автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Импрессионистические тенденции в русской прозе начала ХХ века

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Захарова, Виктория Трофимовна

ВВЕДЕНИЕ . 1

ГЛАВА I. Проявление импрессионистического мышления в западно-европейской литературе второй половины XIX - начале XX вв. 33

ГЛАВА II. Ростки импрессионизма в рксскои прозе во второй половине XIX века . 58

ГЛАВА III. Импрессионизм в русской живописи второй половины XIX - начале XX вв. 97

ГЛАВА IV. Взаимодействие философии и поэтики импрессионизма с русским реализмом начала XX века: творчество Ивана Бунина . 127

ГЛАВА V. Раннее творчество В. Зайцева и проблема импрессионизма . 172

ГЛАВА VI. Черты импрессионизма в дооктябрьской прозе

И.Шмелева . 225

ГЛАВА VII. Роль лирико-импрессионистического мышления в раннем творчестве С. Сергеева-Ценского 267 -

ГЛАВА III. Импрессионистическое начало в творчестве

М.Горького 1900-х - 1910-х годов . 279

ГЛАВА IX. В.В. Розанов: "импрессионизм мысли" . 303

Введение диссертации1995 год, автореферат по филологии, Захарова, Виктория Трофимовна

Русская проза рубежа Х1Х-ХХ веков в течение всего нашего уже почти завершившегося столетия притягивала внимание профессиональных исследователей. В различные периоды изучения складывались различные подходы к ее анализу, высказывались порой взаимоисключающие точки зрения. История спора о реализме начала века с современной точки зрения ныне убедительно освещена.1

Отечественное литературоведение последних десятилетий во многом способствовало углубленному осмыслению литературного процесса этого яркого периода. Выпущены фундаментальные коллективные труды ИМЛИ им. М.Горького: "Русская литература конца XIX - начала XX века" /1968-1972/в 2-х т.; "Литературно-эстетические концепции в России конца XIX -начала XX в." /1975/; "Литературный процесс и русская журналистика конца XIX - начала XX в. /1981-1982/ в 2-х т. Серия коллективных трудов Ленинградского - ныне Петербургского - института русской литературы /Пушкинского Дома/ серьезно обогатила научное постижение этой эпохи. Это монография "Судьба русского реализма" /1972/, "История русской литературы. т.4. Литература конца XIX - начала XX века /1881-1917/", /1983/, "Ежегодники Рукописного отдела Пушкинского Дома". Глубокие авторские исследования русской прозы рубежа веков были предприняты в 70-е -90-е годы В.Гречневым, А.Ниновым, Л.Долгополовым, В.Келдышем, Л.Ко-лобаевой, Н.Крутиковой, Л.Крутиковой, О.Михайловым, К.Муратовой, Л.Смирновой и многими другими исследователями. Выпущены монографии, посвященные новому осмыслению творческого пути отдельных крупных писателей: Ив.Бунина /О.Михайлов, И.А.Бунин. Жизнь и творчество. Тула, 1987; В.Лавров. Холодная осень: Иван Бунин в эмиграции /19201953/. М., 1989; В.Нефедов. Чудесный призрак: Бунин - художник. Минск, 1990; Л.Смирнова. Иван Алексеевич Бунин: Жизнь и творчество. М., 1991/, Л.Андреева/ Л.Иезуитова. Творчество Леонида Андреева. 1892-1906. Л., 1976; В.Беззубов. Леонид Андреев и традиции русского реализма. Таллинн,

1 Смирнова Л. Русская литература конца Х1Х-начала XX века. Учебник для студентов пед. институтов и университетов. М., 1993.

-21984; Л.Смирнова. Творчество Л.Андреева: Проблемы метода и стиля. М., 1986/; М.Горького /А.Овчаренко, Горький и литературные искания XX в. М., 1971/, В.Розанова /А.Николюкин. Василий Васильевич Розанов./ Писатель нетрадиционного мышления /. М., 1990; В.Фатеев. В.В.Розанов: жизнь, творчество, личность. Л., 1991/.

Велика роль научных конференций литературоведов, в том числе традиционных "именных": "Горьковских чтений", "Брюсовских чтений" и т.п., - материалы которых постоянно пополняют литературоведение,- а также роль многочисленных межвузовских научных изданий, свидетельствующих о непрерывном движении исследовательского поиска. В последние годы обозначилась новая сфера научных интересов в изучении литературы Серебряного века в связи с широким потоком публикаций произведений так называемых "возвращенных" писателей, философов, поэтов,- в основном из рядов эмиграции первой волны. Среди них - И.Шмелев, Б.Зайцев, В.Розанов, Д.Мережковский, З.Гиппиус, В.Набоков, М.Осоргин, Н.Бердяев, Н.Карсавин, С.Булгаков, П.Сорокин, а также мыслители-идеалисты, либо погибшие в России во время политических репрессий /П.Флоренский/, либо умершие до революции, но не публиковавшиеся по цензурным соображениям /Вл.Соловьев, К.Леонтьев/.

В связи с этим перед современным литературоведением встает сложная задача осмысления отечественной литературы рубежа веков во всем ее объеме, восстановление истории ее органического развития в тесной и сложной взаимосвязи с философией, общественной мыслью и искусством этой неповторимой эпохи. Сегодня необходимо понять "кажущуюся весьма простой, но в конкретных своих преломлениях чрезвычайно трудно дающуюся мысль: русская культура двадцатого века может быть верно воспринята только в том случае, если мы будем рассматривать ее как полифоническое единство, в котором каждый голос ведет свою партию, и без нее целое окажется непоправимо искаженным, не соответствующим действительности".1

1 Богомолов Н. Предисловие// Серебряный век. Мемуары. М., 1990. С.4.

Актуализация интереса к этому периоду развития отечественной литературы ко многому обязывает исследователей. Не выдвигая здесь задачи анализа разноречивых современных оценок эпохи Серебряного века в целом, считаем необходимым определить свою позицию в самых основных параметрах. Мы не считаем убедительной трактовку литературы рубежа веков как искусства, которое "светит отраженным светом", являет собой "грандиозный закат русской литературы", "вечернюю зарю искусства", когда "солнце уже закатилось, но небо нашей жизни еще пламенеет и сияет его лучами, хотя мы уже не видим его "/Ницше/".1 Полагаем, что "русский ренессанс" вполне заслужил, чтобы его рассматривать с точки зрения, высказанной Н.Бердяевым в 1940 г.: "В эти годы России было послано много даров. Это была эпоха пробуждения в России самостоятельной философской мысли, расцвета поэзии и обострения эстетической чувствительности"; "многое из творческого подъема того времени вошло в дальнейшее развитие русской культуры, и сейчас есть достояние всех русских культурных людей".2

Пора "разомкнуть" восприятие Серебряного века как некоей особой философско-эстетической субстанции и, полнее определив ее мощный творческий потенциал, ввести культуру этой эпохи в органическое русло развития - в диалектической взаимосвязи с исконными традициями прошлых эпох и с естественным вхождением в культуру XX века.

В постижении прозы вновь, как и в прежние годы, выдвигается проблема судеб русского реализма. Устарело противопоставленное деление реализма начала века на критический, социалистический и, в свою очередь, противопоставление им модернистской литературы.

Сегодня неизбежен новый виток в постижении сути новаций русской прозы этой эпохи, а исходить необходимо из следующей посылки: "Долгие годы отстаивалась ложная точка зрения на якобы кризисное состояние критического реализма начала XX в. /по сравнению с классическим/. Дума

1 Басинский П. Возвращение. Полемические заметки о реализме и модернизме // Новый мир, 1993. №8. С.235.

2 Бердяев Н. Самопознание. М., 1991. С. 140. ется, вообще не существовало русского критического реализма, ибо доминантой творчества отечественных мастеров всегда были поиски идеальных форм жизни. Недопустимо разрывать два, хронологически и логически следующих друг за другом этапа в развитии литературы. Связи между XIX и XX веками были самые тесные и естественные. А отличия тоже обусловлены внутренним родством - желанием младших честно следовать заветам старших в новом времени".1 /Выделено автором/.

В этом отношении особенно актуально выглядит концепция литературного процесса в России К.Н.Леонтьева.

В своем глубоком критическом этюде о Толстом, "писаном в Опти-ной Пустыни" в 1890 г., К.Леонтьев лаконично и емко подвел итог целой литературной эпохи и провидчески определил ее возможные дальнейшие пути. "Русская литературная школа реалистического периода исполнила свое назначение, - утверждал он. - От Гоголя до Толстого включительно. наша литература дала много прекрасных и несколько великих произведений".2 И вместе с тем К.Леонтьев считал эту школу уже "несносной" "даже и в лице высших своих представителей": "Особенно несносна она со стороны того, что можно назвать в одних случаях прямо языком, а в других общее: внешней манерой, или стилем" /с. 13/. /Выделено автором/.

Толстой, как доказывает Леонтьев, во многих отношениях перерос своих современников и убедился, "что на пути правдивого и, так сказать, усовершенствованного реализма уже ничего больше прибавить нельзя. Его на этом поприще превзойти невозможно, ибо всякая художественная школа имеет, как и все в природе, свои пределы и свою точку насыщения, дальше которой идти нельзя" /с. 15/. И писатель, догадываясь, что лучше "Войны и мира", "Анны Карениной", "он уже в прежнем роде, в прежнем стиле ничего не напишет" /с. 16, - выделено автором/, обращается к форме своих народных рассказов и моральных проповедей. В этом Леонтьев увидел

1 Смирнова Л. Русская литература конца XIX - начала XX века. Учебник для студентов педагогических институтов и университетов. М., 1993. С. 16.

2 Леонтьев К. О романах гр. Л.Н.Толстого. Анализ, стиль и веяние. /Критический эпод/. М., 1911. С. 12. /Далее ссылки на это издание с указанием страницы/. гениальное чутье" великого художника: "И он этим почти полувековым общерусским стилем пресытился, наконец! Слава Богу!" /с, 16/.

Разумеется, не стоить абсолютизировать такую точку зрения: ведь у К.Леонтьева речь шла по сути об исчерпанности психологического реализма, - а ведь его тенденции тоже были развиты в литературе XX века. Но этот взгляд помогает точнее уяснить одну из важнейших тенденций в развитии литературы этого периода: исчерпанность блестяще освоенных в XIX столетии форм реализма естественным путем вела к рождению новых типов художественного диалога с миром.

В год публикации этого очерка К.Леонтьева, в 1911 году, на его появление восторженно отреагировал В.Розанов, назвав его "образцом литературной критики" и главное значение его увидев в том, что Леонтьев "первый и. единственный указал, что весь "реалистический период" в русской литературе ествественно и сам по себе закончился: дозрел и наконец "перезрел".что дальше идти здесь некуда."1 Анализ Леонтьева, считал Розанов, совершенно объясняет, "почему приблизительно после "Анны Карениной" для русской литературы настала пора новых исканий, новых попыток. Декаденство, символизм, "стилизация" - во всем этом литература заметалась, ища не повторить то, что было пройдено, что было прекрасно в расцвете и созревании, но совершенно несносно в перезрелом виде".2 "В этих путях исканий литература находится и сейчас,"3 - утверждал В.Розанов.

Итак, исчерпанность классического русского реализма естественным путем вела к рождению новых форм художественного диалога с миром. Этот тезис не равнозначен повторяемому в течение многих лет в зарубежном литературоведении утверждению об упадке реализма и замене его в эстетическом сознании XX века модернизмом, как не равнозначен и долго

1 Розанов В. Неоценимый ум // Опыты. Литературно- философский ежегодник. М., 1990. С.333,334.

2 Там же.

3 Там же. просуществовавшей у нас версии о кризисе реализма критического в эпоху развития социалистического реализма.

Рождение новых форм далеко не означало разрыв с традициями русского реализма в его классических образцах, рожденных в пору его расцвета. Считаем особенно актуальным сегодня ставить вопрос не о "метаниях" литературы, не о крайностях исканий, а о выявлении новаторской сути русской прозы, рожденной на новом витке эстетико-философского постижения жизни, но всем органическим естеством своим проросшей из благотворной питательной среды русской классики.

Полагаем эту направленность в изучении тем более оправданной, что до последнего времени в нашей литературоведческой периодике звучат новые "эпитафии" реализму /с позиций, к примеру, противопоставления его "постреализму", или "экзистенциальному реализму"/.1 В этом отношении необходимо актуализировать давно высказанную Д.С.Лихачевым убежденность в том, что "реализм не может устареть по самой своей природе. Это постоянно самообновляющееся направление. Могут устаревать /и при этом быстрее, чем в любом другом направлении/ отдельные виды реализма, индивидуальные манеры, отдельные приемы и т.д., но сама диалектика реализма остается. "Самоочищение" реализма от всякого рода инертной формы, от раз и навсегда избранных способов изображения, острая борьба живого и все обновляющегося содержания со склонной к застыванию формой составляет внутреннюю силу его развития".2

Рубеж Х1Х-ХХ веков, с его глобальными историческими, философскими смещениями стал таковым и для искусства. В развитии русского реализма обозначенный Д.С.Лихачевым диалектический процесс самообновления из плавной стадии перешел к ускоренной, и особенно активными в этом процессе было творческое взаимодействие реализма нового времени с самыми различными способами художественного осмысления жизни - романтизмом, символизмом, импрессионизмом, экспрессионизмом. Пора

1 См.: Липовецкий М., Лейдерман Н. Жизнь после смерти // Новый мир, 1993. № 7. С.233-253.

2 Лихачев Д. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд. М., 1979. С. 154. признать: "Измы" не помешали органичности возникшего в словесном искусстве драгоценного сплава".1

Целью данного исследования является выявление в этом сплаве импрессионистической тенденции. Понятие тенденции /от позднелатинского гепёепйа - направленность/ современным энциклопедическим словарем определяется двумя основными значениями: ".1/ направление развития какого-либо явления, мысли, идеи. 2/ В искусстве: а/составная часть художественной идеи: идейно-эмоциональная направленность произведения, авторское осмысление и оценка проблематики и характеров, выраженные через систему образов; б/ более узко - открыто, внеобразно выразившееся в художественном произведении социальное, политическое или нравственное пристрастие художника ".2 Мы употребляем его в первом значении: как определенная /а именно, импрессионистическая/ направленность в развитии реализма рубежа Х1Х-ХХ веков. Полагаем, что выявление этой тенденции не должно быть противопоставленным другим, сосуществующим с ней в русской прозе тенденциям, а, напротив, призвано обнаружить своеобразие этого сосуществования, рождающего в каждом отдельном случае неповторимый феномен.

Еще в 60-е годы Б.Асафьев в своих "Мыслях и думах" о русской живописи заметил, что "делениям на направления принято придавать слишком большое значение, вроде как тактовым чертам в музыке, тогда как никакой музыки в тактовых чертах нет. Возникли даже привычные и ставшие шаблонными "разметки" истории русской живописи, тогда как между внешне различными течениями имеются глубокие внутренние связи, создающие главное - общее, то, что делает даже контрастные явления все же русской живописной культурой."3

Сказанное в полной мере можно отнести и к русской словесной культуре, долженствующей, наконец, быть воспринятой в своем единстве.

1 Смирнова Л. Русская литература конца XIX - начала XX века. С. 15.

2 Советский энциклопедический словарь. М., 1987. С. 1321.

3 Асафьев Б. /Игорь Глебов/ Русская живопись. Мысли и думы. М.-Л., 1966. С.39.

Следует заметить, что исследование, к примеру, романтической тенденции в русской прозе конца XIX в.1 воспринималось и воспринимается как естественное логическое течение исследовательской мысли, в то время, как импрессионистический аспект общепризнанным не является и нуждается в предварительном "постановочном" объяснении.

Традиционно с понятием "импрессионизм" связывается представление об известном течении во французской живописи в 70-80-е годы XIX века, имеющем как четко обозначенные исторические границы существования, так и ограниченное художественное значение. Эта очень распространенная точка зрения встречается во многих работах, - причем, не только искусствоведческих. В беспрецедентном по объему для истории социологии четырехтомном труде П.Сорокина "Социокультурная динамика"/1937-1941/ говорится, что школа импрессионистов представляет "крайний предел чувственного искусства, основанного на мимолетных впечатлениях от чисто поверхностных явлений. Дальнейшее развитие в этом направлении невозможно".2 В новейших отечественных публикациях можно встретить подобный взгляд: "Импрессионисты завершили искусство нового времени".3

Считаем, что такая точка зрения сегодня нуждается в серьезной корректировке: роль французского живописно-импрессионистического опыта далеко выходит за рамки сугубо исторического его бытования. Однако мы не склонны к абсолютизации этого опыта: в отечественном искусствоведении давно высказывалась мысль о том, что "есть все основания отказаться от панфранцузской концепции в трактовке этой проблемы. Вероятно, несправедливо считать все другие варианты импрессионизма второстепенными, незначительными и вторичными. Импрессионизм был стилистическим

1 См.: Маевская Т. Романтические тенденции в русской прозе конца XIX века. Киев. 1978.

2 Сорокин П. Социокультурная динамика // Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М. 1992. С.461.

3 Семенов О. Искусство ли - искусство нашего столетия? // Новый мир, 1993. № 8. С.211. направлением, общим для всех национальных живописных школ Европы. и не только Европы".1

В русской живописи рубежа веков импрессионизм тоже ярко заявил о себе, не выделяясь в школу, а оставаясь "слитым с реализмом", выступив с "сложных, подчас трудноопределимых сочетаниях".2 Это весьма симптоматично, ибо сходной была и национальная линия развития литературы: как конкретно-историческое литературное течение импрессионизм в России не существовал. Были, правда, отдельные попытки в прозе начала XX в. создания произведений в импрессионистическом плане - это творчество Е.Гуро и О.Дымова. Исследованию их опыта посвящена монография Л.Усенко.3 Поэтические миниатюры Е.Гуро, забытого ныне автора, проанализированы в этой работе глубоко и обстоятельно. Дарование О.Дымова справедливо оценено, как "скромное". Анализ же прозы Б.Зайцева, И.Бунина и некоторых других писателей проведен с позиций противопоставления критического реализма импрессионизму.

В отечественном литературоведении об импрессионизме речь стала заходить в основном в связи с творчеством А.П.Чехова. Однако несомненное наличие импрессионистического начала в его творчестве воспринимались чаще всего со знаком "минус" в связи с присущей литературоведению долгие годы концепции приоритетности "чистого" реализма. Если же "уступка" здесь делалась , то только с позиции использования Чеховым /и самобытной переработки/ отдельных приемов импрессионизма.4

Такая точка зрения встречается даже в работах конца 80-х го-дов:Чехова "защищают" от импрессионизма, признавая лишь, что только в его пейзажах можно обнаружить" отдельные элементы импрессионизма", что ". мы не найдем у Чехова обоснования его приверженности к какому

1 Филиппов В. Проблема формирования импрессионизма в русской живописи последних десятилетий XIX века. Диссерт. на соиск. ученой степени канд. искусствоведения. М., 1973. С.4.

2 Там же, с. 41.

3 Усенко Л. Импрессионизм в русской прозе начала XX века. Ростов, 1983.

4 См., например: Гей Н. Стиль как "внутренняя логика" литературного развития // Смена литературных стилей на материале русской литературы Х1Х-ХХ вв. М., 1974. С.383; Гейдеко В. А.Чехов и Ив. Бунин. М., 1976. С.305. либо из нереалистических направлений и методов".1 Автор кандидатской диссертации "Реализм А.П.Чехова и проблема импрессионизма" Р.Кулиева, работы глубокой и пока единственной у нас по данной проблеме, предваряя исследование, делала "заверительную" оговорку о стремлении показать "исконную и незыблемую реалистичность Чехова".2

Как видно из приведенных примеров, сложился устойчивый стереотип восприятия импрессионистической тенденции в его противопоставлении реализму , - как гостьи из "иного мира" - чуждого, "нереалистического". Более того, импрессионизму порой отказывалось в праве "быть" за пределами живописной сферы в известных географически-хронологических рамках; попытки расширить применение термина квалифицировалось как стремление неоправданно "распространить его на литературу".3

Применительно к русской литературе, а точнее, к поэзии, проблема импрессионизма интересно освещена в коллективной монографии "Литературно-эстетические концепции в России конца XIX -начала XX в. /М., 1975/: имеется в виду статья И.Корецкой "Импрессионизм в поэзии и эстетике символизма". В ней, в частности, утверждается: ". пример Мопассана и Чехова, в чьем разностороннем новаторстве сыграло роль и воздействие импрессионизма, обязывает к углубленному дифференцированному изучению последнего и в литературе".4

В изучении зарубежной литературы с данной точки зрения в отечественном литературоведении выделяются монография Л.Г.Андреева /М.,1980/, в которой на обширном материале искусства Франции, Германии, Англии впервые у нас исследуется импрессионизм как художественный метод, идейное художественное течение и стиль, и материалы научной кон

1 Зубарева Е. Проблема " Чехов и импрессионизм" в американском литературоведении последнего двадцатилетия // Теория и практика литературоведческих и лингвистических исследований. МГУ, 1988. С.36.

2 Кулиева Р. Реализм А.П. Чехова и проблема импрессионизма. Канд. диссертация. М., 1974. С.31.

3 Гурвич И. Проза Чехова. М., 1970. С. 171.

4 Корецкая И. Импрессионизм в поэзии и эстетике символизма //Литературно-эстетические концепции в России конца XIX начала XX в. М., 1975. С.208. ференции "Французская живопись второй половины XIX века и современная ей художественная культура " /М.,1972/, где в статьях Б.Виппера, В.Прокофьева, М.Алпатова и других ученых многогранно анализируется феномен импрессионизма, проявившийся в разных явлениях культуры.

Вместе с тем еще приходится встречаться и с неоправданно ограниченным представлением об импрессионизме в западноевропейской литературе лишь как об упадочном, пессимистичном явлении, - представлении, проистекающем, в частности, из-за ошибочного толкования принципов импрессионизма: "Художник стремится передать предмет таким, каким он его видит в данную минуту, а не таким, каким он является в действительности".

Постановка проблемы импрессионизма в литературе неизбежна оказывается связанной с импрессионизмом живописным. По-своему была права И.Гурвич /чье отрицательное мнение о расширении применения термина "импрессионизм" за рамками живописного течения мы приводили/, когда писала о том, у исследователей импрессионистического начала у Чехова, "было очевидно" живописное происхождение критериев отбора", когда по существу факты одного искусства приравнивались к фактам другого искусства".2

Безусловно, методология литературоведческого исследования в данном аспекте к такого рода анализу сводиться не должна. Однако нельзя на этом основании отрицать самую возможность такого сравнения.

В данной работе не ставится задача сопоставительного анализа словесного творчества с живописным, сравнения явлений литературных с достижениями "классического" импрессионизма. Такое сравнение в принципе не является "крамольным", но, на наш взгляд, способно выявить лишь частности в постижении проблемы.

Считаем правомочным исходить в этом плане из тезиса о том, что всякое расширение границ художественной формы того или иного ис

1 Панджикндзе М. Австрийский импрессионизм и грузинская проза I четверти XX века . Автореферат канд. диссертации. Тбилиси, 1989. С.7.

2Гурвич И. Проза Чехова. С. 170. кусства дает хорошие плоды тогда, когда является внутренним, органическим процессом роста самого этого искусства, его потенциальных возможностей. А внутренний рост должен быть обусловлен исторически назревшей потребностью в более широком захвате действительности, в освоении новых сфер жизни. "Опыт других искусств,- по справедливому утверждению Н.Дмитриевой,- не переносится механически на чуждую ему почву: он претворяется, перерабатывается в лоне искусства, которое его восприняло."1 Следует говорить не столько о влиянии, направляющем эволюцию других искусств, а о взаимосвязи, сложной диалектике взаимодействия, предполагающей, как верно отмечено американскими теоретиками литературы Р.Уэллеком и О.Уорреном," вхождение элементов одного искусства в другое и обратный процесс, а также возможность полного преобразования этих элементов в том искусстве, которое их заимствовало".2

С учетом цели данного исследования определяются следующие задачи: на конкретном историко-литературном материале прозы русских писателей рубежа Х1Х-ХХ веков А.Чехова, Ив.Бунина, Б.Зайцева, И.Шмелева, М.Горького, С.Сергеева-Ценского, В.Розанова изучить сущность и значение проявления импрессионистической тенденции; осмыслить причины ее активизации на этом этапе литературного процесса в России в контексте философско-эстетических проблем эпохи; выявить ее взаимосвязь с другими художественными началами в творчестве писателей; показать в каждом отдельном случае индивидуальную специфику ее преломления; изучить ретроспективу традиций импрессионистического художественного мышления в истории русской литературы; показать национальную самобытность его эстетического проявления, ввести в контекст русской художественной жизни начала века.

Такая работа предпринимается впервые. Научная новизна ее определяется отмеченной проблематикой, а также пониманием импрессионизма как особого типа художественного мышления. Применительно к литературе импрессионизм в основном рассматривают как "метод, идейно

1 Дмитриева Н. Изображение и слово. М., 1962. С.30-31.

2 Уэллек Р. и Уоррен. О. Теория литературы. Пер. с англ. М., 1978. С. 151. художественное течение и стиль".1 Иногда эти понятия противопоставляются: ".импрессионизм - это не новая философия жизни, не особый творческий метод, а стиль."2 Л.Андреев, который во многом убедителен в трактовке своеобразия проявления импрессионизма в литературах разных стран /о чем еще пойдет речь в соответствующей главе диссертации/, вместе с тем считает возможным такое противопоставление: ".австро-немецкий импрессионизм всегда был прежде всего миропониманием, а не стилем".3

В данном исследовании предлагается подход к импрессионизму как типу художественного мышления /термин И.К.Кузьмичева применительно к различным дореалистическим и реалистическому типам/4, который был присущ искусству всегда, но проявлял себя зачастую потаенно, как скрытая тенденция. Писал же, к примеру, Питирим Сорокин, что "история начинается с крито-микенского искусства, точнее, со знаменитой чаши Вафио, являющейся совершенным образцом изобразительного искусства и показывающей непревзойденное чувственное мастерство художника. Она дает нам превосходное импрессионистическое изображение приручения быка".5

В иные эпохи пульсация импрессионистического сознания замирала почти вовсе /классицизм/, а когда созрели необходимые историко-философские условия,оно заявило о себе звучным аккордом, взрывом обветшалых традиций возвещая о новом эстетическом мировидении /французский "классический" импрессионизм/.

Художественное мышление проявляет себя непременно в стиле. Особенности же этого проявления зависят от условий "бытования" того или иного типа мышления. Так, французский живописный импрессионизм - это стилевое течение /как бы ни "выносить за скобки" его организационную и теоретическую неоформленность/. "Взрывное" его появление и проявление в истории искусства закрепило за импрессионизмом "право на жизнь" /считаем симптоматичным, что именно в это время рождается словесное

1 Андреев JI. Импрессионизм. М., 1980. С.250.

2 Кулиева Р. Реализм Чехова. Канд. дис. С.61.

3 Андреев JI. Импрессионизм. С.243.

4 См.: Кузьмичев И. М.Горький и художественный процесс. Горький, 1975.

5 Сорокин П. Социокультурная динамика. С.439. оформление, название этого типа художественного мышления/, ярко продемонстрировало его эстетические возможности, и с этого времени "он вошел в плоть и кровь современного искусства" /М.Волошин/. Дальнейшая "жизнь импрессионизма" в различных видах искусства, в литературе разных стран весьма многогранна.

Серебряный век в России, по нашему представлению, явился эпохой оригинального, самобытного проявления этого типа художественного мышления, связанного с национальной спецификой философского осмысления жизни к началу века. В прозе виднеиших русских писателен импрессионизм проявился в качестве заметной стилевой тенденции.

Выбор авторов, чье творчество исследуется в диссертации, обусловлен определенной родственностью их художественного сознания, включающей импрессионистическую доминанту. Ив.Бунин, Б.Зайцев, И.Шмелев, С.Сергеев-Ценский - писатели реалистической ориентации. Исключение составляет В.Розанов, чье художественное творчество трудно укладывается в какие бы то ни было рамки. Но "импрессионизм мысли", которым оно отличается, укоренен в глубоко реалистической традиции эстетического мышления.

Безусловно, импрессионистическая тенденция обрела в те годы право на существование не только в реалистической русской прозе. Так, по-особому субъективно-импрессионичен А.Белый в "Петербурге" и других романах, в основе которых символистское, мифо-поэтическое начало. У Ф.Соллогуба в "Творимой легенде" и "Мелком бесе" импрессионистическая направленность возникает в сфере иррационального. У Л.Андреева пульсирующий в ряде произведений импрессионизм неотделим от экспрессионистического способа авторского самовыражения. Однако задачи и объем данной работы не позволяют включить "импрессионизм модернизма" в орбиту исследования.

Предварить собственно литературоведческий анализ материала, на наш взгляд, должен искусствоведческий-ретроспективный взгляд.

Название "импрессионизм" связано с историей первой выставки "Анонимного общества художников, живописцев, скульпторов и графиков", состоявшейся в Париже в 1874 г. В ней участвовали Клод Моне, Огюст Ренуар, Эдгар Дега, Альфред Сислей. Камиль Писсаро, Поль Сезанн и другие художники. Одна из картин Клода Моне называлась "Впечатление. Восход солнца", и критик Луи Леруа назвал свою статью об этих художниках - "Выставка импрессионистов". Такое наименование нового направления быстро стало общепризнанным, с ним согласились и сами живописцы.

Восприятие нового искусства было, разумеется, неоднозначным, осмысление его сути в искусствоведении имеет свою противоречивую историю. Обстоятельно-систематическое освещение этого вопроса не входит в нашу задачу, - попытаемся выделить лишь принципиально важное.

Изучение импрессионизма всегда осложнялось из-за того, что сами художники категорически возражали против понятий "школа", "направление", не оставили теоретического наследия, избегали каких бы то ни было толкований своих картин. Исследователи располагают лишь редкими лапидарными высказываниями некоторых из них, как, например, известным изречением Э.Мане: "Не создается пейзаж, марина, лицо; создается впечатление от времени дня, пейзажа, марины, лица."1

Абсолютизация такой установки приводила к распространенному представлению об искусстве импрессионизма как искусстве, "в котором самую незначительную роль играет то, что с чисто литературной точки зрения называется интеллектуальностью", как искусстве живописцев, "допускающих только внезапное и непосредственное зрительное впечатление, чуждое философии и символизма".2 Утверждающие такой взгляд оказывались, между тем, в созданной ими самими "ловушке", как например, цитированный выше Камиль Моклер, в той же работе восхищавшийся тем,

1 Цит. по: Яроциньский Ст. Дебюсси, импрессионизм и символизм. Пер. с польск. М., 1978. С.ЗО.

2 Моклер К. Импрессионизм: его история, его эстетика, его мастера. Пер. с франц. М., 1909. С.14. что Клод Моне пристально изучал законы оптики, и давший такие точные характеристики-определения художникам, которые не могут не свидетельствовать об интеллектуальном начале их творчества: "Если Мане романтический реалист импрессионизма, если Дега его психолог, то Клод Моне -пантеистический лирик в этом движении".1

Однако же с первых откликов на выставки импрессионистов прорастало в критике и искусствоведении представление о серьезности и глубине этого жизнерадостного и, на первый взгляд, беззаботного, гедонистического искусства, сложности его поэтики. "Они не копируют, - писал об этих художниках Эмиль Блемон в 1876 г.,- они переводят, толкуют, стараются найти конечный результат многообразия линий и красок, которые, глядя на предмет, мы одновременно воспринимаем глазом. Они не анализируют, а синтезируют."2 /Выделено мной. - В.З./. По поводу той же выставки в апреле 1976 года Арман Сильвестр замечал: "Она /школа импрессионистов. - В.З./ использовала пленэр в невиданных доныне масштабах: они ввели в моду исключительно светлую и очаровательную гамму тонов, открыли новые их взаимоотношения. На место художественного видения, искаженного злоупотреблением условностью, они поставили нечто вроде анализа впечатления очень светлого и очень суммарного" .ъ /Выделено мной. - В.З./.

Первых поклонников импрессионистов восхищала непосредственная жизнерадостность их искусства: "Свет заливает их полотна, и все в них -радость, ясность, весенний праздник. Их полотна, не перегруженные и скромные по размерам, как бы раскрывают окна на стенах, где они повешены, а за ними видны веселые поля .небо, усеянное легкими тучками, вся большая цветущая очаровательная жизнь".4 И если в первых откликах не подчеркивалось, что подобный художнический взгляд заключает в себе своеобразную философию, - важно, что с самого начала была замечена эта

1 Моклер К. Импрессионизм: его история, его эстетика, его мастера. Пер. с франц. М., 1909. С.14.

2 Блемон Э. Импрессионисты // Импрессионизм. Письма художников. Воспоминания Дюран-Рюэля. Документы. Л., 1969. С.344.

3 Сильвестр А. Выставка на улице Лепелетье// Там же.С.339.

4 Сильвестр А. Предисловие к каталогу "Галерея Дюран-Рюэля. // Там же. С.338. связь импрессионистической живописи, ее непритязательных сюжетов и образов с миром большой жизни, и такая ее "родовая черта", как очарованность жизнью, определяющая главный нерв ее философии.

В прошлом неоднократно высказывался тезис и о кратковременности импрессионизма, его быстрой гибели,"преходящести", как течения, - причем, не только в стане противников. Так, Л.Вентури, оставивший интересные наблюдения над творчеством этих художников, утверждал тем не менее, что "к 1880 году отжила свое не только группа импрессионистов, но и сам импрессионизм".1 И такое представление стало довольно расхожим.

Между тем, потенциал, заложенный в импрессионизме, интуитивно ощущался уже современниками.2 В начале XX века М.Волошин писал: "Он /импрессионизм - В.З./ вошел в плоть и кровь современной живописи".3 Гениями, опередившими свое время, считал импрессионистов Ю.Мейер-Грефе, утверждавший: "Их вечную ценность открывает лишь то развитие, которое они сами вызвали".4

А вызвали они, кроме всего прочего, формирование нового типа художественно одаренной личности. Конечно, это определялось потребностями эпохи, было объективно "закодировано" в ней, - и тем не менее, именно импрессионизм "обеспечил" новый уровень художественной восприимчивости: "Как будто в душу людей легла более свето-цвето-запахочувствительная пленка, чем находившаяся там ранее".5

У современных исследователей импрессионизма не оставляет сомнения факт его огромного влияния не только на современную ему культуру, но и на культуру последующих эпох. Причем, проблема эта ставилась и ставится под разным углом зрения, она продолжает привлекать внимание искусствоведов, и сегодня не может считаться достаточно изученной.

1 Вентури А. Художники-импрессионисты и Дюран-Рюэль // Импрессионизм. С.60.

2 См.: Сильвестр А. Выставка на улице Лепетье // Там же. С.339.

3 Цит. по: Стернин Г. Художественная жизнь России 1900-х - 1910-х гг. М., 1988. С.119.

4Мейер- Грефе Ю. Импрессионисты. Пер. с нем. М., 1913. С.25.

5 Днепров В. Пруст-художник // М.Пруст. Под сенью девушек в цвету. Пер. с фр. Н.Любимова. М., 1976. С.9.

Приведем здесь наиболее универсальное, с нашей точки зрения, определение вклада импрессионизма, принадлежащего известному польскому музыковеду Стефану Яроциньскому, считавшему, что это "якобы беззаботное искусство" содержало в себе такие качества, которыми будут пользоваться потом многие годы не только в других видах искусства, но и в других областях деятельности, поскольку искусство это касалось целого узла давно назревших эстетических и философских проблем: "Стремясь показать мир в движении, во всей его изменчивости, импрессионисты со временем отдавали себе отчет в том, что не предметы говорят нам о своих взаимоотношениях, но их отношения говорят нам о предметах. Таким образом, импрессионизм был бессознательным предвосхищением нового видения мира и примером нового метода познания - взглядом на мир именно как на соотношение сил и их взаимозависимостей, в котором человек является одновременно и наблюдателем, и одной из действующих сил. Импрессионизм породил воззрение, по которому мир нельзя отделить от видения мира, поскольку, согласно формулировке, данной уже в наше время М.Мерло-Понти, "весь мир во мне, и я весь во внешнем мире", то есть мир - это поле для наших опытов, и одновременно мы сами суть поле и опыты."1 /Выделено мной - В.З./.

В трудах современных отечественных искусствоведов /А.Чегодаева, В.Прокофьева/ представление об утверждаемом импрессионизмом новом отношении к миру и человеку зиждется на убежденности в тесной взаимозависимости живописных технических новшеств и новых мировоззренческих основ. Последние видятся прежде всего в действенном формировании активного восприятия человеком мироздания и в обновленном осмыслении личностью своего места в мире.2 Учитывается и то, что импрессионисты исследовали действительность в более тонких по сравнению с предшественниками параметрах связей и взаимозависимостей; одной из главнейших их

1 Яроциньский Ст. Дебюсси, импрессионизм и символизм. С.35-36.

2 См. об этом: Чегодаев А. Искусство импрессионистов // Французская живопись второй половины XIX в. и современная ей художественная культура. М., 1972. С.1-19; Чегодаев А. Импрессионисты. М., 1971. заслуг справедливо считается "утверждение индивидуально-неповторимого - неисчерпаемой неповторимости ситуации, жизненного мгновения, личности, выражения или состояния природы".1 В этическом плане одной из важнейших заслуг импрессионистов выдвигается утверждение права на счастье каждого человека.2

Достаточно сложен и требует специального научного осмысления вопрос о соотношении импрессионизма с другими течениями искусства. Обозначим здесь только самые основные положения.

Еще К.Моклер употреблял для французских художников обозначения "импрессионисты-реалисты", тем самым подчеркивая жизненную основу этого течения. Дж.Ревальд, известный исследователь импрессионизма, считал, что реалистическое начало выявилось в нем главным образом в обращении к современности, в том, что "предметом их искусства, единственным источником вдохновения являлся объективный, окружающий мир и что целью своей они ставили запечатлеть этот мир как можно живей и правдивей".3

В современных отечественных исследованиях /работах М.Алпатова, В.Прокофьева, Б.Зернова и других/ подчеркнута в творчестве импрессионистов связь лучших реалистических традиций XIX века с психологическим мироощущением, установлено родство импрессионизма с романтизмом: в последнем импрессионизму была особенно близка острая восприимчивость к передаче душевных движений героев, изменений природных условий, "нервная чуткость" романтиков , субъективное начало в их отношении к миру. Отмечены и внутренние переклички с символизмом по принципу отношения к предметам как к красочным пятнам, которые при отстраненном Прокофьев В. Импрессионисты и старые мастера // Франц. живопись второй половины XIX в. и соврем, ей худ. культура. М., 1972. С.36.

2 См. об этом: Смирнов Н. Огюст Ренуар // Перрюшо Анри. Жизнь Ренуара. М., 1986. С.309.

3 Изергина А.Французский импрессионизм и книга Дж. Ревалда "История импрессионизма" //Дж. Ревалд. История импрессионизма. М.-Л., 1959. С.13. видении вскрывают свое неожиданное родство с другими, имеющими иной смысл.1

Интересно в этом плане наблюдение Ст.Яроциньского, увидевшего глубинную философскую сущность творческого новаторства Клода Моне в том, что, "охваченный страстью исследователя и жаждой дойти до сути явлений, Моне постоянно размыкал окаменевшую со времен Гераклита форму материи, рассеивая ее в своих тематических сериях и превращая ее субстанцию в энергию - энергию лирическую с воздействием почти музыкальным, - пока, наконец, не превратил материю силой своей магии во всеобъемлющий символ, "субстанцию субстанций."2

На конкретном материале последующих глав мы попытаемся проанализировать сложный процесс функционирования литературного импрессионизма на почве русской прозы, проблему взаимовлияний различных течений.

Новое отношение к миру и человеку, утверждаемое в импрессионизме, особо высветило натурфилософскую проблему "человек и природа". Поскольку в нашем исследовании в дальнейшем, в частности, пойдет речь о ее решении в русской литературе рубежа Х1Х-ХХ веков, остановимся несколько подробнее на смысле и значении открытий импрессионизма в этом вопросе.

В наше время замечено: "Уже целый век человечество смотрит на природу, на человека глазами импрессионистов, но слишком часто забывает об этом."3

Первых зрителей и почитателей этого искусства, в первую очередь, пленила свобода и раскованность, с какой художники выражали свое отношение к увиденному, смелое преодоление академических условностей, "сочиненности" картин. Природа в их изображении заблистала светло и празднично во всем многообразии тончайших оттенков цвета. Черный и

1 См. об этом: Зернов Б. Предисловие // Оскар Рейтерсверд. "Импрессионисты" перед публикой и перед критикой. Пер. со шведск. М., 1974. С.34; Прокофьев В. Импрессионисты. С.38; Алпатов М. Поэтика импрессионизма. С.95.

2Яроциньский Ст. Дебюсси,импрессионизм и символизм. С.33.

3 Чегодаев А. Искусство импрессионистов // Французская живопись.С.2. белый цвет как не существующие в чистом виде были изгнаны из их картин. Искусство еще не знало такой приближенности к жизни природы, такой непосредственной правды о ней.

Пресловутые "впечатления", "мгновения", интересующие импрессионистов, были отнюдь не формальными упражнениями или интуитивно-бесхитростными набросками: этим художникам присуще было пристальное изучение жизни. Много признаний, свидетельствующих об этом, сохранилось в их письмах, заметках, записях биографов.

Чрезвычайно показательны, к примеру, размышления Клода Моне: ".чем дальше, тем я яснее вижу, как много надо работать, чтобы передать то, что я хочу уловить: "мгновенность" и главное, атмосферу и свет, разлитый в ней".1 Его письма часто выражают убежденность в том, как важно хорошо знать и понимать природу тех мест, которые его привлекают.2 О.Ренуар писал в своих заметках: "Художник должен научиться познавать законы природы".3

В отношении к солнцу, воздуху, небесным стихиям у Э.Мане содержалось, как замечено В.Прокофьевым, глубокое понимание того, что их непрерывная переменчивость - "обнадеживающий залог вечной незаконченности, вечного обновления и омоложения мира."4

А.Чегодаев установил, что серьезно интересовала импрессионистов "совершенно реальная, динамическая, длящаяся изменчивость, основанная на прекрасном постижении закономерностей этой изменчивости мира. .Никто из художников, им предшествующих, этой изменчивостью времени не интересовался".5

Б.Виппер утверждал, что "в этом освобождении времени, в этой скорости восприятия, и заключается главное завоевание импрессионизма".6

1 Моне К. Письмо Жеффруа от 7 октября 1890 г.// Мастера искусства об искусстве. Т.5. Kh.I.M., 1969. С.98.

2 См. например: Моне К. Письмо Дюран-Рюэлю от 3 июля 1883 г.; письмо Дюран-Рюэлю от 25 сент. 1886 г.// Там же. С.94,95.

3 Ренуар О. Из заметок // Там же. С. 123.

4 Прокофьев В. Новаторство Эдуарда Мане // Искусство. 1982. № 1. С.65.

5Чегодаев Д. Искусство импрессионистов. С.12.

6 Виппер Б. Клод Моне // Французская живопись.С.20.

Причем, это глубокое постижение динамики хроноса совмещалось у художников с такой любовью к натуре, которая, ярко проявлясь в стилистике их произведений, сообщала им мощный эмоционально-энергетический импульс.

Знаменитые тематические серии Клода Моне - "Соборы", "Стога" -вызвавшие в свое время столько нареканий в бессмысленной формальной игре красками - сегодня классический пример преображения натуры сильным лирическим чувством, превращения субстанции материи в лирическую энергию, как заметил Ст.Яроциньский.

Хорошо сказано В.Алпатовым, что "мгновение импрессионистов есть поистине чудное мгновение, и человеку в нем раскрывается очень многое ".! /Выделено автором/.

В "солярности", светоносности импрессионистической живописи - еще одна важная грань философии их творчества: ее гуманистическое начало, виталистический дух. Импрессионизм - искусство, сообщающее человеку радость от простых и естественных, но одновременно сказочно богатых даров бытия: счастья жить, счастья быть в этом мире солнца и света, воды, цветов, деревьев.

Непревзойденным было мастерство этих художников в передаче живой жизни природы, ее затаенной и явной динамики, утонченным было их чувство неразрывной связи ее с жизнью человека. "Равнодушной природы" нет в картинах импрессионистов, как нет и равнодушного созерцателя ее красот. Во всем - взволнованное биение взаимного соучастия. Э.Вюйермоз в своей книге о Клоде Дебюсси сумел хорошо объяснить это чувство сопричастности человека глубоким тайнам одушевленной жизни окружающего, столь свойственное импрессионистическому миросозерцанию: "Быть импрессионистом - это стараться передавать и перелагать на язык линий, красок, объемов или звуков не внешний, реальный аспект предметов, а ощущения, какие они вызывают в нашем чувственном восприятии. Это значит собирать их самые тайные речи и интимные признания, улавливать излуче

1 Алпатов М. Поэтика импрессионизма.С.91. ния, слушать их внутренние голоса. Ибо предметы видят, говорят, обладают душой. Импрессионизм - это способ выражения, который . лучше служит правде, так как он извлекает ее из-под видимого."1 Марсель Пруст в романе "Под сенью девушек в цвету" художнически тонко показывает, что импрессионистические пейзажи рождаются именно вследствие активного движения человека навстречу природе - с доверием к ней, с признанием ее одухотворяющего и преобразующего мир творческого начала: "Светотенью. Эльстир так увлекался, что в былые году ему нравилось писать самые настоящие миражи: замок, увенчанный башней, представал на его картине совершенно круглым, с башней над ним и башней под ним, концом вниз, и создавалось такое впечатление то ли потому, что необычайная чистота погожего дня придавала тени, отражавшейся в воде, твердость и блеск камня, то ли потому, что утренние туманы превращали камни в нечто не менее легкое, чем тень. А над морем .начиналось другое море, розовое от заката: это было небо."2

Признавая значимость художественных открытий импрессионизма в постижении вечной для искусства натурфилософской темы и стремясь многогранней понять смысл его новизны, стоит выяснить и роль традиций, уточнить ретроспективу. Отметим здесь лишь самые основные вехи.

Первым живописцем в Европе, который рассматривал пейзаж как выражение философии жизни, считается П.Брейгель, крупнейший художник Нидерландов XVI в., в картинах которого человек равновелик всему живому, что его окружает в жизни. "В этом,- как установлено К.Богемской,- глубокое отличие Брейгеля от художников итальянского Возрождения, у которых сильная героическая личность всегда царила над окружающим миром. Однако с художниками венецианской школы, такими, как Беллини, Джорджоне, Брейгеля роднит чувство одушевленности природного мира, ощущение его внутренней, загадочной для человека жизни".3

1 Цит. по: Яроциньский Ст. Дебюсси. С.48-49.

2 Пруст М. Под сенью девушек в цвету. Пер. с фр. Н.Любимова. М., 1976, С.414.

3 Богемская К. Пейзаж. Страницы истории. М., 1992. С.45.

Мягкое сфумато Леонардо да Винчи - откровение для художников последующих поколений. Живописное воссоздание световоздушной среды, обволакивающей предметы, смягчающей их очертания, способствовало органическому включению пейзажа /не обязательно правдоподобного/ в художественный образ гармонического мира.

В искусстве французского классицизма XVII века далеким предтечей импрессионистов был Клод Лоррен, для которого началом, объединяющим все пространство картины, был свет. Создатель идеального пейзажа, Лоррен был лириком-созерцателем, воспринимающим природу в ее светлых, безмятежных, умиротворяющих проявлениях. Им создана великолепная серия картин "Времена дня": "Здесь нет противопоставления утра - вечеру, начала - концу, - как верно замечено, - утро и вечер, день и ночь - все это разные эффекты света, то разгорающегося, то гаснущего, то сияющего во всей своей полноте. В этой феерии света, преображающей пейзажный мотив, уже заложено начало той ниточки в развитии французского пейзажа, которая приведет к серии "Руанский собор" Клода Моне".1

Большое влияние на Э.Мане, а впоследствии и на других художников оказало творчество японских художников начала XIX века Хиросиге и Хо-кусаи.

XIX век был эпохой повсеместного расцвета пейзажа. В начале столетия новым художественным видением природы в создании пейзажа как самостоятельного жанра были отмечены картины английских живописцев -Констебля и Тернера.

Констебль основной эмоциональной доминантой пейзажа считал небо. Так, он признавался: "Трудно назвать такой вид пейзажа, в котором небо не является ключевой нотой и в котором оно не выражает настроения всей картины. В природе небо - источник света, оно царит над всем."2 Этот художник предпринял смелую попытку преодоления условной коричневой гаммы, традиционно укоренившейся в искусстве пейзажа, красочная

1 Богемская К. Пейзаж. Страницы истории. М., 1992. С.69.

2 Констебль Дж. Письмо Фишеру от 23 окт. 1823 г. // Мастера искусства об искусстве. М., 1967. Т.4. С.331. палитра его картин была жизненно правдивой, динамично ритмизованной. Констебль видел задачу живописцев своего времени в постижении связей искусства с природой, критиковал художников, на картинах которых листья, скалы, деревья существуют "каждый сам по себе, вне связи с целым", призывал видеть за многообразием природы ее единство.1

Во многом опередившим свое время мыслителем-живописцем был Дж.М.Тернер. Под его знаменитой картиной "Дождь. Пар. Скорость" /1844/, пожалуй, вполне мог бы поставить свою подпись Клод Моне, если иметь в виду сходство художественного почерка. Однако тернеровская картина - это произведение, в чем-то предвосхитившее импрессионизм, а в чем-то, думается, и превзошедшая его по силе философского символического обобщения. Хотя задачи такого рода импрессионизм и не ставил, но, как уже говорилось выше, именно он занялся "дематериализацией материи", бессознательно выявляя своим творчеством новые гносеологические импульсы.

Обратившись /впервые в живописи/ к изображению паровоза, бегущего по рельсам, Тернер создает не просто символ технического прогресса. Его картина, сотканная из сложного соединения разноцветных мазков, построенная на эффекте все обнимающего собой и все подчиняющего себе динамичного свето-воздушного пространства, частью которого как будто является и мерцающей огнями в дымке тумана поезд, - это более широкий символ. Символ движения вообще, движения как непознанной, полуфантастической - полуреальной категории. Тернеровский поезд, неодолимо мчащийся вперед, - таинственное нечто, сливающееся с пространством и одновременно прорывающее его, - заставляет задуматься над глобальными тайнами бытия, притягательной силой познания.

Казалось бы, трудно представить себе более непохожих друг на друга художников, чем импульсивно-динамичный пейзажист Тернер и драматичный, вдумчиво вглядывающийся в человека Рембрандт. Однако именно Рембрандт был для Тернера главным художественным авторитетом как ху

1 Констебль Дж. Из дневника 1824 г. // Мастера искусства об искусстве. С.334. дожник, у которого светотень, вспышки света и мрак "прочувствованы", как художник, который "набрасывает таинственный покров на самый низкий обыденный предмет", и, более того, "на каждый из них он набрасывает вуаль несравненного цвета - того переходного мига рассвета, что приходится между утренней зарей и росистым сиянием".1

Как видно, пути традиций сложны, индивидуально-своеобразны, но тем не менее, магистраль художественного поиска эпохи вычерчивается достаточно ясно, в своем новаторстве подтверждая уверенность О.Ренуара в том, что "в искусстве, как в природе, всякая новизна есть в сущности лишь в более или менее видоизмененное продолжение прошлого".2

К 30-м годам XIX века во Франции сложилась школа национального пейзажа. Из ее представителей наибольшее влияние на импрессионистов оказал Камиль Коро. Художник романтической устремленности, увидевший поэзию в обычной природе, он любил писать ее различные состояния, особенно переходные, умел запечатлеть в тонких переливах оттенков ее постоянно изменяющуюся жизнь. Именно Коро ранее других понял значение сильного впечатления, его роль в эмоциональном воздействии на художника и далее - на зрителя картины, написанной взволнованно и непосредственно. Он писал еще в 1855 г.: "Прекрасное в искусстве - это правда, слитая с впечатлением, полученным нами от природы. Подчинимся первому впечатлению, и если мы действительно были тронуты, искренность нашего чувства передастся другим".3

В стремлении к естественности, жизненности сюжетов, самыми близкими по времени предшественниками импрессионизма были "барбизонцы", а также Г.Курбе.

Итак, появление во Франции к 1870-м годам нового художественного направления, взорвавшего многие устоявшие представления о мире и человеке, изменившего живописную технику, было, очевидно, подготовлено од

1 Тернер Дж. Из заключительной лекции по курсу перспективы на тему "Задние планы, введение в архитектуру и пейзаж" // Мастера искусства об искусстве. С.321.

2 Цит. по: Воллар А. Ренуар. Пер с фр. Н.Тырсы. Л., 1934, С.47.

3 Коро К. Из записной книжки 1855 г. // Мастера искусств об искусстве. Т.4. С.183-184. новременно и потребностью самосознания его мастеров, и потребностью времени, но за этим стояла и логика развития художественной мысли предшествовавших эпох.

Мечта о гармоническом единстве бытия природы и человека проходит через всю историю человеческой цивилизации, через все этапы развития культуры. Гармония эта представала в самых разных художественных образах мира, но только в творчестве импрессионистов произошел качественный скачок, энергетический "взрыв" особой направленности, ведомый своей "линией судьбы" в истории искусства. Это направленность на самое непосредственное слияние искусства с жизнью, на утверждение неотделимости человека от природы, когда "созерцаемый предмет сливается с самим созерцанием "/Л.Вентури/. При этом глаз и душу зрителя радовала и гармония красок в пейзажах импрессионистов. Учитывая все сказанное выше, считаем возможным приложить к этому искусству представление о том, что "понимаемая в широком смысле слова, гармония выполняет функцию не только декоративную, но и эмоционально-содержательную, мировоззренческую".1

К рангу мировозренчески значимых новшеств натурфилософии следует отнести ее внимание к преходящему в жизни природы и человека. Хорошо сказано об этом И.Эренбургом: ".давно забыты огромные полотна академических художников, которые должны были запечатлеть" вечное", а пейзажи импрессионистов продолжают нас восхищать, передав преходящее с силой подлинного искусства, они сделали его постоянным, прочным, плотным, как июльский полдень в саду Иль-де-Франса".2

А то, что искусство импрессионизма не было как следует оценено современниками - тоже логическое следствие законов искусства, не раз повторяемое в истории: гении опережают свое время. Факт же их появления сам по себе - это, несмотря ни на что, свидетельство объективной потребности времени в определенной художественной мысли. Значит, пришла пора сказать человечеству именно это, именно такую правду о мире. Ибо она,

1 Зайцев А. Наука о цвете в живописи. М., 1986. С. 106.

2 Эренбург И. Импрессионисты // Эренбург И. Собр. соч.в 9-ти тт. Т.6. М., 1965. С.486. эта правда, необходима ему в его дальнейшем развитии: художественное сознание формирует восприятие окружающего. И вероятно, есть высший смысл в том, что ближе к концу XIX века, на пороге ХХ-го с его открытиями, так изменившими представления о мире, человека вновь нужно было поставить лицом к лицу с природой /буквально: вспомним картины импрессионистов с повернутыми спиной зрителю фигурами/, чтобы напомнить ему о самоценности прекрасного в этой жизни, о всеобщей предназначенности к счастью в слиянии с безмерной красотой бытия, о значении личностного отношения к восприятию окружающего.

Как было уже сказано, значение художественных открытий импрессионистов для других видов искусства стало ощущаться лишь со временем. Поначалу же была замечена лишь родственность этой живописи музыке в противовес всему другому. К.Моклер писал: "Почти необходимо придумать другое название этому специальному искусству, которое настолько же приближается к музыке, насколько удаляется от литературы и психологии".1

Однако постепенно диапазон восприятия искусства под знаком импрессионизма стал значительно расширяться: с ним связывают творчество Гонкуров, Мопассана, Верлена, Гофмансталя, Гюисманса, Шницлера, Гам-суна, Фета, Бальмонта, Чехова, Зайцева, Левитана, Серова, Коровина, Грабаря, Дебюсси, Рахманинова, Скрябина и других представителей искусства.

Поскольку импрессионизм отталкивался от чувственного момента в эстетическом восприятии действительности, то, естественно, что он полнее всего соответствует существу живописи и музыке. Какие же художественные открытия импрессионизма получили развитие в литературе?

Этот вопрос в разные годы получал различное освещение как в трудах зарубежных, так и отечественных исследователей.

В начале века немецкий ученый Эрнст Кон-Винер, изучая историю стилей изящных искусств, убеждал, что стиль не создается сознательно, но

1 Моклер К. Импрессионизм. С.22. зависит.от общего закона развития".1 Импрессионистическое движение,-как показал исследователь,- по отношению к стилям XIX столетия" обозначает последовательное развитие в сторону выразительности".2 Утверждая, таким образом, объективную закономерность появления импрессионизма как нового художественного движения, Кон-Винер выражал и надежду на то, что, благодаря этому искусству для человека "будет вызвана красота новой жизни, возникшая всецело из условий современности, такая же необходимая и сильная, какой была красота греков и романского средневековья ".3 /Выделено мной. - В.З./ Несколько позднее Рихард Гаман писал об импрессионизме как о течении, характерном для целой эпохи и свойственном различным проявлениям культуры, однако оценивая его прямо противоположно Кон-Винеру: в представлении Гамана импрессионизм был выражением "старчества", заката культуры современного ему буржуазного общества /что явно несло на себе отпечаток вульгарного социологизма/. Анализируя творчество Ф.Ницше, М.Метерлинка, О.Уайльда, Р.Гаман видел в нем лишь проявление крайнего субъективизма и индивидуализма, вне связи с общезначимой объективной природой.4

В современном искусствоведении проблема литературного импрессионизма признается достаточно сложной хотя бы в силу того, что если "в живописи импрессионизм несомненен, в литературе - приходится его разыскивать".5

Последнее утверждение не означает, что его автор считает проявления импрессионизма в литературе малозаметными и несущественными. Сложность в том, что как течение импрессионизм не состоялся ни в одной из национальных литератур, тогда как "индивидуальные проявления" его были весьма яркими.

Имея в виду дальнейшую подробную разработку проблемы импрессионизма в русской прозе поры Серебряного века, здесь обозначим лишь

1 Кон-Винер Э. История стилей изящных искусств. Пер. с нем. М., 1913. С.268.

2 Там же.

3 Там же.

4 Гаман Р. Импрессионизм . Пер. с нем. М., 1935.

5 Андреев Л. Импрессинизм. С.33. самые общие положения относительно проявления черт импрессионистического художественного мышления в словесном искусстве.

Прежде всего, современными исследователями признается, что импрессионизм "может быть обращен к берегам реальности и к "морям души", нацелен на внешние проявления человеческого бытия, на жизнь природы, равно, как и на внутренний мир личности".1

Открытый в живописном опыте язык красочных мазков, острых чувственных впечатлений, динамично меняющихся самоощущений субъекта был принят и литературой. Понятен обострившийся интерес писателей к пейзажу, "подсказанному" особым решением натурфилософской темы "человек и природа".

Уходит в прошлое "тургеневский ландшафт", обстоятельные картины словесной пейзажной живописи, соотнесенной с переживаниями личности. Природа в литературном импрессионизме дана в ее мгновенных состояниях. Причем ее изображение не просто сопоставлено, а сращено с самочувствием героя настолько, что их раздельное восприятие невозможно. Так происходит поиск сиюминутных проявлений общности человека и мира. Отсюда - новый тип антропоморфизма, распространенного на окружающее: в импрессионистическом восприятии - все в душе персонажа, вокруг него на редкость изменчиво, подвижно.

Специфическим признаком литературного импрессионизма является ослабление фабулы, когда главенствует не динамика событийного действия, человеческих отношений, а динамика внутренней, прихотливо и напряженно текущей жизни героя, метаморфозы его настроенйей, ощущений, эмоциональных реакций.

Право на субъективную меру оценки бытия - одна из наиболее существенных особенностей импрессионизма, в том числе литературного. Реализовалось оно художественно многомерно через всю систему изобразительных средств: непривычный ракурс композиции, необычную /в определенном психологическом повороте/ эмоциональную "подсветку", вырази

1 Корецкая И. Импрессионизм в поэзии. С.211. тельно обозначенные ассоциации образов и деталей. При этом импрессионизму не были противопоказанны и экспрессивное укрупнение отдельных мотивов и штрихов, и символизм образов.

Свойственен литературному импрессионизму и обобщенный взгляд на жизненный поток, воспринятый в единстве и одновременно в многообразии и изменчивости. Так сложилось принципиально новое отношение к случайному, "незначительному". "Куски" жизни, в которых случайное и знаменательное присутствуют одновременно, объятые "суммарным" взглядом художника, составляли в целом сложную, противоречивую и яркую картину бытия.

Пристальное внимание к "обыденности", неброскому, рядовому течению жизни - еще одна примета литературного импрессионизма. С ней связано выражение "многослойных" настроений, а соответственно - углубление лирического подтекста, активизация музыкального начала произведения. Усиление авторского начала в повествовании приводило к переосмыслению запечатленного, которое "приподнималось" над обыденным, приобретало большую масштабность, значительность. Опора на чувственное впечатление прежде всего, - при этом оттеснение на задний план способов логического, интеллектуального способов постижения мира - отличительное качество литературного импрессионизма. Отсюда - особый образный строй произведений, с усилением роли цветописи, звукописи, мелодики, с задачей создания настроения, близкого авторскому, - порой еще не оформленного, неопределенного. Стремление же что-то объяснить читателю, рассказать для импрессионистического письма нехарактерно. Главное - чувственно-острый образ, рожденный преломленным личностным впечатлением. Впечатление же зачастую бывает лирически окрашенным, сращенным с тем настроением, которое возникает благодаря ему. При этом главное лирическое содержание нередко переходит в подтекст, ибо средством активизации восприятия становится недосказанность, которая не только делает читателя соучастником творческого процесса, но и "обеспечивает" широкий спектр субъективных ассоциаций, придающих восприятию импрессионистической картины мира объемность и многомерную содержательность.

В живописи импрессионистов открытием стал универсально воспринимаемый принцип постоянного движения, непрерывной изменчивости состояний природы. В литературном импрессионизме этот принцип обрел новую жизнь. Его считают "особой формой психологизма, учитывающего вновь открытые, подсознательные, текучие и трудноуловимые настроения и чувствования".1 С ним связывают появление нового подхода к функции слова, когда слово емко соединяет в себе "не только обозначение предмета, но и вызываемые им ощущения", а от разнообразия и многозначности этих ощущений "проистекает и многозначность деталей, высвеченная порой новым, непривычным светом момента или субъективного восприятия".2

В прозе отразилось двуединство импрессионистического принципа: характер объективного и субъективного вытекал из подвижной их взаимосвязи. При этом субъективное начало, явно превалирующее, всегда исходило от внешнего, реального. С другой стороны, самоуглубление личности было направлено на раскрытие каких-либо объективных явлений.

В русской литературе начала века взаимодействие реализма и импрессионизма очевидно.

1 Евнина Е. Два пути в эволюции импрессионизма во французской литературе // Живопись II половины XIX в. и современная ей художественная культура. М., 1972. С. 147.

2 Там же. С. 145.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Импрессионистические тенденции в русской прозе начала ХХ века"

Заключение

Итак, в данном исследовании была предпринята попытка выявления импрессионистических тенденций в русской прозе начала XX века, изучения их сущности, значения, национальной самобытности художественного проявления, определения их взаимосвязи с философско-эстетическими проблемами эпохи, специфики индивидуального эстетического преломления в творчестве различных писателей.

Импрессионизм рассматривался в диссертации как тип художественного мышления, проявляющийся в стиле. Ему свойственен отчетливо личностный, субъективированный взгляд на мир, доверие впечатлению как исходному пункту творчества, восприятие бытия в его космическом всеединстве, как неделимого потока живой жизни, осознание значимости ее отдельных мгновений, поэтизация красоты в ее многомерных эгико-эстетических проявлениях, острое чувственно-пластическое образное мышление, внимание к потаенной, непроявленной, оттеночной гамме душевной, эмоциональной жизни человека и многое другое, о чем шла речь в работе.

Ретроспективны взгляд на развитие отечественной литературы доказывает, что, начиная с глубокой древности, в различные периоды ее исторического жизни, этот тип художественного сознания проявлял себя различными гранями, с разной степенью интенсивности, пробиваясь сквозь устоявшиеся формы, сосуществуя с ними и придавая им особую окраску, в качестве определенной тенденции развития.

Его предпосылки - в идее красоты, занимавшей огромное место в художественном сознании древних славян, в их эстетизации цвета и света, поэтизации природного мира, воспринимаемого антропоморфически.

В эпоху Предренесанса /конец XIV - начало XV вв./ впервые заявила о себе личность художника, определились индивидуальные различия в стиле. Большое значение для формирования эстетического сознания имело возникающее представление о динамизме жизни, неуловимости текущего времени. Когда в России решались общевозрожденческие проблемы /конец XVII - первая треть XIX века/, на первый план выдвинулось понимание человека как меры всех вещей, его неповторимой индивидуальности. В сентиментализме была создана неповторимость каждого данного мига бытия и изменчивость эмоциональной жизни человека, сентименталисты первыми обратились к художественному воссозданию сложных, противоречивых душевных состояний в их тонкой переходности.

Импрессионистическая поэтика вобрала в себя и черты романтической эстетики, среди которых родственными ей оказались "нервная чуткость" романтиков в воссоздании эмоциональной сферы, острота чувственной реакции на окружающее, восхищенность красотой мира, ощущение его одухотворенности.

В первой половине XIX века в огромном художественном мире А.С.Пушкина импрессионистическое мышление подготавливалось теми началами, которые впоследствии окажутся определяющими для последнего: это светоносность, гармония мировидения, вдохновенная созерцательность, радость душевной свободы, "всеоткрытость" восприимчивой души поэта. У М.Ю.Лермонтова в его психологическом реализме, импульсивном и нервном, лишенном пушкинской уравновешенной гармонизированности, содержались многие элементы импрессионистической психологизации, в числе которых внимание к сопоставлению мгновений, в которых запечатлелись трудноуловимые взаимопереходные состояния, интерес к постижению изменчивого, глубоко своеобразного внутреннего мира личности.

Провозвестником новых форм" в реализме воспринимался современниками И.С. Тургенев. Его художественное новаторство в числе прочих касалось и таких моментов, как стремление к конденсации лирического содержания, к емкости образа и слова, к лаконизму.

Творчество Л. Толстого - огромная веха в развитии отечественной литературы, ознаменовавшая невиданные возможности реализма. Несмотря на "классический" для реализма тип его прозы, в последней обнаруживались свойства, свидетельствовавшие о философско-эстетическом мышлении нового типа. Это чувство глубоко понимаемого земного единства, обусловившее в целом гармонический взгляд художника на мир. Это чувство переполненности жизнью, умения растворяться в ее ярких мгновениях, ценить их как "зарницы счастья", понимание этической значимости красоты в жизни и ее гуманистической ценности, обнаруживается импрессионистическое начало и стиле писателя. Возможно, благодаря его подсознательному развитию для Толстого оказалось возможным ощутить в конце пути потребность в новом литературном вероисповедании, родственном чеховскому.

Но именно на примере толстовской прозы К. Леонтьевым были убедительно показаны и издержки реализма в его классическом варианте, его "перезрелость" в искусстве к концу XIX века и необходимость рождения нового стиля.

В творчестве самого К.Н. Леонтьева 1860-х - 1890-х гг. импрессионизм проявился достаточно выразительно /имеются в виду его романы "Подлипки", "В своем краю", повести "Исповедь мужа", "Египетский голубь"/. Этот писатель во многом предтеча художественных открытий в русском реализме начала XX века, запечатлевший своими произведениями такой взгляд на мир, который убеждал, что красота "в самой жизни" - ее главенствующее начало, жвижущее развитием человеческой истории. Художественность леонтьевской прозы - наиболее яркий из русской литературы второй половины XIX века импрессионистического стиля.

Рождение подобного художественного мышления было чрезвычайно симптоматично для искусства той эпохи в целом: и русского, и зарубежья. Именно в это время - в 70-е годы XIX столетия - аккорднозвучно заявил о себе импрессионизм как течение во французской живописи, и в это же время он приобрел свое "имя" - получил словесное определение. Французскому живописному импрессионизму искусство обязано тем, что в нем новое художественное мышление ярко продемонстрировало свои философско-эстетические возможности, дало сильный энергетический импульс его дальнейшему развитию. Однако было бы ошибочным выводить достижения импрессионизма в различных видах искусства лишь отсюда.

История развития европейской живописи, музыки, литературы свидетельствует о параллельном родственном морфогенезисе в искусстве различных стран. В литературе в "чистом " виде импрессионизм остался лишь в качестве эксперимента /Дюжарден, Лафорг, Альтенберг/. А развитие импрессионистической тенденции в русле реализма было гораздо более органичным, обусловленным требованием самой жизни: для изменяющегося самосознания человека требовались иные художественные формы, иной художественный язык. Подобная тенденция, апеллирующая к утонченно-эмоциональному способу общения человека с миром оказалась наиболее свойственной в ту пору таким разным писателям Европы, как Флобер, Золя, Гонкуры, Мопассан, Пруст, Гамсун, Шницлер.

В русской живописи во второй половине XIX - начале XX века обнаруживаются типологически сходные процессы, - при безусловной выраженности национального своеобразия и самостоятельности пути.

Особенно заметно это при изучении эволюции русского пейзажа. Неповторимый "русский вариант" решения натурфилософской темы дало творчество И.Левитана, в котором живописное повествование переведено в непосредственный показ состояния, настроения.

Творчество молодых художников рубежа веков В.Серова, К.Коровина - самобытное явление в русле "русского импрессионизма": в стремлении к красоте, эмоциональности их живописи заключалось утверждение ценности жизни и человека. В многоукладном русском искусстве начала XX столетия импрессионистическим тенденциям нашлось место и в московском "Союзе русских художников" /где они по-разному трансформировались у Ф.Малявина, К.Юона, И.Грабаря, С.Жуковского и др./, и в известной петербургской группе "Мир искусства", с представлением о которой связывается понятие "модерна". Импрессионистическое начало стало неотъемлемой частью художественного мышления А.Бенуа, Е.Лансере, М.Добужинского. Неповторимо самобытно проявилось оно и в гармонии "новозданного" мира В.Борисова-Мусатова.

Даже краткий экскурс в ее историю под "импрессионистическим углом зрения" может убедить в том, что такое мировидение переплеталось в ней с разнообразнейшими художественными исканиями, выражая действительную потребность нового философско-эстетического осмысления мира и роли человека в нем. Доминантой этих исканий было понимание гуманистической значимости утверждения красоты и радости бытия, мечта о гармоническом единении человека с миром. В живописной стилистике импрессионистическая тенденция проявилась в воплощении красоты собственно живописными средствами, в изображении "состояния" вместо привычного "события", в настроенческой ауре, в музыкальной гармонии колористического мышления, повышенной эмоциональности цвета и т.п.

Итак, становление нового типа художественного мышления в искусстве рубежа веков было закономерным и логичным средством развития искусства, как зарубежного, так и отечественного.

В русской прозе миросозерцание, обнимающее собой жизнь во всеединстве ее сложных взаимосвязей, ее красоты и гуманистической предназначенности,- миросозерцание, выражающее себя в импрессионистической поэтике, "прорастающей" сквозь реализм, явственно заявило о себе в творчестве А.П.Чехова. Его импрессионистическое мышление было весьма многогранным и при этом отмечалось глубиной и масштабностью. Писатель обладал "даром проникновения в жизнь", благодаря чему его художественному восприятию оказались подвластны сложные, неопределенные, непро-явленные психологические состояния героев. Внимание писателя к этой стороне душевной и интеллектуальной жизни личности оказалось выражением симптомов нового общественного сознания, еще не "осознающего себя".

Свойственен Чехову и "импрессионистический пантеизм" и "духовная вертикаль", поднимающая изображение над плоской действительностью к высшим началам бытия. В стилистике чеховского письма заметна роль субъективного впечатления от окружающего, - выражающегося и в портрете, и в восприятии природы, в создании пейзажа настроения.

Важно и то, что своим творчеством Чехов выражал обострившуюся к началу века общественную потребность в самовыражении личности, в праве человека на индивидуальное мировидение.

Анализ раннего творчества выдающихся русских писателей И.Бунина, Б.Зайцева, И.Шмелева, а также М.Горького, С.Сергеева-Ценского, В.Розанова помогает глубже осознать сложности художественно-философских поисков русской прозы начала XX века. Выявление импрессионистических тенденций в их произведениях способствует утонченному пониманию сути этих поисков.

Ивану Бунину в начале 1900-х годов импрессионистичность художественного мышления помогла в передаче усложненного мироощущения человека рубежа веков, переходных психологических состояний души человека, динамики жизни природы, выявлению духовных связей с миром прошлого /"Святые горы", "Антоновские яблоки", "Эпитафия", "Над городом"/. На малом художественном пространстве писатель умеет создать лаконичную, но очень емкую картину бытия: философски глубокую и одновременно импрессионистически живую и яркую. Его повествование отличается сочным живописанием многокрасочной жизни природы, воспринимаемой как неотъемлемая часть вселенской гармонии и одновременно как часть духовного бытия личности, чувственно осязательной передачей мимолетных ощущений, сообщающих человеку живые токи его связей с миром.

Личностной особенностью бунинского мирочувствования было слияние индивидуальной, родовой, исторической памяти. Неповторимые в художественном самосознании писателя и его устремленность к проникновению в скрытую динамику бесконечной изменчивости жизненных состояний,- будь то внутренняя жизнь личности или "жизнь народная". При этом Бунину оказывается подвластным воссоздание новых фаз еще не сложившихся состояний, их неуловимого "перетекания".

Целый ряд произведений Бунина /"Ночь", "Туман", "Белая лошадь", "У истока дней"/ пронизывает чувство великой тайны мироздания, его не-познанности. Тонкий психологический рисунок этих вещей с вкраплениями ярких импрессионистических "пятен" способствует философско-художественному осмыслению этих проблем. "Белая лошадь" в плане постижения тайны жизни и смерти наиболее трагическое произведение Бунина этого периода.

Одной из самых естественных и непосредственных форм жизни всегда была для Бунина природа. Ее особому значению в человеческом бытии посвящены рассказы "Сосны", "Новая дорога", "Тишина" и др. Мировидение Бунина-художника проявилось здесь в концентрированном выражении сопряженности жизни человека и природы,- импрессионистическая поэтика здесь проявилась особенно ярко /мгновенность восприятия, колоритная цветопись, создание особой тональности и т.п./. Именно с поэтизации красоты и силы природы, ее естественно-могучих жизненных проявлений, связана у Бунина мажорная струя в повествовании о горестных судьбах людей, родного края.

Даже в самых лаконичных вещах Бунину было свойственно умение "преодолевать материал": выводить сюдежно-бесхитростное повествование на крупные сущностные вопросы бытия. И одним из излюбленных способов такого "преодоления" были у него импрессионистические "удары кисти" /"Тишина"/.

Полутонами, подтекстовыми ассоциациями, тонким психологическим параллелизмом между природой и душевным состоянием человека Бунин умел пользоваться мастерски /"Осень", "Заря на всю ночь"/.

Человек, природа и культура тысячелетней цивилизации - такой сплав в центре внимания Бунина оказался в путевых очерках "Тень птицы". Импрессионистический поток впечатлений, захваченность ярким мгновением жизни и способность динамично и одухотворенно это запечатлеть присущи этому циклу.

Необычайно выразительна здесь тончайшая эмоциональная связь между внешними впечатлениями и внутренним состоянием лирического героя. Импрессионистическая живость картин настоящего накладывается у

Бунина на живость восприятия истории, которая становится духовным подспорьем человека, способного ощущать ее светоносность.

С точки зрения использования импрессионистической поэтики, произведения И.Бунина 1900-х годов выделяются интенсивностью ее употребления. в дальнейшем его художественное сознание претерпевает заметную эволюцию, в результате чего в его творчестве в разные периоды будут доминировать иные тенденции.

Борис Зайцев вошел в литературу рассказами, созданными в лирико-импрессионистической манере, передающими состояние яркой праздничности бытия, ощущения жизни как великой ценности, высшей наградой: человек в окружающем мире воспринимался писателем пантеистически /"Миф", "Полковник Розов"/. Б.Зайцев убеждал читателей в целительной гармонии природного бытия, постигал и сущность общечеловеческих связей. Концепция жизни у Зайцева светла и гуманистична, она обогащена высоким этическим наполнением: жить и работать в "звездной" сопряженности с "ослепительной высотой" человеческого духа /"Вечерний час", "Актриса"/.

Подобно И.Бунину, Б.Зайцев умел воспринимать мир по взаимосвязи его проявлений, в ощущении протяженности духовных связей в жизни человека. Лиризм импрессионистического письма способствует у него воссозданию живого и прекрасного прошлого, дающего человеку целительную силу /"Заря", "Лето", "Спокойствие"/.

Необычно и сильно было в Зайцеве чувство космоса, взаимосвязанности всего живого /"Хлеб, люди, земля", "Полковник Розов"/, яркая им-прессионистичность восприятия мира и остро ощущаемое чувство его единства рождало присущее ему особое представление о глубокой целесообразности этого мира. Отсюда - необычная, "зайцевская", концепция смерти, страданий,- просветленно-элегическая /"Тихие зори", "Спокойствие", "Смерть", "Студент Бенедиктов"/.

В импрессионистической манере передал писатель свое восприятие революции 1905 года/"Черные ветры", "Завтра!"/.

-333В ряде рассказов Зайцева о духовном поиске интеллигенции /"Изгнание", "Петербургская дама", "Путники"/ повествовательное начало заглушило собой импрессионистическое, но и там оно живет, сообщает повествованию пульсирующее биение "новой жизни", помогает утверждению лейтмотивной для Зайцева мысли о незыблемости "вечных" ценностных ориентиров жизни: красоты природы, искусства, любви.

Пульсирует импрессионистически живое, непосредственное и динамичное мироощущение и в большом эпическом полотне Зайцева - романе "Дальний край" /1913/, повествующем о духовных исканиях молодых интеллигентов в эпоху первой русской революции. Это книга "нового литературного исповедания", где в основе - эмоциональное восприятие жизни, преломленное сквозь впечатления социальных событий, философских воздействий.

Произведением, аккумулирующим философско-эстетический поиск Зайцева предреволюционной эпохи, явился роман "Голубая звезда" /1918/. В нем своеобразно проявился близкий Чехову "импрессионистический реализм" с сильным символическим началом. Кроме того, роман этот являет своеобразную художественную трансформацию идей Вл.Соловьева. "Мы живем тем прекрасным, что вокруг",- говорит главный герой романа Христофоров. Его потребность - жить "со всегдашним ощущением Света". В этом стремлении к постижению высших ценностей бытия, красоты и нетленности жизни и заключается смысл духовно-эстетических исканий Бориса Зайцева в начале века.

Мир и человек в сложной взаимозависимости многообразных связей художественно осмыслялись и в творчестве Ивана Шмелева изучаемого периода. Шмелев стал известен благодаря произведениям, отразившим события первой русской революции /"Распад", "Гражданин Уклейкин"/. Они написаны в целом в традиционно-привычной реалистической манере, но уже в них обнаруживаются и черты нового художественного мышления писателя начала XX века: здесь и импрессионизм зарисовок, и символика многозначных деталей, и лейтмотивные образы, темы.

-334В цикле рассказов об уездной русской глуши /"В норе", "Патока", "Поездка"/ своеобразие стилевого почерка писателя проявилось весьма выразительно. К палитре художественный средств, апробированных ранее, прибавилось импрессионистически-символическая цветопись, контрастность. С помощью приемов чисто внешней изобразительности И.Шмелев сумел показать смену душевных состояний человека. В этих рассказах проявилась такая "шмелевская" черта: внимание к повседневному течению жизни,- но с неизбежным восхождением к мыслям о вечном, перевозданно-важном.

В 1910-е годы социальное начало в жизни человека стала восприниматься Шмелевым все более на философском фоне, с особым осмыслением роли природы.

Шмелев дотрагивается до самых трепетных начал во взаимоотношениях человека и природы. Она,- показывает Шмелев,- вечный спутник человека, притягательный в своей непознанности и помогающий ему глубже понять свою собственную сущность /"Под небом"/. Эффектны художественные приемы этой вещи: торжествующий светлый колорит кульминационной сцены, трепетные краски ночи в предфинальной зарисовке, строгий граверный рисунок эпилога.

Импрессионистически ярок, лирически одухотворен мир природы в рассказе "Пугливая тишина", где главная мысль - о незащищенности прекрасного гармоничного мира, окружающего человека, перед равнодушной и жестокой бездуховностью.

Не пейзажная зарисовка", а главное действующее лицо,- именно в такой роли выступает у Шмелева образ природы в рассказе "Стена". Жизнь природы здесь более живая, чем жизнь людей. В их мощно выписанном контрасте прочитывается горькая дума художника об утрате миром людей красоты и гармонии, которыми так полон мир природы.

Особым лиризмом отмечены рассказы "Виноград", "Весенний шум", "Карусель", "Росстани". В почти банальные сюжетные коллизии, зарисовки повседневной "карусели" бытия, Шмелев сумел вложить силу духа "живой жизни",- и это благодаря импрессионистической сущности мазков его живописного письма, способствующего созданию эффекта первозданности. В арсенале Шмелева-художника и цветопись, и звукопись, и особая емкость символики деталей. Шмелев-мыслитель здесь тонко апеллирует к извечным, нетленным по сути своей ценностям человеческой жизни, связанным с пониманием глубоко целесообразных духовных связей с цельным миром природного бытия /здесь ощутимы его переклички с Зайцевым/.

Квинтэссенция философских раздумий писателя в военные годы заключена в рассказе "Лик скрытый" /1917/, давшем заглавие его последнему предоктябрьскому сборнику прозы. В этом заглавии заключено глубокое понимание сложности "вечного" вопроса бытия о смысле жизни. Приблизиться к разгадке тайны, по мысли автора может лишь человек с душой, бескорыстно открытой миру, человек, способный на огромную духовную работу. В этом ему долженствует помочь евангельская философия, воспринимаемая героями Шмелева как активно-действенная, жертвенно-гуманистичная.

Писатель здесь еще исполнен верой в то, что грядущий лик жизни прекрасен. Утверждению же светлой предназначенности человеческого бытия на земле и в этом рассказе, и во всем сборнике способствовало вкрапление в реалистической повествование, насыщенное драматическими философскими спорами, импрессионистически-непосредственных зарисовок, часто лирически окрашенных, благодаря этому гуманистическая мысль о праве человека на счастье не остается в прозе Шмелева философски-рассудочной, а наполняется живыми соками "живой жизни", изначально прекрасной.

Ранняя проза М.Горького свидетельствует, что ей было присуще не только сочетание реалистического и романтического начала, как принято было считать. Творческий поиск молодого писателя находился в русле художественных исканий русской литературы Серебряного века, аккумулировавших в себе весьма разнообразные способы эстетического познания мира, включая открытия символизма, импрессионизма. Незаурядность Горькогохудожника в эти годы проявилась в том, что он вслед за Чеховым углубляет свой реализм, оттеняя сюжетную коллизию наличием философского плана, символического подтекста; благодаря импрессионистической поэтике его произведения открывали необычайно тонкие и значимые связи человека с окружающим миром. Творчество Горького-прозаика 1910-х годов свидетельствовала о тяготении его к художественному течению, получившему название "неореализма": в последнем обозначались качественно новые по сравнению с классическим реализмом черты художественного мышления, аккумулировавшие достижения символизма, экспрессионизма, импрессионистической поэтики. Ярким импрессионистическим миросозерцанием отмечена ранняя проза Сергеева-Ценского, художника, особенно щедрого на цветописную изобразительность в показе бесконечно разнообразной динамики жизни природы в ее глубокой соотнесенности с человеческим бытием, писателя-философа, убежденного в гармоничности всего "божьего мира". Одновременно Ценский проявил себя взыскательным мастером психологического письма нового типа: с вниманием к непроявленному, неуловимо-изменчивому в душевном мире человека.

Новый жанр "мысли-наблюдения" открыли книги художественной прозы В.Розанова - трилогия "Уединенное", "Опавшие листья", в котором своеобразно проявился "импрессионизм мысли". Несмотря на форму прозы, какой литература еще не знала, считаем книги Розанова родственными прозе вышеназванных писателей в выражении импрессионистического художественного сознания.

Итак, художественный опыт выдающихся русских писателей начала XX века Ив.Бунина, Б.Зайцева, И.Шмелева, М.Горького, С.Сергеева-Ценского, а также В.Розанова убеждает в том, что при всей своей очевидности самобытного характера их творческого почерка, им присуще было мировосприятие импрессионистического свойства.

В русском национальном преломлении импрессионистического художественного самосознания во многом определяющей оказалась идея всеединства бытия, развитая Вл.Соловьевым, что обусловило стремление писателей обнаружить связи между различными мгновениями бытия и через них постичь смысл общих законов жизни, выйти к обобщениям порой глобальных, космических масштабов. Это рождало особую поэтику - своеобразное "разложение" восприятия на элементы - краски, звуки, запахи - и придание им содержательной емкости, яркости, звонкости. Усиливалось значение ассоциативных связей, "подтекста", что, в свою очередь, обнаруживало новые связи, отношения, способствовало расширению восприятия действительности. Происходило углубление автора в собственное мироощущение, что определило ярко-своеобразное индивидуальное преломление импрессионистической тенденции. Новое значение, новую жизнь приобрели привычные для литературы средства художественной образности. Так, метафора стала одним из способов изображения мирового всеединства,- когда предметы и явления из замкнутого ареала своего бытования выводились в широкое пространство всеобщего бытия. Подобным же образом трансформировалась ассоциативная образность: впечатление рождает такие ассоциации, которые вводят явление в бесконечную жизненную цепь взаимосвязанных понятий, порой отзываясь в очень отдаленных ее звеньях. Многозначно символичной и лейтмотивной становится роль художественной детали. Тонко нюансируются малейшие изменения в окружающем /мире природы, мире душевных состояний человека/, поэтизируется динамичная изменчивость "живой жизни" и одновременно ее непреходящие константы. Повышается роль цветописи в образной характеристике мира, становится колористически насыщеннее и одновременно оттеночно-тоныпе ее гамма, содержательнее ее "цветовой язык". Лаконизм и емкость художественной формы, музыкальная гармоничность внутреннего строя произведения - все это характерные для исследуемой прозы черты нового эстетического мышления.

Таким образом, в художественном постижении жизни русская проза начала XX века сумела выйти на новый уровень. В числе других способов познания и эстетического отражения реального мира этому немало способствовал ярко развившийся в эту пору импрессионистический тип художественного сознания.

В его национальном самовыражении оказалось возможным собственно импрессионистический феномен художественного диалога с миром вывести на пути больших социальных обобщений, глубинного постижения сути национального характера, русской души, постижения судеб России.

Импрессионизм оказался органически свойственен русскому искусству в силу изначально присущих нашему менталитету качеств: ".В основе всей русской культуры лежит живая очевидность сердца, а русской искусство всегда было чувственным изображением нечувственно-узренных состояний". /И.Ильин//Выделено автором/.

При подведении итогов исследования закономерно возникает вопрос, связанный с возможностями дальнейшего изучения этой темы, о судьбах импрессионизма в дальнейшем творчестве данных писателей и в целом в развитии русской литературы XX века.

Обозначим здесь эту перспективу лишь "пунктирно". Плодотворным и длительным был эмигрантский период творчества у Ив.Бунина, Б.Зайцева, И.Шмелева. Многие их произведения этих лет свидетельствуют, что импрессионистическое миросозерцание было присуще им до конца дней и проявлялось весьма многомерно.

Именно поэтика импрессионизма не в последнюю очередь способствовала созданию романа нового типа, каким явился роман Ив.Бунина "Жизнь Арсеньева". В последние годы творчества и жизни мировидение писателя было особенно драматично. Но даже его "Темные аллеи" высветлялись вспышками огней незабываемых мгновений жизни, составляющих ее одухотворяющую и немеркнущую красоту.

Вершинные произведения позднего И.Шмелева - "Богомолье", "Лето Господне", "Няня из Москвы" - в своей яркой художнической самобытности являют собой новую жизнь импрессионизма, какой раннее его творчество не знало. Неповторимая эмоционально-субъективная стилеобра-зующая тональность повествования отличает его автографические книгивоспоминания: радостная приподнятость, возникающая на пересечении двух измерений - "позлащенности" дорогих воспоминаний из "далека" прожитых лет и освещенности "сиюминутного" материала причащением высокой духовности, добру, красоте. В "Лете Господнем" со сгущающимися к финалу "скорбями" тема "радостей" с импрессионистической трепетностью пробивается сквозь наступающий мрак не дает ему поглотить себя.

Наиболее светлой всегда была лирика прозы Б.Зайцева, сумевшего сквозь годы пронести ощущение жизни как великой ценности, понимание гармонии всеобщего природного бытия, несмотря на драматизм социальных взаимоотношений людей. Повествовательное начало, развившееся в его творчестве, не заглушило собой импрессионистическое, сообщающее ему эмоциональную яркость надежды на счастье. Этот мотив светлой надежды звучит у Зайцева то драматически-пронзительно /"Дом в Пасси"/, то ностальгически-грустно /"Древо жизни"/, но всегда животрепещуще,- как огонек, что затеплился над воротами Сан-Себастиано в финале романа "Золотой узор" или как "нежно-голубоватый" свет любимой звезды Б.Зайцева - Беги - свет, в котором "мир и успокоение" /"Звезда над Булонью"/.

В дальнейшем творчестве М.Горького обозначился интерес к иной "системе художественных координат": как прозаик он стремился к возможно большему эпическому охвату действительности, к исторически-эпохальному мышлению: такова "Жизнь Клима Самгина". Однако этот роман, несмотря на его "эпопейность" и "энциклопедичность", в своей художественной структуре сохранил и присущие раннему Горькому черты импрессионистического стиля. Они - и в обостренно-субъективном видении мира главного героя романа, его ассоциированном мышлении, в своеобразно организованном художественном пространстве произведения и движения Самгина в этом пространстве, в авторском живописании стихии жизни - антропоморфичном и необычайно динамичном, в эмоционально-психологической цветописи и световой игре образных картин.

Заметно изменилась после Октября направленность творчества С.Сергеева-Ценского. В течении долгих лет его необычайно насыщенной творческой жизни его интерес был сосредоточен вокруг огромной социально-исторической эпопеи "Преображение России" и военно-исторической эпопеи "Севастопольская страда". Пожалуй, о раннем его импрессионизме напоминают первые романы "Преображения России": "Валя" и "Обреченные на гибель",- с тонкой нюансировкой душевных эмоций в психологическом портрете героев, с присущей Ценскому яркой цветопис-ностью в передаче картин природы, когда через зрительное, цветовое впечатление определяется внутреннее состояние личности.

Проблема импрессионизма в развитии отечественной прозы последующих десятилетий требует своего изучения применительно к творчеству К.Паустовского, Ю.Казакова, Г.Семенова, других писателей, нуждается в дальнейшем историко-литературном, теоретическом, культурологическом осмыслении.

Список научной литературыЗахарова, Виктория Трофимовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. АБРАМОВИЧ Н. Литературно-критические очерки. Кн.1. Творчество и жизнь. С-Пб., 1909. С.5-111.

2. АБРАМОВИЧ Н. Кнут Гамсун // Абрамович Н. Литературно-критические очерки. Кн.1. Творчество и жизнь. С-Пб., 1909. С.5-26.

3. АЙХЕНВАЛЬД Ю. Литературные очерки. Газ."Приазовье". ЦГАЛИ, ф.860, оп.1, ед.хр.712.

4. АЙХЕНВАЛЬД Ю. Литературные очереки (О Борисе Зайцеве) // Газ. "Приазовье", Ейск, 27.04.1911. ЦГАЛИ, ф.860, оп.1, ед.хр.712.

5. АЙХЕНВАЛЬД Ю. Силуэты русский писателей. T.III. Берлин, 1923. -302 с.

6. АЛДАНОВ М. О Бунине // Новый журнал, 1953, кн.34. С. 130135.

7. АЛЕКСАНДРОВ А. К.Н.Леонтьев. Русский вестник, 1892. Т.2. С.250-285.

8. АЛЕКСАНДРОВ А. Предисловие // Леонтьев К.О романах гр. Л.Н.Толсто-го. (Анализ,стиль,веяние). Критический этюд. М., 1911. С.3-8.

9. АЛЕХИНА И. А.П.Чехов и И.А.Бунин. Функции подтекста. Канд. диссертация. М., 1989. -178 с.

10. АЛПАТОВ М. Поэтика импрессионизма // Французская живопись второй половины XIX в. и современная ей художественная культура. М., 1972. С.88-104.

11. АЛЬФОНСОВ В. Слова и краски. Очерки из истории творческих связей поэтов и художников. М.-Л., 1966. -243 с.

12. АНДРЕЕВ Л. Импрессионизм. М., 1980. -249 с.

13. АННЕНСКИЙ И. Книга отражений // Анненский И. Избранное. М., 1987. С. 176-294.

14. АНИКИН Г. Эстетика Джона Рескина и английская литература XIX в. М., 1986. -316 с.-34215. АНИЧКОВ Е. Литературные образы и мнения. С-Пб., 1904. -185 с.

15. АНИЧКОВ Е. Очерки развития эстетических учений .// Вопросы теории и психологии творчества. T.V1. Харьков, 1915, С. 1-242.

16. АНИЧКОВ Е. Реализм и новые веяния. С-Пб., б/г. -87 с.

17. АСАФЬЕВ Б. /Игорь Глебов/ Русская живопись. Мысли и думы. М.-Л., 1966. -240 с.

18. АФАНАСЬЕВ А. Древо жизни: Избранные статьи. М., 1982. -464 с.

19. АШЕШОВ Н. Позорная глубина // Газ. Речь, 1915, 16 авг.

20. БАБЕНКО Л. Паломник в страну прекрасного // Уайльд О. Избранное. Свердловск, 1990. С.5-18.

21. БАБОРЕКО А. И.А.Бунин на Капри /по неопубликованным материалам/// В большой семье. Смоленск, 1960. С.238-254.

22. БАЛЬЗАК О. О художниках // Бальзак О. Собр. соч. в 24 т. Т.24. М., 1960. С. 17-32.

23. БАЛЬМОНТ К. Элементарные слова о символической поэзии // Бальмонт К. Горные вершины. Сб.статей. М., 1904. C.III-XI.

24. БАРАБАНОВ Е. Вступительная статья к публикации: В.В.Розанов Смертное. Письма к Б.А.Грифцову // Наше наследие, 1989, № 6. С.43-46.

25. БАРДА С. К проблеме "Золя и импрессионисты"// Типологические соответствия литературы и изобразительного искусства. Киев-Одесса, 1975. С.85-102.

26. БАСИНСКИЙ П. Возвращение. Полемические заметки о реализме и модернизме // Новый мир, 1992, № 8. С.230-237.

27. БАСЫРОВ Л. К.А.Коровин. М., 1985. -104 с.

28. БЕЛИНСКИЙ В. О русской повести и повестях Гоголя // Белинский В. Полн.собр.соч. в 13 т. Т.1. М., 1953. С.259-308.

29. БЕНУА А. Пейзаж и свободный реализм. Русская школа живописи. Вып.1. С-Пб., 1904. С.79-110.-34331. БЕНУА Александр размышляет. М., 1968. -752 с.

30. БЕРГСОН А. Творческая эволюция. Пер. с французского М.Булгакова II Бергсон А. Собр.соч. Т.1. Изд.2-е. Изд. М.Семенова. С-Пб., 1907. -241с.

31. БЕРДЯЕВ Н. Константин Леонтьев // БердяевН.Очерк из истории русской религиозной мысли. Париж, 1926. С.29-42.

32. БЕРДЯЕВ Н. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. Репринтное воспроизведение издания 1918 г. М,, 1990.-240 С.

33. БЕРДЯЕВ Н. Самопознание. М., 1991. -445 с.

34. БЕРДЯЕВ Н. Душа России // Русская идея. М., 1992. С.295313.

35. БЕРДЯЕВ Н. Человек. Микрокосм и макрокосм. // Русский космизм. Антология философской мысли. М., 1993. С. 171-176.

36. БИЦИЛЛИ П. И.Бунин // Совр. записки, 1935, № 58. С.471472.

37. БИЦИЛЛИ П. И.Бунин: Тень птицы // Современные записки, 1931, № 47. С.493-494.

38. БОГЕМСКАЯ К. Пейзаж. Страницы истории. М., 1992. -335с.

39. БОГОМОЛОВ Н. Предисловие // Серебряный век. Мемуары. М., 1990. С.3-14.

40. БОЛДЫРЕВ Н. Молитва по имени Розанов // Волга, 1994, №2. С. 140-159.

41. БОНАМИ Т. Художественная проза И.А.Бунина. Автореферат канд. диссертации. М., 1963. -17 с.

42. БОРЕВ Ю. Художественные направления в искусстве XX века. Киев. -132с.

43. БУНИН И. Освобождение Толстого // Бунин И. Собр.соч. в 9 т. Т.9. С.7-165.-34446. БУЛГАКОВ С. Моя родина // Русская идея. М., 1992. С.364

44. БУРНАКИН А. Эстетика с перцем. Газ. "Голос Москвы", 15.03.1911 //ЦГАЛИ, ф.860, оп.1, ед.хр.712.

45. ВАГНЕР Г. В поисках истины. Религиозно-философские искания русских художников. Середина XIX начало XX вв. М., 1993. -175 с.

46. ВАЛЬЦЕЛЬ О. Импрессионизм и экспрессионизм в современной Германии. Пбг, 1922. -98 с.

47. ВЕРЕСАЕВ В. Живая жизнь // Вересаев В. Живая жизнь. Избр.произв. Киев, 1988. С.264-489.

48. ВЕРНАДСКИЙ В. Несколько слов о ноосфере // Русский космизм. Антология философской мысли. М., 1993. С.303-312.

49. ВИППЕР Б. Клод Моне // Французская живопись второй половины XIX в. и современная ей художественная культура. М., 1972. С. 19-29.

50. ВЛАДИМИРОВА А. Проблема художественного познания во французской литературе на рубеже двух веков. Л., 1976. -96 с.

51. ВОЙТОЛОВСКИЙ Л. Летучие тоски // Газ."Киевская мысль" 21.06.1913. ЦГАЛИ, ф.860, оп.1, ед.хр.712.

52. ВОЛЖСКИЙ. Мистический пантеизм. В.В.Розанова // Новый путь. № 2. С.28-68.

53. ВОЛКОВ Н. Цвет в живописи. М.,1984. -321 с.

54. ВОЛЛАР А. Ренуар. Пер. с франц. Н.Тырсы. Л., 1934. -238 с.

55. ВОРОПАЕВА Е. Жизнь и творчество Бориса Зайцева // Зайцев Б. Сочинения в 3 т. T.I. М., 1993. С.5-47.

56. ВЯТКИНА Г. Поэт любви и радости // Газ."Сибирская жизнь" 11.1911. Томск, ЦГАЛИ, ф.860, оп.7, ед.хр.712.60. 85-летие Б.К.Зайцева // Возрождение, №174, июнь, 1966. Париж, С. 141-142.-34561. ГАЗДАНОВ Г. О Чехове // Вопросы лит., 1993, Вып.З. С.305

57. ГАМ АН Р. Импрессионизм. Пер. с нем. М., 1935. -179 с.

58. ГАЧЕВ Г. Три мыслителя: Леонтьев, Розанов, Пришвин // Московский вестник, 1990, № 8. С. 197-214.

59. ГЕГЕЛЬ Г. Эстетика. Т.1-Н. М., 1968.

60. ГЕЙ Н. Стиль как внутренняя логика литературного развития // Смена литературных стилей на материале русской литературы Х1Х-ХХ вв. М., 1974. С.345-384.

61. ГЕЙДЕКО В. А.Чехов и И.Бунин. М., 1976. -373 с.

62. ГЛИНКА А. /Волжский/ Памяти Чехова А.П. // А.П.Чехов. Его жизнь и сочинения. Сб. историко-литературных статей. Сост. Покровский В.И. М., 1907. С.52-55.

63. ГОЛИКОВ В. О бодром и усталом // Вестник знаний б/г. ОР Пушкинского дома. С. 161-168.

64. ГОЛЛЕРБАХ Э. Воспоминания о Розанове // Летопись Дома Литераторов. 1992, № 8-9. С.5-6.

65. ГОЛЛЕРБАХ Э. В.В.Розанов. Жизнь и творчество. Петербург 1922. -Париж 1976. -110 с.

66. ГОЛОВАНОВА Т. Лермонтов // История русской литературы в 4-х т. Т.2. Л., 1981. С.410-473.

67. ГОРАНОВ К. Художественный образ и его историческая жизнь. Пер. с болг. М., 1970 -519 с.

68. ГОРБОВ Я. 90-летие Б.К.Зайцева // Возрождение. № 230, март, 1971. Париж. С. 155-158.

69. ГОРСКАЯ А. Чествование Б.К.Зайцева // Возрождение, № 171, март, 1966. Париж. С.140-141.

70. ГОРЫШИН Г. Мир, спаси красоту // Север, 1991, № 2. С. 138148.

71. ГРАБАРЬ И. В.А.Серов. Жизнь и творчество. М., Изд. И.Кнебеля. б/г. -300 с.-34677. ГРИБАНОВСКИЙ П. Б.К.Зайцев (Обзор творчества) // Русская литература в эмиграции: Сб.статей. Под ред. Н.Полторацкого. Изд. Питтсбурского ун-та, 1972. С. 133-151.

72. ГРИФЦОВ Б. О К.Леонтьеве // Русская мысль, 1912, № 5. С.166-170.

73. ГРИФЦОВ Б. Судьба К.Н.Леонтьева // Русская мысль, 1913. № 1. С.85-108.

74. ГУБЕР П. К.Леонтьев /К 40-летию со дня смерти/ Летопись Дома литераторов, 1921. № 2. С.5.

75. ГУБЕР П. Силуэт Розанова // Летопись Дома Литераторов. 1922. № 8-9. С.З.

76. ГУРВИЧ И. Проза Чехова. М., 1970. -182 с.

77. ГУРЕВИЧ Л. Приближение кризиса // Гуревич Л. Литература и эстетика. М., 1912. С.84-111.

78. ДАРСКИЙ Д. Человек исключительных дарований. Из книги "Розанов" // Человек. 1993, № 5, С. 161-174; 1993, № 6. С. 160-169.

79. ДЕРМАН А. Новый роман Б.Зайцева / Северные записки, 1913, июнь. С. 140-147.

80. ДМИТРИЕВА Н. Изображение и слово. М., 1962. -315 с.

81. ДНЕПРОВ В. Пруст М. художник // Пруст М. Под сенью девушек в цвету. Пер. с франц. Н.Любимова. М., 1976. С.5-13.

82. ДОЛГОПОЛОВ Н. На рубеже веков. Л., 1985. -350 с.

83. ДРАГОМИРЕЦКАЯ Н. Автор и герой в русской литературе XIX-XX вв. М., 1991.-379 с.

84. ДУНАЕВ М. Борисов-Мусатов. М., 1993. -191 с.

85. ЕВНИНА Е. Два пути в эволюции импрессионизма во французской литературе // Французская живопись второй пол. XIX в. и современная ей художественная культура. М., 1972. С. 141-152.

86. ЕРМАКОВА М. Традиции Достоевского в русской прозе. М., 1990. -126 с.

87. ЖУРАВЛЕВ А. Звук и смысл. М., 1991. -156 с.-34794. Творчество М.Горького и идейно-художественные искания в России 1890-х -начала 1900-х годов. (Историко-функциональный аспект) Докт.диссертация.М.,1982. -397 с.

88. ЗАЙЦЕВ А. Наука о цвете и живописи. М., 1986.-158 с.

89. ЗАЙЦЕВ Б. Чехов//Зайцев Б Далекое.М.,1991.С.15-143.

90. ЗАКРЖЕВСКИЙ А. Карамазовщина.Психологические параллели. М.,1912.-162 с.

91. ЗАКРЖЕВСКИЙ А.Одинокий мыслитель./Константин Леонтьев/. К 25-летию со дня смерти.,Киев. 1916.-35 с.

92. ЗАМЯТИН Е. Современная русская литература. Лекции // Литературная учеба, 1988, № 5. С. 130-143.

93. ЗАМЯТИН Е. Чехов и мы // Литературная учеба, 1988, № 5. С. 127-129.

94. ЗАХАРКИН А. Антон Павлович Чехов. М. 1961. -160с.

95. ЗЕРНОВ Б. Предисловие // Оскар Рейтерсверд. "Импрессионисты" перед публикой и перед критикой. Пер. со шведск. М., 1974. С.3-35.

96. ПРОТОИЕРЕЙ ЗЕНЬКОВСКИЙ В. Религиозные темы в творчестве Б.К.Зайцева//Вестник русского студенческого христианского движения. Париж, 1952.С. 16-32.

97. ЗИНОВЬЕВ А. Мой Чехов//Звезда, 1992,№8.С.31-65.

98. ЗОЛЯ Э. "Жермини Ласерте" /роман Эдмона и Жюля де Гонкур/// Золя Э. Собр. соч.в 26 т. Т.24. М., 1966. С.46-62.

99. ЗОЛЯ Э. Эдмон и Жюль де Гонкур // Золя Э. Собр. соч. в 26 т. Т.25. М., 1966. С.521-547.

100. ЗОЛЯ Э. Гюстав Флобер // Золя Э. Собр.соч. в 26 т. Т.25. М., 1966. С.437-470.

101. ИВАСК Ю. Вступительная статья // Розанов В.В. Избранное. Нью-Йорк. 1956. С.7-59.

102. ИВАСК Ю. Константин Леонтьев // Возрождение, № 147, 1964, Париж.С. 109-119; № 148, С.39-105.

103. ИВАСК Ю. К.Леонтьев. Жизнь и творчество. Берн-Франкфурт, 1974. -430 с.

104. ИВАСК Ю. "Еще поборемся"//Человек,1994, №".С.175-179.

105. ИЗЕРГИНА А. Французский импрессионизм и книга Дж.Ревалда "История импрессионизма" // Дж.Ревалд. История импрессионизма. М.-Л., 1959, С.3-18.

106. ИЛЬИН В. К особенностям творчества И.А.Бунина // Вестник РСХД, Париж. 1934. № 1. С.21-25.

107. ИЛЬИН В. Стилизация и стиль. Ремизов и Розанов // Возрождение, Париж, 1964. № 147. С.78-100.

108. ИЛЬИН В. Литургия последнего свершения // Человек, 1994. № 3. С.48-62.

109. ИЛЬИН И. Творчество И.А.Бунина // Ильин И. О тьме и просветлении. Мюнхен, 1959. С.29-77.

110. ИЛЬИН И. Творчество И.С.Шмелева // Ильин И. О тьме и просветлении. Мюнхен, 1959. С. 135-196.

111. ИЛЬИН И. Пророческое призвание Пушкина // Пушкин в русской философской критике. М., 1990. С.328-356.

112. ИЛЬИН И. Что такое художественность // Ильин И. Одинокий художник. Статьи. Речи. Лекции. М., 1993. С.250-256.

113. Импрессионизм. Письма художников. Воспоминания Дюран Рюэля. Документы. Пер. с франц. Л., 1969. -388 с.

114. ИОФФЕ И. Импрессионизм // Иоффе. Синтетическая теория искусств. Л., 1933. С.386-412.-349124. История зарубежной литературы XX в. 1871-1917. Под ред. проф. В.Н.Богословского и проф. З.Т.Гражданской. М., 1989. -413 с.

115. История русского искусства. Т.Х, Кн.2. М., 1969. -560 с.

116. КАЛАШНИКОВ В. М.Горький и герои его ранних рассказов. Минск, 1975. -150 с.

117. КАЛИТИНА Н. "Эпоха реализма" во французской живописи XIX в. Л., 1972. -288 с.

118. КАНДИНСКИЙ В. О духовном в искусстве // Мастера искусств об искусстве. Т.5-2., М., 1969. С. 116-128.

119. КАТАЕВ В. Проза Чехова: проблемы интерпретации. М., 1979. -327 с.

120. КАУФМАН В. Союз русских художников // История русского искусства. Т.Х. Кн.2. М., 1969. С.27-57.

121. КЕЛДЫШ В. Русский реализм начала XX в. М., 1975. -279 с.

122. АРХИМАНДРИТ КИПРИАН. Б.К.Зайцев // Возрождение, № 17. Париж. 1952. С. 160-164.

123. КОГАН Д. Константин Коровин. М., 1964. -360 с.

124. КОГАН П. Зайцев // Критический альманах. Кн.1. б/г. ОР Пушкинского Дома. С. 16-24.

125. КОЛОБАЕВА Л. Концепция личности в русской литературе конца Х1Х-начала XX вв. М., 1990. -335 с.

126. КОЛТОНОВСКАЯ Е. Критические этюды. С-Пб., 1912.

127. КОЛТОНОВСКАЯ Е. Новости беллетристики // Газ. "Сибирская жизнь" 28.07.1913. ЦГАЛИ, ф.1086, оп.З, ед.хр.158.

128. КОН-ВИНЕР Э. История стилей изящных искусств. Пер. с нем. М., 1913. -291 с.

129. КОРОЛЕНКО В. Чехов // Короленко В. Собр. соч. В 10 т. Т.8. М., 1955. С.81-95.

130. КОТЕЛЬНИКОВ В. Парадоск о писателе // К.Н.Леонтьев. Египетский голубь. М., 1991. С.3-17.

131. КОЧЕТКОВ А Н. Сентиментализм. Карамзин // История русской литературы. В 4 т. Т. 1. Л., 1980. С.726-765.

132. КРАНИХФЕЛЬД Р. Литературные отклики // Современный мир, 1913, №11. С.215-232.

133. КРАНИХФЕЛЬД Р. Литературные отклики. Жизнь и кажимость // Современный мир, 1914, №1. С.260-272.

134. КРУГЛОВ В. Русский пейзаж рубежа веков. Художник, 1983, №8. С.40-59.

135. КРУТИКОВА Л. Проза И.А.Бунина нач. XX в. /1900-1902/ Русская литература Х1Х-ХХ вв.: Уч. записи ЛГУ. Сер.филол. Вып.76. Л., 1971. С.96-119.

136. КРУТИКОВА Л. Реалистическая проза 1910-х гг. // Судьба русского реализма начала XX в. Л., 1972. С. 164-228.

137. КРУТИКОВА Н. В начале века. Горький и символисты. Киев, 1978.

138. КУЗЬМИЧЕВ И. Горький и художественный прогресс. Горький, 1975. -192 с.

139. КУЗЬМИЧЕВ И. Лада, или повесть о том, как родилась идея прекрасного и откуда Русская красота стала есть /Эстетика Киевской Руси/. М., 1990. -302 с.

140. КУЛИЕВА Р. Реализм А.П.Чехова и проблема импрессионизма. Канд. диссертация. М., 1974. -165 с.

141. КУЛЕШОВ В. Жизнь и творчество Ф.Д. Достоевского. М., 1979. -205 с.-351154. КУЛЕШОВ Ф. Лекции по истории русской литературы конца XIX начала XX вв. Часть 2., Минск, 1980. -382 с.

142. КУРДЮМОВ М. О Розанове. Париж, Ymca Press. 1929. -90с.

143. ЛАПШИН В. Союз русских художников. Л., 1974. -421 с.

144. ЛАВРСКИЙ Н. Поэт примиренности. Газ. "Приазовский край". 6.08.1911. Ростов-на-Дону//ЦГАЛИ, ф.860, оп.1, ед.хр.712.

145. ЛЕВИЦКИЙ С. Владимир Сергеевич Соловьев // Очерки по русской философской и общественной мысли. Франкфурт-на-Майне. 1968. С. 189-203.

146. ЛЕОНТЬЕВ К. О романах гр. Л.Н.Толстого. Анализ,стиль и веяние /Критический этюд/. М., 1911. -152 с.

147. ЛЕОНТЬЕВИЧ. Неопантеист наших дней /о Б.Зайцеве/. Очерк 2. // Газ. "Голос" 17.03.1908. Одесса // ЦГАЛИ, ф.860, оп.1, ед.хр.712.

148. ЛИПОВЕЦКИЙ М., ЛЕЙДЕРМАН Н. Жизнь после смерти // Новый мир. 1993. № 7. С.233-253.

149. Литературно-эстетические концепции в России конца XIX -начала XX в. М., 1975. -415 с.

150. ЛИХАЧЕВ Д. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд. М., 1979. -360 с.

151. ЛИХАЧЕВ Д. Заключение к разделу "Русская литература первой четверти XVIII века // История русской литературы в 4-х т. Т.1. Л., 1980. С.446-465.

152. ЛОСЕВ А. Первая книга о Розанове // Москва, 1991, № 10. С.135-136.

153. ЛОТМАН Л. И.С.Тургеньев // История русской литературы в 4-х т. Т.З. Л., 1980. С.120-160.

154. ЛЮБИМОВ Н. Несгораемые слова // Сергеев-Ценский С. Повести и рассказы. Т.1., М., 1975. С.3-18.-352168. МАЕВСКАЯ Т. Романтические тенденции в русской прозе конца XIX в. Киев, 1978. -235 с.

155. МАКОВСКИЙ С. Импрессионизм и русский пейзаж II Силуэты русских художников. Прага, 1922. С.72-93.

156. МАКОГОНЕНКО Г. Пути становления русской литературы XVIII века и формирование ее национального своеобразия История русской литературы в 4-х т. Т.1. Л., 1980. С.465-491.

157. МАРКЕВИЧ Г. Основные проблемы науки о литературе. Пер. с польск., М., 1980., -374 с.

158. Мастера искусств об искусстве. Т.5. Кн.1., М., 1969. -448 с.

159. МАТИСС А. Мир художника. М., 1993. -416 с.

160. МАХ Э. Анализ ощущений и отношение физического к психологическому. М., 1908. -302 с.

161. МЕЙЕР Г. Борис Зайцев о Чехове // Возрождение. №35, сент.-окт., 1954, Париж. С. 165-168.

162. МЕЙЕР-ГРЕФЕ Ю. Импрессиониты. Пер. с нем. М., 1913. -157 с.

163. МЕДВЕДЕВ П. Дневник читателя // Газ. "Бессарабская жизнь" от 14.07.1913. Кишинев. ЦГАЛИ, ф.1086, оп.З., ед.хр.158.

164. МЕРЕЖКОВСКИЙ Д. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы // Мережковский Д. Полн.собр.соч. Т.ХУН. М., 1914. С. 175-275.

165. МИХАЙЛОВ О. Иван Алексеевич Бунин. М., 1967. -174 с.

166. МИХАЙЛОВ О. Страницы русского реализма. /Заметки о руской литературе XX в./ М., 1982. -288 с.

167. МИХАЙЛОВ О. Об Иване Шмелеве // Шмелев И. Собр.соч. в 2-х т. Т.1., М., 1989. С.5-29.

168. МОКИЕВСКИЙ П. Обнаженный нововременец // Русские записки, 1915. №9. С.304-316.

169. МОКЛЕР К. Импрессионизм: его история, его эстетика, его мастера. Пер. с франц. М., 1909. -157 с.-assist МОЛ ЕВА И. Жизнь моя жизнь-живопись. М., 1977. -230 с.

170. МОРОЗОВ М. Очерки новейшей литературы. С-Пб., 1911. -153 с.

171. НЕСТЕРОВА Е. Русско-французские художественные связи второй половины XIX в. Канд.диссертация. Л., 1981. -233 с.

172. НЕФЕДОВ В. Чудесный призрак: Бунин-художник. Минск. 1990. -237 с.

173. НИКОЛАЕВ А. Эпилог или пролог? // Смена, 1990, №1. С.52-64.

174. НИКОЛАЕВ П. О творческом методе // Творческие методы и литературные направления. М., 1987. С.3-16.

175. НИКОЛЬСКИЙ В. История русского искусства. Берлин, 1923. -250 с.

176. НИКОЛЮКИН А. Василий Васильевич Розанов (Писатель нетрадиционного мышления). М., 1990. -64 с.

177. НИКОЛЮКИН А. В.В.Розанов и его миросозерцание // В.В.Розанов. Уединение. М., 1990. С.5-21.

178. НИКОЛЮКИН А. В.В.Розанов в русской и зарубежной критике // Русская литература в зарубежных исследованиях 80-х годов. М., 1990. -184 с.

179. НИНОВ А. М.Горький и Ив.Бунин. М., 1984. -557 с.

180. ОВЧАРЕНКО А. Горький и литературные искания XX столетия. М., 1971. -286 с.

181. ОСОРГИН М. Статья из цикла "Силуэты" // Автограф. ЦГАЛИ, ф.2118, оп.1, ед.хр.106.

182. ПАВЛОВА Т. Оскар Уайльд в России (конец XIX начало XX вв.) Автореферат канд.дис. Л., 1986. -21 с.

183. ПАРАМОНОВ Б. Провозвестник Чехов // Звезда, 1993. №11. С.182-187.

184. ПАРШИН С. Мир искусства. М., 1993. -79 с.

185. ПАСТЕРНАК Б. Несколько положений // Пастернак Б. Об искусстве. М., 1990. С. 143-147.

186. ПЕССИМИСТ. Грусть просветления // Газ. "Утро" 6.03.1911. Харьков. ЦГАЛИ, ф.860, оп.1, ед.хр.712.

187. ПЕТРОВ Вл. Исаак Левитан. Санкт-Петербург., 1993. -199 с.

188. ПЛУКШ П. С.Н.Сергеев-Ценский. М., 1968. -277с.

189. ПОДОБЕДОВА О. И.Э.Грабарь // История русского искусства. Т.Х, Кн.2. М., 1969. С.7-27.

190. ПОЛОНСКИЙ Б. Борис Зайцев // Газ. "Терская жизнь", Владикавказ, 8 мая 1914, ЦГАЛИ, ф. 1328, оп.4, ед.хр.1.

191. ПОЛОНСКИЙ В. Исповедь одного современника. Летопись, 1916, №2. С.241-259.

192. ПОЛОНСКИЙ В. Пляска смерти // Ежегодник человеческой культуры, б/г. ОР Пушкинского Дома. С. 156-164.

193. Проблемы художественного метода русской литературы конца XIX начала XX вв. // Тезисы докладов Крымской научной конференции. Симферополь, 1990. -175 с.

194. ПРОКОПОВ Т. Художник, которого мы узнаем. Борис Зайцев: судьба и творчество //Дон, 1989, № 9. С. 161-170.

195. ПРОКОФЬЕВ В. Импрессионисты и старые мастера // Франц. живопись II половины XIX в. и современная ей художественная культура. М., 1972. С.ЗО -50.

196. ПРОКОФЬЕВ В. Постимпрессионисты. М., 1973. -38 с.

197. ПРОКОФЬЕВ В. Новаторство Эдуарда Мане // Искусство, 1982. №1.С.61-72.-355215. ПРОХОДОВ А В. Эволюция жанра миниатюры в прозе И.А.Бунина. Канд. диссертация М., 1990. -186 с.

198. РЕВАЛЬД Ю. История импрессионизма. М., 1944. -413 с.

199. РЕМИЗОВ А. Кукха. Розановы письма. Нью-Йорк. 1978. -126 с.

200. РОЗАНОВ В. Неоценимый ум // Опыты, Литературно-философский ежегодник. М., 1990. С.326-347.

201. Русская литература конца XIX нач. XX вв. Девяностые годы. М., 1968. -502 с.

202. САМАРИН Р. Артур Шницлер // Шницлер А. Жена мудре-ца.Пер. с нем. М., 1967. С.3-16.

203. СЕМЕНОВ О. Искусство ли искусство нашего столетия? // Новый мир, 1993, № 8. С.206-220.

204. СЕРГЕЕВ А. О Гамсуне // Гамсун К. Избранные произведения. Пер. с норв. М., 1992. С.625-635.

205. СЕРГЕЕНКО П. Толстой и его современники. М., 1911. -281с.

206. СИДОРОВ А. И.Э.Грабарь выдающийся деятель советской культуры // Искусство, 1971, № 3, С.34-41.

207. СИНЯВСКИЙ А. Преодоление литературы // Наше наследие, 1989, №1. С.85-95.

208. СМИРНОВ Н.Послесловие // Перрюшо А. Жизнь Ренуара. М., 1986. С.308-327.

209. СМИРНОВА Л. Реализм И.Бунина. М., 1984. -93 с.

210. СМИРНОВА Л. И.А.Бунин. Жизнь и творчество. М., 1991. -192 с.

211. СМИРНОВА Л. Русская литература конца XIX начала XX вв. М., 1993.230. с.

212. СЛИВИЦКАЯ О. Реалистическая проза 1910-х годов // История русской литература в 4-х тт. Т.4. Л., 1983. С.625-635.-356232. СОБОЛЕВ Ю. Три очерка // ЦГАЛИ, ф.860, on. 1, ед.хр.712.

213. СОБОЛЕВСКАЯ Н. Чехов и импрессионизм (к проблеме творческих контактов) //Творчество писателя и лит.процесс. Иваново, 1979. С.72-82.

214. Советский энциклопедический словарь. М., 1987. -1599 с.

215. СОЛОВЬЕВ Вл. Эстетика // Соловьев Вл. Стихотворения. Эстетика, Лит. критика. М., 1990, С.89-153.

216. СОЛОВЬЕВ Вл. Импрессионизм мысли // Вл.Соловьев. Стихотворения. Эстетика. Литературная критика. М., 1990. С.366-372.

217. СОЛОВЬЕВ Вл. Значение поэзии в стихотворениях Пушкина // Пушкин в русской философской критике. М., 1990. С.41-92.

218. СОЛОВЬЕВ Вл. К.Н.Леонтьев. Русский вестник.1891, Т.217. С.281-287.

219. СОРОКИН П. Социокультурная динамика // Сорокин П.Человек Цивилизация.Общество. М., 1992, С.425-505.

220. СПАСОВСКИЙ М. Розанов в последние годы своей жизни. Среди неопубликованных писем и рукописей. Нью-Йорк, 1968. -172 с.

221. СПИВАК Р. "Живая жизнь" И.Бунина и Л.Толстого // Вопросы изучения русской литературы конца XIX нач. XX вв. Пермь, 1967. С.65-109.

222. СТАСЕВИЧ В. Пейзаж. Картина и действительность. М., 1978. -157 с.

223. САНИСЛАВСКИЙ К. Моя жизнь в искусстве // Станиславский К.С. Собр. соч. в 8 т. Т.1. М., 1954. -515 с.

224. СТЕПУН Ф. Встречи. Нью-Йорк, 1968, С.87-103.

225. СТЕРНИН Г. Русская художественная культура второй половины XIX -начала XX века. М., 1984. -294 с.

226. СТЕРНИН Г. Художественная жизнь России 1900-х-1910-х гг. М., 1988. -285 с.

227. СТЕРНИН Г. Художественная жизнь России середины XIX в. М., 1991. -207 с.-357248. СТРУВЕ Гл. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк, 1956.-410 с.

228. СУКАЧ В. Жизнь Василия Васильевича Розанова "Как она есть" // Москва, 1991, №10. С. 120-128.

229. СУХИХ И. Чехов и"возвращенная литература" // Звезда, 1992, №7. С. 149-154.

230. СУЧКОВ Б. Марсель Пруст // Пруст М. По направлению к Свану.Пер. с франц. Н.Любимова. М., 1973. С.5-30.

231. Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. М., 1962-1965. Кн. 1-3.

232. ТЕРНЕР Дж. Из заключительной лекции по курсу перспективы на тему "Задние планы, введение в архитектуру и пейзаж" // Мастера искусств об искусстве. Т.4., М., 1967. С.315-325.

233. ТОЛСТОЙ А. Русско-французские художественные связи конца XIX начала XX в. Канд. диссертация. М., 1983. -167 с.

234. ТРУБЕЦКОЙ Е. Два мира в древнерусской иконописи // Трубецкой Е. Три очерка о русской иконе. М., 1991.-112 с.

235. ТРУБЕЦКОЙ Ю. Из творчества Б.К.Зайцева // Возрождение, №21,май-июнь, 1952. Париж. С.184-185.

236. ТРУБЕЦКОЙ Ю. Иван Алексеевич Бунин // Возрождение, Париж, 1954. №36. С. 163-165.

237. УРНОВ М. На рубеже веков. Очерки английской литературы. /Конец XIX -нач. XX вв./ М., 1970. -431 с.

238. УСЕНКО Л. Импрессионизм в русской прозе начала XX в. Ростов, 1988. -238 с.

239. УЭЛЛЕК Р. и УОРРЕН О. Теория литературы. Пер. с англ. М., 1978. -325 с.

240. ФАТЕЕВ В. В.В.Розанов: жизнь, творчество, личность. Л., 1991. -365 с.

241. ФЕДОРОВ-ДАВЫДОВ А. Исаак Ильич Левитан. М.,1966. -402 с.-358263. ФЕДОРОВ-ДАВЫДОВ А. Рсский пейзаж конца XIX нач.1. XX вв. М., 1974. -235 с.

242. ФЕРТ. Из обывательских разговоров // Харьковские ведомости, 1913, 13 мая.

243. ФИЛИППОВ В. Проблема формирования импрессионизма в руской живописи последних десятилетий XIX в. Диссертация на соискание ученой степени канд. искусствоведения. М., 1973. -242 с.

244. ФРИДЛЕНДЕР Г. Д.М.Достоевский // История русской литературы в 4-х т. Т.З. Л., 1980. С.695-761.

245. ХОВИН В. Предсмертный Розанов // Розанов В. Уединенное. Париж. 1928. С.5-11.

246. ЧЕГОДАЕВ Н.Импрессионисты. М., 1971. -156 с.

247. ЧЕГОДАЕВ А. Искусство импрессионистов // Французская живопись второй половины XIX века и современная ей художественная культура. М., 1972. С.1-19.

248. ЧЕРНИКОВ А. Повесть И.С.Шмелева "Под небом" (к проблеме народного характера в творчестве писателя) //Проблемы истории русской литературы. Тула, 1973, С. 16-94.

249. ЧЕРНИКОВ А. Зрелость таланта (Идейно-художественное своеобразие произведений И.С.Шмелева 1912-16 гг.) // Творчество писателя и литературный процесс. Иваново. 1979. С.48-60.

250. ЧЕРНИКОВ А. И.А.Бунин в "Книгоиздательстве писателей в Москве" // Иван Бунин и литературный процесс начала XX века (до 1917) Л., 1985. С.112-123.

251. ЧУДАКОВ А. Мир Чехова:возникновение и утверждение. М.,1986.-384 с.

252. ЧУКОВСКИЙ К. Лица и маски. С-Пб., 1914. С.230-240.

253. ШИЛЯЕВА А. Борис Константинович Зайцев // Записки русской академической группы в США. T.IV. Нью-Йорк, 1970. С.93-107.

254. ШИЛОВ К. Борисов-Мусатов. М., 1985. -158 с.-359277. ШОР В. Гонкуры и импрессионисты // Французская живопись и современная ей художественная культура. Материалы науч. конф. М., 1972. С.121-149.

255. ЩЕРБИНА В. Пути искусства. М., 1970. -416 с.

256. ЭЙДИНОВА В.,БАРКОВСКАЯ Н. Рассказ И.А.Бунина "Сосны" (к проблеме пространственно-временных отношений в прозе писателея начала 900-х годов) // Проблемы психологии литературного произведения. Пермь, 1978. С. 130-142.

257. ЭРЕНБУРГ И. Импрессионисты // Эренбург И. Собр.соч. в 9-ти т. Т.6. М., 1965. С.464-504.

258. ЮРКИНА JI. Символ и его художественные функции. Канд. диссертация. М., 1989. -182 с.

259. ЯРОЦИНБСКИЙ. Ст.Дебюсси, импрессионизм и символизм. М., 1978. -231 с.283. 80-летие Б.Зайцева // Новый журнал. Кн.63. Нью-Йорк, 1961. С.5.

260. Художественные произведения. Письма. Документы. Мемуары.

261. БАЛЬЗАК О. Неведомый шедевр // Бальзак О. Собр.соч. в 24 т., Т.19. М., 1960.

262. БЛОК А. Письмо С.А.Богомолову От 1 мая 1913 г. // Блок A.A. Собр.соч. в 8 т., Т.8. М.-Л., 1963.

263. БУНИН И. Собр.соч. в 9-ти т. М., 1966.

264. БУНИН И. Собр.соч.в 6-ти т. М., 1987.

265. ВЕРЛЕН П. Лирика. Пер. с франц. М., 1969.

266. ВОЛОШИН М. Автобиогафическая проза. Дневники. М., 1991.

267. ГАМСУН К. Избранные произведения. Пер. с норв. М., 1992.8. де ГОНКУР Э и Ж. Дневник. Избранные страницы в 2-х т. М., 1964.

268. ГОРЬКИЙ М. Собрание сочинений в 30-ти т. М., 1954.

269. ГЮИСМАНС Ж.-К. Наоборот. Пер. с франц. 1910.-36011. ГЮИСМАНС Ж.-К. Парижские арабески. Пер. с франц. // Гюис-манс Ж.-К. Собр.соч. Т.З. Книгоиздат. К.Ф.Некрасова. М., б/г.

270. ЗАЙЦЕВ Б. Т.1. Тихие зори. Рассказы. Изд.5-е. Т-во "Книгоиздательство писателей в Москве", 1918.

271. ЗАЙЦЕВ Б. Т.П. Полковник Розов: Рассказы. Изд.2-е. Т-во "Книгоиздательство писателей в Москве", б/г.

272. ЗАЙЦЕВ Б. ТЛИ. Сны. Рассказы. Изд.2-е Т-во "Книгоиздательство писателей в Москве", б/г.

273. ЗАЙЦЕВ Б. Т.IV. Усадьба Паниных. Рассказы. Изд.З-е. "Книгоиздательство писателей в Москве", б/г.

274. ЗАЙЦЕВ Б. Т.У. Дальний край: Роман. Изд.З-е. М., 1918.

275. ЗАЙЦЕВ Б. Т.У1. Земная печаль. Рассказы. Изд.2-е. М., 1918.

276. ЗАЙЦЕВ Б. Т.VII.Путники.Рассказы 1916-1918 г.г. М., 1918.

277. ЗАЙЦЕВ Б. Гость. Жемчуг. Лось.:Рассказы. Автограф. 1906-1910. // ЦГАЛИ, ф. 1623, оп.1, ед.хр.З.

278. ЗАЙЦЕВ Б. Письмо И.А.Бунину от 9 окт. 1914.Г., ЦГАЛИ, ф.2567, оп.2., ед.хр.289.

279. ЗАЙЦЕВ Б. Письмо В.Вересаеву от 13 авг.1913г., ЦГАЛИ, ф. 1041, оп.4., ед.хр.247.

280. ЗАЙЦЕВ Б. Письма к В.Вересаеву (1913г.) // ЦГАЛИ, ф.1041, оп.4, ед.хр.247.

281. ЗАЙЦЕВ Б. Воспоминание о последней встрече с Горьким // ОР РГБ, ф.421, к.1, ед.хр.46.

282. ЗАЙЦЕВ Б. Осенний свет. Рассказы. Автограф // ОР РГБ, ф. №1, к.1, ед.хр. 23.

283. ЗАЙЦЕВ Б. Звезда над Булонью // Зайцев Б. Река времени. Нью-Йорк, 1968.

284. ЗАЙЦЕВ Б. Обращение к молодежи // Старые молодым. Мюнхен, 1969. С.42-45.

285. ЗАЙЦЕВ Б. Голубая звезда. Тула. 1989.-36128. Из переписки Б.Зайцева с Архиепископом Ионанном (Шаховским) // Лепта, 1991. №3.

286. ЗАЙЦЕВ Б. Чехов // Зайцев Б. Далекое. М., 1991.

287. ЗАЙЦЕВ Б. О себе // Возрождение. Париж. 1957. №70.

288. ЗОЛЯ Э. Творчество // Золя Э.Ругон-Маккары. в 18-ти т. Т.2. М., 1957.

289. КОНСТАНТИН КОРОВИН, жизнь и творчество. Письма, документы, воспоминания. М., 1963.

290. КОНСТАНТИН КОРОВИН вспоминает. М., 1990.

291. МАСТЕРА искусств об искусстве. Т.4. М. 1967.

292. МАСТЕРА искусств об искусстве. Т.5, кн.1. М., 1969.

293. ЛЕВИТАН И. Письма. Документы. Воспоминания. М., 1956.

294. МОПАССАН Ги де. Жизнь пейзажиста // Мопассан Ги де. Полн. собр. соч. в 12-ти т. Т.11. М., 1958.

295. МОПАССАН Ги. Письмо к Морису Вокеру от 17 июня 1885г. // МОПАССАН Ги. Полн. собр. соч. в 12-ти т. Т. 12. М., 1958.

296. ЛЕОНТЬЕВК Египетский голубь. Роман, повести, воспоминания. М., 1991.

297. ЛЕОНТЬЕВ К. Моя литературная судьба. Автобиография. Нью-Йорк, 1965.

298. ПРУСТ А., Под сенью девушек в цвету. Пер. с франц. Н.Любимова. М., 1976.

299. РОЗАНОВ В. Мимоходом (Из случайных впечатлений) // Новый путь, 1903, №1.

300. РОЗАНОВ В. Письма Э.Голлербаху. Берлин, 1922. -128 с.

301. РОЗАНОВ В. Уединное // Розанов В. Уединенное. М., 1990.

302. РОЗАНОВ В. Опавшие листья. Короб первый// Розанов В. Уединенное. М., 1990.

303. РОЗАНОВ В. Опавшие листья. Короб второй // Розанов В.Уединенное. М., 1990.-36247. РОЗАНОВ В. Предисловие к "В.Сахарие" // Розанов В. Сочинения М., 1990.

304. ТОЛСТОЙ Л. Что такое искусство? М., 1985.

305. ТОЛСТОЙ Л. Дневники 1895-1910 // Толстой Л.Н. Собр.соч. в 22-хт. Т.22М., 1985.

306. УАЙЛЬД О. Портрет Дориана Грея // Уайльд О. Избранное. Свердловск, 1990.

307. ЧЕХОВ А. Полное собрание сочинений в 30-ти т. Сочинения в 18-ти т. М., 1985.

308. ЧЕХОВА. Полное собрание сочинений в 30 т. Письма. М., 1985.

309. ЧИЖЕВСКИЙ Л. Стихотворения. М,. 1987.

310. ШМЕЛЕВ И. Рассказы. С-Пб., 1912.

311. ШМЕЛЕВ И. В норе: Рассказы. Т.2. Книгоиздательство писателей в Москве, М., 1912.

312. ШМЕЛЕВ И. Т. 111. Рассказы. Книгоиздательство писателей в Москве, 1912.

313. ШМЕЛЕВ И. Т. IV. Рассказы. Книгоиздательство писателей в Москве. М., 1913.

314. ШМЕЛЕВ И. T.V. Волчий перекат: Рассказы. Книгоиздательство писателей в Москве. 1914.

315. ШМЕЛЕВ И. Т.VI. Карусель: Рассказы. Книгоиздательство писателей в Москве, 1915.

316. ШМЕЛЕВ И. Распад. Гражданин Уклейкин. Книгоиздательство писателей в Москве, 1915.

317. ШМЕЛЕВ И. Суровые дни. Т.VII. Книгоиздательство писателей в Москве, 1916.

318. ШМЕЛЕВ И. Лик скрытый. Рассказы 1915-16 г.г. Т.VIII. Книгоиздательство писателей в Москве. 1917.

319. ШМЕЛЕВ И. Весенний шум. 4-е изд. М.,: Университетская библиотека, б/г.

320. ШМЕЛЕВ И. Стена. М.-Л., 1928.-36365. ШМЕЛЕВ И. Автобиография. Рукописный отдел РГБ, ф.387, к. 10, ед.хр.2.

321. ШМЕЛЕВ И. Догоним солнце. Романтическая сказка // Отдел рукописей РГБ, ф.387, к.5., ед.хр.4.

322. ШМЕЛЕВ И. Отпуск. Рассказ. Ранняя редакция с авторской правдой // ОР РГБ, ф.387, к.5, ед.хр.4.

323. ШМЕЛЕВ И. К солнцу. Рассказ. Машинопись // ОР РГБ, к.1, ед.хр.21.

324. ШМЕЛЕВ И. Жив ой камень : Рассказ 1917. ОР РГБ, ф.387, к.8, ед. хр.14.

325. ШМЕЛЕВ И. Сочинения в 2-х т. М.,1989.

326. ШНИЦЛЕР А. Жена мудреца. Повести и рассказы. Пер. с нем. М.,1967.

327. ЮОН К. Автобиография. М., 1926.