автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Интерпретации поэтики "Рамаяны" в узбекском переводе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интерпретации поэтики "Рамаяны" в узбекском переводе"

АКАДЕМИЯ НАУК РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН ИНСТИТУТ ДОТЕРАТУРП 1ЫЩ1 АЛИШЗРА НАБОИЙ

Ца праьах рукописи

азддов шгхаммат*ш

ИНТЕРПРЕТАЦИИ ПОЭТИКИ "РАМАШШ" В УЗБЕКСКОМ ПЕРЕВОДЕ 10.01.02 - Литература народов СССР /советский период/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ташкент - 1992

Работе выполнена на кафедре теории перевода Ташкентского" ордена Трудового Знамени Государственного университета имени В.М.Ленина.

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Г.Т.САЛШОВ Научний консультант:

Кандидат филологических наук Х.С.КАРАМАТОВ Официальные оппоненты:

Заслуженный деятель наук Республики Узбекистан, лауреат Государственной премии Республики Узбекистан имени Беруни, доктор филологически наук, профессор Н.В.ВЛАДИМИРОВА, кандидат филологических наук, доцент К.ДКУРАЕВ> Ведущая организация - Ташкентский ордена Дружбы Народов Госу-

часоя на заседании специализированного совета Д 015.04.02 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора наук при Институте литератур« имени Алшера Навокй АН Ресцубляки Узбекистан (700170, г.Ташкент, ул.И.Муминоаа ,9).

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке АН Республики Узбекистан (г.Таакент ул.И.Мумкнова, 13) Автореферат разослан " 3 " С&^ЙЛА 1992г.

Учёный секретарь специализированного совете, доктор филологических наук,

профессор

КАРИМОВ Э.А.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАШЫ

Узбекский перевод прославленного древнеиндийского эпоса "Рамаяна", по признанию общественности, стал заметной страницей а истории узбекско-шадайских культурных связей на современном этапе. Искусство художественного перевода, как известно, - вообще очень э-Мвктавнов средство как сближения разных национальных культур, так и одновременно собственного их развили: в частности, появления новых цсоиэведениИ на индийскую тематику в узбекской литературе, обогащения и "обновления1' тех или мшх элементов ее поэтики и т.д.

Кандоз новое явление в данной плане всегда многоаспектно и многофункционально; и следует особо подчеркнуть: обычно именно то, что наиболее интересно и ценно в оригинале и, следовательно, в его воссоздании, в системе иной культуры, представла-ет собой и одну из главных и сложных задач для переводчика и исследователя-переаодоведа. Поскольку в данном конкретном случае ото - одно и то же лицо, такой, центральный и наиболее важный, и в содержательном и в стилевом аспектах, элемент выявился еще в начале творческого процесса перевода, и он во многом определил сам этот процесс, а затем научное рассмотрение, анализ и обобщение результатов.

Дело в там, что одной из малоизученных проблем теории и практики перевода, особенно переволов шедевров мировой литера-туш, в частности, на узбекский язык является вопрос о передача религиозно-философских, а, следовательно, фундаментальных -бцтвйшх, мировоззренческих, нравственно-гуманистических основ оригинала. В атом раду мот бить названы "Илиада", "Божественная комедия", "Фауст", романы Л.Н.Толстого, "мастер и 1лар-гарита" И.Булгакова к др. Следует признать, что и сама перс-

ьццчшш.нередго но уделили такой проблеме соо-гивтошующаго еа

значимости внишная, чем существенно ойедшшся худояествешю итог их работы. Объясняется эхо существованием до поданного времени негласного идеологического запрета, своего сода табу на выявлен«) и изучение религиозных пластов произведения, в той числа '-I своей, национальной литературы. 1ик, из собраний сочшечнй Алшиара Напои шши его гаииалышл "Цуноддат" -обращение к Богу, ь массовых изданиях поэм преднамеренно опус-кялиоь многш "религиозные" главы, Понятно, что это вело лишь к духовному обнищанию.

Ведь по существу о самих истоков ьшрочой фольклор и а од . культура-всегда базируются на основных мотивах оотворения и бытия мира и человека, на соответствующих архетипах правде всего религиозно-мировоззренческих. Однако это объединяв® и одновременно подчеркивает разнообразие и специфику национального мышления, национальной поэтики, определяя в исследуемой сфере главнча напыления и главша трудности худоаюствонного перевода.

Тем более сказанное касается древнеиндийского эпоса -как известно, одного из "прародителей" мировой философской и художественной шели. Корни культурных, в т.ч. научно-литературных связей между Индией и Уабекистаноы, долиной Синда а 'Гураном, уходят в глубокую древность. Еще тысячу лег назад великий Абу Ранхая Беруни а своей знаменитой книге "Индия" писал: "л мечтаю когда-нибудь выбрать вреш и перевести "Панча-тантру", которая бала переведена с хинди на фарси, а о фарси' на арабский..."*. .)

I. Абу РзРцон Леруииа. ^шдаютон. Т., 19.>5, 130 бет.

В этом ключе особую актуальнее«, как продол-капка многовековой плодотворной традиция, приобрели впервые осуществленный перевод древнеиндийского эпоса "Ри.аяна" и изучение оил-занной с ним важной межлкторитуриой и переводческой проблематики, а именно: исследование позтики эпоса л вопросов, овязаа-ных с особенностями воссоздания на узбекском ядыке его доминантных оодеряатольно-сталевнх лейтмотивов, пройде исего, ре-лигиоэно-фплософснюс, нравсгвешю-17тика'иче ск их,

Цеди и эд^ачи| кс&)1едо]вааая. таким образом, - интерпретация поэтики "Рамаяны" в узбекском переводи: релдачюяио-ЛадосоА-ских Аслшшюиальность пантеона богов, пмн&мкка ма!юь о сотворении миоа и человека, о борьба добра и яла/ и ис.тоойко-Сыто-внх /номинация личностей и предметов. топонимы, ятнеивми, военные теемпга л т.д./ реалий, семантически, лексико-сткдистпчгс--гах. структурных и лиги художественных компонентов.

Из яти* пелей исходят .рлеяуюаще задачи;

- окскурс в исторпко-лктеоатусшй контекст оригинала ц перевода:

- рассмотрение суогшеиий и различий осапшпла /опорный русский перевод/ с его восприятием в русле узбекской шнлософо-ко-художественной г.нсли и поэтики, того, как они шшшади на творческий процесс перевода к его результаты на всех содегаа-телъио-стшювых утовнях;

- обобщение полеченного конкретного опита л аспекте проблематики мезлитературности н теории перевода,

¡¡одканд, работы. определяется презде всего стш предметен впервые предпринимаемого ».сследохаиш и перевода "гашяга", а также'его основной иапоарлуиность». Анализ передачи велвгвояио-йчлосои'скитг основ поэтгки видкИскохч} эпоса является своего ро-

да первым опытом в узбекском литературоведении. Факт и процесс творческого "переиздания" целой сложной системы политеистического филосошско-хулоиественного мышления в иной, построенной на монотеизме системе представляет научный интерес не только как конкретное уникальное явление, но и позволяет выявить определенные закономерности в сфере мешштератуоности, а такке теории и практики перевода.

Своеобразным аспектом работы, очевидно, /шляется изучение диссертантом собственной творческой лаборатории с учетом того, что переводчик - уже во многом исследователь* ОЛрекгы ц источники исследования:

Художественный перевод "Рамаяны" на русский язык /переводчик Вера Потапова/;

литературное- прозаическое изложение "Рамаяны" на русском языке /В.Зрман,'Э.Темкин/;

художественны!! перевод эпоса на узбекский язык /Мухаммад Али, 1978 г./;

научные труды и историко-хутокественине произведения об эпохе и бытовании древнеиндийского эпоса в национальной и мировой культурах. .

М^тодод^ическгш ^ Диссертант опирался

ла труда зарубежны? и советских ученых по истории древнеиндийской литеоят\'ры и. литйштуо Древнего Востока, СпеднеД Ааии; на разработки по троими и практике литературных взаимодействий, художественного перевода таких специалистов, как А.Н.Веселов--стай, Д.Дюришн, А.У.Федоров, Дк.Шарипов, Н.В.Влэдимирога, Г.'Г.Салямов. Основной методикой явился сопоставительный литературоведческий и лингво-стилистический анализ русского и узбекского переводов.

Научно-практическая ценность. Изучение узбекского перевода "Рамаяны" в контексте межлитературного процесса, полученные результаты послужат дальнейшему развитию и углублению индийско-узбекских литературных связей, помогут конкретизировать ряд важных вопросов теории и практики художественного перевода, особенно произведений индийской литературы на узбекский язик. Положения и выводи исследования могут бить использованы для дальнейшей разработки истории наших литератур, при чтении спецкурсов и проведении спецсеминаров по пех>еводоведению на филологически-факультетах вузов.

Апробация. Диссертационная работа обсуждена и рекомендована к защите на расширенном заседании кафедр теории перевода и зарубежной литературы ТашГУ имени В.И.Ленина с участием специалистов по индийской филологии; на заседании отдела теории литературы н литературных взаимосвязей Института литературы имени Алкшера Навои Академии наук Республики Узбекистон.

Основные положения диссертации отражены в докладах на I Республиканской конференции переводчиков /Самарканд, апрель 1Ь50 г./, международном творческо-практическом семинаре переводчиков произведений Алишера Навои /Ташкент, январь 1991 г./ и на П Республиканской конференции переводчиков /Самарканд, апрель 1991 г./. По теме диссертации опубликованы три работы объемом 3 в.л. и прочитан автором спецкурс на факультетах филологии и журналистики ТашГУ. Отдельные положения используются таете при чтении вводного курса по индийской филологии на восточном факультете ТашГУ.

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

И. СОДЕШАИИЯ РАБОТЫ

Во ^ведении обосновываются актуальность темы диссертации, научная новизна, методологическая основа и методика работы, теоретическая. и практическая значимость исследования.

Первая глека - "Узбекский перевод мирового литературного памятника ''Рамаяны" как одного из звеньев межлитературных связей" - состоит из двух разделок. Раздел первый - "Из истории ицдийско-узбекских /тюркских/ литературных связей." - включает необходимую ретроспекцию вопроса, рассмотрение особенностей атнх связей в контексте мировой культуры.

Одним из творцов, внесших большой вклед и их развитие, является велики!: поэт и мыслитель Востока Ашр Хоаров Дехлави /1253 - 1825/, родители которого били выходцами из узбекского города Шахрисабза. Огромно его творческое наследие, лирическое, опичеокое, историческое, научно-философское; помимо написанного на (Тарой, Дехлави по праву считается одним из основоположников литературы на языке урду. В предисловии к своему дивану "1"урра-■гул камол" /"Молодой месяц совершенства", 1293/ он с гордостью писал: "Хотя являюсь я тюрком из Индостана, но индийский /язык/ знаю в совершенстве". Высокая оценка дана поэту Джавахарлалом Беру: "Много замечательных книг написано ранними мусульманами на языке хинди. Наиболее известным из таких писателей был тюрок Амир Хосроу, живший в ПУ веке, в период правления ряда афганских султанов".*

В этом ряду., стоит также имя Мирзы Абдулкодира Еедилн /16441721/, также выходца из Шахрисабза, крупнейшего поэта и философа-гуманиста, получившего в свое время высокое титулование "Ма-

1. Дгавахарлвл Неру, Открытке Ивдии. М., 1989. Кн. первая, с.385

лик уш-шуаро" - "Царь поэтов". Ьнос.ч определенные новые элементы в древнюю индийскую культуру, наследие Лмира Хооровэ Де-хлави и Мирзы Абдулкодира Бедиля оказало благотворное и своз-образное влияние на развитие узбекской литературы, сблизив наши народы и культуры. Это заметно в творчестве Алкшера Павой, Бабура, Машраба, Суфи Оллоёра, Хувайдо, Нодиры, Фитрата, Чул-пана, Гафура Гуляма.

Феноменом же, положившим начало четко зафиксированным в истории индийско-узбекским /тюркским/ духовным к культурным связям является всемирно известный учоннй-эшдиклопедист Абу Гайхан Беруни и его упоминавшаяся книга "Индия", содержащая обоирные сведения об индийской философии, истории, географии, этнографии, точных науках, законах и обычаях, религии и исто-рико-релкгисзных мифах и легендах, - словом, дававшей по сути впервые полную историко-социальнув картину жизни огромной страны в ту эпо::у. Для нас особенно интересны сведения о религиозных книгах индийцев, таких, как "ьеда", "йурона; встречаются также и непосредственно сведения о событиях, связанных с исследуемым произведением: о сыне царя Дашаратхи Раме и легендах о нем, об острове Ланки - "Куполе Земли". Приводятся эпизоды из книги "Вишну-дхарма" о поединке Fat-ia и Ровани, о пораженки ракшасов. Именно в эти годы, замечает Беруни, Ъальми-ки создал свре произведение под названием "Рамаяна"... Справедлива оценка профессора Калькуттского университета С.К.Чаг-тержи: "Беруни, являясь по сути первым индологом, считается также самым крупным индологом всех времен...,

Разумеется, неоценам в этом плане вклад осиовоиодалаича

I. См.: Ирисов А. Абу Рейхов Беруникшшг "Хиндистон" асаря // Еерушй. "Хиндистон". Т., Г-:бС>, В-бет.

государства бобуридов йахириддина Мухаммеда Бабура /1483-1530/, особенно его всемирно знаменитого сочинения "Бебурнаме", где близость двух культур также наша свое зримое воплощение.

Славные традиции Дехлави, Бедиля, Беруни, Бабура достойно продолжены в нашем веке: многие произведения узбекских писателей - Хамзы, Айбеиа, Х.Алтщжана, Г.Гуляма, Зульфии, А.Нкубова, П.Кадырова переведены на языки народов Индии; в свою очередь, у нас создан рад произведения, посвященных Индии Дзульфия "Иу-шоира", Ш.Ратидов "Кашмирская песня", исторические роюиш П.Кадырова "Звездные ночи", "Перевал поколений" и др./, переводится индийская классика - древняя и новая.

Первым произведением древнеиндийской литературы, воплощенным на узбекском языке, стала "Панчатантра" /"Пять мудростей"/, причем перевод был осуществлен в Хорезме еще л 1837 году Мухаммедом Мулла Миязом. Так сбылась мечта Беруни. Только за двадцать лет /IS58-I978/ в Узбекистане издано более пятидесяти индийских авторов: Тагор, Премчанд, Ходжа Ахмад Аббос, Кришн Чаидр, Мулк Радж Анавд, Амрита Лритам и др.1

Раздел второй называется: "Место и значение "Рамаяны" в мировой культуре. Древнеиндийский эпос на узбекском языке". "Рамаяна" создавалась в 1У в. до новой эры, но полное (¡.срмиро-гание эпоса относится к П в. новой эрн. Подобно "Махабхарате", "Рамаяна" прозвучала на санскрите - кок известно, оснсекск яяыке древнеиндийской культуры. Наряду с другими образдалк санскритской поэзии, эпос сложен белым стихом, будучи рассчитан lia изустное музыкальное исполнение, и веками так исполнялся сказителями Индии. В стране принято, величать "Рамаяну"

I. См.: УяСЭ, 1'1-ж!!лд, 437-бет.

"адикавьей", т.е. первой поэмой, а йалыдики, которому приписывается ее авторство, - "адпкави", первым поэтом.

"Вероятно, эта литература древнее литературы Греции и Израиля"* - писал Джавахарлал Нору о древнеиндийских "Недах", lix эволюпия показывает, что "Беды" появились на основе идей apnea, вторгшихся на древнюю земли Индии. Те же корни и у "Авесты", известной в Туране и Иране. "Рамаяна" создавалась на этой пропитанной арийскими идеями почве и, естественно, на нее оказали благотворное влияние и культура долшш Инда, -и мир ведийских сгаетов, и мифы о пантеоне богов.

Таким образом, являясь глубоко национальным индийский зпо-сом и одновременно вобрав в себя широчайший "ареал" мифов, легенд, мотивов и т.д., "Рамаяна" благодаря этому стада одним из всемирных геропко-романтических сказаний. Недаром ее сопоставление с эпосом других ¡иродов обнаруживает много общих черт, присущих великим произведениям, в чем, несомненно, проявляется общность человеческого бытия и гуманистических взглядов. Явственны, например, параллели между битвой греков под Троей в "Илиаде" и воинов Рамы на острове Ланка, борьбы нибелунгов-бур-гундов против гуннов, похода киргизов на страну Чинмачин /киргизский эпос "Манас"/ или воинов Сида против мавров за освобождение испанского народа, битвы армии Карла Великого с сарацинами с рядом эпизодов "Рамаяны". Или, созерцая участие Рамы в соотязашш женихов Сити, где цо условиям победителем считался тот, кто сумеет натянуть тетиву на священный лук Шивы, вспоминаем подобную картину в узбекском эпосе "Алпамыш": герой тоже выходит победителем среди соперников, домогающихся прекрас-

I. Дкавахарлал Неру. Открытие Индии. М,, 1989. Кн.перЕая, с Л17.

кой Барчин... Немало точек соприкосновения можно найти и в Якутском эпосе "Нврген Стремительный", в осетинских "Наргов", калмыцком "Дкангаре", армянском "Давиде Сосунском" и др.

Вот уже двадцать пять веков "Рамаяна" - од!ш из шедевров индийской литературы - является благотворным источником национальной и мировой культуры и литературы. Древние и средневековые авторы Ьхаса /ск. 11-1У вв./, Калидаса /У в./, Бхавабхути /УШ в./, Камбан./IX в./, Криттибош /XIУ в./, Тулсвдас /ГЛ в./ и другие использовали сажеты я мотивы "Рамаяны" в своем творчестве.

Круг влияния "Рамаяны" не ограничивается своей родиной. Так, найдена камйодяийская надпись 600 г., где.засвидетельсг-вован факт чтения апоса в местном храме. "Приблизительно в то же время, - пишет ецщшй индолог П.Гринцер, - появились переложения древнеиндийского эпоса в Индонезии, Малайе, Непале и Лаосе. Не позднее УН в. "Рамаяна" проникла в Китай, Тибет и затем Монголию.,."*. В этих странах под влиянием "Рамаякн" рождался свой национальный героический и романтический эпос. Многое, как отмечено в диосергации, позволяет предположить и ее воздействие на фольклор, т.н. "народные книги", классическую литературу народов Средней Азии.

В разделе очерчена такке история переводов великого эпоса на языки мира. В частности, "Рамаяна" была переведена на английский и немецкий языки? научно прокомментирована,2 Имеются также разной подноты переводы на грузинском, украинском и таджикском языках. Впервые фрагмент из второй книги поэш на рус-

1, Гринцер П. Великий зпос Индии//Махабхарата, Рамаяна, М., 1974, С.2Я.

2. См.: Краткая литературная энциклопедия. М., 1971, с.173.

оком языке был напечатан в 1819 г.-* Я 1965 г. известными индологами В.Г.Эрланом и Э.Н.Темкиным опубликовано прозаическое изложение эпоса, в 1974 г. появился и выразительный художественный перевод Веры Потаповой.

На узбекском языке первый огрывок - глава "Хануман во дворце Раваны" из книги "Прекрасная" /Пятая книга/ - был опубликован в 1971 г. БтороЯ фрагмент - "Добродетели Рамы" /Вторая книга/ - появился в журнале "Гулистон" /1974 г., № 10/. Л в 1978 г. "Рамаяна" вышла отдельным изданием, с предисловием академика В.Ю.Захидова и подробными комментариями переводчика. Об узбекском переводе эпоса писали в разное время К.Ашеи, Г.Са-лямов, Н.Комююв и Т.Кура.

Исторический экскурс показывает больщ/п значимость предмета исследования и непреходящий интерес к ному, одновременно вводя в круг проблем и широкий контекст, в которых протекала работа узбекского переводчика и дальнейшее изучение перевода.

Вторая глава - "Религиозно-философская интерпретация поэтики "Рамаяны" в узбекском переводе" - посвящена воссозданию основных мировоззренческих, бытийных реалий эпоса в узбекском переводе. Следует подчеркнуть, что данная проблема, всегда встающая в процессе перевода, вообще очень сложна и во многом определяет этот процесс, а в каждом отдельном случае порождает конкретные сложности.

В - "Интерпретация мифа о сотворении мира

и пантеоне богов в узбекском переводе" - прежде всего сопоставляются соответствующие мифы в индуизме, иудаизме и исламе. Индийская мифология - это необозримое море сюжетов и образов,

I. СМ.: Котептарии/Алахадхарата, Рамаяна, я,, Ту74, с.54е.'.

запечатленных в обширных циклах я> памятниках древней литературы, охватывающих тысячелетия динамики культурной традиции.1 Представления древних индийцев о мире, вселенной эволюционировали, менялись от одной эпохи к другой, возникали, наслаивались все новые космогонические и религиозно-философские концепции. Это - естественный процесс. Вначале был Дьпус - царь богов, "Дьяус-отец" - бог неба ж небесного света. Сравним: у греков - Зево-отсц. Дьяус и Лритхви, олицетворяющие Небо и Землю, воспевается еще в "Ригведе" как прародители всего живого. Это совпадает с древнейшими мифологическими представлениями человечества. В дальнейшем культ верховного божества переходит к Ва~ руне, уступившем затем место другому хмаве пантеона - Ицдре-1'ромовержцу. Все это - в пределах мифологии "Рютзеды".

К тому времени, когда окончательно сформировался пантеон индийских богов -- тридцать три бога, главенствующее место занимает бог-созидатель Брахма; .возрастает также значимость бога-спасателя Вишну-Нарояна и четырехликого бога-разрушителя Шивы. Появляется понятие Тркмурти - единства трех богов. В этой сложной системе у каядого представителя пантеона - свои функциональные эпитеты, прочно связанные не только с религиозной традицией, но и с сюжетами, метилами, ситуациями, системой образов эпоса.

В исламе же, как известно, - Аллах Един, но функционадь-ни:с эпитетов у него девяносто девять. Казалось бы, с одной оторопи, ухе тем самым узбекски!;' переводчик ¡сак бы получал готовый "арсенал" художественных средств; однако работа сразу показала каяутуюоя легкость данного обстоятельства. Наоборот,

X, С".: дгевкеЯ Индии, М., Г. УЬ, с. й.

часто возникали существенные затруднения, заставлявшие вое глубже впихать в систему значений, перебирать варианта в очень широком диапазоне, чтобы добиться необходимой точности и художественной эквивалентности.

Б исламе Алло у - даднр /всемогущий/, карим /милостивый/, га#ор /жалостливый/, рязр/он /милосердный/, жаббор /могущественный/, холш£ /созвдащий/, кяххор /неистовый/... Теперь обратимся к эпитетам богов в "Рамаяне". Во второй книге эпоса есть такие строки:

Но Рака прекрасный, что Брахме под стать, миродеряцу,

Дороже других оказался отцовскому сердцу.

Он был, - в человеческом облике - Витау предвечный, -

Испрошен богами, чтоб Гавана бесчеловечный

Нашел свою гибель и кончилось в мире злодейство.

Возвысилась мать, что пополнила Рамой семейство,

Как дивная Лдкти, бога родив, Громоверхца.1

Здесь приводятся эпитеты трех богов - Брахмы, Вишну и Нндры...

Б узбекском переводе:

Лек Рама одаг-панох, Шрозрта лиглир суюк,

"<]ул ултонга длл бермша :супрог{, надари бузрук,

У - Вишну, одам тарзии одаш падари худо,

У худолар суроыш келтирмавдадур бахо -

То зулм битгаГг, йкггай Равапа урхо-сурда.

Адяти, яьпи Раъдвор онасидек манзур-да -

2

Оплата Лащдай -Хюрзанд бергян по лица... " Эпитет Врохш - "миродеркец'' - переведен как "олоьтапох" •

1. Шкабхарятл, ?'амаяла. М., II'74,

2. Рпмгъша. К«дшги утл эпос и. Т., 1 .>7й, 1и--К;-бат,тар.

"покровитель rapa и людей".1 Обычно этот эпитет присваивают царям. Но Брахма - бог-созидатель -• одновременно является и покровителем мира и всего живущего в нем. Эпитет Вишну -"предвечный" передан по логическому смыслу - "падари худо". Но "предвечный" - "asai", начало начал. По словари Навои, "Азал - начало, появление, возникновение".2 "Азал" нельзя применить к Вишну: это функциональный эпитет Дьяуса и Брахмы, "Падари худо" означает "бог-отец"; очевидно указание на отцовство Вишну по отношению к Раме. Эпитет Индры "Громовержец" вообще не имеет прямого аналога в узбекском языке и понятийной системе, был сначала переведен как "яшинсолор" /по аналогии со словосочетанием "сипохсолор" - "полководец"/, что было, конечно, не эквивалентным по смыслу. После ряда вариантов, наконец, мы остановились на "Раьдвор" /громоподобный/, более соответствующем эпитету "Громовержец".

"Рамаяна" посвящена культу бога Вишну и вообще создавалась в духе вишнуизма, ведь Рама является одним из десяти ава-тар - сподвижников бога-спасителя. Поэтому отношение к Вишу в эпосе особое. В пятой книге предводитель обезьян Хануман бродит по городу Ланка в поисках Сити и, уходя, сжигает город. Его жители, узрев огромную обезьяну, принимают ее за Винту': "То - Вишну, с беспредельностью слиянннй, Нешслимым величьем осиянный, Прикрывшийся обличьем обезьяны,

ч

Чтоб уничтожить род наш окаянный!"0

1. Навоий асарлари лугати. Т., 1972, 482 бет.

2. Н'нюиД асарлари лугати. Е4-бет.

3. Махабхарата, Рамаяна, с. 501.

"Прикравшийся обличьем обезьяны..." - в подтексте здесь кроется направленность деяний Вишну и указание на его метамор)ише свойства. "Прикрывшийся" /узб.: булиб олиб/ - ото слово несет в себе веоь груз подтекста, и, чтобы дойти до самой его сути, переводчик передает его как "айланиб" /превращаясь/: "Бу - Вишну, хавди з5ф еру самода, Викори бемисол, шахди зиёда, Маймунга айланиб, ш/рлик афгсода Наслимиз битирмок истар дунёда»"* При переводе приходилось иногда прибегать и к более существенным отступлениям от опорного текста ради художественной содержательности и точностя "ролевых" характеристик персонажей.

Третий бог Трш.урти - Шива, называемый такие Рудра, Маха-дева, Нилакантха и др. В шестой книге "Рамаяны" читаем:

Обличьем был грозен пещеры проснувшийся житель, И гневно блистал он очами, как бог-разрушитель. Но переводчик отказывается от такой упрощенной интерпретации: ведь Шива не только разрушитель, но и созидатель. Он так или иначе все свершает ради жизни. Не зря в Индии почитают культ лингама Шивы; известно словосочетание "шивалингам". Обычно в культовых храмах этого бога красуется лингам, сливающийся с "йони" /лингам на санскрите - мужской детородный орган, йони -женский/. Лингам разрушает йони, но именно здесь зарождается жизнь... Вот почему выбран эпитет, отражавший диалектически единую суть этого противоречия, - "Каххори олам" - "Неистовый мира", что передает неуемную энергию, мощь - как разрушающую, так и созидающую:

I, Рамаяна. Т., 1978, 115-бет.

£орлиюшнг турр хунук, нанимали нуда уйм, Кузлари чуедек ёнар, нисли íjax^opti олам.

D разделе также рассматриваются ролевые эпитеты таких членов пантеона богов, как Агни - бога огня, Ашвины - два неразлучных божества предрассветного времени, Варун - повелитель вод, Лакшли - богиня удачи и красоты, Яма - бога смерти, Сурья и Сома - боги солчда и луни...

Анализ показывает, что при воссоздании поэтики данного важного смыслового и аудоиаствеиного элемента поэтики эффективным чаща всего оказывалось не использование внешне близких готовых формул, а замена их другими, либо в основном обновление лексико-оемантичесвой палитры.

Во втором разделе - "Интерпретация категорий добра и зла в узбекском переводе" - продолжается анализ средств и способов передачи ведущих сшоловых линий, которые проявляются на только В образах и деяниях божеств, но и в борьбе героев, олицетворяющих добро /Рама/ и зло /Равана/.

Известно, что теш добра и зла стоит у истоков мировой литературы, всегда являясь одним из основных гуманистических мотивов искусства. Яркий пример ~ эпос "Рамаяна", где все персонажи - боги, люди, другие живые существа, в т.ч. обезьяны и сами силы природы активно участвуют в столкновении этих полярных сил бытш, пронизывающих все сферы жизни человеческой.

Главный конфликт повествования проявляется в основных сюжетных линиях, отдельных эпизодах битв, приключений, интриг и т.д., зло обретает разное обличье и словесную оболочку, что, конечно, необходимо было учитывать в узбекском тексте.

Так, престарелый царь Дашаратха желает оставить престол старшему сыне Раме. Но этому противится средняя супруга - Кай-

кейи: она требует, чтобы вместо Рамы "бил на царство помазан" ее сын Бхарата. Ситуация осложняется тем, что царь обешал КйП-кейи исполнить две ее просьбы... И он обращается к супруге: Зачем же ущерб, недостойной натуре в угоду, Наносишь ому и великому напему хюду?^ Исходя из богатства родного языка, национально!! поэтики, переводчик увидел возможность в рамках общего смысла и ритмики стиха усилить, сделать разнообразнее понятие зла.

Иечун бэд сдамлардек истарсан зпбн-зодот?

о

Рамага - зилу зэвол, насабга - тапки ланъат? Здесь слово "ущерб", исходя подтекста, передается в "трех измерениях": по отношения к Кайкейи - "экён-захмат", к Раме - "зилу завол", к роду - "тазкн ланъат". Sto еще раз доказывает, что по существу "слово не переводятся", а почти всегда интерпретируется художественно-семантически, исключая узкий буквализм.

Между Рамой и Раваной идет смертны!! бой. Оба богатыря достойны друг друга, но предчувствуют исход сражения:

"Победу предвижу!" - сказал себе Рама всзправый, "Погибель предвижу!" - сказал себе Десвтлглавый.'* "Предвижу" переводчик опять-таки интерпретирует, стремясь углубить, оттенить контраст между добром и злом, используя но обязательно один "жесткий" эквивалент, а разнообразные языковые и стилевые возможности.

1. Махабхэрата, Рамэяна, с. 406.

2. Рамаяна. Т., 1978, 23-бет.

3. Махабхарата, Рамаяна, с. 540.

"Зафар менга ёр!" - дерди Рама, ишончга йулдош.

"Лжал бошда бор!" - дерди уз ига узи Унбош.1

Подобная последовательность позволяет достаточно пластично и адекватно отразить основной, оптимистический лейтмотив'неизбежности .победы добра над алом, характерный для философии "Рамаяны".

Третья глава - "Воссоздание историко-бытового колорита в узбекском переводе". В первом разделе в указанном аспекте анализируются вопросы передачи по законам другого языка, в инонациональной "среде" имен персонажей, топонимов, этнонимов, терминов и т.д., т.е, всей "плоти" национального и исторического колорита.

Переводное произведение выполняет ту же культурную функцию, что и оригинальное, к тому же перевод имеет еще и познавательное значение. Это. подтверждает и чешский ученый Ирки Левый: "С одной стороны, мы желаем, чтобы перевод "Рамаяны" звучал как оригинальное произведение родной литературы, а с другой, надо' воссоздать характерные стороны индийского эпоса, нам хочется узнать о раздумьях и действиях людей живущих в Индии. Насколько переводимое произведение незнакомо, настолько и велика станет

о

его познавательная функция..." Сказанное в полной мере относится и к узбекскому переводу эпоса.

Вместе с тем такая двуединая функциональность, конечно, ставит ряд творческих и научных проблем, подробно рассмотренных в диссертации. Санскрит по своим генетическим свойствам очень далек от узбекского языка. Узбекский язык входит в семью агглютинативных языков. Как известно, у этих языков корень не меня-

I. Уша китоб, 150-бет,

См.: Салонов Г. Таржша назаргасига кирки. Т.,1Ь7В, 1ЫЗ-оет.

ется, словообразование происходит путем последовательной аффиксации, при этом ударение постоянное - на последнем слоге. Во флективных языках, к которым принадлежит и санскрит /а также русский яаик/, наоборот, корень и аффикс, сливаются. Нередок и процесс внутренней флексии звуков, из-за чего возникает "плавающее" ударение. Все это является одним из камней преткновения при художественном переводе имен, терминов, топонимов и т.д. В главе "Слово Раш о поре дождей" /Четвертая книга/, например, читаем:

На Манас-озере в лучах денницы Казарок улетают вехеници.* Здесь, естественно, в первую очередь приходит на память герой киргизского народного эпоса "Манас", но фонетическое сходство случайно, что обнаруживается только благодаря ударению /в имени "Манас" оно падает на первый слог; "Манас" - современное название Ианасаровар - считающееся священным озеро на северных склонах Гималаев2/. Для приспособления топонима к восприятию узбекского читателя, т.е. фиксации ударения на первом слоге, пришлось изменить внутреннюю флексию: опустить второй гласный звук "а" и после первого "а" включить твердый знак "ъ". Так образовалось новое слово - "Маънс", близкое по-звучанию к. оригиналу: Тонгги шуъла билан Маънс кули томон

о

Учар корагозлар нисоли маржон.

г

Таким же путем были транслитерированы слова "Амаравати" -"Амравотий", "Брахма" - "Барохим", "Мантхара" - "Монтхра", "Брахмататру" - "Барохимшотрав", "тилака" - "тийлак" и т.д.

1, Махабхарата, Рамаяна, с. 455.

2, См.: Там же, с. 593.

3, Рамаяна, 74-бет,

Кроме того, переводчик, руководствуясь русским текстом, в тс же время последовательно стремился к национальной конкретизации предметных и языковых реалий. Так, "хлебное дерево" было заменено более точным эквивалентом - индийским термином "кау-хил" /одна из разновидностей этих деревьев/, почерпнутым, кстати, из "Бабурнамо".1

Помимо необходимых лингвистических трансформаций, и в сфере воссоздания национального колорита велся поиск значимых смысловых оттенков лексики и (фразеологии.

Так, в "Рамаяне" порой один эпитет присваивается нескольким героям, и при выборе варианта перевода огромное значение имеет подтекст, "иерархический1; либо ситуативный. Например, в русском переводе и к царю Дашаратхе, и к 'богу смерти Лме применен эпитет "Всевластный", что не совсем уместно. Исходя из этого, "всевластный" в первом случае переводится - "сохибхукм", т.е. "хозяин власти"; причем в словосочетании "все-властный" -логическое ударение /с помощью ритмического/ на слове "власть".

Эслатгил, Сохибхукм даст кутармб олган дам...2 Во втором, но отношению к богу, в эпитете "все-властный" ударение на "все" и эпитет переведен - "Сохиболам" - властитель всего мира:

г^улига сиртмок олган Ямадек Со^иболам., Таким образом, в зависимости от подтекста, один и тот ае эпитет передан в различных вариациях. Следует подчеркнуть богатство и гибкость узбекского языка, , его (фонетический и структурно-смыс-

1. См.: Сравнительный словарь турецко-татарских наречий. В 2-х т. Сост. Л.Вудагов. Спб, 1871, т.2, с. 117.

2. Рамаяна, 25-6ет.

3. Уша китоб, 129-бет.

ловой диапазон.

Но втором раздела - "Проблема эквивалентности узбекских и русских переводов. Отношение к сокращенному переводу" - во-первых, проводится сопоставительный анализ архитектоники, построения стихотворного текста двух переродов эпоса. Русский перевод, выполненный с подстрочника, знакомит с основным содержанием "Рамаяны" /осложненным в оригинале многочисленными ретардациями и сюжетными ответвлениями/, включая только ряд ключевых эпизодов эпоса /женитьба Рами на Спте, изгнание 1'амн отцом из Лйодхьа, похищение Сити Рашной, поединок раш и Рапа-пы/, а также важные лирические отступления /о временах года, городах Айодхъи и Ланки, озере Рампа, горе Чктракута/. Что касается стихотворной структуры, то "Рамаяна" переведена двумя размерами: пятнадцатяс ложным »шоком и одшшадцагкслсшгой ко но-рифмой "а а". "Шлок является результатом развития древнего ведийского размера ануштубх; при атом индийская традиция изобретение галока приписывает Вальмики, создателю "Рамаяны"... Действительно, около 35°» текста "Рамаяны", а такие "Махабхаратн" написано тлоком..

Узбекский переводчик имел некоторые "привилегии" по сравнению с русским. Ьо-лервих, узбекский перевод сделан с готового русского перевода, во-вторых< эпос с его чередованием поэтических и прозаических глав очень близок структурно к узбекским народным дастанам. Не избе;?,чая отрывочность сокращенного варианта сглаживается пропуском нумерации глав и скобок.

Узбекский переводчик избирает четыркадцатисложшй размер, так как пятнадцатисложный на узбекском языке звучит вяло, не

I. Краткая литературная энциклопедия. К., 11-75, т. 8, с. 74?.

, соответствует динамике и эмоциональной ритмике героического эпоса. "

Следует вообще сказать, что сокращенный, перевод, конечно, не лучший путь, и, вероятно, полный узбекский перевод грандиозной "Рамаяны" должен обязательно состояться в будущем. Настоящий же перевод следует рассматривать в русле современного этапа узбекско-индийских культурных связей, развитию которых переводчик стремится содействовать.

В заключении сформулированы основные выводи по теме исследования. Насколько данный перевод является одншл из фактов межлитературности, настолько его изучение указывает на ряд возникающих общих и специфических проблем. В плане теории и практики перевода опыт воссоздания поэтики, религиозно-философского и исторлко-бытового своеобразия индийского эпоса заставляет акцентировать особое внимание на объективно сложном взаимодействии двух систем национального сознания, поэтики, духовно-нравственных, предметных реалий. Однако татю отот факт исключает как формально-буквалистский подход, 'гак и поверхностную стилизацию, и произвольный уровень интерпретации того или иного феномена национальной поэтики.

Возникающая задача стимулирует только последовательно-творческий процесс, перевода. Этот процесс призван учитывать весь контекст и степень межкультурных, межлитературных контактов, необходимость определепного"приспособления" всего многослойного "пространства" оригинала к восприятию на другом языке и в иной культурной среде, но одновременно предельно возможного сохранения основных содержательно-философских и стилевих координат. Создается как бы "третья система", новое художественное пространство, которое и осушесгшшет пришиты г-чялите-

ратуриости, нивое взаимодействие культур и народов.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях :

1. Миф о сотворении мира в "Рамаяне" и его узбекская ин-терпретация//П Республиканская конференция переводчиков. Тезисы докладов. Самарканд, И>Ы. 0,Ь п.л.

2. Трудности воссоздалия/Аурн. "Шарк юлдузи", 19'Л, Л II. I н.л.

3. Комментарпи//Приложение к узбекскому переводу. ■ "Рамаяна". Т., 197а. 1,3 п.л.

Подписано к печати ZI.Ql.42v, Заказ 20 тираж 100 экз. Отпечатано на ротапринте ФБАН Республика Узсекиоган г. Ташкент ул.Мунинова 13