автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Идея активности и ее репрезентация в русском провербиальном пространстве

Полный текст автореферата диссертации по теме "Идея активности и ее репрезентация в русском провербиальном пространстве"

На правах рукописи

005009109

Золотоверхая Ольга Владимировна

ИДЕЯ АКТИВНОСТИ И ЕЕ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ В РУССКОМ ПРОВЕРБИАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ

Специальность 10.02.01- Русский язык

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Ростов-на-Дону - 2011

005009109

Работа выполнена на кафедре русского языка ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор

Савенкова Людмила Борисовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Локтионова Надежда Михайловна

кандидат филологических наук, доцент

Авдеева Ольга Ивановна

Ведущая организация: Тульский государственный

педагогический университет

Защита состоится 9 декабря 2011 г. в Ю00 на заседании диссертационного совета Д 212.208.09 по филологическим наукам при Южном федеральном университете по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 150, факультет филологии и журналистики ЮФУ, ауд. 22.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Южного федерального университета (344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан 7 ноября 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

1^¡Т^^ Ф.Г. Самигулина

XX век в мировом языкознании породил новый всплеск интереса к проблемам взаимосвязи языка и культуры. Язык действительно активно влияет на сознание его носителей (хотя языковое мышление и не является единственным типом мышления человека). Взаимодействие языка и национальной культуры открывает уникальную возможность по данным языка восстановить детали исторического прошлого этноса и выявить картину мира, существующую в сознании современного носителя языка.

Жизненный опыт русского народа, накопленный в течение столетий, представлен в традиционных паремиях - пословицах и поговорках, которые позволяют охарактеризовать типичные ситуации, рекомендуют определенную модель поведения в той или иной из них, прогнозируют ход событий в случае проявления субъектом какого-либо вида активности.

В конце XX века провербиальное пространство русского языка стало расширяться за счет так называемых «антипословиц» - современных аналогов, вариантов и трансформов пословиц и поговорок, ведущей функцией которых нередко выступает людическая (игровая) (Вальтер, Мокиенко 2005). Паремии, обеспечивая наряду с другими языковыми единицами полноценную коммуникацию, отражают специфику народной психологии и философии.

В современной динамичной жизни человек сталкивается с новыми явлениями и вынужден реагировать на непредвиденные ситуации. Чтобы органично существовать в таком мире и соответствовать новым стандартам жизни, человеку необходимо проявлять активность как способ противостояния неудачно сложившимся обстоятельствам, преобразования действительности в интересах индивида или социума и т.д. От того, насколько активен субъект, зависит, как он проживает жизнь, какое место занимает в обществе, какое мнение о нем складывается у других людей.

Исследователи различных областей знания изучают активность с теоретических позиций и излагают свое понимание данного феномена (Ананьев 1960; Ануфриев 1997; Анцыферова 2006; Батаршев 2006а; 20066; Бехтерев

1996; Венгер 2006; Волков 2005; Выготский 1981; 1999; КФЭ 1994; Галустян 2005; Гуревич 1999; Касицына 2007; Крупное 1984; Лисина 1997; Литвак 1992; Мадди 2002; Петровский 1996; Плотникова 2002; Ришар 1998; Семе-нюк 2006; Шрейбер 2006 и мн. др.). Но вследствие того, что активность выступает универсальным свойством субъекта-человека, сами эти субъекты стихийно также формируют представление о сути активности и вырабатывают свое отношение к ней. Народная психология и философия отражается в образе жизни, поведении, поступках носителей языка и фиксируется в пространстве устойчивых формул - традиционных паремий и антипословиц, иначе говоря - в провербиальном пространстве (термин Ю.И. Левина 1998).

Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью заполнения лакун в воссоздании динамики русской языковой картины мира, в том числе в выявлении ценностной характеристики активности в сознании носителей русского языка XIX - XXI столетий. Лингвокультурологические и лингвокогнитивные исследования русского провербиального пространства проводятся активно (Савенкова 2002; Селиверстова 2010), а также (Добровольский 1997; Лаврова 2003; Жукова 2006; Иванова 2006; Долевец 2008; Кравцов 2008; Мирзаева 2008; Бутько 2009; Погребняк 2010; Полупан 2011), но проблема осмысления феномена активности до сих пор почти не попадала в поле зрения отечественных паремиологов. Между тем идея активности пронизывает все провербиальное пространство, проявляясь в паремиях, которые касаются различных аспектов человеческого бытия, и выполняя в нем структурообразующую роль, что и повышает степень важности обращения к теме.

Объект исследования составляют русские паремии XIX и антипословицы конца XX - начала XXI веков, отражающие представления носителей русской лингвокультуры об активности субъекта-человека в биологическом, социальном и личностном аспектах.

Предметом данного исследования является паремиологическая характеристика поведенческой активности субъекта-человека и динамика отраже-

ния в провербиальном пространстве русского языка структуры человеческой активности.

Цель данной работы состоит в выявлении отражения особенностей народного аксиологического восприятия активности в русских пословицах и поговорках XIX века в сопоставлении с современными антипословицами.

Поставленная цель определила следующие задачи исследования:

1) обобщить современные научные (главным образом, психологические) представления о феномене активности;

2) на основе изучения трудов по теории паремиологии сформулировать рабочие определения терминов «паремия», «пословица», «поговорка», «антипословица», «провербиальное пространство»;

3) посредством анализа материалов толковых словарей определить, какие признаки понятия «активность» отражает обыденное сознание носителя русского языка;

4) исследовать способы и средства репрезентации субъекта активности в' русских традиционных паремиях и антипословицах;

5) выявить особенности структуры активности (цели, мотивы, сценарии, способы проявления), отраженные в провербиальном пространстве русского языка;

6) определить динамику восприятия активности в традиционном и современном русском языковом сознании.

Материалом для исследования послужило 4878 паремий из сборника В.И. Даля «Пословицы русского народа», а также 1792 антипословицы из словаря X. Вальтера, В.М. Мокиенко «Антипословицы русского народа» (М., 2005). Материал извлекался из этих источников методом сплошной выборки, причем для отграничения активности как источника деятельности или как интенсивной целенаправленной деятельности от деятельности как таковой в выборку включались только те единицы, в которых эксплицитно или имплицитно содержалось указание на наличие цели в соединении с действием (ментальным, вербальным или моторным) либо с обозначением результата

деятельности. Обращение к современным антипословицам сознательно не учитывало, что определенная часть паремий, бытовавших в XIX столетии, продолжает функционировать и сегодня, так как задачей анализа было выявление того ментального сдвига в оценке активности, который возник в наши дни по сравнению со временем, когда В.И. Далем был опубликован сборник «Пословицы русского народа».

В работе применяются методы дефиниционного, логико-семантического, лексико-семантического, лингвокультурологического, лин-гвокогнитивного, синхронно-сопоставительного анализа и элементы количественно-статистического анализа как наиболее эффективные для решения поставленных задач.

Промежуточные результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры русского языка факультета филологии и журналистики Южного федерального университета, а также прошли апробацию на научном лексикографическом семинаре в Смоленском гуманитарном университете (Смоленск, 2006), на международных научных конференциях «Языковая личность - текст - дискурс: теоретические и прикладные аспекты исследования» (Самара, Самарский государственный университет, 2006), «Языковая система и речевая деятельность: лингвокультурологический и прагматический аспекты», «Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты», «Язык как система и деятельность - 2» (Ростов н/Д., Южный федеральный университет, 2007, 2009, 2010), «Язык, культура и социум в гуманитарной парадигме» (Украина, Каменец-Подольский, Каменец-Подольский национальный университет, 2009), «Когнитивная лингвистика и вопросы языкового сознания» (Краснодар, Кубанский государственный университет, 2011), на IV Международном конгрессе исследователей русского языка (Москва, МГУ, 2010), на Международном научном симпозиуме «Жуковские чтения» (Великий Новгород, Новгородский государственный университет, 2011). Основные положения исследования отражены в 11 работах общим объемом 2,4 п.л. В их числе одна статья, помещенная в журнале из перечня,

рекомендованного ВАК РФ для публикации результатов диссертационных исследований, одна - в журнале из перечня, рекомендованного ВАК Украины.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В силу универсальности и значимости для человеческого бытия активность относится к числу объектов пристального внимания носителей русской лингвокультуры. При этом представление о ней, зафиксированное в толковых словарях, так же неоднородно, как и соответствующее понятие в научных исследованиях.

2. Элементы русского провербиального пространства, семантика которых связана с осмыслением активности, могут быть охарактеризованы как принадлежащие ядерной и периферийной зонам. Маркерами принадлежности каждой паремии или антипословицы к той или иной зоне служат как лексические, так и грамматические средства.

3. Важную роль в характеристике активности играет фигура субъекта ее реализации. При совпадении оснований для выбора номинации субъекта в современных антипословицах по сравнению с традиционными паремиями наблюдается семантический сдвиг в группе его обобщенных наименований, смещение оценочных акцентов в рамках каждой группы конкретных номинаций субъектов и почти полный отказ от использования символьных анималистических наименований. Все эти изменения связаны с изменениями характера менталитета современного носителя русского языка и изменениями самой среды создания новых паремий.

4. Потенциально дидактическая сущность пословиц и поговорок делает нецелесообразной характеристику и оценку в традиционном провербиальном пространстве поисковой активности, тогда как адаптивная активность характеризуется детально. В современном фонде антипословиц возникает довольно заметный слой единиц (около 10%), где поисковая активность все же находит специфическое преломление.

5. Отображение мотивов активности в провербиальном пространстве

показывает, что наиболее значимыми из них в народном сознании были и остаются мотивы повышения комфортности существования субъекта активности и близкого ему окружения.

6. В пространстве современных антипословиц заметно снижается набор отображаемых сценариев проявления активности, что связано с игровым характером новых паремий.

7. Ведущую роль в изменении отношения к активности в русском провербиальном пространстве играет изменение ценностных установок общества.

Новизна диссертационного исследования состоит в том, что в нем впервые анализируется отражение народных представлений об активности, содержащихся в пространстве русских паремий, дается классификация субъектов активности с определением особенностей их лексико-грамматической репрезентации и определяются сдвиги в их соотносительной значимости; впервые рассматривается отражение структуры активности (цели, мотивы, сценарии, результаты, способы проявления) в ее динамике на фоне константных черт, объединяющих оба сопоставляемых пласта единиц; впервые в провербиальном пространстве русского языка, определяются лексические и грамматические средства реализации этой структуры и изменение народного отношения к проявлениям ментальной, вербальной и деятельностной человеческой активности.

Теоретическая значимость диссертации заключается в совершенствовании методики воссоздания динамического фрагмента провербиальной картины мира, в уточнении процессов формирования когнитивной базы русского традиционного и современного языкового сознания, в разработке поли-аспектной типологии субъектов человеческой активности, охарактеризованных традиционными паремиями и современными антипословицами, в выявлении механизмов демонстрации структуры активности и иерархии ее составляющих в русском провербиальном пространстве на двух временных срезах (середина XIX века и конец XX - начало XXI веков).

Практическая ценность работы состоит в том, что результаты настоящего исследования могут быть востребованы в вузовских спецкурсах по лин-гвокультурологии, паремиологии, языку фольклора, лексикологии, фразеологии, лингвокогнитологии, а также при составлении паремиологического словаря идеографического типа.

В соответствии с задачами исследования диссертация имеет следующую структуру: Введение, три главы, Заключение, Библиография.

В первой главе «Основные понятия и термины исследования» раскрываются его теоретические основания. В частности, излагаются взгляды философов и психологов на феномен активности, в том числе и на человеческую активность, формулируются рабочие определения терминов «пословица», «поговорка», «антипословица», «провербиальное пространство».

В §1 «Активность как научное н обиходное понятие» констатируется, что в современной науке существует ряд толкований термина «активность» и его гипонима «человеческая активность». В самом общем виде активность оценивается как универсальное свойство материи, ее способность или готовность к деятельности либо высокая степень проявлений деятельности, ее интенсивность. При рассмотрении активности субъекта-человека психологи рассматривают ее как источник непрерывного развития человека в процессе онтогенеза. Активность субъекта можно трактовать двояко: как меру деятельности (активность-1) или как источник/причину деятельности (актив-ность-2).

Обыденные представления носителей языка о сущности активности на лексико-семантическом уровне также неоднозначны. Словарные толкования представляют активность то как форму, то как меру деятельности.

Основными характеристиками активности человека являются наличие у него цели и мотива деятельного поведения (или осознанного стремления к планомерному целенаправленному осуществлению действия), а также выраженное отношение субъекта к осуществляемой им деятельности, которое проявляется в эмоциональной оценке отдельных видов активности.

Одни ученые называют главным условием проявления активности сформировавшуюся у индивида установку, другие - его потребности. При отсутствии у субъекта цели взамен активности можно говорить о «суетливой» деятельности, которая не направлена на результат и потому не предполагает его достижения.

Разнородность проявлений активности обусловлена триединой (биологической, социальной и психоинтеллектуальной) сущностью человека при доминировании социального начала. Выделяют надситуативную активность как форму жизни субъекта и различные виды активности (трудовую, творческую, коммуникативную и др.) в зависимости от сферы деятельности. И первая, и вторые отражаются в поведенческой активности, формируемой на основе стихийного или специально организованного обучения.

С функциональных позиций активность может быть адаптивной, приспосабливающей субъекта к ситуации, и продуктивной, инновационной. Первая опирается на мотивацию достижения успехов или избегания неудач в зависимости от адекватного или неадекватного уровня притязаний личности, вторая реализует потребность человека в получении нового знания. В процессе адаптивной деятельности возникновение новой для субъекта ситуации, еще не освоенной в его личном опыте и потому провоцирующей стрессовые состояния, вызывает у него особый вид активности - поисковую.

В §2 «Пословица и поговорка как элементы провербиального пространства» отмечается, что многоаспектность современных филологических исследований и богатая дотерминологическая история семантики лексем пословица, поговорка, паремия обусловили возникновение целого ряда нетождественных и при этом внутренне непротиворечивых терминосистем, включающих одноименные термины. Признавая, что каждая из них, отражая специфику выбранного исследователями аспекта исследования и некой «точки отсчета» (следование терминологической традиции, сложившейся к XIX веку, учет появления в 40-е годы XX века фразеологии как самостоятельной отрасли лингвистики, приоритетность семантического или прагмалингвисти-

ческого фактора) при выстраивании терминосистемы, автор настоящего диссертационного исследования считает целесообразным не выявлять абсолютную самоценность, предпочтительность одной терминосистемы для всех изысканий в области паремиологии, а лишь указать приемлемую для достижения цели данной работы совокупность рабочих определений используемых в ней терминов.

Родовой номинацией для единиц, составляющих материал исследования, выступает термин «паремия», под которой в согласии с позицией Л.Б. Савенковой понимается «устойчивое в языке и воспроизводимое в речи анонимное изречение, пригодное для употребления в дидактических целях» (Савенкова 2002). Пословица и поговорка выступают при этом в виде терминов-гипонимов, а определяемые ими устойчивые фразы противопоставляются друг другу по наличию/отсутствию в их семантике (по сравнению с семантикой деривационной базы) ассоциативного (метафорического или метонимического) переосмысления.

В сознании носителя языка паремиологический корпус существует как провербиальное пространство - упорядоченная совокупность потенциально дидактических изречений, связанных многообразными парадигматическими отношениями. Его системный характер обусловлен тематикой, логикой, характером образности, прагматической установкой паремий.

В §3 «Определение термина антнпословица, семантико-прагматическое своеобразие и функции аитипословиц» отмечается, что в современной речи наряду с традиционными паремиями в провербиальное пространство активно входят так называемые антипословицы - возникающие на основе языковой игры паремиологические трансформы (Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет —* Заставь чиновника с инфляцией бороться, он и промышленность расшибет; Сегодняшней работы на завтра не покидай! —* Не откладывай на завтра то, что вообще делать не надо) или формальные аналоги существующих пословиц и поговорок {Друзей надо кормить, а то разбегутся', Оспу телеграфному столбу не привьешь). Их по-

явление в основном обусловлено двумя причинами: стремлением к языковой шутке (Сытый конному не пеший', Мял золотник до дырок) и изменением ценностных установок общества (Перековать мечи на орала прогце, чем найти желающих пахать; В честной борьбе всегда побеждает жулик). Во втором случае наблюдается тенденция к уходу от прямого дидактизма, стремление скрыть назидание за языковой игрой.

Во второй главе «Динамика репрезентации субъекта активности в русском провербиальном пространстве» предпринимается попытка создания обобщенного портрета субъекта активности и выявления типов субъектов активности в соответствии с их индивидуально-личностными характеристиками, а также в их семейных, тендерных, возрастных, этнонациональных, профессиональных и некоторых иных связях.

В §1 «Характер номинации субъекта активности в русской пареми-ке» доказывается, что в характеристике феномена активности важную роль играет характеристика ее субъекта. Субъект активности прямо называется в 1719 паремиях из 6670.

Основания для выбора номинации субъекта в обоих анализируемых пластах паремий остаются одними и теми же. В провербиальном пространстве обнаруживаются обобщенные номинации субъекта активности (человек, душа, люди, народ, мы), номинации коллективных субъектов с учетом социального параметра (мир 'крестьянская община', Госдума, суд, сепаратисты и др.), наименования субъектов-индивидов (мужик, смерд, холоп, сваха, жнея, хромой, резвый, архимандрит, монах, экономист, генетик, тренер, предприниматель, студент, студентка-медичка, синоптик, политик, лесник и мн. др.). Однако перечень обобщенных наименований несколько меняется: в антипословицах слова народ и человек не включаются в круг обозначений субъекта активности, а местоимение мы снижает активность в рамках оппозиции «свои - чужие», сохраняя ее лишь в частных противопоставлениях субъектов, принадлежащих к этнонациональному сообществу россиян, сообществам субъектов, живущих в других странах, и субъектов, объединяе-

мых по тендерному признаку. При обозначении индивидов с помощью апеллянтов очевидным становится изменение социально-профессионального расслоения общества в новых условиях. В антипословицах под влиянием изменения состава создателей новых паремий - городских жителей наблюдается почти полный отказ от использования символьных анималистических наименований.

Обобщающие номинации используются либо при указании на специфику человеческих потребностей в отличие от других живых существ (Рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше), либо на разницу в потребностях и степени результативности в достижении поставленной цели между субъектом речи и другими субъектами активности {Люди думают, до чего-нибудь додумываются, а мы думаем, га раздумья не выходим). Коллективный субъект, вне зависимости от характера активности (продуктивной или деструктивной), как правило, представлен как достигающий своей цели.

Номинации субъектов-индивидов характеризуют их с учетом различных параметров: 1) постоянных либо переменных индивидуальных, в том числе и личностных характеристик субъектов активности; 2) родственных связей; 3) тендерного фактора; 4) возраста; 5) национальности; 6) социального положения; 7) профессиональной принадлежности.

В §2 «Индивидуально-личностные характеристики субъекта активности в традиционных паремиях и антипословицах» выявляются константные и переменные характеристики субъекта активности.

В кругу постоянных признаков субъекта упоминаются физические характеристики индивида. При этом в традиционных паремиях гораздо более значительное внимание, чем физически полноценным, уделено физически ущербным субъектам, о которых, однако, говорится, что они достигают поставленных целей (Горбун прямика перехитрит). В современных антипословицах акценты распределены количественно более равномерно. При этом отмечается, что отрицательно оцениваемые физические качества не препятствуют результативности активности их обладателей (Бойтесь хромых - на-

костыляют!).

Переменные физические состояния (болезнь - здоровье, опьянение -трезвость, голод - сытость) в обоих пластах паремий тождественны, как тождественна и оценка активности подобных субъектов: чаще отмечается низкая результативность или отрицательное отношение общества к их активности. Разницу можно заметить только в оценке голодного человека: в традиционных паремиях голод выступает мощным стимулом к достижению цели (Голодный откусил бы и от камня), а в антипословицах отмечается лишь, что удовлетворение голода намного повышает степень комфортности существования человека (Счастье, может, и не в еде, только какое счастье может быть на голодный желудок?).

С точки зрения интеллектуального потенциала наиболее активными предстают индивиды с низкими умственными способностями. Их активность, проявляющаяся в наличии инициативы, предстает как опасная для общества. В традиционной паремике ум выступает как средство, позволяющее накопить жизненный опыт, а опыт в свою очередь позволяет субъекту выбрать нужный сценарий активности (Глупый ищет большого места, а умного и в углу знать). Однако в современных изречениях появляется и новая мысль: умный субъект активности может пострадать от собственной находчивости (Нашедшего выход затаптывают первым). Антипословицы, где субъект эксплицирован, не оценивают его с точки зрения накопленных практических знаний. Зато обнаруживается активная игра с афоризмом, в котором сценарий активности разворачивается то в соответствии с генетическими задатками субъекта, то в противовес им: Рожденный ползать упасть не может; Рожденный брать давать не может-, На запах добычи слетелись рожденные ползать и др.

При сосредоточенности внимания на личностных качествах субъекта и их оценке традиционные паремии упоминают и положительные, и отрицательные качества, а антипословицы - почти исключительно негативные.

Характеристика материального благосостояния субъекта активности ре-

левантна только для пространства традиционных паремий, параметр «богатство/бедность» в этом плане в антипословицах не рассматривается.

Наряду с использованием для номинации субъектов активности апелля-тивов с агентивной семантикой в провербиальном пространстве используются и имена собственные, в том числе прецедентные имена. Если прецедентное имя в традиционных паремиях вводится для того, чтобы отослать к прецедентному тексту (Ирод клянется, Иуда лобзает, да им веры неимущ), то в современных антипословицах можно говорить лишь о стремлении к комическому эффекту (Вышла Василиса Прекрасная за Ивана Дурака и стала Василиса Дурак).

Кроме наименований лиц, для обозначения субъектов активности используются и анимализмы (Пила бы пиявка еще, да залубенело брюшко). Однако современное провербиальное пространство почти не пополняет перечень субъектов активности за счет наименований представителей фауны, а лишь использует их изредка для проведения параллели или создания контраста между образом человека и животного (Пусть конь думает - у него голова больше).

§3 «Паремнологнческий портрет субъекта активности в его биосоциальных связях» демонстрирует сдвиг в характеристиках и оценках субъекта активности, рассматриваемого в его семейных и тендерных отношениях и с учетом возрастного параметра.

Субъект, проявляющий активность в рамках родственных связей, перестает характеризоваться по соответствию/несоответствию семейной роли (С кем поведешься, тот и отец ребенка; Чтобы хорошо провести время, нужно провести жену и тещу), а количество самих упоминаемых ролей значительно сужается (чаще всего упоминаются только ближайшие кровные родственники: отец, сын, дети, дитя, родители - и муж с женой), что свидетельствует о снижении роли института семьи в жизни социума.

Тендерная оппозиция «мужчина - женщина» не только сохраняет свою актуальность, но является едва ли не самой реализуемой в поле антипосло-

виц. При этом явно видно, что как субъект активности женщина выдвинулась на лидирующие позиции (Если женщина вас любит, будьте бдительны: дело может закончиться бракосочетанием; Мужчина работает сколько может, а женщина — сколько надо; Этим миром управляют мужчины, управляемые женщинами).

Разделение субъектов активности по возрасту стало более контрастным. Если в традиционных паремиях можно было выделить такие возрастные стадии, как «дитя», «молодой», «зрелый», «старый», то в антипословицах основным осталось противопоставление детей взрослым и иногда упоминаются старые люди, не сопоставляясь, однако, с молодыми. Не актуализируется, как прежде, идея активности в целях передачи жизненного опыта, а взрослые представлены либо критикующими чужих детей, либо не желающими обременять себя воспитанием своих (От чужих детей мы требуем, чтобы они вели себя так, как должны были бы вести себя мы; Дети - это цветы, но пусть они растут на чужой клумбе).

В §4 «Этническая н социальная характеристика субъекта активности в русском провербиальном пространстве» выявлено, что, характеризуя субъектов активности с учетом этнонациональной специфики, традиционные паремии больше внимания сосредоточивали на инородцах, проживающих рядом с русскими в одном государстве, чем на иностранцах, причем первые почти всегда характеризовались отрицательно, как носители аморального начала (скупцы, обманщики, любители поживиться за чужой счет и т.п., ср.: Цыган ищет того, как бы обмануть кого; Хохол не соврет, да и правды не скажет), а вторые - как отрицательно (когда речь идет о представителях конкретных этносов, ср.: Пуганый француз и от козы бежит), так и положительно (абстрактный иностранец (немец) - носитель творческой активности: Не.мец хитер: обезьяну выдумал). В современных антипословицах упоминаются жители других стран, причем подчеркивается, что они находятся в лучших условиях для проявления активности, чем русские: Американцы работают, если платят хорошо. Русские работают, если платят - хорошо!

Оценка активности самих русских по сравнению с традиционными паремиями негативировалась: Из двух зол русские выбирают оба; Самая везучая на свете женщина -русская: все всегда везет на себе.

Социальная характеристика субъектов активности на каждом из двух анализируемых временных срезов отражает развернутую структуру общественных связей. Традиционные паремии неоднократно обращаются к характеристике священнослужителей, предъявляя к их активности строгие моральные требования. В современном паремиологическом фонде не возникло ни одной антипословицы, посвященной духовенству, что соответствует формальной отделенности церкви от государства.

Стабильной критике подвергается неудовлетворительное исполнение работы, в которой человек по роду занятий должен быть специалистом. Однако в паремике XIX века чаще акцентируется внимание на стремлении исполнителя работы обмануть заказчика, получить выгоду себе (Приказный и со смерти на вино просит; Лекарь свой карман лечит), а в современных антипословицах на первый план выступает осмеивание непрофессионализма: Синоптики никогда не врут: они прогнозируют; Историк - это фантаст, описывающий прошлое.

В третьей главе «Структура активности и ее отражение в русском провербиальном пространстве» выявляются обыденные представления о структуре активности, выраженные средствами паремиологического подуровня языковых знаков: о постановке субъектом цели, о мотивации проявления/непроявления активности, об осуществлении надситуативной активности, об основных способах реализации активности (ментальном, вербальном, деятельностном). Анализируется динамика отношения носителей русского сознания к активности и способы представления этого отношения в традиционных паремиях и современных антипословицах.

В §1 «Мотивация активности в русских паремиях» обращается внимание на то, что потенциальная дидактичность паремий обусловливает предпочтение осмысления адаптивной активности по сравнению с инновацион-

ной. Однако в отличие от традиционного провербиального пространства современный фонд антипословиц содержит довольно заметный слой единиц (около 10%), где на детальное представление адаптивной активности налагается отображение поисковой активности. Правда, новые паремии отмечают ориентацию такой активности не на удовлетворение общей потребности в открытии нового знания, а на поиск новой интерпретации полученной ранее информации, что в свою очередь помогает все той же адаптации субъекта активности в некомфортной для субъекта ситуации.

Не все элементы русского провербиального пространства, отражающие осмысление активности, в равной степени сосредоточены на исследуемом феномене. В ядерную зону фрагмента этого пространства, обращенного к мысли об активности субъекта-человека, входят изречения, содержащие сведения о цели, мотиве и результате его деятельности. Маркерами принадлежности каждой паремии или антипословицы к ядерной зоне служат лексико-грамматические и собственно грамматические средства. В частности, указанию на наличие цели и мотива способствует введение в состав паремии предлогов целевой семантики для и ради, глаголов хотеть, желать и их аффиксальных производных, союза цели чтобы, вводящего придаточную часть сложноподчиненного предложения. Идея наличия/отсутствия цели обозначается отсутствием или наличием отрицания не, свидетельством интенсивности/неинтенсивности деятельности выступают наречия много/мало, больше/меньше, долго/недолго и т.п., о достижении/недостижении цели в частных случаях можно судить по использованию глаголов в форме совершенного или несовершенного вида. В случаях, когда в паремиях не эксплицируется какой-нибудь элемент структуры активности, хотя косвенные отсылки к нему имеются, единицы следует охарактеризовать как принадлежащие периферийной зоне.

Позитивное определение цели выражается рядом мотивов, создающих обобщенный «образ желаемого будущего». Их экспликацию можно обнаружить в 99 традиционных паремиях. Состав мотивов проявления активности,

упоминаемых в паремике, значительно отличается от перечня, называемого в научных трудах по психологии. Лидирующие позиции в их кругу занимают два мотива: 1) мотив к получению результата деятельности, в том числе к созданию комфортных условий жизни для себя, например, путем получения материальных благ или иной выгоды (34 единицы); 2) мотив к созданию для других, близких субъекту активности людей комфортных условий жизни или таких условий, которые кажутся рациональными субъекту активности (41 единица). Остальные мотивы - внутренней увлеченности самим достижением цели, интереса субъекта к результатам своей деятельности, стремления сформировать себе привлекательный имидж в глазах окружающих, достижения более высоких результатов деятельности, чем окружающие, самоуважения -упоминаются несоизмеримо реже, от двух до шести раз каждый.

В §2 «Сценарии реализации активности и их репрезентация лингвистическими средствами» анализ материала дается в соответствии с конкретикой отображаемых в провербиальном пространстве ситуаций.

Традиционные паремии касаются всех трех ипостасей субъекта активности: биологической, социальной и психоинтеллектуальной. В биологическом плане пословицы и поговорки характеризуют сценарии удовлетворения голода (Голодный и в портках хлеба украдет), заботы о здоровье (Больной от могилы бежит, а здоровый в могилу спешит), сохранения жизни (Живи, чтоб татары сидячего не накрыли), работы и отдыха как двух сменяющих друг друга форм жизнедеятельности (Кто пахать не ленится, у того и хлеб родится; Мешай дело с бездельем, проживешь век с весельем), смерти как завершения земного бытия человека (Рысью от смерти не уйдешь). Социальная ипостась существования в паремиях отдает приоритет активности в семье, где подчеркивается ведущая роль мужчины и подчиненная - женщины (Дом вести - не бородой трясти; Муж кует, о/сена дует, что-то будет; Подумаю с подушкой, а после спрошусь с женушкой), и межличностных отношениях с близкими людьми, где указывается важность дружбы (На себя поступись, а друга побереги; Своих друзей наживай, а опщовых не теряй).

Кроме того, рекомендуется проявлять гостеприимство (Что есть в печи, все па стол мечи;), соизмеряя его с экономическим положением семьи (Зови гостей меньше, так хлеба будет больше', При дороге жить - всех не угостить), и своевременно рационально регулировать финансовые и имущественные отношения с чужими людьми (С кем знаться не хочешь, тому дай денег взаймы, Заплатить долг скорее, так будет веселее). Подробно обсуждается сценарий присвоения чужого имущества, допускающий две различных реализации в зависимости от типа его участников: осуждается посягательство на чужую личную собственность (Вор ворует не для прибыли, а для гибели), но лояльно воспринимается обогащение за счет государства (Казна — не убогая вдова: ее не обберешь', Казна - шатущая корова: не доит ее ленивый).

Народное сознание не проводит четкой границы между социальным и психоэмоциональным началом проявлений активности, точнее, второе выступает как обусловленное первым. Здесь обсуждаются сценарии обмана, пьянства, охранения чести, самооценки социального поведения субъекта, делания и получения добра. В психоэмоциональном пространстве оценке подвергаются сценарии положительного эмоционального настроя (рекомендуется моделирование ситуаций психологической комфортности для субъекта и объекта (другого индивида или группы индивидов) активности), смелости (ее наличие одобряется, но признается, что она присуща далеко не всем и необходима в критических ситуациях; в таких случаях оправдывается даже аморальное поведение субъекта, наносящее ущерб другим участникам ситуации).

Паремии демонстрируют предпочтение конструктивной активности, хотя и признают существование деструктивной. Оправданной признается деструктивная активность, нацеленная на уничтожение недруга или повышение комфортности субъекта и его дружественного окружения.

В качестве помех к достижению цели называются особенности самого субъекта, присущие ему как константные или приобретаемые со временем,

либо не зависящие от него факторы (несоизмеримость потенций субъекта с масштабом цели или объекта активности, противодействие других участников ситуации, отсутствие искомого объекта и т.д.).

В пространстве современных антипословиц значительно ослаблена дидактическая функция, на смену которой приходит людическая. Стремление заглянуть в «изнанку жизни», оправдать аморальную и антисоциальную деятельность, подойти к оценке своего поведения с значительной долей снисходительности подталкивает создателей антипословиц к сужению круга сценариев активности до небольшого перечня, включающего употребление алкоголя (Жизнь - словно замкнутый круг: живешь - выпить хочется, выпьешь -жить хочется), взаимоотношение полов (Любите женщину - она научит вас уважать свободу), достижение материального благополучия, часто в ущерб другим субъектам (Люби ближнего, но и дальнего не забывай объегорить по-родственному), лидерство в социуме (Сегодня политика - это спектакль, где каждый мечтает сыграть историческую роль), отыскание позитивных моментов в сложившейся ситуации взаимен проявления активности для изменения самой ситуации в лучшую сторону (Когда под глазом ставят фонарь, многое становится виднее). В каждом из этих сценариев в шутливой или иронической форме оправдывается нарушение субъектом активности моральных норм, если оно способствует повышению комфортности его существования. Как и в традиционных паремиях, в антипословицах констатируются ситуации проявления деструктивной активности, причем ее наличие признается обыденным делом (Было бы колесо, а желаюгцие вставить в него палку найдутся). Изменение отношения к активности в современном русском провербиальном пространстве по сравнению с традиционным предстает как результат трансформации ценностных установок социума. Сегодняшняя реальность демонстрирует рост осознания индивидом его самоценности и его права на собственный выбор линии поведения с целью повысить уровень собственной комфортности без ориентировки на общественную мораль (Сам погибай, а товарища убивай).

Кроме адаптивной активности, антипословицы оценивают и поисковую активность, представляя ее, однако, в специфическом ключе: ее проявление нацелено не на достижение нового знания как самоцель, а на отыскание новых аргументов в пользу создавшейся жизненной ситуации.

§3 «Мысль, речь, дело как способы проявления человеческой активности» посвящен вопросу осмысления в провербиальном пространстве способов проявления активности - ментального, вербального и собственно деятельностного. Все они оцениваются в ракурсе обнаружения факторов, мешающих достижению гармоничности бытия. От XIX века к XXI количественное соотношение суждений о различных способах реализации активности меняется незначительно, хотя и наблюдается перевес в сторону характеристики деятельностной активности с 31,85% до 37,5% с уменьшением доли единиц, характеризующих и оценивающих мыслительную деятельность с 20,56% до 16,18%. Однако наблюдается изменение некоторых акцентов в осмыслении каждого из трех способов.

Паремии обеих эпох объединяет признание национальной чертой русских мыслительной пассивности (Русак умен, да задним умом; Англичанин мыслит сидя, француз стоя, американец прохаживаясь. Русский думает потом). Однако в XIX в. это качество не осознается как серьезный недостаток, а мыслительная активность не расценивается как решающее условие успешного и комфортного бытия, тогда как в современности она ценится высоко. Признание ценности ментальной активности соединяется с указанием на то, что результативная мыслительная активность присуща немногим субъектам и приносит результат только в соединении с деятельностной активностью. В целом можно заметить, что современное сознание придает мышлению большую значимость в создании комфортных условий жизни, чем традиционное, и анализирует ментальную активность более детально.

Вербальная активность в традиционной паремике в целом оценивается отрицательно. Рекомендуется относиться с осторожностью к ситуативной речевой активности, соизмеряя ее с социальным статусом, имущественным по-

ложением собеседника, его тендерной характеристикой и психоэмоциональными качествами: Начальство иг свой брат: много говорить не станешь; Барин говорит горлом, мужик горбом', Стоячему с сидячгш трудно говорить. В антипословицах, где вербальная активность также упоминается часто, сохраняется указание на общественную весомость участника коммуникации, но утрачивается мысль о значимости его материального благосостояния, ср.: Разговаривать со старшими по званию полагается молча', Трудно не слушать того, кто выступает на броневике. Новым сценарием является сценарий вербальной активности народа по отношению к власти: На критику снизу обычно отвечают молчанием сверху, Демократия - это когда народ может свободно посылать власть туда, где он сам находится. Параметры коммуникативного акта, по мысли антипословиц, определяют личностную характеристику и жизненную позицию субъекта активности. В отличие от традиционных паремий, современные изречения не осуждают хвастовство, а расценивают его как проявление необходимой самопрезентации индивида (Сам себя не похвалишь - никто тебя не похвалит), лояльно относятся к использованию обсценной лексики (Мы матом не ругаемся, мы на не.м разговариваем).

При рассмотрении деятельностной активности традиционное народное сознание обращает внимание на ее качество, интенсивность, скорость, масштаб, трудоемкость и результативность. Интенсивность признается оправданной (Делай свое дело за семерых, а слушайся одного!), быстрота действий выступает как фактор, часто снижающий качество результата (Поспешишь -людей насмешишь). Подчеркивается, что результативности деятельностной активности способствует предшествование ей ментальной активности (Начиная дело, о конце помышляй!).

В современном сознании на первый план выдвигаются масштаб активности и качество достигаемого результата (Если делать, то делать хорошо', Если делать, то делать по большому счету), а также оценка фигуры инициатора активности (зачастую не тождественной образу субъекта активности) и

отношения субъекта к осуществляемой им деятельности (Демократия: говоришь, что хочешь, делаешь, что велят; Жизнь вынуждает нас многие вещи делать добровольно).

Сопоставляя информацию о способах проявления активности в традиционной и новой паремике, следует подчеркнуть, что только в четверти случаев размышления касаются меры деятельности (активности-1). Гораздо чаще в провербиальном пространстве решается вопрос о том, необходимо ли действие в противовес бездействию.

Объединяет оба временных пласта паремий мысль о факультативности деятельностной активности, причем наблюдается сдвиг от простого отказа от активности {На дело не набивайся и от дела не отбивайся!) в сторону ее избегания (Что бы ни делать, лишь бы ничего не делать).

Одним из проявлений активности субъекта-человека является его перемещение в пространстве. Данные глаголы встречаются и в паремиях, где в роли формального субъекта выступают абстрактные сущности, олицетворяемые народным сознанием. Их действия, в отличие от человеческих, изображаются либо как не имеющие цели, либо как ставящие целью подчинение или присвоение субъекта-человека {Добрая слава в углу сидит, худая слава по дорожке бежит; Беда беду родит, третья сама бежит; Трудно тому, коли беда придет к кому). При обозначении человеческой активности, как правило, эксплицитно или имплицитно обозначается конкретный мотив и/или результат перемещения {Лето пролежишь, зимой с сумой побежишь; Подрожишь, так и побежишь). Степень результативности активности ставится в зависимость от способа и интенсивности перемещения.

В §4 «Отношение носителей русского языкового сознания к необходимости проявления активности и оценка результатов активности» констатируется, что русское провербиальное пространство в его динамике позволяет выявить отношение носителей языка к необходимости проявления активности и формы его выражения.

В кругу паремий наблюдается как прямое (Копни поглубже, найдешь по-

гуще), так и косвенное (Некогда плясать, когда гроб станут тесать) побуждение к активности или рекомендация отказа от нее (Не за свое дело не берись!). Значительный пласт единиц содержит скрытое побуждение к активности или пассивности в мысли, речи, практической деятельности (Кто чарку допивает, тот веку не доживает).

Побуждение к целенаправленному действию со значением рекомендации содержится в 995 паремиологических единицах, а паремии побудительного характера со значением прямого запрета насчитывают 416 единиц. Но при этом в паремиологическом фонде присутствует 1058 паремий со значением косвенного или скрытого запрета или более мягкой рекомендации отказаться от проявлений активности. Это изречения, указывающие на негативные последствия какого-либо вида активности, бесполезность активности, невозможность ее осуществления либо в иронической форме дающие ложный посыл к какому-либо виду активности.

Однако если традиционное сознание проявляет общую тенденцию к предостережению от неосторожной, необдуманной активности, к указанию на необходимость учитывать множество факторов, связанных со спецификой субъекта, объекта, ситуации проявления активности и непосредственно самого вида активности, что имплицитно является косвенном запретом для субъекта (Пожалеешь лычка, отдашь ремешок; Много думать - голову кружить; Идти в науку - терпеть муку), то для носителей современного языкового сознания актуализируется другая тенденция - к отказу от активности взамен стремления к ее проявлению (Если насморк не лечить, то он пройдет через 14 дней. А если лечить, то всего за две недели; Сколько жену ни выбирай, все равно ошибешься; Быстро поедешь -медленно понесут).

В заключении подведены основные итоги исследования и намечены его перспективы.

Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Золотоверхая О.В. Представление мыслительной активности в русском провербиальном пространстве // Известия ЮФУ. Филологические науки. - 2011№ 3. - 0,44 п.л. (перечень ВАК РФ).

2. Золотоверхая О.В. Целеполагание как одно из проявлений активности в русской паремике // HayKOBi npaui Кам'янець-Подшьського нацюнапьного уншерситету ¡меш 1вана Опенка: Фиюлопчш науки. - Вип. 20. - Кам'янець-Подшьськш: Аксюма, 2009.-0,31 п.л.

3. Золотоверхая О.В. Паремии в «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля // Материалы научного лексикографического семинара, поев, творческой деятельности А.Н. Тихонова. - Москва: Флинта, Смоленск: Универсум, 2006. - 0,1 п.л.

4. Золотоверхая О.В. Образ пешего передвижения в русской паремике // Языковая личность - текст - дискурс: теоретические и прикладные аспекты исследования. - Ч. 2. - Самара: Изд-во Самарского ун-та. - 0,2 п.л.

5. Золотоверхая О.В. Русские паремии с глаголами перемещения как средство отражения идеи активности // Языковая система и речевая деятельность: лингвокультурологический и прагматический аспекты: Материалы Междунар. науч. конф . - Вып. 1. - Ростов н/Д, 2007. - 0,1 п.л.

6. Золотоверхая О.В. Использование дидактической направленности пословиц при обучении студентов-иностранцев // Межрегиональная межвузовская НПК «Социализация и воспитание студенческой молодежи». - Ростов н/Д.: СКАГС, 2007.-0,1 пл.

7. Золотоверхая О.В. Перемещение как основа образа активности в русском сознании // Междисциплинарные аспекты лингвистических исследований. - Краснодар: Просвещение-Юг, 2009. - 0,4 п.л.

8. Золотоверхая О.В. Реализация идеи поисковой активности в паремио-логическом фонде XXI века // Слово и текст: коммуникативный, лингвокуль-турный и исторический аспекты: Материалы Междунар. науч. конф. - Ростов

н/Д.: Изд-во НМЦ «Логос», 2009. - 0,3 п.л.

9. Золотоверхая О.В. Тендерные особенности проявления активности в русской паремике // Русский язык: исторические судьбы и современность. Материалы IV Междунар. конгресса исследователей русского языка. - М.: МГУ, 2010.-0,16 п.л.

10. Золотоверхая О.В. Отражение в паремиологическом фонде особенностей проявления активности в социуме // Язык как система и деятельность - 2: Материалы Междунар. науч. конф., поев. 85-летшо со дня рожд. проф. Ю.А. Гвоздарева. - Ростов н/Д.: Изд-во НМЦ «Логос», 2010.-0,17 п.л.

11. Золотоверхая О.В. Репрезентация идеи активности в традиционных и современных паремиях // Когнитивная лингвистика и вопросы языкового сознания: Материалы Междунар. науч.-практ. конф. 25 - 26 ноября 2010 г. -Краснодар: Кубанский госуниверситет, 2011. - 0,12 п.л.

Сдано в набор 07.11.2011. Подписано в печать 07.11.2011. Формат 60x84 1/16. Цифровая печать. Усл. печ. л. 1,1. Бумага офсетная. Тираж 100 экз. Заказ 710/01.

Отпечатано в ЗАО «Центр универсальной полиграфии» 340006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 140, телефон 8-918-570-30-30

www.copy61.ru e-mail: info@copy61.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Золотоверхая, Ольга Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ И ТЕРМИНЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

§ 1. Активность как научное и обиходное понятие.

§2. Пословица и поговорка как элементы провербиального пространства.

§3. Определение термина «антипословица», семантикопрагматическое своеобразие и функции антипословиц.

Выводы.

ГЛАВА II. ДИНАМИКА РЕПРЕЗЕНТАЦИИ СУБЪЕКТА АКТИВНОСТИ В РУССКОМ ПРОВЕРБИАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ

§1. Характер номинации субъекта активности в русской паремике

§2. Индивидуально-личностные характеристики субъекта активности в традиционных паремиях и антипословицах.

§3. Паремиологический портрет субъекта активности в его биосоциальных связях.

§4. Этническая и социальная характеристика субъекта активности в русском провербиальном пространстве.

Выводы.

ГЛАВА III. СТРУКТУРА АКТИВНОСТИ И ЕЕ ОТРАЖЕНИЕ В

РУССКОМ ПРОВЕРБИАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ.

§ 1. Мотивация активности в русских паремиях.

§2. Сценарии реализации активности и их репрезентация лингвистическими средствами.

§3. Мысль, речь, дело как способы проявления человеческой активности

§4. Отношение носителей русского языкового сознания к необходимости проявления активности и оценка результатов активности.

Выводы.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Золотоверхая, Ольга Владимировна

XX век в мировом языкознании породил новый всплеск интереса к проблемам взаимосвязи языка и культуры. Язык действительно активно влияет на сознание его носителей (хотя языковое мышление и не является единственным типом мышления человека). Взаимодействие языка и национальной культуры открывает уникальную возможность по данным языка восстановить детали исторического прошлого этноса и выявить картину мира, существующую в сознании современного носителя языка.

Жизненный опыт русского народа, накопленный в течение столетий, представлен в паремиях — пословицах и поговорках, которые позволяют охарактеризовать типичные ситуации, рекомендуют определенную модель поведения в той или иной из них, прогнозируют ход событий в случае проявления--субъектом какого-либо • вида активности. В конце XX века провербиальное' пространство русского языка (термин Ю.И. Левина [1998, с. 483-503]) стало расширяться за счет так называемых «антипословиц» — современных аналогов, вариантов'И трансформов пословиц и поговорок, ведущей функцией которых нередко выступает людическая (игровая) [Вальтер, Мокиенко 20056, с.3-17]. Паремиологические единицы, обеспечивая наряду с другими языковыми единицами полноценную коммуникацию, отражают специфику народной психологии и философии.

В современном постоянно меняющемся мире человек вынужден сталкиваться с новыми явлениями, реагировать на непредвиденные ситуации. Чтобы органично существовать в. таком мире и соответствовать новым стандартам жизни, человеку необходимо проявлять активность как способ противостояния неудачно сложившимся обстоятельствам, преобразования действительности в интересах индивида или социума и т.д. От того, насколько активен субъект, зависит, как он проживает жизнь, какое место занимает в обществе, какое мнение о нем складывается у других людей.

Ученые различных областей знания исследуют активность с теоретических позиций и излагают свое понимание данного феномена. Но вследствие того, что активность выступает универсальным свойством субъекта (человека), сами эти субъекты стихийно также формируют представление о сути активности и вырабатывают свое отношение к ней. Народная психология и философия отражается в поведении, поступках, образе жизни носителей языка1 и фиксируется в пространстве устойчивых формул (паремий и антипословиц), иначе говоря — в провербиальном пространстве.

Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью заполнения лакун в воссоздании динамики русской языковой картины мира, в том числе в выявлении ценностной характеристики активности в сознании носителей русского языка XIX — XXI столетий. Лингвокультурологические и лингвокогнитивные исследования1 русского провербиального пространства проводятся активно (см. библиографию трудов по паремиологии в [Савенкова'2002; Селиверстова 2010], а-также [Добровольский 1997; Лаврова 2003; Жукова 2006; Иванова 2006; Долевец 2008; Кравцов 2008; Мирзаева 2008; Бутько 2009; Погребняк 2010; Полупан 2011], но, насколько известно автору настоящей диссертации, проблема осмысления феномена активности до сих пор почти не попадала в поле зрения отечественных паремиологов. Можно сослаться лишь на небольшую работу Л.Б. Савенковой [2003]. Между тем идея активности пронизывает все провербиальное пространство, проявляясь в паремиях, которые касаются различных аспектов человеческого бытия, и выполняя в нем структурообразующую роль, что и повышает степень важности обращения к теме.

Объект исследования составляют русские паремии XIX и антипословицы конца XX - начала XXI веков, отражающие представления носителей русской лингвокультуры об активности субъекта-человека в биологическом, социальном и личностном аспектах.

Предметом данного исследования является паремиологическая характеристика поведенческой активности субъекта-человека и динамика отражения в провербиальном пространстве русского языка структуры человеческой активности.

Цель данной работы состоит в выявлении отражения особенностей народного аксиологического восприятия, активности в русских пословицах и поговорках XIX века в сопоставлении с современными антипословицами.

Поставленная цель-определила следующие задачи исследования: 1) обобщить современные научные (главным образом, психологические) представления о феномене активности;

2) на. основе изучения трудов; по теории паремиологии сформулировать рабочие определения терминов «паремия», «пословица», «поговорка», .«антипословица», «провербиальное пространство»;

3) посредством анализа материалов толковых словарей определить, какие признаки понятия «активность»* отражает обьщенное сознание носителя русского языка;.

4) исследовать способы и средства репрезентации?субъекта активности в русских традиционных паремиях и современных антипословицах;

5) выявить особенности структуры активности (цели, мотивы, сценарии, способы проявления); отраженные в провербиальном пространстве русского языка;

6) определить динамику восприятия активности в традиционном и современном русском языковом сознании.

Формулировка последней задачи делает необходимым одно уточнение: обращение^ к современным антипословицам сознательно не учитывало; что определенная часть паремий, бытовавших в XIX столетии, продолжает функционировать и сегодня; так как задачей анализа было выявление'того ментального сдвига в оценке активности^ который возник в наши дни по сравнению со временем, когда В.И. Далем был опубликован сборник «Пословицы русского народа».

Материалом для исследования послужило 4878 пословиц и поговорок из упомянутого сборника В.И. Даля (Даль, эл. ресурс); все паремии из собрания В.И. Даля цитируются в тексте диссертации по данной электронной версии), а также 1792 антипословицы из словаря Х.Вальтера, В.М. Мокиенко (2005а). Материал извлекался из этих источников методом сплошной выборки, причем для отграничения активности как источника деятельности или как интенсивной целенаправленной деятельности от деятельности как таковой в выборку включались только те единицы, в которых эксплицитно или имплицитно содержалось указание на наличие цели в соединении с действием (ментальным, вербальным или моторным) либо с обозначением результата деятельности.

В работе применяются методы дефиниционного, логико-семантического, лексико-семантического, лингвокультурологического, лин-гвокогнитивного, синхронно-сопоставительного анализа и элементы количественно-статистического анализа как наиболее эффективные для решения поставленных задач.

Промежуточные результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры русского языка факультета филологии и журналистики Южного федерального университета, а также прошли апробацию на научном лексикографическом семинаре в Смоленском гуманитарном университете (Смоленск, 2006), на международных научных конференциях «Языковая личность - текст - дискурс: теоретические и прикладные аспекты исследования» (Самара, Самарский государственный университет, 2006), «Языковая система и речевая деятельность: лингвокультурологический и прагматический аспекты», «Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты», «Язык как система и деятельность — 2» (Ростов н/Д., Южный федеральный университет, 2007, 2009, 2010), «Язык, культура и социум в гуманитарной парадигме» (Украина, Каменец-Подольский, Каменец-Подольский национальный университет, 2009), «Когнитивная лингвистика и вопросы языкового сознания» (Краснодар, Кубанский государственный университет, 2011), на IV Международном конгрессе исследователей русского языка (Москва, МГУ, 2010), на Международном научном симпозиуме «Жуковские чтения» (Великий Новгород, Новгородский государственный университет, 1

2011).

Основные положения исследования отражены в 11 публикациях общим объемом 2,4 п.л. В их числе одна статья, помещенная в журнале из перечня, рекомендованного ВАК РФ для публикации результатов диссертационных исследований, одна — опубликована за рубежом, в журнале из перечня, рекомендованного ВАК Украины.

В соответствии с задачами исследования диссертация имеет следующую структуру: Введение, три главы, Заключение, Библиография.

В первой главе раскрываются теоретические основания исследования. В частности, излагаются взгляды философов и психологов на феномен активности, в том числе и на человеческую активность, формулируются рабочие определения терминов «пословица», «поговорка», «антипословица», «провербиальное пространство».

Во второй главе исследования предпринимается попытка создания обобщенного портрета субъекта активности, а также выявления типов субъектов активности в соответствии с их индивидуально-личностными характеристиками, а также в их семейных, тендерных, возрастных, этнонациональ-ных, профессиональных и некоторых иных связях.

В третьей главе выявляются обыденные представления о структуре активности, выраженные на паремиологического подуровне: о постановке субъектом цели, о мотивации проявления/непроявления активности, об осуществлении надситуативной активности, об основных способах реализации активности (ментальном, вербальном, деятельностном). Анализируется динамика отношения носителей русского сознания к активности и способы представления этого отношения в традиционных паремиях и современных антипословицах.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В силу универсальности и значимости для человеческого бытия активность относится к числу объектов пристального внимания носителей русской лингвокультуры. При этом представление о ней, зафиксированное в толковых словарях, так же неоднородно, как и соответствующее понятие в научных исследованиях.

2. Элементы русского провербиального пространства, семантика которых связана с осмыслением активности, могут быть охарактеризованы как принадлежащие ядерной и периферийной зонам. Маркерами принадлежности каждой паремии или антипословицы к той или иной зоне служат как лексические, так и грамматические средства.

3. Важную роль в характеристике активности играет фигура субъекта ее реализации. При совпадении оснований для выбора номинации субъекта в современных антипословицах по сравнению с традиционными паремиями наблюдается семантический сдвиг в группе его обобщенных наименований, смещение оценочных акцентов в рамках каждой группы конкретных номинаций субъектов и почти полный отказ от использования символьных анималистических наименований. Все эти изменения связаны с изменениями характера менталитета современного носителя русского языка и изменениями самой среды создания новых паремий.

4. Потенциально дидактическая сущность пословиц и поговорок делает нецелесообразной характеристику и оценку в традиционном провербиальном пространстве поисковой активности, тогда как адаптивная активность характеризуется детально. В современном фонде антипословиц возникает довольно заметный слой единиц (около 10%), где поисковая активность все же находит специфическое преломление.

5. Отображение мотивов активности в провербиальном пространстве показывает, что наиболее значимыми из них в народном сознании были и остаются мотивы повышения комфортности существования субъекта активности и близкого ему окружения.

6. В пространстве современных антипословиц заметно снижается набор отображаемых сценариев проявления активности, что связано с игровым характером новых паремий.

7. Ведущую роль в изменении отношения к активности в русском провербиальном пространстве играет изменение ценностных установок общества.

Новизна диссертационного исследования состоит в том, что в нем впервые анализируется отражение народных представлений об активности-, содержащихся в пространстве русских паремий, дается-классификация субъектов активности с определением особенностей их лексико-грамматической репрезентации и определяются сдвиги в их соотносительной значимости; впервые рассматривается отражение структуры активности (цели, мотивы, сценарии, результаты, способы проявления) в ее динамике на фоне константных черт, объединяющих оба сопоставляемых пласта единиц; впервые определяются лексические и грамматические средства реализации этой структуры в провербиальном пространстве русского языка и изменение народного отношения к проявлениям ментальной, вербальной и деятельностной человеческой активности.

Теоретическая значимость диссертации заключается в совершенствовании методики воссоздания динамического фрагмента провербиальной картины мира, в уточнении процессов формирования когнитивной базы русского традиционного и современного языкового сознания, в разработке полиас-пектной типологии субъектов человеческой активности, охарактеризованных традиционными паремиями и современными антипословицами, в выявлении механизмов демонстрации структуры активности и иерархии ее составляющих в русском провербиальном пространстве на двух временных срезах (середина XIX века и конец XX - начало XXI веков).

Практическая ценность работы состоит в том, что результаты настоящего исследования могут быть востребованы-в вузовских спецкурсах по лин-гвокультурологии, паремиологии, языку фольклора, лексикологии, фразеологии, лингвокогнитологии, а также при составлении паремиологического словаря идеографического типа.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Идея активности и ее репрезентация в русском провербиальном пространстве"

Выводы?

Потенциальная дидактичность паремий обусловливает предпочтение осмысления адаптивной активности по сравнению с инновационной.

В традиционном провербиальном пространстве преобладают единицы с позитивным определением цели. Ее. эксплицитными« маркерами выступают предлоги для и ради, а также союз чтобы,. оформляющий сложноподчиненные предложения с. придаточным цели. Примеры;негативного-формулирования цели единичны., 13 ряде: единиц можно обнаружить отказ от достижения конкретной цели, но он обусловлен не принципиальным отказом от активности, а лишь демонстрацией нерациональности конкретной поставленной субъектом цели.

Позитивное определение; цели выражается* рядом мотивов, создающих; обобщенный «образ желаемого будущего». Лидирующие позиции в их кругу занимают мотивы к 11 олучению результата деятельности, в том числе к созданию комфортных условий жизни' для субъекта активности: и для: близких ему людей; Остальные мотивы упоминаются несоизмеримо реже.

Традиционные паремии касаются биологической; социальной и психоинтеллектуальной активности субъекта. В' биологическом плане они характеризуют сценарии удовлетворения голода, заботы о здоровье, сохранения жизни, работы и отдыха как двух сменяющих друг друга форм жизнедеятельности, смерти как завершения земного бытия человека. Социальная ипостась существования в паремиях отдает приоритет активности в семье с ведущей ролью мужчины и подчиненной — женщины, межличностных отношениях, где указывается важность дружбы, гостеприимства, соизмеряемого с экономическим положением семьи, и своевременного рационального регулирования финансовых и имущественных отношений с чужими людьми. Подробно обсуждаются сценарии присвоения чужого имущества в зависимости от типа его участников: осуждается посягательство на чужую личную собственность, но лояльно воспринимается обогащение за счет государства.

Психоэмоциональное начало проявления активности в народном сознании выступает как обусловленное социальным. Здесь обнаруживаются сценарии обмана, пьянства, охранения чести, самооценки социального поведения субъекта, делания и получения добра, положительного эмоционального настроя (рекомендуется моделирование ситуаций психологической комфортности для субъекта и объекта активности), смелости (как качества, необходимого в критических ситуациях, когда оправдывается даже аморальное поведение субъекта в злцерб другим).

Паремии демонстрируют предпочтение конструктивной активности, хотя и признают существование деструктивной. Оправданной признается деструктивная активность, нацеленная на уничтожение недруга или повышение комфортности субъекта и его дружественного окружения.

В качестве помех к достижению цели называются особенности самого субъекта, присущие ему как константные или приобретаемые со временем, либо не зависящие от него факторы (несоизмеримость потенций субъекта с масштабом цели или объекта активности, противодействие других участников ситуации, отсутствие искомого объекта и т.д.).

Современное сознание резко сужает круг обсуждаемых сценариев активности (употребление алкоголя, взаимоотношения полов, достижение материального благополучия, занятие лидирующих позиций в социуме, в каждом из которых шутливо или иронически оправдывается нарушение субъектом активности моральных норм, если оно способствует повышению комфортности его существования. Как и в традиционных паремиях, в антипословицах констатируются ситуации проявления деструктивной активности, причем ее наличие признается обыденным делом. Кроме адаптивной активности, антипословицы оценивают и поисковую активность, представляя ее, однако, в специфическом ключе: ее проявление нацелено не на достижение нового знания как самоцель, а на отыскание новых аргументов в пользу создавшейся жизненной ситуации.

Способы проявления активности — ментальный, вербальный и собственно деятельностный — оцениваются в ракурсе обнаружения факторов, мешающих достижению гармоничности бытия. От XIX века к XXI наблюдается количественный перевес в сторону характеристики деятельностной активности с уменьшением доли единиц, характеризующих и оценивающих мыслительную деятельность (см. Таблицу 2), и изменение некоторых акцентов в осмыслении каждого из трех способов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Активность как универсальное свойство человеческого бытия находит разностороннее отражение в русском провербиальном пространстве XIX — начала XXI века. Всего в нем обнаружено 6670 паремий об активности, что говорит о важности данного феномена для народного сознания.

Специфика активности человека в кругу разнообразных проявлений этого феномена в реальности заключается в ее целенаправленности и наличии мотивации прогнозируемой или осуществляемой деятельности. Без осознания цели активность превращается в беспорядочную суетливую деятельность, которая не способна принести желаемых результатов. Проанализированный материал дает возможность сделать вывод о сложности и неоднозначности народных представлений о человеческой активности.

Материал демонстрирует, что представление об активности субъекта-человека в обыденном сознании так же неоднородно, как понятие о ней в научных исследованиях.

Потенциальная дидактичность языковых знаков паремиологического типа обусловливает их сосредоточенность на адаптивной активности и практическую невостребованность характеристики и оценки поисковой. Однако в отличие от традиционного провербиального пространствасовременный фонд антипословиц содержит довольно заметный слои единиц (около 10%), где на детальное представление адаптивной активности налагается отображение поисковой активности. Правда, новые паремии отмечают ориентацию такой активности не на удовлетворение общей потребности в открытии нового знания, а на поиск новой интерпретации полученной ранее информации, что в свою очередь помогает все той же адаптации субъекта активности в некомфортной для субъекта ситуации.

Не все элементы русского провербиального пространства, отражающие осмысление активности, в равной степени сосредоточены на исследуемом феномене. В ядерную зону фрагмента этого пространства, обращенного к мысли об активности субъекта-человека, входят изречения, содержащие сведения о цели, мотиве и результате его деятельности. Маркерами принадлежности каждой паремии или антипословицы к ядерной зоне служат лексико-грамматические и собственно грамматические средства. В частности, указанию на наличие цели и мотива способствует введение в состав паремии предлогов целевой семантики для и ради, глаголов хотеть, желать и их аффиксальных производных, союза цели чтобы, вводящего придаточную часть сложноподчиненного предложения. Идея наличия/отсутствия цели обозначается отсутствием или наличием отрицания не, свидетельством интенсивности/неинтенсивности деятельности выступают наречия много/мало, больше/меньше, долго/недолго и т.п., о достижении/недостижении цели в частных случаях можно судить по использованию глаголов в форме совершенного или несовершенного вида. В случаях, когда в паремиях не эксплицируется какой-нибудь элемент структуры активности, хотя косвенные отсылки к нему имеются, единицы следует охарактеризовать как принадлежащие периферийной зоне.

Значимой при характеристике человеческой активности является фигура субъекта ее проявления. Основания для выбора номинации субъекта в обоих анализируемых пластах паремий остаются одними и теми же. Однако несколько меняется перечень обобщенных наименований: в антипословицах слова народ и человек не включаются в круг обозначений субъекта активности, а местоимение мы снижает активность в рамках оппозиции «свои - чужие», сохраняя ее лишь в частных противопоставлениях- субъектов, принадлежащих к этнонациональному сообществу россиян, сообществам субъектов, живущих в других странах, и субъектов, объединяемых по тендерному признаку. При обозначении индивидов с помощью апеллятивов очевидным становится изменение социально-профессионального расслоения общества в новых условиях. В антипословицах под влиянием изменения состава создателей новых паремий - городских жителей наблюдается почти полный отказ от использования символьных анималистических наименований.

Состав мотивов проявления, активности значительно отличается от перечня, называемого в научных, трудах по психологии. Мотивы внутренней увлеченности самим достижением цели, интереса субъекта к результатам своей? деятельности, стремления сформировать себё привлекательный имидж в глазах окружающих, достижения более высоких результатов деятельности, чем окружающие, самоуважения проявляются; в гораздо меньшей степени, чем мотивы повышения комфортности существования> субъекта активности и близкого ему окружения. " . . •

В?пространстве современных антипословиц значительно; ослаблена дидактическая функция, на смену которой приходит людическая. Стремление заглянуть в «изнанку жизни», оправдать аморальную и асоциальную- деятельность, подойти к оценке своего, поведения; с значительной долей снисходительности подтал кивает создателей , антипословиц к сужению круга .сценариев активности до небольшого перечня,- включающего употребление алкоголя, взаимоотношение' полов, достижение материального благополучия; часто в ущерб другим субъектам, лидерство в социуме, отыскание позитивных моментов в сложившейся ситуации взаимен проявления-активности-для изменения; самой ситуации в лучшую сторону.

Изменение отношения, к активности в современном, русском провербиальном пространстве по сравнению,с традиционным предстает как;результат трансформации- ценностных установок: социума. Сегодняшняя реальность демонстрирует рост осознания индивидом его самоценности и его права на! собственный выбор линии поведения с целью повысить уровень собственной' комфортности без ориентировки на общественную мораль.

Среди основных способов реализации активности в паремиях преобладает описание активности вербальной (47%), причем большая часть описывающих ее единиц склонна оценивать ее: отрицател ьно. Размышляя об интенсивности ментальной активности, оба пласта паремий неоднократно отмечают ее недостаточность или нерезультативность. В ряде.изречений отчетливо.формулируется тезис о мыслительной пассивности как национальной черте русских людей. В провербиальном пространстве XIX в. внимание сосредоточено на активности как таковой и внешних обстоятельствах, вынуждающих к ней, а в сегодняшних антипословицах - на личностных и тендерных особенностях субъекта и на объекте приложения мыслительной активности.

При описании отдельных сфер жизни индивидов в провербиальном пространстве присутствуют единицы, как рекомендующие активность в данной сфере, так и запрещающие ее. Причем количество единиц, прямо или косвенно, эксплицитно или скрыто рекомендующих отказаться от активности в полтора раза больше, чем единиц, рекомендующих проявление активности. Материал показывает, что в сознании носителей русского языка не выделяется ни одной сферы жизни, в которой осуществление активности представлялось бы безоговорочно необходимым.

Дальнейшее исследование представления феномена активности в русском провербиальном пространстве видится нацеленным на решение таких проблем, как 1) выявление специфики функционирования паремий, зафиксированных в языке XIX столетия, в речи сегодняшних носителей языка (здесь значимым может быть анализ а) устной разговорной речи носителей языка, принадлежащих разным поколениям, различным субкультурам или сопоставляемых в тендерном ключе, б) речи современных политиков и общественных деятелей, во многом определяющих и формирующих общественное мнение, в) художественной речи как воплощения философских и морально-этических взглядов креативных субъектов, влияющих на социальную позицию общества не в меньшей мере, чем политики), 2) осмысление направленности активности субъекта на окружающую среду и активности окружающей среды в восприятии человека, 3) выявление отношения к человеческой активности в провербиальных пространствах других языков для определения общих закономерностей в отношении современного человека к миру и подтверждения или опровержения специфики оценки феномена активности в сознании русских людей, сформулированной в результате настоящего диссертационного исследования.

Список научной литературыЗолотоверхая, Ольга Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абрамов В.П. Структурно-семантическое описание глаголов передачи в русском языке: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. - М., 1980. -20 с.

2. Абульханова-Славская К.А. О путях построения типологии личности // Психологический журнал. Т. 4. — 1983. - № 1. - Электронный ресурс. — Режим доступа: http ://www.ipras.ru/cntnt/rus/institutp/publikacii/statisotr/abulhanova 1 .html

3. Абульханова К.А. Психология и сознание личности (Проблемы методологии, теории и исследования реальной личности): Избр. психол. труды. -М.: Московский психолого-социальный ин-т, 2006. — 224 с.

4. Авилова Н.С. Вид глагола и семантика глагольного слова. — М., 1976. -328 с.

5. Аксенова Е.Д. Лингвокультурологический анализ концептосферы «Здоровье человека» в русской паремиологии: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01.-М., 2008.-258 с.

6. Активность // psyznaiyka.net. Психология от А до Я. Электронный ресурс. -Режим доступа: http://psyznaiyka.net/view-xarakter.html?id=aktivnost.

7. Активность поисковая // Словарь по профориентации. Выбор профессии. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://mskcollege.rn/proforientacia/dictionary.

8. Алексеев Н.Г. Ах Нарцисс // Большая советская энциклопедия. В 30 т. -Т. 2.-М., 1970.-С. 457.

9. Алефиренко Н.Ф. Ценностно-смысловая природа языкового знания // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации: сб. науч. тр. -Волгоград, 2001. С. 3-11.

10. Ананьев Б.Г. Психология чувственного познания. М., 1960. - 486 с.

11. Антонова О.Н. Антипословицы как средство функциональной модификации медиадискурса (на материале прессы Великобритании и США) //

12. Вестник СамГУ. 2010. — №3. — Электронный ресурс. — Режим доступа: http://vestnik.ssu.samara.ru/articles/255/19.pdf.

13. Ануфриев Е.А. Политическая социализация личности как проблема современной политологии // Вестник Московского университета. — 1997. — № 3. С. 34-44.

14. Анцыферова Л.И. Развитие личности и проблемы, геронтопсихоло-гии. 2-е изд., испр. и доп. — М., 2006. - 512 с.

15. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. -М;, 1988.-341 с. . . . / • • '-; '■■■ ■. .

16. Арутюнова;Н:Д. Язык и мир человека^-М;, Î999; 896 с:

17. Асмолов А.Г. Деятельность и установка. М., 1979. — 151 с.

18. Ахманова ОС. Словарь лингвистических терминов. — М., 1966. — 607 с.

19. Бабушкин-А:Щ Типы, концептов • в лексико-фразеологической системе языка, их личностная и национальная.специфика.—Воронеж, . 1998. 104 с.

20. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Аспекты теории фразеологии. -М., 2008. 656 с.

21. Батаршев A.B. Определение уровня притязаний личности. Электронный ресурс. / 2006а. Режим доступа; http://www.elitarium.ru/ 2006/07/28/opredelenieurovnia pritjazanijj^lichnosti.html. . \

22. Батаршев A.B. Уровень притязаний личности // Элитариум. Самопродвижение. Социальная психология. Управление персоналом (HR). Электронный ресурс. / 20066. Режим доступа: http://www.elitarium:ru/2006/07/28/ opredelenieurovnjapritjazanijjlichnosti.html.

23. Беглова Е.И. Семантико-прагматический потенциал некодифициро-ванного слова в публицистике постсоветской эпохи: автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.02.01. М., 2007. - 50 с.

24. Бехтерев В.Ф. Активность личности: психолого-педагогические аспекты воспитания в современных условиях: Учеб. пособие. — Красноярск, 1996. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki/ Активностьличности.

25. Биктагирова З.А. Концепт «Семья» в паремиологии английского, турецкого и татарского языков:,автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.20. -Казань, 2007. 25 с.

26. Бондаренко В.Т. Варьирование устойчивых фраз в русской речи. Учебное пособие по спецкурсу. — Тула, 1995. — 151 с.

27. Бондарко A.B., Буланин JI.JI. Русский глагол. JIt, 1967. - 191 с.

28. Бондарко, A.B. Вид и время русского глагола (значение и употребление).-М., 1971.-239 с.

29. Булыгина- Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997. - 576 с.

30. Вальтер X., Мокиенко В.М. Антипословицы в современной живой русской речи // Вальтер X., Мокиенко В.М. Антипословицы русского народа. -М., 20056.-С. 3-17.

31. Вальтер X., Мокиенко В.М. Прикольный словарь (антипословицы и антиафоризмы). М., 2008. - 384 с.

32. Васильев Л.М. Семантика русского глагола. Учебное пособие. — М.,1981.- 184 с.

33. Васильев JI.M. Системный семантический словарь русского языка. Предикатная лексика. — Уфа, 2005. — 466 с.

34. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков / Пер. с англ. А.Д. Шмелева под ред. Т.В. Булыгиной. — М., 1999. — 780 с.

35. Веселова Т.В. Влияние инновационных педагогических технологий на уровень активности учащихся на уроках истории (на примере открытого урока в 6-м классе). — Электронный ресурс. — Режим доступа: http ://festival. 1 september.ru/ articl es/500811/.

36. Виды психологического влияния и противодействия Заглавие с экрана. // Управление и манипуляция людьми. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://bucv.com/manipul/kinds.php.

37. Виноградов В.В. Избранные труды: Лексикология и лексикография. -М., 1977.-312 с.

38. Волков В.Б. Тренинг социальной активности. СПб., 2005. - 182 с.

39. Володченков М.П. Интенционные свойства глаголов внутреннего эмоционального состояния в современном русском языке: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Киев, 1984. - 23 с.

40. Воркачев С.Г. Лингвоконцептология и межкультурная коммуникация: истоки и цели // Филологические науки. 2005. - № 4. - С. 76-83.

41. Выготский Л.С., Сахаров Л.С. Исследование образования понятий: методика двойной стимуляции // Хрестоматия по общей психологии. Психология мышления / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, В.В. Петухова. М., 1981.

42. Выготский Л.С. Проблема возраста // Выготский Л.С. Собрание сочинений в 6 т. Т. 4. - Ч. 2. - Детская психология. - М., 1984. - С. 244—268.

43. Выготский Л.С. Мышление и речь. — М., 1999. Гл. 5.

44. Гавеля В.Jl. Целеполагание в структуре социальной деятельности человека. Волгоград, 1998. — Электронный ресурс. — Режим доступа: http\//www.volsu.ru/ RESC/V GI/nauchnye/monography/gavelya-ra-celepologanie.pdf.

45. Галустян H.B. Правовая активность личности в механизме формирования социально-полезного поведения: автореф. дис. . канд. юр. наук: 12.00.01 Теория и история права и государства; История правовых учений. - Ростов н/Д., 2005. - 26 с.

46. Гальперин П.Я. Введение в психологию. М., 1976. - 327 с.

47. Ганзен В.А. Системные описания в психологии. Л., 1984. - 175 с.

48. Гвоздарев Ю.А. «Свод народной опытной премудрости» // Пригоршня жемчужин. Пословицы и поговорки народов Северного Кавказа. Ростов н/Д., 1988.-С. 3-12.

49. Гвоздарев Ю.А. Основы русского фразообразования. — Ростов н/Д, 1977.- 184 с.

50. Гербачевский В.К. Методика: Уровень притязаний личности. -Электронный ресурс. Режим доступа: http://cpd2002.pisem.net/TEST/UPL.htm.

51. Гин Я.И. Заметки о русском провербиальном пространстве// Этнолингвистика текста: Семиотика малых форм фольклора. 1. Тез. и предвар. матер, к симпозиуму. — М., 1988. С. 141-143.

52. Гриченко Л.В. Русские и английские пословицы побудительной семантики: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19. Ростов н/Д., 2006. — 24 с.

53. Гуревич П.С. Философия человека. М., 1999. - 221 с.

54. Гутова Л.А. Адыгские императивные пословицы и поговорки в сравнительном освещении: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.09. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://diser.kbsu.ru>files/23-12-2006JTyTOBa.doc.

55. Давыдов В.В. О понятии личности в современной психологии // Психологический журнал. — 1988. №4. - С.22-32. - Электронный ресурс. -Режим доступа: http://web-local.rudn.ru/web-local/uem/ido/pedpsix/ch9l .html.

56. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. — В 4 т. — М., 1955.

57. Даль В.И. Напутное // Даль В.И. Пословицы русского народа: В 2 т. -М., 1984.-Т. 1.-С. 5-21.

58. Дамм Т.И. Малоформатные комические речевые жанры современной российской газеты: Лингвостилистический аспект: автореф. дис. . канд. фи-лол. наук: 10.02.01. Кемерово, 2003. 31 с.

59. Добровольский Д.О: Национально-культурная специфика во фразеологии // Вопросы языкознания. 1997. - № 6. - С. 37-48.

60. Долевец С.Н. Динамика морально-этических концептов скупость и щедрость в русском литературном языке XIX начала XXI веков: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. — Ростов н/Д., 2008. — 29 с.

61. Емельянов E.H., Поварницына С.Е. Психология бизнеса. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://lib.vvsu.ru/books/psyhbis/ page0023.asp.

62. Жигарина Е.Е. Современное бытование пословиц: вариативность и полифункциональность текстов: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.09. Электронный ресурс. — Режим доступа: http://www.ruthenia.ru/folklore/ zhigarina6.htm.

63. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. 4-е изд., испр. и доп. — М., 1991.-534 с.

64. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. 5-е изд., стереотип. -М., 1993. - 536 с.

65. Жукова М.Е. Проблема толерантности в зеркале русских пословиц и поговорок. Вестник новгородского государственного университета. - 2006. - № 36. - С. 58-60.

66. Зализняк A.A. Преодоление пространства в русской языковой картине мира // A.A. Зализняк, И.Б. Левонтина, А.Д. Шмелев. Ключевые идеи русской языковой картины мира. М., 2005. — С.96-110.

67. Зейгарник Б.В. Теория личности К, Левина. М., 1981. — С. 18-32, 43-51.

68. Зимин В.И., Спирин A.C. Пословицы и поговорки русского народа: Объяснительный словарь. — М., 1996. 543 с.

69. Зырянова Н. Оценка уровня притязаний личности. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://hrm.m/ocenka-urovnja-pritjazanijj-lichnosti.

70. Ибрагимова В.Л. Семантика русского глагола: Лексика движения. — Уфа, 1988.-75 с.

71. Иванова Е.В. Мир в английских и русских пословицах: Учеб. пособие.-СПб., 2006.-280 с.

72. Илиади А.Н. Практическая преграда человеческого познания. М., 1962.- 168 с.

73. Ильин Е.П. Тендерные стереотипы, или Мужчины и женщины в глазах общества // Ильин Е.П. Дифференциальная психология мужчины и женщины.- СПб., 2007. Гл. 2.

74. Ильин Е.П. Работа и личность. Трудоголизм, перфекционизм, лень. -М., 2011. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://рsyfactor.org/ personal/personal 15-16.htm.

75. Каган M:C. Человеческая деятельность. Опыт системного анализа. — М., 1974.-328 с.

76. Карасик В.И. Языковой круг: Личность, концепты, дискурс. Волгоград. 2002. - 477с.

77. Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики:

78. Сб. науч. тр. / Под ред. И.А. Стернина: Воронеж, 2001. - С. 75-80.

79. Караулов Ю.Н. Общая русская идеография. Опыт автоматического построения.тезауруса от понятия к слову. М., 1983. — 355 с.

80. Карловска А.К. Русские каузативы: движения: и перемещения:, авто-реф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. М., 1990. - 21 с.

81. Карпинский К.В. Человек как субъект жизни. Гродно, 2002. — 280 с. - Электронный ресурс.; - Режим доступа: http://www.lib.grsu.by/library/data/ resources/catalog/63712-63 820.pdf. .

82. Касицина Н.В. Как разбудить собственную активность ученика: педагогика поддержки: тактика защиты; М.,-2007.—32 с:

83. Ключников, С.Ю. Философия успеха: гносеологический, анализ: дис. . канд. фйлос: наук: 09.00.01,- М., 2003. — (Электронный ресурс. Режим доступа:.http://www.disserr.ru/contents/ 90829.html:

84. Кожевников А.Ю., Тихонова Т.Б. Умом Россию не. понять. Словарь приколов. СПб;, 2006. - 512 с.

85. Кобозева И.Н. Лингвистическая семантика. VI. — М., 2000. — 350 с.

86. Кондаков Н'.И. Логический; словарь-справочник. 2-е изд,.,. испр. и; доп. -М., 1975.-720 с. .

87. Коростелева И.С., Ротенберг B.C. Поисковая активность,и проблемы обучения и воспитания. Электронный; ресурс. — Режим доступа: http://www.voppsv.ru/issues/1988/886/886060.htm. ' •

88. Кравцов С.М. Картина мира в русской и французской фразеологии (на примере концепта «поведение человека»: автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.02.19; 10.02.05. Ростов н/Д., 2008. - 37 с.

89. Крупнов А.И. Психологические проблемы исследования активностичеловека // Вопросы психологии. 1984. — № 3. - С.25-32.

90. Крысько В.Б. Глаголы со значением transgrendi в истории русского языка: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. — Л., 1986. 16 с.

91. Краткая философская энциклопедия / Ред.-сост. Губский Е.Ф., Ко-раблева Г.В., Лутченко В.А. М., 1994. - 576 с.

92. Лаврова Е. Отношение к пьянству в пословицах и поговорках русского народа. 2003 - Электронный ресурс. — Режим доступа: http://www.humanities.edu.ru/ db/msg/39600.

93. Левин Ю.И. Провербиальное пространство // Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М., 1998. - С. 483-503.

94. Левин К. Теория поля. — Электронный ресурс. — Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/psiteol/txt37.htm.

95. Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. На своих двоих: лексика пешего перемещения в русском языке // Зализняк A.A., Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. — М., 2005. — С. 76-96.

96. Лейбин В. Субъект // Словарь-справочник по психоанализу. 2010. - Электронный, ресурс. - Режим доступа: http://vocabularv.ru/dictionarv/ 881/word/.

97. Лексическая основа русского языка. Комплексный учебный словарь / Под ред. В.В. Морковкина. М., 1984. - 1168 с.

98. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. — М., 1975. — 304 с.

99. Леонтьев Д.А. Очерк психологии личности. М., 1993. — 63 с.

100. Лисина М.И. Развитие познавательной > активности детей в ходе общения со взрослыми и сверстниками // Вопросы психологии. 1982. - № 4. -С. 18-35.

101. Лисина М.И. Общение, личность и психика ребенка / Под ред. А.Г. Рузской. Москва, Воронеж, 1997. - 383 с.

102. Литвак М.Е. Командовать или подчиняться? — 16-е изд. Ростов н/Д, 1992.-64 с.

103. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1993. - Т. 52. - № 1. - С. 3-10.

104. Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических концептов: Сб. статей / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. — М., 1989. 286 с.

105. Логический анализ языка. Культурные концепты: Сб. ст. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М., 1991. - 204 с.

106. Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. -М., 2008. 1174 с.

107. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева.-М., 1990.-685 с.

108. Мадди С. Теории личности: сравнительный анализ. Перевод: И.Авидон, А.Батустин и П.Румянцева. СПб., 2002. Электронный ресурс. -Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/maddi01/txtl8.htm.

109. Максимова Н.В. К вопросу об онтологическом и гносеологическом аспектах активности // Материалы межвузовской научной конференции по проблеме возрастания активности общественного сознания. — Курск, 1968. -308 с.

110. Маркелова Е.В. Когнитивно-семантическая структура имен деятельности (на материале русских пословиц о труде и лени: : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Томск, 2004. - 25 с.

111. Маслоу А. Личность и мотивации. СПб., 1999. — 478 с.

112. Матюшкин A.M. Проблемные ситуации в мышлении и обучении. -М., 2002. 178 с.

113. Машин В.А. О двух уровнях личностной регуляции поведения человека. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://library.by/portalus/ modules/psychology/referatshowarchives.php?subaction^showfiill&id=l 107279 179&archive=1120045935&startfrom=&ucat=27&.

114. Мирзаева Т.А. Оценка человека в пословицах и поговорках русского, английского, испанского и табасаранского народов (морально-нравственная сфера): автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19. Ставрополь, 2009. - 20 с.

115. Мокиенко В:М. В глубь поговорки. Рассказы о происхождении крылатых слов и образных выражений. Книга для учащихся старших классов.-М., 1975.-174 с.

116. Мокиенко В.М. Предисловие // Мокиенко В.М., Никитина Т.Г., Николаева Е.К. Большой словарь русских пословиц. — М., 2010. — С. 4—9.

117. Мордкович В.Г. Активность как философская категория // Материалы межвузовской научной конференции по проблеме возрастания активности (общественного сознания. — Курск, 1968. 308 с.

118. Мухарлямова Л.Р. Лингвокультурологическое поле времени в паремиях русского языка (в зеркале паремий татарского и английского языков): автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01; 10.02.20. Казань, 2010.-25 с.

119. Нация // Современная энциклопедия. Электронный ресурс. / 2000. Режим доступа: http://dic.acadeiTiic.ru/dic.nsf/enclp/32390.

120. Нерознак В.П. Лингвистический концептуализм новая парадигма? // Функциональная семантика языка, семиотика знаковых систем и методы их изучения: Тезисы докладов междунар. конф. 22-24 апр. 1997 г. - М., 1997. -С. 359-360.

121. Неустроев К.С. Способы выражения побуждения и воздействия (на материале современного английского языка): автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19. Ростов н/Д., 2008. - 22 с.

122. Никитина С.Е. О концептуальном анализе в народной культуре //

123. Логический анализ языка. Культурные концепты: Сб. ст. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М., 1991. - С. 117-123.

124. О вине и пьянстве: Русские пословицы и поговорки / Сост., пре-дисл., словарь, примеч. Г.Ю. Багриновского. — М., 2001. 480 с.

125. Оболенская C.B. Образ немца в русской народной культуре 18-19 вв. // Журнал «Самиздат». Электронный ресурс. — Режим доступа: http ://samlib .ru/о/obolenskaj asw/obraz. shtml.

126. Орлова M.A. Семантика глаголов ориентированного положения в пространстве: автореф. дисканд. филол. наук: 10.02.01. Алма-Ата, 1982. - 24 с.

127. Очерки по семантике русского глагола: Сб. статей / Под ред. Л.М. Васильева. Уфа, 1971. - 310 с.

128. Педагогическая психология — Электронный ресурс. — Режим доступа: http://www.ido.rudn.ni/psychology/pedagogicalpsychology/6.html.

129. Пермяков Г.Л. От поговорки до сказки (Заметки по общей теории клише). М., 1970. - 240 с.

130. Пермяков Г.Л. О смысловой структуре и соответствующей классификации пословичных изречений // Паремиологический сборник. Пословица. Загадка (Структура. Смысл. Текст). М., 1978. - С. 107-134.

131. Пермяков Г.Л. Основы структурной паремиологии. — М., 1988. 235 с.

132. Петрова Е.Б. Каталогизация побудительных речевых актов в лингвистической прагматике // Вестник ВГУ. — Серия «Лингвистика и межкультурная коммуникация». 2008. - №3. - С. 124-133.

133. Петровский В.А. Личность в психологии: парадигма субъектности. Ростов н/Д., 1996.-512 с.

134. Петровский A.B., Ярошевский М.Г. Психология. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki/Активность личности.

135. Петровский A.B., Ярошевский М.Г. История и теория психологии. -Т. 1.-Ростов н/Д., 1996.-416 с.

136. Плотникова Т.В*. Политическое поведение и социальная активность личности. Ростов н/Д., 2002. - 219 с.

137. Погребняк А.К. Ключевое слово «бог» в семантике русских паремий: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Красноярск, 2010. - 25 с.

138. Полупан К.Е. Формирование лингвокультурологической компетенции на материале паремий, репрезентирующих, концепт «предостережение»: автореф. дис. . канд. филол. наук: 13.00.02. СПб., 2011. - 24 с.

139. Попов А.Ю. Активность субъекта жизни: структура и функции в интегральной индивидуальности (на примере студентов вуза): автореф. дис. . канд. психол. наук: 19.00.01. Екатеринбург, 2010. - 27 с.

140. Попова З.Д., Стернин- И.А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. Воронеж, 1999. — 30 с.

141. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. -Воронеж, 2001.- 191 с.

142. Потебня A.A. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка // Потебня A.A. Теоретическая поэтика. М., 1990. - С. 98-111.

143. Прохоров Ю.Е. В поисках концепта. М., 2008. - 176 с.

144. Психологический словарь / Под ред: В.В.Давыдова, А.В.Запорожца, Б.Ф.Ломова. М., 1983. - 448 с. ,

145. Психология. Словарь /Под ред. A.B. Петровского, М.Г. Ярошевско-го. 2-е изд. - М., 1990. - 494 с.

146. Психология человека. — Электронный ресурс.:. —. Режим доступа: http://psibook.com/03/004.html.

147. Путилов Б. Н. Фольклор и народная культура; In memoriam. СПб., 2003.-457 с.

148. Решенкин Ä.F. Особенности семантики и сочетаемости просторечно-экспрессивных глаголов в современном русском языке: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10:02.0U Ростови/Д., 1996.- 17 е.,

149. Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития: психологии. М., 1959.-356 с. " ;.: '■

150. Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. 2-е изд. — М;, 1976.-416 с. ; .

151. Русский язык. Энциклопедия7 Под ред. Ю.11. Караулова. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1998. - 703 с.

152. Савенкова Л.Б. Русская паремиология: семантический, и лингво-культурологический аспекты. Ростов н/Д., 2002! — 240 с.

153. Савенкова Л.Б. Представление об активности и пассивности в русской паремиологии// Русский язык и активные процессы в современной речи: Матер. Всерос. науч.-практ. конф. Москва Ставрополь, 2003. - С. 194-196.

154. Сагатовский В.Н. Категориальный контекст деятельностного подхода // Деятельность: теория, методология, проблемы. — М., 1990. С. 70-82.

155. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., 1999. - 544 с.

156. Селиверстова Е.И. Пространство русской пословицы: постоянство и изменчивость. СПб., 2009. - 270 с.

157. Селиверстова Е.И. Русская пословица в паремиологическом пространстве: стабильность и вариативность (лингвистический аспект): автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.02.01. СПб., 2010.-47 с.

158. Семенюк JI.M. Психология гражданской активности (особенности и условия развития). М., 2006. — 349 с.

159. Сидоркова Г.Д. Прагматика паремий: пословицы и поговорки как речевые действия. Краснодар, 1999. - 249 с.

160. Серль Дж.Р. Косвенные речевые акты. Электронный ресурс. — Режим доступа: http://www.classes.ru/grammar/159.new-in-linguistics-17/source/ worddocuments/5.htm.

161. Симеонова Р. Немски и български пословици и антипословици. Deutsche und bulgarische Sprichworter und Antisprichworter. София, 2010. -240 с.

162. Словарь иностранных слов / Под ред. Ф.Н. Петрова. М., 1954. -784 с.

163. Сковородников А.П., КопнинаГ.А. Жанр прикола в современной газете // Речевое общение. Специализированный вестник. Вып. 13 (21). — Красноярск, 2011. - С. 205-210.

164. Словарь русского языка. В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. - М., 1981-1984.

165. Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1989. - Вып. 15.

166. Словарь литературоведческих терминов / Ред.-сост. Л.И. Тимофеев и C.B. Тураев. М., 1974. - 509 с.

167. Смирнов С.Д. Педагогика и психология высшего образования: от деятельности к личности. — М., 2005. — 400 с.

168. Смирнова Е.Д. Пословицы и поговорки в языке СМИ (на материале печатных СМИ Германии) // Вестник ВЭГУ. 2009. - № 3 (41). - С. 92-96.

169. Снегирев И.М. Русские в своих пословицах. Рассуждения и исследования об отечественных пословицах и поговорках. — М., 1831-1834. — Кн. 1-4.

170. Снегирев И.М. Словарь русских пословиц и поговорок; Русские в своих пословицах / Сост. словаря, подгот. текста, предисл., коммент. Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев. Н. Новгород, 1996. - 624 с.

171. Социология: Энциклопедия / Сост. A.A. Грицанов, В.Л. Абушенко, Г.М. Евелькин, Г.Н. Соколова, О.В. Терещенко. Минск, 2003. - 1312 с.

172. Социология возраста // Энциклопедия социологии. Электронный ресурс. Режим доступа: http : //s 1 о vari. van dex. ru/—книги / Энциклопе-дия%20социологии/ Социология%20возраста/.

173. Спирин A.C. Русские пословицы. Сборник русских народных пословиц и поговорок, присловий, молвушек, приговорок, присказок, крылатых выражений литературного происхождения. Ростов н/Д., 1985. — 208 с.

174. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. Репринтное издание.-М, 1989. T. I—III.

175. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 2001. - 990 с.

176. Столин В.В. Самосознание личности. М., 1983. - 285 с.

177. Тарланов З.К. Русские пословицы: синтаксис и поэтика. Петрозаводск, 1999: - 448 с.

178. Токко Н.И., Грицкевич Я. Провербиальный трансформ как социокультурный феномен. Электронный ресурс. - Режим доступа:http://www.lingvomaster.ru/files/395.pdf.

179. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. — М, 1935.-Т. 1.-587 с.

180. Узнадзе Д.Н. Общее учение об установке // Узнадзе Д.Н. Психологические исследования. М, 1966. - С. 140-183. - Электронный ресурс. -Режим доступа: http://flogiston.ru/library/usnadse.

181. Украинцев Б.С. Самоуправляемые системы и причинность. М., 1972.-254 с.

182. Умарова Л.Д. Лексико-семантическая группа глаголов перемещения в русском языке (в сопоставлении с татарским): автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01.-М, 1981.-24 с.

183. Уровень притязаний личности // Психологический толковый словарь центра «Адалин». Электронный ресурс. - Режим доступа: http://adalin.mospsv.ru/dictionarv/dictionary.php?term= 1256000.

184. Уртнасан Б. Логоэпистемический компонент в современном русском речеупотреблении (с позиции филолога-носителя монгольского языка): автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. — М., 2007. 21 с.

185. Федорова H.H. Современные трансформации русских пословиц: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Великий Новгород, 2007. - 20 с.

186. Фрумкина P.M. Концептуальный анализ с точки зрения лингвиста и психолога // НТИ. Сер. 2. Информационные процессы и системы. Ежемесячный научно-технический сборник. — 1992. № 3. - С. 1—8.

187. Хайкин В.Л. Активность (характеристики и развитие). М.: 2000. -597 с.

188. Харитончик З.А. Способы концептуальной организации знаний в лексике языка // Язык и структуры представления знаний / Сб. науч.-аналит. обзоров. М, 1992. - С. 97-123.

189. Хекхаузен X. Мотивация и деятельность: В 2 т. М, 1986.

190. Хекхаузен X. Мотивация достижения. Электронный ресурс. / 2001. - Режим доступа: http://flogiston.ru/librarv/hekhauzen 4.

191. Хоруц JI.E. Активность, деятельность и познание // Материалы межвузовской научной конференции по проблеме возрастания активности общественного сознания. Курск, 1968. - С. 42-43.

192. Чуханова A.B. Структурно-семантические особенности современных антипословиц // Язык и социум. Материалы VIII междунар. науч. конф. Минск, 5-6 декабря 2008 г. / Под общ. ред. JI.H. Чумак. — В двух частях. — Ч. I. Минск, 2009. - С. 146-148.

193. Широкова О. Жизнь пословицы // Русский язык в школе. 1931. -№6-7.-С. 116-121.

194. Шрейбер Т.В. Детерминанты смыслообразующей активности личности: автореф. дис. .канд. психол. наук: 19.00.01. Пермь, 2006. - 19 с.

195. Шумко В.В. Бытование пословиц и поговорок в Интернете // Фальклор i сучасная культура: матэрыялы м1жнар. навук. практ. канф., 22-23 крас. 2008 г., г. Мшск: у 2 ч. / Рэдкал.: I.C. Роуда i шш.. Мшск, 2008. - Ч. 1.-С. 72-76.

196. Шустова С.В. Каузативная ситуация. Электронный ресурс. - Режим доступа: httpV/www.rae.ru/use^section^content&op^show article &article id=1884.

197. Ярошевский М.Г. Сеченов и мировая психологическая мысль. — М., 1981.-392 с.

198. Gossler E.Besser Arm dran als Bein ab. Anti-Sprichwörter und ihresgleichen.-Wien, 2005.- 135 S.

199. Mieder W. Antisprichworter (Anti-Proverbs). Wiesbaden, 1982. - Vol. 1.

200. Mieder W. Antisprichworter (Anti-Proverbs). Wiesbaden, 1985. - Vol. 2.

201. Mieder W. Verkehrte Worte. Antizitate aus Literatur und Medien. -Wiesbaden, 1997.

202. Mieder W., Tothne-Litovkina A. Twisted Wisdom: Modern Anti-Proverbs. Burlington, 2002.

203. Tothne-Litovkina A., Mieder W., Földes Cs. Old proverbs never die, they just diversify: a collection of anti-proverbs. Burlington, Veszprem, 2006.

204. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

205. Вальтер, Мокиенко 2005а Вальтер X., Мокиенко В.М. Антипословицы русского народа. - М., 2005. - 576 с.

206. Даль Даль В.И. Пословицы русского народа. - Электронный ресурс. - Режим доступа: http://www.aphorism.ru/dal/ (дата обращения - 01.10.2007 г.).