. - 384 с.

129. Топоров В.Н. Миф, ритуал, символ, образ: Исследования в области мифопоэтического. Избранное. -М.: Издательская группа «Процесс» -«Культура», 1995. 624 с.

130. Философы двадцатого века / Отв. ред. A.M. Руткевич, И.С.Вдовина. -М.: Искусство, 1990. 256 с.

131. Фолкнер У. Собрание сочинений: В 9 т. Т. 6: Сойди, Моисей: Повести; Осквернитель праха. М.: ТЕРРА - книжный клуб, 2001. - 544 с.

132. Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник / Пер. с англ. и нем. / Общ. ред. Л.Я. Гозмана и Д.А. Леонтьева. М.: Прогресс, 1990. - 368 с.

133. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М.: «Восточная литература» РАН, 1998. - 798 с.

134. Циеъян Т.В. Текст: семантика и структура. М.: Наука, 1983. - 302 с.

135. Чернец Л.В. Введение в литературоведение: Литературное произведение: Основные понятия и термины. М.: Высшая школа: Академия, - 1999. - 555 с.

136. Чехов А.П. Повести и рассказы / Сост. Е.М. Жезлова- М.: Московский рабочий, 1985.- 335 с.

137. Шеллинг Ф. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1989.

138. Шкловский Е.А. Правда Варлама Шаламова // Дружба народов. 1991. -№ 9.-С. 254-253.

139. Шрейдер Ю. «Граница совести моей» // Новый мир. 1994. - № 12. -С. 226 - 229.

140. Шрейдер Ю. Сознание и его имитации // Новый мир. 1989. - № 11. С. 244-255.

141. Шрейдер Ю. Философская проза Варлама Шаламова // Русская мысль=Ьа pensee russe. Париж, 1991. — №3883. 14 июня. - С. 11.

142. Шуралев А. «От трудился день и ночь, чтобы жить.». «Неизвестный цветок» А.П. Платонова и «Стланик» В.Т. Шаламова // Литература: Приложение к газете «Первое сентября». 2005. -№ 19. - С. 15-17.

143. Шурмак Г. «Наш спор не духовный.» // Рус. мысль = La pensee russe. -Париж. - 1999. - № 4283. - С. 13.

144. Щирова И.А. Психологический текст: деталь и образ. СПб.: Филологический факультет СПб ГУ, 2003. - 120 с.

145. Элиаде М. Аспекты мифа. М.: Академический проект, 2000. - 222 с.

146. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. М.: Ладомир, 2000. - 414 с.

147. Юнг. КГ. Дух в человеке, искусстве и литературе. Мн.: ООО «Харвест», 2003.-384 с.

148. Якимова Л.П. Мотивная структура романа Леонида Леонова «Пирамида». Новосибирск: СО РАН, 2003. - 248 с.

149. Ясперс К. Духовная ситуация времени // Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994. - 238 с.

150. Ботвинник М.Н., Коган Б.М., Рабинович М.Б., Селецкий Б.П. Мифологический словарь: Кн. для учителя. М.: Просвещение, 1985. -176 с.

151. Кэрлот Х.Э. Словарь символов. -М.: REFL-book, 1994. -608 с.

152. Краткая философская энциклопедия. М.: Издательская группа «Прогресс» - «Энциклопедия», 1994.- 576 с.

153. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред.

154. A.Н. Николюкина. Институт научной информации по общественным наукам РАН. М.: НПК «Мнтелвак», 2003. - 1600 стб.

155. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред.

156. B.М. Кожевникова, П.А. Николаева. Редкол.: Л.Г. Андреев, Н.И. Балашов, А.Г. Бочаров и др. М.: Советская энциклопедия, 1987. -752 с.

157. Мифы и предания: Античный и библейский мир: Популярный энциклопедический словарь. М.: ТЕРРА, 1993. - 277 с.

158. Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т. / Гл. ред. С.А. Токарев. -М.: ЕИ «Большая Российская энциклопедия», 1997.

159. Руднев В.П. Словарь культуры XX век. М.: Аграф, 1997. - 387 с.

160. Русские писатели, XX век. Библиографический словарь: в 2 ч. / Под ред. Н.Н. Скатова. -М.: Просвещение, 1998.

161. Современное зарубежное литературоведение (Статьи Западной Европы и США). (Концепции. Школы. Термины) / Отв. ред. А.Е. Махов. Энциклопедический справочник. М.: Интрада, 1996. - 320 с.