автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Идиоматичность словообразовательной формы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Идиоматичность словообразовательной формы"

Направахрукописи

БАТУРИНА Ольга Владимировна

Идиоматичность словообразовательной формы

(на материале микологической лексики русского языка)

10.02.01 — русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Кемерово 2004

Работа выполнена на кафедре стилистики и риторики Кемеровского государственного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Антипов Александр Геннадьевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Голев Николай Данилович

кандидат филологических наук, доцент Ташлыкова Марина Борисовна

Ведущая организация: Томский государственный университет

Зашита диссертации состоится 22 апреля 2004 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д. 212. 088. 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Кемеровском государственном университете по адресу: 650043, г. Кемерово, ул. Красная, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кемеровского государственного университета.

Автореферат диссертации разослан « // » 004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

О. А. Булгакова

Диссертационное исследование посвящено комплексному системно-функциональному исследованию идиоматичности словообразовательной формы на материале микологической лексики русского языка.

Общая характеристика работы

Проблематика исследования и актуальность темы. В современной

лингвистике термином «идиоматичность» обозначается целый ряд феноменов, связанных с «нежестким» соотношением сторон языкового знака (отсутствием изоморфизма планов выражения и содержания). Поскольку подобное соотношение эксплицитно выражено в корпусе словообразовательно мотивированных знаков, явление идиоматичности обнаруживается и описывается как присущее данной разновидности единиц языковой системы.

Впервые понятие идиоматичности получило свое определение в трудах Ф. де Соссюра. Как феномен, отражающий стремление знака к произвольности, идиоматичность рассматривалась в качестве фактора, ограничивающего мотивированность языковых категорий. Тем самым данное знаковое явление было призвано продемонстрировать системообразующий принцип - «динамическое равновесие» тенденций к мотивированности и произвольности: «сведение во всякой языковой системе абсолютной произвольности к относительной и составляет 'систему'» [Соссюр 2000]. Кроме того, понятие идиоматичности, «пропитывающей» те участки системы, в которых разуму удается ввести принцип порядка и регулярности, раскрывает смысл термина «относительный» в трактовке языковых знаков как «относительно мотивированных». В общем виде свойство идиоматичности определяет нетождественность целого значению составляющих его частей при немотивированном выборе этих частей.

Подобные дефиниции вызывают вопросы о том, с каким структурным уровнем знака соотносится идиоматичность, каково ее место в обшей и семантической иерархии знака.

Как это следует из традиционных определений, идиоматичность является категорией относительной: для того, чтобы установить идиоматичность определенной лексемы, необходимо соотнести как минимум два порядка значений. Результатом такого соотношения будут являться степени мотивированности того или иного знака. Точкой отсчета при этом служит минимальный объем значения, выраженный объединением компонентов поверхностной структуры словообразовательной формы (словообразовательное, мотивационное, ближайшее), а направление анализа связи планов выражения и содержания заключается в выяснении того, является ли информация, прочитывающаяся с опорой на звуковую форму мотивированного знака, достаточной для понимания его значения. Поэтому для констатации высокой степени мотивированности (неидио-матичности) необходимо либо признание достаточности эксплицитно выраженной информации, либо, при наличии имплицитных смыслов, выделение чётких правил их выводимости. Несоблюдение этих услови во впать

«ОС Националы* а*;

БИБЛИОТЕКА I

• ¿гзди^

выводы о стремлении языковой системы к произвольности своих категорий. Отсюда интерпретация сферы идиоматичного как условия и результата процесса утраты словом мотивированности, движения в сторону лексикализации и, наконец, «потери» им внутренней формы, перехода слова в разряд немотивированных, т.е. произвольных.

К настоящему времени исследование феномена идиоматичности словообразовательной формы находится в состоянии некоторого равновесия, замкнутого на детализации сформулированных дериватологией 70-80-х гг. XX в. положений относительно природы этой категории. Поэтому актуальность предпринятого в работе исследования идиоматичности обусловлена необходимостью изучения «эвристического потенциала» данного феномена в объяснении сущностных свойств устройства мотивированных языковых знаков с привлечением идей и методов современных лингвистических направлений, имеющих функциональную направленность.

Как известно, перспективы современной дериватологической теории соотнесены с достаточно широким кругом проблем, развивающих динамические принципы описания языковой системы. Одним из важнейших достижений современной дериватологии является представление о том, что знаковые феномены, отражая структуры речемыслительной деятельности, не могут не выступать в качестве средств познания символических противоречий. Так, будучи измерением символических факторов словообразовательной формы, идиоматич-ность традиционно используется для описания «возмущающих эффектов» лексики в актах деривации, уточнения стратификационной специфики семантики производного слова, моделирования морфодеривашюнных структур. При этом имеющиеся подходы к анализу данного явления фиксируют в акте семиозиса преимущественно некоторый набор семантических отступлений от правил порождения мотивированных знаков. Отсюда проистекает тотальная оценка идиоматичности как эффекта произвольности языкового знака или условности его внутренней формы. Тем не менее, та роль, которой наделена идиоматич-ность в языковой системе и как семантическое правило, и как структурная переменная знака приводит не только к построению семиотических типологий, отражающих степень идиоматичности, но и к функциональному исследованию этого явления в контексте факторов порождения мотивационных структур. С необходимостью постановки задач и реализацией аспектов именно такого исследования обусловлена предпринятая нами попытка изучения функций идио-матичности как одного из мотивационных условий процесса семиозиса. Предлагаемая версия исследования, учитывающая принципы когнитивных и психолингвистических направлений теории деривагологии, призвана уточнить аналитическую трактовку идиоматичности производного слова как результата процесса означения.

Когнитивное и психолингвистическое рассмотрение языковой системы как достояния индивида, как феномена его сознания и мышления определяет роль языка в осуществлении процессов познания и категоризации универсума.

Одной из ключевых проблем такого рассмотрения является мотивированность языковой системы, отвечающей целям осуществляемой сознанием динамической категоризации. Нежесткое соотношение планов знака, следовательно, расценивается как необходимое условие функционирования системы. Так, компоненты словообразовательной формы не только отражают стратификацию значений в структуре знака, но и в силу своей обобщенности выступают инфе-рентным механизмом, позволяющим осуществлять метаязыковую функцию сознания. Идиоматичность в этой связи представляет собой один из семантических уровней знака, в котором заключен потенциал развития, обусловленный аспектами системной мотивированности словообразовательной формы.

Синтез когнитивного и психолингвистического аспектов предопределил реализацию комплексного системно-функционального подхода, который повлиял на выбор темы, связанной с изучением знакового своеобразия одного из типологических свойств структуры производного слова, объекта - идиоматич-ности как формально-семантического феномена, предмета — мотивационных функций идиоматичности в системе межуровневых факторов порождения производного слова, методов исследования ономасиологического словообразования, когнитивной семантики и психолингвистики.

Цель работы заключается в представлении феномена идиоматичности словообразовательной формы как мотивационного условия категоризации производной лексики, как знакового принципа порождения словообразовательной формы.

Данная цель предполагает постановку и решение следующих задач:

(1) рассмотреть актуальные направления исследования идиоматичности в теории дериватологии; сформулировать принципы дериватологического изучения проблемы идиоматичности;

(2) определить моделируемый характер идиоматичности как феномена категоризации; обосновать статус идиоматичности как одного из факторов мотивированности словообразовательной формы;

(3) предложить когнитивные версии анализа мотивационного статуса идиома-тичности словообразовательной формы;

(4) выявить мотивационные факторы фразеологизации семантики дериватов;

(5) охарактеризовать роль идиоматичности в механизмах номинативной деривации;

(6) описать системность идиоматичности как явления концептуализации и категоризации и функционирования номинативных единиц, закрепляющих их результаты;

(7) по данным восприятия и осознания производной лексики экспериментально обосновать мотивационный статус идиоматичности дериватов;

(8) экспериментально исследовать комплекс системных параметров идиома-тичности, влияющих на характер соотношения мотивационных границ формы и содержания производных знаков.

Исследование проведено на материале производной лексики тематической группы названий миконимов (более 500 номинаций). Обращение к данной лексической микросистеме обусловлена тем, что имена-натурфакты являются прототипической ономасиологической группой лексики, характеризуемой высокой степенью идиоматичности. Источниками материала послужили словари литературного языка, русских говоров, а также целый ряд работ, посвященных описанию тематической группы названий миконимов (см. список источников).

В качестве материала были использованы также результаты психолингвистических экспериментов по осознанию внешней и внутренней формы производных знаков (500 анкет, более 3 тыс. реакций). Для иллюстрации основных положений исследования были отобраны как диалектные, так и литературные лексемы, условием отбора являлось разнообразие семиотических характеристик их словообразовательной формы.

Полученная операциональная база исследования отражает задачи комплексного системно-функционального описания, представлющего класс идиоматичной лексики в свете когнитивных проблем ономасиологического словообразования и психолингвистических задач моделирования ментальных репрезентаций знаковых явлений в языковом сознании. Во-первых, при когнитивном анализе номинативной системности словообразовательной формы рассматривается номинативный фрагмент словообразовательной системы, на материале которого раскрывается роль идиоматичности в моделях номинативной деривации. Во-вторых, экспериментальное моделирование процесса инференции подтверждает «психическую реальность» имплицированных компонентов структуры знака. Используемые в работе методики свободного ассоциативного эксперимента и субъективной дефиниции способствуют выявлению действующих в сфере идиоматичности ономасиологических ограничений, а также предсказуемости невыраженных смыслов в ассоциативной системе ментального функционирования словообразовательной формы.

Научная новизна исследования определяется тем, что идиоматичность рассматривается в качестве мотивационного параметра организации словообразовательной формы. Обоснование системной мотивированности идиоматично-сти осуществлено путем выявления ономасиологических правил словообразовательного синтеза. Выделены и систематизированы мотивационные факторы фразеологизации значения, раскрыты когнитивные функции данного феномена как связанного с осуществлением процессов инференции.

Теоретическая значимость исследования определяется его вкладом в развитие принципов психологической парадигмы языкознания и, в частности, в обоснование положений современной семиотики, связанных с доказательством психической реальности символических структур языка. Созданная трактовка идиоматичности как мотиваиионного фактора порождения производного слова позволила закрепить в разработанных принципах комплексного системно-функционального описания представление о том, что степень идиоматичности

знака в пределах ономасиологической категории — это динамический критерий не только выражения правил системной категоризации, но и их формирования.

Практическая значимость исследования состоит в том, что основные положения работы могут использоваться в теории дериватологии при изучении проблем языковой и ассоциативной семантики, а также в процессе преподавания вузовских курсов словообразования, психолингвистики и когнитивной лингвистики.

Апробация результатов исследования. Основные результаты и содержание исследования нашли отражение в выступлениях на региональных, всероссийских и международных конференциях в Анжеро-Судженске, Ачинске, Белово, Кемерове, Красноярске, Новосибирске, Томске, а также на заседании кафедры стилистики и риторики Кемеровского государственного университета. По проблематике диссертации опубликовано 13 научных работ.

Положения, выносимые на защиту:

(1) Принцип произвольности языкового знака опровергается не только системной мотивированностью языковых категорий, но и характером функционирования отдельных знаковых феноменов, якобы «специализирующихся» на выражении данной детерминанты.

(2) Идиоматичность, являясь феноменом асимметрии, тяготеет к полюсу произвольности языковых знаков. Однако как характеристика производных единиц идиоматичность присуща им в разной степени, отражая возможности мотивированности языковых знаков, осуществляя градацию различных степеней произвольности, что свидетельствует о проявлении ее симметризуюшей функции.

(3) На актуализацию невыраженных значений влияет целая система факторов, установление которых свидетельствует о возможности / обязательности развития идиоматичности в том или ином слове.

(4) Особую роль в системе факторов категоризации идиоматичной лексики играют ономасиоло ические параметры семиозиса. Они позволяют раскрыть когнитивные функции идиоматичности в межуровневой иерархии факторов порождения морфодеривационных структур.

(5) Исследование проблемы невыраженных смыслов в структуре слова как предсказуемых, типизированных, выводимых семантических наращений должно опираться на структуру языковой способности говорящего, что предопределяет важность психолингвистического аспекта изучения идиоматичности, позволяющего выявить особенности осознания говорящими этого аспекта мотивированности знака.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и источников.

Во введении обосновывается актуальность работы, определяются объект, предмет, границы материала, обозначаются цель, задачи и методология исследования, раскрывается новизна работы, ее теоретическая и практическая значимость, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первом главе «Осмысление феномена идиоматичности в теории словообразования» представлен критический анализ актуальных направлений исследования идиоматичности в современной лингвистике.

Во второй главе «Идиоматичность как мотивационный параметр категоризации словообразовательной формы» на материале когнитивного анализа ономасиологической категории миконимов русского языка раскрываются факторы фразеологизации значения производной лексики.

В третьей, главе «Экспериментальное моделирование мотивационных границ формы и содержания производных знаков» обобщаются результаты психолингвистического моделирования словообразовательной формы.

В заключении излагаются основные результаты исследования.

Основное содержание работы

По образному определению З.А. Харитончик, сфера идиоматичности производных явилась своеобразным «камнем преткновения при построении общей словообразовательной теории и тем рифом, о который разбились генера-тивистские взгляды на словообразование как на синтаксический процесс, аналогичный построению предложения» [Харитончик 1990]. Подобные дискуссионные оценки данного явления предопределили поиск адекватных аспектов его анализа, что привело дериватологию к нескольким интерпретационным линиям сосуществующих определений. С одной стороны, объективный факт неодно-однозначного соответствия компонентов формальной и семантической структуры производного слова, дополненный наблюдением, что в процессе деривации семантика производных слов, имея, как правило, некий X — дополнительный компонент значения, не складывается полностью из семантики формирующих элементов, позволил определить идиоматичность со структуралистских позиций как неконструктивный фактор структуры, тяготеющий к модусу произвольности языкового знака. С другой стороны, факт предсказуемости «невыраженных» компонентов значения в большинстве актов деривации предопределил оценку идиоматичности производного слова в качестве показателя моделирования и феномена мотивированности.

Сущность категории идиоматичности первоначально формулировалась в контексте решения проблемы тождества и отдельности слова как единицы языка, что служило доказательством значимости семантического критерия по сравнению с фонологическим, морфологическим, синтаксическим (М.В. Панов. Г.О. Винокур, А.И. Смирницкий, A.M. Пешковский и др.). В таком виде свойство идиоматичности приписывалось в качестве имманентного всему лексическому составу языка, так как акцентировало семантическую индивидуальность каждой лексемы. Наиболее благодатным материалом для демонстрации природы слова как «семантического фразеологизма» послужили единицы моделированные, в первую очередь, одноструктурные — производные слова. Теоретический посыл работ М.В. Панова, касающихся идиоматичности, в силу того, что

был предопределен чрезвычайно ценной установкой па объяснение сущностных характеристик слова как знака, задавал довольно глубокую интерпретацию идиоматичности и помешал ее в единый комплекс вопросов, связанных с номинативной природой слова, совмещением в языковой форме знаковых и отражательных свойств, обсуждением критериев мотивированного выбора языковых форм воплощения содержания, соотношения типового и индивидуального в слове. Между тем последующее изучение проблемы идиоматичности демонстрирует значительное сужение концептуального объема этой категории и низводит се до механистического определения неравенства значения суммы значению частей. Тем самым долгое время идиоматичность связывалась с доказательством заявленных Ф. де Соссюром ведущих знаковых принципов частичной мотивированности / неполной произвольности.

Дальнейшее развитие проблема идиоматичности получила в период уточнения принципов словообразовательной науки. Четко осознанная неравномерность распределения лексики на шкале лексическое / грамматическое выдвинула проблему идиоматичности на передний план обсуждения критериев выделения предмета словообразования — корпуса слов, способных считаться производными (производимыми). Производными предлагалось считать слова полностью моделируемые формально и семантически — значение которых полностью выводимо по задаваемому моделью правилу (З.М. Волоцкая, К.А. Левковская). Ввиду того, что круг производной лексики оказался не так уж велик, а абсолютно отказать в производимости / выводимости по правилу остальной части производной лексики не представлялось возможным, проблема идиоматичности стала одной из первостепенных, и ее дальнейшее разрешение виделось в поиске системных правил моделирования производных единиц, удаленных от полюса «грамматическое» (Н.Д. Арутюнова, Е.А. Земская, Е.С. Куб-рякова. Н.А. Янко-Триницкая и др.). Отсюда ведущее направление семантического анализа - установить степень идиоматичности (степень мотивированности) и выявить как можно более полный список условий, задающих актуализацию невыраженных смыслов и позволяющих предсказать эти невыраженные смыслы, обосновать их регулярность, выявить параметры их выводимости (Е.А. Земская, М.Я. Гловинская, О.П. Ермакова, И.Г. Милославский, И.С. Улу-ханов и др.). В качестве соотносимых структур избираются поверхностная сло-вообраювательная структура и лексическое значение языковой единицы.

Следующий концептуально значимый этап эволюции взглядов на природу и роль идиоматичности в словообразовании связан с динамикой семантической теории в целом, но прежде всего, с бурным развитием теории словообразовательною значения (Е.С. Кубрякова, И.Г. Милославский, И.С. Улуханов, М.Н. Янценецкая, З.А. Харитончик и др.). Теоретическая разработка категории словообразовательного значения позволила добиться необходимой строгости и обоснованности в определении феномена идиоматичности как такового и ее места в семантической структуре производного слова. Разграничение лексико-и дериватоценгристских принципов исследования (Н.Д. Голев) привело к они-

санию идиоматичности как расхождения в семантическом объеме, передаваемого словообразовательным и лексическим значением слова (Л.А. Араева, З.И. Резанова, Н.Е. Грушко, ЕА Оглезнева, О.В. Артемьева и др.).

Особую роль в решении проблемы идиоматичности сыграла протокогни-тивная теория ономасиологического словообразования. Ономасиология позволила выйти в рассмотрении производного слова за пределы системы в область широкого контекста всех значимых аспектов ситуации семиозиса (М. Докулил, Е.С. Кубрякова, М.Н. Янценецкая). Акцент на специфике номинативного статуса производной лексики (а не ее структурной производности) заставил увидеть в дериватах единицы актов категоризации и концептуализации, а в формуле ономасиологической структуры - отражение этапов номинативной деятельности, суждений о фрагменте осмысленной действительности и их воплощений в языковой форме, мотивированной параметрами семиозиса (Е.С. Кубрякова). Словообразовательное значение в связи с этим трактуется как имеющее пропозициональную природу, и потому идиоматичность словообразовательной формы отвечает за поверхностные «отклонения» от глубинных структур, а ракурс исследования идиоматичности смешается в сторону условий и способов транс -формации глубинной структуры в поверхностную.

Таким образом, рассмотрение явления идиоматичности на фоне семиотически релевантных параметров номинативного акта возвращает проблему в исходный контекст интерпретации, связанной с познанием символической природы языкового знака. Это, в свою очередь, означает выдвижение на первый план динамической модели языковой формы, а значит - возврат к имманентным определениям языкового символа, представленным в системных лингвофилософ-ских концепциях языка (Л.Г. Зубкова). Отсюда представление слова как условной и пластичной формы, структура которой представляет лишь «наметку» ее возможного содержания (А.А. Потебня, М.В. Панов, Н.Д. Голев). Идиоматич-ность же выступает в этой связи как фактор динамики формы в ее связи с содержанием и как показатель этой динамики.

Представление идиоматичности на фоне аспектов динамики мотивированной языковой формы позволяет дать ей иные определения и поместить в более широкий круг детерминационных связей: идиоматичность отвечает за потенциал семантического развития словообразовательной формы, служит структурным уровнем накопления и трансформации семиотически значимой информации и реализуется как концептуальное своеобразие знака. Именно идиома-тичность является сферой отражения национально-культурной специфики семиотических систем. В динамически представленной модели знака феномен идиоматичного связывается со смыслогенерирующей областью языковой формы, что позволяет видеть данную категорию как проявление творческой силы языка — ядро смыслопорождения внутри семиосферы. Ибо семиотическим законом создания гиперинформативных структур служит не их однозначная, по заданным алгоритмам выводимость, а наличие определенной степени непредсказуемости.

Особые результаты в плодотворном исследовании проблемы идиоматич-ности дают герменевтические модели психолингвистики и когнитивной семантики, в совокупности стремящиеся представить «антропоцентрический идеал» в интерпретации языка. Это связано с общей экспланаторной направленностью данных моделей — стремлением установить семантические обоснования языковых фактов, их мотивированность языковым сознанием. Сфера языкового в этих теориях размыкается в области его связей с действительностью и сознанием человека, что позволяет привлекать данные из этих областей для объяснения языковых процессов (Е.С. Кубрякова, P.M. Фрумкина). Тем самым преодолевается изоляционизм в описании языка и осуществляется возможность его представления как системы в надсистеме (Г.П. Мельников).

Признание примата семантики в языке как методологическая установка когнитивной лингвистики в сочетании с довольно широким определением категории семантического (не только языковая семантика, но также и концептуальная сфера) является чрезвычайно ценным и позволяет сосредоточить внимание на динамике концептуального. Перспективы исследования идиоматичности в русле когнитивной семантики представлены в целом ряде работ Е.С. Кубря-ковой, ее учеников и последователей. В общем виде эта предметная область когнитивного словообразования сводится к следующим основным моментам. Во-первых, насущные интересы когнитивной теории связаны с представлением глубинных уровней и экспликацией не выраженной в поверхностных языковых структурах информации. В центр внимания вовлекаются вопросы, связанные с исследованием механизмов интерпретации и понимания языковых выражений. С этой точки зрения описанию подлежат всевозможные имплицитные характеристики языковых выражений и способы их экспликации в когнитивных механизмах инференции. Именно имплицитная сфера знака, которая составляет долю идиоматичного, задействует привлечение вне-лежащих для этого знака знаний человека, порождая новые кванты информации в процессе осуществления инференции. Информативность языковой формы оказывается поэтому приоритетной, а членимость производных знаков интерпретируется как «способность говорящего установить вклад отдельных компонентов в структуре формы в их содержание, а композициональность — как особое свойство формы сигнализировать о своем содержании в соответствии с принятыми в языке правилами сочетания элементов в одно целое» [Кубрякова 2002]. Во-вторых, когнитивная лингвистика, разрабатывая обновленную версию семантики, обосновывает принципиальную неудовлетворительность понимания значения языковых выражений как суммы чего бы то ни было. Обсуждению в этой связи подлежит феноменология креативного в языке, синтез творческого и условно-технического в языковом сознании. Создание и интерпретация сложных языковых единиц является центральной проблемой такого направления когнитивных исследований, как теория концептуальной интеграции (Г. Фоконье, М. Тернер, Дж. Динсмор, Е.С. Кубрякова, O.K. Ирисханова и др.). В предлагаемой теорией концептуальной интеграции модели порождения языковых единиц новый

смысл формируется в сознании как совмещение ассоциируемых ментальных пространств (блендинг), при этом важным является направленность этого нового моделируемого смысла на языковое выражение: для него находится адекватная форма, которая может уже существовать в языке либо может производиться специально для выражения этого смысла. Теория концептуальной интеграции, таким образом, описывает глубинные основания ряда свойств языковой семантики, традиционно обсуждаемых в связи с идиоматичностью, — неаддитивности смыслов, инегративного, синтетического характера сложных единиц.

В теории ономасиологического словообразования подобные проблемы освещались через обоснование референциальной природы мотивированного знака, а его структура осмысливалась как закрепляющая информацию об определенном участке действительности, категоризуемом языковой личностью. Поэтому формальные и содержательные характеристики производного слова трактовались как несусущие отпечаток номинативной ситуации, внутри которой выбор языковых структур воплощения мыслимого и мотивируется. В когнитивном словообразовании эволюция данных представлений приводит к пониманию языковой семантики как динамической структуры, становящейся в дискурсе на основе актуализации подчас неожиданных связей. В результате проясняется роль «несущественных» признаков в реальном образовании слово-понятий, раскрывается формальность «концентрированного» языкового содержания, «импликационал» которого раскрывается как потенциал развития, границы которого очерчены и определены возможностями пластичности формы. Производные единицы в этом случае трактуются как когнитивно-дискурсивные образования (Е.С. Кубрякова), т.е. представляются прежде всего с позиций формирования и функционирования как в коммуникативно обусловленном внешнем контексте, так и во внутреннем контексте языковых категорий и их ментальных аналогов.

Как это следует из результатов проведенного в диссертации референци-ального анализа микологической лексики русского языка, степень идиоматич-ности производного знака зависит от целого ряда факторов словообразовательной мотивированности, отражающих модели категоризации концептуального пространства.

Образ референта, являясь основой языковой категоризации, влияет на выбор языковых структур, которые предлагают возможные пути предсказуемости своего семантического наполнения как за счет использования ограниченного количества семантических моделей, выбора ограниченного числа мотивировочных признаков, полевой их структурации (выделение ядерных и периферийных моделей, признаков), развития сети словообразовательно-пропозициональных синонимов, совокупно отражающих единую макроситуацию, так и за счет типизированных (прежде всего в ядре) способов формального закрепления этих деривационно значимых признаков, когда выбранная деривационная структура оказывается способной сигнализировать о своем возможном семантическом наполнении.

Так, индивидуальное концептуальное пространство миконимов моделируется с опорой на мотивировочные признаки цвета (белЫш 'белый гриб'), места произрастания (болОтовик 'козляк', 'масленник'), симбиоза с деревом (еловИк 'маслёнок', 'козляк'), осязательных качеств (сухАнка 'горькушка'), формы/ особенностей строения (кулАк 'валуй'), сходства / связи с животным / человеком (поп, солоАт, подполкОвник, княжИк 'белый гриб'; петух 'лисичка', 'опёнок'), времени появления {колосЯнка 'ранние грибы, маслята'), способа произрастания (глубИнка 'трюфель'), консистенции (плотнячОк 'подосиновик'), вкуса (кислУшки 'лисички'), оценки (благУшка. благУша, погАнка, погА-ник, поганит 'несъедобный гриб'), «переноса имён» (вахрамей 'белый гриб'), запаха (вонЮчка 'мелкий летний гриб'), звука (скрипУля 'гриб скрипица'). Например, для ряда микологических объектов, объединяемых номинацией маслёнок, можно выделить ряд релевантных мотивировочных признаков: а) осязательные качества (мАсленник, масленник, масалИ. маслЕй, слизУн, слизнЯк, маслЯнка, маслУха, маслЯтик, мАсленик, маслЮк, слизунЕц, слИзень. соплЯк, сырой гриб); б) симбиоз с деревом (еловИк; лИственник, лИственничный гриб); в) место произрастания (болОтовик, борО.жник); г) форма (колпАк); д) время появления (колосЯнка); е) особенности употребления (чИщен(н)ик); ж) антропоморфизм (попЫ). Указанные признаки имеют четкую ядерно-периферийную организацию и позволяют определить набор индивидуальных семантических признаков лексического значения: 'скользкая, блестящая, легко снимающаяся кожица на шляпке', 'округлая форма шляпки', 'растет у елей и лиственниц', 'растет в низких сырых местах', 'растет вблизи дорог'. Остальные признаки не входят в концептуальное ядро значения. Мотивировочный признак 'осязательные качества' служит доминирующим для этого микологического объекта.

Лексическая семантика, идентифицируя номинативно значимые признаки референта, отражает топологию концептуального пространства микологической лексики. При этом классифицирующие и индивидуальные семантические признаки являются фрагментом метафрейма — единой системы мотивировочных признаков. Категориально значимы ядерные «рациональные» признаки. Сама же структура значения представляет собой модель «обратной полисемии», заключая в себе потенциал метафрейма.

Ориентация в анализируемой номинативной сфере на данные «чувственного познания» отражается в преобладании при номинации микологических объектов пропозиций характеризации. Набор значимых мотивировочных признаков относится целиком к области характеризации объектов (цвет, вкус, запах, осязательные качества, оценка и т.п.). Функциональный признак представлен только в номинациях по способу приготовления (отварУха, отварУшка, мочУха, мочАйка, солон Уха, жаренИна. сушОнок. сыроЕжка, муромОрник и т.п.). Используемые мотивирующие классы в исследуемой сфере также подчинены этому ведущему аспекту номинации, что выражается в частотности отадъек-тивных миконимов. В результате процесс деривации упорядочен в аспекте грамматических тенденций формирования семантических отношений.

Полипропозициональность и многоаспектность значения имен натурфак-тов (ср.: засевАльник 'гриб, появляющийся после сева яровых'; молочАй 'гриб, выделяющий на срезе сок, похожий на молоко' и т.п.) детерминируют значительное разнообразие концептосферы миконимов, но при этом ограничиваются значимыми параметрами категоризации ноэтического пространства и закрепляются в корпусе мотивировочных признаков, имеющем четкую ядерно-периферийную структуру. Опора на реальные свойства микологических объектов, с одной стороны, и относительная «однородность» ценностных параметров категоризации единого номинативного пространства, с другой, позволяет сфокусировать наборы ролей мотивирующих и мотивированных лексем в зависимости от значимости выражаемого признака и тем самым очертить границы максимальной амплитуды семантических колебаний и зоны минимальной «непредсказуемости». Эти зоны маркированы на уровне использования отдельных мотивировочных признаков и семантических моделей выражения этих признаков. Ср. использование семантических моделей "дерево — гриб', 'лес — гриб', 'растение — гриб', 'разновидность ландшафта — гриб' для выражения МП места и симбиоза с деревом (березовик, подОлешнк, подосИнник, боровИк, крапИвник, трАвник, болОтовик, луговИк и т.п.) и 'предмет — гриб', 'животное / птица — гриб', 'часть тела — гриб', 'растение гриб' и др. для выражения МП формы (колпАк, бАбка, петушОк, козлЯк, овЕчник, купАк, гУба. зАячья картОшка).

Синонимический ряд номинаций одного микологического объекта при межвидовом сопоставлении демонстрирует индивидуальный семантический рисунок, в котором, как правило, доминируют один / два аспекта. При внутривидовом сопоставлении дифференциация осуществляется на основе конкретных признаков, выраженных словообразовательной формой. Ср. однословные номинации несъедобных грибов с эксплицитным выражением оценки качества съедобности погАнка, погАнец, поганУха, собАчник. собАчина и расчлененные номинации собАчья губа, собАчий гриб, погАная гУба, погАный гриб, дИкии гриб, собАчип рЫжик. Расчлененные номинации помимо эксплицитного выражения категориальной принадлежности предмета маркируют таксономии внутри номинативного пространства одной ЛСГ и / или синонимического объединения номинаций. Двусловные номинации служат целям указания на внутривидовые противопоставления, отсюда использование только «сильных», ядерных определений в составе номинации.

В номинативной сфере миконимов присутствует корреляция между использованием словообразовательных моделей и классами номинируемых с их помощью референтов. Это касается прежде всего деления микологического пространства съедобных грибов на трубчатые и пластинчатые. Названия пластинчатых грибов в народной номенклатуре, как правило, женского рода, трубчатых — мужского. Отсюда и разная продуктивность используемых аффиксов. Разнообразие словообразовательных моделей и их вариантов позволяет маркировать определенные семантические сферы тематического пространства. Так,

суффиксы -ух(а)/ушк(а) и -к(а), специализирующихся на производстве дериватов в ЛСГ названий грибов женского рода, принадлежащих к классу пластинчатых (погЛнка; солёха, солЮха; лубянУха; синЯвка; серУха, серУшка; краснУха, краснУшка; желтУха, желтУшка; горькУха, горькУшка, горчАвка, горЯнка; маслЯнка).

Исследование актуализации имплицитных компонентов словообразовательной формы предполагает выявление тех мотивационных факторов, которые определяют реализацию невыраженных компонентов значения в семантике дериватов, т.е. устанавливают функциональную «нагруженность» единиц номинативной деривации. К числу этих заданных в акте номинативной деривации факторов, снижающих степень идиоматичности лексемы, относятся: 1) тип денотата (наличие у него гаммы разнообразных признаков, из которых в основу номинации может быть положен только один или несколько признаков; ср.: подберезовик — название гриба по месту произрастания, и название этого же микологического объекта краеноголовник — по цвету шляпки); 2) прагматические факторы (национальный опыт, находящий отражение в слове и составляющий основу этногерменевтики культурных концептов; ср., например, названия грибов типа иван, иванчик, арина, ариша, дуня, бабка, бойки, пан, коровка и др.); 3) степень семантической опосредованности, а также степень индивидуальности ассоциации (значения, построенные на основе метафорического переноса, как правило, более идиоматичны и непредсказуемы; ср. дериваты лисичка, заяц, петушок, образованные путем внутрисловного переноса животное -гриб для выражения единственного мотивировочного признака цвета, и дериваты этой же семантической модели козляк, коровник, свинух, чья многоаспект-ность мотивирующей семантики обусловливает непредсказуемость их семантической структуры); 4) функциональная значимость ономасиологических характеристик деривационного акта (принцип номинации, субкатегориальный класс, способ номинации, характер и набор семантических моделей, характер и набор ядерных мотивировочных признаков); 5) тип семной организации лексических значений производящего и производного имен (количество актуализованных аспектов: чем сложнее структура лексического значения производящего слова, тем выше степень идиоматичности; ср., например, номинацию собачник для несъедобного гриба); 6) специфика семантики грамматического класса, к которому относятся производные и производящие слова, важная для формирования мотивирующих классов слов (ср. использование глагола в качестве производящего для имени натурфакта говорушка, плясун); 7) фактор словообразовательной модели: закрепление за каким-либо словообразовательным аффиксом «семантического довеска»; 8) тип словообразовательной семантики производного (модификационные и транспозиционные словообразовательные типы, как правило, не предполагают образования идиоматичных дериватов — это семантическое свойство характеризует производные мутационной разновидности словообразовательной семантики); 9) регулярный / нерегулярный характер внутри-типовой полисемии (что детерминирует выделение так называемой «верти-

кальной идиоматичности» — результата «соотнесенности инвариантной и вариантной семантик форманта» [Араева 1992]; ср.: коровник 'помещение'; 'работник'; 'гриб', свинарь — 'работник'; 'гриб'); 10) ступень производности, коррелирующая со степенью мотивированности — чем выше ступень, тем кон-кретизованнее, эксплицитнее и типизированнее семантика; 11) семантические сдвиги в результате диахронического процесса развития значения слова (ср. семантическое развитие лексемы собачий, реализующее коннотативные семы в номинациях собачий холод, собачий гриб); 12) степень членимости и произ-водность лексемы (ср.: подберезовик, красношляпик, обабок, груздь).

Определение закономерной реализации невыраженных смыслов внутри класса слов, обладающих высокой степенью идиоматичности, происходит только как психический процесс категоризации, что предопределяет необходимость психолингвистического анализа идиоматичной лексики.

В основу экспериментального исследования были положены идеи процессуальной семантики и принципы моделирования ментального лексикона, обоснованные на материале анализа производной лексики (Н.Д. Голев, А.А. За-левская, Ю.Н. Караулов, Л.В. Сахарный, A.M. Шахнарович, Л.И. Гараева, Т.И. Доценко, Т.Г. Родионова, Т.Ю. Сазонова, Л.В. Барсук, К.И. Бринев, Е.Г. Гусар, О.Н. Пересыпкина, СИ. Тогоева, Ю.В. Трубникова и др.).

Целью эксперимента явилось установление мотивационных границ формы и содержания производных знаков. В качестве экспериментального материала использовалась преимущественно неологическая лексика, т.к. осознание говорящим незнакомых слов, обладающих разной степенью мотивационной «прозрачности», происходит с опорой на компоненты его поверхностной структуры, позволяя установить тем самым роль каждого компонента в семан-тизации лексемы и доказать принцип иконического устройства мотивированной лексемы. Опрашиваемую аудиторию составили носители литературного языка в возрасте от 17 до 45 лет разного рода занятий и уровня образования. В число экспериментальных заданий входили следующие: 1) свободный ассоциативный эксперимент (какие ассоциации вызывает слово?); 1а) рефлексивное выявление ассоциативных опор интерпретаций (что вызвало данные ассоциации?); 2) получение семантических дефиниций слов-стимулов (что может означать слово?); 2а) выявление мотивационных ассоциаций производных знаков — моделирование мотивационно-деривационного контекста создания слова и выяснение семантического объема мотивированной формы (почему так называется? что еще так можно назвать?).

Результаты проведенных экспериментов показали, что отсутствие во внутреннем лексиконе целостного логогена для интерпретируемой инновации делает невозможным обращение к денотативному аспекту звуковой формы, поэтому для того, чтобы идентифицировать слово-стимул, сознание прибегает к ряду мыслительных операций, активизируемых языковой структурой. Формальной основой ассоциативных опор осознания дериватов становятся все «ответственные» за осознание внешней и внутренней формы уровни производного

слова: звуковой, морфодеривационный, семантический и смысловой. Справедливость этого факта можно проиллюстрировать примером осознания слова-стимула мохоря в спонтанном диалоге интернетовского он-лайн общения, организованном экспериментатором. В диалоге участвуют экспериментатор (Э) и трое реципиентов (P1, P2, РЗ): Э: Скажите, что, по-вашему, может означать слово "мохоря"? Р1: Не, не таю //Э: Ну подумай, что, по-твоему, можно так назвать? Р2: Лавэ /жаргонное название денег/. Грибок. РЗ: Наркотик такой. // Р1: Ну чего-то моха, наверное, волосики моха, ну или, скажем, растрёпанные края тряпки, (выяснив значение слова [1. растяпа; 2. гриб подберёзовик], реципиенты обратились к обсуждению мотивов собственных ассоциативных реакций): Р1: Нет ну ото слово.меня как-то в смущение привело. Слово Мохоря сразу напоминает что-то про МОХ. Э: А почему грибок? Р2: Я еще про деньги говорил. Р1: Да кстати Грибок бы я тоже сказал. Э: Ну вот и скажите, почему. Что-то же в этом слове заставило вас подумать о грибке. Р2: Грибок - это прямая ассоциация со мхом. Р1: fly название напоминает названия грибов. Вот и всё Р2: А вот почему деньги, хим.. Как там оно звучит? Повтори. Р1: //»'.. последнее время деньги просто извращённо начат называть. Например, ФИЛКИ, ПЯТАКИ. Р2: Лавэ, мне нравится лавэ. Р1: Ну это блатное выражение просто. Теперь новое название — МОХОРЯ. ХАХА....А что, звучит! Блин, маловато у меня мохорей осталось Или— 0!Завтра мохори выплачивать будут. После этого диалог потёк в другое русло, но через какое-то время, желая попрощаться и выйти из диалога (так как до этого был занят работой), участник Р1 обращается к «усвоенному» им новому слову, свободно включая его в контекст беседы: Ннда... с вами, конечно, весело, но надо идти работать, чтобы побольше мохорей получать.

В этом естественно-письменном тексте хорошо видно, что специфика языковой структуры слова-стимула влияет на выбор ассоциативной опоры и оформляется в микроконтексте толкования. Выстраивание в ходе идентификации лексемы толкования происходит в русле двух основных стратегий, которые можно условно обозначить как стратегию опоры на формальные элементы и стратегию опоры назначение (ситуацию).

Опора на формальные элементы, т.е. на компоненты словообразовательной структуры (мотивируюшее, формант, словообразовательная модель), звуковую и графическую форму слова (звуко-буквенный комплекс) прежде всего предполагает эксплицитную ссылку на них в тексте толкования. Ср. интерпре-тативный микроконтекст для слова-стимула мохоря: Мохоря шёл у моря / Мечты хотел Мохоря / Мечттало мо — мо одке / Мечтал о хо — хорошем доме / А получилось ярохом / А в галове один яр — хом / Он думал яро, хоромя, ярко, хоря, от фонаря 'Задумался Мохоря и кончилося море (Мохоря - ходок у моря).

Опора на значение (ситуацию) предполагает «имплицитное учитывание» формальной структуры слова, т.е. в этом случае толкование представляет уже «готовую» семантизацию, ассоциативные опоры построения которой восстанавливаются исходя из наличной (содержащейся в толковании) информации. К

идентификационным моделям этой стратегии можно отнести следующие: иллюстрация примером (мохоря — домовой Нафаня, дед Кокованя; козляк — преподаёт у нас экономическую теорию); «прямая дефиниция» или иначе — прагматическое осмысление слова (мохоря — название этнической группы Дальневосточного региона или название Карибского военного крейсера второй половины XX века; болотник — единственный прохожий, который улыбается на болоте; козляк — папоротник, произрастающий в Землях Глухомани, относится к отряду Прянолнственных, роду Подкочковенных. Им питаются звери и особо голодные люди): называние признака категории — толкование через а) атрибутивную характеристику (свинупика — грязная, неопрятная; мохоря — аморфный, неумелый, бесхарактерный, амёбоподобный; козляк — грубый, неотесанный), б) инструмент предполагаемого действия (пыхалка — самовар, трубка для курения, скрипун — диван, сапог, пил), в) указание субъекта предполагаемого действия (мохоря — человек, который много курит; скрипун — деб), г) указание какого-либо элемента референтной ситуации {мохоря — пепел, кисет; скрипун — ветер); указание ситуации использования референта слова / языкового контекста использования слова (козляк — распилить на козляке; полный козляк!; сидят два наркомана, ведут разговор. Один другому говорит: — Видел новый продукт местного производства? - Какой? — Называется мохоря - Что это такое? — Энергетический напиток).

«Глубина» предлагаемой реципиентом семантизации отражается в выборе идентификационных моделей «формальной» либо «семантической» стратегий, с одной стороны, и степенью сложности, детализированности выстраиваемого толкования с привлечением знаний языковых значений и опыта говорящего, с другой. Ср.: 1. мохоря махорка и мохоря — старый, чахлый бед, без конца курящий самокрутку; 2. козляк — козёл и козляк — название игры у монголов или бурятов, типа футбола, с козлом вместо мяча; козляк - название в народе места где-либо, где что-то не удаюсь или не получилось, при этом дело обернулось очень неприятным образом, за что и было это место прозвано «козляк» и т.п.

Вид выбранной ассоциативной опоры слова-стимула, использование той или иной модели одной из идентификационных стратегий, а также степень де-тализированности описываемой референтной ситуации, к которой приложима интерпретируемая языковая единица, являются, таким образом, значимыми индикаторами семиотической специфики слова-стимула.

Второй этап эксперимента состоял в выполнении нескольких типов заданий: получения семантических дефиниций слов-стимулов, определения семантического объема, моделирования мотивационно-деривационного контекста создания слова, а также в качестве дополнительного задания подкреплялся заданием по эксплицированию ассоциативных опор интерпретаций.

Осознание говорящими звуковой формы неологизма как моделирование ее семиотической специфики в процессе семантизации (идентификации семантической структуры) можно продемонстрировать на примере «результирую-

ших» ассоциативных полей толкований лексемы дороган. Количество секторов данных ассоциативных полей отражает возможные варианты значимостного членения звуковой формы стимула, а идеосемы семантических дефиниций позволяют судить об ассоциативно-семантической роли отдельных компонентов восприятия компонентов звуковой формы и их морфодеривационной стратификации в метатекстах осознания семантики знака.

Ассоциативные реакции, полученные на слово-стимул в ходе второго этапа эксперимента при ответе на вопросы «что может означать слово?», «что можно так назвать?», отражали потенциальный объем концептуального содержания знака. Ср.: дороган - 1. родственник помужу, скорее всего его брат или при сватовстве определенная роль у человека, который является поверенным сердечных дел .жениха и невесты;, 2. мужчина, позволивший себе дорогую .жить (в материальном плане), т.е. состоятельный; обращение к собственному автомобилю (например, «Джип») с любовью: обращение к другу; 3. может, понятие в смысле... новый русский так может называть дорогого друга; опять же название грибов вдоль дороги или ветер в бороге.

Из приведенных реакций видно, что процессы семантизации ассоциативно соотнесены в языковом сознании не только с моделированием структуры концепта, но и с созданием структуры лексического значения. Толкования ре-ференциальны, т.к. характер вопроса направлял мышление по пути создания идиоматичных толкований, отражающих бессознательные, укорененные, а потому и конвенциальные для сознания аспекты ассоциативной структуры значения. Их мотивированность становилась очевидной, когда перед реципиентом ставились задачи объяснить, почему он именно так сформулировал значение слова и что именно помогло ему сделать это.

Интроспекция позволила испытуемым приблизиться к психическим механизмам порождения смысла. И поэтому полученные метатексты ярко иллюстрируют, как психосемантическая структура превращается в символическую, поскольку в режиме замедленного поиска языковых основ категоризации человек неизменно обращается к мотивированности звуковой формы, осознаваемой при восприятии. Отсюда объяснение практически всех компонентов значения и поэтапный выбор символической поддержки концептуальных структур во внешней форме слова-стимула. Ср.: дороган - /. первое значение от корня «дорогой» - дорогой человек, значит, близкий, родстсенный; второе значение из цепочки слов: шафер - шафран, по смыслу не связаны, но что-то близкое в звучании: 2. первое значение от слова «дорого», второе - от «дорогой». т.е. любимый, доставляющий удовольствие, третье тоже от слова «дорогой»; 3. потому что друган + дорогой, т.е. верный, надёжный и, соответственно, тоже новый русский: предыдущее слово козловик похоже на название гриба, потому что в нем «грибной суффикс», поэтому разговор о всяких рыжиках и лисичках пробудил всякие грибные ассоциации.

Этот этап эксперимента убеждает, что идиоматичность знака переживается говорящим в системе стратегий осознания значений и является системно

мотивированной внешними аспектами знака. Метаязыковое сознание помогает найти в знаке необходимые компоненты семантизации, обращение к которым при референциальном толковании оказывается избыточным. Следовательно, проблема фразеологичности значения решается как проблема выбора формальных и/или семантических мотиваций. Поиск ассоциативных опор из числа возможных фокусирует внимание на феномене предсказуемости идиосем.

Общий вывод о предсказуемости как выраженных, так и невыраженных смыслов подтверждают и мотивационные ассоциации, полученные на вопросы: «почему гриб называется...?»; «что еще могут обозначать данные слова?»

В результате определялись мотивировочные признаки слов, «обосновывающие» внешнюю и внутреннюю форму слов-стимулов. Поэтому реакции реципиентов расценивались в качестве ответов на вопрос о «случайности / закономерности» приложения звуковой формы слова к объекту, понятию в свете 1) установления «взаимопроникновения» звуковой и внутренней формы во внутреннем лексиконе говорящих, а также 2) обнаружения предсказуемости смысловой структуры, «приписываемой» говорящими слову-стимулу.

Результаты опроса показали, что выбор мотивировочных признаков, предложенных говорящими, оказался ограниченным и легко предсказуемым. Ср. сохраняемое в большинстве реакций на слово-стимул масленок определение мотивировочного признака- указание на особенность поверхности шляпки гриба, наличие на ней скользкой, блестящей, липкой «маслянистой» пленки: /. у этого гриба маслянистая сколыкая поверхность; 2. он сколыкни на ощупь, 3 гриб слизистый, маслянистый; 4 на ощупь "сопливый "; 5. гриб липкий, блестящий. Ассоциативный «разнобой» вносится единичными реакциями: / похож- по цвету на масло; 2. выделяет масло; 3. .жарят в масле: 4 .жирный; 5. гладкий.

Для того, чтобы установить потенциальный объем звуковой формы, укладывающейся в сознании говорящих, предсказуемость смыслов, которые можно приписать форме слова, в анкете был задан вопрос: что еще можно назвать словом-стимулом.

Формально-семантическая специфика слов-стимулов прежде всего определяется их формальной производностью, принадлежностью производящего и производного к классу конкретных существительных с многоаспектно организованной семантикой, поэтому спектр возможных семантизации значительно расширяется.

Предлагаемые варианты расширения семантического контура лексем строятся как моделирование количества возможных отношений, устанавливаемых с опорой на весь комплекс членов словообразовательного гнезда. В результате объединения всех реакций на слово-стимул получается конструкт наподобие словарного отображения структуры полисеманта. Так, аспекты формы, организующие восприятие слова-стимула свинушка, идентификацию его семантической структуры с опорой на знание языковых значений и жизненный опыт говорящих, оказались следующими: грамматических род существительного

и значение уменьшительности, ласкательности словообразовательного аффикса -ушк(а). Ср.: / маленькая свинья .женского рода; 2. маленький поросенок/маленькая свинья/маленькая свинка; 3. ласкательное от свинья; 4. дочь свиньи; 5 ласковое наименование свиньи/ласково свинья; б свинья женского пола; 7. свиноматка, 8 маленькая свинья или .женщина, которая пасет свиней, 9 женщина, которая занимается разведением свиней; 10 свинарка: //. пасту гика свиней; 12. девушка и т.д.

Анализ реакций с опорой на смысловую структуру, семный состав мотивирующего, показал значимость коннотативных аспектов лексического значения. Ср.: / грязный человек или животное; 2. грязную; 3 неаккуратный человек, 4. неряха неряшпивый человек и т.д. Прагматический аспект лексического значения мотивирующего выступает в качестве принципа номинативной деривации, категоризующей довольно широкий круг референтов. Ср.: /. грязный человек, уменьшительно-ласкательное прозвище, 2. маленький грязный ребенок, так его называют родители; 3. маленький ребенок, который замарался; 4 грязная женщина'неопрятная женщина, 5 нечистоплотная девушка, похожая на свинью, 6 неаккуратная девочка; 7. название маленького ребенка, который неаккуратно кушает; 8 ребенок-замарашка. 9 неряшливый человек, человек, похожий на свинью и т.д. В ряде ответов слово-стимул было соотнесено с названием болезни паротита — свинкой: / болезнь, 2 ласковое нагвание инфекционного заболевания, 3 заболевание у детей. Единичные реакции: 1 еда, приготовленная из свинины; 2. корыто, трава из которого/которую едят свиньи, 3 помешение, где держат свиней; 4 работник, связанный со свиньями, - в них слово-стимул соотносится с лексемами 'свинарь/свинарка', 'свинарник'. Мотивационные связи данного слова в ответах-реакциях осуществляются с мотивирующими 'свинья', 'свинарь', 'свинина'. И в целом ассоциативно-деривационные связи моделируют гнездовую структуру, отражая основные узуальные значения однокоренных слов, что подтверждает роль морфодеривацион-ной структуры слова-стимула в процессе осознания потенциальных смыслов.

Психолингвистический анализ производных, характеризующихся высокой степенью идиоматичности, показал, что идентификация таких слов затруднена, возможность предсказуемости / объяснения невыраженных компонентов семантики и причин их появления в данных словах невысока, но не невозможна. Это объясняется значимостью в процессе восприятия ономасиологических категорий, на что указывает широкий круг показателей номинативной деривации, актуализированных в ходе эксперимента.

Таким образом, исследование идиоматичности в когнитивном и психолингвистическом аспекте, моделируя процесс отражения в языковой структуре когнитивного процесса номинации, подтверждает, что, несмотря на множество факторов, влияющих на степень идиоматичности (на возможность ее предсказуемости, типизированности, выводимости), мотивированность формы все же ассоциативно ограничивает произвольность знаковых аспектов. Форма языкового знака препятствует приписыванию ей случайных смыслов.

Отсюда актуальность и значимость предпринятого описания когнитивных моделей языковых структур, в которых раскрывается своеобразие знаковых явлений как феноменов категоризации.

Системные функции идиоматичности производной лексики позволяют определить данное явление как одно из условий мотивированности: через степень мотивированности знаков в этом свойстве словообразовательной формы заключен потенциал влияния на характер символического отражения когнитивных процессов.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

1. Стрыгина О.В., Антипов А.Г. Факторы фразеологизации значения производного слова // Наука и образование: Материалы научно-практической конференции. Белово: БФ КемГУ, 2000. 0,2 п/л.

2. Стрыгина О.В., Антипов А.Г. Идиоматичность как способ хранения информации о национально-культурных концептах // Повышение эффективности научных исследований и совершенствование учебного процесса: Тезисы межрегиональной научно-практической конференции. Ч. 4. Анжеро-Судженск: АФ КемГУ, 2000. 0,1 п/л.

3. Стрыгина О.В. Идиоматичность как концептуальное «своеобразие» знака // Наука и образование: Те шсы докладов второй научно-практической конференции. Белово: БФ КемГУ, 2001. 0,4 п/л.

4. Стрыгина О.В., Антипов А.Г. Идиоматичность словообразовательной формы в структуре номинативной деятельности // Наука и образование: Тезисы докладов второй научно-практической конференции. Белово: БФ КемГУ, 2001. 0,25 п/л.

5. Стрыгина О.В., Антипов А.Г. Идиоматичность в иерархической структуре производного слова // Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении: Материалы Первых Филологических чтений. Новосибирск: НГПУ, 2001. 0,1 п/л.

6. Стрыгина О.В., Антипов А.Г. Идиоматичность как проблема языкового знака // Актуальные направления функциональной лингвистики: Материалы Всероссийской научной конференции. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001. 0,6 п/л.

7. Стрыгина О.В., Антипов А.Г. Образ референта как основа языковой категоризации // Сборник трудов областной научной конференции. Гуманитарные науки. Т.2. Кемерово: Ку юассвузиздат, 2001. 0,25 п/л.

8. Стрыгина О.В., Антипов А.Г. Системная мотивированность идиоматичности // Проблемы русистики: Материалы Всероссийской научной конференции. Томск: Изд. Том. ун-та, 2001. 0,2 п/л.

9. Стрыгина О.В. Мотивациюнные границы формы и содержания производных знаков // Языковая ситуация в России начала XXI века: Материалы Международной конференции. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2002. 1 п/л.

10. Стрыгина О.В. Идиоматичность в контексте проблем ономасиологического словообразования // Лингвистика как форма жизни: Сборник научных трудов. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2002.0,9 п/л.

11. Стрыгина О.В. Динамическая природа словообразовательной формы или о существенной роли «несущественных» признаков // Вестник КемГУ. Сер. Филология. Вып. 4 (12). Кемерово: Кузбассвузиздат, 2002. 0,5 п/л.

12. Стрыгина О.В. Идиоматичность словообразовательной формы: «парадоксы интерпретации» // История языкознания, литературоведения и журналистики как основа современного филологического знания: Материалы Международной научной конференции. Выпуск 3. Семантика. Грамматика. Стиль. Текст. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов, ун-та, 2003. 0,1 п/л.

13. Стрыгина О.В. Антропоцентрический идеал когнитивной лингвистики // Наука и образование: Материалы Всероссийской научной конференции. Ч. 3. Белово: БФ КемГУ, 2003. 0,25 п/л.

Подписано к печати 11.03.2004. Формат 60х84'/16. Бумага офсетная № 1 Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ № 219.

Отпечатано в типографии издательства «Кузбассвузиздат», 650043, г. Кемерово, ул. Ермака, 7. Тел. 58-34-48

-59 6 1

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Батурина, Ольга Владимировна

Введение.

Глава 1. Осмысление феномена идиоматичности в теории словообразования

§ 1. Идиоматичность - «неконструктивный фактор структуры»?.

§ 2. Идиоматичность - «показатель моделирования»?.

§ 3. Идиоматичность - «феномен мотивированности»?.

§ 4. Когнитивная трактовка идиоматичности производного слова

4.1. Идиоматичность как иплицитная сфера языкового знака и ее роль в когнитивном процессе инферснции.

4.2. Идиоматичность как условие концептуализации и семиозиса.

Выводы.

Глава 2. Идиоматичность как мотивационный параметр категоризации словообразовательной формы

§ 1. Идиоматичность как мера символичности языкового знака.

§ 2. Динамическая природа словообразовательной семантики.

§ 3. Когнитивные механизмы формирования языковых категорий.

§ 4. Образ референта как основа языковой категоризации.

§ 5. Топология концептуального пространства микологической лексики.

§ 6. Мотивационныс факторы фразеологизации значения производного слова.

Выводы.

Глава 3. Экспериментальное моделирование мотивационных границ формы и содержания производных знаков

§ 1. Психолингвистические проблемы семантики

1.1. Процессуальные концепции языкового значения.

1.2. Принципы функционирования языковых единиц в пространстве ментального лексикона.

1.3. Стратегические модели идентификации языкового значения.

1.4. Ассоциативные опоры звуковой формы языковых знаков.

§ 2. Проблемы психолингвистического моделирования производных знаков

2.1. Психическая реальность словообразовательной формы.

2.2. Словообразовательные механизмы инференции.

2.3. Описание результатов эксперимента.

Выводы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Батурина, Ольга Владимировна

Диссертационное исследование посвящено комплексному системно-функциональному исследованию идиоматичности словообразовательной формы на материале микологической лексики русского языка.

Проблематика исследования и актуальность темы. В современной лингвистике термином «идиоматичность» обозначается целый ряд феноменов, связанных с «нежестким» соотношением сторон языкового знака (отсутствием изоморфизма планов выражения и содержания). Поскольку подобное соотношение эксплицитно выражено в корпусе словообразовательно мотивированных знаков, явление идиоматичности обнаруживается и описывается как присущее данной разновидности единиц языковой системы.

Впервые понятие идиоматичности получило свое определение в трудах Ф. де Соссюра. Как феномен, отражающий стремление знака к произвольности, идиоматичность рассматривалась в качестве фактора, ограничивающего мотивированность языковых категорий. Тем самым данное знаковое явление было призвано продемонстрировать системообразующий принцип - «динамическое равновесие» тенденций к мотивированности и произвольности: «сведение во всякой языковой системе абсолютной произвольности к относительной и составляет 'систему'» (Соссюр 2000]. Кроме того, понятие идиоматичности, «пропитывающей» те участки системы, в которых разуму удается ввести принцип порядка и регулярности, раскрывает смысл термина «относительный» в трактовке языковых знаков как «относительно мотивированных». В общем виде свойство идиоматичности определяет истождсственность целого значению составляющих его частей при немотивированном выборе этих частей.

Подобные дефиниции вызывают вопросы о том, с каким структурным уровнем знака соотносится идиоматичность, каково ее место в общей и семантической иерархии знака.

Как это следует из традиционных определений, идиоматичность является категорией относительной: для того, чтобы установить идиоматичность определенной лексемы, необходимо соотнести как минимум два порядка значений. Результатом такого соотношения будут являться степени мотивированности того или иного знака. Точкой отсчета при этом служит минимальный объем значения, выраженный объединением компонентов поверхностной структуры словообразовательной формы (словообразовательное, мотивационное, ближайшее), а направление анализа связи плапов выражения и содержания заключается в выяснении того, является ли информация, прочитывающаяся с опорой на звуковую форму мотивированною знака, достаточной для понимания его значения. Поэтому для констатации высокой стсиспи мотивированности (неидиоматичности) необходимо либо признание достаточности эксплицитно выраженной информации, либо, при наличии имплицитных смыслов, выделение чётких правил их выводимости. Несоблюдение этих условий даст право делать выводы о стремлении языковой системы к произвольности своих категорий. Отсюда интерпретация сферы идиоматичного как условия и результата процесса утраты словом мотивированности, движения в сторону лексика-лизации и, наконец, «потери» им внутренней формы, перехода слова в разряд немотивированных, т.е. произвольных.

К настоящему времени исследование феномена идиоматичности словообразовательной формы находится в состоянии некоторого равновесия, замкнутого на детализации сформулированных дериватологией 70-80-х гг. XX в. положений относительно природы этой категории. Поэтому актуальность предпринятого в работе исследования идиоматичности обусловлена необходимостью изучения «эвристического потенциала» данного феномена в объяснении сущностных свойств устройства мотивированных языковых знаков с привлечением идей и методов современных лингвистических направлений, имеющих функциональную направленность.

Как известно, перспективы современной дериватологической теории соотнесены с достаточно широким кругом проблем, развивающих динамические принципы описания языковой системы. Одним из важнейших достижений современной дериватологии является представление о том, что знаковые феномены, отражая структуры речемыслительной деятельности, не могут не выступать в качестве средств познания символических противоречий. Так, будучи измерением символических факторов словообразовательной формы, идиоматичность традиционно используется для описания «возмущающих эффектов» лексики в актах деривации, уточнения стратификационной специфики семантики производного слова, моделирования морфодсривационных структур. При этом имеющиеся подходы к анализу данного явления фиксируют в акте семиозиса преимущественно некоторый набор семантических отступлений от правил порождения мотивированных знаков. Отсюда проистекает тотальная оценка идиоматичности как эффекта произвольности языкового знака или условности его внутренней формы. Тем не менее, та роль, которой наделена идиоматичность в языковой системе и как семантическое правило, и как структурная переменная знака приводит не только к построению семиотических типологий, отражающих степень идиоматичности, но и к функциональному исследованию этого явления в контексте факторов порождения мотиванионных структур. С необходимостью постановки задач и реализацией аспектов именно такого исследования обусловлена предпринятая нами попытка изучения функций идиоматичности как одного из мотиванионных условий процесса семиозиса. Предлагаемая версия исследования, учитывающая принципы когнитивных и психолингвистических направлений теории дериватологии, призвана уточнить аналитическую трактовку идиоматичности производного слова как результата процесса означения.

Когнитивное и психолингвистическое рассмотрение языковой системы как достояния индивида, как феномена его сознания и мышления определяет роль языка в осуществлении процессов познания и категоризации универсума. Одной из ключевых проблем такого рассмотрения является мотивированность языковой системы, отвечающей целям осуществляемой сознанием динамической категоризации. Нежесткое соотношение планов знака, следовательно, расценивается как необходимое условие функционирования системы. Так, компоненты словообразовательной формы не только отражают стратификацию значений в структуре знака, но и в силу своей обобщенности выступают инферептным механизмом, позволяющим осуществлять метаязыковую функцию сознания. Идиоматичность в этой связи представляет собой один из семантических уровней знака, в котором заключен потенциал развития, обусловленный аспектами системной мотивированности словообразовательной формы.

Синтез когнитивного и психолингвистического аспектов предопределил реализацию комплексного системно-функционального подхода, который повлиял на выбор темы, связанной с изучением знакового своеобразия одного из типологичсских свойств структуры производного слова, объекта - идиоматичное ги как формально-семантического феномена, предмета - мотивапионных функций идиоматичное™ в системе межуровневых факторов порождения производного слова, методов исследования ономасиологического словообразования, когнитивной семантики и психолингвистики.

Цель работы заключается в представлении феномена идиоматичпости словообразовательной формы как мотивационного условия категоризации производной лексики, как знакового принципа порождения словообразовательной формы.

Данная цель предполагает постановку и решение следующих задач:

1) рассмотреть актуальные направления исследования идиоматичпости в теории дериватологии; сформулировать принципы дериватологического изучения проблемы идиоматичности;

2) определить моделируемый характер идиоматичности как феномена категоризации; обосновать статус идиоматичности как одного из факторов мотивированности словообразовательной формы;

3) предложить когнитивные версии анализа мотивационного статуса идиоматичности словообразовательной формы;

4) выявить мотивационные факторы фразеологизации семантики дериватов;

5) охарактеризовать роль идиоматичности в механизмах номинативной деривации;

6) описать системность идиоматичности как явления концептуализации, категоризации и функционирования номинативных единиц, закрепляющих их результаты;

7) по данным восприятия и осознания производной лексики экспериментально обосновать мотивационный статус идиоматичности дериватов;

8) экспериментально исследовать комплекс системных параметров идиоматичпости, влияющих на характер соотношения мотивационных границ формы и содержания производных знаков.

Исследование проведено на материале производной лексики тематической группы названий миконимов (более 500 номинаций). Обращение к данной лексической микросистеме обусловлена тем, что имена-натурфакты являются прототипи-ческой ономасиологической группой лексики, характеризуемой высокой степенью идиоматичности. Источниками материала послужили словари литературного языка, русских говоров, а также целый ряд работ, посвященных описанию тематической группы названий миконимов (см. список источников).

В качестве материала были использованы также результаты психолингви-стичсских экспериментов по осознанию внешней и внутренней формы производных знаков (500 анкет, более 3 тыс. реакций). Для иллюстрации основных положений исследования были отобраны как диалектные, так и литературные лекссмы, условием отбора являлось разнообразие семиотических характеристик их словообразовательной формы.

В дериватологических работах пристальное внимание уделяется анализу лексических единиц, обладающих так называемой выводимой, типизированной идиоматичностью, которые позволяют определить механизм формирования значения слова, позволяют установить различного рода факторы, условия, способствующие развитию дополнительных, формально не выраженных компонентов значения. Па наш взгляд, особую значимость имеет обращение к изучению таких пластов производной лексики, которые характеризуются высокой степенью идиоматичности, обладают семантической непредсказуемостью, нетипизированностыо семантики. Установление закономерностей, действующих в этой области, выведение хотя бы некоторых факторов, способствующих упорядочиванию этого явления - все это приводит к рассмотрению мотивационпого статуса феномена идиоматичности в его связи с общими принципами устройства языкового знака (произвольностью / мотивированностью) и спецификой реализации процесса означения, заложенными в механизмах действия словообразовательных правил как особых средств номинации. 'Гак как явление идиоматичности производного слова предполагает несоответствие некоторого количества семантических компонентов определенному количеству компонентов структуры, семантизация словообразовательной формы всегда предполагает, что часть смыслов в результате остается имплицитными, невыраженные. Таким образом, этот феномен является ярким свидетельством асимметрии языкового знака. Определение же идиоматичности как мотивационпого фактора порождения производного слова позволяет рассматривать проблему невыраженного значения (компонента значения) в контексте формально-семантической организации языкового знака как двусторонней сущности. Это, в свою очередь, предопределяет выделение, наряду с конститутивной знаковой характеристикой идиоматичности - асимметрией, закономерностей отражения в процессе идиомати-зации другого семиотического закона - симметрии знаковых структур звучания и значения, а также связанных с ним иконических и индексалыплх признаков словообразовательной формы.

Полученная операциональная база исследования отражает задачи комплексного системно-функционального описания, представлющего класс идиоматичной лексики в свсте когнитивных проблем ономасиологического словообразования и психолингвистических задач моделирования ментальных репрезентаций знаковых явлений в языковом сознании. Во-первых, при когнитивном анализе номинативной системности словообразовательной формы рассматривается номинативный фрагмент словообразовательной системы, на материале которого раскрывается роль идиоматичности в моделях номинативной деривации. Во-вторых, экспериментальное моделирование процесса инференции подтверждает «психическую реальность» имплицированных компонентов структуры знака. Используемые в работе методики свободного ассоциативного эксперимента и субъективной дефиниции способствуют выявлению действующих в сфере идиоматичности ономасиологических oipa-ничений, а также предсказуемости невыраженных смыслов в ассоциативной системе ментального функционирования словообразовательной формы.

Научная новизна исследования определяется тем, что идиоматичность рассматривается в качестве мотивационного параметра организации словообразовательной формы. Обоснование системной мотивированности идиоматичности осуществлено путем выявления ономасиологических правил словообразовательного синтеза. Выделены и систематизированы мотивационные факторы фразеологиза-ции значения, раскрыты когнитивные функции данного феномена как связанного с осуществлением процессов инференции.

Теоретическая значимость исследования определяется его вкладом в развитие принципов психологической парадигмы языкознания и, в частности, в обоснование положений современной семиотики, связанных с доказательством психической реальности символических структур языка. Созданная трактовка идиоматичности как мотивационного фактора порождения производного слова позволила закрепить в разработанных принципах комплексного системно-функционального оиисаиия представление о том, что степень идиоматичности знака в пределах ономасиологической категории - это динамический критерий не только выражения правил системной категоризации, но и их формирования.

Практическая значимость исследования состоит в том, что основные положения работы могут использоваться в теории дериватологии при изучении проблем языковой и ассоциативной семантики, а также в процессе преподавания вузовских курсов словообразования, психолингвистики и когнитивной лингвистики.

Апробация результатов исследования. Основные результаты и содержание исследования нашли отражение в выступлениях на региональных, всероссийских и международных конференциях в Анжеро-Судженске, Ачинске, Белово, Кемерове, Красноярске, Новосибирске, Томске, а также на заседании кафедры стилистики и риторики Кемеровского государственного университета. По проблематике диссертации опубликовано 13 научных работ.

Положения, выносимые на защиту:

1) Принцип произвольности языкового знака опровергается не только системной мотивированностью языковых категорий, но и характером функционирования отдельных знаковых феноменов, якобы «специализирующихся» на выражении данной детерминанты.

2) Идиоматичность, являясь феноменом асимметрии, тяготеет к полюсу произвольности языковых знаков. Однако как характеристика производных единиц идиоматичность присуща им в разной степени, отражая возможности мотивированности языковых знаков, осуществляя градацию различных степеней произвольности, что свидетельствует о проявлении ее симметризующей функции.

3) На актуализацию невыраженных значений влияет целая система факторов, установление которых свидетельствует о возможности / обязательности развития идиоматичности в том или ином слове.

4) Особую роль в системе факторов категоризации идиоматичной лексики играют ономасиологические параметры семиозиса. Они позволяют раскрыть когнитивные функции идиоматичности в межуровневой иерархии факторов порождения морфодеривационных структур.

5) Исследование проблемы невыраженных смыслов в структуре слова как предсказуемых, типизированных, выводимых семантических наращений должно опираться на структуру языковой способности говорящего, что предопределяет важность психолингвистического аспекта изучения идиоматичности, позволяющего выявить особенности осознания говорящими этого аспекта мотивированности знака.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Идиоматичность словообразовательной формы"

228 Выводы

Рассмотрение психолингвистическими теориями языковой семантики как функционирующей во внутреннем пространстве ментального лексикона, т.е. как достояния индивида, раскрывает процессуальные основы языковых значений, их «переживаемость» языковой личностью. Координаты языковых знаков в этом пространстве определяются теми многочисленными связями, которые они устанавливают по линиям различного рода знаний. Смысловое пространство внутреннего лексикона, таким образом, интерпретируется как динамично функционирующий информационный тезаурус, внутри которого осуществляется ассоциирование нуждающегося в выражении смысла с конвенциональным языковым значением и, следовательно, выбор подходящей звуковой формы. Отсюда само языковое значение является лишь «камнем в здании смысла», конечным пунктом его направленного на выражение движения, «маршрут» которого задается имплицированными смысловыми компонентами, а потому объяснение индивидуального формально-семантического своеобразия знака апеллирует к его имплицитной сфере.

Символизация ментальных представлений исследуется в экспериментах по осознанию новых для говорящих слов, т.к. в ходе формирования новой репрезентации происходит замедленная прокрутка стадий речемыслительного процесса, что позволяет установить характер их протекания. Создание семантической структуры того или иного слова во внутреннем лексиконе осуществляется как выстраивание для него внутреннего конекста (когнитивного, перцептивного, эмоционального) — системы устанавливаемых по многочисленным признакам связей с другими компонентами лексикона.

В ходе формирования ментальной репрезентации значимы абсолютно все элементы поверхностной структуры идентифицируемого слова. Выбор для построения внутреннего контекста языковой единицы перцептивных сигналов в звуковой форме слова-стимула обусловливается ее ингерентными характеристиками, является производным от них, а сам внутренней контекст рассматривается как моделированный возможными для выражения с участием данных компонентов смыслами. Результаты учитывания тех или иных ассоциативных опор слов-стимулов отражаются в выборе определенных моделей основных идентификационных стратегий (опоры на формальные элементы либо на ситуацию), что позволяет судить о глубине» проникновения в семантический план знака, степени его «нсузуально-сти» для языкового сознания.

Одним из факторов, направляющих идентификацию значения слова, является его словообразовательная мотивированность. Словообразовательная стркутра представляет собой эксплицитное выражение композитности, сложности и, с другой стороны, целостности выражаемого смысла лексемы. Тем самым словообразовательная структура способна служить инферентным механизмом для сознания — моделью понимания и продуцирования новых смыслов. Идентификационно-интерпретационной базой при этом служат именно идеосемы ее комописитов.

Таким образом, экспериментальные задания были направлены на выявление роли компонентов поверхностной структуры слова (в том числе и словообразовательной), участвующих в идентификации его сематической структуры, установление семантической «глубины» звуковой формы и определение возможных мотива-циоппых границ формы и содержания мотивированных в системе языка и языковом сознании знаков.

В результате, психолингвистический анализ производных, характеризующихся высокой степенью идиоматичности, показал, что идентификация таких слов затруднена, возможность предсказуемости / объяснения невыраженных компонентов семантики и причин их появления в данных словах невысока, но не невозможна.

В ходе первого этапа эксперимента говорящие осознавали слова-стимулы, лексическое значение которых им было неизвестно. Данная экспериментальная ситуация прогнозировала, казалось бы, такое положение дел, при котором: возможность выбора значения, ассоциации ничем не ограничена, а возможность предсказуемости тех или иных смыслов сведена к минимуму; установление потенциального объема звуковой формы, количества ее потенциальных смыслов невозможно.

Однако результаты эксперимента подтверждают обратное: 1) семантический спектр «приложения» формы ограничен; 2) количество смыслов, которое может «развить» форма, не бесконечно; 3) эти потенциальные смыслы предсказуемы: форма не дает развиться случайным смыслам, противоречащим «системной власти» языковой формы. И несмотря на то, что инновации социально не освоены говерящими, они обладают словообразовательной структурой, членимы, а потому возникающие смыслы предопределены структурно-семантическими возможностями идетифицируемой звуковой формы. Ассоциативный потенциал словообразовательной формы измеряется целым рядом показателей, к числу которых можно отнести сложность морфодеривационной структуры; количество ее возможных зна-чимостных членений; принадлежность к определенной лсксико-грамматичсской категории; фонетическую выразительность; семантический «объем» гнезда, куда входят однокорспные с мотивирующей единицей лексемы; экспрессивность / нейтральность словообразовательного аффикса как ограничивающая / провоцирующая коппотативно-прагматическое осмысление основы и др.

Ассоциативный эксперимент позволил выявить: механизмы возникновения потенциальных смыслов, их экспликацию в форме слова; языковые ориентиры говорящих при выражении этих смыслов; соотношение незнакомой формы с уже известными, присутствующими в памяти словами и смыслами, образами, представлениями; наполнение данной формы адекватным содержанием.

Анализ ассоциаций, реализованных говорящими, показал, что возможность выделения ассоциативных норм свидетельствует о мотивированном, предсказуемом появлении того или иного значения, о его задаиности формой слова, что с особой убедительностью представили результаты второго этапа эксперимента.

Принадлежность слов-стимулов к определённой группе наименований (ми-конимов) была известна говорящим, и это значительно сузило круг непредсказуемых реакций. И несмотря на все особенности класса имен-жестких десигнаторов (их принадлежность к грамматическому классу конкретных существительных, многоаспектная организация семантики, многозначность мотивирующих основ, тип денотата, образование путем метафорического переноса), актуализация невыраженных смыслов ограничена в своем составе и, более того, предсказуема.

Психолингвистическое моделирование идиоматичности подчеркивает ономасиологическую значимость проблемы интерпретации и значения, и его формы. Широкий круг ономасиологических показателей, актуализированных в ходе эксперимснта, позволил обозначить его результаты в качестве ярких аргументов в пользу гипотезы о мотивационном статусе идиоматичности.

Таким образом, межуровневые актуализаторы невыраженных смыслов в структуре дериватов (звуковая форма, морфологические категории, лексическая семантика, словообразовательное значение, прагматика) превращают проблему имплицитности в проблему способов максимального выражения лингвистической информации.

Заключение

Идиоматичность как свойство, онтологически присущее основному корпусу языковых знаков, является сущностной чертой системных отношений, критериальной характеристикой уровней и единиц семиозиса. Представленный в работе ход исследования данной проблемы был направлен стремлением обнаружить ее связь с мотивационпыми условиями категоризации производной лексики, что обусловило выбор в качестве материала описания производных имен - жестких десигнаторов. В номинациях натурфактов выявляется наибольшее количество значимых факторов категоризации, влияющих на развитие в слове невыраженных компонентов смысла. Нахождение путей упорядочивания, предсказуемости фразеологизации значения слова, обнаружение внутри самого явления идиоматичности тенденций к симметрии доказывает системную мотивированность аспектов кажимостной условности внутренней формы.

Производное слово представляет собой особую иконическую микроструктуру, способную в той или иной степени адекватно отражать ментальные структуры естественных категорий. Идиоматичность закономерно и необходимо возникает при создании нового производного как результат взаимодействия комплекса формальных и семантических структур знака и отражает его концептуальное своеобразие. Поэтому рассмотрение содержательной стороны производного слова (и такой ее характеристики, как идиоматичность) направлено на вяснение ее соотношения с системными функциями экспонентного уровня деривации. Особенно актуальным в этой связи становится исследование «психологической реальности» знаковых явлений, отражающее всю сложность взаимодействия и взаимопроникновения формы и содержания языковых единиц.

Интерпретация идиоматичности в свете когнитивных и психолингвистических проблем организации и функционирования языкового знака предопределена возможностью отражения в знаковой структуре дериватов когнитивного процесса номинации. Ономасиологические характеристики производного слова через свойство двойной референции определяют специфику межуровневого функционирования единиц деривации, намечают пути предсказуемости смыслов тех или иных деривационных структур как мотивированных параметрами номинативной деривации. Определение специфики топологии концептуального пространства анализирусмой тематической группы в сочетании с выделением ограниченного корпуса языковых средств его воплощения задает «рациональные» интерпретационные модели смысла идиоматичных дериватов данной группы.

Выявление логики закономерной реализации невыраженных смыслов внутри класса слов, обладающих высокой степенью идиоматичности, происходит только как психологический процесс категоризации, что предопределяет необходимость психолингвистического моделирования явления идиоматичности. Путь от формы к значению позволяет определить смысловые потенции символической формы, установить ее семантический объем, обнаружить функциональную нагружеиность механизмов символизации в языковом сознании, раскрыть в предсказуемости смыслов ассоциативный потенциал метаязыковой фантазии коммуникантов.

Данные проведенного экспериментального исследования позволили обосновать статус идиоматичности как знакового принципа порождения словообразовательной формы в ее связи с выражаемым смыслом. Идеоссмы звуковых форм являются интерпретапионно-мотивационной базой, позволяющей осознать «рациональность» связи смысла и языковой формы и определить их мотивационные границы.

Форма языкового знака препятствует приписыванию ей случайных смыслов, подтверждая тем самым гипотезу о мотивированном устройстве и функционировании языкового знака. Полученные в ходе эксперимента структуры концептов, семантические толкования слов-стимулов определили принципы систематизации проблемы «выражения невыраженного», экспликации потенциального смыслового объема звуковой формы. В результате стройная система идентификационных стратегий, опирающихся на ресурсы внутреннего лексикона и ту часть знаний, которым присуща языковая форма (экспонентный, категориальный, деривационный, моти-вационный уровни языковой структуры), предопределила целостность икониче-ской организации невыраженной информации.

Кроме того, закономерный характер процесса восприятия слова как двустороннего единства, оцениваемого по линии категоризации языковых знаний в системе и лексиконе языковой личности, выявляет то его свойство, без которого немыслимо функционирование и индексальных, и иконических тенденций образования языковых структур. Именно со знаковыми аспектами мотивированности, симмстризирующей формы языковой категоризации может быть соотнесена «динамическая теория» языка по всему системному разрезу его структуры.

Список научной литературыБатурина, Ольга Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Адливанкин С. Ю. Словообразовательная семантика и виды словопроизводства // Семантика и производство лингвистических единиц. Проблемы деривации. Пермь, 1979.

2. Алмасв Н.А. Психологические основания выбора слов при построении речи: Автореф. дис. .канд. психол. наук. М., 1997.

3. Антипов А.Г. Словообразовательная морфонология русских говоров (структурно-системный и когнитивный аспекты): Дис. канд. филол. наук. Кемерово,1997.

4. Антипов А.Г. Симметрия / асимметрия словообразовательной формы // Актуальные направления функциональной лингвистики. Томск, 2001.

5. Антипов А.Г. Алломорфное варьирование суффикса в словообразовательном типе (на материале русских говоров). Томск, 2001а.

6. Антипов А.Г. Словообразование и фонология: словообразовательная мотивированность звуковой формы. Томск, 20016.

7. Антипов А.Г. Мотивационные функции морфонологии (на материале диалектного словообразования) // С любовью к языку: Сб. науч. трудов. М. — Воронеж, 2002.

8. Антипов А.Г., Катышев П.А. Информативность как свойство единиц словообразования // Актуальные проблемы дериватологии, мотивологии, лексикографии. Томск, 1998.

9. Антипов А.Г., Стрыгина О.В. Факторы фразеологизации значения производного слова// Наука и образование. Белово, 2000.

10. Антипов А.Г., Стрыгина О.В. Системная мотивированность идиоматичности //Проблемы русистики. Томск, 2001.

11. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. М., 1974.

12. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т.Н. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995.

13. Арасва Л.А. Парадигматические отношения на словообразовательном уровне. Кемерово, 1990.

14. Араева Л.А. Словообразовательный тип как семантическая микросистема: Суффиксальные субстаптивы: (На материале русских говоров). Кемерово, 1994.

15. Араева Л.А. Идиоматичность производного слова как один из факторов ти-пологизации словообразовательных структур // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках. Ч. I. Гродно, 1992.

16. Араева Л.А. Интерпретация языковых фактов с когнитивных позиций // Филология и культура. Тамбов, 1999

17. Араева Л.А., Антипов А.Г. «Фонологическое мышление» русского словообразования // Аванесовский сборник. М., 2002.

18. Артемьева О.В. Отсубстантивные глаголы в говорах Прибайкалья и Иркутской области: когнитивный аспект: Дисс . канд. филол. наук. Иркутск, 2000.

19. Арутюнова Н.Д. Очерки по словообразованию в современном испанском языке. М., 1961.

20. Арутюнова Н.Д. Логические теории значения // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976.

21. Арутюнова Н.Д, К проблеме функциональных типов лексического значения //Аспекты семантических исследований. М., 1980.

22. Арутюнова Н.Д. Оценка. Событие. Факт. М., 1988.

23. Арутюнова Н.Д. Истина: фон и коннотации // Логический анализ языка: Культурные концепты. М., 1991.

24. Балли III. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.

25. Барсук Л.В. Психолингвистическое исследование особенностей идентификации значений широкозиачных слов (на материале существительных): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1991.

26. Беляевская Е.Г. Семантическая структура слова в номинативном и коммуникативном аспектах: когнитивные основания формирования и функционирования семантической структуры слова: Дис . докт. филол. наук. М., 1992.

27. Беляевская Е.Г. Когнитивиыс основания изучения семантики слова // Структуры представления знаний в языке. М., 1994.

28. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 2002.

29. Бесценная Е.Д. Экспликация семантических компонентов мотивированных слов в составных наименованиях // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках. Ч. I. Гродно, 1992.

30. Бибихин В.В. Принцип внутренней формы и редукционизм в семантических исследованиях // Языковая практика и теория языка. Вып. 2. М., 1978.

31. Бибихин В.В. Язык философии. М., 2002.

32. Бирвиш М. Семантика// Новое в зарубежной лингвистике. М., 1981. вып. X.

33. Блинова О.И. Явление мотивации слов. Лексикологический аспект. Томск,1984.

34. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика. Тамбов, 1999.

35. Бондарко А.В. Вид и время русского глагола. М., 1971.

36. Бондарко А.В. Функциональная грамматика. Л., 1984.

37. Борисова З.У. Лексико-семантическая и словообразовательная характеристика наименовании грибов в русском языке. Дис: . канд. филол. наук. Киев, 1989.

38. Бринев К.И. Внутренняя форма слова как носитель потенциала его деривационного функционирования: Дис. канд. филол. наук. Барнаул, 2001.

39. Бромлей С.В., Булатова Л.Н. Очерки морфологии русских говоров. М., 1972.

40. Вендина Т.Н. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (Макрокосм). М., 1998.

41. Вендина Т.Н. Словообразование как способ дискретизации универсума // ВЯ, 1999, №2.

42. Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. М., 1994.

43. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959.

44. Волоцкая З.М. Установление отношений производности между словами (Омыт применения трансформационного метода) // ВЯ, 1960, №3.

45. Волоцкая 3. М. Некоторые наблюдения над структурой толкования мотивированных слов // Сов. славяноведение, 1976, №6.

46. Выготский Л.С. Мышление и речь. М., 2001.

47. Гараева Л.И. Психолингвистический анализ семантической структуры производного слова: Дисс . канд. филол. наук. М., 1987.

48. Гинзбург Е.Л. Словообразование и синтаксис. М., 1979.

49. Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики. М., 1992.

50. Гловинская М.Я. О зависимости морфемной членимости слова от степени его синтагматической фразеологизации // Развитие современного русского языка, 1972. М., 1975.

51. Глотова Н.Б. Семангизация мотивированных слов носителями языка: Авто-реф. дис. . канд. филол. наук. Кемерово, 2003.

52. Голев Н.Д. Динамический аспект лексической мотивации. Томск, 1989.

53. Голев Н.Д. О природе лексико-мотивациоиных отношений в языке и речи // Вопросы слово- и формообразования в индоевропейских языках. Томск, 1991.

54. Голев П.Д. Некоторые аспекты детерминации содержания языковых единиц // Дстерминационный аспект функционирования значимых единиц языка: языковые и неязыковые факторы. Барнаул, 1993.

55. Голев Н.Д. Идиоматичность слова в лексическом и словообразовательном аспекте // Вопросы слово- и формообразования в индоевропейских языках: семантика и функционирование. Ч. 1. Томск, 1994.

56. Голев Н.Д., Бринев К.И. О соотношении лексического и словообразовательного аспектов при описании мотивированных слов в системе и тексте // Миромоде-лироваиие в языке и тексте. Томск, 2003.

57. Горелов И.П., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. М., 1997.

58. Грин Дж. Психологические эксперименты // Слобин Д., Грин Дж. Психолингвистика. М., 1975.

59. Грушко Н.Е. Словообразовательная семантика отглагольных сложных существительных и природа их идиоматичности // Вопросы слово- и формообразования в индоевропейских языках: семантика и функционирование. Ч. 1. Томск, 1994.

60. Гусар Е.Г. Роль суппозитивного фактора в деривации означаемого лексической единицы текста (на материале современного русского языка): Авторсф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 1995.

61. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.

62. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М., 1985.

63. Дейк Т.А. Ван Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

64. Демьянков В.З. Когнитивизм, когниция, язык и лингвистическая теория // Язык и структуры представления знаний. М., 1992.

65. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // ВЯ, 1994, №4.

66. Динсмор Дж. Ментальные пространства с функциональной точки зрения // Язык и интеллект. М.,1995.

67. Дзоценидзе Н.А. Явные и скрытые компоненты значения слова (на материале имен прилагательных современного английского языка): Лвтореф. . дис. канд. филол. наук. М., 1982.

68. Доронина П.И. Условия реализации деривационного потенциала слов русского языка (на материале деривационно-ассоциативного эксперимента): Дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 1999.

69. Доценко Т.Н. Осознание и объяснение синтаксических дериватов речевой деятельности: Дис. канд. филол. наук. J1., 1984.

70. Евсеева И.В. Словообразовательный тип как экспонент когнитивных процессов (на материале отсубстантивов с -НИЦ(а)): Автореф. дис . канд. филол. наук. Кемерово, 2000.

71. Ермакова О.Г1. Идиоматичность семантики и членимость слова // Актуальные проблемы русского словообразования II. Ташкент, 1976.

72. Ермакова О. П. Проблемы лексической семантики производных и членимых слов: Автореф. дисс. докт. филол. наук. М., 1977.

73. Ермакова О.П. Лексические значения производных слов в русском языке. М.,1984.

74. Жаботинская С.А. Ономасиологические модели в свете современных направлений когнитивной лингвистики // С любовью к языку: Сб. научи, трудов. М. — Воронеж, 2002.

75. Жуков В.Г1. Семантика фразеологических оборотов. М., 1978.

76. Журавлев А.П. Фонетическое значение. Л., 1974.

77. Журавлев А.П. Звук и смысл. М., 1991.

78. Заботкина В.И. Семантика и прагматика нового слова (на материале английского языка): Дис. докт филол.наук. М., 1991.

79. Залевская А.А. Проблемы организации внутреннего лексикона человекам., 1977.

80. Залевская А.А. Вопросы организации лексикона человека в лингвистических и психолингвистических исследованиях. Калинин, 1978.

81. Залевская А.А. Информационный тезаурус человека как база рсчсмысли-тельной деятельности // Исследование речевого мышления в психолингвистике. М., 1985.

82. Залевская А.А. Понимание текста: психолингвистический подход. Калинин,1988.

83. Залевская А.А. Слово в лексиконе человека: психолингвистичсскос исследование. Воронеж, 1990.

84. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М.,1999.

85. Залевская А.А., Каминская Э.Е., Медведева И.Л., Рафикова Н.В. Психолингвистические особенности взаимодействия слова и текста. Тверь, 1998.

86. Звегинцев В.А. Семасиология. М., 1957.

87. Зсмекая Е. А Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

88. Земская Е.А., Кубрякова Е.С. Проблемы словообразования на современном этапе//ВЯ, 1978, №6.

89. Зубкова Л.Г. Части речи в фонетическом и морфонологическом освещении. М., 1984.

90. Зубкова Л.Г. О соотношении звучания и значения слова в системе языка (К проблеме «произвольности» языкового знака) // ВЯ, 1986, № 5.

91. Зубкова Л.Г. Акцентуация слова как единство внутренней и внешней формы // Межуровневые связи в системе языка. М., 1989.

92. Зубкова Л.Г. Фонологическая типология слова. М., 1990.

93. Зубкова Л.Г. Симметрия и асимметрия языковых знаков // Проблемы фонетики, I. М., 1993.

94. Зубкова Л.Г. Язык как форма. Теория и история языкознания. М., 1999.

95. Зубкова Л.Г. Категориальная мотивированность означающего и его связи с означаемым (к обоснованию принципа знака) // Актуальные направления функциональной лингвистики. Томск, 2001.

96. Зубкова Л.Г. Общая теория языка в развитии. М., 2002.

97. Иванов Н.В. Проблемные аспекты языкового символизма (Опыт теоретического рассмотрения). Минск, 2002.

98. Имплицитность в языке и речи М., 1999

99. Ирисхапова O.K. Семантика событийных имен существительных в языке и речи: Дис. канд. филол.наук. М., 1996.

100. Ирисхапова O.K. Концептуальная интеграция в событийных именах существительных (к проблеме языковой композиционности). М. Воронеж, 2002.

101. Караулов Ю.Н., Молчанов Н.И. и др. Русский семантический словарь. Опыт автоматического построения тезауруса. М., 1982.

102. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.

103. Караулов Ю.Н. Язык: система и функционирование. М.,1988.

104. Караулов Ю.Н. Ассоциативная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть. М., 1999.

105. Катц Дж. Семантическая теория // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1981. Вып. X.

106. Катышев П.А. Язык как Energeia: .В. фон Гумбольдт и Г.Г. Шпет // Лингвистика как форма жизни. Кемерово, 2002.

107. Катышев П.А., Осадчий М.А. Когнитивпо-дискурсивнос моделирование полимотивированности // Лингвистика как форма жизни. Кемерово, 2002.

108. Каннсльсон С.Д. К проблеме соотношения значения и понятия // Тез. докл. и сообщ. на науч. дискуссии по проблеме «Язык и мышление». М., 1965.

109. Клеменцова Н.Н. Создание, восприятие и использование производных слов в тексте (на материале аффиксальных производных современного английского языка): Дисс . канд. филол. наук. М., 1986.

110. Коблов А.Н. Парадокс развития и марксистская концепция уровней // Философия пограничных проблем науки. Вып. II. Пермь, 1968.

111. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М., 2000.

112. Кобозева И. М. Семантические проблемы анализа политической метафоры // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология, 2001, № 6.

113. Козлова Е.И. Специфика явления мотивации слов в русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Томск, 1999.

114. Коншу Е.А. Фопосемантические характеристики производного слова (па материале прагматической деривации разговорной речи): Дипломное сочинение. Кемерово, 2002.

115. Кривоносое А.Т. Система классов слов как отражение структуры языкового сознания. М.— Нью-Йорк, 2001.

116. Кубрякова Е.С. Словообразовательная номинация // Языковая номинация (общие вопросы). М., 1977.

117. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. М., 1981.

118. Кубрякова Е.С. Ономасиологические характеристики комплексных единиц словообразовательной системы // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1982.

119. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М., 1986.

120. Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988.

121. Кубрякова Е.С. Особенности речевой деятельности и проблемы внутреннего лексикона// Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. М., 1991.

122. Кубрякова Е.С. Парадигмы научного знания в лингвистике и се современный статус // Известия РАИ СЛЯ, 1994, Т. 53, №2.

123. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика — психология — когнитивная наука // ВЯ, 1994, №4.

124. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа)//Язык и наука конца XX века. М.,1995.

125. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.

126. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М., 1997.

127. Кубрякова Е.С. О двоякой сущности категорий и новых проблемах в их изучении // Общие проблемы строения и организации языковых категорий (грамматические, словообразовательные, лексические и текстовые категории). М., 1998.

128. Кубрякова Е.С. Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и формах его объективации в языке) // Изв. АН СЛЯ, 1999, Т. 58, № 5-6.

129. Кубрякова П.С. Когнитивная лингвистика и проблемы композиционной семантики в сфере словообразования // Изв. АН СЛЯ, 2002, Т. 61, №1.

130. Кудрявцева В.А. К проблеме имплицитности в словообразовании. Алма-Ата,1983.

131. Кудрявцева В.А. Соотношение явных и скрытых значений в семантике производного слова. Алма-Ата, 1991.

132. Кудрявцева В. А., Шеляховская Л. А. К проблеме имплицитности в словообразовании // Вопросы словообразовательной и номинативной деривации в славянских языках: Материалы III республиканской конференции. Гродно, 1990.

133. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. 1988. Вып. XXIII.

134. Лакофф Дж. Когнитивное моделирование //Язык и интеллект. М., 1995. Лапгаккср Р. Природа грамматической валентности // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология, 1998, №5.

135. Лапгаккср Р. Когнитивная грамматика. М., 1992.

136. Лсвковская К.А. Теория слова, принципы ее построения и аспекгы изучения лексического материала. М., 1962.

137. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М., 1997.

138. Леонтьев А.А. Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии. М. — Воронеж, 2001.

139. Лурия А.Р. Язык и сознание. Ростов н/Д., 1998.

140. Мельников Г.П. Типы означаемых языкового знака и детерминанта языка // Проблемы семантики. М., 1974.

141. Мельников Г.П. Скрытая смысловая деривация с позиции системной лингвистики // Словообразовательные и семантико-синтаксичсские процессы в языке. Пермь, 1977.

142. Мельчук И.А. Русский язык в модели «Смысл<=>Текст». М., 1995. Меркулов Н.Ю., Нефёдова Е.А. Из микологической лексики говоров Калининской и Архангельской областей // Среднерусские говоры. Калинин, 1985.

143. Меркулова В.А. Очерки по русской народной номенклатуре растений. М.,

144. Милославский И.Г. Словообразовательный анализ и словообразовательный синтез // Рус. яз. в нац. школе, 1975, № 3.

145. Милославский И. Г. О регулярном приращении значения при словообразовании // Вопросы языкознания, 1976, № 6.

146. Милославский И.Г. Производное слово как фразеологическая единица // Русский язык: Вопросы его истории и современного состояния. М., 1978.

147. Милославский И. Г. Вопросы словообразовательного синтеза. М., 1980.

148. Минский М. Фреймы для представления знаний. М., 1979.

149. Михалева Е.В Явление лексикализации внутренней формы слова: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Томск, 1994.

150. Михалева Е.В. Особенности семантической структуры слов с лсксикализо-ванной внутренней формой // Русские говоры Сибири. Томск, 1995.

151. Михалева Е.В. Явление лексикализации внутренней формы слова // Актуальные проблемы региональной лингвистики и истории Сибири. Кемерово, 1992.

152. Михайлов М. А. Речевая номинация и выделимость морфем. Красноярск,1989.

153. Москвичсва С.А. Формальная дифференциация лексико-семантических вариантов слова в русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2002.

154. Найда Ю.А. Процедуры анализа компонентной структуры референциального значения // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1983. Вып. XIV.

155. Нефедова Е.А. Микологическая лексика архангельских говоров: Дис. канд. филол. наук. М., 1977.11ефедова Е.А. К вопросу о структурно-семантических различиях в диалектной лексике. Калинин, 1977а.

156. Нефедова Е.А. Об описании значений слов конкретной лексики // Вестник МГУ. Филология. Вып. 3. М., 19776.

157. Никитевич В.М. Идиоматичность и аналитизм как свойство номинативной деривации // Вопросы словообразования и формаообразования в германских языках. Вып. 164. М., 1980.

158. Никитин М.В. Лексическое значение в слове и словосочетании. Владимир,

159. Иикитии М.В. Основы лингвистической теории значения. М., 1988.

160. Никитин М. В. Курс лингвистической семантики. СПб., 1996.

161. Овакимян Л.Б. Когнитивные аспекты семантики производного слова: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1995.

162. Оглезнева Е.А. Номинативиое поле производного имени существительного конкретной семантики в русских говорах Приамурья: Автореф. дис. . капд. филол. наук, Томск, 1996.

163. Оглезнева Е. А. К вопросу об идиоматичности производного имени (на материале конкретных производных имен существительных амурских говоров) // Явление вариативности в языке: Материалы Всероссийской конференции. Кемерово, 1997.

164. Основы теории речевой деятельности. М., 1974.

165. Очерки по лингвистической детерминологии и дериватологии русского языка / Под ред. Н.Д. Голева. Барнаул., 1998.

166. Паликова О. К вопросу о формировании семантики производного слова // Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика. Новая серия V. Русский язык: Система и функционирование. Тарту, 2001.

167. Панасенко Н.И. Когнитивно-ономасиологическое исследование лексики (опыт сопоставительного анализа названий лекарственных растений): Дис. . докт. филол. наук. М., 2000.

168. Пандох А. Семантика и акцентуация субстантивных антонимов: Дис. .канд. филол. наук. М., 1990.

169. Панина Е.М. Когнитивная наука как комплекс междисциплинарных исследований: Дис. .канд. филос. наук. М., 2001.

170. Панкрац Ю.Г. Пропозициональные структуры и их роль в формировании языковых единиц разных уровней (на материале сложноструктурированных глаголов современного английского языка): Дис. докт. филол. наук. М., 1992.

171. Панкраи Ю.Г. Фреймы и их роль в интерпретации семантики деноминативных глаголов // Явление вариативности в языке. Кемерово, 1994.

172. Панов М.В. О слове как единице языка // Учен. зап. Моск. гор. пед. ин-та. 1956. Т. LI.

173. Панов М.В. Позиционная морфология русского языка. М., 1999.

174. Панова А.А. Идиоматичность имен существительных и ее возникновение: Автореф. дис . канд. филол. наук. Воронеж, 1977.

175. Панова А.А. Об идиоматичности слова // Вопросы лексики и грамматики русского языка. Пермь, 1974.

176. Паршин П.Б. Теоретические перевороты и методологический мятеж в лингвистике XX века // ВЯ, 1996, № 2.

177. Пашокова О.А. Идиоматичность семантики производных (на материале отглагольных суффиксальных имен с префиксом раз- в аннулирующем значении): Дисс. канд. филол. наук. М., 2000.

178. Псресыпкина О.Н. Мотивационные ассоциации лексических единиц русского языка (лексикографический и теоретический аспекты): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 1998.

179. Псшковский A.M. Избранные труды. М., 1959.

180. Пирс Ч.С. Избранные философские произведения. М., 2000.

181. Позднякова Е.М. Словообразовательная категория имени деятеля в английском языке (когнитивный acneicr исследования). М., 1999.

182. Постовалова В.И. Язык и миропостижеиие: философия языка В. фон Гумбольдта и когнитивная лингвистика // С любовью к языку. М. Воронеж, 2002.

183. Потебня А.А. Эстетика и поэтика. М.,1976.

184. Потебня А.А. История русского языка // Потебнянськ! читання. Кшв, 1981.

185. Потебня А.А. Слово и миф. М., 1989.

186. Потебня А.А. Мысль и язык. М., 1999.

187. Психолингвистические проблемы семантики. М., 1983.

188. Рамишвили Г.В. Вильгельм фон Гумбольдт — основоположник теоретического языкознания // В. фон Гумбольдт Избранные труды по языкознанию. М., 2000.

189. Растье Ф. Интерпретирующая семантика. Н. Новгород, 2001.

190. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имён. М., 2000.

191. Резанова 3. И. К вопросу об идиоматичности производного имени (на материале среднсобских говоров) // Вопросы грамматики и словообразования сибирских говоров. Красноярск, 1985.

192. Резанова 3. И. Типы пропозициональных основ именного словообразования // Детермипационный аспект функционирования значимых единиц языка: языковые и неязыковые факторы. Барнаул, 1993.

193. Резанова З.И. Функциональный аспект словообразования. Русское производное имя. Томск, 1996.

194. Резанова З.И. О двух типах мотивированности языкового знака (историко-лиигвистический аспект) // Проблемы лексикографии, мотивологии, дериватоло-гии. Томск, 1998.

195. Рогожпикова Т.М. Механизмы функционирования слова в индивидуальном сознании: их специфика и последовательность становления // Психолингвистические исследования значения слова и понимания текста. Калинин, 1988.

196. Родионова Т.Г. Стратегии идентификации неологизмов-глаголов: Дис. . канд. филол. наук. Тверь, 1994.

197. Сазонова Т.Ю. Моделирование процессов идентификации слова человеком: психолингвистический подход. Тверь, 2000.

198. Сародж III. Распределение и акцентуация глагольных антонимов в фокусе межуровневых связей: Дис. канд. филол. наук. М., 1990.

199. Сахарный J1.B. Словообразование в речевой деятельности (образование и функционирование производного слова в русском языке): Дис. . докт. филол. наук. JI., 1979.

200. Сахарный J1.B. Психолингвистические аспекты теории словообразования. JL,1985.

201. Сахарный J1.B. Введение в психолингвистику: Курс лекций. JL, 1989. Секерина И. Психолингвистика // Современная американская лингвистика: Фундаментальные направления. М., 2002.

202. Семантические вопросы словообразования. Производящее слово. Томск,1001.

203. Серль Д. Открывая сознание заново. М., 2002.

204. Симоненко Л.А. Микологическая лексика украинского языка: Авторсф. . дис. канд. филол наук. Киев, 1973.

205. Слобин Д. Психолингвистика // Слобип Д., Грин Дж. Психолингвистика. М.,

206. Словарь ассоциативных норм русского языка. М., 1977.

207. Смирницкий Л.И. Некоторые замечания о принципах морфологического анализа основ // Доклады и сообщения филологического факультета МГУ. Вып.5. М., 1948.

208. Смирницкий А.И. К вопросу о слове: (Проблема «отдельности слова») // Вопросы теории и истории языка. М., 1952.

209. Смирницкий А.И. К вопросу о слове: (Проблема «тождества слова») // Труды АН СССР. М., 1954. Т. IV.

210. Современная американская лингвистика: Фундаментальные направления. М., 2002.

211. Ташлыкова М.Б. Словообразующие возможности фразеологизмов // Семантические вопросы словообразования. Производящее слово. Томск, 1991.

212. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.,1986.

213. Телия В.Н. Русская фразеология (семантический, прагматический и лингво-культурологический аспекты). М., 1996.

214. Теория речевой деятельности М., 1968.

215. Тогоева С.И. Психолингвистические проблемы неологии: Дис. . докт. фи-лол. наук. Тверь, 2000.

216. Торопцев И.С. Словопроизводственная модель. Воронеж, 1980. Трубачев О.Н. Принципы построения этимологических словарей славянских языков// ВЯ, 1957, №2.

217. Трубникова Ю.В. Деривационное функционирование лексических единиц текста (па материале современного русского языка): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 1997.

218. Улуханов И.С. Компоненты значения членимых слов // ВЯ, 1974, № 2.

219. Улуханов И.С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы ее описания. М., 1977.

220. Уфимцсва А.А. Типы словесных знаков. М., 1974.

221. Уфимцева А.А. Лексическое значение. Принципы семиологического описания лексики. М., 1986.

222. Уфимцева Н.В. Биологические и социальные факторы в речевом развитии // Этнопсихолингвистика. М., 1988.

223. Ушаков В.Д. О свойстве идиоматичности // Актуальные проблемы лексикологии. Новосибирск, 1969.

224. Федюнина И.А. Акцентуация синонимических рядов имен существительных в русском языке (к проблеме корреляции звучания и значения в слове): Дис. . канд. филол. наук. М., 1987.

225. Филлмор Ч. Дело о падеже // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. М.,1981.

226. Филлмор Ч. Дело о падеже открывается вновь // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. М., 1981а.

227. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М„ 1988.

228. Фортунатов Ф.Ф. Избранные труды. М., 1956.

229. Фрумкииа P.M. Психолингвистика. М., 2001.

230. Харитончик З.А. Семантические особенности производных признаковых слов // ВЯ, 1984, №4.

231. Харитончик З.А. О правилах в системе словообразования // Вопросы словообразования и номинативной деривации в славянских языках. Гродно, 1990.

232. Харитончик З.А. Лексикология английского языка. Минск, 1992.

233. Харитончик З.А. Идиоматичность производных единиц и семантические процессы //Лингвистика на исходе 20 века: Итоги и перспективы. М., 1995.

234. Харитопчик З.Л. Мотивированность как когнитивный признак языковых знаков // К юбилею ученого. М., 1997.

235. Харитопчик З.Л. Категоризация и дифференциальные признаки // Общие проблемы строения и организации языковых категорий (грамматические, словообразовательные, лексические и текстовые категории). М., 1998.

236. Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике: (Сходства и различия в теориях и целях) // Вопросы языкознания, 1996, №2.

237. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике И Современная американская лингвистика: Фундаментальные направления. М., 2002.

238. Черемухина Г.А. Лингвистические и психолингвистические исследования словообразования: Дис. . канд филол наук. М., 1981.

239. Шахнарович A.M. Семантические аспекты психолингвистического анализа онтогенеза правил словообразования // Психолингвистические проблемы семантики. М., 1983.

240. Шахнарович A.M. Общая психолингвистика. М., 1995.

241. Шахнарович A.M., Юрьева Н.М. Психолингвистический анализ семантики и грамматики. М., 1990.

242. Шехтср М.С. Зрительное опознание: закономерности и механизмы. М., 1981.

243. Шкуронацкая М.Г. Деривационное измерение лексики: системный аспект. Барнаул, 2003.

244. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.

245. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964.

246. Шпет Г.Г. Внутренняя форма слова (этюды и вариации на темы Гумбольдта) // Психология социального бытия. М., — Воронеж, 1996.

247. Юрьева Н.М. Функционирование производного слова в онтогенезе: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1983.

248. Языковая номинация. Виды наименований. М., 1977.

249. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.II. Ярцева. 2-е изд. М., 1998.

250. Яико-Триницкая Н.А. Фразеологичность языковых единиц разных уровней языка // Известия АН ССР, ОЛЯ, 1969, Т.28, вып.5.

251. Янко-Триницкая Н.А. Закономерности связей словообразовательного и лексического значений в производных словах // Развитие современного русского языка. М., 1963.

252. Янко-Триницкая Н.А. Словообразование в современном русском языке. М.,2001.

253. Янценецкая М.Н. Семантические вопросы теории словообразования. Томск,1979.

254. Янценецкая М.Н. Словообразовательное значение и его виды: основные понятия. Томск, 1987.

255. Янценецкая М.Н. Внутренняя форма слова и се функции в системе языка // Семантические вопросы словообразования. Значение производящего слова. Томск, 1991.

256. Янценецкая М.Н. Пропозициональный аспект словообразования (Обзор работ сибирских дериватологов) // Актуальные проблемы региональной лингвистики и истории Сибири. Кемерово, 1992.

257. Talmy L. Towards a Cognitive Semantics. — Volume II: Typology and Process in Concept Structuring. — Cambridge, 2000.1. Источники

258. Архангельский областной словарь. М., 1980-1993. Баранов С. Грибные тропы. М., 1980.

259. Борисова З.У. Лсксико-семантическая и словообразовательная характеристика наименований грибов в русском языке: Дис. . канд. филол. наук. Киев, 1989.

260. Вепдина Т.И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (Макрокосм). М., 1998.

261. Диалектные различия русского языка: (Словообразование). Вып.2. Кемерово,1993.

262. Жизнь растений: В 6-ти т. Т. 2: Грибы. М., 1976.

263. Жуков A.M., Миловидова Л.С. Грибы — друзья и враги леса. Новосибирск,1980.

264. Иванова А.Ф. Наименования грибов на территории Московской области: (Из материалов лексического атласа)//Диалектная лексика, 1977. Л., 1979.

265. Клал Я. Грибы // Под ред. Л.В. Грибовой, И. С. Терехова. Прага, 1984. Лексический атлас русских народных говоров. Материалы и исследования, 1995, СПб., 1998.

266. Лексический атлас русских народных говоров. М., 1990.

267. Меркулова В.А. Очерки по русской народной номенклатуре растений. М.,1967.

268. Мотивационный диалектный словарь: (Говоры Среднего Приобья): В 2 т. Томск, 1982-1983.

269. Нефедова З.А. Микологическая лексика архангельских говоров: Дис. . канд. филол. наук. М., 1977.

270. Общеславянский лингвистический атлас 1976. М., 1978.

271. Словарь вологодских говоров. Вологда, 1983-1990. Вып. 1-5.

272. Словарь орловских говоров. Ярославль, 1989-1991. Вып. 1-4.

273. Словарь русских народных говоров, вып. 1-26. — М.-Л.: Наука, 1065-1991.

274. Словарь русского языка в 4-х тт. М., 1988.

275. Ярославский областной словарь. Ярославль, 1981-1990. Вып. 1-9.