Идейные истоки и основания феноменологии Шпета

Счастливцева, Елена Анатольевна

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Идейные истоки и основания феноменологии Шпета

Год: 2003
Автор научной работы: Счастливцева, Елена Анатольевна
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Киров
Код cпециальности ВАК: 09.00.03

Диссертация по философии на тему 'Идейные истоки и основания феноменологии Шпета'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Идейные истоки и основания феноменологии Шпета"

На правах рукописи

Счастливцева Елена Анатольевна

ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ И ОСНОВАНИЯ ФЕНОМЕНОЛОГИИ ШПЕТА

Специальность 09.00.03 -история философии

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Москва - 2004

Работа выполнена на общеуниверситетской кафедре философии Вятского государственного гуманитарного университета

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор ОСТАНИНА Ольга Александровна.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор СЕМАЕВА Ирина Ивановна,

кандидат философских наук. ЩЕДРИНА Татьяна Геннадьевна

Ведущая организация - Академия повышения квалификации и переподготовки работников образования Министерства образования РФ

Защита состоится « » ^УуС-У"^? 2004 г. в_часов на

заседании диссертационного совета К 212.154.02 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119571, г. Москва, пр-т. Вернадского, д. 88, ауд. 818.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ml 11 У по адресу: 119992, г. Москва, ул. М. Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета

« 30 »г.

Суворова О.С.

/ >

2004-4.

23941 ^

Актуальность исследования. Густав Шлет - один из наиболее ярких и оригинальных представителей отечественной философии первой трети XX века, труды и идеи которого вызывают неизменный интерес в последние десятилетия. Учение Г.Шпета так своеобразно, что отнесение его к какому-то определенному направлению представляет проблему. В диссертации философия Г.Шпета рассматривается как феноменологическая, причем феноменология понимается в узком смысле слова как феноменологический метод.

Творчество и учение Г.Шпета в целом исследовано недостаточно, особенно вопрос о становлении, истоках и основаниях его специфического, феноменологического метода. Прояснение данного вопроса имеет, как представляется, существенное теоретическое и практическое значение и, потому, актуально.

С историко-философской точки зрения важно, на наш взгляд, выяснить сущностные черты философии Г.Шпета и определить его место в истории русской философии, что обусловлено, в первую очередь, тем влиянием, какое оказали идеи и метод философа не только на философию, но и языкознание, семиотику, филологию, историю, психологию. Известно, что обоснование Г.Шпетом логической связи понимания с конкретным предметом нашло применение в отечествешюй психологии, в частности, в трудах А.Р.Лурии, Л.С.Выготского, СЛ. Рубинштейна, А.Н.Леонтьева, ПЛ.Гальперина и др. для развития ими теорий предметной деятельности, речевого смысла, значения и контекста. Тем больший интерес представляет изучение начального этапа творчества Г.Шпета, когда особенности его методологии только формировались.

Кроме того, анализ идейных истоков и оснований феноменологии Г. Шпета раскрывает, показывает контекст, ситуацию в русской философии начала XX века - круг тем, проблем, направлений, способов философствования, знание о которых расширяется и углубляется в настоящее время. На примере философии Г.Шпета можно конкретизировать, уточнить, как происходило взаимовлияние западной и русской философских традиций, как осуществлялось переосмысление западной философии, неокантианства и гуссерлианства прежде всего, на почве российского социокультурного контекста.

Актуальность исследования философского учения Г.Шпета объясняется востребованностью его идей для решения некоторых проблем, возникших в современной философии. Речь идет о разработке новых подходов в теории познания и методологии научного познания. Так, современные трактовки субъекта познания и истины опираются в значительной степени на синтез онтологического и гносеологического подходов, который представлен в учениях Н.Бердяева, Н.Лосского, С.Франка, М.Мерло-Понти, АРайнаха, Г.Шпета, писавшего о приоритетности онтологии перед тосеоло

Идеи Шпета плодотворны также при обсуждении вопроса о классификации наук, предметной специфике естественных и гуманитарных наук и перспективах их взаимосвязи и взаимодополнения их методов. Особо значимо методологически содержание философии Г.Шпета, относящееся к социально-гуманитарному и, в частности, историческому познанию: это обоснование статуса причинного объяснения и понимания в истории, анализ категорий социальности и социального бытия, разработке методов интерпретации текста, логического анализа языка, постижения смысла, выяснения связи интуиции и логики.

Степень научной разработанности темы. Творчество Шпета исследуется у нас в стране сравнительно недавно. Для такого глубокого мыслителя, как Шлет, это невероятно мало, поэтому значение его учения еще только определяется, но, тем не менее, в настоящее время можно говорить о становлении пшетоведения в отечественной и зарубежной истории философии. За время изучения и осмысления шпетовской проблематики было издано немало работ, в основном статей и выступлений докладов на всероссийских и международных шпетовских чтениях (сборники 1991, 1997, 1999 годов). Однако монографической литературы, полностью посвященной творчеству Г.Г.Шпета, пока еще немного. Исключение составляют исследования В.ПЗинченко и Т.Г.Щедриной, а также биографическая книга под редакцией Поливанова «Шпет в Сибири: ссылка и гибель». К фундаментальным работам относятся статьи Т.Д.Марцинковской, А.А.Митюшина, В.В.Калиниченко, В.Г.Кузнецова, О. А.Останиной, И.М.Чубарова, ВАКуренного, В.АЛекторского, опубликованная В.И Молчановым и И.М.Чубаровым переписка Шпета и Гуссерля. Совсем недавно (2002 г.) вышла в свет «История как проблема логики» (в 2-х частях), которая дает новые возможности для исследования философской концепции Шпета, поскольку впервые открыла читателям ранее не публиковавшуюся вторую часть этой работы.

Философии Шпета посвящено немало и зарубежных статей, представленных работами А.Хаардта, Ф.Роди, Э.Фрейбергер. Так, Ф.Роди выдвигает термин «герменевтическая логика» применительно к проблеме логического выражения Шпета.

Проблема идейных истоков феноменологии Шпета, несмотря на большое количество публикаций, посвященных анализу и критике философии Г. Шпета в целом и отдельно его методу, пока не изучена.

Отдельные исследователи, например, А.А.Митюшин, предлагают рассматривать Шпета не как феноменолога, а только как герменевта, главную часть в концепции которого занимает язык как универсальное средство для выражения действительности.

В.Г.Кузнецову, Шпет во всех работах последовательно проводит антикантианскую установку о первичности предмета исследования по отношению к методу. По его мнению, точка зрения Шпета на смысл близка современной трактовке смысла в логике и семиотике: смысл -логическая характеристика предмета мысли.

О.А.Останина, считает методологию Шпета феноменологической. В ее монографии существенную часть занимают статьи, посвященные анализу работ философа, в которых предметно рассматривается проблема истории в понимании Шпета и его феноменологический метод. По мнению О.А.Останиной, история понимается Шпетом как герменевтическая наука, смысл и значение которой постигаются путем интерпретации и уразумения знака, а специфичность предмета истории (социальность) формирует особый характер исторического объяснения, в основе которого лежит историческая причинность. Так, в философской концепции Шпета обосновывается принцип историзма.

И.М.Чубаров полагает, что Шлет, проводя редукцию, не заключает в скобки весь социально-культурный спектр отношений.

Переход Шпета от феноменологии к герменевтике особенно подробно репрезентируется в работе В.В.Калиниченко. Сходные с ним идеи высказывает и И.М.Чубаров.

Весьма интересным представляется подход В.В.Калиниченко, который считает, что неверно было бы характеризовать Шпета «как собственно феноменолога», и поворот в сторону герменевтики «симптоматичным» не только для творчества Шпета, но вообще для философии XX века. По его утверждению, Гуссерль шел по пути «трансцендентального истолкования» смысла, полагая его источник в деятельности субъекта, Шпет же склонялся к «реалистическому» подходу, делая акцент на моменте субъективности, данности смысла, его артикулированности в языке и логике». По мысли В.В.Калиниченко, принципиальным моментом в феноменологии оказывается вопрос о трансцендентальном субъекте и его «собственнике» - «я», от которого Шпет отличает «трансцендентальность вещи» («эмпирическое я есть вещь»). «Трансцендентальное «я» у него относится к пребыванию и тождественности, а бытие предметов коррелятивно сознанию. В.В.Калиниченко полагает, что Шпет избирает иной путь, герменевтический, в противоположность гуссерлевскому

«трансцендентально -феноменологической радикализации имманентизма». Он считает, что «я» разумно отнести к социальным вещам. В.В.Калиниченко -подчеркивает мысль о том, что Шпет выводит гуссерлевский смысл предмета за пределы «трансцендентального «я», утверждая его статус в человеческой деятельности, поэтому для Шпета энтелехия составляет внутренний смысл самого предмета. В.В.Калиниченко полагает, что у Шпета речь идет не о смысле самой вещи, но об актах понимания, уразумения, герменевтических актах. В том, что Шпет элиминирует чистое сознание и «снимает обязательства

проводить трансцендентально-феноменологическую редукцию своих социальных феноменов» Калиниченко усматривает один из главных пунктов в утверждении мысли о совершении философом герменевтического поворота. В то же время, по его словам, Шпет «встает в оппозицию» и к герменевтическому методу, так как для него оказывается неприемлемым тезис о герменевтическом круге, в котором понятия и смыслы фигурируют в качестве доопытных конструктов.

Так, В Л. Лекторский связал особенность шпетовского «я» с объективностью коммуникативных действий социума, поэтому «я» по его мнению, объективно в смысле принадлежности его сообществу, в тоже время, оно индивидуально (субъективно) как отдельная личность без учета типических свойств определенной группы индивидов.

Т.Д.Марцинковская написала несколько основательных работ о проблеме этнических переживаний в творчестве Шпета. Она обстоятельно обосновывает взгляд, согласно которому Шпет стремился утвердить универсальную методологию на базе философии «социального бытия», которая послужила бы основой для взаимодействия науки, искусства и природы.

Таким образом, некоторые черты феноменологического метода Шпета уже вскрыты и в целом проанализированы в научной литературе, в то же время, отдельные моменты учения философа можно конкретизировать, к тому же понятийный аппарат, используемый Шпетом, еще требует серьезных исследований. В диссертации делается попытка экспликации некоторых понятий терминологии Шпета, их значения и смысла. Кроме того, и тематика идейных истоков и феноменологических предпосылок его философии еще только обозначена и представляет широкое поле для всевозможных исследований, поскольку связана с творчеством виднейших представителей западной философии - Гуссерлем, Риккертом, Виндельбандом, Зигвартом, Вундтом, Паульсеном и многими другими.

Так как становление Шпета как философа происходило под влиянием и в полемике с неокантианцами и феноменологии Э.Гуссерля, то в диссертации были использованы работы, в которых данные направления анализируются. Они образуют отдельную группу и необходимы в работе над темой. К ним относятся: труды Риккерта, Виндельбанда, Зигварта, Гуссерля, Хайдеггера, Ингардена, Хельда, Леферса; работы отечественных исследователей - Г.Челпанова, Н.Мотрошиловой, В.Молчанова и др.

Цель и задачи» исследования. Целью исследования является осуществление историко-философской реконструкции идейных истоков и оснований феноменологии Г. Г. Шпета. Из цели вытекают следующие задачи:

- реконструировать идейную эволюцию философа в начальный период его творчества и выяснить значение интеллектуального опыта

Психологической семинарии Г.ИЛелпанова для формирования философских взглядов Шпета;

- исследовать логико-методологические идеи Шпета, эксплицируя онтологическое основание его феноменологической концепции;

- определить значимость влияния неокантианства на философию Шпета и выяснить причины его поворота от неокантианства к феноменологии;

- показать значение интерпретации Шпетом феноменологического метода Э.Гуссерля;

исследовать эволюцию философии Шпета от критики кантовского детерминизма до разработки проблем интуитивного познания.

Теоретико-методологические_основания_диссертации

составляют общенаучные методы анализа и синтеза, а также феноменологический, герменевтический (переход от целого к части и от части к целому, расширение единства смысла самого текста, принцип инверсии), историко-философский (связь с текстами других мыслителей, вторичная интерпретация классических работ, объективация субъекта), биографический, логический (метод Шпета), сравнительно-исторические методы.

Текстовый анализ базируется на вычленении из структуры источника ключевых выражений, основных терминов, понятий; идея текста выявляется путем анализа его содержания (теоретический метод).

Феноменологический метод предполагает реконструкцию теоретических построений Шпета при изучении его первоначальных текстов и базовых произведений; диссертант обращает внимание на основные методологические аспекты, которые Шлет кладет в основу своей концепции.

В диссертации использовалась методология, предложенная самим Шпетом.

Метод Шпета включает в себя «интерпретирующую диалектику научных понятий». При использовании метода Шпета в диссертации учитывается то, что к пониманию приводит логическая структура слова-понятия, а значение слова, соотносимое с его выражением, содержит в себе исторические связи, играющие роль фона, контекста для определения предметности слова, коррелятивно которой конструируется логическая структура понятия и смысла (феноменологический подход); становление слова-понятия (внутренней формы слова) происходит в действительной закономерности: логическая форма находится на стыке морфем и предметов (онтических форм, полагания), в которых признается формообразующее начало вещественного содержания текста.

Метод Шпета, с точки зрения диссертанта, предполагает также: - выяснение особенностей постановки и рассмотрения проблем, интересующих Шпета в западной философии (сравнительно -исторический анализ);

- определение коррелятивности понятийных систем Э.Гуссерля и Г.Шпета; выявление источников, послуживших методологической основой логических . построений философа, благодаря чему не только очерчивается круг решаемых Шпетом проблем, но и определяются смысловые горизонты, образующие понятийную структуру произведения (историко-сравнительный метод);

- выявление сути опорных, базовых философских понятий и их систем (теоретический метод);

- определение логической структуры текстов Шпета и границ его философии (логический метод).

Научная новизна результатов работы определяется сформулированными целями и задачами и заключается в следующем:

- реконструирован начальный период творчества философа и выявлено значение интеллектуального опыта Психологической семинарии Г.ИЛелпанова для формирования философских исканий Шпета;

- выявлены и исследованы идейные истоки философии Шпета, а именно: философия вещи Х Вольфа, онтологически понимаемая Юмом проблема причинности, онтологический подход к методологии познания в противовес гносеологическому подходу Канта, идея социальности, признание корреляции логического и действительного;

- определена значимость влияния неокантианства на философию Шпета и выяснены причины его поворота от неокантианства к феноменологии;

- показано, что основаниями феноменологического метода Шпета являются:

а) интуитивно-логический статус понимания;

б) принцип корреляции знака и вещи, позволяющий обосновать тождественность («то же») вещи и раскрывающий трактовку Шпетом смысла как отношения субъекта к ней;

в) принцип историзма, предполагающий интерпретацию любого исторического свидетельства как социального знака и выявление объяснительной функции исторической причинности при решающей роли логики как способа выражения предмета в понятии;

- выявлено своеобразие феноменологического метода Шпета в сравнении с феноменологией Гуссерля, проявляющееся в разграничении Шпетом предмета сознания и смысла, понятия и вещи, значения и смысла, зависимости смысла от контекста;

- показана эволюция философии Шпета от критики кантовского детерминизма до разработки проблем интуитивного познания, обоснования взаимосвязи интуиции и логики (интуитивного понимания смыслополагаемой вещи, выраженной в понятии).

Источники и теоретическая база исследования. В диссертации использованы работы Г.Шпета, Г.Челпанова, Э.Гуссерля,

В.Виндельбанда, Г.Риккерта, М.Хайдегтера, Э.Кассирера, работы современных и зарубежных, и отечественных ученых, таких как Р.Ингарден, К.Хельд, Д.Леферс, М.Морынь, В.П.Зинченко, Т.Д.Марцинковская, Л.А. Микепгана, В.И.Молчанов, Н.В.Мотрошилова, А.А.Митюшин, В.Г.Кузнецов, О .А. Останина, И.Чубаров и др., основные идеи которых составили теоретическую базу исследования, а также труды по истории русской философии В.В.Зеньковского, Н.О.Лосского, А.Ф.Замалеева.

Теоретическое значение исследования. Результаты работы способствуют разъяснению теоретических положений и конкретизации философской концепции Г.Г.Шпета, а также углублению в онтологическую и феноменологическую проблематику русской и зарубежной философии, а также расширению и уточнению представлений об особенностях развития отечественной философии.

Практическое значение исследования. Материалы диссертации могут быть использованы в лекционных занятиях и спецкурсах по истории зарубежной и отечественной философии, теории познания, методологии исторического познания.

Апробация работы. Основные теоретические моменты обсуждались на практических семинарах кафедры философии ВГГУ и заслушивались в виде докладов в университете и Кировском филиале Московского гуманитарно-экономического института, Саратовском педагогическом институте, обсуждались кафедрой философии Балашовского филиала Саратовского педагогического института. Публиковались отдельные статьи в сборниках кировских вузов и в журнале «Человек и Вселенная» (г. Санкт-Петербург).

Диссертация была обсуждена на кафедре философии Вятского государственного гуманитарного университета и рекомендована к защите.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав (по два параграфа в каждой), заключения и списка литературы, включающего 182 источника. Объем диссертации - 184 страницы.

11. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении говорится об актуальности и степени теоретической разработанности темы, определены цель, задачи и методы исследования, его научная новизна, теоретическое и практическое значение.

Глава первая «Истоки феноменологии Густава Шпета» посвящена анализу начального этапа творчества философа, на котором был определен круг проблем и идей, составивших предмет исследовательского интереса Г.Шпета.

В первом параграфе «Ранний период творчества Г.Г.Шпета» раскрывается значение Психологической семинарии Г.ИЛелпанова для формирования Г.Шпета как философа; раскрывается гносеологическая проблематика Психологической семинарии, концентрировавшаяся вокруг остро стоявшего в западной философии вопроса «Ответил ли Кант на

сомнения Юма?», относящегося к проблеме сущности и происхождения мышления.

Диссертантом исследованы предпосылки, идейные истоки и основания онтологического подхода Шпета, вытекающие из его анализа с учений Х.Вольфа и И.Канта. Сравнивая философию Х.Вольфа и И.Канта, Г.Шпет выявляет фактор, обусловивший субъективизм Канта - не признав наличие внутренней причины, заключенной в вещи, и рассматривая причину как внешнюю (целеполагание), Кант утратил предметный характер разумного основания в качестве конкретной вещи, который утверждал Вольф. «Субъект» был провозглашен подлинным началом философии.

Шлет, в частности, стремился выяснить, почему история вынесена Кантом за пределы теоретического познания. Он обнаружил, что, во-первых, история предполагает ответы на смысложизненные вопросы и знание целевых причин, а целевая причинность, по Канту, не имеет конститутивного значения и относится к сфере практического разума; во-вторых, исключив исторический процесс из предмета научного познания, Кант, тем не менее, признавал его закономерность, понятие о которой заимствовал вслед за Гердером из учения о естественном праве. Поэтому Кант подходил к истории с политико-юридической точки зрения и использовал в историческом объяснении соответствующую лексику. Данная особенность кантовской философии получила развитие у неокантианцев и проявилась в их извесшОхМ противопоставлении «наук о природе» «наукам о духе»; такое деление наук не было принято Шпетом.

Проблемы, поставленные в кантовской философии, активно обсуждались в семинарии Г.И Лелпанова.

Если Кант объяснял реальность понятия «синтетической деятельностью трансцендентальной апперцепции», то Шлет искал пути и способы объяснения, доказательства адекватности понятия предметному смыслу самих вещей; для реализации этой цели он и пытался применить онтологический (позитивный, по его словам) подход к познанию.

Шлет обратил внимание на обоснование Кантом всеобщности эмпиричности фактов. Данное утверждение было поддержано Шпетом и развито им при разработке онтичной логики (в ее соотнесенности с «предметом вообще»). Таким образом, он подошел к исследованию вопроса о том, каким образом содержание идей выявляет и раскрывает сущность предметов реального мира.

В диссертации говорится, что Шпет заимствовал из учения Х.Вольфа о сущности вещи (ens) - трактовку понимания как логического процесса, встроенного в саму действительность. Логика рассматривалась Шпетом как выражение истории в ее причинной обусловленности, как завершающий этап понимания «естественного анализа предмета».

Можно сделать вывод, что уже в ранний период творчества Г.Шпета, во время его занятий в Психологической семинарии Г.Челпанова, сформировались основные направления его философских исканий и

некоторые понятия, развитые им в дальнейшем (такие, как идея-тип, неизменность смысла, смыслопостижение, интерсубъективность).

Во втором параграфе «Основания отхода Шпета от

неокантианства» содержится анализ отношения Шпета к данному философскому направлению, влиятельному и популярному и в Европе, и в России в начале XX века. Шлет прошел через увлечение философией неокантианцев, сменившееся затем критикой основных понятий и принципов их учений, особенно Г.Риккерта. В диссертации выясняются моменты расхождения Шпета с неокантианством и указывается, что само расхождение коренится в несовпадении, несводимости друг к другу методологических оснований их учений. Так, Шпет подчеркивал «корреляцию», существующую между интуитивно данным предметом и его «отображением» в понятии. Категорией вещи фиксируется «тождественное», положенное в основу определения интуитивной формы бытия. Интуитивная форма бытия содержит «то же» вещи, ее «устойчивое» состояние, ее энтелехию. То, что интуиция и понятие связаны, раскрывается путем «выражения» действительности через понятие. Шлет делил предметы на абстрактные и конкретные, и данное деление легло в основу разграничения наук по предмету. Риккерт же смешивал понятия «абстрактный» и «общий», что привело его, как доказывал Шпет, к ошибке механицизма.

Шпет подвергал резкой критике «ценностную» теорию Риккерта, которая опиралась на кантовские положения о теоретическом и практическом разуме, о двух родах бытия (явления и сущности), о делении законов на естественные и разумные. К существенным недостаткам теории Риккерта Шпет относил, во-первых, противопоставление в ней законов и ценностей, это противопоставление объяснялось «удвоением» Риккертом онтологии, а, следовательно, отрицанием того, что исторический процесс является органической частью единого бытия. Во-вторых, классификацию наук на «науки о природе» и «науки о духе», различающиеся прежде всего своим методом. В-третьих, необоснованность утверждения об абсолютности и априорности ценностей, неясность их происхождения, сущности, предметного основания; Шпет характеризовал такой подход к определению и пониманию ценностей как субъективное установление принципов, не имеющее научного значения. В-четвертых, субъективизм метода отнесения к ценности ввиду, как уже отмечалось, отсутствия предметного содержания у ценностей, что делает невозможным причинное объяснение в социально-гуманитарных науках и ставит под сомнение их научный статус. В-пятых, игнорирование границы между абстрактными и родовыми понятиями относит теорию Риккерта к разряду механистических индуктивных теорий, в то время как общее понятие не может быть усвоено через единичное понятие иначе, как только механистическим способом, поскольку нацеливает на понимание их объемного, но не абстрактного соотношения.

На основании критики неокантианства Шлет развивал такиг положения собственного учения, как утверждение первостепенного значения онтологии для философии в целом, в том числе и для гносеологии. Он обосновал классификацию наук по предмету (сообразно своеобразию исследуемой части, стороне бытия) на абстрактные и конкретные, именно от предмета зависят особенности метода. Шлет считал естественным и вполне допустимым взаимопроникновение методов различных наук при сохранении их предметной специфики. Поэтому, несмотря на утверждение об описательном характере исторического изложения, Шлет не отрицал причинного объяснения и использования правил и норм логического суждения в истории, более того - он указывал на взаимосвязь в ней объяснения и понимания.

Кроме того, Шлет высоко ценил логическую направленность основных выводов неокантианцев, их идеи о взаимосвязи логики и действительности, учения об интуиции, понятии, интерпретации смысла.

Диссертантом выявляется, что Шлет рассматривал категории как логическую функцию суждения, поэтому и понимание выступает логической функцией суждения. Способность понимания заложена а priori. В то же время, как категория, понимание является логической функцией суждения, следовательно, ей присущи и признаки логической функции, заключающиеся в означивании. Интуитивно схватываемый смысл приближен к значению постольку, поскольку он зависит от значения. Смысл захватывается интуитивно, значение же выявляется в процессе понимания, герменевтических актах (т.н. герменевтическое описание). Развитие такого понимания логической проблемы мы находим уже в, «Явлении и смысле», продолжение - в «Истории как проблеме логики» (ч. 2).

Во второй главе «Методологические основания феноменологии , Шпета. Шпет н Гуссерль» исследуется феноменологический метод философии Г. Шпета, разрабатываемый в его работе «Явление и смысл». В диссертации оговаривается, что под феноменологией автором понимается преимущественно феноменологический метод Шпета.

В первом параграфе «Интерпретация Шпетом «Идей» Гуссерля. Поиск продуктивных способов исследования социальной реальности» раскрывается предпосылки феноменологического метода Г.Шпета, обусловленные его изучением философии Э.Гуссерля, у которого стажировался Шпет, будучи в Германии. Интерпретируя Гуссерля, Шпет концентрировал внимание на основных моментах его феноменологии, которые, по его мнению, сыграли важную роль в исследовании проблемы смыслообразования. В диссертации проводится сравнительный анализ философии Шпета и Платона, для того, чтобы выявить сходные черты, заключающиеся в отыскании сущности не в предмете, а за его пределами, в отличие от Гуссерля и Аристотеля, в философии которых идеальный смысл и реальный предмет совпадают. Так, по Гуссерлю, единство мира реального и идеального проявляется в

нашем сознании. Гуссерль отождествляет смысл и предмет сознания, подобно Аристотелю, тогда как Шлет, вслед за Платоном, полагает смысл за пределами предмета сознания, только смысл у Платона - за пределами предмета - в мире эйдосов, у Шпета- в социальном бытии, коммуникации.

Шпет установил, утверждается диссертантом, что тождество присуще самой вещи, при восприятии которой называемый предмет связывается с предполагаемой вещью. В понятии нам дан предмет в обобщенном виде, и только описываемое нами «то же» называемой вещи определяет ее как знак «конкретного» по отношению к понятию. «Единство тождества» образуется путем преобразования «ноэм многих актов» в процессе направленности на «нечто». Именно логическое выражение переносит в понятие то, что «было дано «глазу», поэтому «содержание ноэмы, как ее смысл, сохраняется при всех операциях, которые могут быть произведены над ноэмой», и входит в логическое выражение как ее значение (это функция означивания). Смысл входит в логическое выражение (понятие) как его значение. Единство предмета сознания, обосновываемое Гуссерлем как его тождество, превращалось у Шпета в «то же» предмета конкретного, вещи, приближение к которым проходит длительный путь от слова-понятия к слову-вещи. Коррелятивные отношения логического и предметного (действительного) предполагают определенную взаимосвязь между данными областями, их неполную (некоторую) тождественность. Подобного рода корреляция отличается от той, о которой писал Кант и в которой утверждалась несовместимость логики и действительности, и от гуссерлевской ноэматической трактовки, в которой действительность и понятие были связаны в единстве интенционального переживания.

Гуссерль исходил из единства смысла как целостности восприятия предмета. Он различал между «тождественным предметным смыслом», объективно являющимся нам, с одной стороны, и меняющимися видами «представлений», с другой. Позиция Шпета несколько иная. По Шпету, смысл, как подлинный, есть внутреннее, что его полагает как целое, где речь идет о переходе от смысла как подразумеваемого ноэмы к смыслу самого этого подразумеваемого (бытия предмета-вещи), его действительности. Таким образом, в диссертации устанавливается, что Шпет не отождествлял, как Гуссерль, ноэматический предмет и смысл, а также смысл и значение. Он считал, что именно логическое выражение переносит в понятие явленное нам. У Гуссерля же смысл предстает интуитивно схваченным и тем самым исчерпывается являющимся, ведь само интуитивное усмотрение предполагает усмотрение не только данности в восприятии, но и смысл, что оказывается равносильным тому, что смысл явления и разум, полагающий действительность, -тождественны, таким образом, уничтожается противопоставление «субъект-объект».

Проблема изложения (описания) у Шпета сливалась с проблемой выражения словесного смысла, проявляющегося по-разному в каждом

новом случае. В отличие от Гуссерля Шлет размышлял о невозможности и фиксирования в понятии эйдетической реальности, несмотря на возможность фиксации самого понятия. «Как мы приходим к действительному?»- вопрошает Шпет. Феноменологическое описание представляет для него действительную проблему, решить которую он пытается своеобразным методом, еще не раскрытым в такой работе, как «Явление и смысл».

Но все же в определяющем моменте феноменологии Г.Шпет соглашался с Гуссерлем. Имеется в виду следующее. Ноэма группируется вокруг «предметного смысла», выступающего «как нечто тождественное». По Шпету, мы подошли к заключению фундаментальной важности, обнаружив, что параллельно должны быть различаемы разные понятия немодифицированных объективностей, из которых «просто предмет», именно тождественное, «то воспринимаемое, то представляемое картинно в виде образа и т.п., намечает только одно центральное понятие». Здесь -единство смысла и понятия, в котором Г.Шпет усмотрел логическое. По Гуссерлю, смысл захватывается в понятии уже данным. А по Шпету, осмысление и логизация не совпадают. Смысл не «творится» чистым «я», а относится к тому постоянно пребывающему в предмете, что остается тождественным, несмотря на все перемены интенциональных переживаний.

С предметом ноэма соотносится через свое содержание, ведь каждое интенциональное переживание имеет отношение к «предметному», так как оно есть сознание чего-нибудь. В самом ядре ноэмы мы должны различать некий носитель - это и есть реальный предмет. Описание предмета есть описание предметного, как оно подразумевается, без примеси каких-либо субъективных выражений. Таково понимание Г.Г.Шпетом проблемы феноменологии и использование ее методов при описании предметных (логических, по Шпету) связей реального мира. Логическими, по Шпету, предметные связи делает сама ноэма, конституирующая предмет сознания в актах полагания.

Однако если Гуссерль отождествлял смысл и предмет, подобно Аристотелю, то Густав Шпет, вслед за Платоном, полагал смысл за пределами предмета, вследствие чего приходил к понятию «уразумения».

В то же время феноменологический метод импонировал Г.Г.Шпету своей идеей интенциональности, единством восприятия предмета и действительности, в котором проявляется единство сознания. Исследование данного метода позволило Шпету в дальнейшем сделать вывод о корреляции логического и действительного, содержащего всеобщую причинную связь как мыслимую нами в актах сознания. Логика дала возможность Г.Шпету «объяснить» содержащуюся в понятии действительность, опираясь на феноменологический постулат предметной направленности нашего сознания.

Г.Шпет отождествлял предмет не со смыслом, как Гуссерль, а через понятие с действительностью и смыслом, поэтому сама предметность

(понятие и действительность), связанная в представлениях Г.Г.Шпета более с действительностью, находится по другую сторону смысла, а сам смысл пролегает в плоскости понятия.

Автор диссертации также выясняет, как в учении Шпета причина зависимости смысла от контекста отличает его концепцию от понимания смысла Гуссерлем. В понимании Шпета «тождественный предметный смысл» не содержит все вариации «представлений», а зависит от восприятия предмета в данный конкретный момент, который и образует обстановка восприятия момента, контекст, в то же время, по Гуссерлю, смысл схватывается независимо от всевозможных изменений наших представлений, поскольку не отделим от конкретного самому себе тождественного предмета. Согласно Гуссерлю, все наши переживания, варьирующиеся по степени ясности, могут иметь один и тот же смысл. Шпет не отождествлял значение вещи и ее смысл.

Второй параграф «Логический, метод Шпета» раскрывает содержание логического метода Г.Шпета, связанного с проблемой интерпретации, выражения (значения) вещи и смыслообразования. Под «логическим методом Шпета» в диссертации понимается способ исследования Шпетом социальной реальности, выраженной в понятии, который сам Шпет определяет как «интерпретирующую диалектику научных понятий».

По Шпету, смысл является только знаком содержания понятия (форма), например, содержание понятия «секира», его энтелехия — «резать», «рубить». И относящаяся к сущности ноэмы ее энтелехия уже не абстрактная форма, а нечто конкретное (вещь), «закрепляющее предмет в его конкретности». Сама мотивация не может быть определена одним лишь описанием, однако утверждается в «первичной данности» через посредство социальных «знаков». Акт «осмысления» отличен от тетического акта своей логической выраженностью в понятии и через это -«уразумением» действительных вещей (полагаемая вещь онтологична в своей социальной значимости, энтелехии). Так, Шпет нашел связку между вещью и мышлением (на самом деле, глагол и выступает подобной связкой). Идею параллельности сознания и материи в учении психофизического параллелизма Г.Г.Шпет заменил идеей коррелятивности знака и вещи.

определялись Шпетом как формы полагания (от возможного до сущего). Благодаря строгому соответствию онтологических форм формам логическим, возможен критерий «логической истинности» высказываний. Это соответствие подтверждается еще и тем фактором, что законы тождества, противоречия можно трактовать, по Шпету, и как логические, и как онтологические, а само понятие отождествляется то с предметом, то со смыслом. Всегда возможен перевод с языка логики на язык онтологии и обратно.

Логические формы приводятся в действие только при наличии смысла, который проявляется лишь в контексте. Для действия номинативных форм необходим акт утверждения или отрицания, установления или положения, вследствие которого положение и есть та фундаментальная форма, на которой покоится логика. Положение в этом случае (в смысле акта полагания, утверждающего или отрицающего) и будет выступать контекстом. Модифицируя его, мы меняем и логическую суть высказывания. Вчитываясь в текст, в логику его изложения, мы постигаем его интуицию в способах словесного выражения. То, что схвачено интуитивно в логической последовательности и составит ядро нашего понимания, постижения, то есть смысл.

«Вещное заполнение» форм идеального как завершающий этап познания и есть эмпирически-историческое бытие смысла. Дня того, чтобы мы понимали друг друга, мы должны подразумевать (полагать) одно и то же, то есть предмет, о котором высказывается слово; но это еще не само понятие, а представление в нас. В процессе реализации предметного полагания идет раскрытие смысла, содержания высказывания, переход в эмпирическое; и это - процесс осмысливания, в результате которого предмет становится понятием, а выражается словом.

В слове нет особого носителя субъективных переживаний. Это происходит потому, что в нем концентрируется объективный смысл, исходящий из логического акта полагания (конституирования). Логические формы в слове обязательно находят для себя предметный (оптический) коррелят. Логические формы - это отношение между внешними (синтаксическими) и предметными (онтическими) формами, и данное отношение - динамическое. В нашем восприятии воспринимаемая вещь занимает место субъекта и, не будучи сказуемым, остается «абсолютным содержанием самой вещи», следовательно, и пределом самого слова. Конститутивные акты, непосредственно направленные на предмет, «всецело объективны», ведь предмет находится в них самих, и это суть логические акты, подлинно соответствующие предмету. В то же время логические акты - корреляты онтичным формам - зависят от цели, контекста, предшествующего знания. Предметное содержание планомерно отбирается нами, определяется этими составляющими и только тогда становится «смыслом сообщения», постигаемым в понимании, ибо конциггарование и есть акт отбора, «продукты» которого - понятия или представления.

Проблема корреляции предмета как онтической формы и вещи (знака и действительности) решалась Шпетом в пользу их тесного взаимодействия, наложения одного на другое, поэтому смысл надо искать в области предмета (знака). Схваченный интуитивно (путем описания) смысл может быть выражен только понятийно (логически). В этом механизме задействована логическая включенность сознания, приводящая к полному пониманию - «уразумению».

Однако понятие выражается не только логически, но может быть схвачено интуитивно в зависимости от его целевого предназначения, так, осуществляется переход от предмета сознания к его логическому выражению (при помощи интуиции).

Итак, особенности феноменологии Шпета сформировались в результате творческого переосмысления идей неокантианства, феноменологии Гуссерля и под влиянием тех идей, которые были определены в ранний период занятий философией еще в семинарии Г.Челпанова.

Эти особенности заключаются в следующем: во-первых, его основные выводы имеют онтологическое содержание, причем в них подчеркивается значение анализа социально-исторического бытия; во-вторых, в феноменологическом методе Шпета нет. отождествления ноэматического предмета и смысла, а также смысла и значения; в-третьих, в учении Шпета утверждается, что сама эйдетическая реальность не может быть зафиксирована в понятии, ее фиксирование возможно только путем логизации в актах полагания. В логизации и проявляется единство смысла и понятия. Данное положение принципиально отличает, на наш взгляд, позицию Шпета от позиции Гуссерля, полагавшего, что смысл изначально представлен в понятии, захватывается им. Неудовлетворенность методологией Гуссерля предопределила переход Шпета к герменевтической проблематике «уразумения» в более поздних работах.

Плодотворность идей Шпета проявилась в том влиянии, какое они оказали не только на философию (например, А.Лосева, П.Флоренского), но и на психологию, языкознание, социологию. Дело в том, что логико-исторический (онтический) метод Шпета, указывающий на значение социальности, способствовал, как представляется, более глубокому постижению смысла по сравнению с герменевтическим, ориентирующим субъекта только на интерпретацию текста. Тем самым открывались новые возможности познания социальной реальности.

В своем учении о внутренней форме словесного выражения Шпет исследовал процесс реализации предметного полагания, в котором наши представления соотносятся со смыслом как тождественные, а предмет и реальная вещь как коррелятивные.

Логико-исторический (онтический) метод Густава Шпета способствует, на наш взгляд, более глубокому постижению смысла, так как выводит субъекта за пределы интерпретируемого текста благодаря разрабатываемому Шпетом учению о внутренней форме словесного

выражения, где существенным моментом выступает процесс реализации предметного полагания, в котором мы соотносим наши представления (предмет) со смыслом как тождественные, а предмет и реальную вещь- как коррелятивные. Та уверенность в действительности (объективности) вещей, о которой говорилось в феноменологии, дала Г.Г.Шпету возможность говорить о корреляции между логикой изложения и онтическим миром. Вещи в нашем сознании связываются его (сознания) знаковой функцией, неизбежность которой объясняется интенциональностью сознания.

В Заключении подводятся итоги работы и намечаются пути дальнейшего исследования идей учения Г.Шпета.

Основные положения диссертации отражены в следующих опубликованных работах:

1. Счастливцева Е.А. Выражательная функция слова или экспрессивность, по Густаву Шпету // Человек и Вселенная. 2001. № 5. С. 20-25; 0,4 п.л. (Статья).

2. Счастливцева ЕА Г.Шпет о предмете этнической психологии // Человек и Вселенная. 2001. № 5. С. 14-19; 0,4 п.л. (Статья).

3. Счастливцева Е.А Несколько слов о феноменологическом пространстве // Человек и Вселенная. 2001. № 6. С. 16-24; 0,6 п.л. (Статья).

4. Счастливцева Е.А. Густав Шлет - уникальное явление русской философской мысли // Диалог культур: XXI век. Материалы 11 международной научно-практической конференции 17-19 октября. Балашов. 2001г. С. 67-68; 0,2 пл. (Тезисы доклада).

5. Счастливцева Е.А. Несколько слов о феноменологическом пространстве и времени (Продолжение) // Человек и Вселенная. 2001. № 10. С. 5-9; 0,3 п.л. (Статья).

6. Счастливцева Е.А К вопросу об описательности истории: Г.Шпет и К.Поппер // Сознание-мировоззрение-мышление: Сборник научных статей. Вып. 6. Киров. 2001. С. 36-42; 0,5 п.л. (Статья).

7. Счастливцева Е.А. О предмете феноменологического сознания: Э.Гуссерль (К вопросу о предметном единстве и объективности мира) // Сознание-мировоззрение-мышление: Сборник научных статей. Вып. 7. Киров. 2002. С. 27-34; 0,6 п.л. (Статья).

8. Счастливцева Е.А. Логико-исторический метод Густава Шпета // Научный вестник: Научно-методический журнал Кировского филиала Московского гуманитарно-экономического института. № 12. 2002. С.38-42; 0,3 п.л. (Статья).

9. Счастливцева ЕА Густав Шлет: Философская интерпретация художественного текста // Междисциплинарные связи при изучении литературы: Межвузовская научно-практическая конференция. Сб. СГУ под ред. ААДемченко. Саратов. 2003. С. 178-181; 0,25 пл. (Статья).

10. Счастливцева Е.А. Густав Шпет: экзистенциально-онтологические мотивы творчества Герцена // Человек и Вселенная. СПб., 2003. № 6. С. 184-189; 0,4 п.л. (Статья).

11. Счастливцева Е.А. За пределами феноменологической редукции Г.Г.Шпета (объективация субъекта) // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета: Научно-методический журнал. Киров, 2003. № 8. С. 20-23; 0,3 п.л. (Статья).

Подл, к печ. 28.01.2004

Объем 1.0 п.л.

Типография Mill У

Заказ №24 Тир. 100

t-2280

РНБ Русский фонд

2004-4 23941

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Счастливцева, Елена Анатольевна

Введение. С. 3-11.

Глава 1. Истоки феноменологии Густава Шпета. С. 12-70. у

§ 1. Ранний период творчества Г.Г.Шпета. С. 12-51.

§2. Основания отхода Шпета от неокантианства. С. 51-70.

2.1. Анализ Шпетом основных понятий и принципов С. 51-60. неокантианства.

2.2. Критика Шпетом учения о «ценностях» Г.Риккерта. С.60-70.

Глава 2. Методологические основания феноменологии С. 71-160. Шпета.

§1. Интерпретация Шпетом «Идей» Гуссерля. Поиск С. 71-113. продуктивных способов исследования социальной реальности.

§2. Логический метод Шпета. С. 113-160.

2.1. Проблема интерпретации и ее связь с онтологией. С.113-135.

2.2. Проблема логического выражения (значения) и С. 135-160. ^ смыслообразования.

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Счастливцева, Елена Анатольевна

Актуальность исследования. Густав Шпет - один из наиболее ярких и оригинальных представителей отечественной философии первой I трети XX века, труды и идеи которого вызывают неизменный интерес в последние десятилетия. Учение Г.Шпета так своеобразно, что отнесение его к какому-то определенному направлению представляет проблему. В диссертации философия Г.Шпета рассматривается как феноменологическая, причем феноменология понимается в узком смысле слова как феноменологический метод.

С историко-философской точки зрения важно, на наш взгляд, выяснить сущностные черты философии Г.Шпета и определить его место в истории русской философии, что обусловлено, в первую очередь, тем влиянием, какое оказали идеи и метод философа не только на философию, но и языкознание, семиотику, филологию, историю, психологию. Известно, что обоснование Г.Шпетом логической связи понимания с конкретным предметом нашло применение в отечественной психологии, в частности, в трудах А.Р.Лурии, Л.С.Выготского, С.Л.Рубинштейна, А.Н.Леонтьева, П.Я.Гальперина и др. для развития ими теорий предметной деятельности, речевого смысла, значения и контекста. Тем больший интерес представляет изучение начального этапа творчества Г.Шпета, когда особенности его методологии только формировались.

Кроме того, анализ идейных истоков и оснований феноменологии Г. Шпета раскрывает контекст, ситуацию в русской философии начала XX века — круг тем, направлений, способов философствования, знание о которых расширяется и углубляется в настоящее время. На примере философии Г.Шпета можно конкретизировать, уточнить, как происходило взаимовлияние западной * и русской философских традиций, как осуществлялось переосмысление западной философии, неокантианства и гуссерлианства прежде всего, на почве российского социокультурного контекста.

Актуальность исследования философского учения Г.Шпета объясняется востребованностью его идей для решения некоторых проблем в современной философии. Речь идет о разработке новых подходов в теории и методологии научного познания. Так, современные трактовки субъекта познания и истины опираются в значительной степени на синтез онтологического и гносеологического подходов, представленного в учениях Н.Бердяева, Н.Лосского, С.Франка, М.Мерло-Понти, А.Райнаха, Г.Шпета, писавшего о приоритетности онтологии перед гносеологией.

Идеи Шпета плодотворны и при обсуждении вопроса о классификации наук, предметной специфике естественных и гуманитарных наук и перспективах их взаимосвязи и взаимодополнения их методов. Особо значимо методологически содержание философии Г.Шпета, относящееся к социально-гуманитарному и, в частности, историческому познанию: это обоснование статуса причинного объяснения и понимания в истории, анализ категорий социальности и социального бытия, разработке методов интерпретации текста, логического анализа языка, постижения смысла, выяснения связи интуиции и логики.

Степень научной разработанности темы. Творчество Шпета исследуется у нас в стране сравнительно недавно. Для такого глубокого мыслителя, как Шпет, это невероятно мало, поэтому значение его учения еще только определяется, но, тем не менее, в настоящее время можно говорить о становлении шпетоведения в отечественной и зарубежной истории философии. За время изучения и осмысления шпетовской проблематики было издано немало работ, в основном статей и выступлении докладов на всероссииских и международных шпетовских чтениях (сборники 1991, 1997, 1999 г.). Однако монографической литературы, полностью посвященной творчеству Г.Г.Шпета, пока еще немного. Исключение составляют исследования В.П.Зинченко и Т.Г.Щедриной, а также биографическая книга под редакцией Поливанова «Шпет в Сибири: ссылка и гибель». К фундаментальным работам относятся статьи Т.Д.Марцинковской,

A.А.Митюшина, В.В.Калиниченко, В.Г.Кузнецова, О.А.Останиной, И.М.Чубарова, В.А.Куренного, В.А.Лекторского, опубликованная

B.И.Молчановым и И.М.Чубаровым переписка Шпета и Гуссерля. Совсем недавно (2002 г.) вышла в свет «История как проблема логики» (в 2-х частях), которая дает новые возможности для исследования философской концепции Шпета, поскольку впервые открыла читателям ранее не публиковавшуюся первую часть этой работы.

Некоторые исследователи, в частности, В.Г.Кузнецов, склоняются к мысли о том, что метод Шпета - феноменолого-герменевтический, а его герменевтика имеет феноменологическую окраску. Согласно В.Г.Кузнецову, Шпет во всех работах последовательно проводит антикантианскую установку о первичности предмета исследования по отношению к методу. По его мнению, точка зрения Шпета на смысл близка современной трактовке смысла в логике и семиотике: смысл - логическая характеристика предмета мысли.

О.А.Останина, считает методологию Шпета феноменологической. В ее монографии существенную часть занимают * статьи, посвященные анализу работ философа, в которых предметно рассматривается проблема истории в понимании Шпета и его феноменологический метод. По мнению О.А.Останиной, история понимается Шпетом как герменевтическая наука, смысл и значение которой постигаются путем интерпретации и уразумения знака, а специфичность предмета истории (социальность) формирует особый характер исторического объяснения, в основе которого лежит ^ историческая причинность. Так, в философской концепции Шпета обосновывается принцип историзма.

И.М.Чубаров полагает, что Шпет, проводя редукцию, не заключает в скобки весь социально-культурный спектр отношений.

В.В.Калиниченко полагает, что Шпет избирает иной путь, Ф герменевтический, в противоположность гуссерлевскому «трансцендентально-феноменологической радикализации имманентизма». Он считает, что «я» разумно отнести к социальным вещам. В.В.Калиниченко подчеркивает мысль о том, что Шпет выводит гуссерлевский смысл предмета за пределы «трансцендентального «я», утверждая его статус в человеческой деятельности, поэтому для Шпета энтелехия составляет внутренний смысл самого предмета. В.В.Калиниченко полагает, что у Шпета речь идет не о смысле самой вещи, но об актах понимания, уразумения, герменевтических актах. В том, что Шпет элиминирует чистое сознание и «снимает обязательства проводить трансцендентально-феноменологическую редукцию своих социальных феноменов» Калиниченко усматривает один из главных пунктов в утверждении мысли о совершении философом герменевтического поворота. В то же время, по его словам, Шпет «встает в оппозицию» и к герменевтическому методу, так как для него оказывается неприемлемым тезис о герменевтическом круге, в котором понятия и смыслы фигурируют в качестве доопытных конструктов.

Так, В.А.Лекторский связал особенность шпетовского «я» с объективностью коммуникативных действий социума, поэтому «я» по его мнению, объективно в смысле принадлежности его сообществу, в тоже время, оно индивидуально (субъективно) как отдельная личность без учета типических свойств определенной группы индивидов.

Таким образом, некоторые черты феноменологического метода Шпета уже вскрыты и в целом проанализированы в научной литературе, в то же время, отдельные моменты учения философа можно конкретизировать, к тому же понятийный аппарат, используемый Шпетом, еще требует серьезных исследований. В диссертации делается попытка экспликации некоторых понятий терминологии Шпета, их значения и смысла. Кроме того, и тематика идейных истоков и феноменологических предпосылок его философии еще только обозначена и представляет широкое поле для всевозможных 0 исследовании, поскольку связана с творчеством виднеиших представителей западной философии - Гуссерлем, Риккертом, Виндельбандом, Зигвартом, Вундтом и многими другими.

Так как становление Шпета как философа происходило в полемике с неокантианцами и феноменологией Э.Гуссерля, в диссертации были использованы работы, в которых данные направления анализируются. Они образуют отдельную группу и необходимы в работе над темой. К ним относятся: труды Риккерта, Виндельбанда, Зигварта, Гуссерля, Хайдеггера, Ингардена, Хельда, Леферса; работы отечественных исследователей - Г.Челпанова, Н.Мотрошиловой, В. Молчанова и др.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является осуществление историко-философской реконструкции идейных истоков и оснований феноменологии Г.Г.Шпета. Из цели вытекают следующие задачи: реконструировать идейную эволюцию философа в начальный период его творчества и выяснить значение интеллектуального опыта Психологической семинарии Г.И.Челпанова для формирования философских взглядов Шпета; исследовать логико-методологические идеи Шпета, эксплицируя онтологическое основание его феноменологической концепции; определить значимость влияния неокантианства на философию Шпета и выяснить причины его поворота от неокантианства к феноменологии; показать значение интерпретации Шпетом феноменологического метода Э.Гуссерля; исследовать эволюцию философии Шпета от критики кантовского детерминизма до разработки проблем интуитивного познания.

- реконструирован начальный период творчества философа и выявлено значение интеллектуального опыта Психологической семинарии 0

Г.И.Челпанова для формирования философских исканий Шпета;

- выявлены и исследованы идейные истоки философии Шпета, а именно: философия вещи Х.Вольфа, онтологически понимаемая Юмом проблема причинности, онтологический подход к методологии познания в противовес гносеологическому подходу Канта, идея социальности, признание корреляции логического и действительного;

- определена значимость влияния неокантианства на философию Шпета и выяснены причины его поворота от неокантианства к феноменологии; показано, что основаниями феноменологического метода Шпета являются: интуитивно-логический статус понимания; принцип корреляции знака и вещи, позволяющий обосновать тождественность («то же») вещи и раскрывающий трактовку Шпетом смысла как отношения субъекта к ней; принцип историзма Шпета, предполагающий интерпретацию любого исторического свидетельства как социального знака и выявление объяснительной функции исторической причинности при решающей роли логики как способа выражения предмета в понятии; -выявлено своеобразие феноменологического метода Шпета в сравнении с феноменологией Гуссерля, проявляющееся, в целом, в разграничении Шпетом предмета сознания и смысла, понятия и вещи, значения и смысла;

- показана эволюция философии Шпета от критики кантовского детерминизма до разработки проблем интуитивного познания, обоснования взаимосвязи интуиции и логики.

Теоретико-методологическоеоснованиедиссертации составляют общенаучные методы анализа и синтеза, а также феноменологический, герменевтический (переход от целого к части и от части к целому, расширение единства смысла самого текста, принцип ^ инверсии), историко-философский (связь с текстами других мыслителей, вторичная интерпретация классических работ, объективация субъекта), биографический, логический (метод Шпета), сравнительно-исторические методы.

Феноменологический метод предполагает реконструкцию теоретических построений Шпета при изучении его первоначальных Ж' текстов и базовых произведений; диссертант обращает внимание на основные методологические аспекты, которые Шпет кладет в основу своей концепции. В диссертации использовалась методология, предложенная самим Шпетом. Метод Шпета, с точки зрения диссертанта, предполагает: выяснение особенностей постановки и рассмотрения проблем, интересующих Шпета в западной философии (сравнительно-исторический анализ); определение коррелятивности ^ понятийных систем Э.Гуссерля и Г.Шпета; выявление источников, послуживших методологической основой логических построений философа, благодаря чему не только очерчивается круг решаемых Шпетом проблем, но и определяются смысловые горизонты, образующие понятийную структуру произведения (историко-сравнительный метод); выявление сути опорных, базовых философских понятий и их систем (теоретический метод); определение логической структуры текстов Шпета и границ его философии (логический метод). Ф

Источники и теоретическая база исследования. В диссертации использованы работы Г.Шпета, Г.Челпанова, Э.Гуссерля, В.Виндельбанда, Г.Риккерта, М.Хайдеггера, Э.Кассирера, работы современных и зарубежных, и отечественных ученых, таких как

Р.Ингарден, К. Хельд, Д.Леферс, М.Морынь, В.П.Зинченко, Т.Д.Марцинковская, Л.А. Микешина, В.И.Молчанов, Н.В.Мотрошилова, А.А.Мнтюшин, В.Г.Кузнецов, О.А.Останина, И.Чубаров и др., основные идеи которых составили теоретическую базу исследования, а также труды по истории русской философии В.В.Зеньковского, Н.О.Лосского, А.Ф.Замалеева.

Теоретическое значение исследования. Результаты работы способствуют разъяснению теоретических положений и конкретизации философской концепции Г.Г.Шпета, а также углублению в онтологическую и феноменологическую проблематику русской и Л- зарубежной философии, а также расширению и уточнению представлений об особенностях развития отечественной философии.

Апробация работы. Основные теоретические моменты обсуждались на практических семинарах кафедры философии ВятГГУ и заслушивались в виде докладов в университете и Кировском филиале Московского гуманитарно-экономического института, Саратовском педагогическом институте, кафедрой философии Балашовского филиала Саратовского педагогического института. Публиковались отдельные статьи в сборниках кировских вузов и в журнале «Человек и Вселенная» (г. Санкт-Петербург). Диссертация была обсуждена на кафедре философии ВятГГУ и рекомендована к защите.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Идейные истоки и основания феноменологии Шпета"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итог исследованию раннего периода творчества Г.Г.Шпета, можно сделать следующие выводы. Шпет, полагаю я, формировался как философ феноменологического направления, и идейными истоками и основаниями его феноменологии стали, во-первых, онтологическое основание философии Х.Вольфа, во-вторых, онтологическое понимание проблемы причинности Юмом, в-третьих, генетический подход к проблеме познания в противовес гносеологическому подходу Канта и неокантианцев, в-четвертых, идея интерсубъективности и, в-пятых, признание коррелятивности логического и действительного.

В работе «Проблема причинности у Юма и Канта» (в 2-х частях) Шпет точно определяет сферу дальнейших научных изысканий — онтологию на ее стыке с гносеологией, и в этом интересе к онтологии — отличительная черта философии Шпета. Так, Гуссерль никогда не был онтологом, напротив, по мнению некоторых исследователей, он даже пытался отмежеваться от онтологии; но, став приверженцем идей Гуссерля, Шпет вольно или невольно включает в свою философию гносеологическую проблематику, например, теория понимания не носит сугубо гносеологический или онтологический характер, но одной своей стороной связана с логикой сознания, а другой — с онтологическим описанием.

Трактовку понимания как логического процесса, встроенного в саму действительность, Шпет заимствует из теории Х.Вольфа о сущности вещи (ens), имеющей предметный характер.

Логика рассматривается Шпетом как выражение истории в ее причинной обусловленности, как завершающий этап понимания «естественного анализа предмета».

То, что интуиция и понятие связаны, раскрывается путем «выражения» действительности через понятие. Понятие выражается через слово с присущей ему внутренней логической и онтологической структурой.

Основу шпетовской критики учения Риккерта составило: неприятие Шпетом кантовского деления законов на естественные и разумные и, как следствие такого неприятия, - отвержение риккертовской классификации наук на науки «о природе» и науки «о духе»; отсутствие разграничения наук по предмету; игнорирование границы между абстрактными и общими понятиями, что ставило теорию Риккерта в разряд механистических индуктивных теорий, в то время как общее понятие не может быть усвоено через видовое или родовое понятие, т.е. единичное, не иначе, как только механистическим способом. У неокантианцев Г.Г.Шпет заимствует логическую направленность их основных выводов, соединение логики и действительности, а также их учение об интуиции и понятии.

Интерпретируя же Гуссерля, Шпет концентрирует внимание на основных моментах его феноменологии, которые, по мнению Шпета, сыграли важную роль в исследовании проблемы смыслообразования.

По Шпету, тождество присуще самой вещи, при восприятии которой называемый предмет связывается с предполагаемой вещью. В понятии нам дан предмет в обобщенном виде, и только описываемое нами «то же» называемой вещи определяет ее как знак «конкретного» по отношению к понятию. «Единство тождества» образуется путем преобразования «ноэм многих актов» в процессе направленности на «нечто». Именно логическое выражение переносит в понятие то, что «было дано «глазу», поэтому «содержание ноэмы, как ее смысл, сохраняется при всех операциях, которые могут быть произведены над ноэмой», и входит в логическое выражение как ее значение (функция означивания). Смысл входит в логическое выражение (понятие) как его значение.

Гуссерль исходил из единства смысла как целостности восприятия предмета. Позиция Шпета несколько иная: он различал между «тождественным предметным смыслом», объективно являющимся нам, с одной стороны, и меняющимися видами «представлений», с другой. Смысл, как подлинный, есть внутреннее, что его полагает как целое, где речь идет о переходе от смысла как подразумеваемого ноэмы к смыслу самого этого подразумеваемого (бытия предмета-вещи), его действительности. Таким образом, Шпет не отождествляет, как Гуссерль, ноэматический предмет и смысл, а также смысл и значение. Он считал, что именно логическое выражение переносит в понятие явленное нам. У Гуссерля же смысл выступает интуитивно схваченным и тем самым исчерпывается являющимся, ведь само интуитивное усмотрение предполагает усмотрение не только данности в восприятии, но и смысл, что оказывается равносильным тому, что смысл явления и разум, полагающий действительность, - тождественны, чем уничтожается противопоставление «субъект-объект».

Проблема изложения (описания) у Шпета сливается с проблемой выражения словесного смысла, проявляющегося по-разному в каждом новом случае. Отличие от понимания у Гуссерля пролегает в разрезе невозможности фиксирования в понятии эйдетической реальности, несмотря на возможность фиксации самого понятия. «Как мы приходим к действительному?»- вопрошает Шпет. Феноменологическое описание представляет для него действительную проблему, решить которую он пытается своеобразным методом, еще не раскрытым в такой работе, как «Явление и смысл».

И все же Г.Шпет соглашается с Гуссерлем в определяющем моменте феноменологии. Ноэма группируется вокруг «предметного смысла», выступающего «как нечто тождественное». По Шпету, мы подошли к заключению фундаментальной важности, обнаружив, что параллельно должны быть различаемы разные понятия немодифицированных объективностей, из которых «просто предмет», именно тождественное, «то воспринимаемое, то представляемое картинно в виде образа и т.п., намечает только одно центральное понятие». Здесь - единство смысла и понятия, в котором Г.Шпет усмотрел логическое. По Гуссерлю, смысл захватывается в понятии уже данным. Но, по Шпету, осмысление и логизация не совпадают. Смысл не «творится» чистым «я», а относится к тому постоянно пребывающему в предмете, что остается тождественным, несмотря на все перемены интенциональных переживаний.

С предметом ноэма соотносится через свое содержание, ведь каждое интенциональное переживание имеет отношение к «предметному», так как оно есть сознание чего-нибудь. В самом ядре ноэмы мы должны различать некий носитель — это и есть реальный предмет. Описание предмета есть описание предметного, как оно подразумевается, без примеси каких-либо субъективных выражений. Таково понимание Г.Г.Шпетом проблемы феноменологии и использование ее методов при описании предметных (логических по

Шпету) связей реального мира. Логическими предметные связи делает сама ноэма, конституирующая предмет сознания в актах полагания.

Однако если Гуссерль отождествляет смысл и предмет, подобно Аристотелю, то Густав Шпет, вслед за Платоном, полагает смысл за пределами предмета, вследствие чего приходит к понятию «уразумения».

В то же время феноменологический метод импонирует Г.Г.Шпету своей идеей интенциональности, единством восприятия предмета и действительности, в котором проявляется единство сознания. Исследование данного метода что позволило Шпету в дальнейшем сделать вывод о корреляции логического и действительного, содержащего всеобщую причинную связь как мыслимую нами в актах сознания. Логика дала возможность Г.Шпету «объяснить» содержащуюся в понятии действительность, опираясь на феноменологический постулат предметной направленности нашего сознания.

Г.Шпет отождествляет предмет не со смыслом, как Гуссерль, а через понятие с действительностью и смыслом, поэтому сама предметность (понятие и действительность), связанная в представлениях Г.Г.Шпета более с действительностью, находится по другую сторону смысла, а сам смысл пролегает в плоскости понятия. Схематически сказанное можно представить так:

По Шпету, смысл является только знаком его содержания (форма) -«резать», «рубить» - и относящаяся к сущности ноэмы ее энтелехия уже не абстрактная форма, а нечто конкретное (вещь), «закрепляющее предмет в его конкретности». Сама мотивация не может быть определена одним лишь описанием, однако утверждается в «первичной данности» через посредство социальных «знаков». Акт «осмысления» отличен от тетического акта своей логической выраженностью в понятии и через это - «уразумением» действительных вещей (полагаемая вещь онтологична в своей социальной значимости, энтелехии). Так, Шпет находит связку между вещью и мышлением (на самом деле, глагол и выступает подобной связкой). Параллельность между сознанием и материей психо-физического параллелизма Г.Г.Шпет заменяет коррелятивностью знака и вещи.

Смысловое содержание вещей, по Шпету, есть, собственно, их предметное значение. Становление слова-понятия (а это и есть внутренняя форма слова) происходит в действительной закономерности; логическая форма находится на стыке морфем и предметов (онтических форм), в которых признается формообразующее начало вещественного содержания текста. При чтении умственное восприятие сосредоточивается именно на логических формах, в которые перемещается содержание сообщения (смысл). Языковая эмпирическая форма слова коррелятивна идеальному смыслу. Иначе логические формы можно назвать «вещественными формами речи». В них содержится идеальный смысл. Онтические формы определяются Шпетом как формы полагания (от возможного до сущего). Благодаря строгому соответствию онтологических форм формам логическим, возможен критерий «логической истинности» высказываний. Это соответствие подтверждается еще и тем фактором, что законы тождества, противоречия можно трактовать, по Шпету, и как логические, и как онтологические, а само понятие отождествляется то с предметом, то со смыслом. Всегда возможен перевод с языка логики на язык онтологии и обратно.

Логические формы приводятся в действие только при наличии смысла, который проявляется лишь в контексте. Для действия номинативных форм необходим акт утверждения или отрицания, установления или положения, вследствие которого положение и есть та фундаментальная форма, на которой покоится логика. Положение в этом случае (в смысле акта полагания, утверждающего или отрицающего) и будет выступать контекстом. Модифицируя его, мы меняем и логическую суть высказывания. Вчитываясь в текст, в логику его изложения, мы постигаем его интуицию в способах словесного выражения. Схваченное интуитивно в логической последовательности и составит ядро нашего понимания, постижения, то есть смысл.

Вещное заполнение» форм идеального как завершающий этап познания и есть эмпирически-историческое бытие смысла. Для того, чтобы мы понимали друг друга, мы должны подразумевать (полагать) одно и то же, т.е. предмет, о котором высказывается слово; но это еще не само понятие, а представление в нас. В процессе реализации предметного полагания идет раскрытие смысла, содержания высказывания, переход в эмпирическое; и это - процесс осмысливания, в результате которого предмет становится понятием, а выражается словом.

В слове нет особого носителя субъективных переживаний. Это происходит потому, что в нем концентрируется объективный смысл, исходящий из логического акта полагания (конституирования). Логические формы в слове обязательно находят для себя предметный (онтический) коррелят. Логические формы - это отношение между внешними (синтаксическими) и предметными (онтическими) формами, и данное отношение - динамическое. В нашем восприятии воспринимаемая вещь занимает место субъекта и, не будучи сказуемым, остается «абсолютным содержанием самой вещи», следовательно, и пределом самого слова. Конститутивные акты, непосредственно направленные на предмет, «всецело объективны», ведь предмет находится в них самих, и это суть логические акты, подлинно соответствующие предмету. В то же время логические акты — корреляты онтичным формам — зависят от цели, контекста, предшествующего знания. Предметное содержание планомерно отбирается нами, определяется этими составляющими и только тогда становится «смыслом сообщения», постигаемым в понимании, ибо конципирование и есть акт отбора, «продукты» которого - понятия или представления.

Проблема корреляции предмета как онтической формы и вещи (знака и действительности) решается Шпетом в пользу их тесного взаимодействия, наложении одного на другое, поэтому смысл надо искать в области предмета (знака). Схваченный интуитивно (путем описания) смысл может быть выражен только понятийно (логически). В этом механизме задействована логическая включенность сознания, приводящая к полному пониманию - «уразумению».

Однако понятие выражается не только логически, но может быть схвачено интуитивно в зависимости от его целевого предназначения, чем осуществляется переход от предмета сознания к его логическому выражению (при помощи интуиции).

Итак, особенности феноменологии Шпета, во-первых, выражаются в онтологической направленности его основных выводов, во-вторых, Шпет не отождествляет ноэматический предмет и смысл, а также смысл и значение, в-третьих, - в невозможности зафиксировать в понятии саму эйдетическую реальность, и возможность ее фиксации только путем логизации в актах полагания, в которой и проявляется единство смысла и понятия, в противовес гуссерлевскому захватыванию смысла, изначально представленном в понятии, что предопределило переход Шпета к герменевтической проблематике «уразумения» в поздних его работах.

Значение рассмотренных работ — методологическое. Дальнейшее изучение трудов Г.Г.Шпета представляется актуальным и своевременным. Углубление в методологическую проблематику идей Шпета позволяет не только основательно изучить творческое наследие одного из самых весомых и талантливых представителей России в области философской мысли 20-х — 30-х годов XX века, но и использовать его идеи во многих областях гуманитарного знания.

Истоки феноменологии Г.Г.Шпета еще ждут серьезного исследования, ибо вбирают в себя идеи значительного количества ученых-предшественников и современников Шпета как зарубежных, так и отечественных, проработка теорий которых никак не может быть, наверное, результатом какой-либо одной работы. Проблема действительной (исторической) причинности весьма сложна; Шпет, на наш взгляд, показал нетрадиционный, с точки зрения зарубежной и российской историографии, подход к проблеме описания-объяснения в истории, что актуализирует исследование идей Шпета в связи с современными теориями по методологии исторического познания и философии истории.

Логический метод Шпета приобретает значимость как один из рациональных методов эпистемологии, а также и значение исследования интуиции как способности к «уразумению».

Тема корреляции знака и вещи требует дополнительного изучения в связи с современной проблематизацией содержания феноменологии и герменевтики.

По сути, каждая из обозначенных в диссертации проблем может быть темой отдельного глубокого исследования.

Список научной литературыСчастливцева, Елена Анатольевна, диссертация по теме "История философии"

1. Абушенко В.Л. Шпет Г.Г. // История философии. Энциклопедия. Минск, 2002. С. 1297-1298.

2. Борисов Е. В. Эволюция трансцендентально-феноменологических оснований онтологии в работах Э. Гуссерля и экзистенциональной аналитики М. Хайдеггера: Автореферат. М., 1997. 16 с.

3. Брентано Ф. Психология с эмпирической точки зрения // Вопросы философии. 1995. №2. С. 148-171.

4. Бухвалова Т.Б. Философские взгляды П.Д. Юркевича. Автореферат на соискание степени кандидата философских наук. М.,1995. 21 с.

5. Валейтенок В.В. Проблема языка в философии Густава Шпета. Минск, 1992. Д. 24117-92.- 189 с.

6. Вендитти М. Роль языка и его отношение к герменевтике в исследованиях Г.Г. Шпета // Творческое наследие Г.Г. Шпета и современные гуманитарные исследования. Томск, 1991. С. 68-72.

7. Виндельбанд В. История новой философии в 2-х томах. Т. 1. От Возрождения до Просвещения. М.,2000. 639 с.

8. Виндельбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. Перевод со второго немецкого издания. Т. 2. От Канта к Ницше. СПб., 1905. 421 с.

9. Виндельбанд В. Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия. М., 1993. 103 с.

10. Ю.Вольф X. Разумные мысли о силах человеческого разума и их исправном употреблении в познании правды. СПб., 1765. 304 с.

11. Георгию Ивановичу Челпанову от участников семинариев в Киеве и Москве. 1891—1916. Статьи по философии и психологии. М., 1916. -424 с.

12. Гумбольдт В. фон Избранные труды по языкознанию. М., 1984. -397 с.

13. Грязнов А.Ф. Синтетическая философия языка Густава Шпета // Творческое наследие. Г.Г.Шпета и современные гуманитарные исследования: Всесоюз. науч. конф. Томск, 1991. С. 65-67.

14. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Кн. I. Общее введение в чистую феноменологию. М., 1999. -332 с.

15. Гуссерль Э. Собрание сочинений т. 1 Феноменология внутреннего сознания времени. М., 1994. — 162 с.

16. Гуссерль Э. Феноменология //Логос. 1991. № 1. С. 12-21.

17. Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск., 1994. -357 с.

18. Густав Густавович Шпет: Архивные материалы, воспоминания, статьи. М., 2000.-351 с.

19. Давыдов Ю.Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология. М., 1998. 510 с.

20. Деррида Ж. О грамматологии. М., 2000. 511 с.

21. Ждан А.Н. Феномен Шпета: О роли методологии в исследовании // Густав Густавович Шпет: Архивные материалы, воспоминания, статьи. М., 2000. С. 195-202.

22. Житков Г.Н. Некоторые аспекты феноменологии Г.Г. Шпета // Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные философские проблемы: Материалы научной конференции, 14-17 ноября 1997 г. Вторые шпетовские чтения. Томск, 1997. С. 34-36.

23. Зеньковский В.В. История русской философии в 2-х т. Т. 2. М.Ростов-на-Дону, 1999. 540 с.

24. Зигварт X. Логика. Т.1. Учение о суждении, понятии и выводе. СПб., 1908.- 487 с.

25. Зигварт X. Логика. Т.2. Учение о методе. СПб., 1909. 386 с.

26. Зинченко В.П. Г.Г. Шпет и М.М. Бахтин (оппозиционеры или единомышленники): (К 120-летию со дня рождения Г.Г. Шпета) // Вопросы психологии. — 1999. № 6. С. 110-118.ч*;- 27. Зинченко В.П. Мысль и Слово Густава Густавовича Шпета

27. Возвращение из изгнания). — М., 2000. 208 с.

28. Ингарден Р. Введение в феноменологию Эдмунда Гуссерля: Лекции 1967 года в Осло. М., 1999.-224 с.

29. Инишев И.Н. Место Г.Г. Шпета в феноменологическом движении // Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные философские проблемы:

30. Материалы научной конференции, 14-17 ноября 1997 г. Вторыешпетовские чтения. Томск, 1997. С. 21-24.

31. Калинников Л.А. Проблемы философии истории в системе Канта. Л., 1978.- 152 с.

32. Калиниченко В.В. Густав Шпет: От феноменологии к герменевтике //Логос. 1992.№3. С. 37-61.

33. Кант И. Собр. соч. в 8 т. Т. 4. М., 1994. 630 с.

34. Кант И. Собрание сочинений в восьми томах. Т. 3. М., 1994.- 741 с. ^' 34. Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. СПб., 1997. 447 с.

35. Кассирер Э. Избранное. Индивид и космос. М., Спб., 2000. 294 с.

36. Князев М. О Густаве Шпете, философе, не уплывшем на «философском пароходе» //Русская мысль. 1997. Окт. (№ 4195). С. 8.

37. Коган Л. А. Непрочитанная страница: Г. Г. Шпет директор Института научной философии 1921-1923 // Вопросы философии. 1995. № 10. С. 95-117.

38. Коцюба В.И. Критика онтологического доказательства в ранних произведениях Канта // Вопросы философии. 1997. № 11. С. 163-174.

39. Кошарный А. Феноменология Гуссерля и опыт герменевтического основоположения гуманитарного знания в историческом наукоучении

40. Дильтея // Философская и социологическая мысль. 1989. № 8-9. С. 72-81, 70-79; 1990. №8-9. С. 95-110, 83-96.

41. Круглов А. Н. Понятие трансцендентального у И. Канта в критический период // Вопросы философии. 2000. № 4. С. 158-174.

42. Кузнецов В.Г. Предисловие к работе Г. Г. Шпета «Работа пофилософии» // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 1995. № 5. С. 191'22.

43. Кузнецов В.Г. Примечания // Шпет Г. Г. Философские этюды. М., 1994. С. 337-349.

44. Кузнецов В.Г. Герменевтика и ее путь от конкретной методики до философского направления // Логос. 1999. N 10. С. 43-88.

45. Кузнецов В.Г. Шпет Г.Г. // Философы России Х1Х-ХХ столетий. М., 1995. С. 670-672.

46. Кулаев К.В. Густав Густавович Шпет: К изучению наследия русского философа (1879-1940). //Педагогика. 1995. № 6. С. 98-100.

47. Купреева И.В. История как проблема логики // Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные гуманитарные исследования: Всесоюз. науч. конф.Томск, 1991. С. 80-83.

48. Лекторский В.А. Немецкая философия и российская 1уманитарная мысль: С.Л.Рубинштейн и Г.Г.Шпет// Вопросы философии. 2001. N 10.1. Ь С. 129-139.

49. Куренной В. К вопросу о возникновении феноменологического движения И Логос. 1999. №11-12. С. 156-182.

50. Мамардашвили М. Психологическая топология пути. СПб., 1997.568 с.

51. Мандельштам О. Собрание сочинений: В 4-х т. Т. 1. М., 1993. -367 с.

52. Марцинковская Т.Д. Густав Густавович Шпет — жизнь как проблема творчества // Г.Г.Шпет. Психология социального бытия. М. — Воронеж, 1996. С. 5-27.

53. Марцинковская Т.Д. Проблема этнических переживаний в концепции «психологии социального бытия» Г.Г. Шпета: (К 120-летию со дня рождения) // Вопросы психологии. 1999. № 6. С. 119-127.

54. Марцинковская Т.Д. Проблема психологии социального бытия втворчестве Г.Г. Шпета // Вопросы искусствознания XI. 1997. N 2. С. 5060.

55. Марцинковская Т.Д. Проблема эстетических переживаний в концепции Г.Г. Шпета // Густав Густавович Шпет: Архивные материалы, воспоминания, статьи. М., 2000. 351 с.

56. Марцинковская Т.Д., Ярошевский М.Г. Неизвестные страницы творчества Г.И. Челпанова // Вопросы философии. 1999. № 6. С. 99-107.

57. Мерло-Понти М В защиту философии. М., 1996. 247 с.

58. Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. М., 2002.- 622 с.

59. Митюшин А. А. Из архива Густава Шпета: вопросы исторического познания и полемика с Баденской школой // Вопросы истории естествознания и техники. 1998. № 3. С. 114-128.

60. Митюшин А. А. Психологические взгляды Г. Г. Шпета // Вестн.

61. У • Моск. ун-та. Сер. Психология. 1998. № 2. С. 33-42.

62. Митюшин А.А. Творчество Г.Шпета и проблема истолкования действительности // Вопросы философии. 1988. № 11. С. 93-104.

63. Молчанов В. И. Априорное познание в феноменологии Гуссерля // Вопросы, философии. 1978. № 10. С. 146-152.

64. Молчанов В. И. Парадигмы сознания и структуры опыта // Логос. 1992. №3. С. 7-36.

65. Молчанов В. И. Понятие рефлексии в контексте феноменологического учения о времени // Критика феноменологического направления современной буржуазной философии. Рига, 1981. С. 121-140.

66. Молчанов В.И. Предисловие // Э.Гуссерль. Собрание сочинений т. 1 Феноменология внутреннего сознания времени. М., 1994. С. 7-14.

67. Молчанов В.И. Предпосылка тождества и аналитика различий // Логос. 1999. № 11-12. С. 183-208.

68. Молчанов В.И. Предпосылки и беспредпосылочность феноменологической философии. // Логос. 1999. N 10. С. 16-28.

69. Мотрошилова Н.В. Интенциональность в логических исследованиях Э Гуссерля // Вопросы философии. 2000. N 4. С. 138-157.

70. Мотрошилова Н.В. Специфика феноменологического метода // Критика феноменологического направления современной буржуазной философии. Рига, 1981. С. 28-73.

71. Мотрошилова Н.В. Феноменология Эдмунда Гуссерля и основной вопрос философии // Вопросы философии. 1961. N 4. С. 66-79.

72. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. Казус Вагнер. Антихрист. Ессе Homo. Минск-Харвест-М., 2002. 786 с.

73. Останина O.A. Вопросы исторического познания в русской философии. М, 1997.- 137с.

74. Познер Б. История как предмет синтезирующих наук // Творческое наследие Г. Г. Шпета и философия XX века: К 120-летию со дня рождения Густава Шпета: Материалы междунар. науч. конф. 7-9 апр. 1999 г. Томск, 1999. С. 123-133.

75. Потебня A.A. Теоретическая поэтика. М, 1990. 343 с.

76. Прехтль П. Введение в феноменологию Гуссерля. Томск, 1999. -96 с.

77. Райнах А. Собрание сочинений. М., 2001. 474 с.

78. Рамишвили Г.В. Вильгельм фон Гумбольдт — основоположник теоретического языкознания // В. фон Гумбольдт. Избранные труды по языкознанию. М., 1984. С. 5-33.

79. Рид Т. Исследование человеческого ума на принципах здравого смысла. СПб., 2001. 347 с.

80. Риккерт Г. Введение в трансцендентальную философию: Предмет познания. Пер. 2-го изд. Густава Шпета. Киев, 1904. 258 с.

81. Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий: логическое введение в исторические науки. СПб., 1903. 615 с.

82. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб., 1911. -196 с.

83. Риккерт Г. Философия жизни: Введение в трансцендентальную философию. Киев, 1998. - 507 с.

84. Роди Ф. Герменевтическая логика в феноменологической перспективе: Георг Миш, Ханс Липпс и Густав Шпет // Начала. 1995. № 7. С. 41-46.

85. Рузавин Г.И. Проблема понимания и герменевтика // Герменевтика: История и современность, М., 1985. С. 162-178.

86. Савин А.Э. Интерпретация и критика Г.Г. Шпетом философии Эд, Гуссерля // Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные философские проблемы: Материалы международной научнойконференции, 14-17 ноября 1997 г. Вторые шпетовские чтения. Томск, 1997. С. 24-26.

87. Соловьев В.О философских трудах П.Д. Юркевича. Собр.соч. Т. 1. СПб., б.г. 375 с.

88. Степаненко С.Б. Густав Шпет: Феноменология и семиотика // Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные философские проблемы: Материалы международной научной конференции, 14-17 ноября 1997 г. Вторые шпетовские чтения. Томск. 1997. С. 130-136.

89. Суровцев В.А. К вопросу о лекциях по логике Г. Г. Шпета 19111912 г.г. // Творческое наследие Г. Г. Шпета и современные философские проблемы: Вторые шпетовские чтения. Томск, 1997. С. 233-235.

90. Творческое наследие Г.Г. Шпета и современные гуманитарные исследования: Всесоюз. науч. конф. Томск, 1991. 171 с.

91. Творческое наследие Г.Г. Шпета и современные философские проблемы: Вторые шпетовские чтения, 14-17 ноября 1997 г. Томск, 1997.-256 с.

92. Творческое наследие Г.Г. Шпета и философия XX века: К 120-летию со дня рождения Г.Г. Шпета: Материалы междунар. науч. конф., 7-9 апреля 1999 г. Томск, 1999. 232 с.

93. Туркулец Н. В. Историко-логические идеи Г.Г. Шпета // Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные гуманитарные исследования: Всесоюзная науч.конф. Томск, 1991. С. 86-89.

94. Федорова JI.B. Г.Г. Шпет как историк русской философии: Автореф. канд. философских наук. М., 1991.-21 с.

95. Фрейбергер Э. Густав Шпет: семиотика и герменевтика // Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные гуманитарные исследования: Всесоюз. науч.конф. Томск, 1991. С. 136-145.

96. Фрейбергер Э. Густав Шпет: теория интерпретации как теория понимания // Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные гуманитарные исследования: Всесоюз. науч. конф. Томск, 1991. С. 133136.

97. Фрейбергер Э. Густав Шпет: феноменологическая семиотика и герменевтика // Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные гуманитарные исследования: Всесоюз. науч. конф. Томск, 1991. С. 145160.

98. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб., 2000. 377 с.

99. Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997. — 451 с.

100. Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск, 1998.-384 с.

101. Херрманн Т.-В. фон. Понятие феноменологии у Хайдеггера и Гуссерля. Томск, 1997. 96 с.

102. Ходзинский А. Профессор философии Памфил Данилович Юркевич. Харьков, 1915. - 107 с.

103. Христиан Вольф и философия в России. СПб., 2001. 399 с.

104. Челпанов Г.И. Введение в философию. Киев, 1907. 528 с.

105. Челпанов Г.И. Дополнительный курс логики, читанный в

106. Московском университете в 1908/1909 академических годах. Издание для слушателей. М., 1909. -111 с.

107. Челпанов Г.И. О памяти и мнемонике. СПб., 1900. -117 с.

108. Челпанов Г.И. Мозг и душа. Критика материализма и очерк современных учений о душе. Киев, 1900. 366 с.

109. Челпанов Г.И. Психология и теория познания // Вопросы философии и психологии. 1903 (3). С. 231-255.

110. Челпанов Г.И. Психология. Философия. Образование. М.Воронеж, 1999.-521 с.

111. Челпанов Г.И. Рецензия на книгу Г.Шпета «История как проблема логики»// Вопросы философии и психологии. 1916. N 134 (4). С. 316-324.

112. Челпанов Г.И. Философия Канта. СПб., 1901 // Мир божий. N 3. С. 1-23; 165-187; N 5. С. 55-80; N 6. С. 84-107.

113. Чичнева Е.А. Проблема интерсубъективности в философии позднего Э. Гуссерля и JI. Витгенштейна: Автореферат диссертации на соискание степени кандидата философских наук. М., 1995. - 22 с.

114. Чичнева Е.А. Проблема интерсубъективности в философии позднего Э. Гуссерля и JT. Витгенштейна. Диссертация на соискание степени кандидата философских наук. Д.2616-96. М., 1995. 140 с.

115. Чубаров И.М. История любви Льва Шестова к Эдмунду Гуссерлю, рассказанная им самим // Логос. 1996. N 7. С. 134-144.

116. Чубаров И.М. Шпет в Геттингене // Логос. 1992. № 3. С. 123-136.

117. Чубаров И.М. Шпет Густав Густавович. // Русско-философский словарь. М.,1999. С. 623-624.

118. Шестов Л. Памяти великого философа (Эдмунд Гуссерль) // Вопросы, философии. 1989. № 1. С. 129-160.

119. Шестов JI. Memento morí (По поводу теории познания Эдмунда Гуссерля) // Э. Гуссерль. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994. С. 5-48.

120. Шпет в Сибири: ссылка и гибель. Томск, 1995. 335 с.

121. Шпет Г.Г. // Философский энциклопедический словарь. М., 1997. С.523-524.

122. Шпет Г. Г. Антропологизм Лаврова в свете истории философии. Сб. памяти П.Л.Лаврова. Петербург, «Колос», 1922. С. 73-138.

123. Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию // Г.Г.Шпет. Психология социального бытия. М.-Воронеж, 1996. С. 261-372.

124. Шпет Г.Г. Сочинения. М., 1989. 601 с.

125. Шпет Г.Г. Внутренняя форма слова (Этюды и вариации на тему Гумбольдта) // Г.Г.Шпет. Психология социального бытия. М.-Воронеж, 1996. С. 49-260.

126. Шпет Г.Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст. 1989. С. 31-69.

127. Шпет Г.Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст. 1990. С. 219259.

128. Шпет Г.Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст. 1991. С. 215255.

129. Шпет Г.Г. История как предмет логики // Историко-философский ежегодник. М., 1988. С. 290-320.

130. Шпет Г.Г. История как проблема логики. М., 1916. 476 с.

131. Шпет Г.Г. История как проблема логики. Критические и методологические исследования. Памятники исторической мысли. М., 2002.-1168 стр.

132. Шпет Г.Г. К истории рационализма XVI11 века // Вопросы философии и психологии. М., 1915. Кн. 126 (1). С. 1-61.

133. Шпет Г.Г. Критические заметки и проблема психической причинности (По поводу книги В.В.Зеньковского "Проблемыпсихической причинности").- Киев, 1914 (оттиск из журн. "Вопросы философии". К. 127. С. 281-313).

134. Шпет Г.Г. Логика: Записки слушательниц по лекциям, читанным в 1911-1912 г.г. на Высших женских курсах. Ч. 2. М., 1912. 221 с.

135. Шпет Г.Г. Логика. Лекции, читанные в 1911-1912 гг. на Высших женских курсах. По запискам слушательниц. Ч. 1.М., 1912. 119 с.

136. Шпет Г.Г. Некоторые черты из представления Н.О. Лосского о природе // Мысль и слово. Философский ежегодник под ред. Г.Шпета. М., 1917. С. 368-37.

137. Шпет Г.Г. Очерк развития русской философии. Петроград. 1922. Ч. I. 340 с.

138. Шпет Г.Г. Память в экспериментальной психологии // Педагогическая мысль. Киев, 1905. С. 107-215.

139. Шпет Г.Г. Первый опыт логики исторических наук (К истории рационализма XVIII века) // Вопр. философии и психологии. 1915. Кн. 128. С. 378-438.

140. Шпет Г.Г. Пиквикский клуб // Новое время. 1998. № 34. С. 36-37.

141. Шпет Г.Г. Проблема причинности у Юма и Канта. 4.1. // Труды Психологической семинарии при Университете Св. Владимира. Киев, 1905, 1907.

142. Шпет Г.Г. Проблема причинности у Юма и Канта. Ответил ли Кант на сомнения Юма? 4.2. Киев, 1907. 208 с.

143. Шпет Г.Г. Психология социального бытия. М.- Воронеж, 1996. -494 с.

144. Шпет Г.Г. Работа по философии // Вестник Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 1995. №5. С. 22-36.

145. Шпет Г.Г. Рецензия на «Краткое введение в историю новой философии. Перевод С.С.Зелинского. Под ред. Ю.И. Айхенвальда, А.Роджерса//Вопросы философиии психологии. 1903 (4). С. 728-732.

146. Шпет Г.Г. Рецензия на «Основы психофизики» Г.Ф.Липпса. СПб., 1903 // Вопросы философии и психологии. 1903 (4). С. 732-733.

147. Шпет Г.Г. Скептицизм и догматизм Юма // Вопросы философии и психологии. 1911. Кн. 106(1). С. 1-18.

148. Шпет Г.Г.Сознание и его собственник // Г.Г. Шпет Философские этюды. М., 1994. С. 20-116.

149. Шпет Г.Г. Философия Джоберти. По поводу книги В.Эрна «Философия Джоберти» // Мысль и слово. Философский ежегодник под ред. Г.Шпета. М. 1917. С. 297-367.

150. Шпет Г. Г. Философия и история // Вопросы философии и психологии. Кн. 134 (4). М. 1916. С. 427-439.

151. Шпет Г.Г. Философское мировоззрение Герцена. Петроград. 1921. 100 с.

152. Шпет Г.Г. Философское наследство П. Д. Юркевича // Вопросы философии и психологии. М., 1914. Кн. 125(5). С. 653-727.

153. Шпет Г.Г. Явление и смысл: Феноменология как основная наука и ее проблемы. М., 1914. 214 с.

154. Шпет Г.Г. Язык и смысл // Логос. 1996. N 7. С. 81-122.

155. Шпилевская И.В. Спор о скептицизме: Д. Юм и философы шотландской "Школы здравого смысла" // Вопросы философии. 2001. № 4. С. 129-143.

156. Шторх М., Марголис А. Неизвестный Шпет // Русская, мысль. 1999. 13-19 мая (№ 4269). С. 19.

157. Шуман А.Н. Философская логика. Минск, 2001. 363 стр.

158. Щедрина Т.Г. Идея соборности в интерпретации Г.Г.Шпета //Русская философия: Многообразие в единстве. Материалы VII Российского симпозиума историков русской философии. М., 14-17 ноября 2001. С. 243-248.

159. Щедрина Т.Г. Методологические особенности философии истории Г.Г.Шпета. Автореферат на соискание ученой степени кандидата философских наук М., 2000. 16 с.

160. Щедрина Т.Г. Рецензия на кн. В.П.Зинченко. Мысль и Слово Густава Густавовича Шпета // Вопросы философии. 2002. N 2. С. 185188.

161. Щедрина Т.Г. Рецензия на кн. Г.Г.Шпета. История как проблема логики. Критические и методологические исследования. Памятники исторической мысли. М., 2002. 1168 стр. // Вопросы философии. 2002. N 10. С. 174-177.

162. Щеглов В. В. Онтологическая интерпретация феноменов культуры в философии Г. Г. Шпета // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 1991. №6. С. 40-45.

163. Юдин А. Предисловие к книге // Риккерт Г. Философия жизни: Введение в трансцендентальную философию. Киев, 1998. С. 3-11.

164. Юм.Д. Трактат о человеческой природе. Минск, 1998. 717 с.

165. Юркевич П.Д. Философские произведения. М., 1990. 669 с.

166. Яковенко Б.В. Философия Эдмунда Гуссерля // Новые идеи в философии. III. Теория познания. I. СПб., 1913. С.74-146.

167. Ящук А. М. Проблема истории в философском творчестве Г. Г. Шпета // Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные гуманитарные исследования: Всесоюз. науч. конф. Томск, 1991. С. 83-85.

168. Gottfried M. Immanuel Kant: Ontologie und Wissenschaftsteorie. — Kôln, 1951.- 244 S.

169. Held K. «Lebendige gegenwart»: Die Frage nach der Seinsweise der transzendentalen Jch bei Edmund Husserl entwickelt am Leitfaden der Zeitproblematik. Köln, 1963. -210 c.

170. Husserl E. Ideen zu einer reinen Phänomenologie und Phänomenologischen Philosophie Erstes Buch. Allgemeine Einführung in die reine Phänomenologie. Halle a.d.s. Verlag von Max Niemeger, 1928.360 S.

171. Husserl E. Ideen zu einer reinen Phänomenologie und phänomenologischen Philosophie I, Allgemeine Einführung in die reine Phänomenologie. Hamburg, 1930: Text nach Husserliana III-1 u V-XII. Felix Meiner Verlag, Hamburg, 1992. 359 c.

172. Kant I. Kritik der reinen Vernunft. 1904. S. 164-165.

173. Kant I. Prolegomena. Grundlesung zur Metaphysik der Sitten. Metaphysische Anfangegrüde der Natuwissenschaft. 1903. S. 281.

174. Lenfers D. Kants Weg von der Teleologie zur Theologie: Interpretationen zu Kants Kritik der Urteilskraft: Diss. der Philosophischen Fakultät der Universität Köln. Köln, 1965. - 151 S.

175. Moryn M. Transcendentalizm, intencjonlnosc, jezyk. O Husserlowskiy koncepcji sensu. Poznan, 1998. 141 p.

176. Rang B. Husserls Phänomenologie der materiellen Natur. Frankfurt am Main: Klostermann, 1990.-421 S.

177. Rickert H. Die Probleme der Geschichtsphilosophie. Heidelberg, 1924. 156 S.

178. Schöffler H. Deutsches Geistesleben zwischen Reformation und Aufklärung von M. Opitz zu Chr. Wolff. 2 Aufl. Fr/ M., 1956. 245 S.

179. Trochimska-Kubaka B. Absolutysm aksjologiczny: Rekonstrukcja oparta na aksjologii Rickerta, Schelera i Hartmanna. Wroclaw, 1999. 126 p.