автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Имя в парадигмах лингвопрагматики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Имя в парадигмах лингвопрагматики"

на правах рукописи МАЛАЩЕНКО Марина Валентиновна

ИМЯ В ПАРАДИГМАХ ЛИНГВОПРАГМАТИКИ

Специальность 10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Краснодар 2003

Работа выполнена на кафедре английского языка гумани1 арных факультетов Ростовского государственною унивсрсшеш

Научный консультант

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук профессор Г.П. Немец

доктор филологических наук профессор П.В.Чесноков

доктор филологических наук C.B. Ильясова

доктор филологических наук C.B. Серебрякова Ведущая организация - Государственный институт русского

языка им. А.С.Пушкина

Защита состоится_июня 2003 г. в 9.00 на заседании диссертационно!о

совета Д212.101.08 в Кубанском государственном университете по адресу: 350040, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149, ауд.231.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Кубанскою государственного университета.

Автореферат разослан 2003 г.

Ученый секретарь — ç^ В.И.Тхорик

2г>ог

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Одним из векторов развития новейшего языковедения являетсй лингвистическая прагматика. В исследованиях последних десятилетий подробно охарактеризованы ее предмет, причины возникновения, связи с другими направлениями; отмечена и смена акцентов в рамках лингвопрагматической парадигмы: коммуникативный аспект, который был на первом плане в 80-е годы, в 90-х уступил место когнитивному аспекту. Перспективы лиигвопрагматики - это когнитивно-ориентированное изучение культурно-специфических единиц коммуникация.

Данное исследование посвящено анализу прагматики именной лексемы. Наиболее яркой прагматикой обладает существительное, поскольку оно когнитивно ориентировано, тогда как, например, глагол ориентирован на коммуникативное употребление.!! работе принята установка на максимально широкий учет психологических и когнитивных факторов при описании лексических и грамматических значений имени. Принимаются во внимание парадигматические и синтагматические свойства имена, экстралингвистические данные о ситуации его использования, и на этой основе исследуется прагматика имени.

Такой подход вовсе не отвергает представления об известной семантической незавершенности слова как языкового знака. Слово, являясь основным звеном текста, выражает все его содержательные доминанты и модифицирует свое индивидуальное содержание в соответствии с требованиями контекста. «Всякий знак получает свою полноценную значимость только в контексте других знаков» (А.ФЛосев, 1973). Имя, с одной стороны, это виртуальный знак в системе языка, с другой - реализованное значение актуального знака в синтагматическом раду. И для того, чтобы объять обе ипостаси имени, проведена выборка как из словарных материалов, так и из текстовых источников -художественной литературы и СМИ.

Русский язык избран в качестве основного материала для исследования не случайно. Динамика прагматического значения приобретает радикальный характер в переломные периоды жизни социума, при резкой смене общественных устоев, смене социальной и политико-экономической формации. Изменения в русском языке и в языках стран Восточной Европы стали отражением «шокового» вмешательства в политическую и экономическую жизнь, и эти изменения неизмеримо более значительны, чем у социумов с «континуальным» политическим и экономическим развитием.

В то же время факты русского языка рассматриваются не только как явления, присущие конкретно этому «идиоэтническому» языку, но и в качестве проявления

РОС. Н".\",'!>Н4ЛЬНАЯ БИЬЛИОТЕКА С Петербург 2С05"РК

некоторых общих для ряда языков тенденций. Такой подход согласуется с принципами «семиологической грамматики», которая активно разрабатывается в трудах Ю.С.Степанова, Д.И.Руденко, В.В.Мартынова и др.

В качестве материала используются не только факты русского языка, но и разнообразные типологические данные, почерпнутые из трудов по семасиологии и теоретической грамматике Данные других языков (главным образом, английского) привлекаются, в основном, для сопоставления (например, в главе, посвященной лингвопрагматике в аспекте межкультурной коммуникации). Общая выборка составила около 10000 словарных статей и отдельных словоупотреблений. Методика выбора материала была сориентирована на поиск примеров, наиболее полно представляющих феномен прагматического значения имени.

Прагматическое значение исследуется как компонент и лексической, и грамматической семантики. Прогресс современной лингвистики связан с идеей целостности языка и одновременного функционирования всех его слагаемых. Думаем, что анализ соответствия лексической и грамматической прагматики может способствовать уточнению особенностей знаковой природы имени. Всем вышесказанным определяется актуальность предлагаемой работы.

Объектом исследования стала одна из сторон семиотической сущности слова -прагматика. Предметом анализа являются имена в совокупности их лексических и грамматических значений.

Формулируя общую задачу как изучение имени в парадигмах лингвопрагматики, мы подразумеваем оба смысла «парадигмы» - расширенный, когда под парадигмой имеется в виду «познавательная и методологическая перспектива», «доминирующий подход», и более специфический - связанный с семантическим и формальным варьированием имени. В работе описаны семантические (и неотъемлемые от них - прагматические) парадигмы именных категорий.

Лингвопрагматика вобрала в себя идеи традиционного языкознания и стала их продолжением и развитием. Лингвопрагматика, лексическая и грамматическая семантика, экспрессивная стилистика находятся в отношениях паритетности и взаимодополнителышсти, что определяет потребность рассматривать лингвопрагмэтические характеристики имени в тесной связи с системно-структурными характеристиками.

Основная цель работы - определение параметров и способов формирования прагматической семантики слова, описание основных составляющих компонентов прагмемы через выявление ее текстовых функций.

Общая цель определяет и конкретные исследовательские задачи:

1. проанализировать прагматику как выражение антропоцентризма и экснансизма современной лингвистики;

2. установить соотношение идеократических систем XX века и прагматики именных лексем;

3 представить лексико-грамматические разряды существительных в лингвопрагматическом аспекте;

4. выявить особенности представления прагматической семантики именными категориями рода, числа и падежа;

5. описать прагматические реализации «своего» (привычного, освоенного) и «чужого» (чуждого, непривычного) слова;

6. на материале именных лексем исследовать проблему контрастивной прагматики;

7. исследовать закономерности представления прагмем в лексикографии и наметить перспективы лексикографической разработки прагматической информации.

Методика исследования вытекает из сути поставленных задач и носит комплексный характер. В работе использовались:

- компонентно-дефиниционный анализ в соединении с семиым анализом, дающим возможность изучить лексему как структурный элемент с единством признаков, а также метод моделирования транспозиции семных составов лексических значений; номинативно-семантический анализ (с элементами синтагматического анализа и дистрибутивной методики);

- контекстуальный прагмалингвистический анализ;

- социолингвистический анализ на основе метода корреляции языковых и социальных явлений.

Соответственно целям исследования строится и композиция работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, в которых обосновывается правомерность исследования прагматики лексемы и как единицы словаря, и как «речевого» слова, анализируется лексическая и грамматическая прагматика имени, в том числе - в аспекте межкультурной коммуникации, и заключения.

Научная новизна работы определяется тем, что она представляет собой результат первого опьгта теоретического и практического исследования именных категорий и единиц в лингвопрагматическом аспекте. Прагматические свойства грамматических форм (в отличие от лексических параметров) прежде не были предметом специального рассмотрения.

Теоретическая значимость заключается в разработке идей лингвопрагматики, в переосмыслении прагматической значимости различных единиц языка, в выявлении закономерностей порождения, восприятия и моделирования прагматической семантики.

Анализ имени в аспекте лингвопрагматики позволяет сделать выводы, значимые не только в собственно лингвистическом, но и общефилологическом и - шире -лингвокультурологическом плане; позволяет по-новому взглянуть на традиционные парадигмы и категории. Полагаем, что работа представляет интерес и для исследований в области языковой картины мира при существенном влиянии на нее прагматических параметров.

Практическая значимость работы состоит в том, что заключенный в ней аналитический обзор направлений прагмалингвистики, равно как и представленный языковой материал могут быть использованы в теоретических языковых курсах коммуникативно-функциональной направленности, а также в спецкурсах по лингвопрагмагпгее. Положения диссертации, которые касаются прикладных сфер -лексикографии и межкультурной коммуникации, могут быть применены при составлении общих и аспектных словарей, а также в практике перевода.

НА ЗАЩИТУ ВЫНОСЯТСЯ СЛЕДУЮЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ:

1. Прагматика - диффузное понятие, включающее возможность узкого и широкого истолкования. При узком понимании прагматическая информация предстает лексикализованной и грамматикализованной; она имеет постоянный статус в языке и поддается описанию на уровне словаря и грамматики. В широком понимании прагматика охватывает всю систему правил общения, включающих и языковое общение. Объектом прагматики в узком ее понимании может быть любая языковая единица, в том числе морфема и слово.

2. Слово как семиотический конструкт языковой системы обладает универсальной способностью выполнять весь объем знаковых функций - обладать семантическим, синтагматическим и прагматическим содержанием. Известная автономность слова, зависимость от внеязыковой действительности определяет правомерность изучения прагматики как «речевого», так и «словарного» имени.

Прагматическое значение слова приобретает законченность лишь в локальном контексте: в словаре это значение - лишь воссозданный лексикографический конструкт. Однако же без ядерной константы в семантическом и отчасти прататическом содержании не бьиа бы обеспечена устойчивость и пригодность слова для различных целей коммуникации.

3 Прагматическое значение - принципиально менее регулярная структура, чем значение когнитивное. Прагмеме свойственна ситуативная обусловленность, неразрывная связь с невербальными смыслами и яркая оценочность

4. В вокабуляре идеократаческих систем регулярно используются рефсренциально одинаковые слова, которые с прагматической точки зрения относятся к различным системам ценностей. Под влиянием социальных условий целые пласты слов в XX веке дважды изменили свое прагматическое сазначение. После крушения официального языка советской эпохи произошла нивелировка прагматических различий, что привело к более сложной палитре эмотивности и оценочности. Одна из ярких примет языка последнего десятилетия - превращение пафосных слов в «иронизмы».

5. Набор морфологических средств русского имени ограничен, но эти средства (формы рода, числа и' падежа) обладают значительным прагматическим потенциалом, системно обусловленным и реализующимся в высказывании.

Грамматическое значение имени представляет собой не автономную замкнутую и иррациональную систему, а опосредованное отражение человеческого опыта в познании мира. Имя функционирует как лексико-трамматическая реальность языка, но в определенной речевой ситуации грамматическая сторона слова проявляет себя более активно, как бы автономно от лексического значения и требует интенсивного измерения его прагматической информативности. Прагматический компонент содержания грамматической категории присутствует на морфологическом уровне как в системе словоизменения, так и в системе словообразования.

6. Прагматика имени, до настоящего времени совершенно недостаточно представленная в общей и аспектной лексикографии, очевидно, будет приоритетным направлением словарной работы XXI века. Разработка дифференцированных словарных помет, дающих прагматическую информацию, осложняется характерным для настоящего времени отказом как от апологетической, так и от критической направленности высказываний и текстов, размытостью и нечеткостью аксиологического уровня языка последнего десятилетия.

7. Выбор словесного знака - это реализация прагматической компетенции, которая предполагает владение языковой картиной мира и образно-ассоциативным узусом употребления слов. Способность оперировать национальными символами как эталонами позитивных и негативных свойств - необходимое условие успешной межкультурной коммуникации.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Основные положения, как общие, так и по отдельным проблемам изложены в докладах на следующих конференциях и семинарах: 1) Республиканская научная конференция «Актуальные проблемы изучения синтаксиса современного русского языка» (Баку, 19-20 октября 1989), 2) Межвузовская научно-практическая конференция «Проблемы воспитания студенческой молодежи» (Ростов-на-

Дону, ноябрь 1995), 3) ХП межвузовская конференция «Иностранный язык в системе многоуровневого образования в высшей школе и общие вопросы методики преподавания» в РГУ (Ростов-на-Дону, 1996), 4) ХП1 Международная конференция «Контрастивная лингвистика, типология языков; методика обучения иностранным языкам» в РГУ (Ростов-на-Дону, 1998), 5) Всероссийская научно-практическая конференция «Роль классических университетов в развитии единого научного и образовательного пространства России» в РГУ (Ростов-на-Дону, 1999), 6) Городская научно-практическая конференция «Актуальные проблемы преподавания иностранных языков в свете межкультурных стандартов в межкультурной коммуникации» в РГЭУ (Ростов-на-Дону, 2001), 7) II Международная научно-практическая конференция «Личностный подход в воспитании гражданина, человека культуры и нравственности» в РГПУ (Ростов-на-Дону, 2002), 8) Региональная научно-практическая конференция «Единицы языка в коммуникативно-прагматическом аспекте» в РГЭУ (Ростов-на-Дону, 17-18 апреля 2002), 9) Международный семинар «Методология исследования: дискурс в обучении иностранному языку» (Тамбов, ноябрь 2002), 10) IX Международная конференция «Текст: структура и семантика» в МГОПУ им. М.А.Шолохова (Москва, 3-5 апреля 2003), 11) Региональная научно-практическая конференция «Языковая культура в условиях высшей школы: содержание, технология, развитие» в РГЭУ (Ростов-на-Дону, апрель 2003), 12) Региональная научно-практическая конференция, приуроченная к 5-летию ФРГЯ «Лингвистическое образование, профессия, миссия, карьера» в Ставропольском государственном университете (Ставрополь, 2003)

Этапы работы над темой и основные итоги исследования отражены в монографиях: «Имя в парадигмах лингвопрагматики» (2003 - 13,0 п.л.), «Свободно-присоединяемые именные синтаксемы в русском и английском языках (функционально-прагматический аспект)» (2003 в соавторстве - 4 п.л.), статьях и тезисах. Всего 32 работы в научных изданиях регионального и национального уровня.

СТРУКТУРА И ОБЪЕМ ДИССЕРТАЦИИ. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографического списка и списка сокращений. Общий объем диссертации - 294 машинописных страницы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введений обосновывается актуальность темы исследования, раскрываются его научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность, определяются цель, объект, предмет и задачи исследования, указываются его методологические основы и источники, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

Глава I «Аспекты современной лингвопрагматики» посвящена описанию прагматики как выражения антропоцентризма и экспансизма современной лингвистики; в

ней также обосновывается потребность перехода от исследования прагматики текста к исследованию прагматики слова.

Прагматика неотделима от функционального направления в языкознании. В лингвистике XX века принят новый вид таксономии - функционально отмеченной, при которой неизбежен интерес к пресуппозитивным факторам в речевой коммуникации и их развитию в пользовании языковой системой.

Понятие прагматики, порожденное интенсивностью развития семантики, ... есть результат определенной гипертрофии целевых и итоговых задач семантического анализа, поскольку, как отмечает Г.П.Немец (1999. С522; см. также 1993 и 2000), возникли новые области поиска функциональности знаков языка в речевой реализации, которые выходили за пределы канонизированных ортодоксальных грамматик с их незыблемостью традиционных закономерностей и правил. Ср также: «в самом общем плане прагмалингвистику, вероятно, можно охарактеризовать как последовательное развитие содержательной лингвистики, то есть лингвистики, обращенной к значению» (Карасик В.И. 2002. С. 109).

Существенным моментом концептуальных фокусов семантики и прагматики является то, что обе эти области семиотики направлены на внешнее по отношению к языковому объекту; и эта экстралингвистяческая направленность их роднит и отличает от синтактики.

Лингвопрагматика с трудом поддается исчерпывающей дефиниции. Ведь помимо собственно дескриптивных смыслов, язык отражает сложную систему взаимодействия человека с миром. Эти многообразные связи и есть объект лингвопрагматики. Нисколько не отрицая и не умаляя значимости всех перечисленных аспектов прагматики, в данной работе мы концентрируем свое внимание на прагматической информации, которую способно передавать слово (изолированное или дискурсивное).

По свидетельству Н.Ю.Шведовой (1982. С. 142), на одном из заседаний Международной грамматической комиссии при Международном комитете славистов профессор Франтишек Копечны сказал, что прогресс лингвистической науки состоит в том, что она, начав со слова и постепенно углубляя и расширяя свой предмет, дошла до таких сложных объектов, как предложение и текст; следующим лагом к углублению и усложнению объекта, сказал он, явится переход от лингвистики текста... к лингвистике слова.

Действительно, синхроническая теоретическая лингвистика второй половины XX века имела основным объектом и исходным материалом слово, изучаемое с какой-либо одной точки зрения. Так возникло понятие акцентного типа, парадигмы, грамматической категории, лексического значения, словообразовательной структуры, сочетаемости. В синтаксисе объектом изучения были не только слова, но и словосочетания и предложения.

Основные знания, которые можно было получить при таком подходе, считает Ю Д.Апресян (1990. С. 127), были получены к середине XX века. В поисках подлинно нового знания потребовалось пересечь границы прежнего лингвистического мира. Во-первых, произошел прорыв в макромир - лингвистику предложения, высказывания, а затем и текста. Во-вторых, осуществился прорыв в микромир, или лингвистическое портретировапие отдельной лексемы с детальным анализом сочетаемости, реферснциальных и прагматических свойств.

В отечественной лингвистике А.М.Пешковский первым отметил «способность слова выражать в своем лексическом значении нечто большее, чем то, что содержится в совокупности значений его составных частей»(1938. С.5). В трудах Г.О.Винокура (1929) и С И Карцевского (2000) еще в 20-х годах шла речь о трактовке слова как культуры. По замечанию Л.П Крысина, главный интерес Г.О.Винокура был направлен на функциональную сторону, на то, как используют язык говорящие, на, говоря современной терминологией, прагматику языка (см. Крысин Л.П., 1999. С.207).

Много интересных наблюдений, касающихся прагматики слова, содержится в трудах В.В.Виноградова. Ю Д.Апресян (1992. С.45) отметил, что термин «прагматика» в трудах акад Виноградова не встречается, тем не менее, реальной прагматической информации о различных единицах языка в них больше, чем в современных работах, специально ей посвященных Дело в том, что любая единица языка представала лингвистическому зрению В В Виноградова как целый мир, во всех тонкостях внутреннего устройства, во всем богатстве внешних связей, ведущих в систему языка, в синтагматический контекст, в ситуацию общения, а затем - в филологию, литературу, историю, культуру.

Глобальная идея всех современных научных направлений - антропоцентризм -теснейшим образом связана с изучением прагматики - того, как люди интерпретируют языковые знаки Прагматика, или лингвопрагматика, - это одно из направлений, позволяющее приобрести интегральный взгляд на природу языка, который теснейшим образом связан со всеми обстоятельствами бытия человека.

Слово многослойно, многоаспектно и многогранно, так что действительное ею содержание никогда не исчерпывается его буквальным смыслом; тем не менее, исследование прагматики имени как словарной единицы так же правомерно, как анализ «речевого слова», ибо в коллективном языковом сознании реально существуют системные (языковые) прагмемы.

Глава II «Прагматическое значение именной лексемы» посвящена анализу системной и дискурсивной прагматики лексемы, рассмотрению лексической прагматики в

идеократических системах XX века, анализу прагматики «своего» и «чужого» слова, проблемам современной лексикографии.

Объектом отдельного рассмотрения являются прагмемы с идеологическим (социальным) соэначевием. Это, прежде всего, предметно-оценочные слова, в самом лексическом значении которых совмещены оба компонента; это слова, «оценивающие собственную предметность и опредмечивающие собственную оценочность» (Эпштейн М.Н., 1991. С.20). Таковы: сговор - соглашение с дурной, преступной целью, бодрячество -ложная, наигранная бодрость. Эти слова не просто называют, но оценивают называемое. Они могут бьпъ развернуты в суждения, где явление, обозначенное словом, служит объектом, а оценка - предикатом.

Синтагматика прагмем очень избирательна: если объект передает положительную оценку, то предикат заключает в себе либо отрицательную, либо положительную оценку. Мир, свободу и законность можно либо провозгласить, возвестить, восславить, либо попрать, очернить, дискредитировать. Законность можно крепить или попирать, беззаконие - осуждать или насаждать. Но нельзя «попирать беззаконие» или «насаждать законность», нельзя «подстрекать к свободе» или «сколачивать содружество» (подобные синтагмы возможны только с ироническими кавычками) - см. М.Н.Эппггейн, 1991. С. 31-32.

Слова нажива, карьера, барыш в течение века дважды изменили прагматическое звучание. В литературе XIX - нач. XX вв. это нейтральные слова, с нулевой прагматикой.

М.Н.Эпштейн отмечает устойчивость прагматических функций, подчиняющих себе огромное количество лексических и фразеологических единиц, и полагает, что «было бы поучительно для лингвостилистики проследить историю хотя бы одной из таких функций, сменяющиеся через века и десятилетия способы ее воплощения в конкретных, самых характерных для эпохи словах и словосочетаниях При этом следует учитывать неравномерное развитие функций в языках разных эпох, возможность преобладания одной из них, отождествляемой с целым мировоззрением, которому подчиняется отбор лексико-оценочных средств» (там же. С. 29).

Очевидно, в настоящее время сложились благоприятные условия для того, чтобы такой анализ стал возможен, ибо изучать прагматику, социальные созначения слов в ситуации идеологической цензуры вряд ян возможно.

В языке сосредоточен и растворен весь исторический опыт народа, и «каждый язык в своей грамматической и лексической структуре влачит в десемантизярованном виде обрывки и клочья мировоззрений прошлого, в сильнейшей степени замаскированные и перепутанные процессами технизации» (Абаев В.И., 1995. С.61). Ср. слово труженица и его синоним труженка, который предлагает использовать А.И.Солженицын (см. его словарь - СС). У

второго слова «совсем иное звучание», оно не «тянет» за собой «изношенных определений» типа «славная» или «советская», оно вообще не соотносится с «холостящим советским обычаем».

В СС содержится много синонимов к «советнзмам». Как правило, это слова, «никак не заслуживающие преждевременной смерти, еще вполне гибкие, таящие в себе богатое движение, а между тем целиком заброшенные или . . теряемые как раз в наше время» (см. предисловие к СС. С.4). Именно эти слова должны сменить советский «канцелярит». Впрочем, по замечанию Г.Г.Хазагерова (1998), дело не в «канцелярите», а в том, что «язык левых» тяготеет к словам с абстрактной семантикой: у правых - «блинчики с икрой», у левых - «продукты питания», у правых - «дом с садом», у левых - «место проживания» Ср., в подтверждение, возмущение персонажа М.Зощенко, которого в больнице ведут не в ванную, а в «помывочный пункт».

Под влиянием крушения языка советской эпохи произошла нивелировка стилистических и семантических различий и возникла более сложная система оценочное™. Слова, которые стойко ассоциировались с жизнью зарубежных стран (и были, как правило, элементами только Словарей иностранных слов или имели соответствующие пометы в общих толковых словарях), применяются к реалиям нашей жизни Велик пласт так называемой «возвращенной лексики», которая в словарях сопровождалась пометами «устар.» или комментариями «В старину . », «В дореволюц. России» - акциз, думец, милостыня, приют, престол, гильдия, губернатор.

Характерно, что «высокое» звучание актуальных слов быстро меняется на ироническое В ТС-ХХ слова радетель, радетелъница, народный избранник даны с пометой «ирои» или «обычно ирон.» То есть, пафосное употребление этих спов фактически признается ненормативным; это единицы «фондового комизма». Язык отреагировал на то обстоятельство, что буквально все стороны общественного бытия пронизывает ирония.

Прагматическое созначение лексемы может быть обусловлено доминирующим в обществе отношением к своему (исконному, привычному, освоенному) и чужому (чуждому, иноязычному, экзотичному). О возможностях сознательного использования «чуждых» слов упоминал еще Аристотель' « Удаленность от привычного заставляет слог казаться торжественнее; ведь люди получают от слога такое же впечатление, как от чужеземцев по сравнению со своими. По этой причине следует делать язык чуждым: далекому изумляются, а то, что изумляет, приятно» (Цит. по: Аверинцев B.C., 1996. С. 274).

Интересно, что возникла и тенденция возвращать давно и прочно освоенные слова к латинице. Ср.: «В кафе «Гранд» - настоящая pizza!» (Комсомольская правда, 30 ноября 2002 г) «Pizza» вместо «пицца» передает положительную эмотивность, которая включает в себя

такие составляющие: близость к «первоисточнику», к оригинальной (не подделке и не имитации) рецептуре, традиционное качество и т.п. Ср., однако, пример, когда, наоборот, макароническое вкрапление связано с негативной оценкой и может выступать как антитеза к исконному, коннотативяо положительному имени- «Фейсы томных красавиц и толстых спонсоров не вытеснили из крохотного зеркального театра сада «Эрмитаж» лица, более обремененные интеллектом» (Новая газета, 2000. №2).

Современные словари сориентированы, прежде всего, на слушающего (или читающего), которому они должны помочь понять текст, то есть воспринять его пассивно. Словари, соответствующие активному описанию языка, конечно, должны содержать неизмеримо больший объем сведений, в том числе - прагматических.

Существует мнение, что многие из прагматических характеристик (пренебр., ирон., шутл., комич.) неоправданны, ибо юмор ситуативен и одномоментен. Однако в традициях лексикографии всегда было фиксировать «фондовые экспрессемы». Другое дело, что не любые средства создания комического поддаются описанию на уровне словаря, однако «фондовый комизм», заключенный в лексемах - это реальность, которая нуждается в лексикографической фиксации.

Прагматическая информация в словарях часто дается недифференцированно с семантической. Ср.: в СО «Пособник» - (неодобр.) помощник в дурных, преступных действиях. Здесь прагматическая информация передана не только с помощью соответствующей пометы, но и включена в толкование значения слова. Ср. там же: «Сподвижник» - (высок.) тот, кто участвует как чей-нибудь помощник в деятельности на каком-либо поприще, соратник.

Ю.Д.Апресян предлагает четко разграничить эту информацию (см. 1995-а. С. 68). Коннотации должны описываться в особой зоне - прагматической или коннотативной. Они должны служить опорой при толковании таких переносных значений слова, которые не имеют общих семантических признаков с основным значением. Прагматические элементы знака, которые представляют собой модальную рамку, должны непосредственно включаться в толкование слов.

В современной лексикографии находит прямое отражение то обстоятельство, что лингвистика освобождается от «карательных» функций, что нормативные правила перестают формулироваться «на языке уголовного кодекса» (Звегинцев В.А., 1996), что на место жестких запретов приходит расширительная подача вариантов - не нейтральных единиц с указанием на их коммуникативную или стилистическую ценность, то есть эластичная кодификация.

Размышляя о путях дальнейшего развития лексикографии, В.Д.Девкин (2001. С. 85-98) обращает внимание на отсутствие многих важных типов словарей, которые весьма желательны и даже необходимы. Если проанализировать перечень этих «неродившихся» словарей, то оказывается, что это, прежде всего, словари, нацеленные на передачу прагматической информации.

Особо отмечается то обстоятельство, что аксиологический аспект языка лексикографически представлен совершенно недостаточно: нет словарей лексических единиц с положительной, а также средней (посредственной) и отрицательной оценкой. Правда, много словарей ненормативной (бранной) лексики.

«Сложнейший вопрос сопутствующих содержательных характеристик лексических единиц едва ли будет решен без сведения воедино в рамках словаря прагматических оценок и установок- идеологических, материалистических, идеалистических, религиозных, большевистских, фашистских, расистских, антисемитских, популистских, завышающих и занижающих оценку, оптимистических и пессимистических и др.», - пишет В.Д-Девкин (там же С. 89) Действительно, пары типа сговор - соглашение, мятежник - борец за свободу, шпион - разведчик, остаются «во всей их противоречивой природе не описанными ни в лексикологии, ни в лексикографии». В советское время многие слова были заменены другими, иначе окрашенпымя (жалованье - зарплата, служба - работа), но в лексикографии системно эти перемены не были представлены.

Прагматическая информация чрезвычайно важна в двуязычной лексикографии. В реальном контексте бывает невозможно следовать одному из правил истолкования, например - при переводе. Стратегии интерпретаций, результат которых мы наблюдаем в речи, и который пока еще не отражен даже самым полньм словарем, регистрируются следующими поколениями или версиями словарей, но история значения слова на этом не кончается. Фиксированные словарем значения образуют островки, между которыми располагаются значения слова в тексте. Интерпретация речи не менее креативна, чем продуцирование речи.

Лингвопрагматический анализ тех явлений, которыми традиционно занимаются семантика и синтаксис, позволяет определить новые существенные характеристики традиционного объекта - слова, которое является пересечением всех языковых уровней. Слова с выраженной оценочной семантикой по сути своей «гиперпрагматичны».

В языке, помимо парадигматических и синтагматических закономерностей, действует закон прагматического согласования, определяющий контекстное использование прагмем. Прагмемы - одно из важнейших средств создания как «репрессивного», так и

«антитоталитарного» дискурса, ибо многие свойства лексики являются, в определенном смысле, отражением свойств идеологии как специфической формы общественного сознания.

По нашим наблюдениям, расцвет лексикографии пока в очень слабой степени затронул лингвопрагматику. Аксиология по-прежнему остается областью мало разработанной как в общей, так и в аспектной лексикографии.

Глава 1П «Лексике - грамматические разряды имени как объект лингвопрагиатики» посвящена анализу прагматики имени собственного, абстрактного имени и аксиологии собирательного имени.

Вокруг каждого известного имени собственного складывается целый ореол всевозможных ассоциаций, подчас спонтанных и неосознаваемых Слово вообще обладает средством массовой воспроизводимости, и имя собственное может быть устойчиво известно всем членам национально-культурной языковой общности. Высокий аксиологический потенциал собственных имен общеизвестных эпонимов способствует переходу этих слов в разряд антономасий, используемых в оценочной функции.

Многие лингвисты и логики (Б.Бозанке, К.Тогебю, А.В.Суперанская, Д.И.Руденко, Н.Ф.Алефиренко и мн. др.) обращали внимание на сходство ономастического значения с дейктическим. Имена собственные указывают на участников речевой ситуации, служат для идентификации объектов; являясь средством их идентификации, они имеют свойство расширять значение контекстуально-смысловыми приращениями, поэтому они сходны с указательными местоимениями. Ср. в связи с этим такой случай использования имени собственного- в «Комсомольской правде» (15 октября 2002 г.) заголовок заметки выглядел так: Взрыв на самолете Степашина Погиб Кудрин. А подзаголовок гласил: «В Хабаровском аэропорту взорвалось колесо самолета, на котором должен был вернуться в Москву председатель Счетной палаты. При взрыве погиб бортгехник Вячеслав Кудрин». Заголовком создается особая прагматика: ложная сенсация, ибо читатели газеты, конечно, соотнесли фамилии с известными в стране людьми.

Имя собственное может содержать1 указание на роль человека в обществе- в прошлом для каждого сословия были свои «именники», для разных классов использовались различные дериваты (ср в русском языке имя «Мария» на английский или французский манер - Мэри, Мари и т.п.). Хорошо известен и описан феномен «говорящих фамилий» - в йх основе, как правило, нарицательное имя с ярко выраженным отрицательным значением.

Имя персонажа в художественном тексте имеет свой дотекстовый потенциал, который включает разнообразные и многочисленные ассоциации и оттенки значения, накопленные именем за многовековую историю. Этот дотекстовый потенциал складывается как из культурных реминисценций (мифология, фольклор, литература, известные личности), так и

из семантики самого имени в языке (этимология, звуковые ассоциации). С именем «Петр» соединяется этимологическое значение (ассоциация ■ с твердым камнем) + балаганный Петрушка + евангельский апостол + Петр 1 + Петруха из кинофильма «Белое солнце пустыни» - то есть все то, что составляет «персоносферу русской культуры».

А Вежбицкая (1997. С 107) обращает внимание на величайшее разнообразие альтернативных (уменьшительно-ласкательных, уничижительных и под.) форм имени собственного, которые носителям «умеренного» языка (типа английского) трудно себе представить. Пометы «уменьшит.» или «уничижит.» абсолютно бесполезны для языка типа русского, ибо бесконечно изменчива природа этих форм. Некоторые из них имеют громадное количество интерпретаций. В романе «Анна Каренина» Л.Толстой называет только «уменьшительно-ласкательным» именем одного из самых малоприятных персонажей - ср : «Васенька Весловский». Конечно, в такой номинации заключена прагматика ироничности.

Многочисленные производные личных имен «несут важные прагматические значения, в которых отражен характер человеческих взаимоотношений» (там же).

А Вежбицкая считает законной такую постановку вопроса: можно ли сказать о культуре, в которой большинство индивидов «реализуется в целом ряде разных имен», что в ней общий уровень близости отношений в целом выше, чем в более сдержанных культурах? И не влияет ли эта свобода выбора многочисленных экспрессивных возможностей на общую атмосферу спонтанности и эмоционального богатства, характерную для славянской речи и славянских взаимоотношений? (Там же. С. 198). Очевидно, разнообразие и вариативность антропонимическях наименований в русском языке можно расценить как важное свидетельство о коренных чертах этноса в целом.

Как показывает выборка, в последние годы наметились новые тенденции использования личных имен собственных в русской культуре. Под влиянием западноевропейской традиции стали обычными именование и обращение к человеку без отчества. Раньше это всегда был знак непринужденного общения. Сначала эта традиция закрепилась в журналистской среде - так стали именовать артистов и писателей. Теперь и политиков самого высокого ранга любой журналист именует без отчеств. Оппозиционная пресса идет еще дальше, полагая, очевидно, что пренебрежительное именование может быть аргументом в споре. Ср.: «...в дискуссиях Мишки Швыдкого о мате и русском фашизме» (Советская Россия, 21 ноября 2002 г.) - речь идет о министре культуры РФ.

Актуальность в общественном сознании имени собственного - антропонима или топонима - является категорией исторической, изменчивой. Значимость топонима всецело определяется ролью обозначаемого им объекта в культурной, социально-политической ияк экономической жизни носителей языка. Ср. изменения коннотаций микротопонима Madison

Square (Мэдисон-Сквер) Во времена О'Генри (ср. рассказ «А Madison Square Arabian Night») в конце XDC в. это был символ зажиточности, богатого жилого района Нью-Йорка. Сейчас это центр рекламной промышленности США, символ СМИ.

Топоним в тексте художественного произведения может бьпъ не менее «говорящим», чем антропоним. Ср. один из самых успешных эстрадных номеров Геннадия Хазанова (текст написан В.Шендеровичем) с рефреном: «В деревне Гадюкино дожди».

К именам собственным примыкают эргонимы. Эргонимия (как искусственная ономастика вообще) недавно стала объектом лингвистических исследований. О названиях магазинов и фирм чаще всего говорили как о маргинальных типах микроономастики. Если изучать эргонимы с учетом установки на восприятие, то важно помнить об отраслевой специфике, присущей тем или иным пластам лексики.

Например, один из основных приемов, который используют создатели прагматических эргонимов, это привлечение англицизмов. Название компьтерного салона Визард можно принять за обычный эргоним, который эксплуатирует идею прогрессивного Запада (англ. Wizard). Но английские термины и вообще английский язык в компьютерных кругах значит больше, чем в нейтральном речевом узусе. Для компьютерщиков, имеющих дело с технической документацией, английский - второй рабочий язык. Значит, прагматическое воздействие английского языка не будет выглядеть таким бесспорным.

Если адресат-некомпьютерщик владеет английским и дословно переведет « wizard» (как «волшебник»), то ассоциативный ряд будет идти от этого перевода. Но в англоязычных программах wizard'aMH называют некоторые справочные функции, призванные помочь пользователю более эффективно работать с программным продуктом. В русифицированных программах «wizard» переводится как «мастер». Поэтому специалист может воспринимать название как чисто информативное, лишенное прагматики.

Прагматически информативные эргонимы дают проверяемую дополнительную информацию, не имеющую прямого отношения к роду деятельности предприятия, но создающую позитивный образ. Прагматически ассоциативные эргонимы создаются по следующему принципу. Фирма называется X. X - это хорошо. Значит, фирма хорошая («Жилкомфорт», «Лидер-колор»).

Прагматическим воздействием характеризуются и социально обусловленные эргонимы (эксплуатирующие мифологемы). Ср.: «Недвижимость Руси» (славянофильство). Создатели названий фирм стараются использовать любой «конструктивный элемент», ресурсы побудительности и убедительности в «подгекстовых значениях», в тех смыслах, которые рождаются благодаря культурно-историческим или психологическим ассоциациям.

Прагматическими созначепиями обладают и многие номенклатурные обозначения (номены) Ср. серию анекдотов, где сталкиваются «Мерседес» и «Запорожец». Номены способны прекрасно воссоздавать колорит эпохи. Именно поэтому авторы, которые стремятся к особой изобразительности в сочетании с комическим эффектом, охотно прибегают к номенклатурным обозначениям. Ср. у И.Ильфа и Е.Петрова, в чемодан укладываются не просто брюки, а брюки «столетие Одессы», у Шуры Балаганова не просто рубашка с воротом апаш, а рубашка «Парагвай» и т.п.

Наблюдения показывают, что в языке новейшего времени номенклатурные обозначения выполняют особые прагматические функции в рекламе. Специфика рекламной коммуникации как особой сферы общения состоит в целенаправленном расширении знаний адресата об объекте рекламы, формировании положительного отношения к нему, закреплении его образа в памяти потребителя и создании необходимых форм поведения. Именно поэтому в коммерческой рекламе выбираются слова с положительпой оценкой и вытесняются слова с отрицательной оценкой либо прагматически нейтральные (см. Во1^ег Б.1980)

В рекламе существует детерминированность когнитивных и прагматических функций Когнитивная функция рекламы состоит в передаче конкретной информации (при наличии специфической черты - навязывании адресату особых знаний и мнений). Прагматичесая функция заключается, прежде всего, в стимулировании интереса и дальнейшем побуждении адресата к определенным действиям. Прагматический эффект достигается, в том числе, и за счет того, что товар, с помощью маркировочных наименований, представляется уникальным и наилучшим.

Концентрация национально - культурной прагматической информации имени собственного настолько велика, что это обязательно должно быть учтено в процессе межкультурной коммуникация.

Особый вопрос - это аксиоло1ия абстрактного имени. При этом возникают две самостоятельные проблемы: абстрактное имя как инструмент оценки (аксиологические возможности выбранного говорящим имени) и абстрактное имя (стоящая за ним сущность) как объект оценки. Аксиологические стратегии говорящего в отношении имени-объекта могут проявляться в выборе предиката к имени: сочетания «путаться с властью» или «свалка свободы» дают «совершенно определенную информацшо об отношении говорящего к референту высказывания», и источник этой информации - стилистический статус сочетающихся с абстрактным именем слов (Чернейко Л.О., 1995. С. 80).

Сложная аксиология, к примеру, у пары «гордость - гордыня» «Гордиться» значило «неправедно возноситься». У М Горького в рассказе «Старуха Изергиль» сказано о Ларре'

«Вот как наказан человек за гордость». В религиозном дискурсе «гордость» то же, что «гордыня» - название одного из семи тяжких грехов. Бытовое представление о гордости скорее положительное. Ср. название известной статьи В.И.Ленина «О национальной гордости великороссов» и пародирующее его название статьи православной публицистки Ольги Газизовой «О национальной гордыне великороссов» (Шмелев А.Д., 1999. С. 226).

Поскольку инвариантное содержание абстрактного наименования, общее для всех носителей языка, составляет лишь часть его смысла, в индивидуальном сознании прагматика абстрактного имени определяет его семантику Вариантная часть смысла производна от времени (эпохи) и индивидуального опыта личности.

Целым рядом эмоциональных и оценочных коннотаций обладают и многие собирательные имена. Эти коннотации подвижны, динамичны, зависимы от контекста, однако можно установить набор коннотативкых микрокомпонентов, составляющих относительно замкнутый ряд Например, слово «старичье» может употребляться в русском языке как наименование: 1. презрительное; 2.шутливое; 3 сочувственное; 4. ироническое (ср. повесть Б.Васильева «Вы чье, старичье?», где все эти оттенки коннотации слова «старичье» проявляются очень ярко). Отношения конституентов этого ряда напоминают парадигматические, из чего можно заключить, что одним из важных свойств коннотации является гетерогенность Актуализация одного из оттенков зависит и от «социального контекста».

Оценивая средства отображения советской действительности в прессе 50-80-х годов, А Л.Афанасьева (2000. С. 16-18) отметила, что на лексическом уровне широко применялись собирательные понятия - слова, сигнификатами которых являются такие идеальные объекты, как группы, собрания людей. Это коллектив (как правило, с определениями «трудовой», «молодежный»), собрание, съезд. Данные сущности нередко выступают как носители человеческих качеств: они могут одобрять, поддерживать, осуждать, принимать рапорты, отчеты. Объединение в большие группы, в единое однородное целое, лишенное индивидуальных различий, особенностей, - это требовалось по идеологическим соображениям.

В переломную эпоху прагматика слова может ощущаться носителями языка не просто по-разному, но с противоположными знаками (плюс и минус). Характерно в этом отношении слово «электорат». Его нет в СУ, БАС, MAC, МАС-2, СО, СОШ. Оно зафиксировано в «Словаре иностранных слов» 1989 г. В толковании значения выделена сема «круг избирателей», то есть множество (которое может быть различной мощности), единое в приверженности к какой-либо политической партии, группе и т.д Одни видят в нем знаковое явление - отражение демократизации общественной жизни, возможности

участвовать в выборах власти и реально влиять на положение дел в стране. Оппозиционная пресса подчеркивает, что «свободный» советский народ ныне превращен в «электорат», с которым заигрывают перед выборами, но интересы которого по-настоящему никого из властных структур не волнуют.

Как известно, полные стилистические парадигмы (типа «лик - лицо - рожа») встречаются нечасто. Интересно, что некоторые из собирательных имен с морфемным показателем собирательности представляют такие парадигмы: «офицерство - офицерия -офицерье».

Помимо пейоративной и мелиоративной оценок, собирательные имена способны передавать рациональную оценку «важно». Оценка «важно» выделяется во многих лингвистических работах, касающихся главным образом различных направлений коммуникативного синтаксиса. На уровне высказывания, градации важности элементов сообщения передаются с помощью интонации и порядка слов. Существование оценки «важно» в других случаях постулируется менее часто.

С лингвосемиологической точки зрения недискретность собирательных множеств создается тем, что у объектов условно «изымаются» прежде всего неопределенные, не воспринимаемые как существенные индивидуальные особенности - что порождает оценку «важно». Ее передают, прежде всего, номинации людей - степень индивидности человеческих существ наиболее высока, и принадлежность имен людей к классу неисчисляемых («недискретных») наиболее отчетливо эксплицирует «признаковую» оценочную направленность собирательных существительных (Руденко Д.И., 1990 С. 174). Оценка является субъективным выражением значимости предметов и явлений окружающего мира, а под значимостью имеется в виду способность или неспособность отвечать социальным потребностям человека.

Способность собирательного имени передавать разнообразные аксиологические характеристики влияет на продуктивность и частотность существительных данного лексико-грамматического разряда. Собирательные имена, имеющие морфемный показатель отрицательной оценки (например - суффикс - реально передают целую гамму прагматических оттенков - от шутливого сочувствия до иронии и презрения.

Глава IV «Прагматика грамматических категорий имеии» посвящена анализу семиотической сущности грамматической формы как таковой, рассмотрению соотношения смысловой основы и интерпретационного компонента грамматической семантики и подробному описанию лингвопрагматического аспекта категорий рода, числа, падежа, а также грамматическим формам имени на оси комбинаторики.

Бурное развитие когнитивного направления стало в известной мере реакцией на господствовавшие прежде трактовки грамматики как чисто формальной структуры, отделенной от семантики, когда происходил либо полный отказ от анализа значения, либо применялся анализ условий истинности употребления знака, что фактически приравнивало значение к набору свойств, присущих денотату. В когнитивной лингвистике язык - не порождающая система, а система знаков, которую говорящие используют в актах порождения речи. И грамматика - это тоже система символов, имеющих свое значение. Значение - не условие истинности, а концепт, в котором отражены не только объективные свойства описываемого знаком явления, но, прежде всего, субъективное видение носителей данного языка этого явления, способ его представления.

В морфологической структуре слова выражены грамматические значения разных рангов (общекатегориальные, категориальные, частнокатегориальные, или значения граммем), содержательная и функциональная специфика которых только в последние годы стала подвергаться обстоятельному анализу. Актуальной задачей остается выявление механизма причастности их к процессу выражения авторских интенций.

Считается, что приспособление грамматической формы слова к требованиям речевой ситуации осуществляется в обычных условиях интуитивно, и, если осуществляется в соответствии с узусом, остается стилистически (и прагматически) нейтральным. В текстах, реализующих не только коммуникативную, но И эстетическую функцию, частное грамматическое значение может актуализироваться и получать особую содержательность Грамматическое значение является составной частью содержательной структуры слова; слово в тексте никогда не выступает в чисто грамматическом плане.

Девиативные формы приводят к «намеренному осложнению процесса протекания коммуникации, к фиксированию внимания на форме языкового выражения» (Баранов А.Н., Добровольский Д.О., 1997). Разнообразные отклонения важно учитывать, по мнению указанных авторов, даже в академической лексикографии, тем более - в научном описания языка, а неучет их приводит к серьезным эстетическим издержкам, поскольку отсекает огромный пласт языковых явлений, подлежащих научному осмыслению.

Об абсурдности ориентации только на норму в лингвистическом исследовании в 60-х годах писал еще В.А.Звегинцев (1967), однако традиция жесткого разделения нормативного и ненормативного, правильного и неправильного жива и сегодня Об отклонении от нормы чаще всего говорят как об основе экспрессивности, и «гипотеза отклонения» в таком смысле приобрела уже дурную славу, превратившись в deviationist talk -«болтовню отелонистов» (см. Изер В., 1997. С. 122).

Классическая формулировка девиативной модели предложена Я.Мукаржовским: «Нарушение литературной нормы и особенно систематическое ее нарушение дает возможность использовать язык для целей поэзии; без этой возможности поэзии не было бы вообще» (см Пражский лингвистический кружок, 1967 С. 408). Эта формулировка считается ядром всей «девиативной стилистики». Всякое отклонение от эталона требует дополнительного времени, ментальных и перцептивных усилий.

Важно и то, что нарушение стандарта тогда только приобретает эстетическое качество, когда стандарт при этом нарушении актуализируется. Иначе говоря, признается эстетическая нацеленность не только актуализированных, но и автоматизированных сфер. Так что условием поэтического является не само отклонение как таковое, а возникающее при этом новое отношение, связанное, например, с погашением знакомой информации и увеличением семантического потенциала текста.

Интересно, что одни и те же девиационные формы способны передавать совершенно различную прагматику. Так, от слова «человек» множественное число образуется, как известно, супплетивным способом. Форма «человеки», как множественное число от единственного «человек» нормативна только в косвенных падежах в сочетании с количественными числительными (ОСРЯ). Однако девиативная форма «человеки» достаточно распространена и экспрессивно нагружена (см. об этих формах Русская грамматика, 1980. С. 503).

Совсем иная роль у этой формы в романе А.И.Солженицына «В круге первом». Один из персонажей «Круга первого» - старый инженер Герасимович - отталкивает приманку досрочного освобождения простым сарказмом: «Я не ловец человеков». Эти слова персонажа соотносятся со словами Христа, обращенными к Симону и Андрею: «Я сделаю вас ловцами человеков» (Книги нового завета. От Матфея, IV). То есть, соответствующие смыслы вкладываются даже в грамматические формы, и это более тонкие сигналы, это как раз тот случай, когда грамматическая форма помогает нюансировать художественную семантику.

Анализ прагматики именных грамматических форм невозможен без учета фактора лексичесхого значения, ибо грамматическая деятельность человека не может осуществляться без лексем. Лексика играет интегрирующую роль по отношению к грамматическим процессам других языковых уровней.

Все грамматические категории имени - род, число и падеж - относятся к тем грамматическим явлениям, которые могут быть интерпретированы только с учетом фактора лексического значения Грамматическое число, охарактеризованное оппозиционно-парадигматически, представляется в четком соотнесении с делением существительных на

лексико-грамматические разряды и тематические группы внутри разрядов. Падежная семантика выявляется в теснейшей связи с лексическим значением слова. Род мотивирован не только у одушевленных существительных.

Производные слова более прагматически значимы по сравнению с производящими, то есть, в применении к формам рода, прагматически отмечены женские корреляты к существительным мужского рода Есть мнение, что такие корреляты (филолог -филологии, диктор - дикторша) - это одна из примет языка новейшего времени (см Сенько Е.В , 2000; Нещименко Г.П., 2001 и ми. др.) Однако многим из таких женских наименований не меньше двухсот лет. Слова «инспекторша», «историчка», «педагогичка» использовались еще в середине XIX века. Еще раньше (с XVIII в.) стали продуктивными суффиксальные наименования жен по мужу. В петровскую эпоху вошли в русский язык слова «адмиральша», «капралыца», «генеральша», «бригадирша».

Как известно, немаркированные формы в языковом мышлении представляются знаком всей пары. Морфологическая маркированность отражает семантическую или когнитивную маркированность. Если семантически менее маркированная категория не имеет специального маркера, а семантически маркированная имеет (или у семантически более маркированной категории маркер содержит большее число фонем, чем у менее маркированной), имеют место иконические отношения. Протяженность знака отражает его семантическую сложность Более иконические и более прозрачные комбинации знаков создают психолингвистически благоприятную атмосферу коммуникации.

Род является своеобразным зеркалом социальных перемен.Ср. использование женских коррелятов в «дневниках» К.И.Чуковского: «Когда я читал «Анну Каренину» прежде, это был современный роман, а теперь это произведение древней культуры - Китти, Облонский, Левин и Ал Ал.Каренин так же древни, как, например, Посошков или князь Курбский. Теперь - в эпоху советских девиц, Балтфлота, комиссарш, мйлиционерш, кондукторш - те формы ревности, любви, измены, брака, которые изображаются Толстым, кажутся допотопными».

Женские наименования - милиционерши, комиссарши, кондукторши - не только средство создания точности, описания примет нового времени (наряду с Балтфлотом); это еще и мощное прагматическое средство - способ выражения авторской оценки происходящего. Прагматика исходного слова - «комиссар» - может быть различной; это зависит от отношения говорящего к предмету речи, зависит от времени и многого другого. Ср. высокий ореол этого слова в стихах Б.Окуджавы: «Какое б новое сраженье ни покачнуло шар земной, я все равно паду на той, на той единственной гражданской, и комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной» и пейоративную оценку в тексте

М.Звездинского: «Л в комнатах наших сидят комиссары...» А женский коррелят -комиссарша - явный и яркий пейоратив (если, конечно, это не в детской речи или в речи человека, не владеющего нормами литературного языка).

Нами подробно рассматриваются те значения числовых форм, которые несут прагматическую информацию Это, в частности, родовое и обобщенно-собирательное значение единственного числа.

Обобщенно-собирательное значение - одно из самых типичных для русской грамматической системы. Оно отмечено еще в древнерусских летописях и традиционной народной поэзин, и его актуальность в полной мере сохраняется до наших дней. Это грамматическое значение проявляется у существительных с самой различной лексической семантикой - у личных существительных и зоонимов, у названий артефактов и натурфактов. Может даже показаться, что лексическое значение в этом случае не играет роли позиционного условия проявления грамматического значения.

Однако можно указать слова, смысловое содержание которых противится использованию в этом числовом значении. Это слова с индивидуальной семантикой. В парах «зритель - актер», «читатель - писатель» первые слова неиндивидуальны по семантике, вторые - индивидуальны (не обладающий индивидуальностью писатель вряд ли должен так называться). Поэтому фраза' «Зрителю понравился наш спектакль» однозначно понимается как: «Зрителям понравился наш спектакль», а фраза' «Актер хорошо играет в спектакле» не может быть понята как' «Актеры хорошо играют в спектакле».

Формы в обобщенно-собирательном значении часто употребляются, если, во-первых, субъекту речи важно передать «экспрессию образной конкретности», а во-вторых - ее™ по сути один представитель множества способен адекватно репрезентировать множество в целом.

Одно из самых прагматически маркированных значений числовых форм - это множественное гиперболическое, которое многие грамматисты относят к переносным значениям или несобственным функциям категории числа. Само наименование применил впервые А.А.Потебня и тем самым обозначил сходство этого значения числовой формы с тропом - гиперболой. Онтология гиперболы предполагает обращение к категориям логики, поскольку в основе гиперболы лежит переосмысление истинностного значения высказывания. Гипербола является заведомо ложной по форме, это алогичное преувеличение.

При декодировании гиперболического высказывания следует учитывать два основных позиционных смысла: 1. истинность; 2. искренность - отношение субъекта к высказыванию

(субъект находится в таком эмоционально взволнованном состоянии, что не может видеть веши в их истинных размерах).

Множественное гиперболическое используется для подчеркивания больших размеров (объемов) того или иного единичного объекта: «Сколько можно по театрам ходить1» - о единичном посещении театра. «Старых друзей забываете!», «Земляков не узнаете!» - в таких выражениях усиливается упрек (а адресован он чаще всего бывает одному человеку).

Как считает Ю Д.Апресян (1995-6. С. 142), гиперболическое множественное имеет устойчивые прагматические функции, выражая недоумение, раздражение и другие, обычно отрицательные, эмоции. Множественное гиперболическое незаменимо при необходимости убедить, уговорить, склонить собеседника на свою сторону.

Назначение таких форм состоит в том, чтобы представить данное единичное явление как серию аналогичных явлений или предметов, которые пока что скрыты от наблюдателя. Они имеют цель в той или иной мере показать иллюзорность видимой единичности и реальность невидимой множественности Значение множественности у этих форм не только не утрачивается, но, наоборот, весь пафос этих форм состоит в противопоставлении выражаемой ими множественности реальной единичности.

Сущность пейоративного отчуждения заключается в том. что говорящий, отрицательно оценивая тот или иной объект, доводит эту отрицательную оценку до предела тем, что исключает объект из своего культурного и/или ценностного мира. Мелиоративному единственному числу соответствует пейоративное множественное. Ср.: «нежность-нежности», «любезность - любезности», «откровенность - откровенности», «геройство -геройства», «мудрость - мудрости». Ср.:«Что за нежности - боязнь выстрела» (А.Куприн).

Как не раз отмечалось психологами, отрицательные смыслы отражают отклонение от нормы и требуют некоторых действий по исправлению положения. Информативно они более значимы и поэтому бывают более четко выражены.

Близко к множественному гиперболическому так называемое значение условной неопределенности. Это случаи типа « У нас гости: мама приехала». В этих конструкциях снимается противопоставление единичности и множественности и актуализируется сема неопределенности Аналогично неопределенно-личным предложениям формы множественного числа существительных в этих конструкциях молгут быть показателем неизвестности, неактуальности сведений о количестве ( один или больше одного). Они могут служить для намеренного выражения неопределенности, сближаясь с множественным гиперболическим, поскольку они тоже способны интенсифицировать лексическое значение слова.

Далее подвергается рассмотрению прагматика падежных форм с точки зрения их принадлежности норме. Формы Им, падежа множественного числа у существительных мужского рода, к примеру, составляют нежесткую, подвижную часть нормы В целом, как показывают наши наблюдения, норма становится все более вариативной и множественной, нормативные словари стремятся охватить не только традиционные (идеальные, стандартные и проч.) варианты, но и то, что допустимо Однако помимо процесса демократизации нормы происходят изменения и другого рода.

На первый план выходит проблема выбора варианта, соответствующего прагматике высказывания (текста). Коммуникативной (ситуативной, контекстной) норме может соответствовать, например, архаичный или просторечный вариант. Ср : «Как доставались такие должности, известно» (Эхо. Цит. по: Нещименко Г.П., 2001. С. 110)

Ударное окончание -а в большей степени способствует выражению эмоциональных оттенков, чем безударные -ы(-и). В «Российской грамматике» М.В.Ломоносова есть указание на «преимущество» звука [а] перед [и]. По данным В Ф.Терлова (1968), логико-эвфонический фактор способствует распространению форм на -а; по его наблюдениям, словоформы на -а гораздо чаще употребляются в контекстах эмоционально и экспрессивно окрашенных, чем нейтральных.

Справедливо отмечается, что «насилие» автора над языком ярче всего видно на примере лексических единиц; грамматические же значения в большей мере отражают диктат самой языковой системы. Однако же со специальными целями могут нарушаться и самые строгие правила грамматики - например, правила, касающиеся образования и употребления падежных форм существительных. Девиационные (часто - просторечные) грамматические формы давно уже не только социальный компонент, но и важная стилистическая примета текстов художественной литературы и СМИ.

«Падежная неправильность» иногда обладает «большой объяснительной силой)*, ибо, помимо оценки (негативной), способна разъяснять суть явлений. Ср. использование непереходного глагола в качестве переходного и связанную с этим «нарушенную» падежную форму:

«В России много небедных регионов, где элита охотно оплатит содержание милиции - лишь бы та не встревала в их дела. Ну, а кто девушку кормит, тот ее и танцует ... Районный олигарх танцует участкового» (Комсомольская правда», 29 ноября 2002 г.).

Элементы всех уровней языка находятся друг с другом в двух фундаментальных типах отношений' парадигматических и синтагматических. Они, в свою очередь, базируются на двух способах мыслительных операций - селекции и комбинации. Для реализации в речи осуществляется селекция и комбинация языковых знаков. Именно языковая сислема имеет

два плана - ось селекции и ось комбинаторики. На оси селекции определенная единица языка способна существовать в виде своих вариантов, а однородные единицы могут противопоставляться в одной и той же позиции, то есть члены парадигмы должны одновременно обладать сходством и различием.

Свойственные для оси селекции отношения в оппозициях выражаются в том, что каждая единица включается одновременно во множество рядов соотнесенности по разным формальным и функциональным свойствам. Ось комбинаторики предполагает наличие комбинаций знаков, то есть на оси комбинаторики языковые знаки присоединяются друг к другу, комбинируются. Результатом взаимодействия двух осей языка может стать экспрессивность.

Использование в одной речевой цепи двух или более частных грамматических форм, представляющих одну категорию, всегда бывает следствием особого (интенционального, «заданного») употребления с особыми прагматическими установками. Грамматическая категория является единицей языка как определенной системы (кода), а не единицей речевого отрезка. Поэтому грамматическая категория соотнесена, прежде всего, с парадигматической осью, она представляет собой определенную модель - построение, которое отражает факты речи. Каждый раз для адекватного выражения смысла выбирается одна из грамматических форм.

Ср.' «Когда человек ворует у государства, не поймешь, он ворует или забирает свое. Не должно быть ничейной земли. Нам говорят: «Вы хозяева на своей земле. Вы хозяин у станка Не хозяин земли, а хозяин на земле. Это чтобы мы как-то на ней работали, нас так называют. Чтоб звучало слово - хозяин... Хозяева на земле [мы в советское время] просят у хозяев земли [заграница] лекарства и самолеты, хлеб и деньги» (Комсомольская правда, 12 сентября 1998 г.).

Проведенные наблюдения позволяют сделать следующие выводы. В морфологической структуре слова выражаются грамматические значения разных рангов (общекатегориальные, категориальные, частнокатегориальные), содержательная специфика которых определяет возможности их прагматического использования. Нацеленность на выражение прагматических смыслов характерна для «нарушенных» грамматических форм, причем одни и те же девиации способны передавать противоположные оценки. Прагматика грамматических категорий имени не может быть интерпретирована без учета фактора лексического значения.

Парные родовые корреляты имени составляют прагматические варианты, среди которых главными являются: этически релевантные (грубое/вежливое) - нерелевантные, эстетически отмеченные - нейтральные, информативно насыщенные - незначимые.

Поскольку грамматический род является «зеркалом социальных перемен», родовые корреляты - наименования людей - наиболее приспособлены для роли прагмем (особенно это справедливо для маркированного женского рода личных существительных). Средний род прагматичен, если вовлекается в сферу антропонимов. Максимально прагматичны формы рода в функции олицетворения (персонификации)

Выбор числовой формы диктуется не только (и не столько) экстралингвистическими различиями единицы и множества, но также интенциями адресанта. Множество может быть представлено через единицу ( как в обобщенно-собирательном значении единственного числа), если реальные различия элементов, составляющих множество, представляются адресанту несущественными.

Поскольку у грамматической категории падежа синтаксический элемент содержания доминирует над номинативным, падежные формы реже передают прагматическую информацию. Она проявляется, однако, в предпочтениях одного из вариантов, отмеченных как «сниженное» или, наоборот, «книжное», «высокое» (ср выбор формы Им. падежа множественного числа' с одной стороны - «инженера», с другой - «учители»). Прагматичны, как и любые интенциональвые девиации, «падежные неправильности» и склоняемые варианты несклоняемых существительных.

Парадигматически чередующиеся значения грамматической формы не равноценны для языка- наряду с центральными, ядерными, есть периферийные, ограниченные в своем проявлении многими позиционными условиями; наряду с прямыми значениями есть переносные (иначе - функции грамматической формы) На выражение прагматической информации в большей степени нацелены формы в переносных значениях.

Использование в одной речевой цепи двух или более частных грамматических форм, составляющих одну категорию, всегда бывает прагматически значимым, поскольку таким способом передаются убежденность, уверенность в сказанном, интенсивность или высшая степень оценки объекта сообщения.

Глава V «Прагматика имени в аспекте межкультурной коммуникации» посвящена рассмотрению такой переводческой проблемы как прагматическая эквивалентность и анализу контрастивной прагматики имени.

Межкультурная коммуникация и, в частности, перевод - это не только соприкосновение двух языковых систем, но и соприкосновение двух разных культур и даже разных цивилизаций. Процесс перевода детерминируется не только языковыми, но и социальными и психологическими факторами. Для теории перевода важно не только сопоставление языковых систем, но и выявление их речевых реализаций.

А.Д.Щвейцер (1973) выдвинул положение о функциональном инварианте перевода, включающем функциональное содержание исходного сообщения, то есть его смысловую сторону, как семантическую, так и прагматическую, определяемую коммуникативное установкой отправителя и функциональными характеристиками текста. Рассмотрение перевода в его прагматическом аспекте дало основание говорить о том, что учет прагматических факторов, влияющих на процесс перевода и его конечный результат, влечет за собой не только включение в текст дополнительных элементов, но и исключение из него элементов избыточных с точки зрения адресата.

Г.П.Немец справедливо отмечает, что «сама постановка вопроса о необходимости рассматривать перевод как лингвистический процесс в определенной мере может оказаться полезной в разработке теоретических основ прагматики метаязыковой сущности многоаспектного перевода как процесса реализаций» (1999. С. 500). В процессе перевода складывается совершенно новая субстанциональная метаязыковая сущность - метаязык, который образуется в процессе перекодирования элементов двух взаимодействующих языков. Метаязык - результат сложного взаимодействия структурной парадигмы перевода.

До 80-х годов многие исследования (особенно - зарубежные) были нацелены на создание универсальной планетарной культуры. Однако в последнее время происходит осознание реального многообразия культурно-исторических систем и поиск диалогических принципов их взаимодействия. Признается тот факт, что культура потенциально многомерна, и ее актуализация происходит в соприкосновении с другой культурой.

Если проблемами прагматики (в иной терминологии) занималась стилистика, то в сопоставительном аспекте это наименее разработанная область. Между тем, знание прагмем и способов их выражения необходимо для аутентичного владения языком и для правильного поведения в инокультурной среде. Незнание прагмемы может привести к неверной интерпретации, особенно если используется косвенное высказывание Таким образом, создается особый «акцент поведения», который может характеризовать иностранца не в меньшей степени, чем чисто языковой. То есть, при незнании прагмем может возникнуть трудность в семасиологическом плане (неправильная интерпретация высказывания) и ономасиологическом (неуместное употребление высказывания или его неупотребление там, где это желательно).

Существует семиотическое (А.Этгангер), семантическое (Р.О.Якобсон), коммуникативное (О.Каде), психолингвистическое (А.А.Леонтьев) понимание перевода; актуальна трактовка перевода с позиций учения о языковой 'картине мира (Ю.Найда).Концепция динамической эквивалентности перевода предполагает обращение к метаязыку как третьей субстанции в двуязычии процесса перевода. При переводе возникает

проблема прагматической адаптации, то есть выравнивания прагматического эффекта, реакции адресатов исходного языка и языка перевода.

Современные идеи о том, что языковой знак выступает не только носителем значения, но отражает национальную культуру и дух народа, о том, что без познания этой национальной специфики невозможна успешная межкультурная коммуникация, о том, что «перевод необходим и вместе с тем невозможен - необходим как невозможность» (Ж Деррида), являются продолжением и развитием идей, которые были обоснованы еще в XIX веке В современных условиях теория перевода опирается на данные концептологии ( см Степанов Ю.С.. 2001. С 4), стремится учесть не только верхние надтекстовые слои культурных концептов, но и многочисленные прагматические «обертоны».

В данной работе это положение рассматривается на материале зоонимов, обслуживающих антропосферу. Зоонимы можно рассматривать как совокупность самых древних литературных символов, которые, по мысли К.Горского, «постоянно сопутствуют эволюции образно-художественного сознания» (Qorski К 1974- 378) Перенос наименований животных на человека - это один из наиболее фундаментальных и распространенных способов создания образной речи. Исследование анимализмов продиктовано важностью изучения когнитивных аспектов языка, в частности - когнитивной интерпретации генезиса образных характеристик человека через наименования животных.

Синонимичные слова, различающиеся семантикой пола, могут иметь разные переносные значения. У «свиньи», по-видимому, нет коннотации тучности и неповоротливости, а у «борова» она есть. У «борова» нет коннотаций «свиньи» -нечистоплотность Ср. в английском «hog» (боров) - «эгоист, нахал». И есть еще специальное значение - «водитель, мешающий проезду другого транспорта»; также: в русском языке «свинья» - бранное слово, но относительно мягкое по сравнению с его эквивалентом у арабов; для русских «свинья» - животное нечистое только в буквальном смысле (нечистоплотное), в то время как для восточных народов к этому добавляется отрицательный оттенок в религиозном смысле.

Адресованное монголке «волчица» является тяжелейшим оскорблением, для китайца оскорбительно сравнение с зеленой черепахой или зайцем. В русском языке такие болотные (дикие) птицы, как утки, коннотативно не окрашены, в то время как во вьетнамском языке «небесные утки» обозначают многодетную семью, в которой родились одни девочки. То же в китайской культуре Болотные утки-мандаринки - это символ супружеской верности и семейного счастья.

В английском «Caterpillar» - зоол. «гусеница» имеет переносное значение «кровопийца», «паразит»; в русском языке в такой функции используется существительное «паук»

В русской культуре «сурок» ассоциируется с длительным спокойным сном, «кот» - с похотливыми наклонностями Для англичан подобными наклонностями обладает «goat» -козел, в то время как «cat» -символ свободы и независимости. Поэтому при переводе известной сказки Р.Киплинга «The Cat that walked by himself» самое меньшее, что мог сделать переводчик, это заменить «кота» на «кошку»: «Кошка, которая гуляла сама по себе».

Наличие в русском языке, с его развитой грамматической категорией рода, эпиценов, то есть слов типа «белка», «крыса», «мышь» или «лебедь», «соловей», «крокодил» - не имеющих родовых коррелятов (кот - кошка), создает определенное неудобство при несовпадении рода имени и пола человека, обозначаемого метафорически.

Сравнение лица мужского пола с животным, которое в языке называется эпиценом женского рода, актуализирует сему «отсутствие мужества». Ср.:В стихотворной строчке «Гарун бежал быстрее лани» эксплицитно выражен, внешний признак, общий Для двух объектов - быстрота Однако, как замечает С.М.Мезенин (1983. С. 51), «в структуре образа заключен и скрытый общий признак - пугливость, отсутствие мужества (заметим, что поэт воспользовался именно существительным женского рода)»

Еще в глубокой древности, когда анимализм был основой мировоззрения, сложились обобщения, символы, конкретизируемые в образах животных. При заимствовании зоонимов часто переходят из языка в язык и переносные узуальные значения. Во многих языках, в связи с этим, наблюдается параллелизм в оценочных смыслах зоонимов, обозначающих ограниченную группу домашних животных. Но более типично расхождение в символике.

Помимо общеязыковых анимализмов, есть такие, которые характерны для определенного стиля литературного языка и в определенной исторической обстановке. С АМегентесов (2000. С. 58-60) отмечает, что в газетно-публицистической речи 1920-х годов активно используется прием зоосемизма, в основе которого лежит уподобление внешности, характера, взглядов и других свойств людей повадкам, особенностям и свойствам различных животных. С помощью такого приема осуществляется характеризация субъектов классовой борьбы: «коршуны мирового капитала», «капиталистические акулы», «социал-демократические ослы».

При помощи метафор «зверь», «тигр», «хищник», «паук» передаются семы агрессивности, жестокости, хищничества, которые активно разрабатываются и перерастают в самостоятельные идеологемы.

Названия более 25 животных, по наблюдениям С.А.Мегентесова, послужили мотивом для образования идеологизированных штампов 20-х годов. Кроме перечисленных, это такие зоонимы, как «пескари», «лев», «бульдог», «волк», «бешеная собака», «лиса», «орел», «страус», «соловьи», «кефаль». С их помощью создается яркая эмотивиость (в основном -негативная)- «сторожевые псы империализма», «капиталистический зверь», «буржуазные волки», «меньшевистские пескари», «бешеные псы Антанты».

По утверждению Р Барта (2000 С 298), будущее принадлежит коннотативной лингвистике и коннотативной семиотике, ибо в человеческом обществе на базе первичной системы, образуемой естественным языком, постоянно возникают системы вторичных смыслов, и этот процесс, то явно, то нет, непосредственно соприкасается с проблемами антропологии И одним из интереснейших направлений «коннотативной лингвистики и коннотативной семиотики» является изучение регулярной метафорики зоонимов, которая, как было показано, отражает не только всеобщие когнитивные процессы, но и представления, вкусы, пристрастия языковой личности в ту или иную историческую эпоху.

Знание прагмем - необходимое условие аутентичного владения языком и адекватного поведения в инокультурной среде, а одна из главных переводческих проблем, без решения которой немыслима успешная переводческая деятельность, - выравнивание прагматического эффекта исходного и переводного текстов

От общеязыковых зооморфизмов («лиса» = хитрый человек») отличаются такие наименования, которые характерны только для определенной эпохи («гидра буржуазии»), и прагматика которых всецело определяется социальными причинами. На выражение прагматического смысла нацелены в большей мере производные (переносные) значения слов, и в разных языках прагматика идентичных слов может существенно различаться (что подтверждается материалом переносных значений зоонимов, обслуживающих антропосферу)

В Заключении подчеркивается мысль о том, что «прагматическая волна», охватившая различные сферы лингвистики, выдвинула на первый план проблемы лингвистической интерпретации «человеческого фактора»

Представляя естественный субстрат культуры, язык пронизывает ее целиком, является важнейшим средством для организации и упорядочения действительности и единственным ключом для ее постижения Лингвопрагматяка, сосредоточив свое внимание на слове, в состоянии пролить свет на природу слова как знакового явления. Слово - сложная и многомерная единица, что не исключает, однако, возможности его изучения, прежде всего, в семиотическом аспекте. Поскольку главная функция словесных знаков состоит в том, чтобы служить репрезентантами окружающего человека мира, важнейшая роль должна быть

■ отведена изучению прагматики как лексического, так и грамматического компонентов

содержания слова.

В основе прагматических изменений инвентаря номинативных единиц в конце XX -I начале XXI вв. лежат процессы изменения мыслительных и речевых стереотипов. Но слово,

• продвигаясь во времени, хранит культурные смыслы прежних эпох, «ауру» различных I символов и эмоциональных окружений, и именно поэтому оно «растяжимо» для включения

* в себя новых семантических и прагматических компонентов.

Грамматика - это тоже система символов, имеющих свое значение; грамматическое >_ значение - не «условие истинности», а концепт, в котором отражены не только объективные

? свойства описываемого знаком явления, но, прежде всего, субъективное видение этого

явления носителями языка. Именно поэтому возможны несобственные функции грамматических категорий и интенциональные употребления грамматических форм.

Грамматическая семантика начала с изучения единиц системы (ср.: в любой грамматике, даже самой компактной, содержатся сведения, пусть скудные и неточные, относительно номинативного содержания грамматических категорий), затем сосредоточилась на исследовании этих единиц в тексте (функционально-ориентированные | грамматики).

Настало время следующего этапа - представления грамматической семантики в неразрывной связи со всем комплексом прагматических факторов. Настоящую работу автор > рассматривает как один из первых шагов в этом направлении, поскольку анализу были

подвергнуты прагматические свойства важнейших именных грамматических категорий (рода, числа, падежа) и лексико-грамматических классов.

I В диахронии накоплен большой разброс вариантов для выражения общего

( денотативного содержания, и сегодня, уже в синхронии, эти варианты играют новыми

I оттенками прагматических смыслов. Думаем, что рассмотрение этих вариантов в

^ парадигмах лингвопрагматики обладает реальной объяснительной силой. Лингвопрагматика

( реализует не описательно-регистрирующий подход к единицам и категориям языка, а объяснительный, соответствующий стремлению к экспланаторности всей новейшей

г лингвистики.

I

I

Основные положения работы нашли отражениев следующих публикациях автора: Монографин

1 .Имя в парадигмах лингвопрагматики: Монография - Ростов-на-Дону, 2003.-312 е., 13 п. л. 2.Свободно присоединяемые именные синтаксемы в русском и английском языках (функционально-прагматический аспект): Монография - Ростов-на-Дону, 2003.-88 е., 4,0 п.л. (в соавторстве).

Учебники

3 English for Graduate Science Students. Учебник английского языка для магистров и аспирантов естественных факультетов университетов - Ростов-на-Дону, 2002. -228с.,14,25 п.л. (в соавторстве).

Статьи и тезисы

4.Фоновые свободно присоединяемые именные синтаксемы в системе обстоятельств современного английского языка: учебное пособие для преподавателей и студентов педагогических йнститутов, учителей средних школ. Ростов-на-Дону: РГПИ, 1989. - 20с.

5.К вопросу о выделении адвербиальных определителей предложения // Единицы синтаксиса в функциональном аспекте: Межвуз.сб.научлр. - Ростов-на-Дону: РГПИ, 1989. - С.83-93.

6. Обособленные номинативные обстоятельственные распространители предложения в современном английском языке / Ростовский пед. ин-т. Ростов-наДону. 1989. - 16 с. - Деп. В ИНИОН АН СССР 14.111.90, №41313.

7.Использование обстоятельственных номинативных детерминантов при обучении чтепию и устной речи на английском языке в неязыковом вузе К Реализация концепции взаимосвязанного обучения видам речевой деятельности в новых условиях- Материалы б региональной научно-практической конференции. - Ростов-на-Дону: РГПИ, 1990. -С.10-13.

8.Совершенствование учебного процесса по иностранному языку в неязыковом вузе (проблемы адекватности перевода идентичных фразам) // Вопросы совершенствования учебного процесса по иностранному языку в неязыковых вузах: - Новочеркасск: НИМИ, 1990. -С.54-58.

9.Использование вербально-логических тестов-алгоритмов при обучении чтению и переводу иноязычной литературы // Внедрение результатов НИР высшей школы в учебный процесс. -Ростов-на-Дону: РИИЖТ.1990. - С.85-89.

Ю.Разработка алгоритмов для самостоятельной работы при подготовке к чтению и переводу специальной литературы // Содержание факультатива и видь! самостоятельной работы по иностранному языку в неязыковом вузе. - Новочеркасск: НИМИ, 1991. - С.92-96

11 .Гуманистическая направленность обучения речевой деятельности на иностранных языках в неязыковых вузах (в рамках межкультурной коммуникации) // Проблемы гуманизации и гуманитаризации учебного и воспитательного процесса неязыковом вузе . - Армавир. Армавирский педагогический институт, 1991. - С.69-75.

12,Обучение социально-ориентированному общению на английском языке: учебное пособие для студентов университетов. РГУпс, Ростов-на-Дону, 1993. - 68с. (В соавторстве: Витковская Ж.В., Майорова Э.Е. и др.).

13.Оптимальные формы обучения и контроля // Современные методы обучения и воспитания в техническом вузе: Материалы межвуз. научно-метод. конференции. - Ростов-на-Дону: РГУпс, 1994. - Q32-37.

14.Комбинаторика ситуативных номинативных распространителей предложения в современном английском языке / Ростовский гос. ун-т. - Ростов-на-Дону, 1995. - 12 с. - Деп. В ИНИОН РАН 22.11.95., №50925.

15.Использование тестов-алгоритмов при переводе с английского языка на русский сложных грамматических и семантических конструкций // Проблемы лингвистики и методики преподавания иностранных языков в вузе: Материалы региональной научно-технической конференции. Ростов-на-Дону, 1996. - С.80-84.

! 6.Функционально-семантически типы номинативных обстоятельственных детерминантов в современном английском языке // Иностранный язык в системе многоуровневого образования в высшей школе и общие вопросы методики преподавания: Материалы XII Межвузовской конференции. - Ростов-на-Дону: РГУ, 1996. С.60-66.

17 Предложно - именные группы в системе обстоятельственных детерминантов современного английского языка // Неполиозначные слова: синтаксические связи и синтаксические отношения Ставрополь: СГУ, 1997. -С.92-100.

18.Роль обстоятельственных распространителей в формировании семантической структуры предложения в современном английском языке // Контрастивная лингвистика; типология языков; методы обучения иностранным языкам: Материалы 13 Международной конференции. - Ростов-на-Дону; РГУ, 1998. - С.24-26.

19. Роль номинативных детерминантов в формировании семантической структуры высказывания // Проблемы современного обучения: Материалы межвуз. научно-практ.конференции. - Ростов-на-Дону: РГЭА, 1998. - С.60-66.

20 Обучение научной речи на уровне подготовки аспирантов естественных факультетов университета ( в рамках межкультурной коммуникации) //Профессиональная подготовка специалиста XXI века по иностранным языкам и другим предметам. - Новочеркасск: НГМА, 1998,. -С.13-19.

21.Использование методики работы в «малых группах» при обучении студентов устной и письменной коммуникации // Актуальные проблемы преподавания иностранных языков в свете международных стандартов и межкультурной коммуникации: Материалы городской научно-практической конференции. - Ростов-на-Дону: РГЭУ, 2001. - С.74-78.

22.Научный текст как коммуникативный партнер на занятии по английскому языку II Методология исследования. Дискурс в обучении иностранному языку. Тамбов, 2002. -С.215-218.

23.Научный текст как коммуникативное средство обучения иностранному языку на уровне подготовки аспирантов неязыковых специальностей // Единицы языка в коммуникативно -прагматическом аспекте: Материалы региональной научно-практической конференции. -Ростов-на-Дону: РГЭУ,2002. - С.41-43.

24.0т прагматики текста к прагматике слова // Текст: структура и семантика Материалы IX Международной конференции. - Москва: МГОПУ им. М.А.Шолохова, 2003. - С. 25 .Развитие навыков перевода с учетом различий в прагматике идентичных слов II Лингвистическое образование: профессия, миссия, карьера: Материалы региональной научно-практической конференции, приуроченной к 5-летию ФРГЯ. - Ставрополь: СГУ, 2003. - С.15-23

26.К вопросу о совершенствовании профессиональных качеств преподавателя // Современные образовательные технологии и проблемы становления личности специалиста: Материалы научно-методической конференции. - Ростов-на-Дону: РГУ, 2003. - С.28-32.

27.К вопросу о семиотической сущности грамматической категории // Научная мысль Кавказа: Приложение 2003 №4.С.

28.Аксиологический потенциал лексико-грамматических подклассов существительного II Научная мысль Кавказа: Приложение 2003 №5 .С.

29 Лингвопрагматика как актуальное направление в современном языкознании // Актуальные проблемы изучения русского языка и литературы: Материалы научно-практической конференции- Самара: Самарский госуниверситет, 2003. - С. 4-15

30. Прагматический потенциал свободно присоединяемых словоформ: Материалы региональной научно-практической конференции. - Ростов-на-Дону: РГЭУ, 2003. - С.

31.Прагматика как выражение антропоцентризма н экспансизма современной лингвистики // Известия ВУЗов. Сев-Кав регион. Общественные науки- Приложение 2003. №3. С.91-96.

32. Прагматическая эквивалентность как переводческая проблема // Известия ВУЗов. Сев-Кав регион. Общественные науки: Приложение 2003. №1. С.116-124.

-í

Печать ризограф. Бумага офсетная. Гарнитура "Таймс". Формат 60x84/16. Обьем 1,0 уч. - изд. л. Заказ № 124 Тираж 100 экз.

Отпечатано в ШЦ "КОПИ ЦЕНТР" 344006, г. Ростов-нл-йону Суворова, 19. тел. 47-34-88

РНБ Русский фонд

2005-4 24484

10 ИЮИ 2003

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Малащенко, Марина Валентиновна

ВВЕДЕНИЕ

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА I АСПЕКТЫ СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВОПРАГМАТИКИ 13-

§ 1. Прагматика как выражение антропоцентризма и экспансизма современной лингвистики.13

§ 2. От прагматики текста к прагматике слова.31

ВЫВОДЫ.

ГЛАВА II. ПРАГМАТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ИМЕННОЙ

ЛЕКСЕМЫ.42

§ 1. Системная и дискурсивная прагматика лексемы.42

§ 2. Идеократические системы XX века и лексическая прагматика.50

§ 3. Прагматика «своего» и «чужого» слова.70

§ 4. Прагмемы и лексикография.76

ВЫВОДЫ.92

ГЛАВА III. ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ РАЗРЯДЫ

ИМЕНИ КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВОПРАГМАТИКИ.94

§ 1. Прагматика имени собственного.97

§ 2. Прагматика абстрактного имени.117

§ 3. Аксиология собирательного имени.131

ВЫВОДЫ.

ГЛАВА IY ПРАГМАТИКА ГРАММАТИЧЕСКИХ

КАТЕГОРИЙ ИМЕНИ.144

§ 1. Семиотическая сущность грамматической категории.144

§ 2. Соотношение смысловой основы и интерпретационного компонента грамматической семантики.150

§ 3. Грамматический род в аспекте лингвопрагматики.156

3.1 .Личные существительные мужского и женского рода.157

3.2. Средний род.163

3.3. Олицетворение на основе категории рода.165

§ 4. Семантическая парадигма категории числа.168

4.1 Родовое и обобщенно-собирательное значение форм единственного числа.172

4.2 Множественное число гиперболическое.180

4.3. Пейоративное множественное число.186

4.4. Множественное число условной неопределенности и состояния.190

§ 5. Прагматика падежных форм.193

5.1. Вариантные окончания именительного падежа множественного числа и/ы - а.193

5.2. Склоняемые варианты несклоняемых слов.196

5.3. Падежные «неправильности».199

§ 6. Грамматические формы имени на оси комбинаторики.202

ВЫВОДЫ.207

ГЛАВА Y ПРАГМАТИКА ИМЕНИ В АСПЕКТЕ

МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ.209

§ 1. Прагматическая эквивалентность как переводческая проблема.216

§ 2. Контрастивная прагматика имени на материале зооморфизмов).225

ВЫВОДЫ.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Малащенко, Марина Валентиновна

Одним из векторов развития новейшего языковедения является лингвистическая прагматика. В исследованиях последних десятилетий подробно охарактеризованы ее предмет, причины возникновения, связи с другими направлениями; отмечена и смена акцентов в рамках лингвопрагматической парадигмы: коммуникативный аспект, который был на первом плане в 80-е годы, в 90-х уступил место когнитивному аспекту. Перспективы лингвопрагматики - это когнитивно-ориентированное изучение культурно-специфических единиц коммуникации.

В лингвистике существует пресуппозиция: в трудах, обсуждающих проблемы прагматики, предметом является единица более объемная, чем слово - предложение, высказывание, речевой акт, текст, дискурс. Если же речь идет об отдельных словах, то, как правило, - о служебных частях речи, которые нацелены на передачу не семантической, а прагматической информации (модальные слова, частицы). Данная работа посвящена прагматике именной лексемы. Наиболее яркой прагматикой обладает существительное, поскольку оно когнитивно ориентировано, тогда как, например, глагол ориентирован на коммуникативное употребление.

В работе принята установка на максимально широкий учет психологических и когнитивных факторов при описании лексических и грамматических значений имени. Принимаются во внимание парадигматические и синтагматические свойства имени, экстралингвистические данные о ситуации его использования - и на этой основе исследуется прагматика имени.

Такой подход вовсе не отвергает представления об известной семантической незавершенности слова как языкового знака. Слово, являясь основным звеном текста, выражает все его содержательные доминанты и модифицирует свое индивидуальное содержание в соответствии с требованиями контекста. «Всякий знак получает свою полноценную значимость только в контексте других знаков» (А.Ф.Лосев, 1973). Имя, с одной стороны, это виртуальный знак в системе языка, с другой -реализованное значение актуального знака в синтагматическом ряду. И для того, чтобы объять обе ипостаси имени, проведена выборка как из словарных материалов, так и из текстовых источников - художественной литературы. Использованы также материалы СМИ, ибо «к концу столетия язык художественной литературы утрачивает нормотворческую значимость. Восприемником этой функции становится язык медиальных средств» (Г.П.Нещименко. 2001.С. 100).

Русский язык избран в качестве основного материала для исследования, потому что динамика прагматического значения приобретает радикальный характер в переломные периоды жизни социума, при резкой смене общественных устоев, смене социальной и политико-экономической формации. Изменения в русском языке и в языках стран Восточной Европы стали отражением «шокового» вмешательства в политическую и экономическую жизнь, и эти изменения неизмеримо более значительны, чем у социумов с «континуальным» политическим и экономическим развитием. В то же время факты русского языка рассматриваются не только как явления, присущие конкретно этому «идиоэтническому» языку, но и в качестве проявления некоторых общих для ряда языков (в частности, имеющих развитые грамматические категории рода, числа и падежа) тенденций. Такой подход согласуется с принципами «семиологической грамматики», которая активно разрабатывается в трудах Ю.С.Степанова, Д.И.Руденко, В.В.Мартынова и др.

Русский язык интересен для анализа прагматики и потому, что в нем с человеком, с речевой ситуацией связаны не отдельные особо выделенные экспрессивные элементы, а огромное число слов и граммем. Ср. наблюдение В.Г.Гака (1977.С.99) о том, что «очень часто одному стилистически нейтральному французскому слову соответствует несколько русских с различной стилистической характеристикой (отрицательной, положительной, нейтральной). Ср. русские согласие, сговор, соглашение и т.п. М.Н.Эпштейн (1991.С.21) отметил в качестве «крайне интересной особенности лексической системы современного русского языка» сращение семантической основы слова с его прагматической функцией, объединение их в рамках прямого, основного значения лексических единиц.

В качестве материала использованы не только факты русского языка, но и разнообразные типологические данные, почерпнутые из трудов по семасиологии и теоретической грамматике. Данные других языков (главным образом, английского) привлекались, в основном, для сопоставления (например, в главе, посвященной лингвопрагматике в аспекте межкультурной коммуникации). Общая выборка составила около 10000 словарных статей и отдельных словоупотреблений.

Методика выбора материала была сориентирована на поиск примеров, наиболее полно представляющих феномен прагматического значения имени.

Прагматическое значение исследуется как компонент и лексической, и грамматической семантики. Разграничение грамматики и лексики никогда не было «стопроцентно устойчивым, но в настоящее время оно имеет тенденцию к обновлению на новых основаниях. Понятая как наука об обязательном, грамматика утрачивает локальность и становится содержательной частью лексики» (Э.П.Кадькалова, 2002. С.9). Прогресс современной лингвистики связан с идеей целостности языка и одновременного функционирования всех его слагаемых. Думаем, что анализ соответствия лексической и грамматической прагматики может способствовать уточнению особенностей знаковой природы имени.

Всем вышесказанным определяется актуальность предлагаемой работы.

Объектом исследования стала одна из сторон семиотической сущности слова - прагматика.

Предметом анализа являются имена в совокупности их лексических и грамматических значений.

Формулируя общую задачу как изучение имени в парадигмах лингвопрагматики, мы подразумеваем оба смысла «парадигмы» расширенный, когда под парадигмой имеется в виду «познавательная и методологическая перспектива», «доминирующий подход», и более специфический - связанный с семантическим и формальным варьированием имени. В работе описаны семантические (и неотъемлемые от них -прагматические) парадигмы именных категорий.

Если в мире точных наук парадигма, не позволяющая уже охватить новые проблемы, исчезает либо поглощается новой парадигмой, становясь одной из ее составляющих, то в лингвистике, как известно, новые парадигмы не отменяют традиционных (П.Серио, 1993). В языкознании парадигмы связываются с определенным «стилем мышления» (Ю.С.Степанов, С.Г.Проскурин, 1993. С.38), они накладываются одна на другую и сосуществуют в одно и то же время. Лингвопрагматика вобрала в себя идеи традиционного языкознания и стала их продолжением и развитием. Лингвопрагматика, лексическая и грамматическая семантика, экспрессивная стилистика находятся в отношениях паритетности и взаимодополнительности, что определяет потребность рассматривать лингвопрагматические характеристики имени в тесной связи с системно-структурными.

Итак, основная цель - определение параметров и способов формирования прагматической семантики слова, описание основных составляющих компонентов прагмемы через выявление ее текстовых функций.

Общая цель определила и конкретные исследовательские задачи: 1. проанализировать прагматику как выражение антропоцентризма и экспансизма современной лингвистики;

2. установить соотношение идеократических систем XX века и прагматики именных лексем;

3. представить лексико-грамматические разряды существительных в лингвопрагматическом аспекте;

4. исследовать закономерности представления прагмем в лексикографии и наметить перспективы лексикографической разработки прагматической информации;

5. выявить особенности представления прагматической семантики именными категориями рода, числа и падежа;

6. описать прагматические реализации «своего» (привычного, освоенного) и «чужого» (чуждого, непривычного) слова;

7. на материале именных лексем исследовать проблему контрастивной прагматики.

Методика исследования вытекает из сути поставленных задач и носит комплексный характер. В работе использовались:

- компонентно-дефиниционный анализ в соединении с семным анализом, дающим возможность изучить лексему как структурный элемент с единством признаков, а также метод моделирования транспозиции семных составов лексических значений;

- номинативно-семантический анализ (с элементами синтагматического анализа и дистрибутивной методики);

- контекстуальный прагмалингвистический анализ;

- социолингвистический анализ на основе метода корреляции языковых и социальных явлений.

Описание прагматических значений имени осуществляется с позиций активной грамматики, которая учит использованию языковых средств в разнообразных коммуникативных условиях.

Соответственно целям исследования строится и композиция работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, в которых обосновывается правомерность исследования прагматики лексемы - и как единицы словаря, и

Заключение научной работыдиссертация на тему "Имя в парадигмах лингвопрагматики"

Выводы по пятой главе:

1. Знание прагмем - необходимое условие аутентичного владения языком и адекватного поведения в инокультурной среде, а одна из главных переводческих проблем, без решения которой немыслима успешная переводческая деятельность, - выравнивание прагматического эффекта исходного и переводного текстов.

2. От общеязыковых зооморфизмов («лиса» = хитрый человек») отличаются такие наименования, которые характерны только для определенной эпохи («гидра буржуазии»), и прагматика которых всецело определяется социальными причинами.

3. На выражение прагматического смысла нацелены в большей мере производные (переносные) значения слов, и в разных языках прагматика идентичных слов может существенно различаться (что подтверждается материалом переносных значений зоонимов, обслуживающих антропосферу).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Современный этап развития лингвистики характеризуется совместным присутствием и координацией разнообразных научных мнений относительно объекта - языка, то есть характеризуется полипарадигматичностью. Хотя последняя «лингвистическая революция», по мнению многих языковедов, была более экстремальная, чем предыдущие, результатом ее стало признание равной значимости как традиционной проблематики, так и новых парадигм. Полипарадигматичность современной лингвистики отражает полиаспектность языка как сложного феномена субъектно-объектной природы. И одна из актуальных парадигм современного языкознания реализуется в прагматике и лингвопрагматике.

Термин «прагматика», «неудачный с самого начала и влекущий ложные ассоциации (например - с прагматизмом), решительно не отвечающий своему содержанию» (Степанов Ю.С., 2001. С. 361), тем не менее, закрепился как единственное обозначение целого ряда смежных понятий, так что сегодня не приходится ожидать его замены более удачным термином.

Прагматическая волна», охватившая различные сферы лингвистики, выдвинула на первый план проблемы лингвистической интерпретации «человеческого фактора». При изучении лингвокреативных способностей человека понятие знака настолько же фундаментально, насколько и понятие гена в развитии организма. И в совокупности когнитивных наук именно лингвистике отводится роль того источника, который дает главное знание о знаковых явлениях. Прагматика неотделима от когнитивной лингвистики, анализирующей язык как объект, который помогает установить доступ к деятельности сознания, к различным сторонам познавательных процессов мышления, к компонентам репрезентативного мира в сознании человека.

Характерное свойство современной лингвистики - экспансизм -вызывает и известные опасения, поскольку смежные и периферийные дисциплины, конкурируя друг с другом, в ходе «вторжения» в лингвистику стремятся перетянуть на себя ее предмет. Можно предположить, что «спасением», то есть условием сохранения целостной системы собственно лингвистических категорий, будет выход на коммуникативно-прагматическую проблематику при сохранении традиционного лингвистического объекта - слова.

Другая «опасность» - беспредельная абстракция в лингвистическом подходе к языку. При высшей степени обобщения во внимание принимается лишь универсальное, а языковая личность при таком подходе, естественно, редуцируется. Единственным противоядием от «редукционизма» будет «введение в анализ вполне определенного национального языка вместе с определенными историко-, этно-, социо-, и психолингвистическими особенностями его носителей» (Караулов Ю.Н., 2002. С. 7-8). Лингвопрагматика как раз и отличается от универсалистских концепций языка тем, что последовательно вводит в орбиту своих интересов все перечисленные свойства языковой личности (индивидуальной и коллективной).

Представляя естественный субстрат культуры, язык пронизывает ее целиком, является важнейшим средством для организации и упорядочения действительности и единственным ключом для ее постижения. Лингвопрагматика, сосредоточив свое внимание на слове, в состоянии пролить свет на природу слова как знакового явления. Слово - сложная и многомерная единица, что не исключает, однако, возможности его изучения, прежде всего, в семиотическом аспекте. Поскольку главная функция словесных знаков состоит в том, чтобы служить репрезентантами окружающего человека мира, важнейшая роль должна быть отведена изучению прагматики как лексического, так и грамматического компонентов содержания слова.

В основе прагматических изменений инвентаря номинативных единиц в конце XX - начале XXI вв. лежат процессы изменения мыслительных и речевых стереотипов. Но слово, продвигаясь во времени, хранит культурные смыслы прежних эпох, «ауру» различных символов и эмоциональных окружений, и именно поэтому оно «растяжимо» для включения в себя новых семантических и прагматических компонентов.

Теория прагматического содержания слова будет надежно обеспечена, если хотя бы для одного языка будет осуществлена работа по составлению полного словаря прагматических смыслов. Однако до воплощения в жизнь этой идеи еще далеко, аксиологический аспект лексикографии - одно из самых слабых ее звеньев. И предложенную работу мы рассматриваем как определенный вклад в решение указанной проблемы.

Грамматика - это тоже система символов, имеющих свое значение; грамматическое значение - не «условие истинности», а концепт, в котором отражены не только объективные свойства описываемого знаком явления, но, прежде всего, субъективное видение этого явления носителями языка. Именно поэтому возможны несобственные функции грамматических категорий и интенциональные употребления грамматических форм.

Грамматическая семантика начала с изучения единиц системы (ср.: в любой грамматике, даже самой компактной, содержатся сведения, пусть скудные и неточные, относительно номинативного содержания грамматических категорий), затем сосредоточилась на исследовании этих единиц в тексте (функционально-ориентированные грамматики).

Настало время следующего этапа - представления грамматической семантики в неразрывной связи со всем комплексом прагматических факторов. Настоящую работу автор рассматривает как один из первых шагов в этом направлении, поскольку анализу были подвергнуты прагматические свойства важнейших именных грамматических категорий (рода, числа, падежа) и лексико-грамматических классов.

Прагм алингвистика предполагает макро- и микроуровни анализа. Последний дает возможность сосредоточиться на соотношении лексической и грамматической семантики слова с системой оценочных смыслов, на способах представления этих смыслов в рамках лексемы, на разного рода семантических и коннотационных приращениях, которые сопутствуют узуальному или окказиональному использованию слова. Полагаем, что такой анализ не менее значим и продуктивен, чем исследование в прагматическом аспекте более протяженных языковых единиц.

Языковая норма, как стало ясно из исследований последних лет, не полостью детерминируется языковой системой: нормативными (с учетом признания множественности современной нормы) могут быть и асистемные явления. В таком случае узус является единственным фактором, определяющим норму. Но чем определяется сам узус — это сложнейший вопрос, на который можно ответить только с опорой на широкий круг лингвопрагматических исследований. Именно лингвопрагматика в состоянии назвать факторы, определяющие узус в каждом конкретном случае: общественные потребности и изменения в мире, вкус и мода, уровень культуры и образования, востребованность экспрессивной речи и склонность к языковой игре, необходимость эксплицитных оценок или, наоборот, стремление уйти от однозначной оценочности и т.д. Прагматические характеристики имени и сама его (имени) востребованность напрямую зависят от целого комплекса этих факторов.

Прагматическое значение (или созначение) характеризуется социальной и ситуативной обусловленностью, адресованностью, субъективностью, сложной и очень подвижной структурой, неразрывной связью с невербальными смыслами и, в конечном итоге, - со всеми обстоятельствами бытия человека. Особенно ярко все это проявляется у прагмем, которые по сути своей представляют собой свернутые суждения, обладающие особой силой убеждения.

Те элементы прагматики, которые связывают со словом культурные представления и традиции, приоритерные в данном обществе особенности использования денотата, существенно разнятся и специфичны для каждой лингвокультурной общности (это показано в работе на материале регулярно метафоризируемых зоонимов, вовлеченных в антропосферу).

Хотя оценка является, очевидно, универсальным свойством языка, способы выражения оценки в каждом языке специфичны. Ряды слов, которые участвуют в выражении тех или иных сторон оценочной структуры, в разных языках обладают как определенным семантическим сходством, так и существенными различиями. К межъязыковым системным различиям добавляются различия, связанные с особенностями конкретного исторического этапа, с социальными процессами, а также - с особыми интенциями адресанта, ибо, как справедливо отмечено Ю.С.Степановым (2001. С. 28), «основания. прагматики заключены в более общем свойстве языка, пронизывающем все его стороны, - в его «субъективности».

Для современных языков характерен бурный рост интенционально обусловленного употребления лексических единиц и грамматических форм, что связано с изменениями в отношении образованных людей к норме.

Что касается современного русского языка, то для него, помимо прочего, характерна нивелировка прагматических различий под влиянием крушения официального языка советской эпохи и утраты прежних авторитетов (или ослабления их роли).

В диахронии накоплен большой разброс вариантов для выражения общего денотативного содержания, и сегодня, уже в синхронии, эти варианты играют новыми оттенками прагматических смыслов. Думаем, что рассмотрение этих вариантов в парадигмах лингвопрагматики обладает реальной объяснительной силой. Лингвопрагматика реализует не описательно-регистрирующий подход к единицам и категориям языка, а объяснительный, соответствующий стремлению к экспланаторности всей новейшей лингвистики.

Сокращения названий словарей и справочников, принятые в работе:

БАС - Словарь современного русского литературного языка. М.; Л. 1948-1965. Т. 1-17.

ГПРР - Граудина Л.К., Ицкович В.А., Катлинская Л.ГТ. Грамматическая правильность русской речи: Опыт частотно-стилистического словаря вариантов. М., 1976.

ЕЗС - Ермакова О.П., Земская Е.А., Розина Р.И. Слова, с которыми мы все встречались: Толковый словарь общего жаргона. М., 1999.

ЕС - Елистратов B.C. Словарь крылатых слов. Русский кинематограф. М., 1999.

MAC - Словарь русского языка. М., АН СССР. 1985-1988

Т. 1-4.

НОСС - Апресян Ю.Д., Богуславская О.Ю., Левонтина И.Б., Урысон Е.В., Гловинская М.Я., Крылова Т.В. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Вып. 1. М., «ЯРК», 1999.

ОСРЯ - Орфоэпический словарь русского языка. Произношение, ударение, грамматические формы / Под ред. Р.И.Аванесова. М., Русский язык. Изд-е 6. 1997.

СД - Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского словаря. М., 1978-1980. Т. 1-4.

СЗ - Зализняк A.A. Грамматический словарь русского языка. М., Русский язык. 1977.

СО - Ожегов С.И. Словарь русского языка. Изд-е 14. М., Русский язык, 1983.

СОШ - Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. Изд-е «. М., «Азъ», 1994.

СС - Солженицын А.И. Русский словарь языкового расширения. М., Наука. 1990.

ССС - Словарь сочетаемости слов русского языка. М., Русский язык.

СУ - Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н.Ушакова. М., 1935-1940.-Т. 1-4.

СУС - Словарь усилительных словосочетаний русского и английского языков / Сост. И.И.Убин. М., 1995.

СЯП - Словарь языка Пушкина. М. 1952. Т. 1-4. СЯС - Толковый словарь языка Совдепии. СПб. 1998. ТС-ХХ - Толковый словарь русского языка. Языковые изменения конца XX столетия / Под ред. Г.Н.Скляревской. М., Астрель, ACT. 2001

43 - Засорина JI.H. Частотный словарь русского языка. М., Русский язык, 1977.

Список научной литературыМалащенко, Марина Валентиновна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Абаев В.И. Понятие идеосемантики // В.И.Абаев Избранные труды. Т. 2. Общее и сравнительное языкознание. Владикавказ, 1995.

2. Аверинцев B.C. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М„ 1996.

3. Азнаурова Э.С. Прагматика художественного текста. Ташкент. Фан., 1988.

4. Айсакова Е.А. Новые тенденции в системе обращений // Предложение и слово. Изд-во Саратовск. ун-та. 2002.

5. Акопова С.О. Предметные названия человека //Русский язык в школе. 1986. № 5.

6. Аксаков К.С. Опыт русской грамматики // Аксаков К.С. ПСС. Т.З. Ч. М., 1980.

7. Алаторцева С.И. Проблемы неологии и русская неография. Автореф. .докт. филол. наук. СПб., 1999.

8. Александрова J1.H. Некоторые замечания о грамматической категории числа // Общее и сопоставительное языкознание. Изд-во МГУ. М., 1986.

9. Алефиренко Н.Ф. Спорные проблемы семантики. Волгоград. «Перемена». 1999.

10. Алефиренко Н.Ф., Шестак Л.А. Лингвистические модели: типология лексико-фразеологической метафорики в языках разных типов // Разноуровневые единицы языка и их речевая реализация. Ростов н/Д, 1997.

11. П.Алпатов В.М. Об антропоцентрическом и системоцентрическом подходах к языку // Вопросы языкознания, 1993. № 3.

12. Антология кинизма: фрагменты сочинений кинических мыслителей. М., 1984.

13. З.Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка // Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 1. М., «ЯРК». 1995-а.

14. Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и толковый словарь // Вопросы языкознания. 1986. № 2.

15. Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография // Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 2. М., «ЯРК». 1995-6

16. Апресян Ю.Д. Коннотация как часть прагматики слова (лексикографический аспект) // Русский язык. Проблемы грамматической семантики и оценочные факторы в языке. М., Наука. 1992.

17. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1997. № 2.

18. Апресян Ю.Д. Отечественная теоретическая семантика в конце XX столетия // Известия РАН. Сер. лит-ры и яз. 1999. Т. 58. № 4.

19. Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря // Прагматика и проблемы интенсиональности. М.: Ин-т языкознания АН СССР. 1988.

20. Апресян Ю.Д. Формальная модель языка и представление лексикографических знаний //Вопросы языкознания. 1990. № 6.

21. Арбатский Д.И. Значения форм множественного числа имен существительных в современном русском литературном языке. Дис. . канд. филол. наук. М., 1954.

22. Арбатский Д.И. Множественное число гиперболическое // Русский язык в школе. 1972. № 5.

23. Арбатский Д.И. Множественное число собственных имен существительных в поэзии В.Маяковского // Исследования языка художественных произведений. Куйбышев. 1975.

24. Аристотель. Риторика. Книга III // Аверинцев B.C. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996.

25. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М., Наука. 1980.

26. Арутюнова Н.Д. Об объекте общей оценки // Вопросы языкознания. 1985. №3.

27. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка, событие, факт. М., 1988.

28. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М. «ЯРК». 1998.

29. Афанасьев А.Н. Живая вода и вещее слово. М., 1988.

30. Афанасьева А.Л. Гиперболизация как средство отображения советской действительности (на материале центральной прессы второй половины 50-х нач.80-х гг). Автореф. . канд. филол. наук. М., 2000.

31. Бабенко Н.Г. Окказиональное в художественном тексте. Структурно-семантический анализ. Калининград. 1997.

32. Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961.

33. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Постулаты когнитивной семантики // Известия АН РФ. Сер. л-ры и яз. 1997. № 1.

34. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов н/Д, изд-во РГУ. 1993.

35. Баранов В. В. Имена существительные с приставками л же-, квази- и псевдо- // Русский язык в школе. 1995. № 4.

36. Барт Р. Основы семиологии // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму. М., Прогресс. 2000.

37. Батыршин И.З., Шустер В.А. Структура семантического пространства словесных оценок поступков // Принципиальные вопросы теории знаний: труды по искусственному интеллекту. Тарту. 1984.

38. Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Эстетика словесного творчества. М., Искусство. 1986.

39. Белая Л.В. Лексико-семантические и функциональные особенности антропонимики М.А.Булгакова (на материале романа «Мастер и Маргарита») // Филологические науки, 1990. № 5.

40. Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика. М., 2001.

41. Бельчиков Ю.А., Солганик Г.Я. О лексикографических изданиях адресной направленности // Облик слова. Сб. статей памяти Д.Н.Шмелева. М., РАН. 1997.

42. Бехман С. Структурно-семантические группы конкретных (нарицательных) имен существительных и формальные критерии их выделения. Дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д. 1981.

43. Бицилли П.М. Литературные заметки // Бицилли П.М. Избранные труды по филологии. М., «Наследие». 1996.

44. Бич М.Я. Метонимическое использование имен собственных в современных русском, испанском и английском языках (на материале газетных текстов). Дис. . канд. филол. наук. СПб. 1995.

45. Блох М.Я. Журналу «Вопросы языкознания» 50 лет // Филологические науки. 2002. № 1.

46. Блох М.Я. Три революции в языкознании или современное языкознание и его предмет // Человек. Язык. Искусство. Мат-лы Междунар. научно-практич. конфер. МПГУ (памяти Н.В.Черемисиной). М., 2002.

47. Блумфилд Л. Язык. М., «Прогресс». 1988.

48. Богданов В.В. Речевое общение: прагматические и семантические аспекты. Л., изд-во ЛГУ. 1990.

49. Богданова Л.И. Зависимость формы актантов от семантических свойств русских глаголов. Автореф. . докт. филол. наук. М., 1999.

50. Бодуэн де Куртене И.А. Количественность в языковом мышлении // Бодуэн де Куртене и.А. Труды по общему языкознанию. М., АН СССР. 1963.

51. Бодуэн де Куртене И.А. Лингвистические заметки: о связи грамматического рода с миросозерцанием и настроением людей // Журнал министерства народного просвещения. 1900. № 10.

52. Болотов В.И. Множественное число имени собственного и апеллятива // Имя собственное и нарицательное. М., Наука. 1978.

53. Бондаревский Д.В. Категория неизменяемых прилагательных в современном русском языке. Дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д. 2000.

54. Бондарко A.B. Грамматическое значение и смысл. Л., Наука. 1978.

55. Бондарко A.B. К проблеме соотношения универсального и идиоэтнических аспектов семантики: интерпретационный компонент грамматических значений // Вопросы языкознания. 1992 . № 3.

56. Бондарко A.B. Категориальное и некатегориальное значения в грамматике // Принципы и методы семантических исследований. М., Наука. 1976.

57. Бондарко A.B. Теория морфологических категорий. Д., Наука. 1976.

58. Бондарко A.B. Формообразование, Словоизменение и классификация морфологических категорий // Вопросы языкознания. 1974. № 2.

59. Борисова Е.Г. Имплицитная информация в лексике // имплицитность в языке и речи. М., «ЯРК». 1999.

60. Боровой JI. Конь и лошадь // Путь слова. М., 1974.

61. Бородай Ю.М. Этнические контакты и окружающая среда // Природа. 1981. №9.

62. Брагина A.A. Актуальные слова: школа, гимназия, лицей, колледж // Русский язык в школе, 1997. № 1.

63. Брагина A.A. Наблюдения над категорией рода в русском языке // Вопросы языкознания, 1981. № 5.

64. Брусенская JI.A. Семантический и функциональный аспекты интерпретации категории числа в русском языке. Автореф. . докт. филол. наук. Ростов н/Д. 1994.

65. Брусенская Л.А., Курочкина Л.В. Интенциональное использование грамматических форм существительных в современном русском языке // Филологические науки, 2001. №1.

66. Брутян Г.А. Гипотеза Сепира-Уорфа. Ереван. «Луйс». 1968.

67. Булгаков С.Н. Философия имени. Париж. 1953.

68. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., «ЯРК». 1997.

69. Бурова Г.П. Лексические связи имен существительных на межфразовом уровне. Автореф. .канд. филол. наук. Ставрополь, 1996.

70. Бурукина O.A. Проблема культурно детерминированной коннотации в переводе. Дис. . канд. филол. наук. М., 1998.

71. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М., 1959.

72. Буттрим В.Е. Узкости, яркости, неоднородности // Русская речь, 1984. № 1.

73. Буянова Л.Ю. Язык публицистики в метаязыковой проекции // Лексико-семантические проблемы и антропология лингвистики. Москва-Краснодар. 1999.

74. Буянова Л.Ю., Ляхович И.А. Окказиональная деривация как фактор самореализации языковой личности // Актуальные проблемы современной русистики. Мат-лы Всероссийск. научно-практич. конфер. памяти В.И.Чернова. Ч. 1. Киров, 2000.

75. Бэкон Ф. соч: в 2-х т. Т. 2. М.,1978.

76. Ваксберг А. Термины, которые решают все. // Литературная газета, 1989. №39.

77. Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке. М., «Логос». 2001.

78. Вариченко Г.В. Новая жизнь старых слов // Русский язык в школе. 1990, №3.

79. Васильева Г.М. Лингвокультурологические аспекты русской неологии. Автореф. .докт. филол. наук. СПб, 2001.

80. Вахрушева М.И. Морфотемный анализ собирательных существительных (на материале немецкого и русского языка). Дис. . канд. филол. наук. Ульяновск. 1999.

81. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., «ЯРК». 1999.

82. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., «Русские словари». 1997.

83. Вейнрейх У. О семантической структуре языка // Новое в лингвистике. Вып. 5. М., «Прогресс». 1970.

84. Виноградов B.B. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., Высшая школа, 1972.

85. Виноградов B.C. Лексические вопросы перевода художественной прозы. М., изд-во МГУ. 1978.

86. Виноградова Н.В. Имя персонажа в художественном тексте: функционально-семантическая типология. Автореф. . канд. филол. наук. Тверь, 2001.

87. Винокур Г.О. Язык НЭПа // Винокур Г.О. Культура языка. М., «Федерация». 1929.

88. Вознесенская М.М. Память в художественной картине мира А.Платонова // Филология-Philologica, 1998. № 14.

89. Волкотруб Г.К. Речевые средства и приемы экспрессии в публицистике (по материалам фельетонов М.Кольцова) // Автореф. .канд. филол. наук. Липецк, 1999.

90. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка // Бахтин М.М. Под маской. М., «Лабиринт», 2000.

91. Вольф Е.М. Варьирование оценочных структур // Семантическое и оценочное варьирование. М., Наука, 1979.

92. Вольф Е.М. Оценка и норма в модальных структурах // Тезисы докл. краевой научн.- техн. конфер. Красноярск, 1988.

93. Вольф Е.М. Оценочное значение и соотношение признаков «хорошо»/ «плохо» // Вопросы языкознания, 1985. № 5.

94. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., УРСС. 2002.

95. Воркачев С.Г. К семантическому представлению дезидеративной оценки в естественном языке // Вопросы языкознания, 1990. № 4.

96. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки, 2001. № 1.

97. Ворожбитова A.A. Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты. Сочи. 2000.

98. Воротников Ю.Л. Милое и малое // Русский язык в школе, 1988. № 6.

99. Высоцкая И.А. Русское собирательное имя в лингвопрагматическом аспекте. Автореф. . канд. филол. наук. Ростов н/Д. 2002.

100. ЮО.Вышкин Е.Г. Метатеория как способ систематизации лингвистического знания. Дис. . докт. филол. наук. Саратов. 1999.

101. Гак В.Г. Прагматика // Энциклопедия «Русский язык». М., «Дрофа», 1997.

102. Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики 1971. М., Наука, 1972.

103. Гак В.Г. Прагматика, узус и грамматика // Иностранные языки в школе, 1982. № 5.

104. Гак В.Г. Рецензия на «Словарь новых слов и значений» // Вопросы языкознания, 1971. № 6.

105. Гак В.Г. Семиотические основы сопоставления двух культур // Вестник МГУ. Сер. 19. 1998. №2.

106. Гак В.Г. Словарь В.И.Даля в свете типологии словарей // Вопросы языкознания, 2001. № 3.

107. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология. М., 1977.

108. Гак В.Г. Сопоставительная прагматика // Филологические науки, 1992. №3.

109. Гак В.Г. Языковые преобразования. М., «ЯРК». 1998.

110. Гальперин И.Р. К проблеме необычных сочетаний слов// Проблемы общего и германского языкознания. М., изд-во МГУ. 1978.

111. Гальперин И.Р. О принципах семантического анализа стилистически маркированных отрезков текста // Принципы и методы семантических исследований. М., Наука. 1976.

112. Гардинер А. Различия между «речью» и «языком» // Звегинцев В.А. История языкознания XIX-XX вв. в очерках и извлечениях. Т. И. М. 1965.

113. ПЗ.Гвишиани Н.Б. , Герви О.Ю. «Корпусная лингвистика» и грамматика речи // Вестник МГУ. Сер. 9. 2001. № 2.

114. Гин Я.И. К вопросу о построении поэтики грамматических категорий // Вопросы языкознания, 1991. № 2.

115. Гин Я.И. О поэтике грамматических категорий // М.В.Ломоносов и русская культура. Тарту, 1986.

116. Говердовская Е.В. Новые существительные в лексике современного русского литературного языка // Русский язык в школе, 1992. № 3-4.

117. Голуб И.Б. Стилистика русского языка. Изд-е 2. М. Высшая школа, 1986.

118. Григорьева Н.О., Марченко Л.В. Имя собственное в политическом дискурсе // Речь. Речевая деятельность. Текст. Таганрог, 2000.

119. Грифцов Б.А. Заметки по технике перевода // Вопросы языкознания. 1952. № 5.

120. Гугунава Д.В. Окказиональная деривация в литературной критике: интерактивность как знак постмодернизма // Предложение и слово. Изд-во Саратовск. ун-та, 2002.

121. Гуревич В.В. О субъектном компоненте языковой семантики // Вопросы языкознания, 1998. № 1.

122. Давыденкова O.A. Когнитивно-прагматический аспект английских предложений рекламно-инструктивного характера. Автореф. .канд. филол. наук. Тамбов, 1999.

123. Девкин В.Д. О неродившихся немецких и русских словарях // Вопросы языкознания, 2001. № 1.

124. Девкин В.Д. Рецензия на «Большой толковый словарь» // Вопросы языкознания, 1999. № 6.

125. Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950.

126. Демичева В.В. Некоторые изменения в составе группы имен существительных среднего рода в языке XX в. // Предложение и слово. Изд-во Саратовск. ун-та. 2002.

127. Демьяненко H.K. Лексико-грамматические разряды имен существительных в современном русском языке. Автореф. . канд. филол. наук. Днепропетровск, 1976.

128. Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории конца XX в. // Язык и наука конца XX века. М., 1995.

129. Демьянков В.З. Лингвистическая интерпретация текста: универсальные и национальные (идиоэтнические) стратегии // Язык и культура. Факты и ценности. К 70-летию Ю.С.Степанова. М., «ЯРК», 2001.

130. Демьянков В.З. Морфологическая интерпретация текста и моделирование. М., изд-во МГУ. 1994.

131. Денисенко С.Н. Лексикографическое представление немецко-русской разговорной лексики // Филология -Philologica, 1998. № 14.

132. Денисов П.Н. Язык русской общественной мысли конца XIX- первой четверти XX вв. М.: МАЛП. 1998.

133. Дешериева Ю.Ю. Прагматика межкультурной коммуникации: пресуппозиции в межкультурном дискурсе // Вопросы филологии. 2000. № 3.

134. Диброва К.Ю. О языковой относительности в лингвистике // Филологические науки, 1991. № 2.

135. Дмитриева О.Л. Семантическая обусловленность функционирования деривационно связанных вариантов рода в речи // Деривация и история языка. Пермь, 1987.

136. Дмитрюк Н.В. Формы существования и функционирования языкового сознания в негомогенной лингвокультурной среде. Дис. . докт. филол. наук. М., 2000.

137. Дуличенко A.A. Русский язык конца XX столетия. München, 1994.

138. Дюбуа Ж., Эделин Ф. И др. Общая риторика. Пер. с франц. М., «Прогресс», 1986.

139. Емельянова О.И. Стилистические пометы в толковых словарях // Русская речь, 2002. № 5.

140. Ермакова О.П. Об иронии и метафоре // Облик слова. Сб. статей, посвящ. памяти Д.Н.Шмелева, М., «ЯРК», 1997.

141. Ермакова О.П. Типы вербализованной иронии в разных сферах русского языка // Язык. Культура. Гуманитарное знание. Научное наследие Г.О.Винокура и современность. М., «ЯРК», 1999.

142. Есакова М.Н. Межкультурная асимметрия как переводческая проблема // Вестник МГУ. Сер. 19. 2000. № 2.

143. Есперсен О. Философия языка. Под ред. и с предисл. Б.А.Ильиша. Изд-во иностр.л-ры. М., 1958.

144. Журавлев С.М. Язык в онтологической парадигме: креативный и репрессивный потенциал. Автореф. . канд. философск. наук. М., 1999.

145. Зализняк A.A. Русское именное словоизменение М. Наука, 1967.

146. Захарова Е.П. Вариантное употребление форм числа существительных // Вопросы стилистики. Саратов, 1986.

147. Звегинцев В.А. Мысли о лингвистике. М., изд-во МГУ, 1996.

148. Звегинцев В.А. Предложение в его отношении к языку и речи. М., 1976.

149. Звегинцев В.А. Теоретическая и прикладная лингвистика. М. 1967.

150. Знаменская Т.А. Категория рода: эволюция грамматическая и социальная // Лингвистические исследования: эволюция и функционирование языка. Екатеринбург, 1994.152.3олотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М., Наука, 1973.

151. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., изд-во МГУ. 1998.

152. Изер В. Историко-функциональная текстовая модель литературы // Вестник МГУ, Филология, 1997. № 3.

153. Изюмская С.С. Способы ввода неологизмов английского происхождения в дискурс // Известия РГПУ. Филология. Вып. 2. Ростов н/Д. 2000.

154. Ильина В.Ф. Образный потенциал грамматического значения слова // Предложение и слово. Изд-во Саратовск. ун-та. 2002.

155. Ильясова C.B. Словообразовательная игра как феномен языка современных СМИ. Автореф. .докт. филол. наук. Ростов н/Д. 2002.

156. Исаева JT.A. Виды скрытых смыслов и способы их представления в художественном тексте. Автореф. . докт. филол. наук. Краснодар, 1996.

157. Исаченко A.B. О грамматическом значении // Вопросы языкознания, 1961. № 1.

158. Кадькалова Э.П. Вчера и сегодня // Предложение и слово. Изд-во Саратовск. ун-та. 2002.

159. Калакуцкая Л.П. Имена собственные в орфографическом словаре русского языка и других лингвистических словарях // Вопросы языкознания, 1993. № 3.

160. Калинина Л.В. К вопросу о семантической иерархии между лексико-грамматическими разрядами существительных // Человек. Язык. Искусство. Материалы междунар. научно-практич. конфер. МПГУ. М., 2002.

161. Калинина Л.В. Семантика и функционирование абстрактных существительных в форме множественного числа в современном русском языке. Автореф. . канд. филол. наук. Нижний Новгород, 1999.

162. Кара-Казарьян Т.В. Влияние референциальной соотнесенности на прагматическое значение идиом и антропоцентрических экспрессивовна материале английского языка). Автореф. . канд. филол. наук. Пятигорск, 2001.

163. Кара-Мурза Е.С. Дивный новый мир российской рекламы // Словарь и культура речи. К 100-летию С.И.Ожегова, М., Индрик, 2001.

164. Карасик В.И. Язык социального статуса. М., «Гнозис», 2002.

165. Караулов Ю.Н. Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть. М., ИРЯ РАН, 1999.

166. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. Изд-е 2. М., 2002.

167. Карпенко Ю.А. Имя собственное в художественной литературе // Филологические науки, 1986. № 4.

168. Карпинская Е.В. Терминообразование и терминоупотребление в современной речи // Словарь и культура речи. К 100-летию С.И.Ожегова. М., Индрик, 2001.

169. Карцевский С.И. Язык, война, революция // Карцевский С.И. Из лингвистического наследия, М., «ЯРК», 2000.

170. Катаев В.П.Алмазный мой венец, М., 1981

171. Катерлина В.В. Личное имя собственное: национально-культурные особенности функционирования (на материале русского и английского языков). Дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 1998.

172. Катлинская Л.П. Из актуальной лексики // Русская речь, 1993. № 2-6.

173. Кибрик А.Е. Рецензия на книгу Wierzbicka A. The semantics of grammar // Вопросы языкознания, 1990. № 4.

174. Кибрик А.Е., Плунгян В.А. Функционализм // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. Сб. обзоров. М., изд-воМГУ, 1997.

175. Киприянова A.A. Функциональные особенности зооморфизов. Дис. . канд. филол. наук. Краснодар. 1999.

176. Кириенко М.Ю. Макароническая речь как функция иноязычных вкраплений. Автореф. . канд. филол. наук. Ростов н/Д. 1992.

177. Киселева Н.М. Из наблюдений над использованием архаических форм в художественном тексте // Функционирование архаичных и новых элементов в системе русского языка. М., 1986.

178. Клубков П.А. Говорите, пожалуйста, правильно. СПб, Норинт, 2000.

179. Клушин Н.А. Зоо- и фитоморфные характеристики человека в английской разговорной речи. Автореф. . канд. филол. наук. Нижний Новгород, 1991.

180. Кожина М.Н. О языковой и речевой экспрессии и ее экстралингвистической обоснованности // Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов н/Д. 1987.

181. Комиссаров В.Н. Теория перевода. Лингвистические аспекты. М., Высшая школа, 1990.

182. Комиссаров В.Н. Лингвистика перевода. М., 1978.

183. Комиссаров В.Н. Переводческие аспекты межкультурной коммуникации // Актуальные проблемы межкультурной коммуникации. М., 1999.

184. Комлев Н.Г. 10000 неологизмов от «оттепели» до «перестройки» // Вестник МГУ, 1996. № 4.

185. Кондрашова О.В. Семантика поэтического слова (функционально-типологический аспект). Краснодар, 1998.

186. Кормилов С.И. Мир микрофауны в поэзии В.Высоцкого // Филологические науки, 2002. № 5.

187. Корнилова Е.Е. Язык телевизионной рекламы: функция воздействия и функция сообщения // Филологический вестник, 1999. № 2.

188. Косицына И.Б. О некоторых теоретических основах исследования слова в художественном тексте // Предложение и слово. Изд-во Саратовск. ун-та, 2002.

189. Костомаров В.Г. Причины и характер прогресса русского языка в наши дни // Вестник АН СССР. Сер. л-ры и яз. 1978. № 10.

190. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. М., 1994.

191. Кошелев А.Д. О языковом концепте «долг» // Логический анализ языка. Языки этики. М., «ЯРК», 2000.

192. Красильникова Е.В. Имя существительное в русской разговорной речи. Функциональный аспект. М., Наука, 1990.

193. Кривин Ф. Принцесса Грамматика, или потомки древнего глагола. Ужгород, 1981.

194. Кронгауз М.А. «Воплощенное» и «невоплощенное» имя собственное: некоторые аспекты референции // Экспериментальные методы в психолингвистике, М., 1987.

195. Крылова O.A., Ремчукова E.H. Вариативность грамматических форм как источник текстовой экспрессии // Филологические науки, 2001. № 2.

196. Крымский С.Б. Логико-гносеологический анализ универсальных категорий // Логико-гносеологические исследования категориальной структуры мышления. Киев, 1980.

197. Крысин Л.П. Вопросы социологии языка в работах Г.О.Винокура // Язык. Культура. Гуманитарное знание. Научное наследие Г.О.Винокура и современность. М., «ЯРК», 1999.

198. Крысин Л.П. Гипербола в русской разговорной речи // Проблемы структурной лингвистики 1984. М., Наука, 1988.

199. Крысин Л.П. Религиозно-проповеднический стиль и его место в функционально-стилистической парадигме современного русского литературного языка // Поэтика. Стилистика. Язык и ультура. Памяти Т.Г.Винокур, М., 1996.

200. Крысин Л.П. Социальные ограничения в семантике и сочетаемости языковых единиц // Семиотика и информатика. Вып. 35. М., «ЯРК», 1997.

201. Кубрякова Е.С. , Шахнарович A.M. Рецензия на монографию Ю.Н. Караулова «Русский язык и языковая личность» // Вопросы языкознания, 1988. № 5.

202. Кузьмина Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. Дис. . докт. филол. наук. Омск, 1999.

203. Куликова Э.Г. Категоризация места ударения в системе русского словообразования (имя существительное). Дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д. 1996.

204. Курахтанова И.С. О гиперболизации и гиперболе. II Сб. научн. трудов МГПИИЯ. Вып. 116. М., 1977.

205. Курилович Е. Заметки о значении слова // Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., «Тривиум», 2000.

206. Курилович Е. Положение имени собственного в языке // Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., «Тривиум», 2000.

207. Курочкина JT.B. Интенциональные грамматические формы существительных в современном русском языке. Дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д. 1999.

208. Курочкина J1.B. Формы именительного падежа множественного числа: функционально-прагматический аспект // Единицы языка в функционально-прагматическом аспекте. РГПУ. Ростов н/Д. 2000.

209. Ладыгин Ю.А. Актуализация личностных смыслов автора в системе коннотативных значений французского прозаического художественного текста. Дис. . докт. филол. наук. Иркутск, 1999.

210. Лазарев В.А. Обобщенно-собирательное значение в семантической парадигме единственного числа существительного (на материале современного русского языка). Дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д. 2002.

211. Ларин Б.А. Об эвфемизмах // Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. Избранные работы. М., 1977.

212. Ларина Т.В., Озюменко В.И. Отражение английского коммуникативного поведения в художественном тексте // Человек. Язык. Искусство. Матер. Междунар. научно-практ. конфер. 14-16 ноября 2000. МПГУ. М„ 2001.

213. Ласкова M.B. Грамматическая категория рода в аспекте тендерной лингвистики . Дис. . докт. филол. наук. Ростов н/Д. 2001.

214. Лацис С.Н. стилистические синонимы и их употребление в речи // Русский язык в школе, 1974. № 3.

215. Левин Ю.И. Семиотика советских лозунгов // Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М., «ЯРК», 1998.

216. Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. За справедливостью пустой // Логический анализ языка. Языки этики. М., «ЯРК», 2000.

217. Лейбниц Г. Сочинения в 4-х т. Т.2. М., 1983.

218. Лейчик В.М. Пиар и другие аббревиатуры // Русская речь, 2002.№ 5.

219. Леэметс Х.Д. Компаративность и метафоричность в языках разных систем // Метафора в языке и тексте. М., 1988.

220. Литвина З.Н. О нормах современного употребления вариантных флексий -и(-ы) / -а в именительном падеже множественного числа существительных мужского рода // Уч. Зап. МГПИ. Вопросы языкознания и русского языка.Ч.2. М., 1969.

221. Литвина З.Н. О функционировании вариантных форм на -а/ -и(-ы) именительного падежа множественного числа существительных мужского рода в современном русском литературном языке // Уч. зап. МГПИ. М, 1970.

222. Лихачев Д.С. Культура как целостная система // Новый мир, 1994. № 8.

223. Лихачев Д.С. Язык мой.// Культура, 25 ноября 1995 г.

224. Лихошвай Т.В. Синонимия форм числа и собирательных имен существительных русского языка. Дис. . канд. филол. наук. Днепропетровск, 1986.

225. Локк Дж. Опыт человеческого разумения // Локк Дж. Собр. Соч. в 3-х т. Т.1.М., 1985.

226. Локтионова Н.М. Семантические реалии онтологии языкового знака. Автореф. .докт. филол. наук. Краснодар. 2002.

227. Ломовцева A.A. «Нарушенное» число как явление семантико-стилистического плана // Вопросы семантики. Вып 2. Изд-во ЛГУ. 1976.

228. Ломоносов М.В. Российская грамматика // Ломоносов М.В. ПСС. Т.7. М., 1952.

229. Ломтев Т.П. Язык и речь // Вестник МГУ. Филол. и журнал. 1961. № 4.

230. Лопатин В.В. Словообразовательные средства субъективно-оценочной прагматики высказывания и текста // Русский язык. Языковые значения в функциональном и эстетическом аспектах. М., 1987.

231. Лосев А.Ф. Аксиоматика знаковой теории языка // Вопросы грамматики и лексикологии русского языка. М., 1973.

232. Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. М. «Мысль», 1994.

233. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., Политиздат, 1991.

234. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. Л., 1972.

235. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., «Гнозис», 1992.

236. Лузина Л.Г. Основные направления развития современной стилистики // Лингвистические исследования в конце XX века. М., РАН, 2000.

237. Лукьянова H.A. Экспрессивная лексика разговорного употребления. Проблемы семантики. Новосибирск, Наука, 1986.

238. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1979.

239. Луценко H.A. Взаимодействие парадигм в грамматике. «Философия морфемы» // Философия языка: в границах и без границ. Харьков, «Око», 1993.

240. Луценко H.A. Грамматические категории в системе и узусе (русские глагол и имя). Автореф. . докт. филол. наук. Днепропетровск, 1990.

241. Луценко H.A. О перестановке маркированности в грамматических корреляциях // Системные и функциональные аспекты языка. Тарту, 1988.

242. Львова Э.Л. Категория числа имен существительных в стилях литературного языка XYIII в. Дис. . канд. филол. наук. М., 1965.

243. Лю Юн. Культура русской речи и ее отражение в современной лексикографии // Человек. Язык. Искусство. Материалы междунар. научно-практич. конфер. МИГУ (памяти Н.В.Черемисиной). М., 2002.

244. Магазанник Э.Б. Ономапоэтика, или «говорящие» имена в литературе. Ташкент, 1978.

245. Маковский М.М. Рецензия на книгу В.Д.Девкина «Очерки по лексикографии»// Вопросы языкознания, 2002. № 5.

246. Маковский М.М. Системность и асистемность в языке. Опыт исследования антиномий в лексике и семантике. М., Наука, 1980.

247. Максимова Г.В. Лингвистические средства выражения категорий множественности и обобщенности. Дис. . канд. филол. наук, М., 1986.

248. Малаховский Л.В. Новое в англо-американской лексикографии // Вопросы языкознания, 1988. № 6.

249. Малащенко В.П. Свободное присоединение предложно-падежных форм имени существительного в современном русском языке. Изд. Ростовского ун-та. 1972.

250. Малащенко В.П. Языковая картина мира: концептуализация и прагматика // Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект. Материалы межвуз. науч. конф., ч.1. Ростов-на-Дону, 2002

251. Манн Ю. Говорим, как думаем // Известия. 19 января 1991 г.

252. Махлин В.Л. Искушение и испытание: культурная функция перевода сегодня // Вестник МГУ. Сер. 19. 2000.№ 6.

253. Махова И.Н. Анимализация человека в коллоквиальной лексике современного немецкого языка. Автореф. .канд. филол. наук. Пятигорск, 1999.

254. Мегентесов С.А. Эпистемы ментальности и идеологические метафоры в публицистике // Языковая личность: структура и эволюция. Краснодар. 2000.

255. Медведева A.B. Символическое значение как тип значения слова (на материале русских и английских обозначений обиходно-бытовыхситуаций, предметов и явлений материальной культуры). Автореф. . канд. филол. наук. Воронеж, 2000.

256. Мезенин С.М. Образность как лингвистическая категория // Вопросы языкознания, 1983. № 6.

257. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Т.». Москва-Вена, «ЯРК», 1998.

258. Мельчук И.А. Русский язык в модели «смысл текст» М., 1995.

259. Мечковская Н.Б. Общее языкознание. Структурная и социальная типология языков. М., «Флинта», 2001.

260. Милль Дж. Ст. Система логики. Изд-е 2. М., 1914.

261. Миронюк Л.Ф. Чеховский бестиарий в аспекте типологии образности // Языковое мастерство А.П.Чехова. Изд-во РГУ, Ростов н/Д. 1990.

262. Мирошниченко A.A. Материалы к спецкурсу «Лингвистические приемы идеологического воздействия». Изд-во РГУ, Ростов н/Д. 1992.

263. Мирошниченко A.A. Толкование речи. Основы лингвоидеологического анализа. Изд-во РГУ. Ростов н/Д. 1995.

264. Миртов A.B. Наблюдения над языком Великой Отечественной войны. // Вопросы языкознания, 1953. № 4.

265. Митрофанова О.Д. Научный стиль речи: проблемы обучения. М., Рус. яз., 1985.

266. Михайлов В.Н. Специфика собственных имен в художественном тексте // Филологические науки, 1987. № 6.

267. Монтегю Р. Прагматика // Семантика модальных и интенсиональных логик. М., «Прогресс», 1981.

268. Моррис Ч.У. Основания теории знаков // Семиотика. М., «Радуга», 1983.

269. Москвин В.П. Эвфемизмы: системные связи, функции и способы образования // Вопросы языкознания, 2001. № 3.

270. Мустайоки А. Возможна ли грамматика на семантической основе? // Вопросы языкознания. 1997. № 3.

271. Мучник И.П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. М., Наука, 1971.

272. Мыркин В.Я. Некоторые вопросы понятия речи в корреляции : язык -речь // Вопросы языкознания, 1970, № 1.

273. Мыркин В.Я. Всегда ли языковая норма соотносится с языковой системой? // Филологические науки, 1998. № 3.

274. Нагорная A.B. Семантическая градация «лексического просторечия» и его межъязыковая транспозиция (на материале русского и английского языков). Дис. . канд. филол. наук. Ульяновск, 1998.

275. Немец Г.П. Логика модальности в прагматике лингвистических структур // Языковая личность: структура и эволюция. Краснодар, 2000.

276. Немец Г.П. Прагматика метаязыка. Киев. 1993.

277. Немец Г.П. Семантика метаязыковых субстанций. Москва Краснодар, 1999.

278. Ненашева Т.А. Специфика коннотативного значения американских антропонимов. Дис. . канд. филол. наук. Нижний Новгород, 1993.

279. Нещименко Г.П. Динамика речевого стандарта современной публичной вербальной коммуникации. Проблемы. Тенденции развития. // Вопросы языкознания. 2001. № 1.

280. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М. Высшая школа. 1988.

281. Никитина Г.И. Культуроведческое образование с позиций современных подходов к изучению иностранных языков // Человек. Язык. Искусство. Матер. Междунар. научно-практич. конфер. 14-16 ноября 2000. МПГУ. М., 2001.

282. Николаева Т.М. От звука к тексту. М., «ЯРК», 2000.

283. Николина H.A. Типы метатекста //Человек. Язык. Искусство. Материалы Междунар. научно-практич. конфер. МПГУ (памяти Н.В.Черемисиной). М,. 2002.

284. Никонов В.А. Введение в топонимику. М., 1965.

285. Новиков A.JI. О значении и смысле слова // Человек. Язык. Искусство. Материалы Междунар. научно-практич. конфер. МПГУ (памяти Н.В.Черемисиной). М., 2002.

286. Новиков JI.A. Природа числа существительных и его стилистические функции // Русский язык в школе. 1959. № 5.

287. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М., «Прогресс». 1985.

288. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. М., «Прогресс», 1986.

289. Норлусенян B.C. Дискурсивные функции макаронизмов в современном русском языке // Известия РГПУ. Филология. Вып. 2. Ростов н/Д. 2000.

290. Норлусенян B.C. Макаронизмы английского происхождения в современном русском языке. Автореф. . канд. филол. наук. Ростов н/Д. 2000.

291. Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. СПб, 1994.

292. Норман Б.Ю. О креативной функции языка (на материале славянских языков) // Славяноведение, 1997. № 4.

293. Одинцов Г.Ф. Из истории гиппологической лексики в русском языке. М., 1980.

294. Ольшанский И.Г. Лингвокультурология в конце XX века: итоги, тенденции, перспективы // Лингвистические исследования в конце XX в., М, РАН. 2000.

295. Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. «Прогресс», 1986.

296. Павленко Г.В. Проблема освоения иноязычных заимствований: языковой и речевой аспекты (на материале англицизмов конца XX в.). Автореф. . канд. филол. наук. Таганрог, 1999.

297. Павский Г.П. Филологические наблюдения. Рассуждение 2. СПб, 1842.

298. Падучева E.B. О референциальном статусе родовых выражений: адвербиальная квантификация // Мышление, когнитивные науки, искусственный интеллект. М., 1988.

299. Падучева Е.В. Феномен Анны Вежбицкой // Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., «Русские словари», 1997.

300. Палкевич О.Я. Языковой портрет феномена иронии (на материале современного немецкого языка). Автореф. . канд. филол. наук. Иркутск, 2001.

301. Панов М.В. О позиционном чередовании грамматических значений // Типология и грамматика, М., Наука, 1990.

302. Панов М.В. Позиционная морфология русского языка. М., Наука, 1999.

303. Пантелеев А.Ф.Полипропозитивное простое предложение: персональность и темпоральность. Дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д. 2000.

304. Пеньковский А.Б. О семантической категории «чуждости» в русском языке // Проблемы структурной лингвистики 1985-1987. М., Наука, 1989.

305. Перцов Н.П. Грамматическое и обязательное в языке // Вопросы языкознания, 1996. № 4.

306. Перцова H.H. К понятию «вещной коннотации» // Вопросы кибернетики. Язык логики и логика языка. М. 1990.

307. Писку нова C.B. Текст: семантика грамматической формы. Автореф. . докт. филол. наук. Тамбов, 2002.

308. ЗЮ.Плунгян В.А. Время и времена: к вопросу о категории числа // Логический анализ языка (язык и время). Под ред. Н.Д.Арутюновой. М., «Индрик», 1997.

309. ЗП.Плунгян В.А. Насколько регулярны грамматические категории или о проникновении лексики в грамматику // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект. Тезисы Междунар. конфер. ВГУ, Владимир, 1995.

310. Плунгян В.А. Проблемы грамматического значения в современных морфологических теориях // Семиотика и информатика. Вып. 36. М., «ЯРК», 1998.

311. Поливанов Е.Д. Статьи по общему языкознанию, М., Наука, 1968.

312. Поливанова А.К. Выбор числовых форм существительных в русском языке // Проблемы структурной лингвистики 1981. М., Наука, 1983.

313. Польдауф И. Место грамматики и лексикологии в изучении вопросов глагольного вида. Пер. с чешек. // Вопросы глагольного вида, М., Наука, 1962.

314. Попов Ю.Н. Тончайшая линия: освоение чужого, отчуждение своего. Материалы круглого стола «Перевод как испытание культуры» // Вестник МГУ. Сер. 19. 2000. № 6.

315. Попович А. Проблемы художественного перевода. М., Наука, 1980.

316. Постная И.А. Идиостилевые включения как вид интертекстуальности // Человек. Язык. Искусство. Материалы Междунар. научно-практич. конфер. МПГУ (памяти Н.В.Черемисиной) М., 2002.

317. Потебня A.A. Значения множественного числа в русском языке // Филологические записки. Воронеж, 1888.

318. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. Т.З. М., Просвещение, 1968.

319. Потебня A.A. Из записок по теории словесности // Потебня A.A. Теоретическая поэтика, М., Высшая школа, 1990.

320. Пражский лингвистический кружок. М., 1967.

321. Прибыток И.И. Сентенсоиды: структура, семантика, прагматика. Дис. .докт. филол. наук. Саратов, 1993.

322. Прокопович E.H. О некоторых образованиях множественного числа в русском литературном языке // Мысли о современном русском языке, М., 1969.

323. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре. М., 1999.

324. Прохорова В.Н. Семантика термина // Вестник МГУ. Сер. 9 Филология. 1981. №3.

325. Раевский М.В. Рецензия на книгу L.M. Zybatow "Russish im Wanded"// Вопросы языкознания, 2000. № 1.

326. Рахилина E.B. Когнитивная семантика: история, персоналии, идеи, результаты // Семиотика и информатика. Вып. 36. М., «ЯРК», 1998.

327. Рахматуллина Д.Р. Англо-русские переводные несоответствия в художественном тексте. Дис. . канд. филол. наук. Оренбург, 1995.

328. Ревзин И.И. «Немаркированное» множественное число в современном русском языке // Вопросы языкознания, 1969. № 3.

329. Резчикова И.В. Символика в романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин» (сон Татьяны) // Филологические науки, 2001. № 2.

330. Ретунская М.С. Условия формирования оценочных номинаций в процессе коммуникации // Вестник Харьковского университета, 1987.

331. Реформатский A.A. Введение в языкознание. М. 1967.

332. Реформатский A.A. Число и грамматика // Вопросы грамматики. M.-JL, 1960.

333. Розен Е.В. Современные вокабулярные неологизмы. Дис. . докт. филол. наук. М., 1971.

334. Руденко Д.И. Имя в парадигмах «философии языка» Харьков, 1990.

335. Руденко Д.И. О смысловой специфике собирательных существительных // Русский язык в школе, 1987. № 1.

336. Руденко Д.И. Мерцание имени // Имя: слово, словосочетание, предложение, текст (именование на различных уровнях языка). Киев, 1993.

337. Руденко Д.И. О семантике обобщенного единственного числа // Филологические науки, 1988. № 2.

338. Руденко Д.И. Собственные имена в контексте современных теорий референции // Вопросы языкознания, 1988. № 3.

339. Русская грамматика. Т. 1. М., АН СССР. 1980.

340. Русский язык и советское общество. Лексика современного русского литературного языка. М., Наука, 1968.

341. Русский язык и советское общество. Морфология и синтаксис современного русского литературного языка. М.,Наука, 1968.

342. Русский язык конца XX столетия (1985-1995). Под ред. Е.А.Земской. М., «ЯРК», 1996.

343. Русский язык. Энциклопедия. Изд-е 2. М. 1997.

344. Рябов В.Н. Русские интраязыковые лакуны (формально-семантический аспект). Автореф. . докт. филол. наук. Краснодар, 1997.

345. Саари X. Норма, потенциал и эластичная кодификация // Общелитературный язык и функциональные стили. Вильнюс, 1986.

346. Сабол Я. Теория коммуникации и изучение литературного словацкого языка // Новое в зарубежной лингвистике, М., 1988.

347. Савченко А.Н., Иоффе В.В. Общее языкознание. Изд-во РГУ. Ростов н/Д, 1985.

348. Саенко Т.И. Физика и метафизика возвышенного слова // Человек. Язык. Искусство. Материалы Междунар. научно-практич. конфер. МПГУ (памяти Н.В.Черемисиной). М., 2002.

349. Самигулина Ф.Н. Грамматические категории: перевод с оси селекции на ось комбинатории. Автореф. . канд. филол. наук. Таганрог, 1997.

350. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., «ЯРК», 1999.

351. Сватко Ю.И. Текст как объект и предмет словарного описания: к развитию именной парадигмы языка // Имя: слово, словосочетание, предложение, текст (именование на разных уровнях языка), Киев, 1993.

352. Сватко Ю.И. Типы парадигм и концепций: текстовый уровень взаимодействия // Лингвистика: взаимодействие концепций и парадигм. Вып. 1.4.1 Харьков, 1991.

353. Сдобников В.В. Проблемы передачи функций стилистически сниженной лексики в переводе художественного текста. Дис. . канд. филол. наук. М., 1992.

354. Севидова H.A. Прагматические возможности словообразовательных элементов в системе имени существительного в современном немецком языке. Автореф. канд. филол. наук. Тамбов, 2002.

355. Семенов A.JI. Основы коммуникативной теории перевода в аспекте контрастивной текстологии (на лексическом уровне). Дис. . докт. филол. наук., М., 1997.

356. Сенько Е.В. Неологизация в современном русском языке конца XX века: межуровневый аспект. Автореф. . докт. филол. наук. Волгоград, 2000.

357. Сепир Э. Язык. Введение в изучение речи // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии, М., «Прогресс», 1993.

358. Сергеева А.Б. О роли неологизма в построении высказывания // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1996. № 5.

359. Сергеич П. Искусство речи на суде. М., 1960.

360. Сердобинцева E.H. Типы экспрессивных наименований в профессиональной лексике современного русского языка // Филология на рубеже тысячелетий. Материалы Междунар. конфер. Вып. 2. Язык как функционирующая система. Ростов н/Д. 2000.

361. Серебрякова C.B. Семантика дистрибутивности лексических параметров слова. Краснодар-Ставрополь, 2001.

362. Серен П. Пресуппозиция, отрицание и трехзначная логика. Пер. А.Арефьева //Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2001. № 2.

363. Серио П. В поисках четвертой парадигмы // Философия языка: в границах и вне границ. Харьков, «Око», 1993.

364. Серль Дж. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17, М., «Прогресс», 1986.

365. Сигал К.Я. Проблема иконичности в языке (обзор литературы) // Вопросы языкознания, 1997. № 6.

366. Сиротинина О.Б. О стилистических приемах современной публицистики, которые могут приводить к коммуникативной неудаче // Жизнь языка. Сб. к 80-летию М.В.Панова. М., «Языки славянской культуры». 2001.

367. Скляревская Г.Н. Еще раз о проблемах лексикографической стилистики // Вопросы языкознания, 1988. № 3.

368. Сковородников А.П. Лингвистическая экология: проблемы становления // филологические науки, 1996. № 2.

369. Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики. Горький, 1975.

370. Скрипникова H.H. Прагматика метаязыка перевода. Автореф. .докт. филол. наук. Краснодар, 1999.

371. Скрипникова H.H. Прагматика языка как феномен семиотики. Краснодар, 1999.

372. Смирнов O.K. Имена собственные в художественной литературе и специфика их перевода. Дис. . канд филол. наук. Симферополь, 1991.

373. Снитко Е.С. Онтологические аспекты именования в контексте проблем современной лингвистики // Имя: слово, словосочетание, предложение, текст ( именование на различных уровнях языка), Киев, 1993.

374. Солженицын А.И. Русский вопрос к концу XX в. // Труд, 23 июля 1994 г.

375. Солнцев Е.М. Проблемы систематического описания процесса передачи реалий (на материале русско-французских переводов). Автореф. . канд. филол. наук. М., 1999.

376. Сорокалетов Ф.Н. Лексико-семантическая система и словарь национального языка // Современность и словари. М., 1980.

377. Сорокин Ю.А. Антропоцентризм / антропофилия: доводы в пользу второго понятия // Фразеология в контексте культур. М., «ЯРК», 1999.

378. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М., 1933.

379. Спиридонова Т.А. Категории собирательного и совокупного множеств в современном английском языке. Автореф. . канд. филол. наук. М., 1990.

380. Степанов Ю.С. В поисках прагматики (проблемы субъекта) // Известия АН СССР. Сер. л-ры и яз. 1981. № 4.

381. Степанов Ю.С. Слова «правда» и «цивилизация» в русском языке // Известия АН СССР. Сер. л-ры и яз. 1972. Вып. 2.

382. Степанов Ю.С. Альтернативный мир. Дискурс, факт и принцип причинности // Язык и наука конца XX в. М., 1995.

383. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка // Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М., Наука, 1985.

384. Степанов Ю.С. Вводная статья. В мире семиотики // Антология. Семиотика. М., «Деловая книга», 2001.

385. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. М., Наука, 1981.

386. Степанов Ю.С. Интертекст, интернет, интерсубъект (к основаниям сравнительной концептологии) // Известия АН РАН. Сер. л-ры и яз. Т. 60. 2001. № 1.

387. Степанов Ю.С. Семиотическая структура языка // Известия АН СССР. Сер. л-ры и яз. Т. 32. 1973. Вып. 4.

388. Степанов Ю.С., Проскурин С.Г. «Смена культурных парадигм» и ее внутренние механизмы // Философия языка: в границах и вне границ. Харьков, «Око». 1993.

389. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж, 1993.

390. Стернина М.А. Лексико-грамматическая полисемия в системе языка (опыт разработки интегральной теории полисемии). Автореф. . докт. филол. наук. Воронеж, 2000.

391. Столнейкер P.C. Прагматика // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. М., «Прогресс», 1985.

392. Страхова В. Сопоставительная прагматика учебного текста (на материале учебников естественно-научного цикла на английском и русском языках). Автореф. . канд. филол. наук. Воронеж. 1994.

393. Стросон П. Намерение и конвенция в речевых актах // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., «Прогресс», 1986.

394. Суперанская A.B. Апеллятив онома // Имя нарицательное и собственное. М., Наука, 1978.

395. Суперанская A.B. Общая теория имени собственного. М., Наука, 1973.

396. Суперанская A.B. Ударение в заимствованных словах современного русского литературного языка. М., Наука, 1968.

397. Сусов И.П. К предмету прагмалингвистики // Содержательные аспекты предложения и текста. Калинин, 1983.

398. Тамарченко Е. Идея правды в «Тихом Доне» // Новый мир, 1990. № 6.

399. Телицына Т.В. Образность в «Архипелаге ГУЛаг» А.И.Солженицына // Филологические науки, 1991. № 5.

400. Телия В.Н. Коннотация // Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М., БСЭ. 1998.

401. Телия В.Н. Русская фразеология. М., «ЯРК». 1997.

402. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. М., 1988.

403. Теория функциональной грамматики. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/неопределенность. СПБ, Наука, 1992.

404. Теория функциональной грамматики. Персонал ьность. Залоговость. СПб, Наука, 1991.

405. Терлов В.Ф. О логико-эвфоническом факторе в процессе становления форм именительного-винительного падежа множественного числа на -а в русском языке. М. 1968.

406. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М., 2000.

407. Титкова О.И. «Время, актуальность, мода»: проблемы вербальной концептуализации (на материале немецкого языка) // Филологические науки, 2001. № 4.

408. Токарева О.О. Семантический потенциал виртуального словесного знака обмана и способы его представления в системе английского глагола. Автореф. . канд. филол. наук. Иркутск, 2001.

409. Толстой Н.И. Иван-аист // Славянское и балканское языкознание. Язык в этнокультурном аспекте. М. 1984.

410. Томахин Т.Д. Лингвистические аспекты лингвострановедения // Вопросы языкознания, 1986. № 6.

411. Томахин Г.Д. Топонимы как реалии языка и культуры (на материале географических названий США) // Вопросы языкознания, 1984. № 4.

412. Тронский И.М. К семантике множественного числа в греческом и латинском языках // Уч. зап. ЛГУ. Вып. 10. Л., 1946.

413. Трубачев О.Н. Славистика на XII Международном съезде славистов // Вопросы языкознания, 1999. № 3.

414. Трубачев О.Н. Славянская филология от съезда к съезду. К XII Международному съезду славистов // Вопросы языкознания, 1998. № 3.

415. Трубецкой С.Н. О природе человеческого сознания // Феномен человека, М, 1993.

416. Тынянов С.Н. Архаисты и новаторы. М., 1929.

417. Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры. М., 1990.

418. Уляшева Я.О. Значение определенности-неопределенности имен собственных в системе языка и речи // Функционально-семантический аспект единиц русского языка. Таганрог, 2001.

419. Урысон Е.В. Синтаксическая деривация и «наивная» картина мира // Вопросы языкознания, 1996, № 4.

420. Успенский В.А. О вещных коннотациях абстрактных существительных // Семиотика и информатика. Вып. 35. М., 1997.

421. Успенский Л.В. Слово о словах. Л., 1962.

422. Успенский Л.В. Ты и твое имя. Л., 1968.

423. Фам Нгок Лам. Олицетворение имен существительных с немотивированным родом в современном русском языке. Автореф. . канд. филол. наук. М., 1999.

424. Флоренский П.А. Имена. Харьков «Фолио», Москва «АСТ», 2000.

425. Флоренский П.А. Термины // Вопросы языкознания, 1989. № 1.

426. Флоренский П.А. У водораздела мысли, М., 1990.

427. Фоменко И.Б. Каин как имя концепта в русской наивной картине мира // Человек. Язык. Искусство. Материалы Междунар. научно-практич. конфер. МПГУ (памяти Н.В.Чермисиной), М., 2002.

428. Фонякова О.И. Имя собственное в художественном тексте Л., Изд-во ЛГУ, 1990.

429. Фукидид. История. Кн. 3. Л., 1981.

430. Хаблак Г.Г. Функционально стилевые особенности использования грамматических категорий газетно-публицистической речи. Дис. . канд. филол. наук. М., 1984.

431. Хазагеров Г.Г. Персоносфера русской культуры // Новый мир, 2001. № 1.

432. Хазагеров Г.Г. Политическая риторика. М., «Никколо», 2002.

433. Хазагеров Г.Г. Система убеждающей речи как гомеостаз: ораторика, гомилетика, дидактика, символика // Социологический журнал, 2001. №3.

434. Хазагеров Г.Г. Скифский словарь // Знамя, 1998. № 12.

435. Хазагеров Т.Г., Николаев С.Г. О типологии сочетаемости количественных числительных с существительными в русском и осетинском языках // Известия СКНЦ ВШ. Общественные науки. 1984. №4.

436. Хайнце Л.И. Безэквивалентная лексика с национально-культурной спецификой значения в произведениях В.Токаревой и Е.Попова. Автореф. . канд. филол. наук. Воронеж, 2000.

437. Хайруллин В.И. Лингвокультурологические и когнитивные аспекты перевода. Дис. . докт. филол. наук. М., 1995.

438. Хан-Пира Э. Лукавая синонимика // Слово в тексте и словаре. Сб. статей к 70-летию Ю.Д.Апресяна. М., «ЯРК». 2000.

439. Хан-Пира Э. Электорат // Русская речь, 1997. № 2.

440. Химик В.В. Поэтика низкого, или просторечие как культурный феномен. СПб, 2000.

441. Хофман Т.Р. В защиту смысловых атомов // Предварительные публикации проблемной группы по экспериментальной и прикладной лингвистике Института русского языка. АН СССР. Вып. 10. М., 1978.

442. Худяков A.A. К вопросу о понятийной основе категории числа имени существительного // Понятийные категории и их языковая реализация. Л., 1989.

443. Филологические науки, 1995. № 4. 449.Чернейко Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени. М. Изд-во МГУ. 1997.

444. Чернышев В.И. Избранные труды. T.l. М. 1970.

445. Чернышева И.И. Некоторые вопросы теории лексикона сегодня и учебный теоретический курс лексикологии // Филологические науки, 1999. №4.

446. Чесноков П.В. Грамматические (морфологические) категории в русском языке с точки зрения семантических форм мышления // Языковые единицы в семантическом аспекте. Ростов н/Д. 1990.

447. Чжэн Инкуй. Русские зоонимы в комплексном лингвистическомрассмотрении. Автореф. . канд. филол. наук. М., 2001. 454.Чинь Тхи Ким Нгок. Лингвокультурологические основы диалога культур. Автореф. . докт. филол. наук. М., 2000.

448. Чудаков А.П. Семь свойств научного метода В.В.Виноградова // Междунар. юбилейн. сессия, посвящ. 100-летию В.В.Виноградова. Тезисы докл. М., 1995.

449. Чуковский К.И. Живой как жизнь. М., Мол. гвардия, 1962.

450. Чуковский К.И. Высокое искусство. М., Сов. писатель, 1968.

451. Шаклеин В.М. Этноязыковое видение мира как составляющая лигвокультурной ситуации // Вестник МГУ. Сер. 19. 2000. №1.

452. Шапошников В.В. Русская речь 1990-х. Современная Россия в языковом отображении. М., 1998.

453. Шахматов A.A. Синтаксис русского языка. М., Учпедгиз, 1941.

454. Шаховский В.И. Коммуникативно-прагматический аспект экспрессивности // Филологическая герменевтика и общая стилистика. Тверь, 1975.

455. Шаховский В.И. Эмотивность и лексикография // Филологические науки, 1986. № 6.

456. Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания. Волгоград, 1983.

457. Шахрай О.Б. «Ложные друзья» переводчика // Вопросы языкознания, 1955. №2.

458. Шведова Н.Ю. Типы контекстов, конструирующих многоаспектное описание слова // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. Виноградовские чтения XI. М., Наука, 1982.

459. Шведчикова Т.В. Языковые средства выражения признака пола животных у существительных, называющих домашних и диких животных // Предложение и слово. Саратов, 1999.

460. Швейцер А.Д. Перевод и лингвистика. М., 1973.

461. Швейцер А.Д. Проблемы контрастивной стилистики (к сопоставительному анализу функциональных стилей) // Вопросы языкознания, 1991. № 4.

462. Швейцер А.Д. Социолингвистические основы теории перевода // Вопросы языкознания, 1985, № 5.

463. Швейцер А.Д. Теория перевода: статус, проблемы, аспекты. М., Наука, 1988.

464. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. Автореф. . докт. филол. наук. Волгоград, 2000.

465. Шелякин М.А. Функциональная грамматика русского языка. М., «Русский язык». 2001.

466. Шимкевич Н.В. Русская коммерческая эргономия: прагматический и лингвокультурологический аспекты. Автореф. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2002.

467. Шкуратова Т.А. Семантические особенности поэтических символов (на материале русских текстов романтической лирики). Автореф. . канд. филол. наук, Ростов н/Д. 2000.

468. Шмелев А.Д. Референциальные механизмы русского языка. Дис. . докт. филол. наук. М., 1995.

469. Шмелев А.Д. Функциональная стилистика и моральные концепты // Язык. Культура. Гуманитарное знание. Научное наследие Г.О.Винокура и современность. М., «Научный мир», 1999.

470. Шмелева Т.В. Семантический синтаксис. Изд-во красноярского ун-та. 1988.

471. Шмелькова В.В. Лексика пассивного фонда как одна из составляющих нового лексикона носителей русского языка // Предложение и слово. Изд-во Саратовского ун-та, 2002.

472. Шумейко Т.С. Функционирование абстрактных существительных с семой оценки (на материале современного французского языка). Автореф. . канд. филол. наук. М., 1999.

473. Щедровицкий Г.П. О методе семиотического исследования знаковых систем // Семиотика и восточные языки. М., 1967.

474. Щерба Л.В. Опыт общей теории лексикографии // Щерба Л.В. Избранные работы по языкознанию и фонетике. Т. 1. М., 1958.

475. Щерба Л.В. Современный русский литературный язык // Русский язык в школе, 1939. № 4.

476. Щетинин Л.М. Переход собственных имен в нарицательные как способ расширения состава английского языка. Автореф. . канд. филол. наук, М., 1962.

477. Эпштейн М.Н. Идеология и язык (построение модели и осмысление дискурса) // Вопросы языкознания, 1991. № 6.

478. Язык и наука конца XX века. М., 1995.

479. Якобсон Р.О. Лингвистика и поэтика // Структурализм: за и против. М., 1987.

480. Якобсон Р.О. О лингвистических аспектах перевода // Якобсон Р.О. Избранные работы. М., 1985.

481. Яковлева Е.А. Цикл Марины Цветаевой «Стол» как особый речевой жанр // Человек. Язык. Искусство. Материалы Между нар. научно-практич. конфер. МИГУ (памяти Н.В.Черемисиной). М., 2002.

482. Яковлева Е.С. О концепте чистоты в современном русском языковом сознании // Логический анализ языка. Языки этики. М., «ЯРК», 2000.

483. Якубов И.Ж. Имена существительные pluralia tantum в современном русском языке (в сравнении с украинским и белорусским). Дис. . канд. филол. наук. Запорожье, 1975.

484. Яровая Т.Ю. Личные собственные имена в дореволюционном творчестве И.Бунина; отбор и использование. Автореф. . канд филол наук. Воронеж, 2000.

485. Яцкевич Л.Г. Вещественные существительные в современном русском языке (семантический очерк). Автореф. . канд. филол. наук. Л. 1969.

486. Яцюк Т.А. «Терминотворчество» тоталитарного правосудия // Русская речь, 1991. № 3.

487. Abel С. Uber Sprache als Ausdruck nationaler Denkweise // Abel C. Sprachwissenschaftliche Abhandlungen. Leipzig . 1885.

488. Blanar V. Kategoria mnozmego cisla // Jazykovedny sbornik SAVU. Bratislava. 1952. t. 4.

489. Bolinger D. Language the Loaded Weapon: the Use and Abuse of Language Today. London: Longman. 1980.

490. Borissova E. Wortcharakteristik in politischen Texten. Diskursanalytische Überlegung. // Verbale Interation (Hg. G. Helg). Hamburg. 1994.

491. Bosmajan H. The Language of Oppression // Language, 1973. Vol. 49. № 2.

492. Braun F. Terms of Address: Problems of Patterns and Usage in Various Languages and Cultures. Berlin: de Gruyter. 1988.

493. Carrol J. The American Heritage Word Frequency Book. Boston. 1971.

494. Decheriyeva J. Pragmatics of Intercultural Communication: Presupposition, Nomination and Reference in Intercultural Discourse // 6 International Pragmatic Conference. Reims, France. 19-24 July 1998: Abstracts. Reims. 1998.

495. Ducrot O. Pragmatique linguistique // Le language en action. Amsterdam. 1980.

496. Ferrara A. Pragmatics // Handbook of Discourse Analysis. T.A. van Dijk (Ed.) Vol. 2. - London: Academic Press. 1985.

497. Fodor J. La typologie des langues slaves et le genre grammatical // Славянска филология. Соф1я. 1963.

498. Gardiner A. The Theory of Proper Names. London: Oxford University Press. 1940.

499. Gorski K. Zwierze jako symbol literacki // Z historii I teorii literatury. Warszawa. 1974.

500. Grice H.P. Logic and Conversation // Syntax and Semantic. 3. Speech Acts. New York: Academic Press. 1975.

501. Haberland H., Mey J. Editorial: Linguistics and Pragmatics // Journal of Pragmatics. 1977. № 1.

502. Hansson B. A Program for Pragmatics, in S.Stenland ed., Logical Theory and Semantic Analysis. Dordrecht. 1974.

503. Holder R.W. Dictionary of American and British Euphemisms: The Language of Evasion, Hypocricy, Prudery and Deceit. Bath. 1987.

504. Holenstein E. Sprachliche Universalian. Bochum. 1985.

505. Horn L. Pragmatic Theory // Linguistics: the Cambridge Survey. F.J.Newmeyer (Ed.): Vol. 1. Cambridge: Cambridge Univ. Press. 1988.

506. Isacenko A.V. Figurative Meaning, Derivation, and Semantic Features // The Slavic Word. Proceedings of the International Slavistic Colloquium at UCLA / D.S.Worth The Hague; Paris. 1972.

507. Kammhuber St. Kulturstandarts in der interkulturellen kommunikation: Grobe Klotze oder nutzliche Denkbegriffe? // Interkulturelle Kommunikation. -München; Basel. 1998.

508. Kenean E. Qualifier Structures in English // Foundations of Language. 1971. Vol.7. № 2.

509. Kripke S. Naming and Necessity. In: Semantics of Natural Languages. Dordrecht. 1972.

510. Larreya P. Enonces performatifs. Presupposition. Elements de semantique et de pragmatique, P. 1979.

511. Leech G., Svartvik T. A Communicative Grammar of English. M., 1983.

512. Leibniz G.W. Tabulae definitiorum // Slovnik I semantyka: Definicje semantyczne. Wroclaw. 1975.

513. Levinson S.C. Pragmatics. Cambridge: Cambridge Univ. Press. 1983.

514. MayenowaM. Poetyka teoretyczna; zagadnienia jezyka. Ossolineum, 1974.

515. Mounin G. Les problemes theoriques de la traduction. Paris. 1963.

516. Neaman J.S., Silwer C.G. The Wordsworth Book of Euphemisms: The Hilarious Guide to the Unmentionable. Cumberland House. 1995.

517. Neubert A. Text and Translation. Leipzig. 1985.

518. Nida E.A. Linguistics and Ethnology in Translation Problems // Language in Culture and Society. New York. 1964.

519. Nida E.A. Principles of Translation as Exemplified by Bible Translating // Nida E.A. Language Structure and Translation Standard. Calif.: Stanford Univ. Press. 1975.

520. Postman N. Euphemism // Language Awareness. New York. 1989. № 9.

521. Pragmatics of Natural Languages. Dordrecht; Boston. 1971.

522. Quine W.V. The Roots of Reference. La sale (III). 1973.

523. Quirk R. A University Grammar of English. M., 1982.

524. Ross A. U and Non-U: An Essay in Social Linguistics // Noblesse Oblige. An Enquiry into Identifiable Characteristics of the English Aristocracy. London: Hamilton. 1956.

525. Sinclair J. Corpus Concordance Collocation. Oxford University Press. 1991.

526. Skalicka V. Poznamre k theorii padu SAS. XII. 1950.

527. Syntax and Semantics. Vol. 9. Pragmatics. New York: Academic Press. 1978.

528. Tannen D. Conversational Style: Analysing Talk among Friends. Norwood: Ablex Publishing Comporation. 1984

529. Thomas J. Cross-Cultural Pragmatic Failure // Applied Linguistics. Summer. 1983

530. Wierzbicka A. Cross-Cultural Pragmatics : The Semantics of Human Interaction. Berlin/ N.Y.: Mouton de Gruyter. 1991

531. Wierzbicka A. The Semantics of Grammar. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins B.V., 1988.

532. Wierzbicka A. Lingua mentalis: The Semantics of Natural Language. Sydney; New York. 1980.