автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Интертекстуальные связи и их специфика в произведениях Анджелы Картер

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интертекстуальные связи и их специфика в произведениях Анджелы Картер"

На правах рукописи

Зверькова Светлана Владимировна

Интертекстуальные связи и их специфика в произведениях

Анджелы Картер

Специальность 10.02.04 - германские языки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Барнаул-2004

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Новосибирский государственный педагогический университет»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Козлова Любовь Александровна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Малинович Юрий Марцельевич

кандидат филологических наук, доцент Черемисина Ольга Николаевна

Ведущая организация:

Кемеровский государственный университет

Защита состоится 26 ноября 2004 года в ■// час. на заседании диссертационного совета К 212.011.01 в Барнаульском государственном педагогическом университете по адресу: 656031 г. Барнаул, ул. Крупской, 108, ауд. 402.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Барнаульского государственного педагогического университета по адресу: г. Барнаул, ул. Молодежная, 55.

Автореферат разослан 25 октября 2004 года.

Ученый секретарь

диссертационного совета

9/9б/3>

3

Реферируемая диссертация посвящена изучению особенностей интертекстуальных связей и специфики их функционирования в произведениях Анджелы Картер, одной из наиболее ярких представительниц постмодернизма. Проблемы, исследуемые в работе, рассматриваются в рамках антропоцентрической парадигмы.

Отличительной чертой современной лингвистики и гуманитарной науки в целом является переход от монологической системы восприятия к диалогической. Концепция диалогизации лежит в основе многих положений рецептивной эстетики, филологической герменевтики и теории интертекстуальности как её составной части. По мнению Ю.М. Лотмана, само человеческое сознание по своей природе диалогично. Для того чтобы работать, сознание нуждается в сознании, текст — в тексте, культура - в культуре. Наиболее полное воплощение идеи диалогичности нашли в работах М.М. Бахтина, который рассматривает каждый текст как звено в цепи, как диалог не только между автором и читателем, но и между эпохами и культурами.

Толкование текста имеет многовековую историю. Искусство понимания текстов (герменевтика) ведёт начало от Древней Греции. Современная филология вновь обращается к идеям герменевтики, которые долгое время оставались невостребованными. Подобные периоды разрыва и забвения предшествующих традиций вполне характерны для сложной линии развития лингвистики.

С середины 70х годов XX века большинство исследователей начинают говорить об эпохе постгенеративизма. В лингвистике наблюдаются новые тенденции: исследование выходит за пределы предложения, развивается коммуникативно-дискурсный подход к языку, происходит формирование прагматической парадигмы и наблюдается стремительное развитие когнитивной лингвистики. Исследование интертекстуальности в рамках когнитивной парадигмы прежде всего связано с вопросами интерпретации текста, диалога сознаний автора и читателя. Интертекстуальность рассматривается как феномен, без учёта которого понимание смысла художественного текста зачастую оказывается невозможным. Философский аспект интертекстуальности конкретизируется общей идеей о единстве и преемственности культуры и научного знания.

Актуальность темы определяется тем, что интертекстуальность является базовой категорией культуры постмодерна, основным приёмом и неотъемлемым компонентом постмодернистского дискурса.

Способы включения в текст фрагментов из других текстов, а также особенности функционирования интертекстов определяются стратегией автора. Интегрирование лингвистического и литературоведческого подходов способствует более глубокому анализу концептуальной и языковой картины мира автора, позволяет выявить особенности его идиостиля.

Предметом исследования в данной работе являются особенности интертекстуальных связей в композиции постмодернистского романа.

Целью данной работы является комплексный поуровневый анализ интертекстуальных включений в тексте романов Анджелы Картер, определение

роли интертекстуальных элементов в формировании ГДВДСТНДЙ НЙНЙЛЬЙЯЙь в

выражении концептуальной системы автора.

БИБЛИОТЕКА О»

Цель исследования определяет постановку следующих задач:

1) формирование теоретических основ интертекстуальности, исследование типологии интертекстуальных элементов и их функций в художественном тексте;

2) изучение особенностей концептуальной системы автора;

3) рассмотрение базовых компонентов постмодернистского дискурса;

4) изучение источников интертекстов и специфики их функционирования в романах А. Картер;

5) определение роли антропонимов в организации романов А. Картер;

6) анализ кодовой интертекстуальности, изучение роли фразеологических единиц в актуализации смысла постмодернистского романа.

Характер работы и задачи исследования определили и методику исследования, которая является комплексной по своей сути и включает интертекстуальный поуровневый анализ, метод сопоставления исследуемого текста с его претекстом, элементы концептуального, этимологического и контекстуального анализов.

Теоретическую основу исследования составили теоретические положения, сформулированные в фундаментальных трудах И. В. Арнольд, М.М. Бахтина, Ю.Н. Караулова, Ю.М. Лотмана, И.П. Смирнова, П.Х. Торопа, Ю.Н. Тынянова, в исследованиях Г.В. Денисовой, Г.Г. Слышкина, Н.А. Фатеевой, а также в ряде работ зарубежных исследователей: Г. Аллена, Р. Барта, X. Блума, Ж. Женетта, Ю. Кристевой, М. Риффатерра, М. Тернера и других.

Научная новизна диссертации заключается в том, что интертекстуальность впервые представлена как компонент идиостиля автора. Новым является рассмотрение постмодернистского романа как «третичного текста» (Библия — Шекспир — Картер). Впервые исследуется роль фразеологических единиц в формировании интертекста.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что она вносит определённый вклад в развитие теории интертекстуальности, в изучение вопросов, связанных с интертекстуальной игрой как основной стратегией литературы постмодернизма. Кроме того, теоретически значимым представляется выделение интертекстуальности в качестве важного компонента идиостиля.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его теоретические положения и представленные результаты интертекстуального анализа могут быть использованы в курсах лингвистики текста, стилистики, интерпретации художественного текста, при написании курсовых, выпускных квалификационных и диссертационных работ, а также стать основой самостоятельного спецкурса по проблемам интертекстуальности.

На защиту выносятся следующие положения: 1. Интертекстуальность - одна из доминант культуры постмодернизма - является важным компонентом идиостиля Анджелы Картер. Обращение А. Картер с прецедентными текстами представляет собой постмодернистский подход к наследию прошлого. Используя античные мифы и произведения художественной литературы, она облачает их в карнавальную форму, соединяя серьёзное и смешное, используя различные методы концептуальной подсказки.

2. Базовые концепты в творчестве А. Картер - концепты любви, семьи, смерти, материнства - представляют собой ведущие архетипы, лежащие в основе мифотворчества. Однако в её произведениях смысловые поля, образованные данными концептами, репрезентированы такими лексическими единицами, которые полностью подтверждают неординарность мышления этой писательницы. Традиционные представления намеренно разрушаются и пересматриваются

3. В творчестве А. Картер дихотомия «текст-антецедент» - «текст консеквент» превращается в трёхмерную конструкцию (Библия - Шекспир - Картер), что даёт основание рассматривать её произведения как «третичный текст».

4. Важную роль в организации произведений А. Картер играют антропонимы. Отличительная особенность антропонимов - концентрация значительного объёма информации на незначительном отрезке текста. Имена собственные обладают значительным ассоциативным потенциалом, их интенсиональное употребление позволяет использовать те или иные признаки, присущие данному прецедентному имени, для создания образа героя.

5. В формировании интертекстуальных связей участвуют не только цитаты и аллюзии, но и фразеологические единицы, различные смыслы которых интерпретируются в пространстве социального и культурного знания. В романах А. Картер пословицы и идиомы подвергаются различным трансформациям, что усиливает выразительность художественного произведения. Окказиональные преобразования фразеологизмов являются яркой особенностью идиостиля А. Картер, так как дают возможность выразить то, что не может быть выражено словом или фразеологизмом при его узуальном использовании.

Материалом исследования послужили фрагменты текстов из четырёх произведений Анджелы Картер. Общий объём отрывков с интертекстуальными включениями составил свыше 3000. При рассмотрении общих положений теории интертекстуальности в качестве иллюстративного материала привлекались произведения Г. Грина, П. Джеймс, Дж. Сэлинджера, Дж. Фаулза и Г. Хэррисона.

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, её научная новизна, формулируется цель и задачи исследования, определяются методы исследования, теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе анализируются различные концепции в теории интертекстуальности, определяются основные типы интертекстуальных элементов и их функции в художественном тексте, исследуется роль интертекстуальности в культуре постмодернизма.

Во второй главе анализируется роль интертекстуальности в формировании идиостиля автора, проводится поуровневый анализ интертекстуальных связей в творчестве Анджелы Картер, определяются источники интертекстов и устанавливаются функции интертекстуальных включений в организации постмодернистского романа.

В заключении обобщаются основные результаты исследования и определяются перспективы дальнейшего изучения интертекстуальности как лингвокультурологической категории.

Библиографический список содержит 186 наименований, из них 37 на иностранных языках. Список использованных для анализа текстов включает 10 наименований, список источников интертекстов — 14 наименований, список справочной литературы - 5 наименований.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 6 публикациях, раскрывающих основное содержание диссертации, а также в докладах на научных конференциях: международной научно-практической конференции «Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка и лингводидактике» (сентябрь 2003 г., Барнаул); первой международной конференции Ассоциации англоведов и преподавателей английского языка «Полифония образования и англистика в мультикультурном мире» (ноябрь 2003 г., Москва); региональной научно-практической конференции молодых учёных «Актуальные проблемы гуманитарного знания» (октябрь 2004 г., Барнаул).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В Главе 1 «Интертекстуальность и её функции в художественном тексте» рассматриваются основные теоретические положения диссертационного исследования.

Интертекстуальность представляет собой одну из важнейших категорий текста, которая формирует историко-филологический контекст литературного произведения, расширяет возможности интерпретации текста. Интертекстуальность создаёт вертикальный (с текстами предшествующих эпох) и горизонтальный (с текстами других культур) контекст. Таким образом, текст рассматривается как диалог не только между автором и читателем, но и между различными культурными контекстами.

Фоновые знания представляют собой социально-культурный фон, незнание которого ведёт к определённым трудностям в процессе общения и понимания текста. Владение совокупностью сведений исторического, географического, социального и культурного характера обеспечивает адекватное восприятие и интерпретацию произведения, является неотъемлемой частью успешной коммуникации.

Теория интертекстуальности берёт своё начало в лингвистике и литературоведении XX века, в частности в работах М.М. Бахтина, Ф. де Соссюра, Ю.Н. Тынянова, Ю. Кристевой.

Опираясь на опыт современной герменевтики, М.М. Бахтин разработал теорию диалогичности. Он включает диалогический принцип во всеобъемлющую концепцию культуры. Согласно его теории, «чужое» слово, введённое в высказывание в виде разного рода цитат, аллюзий, реминисценций означает открытость языковой единицы и её взаимодействие с другими единицами, что делает «диалогическое» слово «полифоническим», так как в нём начинают слышаться голоса сразу нескольких дискурсных инстанций.

Концепция диалогичности находит своё продолжение в работах Ю.Н. Тынянова, который поставил вопрос о «пародичности» и «пародийности». Под «пародийностью» учёный понимает «применение пародических форм в непародийной функции», т.е. использование какого-либо произведения или ряда произведений как макета для создания нового текста (Тынянов 1977: 290).

Ещё одним важным источником теории интертекстуальности стали соссюровские исследования анаграмм. Занимаясь изучением древней индоевропейской поэтической традиции, Ф. де Соссюр обнаружил особый принцип составления стихов по методу «анаграмм», т.е. в зависимости от фонологического состава ключевого слова, чаще всего — имени бога. Открытие Соссюра состоит в том, что его исследование демонстрирует, каким образом один текст включается в другой, каким образом эти включения воздействуют на структуру текста.

Термин «интертекстуальность» предложила французский литературовед и семиотик Юлия Кристева, которая предприняла попытку объединить теорию языка и жанра Бахтина, а также исследования Ф. де Соссюра в области анаграммы. В 1967 году в работе «Бахтин, слово, диалог и роман» Ю. Кристева сформулировала определение интертекстуальности: «Любой текст строится как мозаика цитации, любой текст есть продукт впитывания и трансформации какого-нибудь другого текста. Тем самым на место понятия интерсубъективности встаёт понятие интертекстуальности, и оказывается, что поэтический язык поддаётся как минимум двойному прочтению» (Кристева 1995: 99).

Имея достаточно прозрачную форму (лат. intertextum - вплетённое внутрь), термин «интертекстуальность» получил широкое распространение в современной лингвистике. Интертекстуальность распадается на множество полемизирующих течений, вызывая резкие споры и несогласия, но в то же время, стимулируя зарождение новых идей и оригинальных подходов. Исследователи фокусируют своё внимание на разных аспектах интертекстуальности: на проблемах понимания и интерпретации текста (Р. Барт, М. Риффатерр), на роли автора в создании художественного произведения (X. Блум), на функциях и типах интертекстуальных элементов (Ж. Женетт).

Отечественная исследовательская традиция представлена в работах И.В. Арнольд, Ю.Н. Караулова, Ю.М. Лотмана, И.П. Смирнова, П.Х. Торопа, Н.А. Фатеевой, В.В. Красных, Г.В. Денисовой и др.

Продолжая идеи М.М. Бахтина о диалоге, Ю.М. Лотман разрабатывает понятие семиосферы, включая в это семантическое пространство общественное и индивидуальное сознание, а также все созданные человечеством культурные ценности - тексты в широком смысле слова. Ю.М. Лотман не употребляет термин «интертекстуальность», но выделяет особое риторическое построение «текст в тексте», при котором разные части текста имеют различную закодированность. И.В. Арнольд, рассматривая проблематику интертекстуальности с позиций стилистики декодирования, предлагает разграничить понимание интертекстуальности в узком, лингвистическом, и в широком, семиотическом, смысле, выделяя языковые, текстовые и синкретические интертекстуальные включения.

В рамках данного подхода интертекстуальность рассматривается как «включение в текст либо целых других текстов с иным субъектом речи, либо их фрагментов в виде маркированных или не маркированных, преобразованных или неизменных цитат, аллюзий и реминисценций» (Арнольд 1999: 346), которые увеличивают энергетический потенциал произведения и обогащают его идейно-проблемное содержание.

Поскольку сам язык в рамках когнитивной парадигмы рассматривается как основное средство фиксации, хранения и передачи знаний, на первый план в когнитивной семантике выступает проблема хранения и организации прошлого опыта. В связи с явлением прецедентности используется понятие интертекстуального фрейма, глубинный уровень которого представлен когнитивными структурами, а поверхностный имеет языковое выражение. При встрече с прецедентными феноменами интертекстуальный фрейм активизируется, что и позволяет читателю правильно и полно понять высказывание или текст с прецедентными элементами. Если такой активизации не происходит, текст может быть не понят или понят неполно.

Корпус прецедентных текстов определённого лингво-культурного сообщества формирует «горизонт ожидания», способствует возникновению речевых стереотипов. Языковая личность оказывается под воздействием интертекстов, а также становится использующим их субъектом, что является выражением языкового опыта личности.

Основу вертикального контекста составляют цитаты и аллюзии, которые выполняют различные функции в художественном тексте, выступая как первичное средство коммуникации, как средство выражения оценки и способ пародирования, выполняя функцию убеждения и интерпретатора, являясь отправной точкой для дальнейших размышлений, способствуя созданию игрового момента и украшению текста.

Концепция интертекстуальности приобретает особую остроту и актуальность в современной литературе постмодернизма. Основные категории постмодерна - это «мир как хаос» и «постмодернистская чувствительность», «мир как текст» и «интертекстуальность», «кризис авторитетов» и «эпистемологическая неуверенность», «двойной код» и «пародийный модус повествования», «демифологизация» и «языковая игра». Интертекстуальность становится основным компонентом постмодернистского дискурса, способствуя карнавализации литературы.

Теория карнавала и карнавализации была создана М.М. Бахтиным. Под карнавализацией он понимает «транспонировку карнавала на язык литературы» (Бахтин 2002: 138). М.М. Бахтин выделяет три особенности в области серьёзно-смехового, которые являются результатом карнавального мироощущения:

— «злободневная современность». Мифологические герои и исторические фигуры прошлого нарочито и подчеркнуто осовременены, т.е. происходит коренное изменение самой ценностно-временной зоны построения художественного образа;

— отношение к преданию в большинстве случаев глубоко критическое, а иногда — цинично разоблачительное;

— отказ от стилистического единства, «нарочитая многостильность и разноголосость» (там же: 122-123).

Постмодерн использует открытую структуру карнавала, его амбивалентность, эксцентричность, осмеяние и относительность. В произведении нет ничего, что могло бы стабилизироваться, всё изображается в моменте незавершенного перехода, требует смены и перерождения. Этим объясняется открытый финал постмодернистских романов.

В Главе 2 «Интертекстуальные связи и их специфика в произведениях Анджелы Картер» анализируются особенности концептуальной системы автора, проводится исследование интертекстуальных включений в романах и рассказах писательницы.

Базовые концепты в творчестве А. Картер - концепты любви, семьи, смерти, материнства - представляют собой ведущие архетипы, лежащие в основе мифотворчества. Однако в её произведениях смысловые поля, образованные данными концептами, репрезентированы такими лексическими единицами, которые полностью подтверждают неординарность мышления этой писательницы.

Смысловое поле «love» в творчестве А. Картер представлено следующими лексемами: power, savagery, rape, violent, danger, hurt, struggle, terrifying, frighten, pain, blood, innocent, destroy, hatred, ruin, murder, flesh and blood, Eden, Eve's fault, apple, free will, snake, snake-bite, kiss, virgin, sweet, enchanting, tender, nightmare, passion, ecstatic, carnival, incest, bring down, stuck on smb., bleed to death for love, by hook or by crook, What you Will, Midsummer Night's Dream, child. Итак, смысловое поле "love" включает в себя библейский и шекспировский интертексты, переплетается с семантическими полями "evil", "sin", "carnival", что обусловлено континуальностью смысла и непрерывностью концептуального пространства. И, кроме того, ещё раз подтверждается одна из главных особенностей мировосприятия постмодернизма «мир как хаос».

Пересматривая концепты любви и сексуальности, а также классическую оппозицию active male /passive female, А. Картер создаёт новый миф — миф о героине, отвергающей традиционные представления о слабости женщины: (1) "Speaking ofwhich, has it ever occurred to you to spare a passing thought as to the character ofthe deceasedMrs. Lear?"(Carter 1993 (2): 224-225).

Переосмысливая античные и библейские мифы, А. Картер создаёт диалог между разными эпохами и мировоззрениями, поэтому изучение её концептуальной системы невозможно без анализа интертекстуальных связей и их специфики. Сама А. Картер определила своё творчество следующим образом: "I am all for putting new wine in old bottles, especially if the pressure of the new wine makes the old bottles explode" (Wandor 1983: 69). Уже само это высказывание интертекстуально по своей сути, так как является трансформированной и полностью переосмысленной цитатой из Евангелия от Матфея (ср. Neither do men put new wine into old bottles: else the bottles break, and wine runneth out, and the bottles perish: but they put new wine into new bottles, and both arepreserved. - Matthew 9: 17).

Значительное влияние на формирование концептуальной системы А. Картер оказали идеи 3. Фрейда, его исследование бессознательного при помощи метода свободных ассоциаций. Размывая границы между возможным и невозможным,

законным и незаконным, сознательным и бессознательным, Анджела Картер утверждает, что наша реальность содержит очень много теней: страхов, воспоминаний, желаний, фантазий, иллюзий и надежд. Романы А. Картер обладают уникальной способностью делать невозможное реальным.

Роман, как особая художественная форма, разрушает границы между реальностью и вымыслом, однако в произведениях А. Картер фантазия часто становится неотъемлемой частью реальности. Магия, чудесные превращения, нереальные существа, как правило, адекватно воспринимаются читателем в сказках и народных преданиях. Когда те же самые приёмы и образы вводятся в роман, они вызывают раздражение и смятение, поскольку происходит слияние реального и нереального, иллюзии и фантастики. Используя мифы, легенды, сказки, произведения классиков, популярные песни, мюзиклы, телевизионные шоу, А. Картер ведёт сложную, многоуровневую игру с читателем.

Источниками интертекстов в творчестве А. Картер служат Библия, античная мифология, классическая английская литература.

Античные интертексты в романах А. Картер представляют собой локальные аллюзии, которые служат для характеристики персонажей, для создания образов, акцентируя отдельные элементы текста, но не способствуя раскрытию концептуального замысла автора. Действие подобных локальных аллюзий, безусловно, фрагментарно, но они неизменно актуализируют ассоциативное поле претекста, создавая порой ироническое звучание. Так, сравнивая первую жену Мельхиора Хазарда леди Аталанту с римской богиней Минервой, А. Картер подчёркивает её несоответствие своему прототипу и тем самым привносит иронический смысл в характеристику образа:

(2) She developed a reputation for sadness in spite of, or perhaps because of, her indomitable smile, real Mrs. Miniver smile (Carter 1993 (2): 167).

Минерва, наряду с Юпитером и Юноной, входила в капитолийскую триаду и издавна почиталась как покровительница ремёсел и искусств. Более того, её отождествляли с Афиной, что сообщило ей черты богини мудрости, войны и городов. Леди Аталанта, женщина спокойная и умная, была абсолютно не в состоянии постоять за себя, защитить свои интересы, проявить волю в решительный момент. Классический миф, воспроизводимый в пространстве художественного текста, способствует созданию образности, однако решающее значение в декодировании авторского замысла имеет рассмотрение актуализации библейских мифов.

В ткань произведений А. Картер вплетены как локальные, так и сквозные библейские аллюзии. Сквозные аллюзии вызывают ассоциации и проводят аналогии, переводя восприятие конкретных событий на глубинный уровень философских обобщений. Подобной доминантной аллюзией, проходящей через всё произведение, формирующей его тему и идею, является аллюзия на библейский миф о грехопадении в романе «Герои и злодеи». Эта сквозная аллюзия состоит из комплекса отсылок к данному библейскому тексту, вызывающих ряд сопоставлений, ассоциаций и размышлений.

Главная героиня романа, Марианна, образ сложный и противоречивый. А. Картер сравнивает её не только с Евой, но и с Лилит, первой женой Адама.

Согласно преданию, Бог, сотворив Адама, сделал ему из глины жену и назвал её Лилит. У Адама с Лилит сразу же возник спор. Лилит утверждала, что они равны, так как оба сделаны из глины; не сумев убедить Адама, она улетела. В Красном море Лилит настигли три ангела, посланные Богом, однако она отказалась вернуться и заявила, что создана, чтобы вредить новорожденным.

(3) 'Pretendyou 're Eve at the end ofthe world*. 'Lilith, 'saidDonally, pedantically. 'CallherLilith.'

'That's a bad heredity. Besides, I always thought of Lilith as a kind of mature' (Carter 1972: 147).

Миф о вечном возвращении - один из основных мифов человечества. Профессор Доналли, выступающий в романе в трёх лицах - Бога-Отца, Святого Духа и Сатаны, полон уверенности в том, что он способен сотворить новый мир в пост-ядерную эпоху. Поселившись в племени Варваров много лет назад, он начинает создавать собственный мир из пустоты.

(4) In the beginning God created the heaven and the earth. And the earth -was without form, and void... (Genesis 1: 2).

(5) Creationfrom the void is more difficult than it would seem (Carter 1972: 113).

В примере (5) интертекстуальное включение на уровне отдельного слова связано с компонентом библейского концепта «сотворение мира».

Согласно замыслу Доналли, Адам — Джоул и Ева — Марианна должны пройти все испытания: от поселения в раю до грехопадения и искупления первородного греха. Грех Джоула и Марианны состоит в том, что они отказываются повиноваться Доналли, но более слабым, как физически, так и психологически, оказывается Джоул. Он не может выполнить роль Адама - стать прародителем нового рода человеческого, роль Моисея - спасти свой народ, роль Иисуса Христа - искупить первородный грех и грех братоубийства.

Диалог с Библией, с текстом про всех и на все времена, ведётся на протяжении всего романа. Данный диалог включает ещё одну сквозную аллюзию на Ветхий Завет, на грех братоубийства. Информационное поле мифа практически полностью реализуется в тексте художественного произведения.

(6) 'How much...how much did it hurt when he tattooedyou?'

'Nothing hurt me so much before or since. Why do you have such a morbid interest?' 'It is like the mark of Cain.'

'It was your brother I killed, not my own' (Carter 1972: 115).

Адекватное понимание смысла этого отрывка оказывается возможным только при условии наличия в концептуальной системе читателя библейского мифа и способности адекватно интерпретировать его многослойный смысл. Джоул убивает в схватке брата Марианны и жестоко избивает своего собственного брата за провинность, которая стоила жизни нескольким воинам племени. После этого земля действительно не даёт Джоулу больше «силы своей».

Обращаясь в основном к широко известным библейским мифам, А. Картер создаёт одновременно эффект узнавания «чужого слова» и его растворения в новом контексте. Каин присутствует не только в Джоуле, но и в Марианне, ревностно относившейся к своему брату, и в Доналли, который не прощает Джоулу своё

изгнание из племени. Таким образом, создаётся образ большой типической обобщённости - Каин присутствует во многих из нас.

В некоторых случаях цитаты отрываются от исходного контекста, становятся частью словаря. По своей функции такие цитаты мало чем отличаются от пословиц и поговорок. Высокая частотность употребления подобных языковых метафор в текстах приводит к утрате связей с прототекстами в вербальной памяти реципиентов. Примером такого типа является усеченное библейское выражение из Ветхого Завета 'Eye for eye, tooth for tooth ':

(7) 'Haveyou any brothers ?'

7 used to have one but the Barbarians killed him.' 'An eyefor an eye, a toothfor a tooth ', said Jewelphilosophically, chewing on a stem of grass (Carter 1972: 36). - "Eye for eye, tooth for tooth, hand for hand, foot for foot, burningfor burning, woundfor wound, stripeforstripe "(Exodus 21: 24,25).

Аллюзии на библейский текст обладают большой ассоциативной силой. Однако интертекстуальная соотнесённость проявляется не столько в совпадениях, сколько в различиях, в порождении нового витка в транспозиции претекста. Раскрывая один за другим уровни вертикального контекста в рамках творчества А. Картер, читатель обнаруживает корни культурной традиции, в том числе мифопоэтического подтекста.

Анджела Картер достаточно часто обращается к предшествующей европейской литературе, используя её как разновидность фольклора, в чём она неоднократно признавалась в своих интервью. По выражению А. Картер, У. Шекспир в своих пьесах использовал различные народные предания, произведения античных авторов и своих современников, облачая их в карнавальную форму. После Эпохи Возрождения художественная литература стала оцениваться с позиций «высокой морали» и «культурных ценностей». А. Картер стремится продолжить традицию Шекспира, и в её творчестве в качестве фольклора выступает вся европейская литература.

Значительная доля интертекстов в творчестве А. Картер принадлежит классической английской литературе. Поскольку все произведения писательницы созданы в духе карнавала, в ткань её текстов органично вплетаются голоса разных авторов. У. Шекспир, Дж. Мильтон, Дж. Донн, Дж. Свифт, С. Кольридж, Дж. Остин, Ш. и Э. Бронте, Ч. Диккенс, О. Уайльд, Л. Кэрролл, А. Милн - вот те писатели, произведения которых составляют корпус текстов-антецедентов в романах и рассказах А. Картер. Однако принципиальное отличие постмодернистской интертекстуальности - отсутствие личностного диалога, откровенного разговора с предшествующими поэтами и писателями. Преемственность творчества сохраняется, но личные связи, в отличие от интертекстуальности модерна, оборваны безжалостной и непоэтической эпохой. Вполне очевидно, что подавляющее число интертекстов в рамках этой парадигмы представляет собой пародийное осмеяние претекстов. Подобным примером служит обращение А. Картер с именем Льюис Кэрролл и его книгой «Алиса в Стране Чудес»:

(8) Lewis Carroll saw her, sent her an inscribed copy of Alice, invited her to tea and got her to slip herfrock off after the crumpets, whereupon he snapped her in the altogether but she drew the line at imitating the action depicted upon certain other Greek vases, or so

she always maintained... Not many people can boast a photo of their grandmother posing for kiddiporn (Carter 1993 (2): 13).

А. Картер использует псевдоним оксфордского математика Ч.Л. Доджсона, имевшего одну странность - нежную привязанность и симпатию к маленьким девочкам. В романе эта особенность трансформируется под воздействием идей 3. Фрейда, и Л. Кэрролл становится фотографом детского порнографического журнала «Алиса».

Интертексты из классической английской литературы используются при создании образа литературного героя, описании его внутреннего мира и психологического состояния. Однако эти интертекстуальные элементы не включаются в смысловое поле романов А. Картер:

(9) They looked at each other. Was he trying to mesmerize her? As in the pleasure gardens, she saw herself in the blackpupils of his squint. 'My face in thine eye, thine in mine appears, And true plain hearts doe in the faces rest' John Donne, 1572-1632, alias the Dean of St. Paul's. In the school poetry book, between extracts from Shakespeare and "The Rape ofthe Lock' by Alexander Pope. How all the younggirls loved John Donne (Carter 1996: 193).

Пример (9) - дословная цитата с точной атрибуцией из стихотворения Джона Донна «С добрым утром» ("The Good Morrow"). Поскольку творчество Дж. Донна не входит в круг прецедентных текстов современного английского читателя, А. Картер использует метод концептуальной подсказки. Подобные цитаты воспроизводятся точно и сохраняют в новом контексте исходную семантику, представляя собой не более чем «чужое слово».

Особую роль в организации романов А. Картер играет литературная установка Уильяма Шекспира. Цитаты и аллюзии из произведений английского классика «подключают» к смысловому пространству творчества А. Картер энергию текстов-источников. Мотивы и образы из «чужих» текстов оказываются ключом к пониманию романов современной писательницы.

Степень зависимости произведения от прецедентных текстов может быть различной. Существуют произведения, суть которых не может быть понята вообще без соотнесения с претекстами. Подобным примером служит роман Анджелы Картер «Мудрые дети». Уже само название направляет восприятие текста в ассоциативном ключе. Роман полностью соткан из цитат и аллюзий на произведения Шекспира. Особенностью этого романа является то, что он представляет собой не «вторичный», а «третичный» текст. А. Картер трансформирует идеи Шекспира, которые уже подверглись переосмыслению в его творчестве, так как их прототипом является Библия:

Библия

Шекспир

Картер

В романе «Мудрые дети» дихотомия «текст-антецедент» - «текст-консеквент» превращается в более сложную конструкцию, что позволяет говорить о трёхмерном

характере интертекстуальности. Исходный текст - Библия увеличивает интерпретационный потенциал романа за счёт осуществляемого им напластования форм, позволяет иначе взглянуть на проблематику произведения, переводит восприятие конкретных событий на уровень философского осмысления.

Само название романа «Мудрые дети» является аллюзией на «драматическую» комедию «Венецианский купец». А. Картер прибегает к инверсии шекспировской строки, создавая любопытный пример оксюморона (ведь мудрыми заведомо признаются взрослые, т.е. родители).

(10) It is a wisefather that knows his own child (The Merchant of Venice: Act II, Scene II).

(11) 'It's a wise child that knows its own father' hissed Peregrine, like the gypsy's warning, 'But wiser yet the father who knows his own child' (Carter 1993: 180).

Цитируя Шекспира, А. Картер подчиняет его поэтический язык выражению семантики, противоположной по значению к исходной. Концепт «семья» полностью переосмысливается. Определяющим фактором в отношениях становится не кровное родство, а чувство любви и ответственности за близких. Под воздействием современного контекста происходит возникновение новых смыслов, отражающих парадоксальность бытия.

При более глубоком рассмотрении читатель обнаруживает, что к диалогу Шекспир - Картер подключается Библия, ибо У. Шекспир в комедии «Венецианский купец» модифицирует притчу Соломона:

(12) A wise son maketh a glad father: but a foolish son is the heaviness of his mother (The Old Testament, Proverbs 10:1).

А. Картер возвращается к древней истине и вводит в свой роман библейскую мудрость через её преломление в творчестве Шекспира. Вывод, который делает писательница, можно сформулировать следующим образом: отношения между родителями и детьми - это проблема, в решении которой участвуют обе стороны, это ответственность, которая в равной степени возлагается как на старшее, так и на младшее поколения.

Шекспировский интертекст образует некий «каркас» романа, некую «сеть», которая объединяет комедии, трагедии, хроники и романтические драмы, что позволяет говорить о гипертекстовом характере произведения.

(13) Correction: one of the spare rooms. This house is nothing but spare rooms, these days. Wheelchair lives in the front basement, so that she can roll her appliance in and out of the breakfast room and get to the downstairs lawy on her own. Nor' and I take up an attic apiece. The rest is old clothes, dust, newspapers staked in piles tied up with string, cuttings, oldphotographs.

The rest is silence (Carter 1993:36).

Цитата из «Гамлета» распознаётся достаточно легко, так как представляет собой афористическое выражение, которое уже продуцировало фразеологическую единицу. Предсмертаная реплика Гамлета звучит в устах главной героини романа как горькая ирония.

Гиперцитата наслаивает множество текстов и смыслов друг на друга. Интертекстуальные включения в рамках гипертекста напоминают элементы мозаики, из которых читатель «собирает» основной смысл произведения. Созданный А. Картер карнавал - это попытка сбежать от формальностей, приличий

и общепринятых норм поведения. И, несмотря на юмор, пронизывающий весь роман, «Мудрые дети» - прежде всего, вызов обществу и судьбе, смех перед лицом несчастья. Таким образом, вопрос, поставленный в начале романа (Why is London like Budapest? A. Because it is two cities divided by a river', p. 1), вопрос о двух сторонах жизни, проносится под музыку самой светлой комедии Шекспира «Двенадцатая ночь, или Что угодно», создавая постмодернистский карнавал:

(14) [р. 87] What You Will [p. 88] What? You Will?

What! You Will? [p. 89] What! You Will! [p. 90] What You Will! [p. 217] What? You Will!?!

В данном примере решающее значение в декодировании смысла играет пунктуация, которая через напечатанный текст помогает передать игривое, лукавое разнообразие интонаций и логических акцентов, которые, в свою очередь, многократно меняют смысл, выраженный всего тремя словами. Более того, А. Картер создаёт каламбур, в котором обыгрывается имя Шекспира: What You Will - William.

В примерах (14) и (15) доминирует непобедимое, несгибаемое стремление жить и радоваться жизни:

(15) What a wind! Whooping and banging all along the street, the kind of wind that blows everythingtopsy - turvy.

Seventy-five, today, and a topsy-turvy day ofwind and sunshine. The kind ofwind thatgets into the blood anddrivesyou wild. Wild!(Carter 1993 (2): 3).

Позиция А. Картер сходна с позицией У. Шекспира, который после периода «Великих трагедий» возвращается к жизнеутверждающему жанру - к жанру романтической драмы. Их творчество объединяет уникальная способность: органичное сосуществование серьёзного и смешного в одном произведении. В Книге Притчей Соломоновых сказано:

(16) "EVEN IN LAUGHTER THE HEART IS SORROWFUL" (The Old Testament, Proverbs 14:13).

Соответственно, текст Библии способствует философскому осмыслению творчества Уильяма Шекспира и Анджелы Картер.

В поэтической памяти англичанина Шекспир - другое имя самой литературы, поэтому неудивительно, что его язык часто становится фундаментом для построения новых произведений. Эта литературная установка оказалась решающей для создания романа «Мудрые дети». Картер не подражает Шекспиру, а ищет скрытые смыслы. Снимая оппозицию «комедия-трагедия», она порой оспаривает шекспировские каноны и борется с его представлением о счастье, тем самым признавая заслуги Уильяма Шекспира и его особое место в английской литературе.

Важную роль в организации произведений А. Картер играют антропонимы, которые сближают исторические горизонты и возможные миры. Имена собственные обладают огромным ассоциативным потенциалом, позволяют использовать те или иные признаки, присущие данному прецедентному имени, для создания образа героя. Отличительная особенность антропонимов - концентрация значительного

объёма информации на незначительном отрезке текста. Так, Перегрин - лицо историческое: жил во II веке н.э. С точки зрения литературной типологии он обладает чертами одной из масок древнегреческой комедии - маски шарлатана. Перегрин все время разыгрывает, обманывает, надувает, сменяя одну личину другой, но не являя своего подлинного обличия, жалкого и отвратительного. Аллюзия на Перегрина - это не следование предложенному мотиву, а его глубокое переосмысление. Перегрин - самое яркое воплощение карнавала в романе ('not such a man, more of a travelling carnival', p. 169):

(17) Perry was the size of a polar bear... The size of a warehouse, bigger, the size of a tower block... (Carter 1993 (2): 62,206).

(18) He seemed to grow, toput it out in all directions - bigger, taller, wider. Huge (Carter 1993 (2): 107).

Образ Перегрина очень противоречивый: он - заботливый дядя для Доры и Норы и «злой волк» ('... like the wolf in Red Riding Hood', p. 117), который совращает тринадцатилетнюю Дору; он мастер превращений и сюрпризов ('a material ghost', p. 207); он - самое лучшее воспоминание Доры:

(19) I've been happy before and I've been happy after, but, swinging along the front at Brighton with Nora and our Uncle Perry, not a care in the world, it was thefirst time I was old enough and wise enough and knew my way about my ownfeelings well enough, to put it into words: 'Goodness! I'm happy!' When I think of happiness, I always think of Brighton, and of August bank holiday when I was thirteen, because we did the heights and depths, that day (Carter 1993 (2): 63).

(20) All the same, to haveforgotten so much else, so many other names, yes, all water under the bridge - but to haveforgotten whether ever I slept with my beloved Perry... You neverforget thefirst time. I'llneverforget the last time, either (Carter 1993 (2): 219).

Итак, несмотря на все противоречия, Перегрин - самый ответственный отец и дядя, самый преданный друг и самый страстный любовник в романе. Сложное, закамуфлированное и искусное переворачивание образов соответствует духу всего романа «Мудрые дети», предваряет карнавальное шествие этого произведения. Интерпретация данного интертекстуального элемента осуществляется только после реконструкции «горизонта ожидания», в котором антропоним Peregrine закрепился в качестве стереотипа.

Прецедентные имена образуют особый разряд индивидуальных имён, поскольку могут функционировать как экстенсионально, так и интенсионально, не переходя при этом в класс общих имён (Гудков 1997 (2): 128). Интенсиональное употребление антропонима всегда метафорично: автор использует те или иные признаки, присущие данному прецедентному имени, для создания образа своего героя.

В формировании интертекстуальных связей участвуют не только цитаты и аллюзии, но и фразеологические единицы, различные смыслы которых интерпретируются в пространстве социального и культурного знания. В романах А. Картер пословицы и идиомы подвергаются различным трансформациям, что усиливает выразительность художественного произведения. Все эти игры возможны именно на базе устойчивого и общеизвестного значения переделываемого выражения:

(21) Nee Lady Atalanta Lynde, [the most beautiful woman of her time,' born with a silver spoon, etc. etc etc. but now an antique divorcee in reduced circumstances, to whit, the basement front of 49 Bard Road (Carter 1993 (2): 7).

Вся история жизни первой супруги Мельхиора Хазарда уместилась в одном предложении, и, более того, при помощи одного трансформированного фразеологизма А. Картер удалось выразить ту горькую иронию, которую она испытывает к Леди Аталанте "Born with a silver spoon in one's mouth" означает «родиться под счастливой звездой». Имея всё, чтобы стать преуспевающей женщиной (красоту, положение в обществе, богатство), Леди Аталанта остаётся без семьи, без денег, в инвалидном кресле.

Таким образом, разработка когнитивно-процессуального описания «идиомы в действии» является той методологической базой, на которой выросло новое понимание фразеологических единиц в плане их когнитивных и культурологических характеристик. Наличие фразеологизмов в художественном произведении предполагает осложнение процесса понимания.

Анджела Картер нарушает линейную последовательность текста, предлагая новый способ чтения романа. Каждая интертекстуальная отсылка — это место альтернативы: можно продолжать чтение, видя в ней лишь фрагмент текста, не отличающийся от других, либо обратиться к тексту-источнику и интерпретировать смысл данного фрагмента в соотнесении с претекстом.

Проведённое диссертационное исследование подтверждает, что постмодернистский дискурс стремится использовать любые средства для разрушения стереотипов, призывая читателя включиться в бесконечную игру «децентрации». Текст перестаёт быть автономным образованием, он строится из предыдущих текстов в процессе постоянной переработки и реинтерпретации. Мозаичная культура ищет новые способы обращения с текстом. Текст выходит за свои пределы, рассыпается и собирается вновь. Текст становится гипертекстом.

Интертекстуальность является неотъемлемой частью постмодернистского дискурса, важным компонентом идиостиля писателей постмодернизма. Межтекстовая компетенция читателя оказывается решающей в декодировании смысла постмодернистского романа. Степень маркированности, метод контекстуальной подсказки и функция включения зависят от интенции автора, от цели его замысла. Только на уровне буквального прочтения толкование подчиняется содержанию собственно текста. Интертекстуальность предполагает смену субъектов речи, благодаря чему увеличивается импликационный и модальный потенциал текста. Возможно, не все случаи интертекстуального взаимодействия нашли отражение в проведённом исследовании, поскольку творческий характер этих процессов, реализация в них креативных способностей языковой личности позволяют предположить, что процессы эти безграничны, как безграничны возможности творческого использования языка.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Зверькова СВ. Анализ концептуальной системы Анджелы Картер (на материале романов «Магазин волшебных игрушек», «Герои и злодеи», «Мудрые дети»): Аспирантский сборник НГПУ (по материалам научных исследований аспирантов, соискателей, докторантов). - Новосибирск, 2003. -Ч. 2. - С. 166-171.

2. Зверькова СВ. Анализ концептуальной системы автора (творчество Анджелы Картер) // Полифония образования и англистика в мультикультурном мире: Тезисы первой международной конференции Ассоциации англоведов и преподавателей английского языка. - Москва, 2003. - С. 53-54.

3. Зверькова С.В. Концепт «любовь» в романе А. Картер «Герои и злодеи» // Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка и лингводидактике: Материалы международной научно-практической конференции. - Барнаул, 2003. -С. 96-100.

4. Зверькова СВ. Специфика функционирования шекспировского интертекста в романе Анджелы Картер «Мудрые дети» // Актуальные проблемы гуманитарного знания: Материалы региональной научно-практической конференции молодых учёных. - Барнаул, 2004. - С. 87-95.

5. Зверькова СВ. Функции интертекстов в произведениях Анджелы Картер: Аспирантский сборник НПТУ (по материалам научных исследований аспирантов, соискателей, докторантов). - Новосибирск, 2004. - Ч. 1. - С. 194-202.

6. Зверькова СВ. Функции шекспировского интертекста в романе Анджелы Картер «Мудрые дети» ("Wise Children") // Вопросы исследования и преподавания иностранных языков: Межвузовский тематический сборник научных трудов. — Выпуск 4. - Омск, 2003. - С. 199-204.

ft 0 8 7 1

РЫБ Русский фонд

2005-4 2 0702

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Зверькова, Светлана Владимировна

Введение.

Глава 1. Интертекстуальность и её функции в художественном тексте.

1.1. Проблема понимания и интерпретации текста в современной лингвистике. ф 1.2. Теория интертекстуальности: истоки и современность.

1.3. Основные типы интертекстуальных элементов и их функции в речевой деятельности.

1.3.1. Особенности хранения, организации и активизации прецедентных феноменов в сознании языковой личности.

1.3.2. Классификация интертекстуальных сигналов и их функции в художественном тексте.

• 1.4. Миф как конвенциональный стереотип человеческого сознания.

1.5. Философия постмодернизма.

1.5.1. Базовые компоненты постмодернистского дискурса.

1.5.2. Интертекстуальная игра как основная стратегия постмодернизма.

1.5.3. Карнавализация постмодернистского дискурса.

Выводы по главе 1.

Глава 2. Интертекстуальные связи и их специфика в произведениях Анджелы Картер.

2.1. Особенности концептуальной системы автора.

2.1.1. Основные компоненты идиостиля автора.

2.1.2. Особенности концептуальной системы

Анджелы Картер.

2.2. Анализ функционирования мифологических интертекстов в творчестве А. Картер.

2.3. Источники интертекстов и специфика их функционирования в произведениях А. Картер.

2.3.1. Интертексты из классической английской литературы.

2.3.2. Шекспировский интертекст в романах А. Картер.

2.3.3. Шекспировский гипертекст в творчестве А. Картер. щ 2.4. Специфика функционирования антропонимов в текстах А. Картер.

2.5. Роль фразеологических единиц в актуализации смысла романов А. Картер.

Выводы по главе 2.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Зверькова, Светлана Владимировна

Отличительной чертой современной лингвистики и гуманитарной науки в целом является переход от монологической системы восприятия к диалогической. Концепция диалогизации лежит в основе многих положений рецептивной эстетики, филологической герменевтики и теории интертекстуальности как её составной части. По мнению Ю.М. Лотмана, само человеческое сознание по своей природе диалогично. Для того чтобы работать, сознание нуждается в сознании, текст — в тексте, культура — в культуре. Наиболее полное воплощение идеи диалогичности нашли в работах М.М. Бахтина, который рассматривает каждый текст как звено в цепи, как диалог не только между автором и читателем, но и между эпохами и культурами. # Толкование текста имеет многовековую историю. Искусство понимания текстов (герменевтика) ведёт начало от Древней Греции. Современная филология вновь обращается к идеям герменевтики, которые долгое время оставались невостребованными. Подобные периоды разрыва и забвения предшествующих традиций вполне характерны для сложной линии развития лингвистики.

С середины 70х годов XX века большинство исследователей начинают т говорить об эпохе постгенеративизма. В лингвистике наблюдаются новые тенденции: исследование выходит за пределы предложения, развивается коммуникативно-дискурсный подход к языку, происходит формирование прагматической парадигмы и наблюдается стремительное развитие когнитивной лингвистики. Исследование интертекстуальности в рамках когнитивной парадигмы прежде всего связано с вопросами интерпретации текста, диалога сознаний автора и читателя. Интертекстуальность рассматривается как феномен, без учёта которого понимание смысла #1 художественного текста зачастую оказывается невозможным. щ Философский аспект интертекстуальности конкретизируется общей идеей о единстве и преемственности культуры и научного знания.

Данная работа посвящена изучению особенностей интертекстуальных связей и специфики их функционирования в произведениях Анджелы Картер, одной из наиболее ярких представительниц постмодернизма. Проблемы, исследуемые в работе, рассматриваются в рамках Ш антропоцентрической парадигмы.

Актуальность темы определяется тем, что интертекстуальность является базовой категорией культуры постмодерна, основным приёмом и неотъемлемым компонентом постмодернистского дискурса.

Способы включения в текст фрагментов из других текстов, а также особенности функционирования интертекстов определяются стратегией автора. Интегрирование лингвистического и литературоведческого ♦ подходов способствует более глубокому анализу концептуальной и языковой картины мира автора, позволяет выявить особенности его идиостиля.

Предметом исследования в данной работе являются особенности интертекстуальных связей в композиции постмодернистского романа.

Целью данной работы является комплексный поуровневый анализ интертекстуальных включений в тексте романов Анджелы Картер, определение роли интертекстуальных элементов в формировании идиостиля и их роль в выражении концептуальной системы автора. Цель исследования определяет постановку следующих задач:

1) формирование теоретических основ интертекстуальности, исследование типологии интертекстуальных элементов и их функций в художественном тексте;

2) изучение особенностей концептуальной системы автора;

3) рассмотрение базовых компонентов постмодернистского дискурса; щ 4) изучение источников интертекстов и специфики их функционирования в романах А. Картер;

5) определение роли антропонимов в организации романов А. Картер;

6) анализ кодовой интертекстуальности, изучение роли фразеологических единиц в актуализации смысла постмодернистского романа.

Характер работы и задачи исследования определили и методику д> исследования, которая является комплексной по своей сути и включает интертекстуальный поуровневый анализ, метод сопоставления исследуемого текста с его претекстом, элементы концептуального, этимологического и контекстуального анализов.

Теоретическую основу исследования составили теоретические положения, сформулированные в фундаментальных трудах И. В. Арнольд, М.М. Бахтина, Ю.Н. Караулова, Ю.М. Лотмана, И.П. Смирнова, ♦ П.Х. Торопа, Ю.Н. Тынянова, в исследованиях Г.В. Денисовой,

Г.Г. Слышкина, Н.А. Фатеевой, а также в ряде работ зарубежных исследователей: Г. Аллена, Р. Барта, X. Блума, Ж. Женетта, Ю. Кристевой, М. Риффатерра, М. Тернера и других.

Научная новизна диссертации заключается в том, что интертекстуальность впервые представлена как компонент идиостиля автора. Новым является рассмотрение постмодернистского романа как т третичного текста» (Библия - Шекспир - Картер). Впервые исследуется роль фразеологических единиц в формировании интертекста.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что она вносит определённый вклад в развитие теории интертекстуальности, в изучение вопросов, связанных с интертекстуальной игрой как основной стратегией литературы постмодернизма. Кроме того, теоретически значимым представляется выделение интертекстуальности в качестве важного компонента идиостиля. щ Практическая значимость исследования состоит в том, что его теоретические положения и представленные результаты интертекстуального анализа могут быть использованы в курсах лингвистики текста, стилистики, интерпретации художественного текста, при написании курсовых, выпускных квалификационных и диссертационных работ, а также стать основой самостоятельного А спецкурса по проблемам интертекстуальности.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Интертекстуальность — одна из доминант культуры постмодернизма -является важным компонентом идиостиля Анджелы Картер. Обращение А. Картер с прецедентными текстами представляет собой постмодернистский подход к наследию прошлого. Используя античные мифы и произведения художественной литературы, она облачает их в карнавальную форму, соединяя серьёзное и смешное, используя различные методы концептуальной подсказки.

2. Базовые концепты в творчестве А. Картер - концепты любви, семьи, смерти, материнства - представляют собой ведущие архетипы, лежащие в основе мифотворчества. Однако в её произведениях смысловые поля, образованные данными концептами, репрезентированы такими лексическими единицами, которые полностью подтверждают т неординарность мышления этой писательницы. Традиционные представления намеренно разрушаются и пересматриваются

3. В творчестве А. Картер дихотомия «текст-антецедент» - «текст консеквент» превращается в трёхмерную конструкцию (Библия -Шекспир - Картер), что даёт основание рассматривать её произведения как «третичный текст».

4. Важную роль в организации произведений А. Картер играют антропонимы. Отличительная особенность антропонимов - концентрация значительного объёма информации на незначительном отрезке текста. щ Имена собственные обладают значительным ассоциативным потенциалом, их интенсиональное употребление позволяет использовать те или иные признаки, присущие данному прецедентному имени, для создания образа героя.

5. В формировании интертекстуальных связей участвуют не только цитаты и аллюзии, но и фразеологические единицы, различные смыслы которых щ» интерпретируются в пространстве социального и культурного знания. В романах А. Картер пословицы и идиомы подвергаются различным трансформациям, что усиливает выразительность художественного произведения. Окказиональные преобразования фразеологизмов являются яркой особенностью идиостиля А. Картер, так как дают возможность выразить то, что не может быть выражено словом или фразеологизмом при его узуальном использовании.

Материалом исследования послужили фрагменты текстов из четырёх произведений Анджелы Картер. Общий объём отрывков с интертекстуальными включениями составил свыше 3000. При рассмотрении общих положений теории интертекстуальности в качестве иллюстративного материала привлекались произведения Г. Грина, П. Джеймс, Дж. Сэлинджера, Дж. Фаулза и Г. Хэррисона.

Структура работы. т

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Интертекстуальные связи и их специфика в произведениях Анджелы Картер"

Выводы по главе 2

1. Интертекстуальность, наряду с лексическими, синтаксическими, фонетическими и образными средствами, выступает в качестве компонента идиостиля.

2. Для творчества Анджелы Картер характерна многоуровневая организация текста с установкой на языковую игру. Разрушая логоцентризм и переосмысливая устоявшиеся мифы, писательница предлагает свою версию истории, любви, семьи и материнства.

3. Интертекстуальность - одна из доминант культуры постмодернизма -является важным компонентом идиостиля Анджелы Картер. Источниками интертекстов в её творчестве служат Библия, античная мифология, классическая английская литература.

4. Обращение А. Картер с прецедентными текстами - постмодернистский подход к наследию прошлого. Используя европейские мифы и произведения художественной литературы, она облачает их в карнавальную форму, соединяя серьёзное и смешное. В романах А. Картер нет «главного» и «второстепенного». Это — «зрелище без рампы» и без разделения на исполнителей и зрителей.

5. Самым сложным, философским произведением в её творчестве является роман «Мудрые дети», который представляет собой третичный текст: библейские мотивы, преломляясь в творчестве Шекспира, получают новую трактовку в постмодернистском романе. Исходный текст — Библия -позволяет иначе взглянуть на проблематику романа, переводит восприятие конкретных событий на глубинный уровень, на уровень философских обобщений.

6. Подавляющее число интертекстуальных включений в произведениях А. Картер составляет шекспировский интертекст. Современная писательница пишет «поверх» текстов У. Шекспира, реализуя установку на воссоздание шекспировского гипертекста. Суть романа «Мудрые дети» можно понять только при соотношении со всем творчеством английского гения.

7. Важную роль в организации произведений А. Картер играют антропонимы, которые сближают исторические горизонты и возможные миры. Имена собственные обладают огромным ассоциативным потенциалом, позволяют использовать те или иные признаки, присущие данному прецедентному имени, для создания образа героя.

8. В формировании интертекстуальных связей участвуют не только цитаты и аллюзии, но и фразеологические единицы, различные смыслы которых интерпретируются в пространстве социального и культурного знания. В романах А. Картер пословицы и идиомы подвергаются различным трансформациям, что усиливает выразительность художественного произведения.

9. Итак, с помощью иронически преобразованных архитипических мотивов Анджела Картер создаёт иную модель мира, в которой всё относительно и зависит лишь от угла зрения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе была предпринята попытка исследования проблемы функционирования интертекстуальных включений в постмодернистском романе.

Прежде чем приступить к описанию этого сложного и многоаспектного явления, находящегося на стыке нескольких разделов лингвистики, необходимо было рассмотреть различные концепции в теории интертекстуальности и основные подходы к изучению интертекстуального взаимодействия. С этой целью нами был проведён критический анализ лингвистических работ, в которых явление интертекстуальности изучалось с позиций лингвистики текста, стилистики декодирования, современной герменевтики.

В результате проведённого анализа мы пришли к выводу о том, что рассмотрение интертекстуальности с точки зрения лингвистики предполагает языковую представленность «чужого голоса» в тексте. С учётом этой особенности наиболее адекватными методами при описании процессов взаимодействия исходного и принимающего текстов следует признать интертекстуальный поуровневый анализ, метод сопоставления исследуемого текста с его претекстом, элементы концептуального, этимологического и контекстуального анализов.

При изложении исходной концепции нашей работы мы определили сущность процесса интертекстуального взаимодействия, выделили типы и функции интертекстуальных включений, а также специфику функционирования интертекстов в литературе постмодернизма. Интертекстуальность становится неотъемлемой частью постмодернистского дискурса, важным компонентом идиостиля писателей постмодернизма.

Следующим этапом нашего исследования явилось изучение особенностей хранения, организации и активизации прецедентных феноменов в сознании языковой личности. Возникновение речевых стереотипов и формирование «горизонта ожидания» происходит благодаря проникновению в сознание носителей языка / культуры прецедентных текстов, мифов в широком смысле этого слова. Прецедентные феномены представляют собой потенциальные пустоты, увеличивают вероятность лакунарной напряжённости. Таким образом, межтекстовая компетенция читателя является решающей в декодировании смысла постмодернистского романа.

В исследовательской части нашей работы проведён комплексный, поуровневый анализ интертекстов в творчестве Анджелы Картер, которая взрывает линейную последовательность текста, предлагая новый способ чтения романа. Каждая интертекстуальная отсылка - это место альтернативы: мы можем продолжать чтение, видя в ней лишь фрагмент текста, не отличающийся от других, либо обратиться к тексту-источнику и интерпретировать смысл данного фрагмента в соотнесении с претекстом.

Основными источниками интертекстов в творчестве А. Картер являются античная и библейская мифология, произведения английских классиков. С помощью иронически преобразованных мифологических архитипических мотивов А. Картер выражает дисгармонию личности и социума, создаёт иную модель мира, нарушая основной пафос древнего мифа, направленный на устранение Хаоса.

Степень маркированности, метод контекстуальной подсказки и функция включения зависят от интенции автора, от цели его замысла. Только на уровне буквального прочтения толкование подчиняется содержанию собственно текста. Интертекстуальность предполагает смену субъектов речи, благодаря чему увеличивается импликационный и модальный потенциал текста.

В ходе анализа было установлено, что творчество У. Шекспира занимает особое положение в романах Картер: шекспировские интертексты образуют смысловое пространство, без понимания которого семантика её произведений не может быть понята вообще, что позволяет говорить о гипертекстовом характере романов А. Картер.

Особую роль в организации произведений А. Картер выполняют антропонимы, которые концентрируют значительный объём информации на незначительном отрезке текста. Прецедентные имена могут функционировать как экстенсионально, так и интенсионально, не переходя при этом в класс общих имён. Интенсиональное употребление антропонима всегда метафорично: автор использует те или иные признаки, присущие данному прецедентному имени, для создания образа своего героя.

Интерес к проблеме диалога, к вопросам организации текста, интерпретации смысла и к интертекстуальности послужил причиной перевода исследования фразеологических единиц в русло когнитивной лингвистики и культурологии. Исследование фразеологических единиц в рамках теории интертекстуальности позволяет выявить особенности идиостиля А. Картер, глубже проникнуть в систему её мировидения и миропонимания, а также открывает новые горизонты в игровой стратегии, так как оценочность фразеологических единиц при каждом воспроизведении в речи складывается заново, что зависит от культурного, социального и индивидуального опыта говорящего и слушающего, автора и читателя.

Мы отдаём себе отчёт в том, что, возможно, не все случаи интертекстуального взаимодействия нашли отражение в данной работе, поскольку творческий характер этих процессов, реализация в них креативных способностей языковой личности позволяют предположить, что процессы эти безграничны, как безграничны возможности творческого использования языка.

Данное исследование вносит определённый вклад в развитие теории интертекстуальности, в изучение вопросов, связанных с интертекстуальной игрой как основной стратегией литературы постмодернизма. Нам также представляется, что использованные в нашей работе подходы и принципы описания могут оказаться полезными при изучении интертекстуальных связей, выходящих за пределы художественного текста. Стремление современной науки к интеграции открывает новые горизонты в теории интертекстуальности, и, как показывает история, наиболее интересные открытия совершаются именно на стыке научных дисциплин.

Список научной литературыЗверькова, Светлана Владимировна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Арнольд И.В. Проблемы диалогизма, интертекстуальности и герменевтики. Лекции к спецкурсу. - СПб.: Образование, 1995. - 60 с.

2. Арнольд И.В. Проблемы интертекстуальности // Вестник С.Петербург. ун-та. Серия 2. История. Языкознание. Литературоведение. Вып. 4 (№ 23). 1992. - С. 53-61.

3. Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность. — СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 1999. 444 с.

4. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка: (Стилистика декодирования). М.: Просвещение, 1990. - 300 с.

5. Арнольд И.В. Читательское восприятие интертекстуальности и герменевтика // Интертекстуальные связи в художественном тексте / Под ред. И.В. Арнольд. СПб.: Образование, 1993. - С. 4-12.

6. Арутюнова Н.Д. Диалогическая цитация (К проблеме чужой речи) // Вопросы языкознания. 1986. - № 1. - С. 50-64.

7. Арутюнова Н.Д. Ненормативные явления и язык // Язык и логическая теория / Под ред. В.В. Петрова. М., 1987. - С. 140-152.

8. Барт Р. Избранные работы: Семантика. Поэтика. М.: «Прогресс»: Универс, 1994. - 616 с.

9. Баткин Л.М. Тридцать третья буква: Заметки читателя на полях стихов Иосифа Бродского. М.: Российский гос. гуманитарный ун-т, 1996. -333 с.

10. Бахтин М.М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

11. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Художественная литература, 1975.-501 с.

12. Бахтин М.М. Собрание сочинений. Т. 6. М.: Русское слово, 2002. -799 с.

13. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. -445 с.

14. Башкатова Ю.А. Лингвистические особенности описания портрета в интертекстуальном аспекте (на материале английской литературы XVIII XX веков). Дис. .канд. филол. наук. - Кемерово, 2003. -188 с.

15. Башмакова И.С. Когнитивные аспекты антропонима в составе английской идиомы. Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1998. — 17 с.

16. Библер B.C. Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика культуры. — М.: Прогресс, 1991. 176 с.

17. Бисималиева М.К. О понятиях «текст» и «дискурс» // Филологические науки. 1999. - № 2. - С. 78-85.

18. Блум X. Страх влияния. Карта перечитывания. Екатеринбург: Издательство Уральского ун-та, 1998. — 352 с.

19. Болдырев H.H. Функциональный потенциал глагола и его концептуализация в словаре // Связи языковых единиц в системе и реализации. Когнитивный аспект / Под ред. H.H. Болдырева. Вып. И. — Тамбов, 1999.-С. 3-9.

20. Борботько В.Г. Игровое начало в деятельности языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания / Под ред. Н.В. Уфимцевой. М., 1996. - С. 40-54.

21. Брандт Г.А. Природа женщины. Екатеринбург: Гуманитарный ун-т, 2000. - 180 с.

22. Бурова В.Л. Когнитивный аспект мифа в составе художественного текста (на материале англоязычного художественного текста). Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 2000. -26 с.

23. Бутакова Л.О. Авторское сознание как базовая категория текста: когнитивный аспект. Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Барнаул, 2001.-40 с.

24. Валгина Н.С. Теория текста. М.: Логос, 2003. - 280 с.

25. Вербицкая М.В. Литературная пародия как объект филологического исследования. Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1987. - 167 с.

26. Вербицкая М.В. Теория вторичных текстов (на материале современного английского языка). Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 2000.-47 с.

27. Витгенштейн Л. Философские исследования // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. М., 1985. - С. 79-128.

28. Выготский Л.С. Собрание сочинений. Т. 6. М.: Педагогика, 1984. -397 с.

29. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. -367 с.

30. Гак В.Г. Литературные варианты и особенности национальной культуры (Лафонтен и Крылов) // Филологические науки. 1996. - № З.-С. 54-63.

31. Гак В.Г. Особенности библейских фразеологизмов в русском языке (в сопоставлении с французскими библеизмами) // Вопросы языкознания. 1997.-№5.-С. 55-65.

32. Гальперин И.Р. О понятии «текст» // Вопросы языкознания. 1974. -№6.-С. 68-77.

33. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. -М.: Наука, 1981.-139 с.

34. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. — М.: Новое литературное обозрение, 1996. 352 с.

35. Гилёва Е.П. Когнитивные основы поэтического образа времени // Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка илингводидактике. Материалы международной научно-практической конференции / Под ред. Э.Е. Курлянда. Барнаул: Изд-во БГПУ, 2003. -С. 50-57.

36. Григорьев В.П. Принцип как заязыковой интертекст? // Фразеология в контексте культуры / Под ред. В.Н. Телия. -М., 1999. С. 187-191.

37. Гридина Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество: Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. пед. ун-та, 1996. 214 с.

38. Гудков Д.Б. Алгоритм восприятия текста и межкультурная коммуникация // Язык, сознание, коммуникация / Под ред. В.В. Красных.-М., 1997 (1). Вып. 1.-С. 114-127.

39. Гудков Д.Б. Прецедентное имя. Проблемы денотации, сигнификации и коннотации // Лингвокогнитивные проблемы межкультурной коммуникации / Под ред. В.В. Красных. М., 1997 (2). - С. 116-129.

40. Гюббенет И.В. К проблеме понимания литературно-художественного текста. М.: Издательство МГУ, 1981. - 112 с.

41. Гюббенет И.В. Основы филологической интерпретации литературно-художественного текста. М.: Издательство МГУ, 1991. - 205 с.

42. Денисова Г.В. В мире интертекста: язык, память, перевод. М.: Азбуковник, 2003. - 298 с.

43. Деррида Ж. О грамматологии. M.: «Ad Marginem», 2000. - 511 с.

44. Дюркгейм Э. Социология. Её предмет, метод, предназначение. М.: Канон, 1995. - 352 с.

45. Ефремова М.Ю. Библейская образность в английской драме елизаветинского периода. Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1999.-16 с.

46. Зверькова C.B. Функции интертекстов в произведениях Анджелы Картер // Аспирантский сборник НГПУ (по материалам научных исследований аспирантов, соискателей, докторантов). Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2004. - Ч. 1. - С. 194-202.

47. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова H.H. Языковая игра // Русская разговорная речь / Под ред. Е.А. Земской. М., 1983. - С. 172214.

48. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М.: Интрада, 1998. - 256 с.

49. Ильин И.П. Постмодернизм. Словарь терминов. М.: Интрада, 2001. -384 с.

50. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987.-263 с.

51. Карцевский С. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // История языкознания XIX XX веков. В очерках и извлечениях. Часть II. / Под ред. В.А. Звегинцева. - М.: Просвещение, 1965. - С. 85-90.

52. Кассирер Э. Избранное: Индивид и космос. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. — 654 с.

53. Кашина Н.К. Функционирование мифологического сюжета в культурно-историческом контексте // Культура и текст. Вып. 1. Литературоведение / Под ред. Г.П. Козубовской. Барнаул, 1997. - С. 25-29.

54. Ковтунова И.И. Функции цитат в произведениях И.А. Гончарова // Текст. Интертекст. Культура / Под ред. В.П. Григорьева, H.A. Фатеевой М.: Азбуковник, 2001. - С. 167-175.

55. Ковшова М.Л. Как с писаной торбой носиться: принципы когнитивно-культурологического исследования идиомы // Фразеология в контексте культуры / Под ред. В.Н. Телия. — М., 1999. -С. 164-173.

56. Козлова Л.А. Текстообразующие потенции видовременных форм глагола // Текстообразующие потенции языковых единиц и категорий / Под ред. Э.Е. Курлянда. Барнаул, 1990. - С. 59-69.

57. Костомаров В.Г., Бурвикова Н.Д. Как тексты становятся прецедентными // Русский язык за рубежом. 1994. - № 1. - С. 73-76.

58. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). — М.: Диалог-МГУ, 1998. 350 с.

59. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). Монография. М.: Гнозис, 2003. - 375 с.

60. Кремнева A.B. Функционирование библейского мифа как прецедентного текста (на материале произведений Джона Стейнбека). Дис. . канд. филол. наук. — Барнаул, 1999. 165с.

61. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1995. - № 1. - С. 97-124.

62. Кристева Ю. Силы ужаса: эссе об отвращении. СПб.: Алетейя, 2003.-256 с.

63. Кубрякова Е.С. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. — М.: Изд-во МГУ, 1996. 245 с.

64. Кузьмина H.A. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. — Екатеринбург — Омск: Изд-во Уральского гос. ун-та, 1999.-267 с.

65. Куницына Е.Ю. Историко-функциональный аспект шекспиризмов. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Иркутск, 1998. - 18 с.

66. Купер И.Р. Гипертекст как способ коммуникации. http://www.NIR.ru

67. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Педагогика-Пресс, 1999. - 608 с.

68. Левин Ю.И. Истина в дискурсе // Семиотика и информатика. Вып. 34. -М., 1994.-С. 124-164.

69. Леви-Строс К. Мифологики. Т. 1. Сырое и приготовленное. — М.; СПб.: Университетская книга, 1999 (1). — 406 с.

70. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1999 (2). -392 с.

71. Леденёва В.В. Идиостиль (к уточнению понятия) // Филологические науки. 2001. - № 5. - С. 36-41.

72. Леута О.Н. Ю.М. Лотман о трёх функциях текста // Вопросы философии. 2002. - № 11. - С. 165-173.

73. Лиотар Ж.-Ф. Заметки о смыслах «пост» // Иностранная литература. -1994.-№ 1.-С. 56-59.

74. Лиотар Ж.-Ф. Ответ на вопрос: что такое постмодернизм? // Общественные науки за рубежом. Сер.З. 1992. - № 5-6. - С. 102-114.

75. Лосев А.Ф. Миф Число - Сущность. - М.: Изд-во Мысль, 1994. -919 с.

76. Лосев А.Ф. Философия имени. М.: Изд-во Мысль. 1990. - 269 с.

77. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст -семиосфера - история. - М.: «Языки русской культуры», 1999. - 464 с.

78. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. — М.: Гнозис; Издательская группа «Прогресс», 1992. 272 с.

79. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПб, 2001. - 704 с.

80. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф — имя культура // Семиосфера. -СПб.: Искусство-СПб, 2001. - 704 с.

81. Лотман Ю.М. Текст в тексте // Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 567. Тарту, 1981. - С. 3-18.

82. Лушникова Г.И. Интертекстуальность художественного произведения. Кемерово, 1995. - 82 с.

83. Маковский М.М. Язык миф - культура. Символы жизни и жизнь символов. - М.: Изд-во Института русского языка им. В.В. Виноградова, 1996. - 330 с.

84. Малиновский Б. Магия, наука и религия. М.: Реорл-бук, 1998. - 304с.

85. Мальченко А.А. «Чужое слово» в заглавии художественного текста // Интертекстуальные связи в художественном тексте / Под ред. И.В. Арнольд. СПб., 1993. - С. 76-82.

86. Махлин В.Л. Бахтин и Запад (Опыт обзорной ориентации) // Вопросы философии. 1993. - № 1. - С. 94-114.

87. Мелетинский Е.М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов // Вопросы философии. -1991. -№ 10.-С. 41-47.

88. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Восточная литература, 2000. -407 с.

89. Москальская О.И. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 1981. -183 с.

90. Мыркин В.Я. Типы контекстов. Коммуникативный контекст // Филологические науки. 1978. — № 1. - С. 95-100.

91. Никитин М.В. Предел семиотики // Вопросы языкознания. 1997. - № 1.-С. 3-14.

92. Новиков В.И. Книга о пародии. М.: Советский писатель, 1989. -544 с.

93. Новикова М.Л. Хронотоп как отстраненное единство художественного времени и пространства в языке литературного произведения // Филологические науки. 2003. - № 2. — С. 60-69.

94. Обнорская М.Е. Библейские аллюзии и цитаты в произведении Д. Стейнбека «На восток от Эдема» // Язык и культура / Под ред. Э.Е. Курлянда. Барнаул, 1997. - С. 113-117.

95. Обнорская М.Е. Интертекстуальные связи в художественном произведении // Семантика и прагматика текста / Под ред. В.А. Пищальниковой. Барнаул, 1998. - С. 46-50.

96. Обнорская М.Е. Прагматические и стилистические функции концовок в текстах современных английских и американских авторов // Текстообразующие потенции языковых единиц и категорий / Под ред. Э.Е. Курлянда. Барнаул, 1990. - С. 89-98.

97. Павилёнис Р.Н. Проблема смысла. Современный логико-философский анализ языка. М.: Мысль, 1983. — 286 с.

98. Парахонский Б.А. Понимание текста и эвристические функции слова // Понимание как логико-гносеологичемкая проблема / Под ред. М.В. Попович. Киев: Наук, думка, 1982. - С. 122-143.

99. Петрова З.Ю. О некоторых фрагментах поэтического мира И. Броского // Текст. Интертекст. Культура / Под ред. В.П. Григорьева, Н.А. Фатеевой.- М.: Азбуковник, 2001. С. 228-236.

100. Полуянова Л.Н. Лингвистические особенности текста басни (на материале англоязычной литературной басни). Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2001. - 24 с.

101. Потебня A.A. Теоретическая поэтика. М.: Высшая школа, 1990. -342 с.

102. Прохорова Л.П. Интертекстуальность в жанре литературной сказки (на материале английских литературных сказок). Автореф. дис. .канд. филол. наук. Иркутск, 2003. — 18 с.

103. Ранчин А. «На пиру Мнемозины»: Интертексты Бродского. М.: Макс Пресс, 2001.-464 с.

104. Рахимкулова Г.Ф. Окказионализмы в прозе Владимира Набокова и проблемы игрового стиля // Текст. Интертекст. Культура / Под ред. В.П. Григорьева, H.A. Фатеевой. М.: Азбуковник, 2001. - С. 331343.

105. Рикёр П. Конфликт интерпретации. Очерки о герменевтике. — М.: Медиум, 1995.-416 с.

106. Родионова Н.Г. Мотив постмодернистской игры в романах Анджелы Картер // Филологические науки. 2001. - № 2. - С. 41-47.

107. Сгалл П. К программе лингвистики текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста. М., 1978. - С. 79-88.

108. Серль Дж. Р. Перевёрнутое слово // Вопросы философии. 1992. - № 4. - С. 58-69.

109. ПЗ.Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 2000. -128 с.

110. Смирнов И.П. Порождение интертекста (элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Л. Пастернака). СПб.: С.Петербург. гос. ун-т, 1995. - 191 с.

111. Солодуб Ю.П. Интертекстуальность как лингвистическая проблема // Филологические науки. 2000. - № 2. - С. 51-57.

112. Сорокин Ю.А. Теория лакун и оптимизация межкультурного общения // Семантика и прагматика текста / Под ред. В.А. Пищальниковой. -Барнаул, 1998. С. 32-37.

113. Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. - 245 с.

114. Степанов Ю.С. «Интертекст», «Интернет», «Интерсубъект» (к основаниям сравнительной концепции) // Известия АН. Серия литературы и языка. 2001. - Т. 60. - № 1. - С. 3 -11.

115. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // Вопросы языкознания. 1995. -№ 6. - С. 17-29.

116. Тарановский К.Ф. Очерки о поэзии О. Мандельштама // О поэзии и поэтике. М., 2000. - С. 13-208.

117. Телегин С.М. Жизнь мифа в художественном мире Достоевского и Лескова. М.: Карьера, 1995. - 96 с.

118. Телегин С.М. Миф, мифореставрация и трансцендентальная филология // Миф Литература - Мифореставрация. - М. - Рязань: Узорочье, 2000.-С. 132-154.

119. Телегин С.М. Философия мифа. Введение в метод мифореставрации. — М.: Община, 1994. 144 с.

120. Телия В.Н. Первоочередные задачи и методологические проблемы исследования фразеологического состава языка в контексте культуры // Фразеология в контексте культуры / Под ред. В.Н. Телия. М., 1999. -С. 13-24.

121. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Языки русской культуры, 1996.-288 с.

122. Терентьева JI.П. Цитата и фразеологизм в условиях контекста // Фразеологическая семантика в коммуникативном аспекте / Под ред. A.B. Кунина. -М., 1985. -С. 96-103.

123. Терещенко H.A., Шатунова Т.М. Постмодерн как ситуация философствования. — СПб.: Алетейя, 2003. 192 с.

124. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. -М.: Прогресс, 1995. 624 с.

125. Тороп П.Х. Проблема интертекста // Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. — Тарту, 1981. Вып. 567. - С. 33-44.

126. Тороп П.Х. Тотальный перевод. Тарту: Тартуский ун-т, 1995 — 220 с.

127. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. — М.: «Наука», 1977.-575 с.

128. Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку // Зарубежная лингвистика. Т. I. / Под ред. В.А. Звегинцева. М., 1999. -С. 58-91.

129. Фатеева H.A. Контрапункт интертекстуальности или, Интертекст в мире текстов. М.: Агар, 2000. - 280 с.

130. Фатеева H.A. Типология интертекстуальных элементов и связей в художественной речи // Известия АН. Серия литературы и языка. -1998. Том 57. - № 5. - С. 25-38.

131. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. М.: «Прогресс», 1988.-С. 52-92.

132. Фрейд 3. Влечение и их судьба. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. - 432 с.

133. Фрейд 3. Лекции по введению в психоанализ: Сб. произведений. М.: Питер, 2001.-528 с.

134. Фролов Г.А. Роман постмодернизма в Германии // Филологические науки. 1991. - № 1. - С. 71-80.

135. Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. — М.: Терра, 1998. 784 с.

136. Хабермас Ю. Модерн незавершенный проект // Вопросы философии. -1992.-№4.-С. 40-52.

137. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 2000. - 398 с.

138. Халипов В. Постмодернизм в системе мировой культуры // Иностранная литература. — 1994. — № 1. С. 235-240.

139. Хейзинга Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Прогресс. — 1992.-464 с.

140. Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика, 1996. - 448 с.

141. Шаховский В.И., Сорокин Ю.А., Томашева И.В. Текст и его когнитивно-эмотивные метаморфозы. Волгоград: Перемена, 1998. -148 с.

142. Шварцкопф Б.С. О некоторых лингвистических проблемах, связанных с цитацией (на материале русского языка) // Sign. Language. Culture. -The Hague Paris - Mouton, 1970. - P. 658-673.

143. Эко У. Заметки на полях «Имени розы» // Иностранная литература. -1988.- № 10.-С. 88-104.

144. Ямпольский М.Б. Память Тиресия. Интертекстуальность и кинематограф. М.: Рик «Культура», 1993. - 456 с.

145. Яусс Х.Р. История литературы как провокация литературоведения // Новое литературное обозрение. 1995. - № 12. - С. 34-84.

146. Allen G. Intertextuality. London and New York, 2000. - 244 p.

147. Armstrong I. Woolf by the Lake, Woolf at the Circus: Carter and Tradition // Flesh and the Mirror: Essays on the Art of Angela Carter. / Ed. by L. Sage. London: Virago, 1994. - P. 148-163.

148. Bolinger D. Language The Loaded Weapon. - London, 1980 - 146 p.

149. Briggs Ch. L., Bauman R. Genre, Intertextuality, and Social Power // Language, Culture and Society. A Book of Readings. Illinois: Prospect Heights, 1995.-P. 567-603.

150. Carter A. Notes from the Front Line // On Gender and Writing. / Ed. M. Wandor. London: Pandora Press, 1983. - P. 71-84.

151. Clapp S. On Madness, Men and Fairy-Tales // The Independent on Sunday 9 June 1991.-P. 26-27.

152. Crystal D. Language Play. London: Penguin Books, 1998. - 249p.

153. Doane M.A. Film and the Masquerade: Theorizing the Female Spectator // Femmes Fatales: Feminism, Film Theory, Psychoanalysis. London: Routledge, 1992.-P. 17-32.

154. Frow J. Intertextuality and Ontology // Intertextuality (Theories and Practices). / Ed. by M. Worton and J. Still. Manchester and New York: Manchester University Press, 1990. - P. 45-55.

155. Gates H.L. The Signifying Monkey: a theory of Afro-American literary criticism. New York and Oxford: Oxford University Press, 1988. - 273 p.

156. Genette G. The Proustian Paratext // SubStance: a review of theory and literary criticism. 1988. -№ 17 (2). - P. 63-77.

157. Haffenden J. Angela Carter // Novelists in Interview. London and New York: Methuen, 1985. - P. 76-96.

158. Hatten R.S. The place of intertextuality in music studies // American Journal of Semiotics. 1985. - № 3 (4). - P. 69-82.

159. Hutcheon L. The Politics of Postmodernism. New York and London: Routledge, 1989. - 189 p.

160. Jamble S. Angela Carter // Writing from the Front Line. Edinburgh: Edinburgh University Press, 1997. - P. 168-191.

161. Jenny L. La stratégie de la forme // Poétique. 1976. - № 27. - P. 257-281.

162. Kenyon O. Angela Carter // The Writer's Imagination. University of Bradford Prnit Unit, 1992. - P. 23-33.

163. Kristeve J. Stabat Matter // The Kristeve Reader / Ed. Toril Moi. Oxford, 1986.-P. 161-186.

164. Makinen M. Angela Carter's The Bloody Chamber and the Decolonization of Feninine Sexuality // Feminist Review. Vol. 42. 1992. - P. 2-15.

165. Meaney G. History and Women's Time: Heroes and Villains // Angela Carter. MY: St. Martin's Press, 2000. - P. 84-106.

166. Michael M.C. Angela Carter's Nights an the Circus: An Engaged Feminism via Subversive Postmodern Strategies // Contemporary Literature. Vol. XXXV.- 1994.-№3.-P. 492-521.

167. Miller N. Subject to Change: reading feminist writing. New York: Columbia University Press, 1988. — 143 p.

168. Morris P. Literature and Feminism: An Introduction. Oxford: Blackwell, 1993.-357 p.

169. Palmer P. Contemporary Women's Fiction: Narrative Practice and Feminism Theory. London and New York: Harvester Wheatsheaf, 1989. -196 p.

170. Peach L. Illegitimate Power, Carnival and Theatre // Angela Carter. MY: St. Martin's Press, 1998.-P. 131-177.

171. Riffaterre M. Compulsory Reader Response: the Intertextual Drive // Intertextuality (Theories and Practices) / Ed. By M. Worton and J. Still. -Manchester and New York: Manchester University Press, 1990. P. 56-79.

172. Riffaterre M. Intertextuality vs. Hypertextuality // New Literary History. -№ 25 (4). 1994. - P. 779-788.

173. Riffaterre M. Sémiotique intertextuelle: l'interprétant // Revue d'Esthétique. 1972. -№ 1-2.-P. 128-150.

174. Sage L. Woman in the House of Fiction. Basingstoke: Macmillan, 1992. -210 p.

175. Sage L. Angela Carter // New Writing. London: Minerva Press, 1992. - P. 185-193.

176. Snitow A. Wild Thing: Conversation with a Necromancer // Village Voice Literary Supplement. № 75/4. June 1989. P. 14-17.

177. Steiner W. Intertextuality in painting // American Journal of Semiotics. -1985.-№3(4).-P. 57-67.

178. Turner M. Reading Minds. The Study of English in the age of Cognitive Science. Prinston Un. Press, 1991. - 298 p.

179. Wandor M. On Gender and Writing. London: Pandora Press, 1983. -193 p.

180. Webb K. Seriously Funny: Wise Children // Angela Carter. / Ed. by Alison Gaston. MY: St. Martin's Press, 2000. - P. 192-221.

181. Worton M., Still J. Introduction // Intertextuality (Theories and Practices). -Manchester and New York: Manchester University Press, 1990. P. 1-44.

182. Yaeger P.S. "Because a Fire Was in My Head": Eudora Welty and the dialogic imagination // Linguistic Analysis. 1984. - № 99. - P. 955-973.1. СПРАВОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

183. Библейская цитата: словарь-справочник. М.: Эдиториал УРСС, 1999. -224 с.

184. Мифы народов мира. Энциклопедия. М.: Рос. энциклопедия, 1994. -1390 с.

185. Словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 1983. - 608 с.

186. Энциклопедия литературных героев: Зарубежная литература. Античность. М.: Олимп, 1998. - 512 с.

187. The New Encyclopedia Britannica. 15th ed. Volume 9 J Ed. Ph. W. Goetz. -Chicago, 1981.-1187 p.

188. СПИСОК ЦИТИРУЕМЫХ источников

189. Carter A. Bloody Chamber. New York: Penguin Books, 1993 (1). -126 p.

190. Carter A. Heroes and Villains. New York: Pocket Books, 1972. - 176 p.

191. Carter A. The Magic Toyshop. New York: Penguin Books, 1996. -200 p.

192. Carter A. Wise Children. New York: Penguin Books, 1993 (2). - 234 p.

193. Fowles J. The Ebony Tower. Eliduc. The Enigma. Moscow: Progress, 1980.- 246 p.

194. Fowles J. The French Lieutenant's Woman. Canada: Triad, 1977. -399 p.

195. Greene G. The Human Factor. London: Penguin Books, 1980. - 234 p.

196. Harrison H. The Pliable Animal // Two Tales and Eight Tomorrows. -London: Sphere Books, 1977. P. 98-121.

197. James P.D. Original Sin. New York: Warner Books, 1994. - 544 p.

198. Salinger J.D. Raise High the Roof Beam Carpenters // Nine Stories and Tales. Moscow: Progress, 1982. - P. 303-359.

199. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ИНТЕРТЕКСТОВ

200. Austen J. Mansfield Park // The Completed Works. London: Wordsworth Classics, 2001.-P. 514-835.

201. Bronte E. Wuthering Heights. — Moscow: Foreign Languages Publishing House, 1963.-366 p.

202. Вкмйё Ch. Jane Eyre. — London: Penguin Books, 1996. — 533 p.

203. Carroll L. Alice in Wonderland and through the Looking Glass. Moscow: Jupiter-Inter, 2003. - 272 p.

204. Coleridge S.T. Kubla Khan // Verse and Prose. Moscow: Progress, 1981. -P. 154-157.

205. Dickens Ch. Great Expectations. London: Penguin Books, 1988. - 354 p.

206. Donne J. Selected Poems. Moscow: Progress, 1983. - 127 p.

207. King James Version. The Holy Bible. Canada: World Bible Publishers. -784 p.

208. Milne A. The House at Pooh Corner. London: Methuen, 2000. - 175 p.

209. Milton J. English Minor Poems. Chicago: Encyclopaedia Britannica, 1952.-412 p.

210. Poe E.A. Tales of Mystery and Imagination. London: Wordsworth Classics, 2000. - 287 p.

211. Shakespeare W. The Completed Works. Finland: Wordsworth Editions, 1994. - 1263 p.

212. Swift J. Travels into Several Remote Nations of the World, by Lemuel Gulliver, first a Surgeon and then a Captain of Several Ships. Moscow: Progress, 1979.-316 p.

213. Wilde O. The Plays of Oscar Wilde. London: Wordsworth Classics, 2000. - 444 p.