автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Новеллистическая природа "Колымских рассказов" В.Т. Шаламова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Новеллистическая природа "Колымских рассказов" В.Т. Шаламова"

На правах рукописи

Антнпов Антон Александрович

НОВЕЛЛИСТИЧЕСКАЯ ПРИРОДА «КОЛЫМСКИХ РАССКАЗОВ» В.Т. ШАЛАМОВА

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ульяновск - 2006

Работа выполнена на кафедре литературы Северного международного университета (г. Магадан).

Научный руководитель — доктор филологических наук, профессор

Шпрыгов Юрий Михайлович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Дырдин Александр Александрович кандидат филологических наук Карасева Ольга Геннадьевна

Ведущая организация: Ульяновский государственный университет

Защита состоится « Ю» октября 2006 г. в ЛЦ часов на заседании диссертационного совета К 212.276.02 при Ульяновском государственном педагогическом университете им. И.Н. Ульянова по адресу: 432700, г. Ульяновск, пл. 100-летия В.И. Ленина, 4.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ульяновского государственного педагогического университета им. И.Н. Ульянова.

Автореферат разослан «12>» сентября 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, у .

кандидат филологических наук, доцент /У¡л лу—"*Кузьмина М.Ю.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

В.Т. Шаламов (1907 - 1982) является одним из наиболее значительных представителей художественной прозы о ГУЛАГе. Творческое самовыражение автора «Колымских рассказов», открывшего психологические и философские глубины «лагерной темы», было рождено потребностью «превратить себя самого в лабораторию наблюдения над человечеством» (Ю. Лотман) и основано на убеждении в том, что «преодоление документа» - «дело таланта».

Начало рассмотрения «Колымских рассказов» как «художественного освоения документальной маски» положено отечественными исследователями в конце 1980-х - начале 1990-х годов (И. Сиротинская, Ю. Шрейдер, А. Харчевников,

Л. Тимофеев, Е. Шкловский, Н. Лейдерман, Ю. Сохряков). В центре

современного периода шаламоведения - пути перевода автором «колымской эпопеи» «языка уничтожения и унижения XX века на язык общечеловеческих понятий» (Л. Жаравина), что нашло отражение в ряде работ (В. Есипов, И. Некрасова, М. Райзман, М. Берутти, Н. Ганущак, Л. Жаравина, Е. Мухина и др.).

Особый интерес в контексте заявленной темы представляют статьи и монографии, обосновывающие то, что выражением эстетико-философской и этико-психологической основ «Колымских рассказов» является их жанровая специфика и, в конкретном аспекте — новеллистическая эстетика (Е. Волкова, Ф. Апанович, Е. Михайлик, Л. Клайн и др.). В то же время, вследствие разнонаправленности объектов анализа, незначительного объема большинства работ указанных авторов и, соответственно, отсутствия в них широкой аргументационной базы, до настоящего времени последовательного рассмотрения новеллистической природы «колымской» прозы проведено не было, что, в свою очередь, определяет актуальность исследования данной проблематики.

Цель исследования - последовательно и системно раскрыть особенности новеллистической эстетики «Колымских рассказов» как, во-первых, выражения художественного мышления Шаламова-прозаика, преодолевающего отрицательный

опыт Шаламова-лагерника, и, во-вторых, как способа адекватного литературного оформления «материала» ГУЛАГовского мира.

Для этого необходимо решить следующие задачи:

1. Определить психологические, мировоззренческие и эстетико-теоретические критерии новеллистического мышления В. Шаламова-художника.

2. Соотнести общепринятые теоретико-литературоведческие суждения о жанре новеллы в ряду «малых» эпических форм с теоретическими представлениями Шаламова-новеллиста.

3. Выявить новеллистические способы изображения «лагерной» реальности и художественного преодоления автобиографического материала в «Колымских рассказах».

4. Рассмотреть принципы циклизации «колымской» прозы и сформулировать критерии ее эстетической и тематической целостности.

Объект анализа - новеллистическая эстетика «Колымских рассказов». Материал анализа - шесть циклов «Колымских рассказов», при этом пристальное внимание сосредоточено на первых трех циклах - «Колымские рассказы», «Левый берег», «Артист лопаты». К анализу привлечены также «доколымская» новелла В. Шаламова «Три смерти доктора Аустино», критико-публицистические статьи и эпистолярное наследие Шаламова.

Научная новизна работы определяется тем, что целостное и последовательное рассмотрение новеллистической природы «Колымских рассказов» как выражение эстетических, мировоззренческих, личностно-психологических оснований творческого самовыражения Варлама Шаламова предпринимается впервые.

Теоретическую основу диссертации составляют исследования, посвященные проблеме художественного преодоления автобиографического материала и теории документально-художественных жанров (М. Бахтин, Г. Винокур, Л. Гинзбург, П. Палиевский, " Вл. Гусев, Ю. Лотман, Е. Журбина, В. Филиппов, А. Тартаковский, И. Янская, В. Кардин, В. Оскоцкий, И. Сухих); работы по теории новеллы и ее соотношению с другими жанровыми формами (А. Реформатский, И. Виноградов, М. Петровский, Г. Поспелов, П. Гейзе, Е.

Мелетинский, А. Корниенко, А. Нинов, И. Крамов, И. Дзенс, Д. Затонский, Вл. Новиков); по теории цикла и циклизации (Б. Эйхенбаум, Н. Старыгина, М. Дарвин, В. Тюпа, Л. Ляпина и др.); а также концепция «эстетической реакции» Л. Выготского.

Методика исследования представляет собой сочетание типологического, сравнительно-сопоставительного, структурно-семантического, мотивного, биографического, психоаналитического методов текстуального анализа.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы при разработке курса истории русской литературы второй половины XX века, спецкурсов и спецсеминаров, посвященных творчеству В. Шаламова, а также на уроках литературы в старших классах.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Новеллистическая форма «Колымских рассказов» явилась не только результатом самоопределения В. Шаламова в контексте традиций и тенденций русской «пенологической» прозы Х1Х-ХХ вв., но и стала для автора творческим решением проблемы документализма и автобиографизма — их соотношения с художественным процессом.

2. В. Шаламов переосмыслил традиционные функции новеллы в соответствии с ее антропоцентричным содержанием в литературе XX в.: первичность психологического содержания художественно осмысляемого автобиографического материала потребовала от писателя, подчинения новеллистической структуры прежде всего локализации «психологии» лагерного мира и только вторично - его событийности.

3. Жанровая природа новеллы соответствует осколочности, дискретности и парадоксальности как исследуемого Шаламовым мира ГУЛАГа, так и дискретности материала памяти, «осколочности» эмоционально-личностного состояния самого писателя

4. Эмоционально «снимающий», разряжающий финал новеллы и новеллистического цикла способствует преодолению отрицательного жизненного опыта - «преодолению формой содержания» (Л. Выготский).

б

5. Адекватное понимание художественного своеобразия и содержательной полноты отдельного произведения «Колымских рассказов» становится возможным только в контексте цикла - так же, как и смыслообогащение цикла начинается на уровне межциклических связей.

Апробация основных положений диссертации осуществлялась на X, XI XII конференциях аспирантов, соискателей и молодых исследователей «Идеи, гипотезы, поиск...» (Магадан: Северный международный университет, 2003, 2004, 2005); на конференции «Э.М. Ремарк и лагерная литература» (Магадан, 2003); на III Международной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (М.: МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2004); на IX и XI «Шешуковских чтениях» (М.: МПГУ, 2004, 2006); на конференции «Русское литературоведение на современном этапе» (М.: МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2006); на VII Международной научной конференции «Славянские литературы в контексте мировой» (Минск, БГУ, 2005). По теме диссертационного исследования опубликовано 5 работ.

Структура работы определяется целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, ссылок на цитируемые источники и примечаний, библиографического списка, включающего 240 наименований. Общий объем диссертации - 251 страница.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Во «Введении» определяются основные тенденции рассмотрения «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова в диахроническом и синхроническом аспектах, обосновывается выбор темы исследования, формулируются цель, задачи, новизна работы, основные положения, выносимые на защиту, характеризуются методологическая основа и практическая значимость диссертации, описывается ее структура.

В первой главе - «Проблема творческого самоопределения Варлама Шаламова-прозаика в разрезе литературоведческих проблем: путь к единству

художественного мировосприятия» - выявляются некоторые теоретические аспекты понимания В. Шаламовым специфики художественной прозы.

В первом разделе - «Теоретические антиномии В. Шаламова» - показано выражение диалектического поиска В. Шаламовым путей «сочетания свободы выражения с несвободой вымысла» (Л. Гинзбург) в целом ряде антиномичных дефиниций. Необходимость следования критерию преодоления автобиографического материала стала для В. Шаламова катализатором драматизма творческого сознания, выразившегося в вопросах адекватности жизненному материалу «набора» стандартных литературных форм, смысла своего творчества («Нужна ли будет кому-нибудь эта скорбная повесть? Повесть не о духе победившем, но о духе растоптанном»), непоследовательного и неоднозначного отношения к литературным традициям и их представителям.

Во втором разделе — «Проблема творческого самоопределения В. Шаламова в свете «пенологических» концепций русской литературы: Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова, А.И. Солженицына» - сопоставляются оценки В. Шаламовым «Записок из Мертвого дома», «Острова Сахалина» и «лагерных» взглядов автора «Архипелага ГУЛАГа» с некоторыми литературно-критическими оценками и взглядами самих писателей. Выводы раздела следующие: в художественном миропонимании Шаламова - осмысляющего «колымский» мир, должен быть усилен принцип изображения автобиографической личности «Записок из Мертвого дома», заимствован метод «эпизодической» лаконизации каторжного континуума «Острова Сахалина» и неприемлем глобальный публицистический историзм «Архипелага...».

В третьем разделе — <<Документ» и «документализм» в документально-художественной прозе: литературоведческий аспект проблемы» — указывается на те выводы, которые были сделаны в отечественном литературоведении второй половины XX века в процессе осмысления проблемы документально-художественной прозы и которые имеют непосредственной отношение к «лагерной» литературе.

В лагерной прозе под «документом» стал подразумеваться прежде всего «человеческий документ» памяти, являющийся «документом преодоления (боли, унижения, физических и нравственных мучений, страха), свидетельством присутствия духа» (И. Янская, В. Кардин). Соответственно, «документализм» в обозначенном контексте - это те автобиографические реалии, опорные точки, которые и для автора и для читателя являются гарантом непоколебимой истины.

Шаламов, применяя к своему творчеству понятия «документ», «документальность», вкладывал в них прежде всего личностно-психологическое содержание. И «мемуары», в понимании писателя, - именно описание переживаний, а не сумма автобиографических фактов, описание «как», а не «что».

Четвертый раздел — «Этико-психологические основания художественного мироосмысления В. Шапамова как стремление к соответствию эстетическим формам писательской адекватности». Поиск Шаламовым-прозаиком эстетической формы «изложения» пережитого имел в основе триединую цель, которая определена в разделе как стремление к соответствию трем уровням адекватности: 1) адекватности писателя себе — своему этико-психологическому состоянию преодоления-, 2) адекватности материалу, который содержал возможность привнесения в опыт человечества «за-человеческих» переживаний; 3) адекватности читателю как следование условию «чистоты тона, отбрасыванию всех, и всяких, и всяческих украшений, заимствованных из живописи».

Итоги главы; «Колымские рассказы» являются стремлением к личностному ренессансу, попыткой поменять знак растления, который поставил писатель на лагерной эмпирике, на знак преодоления, «сохранения живой души». Лагерный «материал» Шаламова в большей степени имеет репродуктивно-рефлексивный характер: это воспроизводимые писателем автобиографические эпизоды, от которых он очищает хранилище своей памяти, свое сознание; художественная объективация данного эпизодического материала является своеобразной констатацией очищения, преодоления факта лагерного сознания сознанием творца и человека.

. Вторая глава — «Эстетико-биографические и личностно-мировоззренческие основания новеллистической природы «Колымских рассказов» в контексте основных проблем теории новеллы» - состоит из трех разделов.

Первый раздел - «Предпосылки новеллистического мышления В. Шаламова: особенности «типичного» видения новеллистических критериев». Предпринятый в разделе анализ «доколымской» новеллы Шаламова «Три смерти доктора Аустино» в соотнесении с «гетевскими» дефинициями жанра новеллы (А. Реформатский, М. Петровский, Г. Поспелов, П. Гейзе) показал: владение В. Шаламовым новеллистической техникой - «техникой сюжетостроения», умение добиться «чрезвычайной сжатости и простоты», «интонации естественной речи» (Л. Клайн)- почти за два десятилетия до начала работы над «Колымскими рассказами» было на высоком уровне.

Рассмотрение вопросов теории во втором разделе - «Рассказ - очерк — новелла: проблемы сходства и различий. Эволюция содержания «новеллы» в XX веке» — обусловлено, во-первых, различными жанровыми характеристиками В. Шаламовым «Колымских рассказов» и, во-вторых, необходимостью разобраться в определяемых критериях жанровой дефиниции новеллы.

В результате обращения к работам А.П. Чехова, А. Нипова, Г. Поспелова И. Крамова, Вл. Новикова и других авторов в разделе указываются общие признаки, характеризующие специфику малой эпической художественной формы в историко-литературном, антропологическом контексте XX века: лаконизм, фотографизм, динамичность, напряженность восприятия, простота и доступность, оригинальность, информативная насыщенность, психологизм. Выявляются типологические различия: 1) «очерка» и «рассказа»: авторская открытость в очерке и - сокровенность самовыражения в рассказе, отрывочность, содержательная ограниченность очерка и - художественная цельность и содержательная емкость рассказа; 2) «рассказа» и «новеллы»: медлительность, описательность, предсказуемость рассказа и - «острая интрига, внезапная развязка, быстрое развитие действия» (Г. Поспелов), сюжетный парадоксализм в новелле.

Соотнесение содержания жанра новеллы в XX веке, отраженного в работах И. Виноградова, Е. Мелетинского, А. Корниенко, Д. Затоноского, И. Дзенс, с проблемой автобиографизма в художественном творчестве, определило следующий вывод: автор новеллы, в основе которой лежит автобиографическое начало, должен не только показать уникальность личного опыта, обусловить непрерывность его восприятия читателем и сохранить завуалированность авторского «я», но и сформировать у читателя ощущение парадоксальности и предельности переживаемых автобиографическим героем состояний. Для этого необходимо заострить и предельно лаконизировать каждый автобиографический факт, руководствуясь законами новеллистической эстетики.

Третий раздел - «Содержание новеллистического мышления В. Шапамова — автора «Колымскихрассказов»: теоретические аспекты».

Автобиографический фактор потребовал от автора «Колымских рассказов» кардинального переосмысления усвоенных им в «доколымском» периоде жанровых принципов. Выбор писателем жанровой формы новеллы был обусловлен дискретной, «прожекторной» (А. Ахматова) природой памяти и попыткой представить рефлексивный материал как «концентрированное переживание», которое являлось бы одновременно и внешней (в эстетическом смысле) и внутренней (в катарсическом смысле) законченной формой самопознания. В этом смысле «Колымскиерассказы» — попытка собрать мозаику достоверных авторских переживаний как залога катарсического исхода.

Мировоззренческие основания новеллистичности «Колымских рассказов» заключаются в интуитивном понимании В. Шаламовым философской сущности «лагерной» реальности как континуального зла. Исследование данного континуума требовало универсальной художественной формы - «новеллы», «которая избирает аномальный фрагмент бытия и на его основе создает общую схему состояния мира и человека» (И. Дзенс).

Таким образом, фотографичность «истории души», с одной стороны», и фотографичность аномального «за-человеческого» мира, с другой, стали главной

особенностью жанровой природы «Колымских рассказов» - их новеллистической природы.

В третьей главе - «Внутрижанровая дифференциация «колымских» новелл: формы видения и осмысления лагерной реальности» — представлена классификация «Колымских рассказов» в соответствии с определенными во второй главе теоретическими основаниям новеллистической природы шаламовской прозы.

В центре внимания главы - связь эстетики шаламовских новелл с их психологизмом и философией, виды и способы этой связи. В объективе анализа -прежде всего новеллы интросубъективного характера, структурно содержательный компонент которых замкнут на «лагерной» либо «со-лагерной» экзистенции автобиографического героя, что связано с репродукцией и способом фиксации личностно-событийных фактов авторской памяти.

По характеру изображения все новеллы разделены на следующие разновидности: 1) пассивно-созерцательные; 2) созерцательно-динамичные; 3) экстрадинамичные. По смысловому объему изображаемого новеллы каждой из разновидностей дифференцированы по типам как: 1) локально-изобразительные -ограничивающие изображение «лагерными» рамками; 2) метафорические -смысловое содержание которых перерастает реальность ГУЛАГа.

Глава состоит из трех разделов.

Первый раздел - «Вакуум лагерного существования в пассивно-созерцательных новеллах: способы изображения статичного героя».

Художественная природа пассивно-созерцательных повелл. представляет собой последовательную смену описательных картин психологизоваиной пейзажности: то есть картин, данных через призму состояния главного героя, действия которого и вокруг которого не играют определяющей роли, а растворены в том или ином «пейзаже», «кадре», часто рожденном сознанием героя.

Локально-изобразительные новеллы пассивно-созерцательной разновидности («Припадок», «Академик», «Тифозный карантин» и др.) характеризуются нередко заложенным уже в названии ограничением «топоса» изображения, что рождено необходимостью привлечь внимание к стенограмме сознания автобиографического

героя. При этом внутренний мир последнего, его рассудочные и психофизические восприятия в зависимости от степени вакуума экзистенции (замкнутости пространства и специфики функционирования в нем героя) могут быть представлены как посредством фрагментарной, «кадровой» подачи психофизиологического состояния самого героя, так и в виде «кадров» самоанализа с сопутствующими ремарками всеведущего автора.

В метафорических пассивно-созерцательных новеллах («Причал ада», «По лендлизу», «Детские картинки» и др.) лагерная онтология используется как фокус рассмотрения онтологии большого за-лагерного мира в синхроническом и диахроническом аспектах. Физиологические очерки сознания становятся здесь очерками предельной символизации и метафоризации в описании окружающего мира в результате расширения панорамы изображения, необходимости компенсировать отсутствие событийности, с одной стороны, и сохранения центростремительности сознания главного героя, с другой.

Второй раздел - «Философия поступка в ГУЛАГэвском мире и ее отражение в архитектонике созерцательно-динамичных новелл».

В центре созерцательно-динамичных новелл — сознательное действие героя. Данный акт действия предельно психологичен и именно философичен, так как направлен на преодоление лагерного вакуума - внешнего и внутреннего - и требует частичного или полного реанимирования тех личностных основ, которые подавлены «за-человеческой» атмосферой. Это поступок в ситуации «просвета бытия» (М.Хайдеггер). Соответственно, художественный арсенал данных новелл включает не только те средства, с помощью которых изображался лагерный вакуум, но и типичные, «гетевские» способы изображения необычайной динамики жизни.

Характерными чертами созерцательно-динамичных локально-изобразительных новелл («Сгущенное молоко», «Две встречи», «Кусок мяса» и др.) являются: 1) снижение роли всеведения и минимальное использование символизации, метафоризации за счет актов действия; 2) наличие двух кульминаций: развязка одной оказывается завязкой и подготовкой к следующей -основной, что в целом, в общей семантике «Колымских рассказов», является

показателем бесконечности репродуцируемых автором «крайних» состояний, переживаемых автобиографическим героем в перманентно-кульминационном «лагерном» мире.

В созерцательно-динамичных метафорических новеллах («Смытая фотография», «Вечная мерзлота», «Прокуратор Иудеи» и др.) в связи с расширением смысловых границ изображаемых ситуаций происходит расширение способов художественного опосредования репродуктивного опыта, точнее, их дополнительное насаждение на охарактеризованную выше созерцательно-динамичную новеллистическую структуру. Метафоризация семантики происходит здесь за счет усиления как «действенного» компонента, так и «умозрительного» компонента.

Специфической художественной чертой произведений созерцательно-динамичной разновидности является диалектическая повествовательная модель «расширения-сжатия»: очеркового или мемуарного расширения и -новеллистического сжатия. Названная модель определяет «пульсацию мемуарного повествования» (Л. Гинзбург), где «пульсация» — результат преодоления очерковости и мемуарности, их сложного выведения на объективный художественный уровень.

Третий раздел - «Специфика «лагерной» событийности и способы ее художественно-философской интерпретации в экстрадинамичных новеллах».

Новеллы экстрадинамичной разновидности в наибольшей степени соответствуют классическим «гстевским» требованиям. Их отличительными чертами являются: минимализм описательности и подчинение всего содержательного плана произведения динамике поступков - . центрального персонажа, а также соотнесенных с ним. Закономерно, что эстетико-смысловое полотно произведения является результатом «складывания» содержания актов действия и выражением логики их сцепления.

Экстрадинамичные новеллы — яркий пример того, что в процессе художественного опосредования «колымского» материала именно «новелла»

позволила Шаламову показать и доказать необычайность, парадоксальность обыденных «колымских» событий.

Содержание локально-изобразительной новеллы «Посылка» как наиболее яркого примера экстардинамичной разновидности позволило рассматривать данное произведение как априорную антитезу «Одного дня Ивана Денисовича» А. Солженицына. Конкретно-текстологическое сопоставление «лагерных» концепций Шаламова и Солженицына привело к следующему выводу: если «один» лагерный день Солженицына - слепок цельной жизни в ее сжатом виде: законы существования в ГУЛАГе не отличаются от законов окружающего мира за исключением необходимости более частого следования данным законам в пенитенциарной системе, то ГУЛАГ для Шаламова - это иррациональность иррациональности: мир «смещенных масштабов», и «день» героя посылки - это осколок уродливого бытия, где руководство «законами» и привычными ориентирами не дает даже малейшей надежды на возможность экзистенции в завтрашнем дне.

Анализ локально-изобразительных новелл — «За письмом» и «В больницу» — позволил выявить один из наиболее важных художественных принципов В. Шаламова-прозаика - «экстраполяцию времени». Небытийность художественного времени «Колымских рассказов» является выражением небытийности объективного времени в «колымском» мире, который изображает Шаламов: писатель переносит объективные законы пространственно-временных измерений человеческого существования в вакуумный мир ГУЛАГа, показывая закономерное распадение данных законов на художественном уровне осмысления антропной динамики. Функциональным выражением этого является искаженно-гиперболизированное восприятие героем происходящих с ним и вокруг него событий как проекций его же собственного сознания, сознания человека, зараженного отсутствием норм временной жизни. ~

В метафорических новеллах экстрадинамичной разновидности («Май», «Июнь», «Последний бой майора Пугачева») семантический уровень, формируемый «суммой» событий, выходит за рамки ГУЛАГовского «топоса», оставаясь при этом

«прикованным» к сознанию главного героя. Расширение семантических рамок происходит здесь за счет «подсаженных» деталей, которые выполняют функцию конструирования параллелей от конкретной локальной зоны «лагерного» бытия к культурным и историческим фактам бытия человечества.

Итоги главы следующие:

В процессе воссоздания «колымской» реальности В. Шаламов использовал арсенал новеллистических средств: как традиционных - предельную краткость, остросюжетность, отсутствие описательности, так и средств «эволюционировавшей» новеллы XX века - лаконизацию и детализацию чувства, состояния, мысли,

Автор «Колымских рассказов» метафоризует и символизирует деталь, образ, ситуацию, наделяя их статусом общеисторических и общекультурных;

«Колымская» проза Шаламова имеет диалектический характер. С одной стороны, новеллистическая динамика нередко «затормаживается» очерковостью, мемуарностью, однако очерковые и мемуарные «куски» преодолеваются новеллистической структурой произведения в целом.

В четвертой главе — «Новеллистические циклы «Колымских рассказов»: проблема эпической целостности «колымской» прозы», которая состоит из четырех разделов, - исследуется новеллистическая природа «колымских» циклов: «Колымские рассказы», «Артист лопаты», «Левый берег».

В первом разделе - «Цикл, и основные признаки циклизации в художественной прозе: некоторые вопросы теории» - с опорой на теоретические исследования проблемы художественного цикла (Б. Эйхенбаум, Н. Старыгина, М. Дарвин, В. Тюпа, Л. Ляпина и др.) определяются и дифференцируются основные признаки (и принципы) циклизации: 1) структурно-содержательные 2) содержательно-тематические 3) психологические: единство эмоционального поля цикла; «организация читательского восприятия (понимания) циклической концепции» (Дарвин М.Н., Тюпа В.И.).

Второй раздел - «Общие закономерности лагерной экзистенции в цикле «Колымские рассказы».

Цикл «Колымские рассказы» композиционно открывает «Колымскую эпопею

- отсюда его вводный характер. В цикле формируется парадигма лагерного существования, и это определяет доминирование объективно-изобразительного детерминизма: фокус изображения направлен не в психологическую глубь, а вширь

- на воссоздание панорамы ГУЛАГа. Это обусловливает специфику эмоционального поля цикла, автобиографический герой которого — вынужденный наблюдатель либо вынужденный немой экскурсовод по зданию «Архипелага», центрифуга которого забрасывает его на различные ярусы.

В самом цикле вводной является новела «По снегу». Развитие сформировавшейся в «По снегу» проблемы выживания одинокого человека на «целине» как метафоры «лагерного» мира носит в цикле интригующий диалектический характер: с одной стороны, практически в каждой новелле происходит балансирование одинокого человека на грани жизни и смерти, с другой, содержание исхода данного балансирования — положительного либо отрицательного

- определяет внешнюю оппозицию новелл в рамках цикла.

Главная структурно-содержательная особенность цикла - новеллистическое обрамление. «Тифозный карантин» выполняет по отношению к циклу функцию регрессивного финала: смыкаясь с «По снегу», финальная новелла «разрешает» центральную проблему цикла. Положительный либо отрицательный исход одиночных встреч человека в «лагерном» мире тотально незакономерен и случаен в силу специфики той реальности, в которой человек пребывает — реальности искусственного ада.'

Ярким выражением смыслообогащения центральной проблемы в контексте цикла являются «мотивные мостики»: это мотив «целины» — выживания одинокого человека в условиях первобытного лагерного мира; мотив еды, возрастания ее значения от простого физиологического до сакрально-судьбоносного; мотив «театра» — игры человека с Системой и Системы с человеком.

Третий раздел — «Духовное противостояние и возрастание личности в цикле «Артист лопаты»: проблема циклического опосредования автобиографического пути».

В центре «Артиста лопаты» биографический и духовный путь автобиографической личности. В данном цикле, в отличие от первого, автобиографическое и авторское «я» выражено значительно явственнее: на смену молчащему герою «Колымских рассказов» в «Артисте лопаты» «приходит» герой, обретший философию видения лагерного мира, что отражается в философии его поступков.

Цикличность «Артиста лопаты» проявляется уже на уровне вводной новеллы «Припадок», разрушающей биографическую фабулу и намечающей фабулу ретроспективную, которая, как становится ясно, также разрушается логикой развертывания содержания цикла, связанной с его центральной проблемой -противостояния личности абсурду Системы.

Центральная проблема пронизывает «мотивные мостики» цикла: значимость простых вещей, лежащих в основе ГУЛАГовского бытия; мотив последнего предела физических лишений как толчка к духовному противостоянию. В данном цикле происходит явное расширение и усложнение мотива театра посредством замыкания его на автобиографической личности: «театр» распадается на артистизм как прикованность к Системе, вынужденное актерство, и - на театр военных действий.

По структурно-содержательной аналогии с циклом «Колымские рассказы» в цикле «Артист лопаты» проблема противостояния личности - абсурду Системы, артиста - лопате «снимается» в последней новелле - «Поезд». С одной стороны, в театральности заключается сила Системы, так как она перекодирует сознание своих добровольных и подневольных жителей, с другой, — декоративность системных порядков указывает на их преходящий характер.

Общий итог раздела: «Артист лопаты» — наглядное свидетельство художественного и философского осмысления В. Шаламовым автобиографического опыта: писатель разбил биографическую логику последовательности и представил собственный «лагерный» путь в виде «мозаичной» монтажпости. Это позволило не только существенно расширить читательское представление о биографии автора -одного зэка - до представления о трагической эпохальности пережитого последим, но и показать опыт одного человека в контексте опыта человечества.

Четвертый раздел — «Квинтэссенция жизненного пути Шапамова-лагерника и творческого пути Шаламова-писателя в цикле «Левый берег».

Основой содержательно-тематической архитектоники цикла «Левый берег» является развитие проблемы памяти, которая сформулирована в первой новелле «Прокуратор Иудеи» и является смысловым импульсом, пронизывающим художественное целое цикла.

В «Левом береге» как центральном цикле происходит не только развитие мотивов циклов «Колымские рассказы» и «Артист лопаты», но и открываются мотивные мостики к последующим циклам «колымской» прозы. Это мифопоэтический, отчасти фольклорный мотив сакральной, материнской силы природы, заявленный в «По снегу». Здесь происходит дальнейшее усложнение мотива театра: к представлению о «театре абсурда» ГУЛАГа добавляется представление об истинной и ложной, духовной и тиранической режиссуре в его условиях - в конкретно-жизненном смысле и в «большом плане, плане искусства». Рельефно выражен в цикле один из центральных мотивов «колымской» прозы — библейский мотив распятия, в конкретном контексте - ГУЛАГа как неизбежного распятия и апофеоза смерти.

Анализ финальной новеллы «Сентенция» позволил увидеть смысловые скрепы всех трех циклов в свете проблемы памяти и в контексте функционирования автобиографического героя: «Тифозный карантин» и «Поезд» композиционно завершают предшествующие циклы, «Сентенция» - завершает «Левый берег» и одновременно все "три цикла. В «Тифозном карантине» показано всесилие адской машины, центрифуга которой последовательно выбрасывает героя на новые этапы страдания. «Поездом» Шаламов утверждает конкретно-биографическую победу в борьбе с монстром истории: он возвращается из искусственно созданного «ада» и переживает этот «ад» во времени. В «Сентенции», где так же, как и в «Поезде», в финале происходит декодирование лагерных масок, вскрытие их противоестественной сущности, автор показывает возможность положительного исхода вневременной имманентной борьбы Шаламова-художника с адом памяти

Шаламова-человека: осмысление преходящих фактов жизненной эмпирики в непреходящих общеисторическом и общекультурном контекстах.

Рассмотрение новеллистических циклов «Колымских рассказов» в аспекте их жанровой природы и художественного своеобразия привело к следующим выводам.

«Колымские» циклы В. Шаламова отражают циклические принципы всех трех уровней: 1) содержательно-тематического: наличие единой идеи цикла и ее диалектическое развитие, «мотивные мостики», содержательное обогащение большинства произведений в контексте циклического целого; 2) структурно-содержательного: бесфабульная, мозаичная «монтажность» произведений цикла, наличие обрамления, новеллистически регрессивная функция финальной новеллы; 3) психологического: автобиографическая основа ключевых, «опорных» произведений цикла; сотворческий характер построения цикла.

Различные по психологическим, мировоззренческим оттенкам парадигмы «лагерного» существования автобиографического героя не получают окончательного разрешения в рамках одного цикла: каждый цикл по аналогии с новеллой является отдельным «кадром» единой колымской панорамы.

В «Заключении» подводятся общие итоги работы, намечаются перспективы дальнейшего исследования «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова.

Новеллистическая форма стала творческим решением В. Шаламовым проблемы документализма и автобиографизма — их соотношения с художественным процессом. Шаламов берет за основу первичность психологического содержания автобиографических фактов и подчиняет их предельно емкой новеллистической форме, определяя, тем самым художественный путь опосредования автобиографического материала.

Дифференциация шаламовских новелл по разновидностям демонстрирует не только подчиненность «новеллы» процессу авторского самопознания - фиксации «исключительного состояния» автобиографического героя, но и умение писателя найти соответствие'между природой чувства, состояния, действия и арсеналом новеллистической формы.

«Цикл» в «Колымских рассказах» — целостное эстетическое выражение философии жизненного пути, пройденного Шаламовым-лагерником и творчески воспроизводимого Шаламовым-писателем. Это - соответствие трагических «циклов» жизни эстетической структуре новеллистического цикла, в котором «колымский» мир предстает как эпоха опрокинутого человечества, а путь автобиографического героя - как «дорога в ад» и возвращение из ада.

Перспективными направлениями дальнейшего изучения «колымской» прозы автор реферируемой работы считает следующие: исследование специфики соотношения «малых» эпических и лирических, мемуарно-очерковых и художественных жанров «колымской» прозы в целом, ее «мотивных узлов»; анализ циклической организации «Колымских рассказов» в полноте всех шести циклов; определение «философских оснований» (М. Бахтин) «Колымских рассказов»: в частности, содержания экзистенциальных «откровений» прозы Шаламова.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Способы преодоления документализма в «Колымских рассказах» В.Т. Шаламова // Идеи, гипотезы, поиск: Сб. статей по материалам научной конференции аспирантов, соискателей и молодых исследователей. Вып. X. — Магадан: СМУ, 2003.-С. 54-58.

2. Жанровая диалектика «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова // Э.М. Ремарк и лагерная литература: Сб. статей. - Магадан, 2003. С. 35 - 45.

3. Формы экзистенциального мировоззрения в «Колымских рассказах» В.Т. Шаламова // Идеи, гипотезы, поиск: Сб. статей по материалам научной конференции аспирантов, соискателей и молодых исследователей. Вып. XI. -Магадан: СМУ, 2004. - С. 96 - 101.

4. Принципы мифологизации в «Колымских рассказах» В.Т. Шаламова // Русская литература. Типологические аспекты изучения. Сборник научных статей, посвященных 90-летию заслуженного деятеля науки Российской Федерации, профессора С.И. Шешукова. Вып. 9. - М.: МПГУ, 2004. - С. 70 - 76.

5. «Колымские рассказы» В.Т. Шаламова и «Архипелаг ГУЛАГ» А.И. Солженицына (к проблеме изображения лагерной реальности) // Идеи, гипотезы, поиск: Сб. статей по материалам научной конференции аспирантов, соискателей и молодых исследователей. Вып. XII. - Магадан: СМУ, 2005. - С. 84 - 89.

АВТОРЕФЕРАТ Антипов Антон Александрович

НОВЕЛЛИСТИЧЕСКАЯ ПРИРОДА «КОЛЫМСКИХ РАССКАЗОВ» В. Т. ШАЛАМОВ А

Подписано в печать 05.09.2006. Формат 60*84/16. Бумага офсетная. Печать трафаретная. Усл. печ. л. 1,40. Тираж 100 экз. Заказ 1026. Типография УлГТУ, 432027, г. Ульяновск, ул. Сев. Венец, 32.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Антипов, Антон Александрович

Введение.

Глава I. Проблема творческого самоопределения Варлама Шаламова-прозаика в разрезе литературоведческих проблем: путь к единству художественного мировосприятия.

Раздел 1. Теоретические антиномии В. Шаламова.

Раздел 2. Проблема творческого самоопределения В. Шаламова в свете «пенологических» концепций русской литературы: Ф.М.Достоевского,

А.И Чехова, А.И. Солженицына.

Раздел 3. «Документ» и «документализм» в документально-художественной прозе: литературоведческий аспект проблемы.

Раздел 4. Этико-психологические основания художественного мироосмысления В. Шаламова как стремление к соответствию эстетическим формам писательской адекватности.

Глава II. Эстетико-биографические и личностно-мировоззренческие основания новеллистического выбора В. Шаламова в контексте основных проблем теории новеллы.

Раздел 1. Предпосылки новеллистического мышления В. Шаламова: особенности «типичного» видения новеллистических критериев.

Раздел 2. Рассказ - очерк - новелла: проблемы сходства и различий.

Эволюция содержания «новеллы» в XX веке.

Раздел 3. Содержание новеллистического мышления В. Шаламова - автора

Колымских рассказов»: теоретические аспекты.

Глава III. Внутрижанровая дифференциация «колымских» новелл: формы видения и осмысления лагерной реальности.

Раздел 1. Вакуум лагерного существования в пассивно-созерцательных новеллах: способы изображения статичного героя.

Раздел 2. Философия поступка в ГУЛАГовском мире и ее отражение в архитектонике созерцательно-динамичных новелл.

Раздел 3. Специфика «лагерной» событийности и способы ее художественно-философской интерпретации в экстрадинамичных новеллах.

Глава IV. Новеллистические циклы «Колымских рассказов»: проблема эпической целостности «колымской» прозы.

Раздел 1. Цикл и основные признаки циклизации в художественной прозе: некоторые вопросы теории.

Раздел 2. Общие закономерности лагерной экзистенции в цикле «Колымские рассказы».

Раздел 3. Духовное противостояние и возрастание личности в цикле «Артист лопаты»: проблема циклического опосредования автобиографического пути.

Раздел 4. Квинтэссенция жизненного пути Шаламова-лагерника и творческого пути Шаламова-писателя в цикле «Левый берег».

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Антипов, Антон Александрович

Лагерная» проза, представленная произведениями В.Т. Шаламова, А.И. Солженицына, Е.С. Гинзбург, Ю.О. Домбровского, О.В. Волкова, Д.М. Панина, А.В. Жигулина и других авторов [1] стала ярким феноменом русской литературы второй половины XX века, отразившим процесс «человековедческого постижения действительности» [2, 43] и одновременно с этим - проблему эстетического опосредования результатов данного процесса.

На первый взгляд, уникальность лагерной прозы, «за-человеческий» (В. Шаламов) материал которой содержит в себе и социально-политические, и исторические, и философские, и личностно-психологические пласты, заключалась в возможности обрести статус классической литературы. Однако на пути реализации данной возможности для писателей, прошедших по ступеням ГУЛАГа, стояла главная проблема личностно-психологического характера - проблема отрицательного давления автобиографического материала. Сущность данной проблемы, борьбы человека с материалом собственного сознания, точно охарактеризовала Э. Гернштейн: «Они (писатели-«лагерники» - А.А.) не могут не рассказывать о пережитом. Это такая же потребность, как у первобытных народов, делавших наскальные рисунки. Каждое их слово вопиет» [3, 19]. «Потребность рассказывать» здесь - это потребность преодоления отрицательного жизненного материала, заставившая особым образом взглянуть на императив М. Бахтина: «по отношению к материалу задание художника, обусловленное основным художественным заданием, можно выразить как преодоление материала» [4, 167]. Именно в фокусе собственно «лагерной» проблемы переосмыслил данные слова П.В. Палиевский, оценивая эпоху «нарастания документа»: «успех художника, попавшего в исключительные обстоятельства жизни,.зависит от степени преодоления тех конечных условий, о которых он рассказывает» [5,162].

Таким образом, литература репрессированных писателей, с одной стороны, оказалась ярким примером сбывшегося предсказания JL Толстого: «Мне кажется, что со временем . писатели, если они будут, будут не сочинять, а только рассказывать то значительное или интересное, что им случилось наблюдать в жизни» [6, 728]. Однако рассказ о значительном в «лагерном» творчестве являлся попыткой изживания отрицательного опыта: попыткой погрузиться «во тьму» (О. Волков) [7] и одновременно с этим -«сохранить живую душу» (В. Шаламов, Н. Гаген-Торн) [8] в условиях, когда «не только художник организует материал, но и материал даже в большей степени организует художественный текст» (В. Кузьмин) [9,134].

Найти «формулу», которая являлась бы и формулой очищения и формулой эстетического выражения, позволившей преодолеть литер «лагерник» и вписать свое имя в «безлитерную» литературу, в значительном ряду представителей «задержанной» (М. Райзман) литературы удалось только единицам. И если в период второй половины 1980-х - начала 1990-х гг. на актуальность и ценность «лагерной» литературы работали мощные социально-исторические, политические факторы, то в период второй половины 1990-х - 2000-х гг. существенное остывание данных факторов показало, что большая часть произведений о ГУЛАГе, авторы которых не смогли преодолеть историческую, бытовую эмпирику, уходит под весом данной эмпирики в прошлое. И напротив, творчество тех писателей, которые и в этико-психологическом и в эстетико-философском смыслах смогли выйти далеко за пределы социально-исторического образа ГУЛАГа, привлекло пристальное внимание литературоведческой, философской критики, свободной от социально-политического детерминизма.

Ярким примером писателя, эстетически преодолевшего в своем творчестве отрицательный автобиографический материал, пенитенциарную эмпирику в целом и открывшего психологические, философские глубины «лагерной» темы, является автор «Колымских рассказов» В.Т. Шаламов (1907 - 1982), чей «гулаговский» биографический опыт составил почти девятнадцать лет [10]. Неслучайно творчество В. Шаламова, наряду с творчеством А.И. Солженицына в современной «Теории литературы» было названо одним из высших проявлений «литературы Гулага», которая «останется в истории культуры», учитывая то, что «многие произведения «лагерной» литературы оказались на уровне. бытописательства и лишены философического и художественного величия» [11,416].

Шаламов, который ставил «мемуары» на вершину современной литературы [12, 426], прекрасно осознавал ценность имеющегося у него автобиографического материала - результата нисхождения и восхождения по ступеням ГУЛАГа. Однако открытости мемуарной формы писатель предпочел художественное опосредование - сложный путь, но в драгоценном для писателя «большом плане, плане искусства» [12,427].

Уникальность творческого самовыражения В. Шаламова, который смог перевести «язык уничтожения и унижения XX века на язык общечеловеческих понятий» (Л. Жаравина) [13, 102], заключается в «художественном освоении документальной маски» [14, 162], основанном на убеждении в том, что «преодоление документа» - «дело таланта» [12, 431], и потребности «превратить себя самого в лабораторию наблюдения над' человечеством» (Ю. Лотман) [15, 816].

Несомненно, что в контексте творческого наследия В. Шаламова, включающего сборники стихов под общим названием «Колымские тетради», сто сорок пять рассказов и очерков, объединенных в шесть циклов и озаглавленных «Колымские рассказы», автобиографическую повесть «Четвертая Вологда», мемуарно-публицистический «антироман» «Вишера», пьесу «Анна Ивановна», мемуары (о Колыме, Москве 1920-х - 1930-х гг.), публицистические работы и переписку, особое внимание с момента появления в «самиздате», в печати [16] и до настоящего времени сосредоточено на «Колымских рассказах» (1954 — 1973 гг.).

Причина пристального исследования «колымской» прозы заключается в понимании того, что именно она содержит найденный Шаламовым код преодоления «за-человеческого опыта», преображения документа [12, 430] и - ответ на вопрос об истоках величия «лагерной темы» - вопрос, сформулированный Шаламовым в утверждении: «лагерная тема - это очень большая тема, где разместится сто таких писателей, как Солженицын. Пять таких писателей, как Лев Толстой. И никому не будет тесно» [12,430].

В то же время «философическое и художественное величие» «Колымских рассказов» не является их изначальной оценкой. Путь к определению именно художественной ценности прозы В. Шаламова представляет собой сложную историю, обусловленную как идеологически закономерной драматической историей ее публикации, так и индивидуальными взглядами исследователей, которые все же возможно объединить, учитывая историко-временные, социально-политические и собственно-мировоззренческие факторы.

Наиболее ранняя тенденция шаламоведения представлена позициями, в которых «Колымские рассказы» рассматривались как исторический г j,y' бытописательный» документ. На бытописательство и фотографический натурализм - «нанизывание» и «нагромождение» ужасов «колымской» прозы Шаламова указал еще Ан. Дремов в своей «закрытой» отрицательной рецензии [17]. Оценка данных черт как несомненных достоинств «Колымских;^ рассказов» легла в основу априорного провозглашения их документального, историко-эмпирического авторитета.

О документальной ценности «Колымских рассказов» впервые сказал А. Солженицын: исключая Колыму, «самый крупный и знаменитый остров, полюс лютости этой удивительной страны ГУЛАГ» [18, 5, 6], из топонимического охвата «Архипелага.», Солженицын «доверил» описание этого «острова» прежде всего В. Шаламову: «Да Колыме и «повезло»: там выжил В. Шаламов и уже написал много» [18,6,113].

Солженицынское» включение «Колымских рассказов» в ряд непогрешимых исторических свидетельств было «поддержано», прежде всего, зарубежными исследователями, рассматривавшими русскую лагерную» литературу как социально-политическую: это О. Симон, который назвал «Колымские рассказы» «лучшим свидетельством о замороженных лагерях,, где умирающие мыли золото, чтобы способствовать «построению социализма» [19, X-XI], [20]; это Ю. Мальцев: в книге «Вольная русская литература 1955-1975» он, как и Ан. Дремов, охарактеризовал «Колымские рассказы» как «документальное бытописание лагерной жизни» [цит. по: 21, 51]; Вольфганг Казак, утверждающий в «Энциклопедическом словаре русской литературы с 1917 г.» следующее: «Шаламов не прибегает ни к каким тонкостям, ограничиваясь воздействием самой жестокости, бесчеловечности происходившего» [цит. по: 21, 51]; в знаменитом «Справочнике по ГУЛАГу» его автор Жак Росси назвал В. Шаламова в первом ряду «описавших Колыму» [22, 161]. Из русских мыслителей, мнение которых сходно с приведенными, следует указать на О. Волкова: создатель «Погружения- во тьму» писал о «Колымских рассказах» как о «потрясающем своей правдивостью сборнике свидетельств», где «нет ни грамма выдумки» [23, 32]; академик В. Лакшин также видел в Шаламове «Нестора-летописца*' колымского народа» [цит. по: 24, 15]; следует процитировать и В. Вс. Иванова, который считал «Колымские рассказы» «кусками! кровоточащей действительности», а их автора, вынесшего «Аввакумову долю», «внимательным историком» [25], [26].

Как видно, документальность «Колымских рассказов» рассматривается в данных позициях как этическая, априорно-непогрешимая и не подлежащая проверке на подлинность. Закономерно поэтому, что развитие последовательного архивно-фактологического подхода к «Колымским рассказам» В.Т. Шаламова нанесло существенный удар по представлению о стремлении писателя к историко-эмпирической точности и, более того, указало на факты намеренного отступления Шаламова от подлинного содержания исторических событий.

Первым шагом на пути данного «развенчания» стали публикации в ряде источников воспоминаний о Шаламове Б. Лесняка [27], близко знавшего писателя [28]. Утверждая, что В. Шаламов обладал «феноменальной памятью» [29, 165], Б. Лесняк в то же время характеризует «Колымские рассказы» как «пышный вымысел», перемешанный «с клочками собственной биографии» [29, 166]. Вслед за Лесняком на характеро-типологический субъективизм Шаламова в «Колымских рассказах» было указано Е. Мамучашвили [30]. Последовательная аргументация недокументализма «Колымских рассказов» была проведена магаданскими краеведами. Так, A.M. Бирюков посвятил ряд «исторических расследований» (А.И. Широков [31, 10]) непосредственному сопоставлению архивных документов с сюжетной фактологией некоторых колымских рассказов и пришел к следующему выводу: «замечательная по своей выразительности проза Шаламова отнюдь не документальна» [32, 20 сентября, 3] и что «Колымские рассказы» - такая же художественная литература, как и всякая другая, и восприниматься должна именно как художественная литература» [33, 539]. Во многом на этой же позиции стоит другой краевед - А.Г. Козлов [34].

Развенчание документального - в архивно-историческом смысле -ореола «Колымских рассказов» закономерно сделало единственным гносеологическим объектом их эстетико-философскую природу, что также не определило единство взглядов на «колымскую» прозу и личность ее автора. Мы дифференцируем все позиции на два глобальных направления, определив наиболее рельефные черты каждого.

Первое направление шаламоведения можно охарактеризовать как экзистенциально-пессимистическое. Его характерная черта -общепессимистическая оценка личности В. Шаламова и рассмотрение «Колымских рассказов» как прозы, деметафоризованной с позиции

-v стилистического выражения и тотально дегероизированной по содержанию. Именно так охарактеризовал прозу Шаламова М. Геллер: «у Шаламова нет ни ошеломляющих метафор, ни живописных описаний, характерных для Бабеля. Есть зато - как у Бабеля - умение со спокойствием медика рассказать об ужасном, найти в страшном естественное» [35, 286]. Оценочный «фокус» М. Геллера был амплифицирован В. Иверни, увидевшей в «Колымских рассказах» «оргию зла», «тление, растление всех», «духовную проказу» [36, 379, 383], и А. Синявским, по мнению которого, «героев, в общем-то, в рассказах Шаламова нет. Характеры отсутствуют: не до психологии», а сам Шаламов, по словам Синявского, «пишет так, как сам бы был мертвым» [37, 227, 228]. ^Вариации данной общепессимистической интерпретации «Колымских рассказов» представлены в работах А. Латыниной, [38] А. Казакова [39], Ю. Лексина [40], Ф. Сучкова [41], П. Горелова [42], М. Золотоносова [43], оценивавших в целом «колымскую» прозу Шаламова как «бездну печали» [40, 82], а самого Шаламова - как «великого писателя», но «с больной душой и лагерными рефлексами» [43]. К «экзистенциально-пессимистическим» выводам пришли и многие исследователи, рассмотревшие «лагерную» и творческую концепцию Шаламова в оппозиции с концепцией экзистенциального «восхождения» А. Солженицына: В. Френкель,[44], Д. Лекух [45], П. Паламарчук [46], В. Компанеец [47], Н. Коняев [48], В. Гаврилов [49], Е. Михайлик [50]. При этом если одни (В. Френкель, Д. Лекух П. Паламарчук, В. Компанеец, Н. Коняев) видят в пессимизме Шаламова этико-психологическую деформацию, обусловленную непреодоленным лагерным опытом, и считают «Колымские рассказы» «трагедией без катарсиса» (П. Паламарчук) [46,286-287], то другие (В. Гаврилов, Е. Михайлик) убеждены, что «пессимизм» Шаламова -этический императив, являющийся противовесом «духовного протеста» Солженицына [49,26].

Второе направление можно обозначить как эстетико-псшологическое экзистенциалъно-катарсическое. Здесь личность Шаламова рассматривается как высокотрагическая, а «Колымские рассказы» как эстетически и этически детерминированные попытки художественного преодоления пенитенциарного опыта: создаваемые на тонкой грани борьбы автора с «материалом», борьбы сознательного художника и мыслителя с неподвластным сознанию «за-человеческим» опытом.

Основа данного направления была заложена отечественными авторами в конце 1980-х - начале 1990-х годов. У истоков данного направления, несомненно, стоит близкий друг Шаламова И.П. Сиротинская: ее статьи и заметки о В. Шаламове, публикующиеся с 1988 г. до настоящего времени [51], по сути являются градационным воссозданием величия писательского образа, «Слово» которого, «глубокое и живое, связанное множеством нитей с культурным контекстом веков и обретающее во времени, в общении с читателем, новые оттенки - смысловые, знаковые, художественные» [52, 60]. Философ Ю. Шрейдер с первой, знаковой работы о Шаламове «Ему удалось не сломаться» (1988 г.) [53] и в последующих статьях [54] по-разному манифестировал следующее фундаментальное для «экзистенциально-катарсического» шаламоведения положение: «Для В. Шаламова философское осмысление * его непереносимого экзистенциального опыта было в значительной мере самозащитой от шока запредельных состояний» [55, 83], -в этом были убеждены и И. Золотусский [56], и В. Камянов [57].

Особого внимания на данном этапе шаламоведения заслуживает статья магаданскою., ученого А.В. Харчевникова «Художественное своеобразие «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова (1990 г.) [58], где концептуально были сформулированы практически все центростремительные положения последующих исследований «колымской» прозы. Автор развивает в своей работе следующее утверждение: «Стиль «Колымских рассказов неощутимо развивается " от сухой фактичности, нарочитой освобожденности от поэтических тропов, «украшательно» - эстетических элементов, - к некоему стилистическому ядру: многосмысловой символике, метафористике, ярким признакам художественности. Писатель не просто берет из жизни (памяти) готовые факты, но как бы накладывает их на философски выстроенную систему идейно-композиционных коллизий и связей» [58, 38]. Данное указание на диалектический характер шаламовской прозы независимо аргументировалось далее JI. Тимофеевым [59], а впоследствии Н. Лейдерманом [60] и Ю. Сохряковым [61]. Из авторов данного временного периода процитируем Е. Шкловского, который в своем первом наиболее объемном исследовании творчества Шаламова, наряду с преодолевающим характером «Колымских рассказов», отметил их репродуктивно-рефлексивную основу: «для него (Шаламова - А.А.) в. первую очередь было важно воскресить чувство, которое испытал человек в лагере» [62,30].

Экзистенциально-катарсическое и эстетико-рефлексивное понимание шаламовской прозы получило активное развитие на этапе современного шаламоведения, активное становление которого началось с середины 90-х гг. Главной особенностью большинства работ данного периода является стремление найти единый смысловой узел, который бы связал эстетику «Колымских ^рассказов» с диалектичностью их содержания и стал единым кодом понимания «колымской» прозы как в целом, так и в частностях. При этом если одни авторы (В. Есипов, И. Некрасова, М. Райзман, М. Берутти, Н. Ганущак, Е. Мухина [63]) делали главным объектом своих исследований содержательно-тематическую специфику «колымской» прозы, другие (Е. Волкова, ФГ Апанович, Е. Михайлик, JT. Клайн [64]) обратились к исследованию и выявлению структурно-содержательных особенностей «малой» прозы В. Шаламова.

Работами, в наибольшей степени отразившими отмеченные «ранними» шаламоведами диалектический характер и репродуктивно-рефлексивную основу «Колымских рассказов», являются те, в которых первичное внимание уделено их жанровой специфике.

Наиболее значительный вклад в рассмотрение эстетико-философского и этико-психологического единства «Колымских рассказов» был сделан Е. Волковой; работы в области шаламоведения которой обосновывают следующий тезис: «В. Шаламов - это стиль, уникальная ритмика прозы, новаторская новеллистичность, всепроникающая парадоксальность, амбивалентная символика, блестящее владение словом в его смысловом, звуковом облике и даже в начертательной конфигурации, композиционная выверенность в сочетании с вариативностью, тонкая стратегия мастера и спонтанность ловящего «стремительную тень воображения» поэта» [65, 6].

Именно с позиций эстетического своеобразия как выражения этико-психологических катарсических авторских «установок» рассматривали «Колымские рассказы» Ф. Апанович, Е. Михайлик и JL Клайн. Ф. Апанович указал .на «двойственность жанровой структуры шаламовской прозы», которая «представляет собой, в определенной степени, сосуществование двух противоборствующих сил: центробежной, т. е. разрушающей, и центростремительной, объединяющей», что выражается, по мнению автора, в «интертекстуальности «Колымских рассказов», пронизанных литературными аллюзиями [21, 41]. Е. Михайлик считает «Колымские рассказы» примером «деструктивной прозы» как выражения дисгармонии, диссонанса, распада, являющихся «свойствами воспроизводимого материала» [66, 41] и способом генерации «читательского опыта» [67, 113]. JI. Клайн убеждена, что овладение «новеллистической техникой», на которой основана «колымская» проза Шаламова, произошло в «доколымском» творчестве писателя 1930-х годов [68].

Ценность данных работ заключается в общем указании на то, что выражением этико-психологической и эстетико-философской основы «Колымских"рассказов» В. Шаламова является их жанровая специфика и, в конкретном аспекте - новеллистическая эстетика.

В то же время, вследствие разнонаправленное™ исследовательских интересов, незначительного объема большинства работ указанных авторов и, соответственно, отсутствия в них широкой аргументационной базы, до настоящего времени не были указаны единые этико-психологические основания новеллистичности как доминирующего выражения художественного «почерка» В. Шаламова-прозаика. Соответственно, вопрос об определении творческой концепции «колымской эпопеи» остается открытым, что в свою очередь определяет актуальность исследования данной тематики как конкретного выражения проблемы художественного преодоления автобиографического материала, соотношения биографизма и творческого процесса.

Цель нашего исследования - последовательно и системно раскрыть содержание новеллистической эстетики «Колымских рассказов» как, во-первых, выражения художественного мышления Шаламова-прозаика, преодолевающего отрицательный опыт Шаламова-лагерника, и, во-вторых, как способа адекватного литературного опосредования «материала» ГУЛАГовского мира.

Данная цель конкретизируется в следующих задачах:

1. Определить психологические, мировоззренческие и эстетико-теоретические критерии и предпосылки новеллистического мышления В. Шаламова-художника.

2. Соотнести теоретико-литературоведческие аспекты жанра новеллы в ряду «малых» эпических форм с теоретическими представлениями Шаламова-новеллиста.

3. Выявить новеллистические способы изображения «лагерной» реальности и художественного преодоления автобиографического материала в «Колымских рассказах».

4. Рассмотреть принципы циклизации «колымской» прозы и сформулировать критерии ее эстетической и тематической целостности.

Объект анализа - новеллистическая эстетика «Колымских рассказов».

Материал анализа - шесть циклов «Колымских рассказов», при этом пристальное внимание сосредоточено на первых трех циклах - «Колымские рассказы», «Левый берег», «Артист лопаты». К анализу привлечены также «доколымская» новелла В. Шаламова «Три смерти доктора Аустино», публицистические работы и эпистолярное наследие Шаламова.

Научная новизна работы определяется тем, что целостное и последовательное рассмотрение новеллистической природы «Колымских рассказов» как выражение эстетических, мировоззренческих, личностно-психологических оснований творческого самовыражения Варлама Шаламова предпринимается впервые.

Теоретическую основу диссертации составляют исследования, посвященные проблеме художественного преодоления автобиографического материала и теории документально-художественных жанров (М. Бахтин, Г. Винокур^ Л.Гинзбург, П. Палиевский, Вл. Гусев, Ю. Лотман, Е. Журбина, В. Филиппов, А. Тартаковский, И. Янская, В. Кардин, В. Оскоцкий, И Сухих); работы по теории новеллы и ее соотношению с другими жанровыми формами (А. Реформатский, И. Виноградов, М. Петровский, Е. Мелетинский, А. Корниенко, А. Нинов, И. Крамов, И. Дзенс, Д. Затонский, Вл. Новиков); по теории цикла и циклизации (Б. Эйхенбаум, Н. Старыгина, М. Дарвин, В. Тюпа, Л. Ляпина и др.); а также концепция «эстетической реакции» Л. Выготского.

Методика исследования представляет собой сочетание типологического, сравнительно-сопоставительного, структурно- семантического, мотивного, биографического, психоаналитического методов текстуального анализа.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы при разработке курса истории русской литературы второй половины XX века, спецкурсов и спецсеминаров, посвященных творчеству В. Шаламова, а также на уроках литературы в старших классах.

Апробация основных положений диссертации осуществлялась на X, XI XII конференциях аспирантов, соискателей и молодых исследователей «Идеи, гипотезы, поиск.» (Магадан: Северный международный университет, 2003, 2004, 2005); на конференции «Э.М. Ремарк и лагерная литература» (Магадан, 2003); на III Международной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (М.: МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2004); на IX" и XI «Шешуковских чтениях» (М.: МПГУ, 2004, 2006); на конференции «Русское литературоведение на современном этапе» (М.: МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2006); на VII Международной научной конференции «Славянские литературы в контексте мировой» (Минск, БГУ, 2005). По теме диссертационного исследования опубликовано 5 работ:

1. Способы преодоления документализма в «Колымских рассказах» В.Т. Шаламова // Идеи, гипотезы, поиск: Сб. статей по материалам научной конференции аспирантов, соискателей и молодых исследователей. Вып. X. - Магадан: СМУ, 2003. - С. 54 - 58.

2. Жанровая диалектика «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова // Э.М. Ремарк и лагерная литература: Сб. статей. - Магадан, 2003. С. 35 - 45.

3. Формы экзистенциального мировоззрения в «Колымских рассказах» В.Т. Шаламова // Идеи, гипотезы, поиск: Сб. статей по материалам научной конференции аспирантов, соискателей и молодых исследователей. Вып. XI. - Магадан: СМУ, 2004. - С. 96 - 101.

4. Принципы мифологизации в «Колымских рассказах» В.Т. Шаламова // Русская литература. Типологические аспекты изучения. Сборник научных статей, посвященных 90-летию заслуженного деятеля науки Российской Федерации, профессора С.И. Шешукова. Вып. 9. - М.: МПГУ, 2004. - С. 70-76.

5. «Колымские рассказы» В.Т. Шаламова и «Архипелаг ГУЛАГ» А.И. Солженицына (к проблеме изображения лагерной реальности) // Идеи, гипотезы, поиск: Сб. статей по материалам научной конференции аспирантов, соискателей и молодых исследователей. Вып. XII. - Магадан: СМУ, 2005.-С. 84-89.

Структура работы: диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, ссылок на цитируемые источники и примечаний, библиографического списка, включающего 240 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Новеллистическая природа "Колымских рассказов" В.Т. Шаламова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассмотрение «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова в нашей работе было обусловлено необходимостью показать и последовательно раскрыть содержание их новеллистической природы. Реализация данной цели потребовала и рассмотрения творческого самоопределения Шаламова в контексте литературных традиций, и соотнесения оснований жанрового выбора писателя, его творческих представлений в целом с теоретико-литературоведческими аспектами новеллистической и околоновеллистической проблематики, и - конкретного, во многом детального анализа «колымских» новелл в фокусе дифференциальных и циклических принципов их художественной архитектоники.

Выбор В. Шаламовым жанра новеллы в процессе осмысления лагерного автобиографического материала имел следующие предпосылки:

1. Овладением Шаламовым-прозаиком новеллистической техникой произошло на «доколымском» этапе творчества.

2. Новеллистическая форма явилась результатом творческого самоопределения В. Шаламова в контексте традиций и тенденций русской «пенологической» прозы XIX-XX вв.: «новелла» позволила Шаламову усилить художественное всеведение «Записок из Мертвого дома» Ф.М. Достоевского, отказавшись от большой эпической формы; позволила взять за основу чеховский «эпизодический» принцип дробления «лагерного» мира, усилив позицию повествователя-участника событий, и. отказаться от внешнего социологизма и внутреннего «остраннения» «Острова Сахалина»; «новелла» стала для автора «Колымских рассказов» эстетически манифестированным отказом от «пенологической» позиции открытой публицистичности, глобального историзма и- социологизма авторской позиции А.И. Солженицына.

3. Новеллистическая форма стала творческим решением В. Шаламовым проблемы документализма и автобиографизма - их соотношения с художественным процессом. Шаламов берет за основу первичность психологического содержания автобиографических фактов и подчиняет их предельно емкой новеллистической форме, определяя тем самым художественный путь опосредования автобиографического материала. 4. Антропоцентричное содержание новеллы в литературе XX в. нашло полное отражение в переосмыслении Шаламовым традиционных новеллистических функций: первичность психологического содержания художественно осмысляемого автобиографического материала потребовала от писателя подчинения новеллистической структуры прежде всего локализации "" «психологии» лагерного мира и только вторично - его событийности.

Выявление новеллистических способов изображения «лагерной» реальности и художественного преодоления автобиографического материала в «Колымских рассказах» показало:

1. Жанр новеллы стал для Шаламова одновременно и кодом осмысления «колымской» реальности, и формулой преодоления «за-человеческого» материала, и способом пробуждения в читателе эмоционально-этического, философского интереса к представляемым результатам познания и самопознания:

- философия жанра новеллы соответствовала осколочности, дискретности и парадоксальности как исследуемого Шаламовым мира ГУЛАГа, так и дискретности материала памяти, «осколочности» эмоционально-личностного состояния самого писателя;

- эмоционально «снимающий», разряжающий финал жанра новеллы способствовал преодолению автором «Колымских рассказов» отрицательного жизненного опыта;

- локализующая, обостряющая и парадоксализующая новеллистическая структура позволяла эстетически адекватно показать экзистенциальные разломы лагерного бытия.

2. Дифференциация шаламовских новелл по разновидностям демонстрирует не только подчиненность новеллистической формы процессу авторского самопознания - фиксации «исключительного состояния» автобиографического героя, но и умение писателя найти соответствие между природой чувства, состояния, действия и арсеналом новеллистической формы. Так, предельная замкнутость сознания героя на себя в соотношении с предельно локализованной, замкнутой атмосферой описания стала сущностью дефиниции «пассивно-созерцательных» новелл; преодоление героем «пассивности» в некоторых сознательных актах действия, что л*'' художественно выразилось в расширении ситуативных рамок изображаемого, позволило нам говорить о «созерцательно-динамичных» новеллах; последовательное сопротивление героя вакуумной атмосфере «лагерного» мира на разных уровнях - от физического до духовного -выразилось в логике сцепления актов действия и составило содержание «экстрадинамичных» новелл.

3. Семантические рамки, формируемые новеллистической структурой в «Колымских рассказах», обусловлены установкой авторского сознания: конкретными художественными решениями, которые инкорпорируются автором в содержательную ткань произведения: от физиологических очерков, символизации и метафоризации, подчеркивающих конкретную сущность воссоздаваемого пенитенциарного мира - к символизации и метафоризации, определяющих аллюзии на общекультурные и конкретно-исторические, факты в их сложном соотношении с фактами «лагерного» существования.

Анализ художественной архитектоники .новеллистических циклов «Колымских рассказов» показал:

1. В процессе создания новеллистических циклов Шаламов использует циклические ' принципы всех уровней: содержательно-тематического, структурно-содержательного, психологического. Ключевые циклические принципы имеют именно новеллистический характер: 1) диалектический, интригующий характер развития проблемы в цикле; 2) обрамление, которое со свойственным жанровой природе парадоксализмом раскрывает основную смысловую коллизию цикла; 3) отвечающее психологическому содержанию новеллы XX века единство эмоционально-этического поля цикла, определяемое центральной ролью автобиографического героя.

2. Циклическое рассмотрение «лагерной» прозы Шаламова позволило определить некоторые критерии целостного эпического видения «Колымских рассказов»: необходимость рассматривать каждый цикл как «кадр» с определенной парадигмой экзистенции автобиографического героя, целостный путь которого начинает складываться только на смысловом поле связи циклов.

3. «Цикл» в «Колымских рассказах» - эстетическое выражение философии жизненного " пути, пройденного Шаламовым-лагерником и творчески воспроизводимым Шаламовым-писателем. Это соответствие трагических «циклов» жизни эстетической структуре новеллистического цикла, в парадоксализующем объективе которого локальный «колымский» мир предстает как эпоха опрокинутого человечества - эпоха смещенных масштабов, в зеркале которой обыденность приобретает абсурдно-мифологический характер, а грандиозность - предельно обыденный. Семнадцатилетний путь автобиографического героя в «циклах» становится путем сошествия в ад и восхождения из ада; цикл - это и средство собирания себя «из осколков» автором «колымской» прозы.

Наконец, философско-психологическое содержание новеллистической природы «Колымских рассказов» в его замкнутости на личность автора можно выразить следующим образом: «Колымские рассказы» - это яркий пример победы писателя над автобиографическим материалом. Шаламов, действительно, смог сделать «колымскую» прозу «лабораторией наблюдения над человечеством». «Колымские рассказы» - результат соотношения авторского сознания . с «материалом» - результат, . о котором М.К. Мамардашвили писал следующее: «словесная конструкция. -расшифровываемый символ для самого автора этой конструкции. Он через нее узнает, что же, собственно, он думал и испытывал. То, что он думал и испытывал, впервые становится в нем через его отношение к его же собственному произведению» [126, 69]. Более того, к художественной прозе В. Шаламова в полной мере применимы и слова К.Г. Юнга, который, растождествляя беллетристическое творчество с гениальным, характеризовал последнее именно в фокусе проблемы преодоления автобиографического материала: «опыт, легший в основу художественного выражения, более не узнаваем» [219, 37].

Приведенные нами выводы закономерно не исчерпывают содержание художественной концепции, лежащей в основе «Колымских рассказов» В. Шаламова: во-первых, мы намеренно ограничили себя только анализом «колымских» новелл и новеллистических циклов; во-вторых, само содержание" шаламовской художественной прозы, изображение лагерного мира в которой - только повод исследования парадигмы человеческого существования во временных и вневременных разрезах, невозможно исчерпать в рамках одного исследования. В связи с этим мы обозначим те возможные направления исследования «Колымских рассказов», которые считаем потенциально перспективными:

- таким направлением является исследование мотивных узлов «Колымских рассказов» - соотношения контекстных мотивов с внеконтекстными, процесса перерастания первых во вторые, что может существенно расширить представление о «колымской» прозе как «палимпсесте» [цит по: 13,101];

- открыт вопрос о сходствах и различиях документально-художественных и художественных жанров в «Колымских рассказах», о специфике соотношения «малых» эпических и лирических (стихотворения в прозе, «пейзажные прокладки», по Шаламову) жанров «колымской» прозы в целом;

- вышеотмеченные проблемы указывают на необходимость циклического исследования «Колымских рассказов» в полноте всех шести циклов.

- необходимо рассмотрение «философских оснований» (М. Бахтин) «Колымских рассказов», в частности, проблемы экзистенциальных «откровений» прозы Шаламова.

В общем, перспективность всех обозначенных направлений определяется магистральной задачей современного шаламоведения -необходимости формирования «путеводителя» по «Колымским рассказам», который бы указывал не на их эмпирическую содержательность (этот вопрос, как мы отмечали, исчерпан), а на необходимость их целостного эстетического и смыслового восприятия и, соответственно, - на необходимость усложнения исследовательских фокусов, направленных на творческое наследие В. Шаламова.

Список научной литературыАнтипов, Антон Александрович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Оскоцкии'В. Границы вымысла и пределы документализма // Вопросы литературы. 1980. - № 6. - С. 29 - 59.

2. Мемуары на сломе эпох // Вопросы литературы. 1999. - № 1. - С. 3 - 35.

3. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. - 424 с.

4. Палиевский П.В. Литература и теория. М., 1974. - 222 с.

5. Толстой Л. Собр. соч.: В 22-х т. М., 1984. - Т. 19-20. Письма. 1882 -1910.-879 с.

6. Мы в незначительной степени редуцировали название романа О. Волкова «Погружение во тьму».

7. Данное определение принадлежит В. Шаламову и Н.И. Гаген-Торн: Шаламов В. Т. Несколько моих жизней. М., 1996. - С. 430; Гаген-Торн Н.И. Memoria,- М„ 1994. - С. 215.

8. Кузьмин В.В. Рассказы А.И. Солженицына: проблемы поэтики. Дис. к.ф.н. Тверь, 1997.-193 с.

9. Теория литературы: В 4 т. М.: ИМЛИ РАН, 2001. - ТIV. - 624 с.

10. Шаламов В. Т. Несколько моих жизней. М., 1996. - 479 с.1.. не'

11. Шаламов В. Т. Из записных книжек // Знамя. 1995. - № 6. - С. 134 - 176.

12. Лотман Ю.М. О русской литературе. СПб., 1997. - 848 с.

13. История первых публикаций произведений В. Шаламова подробно представлена в 1-м «Шаламовском сборнике»: Вологда, 1994. С. 212 -216.'

14. Рецензия на рукопись «Колымских рассказов» / Авт. Ан. Дремов / Публ. И. Сиротинской) // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 35 -39.

15. Перевод к.ф.н., доцента кафедры литературы Северного международного университета в г. Магадане В.И. Пинковского.

16. Апанович Ф. О семантических связях интертекстуальных связей в «Колымских рассказах» В. Т. Шаламова // IV Международные Шаламовские чтения. М., 1997. - С. 40 - 54.

17. Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу: В 2 ч. М., 1991. - Ч. 2. - 269 с.

18. Волков О.В. Незаурядный талант // Литература в школе. 1994. - Т. 1. -С. 32-41.

19. Шаламов В. Трагический Колумб Колымы. Магадан, 1996. - 18 с.

20. Иванов В. Вс. Аввакумова доля // Литературная газета. 1997. - 8 июня. -С. 12.

21. Лесняк Б. Из воспоминаний о Варламе Шаламове: Больница Севлага // День поэзии. 1988. - М., 1988. - С. 56 - 57; Лесняк Б. Варлам Тихонович Шаламов // На Севере Дальнем. - 1989. - № 1. - С. 164 - 188.

22. Лесняк Б. Варлам Тихонович Шаламов // На Севере Дальнем. 1989. - № 1.-С. 164-188.

23. Мамучашвили Е. В больнице для заключенных // Шаламовский сборник. -Вып. 2. Вологда, 1997. - С. 78 - 88.

24. Широков А.И. До встречи в свободной стране. // Бирюков A.M. Колымские истории. Магадан, 2003. - С. 3 - 16.

25. Бирюков A.M. Столь долгая необходимость. Судьба писателя Г. Демидова по материалам бывших НКВД МВД СССР // Магаданская правда. - 1994. - 20 - 24 сентября. - С. 3.

26. Бирюков A.M. Колымские истории. Магадан, 2003. - 636 с.

27. Геллер М. Полюс лютости: Варлам Шаламов. // Геллер М. Концентрационный мир и советская литература. London, 1974. - С. 281 -299.

28. Иверни В. Зеркало памяти // Континент. 1979. - № 19. - С. 379 - 383.

29. Синявский А. Срез материала // Шаламовский сборник. Вып. 1. -Вологда, 1994. С. 224 - 230.

30. Латынина А. Поднявшиеся из ада: Некоторые мысли по поводу «невымышленной прозы» //Литературная газета. 1988. - 13 июля. - С. 4.

31. Казаков А. Голос обиженного мира // В. Шаламов. Вишера. Очерки преступного мира. Челябинск, 1990. - С. 3 - 4.

32. Лексин Ю. «Вне всего человеческого» // Знание сила. - 1991. - № 6. - С. 74-82.

33. Сучков Ф.Ф. Показания Шаламова // Сучков Ф.Ф. Бутылка в море. М., 1991,-С. 275 -283.

34. Горелов П. Одиночный замер, или Возвращение Варлама Шаламова // Литературная газета. 1991. - 16 января. - С. 10.

35. Золотоносов М. «Мучитель наш». Заметки к 90-летию Варлама Шаламова // Московские новости. 1997. - 15 - 22 июня. - С. 21.

36. Френкель В. В круге последнем. Варлам Шаламов и Александр Солженицын //Даугава. 1990. - № 4. - С. 79 - 82.

37. Лекух Д. Ад это мы сами. Тюрьма и лагерь в современной прозе // Литературная газета. - 1991. - 11 декабря. - С. 10.

38. Паламарчук П.П. Москва или Третий Рим? М., 1991. - 327 с.

39. Компанеец В.В. Парадоксы трагического в прозе В. Шаламова // Жанрово-стилевые проблемы русской литературы XX века. Сб. науч. трудов. Тверь, 1994. - С. 102 - 111.

40. Коняев НТ Солженицын в обвале // Молодая гвардия. 1999. - № 2. - С. 296-352.

41. Гаврилов В.А. Своеобразие творческого метода в прозе А. Солженицына и В. Шаламова // Актуальные проблемы современного литературоведения. Материалы межвуз. науч. конф. М., 1997. - С. 24 - 27.

42. Михайлик Е. Кот, бегущий между Солженицыным и Шаламовым // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 101 - 115.

43. Сиротинская И.П.'В. Шаламов: взгляд в будущее // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 56 - 61.

44. Шрейдер Ю. Ему удалось не сломаться //Советская библиография. 1998. -№3.-С. 61-68.

45. Шрейдер Ю. Сознание и его имитации // Новый мир. 1989. - № 11. - С. . 244 - 255; Шрейдер Ю. «Секрета нет» // Знание - сила. - 1991. - № 6. - С.82 84; Шрейдер Ю. Безрелигиозное христианство Варлама Шаламова //

46. Сегодня. 1994. - 5 марта. - С. 11; Шрейдер Ю. «Граница совести моей» // Новый мир. - 1994. - № 12. - С. 226 - 229; Шрейдер Ю. Искушение адом // Шаламовский сборник. Вып. 1. - Вологда, 1994. - С. 203 -211.

47. Шрейдер Ю. «Секрета нет» // Знание сила. - 1991. - № 6. - С. 82 - 84.

48. Золотусский И.П. Крушение абстракций // Золотусский И.П. Исповедь Зоила: Статьи, исследования, памфлеты. М., 1989. - С. 233 - 264.

49. Камянов В. Где тонко там не рвется // Новый мир. - 1989. - № 8. - С. 226-241.

50. Харчевников А.В. Художественное своеобразие «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова // Литература Северо-востока. Материалы в помощь учителю старших классов. Магадан, 1990. - С. 38 - 54.

51. Тимофеев Л. Поэтика лагерной прозы. Первое чтение «Колымских рассказов» В. Шаламова // Октябрь. 1991. - № 3. - С. 182 - 195.

52. ЛейдермаН Н. «.В метельный леденящий век» // Урал. 1992. - № 3. - С. 171-182.

53. Сохряков Ю. Нравственные уроки «лагерной» прозы // Москва. 1993. -№1.-С. 175- 183.

54. Шкловский Е.А. В. Шаламов. М., 1991. - 64 с.

55. См. работы названных авторов в библиографическом списке.

56. См. работы названных авторов в библиографическом списке.

57. Волкова Е.В. Трагический парадокс Варлама Шаламова. М., 1998. - 175 с.

58. Михайлик Е. Варлам Шаламов: рассказ «Ягоды». Пример деструктивной прозы // IV Международные Шаламовские чтения. М., 1997. - С. 74 - 86.

59. Михайлик Е. Кот, бегущий между Солженицыным и Шаламовым // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 101-115.

60. Клайн Л. Овладение техникой (о ранней прозе В. Шаламова) //гVv

61. Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 155 - 160.

62. Шаламов В.Т. Воспоминания (о Колыме) // Знамя. 1994. - № 4. - С. 125 — 170.

63. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. М., 1999. - 416 с.

64. Шаламов. В. Т. Из переписки //Знамя. 1993.- №5. -С. 110-161.

65. Шаламов В. Т. <0 моей прозе> // Новый мир. 1989. - № 12. - С. 58 - 66.

66. Свеча. Спец. выпуск. Вологда, 1994. - №1 (5).

67. Варлам Шаламов о литературе / Публикация и коммент. Ю. Шрейдера // Вопросы литературы. 1989. - № 5. - С. 225 - 249.76. «Разговоры о самом главном.». Переписка Б.Л. Пастернака и В.Т Шаламова // Юность. 1988. - № 10. - С. 54 - 74.

68. Шаламов В.Т. Сочинения: В 2 т. Екатеринбург, 2004. Далее ссылки на- некоторые публицистические работы В.Т. Шаламова и на «Колымскиерассказы» будут даваться по этому изданию с указанием тома и страницы в тексте работы в круглых скобках.

69. А.А.) и Глинка истинные реалисты»: Флоренский П.А. О литературе // Вопросы литературы. 1988. - № 1. - С. 157. Письмо от 23 марта 1937 г.

70. Бродский И. Предисловие // Платонов А. Котлован. Ardis, 1973. - С 3 - 4.

71. После названных Шаламовым «покаянных» писем Пастернака в 1958 г. в связи с вынужденным отказом последнего от Нобелевской премии: Сиротинская И. Долгие-долгие годы бесед // Шаламовский сборник. Вып. 1,-Вологда, 1994.-С. 136.

72. Сиротинская И. Долгие-долгие годы бесед // Шаламовский сборник. Вып.1.-Вологда, 1994.-С. 109-147.t»>v

73. Шаламов В. Письма А.И. Солженицыну / Публ. И.П. Сиротинской // Шаламовский сборник. Вып. 1. Вологда, 1994. - С. 63 - 104.

74. Достоевский Ф.М. Об искусстве. М., 1973. - 632 с.

75. Мочульский К.В. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. - 607 с.

76. Чулков Г. Как работал Достоевский. М., 1939. - 128 с.у'

77. Карлова Т.С. О структурном значении образа «мертвого дома» // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1974. - Т. 1. С. 135 - 147.

78. Письмо В. Шаламова по поводу книги Н. ИвановойгРомановой // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 7 - 9.

79. Чехов А.П. Полн. собр. писем: В 12 т. М., 1976 - 1977 гг. - Т. 4, 5.

80. Рыжикова В.Л. Очерки А.П. Чехова и русский путевой очерк второй половины XIX в. Дис. к.ф.н.-Л., 1984. 189 с.

81. Жук А.А. Русская проза второй половины XIX века. М., 1981. - 254 с.

82. Кони А.Ф. Воспоминания о писателях. М., 1989. - 656 с.

83. Мирский'М.Б. Доктор Чехов. М., 2003. - 238 с.

84. Куценко Е.В. Особенности сюжета произведений А.И. Солженицына // Проблемы эволюции русской литературы XX века. Вып. 2. М., 1995. - С. 118-123.

85. Солженицын А. Интервью на литературные темы с Н. Струве // Вестник РХД. Париж, 1977. - № 120/121. - С. 20 - 37.

86. Шумилин Д.А. Способы воплощения позиции автора в «Архипелаге ГУЛАГе» А.И. Солженицына. Автореф. дис. к. ф. н. Mv 2000. - 26 с.

87. Вознесенская Т. Лагерный мир Александра Солженицына: тема, жанр, смысл // Литературное обозрение. 1999. - № 1. - С. 20 - 25.

88. Мухамед Насрль-эль-Дин Мухамед Эль-Гибали. «Архипелаг ГУЛАГ» А.И, Солженицына. Проблема автобиографизма». Дис. . к.ф.н. -СПб., 2001.-227 с.

89. Янская И., Кардин В. В защиту дефиса. Полемические заметки о документально-художественной литературе // Литературное обозрение. -1985. -Ж2.- С. 12-20.

90. Зверев А. Голоса эпохи. Документальная проза: специфика и возможности // Литературное обозрение. 1985. - № 12. - С. 6 - 14.

91. Васюченко И. Узнать человека. Заметки о документальной прозе // октябрь. — 1985. — № 12. С. 179-188.

92. Сухих. И. По законам искусства. Заметки о современном очерке // Звезда. 1987. - № 1. - С. 200 - 208.

93. Журбина Е.И. Повесть с двумя сюжетами. М., 1974. - 296 с.

94. Филиппов В.В. К определению понятия «документализм» в художественной литературе // Вестник Московского университета. Серия IX. Филология. 1979. - № 5. - С. 39 - 49.

95. Шомова С.А. Условность как метод публицистического творчества // проблемы литературных жанров. Материалы VII-й научной межвузовской конференции. 4 7 мая 1992 г. - Томск, 1992. - С. 162 - 164.

96. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Редактор и составитель А.Н. Николюкин. М., - 2003. - 1600 стлб.

97. Словарь русского языка / Составил С.И. Ожегов/ Под общей редакцией С.П. Обнорского. М., 1953. - 52000 слов.

98. Эйхенбаум Б.М. О прозе. О поэзии. Сборник статей. Л., - 1986. - 733 с.

99. Тартаковский А. Мемуаристика как феномен культуры // Вопросы литературы. 1999. - № 1. - С. 35 - 56.

100. Лотман Ю.М. Биография живое лицо // Новый мир. - 1985. - № 2. -С. 228-237.

101. Нинов А. Современный рассказ. Л., - 1969. - 288 с.

102. Янская И., Кардин В. Человеческий документ и документальная литература // Вопросы литературы. 1979. - № 8. - С. - 4 - 27.

103. Винокур Г.О. Биография и культура. М., 1977. - 213 с.

104. Данную характеристику Н.А. Бердяев дал личности Ф.М. Достоевского, сравнивая его с личностью «ставшего» Л. Толстого: Бердяев Н,А. О русских классиках. М., 1996. - С. 158.

105. Урбан А. Художественная автобиография и документ // Звезда. -1997.-№2.-С. 192-209.

106. Черноиваненко Е.М. Автор и герой. Проблема автобиографичности в прозаическом произведении. Автореф. дис.к. ф. н. Киев, 1983. - 24 с.

107. Добин Е. Жизненный материал и художественный сюжет. Л., 1958. -336 с.

108. Масловская Т.Н. Автобиографизм как основная черта в стилевой ткани произведения / В. Семин. Нагрудный знак «ОСТ» // Жанрово-стилевые искания в литературе социалистического реализма. Л., 1988. - С. 99 -108.

109. Емещ>янова И.И. В. Шаламов // Емельянова И.И. Б. Пастернак. А. Эфрон. В. Шаламов. Воспоминания и письма. М., 1997. - С. 307 -339.

110. Гусев Вл. Искусство прозы. Статьи о главном. М., 1999. - 426 с.

111. Мамардашвили М.К. Лекции по античной философии. М., 2002. -320 с.

112. Волкова Е.В. Эстетический феномен В. Шаламова // IV Международные Шаламовские чтения. М., 1997. - С. 7 - 23.

113. Громов Е.С. Диалектика цельности // IV Международные Шаламовские чтения. М., 1997. - С. 28 - 40.

114. Шаламов имеет в виду 1930-е (до ареста в 1937 г.) гг.

115. Краткая литературная энциклопедия: В 8 т. М., 1986. - 986 с. Т. 5 /

116. Сл. ст. «Нрвелла». С. 306 - 308.

117. Возможно, в данном имени содержится аллюзия на события Испанской революции 1931 1939 гг., особо активизировавшейся в 1936г. (Краткая всемирная история: В 2 кн. М., 1967. - Кн. 2. - С. 146 - 148), что в целом также является «экзотическим» материалом.

118. Реформатский А.А. Опыт анализа новеллистической композиции. Московский кружок «ОПОЯЗ». Вып. I. М., 1922. - 20 с.

119. Петровский М.А. Морфология новеллы // Ars poetica. М., 1927. - С. 24-48.

120. Поспелов Г.Н. Типология литературных родов и жанров // Вестник Московского университета. 1978. - № 4. С. 12-19.

121. Крамов И.Н. В зеркале рассказа. М., 1986. - 272 с.

122. Шаламов В. Три смерти доктора Аустино // Октябрь. 1936. - 1 книга.-С. 127-130.

123. Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. М., 1948. - Т. XIII.

124. Эйхенбаум Б. О литературе: Работы разных лет. М., 1987. - 544 с.

125. Крамов И. Достоинство рассказа // Дружба народов. 1977. - № 8 - С. 249-267."

126. Новиков Вл. На территории рассказа и новеллы // Литературная учеба. 1981.-№ 4.-С. 126- 133.

127. Бондарев Ю. Мгновения. М., 1978. - 364 с.

128. Фащенко В. Реальность в образах новеллы // Дружба народов. 1983. -№ 8. - С. 218-231.

129. Оскоцкий В. Большие возможности «малой» прозы // Литературное обозрение. 1976. - № 10. - С. 8 - 16.

130. Меттер И. Заметки о рассказе // Вопросы литературы. 1983. - № 5. -С. 187-200.

131. Новиков Вл. Ощущение жанра. Роль рассказа в развитии современной прозы // Новый мир. 1987. - № 3. - С. 239 - 255.

132. Апухтина В.А. Русский советский рассказ в современном литературном процессе // Вестник Московского университета. Серия IX. Филология. -1981. -№ 3 С. 3 - 14.

133. Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. М., 1934. - Т. 46.

134. Михайлов Л. Пространство рассказа // Октябрь. 1986. - № 1. - С. 179 -190.•ь1

135. Шукшин В. Нравственность есть правда. Из рабочих записей. М., 1980.-265 с.

136. Разумова Н.Е. Французский натурализм и творческий метод Чехова // Материалы VII-й научной межвузовской конференции. 4-7 мая 1992 г. -Томск, 1992. С. 94 - 96.

137. Шкловский В. Художественная проза. Размышления и разборы. М., 1960.-320 с.154. См. с. 40 диссертации.

138. Поспелов Г.Н. Теория литературы. М., 1940. - 189 с.

139. Виноградов И.А., О теории новеллы // Виноградов И.А. Борьба за стиль.-Л., 1937.-С. 5-85.

140. Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. М., 1990. - 279

141. Корниенко А.А. Современная французская новелла в поисках новых форм. Пятигорск, 2000. - 139 с.

142. Дзенс И.О. Новеллистика Ф. Кафки (к проблеме типологии жанра). Автореф. дис. к.ф.н.-М., 1998.-21 с.

143. Затонский Д. Искусство романа и XX век. М., 1973. - 536 с.

144. Шаламов В. Четвертая Вологда. Вологда, 1994. - 192 с.

145. Шайтайов И. «Непроявленный жанр», или литературные заметки о мемуарной форме // Вопросы литературы. 1979. - № 2. - С. 50 - 78.

146. Выготский JI.C. Психология искусства. Анализ эстетической реакции. -М., 1997.-416 с.

147. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997. - 448 с.

148. См. с. 9'- 10 диссертации.

149. Бахтин М.М. Элементы художественной конструкции // Бахтин М.М. (под маской). Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. М., 2000. - 640 с. - Ч. 3. - Гл. 3. - С. 309 -316.170. См. с. 38 45 диссертации.

150. Юнг К.Г. Психология бессознательного. М., 1998. - 400 с.

151. Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. Киев, 1997. - 384 с.

152. Здесь и на протяжении все работы выделение в цитатах из «Колымских рассказов» наше А. А.

153. Мы привели определение из словарной статьи «Краткого философского словаря» 1954 г. издания: Краткий философский словарь / под ред. М. Розенталя и П. Юдина. М., 1954. - С. 194. Словари подобного рода «просмотрел» Голубев перед беседой с академиком.

154. Лосев А.Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. - 957 с.

155. Гесиод. Теогония // Литература Древней Греции и Рима. СПб, 2001. -С. 14-26.

156. Гомер. Илиада. -М., 1978. 689 с.

157. Данте Алигьери. Божественная комедия / Пер. с итальянского М. Лозинского. М., 1982. - 640 с.

158. Малый энциклопедический словарь: В 4 т. Репринтное воспроизведение издания Ф.А. Брокгауза И.А. Ефрона. М., 1994. Т. 2.

159. Мухина Е.А. Религиозно-философская проблематика творчества Достоевского в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова. Дис. к.ф.н. Волгоград, 2004. - 235 с.

160. Шаламов после освобождения в 1951 г. смог выехать с Колымы только в 1953 г., работая данный временной период вольнонаемным фельдшером: Шаламов В. Т. Несколько моих жизней. М., 1996. - С. 462.

161. Сиротинская И.П. О Варламе Шаламове // Литературное обозрение.- 1990.-№10.-С. 103-112.

162. Данное металагерное чувство автора, пронизывающее «Колымские рассказы» в целом, наиболее ярко выражено в «рассказах» «Стланик», «Тропа», «Воскрешение лиственницы», «Водопад» и др.

163. Некрасова И.В. Варлам Шаламов прозаик (Проблематика и поэтика). Автореф. дис. к.ф.н. - Самара, 1995. - 27 с.

164. Урманов А.В. О функции предметных образов в повести «Один день Ивана Денисовича» //.Урманов А.В. Поэтика прозы А.С. Солженицына. -М., 2000.-С. 133- 145.

165. Михайлик Е. Другой берег. «Последний бой майора Пугачева»: проблема контекста // Новое литературное обозрение. 1997. - № 28. - С. 209-223.

166. Райзман М.С. «Задержанная» литература. Магадан, 2003. - 149 с.

167. См. работы названных авторов в библиографическом списке.

168. Сапогов В.А. Цикл // Краткая литературная энциклопедия. М., 1975, -Т. 8. - Стлб. 398 - 399.

169. Головченко А. Цикл // Словарь литературоведческих терминов / Ред.-сост. Л.И. Тимофеев, С.В. Тураев. -М., 1974. С. 456.

170. Кутлемина И.В. Поэтика малой прозы Л.С. Петрушевской. Автореф. к.ф.н. Северодвинск, 2002. - 26 с.

171. Старыгина Н.Н. Циклизация в русской литературе XIX в. и творчество Н.С. Лескова // Модификации художественных форм в историко-литературном процессе. Сборник научных трудов. Свердловск, 1988. -С.59-72Г

172. Здесь и далее подчеркивание во всех цитатах на протяжении раздела наше А.А.

173. Дарвин М.Н., Тюпа В.И. Циклизация в творчестве Пушкина: опыт изучения поэтики конвергентного сознания. Новосибирск, 2001. - 293 с.

174. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. - 576 с.

175. ДнепровВ.Д. Проблемы реализма.-Л., 1961.-372 с.

176. Ляпина Л.Е. Литературная циклизация (к истории изучения) // Русская литература. 1998. - № 1. - С. 170 - 178.

177. Кожинов В.В. Статьи о современной литературе. М., 1990. - 542с.211. См. с. 77 81 диссертации.

178. Переписка В. Шаламова и Н. Мандельштам // Знамя. 1992. - № 2. -С. 158-178.

179. См. работы названных авторов в библиографическом списке.

180. Шаламов В. Несколько моих жизней // Шаламов В. Стихотворения. -М., 1988.-С. 3.

181. Толстой Л.Н. Собр. соч.: В 12 т. М., 1987. - Т. 3.

182. Хализев В. Своеобразие художественной пластики в «Войне и мире» // В мире Толстого. Сборник статей. М., 1978. - С. 178 - 221.

183. Михайлик Е. В контексте литературы и истории // Шаламовский сборник. Вып. 2. Вологда, 1997. - С. 105 - 130.

184. Юнг К,Г. Психология и литература // Юнг К.Г. Нойманн Э. Психоанализ и искусство. М., 1996. - С. 30 - 55.1. БИБЛИОГРАФИЯ1. Творчество В.Т. Шаламова.

185. Шаламов В.Т. Сочинения: В 2 т. Екатеринбург, 2004.

186. Шаламов В. Возвращение // Вокруг света. 1936. - № 12. - С. 6 - 9.

187. Шаламов В. Ганс // Ленинградская правда. 1935. - № 1. - С. 7 - 9.

188. Шаламов В. Пава и дерево // Литературный современник. 1937. -'№ 3. -С. 111-115.

189. Шаламов В. Три смерти доктора Аустино // Октябрь. 1936. - 1 книга. - С. 127- 130.

190. Шаламов В.Т. Воспоминания. М., 2001. - 384 с.

191. Шаламов В.Т. Воспоминания (о Колыме) // Знамя. 1994. - № 4. - С. 125 -170.

192. Шаламов В. Из «Воспоминаний» / Публ. И.П. Сиротинской // Шаламовский сборник. Вып. 1. Вологда, 1994. - С. 17 - 63.

193. Шаламов В. Т. Из записных книжек // Знамя. 1995. - № 6. - С. 134 - 176.

194. Шаламов. В. Т. Из переписки // Знамя. 1993. - № 5. - С. 110 - 161.1. Ju11 .Варлам Шаламов о литературе / Публикация и коммент. Ю. Шрейдера // Вопросы литературы. 1989. - № 5. - С. 225 - 249.

195. Шаламов В. Т. Несколько моих жизней. М., 1996. - 479 с.

196. Шаламов В. Несколько моих жизней // Шаламов В. Стихотворения. М., -1988.-С. 3.

197. Шаламов В. Т. <0 моей прозе> // Новый мир. 1989. - № 12. - С. 58 - 66.

198. Шаламов В.Т. О письме в литературную газету // Шаламовский сборник. Вып. I. Вологда, 1994. - С. 104 - 106.

199. Шаламов В. Письма А.И. Солженицыну / Публ. И.П. Сиротинской // Шаламовский сборник. Вып. 1. Вологда, 1994. - С. 63 - 104.

200. Письмо В. Шаламова по поводу книги Н. Ивановой-Романовой // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 7 - 9.

201. Шаламов В.Т. Российский летописец. Вишера. Антироман. М., 1989. -327 с. "

202. Шаламов В. Трагический Колумб Колымы. Магадан, 1996. - 18 с.

203. Шаламов В. Четвертая Вологда. Вологда, 1994. - 192 с.

204. Шаламов В.Т. // «Русские писатели. XX век. Библиографический словарь: В 2. т. М., 1998. - Т. 2. - С. 573 - 576 / Авт. ст. А.О. Болышев.

205. Дело Шаламова // Архив № 185024. Отделение спецфондов ИЦ УВД Магаданской области, архивное личное дело Р 8779. - 119 л.

206. Переписка В. Шаламова и Н. Мандельштам // Знамя. 1992. - № 2. - С. 158- 178.24.«Разговоры о самом главном.». Переписка Б.JI. Пастернака и В.Т Шаламова // Юность. 1988. - № 10. С. 54 - 74.

207. Литературно-критические и публицистические работы о творчестве В. Шаламова.

208. Апанович Ф. О семантических функциях интертекстуальных связей в «Колымских рассказах» В. Т. Шаламова // IV Международные Шаламовские чтения. М., 1997. - С. 40 - 54.

209. Апанович Ф. Филиппика против силы. (Об одной философской проблеме в прозе В. Шаламова) // Шаламовский сборник. Вып. 2. Вологда, 1997. -С. 157-172.

210. Апанович Ф. Сошествие в ад (Образ Троицы в «Колымских рассказах») // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 129 - 144.

211. Берютти Мирей. Крест его судьбы. // Шаламовский сборник. Вып. 1. Вологда, 1994. С. 230 236.

212. Берютти Мирей. Утверждение истины // Шаламовский сборник. Вып. 3. -Вологда, 2002. С. 144 - 155.

213. Берутти Мирей. Экзистенциалистские позиции в лагерной прозе Варлама Шаламова // IV Международные Шаламовские чтения. М., 1997. - С. 53 -68.

214. Бирюков"A.M. Столь долгая необходимость. Судьба писателя

215. Г. Демидова по материалам бывших НКВД МВД СССР // Магаданская правда. - 1994. - 20 - 24 сентября. - С. 3.

216. Бирюков A.M. Колымские истории. Магадан, 2003. - 636 с.

217. Волков О.В. Незаурядный талант // Литература в школе. 1994. - Т. 1. - С 14. <

218. Волков О. Наша вина и боль // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С.ГЗ'9 - 44.

219. Волкова Е.В. Варлам Шаламов: поединок слова с абсурдом // Вопросы литературы. 1997. - № 6. - С. 3 - 36.

220. Волкова Е. «Лиловый мед» Варлама Шаламова // Человек. 1997. - № 1. -С. 130-149.

221. Волкова Е. Повторы в произведениях Шаламова как порождение новых смыслов // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 115 - 129.

222. Волкова Е.В. Парадоксы катарсиса Варлама Шаламова // Вопросы философии. 1996. -№11.- С.43 - 56.

223. Волкова Е.В. Трагический парадокс Варлама Шаламова. М., 1998. - 175

224. Волкова Е. Удар целебного копья: Два лика Варлама Шаламова // Литературная газета. 1996. -№17 (17 апр.). - С. 5.

225. Волкова Е.В. Эстетический феномен В. Шаламова // IV Международные Шаламовские чтения. М., 1997. - С. 7 - 23.

226. Ганущак Н.В. Творчество Варлама Шаламова как художественная система. Автореф. дис. к.ф.н. Тюмень, 2003. - 29 с.

227. Геллер М. Последняя надежда // Шаламовский сборник. Вып. 1. -Вологда, 1994.-С. 216-224.

228. Геллер М. Полюс лютости: Варлам Шаламов. // Геллер М. Концентрационный мир и советская литература. London, 1974. - С. 281 -299.

229. Горелов П. Одиночный замер, или Возвращение Варлама Шаламова // Литературная газета. -1991.-16 января. С. 10.

230. Громов Е.С. Диалектика цельности // IV Международные Шаламовские чтения. М., 1997. - С. 28 - 40.

231. Громов Е. Трагический художник России // Шаламов В. Т. Несколько моих жизней. М, 1996. - С. 5 - 14.

232. Емельянова И.И. В. Шаламов // Емельянова И.И. Б. Пастернак. А. Эфрон. В. Шаламов. Воспоминания и письма. М., 1997. - С. 307 - 339.

233. Есипов В. «Он тверже своего камня.» (В. Шаламов и А. Камю: опыт параллельного чтения) // Шаламовский сборник. Вып. 2. Вологда, 1997. -С. 172-181.

234. Есипов ВГ«Развеять этот туман» (поздняя проза В. Шаламова: мотивация и проблематика) // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 169-189.

235. Есипов В. Секрет истины, или Кто кого перемемуарит? // Московский комсомолец в Вологде. 1999. - № 22 (10 - 17 июня). - С. 10 - 11.

236. Есипов В. Статьи о Варламе Шаламове // Провинциальные споры в конце XX века. Вологда, 1999. - С. 172 - 211.

237. Ефимов С.И. Никишов: вымысел и действительность // Магаданская правда. 1994. - 30 августа, 1, 6 и 10 сентября. - С. 3.

238. Жаравина JI.B. Смыслопорождающие ресурсы теста (на материале прозы

239. Иванов В. Вс. Аввакумова доля // Литературная газета. 1997. - 8 июня.1. C. 12.

240. Иванова Г.М. ГУЛАГ: государство в государстве // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. М.: РГГУ, 1997. - С. 209 -273.

241. Иверни В. Зеркало памяти // Континент. 1979,- № 19. - С. 379 - 383.

242. Казаков А. Голос обиженного мира // В. Шаламов. Вишера. Очерки преступного мира. Челябинск, 1990. - С. 3 - 4.

243. Камянов В. Где тонко там не рвется // Новый мир. - 1989. - № 8. - С. 226 -241.

244. Клайн. Л. Овладение техникой (о ранней" прозе В. Шаламова) // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 155 - 160.

245. Козлов А.Г. Бежал бродяга из Севвостлага // Магаданская правда. 1995.- 19 декабря. С. 3.

246. Козлов А.Г. В чем не прав Шаламов // Магаданская правда. 1990. - 1 ноября.-С. 3.

247. Козлов А.Г. «Иван Грозный Колымы» // Магаданская правда. -1991.-2 октября. С. 3.

248. Козлов А.Г. Гаранин: легенды и документы // Магаданская правда. 1993.- 9,12,14 октября. С. 3.

249. Компанеец В.В. Парадоксы трагического в прозе В. Шаламова // Жанрово-стилевые проблемы русской литературы XX века. Сб. науч. трудов. -Тверь, 1994.-С. 102-111.

250. Кузьмин В.В. Художественный монизм Солженицына // Жанрово-стилевые проблемы русской литературы XX века. Сб-к трудов. Тверь, 1994.-С. 89-102.

251. Латынина^ А. Поднявшиеся из ада: Некоторые мысли по поводу «невымышленной прозы» //Литературная газета. 1988.13 июля. С. 4.

252. Лексин Ю- «Вне всего человеческого» // Знание сила. - 1991. - № 6. - С. 74-82. ' ^

253. Лесняк Б. Варлам Тихонович Шаламов // На Севере Дальнем. 1989. - № 1.-С. 164- 188.

254. Лесняк Б. Из воспоминаний о Варламе Шаламове: Больница Севлага // День поэзии. 1988. М., 1988. - С.56 - 57.

255. Лейдерман Н. «.В метельный леденящий век» // Урал. 1992. -№ 3. - С. 171-182. .

256. Лекух Д. Ад это мы сами. Тюрьма и лагерь в современной прозе // Литературная газета. - 1991. - 11 декабря. - С. 10.

257. Мамучашвили Е. В больнице для заключенных // Шаламовский сборник. Вып. 2. Вологда, 1997. - С. 78 - 88.

258. Минако Такаги. Сохранить человеческое // Шаламовский сборник. Вып. 2. -Вологда, 1997.-С. 181-185.

259. Михайлик Е. Варлам Шаламов: рассказ «Ягоды». Пример деструктивной прозы // IV Международные Шаламовские чтения. М., 1997. - С. 74 - 86.

260. Михайлик. Е. В контексте литературы и истории // Шаламовский сборник. Вып. 2. Вологда, 1997. - С. 105 - 130.

261. Михайлик Е. Другой берег. «Последний бой майора Пугачева»: проблема контекста // Новое литературное обозрение. 1997. - № 28. - С. 209 - 223.

262. Михайлик Е. Кот, бегущий между Солженицыным и Щаламовым // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 101 - 115.

263. Мухина „„Е.А. Религиозно-философская проблематика творчества Достоевского в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова. Дис. . к.ф.н. Волгоград, 2004. - 235 с.

264. Некрасова И.В. Варлам Шаламов прозаик (Проблематика и поэтика). Дис. к.ф.н. - Самара, 1995.-231 с.

265. Некрасова И.В. Варлам Шаламов прозаик (Проблематика и поэтика). Автореф. дис. к.ф.н. - Самара, 1995. - 27 с.

266. Некрасов В. Сталинград и Колыма // Шаламовский сборник. Вып. 2. -Вологда, 1997.-С. 101-105.

267. Пинковский В.И. Поэзия Варлама Шаламова // Шаламов В.Т. Колымские тетради. Магадан, 2004. - С. 3 - 15.

268. Полищук Е.С. Человек и Бог в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова // Журнал Московской патриархи. 1994. - № 2. - С. 106 - 120.

269. Райзман М.С. «Задержанная» литература. Магадан, 2003.

270. Ратгауз П Восставший из немоты // Литературная газета. 1991. - 24 апреля.-С. 11.

271. Рецензия на рукопись «Колымских рассказов»"/ Авт. Ан. Дремов / Публ. И. Сиротинской) // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 35 -39.

272. Роговин В.З. 1937. М., 1996. - 480 с.

273. Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу: В 2 ч. М., 1991. - Ч. 2. - 269 с.

274. Свеча. Спец. выпуск. Вологда, 1994. - №1 (5).

275. Сидоров Е. Бесстрашие мысли // Шаламовский сборник. Вып. 1. -Вологда, 1994. С. 169 - 174.

276. Синявский А. Срез материала // Шаламовский сборник. Вып. 1. Вологда, 1994.-С. 224-230.

277. Сиротинская И.П. В. Шаламов: взгляд в будущее // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002. - С. 56 - 61.

278. Сиротинская И. П. Варлам Шаламов // На Севере Дальнем. 1988. - №3.1. С.4-7.

279. Сиротинская И. Долгие-долгие годы бесед // Шаламовский сборник. Вып. 1. Вологда, 1994. - С. 109 - 147.

280. Сиротинская И.П. О Варламе Шаламове // Литературное обозрение. -1990.-№10.-С. 103-112.

281. Сиротинская И. Об авторе // Шаламов В. Т. Левый берег: Рассказы. -М., 1989.-С. 555-557.

282. Сиротинская И.П. Александр Солженицын о Варламе Шаламове // Новый мир. — 999. № 9. - С. 236 - 238. 3

283. Солженицын А. С Варламом Шаламовым // Новый мир. 1999. - № 4. -С. 163-170.

284. Сохряков Ю. Нравственные уроки «лагерной» прозы // Москва. 1993. -№1.-С. 175- 183.

285. Сухих И. Жить после Колымы. «Колымские рассказы» В. Шаламова (1954 1973) // Звезда. - 2001. - № 6. - С. 208 - 221.

286. Сучков Ф.Ф. Показания Шаламова // Сучков Ф.Ф. Бутылка в море. -М., 1991.--С. 275-283.

287. Тимофеев Л. Поэтика лагерной прозы. Первое чтение «Колымских рассказов» В. Шаламова // Октябрь. 1991. - № 3. - С. 182 - 195.

288. Френкель В. В круге последнем. Варлам Шаламов и Александр Солженицын //Даугава. 1990. - № 4. - С. 79 -^82.

289. Харт У. Не верить в сказки // Шаламовский сборник. Вып. 1. Вологда, 1994.-С. 236-241.

290. Широков А.И. До встречи в свободной стране.// Бирюков A.M. Колымские истории. Магадан, 2003. - С. 3 - 16.

291. Широков А.И. Лагерная Колыма в воспоминаниях и исследованиях (историографический. этюд) // Э.М. Ремарк и лагерная .литература. -Магадан, 2003. С. 89 - 101.

292. Шкловский Е.А. В. Шаламов. М., 1991.-64 с.

293. Шкловский Е. Жажда совершенной правды // Шаламовский сборник. Вып. 1. Вологда, 1994. - С. 195 - 202.

294. Шкловский Е. Правда Варлама Шаламова //Дружба народов. 1991. -№9.-С. 254-263.

295. Шрейдер Ю. Безрелигиозное христианство Варлама Шаламова // Сегодня. 1994. - 5 марта. - С. 11.

296. Шрейдер Ю. «Граница совести моей» // Новый мир. 1994. - № 12. -С. 226-229.

297. Шрейдер Ю. Ему удалось не сломаться //Советская библиография. -1998. -№ 3. С. 61 -68.

298. Шрейдер Ю. Искушение адом // Шаламовский сборник. Вып. 1. -Вологда, 1994.-С. 203-211.

299. Шрейдер Ю. «Секрета нет» // Знание сила. - 1991. - № 6. - С. 82 - 84.

300. Шрейдер Ю. Сознание и его имитации // Новый мир. 1989. - № 11.-С. 244-255.

301. Якович Е. Демидов и Шаламов: Житие Георгия на фоне Варлама // Литературная газета. 1990. — № 15(11 апреля). - С. 7.

302. Olivier Simon. Preface // Varlam Chalamov. Re/cits de Kolyma. Paris, 1969.-PP. VII-XI.

303. Художественная проза о каторге и ГУЛАГе и ее литературнокритическое осмысление.

304. Достоевский Ф.М. Собр.соч.: В 15 т. Л., 1988. - Т. 3.

305. Достоевский Ф.М. Об искусстве. М., 1973. - 632 с.

306. Солженицын А.И. Малое собр.соч.: В 7 т. М., 1991. - Т. 3, 5, 7.

307. Солженицын А.И. Нобелевская лекция //Новый мир. 1989. - С. 136 -179.

308. Солженицын А. Интервью на литературные темы с Н. Струве // Вестник РХД.-Париж.-1977.-№ 120/121.-С. 20-37.

309. ЧеховА.П.Собр.Соч.:В 12т.-М., 1956.-Т. 10.

310. Чехов" А.П. Полн. собр. писем: В 12 т. М., 1976 - 1977 гг. - Т. 4, 5.

311. Чулков Г. Как работал Достоевский. М., 1939. - 128 с.

312. Бердяев Н.А. О русских классиках. М., 1996. - 152 с.

313. Вознесенская Т. Лагерный мир Александра Солженицына: тема, жанр, смысл // Литературное обозрение. 1999. - № L. - С. 20 - 25.

314. Гаврилов В.А. Своеобразие творческого метода в прозе А. Солженицына и В. Шаламова // Актуальные проблемы современногом-'литературоведения. Материалы межвуз. науч. конф. М., 1997. - С. 24 -27.

315. Гаген-Торн Н.И. Memoria. М., 1994. - 416 с.

316. Жук А.А. Русская проза второй половины XIX века. М., 1981. - 254 с.

317. Карлова Т.С. О структурном значении образа «мертвого дома» // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1974. - Т. 1. - С. 135 - 147.

318. Кони А.Ф. Воспоминания о писателях. М., 1989. - 656 с.

319. Коняев Н. Солженицын в обвале // Молодая гвардия. 1999. - № 2. - С. 296-352.

320. Кузьмий В.В. Рассказы А.И. Солженицына: проблемы поэтики. Дис. к.ф.н.-Тверь, 1997.- 193 с.

321. Кузьмин В.В. Художественный монизм Солженицына // Жанрово-стилевые проблемы русской литературы XX века. Сб-к трудов. Тверь, 1994.-С. 89-102.

322. Куценко Е.В. Особенности сюжета произведений А.И. Солженицына // Проблемы эволюции русской литературы XX века. Вып. 2. М., 1995. - С. 118-123.

323. Мирский М.Б. Доктор Чехов. М., 2003. - 238 с.

324. Мочульский К.В. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. - 607 с.

325. Мухамед Насрль-эль-Дин Мухамед Эль-Гибали. «Архипелаг ГУЛАГ» А.И. Солженицына. Проблема автобиографизма». Дис. . к.ф.н. СПб., 2001.-227 с.

326. Паламарчук П.П. Александр Солженицын: Путеводитель // Паламарчук П.П. Москва или Третий Рим? М., 1991. - 327 с.

327. Рыжикова В.Л. Очерки А.П. Чехова и русский путевой очерк второй половины XIX в. Дис. к.ф.н. Л., 1984. - 189 с.

328. Сухих И. Сказание о тритоне. (1958 1968. «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицына) // Звезда. - 2001. - №12. - С. 214 - 227.

329. Шумилин Д.А. Способы воплощения позиции автора в «Архипелаге ГУЛАГе» А.И. Солженицына. Автореф. дис. .Г к. ф. н. -М., 2000. 26 с.

330. Урманов А.В. О функции предметных образов в повести «Один день Ивана Денисовича» // Урманов А.В. Поэтика прозы А.С. Солженицына. -М, 2000.-С. 133- 145.

331. Теоретико-литературоведческие работы.

332. Апухтина В.А. Русский советский рассказ в современном литературном процессе // Вестник Московского университета. Серия IX. Филология. -1981. -№ 3 С. 3 - 14.

333. Бахтин М.М. Элементы художественной конструкции // Бахтин М.М. (под маской). Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. М., 2000. - 640 с. - Ч. 3. - Гл. 3. - С. 309 -316. \

334. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. - 424 с.

335. Бондарев Ю. Мгновения. М., 1978. - 364 с.

336. Васюченко И. Узнать человека. Заметки о документальной прозе // октябрь. 1985. - № 12. - С. 179 - 188.

337. Виноградов И.А. О теории новеллы // Виноградов И.А. Борьба за стиль. -Л., 1937.-524 с.-С. 5-85.

338. Винокур Г.О. Биография и культура. М., 1977. - 367 с.

339. Выготский Л.С. Психология искусства. Анализ эстетической реакции. -М., 1997.-416 с.

340. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. М., 1999. - 416 с.

341. Головченко А. Цикл // Словарь литературоведческих терминов / Ред.-сост. Л.И. Тимофеев, С.В. Тураев. -М., 1974. С. 456.

342. Гусев Вл. Искусство прозы. Статьи о главном. М., 1999. - 426 с.

343. Дарвин М.Н., Тюпа В.И. Циклизация в творчестве Пушкина: опыт изучения поэтики конвергентного сознания. Новосибирск, 2001. - 293 с.

344. Дзенс И.О. Новеллистика Ф. Кафки (к проблеме типологии жанра). Автореф. дис. .к.ф.н.-М., 1998.-21 с.

345. Днепрбв В.Д. Проблемы реализма. Л., 1961. - 372 с.

346. Добин Е. Жизненный материал и художественный сюжет. Л., 1958. -336 с.

347. Журбина Е.И. Повесть с двумя сюжетами. М., 1974. - 296 с.

348. Затонский Д. Искусство романа и XX век. М., 1973. - 536 с.

349. Зверев А. Голоса эпохи. Документальная проза: специфика и возможности // Литературное обозрение. 1985. - № 12. - С. 6 - 14.

350. Кожинов В.В. Статьи о современной литературе. М., 1990. - 542 с.

351. Корниенко А.А. Современная французская новелла в поисках новых форм. Пятигорск, 2000. - 139 с.

352. Крамов И.Н. В зеркале рассказа. М., 1986.-=- 272 с.

353. Крамов И. Достоинство рассказа // Дружба народов. 1977. - № 8 - С. 249 - 267.

354. Краткая литературная энциклопедия: В 8 т. М., 1986 - Т. 5. - 986 с. / Сл. ст. «Новелла». - С. 306 - 308.

355. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Редактор и составитель А.Н. Николюкин. М., - 2003. - 1600 стлб.

356. ЛотманЮ.М. Биография живое лицо // Новый мир. - 1985. - № 2. -С. 228-237.

357. Лотман Ю.М. О русской литературе. СПб.,, 1997. - 848 с.

358. Ляпина Л.Е. Литературная циклизация (к истории изучения) // Русская литература. 1998. - № 1. - С. 170 - 178.

359. Масловская Т.Н. Автобиографизм как основная черта в стилевой ткани произведения / В. Семин. Нагрудный знак «ОСТ» // Жанрово-стилевые искания в литературе социалистического реализма. Л., 1988. - С. 99 -108.

360. Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. М., 1990. - 279 с.-у'

361. Мемуары на сломе эпох // Вопросы литературы. 1999. - № 1. — С. 3 — 35.

362. Меттер И. Заметки о рассказе // Вопросы литературы. 1983. - № 5. -С. 187-200.

363. Михайлов Л. Пространство рассказа // Октябрь. 1986. - № 1. - С. 179 -190.

364. Нинов А. Современный рассказ. Л., - 1969; - 288 с.

365. Новиков Вл. На территории рассказа и новеллы // Литературная учеба. 1981.-№ 4.-С. 126- 133.

366. Новиков Вл. Ощущение жанра. Роль рассказа в развитии современной прозы // Новый мир. 1987. - № 3. - С. 239 - 255.

367. Оскоцкий В. Большие возможности «малой» прозы // Литературное обозрение. 1976. - № 10. - С. 8 - 16.

368. Оскоцкий В. Границы вымысла и пределы документализма // Вопросылитературы. 1980. - № 6. - С. 29 - 59.

369. Палиевский П.В. Литература и теория. М., 1974. - 222 с.

370. Петровский М.А. Морфология новеллы // Ars poetica. М., 1927. - С. 24-48.

371. Поспелов Г.Н. Теория литературы. М., 1940. - 189 с.

372. Поспелов Г.Н. Типология литературных родов и жанров // Вестник Московского университета. -1978. № 4. - С. 12 -19.

373. Разумова Н.Е. Французский натурализм и творческий метод Чехова // Материалы VII-й научной межвузовской конференции. 4-7 мая 1992 г. -Томск, 1992.-С. 94-96.1. Л"

374. Реформатский А.А. Опыт анализа новеллистической композиции. Московский кружок «ОПОЯЗ». Вып. I. М., 1922. - 20 с.

375. Сапогов В.А. Цикл // Краткая литературная энциклопедия. М., 1975, -Т. 8. - Стлб. 398-399.

376. Словарь русского языка / Составил С.И. Ожегов / Под общей редакцией С.П. Обнорского. М., 1953. - 52000 слов.

377. Старыгина Н.Н. Циклизация в русской литературе XIX в. и творчество Н.С. Лескова // Модификации художественных форм в историко-литературном процессе. Сборник научных трудов. Свердловск, 1988. -С. 59-72.

378. Сухих. И. По законам искусства. Заметки о современном очерке // Звезда. 1987. - № 1. - С. 200 - 208.

379. Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. М., 1934. - Т. 46.

380. Толстой Л. Собр. соч.: В 22-х т. М., 1984. - Т. 19-20. Письма. 1882 -1910.

381. Тартаковский А. Мемуаристика как феномен культуры // Вопросы литературы. 1999. - № 1. - С. 35 - 56.

382. Теория литературы: В 4 т. М., ИМЛИ РАН, 2001. - ТIV. - 624 с.

383. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. - 576 с.

384. Урбан А. Художественная автобиография и документ // Звезда. 1997. - №2.-С. 192-209.

385. Фащенко В. Реальность в образах новеллы П Дружба народов. 1983. -№ 8. -С. 218-231.

386. Филиппов В.В. К определению понятия «документализм» в художественной литературе // Вестник Московского университета. Серия IX. Филология. 1979. -№5.-С.39-49.

387. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997. - 448 с.

388. Хализев В. Своеобразие художественной пластики в «Войне и мире» // В мире Тбйстого. Сборник статей. М., 1978. - С. 178 - 221. д

389. Черноиваненко Е.М. Автор и герой. Проблема автобиографичности в прозаическом произведении. Автореф. дис. .к.ф.н. Киев, 1983. - 234 с.

390. Чехов АЛ. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. М., 1948. - Т. XIII.

391. Шайтанов И. «Непроявленный жанр», или литературные заметки о мемуарной форме // Вопросы литературы. 1979. - № 2. - С. 50 - 78.

392. Шомова С.А. Условность как метод публицистического творчества // проблемы литературных жанров. Материалы VII-й научной межвузовской конференции. 4 7 мая 1992 г. - Томск, 1992. - С. 162 - 164.

393. Шкловский В. Художественная проза. Размышления и разборы. М., 1960.-320 с.

394. Шукшин В. Нравственность есть правда. Из рабочих записей. М., 1980.-265 с.

395. Эйхенбаум Б. О литературе: Работы разных лет. М., 1987. - 544 с.

396. Эйхенбаум Б.М. О прозе. О поэзии. Сборник статей. Л., - 1986. - 733 с.

397. Янская И., Кардин В. В защиту дефиса. Полемические заметки о документально-художественной литературе // Литературное обозрение. -1985.-№2.-С. 12-20.

398. Янская И., Кардин В. Человеческий документ и документальная литература // Вопросы литературы. 1979. - Ж.8. - С. - 4 - 27.

399. Вспомогательная литература.

400. Бродский И. Предисловие // Платонов А. Котлован. Ardis, 1973. - С. 3 -4.

401. Гардинер Патрик. Артур Шопенгауэр" Философ германского эллинизма. М., 2003. - 414 с.

402. Гесиод. Теогония // Литература Древней Греции и Рима. СПб, - 2001. -С. 14-26.

403. Гомер. Илиада. М., 1978. - 689 с. ^ .

404. Данте Алигьери. Божественная комедия / Пер. с итальянского М. Лозинского. М., 1982. - 640 с.226: Историй русской философии: Учеб. для вузов/редкол.: М.А. Маслин и др. М., 2001. - 639 с.

405. Краткая всемирная история: В 2 кн. М., 1967. - Кн. 2. - 512 с.

406. Краткий философский словарь / Под ред. М. Розенталя и П. Юдина. -М., 1954. 568 с. / Сл. ст. «Кибернетика». - С. 194.

407. Лосев А.Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. - 975 с.

408. Малый энциклопедический словарь: В 4 т. Репринтное воспроизведение издания Ф.А. Брокгауза И.А. Ефрона. М., 1994. - Т. 2. / Сл. ст. «Гилозоизм». - С. 1210.

409. Мамардашвили М.К. Лекции по античной философии. М., 2002. - 320

410. Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. / Под ред. С.А. Токарева. -М.: Большая Российская энциклопедия, 2003. -Т.1.-671 с.

411. Толстой JI.H. Собр. соч.: В 12 т. М., 1987. - Т. 3.

412. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины: Опыт православной теодицеи. М., 2003. - 640 с.

413. Флоренский П.А. О литературе // Вопросы литературы. 1988. - № 1. -С. 146-176.

414. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., 2005. -588 с.

415. Шопенгауэр А. Избранные произведения. М., 1992. - 479 с.

416. Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. Киев, 1997. - 384 с.

417. Юнг К.Г. Психология бессознательного. М., 1998. - 400 с.

418. Юнг К.Г. Психология и литература // Юнг К.Г. Нойманн Э. Психоанализ и искусство. М., 1996. - С. 30 - 55.