автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Интеллектуальная колонизация и "Хайлендская проблема" Великобритании в конце XVII - первой половине XVIII вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интеллектуальная колонизация и "Хайлендская проблема" Великобритании в конце XVII - первой половине XVIII вв."

На правах рукописи

Малкин Станислав Геннадьевич

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ И «ХАЙЛЕНДСКАЯ ПРОБЛЕМА» ВЕЛИКОБРИТАНИИ В КОНЦЕ XVII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВВ.

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Саратов —2014

005552291

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия»

Научный консультант:

Семенов Сергей Борисович, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории и методики обучения ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия»

Официальные оппоненты'.

Айзенштат Марина Павловна, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ФГБУН «Институт всеобщей истории Российской академии наук»

Апрыщенко Виктор Юрьевич, доктор исторических наук, профессор, декан исторического факультета ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет»

Мирошников Александр Викторович, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории нового и новейшего времени ФГБОУ ВПО «Воронежский государственный университет»

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный

Защита состоится 12 ноября 2014 г. в 14.00 часов на заседании совета по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук Д 212.243.03 на базе ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского» по адресу: 410012, г. Саратов, ул. Астраханская, 83, корпус XI, ауд. 401.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета имени Н. Г. Чернышевского: г. Саратов, ул. Университетская, 42, читальный зал № 3, и на официальном сайте ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет имени Н.Г.Чернышевского»: http://wvw\sgu.ru/sites/default/fLles/dissertation/2014/06/06/s.g._malkin._dissertaciy а. pdf.

педагогический университет им. К. Д. Ушинского»

Автореферат разослан «02-» _ _2014

г.

Учёный секретарь диссертационного совета доктор исторических наук

Чернова

Лариса Николаевна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. После вступления в 1707 г. Англии и Шотландии в унию Великобритания столкнулась с «Хайлендской проблемой» - мятежностыо вооруженных и лояльных вождям кланов Горной Страны'. Чины и агенты правительства инициировали ее интеллектуальную колонизацию, вскрывая конфликтный потенциал местных норм и традиций и предлагая меры по их реформированию. В этой связи диссертация отражает растущий интерес к изучению природы и характера взаимодействия научного знания и государственной власти в колониальной и окраинной политике европейских держав раннего Нового времени.

Кроме того, опыт решения «Хайлендской проблемы» представляется важным для изучения, поскольку игнорирование регионального своеобразия препятствует верному пониманию как исторических процессов, так и логики современных событий. Усилия по экономической модернизации, политическому переустройству, социальной инженерии и формированию новой идентичности в колониях и на окраинах европейских держав раннего Нового времени привлекают внимание и за пределами ученого сообщества. Современные гуманитарные науки и «гуманитарные интервенции» состоят между собой, во многом, в тех же отношениях с точки зрения содержания и характера познавательных практик, что и социальное познание и империализм эпохи Просвещения и первых глобальных империй.

Основные категории анализа и понятия. Интеллектуальную колонизацию Горной Шотландии в ходе решения «Хайлендской проблемы» Великобритании в 1689-1759 гг. мы понимаем как аспект расширения британского присутствия в Горной Стране. Имеется ввиду ее воображаемое присвоение, аргументация хайлендской политики Лондона, а также инициированные властями сбор, систематизация и анализ сведений о крае, необходимых для решения «Хайлендской проблемы».

Возможности использования этого колониального знания военными и штатскими чинами, их агентами и заинтересованными представителями местных элит, позволяют говорить об интеллектуальной колонизации Горной Шотландии и как о способе аргументации в политической полемике — как по поводу решения «Хайлендской проблемы», так и в связи с колониальной политикой Великобритании за океанами.

Понятие «британское присутствие» применительно к Горной Шотландии после заключения Англией и Шотландией унии в 1707 г. может вызвать удивление. Однако в исследовании оговаривается содержание этого казуса. Принятые в историографии обозначения явлений подобного рода (британское присутствие в Ирландии после унии с Великобританией в 1800 г.) также подтверждают правомерность такого терминологического выбора.

1 «Хайлендская проблема» - устоявшийся историографический термин, обозначающий вызванные региональной спецификой трудности централизации государственной власти в Горной Шотландии в эпоху раннего Нового времени.

Используемые в работе названия «Верхняя Шотландия», «Горная Шотландия», «Горная Страна», «Горная Область», «Горный Край», «Хайленд», обозначают регион Шотландии (северо-западнее Грэмпианских гор вместе с островами западного побережья), границы которого определялись пределами распространения социокультурных практик местного населения, основанных, прежде всего, на феодально-клановой системе, формировавшей социальноэко-номический, политический и культурный облик этого края.

Степень изученности проблемы. В исторической литературе, касающейся Горной Шотландии конца XVII — первой половины XVIII вв., присутствует устойчивый интерес к определенному набору проблем: движение якобитов (сторонников изгнанных в результате Славной революции Стюартов); заключенная в 1707 г. Англией и Шотландией уния, ее последствия; развитие Шотландии в составе Великобритании1. Такая историографическая традиция побуждает при изучении интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в ходе решения «Хайлендской проблемы» оперировать обширной литературой, в той или иной мере касающейся прошлого гэльской окраины.

Помимо работ в рамках указанных сюжетов привлечены исследования, посвященные истории Горной Страны в шотландском и британском контексте2. Задействована литература, раскрывающая особенности британского военного присутствия в Хайленде, положение и роль британской армии в политической системе страны в XVIII в.3

Наряду с работами по социально-экономической и политической истории Горного Края, существует, во-многом не соприкасаясь, обширная историогра-

1 О якобитском движении см., напр.: Petrie С. The Jacobite movement. L., 1959; Baynes J. The Jacobite Rising of 1715. L., 1970; Lenman B. The Jacobite Risings in Britain 1689-1746. L., 1980, Black J. Culloden and the 45'. L., 1990; Zimmermann D. The Jacobite Movement in Scotland and in Exile, 1749-1759. Basingstoke; N. Y., 2003; Szechi D. 1715: The Great Jacobite Rebellion. New Haven, 2006.

О последствиях англо-шотландской унии и формировании национальной идентичности см., напр.: Campbell R. Н. Scotland since 1707: The Rise of an Industrial Society. Oxford, 1965; Donaldson G. Scotland: The Shaping of a Nation. Newton Abbot; London; North Pomfret; Vancouver, 1974; Riley P. W. J. The Union of England and Scotland. A study in Anglo-Scottish politics of the Eighteenth Century. Manchester, 1978; Murdoch A. Scotland and the Union // A Companion to Eighteenth-Century Britain / ed. by H. T. Dickinson. Oxford, 2002. P. 381-391; KiddC. British Identities before Nationalism. Ethnicity and Nationhood in the Atlantic World, 1600-1800. Cambridge, 2004.

2 Напр.: Forsyth W. In the Shadows of Cairngorm. Chronicles of the United Parishes of Abernethy and Kin-

cardine. Inverness, 1900; Rait R S. The Making of the Nation. Scotland. L., 1911; Mackenzie Л. M. Scotland in modern times. 1720-1939. L.; Edinburgh, 1942, Mackenzie IV. C. The Highlands and Islands of Scotland.

A Historical Survey. Edinburgh; L., 1949; Smout 'Г. C. A History of the Scottish People, 1560-1830. N. Y., 1969; Scottish Society. 1500-1800 / ed. by R. A. Houston and I. D. White. Cambridge, 1989; Macinnes A. Clanship, Commerce and the House of Stuart, 1603-1788. East Linton, 1996; Dodgshon R. A. From Chiefs to Landlords; Social and Economic Change in the Western Highlands and Islands, c. 1493-1820. Edinburgh, 1998.

5 Напр.: MacKillop A. «More Fruitful Than The Soil»: Army, Empire and the Scottish Highlands. 1715— 1815. East Linton, 2000; Plank G. Rebellion and Savagery: The Jacobite Rising of 1745 and the British Empire. Philadelphia, 2006; Dziennik M.P. The Fatal Land: War, Empire and the Highland Soldier in British America, 1756-1783. Vol. I—II. Unpublished thesis for the degree of Doctor of Philosophy in History. Edinburgh Univ., 2010.

фия шотландского Просвещения1. При этом между этими интерпретациями истории Хайленда зияет историографическая пропасть. Работы, восполняющие эту лакуну благодаря анализу взаимодействия научного знания, идеологии Просвещения и хайлендской политики Лондона и заинтересованных представителей местных элит пока единичны2.

В целом до середины XX в. шел процесс накопления исторических сведений об истории решения «Хайлендской проблемы», обусловивший появление концептуально новых работ во второй половине XX в., позволивших взглянуть на хайлендскую политику Лондона в свете внутренней колонизации, с помощью методов интеллектуальной, социальной и культурной истории. В начале XXI в. эти работы сделали возможным обращение к истории решения «Хайлендской проблемы» через призму интеллектуальной колонизации гэльской окраины.

Начало историописанию «Хайлендской проблемы» в конце XVII - первой половине XVIII вв. было положено сразу после подавления якобитского восстания 1715-1716 гг.3 Проявившееся на рубеже XVII-XVIII вв. разделение британских авторов исторических сочинений на представителей зарождавшейся торийской и вигской историографий усилило тенденцию рассматривать историю решения «Хайлендской проблемы» в свете истории якобитского движения. Якобитизм и Англо-шотландская уния привлекали их внимание, позволяя поднять вопросы, которые их волновали - значение, последствия и результаты Славной революции.

Романтизированный во второй половине XVIII - первой трети XIX вв. образ горца, превратившегося из «мятежника» в «верного подданного» своего короля, и рождение якобитской саги как неотъемлемой части этого образа, накрыли своей тенью другую часть британской, шотландской, хайлендской истории XVIII в. Этот не только историографический факт играет особую роль в восприятии прошлого. Характерным для британской историографии XIX в. в этом смысле является труд Дж.С. Келти4. В работе приводятся факты из истории британского военного присутствия в Горной Шотландии, ее умиротворения после якобнтских восстаний, истории хайлендских полков, что для анализа сотрудничества Лондона с местными элитами представляет интерес. Вместе

1 Напр.: ChitnisA. The Scottish Enlightenment; A Social History. L., 1976; HontL, IgnatieffM. Wealth and Virtue: The Shaping of Political Economy in the Scottish Enlightenment. Cambridge, 1983; Robertson J. The Scottish Enlightenment and the Militia Issue. Edinburgh, 1985; Dwyer J. The Age of Passions; an Interpretation of Adam Smith and the Scottish Enlightenment Culture. East Linton, 1996; Buchan J. Capital of the Mind; How Edinburgh Changed the World. L., 2003; Towsey M.R.M. Reading the Scottish Enlightenment. Libraries, Readers and Intellectual Culture in Provincial Scotland с.1750-с.1820. PhD Thesis. Univ. of St Andrews. 2007.

2 Напр.: Withers C.W.J. Geography, science and national identity: Scotland since 1520. Cambridge, 2001.

3 Patten R. The History of the Rebellion in the Year 1715. With Original Papers and the Characters of the Principal Noblemen and Gentlemen Concem'd in it. The Third Edition. L., 1745 [впервые опубликована в 1717 г.].

4 Keltie J.S. History of the Scottish Highlands, Highland Clans and Highland Regiments. With an Account of the Gaelic Language, Literature, and Music by T. Maclauchlan and an Assay on Highland Scenery by J. Wilson. Vols. I-II. Edinburgh; L., 1875.

с тем, сама история решения «Хайлендской проблемы» отнесена автором на дальний план своих изысканий.

В 1920-е — 1930-е гг. появляются первые специальные работы о некоторых аспектах британского военного присутствия в Горной Шотландии1. Выходят сочинения, посвященные социально-экономическому и политическому развитию Горной Страны2. 1940-е -1960-е гг. не принесли принципиальных изменений в историографию проблемы и стали очередной вехой в развитии изучения традиционных вопросов хайлендской истории3.

Знаковой в переосмыслении присутствия Лондона в Горном Крае стала работа Р. Митчисон 1970 г.4 Автор обратила внимание на особенности сбора, систематизации и интерпретации сведений о крае, значение этих аналитических процедур в выборе стратегии решения «Хайлендской проблемы» - на отношение чинов и представителей местных элит к причинам мятежей в крае и подходам к его умиротворению. В тоже время само решение «Хайлендской проблемы» Митчисон свела к вопросам военного присутствия и административного контроля Лондона в Горной Стране.

В 1970—1990 гг. интересы исследователей, затрагивавших проблематику «Хайлендской проблемы», по-прежнему были связаны, главным образом, с изучением якобитизма5. Вместе с тем, именно в 1970 гг. зародился принципиально иной подход к истории Горной Шотландии, истории решения «Хайлендской проблемы», весьма ангажировано отражая на академическом уровне рост валлийского, шотландского национализмов и обострение этноконфессионапь-ного конфликта в Северной Ирландии.

Противопоставляя тезис о внутренней колонизации идее о взаимопроникновении экономик ядра и периферии, М. Хечтер преувеличивал степень эксплуатации Лондоном ресурсов Горного Края6. Однако в историографии проблемы значение этой работы состоит, в первую очередь, в последовательном применении концепции внутренней колонизации к изучению политики Лондона в Хайленде. В работах, анализирующих опыт «классических» европейских империй, внутренняя колонизация обычно рассматривается как феномен вторичный, второстепенный по сравнению с внешней, «заморской». Однако коло-

1 KingsfordC. L. The Highland Forts in the 'Forty-Five // EHR. 1922. Vol 37, No. 147. P. 361-382; Sal-mondj. B. Wade in Scotland. Edinburgh, 1938.

2 См.: Cunningham A. The Revolution Government in the Highlands // The Scottish Historical Review. 1919. Vol. 16. P. 29-51; Adam M. I. Eighteenth Century Highland Landlords and the Poverty Problem // The Scottish Historical Review. 1922. Vol. 19. P. 1-19; Macleod R. C. The Western Highlands in the Eighteenth Century // The Scottish Historical Review. 1922. Vol. 19. P. 33^18; Bulloch J. M. The Caterans of Invera-ven // Proceedings of the Society of Antiquaries of Scotland. 1926-1927. Vol. 61. P. 210-222.

3 См.: Petrie C. The Jacobite movement. The Last Phase. 1716—1807. L., 1950; idem. The Jacobite movement. L., 1959; Maclean С. I. The Highlands. L„ 1959; Prebble J. Culloden. L., 1961; Bulloch J. M. The Reconstruction of Braemar and CorgarfT Castles, 1746 // Proceedings of the Society of Antiquaries of Scotland. 1962-1963. Vol. 96. P. 379-381.

4 См.: Miichison R. The Government and the Highlands, 1707-1745 // Scotland in the Age of Improvement / ed. by N. T. Philipson and R. Mitchison. Edinburgh, 1970. P. 24-46.

5 См.: Ideology and Conspiracy: Aspects of Jacobitism, 1689-1759 / ed. by E. Cruickshanks. Edinburgh, 1982; The Jacobite Challenge / ed. by E. Cruickshanks and J. Black. Edinburgh, 1988.

6 См.: Hechter M. Internal Colonialism. The Celtic fringe in British national development, 1536—1966. Berkeley; Los Angeles, 1975.

низация Ирландии и английское проникновение в Уэльс, рассматривавшиеся Хечтером в одном ряду с политикой Лондона и Эдинбурга в Горной Шотландии, начались значительно раньше, чем «золотой» век британской имперской экспансии.

В 1988 г. Ч. Уизерс наполнил подход М. Хечтера новым содержанием, взглянув на внутреннюю колонизацию и модернизацию Хайленда как на целенаправленную, инициированную властями и поддержанную представителями местных элит трансформацию его социально-экономических, политических и культурных традиций'. Автор уделяет внимание тому, какую роль в этих процессах играла информация об окраине в руках военных и штатских чинов. Проанализированы направления реформирования Горной Шотландии, показана связь теоретических построений реформаторов с практикой реформирования в Горной Стране.

В 1990-2000 гг. исследователи чаще обращаются к проблемам умиротворения Горной Страны2. Этот интерес совпал с повышенным вниманием к историческому опыту миротворческой деятельности в свете распада ряда государственных образований и борьбы с международным терроризмом на рубеже XX-XXI вв.3 Дж. Плэнк первым рассмотрел британскую армию в Хайленде как корпоративный институт с собственными представлениями о роли и задачах военных в умиротворении гэльской окраины, формировании идеального подданного и интеграции Британской империи4.

Вопросы, которые Дж. Плэнк лишь обозначил, разбираются в исследованиях о связи научного знания и политической власти в решении «Хайлендской проблемы». Ф. Джонссон и К. Андерсон - первый в области политэкономии второй половины XVIII - первой трети XIX вв., вторая в области военной картографии конца XVII - начала XIX вв. - весьма аргументировано показали, кем, каким образом, в рамках каких институций осуществлялась интеллектуальная колонизация Горной Шотландии5.

Ф. Джонсон продуктивно соединяет проблему внутренней колонизации в Горной Стране и роль экспертного знания в вопросах развития и модернизации гэльской окраины после 1760 г. Между тем, в 1689-1759 гг. Корона и правительство, ответственные за умиротворение чины и другие заинтересованные

1 См.: Withers С. W. J. Gaelic Scotland. The Transformation of a Culture Region. L.; N. Y., 1988.

2 См.: Speck W. A. The Butcher: The Duke of Cumberland and the Suppression of the 45'. Oxford, 1981; Black J. Culloden and the 45'. L., 1990; Oats J. Sweet William or The Butchcr? The Duke of Cumberland and the '45. Barnsley, 2008.

3 Напр.: «Butcher and Bolt» or «Hearts and Minds»? British Ways of Countering Colonial Revolt: A Historical Perspective. Conference Programme. 15-16 September 2011; The Origins of Small Wars: from Special Operations to Ideological Insurgencies. Conference Programme. 25 March 2013.

4 См.: Plank G. Op. cit. О формировании корпоративной этики в британских частях в колониях и на окраинах империи см. также: Houlding G.A. Fit for Service: The Training of the British Army. 17151795. Oxford, 1981. P. 45-57 («ирландский гарнизон»); Brumwell S. Redcoats. The British Soldier and the War in the Americas, 1755-1763. Cambridge, 2002 («американская армия»),

5 См.: Johnsson F. A. The Enlightenment in the Highlands: Natural History and Internal Colonization in the Scottish Enlightenment, 1760-1830. PhD thesis. The Univ. of Chicago, 2005; Anderson C. J. Constructing the Military Landscape. The Board of Ordnance Maps and Plans of Scotland, 1689-1815. PhD Thesis. Vols. 1-2. Edinburgh, 2009.

стороны также прибегали к интеллектуальной колонизации гэльской окраины. Только их целью были не реформы и модернизация Горного Края, а решение «Хайлендской проблемы».

Обстоятельный и новаторский труд К. Андерсон характеризует лишь одно направление интеллектуальной колонизации Горной Шотландии, и только с точки зрения военной географии и топографии Горной Страны. Воображение границ «Хайлендской проблемы» и конструирование британской идентичности, этническая картография и необходимые для нее «полевые исследования» остались за пределами исследования.

Таким образом, за редкими исключениями, когда внимание акцентировалось на отдельных аспектах взаимодействия колониального знания и политической власти в Горной Стране в процессе ее умиротворения и модернизации в конце XVII — первой половине XVIII вв., нет ни одного исследования, поставившего бы целью комплексный анализ интеллектуальной колонизации Горного Края в рамках решения «Хайлендской проблемы». При этом обширная историография социально-экономической, политической, культурной истории Шотландии в свете различных подходов к концепции внутренней колонизации создает благоприятные условия для ее изучения.

Отечественная историография во многом продолжает рассматривать британскую историю в первую очередь как историю Англии1. В результате сложный комплекс проблем, связанных с интеллектуальной колонизацией Горной Шотландии и решением «Хайлендской проблемы» в конце XVII — первой половине XVIII вв. оказался за пределами ее интересов.

Тем не менее, шотландские сюжеты стали частью исторического знания в России уже в XVIII в. В 1794 г. опубликована «Жизнь и странные приключения умершего в 1788 году Карла Эдуарда, Претендента Великобританской, Французской и Ирландской корон»2. Возможность получить новые сведения об истории Шотландии у российского читатетеля появилась лишь во второй половине XIX в. из переводов Т. Б. Маколея и Г. Т. Бокля, хотя они едва ли компенсировали отсутствие собственных исследований3.

Первое последовательное изложение шотландской истории в нашей стране предложила в 1987 г. Г. И. Зверева4. Работа носила общий характер, охватывая всю шотландскую историю до 1980 гг. Уделить особое внимание Горной Стране в XVIII в. не представлялось возможным.

В 1988 г. Г. С. Зарницкий защитил диссертацию по теме «Якобитское движение в Великобритании в конце XVII — первой половине XVIII вв.»5. Работа

1 Напр.: Кареев Н. И. Две английские революции XVII века. М., 2002; он же. История Западной Европы в новое время. Т. III. СПб., 1908; Ковалевский ММ. История Великобритании. СПб., 1911; Быкова А. Ф. История Англии с XI века до начала мировой войны. СПб., 1918; Татаринова К. Н. Очерки по истории Англии. 1640-1815 гг. М., 1958.

2 См.: Болотов А. Т. Жизнь и странные приключения умершего в 1788 году Карла Эдуарда, Претендента Великобританской, Французской и Ирландской корон. М., 1788.

3 См.: Маколей Т. Б. История Англии от восшествия на престол Якова II // Полн. собр. соч.: в 16 т. СПб., 1861-1865; Бокль Г. Т. История цивилизации в Англии. Т. 1-2 / пер. с англ К. Бестужева-Рюмина. СПб., 1863-1864.

4 См.: Зверева Г.И. История Шотландии : учеб. пособие для вузов. М., 1987.

5 См.: Зарницкий Г. С. Якобитское движение в Великобритании в конце XVII — первой половине XVIII вв. : автореф. дис. ...канд. ист. наук. М., 1988.

раскрывает его идеологию, социальную базу, движущие силы. Однако в ней почти отсутствует информация об истории Горного Края. Автор не рассматривал этот вопрос в качестве предмета исследования.

Дальнейшее изучение истории Шотландии в данный период касалось вопросов экономического развития страны, международных связей, становления и развития в Шотландии философии Посвещения1.

Отдельно необходимо выделить исследования, раскрывающие особенности клановой организации горцев Шотландии и политику властей в отношении гэльской окраины . В. Ю. Апрыщенко раскрывает взаимоотношения Эдинбурга и Горного Края в раннее Новое время. Их анализ позволяет глубже понять события, происходившие в Горной Шотландии в конце XVII - первой половине XVIII вв. и раскрываемые С. Г. Малкиным в свете британского военного присутствия в Хайленде3.

В. Ю. Апрыщенко - автор первой в отечественной историографии работы о шотландской национальной идентичности в XVIII - первой половине XIX вв.4 В ней он выявляет мотивы поддержки изгнанных Стюартов вождями и магнатами Горной Страны, способствуя пониманию взаимодействия правительства и местных элит. Мысль автора о модернизации как «функции» унии в Шотландии применима и к Горной Стране. Раздел о реакции горцев на умиротворение и модернизацию Хайленда раскрывает практические аспекты теоретических построений его реформаторов.

Вместе с тем, к истории решения «Хайлендской проблемы» до подавления мятежа якобитов в 1746 г. автор почти не обращается. Упоминаются меры правительства в политической и социально-экономической сфере, но не затрагиваются вопросы приобретения и применения колониального знания в умиротворении и модернизации гэльской окраины. Автор уделяет внимание идеологическому «присвоению» Горной Шотландии в XVIII в. Однако речь скорее о публичном пространстве; для нас особый интерес представляет позиция властей и их агентов в Хайленде. В работе акцент сделан на проблеме восприятия англо-шотландской унии 1707 г.; для данного исследования важнее взгляды современников на решение «Хайлендской проблемы».

Имея ввиду связь данной темы с вопросами внешней и внутренней политики Великобритании, помощь в ее изучении оказали исследования по общим те-

1 См.: Ренев Е. Г. Шотландия второй трети XVIII века. Ускоренная капиталистическая эволюция: элита и общество // Мир истории. Жизнь историка. М., 1995. С. 103-117; Ноздрин О. Я. Шотландцы в истории русско-мальтийских связей // Рыцари Мальтийского креста : сб. ст. СПб., 2006. С. 167-172; Абрамов М. А. Шотландская философия века Просвещения. М., 2000.

См.: Игнатьев С. В. Лорды Хайленда и Шотландская Корона в первой трети XV в. // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы : матер. 12-й междунар. конф. молодых ученых, 27-30 декабря 2001 г. СПб., 2001. С. 467^476; он же. Шотландия и Англия в первой половине XV в.: высокая политика и региональные амбиции. СПб., 2011; Апрыщенко В. Ю. Клановая система Горной Шотландии в период раннего нового времени: характерные черты и особенности развития : автореф. дис. ...канд. ист. наук. Ростов-н/Д., 2002; он же. Клановая система горной Шотландии: традиции и модернизация. Ростов-н/Д., 2006.

3 См.: Малкин С. Г. Мятежный край Его Величества: британское военное присутствие в Горной Шотландии в 1715-1745 гг. СПб., 2011.

См.: Апрыщенко В. Ю. Уния и модернизация: становление шотландской национальной идентичности в XVIII - первой половине XIX в. Ростов-н/Д., 2008.

мам британской истории. Принятию политических решений в Британии раннего Нового времени особое внимание уделяет М. П. Айзенштат, что позволяет глубже анализировать выбор путей реформирования Горной Страны. А. Б. Соколов и А. А. Киселев затрагивают эту же проблематику в свете колониальной политики Лондона. Их исследования дополняют друг друга, позволяя сопоставить отношение к этим вопросам на разных уровнях государственной власти в свете решения «Хайлендской проблемы»1.

Таким образом, несмотря на богатую историографическую традицию, российская британистика пока не обнаружила должного внимания к британскому присутствию в Горной Шотландии, в том числе к ее интеллектуальной колонизации в процессе решения «Хайлендской проблемы». Исследование концептуального характера могло бы заполнить эту лакуну.

Данная работа представляет собой первое в отечественной и зарубежной историографии комплексное исследование интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в рамках решения «Хайлендской проблемы» в конце XVII — первой половине XVIII вв. Формирование представлений британских чинов об особенностях «Хайлендской проблемы», накопление и использование необходимого для ее решения колониального знания рассматриваются как составная часть расширения присутствия Лондона в Горной Стране.

Хронологические рамки исследования охватывают конец XVII — первую половину XVIII вв. (1689-1759 гг.) — между первой и последней попытками мятежа якобитов с опорой на иностранное вторжение на Британские острова и на шотландские кланы. В это время были составлены наиболее обстоятельные мемориалы, отчеты и рапорты «о состоянии Хайленда»; в сознании чинов, их агентов и правительства в Лондоне утвердилось представление об особой роли знания о географии, этнографии и политэкономии «Хайлендской проблемы» в ее разрешении.

К событиям до 1689 г. автор обращается, когда этого требует оценка того или иного явления в хайлендской политике Лондона, зародившегося в предшествующие эпохи и имевшего важные последствия уже после Славной революции. Сходным образом используется материал, относящийся к истории решения «Хайлендской проблемы» после 1759 г.

Объект исследования — политика Лондона по решению «Хайлендской проблемы» в конце XVII — первой половине XVIII вв. в процессе расширения британского присутствия в Горной Стране.

Предмет исследования — интеллектуальная колонизация Горной Шотландии в ходе решения «Хайлендской проблемы» в конце XVII — первой половине XVIII вв. как совокупность риторических приемов и аналитических практик, необходимых для приобретения и применения колониального знания в умиротворении и реформировании Горной Страны, полемике чинов по поводу колониальной и окраинной политики Лондона.

1 См.: Айзенштат М. П. Великобритания в новое время: политическая история. М., 2002; Соколов А. Б. Правь, Британия, морями? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке. Ярославль, 1996; Киселев А. А. Рождение империи. Британское государство и колониализм в ХУН-ХУШ вв. Волгоград, 2012.

Цель исследования состоит в выявлении и изучении характера, логики и содержания интеллектуальной колонизации Горной Шотландии, ее роли и значения в решении «Хайлендской проблемы» в конце XVII - первой половине XVIII вв. Достижение поставленной цели требует решения ряда приоритетных задач исследования:

- определить, как соотносились процессы формирования региональной, национальной и имперской идентичностей в Великобритании и картографические практики в Горной Стране в рамках усилий британских чинов и их местных агентов по ее географическому воображению и определению географических и этнокультурных границ «Хайлендской проблемы»;

- выявить основные категории и способы этнографической классификации жителей Горного Края, аргументы и риторические приемы ее обоснования, связь дискуссий об этнографическом содержании «Хайлендской проблемы» с интересами военных и штатских чинов на службе в Хайленде, правительства в Лондоне и заинтересованных представителей местных элит;

- проанализировать особенности осмысления чинами, правительством, представителями местных элит феодально-клановых отношений в Горной Шотландии как основного содержания политэкономии «Хайлендской проблемы», попытки их использования и реформирования с помощью рационализирующего статистического описания Горной Шотландии;

- выявить взгляды военных и штатских чинов, их агентов, заинтересованных представителей местных элит и правительства в Лондоне на значение и возможности колониального знания о географических, этнографических и политико-экономических особенностях «Хайлендской проблемы» в умиротворении и реформировании Горной Страны;

- изучить соотношение теоретических построений британских чинов, их местных агентов и правительства в Лондоне по реформированию социально-экономических, политических, культурных традиций горцев в рамках интеллектуальной колонизации Горной Шотландии и практических мер и способов их реализации по решению «Хайлендской проблемы».

Источниковая база исследования включает опубликованные документы и архивные материалы из фондов Британской библиотеки (Лондон), Национального архива (Кью), Библиотеки Хэллворда (университет Ноттингема), Национальной библиотеки Шотландии (Эдинбург), Национального архива Шотландии (Эдинбург) и Шотландской национальной портретной галереи (Эдинбург). В некоторых из них источники образуют самостоятельные комплексы документов, что создает благоприятные возможности для их всестороннего, комплексного анализа1.

Комплекс использованных в диссертации источников включает письменные и изобразительные материалы, многие из которых впервые введены в на-

' Напр.: British Library (BL). Hardwick Papers (HP). Relating to Scotland. 1745-1760. Add. Ms. 35890, 35891; BL. HP. Vols. XCVIII-CI. Correspondence of the Lord of Hardwicke on Scotch Affairs. 1737-1763. Add. Ms. 35446, 35447, 35448, 35449; The National Archives (TNA). Secretaries of State: State Papers Scotland Series II (SP) 54.11-19, 32, 37-45; National Library of Scotland (NLS). Wade letters and papers -Acc. 6666; NLS. Wade Papers. Vol. 1-2. Collected and Arranged by G.B. Salmond in 1930-1934 Ms 7188 (A-B).

учный оборот или практически не привлекались для изучения поставленных в диссертации проблем. К письменным документам относятся аналитическая литература; официальная и частная корреспонденция; государственно-правовые акты и журналы парламентских сессий; следственные материалы и материалы судебных процессов; манифесты, резолюции и прокламации; мемуары и воспоминания; путевые заметки, дорожные дневники, хорографиче-ские сочинения; памфлеты, публицистика, художественная проза; трактаты; оды, поэмы и проповеди; военные уставы и наставления. Изобразительные материалы представлены портретной живописью и картографическими материалами: обычными и военными топографическими и этнографическими картами, планами фортов и укрепленных казарм, схемами сражений.

Аналитическая литература, представлена мемориалами, рапортами, отчетами, обозрениями о положении в Горной Шотландии в конце XVII — первой половине XVIII вв. и занимает особое место в раскрытии заявленной темы исследования. Прежде всего, это мемориалы лорда Ловэта, вождя клана Фрэзер (Саймон Фрэзер), и лордов-клерков Сессионного суда Шотландии Грэнджа (Джеймс Эрскин) и Милтона (Эндрю Флэтчер из Сэлтоуна); записки лорда-адвоката, затем лорда-президента Сессионного суда Шотландии Данкана Фор-бса из Каллодена; рапорты командующих королевскими войсками в Шотландии генералов Хью Маккея из Скоури, Джорджа Уэйда, Уильяма Августа (герцог Камберленд), и Хамфри Блэнда1. Именно они формулировали и интерпретировали категории описания и анализа «Хайлендской проблемы» и применили их на практике, умиротворяя и реформируя край.

Значительный интерес представляют отчеты и обзоры управляющих Комиссии специальных уполномоченных по конфискованным имениям в Горной Шотландии2. Эти документы позволяют составить представление о том, в каких

1 Напр.: Mackay Н. Memoirs of the War earned on in Scotland and Ireland. 1689-1690. By Major General Hugh Mackay, Commander in Chief of His Majesty's Forces. With an appendix of original papers. Edinburgh, 1833. P. 110-117; Fraser S. Memorial concerning the Highlands of Scotland by Simon, Lord Lovat. To His Grace the Duke of Newcastle, his Majesty's principal Secretary of State. 1727 // TNA. SP 54.18 (55/220-223); Lord Grange. An Account of the Highlanders and Highlands of Scotland. Edr., 29 Decbr., 1724; U NAS. Mar and Kellie Papers (MKP). Gifts and Deposits (GD) 124/15/1263/1; Wade G. Report, &c, relating to the Highlands, 1724; Forbes D. Memoriall anent the True State of the Highlands as to their Chief-tenries, Followings and Dependances before the Late Rebellion. 1746 // Historical Papers relating to the Jacobite Period 1699-1750. In II Vols. Vol. I / ed. by J. Allardyce. Aberdeen, 1895-1896. P. 131-146, 166176; Bland H., Fletcher A. Proposals for Civilizing the Highlands // Albemarle Papers. Being the Correspondence of William Anne, Second Earl of Albemarle, Commander-in-Chief in Scotland, 1746—1747. With an Appendix of Letters from Andrew Fletcher, Lord Justice-Clerk, to the Duke of Newcastle, 1746—1748 / Ed. by C. S. Terry. Vols. I—II. Aberdeen, 1902. P. 480-492; Sketch of Regulations proposed to be made in Scotland. 1746. In a Letter of the Duke of Cumberland to the Duke of Newcastle. Fort Augustus, June 26, 1746 // TNA. SP 54.32 (24A/91-95).

2 См.: A Memorial from the Commissioners of Enquiry in Scotland to The Right Honorable The Lord Viscount Townshend, one of His Majesty's Principal Secretaries of State. October 5, 1716 // TNA. SP 54.12 (220B/547-550); Report of David Bruce, Esq., one of the Surveyors of the Forfeited Estates in Scotland. 1750 // BL. HP. Vol. XCIX. Correspondence of the Lord of Hardwicke on Scotch Affairs. January 1749 -July 1753. Add. MS 35447. P. 89-95; Report to the King by the Commissioners for managing the Annexed Estates in Scotland. Edinburgh, November 5th, 1755 // BL. Newcastle Papers (NP). Correspondence of the Duke of Newcastle. Add. Ms. 33,050. P. 433^*40; A Selection of Scottish Forfeited Estates Papers. 1715; 1745 / Ed. from the Original Documents, with Introduction and Appendices by A.H. Millar. Edinburgh, 1909; Reports on the Annexed Estates 1755-1769 / ed. By V. Wills. Edinburgh, 1973.

категориях реформаторы анализировали содержание «Хайлендской проблемы» на этапе сбора и систематизации сведений о крае. В них содержится характеристика особенностей социально-кономической и военной организации клана до перехода хайлендской политики Лондона в фазу решительного реформирования местных порядков, фиксируются изменения в горах в результате их умиротворения и реформирования.

Таким образом, при изучении интеллектуальной колонизации Горной Страны в процессе решения «Хайлендской проблемы» можно проанализировать механизмы и логику культурного перевода британскими чинами местных реалий на язык модернизации и политики, принятый в остальном Соединенном Королевстве - от оценщиков и управляющих (их агентов в местной среде) к высшим военным и гражданским чинам в Шотландии и, далее, к Короне, правительству и парламенту в Лондоне.

Уникальность эпистолярного наследия для изучения интеллектуальной колонизации Горной Страны заключается в том, что оно позволяет взглянуть на ситуацию в Хайленде глазами участвовавших в умиротворении края чинов, их агентов, заинтересованных представителей местных элит в процессе повседневной деятельности на гэльской окраине'. Сопоставление корреспонденции с аналитической литературой создает благоприятные возможности для выявления преемственности и новаций в подходах к решению «Хайлендской проблемы», для уточнения представлений о роли и значении экспертного знания о крае, возможностях и пределах его применения.

Анализ переписки военных и штатских чинов способствует более точному установлению закономерностей и особенностей британского присутствия в Горной Шотландии, помогает многограннее представить процесс решения «Хайлендской проблемы» в конце XVII - первой половине XVIII вв. и рамки интеллектуальной колонизации гэльской окраины благодаря установлению круга респондентов ответственных за умиротворение края чинов, их агентов, министров в Лондоне и представителей местных элит.

Обращение к парламентским документам позволяет установить отношение парламентариев к политике правительства в Горной Шотландии, реконструировать законотворческую деятельность и процесс принятия решений в хайлендской политике Лондона, основанных на результатах интеллектуальной колонизации Горной Шотландии - уточнить, как соотносились между собой теория и практика решения «Хайлендской проблемы» в свете колониального знания о крае и его обитателях2.

' Напр.: Copy. L.G. to Viscount Townshend Secretary of State. Edinburgh, 29 Decbr., 1724 // NAS. MKP. GD 124/15/1263/3; Letter-Book of Gen. Bland. 1747-1754 // NLS. Ms. 304; General Bland to His Grace the Duke of Newcastle, and etc. etc. etc. Edinburgh, 29л Oct., 1754 // BL. NP. Vol. LII. Add. Ms. 32737. P. 225; Lieut.-Gen. Churchill to the Duke of Hardwicke. Dalkeith House, 26 July, 1753 // BL. HP Relating to Scotland. 1753-1760. Add. Ms. 35,891. P. 10-11; David Bruce to the Lord Hardwicke. 18л June, 1750 // BL. HP. Vol. XCIX. Correspondence of the Lord of Hardwicke on Scotch Affairs. January 1749 - July 1753. Add. MS 35447. P. 85.

2 См.: The History and Proceedings of the House of Commons. In 10 Vols. Vol. 4-10. London, 1742; The Journal of the House of Commons: in 12 vols. Vol. 12. L., 1802; The Journal of the House of Lords: in 20 Vols. Vol.20. L„ 1802.

Государственно-правовые акты проясняют, какими Лондон желал видеть результаты британского присутствия в Горной Стране1. Напротив, манифесты, резолюции и прокламации демонстрируют желательную картину с точки зрения изгнанных Стюартов2. При этом первые юридически фиксируют результаты интеллектуальной колонизации края, которые вошли в обиход официальных властей в качестве аналитических инструментов (например, категория «клан»). Вторые отражают претензию «Претендентов» и их сторонников на всестороннее знание и понимание нужд и чаяний шотландского народа, в том числе горцев Хайленда.

Резолюции приведших кланы под штандарт «младшего Претендента» вождей дают возможность расширить представление об основе армии Карла Эдуарда Стюарта и ее возможностях в противостоянии британской королевской армии в Хайленде, а это — оценка результатов и нереализованных возможностей британского присутствия в Горной Стране3.

Значительным исследовательским потенциалом обладают следственные материалы по делам о государственной измене, в которых были замешаны шотландские горцы4. Эти документы демонстрируют, как официальные власти оперировали категориями описания социальной реальности Горной Шотландии, выработанными или наполненными новым содержанием в процессе интеллектуальной колонизации края.

В этой связи большой интерес представляют протоколы судебных заседаний по делам Роберта МакГрегора5. В сопоставлении с документами об агентурной деятельности Роб Роя на службе у генерала Уэйда материалы судебных преследований его сыновей отчетливо фиксируют изменения представлений

' Напр.: An Act for more effectual disarming the Highlands in Scotland, 1746 // Select Statutes, Cases and Documents to Illustrate English Constitutional History, 1660-1832. With Additional Matter on Irish and Canadian Documents (1840-1931) / ed. by C. G. Robertson. L„ 1949. P. 214-221.

2 Напр.: Manifesto by the Noblemen, Gentlemen, and others, who dutifully appear at this time in asserting the undoubted rights of their lawful Sovereign, James the Eighth, by the Grace of God, King of Scotland, England, France, and Ireland, Defender of the Faith, etc. September 9, 1715; Manifesto of James VIII by the Grace of God, King of Scotland, England, France, and Ireland, Defender of the Faith, &c. August 19, 1745 // Keltie S.J. Op. cit. P. 429-431, 523-525; Proclamation in honour of James VIII. Braemar, September 9, 1715 // Petrie C. The Jacobite movement. L., 1959. P. 238-239.

3 Напр.: Paper signed by Lord George Murray and some of the most influential of the chiefs, laid before Prince Charles, which set forth concisely the position of Charles's military affairs at this time, Falkirk, 29 January 1746II Home J. The History of the Rebellion in the year 1745. L., 1802.

4 См.: The official records of the mutiny in the Black Watch: a London incident of the year 1743 / ed. by H. D. Macwilliam. L., 1910; Trial of Simon, Lord Lovat of the 45' / ed by D. N. Mackay. Edinburgh and Glasgow, 1911; A Report of the Proceedings and Opinion of the Board of General Officers, on their Examination into the Conduct, Behaviour, and Proceedings of Lieutenant-General Sir John Cope, Knight of the Bath, Colonel Peregrine Lascelles, and Thomas Fowke. From the Time of the breaking out of the Rebellion in North-Britain in the Year 1745, till the Action at Preston-pans inclusive. Taken Publicly in the Great Room at the Horse-Guards in the Year 1746. With a Preface, containing the Reasons for this Publication. Dublin; L., 1749.

3 См.: The Trials of James, Duncan, and Robert M'Gregor, three sons of the Celebrated Rob Roy, before the High Court of Justiciary, in the Years 1752, 1753, and 1754. To which is prefixed A Memoir relating to the Highlands, with Anecdotes of Rob Roy and his Family. Edinburgh, 1818; Dramatisation of the Trial of the Outlaw Robin Oig MacGregor for the Abduction of Jean Key from Edinbellie in the parish of Balfron before the High Court of Justiciary held at Edinburgh, December 24th 1753 / Adapted by J. Thomson from «The Trials of the Sons of Rob Roy» and NAS (file JC3/29). 2004.

о географии «Хайлеидской проблемы» и постепенного исчезновения ее воображаемых границ в середине — второй половине XVIII в. в сознании авторов аналитических сочинений об умиротворении Горной Страны и в повседневной юридической практике.

Любопытные сведения сообщают мемуары и воспоминания современников и участников рассматриваемых нами событий, позволяющие проникнуть за кулисы тайной дипломатии и агентурной деятельности правительства и якобитов; четче расставить акценты в вопросах лояльности и враждебности новой династии в крае; познакомиться с отношением современников к усилиям властей по решению «Хайлендской проблемы» в свете интеллектуальной колонизации Горной Шотландии1.

Путевые заметки и дорожные дневники являлись одной из распространенных форм интеллектуальной колонизации Горной Шотландии. Они позволяют увидеть, как агентурные сведения преобразовывались в распространенные представления о Горной Стране и формировали информационную среду принятия решений по «Хайлендской проблеме»2.

Более полному раскрытию этого аспекта интеллектуальной колонизации Горной Шотландии способствует работа с памфлетной литературой и такими своеобразными жанрами печатной продукции как оды, поэмы и проповеди3. Эти источники отражали в публичном пространстве дебаты и дискуссии, которые велись в парламенте и правительстве по поводу решения «Хайлендской проблемы». Именно памфлет оказался наиболее распространенной формой публичного обсуждения «Хайлендской проблемы» в конце XVII - первой половине XVIII вв., так как его формат в наибольшей мере соответствовал про-

1 См.: Fraser J. Major Fraser's Manuscript. His Adventures in Scotland and England; his Mission to, and Travels in, France in Search of his Chief; his Services in the Rebellion (and his Quarrels) with Simon Fraser, Lord Lovat. 1696-1737. Vol. I—II / ed. by A. Fergusson. Edinburgh, 1889; Hooke N. The History of Colonel Hooke's Negotiations in Scotland in Favour of the Pretender; in 1707. Including the Original Letters and Papers between the Scotch and Irish Lords and the Courts of Versailles and St. Germains. With a Translation of Letters, talking a Narrative of the Pretender's Expedition into Scotland in 1708, and his Return to Dunkirk, transmitted to the French Court by the commanding Officers of the Squadron. L., 1760.

2 Напр : Defoe D. A Journey through Scotland. L., 1723; Pococke R. Tours in Scotland 1747, 1750, 1760 / ed. by D. 1У. Kemp II Publications of Scottish History Society. First Series. Vol. I. Edinburgh, 1887; Robertson J. Tour through some of the Western Islands, etc., of Scotland in 1768 / by A. Mitchell II PSAS. 18971898. Vol. 32; Pennant T. Tour in Scotland. Chester, 1771.

3 Напр.: A Memorial concerning the Disorders of the Highlands, especially the Northern Parts thereof, and the Isles of Scotland. With an Account of Some Means by which the same may be redressed and prevented. Edinburgh, 1703; Withers J. The Peijury and Folly of the Late Rebellion Display'd: In a Sermon Preach'd at Exon, June the 7th 1716. Being the Day appointed for a Publick Thanksgiving, For the Success of His Maje-ties Forces against the Rebels, at Preston, Dumblain, and Perth. L., 1716; The Highland Rogue: or, the Memorable Actions of the Celebrated Robert Mac-gregor, Commonly called Rob Roy. London, 1723; Albania: a Poem, addressed to the Genius of Scotland. Deducated to General Wade, Commander in Chief of his Majesty's Forces in North Britain. L., 1737; A Letter to an English Member of Parliament, from a Gentleman in Scotland, concerning The Slavish Dependencies, which a great Part of that Nation is still kept under, by Superiorities, Wards, Reliefs, and other Remains of the Feudal Law, and by Clanships. Containing Very good Hints for reforming the Highlands, and preventing Rebellion for the future. First printed at Edinburgh in 1721. L., 1746; The Highlander: A poem: in six Cantos. L., 1758.

странным рассуждениям и комментариям, которыми хотели поделиться с политической нацией авторы и/или их спонсоры1.

Значение использованных в работе трактатов определяется тем, что их авторы сформулировали аналитические рамки интеллектуальной колонизации Горного Края в ходе решения «Хайлендской проблемы». Философские, научные, военные трактаты позволяют четче представить мировоззрение чинов, ответственных за умиротворение и реформирование гэльской окраины2. Словари проясняют историю отдельных понятий категориального аппарата авторов аналитических сочинений «о состоянии Хайленда»3.

Особенный исследовательский интерес представляют сочинения сэра Уильяма Петти, организатора и руководителя описания конфискованных в Ирландии при Оливере Кромвеле земель4. Одним из результатов его деятельности на этом посту стало создание политической арифметики, задуманной как универсальный аналитический инструмент социальной инженерии в колониях и на окраинах Английской империи, о чем свидетельствуют предложения Петти приложить модель описания и статистического анализа, апробированную в Ирландии, к американским колониям, британским королевствам и, отдельно, к Горной Шотландии.

Для конца XVII - первой половины XVIII вв. основной целью мер правительства в области социальной инженерии, политического, экономического переустройства Горного Края являлось его умиротворение, а основным средством интеллектуальной колонизации Хайленда в части, касавшейся политэкономии, была политическая арифметика в ее исконном, колониальном значении «ирландского» решения «Хайлендской проблемы» (не забытом на мятежных окраинах, что позволяет пересмотреть некоторые взгляды на интеллектуальное наследие сэра Уильяма Петти).

Важным аспектом изучаемой темы являются особенности британского военного присутствия в Горной Шотландии в конце XVII - первой половине XVIII вв., участие регулярной армии в «Горной войне». Военные уставы и наставления для рядового состава и офицерского корпуса в сопоставлении с осо-

1 В газетах и журналах, как правило, приводились суждения, высказывавшиеся в памфлетах, о проблемах умиротворения и реформирования Горной Страны, или вовсе игнорировалась возможность обстоятельного анализа «Хайлендской проблемы». Подробнее о реакции британской печати на мятежи якобитов см., напр.: Reitan Е. Л. Expanding Horizons: Maps in the «Gentleman's Magazine», 1731-1754 // IM, Vol. 37 (1985). P. 54-62.

2 См.: ЛоккДж. Два трактата о правлении // ЛоккДж. Сочинения: в 3 т. / пер. с англ. и лат. Т. 3 / ред. и сост., авт. примеч. А. Л. Субботин. М., 1988; Юм Д. О национальных характерах / пер. с англ. Е. С. Лагутина // Юм Д. Сочинения: в 2 т. Т. 2. М., 1965; Мориц Саксонский. Размышления о военном искусстве // Теория военного искусства. Мориц Саксонский. Военные принципы Наполеона / Уильям Кейрнс. М., 2009; Macdowell A. An Institute of the Laws of Scotland in Civil Rights: With Observations Upon the Agreement or Diversity Between Them and the Laws of England, In Four Books. After the General Method of the Viscount of Stair's Institutions. Edinburgh, 1751-1753; Roy W. Military Antiquities of the Romans in North Britain. Edinburgh, 1793.

3 См.: Bailey N. An Universal Etymological English Dictionary. L., 1736 [1770]. Johnson S. A Dictionary of the English Language. Vols. I—II. L., 1755. Smith G. An Universal Military Dictionary, A Copious Explanation of the Technical Terms &c. [1779] Ottawa, 1969.

4 См.: Petty W. Tracts; chiefly relating to Ireland. Containing: 1. A Treatise of Taxes and Contributions. II. Essays in Political Arithmetic. III. The Political Anatomy of Ireland. By the late Sir William Petty. Dublin, 1769; idem. The History of the Survey of Ireland, commonly called the Down Survey, by doctor William Petty, a. d. 1655-6 / ed. by T.A. Larcom, for The Irish Archaeological Society. Dublin, 1851.

бенностями «малой войны» в Хайленде позволяют обнаружить зазор между теорией и практикой умиротворения Горного Края1.

Изобразительные материалы представлены портретной живописью и картографическими материалами: обычными топографическими картами для продажи и открытого распространения; военными топографическими и этнографическими картами, составленными Артиллерийской палатой по распоряжению командующих королевскими войсками в Шотландии; планами фортов и укрепленных казарм; схемами сражений.

К портретной живописи автор обращался в тех случаях, когда ее можно рассматривать в качестве пропаганды успешной интеллектуальной колонизации Горного Края2 Внимание к портретам генералов Уэйда и Уотсона, представлявшим разные этапы умиротворения окраины, способствует уточнению времени изменения представлений о географии «Хайлендской проблемы» от эмпирического познания местных реалий к их научно выверенной фиксации на военной топографической карте.

Картографические материалы были задействованы нами существенным образом, являясь самой наглядной иллюстрацией успехов и провалов интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в свете решения «Хайлендской проблемы» в конце XVII — первой половине XVIII вв. Карты являлись одновременно инструментами и результатами накопления колониального знания о крае в руках чинов, ответственных за его умиротворение и реформирование. Самый яркий пример — первая сплошная топографическая съемка Хайлен-да, завершившаяся составлением грандиозного по меркам своего времени «Военного обозрения Шотландии» в 1747-1755 гг.3

При этом составление военных карт подразумевало не только описание маршрутов в Горной Стране, но и своеобразный этнографический контроль, поскольку военные партии расквартированных в крае полков были призваны помимо ведения картографической съемки следить за соблюдением введенного в 1746 г. запрета на ношение «горского платья»4. Таким образом, картографи-

1 Cm.: Rules of War for the Infantry, ordered to be observed by their Majesties' subjects, encountering with the Enemy upon the day of Battel. Written by Lieutenant General Mackay, and recommended to all (as well Officers as Soldiers,) of the Scots and English Army: in XXII Articles. Published by his Excellency's Secretary. Edinburgh, 1693; The Duty of a Souldier to his King and Country, addressed to the Present Officers and Souldiers of the British Army. Edinburgh, 1715; Bland H. A Treatise of Military Discipline; In which is Laid down and Explained The Duty of the Officer and Soldier, Thro' the several Branches of the Service. The Fifth Edition. London, 1743; The Soldiers pocket companion or the Manual Exercise of a Foot Soldier taken from the Life for the Use of the Gentlemen of the Several Associations. Humbly Inscribed to His Royal Highness The Duke of Cumberland. L., 1746; Rules and Articles for the better Government of His Majesty's Horse and foot Guards. And all Other His Forces in Great Britain and Ireland, Dominions beyond the Seas, and Foreign Parts L., 1749.

2 Cm.: Diest J., \an. Major-General George Wade [1731] // Scottish National Portrait Gallery. Accession No. PG 2416.

3 Cm.: The Great Map. The Military Survey of Scotland 1747-1755. William Roy. With introductory essays by Yolande Hodson, Chris Tabraham and Charles Withers. Edinburgh, 2007.

4 Hanp.: Archer J. A Survey of the Road made by the Detachments of Col. Battereau's, Genl. Guise's, and Col. Rich's Regiments between Fort William and King-Loch Levan, 1748 and 1750 // BL. Maps K. Top. 48.66; Gordon H. Plan of Part of the Road from Perth to Fort George between Braemar and Corgraff Barracks, made by 4 Companys of Col. Holmes's, 2 of Lord George Beauclerk's, and 1 of Lieut -Gen. Skel-ton's Regiments of Foot, in Summer of 1753 // BL. Maps K.Top. 48.74.

ческий материал позволяет не только уточнить географию «Хайлендской проблемы» в конце XVII - первой половине XVIII вв., но и полнее реконструировать процесс сбора и обработки колониального знания в рамках интеллектуальной колонизации Горной Страны, расширить устоявшееся представление о роли армии в этом процессе.

Некоторые карты и планы сражений скорее выражали взгляды составителей, чем реалии боя, топографической или этнографической ситуации в Горной Стране. Такова, например, карта кланов Горного Края, составленная в 1731 г. гравером и картографом Артиллерийской палаты Клементом Лемприером и являвшаяся наглядным пособием к рапортам командующего королевскими войсками в Шотландии генерала Уэйда1.

Таким образом, использованные в работе над диссертацией источники позволяют охватить многообразие документов, относящихся к британскому присутствию в Горной Шотландии в конце XVII - первой половине XVIII вв. Они являются наиболее показательными с точки зрения раскрытия сложного и многогранного процесса интеллектуальной колонизации Горной Страны в ходе решения «Хайлендской проблемы». Жанровое разнообразие, репрезентативность, высокий уровень информативности источников позволили выявить основные аспекты изучаемой проблемы и представить целостную картину политики Соединенного Королевства на гэльской окраине.

Методологическая основа исследования. Особенности интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в ходе решения «Хайлендской проблемы» обусловили необходимость обращения к анализу взаимоотношений различных типов и стадий цивилизационного развития, вопросам формирования национального самосознания, роли элиты в модернизирующемся обществе, трансформациям культурной и национальной идентичности под давлением иной модели общественно-исторического развития, роли гуманитарного знания в эпоху Просвещения и первых глобальных империй.

Изучение этих узловых проблем данной работы предполагало обращение к методам новой исторической науки, разработанным в результате антропологического, лингвистического, культурного и др. «поворотов» в развитии гуманитарного знания во второй половине XX в. В частности, важное значение для исследования имеет проблема культурного перевода, акцентирующая внимание не на событии и/или явлении, а на их отображении в сознании и последующей репрезентации.

С методологической точки зрения в изучении заявленной темы важное место занимают труды по истории консолидации политической власти. Для описания этого процесса французский философ, историк и социолог Мишель Фуко предложил концепцию «дисциплинирующей власти». Фуко и разделявший его взгляды американский филолог, историк и публицист палестинского происхождения Эдвард Вади Сайд, приравняв знание к власти на методологическом

' Cm.: Lemprière C. A Description of the Highlands of Scotland. The Situation of the several Clans and the Number of Men able to bear Arms, as also ye Forts lately Erectcd and Roads of Communication or Military Ways carried on by his Majesty's command, with the Seats of the most considerable Nobility in the Low Country, 1731 //NLS. Acc.l 1104. Map Rol.a.42.

уровне, заложили основы концепции интеллектуального завоевания, объединившей империализм и проект Просвещения1.

Однако наша трактовка исследовательского потенциала этих подходов имеет ряд важных отличий. В отличие от схематичной концепции «дисциплинирующего государства» Фуко, мы не сводим познавательные возможности концепции к выявлению очередного примера «всесилия» государственной власти. В отличие от Сайда, мы не сводим постижение чужой реальности к ее интерпретации в интересах господства и подчинения. Интеллектуальная колонизация Хайленда была как способом расширения британского присутствия в крае, так и важным фактором использования самими горцами институтов британского государства в своих интересах.

Отталкиваясь от методологического видения проблемы реформирования Горного Края Кристофера Бэйли («улучшения» как выражение мышления эпохи Просвещения и как практические меры социальной инженерии), к анализу форм интеллектуальной колонизации Хайленда целесообразно подойти не только как к аналитическим инструментам, способам постижения местных реалий, но и как к способам, инструментам социальной инженерии — как к технике власти и процедуре познания, о чем писал и Фуко2.

В 1983 г. британский историк Эрик Хобсбаум в концепции «изобретенной традиции» связал создание наций с формированием объединяющих начал такого воображаемого сообщества3. Последнее - аналитическая категория, предложенная в том же году другим британским историком, Бенедиктом Андерсоном4. Обе концепции представляют методологический интерес для предпринятого исследования.

Однако невозможно согласиться с тем, что до изобретения романтической версии шотландской истории Хайленд принадлежал миру гэльской Ирландии. Такой подход упрощает представление об истории решения «Хайлендской проблемы». Что касается концепции воображаемых сообществ, то необходимо отметить, что хотя она описывает модель национального строительства, имперская идентичность в европейских империях раннего Нового времени формировалась по тому же самому принципу.

Ответом на методологические вызовы «поворотов» гуманитарного знания и постколониальных исследований стала новая история империй, постулируемая как альтернатива имперскому нарративу центра и националистическому нарративу национального государства. Речь идет об исторической реконструкции взаимоотношений Лондона, военных и штатских чинов на шотландской службе и местных элит; об учете асимметрии административных и правовых норм и традиций в Горной Шотландии; о роли колониального опыта чинов в умиротворении и реформировании Горной Страны и связи экспансии империи за океанами с решением «Хайлендской проблемы».

1 Cm.: Foucault M Discipline and Punish: The Birth of the Prison. L., 1977; Said E.W. Orientalism. N. Y., 1978

2 Cm.: Bayly C.A. Imperial Meridian: the British Empire and the World 1780-1830. L„ 1989. P. 80-81.

' Cm.: The Invention of Tradition / ed. by E. Hobsbawm and T. Ranger. Cambridge, 1983.

' Cm.: Anderson B. Imagined Communities. Reflections on the Origin and Spread of Nationalism L., 1991.

В целом диссертационное исследование базируется на принципах историзма, конкретности и системности, в соответствии с которыми интеллектуальная колонизация Горной Шотландии при решении «Хайлендской проблемы» рассматривалась как динамичный процесс, что позволило изучить не только влияние военных и штатских чинов, их агентов и представителей местных элит на Лондон, но и обратное воздействие на них обстоятельств внутренней и внешней политики Великобритании.

Научная новизна работы. На основе изучения архивных материалов и опубликованных источников по истории решения «Хайлендской проблемы», многие из которых впервые введены в научный оборот или не использовались для анализа интеллектуальной колонизации Горной Шотландии, впервые в историографии вопроса исследование сфокусировано на роли гуманитарного знания в расширении британского присутствия в Горной Стране. Такой подход позволяет уйти от традиционной дискуссии о мерах правительства по решению «Хайлендской проблемы». Взамен предлагается анализ внутренних механизмов хайлендской политики Лондона; формирования, применения, значения, роли колониального знания о крае в их работе.

Благодаря такому ракурсу исследования создана первая «интеллектуальная» история решения «Хайлендской проблемы», которая включает анализ представлений о путях и способах умиротворения и реформирования края, характерных для чинов, их агентов, представителей местных элит и правительства в Лондоне; языков описания Хайленда; сбора, культурного перевода и административного функционирования сведений о гэльской окраине. Обосновывается вывод о влиянии аналитических сочинений на выбор подходов к умиротворению и реформированию Горного Края.

Впервые произведен комплексный анализ корпуса основных аналитических сочинений о путях и способах решения «Хайлендской проблемы», дана оценка их значения и роли в определении направлений хайлендской политики Лондона и распространении в правительственной и парламентской среде того или иного представления «о состоянии Хайленда». Изучение социологии этих текстов в рамках конкретно-исторического анализа, вопросов их распространения в бюрократической среде, административного циркулирования и взаимного обращения представляется важным вкладом в историю окраинной и колониальной политики Соединенного Королевства.

Источниковедческий анализ архивных и опубликованных документов позволил уточнить авторство мемориалов и рапортов, имеющих принципиальное значение для понимания характера, логики и содержания интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в процессе решения «Хайлендской проблемы». Речь идет о документах, составленных лордом-президентом Сессионного суда Шотландии Данканом Форбсом из Каллодена, генеральным инспектором конфискованных имений в Горной Стране Дэвидом Брюсом и интендантом генерала Уэйда и инспектором конфискованных имений в Хайленде капитаном Эдуардом Бартом.

Выявление и последовательный анализ основных направлений, форм и способов интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в процессе ре-

шения «Хайлендской проблемы» позволили установить взаимосвязь между административными, военно-политическими, социально-экономическими и культурными последствиями умиротворения и реформирования края, с одной стороны, и колониальным знанием о нем с другой, а также попытки и характерные приемы использования этих сведений в претензиях военных и штатских чинов на особую роль в окраинной и колониальной политике Великобритании, апеллировавших в дискуссиях по этому поводу к практике решения «Хайлендской проблемы».

Изучение интеллектуальной колонизации Горной Страны в свете британского присутствия в крае позволило вписать это явление в более широкий процесс модернизации Шотландии в XVIII в., дополнив представления о его содержании, характере и формах пониманием значения и роли колониального знания в умиротворении и реформировании гэльской окраины; формировании универсальной британской идентичности в общеимперском контексте одновременно как продукта и инструмента этой модернизации. Доказано, что на идеологическом уровне определяющим компонентом при этом выступал образ шотландского горца, чуждого юнионистским принципам и выполнявшего объединяющую роль «Другого» для остальных жителей Соединенного Королевства и Британской империи.

Положения, выносимые на защиту. Изучение поставленных проблем позволяет сделать ряд обоснованных выводов.

1. Решение «Хайлендской проблемы» сопровождалось как расширением британского военного присутствия в Горной Шотландии, так и формированием определенного корпуса текстов в процессе интеллектуальной колонизации Горной Страны, не только отражавших ее восприятие в Великобритании и служивших идеологическим обоснованием хайлендской политики Лондона, но и составивших колониальное знание о гэльской окраине и ее обитателях, призванное облегчить властям понимание местных реалий в процессе умиротворения и реформирования Горного Края.

2. Сбор, комментирование и применение сведений о Горной Шотландии в процессе решения «Хайлендской проблемы» имели прямое отношение к формированию британской идентичности. В рамках воображаемой географии Горной Страны формирование национальной и имперской идентичностей задавалось оппозицией с «отклоняющимся» от провозглашенных англо-шотландской унией норм регионом. Таким образом, воображаемая география края соответствовала поворотам хайлендской политики Лондона, отражая процесс интеграции гэльской окраины в Соединенное Королевство.

3. Агентурная деятельность являлась одной из основных функций картографирования Горной Страны. Карты Хайленда, составленные по заказу военных и штатских чинов, отражали не только географическую реальность или распространенные в эпоху Просвещения представления о «варварстве» на европейских окраинах, но и совместные усилия чинов, их агентов и представителей местных элит по географическому воображению и картографированию гэльской окраины, связи между расширением британского присутствия в крае и его интеллектуальной колонизацией, ростом политического контроля Лондона в Хайленде и участием самих горцев в этом процессе.

4. Опыт службы военных и штатских чинов в Горной Шотландии порождал компромисс между политической риторикой королевства и реальностью края, способствуя его восприятию в рамках культурной географии и этнической картографии. В практической деятельности по решению «Хайлендской проблемы» власти руководствовались представлениями о Горной Стране и горцах, сформированными в тесном взаимодействии с местными агентами и информаторами. Универсальный образ «варварства» определял, скорее, риторическую и идеологическую форму, чем конкретное содержание интеллектуальной колонизации гэльской окраины.

5. Лондон поддерживал курс на интеграцию Горного Края не через ассимиляцию и принуждение, а через признание особого характера социально-экономических отношений и политической культуры гэльской окраины. Этот факт расширяет традиционное представление о колониальной и окраинной политике Великобритании раннего Нового времени и подтверждает, что ответственные за умиротворение края чины и их агенты отводили особую роль этнографическому осмыслению и политико-экономическому анализу «Хайлендской проблемы».

6. Британский случай обращения к этнографии как колониальной практике по-прежнему связывают с политикой империи за океанами. Между тем, Горная Страна являлась самой близкой и опасной лабораторией империи по испытанию различных проектов формирования, укрепления и расширения лояльности Короне и правительству в Лондоне в условиях мятежей и угрозы вторжения иностранной державы. При этом приобретенный в Хайленде опыт в результате административных назначений переносился в заморские владения Британской империи.

7. Этнографические описания Горного Края представляли собой процесс не только языкового, но и культурного перевода местных реалий в понятия и нормы, принятые в остальном Соединенном Королевстве. Образ горца играл роль конституирующего «Другого» в формировании юнионистской и имперской идентичности в рамках заключенной в 1707 г. Англией и Шотландией унии. Его описания в проектах реформирования и «цивилизации» Хайленда представляли собой набор черт «идеального» британца, которые необходимо воспитывать в подданных с целью укрепления присутствия Лондона на имперских окраинах.

8. Этнография «Хайлендской проблемы» выступала в качестве гуманитарной технологии окраинной политики Великобритании в рамках интеллектуальной колонизации Горной Шотландии. Различные аспекты этнографического знания о горцах обусловили возможность его применения на разных уровнях хайлендской политики Лондона. Особый интерес властей вызывали категории «горского наряда», визуального этнографического признака «мятежности» в крае, и «Горной войны», конкретизирующей практической модели этнографического анализа этой «мятежности».

9. «Политическая анатомия» Горной Шотландии раскрывала социально-экономическое содержание «Хайлендской проблемы», а «политическая арифметика» Хайленда предлагала математически выверенный алгоритм ее реше-

ния. Анализ особенностей восприятия феодально-клановых отношений неблагонадежных подданных Короны в Горной Стране и попытки их реформирования с помощью рационализирующего статистического описания с целью получить идеальных подданных на гэльской окраине представляли собой основные формы мобилизации местных традиций в рамках интеллектуальной колонизации Горной Шотландии.

10. Умиротворение Горной Страны в рамках законных, допустимых и необходимых в условиях мятежа актов о разоружении и помиловании с помощью отдельных рот из горцев позволяло властям преодолеть разрыв между нормами права и действительным положением дел в Хайленде в 1689-1759 гг., и в этом основное практическое назначение этих мер и их военно-политический смысл. Несоответствие масштабов задач, поставленных перед актами, уровню британского военного присутствия в крае позволяет говорить, что в таком буквальном значении задача разоружения горцев перед «шотландским гарнизоном» до 1746 г. не ставилась.

Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы в работах по истории Великобритании эпохи раннего Нового времени и колониальной и окраинной политики европейских держав, в преподавании общих и специальных курсов по дисциплинам, затрагивающим эти проблемы. В диссертации представлены примеры практического использования гуманитарного знания в политических целях, что может представлять определенный интерес при анализе типологически схожих проблем современного мира.

Апробация исследования. Основные положения и выводы диссертации, а также промежуточные результаты исследования были представлены в докладах на конференциях различного уровня:

1) международных: «Мир и война: культурные контексты социальной агрессии» (СПб - Кронштадт, 2007, СПб - Выборг - Старая Ладога, 2009), «Британия: история, культура, образование» (Ярославль, 2008, 2012); «Переходные периоды всемирной истории: динамика в оценках прошлого» (ИВИ РАН, 2011); «Мир империй: ученые, знания и "искусство управления" периферией в колониальных и континентальных империях» (ИВИ РАН, 2012); «История Британии: современные исследования» (ИВИ РАН, 2013);

2) всероссийских: «История идей и история общества» (Нижневартовск, 2007-2011), «Человек второго плана в истории» (Ростов-н/Д, 2008), «Знатность, измеряемая часами. Временщики между произволом и традицией» (Орёл, 2008), «Конфессии и межконфессиональные отношения в истории и традиции» (Самара, 2009), «Историк и общество. Исторический факт как аргумент в политической полемике» (ИВИ РАН, 2011), «Цивилизация и варварство: трансформация понятий и региональный опыт» (ИВИ РАН, 2011), «Историческое знание и познавательные практики переходных периодов всемирной истории» (ИВИ РАН, 2012), «Культура, наука, образование: проблемы и перспективы» (Нижневартовск, 2012, 2013); «Британский мир: опыт политического, социального и культурного развития» (СПб., 2014).

3) региональных и вузовских: «Актуальные проблемы современных гуманитарных исследований» (Самара, 2008), конференции исторического факультета

Поволжской государственной социально-гуманитарной академии и других вузов Самары (2005-2013 гг.).

Отдельные материалы исследования озвучены автором и обсуждены на конференциях и семинарах в различных научно-образовательных учреждениях Великобритании: «The Origins of Small Wars: from Special Operations to Ideological Insurgencies» (National Army Museum, London, 2013), «New Perspectives on the Global Eighteenth Century: Margins, Frontiers, Peripheries» (Eighteenth-Century Worlds Research Centre, Liverpool University, 2013).

Автор также выступал в качестве приглашенного исследователя с открытой лекцией по теме диссертации в семинаре Института шотландских исторических исследований Университета Сент-Эндрюса (Institute of Scottish Historical Research, University of St Andrews, 2014).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Структура работы обусловлена задачами исследования. В основе изложения материала лежит проблемно-хронологический принцип. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационной работы, определяются объект и предмет исследования, обозначены хронологические рамки, цель и задачи исследования, указаны его методологические и теоретические основы. Значительную часть введения составляют характеристика степени изученности проблемы и анализ источников. Раскрыта научная новизна, указаны положения, выносимые на защиту, показана практическая значимость результатов исследования.

В главе 1 «География "Хайлендской проблемы"» анализируется географические представления ответственных за умиротворение Горной Страны чинов о содержании «Хайлендской проблемы». В свете окраинной политики Лондона они изучены в качестве идеологической формы и аналитического инструментария интеграции и модернизации гэльской окраины.

Возвращение к традиционным сюжетам британской истории одновременно с точки зрения географии и картографии позволяет обнаружить скрытый смысл сбора, систематизации, комментирования и практического применения сведений о физической, политической, социально-экономической и культурной географии Горной Шотландии в процессе расширения британского присутствия в крае и решения «Хайлендской проблемы».

Чтение карт Хайленда как не только отражений географической реальности и/или принятых стереотипов, но и результата совместных усилий чинов и их местных агентов по географическому воображению гэльской окраины, способствует выявлению связи между расширением британского присутствия в крае и его интеллектуальной колонизацией, ростом политического контроля и участия в этом процессе представителей местных элит.

В параграфе 1 «Топография Хайленда» отмечается, что в XVIII в. - время завоеваний и открытий при неразделенности научных дисциплин - география

включала описания и комментарии и была тесно связана с «наукой подчинения», устанавливая отношения Великобритании с гэльской окраиной. Расширение британского присутствия в Горной Шотландии делало географию неотъемлемой частью любого сочинения «о положении в Горной Стране». Географическое воображение в этом процессе играло особую роль, сопрягая в сознании чинов колониальный опыт Лондона и образы британского единства в свете заключенной в 1707 г. Англией и Шотландией унии.

Географическому воображению комментаторов Горная Шотландия виделась в свете этнокультурных особенностей ее обитателей. В этой связи сочинения «о положении в Горной Стране» можно рассматривать как расширенный комментарий к лингвистической, этнической, культурной, социально-экономической географии края, понимавшейся как география «Хайлендской проблемы». Культурная география и этническая картография, основанные на географическом воображении и полевых исследованиях способствовали составлению карты лояльностей и укреплению британской идентичности и являлись такими же важными интеллектуальными компонентами умиротворения Горной Шотландии на взгляд чинов и агентов правительства, как и военная топография мятежного края.

Культурно и этнически определяемый «Хайлендский рубеж» комментаторы правительства представляли также как границу правоприменительных практик. Признавая наследственную юрисдикцию в договоре об Унии, Лондон до подавления последнего мятежа якобитов выстраивал отношения с гэльской окраиной не на унификации и принуждении. Напротив, интеграционные процессы базировались на признании особого правового статуса Хайленда, подтверждавшего наличие «Хайлендской проблемы» и позволявшего точнее определить ее географию и пути разрешения.

Фоном описаний Горной Шотландии был процесс формирования британской идентичности. При этом для Лондона гэльская Ирландия и гэльская Шотландия были тесно связаны друг с другом, общий «ирландский» язык гэлов подтверждал этот взгляд. Представление хайлендской угрозы как версии известной прежде, ирландской, вносило ясность относительно ее содержания и позволяло применять знакомый риторический инструментарий. Из сферы «Чужого» Хайленд был перенесен в сферу хорошо известного по Ирландии колониального пространства королевства.

Вместе с тем, представление о Горной Стране как об «избытке Ирландии» упрощает исторические реалии. Такие исторические понятия как «Горная война» убеждают, что комментаторы Лондона в Горной Стране воспринимали последнюю как не только географически, но и экономически, политически, социально и культурно цельный регион с особой логикой развития. Речь должна идти о конкретных примерах и хронологических рамках актуализации этого взгляда на край — о вооруженной поддержке претензий Якова Стюарта в 16891691 гг., когда комбинированная «ирландская» угроза (из Ирландии и Горной Страны) казалась более чем вероятной.

Такая вариативность географического воображения Хайленда отражала не только неопределенность, с какой многие чины на шотландской службе и их

агенты сталкивались в Горной Стране. Воображаемая география соответствовала поворотам хайлендской политики Лондона, отражая процесс интеграции гэльской окраины в конце XVII - первой половине XVIII вв.

В параграфе 2 «Картография Хайленда» находит подтверждение тезис о том, что привлечение информации об особенностях Горной Шотландии, определявших, как считали чины и агенты правительства, политическую, социально-экономическую и культурную географию края, а также прояснявших его этническую картографию, способствовало пересмотру взгляда на борьбу с якобитами в Хайленде. Теперь этнографический анализ должен был предшествовать умиротворению Горной Шотландии. Результатом такого поворота событий стала практика полевых исследований в этнической картографии и, шире, административной этнографии мятежного края.

Цепь передачи информации при этом представляла собой, по сути, каналы передачи разведданных, а полевые исследования в Горном Крае едва ли отличались от сбора агентурных сведений. Быть здесь агентом, информатором, означало на практике необходимость быть еще и географом и этнографом. В 1724—1725 гг. Лорды Ловэт и Грэндж и генерал Уэйд представили в Лондон развернутые хорографические описания Горного Края, оказавшиеся, наряду со сведениями, собранными лэрдом Каллоденом, в своем роде единственными доступными властям при определении направлений хайлендской политики до последнего мятежа якобитов. Во-многом на ту же сеть информаторов власти опирались и после его разгрома в 1746 г.

Вместе с тем, практика полевых исследований претерпела изменения. Обозрения Хайленда теперь не только описывали край в интересах социальной инженерии, но и вписывали его в новый, технически и политически совершенный по меркам эпохи картографический проект герцога Камберленда - «Военное обозрение Шотландии» 1747-1755 гг., способствовуя переходу картографирования гэльской окраины на этнографический уровень колониального знания.

Важным аспектом централизации государства в Европе раннего Нового времени являлось преумножение и уточнение этнографических сведений о народах страны. Представлявшие для Лондона «Хайлендскую проблему» кланы Горного Края заняли прочное место в умах ответственных за его умиротворение чинов и, следовательно, на каргах сотрудников Артиллерийской палаты в лондонском Тауэре. Анализируя символику, образы, практики чтения карт можно попробовать дешифровать визуальные коды двух взаимосвязанных процессов в Европе раннего Нового времени: централизации государственной власти и интеграции периферии.

В картографическом воображении чинов география Горной Шотландии представляла собой множество служебных этнографических образов (земли кланов), формируя пространственный взгляд властей па решение «Хайлендской проблемы». Представление о закрепленности британского присутствия в пространстве касалось не только государственной власти, представленной на картах военными дорогами и гарнизонами. Оно имело и этнографическое измерение. Такие категории анализа и описания «Хайлендской проблемы», как «клан» и «край» (в котором проживает тот или иной клан, например, «край МакГрего-

ров») оказывались взаимозаменяемы, что и происходит на картах, так же как в нарративных источниках.

Картографический анализ хайлендской политики Лондона на этнографическом уровне возвращает нас к вопросу о том, как сочетались стремление властей к централизации и попытки представителей местных элит направлять этот процесс в выгодном себе направлении. Инициированное властями картографирование Горной Шотландии предполагало привлечение местных информаторов и, следовательно, способствовало формированию хайлендской политики во-многом на основе их представлений и интересов. Не отказываясь от видения картографии как инструмента в руках централизующегося государства в Европе раннего Нового времени, к которому власти прибегали в окраиной и колониальной политике, в данном случае мы имеем дело с менее однозначной историей взаимодействия ответственных за умиротворение края чинов, картографов и местных агентов правительства.

В Великобритании первой половины XVIII в., как и в других европейских странах, составление карт служило местным интересам не менее эффективно, чем интересам центральных властей. Неудивительно, что их взаимодействие в Хайленде наиболее явно демонстрирует этническая картография, а не планы фортов и карты военных дорог. Сам факт представления Горной Шотландии на картах, предназначенных для демонстрации успехов администраторов в Лондоне, как территории, организованной по клановому принципу, многое говорит о способности представителей местных элит навязать ответственным за умиротворение Горной Страны чинам и их агентам наиболее привлекательный и выгодный для них образ мятежного края.

Хайленд кланов, вождей и феодальных властителей был не только признан юридически актом об унии Англии и Шотландии 1707 г., сохранявшей наследственные юрисдикцию и службы в Шотландии. В этом качестве гэльская окраина продолжала рассматриваться, благодаря картам, и четверть века спустя. Закрепленность горцев в пространстве границами клановых земель и феодальных владений, таким образом, наглядно подтверждала наличие в Соединенном Королевстве разделенной юрисдикции и дифференциации права, основанных на географическом положении.

В первой половине XVIII в., до решительных попыток реформировать Горную Страну после подавления последнего мятежа якобитов 1745-1746 гг., Лондон поддерживал курс на интеграцию края не через ассимиляцию и принуждение. Вместо этого ответственные за умиротворение Хайленда чины и их агенты предлагали и содействовали признанию и принятию особого характера социально-экономических отношений и политической культуры этой гэльской окраины.

В главе 2 «Этнография "Хайлендской проблемы"» исследуется административное предназначение этнографического знания в умиротворении и реформировании Горной Шотландии. Британский случай обращения к этнографии как колониальной практике по-прежнему связывают с политикой империи за океанами (ирландская политика Лондона составляет исключение из этого правила). Хотя Горная Страна являлась самой близкой и опасной лабораторией

по испытанию различных проектов формирования, укрепления и расширения лояльности Короне и правительству в Лондоне в условиях мятежей и угрозы вторжения иностранной державы. Более того, приобретенный в крае опыт в результате административных назначений переносился в заморские владения Британской империи.

Анализируя роль этнографии в интеллектуальной колонизации Горной Шотландии, предметом исторического анализа необходимо считать не только стереотипы восприятия горцев в Великобритании, но и их формирование и функционирование в свете хайлендской политики Лондона. Этнографические описания необходимо проанализировать как процесс не только языкового, но и культурного перевода местных реалий в понятия и нормы, принятые в остальном королевстве. К образу «варвара»-горца стоит подойти не только как к примеру этнографической мысли в век Просвещения, но и как к конституирующему «Другому» в процессе формирования новой британской, юнионистской и имперской, идентичности.

Раскрытие этих сюжетов помогает дать ответы на вопросы более общего свойства: о соотношении проектов конструирования британской нации и создания Британской империи, о значении интеллектуальной колонизации Хайленда для имперского строительства за океанами, о роли гуманитарного знания в век Разума, Просвещения и глобальных империй.

В параграфе 1 «Шотландский "ирландец "» выясняется, в какой мере этнографическое «чтение» являлось характерной чертой интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в качестве культурного перевода ее реалий на язык британских властей. Противопоставляя и сравнивая терминологический выбор чинов и реакцию горцев на хайлендскую политику Лондона, можно реконструировать этот процесс. Из персонажей памфлетной литературы и юридических фигур королевских и парламентских указов и актов горцы превращались в объект этнографического анализа мемориалов и рапортов. Рамками культурного перевода для британских чинов выступали стадиальная теория исторического развития, сравнительная филология этнического различия, учения о социальных иерархиях из области естествознания.

В рамках теории стадиального развития народов за горцами резервировали возможность прогресса, альтернативой считали состояние «варварства». Модернизация Горной Страны считалась конечным результатом хайлендской политики Лондона. Источником «цивилизации» виделся Лондон, а ее результатом предполагалась победа юнионистской британской идентичности над клановой. В этом смысле этнографические изыскания комментаторов предполагали для Горной Шотландии сценарий внутренней колонизации, больше напоминающий имперские практики континентальных держав, чем принятые Британией за океанами и, как считается, отражавшие особый характер колониальной политики этой морской империи.

На практике переход от «варварства» к «цивилизации» представлял собой теорию, актуальную скорее для шотландских просветителей, чем для военных и штатских чинов. Последние, разделяя юнионистское представление о результатах своих усилий в Хайленде, признавали временное сохранение и использо-

вание феодально-клановых отношений ради сотрудничества с местной элитой. Апелляция к клановой системе долгое время оставалась веским аргументом в руках правительства и многих представителей местной элиты, нуждавшихся во взаимной поддержке и стремившихся использовать институты британского фискально-военного государства раннего Нового времени. Теория стадиального развития оказалась достаточно гибкой, чтобы поддерживать два взгляда на «цивилизацию» горцев. В действительности они сочетались и пересекались в зависимости от обстоятельств.

Сравнительная филология также занимала особое место в этнографических исследованиях. Лингвистический поворот в сторону историзма в конце XVII в. предполагал, что ключ к установлению этнографической и исторической истины в отношении народа содержится в его языке. В этнографических изысканиях британских чинов сравнительная филология была сосредоточена на познавательных возможностях изучения ирландского языка как культурно-исторического наследия гэлов Ирландии и Шотландии в XVIII в.

Обнаруживая ирландский характер шотландских горцев в языке, комментаторы усматривали его и в одежде, быту, архитектуре, социальной, экономической и политической организации. Правительственные чины и агенты в Хайленде взяли на вооружение уже применявшийся риторический арсенал описаний Ирландии. За сочинениями о Горной Стране обнаруживается историческая и историографическая традиция ее интеллектуальной колонизации при Тюдорах и Стюартах. И в этом же качестве выступают описания Горной Шотландии уже при Ганноверах.

Сформировался определенный исследовательский менталитет. Власти разделяли с комментаторами принятые образы «отсталости» и «варварства» гэлов (ирландцев и горцев, чей язык именовали «ирландским» и в XVIII в.), и это способствовало доведению соображений их авторов до Лондона. Якобиты приняли интерпретацию военно-политического противостояния, навязанную противником - столкновение «варварства» и «цивилизации». Категория «горец» оказалась политизированной и это обстоятельство было началом конца политического якобитизма.

Такая форма этнографического «прочтения» чинами и агентами правительства реалий Горного Края в рамках культурного перевода предполагала сочетание познавательных и административных практик в хайлендской политике Лондона. Именно эта практическая этнография полевых исследований была призвана стать связующим звеном между теоретическим определением и практической реализацией модели интеллектуальной колонизации Горной Страны и расширения британского присутствия в крае в ходе решения «Хайлендской проблемы».

В параграфе 2 «"Взбунтовавшийся" горец» развивается мысль о том, что интеллектуальная колонизация Горной Шотландии при помощи административной этнографии решала две взаимосвязанных задачи.

Первая состояла в составлении этнографического образа шотландского горца. Родство шотландских и ирландских гэлов оказалось для Лондона политически и идеологически значимым фактором. «Ирландец» в Горном Крае в качестве объединяющей военно-политической и культурной угрозы был призван

помочь остальным подданным Соединенного Королевства объявиться британцами, внося свою лепту в конструирование юнионистской и имперской идентичности.

Вторая задача состояла в выявлении этнографической формулы «мятежного» горца в интересах умиротворения Хайленда. Жонглируя категориями этнографического анализа, комментаторы объединяли разные побудительные мотивы поддержки в крае дела изгнанных Стюартов. Мятежный характер горца, таким образом, колебался вдоль этих различий, что позволяло объединять весь их спектр в сознании и письме британских чинов при помощи этнографических признаков.

Особый этнографический интерес в этом смысле у авторов мемориалов и рапортов о способах решения «Хайлендской проблемы» вызывали категория «горского наряда» («Highland Dress»), служившего для британских чинов визуальным этнографическим признаком «мятежности» в Горной Шотландии, и категория «Горной войны» («Highland War»), в которой чины усматривали необходимую конкретизирующую и военно-практическую модель этнографического анализа этой «мятежности».

Этнографические особенности шотландских горцев ассоциировали с их «традиционным» нарядом. Его описание помещалось комментаторами где-то между изложением особенностей феодально-клановых отношений и местных военных обычаев, располагаясь часто во вводной части мемориалов и рапортов и являясь определенной интеллектуальной провокацией потенциальных читателей в Лондоне (задавая структурную основу восприятия комментариев). Одеяние горца, включая раличные виды оружия, рассматривалось ответственными за умиротворение края чинами как воплощение его мятежного духа, а «взбунтовавшийся» горец, в результате, выступал как центральный элемент этнографического портрета Горной Шотландии.

Вместе с тем, упрощенное представление об этнографическом костюме шотландского горца имело обратную перспективу. «Горский наряд» резервировался за хайлендскими полками и отдельными ротами из горцев и подтверждал возможность как преступного, так и привилегированного статуса «традиционного» платья хайлендера. В условиях запрета на оружие для жителей Горного Края возможность на законных основаниях носить включавший его «горский наряд» повышала социальный статус горца по сравнению с остальными членами горского общества.

Колеблясь между негативной и позитивной интерпретацией собственной «дикости», даже «взбунтовавшийся» горец в действительности, как правило, мог рассчитывать на компромисс с правительством. «Хайлендская проблема» была слишком серьезной для политической стабильности, сложной для разрешения и малопривлекательной для администрирования, чтобы ответственные за умиротворение края чины лишали себя пространства маневра. Сотрудничество с лояльными кланами приветствовалось на всем протяжении существования якобитской угрозы.

Административная этнография «Хайлендской проблемы» была призвано способствовать расширению британского присутствия в Горной Шотландии.

Трудности культурного перевода при этом побуждали многих комментаторов акцентировать внимание на внелингвистнческих аспектах местной культуры («горский наряд»). Однако для создания этнографического портрета «мятежного» горца, который более полно и многогранно отражал бы наиболее значимые с практической точки зрения этнографические особенности «Хайлендской проблемы», требовалось иное видение местных реалий, в рамках административной этнографии выразившееся в появлении понятия «Горной войны».

Приписываемые горцам умения скрываться в горах, совершать маршевые переходы в два раза быстрее регулярных войск короля и природное физическое превосходство над большей частью солдат-новобранцев, придавали категории «Горной войны» зримые очертания и превращали ее в актуальную военно-политическую реальность. Между тем, учитывая различную мотивацию кланов Горной Шотландии к участию в якобитском движении, выясняется, что феномен «Горной войны» был лишен внутреннего единства и приобрел внешнюю цельность во-многом благодаря его территориальной, политической и этнографической локализации в Хайленде.

В условиях схематичной разработки аналитической категории «Горной войны» это приводило к опасным решениям. Военная машина европейского государства раннего Нового времени, созданная «Великой огнестрельной революцией» и рассчитанная для нанесения противнику ущерба, достаточного для принятия им политического решения, не могла в местных условиях добиться успеха шаблонно. Этнографическое своеобразие лояльности горцев, определяемой вождями или магнатами, приводило к тому, что военное присутствие потребовалось бы в каждом ущелье. В Лондоне же на горцев долгое время смотрели как на обычных мятежников, и потому нетрафаретные поступки последних часто ставили правительство в тупик.

С точки зрения состояния административной этнографии «Хайлендской проблемы» можно констатировать, что когда в 1715 г. вспыхнул очередной якобитский мятеж, впервые завершившийся вторжением «взбунтовавшихся» горцев из Шотландии в Англию, власти, привыкшие купировать якобитизм в Горной Стране выплатой пенсий, так же слабо представляли себе врагов Славной революции в Хайленде, как и во время зарождения якобитизма в крае в 1689 г. С прибытием в край генерала Уэйда в 1724 г. знания о «Горной войне» обогащались двумя основными путями. Во-первых, комментаторы выясняли влияние клановой системы на военную организацию горцев. Во-вторых, анализировались возможности регулярной армии в решении «Хайлендской проблемы» в непривычном географическом, этнографическом, социокультурном окружении.

Представление о клановой преданности горцев вождям позволяло военным и сторонникам активной внешней политики, широко используя эту идеологему, набирать горцев для воинской службы и, по возможности, игнорировать протесты сторонников политики «улучшений» в Хайленде (социального, экономического, политического, морального и культурного реформирования Горного Края), призванной изжить его «милитаристскую» природу и содействовать «завершению» Унии. Этнографическое знание обнаруживало двойственную при-

роду хайлендской политики Лондона (между риторикой «цивилизации» и требованиями «цивилизующей» практики). Долговременные стратегии решения «Хайлендской проблемы» (военное сотрудничество с лояльными представителями местных элит) сохраняли приоритетное значение для Лондона.

В главе 3 «Политэкономия "Хайлендской проблемы"» исследуются попытки правительственных чинов постичь социально-экономические основы феодально-клановых отношений в Горной Шотландии, чтобы способствовать умиротворению и реформированию гэльской окраины. В этом смысле история решения «Хайлендской проблемы» обнаруживает устойчивый интерес властей к «политической анатомии» и «политической арифметике» Горной Страны. Составление мемориалов, рапортов, отчетов, предлагавших статистический анализ «Хайлендской проблемы», отчетливо соотносится с вооруженными вызовами якобитской угрозы в 1689-1759 гг.

«Политическая анатомия» Хайленда была призвана содействовать раскрытию социально-экономического содержания «Хайлендской проблемы». «Политическая арифметика» Хайленда предлагала математически расчитанный алгоритм ее решения. Выявление особенностей феодально-клановых отношений в Горной Стране и попытки их реформирования с помощью рационализирующего статистического описания (выведения формулы идеального подданного) являлись основными формами мобилизации местных традиций в рамках интеллектуальной колонизации Горной Шотландии посредством политико-экономического анализа «Хайлендской проблемы».

В параграфе I «"Политическая анатомия" Хайленда» доказывается, что и до, и после заключения Унии представления Лондона о содержании и характере социальных отношений в Хайленде, включая представления о. клановой преданности и феодальной зависимости, формировались и формулировались не только признанными агентами правительства в Горной Шотландии, но и активно претендовавшими на эту роль отдельными представителями местных элит. На практике репутация горцев как прирожденных воинов была явным преувеличением, обозначавшим как степень непонимания реалий социальных отношений в Хайленде за его пределами, так и желание магнатов и вождей использовать этот дефицит информации в своих интересах.

Показательно, что такая стратегия репрезентации Горной Шотландии носила универсальный характер. Сторонники изгнанных Стюартов также утверждали, что мобилизационные возможности горцев связаны с феодально-клановой системой. Такое представление о горцах как всегда способных выступить многочисленной и обученной армией, позволяло вождям и магнатам претендовать на особое место в политической системе королевства, правительству в Лондоне объяснять свою пассивность в дорогостоящем, длительном и рискованном для политических карьер деле «умиротворения» и «цивилизации» Горной Страны, а королевским министрам в Париже и Мадриде строить амбициозные планы вторжения на Британские острова и оправдывать внешнеполитические усилия против Британской империи.

Практическим результатом такой позиции британского правительства стала практика выплаты пенсий. Однако мятеж 1715-1716 гг. показал необходимость

иных решений «Хайлендской проблемы», и, следовательно, иного масштаба и перспектив ее изучения и осмысления. Подлинная интеллектуальная колонизация Хайленда началась уже при Ганноверах. Новая стратегия репрезентации феодально-клановых отношений в Горной Шотландии опиралась на исторические изыскания и юридический анализ. «Хайлендская проблема» была представлена как проблема содержания значительной постоянной армии в Великобритании в мирное время. Юридическая сторона вопроса включала апелляцию к правовым основаниям Великобритании, то есть к акту об Унии. Речь шла о необходимости привести королевства в общее правовое поле, распространив на Шотландию те свободы от различных форм феодальной зависимости, которыми Англия к моменту заключения Унии уже обладала. Уния становится критерием взаимной интеграции Англии и Шотландии и продвижения на пути к созданию единой британской нации.

При этом интеллектуальная колонизация подразумевала как встраивание «Хайлендской проблемы» в британскую систему идеологических координат, так и накопление достоверных и адекватно отражавших реалии Горной Шотландии сведений, способных обеспечить правительство надежной информацией в процессе реформирования Горной Страны. При этом особый интерес представляло влияние феодализма и клановости на политическую жизнь Горной Страны. Почти все авторы успех военного сотрудничества связывали с опорой на клановую организацию горских сообществ, на союз с лояльными Короне и правительству кланами.

Именно в првой половине XVIII в. «специалисты по Хайленду» сумели плодотворно освоить описываемую ими реальность, создав относительно непротиворечивую систему знаний об этой мятежной окраине. При этом они не только продемонстрировали приверженность практическому подходу, но и придали ему некоторую степень академической респектабельности, приводя свои соображения в соответствие с формировавшимися в эпоху Просвещения традициями научного комментирования.

Британская модернизация уверенно формировала имперскую альтернативу развития Горной Страны, которая раскрывалась на разных уровнях интерпретации особенностей ее политэкономии как допустимые и приемлемые в рамках британского общества первой половины XVIII в. рационализм, материализм и либерализм. Ценностный вектор этой модернизации неизменно был направлен в сторону Лондона. Мятеж против власти воспринимался как регресс. При таком понимании общественного развития внимание комментаторов было сосредоточено, прежде всего, на разрушительных сторонах мятежа и тех обстоятельствах, которые ему предположительно содействовали в Горном Крае -на феодальном праве, клановых отношениях и наследственной юрисдикции. На языке модернизации мятеж не прочитывался и всегда казался «противоестественным».

В сфере идеологии, в отличие от области политической практики (формирование хайлендских рот и полков), в британском государстве первой половины XVIII в. феодально-клановым отношениям, препятствовавшим «завершению Унии» и тем самым нарушавшим целостность новой британской нации,

формирование которой являлось еще и имперским проектом, не было места. Готовность правительственных чинов и их агентов мириться с ними объяснялась тактическими соображениями, тем более что последние так или иначе были осведомлены об упадке традиционных форм преданности в Горной Шотландии и снижении их мобилизационных возможностей под давлением все большей коммерциализации социально-экономических отношений в Хай-ленде.

В параграфе 2 «"Политическая арифметика" Хайленда» раскрывается ее место в истории решения «Хайлендской проблемы», в ряду мер окраинной политики регулярного государства раннего Нового времени. Показано, что статистические описания Горной Шотландии в виде росписи кланов по числу мужчин, способных «выступить» с оружием за своим вождем или магнатом, представляли собой часть общеевропейской тенденции, отражая континентальное влияние камералистских практик сбора информации в эпоху Просвещения, абсолютизма и первых глобальных империй. Политическая арифметика Хайленда находилась на стыке интеллектуального наследия колониальных проектов XVII в. и логики социальных реформ XVIII в., демонстрируя, насколько могли сочетаться друг с другом современные методы познания и традиционное восприятие края.

С другой стороны, комментаторы, чины и агенты правительства в Горной Шотландии учитывали и британскую традицию ценза социальных феноменов. Во второй половине XVII в. сэр Уильям Петги создал политическую арифметику, считаемую предтечей современной политэкономии. Ее предметом изначально оказалась «ирландская проблема» в колониальном контексте протестантского землеустройства в Ирландии во времена Протектората, Реставрации и Славной революции. При этом политическая арифметика была задумана как универсальный аналитический инструмент социальной инженерии в колониях и на окраинах, о чем свидетельствуют предложения ее автора приложить модель описания и статистического анализа, апробированную в Ирландии, к американским колониям, британским королевствам и, отдельно, к Горной Шотландии.

Вместе с тем, если цифры и помогают проследить какую-то стратегию реформ в Горной Стране, то, прежде всего, они указывают на важность целенаправленной, последовательной, активной хайлендской политики Лондона, которая бы создавала условия, необходимые для реализации различных проектов социальной инженерии в Хайленде. Однако те же цифры не обязательно свидетельствуют о важности администрирования и реформирования теми способами, с помощью которых осуществлялась эта политика.

На практике это означало, что большинство комментаторов утратило понимание многообразия якобитского движения, хотя внимательный анализ показывает, что нередко они исходили из данных по отдельным регионам и кланам Хайленда. Вместе с тем, именно такое обобщенное видение решения «Хайлендской проблемы» и являлось сутью политической арифметики Горной Страны, предназначавшейся скорее для расчета формулы успешного реформирования края, чем для достоверного статистического обозрения.

В этом смысле неудивительно, что статистические обозрения представляли собой во многом лишь ожидавшуюся перспективу перемен. Соответственно в основу реформаторских проектов была положена «политика населения», а меры по «улучшению» морали и быта горцев представляли собой форму ее практической реализации. Традиции камералистики и полицейских практик регулярного государства раннего Нового времени в этом смысле оказались для Лондона гораздо важнее, чем идейные новации эпохи Просвещения. Вырабатывались направления «политики населения» как раз при помощи политической арифметики Хайленда.

Комбинируя различные социальные и экономические, религиозные и этнические, политические и правовые критерии, власти пытались найти приемлемое решение «Хайлендской проблемы» в терминах топографии и статистики, административной этнографии, особых правовых отношений и культурной специфики. Возникновение государства современного типа сопровождалось растущим интересом к подсчету численности населения, когда статистика превратилась в средство отображения государственных реалий, а политическая арифметика в Горной Шотландии являлась программой их преобразования.

Статистика шотландских кланов давала ответы на ряд проблем, связанных с продвижением реформ, особенностями образовательной и религиозной политики, демографическим потенциалом Хайленда. На местном уровне она служила более конкретным целям, помогая определять объемы финансирования школ с преподаванием на английском языке, протестантских священников и управляющих конфискованными имениями; фиксировать принадлежность горца к тому или иному клану, социальной группе - рядовым клансменам, тэкменам, вождям или магнатам.

Но, кроме того, статистически организованные данные об экономическом уровне, политической ориентации, этнической, культурной и религиозной принадлежности горцев способствовали формированию представления о британской нации, основанного еще и на ранжировании населения в соответствии с уровнем «цивилизованности». Политическая арифметика Хайленда позволяла властям на конкретном и весьма актуальном примере уточнять набор характеристик идеального подданного - британца, которого власти желали видеть в метрополии, колониях и на гэльских окраинах. Именно такую работу по конкретизации желаемой британской идентичности и административному воображению идеального подданного (одновременно как результат и активный участник колониальной экспансии Лондона) вели комментаторы в Горной Стране.

При этом военные и гражданские чины, ответственные за умиротворение и «цивилизацию» края, и представители местных элит также внесли свой вклад в это начинание, в полемике мемориалов и рапортов способствуя прояснению образа идеального управляющего и претендуя на то, чтобы быть таковым в представлении Лондона. Этот спор между вождями, чинами и генералами о том, кто лучше справится с решением колониальных и окраинных проблем, во многом был спровоцирован значительной ролью, которую военные сыграли в решении «Хайлендской проблемы». Правительству предстояло взглянуть на хайлендскую политику как на политику кадровую.

В главе 4 «Решения "Хайлендской проблемы"» речь идет как раз об этом аспекте решения «Хайлендской проблемы». Для чинов, Короны и правительства умиротворение и «цивилизация» Горной Шотландии являлись в равной мере практической (военно-политической, социально-экономической) и теоретической (идеологической, морально-нравственной) проблемой. Вопросы политэкономии «Хайлендской проблемы» оказывались неотделимы от общего взгляда на соотношение «цивилизации» и «варварства» в Горной Стране, в конечном итоге обосновывая претензии заинтересованных сторон на компетентное управление гэльской окраиной.

Перспективной целью ответственных за умиротворение Горного Края чинов было не уничтожение, а пересоздание идентичности горцев на британских началах (при этом протестантизм и лоялизм были минимально возможными требованиями). И многие достаточно ясно (в теории, на страницах мемориалов, отчетов и рапортов) представляли себе идеального подданного, к появлению которого должна была привести их политика.

Два вопроса при этом имеют особое значение. Первый связан с инверсиями «цивилизации» Хайленда: почему в споре между вождями, чинами и генералами (на страницах мемориалов, отчетов и рапортов) о том, кто лучше справится с решением «Хайлендской проблемы», победу одержали военные? Второй вопрос связан с тем, как командующие королевской армией в Шотландии поддерживали ее административный авторитет до исчезновения вооруженной яко-битской угрозы в Горной Стране к концу 1750 гг.?

В параграфе 1 «Инверсии "цивилизации" Хайленда» сочинения правительственных чинов и агентов «о состоянии Горной Шотландии» последовательно рассматриваются в контексте биографий их авторов, в политическом контексте расширения британского присутствия в Горной Стране в конце XVII - первой половине XVIII вв., в историко-литературном контексте жанра аналитических записок и отчетов о положении в Горном Крае. Таким образом, выделяются жанровые, актуально-политические и биографические пласты их содержания.

С точки зрения выбора программы умиротворения Горной Шотландии два сюжета в истории решения «Хайлендской проблемы» занимают особое место, отражая два этапа и два подхода к расширению британского присутствия в Горной Стране в 1689-1759 гг. Во-первых, это конкуренция мемориалов и рапортов о положении в крае 1724 г., завершившаяся принятием Лондоном в качестве практического руководства в хайлендской политике рапорта командующего королевскими войсками в Шотландии в 1725-1740 гг. генерала Уэйда. Во-вторых, это конкуренция мемориалов и рапортов о положении в крае после 1746 г., проходившая на фоне стремительного роста авторитета армии в королевстве и империи в целом и нашедшая выражение в аналитическом наследии и деятельности командующего королевскими войсками в Шотландии в 17471749 и 1753-1756 гг. генерала Блэнда.

Генерал Уэйд в рапортах предлагал принцип «разделяй и властвуй», за который в своих мемориалах ратовал лорд Ловэт, вождь Фрэзеров, заменить принципом «баланса сил», при котором Лондон имел бы перспективу постепенного, но постоянного расширения присутствия в Горном Крае, пока оно не

станет доминирующим. Фактически рекомендации командующего явились компромиссом между крайностями двух других аналитических сочинений этого рода - лорда Ловэта и лорда Грэнджа, лорда-клерка Сессионного суда Шотландии, предлагавших либо довериться местным элитам, либо пойти на самые решительные шаги, к которым Лондон будет готов только с подавлением последнего мятежа якобитов 1745-1746 гт. По целому ряду причин к этим вариантам решения проблемы мятежности Горной Страны правительство в 1724 г. обращаться не собиралось.

Лорд Грэндж обещал Чарльзу Тауншенду, государственному секретарю Северного департамента в 1721-1730 гг., составить мемориал о положении в Горной Шотландии летом 1724 г., то есть примерно тогда же, когда в Горную Страну с разведывательными целями был отправлен генерал Уэйд. Очевидно, правительство рассчитывало оперировать информацией, полученной из разных источников.

Однако Джеймс Эрскин отправил виконту Тауншенду пространные и пугавшие министров масштабами предлагаемых реформ мемориалы только зимой 1724-1725 гг. К этому времени в Лондон уже отправлен рапорт командующего королевскими войсками в Шотландии генерала Уэйда, практически полностью следовавший инструкциям монарха в порядке сообщаемых сведений (составленным исходя из сведений, приведенных в мемориале лорда Ловэта) и соответствовавший ожиданиям Короны и правительства.

Таким образом, мемориалы лорда Грэнджа оказались несвоевременны вдвойне. Во-первых, лорд-клерк припозднился и подал сведения тогда, когда государственная машина в деле решения «Хайлендской проблемы» уже была запущена - произведены назначения, определено финансирование, указаны сроки реализации предложений, прописанных в рапорте командующего. Во-вторых, Джеймс Эрскин во-многом опередил свое время, так как к его предложениям, познаниям и опыту власти вновь обратятся, но двадцать лет спустя, когда будет подавлен последний якобитский мятеж 1745-1746 гг.

Более надежный по набору и характеру предлагаемых мер (менее зависимый от местных интересов), чем мемориал вождя Фрэзеров, и, вместе с тем, значительно менее радикальный (в сочинении генерала Уэйда не говорится ни о ликвидации наследственной юрисдикции, ни о ликвидации феодальных держаний, ни о социальной инженерии, на которые Лондон пока не решался, но к которым призывал в своих мемориалах лорд Грэндж), рапорт командующего оказался набором именно таких рекомендаций, к которым правительство было в свое время готово прислушаться.

Между тем, роль местных агентов в умиротворении Горной Шотландии, выработке и принятии решений «Хайлендской проблемы» заметно возросла после разгрома якобитов в 1746 г. и перехода Лондона к более активным шагам в хайлендской политике. Несмотря на риторику тотального недоверия британских генералов местным властям, элитам, простым жителям королевства севернее Твида, даже герцог Камберленд, не говоря о его преемниках на посту командующего королевскими войсками в Шотландии, активно контактировал с шотландцами, претендовавшими на знание путей и способов частичного или

окончательного решения «Хайлендской проблемы». Вопрос заключается в том, какое значение этому «экспертному» знанию придавали сами военные, позиции которых в Горной Стране после 1746 г. были прочнее, чем у их гражданских чинов.

В начале 1750 гг. обострились споры о лучшей стратегии «цивилизации» Горной Страны (с опорой на конфискованные имения или форты), во-многом спровоцированные принятием в 1752 г. акта о передаче конфискованных имений под управление Короны. Более того, этот конфликт между участниками споров о путях и способах «цивилизации» Горной Страны не был единственным. Он обострил давние противоречия в среде ответственных за решение «Хайлендской проблемы» чинов, связанные как с различным пониманием условий применения военного права при подавлении мятежа, так и с разным представлением о роли и задачах армии в умиротворении Горного Края. По сути, эти противоречия отражали еще один, более глубокий и менее однозначный, конфликт администраторов гэльской окраины - нарождавшийся спор о границах вмешательства Короны и правительства в вопросы социально-экономического и политического развития гэльской окраины в рамках фискально-военного государства раннего Нового времени.

В свете не вполне определенных итогов Славной революции - юридического и фактического соотношения прерогатив парламента и суверена - этот щекотливый вопрос приобретет особое значение уже во второй половине XVIII в., когда на фоне либеральных идей Адама Смита Лондон столкнется с мятежом в американских колониях, по мнению некоторых носивших военный мундир современников вызванном недостаточным административным присутствием властей за океаном.

В контексте хайлендской политики Лондона многие военные и штатские чины, как раз имея ввиду негативный американский пример, будут призывать перейти в Горной Шотландии к камералистским практикам континентальных держав, рассматривая Горную Страну как внутреннюю колонию Великобритании - при этом более перспективную с точки зрения государственных затрат и ожидаемых результатов в связи с управляемым и направляемым властями процессом ее «цивилизации».

В этой ситуации генералы Уэйд и Блэнд (как их менее известные коллеги на посту командующего королевскими войсками в Шотландии) в споре по поводу путей и способов решения «Хайлендской проблемы» были вынуждены представлять свою службу в крае перед лицом правительства таким образом, чтобы, во-первых, активно претендовать на роль идеального управляющего гэльской окраиной; во-вторых, постоянно и аргументировано убеждать министров в том, что предпринимаемые меры являются самыми необходимыми и перспективными.

Таким образом, исследуя особенности принятия решений по «Хайлендской проблеме» во время присутствия в Горной Стране «армии Камберленда», можно отметить, что в контексте тройного идейного конфликта по этому поводу, правительство руководствовалось в большей мере рекомендациями военных. Однако, как и во времена генерала Уэйда, это обстоятельство было вызвано

скорее тем, что военные лучше отражали намерения и интересы властей в рамках хайлендской политики — весьма ограниченные в 1720-е—1730-е гг. и, напротив, очень масштабные в 1740-е-1750-е гг. с точки зрения прямого участия государства в «цивилизации» Горного Края, в особенности с помощью армии.

Чтобы понять, к каким результатам привели сформулированные и отобранные таким образом способы решения «Хайлендской проблемы», необходимо проанализировать конкретные мероприятия командующих королевскими войсками в Шотландии, которые до окончательного ликвидации хайлендской угрозы к концу 1750 гг. составляли основное практическое содержание хайлендской политики Лондона: разоружение, амнистию, военное строительство и военное сотрудничество.

В параграфе 2 «Способы "умиротворения" Хайленда» анализируются именно эти вопросы. Программы умиротворения Горной Страны были бы невозможны без легализации актами о разоружении кланов Горной Шотландии. В этом их основное практическое назначение и военно-политический смысл. Проведение мероприятий по умиротворению Хайленда в рамках поддержки допустимых и необходимых в условиях мятежей актов о разоружении позволяло преодолеть разрыв между нормами права и действительным положением дел в королевстве. «Хайлендская проблема» в свете этих юридических процедур представлялась не широким культурным и модернизационным конфликтом властей и ряда местных сообществ в рамках колониальной ситуации на мятежной гэльской окраине, а исключительно вопросом судебных преследований. В результате постоянная королевская армия, призванная поддерживать законность и реформы в Горной Стране, получала поддержку парламента и политической нации, несмотря на традиционно настороженное отношение к этому институту в Великобритании.

Что же касается возможности прямого разоружения горцев с помощью актов, то разрыв между масштабами задач, поставленных перед актами о разоружении, и средствами их осуществления, которые только еще создавались (форты, военные дороги, организация отдельных хайлендских рот, учреждение новых лорд-лейтенантств, формирование агентурной сети британского командования в Горной Стране), так же позволяет предположить, что в таком буквальном значении задача разоружения горцев с опорой на соответствующие акты никогда и не ставилась.

Мерой, призванной поддержать и, вместе с тем, ускорить процесс разоружения кланов Горной Шотландии, являлась амнистия. «Казнить нельзя, помиловать» — эта формула без «запятой», разделявшей два прямо противоположных решения проблемы мятежности Горной Шотландии, являла собой одну из главных дилемм для Лондона в определении его позиции по отношению к характеру и содержанию британского присутствия в крае, поскольку именно армия была призвана обеспечивать принятые решения.

Политика правительства в данном случае первоначально предполагала масштабные судебные преследования и конфискации по опыту подавления мятежа якобитов в конце XVII в. в Ирландии. Однако в Шотландии его применение означало бы продолжение полномасштабной гражданской войны, что по-

требовало бы от правительства такой военной оккупации страны, которая, учитывая размах мятежа якобитов в 1715-1716 гг. и наличие естественной «внутренней крепости» (Хайленд), превзошла бы по затратам имевшую место в Ирландии. При этом проблема для Лондона заключалась еще и в том, что, в отличие от ирландской якобитской иммиграции, даже при нахождении враждебных новому престолонаследию вождей и магнатов Горного Края за рубежом, их по-прежнему вооруженная опора находилась, как прежде, именно в Хай ленде.

Таким образом, амнистирующие мероприятия правительства в Горной Шотландии, связанные с расширением британского присутствия, являлись следствием его слабости в начальный период, однако усилиями командующих стали важным залогом прочности присутствия Короны в Горной Стране в результате. Две задачи решались в этом случае одновременно: вместе с «разоружением» кланов и в том же смысле обеспечивая законный характер умиротворению Горного Края с одной стороны, более эффективно и своевременно отслеживались поведение и контакты потенциальных мятежников с другой. Вопросы же военного сотрудничества в Горной Шотландии британское военное командование в Северной Британии предполагало решать способами совершенно иными — главным образом, организуя отдельные роты и полки из горцев на службе британской Короны (учреждение лорд-лейтенантств так и не стало полноценным примером практической реализации этого направления хайлендской политики Лондона).

Когда речь идет об отдельных ротах из горцев Шотландии на службе британской Короны в умиротворении Хайленда в 1689-1759 гг., то, прежде всего, имеются в виду роты «Черной Стражи», сформированные по приказу и в соответствии с предложениями генерала Уэйда. Эти роты просуществовали до 1739 г., когда их свели в 43-й, более известный как 42-й (с 1749 г.), Королевский (с 1758 г.) горцев пеший полк «Черная Стража». Речь идет о новой попытке организации отдельных хайлендских рот, призванных взять на себя функции прежних и при этом избежать проявления негативных сторон их службы, вынудивших правительство в 1717 г. распустить отдельные роты из горцев, набранные в конце XVII в. Однако умиротворение Горной Шотландии в первой половине XVIII в. характеризовалось большой активностью отдельных рот из горцев, занявших в структуре британского военного присутствия в Хайленде важную роль.

Разумеется, необходимо признать широкое использование вождями и их приверженцами службы в отдельных ротах ради удовлетворения собственных нужд. Вместе с тем, необходимо помнить, что их интересы с интересами Короны сочетались взаимовыгодным образом. Возможность открыто содержать вооруженный отряд в условиях разоружения (пусть, во многом, формального) и сообщаемый этим престиж, приличное по меркам Горного Края жалование и возможность опереться на поддержку правительства активно использовались и королевскими службами в Горной Стране.

Регулярный доступ к критически необходимым для эффективного присутствия правительства в Горной Шотландии сведениям о враждебных Лондону

силах в крае, сдерживание всеобщего распространения «черной ренты» в Хай-ленде и накопление опыта умиротворения мятежного края с опрой на вооруженные отряды из местного населения на содержании и службе правительства, были теми преимуществами, которые примиряли в неоднозначной службе отдельных хайлендских рот интересы Короны, вождей и состоявших в них горцев.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования, выделяются и характеризуются основные направления интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в ходе решения «Хайлендской проблемы» в конце XVII — первой половине XVIII вв., их связь с якобитской угрозой, а также с процессом интеграции и модернизации Горной Страны после заключения в 1707 г. Англией и Шотландией унии в контексте колониальной и окраинной политики Британской империи.

В конце XVII — первой половине XVIII вв. именно Хайленд являлся самой близкой и опасной «лаборатории империи» по испытанию различных проектов формирования, расширения, укрепления лояльности Лондону в условиях угрозы мятежей и иностранного вторжения, а приобретенный в Хайленде опыт в результате административных назначений переносился в заморские владения Британской империи. Применение такого подхода к изучению окраинной политики Великобритании в свете интеллектуальной колонизации Горной Шотландии позволяет обнаружить скрытый смысл взаимосвязанных мер по сбору, комментированию и практическому применению сведений о крае с целью расширения британского присутствия, а также выявить связи между расширением британского присутствия в крае и его интеллектуальной колонизацией, ростом политического контроля и участием в этом процессе заинтересованных представителей местных элит.

В ходе исследования установлено, что решение «Хайлендской проблемы» в конце XVII — первой половине XVIII вв. сопровождалось не только расширением британского военного присутствия в Горной Шотландии, но и формированием определенного корпуса текстов (мемориалы, рапорты, отчеты, обозрения), не только отражавших ее восприятие в Великобритании и служивших идеологическим обоснованием хайлендской политики Лондона, но и составивших колониальное знание о гэльской окраине, призванное облегчить властям понимание местных реалий в процессе умиротворения и реформирования Горного Края.

Важнейшие направления сбора, комментирования и применения сведений о Горной Шотландии в процессе решения «Хайлендской проблемы» были связаны с попытками властей определить ее географическое, этнографическое и политико-экономическое содержание — установить потенциальные границы мятежа - картографируя «Хайлендский рубеж», определяя границы клановых земель и выявляя социально-экономическую специфику феодально-клановых отношений в Горной Стране.

В практической деятельности по решению «Хайлендской проблемы» военные, штатские чины и правительство руководствовались представлениями о Горной Стране, сформированными в тесном взаимодействии с местными агентами. Универсальный образ «варварства» определял скорее риторическую

и идеологическую форму, чем конкретное содержание интеллектуальной колонизации гэльской окраины и практическое применение колониального знания. Опыт службы в Горной Шотландии подталкивал власти к компромиссу между политической риторикой королевства и реальностью края, способствуя его восприятию в рамках культурной географии, этнической картографии и политэкономии феодально-клановых отношений.

В конце XVII - первой половине XVIII вв. Лондон поддерживал курс на интеграцию Горного Края не через ассимиляцию и принуждение, а через признание особого характера его социально-экономических отношений и политической культуры. Этот факт расширяет представление о колониальной и окраинной политике Великобритании эпохи раннего Нового времени и подтверждает, что ответственные за умиротворение гэльской окраины чины и их агенты отводили в решении этой государственной задачи особую роль географическому воображению, этнографическому осмыслению и политико-экономическому анализу «Хайлендской проблемы».

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Монография

1. «Мятежный край его величества»: британское военное присутствие в Горной Шотландии в 1715-1745 гг. СПб. : ДМИТРИЙ БУЛАНИН, 2011 (16 п. л.).

Работы, опубликованные в «Перечне ведущих рецензируемых журналов и изданий, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ»

2. Вольные (отдельные) горношотландские роты в структуре британского военного присутствия в Горной Шотландии в 1715-1745 гг. // Известия Самарского научного центра РАН. Тематический выпуск. Самара, 2007. Т. 9 № 2 (20). С. 472-176 (0,5 п. л.).

3. «Шотландский гарнизон» в восприятии британского политического общества в 1715-1745 гг. // Известия Самарского научного центра РАН. Октябрь - декабрь 2008. Т. 10. № 4 (26). Самара, 2008. С. 1181-1185 (0,5 п. л.).

4. Великобритания и умиротворение Горной Шотландии в 1715-1745 годах (система лорд-лейтенантств) // Новая и новейшая история. 2009. №4. С. 163176 (1,7 п. л.).

5. Горная Шотландия конца XVII - первой половины XVIII вв. и исторические романы Вальтера Скотта // Новая и новейшая история. 2010. № 2. С. 59-71 (1,7 п. л.).

6. Милиция Хайленда, или как считали горцев Шотландии в первой половине XVIII в. // Известия Самарского научного центра РАН. 2011. № 3, ч. № 2. Самара, 2011. С. 468-474 (1,0 п. л.).

7. Политэкономия «Хайлендской проблемы» в публичном пространстве Великобритании (1715-1745 гг.) // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: История. Международные отношения. 2012. Т. 12, вып. 3. С. 3740 (0,5 п. л.).

8. Край переходного периода: политэкономия «Хайлендской проблемы» Великобритании в XVIII в. // Электронный научно-образовательный журнал «История». Историческое знание и познавательные практики переходных периодов всемирной истории / отв. ред. М. П. Айзетитат. М., 2012. С. 28-42 (1,0 п. л.).

9. «Сухопутная пиратская война», пли «Война партизанских отрядов»: «взбунтовавшийся» горец в Шотландии в XVIII веке // Научные ведомости Белгородского государственного университета. История, политология, экономика, информатика. 2012. № 19 (138), вып. 24. С. 45-49 (0,6 п. л.).

10. Сравнительная филология империи, или Этнография «Хайлендской проблемы» Великобритании в 1689-1759 гг. // Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2013. Вып. 2. С. 85-92 (0,7 п. л.).

11. «Горский наряд как род военного платья»: «мятежный» горец Шотландии в XVIII в. // Ученые записки Орловского государственного университета.

2013. № 1 (51). С.82-89 (1,3 п. л.).

12. Рецензия на кн.: Киселев А. А. Рождение империи. Британское государство и колониализм в XVII-XVIII вв. Волгоград, 2012 // Новая и новейшая история. 2013. № 4. С. 209-212 (0,4 п. л.).

13. «Раса», «нация» и «племя»: административная этнография «Хайлендской проблемы» Великобритании в 1689-1759 гг. // Электронный научно-образовательный журнал «История». М., 2013. Вып. 5 (21) [Электронный ресурс]. Доступ для зарегистрированных пользователей. URL: http://mes.igh.ru/s207987840000554-8-l (дата обращения: 15.10.2013) (1,0 п. л.).

14. Горная Страна на шкале исторического прогресса: этнография «Хайлендской проблемы» Великобритании в 1689—1759 гг. // Вестник Российского государственного гуманитарного университета. 2013. № 13. С. 126—143 (1,4 п. л.).

15. «Хайлендская проблема» Великобритании в начале XVIII века // Новая и новейшая история. 2014. № 2. С. 47—58 (1,5 п. л.).

16. «Джентльмены на севере Шотландии», или военные и этническая картография «Хайлендской проблемы» // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 4. История. Регионоведение. Международные отношения.

2014. № 1 (25). С.40-48 (1,0 п. л.).

17. «Горский наряд как род военного платья»: административная этнография «Хайлендской проблемы» Великобритании в 1689-1759 годах // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия История. Международные отношения. 2014. Т. 14, вып. 1. С. 56-59 (0,7 п. л.).

Другие научные публикации

18. Лаборатория империи: политическая арифметика, социальная инженерия и решение "Хайлендской проблемы" Великобритании в конце XVII — первой половине XVIII вв. // Ab Imperio. Исследования по новой имперской истории и национализму в постсоветском пространстве. 2014. № 1. С. 59-90. (www.abimperio.net)

19. Война и мир на горношотландском пограничье в первой половине XVIII столетия // Россия в мировом сообществе цивилизаций: история и совре-

менность: Международная научно-практическая конференция : сб. ст. Пенза, 2006. С. 128-131 (0,3 п. л.).

20. Горношотландское пограничье в первой половине XVIII столетия. Проблема границ // Историко-археологические изыскания : сб. науч. тр. молодых ученых. Самара, 2006. Вып. 9. С. 150-153 (0,3 п. л.).

21. По курсу к Британской Шотландии: пограничные процессы на рубежах Горной Страны в первой половине XVIII столетия // Власть, общество и личность в истории : тезисы научной конференции ИИ ГУГН и ИВИ РАН, 22-24 ноября 2006 г. / отв. ред. А. О. Чубарьян. М„ 2006. С. 79-83 (0,3 п. л.).

22. Расширение Англии в Шотландии в XVIII веке: «антикварная» историография британской исторической школы // Актуальные проблемы современной науки : тр. 2-го Международного форума (7-й Международной конференции) молодых ученых и студентов. Гуманитарные науки. Ч. 36-39. Литературоведение, Языкознание, Музыкальное искусство, История / науч. ред. проф. Т. В. Борисова, проф. А. С. Трупин. Самара, 2006. С. 137-139 (0,2 п. л.).

23. Разоружение кланов Горной Шотландии в 1715-1745 гг.: «искусство невозможного»? // Из истории и культуры Средних веков и раннего нового времени : сб. ст. СПб., 2007. С. 81-94 (1,0 п. л.).

24. Транскрипция реалий: отчет генерала Джорджа Уэйда о состоянии дел в Горной Шотландии, 10 декабря 1724 г. // История идей и история общества : материалы V Всероссийской научной конференции (Нижневартовск, 19-20 апреля 2007 г.). Нижневартовск, 2007. С. 52-53 (0,2 п. л.).

25. Пределы мятежа: Горная Шотландия в аналитической литературе конца XVII - первой половины XVIII в. // Хронотоп войны: пространство и время в культурных репрезентациях социального конфликта : материалы Третьих международных научных чтений «Мир и война: культурные контексты социальной агрессии» и Научной конференции «Мир и война: море и суша» (Санкт-Петербург - Кронштадт, 21-24 октября 2007 г.) / отв. ред. И. О. Ермаченко. М.; СПб., 2007. С. 120-122 (0,3 п. л.).

26. «Свои среди чужих, чужие среди своих»: Форбсы из Каллодена на службе Короне в Горной Шотландии: 1689-1746 гг. // История и историография зарубежного мира в лицах : межвуз. сб. науч. ст. Самара, 2007. Вып. VIII. С. 8094 (0,8 п. л.).

27. Сила права и право силы: дело о похищении Джин Кей // История идей и история общества : материалы VI Всероссийской научной конференции (Нижневартовск, 17-18 апреля 2008 г.). Нижневартовск, 2008. Ч. 1. С. 150-153 (0,2 п. л.).

28. Представление вождя: лорд Ловэт и его «Записка о положении в Горной Шотландии» // Британия: история, культура, образование : тезисы докладов международной научной конференции, 28—29 мая 2008 г. Ярославль, 2008. С. 114-116(0,2 п. л.).

29. «Доверяй, но проверяй»: лорд Ловэт и генерал Уэйд «о положении в Горной Шотландии» в 1724 г. // Британские исследования. Ростов-н/Д., 2008. Вып. II. С. 73-82 (0,7 п. л.).

30. Язык образования и культурная идентичность в Горной Шотландии в первой половине XVIII в. // Актуальные проблемы современных гуманитар-

ных исследований : матер, межвуз. науч. конф. Самара, 16 февраля 2008 г. / под ред. А. Н. Сквозникова. Самара, 2008. С. 35—41 (0,5 п. л.).

31. «Тайные советники»: корреспонденты Данкана Форбса из Каллодена и умиротворение Горной Шотландии в 1715-1745 гг. // Человек второго плана в истории. Ростов-н/Д., 2008. Вып. 5. С. 81-89 (0,6 п. л.).

32. Военные дороги «цивилизации» Горной Шотландии в первой половине XVIII в. // История идей и история общества : материалы VII Всероссийской научной конференции (Нижневартовск, 09-10 апреля 2009 г.). Нижневартовск, 2009. С. 128-131 (0,25 п. л.).

33. Язык образования и культурная идентичность в Горной Шотландии в первой половине XVIII в. // Образование и глобальное развитие: объединяя мир через знания. Международная научная конференция : сборник статей / под ред. А. В. Бирюкова. Самарский институт «Высшая школа приватизации и предпринимательства». Самара, 2009. С. 302-308 (0,5 п. л.).

34. «Агент в сутане»: преподобный А. Макбиэн определяет мятежность Горного Края // Конфессии и межконфессиональные отношения в истории и традиции : материалы Всероссийской научной конференции (Самара, 12—13 декабря 2008 г.). Самара, 2009 г. С. 75-81 (0,5 п. л.).

35. Дурная слава генерала: сэр Джон Коуп и якобитское восстание 17451746 гг. // Знатность, измеряемая часами. Временщики между произволом и традицией / под ред. О. Я. Ноздрина и С. Т. Минакова. Серия: Noblesse oblige. Орёл, 2009. Вып. IV. С. 25-30 (0,5 п. л.).

36. «Горная война», или Британские категории описания Горной Шотландии // История идей и история общества : материалы VIII Всероссийской научной конференции (г. Нижневартовск, 15-16 апреля 2010 г.) / отв. ред. В. Н. Ерохин. Нижневартовск, 2010. С. 102-104 (0,25 п. л.).

37. По курсу к Британской Шотландии: пограничные процессы на рубежах Горной страны в первой половине XVIII в. // Власть, общество и личность в истории : сб. ст. по материалам научной конференции, 22—24 ноября 2006 г. / отв. ред. А. О. Чубарьян. M., 2010. С. 47-64 (1,25 п. л.).

38. «Тайные советники»: корреспонденты Данкана Форбса из Каллодена и умиротворение Горной Шотландии в 1715—1745 гг. // В тени великих: образы и судьбы : сборник научных статей. Серия «Человек второго плана в истории» / отв. ред. Л. П. Репина. СПб., 2010. С. 293-299 (0,6 п. л.).

39. Шотландский «ирландец» британских чинов: 1689—1759 гг. // Британские исследования : сб. ст. Ростов н/Д., 2010. Вып. III. С. 120-133 (1,0 п. л.).

40. Преподобные агенты в умиротворении Горной Шотландии: 16891759 гг. // Война и сакральность : материалы Четвертых международных научных чтений «Мир и война: культурные контексты социальной агрессии» (Санкт-Петербург - Выборг - Старая Ладога, 1-А октября 2009 г.) / отв. ред. И. О. Ерлшченко, С. М. Катшупи. М.; СПб., 2010. С. 141-145 (0,5 п. л.).

41. «Казнить нельзя помиловать»: амнистия 1725 г. в Горной Шотландии // Конфликты и компромиссы в европейском обществе в Средние века и раннее новое время : сб. статей в честь доцента Т. С. Никулиной. Самара, 2011. С. 89— 102 (0,8 п. л.).

42. «Сам себе ревизор»: генерал Уэйд и «изобретение» Горной Шотландии // История идей и история общества : материалы IX Всероссийской научной конференции (г. Нижневартовск, 14-15 апреля 2011 года) / отв. ред. В. Н. Ерохин. Нижневартовск, 2011. С. 128-129 (0,25 п. л.).

43. Край переходного периода: политэкономия «Хайлендской проблемы» Великобритании в XVIII в. // Переходные периоды всемирной истории: динамика в оценках прошлого : резюме докладов Международной научной конференции ИВИ РАН. М., 2011. С. 30 (0,1 п. л.).

44. Д. Дефо и интеллектуальная колонизация кельтских окраин Великобритании в XVIII веке // Вестник Поволжской государственной социально-гуманитарной академии. Исторический факультет. Самара, 2011. Вып. 4. С. 5— 10(0,5 п. л.).

45. «Политика истории»: гэльские окраины Великобритании на шкале исторического прогресса XVIII в. // Историк и общество. Исторический факт и политическая полемика : сборник статей / отв. ред. М. П. Айзенштат. М., 2011. С. 127-136(1,0 п. л.).

46. Вперед, в прошлое, или «О состоянии Горной Страны» в Шотландии при первых Ганноверах // Культура и история в компаративном измерении : материалы I Всерос. науч.-методолог. семинара (Самара, 12 мая 2011 г.). Самара, 2012. С. 210-216(0,5 п. л.).

47. Политика знания: империя, этнография и «Хайлендская проблема» Великобритании в 1689-1759 гг. // Культура, наука, образование: проблемы и перспективы : материалы Всероссийской научно-практической конференции (г. Нижневартовск, 7-8 февраля 2012 г.). Ч. I. История идей и история общества. Отечественная история / отв. ред. А. В. Коричко, В. Н. Ерохин, Я. Г. Солод-кин. Нижневартовск, 2012. С. 84-88 (0,5 п. л.).

48. Лаборатория империи: «Хайлендская проблема» Великобритании в 1689-1759 гг. // Британия: история, культура, образование : тезисы докладов международной научной конференции, 24—25 сентября 2012 г. Вып. 2 / отв. ред. А. Б. Соколов. Ярославль, 2012. С. 81-83 (0,25 п. л.).

49. Церковь в «умиротворении» Горной Шотландии: агентурная деятельность преподобного А. Макбиэна // Научные изыскания : сб. науч. ст. Самара, 2012. Вып. VII. С. 47-55 (0,5 п. л.).

50. «Небольшое путешествие в Горную Шотландию» (1777 г.) Е. Р. Дашковой: русский текст и британский контекст // Проблемы истории, археологии, образования : сб. ст. и матер. Самара, 2012. С. 92-106 (1,0 п. л.).

51. «Политика истории»: гэльские окраины Великобритании на шкале исторического прогресса в XVIII в. // Цивилизация и варварство: трансформация понятий и региональный опыт / отв. ред. В. П. Буданова, О. В. Воробьева. М., 2012. С. 322-337 (1,0 п. л.).

52. Край переходного периода: политэкономия «Хайлендской проблемы» Великобритании в XVIII в. // Историческое знание и познавательные практики переходных периодов всемирной истории / отв. ред. М. П. Айзенштат. М., 2012. С. 28-42(1,0 п. л.).

53. Архаизация модернизации: преподобный Уилсон и политэкономия «Хайлендской проблемы» Великобритании в первой половине XVIII в. // Мо-

дернизационные процессы: мировые тренды и локальная специфика : сб. науч. ст. Самара, 2013. С. 142-149 (0,5 п. л.).

54. Агентурная деятельность и полевые исследования в Горной Шотландии в первой половине XVIII в.: лэрд Каллоден как агент и этнограф // Культура, наука, образование: проблемы и перспективы : материалы II Всероссийской научно-практической конференции «История идей и история общества. Проблемы всеобщей истории». Ч. I. (г. Нижневартовск, 8 февраля 2013 г.) / отв. ред. А. В. Коричко. Нижневартовск, 2013. С. 84-85 (0,3 п. л.).

55. Феодализм британского капитализма, или Политэкономия «Хайлендской проблемы» Великобритании в первой половине XVIII в. // Научные изыскания : сб. науч. ст. Самара, 2013. Вып. VIII. С. 134-151 (1,0 п. л.).

56. От мятежника к герою: романтическая революция в восприятии шотландского горца в Великобритании во второй половине XVIII - первой трети XIX вв. // Культурно-исторические исследования в Поволжье: проблемы и перспективы : материалы II Всерос. науч.-методолог, семинара (Самара, 25-26 октября 2013 г.). Самара, 2013. С. 275-282 (0,5 п. л.).

57. «Хайлендская проблема» в Великобритании XVIII в.: информационное пространство исторического опыта // Информационное пространство истории. Международная научная конференция : рабочие материалы. М., 2013. С. 44 (0,08 п. л.).

58. Мятеж якобитов в Шотландии и восстание Ракоци в Венгрии: особенности восприятия венгерских событий в Великобритании // Освободительная война 1703-1711 гг. в Венгрии и дипломатия Петра I / под ред. К. А. Кочегарова, О. В. Хавановой (отв. ред.), А. Шереиш. СПб., 2013. С. 119-127 (0,9 п. л.).

59. «Империя в миниатюре»: история Великобритании в поисках масштаба и ракурса // Самарский научный вестник. 2013. № 4 (5). С. 106—108 (0,5 п. л.).

60. Населяя окраины: этнография «Хайлендской проблемы», или «Горная война» генерала Маккея // Британские исследования : сб. ст. СПб., 2014. Вып. IV. (Рах Britannica). С. 90-110 (1,3 п. л.).

61. «Правь, Британия, морями, правь, Британия, горами»?: британская империя и королевская армия в Горной Шотландии в середине XVIII в. // Внешнеполитические интересы России: история и современность : сб. матер. Всерос. науч. конф., приуроч. к 100-летию начала Первой мировой войны. Самара, 2014. С. 114-125 (0,8 п. л.).

Малкин Станислав Геннадьевич

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ И «ХАЙЛЕНДСКАЯ ПРОБЛЕМА» ВЕЛИКОБРИТАНИИ В КОНЦЕ XVII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВВ.

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Подписано в печать « 30 » июня 2014 г. Гарнитура Times New Roman. Печать офсетная. Формат 64x84. 1/16 Объём 3,0 п. л. Тираж 100 экз.

Малкин Станислав Геннадьевич

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ И «ХАЙЛЕНДСКАЯ ПРОБЛЕМА» ВЕЛИКОБРИТАНИИ В КОНЦЕ XVII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВВ.

Специальность 07.00.03 — Всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Подписано в печать « 30 » июня 2014 г. Гарнитура Times New Roman. Печать офсетная. Формат 64x84. 1/16 Объём 3,0 п. л. Тираж 100 экз.