автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Индейские движения в Латинской Америке 70-80-х годов: идеология и практика

Полный текст автореферата диссертации по теме "Индейские движения в Латинской Америке 70-80-х годов: идеология и практика"



Р О С С И П С К А Я АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ

3 од

''*"'* На правах рукописи

Гончарова Татьяна Викторовна

ИНДЕЙСКИЕ ДВИЖЕНИЯ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ 70-80-х ГОДОВ: ИДЕОЛОГИЯ И ПРАКТИКА

Специальность 07.00.03 - всеобщая история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва - 1993

Работа выполнена в Отделе социально-политических проблем Института Латинской Америки РАН

Официальные оппоненты - доктор исторических наук,

профессор Литаврина Э.Э.,

доктор исторических наук, профессор Сизоненко А.И.,

доктор исторических наук Янчук И.И.

Ведущая организация - Институт этнологии РАН

Защита диссертации состоится 199 Гг.

в У часов на заседании Специализированного совета при Институте Латинской Америки РАН по адресу: 113184, Москва, Большая Ордынка 21.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института Латинской Америки РАН

Автореферат разослан

Ученый секретарь Специализированного совета при Л

Институте Латинской Америки РАН М-0.

к.э.н.

(Н.В.Калашников)

Общая характеристика диссертации Актуальность темы

Настоящая работа посвящена рассмотрению мобилизации коренного населения Латинской Америки в 70-80-е годы во всех ее аспектах: культурно-этническом, идеологическом, социально-политическом, исследованию такой формы мобилизации, как индейские движения. Актуальность темы не вызывает сомнений в свете неуклонного демографического роста среди большинства коренных народов, их стремления сохранить, и даже восстановить былое жиз-яенное пространство, пользоваться гражданскими правами, участвовать в принятии политических решений и развиваться, сохраняя культурно-этническую идентичность и некоторые из элементов традиционного уклада.

Так называемое "индейское возрождение" встречает понимание 1 поддержку международной гуманистической общественности: 1993 г. 5ыл объявлен ООН годом аборигенных народов, а одним из лауреатов Нобелевской премии 1992 г. стала Ригоберта Менчу, лидер ин-*ейско-крестьянского движения Гватемалы.

Усиление тенденции не только к культурно-этническому, но I к политическому самоопределению со стороны целого ряда народе (в том числе и в Российской федерации) свидетельствует о [еобходимости анализа всего комплекса проблем, связанных с этим юпросом. Все большую актуальность приобретает также проблема ^существования традиционного и современного общества, будуще-о архаичных культур в процессе модернизации неевропейских со-бществ, что является одной из центральных тем диссертации. ели диссертации

Диссертант стремился определить историческую природу и ипологические особенности "индейского возрождения", учитывая оциально-экономический, этнический и цивилизационный аспекты роблемы. Ставилась азадача проанализировать все составные ассматриваемого явления: идеологическую платформу, основные ормы организации (движения, ассоциации, партии) в обществен-о-политическом контексте ряда стран; направления и методы

борьбы за социальное освобождение и сохранение культурно-этнической идентичности. В работе предпринята попытка определить перспективы индейского движения в свете глобального "гробужде-ния" периферийных народов, возможности самоопределения этно-групп в рамках полиэтнических сообществ, а также воздействие этого процесса на изменение государственной политики в этом вопросе, самой концепции модернизации традиционного сектора.

Фактологическую основу диссертации составили различного рода источники. Это прежде всего многочисленные работы радикальных индеанистов, программные документы индейских движений и организаций, материалы индейских конгрессов, различных конференций и встреч по данной проблематике, региональные и континентальные декларации. Среди подборок документов и программно-публицистических работ следует особо упомянуть антологию "Утопия и революция. Современное индейское мышление", изданную Г.Бонфилем Натальей, "Индихенизм и современные индейцы Боливии" Д.Пачеко, "Мессианскую идеологию андского мира", а также "Индейские документы. Декларации и воззвания". '

Материалом для глав о конкретной деятельности индейских организаций, борьбе общинного крестьянства и лесных этногрупп за свои права послужили многочисленные сообщения в специализи-

Boníil Batalla G. Utopia y revolución. El pensamiento político contemporáneo de loa indios en América Latina, MexLci 19811 Pacheco D. El Indigenismo y los indios contemporáneos e: Bolivia, La Paz, 1992; Ideología Mesianica del Kundo Andino, Lima, 1973| Documentos indios. Declaraciones y pronunciamientos, Quito, 1991; Sagrera M. Los racismos en América "Latina" Buenos Airea, 1974.

рованных периодических изданиях^', а также во многих других латиноамериканских газетах и журналах.

При работе над темой диссертант опирался на результаты целого ряда социологических и этнологических исследований, и прежде всего - относящихся к состоянию индейской общины, а также опросов, проводимых среди индейского населения. Были учтены также выводы отечественных и зарубежных специалистов по вопросам культуры, религии, психологии, социальным традициям коренных латиноамериканских народов. Статистические данные использовались лишь в отдельных случаях, поскольку процессы, развивавшиеся в 70-80-е годы в традиционном индейском обществе, к сожалению, не нашли до настоящего времени достаточного отражения в латиноамериканской статистике.

Изученность вопроса

Обобщающих исследований, как отечественных, так и зарубежных, охватывающих рассматриваемое явление в комплексе и в масштабах всей Латинской Америки, пока не существует; возможно потому, что процесс так называемого "индейского возрождения" развивается в чем-то быстрее, чем происходит его осмысление .

Среди работ отечественных ученых следует назвать прежде всего интересную, новаторскую диссертацию А.Н.Натарова, пос-священную индейским движениям Перу, где он, пожалуй, впервые в нашей латиноамериканистике ставит вопрос о праве этногрупп на собственный путь развития, во многом отличный от господствующей модели. К проблемам становления индейских движений з отдельных странах обращались в своих статьях А.А.Щелчков, З.Н.Гришин, А.Д.Дридзо, Ю.А.Зубрицкий, который особенно по-)ледовательно стремится учитывать как социально-экономичес-

Pueblo indio, Cuaco; Amarú, Lima; Katarismo, La Paz, ioletin Chitacolla, La Paz; America indigena, Mexico; Perú .ndigena, Lima, Noticias indigenistas, Mexioo; Textos antro-lologicoe, La Paz; ALAI. Servicio informativo, Quito; Latin jnerican Perspectives, Riverside; Indigenismo, Madrid.

кий, классовый, так и культурно-этнический аспекты проблемы.

В то же время за рамками их исследований остался такой важный момент, как стремление индейского крестьянства сохранить и актуализировать традиционные уклады и даже не поднимался вопрос о возможности цивилизационно-регенерационных процессов, подобных тем, которые констатируются востоковедами и африканистами. Оценка индейских движений определялась, как правило, соответствием их задач и методов общей стратегии революционного движения в той или иной стране, степенью их близости к рабочим, лево-радикальным и коммунистическим организациям.

Исключение составлял подход И.Ф.Хорошаевой, ее стремление рассматривать цели и формы социальной активности коренного населения Мексики сквозь призму интересов традиционного сектора, а также Л.А.Файнберга, отмечавшего в развивающемся индейском движении Бразилии прежде всего его ориентированность на защиту жизненного пространства и традиционных укладов этногрупп.

Помимо работ, в которых непосредственно затрагиваются проблемы развивающегося движения, большую помощь при написании данной диссертации оказали работы А.Ф.Шульговского, И.Л.Андреева, В.А.Тишкова, С.Я.Серова, И.К.Самаркиной, П.А. Пичугина, освещающие ключевые вопросы индеанистики.

Большинство зарубежных исследователей связывают появление индейских движений и других организаций 70-80-х гг. прежде всего с защитной реакцией традиционного общинного сектора. Как правило, эта тема затрагивается в контексте общей индейской проблематики, однако имеется несколько монографий и целый ряд статей, где социальной мобилизации коренного населения уделяется достаточное внимание. К таким относятся работы Ст.Бергланда, Дж.Пайнтера, Т.Платта, А.Чайрифа, П.Гарсии и Р.Ч.Смита, Н.Саркисянца и других северо-американ-

ских и европейских исследователей , рассматривающих в своем большинстве "индейское возрождение" сквозь призму концепции "внутреннего колониализма". Особое внимание привлекает идеологическая платформа нарастающей социальной мобилизации (статьи М.Мроза, Н.Уорта, В.Бердичевского).

Среди латиноамериканских исследователей индейских движений следует упомянуть Г.Бонфиля Баталью, С.Ривера Кусиканки, Х.Овандо Санса, О.П.Альборноса^, статьи П.Португала Мольине-до, Г.Риохи Баливьяна, В.Эредиа Мартинеса, Р.Риваденейры,>П. Монтехо, которые обращаются к разным аспектам социально-политической мобилизации индейского населения Андского региона, Амазонии, Мексики и несколько реже Центральной Америки. Следует отметить, что нередко об индейских движениях пишут сами их идеологи и активисты, что накладывает определенный отпечаток субъективизма на их интерпретацию.

Отношение к индейским движениям, определение их перспектив зависит от исходной посылки исследователей. Так, для приверженцев классового подхода характерна скептическая оценка

Bergland St. The National integración of Mapuche, ethnical minority in Chile, Stockholm, 1977; Painter J. Guatemala: false hope, false freedom, L., 1989; Redclift M.R. Agrarian reform and peasant organization on the ecuadorian coast, L., 1978; Ghirif A. Garcia P., Smith E.Ch. El indígena y su territorio, lima, 1991; Sarkisyanz M. Kollasuyo: In-dianiBche Geschichte der Republik Bolivien, Hallstadt, 1993.

^ Rivera Cusioanqui S. Oppressed but not Defeated: Peasant Struggles among the Aymara and Quechwa in Bolivia, Geneva, 1987; Ovando Sanz J.A. Indigenismo, La Paz, 1979'; Albornoz O.P. Las luchas indígenas en el Ecuador, Guayaquil, 1971; Promocion campesina, regionalizacion y movimientos sociales, Lima, 1985.

этницистских, а тем более сепаратистских тенденций, многие из них считают, что деятельность большинства индейских организаций не отвечает подлинным интересам этногрупп. Однако есть и такие, которые видят в этих организациях основу для будущих политических партий. Сторонники концепции "угнетенных индейских национальностей" поддерживают индейские движения в их борьбе за территориальную автономию и этноразви-тие, связывая реализацию этих требований с перспективой антикапиталистических преобразований.

С аналогичных позиций оценивают программу индейских движений и сторонники концепции "внутренних колоний": если в 60 и даже 70-е гг. многие из них (и прежде всего известный мексиканский исследователь Р.Ставенхаген) надеялись на преодоление структурного дуализма в процессе общенациональной интеграции, то во второй половине 80-х гг. они перестали считать ностальгической утопией центральную идею "индейского возрождения" - о праве на собственный путь развития, а наиболее радикальные из исследователей этого вопроса даже поставили вопрос о легитимности тезиса об "индейском правительстве" и "индейской власти".

Таким образом, общественно-политическая мобилизация коренного населения Латинской Америки привлекает все большее внимание исследователей, хотя, как уже говорилось, процесс осмысления "индейского ренесанса" в целом отстает от развития самого феномена.

Новизна исследования

До настоящего времени ни в отечественной, ни в зарубежной латиноамериканистике не предпринималось попыток комплексного исследования избранной темы в контексте глобального "пробуждения спящих народов", определения его исторической сущности и типологии. Диссертант стремился учитывать как социально-экономический, так и цивилизационный аспекты индейской проблемы. Ряд явлений в русле "индейского возрождения" рассматривается им при допущении возможности регенерации со-цио-культурного кода древних неевропейских народов, с пози-

дий, которые уже получили распространение в отечественном зостоковедении и африканистике и только начинают проклады-зать дорогу в латиноамериканистике.

При работе над темой диссертант опирался на разработки зтечественных и зарубежных ученых, стремящихся к диалекти-1ескому сочетанию элементов формационной теории и учения о ^вилизационных циклах, что открывает больший простор для )смысления и интерпретации целого ряда общественно-истори-1еских явлений современности. фактическое значение диссертации .

Проделанное исследование представляет собой одну из пер-)ых попыток выявить взаимосвязь всех аспектов индейской проб-1емы: социально-экономического, этнического и цивилизацион-юго, что не только позволяет лучше понять характер и пер-:пективы индейских движений, но способствует осмыслению при-1ин и факторов "этновзрыва" в других районах мира.

Некоторые из явлений, проанализированных в диссертации, ¡се больше дают о себе знать и в Российской Федерации, где в юследнее время также обострилась проблема этнических мень-шнств Дальнего Востока и Севера, генетически родственных ;оренному населению Америки. Актуален для России и вопрос о :осуществовании разнотипных культур в рамках полиэтнического 'осударства, на который стремится дать свой ответ автор дан-юго исследования.

Выводы и материалы исследования могут быть использованы [ри практическом решении конкретных проблем тех или иных эт-югрупп в Латинской Америке. Это нашло подтверждение во вре-[я бесед с представителями индейских движений в Боливии и еру, а также со специалистами по данной проблематике во вре-!Я встреч в Мексике, Венгрии, Испании. Основные результаты ,иссертации были использованы в лекциях, прочитанных автором

Католическом университете Лимы (Перу), Университете Майор е Сан Андрее в Ла-Пасе и на социологическом отделении Тех-ического университета Тринидада (Боливия), а также в лекци-х для студентов Университета дружбы народов и других отече-твенных высших учебных заведений.

Проведенное комплексное исследование открывает перспективу для новых научных изысканий как в проблемном плане, так и при анализе индейского вопроса в отдельных странах.

Апробация диссертации

Работа представляет итог многолетнего изучения диссертантом индейской проблематики Латинской Америки в ее различных аспектах. Ее концептуальные посылки и выводы были апробированы во время ряда научных встреч и конференций, среди которых можно отметить индеанистские симпозиумы 1988 и 1990 гг., проводимые Институтом этнографии АН СССР, конференцию "Закономерности и особенности исторического процесса в Азии, Африке и Латинской Америке" (1990), а также следующие международные конференции: конференция Европейской ассоциации историков-ла-тиноамериканистов в Венгрии (1987); "Латинская Америка: глобальные проблемы современности" (1988), "Сравнительная история цивилизаций" (1990); конференция РАН, посвященная 500-ле-тишоткрытия Америки (1992); российско-мексиканский коллоквиум по той же тематике (1992); выступление на круглом столе в рамках 19-го Всемирного философского конгресса (1993).

Основные положения и концептуальные посылки диссертации нашли отражение в целом ряде публикаций в отечественных и зарубежных научных изданиях (в том числе в двух индивидуальных монографиях), а также в работе, удостоенной третьей премии на 1 Латиноамериканском конкурсе эссе в Перу в 1993 г.

Диссертация прошла апробацию на заседении Отдела социально-политических проблем ИЛА РАН.

Структура и содержание диссертации

Работа со стоит из введения, четырех глав, заключения и приложения. Во введении обосновывается актуальность темы, изложены цели» задачи и научная новизна исследования, дана характеристика источников и литературы по данному вопросу.

В главе первой излагаются основные теоретические посылки исследования, те концепции всемирно-исторического процесса на современном этапе и йзгляды на развитие национальных и

межэтнических отношений, те оценки возможностей традиционного общества, на которые опирался диссертант при анализе избранной темы.

Общей историко-философской посылкой послужила идея единой глобальной цивилизации будущего, с системой ценностей и ориентаций, существенно отличающихся от тех, что лежат в основе доминирующей в настоящее время цивилизационной модели. Диссертант опирался на разработки этой идеи в трудах К.Э.Циолковского, Н.Бердяева, В.И.Вернадского, П.Сорокина, К.Яспе-рса и особенно - в последних работах А.Тойнби, стремясь определить в свете этой общеисторической перспективы сущность и реальные возможности так называемого "индейского возрождения". Большое значение имеют в этом плане предложенная Тойнби трех-стадийная схема становления цивилизаций, его взгляды на возможности перехода этносов из статичного состояния в динамичное и, наконец, на вероятность регенерационных процессов в латиноамериканских странах с мощным цивилизационным субстратом (таких, как Перу или Мексика). Хотя Тойнби в целом довольно скептически оценивал перспективы традиционного общества, для него не было сомнений в том, что становление "третичной цивилизации" в Латинской Америке (согласно его схеме) будет происходить под сильным воздействием автохтонного элемента.

В этом же направлении развивается поиск многих латиноамериканских мыслителей, стремящихся проникнуть в диалектику, с одной стороны, нарастающей глобализации, а с другой - усиливающейся тенденции к историческому самоопределению своих народов. Так, уже Х.К.Мариатеги, пытаясь сочетать основные положения цивилизационной теории 0.Шпенглера с постулатами исторического материализма, писал в 20-е гг. о глобальной цивилизации будущего как о социалистической, пролетарской цивилизации, зарождающейся в недрах западно-европейской цивилизации. В.Р.Айя дела Toppe ставил вопрос о единой американской цивилизации, с индоамериканской автохтонной доминантой. Во второй половине нашего века идея нового типа глобальной цивилизации, неразрывно связанная с поиском альтернативных форм развития и нового качества жизни, нашла отра-

жение в работах целого ряда латиноамериканских ученых. Считая неизбежным принципиальное изменение доминирующих сейчас ценностей и ориентации (прежде всего потребительских), некоторые из них призывают по-новому взглянуть на адаптационный способ жизни, характерный для довольно значительной части латиноамериканского населения, а также на внутренние возможности традиционных структур.

Методологической опорой для автора данной диссертации послужили взгляды целого ряда исследователей на характер и содержание национально-этнических процессов на современном этапе, на возможность альтернативных социально-экономических моделей и, наконец, на потенциал традиционных структур, древних цивилизационных парадигм неевропейских,'народов и заметно усилившийся в последнее время "фактор отторжения".

Еще в начале нашего века Н.Бердяев, отмечая тенденцию к глобальному объединению человечества, предупреждал о неизбежном на этом пути "соперничестве этносов", что констатируется сейчас многими учеными как одна из наиболее характерных особенностей не только конца XX, но, повидимому, и XXI века. Так, по мнению известного футуролога Д.Белла, стремление этносов к самоопределению уже в обозримом будущем отодвинет на задний план классовые противоречия. Бразильский социолог Д. Рибейро считает неизбежным пробуждение "спящих народов" и "восстановление культурно-этнической мозаики" планеты, связывая это с качественно "иным проектом общества" в глобальном масштабе. Все более укореняется мнение о том, что этно-национальные процессы на современном этапе, и особенно в неевропейских странах, существенно отличаются от тех, которые происходили при формировании буржуазных наций Европы, да и те, при ближайшем рассмотрении, до сих пор оказываются конгломератами сосуществующих, но отнюдь не слившихся этногрупп.

Обращаясь к причинам усиливающейся реидентификации этносов, многие из исследователей видят в этом в значительной степени реакцию на нивелирующее воздействие научно-технического прогресса. Так, английский социолог А.Д.Смит видит в этницизме (этот термин употребляется все чаще для обозначе-

ния рассматриваемого явления) одно из свидетельств исторической исчерпанности крупных централизованных государств. Усилению децентралистских тенденций способствует, по его мнению, ситуация "внутреннего колониализма": господство экономически и политически сильных этногрупп над меньшинствами, а в случае некоторых латиноамериканских стран -даже не над меньшинствами, а над весьма значительной частью населения.

Немаловажное значение для понимания глубинных причин живучести "этномозаики", а также трудностей в преодолении культурно-расовой гетерогенности имеют, на наш взгляд, некоторые положения Л.Н.Гумилева и П.Сорокина. В частности, тезис о том, что каждая социо-культурная система организуется вокруг фундаментальных предпосылок относительно природы реальности и методов ее познания, или "главных ценностей',' которые почти не меняются за период существования того или иного этноса.

Констатируя исчерпанность "буржуазного видения мира", как крупные современные мыслители (Д.Белл, С.Айзенштадт, Р. Народи и- др.), так и исследователи более узких проблем и отдельных регионов ставят вопрос о необходимости синкретичес-<ого мышления, в котором бы сочетались представления разных сультур, и предлагают взглянуть по-новому на возможности традиционных структур, отмечают "фактор отторжения" привнесен-шх западных ценностей. Так, английский востоковед Ф.Дарлинг, трослеживая взаимоотношение разнотипных цивилизаций, прихо-(ит к выводу, что после определенного периода усвоения неиз-¡ежно наступает отторжение. Он склонен видеть в традиционном [зиатском обществе не стадию общественного развития предше-¡твугощую современной, но особый вид социума, соответствующий |енталитету и психологии неевропейских народов.

При оценке общинных интенций индейского крестьянства [еобходимо учитывать взгляды европейских и латиноамерикан-ких исследователей на состояние и перспективы традиционно-о сектора вообще и в Латинской Америке, в частности. Так, '.Мюрдаль в классической работе "Современные проблемы "тре-

тьего мира", анализируя трудности модернизации, констатирует глубинное сопротивление традиционного сектора внедрению новых ценностей и считает этот конфликт одним из наиболее трудно разрешимых. Ближайшей перспективой большинства развивающихся стран он видит сосуществование относительно небольшого современного сектора - и противостоящего ему другого, гораздо более крупного и почти не отличающегося от традиционного.

С определенными коррективами это может быть отнесено и к ряду латиноамериканских стран.,Так, об устойчивости традиционного индейского сектора пишут М.Мернер и С.Айзенштадт. Отступление общины под натиском капитализма, с одной стороны, и - все еще сохраняющееся субъективное стремление индейского крестьянства отстоять традиционный уклад, с другой стороны, - все это нашло отражение в фундаментальных работах Р.Ставен-хагена и Г.Агирре Бельтрана. "Спонтанное сопротивление" индейского крестьянства всегда отмечалось исследователями, однако только в последнее время оно перестает рассматриваться как исторически бесперспективное и начинает соотноситься с усиливающимися анти-буржуазными и защитно-экологическими ори-ентациями в рамках доминирующей цивилизационной модели.

Большую помощь при определении социально-исторической сущности и типологии "индейского возрождения" оказали работы отечественных исследователей, посвященные особенностям массового сознания и идеологической борьбы в развивающихся странах. В целом ряде работ 80-х гг. рассматриваются те же самые, выше упомянутые процессы, которые привлекают внимание зарубежных ученых, однако вплоть до последнего времени большинство исследователей продолжало оценивать их сквозь призму явного или скрытого убеждения в фатальной неизбежности западной модели развития. Так, авторы фундаментальной работы "Развивающиеся страны в современном мире. Пути революционного процесса", отмечая - как одно из самых серьезных - противоречие между интенциями традиционного общества и политической модернизации, з то яе время по-разному видят разрешение этого противоречия: если один из них скептически оцени-

- Т4 -

вают(| утопическую и мифологизированную фразеологию традиционализма", то другие допускают способность древних культур противостоять необратимой вестернизации.

Столь же неоднозначны точки зрения на возможности традиционного общества авторов таких интереснейших исследований, как "Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного", "Общественная мысль развевающихся стран" и некоторых других, хотя здесь уже наблюдается тенденция по-новому оценивать скрытый потенциал древних цивилизационных парадигм.

Плодотворным стремлением сочетать социально-экономические и цивилизационные факторы в развитии неевропейских стран этмечена работа "Крупные развивающиеся страны в социально-экономических структурах современного мира", с ее исходной юсылкой о всеобщем движении к планетарной цивилизации. Одним 13 методологически наиболее важных выводов этого исследования гвляется тезис о том, что не может быть прямых аналогий между »тапами социального развития не-европейских стран со стадиями юрмационной эволюции в Европе. Особенное значение имеет так-¡е тезис о еще далеко не исчерпанных интеграционных возмод-юстях традиционного сектора, который продолжает воспроизво-ить себя и будет оставаться довольно значимым сегментом со-иально-экономической структуры большинства развивающихся тран еще неизвестно сколь долгое время.

К социально-психологическим и культурно-мировоззренчес-им аспектам противостояния = сосуществования традиционного современного сектора в не-европейских странах обращаются •Г.Хорос, Б.С.Ерасов, Л.С.Васильев, Л.Б.Алаев, отмечая неор-аничный характер усвоения привнесенных ценностей и неизбеж-ость "отторгающей тенденции". Заявляя все более определенно "неуниверсальности западных решений", преодолевая "формаци-1ный редукционизм", эти исследователи стремятся к теорети-зскому осмыслению влияния цивилизационного кода на характер 5щественного развития. Их убеждение в возможности регенера-1И, казалось бы, давно утративших динамику социо-культурных ютем имеет большое значение при определении исторических

перспектив коренного населения Америки.

Особо следует остановиться на подходах к этой сложнейшей проблеме И.Н.Ионова, который, будучи безусловным сторонником западной модели, не считает в то же время этот путь общеобязательным и видит в многообразии социо-культурных проявлений человечества непременное условие его совокупной жизнеспособности. Я.Г.Шемякин одним из первых в отечественной латиноамериканистике поставил вопрос о воздействии цивилиза-ционного кода коренного населения на особенности социально-политического развития целого ряда латиноамериканских стран; это же отмечает, хотя не столь определенно, В.М.Давыдов.

Во второй главе анализируются мировоззренческие и социально-психологические предпосылки создания индейских движени! их идеологическая платформа. Появление "идеологии возрождения" было подготовлено предшествующим развитием так называемого "нативистского направления" латиноамериканской общественной мысли, и прежде всего перуанского и боливийского ин-дихенизма. Заметное влияние оказали-также взгляды перуанского мыслителя - марксиста Х.К.Мариатеги, теории развития циви лизаций О.Шпенглера и А.Тойнби, а также те из направлений современной европейской философии и социологии, в основе которых лежит отрицание западной модели развития в ее настоящем варианте.

"Идеология возрождения" разрабатывается в основном публицистами, литераторами и учеными метисского происхождения или же полностью идентифицирующими себя с коренным населением (так называемыми радикальными индеанистами), к которым присоединяются представители увеличивающейся понемногу индей ской интеллигенции. Среди наиболее известных идеологов этого направления можно назвать мексиканцев Н.Родригеса, Г.Бонфиля Наталью и М.Сагреру, боливийцев С.Ривера Кусиканки, Ф.Рейна-гу, Р.Рейнагу и П.Португала, перуанцев Г.Карнеро Оке, С.Па-ломино, У.Нейру Саманеса. Почти все они проделали одну и ту же мировоззренческую и политическую эволюцию: от разочарования в официальном индихенизме, аграрных преобразованиях и правительственных программах развития - к активной деятель-

ности в рядах коммунистических партий и ультралевых движений, затем - отказ от каких бы то ни было "западных идеологий" и моделей развития, утверждение возможности автономного развития отдельных этногрупп и даже альтернативного ци-вилизационно-исторического проекта.

Представляется возможным говорить о том, что теоретические построения радикальных индеанистов в целом соответствуют умонастроениям широких индейских масс, хотя и не являются абсолютно идентичными идеологии собственно индейских двияений. Их основные идеологемы во многом отражают специфические архетипы мышления коренного земледельческого населения, особенности его психологии и традиционалистские ориентации.

Функциональная задача "идеологии возрождения" - способствовать процессу самоидентификации и самоопределения индейского населения, его объединению в континентальном масштабе, разработке стратегии достижения власти или,'По крайней мере, участия в принятии политических решений в тех странах, где ото население составляет значительный процент. Содержание этой идеологии составляют характерные для большинства неевропейских народов, живущих в условиях традиционного общества, идеи общинного эгалитаризма, этнической или расовой солидарности, мессианские мотивы, поиск альтернативы господствующей модели.

В ее основе лежат три главные "отрицания", отражающие антизападные и антикапиталистические настроения значительной части индейского населения: I) отрицание универсальных закономерностей истории, единства всемирно-исторического процесса, значимости основных достижений европейской цивилизации; 2) отрицание того синтеза, в котором долгое время виделся единственный путь преодоления культурно-этнической гетерогенности латиноамериканских сообществ и, наконец, 3) отрицание западной модели развития, отождествляемой с капитализмом, и утверждение собственной "коммунитарной модели", основанной прежде всего на автохтонных социо-культурных традициях.

При всех претензиях на целостность, для "идеологии возрождения" характерна внутренняя противоречивость, борьба нередко взаимоисключающих точек зрения. Различными являются исходные посылки анализа самой индейской проблемы: концепции "внутреннего колониализма", культурно-расового дуализма, угнетаемых индейских национальностей. Заметные изменения в трактовке основных положений на протяжении 70-80-х годов свидетельствуют о том, что эта идеология находится в процессе становления, постепенного преодоления ностальгических утопий, традиционалистских стереотипов, продвижения к более реалистическим проектам решения своих задач. Следует отметить, что лидеров индейских организаций и общин отличает, как правило, более трезвый подход к целям и методам дальнейшего развития своих народов, чем радикальных индеакистов, склонных к абсолютизации культурно-этнической специфики, значимости до-колумбова наследия. В целом уже к середине 80-х годов антиевропейская и антигосударственная риторика уступила место поиску конкретных социально-политических решений, в том числе и наиболее приемлемого варианта интеграции в современное общество.

В главе рассматриваются философско-исторические посылки идеологов возрождения, их взгляды на различные стороны индейской проблемы, а также выдвигаемые ими проекты решения этой проблемы.

Для большинства представителей этого направления характерен цивилизационный подход: отстаивая тезис о многолиней-ности исторического процесса, о плюралистичности цивилизаций, они утверждают, что социо-культурные системы крупных индейских народов - эти уцелевшие очаги дохолумбовых. цивилизаций -сохранили способность к трансформации эндогенного типа, к исторической динамике, к успешному противостоянию западной модели бытия. Они выдвигают концепцию индейской цивилизации, объединяющей все коренные народы Америки, основанной на культурно-генетическом коде, сущностно отличном от европейского, на ином типе познания мира, на нерасторжимой связи с природой и морально-этических ценностях, более отвечающих человеческо-

му предназначению, В построениях индейских идеологов отчетливо прослеживается, что следует отметить, влияние тех самых европейских учений, от которых они демонстративно отмежевываются, особенно тех, где преодоление цивилизационно-го"кризиса связывается с историческим пробуждением "периферийных" народов.

Изложение основных постулатов "автохтонной философии", разрабатываемой в основном в Боливии и Перу, начинается с утверждения циклической концепции мироустройства и бытия. Отвергая как сугубо "европейские" противопоставление духа и материи, тела и души, жизни и смерти, современные последователи инкских амаут утверждают нерасчленимое единство вселенной (по существу анаксагоров тезис "всё во всём") и призывают восстановить тот "унитарный принцип", на котором, мол, зижделось социально-экологическое благополучие их предков. Они обращаются к дпевним мифологемам, которые, согласно этнологическим исследованиям, действительно•сохранились в той или иной степени в мировидении индейских народов, и стремятся придать им более широкое космологическое содержание, отталкиваясь опять-таки от многих современных научных и философских представлений. В то же время они отстаивают правомочность интуитивного познания мира и адаптационного типа бы-1 тия как якобы органически и неизменно присущих индейской расе и, главное, более отвечающих задачам сохранения жизни на планете, чем безудержный прогрессизм и рационализм европейцев.

Антропоцентризм европейского мышления вызывает у теоретиков индейского возрождения столь же резкую критику, как и европоцентризм в интерпретации истории. Отстаивая концепцию многовекторности всемирно-исторического процесса, они отвергают как стадиальное представление о развитии общества, так и учение о формациях, согласно которым становится, мол, возможным деление народов на более развитые и отсталые. Официальной версии латиноамериканской истории противопоставляется тезис о "по-своему прожитой истории" побежденных, о пятисотлетней истории индейского сопротивления. Для радикальных

индеанистов характерны та же самая идеализация доколумбо-ва прошлого, та же самая абсолютизация некоей особой парадигмы древних американских цивилизаций, которые, по-видимому, обусловлены самой диалектикой деколонизации и делают неизбежным "антирасистский расизм" долго угнетаемых и дискриминируемых народов.

Представление о доколумбовом прошлом как о "золотом веке" сохраняется, согласно опросам, в различных слоях индейского населения Андского нагорья (бывшей империи инков). В то же время в Центральной Америке и Мексике такого рода апологии встречаются гораздо реже, возможно, в силу объективного характера этого прошлого, хотя в целом историческая память довольно крепка и все чаще дает о себе знать. Что же касается конкисты и последующих пяти столетий, то здесь точка зрения теоретиков - индеанистов и лидеров индейских движений полностью соответствует настроениям широких масс, сохранивших не только память, но нередко даже чувство ужаса перед вторжением европейцев. Все более частым становится тезис о реконкисте - как восстановлении жизненного пространства, традиционного образа жизни и главное - права самим определять свою судьбу. В надежде, что им все-таки удастся "вернуть свое", идеологи возрождения апеллируют все к тому же циклическому принципу бытия. Нередко идея "очередного переворота мира" приобретает мессианские очертания, когда с освобожденном индейцев связывается наступление новой эпохи в жизни всего человечества.

Большое внимание в разработках идеологов возрождения уделяется расовому вопросу. Подвергая критике, казалось бы, уходящие в прошлое, но в последнее время возрождающиеся в новой форме расистско-европоцентристские и социал-дарвинистские концепции, они предпринимают всестороннюю "реабилитацию" индейского населения, опровергая тезис о его неспособности к самостоятельному развитию. Они выступают против ассимиляции и метисации как естественного преодоления этнической гетерогенности латиноамериканских сообществ, утверждая право каждого народа, независимо от численности, оставаться самим со-

бой. Интерпретация этого вопроса нередко также приобретает заостренный характер, поскольку (как это имеет место в Азии и Африке) чем сильнее воздействие современности на традиционное общество, тем острее желание определиться в собственной идентичности.

Хотя естественно-исторический процесс ассимиляции и метисации делает довольно затруднительным определение самого понятия "индеец", для большинства идеологов возрождения характерно резко отрицательное отношение к этому процессу. В целом это отражает взаимоотношения, сложившиеся между двумя основными общностями прежде всего сельского населения андских стран, Мексики и Гватемалы, генетически родственными и в то же время сосуществующими в состоянии недоверия и взаимоотрицания. Справедливо отмечая прежде всего социальные истоки индейско-метисского антагонизма, двойственную природу самой метисации, некоторые из радикальных индеанистов абсолютизируют это противоречие, игнорируя объективную диалектику тран-скультурации. Борьба за землю в Гватемале, опыт индейско-крестьянских организаций Боливии и ряд других фактов свидетельствуют о сглаживании казавшихся неразрешимыми антагонизмов, если за ними не стоит столкновение экономических интересов. Следует отметить, что концепция метисации как преодоления расового дуализма вызывает сомнения и у исследователей, все больше склоняющихся к модели полиэтнических и многоукладных сообществ.

Отвергая культурно-этнический синтез как перспективу преодоления гетерогенности, идеологи возрождения настаивают на том, что коренное население в целом сохранило присущий ему менталитет, психологию, основные элементы народной культуры и даже религиозные представления доколумбова времени, несмотря на значительное воздействие христианства. Это позволяет, по их мнению, надеяться на какой-то собственный путь развития, во многом отличный от навязанного европейцами. Их надежды подкрепляются выводами этнологов о поразительной живучести социо-культурного кода целого ряда индейских народов, не говоря уже о традиционалистской психологии и ориен-

тациях индейского крестьянства.

Отстаивая тезис о возможности самостоятельного развития индейских народов, большинство индейских лидеров и идеологов отвергают любые варианты официальной политики интеграции, противопоставляя ей или самоопределение (если речь идет о более или менее компактных этногруппах) или же интеграцию на основе всесторонней "индеанизации" общества. Этим определяется отношение к официальному индихенизму, правительственным программам развития, к методам образования и приобщения коренного населения к достижениям научно-технического прогресса. Критика интеграционистских программ (даже в Мексике, где большинство этногрупп все больше инкорпорируется в общенациональное сообщество) в ряде случаев сопровождается спонтанной тактикой "сопротивления изменениям". Нередко индейцы ставят под сомнение даже технологические новшества, если их применение угрожает экологическому состоянию их территорий.

Основные идеологемы сторонников, возрождения в значительной мере верно отражают действительное положение вещей. И в то время, как правило, выделяется одна сторона проблемы, а именно - степень сохранности идентичности, сопротивление ассимиляции и этноциду, приверженность традиционным устоям. Игнорируется то несомненное обстоятельство, что за пять истекших веков индейские культуры претерпели достаточно серьезные изменения, что в ряде случаев произошло органичное усвоение инноваций, а также то, что усиливаются трансформация мировоззрения значительной части коренного населения, его отход от традиционных стереотипов и ориентаций. Абсолютизация особости является наиболее уязвимым моментом в теоретическом обосновании индейского возрождения. Осознавая это, некоторые из его идеологов стремятся найти пути сочетания общих закономерностей развития с конкретными интересами и культурно-психологической спецификой своих народов.

За последние четверть века было выдвинуто несколько проектов решения индейского вопроса. По мере роста самосознания, политической зрелости коренного населения и его ли-

деров, по мере изменения ситуации в Латинской Америке, а также идеологических и политических трансформаций в глобальном масштабе, эти проекты довольно быстро сменяли друг друга, при неизменности главной идеи - "вернуть свое". В целом все сводится к двум альтернативам: дальнейшее развитие как органичная часть своих государственно-национальных сообществ или же - тот или иной вариант "этнопроекта", от автономии до перспективы самостоятельных "индейских республик". Вплоть до конца 80-х годов преобладала идея отсоединения от "внутренних колонизаторов", самостоятельного существования в соответствии с "анцестральными традициями предков". Вот основные из предлагавшихся решений: возрождение индейских государств, даже с доколумбовыми названиями; "индейский социализм"; автономия для угнетаемых индейских национальностей, индейско-крестьянское государство, альтернативное господствующей политической системе; и, наконец, демографическая и культурно-психологическая•"индеанизация", в процессе которой меньшинство европейского происхождения растворится в автохтонном большинстве.

Следует отметить, что такого рода проекты выдвигались и продолжают выдвигаться прежде всего в андских странах, в то время как в Гватемале или же Мексике, где нет таких крупных, набирающих силу коренных народов, как кечуа или аймара в Боливии и Перу, более предпочтительной представляется модель полиэтнических сообществ, развивающихся с учетом интересов и традиционного сектора. Что же касается этнических меньшинств, и прежде всего в Амазонии, то для них наиболее реальным путем выживания видится территориальная автономия. При этом следует отметить, что для проектов кабинетных теоретиков возрождения характерны значительно больший этницизм и радикализм, чем для самих индейских движений. Понимая, что в существующих условиях самоопределение практически нереализуемо, сторонники этой концепции ставят вопрос о необходимости "интегральных и глубоких трансформаций государства и общества", об установлении Нового народного порядка, подразумевая под этим освобождение от всех форм угнетения и экс- 23 -

плуатации. Есть и такие, которые в силу той яе причины -невозможности действительной независимости в настоящей ситуации - считают весьма вероятным раздел по этническому принципу, указывая на то, что число независимых государств все увеличивается и нет оснований считать этот процесс оконченным.

Различным вариантам этнопроекта противостоит также набирающий силу проект нового типа интеграции. Так, в Перу в 70-80-е годы к этой идее обратились некоторые из тех, что десятилетием раньше призывали индейцев к вооруженной борьбе, в частности У.Нейра Саманес. По существу, это возвращение к той концепции интеграции, которая была характерна для про-индейской интеллигенции Боливии и радикальных индеанистов Перу первой четверти века, для идеологов Гватемальской революции, а также для периода прогрессивных преобразований Л.Карденаса в Мексике: преодоление изоляционизма этногрупп в процессе равноправного включения в общенациональную жизнь и приобщение к современной цивилизации при сохранении культурно-этнической идентичности.

Борьба различных точек зрения отражает противоречия и трудности как внутри набирающего силу индейского движения, так и объективную диалектику культурно-этнических процессов, а также драматический диалог - противостояние традиционного и современного общества. Какая из этих тенденций: интеграци-онистская или же сепаратистская возобладает в итоге, во многом зависит от развития демократических процессов и успеха левых, гуманистических сил в каждой из латиноамериканских стран, а также от особенностей восстановления "этнической мозаики" в глобальном масштабе. Там же, где население коренного происхождения составляет большинство, все более определенно ставится вопрос о решающей роли в принятии политических решений, с перспективой изменения существующей системы в соответствии с проектами, учитывающими интересы этого индейского большинства.

В главе третьей рассматриваются предпосылки возникновения самостоятельных индейских движений в целом ряде латиноамериканских стран, особенности их развития, отношения с другими общественно-политическими силами, их успехи, внутренние противоречия и слабости. Ситуация анализируется по трем основным регионам: массовые индейско-крестьянские движения Анд-ского нагорья, организации радикальной индеанистской интеллигенции Боливии и Перу; борьба лесных этногрупп, в основном Амазонии и, наконец, социально-политическая мобилизация коренного населения Центральной Америки и Мексики, движение за землю, осуществление гражданских прав и сохранение культурного наследия.

Появление многочисленных индейских организаций явилось результатом как роста самосознания, повышения образовательного уровня, общественно-политической зрелости значительной части коренного населения, так и - соответствующих изменений в постановке индейского вопроса на национальном и международном уровнях. Предпосылки к "индейскому возрождению" создавались в процессе аграрных преобразований, осуществления правительственных программ развития, распространения средств массовой информации, многолетней просветительской деятельности католической церкви, как бы это теперь не отрицалось самими индейскими лидерами. В подготовке индейского лидерства, выдвигающего сейчас требования и программы самостоятельного развития, немаловажную роль сыграла прогрессивная индихенистская интеллигенция.

В ряде стран, и прежде всего в Боливии, Перу и Эквадоре, серьезной школой для индейского крестьянства стало участие в синдикалистском движении, сотрудничество с левыми силами, борьба за землю в 60-е годы, а также, в отдельных случаях, сотрудничество с партизанами. Характерно, что индейские движения с ориентацией на самоопределение развиваются наиболее успешно в тех странах, где этому предшествовала многолетняя борьба за землю и осуществление конституционных прав.

Развитию тенденций к самоуправлению, актуализации культурного наследия и традиционных структур благоприятствуют

также те веяния в мировом, и прежде всего в европейском, общественном мнении, которые являются ответом на уже упоминавшийся ранее процесс "восстановления этнической мозаики". За последние четверть века в рамках ООН, ЮНЕСКО и других международных и неправительственных организаций был принят целый ряд постановлений и документов, на которое коренное население Латинской Америки стремится опереться в борьбе за свои права. Изменения в официальной политике целого ряда латиноамериканских стран, укрепление идеи полиэтнического общества, поиск таких форм инкорпорации этногрупп в общенациональную жизнь, которые бы не сопровождались разрушением идентичности - все это создает реальные возможности для выполнения части требований, выдвигаемых движениями.

Наибольшее развитие движение за историческое, социально-экономическое и культурно-этническое возрождение получило в Андском регионе, на территории бывшей империи инков, где ко времени прибытия европейцев сложился более или менее единый цивилизационный комплекс, и некоторые из его элементов, как представляется, продолжают сохраняться в социо-культурных традициях индейского крестьянства. Хотя перед каждым из движений стоят свои конкретные задачи, основные проблемы у них общие: сохранение как наций и народов; право на исконние земли и природные ресурсы; дальнейшее развитие в соответствии с собственными культурными ценностями и особенностями традиционного уклада; поиск альтернативных форм "малой сельской экономики".

Появление многочисленных индейско-крестьянских движений, организаций радикальной индо-метисской интеллигенции в Боливии свидетельствует прежде всего о нарастающей неудовлетворенности тем, что за прошедшее после революции 1952 г. время положение народных, в большинстве своем индейских масс менялось к лучшему слишком медленно. Диссертант рассматривает основные этапы становления индейского движения Боливии, при котором за последние тридцать лет сменил друг друга целый ряд небольших, не имеющих особого общественного резонанса объединений и партий. Подробно анализируются обстоятельства

создания, идейно-политическая эволюция, программные установки таких наиболее крупных и значимых организаций, как Революционное движение Тупак Катари (его трех основных направлений), Индейской партии Р.Конде, Крестьянского движения за реставрацию Кольясуйю, Крестьянского базового движения, Ось конвергенции и др. Рассматриваются требования и методы индейских объединений, их отношения с Боливийским рабочим центром, с левыми партиями, их роль в создании общенациональной крестьянской федерации. Отмечаются существенные различия между подходами лидеров массовых движений и идеологов городской интеллигенции, а также усиливающаяся тенденция выработать механизм влияния на принятие политических решений.

Автор особо останавливается на процессах мобилизации в общинах, создании региональных организаций, координационных комитетов - как для решения местных проблем, так и для воздействия на политику правительства. При всех противоречиях, внутренних слабостях индейского движения Боливии (обусловленных в значительной степени непрекращающейся борьбой за лидерство), определяющей остается консолидирующая роль главной задачи - добиться участия во власти: парламентским путем или же посредством создания каких-то параллельных структур, таких как Ассамблея национальностей или же Конфедерация общин и айлью. Следует отметить, что будущее "индейское правительство" видится только в союзе с представителями рабочего класса и индейского происхождения интеллигенции.

При том, что в Перу, казалось бы, имеются такие же или даже большие, чем в Боливии, предпосылки для появления самостоятельных индейских организаций, здесь это движение не получило особого развития в силу ряда причин: с одной стороны, многолетняя деятельность гуманистического индихенизма в какой-то мере снимала вопрос о защите культурного наследия; с цругой стороны - достаточно активные индейско-крестьянские синдикаты, учитывающие интересы и традиционного сектора, целали, повидимому, ненужными параллельные организации. Тем не менее к середине 80-х годов в Перу насчитывалось уже около двух десятков индейских объединений. В диссертации рас- 27 -

сматриваются индейские движения, развивающиеся "снизу" (такие, как Федерация аймара Тупак Катари, Региональный совет коммун - руна в Айякучо или же повсеместно образовывавшиеся в 80-е годы так называемые "рондас кампесинас"), а также такие университетско-верхушечные группы возрождения, как Движение Педро Уилка Апаса или же Общинная власть, идеологи которых являются авторами большинства публицистических работ в стиле "индеанидад" и манифестов, распространяемых по всем андским странам.

Далее рассматриваются индейские движения и организации Колумбии, Чили, Эквадора, а также Аргентины и Парагвая, которые (при всей специфике ситуации в каждой из стран и вытекающих из этой специфики задач) стремятся защитить интересы прежде всего традиционного сектора, найти наиболее приемлемые формы неизбежной модернизации, защитить свое жизненное пространство и даже восстановить часть утраченного.

Наибольшую активность проявляют индейские объединения Эквадора, в целом вставшие на позиции полной независимости от каких бы то ни было политических партий и общественных организаций: Национальная федерация крестьянских организаций, Экуарунари (отличающаяся особым этницизмом) и, наконец Конфедерация индейских национальностей Эквадора, отстаивающая право на самоопределение, на ту или иную форму территориальной автономии. В 80-е годы эти организации поддерживали спонтанную "стратегию сопротивления" курсу неолиберально, экономики со стороны подавляющего большинства индейского крестьянства. Ими были подготовлены массовые волнения в Сье рре летом 1990 г., когда, наряду с требованиями аграрного и культурно-этнического характера, был поставлен вопрос об ав тономии отдельных районов Сьерры с компактным коренным населением.

В последнее время заметно усилилось противостояние бол! шинства индейских объединений государству, стремление разработать и претворить в действительность собственный "исторический проект". В то же время, преодолевая гипертрофированный этницизм, все больше индейских идеологов и лидеров приходят к пониманию необходимости сотрудничества с другими на- 28 -

родными организациями, .с рабочими центрами и даже левыми партиями.

Создание в середине 70-х годов многочисленных ассоциаций этнических меньшинств сельвы, прежде всего в бассейне реки Амазонки, явилось закономерной реакцией на негативные последствия промышленного освоения и колонизации новых территорий, что не только сузило жизненное пространство этих племен, но в ряде случаев поставило под вопрос само их дальнейшее существование. Неоколониальная экспансия, нарушение экологического баланса, усилившиеся столкновения с колонистами, нередко тактика этноцида - все это способствует росту самосознания, пробуждению активности лесных людей, побуждает их искать новые формы самосохранения и пути объединения в борьбе за выживание.

Различного типа ассоциации этнических меньшинств в Бразилии, Венесуэле, лесных районах Перу, Эквадора и Боливии были созданы в значительной мере по инициативе католических миссионеров и официальных индихенисских учреждений, но сейчас индейцы считают одной из своих основных задач от этого патроната избавиться. К наиболее значительным из объединений относятся Региональная федерация индейцев Амазонии, Федерация шуаров Эквадора, Конфедерация индейцев Венесуэлы, Союз индейских наций Бразилии, Координационный комитет общин перуанской сельвы, Сентрал индейских народов и общин востока Боливии. В диссертации рассматриваются программы и деятельность этих и других ассоциаций в самых различных аспектах.

Заявляя о своем праве сохраниться как этносы и поддерживать традиционный образ жизни, многие ассоциации сельвы также ставят вопрос о самоопределении, о той или иной форме автономии на юридически закрепленных территориях. Большинство амазонских индейцев отказываются превращаться в колонов-земледельцев или же с/х рабочих (согласно правительственной стратегии), предпочитая сохранить "смешанную экономику" и общинно-племенную организацию. Для многих из них характерна технофобия, и в то же время усиливается понимание [еобходимости определенной модернизации. Ассоциации придают

все большее значение подготовке собственных кадров для осуществления программ этноразвития. Осознавая бесперспективность самоизоляции, они все чаще ставят вопрос (особенно это характерно для Федерации шуаров) о "разумном внутреннем плюрализме" государственной модели.

В целом требования амазонских ассоциаций сводятся к следующему: собственная, юридически гарантированная территория; право на использование природных ресурсов или же справедливая доля прибыли от их эксплуатации, уважение традиционных укладов и возможность этноразвития. Пути осуществления этого видятся в максимальном самоуправлении, даже в автономии, а также в участии представителей этногрупп в принятии правительственных решений. Нельзя не отметить, что официальная установка на парцелляцию общинных и племенных территорий в ряде случаев встречает поддержку самих индейцев (в рассчете на кредиты и другую помощь правительства), однако в целом наблюдается стремление сохранить традиционный коллективизм -как один из проверенных временем способов противостоять эт-ноциду.

В последнее время усиливается движение за создание национальных парков - по существу, речь идет о резервациях, сдна-ко такое решение вопроса представляется все более приемлемым для тех этнических меньшинств, которые не находят в себе сил ни противостоять экспансии "большого и чуждого мира", ни в него вписаться.

Одни из этих ассоциаций (например, в Венесуэле и Перу) стремятся к сотрудничеству с другими массовыми организациями, прежде всего с крестьянскими. Другие же предпочитают ориентироваться на западно-европейских экологистов, рассчитывая на научно-техническую и финансовую поддержку. В целом этно-группы сельвы предпочитают мирный путь борьбы'за свои права, однако в последнее время некоторые из лидеров начинают призывать к более жесткой позиции в отношениях с государством. В основе усиливающегося конфликта между этногруппами Амазонии и государствами лежит серьезнейший из вопросов - о праве на природные ресурсы, в конечном счете о перспективах промышленного освоения этих районов. Государства уже не могут не счи-

гаться с правами коренного населения, и путь к предотвраще-1ию развития сепаратистских тенденций все больше видится в ром, чтобы создать у индейцев заинтересованность в государ-:тве, удовлетворяя их социально-экономические требования, жазывая финансовую и технологическую поддержку.

Далее диссертант обращается к особенностям социальной юбилизации индейского населения в Центральной Америке и 1ексике, отмечая, что активная деятельность ассоциаций и 1вижений характерна прежде всего для стран с более или мете стабильной ситуацией, с официальной тенденцией решать фоблемы коренного населения с учетом его культурно-этни-1еской специфики (как в Коста-Рике). Впрочем, это не пре-(отвращает появление этницистских тенденций (например, в 1анаме) и не снимает вопроса о самоопределении.

При том, что коренное население Гватемалы в наибольшей степени сохранило свою идентичность и приверженность к тра-(иционному укладу, развитие самостоятельного индейского (вижения здесь только начинается, заторможенное нескольки-1и десятилетиями откровенного этноцида. Мобилизация индей-¡кого крестьянства развивалась в 70-80-е годы по трем нап->авлениям: участие в партизанском движении; борьба за земно, з основном, под эгидой Комитета крестьянского единства I, наконец, появление групп ультра-этницистского характера, отстаивавших идею цивилизационной несовместимости.

Несмотря на продолжающиеся репрессии, сгоны в так наэы-аемые "образцовые деревни" в 80-е годы в Гватемале уже име-:ся целый ряд объединений, отражающих интересы как с/х про-етариата, так и традиционного общинного сектора: Совет этических общин "Рунухель хунам", Движение за землю, Союз рестьян юга, Крестьянский комитет Альтиплано и, наконец, бразующиеся по всей стране Общины сопротивления - с целью ащитить собственные формы хозяйствования и социальной ор-аниэации.

Во второй половине 80-х годов индейское крестьянство тало оказывать более активную поддержку партизанам, даже оздавать собственные вооруженные отряды, настойчиво тре-

буя демократических аграрных преобразований, улучшения условий труда и заработной платы, уважения к их социо-культурным традициям. Все чаще ставится вопрос о необходимости кардинальных изменений в целом, о создании "народного государства" - полиэтнического сообщества, основанного на принципиально отличных от господствующих теперь ценностях.

В этой же главе диссертант останавливается на основных этапах в развитии движения никарагуанских мискитов МИСУРАСАТА, видя в его эволюции - от просветительской деятельности по сохранению культурного наследия до требования территориального раздела - своего дода парадигму "индейского возрождения", которая при определенных условиях может проявиться и в других странах.

Хотя неуклонно увеличивающееся коренное население Мексики все более определенно выражает недовольство своим положением, развитие самостоятельного индейского движения здесь протекает довольно затрудненно и противоречиво. С одной стороны, официальная стратегия на интеграцию как ассимиляцию, многолетняя деятельность официального индихенизма определенным образом блокировали общественно-политическую мобилизацию индейских общинников, этногрупп. С другой стороны, развитие капиталистических отношений в индейском селе, появление любопытного симбиоза - аграрной буржуазии и традиционного ка-сикизма - делают затруднительным и весьма условным объединение по этническому принципу. Именно в Мексике проявился с особой очевидностью тот самый классовый фактор, который упорно не хотят признавать многие идеологи возрождения.

Хотя значительная часть индейского крестьянства Мексики вплоть до последнего времени пыталась отстаивать свои права через крестьянские федерации, лояльные в отношении к правящей Институционно-революционной партии, тем не менее за последние сорок лет возни;с целый ряд самостоятельных организаций в различных районах. Как и в других странах, это, с одной стороны, немногочисленные группы возрождения (в частности, ацтекского) городской интеллигенции и - с другой - понемногу набирающие силу федерации и советы различных общин и

этногрупп, стремящиеся к разрешению прежде всего местных проблем. Главные из этих проблем - аграрная (поскольку большинство индейских земледельцев попрежнему страдает от беззе-мелия и малоземелия), а также самоуправление, справедливые цены на с/х продукцию, создание собственных предприятий, право распоряжаться природными ресурсами.

К середине 80-х годов активизировались индейско-крес-тьянские организации в шт.Пуэбла, объединения уастеков, майя Чиапаса, тарасков Герреро, Союз индейских общин Истма, Высший совет отоми и др. Состоялся ряд конгрессов и встреч, на которых большое внимание уделялось защите культурного наследия и традиционных укладов. Существенную роль в организации этногрупп сыграла увеличивающаяся понемногу индейская интеллигенция, и прежде всего сельские учителя. Требования "пробуждающихся" народов нашли отражение в нескольких программных документах, центральной идеей которых все больше становится самоопределение.

В последнее время существенную консолидирующую роль в масштабах всей страны (что особенно важно при большом количестве и разнохарактерности мексиканских этногрупп) стал играть Национальный координационный комитет индейских народов. Активизация индейского населения (что в итоге ведет все к той же проблеме контроля над использованием природных ресурсов) вызывает закономерные изменения в официальной политике в этом вопросе, способствует укоренению идеи полиэтнического сообщества.

В четвертой главе анализируются основные направления деятельности индейских движений: меры по возрождению и дальнейшему развитию этнокультур, при которых традиционное наследие сочеталось бы с требуемыми временем инновациями; меры по сохранению и усилению социально-экономической значимости общины и, наконец, работа по созданию региональных объединений, с тем чтобы выработать единую стратегию и тактику индейского возрождения в континентальном масштабе. При оценке предлагаемых индейскими лидерами решений, их практических начинаний в той или иной области автор последовательно соотносил эти

предложения и инициативы с реальным состоянием этнокультур и общинного сектора в каждой из рассматриваемых стран.

Видя в возрождаемом культурном наследии один из решающих факторов не только сохранения идентичности, но даже возможности какого-то самостоятельного пути социально-экономического развития, альтернативного доминирующей модели, а также, в ряде случаев, и политического самоопределения, руководители индейских организаций предлагают целый комплекс мер в этом направлении.

Заостренная анти-западническая, анти-европейская направленность некоторых из их программных заявлений, некритическая абсолютизация "автохтонных ценностей" (что характерно и для сторонников самобытного развития в странах Азии и Африки) отражают всю противоречивость и сложность транскультурационно-го процесса, когда с одной стороны - усиливается естественное взаимопроникновение различных культурно-этнических компонентов латиноамериканских сообществ, а с другой - нарастает объективное неприятие этого явления, гипертрофированное отрицание универсальных ценностей. При этом одна из взаимодействующих культур (что особенно подчеркивают индейские идеологи) является господствующей, а другая - подчиненной и в ряде случаев дискриминируемой. Утверждение собственной идентичности сопровождается, как правило, бескомпромиссным отрицанием "фикции общенациональных культур", что нашло отражение во всех региональных и континентальных декларациях 80-х годов.

По мнению целого ряда исследователей, большинство индейских культур сохраняют основные характерные черты, несмотря на несомненные модификации, порожденные почти пятисотлетним сосуществованием с культурами иного типа. В целом они продолжают оставаться религиозно-синкретическими, в большинстве случаев бесписьменными "культурами общины", с определяющей мифологизирующей доминантой, стихийным экологизмом и традиционалистскими ориентациями. Ключевые характеристики древних культур сохраняются, повидимому, даже при включении в них новых представлений и навыков, что в ряде случаев ставит под вопрос необратимость наблюдающихся перемен. Так, соглас-

но выводам исследовательской группы от ООН, коренное население Латинской Америки и в 70-е годы "продолжало в своем большинстве жить в соответствии с собственными обычаями, социальными и культурными традициями", и традиции эти оказались значительно более прочными, чем предполагали сторонники западной модели как универсальной. Представляется возможным говорить о том, что многие из индейских культур сохранили способность к внутренней динамике, что усвоение неизбежных новшеств не ведет обязательно к разрушению собственной творческой парадигмы, и привнесенные элементы, вписываясь в систему привычных ценностей, приобретают специфические очертания.

Это свидетельствует о том, что тезис о возможности эт-норазвития коренных народов - центральный тезис большинства индейских движений - имеет под собой веские основания. Также, как, по-видимому, есть основания у исследователей и литераторов говорить о том, что автохтонные культуры Латинской Америки пребывают как бы в "катакомбном состоянии", что это спячка, но отнюдь не смерть. И в то же время защитники индейской самобытности склонны выделять одну сторону проблемы - степень сохранности идентичности и игнорировать усиливающуюся транс-культурацию. Пока судьба этнокультур в значительной степени связана с традиционными укладами и каковы их дальнейшие пер-зпективы, ответить сейчас достаточно определенно не представляется возможным. Один из ответов - ассимиляция, слияние в трупные национальные культуры. Однако опыт других континентов звидетельствует о том, что модернизация, унификация быта и ютребления не влечет за собой обязательно утрату культурно-юихологических особенностей того или иного народа. Напротив, стремление сохранить свою идентичность даже как будто бы гсиливается по мере нарастания универсализации, и, как уже ■■оворилось, "этновзрыв" последних десятилетий явился во многом реакцией на нивеляцию культур, связанную с научно-техни-?еским прогрессом.

Меры ло защите и развитию индейских культур осуществляюсь з 70-80-е годы по трем основным направлениям: соотнет-

ствующие требования к правительствам; создание собственных исследовательских и пропагандистских центров; разработка образовательных программ, способствующих адаптации к современности без разрушения культурно-этнической идентичности. Эти вопросы являются одними из первостепенных для боливийских катаристов, КРИК и ОНИК в Колумбии, индейско-крестьянских федераций Перу, Эквадора, Гватемалы, которые выступают за создание собственных средств массовой информации, подготовку индейской интеллигенции, расширение использования языков коренных народов. На ряде региональных встреч (прежде всего в андских странах) были предприняты попытки выработать общую программу развития этнокультур; "реабилитация" автохтонных ценностей осуществляется через периодические издания на индейских языках, число которых все увеличивается.

Вопросы возрождения культуры занимают все большее место в программах и практических начинаниях даже таких движений (в частности, Эквадора), которые раньше концентрировали все свои -усилия на решении социально-экономических проблем, и прежде всего - аграрной. С одной стороны, этницистские тенденции явились ответом на официальную политику интеграции, а с другой - свидетельствуют о том, что даже первые шаги по пути социального раскрепощения индейского крестьянства, осуществления ими своих конституционных прав создают предпосылки для восстановления и динамизации и собственного культурного кода. В то же время при утверждении собственной аутентичности нередко доходят до крайности: так на X конгрессе Экуарунари в 1990 г. речь шла о том, что индейцы Эквадора не нуждаются даже в письменности, поскольку их автохтонные культуры были бесписьменными.

Тенденции к возрождению культурного наследия усиливаются в Гватемале, сливаясь с надеждами на построение нового, отвечающего традиционным социальным идеалам общества. Вопросы сохранения этнокультур, образования на индейских языках, права на археологические памятники, уважения к древним церемониальным центрам, превращаемым в объекты туристского бизнеса, занимают все большее место в программных требованиях и

практических начинаниях Комитета крестьянского единства Гватемалы. Аналогичные процессы развиваются и в Мексике, где одновременно с пробуждением самосознания индейских народов, в целом также все больше утверждается концепция полиэтнического сообщества. Как и в других странах, в Гватемале и Мексике имеют место течения, склонные абсолютизировать культурно-этническую специфику и отвергать ценности европейского происхождения (на практике это не означает ничего, кроме псе-вдо-ностальгической риторики фрустрированных "эволюэ"). Не проявляя особой активности в организации общинников, создании центров развития и т.п., эти "нео-индихенисты" стремятся прежде всего заручиться финансовой поддержкой европейских организаций, несмотря на свое декларативное анти-западниче-ство.

Верхушечным, заостренно этницистским течениям противостоит набирающее силу движение снизу - из самих общин, из среды той индейской интеллигенции, которая все больше осознает необходимость приобщения к универсальным ценностям, усвоения новых представлений, творческих методов и жанров. В частности, это проявилось во время У1 встречи, посвященной культуре майя, в 1987 г., где обсуждались возможности такой эволюции этой древнейшей культуры, при которой сохранившаяся до наших дней аутентичность может найти выражение в таких современных формах, как театр и кино.

То, что является аксиомой для самих индейцев - взаимосвязь сохранения этнокультур и традиционного уклада, все больше осознается и исследователями: большинство их связывают выживание индейских культур с возвращением общинных земель, самоуправлением и даже■территориальной автономией. От тезиса, о возрождении культуры закономерно переходят к требованию восстановления жизненного пространства как необходимой предпосылки этноразвития.

В отношении к индейской общине, в оценке ее возможностей проявляется та же двойственность, то же противоборство двух основных тенденций, что и в других вопросах: с одной стороны -это стремление сохранить основы традиционного уклада, а с дру-

гой - понимание необходимости модернизации и поиск наиболее подходящих ее форм.

Тезис об общине как основе самостоятельного будущего индейских народов является центральным для программных документов всех индейских движений и партий. Особенно последовательны в этом плане идеологи возрождения в Перу и боливийские катаристы, которые связывают перспективу неэксплуататорского общества прежде всего с актуализацией автохтонных коллективистских традиций. При этом речь идет не столько о форме землепользования (хотя в большинстве случаев подчеркиваются преимущества коллективного землевладения), сколько о сохранении и дальнейшем развитии, с учетом требований современности, той разновидности социума, который продолжает представляться гарантом выживания и этногруппы, и каждого индейца-общинника.

В какой же мере эти идеи соответствуют реальному состоянию индейской общины? Ситуация в этом плане различна не только в разных странах, но даже в отдельных районах одной и той же страны (например, Мексики), однако представляется возможным выделить некоторые общие закономерности. Исследования общин в Андских странах и Месоамерике свидетельствуют о том, что хотя традиционный сектор в целом подорван и продолжает разрушаться, община все еще сохраняет свое значение. Причем ее амортизирующая функция обретает новую значимость по мере вовлечения индейского крестьянства в систему, основанную на иной системе ценностей.

В 70-80-е годы общинный сектор продолжал удерживать довольно сильные позиции в андских странах, наметились тенденции к затормаживанию деструктивного процесса, прежде всего в Перу. По мнению целого ряда исследователей, андские общины также развиваются, но - согласно собственным закономерностям и претерпеваемые ими трансформации вряд ли можно охарактеризовать как капиталистические. Внутри общины усиливается имущественное расслоение, социальная дифференциация, однако в силу еще сохраняющихся кровно-родственных связей и традиционных механизмов перераспределения этот процесс вряд ли можно считать аналогичным классообразованию в западном варианте

Яизнестойкость традиционного уклада, нежелание индейских крестьян отходить от привычных форм хозяйствования отмечают многие боливийские, эквадорские, а также европейские ученые, ставя вопрос о своего рода "политике общин", пытающихся отстоять собственное экономическое пространство внутри господствующей капиталистической системы, частично приспосабливаясь к ее требованиям.

Защита общины является главнейшим из требований индейских движений андских стран, идеологи которых.видят в ней, как уже говорилось, основу для построения нового типа некапиталистического общества. Это смыкается с усиливающейся мобилизацией самих общинников, с их поиском путей не только выживания, но и расширения своих экономических возможностей, усиления общественно-политической значимости общин. Наиболее характерным примером такого поиска явился выдвинутый в середине 80-х годов проект Основного аграрного закона в Боливии, с его центральной идеей "крестьянского государства", противостоящего официальному неолиберальному курсу.

80-е годы были отмечены нарастающей активностью общин \льтиплано, выступающих за восстановление традиционного самоуправления, за упразднение налогов на общинные земли (как насильственно узурпированные европейскими колонизаторами), за усиление представительства в парламенте. Одной из глав-шх целей на данном этапе видится создание политического <еханизма обретения власти индейским большинством и уста-ювления "коммунитарной модели айлью".

Под лозунгом восстановления былых территорий и самоуп-¡авления развивалось в 70-80-е годы индейско-крестьянское (вижение в Перу, где наблюдаются тенденции к увеличению чис-[а общин, восстановление, казалось бы, давно разрушенных, 'силение связей с выходцами из обцин в городах. Здесь также :тавился вопрос о новой модели развития страны, отвечающей е культурно-этнической специфике и коллективистским традиции (в частности, на I встрече крестьянских общин и парцелл одного Перу в 1986 г.). Уже упоминавшиеся ранее "рондас кам-есинас", начинавшие с таких задач, как повышение цен на п/Ч

продукцию и решение внутриобщинных проблем, все больше превращались в своеобразную форму народовластия, осуществления той "политики общин", о которой ставится вопрос во всех анд-ских странах.

Выразителями интересов прежде всего общинного сектора становятся индейско-крестьянские организации Эквадора, и прежде всего Экуарунари и Конфедерация индейских национальностей, выступающие за демаркацию территорий общин, восстановление их исконних земель и самоуправления. Эти требования были основными во время волнений в Сьерре летом 1990 г., когда индейские лидеры призвали крестьян к восстанию как к единственному средству добиться осуществления своих прав. Защиту и восстановление общин, усиление их роли в принятии решений на общенациональном уровне считают одной из основных задач индейские организации Колумбии, Чили и Аргентины. Они также выдвигают свои варианты "альтернативного индейского проекта", призванного отстоять интересы традиционного сектора.

Существуют различные оценки общинного сектора Гватемалы и Мексики; по мнению некоторых исследователей, он все еще охватывает довольно значительную часть индейского населения. Несмотря на последовательную политику разрушения традиционных укладов, в наибольшей степени сохранили свои характерные черты общины гватемальского Альтиплано. Независимо от формы землепользования, они остаются своего рода социо-культурной скорлупой, позволяющей индейцам сохранить психологически-мировоззренческую устойчивость и этническую идентичность. Неоднозначно состояние общинного сектора Мексики: наибольшую целостность сохранили индейские общины в так называемых "зонах убежища" (в основном это труднодоступные горные районы), а также Чиапаса и Юкатана.

Как и повсюду, настоящее и будущее общины определяется противоборством пока почти равносильных тенденций: с одной стороны - продолжается разрушение традиционных устоев, усиливаются новые ориентации ,и внутренние противоречия (борьба между так называемыми консерваторами и прогрессистами). Но с другой - становится все более очевидной достаточная проч-

теть традиционных устоев, чувства культурно-этнической, :акральной, а иногда и родовой общности и стремление значи-■ельной части индейского крестьянства все это сохранить, вместе с тем, несмотря на чувство "общинной ответственности", тмечается и постепенное укоренение новых ценностей, потре-ительских ориентации, тяготение к модернизации быта и хоэяй-твования. Общины стремятся расширять свои коммерческие воз-ожности, создавать собственные предприятия, выступать не олько как экономические, но и политические субъекты, с соб-твенной стратегией и тактикой в отстаивании своих интересов еред лицом государства.

В Гватемалй репрессивная политика второй половины 70-х эдов встретила все более организованное сопротивление тради-юнного сектора. Насильственное разрушение общин, сгоны с эмель, переселение в "образцовые деревни" в ряде случаев )лько усилили коллективистские интенции. Так, даже спасаясь р карателей в труднодоступных горах, крестьяне майя стремись сохранить общинный уклад. В 80-е гг., в обстановке неко->рой внутриполитической либерализации, общины получили боль-[е возможности для борьбы за свои права, и прежде всего за !млю. Был создан ряд региональных объединений; основные фу-ции защитника общин взял на себя Комитет крестьянского еди-тва. В ответ на официальную политику форсированного включе-я индейского крестьянства в капиталистическую экономику илился стихийный поиск собственных форм "малой экономики", е более определенно ставится вопрос о некоем "едином народ-м проекте", аналогичном боливийскому проекту "альтернатив-го крестьянского государства".

Индейские общины Мексики, заметно активизировавшись в зледнее десятилетие, также пытаются выработать собственные эграммы развития, установить контроль над использованием 1родных ресурсов на своих территориях, решить земельный трос, выйти на национальный рынок. Проблемы самозащиты и ^развития общин обсуждались на индейских конгрессах и гречах 70-80-х годов, был принят ряд соответствующих доку-1тов. Все большую роль играют региональные объединения и

советы общин, а также эхидо, перед которыми стоят сходные' проблемы. Так, успешную работу по укреплению экономической самостоятельности, а также "восстановлению духа общинной со-лидарно'сти" осуществляет Коалиция коллективных эхидо долин Яки и Майо. Задачи самообеспечения и саморазвития ставят Сою индейских общин Истма, Высший совет отоми, Ассоциация индейских советов Оахаки и др. Объединяющую роль взял на себя Национальный координационный комитет индейских народов, отстаивающий интересы общинников в Секретариате по проведению аграрной реформы. Не ограничиваясь петициями к правительству, индейские земледельцы все чаще прибегают к таким мерам, как голодные забастовки, блокирование дорог, захваты официальных учереждений.

Стремление сохранить общинные формы и развивать их на более современной технологической основе наблюдается по всеГ Латинской Америке. Это побуждает ученых и даже политиков посмотреть более внимательно на возможности и перспективы традиционного сектора; крепнет понимание того, что "западные р( шения не всегда подходят для незападных народов", и уже не считается утопией особая модель развития для компактных гру1 индейского населения, во многом отличная от доминирующей.

X

X X

Все те задачи, которые пытаются решить индейские организации каждой из стран, ставятся и на континентальном уров не: земля, община, соблюдение прав человека, эндогенное раз витие. Началом континентального движения, развивающегося пр поддержке соответствующих европейских центров и в сотрудничестве с индейскими движениями США и Канады, можно считать встречу на Барбадосе в 1972 г. Затем состоялся целый ряд ре гиональных конгрессов, проходивших под девизом историческог возрождения индейской Америки. В целом заключительные документы этих встреч направлены на защиту традиционного сектор все больше выходит на передний план тезис об историческом

заве индейцев на их исконние территории и собственный /ть развития (в частности, в Декларациях Кито и Богота), зрез все резолюции второй половины 80-х годов проходит идея 1ьтернативной экономики, базирующейся на традиционных фор-ix организации.

В результате объединительных тенденций были созданы Coït индейских организаций Центральной Америки, Мексики и Па-1мы, с программой, основанной на идее самоопределения индских народов в рамках полиэтнических государственных со-|ществ. Совет поддерживает тесные связи со Всемирным сове->м индейских народов и Межамериканским индеанистским ин-■итутом. Для объединительного движения в Андском регионе рактерны, к сожалению, те же самые внутренние противоре-:я и борьба за лидерство, которые обуславливают недостаточ-ю эффективность отдельных движений. В 1980 г. был создан вет индейцев Южной Америки (СИСА), лидерские позиции в ко-ром заняли идеологи индейского возрождения из Перу. Ориен-руясь также на СМПИ и неправительственные организации при Н, СИСА с самого начала находился в оппозиции к правитель-вам своего региона, декларируя себя как представителя дис-иминируемых индейских наций на международной арене.

По инициативе СИСА состоялось несколько региональных роприятий, однако его деятельность подвергалась все боль-й критике боливийских движений, и в 1989 г. образовался вый Координационный региональный индейский центр на базе нтра Читаколья П.Португала в Ла-Пасе. В это же время ин-йские лидеры Эквадора и Колумбии стали предпринимать уси-я по созданию третьего регионального центра, ориентируясь индейские организации США. Одной из центральных идей дек-рации, принятой в 1990 г. в Кито, была идея Нового социаль-го порядка как предпосылки подлинного самоопределения конных народов.

Несмотря на общность главных задач, при нарастающем ремлении освободиться от какого бы то ни было патроната, пути континентального объединения встает ряд сложностей: эгочисленность народов и племен, каудильистские и даже

трибальистские тенденции, различные внешние ориентации, йсе это затрудняет разрешение даже каких-то конкретных проблем, не говоря уже об основной стратегической задаче - возрождении индейских народов как самостоятельных субъектов истории.

В заключении диссертации, еще раз отметив характерные особенности, основные этапы, идеологическую эволюцию усиливающейся общественно-политической мобилизации коренного населения Латинской Америки, успехи и слабости индейских движений, автор особо останавливается на исторической сущности, типологии и перспективах рассматриваемого явления.

1. Так называемое "индейское возрождение" развивается под влиянием целого ряда факторов: стремление сохранить свою идентичность со стороны целого ряда коренных народов, классовая борьба сельского пролетариата, усиливающееся сопротивление общинного сектора разрушительному воздействию капитализма, предстающего сейчас в той своей разновидности - неолиберальной рыночной модели, которая стратегически нацелена на окончательное изживание традиционного общества, хотя пока допускаются определенные оговорки на этот счет.

2. Становясь все более значимым компонентом общественно-политической жизни целого ряда латиноамериканских стран, индейские движения и организации являются свидетельством пробуждения целого пласта населения, которому в течение нескольких веков было отказано в перспективе самостоятельного исторического творчества. Усиливается стремление выработать собственный "исторический проект", который явился бы альтернативой неприемлемой для большинства индейского населения господствующей модели. В обстановке кризиса и ослабления левых сил, тех партий, в том числе и коммунистических, которые претендовали в предшествующие десятилетия на роль выразителя интересов и защитников индейского крестьянства, самостоятель ные индейские организации призваны заполнить этот вакуум, тем более, что и раньше союз с "городскими левыми" был в достаточной степени условным. В настоящее время общинный сектор во многом по-своему видит свои основные задачи, а также методы их решения.

3. Типологически "индейский ренесанс" представляет собой один из сегментов той общей картины "пробуждения периферийных народов", которое составляет, повидимому, одну из наиболее характерных, если не определяющих особенностей той эпохи, на пороге которой находится человечество. Не случайно, что возникновение самостоятельных индейских движений в Латинской Америке, выступающих за тот или иной вариант самоопределения, совпало по времени с подъемом борьбы коренного населения в США, Канаде и даже в Австралии. Так, известный исследователь В.А.Тишков отмечает усиление традиционалистских интенций среди канадских индейцев, их стремление к осуществлению "собственной политики общин". Традиционалистско-экологические ориентации все больше выходят на первый план в программах и деятельности индейских движений США. Все это, при набирающем темп демографическом росте целого ряда коренных этногрупп, заставляет по-новому посмотреть на казавшиеся долгое время безусловными концепции ассимиляции и исторической обреченности социо-культурных систем с доминирующими элементами традиционного общества.

4. Представляется такке возможным говорить о том, что коммунитаристско-патриархальные интенции, экологические и эгалитаристские ориентации значительной части индейского населения (равно как и людей традиционного общества на других континентах) соответствуют набирающим силу течениям в мировоззренческом и психологическом развитии части человечества, цля которой является аксиомой необходимость перехода в качественно новую эру разумного существования. Насущнейшая из задач - сохранение среды обитания диктует новые подходы ко зсем сферам общественного бытия, и на этой почве наблюдает-зя парадоксальное сближение гуманистического, экологического поиска наиболее дальновидной части западно-европейского шловечества с, казалось бы, архаическими мировоззренчески-ш и поведенческими стереотипами неевропейских народов. Ор-■•анично вплетаясь в ткань современности, глубинные традицио-!алистские интенции наследников древних цивилизаций могут [ридать и уже придают специфическую окраску универсальному

процессу модернизации. В конечном счете, это может привести к появлению каких-то новых моделей развития, тем более что, при всех своих слабостях и противоречиях, явно недостаточной структурированности, охватывающие довольно значительную часть коренного населения индейские движения и организации единодушны в самом главном - неприятии господствующей модели общественного бытия и решимости бороться за ее преобразование.

Питательная почва для появления индейских организаций и расширения сферы их деятельности будет сохраняться, повиди-мому, до тех пор, пока в латиноамериканских странах со значительным процентом коренного населения не утвердится окончательно полиэтническая модель.

Концептуальные положения и основные выводы диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора

Книги и главы в коллективных работах:

1. Индеанизм: идеология и политика /Боливия, Перу, Эквадор/, М., "Наука", 1979, II п.л.

2. Амаута, М., "Москомплекс книга", 1993, 9 п.л.

3. Теории "самобытного развития" в Боливии и Перу - "Латинская Америка: проблемы истории и внешней политики", М., "Наука", 1976, I п.л.

4. Теории "самобытного развития" - "Современные идеологические течения в Латинской Америке", М., "Наука", 1983, 2,3 п.л

5. Они ждут возвращения Пачакути, - "Три каравеллу на горизонте", М., "Международная жизнь", 1991, I п.л.

6. Поиски нового качества жизни как преодоление цивилизаци-онного кризиса (индеанидад), в соавторстве с Аладьиным В.Г. "Человек как философская проблема", М., УДН, 1991, I п.л.

7. Противоречивость и незавершенность культурно-этнического синтеза в андских странах -

Культуры Нового и Старого Света в их взаимодействии, Санкт-Петербург, 1991, 0,6 п.л.

8. Индейские движения в Латинской Америке - "Политические партии и движения в Латинской Америке", М., ИЛА РАН, 1993, 2 п.л.

"Сбудутся ли пророчества? ИндейскиИ вопрос и народ-ie массовые движения", ИЛА РАН, 1993, 4 раздела, 3 п.л. Статьи

). Проблемы интеграции коренного населения в Андских стра-IX - "Расы и народы", М., "Наука", 1976, I п.л.

Концепции "самобытного развития" и "третьего пути". -1атинская Америка", 1979, IP 2, I п.л.

'.. Индейская философия. - "Латинская Америка", 1985, № 6, 8 п.л.

I. Латиноамериканские марксисты о национальном развитии юих стран. - "Латинская Америка", 1986, № 9, I п.л. :. Размышления по поводу "Мемориала Солола". - "Латинская ерика", 1988, № 6, 0,6 п.л.

. Вернуть свое. - "Латинская Америка", 1991, IP 6, I п.л. . Была ли встреча? - "Латинская Америка", 1992, № 2, 0,2 л.

. Тенденции к актуализации традиционных структур в Болн-и - "Боливийский феномен: сущность и проблемы" (материа-круглого стола), "Латинская Америка", 1992, № 9, 0,2 п.л. . Индейская Америка: 500 лет завоевания и перспективы воз-ждения. - "Новая и новейшая история", 1992, IP 6, I п.л. . Тринидад. Бени. 1992 год. - "Латинская Америка", 1993, 6, Г п.л.

• Corrientes ideológicas соп-Четрогапеаз en América Lati, - Moscú, Progreso, 1988, 2 а.Л.

• Las concepciones e imágenes de las creencias precolo-з en la ideología contemporánea de-los indios andinos -Lesia, religión y sociedad en la Historia Latinoamerica, Szeged, 1989, 0,8 П.Л.

• Herencia cultural y comunidad; la lucha de loa moviinien-з indio3. - "Presencia", La Гаг, 21-5-1992, 0,2 п. Л.

Всего по теме диссертации опубликовано около 50 а.л. Подписано в почать 9.11.93г. Заказ 150. Тираж 120. УОП ИЛА РАН