автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Интертекстуальность прозы Татьяны Толстой

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интертекстуальность прозы Татьяны Толстой"

□0305В2Б5

На правах рукописи

ВЫСОЧИНА ЮЛИЯ ЛЕНАРОВНА

Интсртекстуальность прозы Татьяны Толстой (на материале романа «Кысь»)

10.02.01 — русский язык

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Челябинск, 2007

003056265

Работа выполнена на кафедре русского языка и методики преподавания русского языка ГОУ ВПО «Челябинский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Людмила Петрова Гашева

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Екатерина Радиогеловна Ратушная

кандидат филологических наук, старший преподаватель Ольга Владимировна Торопова

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Челябинский государственный университет»

Защита состоится «1!» мая 2007 года в Ю часов на заседании диссертационного совета К 212.295.03 при ГОУ ВПО «Челябинский государственный педагогический университет» по адресу: 454080, г. Челябинск, пр. Ленина, 69, конференц-зал (ауд. 116).

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Челябинского государственного педагогического университета (454080, г. Челябинск, пр. Ленина, 69).

Автореферат размещён на сайте www.cspu.ru /капсМа^

Автореферат разослан « & » апреля 2007 года. Учёный секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент

Общая характеристика работы

Интертекстуальность как форма взаимодействия привлекает внимание лингвистов и литературоведов начиная с конца 60-х годов XX века и до настоящего времени (И.В. Арнольд, 1995; О.В. Богданова, 2002; Н.С.Валгина, 2003; M.JI. Гаспаров, 2002; А.И. Горшков, 2001; H.A. Кузьмина, 2006; В.П. Руднев, 2001; И.П.Смирнов, 1995; H.A. Фатеева, 2006 и др.). На сегодняшний день интертекстуальность изучается на разном материале: на научных текстах (В.Е. Чернявская, 2000); на материале прессы (К.А. Костыгина, 2003); на художественных текстах (Н.С. Олизько, 2002; Т.Л. Ревякина, 2004; Н.В.Пигина, 2005). Разностороннему изучению творчества Татьяны Толстой посвящено большое количество научных монографий (Е. Гощило, 2000; О.В. Богданова, 2004), статей (П. Вайль, A. i снис, 1990; М. Липовецкий, 2001; Б.Парамонов, 2000 и др.), исследований (O.E. Крыжановская, 2005; К.А. Щукина, 2004).

Однако вышеназванные изыскания интергекстуальности имеют только литературоведческую направленность, а системного изучения межтекстового взаимодействия и функционирования интертекстуальных включений в художественном произведении с лингвистических позиций до сих пор не проводилось.

Актуальность данного исследования обусловлена, с одной стороны, активным изучением интертекстуальности в лингвистике, а с другой, необходимостью комплексного анализа межтекстового взаимодействия на материале творчества Татьяны Толстой как автора, в творчестве которого интертекстуальность особенно активно проявляется на различных уровнях -семантическом, фонетическом и синтаксическом.

Объектом исследования являются речевые единицы - интертекстуальные включения различных типов (далее интертекстемы), обладающие следующим рядом признаков: атрибутированность / неатрибутированноегь, трансформированность / нетрансформированность, воспроизводимость интертекстуальных включений, место актуализации интертекстемы.

Предмет исследования - функционирование различных интертекстем в романе Татьяны Толстой «Кысь».

Цель настоящей работы состоит в описании и создании типологии интертекстем в языке романа Т. Толстой «Кысь». В основе нашего анализа лежит узкое понимание интертекстуальности, при котором исходный текст содержит в себе ссылки на другие тексты на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах - цитатах, аллюзиях, реминсценциях и т.д. - при этом ссылки могут быть как с указанием автора, так и без указания.

К достижению поставленной цели ведет решение следующих задач:

1) выявить особенности проявления интертекстуальности в творчестве Татьяны Толстой:

• создать типологию интертекстем в романе Татьяны Толстой «Кысь»;

• описать способы и средства выраж ения интертекстуальностных включений;

• выявить специфические черты языковой картины мира Т. Толстой.

2) в ходе исследования определить специфику функционирования интертекстем в романе Т. Толстой.

3) определить место и роль интертекетуальных элементов и идиостиле автора. Методологической основой диссертационной работы являются

философские категории всеобщего, особенного и единичного, лингвистические категории абстрактного и конкретного. Кроме того, методология базируется на современных теоретических представлениях о культурно значимой функции речевых единиц.

Для решения поставленных задач используются следующие методы и приёмы: системного подхода, описательный метод, метод компонентного, метод контекстуального анализа, дистрибутивный метод, приём анализа и синтеза, приём интроспекции.

Теоретическая основа диссертации. Особое значение для нашей работы имеют исследования М.М. Бахтина, Ю. Кристевой, И.В. Арнольд, Н.А. Фатеевой, Н.А. Кузьминой, П.Х. Тороп, Н.С. Валгиной и др.

Интертекстуальность как предмет лингвистических исследований исключает возможность однозначного толкования. Различные учёные межтекстовое взаимодействие наполняют различным смыслом: 1) интертекстуалыюсть понимается как «реакция» любого текста на предшествующий в более или менее

узнаваемых формах (И. Ильин, И. Смирнов); 2) как «диалог текстов» (\У. №иЬег, Е Неёлов); 3) как обозначение цитат и других видов межтекстовых связей (Н.А. Фатеева, И.В. Арнольд, Л. Женни, Ж.Е. Фомичева); 4) как "соприсутствие" в одном тексте двух или более текстов (Ж. Жеиетт, У. Бройх, М. Пфистер - в западной лингвистической традиции; А. Жолковский, М. Ямпольский, В. Руднев - в русской) и т.д. Такое разнообразие смыслов сопряжено, в первую очередь, с отсутствием единства подхода к вышеназванному лингвистическому явлению. И.В. Арнольд пишет о том, что теория интертекстуальности до конца так и не разработана по двум причинам. Первая причина связана с разнообразием включений «чужого голоса» (термин. Бахтина). Интертекстуальные включения могут быть в виде цитат, аллюзий, реминсценций и т.д. Вторая - со множеством и сложностью модальностей функций и импликаций, связанных с «отзвуками чужих высказываний» [Арнольд 1999: 352]. Понимание интертекстуальных включений во многом зависит от самого читателя, от его читательского опыта, от первоначального контекста, от степени трансформированности цитаты.

В основе концепции интертекстуальности лежит теория текста. Традиционно выделяется два понимания: широкое и узкое. В соответствии с этим выделяются сторонники широкого и узкого понимания интертекстуальности.

К сторонникам широкого понимания относятся М. Бахтин, Ю. Кристева, Р. Барт, М. Грессе, М. Риффатер, Ш. Гривель и т.д. По их мнению, любой текст понимается исключительно как интсртекст, так как он является неотъемлемой составляющей всеобщей культуры: он включает в себя предыдущие тексты и их части. В итоге текст теряет свою уникальность, законченность, становясь лишь частью общего универсального текста, совпадающего с историей и обществом, а интертекстуальность предстает как теория безграничного текста, который интертекстуален в каждом своем фрагменте. При такой позиции введение термина «интертекстуальность» не представляется необходимым: границы интертекста в данном тексте стираются, и аиализ лингвистического материала становится весьма затруднительным.

Сторонниками узкого подхода, подразумевающего под интертекстуальностью не принцип конструирования текста и особого смысла, а

лишь форму, способ, средство выражения смысла, являются И.П. Смирнов, И.В. Арнольд, H.A. Фатеева, П.Х. Тороп, Н.С. Валгина и т.д.

И.В. Арнольд под интертекстуальностыо понимает «включение в текст либо целых других текстов с иным субъектом речи, либо их фрагментов в виде маркированных или немаркированных, преобразованных или неизменных цитат, аллюзий, реминисценций» [Арнольд 1999: 346]. А И.П. Смирнов отмечает, что большинство отсылок к предшествующим текстам имплицитно уподобляются тем или иным тропам и фигурам. «Тем самым как раз и подразумевается, что последущий текст преобразует референтную функцию предыдущего в автореферентную, так как в процессе порождения тропов и фигур язык, вообще говоря, отображается на самого себя, превращается в знак знака» [Смирнов 1995:14]. По нашему мппнию, правомерно существование обоих вышеназванных подходов, но для нашего лингвистического исследования наиболее приемлем узкий, позволяющий установить конкретный первоисточник и ту или иную форму интертекстуального включения.

При написании диссертации мы опирались на концепцию H.A. Кузьминой,

которая под интертекстом понимает «объективно существующую информационную

реальность, являющуюся продуктом творческой деятельности Человека, способную

бесконечно самогенерироваться по стреле времени» [Кузьмина 1998: 27].

Интертекст в языке проявляется в своей креативной функции, позволяющей не

только передавать готовые сообщения, но и создавать новые, ранее никем не

воспроизводимые. H.A. Кузьмина выделяет три необходимые составляющие

интертекста — Время, Человек, Текст. Время «есть необходимая компонента

интертекста, условие его существования» [Кузьмина 1998: 28], так как

рассмотрение интертекста как информационной реальности невозможно без

исторического (естественнонаучного) времени. Человек понимается автором как

человек творящий: он осуществляет творческое действие над Текстом. Человек

может выступать в двух ипостасях относительно текста: и как автор, и как читатель.

Эти две стороны постоянно взаимодействуют: автор кодирует информацию и

передаёт её через текст, читатель же воспринимает произведение и декодирует его.

В отличие от Р. Барта, не разграничивающего понятия Текста и Произведения,

H.A. Кузьмина утверждает, что в соотношении «произведение — текст» необходим

4

временной фактор: текст бывает произведением только в момент завершения работы автором над ним, в остальные временные промежутки (до и после «произведения») - это только текст.

Под ннтертскстуалыюстью мы понимаем такое свойство текста, при котором исходный текст содержит в себе ссылки на другие тексты на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах. Связь текста с текстами предшествующих литератур или современными может проявляться в прямом и скрытом цитировании, переработке тем и сюжетов, аллюзиях, пародировании, подражании и т. д.

Как показал анализ лингвистической литературы, на сегодняшний день нет чёткого разграничения между ннтертекстуалыюстыо, интертекстом и интекстом. В большинстве работ эти понятия приводятся как синонимы (Ю. Кристева, H.A. Фатеева и т.д.). Мы считаем, что ннтертекстуальность и интертекст являются понятиями родственными, но обладающими разными опознавательными признаками. Интсртскстуальиость - взаимодействие двух (как минимум) текстов, их «диалог» на разных уровнях: референтном, семиотическом, культурологическом и т.д. Иначе говоря, это такое свойство, при котором текст обладает определённой исторической и культурной «памятью», позволяющей читателю интерпретировать произведение в комплексном взаимодействии с литературным процессом в целом.

Интертекст или интекст (термин П.Х. Тороп) - это конкретное проявление интертекстуальности, форма, способ, средство реализации интертекстуальности. Интертекст, в свою очередь, реализуется через интертекстему — речевую единицу, посредством которой устанавливается интертекстуалыгое взаимодействие между текстами или частями текста.

Интертекстема - термин, введенный В.М. Мокиенко и К.П. Сидоренко, -«межуровневый реляционный (соотносительный) сегмент содержательной структуры текста <...>, вовлеченный в межтекстовые связи. Интертекстема имеет три категориальных признака: «1) паспортизация конкретным текстуальным источником, <...>; 2) стереотипизировашюсть и воспроизводимость в готовом виде (не исключающая активной вариативности); 3) интертекстуальность, т.е. способность служить строевыми элементами текста <...>, маркируя его

семиотически (на уровне концептов и символов) или стилистически» [цит. по: Гусева 2004: 70]. Обобщая вышесказанное, можно выстроить следующую схему, отражающую взаимосвязь названных понятий:

Интертекстуальностъ t

Интертекст (интекст) *

Интертекстелш

При рассмотрении исследований H.A. Фатеевой, И.В. Арнольд, И.А. Горшкова, Н.С. Валгиной нами выделены следующие формы интертекстуальных включений: цитата, аллюзия, центон, эпиграф, пересказ, языковая игра с претекстами, гипертекстуалыгость, реминсценции, «текст в тексте», «круг чтения героя», переложение, перифраза, «мсжтекстовын импульс», «параллельная межтексгговая связь», «тематико-композиционная связь», «продолжение». Реализацию вышеназванных форм в романе «Кысь» отражает диаграмма № 1.

! S ФОРМЫ ИНТЕПЕКСТУЛЛЬНЫХ ВКЛЮЧЕНИЙ ^ предега влена О предела

й 4 I 3 - 1 — — - - - _ -

w V 1 8.ТСНЗ £ ч ч ч ч ч ч ч ч Ч V \ ч ч \ Ч Ч 1™т ■х ^4 \\\\\\Л\\\— * \\ \ Ч \ Формы включений

Как показал анализ лингвистической литературы, на данный момент отсутствует единое основание для выделения форм интертекстуальных включений: некоторые лингвисты (например, И.А. Горшков) смешивают формы включений (цитата, аллюзия, реминсцгнция) и стилистические приемы (парафраз, продолжение, круг чтения героя). Приём «текст в тексте», выделяемый H.A. Валгиной и И.А. Горшковым, нам не представляется включением, так как воспроизведение какой-либо часги другого текста - не что иное, как цитата. Спорным является и определение эпиграфа как отдельной формы включения

(H.A. Фатеева, И.А. Горшков), так как мы, вслед за И.В. Арнольд и Н.С. Валгиной, считаем эпиграф особым видом цитации.

Мы не можем согласиться с существующей классификацией и предлагаем свою типологию, необходимую для нашего лингвистического исследования. Данная типология не претендует на исчерпанность и окончательную завершённость. Любая систематизация, в том числе предложенная в данном исследовании, не всегда учитывает взаимопроникновение различных форм. Сложность «чистого» выделения конкретной формы интертекстуалыюго включения делает такую дифференциацию относительно точной. Исключения составляют цитаты.

Формы интертекстуальных включений:

1. цитаты;

2. аллюзии;

3. реминсценции;

4. фразеологические единицы;

5. крылатые выражения;

6. пародия;

7. «языковая игра с текстом-источником». Под этой формой мы понимаем контекстуальную и семантическую трансформацию интертекстем.

Также необходимо отметить, что лингвистический материал, анализируемый нами во второй главе исследования, был сгруппирован не по отдельным речевым единицам, а по тематическим группам - литературные цитаты, фольклор, топонимические наименования и т.д.

Интертекстуальные ссылки в любом виде текста способны к выполнению различных функций. Экспрессивная функция интертекста проявляется в употреблении интертекстуальных ссылок, посредством которых автор сообщает о своих культурно-семиотических ориентирах. Апеллятивная функция интертекста состоит в том, что отсылки к каким-либо текстам в составе данного текста могут быть ориентированы на совершенно конкретного адресата - того, кто в состоянии интертекстуальную ссылку опознать, а в идеале и оценить выбор конкретной ссылки и адекватно понять стоящую за ней интенцию. Реально в случае

межтекстового взаимодействия апеллятивную функцию часто оказывается трудно отделить от фатической (контактоустанавливающей): они сливаются в единую опознавательную функцию установления между автором и адресатом отношений «свой / чужой»: обмен интертекстами при общении и выяснение способности коммуникантов их адекватно распознавать. Следующей функцией интертекста является поэтическая, позволяющая опознать ту или иную интертекстуальную ссылку. Интертекст выполняет референтивную функцию передачи информации о внешнем мире. Наконец интертекст осуществляет и метатекстовую функцию, предлагающую читателю альтернативу: либо продолжать чтение, считая, что этот фрагмент ничем не отличается от других фрагментов данного текста, либо обратиться к некоторому тексту-источнику, благодаря которому опознанный фрагмент в системе читаемого текста выступает как смещенный.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что впервые целостно и системно рассматривается интертексту&тьность прозы Т. Толстой, при котором:

1) учитываются различные стороны проявления межтекстовых связей (рассматриваются различные типы интертекстовых включений, их функции, особенности восприятия читателем интертекстуальных включений);

2) рассматриваются различные уровни проявления интертекстуалыюсти в тексте - семантический, фонетический и синтаксический.

3) исследуется влияние интертексгсм на формирование специфической картины мира писателя и создание художественной образности романа.

Источником картотеки является роман «Кысь», из которого методом сплошной выборки извлечены единицы анализа - интертекстемы. Авторская картотека включает 372 единицы в 880-ти употреблениях.

В ходе исследования были сформулированы следующие научные положения, выносимые на защиту:

1) Татьяна Толстая - автор постмодернизма, в творчестве которого широко представлены различные интертекстуальные включения, реализующие авторский замысел и концептуальность произведения;

2) систематизация интертексту алы ;ых включений основывается на функционировании в тексте и репрезентирует относительно точную

типологию, так как та или иная форма включения, обусловленная взаимопроникновением, может не иметь чётких границ;

3) интертекстуальные включения в романе представлены различными типами, но основными являются следующие:

• цитаты и контекстуальная трансформация, проявляющаяся в трансформированных цитатах и фразеологических единицах;

• цитирование и пародирование фольклорных выражений, сюжетов, пословиц, легенд и т.п.;

• семантическая трансформация, связанная с появлением нового, неожиданного значения у слова и топонимическими наименованиями;

• синтаксические реминисценции;

4) специфика функционирования интертекстем проявляется через трансформацию, основной целью которой является стилизация. Механизм трансформации идёт в двух направлениях: трансформация непосредственно речевой единицы и трансформация семантического контекста.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что исследование расширяет представление современной лингвистики о сферах функционирования интертекстуальности, о коммуникативных возможностях интертекстуальных включений. Этим исследование способствует расширению как самой теории интертекстуальности, так и лингвопоэтики, функциональной стилистики. Работа представляет интерес для лексикологии, в частности, фразеологии, так как в исследовании впервые рассматривается трансформация фразеологических сочетаний.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты и языковой материал могут быть применены для лекций и семинаров по стилистике и литературному редактированию, лексике и фразеологии, лингвистике текста, лингвопоэтике, филологическому анализу текста, а также при чтении спецкурсов по современной русской литературе, в частности, посвященных идиостилю Татьяны Толстой. Результаты исследования мотуг быть применены в лексикографической практике при составлении словаря Т. Толстой.

Апробация материалов осуществлялась в докладах на заседаниях кафедры русского языка и методики преподавания русского языка Челябинского государственного педагогического университета. Результаты исследования были представлены в докладах на научных конференциях по итогам научно-исследовательских работ преподавателей ЧГПУ (Челябинск, 2004, 2005, 2006 г.); на Всероссийской научной конференции «Фразеологические чтения» (Курган, 2006), па международной научной конференции языковедов, посвященной 100-летию со дня рождения профессора C.B. Фроловой «Научные традиции славистики и актуальные вопросы современного русского языка» (Самара, 2006); на Российской научно-практической конференции «Актуальные проблемы литературоведения и лингвистики. Вопросы филологического образования» (Орск, 2006); международная научно-практическая конференция «Язык и культурам (Челябинск, 2007).

Объём и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, приложения.

Основное содержание работы

Во введении определен предмет исследования, обоснованы выбор темы, актуальность, теоретическая и практическая значимость, определена научная новизна диссертации, изложены цель и задачи, решаемые в работе, обозначена структура исследования, указаны методы и приемы проведенного анализа, апробация полученных результатов.

Первая глава «Понятие интертекстуалыюсти в теории лингвистики» состоит из четырёх параграфов и посЕящена раскрытию существующих теорий интертекстуальности в лингвистике, выбору приоритетной концепции и определению авторской позиции в подходе к изучению вышеназванного лингвистического явления.

В первом параграфе «Текст как объект лингвистического и литературоведческого анализа» разграничены литературоведческий и лингвистический подход к понятию текст, являющего основополагающим в теории интертекстуальности.

Во втором параграфе «Историография проблемы, основные концепции»

рассмотрены этапы становления теории интертекстуальности и проанализированы основные концепции.

В третьем параграфе «Формы интертекстуальных включений» описаны формы интертекстуальных включений, выделяемые современными лингвистами и представленные в тексте изучаемого романа.

В четвёртом параграфе «Функции интертекстуальных включений» приведены экспрессивная, апеллятивная, фатическая, поэтическая, референтивная, метатекстовая функции включений.

Вторая глава «Типы ннтертекстуальных включений в прозе Татьяны Толстой» состоит из четырёх параграфов и посвящена анализу следующих групп интертекстуальных единиц:

1. цитаты и контекстуачьная трансформация, проявляющаяся в трансформированных литературных цитатах и фразеологических сочетаниях;

2. цитирование и пародирование фольклорных выражений, сюжетов, пословиц, легенд и т.п.;

3. семантическая трансформация, связанная с появлением нового, неожиданного значения у слова и топонимическими наименованиями;

4. синтаксические реминисценции.

В первом параграфе «Контекстуальная трансформация и цитация» проанализированы интертекстемы - литературные цитаты и фразеологические единицы - и описаны механизмы трансформации данных единиц.

Цитаты в тексте делятся на две группы: точные и трансформированные (76 единиц в 82-х употреблениях и 26 единиц в 41-м употреблении соответственно). Источниками точных цитаты являются: 1) строки из стихотворений русских поэтов; 2) целые стихотворения; 3) цитаты из прозаических произведений; 4) крылатые фразы или слова, принадлежащие писателями, поэтам, критикам и т.п.; 5) название известных художественных произведений; 6) цитирование песен, арий из опер; 7) цитирование Библии и других религиозных источников; 8) призывы литературных обществ и направлений.

Такие высказывания или поэтические строки вне контекста воспринимаются читателем как обычные цитаты, воспроизводимые автором для подтверждения или опровержения какого-либо воззрения или какой-либо точки зрения. Но непосредственное семантическое окружгние цитаты в романе Т. Толстой «Кысь» и буквальное восприятие наполняет её иным, неожиданным для читателя, порой даже абсурдным смыслом, превращая «высокие слова» в насмешку: 1) А так про книжицы завсегда говорят: пища духовная. Да и верно: зачитаешься, - вроде и в животе меньше урчит. Особенно ежели куришь, читаючи.

В этом примере крылатое выражение «пища духовная» (пища Божественная - Слово Божие) (А.И. Пгчёнкин. «Последние часы земной жизни Иисуса Христа») ставится в один ряд с простой физиологической потребностью -поесть - и дополняется словом сниженной стилистической окраски-урчать.

2) А ведь лишний день - это и работа лишняя, и налоги лишние, и всякая людская тягота, -хоть плачь! А вставляют его, день-то этот, в феврале, и стих есть такой: Февраль! Достать чернил и плакать! — ну, это про писцов, но и другие работники плачут, - повара, древорубы, а уж кто на дорожные работы призван, о тех и говорить не приходится!

В этих предложениях поэтическое значение фразы «достать чернил и плакать», т.е. при помощи чернил выражать свою боль, тоску, печаль - писать стихотворения - автором низводится до прямого значения «проливать слёзы» [Ожегов 1997: 448]. И связано оно с добавлением одного трудового дня. Интенсификация значения усиливается лексемами, обозначающими профессиональную деятельность, требующую значительных физических усилий.

Таким образом, трансформация цитат достигается следующими способами: 1) подстановка в исходный текст слог, со сниженной стилистической окраской: «урчит», «дебил», «валяться», «любовничать» и т.д.; 2) употребление многозначных слов в метафорах, значение которых в контексте меняется; 3) использование фонетических вариантов: «пуденциал»', 4) оппозиция семантических диалоговых реплик 2-х субъектов.

Самое большое количество изменённых контекстуально цитат реализуется в употреблении стихотворных строк A.C. Пушкина или высказываний о нём,

таких, как «вознёсся выше он главою непокорной», «не зарастёт народная тропа», «певец свободы», «дух мятежный». Как и в предыдущих иллюстрациях, контекстуальная трансформация проявляется в определённом лексико-семантическом окружении: цитата приобретает сатирический смысл за счёт подмены автором слов в высказывании. Т. Толстая намеренно снижает поэтический пафос известной цитаты, вводя в её структуру просторечные слова или выражения, не имеющие к цитате никакого отношения. Например: «Всюду дырья, плетень повален, народная тропа укропом поросла!»; «В список дорожных повинностей добавить: прополка народной тропы»; «Вознесся, дубина, пес приблудный!».

В отдельную группу интертекстем мы отнесли слова и сочетания слов, имитирующие крылатые:

1) Аллюзии — заимствование определенных элементов претекста, по которым происходит их узнавание в тексте-реципиенте, где и осуществляется их предикация [Фатеева 2006:128].

а) На крюке непременно грязь от голубчика бывает: сукровица, они блевота, мало ли; а руки должны быть чистыми.

Возможно, это предложение имеет отношение к высказыванию Ф.Э. Дзержинского: «У чекиста должна быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки» [Душенко 1997: 114].

б) Кохинорскую слободу сначала думали от города особым забором отгородить, чтоб они к нам не совались, но потом еще раз подумали и постановили: не-а, ни пяди земли не отдадим.

Последние слова отсылают читателя к лозунгам Великой Отечественной войны: «Лозунги «биться до последней капли крови» и «ни пяди земли врагу» имели в то время вовсе не отвлеченный характер» [www.abcreferats.ru].

2) Реминсценции —- воспроизведение знакомой фразовой, образной, или ритмико-синтаксической структуры из другого произведения [Арнольд 1999: 368]. а) А погоды нехорошие: муть в воздухе и тревога, и метели гнилые, будто с

водою, а снег уж не искрится, как бывало, а как бы липнет.

Вариативная форма слова «погоды» характерна для литературы 19 века: «Был прекрасный вечер. Теперь наступили постоянные погоды» (Помяловский. Мещанское счастье). Употребление формы слова «погоды» во множественном числе на сегодняшний день считается устаревшей.

б) Пату меня зубной врач, - всхлипнул напоследок Лев Львович. - А по мамочке я с Кубани.

Это предложение напоминает фразу Владимира Жириновского, ставшую крылатой: «По маме я русский, амой nana~iopucm»{vrwvi. press-attache.ru].

Вслед за A.M. Чепасовой, Л.П, Гашевой, И.В. Арнольд, считающими, что интертекстуальность тесно связана с импликацией и многими другими категориями текста, например, с пародийностью языка, с фразеологией и крылатыми словами, мы выделили следующую подгруппу ш.тертекстем -фразеологизмы. Нами определены 8 групп фразеологических единиц (116 единиц в 323-х употреблениях): 1) обозначение действия и процесса: «за нос водили» («обманывали»), «сердце не распалят» («злиться»,); 2) характеристика действия: «(слушал) во все уиш» («очень внимательно, не пропуская ни одного слова»); 3) оценка лица и действия: «(бежать) сломя голову» («очень быстро, стремительно»); «чуть свет (туеса подхватят)» (очень рано); 4) указание на социальные отношения: «в ножки валится», «падают ниц» (унижаются, заискивают); 5) модальные: «не к ночи будь помянуты» («опасение»); 6) количественные: «видимо-невидимо» («много»), «изо дня в день» («всё время», «беспрестанно»); 7) темпоральные: «(весна) на носу» («скоро»); 8) меры и степени: «хоть глаз выколи» (темно).

Чаще всего фразеологические единицы в романе используется для придания образности и выразительности тексту. Например, отмечая «великое, бесчисленное множество» собравшихся людей, автор употребляете фразеологическое сочетание тьма-тьмущая: «А в Избе уж наро-о-одууууууууу... Тьма-тьмущая». Синонимично ему и словосочетание видимо-невидимо: «А что он подслушивает, все знают. Так уж положено. А ушей у него видимо-невидимо: и на голове, и под головой, и на коленках, и под коленками, и в ваченках - уши». Отдельную группу составляют трансформированные фразеологизмы (16 единиц в 20-ти

употреблениях), в которых автор заменяет устойчивые семантические компоненты сочетаний словами сниженной и грубо-просторечной лексики: «рук не покладает» (исходная фразеологическая единица (ИФЕ) - «не покладая рук), «мозги вспухли» (ИФЕ - «мозги набекрень»), «удовольствие свое урвет» (ИФЕ - «срывать цветы удовольствия»), «тютюхнешься - и поминай как звали», «звездюлей-то накидаем», «на рыле неуважение, точно, играет». В предложении «Всегда знаешь, что дальше-то случилось; ежели книга новая, нечитанная, так семь потов спустишь, волнуючись» фразеологическое сочетание семь потов спустишь - контаминация двух фразеологизмов «до седьмого пота» [ФСРЯ 1995: 133] и «спустить кожу» [ФСРЯ 1995: 271].

Компонентное варьирование в данных фразеологизмах основано на: 1) некорректных морфологических изменениях: например, разжамши вместо разжимая; накладают вместо положат и т.д.; 2) употреблении стилистически ограниченной лексики: рыло (грубое) вместо лиг/а (нейтральное); звездюли (ругательное), тютюхнешься (просторечное); мордовасия (ругательное) и т.д.;3) намеренном использование фонетических вариантов: нужон (просторечное) вместо нужен (нейтральное); 4) контаминации: «семь потов спустишь» — результат соединения двух фразеологизмов «до седьмого пота» и «спустить кожу».

Не случайно Т. Толстая употребляет тавтологические сочетания, которые фразеологический словарь современного русского литературного языка под редакцией профессора А.Н. Тихонова [ФСРЯ 2004] отмечает как фразеологические (10 интертекстем в 21-м употреблении): думу думать и варианты да думу думавши, думу думаешь; шутки шутить и варианты шуток не пошутишь, шутки пошутивши, шутки с ними шутить; мука-мученическая; бежал бегом; разговоры разговаривать и т.д. Эти сочетания типичны для произведений фольклора. Например: «Шутки шутить - то людей замутить» [Морохин 1986: 56]; «хмельной да сонный не свою думу думают [www.rakitin.ru]». По аналогии автор создаёт такие выражения, как сплетни сплетничаем, намеки намекаю, получка получена, увязал в увязочки, сторожей сторожили,

предложение ей предложил, мечты мечтал и т.д. (11 интертекстем в 11-ти употреблениях).

У читателя может появиться ощущение связи языка романа с фольклором, но это впечатление обманчиво: автор отнюдь не стремится показать красоту народного слова, а наоборот, передаёт падение культурного и нравственного уровня, интеллектуальную ограниченность жителей Фёдор-Кузьмическа, оскудение и даже вырождение русского языка: «Цветки, - а это бывает, идут к бабам в гости с цветками: нарвут в огороде чего поярче, али чтоб дух от них хороший, побольше вместе сложат, - и выйдет букет; вот этот букет бабе и сунут: дескать, и вы так же прекрасны, и дух от вас тоже ничего. Держите крепше и будем шутки шутить». Все фразеологизмы, приводимые в романе, проникнуты глубокой иронией и имеют резко выраженную негативную оценку, какого бы явления, процесса или объекта они ни касались, например, «А оттого, знать, что умысел супротив тебя направлен, чтобы помнил ты своё место: ниже нижнего, - и не высовывался», или «указы указами, а в тени стола ли, кровати ли вырос незаметненько так Петрович-сан, мусорная гнида, вонючее животное; оглянуться неуспгли, а он уж все к рукам прибрал». Подобный эффект достигается, как и в случае с цитатами, за счёт лексического окружения и непосредственного контекста романа: усиливаются семы отрицательного восприятия, активизируется уничижительная интонация. Острый сатирический характер роман приобретает из-за соединения понятий разнородных, антонимичных, например: «Ума Варсонофоний Силыч государственного, такого же и вида: тучности прямо изумительной, даже для мурзы редкостной». Словосочетание изумительная тучность включает в себя определение, имеющее синонимы восхитительный, поразительный, необыкновенный, удивительный, в то время как тучным в словаре Ожегова назван «упитанный, жирный или ожиревший, очень толстый» [Ожегов 1997: 709]. Особенно в сочетании с первой частью предложения - «ума Варсонофоний Силыч государственного, такого же и вида» - образ героя вырисовывается не только непривлекательный, но и дополнительно приобретает сатирико-пародийную окраску. Таким образом, можно сделать вывод, что трансформация фразеологических сочетаний - средство

создания не только художественной образности романа и специфической картины мира Т. Толстой, но и формирования негативной коннотации в сознании читателя.

Во втором параграфе «Цитирование и пародирование фольклорных выражений, сюжетов, пословиц, легенд» проанализированы интертекстемы фольклорного происхождения: устойчивые выражения, сказки, былички, былина, заговоры, пословицы, поговорки, загадки, считалки, дразнилки, народные песни. В эту группу мы отнесли интертекстемы, которые представлены различными жанровыми подражаниями.

1) Я, голубушка, в молодые-то годы мог на одной ноге отсюда как вон до того пригорка допрыгать! А не пользу. Я, говорю тебе, бывало как гаркну, - солома с крыш валится. У нас все в роду такие. Богатыри. Вот старуха не даст соврать: у меня если мозоль сит чирей вскочит, - аж с кулак. Не меньше. У меня, я тебе скажу, прыщи вот такие были. Вот такие. А ты говоришь. Да если хочешь знать, у меня батя, бывало, голову почешет - с полведра перхоти натрясет.

Переделка фольклорного текста, его осовременивание и пародирование «переворачивает» представление о народных героях, связанные, прежде всего, с изменением ценностей {«.Мыши - наша опора»). Пародирование достигается за счёт гиперболизации, но если в традиционных былинах преувеличивалась сила и мощь русских богатырей, то в романе автор утрирует самые неприглядные стороны героя: появляется и чирей, и мозоль, и прыщи, и перхоть. Данный тип интертекстем (3 единицы в 3-х употреблениях) выполняет характерологическую функцию, включая в себя элементы пародии.

2) По подобию русских народных пословиц автор создаёт предложения, напоминающие этот фольклорный жанр и построенные по следующим схемам (9 единиц в 9-ти употреблениях):!, дополнение + сказуемое: Палец послюнить, свечу погасить, - долго ли?; 2. подлежащее + сказуемое: День длинней, буквы видней.

3) Вот в темную ночь, когда ни месяца, ни звезд не видать, на ту полянку прийти, да непременно на босу ногу, да задом наперед идти, да еще приговаривать: «Не то беру, что прочь бежит, а то беру, что в земле лез/сит», а придя на

место, три раза вокруг себя обернуться, да три раза сморкнуться, да три раза плюнуть, да сказать: «Земля отройся, клад откройся», - вот тогда пойдут туманы мороком, и из леса будет скрип слыхать, и тот горюч камень отвалится, и клад откроется.

Явная интертекстуальная отсылка к легенде о цветках папоротника, которые цветут в день Ивана Купалы. Но Т. Толстая вместо традиционных «три раза обойти» и т.п. употребляет «три раза сморкнуться, да три раза плюнуть». За счёт употребления слов с явной негативной и даже сниженной стилистической окраской автор сводит эстетику восприятия к неприличному и даже неприятному физиологическому процессу (былички, легенды - 6 единиц в 6-ти употреблениях).

Нельзя не отметить употребление устойчивых фольклорных словосочетаний (8 единиц в 9-ти употреблениях), построенных по схеме (краткое) прилагательное + существительное: таких, как добры молодцы, красны девицы, пышна борода, малые дети, зелёная мурава. Но снова контекстное окружение нивелирует и снижает пафос народно-поэтической речи: Коса долгая... Глазки ясные... Личико яичком, али, сказать, треугольничком; или Ишь, на какую девушку размахнулся: глазки долу, личико белое, коса в пять аршин, подбородок с ямочкой, на ногах когти!

В третьем параграфе «Семантическая трансформация, связанная с появлением нового, неожиданного значення у слова и топонимическими наименованиями» рассмотрено слово, получившее новое значение в контексте романа «Кысь». Семантическая трансформация связана с изменением первоначального значения у слова перерожденец. Традиционно выделяется два основных, очень близких значения: 1) у В. И. Даля находим: «Перероженец, перерожденец, перероженка, перерожденка - кто духовно переродился» [Даль T.III., 1998: 79]; 2) в словаре Д.Н. Ушакова написано, что «Перерожденец -человек, переродившийся под влиянием буржуазной среды, оторвавшийся от масс и идейно ставший на сторону врагов социалистического строительства» [Ушаков 2000:180].

В тексте романа мы сталкиваемся с совсем иным семантическим наполнением слова. В «Кыси» перерожденцы - некие существа, напоминающие

лошадей и людей одновременно, используемые для перевозки пассажиров и грузов: Такой на работу не пешедралом трюхает, а норовит в санях проехаться, кнутом помахивает; а в сани перерожденец запряжен, бежит, валенками топочет, сам бледный, взмыленный, язык наружу. Домчит до рабочей избы и встанет как вкопанный, на все четыре ноги, только мохнатые бока ходуном ходят: хы-хы, хы-хы. Таким образом, значение слова в романе сформировалось из первоначального смысла - тот, кто духовно переродился - и добавлением нового -изменился не только духовно, но и физически, изменился внешне, практически утратив человеческие черты, перестал быть человеком в целом. В результате получилось слово с «гибридным значением», соединившим исходное и выдуманное авторское:

новое значение

Топонимические наименования в романе делятся на две группы: неизменённые и изменённые. К первой группе - неизменённых — мы отнесли те названия, которые воспроизведены в романе без смыслового изменения (9 интертекстем в 17-ти употреблениях): У своего дома на столбе вырезал: "Никитские ворота»; В другом месте вырежет: «Балчуг»; Или: «Полянка»; «Страстной бульвар»; «Кузнецкий мост»; «Волхонка». Во вторую группу -изменённых - нами были выделены названия, образованные по принципу антитезы (2 интертекстем в 5-ти употреблениях):

1) А Иван Говядич, что на Мусорном Пруду избушку держит, - тот так эти шутки любит, что каменьями загодя запасается, - нароет у себя в огороде и в бочки складывает.

В этом предложении название Мусорные пруды явно отсьшает читателя к существующим до сих пор Чистым прудам. Противопоставление мусорные -чистые имеет резко выраженную негативную коннотацию и оправдано идейным замыслом произведения: герои «Кыси» редко моются, имеют скудное представление о чистоте и гигиене, живут в полуподвальным грязных помещениях. Нельзя не отметить здесь и исторический подтекст: до конца 17 века

19

в пруд мясники сваливали отбросы от забитого скота, и пруды назывались Погаными. Только после того, как Меньшиков приказал пруды очистить, убой, скота и продажу мяса перевести в другие места, пруды стали называться Чистыми [moscow.gramota.ru].

Отдельно стоит рассмотреть следующее предложение:^ зовется наш город, родная сторонка, - Федор-Кузьмичск, а до того, говорит матушка, звапся Иван-Порфирьтск, а еще до того - Сергей-Сергеичск, а прежде имя ему было Южные Склады, а совсем прежде - Москва.»

У читателя может возникнуть ассоциативная связь с переименованием городов после установления и распада Советского Союза. Так, например, Волгоград с 1925 по 1961 года назывался Сталинградом, а до 1925 года -Царицыным. [Городецкая 2003: 272] или город Екатеринбург, который с 1924 до 1991 года назывался Свердловском, а до этого - Екатеринбургом [Городецкая 2003: 103].

Особо следует отметить употребление названия Арбат. Первоначально написание этой улицы соответствует правилам орфографии - написано с прописной буквы: "Утром встанешь, глаза продерешь, а у тебя перед самым окном орясина торчит: «Арбат». Во всех последующих предложениях Арбат пишется со строчной буквы: «Свету в окошке и так маю, зимой, с пузырем, и того меньше, а тут, понимаешь, арбат этот как срарлной уд на свадьбу собрамшись». Такое написание связано с переходом имени собственного в нарицательное, тем самым автор намеренно преуменьшает важность этого уникального наименования, ставя его в один ряд с общеупотребительными словами - вновь читатель сталкивается с переоценкой ценностей и нравственным и культурным падением героев.

В четвертом параграфе «Синтаксические реминисценции» рассмотрены интертекстемы - предложения и их функционирование в романе Т. Толстой. Синтаксические реминсценции нашли своё выражение во фразах, построенные по той же схеме, что и различные призывы и лозунги.

1) Лозунги советских времён, имеющие следующую синтаксическую структуру:

• подлежащее, выраженное существительным в именительном падеже, + составное именное сказуемое, выраженное синтаксически цельным словосочетание, состоящим из существительного в именительном падеже и существительного родительном падеже (2 интертекстемы в 4-х употреблениях): Ср. «Анархия - мать порядка», «Болтун - находка для шпиона» [Душенко 1997:431] и у Т. Толстой «Мыши - наша опора»;

• эллиптические предложения: «Слава КПСС» [www. azeri.ru], «Слава нашему народу - народу-meopiiy, народу-победителю, пролагающему под руководством Коммунистической партии путь к светлому будущему всего человечества - коммунизму!» [www. oldgazette.ru/kopravda], а в романе: Чтоб на всю слободу, па весь мир разнеслося: слава уму-разуму человеческому, слава! Разумени.о, размышлению, промышле.-шю, хитроумному расчислепшо - слава! Голове - слава! Да! Ура!!! (1 интертекстема в 1-м употреблении);

2) Крылатые фразы известных критиков или писателей, имеющие следующую синтаксическую структуру:

• подлежащее, выраженное существительным в именительном падеже, + частица + составное именное сказуемое, выраженное нулевой глагольной связкой и именной частью: местоимением в именительном падеже: «Мышь — это всё» в сравнении с «Пушкин — наше всё» (подлежащее, выраженное существительным в именительном падеже, + притяжательное местоимение + составное именное сказуемое, именное сказуемое, выраженное нулевой глагольной связкой и именной частью: местоимением в именительном падеже) (2 интертекстемы в 6-ти употреблениях). Такая замена Пушкина на мышь хорошо показывает смену ценностей у людей, произошедшую после взрыва, переворот в их сознании. Здесь чувствуется ирония — мышь заменяет не только других животных, но и всё искусство, бытовые проблемы становятся на место нравственных. Если в лозунге Аполлона Григорьева «Пушкин — наше всё» подчёркивается духовная, культурная основа жизни, то в этом романе всё обстоит наоборот: мышь — основа жизни, но в бытовом плане.

• подлежащее, выраженное существительным в именительном падеже,+ указательное местоимение + составное именное сказуемое, выраженное

нулевой глагольной связкой и именной частью (1 интертекстема в 1-м употреблении): предложение «Человек - это важно» напоминает фразу' М. Горького: «Человек - великолепно» (подлежащее, выраженное существительным в именительном падеже, + составное именное сказуемое, выраженное нулевой глагольной связкой и именной частью)» [Русская литература 1999: 823].

Таким образом, интертекстуалыюсть в романе - стилистический приём, позволяющий посредством трансформации придать художественную образность художественному произведению и отразить свою языковую картину.

Интертекстуальность в романе проявляется многосторонне, но основной способ реализации в художественном тексте - это трансформация разных типов иктертекстуальных включений. Механизм трансформации идёт в двух направлениях: трансформация непосредственно речевой единицы и трансформация семантического контекста. Облик речевой единицы преображается за счёт фонетических модификаций: добавлением новых звуков («пуденцист») или воспроизведением некорректного варианта («заиндевевши»). Контекстуальные изменения связаны с заменой слов стилистически нейтральных на слова или словосочетания, имеющих ограниченную сферу употребления или стилистически сниженных и просторечных («на рыле неуважение, точно, играет»).

Не случайно Толстая трансформирует именно слово. Слово - «инструмент», посредством которого выражаются мысли, чувства, эмоции. Слово проявляет внутренний мир человека, его отношение к объектам внешнего мира, к другим людям и к самому себе, слово есть отражение сознания и происходящих в нём изменений. То, что язык романа трансформирован и порой даже гипертрофирован, является доказательством искажения сознания героев, произошедшей переоценки ценностей, деградации личности, регресса культуры и падения нравственности. Все эти процессы обусловливают тот низкий уровень развития — на уровне животного, отличающий героев «Кыси»: у них нет идеалов, культурная память частично утрачена, частично извращена, знания фрагментарны и неустойчивы, представление о будущем призрачны, от самосознания остались единичные и случайные проблески. Но общее пессимистическое настроение сменяется

надеждой автора на то, что человечество сделает правильный выбор. Жители Фёдор-Кузьмичска прячут книги, не умея толком читать и порой не понимая ценности рукописных источников, но интуитивно чувствуя, что именно в Книге, в истинном Слове, а не переписанном и видоизменённом, заключено их спасение.

Таким образом, трансформация слова - реализация авторского замысла, представленная через взаимосвязь языка и сознания. Роман «Кысь» — горечь и сожаление автора о языковом, интеллектуальном и духовном обнищании человека и человечества. Это роман-предупреждение о том, что ожидает мир, если он не остановится вовремя и не сможет сохранить своё культурное наследие.

Приложение содержит индекс интертекстуальных включений и таблицы форм интертекстуальных включений.

В заключении подведены итоги проведенного анализа, намечены перспективы дальнейшей работы.

Публикация в журнале, рекомендованном ВАК:

1. Высочина, Ю.Л. Понятие интертекстуалыгости в теории лингвистики// Вестник Челябинского государственного педагогического университета. Серия 3. Филология: науч. журн. - Челябинск: Изд-во Челяб. гос. пед. ун-та, 2007. -№ 1.-С. 202-213.

По теме диссертационного исследования опубликованы следующие работы:

2. Высочина, ЮЛ. Интертекст в романе Татьяны Толстой «Кысь» (на материале фольклора)//Материалы конференции по итогам научно-исследовательских работ преподавателей ЧГПУ за 2004 год - Челябинск: Изд-во Челяб, гос. пед. ун-та, 2005. - С. 150-154.

3. Высочина, ЮЛ. Специфика фразеологической картины мира Татьяны Толстой (на материале романа «Кысь») // Фразеологические чтения памяти профессора Валентины Андреевны Лебединской: Вып. 3. - Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2006. - С. 570-173.

4. Высочина, ЮЛ. Интертекстуальность прозы Татьяны Толстой (на материале романа «Кысь»)// LINGÜISTICA JUVENIS. Проблемы

интерпретации единиц языка и текста: Сб. науч. трудов молодых учёных. Вып. 8. - Екатеринбург, 2006. - С. 17-23.

5. Высочина, IO.JÏ. Функционирование просторечных слов в романе 'Г. Толстой «Кысь»// Актуальные проблемы литературоведения и лингвистики. Вопросы филологического образования: материалы Российской научно-практической конференции (16-17 февраля 2006г.) [Текст]. - Орск: Изд-во ОГТИ, 2006. - С. 98-101.

6. Высочина, ЮЛ. Функционирование интертекстем словообразовательного типа в художественном тексте (на материале романа Т.Толстой «Кысь»)// Научные традиции славистики и актуальные вопросы современного русского языка: Материалы междунар. науч. конференции языковедов, посвященной 100-летию со дня рождения профессора C.B. Фроловой (27-28 июня 2006 года) - Самара: Изд-во СГПУ, 2006. - С. 150-154.

7. Высочина, Ю.Л. Интертекстуальность, интертекст, интертекстема: к определению лингвистических понятий // Культура и язык /Сб. материалов междунар. научно-практической конференции - Челябинск: Изд-во Челябинской государственной академии культуры и искусств, 2007. - (е печати)

Подписало в печать б^сЦ дц. Формат 60 х 90/16. Объем 4,0 уч'.-юц. л.' Тираж -/еуэхз. Заказ № Ц \0 . Бумага офсетная. Отпечатано на ризографе в типографии ГОУ ВПО ЧГПУ. 454080,. г. Челябинск, пр. Ленина, 69.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Высочина, Юлия Ленаровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Понятие интертекстуальности в теории 11 лингвистики.

1. Текст как объект лингвистического и литературоведческого ^ * анализа.

1.1. Историография проблемы, основные концепции. ^

1.1.1 .Концепция «диалогизма» М.М. Бахтина. ^

1.1.2.Постструктуралистская концепция Ю. Кристевой.

1.1.3.Альтернативные концепции интертекстуальности.

1.1.4. Референциальная концепция Н.А. Кузьминой.

1.1.5. Интертекстуальность, интертекст, интертекстема: ^ определение понятий.

1.1.6. Формы интертекстуальных включений.

1.1.7. Функции интертекстуальных включений. ^ *

ВЫВОДЫ по первой главе.

ГЛАВА И. Функционирование интертекстуальных включений в прозе Татьяны Толстой (на материале романа

Кысь»).

2.1. Контекстуальная трансформация и цитация.

2.2. Цитирование и пародирование фольклорных выражений, 77 сюжетов, пословиц, легенд.

2.3. Семантическая трансформация, связанная с появлением нового, неожиданного значения у слова и с топонимическими 33 наименованиями.

2.4. Синтаксические реминисценции.

ВЫВОДЫ по второй главе.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Высочина, Юлия Ленаровна

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению интертекстуальности прозы Татьяны Толстой. Интертекстуальность как форма взаимодействия привлекает внимание лингвистов и литературоведов начиная с конца 60-х годов XX века и до настоящего времени (И.В. Арнольд, 1995; О.В. Богданова, 2002; Н.С. Валгина, 2003; М.Л. Гаспаров, 2002; А.И. Горшков, 2001; С.А.Иванова, 2002; Н.А. Кузьмина, 2006; Г.И. Лушникова, 1995; В.П. Руднев,2001; И.П.Смирнов, 1995; А.К.Устин, 1995; Н.А. Фатеева, 2006; К.А. Филиппов, 2003; Ж.Е.Фомичева, 1992; В.Е.Чернявская, 2005; И.И. Яценко, 2001 и др.). На сегодняшний день интертекстуалыюсть изучается на разном материале: на научных текстах (В.Е. Чернявская, 2000; Е.В. Михайлова, 1999); на материале прессы (К.А. Костыгина, 2003; Т.А. Сандалова, 1998); на художественных текстах Дж. Барта, А. Ремизова, О.Э. Мандельштама, В. Брюсова, Р. М. Рильке (Н.С. 0лизько,2002; И.Ю. Целовальников, 1999; Т.Л. Ревякина, 2004; А.Х. Сатдретдинова, 2003; Н.В.Пигина, 2005). Разностороннему изучению творчества Татьяны Толстой посвящено большое количество научных монографий (Е. Гощило, 2000; Богданова О.В., 2004), статей (П. Вайль, А. Генис, 1990; М. Липовецкий, 2001; Б. Парамонов, 2000; И. Роднянская, 2001; А.В. Пронина, 2002 и др.), исследований (О.Е. Крыжановская, 2005; К.А.Щукина, 2004).

Однако вышеназванные изыскания интертекстуальности имеют только литературоведческую направленность, а системного изучения межтекстового взаимодействия и функционирования интертекстуальных включений в художественном произведении с лингвистических позиций до сих пор не проводилось.

Актуальность данного исследования обусловлена, с одной стороны, активным изучением интертекстуальности в лингвистике, а с другой, необходимостью комплексного анализа межтекстового взаимодействия на материале творчества Татьяны Толстой как автора, в творчестве которого интертекстуальность особенно активно проявляется на различных уровнях

- семантическом, фонетическом и синтаксическом.

Объектом исследования являются речевые единицы - интертекстуальные включения различных типов (далее интертекстемы), обладающие следующим рядом признаков: атрибутарованность/неатрибутированность, трансформированносгь/ нетрансформированность, воспроизводимость интертекстуальных включений, место актуализации интертекстемы.

Предмет исследования - функционирование различных интертекстем в романе Татьяны Толстой «Кысь»

Цель настоящей работы состоит в описании и создании типологии интертекстем в языке романа Т. Толстой «Кысь». В основе нашего анализа лежит узкое понимание интертекстуальности, при котором исходный текст содержит в себе ссылки на другие тексты на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах - цитатах, аллюзиях, реминисценциях и т.д.

- при этом ссылки могут быть как с указанием автора, так и без указания.

К достижению поставленной цели ведет решение следующих задач:

1) выявить особенности проявления интертекстуальности в творчестве Татьяны Толстой:

• создать типологию интертекстем в романе Татьяны Толстой «Кысь»;

• описать способы и средства выражения интертекстуальных включений;

• выявить специфические черты языковой картины мира Т. Толстой.

2) в ходе исследования определить специфику функционирования интертекстем в романе Т. Толстой.

3) определить место и роль интертекстуальных элементов в идиостиле автора.

Методологической основой диссертационной работы являются философские категории всеобщего, особенного и единичного, лингвистические категории абстрактного и конкретного. Кроме того, методология базируется на современных теоретических представлениях о культурно значимой функции речевых единиц.

Для решения поставленных задач используются следующие методы и приемы. Принцип системного подхода позволит выстроить взаимосвязанную и организованную систему языковых единиц. Основным исследовательским методом является описательный метод, применяемый при характеристике структурной организации, компонентного состава, семантических свойств и отношений интертекстем. Метод компонентного анализа способствует осмыслению формирования семантической структуры языковых единиц. Метод контекстуального анализа позволяет проанализировать функционирование языковых единиц в тексте. Дистрибутивный метод необходим при анализе лексико-семантической и синтаксической сочетаемости интертекстем. Метод анализа и синтеза позволит классифицировать и синтезировать единицы. Метод интроспекции использован при выявлении скрытых цитат, скрытых интертекстем.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что впервые целостно и системно рассматривается интертекстуальность прозы Т. Толстой, при котором:

1) учитываются различные стороны проявления межтекстовых связей (рассматриваются различные типы интертекстовых включений, их функции, особенности восприятия читателем интертекстуальных включений);

2) учитываются различные уровни проявления интертекстуальности в тексте - семантический, фонетический и синтаксический;

3) исследуется влияние интертекстем на формирование специфической картины мира писателя и создание художественной образности романа.

Источником картотеки является роман «Кысь», из которого методом сплошной выборки извлечены единицы анализа - интертекстемы в количестве 372 единиц в 880-ти употреблениях.

В ходе исследования были сформулированы следующие научные положения, выносимые на защиту:

1) Татьяна Толстая - автор, в творчестве которого широко представлены различные интертекстуальные включения, реализующие авторский замысел и концептуальность произведения;

2) систематизация интертекстуальных включений основывается на функционировании в тексте и репрезентирует относительно точную типологию, так как та или иная форма включения, обусловленная взаимопроникновением, может не иметь четких границ;

3) интертекстуальные включения в романе представлены различными типами, но основными являются следующие:

• цитаты и контекстуальная трансформация, проявляющаяся в трансформированных цитатах и фразеологических единицах;

• цитирование и пародирование фольклорных выражений, сюжетов, пословиц, легенд и т.п.;

• семантическая трансформация, связанная с появлением нового, неожиданного значения у слова и с топонимическими наименованиями;

• синтаксические реминисценции.

4) специфика функционирования интертекстем проявляется через трансформацию, основной целью которой является стилизация. Механизм трансформации идет в двух направлениях: трансформация непосредственно речевой единицы и трансформация семантического контекста.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что исследование расширяет представление современной лингвистики о сферах функционирования интертекстуальности, о коммуникативных возможностях интертекстуальных включений. Этим исследование способствует расширению как самой теории интертекстуальности, так и лингвопоэтики, функциональной стилистики. Работа представляет интерес для лексикологии, в частности, фразеологии, так как в исследовании впервые рассматривается трансформация фразеологических единиц.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты и языковой материал могут быть применены для лекций и семинаров по стилистике и литературному редактированию, лексике и фразеологии, лингвистике текста, лингвопоэтике, филологическому анализу текста, а также при чтении спецкурсов по современной русской литературе, в частности, об идиостиле Татьяны Толстой. Результаты исследования могут быть применены в лексикографической практике при составлении словаря Татьяны Толстой.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Интертекстуальность прозы Татьяны Толстой"

ВЫВОДЫ по второй главе

1. Как показал анализ, интертекстуальность романа «Кысь» проявляется в 4 основных направлениях:

• цитаты и контекстуальная трансформация, проявляющаяся в трансформированных цитатах и фразеологических единицах;

• цитирование и пародирование фольклорных выражений, сюжетов, пословиц, легенд и т.п.;

• семантическая трансформация, связанная с появлением нового, неожиданного значения у слова и с топонимическими наименованиями;

• синтаксические реминисценции.

2. В романе приводятся цитаты из русской классической и современной литературы, фольклора, музыкальных произведений. Контекстное окружение наполняет цитату иным, отличным от первоначального смыслом, порой не просто смешным или нелепым, но даже абсурдным.

3. Трансформирование значительно снижает поэтический пафос известных высказываний, вводя в ее структуру просторечные и грубо-фамильярные слова или выражения и соединяя разнородные понятия.

4. Важную семиотическую роль выполняет группа интертекстем, связанная с топонимическими наименованиями. Контекстуальная антонимия такого типа интертекстем не всеми читателями может быть воспринята одинаково, так как глубоко субъективна и индивидуальна, что создает вариативность интерпретации произведения. А это не что иное, как признак цельности художественного текста.

5. Необходимо также отметить появление в контексте романа нового значения у слова в результате семантической неологизации. Такое значение формируется из сем исходного значения и авторского смысла.

6. Большинство интертекстем выполняет несколько функций одновременно. Так, интертекстемы вместе с апеллятивной функцией, имеющей своей целью обращение к читателю, а точнее его памяти, реализуют:

• поэтическую, направленную на опознание интертекстуальных ссылок, в частности соотнесение с конкретными литературными первоисточниками;

• метатекстовую, заставляющую читателя задуматься, зачем именно эта цитата приведена и так трансформирована;

• референтную, позволяющую посредством интертекстемы определенным образом информировать читателей о мироустройстве героев произведения и языковой картине мира самого писателя.

7. Разные типы интертекстем являются средством создания художественной образности романа «Кысь», языковой картины мира и реализации специфичного сознания, обусловленного высокой интеллектуальной подготовленностью Т. Толстой и ее филологической энциклопедичностью.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Теория интертекстуальности до сих пор находится в стадии становления, и самая главная причина незавершенности - в отсутствии единства подхода к вышеназванному понятию и множестве форм интертекстуальных включений. Условно современные концепции интертекстуальности подразделяются на два направления, узкое и широкое понимание этого лингвистического явления, основывающиеся, в свою очередь, на широком или узком представлении о тексте.

Придерживаясь узкого понимания интертекстуальности, мы при отборе языкового материала анализировали такие качества, как воспроизводимость речевой единицы, возможность восстановления источника и трансформированность. Данное основание позволило нам выделить следующие группы интертекстем:

1) цитаты и контекстуальная трансформация, проявляющаяся в трансформированных цитатах и фразеологических единицах;

2) цитирование и пародирование фольклорных выражений, сюжетов, пословиц, легенд и т.п.;

3) семантическая трансформация, связанная с появлением нового, неожиданного значения у слова и с топонимическими наименованиями;

4) синтаксические реминисценции.

Анализ языкового материала, легшего в основу исследования, позволил установить следующие закономерности.

Интертекстуальные включения в романе имеют следующие источники: художественные тексты, тексты Библии, оперы, песни, высказывания известных деятелей, фольклорные произведения -пословицы, поговорки, сказки, былины и т.д. - крылатые выражения, топонимические названия. Интертекстуальные включения актуализируются в тексте в основном в форме цитат (точных и неточных), фразеологических сочетаний, аллюзий и реминисценций.

Интертекстуальность в романе проявляется многосторонне, но основной способ реализации в художественном тексте - это трансформация разных типов интертекстуальных включений. Механизм трансформации идет в двух направлениях: трансформация непосредственно речевой единицы и трансформация семантического контекста. Облик речевой единицы преображается за счет фонетических модификаций: добавлением новых звуков («пуденциал») или воспроизведением некорректного варианта {«заиндевевши»). Контекстуальные изменения связаны с заменой слов стилистически нейтральных на слова или словосочетания, имеющие ограниченную сферу употребления или стилистически сниженные и просторечные {«укроп весь выпололи семо и овамо»).

Целью вышеназванных приемов является пародирование и осмеяние.

Не случайно Толстая трансформирует именно слово. Как пишет Н. Литвинова [www.magazines.russ. ru]: «<.>в оглавление вынесен -пусть не существующий - но алфавит. И если оглавление призвано отражать основное содержание романа, то согласимся, «Кысь» - это роман о Слове, причем не абы о каком, а о письменном: а для чего еще, как не для письма и чтения, нужен алфавит?»

Слово - «инструмент», посредством которого выражаются мысли, чувства, эмоции. Слово проявляет внутренний мир человека, его отношение к объектам внешнего мира, к другим людям и к самому себе, слово есть отражение сознания и происходящих в нем изменений. То, что язык романа трансформирован и порой даже гипертрофирован, является доказательством искажения сознания героев, произошедшей переоценки ценностей, деградации личности, регресса культуры и падения нравственности. Бытие формирует сознание, и это обусловливает тот низкий уровень развития — на уровне животного, отличающий героев «Кыси»: у них нет идеалов, культурная память частично утрачена, частично извращена, знания фрагментарны и неустойчивы, представления о будущем призрачны, от самосознания остались единичные и случайные проблески. Но общее пессимистическое настроение сменяется надеждой автора на то, что человечество сделает правильный выбор. Жители Федор-Кузьмическа прячут книги, не умея толком читать и порой не понимая ценности рукописных источников, но интуитивно чувствуя, что именно в Книге, в истинном Слове, а не переписанном и видоизмененном, заключено их спасение: «А они, голубчики наши темные, - вона! - ни себе, ни людям, попрятали книги и гноят, и нипочем не признаются, что, мол, книга у него запрятана, а отсталость большая и Болезни боятся, а Болезнь тут ни при чем, Бенедикт тыщу книг прочитал и здоров» (Т. Толстая. «Кысь»).

Таким образом, трансформация слова - реализация авторского замысла, представленная через взаимосвязь языка и сознания. Роман «Кысь» — горечь и сожаление автора о языковом, интеллектуальном и духовном обнищании человека и человечества. Это роман-предупреждение о том, что ожидает мир, если он не остановится вовремя и не сможет сохранить свое культурное наследие.

Интертекстуальность в романе - стилистический прием, позволяющий посредством трансформации придать художественную образность произведению и отразить авторскую языковую картину.

Интертекстуальность в романе реализует несколько функций: экспрессивную, апеллятивную, фатическую, поэтическую, референтивную, метатекстовую. Основные функции - апеллятивная, обращающаяся к культурной и интеллектуальной памяти читателя, поэтическая, позволяющая интерпретировать и распознавать интертекстуальную ссылку, и воздействующая.

Посредством интертекстуальности в романе возникают те диалогические отношения, о которых говорил М. Бахтин. Диалогичность выражается либо как констатация «чужого слова» (цитата), либо как комментирование или оценивание «чужого слова» (трансформация). Автор обращается к читателю через интертекстуальные включения, поэтому их восприятие требует специальной подготовленности и компетенции. Хотя не исключена и спонтанность восприятия. Таким образом, в произведении пересекаются два текста - авторский и чужой - и на границе этого пересечения возникает интертекст.

В завершение для представления более полной картины развития теории интертекстуальности мы считаем немаловажным наметить дальнейшие перспективы в области изучения этого лингвистического явления:

1. анализ не реализованных в границах данного исследования типов интертекстуальных включений романа «Кысь»: пересказ, мифологические аллюзии, включение просторечной лексики, употребление имен собственных и т.д.;

2. изучение функционирования и составление типологии интертекстуальных включений в публицистических произведениях Татьяны Толстой;

3. систематизация интертекстуальных включений в текстах русской классической литературы допостмодернистского периода;

4. рассмотрение текстообразующей функции интертекстуальности в русской художественной литературе.

Список научной литературыВысочина, Юлия Ленаровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Адмопи, В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики/ В.Г. Адмони; АН СССР, Ин-т языкознания; под ред.

2. B.М. Павлова-Л.: Наука, Ленинградское отд-ние, 1988.-238 с.

3. Арнольд, КВ. Проблемы диалогизма, интертекстуальности и герменевтики: (В интерпретации художественного текста). Лекции к спецкурсу/И.В. Арнольд. СПб.: Образование, 1995 - 60 с.

4. Арнольд, И.В. Проблемы интертекстуальности/И.В. Арнольд //Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 2, История, языкознание, литературоведение. -1992. Вып.4. - С. 53-61.

5. Арнольд, И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: сб.статей/ И.В. Арнольд. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999. - 444 с.

6. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика: Пер. с фр./Сост., общ. ред и вст. ст. Г.К. Косикова/Р. Барт. М.: Прогресс, «Универс», 1989. - 616 с.

7. Бахтин, М.М. К методологии гуманитарных наук/ М.М. Бахтин// Эстетика словесного творчества. / М.М. Бахтин. М.: Искусство, 1979. - С. 361373.

8. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества/М.М. Бахтин/ Сост.

9. C.Г. Бочаров; Текст подгот. Г.С. Бернштейн и Л.В. Дерюгина; Примеч. С.С. Аверинцева и С.Г. Бочарова М.: Искусство, 1979. - 424 с.

10. Бахтин М.М.: pro et contra. Личность и творчество М.М. Бахтина в оценке русской и мировой гуманитарной мысли. Т. II./ сост., вступит ст. и комментар. К.Г. Исупова- СПб.: РХГПИ, 2001. 552 с.

11. ХО.Бенъяш, Е. Дунин сарафан/Е. Беньяш //Дружба народов. 2001. -№2.-С. 214-216.

12. И.Библер, B.C. От наукоучения к логике и культуре: Два философвских введения в двадцать первый век/ B.C. Библер. -М.: Политиздат, 1990.-413 с.

13. И.Богданова, О.В. Интертекст в рассказах Татьяны Толстой/О.В. Богданова, М.В. Смирнова//Мир русского слова. -2002. № 3. - С. 81-85.

14. Богомазов, ЕМ. Роль ритмической структуры слова при восприятии письменного и звучащего слова/Г.М. Богомазов// 100 лет экспериментальной фонетике в России: материалы междунар. конф. 1-4 февраля 2001г. /отв. ред. Л.В. Бондарко. СПб., 2001. - С. 27-29.

15. Борисенко, А.В. Семиотические механизмы интертекстуальности /А.В. Борисенко //Парадигмы: сб. статей молодых филологов. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2003.-С.24-28.

16. Волгина, Н.С. Теория текста: учебное пособие/Н.С. Валгина. -М.: Логос, 2003. 280 с.

17. Вайль, П. Городок в табакерке: Проза Татьяны Толстой/П. Вайль, А. Генис // Звезда. -1990. № 8. - С. 147-148.

18. П.Ватсон, Е.Р. Влияние авторской интонации на устное восприятие художественного текста: автореф. дис. . канд филол.наук: 10.02.04 / Ватсон Елена Рафаэлевна, МГУ. М., 1998. - 24 с.

19. Гальперин, И.Р. Избранные труды/ И.Р. Гальперин М.: Высш. школа, 2005. - 255 с.

20. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования/ И.Р. Гальперин-М.: Наука, 1981. -139 с.

21. Жолковский, А. К. К проблеме инфинитивной поэзии: Об интертекстуальном фоне стихотворения С. Гандлевского «Устроится наавтобазу»/ А.К. Жолковский// Известия РАН. Сер. литературы и языка. -2002.-№ 1.-С. 34-42.

22. Забылин, М. Русский народ: Его обычаи, предания, обряды. М.: Изд-во Эксмо, 2003. - 608 с.

23. Иванова, Н. И птицу паулин изрубить на каклеты: О романе Татьяны Толстой «Кысь»./Н. Иванова//Знамя. 2001. - № 3. - С. 219-221.

24. ЗА. Иванова, С.В. Текстовые реминисценции как поле интертекстуальности/ С.В. Иванова/Теория поля в современном языкознании: межвуз. сб. науч. тр. -Уфа: РИО БашГУ, 2002. С. 111-113.

25. Ильин, И.П. Постмодернизм. Словарь терминов / И.П. Ильин. -М.: ИНИОН РАН (отдел литературоведения) INTRADA, 2001. - 458 с.

26. Ильин, И. П. Стилистика интертекстуальности: теоретические аспекты/И.П. Ильин//Проблемы временной стилистики: сб. науч.-аналитическихтрудов.-М., 1989.-С. 186-207.

27. Интертекстуальные связи в художественном тексте: межвуз. сб. науч. тр./ Рос. гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена; Редкол.: И.В. Арнольд (отв. ред.) и др. СПб.: Образование, 1993. - 147 с.

28. Магнитогорск, 12-14 ноября 2003 г.). Ред.-сост. С.Г. Шулежкова. -Магнитогорск, 2003. С. 27-30.

29. Козицкая, ЕА. Автоцитация и интертекстуальность: (Два стихотворения Б. Окуджавы)/ Е.А. Козицкая//Литературный текст: проблемы и методы исследования. Тверь: Изд-во Твер.ун-та, 1998. - №4 - С. 120-126.

30. АХ.Костыгина, К. А. Интертекстуальность в прессе (на материале немецкого языка): дис. . канд. филол. наук/ Костыгина Ксения Александровна. СПб., 2003. - 308 с.

31. Кристева, Ю. Бахтин, слово, диалог и роман / Ю. Кристева // М.М. Бахтин: pro et contra. Личность и творчество М.М. Бахтина в оценке русской и мировой гуманитарной мысли. Т. II. Сост., вступит ст. и коммент. К.Г. Исупова- СПб.: РХГПИ, 2001. С. 213-243.

32. Кристева, Ю. Бахтин, слово, диалог и роман / Пер. с фр. Г. К. Косикова /Ю.Кристева// Вестн. Московского ун-та. Сер. 9. Филология. 1995. -№ 1.-С. 98-99.

33. Кузьмина, Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка/ Н.А. Кузьмина Изд. 3-е, испр. и доп. -М.: КомКнига, 2006. - 272с.

34. Lachman, R. Gedachtnis und Literatur: Intertextualitat in der russischen Moderne»/ R. Lachman. Frankfurt: Suhrkampf, 1990. - 350c.

35. Левин, Г.Д. Диалог: гносеологический механизм и гуманитарная функции/ Г.Д. Левина// Наука глазами гуманитария/ отв. ред. В.А Лекторский. М.: Прогресс-Традиция, 2005. - С. 262-287.

36. Липовецкий, М. «Свободы черная работа» (Об «артистической прозе» нового поколения)/М. Липовецкий //Вопр. лит. 1989. - № 9 - С. 346.

37. Липовецкий, М. След Кыси/ М. Липовецкий//Искусство кино. -2001,-№2.-С. 77-80.51 .Лотман, Ю.М. Анализ поэтического текста/Ю.М. Лотман. -Л.:«Просвещение», 1972. 272 с.

38. Лотман, Ю.М. Внутри мылящих миров. Человек текст - семиосфера -история/ Ю.М. Лотман. - М.: «Языки русской культуры», 1999. - 464 с.

39. Лотман, Ю.М. Текст в тексте / Ю.М. Лотман// Избранные статьи в 3-х т. Т.1./ Ю.М. Лотман. Статьи по семиотике и типологии культуры. — Таллин: «Александра», 1992. С. 148-161.

40. Лотман, Ю. М. Культура и взрыв/ Ю.М. Лотман. М.: Гнозис, 1992. -228 с.55 .Луишикова, Г.И. Интертекстуальность художественного произведения: учеб. пособие/Г.И. Лушникова. Кемерово: Кемер. гос. ун-т. 1995.-82 с.

41. Metzler Lexikon Sprache/Hrsg. Von H.Gluck. Stuttgart; Weimar, 1993.-636 c.

42. Михайлова, E. В. Интертекстуальность в научном дискурсе: на материале статей: дис. . канд. филол. наук / Михайлова Елена Владимировна. Волгоград, 1999.-205 с.5&.Мокиенко, В.М. Славянская фразеология/ В.М. Мокиенко. М.: Высш. шк., 1989.-287 с.

43. Москальская, О.И. Текст как лингвистическое понятие (обзорная статья)/О.И. Москальская//Ин. языки в школе. 1978. -№ 3. - С. 9-17.

44. Николииа, Н.А. Филологический анализ текста: учебное пособие для студентов высш. пед. учебн. заведений/ Н.А. Николина М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 256 с.

45. Парамонов, Б. Застой как культурная форма: (О Татьяне Толстой)/ Б. Парамонов// Звезда. 2000. - № 4. - С. 234-238.

46. Петрова, Н. В. Интертекстуальность как общий механизм текстообразования (На материале англо-американских коротких рассказов): дис. . д-ра филол. наук / Петрова Наталья Васильевна. -Волгоград, 2005. 395 с.

47. Пронина, А.В. Наследство цивилизации: О романе Т. Толстой «Кысь»/А.В. Пронина // Русская словесность. 2002. - № 6. - С. 31-32.вв.Ранчин, А. «На пиру Мнемозины»: Интертексты Бродского/ А. Ранчин. М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 464 с.

48. Ремизова, М. Grandes dames прошедшего сезона / М. Ремизова// Континент. 2002.-№ 112.-С. 396-405.

49. Руднев, В.П. Прочь от реальности: Исследования по философии текста/ В.П. Руднев. М.: Аграф: 2000. - 432 с.

50. Ю.Славникова, О. Пушкин с маленькой буквы/ О. Славникова // Новый мир, 2001.- № 3. - С. 177-183.

51. Солодуб, Ю.П. Интертекстуальность как лингвистическая проблема: Сопоставление стихотворений А.С. Пушкина и У. Водсворта./ Ю.П. Солодуб //Филологические науки. 2000. - № 2 - С. 51-57.

52. Степанов, Ю.С. «Интертекст», «интернет», «интерсубъект» (К основаниям сравнительной концептологии)/ Ю.С.Степанов//Известия РАН. Сер. Литературы и языка. 2001. - № 1. - С. 3-11.

53. Тарасов, Е.Ф. Тенденции развития психолингвистики/ Е.Ф. Тарасов; отв. ред. Ю.А.Сорокин. М.: Наука, 1987.- 166 с.

54. Текст. Интертекст. Культура. Сб. докладов междунар.науч. конф. (Москва, 4-7 апреля 2001 года)/ РАН. Инт-т рус. яз. им. В.В. Виноградова: Ред-сост.: В.П. Григорьев, Н.А. Фатеева. М.: «Азбуковник», 2001. - 608 с.

55. Томашееский, Б.В. Пушкин читатель французских поэтов/ Б.В. Томашевский//Пушкинский сб. памяти СЛ. Венгерова. - М.,1923. - с. 210213.81 .Томашееский, Б. Теория литературы. Поэтика/Б. Томашевский. -5-е изд. M.-JI.: ГИЗ, 1930.-240 с.

56. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исслед. в области мифопоэтического:Избр./ В.Н. Топоров. М.: Прогресс. Культура, 1995. -621 с.

57. ЪЪ.Тороп, П.Х. Проблема интекста/ П.Х. Тороп// Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Текст в тексте. Труды по знаковым системам. -Тарту, 1981.-С. 33-44.

58. Тростников, MB. Перевод и интертекст с точки зрения поэтологии /М.В. Тросников// Семиотика: Антология /сост. Ю.С. Степанов. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001.-С. 563-580.

59. Трыкова, О.Ю. Отечественная проза последней трети XX века:жанровое взаимодействие с фольклором: автореф. дис.д-ра филол.наук: 10.01.01/Трыкова Ольга Юрьевна, МПГУ.-М., 1999.-38 с.

60. Тураева, З.Я. Лингвистика текста: (Текст: структура и семантика): учебное пособие/З.Я. Тураева. М.,Просвещение,1986. -126 с.87 .Устин, А.К. Текст. Интертекст. Культура: Монография/ А.К. Устин. СПб.: SuperMax, 1995. - 112 с.

61. Фатеева, Н.А. Интертекстуальность и ее функции в художественном дискурсе/ Н.А. Фатеева //Известия РАН. Сер. литературы и языка. 1997.- Т. 56. - №5. - С. 12-21.

62. Фатеева, Н.А. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов/ Н.А. Фатеева. М.: Агар, 2000. - 280 с.

63. A.И. Герцена; Редкол.: И.В. Арнольд (отв. ред.) и др. СПб.: Образование, 1993. - С.82-91.

64. Хализев, В.Е. Теория литературы. Учебник/ В.Е. Хализев. М.: Высш. шк., 1999.-398 с.9А. Чернявская, В.Е. Интерпретация научного текста: учебное пособие/

65. B.Е. Чернявская. Изд.2-е. -М.: КомКинга, 2005. - 128 с.

66. Шафранская, Э. Ф. Роман Т. Толстой «Кысь» глазами учителя и ученика. Мифологическая концепция романа/ Э. Ф. Шафранская // Русская словесность. 2002. - № 1. - С. 36-41.

67. Шулежкова, С. Г. Жизни мышья беготня: (Пушкин и Пушкин в романе Т. Толстой «Кысь»)/С.Г. Шулежкова//Пушкин: Альманах. -Магнитогорск, 2002. Вып. 3. - С. 30-46.

68. Ясперс К. Смысл и назначение истории: Пер. с нем. М.Н. Левиной/К. Ясперс. М.: Республика, 1994. - 527 с.

69. Яценко, И.И. Интертекст как средство интерпретации художественного текста: (На материале рассказа В. Пелевина «Ника») /И.И. Яценко// Мир русского слова. 2001. - № 1. - С. 73-74.

70. ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

71. Бочкарев, А.Е. Семантический словарь/ А.Е. Бочкарев-Н. Новгород: ДЕКОМ, 2003. 203 с.

72. Васильева, Н.В. Краткий словарь лингвистических терминов/ Н.В. Васильева. М.: Русский язык, 1995. - 175 с.

73. Вартаньян, Э. А. Словарь крылатых слов и выражений/ Э.А. Вартаньян. М.: ООО «Торгово- издательский дом «Русское слово -РС»,2001. - 416 с.

74. Городецкая, ИЛ. Русские названия жителей: Словарь-справочник: Более 14 000 назв. / И.Л. Городецкая, Е.А.Левашова; под ред. Е.А. Левашовой. М.: ООО «Русские словари»: ООО «Изд-во Астрель»: ООО «Изд-во ACT», 2003. - 363 с.

75. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. Т. 2. И-0 / В.И. Даль. С-Пб.: ТОО «Диамант», 1998. - 784 с.

76. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. Т. 3. П / В.И. Даль. С-Пб.: ТОО «Диамант», 1998. - 560 с.

77. Душенко, СЛ. Словарь современных цитат: 4300 ходячих цитат и выражений XX века, их история, авторы, датировка/ С.Л. Душенко. -М.: Аграф, 1997.-628 с.

78. Дьяченко, Г., протоирей. Полный церковно-славянский словарь. Репринтное изд. 1900 г. Издательский отдел московского патриархата/ Г. Дьяченко. М., 1993.- 1120 с.

79. Иллюстрированный словарь забытых и трудных слов из произведений русской литературы XVIII-XIX веков /сост. JI.A. Глинкина. Оренбург: Оренбургское книжное изд-во, 1998. - 280 с.

80. Краткий словарь латинских крылатых слов, сокращений и выражений/Сост. В. Купреянова, Н. Умнов. М.: ТЕРРА, 1996. - 96 с.

81. Краткий словарь когнитивных терминов /под общей ред. Е,С. Кубряковой. МГУ, 1997. - 245 с.

82. Мокыенко, В.М. Словарь крылатых слов и выражений Пушкина / В.М. Мокиенко, К.П. Сидоренко. СПб, 1999. - 430 с.

83. Русская литература: Большой справочник для школьников и поступающих в вузы. М.: Дрофа, 1999. - 1296 с.

84. Руднев, В.П. Энциклопедический словарь культуры XX века/ В.П. Руднев. М.: «Аграф», 2001. - 608 с.

85. Советский энциклопедический словарь/ гл. ред. A.M. Прохоров. -4-е изд.-м.: Сов. энциклопедия, 1988,- 1600 с.

86. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. Т. 15. Т-ТЯТЯ/под ред. С.Г. Бурхударова, В.В. Виноградова, С.П. Обнорского и др. -М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. 1286 с.

87. Словарь русского языка: в 4 т. Т.4. С-Я. /АН СССР; Ин-т рус. яз; под ред А.П. Евгеньевой. 2 изд., испр. и доп. - М.: Рус. яз, 1984. - 794 с.

88. Сомов, В.П. Словарь редких и забытых слов/ В.П. Сомов. -М.: ACT: Астрель, 2006. 605 с.

89. Толковый словарь русского языка: в 4 т. Т.З. / под ред. Д. Н. Ушакова. М.: ООО «Изд-во Астрель», ООО «Изд-во ACT», 2000. -720 с.

90. Толковый словарь русского языка: в 4 т. Т.4. / под ред. Д. Н. Ушакова. М.: ООО «Изд-во Астрель», ООО «Изд-во ACT», 2000. -752 с.

91. Фразеологический словарь современного русского языка: в 2 т. Т.1. /под ред. проф. А.Н. Тихонова/ Сост: А.Н. Тихонов, А.Г. Ломов, А.В. Корольков. М.: Флинта: Наука, 2004. - 832 с.

92. Фразеологический словарь современного русского языка: в 2 т. Т.2. /под ред. проф. А.Н. Тихонова/ Сост: А.Н. Тихонов, А.Г. Ломов, А.В. Корольков М.: Флинта: Наука, 2004. - 832 с.

93. Фразеологический словарь русского литературного языка: в 2 т. Т.2.: Н-Я /Сост.: А.И. Федоров. Новосибирск: «Наука». Сибирская издательская фирма РАН, 1995. - 396 с.

94. Словарь библейских крылатых слов и выражений/ сост. Г.А. Иоффе. СПб., Изд-во «Петербург - XXI век». 2000. - 480 с.

95. ИСТОЧНИКИ ЯЗЫКОВОГО МАТЕРИАЛА 1. Анпенский, И.Ф. Кипарисовый ларец: Книга стихов/И.Ф. Анненский; Ред.-сост. и авт. предисл. М.Т. Латышев. М.: ЯУЗА, 1995. -192 с.

96. Блок, А. Сочинения в 2 т. T.l./А. Блок.-М.:Гос.изд-во худож. лит., 1955. 814 с.

97. Былины/соет., вступ. ст., обработка текстов, примеч. и слов. Ю.Г. Круглова. -М.: Просвещение, 1993. -207 с.

98. Волошин, М.А. Избранные стихотворения/М.А. Волошин; сост., вступ. ст. и примеч. А.В. Лаврова. М.: Сов. Россия, 1988. - 384 с.

99. Григорьев, АЛ. Искусство и нравственность/ А.А. Григорьев. Вступ. ст. и коммент. Б.Ф. Егорова. -М.: «Современник», 1986.-351 с.

100. Гумилев, Н.С.Стихотворения/ Н.С. Гумилев. М.: Худож. лит., 1995.-253 с.

101. Достоевский, Ф.М. Собрание сочинений: в 10 т. Т.4. Произведения 1862 1869г. /Ф.М. Достоевский. -. - М.: Гос. изд-во худож. лит., 1956. -610 с.

102. Заболоцкий, Я.АСтихотворения/ Н.А. Заболоцкий. Сост. Н.Н. Заболоцкий. Вступ. ст. И.И. Ростовцевой. М.: Сов. Россия, 1985. -304 с.

103. Лесков, Н.С. Собрание сочинений: в 6 т. Т.4./ Н.С. Лесков; Примеч. А. Ранчина; подг., вступ ст. Л. Анненского. М.: АО «Экран», 1993 - 636 с.

104. Малые жанры русского фольклора: хрестоматия: Учеб. пособие для филол. спец. вузов/Сост. В.Н. Морохин. 2-е изд., испр. и доп. -М.: Высш. шк, 1986-352 с.

105. Мандельштам, О. Лирика/О.Мандельштам. Челябинск: Изд-во ЧПО «Книга», 1993.- 189 с.

106. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева/сост. Горелов А.А. -Л.: Лениздат, 1983.-446 с.

107. Народные русские сказки в 3-х т. Т. 3. //А.Н. Афанасьев/- М.: Гос.изд-во худ-ной лит., 1957. 400 с.

108. Окуджава, Б. Стихи. Рассказы. Повести/ Б. Окуджава. -Екатеринбург: изд-во «У-Фактория», 1988. 576 с.

109. Русские народные сказки. СПб.: ТОО «Диамант», 1996. - 512 с.

110. Русские пословицы и поговорки: учебный словарь/Авт. В.И. Зимин, С.Д. Ашурова и др. М.: Школа- Пресс, 1994. -320 с.

111. Толстая, Т.Н. Кысь: Роман/Т. Толстая. М.: Подкова, Иностранка, 2000.- 384 с.21 .Толстая, Т.Н. Не кысь/Т. Толстая. М.: Изд-во Эксмо, 2005. -608 с.

112. СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ

113. ФСРЯ фразеологический словарь русского языка

114. ССРЛЯ словарь современного русского литературного языка

115. СРЯ словарь современного русского языка

116. СЗТС иллюстрированный словарь забытых и трудных слов изпроизведений русской литературы XVIII-XIX веков

117. СЭС советский энциклопедический словарь

118. ТССРЯ толковый словарь современного русского языка